скорее сгущал, чем рассеивал впечатление заброшенности и безлюдья. Человек с любопытством озирался по сторонам; казалось, все окружающее ему знакомо, но он не может найти своего места в нем и не знает, что делать. Так, наверно, мы будем вести себя, восстав из мертвых в ожидании Страшного суда. В ста шагах от него лежала прямая дорога, белея в лунном свете. Пытаясь "определиться", как сказал бы землемер или мореплаватель, он медленно перевел взгляд с одного конца дороги на другой и заметил в четверти мили к югу смутно чернеющий в тумане отряд кавалерии, который направлялся на север. За ним шла колонна пехоты с тускло поблескивавшими винтовками за спиной. Колонна двигалась медленно и неслышно. Еще отряд кавалерии, еще полк пехоты, за ним еще и еще, непрерывным потоком двигались к тому месту, откуда на них смотрел человек, мимо него и дальше на север. Проехала батарея; канониры, скрестив на груди. руки, сидели на лафетах и зарядных ящиках. И вся эта бесконечная процессия, отряд за отрядом, выступала из тьмы с юга и уходила во тьму на север, но не слышно было ни говора, ни стука копыт, ни грохота колес. Это показалось ему странным: он подумал было, что оглох; произнес это вслух и услышал собственный голос, хотя он звучал как чужой, и это его поразило; ухо его ожидало услышать голос совсем иного тембра и звучания. Однако он понял, что не оглох, и на время успокоился. Затем он вспомнил, что существует явление природы, известное под названием "акустической тени". Когда человек попадает в акустическую тень, есть такое направление, по которому звук до него не доходит. Во время одного из самых ожесточенных боев войны Севера с Югом - сражения при Гейнс-Мнлл, в котором участвовало сто орудий, зрители, находившиеся на расстоянии полутора миль на противоположном склоне долины Чикагомини, не слышали ни звука, хотя очень ясно видели все происходившее. Бомбардировка Порт-Ройал, слышная и ощутимая в Сент-Августине, в ста пятидесяти милях к югу, не была слышна в двух милях к северу при тихой погоде. За несколько дней до сдачи при Аппоматоксе оглушительная перестрелка между войсками Шеридана и Пикета оставалась неизвестной последнему,- он находился в тылу своей армии, в какой-нибудь миле от линии огня. Ни один из этих случаев не был известен герою нашего рассказа, но менее значительные явления того же порядка не ускользнули от его внимания. Его тревожило не загадочное безмолвие этого ночного похода, а нечто иное. "Боже мой,- сказал он себе, и опять ему почудилось что кто-то другой выражает вслух его мысли,- если это действительно южане,- значит, мы проиграли сражение и они двигаются к Нэшвиллу!" Потом у него мелькнула мысль о самом себе - тревожное предчувствие, - то ощущение надвигающейся опасности, которое в других мы называем страхом. Он быстро отступил в тень дерева. А молчаливые батальоны все так же медленно и неслышно проходили в тумане. Вдруг он почувствовал на затылке холодок, и это заставило его взглянуть туда, откуда дохнуло ветром обернувшись к востоку, он увидел бледный серый свет на горизонте - первый признак наступающего дня. Предчувствие опасности усилилось в нем. "Надо уходить,- подумал он,- не то меня заметят и возьмут в плен". Он вышел из тени и быстрым шагом направился к бледнеющему востоку. Из-под прикрытия группы кедров он оглянулся назад. Вся колонна скрылась из виду; прямая дорога белела в лунном свете, безлюдная и пустая. Он и раньше недоумевал, но теперь был прямо-таки ошеломлен. Как могла пройти армия так быстро, передвигающаяся так медленно! Он этого не понимал. Незаметно проходила минута за минутой - он утратил ощущение времени. Сосредоточив все свои силы, он стал искать решения загадки, но тщетно. Когда наконец он отвлекся от занимавших его мыслей, в которые был погружен, над холмами уже показался краешек солнца, но и солнечные лучи не рассеяли его сомнений. По обеим сторонам дороги тянулись возделанные поля, и нигде не было заметно опустошений, какие влечет за собой война. Из труб фермерских домиков восходили к небу тонкие струйки дыма, свидетельствуя о приготовлениях к мирным дневным трудам. Собака, прекратив свою извечную жалобу луне, бегала за негром, который, погоняя мулов, запряженных в плуг, мирно напевал то веселые, то печальные мотивы. Герой нашего рассказа в остолбенении смотрел на эту мирную картину, как будто никогда в жизни не видел ничего подобного, потом поднес руку к голове, провел ею по волосам и стал внимательно рассматривать ладонь-поведение, непонятное для зрителя. После этого, по-видимому успокоившись, он уверенно зашагал к дороге. 2. ЕСЛИ ВЫ ПОТЕРЯЛИ САМОГО СЕБЯ, ОБРАТИТЕСЬ К ВРАЧУ Доктор Стиллинг Молсониз Морфрисборо, отправившись навестить пациента за шесть или семь миль от дома по Нэшвилльской дороге, оставался при больном всю ночь. На рассвете он поехал домой верхом, по обычаю существовавшему в то время среди окрестных врачей. Когда он проезжал недалеко от места битвы при Стон-ривер, с обочины дороги к нему подошел человек и отдал честь по-военному, поднеся руку к полям шляпы. Однако шляпа эта была вовсе не армейского образца, человек не носил мундира, и в его движениях не заметно было военной выправки. Доктор вежливо ему поклонился, полагая, что не совсем обычная манера здороваться объясняется уважением к историческим местам. Незнакомец, по-видимому, желал заговорить с ним, и доктор учтиво придержал свою лошадь и стал ждать. - Сэр,- сказал незнакомец,- вы, быть может, неприятель, хотя вы и штатский. - Я - врач,- лаконически ответил тот. - Благодарю вас,- сказал незнакомец,- я лейтенант из штаба генерала Газена.- Он замолчал и с минуту пристально вглядывался в человека, к которому обращался, потом прибавил: - Из армии северян. Врач ограничился кивком. - Скажите мне, пожалуйста,- продолжал тот,- что здесь произошло? Где обе армии? Кто выиграл сражение? Врач, полузакрыв глаза, с любопытством смотрел на своего собеседника. После наблюдения, длившегося столько времени, сколько позволяла учтивость, он сказало - Простите меня, но тот, кто спрашивает, не должен и сам уклоняться от ответа. Вы ранены?- прибавил он с улыбкой. - Кажется, легко. Человек снял шляпу штатского фасона, провел рукой по волосам и, отняв ее, пристально посмотрел на ладонь. - Меня задело пулей, и я потерял сознание. Задело, вероятно, слегка, шальной пулей: крови нет, и я не чувствую боли. Я не хочу беспокоить вас просьбой, чтоб вы меня осмотрели, но не скажете ли вы, как мне найти свою часть или хоть какой-нибудь отряд армии северян, если вы знаете, где она? Доктор опять ответил не сразу: он старался припомнить все, что говорится в медицинских книгах о потере памяти и о том, что знакомые места, кажется, помогают вспомнить забытое. Наконец он взглянул человеку в глаза и заметил с улыбкой: - Лейтенант, почему вы не в мундире, который присвоен вашему званию? Человек оглядел свой штатский костюм, поднял глаза и сказал с запинкой: - Это верно. Я... я не понимаю. Все еще глядя на него зорким, но сочувственным взглядом, доктор спросил напрямик: - Сколько вам лет? - Двадцать три,- а почему вас это интересует? - Я бы этого не сказал; никак нельзя подумать, что вам двадцать три года. Человек потерял терпение. - Не стоит об этом спорить,- сказал он.- Мне нужно узнать, где находится армия. Не прошло еще двух часов, как я видел колонну войск, двигавшуюся к северу по этой дороге. Вы, должно быть, встретились с ними. Будьте добры, скажите, какого цвета на них мундиры, я сам не мог этого разглядеть,- и больше я не стану вас беспокоить. - Вы совершенно уверены, что видели их? - Уверен? Боже мой, сэр, да я мог бы пересчитать их! - Вот как,- сказал врач, внутренне забавляясь собственным сходством с болтливым цирюльником из "Тысяча и одной ночи",- это очень любопытно. Я не видел никаких войск. Человек посмотрел на него холодно, словно и он тоже заметил это сходство с цирюльником. - Видно, вы не хотите мне помочь,- сказал он.- Можете убираться ко всем чертям, сэр! Он повернулся и, не разбирая дороги, зашагал прямиком через росистые поля, а его мучитель, начинавший уже раскаиваться, спокойно следил за ним со своего наблюдательного поста в седле, пока тот не исчез за деревьями. 3. КАК ОПАСНО СМОТРЕТЬ В ЛУЖУ Свернув с дороги, путник замедлил шаг и теперь шел вперед, нетвердой походкой, чувствуя сильную усталость. Он не мог понять, отчего он так устал, хотя чрезмерная словоохотливость деревенского лекаря была сама по себе утомительна. Усевшись на камень, он положил руку на колено, ладонью вниз, и случайно взглянул на нее. Рука была исхудалая, морщинистая. Он поднял обе руки к лицу. Лицо было все в глубоких морщинах: борозды чувствовались на ощупь. Странно! Немогла же простая контузия и короткий обморок превратить человека в развалину. - Я, верно, очень долго пролежал в госпитале,- сказал он вслух.- Боже, до чего я глуп! Ведь сражение было в декабре, а сейчас лето!- Он засмеялся.- Не удивительно, что этот лекарь подумал, будто я сбежал из сумасшедшего дома. Он ошибся: я сбежал всего-навсего из лазарета. Его внимание привлек маленький клочок земли неподалеку, обнесенный каменной оградой. Без всякой определенной цели он встал и подошел к ней. Посредине стоял тяжелый монумент, сложенный из камня. Он потемнел от времени, выкрошился по углам и был покрыт пятнами мха и лишайника. Между массивными глыбами пробилась трава, и корни ее раздвинули глыбы камня. В ответ на дерзкий вызов этого сооружения время наложило на него свою разрушающую руку, и скоро оно сровняется с землей, "подобно Тиру и Ниневии". В надписи на одной из сторон памятника взгляд его уловил знакомое имя. Задрожав от волнения, он перегнулся всем телом через ограду и прочел: Бригада генерала Газена. солдатам, павшим в бою при Стон-ривер, 21 декабря 1862 года Чувствуя слабость и головокружение, человек повалился на землю. Рядом с ним - стоило только протянуть руку - было небольшое углубление в земле, полное воды после недавнего дождя,- прозрачная лужица. Он подполз к ней, чтобы освежиться, приподнялся, напрягая дрожащие руки, вытянул голову впереди увидел свое отражение, как в зеркале. Он вскрикнул страшным голосом. Руки его ослабели, он упал лицом вниз, прямо в лужу, и нить, связавшая на миг начало и конец его существования, оборвалась навсегда.  * ПРОКЛЯТАЯ ТВАРЬ *  перевод А.Елеонской 1. НЕ ВСЕ, ЧТО НА СТОЛЕ, МОЖНО ЕСТЬ  За грубым дощатым столом сидел человек и при свете сальной свечи читал какие-то записи в книге. Это была старая записная книжка, сильно потрепанная; и, по-видимому, почерк был не очень разборчивый, потому что читавший то и дело подносил книгу к самому огню так, чтобы свет падал прямо на страницу. Тогда тень от книги погружала во мрак половину комнаты, затемняя лица и фигуры, ибо, кроме читавшего, в комнате было еще восемь человек. Семеро из них сидели вдоль неотесанных бревенчатых стен, молча, не шевелясь, почти у самого стола, и, так как комната была небольшая, протянув руку, они могли бы дотянуться до восьмого, который лежал на столе, навзничь, полуприкрытый простыней, с вытянутыми вдоль тела руками. Он был мертв. Человек за столом читал про себя, и никто не говорил ни слова: казалось, все чего-то ожидали, только мертвецу нечего было ждать. Снаружи из ночного мрака, через служившее окном отверстие, доносились волнующие ночные звуки пустыни: протяжный, на одной неопределенной ноте, вой далекого койота; тихо вибрирующее стрекотанье неугомонных цикад в листве деревьев; странные крики ночных птиц, столь не похожие на крики дневных: гуденье больших суетливых жуков и весь тот таинственный хор звуков, настолько незаметных, что, когда они внезапно умолкают, словно от смущения, кажется, что их почти и не было слышно. Но никто из присутствующих не замечал этого: им не свойственно было праздное любопытство к тому, что не имело практического значения; это ясно было из каждой черточки их суровых лиц - ясно даже при тускло горевшей одинокой свече. Очевидно, все это были местные жители - фермеры и дровосеки. Человек, читавший книгу, несколько отличался от остальных, он, казалось, принадлежал к людям другого круга - людям светским, хотя что-то в его одежде указывало на сродство с находившимися в хижине. Сюртук его вряд ли мог бы считаться приличным в Сан-Франциско; обувь была не городская, и шляпа, лежавшая на полу подле него (он один сидел с непокрытой головой), была такой, что всякий, предположивший, что она служит лишь для украшения его особы, неправильно понял бы ее назначение. Лицо у него было приятное, с некоторым оттенком суровости, хотя, возможно, суровость эта была напускная или выработанная годами, как это подобало человеку, облеченному властью. Он был следователем и в силу своей должности получил доступ к книге, которую читал: ее нашли среди вещей умершего, в его хижине, где сейчас шло следствие. Окончив чтение, следователь спрятал книжку в боковой карман. В эту минуту дверь распахнулась, и в комнату вошел молодей человек. По всей видимости, он родился и вырос не в горах: он был одет как городской житель. Платье его, однако, пропылилось, словно он проделал длинный путь. Он и в самом деле скакал во весь опор, чтобы поспеть на следствие. Следователь кивнул головой; больше никто не поклонился вновь пришедшему. - Мы вас поджидали,- сказал следователь.