Карло Гоцци. Турандот Китайская трагикомическая сказка в пяти действиях ---------------------------------------------------------------------------- Перевод М. Лозинского Карло Гольдони. Комедии. Карло Гоцци. Сказки для театра Витторио Альфьери. Трагедии Перевод с итальянского БВЛ, М., "Художественная литература", 1971 OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- Предисловие автора {*} {* Перевод предисловия М. Осоргина.} Многие лица готовы были признать, что "Ворон" - представление с большой внутренней силой. Другие, не менее многочисленные, хотя и были захвачены этой силой и охотно по нескольку раз смотрели пьесу, тем не менее не хотели признать за ней существенных достоинств. Они голословно утверждали, не стараясь даже подкрепить свое мнение убедительными доводами, что веселье доблестных масок, которые, кстати сказать, очень мало участвовали в данной пьесе, фантастические появления и превращения человека в статую и статуи в человека - единственные причины того, что пьеса так счастливо удерживается в репертуаре. На деле, однако, единственная причина того, почему данные лица не хотели признать за бедным "Вороном" никаких достоинств, заключалась в его заглавии и неправдоподобном содержании. Эти неблагодарные люди заставили меня выбрать из восточных сказок забавную сказку о Турандот и сделать из нее представление, в котором хотя и участвуют маски, но они едва заметны и введены только для того, чтобы их поддержать, а фантастическое и чудесное отсутствует совершенно. Я хотел, чтобы три загадки китайской принцессы, преподнесенные в искусно созданных трагических обстоятельствах, дали пищу для первых двух актов, а затруднения в отгадывании их составили содержание остальных трех. Таким образом, получилось пятиактное представление, наполовину серьезное, наполовину шутливое. Три загадки и два имени - разумеется, огромная база для театрального спектакля и для того, чтобы держать просвещенную публику целых три часа прикованной к сцене, в серьезности, так мало соответствующей содержанию пьесы. Мои недоброжелатели, с их исключительными дарованиями, имея в руках подобный прекрасный сюжет, несомненно, сделали бы из него знаменитейшую пьесу, гораздо лучше моей и которая, несомненно, имела бы огромный успех. Я готов с этим согласиться. Ввиду простоты этой смешной сказки, лишенной всяких превращений и колдовства, я решил выбросить из нее ненравившееся мне рассуждение о важности превращений, хотя я и не сомневался в том, что все его положения - чистейшая правда. Превращения, в большинстве своем печального характера, помещенные мною в мои сказки, представляли собой лишь завершение обстоятельств, заблаговременно подготовленных, разработанных и соответственно окрашенных, которые могли привлекать внимание зрителей столько времени, сколько мне было нужно, и держать их в красочном обмане до самого момента превращения. Подобный прием, использованный мною со всем напряжением моего слабого дарования, был прекрасно подмечен людьми прозорливыми, и если бы глупые насмешники обратили внимание хотя бы на тот факт, в какой упадок пришли обычные чудеса и чертовщина импровизированной комедии после моих вздорных сказок, они могли бы обнаружить истину, не применяя к делу с пошлой злонамеренностью отсутствующие у них таланты. Сказка о "Турандот, принцессе Китайской", обставленная всеми невероятными перипетиями, с которыми читателю предстоит познакомиться, при незначительном участии доблестных масок и без всяких чудесных появлений и превращений, была поставлена труппой Сакки в театре Сан Самуэле в Венеции 22 января 1761 года и шла с успехом семь вечеров подряд, благосклонно собирая полную залу. Это приостановило на время прежние разговоры. Моя фантастическая пьеса не умерла тотчас же после своего рождения. Ее играют ежегодно с неизменным успехом - единственной причиной ярости ее сказочных врагов. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Турандот - принцесса Китайская, дочь Альтоума. Альтоум - император Китайский. Адельма - принцесса Татарская, любимая невольница Турандот. Зелима - другая невольница Турандот. Скирина - мать Зелимы, жена Бараха. Барах - под именем Хассана, бывший воспитатель Калафа. Калаф - принц ногайских татар, сын Тимура. Тимур - царь Астраханский. Измаил - бывший воспитатель царевича Самаркандского. Панталоне - секретарь Альтоума. Тарталья - великий канцлер. Бригелла - начальник пажей. Труффальдино - начальник евнухов сераля Турандот. Палач. Восемь мудрецов китайского Дивана. Жрецы. Многочисленные невольницы | прислуживающие } в серале. Многочисленные евнухи. | Воины. Действие происходит в Пекине и его предместьях. Все действующие лица носят китайскую одежду, кроме Адельмы, Калафа и Тимура, одетых по-татарски. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Видна городские ворота в Пекине, утыканные поверху железными копьями, на которые кое-где насажены бритые головы. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Калаф, входящий из-за кулисы; затем Барах. Калаф Мне и в Пекине удалось найти Приветливую душу. Барах (выходя из города) Быть не может! Кого я вижу? Принц Калаф! Он жив? Калаф (с удивлением) Барах! Барах Мой принц... Калаф Ты здесь! Барах Вы здесь! Вы живы! Калаф Молчи! Не выдавай меня, прошу! Но расскажи: как ты попал сюда? Барах Когда под Астраханью ваше войско Не устояло, и ногайцы, дрогнув, Бежали, и свирепый хорезмийский Султан, насильник дикий и захватчик Державы вашей, начал все кругом Опустошать, я, раненный и скорбный, Укрылся в Астрахань. Там я узнал, Что царь Тимур, родитель ваш, и вы Погибли в сече. Я, пролив слезу, Помчался во дворец спасать Эльмазу, Родительницу вашу, но напрасно! Меж тем неистовый султан Хорезма, Никем не отражаемый, вступил С войсками в Астрахань. Пришлось и мне Бежать из города. Так после долгих Скитаний я добрался до Пекина Под видом персиянина Хассана. Здесь повстречался я с одной вдовой, Измученной несчастьями. Я ей Помог советами, помог деньгами, Продав свои алмазы, и поправил Ее дела. Она мне приглянулась; Я тронул сердце ей; мы поженились; Однако даже для моей супруги Я - персиянин, именем Хассан, А не Барах. У ней я и живу, Бедней, чем был когда-то, но сейчас Я счастлив, потому что принц Калаф, Мной вскормленный, как сын родной, средь мертвых Оплаканный, явился мне живым. Но как же так? И как вы здесь, в Пекине? Калаф Барах, не называй меня. В тот день, В тот грозный день разгрома, мы с отцом Вернулись в Астрахань. Взяв во дворце Ценнейшие каменья и одевшись Крестьянами, родители мои, Эльмаза и Тимур, и я бежали. Скрываясь от людей, мы шли в пустынях И в диких скалах. Боже мой, Барах, Как много бед, как много мук снесли мы! В горах Кавказа мы попались в руки Грабителям, и только жизни наши Нам вымолить слезами удалось. Нам спутниками были голод, жажда И всякие невзгоды. Я нередко Нес на плечах то старика отца, То мать мою несчастную, и так Мы продолжали путь. Я сотню раз Удерживал родителя, который Хотел с собой покончить, и не реже Мать к жизни возвращал, когда она Лишалась чувств от слабости и горя. Так мы достигли города Яика. Там, у дверей мечетей, горько плача, Я со стыдом просил о подаянье, По улицам и лавкам собирая Сухие корки, мелкую деньгу, Я кое-как кормил отца и мать. Вдруг новая беда. Бесчеловечный Султан Хорезма, не желая верить Молве о том, что мы давно погибли, Затем что трупов наших не нашли, Назначил богатейшие награды За наши головы. Он разослал Монархам письма с просьбой разыскать нас. Причем давал точнейшие приметы. Ты знаешь сам, как все его страшатся. Ты знаешь, что низложенный монарх Жалчей и подозрительней, чем нищий, И что такое