охоже на то...-- кивнул Кадзи. Ямаура с силой дернул его за рукав. - Господин ефрейтор, сзади дым!.. Там, где минуту назад мелькали фигуры ополченцев, замыкавших кольцо окружения, стелилась полоса белого дыма. Промокшая после дождя земля мешала огню. -- Подожгли?! Крестьяне подожгли поле?! Кадзи казалось, что он кричит, хотя в действительности он шептал. Все это было похоже на сон. Чтобы поймать их, крестьяне подожгли свое добро! -- Кукуруза все равно погибла, всю поломали,-- растерянно произнес Ямаура, когда-то работавший на земле и разбиравшийся в сельском хозяйстве.-- Вот и решили поджечь... Даже Кирихара изменился в лице. - Так теперь нас перестреляют поодиночке! -- Кадзи закусил посеревшие губы. - Сдаемся? -- Тангэ смотрел на Кадзи.-- Не выбраться ведь! - Болван! Как же, станут они брать тебя в плен! Видишь, огнем выжигают! -- крикнул Кадзи. Возможно, он ошибался. Возможно, они для того и подожгли поле, чтобы заставить их сдаться... Но Кадзи не верил этому. Еще несколько мгновений назад он сам думал, что лучше сдаться, но, увидев огонь, ожесточился. -- Слушай мою команду! Разбейтесь по двое! Будем прорываться! -- закричал он.-- Будем сбивать огонь стеблями! Пока еще не разгорелся! За мной! Разбились по двое и врассыпную кинулись туда, где уже змеились багровые языки пламени. Кадзи бежал в паре с Тэрадой. Кто-то позвал на помощь. Ему почудился голос Удзиэ. Он не оглянулся. Они вынырнули из завесы дыма и остановились. Ополченцев здесь не было. Очевидно, те не ждали их с этой стороны. Удзиэ так и не появился. Остальные ползком пробирались через овсяное поле. Кадзи и Тэрада двинулись за ними тоже ползком. У опушки леса они залегли. Они видели, как ополченцы сбивали пламя, как повели к деревне группу японских солдат с поднятыми руками. -- До ночи заляжем здесь...-- сказал Кадзи. Жалкая, растерянная улыбка блуждала по его лицу.-- Можно сказать, чудом спаслись... Ответ Тангэ был для Кадзи полной неожиданностью: - Повезло, а только, откровенно сказать, я твоих действий не одобряю! - Чего же ты от меня требуешь? -- в голосе Кадзи прозвучал гнев и что-то похожее на мольбу.-- Для себя одного стараюсь, что ли? Ну чего ты от меня хочешь? - Мы спаслись потому, что накануне шел дождь, а вовсе не благодаря твоему блестящему руководству! - Я и действовал в расчете на дождь! -- А, брось! Лезешь напролом, не разбирая -- куда, словно дикий кабан! Вот еще одного потеряли. Где Удзиэ? То-то! Возможно, он прав. Да, Кадзи не хотел плена, это верно. Не верил, что в плену можно сохранить жизнь, и не хотел верить. -- Ну а что ты предлагаешь? -- К ним ползком подобрался Кирихара. Он слышал их разговор.-- Нас травят, как зверей, а нам молчать? Тангэ только покосился на него. - Подождать до темноты, да и пустить им красного петуха! -- пригрозил Кирихара. - Давай действуй, но только в одиночку! -- сказал Кадзи. Гнев и отчаяние загнанного животного бушевали в его душе.-- Со мной о таких делах толковать бесполезно. Просто так, из интереса я еще никого не убивал! - Как это из интереса?..-- Глаза Кирихара угрожающе сверкнули.-- Думай, что мелешь! Они воображают, что японцы только драпать умеют, поджав хвосты, вот я и докажу им... - Я сказал: давай, но только без нас! Кирихара считал, что имеет все основания для мести. Он убивает "из интереса"? Ничего подобного! Просто он не знает другого способа выместить свой гнев и свою обиду. Высокомерие "хозяев Восточной Азии", укоренившееся в сознании японцев, давно оставило его. Просто он не хотел признать себя побежденным китайцами. Поэтому и испытывал такую лютую ненависть к ополченцам. Пустые хвастуны, лисицы, расхрабрившиеся благодаря покровительству тигра! Кадзи смотрел в небо, очистившееся от туч. Здесь, среди густых стеблей, еще держался пахучий летний зной, но чистая голубизна неба говорила, что лето близится к концу. Скоро хмурая осень, за ней -- ледяная зима... Когда он вернется к человеческой жизни?  * ЧАСТЬ 6 *  1 НИ МИТИКО, ни Окидзима, конечно, и представить себе не могли, что Кадзи сейчас превратился как бы в главаря банды хунхузов. Заночевали они у подножия горы. Кадзи всю ночь не сомкнул глаз -- как все ужасно получилось! Как только начало светать, он дотронулся до плеча спавшей девушки. -- Мы уходим. По правде говоря, мне не хотелось бы, чтобы вы шли с нами, но боюсь, что вам здесь оставаться небезопасно. Кадзи глянул в глаза девушке. -- Мы постепенно превращаемся в хунхузов, нас так уже и зовут. Но разве сейчас разберешь, где лучше? Так что поступай как задумала, все равно, с нами пойдешь или одна. Поняла? - Да,-- так же глядя в упор, ответила девушка. - Я не могу делать крюк в семьдесят километров. Может это и бессердечно, но не могу. - А я не считаю это бессердечным. Вы были так добры к нам. - Доброе утро, добрый солдат! -- окликнул Кадзи подошедший Кирихара.-- Здесь мы с тобой расстаемся, Кадзи. Вот проводим этих приблудных.-- Он показал на девушку и мальчика, приставших к ним накануне. ("Возьмите нас с собой хотя бы до Наньхутоу!" Они гостили у дяди и теперь пробирались к родителям в Бейхутоу.) -- Вот проводим их до дома, а заодно и передохнем у них, если, конечно, хозяева разрешат. Мы еще вчера договорились... Девушке и с Кадзи хотелось остаться и родителей увидеть не терпелось. И то и другое было опасно, но любовь к родителям, видно, взяла верх. Кадзи тоже колебался, провожать их или нет. Всю ночь только и думал об этом. Девушка и мальчик казались такими беспомощными. Но семьдесят километров -- слишком большое расстояние. И дело тут не в расстоянии, а в опасности, которая подстерегает их на каждом шагу. Кому нужны неоправданные жертвы? -- Будьте осторожны,-- посоветовал на прощанье Кадзи. Кирихара, Фукумото и Хикида отправились провожать девушку и мальчика. На опушке леса девушка обернулась, поклонилась Кадзи и помахала ему рукой. Когда группа скрылась из виду, Кадзи с остальными солдатами двинулся в другом направлении. - А я думал, ты не выдержишь и сам отправишься их провожать,-- сказал Тангэ. - Будь я один, я пошел бы с ними, но сейчас я отвечаю за вас, а мы должны избегать проволочек в пути, иначе не выберемся. Впереди идет девушка, рядом с ней мальчик. За ними устало бредут Кирихара, Фукумото и Хикида. Они идут лесом, преодолевая сопки по бездорожью. Со стороны кажется, что люди мирно идут в лес. Только винтовка у Кирихары всегда на взводе. Солдаты с вожделением смотрят на покачивающиеся округлые бедра девушки. Да и как поставить им это в вину? Не месяцы, а годы они не видели женщин, а тут еще все время балансируешь между жизнью и смертью. И сестра и брат слышали смех за спиной, но не поняли, чему смеются солдаты. И все же девушка боязливо съежилась и прибавила шагу. - Чего это она так заспешила? -- спросил Хикида. - Домой всяк идет быстро,-- сказал Кирихара, поглядывая на девушку.-- Побыстрей пойдем -- к вечеру на месте будем. Нажремся, переночуем, а там видно будет. - А если ее родителей и в помине уже нет? -- протянул Фукумото. - А я вами зачем? -- заносчиво ответил Кирихара.-- Найдем выход, у меня голова тоже варит. А то Кадзи, Кадзи... Несколько минут шли молча. В густой листве кое-где звенели голоса птиц, это отгоняло мысли о войне. Деревни, изредка мелькавшие на горизонте, пробуждали тоску по родине. И даже Кирихара, рассеянно улыбаясь, погрузился в сладкие мечты. Вот он надолго остается у родителей девушки и незаметно для всех становится ее женихом. Девушка красива, молода, чего еще желать? Ее отец, как она рассказывала, был тут лесничим. Пусть сейчас он должность потерял, но сбережения, наверно, есть. Чем дальше в глушь забирался японский чиновник, тем больше наживался. К тому же, по словам девушки, отец ладил с китайцами, так что дом тоже, наверно, уцелел. А дом, видно, неплохой, ишь как торопится. А он, Кирихара,-- спаситель, ему прием особый. Пока он там обоснуется, много воды утечет. Америка, может, захочет выгнать русских из Маньчжурии. Тогда она поддержит чанкайшистов. А раз дело дойдет до драки, почему не собрать тут остатки армии? Если он не будет растяпой, многого можно достигнуть. А сейчас ничего не поделаешь, держи нос по ветру. Внезапно раздумья Кирихары были прерваны. Из леса вышел подросток-китаец, таща за собой навьюченного хворостом мула. Завидев двигавшуюся навстречу группу, паренек собрался было бежать, но, заметив, что девушка улыбается, остановился. На довольно скованном, но все же вполне правильном китайском языке девушка сказала: -- Пожалуйста, не бойтесь, эти солдаты -- мои друзья, мы пробираемся на север, в деревню. Может, вы знаете, есть ли там еще японцы? Паренек был, видно, из осторожных и долго мялся, прежде чем ответить. Но милая и вместе с тем грустная улыбка девушки успокоила его. - Японцев давным-давно нет. - Ни одного? - Все ушли. Девушка сразу поникла. Потом с надеждой в голосе тихо спросила: - А вы не слышали о Сунь Дан-сэне? - Сунь? А-а, такой высокий, с длинной бородой? - Да, да! - Убежал. Он лебезил перед японцами, а с нами задавался, так что его живо из деревни выкурили.-- Парень вдруг громко рассмеялся.-- Помню, его поймали и бороду отрезали, потеха! А у вас родители в лесничестве служили? Девушка не ответила. Она растерянно оглядывалась по сторонам. Подойдя к ней, Кирихара шепнул: - Помолчи! - Так, значит, японцы смотались? Здорово! -- Фукумото перевел взгляд с девушки на Кирихару. - Тьфу ты, только ноги сбили! - захныкал Хикида. - Японцы все ушли,-- пробормотал Кирихара,-- значит, опасно было оставаться. Выходит, и нам здесь нечего околачиваться.-- И, повернувшись к девушке, громко добавил:-- Скажи ему, чтоб продал нам мула. Но о какой продаже могла идти речь в такое время? Да и откуда у солдат деньги? Кажется, парень это сразу сообразил. Кирихара подмигнул Фукумото. Тот дружелюбно хлопнул парня по плечу и на ломаном китайском языке сказал: -- Не боись. Деньги есть. Давай по рукам. Парень уже решил не связываться с солдатами -- черт с ним с мулом! А то, чего доброго, будет хуже. Он хотел что-то сказать, но тут Кирихара вдруг с размаха ударил его в грудь. Парень упал. - Что вы делаете? -- побледнев, закричала девушка. - Отвернись и молчи! -- крикнул ей Кирихара.-- Скажи он в деревне, что видел японцев, нас, как зайцев, перебьют! Убить прежде, чем будешь убит сам. Убить, даже если в этом нет нужды. Убить на всякий случай. Ситуация оправдывает, чего же раздумывать? Кирихара высоко поднял приклад над лежавшим без чувств подростком. Обхватив брата за плечи, девушка отвернулась и зажала уши -- невыносимо слышать тупой звук удара о череп. - Фукумото, Хикида, ведите мула в лес и заколите,-- голос Кирихары не дрогнул.-- Ничего, девочка, сейчас попируем. - Уходите от меня! -- крикнула девушка, не оборачиваясь.-- Мы пойдем одни. - Куда ты пойдешь? В подстилки к китайцу? Тебе же некуда податься. Хочешь не хочешь, а придется быть в нашей компании, а то и родителей не увидишь никогда. -- Мне все равно! Лучше умереть, чем быть с вами. Девушка повернула голову и посмотрела на Кирихару. В ее глазах светилась ненависть. -- Мы пойдем одни,-- твердо сказала она. - А как же мы? Мы без тебя с тоски помрем,-- насмешливо сказал Кирихара и уж другим тоном добавил:-- Ты нас не зли, давай лучше дружить. Мы теперь одна компания, бездомная. - Это верно,-- поддакнул Фукумото. 2 Группа Кадзи шла в противоположную сторону. В полдень на влажной лесной дороге они увидели многочисленные следы от солдатских ботинок. Видимо, здесь недавно прошло не меньше роты японских солдат. Присмотревшись, Кадзи обнаружил следы от гусениц. - Легкий танк проходил,-- сказал он. - Может, тут поблизости наши прячутся,-- предположил Тангэ. Вскоре они набрели на несколько пустых палаток. Среди деревьев валялись мешки с очищенной кукурузой, ящики с соевым соусом. Тэрада и Ямаура тут же принялись готовить еду, а Хиронака, расстелив на влажной земле палатку, прилег отдохнуть. Он пользовался каждой удобной минутой, чтоб вздремнуть; весь его унтер-офицерский пыл прошел, с тех пор как Кадзи принял командование группой. Кадзи и Тангэ внимательно оглядели местность. Ясно было одно: часть снялась с места внезапно. Но почему здесь все осталось нетронутым до сих пор? Это настораживало. Видимо, окрестные жители боятся сюда заходить, опасаясь встретиться с японскими солдатами, которые сейчас бродят повсюду. Но почему в лесу так тихо? -- Осмотрим лес поглубже, что-нибудь да найдем,-- сказал Кадзи.