Отстраняет он далеко, Я боюсь его лучей; Но, едва я отдаляюсь, Снова кроток милый взгляд, Над землей я поднимаюсь И лечу к нему назад; Как поток Харибды черной От себя корабль стремит И опять влечет покорный, Так он гонит и манит; Кто решит мои сомненья? Кто рассеет темный страх? Если путь мой - к преступленью, Что так светел крыльев взмах? (Простирает руки.) Ты над этим замком дышишь, Сила тайны полуночной, Если ты мой зов услышишь, Дай мне только знак урочный, Озари звездою ночь! Если ж смерть... Раздается выстрел. А! Что было?.. Выстрел!.. Знак зловещий - не пойму? Дерзкий зов услышан мой? Горе!.. Горе!.. Я одна! Я одна!.. Одна!.. И холод Дышит, веет на меня!.. Ты ли это, грешный дух? О, твою я чую близость! Слышу тихие шаги! (У двери в покой Яромира.) Яромир, проснись!.. Проснись! Будь защитой Берте!.. Яромир!.. Только слово, только звук! Спишь ли? Слышишь ли меня? Не одна я?.. Я с тобой?.. Ты молчишь?.. Мне надо видеть, Обнимать тебя руками, Видеть, чувствовать, ты жив! Открывается дверь и врывается. Раздается еще выстрел. Берта выбегает, шатаясь. Погодите!.. Погодите!.. Никого!.. Окно открыто!.. Он ушел!.. Его убили!.. ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ Зал как в предыдущих действиях. Берта сидит за столом, склонив голову на руки. Берта Ты, любовь, открыла двери, Это - счастие мое? Какова же боль потери И разлуки острие? (Принимает прежнюю позу.) Яромир (открывает боковую дверь направо и делает быстрое движение назад, заметив, что в зале кто-то есть) Берта Яромир! Уходишь прочь? Ты уходишь?.. О, останься! Как я, милый, трепетала, Как боялась за тебя! Как теперь ты? Яромир (тревожно и мрачно) О, прекрасно! Берта Если б я могла поверить! Как ты бледен, Яромир! Боже мой!.. Повязка... Яромир Что? Берта Здесь! Яромир О, только шутка! Берта Шутка? Посмотри, рукав в крови. Яромир Кровь? О, нет, о, нет! Пустое! Берта О, развей мой темный страх! Где ты был и как ты ранен? Их глаза встречаются; он быстро отворачивается. Берта Отвернулся? Вздрогнул ты? Яромир (отступая на несколько шагов) Нет, не в силах я, не в силах! Лишь черты ее завижу, Взор мой хочет ускользнуть, И стремится демон лживый Вновь назад - в больную грудь. Изменись, душа моя! Если путь сужден мне грешный, Если ад сужден кромешный, Пусть же чертом стану я! Берта Яромир! Ты скажешь мне! Дай ответ, открой мне душу! Где ты был и как ты ранен? Яромир (опустив глаза) Я во сне поранил руку. Берта Не во сне! Нет, нет! Не спал ты! Было пусто в темной спальне, И окно открыто было! Яромир (испуганно) А! Берта Скажи мне только, милый! Ты не знаешь, сколько черных Мыслей мне запало в душу. О, смягчи их, прогони! Где ты был и как ты ранен? Яромир (решительно) Хочешь знать - пусть будет так. (С остановками.) Чуть войдя в опочивальню, Слышу выстрелы и крики... Твой отец там, помню твердо... Я хотел спасти... помочь... (Увереннее.) Так стоял я, размышляя, И внезапно вижу липу, Что протягивает прямо Ветви зябкие в окно. Я за мощный ствол цепляюсь И на помощь порываюсь, Я спускаюсь в мрак ночной С необдуманной мечтой. Сто шагов едва прошел я... Слышу выстрел... Друг, иль враг... Я не знаю... ранен я... Пробудился мой рассудок, Сердце трепет обуял; Дальше - путь еще опасней, И назад спешу я к липе, И она мне указала Вновь возвратный путь сюда. Берта И ни разу ты при этом Не подумал и не вспомнил Обо мне, мой Яромир? Подвергаясь нападенью, Не ценил своей ты жизни, Но она ведь - и моя. Любишь ты не так, как я! Если б ты был так же страстен, Знал бы ты: любовь должна Дорожить своею жизнью: Эта жизнь - в руках любимой. Яромир (терзая раненую руку) Боль, вонзай в меня мечи! Только сердце замолчи! Берта Не терзай больную руку! Яромир Перевязана она! Берта Этот шарф повязан грубо! Боль мою пойми, жестокий, Если сам страдать не можешь! Есть бальзам и полотно... Руку! вылечу тебя... Протяни мне только руку, Может быть, удастся мне Хоть один из милых взглядов - Дар прекрасный дней протекших, Как награду, получить. Яромир, узнать хочу я, Не получит ли рука Больше, чем сердечный трепет, И да будет благодарность Жарче, чем твоя любовь. (Развязывает шарф.) Посмотри, мой шарф прекрасный, - Он прилежно вышит мной, На него не пышный жемчуг, Но любви смиренной слезы Благодатные упали, - Посмотри, как он разорван, Ах! как сердце у меня! Она перевязывает его. Шарф падает на пол перед ней. Берта Все безмолвен, все ты мрачен! Ах, мой милый, странен ты, Жар сменяется в лице Бледным, тусклым цветом смерти, Стянут судорогой рот, Взор опущен боязливо. Ты мне страшен! Яромир (дико) Страшен - я? Берта Боже, что с тобой случилось? Яромир Чу... шаги... у входа... слышишь? Прочь! Берта Останься! Яромир Нет, нет, нет! Чу, идут! Скорее прочь! (Быстро уходит в свой покой.) Берта Он ли это? Тот ли самый? Как дрожал он, как бледнел, Глаз своих поднять не смел он? Небо, пусть скрывает он! Тяжело он болен телом, Иль душой еще больнее? Входит солдат с оторванным куском шарфа в руке. Солдат Капитан мой здесь, простите? Берта Нет, мой друг. Солдат Но где же он? Был он с нами на посту, А теперь - найти не можем. Думал я, что он вернулся Успокоить вас сюда. Берта А отец мой? Солдат Вместе с ним. Успокойтесь же, графиня, За разбойников нам страшно, Мы открыли их следы. Если б Курт наш целил метче, Если б я счастливей был, Атаман их был бы нашим. Атаман! Вы удивитесь! Был я близко от него, Я опять узнал его. Он сюда, к стене ближайшей, Пробирался сквозь кусты, Курт прицелился - и ладно! Честью вам клянусь, попал он Прямо в руку. Берта Боже... В руку? Солдат Да, и кровь текла с руки! Тяжело он пошатнулся, И надеялись мы было, Что на землю упадет. Чуть завидев, что он ранен, Я - вперед и на него! За кушак схватил я крепко, Придавил ему я горло, Хоть противился он сильно, Одолеть его я думал: Но, в притоке страшных сил, Крепко он меня схватил, И среди сопротивленья Не избегнул я паденья, Чертов сын исчез в кустах. Скоро я за ним погнался, Но напрасно, - и остался Лишь лоскут в моих руках. (Протягивает кусок шарфа.) Берта (узнает его) А!.. Она роняет на пол свой платок, так что он покрывает шарф, лежащий на полу, и стоит, вся трепеща. Солдат Прекрасная графиня, Верьте мне, не шутка это, И не каждый день бывает. Долго был в его когтях я, И теперь, лишь стоит вспомнить, Страх пронзает до костей, Как, бывало, этот дьявол В круг друзей