пасный гость, а ну-ка поспешим против него. Вот съехался с ним сэр Мадор де ла Порте, и сэр Ланселот сбил его с ног, коня вместе со всадником, так что у того плечо вышло из сустава. - Вижу, что пора мне браться за дело всерьез, - молвил тут сэр Мордред, - ибо сэр Мадор повержен и пострадал. Увидел его сэр Ланселот, подхватил в руку копье и. ринулся ему навстречу. У сэра Мордреда копье обломалось, сэр же Ланселот нанес ему своим копьем такой удар, что лопнула седельная лука и он перелетел через круп своего коня, шлемом землю пробил на целый фут, едва шею себе не сломал, упал и долго лежал без чувств. Тогда выехал против него и сэр Гахалантин с длинным копьем, а сэр Ланселот - ему навстречу, скачут что есть у коней мочи, а сшиблись - и у обоих копья в щепы разбиты, лишь малые обломки остались в руках. Тут выхватили они мечи и стали наносить один другому жестокие удары. Разъярился сэр Ланселот свыше меры, ударил сэра Гахалантина по шлему так, что хлынула у того кровь из носа, рта и ушей; и тогда поник он в седле головой, а лошадь под ним понесла и сбросила его на землю. А сэр Ланселот тогда подхватил новое копье и, прежде чем оно сломалось, поверг наземь еще шестнадцать рыцарей, иных с конями вместе, иных из седла выбивал. И воистину, кого он в тот день ни поражал своим копьем, всякий оказывался обезоружен. Потом взял он другое копье и им сокрушил двенадцать рыцарей, и из них мало кто потом оправился от удара. Наконец рыцари короля Северного Уэльса отказались дальше сражаться и победителем был объявлен король Багдемагус. Разъехались обе стороны, и сэр Ланселот поскакал с королем Багдемагусом в его замок. Там принимали его и сам король. и его дочь с превеликим радушием и одарили его богатыми дарами. А наутро он с ними простился и сказал королю, что едет ни поиски брата своего Лионеля, который покинул его, пока он спал и скрылся неизвестно куда. Сел Ланселот на коня, поручил их Господу Богу и так сказал королевской дочери: - Если вам когда-нибудь будет нужда в моей службе, прошу вас, меня о том оповестите, и как есть я верный рыцарь, я все непременно исполню. Так уехал сэр Ланселот, и привел его случай в тот самый лес, где он спал тогда на опушке. Скачет он по проселку, а навстречу ему едет девица на белой лошади. Поздоровались они друг с другом. - Прекрасная девица, - спрашивает сэр Ланселот, - не слышали ли вы о каких-либо чудесных приключениях в здешних местах? - Сэр рыцарь, - отвечала девица, - здесь поблизости ждут тебя приключения, если ты не побоишься пойти им навстречу. - С чего бы это мне бояться? - сказал сэр Ланселот. - Ведь для того я сюда и прибыл. - Ну хорошо, ты и в самом деле кажешься добрым рыцарем, и, если ты не побоишься помериться силами с другим добрым рыцарем, я отведу тебя к лучшему и сильнейшему рыцарю, какого только можешь ты встретить. Но назови мне твое имя и скажи, кто ты таков. - Благородная девица, что до имени моего, то пожалуй: сэр Ланселот Озерный зовут меня. - Сэр, ты здесь оказался кстати: ждут тебя тут поблизости приключения - как раз по тебе. В здешних местах живет один рыцарь, которому не знала я в силе равных, но ты его превосходишь. Имя ему - Тарквин. И говорят, в темнице у него томятся добрые рыцари Артурова двора, числом шестьдесят четыре, которых он полонил всех сам своими руками. Но ты должен обещать мне, как есть ты верный рыцарь, что, покончив с этим приключением, ты приедешь на помощь мне и другим девицам, ибо мы беспрестанно терпим обиду от одного недостойного рыцаря. - Все, что вы захотите и пожелаете, благородная девица, я непременно исполню, вы только сведите меня с этим рыцарем. - А теперь, славный рыцарь, езжайте за мной. И она привела его к тому дереву над ручьем, где висел таз. Сэр Ланселот напоил коня, а потом стал бить древком копья в медный таз, покуда не вывалилось дно. Но хоть долго он так колотил, никто перед ним не появился. Тогда поехал он в обход под стенами замка и скакал так целых полчаса. Вдруг завидел он - скачет впереди него могучий рыцарь и гонит перед собой коня, а на коне поперек седла лежит рыцарь в доспехах, по рукам и ногам связанный. И чем ближе они съезжались, тем все более знакомым казался он сэру Ланселоту. Наконец узнал он в нем сэра Гахериса, Гавейнова брата и рыцаря Круглого Стола. - Ну, прекрасная девица, - говорит сэр Ланселот, - вон там я вижу рыцаря, крепко-накрепко связанного, а это - мой товарищ и брат сэра Гавейна. Так что для первого почина обещаю вам, с милостью Божией, этого рыцаря освободить. И разве только полонивший его рыцарь сидит в седле покрепче моего, а то я и всех остальных его пленников спасу, ибо, как я полагаю, среди узников его томятся два моих брата. К этому времени и тот его уже заметил, и схватились они оба за копья. - Вот что, славный рыцарь, - промолвил сэр Ланселот, - опусти с седла этого раненого рыцаря, и пусть он немного отдохнет, мы же с тобой тем временем померимся силой. Потому что, как стало мне известно, ты чинишь и прежде чинил мне немало оскорблений, а рыцарям Круглого Стола позор и поношения. Так что теперь - защищайся! - Ах, и ты тоже принадлежишь к Круглому Столу, - отозвался Тарквин. - Я плюю на тебя и на твоих соратников! - Слишком много слов, - сказал сэр Ланселот. - Не довольно ли с тебя будет для первого раза? 8 Вот уперли они свои копья в седельные упоры и ринулись один другому навстречу с такой силою, как только могли скакать их кони. Ударили один другого в середину щита, да так, что под обоими седоками хребты конские переломились, и оба рыцаря упали оглушенные. Чуть опомнились, выпростали с поспешностью ноги из стремян, выставили щиты перед собою и, мечи обнажив, схватились яростно. И столь могучими ударами осыпали один другого, что ни щиту, ни броне не выстоять под таким ударом. И потому скоро они оба получили немало жестоких ран и оба бедственно истекали кровью. Более двух часов они так рубились, то уклоняясь, то нападая, чуть только противник приоткрывался. Под конец выбились оба из сил, задохнулись и стояли друг против друга, опершись о мечи свои и тяжело дыша. - Вот что, друг, - промолвил Тарквин, - попридержи покуда руку и ответь мне на вопрос, который я тебе задам. - Спрашивай, - говорит сэр Ланселот. И так сказал тогда сэр Тарквин: - Ты высок и широк костью, как никто из рыцарей, мне когда-либо встречавшихся, и бьешься ты всех дольше не задохнувшись. Уподобить тебе я могу только одного рыцаря, которого всех более на свете ненавижу. И если только ты - не он, я готов с тобою вступить в согласие и ради тебя освобожу всех пленников моих числом в шестьдесят четыре, только ты назови мне свое имя. Мы с тобою заключим дружбу, и, покуда живу я, буду я тебе верен. - Хорошо сказано, - отвечал сэр Ланселот, - но раз уж ты предлагаешь мне твою дружбу, чтобы мог я ее принять, открой мне, кто тот рыцарь, что ненавистен тебе более всего на свете. - Правду сказать, - отвечал ему сэр Тарквин, - имя ему - сэр Ланселот Озерный, ведь он убил моего брата сэра Карадоса из Башни Слез, а он был из лучших рыцарей на свете. И потому для него изо всех рыцарей делаю я исключение: только бы мне с ним встретиться - и одному из нас в живых не быть, в том я дал клятву. Из-за этого Ланселота я уже убил сотню славных рыцарей и столько же вконец изувечил, так что до могилы останутся они калеками, и еще многих сгноил в темнице. Но еще содержатся у меня шестьдесят четыре пленника, и все получат свободу, только ты назови мне свое имя, если ты, конечно, не сэр Ланселот. - Значит, - отвечал сэр Ланселот, - все зависит от того, кто я таков: или будет мне от тебя мир, или же война не на жизнь, а на смерть. Ну так вот, сэр рыцарь, я отвечу на твой вопрос: услышь и знай, что я - сэр Ланселот Озерный, сын Бана, короля Бенвикского, и верный рыцарь Круглого Стола. А теперь защищайся как можешь! - Ага! - вскричал сэр Тарквин. - Тебе изо всех рыцарей на свете я рад более всего! И теперь мы не разойдемся, покуда один из нас не падет мертвый. И они ринулись друг на друга, точно два диких быка, размахивая щитами, разя мечами, ничком падая на землю и вновь подымаясь. Так бились они еще два часа с лишним, не зная ни на миг передышки, и сэр Тарквин нанес сэру Ланселоту множество ран, так что вся земля там, где они сражались, была забрызгана кровью. 9 Но вот наконец ослабел сэр Тарквин, дрогнул, отступил немного и от усталости приспустил щит. Увидел это сэр Ланселот, одним прыжком подле него очутился, ухватил его за подбородник шлема, поверг на колени и, сорвав с него шлем, перерубил ему шею. А после того отошел сэр Ланселот к девице и сказал ей: - Благородная девица, я готов отправиться с вами, куда вы пожелаете, но у меня нет коня. - Любезный сэр, - промолвил тут раненый рыцарь, - возьмите моего коня, а меня пошлите в этот замок освободить пленников. И он взял Гахерисова коня и просил его о коне не печалиться. - Нет, нет, мой любезный господин, я рад отдать вам его, ибо вы спасли и коня моего, и меня. Я видел сегодня, что вы лучший рыцарь на свете, ибо сегодня у меня на глазах вы убили мужа могущественнейшего и рыцаря лучшего в свете, не считая вас. Но прошу вас, благородный сэр, - сказал Гахерис, - назовите мне ваше имя. - Сэр, мое имя - сэр Ланселот Озерный, и вы всегда по праву можете рассчитывать на мою помощь ради короля нашего Артура и в особенности ради моего господина сэра Гавейна, родного вашего брата. А когда вы войдете вон в тот замок, там, сдается мне, найдете вы многих рыцарей Круглого Стола, ибо я видел их щиты, мне знакомые, висящими вон там на дереве. Там и щит сэра Кэя, и сэра Бранделя, и сэра Галихуда, щит сэра Бриана Листенойзского, сэра Алидука, сэра Мархальта и еще многих, кого я сейчас не упомню, а также Щиты двух моих братьев: сэра Эктора Окраинного и сэра Лионеля. Прошу вас, передайте им всем мой поклон и скажите, что я наказал им взять в этом замке, какого добра они пожелают, и пусть непременно братья мои возвращаются ко двору и там меня ожидают, ибо я намерен быть там к празднику Пятидесятницы. А сейчас я должен ехать вот с этой девицею, дабы исполнить мое обещание. Так расстались они с Гахерисом, и Гахерис отправился в замок и там разыскал привратника и ключаря, который держал все ключи. Но сэр Гахерис швырнул его на землю и отнял у него ключи; и отомкнул он с поспешностью двери темницы и выпустил на волю всех узников, и каждый из них помогал товарищу освободиться от оков. Когда же увидели они сэра Гахериса, то стали его благодарить, ведь они думали, что это он победил сэра Тарквина потому что он был изранен. - О нет, сэры, - отвечал им сэр Гахерис, - это не я, а сэр Ланселот убил его в честном бою своими руками, и он шлет вам всем свой поклон и наказал вам поспешать ко двору короля Артура. Вам же, сэр Лионель и сэр Эктор Окраинный, он наказал там при дворе его дожидаться. - Ну нет, - сказали его братья, - мы поедем за ним и разыщем его, если будем живы. - И я тоже, - сказал сэр Кэй, - разыщу его прежде, чем вернусь ко двору, не будь я верный рыцарь. Обшарили они весь дом, нашли, где хранились там доспехи, и в них облачились; и каждый рыцарь отыскал своего коня и все, что ему принадлежало. А тут прибыл в замок лесничий и привел четырех лошадей, груженных жирной олениной. Увидел его сэр Кэй и говорит: - Вот славная пища нам на ужин, ведь мы уже много дней не отведывали доброго угощения. Оленину изжарили, сварили и стушили, а после такого ужина многие остались там и на ночь. Только сэр Лионель и сэр Эктор Окраинный и сэр Кэй с ними пустились в путь за Ланселотом, чтобы отыскать его, если возможно. 