- С этим делом необходимо покончить сегодня же. Молодой человек улыбнулся. - Очень сожалею, что задержал вас,- сказал он,- я уехал не для того, чтобы уклониться от следствия: мне нужно было отправить в газету сообщение о случившемся, и я полагаю, вы меня вызвали, чтобы я рассказал вам об этом. Следователь улыбнулся. - Сообщение, посланное вами в газету,- сказал он,- вероятно, сильно разнится от того, что вы покажете здесь под присягой. - Об этом судите сами,- запальчиво возразил молодой человек, заметно покраснев.- Я писал через копировальную бумагу, и вот копия того, что я послал. Это написано не в виде хроники, так как все случившееся слишком неправдоподобно, а в виде рассказа. Он может войти в мои показания, данные под присягой. - Но вы говорите, что это неправдоподобно? - Для вас, сэр, это не имеет никакого значения, если я присягну, что это правда. Следователь с минуту молчал, опустив глаза. Люди, сидевшие вдоль стен, переговаривались шепотом, лишь изредка отводя взгляд от лица покойника. Потом следователь поднял глаза и сказал: - Будем продолжать следствие. Все сняли шляпы. Свидетеля привели к присяге. - Ваше имя?- спросил следователь. - Уильям Харкер. - Возраст? - Двадцать семь лет. - Вы знали покойного Хью Моргана? - Да. - Вы были при нем, когда он умер? - Я был поблизости. - Как это случилось? Я имею в виду то, что вы очутились здесь. - Я приехал к нему поохотиться и половить рыбу; в мои намерения входило также познакомиться поближе с ним и его странным, замкнутым образом жизни. Мне казалось, из него может выйти неплохой литературный персонаж. Я иногда пишу рассказы. - Я иногда читаю их. - Благодарю вас. - Рассказы вообще-то - не ваши. Кое-кто из присяжных засмеялся. На мрачном фоне веселая шутка вспыхивает ярко. Солдаты на войне в минуту затишья охотно смеются, и острое словцо в мертвецкой захватывает своей неожиданностью. - Расскажите обстоятельства, сопровождавшие смерть этого человека,- сказал следователь. - Если желаете, можете пользоваться любыми заметками или записями. Свидетель понял. Вынув из внутреннего кармана рукопись, он поднес ее к свечке и стал перелистывать; найдя нужную страницу, он начал читать. 2. ЧТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ В ЗАЯЧЬИХ ОВСАХ  Солнце еще только всходило, когда мы вышли из дома, захватив с собой дробовики. Мы хотели пострелять перепелов, но у нас была только одна собака. Морган сказал, что лучшее место для охоты лежит за гребнем соседней горы, и мы пошли по тропинке сквозь густые заросли кустарника. По ту сторону гребня местность была сравнительно ровная, густо поросшая заячьим овсом. Когда мы вышли из кустарника, Морган, был на несколько ярдов впереди меня. Вдруг немного вправо от нас послышался шум: словно ворочалось какое-то животное, и мы увидели, как кусты сильно заколыхались. - Оленя вспугнули,- сказал я.- Жаль, что мы не захватили винтовки. Морган, который остановился, напряженно всматриваясь в колыхавшийся кустарник, ничего не сказал, но взвел оба курка и взял ружье на прицел. Он показался мне немного взволнованным, что меня удивило, так как он слыл за человека, умевшего сохранять исключительное хладнокровие даже в минуты внезапной и неминуемой опасности. - Ну, бросьте,- сказал я.- Уж не думаете ли вы уложить оленя одним зарядом дроби, а? Он ничего не ответил; но, когда он слегка обернулся ко мне и я увидел его лицо, меня поразила напряженность его взгляда. Тогда я понял, что дело нешуточное, и первое, что пришло мне в голову, это что мы напоролись на гризли. Я двинулся к Моргану, на ходу взводя курок. Кусты больше не шевелились, и шум прекратился, но Морган все так же пристально смотрел в ту сторону. - В чем дело? Что за чертовщина? - спросил я. - Проклятая тварь,- ответил он, не поворачивая головы. Голос его звучал хрипло и неестественно. Морган заметно дрожал. Я уже хотел было заговорить с ним, как вдруг заметил, что заячий овес там, где кончается кустарник, заволновался каким-то непонятным образом. Передать это словами почти невозможно. Казалось, налетел порыв ветра, который не только пригибал траву, но и придавливал ее, прижимал к земле так, что она не могла подняться, и это движение медленно шло прямо на нас. Никогда в жизни ничто так не поражало меня, как это необыкновенное и необъяснимое явление, хотя, кажется, я не испытывал ни малейшего страха. Я припоминаю,- и говорю об этом сейчас потому, что, как ни странно, я вспомнил об этом тогда,- как однажды, глядя рассеянно в открытое окно, я на миг принял небольшое деревцо под самым окном за одно из больших деревьев, стоявших поодаль. Оно казалось одинаковой с ними величины, но отличалось от них более четкими и резкими очертаниями. И хотя это всего-навсего было искажением перспективы, я был поражен, почти испуган. Мы так привыкли полагаться на незыблемость законов природы, что малейшее от них отклонение воспринимаем как угрозу нашей безопасности, как предупреждение о неведомом бедствии. Так и теперь, на первый взгляд беспричинное колыхание травы и медленное, неуклонное ее движение вселяли явную тревогу. Мой спутник, казалось, не на шутку испугался, и я глазам своим не поверил, когда он приложился и выпалил из обоих стволов сразу по надвигавшейся траве! Не успел еще рассеяться дым, как я услышал громкий, неистовый крик, словно рев дикого зверя,- и Морган, отшвырнув ружье, прыгнул в сторону и стремглав бросился прочь. В ту же минуту что-то скрытое в дыму резким толчком отбросило меня на землю - что-то мягкое, тяжелое, налетевшее на меня со страшной силой. Не успел я подняться и взять ружье, которое, по-видимому, было выбито у меня из рук, как услышал крик Моргана - крик предсмертной агонии, сливавшийся с хриплыми, дикими звуками: словно рычали и грызлись собаки. Охваченный невыразимым ужасом, я вскочил на ноги и посмотрел в ту сторону, куда бежал Морган; и не дай мне бог еще раз увидеть подобное зрелище! Ярдах в тридцати от меня мой друг, опустившись на одно колено, запрокинув голову, без шляпы, с разметавшимися длинными волосами, раскачивался всем телом влево и вправо, вперед и назад. Правая рука была поднята, но кисти как будто не было, по крайней мере я ее не видел. Другая рука совсем была не видна. Временами - так мне теперь вспоминается вся эта непостижимая сцена - я мог различить только часть его тела: словно остальное было стерто - иного выражения я не могу подобрать,- и затем какое-то перемещение, и все тело становилось видным. Все это, вероятно, длилось лишь несколько секунд, и, однако, Морган за это время успел проделать все движения борца в схватке с противником, превосходящим его весом и силой. Мне виден был только он, и то не всегда отчетливо. И до меня непрерывно доносились его крики и проклятья сквозь заглушавший их рев, который звучал злобно и яростно,- мне никогда не приходилось слышать, чтобы такие звуки вырывались из глотки зверя или человека. Нерешительность моя длилась лишь одну минуту, потом, бросив ружье, я кинулся на помощь другу. У меня мелькнула догадка, что его сводит судорога или с ним случился припадок. Прежде чем я успел добежать до него, он упал и затих. Все звуки смолкли, но с ужасом, превосходящим тот, какой вызвало у меня это страшное происшествие, я опять увидел то же таинственное движение травы от места, истоптанного вокруг распростертого человека, к опушке леса. И только когда оно достигло леса, я смог отвести глаза и взглянуть на своего друга. Он был мертв". 3. И ОБНАЖЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ БЫТЬ В ЛОХМОТЬЯХ  Следователь встал и подошел к мертвецу. Приподняв край простыни, он откинул ее, открыв все тело, обнаженное и казавшееся при свете сального огарка грязно-желтым. Оно было покрыто большими синевато-черными пятнами, по-видимому вызванными кровоизлиянием. Грудь и бока имели такой вид, словно по ним колотили дубинкой. Повсюду были ужасные раны. Кожа была изодрана в клочья. Следователь перешел на другой конец стола и развязал шелковый платок, который поддерживал подбородок и был завязан узлом на макушке. Когда платок сняли, под ним обнаружилось то, что было когда-то горлом. .Кое-кто из присяжных встал, чтобы лучше видеть, но тут же отвернулся, раскаявшись в своем любопытстве. Свидетель Харкер отошел к открытому окну и облокотился на подоконник, почувствовав тошноту и слабость. Набросив платок мертвецу на шею, следователь отошел в угол комнаты и из кучи платья стал вытаскивать одну вещь за другой, на несколько секунд поднимая ее к свету и осматривая. Все было изорвано и заскорузло от крови. Присяжные не стали производить более тщательного осмотра. По-видимому, это не интересовало их. Собственно говоря, они все это уже видели; единственно, что было для них новым,- это показания Харкера. - Джентльмены,- сказал следователь,- очевидно, у нас нет других свидетелей. Ваши обязанности вам известны; если вопросов больше нет, вы можете удалиться, чтобы обсудить ваше решение. Встал старшина присяжных - высокий, бородатый человек лет шестидесяти, в грубой одежде. - У меня есть только один вопрос, господин следователь,- сказал он.- Из какого сумасшедшего дома сбежал этот ваш свидетель? - Мистер Харкер,- сказал следователь совершенно серьезно и спокойно, из какого сумасшедшего дома вы в последний раз сбежали? Харкер снова густо покраснел, но ничего не сказал, и семеро присяжных встали и торжественно один за другим вышли из хижины. - Если вы не собираетесь продолжать ваши оскорбления, сэр,- сказал Харкер, как только они со следователем остались одни возле мертвеца,- то, полагаю, я могу удалиться? - Да. Харкер пошел к выходу, но, положив руку на щеколду, остановился. Профессиональные привычки в нем были сильны - сильнее чувства собственного достоинства. Он обернулся и сказал: - Я узнал книжку, которую вы держали в руках: это дневник Моргана. Кажется, он вас сильно заинтересовал: вы читали его все время, пока я давал показания. Нельзя ли мне взглянуть на него? Читателям интересно будет... - Дневник не будет фигурировать в деле,- возразил следователь, опуская книжку в карман сюртука,- все записи в нем сделаны до смерти писавшего. Когда Харкер вышел из хижины, присяжные вернулись и встали у стола, на котором под простыней резко обрисовались контуры тела. Старшина сел около свечи, вынул из бокового кармана карандаш и клочок бумаги и старательно вывел следующее решение, которое с большей или меньшей затратой усилий подписали все остальные: "Мы, присяжные заседатели, установили, что останки подверглись смерти от руки горного льва. Однако некоторые из нас все-таки полагают, что их хватила кондрашка". 