та. Похоже, что у него неприятности, он выглядит так, словно на ходу вывалился из машины. -- Мойши? -- спросил Макс. -- Это тот самый, у которого небольшая мастерская на Тридцатой улицей Давай его сюда. Мойши и впрямь выглядел так, словно над ним поработала пара вышибал. Голова его была перебинтована, правый глаз полностью скрыт под багровым отеком, а разбитые губы настолько опухли, что он с трудом выговаривал слова. Простак с издевкой спросил: -- Что случилось, Мойши? Тебя отдубасила жена? Я подвинул ему стул и сказал: -- Садись, Мойши. Выпей и расскажи нам о своих неприятностях. Он взял стакан, благодарно поклонился и выпил, а затем со стоном опустился на стул и едва слышно произнес опухшими губами: -- Неприятности с женой? Конечно, нет. Косой рассмеялся: -- Тогда кто же тебя с такой любовью отделал? Твоя теща? Мойши развернулся в сторону Косого и грустно покачал головой: -- С тещей я пока управляюсь. У меня деловые неприятности. -- Со скорбным видом он несколько раз качнулся взад и вперед и продолжил: -- Это ужасно. Я занял пятьсот долларов у Натши, чтобы заплатить долги. И совсем забыл, что теперь должен Натши. Я'уже отдал ему восемьсот долларов, а он утверждает, что я должен еще шестьсот. Я ему только и возразил, что отданного должно быть достаточно, а он мне вон как ответил. -- Он показал на свою голову и затекший глаз. -- И еще сказал, что или я отдам ему еще шестьсот долларов, или он переломает мне руки и ноги. Что я могу поделать? -- он беспомощно посмотрел на нас, продолжая с жалким видом раскачиваться на стуле. -- Я прошу у вас защиты. Я не хочу идти в полицию, потому что боюсь. -- А как ты додумался прийти к нам? -- спросил я. -- Я рассказал о своих неприятностях лидеру клуба демократов, и он сказал, что, может быть, вы, ребята, сможете помочь мне. -- Он поискал на наших лицах сочувствия, а затем попробовал воспользоваться смесью мольбы и подхалимажа. -- Все говорят, что вы такие замечательные парни. Может быть, вы, мальчики, сможете помочь мне? Пожалуйста. Может быть, вы попросите мистера Натши, чтобы он перестал меня бить? Косой сложился пополам в приступе хохота. -- Добрый старина Натши! Это Натши, ростовщик с Тридцать первой улицы? У него никогда не было сердца. Старик растерялся и с обидой уставился на веселящегося Косого. Макс успокоил его: -- Мойши, вы правильно сделали, что пришли к нам. Не вздумайте ходить в полицию. Натши откупится от них заварными пирожными, и они не захотят вам помочь. -- А я думал, -- сказал Простак, -- что Франк предупредил этих шейлоков, чтобы они умерили свои аппетиты. Я поддержал его: -- Да, я тоже слышал такое. Но этот Натши очень жадный. Похоже, он не слушает того, что ему говорят. -- Они и во льду будут вонять, -- произнес Простак. -- Все эти шейлоки. -- Да, паршивый вид рэкета, -- сказал Макс. -- Из-за него плохо думают вообще обо всех видах незаконной деятельности. И зачем им только занимаются? -- Из-за больших денег, конечно, -- сказал я. -- Я тоже так думаю, -- согласился Макс. -- Сколько эти мерзавцы имеют с займа? Около тысячи процентов прибыли, верно? -- Да, и даже больше, -- сказал я. -- Никто не знает, как они начисляют свои проценты, но иногда у них выходит до десяти тысяч процентов годовых. -- Эти паршивцы каждый кусок своего тела хотят поменять на польший по весу кусок золота, -- проговорил Простак. -- Они хуже того, настоящего Шейлока из Венеции. Я с удивлением посмотрел на Простака, не понимая, что он имеет в виду, и сказал: -- Просто к слову. Простак, этот Натши итальянец. Простак рассмеялся надо мной: -- Я знаю, что он макаронник. А ты. Башка, меня удивил. Ублюдок всегда является ублюдком, независимо от того, кто он такой. -- Да мы все ублюдки, -- сказал Макс. -- Ты, Башка, становишься слишком уж разборчивым. -- Макс повернулся к Мойши и спросил: -- Как это получается, что вы, бизнесмены, занимаете у ростовщиков? Что, разве мало банков, где можно получить заем? Старик растерянно посмотрел на Макса. Было похоже, что он стыдится говорить о причинах, приведших его к нынешним затруднениям. -- Нечего было заложить, да, Мойши? -- спросил я. -- Да, у меня ничего такого нет, -- пробормотал он. -- А чем конкретно ты занимаешься? -- Изготавливаю молнии. То есть собираю эти самые застежки. -- Это доходно? -- спросил Макс. Старик передернул плечами. -- Как я могу зарабатывать, когда мне приходится бороться с людьми вроде мистера Тэлона, у которого пять миллионов долларов? У него и машины лучше, и продукция лучше. Он дешевле покупает и дешевле продает. Он предоставляет своим постоянным клиентам отсрочку платежа в один или два месяца. Мои клиенты хотят таких же отсрочек, поэтому я со скидкой продаю их счета посредникам. Это лишает меня остатков прибыли, и я прихожу в отчаяние. Я нуждаюсь в деньгах, поэтому беру ссуду под залог оборудования у другого посредника. Неделю все хорошо, затем я снова прихожу в отчаяние. Телефонная компания собирается отключить телефон. Домовладелец требует арендную плату. Мне нужны материалы для работы. Я должен платить зарплату своим рабочим, Изику и Раби. И я должен приносить жене и детям кусок хлеба, ведь так? Ох, горе мне, горе! -- Он опять начал раскачиваться взад-вперед, обхватив голову руками. -- А теперь еще эта напасть с Натши. Что я могу сделать? Прыгнуть с крыши? -- Вековой бич мелких предпринимателей, -- пробормотал я. -- Равные возможности для всех Мойши и всех Тэлонов. -- Этот Натши не слушает, что ему говорят, -- прошептал мне Макс. -- Может быть, устроим ему по-громчик? Впрочем, лучше было бы обойтись без этого. -- Он надул губы и, немного подумав, сказал: -- Может быть, мы управимся с ним по-другому... Скажи-ка, Мойши, у этого Натши много денег? -- Да, думаю, что да, мистер Макс. Он дает взаймы тысячи и тысячи долларов каждый день. -- Ладно, -- сказал Макс, быстро приняв решение. -- Естественно, он не послушал, что ему было сказано. Но я ударю его по самому больнючему месту. По его карману. Сколько, он сказал, ты ему должен, Мойши? -- Шестьсот долларов. Макс нагнулся к Косому, что-то ему прошептал и протянул ключ. Косой неодобрительно посмотрел на Макса, пожал плечами, взял ключ и вышел. Макс наклонился к нам с Простаком и шепотом сообщил: -- Я хочу наколоть Натши. Мне нужны Веселый и Пипи, чтобы кинуть его на бриллиантах. Он посмотрел на меня, ожидая одобрения. Я хмыкнул: -- Думаешь, он на это клюнет? Макс пожал плечами: -- Попробуем. Мы все равно ничего не теряем. Простак и я согласно кивнули. Макс повернулся к нашему гостю. -- Налей себе, Мойши. Когда Косой вернется, я решу твою проблему. -- Макс легонько похлопал его по спине. -- Спасибо, мистер Макс, -- ответил Мойши. Он с тревогой ожидал своей участи, помаленьку отхлебывая из своего стакана и следя молящими глазами, как мы вновь взялись за карты. Через полчаса вернулся Косой и вручил Максу ключ и маленький комочек оберточной бумаги. Макс развернул бумагу, и на стол упал большой сверкающий камешек. Один из бриллиантов, похищенных нами во время налета. Макс протянул его Мойши. -- Держи этот камень, Мойши. Он стоит, по меньшей мере, две тысячи. Отдай его Натши и скажи, что камень тебе дал твой хороший приятель Веселый. У Веселого нет денег, но много бриллиантов. В качестве сдачи потребуй у Натши несколько сотен долларов. Ты понял, что я тебе сказал? Старик закивал: -- Да, да, я понял. -- Деньги, которые он даст, оставишь себе. Они твои. -- Когда-нибудь я расплачусь, -- с благодарностью ответил Мойши. -- Забудь об этом, -- сказал Макс. -- Я уверен, что, когда он увидит камень, у него глаза вылезут на лоб... -- Макс улыбнулся, представив себе эту картинку. -- А теперь слушай внимательно, Мойши. Это очень важно. Он спросит, где ты взял камень. Запомни имя. Ты ответишь, что тебе его дал Веселый Гониф с Брум-стрит. Возможно, Натши хорошо его знает. Скажи ему, что у Веселого много камней на продажу, он ищет покупателя и готов продать очень дешево. Ты понял? Бедный старый Мойши! Он сидел, кивая и пытаясь сдержать слезы благодарности, подступившие к глазам. В конце концов он всхлипнул: -- Как я могу отблагодарить вас, мистер Макс? Вы так добры! Да благословит вас Бог! -- Не надо никаких благодарностей, -- сурово ответил Макс. -- Только запомни: ты должен сказать Натши, что камень дал Веселый Гониф, что у него их много и что он хочет их дешево продать. Это очень важно. Мойши покорно кивнул: -- Да, я запомнил. Я скажу ему, что получил камень от Веселого Гонифа с Брум-стрит, мистер Макс. Макс похлопал его по спине и проводил до дверей. Затем он повернулся к Косому: -- Разыщи Веселого и Пипи и скажи им, что я хочу видеть их прямо сейчас. Косой отправился на поиски, а мы продолжили карточную игру. Через час Косой вошел в сопровождении Веселого Гонифа, Пипи и Глазастика. Макс улыбнулся. -- Я гляжу, ты. Веселый, привел с собой целую банду. -- Ты ничего не имеешь против, Макс? -- спросил Веселый. -- С каких это пор ты стал таким вежливым? Лучше давайте к столу и налейте себе выпить. Веселый и его друзья расплылись в улыбках и не замедлили воспользоваться приглашением. Простак, поддразнивая, обратился к Веселому: -- Эй, слушай, неужели ты скажешь, что пришел сюда, не заготовив очередной поэмы или загадки? Веселый широко улыбнулся: -- Нет, Простак, я как раз собирался рассказать новую. -- Ты где ее подцепил? На Брум- или на Деланси-стрит? -- спросил Косой. -- Моя собственная поэма. Я придумал ее сам! -- с оскорбленным видом ответил Веселый. -- Это одновременно и поэма, и загадка. -- Ладно, давайте побыстрее покончим с этим делом, -- хмуро произнес Макс. Веселому не понадобилось дополнительных приглашений. Размахивая руками, он продекламировал: Как небо, синий почтальон пришел в субботу Пожарник в сером в выходной работал. А через девять месяцев возник один вопрос Какое же из ведомств точней внесло свой взнос? Веселый озабоченно посмотрел на меня, ожидая отзыва. -- Совсем неплохо, если, конечно, ты придумал это сам. -- Честное слово, сам, -- серьезно сказал Веселый. -- Ну ладно, Веселый, ты ведь знаешь: все, что у тебя есть, ты украл у других. Это относится и к твоим поэмам, -- сказал Макс, доставая из кармана пачку денег. Он отделил от нее три сотенные бумажки и сунул по одной каждому из гостей. -- Это аванс, ребята. Веселый улыбнулся от уха до уха. -- Спасибо, Макс. Это очень кстати, а то у меня в кармане пусто, как за пазухой у безгрудой девки. Что надо сделать? -- Вы, ребята, знаете ростовщика Натши? -- Да, мы знаем этого урода. Отъявленный мерзавец, -- ответил Веселый. -- Я как-то раз пытался раскрутить его, но бесполезно. Он сказал, что не ведет дел с жуликами, только с честными людьми. Он непрошибаем, как зад толстухи, натянувшей на себя брюки. 