- просит он, и его голос звучит сердечно, доверчиво, смело. - Другие не понимают вас, но я понимаю. Пожалуйста, верьте мне. - Он подходит к нему вплотную, смотрит в глаза. - Я читал ваш космополитический псалом, и, когда кругом начинается путаница и непонятность, я читаю его. Здесь все узко, все зажато стенами, а ваш взгляд устремлен в широкую даль. Вы большой человек в Израиле, Иосиф Флавий, вы один из пророков. Сердце Иосифа омыла теплая волна утешения. То, что этот юноша, ничего о нем не знавший, кроме его слов, на его стороне, было для Иосифа огромной поддержкой. - Я рад, Корнелий, - сказал он. - Я очень рад. Я привез немного земли, вырытой из-под иерусалимского пепла, привез из Иерусалима священные свитки, я их покажу тебе. Пойдем ко мне, Корнелий. Юноша просиял. Тем временем Тит прибыл в Италию. На Востоке к нему был предъявлен еще целый ряд разнообразнейших требований. От имени Пятого и Пятнадцатого легионов, которые собирались отправить на Нижний Дунай, на нелюбимые солдатами стоянки, капитан Педан просил его или остаться с этими легионами, или взять их с собой в Рим. Принц сразу разгадал, что кроется за наивными, хитрыми речами старого честного вояки, а именно - предложение провозгласить Тита императором вместо старика Веспасиана. Это было соблазнительно, но крайне рискованно, и он, не колеблясь, в таких же наивных шутливых словах, отклонил предложение Педана. Но Восток продолжал чествовать его как самодержца, и Тит не мог устоять перед соблазном, при освящении быка Аписа в Мемфисе, воздеть на себя диадему Египта. Эта неосторожность могла быть неправильно истолкована, и принц поспешил письменно заверить отца, что поступил так только в качестве его заместителя. Он ничего другого не предполагал, отвечал Веспасиан тоже по почте; но весьма дружелюбно держал наготове против Востока несколько десятков тысяч человек. Вслед за этим Тит приехал - очень скоро, очень скромно, почти без свиты. Согласно старинному обычаю, вступить в Рим он мог, если хотел получить триумф, лишь в первый день шествия. Поэтому Веспасиан выехал встретить сына на Аппиеву дорогу. - Вот и я, отец, вот и я, - чистосердечно приветствовал его Тит. - Тебе бы не поздоровилось, мой мальчик, - сказал скрипучим голосом Веспасиан, - если бы ты вздумал еще валандаться на Востоке. - Только после этих слов он поцеловал его. Сейчас же после обеда, в присутствии Муциана и госпожи Кениды, произошло неизбежное объяснение между отцом и сыном. - Вы, - начала решительная Кенида, - доставляли своему отцу не одни радости, принц Тит. Мы не без тревоги узнали о вашем короновании во время празднества быка Аписа. - Ну, я не хочу делать из быка слона, - добродушно заметил Веспасиан, - нас здесь интересует другой вопрос: было ли действительно невозможно сохранить еврейский храм? Они смотрели друг на друга, у обоих были жесткие узкие глаза. - Ты разве хотел, чтобы это оказалось возможным? - после некоторой паузы ответил Тит вопросом на вопрос. Веспасиан покачал головой. - Если карательная экспедиция в Иерусалим, - сказал он хитро и задумчиво, - действительно была превращена в поход и должна была закончиться триумфом, разрешения на который я добился от сената для нас обоих, то, пожалуй, и невозможно. Тит побагровел. - Это было невозможно, - сказал он коротко. - Значит, так и скажем, - констатировал, осклабясь, император, - это было невозможно. Иначе ты пощадил бы храм, хотя бы ради своей Береники. А теперь мы дошли и до второго вопроса, который всех нас здесь интересует. Эта Береника - бабенция, заслуживающая внимания. Что ты хотел иметь ее около себя во время скучной карательной экспедиции, я могу понять. Но разве ты должен держать ее при себе и здесь, в Риме? Тит хотел возразить. Но Веспасиан, только чуть посапывая и упорно не спуская с Тита жестких серых глаз, не дал ему ответить: - Видишь ли, - продолжал он добродушно, товарищеским тоном, - вот моя Кенида - самая обыкновенная особа. Не правда ли, старая лохань? Без претензий, без титула. Она добывает мне уйму денег. Многое, чего мои старые глаза уже не видят, ее глаза подмечают. И все-таки Рим относится к ней хорошо, пока ему не приходится платить ей комиссионные. Она римлянка. Но эта твоя еврейка, эта принцесса, именно потому, что она так величественна, со своей походкой и всеми этими восточными фокусами... Мы - династия еще молодая, сын мой. Я первый, а ты второй, и мы не можем разрешить себе столь экстравагантной дамы. Я говорю тебе по-хорошему, но очень серьезно. Какой-нибудь Нерон мог бы себе это позволить, он из старого рода. Если же это сделаем ты или я, они рассердятся, уверяю тебя, мой мальчик. Скажи ты, Кенида, скажите вы, старый Муциан, рассердятся они или нет?.. Слышишь, рассердятся. - Я тебе вот что скажу, отец, - начал Тит, и в его голосе появился тот же резкий, металлический звук, что и при командовании. - Я мог бы в Александрии надеть на себя венец. Легионы хотели этого. И я был к этому близок. Принцессе достаточно было сказать слово, и я бы надел его. Принцесса этого слова не сказала. Веспасиан встал. Титу говорили, что он очень постарел, - очевидный вздор; во всяком случае, сейчас этот сабинский крестьянин казался крепче, чем когда-либо. Он подошел к сыну вплотную, и вот они стояли друг против друга, два диких сильных зверя, готовясь к прыжку. Муциан смотрел на них крайне заинтересованный, лицо его судорожно подергивалось, сухой узкий рот улыбался возбужденной улыбкой. Кенида хотела броситься между ними. Но старший пересилил себя. - Что ж, ты мне сообщил очень интересную вещь, - сказал он. - Но сейчас ты ведь не в Александрии, а здесь, в Риме, и тебе едва ли придет в голову свергать меня, если бы даже твоя любезная подруга этого и захотела. Так вот. - Он сел, слегка крякнув, потер подагрическую руку и продолжал, взывая к благоразумию сына: - Держать ее как девку ты же не сможешь. Эта дама пожелает показываться с тобой, и она вправе: она - принцесса, гораздо более древнего рода, чем мы. Но римляне тебе этой женщины не простят, поверь мне. Ты что же, хочешь, чтобы тебя на театре высмеивали? Хочешь, чтобы во время триумфа о тебе и о ней распевали куплеты? Хочешь запретить? Будь благоразумным, мой мальчик. Дело не пройдет. Тит старался сдержать свою злость: - Ты с самого начала ее терпеть не мог. - Верно, - согласился старик. - Но и она меня тоже. Если б вышло по ее, мы здесь бы не сидели. Мне достаточно было бы сострить разочка два. Но я молчу. Ты отдал этой даме свою любовь. Не возражаю. Но в Риме пусть не живет, я не согласен. Внуши ей это. Глупо было привозить ее. Можете делать что вам угодно, но из Италии пусть убирается. Так и скажи ей. - И не подумаю, - заявил Тит. - Я хочу сохранить эту женщину. Веспасиан посмотрел на сына; он увидел в глазах Тита что-то дикое, буйное, пугавшее Веспасиана уже в матери мальчика, в Домитилле. Он положил ему руку на плечо. - Тебе тридцать, сын мой, - предостерегающе заметил он. - Не будь мальчишкой. - Могу я внести предложение? - вкрадчиво сказал Муциан. Он вышел вперед, держа палку за спиной. Тит недоверчиво глядел на его губы. Должно быть, сенатор Муциан придавал себе расслабленный вид и прикидывался дряхлым лишь для того, чтобы подчеркнуть бравость Веспасиана, и император, отлично догадываясь, что это комедия, охотно ее допускал. - Отношения между цезарем Титом и принцессой, - так начал Муциан, - вызывают раздражение. В этом его величество, бесспорно, прав. Но лишь потому, что принцесса принадлежит к мятежному народу. Мыто знаем, что она одна из вполне лояльных наших иудейских подданных. Однако римский народный юмор не делает различия между иудеем и иудеем. Нужно было бы дать принцессе повод заявить о своей лояльности ясно и недвусмысленно. Я полагаю, для этого было бы достаточно, чтобы она смотрела на триумф из ложи. Все обдумывали предложение Муциана. Веспасиан считал, что его хитроумный друг придумал для принцессы такую ситуацию, из которой она едва ли найдет выход. А его сын не имеет оснований отклонить предложение Муциана. Что ей делать? Если она будет присутствовать на триумфе над ее собственным народом, римляне будут над ней смеяться. Тогда Титу нельзя и помышлять о браке с ней. Кенида поняла это сразу. - Коли женщина принадлежит мужчине, - поддержала она Муциана решительно, упрощая и анализируя его мысль, - она должна иметь мужество открыто стать на его сторону. Все напряженно ждали, что скажет Тит. Против аргумента Кениды ему возразить было нечего. В сущности, она права, думал он. Если он празднует триумф, то может требовать, чтобы его подруга, которую он намерен сделать своей женой, смотрела на этот триумф. Объяснение с ней по данному поводу будет не из приятных. Но все же приятнее, чем разлука. Он бурчит что-то насчет того, что