10 А теперь обратимся мы к сэру Ланселоту, который скакал рядом с девицей по широкому проселку. - Сэр, - говорит девица, - здесь на этой дороге часто нападает на девиц и дам один рыцарь, он их грабит, а то и насилует. - Как? - воскликнул сэр Ланселот. - Рыцарь - и вор? Насильник женщин? Он позорит рыцарское звание и нарушает клятвы. Сожаления достойно, что такой человек живет на земле. Но поезжайте вперед, прекрасная девица, а я последую за вами незаметно; и, если только он попробует вас тронуть и обидеть, я вам приду на помощь, а его проучу, чтобы знал, как должно вести себя рыцарю. Вот едет девушка неспешным, тихим шагом, и вдруг выезжает из лесу рыцарь на коне, а за ним - паж. Силою снял он девицу с лошади. Закричала она. И тотчас примчался туда сэр Ланселот на полном скаку, подъехал к рыцарю и вскричал: - А, неверный рыцарь, изменник рыцарскому званию! Кто научил тебя обижать благородных дам, девиц и женщин? Ничего не ответил рыцарь сэру Ланселоту на эти упреки, но молча обнажил меч и поскакал сэру Ланселоту навстречу. И сэр Ланселот, отбросив копье, обнажил свой меч и нанес ему такой удар по шлему, что рассек тому голову и шею до ключиц. - Теперь, получил ты плату, которую давно уже заслужил! - Это правда, - сказала девица. - Ибо подобно тому, как Тарквин выслеживал и губил рыцарей, так этот рыцарь старался губить и насиловать благородных дам, девиц и женщин. Имя же его было сэр Перис-из-Дикого-Леса. - А теперь, благородная девица, - спросил сэр Ланселот, - нужна ли вам от меня еще какая служба? - Нет, сэр, - отвечала она, - больше пока не нужна. Да хранит вас всемогущий Иисус, куда бы вы ни шли и ни ехали, ибо вы - учтивейший из всех рыцарей на свете и всем дамам и девицам покорный слуга. Но есть одно, сэр рыцарь, чего, думается мне, вам не хватает: вы рыцарь неженатый, а не хотите полюбить какую-нибудь девицу или благородную даму. Не приходилось мне слышать, чтобы вы любили кого-либо, хоть из какого сословия или звания, и это величайшей жалости достойно. Правда, рассказывают, что вы любите королеву Гвиневеру и что она сумела чарами и колдовством сделать так, чтобы вы никогда никого, кроме нее, не полюбили и чтобы ни одна другая женщина не радовала красотой вашего взора. И об том многие в этой стране, и высокого роду и низкого, весьма горюют. - Прекрасная девица, - отвечал сэр Ланселот, - мне невозможно запретить людям говорить обо мне, что им нравится. Что же до женитьбы, то жениться нет у меня намерения, ибо тогда я должен спать с женой, оставить брань и турниры, походы и приключения. А любиться и тешиться с разными женщинами я не согласен, более всего страха Божия ради, ибо странствующим рыцарям не должно быть прелюбодеями и распутниками, иначе не будет им удачи и счастья на войне: либо одолеет такого рыцаря рыцарь попроще родом и званием, либо же, по несчастной случайности, себе на беду, он сам убьет человека лучшего, нежели он. У кого есть любовницы, тот несчастлив и нет ему удачи ни в чем. На том расстались они с сэром Ланселотом. Два дня и еще того дольше едет сэр Ланселот по густому лесу, на ночлег останавливаясь где придется. На третий день выехал он на длинный мост, как вдруг бросился на него грязный мужлан. Ударил он по морде Ланселотова коня, чтобы он поворачивал назад, и спрашивает: как так едет Ланселот по мосту без позволения? - Отчего же мне не ехать по этому мосту? - отвечал сэр Ланселот. - Иным-то путем здесь не проедешь. - Не тебе выбирать, - сказал грубый мужлан и замахнулся на сэра Ланселота тяжелой палицей, железом окованной. Но сэр Ланселот успел выхватить меч, отбил палицу и одним ударом раскроил тому голову по самую грудь. А за мостом оказалась большая деревня, и все жители ее, мужчины и женщины, стали кричать, завидев Ланселота: - Сэр рыцарь, нет хуже беды, чем ты себе наделал, ведь ты убил главного привратника нашего замка. Не мешал им сэр Ланселот говорить, что они хотят, но прямым путем направился в замок. Въехал в ворота, спешился и привязал коня за кольцо в стене. Увидел он широкий зеленый двор и скорее туда устремился, ибо там всего удобнее вести, если придется, бой. Огляделся он вокруг, видит во всех окнах и дверях множество людей, и они ему говорят: - Славный рыцарь, на беду себе ты сюда прибыл! 11 И вот выходят на него два огромных великана, все закованные в латы, только головы без шлемов, и в руках у обоих по ужасной палице. Сэр Ланселот загородился щитом и отвел удар палицы одного великана, а сам мечом своим пополам раскроил ему голову. Увидел смерть товарища второй великан и бросился бежать, словно безумный, а сэр Ланселот что было мочи - за ним, ударил его по плечу и рассек ему туловище до самого пупа. После того вошел Ланселот внутрь замка, и явились к нему шестьдесят дам и девиц, они все опустились перед ним на колени и благодарили Господа Бога и его за спасение. - Ведь почти все мы, - сказали они, - вот уже семь лет содержимся, здесь в неволе, мы шили шелками и исполняли всякие рукоделия за прокорм, а мы ведь высокого и благородного происхождения. Пусть же будет благословен тот час, о рыцарь, когда был ты рожден на свет, ибо ты свершил подвиг, какого ни один рыцарь на земле еще не совершал, и все мы тому свидетели. Мы просим вас открыть нам ваше имя, чтобы мы могли назвать нашим родичам и близким того, кто избавил нас от неволи. - Прекрасные дамы, - отвечал он, - мое имя - сэр Ланселот Озерный. - О сэр, - вскричали они все, - кем же и быть вам, как не сэром Ланселотом, ведь кроме него, мы полагаем, ни один рыцарь не совладал бы с этими великанами, ибо многие славные рыцари пытались их одолеть и все нашли здесь свою погибель. Сколько раз мы тут мечтали о вашем появлении. И те два великана боялись изо всех рыцарей только вас. - Так и скажите вашим близким, - промолвил сэр Ланселот, - и передайте им всем от меня поклон; если же случится мне заехать в ваши края, окажите мне прием, какой почтете справедливым. А какие есть богатства в этом замке, отдаю их вам за все те лишения, что вы претерпели. Лорд же владелец этого замка пусть получит его назад, как причитается ему по праву. - Любезный сэр, - сказали они, - замок этот называется Тинтагиль, некогда владел им один герцог, который женился на прекрасной Игрейне, а она потом стала женой Утера Пендрагона и родила ему Артура. - Ну что ж, - сказал сэр Ланселот, - теперь я понял, кому принадлежит этот замок. И он покинул их, поручив их милости Божией. И, сев на коня, он поехал своей дорогою, через дальние чужие края, через реки и долы, на ночлег останавливаясь где придется. Наконец посчастливилось ему оказаться к исходу дня у богатого двора, а там жила старушка, и она приняла его с великим радушием на постой и ночлег, накормила, напоила и коня его не забыла. А пришло время, и отвела его благородная женщина в наворотный покой, где была приготовлена ему постель. Там снял сэр Ланселот с себя доспехи, подле себя их сложил, лег в постель и в скором времени крепко уснул. А ночью кто-то на коне прискакал туда, стучится торопливо в ворота. Услышал то сэр Ланселот, встал с постели и в окно выглянул. И видит при лунном свете, как трое всадников нагнали у ворот одного и с мечами на него бросились. А тот рыцарь против них повернулся и мужественно от них защищается. - Клянусь, - сказал себе сэр Ланселот, - этому одинокому рыцарю приду я на помощь, ибо позор мне смотреть, как трое нападают на одного, и если его убьют, то и на меня ляжет вина в его смерти. С тем облачился он в доспехи, вылез из окна и по простыне спустился прямо к четырем рыцарям. И воскликнул сэр Ланселот: - Обернитесь, вы, рыцари, и сражайтесь со мной, а этого рыцаря оставьте в покое! И тогда они все трое оставили сэра Кэя, оборотились против сэра Ланселота и стали со всех сторон на него наседать. Изготовился сэр Кэй прийти на помощь сэру Ланселоту. - Нет, нет, сэр, - вскричал тот, - я не нуждаюсь в вашей помощи. И потому если хотите, чтобы я вам помог, то дайте мне одному с ними управиться. И сэр Кэй в угоду славному рыцарю поступил по его воле и отъехал в сторону. И сэр Ланселот семью ударами поверг их наземь. Тут вскричали они все трое: - Сэр рыцарь, мы сдаемся вам как мужу мощи несравненной! - Ну, что до этого, то я меча вашего не приму, вы сдайтесь вот этому рыцарю. На таком условии я сохраню вам жизнь, иначе же - нет. - Благородный рыцарь, ваше условие нам вовсе не по душе, ведь что до этого рыцаря, то мы гнались за ним, тут его настигли и одолели бы, когда бы не вы. И оттого сдаваться ему нет у нас причины. - Что ж, дело ваше, но подумайте хорошо, прежде чем выбирать между жизнью и смертью. Ибо если вы сдадитесь, то только сэру Кэю. - Тогда, о благородный рыцарь, - сказали они, - чтобы спасти себе жизнь, мы сделаем так, как ты нам велишь. - В таком случае, - сказал сэр Ланселот, - в будущую Троицу отправляйтесь ко двору короля Артура и там поклонитесь королеве Гвиневере, поручите себя все трое ее милости и власти и скажите ей, что вас шлет к ней пленниками сэр Кэй. - Сэр, - сказали они, - так все и будет сделано, клянемся телом и душой, если только будем мы живы. И каждый из них поклялся в том на своем мече, а после этого сэр Ланселот их отпустил. Потом постучал сэр Ланселот в ворота рукоятью меча своего, на стук вышла хозяйка и впустила их обоих, его и сэра Кэя. - Сэр, - говорит почтенная женщина, - я думала, что вы в постели. - Я и был в постели, но потом я встал и выпрыгнул в окно, чтобы помочь моему старому товарищу. А когда приблизились они к огню, узнал и сэр Кэй сэра Ланселота; он упал перед ним на колени и благодарил его за все добро, что он ему сделал, дважды спасши его от смерти. - Сэр, - отвечал тот, - я делал только лишь то, что велел мне долг. А вам добро пожаловать, здесь сможете вы отдохнуть эту ночь. Сэр Кэй снял с себя доспехи и попросил есть. Принесли ему еды, он наелся до отвала, и, когда он насытился, отправились они оба спать и в ту ночь спали вместе в одной постели. А поутру поднялся сэр Ланселот рано и оставил сэра Кэя спящим. Он взял доспехи сэра Кэя, щит его и оружие, облачился и вооружился. Пошел в конюшню, оседлал коня и, простившись с почтенной хозяйкой, ускакал прочь. А вскоре после того пробудился и сэр Кэй, хватился - нет сэра Ланселота, а нашел он взамен его доспехи и коня. - Клянусь, достанется, от него теперь кое-кому при дворе короля Артура. Ведь рыцари станут обращаться с ним дерзко, полагая, что это я. И жестоко обманутся. А я благодаря его щиту и доспехам смогу теперь, я уверен, ехать спокойно. И с тем сэр Кэй поблагодарил хозяйку и уехал. 12 Мы же теперь обратимся к сэру Ланселоту, который долго едет по густому лесу. Под конец приехал он в край прекрасный, где текли в долине чистые реки и раскинулись цветущие луга. И видит он перед собою длинный мост, а на мосту - три шатра разноцветного шелка. Перед шатрами на копейных древках висят три белых щита и стоят прислоненные длинные копья, а у входа в каждый шатер стоит рыцарь, бодрый после сна и полный сил. Сэр Ланселот мимо них едет, не сказав ни слова. Проехал, а трое рыцарей его не узнали, подумали, что это - гордый сэр Кэй. - Он почитает себя выше всякого рыцаря, на деле же не раз доказывал обратное. Клянусь душой, - так говорил один из рыцарей, по имени сэр Гаутер, - я догоню его и за эту его гордость вступлю с ним в бой. А вы смотрите, как я его одолею. Облачился сэр Гаутер в доспехи, навесил щит на плечо, сел на борзого коня, подхватил в руку копье и поскакал во весь опор вслед сэру Ланселоту. Нагнав его, он крикнул: - Помедли, о гордый рыцарь сэр Кэй! Дальше ты не проедешь так спокойно. Сэр Ланселот обернулся, они оба наставили копья и ринулись друг на друга со всею мощью. И копье сэра Гаутера сломалось, Ланселот же своим копьем поверг его наземь, и коня и всадника. Увидели братья его поверженным и говорят: - Этот рыцарь - не сэр Кэй, этот куда сильнее. - Готов голову положить, - сказал сэр Гилмер, - этот рыцарь убил сэра Кэя и взял себе его коня и доспехи. - Так это или нет, - сказал сэр Рейнольд, - поспешим и сядем на коней и выручим нашего брата сэра Гаутера. Жизнью клянусь, нелегко нам придется в бою с этим рыцарем, ибо сдается мне по его виду, что это сэр Ланселот, или сэр Тристрам, или же сэр Пелеас, славный рыцарь. Вот сели они на коней и нагнали сэра Ланселота. Выставил сэр Гилмер свое копье и ринулся на сэра Ланселота, но сэр Ланселот сшиб его наземь, так что тот упал и лишился чувств. - Сэр рыцарь, - говорит тогда сэр Рейнольд, - ты очень силен и, наверно, насмерть убил двух моих братьев, и за это сердце мое исполнено горечи против тебя. Если бы позволила мне честь моя, я бы не стал с тобой биться, но мне придется разделите с ними их участь. А потому, о рыцарь, защищайся! И они сшиблись со всей своей мощью, и у обоих копья разлетелись в куски. Тогда выхватили они мечи и стали яростно рубиться. А тем временем поднялся с земли сэр Гаутер, приблизился к брату своему сэру Гилмеру и так ему говорит: - Вставай, и поспешим на помощь нашему брату, что вон там сражается с тем рыцарем, совершая чудеса доблести. И с тем они оба напали на сэра Ланселота. Но когда он увидел, что они на него бросаются, нанес он сэру Рейнольду могучий удар и вышиб его наземь из седла. А потом ринулся на тех двух братьев и двумя ударами их обоих уложил. Тут поднялся с земли сэр Рейнольд с залитым кровью лицом и идет прямо на сэра Ланселота. - Ну, полно, - говорит сэр Ланселот, - ведь я присутствовал при том, как тебя, сэр Рейнольд, посвятили в рыцари, и знаю, что ты рыцарь добрый. Не хотелось бы мне тебя убивать. - Грамерси, - отвечал сэр Рейнольд, - за вашу доброту. Я скажу за братьев своих и за себя, что мы готовы сложить оружие и стать вашими пленниками, как только узнаем ваше имя. Ибо мы понимаем, что вы - не сэр Кэй. - Это уж как знаете. А должны вы явиться с поклоном к госпоже Гвиневере, да смотрите будьте там на Троицын день и поручите себя ее власти и скажите, что вас послал к ней пленниками сэр Кэй. Они поклялись, что все так будет сделано, и сэр Ланселот поехал дальше, а братья стали помогать друг другу как могли. 