-- Не может быть, чтобы все это было брошено. Тут поблизости, есть что-нибудь еще. Кадзи был близок к истине. Не прошли они и двух километров, как увидели несколько стандартных казарм. Но и здесь стояла тишина. Следов боевых действий не было видно. Видимо, Советская Армия, не встретив сопротивления, прошла мимо. -- Странно,-- сказал Кадзи,-- то из танка бьют по одиночным солдатам, притаившимся в поле, то не трогают целое подразделение. Когда они дошли до первой казармы, из нее неожиданно выскочили семь японских солдат. -- Эй, приятели! -- крикнул Кадзи,-- вы из какой части? Солдаты настороженно посмотрели на подошедших. Вдруг один из них, рослый, с огромной бородой, радостно воскликнул: -- Вот это да! Кадзи! -- Он бросился навстречу Кадзи.-- Не узнаете? Я Наруто. Это был солдат второго разряда Наруто, тот самый подрядчик плотников, что не поладил с унтером Хиронакой, за что получил трое суток строгой гауптвахты; считали, что он погиб на границе. Кадзи часто заморгал глазами. Он вспомнил, как Наруто, прощаясь с ним, плакал, словно ребенок, которого отрывают от матери. - Кто с вами еще из наших? -- спросил Наруто. - Четверо,-- Кадзи обернулся к Хиронаке,-- это ведь Наруто. Хиронака мрачно улыбнулся. - Ах, сволочь, жив еще! -- Добродушное лицо Наруто исказилось злобой.-- Значит, справедлив наш Будда, если мы встретились! - Оставь его,-- тихо сказал Кадзи,-- он не в своем уме. А сколько вас здесь? - Человек тридцать. Все из разных частей. Еда пока есть вот и сидим тут. - Начальство есть? - Одни унтера. - И дальше собираетесь держаться вместе? - Хотелось бы, да вряд ли получится. Каждый свое тянет. Кадзи понимающе кивнул. Тридцати разным людям, конечно, трудно договориться. Их объединяет лишь одно -- страх перед смертью. -- Вот бы вас, Кадзи, к нам командиром! По-китайски тут никто не понимает, да и с топографией не знакомы. -- Нет уж, хватит. Да и не от одного меня это зависит. Войдя в полутемный коридор, Кадзи предложил группе Наруто соединиться с ними. - А почему с ними? -- недовольным тоном спросил кто-то из другой группы.-- Мы что, вам не по душе? - Да нет, просто нам будет лучше, ведь мы из одного взвода,-- примирительно ответил Кадзи. Группа Наруто вошла в группу Кадзи, они заняли переднюю комнату. Когда стемнело, издалека донеслись звуки, похожие на гром. С полудня небо затянуло тучами, поэтому гром никого не удивил, но когда раскаты начали повторяться через определенные интервалы, все поняли, что это орудийные выстрелы. - Полевое орудие бьет, но не крупное,-- сказал Кадзи, видя, что все напряженно прислушиваются.-- А вчера стреляли? - Нет,-- ответил Наруто и, подойдя к двери, заглянул в темноту.-- Что это там творится? -- А кто же знает! Но тут нам лучше не задерживаться. Из других комнат стали приходить солдаты, и все спрашивали: "Что же делать?" Наруто дотронулся до плеча Кадзи. -- Вот увидишь, Кадзи, все они к нам примкнут. Кадзи решил уйти отсюда на рассвете. Кое-кто не хотел, но Кадзи настоял на своем. Так он неожиданно стал во главе двадцати пяти человек -- к ним пристало еще более десятка солдат. 3 От Наруто Кадзи узнал о смерти Кагэямы. Привыкший воевать по уставу, Кагэяма дрался, верно, не от отчаянья, как Кадзи, не из бешеного желания остаться живым. Его смелость, скорее всего, была продиктована офицерской муштрой и бесчеловечностью. Воевал не он, а его профессия. В этом отношении, пожалуй, Кагэяма был идеальным офицером. -- Вы бы только посмотрели на него! -- рассказывал Наруто.-- Командир роты растерялся, его подкосило сразу, толку от него было мало, а Кагэяма стрелял и из винтовки и из пулемета. Я был рядом. Он сказал, что от винтовки нет проку, но потом улыбнулся и добавил: "Конечно, у Кадзи и винтовка свое бы сделала". Он был совершенно спокоен. Когда русские начали наступать, и исход стал ясным, он приказал нам отдать ему все гранаты. "Отступайте, я прикрою вас",-- сказал он. Нас тогда еще человек десять оставалось... Кадзи представил, как Кагэяма лежит в окопе, зажав гранату в руке, как подходят русские... Иногда человек намеренно плюет на себя. Кадзи вспомнил, как потерял человеческий облик унтер-офицер Онодэра еще до того, как сойти с ума. У Кагэямы не было ни Митико, ни любви, ни иллюзии. Он не верил в свою страну, не верил в победу и дрался с таким азартом потому, что не верил и в жизнь. А Кадзи самозабвенно служил ей. "Митико, Кагэяма погиб,-- мысленно сказал Кадзи,-- а я еще жив, надеюсь, что ты тоже. Я знаю одно -- я иду к тебе, но если я узнаю, что тебя нет, я не смогу идти дальше. Я живу одной мечтой -- увидеть тебя, и я тебя увижу. Только ты, когда увидишь меня, не пугайся. Не пугайся, как бы я ни изменился". Откуда-то, будто из другого мира, до Кадзи донесся голос: - Как же все-таки Америка и Россия поделят Японию? Острова, наверно, перейдут Америке, Маньчжурия -- России. На том, видно, Трумэн со Сталиным и порешат. - Тогда мы, выходит, станем врагами Японии? - Дурень, так и дадут тебе жить в Маньчжурии! - Советский Союз не возьмет Маньчжурию,-- вставил Тангэ,-- он вернет ее Китаю. - Чан Кай-ши? - Это неизвестно. Во всяком случае, китайцам. Конечно, пока Чан Кай-ши лижет зад американцам, вряд ли они ее отдадут... - Что ж ты думаешь, Россия зря старалась? Так ни с чем и уберутся отсюда? И Японию не возьмут? - Тоже неизвестно. Наши-то капиталисты не будут долго размышлять -- они сразу продадут страну американцам. Может, и у нас будет такое же марионеточное правительство, как в Маньчжурии. А Россия за территорией не гонится. Им бы Китай красным сделать. Кадзи, не участвовавший в разговоре, внезапно приподнялся: - Что ж получается, Тангэ: сейчас вся Маньчжурия захвачена русскими; Чан Кай-ши, конечно, потребует предоставить ему суверенитет. Советы не смогут не пойти ему навстречу. Вот и выходит, что русские попусту старались. - Китайские коммунисты постараются,-- уверенно сказал Тангэ,-- тут, брат, уже и до революции недолго. - Значит, гражданская война...-- Кадзи глубоко вздохнул. Если с концом этой войны жизнь не войдет в берега, а понесется навстречу еще более сокрушительному шквалу, значит, Кадзи и ему подобные, блуждающие сейчас по маньчжурским дебрям, не что иное, как издержки истории, шлак. - Мы двигаемся медленно, каких-нибудь двадцать-тридцать километров в день,-- закинув за спину руки, проговорил Кадзи,-- так что, когда мы наконец куда-нибудь придем, в мире уже начнется такая заваруха... Надо спешить, не то опоздаем на автобус... - Эй, вы, новенькие,-- раздался голос из темноты,-- вы что, красные? Ни Кадзи, ни Тангэ не ответили. - Если красные, почему поджали хвосты, не идете к русским? - Потому что поджимать нечего,-- рассмеялся Тангэ. - Значит, вы только розовые? -- проговорил тот же голос -- А я думал, красные, спросить кой о чем хотел... - О чем же? -- не выдержал Кадзи. - Да ну их, красных, давайте поговорим о бабах,-- огрызнулся кто-то. - А ты подожди, и до баб доберемся,-- ответили ему из темноты. - В моей части был один красный,-- сказал кто-то.-- Он говорил, что Америка и Англия нарочно столкнули Германию и Советы, чтоб обоих их опрокинуть. Но Россия устояла, и они решили объединиться с ней, чтоб прикончить Японию. Мы уже четыре года из котелка суп хлебаем, знаем эту самую силу Квантунской армии. Поэтому надо концы рубить. А солдаты,-- говорил он,-- это народ, и Советы наказывать их не будут, всех по домам отправят. Потому что на войну нас, мол, погнали насильно. Поэтому надо не воевать, а сдаваться, и делу конец. - Интересные вещи ты рассказываешь. Садись-ка поближе, костер разожжем,-- предложил Тангэ. - Разжигай. - Что же он еще говорил? -- спросил Тангэ и стал разжигать огонь. - Разное. Язык у него был подвешен хорошо, ничего не скажешь. Наша рота на отшибе от полка укрепление сооружала, так вот он, не знаю как, уговорил командира -- тот молоденький был, из вольноопределяющихся,-- не принимать боя. Положив у ног винтовку, Кадзи внимательно слушал. -- Правда, условия у нас были особые, связь мы с полком потеряли. Русские ведь быстро шли, и полк смотался без нас. Вот командир роты и решил, что теперь он как бы уже и не военный. Костер разгорелся, на лицах солдат замелькали огненные блики. Обросшие, грязные, в последнее время не очень-то честно жившие люди походили на разбойников с большой дороги. - И все сперва хорошо шло,-- продолжал рассказчик,-- но что вы думаете случилась, когда рота в плен сдалась? - А на кой мне это знать! -- презрительно бросил кто-то.-- Пленным я еще не был, да и быть не хочу. - Так вот, всех должны были погнать на север, на сборный пункт. А оттуда в Сибирь, на рудники. - Кто это говорил? -- спросил Тангэ. - Не знаю, но в роте только об этом и толковали. Вот я и сбежал. - А с тем, красным, что стало? -- спросил Кадзи. - Как-то утром нашли мертвым. Так изуродовали, что и не узнать. - И за дело! -- бросил кто-то.-- Тоже умник нашелся! - Не ты ли его?..-- нахмурившись, спросил Кадзи. - Нет, что ты! У меня злобы на него не было. Как-никак, он всю роту спас. Я разозлился на русских уж потом, когда по дороге сюда увидел, что они не очень-то церемонятся и с гражданскими... Все молчали. Кадзи смотрел на пляску красных бликов на стене. - А зачем же он поверил их агитаторам? -- нарушил кто-то молчание. - Он не им верил,-- вставил Тангэ,-- он верил в ту силу, что движет их армией. - Как это? Он верил, что они сделают невозможными будущие войны. - А с японцами, значит, пусть все, что угодно, случится, лишь бы войн не было? - Да,-- твердо ответил Тангэ. - И если даже твою жену изнасилуют? - Да. - Если даже отца и мать изобьют до смерти? - Если на то будут причины -- пусть. - А если без причин? Просто так возьмут и кокнут! По праву победителей! Тангэ молчал. Все смотрели на него. Молчание было тяжелое, напряженное. Казалось, вот-вот начнется драка. Нарушил молчание солдат, стоявший у стены. - Может, ты все же скажешь, что ненавидишь русских? А не то и тебе попадет так же, как тому... - Я этого не скажу. Тангэ усмехнулся и взглянул на Кадзи. Тот смотрел на него строго. Кадзи раздражало, что Тангэ охотно завел разговор, который они в свое время не закончили. Доводы Тангэ никого не убедят. Кто прав, кто виноват -- рассудит история, когда факты станут на свое место. Не получив поддержки, Тангэ сказал: - Даже под угрозой ваших кулаков я не изменю своего мнения о Советской Армии. - Все свое твердит! -- сказал кто-то.-- Тебя что, Москва подкармливает? Все загалдели, разбившись на группы. Страсти разгорались, и неизвестно, чем бы все кончилось, если б в это время сидевший у дверей солдат не крикнул: - Кто там? - Свои,-- ответили за дверями. 4 В тусклом свете костра Кадзи узнал вошедших. Это были Кирихара, Фукумото и Хикида. Кадзи хотел подняться, но передумал. Увидев сидящего у костра Ямауру, Кирихара на секунду растерялся, затем его глаза забегали -- он искал Кадзи. - А в лесу уже холодно, совсем как зимой,-- сказал он, тяжело плюхаясь возле костра.-- Увидели ваш огонек,-- и сюда... - Откуда идете, господин унтер-офицер? -- спросил один из солдат. Кирихара не ответил. Глядя на красные языки пламени, он сказал: - А здесь неплохо и перезимовать. Провианта до черта! Многие днем с огнем ищут такое местечко. - Ну а дальше, после зимовки что делать? Пережидать? - Я на любой фронт работаю. До весны переждем, а там многое может измениться. Сколько осталось до холодов? Месяц, не больше, а за это время много не нашагаешь! - Тут тоже не сладко,-- сказал еще кто-то.-- Да и русские могут заявиться. - Ну и пусть, здесь везде можно спрятаться. Еще и сами вылазку, если надо, сделаем, скажем, в деревню за лепешками. - Во-во! И за бабами! -- ввязался в разговор Фукумото.