принцессе, конечно, нельзя этого навязывать. Остальные заявляют, что тогда и римлянам нельзя навязывать принцессу. Он обдумывает предложение со всех сторон. У нее есть ее чувства к Востоку, ее влечение к пустыне. С другой стороны, она понимает действительность. После получасовых обсуждений Тит решает: или принцесса согласится присутствовать в императорской ложе на триумфе, или пусть покидает Италию. Он просит к себе Беренику. Он уверен, что вопрос будет выяснен в первые же пять минут. Ожидая ее в прихожей, он решает подойти ко всему возможно легче, как будто все это само собой разумеется. Но вот появляется Береника; она одновременно и весела и серьезна, ее крупная смелая голова доверчиво склоняется к нему, ее низкий голос говорит с ним, и задуманное кажется ему вдруг невозможным. Как ему предложить этой женщине подобную бестактность? Он подбадривает себя - только без долгих приготовлений, сразу смелый прыжок, словно глубокий вздох, перед тем как броситься в очень холодную воду. - Триумф, - говорит он, и его голос звучит довольно непринужденно, ему не приходится даже откашливаться, - триумф наконец состоится через десять дней. Я ведь увижу тебя в ложе, Никион? - Все идет очень гладко, только он говорит, ни к кому не обращаясь, не взглянув на нее: не смотрит он на нее и сейчас. Береника бледнеет. Хорошо, что она сидит, иначе она упала бы. Этот человек срубил рощу в Текоа, затем взял Беренику силой, затем допустил, чтобы храм был сожжен. Она не говорила "нет" и тем самым говорила всякий раз "да". И она все это проглотила, потому что не могла расстаться с ним, с его широким крестьянским лицом, с его грубостью, с его детской капризной жестокостью, с его мелкими зубами. Она дышала запахом крови, запахом гари, она отреклась от пустыни - отреклась от голоса своего бога. И вот теперь этот человек приглашает ее смотреть из ложи на его триумф над Ягве. В сущности, он последователен, и это будет для римлян пикантной приправой к триумфу, если она, принцесса из рода Маккавеев, любовница победителя, окажется в числе зрителей. Но она не будет в числе зрителей. Выносимое было бы даже участвовать в триумфальном шествии в цепях как пленнице. Но добровольно сидеть в ложе победителя, в виде соуса к его жаркому, - нет. - Благодарю тебя, - говорит она, ее голос негромок, но сейчас очень хрипл. - В день триумфа меня в Риме уже не будет, я уеду к брату. Он поднимает взор, он видит, что ранил эту женщину в самое сердце. Он этого не хотел. Он ничего не хотел из того, что совершил по отношению к ней. Всегда его толкали на это. И теперь - опять. Отец подтолкнул его, и он не противился. Те, другие, состоят из такого легкого, воздушного вещества, а сам ты так плотен и груб, и всегда понимаешь это слишком поздно. Как мог он допустить мысль, что она согласится смотреть на этот дурацкий триумф? Да он сам не пойдет на триумф, скажется больным. Тит, запинаясь, поспешно что-то бормочет. Но он говорит в пустоту - ее уже нет, она ушла. Его лицо искажается безумной яростью. Мелкозубый рот извергает солдатскую ругань вслед ушедшей за ее манерное восточное жеманство. Почему она не может смотреть на триумф? Разве другие государи, например германские, не смотрели на триумфы, в которых вели их закованных в цепи сыновей, братьев, внуков? Ему не следовало теряться, надо было держаться с ней как мужчине. Ведь было бы нетрудно обвинить ее в нелояльности, в каких-нибудь бунтовщических поступках, объявить ее военнопленной, провести ее самое в триумфальном шествии, в цепях, и затем, предельно унизив, поднять из грязи, быть с ней мягким, сильным, добрым, настоящим мужчиной. Тогда она наконец узнала бы свое место, гордячка. Но додумывая эти мысли, он уже понимал, что все это мальчишеские фантазии. Она именно не варварка, не такая, как тот германский государь, варвар Сегест (*161), - она настоящая царица, полная древней восточной мудрости и величия. Весь его гнев обратился на него самого. Рим, триумф - ему было теперь на все наплевать! Жизнь - только на Востоке, а здесь все такое убогое, загаженное. Капитолий - дерьмо в сравнении с храмом Ягве, и он, с его легкомыслием, сжег этот храм, а женщину, трижды отдавшуюся ему, трижды отпугнул своей римской грубостью, и на этот раз - отпугнул навсегда. На следующий день Иосиф явился приветствовать принца. Тит встретил его с той шутливой и холодно сияющей вежливостью, которую Иосиф ненавидел. Возни, шутил Тит, с этим триумфом больше, чем с самим походом. Скорее бы уж он миновал, скорее бы вернуться в свой родной город, а то, по глупому обычаю, приходится сидеть здесь до самого триумфа. Разве не досадно? Он даже не может посмотреть выступления Деметрия Либания в Театре Марцелла. Он поручил Иосифу следить на репетициях, чтобы при изображении всего иудейского не было допущено ошибок. - Теперь, - рассказывал Тит, - я взял организацию триумфа и всего с ним связанного в свои руки. Интересно, какое впечатление на вас произведет триумфальное шествие. Вы ведь, наверное, будете смотреть на него из Большого цирка? Иосиф видел, что принц с тревогой ждет его ответа. Конечно, этим римлянам кажется само собой разумеющимся, чтобы он, историк похода, видел своими глазами и его завершение. Он сам, как это ни странно, еще ни разу не подумал о том, пойдет ли он смотреть триумф или нет. Как хорошо было бы сказать: "Нет, цезарь Тит, я не приду, я останусь дома". Такой ответ дал бы огромное удовлетворение; это был бы благородный жест, но бесцельный. И он сказал: - Да, цезарь Тит, я буду смотреть на триумф в Большом цирке. Тит вдруг стал совсем другим. Чисто внешняя, напускная вежливость свалилась с него, словно маска. - Я надеюсь, еврей мой, - сказал он приветливо, дружески, - что тебя в Риме устроили хорошо и удобно. Я хочу, - сказал он сердечно, - чтобы жизнь здесь была тебе приятна. Я сам сделаю для этого все, что от меня зависит. Верь мне. Иосиф, чтобы подготовиться к триумфу, пошел в Театр Марцелла посмотреть пьесу о военнопленном Захарии. Деметрий Либаний был великим актером. Роль пленного Захарии он исполнял с беспредельной правдивостью и жутким комизмом. В конце концов, на него надели маленькую идиотскую маску клоуна, какие нередко надевали на приговоренных, когда они выходили на арену, чтобы комизм маски тем сильнее контрастировал с трагизмом умирания. Никто не видел, как под маской пленного Захарии задыхался актер Либаний, как колотилось его сердце, как оно слабело. Но он выдержал. Его привязали к кресту. Он закричал, как того требовала роль: "Слушай, Израиль, Ягве наш бог!" - и одиннадцать клоунов плясали вокруг него в ослиных масках и передразнивали его вопль: "Яа, Яа!" Он выдержал до конца, когда было приказано снять его с креста и когда ему пришлось бросать с креста деньги. Тут он обессилел и повис мешком. Но этого никто не заметил, все считали, что так и надо по роли, и за невообразимым ликованием толпы, ловящей монеты, на актера почти перестали обращать внимание. Иосифу тоже удалось схватить несколько монет - две серебряные и несколько медных. Их выпустили в этот день: на одной стороне был отчеканен портрет императора, на другой - женщина в цепях, сидящая под пальмой, и вокруг надпись: "Побежденная Иудея". Женщина - может быть, тут постаралась госпожа Кенида - была похожа лицом на принцессу Беренику. На другой день издатель Клавдий Регин вызвал Иосифа к себе. - Мне поручено, - сказал он, - вручить вам этот входной жетон в Большой цирк. - Место было на скамьях знати второго разряда. - Вы получаете большой гонорар за вашу книгу, - сказал Регин. - Кто-нибудь должен же там быть и видеть, - резко ответил Иосиф. Регин улыбнулся своей зловещей улыбкой. - Разумеется, - ответил он, - и я, как ваш издатель, весьма заинтересован в том, чтобы вы там были. Вы, Иосиф Флавий, окажетесь, вероятно, единственным евреем, который будет присутствовать в числе зрителей. Бросьте... - с некоторой усталостью остановил он Иосифа, готового вскипеть. - Верю, что вам будет нелегко. Я тоже, когда буду шагать в процессии вместе с чиновниками императора, потуже стяну ремни башмаков - мне тоже будет нелегко. Утром 8 апреля Иосиф сидел на скамье Большого цирка. Новое здание вмещало триста восемьдесят три тысячи человек, и на каменных скамьях не оставалось ни одного свободного места. Иосиф находился среди знати второго разряда, на тех самых местах, о которых он так мечтал пять лет назад. С неприступным, замкнутым видом сидел он среди оживленных зрителей, его надменное лицо издали бросалось в глаза. Окружавшей его избранной публике было известно, что император поручил ему написать историю этой войны. В городе Риме книги пользовались большим уважением. Все с любопытством рассматривали человека, от которого зависело прославить или не одобрить деяния