13 Едет сэр Ланселот по густому лесу и видит, на лужайке под дубом остановились четверо рыцарей, все четверо - от Артурова двора. Один был сэр Саграмур Желанный, и с ним сэр Эктор Окраинный, и сэр Гавейн, и сэр Ивейн. И с первого же взгляда на него эти рыцари подумали по его доспехам, что это - сэр Кэй. - Вот что, - говорит сэр Саграмур, - клянусь, я поскачу за сэром Кэем и испытаю, каков он в бою. - И, взяв копье, пустился вслед за сэром Ланселотом. Заметил сэр Ланселот погоню и признал сразу же сэра Саграмура, он направил на него свое копье и ударил с такой силою, что и всадниками коня сшиб наземь. - Взгляните-ка, сэры, - сказал сэр Эктор, - видите, что за удар это был? Сдается мне, этот рыцарь куда посильнее, чем сэр Кэй. Сейчас посмотрите, как я с ним управлюсь. И вот подхватил сэр Эктор копье и помчался галопом на сэра Ланселота. Но сэр Ланселот пробил ему щит и в плечо его поразил, так что рухнули наземь и конь и всадник. А у него даже копье осталось цело. - Клянусь Богом, - промолвил сэр Ивейн, - этот рыцарь силен и могуч. Уж конечно, он убил нашего сэра Кэя. И вижу я по великой его силе, что нелегко будет с ним сражаться. С тем подхватил сэр Ивейн копье и поскакал на сэра Ланселота. А сэр Ланселот сразу его признал, пустил ему навстречу своего коня вскачь по равнине и нанес ему такой удар, что тот упал оглушенный и долго не мог понять, где он и что с ним. - Ну что ж, вижу я, - говорит тогда сэр Гавейн, - что придется мне вступить в бой с этим рыцарем. И он навесил на себя щит, взял в руку доброе копье и пустил коня во весь опор прямо на сэра Ланселота. Сшиблись они и ударили один другого прямо в середину щита. Но копье сэра Гавейна при этом сломалось, а сэр Ланселот налетел на него с такой силой, что конь под тем перекувырнулся, и было сэру Гавейну заботы высвобождаться из седла. А сэр Ланселот отъехал на шаг, засмеялся и говорит: - Да пошлет Господь радостей тому, кто смастерил это копье, лучшего копья не держал я в руках. Четверо же рыцарей вместе сошлись, стали друг другу помогать и так между собой говорили: - Что скажете вы на это? - спрашивает сэр Гавейн. - Ведь сейчас в бою он одним копьем нас четверых уложил. - Предоставим его дьяволу, - отвечают остальные, - очень уж он крепок и могуч. - Это верно вы говорите, что он крепок и могуч, - сказал сэр Гавейн. - И готов я голову положить, что это сэр Ланселот. Я узнаю его по посадке. - Пусть едет своей дорогой, - сказал сэр Ивейн. - А когда мы встретимся при дворе, тогда и узнаем. И было им заботы ловить своих коней. 14 А теперь мы их оставим и поведем речь о сэре Ланселоте, который едет все дальше по темному лесу. Долго он так ехал, вдруг видит, черная гончая сука бежит, принюхивается, точно по следу раненого оленя. Поскакал он за нею и вот уже видит, что тянется по земле широкий кровавый след. Поскакал сэр Ланселот скорее, а собака на него озирается, свернула на большое болото, но сэр Ланселот от нее не отстает. Наконец завиделся впереди старый замок, - и прямо туда бежит собака по ветхому мосту. Но сэр Ланселот вслед за ней вступил на мост, переехал в замок и очутился в просторной зале. А там посреди лежит мертвый рыцарь, собою прекрасный, и собака к нему бросилась и лижет его раны. Вдруг выходит туда дама, плача и ломая руки, и так к нему обращается: - Рыцарь, великое горе ты мне причинил! - Зачем говорите вы так? - сказал сэр Ланселот. - Я не сделал этому рыцарю вреда, и сюда привела меня по кровавому следу собака. А потому, прекрасная дама, не гневайтесь на меня, ибо я горько печалюсь вашему горю. - Верно, так и есть, сэр, - говорит она, - я верю, что это не вы убили моего мужа, ибо тот, кто свершил это, должен быть жестоко изранен, и никогда он не оправится, в том я могу поручиться. - А как имя вашего супруга? - спросил сэр Ланселот. - Сэр, имя ему было - сэр Гилберт-Бастард, он - один из лучших рыцарей на свете. А того, кто его убил, имя мне неведомо. - Да пошлет вам. Бог утешение, - молвил сэр Ланселот. И, расставшись с нею, снова поехал темным лесом. И повстречалась ему там девица, она сразу его признала и громким голосом ему говорит: - Хорошо, что я вас встретила, господин мой! Рыцарской вашей честью прошу, помогите моему брату, он тяжко ранен и истекает кровью. Ведь сегодня днем он сражался с сэром Гилбертом-Бастардом и убил его в честном бою, сам же был жестоко изранен. А одна волшебница, что живет здесь поблизости в замке, сказала мне, что раны моего брата заживут лишь тогда, когда я сумею найти рыцаря, который отправится в Гиблую Часовню. Там найдет он меч и окровавленное полотнище, в которое был завернут убитый им рыцарь. И лоскут того полотнища и меч тот исцелят моего брата, если их приложить к его ранам. - Дивные дела, - сказал сэр Ланселот. - А как имя вашего брата? - Сэр, - она отвечала, - его зовут сэр Мелиот Логрский. - Мне горестно это слышать, - сказал сэр Ланселот, - ибо он - один из рыцарей Круглого Стола, и, чтобы ему помочь, я сделаю все, что в моих силах. Тогда она сказала: - Сэр, скачите все время этим проселком, и он приведет вас к Гиблой Часовне, я же останусь ждать вас здесь, пока Господь не приведет вас обратно. Если же вы там не преуспеете, то я уже не знаю такого рыцаря, которому под силу был бы этот подвиг. 15 Сэр Ланселот с ней расстался и, приехав к Гиблой Часовне, спешился там и привязал коня у калитки. А войдя в ограду, увидел он, что на стене часовни висят перевернутые щиты, все богато и красиво изукрашенные, и многие из тех щитов были ему знакомы: он видел их прежде у рыцарей, которым они принадлежали. Оглянулся, а уж его обступили тридцать могучих рыцарей, каждый на ярд выше, чем случалось ему видеть человека, и все тридцать ухмыляются в глаза и скрежещут зубами. Поглядел он на их лица, и стало ему страшно, и тогда он выставил перед собой щит и взял в руку меч, изготовясь к бою. Они же все были в черных доспехах и держали щиты наготове и мечи обнаженными. Но когда сэр Ланселот попробовал пройти мимо них, они расступились перед ним в обе стороны и его пропустили, он же осмелел и прямо пошел в часовню. Там внутри не оказалось иного света, кроме одной тускло горящей лампады, но вскоре он разглядел в глубине мертвое тело, завернутое в шелковое полотнище. Нагнулся сэр Ланселот и отрезал от того полотнища лоскут, и почудилось ему при этом, будто бы земля под ним вздрогнула; и стало ему страшно. Потом видит он, лежит подле мертвого рыцаря добрый меч. Взял он его и поспешил из часовни вон. Но лишь только он очутился во дворе, заговорили с ним все тридцать рыцарей грубыми голосами и сказали так: - Рыцарь Ланселот, выпусти из рук этот меч, иначе ты умрешь! - Умру я или нет, - отвечал Ланселот, - громкими словами вы у меня его не отнимете. А потому придется вам за него сразиться. И с тем пошел прямо на них, и они его пропустили. Но за оградой часовни повстречалась ему прекрасная девица и сказала: - Сэр Ланселот, оставьте этот меч, где взяли, иначе за него вы умрете. - Не оставлю, - говорит Ланселот, - не посмотрю ни на какие угрозы. - Вы правы, - говорит тогда она, - ведь если бы вы его оставили, не видать вам больше королевы Гвиневеры. - Значит, был бы я последним глупцом, если бы согласился этот меч оставить. - Тогда, любезный рыцарь, я прошу вас, - говорит девица, - поцелуйте меня, один только раз. - Нет, - отвечал сэр Ланселот, - не могу. Бог не велит. - Сэр, если бы вы меня поцеловали, тут бы вам и конец пришел. А теперь, увы, вижу я, - сказала она, - что все труды мои напрасны, ибо эту часовню я велела возвести лишь ради вас и ради сэра Гавейна. Его я один раз к себе залучила, когда бел он поединок с тем самым рыцарем, что лежит сейчас там у меня мертвый, - с сэром Гилбертом-Бастардом; а в тот день он отсек сэру Гилберту левую руку. Теперь же открою я тебе, сэр Ланселот, что вот уже семь лет я тебя люблю, но ни одной женщине не дано внушить тебе любовь, кроме королевы Гвиневеры. И потому, что не дано мне вкусить радости с тобою живым, не было мне в этом мире иного утешения, как только завладеть твоим мертвым телом. Я бы тогда его умастила смолами, пеленами окутала и до конца дней моих у себя бы хранила - и каждый день бы тебя обнимала и целовала, назло королеве Гвиневере. - Складно вы говорите, - сказам сэр Ланселот, - спаси Иисус меня от ваших хитрых чар! И с тем сел он на коня и ускакал от нее прочь. Она же, как повествуется в Книге, так горевала от разлуки с сэром Ланселотом, что в две недели умерла; а звали ее Волшебница Хелависа, владычица Негрского Замка. А сэр Ланселот повстречался с той девицей, сестрой сэра Мелиота, и когда увидела она его, то всплеснула руками и от радости заплакала. Поскакали они в замок, где лежал израненный сэр Мелиот, и лишь только сэр Ланселот его увидел, сразу же признал, хоть и был он совсем бледен, как земля, столько потерял он крови. Увидав сэра Ланселота, встал сэр Мелиот на колени и громко воскликнул: - О господин мой сэр Ланселот! Помоги мне! Бросился к нему сэр Ланселот, коснулся его ран Гилбертовым мечом и отер их кровавым лоскутом от того же полотнища, в которое был Гилберт завернут, - и встал он жив и невредим и здоров, как никогда. Велика тут была их радость. Был оказан у них сэру Ланселоту наилучший прием. А наутро сэр Ланселот с ними простился и наказал сэру Мелиоту, чтобы поспешал он ко двору короля Ар- тура, ибо близок уже праздник Пятидесятницы. "И там, милостью Божией, вы тогда меня найдете". 