своих вступал С взором мрачным и горящим, Самый смелый трепетал, И молчанье воцарялось, Самый дерзкий умолкал. И тогда, как крикнет он: "Эй, вперед, друзья, на бой!" - Все к оружью поспешало, Разносился дикий вой, И до неба долетал он, И окрестность пробуждал он. И вперед бросалась стая, Черный конь его под ним, Словно выходец из ада, Мчится, яростью пылая, Мечет молнии из глаз. Где б их месть ни пронеслась, Всюду гибнет юность, старость, Губит все разбоя ярость, Все долой! И кровь, и прах На местах опустошенных, В развалившихся домах! Вы дрожите? Время близко, За позор деяний низких Их награда скоро ждет, На помост палач идет. Берта Горе! Солдат (бросая лоскут на стол) Прочь, лоскут ненужный, Поплясать еще хочу! Целиком его схвачу! Да хранит вас бог, графиня. (Уходит.) Берта Горе! Горе! Совершилось! (Бросается в кресло и закрывает лицо руками.) Яромир (отворяя дверь) Он ушел?.. Но что ты, Берта? Берта устремляет блуждающий взор на платок, лежащий на полу. Яромир (поднимает его) Шарф мой! Берта (протягивает ему оторванный лоскут, - дрожащим голосом) Ты - разбойник! Яромир (отшатнувшись) А! Хорошо же! Пусть свершилось! Туча молнией грозила, Тучу молния пронзила, И дышу свободно я; Пусть надежды ствол разбило, Но уж это - было, было, И теперь - свободен я! Так, пора повязке рваться, Цепь должна упасть давно! Побоюсь ли я назваться Тем, чем жить мне суждено? Так, теперь душа открыта, Ложь мне больше не защита, Ложь трусливая ушла! То, что прежде тайно знал я, То, о чем всегда молчал я, Мука смертная была. Яркой молнии стрелою Разразилася гроза; Ничего теперь не скрою, Я свободен пред тобою, И смотрю тебе в глаза. Да, несчастная, таков я, Как меня ты назвала; Тот, за кем солдаты рыщут, Тот, кого проклятья ищут, Кто в молитвах мирных жен Вместе с чертом заклеймен; Тот, кого отец проклятым Назовет в кругу семьи, Тихо шепчет: "Берегитесь, Дети, быть таким, как он!" Да, несчастная, таков я, Как меня ты назвала; Тот, кого убийцы знают, Нежным братом называют, Я - разбойник Яромир! Берта Горе мне! Яромир Дитя, дрожишь ты? Лишь назвать мне стоит имя, Страх берет тебя, дитя? Не смущайся ты душою: То, что девам страшно слушать, Дева, делал я шутя! Этот взгляд - твое блаженство - Был для путника ужасен; Этот голос - твой любимый - Был разбойнику защитой, Хладный трепет наводил; Эти руки - так лукаво С милой слитые рукой - Пахнут кровью пролитой! Не качай головкой нежной, Да, несчастная, таков я! Очи слезы проливают, Руки слабо поникают, Голос падает, дрожит, - Это я, дитя, прости. И разбойник знает, Берта, Строгий час, когда отверста Грудь для слез - самой судьбой, Счастье - плакать мне дает! Берта, верь мне, верь мне, Берта, - Тот, чьи очи пред тобою Отуманены слезою, То - разбойник Яромир! Берта Боже! Прочь! Яромир О, да, права ты! Должен помнить я, кто я! Прочь, трусливых слез струя! Иль разбойнику доступны Человеческие чувства? Воспаленный взор злодея Влага слез не освежит. Прочь! Отринут я всем светом, И да будет мне ответом Только ненависть и стыд! Как с самим собой я бился, Как боролся, как стремился, У меня не спросит суд. Пред решеткою судейской Не за помысел злодейский, Но за дело проклянут! Пусть прольется чаша гнева, Я иду на эшафот, Но тебя, пресветлый боже, Голос мой тебя зовет! Слышишь зов мой, Всемогущий, Видишь ты, что грудь хранит? Милосердно судишь, боже, Ты души не уничтожишь, Что раскаяньем горит! Средь разбойников возрос я, Среди них я возвышался, Был свидетель дел кровавых И не знал иных примеров Человеческого долга, Духа светлого ученья И обычаев святых: Проклянешь ли, Милосердный, Ты меня, подобно людям? Ведь разбойника я сын! Я не проклят тем, что связан С делом тех, кого любил; Сам отец своей рукою Преступленье мне открыл. Сам ты знаешь, как, стряхнувши Золотые грезы детства, Ужас он в себе обрел; Рок свой черный проклинал он, Тщетно выхода искал он, Он искал! - и не нашел. Знаешь сам ты, как все ночи, Этой девы встретив очи, От своих злодейских дел Отрешиться я хотел! Знаешь ты... но слов не надо! Сердце сломлено, но нет Состраданья мне отрады. Все ты знаешь, Вечный Свет! От нее - пощады нет, И меня она страшится... И теперь всему конец! Пусть же кровь моя прольется, Разве ты уж не убил? Что ж ты можешь, мой палач? (Быстро идет к двери.) Берта (вскакивая) Яромир!.. Постой! Яромир Что слышу? Это - милой Берты взгляд! Вновь свое я слышу имя, Жизнь с крылами золотыми Возвращается назад. (Спешит к ней.) Берта! Только слово, Берта! Берта Нет, оставь! Она стремительно идет на авансцену. Яромир настигает ее и схватывает ее руку, которую она после некоторого сопротивления оставляет в его руке. Она стоит, отвернувшись. Яромир О, не оставлю! Как могу, пловец несчастный, Чудом спасшийся от бури, До конца лишенный сил, По пустыне вод носиться И на берег не стремиться, Где маяк мне засветил? О, прими меня! Прими! Все, что было в прежней жизни, Что в душе моей осталось, Все за твой единый взгляд Брошу в бездну я назад; Словно творческой рукою Обновлен теперь мой дух! Я у ног твоих простерся И раскаяньем горю! (Обнимает ее колена.) О, прими меня! Прими! О, как мать, веди молиться, Как дитя, - твой Яромир! Только б мне не оступиться На пути в безвестный мир! Научи туда стремиться, Где блаженство и покой, Научи меня молиться, Быть святым, как ты, с тобой! Берта! Берта! Все не хочешь Взор направить благосклонный На молящего меня? О, не будь же, Берта, строже, Чем судья суровый Тот, Кто в последний час пред казнью Солнца светлыми лучами Позлащает эшафот... О, я слышу... трепет сердца... Ты вернулась... Ты моя... Заключает ее в объятья, она слабо сопротивляется. Берта! Друг мой! Дева! Ангел! (Вскакивая.) Расступись земля теперь, В небеса открыта дверь! Берта Яромир, ах, Яромир! Яромир Сожалений, слез не знаю! Вызов бросил я судьбе, Целый мир я презираю, Если есть любовь в тебе! Светлой мыслью я ликую, Нет позора впереди, Чувств бывалых цвет увядший Вновь цветет в моей груди! Вновь с людьми я связан, Берта, Силой новых светлых уз, И нисходят духи с неба Прославлять святой союз: Цвет невинности лилейный И любви златистый плод, Дух Надежды легковейный В неземном венце идет: Высоко вздымайтесь, волны, Гребни, яростию полны, - В пристань тихую мою Я, смеясь, стремлю ладью. А теперь внимай мне, Берта! Прежде, чем тебя узнал я, Я о бегстве помышлял, Далеко, на