стольких людей. Иосиф сидел спокойно, он хорошо владел собой, но в душе у него все бурлило. Перед тем он прошел через ликующий Рим, полный шума радостного ожидания. Дома и колоннады были декорированы, все помосты, выступы, деревья, арки, крыши усеяны людьми с венками на голове. И здесь, в Большом цирке, все тоже были в венках, держали на коленях и в руках цветы, чтобы бросать их победителям. Только Иосиф имел смелость сидеть без цветов. Впереди процессии шли члены сената, шагая с некоторым трудом в своих красных башмаках на высокой подошве. Большинство из них участвовало в процессии неохотно, с внутренним предубеждением. В глубине души они презирали этих выскочек, которых теперь вынуждены были чествовать. Экспедитор и его сын захватили империю, но и на престоле они оставались мужиками, чернью, - Иосиф видел худое скептическое лицо Марулла, тонкие, усталые, жесткие черты Муциана. Невзирая на парадную одежду, Муциан держал палку за спиной, его лицо подергивалось. Был один такой день, когда чаши весов стояли на одном уровне, достаточно было Иосифу сказать, может быть, одно только слово, и чаша Муциана перетянула бы, а чаша Веспасиана поднялась. Появились министры. Высохшему, замученному болезнями Талассию было трудно тащиться вместе с остальными, но возможность этого шествия была подготовлена им, и старик не хотел пропустить великий день своего торжества. Затем, отдельно, немного в стороне от других, шел Клавдий Регин, серьезный, непривычно прямой. Да, ему действительно было нелегко. Насторожившись, жестким, злым и трезвым взглядом смотрел он вокруг себя и портил зрителям все удовольствие: напрасно искали они на его среднем пальце знаменитую жемчужину. Ремни его башмаков были туго затянуты. А вот и музыка, много музыки. Сегодня все оркестры играли военные песни, чаще всего марш Пятого легиона, ставший очень быстро популярным: Пятый все умеет... Приближались несшие взятую в Иудее добычу, ту баснословную добычу, о которой шло столько разговоров. Люди были избалованы, пресыщены зрелищами, но, когда мимо них поплыло все это золото, серебро, слоновая кость, и не отдельные вещи, а целый поток, - всякая сдержанность исчезла. Зрители вытягивали шеи, смотрели через плечи находившихся впереди, женщины издавали короткие пронзительные вскрики удивления, желания. А мимо них бесконечной струей текло золото, серебро, благородные ткани, одежды, а потом опять золото, во всех видах: монеты, слитки, всякого рода сосуды. Затем военные доспехи, оружие, боевые повязки с начальными буквами девиза маккавеев, чистые, грязные, пропитанные кровью, в корзинах, в повозках, многие тысячи. Боевые знаки, знамена с массивными еврейскими и староарамейскими буквами, некогда созданными, чтобы возносить сердца, теперь же искусно сплетенные, чтобы развлекать пресыщенных зрителей. Проплывали передвижные подмостки, на которых воспроизводились кровопролитные батальные сцены, гигантские макеты, иные в четыре этажа, так что зрители испуганно отклонялись, когда они проплывали мимо, опасаясь, что такая штука может обрушиться, убить их. Корабли, разбитые в сражениях у Яффского побережья, отнятые у противника челноки из Магдалы. И снова золото. Неудивительно, что цена на золото падает - она теперь составляет половину его довоенной стоимости. Но вот все стихает, идут чиновники государственного казначейства, в парадных одеждах, с лавровыми ветвями, - они сопровождают главные предметы добычи. Несомые солдатами золотые столы для хлебов предложения, гигантский семисвечник, девяносто три священных храмовых сосуда, свитки закона. Несущие высоко поднимают свитки, чтобы все видели закон Ягве, отобранный у него всеблагим, величайшим Юпитером римлян. Затем - причудливая музыка. Инструменты из храма, кимвал Первого левита, крикливые бараньи рога, предназначавшиеся для новогоднего праздника, серебряные трубы (*162), возвещавшие каждый пятидесятый год, что земельная собственность снова возвращается государству. Римляне играют на этих инструментах, и эта музыка звучит как пародия, нелепая, варварская. И вдруг какого-то остряка осеняет удачная мысль: "Яа! Яа!" - кричит он, как кричат ослы. Все подхватывают этот крик под аккомпанемент священных инструментов, и оглушительный смех прокатывается по длинным рядам зрителей. Иосиф сидит, его лицо словно из камня. Только бы выдержать. Все смотрят на тебя. Десять лет должны учиться священники, прежде чем их удостоят чести играть на этих хрупких инструментах. Пусть лицо твое будет спокойно, Иосиф, ты ведь здесь представляешь Израиль. Излей ярость гнева твоего на головы народов! Приближается живая часть добычи, военнопленные. Из их громадной толпы были отобраны семьсот человек, на них напялили пестрые праздничные одежды, которые представляли особенно резкий контраст с их мрачными лицами и цепями. Среди них шли и священники в шапочках и голубых поясах. С интересом, с жадным любопытством разглядывают люди в цирке своих побежденных врагов. Вот они идут. Их накормили до отвала, чтобы у них не было предлога свалиться и испортить римлянам заслуженное зрелище. Но после празднества этих побежденных пошлют на принудительные работы, часть - на рудники, ступальные мельницы или очистку клоак, часть - на арену больших цирков для борьбы и травли зверями. Люди в цирке смолкли, они только смотрят. Но вот они разразились криками, угрожающими, полными ненависти: "Хеп, хеп", "Собаки", "Сукины дети", "Вонючки", "Безбожники". Они бросают в идущих гнилую репу, дерьмо. Они плюются, хотя их плевок никак не может долететь до тех, кому он предназначен. А вот в цепях, униженные богами, идут и вожди повстанцев, некогда внушавшие страх и ужас, Симон бар Гиора и Иоанн Гисхальский. Величайшее блаженство, счастливейший день в жизни римлянина, когда перед ним вот так проходят его враги, эти побежденные гордецы, противившиеся растущему по воле богов величию римского государства. На Симона надели венец из терниев и сухих колючек и повесили дощечку: "Симон бар Гиора, царь Иудейский". Иоанна, иудейского "главнокомандующего", одели в нелепые жестяные доспехи. Симон знал, что не успеет еще окончиться праздник, как он будет убит. Так поступили римляне с Верцингеториксом, с Югуртой (*163) и многими другими, которые были казнены у подножия Капитолия, в то время как наверху победитель приносил жертву своим богам. Как ни странно, а Симон бар Гиора уже не был тем сварливым человеком, каким его знали в последнее время его люди; в нем появилось опять какое-то сияние, исходившее от него в первый период войны. Спокойно шел он в цепях рядом с закованным Иоанном Гисхальским, и они разговаривали. - Прекрасно небо над этой страной, - сказал Симон, - но как бледно оно в сравнении с небом нашей Галилеи. Хорошо, что надо мной голубое небо, когда я иду умирать. - Не знаю, куда я иду, - сказал Иоанн, - но мне кажется, они меня не убьют. - Если они не убьют тебя, мой Иоанн, это для меня большое утешение, - сказал Симон. - Ибо война еще не кончена. Как странно, что мне когда-то хотелось тебя уничтожить. Пусть сейчас мне плохо, но все же хорошо, что мы начали эту войну. Она не кончена, и идущие за нами многому научились. О брат мой Иоанн, они будут меня бичевать, они проведут меня через такое место, где гнилая репа и плевки их черни долетят до меня, и они меня предадут позорной смерти - и все-таки хорошо, что мы начали эту войну. Мне жаль только, что мой труп будет валяться неприбранный. - И так как Иоанн Гисхальский молчал, он через минуту добавил: - А знаешь, Иоанн, нам следовало минную штольню "Л" провести немного правее. Тогда их башня "Ф" обрушилась бы и им некуда было бы податься. Иоанн Гисхальский был человек сговорчивый, но в вопросах военной тактики не любил шуток и пустой болтовни. Он знал, что был прав относительно штольни "Л". Но он останется жить, а Симон умрет, и он пересилил себя и сказал: - Да, мой Симон, нам следовало заложить штольню правее. Те, кто придет после нас, сделают все это лучше. - Если бы мы только вовремя объединились, мой Иоанн, - сказал Симон, - мы бы с ними справились. Я видел теперь их Тита совсем близко. Хороший юноша, но не полководец. Иосиф смотрел, как они приближались, проходили мимо него. Они шли медленно, он успел разглядеть их, и он видел вокруг Симона сияние, окружавшее его при первой их встрече в храме. И теперь он был уже не в силах сдержать себя. Он хотел зажать в горло рвущийся наружу звук, но не смог, - звук рвался из него, это был стон, полный отчаяния, придушенный и настолько ужасный, что сосед Иосифа, только что кричавший вместе со всеми: "Собаки! Сукины дети!" - умолк на полуслове, побледнел, испуганный. Иосиф не спускал глаз с обоих пленников; он страшился, что они посмотрят на него. Он был человек дерзкий, отвечавший за свои