16 Едет сэр Ланселот долго через чужие земли, через болота и долины. И случилось ему наконец выехать к прекрасному замку. Едет и слышит он, словно бы колокольцы звенят, а потом видит: пролетела у нею над головой птица-сокол и села на высокий вяз, а к цевкам у нее долгие нити-поводки навязаны. Села птица-сокол на ветку, нити-то в сучьях запутались, и когда надумала она взлететь, то лишь взмахнула крылами и повисла лапами вверх. Смотрит на нее сэр Ланселот, видит, что это добрый ловец, и стало ему ее жаль. Тем временем выехала из замка дама на лошади и громко кричит: - Ланселот, Ланселот! Как есть ты цвет всего рыцарства, помоги мне достать моего ловчего сокола! Если не верну я его, меня убьет господин мой, ибо эта птица поручена моим заботам, да я ее упустила. И если господин супруг мой про то узнает, он без дальних слов меня зарубит. - Как же зовут вашего господина? - спрашивает сэр Ланселот. - Сэр, - она отвечает, - его имя - сэр Фелот, он рыцарь короля Северного Уэльса. - Что ж, прекрасная дама, раз уж вы знаете мое имя и взываете к моему рыцарскому долгу, я сделаю что могу, чтобы достать вам этого сокола. Но, видит Бог, я не мастер лазать, да и дерево уж очень высокое и мало на нем суков, по которым можно было бы взбираться. Вот спешился сэр Ланселот, к этому же дереву привязал своего коня и даму попросил, чтобы расстегнула на нем доспехи. А от доспехов освободившись, снял он с себя всю одежду до штанов и рубахи и, могучий и ловкий, стал карабкаться вверх по Дереву, долез до сокола, смотал нити на сухой сучок, обломил его и сбросил вместе с птицей вниз. Схватила дама сокола на руки. И тут вдруг вышел из зарослей Фелот, ее муж, весь в латах, в руке меч обнаженный, и так говорит Ланселоту: - Ага, рыцарь Ланселот! Наконец-то ты мне попался! И встал у корней под вязом, готовясь его зарубить. - Ах, госпожа! - сказал сэр Ланселот, - зачем вы меня предали? - Она сделала лишь то, что я ей велел, - отвечал сэр Фелот. - И потому ничего тут не поделаешь: наступил час тебе умереть. - Позор тебе, - говорит сэр Ланселот, - что ты, рыцарь в полном вооружении, задумал изменой убить нагого. - Все равно не будет тебе пощады, - отозвался сэр Фелот, - так что спасайся, если можешь. - Воистину, - сказал сэр Ланселот, - позор тебе будет, но уж раз ты не согласен ни на что другое, возьми себе мои доспехи, повесь только на сук мой меч, чтобы я мог его достать, а тогда уж убивай меня, если сумеешь. - Ну нет, - отвечал сэр Фелот, - ведь я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Так что, пока моя воля, от меня ты оружия не получишь. - Увы! - воскликнул тогда сэр Ланселот. - Приходится рыцарю умирать безоружным! И с тем стал он озираться вокруг себя, вверх поглядел и вниз поглядел и прямо у себя над головой увидел крепкий острый сук, толстый и без листьев. Обломил он его у самого ствола и стал спускаться вниз, а сам приметил, где стоит его конь, да и спрыгнул вдруг на землю позади коня. Замахнулся на него сэр Фелот мечом, хотел его зарубить, но сэр Ланселот суком удар отразил, а затем с размаху ему на голову тот сук обрушил, так что повалился сэр Фелот на землю без памяти. А сэр Ланселот к нему подскочил, схватил его меч, да и перерубил ему шею. - Увы! - вскричала тогда дама, - зачем убил ты моего супруга? - Не я тому зачинщик, - отвечал сэр Ланселот. - Ведь это ты коварно затеяла изменой погубить меня, вот и обернулось это против вас обоих. Упала она и лишилась чувств, будто смерть ее пришла. А сэр Ланселот поспешил собрать свои доспехи и как мог в них облачился, ибо опасался новых засад, ведь замок убитого им рыцаря был совсем поблизости. Он поспешил сесть на коня и поскакал оттуда прочь, возблагодарив Бога за избавление от столь страшной опасности. 17 Едет сэр Ланселот дикими путями, по взгорьям и низинам, и встретился ему в долине рыцарь: гонится он с обнаженным мечом за дамой и хочет ее зарубить. Вот-вот уже ей погибнуть, но тут случилось ей заметить сэра Ланселота, и она стала звать его и просить у него защиты. А сэр Ланселот, видя это злое дело, направил коня своего прямо между ними и так сказал: - Рыцарь, стыд тебе и позор, для чего убиваешь ты даму? Позор тебе и всему рыцарству! - Что за дело тебе вставать между мною и моей женой? Решился я ее убить - и убью и на тебя не посмотрю. - Ну нет, - говорит сэр Ланселот, - тогда уж придется тебе вступить со мной в поединок. - Сэр Ланселот, - рыцарь отвечает, - не дело ты затеял, ведь эта дама - изменница. - Неправда это! - воскликнула дама, - клянусь, он возвел на меня напраслину. Я просто с лаской и любовью принимала моего кузена, а он приревновал меня к нему, хотя, вот как держать мне ответ перед Господом Богом, ничего такого между нами не было. О, сэр, - сказала дама, - как почитаешься ты благороднейшим рыцарем на свете, рыцарским твоим долгом прошу тебя - защити меня и спаси, ибо что бы он тебе ни стал говорить, он все равно меня убьет, ибо он безжалостен. - Не страшись, он не волен будет в этом. - Сэр, - сказал тот рыцарь, - раз вы здесь, то я готов поступать, как вы мне велите. И двинулись они в путь, сэр Ланселот по одну сторону, а дама по другую. Долго не проехали, как рыцарь вдруг говорит: - Обернитесь, сэр Ланселот, посмотрите назад: там скачут нам вдогонку вооруженные рыцари. Сэр Ланселот обернулся, не помыслив об измене. А рыцарь, очутившись один подле дамы, взял да и отсек ей голову. Как увидел сэр Ланселот, что этот рыцарь учинил, громко он воскликнул: - Предатель! Ты опозорил меня навеки! Спрыгнул сэр Ланселот с коня, меч свой вытащил и хочет его убить. Но тот на землю повалился, ноги Ланселоту обнимает и молит о пощаде. - Позор тебе, - говорит сэр Ланселот, - бесчестный рыцарь! Не будет тебе пощады. Вставай и сразись со мною! - Нет, - тот отвечает, - я не встану, покуда не даруете вы мне пощады. - Тогда вот что предложу я тебе по чести: я сниму все доспехи и останусь только в рубашке и при мече, и, если ты меня убьешь, тем вину ты свою навеки искупишь. - Нет, нет, сэр, я не согласен! - Раз так, - сказал сэр Ланселот, - возьми тогда тело этой дамы и ее голову и взвали себе на спину. И поклянись на моем мече, что не опустишь ее на землю и не будешь знать передышки, покуда не явишься пред госпожой моей королевой Гвиневерой. - Сэр, клянусь телом и душой, я все так и исполню. - А как твое имя? - Сэр, я зовусь сэр Педивер. - В постыдный час родился ты на свет, - сказал сэр Ланселот. И отправился сэр Педивер в путь со своей ношей и нашел королеву Гвиневеру с королем Артуром в Винчестере; и им поведал он всю правду. - Сэр рыцарь, - сказала ему королева, - это ужасный и постыдный поступок и жестокое оскорбление сэру Ланселоту, хотя слава о нем идет по разным странам. Вот что назначу я вам во искупление вины: сделайте себе носилки и свезите эту мертвую даму к римскому папе - он наложит на вас эпитимию за ваше черное дело. Будете ехать, на одном месте две ночи не ночуйте и, на какое ложе ни ляжете, и мертвое тело кладите с собою. В том дал он клятву и отправился в путь. Когда же, как повествуется во Французской Книге, добрался он в Рим, папа римский повелел ему возвратиться назад к королеве Гвиневере. И в Риме же, по велению папы, была похоронена его супруга, а сэр Педивер после того обратился к добру, сделался святым мужем и отшельником. 18 А мы теперь опять поведем рассказ о сэре Ланселоте Озерном, который возвратился домой за два дня до праздника Пятидесятницы, и король и весь двор весьма возрадовались его приезду. А когда Гавейн, сэр Ивейн, сэр Саграмур и сэр Эктор Окраинный увидели Ланселота в доспехах сэра Кэя, они уже не сомневались, что это он свалил их всех четверых одним копьем. И по этому поводу было там много смеха и веселья. А между тем ко двору стали прибывать один за другим бывшие узники сэра Тарквина, и все они восхваляли сэра Ланселота. Сэр Гахерис услышал его голос и сказал: - Я видел весь бой от начала и до конца. И он поведал королю Артуру, как все происходило, и прибавил, что сэр Тарквин был могущественнейший из рыцарей, каких доводилось ему видеть, не считая лишь сэра Ланселота. И еще многие рыцари все это подтвердили, числом шестьдесят. И сэр Кэй поведал королю, как сэр Ланселот спас его от верной гибели. - И он заставил тех трех рыцарей признать себя не его пленниками, но моими. Да и сами они трое были здесь же и все это подтвердили. - А потом, клянусь Иисусом, - заключил сэр Кэй, - сэр Ланселот взял мои доспехи, мне же оставил свои, и я ехал в мире и спокойствии, ибо никто не желал со мной драться. Между тем явились ко двору и те трое рыцарей, что сражались с сэром Ланселотом на долгом мосту, и тоже назвали себя пленниками сэра Кэя. Но сэр Кэй от них отказался, говоря, что с ними не бился и в глаза их не видывал. - Но я успокою вас, - сказал им сэр Кэй. - Видите, вон там сэр Ланселот, это он вас победил. - И, узнав то, они обрадовались. А тут и сэр Мелиот Логрский возвратился домой и рассказал сэру Кэю и королю, как сэр Ланселот спас его от смерти. И все другие его приключения стали известны: как четыре королевы-волшебницы заключили его в темницу и как его освободила дочь короля Багдемагуса. Узнали при дворе и о тех подвигах воинской доблести, что свершил сэр Ланселот на турнире в сражении между двумя королями - королем Северного Уэльса и королем Багдемагусом. Всю правду об этом рассказали сэр Гахалантин и сэр Мадор де ла Порте с сэром Мордредом, ибо они принимали участие в том турнире. Под конец явилась туда та дама, что узнала сэра Ланселота, когда ранил он у шатра сэра Белеуса; и по ходатайству сэра Ланселота сэр Белеус был произведен в рыцари Круглого Стола. И была в ту пору у сэра Ланселота слава такая, как ни у кого из рыцарей на свете, и почитал его всяк - и велик и мал. Конец славной повести о сэре Ланселоте Озерном.  * КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ *  ПОВЕСТЬ О СЭРЕ ГАРЕТЕ ОРКНЕЙСКОМ ПО ПРОЗВАНИЮ БОМЕЙН 1 Во дни Артуровы, когда заполнены были все места за его Круглым Столом, случилось однажды королю распорядиться, чтобы великий праздник Пятидесятницы справили в городе и замке, носившем в то время название Кинке-Кинкадон, что на песках у Валлийской границы. У короля был неизменный обычай на праздник Пятидесятницы из всех праздников в году не садиться за обед, прежде чем не увидит он какого-нибудь чуда или не услышит о нем рассказов. И того обычая ради всевозможные чудесные дела и вещи привозили к Артуру, и чаще всего на праздник Пятидесятницы. Вот в день Пятидесятницы незадолго до полудня заметил сэр Гавейн троих людей верхами, и за ними - карлик пеший. Спешились эти трое, карлик держит их коней, и видит Гавейн, что из троих один на полтора фута превосходит двух других ростом. Тогда подошел он к королю и сказал: - Сэр, идите садитесь за обед, ибо чудесное приключение уже у ворот. Уселся король Артур за богатый обед вместе со многими другими королями. И были там все рыцари Круглого Стола, кроме тех, кто находился в плену или пал. И в тот день великого праздника предстояло им пополнить свое число снова до ста пятидесяти, дабы не было за Круглым Столом пустых мест. Тут вдруг входят в залу двое в нарядных и богатых одеждах, и на плечи их опирается юноша, какого прекрасней лицом и стройнее телом никому из них не случалось встречать. Был он высок и крепок, в плечах широк, лицом хорош и руки имел большие и красивые, что красивее и не увидишь на земле. Но он повис у них на плечах, словно не мог ходить и держаться на ногах без такой опоры. Как увидел его король, тут же смолкли все и расступились, пропуская их, и туда, на царское возвышение, они все трое прошли, не промолвив ни единого слова. И сразу отступил на шаг тот юноша рослый, выпрямился легко и сказал: - О благороднейший из королей, король Артур! Бог да благословит вас и всю вашу славную дружину, а рыцарей Круглого Стола стократ! Я приехал к вам молить вас о милости, просить вас выполнить три моих желания. Я не испрошу ничего такого, что не могли бы вы пожаловать мне с честью, и не будет вам с того ни ущерба, ни урона. Первую милость, первый дар испрошу я сейчас, другие же два - ровно через год, где бы вы ни справляли тогда великий праздник Пятидесятницы. - Спрашивайте, - отвечал король Артур, - и что испросите, получите. - Сэр, вот вам мое желание по случаю великого праздника: чтобы вы кормили меня и поили вдоволь весь год, а тогда испрошу я у вас два других дара. - Сын мой, - сказал король Артур, - мой совет тебе: проси большего, ведь эта просьба - не просьба, ибо сердце мое расположено к тебе и мне говорит, что ты происходишь из славного рода и либо я сильно обманываюсь в моем суждении, либо же ты выкажешь себя мужем благородным и доблестным. - Сэр, - тот отвечал, - это уж как придется, а я просил у вас то, что мне покамест надобно. - Ну что ж, - говорит король, - в еде и питье у тебя не будет недостатка, я не отказываю в этом ни другу, ни врагу. Но я хочу знать твое имя. - Сэр, того оказать я не могу. - Чудесное дело, - сказал король, - чтобы ты не знал собственно! о имени. А ведь ты прекраснейший из юношей, каких я когда-либо видел. И король поручил его сэру Кэю-Сенешалю, повелев, чтобы его кормили и поили лучшими яствами и винами и чтобы все у него было в избытке, как если был бы он сын лорда. - Вот уж была нужда так на него тратиться, - сказал себе сэр Кэй. - Ведь могу поручиться; он мужичьего роду и не получится из него рыцаря, ибо будь он рожден лордом, он бы попросил коня и доспехи, он же каков есть, такова и просьба его. А раз нет у него имени, дам ему дам имя: будет он зваться Бомейн, что значит Прекрасные Руки. И определю его я на кухню, и там будет он кормиться каждый день жирной похлебкой, так что к исходу двенадцатого месяца окажется он жирен, как боров в свинарнике. 