4. ОБЪЯСНЕНИЕ ИЗ МОГИЛЫ  В дневнике покойного Хью Моргана содержатся интересные записи, имеющие некоторое научное значение, возможно, как гипотеза. Во время следствия дневник не был оглашен; видимо, следователь решил, что не стоило смущать умы присяжных. Дата первой записи не может быть установлена: верхняя часть страницы оторвана; сохранившаяся запись гласит: "...бегала, описывая полукруг, все время держа голову повернутой к центру, потом останавливалась и яростно лаяла. Наконец она стремительно бросилась в кусты. Сначала я думал, что она взбесилась, но, вернувшись домой, не заметил в ее поведении ничего необычного, кроме того, что можно было объяснить страхом наказания. Может ли собака видеть носом? Могут ли запахи вызвать в мозговом центре какие-то отпечатки того предмета, от которого они исходят? 2 сентября. Вчера ночью, наблюдая за тем, как звезды восходят над горным хребтом к востоку от дома. я заметил, что они исчезают одна за другой - слева направо. Каждая затмевалась на секунду, и не все сразу, а одна или даже несколько звезд на расстоянии градуса или двух над гребнем были как бы стерты. Казалось, между ними и мною что-то двигалось, я не мог рассмотреть, что это, а звезды были слишком редки, чтобы можно было определить контуры предмета. Ух! не нравится мне это..." Не хватает записей за несколько недель - из книжки вырвано три страницы. "27 сентября. Оно опять было здесь: я каждый день нахожу следы его преступления. Вчера я снова всю ночь продежурил в том же месте с ружьем в руках, зарядив оба ствола крупной дробью. Наутро я увидел свежие следы, снова те же самые. А я могу поклясться, что не спал,- в сущности, я почти совсем не сплю. Это ужасно! Невыносимо! Если эти поразительные явления реальны, я сойду с ума; если же это плод моего воображения, я уже сошел с ума. 3 октября. Я не уйду, оно не выгонит меня отсюда. Нет! это мой дом, моя земля. Бог ненавидит трусов. 5 октября. Я больше не могу; я пригласил Харкера провести у меня несколько недель - у него трезвая голова. По его поведению я узнаю, считает ли он меня сумасшедшим. 7 октября. Я нашел решение загадки: это случилось сегодня ночью - внезапно, как откровение. Как просто, как ужасно просто! Есть звуки, которых мы не слышим. На концах гаммы есть ноты, которые не задевают струн такого несовершенного инструмента, как человеческое ухо. Они слишком высоки или слишком низки. Я не раз наблюдал за стаей дроздов, усевшихся на верхушке дерева или даже на нескольких деревьях и распевавших во все горло. И вдруг в одну минуту точно в одно и то же мгновение - все снимаются и улетают. Почему? Они не могли видеть друг друга - мешали верхушки деревьев. Все птицы разом не могли видеть вожака, где бы он ни был. Верно, был подан какой-нибудь сигнал на высокой ноте, перекрывший все звуки, но не слышный мне. Случалось, я наблюдал такой же одновременный и молчаливый отлет не только дроздов, но и других птиц, например, перепелов, отделенных друг от друга кустами или даже сидевших на противоположных склонах холма. Моряки знают, что стадо китов, которые греются на солнце или резвятся на поверхности океана, растянувшись на несколько миль друг от друга, разделенные кривизной земли, иногда одновременно в одно мгновение-все исчезают из вида. Дан был сигнал - слишком глухой для слуха матроса на топ-матче и для его товарищей на палубе, тем не менее ощутивших его в вибрации судна, подобно тому как своды собора отвечают на басовые ноты органа. То же самое происходит не только со звуком, но и с цветом. На обоих концах солнечного спектра химик может обнаружить то, что известно под именем актинических лучей. Это тоже цвета-лучи, неотделимо входящие в состав видимого света, которые мы не можем различить. Человеческий глаз несовершенный инструмент; его диапазон всего несколько октав "хроматической гаммы". Я не сошел с ума; есть цвета, которые мы не можем видеть. И да поможет мне бог! Проклятая тварь как раз такого цвета".  * ГОРОД ПОЧИВШИХ *  перевод Ф.Золотаревской Я родился от честных, а потому бедных родителей и до двадцати трех лет не имел ни малейшего понятия о том, сколько счастливых возможностей таится для человека в деньгах его ближнего. Но когда я достиг этого возраста, провидение явило мне сон и раскрыло предо мною всю бессмысленность честного труда. - Взгляни на скудость и убожество своего жребия и внимай урокам природы,- сказал привидевшийся мне святой отшельник.- По утрам ты встаешь со своей соломенной подстилки и идешь на поля, чтобы вновь предаться ежедневным грудам. По пути головки цветов дружески кивают тебе. Жаворонок приветствует тебя звонкой песней. Утреннее солнце согревает тебя нежаркими лучами, и ты вдыхаешь струящийся от росистых трав прохладный воздух, столь благодатный для легких. Кажется, будто вся природа радостно встречает тебя, как верная служанка своего доброго хозяина. Нежнейшие ее звучания находят в тебе отклик, и в душе твоей все поет. Ты берешься за плуг в надежде, что чудесное утро предвещает еще более чудесный день, когда в полном блеске предстанет пред тобою красота природы и вызванное ею отрадное чувство упрочится в твоем сердце. Ты идешь за плугом, пока усталость не заставит тебя сделать передышку, а затем садишься в конце борозды, предполагая всецело насладиться блаженством, которое тебе лишь едва-едва удалось вкусить поутру. Но, увы! Солнце стоит высоко в раскаленном небе, посылая на землю целые потоки жарких лучей. Цветы сомкнули лепестки, оберегая свой аромат и скрыв от постороннего взора яркость своих красок. От трав уже не струится прохлада; роса исчезла, и пересохшие поля, так же как и небо, пышут свирепым жаром. Птицы больше не приветствуют тебя своими руладами, и лишь сойка на опушке рощи хрипло бранит тебя за что-то. Несчастный! Природа лишила тебя своего нежного и врачующего участия в наказании за твой грех. Ты нарушил первую из ее десяти заповедей: ты трудился! Пробудившись от этого сна, я собрал свои немногочисленные пожитки, сказал "прости" заблудшим моим родителям и покинул страну, задержавшись лишь ненадолго у могилы своего деда-священника, чтобы принести там торжественную клятву, что отныне ни единого пенни не заработаю честным трудом, и да поможет мне бог! Не помню, долго ли я странствовал, но в конце концов очутился в большом городе у моря и сделался там врачом. Я теперь уже не помню, как назывался этот город до того, как я туда приехал. Мои успехи и популярность на новом поприще были столь велики, что олдермены, по настоянию сограждан, вынуждены были дать городу новое название, и он стал именоваться "Городом Почивших". Нет нужды упоминать, что я отнюдь не обладал какими-либо познаниями в медицине. Но с помощью видного специалиста по подделке документов я приобрел диплом, якобы выданный мне Королевским Обществом Знахарей и Шарлатанов города Идол-сити. Этот диплом в рамке из бессмертника был подвешен на креповой ленточке к плакучей иве, растущей против моей приемной, и привлекал к себе толпы страждущих. Я основал также черезвычайно крупный похоронный комбинат, тесно связанный с моей врачебной практикой. Как только мне позволили средства, я купил большой участок земли и устроил на нем кладбище, по одну сторону которого находилась моя мастерская мраморных памятников, а по другую - обширное цветоводство. Кокетство, мода и скорбь поставляли покупателей в мой универсальный магазин "Все для скорбящих". Словом, дела мои процветали, и уже через год я смог выписать своих родителей и устроить старого отца на прекрасную должность скупщика краденых вещей. Поступок этот никак нельзя было счесть постыдным актом сыновней признательности, потому что я вытягивал у старика все доходы. Но, к сожалению, лишь крайняя бедность может гарантировать нас от превратностей судьбы; человек не в состоянии уберечь себя от зависти богов и бесконечных козней фортуны. Богатство, разрастаясь вширь, теряет свою мощь, в то время как антагонистические силы, которых оно оттесняет, накапливают энергию по закону упругости и, в конце концов, наносят сокрушительный ответный удар. Слава о моем врачебном искусстве все росла, и ко мне стали привозить пациентов со всех концов земного шара. Лежачие больные, чье упорное отлынивание от смерти служило постоянным источником огорчения для их друзей; богатые завещатели, чьи наследники жаждали получить свои кровные денежки; нежеланные отпрыски раскаявшихся в своем грехе родителей и родители, находящиеся на иждивении у расчетливых детей; супруги, задумавшие вступить в новый брак и при этом избежать бракоразводного процесса - все эти и многие другие разновидности избыточного населения препровождались в мою клинику в Городе Почивших. Прибывало их бесчисленное множество. Правительственные чиновники привозили ко мне целые караваны сирот, бедняков, умалишенных,- в общем, всех тех, кто стал обузой для общества. Мое искусство в исцелении пауперизма и орфанизма <От английского orphan - сирота. (Прим. перев.)> было особо отмечено благодарным парламентом. Естественно, все это способствовало процветанию моих сограждан, так как, хотя прибывающие в город чужеземцы большую часть денег оставляли мне, все же благодаря им очень оживилась торговля, в которую я и сам вкладывал немалые суммы. Я был крупным предпринимателем, а также покровителем наук и искусств. Город Почивших так быстро разрастался, что через несколько лет мое кладбище, которое и само необыкновенно расширилось, вошло в пределы города. Вот тут-то и таилась мой погибель. Олдермены объявили мое кладбище общественным злом и постановили отнять его у меня, тела перенести в другое место, а там разбить парк. Конечно, мне должны были возместить стоимость кладбища, и, с легкостью подкупив оценщиков, я смог бы сорвать за него изрядный куш. Но по одной причине, которая станет ясна позднее, решение олдерменов мало меня радовало. Все мои протесты против кощунственного нарушения покоя умерших оказались напрасными. А между тем это был веский аргумент, так как в той стране мертвецы служат предметом религиозного поклонения. В их честь воздвигаются храмы, и на государственном обеспечении содержится особая категория священнослужителей специально для отправления заупокойных служб, всегда очень трогательных и торжественных. Ежегодно, в течение четырех дней здесь отмечают "Праздник Усопших". Люди, оставив все свои дела, огромной процессией во главе со священниками проходят по кладбищам, украшая могилы и вознося молитвы в храмах. В этой стране существует поверье, что, как бы ни грешил человек при жизни, скончавшись, он обретет вечное и невыразимое блаженство. Всякое сомнение в этом рассматривают как тяжкое преступление и карают смертью. Вырыть погребенное тело или отказаться похоронить умершего считается страшным злодеянием, и для него даже не предусмотрено кары, потому что никто никогда еще не осмеливался его совершить. Согласно закону, эксгумация трупов производится лишь по особому разрешению и сопровождается торжественной церемонией. Все это как будто говорило в мою пользу, однако жители города и власти были так твердо убеждены в пагубном влиянии моего кладбища на их здоровье, что, в конце концов, его отобрали у меня, предварительно определив стоимость. С трудом подавив тайный ужас получив за кладбище сумму, втрое превышавшую его истинную цену, я лихорадочно стал сворачивать свои дела. Неделю спустя наступил день, назначенный для торжественного обряда перенесения трупов Погода была прекрасная, и все население города и окрестностей собралось, чтобы присутствовать при этой величественной религиозной церемонии. Весь ритуал выполнялся под руководством священнослужителей в погребальном облачении. Состоялось искупительное жертвоприношение в Храмах Усопших, а затем грандиозная процессия двинулась к кладбищу. Возглавлял процессию сам Великий Мэр в парадной мантии и с золотой лопатой в руках. За ним следовал хор из ста одетых в белое мужчин и женщин, которые пели Гимн Почившим. Далее следовало младшее духовенство храмов, городские власти в парадных мундирах, и каждый из них нес живого поросенка - жертву богам Почивших. И лишь последние ряды этой длинной процессии составляло местное население. Горожане шли с непокрытыми головами, посыпая волосы придорожной пылью в знак смирения. В центре некрополя, перед часовней стоял Верховный Прелат в пышном одеянии, а по обе стороны от него выстроились епископы и другие высшие сановники курии. Все они смотрели на приближавшуюся толпу с крайней суровостью. Великий Мэр почтительно остановился перед священнослужителями, а младшее духовенство, гражданские власти и горожане плотным кольцом обступили место действия. Великий Мэр, положив золотую лопату к ногам Высшего Духовного Властителя, молча опустился перед ним на колени. - Зачем дерзнул ты явиться сюда, о смертный?