-- А если жратва будет да бабы, чего еще надо! Снова наступила тишина. Длинная дорога измотала солдат, им надоело постоянно быть настороже, поэтому предложение Кирихары и Фукумото показалось соблазнительным. -- Ну так как? -- спросил Кирихара. Но тут неожиданно у костра появился Кадзи. -- Хикида, где вы оставили девушку и мальчика? Кадзи по времени рассчитал, что Кирихара и его спутники не дошли до деревни. Кадзи задал свой вопрос просто так, он ничего еще не подозревал, но когда Хикида, вместо того чтобы ответить, растерянно посмотрел на Кирихару, Кадзи почуял недоброе. - Так где вы их оставили? -- повторил он свой вопрос. Вместо Хикиды ответил Фукумото: - Мы дошли до поворота, откуда была видна деревня, но девка с гонором оказалась. Идите, говорит, дальше своей дорогой, мы теперь и одни доберемся... Под сверлящим взглядом Кадзи Фукумото замолчал. - Не ври,-- холодно сказал Кадзи.-- Как же это вы за один день прошли больше восьмидесяти километров? - Ну а что, если врет? -- вызывающе спросил Кирихара, кося глаза на прислоненную к двери винтовку.-- Мог бы сам идти провожать. Если бы Кирихара на этом замолчал, ничего бы не случилось. Что мог возразить Кадзи на слова Кирихары? Но тот не захотел прекращать разговор. - Когда я вызвался ее проводить, тебя даже передернуло. Ведь ты все время перед ней рыцаря корчил. "Какой вы добрый, господин Кадзи!" Тьфу! Слушать было противно. Баба от мужчины другого ждет. Да и что с ней было церемониться, перышко-то у ней уже вырвали... - И ты не церемонился? - Ясно, нет. - Что же ты с ней сделал? - Тоже побаловался малость. Кирихара не успел договорить. Перешагнув через костер, Кадзи схватил винтовку и с силой ударил его прикладом в скулу. Фукумото рванулся к своей винтовке, но ружейное дуло уже торчало перед его носом. - Наруто, разряди винтовки этих мерзавцев,-- сказал Кадзи и подошел к сжавшемуся в комок Хикиде. - Что вы с ними сделали? Хикида, хорошо знал Кадзи, он понял, что тот шутить не будет, и, заикаясь от страха, выложил все начистоту. Китайского парнишку они прикончили, потом забили мула и нажрались мяса. Покончив с едой, они поняли, что идти, собственно, некуда. И тут они распоясались. Неизвестно, что их ждет через пару часов, так стоит ли упускать этот случай? Девушка почувствовала, что ей грозит, и решила дальше идти без солдат. "Нет, ты погоди, как же так, столько вместе шли, а теперь бежишь! Ведь тебя все равно прикончат китайцы. Иди, если хочешь, но сперва и нам услужи". - Что вы сделали с девушкой? -- еле сдерживаясь, спросил Кадзи. - Так ведь ей все равно бы в живых не остаться! Время-то какое! - А с мальчишкой? Он бросился на нас, ну, я и его ударил прикладом... -- зло бросил Фукумото. В зловещей тишине щелкнул затвор винтовки. Патрон, кажется, лег на место. Сейчас раздастся выстрел. Так подумал Тангэ и приподнялся. -- Вон отсюда, все трое,-- тихо, но твердо сказал Кадзи.-- И уходите за ночь подальше. Винтовок я вам не дам. И не попадайтесь мне на глаза. По правде говоря, вас надо пристрелить, и я не делаю этого только потому, что сам виноват -- нельзя было вас отпускать одних. Ну, убирайтесь, живо! 5 Трое ушли в темноту. Когда их шаги затихли, Кадзи опустился на пол как подкошенный. Наруто собрал разбросанные угли и начал раздувать огонь. - Вот и перезимовали,-- проговорил кто-то. - Ты, Кадзи, теперь остерегайся,-- раздался в темноте другой голос,-- они тебе этого не спустят. - Ладно, учту. Кадзи вытер рукавом с лица испарину. -- Ничего, Кадзи,-- сказал Наруто,-- мы пойдем вместе. Кадзи молча кивнул. Как ужасно все получилось. Он вспомнил ясные черные глаза девушки. И зачем только он отпустил их с этими... Надо было самому с ними идти, а теперь... "Вы так добры к нам". Это она сказала ему вчера утром, а сейчас ее уже нет в живых... Разделившись по двое, по трое, солдаты обсуждали случившееся. Их возмущал не сам факт, а то, что японцы надругались над своими. Только поэтому они отказали в сочувствии Кирихаре и считали, что Кадзи поступил правильно. Кроме того, всем понравилась решительность Кадзи. Кадзи подошел к нарам. Тангэ подвинулся, но ничего не сказал. Кадзи понимал -- Тангэ его осуждает, осуждает его самоуправство. Но как бы ты, Тангэ, поступил с этими тремя? Кадзи все порывался задать этот вопрос, но потом раздумал. Молча они смотрели на черные, похожие на гнилые кости, потолочные перекладины. Вскоре голоса стихли, слышалось лишь невнятное бормотание осеннего ветра. Вот и еще один день позади. Утром, когда Кадзи уходил, в его отряде было почти тридцать человек. 6 Их прибавилось -- значит, они стали заметнее. Поэтому приходилось пробираться по бездорожью. Незаметно они отклонились на юг. Первым это заметил Кадзи. Далеко впереди наслаивались друг на друга горные вершины. - Так мы заберемся в горы,-- сказал Кадзи, обернувшись к Наруто.-- Слишком уж осторожничали, теперь придется брать западнее. - Проще перемахнуть через хребет, зачем круг давать? -- сказал унтер-офицер Комуку.-- Сразу в Корее окажемся. А где идти -- все едино, лишь бы скорей на родину попасть. - Это еще вопрос, как скорее...-- Кадзи боялся схватки с природой больше, чем с русскими. Кадзи все же изменил направление. Они сделали большой крюк. Это вызвало в отряде недовольство, но ни один из отряда не ушел, держались все вместе. Кадзи никто не выбирал командиром, он и не напрашивался на командование, но как-то само собой получилось, что все признали его за командира и солдаты охотно шли за ним. На следующий день, после полудня, они вышли на лесистый склон; отсюда просматривалась вся равнина. Вдруг из-за деревьев их кто-то окликнул: -- Стой! Кто идет? Встречают по уставу! Значит, свои, но прячутся, черти. -- Кто там? Выходите! -- крикнул Кадзи. -- Сами идите сюда! Чего табуном ходите? Снизу все видно. Возле Кадзи выросли две фигуры. -- Вниз лучше не спускайтесь. - Почему?.. - Там русские. Кадзи посмотрел на подошедших солдат. -- Что вы здесь делаете? -- Укрываемся. Вон там наш командир, спроси у него.-- Караульный посмотрел на своего товарища.-- Отведи их и доложи, а заодно и смену захватишь. В вырытых в горе пещерах находилось человек пятьдесят солдат. Командир тут, видно, знал толк в укреплениях -- пещеры походили на доты и были хорошо замаскированы. Заросший, приземистый человек, выслушав доклад караульного, подошел к Кадзи. -- Вы что, хотите пробираться на юг? Кадзи оглядел заношенную офицерскую форму и на мгновение растерялся. Разумеется, он не собирался вытягиваться по струнке, но здесь, видимо, чинопочитание соблюдалось строго. - Да. - Гм, конечно, попробовать можно, но вряд ли что из этого выйдет,-- сказал офицер.-- Там внизу прорублена дорога для вывозки леса, а немного западнее проходит узкоколейка. Обе дороги соединяются в пятидесяти километрах отсюда. Потом начинаются деревни и поля, а за ними проходит железная дорога на Гирин. Дальше еще никто из наших не заходил. И узкоколейку и дорогу проложили японцы, но теперь там хозяйничают русские. - И много их там? Хватит, чтобы вас уничтожить или взять в плен. Наши разведчики насилу оттуда выбрались. - И вы решили здесь зимовать? - Сначала думали перевалить через хребет и выйти в Корею. Может, на маньчжурско-корейской границе наши войска, но кто за это поручится? Может, северная Корея уже стала красной. А потом, этот хребет так просто не одолеешь. Там не один погибнет. - А здесь? Тут мы как в укрепрайоне. Попробуй нас взять! У нас ведь есть и пулеметы и минометы. И провизии хватит до весны. Кадзи чуть заметно улыбнулся. Видно, одержимые еще не перевелись. - Простите, вам приходилось драться с русскими? - Нет, мы все время находились в тылу. - Вам крупно повезло.-- Кадзи рассмеялся.-- А я знаю, что такое советская артиллерия и что такое ваши пулеметы и минометы... - А откуда нас можно обстрелять из пушек? -- Командир подозрительно посмотрел на Кадзи.-- Здесь за нас сама природа. Как они могут сюда пробраться? Тут только пехота пройдет. - Ладно, пусть будет по-вашему. Кадзи оглядел окруживших его бородатых людей. -- А весной что собираетесь предпринять? -- Вот об этом давай поговорим.-- Командир довольно улыбнулся.-- Как ты думаешь, что сейчас стало с Японией? - Она капитулировала, а территорию оккупировали союзные войска. - Иными словами, ни рукой, ни ногой шевельнуть не может? - Вот именно. - А что, по-твоему, будет с Маньчжурией? - Ее займет Советская Армия... Кадзи запнулся. Он сам не знал, что станет с Маньчжурией, ему самому хотелось это знать. -- Интересно, отдадут русские Маньчжурию Китаю? -- По-моему, отдадут... -- Кому? Чан Кай-ши? Кадзи поискал в толпе Тангэ. Тот ответил ему улыбкой. - Вряд ли. - И он согласится? Кадзи улыбнулся и покачал головой. -- Нет, так просто он ее не отдаст, ведь за ним Америка. - Ну, вот и договорились! -- Теперь командир уже заулыбался.-- Чанкайшисты при поддержке американцев выставят русских из Маньчжурии. А там начнется гражданская война. И это будет очень скоро. Вот тогда и мы начнем действовать, пойдем к гоминдановцам. Япония потерпела поражение, но она не погибла. У нее есть один способ выжить -- разгадать планы Америки и сотрудничать с ней. Только так Япония может восстановить свою самостоятельность. Надо сыграть на противоречиях между Америкой и Советами. - Великая стратегия! -- усмехнулся Кадзи.-- И вы со своими пятьюдесятью солдатами надеетесь провернуть дело именно так? -- Вопрос тут не в количестве людей, вопрос в мобилизующей идее. Кадзи увидел, как одержимо засверкали глаза офицера. Видно, его суждения убедили пятьдесят человек согласиться на зимовку в горах. - Сложить оружие на островах или продолжать воевать на материке -- не одно и то же, хотя в обоих случаях мы поддержим Америку. Чан Кай-ши призовет японцев забыть былые распри и объединиться во имя общей цели. А вот достигнет ли он цели -- это будет уже зависеть от нас. - Вас вдребезги разобьют вместе с Чан Кай-ши,-- резко сказал Кадзи.-- Разве можно ради бессмысленной авантюры снова гнать на гибель людей? - А что ты предлагаешь? -- Из-за спины офицера выступил какой-то унтер и мрачно уставился на Кадзи.-- Переть на рожон и сдохнуть собачьей смертью? - Нет, не сдохнуть,-- отпарировал Кадзи.-- Война всем опротивела. Все хотят домой. Там их ждут жены, дети. Так зачем же ставить на карту свою жизнь в угоду Чан Кай-ши? Каждый должен идти своей дорогой, не принуждая себя. А если не повезет -- ну что ж, значит, судьба... - Тебя здесь никто не держит, проваливай, да побыстрей, нам лишних нахлебников не надо. - Помолчи,-- оборвал унтера командир.-- Провианта у нас вдоволь, всем хватит. Если кто-нибудь из вас хочет остаться у нас -- пожалуйста. Подумайте, разве не лучше дождаться весны и выступить открыто, чем сейчас, в холод, пробираться тайком? - Каждый волен поступать, как хочет,-- сказал Кадзи и, обернувшись к своим, сказал: - Заночуем здесь, а утром, если захотите, двинемся дальше. 7 Сквозь густые ветви на поляну лилось холодное сияние звезд. Пение цикад в ночной тишине казалось оглушительно громким. "Летом я так и не слышал цикад,-- подумал Кадзи.-- В казарме не до того было. Вот в позапрошлом году..." Словно ледяной водой облило его пение цикад, когда он стоял у колючей проволоки, окружавшей лагерь спецрабочих в Лаохулине. Тогда он сочувствовал несчастным, заточенным за этой проволокой, и его грело собственное сочувствие. А теперь... - Зима скоро,-- ни к кому не обращаясь, сказал он,-- надо спешить, путь у нас еще долгий. - А русских сумеем обойти? -- тихо спросил Тэрада.-- Ведь нас теперь вон сколько, тайком не пробраться. - Не бойся, лес большой,-- ответил за Кадзи Наруто,-- всем места хватит. - Вот патронов маловато, а граната всего одна осталась,-- уныло протянул Ямаура.-- Тангэ говорит, лучше сдаться в плен, пока не поздно. - Тогда забудь про возвращение,-- сказал Наруто. - Но ведь по международным правилам все пленные по окончании войны отсылаются домой. - Война кончилась фактически, но не юридически,-- тихо ответил Кадзи.