1l1 -- Да, -- добавил Пипи, -- он будет вонять, даже если его заморозить. Мы его знаем. Он продаст свою бабушку за плитку шоколада. -- С орехами или без? -- спросил Косой. -- Он лысый и ходит в парике, -- добавил Глаза-стик. -- Ладно, ладно, кончайте треп, -- сказал Макс. -- Вы, ребята, действительно умеете положительно охарактеризовать человека. Веселый, он знает, где ты обитаешь? -- Все знают, что Веселый Гониф обитает на Брум-стрит, -- гордо ответил Веселый. -- А в чем дело? Макс стал объяснять: -- Считается, что вы, ребята, дали швейному подрядчику Мойши бриллиант стоимостью в две тысячи, поскольку у этого Мойши возникли неприятности и он является вашим другом. А теперь слушайте внимательно. Предполагается, что вы совершили налет, взяли камешков на сто тысяч и теперь ищете, куда бы их пристроить. Уловили? Веселый, похоже, растерялся. -- Да, но в чем тут смысл? -- Смысл в том, -- Макс привстал и энергично перегнулся через стол, -- что Пипи должен будет сделать подмену и "кинуть" Натши. Всем необходимым я вас обеспечу. Ясно? Веселый Гониф довольно хмыкнул и с размаху шлепнул Пипи по спине. -- Пипи Ловкие Пальцы как раз тот человек, который сможет наколоть Натши. Сколько мы должны попросить у ростовщика за камни? -- Двадцать тысяч, -- ответил Макс. -- Мне до смерти хочется увидеть, какое лицо будет у Натши после того, как он поймет, что его надули на двадцать тысяч, -- со смехом сказал Пипи. -- После того как Натши вступит с вами в контакт, сразу идите сюда. Я вам все приготовлю. Пропустив еще по несколько рюмок виски, ребята весело отчалили. Мы отправились пообедать в закусочную, где была совсем неплохая итальянская кухня. Когда мы ели, в зале появился мальчишка со свежими газетами. Макс купил одну -- там оказалось подробное описание нашего налета. Нам было непонятно, почему сообщение появилось только через сутки. Под заголовком "Дерзкое ограбление ювелира средь бела дня" шла история, в которой говорилось, что были похищены бриллианты на сумму в сто пятьдесят тысяч долларов и что в налете участвовали семь человек в масках, каждый с автоматом, которые скрылись на двух больших автомобилях. Я с улыбкой сказал: -- Версия, типичная для очевидцев. У полиции, должно быть, была на примете банда, подходящая на роль налетчиков, а в результате полиция и свидетели запутали друг друга. Простак рассмеялся. -- Интересно, мы знаем этих ребят? -- Навряд ли, -- насмешливо произнес Макс. -- Откуда нам знать каких-то дешевых налетчиков? На следующее утро, когда Толстый Мои готовил ветчину с яйцами нам на завтрак, появились воодушевленные Веселый Гониф, Пипи и Глазастик. -- Все в порядке, -- объявил Веселый. -- Натши нас нашел. После этой веселенькой истории в газетах он заглотил приманку вместе с грузилом. -- Да! -- хихикнул Пипи. -- Тем более что его внимание отвлекал камешек, который отдал Мойши. А после того как я ему сказал, что у нас их мешок и мы отдадим всю партию за двадцать тысяч, он сразу согласился. Он хочет, чтобы обмен состоялся сегодня в восемь вечера на квартире на западной Сорок пятой улице. Годится, Макс? -- Да, нормально, -- ответил Макс, жуя яичницу с ветчиной. -- Ребята, хотите чего-нибудь съесть? -- Да, да. Кошерная ветчина -- мой любимый утренний фрукт, -- ответил Веселый. Они подсели к столу. Мои нарезал еще ветчины и начал ее обжаривать. Мы закончили завтрак двойным виски, и Макс швырнул каждому из нас по сигаре. Когда мы закурили, он сказал: -- Косой-, отправляйся к Сэми, ювелиру на Гранд-стрит, и скажи ему, что мне требуются пятьдесят крупных цирконов. И пусть он даст тебе два совершенно одинаковых хлопковых мешочка с затягивающимися завязками. И не забудь, что они обязательно должны быть похожи как две капли воды. И еще возьми немного оберточной бумаги. Хорошо? Все запомнил? 11З -- Да, да, запомнил, -- проворчал Косой и, попыхивая сигарой, направился к дверям. Макс повернулся к Простаку и протянул ему ключ: -- Ты знаешь, что надо взять в сейфе у Эдди. -- Да, я понял, -- ответил Простак, взял ключ и отчалил. -- Кстати, Макс, та квартира, где у нас назначено свидание с Натши, принадлежит парню по имени Оскар, -- сообщил Веселый. -- Да, Макс, -- влез Пипи, -- похоже, что этот Оскар -- скупщик краденого. -- Вполне возможно, -- сказал я. -- Натши, наверное, решил сразу сбыть товар этому скупщику. -- Да уж наверняка, -- сказал Веселый. -- Я гляжу, этот Натши ужасно шустрый малый. -- Да, шустрый, как уличная шавка, и куда более вшивый, -- сухо произнес Макс. Мои непрерывно подносил виски, и гости почувствовали себя немного по-родственному. Время пролетело быстро, но раньше чем мы об этом подумали, вернулся Косой с цирконами и двумя маленькими мешочками. Макс рассыпал камни на столе. -- Ого! Они искрятся, как настоящие бриллианты! -- произнес Веселый. -- Да, это очень хорошая имитация, -- сказал я. Тут в комнату вошел Простак и достал из карманов бумажные пакетики. Макс разорвал пакеты и сложил бриллианты кучкой на столе. Пипи навис над ними Макс посмотрел на него и заметил: -- Пипи, не вздумай демонстрировать нам свое умение. Не позволяй своим быстрым пальцам выкидывать какие-нибудь фокусы, а не то я тебе их все по очереди переломаю. Ладно? Макс подмигнул мне и начал заворачивать каждый камешек в оберточную бумагу. С оскорбленным видом Пипи произнес: -- Мы знакомы столько лет, Макс. Ты ведь знаешь, что я тебя не обворую. Макс продолжал заворачивать камни и складывать их в маленький мешочек. -- Я просто хотел предупредить тебя, вот и все. Я помог Максу подготовить мешочек с настоящими камнями, потом мы точно так же упаковали цирконы; я положил оба мешочка на стол и сказал: -- Эй, Пипи, давай посмотрим, насколько ты хорош. Покажи нам класс. Пипи взял мешочек с цирконами и, беспечно пройдясь по комнате, не спеша вернулся к столу. Он поднял рюмку, переставил ее поближе к мешочку с бриллиантами и, улыбаясь, сел на стул. -- Ну? Какого черта ты дожидаешься? -- с удивлением спросил Макс. -- Ладно уж, -- ответил Пипи. -- Я их уже подменил. Не веря его словам, я заглянул в мешочек, лежащий на столе. -- Черт возьми! -- восхищенно вырвалось у меня. -- Как ты это сделал? -- А вот так. -- Пипи подтолкнул пепельницу поближе к мешочку и стряхнул в нее пепел с сигары. Последовало почти неуловимое движение руки, и Пипи с улыбкой взглянул на меня. -- Очень просто. Макс с сомнением проверил мешочек, и на его лице отразилось уважение. -- Ты стал настоящим мастером, Пипи! -- произнес он. -- А вы чего хотели? -- с гордостью ответил Пипи. -- Не забывайте, что я выпускник "суповой" школы. -- Да, -- ехидно поддержал его Веселый, -- и выпускник Синг-Синга. -- Притом многократный! -- влез в разговор Глаза-стик. -- Его отвозили в эту тюрягу вверх по реке на катере так часто, что мы называем его прогулочным. Пипи фыркнул: -- Это старая газетная шутка. Мы вернулись к нашей игре, а Пипи продолжил упражнения с мешочками. Я больше следил за ним, чем за картами. Движения его длинных, проворных пальцев очаровывали меня. Я неоднократно видел в работе карманников и кукольников, но Пипи был просто непревзойденным мастером. Ребята просидели у нас, пока не подошло время отправляться на встречу с Натши. Когда они уже двинулись к выходу, Макс сказал: -- Если вдруг возникнут какие-нибудь неприятности, сразу звоните. Мы будем все время здесь ждать вашего возвращения. -- Не будет никаких неприятностей, мы запросто управимся с этим типом, -- уверенно ответил Веселый, и они вышли. Когда прошло уже достаточно много времени, мы начали слегка беспокоиться. Я достал из ящика стола точильный камень, плюнул на него и начал не спеша править свой нож. Косой извлек гармонику и исполнил "Жил-был лентяй по имени Бенни". Простак вынул револьвер. У него была глупая привычка протирать чистым носовым платком каждый патрон. Макс мерил комнату шагами и курил сигары. Простак оторвался от своего занятия и проворчал: -- Наверное, нам стоило пойти с ними. -- Веселый, Пипи и Глазастик могут постоять за себя, -- сказал я. -- Подождем еще двадцать минут и пойдем посмотрим, -- произнес Макс. Прошло еще тридцать минут. Я только собрался сказать Максу, что, наверное, пора, как ребята, весело улыбаясь, ввалились в комнату. Вовсе не надо было быть телепатом, чтобы понять, что все прошло по плану. -- Для Пипи это было все равно что глазом моргнуть, -- пропел Веселый. -- Даже мы не заметили, как он все сделал. -- Сущая безделица! -- Пипи пренебрежительно махнул рукой. -- Это было так же легко, как всучить пять долларов двухдолларовой проститутке. Я достал настоящие камешки, Натши взглянул на них, присвистнул и сказал, что это действительно бриллианты. Затем он унес их в другую комнату. Я думаю, что там был тот самый скупщик краденого, Оскар. Мы слышали, как они шептались. Затем Натши вернулся без камней и говорит: "Отлично! Я даю вам пятнадцать тысяч!" Я сделал вид, что страшно оскорблен, и говорю ему: "Гони камни обратно, ублюдок, мы договаривались на двадцать!" Натши говорит: "Не обижайся, Пипи, я просто торгуюсь. Ты ведь понимаешь, что бизнес всегда бизнес". Тогда Веселый схва'тил Натши за горло и сказал: "Оставь этот корм птичкам. Пусть они его клюют. Я не буду. Гони камни обратно, тогда поговорим". Натши перепугался до смерти, сбегал за камнями и положил мешочек на стол. Я наклонился, якобы проверить, что в мешочке, ну и заодно заменил его. В конце концов он отстегнул двадцать тысяч, и мы сделали ноги. Пипи швырнул мешочек и двадцать тысяч на стол. Макс взял мешочек, проверил содержимое, удовлетворенно кивнул, пересчитал деньги и улыбнулся. -- Ровно двадцать тысяч. Я знаю, ребята, что у вас есть выдержка для такой работы. -- Он отсчитал шесть тысяч и вручил по две каждому. -- Так годится? По их лицам было видно, что они более чем довольны. -- Конечно же, Макс, -- ответил за всех Пипи. -- Еще одно, Макс. Я заплатил леваку полтора доллара, чтобы он довез нас сюда, -- застенчиво улыбаясь, сказал Веселый. -- Ладно, Весельчак, я вижу, что с тобой бизнес -- всегда бизнес. -- Макс усмехнулся и, сунув Веселому еще одну сотенную купюру, добавил: -- Купите себе, детки, заварных пирожных. Веселый с довольной улыбкой засунул деньги в карман. Мы пропустили по несколько рюмок, затем они сказали "пока" и отчалили. Мы начали играть в рами, но никто не мог сосредоточиться. Я зевнул и произнес: -- Как насчет небольшой расслабушки для таких утомленных деловых людей, как мы? -- По мне в самый раз, -- ответил Макс. -- Чем займемся? -- Как насчет отеля Эдди с горячей и холодной прислугой из блондинок? -- загоревшись, спросил Косой. -- Устроим нечто вроде праздничной вечеринки. -- На вас всегда можно положиться в ваших желаниях, -- с улыбкой сказал Макс и крикнул Толстому Мои: -- Если будет что-нибудь важное, свяжешься с нами в отеле у Эдди! Мы бросили карты на стол и отправились в отель. Первым делом Макс положил бриллианты в наше отделение в сейфе отеля. Затем мы поднялись наверх, а Макс и Эдди приступили к организации вечеринки. Глава 14 На следующий день, едва-мы зашли в заднюю комнату, Толстый Мои громко сообщил: -- Вчера вечером десять раз подряд звонил какой-то ваш приятель. Он не назвался, оставил только номер телефона и сказал, что это очень важно. Лучше