- громко и торжественно вопросил Верховный Прелат.- Уж не возымел ты нечестивое намерение при помощи этого орудия обнажить тайну смерти и нарушить покой усопших? Великий Мэр, не вставая с колен, вытащил из-под мантии грамоту с весьма внушительными печатями. - Взгляни, о неизреченный, на слугу твоего, посланного народом, чтобы умолять тебя о милости. Позволь нам взять на себя заботу о почивших, дабы они могли покоиться в более подходящей земле, освящением подготовленной к их приему. С этими словами он вручил Прелату постановление совета олдерменов о перенесении умерших на другое кладбище. Едва коснувшись пергаментного свитка, Верховный Прелат передал его в руки стоящего рядом Главного Хранителя Кладбищ. Воздев руки к небу и несколько смягчив суровое выражение лица. Прелат возгласил: - Боги согласны! Священнослужители, выстроившиеся по обе стороны от Прелата, повторили его жест, взгляд и слова. Великий Мэр поднялся с колен, хор затянул торжественную песню. В этот момент в ворога кладбища въехала погребальная колесница, запряженная десятью белыми лошадьми с развевающимися черными плюмажами. Сквозь расступившуюся толпу колесница покатила к могиле, выбранной для этого торжественного случая. Здесь был похоронен важный сановник, которого я пользовал от хронической склонности к лежанию. Великий Мэр золотой лопатой коснулся могильного холма, вручил ее Верховному Прелату, а два дюжих могильщика энергично принялись орудовать уже железными лопатами. Тут мне пришлось срочно покинуть и кладбище и город. Сведениями о дальнейших событиях я обязан моему блаженной памяти отцу. Родитель сообщил мне о них в письме, написанном в тюремной камере ночью, накануне того дня, как он имел непоправимое несчастье угодить в петлю. Пока могильщики работали, четыре епископа стали по углам могилы и в глубокой тишине, нарушаемой лишь лязгом лопат, принялись повторять заклинания из Ритуала Нарушения Покоя Усопших, умоляя почившего брага простить их. Но почившего брата там не было и в помине. Напрасно вырыв яму глубиною в две сажени, могильщики прекратили работу. Священнослужители пришли в явное замешательство, толпа застыла в ужасе. Могила была пуста. В этом не было никаких сомнений. После краткого совещания с Верховным Прелатом Великий Мэр приказал рабочим вскрыть другую могилу. На этот раз решено было повременить с ритуалом, пока не обнаружится гроб. Но и здесь не было ни гроба, ни мертвеца. Смятение и ужас воцарились на кладбище. Люди с воплями метались взад и вперед, стеная и жестикулируя. Все кричали разом, не слушая друг друга. Некоторые помчались за лопатами, мотыгами, кирками. Другие тащили плотничьи стамески и даже зубила из мастерской мраморных памятников и с помощью этих малопригодных орудий принимались раскапывать первые попавшиеся могилы. Иные бросались ничком на могильные холмики и яростно разгребали землю голыми руками, напоминая собак, охотящихся на сурков. Еще до наступления темноты было перерыто почти все кладбище. Каждая могила была исследована до дна, и теперь тысячи людей, превозмогая усталость, ожесточенно рыли землю на тропинках между могилами. Вечером были зажжены факелы, и при их зловещем свете эти жалкие безумцы, подобно бесовскому легиону, справляющему какой-то нечестивый обряд, продолжали свой бесплодный труд, пока не перерыли все кладбище. Но они не нашли ни одного трупа и даже ни одного гроба. Объяснялось все это очень просто. Существенную часть моего дохода составляла продажа трупов моим медицинским коллегам. Никогда прежде они так обильно не снабжались материалом для своих ученых исследований, и в благодарность за эти неоценимые заслуги перед наукой, они без числа награждали меня дипломами, учеными степенями и почетными званиями. Но предложение сильно превышало спрос: при самом расточительном потреблении трупов, они не могли использовать и половины той продукции, которую поставляло им мое врачебное искусство. Для утилизации излишков я основал одно из крупнейших, оборудованных по последнему слову техники, мыловаренных предприятий в стране. Прекрасные качества моего туалетного мыла "Гомолин" <Гомолин - от греческого Homo - человек. (Прим. перев.)> были засвидетельствованы аттестатами святейших теологов, и весьма лестно отозвалась о моем мыле также знаменитая Блуделина Спатти - самое чистое сопрано нашего времени.  * БАНКРОТСТВО ФИРМЫ ХОУП И УОНДЕЛ *  перевод Н.Рахмановой От мистера Джейбиза Хоупа, Чикаго, мистеру Пайку Уонделу в Нью-Орлеан, 2 декабря 1877 года Не стану утруждать Вас, дорогой друг, описанием моей поездки из Нью-Орлеана в этот полярный край. В Чикаго лютый холод, и всякий южанин, который, подобно мне, явится сюда без защитных приспособлений для носа и ушей, поверьте, будет горько сожалеть о том, что, собираясь в путь, столь неосмотрительно сэкономил на снаряжении. Но к делу. Озеро Мичиган промерзло насквозь. Вообразите, о дитя жаркого климат а, ничейные ледяные поля, протяженностью в триста миль, шириной в сорок миль и толщиной в шесть футов! Это похоже на ложь, дорогой Пайки, но Ваш компаньон по фирме "Хоуп и Уондел, Нью-Орлеанская Оптовая Продажа Башмаков и Туфель" еще никогда не врал. Я намерен прибрать этот лед к рукам. Сворачивайте наше дело и безотлагательно шлите мне все деньги. Я воздвигну склад, грандиозный как Капитолий в Вашингтоне, набью его льдом до отказа и стану по Вашему требованию и в соответствии со спросом на южном рынке отгружать лед на судах. Могу посылать лед в виде плит для катков, статуэток для украшения каминных полок, стружек для сиропов, а также в жидком виде для мороженого и вообще для любых надобностей. Вот это вещь! Вкладываю в письмо ломтик льда в качестве образчика. Видели ли Вы когда-нибудь такой прелестный лед? От мистера Пайка Уондела, Нью-Орлеан, мистеру Джейбизу Хоупу в Чикаго, 24 декабря 1877 года Ваше письмо пришло в таком безобразном виде, до такой степени размокло и расплылось, что оказалось совершенно неудобочитаемо. Должно быть, оно все время шло водой. Однако с помощью химии и фотографии мне удалось его кое-как разобрать. Отчего же Вы не вложили обещанный образчик льда? Я распродал все (должен сказать, с ужасающим убытком) и прилагаю чек на вырученную сумму. Немедленно начинаю сражаться за подряды. Во всем полагаюсь на Вас, но все-таки позволю себе спросить, а не было ли попыток выращивать лед в наших местах? Ведь у нас есть озеро Пончертрен. От мистера Джейбиза Хоупа, Чикаго, мистеру Пайку Уонделу в Нью-Орлеан, 27 февраля 1878 года Дорогой Уонни, вот бы Вам посмотреть на наш новый склад для льда! Он, правда, дощатый, сколочен на скорую руку, и все-таки это не склад, а просто загляденье и стоит кучу денег (хотя земельную ренту я не плачу). Размерами он почти не уступает Капитолию в Вашингтоне, Как Вы думаете, не увенчать ли нам его шпилем? Он у меня почти заполнен, пятьдесят рабочих рубят лед и набивают склад днем и ночью - ужасно холодная работа! Между прочим, когда я писал Вам в прошлый раз, лед был толщиной в десять футов, сейчас он тоньше. Но пусть Вас это не огорчает: его еще здесь сколько угодно. Наш склад расположен милях в десяти от города, так что посетители меня не очень беспокоят, что весьма отрадно. А сколько здешняя публика по этому поводу зубоскалила и хихикала! Как это ни абсурдно и невероятно, Уонни, но знаете, по-моему, с тех пор как потеплело, наш лед стал еще холоднее. Ей-богу, это так. Можете упомянуть об этом в рекламах. От мистера Пайка Уондела, Нью-Орлеан, мистеру Джейбизу Хоупу в Чикаго, 7 марта 1878 года Все идет прекрасно. Я получаю сотни заказов. Наш лед будет нарасхват. Фирму мы назовем "Вечный Лед, Нью-Орлеан-Чикаго". Вы почему-то не сообщили мне, какой он будет,- пресный или соленый. Если пресный, не подойдет для приготовления пищи, а если соленый, то испортит мятный сироп. И где он холоднее - внутри или по наружным срезам? От мистера Джейбиза Хоупа, Чикаго, мистеру Пайку Уонделу, 3 апреля 1878 года На Озерах открылась навигация, пароходы кишмя кишат. Я на плаву, держу курс на Буффало с долговым обязательством "Вечного Льда" в жилетном кармане. Мы обанкротились, мой бедный Пайки, "и славы, счастья не знать нам в мире сем" <Перефразированная цитата из "Сельского кладбища" Т. Грея.>. Устройте собрание кредиторов, но сами там лучше не показывайтесь. Вчера ночью шхуна, следовавшая из Милуоки, врезалась в груду досок, сваленную на гигантской глыбе плавучего льда - впервые в этих водах встречен айсберг. Оставшиеся в живых говорят, что айсберг величиной с вашингтонский Капитолий. И половина этого айсберга принадлежит Вам, Пайки! Как это ни печально, но дело в том, что я выстроил склад на неподходящем месте, в миле от берега (на льду, как вы понимаете), и когда началось таяние... Бог мой, Уонни, я ничего печальнее не видывал! Представляю себе, как Вы рады, что меня в то время на складе не было. Какие нелепые вопросы Вы мне все время задаете. Бедный мой компаньон, ничего-то Вы не понимаете в торговле льдом!  * САЛЬТО МИСТЕРА СВИДДЛЕРА *  перевод Н.Дарузес Джерома Боулза (как рассказывал джентльмен по имени Свиддлер) собирались повесить в пятницу девятого ноября, в пять часов вечера. Это должно было произойти в городе Флетброке, где он сидел в тюрьме. Джером был моим другом, и я, естественно, расходился во мнениях о степени его виновности с присяжными, осудившими его на основании установленного следствием факта, что он застрелил индейца без всякой особенной надобности. После суда я неоднократно пытался добиться от губернатора штата помилования Джерома; но общественное мнение было против меня, что я приписывал отчасти свойственной людям тупости, отчасти же распространению школ и церквей, под влиянием которых Крайний Запад утратил прежнюю простоту нравов. Однако все то время, что Джером сидел в тюрьме, ожидая смерти, я, всеми правдами и неправдами, добивался помилования, не жалея сил и не зная отдыха; и утром, в тот самый день, когда была назначена казнь, губернатор послал за мной и, сказав, "что не желает, чтобы я надоедал ему всю зиму", вручил мне ту самую бумагу, в которой отказывал столько раз. Вооружившись этим драгоценным документом, я бросился на телеграф, чтобы отправить депешу во Флетброк на имя шерифа. Я застал телеграфиста в тот момент, когда он запирал двери и ставни конторы. Все мои просьбы были напрасны: он ответил, что идет смотреть на казнь и у него нет времени отправить мою депешу. Следует пояснить, что до Флетброка было пятнадцать миль, а я находился в Суок-Крике, столице штата. Телеграфист был неумолим, и я побежал на станцию железной дороги узнать, скоро ли будет поезд на Флетброк. Начальник станции с невозмутимым и любезным злорадством сообщил мне, что все служащие дороги отпущены на казнь Джерома Боулза и уже уехали с ранним поездом, а другого поезда не будет до завтра. Я пришел в ярость, но начальник станции преспокойно выпроводил меня и запер двери. Бросившись в ближайшую конюшню, я потребовал лошадь. Стоит ли продолжать историю моих злоключений? Во всем городе не нашлось