дальнем Рейне, Малый замок у меня, По единому веленью Там богатства ждут меня. Там никто меня не знает, Все привыкли почитать, В этот мирный, тихий замок Мы должны с тобой бежать. Там найду я путь свой новый, Новой жизнью буду жить. И немного лет промчится - Прежний путь нам будет сниться, Как сказанья старины, Как предутренние сны. Берта Мне - бежать? Яромир Могу ли медлить? Берта А отец? Яромир Дитя! А я? Хорошо: мы будем вместе, Здесь найдут меня и свяжут, Заковать, убить прикажут На глазах твоих, дитя. Дочь примерная, останься, За седым отцом ходи, Забавляй, веди его Вон туда, к местам проклятым, Где на ложе, бурей смятом, Черной кровью залит_о_м, Спит твой милый вечным сном! Покажи на лобном месте Эти тлеющие кости!.. Берта Стой! Яромир Ты хочешь? Берта (почти без сознанья) Да, хочу! Яромир Жизнь моя! Спасибо, Берта! А теперь - скорей отсюда! Здесь меня они настигнут, Тайный след уже открыт. Этот замок весь обрыщут, Каждый здесь покой обрыщут, Подозренье их не спит. В стороне теперь шпионы В укрепленьях старых бродят, Но давно разбойник знает Эти древние хода; Там пока укроюсь, Берта, Но придет заветный час И навеки свяжет нас. В час полночный все живое Непробудным сном уснет, Вместе с полночью глухою Тихо друг твой подойдет. В старых сводах, где в гробницах Предки спят в согласном сне, Есть одно окно бойницы, Ты придешь туда ко мне. Быстрый знак подашь мне милой, Легковейною рукой, Полечу я от могилы Встречу жизни молодой. На старинные гробницы Подозренье не падет, Там любовь должна укрыться, Чтоб лететь потом вперед. Так придешь ты? Берта (тихо) Да, приду я. Яромир Так ты хочешь? Берта Да, хочу. Яромир Ну, прощай, идти я должен, А не то врасплох застигнут: В руки им живой не дамся. Но, дитя, достань мне меч! Берта Меч? Не в силах! Никогда! Чтоб, опасностью теснимый, Сам ты собственную жизнь... Яромир О, дитя, спокойна будь, С той поры, как ты решила, Слово клятвой закрепила, Вновь ценю я эту грудь. Разве острый меч мне нужен, Чтоб свободу получить? Этой склянки мне довольно. Берта Склянку прочь! Яромир Дитя, к чему! Берта Как могу я быть спокойной? Знать, что яд в руках твоих, И душою не терзаться? Яромир Если так, дитя, - возьми! (Бросает склянку на стол.) Меч теперь, достань мне меч! Берта Меч! Зачем? Яромир Что вижу я? Не висит ли на стене Там кинжал? Берта Оставь! Оставь! Не бери его из ножен, Тяжкий грех на нем коснеет, В час несчастный и зловещий Этим ржавым острием Рода нашего Праматерь Лютой смерти предана. Здесь висит он на стене - Тайный знак ночного рока, Что над родом тяготеет. Видел он однажды кровь, Кровь вернуться может вновь. Праматерь появляется за ними, как бы ограждая их простертыми руками. Берта Что ты смотришь неподвижно? Сильный, ты дрожишь? И мне Страх могильный объял душу! Трупом веет на меня! (Прижимаясь к нему.) Гибну! Гибну! Цепенею! Яромир Прочь! Кинжал кровавый знаю! Берта Не касайся до него! Яромир Мой привет тебе, союзник! Это ты, я знаю, ты! Ты со мной - и вот всплывают Детства дальнего картины, Глухо скрытые за далью Жизни, страстью и печалью, Словно горы голубые Милой родины моей... Ведь на утре дней веселых Я знавал, знавал тебя; С этих пор за ночью жизни Ты мерцал, пугая взор, Как кровавый метеор. В ту таинственную ночь, Первый плод греха вкушая, Черный долг свой исполняя, Страх не мог я превозмочь, И увидел в тайном страхе, Что не мой, не мой кинжал, Твой, о, твой клинок торчал Из горячей, первой раны! С той минуты роковой Жив твой образ предо мной! Так привет тебе, союзник! Вижу свет манящий твой, И судьба зовет на бой! Мой ты! Будь навек со мной! (Идет к нему.) Берта (у его ног) Ах, помедли! Яромир (все еще неподвижно глядя на кинжал) Прочь... Назад! Он берет кинжал. Праматерь исчезает. Что такое? Что случилось? Ты мерцал на той стене, Но как будто свет слепящий Исходил из острия... Робким, матовым лучом Свет мерцал в одетых мраком Долах темного былого, И из ранних юных лет Тихо образы поплыли И предчувствия смутили... Этот зал привет послал, Эти стены улыбнулись, И в груди своей как будто Самого себя обрел я! И потом - погас, исчез, Словно молния с небес. Берта О, оставь кинжал кровавый! Яромир Я - кинжал мой? Никогда! Мой кинжал! Он мой! Он мой! Право, сталь его крепка! С каждой пробой, с каждым взмахом Расстаюсь я с тайным страхом, С ним судьба моя легка! Он вполне меня достоин; Дорогое острие! Буду верен и спокоен - Ты разишь одним ударом, Золотое лезвее! Ну, прощай!.. Прощай, дитя! Будь светла. В грядущем - свет! В полночь: помни свой обет! (Уходит с поднятым кинжалом в боковой покой.) ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ Зал как в предыдущих действиях. На столе свечи. - Берта сидит, опустив лицо на ладони, руки на столе. Входит Гюнтер. Гюнтер Здесь вы, юная графиня? Как не страшно вам одной Проводить в пустых покоях Эту сумрачную ночь? Ведь поистине страшнее Не видал я никогда. Там визжит и воет буря, Здесь прокрался в замок ужас И смущает разум наш, В мраке лестниц слышен ропот, В переходах темных шопот, А в могильном склепе предков Скрипы тлеющих гробов; Голова моя кружится, Дыбом волосы встают. Кой о чем еще услышим, Ведь опять Праматерь бродит. Исстари об этом знают И в смертельном страхе ждут: Это злое предвещает - Преступленье, иль беду. Берта Преступленье, иль беду? Ах! Беду и преступленье! Не сбиралось ли несчастье Эту жизнь испепелить? Так к чему же преступленье? Грудь и так поражена. О, к чему же, Справедливый, Проклинать еще и совесть И удваивать проклятье, Жечь нас молнией двойной? Разве мало нам одной? Гюнтер Ах, отец ваш престарелый Бродит в бурю на дворе, Предоставлен ярой вьюге И кинжалу злых убийц. Берта Ты сказал: кинжал? Какой? Я дала? Он взял? Гюнтер Графиня, Не теряйте вы отваги. Эти трепетные знаки - Лишь неясные намеки, Близкой бури предвещанья: Но не всякий гром - разит, И огонь небесный - в длани Сам Отец всегда хранит. Берта Да, ты прав. В господней длани. Прав ты. - Я хочу молиться! Нас он может защитить, Погубить и заступиться, Покарать и пощадить. (Становится на колени у кресла.) Гюнтер (подходя к окну) Озаряется окрестность, Светят факелы в полях, То преследуют злодеев, Укрывающихся здесь. Берта (на коленях) Мать святая, Всеблагая, Дай мне, сердце облегчая, От печали отдохнуть; Вырви скорбь рукой волшебной И пролей бальзам целебный В эту раненую