сразу позвоните ему. Макс с сомнением посмотрел на номер и сказал: -- Интересно, что это за гусь? И откуда он узнал наш номер? Косой, позвони ему. Косой направился к телефону. -- Почему ты не позвонил вчера нам в отель Эдди? -- спросил Макс. -- Парень не сказал, по какому делу звонит, поэтому я решил не беспокоить вас, ребята, -- ответил Толстый Мои. Косой отошел от телефона и вернулся к столу, пожимая плечами. -- Парень, с которым я сейчас говорил, сказал, что звонил боссу в Хот-Спрингс и там ему дали наш номер. У него "гость", от которого необходимо избавиться, и ему не терпится сделать это как можно скорее. Он сказал, чтобы мы позвонили боссу, если хотим его проверить, -- Он назвался? -- спросил Макс. -- Нет. Сказал только адрес. Западная Сорок пятая улица, квартира 4Д. Он просил поспешить, потому что "гость" созрел и начал немножко попахивать. Макс и я обменялись настороженными взглядами. -- Ты поинтересовался у этого парня, есть ли у него ковер на полу? -- спросил Макс. -- Да. Он сказал -- от стены до стены. -- Отлично, Косой. Ты двигай к чистильщику ковров Клеми и скажи ему, что я хочу ненадолго занять его грузовик. И не забудь взять у него пару комплектов форменной одежды. Затем подъедешь к нам на грузовике. Мы будем на квартире у этого парня. Ты запомнил адрес? Косой кивнул и проворчал: -- Всегда мальчик на побегушках. Мы быстро добрались по указанному адресу, поднялись в лифте на четвертый этаж и позвонили в квартиру 4Д. Из-за двери послышался протяжный, вкрадчивый, оскорбительно-вежливый голос: -- Кто там? Макс назвался. Дверь медленно приоткрылась. Макс с револьвером наготове бочком протиснулся внутрь. Я последовал за ним, сжимая в руке нож. Простак двинулся за мной. В комнате возле дверей, широко улыбаясь, нас встречал толстяк средних лет. -- Проходите, джентльмены, -- спокойно произнес он. -- К чему такая демонстрация оружия? Макс огляделся вокруг и спросил: -- Вас беспокоит оружие? Где "гость"? Толстяк показал на дверь смежной комнаты. -- Труп там. -- Он улыбнулся. -- И меня ничто не беспокоит. -- Это вы звонили в Хот-Спрингс? -- спросил я. -- Да, -- ответил толстяк. -- Вначале я связался с Новым Орлеаном, -- он многозначительно улыбнулся, -- и Филипп дал мне номер в Хот-Спрингс. Вот так я и узнал, как связаться с вами. Я много слышал о вас, ребята. Макс вопрошающе повел бровями, и толстяк продолжил своим сладким до отвращения голосом: -- Не поймите меня неверно. Я слышал о вас, ребята, только хорошее. Что вы очень надежны и все прочее в том же духе. Очень приятно лично встретиться с вами. -- Он протянул нам руку. -- Меня зовут Оскар Антверп. Вы слышали обо мне? Он произнес это так, как будто был бы страшно разочарован, если бы мы не слышали. -- Да, мы слышали о тебе. Ты Оскар, скупщик краденого, -- ответил я. Оскар гордо улыбнулся. --Да, это я, Толстый Оскар, крупнейший отмывала Нью-Йорка. Я покупаю все, что имеет цену. Все, кроме такой вот дряни. -- Он с гримасой отвращения кивнул в сторону лежащего на столе знакомого нам матерчатого мешочка. -- И что там такое? -- спросил я с невинным видом. Толстый Оскар развязал мешочек и высыпал цирконы на стол. -- Замечательные бриллианты, -- произнес Простак. Оскар отрицательно покачал головой: -- Всего лишь неплохая подделка. Все вместе они стоят около пятидесяти долларов. Покойника зовут Натши. Он был ростовщиком. Слышали о нем? Макс покачал головой и равнодушно сказал: -- Нет. Откуда он? -- Никогда не слышал про этого урода, -- добавил Простак .-- Ну ладно, -- продолжил Оскар. -- Этот Натши пришел ко мне и сказал, что связался с парнями, которые сделали налет на Сорок пятой улице, тот самый, стоимостью в сто пятьдесят тысяч, о котором писали все газеты. Этот Натши сказал мне, что договорился купить добычу у этих парней. Я сказал, что мне плевать, сколько он заплатит, я дам ему ровно двадцать процентов от стоимости камней. Ну а потом все и произошло. Я был в спальне и наблюдал через замочную скважину. Пришли трое ребят и показали Натши мешочек с бриллиантами. Натши принес их мне, и я внимательно их осмотрел. Это были хорошие камни, но они не стоили ста пятидесяти тысяч. Я сказал Натши, что их цена девяносто и что я заплачу ему восемнадцать, поскольку они очень "горячие". Он ответил, что останется в убытке, поскольку обещал этим парням двадцать. В конце концов мы сговорились на двадцати двух. Он вернулся к парням, и они начали спорить. Он пытался сбить цену до пятнадцати, но это не сработало. Он заскочил в спальню за камнями и вынес их обратно. Я через замочную скважину видел, как он отсчитал парням двадцать тысяч, и они сразу ушли. Тогда я вышел к Натши. Он был не очень-то рад, что заработал всего две тысячи. Я отсчитал ему двадцать две "штуки", но я всегда очень осторожен в подобных делах, сами понимаете, парни запросто могли увести несколько камней, поэтому я решил пересчитать их еще раз. Я заглянул в мешок и сразу понял, что это подделка. Я сказал Натши: "Ты что, пытаешься наколоть меня? Это же фальшивки!" Он чуть было не грохнулся замертво, а потом ухватился за мои доллары. Я приказал ему убрать руки от моих денег, но этот вшивый ублюдок обвинил меня в том, что я его "кинул"! Я! С моей репутацией честного бизнесмена! Я ему сказал: "Натши, либо ты пытаешься надуть меня, либо эти парни накололи тебя, так что лучше забирай свои фальшивки и быстро проваливай!" Но он не хотел отдавать мне мои двадцать две тысячи. Это черный юмор, ребята. -- Толстяк хихикнул, и его брюхо мерно заколыхалось. -- Вместо двадцати двух Натши получил сорок пять, вот из этого. -- Толстяк отвел в сторону полу пиджака и показал нам револьвер в кобуре под мышкой, пристроенный так же, как мы носили свои. Мы прошли в спальню. Здесь лежал Натши с дырой в голове, весь покрытый кровью. Толстяк вновь хихикнул. -- Во сколько мне обойдется услуга по избавлению от этого трупа? Он продолжал хихикать, как будто происходящее было веселым представлением. Мне он определенно начал надоедать. -- Пять тысяч, -- ответил Макс. Толстяк сразу перестал смеяться, и по его лицу разлилась скорбь. -- Это очень круто, -- пробормотал он. -- Насколько мне известно, члены Общества платят всего три тысячи за подобные услуги. -- Ладно, ладно, -- сказал Макс, -- пусть три, если это сделает тебя счастливее. -- Да, это сделает меня гораздо счастливей. -- Он опять нелепо захихикал и отделил три тысячи долларов от пачки купюр, достаточной для того, чтобы послужить кляпом для оперного певца. -- Интересно, могу ли я вычесть эту сумму из своего подоходного налога? -- Да, -- сухо сказал я. -- Можешь включить ее в накладные расходы. Он утробно захохотал: -- Вы, парни, действительно веселые ребята. Макс взглянул на лежащее тело. -- Этот Натши так любил по всякому поводу лезть в бутылку, что нам придется хоронить его со штопором. Толстяк зашелся в истерическом смехе и несколько минут не мог остановиться. Потом он спросил: -- Как вы собираетесь вынести тело? -- Увидишь. Я гарантирую своим клиентам полное удовлетворение, -- ответил Макс. Толстобрюхий вновь утробно расхохотался, как будто ответ Макса представлял из себя блестящий образчик остроумия. -- Ты, наверное, весельчак, да? -- ехидно поинтересовался я. В ту же минуту я пожалел о сказанном. Он смеялся целых пять минут. Чтобы остановить это буйное веселье, я спросил, нет ли у него чего-нибудь выпить. Толстяк достал бутылку виски и бутылку содовой. Он выпил только содовой. Мы выпили большую часть виски. Он взглянул на нас с восхищением. -- Вы определенно умеете действовать оперативно! -- Нас на этом вырастили, -- ответил я. -- Нас отлучили от груди матери, прикармливая восьмидесятиградусным самогоном из двадцатилитровых канистр. Толстый Оскар вновь зашелся в приступе хохота. Он уже до смерти надоел мне. Я пробормотал Максу на ухо: -- Если этот жирный дурак будет продолжать в том же духе, то нам придется выносить сразу два трупа. Прозвенел дверной звонок. Появился Косой, одетый в форму чистильщика. В руках он держал комплект формы для Простака. На рубашку большими буквами была нанесена надпись: "Чистка ковров". Серьезным деловым тоном Косой спросил: -- Сколько у вас ковров, мадам? -- Кончайте клоунаду! -- взвился Макс. -- Пора браться за работу. С профессиональной сноровкой мы отодвинули мебель, закатали Натши в ковер и перевязали его с обоих концов. Простак надел форму и вместе с Косым понес ковер с Натши в грузовик. Мы с Максом прикончили бутылку виски. Когда мы двинулись к выходу, Толстый Оскар спросил: -- Я получу обратно свой ковер? Это дорогая вещь, привезен из Китая. -- Да, как новенький, -- ответил Макс. -- Настоящие чистильщики ковров доставят его в течение десяти дней. Так что не беспокойся. Толстяк вновь начал хихикать, и я поспешил удалиться, боясь, что иначе потеряю терпение и сделаю что-нибудь совсем лишнее. Мы с Максом пешком добрались до похоронного бюро. Простак и Косой уже были здесь и готовили Натши к погребению. Они подыскали ему самый дешевый сосновый гроб из тех, что у нас имелись. Макс послал Косого за необходимыми бумагами к Печатнику Питу с Томпсон-стрит и позвонил на кладбище, чтобы вырыли могилу. Я вызвал нескольких наших профессиональных плакальщиков, и через тридцать минут безмолвный Натши отправился в свой последний путь. -- Он быстро слинял, -- одобрительно заметил Макс. -- И его похоронили лучше, чем он того заслуживал, -- добавил Простак. -- Слушай, а какое имя стояло в похоронном свидетельстве? -- поинтересовался я у Косого. -- Так, для наших внутренних записей. -- Я точно не расслышал, -- ответил Косой. -- Пит сказал, что укажет имя своего шурина, и пока его произносил, все время причитал: "Хоть бы так и было, хоть бы так и было!" -- Ну и черт с ним, -- сказал я. -- Такое имя наверняка не стоит записывать. Как только мы вошли в свою "контору", из других дверей появился Толстый Мои с полным подносом выпивки и сообщением, что нам звонили из главного офиса. -- Они просили сразу же связаться с ними. Сказали, что это важно. Макс подошел к телефону. Мы, как всегда, пытались что-нибудь понять по его неопределенным "да, да". Наконец он положил трубку, не спеша вернулся к столу, с задумчивым видом опустился в кресло, не обращая внимания на наши вопрошающие взгляды, взял свою рюмку с двойным виски, выпил ее одним глотком и сказал: -- Совершенно ничего важного. По крайней мере, что касается нас. Единственная неприятность в городе -- это чертов малыш Винсент Колл. Он получил свои восемьдесят тысяч от Общества, а они получили Френци не разобранным на части. -- Если не считать уха, -- заметил я. Макс улыбнулся. -- Не будь мелочным, Башка. Еще контора сообщила, что Бешеный Мик по-прежнему на тропе войны и хочет опять похитить кого-нибудь из крупных шишек. Похоже, малыш решил, что наткнулся на прибыльное дельце: отлавливать и продавать солидных членов Общества. Пока он ведет в этой игре, на его счету восемьдесят тысяч долларов выкупа плюс пять малозначительных