2 А те двое тут же и уехали и оставили юношу на попечении сэра Кэя, который всячески над ним издевался и насмехался. Разгневался на сэра Кэя за то сэр Гавейн. А всех больше - сэр Ланселот, он велел сэру Кэю оставить издевки. - Ибо головой могу поручиться: он еще покажет себя мужем славным и доблестным. - Увидим, - отвечал сэр Кэй, - да только едва ли, ведь каков он сам, такова и просьба его была. - Смотрите, - сказал ему сэр Ланселот, - вот вы дали славному рыцарю Брюнору, Динаданову брату, прозвище Худая Одежка - и сами же за то потом поплатились. - Ну, что до него, - отвечал сэр Кэй, - то этим вашу правоту не докажешь. Ведь сэр Брюнор всегда мечтал о чести и славе, а этот - лишь о хлебе, да о питье, да о жирной похлебке. Готов жизнью поручиться, он вырос при каком-нибудь монастыре, где не видели вдоволь ни еды, ни питья, вот он и явился сюда на прокормление. И велел ему сэр Кэй отыскать себе место за столом и садиться есть. И Бомейн Прекрасные Руки пошел к дверям залы, сел среди мальчиков и прислуги и ел свой обед в печали. Сэр Ланселот после обеда звал его в свой покой, дабы там накормить и напоить его вдоволь, приглашал его и сэр Гавейн. Но он ни за что не соглашался, ибо желал поступать только так, как приказывал ему сэр Кэй. Что до сэра Гавейна, то он не зря предлагал ему гостеприимство, а по велению крови, ибо юноша приходился ему близким родичем, хоть он того и не знал. Сэром же Ланселотом руководила лишь любезность его и великое благородство. И был юноша отправлен на кухню и спал по ночам с кухонными мужиками. Так прожил он целый год и ни разу не обидел ни взрослого, ни ребенка, ко всем являя кротость и покорство. Но всякий раз, как устраивали рыцари поединок, если только мог, непременно шел он смотреть. А сэр Ланселот предлагал ему золото на расходы и дарил платье, и сэр Гавейн тоже. И когда бывали там игрища и состязания, он на них являлся неизменно и кидал бревна и камни на два ярда далее самых искусных своих соперников. Сэр же Кэй тогда приговаривал: - Ну, каков мой кухонный мужик? Так шло все до самой Троицы, а в тот день король устроил праздник в Карлионе, и такого богатого праздника нигде не бывало, только у Артура раз в году. Но снова король не садился за пиршественный стол, покуда не услышит о каком-нибудь приключении. Вот прибежал к королю паж и говорит: - Сэр, вы можете садиться за стол, ибо сюда едет какая-то девица, уж она-то, наверно, поведает о чудесных вещах. Король обрадовался и сел за стол. И тут вошла в залу девица, поклонилась королю и просит у него заступничества. - За кого же мне заступиться? - спрашивает король. - Поведайте нам об этом приключении. - Сэр, - сказала она, - есть у меня сестра, благороднейшая дама, и ее утесняет тиран, так что она не осмеливается выйти из замка. И как у вас тут собралось, говорят, все славнейшее в свете рыцарство, я сюда и явилась за заступничеством. - А как имя этой дамы? И где живет она? И кто ее утеснитель, обложивший ее замок? - Сэр, - отвечала она, - имени этой дамы я пока еще вам не открою, знайте только, что она - благороднейшая дама и владелица многих земель. Что же до того тирана, обложившего ее замок и разоряющего ее владения, то он зовется Красный Рыцарь Красного Поля. - Не знаю такого, - сказал король. - Сэр, - сказал сэр Гавейн, - мне он хорошо знаком, ибо он один из самых грозных рыцарей на свете. Говорят, в нем сила семи мужей, и я сам однажды едва не погиб от его руки. - Добрая девица, - сказал тогда король, - здесь многие рыцари готовы сделать все, что в их силах, дабы помочь госпоже вашей сестре. Но раз вы отказываетесь открыть ее имя и где она живет, то ни один из моих рыцарей, здесь находящихся, не поедет с вами по моей воле. - Что ж, придется мне, видно, искать в другом месте. 3 Но не успела еще девица уехать, как явился к королю Бомейн Прекрасные Руки и сказал так: - О король, благодарю вас от души, я полных двенадцать месяцев состоял у вас на кухне и щедро там кормился. А теперь я испрошу у вас две другие милости, которые остались за вами. - Спрашивайте не откладывая, клянусь душой! - Сэр, первое мое желание таково: соизвольте поручить мне подвиг, о каком хлопочет эта девица, ибо у меня есть на него право. - Даю тебе на то мое соизволение. - А теперь, сэр, второе желание, что осталось за вами: пусть меня посвятит в рыцари сэр Ланселот Озерный, ибо если не от него, то более ни от кого не приму я посвящения. И когда я отъеду от вашего двора с этой девицей, прошу вас, пошлите его вслед за мной, и пусть он произведет меня в рыцари, когда я его о том попрошу. - Будет исполнено и это, - отвечал король. - Тьфу на тебя! - вскричала тут девица. - Неужели никого, кроме одного кухонного мужика, ты со мной не отправишь? Она сильно рассердилась, села на лошадь и уехала. Но в это время подходит к Бомейну Прекрасные Руки человек и говорит, что конь его и доспехи прибыли и карлик привез ему все потребное снаряжение, богатое и роскошное. Весь двор дивился, откуда взялось такое. Когда же предстал он пред ними в полном облачении, то мало кто из мужей был столь блистателен и хорош собою. А он прошел, не медля, в залу, простился с королем, сэром Гавейном и сэром Ланселотом и просил того, чтобы он вслед за ним поспешил. Сам же сел на коня и пустился вдогонку за девицей, и многие высыпали во двор смотреть, как он отъезжал: конь под ним добрый, на плечах - плащ из золотой парчи, но не копья, ни щита при нем не было. 4 И сказал громко сэр Кэй: - Пожалуй, поеду я за моим кухонным мужиком, посмотрю, признает ли он меня, своего господина. - Не надобно того, - говорят сэр Ланселот и сэр Гавейн, - оставайтесь лучше дома. Но сэр Кэй снарядился в путь, сел на коня, взял копье и поскакал. И как раз, как нагнал Прекрасные Руки девицу, тут и сэр Кэй подъехал и кричит: - Эй, Прекрасные Руки! Или ты, сэр, меня не признаешь? Поворотил тот коня, признал сразу сэра Кэя, что чинил ему насмешки и обиды, как вы о том слыхали. И сказал он: - Да нет, я вас отлично знаю: вы - низкий царедворец и недостойный рыцарь, а потому берегитесь! Тут упер сэр Кэй свое копье в седельный упор и бросился прямо на него, а Прекрасные Руки против него с мечом, выбил у него мечом копье из рук, быстрым выпадом нанес ему рану в бок, так что повалился сэр Кэй наземь замертво. А Прекрасные Руки спешился, подобрал у сэра Кэя щит и копье, снова сел на коня и хочет ехать дальше своей дорогой. Все это видел сэр Ланселот, и девица тоже. А он еще карлику велит сесть на Кэева коня, и карлик садится и вслед за ним скачет. Но тут нагнал его сэр Ланселот, и он предлагает Ланселоту с ним сразиться. Вот изготовились они и сшиблись друг с другом с такой силой, что оба рухнули наземь и жестоко разбились. Потом поднялся сэр Ланселот и помог ему выпростать ноги из стремени, и тогда Бомейн Прекрасные Руки отбросил свой щит и предлагает сэру Ланселоту пеший бой. Ринулись они один на другого, словно два диких вепря, рубили, разили, отступали, наступали, изворачивались, наседали в продолжение целого часа. Видит сэр Ланселот, какая в том сила, и только диву дается, ибо тот сражался, как великан, а не простой рыцарь, так стоек он был в бою и так грозен. Нелегко приходилось сэру Ланселоту с ним в поединке, и, боясь позора, заговорил он так: - Прекрасные Руки, не дерись так яростно! У нас с тобой нет причины ссориться, на том можно и кончить наш бой. - Воистину это правда, - отвечал тот, - мне просто приятно ощутить вашу мощь. Но ведь и я, господин мой, бился еще не изо всех сил. 5 - Во имя Господа, - сказал сэр Ланселот, - я клянусь тебе телом и душой: мне пришлось немало постараться, чтобы не потерпеть от тебя позора. А потому знай, что ни один рыцарь на земле тебе не страшен. - Значит, вы думаете, я могу надеяться, что стану когда-нибудь настоящим рыцарем? - Всегда дерись так, как сейчас со мной, - сказал сэр Ланселот, - и я буду твоим поручителем. - Тогда заклинаю вас, сэр, посвятите меня в Рыцарский Орден. - Сэр, в этом случае вы должны назвать мне свое истинное имя и открыть, какого вы роду. - Сэр, если только вы не выдадите мою тайну, я скажу вам мое имя. - Клянусь, сэр, - сказал сэр Ланселот, - своей жизнью, что сохраню тайну, покуда вы сами ее всем не откроете. И тогда он сказал: - Мое имя - Гарет, я брат сэру Гавейну с отцовской стороны и с материнской стороны. - А, сэр, вы мне теперь еще больше по душе, чем прежде, мне ведь все время казалось, что, наверно, вы благородной крови и что не за пищей и питьем явились вы во дворец. И посвятил его сэр Ланселот в Рыцарский Орден. А после того сэр Гарет попросил его уехать, чтобы он один мог следовать за девицей. Сэр Ланселот повернул назад, прискакал к тому месту, где оставался сэр Кэй, и позаботился, чтобы его на щите доставили домой, где его едва выходили и вылечили от смертельной раны. И все над ним насмехались, более же прочих сэр Гавейн. Да и Ланселот говорил, что не дело ему утеснять и обижать заезжих молодцов. - Ведь нам невдомек, какого они роду и за каким делом прибыли ко двору. С тем и оставим мы сэра Кэя и обратимся к Бомейну Прекрасные Руки. Нагоняет он девицу, а она ему и говорит: - Чего тебе здесь надобно? От тебя кухней за милю разит, платье у тебя все сальное и грязное. Ты что думаешь, - так говорила девица, - я приму твои услуги из-за того, что ты убил рыцаря? И не надейся, ведь ты убил его случайно и с трусливым коварством. А потому поворачивай коня и езжай отсюда прочь, ты, грязный кухонный мужик! Я отлично знаю, кто ты таков, ведь сэр Кэй звал тебя Прекрасные Руки, и ты всего лишь неповоротливый мужлан, вращатель вертелов и мойщик уполовников. - Благородная девица, - отвечал он, - говорите что хотите, но, что бы вы ни говорили, я от вас не уеду, ибо перед королем Артуром я вызвался исполнить этот подвиг, и потому я либо доведу его до конца, либо же погибну. _ Тьфу на тебя, кухонный мужик! Где тебе справиться с этим приключением? Вот погоди, встретишься скоро с таким рыцарем, что за всю похлебку короля Артура не отважишься взглянуть ему в лицо. - А это, - говорит он, - уж как выйдет. Вот поехали они по лесу и видят: бежит со всех ног им навстречу человек. - Куда ты бежишь? - спросил Прекрасные Руки. - Ах, господин, - тот отвечает, - помогите мне! Здесь поблизости на лужайке шестеро воров схватили моего господина, связали крепко-накрепко, и боюсь, не убили бы они его насмерть. - Веди меня туда, - сказал Прекрасные Руки. Поехали они и выехали на лужайку, где лежал связанный рыцарь. Пустил Бомейн коня прямо на воров, одного ударил и поразил насмерть, другого вслед за ним тоже, а третьим ударом убил третьего. Остальные же трое обратились тут в бегство. Но он вдогонку за ними скачет, их настигает, и тогда они против него оборотились, набрасываются на него, наносят удары, пока наконец он их всех троих не зарубил и не возвратился освободить от веревок связанного рыцаря. Рыцарь стал его благодарить и зовет его с собою в свой замок, что был оттуда неподалеку, дабы там вознаградить щедро за такое доброе дело. - Сэр, - отвечал Прекрасные Руки, - мне не надобно награды. Только сегодня я получил посвящение в рыцари от сэра Ланселота, и потому не нужно мне иной награды, кроме Божией. И к тому же должен я следовать за этой девицей. Но когда он к ней подъехал, она велела ему убираться прочь: - От тебя разит кухней! Ты что думаешь, за все, что ты здесь сделал, я буду рада тебе? Просто тебе недобрый случай сейчас помог, но вот погоди, скоро увидишь такое, что сразу коня повернешь - и мгновенья не промедлишь. Но спасенный рыцарь поехал за девицей и просил ее остановиться на ночь в его замке. А ночь уже близилась, и потому она согласилась, и там был им оказан щедрый прием. За ужином сажает рыцарь Бомейна Прекрасные Руки напротив девицы. - Фу, какой позор, - говорит она, - вы неучтивы, сэр рыцарь, что посадили против меня кухонного прислужника. Ему более пристало свиней колоть, чем сидеть за столом против девицы высокого рождения. Рыцарь устыдился ее слов, взял и усадил его сбоку за отдельный стол и сам сел против него. Так они в тот вечер сладко ели и