поступки, но, если бы они взглянули на него, он умер бы от стыда и унижения. Ему сдавливало грудь, он задыхался; ведь он единственный еврей, смотревший вместе с римлянами на это зрелище. Он перенес голод и нестерпимую жажду, удары бича, всевозможные унижения и бывал много раз на волосок от смерти. Но этого он не может вынести, этого никто не может вынести. Это уже нечто нечеловеческое, он наказан суровее, чем заслужил. Оба пленника совсем близко. Иосиф построит синагогу. Все, что у него есть, даже доходы с книги, вложит он в эту постройку. Это будет такая синагога, какой Рим еще не видел. Он отдает для ее ковчега священные иерусалимские свитки. Но евреи не примут от него синагоги. Они принимали дары от необрезанных, но от него они не примут ничего - и будут правы. Теперь оба вождя как раз перед ним. Они его не видят. Он встает. Они не могут услышать его среди рева толпы, но он открывает уста и напутствует их исповеданием веры. Пламенно, как никогда в жизни, вырывает он из себя слова, кричит им вслед: - Слушай, Израиль, Ягве наш бог, Ягве един! И вдруг, словно его услышали, в процессии пленных чьи-то голоса начинают кричать, сначала несколько, затем многие, затем все: - Слушай, Израиль, Ягве наш бог, Ягве един! Когда звучат первые возгласы, слушатели смеются, подражают ослиному крику: "Яа, Яа!" Но затем они стихают, и некоторые начинают сомневаться, действительно ли осел тот, к кому обращают свой вопль евреи. Иосиф, услышав крики внизу, становится спокойнее. Сейчас этот возглас, наверно, раздается во всех еврейских синагогах: "Слушай, Израиль". Разве он от этого когда-нибудь отрекался? Никогда он не отрекался. Только ради того, чтобы все это познали, делал он то, что делал. Он начнет писать свою книгу, он будет писать ее в благочестии, Ягве будет с ним. Истинного смысла книги не поймут ни римляне, ни евреи. Пройдет долгое время, прежде чем люди поймут его. Но настанет день, когда его поймут. Кто это следует за обоими иудейскими вождями, в пышном великолепии, в блеске знаменитого восьмичастного одеяния? Первосвященник Фанний, строительный рабочий. Его отсутствующий взгляд безжизнен, тупо устремлен куда-то, тосклив, одержим. Сенатор Марулл увидел его. Особой разницы действительно не будет, купит ли он себе этого Фанния или Иоанна Гисхальского. У Иоанна вид поинтеллигентнее, с ним можно будет вести интересные разговоры, но пикантнее было бы иметь привратником первосвященника. Шли оркестры, жертвенные животные, и, наконец, появились и центральные фигуры шествия, пышное его средоточие - триумфальная колесница. Впереди - ликторы с пучками розог, увенчанных лаврами, нотариусы, несшие разрешение на триумф, затем толпа клоунов, дерзко и добродушно пародировавших известные всем черточки в характерах триумфаторов, - скупость Веспасиана, точность Тита, его страсть к стенографированию. Затем карикатуры на побежденных, изображавшиеся актерами, любимцами публики. Среди них и Деметрий Либаний, первый актер эпохи. Он превозмог болезнь и слабость, отвращение своего сердца превозмог он. На карту было поставлено его искусство, его честолюбие: император позвал его, он взял себя в руки, он явился. Деметрий изображал еврея Апеллу, он прыгал, плясал, гладил раздвоенную бороду, тащил с собой свои молитвенные ремешки, своего невидимого бога. Он долго метался между своим искусством и жаждой спасти свою душу, ибо одним приходилось жертвовать ради другого, и, наконец, выбрал искусство. Иосиф видел, как он шел истерзанный: великий актер, несчастный человек. Дальше следовали генералы легионов, офицеры и солдаты, заслужившие особые отличия. Восторженнее всех толпа приветствовала одного из них. Те, мимо кого проходил любимец армии, их Педан, носитель травяного венка, начинали петь задорную песенку Пятого легиона, и сердца ликовали. Да, он был плотью от их плоти, воплощенный Рим. Этому довольному, самоуверенному человеку всегда везло, уж с ним-то был Юпитер Капитолийский. Ходили смутные слухи, будто и на этот раз римляне ему обязаны победой. Что именно он совершил - об этом по некоторым причинам точнее сказать нельзя: но это было нечто великое, как видно уже из того, что он опять получил высокое отличие. Иосиф видел безобразное, голое, одноглазое лицо. Педан шагал с лукавым видом, неспешно, решительно, шумно, самодовольно, настоящий мужчина. Нет, с этой сытой пошлостью никто не мог сравниться. Этому солдату, который никогда не сомневался, не знал разлада с самим собой, принадлежала вселенная, Юпитер создал ее для него. Что-то засверкало, приближаясь, высокое, как башня, увенчанное лаврами, влекомое четырьмя конями, - триумфальная колесница. На ней Веспасиан. Чтобы походить на Юпитера, он намазал себе лицо охрой. Широкую непокрытую мужицкую голову украшал лавровый венок, старое приземистое тело было облечено в усеянное звездами пурпурное одеяние, которое Капитолийскому Юпитеру пришлось уступить ему на этот день. С некоторой скукой смотрел он на ликующую толпу. Все это продлится еще, по крайней мере, часа три. Одежда оказалась претяжелой, а стоять так долго на качающейся колеснице было не слишком приятно. Он пошел на все только ради своих сыновей. Основывать династию дело нелегкое. Как душно! Летом Юпитеру, наверно, жарковато, если в апреле и то потеешь в его одежде. А что стоит этот триумф - уму непостижимо. Регин дал смету на двенадцать миллионов, а обойдется, наверное, все тринадцать - четырнадцать. Право же, деньгам можно было бы найти лучшее применение, но эти жирнолобые непременно должны получить свое зрелище, ничего не попишешь. Что храма больше не существует - очень приятно. Мальчик ловко все это обделал. Если дурное полезно, его нужно совершить, а потом угрызаться. Только так можно преуспевать в жизни и перед богами. Стоящий за ним раб, который держит над его головой тяжелый золотой венец Юпитера, кричит ему на ухо установленную формулу: "Оглядывайся и не забывай, что ты человек". Ну, ну, можно надеяться, что богом он станет еще не так скоро. Он вспоминает о статуях обожествленных до него императоров. Этот триумф на недельку ускорит его превращение в бога. Колесницу встряхивает. Кряхтя, смотрит Веспасиан на солнечные часы. Тит, который едет на второй колеснице, то и дело поглядывает на амулет, который должен предохранить его от порчи и дурного глаза, ибо рядом с колесницей едет верхом его брат Домициан, этот "фрукт". Но зависть брата не может испортить горделивую радость этого дня. Холодно сияя, стоит он на своей колеснице, вознесенный надо всем человеческим, солдат, достигший цели. Юпитер во плоти. Правда, когда он проезжает мимо императорской ложи, он на мгновенье трезвеет. Береники нет с ним, Беренику у него отняли. Кому же хочет он показаться в этом блеске, какой все это имеет смысл без Береники? Его взгляд шарит по толпе, по скамьям знати. Увидев Иосифа, он поднимает руку, приветствует его. Колесницы триумфаторов едут дальше, вот они остановились у подножия Капитолия. Очевидцы сообщили: Симона бар Гиору бичевали, задушили. Глашатаи прокричали об этом народу. Ликование: война кончилась. Веспасиан и его сын сошли с колесниц. Принесли в жертву свинью, козла и быка - за себя и за войско, на случай, если во время похода они не угодили какому-нибудь божеству. Тем временем войско дефилировало через Большой цирк. Шли по две когорты от каждого легиона и вся техника: катапульты и камнеметы, "Свирепый Юлий" и другие тараны. Бурным приветствием были встречены боевые знаки, золотые орлы, особенно - орел Двенадцатого, который теперь отобрали обратно у евреев, подобно тому, как были снова отбиты у германцев орлы, захваченные ими при предателе, варваре Германе (*164). Иосиф смотрел на войско, маршировавшее весело, мирно, полное сдержанной силы: орудие порядка в государстве. Но Иосиф знает и другой лик этого войска. Он знает, что все это - сплошные Педаны. Он слышал, как они кричали "хеп, хеп", он видел, как они, опьянев от крови, плясали в храме, мрамор которого исчез под трупами. Шествие войск длилось долго. Многие, и прежде всего публика, сидевшая на скамьях знати, уходили, не дождавшись конца. Иосиф выдержал. Еще раз перед глазами его прошли легионы, которые на его глазах уничтожили город и храм. Вечером того же дня, 8 апреля, к дежурному надзирателю Мамертинской тюрьмы (*165) пришли несколько иудеев. Они предъявили бумагу с печатью. Надзиратель прочел ее и повел их в тюремный подвал, так называемую холодную баню, ибо раньше здесь был водоем. В этом заброшенном, темном подземелье окончил свои дни Симон бар Гиора. Согласно обычаю, его тело должны были в ту же ночь выбросить на Эскайлинскую свалку, но евреи принесли разрешение взять тело и распорядиться им по своему усмотрению. Этого разрешения добился Клавдий Регин. Он заплатил за него