покойников. -- Мы включимся в эту игру, Макс? -- спросил я. -- По отлову Винсента? -- Нет. У конторы уже есть пятьсот человек, вышед-щих на охоту. Так что мы им не нужны. Кроме того, они связались с Коротышкой, который является правой рукой Винсента. Коротышка поинтересовался, распространяется ли на него предложение Датчанина о награде, и контора ответила, что охотничий сезон открыт для всех. В состязании может принять участие любой желающий, так что все решится максимум дня за два. Коротышка ближе всех к получению награды, и, думаю, она достанется именно ему. Простака это, похоже, разочаровало. -- Значит, мы без всякого дела? -- проворчал он. Макс покачал головой: -- Нам велено сидеть и не высовываться. Но это и неплохо, потому что сегодня я жду Джона. -- Чего ему надо? Хочет выкупить камни от имени страховой компании? -- спросил я. -- Да, -- ответил он и повернулся к Косому: -- Кстати, возьми камни у Эдди из сейфа, -- и он бросил Косому ключи. Косой с ворчанием вышел. Он вернулся минут через сорок и сунул мешочек с камнями Максу в руки. Макс молча положил мешочек в карман. Затем он отодвинулся вместе с креслом к стене, забросил ноги на стол, надвинул шляпу на глаза и уснул. Словно группа мимов, Простак и Косой последовали его примеру. Вкус шотландского виски, который мы выпили на квартире у Толстого Оскара, привязчиво напоминал о себе моему языку. Мы редко употребляли этот напиток, нашим сортом было ржаное. Я подошел к бару, достал запечатанную бутылку "Кингс Рэнсом", открыл ее, налил полную рюмку и не спеша осушил, наслаждаясь вкусом. Затем налил еще одну и тоже выпил, после чего решил, что это отличное виски, и налил опять. Я сидел, пил и время от времени поглядывал на своих товарищей. Заскучав, я достал из ящика стола точильный камень и начал править лезвие своего ножа. Монотонное движение ножа действовало умиротворяюще. В комнате стояла тишина, единственными звуками были посапы-вание Косого и шелест лезвия по точильному камню. Я не знаю, сколько они проспали, знаю только, что я глушил виски рюмку за рюмкой и безостановочно водил ножом по точильному камню. Вошедший Мои прервал мое потребление виски, правку ножа и сиесту всех остальных. Он остановился, со странным выражением лица посмотрел на меня, поднял бутылку, присвистнул и опять поставил ее на стол. Лишь тогда я увидел, что бутылка почти пуста. Он снова взглянул на меня и сказал: -- Извините, ребята, что разбудил, но там пришел джентльмен, который сказал, что его зовут Джон и что вы его ждете. Я спросил его фамилию, и он сказал "Доу". Он не пошутил? Его действительно можно пустить к вам? Макс зевнул и потянулся. -- Да, все в порядке. Давай его сюда. Я с любопытством посмотрел на высокого худощавого Мужчину средних лет, живо вошедшего в комнату. В руке он нес небольшой саквояж. Хотя я никогда не встречал его до этого, у меня он сразу же вызвал сильное раздражение. И вовсе не потому, что был мужем той извращенки. Просто он походил на кого-то, кого я невзлюбил много лет назад. Да, точно! Он напомнил мне ту сволочь-домовладельца, хозяина нашей квартиры на Деланси-стрит. У него были такие же бегающие глаза, похожие черты лица и точно такие же аккуратно подстриженные офицерские усики. Даже своей одеждой он походил на домовладельца: лихо сдвинутый на ухо котелок и белая бутоньерка в петлице темного приталенного пиджака. Он окинул нас взглядом с таким выражением, словно был хозяином всего вокруг. Но достала меня именно эта белая бутоньерка в петлице. Макс представил его нам как мистера Джона Доу. Он улыбнулся надменной, деланной улыбкой. Оскорбительной оказалась и его манера подавать руку. Мне захотелось спросить, кем себя считает этот ублюдок, но Макс, похоже, был хорошо с ним знаком. -- Угощайся, Джон, -- сказал Макс, придвигая выпивку. Я никогда еще не слышал, чтобы ответ "нет" звучал с таким пренебрежением. Было очевидно, что сукин сын считает нас недостойными, чтобы выпить с ним. Я взглянул на Макса. Похоже, его на мгновение тоже возмутило поведение гостя. Но он сразу же взял себя в руки. Что касается меня, то я удерживал себя из последних сил. Демонстрируя дружелюбие, Макс спросил: -- Как идут дела в страховом бизнесе, Джон? -- Лучше без лишних разговоров перейдем к делу, -- ответил этот урод. Бог ты мой, от такого ответа кровь ударила мне в голову. Мне до жути захотелось шагнуть к нему и врезать по его наглой харе. Я взглянул на своих товарищей. Они пристально и холодно смотрели на него. Было странно, что они не разозлились так же, как я. Так, значит, вот он какой, этот высокопоставленный работник страховой компании, от которого мы получаем наводки для наших налетов? Это и есть Иуда, предающий своих друзей и деловых партнеров за пресловутые тридцать сребреников. Он и его бесценная жена. Я был уверен, что при всем при этом он с презрением смотрит на нас с нашим ист- сайдским прошлым, и я был абсолютно уверен, что он считает себя честным бизнесменом и достойным уважения членом общества. Лицемерный ублюдок! Бог ты мой, с каким количеством подонков, продающих все на свете вот с таким же видом святош, нам приходилось иметь дело! Какие же все они продажные! Их можно купить за заварные пирожные. Работодатели и профсоюзные лидеры, продающие своих рабочих. Гниды в социальных службах, за взятки продающие своих подопечных. Крупные бизнесмены, выманивающие деньги у невежественных людей при помощи хитроумного крючкотворства. Я подогревал в себе ярость, хотя в глубине души понимал всю нелепость подобных мыслей у такого типа, как я сам. Но я уже потерял контроль над собой, и мои мысли продолжали работать в том же направлении. Внезапно я вспомнил нашу сваленную грудой на улице мебель и рыдающую от стыда и отчаяния мать, и как я подошел к одному из выносящих мебель и тронул его за руку, сказав только: "Пожалуйста, мистер, пожалуйста". А он рявкнул на меня: "Пошел вон, вонючий жиденок!" И этот лицемерный ублюдок из крупной страховой компании олицетворял собой того ублюдочного домовладельца. А что такое, собственно, эти чертовы страховые компании? Всего лишь узаконенные тотализаторы. Они держат пари, что вы не умрете до определенного возраста или что у вас не будет пожара. Они могут держать пари на что угодно. Ярость уже переполняла меня. Я сунул правую руку в карман и нащупал пальцем кнопку на рукоятке ножа. Я подумал, что если вытащу нож, нажму на кнопку и всажу все пятнадцатисантиметровое лезвие в горло этого урода, то до чего же быстро презрительное выражение слетит с лица этого сукина сына! Только посмотреть на него: ишь как вылупился! Наверняка почуял, как я его ненавижу. Он будет просто великолепным трупом с этим его цветком на пиджачке. Да, этот супруг мазохистки будет красиво выглядеть, когда его выставят на обозрение аккуратно уложенным в гробу. Я сделал шаг в его сторону, кровь стучала у меня в висках, глаза застилал туман, вызванный яростью и алкоголем. Холодная сталь ножа жаждала впиться в него. Ублюдок со страхом вытаращился на меня. Я почувствовал, что он уже мой. Ужас парализовал его. Я подошел вплотную и нажал на кнопку, выпуская Лезвие-Щелчок и блеск стали загипнотизировали его. Я поднес лезвие почти вплотную к его горлу. -- Никаких операций над этим пациентом, Башка, -- произнес Макс, схватив меня за руку. -- Что за бес в тебя вдруг вселился? Я почувствовал, что весь покрыт потом. Я отошел и сел в кресло. Да, действительно, что это такое со мной? Макс швырнул мне сигару. Я поймал ее, откусил кончик, начал шарить по карманам в поисках спичек -- и тут увидел, что этот урод, не отрываясь, таращится на меня. Какого черта! Я вновь ощутил прилив ярости, меня начало трясти. Нет, лучше не думать про него. Я, должно быть, свихнулся. Пошел он к черту! А со мной-то что такое? Так недолго стать маньяком-садистом или кем-то вроде. Простак наклонился, протягивая мне зажженную спичку, и прошептал: -- Ты что. Башка? Что на тебя нашло? Как я мог ему объяснить, символом чего был для меня этот парень, если я и сам толком этого не понимал? Кем он был? Может быть, символом одного из моих детских страхов? Не знаю. Может быть, тот парень, Фрейд, и смог бы это объяснить, но я не мог, поэтому всего лишь сказал: -- Он погладил меня против шерсти. -- Меня тоже, -- прошептал Простак. Джон сел в кресло, достал носовой платок и трясущейся рукой промокнул со лба пот. Макс придвинул к нему рюмку с двойной порцией виски. Джон схватил ее, тихо и благодарно пробормотав: "Спасибо, Макс". Его колотило так, что он пролил половину содержимого прежде, чем поднес рюмку к губам. -- Ну ладно, Джон, давай перейдем к делу, -- любезно произнес Макс. Видимо, Джон понял, что от него требовалось. Он открыл саквояж и достал пухлый конверт из коричневой бумаги. Макс открыл конверт и выложил на стол тридцать пачек денег. Все пачки были в банковских упаковках с проштампованными надписями "Одна тысяча долларов". Макс достал из кармана мешочек с бриллиантами ц швырнул его Джону. -- Одного камня не хватает. Он пропал во время заварухи. Лады, Джон? Я только и ждал, чтобы он начал жаловаться или выступать. Но он не стал, а только покорно кивнул. Его вид полностью изменился, и он уже совсем не походил на представителя высшего класса в гостях у отребья. Макс подпихнул к нему три пачки денег. -- Это твои десять процентов, Джон. -- Большое спасибо, Макс. Его улыбка и поклон, адресованные всем нам, походили на повадки официанта, получившего большие чаевые. Он выпил еще рюмку, и к нему в какой-то мере вернулось самообладание. Он засунул свои три тысячи в саквояж, застегнул молнию и произнес: -- Могу я сказать, что вы, парни, хорошо выполнили работу? Просто замечательно. Только одно -- и имейте в виду, что я не критикую -- но неужели было необходимо все это насилие? -- Он издал нервный смешок. -- Три человека были отправлены в больницу, а моя жена лежит дома, приходя в себя от нервного потрясения. Потрясения, как же. Чертова маньячка. Я готов был поспорить, что он ни разу не удовлетворил эту суку. Макс выпустил изо рта струю сигарного дыма. -- Хорошо, я тебе объясню, Джон. Когда мы совершаем налет, то мы не в блошки играем, мы играем наверняка. -- О, да-да. Я знаю, ребята, что вы отлично сработали и что вы лучшие в этом деле. Мне вас очень рекомендовали тогда, год назад, в гостях у важных людей... Макс прервал его излияния: -- Ладно, Джон, когда будет что-нибудь подходящее, свяжись со мной, как и раньше. Джон понял намек. Он подхватил свой саквояж и встал с кресла. -- У меня есть на примете одно дело, еще более лакомое, чем это. Оно должно дозреть примерно через месяц. Один мой по-настоящему крупный клиент. Макс взял его под руку и проводил до дверей. -- Замечательно. Тогда мы внозь будем к твоим услугам, Джон. Лицемерный ублюдок самодовольно ухмыльнулся и произнес: -- Буду рад снова увидеть вас, ребята. Перехватив мой насмешливый взгляд, он развернулся и вышел, едва слышно пробормотав: "До свидания" Макс ответил: "Пока". Остальные молча