-- Конвенция войдет в силу, когда будет подписан мирный договор. - А еще долго ждать надо? - Может, и недолго. Из-за деревьев показалась черная тень. Это был Хиронака. Он позвал Кадзи. - Кадзи, я у их унтера выяснил ситуацию. Тут не пройдешь. Узкоколейка в руках у русских. - А зимовать здесь безопасно? - Думается, что да. Разве русские заберутся в такую глушь? Некоторые из наших хотят остаться. - А ты? - Я тоже. Не верю, что мы пройдем... - Сволочь! -- внезапно заорал Наруто.-- Благодаря кому ты до сих пор жив? Выжал из Кадзи все, что можно, а теперь бежишь, крыса! Наруто с трудом сдерживал себя. Вся накопившаяся злоба против Хиронаки, казалось, вот-вот прорвется наружу. Видно, тот зверский самосуд был еще свеж в его памяти. Кадзи с трудом утихомирил Наруто, хотя тот все еще продолжал кричать: - Я тебе сторицей верну твои затрещины! - Не горячись, Наруто,-- спокойно сказал Кадзи.-- Кому с нами не по пути -- пусть остается. Навязываться не будем, чтоб потом не жаловались. Сутулая спина Хиронаки уже растворилась в темноте, а Наруто не переставал ругаться. -- Подумаешь, расхорохорился! Как немного потяжелее стало,-- так в кусты. Утка криволапая! Давить таких надо! Но Кадзи беспокоился больше за Тангэ. Его что-то не видно. Значит, он вынашивает свои планы. Не прошло и получаса, как к Кадзи подошли двое солдат из местного отряда. Понизив голос, они сказали, что хотят пристать к группе Кадзи, что своему командиру не верят, но вдвоем уйти не решались. - Пожалуйста,-- сказал Кадзи.-- Если хотите, я сам поговорю с командиром. - Нет, что вы! -- Один из солдат поспешно схватил Кадзи за рукав.-- Здесь та же казарма. Дезертирами сочтут. Вот недавно одного унтер увел куда-то, а вернулся уже без него... - Не может быть! Чтоб дисциплина не ослабла, сказали. Ведь командир наш того, тронутый. Он уверен, что гоминдановцы будут обращаться с ним как с генералом и он со славою вернется домой. - Здорово! -- Кадзи было и смешно и горько.-- До зимы вас здесь всех перебьют! - Мы и сами так думаем. Но верховодят у нас те, кто с чином не хочет расстаться. А нам приходится молчать. - А как же вы тогда уйдете? - А вот как. На рассвете мы первые спустимся с горы и спрячемся в лесу. Ни один пост не заметит. Только бы отсюда подальше, а там к вам пристанем. Кадзи кивнул и мысленно улыбнулся. Одни уходят, другие остаются. Как бы ни трепала жизнь людей, они не могут существовать без надежды. На рассвете Комуку разбудил Кадзи. -- Дружку твоему Тангэ, боюсь, несдобровать. Там его эти местные прижали. Вскочив, Кадзи схватил винтовку. У одной из пещер Тангэ, окруженный плотным кольцом унтер-офицеров, горячо спорил о чем-то с командиром. - Не допущу вмешательства! -- зло кричал командир. - А вы кто такой? Ни армии, ни военных законов больше не существует. Все мы одинаковы. Что они такое совершили? Кадзи сразу все понял. Неподалеку к дереву были привязаны те два солдата, которые ночью просились к нему в группу. Их поймали, а Тангэ случайно оказался на месте расправы. - Мы поклялись действовать сообща и умирать сообща. А эти двое нарушили клятву. Но дурной пример заразителен. Пусть военные законы умерли, но мы здесь должны соблюдать дисциплину. - Это же самодурство! Меня теперь ваши звездочки не трогают. Ваши убеждения -- не закон для других. Они не хотят здесь зимовать -- вот и все. - Что вы с ним разговариваете, господин поручик? -- сказал один из унтер-офицеров? -- А ты язык попридержи,-- повернулся он к Тангэ,-- а то, чего доброго, и тебе попадет заодно. - Только тронь!-- Тангэ, видно, уходить не собирался, хотя был без оружия.-- Слушать вас тошно. Тоже мне армия!.. Вы же бандиты, настоящие бандиты! - Вот мы по-бандитски и с тобой расправимся, Китадзато и по твоей шее саблею пройдется. Тот, кого звали Китадзато, видно, так и собирался поступить. Он молча стоял и ждал команды. - Позови-ка лучше сюда своего старшего! -- ледяным тоном сказал поручик.-- Кажется, эти двое говорили с ним. - Не советую, он на руку скор, как бы вам не попало,-- сказал Тангэ. - Я здесь,-- сказал Кадзи, выступив вперед.-- Оставь, Тангэ, чего от них ждать? Их не переубедишь. Вот что, поручик: несколько моих солдат хотят остаться у вас, может обменяемся? - К нам дверь всегда открыта,-- отчеканивая каждое слово, проговорил поручик,-- но побегов мы не потерпим. Китадзато, действуй! Китадзато ухмыльнулся и направился к дереву. Он чем-то напомнил Кадзи жандарма Ватараи. Однако Китадзато, оказался еще ловчее Ватараи. К тому же здесь, среди этих потерявших человеческий облик людей, да еще в горной глуши, людская жизнь ценилась меньше горстки риса. Китадзато подошел к связанным, и не успел Кадзи охнуть, как сабля унтер-офицера с силой в два приема опустилась на головы солдат. -- Всех предателей это ждет! -- переведя дух,-- сказал он.-- Мы поклялись жить и умереть вместе, и никто не имеет права нарушить эту клятву. Тангэ подбежал к Кадзи и, вне себя, выхватил из его рук винтовку. -- Китадзато! Погляди-ка сюда! -- крикнул Тангэ. Тот обернулся и побледнел, как бумага. В ту же минуту раздался выстрел, и унтер-офицер замертво повалился на землю. Воцарилась зловещая тишина. Тангэ бросил винтовку и достал гранату. - Спокойно, командир! А то еще многим достанется. - Ну, вот что,-- сказал Кадзи.-- Хватит, вы оставайтесь, а мы пойдем своей дорогой. Кто из нас выиграет -- неизвестно, но с такими, как вы, мы оставаться не хотим.-- И, повернувшись к Хиронаке, добавил: -- Ты останешься с ними. Тебя мы не возьмем с собой. Хиронака и еще два солдата остались в пещерах. Когда отряд Кадзи спустился с горы, Тангэ подошел к Кадзи и тихо, чтобы слышал только он один, сказал: -- Знаешь, Кадзи, что я решил? Как только встречу русских, сразу сдамся. Только без твоего согласия я не хотел бы этого делать. Кадзи искоса посмотрел на Тангэ и ничего не ответил. - Я не такой твердый, как ты, Кадзи. Да и свобода мне эта сейчас совсем не нужна. Лучше в плен сдаться. Отмерят сколько надо -- и все тут. Как ты считаешь? - Вчера вечером надумал? -- спросил Кадзи.-- Ну что ж, я этого ждал.-- И почти неслышно добавил: -- Ты не стесняйся, забирай с собой всех, кто хочет сдаться... 8 Лесная просека поросла высокой травой. В этой осенней траве людей почти не было видно. С тех пор как здесь поработали топором, прошло, видно, времени немало. Сваленные когда-то деревья сгнили. Когда на них наступали, они беззвучно рассыпались. Стоявшая стеной с обеих сторон тайга казалась бесконечной и дремучей. По-видимому, за все время ее существования только один раз здесь работали люди, делая эту просеку. В лесе тут не очень-то нуждались, раз его разработка шла такими темпами. Да, последний топор звенел здесь давно. - Сплошная лиственница! Вот богатство-то! -- простонал Наруто.-- И чего мы жадничали, перли на юг, лезли в Центральный Китай? Работали бы как следует здесь совместно с китайцами -- и все были бы сыты... - Ты что это Накано Сэйго* подпеваешь? -- ухмыльнулся Кадзи и задумчиво посмотрел на Наруто.-- У японцев не было достаточно техники, чтобы быстро разработать богатства Маньчжурии. Конечно, все это не очень нравилось Америке и Англии, вот нам и дали тумака... Остановившись, Кадзи посмотрел назад. Трава на просеке шевелилась зигзагами -- солдаты шли, маскируясь в траве. - А может, и правильно делали, кто его знает,-- протянул Наруто, когда они снова двинулись вперед,-- ведь на островах не прокормишь восемьдесят миллионов. - Ты думаешь? -- спросил Кадзи, посмотрев на молча шагавшего Тангэ.-- Риса у нас ежегодно выращивается примерно шестьдесят-семьдесят миллионов коку**, а ячменя -- пятнадцать миллионов. И это, заметь, при феодальных отношениях в деревне. А на человека идет в среднем один коку в год. Так что прокормить было можно. Все дело в том, кто стоит у власти. Мы бы этим заправляли -- так и сто миллионов прокормили бы. А что мы делали в Маньчжурии? Вспомнить противно! Вот потому-то сейчас и шляемся, как бродячие псы... Внезапно Кадзи замолчал и прислушался. Из чащи до него донеслось приглушенное стрекотание пулемета. - Ишь заливается! -- почему-то одобрительно заметил Наруто. - Страху напускает. Сняв с плеча винтовку, Кадзи прибавил шагу. В отдаленном стрекотании было что-то планомерное, как на учении. Через несколько шагов Кадзи снова остановился и приказал отряду залечь в траву. Вскоре они услышали голоса и шелест раздвигаемых веток; прошло несколько томительных минут. Солдатам они показались вечностью. И вот на просеку вышло человек тридцать солдат. Это были советские солдаты и бойцы китайской милиции. Они шли туда, откуда совсем недавно ушел отряд Кадзи. Китайцы все время оглядывались, словно чувствуя, что поблизости кто-то прячется. Сейчас случайный зевок или покашливание могут погубить всех -- трава зазвенит выстрелами и окрасится кровью. Все лежали не шевелясь в нервном напряжении. Наконец отряд скрылся в чаще. -- Уж не к пещерам ли они? - спросил Тэрада. Кадзи прислушался. - За лесом проходит узкоколейка -- они, наверно, к своим идут. - Русские что-то на спине тащили,-- сказал Наруто. - Это огнемет. Если те, в пещерах, вздумают сопротивляться, они их сожгут. - А что, если напасть на них сейчас внезапно, ведь они даже охранения не выставили,-- сказал один из старослужащих солдат, подползая к Кадзи. - Не болтай ерунды, -- отрезал Кадзи, глядя на Тангэ. Тот, прислонив винтовку к дереву, снимал штык,-- Значит, решился? -- спросил он Тангэ. - Да, когда вы пойдете, я останусь, а потом нагоню русских. - Смотри, издали кричи, и руки выше поднимай. Если начнется стрельба, я вернусь. Кадзи отвернулся. -- Ну что ж, прощай, не знаю, свидимся ли. Это расставание было намного горше для обоих, чем то, в госпитале. Их лица стали строже, суше, так же как и сердца. Слишком много крови повидали они за последнее время, да и смерть таскали у себя на спине ежечасно. - Все бывает. Может, и свидимся, если в живых останемся. - Ну, ступай в лес, а мы тронемся. Когда Тангэ пошел, Кадзи сказал ему вдогонку: - Может, ты прав, а я заблуждаюсь... - Кто знает... Тангэ грустно улыбнулся. -- Знаю одно, благодаря тебе я еще хожу по земле. Кадзи помахал рукой. На душе у него было тоскливо. 9 -- Куда Тангэ делся? -- спросил у Кадзи Ямаура, беспокойно оглядываясь по сторонам. - А тебе что за забота? -- ответил за Кадзи Наруто.-- Ты одно знай -- свою шкуру береги. Тангэ давно изверился в удаче,-- сказал Тэрада,-- особенно после того, как шлепнул сумасшедшего у пещеры. У меня тогда даже мурашки забегали. Ничего не скажешь, решительный парень. Кадзи продолжал идти молча, но мысленно он был с Тангэ. Верно, Тангэ уже встретился с русскими. Если все обойдется, его могут заставить показать путь к пещерам. Согласится ли на это Тангэ? Рядом с Кадзи шел Комуку. -- Кажется, выстрелов не слышно. - Какие там выстрелы! -- Комуку хитро улыбнулся.-- Они каждого приютят, кто им сдастся. И чего нам на юге делать, в толк не возьму. Разве плен -- бесчестье? -- А кто тебя тут держит? -- хмуро спросил Кадзи.-- Брось винтовку и беги к ним. Я-то знаю, для чего иду. Может, и зря, конечно. Но что поделаешь? Не я затевал войну. И хоть на мне немало пятен, не думаю, что плен - лучшая баня, чтобы их смыть. Война кончилась, с меня хватит, я хочу жить для себя. Ты вот говоришь, чего мы идем на юг. Но ведь и меня ждут не райские кущи. Просто иду туда, откуда меня на фронт погнали. Да, он идет просто так, на всякий случай. И если там не окажется Митико, значит, война отняла у него все. Ведь жить без надежды нельзя, без нее -- смерть. -- Война есть война,-- невесело продолжал Кадзи.-- От нее ничего хорошего не жди. И все же я иду, иду из последних сил и радуюсь, что иду сам, по своей воле, а не по чужому приказу. Хватит слушать приказы других... Кадзи напрасно убеждал себя, что теперь он хозяин себе. Вот уж больше месяца он делал то, что никак не вязалось ни с его желаниями, ни с его душевным укладом. И чем дальше он был от своего истинного я, тем больше за него цеплялся. Он отлично сознавал этот парадокс и стремился утверждать свое я, остаться верным себе. На лес опустились фиолетовые сумерки. Неожиданно Кадзи увидел впереди домик. По-видимому, раньше он принадлежал лесорубам. - Верно, пустой,-- сказал Наруто, высовываясь из травы.