ни одной лошади - все они были заблаговременно наняты теми, кто собирался ехать на место казни. Так, по крайней мере, мне тогда говорили; я же знаю теперь, что это был подлый заговор против акта милосердия, ибо о помиловании стало уже известно. Было десять часов утра. У меня оставалось всего семь часов на то, чтобы пройти пятнадцать миль пешком, но я превосходный ходок, к тому же силы мои удесятеряла ярость; можно было не сомневаться, что я одолею это расстояние и еще час останется у меня в запасе. Лучше всего было идти по линии железной дороги: она шла, прямая как струна, пересекая ровную безлесную равнину, тогда как шоссе делало большой крюк, проходя через другой город. Я зашагал по полотну с решимостью индейца, ступившего на военную тропу. Не успел я сделать и полумили, как меня нагнал "Ну-и-Джим" - известный под этим именем в Суон-Крике неисправимый шутник, которого все любили, но старались избегать. Поравнявшись со мною, он спросил, уж не иду ли я "смотреть эту потеху". Сочтя за лучшее притвориться, я ответил утвердительно, но ничего не сказал о своем намерении положить этой потехе конец; я решил проучить "Ну-и-Джима" и заставить его прогуляться за пятнадцать миль попусту - было ясно, что он направляется туда же. Однако я бы предпочел, чтобы он или отстал, или обогнал меня. Первого он не хотел, а второе было ему не по силам, поэтому нам приходилось шагать рядом. День был пасмурный и очень душный для этого времени года. Рельсы уходили вдаль между двумя рядами телеграфных столбов, словно застывших в своем унылом однообразии, и стягивались в одну точку на горизонте. Справа и слева сплошной полосой тянулось удручающее однообразие прерий. Но я почти не думал обо всем этом, так как, будучи крайне возбужден, не чувствовал гнетущего влияния пейзажа. Я собирался спасти жизнь другу и возвратить обществу искусного стрелка. О своем спутнике, чьи каблуки хрустели по гравию чуть позади меня, я вспоминал только тогда, когда он обращался ко мне с лаконическим и, казалось, насмешливым вопросом: "Устал?" Разумеется. я устал, но скорее умер бы, чем признался в этом. Мы прошли таким образом, вероятно, около половины дороги, гораздо меньше чем в половину времени, которым я располагал, и я только-только разошелся, когда "Ну-и-Джим" снова нарушил молчание: - В цирке колесом ходил, а? Это была совершенная правда! Очутившись однажды в весьма затруднительных обстоятельствах, я добывал пропитание таким способом, извлекая доход из своих акробатических талантов. Тема эта была не из приятных, и я ничего не ответил. "Ну-и-Джим" не отставал: - Хоть бы сальто мне показал, а? Глумление, сквозившее в этих издевательских словах, трудно было стерпеть: этот молодец, по-видимому, решил, что я "выдохся", тогда, разбежавшись и хлопнув себя руками по бедрам, я сделал такой флик-флак, какой только возможно сделать без трамплина! В то мгновение, когда я выпрямился и голова моя еще кружилась, "Ну-и-Джим" проскочил вперед и вдруг так завертел меня, что я едва не свалился с насыпи. Секундой позже он зашагал по шпалам с невероятной быстротой и, язвительно смеясь, оглядывался через плечо, словно отколол бог весть какую ловкую штуку, для того чтобы очутиться впереди. Не прошло и десяти минут, как я догнал его, хотя должно признать, что он был замечательным ходоком, Я шагал с такой быстротой, что через полчаса опередил его, а когда час был на исходе, Джим казался неподвижной черной точкой позади и, как видно, уселся на рельсы в полном изнеможении. Избавившись от "Ну-и-Джима", я начал думать о моем друге, сидевшем в тюремной камере Флетброка, и у меня мелькнула мысль, что с казнью могут поспешить. Я знал, что народ настроен против него и что там будет много прибывших издалека, а они, конечно, захотят вернуться домой засветло. Кроме того, я не мог не сознаться самому себе, что пять часов слишком позднее время для повешения. Мучимый этими опасениями, я бессознательно ускорял шаг с каждой минутой и под конец чуть ли не пустился бегом. Я сбросил сюртук и отшвырнув его прочь, распахнул ворот рубашки и расстегнул жилет. Наконец, отдуваясь и пыхтя, как паровоз, я растолкал кучку зевак, стоявших на окраине города, и как безумный замахал конвертом над головой крича: - Обрежьте веревку! Обрежьте веревку! И тут - ибо все смотрели на меня в совершенном изумлении и молчали - я нашел время оглядеться по сторонам, удивляясь странно знакомому виду города. И вот дома, улицы, площадь - все переместилось на сто восемьдесят градусов, словно повернувшись вокруг оси, и как человек, проснувшийся поутру, я очутился среди привычной обстановки. Яснее говоря, я прибежал обратно в Суон-Крик, ошибиться было невозможно. Все это было делом "Ну-и-Джима". Коварный плут намеренно заставил меня сделать головокружительное сальто-мортале, толкнул меня, завертел и пустился в обратный путь, тем самым заставив и меня идти в обратном направлении. Пасмурный день, две линии телеграфных столбов по обе стороны полотна, полное сходство пейзажа справа и слева - все это участвовало в заговоре и помешало мне заметить перемену направления. Когда в тот вечер экстренный поезд вернулся из Флетброка, пассажирам рассказали забавную историю, случившуюся со мной. Как раз это и было нужно, чтоб развеселить их после того, что они видели,- ибо мое сальто сломило шею Джерому Боулзу, находившемуся за семь миль от меня!  * ИЗ СБОРНИКА "ФАНТАСТИЧЕСКИЕ БАСНИ" *  перевод Н.Волжиной МОРАЛЬНЫЙ ПРИНЦИП И МАТЕРИАЛЬНАЯ ВЫГОДА На мостике, по которому мог пройти только кто-нибудь один, Моральный Принцип повстречался с Материальной Выгодой. - Пади ниц, презренная!-рявкнул Моральный Принцип,- и я пройду по тебе. Материальная Выгода посмотрела ему прямо в глаза и ничего не сказала. - Гм! давай...- с запинкой проговорил Моральный Принцип,- ...давай бросим жребий, кому податься назад, пока другой не перейдет. Материальная Выгода все так же безмолвствовала, вперяясь в него взглядом. - Во избежание ссоры,- отчасти даже с волнением продолжал Моральный Принцип,- я, пожалуй, лягу, а ты пройдешь по мне. И вот тогда у Материальной Выгоды отверзлись уста. - Вряд ли по тебе приятно будет ступать,- сказала она. - Мне далеко не безразлично, что у меня под ногами. Я на этот счет малость привередлива. Прыгай-ка ты в воду. Тем дело и кончилось. ЦЕРКОВНЫЙ СТАРОСТА Один Бродячий Проповедник, потрудившись несколько часов подряд в вертограде благодати духовной, шепнул Старосте местного храма: - Брат мой, эти люди хорошо тебя знают, помощь твоя, не словом, а делом, принесет обильные плоды. Будь так добр, обойди вместо меня прихожан с тарелкой, и четвертина сбора пойдет тебе. Староста так и сделал, а потом ссыпал всю лепту себе в карман и, дождавшись, когда паства разошлась, пожелал Проповеднику спокойной ночи. - А деньги-то, брат мой, деньги, которые ты собрал! - сказал Бродячий Проповедник. - Тебе ничего не причитается,- последовал ответ. Враг рода человеческого ожесточил сердца их, и они только на четвертину и расщедрились. ПРИВЕРЕДЛИВЫЙ ПРЕСТУПНИК Приговорив одного Преступника к каторжной тюрьме, Судья стал распространяться о проторях и убытках злокозненной жизни и о выгодах становления на путь истинный. - Ваша честь,- перебил его Преступник.- Не соизволите ли вы изменить приговор? Дайте мне десять лет тюрьмы, и хватит с меня. - Как?!-в изумлении воскликнул Судья.-Я же присудил вас всего к трем годам! - Да, правильно,- подтвердил Преступник.- Три года тюрьмы, да еще проповедуете. Если на то будет ваша воля, нельзя ли смягчить приговор за счет проповеди? ТЕНЬ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЛИДЕРА Лидер одной политической партии прогуливался как-то по солнышку и вдруг увидел, что сопутствующая ему Тень оторвалась от него и быстро зашагала прочь. - Вернись, подлая! - крикнул он. - Будь я подлая,- ответила ему Тень, прибавляя ходу,- я бы тебя не бросила. ДОРОЖКА Одна Богатая Дама, вернувшись из заморских краев, сошла с парохода у Трясинной улицы и хотела было пройти в гостиницу пешком, прямо по грязи. - Сударыня! - сказал ей Полисмен.- Да статочное ли это дело! Вы же измараете и туфельки и чулки. - Ну и пускай! - с милой улыбкой отвечала ему Богатая Дама. - Но в этом нет никакой нужды. Как вы сами изволите убедиться, от пристани и до гостиницы лежат павшие ниц газетчики. Они добиваются чести, чтобы вы прогулялись по ним. - В таком случае,- сказала она, присаживаясь на крылечко и открывая саквояж,- придется мне надеть калоши. ДВА ПОЛИТИЧЕСКИХ ДЕЯТЕЛЯ Два Политических Деятеля обменивались однажды мнениями относительно награды, коей достойны те, кто служит обществу. - Нет для меня ничего желаннее,- сказал Первый,- чем благодарность моих сограждан. - Да, это было бы весьма лестно,- сказал Второй.- Но, увы! Для того чтобы удостоиться такой награды, надо отойти от политики. Секунду они смотрели Друг на друга с невыразимой нежностью, потом Первый Политический Деятель проговорил вполголоса: - На все воля господня! Поскольку мы не можем надеяться на такую награду, не будем роптать и удовольствуемся тем, что имеем. И, отняв на миг правую руку от государственной казны, каждый из них поклялся, что роптать не будет. ДРУГ ФЕРМЕРОВ Один Знаменитый Филантроп, метивший в Президенты, внес на рассмотрение Конгресса билль о том, чтобы Правительство под его, Филантропа, личную ответственность предоставляло любые денежные ссуды избирателям, буде кто из них этого пожелает, а ученикам Воскресной школы пустился рассказывать, сколько он всего сделал на благо своей страны. В эту минуту Ангел увидел его с небес и заплакал. - Вот вам наглядное подтверждение моих слов, сказал Знаменитый Филантроп, глядя, как ангельские слезинки секут пыль.- Ранние дожди сулят фермерам неисчислимую прибыль. ПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК Во время проливного дождя Сторож Зоологического сада увидел, что Принципиальный Человек, скрючившись, сидит под брюхом у страуса, а тот спит, вытянувшись во весь свой рост. - Послушайте, уважаемый сэр,- сказав Сторож. Вы, видимо, боитесь промокнуть, так залезайте лучше в сумку вон к той кенгуру- Saltatrix mackintosha, потому что, если этот страус проснется, он в одну минуту залягает вас до смерти! - Ну и ладно,- ответил Принципиальный Человек, высокомерностью тона выражая свое презрение к соображениям практического порядка, что свойственно всей их братии.- Если этому страусу придет охота залягать меня до смерти, пусть лягает. А пока что его дело укрыть меня от ливня. Он проглотил мой зонтик. СТРОГИЙ ГУБЕРНАТОР Тюрьму штата посетил Губернатор, и, воспользовавшись этим, один Заключенный обратился к нему с мольбой о помиловании. - За что вы сидите? - последовал вопрос. - Я занимал высокий пост,- смиренно ответил Заключенный,- а низшие должности продавал. - В таком случае я отказываюсь вмешиваться в ваше дело,- отрезал Губернатор.