сладко спали в ту ночь. 6 А наутро простилась с рыцарем девица, благодарила его и снова отправилась в путь. И так ехали они, покуда не очутились в диком лесу. Поперек их пути текла широкая река, а через ту реку лишь один переезд, но на том берегу стояли два рыцаря в полном вооружении. - Ну, что скажешь ты? - спрашивает девица. - Померишься силами с теми двумя рыцарями или же назад повернешь? - Нет, - отвечал сэр Бомейн, - назад я не поверну, будь их там хоть шестеро! И с тем направил он коня в воду. Съехались они с разлету посередине реки, и обломались у них от удара копья, только щепы в руках остались. Тогда вытащили они мечи и стали яростно рубиться. Наконец ударил сэр Бомейн своего противника по шлему, так что совсем его оглушил, тот свалился в воду, да так и утонул. А сэр Бомейн пришпорил коня и выбрался на берег, но тут второй рыцарь на него налетел и тоже сломал с разлету свое копье. И снова обнажили мечи, и долго рубились они друг с другом, покуда наконец не разрубил сэр Бомейн тому шлем и голову до плеч. А потом вернулся он к девице и приглашает ее переехать через реку. - Увы, - говорит она, - надо же такому злосчастью случиться, что кухонному мужику выпало убить двух славных рыцарей! А ты что думаешь, ты доблестно сражался? Отнюдь нет, просто под первым рыцарем конь споткнулся, вот он и утонул в реке, а вовсе не было в том твоей заслуги и победы. А второй рыцарь пал, потому что, на беду, оказался ты у него за спиной и, на злосчастье, сумел его сзади зарубить. - Благородная девица, - отвечал Прекрасные Руки, - говорите что хотите, но с кем ни пришлось бы мне сражаться, уповаю на Бога, что всякому сумею воздать, прежде чем мы с ним разъедемся. А потому мне безразлично, что бы вы ни говорили, только бы мне освободить вашу госпожу. - Тьфу, вонючий кухонный мужик! Вот погоди, встретишься с рыцарями, которые уймут твое хвастовство. - Любезная девица, говорили бы вы со мной ласково, и тогда ни о чем не было бы мне заботы, ибо какие бы рыцари мне ни встретились, мне дела нет, я никого не боюсь. - Но ведь я для твоей же выгоды так говорю, - отвечала девица, - ты пока еще можешь с честью повернуть назад. Ибо если ты и дальше последуешь за мной, то почитай себя уже убитым. Я же видела, что всего, что ты сделал, добился ты просто удачей, а не доблестью твоих рук. - Ну что же, благородная девица, говорите что хотите, но, куда бы вы ни направились, я последую за вами. И ехал Бомейн Прекрасные Руки с той дамою до самой вечерни, и она его всю дорогу поносила, не давая себе отдыха. Но вот наконец выехали они на черный луг, где рос черный боярышник на нем с одного боку висело черное знамя, с другого - черный щит, а подле стояло черное копье, большое и длинное, рядом конь богатырский черный под шелковой попоной, а чуть в стороне - глыба черного камня. А на нем сидел рыцарь, весь закованный в черные латы, и прозвание ему было Рыцарь Черного Поля. 7 Увидела девица этого рыцаря и крикнула Бомейну, чтобы спасался бегством вниз по оврагу, покуда у того рыцаря конь не оседлан. - Грамерси, - отвечал Прекрасные Руки, - что почитаете меня трусом. Черный же Рыцарь при виде ее спросил: - Благородная девица, вы при дворе короля Артура выбрали этого рыцаря себе в защитники? - Нет, любезный рыцарь, это не рыцарь, а лишь кухонный мужик, из милости кормившийся у Артура на кухне. Тогда рыцарь сказал: - Что же он ездит в таком облачении? Ведь это позор, что он вас сопровождает. - Сэр, я не в силах отделаться от него, ибо он увязался за мною против моей воли. Дай-то Бог, - говорит она, - чтобы вы его от меня отвадили! Либо же убейте его, если сможете. Ибо он - злосчастный холоп и, на беду, сегодня выехал в недобрый час. Я сама видела, как он зарубил двух рыцарей у речного брода, и еще до этого свершил он чудесные подвиги, все по воле недоброго случая. - Это удивительно, - отвечал Черный Рыцарь. - Неужели хоть один настоящий рыцарь согласился с ним сражаться? - Сэр, они не знали, кто он, - объяснила девица. - Они думали, раз он едет со мной, значит, он благородного рода. - Возможно, что так, - сказал Черный Рыцарь, - но как бы то ни было, хоть он, вы говорите, вовсе не благородного рода, он собой весьма статен и, верно, должен быть очень силен. Но я вам обещаю, - сказал Черный Рыцарь, - я заставлю его спешиться и коня его и доспехи оставлю у себя. Но больше я ему ничего не сделаю, ибо это было бы для меня позором. Услыхал сэр Бомейн эти речи и говорит: - Сэр рыцарь, ты неплохо распорядился моим конем и моими доспехами! Такие слова недорого стоят. Но хочешь ты того или нет, я через этот луг все равно и против твоей воли проеду, коня же моего и доспехи ты получишь, только если отнимешь их силой рук и оружия. А потому поглядим-ка, на что ты способен! - Это ты-то такие речи говоришь? - сказал Черный Рыцарь. - А ну, отступись от своей дамы и езжай прочь. Не пристало кухонному мужику общество такой дамы. - Лжешь! - отвечал Бомейн, - я благородного роду и происхождения более высокого, чем ты, и сейчас я тебе это докажу! Вот в великом гневе разъехались они в оба конца луга, пришпорили коней и ринулись друг на друга, сшиблись, словно гром грянул. Сломалось копье у Черного Рыцаря. Бомейн же проткнул его своим копьем насквозь. Только и его копье тут сломалось, и осталось острие у того в боку. Но Черный Рыцарь все равно обнажил меч и обрушил на него могучие удары без счета и нанес Бомейну жестокие раны. Полтора часа они так бились, но под конец свалился Черный Рыцарь без чувств с коня, да так и дух испустил. А сэр Бомейн поглядел, видит: добрый у того конь и славные доспехи; быстро спешился он, облачился в его доспехи, сел на его коня и поскакал вдогонку за девицей. Увидела она его и говорит: - Прочь, кухонный мужик, чтобы ветер от тебя в мою сторону не дул! От твоей грязной одежды дурной дух и мне досада. Увы! - так сказала она, - что за недобрый случай помог такому холопу, как ты, убить столь славного рыцаря! Все это просто злая твоя удача. Но погоди, неподалеку отсюда встретится тебе тот, кто за все тебе отплатит! А потому опять я советую тебе: беги. - Может быть, и в самом деле, - отвечал Прекрасные Руки, - буду я побежден или убит. Но заверяю вас, любезная девица, я не убегу и не оставлю вас, что бы вы мне ни говорили. Ведь вы всякий раз говорите, что меня убьют или одолеют, но уж как бы там ни было, а я выхожу цел, они же остаются лежать на земле. И потому лучше было бы вам оставить насмешки, какими донимаете вы меня целый день, ибо я все равно от вас не отстану, покуда не увижу конца этого приключения, если только не буду убит или вконец побежден. Езжайте же своей дорогой, и, что бы ни случилось, я последую за вами. 8 Вот едут они дальше и видят: скачет, торопится им вслед рыцарь, весь в зеленом - и доспехи, и чепрак на коне. Нагнал он их и спрашивает у девицы: - Это мой брат Черный Рыцарь едет с вами? - Нет, нет, - она отвечает, - этот злосчастный кухонный мужик убил по воле недоброго случая твоего брата. - Увы! - вскричал Зеленый Рыцарь. - Прежалостно это, что такой благородный рыцарь, как он, столь злосчастным образом погиб, да еще, как вы говорите, от холопской руки! Ну, предатель! - так сказал Зеленый Рыцарь, - за то, что подло убил ты моего брата, ты умрешь! Он был благороднейший рыцарь, и звался он сэр Перард. - Не страшны твои угрозы, - отвечал сэр Бомейн. - И знай, что брата твоего я убил не подло, но в честном рыцарском поединке Тут подъехал Зеленый Рыцарь к кусту боярышника, а на том кусте висел зеленый рог. Он схватил его, дунул трижды и издал три грозных призыва. И явились тут две девицы и вмиг снарядили его для боя. Он пересел на боевого коня, навесил через плечо зеленый щит, взял зеленое копье, и ринулись они друг на друга, сшиблись, и обломились у них в руках копья по рукояти. Тогда они обнажили мечи и наносили один другому много яростных ударов и прежестоко один другого изранили. Но под конец налетел сэр Бомейн конем сбоку на Зеленого Рыцаря, конь того не устоял, и очутился Зеленый Рыцарь на земле. Но Зеленый Рыцарь высвободил проворно ноги из стремян, вскочил и изготовился биться пешим. Увидел это Прекрасные Руки, тоже спешился, и бросились они друг на друга, точно два могучих кулачных бойца, и долго рубились, так чтр оба жестоко истекали кровью А девица подъехала к ним и говорит: - Господин мой Зеленый Рыцарь, не стыдно ли вам, что так долго бьетесь с кухонным мужиком? Увы, на позор посвятили вас в рыцари, если этот деревенщина вас одолевает, как сорная трава одолевает хлеба на полях Устыдился Зеленый Рыцарь и, собравшись с силой, вдруг нанес ему великий и могучий удар, так что надвое расколол его щит. Но и Бомейна устыдили ее речи и этот могучий удар, от которого раскололся надвое щит у него в руках. И обрушил он меч тому на шлем с такой силою, что тот не устоял, рухнул на колени, а сэр Бомейн еще его толкнул, и растянулся он ничком на земле. Тут запросил Зеленый Рыцарь пощады, признает Бомейна Прекрасные Руки победителем и молит сохранить ему жизнь. - Напрасны все твои мольбы, - отвечал Прекрасные Руки. - Ты умрешь, если только за тебя не попросит эта девица, что приехала вместе со мной. - И распустил ему завязки шлема, словно затем, чтобы отсечь ему голову. - Тьфу на тебя, подлый кухонный мужик! Никогда не стану я просить тебя о спасении его жизни, не желаю у тебя одолжаться. - Что ж, тогда он умрет, - говорит сэр Бомейн. - Не так грозно, ты, грязный мужлан, - сказала девица. - Убивай, меня не испугаешь! - Увы! - промолвил Зеленый Рыцарь. - Неужели вы допустите, чтобы я погиб, пожалеете для меня доброго слова? Благородный рыцарь, - сказал Зеленый Рыцарь, - сохрани мне жизнь, и я прощу тебе гибель моего брата и всегда стану служить тебе, сам я и тридцать рыцарей, которые держат от меня, и мы будем верными твоими слугами. - Во имя диавола! - вскричала девица. - Неужто этому грязному мужлану станут служить тридцать рыцарей и ты сам? - Сэр рыцарь, - отвечал Прекрасные Руки, - все бесполезно, покуда моя дама не попросит меня о твоем спасении. И он уже замахнулся, чтобы отсечь ему голову. - Оставь его, - сказала девица, - ты, грязный кухонный мужик! Не убивай его, иначе раскаешься. - Благородная девица, - сказал Прекрасные Руки, - исполнить ваше веление для меня удовольствие, и по вашему приказу жизнь ему будет сохранена, иначе же нет. - И сказал он: - Сэр рыцарь в зеленых доспехах, я отпускаю тебя на свободу по просьбе этой девицы, которую гневить не желаю, ибо я исполняю все, о чем бы она меня ни попросила. Тут встал Зеленый Рыцарь на колено и протянул ему свой меч. А девица сказала: - Сокрушаюсь я, сэр Зеленый Рыцарь, о вашем поражении и о гибели вашего брата Черного Рыцаря, мне великая нужда была в вашей помощи, ибо я очень боюсь ехать через этот лес. - Не бойтесь ничего, - отвечал Зеленый Рыцарь, - ибо эту ночь вы все проведете у меня, а завтра утром я вас через этот лес провожу. Вот сели они на коней и поскакали к его замку, что расположен был оттуда неподалеку. Нои там девица все глумилась над Бомейном Прекрасные Руки и не позволила ему сесть с ней за один стол, так что Зеленый Рыцарь отвел его за другой стол и там ел вместе с ним. 9 - Благородная девица, - сказал Зеленый Рыцарь, - дивлюсь я, что вы все время глумитесь над этим славным рыцарем. Ведь я ручаюсь, он - муж благородный, и я не знаю рыцарей, ему равных. А потому вы поступаете неправильно, что так его поносите, ведь он будет вам служить, как ни один рыцарь. Ибо кем бы он сейчас ни представлялся, он в конце концов выкажет себя рыцарем самой благородной крови и королевского роду. - Тьфу! - отвечала девица. - Позор, что говорите вы о кухонном мужике хвалебные речи. - Воистину, - отвечал Зеленый Рыцарь, - позор был бы мне говорить о нем худые речи, ибо он выказал себя лучшим рыцарем, нежели я, а я немало добрых рыцарей встречал с копьем в руках на своем веку, но ни разу не видел рыцаря, равного ему Ночью же, когда ушли они на покой, Зеленый Рыцарь тайно наказал своим тридцати рыцарям всю ночь до утра сторожить сэра Бомейна и оберегать его от измены и коварства. Утром встали они, прослушали обедню, утолили голод, а потом сели на коней и поехали своей дорогой, и