-- Ни людей, ни дыма не видно. - Заночевать бы там... Кадзи решил, что даже если встретившиеся им русские живут здесь, то вряд ли они сегодня вернутся. -- Все-таки давайте разделимся на две группы. Наруто, Тэрада, Ямаура и еще двое отправятся со мной, а остальные во главе с Комуку пойдут параллельно. Подбираться тихо, лучше ползком. Люди поползли по земле. От этой предосторожности Кадзи чуть не рассмеялся -- вспомнились учения... По мере того как они приближались к домику, трава становилась все гуще. Она скрывала даже Наруто. Опершись о винтовку, Кадзи выпрямился. Один шаг, еще один, еще... Он подбирался к домику неслышно, как кошка, и с каждым шагом страх проходил. И вдруг перед Кадзи вырос советский солдат. Кадзи растерялся. Сперва его всего заполнило жуткое сознание катастрофы, крушения всех его надежд, растерянность слабого животного. В какие-то несколько секунд он разглядел, какие у солдата глаза, волосы, он даже разглядел пушок над его верхней губой и... машинально поднял руки. Но растерялся и советский солдат, он, видно, совершенно не ожидал столкнуться здесь с этим заросшим существом, у которого так мрачно поблескивали глаза. Солдат раскрыл рот, чтобы, как показалось Кадзи, позвать на помощь, и тут Кадзи мгновенно превратился в хорошо слаженный механизм. Как только солдат сделал движение, рука Кадзи нажала на курок. Раздался выстрел, солдат упал. Кадзи в растерянности посмотрел на Наруто. И только тогда понял, что все это только начало. И действительно, из домика выскочили несколько солдат, загрохотали беспорядочные выстрелы. Кадзи, Наруто, Тэрада и Ямаура прижались к земле. "Сколько их? Семь? Восемь? -- невольно спросил себя Кадзи и метнул последнюю гранату. Она медленно описала в воздухе дугу и исчезла в траве. Вместе с грохотом от взрыва гранаты откуда-то со стороны загремели выстрелы. Автоматные очереди советских солдат стихли. Разорвалась еще одна граната, потом еще. Из леса выскочили люди из отряда Кадзи. Высунувшись из травы, Кадзи увидел, как тут и там поднимаются и с силой опускаются приклады... Все было кончено в течение двух-трех минут. -- Тоже герои! Всемером тридцать человек забрать задумали! -- сплюнул один из солдат Кадзи, поднимая автомат.-- А штучка хорошая, ничего не скажешь. А как обращаться-то с ними? Комуку с улыбкой посмотрел на Кадзи. - Ну и заваруха! Не раздели ты нас, худо бы пришлось! - Я так просто растерялся,-- забормотал Наруто, покачивая головой.-- Особенно когда Кадзи выстрелил. Один из солдат подошел к Кадзи и, широко улыбаясь, протянул ему две гранаты. -- Возьми, ты свои израсходовал, а эти "конфетки" всегда выручают. Кадзи неохотно взял гранаты. -- Хорошо, но только лучше ими рыбу глушить... Засовывая гранаты в карманы брюк, Кадзи снова подумал о том, что он сделал. Неужели он стал профессиональным убийцей? -- Бросьте все советское оружие,-- приказал Кадзи. - Да ведь новые же,-- жалостливо протянул кто-то,-- и патронов полно... - Дай-ка сюда. Кадзи повертел автомат в руках и нажал на спуск, расстреливая диск. -- Это еще вопрос, сослужит ли он нам службу. Не всегда обернется так, как сегодня. Попробуй тогда иметь при себе их оружие. Сразу пустят в расход. Оружие все побросали. Нависла тяжелая тишина. Сразу как-то стало темно. -- Будем идти всю ночь, без сна,-- сказал Кадзи, проверяя винтовку.-- Свейте из травы веревку. Привяжем себя друг к другу. Не смейтесь, обязательно кто-нибудь да уснет. И разговаривать поменьше. 10 У них было только двое убитых. Они побежали в лес и этим отвлекли внимание на себя, а то неизвестно, сколько было бы жертв. Во всяком случае, те, кто лежал в траве, наверняка были бы расстреляны в упор из автоматов. Кадзи шел, нахмурив брови. И надо же было случиться этому бою. Участвуя в нем, Кадзи неотступно думал об одном -- спастись, выжить во что бы то ни стало, чтобы добраться до Митико. В плен он попасть не хотел. Держаться до последнего и в конце концов осуществить свою мечту. Именно эти мысли постоянно одолевали и подхлестывали Кадзи, двигали его поступками. Такая односторонняя концентрация всех душевных сил и энергии, разумеется, не могла пройти для Кадзи бесследно. В нем родилась расчетливая жестокость. Недаром Тангэ назвал Кадзи "мастером смерти". Хотя стычка с русскими вспыхнула внезапно, этого боя можно было бы избежать. И, следовательно, он нес за него ответственность. Почему, подняв руки, Кадзи тут же опустил курок? Правда, бой мог вспыхнуть и без него, но это было слабое оправдание. Положение командира его обязывало ко многому. Это началось уже давно, в ту ночь, когда Кадзи заколол караульного, А теперь каждый день что-нибудь добавляет. Он стал зверем, который бежит от охотника, все круша на своем пути. Но если так, его ничто не остановит. Он выживет любой ценой. Прости меня, Митико, но другим путем я не приду к тебе... На следующий день, после полудня, они вышли на голую равнину. Вдали, у самого горизонта, крохотными точками чернели деревушки. К одной из них, пересекая равнину, из леса тянулась узкоколейка, окруженная штабелями леса. Солдаты уже привыкли к тайге и на этой голой земле чувствовали себя не в своей тарелке. Уныло черневшие деревеньки нагоняли тоску. Кругом не было ни души. - Напридумывали всяких страхов,-- лениво проговорил один из солдат,-- а страшного ничего и нет. - Откуда же шли русские, которых мы встретили на просеке? -- недоуменно спросил Наруто.-- Ни одного костра здесь не видно. -- Куда подадимся-то? -- спросил подошедший Комуку.-- Как ни крути, придется в какую-нибудь деревеньку заглянуть, но в какую? Кадзи прикинул расстояние до ближайшей деревни. Если, только на равнине они встретят русских или китайскую милицию -- ничего не попишешь, придется пускаться врассыпную или снова бежать в лес. И все равно без жертв не обойтись. Ну а если зайти в деревню и переночевать? Что там, за деревнями,-- отсюда не увидишь. Да и провизии поубавилось, так что деревенские огороды будут кстати. -- Рискнем,-- сказал Кадзи, взглянув на солнце.-- Пойдем вон в ту деревню.-- И он показал в сторону узкоколейки. Эта деревенька стояла, видно, у озера -- там поблескивала какая-то вода. -- На рожон лезем,-- сказал Комуку.-- Я не из трусливых, но ты играешь с огнем... -- А как угадать, красива ли баба, что прохаживается за десять километров отсюда? -- пошутил Кадзи. Он и сам шел на риск редко, но сейчас не видел иного выхода. -- Посмотрите на другие деревни. Ясно, что они китайские. И только в этой, видимо, жили наши колонисты... А ты, Ямаура, как считаешь? -- Да, она и земляным валом обнесена, хоть он и разрушен... Кадзи кивнул. Вал, наверно, разрушили намеренно, но скорее всего в деревне никого нет. - И узкоколейка рядом. Конечно, там жили японцы,-- это Наруто поддержал Кадзи. - Что ж, попробуем,-- сказал Кадзи.-- Разделимся на четыре группы, будем держаться метров на триста друг от друга. Старших в группах выберите сами. Я со своей пойду впереди. Если с нами что-нибудь случится, вы или разбегайтесь, или сдавайтесь в плен -- это уж как вам захочется. Только не вздумайте драться -- здесь винтовка не помощник. -- Разве мы для того столько шли, чтоб сдаваться? -- бросил кто-то. -- Ну, тогда удирайте! А что, если снова придется столкнуться с русскими, он опять начнет стрелять и убивать? Неужели он не поднимет рук, когда столкнется с опасностью! Нет! Разве можно сейчас сдаваться, после всего, что произошло? Разве его губы произнесут: "Сдаюсь! Я ничего дурного не сделал!" - Если все сойдет, в деревне хоть водички выпьем за здоровье друг друга,-- сказал Кадзи, снимая с плеча винтовку.-- А на равнине мы долго не задержимся. Придется ли нам когда-нибудь еще сидеть на цыновке -- выяснится сегодня или в крайнем случае завтра. - И будут ли нас обнимать женщины,-- вставил кто-то. - Женщины...-- Кадзи улыбнулся и посмотрел на Наруто.-- Какие они -- я даже забыл... Уже прошло два года, как он не был дома. В мирной жизни это срок небольшой, а здесь недели кажутся годами. Будет ли он в эту зиму сидеть с Митико, слушая любимый голос? Митико, я уже близко, осталось каких-нибудь двести километров, молись за меня... -- Ну, пошли! 11 Переход через равнину оказался настолько легким, что солдаты не могли не посмеяться над своими страхами. На закате все четыре группы подошли к деревне. Правда, в пути Кадзи видел несколько человек, сновавших около других деревень, но по всему было видно, что им не было никакого дела до отряда Кадзи. Оставив солдат у озера, лежавшего возле деревни, Кадзи вместе с Тэрадой и Наруто отправился на разведку в деревню. Их предположения оправдались -- здесь жили колонисты, но сейчас в деревне оставались только женщины, дети да старики. Они остались тут по распоряжению советских властей, дожидаясь эвакуации на юг. К солдатам подошли несколько женщин, остальные стояли в сторонке, о чем-то переговариваясь между собой. Чувствовалось, что они обеспокоены неожиданным вторжением солдат. -- Наши заходили сюда? Кадзи ответила коренастая женщина лет тридцати: - Иногда заходили. Все такие же оборванные и заросшие. Кадзи рассмеялся. - И что ж они? - Да что, одна морока с ними. Пристают с ножом к горлу -- подавай еду и все тут. А нам самим есть нечего, огороды давно уже обобрали... И что делать дальше -- ума не приложим... Попробовали было к китайцам в деревню за овощами сходить, так нас там так угостили... - Как же? - А так: стариков избили, один даже помер. - А советское командование продуктов не подбрасывает? - Нет! -- вступила в разговор другая женщина.-- Им не до нас. - Наши старики сколько раз ходили к ним,-- заговорила еще одна женщина,-- пообещали помочь, но пока ничего не дали. -- А их солдаты с вами не шалили? Женщины переглянулись. - Не без этого,-- замялась одна.-- Сначала натерпелись страху, но потом ничего, ведь они не с пустыми руками, кто хлеб, кто еще что принесет... - Плохо, конечно,-- проговорила коренастая,-- но все же они лучше, чем наши. Наивные, как дети, и добрые, даром что великаны. Если им не перечить, очень даже ласковые и не бегут, нажравшись да... Кадзи отвернулся. Из ближнего домика вышел сухощавый старик лет шестидесяти. Он напоминал старосту или школьного учителя. -- Куда вы направляетесь? -- К железной дороге. Хотим пройти на юг, а там видно будет. -- А сколько вас? -- Человек тридцать. Они там, у озера. -- А вы не знаете, что в семи километрах отсюда -- лагерь военнопленных, как раз у железнодорожной ветки... У Кадзи перехватило дыхание. А он так упорно держался этого направления! Для чего же он преодолевал бесчисленные трудности? Чтобы угодить в лагерь военнопленных? - А наши, что сюда заходили, куда потом шли? - Большинство после того, как узнавали про лагерь, меняли направление, но каждый раз при этом мы слышали на равнине стрельбу. Вряд ли кто-нибудь из них уцелел. - А русские часто с обходом наведываются? - Последнее время что-то не было видно.-- Старик переглянулся с женщинами.-- Только вот дня два назад к лесу отряд прошел. Со стороны озера вдруг послышался выстрел. Кадзи с товарищами побежали туда. Но тревога оказалась ложной - Это кто-то из своих стрелял по уткам. Кадзи хотел было прекратить стрельбу, но передумал. -- Все равно мы уже известили о своем приходе. Чего теперь прятаться? Надо или напролом пробиваться, или по одному просачиваться. Кадзи протянул одну гранату Тэраде. -- Возьми Наруто и поглушите рыбу. Бросай туда, где дно каменистое. Когда Кадзи снова подошел к женщинам, старик спросил у него. - Здесь собираетесь заночевать? - Если разрешите... Кадзи взглянул на крутобедрую женщину и улыбнулся. -- Правда, настаивать мы не можем. В крайнем случае, в поле заночуем, нам не привыкать... Женщина лукаво улыбнулась, а старик смущенно проговорил: -- Хотел попросить вас кой о чем. Мы давно уже обобрали свои огороды, а помощи ниоткуда нет, есть нечего. Может, вы нам поможете? -- Чем? Старик замялся. - Вот что, солдат,-- пришла к нему на помощь женщина.