-Человек, который использует свой пост для достижения личных целей и радеет только о собственном благе, не достоин свободы. Кстати, сказал он, обращаясь к Начальнику тюрьмы, лишь только Заключенный, понурившись, пошел прочь,- когда я назначал вас на это место, мне дали понять, что по совету ваших друзей депутаты от округа Шикэйн будут голосовать на ближайших выборах за... за переизбрание нынешних представителей власти. Надеюсь, меня правильно уведомили? - Да, сэр. - Ну что ж, прекрасно. Пожелаю вам всего хорошего. Будьте любезны назначить моего племянника на должность Ночного Тюремного Капеллана, коему положено вести с преступниками душеспасительные беседы о Матерях и Сестрах. РЕЛИГИОЗНЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ Услыхав шум побоища, один Христианин, живущий на Востоке, спросил своего Толмача, что там происходит. - Буддисты режут Магометан,- с истинно восточной невозмутимостью ответствовал Толмач. - Кто бы мог предполагать,- сказал Христианин, проявляя научный интерес к происходящему,- что это сопровождается таким шумом? - А Магометане режут Буддистов, -добавил Толмач. - Удивительное дело,- в раздумье продолжал Христианин,- какой ожесточенный и к тому же повсеместный характер носят религиозные распри! Сказав это, он принял добродетельный вид и отправился на телеграф вызывать отряд головорезов для защиты интересов Христиан. КОМАНДА СПАСАТЕЛЬНОЙ ЛОДКИ Отважная Команда со станции спасения на водах только было вознамерилась отправиться на спасательной лодке вдоль побережья, как вдруг увидела в море перевернувшееся судно, за киль которого цеплялись люди. - Какое счастье,- сказала Отважная Команда, что мы вовремя их заметили. Ведь нас могла бы постигнуть такая же участь. И они втащили свою лодку в сарай и сохранили себя для дальнейшей службы на благо родины. ЗА ОТСУТСТВИЕМ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ Один Государственный Муж, преданный суду по решению жестокосердого Большого Жюри, был арестован шерифом и брошен в тюрьму. Поскольку это оскорбило его тонкую душу, он вызвал к себе Окружного Прокурора и потребовал, чтобы возбужденное против него дело прекратили. - На каком основании? - спросил Окружной Прокурор. - За неимением улик,- ответил обвиняемый. - А это неимение случайно не при вас? - спросил Прокурор.- Мне бы хотелось взглянуть на него. - Сделайте одолжение,- сказал обвиняемый. Вот оно. С этими словами он вручил Окружному Прокурору чек, и, внимательно ознакомившись с ним. Прокурор вспомнил о презумпции невиновности и заявил, что более полного отсутствия доказательств ему не приходилось видеть. Этого достаточно, пояснил он, чтобы оправдать самого бедного человека в мире. РАСХОЖДЕНИЕ ВО МНЕНИЯХ Делегация, прибывшая в Вашингтон, явилась на прием к Новому Президенту и сказала: - Ваше Превосходительство, мы никак не можем договориться, кто из наших Любимых Сыновей будет представлять нас в вашем Кабинете. - В таком случае,- сказал Новый Президент, придется мне продержать вас под замком До тех пор, пока вы не договоритесь. И всю Делегацию бросили в глубокое подземелье под крепостным рвом, где она не одну неделю продолжала расходиться во мнениях, но под конец покончила со своими разногласиями и потребовала, чтобы ее допустили к Новому Президенту. - Дети мои! - сказал он.- Что может быть лучше единодушия! Состав моего Кабинета был сформирован до нашей с вами первой беседы, но вы явили блистательный пример патриотизма, подчинив свои личные пристрастия интересам всеобщего блага. Разъезжайтесь же по своим прекрасным домам и будьте счастливы. ДВОЕ ГРАБИТЕЛЕЙ Двое Грабителей попивали грог в придорожном кабачке и обсуждали свои вечерние похождения. - Я остановил Начальника Полиции,- сказал Первый,- и он ушел у меня голенький. - А мне,- сказал Второй,- попался Окружной Прокурор, и он ушел... - Силы небесные! - с изумлением и восторгом воскликнул Первый Грабитель.- Прокурор ушел от тебя голенький? - Нет,- пояснил неудачник.- Он ушел, прихватив с собой почти все, что было на мне. РУКА НЕ ПРИ ДЕЛЕ Одному Преуспевающему Коммерсанту пришлось как-то обратиться с письмом к Вору, и он выразил в этом письме желание обменяться с ним при встрече рукопожатием. - Нет,- ответил Вор. - Есть на свете вещи, которые я никогда не возьму,в том числе и вашу руку. - Тут надо пустить в ход стратегию,- сказал один Философ, когда Преуспевающий Коммерсант пожаловался ему на высокомерный ответ Вора. - Оставьте как-нибудь вечерком свою руку не при деле, и он возьмет ее. И вот однажды вечером Преуспевающий Коммерсант вынул руку из кармана ближнего своего, и, увидев его длань свободной, Вор ухватил ее с жадностью. НЕСУСВЕТНЫЙ БОЛВАН Судья обратился к Осужденному Убийце со следующими словами: - Подсудимый, имеете ли вы что-нибудь сказать, в отмену вынесенного вам смертного приговора? - А то, что я скажу, повлияет на ход дела? - осведомился Осужденный Убийца. - Да нет, вряд ли,- в раздумье проговорил Судья.- Нет, Никак не повлияет. - В таком разе,- сказал Осужденный,- мне хотелось бы отметить, что второго такого несусветного болвана, как вы, не найдется в семи штатах и во всем округе Колумбия. ПОЛНАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ Белые Христиане, вознамерившиеся изгнать Китайских Язычников из одного американского города, нашли номер газеты, которая выходила в Пекине на китайском языке, и заставили одну из своих жертв перевести им напечатанную там передовую. Как выяснилось, газета призывала население провинции Панг Ки изгнать из Китая чужеземных дьяволов и предать огню их жилища и храмы. Это доказательство монгольского варварства вызвало у Белых Христиан такую ярость, что они не замедлили привести в исполнение свое первоначальное намерение. ЧЕСТНЫЙ ГРАЖДАНИН Наклеив на себя ярлык с обозначением цены, Политическая Карьера ходила по своему штату в поисках покупателей. В один прекрасный день она предложила себя Человеку Истинной Добродетели, но Человек этот, увидев цену, обозначенную на ярлыке, и убедившись, что она вдвое превышает ту, которую он был не прочь заплатить, с позором прогнал Политическую Карьеру от своего порога. Тогда люди сказали: - Смотрите! Вот честный гражданин! И Человек Истинной Добродетели скромно признал: что правда, то правда. СКРИПУЧИЙ ХВОСТ Один Американский Государственный Деятель до ломоты в руках выкручивал хвост Британскому Льву и наконец был вознагражден за свои труды резким, скрежещущим звуком. - Я знал, что тебя надолго не хватит! - радостно воскликнул Американец.- Твои муки - свидетельство моей политической мощи. - Какие там муки! - зевая, сказал Британский Лев.- Просто в хвосте у меня смазки не хватает. Две - три капельки нефти на шарниры, и все образуется. НАДО ВОЕВАТЬ Народ Камземли питал неприязнь к народу Новочатки, и однажды Камземляне напали на матросов с Новочадальского корабля и двоих убили, а двенадцать ранили. Поскольку от Короля Камземли ничего не добились - ни извинений, ни возмещения причиненного ущерба, Король Новочатки пошел на него войной, дабы показать, что Новочадалов нельзя убивать безнаказанно. В сражениях, которые вслед за этим разыгрались, Камземляне убили две тысячи граждан Новочатки и двенадцать тысяч ранили. Но войны Камземля не выиграла, и это так раздосадовало ее жителей, что с тех пор где бы у них в стране ни оказался кто-нибудь из Новочадалов, имущество его и самая жизнь всегда подвергались опасности. НЕ В КОНЯ КОРМ Один Кандидат на выборную должность, обходивший своих избирателей, встретил на улице Няню, которая катила Ребенка в коляске, и, остановившись, запечатлел поцелуй на замусоленной рожице Младенца. Выпрямившись, он увидел улыбку на лице Прохожего. - Почему вы смеетесь? - спросил его Кандидат. - Смеюсь я потому,- отвечал Прохожий,- что этот Младенец воспитывается в сиротском доме. - А Няня? - возразил ему Кандидат.- Уж Няня-то, наверное, повсюду разнесет весть о столь трогательном случае и, может статься, даже опишет его в письме своему прежнему хозяину. - Няня эта,- сказал насмешливый Прохожий, немая и вдобавок неграмотная. ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ЧЛЕН КОНГРЕССА Один Член Законодательной Комиссии, торжественно поклявшийся своим Избирателям, что красть он не будет, по окончании сессии приволок домой чуть ли не добрую половину купола Капитолия. Узнав об этом, его Избиратели созвали митинг и, исполненные негодования, постановили вывалять своего Представителя в смоле и перьях. - Это вопиющая несправедливость! - сказал Член Законодательной Комиссии.- Я действительно обещал вам не красть, но разве кто-нибудь слышал от меня, что лгать я тоже не буду? Избиратели сочли его человеком честным и выдвинули в Конгресс Соединенных Штатов, пожелав ему ни пуха ни перьев. ГОСУДАРСТВИННЫЙ МУЖ Один Государственный Муж пожелал выступить с речью на заседании Торговой Палаты, но слова ему не дали на том основании, что он не имеет никакого касательства к торговым делам. - Господин Председатель,- вставая с места, сказал один Престарелый Член этого Учреждения.- Насколько я могу судить, вы возражаете не по существу. Уважаемый джентльмен имеет самое близкое и самое непосредственное отношение к торговле: он является объектом купли и продажи. ИСТЕЦ И СУДЬЯ Один Многоопытный Коммерсант ожидал решения суда по своему иску о возмещении убытков, причиненных ему железнодорожной компанией. Дверь отворилась, и в зал вошел Судья. - Итак,- сказал он,- сегодня я буду разбирать ваше дело. Но меня интересует, как вы сможете выразить свое удовлетворение, если Суд решит в вашу пользу? - Сэр,- ответил ему Многоопытный Коммерсант. Рискуя навлечь на себя ваш гнев, я предложу вам половину суммы своего иска. - Неужели я сказал, что только собираюсь слушать ваше дело? - будто очнувшись от сна, пробормотал Судья.- Бог мой! Какая рассеянность! Я же хотел сказать, что решение уже вынесено и сумма иска присуждена вам полностью. - Неужели я сказал, что уделю вам половину? - холодно произнес Многоопытный Коммерсант.- Бог мой! Того и гляди, меня сочтут мошенником! Я же хотел сказать, что чрезвычайно вам признателен. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ Узнав, что сессия Законодательного Органа закончила свою работу, Избиратели одного Округа созвали многолюдный митинг, дабы решить, какому наказанию подвергнуть их Достонепочтенного Представителя. Один оратор стоял за то, чтобы выпустить ему кишки, следующий советовал прогнать его сквозь строй. Кто высказывался за повешение, кто полагал, что ему пойдет на пользу, если он появится на людях в костюме из смолы и перьев. Один Старец, славящийся своей мудростью и обыкновением пускать слюни на манишку, заметил, что собравшимся не мешало бы сначала изловить этого зайчика. Тогда Председатель назначил Комиссию, которой вменили в обязанность выследить ночью их жертву и схватить ее в ту минуту, когда она будет тайком пробираться с близлежащих болот в город. Но обсуждение этого вопроса вдруг прервал гром духового оркестра. Их Достонепочтенный Представитель катил с вокзала в карете четверкой, под трубные звуки и с развевающимся знаменем. Не прошло и нескольких минут, как он появился в зале, взошел на трибуну и сказал, что сейчас наступил самый торжественный миг в его жизни. (Аплодисменты.) СВЯТОЙ И ГРЕШНИК - Друг мой,- сказал Закоренелому Грешнику один высокий Чин Армии спасения.- Когда-то я был пьяницей, вором и убийцей. Таким, каков я теперь, меня сделало Божественное Благоволение. Закоренелый Грешник смерил его взглядом с головы до ног. - Надо надеяться,- сказал он,- что со мной Божественное Благоволение связываться не будет. ПОДХОДЯЩИЙ ЗЯТЬ Один Умнейший Человек вершил делами банка и предоставлял займы своим сестрам - родным и двоюродным, а также теткам. Однажды к нему подошел Оборванец и попросил у него ссуду в сто тысяч долларов. - А под какое обеспечение? - осведомился Умнейший Человек. - Под самое надежное, какое только может быть, доверительным тоном отвечал проситель.- Я скоро сделаюсь вашим зятем. - Спору нет, гарантия солидная,- с полной серьезностью проговорил Банкир.- Но какие у вас основания претендовать на руку моей дочери? - Попробуйте их опровергнуть,- сказал Оборванец.- У меня скоро будет капитал в сто тысяч долларов. Не обнаружив ни единого слабого звена в этом плане, сулившем им взаимную выгоду. Финансист выдал чек Переодетому Прожектеру и послал записку жене, чтобы она сбросила дочку со счета. ХОРОШЕЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО - Какая благодатная у тебя страна! - сказала Республиканская Форма Правления Суверенному Государству.