проводили его холодными взглядами. Макс подсел к столу и с улыбкой посмотрел на меня. -- Что, руки чешутся зарезать курицу, несущую золотые яйца, да, Башка? -- Он -- крыса, а не курица. Ему нельзя верить, -- ответил я. -- Он один может навесить на нас этот налет. Он -- наша ахиллесова пята. Макс собрал в кучу деньги, разложенные на столе, и глубокомысленно сказал: -- Да, ты прав, Башка. Он действительно крыса. Думаю, нам когда-нибудь придется избавиться от него. -- Он достал деньги из кармана и присоединил их к куче на столе. -- Двадцать семь осталось от денег Джона, четырнадцать -- после выплаты Веселому и его ребятам из двадцати тысяч Натши, еще три тысячи за похороны этого дурака. Теперь подсчитаем... -- сказал он и, нашарив в кармане карандаш, начал царапать цифры на стодолларовом банкноте. -- Так, всего выходит сорок четыре тысячи. Разделить на четыре части... Ага, мои вычисления дают по одиннадцать на нос. Взгляни-ка на цифры, Башка. Все правильно? Я был слишком пьян, чтобы считать. Взглянув на запись Макса краем глаза, я сказал, что все верно. Раздавая наши доли, Макс с циничным видом заметил: -- Преступление не окупается. Я думаю, что нам придется устроиться продавцами в универмаг Макси или подыскать что-нибудь в том же духе. -- Кстати, этот универмаг -- прекрасное место для налета, -- произнес Простак. -- Я слышал, что за день до Рождества у них в бухгалтерии было около миллиона долларов. -- Миллион долларов... -- с глубокомысленным видом произнес Косой. -- Да, Макс, это отличная мысль Мы должны заглянуть к Макси и обчистить его заведение. -- Макси? Нет, ерунда. Я готовлю кое-что покрупнее и получше. Макс покачивался взад-вперед в своем кресле, с мечтательным видом пуская к потолку клубы сигарного дыма. Я задумался. Налет больше чем на миллион долларов? Какого черта! Макс что, все еще мечтает взять в оборот Федеральный резерв? Неужели он не выбросил это из головы за столько лет? -- Макс, ты все еще думаешь о Федеральном резерве? -- спросил я. С видом абсолютного превосходства Макс посмотрел на меня долгим взглядом и ответил: -- Да. Я начал собирать сведения, и, когда получу всю необходимую информацию, мы выйдем на дело. Я не мог решить, смеяться ли мне или вступать с ним в спор, а просто молча посмотрел на него. Все мы молча посмотрели на него. Все мы бесконечно верили в здравость его рассудка. Но ограбить Федеральный резервный банк? Это представлялось невозможным. Это была крепость, в которую нельзя проникнуть. Банк находился в самом сердце финансового района, и все знали, что любой человек с известным преступным прошлым берется на заметку, если появляется на достаточно близком расстоянии от этого места. Но кто может знать наверняка? С Максом возможно все. Вслух я сказал: -- У тебя есть кто-то, кто поставляет информацию? -- Да, есть кое-кто. -- И что известно? -- спросил Простак. -- Его можно взять? -- добавил я. -- Как вам сказать... И да и нет. Я пытаюсь разобраться. Нырнуть в подвал будет сложновато, но думаю, что можно составить план, чтобы ухватить то немногое, что ежедневно привозится на броневиках из филиалов. Эти деньги можно ухватить прямо возле платформы, где производится разгрузка. -- И сколько составляет это немногое? -- ехидно спросил я. -- А, миллионов десять наличными, может быть, чуть больше, -- ответил Макс и холодно улыбнулся мне. Он всмотрелся в наши лица, чтобы убедиться в произведенном впечатлении. "Боже ты мой! -- подумал я. _ Это я пьян, или это Макс упился до белой горячки?" Глава 15 Было утро понедельника. Телефон звонил редко, и поступавшие сообщения не вызывали у нас интереса. В зале Толстый Луи и его бармены занимались своим старым добрым делом. Едва мы начали свою обычную игру в греческий рами, как к нам заглянул Мои: -- Там пришла Пегги. Она хочет поговорить с вами, .ребята. Мы были увлечены игрой и никак не отреагировали на его слова, лишь Макс на мгновение оторвал взгляд от своих карт и спросил: -- Пегги? Что за Пегги? Толстый Мои подбоченился и прошелся по комнате, покачивая из стороны в сторону своими объемистыми бедрами. Макс бросил карты на стол и взволнованно заорал: -- Наша Пегги?! Какого черта ты сразу не сказал? Давай ее сюда! Мы знали, что она вот уже много лет является профессионалкой, и я приготовился увидеть потасканную,--преждевременно усохшую, спившуюся и наводящую своим видом на грустные размышления проститутку со стажем. Мне заранее было жаль ее, и с теплым чувством умиления самим собой я подумал о том, с какой щедростью мы ответим на ее просьбу помочь ей деньгами. Я представил, как протягиваю ей пухлую пачку банкнотов и говорю: "На вот, держи, Пег. Этого тебе как раз хватит на заварные пирожные". Однако когда она вошла, я был просто потрясен. Ее появление было столь же эффектно, как выход на сцену Мэй Вест в оперетте "Блистательная Лил". Вся в мехах и бриллиантах, она выглядела так же молодо и привлекательно, как много лет тому назад. Мы галантно встали из-за стола и склонили головы, и она по очереди обняла и поцеловала в щеку каждого из нас. Косой обошел ее кругом, шумно втягивая носом воздух. -- Ох, ну и духи! Какими ты пользуешься, Пегги? "Фултонский рыбный рынок" номер пять? Ты выглядишь классной шлюхой во всех этих штуках. Комментарий вызвал всеобщий смешок. Пегги ответила: -- А ты выглядишь так, будто болен той самой редкой гавайской болезнью. -- Что за болезнь? -- растерялся Косой. Пегти с улыбкой смерила Косого взглядом: -- Избыток энергии. Ты такой игривый, так кривляешься и танцуешь вокруг меня. Тебе просто необходимы хорошие кругосветные скачки, которые может устроить одна классная крошка -- француженка из моего заведения. Макс рассмеялся: -- Соблазняешь новых клиентов. Пег? -- Но вовсе не из-за денег, -- весело ответила она. -- Для вас, ребята, мое заведение бесплатно. Только не забудьте прихватить с собой заварные пирожные. -- Она засмеялась. -- Что случилось? -- спросил Макс. -- Ты ведь не пришла сюда только для того, чтобы повидаться со своими старыми соседями, верно? -- Вообще-то я много раз собиралась проведать вас, мальчики. -- Пегги села в кресло, высвободила плечи из-под мехов и потянулась за налитой рюмкой. -- Но, по правде говоря, Макс, у меня есть работа, которую можете сделать только вы, мальчики. Макс вопросительно поднял брови. Она не поняла и успокаивающе помахала рукой. -- Не беспокойтесь, я хорошо заплачу за ваши хлопоты. -- Пегги, -- с улыбкой сказал я, -- ты щедро и бескорыстно одаривала всех нас в прежние дни, и я думаю, что мы должны ответить тебе тем же. Мы поможем тебе бесплатно. Макс пыхнул сигарой, стряхнул пепел на пол, отвесил вежливый поклон и сказал: -- Да, Башка прав, Пегги. Наши профессиональные навыки всегда к твоим услугам. Я отметил галантное и уважительное поведение Макса Этот урок мы получили от Профессора. Я хорошо запомнил его часто повторяемое высказывание: "Обращайся с девкой, как с дамой, а с дамой -- как с девкой". Макс вел себя как настоящий светский щеголь -- Но брать деньги с дамы? Извини, Пег, мы так не поступаем. Оставь это сутенерам. Пегги открыла свою сумочку и помахала толстой пачкой пятисотенных купюр. -- Брось, Макс. У меня все в порядке. Я не хочу ничего задаром и предпочитаю платить за сделанную работу. Макете задумчивым видом сделал затяжку, выдохнул сигарный дым и достал из кармана пачку свернутых в трубочку банкнотов. Отсчитав десять стодолларовых купюр, он положил их на стол. -- Поскольку ты непременно хочешь заплатить, я тебе предлагаю следующее, Пег. Раз уж ты настаиваешь -- и имей в виду: только потому, что ты настаиваешь, -- мы сделаем так. Добавь к этой тысяче ровно столько же, и мы пожертвуем деньги "на летний благотворительный лагерь, а тебе я обещаю, что мы решим твою проблему, в чем бы она ни заключалась. Хорошо? Пегги просияла. -- Отличная мысль, -- сказала она и положила на тысячу Макса свою. Макс посмотрел на Косого. -- Эй, парень. Ты избираешься добрым самаритянином. -- Косой взял деньги. Когда он уже открыл дверь, чтобы выйти, Макс прокричал ему вслед: -- И принеси обратно чек или письмо с выражением благодарности! Косой остановился и, обернувшись, с обидой посмотрел на Макса. -- Ты что, перестал мне верить после стольких лет? -- Не будь ты таким мнительным. Чек пригодится при уплате налогов, -- ответил Макс. Я не мог понять, что побудило Макса сделать взнос на благотворительные нужды. С чего бы это? Какой странный поворот мыслей подсказал ему эту идею? Никто из нас в свое время не посещал летний лагерь. Мы считали его местом для маменькиных сынков. Нашим местом отдыха была улица. Может, он поступил так потому, что вдруг подумал, что мы лишили себя чего-то в молодости? Наверное, психолог смог бы оценить этот жест в духе Робина Гуда. Как говорят психоаналитики, на все есть саоя причина. Пегги взяла новую рюмку, закурила сигарету и, изящно выпустив дым через ноздри, сказала: -- Ты ведь знаешь, Макс, что у меня есть высоко-классное заведение? -- Да Раз ты так говоришь. Давай ближе к делу, Пег. У тебя какие неприятности? С полицией или с вымогателями? --Ни то ни другое. -- Пегги нахмурилась и покачала головой. -- Понимаешь, полиция волнует меня в последнюю очередь. Вайти служит сейчас капитаном полиции в моем районе, а ты ведь знаешь, он всегда был моим любимчиком. -- Она кокетливо потупилась. Макс, я, а затем и она рассмеялись. Мы все помнили. Простак неприязнено спросил: -- Что, у этого старого урода еще что-то осталось? Пегги ущипнула Простака за щеку. -- Детка, ты бы удивился, если бы узнал. -- Неужели достаточно, чтобы удовлетворить тебя? -- спросил Простак. Пегги игриво повяла плечами: -- Ты же знаешь, что мне всегда мало, чтобы быть полностью удовлетворенной. -- Значит, с полицией все в порядке. Что тогда тебя беспокоит, Пег? -- спросил я. -- Что меня беспокоит?