своей жемчужиной, отданной госпоже Кениде. Итак, пришедшие взяли тело еврейского главнокомандующего, исполосованное, покрытое кровавой коркой, положили на носилки, прикрыли. Пронесли через город, сиявший огнями праздничной иллюминации. Они шли босиком. У Капенских ворот их поджидало еще несколько сот иудеев, среди них и Гай Барцаарон. Те тоже были босиком и разорвали на себе одежды. Сменяясь каждые пятьдесят шагов, понесли они тело по Аппиевой дороге и остановились у второго верстового камня. Там их ждал Клавдий Регин. Они спустились с телом в подземное еврейское кладбище Положили задушенного в гроб, насыпали под сине-черную голову земли, привезенной из Иудеи, полили благовонной водой. Потом закрыли гроб доской. На ней корявыми греческими буквами было нацарапано: "Симон бар Гиора, солдат Ягве". Затем вымыли руки и покинули подземелье. Иосиф пришел из Большого цирка домой. Он выполнил свою задачу, не пощадил себя, досмотрел иудейскую войну до самого конца. Но теперь силы покинули его. Он свалился, впал в сон, похожий на смерть. Он был один в большом, пустом, заброшенном доме, ни одного друга возле него, никого, кроме старого раба. Иосиф проспал двадцать часов. Затем поднялся и сел в позе скорбящего. Из императорского дворца явился курьер с возвещающим радость лавром. Когда раб отвел его к сидевшему на полу небритому человеку, в разорванной одежде, с посыпанной пеплом головой, курьер усомнился, действительно ли это то лицо, к которому его послали. Нерешительно отдал он письмо. Оно было написано рукой Веспасиана и содержало приказ императорскому секретарю дать Иосифу возможность ознакомиться со всеми документами, которые он пожелал бы использовать для своей книги. Кроме того, император награждал его золотым кольцом знати второго разряда. В первый раз курьер, пришедший с лавром, не получил чаевых. Иосиф только расписался в получении письма. Затем он снова сел на пол, как сидел. Пришел Корнелий. Раб не осмелился ввести его к Иосифу. Через семь дней Иосиф встал. Спросил, что произошло за это время. Узнал про юношу Корнелия. Послал за ним. Оба они, когда Корнелий пришел вторично, почти не разговаривали. Иосиф сказал, что ему нужен хороший, толковый секретарь. Не хочет ли Корнелий помогать ему в его работе над книгой? Корнелий просиял. В тот же день Иосиф приступил к работе. "Вероятно, многие авторы, - диктовал он, - сделают попытку описать войну иудеев против римлян, авторы, не присутствовавшие при событиях и основывающиеся на нелепых, противоречивых слухах. Я, Иосиф, сын Маттафия из Иерусалима, священник первой череды, очевидец событий с самого их начала, решил написать историю этой войны, какой она была в действительности, современникам - для памяти, потомкам - в предостережение" (*166). Здесь кончается первый из романов об историке Иосифе Флавии. КОММЕНТАРИИ 1. Иерусалимский Великий совет - Синедрион (Великий синедрион). Возглавлялся первосвященником и состоял из 71 или 72 членов. После покорения Иудеи Римом наместник императора утверждал все решения Синедриона; со времени разрушения Иерусалимского храма Синедрион утратил свои функции, сохранившись лишь в качестве духовного учебного заведения. 2. Автор наделяет одну из еврейских общин, существовавших в Риме в I в., именем иудейского царя Агриппы. 3. Во времена римского владычества в Палестине существовало несколько политических группировок: саддукеи (в романе "Неизменно справедливые") - высшее жречество, земледельческая и торговая знать, стремившаяся к мирному соглашению с Римом; фарисеи ("Подлинно правоверные") - богословы невысокого ранга, мелкие ремесленники, противопоставлявшие эллинистической культуре приверженность традиции и религиозную замкнутость, и зелоты ("Мстители Израиля"), призывавшие к восстанию против римского владычества и местной иудейской знати. 4. В Иудее высокий сан законоучителя и судьи. 5. Каменный зал (иначе Зал каменных плит) - помещение в Иерусалимском храме, где проходили заседания Синедриона. 6. В "Жизнеописании" (гл. 13-16) Иосиф Флавий рассказывает, что в деле об освобождении трех осужденных ему помогал известный мим Алитир, пользовавшийся расположением императрицы. Флавий - единственный из древних авторов, упоминающий этого актера. 7. В иудейских храмах жертвоприношения и богослужения выполнялись священниками по очереди. Всего было двадцать четыре череды священников. 8. Обряд очищения зданий от "проказы" (зеленоватых или красных пятен - вероятно, селитряной ржавчины или растительных пятен) существовал в действительности и точно описан автором. 9. Знаками отличия сенаторского сословия в древнем Риме служили пурпурная полоса на тунике и высокие башмаки с полумесяцем из слоновой кости или серебра. 10. Rhome - сила (греч.). 11. Всесожжение - обряд жертвоприношения, при котором жертвенное животное сжигалось целиком. По обряду в храмах ежедневно совершались два всесожжения от имени всех верующих - утром и вечером. 12. Всадники - второе по значению (после сенаторов) привилегированное сословие в Древнем Риме. Имущественный ценз для всадников был установлен Августом в 400 тысяч сестерциев. Знаками отличия всадников были пурпурная полоса на тунике (более узкая, чем у сенаторов) и золотое кольцо. 13. Эшкол - долина на юге Палестины, район виноградарства и виноделия. 14. Праздник пасхи был установлен в честь избавления иудеев от рабства египетского. В качестве жертвоприношения глава семейства должен был заколоть однолетнего ягненка. Позже заклание животных стало исключительно функцией священников. В Иерусалимский храм стекались для этого верующие со всей Палестины, а иногда и из других стран. Священник убивал животное и кропил кровью жертвенник во дворе храма. 15. См. Исход (I, 11-14). Цитата не точна. 16. Сенека Луций Анней (4 г. до н.э. - 65 г. н.э.) - философ и писатель Древнего Рима, был воспитателем Нерона, позже его советником. Ложно обвиненный в участии в заговоре, покончил жизнь самоубийством по приказу своего ученика. Цитата - начало письма 47 из "Писем к Луцилию". 17. Колумелла Луций Юний Модерат (I в.) - автор сочинения "О сельском хозяйстве". 18. По объяснению автора , это клеймо рабов, приговоренных к принудительным работам. Происходит, вероятно, от ergastulum - каторжная тюрьма (лат.). 19. Длинные ремешки с кожаными футлярчиками на концах, куда клали пергамент с цитатами из Библии. Один из ремешков привязывают к левой руке, второй обвязывают вокруг головы. Обряд возник из буквального толкования слов заповеди: "И навяжи их (заповеди божий) в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими" (Второзаконие, VI, 8). 20. Речь идет о библейской заповеди "Возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Левит, XIX, 18). 21. Весталки - жрицы римской богини Весты, хранительницы домашнего очага. Должны были соблюдать безбрачие. 22. Кущи - древний еврейский праздник жатвы, позже был переосмыслен как день памяти о сорокалетнем странствовании евреев по пустыне после исхода из Египта. Во время праздника поселялись в кущах (шалашах из древесных ветвей). 23. День очищения (йом-киппур) - десятый день седьмого месяца (тирши), за пять дней до праздника кущей. Это день покаяния и отпущения грехов. Только один раз в год, в день очищения, первосвященник имеет право входить в обитель невидимого бога, чтобы молиться о прощении грехов всего народа. Белая одежда первосвященника символизирует его духовную чистоту. 24. Согласно ветхозаветному преданию бог называет Моисею свое имя "Я есмь Сущий" в знак особого данного ему откровения. В иудаизме запрещается произносить имя господа всуе. Имя Ягве, обозначаемое в еврейской письменности как JHWH (Тетраграмматон - "четырехбуквенник"), произносилось первосвященником раз в году, и тайна звучания имени передавалась устно по старшей линии первосвященнического рода. Запрет на произнесение этого имени был наложен уже с III в. до н.э., вместо него стало употребляться имя Адонай (Господь). Позже гласные звуки имени Адонай были включены в священный тетраграмматон, откуда возникло традиционное произношение этого имени как Иегова. 25. Книга Пророка Амоса (V, 24). 26. Яники - мой питомец, мой выкормыш (древнеевр.). 27. Стола - римская женская верхняя одежда. 28. Арамейский (или халдейский) - разговорный язык Палестины в I в., в отличие от литературного еврейского языка Библии. 29. Йильди - дитя мое (арамейск.). 30. Скрибоний Ларг - римский врач и писатель I в., автор труда "О составлении лекарств". 31. Фельдмаршал Корбулон - полководец Гней Доминий Корбулон. При императоре Клавдии успешно воевал в Германии, при Нероне закончил войну с парфянами. Усмирил смуту в Армении, заставив нового правителя Тиридата признать верховную власть Нерона. В 67 г. был вызван в Грецию, где и покончил с собой, не дожидаясь приказа со стороны завидовавшего его славе императора. Оставил мемуары. 