польза государству? Благоприятный случай мне открыл, Что царь Яика отдал приказанье Негласно нас искать по всей столице, Я бросился к родителям моим, Я умолял их скрыться. Мой отец Рыдал, рыдала мать. Они искали Объятий смерти. Друг мой, нелегко Отчаянные души успокоить, Напоминая им веленья неба И умоляя. Все же мы бежали, Для новых мук, для новых бед, для новых Терзаний... Барах (плача) О, довольно, господин мой! Нет, нет, вы разрываете мне сердце! Тимур, мой царь, с супругою и с сыном Так бедствует! Державная семья, Всех доблестней, мудрей, великодушней, В такой нужде! Но живы ли, скажите, Мой царь, его супруга? Калаф Да, Барах, Да, оба живы. Расскажу тебе, Какой плачевной может стать судьба Тех, кто рожден в величье. Мощный дух Все должен вытерпеть. Он должен помнить, Что пред лицом богов цари ничтожны И только стойкостью и послушаньем Небесной воле человек велик. И вот пришли мы в Хорасан, где правил Царь Хейкобад, Я во дворец к нему Пристроился на черную работу, Чтоб прокормить родителей моих. Адельма, дочь царя, меня жалела, И я сказал бы - это было больше, Чем просто жалость. Взор ее как будто Угадывал, что родом я знатней, Чем был по виду. Вдруг ее отец. Обижен чем-то, начал воевать С пекинским богдыханом Альтоумом. В народе говорили всякий вздор Насчет того, чем вызвана война. Одно я знаю твердо: Хейкобад Был побежден, разгромлен, вся семья Его истреблена и дочь Адельма Утоплена в реке. Таков был слух. Пришлось и нам бежать из Хорасана От ужаса войны и от погрома. С большим трудом мы добрели в Берлас, Раздетые, босые. Что еще Могу сказать? Отца и мать мою Четыре года я кормил кой-кок, Таская на спине мешки, баулы И всевозможный непосильный груз. Барах Нет, нет. Довольно, принц!.. На вас я вижу Богатую одежду. Так оставим Злосчастия, и расскажите мне, Как наконец удача вас пригрела. Калаф Пригрела? Погоди. У Алингвера, Берласского царя, пропал однажды Любимый ястреб. Я его поймал, Явился к Алингверу. Тот спросил, Кто я такой. Я, соблюдая тайну, Сказал, что я бедняк, что содержу Отца и мать, нося тюки по найму. Царь поместил родителей моих В странноприимный дом. Он приказал, Чтобы о них заботились усердно В приюте этом для больных и нищих. (Плачет.) Вот где твой царь, Барах... твоя царица... Родители мои все время в страхе, Что их откроют и тогда казнят. Барах (плача) О, боже! Что я слышу! Калаф Алингвер Мне дал кошель вот этот, (достает из-за пазухи кошелек) дал коня, Богатую одежду. Со слезами Я обнял стариков, сказал: "Иду Искать удачи. Или я расстанусь С несчастной этой жизнью, иль достигну Великого. Я не могу вас видеть В такой нужде". Они меня хотели Не отпускать, идти со мной хотели. Но неугодно было небесам, Чтобы любовь их увлекла за сыном. Таясь от хорезмийского злодея, Сюда в Пекин я прибыл, чтоб вступить, Измыслив имя, в войско богдыхана. И если я возвышусь и судьба Поможет мне, Барах, я отомщу. Здесь празднество какое-то, и город Набит приезжими. Мне негде было Найти приют. Но добрая хозяйка Вон той корчмы устроила меня С моим конем... Барах Да то моя жена! Калаф Твоя жена! Счастливый человек, Премилая хозяйка у тебя. (Собираясь идти.) Вернусь сюда. Взгляну в стенах Пекина На празднество, привлекшее столь многих, Потом явлюсь пред очи Альтоума И попрошу его о дозволенье, Сражаться за него. (Направляется к городским воротам.) Барах Калаф, постойте! Отвергните желанье созерцать Чудовищное зрелище! Судьба Вас привела на страшную арену Неслыханных жестокостей. Калаф Как так? Барах Иль вы не знаете, что Турандот, Единственная дочка Альтоума, Жестокая красавица, у нас Причина зверств, и скорби, и рыданий? Калаф Я в Хорасане слышал небылицы В подобном роде. Говорили, будто Сын Хейкобада как-то очень странно Погиб в Пекине, будто и война Поэтому возникла с Альтоумом. Чернь сочиняет сказки, домогаясь Проникнуть в государственные тайны, И мелет вздор, а умные смеются. Но продолжай, Барах. Барах Дочь Альтоума, Принцесса Турандот, чью красоту Кисть не способна выразить, чей ум Глубок и прозорлив и чьи портреты Вы можете найти в любой столице, Жестокосерда и мужчин не терпит Так злобно, что славнейшие цари К ней сватались напрасно. Калаф Эту басню Я слышал в Хорасане и смеялся, Но продолжай, Барах. Барах Нет, то не басня, Отец не раз хотел ее сосватать, - Ведь Турандот наследница престола, - Искал ей мужа царственного рода; Упрямая гордячка не сдавалась. Отец же дочь любимую свою Насильно выдать замуж не решался. Из-за нее он вел немало войн; Но пусть он и могуч и побеждал Всех нападавших, все-таки он стар. И вот однажды, зрело поразмыслив, Он дочери решительно сказал: "Иль выйди замуж, или посоветуй, Как мне державу оградить от войн, Я стар и многих оскорбил монархов, Тебя им обещая, а затем Тебе в угоду нарушая слово. Мое желанье, согласись, законно, И я тебя люблю. Иль выйди замуж, Иль укажи, как войны прекратить, А там живи как хочешь, вплоть до гроба". Гордячка заартачилась, пыталась Отговориться, нежно умоляла Родителя. Ничто не помогло. От ярости гадюка заболела, Лежала при смерти. И так сказала Скорбящему, но стойкому отцу. Прошу услышать дьявольскую просьбу Ужасной женщины. Калаф Все ту же сказку, Которой я уже не раз смеялся, Дай сам скажу. Принцесса пожелала, Чтобы отец оповестил указом, Что свататься к ней может всякий принц. Но с тем, что в заседании Дивана Она торжественно, средь мудрецов, Искателю предложит три загадки, И если он их разрешит, он станет Ей мужем и наследником престола; Но если он не разрешит загадок, Хан Альтоум, во исполненье клятвы, Которую он даст богам, велит Снесть голову безумцу за попытку Решить загадки дочери. Ну что, Я знаю сказку? Доскажи уж сам, Мне надоело повторять. Барах Да! Сказка! Ах, если бы и впрямь то было сказкой! Хан возмутился, но тигрица эта То ласками, то гордыми речами, То притворяясь тяжело больной, Смутила душу нежного отца И у него такой указ исторгла, Ей так казалось: "Не дерзнет никто Отважиться, и я спокойна буду. А если кто отважится, отца Никто не упрекнет, раз он исполнил Объявленный указ, скрепленный клятвой". Хан объявил указ, дал клятву, и я рад бы Вас тешить сказкой, называя сном Последствия жестокого закона. Калаф Тебе я верю, что указ был издан. Но ни один безумный принц, конечно, На вызов не ответил. Барах Так смотрите. (Указывает на городскую стену с торчащими головами.) Вот головы тех принцев молодых, Которые пытались разгадать Мудреные загадки злобной девы И поплатились жизнью. Калаф (изумленный) Страшный вид! Но разве можно быть таким глупцом, Чтоб головы не пожалеть в надежде Жениться на злодейке? Барах Нет, Калаф, Кто только взглянет на ее портрет, Тот в сердце чувствует такую силу, Что ради подлинника будет слепо Стремиться к смерти. Калаф Разве что безумец! Барах Нет, даже и мудрец. Сегодня толпы Сошлись глядеть, как будет обезглавлен Царевич Самаркандский. Миловидней, Умней, любезней юноши Пекин Еще не видел. Альтоум свою Оплакивает клятву, а злодейка Горда и рада. (Прислушивается.) Доносится звук барабана. Слышите? Вот, вот! Печальные литавры возвещают Начало казни. Я ушел сюда, Чтобы не видеть. Калаф Твой рассказ, Барах, Необычаен. Неужель природа Могла такую женщину создать, Как Турандот, которая настолько Чужда любви и жалости чужда? Барах Есть дочка у моей жены, рабыня Жестокой Турандот. Она подчас Моей жене рассказывает вещи, Которым трудно верить. Турандот Поистине тигрица. Но гордыня, Тщеславие - в ней основной порок, Калаф Подобные чудовища бывают Средь демонов, но вряд ли средь людей, Будь я отец, я сжег бы на костре Такую дочь. Барах (глядя в сторону города) Вот друг мой Измаил Идет в слезах, несчастный воспитатель Казненного царевича. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Те же и Измаил. Измаил (плача, выходит из города) О друг мой, Погиб церевич. Роковой удар, Зачем ты пал не на мою главу! (Горько плачет.) Барах Но как ты допустил его пойти На испытанье? Измаил Друг, не отягчай Тоски укором! Я свой долг исполнил. Будь время, я бы известил царя, Но было поздно, доводы - бессильны, К тому же воспитатель не начальник, А лишь слуга царевичу. (Плачет.) Барах Утешься!.. Будь истинным философом. Измаил "Утешься"!.. Меня любил он и не расставался Со мною до конца. Его слова Вонзились в душу мне и будут вечно Терзать ее, как острые шипы. "Не плачь, - он говорил, - мне смерть отрадна" Раз мне н" суждено владеть жестокой, Скажи отцу, чтоб он меня простил За то, что я уехал самовольно. Меня ослушным сделала боязнь, Что он мое желанье не одобрит. И покажи ему ее портрет... (Достает из-за пазухи портрет.) Увидев, как надменная прекрасна, Меня простит он и с тобой оплачет Мою судьбу". Так молвив, он сто раз Поцеловал проклятый этот образ. Затем подставил шею, и я видел (Ужасный, гнусный вид!), как в тот же миг Кровь хлынула, и туловище пало, И голову царевича палач Взметнул в руке. От ужаса и скорби Не видя света, я бежал. (Бросает портрет наземь и топчет его.) Проклятый, Чудовищный портрет, валяйся тут, В грязи, растоптанный. О, если б мог я И Турандот вот так же растоптать! Вручить тебя царю? Нет, Самарканд Меня уж не увидит. Вечно плача, Среди пустынь я распрощаюсь с жизнью. (Уходит в ярости.) ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Барах, Калаф. Барах Вы слышали, мой принц? Калаф Да, да, я слышал И потрясен. Как может обладать Ее портрет такой волшебной силой? (Идет поднять портрет.) Барах (останавливает его) О, боже! Что вы делаете, принц? Калаф (с улыбкой) Хочу поднять портрет. Хочу взглянуть На эти столь ужасные красоты. (Хочет поднять портрет.) Барах (удерживает его силой) О нет, вам лучше было бы, мой принц, Взглянуть в глаза чудовищной Медузы. Я не позволю вам. Калаф Оставь меня! (Отталкивает его и поднимает портрет.) Ты, может быть, умом нездрав, я - нет. Еще ни разу женской красоте Не удалось пленить мой взгляд, не то чтоб Войти мне в сердце. Если я бесстрастен К живой красе, то может ли художник Скупыми красками пронзить мне грудь. Да так пронзить, как повествуешь ты? Все это вздор. (Со вздохом.) Судьба меня зовет К иному, не к любви. (Хочет взглянуть на портрет.) Барах (порывисто прикрывает портрет рукой и не дает Калафу рассмотреть его) Я умоляю, Принц, не смотрите! Калаф (отстраняя его) Прочь, глупец! Ты дерзок, (Смотрит на портрет сначала с удивлением, затем все с б_о_льшим и б_о_льшим восторгом.) Барах (со скорбью) О, горе мне! Пришла беда. Калаф (пораженный) Барах, Что вижу я? О, этот нежный облик, И этот кроткий взор, и эта грудь Не могут быть обителью жестокой, Безжалостной души. Барах Ах, что я слышу? Принц, Турандот еще прекрасней. Нет Художника, который воссоздал бы Ее красу. Я правды не скрываю. Но красноречье всех витий на свете Бессильно было бы изобразить Тщеславие, гордыню, извращенность И кровожадность этой злой души. О господин мой, умоляю вас, Отбросьте ядовитый этот образ! Я заклинаю вас, не пейте взглядом Тлетворную чуму красот жестоких! Калаф (продолжая любоваться портретом) Напрасно ты меня страшишь, О вы, Прелестные ланиты, милый взор, Веселые уста! Счастливец тот, Кто будет обладать всех этих чар Живым и говорящим сочетаньем! (Умолкает, затем решительно.) Барах, не открывай, кто я такой. Настало время попытать удачу. Иль я добуду, разгадав загадки, Прекраснейшую женщину на свете И вместе с ней могучую державу, Иль разом брошу бедственную жизнь, Которую нести не в силах большее (Смотрит на портрет.) О милая надежда, я готов Стать новой жертвою твоих загадок. Будь сострадательна! Скажи, Барах: Хоть там, в Диване, у порога смерти, Увижу ль я живое воплощенье Столь редкой красоты? Из-за городской стены доносится унылый звук барабана, ближе, чем предыдущий раз. Калаф прислушивается. На стену с внутренней стороны поднимается страшный китайский палач с голыми окровавленными руками; он насаживает на одно из копий голову царевича Самаркандского, после чего удаляется. Барах Сперва взгляните И ужаснитесь. Эта голова Злосчастного царевича, вся в пятнах Еще дымящейся горячей крови, А тот, кто насадил ее на пику, То ваш палач. Пусть неизбежность смерти Удержит вас. Поверьте мне, загадки Жестокой девушки неразрешимы, И дорогую голову Калафа Во устрашение другим безумцам В соседстве с этой завтра водрузят. (Плачет.) Калаф (обращаясь к голове) Несчастный юноша! Какая сила Влечет меня тебе вослед? Барах, Меня ты уж оплакал. Полно плакать. Иду на испытанье. Никому Не открывай, кто я. Быть может, небо Насытилось несчастьями моими И хочет подарить меня удачей, Чтоб я помог родителям. И если Я разрешу загадки, я за все Тебе воздам. Прощай. (Хочет идти.) Барах (удерживает его) Нет, погодите... Молю вас... Милый сын... Мой бог!.. Жена, Приди помочь! Вот этот юный друг мой Желает объявить, что разгадает Загадки Турандот. ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Те же и Скирина. Скирина Ах, что я слышу! Не вы ли гость мой? Что же вас толкает, Прелестный юноша, в объятья смерти? Калаф Хозяйка милая, меня влечет Вот этот дивный образ. (Показывает портрет.) Скирина Кто вам дал Чудовищный портрет? (Плачет.) Барах (плача) Ах, чистый случай. Калаф (освобождаясъ) Хассан, хозяйка милая, мой конь И этот кошелек пусть будут ваши. (Достает из-за пазухи кошелек и вручает его Скирине.) Вот все, чем я могу вам доказать Мою приязнь. И если вам не трудно, Часть денег израсходуйте на жертвы Богам небесным, чтобы мне помочь, Раздайте бедным, чтоб они молились За юношу несчастного. Прощайте. (Уходит в городские ворота.) Барах О господин мой!.. Скирина Стой, сыночек, стой!.. Да нет, чего там звать... Скажи, Хассан, Кто этот щедрый юноша несчастный, Что хочет умереть? Барах Не любопытствуй. Он мудр, и я надежды не теряю. Идем, жена. Нам ^следует раздать Все это золото жрецам и нищим, Чтоб за него молились небесам... Да нет, придется нам его оплакать! (В отчаянии входит в дом.) Скирина Не только это золото, но все, Что я могу, на добрые дела Я для него пожертвую. Он видом Так величав и ясен, что, наверно, Велик душой. И мужу моему Он, видно, дорог. Мы предпримем все. Цыплят три сотни и три сотни рыб Великому Берджингузину в жертву Мы принесем, а джиннам - очень много Различных овощей, а также риса В великом изобилии. Конфуций К моленьям бонз да будет благосклонен. ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Большой зал Дивана с двумя высокими дверями, одна против другой. Предполагается, что одна ведет в сераль принцессы Турандот, а другая - в покои императора, ее отца. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Труффальдино, Бригелла, евнухи - все в китайском платье. Труффальдино велит своим евнухам прибрать зал. Приказывает воздвигнуть два трона в китайском вкусе, один по одну сторону сцены, другой - по другую. Велит поставить восемь сидений для восьми мудрецов Дивана. Он весел и поет. Бригелла входит, спрашивает, чем вызваны эти приготовления. Труффальдино отвечает, что в срочном порядке созывается заседание Дивана с мудрецами, императором и его дорогой принцессой. По милости неба дела идут отлично. Явился еще один принц, желающий, чтобы ему отрубили голову. Бригелла замечает, что один погиб три часа тому назад. Попрекает Труффальдино, что тот радуется такой варварской бойне. Труффальдино, - никто не приглашает принцев подставлять голову под топор. Если им охота быть сумасшедшими, то пусть на себя и пеняют, и т. д. Что его обожаемая принцесса всякий раз, как посрамит какого-нибудь принца своими загадками и пошлет его на гибель, радуется победе и делает ему какой-нибудь подарок, и т. д. Бригелла, - такие чувства в груди патриота ему отвратительны. Ему ненавистна жестокость принцессы. Ей следовало бы выйти замуж и прекратить эти безобразия, и т. д. Труффальдино, - она права, что не желает выходить замуж, и т. д. Брак ведь очень нескромная и надоедливая штука, и т. д. Бригелла, - Труффальдино говорит, как простой евнух, и т. д. Все евнухи ненавидят браки, и т. д. Труффальдино - раздраженно: он ненавидит браки, так как боится, что расплодятся Бригеллы. Бригелла - рассерженно: он - дворянин, и т. д. Образ мыслей Труффальдино вредоносен; ведь если бы его мать не была замужем, он бы и на свет не родился. Труффальдино говорит, что Бригелла нагло врет. Мать его никогда замужем не была, а он родился пресчастливо. Бригелла, - сразу видно, что он рожден не по правилам. Труффальдино, - что он - начальник евнухов. Пусть Бригелла не мешает ему работать и отправляется, раз он начальник пажей, исполнять свои обязанности. Но он-то знает, какие чудные мысли он внушает пажам по поводу браков и т. д. Пока длится препирательство между этими двумя лицами, евнухи приводят в порядок зал. Слышится музыка, играющая марш. Это император Альтоум направляется в заседание Дивана в сопровождении двора и мудрецов. Бригелла удаляется из почтительности, а Труффальдино со своими евнухами - чтобы привести обожаемую им принцессу. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Под звуки марша появляется стража, за нею - восемь мудрецов, потом входят Панталоне, Тарталья. Все - в китайском платье. Альтоум - почтенный старец в богатой одежде, тоже китайской. При его появлении все простираются ниц. Альтоум всходит и садится на трон, стоящий с той стороны, откуда он вышел. Панталоне и Тарталья становятся по обе стороны трона. Мудрецы усаживаются на свои места. Марш смолкает. Альтоум Доколе же, о верные мои, Терпеть мне эту скорбь? Едва... едва Свершились погребальные обряды Над бедным прахом молодого принца И этот прах я окропил слезами, Как новый принц приходит, новой скорбью Терзая грудь мою. Злодейка дочь, Рожденная на муку мне! Что пользы Мне проклинать тот час, когда я дал Конфуцию торжественную клятву Блюсти указ? Нарушить эту клятву Я не могу. А дочь моя все так же Безжалостна. И нет конца упрямым Влюбленным дуракам, и мне никто В моей беде советом не поможет. Панталоне Дорогое мое ваше величество, просто не знаю, что вам и посоветовать. В наших краях на такого рода законах не клянутся. Таких указов не издают. Не бывало случаев, чтобы принцы влюблялись в портретики, да так, чтобы ради оригинала головы лишиться, и не рождались девицы, которые бы так ненавидели мужчин, как принцесса Турандот, ваша дочь. Какое там! У нас и понятия не имеют о подобного рода созданиях, даже во сне. Пока мои несчастья не заставили меня покинуть родину и пока судьба не вознесла меня незаслуженно до высокой чести быть секретарем вашего величества, я только и знал о Китае, что тая имеется отличный порошок против трехдневной лихорадки, и до сих пор хожу как обалделый, увидав здесь такого рода обычаи, такого рода клятвы и такого рода девиц и молодых людей" Расскажи я эту историю в Венеции, мне бы ответили: "Ну тебя, господин враль, господин выдумщик, господин очковтиратель, рассказывай свои басни детишкам!" Мне бы в лицо посмеялись и показали бы мне тыл. Альтоум Тарталья, вы успели посетить Несчастного безумца? Тарталья Да, ваше величество. Он здесь в дворцовых покоях, которые обычно отводят иноземным принцам. Я был поражен его статным видом, его приятным лицом, его благородной речью. Я в жизни своей не встречал человека обаятельнее. Я им прямо-таки очарован, и у меня сердце разрывается, когда я подумаю, что он явился сюда на убой, словно козел, такой красивый принц, такой добрый, такой молодой... (Плачет.) Альтоум О скорбь невыразимая! Скажите, Принесены ли жертвы, чтобы небо Несчастному внушило прозорливость И он распутал темные загадки Моей свирепой дочери? Да что там! Напрасные надежды! Панталоне Можете не сомневаться, ваше величество, жертвоприношений было достаточно. Сто бычков принесено в жертву небу, сто коней солнцу и сто свиней луне. (В сторону.) Да только не знаю, что проку в этой роскошной императорской скотобойне. Тарталья (в сторону) Принести бы в жертву эту свинушку принцессу. И всем бы несчастьям конец. Альтоум Ну, что же делать, пригласите принца. Один из стражей удаляется. Попробую отговорить его. И я прошу вас мудрецы Дивана, И вас, министры верные, помочь мне, Когда страданье речь мою прервет. Панталоне Опыта у нас достаточно, ваше величество. Охрипнем без всякой пользы, а он даст перерезать себе горло, как индюк. Тарталья Знаешь, Панталоне, я в нем обнаружил большие способности, проницательный ум. Я не теряю надежды. Панталоне Что? Чтобы он разгадал загадки этой собаки? Нет уж, извините! ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Те же и Калаф в сопровождении стража. Калаф опускается на колено, касаясь рукой лба. Альтоум Встань, смелый юноша. Калаф встает и, поклонившись становится в благородной позе посреди зала, между обоими тронами, лицом к зрителям. (Пристально поглядев на Калафа, в сторону.) Как он хорош! Как я ему состражду! - Несчастливец, Скажи, откуда ты? Кто твой державный Родитель? Калаф (после мгновенного смущения, с благородным поклоном) Государь, дозвольте мне Себя не называть. Альтоум Но как ты смеешь, Скрывая, кто ты, притязать на брак С моею дочерью? Калаф (величаво) Я царский сын. И если небо мне судило смерть, То, расставаясь с жизнью, я открою, Кто родом я и как меня зовут, Дабы узнали все, что домогаться Столь знаменитых уз я не дерзнул бы, Когда б во мне текла не кровь царей. (С поклоном.) Дозвольте ж мне себя не называть. Альтоум (в сторону) Какое благородство выражений! О, как ему состражду я! (Громко.) Но если Ты разгадаешь темные загадки, А родом низок, как же я закон... Калаф (смело перебивая его) Он писан лишь для тех, кто царской крови. И если небо мне пошлет победу, Но кровь моя окажется не царской, Я под секирой искуплю вину. И мой непогребенный труп скормите Собакам и воронам. Здесь, в Пекине, Есть человек: он скажет вам, кто я. (С поклоном.) Дозвольте ж мне себя не называть Я как о милости прошу об этом. Альтоум И эту милость я тебе дарую. Такому голосу, такой осанке Я отказать не в силах. Но и ты Взаимно милость окажи монарху, Который просит с высоты престола. Не требуй, о, не требуй, чтоб тебя Подвергли искусу! К тебе я полон Такой живой приязни, что с тобою Рад поделиться властью. Будь моим Державным соправителем. Когда Глаза мои сомкнутся, ты получишь В наследство все, чем я владел. Не требуй, Чтоб я лил кровь. Однажды ошибясь, Я стал позором своего народа. Отважный юноша, будь милосерд, Не заставляй меня омыть слезами Твой труп. Не распаляй вражды народной К принцессе Турандот, вражды ко мне, Родившему безжалостную дочь, Надменную, упрямую, пустую, Причину горьких мук моих и смерти, (Плачет.) Калаф Утешьтесь, государь. Свидетель небо, Мне омрачает душу ваша скорбь. Такой отец, как вы, не мог, конечно, Дочь воспитать жестокою тиранкой. Так скажут все. И если вы виновны, То разве в том, что горячо любили Единственную дочь и дали миру Такую царственную красоту, Что люди власть теряют над собой. Благодарю вас за щедроты ваши. Я плохо помогал бы вам. Иль небо Мне хочет счастья, дав мне в обладанье Возлюбленную Турандот, идь хочет Пресечь мою безрадостную жизнь, Без Турандот - мучительное