-- -- повторила она, и ее глаза зло сверкнули. Как бы подчеркивая каждое слово постукиванием указательного пальца по столу, она рассказала: -- Весь последний месяц еженедельно, в самый доходный из дней, в пятницу, какой-то сукин сын, который берется неизвестно откуда и непонятно как, выстраивает моих клиентов и девочек у стены и обирает до нитки. И это чертовски неприятно. Мы расхохотались. -- Какого черта, Пег. Парню надо есть, -- сказал я. -- Сам живи и другим давай. -- Вам, мальчики, хорошо хохмить, но мне не до шуток. Ладно бы, если бы такое случилось всего раз. Но три недели подряд -- это уже слишком. И вдобавок очень уж однообразно. Одно и то же каждую чертову пятницу. Это наносит вред моему делу и вдобавок отпугивает клиентов. Девочки так нервничают, что не могут сосредоточиться на том, чем занимаются. -- Это, конечно же, главная причина, -- ровным голосом произнес я. -- Значит, клиенты -- это вдобавок к твоему делу, -- с улыбкой сказал Макс. Пегги с безнадежным видом махнула руками: -- Ладно, мальчики, смейтесь. Вот и все неприятности. Макс, Башка, вы поможете мне разобраться с этим парнем? -- Да, думаю, что мы сможем поправить положение так что не переживай, Пегги, -- ответил я. -- Этот сукин сын знает, что я не могу заявить на него в полицию, и я не желаю замешивать сюда Вайти. Как легко обидеть беззащитную даму, -- грустно произнесла Пегги. -- Не печалься, Пег, -- сказал Простак, касаясь рукой ее белокурых волос. -- После того как мы с ним побеседуем, он поймет, что куда безопасней и полезнее для здоровья заниматься ограблением банков, чем вламываться в твое заведение. Обняв Простака за талию одной рукой, Пегги обольстительно улыбнулась, глядя ему в глаза. -- Только представь себе, Простак, каково приходилось моим клиентам. В самый разгар тет-а-тет с прелестной девочкой вдруг раздается: "Всем стоять! Это налет!" Возмутительно, верно? Что бы ты почувствовал на их месте? -- Если бы тет-а-тет был с тобой, то я просто не обратил бы на это внимания, -- со смехом ответил Простак. Пегги притянула Простака к себе и влюбленно улыбнулась ему. -- Обожаю таких добросовестных работников. Макс оставался серьезным. -- Пегги, как выглядит этот тип? -- спросил он. Пегги встала, автоматическим движением одернула подол и выразительно качнула бедрами. -- Не знаю. Вроде бы высокий парень, такой же комплекции, как Простак. Она призывно улыбнулась Простаку, и тот в ответ расплылся в улыбке до ушей. Я подумал, что сегодня вечером ему суждено стать избранником Пегги. Макс достал авторучку. -- Скажи мне адрес твоего заведения. Пегги сказала. Оно находилось в верхнем Ист-Сайде недалеко от Парк-авеню. С задумчивым видом Макс рассеянно постучал ручкой по столу и спросил: -- Скажи-ка, Пег, как этот урод попадает в твое заведение? Вы ведь не открываете дверь, если видите что пришел не ваш клиент, верно? -- Это-то и непонятно, Макс. Конечно, дверь всегда заперта. Но как раз, когда у моих клиентов наступает самый разгар веселья, неизвестно откуда вдруг появляется этот ублюдок. Макс почесал затылок. -- Ладно, какая, к черту, разница. Не переживай, Пег. Нам, наверное, придется провести в твоем заведении какое-то время. Лицо Простака разрумянилось от предвкушения. -- Мы решим тебе эту загадку, Пег, -- сказал я. Вернулся Косой и вручил Максу конверт. Макс извлек из конверта листок бумаги и прочитал его вслух. Это было благодарственное письмо за пожертвование. -- Я ощущаю себя бойскаутом, совершившим хороший поступок, -- сказал Макс, помахал листком и добавил: -- Так что, Пегги, обещаю тебе полное удовлетворение. -- Вообще-то это мой девиз, -- ответила Пегги. -- Ну ладно, у меня есть еще кое-какие дела. -- Призывно глядя на Простака, она выпила еще одну рюмку и сказала: -- Ладно, пожалуй, мне пора. Простак, может быть, ты подвезешь меня на машине? Я давно понял, что Пегги выбрала Простака на этот вечер, но для него приглашение оказалось приятной неожиданностью. Лицо Простака осветилось такой же радостью, как когда-то давно, в детстве, когда мы впервые в своей жизни забрались в кондитерскую и любовались оказавшимися в нашем полном распоряжении подносами с конфетами и пирожными. -- Я подвезу тебя, куда тебе надо, потом оттуда, а потом еще куда-нибудь, где интересней, Пег, -- сказал он, придвигаясь к ней. -- Полное удовлетворение -- это и мой девиз. С застенчивым видом школьницы она промурлыкала: -- Свеженький мальчик. -- Мы будем в твоем заведении утром в пятницу, -- пообещал им вдогонку Макс, когда они, держась за руки, выходили из комнаты. На следующий день Простак появился только после обеда. Макс окинул его внимательным взглядом и улыбнулся: -- Ты выглядишь мягким, как соленая селедка. Молча упав в кресло, Простак жестом попросил чего-нибудь выпить. Покончив с содержимым рюмки одним глотком, он хриплым шепотом сообщил: -- Мадам лучше любой девочки из своего заведения. Я так и не понял, каким образом он смог прийти к такому заключению. Я был совершенно уверен, что у него не было никакой возможности сравнить, поскольку ни у одного нормального мужчины не хватило бы в течение ночи сил на большее, чем управиться с Пегги. Простак забрался в угол, растянулся на двух стульях и уже через несколько минут спал непробудным сном. Мы весело обсудили состояние, в котором он вернулся, и сели играть в покер. Все было спокойно, и мы провели за игрой вторую половину дня. Вечером мы выполняли для Общества свою дежурную работу: сопровождали фургон с грузом виски от места разгрузки судна на Лонг-Айленде до конечного пункта назначения в Нью-Джерси. В пятницу, рано утром, мы уже были в заведении Пегги. Оно было оборудовано лучше среднего публичного дома и размещалось в шикарном двухэтажном особняке. Из двенадцати комнат особняка десять были с размахом меблированы под спальни. Когда мы прибыли, в доме находилась только Пегги. Для девочек было еще слишком рано. Пегги сообщила нам, что на нее работают десять девочек. Из ее рассказа следовало, что все они ведут напряженную трудовую жизнь. Посещение заведения обходилось клиентам в десятку, обслуживание на дому стоило тридцать долларов. Деньги между ней и девочками делились обычным образом -- пятьдесят на пятьдесят, -- но она была щедрее большинства хозяек подобных заведений, поскольку разрешала девочкам оставлять полученные чаевые. Макс быстро прикинул: -- С учетом доходов от торговли выпивкой и от раскрутки надравшихся клиентов у Пегги должно получаться около пяти тысяч в неделю. Неплохо для маленькой деловой женщины, особенно если учесть, что начинала она с благотворительности на Деланси-стрит. -- Это гораздо больше, чем получает президент Соединенных Штатов, -- отметил я. -- У нас свобода предпринимательства. У всех равные возможности, -- сказал Макс. -- Возможно, и стране, и Гуверу* было бы лучше, если бы он вместо страны управлял публичным домом. -- В этом что-то есть, Макс, -- согласился я. -- Тогда вместо своего девиза "Курица на каждом столе" он мог бы провозгласить другой: "Курочку в каждую постель". -- Интересно, что бы выбрал народ? -- со смехом произнес Макс. Ознакомившись с планировкой особняка и набросав его план, мы вернулись к Пегги. Макс показал комнату и сказал: -- Мы будем здесь. Эта комната ближе всего к центру дома. Никто не должен знать про нас. Никто, включая твоих девочек. Понятно, Пегги? -- Как скажешь, Макс. Может быть, принести вам бутылку виски? Макс кивнул: -- Отличная мысль. Пег. Пегги быстро вернулась с бутылкой и рюмками. Поставив все это на тумбочку, она произнесла: -- Если вы поймаете этого парня, то прощу вас, мальчики, постарайтесь обойтись без шума, ладно? И без стрельбы, хорошо? Макс пожал плечами: -- Мы постараемся сильно не шуметь, но ведь у парня есть пушка, так? Пегги кивнула. -- Но все-таки постарайтесь не поднимать переполоха. Соседи считают, что здесь частная школа танцев. -- Единственная разница заключается в том, что в частных школах танцев этим занимаются в одежде и стоя, а ты обеспечиваешь всех кроватями, ага, Пег? -- сказал я. Она заговорщицки подмигнула мне и вышла из комнаты. Макс послал Косого в закусочную Катца. -- Привезешь двадцать пять сандвичей с разной начинкой. А на обратном пути остановись возле магазина скобяных изделий и купи большой коловорот и перку к нему. Имей в виду, это очень важно. -- Коловорот и перку? -- удивленно переспросил Косой. * Гувер Герберт Кларк -- президент США в 1929-1933 гг 138 Я посмотрел на Макса, стараясь сообразить, на кой черт ему сдался коловорот. Затем меня осенило, и я широко улыбнулся: -- Ребята, у нас. здесь будет пип-шоу! Макс в очередной раз вызвал у меня восхищение. Он, как всегда, подумал обо всем. Когда Косой вернулся, Макс взял коловорот и, встав на стул, просверлил дыры в две соседние спальни. Дверь нашей комнаты выходила прямо в холл, щедро уставленный причудливыми креслами и журнальными столиками, на которых были разложены порнографические картинки и буклеты, описывающие французские изыски в сфере увеселений. Поскольку мы расположились на втором этаже, Макс сгонял Косого вниз посмотреть, что за комната под нами. Косой сообщил, что там спальня, и Макс просверлил дыру в полу, а затем сделал дыру в двери. Так что у нас получилось четыре наблюдательных поста. Вошедшая Пегги застукала Макса за работой. Вначале она немного разозлилась за порчу стен, но потом рассмеялась: -- Вы подали мне хорошую мысль! Я буду сдавать эти дыры на ночь за десять долларов. -- Чтобы удвоить выручку, да, Пег? -- игриво поинтересовался Макс. Начал звонить телефон. Звонки раздавались довольно часто, и Пегги плотно занялась работой, записывая вызовы на вечерние часы. Она жестом подозвала меня к себе и усадила рядом, чтобы я мог послушать разговоры. Она гордилась, что ее девочек заказывают хорошо известные люди. Некоторые из имен удивили и впечатлили даже такого парня, как я. Многие действительно находились на слуху. Среди них были и известный судья, и литературный критик из "Ивнинг Уорлд", и очень крупный промышленник, и весьма солидный банкир, который хотел сразу десять девочек на деловую вечеринку, и знаменитая спортсменка с лесбийскими наклонностями. Изредка звонили заурядные горожане, подуставшие от одиночества повседневной жизни. Мне достаточно быстро надоело такое времяпрепровождение, и я присоединился к ребятам, играющим в покер в нашей комнате. Около двух часов дня прозвенел дверной звонок. Я подошел к отверстию в двери. Через некоторое время появилась Пегги в сопровождении двух девочек. Они были симпатичными, скромно одетыми и совсем не походили на своих уличных коллег. Они сняли плащи, и Пегги вручила каждой по большому банному полотенцу, после чего похлопала их по пухлым попкам и погнала в душевую. Вскоре девочки вышли из душевой, закутанные в полотенца. Я сообщил остальным, что происходит, и они, побросав карты, потребовали своей очереди у отверстия в двери. Макс посмотрел на наши лица и, с улыбкой прижав палец к губам, тихонько прошептал: -- Ребята, смотрите не перевозбудитесь! Косой и Простак схватили стулья и прильнули к отверстиям в стенах комнаты. Девочки разошлись по спальням в дальнем конце холла, и мы с Максом тихонько повеселились над раздосадованными Простаком и Косым. Потом вновь> сели за карты, но никто не мог сосредоточиться на игре. Вскоре вновь прозвенел дверной звонок. Девочки приходили друг за другом, по одной и парами, смеясь и болтая. В уличной одежде они походили на продавщиц из какого-нибудь очень фешенебельного магазина. Они были свежими и симпатичными и обладали фигурками, вполне приличными для того, чтобы их владелицы могли стоять в первом ряду хора из мюзикла на Бродвее. Все они проходили одну и ту же процедуру. Пег вручала каждой по большому полотенцу, и они уходили в душевую, после которой Пегги рассылала их по разным комнатам. Мы с Максом немного побеседовали о них. -- Глупые девки, -- сказал он. -- Да, -- согласился я. -- Если бы только они смогли знать, что с ними станет года через два. Одна из девушек выглядела очень молоденькой. Ей никак не могло быть больше восемнадцати. -- Только что с какой-нибудь фермы из Пенсильвании, -- заметил Макс.