Зеленый Рыцарь проводил их через лес. А когда надо им было расставаться, он сказал так: - Господин мой сэр Бомейн, я сам и эти тридцать рыцарей всегда будем к вашим услугам, когда бы вы нас ни призвали и куда бы ни послали. _ Добро вы говорите, - отвечал сэр Бомейн. - Когда я призову вас, вы должны будете со своими тридцатью рыцарями прибыть по моему наказу к королю Артуру и объявить себя его пленниками. - Мы в любое время готовы это сделать, - сказал Зеленый Рыцарь. - Тьфу, позор тебе, во имя диаволово, - сказала девица, - что столь благородный рыцарь выказывает послушание кухонному мужику! Так она с ним распрощалась, а потом говорит Бомейну: - Что ты преследуешь меня, кухонный мужик? Выбрось ты этот щит и копье и беги прочь. Я тебе во благовременье даю такой совет, а не то скоро станешь кричать "увы!". Ибо будь ты даже могуч, как сэр Ланселот, сэр Тристрам или добрый рыцарь сэр Ламорак, все равно тебе не пройти этим ущельем, которое называется Гиблый Проход. - Благородная девица, - отвечал Прекрасные Руки, - кто боится, пусть спасается бегством, ведь позор был бы мне повернуть теперь назад, когда я. уже так далеко с вами заехал. - Все равно, - сказала девица, - ты скоро повернешь назад, хочешь ты того или нет. 10 Проехали они еще немного и видят, возвышается башня, белая как снег, навесными бойницами на все стороны прорезанная, двойным рвом обведенная, а на воротах башни висят пятьдесят разного цвета щитов. Перед башней - просторный луг, а на лугу видно рыцарей и пажей без счета, и шатры, и подмости, ибо там назавтра предстояло быть большому турниру. А владелец той башни был в своих покоях, он увидел из окна девицу, карлика и рыцаря в полном вооружении. - Ну, да поможет мне Бог, - вымолвил он, - с этим рыцарем я выйду на поединок, ибо, сдается мне, это - странствующий рыцарь. Вот с поспешностью облачился он в доспехи и сел на коня. А когда сидел он в седле, со щитом на плече и с копьем в руке, то все у него было красное: и сбруя на коне, и латы на нем, и все остальное. Думается тому, что это брат его Черный Рыцарь, и он громким голосом его окликает: - Брат, что делаете вы в наших краях? - Нет, нет! - отозвалась девица. - Это не брат ваш, а кухонный мужик, вскормленный из милости при Артуровом дворе. - Пусть так, - отвечал Красный Рыцарь, - я все равно хочу поговорить с ним, прежде чем он поедет дальше. - Что вы! - вскричала девица. - Этот мужлан убил вашего брата. Сэр Кэй дал ему прозвище Прекрасные Руки, а конь под ним и доспехи принадлежали прежде вашему брату Черному Рыцарю. А еще он у меня на глазах одолел вашего другого брата - Зеленого Рыцаря. Теперь-то наконец вы должны ему отомстить, ибо я не могу от него избавиться. С тем разъехались рыцари в разные стороны и ринулись друг на друга на полном скаку. У обоих кони рухнули наземь. Но они высвободили ноги из стремян, выставили перед собой щиты и, обнажив мечи, стали наносить один другому жестокие удары - то там, то здесь, нападая, отступая, приседая, наседая и бросаясь друг на друга, точно два диких вепря, в продолжение двух часов. Наконец крикнула девица Красному Рыцарю: - Увы, благородный Красный Рыцарь! Вспомни свою неизменную боевую славу! Не позволяй кухонному мужику так долго против тебя стоять! Красный Рыцарь тут разъярился и удвоил свои удары и нанес Бомейну жесточайшие раны, так что кровь побежала на землю, и дивно было смотреть на столь отчаянный бой. Но под конец все же Прекрасные Руки поверг его на землю. И хотел уже его убить, как вскричал Красный Рыцарь: - Пощади, благородный рыцарь! Не убивай меня! Я сдаюсь во власть твою вместе с шестьюдесятью рыцарями, что находятся у меня на службе, и прощаю тебе все обиды, какие ты мне учинил: и смерть моего брата Черного Рыцаря, и поражение другого брата - Зеленого Рыцаря. - Бесполезно, - отвечал Прекрасные Руки. - Одно может тебя спасти: если моя дама станет просить меня о твоем спасении. И он сделал вид, будто сейчас отрубит ему голову. - Отпусти его, Бомейн, не надо его убивать, ведь он - благородный рыцарь и к тебе не питает вражды, если только ты сохранишь ему жизнь. Тут велел он Красному Рыцарю подняться на ноги и благодарить прекрасную девицу за свое избавление. А потом Красный Рыцарь стал приглашать их осмотреть его замок и там провести ночь. Девица дала на то свое согласие, и их приняли в замке с великим радушием. Но девица не переставая осыпала Бомейна унизительной бранью, и, слыша это, немало дивился Красный Рыцарь. В ту ночь он отрядил шестьдесят рыцарей сторожить гостя, чтобы ему не учинил никто ни обиды, ни позора. Наутро они прослушали обедню, утолили голод, и явился тогда Красный Рыцарь перед Бомейном с шестьюдесятью рыцарями, воздал ему почести и присягнул ему на верность и служение вместе со своими рыцарями. _ Я благодарю вас, - отвечал Прекрасные Руки. - Вы же вот что мне обещайте: по моему зову вы должны явиться перед господином моим королем Артуром изъявить ему верность и покорность. - Сэр, - сказал Красный Рыцарь, - я сам и моя дружина всегда готовы явиться по первому вашему зову. И снова пустился Прекрасные Руки в путь вслед за девицей, которая не переставала клясть его и поносить и осыпать самой жестокой бранью. 11 - Девица, - сказал ей Прекрасные Руки, - вы неучтивы, что так обращаетесь со мной, ведь, кажется, я сослужил вам хорошую службу, и хоть вы всякий раз грозились, что быть мне побитым встречными рыцарями, но всякий раз, несмотря на такую вашу похвальбу, были они повергнуты в прах и грязь. А потому прошу вас, не оскорбляйте меня больше; когда увидите, что я побит или сдался, тогда и гоните меня с позором, а до той поры, знайте, я вас не покину, ибо иначе я был бы уже вовсе глупец, что покинул вас, пока честь победы на моей стороне. - Ничего, - говорит она, - вот скоро встретишься ты с рыцарем, который за все воздаст тебе по заслугам, ибо он - доблестнейший рыцарь на свете, не считая короля Артура. - С превеликой охотою, - отвечал Прекрасные Руки. - Ведь чем доблестнее он, тем больше мне чести с ним сразиться. И вот в скором времени увидели они впереди город богатый и прекрасный, а перед городом раскинулся больше чем на милю прекрасный луг, свежевыкошенный и уставленный пестрыми, приятными глазу шатрами. - Вон там, - говорит девица, - находится господин этого города, и у него такой обычай: располагаться в погожие дни здесь на лугу, проводя время в турнирах и поединках. При нем всегда пятьсот рыцарей и благородных воинов, и они устраивают всевозможные игры и состязания, в каких только может подвизаться благородный муж. - Этого достославного лорда я бы очень хотел повидать. - Погоди, ты на него еще вдоволь наглядишься, - отвечала девица. И поскакала вперед, высматривая шатер лорда. - Вон, погляди, - наконец сказала она. - Видишь ли шатер, весь выкрашенный синей краской индиго? (И там, куда она указывала, все - и мужчины, и женщины, и лошади, и щиты с перевязями, и копья, - все было синего цвета.) Его имя - сэр Персиант Индийский, это величайший из рыцарей, каких ты когда-либо встречал. - Возможно, что и так, - отвечал Прекрасные Руки, - но каким бы могучим рыцарем он ни был, я все равно не покину этого поля до тех пор, пока не увижу его под щитом. - Глупец! - воскликнула она. - Лучше спасайся, пока еще есть время. - Зачем? - отвечал Бомейн. - Раз он такой благородный рыцарь, как говорите вы, то он не набросится на меня со своими людьми, ну а если они будут выходить на меня по одному, то я ему ни в чем не уступлю. - Тьфу! - говорит девица. - Надо же, чтобы какой-то вонючий кухонный мужик так выхвалялся! - Девица, - сказал он, - дурно вы поступаете, что так надо мной глумитесь, ибо я предпочел бы сразиться в пяти поединках, чем подвергаться таким оскорблениям. Пусть он выходит против меня, и тогда посмотрим, насколько он страшен. - Сэр, - сказала тогда она, - я дивлюсь тебе. Какого ты роду и откуда прибыл, что так смело говоришь, да и действовал смело у меня на глазах? Потому-то я и прошу тебя: спасайся, пока еще можно, ибо и сам ты, и конь твой немало сегодня уже потрудились, мне же страшно дольше медлить вдали от замка. Ведь нам осталось до места осады лишь семь миль и все опасности мы уже миновали, кроме этой последней, вот почему я так сильно страшусь, как бы тебе здесь не пострадать. И потому я хочу, чтобы ты поспешил прочь отсюда и не был побит и изувечен этим могучим рыцарем. Но знай, что сэру Персианту Индийскому далеко до того рыцаря, что осаждает мою госпожу. - Ну, что до этого, - отвечал Бомейн, - то уж будь как будет, но раз уж я съехался столь близко с этим рыцарем, то не могу не помериться с ним силою прежде, чем мы расстанемся, не то позор мне будет, что я от него убежал. А потому, благородная девица, не бойтесь: с Божией помощью я так отделаю этого рыцаря, что покончу с ним к исходу второго часа после полудня, и мы еще засветло поспеем на подмогу к осажденной даме. - Ах, Иисусе, дивно мне, что вы за человек. Ибо не иначе как вы благородного происхождения, потому что ни одна женщина так не глумилась, не издевалась над рыцарем, как я над вами, вы же переносили все с неизменной учтивостью, а это дается лишь людям благородной крови. - Любезная девица, - отвечал Бомейн, - немногого стоит тот рыцарь, который не выказывает кротости даме. Что ни говорили вы мне, я не придавал словам вашим значения - ведь чем больше вы меня бранили, тем больше возрастал мой гнев, а я обращал его на тех, с кем сражался. Брань, которой вы меня незаслуженно осыпали, только подвигала меня на храбрый бой и была мне на пользу, она внушала желание отличиться и выказать себя таким, какой я в самом деле есть. Ведь как ни по душе мне было кормиться при дворе короля Артура, я бы, наверно и в другом месте снискал себе пропитание, но я, может быть, просто высматривал Себе товарищей. Как-нибудь в другое время еще откроется, рыцарского я роду или нет. Пока же помните, любезная девица, что службу я сослужил вам рыцарскую и, быть может, еще не так вам послужу, прежде чем нам расстаться. - Увы! - сказала она, - любезный Бомейн, простите мне все обиды, что я вам причинила. - Со всей моей охотой, - отвечал он, - я вам прощаю, ибо вы поступали так, как должно вам было поступать, и ваша брань была мне в удовольствие. Прекрасная девица, - сказал Бомейн, - раз вы теперь предпочитаете обращаться со мной ласково, знайте, что душа моя этому радуется, и сдается мне, нет на свете рыцаря, которого бы я теперь не одолел. 