- Будь любезно лежать тихо и смирно, покуда я прогуляюсь по тебе, славословя всеобщее избирательное право и воспевая прелести гражданских и религиозных свобод. А ты тем временем можешь облегчить душу, проклиная абсолютизм и вырождающихся европейских монархов. - С тех пор как ты пришла к власти, мне служат одни дураки и прохвосты,- отвечало Государство. Мои законодательные органы - и общегосударственные и муниципальные - превратились в воровские шайки. Налоги мои стали непомерны, судьи - продажны; мои города позорят цивилизацию; акционерные общества душат частную инициативу. Все мои дела пришли в упадок, и хаос, воцарившийся в них, принял поистине преступный характер. - Что правда, то правда, - сказала Республиканская Форма Правления, надевая подбитые гвоздями сапоги, но ты только вспомни, как я тебя развлекаю каждое Четвертое июля <Четвертое июля - день провозглашения независимости США, национальный праздник в Америке.>. ПАТРИОТ И БАНКИР Один Патриот занял высокий пост, будучи совсем бедным человеком, а покинул его богачом. Друзья дали ему рекомендательное письмо в банк, где он хотел открыть счет. - Что ж, пожалуйста,- сказал Честный Банкир. Мы с удовольствием вступим с вами в деловые отношения, но сначала зарекомендуйте себя честным человеком и верните государству то, что вы у него наворовали. - Боже правый! - вскричал Патриот.- Но тогда мне и вкладывать будет нечего! - Почему же? - сказал Честный Банкир.- Ведь мы здесь представляем не весь американский народ. - Так... понимаю,- в раздумье проговорил Патриот.- В какой же сумме вы исчисляете долю вашего банка в возмещении того ущерба, который я нанес родине? - Примерно в доллар,- последовал ответ. И с горделивым сознанием, что он поступил мудро и достойно, радея о благе своей страны, Честный Банкир списал эту сумму со вновь открытого счета. ВНИМАТЕЛЬНЫЙ СЫН Один Миллионер пришел в богадельню навестить своего отца и встретил там Соседа, который крайне удивился при виде его. - Ка-ак! - сказал Сосед.- Вы все-таки навещаете иногда своего родителя? - Если бы мы с ним поменялись местами,- отвечал Миллионер,-он, разумеется, ходил бы ко мне. Старичок всегда мною гордился. Кроме того, тихонько добавил он,- мне требуется его подпись. Я хочу застраховать его жизнь. ГОЛОД ИЛИ МОР? - Как мне ни жаль вас, мой доблестный друг, сказал Победитель,- но я не могу умолчать об этом. Мор косил мое войско, и не сдайся вы мне, я бы сам вам сдался. - Вот это меня и страшило,- отвечал Побежденный Полководец.- Мои солдаты уже ели свои ремни и патронташи. Мы не смогли бы обеспечить вас продовольствием. ИСТИНА И ПУТНИК Один Человек, странствующий в пустыне, встретил там Женщину. - Кто ты? - спросил он ее.- И почему ты живешь в этом гиблом месте? - Меня зовут Истина,- отвечала ему Женщина,и я поселилась в пустыне, ибо хочу быть ближе к моим почитателям, коих люди гонят прочь от себя. Рано или поздно они все сюда стекаются. - Как я погляжу,- сказал Путник, озираясь по сторонам,- здешние места не очень густо населены. ГОСПОЖА ФОРТУНА И ПУТПИН Устав с дороги, Путник прилег и уснул возле глубокого колодца. Тут его и нашла Госпожа Фортуна. - Если этому глупцу приснится страшный сон и он свалится в воду, сказала Госпожа Фортуна,- люди будут говорить, что это дело моих рук. Тяжело терпеть злые поклепы, и я не хочу подвергаться им понапрасну. С этими словами она столкнула Путника в колодец. БОЕВОЙ КОНЬ И МЕЛЬНИК Один Боевой Конь, ходивший под седлом у Полковника Милицейских Частей, услыхал, что вражеские полчища, того и гляди, вторгнутся в их страну, и, повстречав по дороге Мельника, предложил пойти к нему в услужение. - Нет,- отвечал сей патриот.- Такие, которые покидают свой пост в грозную годину, мне не нужны. Что может быть отраднее, чем сложить голову за родину! Возвышенные чувства, прозвучавшие в этих словах, показались Боевому Коню знакомыми, и, приглядевшись повнимательнее, он узнал под обличьем Мельника своего бывшего хозяина. БАРАШЕК И ВОЛК Волк утолял жажду в речке. Увидев это, Барашек убежал из-под защиты пастуха и, с вызывающим видом обойдя Волка стороной, спустился ниже по берегу. - Прошу заметить,- сказал Барашек,- что, как правило, реки вверх не текут. Если я тут испью, это не замутит воду там, где вы стоите, так что вам не сыскать предлога, чтобы зарезать меня. - А я и не знал,- ответил ему Волк,- что мне нужно выискивать какие-то предлоги, чтобы объяснить свое пристрастие к бараньим отбивным. Тут маленькому логику пришел конец. ФЕРМЕР И ЕГО СЫНОВЬЯ Один Фермер собрался помирать и перед смертью созвал своих сыновей, которые резались в карты с доктором, покуда отец их болел, и совсем запустили виноградник. - Дети мои,- сказал он им,- в саду у меня зарыто бесценное сокровище. Вскопайте землю и найдете его. И сыновья выкопали все сорные травы, а заодно и виноградные лозы и за недосугом даже забыли похоронить старика отца. ОСЕЛ И СТРЕКОЗЫ Услышав пение Работников в поле, один Государственный Деятель захотел, чтобы у него тоже было легко на душе, и полюбопытствовал, что исторгает у них песню из груди. - Честность,- отвечали Работники. Тогда Государственный Деятель решил тоже стать честным, и дело кончилось тем, что умер он от истощения. МОЛОЧНИЦА И ПОДОЙНИК Один Сенатор как-то размечтался: "На те деньги, что мне обещаны, если я подам в Сенате голос за субсидирование ферм для разведения кошек, можно будет обзавестись набором инструментов для краж со взломом и открыть банк. Доход с этого предприятия даст мне возможность приобрести шхуну - черную, с длинным, низким корпусом, поднять на ней пиратский флаг и заняться коммерческими операциями на океанских просторах. Полученные барыши я пущу в уплату за избрание меня Президентом, а на этом поприще я выручу за четыре года, считая по пятидесяти тысяч долларов ежегодных..." Но на этот подсчет ему понадобилось так много времени, что голосование за выдачу субсидий кошачьим фермам прошло без его участия, вследствие чего он вернулся к своим избирателям честным человеком, терзаемым угрызениями чистой совести.  * ИЗ КНИГИ "СЛОВАРЬ САТАНЫ" *  перевод И.Кашкина А. Абсурд. Утверждение или мнение, явно противоречащее тому, что думаем на этот счет мы сами. Академия. 1) В древности - школа, где обучали морали и философии; 2) теперь - школа, где обучают футболу. Амнистия. Великодушие государства по отношению к тем преступникам, наказать которых ему не по средствам. Апеллировать. Собрать игральные кости в стаканчик для следующего броска. Аплодисменты. Эхо прозвучавшей пошлости. Аристократия. Правление лучших людей. (Это значение слова устарело так же, как и данная форма правления.) Люди, носящие ворсистые шляпы и чистые сорочки, а также повинные в высокой образованности и подозреваемые в том, что имеют счет в банке. Б. Барометр. Остроумный прибор, показывающий, какая сейчас стоит погода. Безбожие. Основная из великих религий мира. Безнаказанность. Богатство. Белый. Черный. Благоговение. Чувство, испытываемое человеком к богу и собакой к человеку. Ближний. Тот, кого нам предписано любить паче самого себя и который делает все, что может, чтобы заставить нас ослушаться. Богатство. 1) Дар неба, означающий: "Сей есть сын мой возлюбленный, на нем же мое благоволение" (Джон Рокфеллер). 2) Награда за тяжелый труд и добродетель (Пирпонт Морган). 3) Сбережения многих в руках одного (Юджин Дебс) <Джон Рокфеллер (1839-1937) и Пирпонт Морган (1837-1913) - американские миллиардеры; Юджин Дебс (1855-1926) - лидер американских социалистов. >. Составитель словаря, как он ни увлечен своим делом, признает, что к этим прекрасным определениям он не может добавить ничего существенного. Брак. Организация общественной ячейки, в состав которой входят господин, госпожа, раб и рабыня, а всего двое. Будущее. Тот период времени, когда дела наши процветают, друзья нам верны и счастье наше обеспечено. В. Вежливость. Самая приемлемая форма лицемерия. Вера. Безоговорочное приятие того, что люди незнающие рассказывают о вещах небывалых. Вилка. Инструмент, применяемый главным образом для того, чтобы класть в рот трупы животных. Раньше для этой цели служил нож, который многие почтенные особы и до сего времени предпочитают первому орудию, совсем, однако, ими не отвергаемому, а используемому как подспорье ножу. То, что этих вольнодумцев не постигает немедленная и ужасная кара господня, является одним из самых разительных доказательств милосердия божия к ненавидящим его. Виселица. Подмостки, на которых разыгрывается мистерия, главный исполнитель которой возносится на небо. В нашей стране виселица замечательна главным образом числом лиц, счастливо избегающих ее. Воздух. Питательное вещество, предусмотренное щедрым провидением для откорма бедняков. Волнение. Тяжелый недуг, вызванный приливом чувств от сердца к голове. Иногда сопровождается обильным выделением из глаз гидрат-хлорала натрия. Восхищение. Вежливая форма признания чьего-либо сходства с вами самими. Г. Генеалогия. История происхождения от некоего предка, который сам отнюдь не стремился выяснить свою родословную. Год. Период, состоящий из трехсот шестидесяти пяти разочарований. Голод. Чувство, предусмотрительно внедренное провидением как разрешение Рабочего Вопроса. Голосование. Осуществление права свободного гражданина валять дурака и губить свою родину. Граница. В политической географии воображаемая линия между двумя государствами, отделяющая воображаемые права одного от воображаемых прав другого. Д. Дипломатия. Патриотическое искусство лгать для блага своей родины. Дневник. Подневная запись тех поступков и мыслей, о которых записывающий может вспомнить не краснея. Добродетель. Некоторые виды воздержания. Дом. Сооружение, предназначенное служить жилищем для человека, мыши, крысы, таракана, прусака, мухи, москита, блохи, бациллы и микроба. Дружба. Корабль, в ясную погоду достаточно просторный для двоих, а в ненастье - только для одного. З. Забывчивость. Дар божий, ниспосланный должникам в возмещение за отобранную у них совесть. Злословить. Злостно приписывать другому дурные поступки, которые сам не имел случая или искушения совершить. Знакомый. Человек, которого мы знаем достаточно хорошо, чтобы занимать у него деньги, но недостаточно хорошо, чтобы давать ему взаймы. Знакомство. Степень близости, которую называют поверхностной, когда объект ее неизвестен и беден, и тесной, когда тот богат и знатен. Знамение. В пору, когда ничего не случается, знак того, что что-либо случится. Знаток. Специалист, который знает решительно все в своей области и ровно ничего во всех остальных. Один старый гурман пострадал в железнодорожной катастрофе. Чтобы привести его в чувство, ему влили в рот немного вина. "Пойяк, разлива тысяча восемьсот семьдесят третьего года",- прошептал он - и умер. И. Избиратель. Человек, пользующийся священным правом голосовать за того, кому отдал предпочтение другой. Извиняться. Закладывать фундамент для будущего проступка. Иначе. Не лучше. Иностранный (не-американский). Порочный, нестерпимый, нечестивый. Историк. Крупнокалиберный сплетник. История. Описание, чаще всего лживое, действий, чаще всего маловажных, совершенных правителями, чаще всего плутами, и солдатами, чаще всего глупцами. К. Капитал. Опора дурного правления. Карман. Колыбель побуждений и могила совести. У женщин этот орган отсутствует; поэтому они действуют без побуждений, а совесть их, поскольку ей отказано в погребении, всегда жива и поверяет миру чужие грехи. Катафалк. Детская колясочка смерти. Коммерция. Сделки, в ходе которых А отбирает у Б товары, принадлежащие В, а Б в возмещение потери вытаскивает из кармана у Г деньги, принадлежащие Д. Компромисс. Форма улаживания спора, позволяющая каждому из противников с удовлетворением почувствовать, что он получил то, что ему не причиталось, а потерял только то, что следовало ему по праву. Конгресс. Собрание людей, которые сходятся, чтобы отменять законы. Консерватор. Государственный деятель, влюбленный в существующие непорядки, в отличие от либерала, стремящегося заменить их непорядками иного рода. Коран. Книга, которую магометане в безумии своем считают боговдохновенной, но которая, как известно христианам, является лишь злостными выдумками, противоречащими Священному писанию. Корпорация. Хитроумное изобретение для получения личной прибыли без личной