-- Мы уже несколько дней думаем, как бы наведаться на огороды к китайцам. Мы просили их по-хорошему -- ничего не вышло, а мы скоро от голода пухнуть начнем. А идти к ним одни мы боимся. - И вдруг повезло! Верно? Откуда не возьмись -- тридцать солдат непобедимой армии! -- Кадзи грустно улыбнулся. Со стороны озера послышался взрыв. "Если удачно,-- подумал Кадзи,-- рыба будет". - Тут километрах в трех есть картофель, а рядом -- кукуруза,-- оживился старик.-- Мы сами соберем, вы только покараульте, ладно? -- Ладно, только давайте поменяемся ролями. Если китайцы увидят вас на поле - вам несдобровать. Мы другое дело - перелетные птицы. Так что караулить будете вы, а мы и картошки накопаем и кукурузы наломаем. Только чтоб у вас ничего не нашли! Иначе китайцы вам покажут. 12 Холодный серп полумесяца зловеще поблескивал в облаках, словно собираясь отсечь головы нескольким десяткам мужчин, копошащимся на поле. Из осторожности нападение на огород велось по всем правилам. Со всех сторон были выставлены караульные. К полуночи все было кончено, и ужин оказался на славу. Наевшись, и солдаты и женщины сидели у догоравших костров, лениво переговариваясь. Солдаты невольно обшаривали глазами женские фигуры... Постепенно толпа у костра редела, пары стали расходиться по домам. - Идите ко мне,-- подойдя к Наруто, Тэраде и Ямауре, сказала коренастая женщина, вечером разговаривавшая с Кадзи.-- Вон в том доме у меня комната. Спать, правда, придется вповалку, но места всем хватит. - Караул на ночь будем ставить? - спросил Тэрада у Кадзи. - Я сам еще немного посижу, а там кто-нибудь меня сменит. Кадзи, как зачарованный, смотрел на огонь. Солдаты ушли. - Твой Тэрада наверняка обалдеет,-- засмеялась женщина, подходя к Кадзи.-- Ведь он еще совсем мальчишка. - А что такое? - Как что? -- женщина фыркнула.-- Комната темная, спят вповалку, а баб там... Кадзи вытащил из золы картофелину. - Солдат, неужто ты сердишься за то, что я тут с русскими... - Да нет... - Значит, брезгуешь? Кадзи сдул с картофелины золу. - Ты замужем? - Да. Кадзи выронил картофелину. Он многое мог сказать этой женщине, но было лень. И все же ему не хотелось, чтобы она уходила. - А если замужем, значит, с голоду подыхать надо? Или руки на себя наложить? -- резко спросила женщина. - Я этого не говорю. - А если вернется, сама все расскажу.- Женщина тоже уставилась на огонь. Проткнув прутиком картофелину, Кадзи покатал ее по золе. -- А что сейчас делать -- ума не приложу. И уйти некуда, и его увидеть нет надежды. Все прахом пошло. Только и думаешь, что об еде. Картофельная кожура и та лакомством кажется... Вот недавно были у нас солдаты, так один сказал: "Хорошо вам, бабам, никто вас не убивает. А мы даже не знаем, что завтра с нами будет. Так чего ж ее хранить, эту верность женам?" Ты слушаешь меня, солдат? -- Слушаю.-- Кадзи продолжал катать картофелину в золе. -- Интересно, кому удастся выжить? -- Женщина тяжело вздохнула.-- Когда ночуют, обещают взять наутро с собой, но настает утро -- и мужчина уже совсем чужой. Оглядывается, дрожит, а кончается тем, что хватает винтовку и тю-тю, даже не простится. А женщина стоит как побитая и все смотрит на дорогу... Много таких тут наших было... Вырвав пучок травы, Кадзи бросил его в огонь. Едкий дым полез в глаза. К костру подошла еще одна женщина. Костер озарил ее пышные бедра. -- Теперь благодаря вам хоть кой-какие запасы сделали... Кадзи разломил картофелину и протянул половинку женщине. -- Объелся,-- улыбнулся он.-- Просто не верится, что не хочется есть. Женщина смотрела, как Кадзи жует картофелину. -- Завтра уходите? -- Да. Ведь мы вам в тягость. Отыскав в черном небе Полярную звезду, Кадзи подумал, что уходить-то надо было бы сейчас, немедленно, а не завтра. Завтра, возможно, уже будет поздно. И все же он не мог решиться сейчас отправиться в путь. Усталое тело обмякло, не хотелось ни о чем даже думать. -- Нам-то вы не в тягость,-- сказала та, что сидела у костра.-- Но что-то прохладно стало, пошли в дом, ночью ни русские, ни китайцы не нагрянут... Голос женщины звучал мягко и одновременно настойчиво. Внезапно в груди Кадзи что-то сладко заныло. Безнадежность взаимно освобождала их от всех клятв и обетов, от всякой ответственности. Что будет завтра -- неизвестно, может быть, смерть, а сегодняшняя ночь еще принадлежит им. Кадзи был уже готов подняться, но губы сами по себе тихо сказали: - Иди одна... Я посижу еще, а там приткнусь где-нибудь в уголке. Женщина изумленно подняла брови. - Тебе, солдат, за поведение надо пятерку поставить.-- Она зло рассмеялась. Кадзи прочел в ее глазах и просьбу и презрение. - Ишь какой чистенький! К грязной тарелке даже мизинцем не коснется! Ну, конечно, куда уж мне до вас, принц заморский! Женщина повернулась и тихо побрела к дому. Кадзи захотелось наброситься на нее и повалить тут же. Не обязательно ее -- любую женщину, без рассуждений, без благодарности... Кадзи не сделал этого не только потому, что хотел остаться верным Митико. Ему вдруг показалось, что он слышит голос Кирихары: "Ты меня ударил, а чем ты лучше меня? Я изнасиловал, ты -- по соглашению, какая разница? И нечего морду задирать!" А вдруг Митико сейчас смотрит на кого-то таким же томным и тягучим взглядом, как эта женщина смотрела на него. Она тоже говорит кому-то: "А что делать -- ума не приложу. И уйти некуда, и его увидеть нет надежды... Все пошло прахом, только и думаешь, что об еде..." Другие костры давно угасли. Кадзи резко поднялся. Может, женщина еще не спит, ждет его. Может, Митико теперь совсем не та, какой он ее знал. Может, завтра его уже не будет... В доме было темно. В тусклом свете луны почти никого но было видно, но комната, казалось, была наполнена душным запахом желаний. Поколебавшись секунду, Кадзи чиркнул спичкой. У стены было оставлено место для него. Та женщина лежала рядом с Тэрадой, обняв его за шею. Когда спичка почти догорела, она приподняла голову и тут же положила ее па грудь юноши. Это было явно в пику Кадзи. У него во рту пересохло от бешеного желания еще раз зажечь спичку и разоблачить притворный сон Тэрады. Кровь забурлила по всему телу, оставалось одно спасение -- выбежать на улицу. Странно, ведь эта женщина ничья. Тэрада спит с ней или кто другой -- не все ли равно? И потом, он же сам отказался. Да, на свете нет более нелепого человека, чем он! Столько раз был между жизнью и смертью, убил нескольких человек, а тут растерялся, как первоклассник. Конечно, над ним посмеются. Вы, наверно, считаете себя святым, Кадзи? Ерунда! Просто вы немного того... В этом все дело... Когда Кадзи вышел к озеру, волнение его постепенно улеглось. Лунный свет, уже побледнев, тускло падал на лежавшие вдали рельсы. Они бежали куда-то далеко-далеко, как бы маня человека во мрак. Если пойти по ним, можно добраться до людей, но этого нельзя себе позволить. Не отрываясь, он смотрел на звездное небо, моля его быть милостивым. Ведь они хотят так мало: жить, просто жить. Так помоги же им, небо! Он не хочет больше ни убивать, ни воровать, так сохрани, небо, и ему жизнь. Дай силы дойти до цели. По какому же праву ты лишаешь его надежды? 13 Утром Комуку разбудил Кадзи, уснувшего в конюшне.-- Вставай. Народ совет держит. Что делать будем? -- Набьем желудки -- ив путь. Кадзи поднялся и машинально взял лежавшую на сене винтовку. - Сколько? - Что сколько? - Останется сколько? Ты же говоришь, совет держат. Верно, не всем хочется дальше идти. - Ну, ночью чего только не захочешь...-- Комуку осклабил мелкие зубы.-- Давно так не ночевали, словно в баньке мылом побаловались. А ты чего монахом заделался? Чудишь, брат, неужто ни одна тебя не позвала? - Какое это имеет значение? В Кадзи глубоко засела неудовлетворенность, он хмуро бросил: -- Хватит, побродяжничал. Конечно, можно и дальше гуртом, только опасно. Как пить дать, к русским угодим. А народ что говорит? -- Там больше женщины разоряются, хотят вместе с нами идти до железной дороге, а там разделиться... Кадзи и Комуку вышли на улицу. Вокруг вчерашнего старика собралась группа женщин. Одна из них, энергично жестикулируя, говорила: - Конечно, можно не торопиться. Пару дней выждать, а там и отправиться. Зимой все равно тут с голоду помрем или замерзнем. - Пару дней! -- воскликнула другая.-- А с солдатами что будет? Вдруг русские нагрянут! - Вряд ли,-- сказал старик.-- Я всю ночь не спал и на рассвете вышел за деревню. Смотрю, советские солдаты вместе с китайцами к лесу идут. Верно, на тех, что в горах скрываются, подумали -- я про огород говорю... Пусть переждут, в пустых домах укроются, а придут русские -- на чердаках спрячем. - Нет уж, лучше сегодня в ночь отправиться. - Да что вы! А если по дороге с русскими или с китайцами столкнемся? У солдат, ясно, винтовки, а с нами что сделают? Сами понимаете... Кадзи подошел к солдатам. Завидев его, Тэрада опустил глаза. Наруто, похожий на медведя, вставшего на задние лапы, пробасил: - Что вы канитель развели? Разве можно нам с собою баб брать? Мы же все равно их бросим, жалость же надо иметь! - Еще неизвестно, как дело обернется,-- возразил один солдат.-- Если мы одни будем, по нас и стрельбу могут открыть, а коли с женщинами -- еще неизвестно... - Да, но если с женщинами, нам надо быть без оружия,-- сказал другой солдат,-- а винтовку разве рука повернется бросить? - Уж больно жалко с бабами расставаться! -- ухмыльнулся третий.-- Будто волей повеяло... Может, верно, бросим винтовки и двинемся вроде как эвакуированные? - Тоже умник выискался! Ты на себя глянь! Лоб белый, а подбородок, как котел, натурально солдатский! - А "генерал" твой что думает? -- спросил один солдат у Наруто.-- Верно, прорываться хочет? -- Я думаю, что лучше распустить отряд,-- сказал Кадзи, входя в круг.-- Кто хочет -- пусть прорывается, а кто не хочет -- в плен сдается. Все лучше, чем в перестрелке погибнуть. Одно ясно, дальше такой группой продвигаться нельзя. - А сам ты как? -- Буду прорываться. Пересеку железную дорогу и пойду дальше. -- А оружие? -- Пока не брошу. -- И надеешься пройти? - Попробую. Не в плен же сейчас сдаваться! Это я и раньше мог. И потом, с какими глазами сдаваться?.. - А как думаешь, на юге наших много? Они смогут нас приютить? - Кто его знает...-- Кадзи усмехнулся.