32. Агриппа I, правивший с 37 по 44 г., отец Агриппы II. 33. Латинское слово nablium (финикийская арфа) Талассий произнес на греческий лад. Греческая форма слова - nabla, еврейская - nebel. 34. Кесария - город, построенный Иродом Великим на берегу Средиземного моря на месте древней Стратоновой башни и названный так в честь кесаря Августа. После падения Иерусалима Кесари стала столицей Палестины. 35. Мезуза (дверной косяк, древнеевр.). - свиток пергамента со стихами из Библии, который заключали в особый футляр и прикрепляли к правому косяку двери. Обычай основан на буквальном понимании слов Библии "И напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих" (Второзаконие, VI, 9). 36. Телец (бык) - египетский бог плодородия Апис, изображавшийся в облике быка, близкий к Осирису; центр его культа - Мемфис. В эллинистический период культ Осириса сливается с культом Аписа, и новый облик быка получает имя Сераписа. Овен (баран) - священное животное египетского бога Солнца Амона. В виде сокола изображался Гор, сын Исиды, бог света. 37. Имеется в виду ковчег Завета - ящик с каменными скрижалями, хранящими слова завета, данного богом Моисею. Согласно Библии царь Давид приказал перенести ковчег в Иерусалим, где над ним был поставлен постоянный шатер. В Библии сказано, что в конце пути "Давид скакал из всей силы перед Господом" (Вторая книга Царств, VI; 14). 38. Левиты - особый класс священнослужителей в древнееврейском культе; согласно Библии потомки третьего сына Иакова Левия, колено которого, как давшее еврейскому народу Моисея, получило исключительное право на священнослужение. 39. Кассий Лонгин Гай - видный римский юрист, основатель школы гражданского права в юриспруденции. Занимал выдающееся положение в сенате. При Нероне изгнан в ссылку в Сардинию (причиной послужило то, что он хранил у себя маску Гая Кассия - убийцы Цезаря), там ослеп. Умер в Риме, возвращенный Веспасианом. 40. Тора ("учение", "закон", евр.) - Так называется закон, якобы полученный Моисеем от бога, и Пятикнижие, содержащее изложение этого закона. Так же называются и пергаментные свитки, написанные с особой тщательностью и содержащие в себе Пятикнижие Моисееве. 41. Великое отлучение (так наз. "херем") - лишение гражданских прав за нарушение религиозного закона, сопровождавшееся конфискацией имущества. К отлученному никто не мог приближаться, ему возбранялось есть и пить с другими, присутствовать на собраниях. В храм он допускался только через особый вход. После смерти на его могилу клали камень (как бы в знак упоминаемого в Библии "побиения камнями"). 42. С начала II в. до н.э. сирийские цари Селевкиды, завоевавшие Палестину, начинают ее насильственную эллинизацию. После того как Антиох V Епифан запретил евреям соблюдать их обычаи и отправлять религиозные обряды, в 168 г. до н.э., началось их восстание, возглавленное священником Маттафием Хасмонидом и пятью его сыновьями. Маттафий умер в 166 г., во главе восстания встал его сын Иуда, получивший прозвание Иуды Маккавея (makkabi - молот), что стало позднее фамильным именем Хасмонеев и собирательным названием всех защитников иудейской веры. Иуда Маккавей, освободивший Иерусалим, погиб в 160 г. Его младший брат Ионатан добился признания его сирийским наместником и получил сан первосвященника, но обманом был завлечен сирийцами в ловушку и убит. Симон Маккавей, успешно продолжавший борьбу, стал основателем династии, правившей до середины I в. до н.э. Приписываемая Иосифу Флавию "Четвертая книга Маккавеев" рассказывает не об "освободительной борьбе", а о мученической смерти старца Элеазара и семи братьев с их матерью Соломонией, погибших в пытках за отказ вкусить мяса жертвенного животного язычников. 43. Янус в римской мифологии - бог входов и выходов (отсюда его эпитеты "отпирающий" и "запирающий") и всякого начала. Изображался с ключами, с 365-ю пальцами, по числу дней в году, и двумя лицами, смотрящими в разные стороны (отсюда эпитет "двуликий"). В Риме был построен его храм с двойными дверьми, которые должны были отпираться во время войны и запираться в мирное время. 44. Так автор пытается объяснить возникновение евангельской легенды о трех волхвах, пришедших с дарами для новорожденного Иисуса. 45. Марк Лициний Красс (ок. 115 г. до н.э. - 53 г. до н.э.) в 71 г. разгромил восстание Спартака. Его поход против парфян (53 г. до н.э.) закончился полным поражением римлян и гибелью самого Красса. 46. Прозаическое переложение стиха из комедии Плавта "Три монеты" (208). 47. Тит Ливий (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.) - знаменитый древнеримский историк. 48. Леонид - спартанский царь (с 488 или 487 г. до н.э.). Летом 480 г. во время наступления персов защищал с 300 спартанцами проход на Фермопилы, открывавший путь в Среднюю Грецию. Сдерживал наступление персов до тех пор, пока весь отряд и он сам не полегли на поле битвы. 49. Древняя антисемитская трактовка исхода из Египта, согласно которой египтяне собрали по всей стране прокаженных и прогнали их в пустыню. 50. Нахум (Менахем). Впоследствии стал одним из руководителей восстания, захватил крепость Масаду. Видимо, был убит политическими противниками. 51. Пинхас (в русском варианте Финеес). - Согласно Библии (Числа, 25), Пинхас пронзил копьем своего соплеменника Зимри и его наложницу медианитянку Хазву за нарушение запрета вступать в связи с иноплеменниками. 52. Принцесса Береника - дочь иудейского царя Ирода Агриппы I. Вначале вышла замуж за своего дядю Ирода Халкидского, потом за понтийского царя Полемона; оставив его, жила у своего брата Ирода Агриппы II. 53. Считается, что Пятикнижие содержит 248 повелений (по числу членов и органов человеческого тела) и 365 запретов (по числу дней в году). Согласно богословию вечность божьего закона подтверждается неизменностью этих чисел. 54. Завулон - один из сынов Изралиевых, потомки которого согласно Библии населяли часть Галилеи. 55. Генерал Иошуа - библейский Иисус Навин, преемник Моисея; после исхода из Египта в ряде сражений победил ханаанских царьков и завоевал почти всю Палестину. О том, как Иисус Навин, воззвав к богу, остановил солнце, чтобы продлить сражение, см. Книгу Иисуса Навина (X, 13). 56. В Талмуде так называются псалмы 113-118, прославляющие бога за избавление от опасностей, грозивших народу ("галлель" - "хвала", древнеевр.). Отсюда происходит слово "аллилуйя", что значит "хвалите господа". 57. Ликторы - в Древнем Риме служители, охранявшие или сопровождавшие высших должностных лиц (магистратов). Как символ власти магистратов, носили при себе связку прутьев, а вне Рима еще и воткнутый в них топор. Ликторы расчищали магистрату путь в толпе, следили за тем, чтобы ему оказывались надлежащие почести, в их обязанности входило и приведение в исполнение определенных магистратами наказаний. 58. В Библии содержится требование сооружать жертвенники из земли или цельных, неотесанных камней (Исход, XX, 25). Камни алтаря в Иерусалимском храме были скреплены цементом, а щели залиты свинцом. 59. Новый город - торговый и ремесленный район Иерусалима, вошедший в состав города незадолго до восстания. 60. Масличная (Елеонская) гора - самая высокая из трех гор в окрестностях Иерусалима; на склоне ее находится Гефсиманский сад, где, по преданию, был схвачен Христос. 61. Речь идет о храме Ягве, построенном в Иерусалиме царем Соломоном и разрушенном в 586 г. до н.э. войсками вавилонского царя Навуходоносора. 62. Авия - родоначальник восьмой череды священников, ведущих свой род согласно Библии от первосвященника Аарона. 63. Бел - река в Северной Палестине. Песок, добывавшийся в ее устье, служил для изготовления знаменитого стекла. 64. Сестерций - серебряная монета, наиболее употребительная в Римской империи. 65. Тивериада - город в Галилее на берегу Галилейского озера (называется также Генисаретским или Тивериадским озером), названный в честь императора Тиберия. Резиденция царя Агриппы II, дарованная ему Нероном. 66. Один из запретов Моисея - "Не вари козленка в молоке матери его" (Исход, XXIV, 36), распространившийся позже на всякое смешение молочной и мясной пищи. Этот запрет существует во многих религиях и верованиях, и ученые выводят его из первоначального взаимоотчуждения двух типов хозяйства - земледельческого и скотоводческого. 67. Теуда - лжемессия, обезглавленный (а не распятый) римлянами. Одновременно были уничтожены все его приверженцы. 68. См. Книга Пророка Иезекииля, XXXVIII. 69. Таргум - название арамейских переводов Библии, часто вольных, носивших характер пересказа. Ионатан бен Узиил (конец I в. до н.э.), был, по преданию, автором таргума к книгам пророков. 70. Гиллель (I в. до н.