-- Да, пара лет такой жизни, и эта малышка будет выглядеть и чувствовать себя пятидесятилетней. Такие выносливые, как Пегги, -- очень большая редкость. Удивительно, насколько быстро они спиваются или становятся наркоманками. -- А как еще можно вынести такое количество мужиков? Их жизнь слишком сурова. Быстро станешь физическим и моральным уродом. -- Эй, Башка, -- ответил Макс. -- Если я увижу еще одну такую, то точно стану физическим и морально ным уродом от мысли, что за ней можно только наблюдать. -- Только не умри от чувства безысходности, ладно, Макс? Мы вместе тихо засмеялись. Чтобы производить меньше шума, мы сняли ботинки и остались в носках. Косой и Простак прилипли к своим отверстиям. Макс лег на пол и пристроился к дыре над спальней под нами. Мне достался самый неинтересный участок наблюдения -- пустой холл. По тому, как ребята льнули к стенам, и по комментариям, которыми они взволнованным шепотом обменивались, я понял, что происходит что-то очень интересное. В конце концов Косой настолько расшумелся, что Макс завязал ему рот носовым платком и пообещал отлучить от отверстия. Косой немного успокоился. В холле ничего не происходило, поэтому я подошел к Косому, отпихнул его в сторону и встал на его место. Увиденное меня удивило, и я с недоумением посмотрел на Косого. Он что-то неразборчиво прошептал через свой кляп. Я вновь заглянул в отверстие. Да, она сидела на стуле, полируя ногти, но была полностью одета. Я передвинулся к Простаку и взглянул в его дыру. -- Какого черта? -- вырвалось у меня. -- На что тут смотреть? Она совершенно одета и сидит, читает журнал. -- Тебе надо было посмотреть чуть раньше, пока она не оделась, -- прошептал Простак -- Ей-Богу, есть на что! Я опустился на колени рядом с Максом. Девчонка на первом этаже тоже была одета. 'Макс шепотом сообщил: -- Ты. немного опоздал. Башка. На это стоило посмотреть. На картинках бывают и лучше, но она тоже что надо. -- И он послал полу воздушный поцелуй. -- Да, -- произнес я, -- Пегги разбирается в мужской психологии. Она знает, что клиент ловит кайф, глядя на медленно раздевающуюся женщину. Около четырех появился первый клиент. Он походил на коммивояжера, решившего развлечься между посещениями покупателей Пегги приняла его чемоданчик, потрепала по щеке и начала показывать ему альбом, где в обнаженном виде были представлены все ее девочки. Коммивояжер не спеша, с видом знатока, разглядывал фотографии, а Пегги сопровождала показ хвалебными комментариями, посвященными различным частям тела своих подопечных. Наконец он сделал свой выбор, и Пегги отвела его к избраннице, которая располагалась в дальней комнате. На обратном пути Пегги постучала в нашу дверь, просунула голову и прошептала: --Еще слишком рано для этого урода. Он обычно появляется в самый разгар, когда здесь полно клиентов. Может быть, вы хотите пока развлечься с парочкой симпатичных девочек? Макс с явным сожалением отказался: -- Мы здесь исключительно по делу, так что как-нибудь в другой раз, Пег. -- Какое тут, к черту, может быть дело... -- возмущенно пробормотал Косой. Часов с шести посетители пошли сплошным потоком. Среди них можно было найти кого угодно. Здесь были смущающиеся мальчишки из колледжей, продавцы и бизнесмены среднего возраста с глупыми улыбками и виноватым видом. Были и нахальные, самоуверенные чи-. новники, быстро и без заминок идущие к своей цели. Все комнаты были заняты, и мужчины расселись по всему холлу, беззаботно читая, куря, обсуждая бейсбольные матчи, как будто ждали своей очереди к парикмахеру. Наблюдая через отверстие за поведением этих мужчин, я пытался угадать, почему они пришли к Пегги. Здесь было что-то такое, чего я никак не мог понять. Не мог понять этого расчетливого, делового поведения мужчин, пришедших на свидание в подобное место. Я рассмеялся над собой: а как насчет меня и той хористки? Интересно, какое семейное положение у этих мужчин? Большинство, похоже, женаты. Что их привело сюда? Отъезд жен? Больные-жены? Жены, полностью лишенные какого-либо влечения? Или поиски разнообразия и экзотических приключений? Поиски чего-то такого, чего они стыдятся с женами или чего жены не дозволяют? На мой взгляд, они выглядели самыми обычными мужиками с заурядными желаниями. "Какого черта, все просто, -- подумал я. -- Мужики всего лишь часть животного мира". Да, если подумать, то самцам обычно требуется большее разнообразие, чем самкам того же вида. Быку нужно стадо коров, петуху -- полный курятник кур. Мужику нужен гарем, чтобы удовлетворить его полностью. Я тихонько усмехнулся. А разве я не болтаюсь по Бродвею почти каждый вечер в поисках чего-нибудь нового? Разве у меня нет собственного гарема? Гарема из миллиона женщин, всегда ждущих меня на Бродвее? У какого-то авторитета я прочитал, что мужчины, не имеющие моральных и эстетических предубеждений против связей с проститутками, реже фигурируют в бракоразводных процессах. Да, это вполне логично. Таким мужчинам легче избежать эмоциональной привязанности к единственной женщина, эмоционально они моногамны, физиологически -- промискуитетны. Я такой же. Все мои чувства направлены на девку, с которой я даже ни разу не встречался, на которую я гляжу только со стороны. Чем, к черту, Долорес все-таки так меня привлекает? Или я извращенец, и мне нравится такая форма любви? С любой другой девкой я ложусь в постель и после сразу ее забываю. К черту их всех. Можно быть и повоздержанней. И я вновь посмеялся над собой. Мне стало интересно, чем заняты остальные, и я оторвался от своего глазка. Они вовсю развлекались. Простак и Косой беззвучно заходились в приступах хохота, рискуя свалиться со стульев. Даже обычно выдержанный Макс катался по полу, уткнувшись лицом в подушку. Я пристроился к Максу так, чтобы мы оба могли видеть происходящее под нами. Клиент только начал одеваться. "Когда он повернулся спиной к девчонке, та тихо открыла окно и жестом посигналила кому-то снаружи. Макс напрягся и пихнул меня рукой. Мы увидели, как в окне появилась вначале нога, а затем и весь человек. Это был здоровенный парень с пистолетом в руке. Он беззвучно приблизился к одевающемуся клиенту и ударил его рукояткой пистолета по голове. Затем налетчик стал обшаривать карманы лежащей без сознания жертвы, а девчонка начала торопливо одеваться. Глава 16 Макс тихонько прищелкнул пальцами: -- Вот он! Он метнулся к дверям, я бросился за ним, Косой и Простак спрыгнули со стульев и устремились вслед за мной. Мы выскочили в холл, шлепая ногами в носках и доставая на ходу револьверы. Испуганные клиенты растерянно провожали нас взглядами. Когда мы спустились вниз, парень еще не вышел из комнаты, и дверь в нее была закрыта. Макс жестом велел нам встать по обе стороны от двери, а сам сорвал портьеру с окна в коридоре и держал ее наготове. Всего через несколько секунд дверь начала осторожно открываться. Здоровенный парень шагнул в коридор, и в тот же миг Макс кинулся к нему и набросил портьеру ему на голову. Косой прыгнул парню под ноги и обхватил его за колени. Мы с Простаком сдавили его с двух сторон, а Макс выпустил портьеру и прямо через нее оглушил парня мощным ударом по голове. Парень выронил пистолет, мы связали его шнуром от портьеры, потом портьерой и замотали в ковровую дорожку. Пегги прошлась по дому, успокаивая девочек и клиентов и уговаривая их продолжить прерванные занятия. Макс попробовал выяснить что-нибудь у девчонки, которая была в сговоре с парнем. Она всхлипывала и умоляюще глядела на Макса. -- Я не хотела. Пожалуйста, не рассказывайте Пегги. Он меня заставлял. Я его почти совсем не знаю. И он заставлял меня отдавать ему все деньги. -- Ладно, малышка, забудь об этом, -- сказал Макс. -- Значит, он к тому же еще и вшивый сутенер, так? Она кивнула. -- Я потерял всяческое уважение к этому уроду,. -- произнес Макс. -- Я считал, что он честный налетчик. Мы с Простаком подняли парня и потащили его на улицу. Вслед нам раздался громкий шепот Пегги: -- Спасибо, мальчики. Обязательно заходите в гости! Мы забросили нашу добычу в "кадиллак". -- Куда едем, Макс? -- спросил Косой. -- Отвезем его в похоронное бюро. Я хочу перепугать его до смерти, прежде чем мы устроим ему проработку. Мы прошли в бюро через черный ход, прямо на склад, где хранились гробы. -- Проваливай, -- сказал Макс ночному сторожу Изе, и тот сразу слинял. Он знал ровно столько, сколько было необходимо, чтобы не отвечать вопросами на краткие распоряжения Макса. Мы размотали парня и развязали его. Он все еще не пришел в себя, но даже в бессознательном состоянии его 144 х лицо было искажено гримасой ужаса. Макс пристально посмотрел на него. -- Здоровый ублюдок, верно? Этот вшивый сутенер, похоже, здорово перепугался. Погодите, я его еще испугаю по-настоящему. Макс махнул мне рукой. Я взял парня за ноги, Макс ухватил за руки, и мы забросили его в дешевый сосновый гроб и закрыли крышкой. Макс засмеялся: -- Для начала пусть придет в себя в этом ящике. Сняв плащ и вытащив из угла роскошный, обитый плюшем гроб, Макс сказал: -- Кстати, я тоже могу немного отдохнуть, пока этот урод набирается сил. И он растянулся в гробу. -- Прекрасно смотришься, Макс, -- заметил Косой. -- Спасибо, -- ответил Макс. -- Вам, кстати, тоже никто не мешает. -- И он указал рукой в сторону груды гробов. Мы расставили гробы полукругом вокруг соснового гроба с парнем и улеглись в них. Рассеянный свет неярких ламп действовал успокаивающе. Похоже, прошло достаточно много времени. Кто-то, кажется, Косой, начал похрапывать. Мои мысли вернулись к заведению Пегги, и перед глазами возникла рыжая девочка, которую я там увидел. Я представлял, как она плавно приближается все ближе .и ближе ко мне, и одновременно погружался в дремотное состояние, похожее на то, которое возникало при курении опиума. 'Затем я услышал странный, сдавленный стон и сел. И все мы сели в своих гробах. Из гроба, стоящего в центре комнаты, доносились приглушенные стоны и рыдания. Мы сидели в тусклом электрическом свете и молча смотрели на гроб. Парень пытался открыть крышку. Мы слышали, как он стучал в нее руками. Наконец защелки не выдержали и крышка с треском отскочила. Из гроба высунулась голова. Мне часто приходилось видеть испуганных людей; но этот парень был не просто испуган, он был охвачен ужасом. Его глаза были выпучены так, что казалось, еще маленько, и они навсегда расстанутся со своим хозяином.