грудь. Гюнтер Наши стали тесным кругом, Загражден везде проход, Убежать никто не может - Пусть их прячутся теперь! Берта (с возрастающим страхом) О, укрой своим покровом Бесконечно дорогого, Он вернулся вновь к Тебе! Сохрани его, Святая, Невредимым в лютой стае, Под мечами и в огне. Гюнтер Был бы с нами ваш отец - Нет, он бродит в темном поле! Он теперь остался б с нами, Если б... Страх меня берет! Берта О, восстань от звездных тронов. Сохрани его, молю, Обездолен он судьбой! Все, что милому грозило, Пусть прольет святая сила Над моею головой! Гюнтер След как будто бы нашли! Все бегут сюда, к стенам, Пусть дерется сколько хочет, - Никогда он не уйдет! Берта (в невыразимом страхе, почти кричит) Отврати! Я умоляю! В небо руки простираю! Иль - кончай! кончай! кончай! (Пауза.) Оба вслушиваются с напряженным вниманием. Берта медленно выпрямляется. Гюнтер Чу! Кричат. Берта Кричат! Гюнтер Снова тихо. Берта Снова тихо... Гюнтер Боже правый! Это голос... Берта Кто кричал? Гюнтер Не может быть! Смерть отрадней! Берта Кто кричал? Гюнтер Нет, пустое. Все столпились Вкруг чего-то, что недвижно Распростерто на земле. Берта На земле? лежит? Гюнтер Не в силах Так далеко видеть я, Острый выступ стен мешает Видеть все, что происходит. Но, сдается мне, под липой, Осенившей то окно... Берта Как? под липой? Гюнтер Да, как будто. Берта Там под липой? на земле? Гюнтер Да. Так, кажется, сказал я. - Берта Боже правый! Яромир! Гюнтер Спит спокойно он, графиня. Берта Спит? Он спит - и не проснется? Гюнтер Чу! Идут. - Спросить должны мы, Что внизу случилось с ними. Входит Капитан. Капитан Эй, постель и перевязку! Гюнтер Ах, скажите, господин... Берта стоит без движения. Капитан Здесь вы, юная графиня? Не был я к тому готов; Оказать хотел я помощь, А не злую весть нести... Ваш отец... Берта (быстро) А он? Капитан Кто он? Берта А... разбойники? Капитан Не в силах Были мы настичь... Отец ваш... Берта Нет? За весть благодарю вас! Капитан За какую весть? Берта За то... Жду, хотела вам сказать я, Жду я вести с нетерпеньем... Капитан Вот она в словах немногих: Тяжко ранен ваш отец. Берта Ранен? Как, отец мой ранен? О, ходить за ним я буду, Раны буду я лечить! На груди моей девичьей Исцелится мой отец! Капитан Как я рад, что весть дурную Вы встречаете так твердо. Я готовился к иному. Гюнтер Так его я слышу голос! Я сейчас иду туда... Капитан Нет... Пусть будет все готово, Уж несут его сюда. Поразил его разбойник... Берта А, разбойник! Капитан Да, разбойник, Кто ж еще? Ах, вы не знали... Мы окрестность обыскали, Был средь нас и ваш отец, Все старанья были тщетны, Он остался помогать нам, Глубоко тая обиду, Что нанес невольно я. Чу, - кусты зашевелились, Слышу оклик часовых. Нет ответа. С громким кличем, Близкой радуясь добыче, Люди бросились туда. И в одном из переходов, Средь развалин древних сводов, Где далеко мгла лежит, Вал у замка сторожит, Видим, чья-то тень бежит. Ваш отец стоял всех ближе, С высоко поднятой шпагой Он бросается с отвагой За разбойником в проход. Раздается крик глухой, Мы бросаемся туда, Ваш отец упал на землю Без дыханья, без движенья, Сам себя не помнил он, - И во грудь кинжал вонзен. Берта Что? Кинжал? Капитан Да, так, графиня. Берта Что? Кинжал? Капитан О, да, кинжал. Берта Прочь! К нему! К нему! К нему! Капитан (удерживая ее) Нет, останьтесь здесь, останьтесь. Вот, несут. Солдаты и слуги вносят графа и ставят носилки посреди сцены. Берта Отец мой! Боже! О, пустите! Капитан Успокойтесь! Так убьете вы его. Тише. Берта Тише? - О, пустите! (Вырывается и припадает к носилкам.) О, отец! Отец! Отец мой! Граф (с перерывами) Это ты, родная Берта? Радость, бедное дитя! О, несчастное дитя! О, несчастное дитя! Берта Я, отец мой, вам не в радость, Не к лицу мне похвала, Тяжела моя вина. Граф Если в миг тот роковой В дымном факелов мерцаньи Взор меня не обманул, Если тот, о ком я думал, Он тогда был предо мной, - Плачь, родная, над собой! - Где же Яромир? Берта (тихо, дрожа) Не знаю. Граф Дочь моя! Где Яромир? Берта (пряча лицо в подушки) О, отец, отец! Граф Пусть так! И прости, прости тогда, Ты, последняя надежда! Пусть же солнце закатилось, Луч последний, догорай, Сумрак ночи, наступай! Время спать, - да, время спать. Радость, бедное дитя, Плачь, терпи, страдай, умри! Нет тебе благословенья, На земле - одно мученье, Ты ведь - дочь моя родная, Ты - из рода Боротин. Гюнтер О, молчите, господин! Ваша раненая грудь От речей страдает боле... Граф О, позволь, слуга мой верный, Раз еще, у края гроба, Этой злой пустынной жизни, Да, пустынной, но прекрасной, - Раз еще взглянуть в глаза; Эту радость, эти муки, В миг последний, в миг разлуки Затаить навек глубоко В человеческой груди. Дай в последний раз изведать Сладость горького напитка, А потом - бери, Судьба! Берта Нет, не смерть, отец мой, нет! Нет, не надо умирать! Кто без вас отцом мне будет? О, не надо умирать! Граф Хочешь детскими руками Колесом Судьбы ты править? Не сдержать руке земной Колесницы громовой. Входит Солдат. Солдат (Капитану) Пойман только что разбойник; У пруда лежал он, прячась В камышах прибрежных, мы же Привели его сюда. Граф А! Разбойник! Берта Правый боже! Граф Юный? Стройный и высокий? Солдат Нет, почти уже старик. Говорить он с вами хочет; Что-то важное расскажет И для вас и для себя. Капитан Как осмелился убийца Человека час последний... Граф Нет, мой милый, пусть войдет. Если грешен предо мною, Я хочу его простить. Если ж я ему нанес Оскорбленье иль обиду, Должен я очистить совесть От проклятья бедняка. Капитан Пусть войдет. Солдат уходит. Гюнтер Мой господин! Неудобно это ложе; В вашу спальню родовую Дайте вас перенести. Граф Нет! Я здесь хочу остаться, В этом зале, мне священном! Игр веселых он свидетель, Знал он юноши мечты, Видел он деянья мужа, Пусть и старца видит смерть. Здесь, где души древних предков Веют тихими крылами, Где с высоких стен глядит Длинный ряд достойных ликов И о славе говорит, На наследника взирая, Здесь, где предков дух царит, Я - последний - умираю. Входит Болеслав, ведомый стражей. Болеслав (бросаясь на колени) Господин мой, милосердья! Об одном я вас молю: Слово милости изречь! Я могу в ответ на милость Вам поведать весть такую, Что недуг тяжелый лечит, Радость светлую несет. Граф Нет, увы, целящей вести, Как сказал ты, для меня, Но клянусь на этом месте (Друг - свидетель будет мой), - Если честен голос твой, В нас найдешь ты состраданье И за тяжкие деянья. Болеслав Так внимайте и простите! Двадцать лет прошло с тех пор, И, тогда уже - преступник, Я однажды в летний вечер Мимо замка проходил; Я стерег свою добычу И приметил под стенами, Возле ближнего пруда, Что прекрасный нежный мальчик - Года три ему лишь было - За кремнем кремень бросает В воды светлые пруда. Гюнтер Боже правый! Граф Что я слышу! Болеслав Был красив его наряд, Шею белую ребенка Яркий камень украшал. Я, обрадован добыче, Оглянулся - мы одни, Нет у пруда никого. Заманить его хочу я, Отвести хочу от замка, Плод, цветок ему дарю, И веселый, славный мальчик Все послушней и послушней Под вечернею зарей В темный лес идет за мной. Граф Это сын мой, сын мой был! Гюнтер Мы-то думали - погиб он, Утонул в глухом затоне - Шляпа плавала в пруду! Граф Ты, безумец, рад чему-то? Иль в разбойничьей груди Место есть для состраданья? Пощадил его он разве? Болеслав Да, его я пощадил! Умертвить хотели братья, Чтобы детские уста Тайный след наш не открыли; Я противился упорно, И, когда друзья клялись, Что не должен он вернуться Из глуши и мглы лесной В отчий дом родимый свой, - Я сжился с малюткой сирым, Сын ваш, граф, моим стал сыном, Вас забыл и весь свой род И меня отцом зовет. Граф Боже! Сын мой! Жив он! Жив! Но живет среди злодеев! Разве он?.. Болеслав (опуская глаза) Таков, как я! Граф Он разбойник? Нет! Неправда! Ты молчишь! Окаменел! Сын - разбойник! А! Разбойник! Лучше б нежный рот его Залит был водой коварной, Легче было б мне тогда, Легче имени не знать мне, Чем злодею быть отцом. Ах, за что я проклинаю? Боже! Праведен твой луч! Сам ли он избрал тот жребий? Приведи его ко мне, И разбойник дорог мне. Болеслав Здесь теперь он, в этом замке. Граф Здесь? Болеслав Но вам он не знаком. Незнакомец тот, который Здесь пристанища искал... Берта Яромир? Болеслав Он самый, да! Граф Дьявол ты! Злорадный дьявол! Ложь свою возьми назад! Болеслав Это он, мой господин! Граф Отрекись! Болеслав Я не могу! Граф (поднимаясь на ложе, со страшным напряжением всех сил) Отрекись! Капитан (успокоительно графу) Граф! (Указывая на Болеслава.) Взять его! Болеслав Благородный рыцарь! Капитан Прочь! Болеслава уводят. Граф Он ушел, не скажет: нет! Так скорей крушитесь, стены, Мрачной гибели - привет! Рушьтесь, крепкие колонны, Что держали шар земной, - Отца зарезал сын родной! (Падает навзничь.) Берта (падая в обморок) Смерть, врата свои открой! Пауза. Все стоят, онемев от ужаса. Граф Часто, часто плакал я, Что лишился сына я. Был бы рыцарь, феодал, Кто бы род наш продолжал; Вот судьбы коварной месть! Сын, наследник, правда, есть, Жизнь дана ему судьбой, Чтоб покончить счет со мной! Все напрасны были пени, Жалость душу не спасет. Предки! Здесь я - не последний! Сын мой жив! - На эшафот! Что у ног моих кровавым Светом светит на полу? Гюнтер (поднимая и держа в руке кинжал) Это тот кинжал, которым Рана вам нанесена! Граф Это? Это - тот кинжал? Ты - кровавое железо, Ты - то самое, которым В лютой ярости слепой Кровь супруги пролил предок, На тебя смотрю - и стало Взору смертному светло! Вы теперь дивитесь мне? Сын мой в этом неповинен! Силы тайные и злые Шаткой правили рукой. (Хватается за Гюнтера.) Повтори, старик, сказанье О Праматери несчастной, О позоре родовом, О семье, в грехе зачатой, Погибающей в грехе! Ясно ль вам, как знак кровавый Из седого мира предков Ярким пламенем бежит? От отца, смотрите, к сыну, И от прадеда - к потомку, Возрастая и крутясь, Он стремит, клубясь потоком, Опрокинул все плотины, Чрез поля, леса и долы, И легко смывает след Человеческого счастья, Мчится дикая река, Размывая берега! А! вздыбясь, кипит вода, Пошатнулись стены зданий, Свод старинный потрясен, Мнится мне, я вознесен! Ты, остерегающая, Матерь злая злых детей, Ты ль грозить пришла ко мне? Торжествуй и радуйся! Скоро, скоро сгинет род твой, Осужден и проклят сын, Мертв последний Боротин. (Умирая, опрокидывается навзничь.) Гюнтер Боже! Порвалась повязка! Горе, мертв! (Склоняется над ним, положив руку ему на грудь, - после некоторого молчания.) Его уж нет! Бледны хладные ланиты, Не вздыхает больше грудь. Да, в мученьях жизнь провел он, И в мучениях ушел. Мир тебе, душа святая! Ах, и добродетели, Словно ангельские силы, Вознесут с земли унылой Дух твой в лоно светлое! Спи до утренней зари, Господин! Что жизнь скупая Отняла у счастья злобно, Пусть хоть смерть тебе вернет! Он молитвенно преклоняет колена. Капитан и все присутствующие обнажают головы. Торжественная тишина. Капитан Долг заплачен благочестью! А теперь, друзья, вперед, Месть за черные деянья На главу убийц падет! Гюнтер Что хотите вы? Капитан За мной! (Уходит со своими людьми.) Гюнтер Милосердный боже! Стойте! Это сын его! Внимайте! Сын единый господина! О, графиня Берта! Сжальтесь! (Уходит вслед за Капитаном.) Берта (поднимаясь) Кто-то звал: графиня Берта, Это я зовусь так: Берта... Нет, одна, совсем одна! (Встав с полу.) Тише! Здесь лежит отец мой, Так спокоен, недвижим, Тише. Тише. Тише. Тише. Ах, как тяжко голове, Взор мой смутен, взор так смутен... Знаю я, что здесь случилось, Сколько дел совершено, Размышляя, вспоминаю, Ах, но светлый, светлый знак, Что в мозгу моем горит, Спутал образы былые. Стой! сказали ведь они, Будто мой отец разбойник? Не отец! Нет, не отец! Яромир - злодея имя! Сердце девушки одной Из груди ее украл он, Вместо любящего сердца, Положил он скорпиона В холодеющую грудь, И теперь грызет он гневно, Мучит девушку до смерти... Сын убил отца родного... (Радостно.) А, мой брат пришел сюда, Мертвый брат мой возвратился! Брат... постой! Иду туда! В ваши черные гробницы! (Судорожно прижимая руку к груди.) Лютый, сердце мне точи, Мучь, но только - замолчи! (Беря со стола свечу.) Ах, хочу я лишь уснуть, Лишь уснуть, уснуть, уснуть, Грезы сонные так сладки, Тяжки сны лишь наяву! (Бросая на стол блуждающие взоры.) Что блеснуло на столе? Знаю блеск той склянки милой! Мне дарил ее жених, Как подарок для невесты! И, даря, шепнул он мне, Будто в этой колыбели Залегла и дремлет дрема! О, дремотной дремы сладость! Ах, уста мои пылают, Дай мне пить, прильнув у края, Только - тихо - тихо - тихо. Она идет на цыпочках, шатаясь все больше с каждым шагом, к столу. Не дойдя до него, она падает на пол. ПЯТОЕ ДЕЙСТВИЕ Замковый вал. Всюду