э.) - знаменитый еврейский богослов родом из Вавилонии, основатель фарисейства. Вносил в толкование Писания дух терпимости и милосердия, чем способствовал распространению еврейского законоучения; пользовался широкой популярностью. 71. Хизкия - царь Иудеи (VIII в. до н.э.). Первым предпринял реформу, целью которой было установление единобожия и ликвидация остатков политеизма. 72. Восемнадцать молений (Восемнадцать славословий) - молитва, содержащая, кроме тринадцати молений, восхваления и благодарности богу; повторять ее следовало не менее трех раз в день. 73. Книга Пророка Исайи (V, 8). 74. Вольное переложение цитаты из Книги Пророка Осии (VIII, 4-7). 75. По преданию, пророк Исайя, скрывавшийся от преследований царя Манассии, спрятался в дупле кедра, который по приказу царя был распилен пилой. 76. Эдом ("красный", древнеевр.) - прозвание Исава, брата библейского Иакова. По его имени была названа и страна к югу от Палестины, название которой впоследствии исчезло. В Талмуде "Эдомом" называют Рим. 77. Шаммай - богослов и законоучитель, главный противник Гиллеля. Настаивал на формальном истолковании законоучения, был сторонником суровости и ригоризма. 78. Неточная библейская цитата (Второзаконие, XVIII, 20). 79. Хлебы предложения - двенадцать пшеничных неквашеных хлебов, предлагавшихся в храме в числе других жертвоприношений богу. Каждую субботу хлебы заменялись свежими. 80. Ирод I, прозванный Великим (40-4 гг. до н.э.) - основатель идумейской династии на иудейском престоле. Обладал незаурядными военными и политическими дарованиями, еще в молодости получил управление Галилеей. Народ ненавидел Ирода за его жестокость и не мог простить ему иноземное происхождение. Чтобы примирить народ, стал с необычайной пышностью перестраивать храм Соломона, женился на внучке первосвященника Гиркана Мариамне. Все эти меры не сделали его популярным в народе - партия фарисеев отказалась принести ему присягу верности. Это вызвало жестокие ответные меры: по приказу Ирода были истреблены почти все представители дома Хасмонеев, наследники законной династии. Имя его стало нарицательным для обозначения кровавого деспота, а день смерти Ирода считается в иудейской религии праздничным. С его именем христианская легенда связывает "избиение младенцев" в Вифлееме. 81. В 146 г. до н.э. Коринф, входивший в союз греческих государств, был взят приступом, разграблен и сожжен римскими войсками. 82. Скала Шетия (букв.: "скала основания") - камень, на котором в Соломоновском храме стоял ковчег Завета. Талмуд считает его краеугольным камнем, на котором покоится мир. 83. Кошерное - от "кошер" - чистый, евр. Пища, приготовленная в соответствии с многочисленными религиозными требованиями. 84. Речь идет о полководце Муциане, который был в немилости во времена правления Клавдия. При Веспасиане в 67-69 гг. был наместником в Сирии. 85. В 51 г. Веспасиан стал консулом. 86. Сабин - во времена Нерона наместник одной из римских провинций, позже был назначен городским префектом Рима (автор называет его "начальником полиции"). Убит во время борьбы с Вителлием, который одновременно с Веспасианом боролся за власть. 86. Антония (39 г. до н.э. - 38 г. н.э.) - мать императора Клавдия. 87. Автор употребляет современные обозначения для военных частей римлян. Ротой у него называется центурия (отряд в 60-150 человек). Гвардия полководца - преторианская когорта (преторий - место в лагере для палатки полководца, отсюда название), собственно, личная охрана полководца. Когорта насчитывала около тысячи отборных воинов. Когорты были той реальной силой, на которую опиралась императорская власть в Риме. Описание римских военных подразделений у автора неточно. 88. Молитвенные кисти - кисти из шерстяных белых или бело-голубых нитей по углам молитвенных облачений. 89. Третья Книга Царств (XIX, 11-12). 90. Присутствие минимум десяти мужчин необходимо для иудаистского богослужения - произнесения молитв и совершения обрядов. 91. Книга Пророка Исайи (X, 34). 92. Екклезиаст (IX, 4). 93. Гай Юлий Виндекс, при Нероне наместник Северной Галлии. Поднял галлов на борьбу против Нерона, желая завоевать римский престол для наместника Испании Гальбы. Нерон послал для усмирения мятежа Луция Виргиния Руфа, которого Виндексу удалось склонить к измене, однако по недоразумению римляне начали битву и разбили галлов. Виндекс покончил с собой. 94. В Библии (Бытие, 18 и 19) рассказывается о гибели города Содома, "серой и огнем" уничтоженного богом за грехи жителей. 95. См. Третья Книга Царств (I, 1-4). 96. Ирина - наложница египетского царя Птолемея VII Эвергета (146-117 до н.э.). Убедила царя не предпринимать жестоких репрессий против евреев в Александрии. 97. Гинном - долина к югу от Иерусалима, где в древности приносили человеческие жертвы Молоху. Позже, согласно легенде, сюда свозили нечистоты и трупы павших животных. Мрачность долины и связанные с ней предания послужили причиной того, что ее имя стало употребляться для обозначения ада (геенна). 98. Один из дней праздника кущей, когда совершался обряд "возлияния воды": из источника под Храмовой горой священник брал воду и выливал ее в чашу на алтаре. Обряд сопровождался хороводами, пением и плясками. Очевидно, это трансформация более древнего обряда - моления о дожде. 99. Увидев Давида, пляшущего перед ковчегом Завета, жена стала насмехаться над ним, за что была наказана бесплодием (Вторая Книга Царств, VI, 20-23). 100. Из царского рода Хасмонеев, или Маккавеев, происходила мать Иосифа. 101. Книга Пророка Иеремии (II, 21) и Книга Пророка Иезекииля (XVII, 1-10). 102. Один из Моисеевых запретов. 103. Цитаты из Песни Песней (IV, 12, 16). 104. Ирод Великий был прадедом Береники, а прабабкой была Мариамна, внучка первосвященника Гиркана II, одного из последних Хасмонеев. 105. Саул - первый еврейский царь (XI в. до н.э.). Согласно легенде был помазан на царство пророком Самуилом. Обещал во всем действовать по совету Самуила, но, все более исполняясь гордыни, стал тяготиться его влиянием. Тогда пророк тайно помазал на царство юношу Давида. 106. Британник (41-55 гг. до н.э.) - сын императора Клавдия и Мессалины. До казни матери в 48 г. был официальным наследником престола, но Агриппина, четвертая жена Клавдия, уговорила его усыновить ее сына Люция Домиция. Клавдий был убит, и сын Агриппины взошел на престол под именем Нерона. Законный наследник был отравлен Нероном на пиру. 107. Мариам (Мариамна) - жена Ирода Великого, была оклеветана и казнена по приказу мужа, безумно ее ревновавшего (об этом см. у Флавия, "Иудейская война", 22). 108. Родовое имя бывшего господина обычно носил вольноотпущенник. 109. Александрия Египетская - Город был основан Александром Великим в 331 г. до н.э.; после его смерти стал столицей и резиденцией Птолемеев. С 30 г. до н.э. столица римской провинции. Там, на Акрополе, в святилище Сераписа, помещалась знаменитая библиотека с 400 тысячами свитков. В музее (храме Муз) жили ученые, следившие за ее сохранностью и пополнением. На острове Фарос был сооружен маяк в 180 метров высотой, воздвигнутый в III в. до н.э. и считавшийся одним из чудес света. 110. Яффа (Иоппа) - порт в Палестине, Паретоний - город и порт в Северной Африке. 111. Елисейские поля Гомера (Острова Блаженных) - место вечной жизни любимцев Зевса ("Одиссея", IV, 563 и сл.). 112. Псамметих - один из двенадцати египетских царей, с 670 г. до н.э. совместно правивших страной. При помощи греческих и каирских солдат победил своих соправителей и стал править единолично (656 г.). Участие иудеев в войске Псамметиха - факт недостоверный. 113. Храм, подобный Иерусалимскому, был построен в середине II в. до н.э. Онией, сыном убитого сирийцами первосвященника. Ония бежал в Египет, где собрал левитов и священников, чтобы служить богослужения, как в Иерусалимском храме. Он ненамного пережил царя Птолемея Филометора, который ему покровительствовал. Его деяние - сооружение второго храма - многие иудеи считали тяжким преступлением против завета. Храм в Леонтополе был разрушен вскоре после взятия Иерусалима. 114. Апион (I в.) - греческий грамматик; широко известны были его лекции о Гомере. Его сочинение "Египетская история", содержащая выпады против иудеев, известна лишь по опровержению Флавия "Против Апиона". Аполлоний Молон (I в. до н.э.) - греческий ритор, учитель Цицерона и Юлия Цезаря; Флавий называет его предшественником Апиона, но его антисемитское сочинение до нас не дошло. Лисимах - историк из Александрии, живший до Апиона; ему принадлежало описание исхода из Египта, выдержанное во враждебных по отношению к евреям тонах. Манефон (III в. до н.э.) - писатель, автор не дошедшей до нас "Истории Египта", выдержки из которой приводит Флавий в сочинении "Против Апиона". 