-- Квантунская армия не особенно-то церемонилась с гражданским населением. Чего же нам от них требовать? - Ну, что ни говори, все-таки свои не выдадут. - Тогда лучше идти на юг. Там много японцев, и мы среди них затеряемся, как песчинки в пустыне. - Я тоже в плен не хочу. Тогда дома не увидишь. А идти вместе надо, до сих пор вместе шли, и дальше сообща надо держаться. Кадзи отошел в сторону. Пусть думают, прикидывают. Ему нечего решать, он для себя все уже решил. Ямаура, вместе с женщинами варивший на костре кукурузный кулеш, робко спросил Кадзи: - Сегодня тронемся? - А ты хотел бы задержаться? Одна из женщин заискивающе улыбнулась Кадзи. - Так вы же ничего еще не решили, командир. Подождите денек-другой, как раз все и выяснится, кто с вами пойдет, кто останется. - Я все-таки думаю, что вам лучше остаться здесь, о вас позаботятся. Кадзи знал, что ему делать. Сейчас он объявит о роспуске отряда. Кто захочет идти с женщинами, пусть идет особой группой. Желающие остаться пусть остаются. Остальных он возьмет с собой. В это время он увидел женщину, с которой разговаривал у костра. Она стояла у стены и в упор смотрела на Кадзи, видно желая что-то ему сказать. Кадзи подошел к женщине. - Этот мальчик вас боится,-- неожиданно сказала женщина. - Кто, Тэрада? Кадзи взглянул на ее утомленное, но все еще привлекательное лицо. - Почему же? - Не знаю. Помолчав немного, женщина добавила: - Вы насчет плохого не подумайте, я сама его уговорила... - Ну а я-то тут при чем? - А вот при чем. Он сказал, что вы спасли ему жизнь и что он всюду пойдет за вами. А я говорю ему другое: назовись моим братом, брось винтовку и пойдем вместе, будет спокойнее... - И что же? - Сказал, что без вас не смеет. - Хочешь, я поговорю с ним? - Нет, без вас он все равно не пойдет. Вы разрешите, я пойду с вами? - Нет уж, уволь -- мы не в игрушки играем. А Тэрада уже не мальчик. Он может остаться с тобой. Вы это сами решайте. И помни, что ты у него первая женщина. Вот и позаботься о нем. Только за мной не увязывайся... Кадзи собрал всех солдат. -- Я выслушал всех, в том числе и женщин. Сейчас трудно что-нибудь советовать, у каждого может быть своя точка зрения, поэтому предлагаю объединиться тем, у кого планы совпадают. Лично я позавтракаю -- и в путь. Кто хочет со мной -- собирайтесь. Когда все разошлись, Тэрада виновато посмотрел на Кадзи и тут же отвел глаза. - А тебе, Тэрада, лучше остаться здесь. Ты можешь сойти за крестьянского парнишку. - Я... я не останусь. - А что с этой женщиной будет? Ведь она на тебя надеется, да и ты, верно, не хочешь ее бросить... Закусив губу, Тэрада кивнул, но по глазам было видно, что он колеблется. К ним подошел Наруто со стариком. - Беда с женщинами,-- сказал старик,-- не хотят оставаться, боятся здесь зимовать... - Может, переждем до вечера, а там хоть до железной дороги их доведем,-- часто мигая добрыми глазами, пробасил Наруто, который еще совсем недавно был противником совместного похода. Кадзи покачал головой. -- Мы можем прорваться лишь по одному - иначе плен. -- Не согласны, значит? Старик тяжело вздохнул. Завтракали кукурузным кулешом. Солнце уже поднялось высоко. Солдаты сидели кружком. Вместе спокойнее. - Кто же остается? -- спросил Кадзи. - Наверно, один Тэрада,-- ухмыляясь, ответил Комуку, Кадзи грустно улыбнулся. - Значит, выходим все вместе? Но давайте сразу договоримся об одном: если нарвемся на русских, будем ввязываться в бой или сразу руки поднимем? - Это уж ты решай, ты у нас главный! -- Комуку посмотрел на Кадзи.-- Но ты ведь первый нажмешь на спуск, мы-то тебя знаем, ну а мы за тобою. В плен-то никому неохота сдаваться. Кадзи подошел к колодцу, чтобы набрать воды, и в это время заметил, что к деревне огородами идут несколько советских солдат и человек десять китайских милиционеров. -- Тревога! -- Кадзи схватил винтовку.-- Женщинам укрыться! Вот оно, неизбежное. Как ему не хотелось ночевать в этой деревне! - Сколько их? -- спросил кто-то. - Человек пятнадцать,-- спокойно ответил Кадзи. Он не собирался отступать. Он сразу прикинул, что человек пять в первое же мгновение скосит автоматом. Ведь русские уверены, что японцы сдадутся без боя, они не знают, что японцев здесь целый отряд. А Кадзи расставит своих людей, где надо, и как только отряд войдет в деревню, откроет по этой скученной толпе перекрестный огонь. Остальное довершат гранаты. Если же кто-нибудь останется в живых, они их свяжут и отступят с заложниками к китайской деревне. А когда выйдут из опасной зоны, заложников освободят. Следуя своему плану, Кадзи коротко отдавал приказания, расставлял людей. Через несколько минут начнется. Ну что ж, все, может быть, к лучшему... Скорей всего план Кадзи удался бы, но непредвиденные обстоятельства изменили его. Когда русские и китайцы уже подходили к деревне, несколько женщин подбежали к Кадзи и, схватив его за руки, в один голос закричали: - Что вы делаете! Подумайте о нас! - Вы-то уйдете, а с нами что они потом сделают? И какая-то минута все решила по-иному. Вошедшие в деревню русские направили автоматы на группу женщин, окружавших Кадзи. Отчаянье, досада и раздражение заполнили грудь Кадзи. Все было кончено. Он высоко поднял винтовку и с размаху швырнул ее в колодец. -- Бросайте оружие и выходите. Сдаемся! С бледными лицами солдаты молча стали выходить из своих укрытий. Увидев, как на пороге дома появился Тэрада со штыком, Кадзи крикнул: -- Тэрада, спрячь штык и сиди там со своей!.. Тэрада потоптался на пороге, но потом поднял руки и присоединился к остальным. Всех японцев собрали у колодца и заставили разоружиться. - Вот и приехали! -- стонал Наруто.-- А все бабы! Лезут, куда их не просят. - Теперь сердиться бесполезно,-- тихо ответил Кадзи.- Все кончено. Маленький рыжий красноармеец построил пленных. Коренастая женщина подбежала к ним и раздала всем по одной картофелине. --Прощайте, солдаты. Рыжий солдат простодушно улыбнулся. - Прощайте, солдаты,-- еще раз сказала женщина. - Прощайте,-- ответил за всех Кадзи, и колонна двинулась туда, куда указывало дуло автомата. Когда колонна обогнула вал и подошла к узкоколейке, на ней стояли три вагонетки. В них уселись советские солдаты и китайцы. -- Толкать! -- крикнул один из китайцев пленным. Кадзи посмотрел в сторону деревни. Несколько женщин махали им руками. -- Говорят тебе -- толкать! -- крикнул у него над головой китаец. Только сейчас Кадзи отчетливо осознал, что наступило другое время. Теперь вагонетки толкали японцы... Уронив на грудь голову, Тэрада шмыгал носом. -- Не плачь,-- строго сказал Кадзи,-- это только начало. 14 Деревья обнажились, ветер гонял по асфальту ворохи сухой листвы, и та, словно сговорившись, устилала собой края улицы у сточных канавок. Японцы, населявшие город, находились в какой-то прострации, в каком-то молчаливом оцепенении. Но жизнь шла своим чередом, и жить было надо... Первым делом японцы обменяли у китайцев свою мебель на зерно. Если китаец на тощей кляче появлялся в японском квартале и принимался гнусавить: "Нет ли чего продать, госпожа хороший? Нет ли вещь?" -- то непременно отправлялся отсюда с полной телегой шкафов и столов, радуясь, что заполучил мебель почти даром. Еще бы, японцы, которые, как ему казалось, жили по-королевски, теперь без них ноги протянут. И стоило ему только сказать: "Дорого, госпожа, уступи",-- как японка поспешно говорила: "Ладно, что ж поделать, бери за свою цену". Такая же участь постигла Ясуко и Митико. Расставаясь с трюмо и письменным столом, за которые они держались с редким упорством, Ясуко сказала Митико: -- Что ж делать, ведь китаец видит наше положение. А китаец, вытащив пачку военных ассигнаций, несколько раз пересчитал их и попросил дать ему квитанцию, а то еще не поверят, что купил, подумают -- украл. Митико написала расписку. Китаец восторженно всплеснул руками: у японцев и женщины образованные, а вот русские даже читать иероглифы не могут. Как же они войну выиграли? Ума не приложу! Потом широко осклабился и сказал: -- Одежда новый есть? Японский мужской костюм? Плачу много-много. Это были самые выгодные для продажи вещи. Советские солдаты и офицеры с удовольствием покупали новые японские костюмы, денег у них было много, и платили они хорошо. -- Нет! -- решительно качнула головой Митико.-- Голой останусь, а его костюмы не трону! Сначала она вообще не хотела ничего продавать из вещей Кадзи, но письменный стол и шкаф все же ушли из дому. Может, и дальше придется кое-что продать, но одежду -- ни за что! Одежда хранила запах Кадзи, и Митико не могла с ней расстаться. Жизнь в городе налаживалась. Русское военное командование, очевидно, принимало необходимые меры к ликвидации беспорядков, которые раньше возникали чуть ли не каждый день. Но опасность появилась вдруг с другого конца. В городе начались ночные грабежи. Этим стали заниматься те, кто, избежав плена, пытался пробиться на родину и временно оседал в небольших городках. Средств к существованию у них не было, и они жили грабежами. По ночам они вламывались в дома своих соотечественников и, если встречали сопротивление, не задумываясь, приканчивали хозяев. И это еще не самое худшее. Встречались и такие, что под разными предлогами навещали хозяев и днем. Находиться на улице стало безопаснее, чем дома... Однажды такая банда нагрянула в общежитие "Бякурансо" днем. Заявив, что в пансионе спрятано оружие, бандиты решили начать "обыск". Их было шестеро. Держались они нагло, вызывающе. Один из них был одет в форму отряда охраны порядка. Тамае -- приятельница Митико и Ясуко -- наотрез отказалась впустить бандитов в свою комнату. -- Вы совсем не те, за кого себя выдаете! -- кричала она.-- Я не открою вам дверь! Ее попытались оттолкнуть, но она вцепилась в дверную ручку и продолжала кричать. -- Принесите соответствующий ордер! Иначе ни за что не пущу! Сопротивление Тамае придало женщинам смелости. Все начали кричать, шум стал слышен на улице. Тогда бандиты схватили Тамае и потащили к выходу. -- Завтра приедете за ней в Управление общественного порядка,-- ухмыляясь, бросил один... К вечеру следующего дня Тамае вернулась сама. Она была совершенно разбитой. Ее, видно, бандиты насиловали всей группой. Женщины с ужасом смотрели на свою товарку. -- Ну чего уставились! -- набросилась Тэмае на подруг.-- Благодаря мне вы остались нетронутыми. Одна из женщин сказала Тамае: - Может, стоит сообщить в Управление охраны? Ты же знаешь, где они живут. - Знаешь! -- злобно повторила Тамае.-- Честь теперь не вернешь. Да и кому мы нужны, чтобы заботиться о нас? Себе же яму выроем. Нет, с меня хватит... Бандиты больше не появлялись, но Тамае стала с того дня совсем другой, она пошла по рукам. Правда, сама жизнь толкала женщин на скользкий путь. Очень трудно им жилось, а те, кто продавал свое тело, нужды не знали. Проституцией стали заниматься многие японки. Тамае стала и питаться и одеваться в пансионе лучше всех. Она расцвела на глазах и держалась заносчиво. Подруги, вначале жалевшие Тамае, стали относиться к ней с явной неприязнью. Это сделало женщину еще более заносчивой и замкнутой. Ясуко не раз пыталась поговорить по душам с Тамае, но у нее ничего не получилось. Та шла своей дорогой. В тот день после обеда Митико пошла к "тете" в столовую со своими часиками, надеясь обменять их на несколько килограммов гаоляна. "Тетя" охотно занималась такими сделками и, как говорили, уже сколотила на спекуляциях приличный капитал. Когда Митико пришла, она шушукалась о чем-то с Тамае. "Тетя" взглянула на Митико, Тамае тоже повернулась в ее сторону. Митико сама удивилась, как быстро вырастает между людьми стена отчуждения. Она слабо улыбнулась, теряясь под пристальным взглядом Тамае, и протянула часы. -- Продаешь?-- неестественно мягко спросила Тамае.-- Не продавай. Если нужны деньги, я одолжу. А могу и так дать. Но ты же так не возьмешь. Митико улыбнулась и покачала головой. -- Не беспокойся, я как-нибудь выкручусь... -- Ах да, я забыла,-- в глазах Тамае блеснули два уголька,-- разве ты можешь взять мои грязные деньги?! Все ждешь своего Кадзи и поэтому живешь, как монахиня. Но зря все это. Его и в живых-то давно нет. Вон спроси русских, вся Квантунская армия перебита! У Митико даже дыханье оборвалось. -- Зачем ты так говоришь? Разве я что-нибудь сделала тебе плохое? Тамае на секунду растерялась, но тут же снова вспыхнула: -- Вы все осуждаете меня, а сами завидуете. Да, да, слюни глотаете от зависти. Приди сюда вечером и понаблюдай, какими глазами на меня смотрят, когда я одна ем белый рис. Я, дура, сперва стеснялась, но теперь хватит! Всех клиентов сюда водить буду, и русских тоже. И пусть только попробуют мне что-нибудь сказать! А вы, тетя, с сегодняшнего вечера варите мне только белый рис. "Тетя" смущенно взглянула на обеих женщин. - Что бы ты, Тамае, ни ела, ни завидовать, ни презирать тебя я не стану,-- спокойно, но твердо сказала Митико.-- А что касается твоей жизни, мне кажется, ты просто совершаешь ошибку. - Ошибку? -- позеленев от злости, сказала Тамае.-- А тот, кто понапрасну ждет покойника, не совершает ошибку? Вон на нашей улице одна тетенька торгует пирожками. Она называет их Нэгиити, по имени своего погибшего сынка. Почему бы и тебе не стать с ней рядом и не продавать, скажем, печенье Кадзи. Ты бы бойко торговала. Митико бегом бросилась из столовой. Она, конечно, понимала, что злость Тамае -- не что иное, как осуждение себя самой, и прощала несчастную, и в то же время ее возмущало хамство подруги, которая так зло насмехалась над ее горем. -- Ты, девочка, переборщила,-- укоризненно сказала "тетя" Тамае, с закушенными губами смотревшей вслед Митико. 