полуразрушенные укрепления. Слева, в одной из стен первого плана, - окно бойницы, на заднем плане - часть жилого помещения с замковой капеллой. Яромир идет во тьме. Яромир Вот и место и окно! Здесь в окопах полусрытых Буду ждать, во тьме укрытый, Чтобы счастья пробил час. (Ходит взад и вперед.) Прочь, мучительные мысли! Черной тучей вы нависли Над расслабленной душой! Твердый дух, не знавший страха, Вы смутили горстью праха, Праздных призраков игрой! А! Когда он был убит, Тот, кто сам убить стремился, Разве дух мой устрашился? Кто страшиться мне велит? Если в равной, честной стычке Мой кинжал врага сразит - Жизнь за жизнь, гласит обычай, Право строгое гласит! Чья душа трепещет в страхе, Если враг лежит во прахе? Прочь сомненья! Что со мной? Был суровей я душой! Если прав я в деле был, Что за страх меня смутил? Что мне сердце жарко жжет, Кровь зачем хладна, как лед? И зачем в проклятый миг, В миг свершенья, тайно мнилось, Будто дьявол сам настиг, Сила неба отвратилась? Я бежал в проход глухой, Слышу - враг идет за мной, Слышу - дышит надо мной, Вот сейчас возьмет рукой, - И нежданно в этот миг Слышу тайный сердца крик: "Прочь кинжал! Проси прощенья! Сладко смерти искупленье!" Но, как пламенный язык, Гнев разбойника возник, Душу яростью проник! Взору чудится жужжанье, Духи, как луны сиянье, Мчатся в пляске круговой, И кинжал уж сжат рукой, Красен пламень роковой! Слышу крик: "Спасай себя ты!" И взношу кинжал проклятый, А, попал! Мгновенный взмах - За спиною слышу: "ах!" Голос слабый и знакомый, Смертной скованный истомой. Слышу этот вскрик дрожащий, И безмерный обнял страх, Ужас, душу леденящий, Я безумьем поражен! Трепет! Дрожь! Хочу бежать! Словно Каина печать На челе моем пылает! Все старанья, все стремленья Заглушить не в силах крик, Все звенит в моих ушах Страшный отзвук, тайных страх, И несется, полный яда, Смех чудовищный из ада - И противиться нет сил: Не врага ты истребил! - Кто идет из-за развалин, Кто спешит ко мне сюда? О, безумный, путь возвратный Не найдешь ты никогда! Если тигр хоть раз единый Утолил свой дикий гнев, Ярость стала господином, Алчет крови жадный зев. Отступает назад. Входит Болеслав. Болеслав Слава богу! Счастье с нами! Убежал от стражи я, Но еще я сжат стенами, И слабеет мощь моя. Сына нашего ищу я, Пусть со мною Яромир Припадет к ногам отцовским, О, тогда пощада будет, Или - пусть покончит с сыном И с отцом - один удар! Яромир (выходя) Слышу я отцовский голос! Болеслав Яромир? Ты здесь? Яромир Я здесь. Болеслав Будь благословен. Яромир Спасибо! Не давай благословенья, Ведь разбойник - проклят он. Ты, отец, откуда прибыл? Тайный ход иль верный лом Вел тебя в объятья сына? Болеслав Я бежал из рук врага! Окружон врагом у пруда, Был я к графу приведен, Но болезнь его смутила Слуг его, и я бежал! Яромир Ты бежал! Хвалю тебя! Сам я также спасся бегством! Не цветет с тобой нам счастье Средь людей, душой невинных, Только в сумраке лесном Мы - разбойники - живем. И друг друга <мы> достойны, Духом равен сын отцу! Болеслав Сын? Он все еще не знает! Ты зовешь меня отцом. Яромир Разве нет? Ну, переменим. Ты отца возьми назад, И назад возьму я сына! Болеслав Для чего теперь молчать? Час решенья наступает, Пусть завеса упадет! Друг, пора тебе узнать, С кем ты в жизни крепко связан, Кто сей дар тебе вручил. Но храни мне благодарность: Жизнью ты не мне обязан, Но сберег я жизнь твою. Яромир Не тебе? Что говоришь ты? Болеслав Да, мой сын - не сын он мой! Яромир Я - не сын твой? Не отец ты Мне, разбойник Болеслав? Я - не сын твой, нет, старик? Дай подумать, дай поверить, О, как сладко верить мне! Значит, был же, был когда-то С теми я, кого искал, Значит, в первый час рожденья Бог меня не проклинал? В святотатственную книгу Богом я не занесен? Мог любить я, мог стремиться, Жизнь моя - не страшный сон? (Сильно схватывает Болеслава.) О, чудовище порока! От меня ты укрывался, Видел ты, как я терзался, Слышал тайной муки крик - И немел твой злой язык! Ты кощунственно проник В грудь невинного ребенка, В незапятнанный мой храм, Лик отца украл ты там, И поставил свой - пред богом, Над божественным порогом! О, чудовище обмана! В час, когда, склонив колени, Я молился - и горел В сердце пламенном мне образ Неизвестный и святой, И отцом его назвал я, И его благословлял я, - Ты во храм мой проникал, Уст моих благословенье Ты, убийца, принимал! Повтори еще, скажи, Что отца родное имя Ты украл, как вор трусливый, Что не твой я сын, злодей. Болеслав Сын мой! Яромир Нет, молчи, молчи! Повторяй слова убийства, Не священные слова! Я не сын твой! Я не сын твой! За такую весть - спасибо! Ненавидел я тебя, Чуть добро и зло узнал я, Чуть узнал я имя бога; Оттого смертельным взором, Как убийственным кинжалом, Грудь ребенка ты пронзал; Оттого, рукой кровавой Щеки полные лаская, Бледный страх ты насылал, Нежно ты ко мне склонялся, Над убитыми смеялся, Смехом рот кривился злой: "Будь мужчиной, будь со мной!" Я ж глупец, глупец слепой, В глубине души не слышал Потаенных голосов, В кротким сердцем я боролся, Изнемог в борьбе бесплодной, Изливал любовь свою На кровавые седины Палача души невинной! Негодяй, верни назад, Что рожденье мне сулило, Сердца радостный покой, Счастье жизни, сердцу милой, Дух невинности младой! Болеслав Боже! Выслушай меня! Яромир Кто ты, где отец мой милый? Отведи меня к нему! Пусть он будет земледелом, Утучнившим землю предков Потом хмурого чела, - Этой жизни многотрудной Дай отдаться вместе с ним, Бороздить пласты земли Неподатливой и скудной, И слезами орошать В землю брошенные зерна, И с надеждой робкой ждать Зеленей на пашне черной. Пусть он будет бедняком, Будем с ним в душе влачиться, В жалкой хижине ютиться, В нищете и страхе жить, Хлеб и рубище делить! Под лучом звезды осенней Будет ложем мне земля, Стану я душой блаженней И богаче короля, Очи сном угомоня. Отведи к нему меня! Болеслав Хорошо, иди за мной! Он - не бедный земледелец, И не знает нищеты, Нет, он сильный властелин, Здесь, в стране, его все знают, Всем князьям родным считают, Перед ним трепещет мир, Он - отец твой, Яромир. Так воспрянь же духом, сын, Не обижен ты судьбою, Здесь ты - полный господин, Стань уверенной стопою, Гордый граф фон Боротин! Яромир (испуганно вздрагивая) А!.. Болеслав Твой первый детский лепет Раздавался в залах замка, Здесь узрел ты свет