12 Между тем сэр Персиант Индийский их заметил, как они остановились на лугу и беседовали, и по-рыцарски послал к нему узнать, с миром ли он туда приехал или же с войной. - Передай господину своему, что это - как он захочет, мне же все равно. Посланный возвратился к сэру Персианту и передал ему тот ответ. - Ах так! Тогда я вступаю с ним в поединок, и мы будем биться до последнего. И он облачился в доспехи и выехал против Бомейна. Увидав это, изготовился сэр Бомейн, и они ринулись друг на друга во весь опор, сшиблись что было мочи, и сломались у обоих копья на три куска каждое, и кони под ними обоими рухнули наземь. Проворно высвободили они ноги из стремян, выставили перед собой щиты, обнажили мечи и стали осыпать друг друга могучими ударами без счета и так друг на друга наскакивали, что, случалось, падали ничком на землю. Так рубились они два часа с лишком, и уже щиты у них и панцири были иссечены, и во многих местах были они оба поранены. Но под конец сэр Бомейн пробил ему бок, и он стал понемногу отступать, хотя долго еще по-рыцарски вел с ним бой. Но вот наконец, хотя и не по душе ему то было, Бомейн ударил сэра Персианта сверху по шлему, так что рухнул тот ничком наземь, а он сверху на него прыгнул и, распутав завязки его шлема, приготовился его убить. Тут признал сэр Персиант свое поражение и запросил пощады. И девица подъехала, стала просить за сэра Персианта. - Я сохраню ему жизнь с охотою, - сказал Бомейн Прекрасные Руки, - ибо прежалостно было бы, чтобы такой благородный рыцарь должен был умереть. - Грамерси, - сказал сэр Персиант. - Теперь я точно знаю, что это вы убили моего брата Черного Рыцаря у Черного боярышника. Достославный рыцарь то был! Звали же его - сэр Перард. И еще уверился я, что это вы нанесли поражение второму моему брату, Зеленому Рыцарю, по имени сэр Пертолип. Вы же победили и третьего моего брата, Красного Рыцаря - сэра Перимона. И вот теперь, сэр, вы победили и меня. Вот что я готов сделать вам в угоду: я присягну вам на верную службу вместе с сотней моих рыцарей и мы всегда будем у вас в распоряжении, готовые ехать куда вам угодно по первому вашему слову. И они вошли в шатер сэра Персианта и пили там вино и ели: пряные яства. А потом сэр Персиант уложил его на ложе отдыхать до ужина, а после ужина уложил его спать. Когда же сэр Бомейн уже улегся в постель, - а у сэра Персианта была дочь, прекрасная собой девица восемнадцати лет, вот он и призвал ее к себе и повелел ей, с отцовского благословения, взойти к тому рыцарю на ложе. - Лягте с ним рядом, дочь моя, и не отпугивайте его, но будьте с ним приветливы и ласковы, заключите его в свои объятья и поцелуйте, да смотрите, чтобы все было сделано, как я повелеваю, если дороги вам моя любовь и доброе расположение. Так и сделала дочь сэра Персианта, как наказал ей отец: она приблизилась к ложу сэра Бомейна, тихонько разделась и легла с ним рядом. Проснулся он, увидел ее и спрашивает, кто она такая. - Сэр, - она отвечает, - я дочь сэра Персианта, я пришла по повелению моего отца. - Вы девица или замужняя дама? - Сэр, - отвечает она, - я чистая девственница. - Господь меня упаси, - говорит он, - чтобы я вас лишил девственности и тем причинил сэру Персианту столь великий стыд! И потому прошу вас, любезная девица, встаньте с этого ложа - или же придется встать мне. - Сэр, - сказала она, - я ведь явилась сюда не по моей воле, - но по отцовскому велению. - Увы! - сказал сэр Бомейн. - Позор был бы мне, рыцарю, если бы я причинил вашему отцу такое бесчестие. Он поцеловал ее, и она удалилась и, придя к отцу своему сэру Персианту, поведала ему все, как и что с ней было. - Истинно, - сказал сэр Персиант, - кто бы он ни был, он муж благороднейший. Здесь мы оставляем их до утра. 13 А наутро сэр Бомейн и его дама отслушали обедню, утолили голод и стали прощаться. - Любезная девица, - сказал сэр Персиант, - куда везете вы с собой этого рыцаря? - Сэр, - отвечала она, - этот рыцарь едет к Замку Угроз, в котором терпит осаду моя сестра. - А-а, - сказал сэр Персиант, - знаю, ее осаждает Рыцарь Красного Поля, самый беспощадный, свирепый рыцарь, какого я только встречал на земле, и человек, не ведающий милосердия. К тому же, говорят, в нем сила семи мужей. Спаси вас Бог, сэр Бомейн, от этого рыцаря, но он жестоко утесняет ту даму, а это великой жалости достойно, ибо она - одна из прекраснейших дам на свете, и вижу я, ваша дама - ее сестра. - Ваше имя не Лионетта? - Да, сэр, так меня зовут, а госпожа моя сестра зовется леди Лионесса. - Вот что я вам скажу, - говорит сэр Персиант, - этот Красный Рыцарь Красного Поля давно обложил ее замок, скоро два года стоит он осадой, и он уже много раз мог бы его взять, но он все тянет и медлит, ибо хочет дождаться, чтобы приехал биться с ним в поединке сэр Ланселот Озерный, или сэр Тристрам, или же сэр Ламорак Уэльский, или же сэр Гавейн, вот потому-то он и продолжает осаду. А теперь, господин мой, - сказал сэр Персиант Индийский, - поезжайте с легким сердцем и с тяжелой рукой, ибо вам предстоит сразиться с достойнейшим противником. - Вот посмотрите, как я с ним управлюсь, - сказал сэр Бомейн. - Сэр, - сказала тут девица Лионетта, - я прощу вас за этого благородного юношу: посвятите его в рыцари, прежде чем ему драться с Красным Рыцарем. - Я готов со всей моей охотою, - отвечал сэр Персиант. - Если только он согласен принять посвящение в Рыцарский Орден от такого незнатного человека, как я. - Сэр, - отвечал Бомейн, - я вас благодарю, но мне уже посчастливилось в этом: сам сэр Ланселот Озерный посвятил меня в рыцари. - О! - воскликнул сэр Персиант, - более почетного посвящения не могли бы вы удостоиться, ибо среди всех рыцарей он должен быть назван главою рыцарства, и по всему свету идет молва, что славу истинного рыцарства разделили между собой три рыцаря: сэр Ланселот Озерный, сэр Тристрам Лионский и сэр Ламорак Уэльский. Эти трое - из рыцарей славнейшие, но есть и много других благородных рыцарей, как сэр Паломид-Сарацин, сэр Сафир, его брат; а также сэр Блеоберис и его брат, сэр Бламур Ганский; и сэр Борс Ганский, и сэр Эктор Окраинный, и сэр Персиваль Уэльский. Эти все и еще многие - благородные рыцари, но нет среди них ни одного со столь славным именем, как те трое. А потому да пошлет вам Господь Удачи, - так сказал сэр Персиант, - ибо, если вы одолеете Красного Рыцаря, будете вы почитаться четвертым рыцарем в мире. - Сэр, - отвечал Бомейн, - мне бы очень хотелось приобрести рыцарскую славу и доброе имя. Знайте, что я из хорошего рода, смело могу сказать, что отец мой - благородный барон. И если вы обещаете хранить это в тайне, и эта благородная девица тоже, я открою вам, кто я таков и из какого рода. - Мы не выдадим вас, - сказали они оба, - пока вы сами того не пожелаете, клянемся нашей верою в Иисуса. - Истинно, - сказал он тогда, - мое имя - сэр Гарет Оркнейский, и король Лот мне отец, и мать моя - сестра королю Артуру, имя же ее - леди Моргауза. Сэр Гавейн мне приходится братом, а также сэр Агравейн и сэр Гахерис, я из них всех меньший. Но ни сам король Артур, ни сэр Гавейн не знают, кто я. 14 Между тем, как рассказывается в Книге, та дама, что находилась в осажденном замке, была извещена карликом о приближении своей сестры и о том, что с нею едет рыцарь и как они благополучно преодолели все опасности в пути. - А что он за человек? - спросила дама. - Он истинно благородный рыцарь, госпожа, - отвечал ей карлик. - Он еще совсем юн, но собою хорош, какого краше не встретишь. - Кто же он таков и откуда родом? - спросила дама. - И от кого он принял посвящение в рыцари? - Госпожа, - отвечал карлик, - он приходится сыном королю Оркнейскому, но имени его я вам пока не назову; однако знайте, что в рыцари его произвел сэр Ланселот, ибо ни от кого другого он не соглашался принять посвящение, и что сэр Кэй прозвал его Бомейн Прекрасные Руки. - А как он ушел от братьев сэра Персианта? - Так, как должно благородному рыцарю. А сначала он еще двоих рыцарей убил у брода. - Ах! - сказала она. - То были два славных рыцаря, но немилосердные убийцы. Одного из них звали сэр Герард де Брюс, а другого сэр Арнольд де Брюс. - После того, госпожа, он повстречался с Черным Рыцарем и убил его в честном бою и дальше поехал, взяв его коня и доспехи, и бился с Зеленым Рыцарем и его в честном бою одолел. Так же обошелся он и с Красным Рыцарем, а потом тем же самым образом и с Синим Рыцарем, одолев его в честном поединке. - Так, значит, - сказала дама, - он победил сэра Персианта Индийского, одного из благороднейших рыцарей в мире. - Истинно, госпожа, - отвечал карлик, - он одолел всех четверых братьев и Черного Рыцаря убил, но он свершил и еще многое - он поверг сэра Кэя и оставил его лежать на земле замертво; и еще он вел великий поединок с сэром Ланселотом, и они разошлись полюбовно, и вот тогда-то сэр Ланселот и посвятил его в рыцари. - Карлик, - сказала дама, - я радуюсь этим вестям. А потому отправляйся поскорее в отшельническую обитель, что находится тут неподалеку на моих землях, и захвати с собою моего вина в двух бутылях из серебра - в них вмещается по два галлона, - а также два каравая хлеба вместе с жирным жарким из оленины и изысканно приготовленной дичью; и еще вот я даю тебе золотой кубок, богато украшенный драгоценными камнями. Ты отнеси все это к моему отшельнику и передай ему прямо в руки. А после возвращайся к моей сестре, приветствуй ее от меня сердечно, а также передай мой поклон тому любезному рыцарю и пригласи его отведать еды и питья и набраться свежих сил. Да скажи ему, что я благодарю его за его благородство и доброту, что он взял на себя такой труд ради меня, которая ни разу не оказала ему ни щедрости, ни любезного приема. Пусть он мужается и воспрянет духом, ибо ему предстоит встреча с рыцарем доблестным, но не знающим ни учтивости, ни благородства; ни доброты; ему нет дела ни до чего, кроме убийства, вот почему я не могу его хвалить и не могу полюбить его. Карлик с ней расстался и возвратился к сэру Персианту. Он застал еще у него девицу Лионетту и сэра Бомейна и пересказал им все, что вы сейчас слышали. Они стали прощаться с сэром Персиантом, но он сел на низкорослую лошадь и проводил их до дороги и поручил их Господу. Вот в недолгом времени цриехали они в отшельничью обитель, там пили они вино и угощались жареной олениной и другой дичью. Когда же они насытились, карлик взял порожние бутыли и кубок и привез их обратно в замок. Но по дороге повстречался ему Красный Рыцарь Красного Поля и спрашивает, откуда он едет и где был. - Сэр, - отвечает карлик, - я ездил с сестрой моей госпожи, владелицы замка, а она побывала при дворе короля Артура и везет с собою оттуда рыцаря. - Ну, я думаю, напрасны все ее труды и пропадут они даром, ибо, привези она с собою даже сэра Ланселота, сэра Тристрама, сэра Ламорака или сэра Гавейна, все равно, сдается мне, я ни перед кем из них не оплошаю. - Возможно, что и так, - отвечал карлик, - но только этот рыцарь преодолел все опасности на пути, убил Черного Рыцаря и еще двоих и победил в поединках Зеленого Рыцаря, Красного Рыцаря и Синего Рыцаря. - Так, значит, он один из тех четверых, что я сейчас тебе назвал? - Нет, - отвечал карлик, - но он - королевский сын. - Как же его имя? - вопрошал Красный Рыцарь Красного Поля. - Этого я вам не скажу, но сэр Кэй прозвал его в насмешку Бомейн Прекрасные Руки. - Ну, мне нет дела до того, кто он таков, - промолвил рыцарь, - все равно я с ним скоро разделаюсь, и, когда я его одолею, он погибнет позорной смертью, как и многие другие до него. - Жаль, если это будет так, - сказал карлик, - и жаль, что вы ведете с благородными рыцарями столь постыдную войну. 15 А теперь мы оставляем этого рыцаря и карлика и поведем речь о Бомейне Прекрасные Руки, который всю ночь провел в хижине отшельника. На заре прослушали они с девицей Лионеттой обедню, утолили голод, сели на коней и поскакали через густой лес. Вот выезжают на равнину и видят, стоит там множество шатров и палаток и высится посреди прекрасный замок, а вокруг дым клубится и слышен великий шум. Подъезжают они поближе к осажденному замку, и видит сэр Бомейн, что вокруг на высоких деревьях висят повешенные рыцари в полном облачении, и щиты у них на шее, и мечи на поясе, и золоченые шпоры на пятках. Так висело там на позорище чуть не сорок рыцарей в полных доспехах. Упало сердце у сэра Бомейна, и спрашивает он: - Что это значит? - Добрый сэр, - отвечает девица, - не падайте духом, как ни ужасен этот вид, напротив того, мужайтесь, иначе мы погибли. Ведь все эти рыцари прибыли сюда к осажденному замку на выручку моей сестре даме Лионессе, но когда Красный Рыцарь Красного Поля одерживал над ними верх, он всякий раз казнил их этой позорной казнью без пощады. Таким же образом он поступит и с вами, если только вы не возьмете над ним верх. - Упаси меня Иисусе, - сказал сэр Бомейн, - от столь низкой смерти и оружие мое от позора. Чем кончить так, уж лучше пасть в честном бою. - Оно и лучше, - сказала девица. - Но смотрите не доверяйте ему, ему неведомо благородство. У него в мыслях только убийства и позорные казни. А это жаль, - сказала девица, - ибо он муж собою видный и рыцарь предоблестный и ему принадлежат многие земли и богатые владения. - Истинно, - сказал сэр Бомейн, - быть может, он и доблестный рыцарь, но он привержен к низким обычаям, и удивления достойно, что он так долго оставался невредим, просто ни одному из благородных рыцарей господина моего короля Артура не случалось с ним сразиться. Поскакали они дальше и подъехали ко рву. Видят, высятся вдоль рвов крепкие стены, а под стенами расположились многие могучие бароны и кругом громко играют и поют менестрели. А с другой стороны ударяют в стены морские волны, а на них качаются корабли, и матросы громко кричат свое "Эгей! Тяни, подымай!". И там поблизости росло дерево сикомора, а на нем висел рог, столь огромный, что им такого видет