15 -- Может, вы знаете, что стало с частью на восточной границе? -- Этот вопрос Митико неизменно задавала каждому вернувшемуся из армии. После разговора с Тамае она никак не могла успокоиться. -- Нет, не знаю. -- Что с ней стало? Да кто же может это сказать... -- Право, не знаю, ведь в том районе шли настоящие бои... -- Не слышал, но, видно, они все погибли. Большинство отвечало именно так. Отвечали хмуро, неохотно. Более доброжелательные люди говорили: -- Возможно, он попал в плен. Тогда ему не миновать Сибири и, если он переживет тамошнюю зиму, очень может быть, что и вернется. Итак, ничего определенного. Но Митико не падала духом, а продолжала поиски... - Ты что, сегодня опять отправляешься? -- спросила ее как-то Ясуко.-- А может, со мной пойдешь? Я хочу отыскать в городе какое-нибудь дело. Неужели мы не докажем Тамае, что женщине можно прожить честно? - Конечно, конечно. Но дай мне только последний раз сходить... Сегодня... Митико сказали, что из-под Дуньаня, одолев невероятно тяжелый путь, пришел какой-то мужчина и что сейчас он лежит больной. Дуньань, кажется, расположен западнее тех мест, где был Кадзи, но, может быть, он относится к тому же военному округу, подумала Митико и решила навестить пришельца. Когда Ясуко вернулась в пансион, Митико сидела у шкафа. У нее на коленях лежал мужской костюм, а на нем в бумаге -- несколько черепков. - Что это у тебя? - Это он разбил, когда уходил. То были черепки стенного блюда, купленного в день их свадьбы. Как радостно было им тогда! - Когда он вернется, я скажу ему: помнишь, ты, уходя, разбил блюдо, я сберегла осколки, поэтому ты и вернулся... - Узнала что-нибудь? - Кажется, надежды нет никакой. Человек тот рассказал Митико, что несколько солдат пробирались вместе на родину, но на них напали китайцы. Среди убитых был мужчина, которого звали не то Кадзи, не то Кадзии. Это был очень решительный человек, лет около тридцати. Приметы сходились, а когда Митико услышала, что этот человек и великолепно стрелял, она совсем приуныла. - И вы слышали, как его называли Кадзи? - Или Кадзи, или Кадзии, кажется так. В него выстрелили, он упал, а мне удалось убежать... Митико не помнила, как вышла на улицу. Среди тысяч солдат у Кадзи могли быть, конечно, тезки. И приметы могли совпасть. Разве можно доверять памяти больного? Но надежда все-таки постепенно угасала... -- Не верю,-- нарочито весело сказала Ясуко.-- Твой Кадзи жив, вот увидишь! Но Митико, словно привинченная к стулу, не двигалась, она боялась разрыдаться. Несколько секунд Ясуко молча смотрела на подругу, потом твердо сказала: - Человек, вынесший жандармские пытки, одолеет все. А мы с завтрашнего дня будем ходить в город и торговать. Правда, пока торгуют больше мужчины. Они продают кимоно с рук. Китайцы охотно берут кимоно. И вот что я придумала: у нас-то этих кимоно мало, так мы будем брать одежду у богатых дам на комиссию. Ведь знатным дамам стыдно выйти на улицу, а жить все-таки надо, вот мы и будем брать с них комиссионные, десять или пятнадцать процентов. Хорошо я придумала? - Хорошо. - Ты положись на меня. Я с несколькими дамами уже договорилась. Воспоминания воспоминаниями, а жизнь идет своим чередом. - Спасибо тебе, Ясуко. Дрожащими руками Митико завернула в бумагу осколки блюда. Да, жизнь продолжается... 16 Ясуко своевременно приняла решение о торговле. Пока на улице торговали одни мужчины да старухи. Так что молоденькие, миловидные женщины привлекали всеобщее внимание. Торговля пошла успешно, богатые кимоно продавались хорошо. Подругам даже завидовали. Покупателями были в основном китайцы, причем не только перекупщики, но и приезжие крестьяне из окрестных деревень. Иногда кимоно покупали советские офицеры. Эти даже не торговались, давали столько, сколько запрашивали. И, разумеется, офицеры покупали только у Ясуко и Митико. С каждым днем число уличных торговцев увеличивалось, в центре города образовалась настоящая толкучка. Ясно, что на таком рынке не обходилось без различного рода инцидентов. У вещей не существовало устойчивой цены, каждый понимал, что люди дошли до ручки, поэтому многие вещи приобретались за бесценок. Впрочем, это, может, было и справедливо. Времена японского господства прошли, и японцы теперь получали по заслугам. Пусть скажут спасибо, что ноги не протянули. Случались неприятности. Иногда неприязнь китайцев выливалась в странную форму. На толкучке несколько мужчин подходили к продавцу. Один брал в руки кимоно, разглядывал вещь, спрашивал о цене, потом передавал кимоно другому, потом возвращал, опять брал то одно, то другое... В результате два или три кимоно исчезали. Заметив пропажу, японец требовал объяснений, и тут начинался скандал. Китаец бил себя кулаками в грудь и, брызгая слюной, до хрипоты доказывал свою невиновность. -- Нет, вы послушайте, он говорит, что это я украл! Тогда отправляйте меня в тюрьму. Но если ты ошибся?.. О, тогда тебя придется вести туда! Японец, боясь разрастающегося скандала, старается его замять. -- Хорошо, хорошо. Верно, я ошибся, извините. Однажды к Ясуко и Митико подошел молодой китаец. Лицо открытое, приветливое. Он купил одно кимоно, но взял два, заявив, что за второе тоже заплатил. Сначала женщины на ломаном китайском языке пытались ему объяснить, что получили деньги только за одно, но китаец стоял на своем. Тогда, выйдя из себя, Ясуко закричала по-японски. - Вы врете! Сколько стоит второе? Сколько вы за него заплатили? Но китаец, собрав соотечественников, без тени смущения заявил: -- Я купил это кимоно у другого продавца. Как же его уличить во лжи? К каждому кимоно подруги прикрепляли свою бумажную метку, но китаец, видно, ловко снял ее. Но женщины упрямо стояли на своем, ведь кимоно было чужое, и они не могли его так просто отдать. Вдруг кимоно сорвалось с плеча "покупателя" и полетело к продавщицам. Рядом с женщинами вырос советский офицер, бывший здесь на голову выше всех остальных мужчин. -- Так нельзя, нельзя,-- сказал он.-- Я. все время наблюдал за вами. Женщины говорят правду. А ты лучше проваливай отсюда! Но китаец, выпятив грудь, набросился на него. - Не вмешивайтесь, когда вас не просят, господин капитан! Это не ваше дело. И вообще почему вы защищаете японцев, которые нас угнетали? - Вы бы шли домой,-- смущенно улыбаясь, сказал офицер подругам,-- сегодня у вас день неудачный... Ясуко и Митико поняли, что офицер к ним расположен добродушно и что он предлагает им уйти. Они ушли. -- Прямо зло берет! Завтра же все кимоно привяжу одно к другому. А наши-то словно воды в рот набрали. Каждый только о себе думает. До других дела нет,-- с обидой в голосе сказала Ясуко по дороге домой. -- А не попросить ли Окидзиму стать нашим компаньоном? Окидзима пробавлялся, торгуя на перекрестке сигаретами. Он оптом закупал табак и дома сам набивал сигареты. 17 -- Митико, вы узнаете вон того человека? Окидзима показал на коренастого мужчину, который торговал с лотка табаком и земляными орехами. Он заискивающе улыбался каждому китайцу, но во всех его движениях сквозила какая-то настороженность. Митико посмотрела в сторону торговца, и лицо ее приняло суровое выражение. В торговце она узнала Окадзаки. -- Интересно, когда же он из Лаохулина выехал? -- Наверно, сразу после того, как пришли русские. Сначала, видно, отсиживался где-нибудь. Неровен час, мог китайцев встретить, что работали на рудниках. Но все время в норе не будешь сидеть. Вот и выполз потихонечку. Видите, как пес трясется. Кто бы додумал, что этот человек был грозой рудника! События двухлетней давности внезапно встали в памяти. Если бы этот тип не сфабриковал в свое время дело о побеге спецрабочих, Кадзи не попал бы в жандармерию и не был бы лишен брони. Митико не могла спокойно смотреть на Окадзаки и отвернулась. Подлец... Но вот Окадзаки посмотрел в их сторону, он узнал Митико. Сначала его глаза, состоявшие на три четверти из белков, взглянули на нее злобно, но уже через секунду круглое лицо Окадзаки расплылось в улыбке и он совершенно преобразился. -- О-о, кого я вижу! Здравствуйте! Окадзаки подошел ближе. Митико взглянула на него холодно. -- Рад видеть вас живой и здоровой. Кстати, а где ваш супруг? Еще хватает нахальства спрашивать! - Еще не вернулся,-- коротко ответила Митико. - Жаль! -- Окадзаки сочувственно улыбнулся. Эта улыбка сначала возмутила Митико, но в то же время она подумала: а не мучает ли Окадзаки совесть? Ведь это тоже может быть. Но Митико ошибалась. Окадзаки дрожал за свою шкуру. И все же его сочувствие было не совсем притворным. Пусть все его считают человеком грубым и жестоким, но ему доступны и другие, человеческие чувства, в том числе и участие. Война, на которую он возлагал большие надежды и в победном исходе которой не сомневался, окончилась крахом и выбила его из седла. Вот и ему пришлось надеть другую личину -- нет, он никого не хочет обманывать, просто иначе нельзя выжить. Поражение в войне, общие трудности и неудачи заставили его забыть прошлое и тот удар, какой он нанес Митико и Кадзи. Все встало вверх дном, беда настигла всех, надо все забыть. Вот что говорило его лицо, обращенное к Митико. Митико не сдавалась. Она продолжала смотреть на него холодными глазами. -- Но я думаю, что Кадзи вернется. И вас он, вероятно, не забыл...-- сказала она. Глаза у Окадзаки боязливо забегали по сторонам. Его испугала не столько злопамятность этой женщины, сколько то, что история с казнью в Лаохулине, казалось, навеки похороненная, может всплыть. Тогда ему, разумеется, не сносить головы. Вообще-то Окадзаки повезло: незадолго до конца войны его перевели в глушь, на заброшенный рудник, и поэтому его миновала справедливое возмездие со стороны китайских рабочих. -- Ну что, понял? -- вступил в разговор Окидзима.-- Вот вернется Кадзи, а ты знаешь, он парень прямой и честный -- выволочет на свет то злосчастное дело, и тогда тебе несдобровать. А не вернется -- тебя все равно будут всю жизнь проклинать. -- Проклинать? Но почему же?.. Глаза его снова растерянно забегали. -- Я ведь ничего... Я ведь только... я уже давно хотел вам рассказать... - Ладно, не изворачивайся! -- резко сказал Окидзима.-- Уж не думаешь ли ты извинениями добиться прощения Митико? - Нет, нет,-- замахала руками Митико,-- мне не нужны его извинения. Разве этим можно что-нибудь исправить? Кадзи нет, а он все-таки живет... - Какая это жизнь? -- горько усмехнулся Окадзаки.-- Живу из милости у своего бывшего подчиненного. Окидзима меня поймет, он в таком же положении. Но скажу честно, когда рудники заняли красные, я об одном подумал: как жаль, что с нами нет Кадзи! Как он нужен был тогда! Вот клянусь, что так думал! Еще заискивает! Митико трясло от возмущения, но ей хотелось выслушать Окадзаки до конца. Окадзаки хотел что-то рассказать, но тут перед его лотком остановились несколько мальчишек и бывший контролер рудника опрометью бросился к ним. -- Ему тоже, видно, досталось...-- пробормотал Окидзима. Митико безучастно смотрела на сухие листья, гонимые по улице ветром. - А вы знаете, хорошо, что Кадзи не было тогда на рудниках. Еще неизвестно, как бы отнеслись к нему русские. Ведь он такой несдержанный... - А он везде был бы несдержанный. Рудник тут ни при чем. Забыв, зачем она пришла к Окидзиме, Митико молча стояла, подставив лицо северному ветру. Пройдет еще месяц и настанет зима, тогда на возвращение Кадзи никаких надежд не останется. -- Сколько мужчина может пройти за день? -- спросила она, ни к кому не обращаясь.-- Километров двадцать? Митико стала загибать пальцы. Она считала, сколько осталось до наступления зимы. -- За сто дней две тысячи километров. А потом... смерть. Окидзима посмотрел на ее дрожащие плечи. - Митико, хотите я куплю вам пирожков вон у той старушки? - А-а, это та самая... На тротуаре через дорогу сидела старуха, похожая на расползшуюся от времени гипсовую скульптуру. Она торговала пирожками Нэгиити, о которых говорила Тамае. -- Я сама куплю. Митико стремительно перешла дорогу. Старуха подняла голову и увидела заплаканное лицо. - Что с вами? - Мне, бабушка, посоветовали тоже торг