дневной, Здесь, хозяина целуя, Сам не ведая, не чуя, Жался ты к груди родной... Яромир (вскрикивая) Нет! Болеслав Поверь, сказал я правду! Мы пойдем с тобой к нему. Голос строгого закона Для разбойника ужасен, Для родного сына он Будет, может быть, смягчон. Поспешим, пока не поздно, Тяжко раненный лежит он, С ложа встанет ли, не знаю, Нынче ночью он упорно В переходах мрачных замка По следам гнался за нами, И кинжалом поражон. Яромир Страшный черт! Злорадный черт! Ты разишь единым словом! Нет оружия при мне, Но взамен его природа Ярость лютую гиены Зубы, когти мне дала, Чтоб терзать тебя больнее, Чтоб послать ехидну в ад! Эти руки посильнее, Чем слова твои и взгляд! (Наступает на него.) Болеслав Он сошел с ума! На помощь! (Убегает.) Яромир Это правда? Это правда, Что сказал мне негодяй? То, о чем лишь помысл бледный, Лишь предчувствие одно Возбуждает дрожь и трепет, Останавливает кровь? Неужели правда? - Да! Да! Сомнений больше нет! Да - взывает бедный разум, Да - взывает мрак души, Образ страшный и зловещий, Проносясь перед глазами, Головой окровавленной Мне кивает: да, да, да! Стон печальный, похоронный, Прозвучавший в страшный час Из груди его сраженной, Слух наполнил навсегда... Замер он, шепнув мне: "да!" Он отец мой, он отец! Сын ему я, сын ему! Кто сказал такое слово? Это слово и убийца В тайниках души дрожащей От себя скрывает в страхе. Кто сказал? Отцеубийца! Сын - убийца! Сын - убийца! (Закрывает лицо руками.) Все, что мир святого знает, Что прекрасным называет, Недоступным и святым, Не сравнится с ним одним. С милых уст бальзам струится, Тот, на ком его рука, Лютой бури не боится, Видя свет от маяка; Но безбожник исступленный, Кто заносит на отца Свой кинжал рукой презренной, - Проклят, проклят - до конца! Слышу, слышу в исступленьи Голос вечного Суда: Всем преступникам прощенье, Мне - убийце - никогда! Разрывай свои оковы, Яд порока, проступай, Ад, ворота отворяй, Отмыкаются засовы, Выходите, своры ада: Ложь в веревках и сетях С языком своим лукавым, Зависть с пропастью в очах, Смерть с ножом своим кровавым, Лживой клятвы тонкий яд! Дикий пес богохуленья Злобно скалит волчьи зубы На того, кто ласков с ним! Выходите все на свет, Вам преграды больше нет! За блужданье, за скитанье Не грозит вам наказанье, Не сравнимы все деянья С тем, что сделал я один! Я ли сделал? Я ли это? Я ль виновен пред судьбою? Пусть кинжала лезвее Взнесено моей рукою - Преступленье - не мое! Знаю, это сделал я! Но меж раной и ударом, Меж убийством и кинжалом, Между действием и мыслью - Пропасть страшная лежит, Не могли ее заполнить Никакие мысли мудрых, Ни порывы мощной воли, Ни науки человека, Ни живая сила духа, Ни кичливые открытья, Что живут не дольше дня; В недрах пропасти играют Силы мрачные с судьбой, Кости черные бросают За грядущий род людской. Да, моя была здесь воля, Но судьбе дано свершить, Как ни плачу я от боли, Мне судьбы не отклонить. Кто сказать открыто смеет: Так хочу, да будет так! Все поступки - лишь метанья В ночь случайности, во мрак, Сохранит, иль уничтожит - Кто узнает в вечном сне? Я могу метанья множить, Но решать - дано не мне! Сила мрака, ты не смеешь Крикнуть мне: "Убийца - ты!" Я удар ударом встретил, Но отца убила - ты! Кто стоит передо мной? Что мне шепчет мрак ночной? Дай понять мне знак туманный! Да, ты шепчешь: лечат раны, Исцелить велишь больного... Благодарствуй, вестник добрый, Бог тебя благослови! Упоительной надеждой На его выздоровленье Ты вернул меня любви. Да, он должен исцелиться, Пусть утихнет боль от ран, Их не сын отцу наносит - Злого ада злой обман, Я хочу к ногам приникнуть, Эти раны целовать, Лютый пламень жгучей боли Слез потоком освежать. Нет, над этой мрачной далью Темной силе власти нет, Но над солнцем и звездами - Все хранящий отчий свет. Силы мрачные не властны Над деянием ужасным, И не случай здесь царит; Это бог рукою властной К неизвестной, но прекрасной, Светлой цели нас стремит. Он и мною руков_о_дит, Лишь руки я знать не мог; Тот, кто в скорбь меня приводит, Мне в блаженстве недалек. Между тем окна замковой капеллы осветились и оттуда начинают звучать нежные, но строгие звуки. Что я слышу? - О, спасибо! О, шепчитесь, звуки рая, Сладко пойте, пойте мне, Словно лебеди ныряя В моря пенистой волне. Вашей сладости небесной Лейте в сердце мне струю, Вашей песнею прелестной Усыпляйте скорбь мою. Знаю, в сладостном напеве Мир душа моя найдет; Тот, кто звал в громовом гневе, Вашим голосом зовет. Есть надежда на прощенье? Вы не скажете мне: нет, И врата уже открыты, Мира вестникам привет! Звуки становятся все строже, и наконец им начинают сопутствовать следующие слова: Хор изнутри Встаньте, братья! Поднимайте Гроб на траурный порог, В тьме гробницы Мирно спится Тем, чья жизнь полна тревог. Яромир Как меняетесь вы быстро, Голоса духов незримых! Полны сладости единой Пели вы, как рой пчелиный, Так за что ж теперь, казня, Тайно жалите меня? То не звуки жизни мирной, Так звучит напев могильный! Церковь свет бросает в ночь - Тише, сердце! Не пророчь! Только б видеть, видеть, видеть! Пусть мне гибель суждена! Он взбирается по грудам развалившихся камней к окну капеллы. Хор (продолжает) Если мира В этом мире Сын лишил тебя родной, Там в награду, Вместо сына, Твой Отец навек с тобой. И слепого Он обрящет, Как Он Каина нашел, Преступленью Есть отмщенье, Справедливый суд тяжел. Яромир (бледный, шатаясь, возвращается назад) Что там было? Что я видел? Это правда, правда, правда? Или очи отражают Только сны души туманной, Вместо мира светлого? В месте мрачном и глухом Был обширный божий дом. Смертно бледные ланиты Флером траурным повиты; В алтаре - господень лик Отвернулся и поник, Будто знают эти очи Тайный ужас долгой ночи. И, возмездием горя, Мрачный хор из алтаря Властно требует отмщенья За ночные преступленья. На помост пустой взнесен, Слуг толпою окружен, Бледным светом свеч облитый, Раной красной и открытой Бледный там грозит мертвец, Мертвый мой лежит отец. Тем временем свечи гаснут в церкви. Как? Отец? Сказать нет силы! Тот лежит, кого убил я: Что бы ад мне ни вопил - Не отцом моим он был! Я ведь только человек, Пусть дела чернее ночи, Все же - то дела людские, А над жизнию отца - Дьявол сам бы содрогнулся... Я о голосе природы Прежде слышал и читал; Если вправду был отцом он, Отчего же он молчал? Должен был он громко