бремя, Я жажду смерти - или Турандот, Панталоне Послушайте, ваше высочество, жизнь моя дорогая, вы же видели на городских воротах все эти натыканные мертвые головы, казалось бы - ясно. Что вам за охота являться на убой, словно козленку, да еще наверняка, чтобы все мы тут плакали в три ручья! Знайте, что принцесса закатит вам такие три загадки, что и сам астролог Чингарелло их не разгадал бы. На что уж мы, которые с давних пор заседаем с этими вот превосходительнейшими мудрецами Дивана и судим о том, кто верно решил, а кто неверно, дабы исполнен был указ, мы, опытные люди, понаторевшие над книгами, а и то иной раз едва доищемся до смысла загадки этой свирепой принцессы, потому что это даже и не загадки: "живот железный, а кишки бумазейные", и тому подобное. И всякий раз новехонькие, распроклятые. И если бы она не раздавала их изложенными и разъясненными в запечатанных записочках этим вот превосходительнейшим мудрецам, так они, пожалуй, и сами бы не знали, где у них головы. Идите же с миром, сыночек дорогой. Вот вы стоите тут, ну прямо - цветочек. Жаль мне вас. Поверьте человеку, который желает вам добра. Потому что если вы будете упорствовать, то я за вашу голову дам не больше, чем горбатому зеленщику за одну редиску. Калаф Старик, не говори, не утомляйся. Я жажду смерти - или Турандот. Тарталья Турандот... Турандот... Что за чертово упрямство, сын мой дорогой! Пойми же ты толком. Здесь в загадки играют не на чашку шоколада с ванилью или кофе с сухариками. Пойми ты, пойми раз навсегда: здесь играешь головой. Других доводов я не привожу, чтобы тебя отговорить. Этого достаточно. Головой, головой играешь. Головой. Его величество тебя просит, повелел принести сто коней в жертву солнцу, сто быков небу, сто свиней луне, сто коров звездам - все ради тебя, а ты, неблагодарный, желаешь своим упорством причинить ему такое огорчение. Даже если бы на свете не было других женщин, кроме принцессы Турандот, и то твое решение было бы величайшей глупостью. Ты меня извини, дорогой принц. Поверь, это я из любви к тебе выражаюсь так откровенно. Понял ли ты как следует, что значит лишиться головы? Ведь нельзя же так! Калаф Ты слишком многословен. Не старайся. Я жажду смерти - или Турандот. Альтоум Жестокий! Так вкуси же смерть свою, Вкуси мое отчаянье. (Страже.) Принцессу Просить пожаловать. И новой жертвой Пусть утолится. Один из стражей удаляется. Калаф (в сторону, горячо) Боги, вас молю О вдохновенье. Пусть ее лицо Меня не ослепит. Я сознаюсь, Что разум мой колеблется и грудь Трепещет, бьется сердце, стынут губы. (Присутствующим.) Диван священный, по моим ответам Судящий жизнь мою! О мудрецы, Простите мне дерзанье, снизойдите К слепцу любви, который сам не знает, Где он сейчас и что с ним, и несется, Влекомый тайной силою судьбы. ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Доносятся звуки марша, сопровождаемые дробью тамбуринов. Появляется Труффальдино с ятаганом у плеча, за ним его евнухи. Следом идут рабыни сераля, ударяя в тамбурины. Затем входят две рабыни с завешанными лицами; одна из них - в богатой и пышной татарской одежде (это Адельма), другая - в обычном китайском платье (это Зелима). В руках у нее небольшой тазик с запечатанными листками. Труффальдино и евнухи, войдя вереницей, падают ниц перед Альтоумом, затем встают. Рабыни опускаются на колени, поднося руки ко лбу. Входит Турандот с завешенным лицом, в богатой китайской одежде, величавая и надменная. Мудрецы и министры падают ниц. Альтоум встает с кресла. Турандот подносит руку ко лбу, отвешивает отцу торжественный поклон, затем всходит на свой трон и садится. Зелима становится слева от нее, Адельма - справа. Калаф, при появлении Турандот опустившийся на колени, встает и смотрит на нее как очарованный. Все занимают свои места. Труффальдино, проделав несколько забавных церемоний в свойственном ему духе, берет у Зелимы тазик с запечатанными листками, раздает их мудрецам и после новых китайских церемоний и поклонов удаляется. Во время всех этих безмолвных обрядов музыка играет марш. После ухода Труффальдино в зале Дивана наступает тишина. ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Альтоум, Калаф, Панталоне, Тарталья, Турандот, Зелима, Адельма, мудрецы, стража. Турандот (высокомерно) Кто это дерзновенно возмечтал Проникнуть в смысл загадок, невзирая На множество примеров, и желает Позорно кончить жизнь? Альтоум Дочь, это он. (Указывает на Калафа, который стоит пораженный посреди зала Дивана.) И он вполне достоин, чтобы ты Взяла его в мужья, освободив От искуса и не терзая больше Несчастное родительское сердце. Турандот (посмотрев на Калафа, тихо, Зелиме) Зелима, о поверь, никто из тех, Кто приходил на искус, не будил В груди моей и тени состраданья, А этого мне жаль. Зелима (тихо) Вы загадайте - Три легкие загадки, и довольно Жестокой быть. Турандот (гордо) Как смеешь ты? А слава Моя? Молчи. Адельма (которая пристально всматривалась в Калафа, в сторону) О небо! Что я вижу? Не тот ли это, что у нас когда-то Работал в Хорасане как невольник, Когда был жив отец мой Хейкобад? Так он царевич? Ах, то знало сердце, Им покоренное! Турандот Принц, откажитесь От роковой попытки. Видит небо, Молва о том, что я жестокосерда, - Прямая ложь. Глубоко ненавидя Всех вообще мужчин, я защищаюсь, Как знаю, как могу, чтоб оградиться От тех, кто мне противен. Почему Я не могу располагать свободой, Которою располагают все? Зачем хотите вы, чтоб я была Жестокой против воли? Я готова Унизиться до просьбы. Откажитесь От испытанья, принц. Не искушайте Мой дивный дар. Я только им горда. Мне даровало небо острый разум И прозорливость. Я бы умерла, Когда бы здесь, перед лицом Дивана, Была посрамлена. Пока не поздно, Позвольте мне не задавать загадок; Или заране плачьте над собой. Калаф Столь дивный голос, столь прекрасный облик, Столь чудный ум и редкая душа - В единой женщине! Да разве тот Не прав сто раз, кто не страшится смерти, Чтоб ею обладать? И Турандот Гордится хитроумьем? И не видит, Что чем ее достоинства обильней, Что чем ей ненавистней мысль о браке, Тем вожделеннее она? И будь Сто тысяч жизней в этом бренном теле, Безжалостная Турандот, я рад бы Сто тысяч раз пойти за вас на казнь, Зелима (тихо, к Турандот) Ах, ради бога, легкие загадки! Ведь он достоин вас. Адельма (в сторону) Какая радость! О, если бы назвать его моим! Зачем не знала я, что он - царевич, Когда сама царевною была! О, как я вновь люблю его, узнав, Что он столь знатен родом! Нет, любовь Бесстрашна. (Тихо, к Турандот.) Турандот, о славе вашей Помыслите. Турандот (в сторону, смущенно) Чтоб он один из всех В моей груди мог вызвать состраданье? (С решимостью.) Нет, я должна преодолеть себя. (Калафу, порывисто.) Готовься к испытанью, дерзновенный! Альтоум Принц, ты упорствуешь? Калаф Да, государь. Я жажду смерти - или Турандот. Альтоум Так огласите роковой указ. А юноша пусть внемлет и трепещет. Панталоне достает из-за пазухи книгу указа, целует ее, подносит к груди, потом ко лбу и затем передает Тарталье, который сначала падает ниц, потом принимает ее и читает громким голосом. Тарталья "Любой властитель может Турандот Просить в супруги. Но сначала должен Средь мудрецов Дивана три загадки, Принцессой заданные, разрешить. Их разрешив, ее получит в жены. А если не способен, палачом Да будет обезглавлен и умрет. Хан Альтоум Конфуцию клянется В точнейшем исполнении сего". Окончив чтение, Тарталья целует книгу, прикладывает ее к груди и ко лбу и возвращает Панталоне, который простершись ниц, принимает ее, потом встает и подносит ее Альтоуму. Тот поднимает руку и опускает ее на книгу. Альтоум (со вздохом) О тягостный