ответственности. Корректор. Злоумышленник, который делает вашу рукопись бессмысленной, но искупает свою вину тем, что позволяет наборщику сделать ее неудобочитаемой. Корсар. Политик морей. Красноречие. Искусство убеждать глупцов, что белое есть белое. Включает и способность представлять любой цвет в виде белого. М. Магия. Искусство превращать суеверие в звонкую монету. Существуют и другие искусства, служащие той же высокой цели, но по скромности своей составитель словаря о них умалчивает. Медаль. Маленький металлический диск, даруемый в воздаяние за доблести, достижения и заслуги, более или менее достоверные. Меньший. Менее предосудительный. Мир. В международных отношениях - период надувательств между двумя периодами военных столкновений. Мифология. Совокупность первоначальных верований народа о его происхождении, древнейшей истории, героях, богах и пр. в отличие от достоверных сведений, выдуманных впоследствии. Мода. Деспот, которого умные люди высмеивают и которому подчиняются. Мое. Вещь, принадлежащая мне, если я сумею схватить или удержать ее. Мозг. Орган, посредством которого мы думаем, будто мы думаем. То, что отличает человека, которому достаточно чем-то быть, от человека, который стремится что-то делать. В нашу эпоху и при нашей республиканской форме правления мозг так высоко почитают, что обладатели его награждаются освобождением от тягот всякой государственной службы. Молиться. Домогаться, чтобы законы Вселенной были отменены ради одного, и притом явно недостойного просителя. Моральный. Соответствующий местному и изменчивому представлению о том, что хорошо и что плохо. Отвечающий всеобщему понятию, о выгоде. Н. Надоеда. Человек, который говорит, когда вам хотелось бы, чтобы он слушал. Наперсник, наперсница. Человек, которому А поверяет тайны Б и который, в свою очередь, поверяет их В. Неверный. В Нью-Йорке - тот, кто не разделяет Христова учения, в Константинополе - тот, кто исповедует его. Негодяй, недостаточно чтущий и скудно оделяющий священнослужителей, духовных лиц, пап, попов, пасторов, монахов, мулл, пресвитеров, знахарей, колдунов, прелатов, игумений, миссионеров, заклинателей, дьяконов, хаджи, муэдзинов, исповедников, браминов, примасов, пилигримов, странников, пророков, имамов, причетников, архиепископов, дьячков, псаломщиков, епископов, аббатов, приоров, проповедников, падре, куратов, канонисс, архидиаконов, иерархов, шейхов, викариев, благочинных, гуру, факиров, настоятелей, дервишей, игумнов, раввинов, дьяконисс, улемов, лам, звонарей, кардиналов, приоресс, муфтиев, жрецов и кюре. Невзгоды. Процесс акклиматизации, подготавливающий душу к переходу в иной, худший мир. Ненависть. Чувство, естественно возникающее по отношению к тому, кто вас в чем-то превосходит. Ненормальный. Не соответствующий стандарту. В области мышления и поведения быть независимым значит быть ненормальным, быть же ненормальным значит быть ненавистным. Поэтому составитель словаря советует добиваться большего сходства со Стандартным Человеком, чем то, которым он сам обладает. Достигший полного сходства обретет душевный покой, гарантию от бессмертия и надежду на место в аду. О. Обвинять. Утверждать вину или порочность другого человека, как правило - с целью оправдать зло, которое мы ему причинили. Обдумывать. Искать оправдания для уже принятого решения. Обласкать. Породить неблагодарность. Образование. То, что мудрому открывает, а от глупого скрывает недостаточность его знаний. Океан. Масса воды, занимающая до двух третей нашей планеты, созданной специально для человека, который, однако, лишен жабр. Опыт. Мудрость, которая позволяет в уже затеянном сумасбродстве распознать старого, постылого знакомца. Оригинальность. Способ утвердить свою личность,. столь дешевый, что дураки пользуются им для выставления напоказ собственной несостоятельности. Остроумие. Соль, отсутствие которой сильно портит умственную стряпню американских юмористов. Откровение. Знаменитая книга, в которой Иоанн Богослов сокрыл все, что он знал. Откровение сокрытого совершается комментаторами, которые не знают ровно ничего. П. Памятник. Сооружение, предназначенное увековечить то, что либо не нуждается в увековечении, либо не может быть увековечено. Обычай ставить памятники доведен до абсурда в памятниках "неизвестному покойнику", то есть в памятниках, назначение которых хранить память о тех, кто никакой по себе памяти не оставил. Панегирик. Похвала человеку, у которого либо есть богатство и власть, либо хватило такта умереть. Пантеизм. Доктрина, утверждающая, что все есть бог, в отличие от другой, гласящей, что бог есть все. Патриот. Человек, которому интересы части представляются выше интересов целого. Игрушка в руках государственных мужей и орудие в руках завоевателей. Патриотизм. Легковоспламеняющийся мусор, готовый вспыхнуть от факела честолюбца, ищущего прославить свое имя. В знаменитом словаре д-ра Джонсона патриотизм определяется как последнее прибежище негодяя. Со всем должным уважением к высокопросвещенному, но уступающему нам лексикографу, мы берем на себя смелость назвать это прибежище первым. Подагра. Медицинский термин для ревматизма у богатых пациентов. Поздравление. Вежливое проявление зависти. Понедельник. В христианских странах - день после бейсбольного матча. Поносить (за глаза). Высказываться о том, каким вы находите человека, когда тот не может вас найти. Похороны. Церемония, которой мы свидетельствуем свое уважение к покойнику, обогащая похоронных дел мастера, и отягчаем нашу скорбь расходами, которые умножают наши стоны и заставляют обильнее литься слезы. Праздность. Опытное поле, на котором дьявол испытывает семена новых грехов и выращивает укоренившиеся пороки. Превзойти. Нажить врага. Преданность. Добродетель, присущая тем, кого вот-вот должны предать. Презрение. Чувство благоразумного человека по отношению к врагу, слишком опасному для того, чтобы противиться ему открыто. Приверженец. Последователь, который еще не получил всего, что он от вас ожидает. Привидение. Внешнее и видимое воплощение внутреннего страха. Придира. Человек, критикующий нашу работу. Признавать. Сознаваться. Признание чужих погрешностей есть высший долг, налагаемый на нас любовью к истине. Приличный. Уродливо наряженный согласно моде данной эпохи и страны. В африканском селении Бурнобула Гха человек считается приличным, если в торжественных случаях он расписывает себе живот ярко-синей краской и привешивает сзади коровий хвост; в Нью-Йорке он может, при желании, обойтись без раскраски, но по вечерам должен носить два хвоста из овечьей шерсти, окрашенной в черный цвет <Намек на фалды фрака.>. Приниженность. Достойное и обычное состояние духа пред лицом богатства или власти. Особенно свойственно подчиненному, когда он обращается к начальнику. Принуждение. Красноречие силы. Пушка. Механизм, употребляемый для уточнения государственных границ. Р. Радикализм. Консерватизм завтрашнего дня, приложенный к сегодняшним нуждам. Рай. Место, где нечестивые перестают досаждать вам разговорами о своих делах, а праведники внимательно слушают, как вы разглагольствуете о своих. Рука. Своеобразный инструмент, прицепленный к человеческому плечу и, как правило, запускаемый в чей-нибудь карман. С. Самоочевидный. Очевидный для тебя самого и ни для кого больше. Святой. Мертвый грешник в пересмотренном издании. Священник. Человек, который берет на себя устроение наших духовных дел как способ улучшения своих материальных. Священное писание. Боговдохновенные книги нашей святой религии в отличие от ложных и нечестивых писаний, на которых основаны все прочие верования. Скрипка. Инструмент для щекотания человеческих ушей при помощи трения лошадиного хвоста о внутренности кошки. Снаряд. Последний судья международных споров. Прежде такие споры разрешались физическим воздействием спорящих друг на друга с помощью простых аргументов, которыми снабжала их зачаточная логика того времени, то есть с помощью копья, меча и т. п. С ростом осмотрительности в военных делах снаряд пользуется все большим вниманием и в наши дни высоко ценится даже самыми храбрыми. Существенный его недостаток в том, что в исходный момент своего полета он требует участия человека. Соболезновать. Доказывать, что утрата -- меньшее зло, чем сочувствие. Совет. Самая мелкая монета из тех, что имеются в обращении. Советоваться. Искать одобрения уже принятой линии поведения. Союз. В международных отношениях - соглашение двух воров, руки которых так глубоко завязли друг у друга в карманах, что они уже не могут грабить третьего порознь. Спина. Та часть тела вашего друга, которую вы можете созерцать, очутившись в беде. Спор. Способ утвердить противников в их заблуждениях. Сражение. Метод развязывания зубами политического узла, если его не удалось развязать языком. Судьба. Для тирана - оправдание злодейства, для глупца - оправдание неудачи. Счастье. Приятное ощущение, вызываемое созерцанием чужих страданий. Съедобное. Годное в пищу и удобоваримое, как-то; червь для жабы, жаба для змеи, змея для свиньи, свинья для человека и человек для червя. Т. Танцевать. Прыгать под звуки игривой музыки, предпочтительно обнявшись с женой или дочерью ближнего. Существует много разновидностей танцев, но для всех тех, в которых участвуют кавалер и дама, характерны две особенности: они подчеркнуто невинны и горячо любимы развратниками. Телефон. Дьявольская выдумка, которая уничтожила некоторую возможность держать в отдалении нежелательное вам лицо. Терпение. Ослабленная форма отчаяния, замаскированная под добродетель. Труд. Один из процессов, с помощью которых А добывает собственность для Б. Трус. Тот, кто в минуты опасности думает ногами. У. Уолл-стрит. Символ греховности в пример и назидание любому дьяволу. Вера в то, что Уолл-стрит не что иное, как воровской притон, заменяет каждому неудачливому воришке упование на царство небесное. Успех. Единственный непростительный грех по отношению к своему ближнему. Утешение. Сознание, что человеку, более вас достойному, повезло меньше, чем вам. Ф. Филистер. Тот, кто следует обычаю в мыслях, чувствах и склонностях. Он иногда бывает образован, часто обеспечен, обычно добродетелен и всегда напыщен. Финансовая деятельность. Искусство, или наука, управлять доходами и ресурсами для вящей выгоды управляющего. X. Хабеас корпус (Habeas corpus). Указ, согласно которому человека можно выпустить из тюрьмы, если его посадили туда не за то, за что следовало. Христианин. Человек, верующий в Новый завет как в божественное учение, вполне отвечающее духовным потребностям его ближнего. Человек, следующий учению Христа постольку, поскольку оно не противоречит греховной жизни. Цена. Стоимость плюс разумное вознаграждение за угрызения совести при назначении цены. Цирк. Место, где слоны, лошади и пони имеют возможность любоваться тем, как мужчины, женщины и дети раляют дурака. Ч. Часы. Прибор большой моральной ценности, облегчающий человеку заботу о будущем напоминанием б том, какая уйма времени еще остается в его распоряжении. Честолюбие. Непреодолимое желание подвергнуться поруганию врагов при жизни и издевкам друзей после смерти. Чтение. Совокупность того, что человек читает. В нашей стране, как правило, состоит из приключенческих романов, рассказов на местных диалектах и жаргонной юмористики. Щ. Щедрость. Великодушие того, кто имеет много и позволяет тому, кто не имеет ничего, получить все, что тот может. Говорят, что одна ласточка пожирает ежегодно десять миллионов насекомых. Наличие этих насекомых я расцениваю как пример поразительной щедрости Творца в заботе о жизни своих творений. Э. Эгоист. Человек дурного тона, больше интересующийся собой, чем мной, Экономить. Покупать бочонок виски, который вам не нужен, за цену коровы, которая вам не по карману. Эрудиция. Пыль, вытряхнутая из книги в пустой череп. Я. Язычник. Темный дикарь, по глупости поклоняющийся тому, что он может видеть и осязать.