крикнуть В миг, когда кинжал взнесен: "Стой! Кого разишь? Опомнись! Ты к убийцам сопричтен!" Если б та, кого люблю я, Та, к кому стремлюсь с тоскою, Если б мне была сестрою, То откуда - жар страстей, Что влечет так жадно к ней? Бред безумный и больной! Так ли любит брат родной? Нет! Пусть факел Гименея Озаряет, пламенея, Нашу страстную любовь - Здесь сольется наша кровь! Вижу свет, туман редеет, Всколыхнулась мгла, плывет; Смелым сердцем бог владеет, Пусть решенья час пробьет! Разве слово иль хотенье Грех помогут искупить? Нет с дороги возвращенья, Раз вступив, не отступить. Не на счастье я родился, Цвет не цвел невинный мне: Тот, кто с чертом породнился, Предан будь ему вполне. Обладать мне ею надо, Пусть грозит ей пламень ада, Пусть небесная гроза Мечет молнии в глаза! Ад кромешный, дай любое Имя ей! - в честном бою Назову ее женою, Вырву милую мою! Наступает час решений, Дела требует, зовет Час зловещий привидений! Вот - окно! Вперед! Вперед! (Взбираясь наверх.) Страшно, милая? Не бойся, Ждать недолго, успокойся, Сладко грезить, сладко спать, Сладко друга обнимать. (Влезает в окно.) Входит капитан с солдатами, которые ведут Болеслава. Капитан Приучил ты нас не спать, Не пытайся убежать! Стой, не двинешься ты с места! Где товарищ твой, скажи? Здесь ты с ним расстался? Болеслав Здесь. Капитан Я не вижу никого. Солдат Капитан, вот здесь в окне Видел я, мелькнуло что-то, Мне казалось, человек В это узкое отверстье Торопливо проскользнул... Это он, клянусь! Наверно В подземельях тайных замка Хочет скрыться он от нас! Капитан Нас он больше не обманет, Где бы ни был он - всегда Мщенья меч его достанет. Так за мной, друзья! Туда! (Уходит с солдатами) Могильный склеп. На заднем плане - высокий памятник Праматери с подобающими эмблемами. Справа, на первом плане, помост, покрытый черной тканью. Яромир (входит) Так! Я здесь! - Душа, мужайся! - Веет ужасом от стен, Тихо сказанное слово Возвращается в мой слух, Словно кто-то незнакомый Произнес его... Куда бы Ни пошел я, предо мной Лента по полу влечется, Черно-красная, как кровь. Возмущается природа, Трепет ужаса в груди, Но за ней - иди, иди... (Его руки встречаются.) А! Кто холодом обжег? Чья рука? - Моя, моя! Как недвижна, холодна, Прежде кровию полна, А теперь - рука убийцы, Холодна рука убийцы! (Задумывается.) Пустяки! Нас ждет покой. Пробил свадьбы час ночной. Жду невесты дорогой! Берта! Праматерь выходит из глубины. Праматерь Кто зовет меня? Яромир Это ты! - Теперь - все благо, Возвращается отвага! Дева, дай тебя обнять, Бледность с щек твоих согнать! Отступаешь ты назад? Устремляешь мрачный взгляд? Разве свадьбы час печален? Веселей, любовь моя! Видишь, счастлив я и весел, Будь и ты такой, как я! Знаю я, подруга, басни, В целом мире нет смешней! Это - злая ложь, я знаю, Но смешная, странная! Эти басни - смейся, Берта! - Говорят, что ты - сестра! Ты - сестра моя! Невеста! Смейся, смейся, без конца. Праматерь (глухим голосом) Нет, тебе я не сестра. Яромир Говоришь ты жалобно. Смейся, смейся, ты - сестра! А отец... Бежим! Готов я! Ты готова? Праматерь Где отец твой? Яромир О, молчи! Праматерь (возвышая голос) Где отец твой? Яромир Не буди ты в сердце гнева. Кроток я с тобою, дева, Но когда и мрак и ад Из глубин души звучат В возрастающем напеве, Ярый лев в пустынном гневе - Пес в сравнении со мной... Кровь поет в глубоких недрах, И тому, кто близок сердцу, Так же близок мой кинжал! Замолчи! Праматерь (сильным голосом) Где отец твой? Яромир Кто велит держать ответ? Где отец? Да знаю ль я? Ты твердишь о бледном старце В сединах святых кудрей! Я настиг его, ты знаешь, И теперь - он спит, он спит! (Прижимая руки к груди.) Часто, часто хочет встать, Но опять, опять ложится, И смыкаются зеницы, Засыпает он, ропща... Ты смеешься надо мной? Прочь! Бежим с тобой отсюда! Головой качаешь бледной? Клятвы жаркие забыла, Так любовь мою ты ценишь? Смелый подвиг ценишь мой? Все, что было драгоценно, Весь покой души бесценной, Мир и небо продал я, Чтобы крикнуть: "Ты моя!" Если б знала ты страданья, Если б ведала терзанья, Муки ада, бремя зла, Сердце, кровью залитое, Приняла душой святою, - Ты б нежней со мной была, Ты б меня не предала! Праматерь Воротись! Яромир Вернуться? Мне? Нет! Ни шагу без тебя! Я уйду - и ты - за мной! Сам отец твой пусть придет, Пусть в объятия возьмет, Пусть открытых ран устами Заклеймит меня словами: "Проклят будь, убийца!" - Ложь! От меня ты не уйдешь! Праматерь Воротись! Яромир Нет, никогда! Слышно, как выламывают дверь. Праматерь Чу! идут! Яромир Пускай идут! Только - жить с тобою, Берта, Иль с тобою умереть! Праматерь Прочь! Беги! Еще не поздно! Вторая дверь выломана. Яромир Берта! Прочь! Бежим со мной! Праматерь Мне не быть твоею Бертой! Я - покойная Праматерь, Сын греха! Я - мать твоя! Яромир То - ланиты Берты милой, То - любимой Берты грудь! О, приди! Проснулись силы, Страсть и радость - с нами будь! Праматерь Здесь, взгляни, наряд мой брачный! Она срывает ткань с закрытого помоста. Мертвая Берта лежит в гробу. Яромир (отпрянув) Горе! Призрак! Лик обманный! Все напрасно! Я с тобой! Берта! Лик сияет твой! Ты одна душе желанна! (Спешит к ней.) Праматерь Так приди, погибший! Открывает руки, он падает в ее объятия. Яромир А! Он отпрядывает, делает несколько шагов, влача дрожащие колени, и потом падает на гроб Берты. Дверь срывается с петель. Врываются Гюнтер, Болеслав, Капитан и солдаты. Капитан Сдайся! Ты умрешь, убийца! Праматерь простирает к ним руку. Все останавливаются у двери в оцепенении. Праматерь (наклоняясь над Яромиром) Выйди с миром, дух мятежный. Она склоняется над Яромиром и целует его в лоб, потом поднимает гробовой покров и скорбно покрывает оба тела. Потом произносит с поднятыми руками. Совершилось! В час ночной Вам хвала, благие силы! Вскройся, ящик гробовой! То Праматерь в сон могилы Возвращается домой. Она возвращается торжественной стопою в гробницу. Когда она исчезает, вошедшие бросаются на первый план. Капитан Не уйдешь теперь!.. Гюнтер (идет поспешно к гробу, поднимает покров и говорит со слезами) Мертвец! Занавес падает. 1908 (1918) МОНОЛОГ БЕРТЫ Этот монолог в первой четырехактной обработке трагедии должен был открывать третье действие, но потом был заменен монологом Берты в конце второго действия. Зал как в предыдущих действиях. Свечи на столе. Берта входит.