закон! Тебя исполнить Могучему Конфуцию клянусь. Панталоне кладет книгу за пазуху. В Диване царит глубокая тишина. Турандот (академическим тоном) Скажи мне, кто обходит неустанно Все города, все замки, все селенья? Кто вечный путь свершает безвозбранно Средь криков торжества и пораженья? Его лицо всем мило и желанно, Он благодетель каждого творенья. Равняться с ним казалося бы бредом. Он здесь, и все же он тебе неведом, (Садится.) Калаф (поднимает глаза к небу в глубоком раздумье, затем кланяется Турандот, касаясь рукою лба) Я буду счастлив, если остальные Загадки ваши не трудней. Принцесса, Кому ж не ясно, что обходит вечно Все города, все земли, все селенья, Что совершает безвозбранный путь Средь криков пораженья и победы, Что равного себе не терпит в мире И здесь находится - простите - солнце? Панталоне (радостно) Тарталья, он угадал. Тарталья В самую точку! Мудрецы (распечатывают первую записку, затем в один голос) Великолепно. Солнце, солнце, солнце. Альтоум (радостно) Сын, небо помогай тебе и дальше! Зелима (в сторону) Молю вас, боги! Адельма (в сторону, взволнованно) Небо, воспротивься! Пусть он не будет мужем Турандот! Я умираю. Турандот (в сторону, с негодованьем) Чтоб он победил? Меня умом превысил? Никогда! (Громко.) Внимай, безумец. Разреши загадку. (Встает и продолжает академическим тоном.) Есть дерево, где скрыта Кончина человека; Оно древней гранита И молодо от века; Красивый лист не вянет, Он белый и узорный; Но белизна обманет Своей изнанкой черной. Скажи, ты знаешь слово Для дерева такого? (Садится.) Калаф (после некоторого раздумья, отвесив обычный поклон) Не гневайтесь, надменная принцесса, Но я загадку разрешу. Растенье Древнейшее, но юное, где скрыта Кончина человека, чьи листы Белы снаружи и черны с изнанки. То будет - с днями и ночами - год. Панталоне (радостно) Тарталья, он снова попал. Тарталья Честное слово, в самую середку. Мудрецы (распечатав вторую записку, в один голос) Так, совершенно верно: год, год, год, Альтоум (радостно) О, радость! Боги, пусть достигнет цели! Зелима (в сторону) Зачем еще! Адельма (вне себя, в сторону) Ах, я его теряю! (Тихо, к Турандот.) Принцесса, вы утратите мгновенно Всю вашу славу. Он вас побеждает. Турандот (тихо, с негодованьем) Молчи. Скорей погибнет мир и сгинет Весь род людской. (Громко.) Знай, дерзостный глупец: Чем ты самонадеянней, тем больше Ты ненавистен мне. Уйди. Спасайся. Тебя убьет последняя загадка. Калаф Ваш гнев, боготворимая принцесса, Один мне страшен. И на что мне жизнь, Раз милости я вашей недостоин. Альтоум Сын милый, отступись! И ты, о дочь! Не задавай ему других загадок! Тебе он мужем быть вполне достоин. Турандот (гневно) Мне мужем? Отступиться? Пусть закон Свершится. Калаф Не печальтесь, государь, Я жажду смерти - или Турандот. Турандот (негодуя) И ты получишь смерть. Сейчас увидишь, (Встает и продолжает академическим тоном.) Скажи мне, как зовется зверь прекрасный" Четвероногий и крылатый, верный В своей любви, но в ярости ужасный. Он потрясает мир, высокомерный, И торжествует. Мощными стопами Он попирает океан безмерный, А грудью и свирепыми когтями Налег на землю. Вечного обилья Почиет тень над мирными краями, Где новый Феникс расширяет крылья. (Сказав загадку, яростно срывает с лица покрывало, чтобы поразить Калафа.) Взгляни в лицо мне. Отвечай, не дрогнув, Как этот зверь зовется, иль умри. Калаф (ошеломленный) О, красота! О, диво! (Стоит недвижимо, закрыв лицо руками.) Альтоум (взволнованно) Он смутился! Сын, что с тобой? Приди в себя! Зелима (в сторону, с тоской) Мне дурно. Адельма (в сторону) О юноша, теперь ты мой. Любовь Меня научит, как тебя спасти. Панталоне (взволнованно) Смелей, смелей, сынок! Ах, чем бы ему помочь? У меня вся утроба трясется, боюсь что он себя погубит. Тарталья Если бы не мое высокое звание, я сбегал бы на кухню за уксусом. Турандот Несчастный, ты погиб. В своей судьбе Лишь ты один повинен. Калаф (приходя в себя) Турандот, То ваша красота, сверкнув нежданно, Меня смутила. Я не побежден. (Обращаясь к зрительному залу.) Ты, зверь четвероногий и крылатый, Гроза вселенной, ты, что торжествуешь Над морем и землей, даруя тень Отрадную твоих безмерных крыльев Стихии беспокойной и земле, Возлюбленным сынам твоей державы, О новый Феникс, зверь блаженный, ты - Лев Адрии, во гневе справедливый, Панталоне (в восторге) О, будь благословен! Не могу удержаться. (Бежит его обнять.) Тарталья (Альтоуму) Утешьтесь, ваше величество. Мудрецы (распечатав третью записку, в один голос) Лев Адрии. Да, верно, верно, верно. Доносятся радостные клики народа и громкий шум музыкальных инструментов. Турандот в обмороке падает на трон. Зелима и Адельма стараются привести ее в чувство. Зелима Он победил. Принцесса, успокойтесь! Адельма (в сторону) Моя любовь погибла... Нет, неправда! Альтоум радостно сходит с трона, сопровождаемый Панталоне и Тартальей. Мудрецы вереницей удаляются в глубь сцены. Альтоум Теперь конец твоим тиранствам, дочка. Любезный принц, приди в мои объятья. (Обнимает Калафа.) Турандот, очнувшись, яростно сбегает с трона. Турандот (вне себя) Остановитесь. Этот человек Не будет мне супругом. Я хочу Задать ему три новые загадки, Назначив день. Мне слишком малый срок Был дан на этот раз. Я не могла Как должно подготовиться. Нельзя же... Альтоум (перебивая ее) Безумная, жестокая! Нет, поздно. Не уступлю тебе ни в чем. Суровый Закон исполнен, и моим министрам Я поручаю вынести решенье. Панталоне Прошу извинить. Больше загадок не загадывают и голов не режут, как спелые тыквы. Этот мальчик угадал. Закон исполнен, а теперь - честным пирком да и за свадебку. (Тарталье.) Что скажете, канцлер? Тарталья Исполнен наиточнейшим образом. Толкований не требуется, Как полагают превосходительнейшие господа мудрецы? Мудрецы Вопрос решен, решен бесповоротно. Альтоум Идем во храм. Там этот незнакомец Объявит нам, кто он. Затем жрецы... Турандот (в отчаянии) Отец мой, умоляю, подождите... Альтоум (гневно) Я не намерен ждать. Все решено, Турандот (бросаясь на колени) Отец, когда вы любите меня, Когда моей вы дорожите жизнью, Велите испытанье повторить. Я не снесу позора. Я умру, Но не склонюсь пред этим гордецом, Женой ему не стану. Мысль одна О том, чтобы мужчине покориться, Мужчине стать женой, - меня убьет. (Плачет.) Альтоум (рассвирепев) Упрямица, дикарка, фанатичка! И слушать не хочу! Идем, министры. Калаф Встань, сердца моего прекрасный деспот! О государь, молю вас, отмените Приказы ваши. Я не буду счастлив, Когда она меня так ненавидит. Моя любовь не хочет быть причиной Ее тоски. К чему мне страсть моя, Когда она рождает только злобу? Жестокая тигрица, если ты Так холодна душой, ну что ж, ликуй: Я не намерен быть твоим супругом, Но если б ты увидела мое Растерзанное сердце, я уверен, Ты пожалела бы его. Ты жаждешь Моей кончины? Государь, назначьте Вновь испытанье. Эта жизнь мне в тягость, Альтоум Нет, кончено. Идем во храм. Другого Не будет испытанья... Безрассудный... Турандот (порывисто) Идем во храм! Но перед алтарем Клянусь вам, ваша дочь умрет. Калаф Умрет!.. Мой государь... принцесса. Вас обоих Прошу о милости. Дозвольте мне Здесь завтра, в заседании Дивана, Неистовой душе задать загадку: Чей сын тот принц и как его зовут По имени, который принужден Просить о хлебе, тяжести таскать Почти что даром, чтобы прокормиться; Который, досягнув вершин блаженства, Еще несчастнее, чем прежде был? Здесь завтра, пред Диваном, злое сердце, Ответьте, как зовут отца и сына. И если это не удастся вам, Избавьте несчастливца от мучений, Не откажите мне в руке любимой, Душой смягчитесь. Если же удастся, Моею смертью и моею кровью Да утолится ваш свирепый дух. Турандот Я принимаю вызов, чужестранец. Зелима (в сторону) Вот новый ужас. Адельма Новая надежда. Альтоум Я не согласен. Я не разрешаю. Закон неотменяем. Калаф (преклоняя колено) О государь, Когда я дорог вам, явите милость, Утешьте дочь свою, меня утешьте. Я не хочу мешать ее отраде И торжеству. Она умом остра, Так пусть же разрешит мою загадку. Турандот (в сторону) Я вне себя. Он надо мной смеется. Альтоум Безумец, что ты просишь? Ты не знаешь, Какой в ней разум... Хорошо, да будет Вновь испытанье. Если дочь моя Нам скажет имена, она свободна От принужденья быть твоей супругой. Но никаких трагедий. Если дочь Решит загадку, отправляйся с миром. Довольно мне оплакивать других! (Тихо, Калафу.) Иди за мной... Что ты наделал, глупый! Снова раздаются звуки марша. Альтоум, сопровождаемый Стражей, мудрецами, Панталоне и Тартальей, с важностью удаляется в дверь, через которую вошел. Турандот, Адельма, Зелима, евнухи и рабыни с тамбуринами удаляются в другую дверь. ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Комната в серале. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Адельма и ее доверенная невольница, татарка. Адельма Не смей так говорить! Твои советы Я отвергаю. В сердце у меня Звучит другое. Властная любовь К неведомому принцу, отвращенье И ненависть к гордячке этой злобной, Тоска неволи. Я страдать устала. Уже пять лет, как я в моей груди Таю отраву, с виду показуя Смиренную любовь к тщеславной деве, Первопричине всех моих несчастий. Во мне струится царственная кровь. И Турандот меня ничем не выше. Доколе же в постыдных путах рабства Должна я буду подчиняться равной? Необходимость вечно притворяться Уже разрушила мое здоровье, Я таю с каждым днем, как снег на солнце, Как воск перед огнем. Ты узнаешь Во мне Адельму? Я решила сделать Все, что могу, сегодня. Я хочу Дорогою любви бежать от рабства Или от жизни. Невольница Нет, нет, госпожа... Еще не время. Адельма (порывисто) Прочь! Не убеждай Меня терпеть страдания. Ни слова, - Ни звука. Замолчи. Я приказала. Невольница отвешивает поклон, поднеся руку ко лбу, и робко удаляется. Вот и она, мой враг, идет, терзаясь Стыдом и яростью, в полубезумье. Да, миг настал отважиться на все Или погибнуть. Надо их послушать. (Прячется.) ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЙ Турандот, Зелима, потом Адельма. Турандот Зелима, я не в силах так страдать. Мысль о моем позоре мне огнем Сжигает душу. Зелима Госпожа, как может Такой красивый, милый человек, Такой великодушный, так влюбленный Внушать вам ненависть и озлобленье? Турандот Не мучь меня... Так знай... Ах, я стыжусь Открыться... Он родил в моей груди Неведомые чувства... Пламень... холод... Нет, нет! Его я ненавижу насмерть! Меня он осрамил пред мудрецами. Все наше царство и весь мир узнают, Что я побеждена, и посмеются - Над глупостью моей. О, если можешь, Дай мне совет, Зелима! Мой отец Желает, чтобы завтра на рассвете Собрались мудрецы, и, если я Не разрешу предложенной загадки, Должна немедля состояться свадьба. "Чей сын тот принц и как его зовут По имени, который принужден Просить о хлебе, тяжести таскать Почти что даром, чтобы прокормиться; Который, досягнув вершин блаженства, Еще несчастнее, чем прежде был?" Конечно, этот неизвестный принц И есть он сам. Но где же мне узнать, Как он зовется, кто его отец? Он никому не ведом. Император Ему позволил до решенья спора Скрывать, кто он. Я вызов приняла, Чтобы ему не отдавать руки. Но где ж мне разгадать? Скажи, что делать? Зелима Да здесь, в Пекине, многие владеют Магическим искусством и кабалу Читают превосходно; вот вы к ним И обратитесь. Турандот Я не так глупа, Как ты, Зелима. Эти хитрецы - Для простаков, и кормятся они Невежеством. Ты ничего другого Мне не подскажешь? Зелима Я напомню вам Слова, и вздохи, и живую скорбь Того героя. Как, склонив колена, Он вашего отца великодушно Просил за вас. Турандот Не говори, Зелима! Знай, это сердце... Нет, неправда, нет! Его я ненавижу. Все мужчины - Коварны, сердцем лживы, не способны Любить. Они притворною любовью Обманывают девушек, а после, Их покорив, не только их не любят, Но, осквернив святые узы брака, Меняют женщин, не стыдясь дарить Святыню сердца самым недостойным, Невежественным бабам, самым грязным Невольницам, блудницам. Нет, Зелима, О нем не говори мне. Если завтра Он победит, его я хуже смерти Возненавижу. Стоит мне представить Себя подвластной мужу и подумать, Что он - мой победитель, - я с ума Схожу от ярости. Зелима Ах, госпожа, Вы молоды и потому надменны. Придет печальный возраст, женихи Исчезнут, и вы будете напрасно Раскаиваться. Да и что вам страшно Утратить? Что за призрачную славу? Адельма (которая, прислушиваясь, понемногу выступила вперед, строго перебивает Зелиму) Кто низменно рожден, тот поневоле Так рассуждает, как: сейчас Зелима. Прости, Зелима. Не тебе понять Естественную скорбь и стыд принцессы, Которая, перед лицом Дивана Привыкшая к победным торжествам, Посрамлена каким-то незнакомцем. Я видела сама, как ликовали Мужчины, как вышучивали злобно Ее загадки, словно это были Дурацкие народные загадки, И я негодовала, потому что Люблю ее. Смотри, в каком она Отчаянье. Она принуждена Наперекор влеченью, против воли, Покорствуя насилью, выйти замуж, Турандот (порывисто) Не распаляй мне душу! Зелима Выйти замуж - Такое ли несчастье? Адельма Ах, молчи! Никто не требует, чтоб ты делила Страданий возвышенной души. Я не из лести говорю. Пойми, Что ведь она отважно обязалась Назвать их имена; и завтра утром Предстанет всенародно пред Диваном! Что будет, если, появясь в собранье, Она ответит глупость иль признает, Что ей решить задачу не по силам? Уже я слышу громкий смех народа, Насмешки, шутки над принцессой нашей, Как над несчастною комедианткой, Забывшей роль. Турандот (яростно) Адельма, знай, что если Имен я не раскрою, то во храме (Мое решенье твердо) в эту грудь Я погружу кинжал. Адельма Нет, нет, принцесса, Искусством иль обманом, но загадка Должна быть решена. Зелима Что ж, раз Адельма Вас любит больше и умней меня, Пусть вам и помогает. Турандот Помоги мне, Моя Адельма! Как я угадаю Их имена, когда мне неизвестно, Ни кто он, ни откуда? Адельма Он сегодня Сказал, что есть в Пекине человек, Который знает, кто он. Надо город Вверх дном поставить, не жалеть алмазов. И золота, пойти на все. Турандот Алмазы И золото без счета можешь тратить, Лишь бы дознаться. Зелима Да куда их тратить? Кого искать? А в случае успеха, Как вам удастся утаить измену И скрыть от всех, что вы путем обмана, А не своим пронзительным умом Узнали имена? Адельма И, может быть, Доносчицей окажется Зелима? Зелима (гневно) Есть мера оскорблениям! Принцесса, Не тратьте ваших денег. Мне хотелось Склонить вас к миру, чтоб вы дали руку Герою, нежно любящему вас. Мне жаль его. Но пусть восторжествует Мой долг повиновенья. Здесь была Скирина, мать моя. Она пришла На радостях меня поздравить с тем, Что все загадки решены. Не зная О предстоящем новом испытанье, Она открыла мне, что этот принц Остановился у нее в корчме И что Хассан, мой отчим, с ним знаком И от него в восторге. Я спросила, Как имя принца, но она клянется, Что муж ей не сказал и не желает Его назвать. Мать обещала сделать Все, что возможно. Вот. В моей любви Теперь, коль вам угодно, сомневайтесь. (Уходит обиженная.) Турандот Приди, Зелима, дай тебя обнять! Куда ты? Стой! Адельма Она вам указала Полезный след, но рассуждает глупо. Нелепо ждать, чтобы Зелимин отчим, Узнав о предстоящем испытанье, По доброй воле назвал имена. Тут следует прибегнуть к хитроумью. Нам время дорого. Уйдем отсюда, Чтобы никто не мог услышать нас, И если