115. Согласно библейскому преданию сыны Израилевы просили у египтян на время "вещей серебряных, и вещей золотых, и одежд", которые потом унесли с собой (Исход, XII, 35-36). 116. Бастет (Баст) - египетская богиня радости и веселья, изображалась в виде женщины с головой кошки. 117. Псалмы Иосифа в романе - вымысел автора. 118. Бытие (18, 1). 119. Неточная цитата из Второзакония (XXV, 3). 120. См. Второзаконие (XXV, 2-3). 121. Начало 129-го псалма. 122. Литра - римская мера веса (327,43 грамма). Зуз - еврейская монета и мера веса (одна сотая литры). 123. В еврейском алфавите буквы имеют числовое значение, поэтому числа пишутся и читаются как слова. 124. Кислев - месяц в еврейском религиозном календаре, примерно соответствующий декабрю. 125. Кемет (букв.: "Черная страна") - так называли египтяне свою страну (по цвету нильского ила). 126 Имеются в виду свинцовые пластинки, которые бегуны привязывали к подошвам во время тренировок. 127. Иеремия - второй из четырех пророков Ветхого завета, предсказавший гибель Иерусалима от рук вавилонян, а затем оплакавший разрушенный Иерусалим (Книга Пророка Иеремии). В конце жизни был уведен в Египет и там побит камнями своими же единоверцами за то, что постоянно обличал в пороках и призывал к праведной жизни. 128. Когда в 604 г. до н.э. к власти пришел Навуходоносор, Иеремия произнес речь, где царь был представлен как орудие мести погрязшему в грехах Израилю. Отрывок из этой речи был прочитан в храме его учеником Барухом. 129. Согласно библейскому сказанию рабы-евреи построили в Египте два "города для запасов" Пифом и Раамсес. Из боязни, что еврейское население возрастет и станет сильным, фараон приказал повивальным бабкам убивать новорожденных мальчиков, но они не решались на такое преступление, и тогда всем египтянам было ведено бросать младенцев в реку. Согласно библейской легенде мать Моисея скрывала сына три месяца, потом, испугавшись за его судьбу, положила его в корзину и оставила в тростнике на берегу Нила. Там его нашла дочь фараона, которая вырастила мальчика и дала ему имя. 130. Согласно старинному обряду обручения жених в присутствии свидетелей вручал невесте монету, впоследствии - кольцо. 131. Любовь триумвира Марка Антония к египетской царице Клеопатре стала для него роковой. Он полностью ей покорился, осыпал дарами, в том числе дарил ей и ее детям римские провинции. В его жизни наступила полоса неудач: крах похода против парфян, развод с Октавией, лишение его всех должностей, презрение римлян и, наконец, в 31 г. до н.э. постыдное поражение при Акции, где он нашел смерть вместе с Клеопатрой. 132. Вымысел автора. 133. Пелузий - город на Ниле, Никополь - город недалеко от Александрии. 134. Свободный пересказ стиха из "Энеиды" Вергилия (VI, 852-854). 135. Лациум - так, по названию реки, назывались и земли латинов, где возник город Рим. Рим стал крупнейшим городом в Лациуме к концу V в. до н.э. 136. В тринадцать лет мальчик становился полноправным членом еврейской религиозной общины. 137. То есть вывел из Египта - в память об этом и справляется праздник пасхи. 138. В Риме в октябрьские иды устраивались бега на Марсовом поле, после чего богу Марсу при скоплении народа приносилась в жертву лошадь из победившей упряжки. 139. Башня Псефина - самая высокая башня городской стены Иерусалима. Флавий пишет, что она открывала "дальний вид на Аравию и на дальние пределы еврейской земли до самого моря". 140. Форт Фасаила - одна из трех самых мощных башен иерусалимской стены, названная Иродом Великим по имени своего погибшего брата. 141. В день очищения торжественно приносились в жертву два козла. По жребию один ("для господа") сжигался на алтаре, над вторым ("для Азазела" - демона пустыни) читалась молитва об отпущении грехов всего народа, затем козла отводили в пустынное место и выпускали на волю (отсюда - "козел отпущения"). 142. Мина, талант - крупные греческие денежные единицы. Талант равнялся 60 минам. 143. Книга Иова (XX, 15; цитата неточна). 144. Ср. Екклезиаст (VII, 1). 145. Книга Иова (XVII, 14). 146. Кармания - область Древней Греции, лежащая на берегу Персидского залива. 147. Галаад, Васан - области за Иорданом. 148. Пятидесятница - один из трех главных древнееврейских праздников, справлялся на пятидесятый день после пасхи. Первоначально был праздником жатвы, позже переосмыслен как праздник в честь дарования народу закона у горы Синай. 149. Книга Пророка Иеремии (VII, 20). 150. Книга Пророка Иеремии (VII, 21-22). 151. Речь идет о поминальных обычаях: во время пира скорби близкие покойного должны были выпить "чашу утешения"; близкие также приносили скорбящим кушания-из чечевицы и яиц, а в доме покойного переворачивали все кровати и так спали в течение траурной недели. 152. Большие врата - вели в святилище Иерусалимского храма. Облицованные массивными золотыми листами, они были настолько тяжелы, что их с трудом открывали двадцать священников. Шум открывавшихся ворот служил сигналом для утреннего жертвоприношения. 153. О сказочной реке Самбатион (Саббатион), которая фигурирует в Талмуде, впервые упоминают Плиний Старший и Иосиф Флавий. Последний говорит, будто Самбатион течет один день в неделю, а на шесть дней высыхает, и утверждает, что эта река находится в Сирии, где ее якобы видел император Тит. 154. Двадцать четыре книги - библейский канон. Существуют различные версии о времени сложения канона, но очевидно, что это произошло много раньше описываемых в романе событий. Споры о правомерности включения в канон некоторых книг (Песнь Песней, Екклезиаст, Эсфирь) продолжались до II в. 155. Речь идет об апокрифах, то есть книгах, не вошедших в библейский канон (например, "Книги Маккавеев", "Книга Юдифь", "Книга Товита", "Книга Иисуса Сираха", "Книга Премудрости Соломона" и др.). Большинство из них дошли только в греческих и латинских переводах. 156. В Древнем Риме императором первоначально называли главнокомандующего и высшего судью, то есть того, кто обладал верховной властью - imperium. Это был почетный титул, но не официальное звание. Стало принято также давать это звание полководцу после крупной победы. Со времени императора Октавиана этот титул стал исключительной принадлежностью государя. 157. Исход (XXII, 21). 158. Изреельская равнина - на северо-западе Палестины, недалеко от Кесарии. 159. Кармил (Кармел) - горный хребет, тянущийся от Изреельской равнины до Средиземного моря. Называется иногда "горой пророка Илии". 160. Второзаконие (XXVIII, 16-68; в тексте - часть стиха 67). 161. Сегест - вождь германского племени херусков, враг Арминия, который увез его дочь Туснельду, и друг римлян. Накануне знаменитой битвы в Тевтобургском лесу, предчувствуя, что римские войска попадут в ловушку, подстроенную Арминием, тщетно предупреждал римского наместника Вара о грозящей им опасности. После поражения римлян продолжал борьбу с Арминием. 162. Начало нового года отмечалось у евреев в первый день седьмого месяца тишри. По обычаю, в этот день тридцать раз трубили в бараний рог. Согласно Библии, каждый пятидесятый год объявлялся юбилейным (от слова "юбел" - рог), и наступление его по всей стране отмечалось трубными звуками в день очищения. В этот день все рабы объявлялись свободными, а земельные участки, которые были проданы или заложены, возвращались прежним владельцам. Этот обычай - очевидно, пережиток родового строя - перестал существовать еще до Вавилонского пленения. 163. Верцингеторикс - вождь восстания галлов (52 г. до н.э.). После нескольких крупных сражений был осажден Юлием Цезарем, осознал бесполезность дальнейшего сопротивления и сдался. Был отвезен в Рим, где семь лет, до триумфа Цезаря, содержался в тюрьме, потом был задушен. Югурта - царь Нумидии (Сев. Африка). На протяжении нескольких лет (111-105 гг. до н.э.) успешно воевал против римлян, был обманом захвачен римлянами, и Гай Марий привез его в Рим, где заставил в царском облачении пройти в триумфальном шествии, а затем казнил. 164. Варвар Герман (Арминий; 17 г. до н.э. - 19 г. н.э.) - вождь херусков. Служил в римских легионах, получил римское гражданство и звание всадника, но, вернувшись на родину, встал во главе освободительного движения германских племен. В 9 г. н.э. заманил легионы Вара в Тевтобургский лес и разбил его. В числе его военных трофеев были и римские знамена (орлы), позже отбитые и возвращенные в Рим. 165. Мамертинская тюрьма - самая древняя тюрьма в Риме, неподалеку от Капитолия. Единственным входом в камеры осужденных была дыра в потолке, поэтому в тюремный подвал герои Фейхтвангера войти не могли. "Холодной баней" эту тюрьму назвал Югурта, который, когда его бросили в подземелье, якобы сказал: "О, Геракл, какая холодная у вас баня!" 166. Автор вольно пересказывает начало пролога к "Иудейской войне" Флавия.