верите моей любви, Позвольте мне вам дать один совет. Турандот Идем, мой друг. Чтоб этот чужестранец Не победил, я соглашусь на все. (Уходит.) Адельма Любовь, приди на помощь мне, исполни Мои мечты, дай вырваться из рабства. И пусть гордыня злобной Турандот Откроет мне счастливый путь к свободе. (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Дворцовая зала. Калаф, Барах. Калаф Да ведь во всем Пекине только ты, О друг мой, знаешь, как зовут меня И моего отца. И царство наше От здешних мест далеко и вдобавок Разрушено тому уж восемь лет. Мы жили скрытно, и прошла молва, Что мы погибли. Память о несчастных Недолговечна на земле, Барах. Барах Простите, принц. Но ваш поступок был Неосторожен. Злополучным людям Бояться надо даже и того, Что невозможно. Стены и деревья, Немые вещи обретают голос Во вред злосчастным. Им враждебно все. Я не могу очнуться. Вы добыли, С огромною опасностью для жизни, Славнейшую красавицу, добыли Обширную державу, чтобы вдруг, По слабости сердечной, все утратить! Калаф Как можно мерить мерою расчета Мою любовь, Барах? Ты не видал Отчаянья и гнева Турандот, Моей души единой, там, в Диване. Барах Скорее, чем о гневе Турандот, Уже сраженной, сын обязан думать О том, какая горькая нужда Гнетет его родителей в Берласе. Калаф Оставь свои упреки. Я хотел Смягчить ее, хотел ей тронуть сердце. Быть может, мой поступок ей приятен, Быть может, в ней проснулась благодарность. Барах В ком? В Турандот? Ах, полно обольщаться, Калаф Теперь я с ней навек. Скажи, Барах, Ты никому меня не называл? Не говорил жене, кто я такой? Барах Нет, господин мой. Вашим приказаньям Барах послушен. Но меня томит Какое-то предчувствие, мне страшно. ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Те же, Панталоне, Тарталья, Бригелла и воины. Панталоне (входя с озабоченным видом) Да вот он где, вот он где, черт бы его побрал! Тарталья (Калафу) Ваше высочество, а это кто? Панталоне Куда вы запропастились? С кем это вы беседуете? Барах (в сторону) Беда! Калаф Кто он, не знаю. Мы сошлись Случайно. Я расспрашивал его Про город и про здешние порядки. Тарталья Простите, молодой человек, но только мозги у вас не на месте, и уж больно вы любезны. Я еще в Диване заметил. Как это вас угораздило выкинуть такую глупость? Панталоне Хватит! Что сделано, то сделано. Ваше высочество, вы сами не знаете, на какой глубине вы плаваете, и если за вами не присматривать, то вас пустят ко дну, как последнего простофилю. (Бараху.) А вам, любезнейший господин усач, тут не место. Ваше высочество, благоволите удалиться в свои апартаменты. Бригелла, отдан приказ держать в боевой готовности две тысячи гвардейцев, а вы будете сторожить с вашими пажами до завтрашнего утра двери его покоев, дабы никто туда не проник. Окружите его стражей и исполняйте ваш долг. Это, видите ли, приказ императора. Он в вас влюбился - что не удивительно - и прямо-таки дрожит, как бы чего не случилось. Если вы завтра утром не станете его зятем, я думаю, бедный старик с горя помрет. Вы меня извините, но ваша сегодняшняя выходка была сущим мальчишеством. (Тихо, Калафу.) Ради бога, держите ваше имя за зубами. Но если вы совсем тихонечко шепнете его на ухо почтенному старичку, он примет это как величайший знак внимания. Вы его не осчастливите таким подарком? Калаф Ты плохо служишь своему монарху. Панталоне Хорошо сказано! Ну-с, господин Бригелла, ваш черед. Бригелла Вы только перестаньте болтать, а уж я свое дело сделаю. Тарталья Господин Бригелла, смотрите в оба, здесь нетрудно поплатиться головой. Бригелла Своей голове я цену знаю и в напоминаниях не нуждаюсь. Тарталья Я лопаюсь от любопытства узнать ваше имя. О-о, если бы вы мне его открыли, я замкнул бы его в кишках моих. Калаф Напрасно трудишься. Узнаешь завтра. Тарталья Отлично сказано, черт побери! Панталоне Ваше высочество, слуга покорнейший. (Бараху.) А вы, любезнейший господин усач, прошли бы лучше на площадь выкурить трубочку, чем здесь торчать, во дворце. Я бы вам советовал заняться своим делом, - лучше будет, (Уходит.) Тарталья Гораздо лучше. Мне его жульническая рожа не очень-то нравится. (Уходит.) Бригелла Разрешите мне исполнить возложенную на меня обязанность. Да будет мне позволено начать немедленно вам услужать в ваших апартаментах. Калаф Да, я готов идти. (Бараху.) Друг, до свиданья - И в более счастливый час. Прощай. Барах Я ваш слуга. Бригелла Прошу, прошу, довольно церемоний! (Велит воинам окружить Калафа и уходит.) ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Барах, затем Тимур. Тимур - дрожащий старик, в одежде, изобличающей крайнюю бедность, Барах (Калафу, который уходит, окруженный стражей) Храни тебя судьба, Неосторожный принц! А я, конечно, Болтать не стану. Тимур (в большом волнении, видя, что его сын уходит, окруженный стражей) Что это? Мой сын! Под стражей! Ах, жестокий Хорезмийский Султан, захватчик царства моего, Настиг его и здесь, в Пекине дальнем! Погибну вместе с ним! (В отчаянии кидаясь ему вслед.) Калаф! Калаф! Барах (в изумлении обнажая ятаган и хватая Тимура за руку) Стой и молчи, старик, не то убью! Кто ты? Откуда? Почему ты знаешь, Как юношу зовут? Тимур (всматриваясь в него) Мой бог! Барах! Ты здесь, в Пекине! Ты дерзнул восстать С мечом в руке на своего монарха Злосчастного, на царственного сына? Барах (в крайнем изумлении) Как? Ты - Тимур? Тимур Да, да, предатель... Бей! Дни пресеки мои! Я жить устал. Я не желаю видеть этот свет, Когда вернейшие из слуг моих Позорно продались, когда мой сын, Мой сын родимый в жертву принесен Свирепству Хорезмийского султана, (Плачет.) Барах О, что я вижу!.. Это мой властитель! Да, это он, увы! (Опускается на колени.) О государь, Простите... В ярости моей повинна Моя любовь... Когда вам дорог сын ваш, Пусть имена Тимура и Калафа Вовеки не сорвутся с ваших уст. И сам я здесь - Хассан, а не Барах. (Встает и тревожно озирается.) Никто не слышал?.. Государь... Эльмаза, Супруга ваша, тоже здесь, в Пекине? Тимур (все так же плача) Не говори мне о супруге милой, Барах... В Берласе, в нищенском приюте, Мен? пережитых бед и настоящих, Покорная своей судьбе, шепча Родное имя сына, к этой скорбной Груди склонив прекрасное чело, На этих трепетных руках, она, Меня утешить силясь, опочила, Барах (в слезах) Несчастная царица! Тимур В тяжком горе, Я, чтоб найти возлюбленного сына Или чтоб смерть найти, добрел сюда, И что, войдя в Пекин, я вижу: сын мой Под стражею куда-то уведен! Барах Уйдем скорей. За сына не тревожьтесь. Быть может, завтра он достигнет счастья, И вы с ним вместе, если ваш язык Не выдаст, как зовут его и вас. А я зовусь Хассан, а не Барах. Тимур Но что за тайны?.. Барах Я открою все, - Как только мы покинем эти стены. Скорее, государь! (Осторожно озирается.) Но что я вижу? Скирина! Из сераля! Вот несчастье! Откуда ты? Что это значит? ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Те же и Скирина. Скирина Радость О том, что наш прелестный постоялец Вернулся победителем; желанье Узнать, как эта лютая тигрица, Покорствуя смиренно, выйдет замуж, Влекли меня в сераль, и мы с Зелимой Повеселились. Барах (негодующе) Шалая сорока! Не разузнав, в чем дело, ты сейчас же Летишь в сераль! Ведь я тебя искал Как раз, чтоб это запретить тебе. Но женская беспомощная глупость Всегда проворней, чем мужской рассудок, Повсюду норовящий опоздать. Ты что за речи там вела? Небось Трещала, радуясь: "Зелима, принц - Наш постоялец. Муж мой с ним знаком И бредит им". Ответь. Ты так сказала? Скирина (обиженно) Что за беда, когда бы и сказала? Барах Нет, сознавайся. Ты ей так сказала? Скирина Сказала, да; она просила имя Узнать ей. Я, признаться, обещала...