--Он уставился на нас, сидящих в своих гробах. Мы безмолвно взирали на него. Задыхаясь от ужаса, он хрипло прошептал: -- Вы кто? Где я? Я умер? Мы не шевелились и молча таращились на него. Его начала колотить дрожь. Он добрых пять минут молча смотрел на Макса, а затем, указав на него рукой, выдавил из себя: -- Я узнал тебя. Я о тебе слышал. Ты Большой Макс, гробовщик, который хоронит людей живьем. Его рука безвольно упала, губы продолжали шевелиться, но из горла, которое перехватило от ужаса, не вырывалось ни звука. "Ну и урод, -- подумал я. -- Где он- наслушался таких бредней?" Макс медленно поднялся, приблизился к парню и зловещим голосом, медленно, по слогам выговаривая каждое слово, произнес: -- Верно, я хороню людей живьем. -- Он пристально посмотрел парню в глава и добавил: -- Я заколочу крышку твоего гроба, затем опущу его на дно могилы. Он замолчал. Тяжелая тишина повисла в похоронном бюро, и я представил себе полуночное кладбище. Мне стало не по себе. Я мог бы поклясться, что ужас наполнил парня так, что перестал вмещаться в нем и начал передаваться нам. Замогильным голосом Макс продолжил свою речь: -- Я буду опускать тебя в могилу медленно, очень медленно. Когда ты окажешься на дне, мы закидаем могилу грязью... Парень в оцепенении таращился на Макса. -- Ты будешь лежать глубоко под землей. Черви начнут заползать внутрь. Скоро ты почувствуешь, что тебе трудно дышать. Ты начнешь задыхаться. Я уже собрался вылезти из своего ящика и произнести комплимент актерскому таланту Макса, когда увидел, что парня колотит крупная дрожь. Его голова откинулась назад, с губ сорвался хриплый булькающий звук, а глаза закатились словно в припадке. Его лицо побелело как мел, и он с глухим стуком упал на дно гроба. Макс засмеялся: -- Эй, а я действительно неплохой актер, верно? Ну ладно, когда он очухается, дайте ему десять долларов и вышвырните прочь. Надеюсь, он хорошо усвоил урок. Мы подождали несколько минут, затем Косой подошел к гробу и начал трясти парня. -- Ну-ка, ты, чертов ублюдок, давай поднимайся. -- Вскоре Косой поднял голову и сообщил: -- Этот урод выглядит так, будто задохнулся. Макс показал на пожарное ведро у стены, и Косой вылил воду парню в --лицо. Простак нагнулся и с ворчанием тряхнул его несколько раз: -- Ну ты, давай поднимайся. Макс подошел к гробу, подержал руку на левой стороне груди парня и сказал: -- Похоже, ублюдок загнулся. Башка, иди-ка сюда, проверь, ладно? Я нагнулся, оттянул его веки, пощупал пульс и объявил: -- Он действительно мертв. -- Черт его возьми, -- зло пробормотал Макс. -- Теперь придется возиться с похоронами. -- Эй, Макс, тебе больше не надо таскать с собой пушку, -- сказал Косой. -- Ты можешь пугать людей до смерти. Макс с раздражением посмотрел на Косого: -- Если бы я обладал таким даром, то я, пожалуй, когда-нибудь испытал бы его на тебе. Посмотри, что у него в карманах. Узнаем, кто он такой, просто от нечего делать. Косой обшарил карманы и извлек из них какие-то ключи, перочинный нож и бумажник. В бумажнике было около пятидесяти долларов мелкими купюрами. Там же находились водительские права с фотографией, выданные на имя Эндрю Мура. В боковом отделении бумажника лежала свадебная фотография. Женихом был Мур, а невестой -- та самая девка, которая запустила его в заведение Пегги. -- Симпатичный парень, -- произнес Макс, глядя на фотографию. -- Они были очень интересной семейной парой. Он достал какие-то бумаги из внутреннего отделения. Сложенная вырезка из газеты выпала на пол, когда Макс начал изучать находившуюся в бумажнике профсоюзную книжку. -- Хотите знать? Этот парень был проходчиком. Членом профсоюза, своевременно делающим членские взносы. Как грустно. Интересно, что их довело до такой совместной жизни и почему он так часто устраивал налеты на Пегги? -- Может быть, им нравилась атмосфера публичного дома? -- предположил Простак. Косой хихикнул. Макс наклонился и, подняв газетную вырезку, пробежал ее глазами. -- Эй, Башка, это объясняет, почему парень так легко испугался. Он прочитал заметку вслух. Речь шла о завале, случившемся полгода назад в каком-то туннеле. Один человек оставался под землей в течение двух дней. Его посчитали погибшим. На второй день его все-таки откопали, и он действительно был скорее мертв, чем жив. Пострадавшего звали Эндрю Мур. Макс обратился к парню в гробу: -- Очень жаль, малыш, ты перенес тяжелое испытание. -- Затем он повернулся ко мне: -- У него, должно быть, развилась... как ее называют? -- Он нетерпеливо защелкал пальцами. -- Ты о чем, Макс? О какой-нибудь болезни? -- спросил я. -- Да, но не в теле, а в голове. Ну, понимаешь, что-то вроде того, когда порой боишься оставаться в закрытом помещении. -- А, -- сказал я. -- Да, я понял, о чем ты. Это фобия -- клаустрофобия. Только у этого парня был не просто страх, он умер, испугавшись, что окажется замурованным со всех сторон. Макс потер подбородок и прошелся по складу. -- А вдруг у парня есть родители или братья-сестры, кроме этой его жены из публичного дома? Будет паршиво, если мы похороним его под чужим именем, а его родители или кто-нибудь еще проведут остаток жизни в поисках. -- А что мы еще можем поделать, Макс? Мы не можем оставить его здесь На завтра назначена пара похорон, и здесь будет много народу, -- сказал я. Макс почесал в затылке: -- Да, ты прав. Башка. Ладно, я думаю, что мы его где-нибудь оставим. Пусть его найдет кто-нибудь другой Тогда его похоронят под собственным именем. -- И где мы оставим мистера Мура, Макс? Мы посмотрели друг на друга, и Макс пожал плечами -- Впрочем, это не имеет значения, -- продолжал я -- Особенно для мистера Мура Мы можем выбросить его в любой подворотне -- А если кто-нибудь нас за этим застукает? -- спросил Косой. -- Ну, не знаю, как там с точки зрения закона... Впрочем, думаю, что должен быть закон, карающий за разбрасывание покойников. -- Убийство при отягчающих, -- уверенно произнес Простак. -- Но не в случае с мистером Муром. Они убедятся, что он умер своей смертью. Макс улыбнулся: -- Да, ты прав, Башка. Даже если кто-нибудь увидит, как мы выбросим мистера Мура, вскрытие покажет, что он умер естественным путем. Макс засунул бумажник в карман мистера Мура. -- Ладно, Косой, подай "кадиллак" к дверям. Косой вышел. Мы достали тело из гроба и завернули его в портьеру. В дверях появилась голова Косого. -- Машина подана. Макс без видимых усилий забросил тело на левое плечо. -- Помочь?. -- спросил я. -- Ха! Разве он что-нибудь весит? Каких-нибудь паршивых девяносто килограммов. Посмотрите, чисто ли на берегу. Косой выглянул на улицу и поднял руку, показывая, чтобы мы подождали. Макс стоял в центре комнаты и покрывался потом прямо на глазах. -- В чем там дело? Этот парень становится тяжелее с каждой минутой. -- Дружок с подружкой гуляли мимо. Все, Макс, пошли. -- Косой махнул рукой. Хрипло пыхтя, Макс быстро двинулся к выходу. Мистер Мур почти совсем съехал с его плеча. Когда Макс проходил мимо, я расслышал, как вместе с выдохом у него вырвалось ругательство: -- Ты, вшивый ублюдок! Едва мы свернули за угол, как на улицу обрушился ливень. Он был такой плотный, что казалось, будто кто-то поливает город из гигантского пожарного шланга. Макс капризно заявил: -- Что за черт! Мы не можем оставить мистера Мура на улице в такую погоду. Да, зато мы его на некоторое время можем припарковать у Толстого Мои. Мы подъехали к задней двери салуна и внесли мистера Мура в нашу комнату. -- Засуньте его в стенной шкаф, -- сказал Макс. -- Может быть, попозже я придумаю, куда его деть. Может быть, куда-нибудь туда, где ему будет по-настоящему хорошо. Мы осторожно уложили мистера Мура в шкаф и накрыли его набивным матом. Косой подошел к дверям, ведущим в зал, и крикнул Мои, что мы пришли. Мы сели за карты. Мои принес поднос с виски. -- Что-нибудь срочное? -- спросил у него Макс. -- Что-нибудь вообще? -- Да. Звонили из главного офиса. Сказали, чтобы ты им позвонил. И еще тебя ждут Химмельфарбы. Они пристают ко мне, чтобы я впустил их и снова дал с тобой поговорить. Они тут уже несколько часов, говорят, что у них есть деньги и они хотят их вложить. -- Дешевые пуговичники. Так и хотят заняться рэкетом, чтобы зарабатывать легкие деньги, -- неприязненно произнес Макс. -- К черту их, подсыпь им в коктейли слабительного и вышвырни вон. Хотя нет. Постой, Мои. Может быть, я их проучу. Вели им подождать. Он прошел к телефону и связался с офисом. Косой начал передразнивать Макса: "Да... да... да..." Макс показал ему кулак и продолжил: "Да... да... да..." Заключительное "да" -- и он положил трубку. Вернувшись к столу, он взял свои карты. Мы с любопытством смотрели на него. -- Вы все подробно узнаете из последних газет, -- равнодушно произнес Макс. -- И о чем это? -- спросил Косой. -- О чем это мы узнаем из последних газет? Макс улыбнулся: -- Этого малыша, Винсента Колла, взяли в оборот. -- Кто получил приз Датчанина в пятьдесят тысяч? -- поинтересовался я. -- Коротышка. -- Его оставшейся жизни не хватит на то, чтобы он успел порадоваться, -- заметил Косой. -- Крутой оборот, да? Как все произошло, Макс? -- спросил я. -- На Двадцать третьей улице, в телефонной будке. -- Чем работал Коротышка? -- спросил Простак, проявляя профессиональный интерес. Макс хохотнул: -- Вы же знаете Коротышку. Он предпочел обойтись с этим малым, Коллом, без всякого риска. Не оставил ему ни одного шанса. Он просто подошел и почти перерезал этого малого автоматной очередью. Коротышка будет теперь так же знаменит, как таракан в китайской кухне. -- И так же мертв, -- добавил я. -- А что, этот Коротышка хорош в обращении с "томми"*? -- спросил Косой. Макс небрежно ответил: -- Да, но полагаю, что любой другой будет не хуже. Все, что надо делать, -- это покрепче за него держаться и давить на курок. Мы продолжали играть в карты. Время от времени в комнату заходил Мои с очередным подносом виски и каждый раз напоминал о Химмельфарбах. Макс давал один и тот же ответ: -- Пусть пока ждут. Мы заняты. -- В конце концов он обратился ко мне: -- Я пытаюсь что-нибудь придумать. Что-нибудь такое, чтобы наколоть их. Мне хочется хорошенько проучить этих жадных болванов. -- Как насчет того, чтобы продать им Бруклинский мост? -- спросил Косой. -- Мы можем предложить им лучшее вложение капитала, -- сказал я. -- Что именно? -- спросил Макс. -- Одну из машин Профессора для производства денег. -- Да, в этом что-то есть, Башка, -- согласился Макс. Немного погодя он швырнул карты на стол. -- К черту карты! Косой, сыграй нам. Сыграй про последнюю поездку Бенни. Косой выколотил гармонику о ладонь и заиграл печальную мелодию. Отодвинувшись вместе с креслом к стене, Макс с мечтательным видом курил свою огромную сигару. Я не мог понять, чего он хочет. Почему он просто не отошлет этих чертовых братьев Химмельфарбов? Он мог сказать Мои, что не хочет их видеть. Он мог сказать им самим, чтобы они свалили раз и навсегда. Я вспомнил, как они впервые пришли к нам около года назад. Тогда они только приехали из Германии с кучей денег и * Tommy-gun (англ ) -- пистолет-пулемет 151 сразу же начали пускаться в разные авантюры. Им везло, и, похоже, они правильно распорядились деньгами. Сейчас они управляли фабрикой на Гранд-стрит. Впрочем, их всегда тяготили проблемы с рабочими. Они полагали, что в Америке, в отличие от Германии, рабочие слишком независимы. Я вспомнил их высказывания в тот раз, когда они впервые встретились с нами. Они походили на группу клоунов. "У нас много денег; мы хотим заняться рэкетом. В Германии мы слышали: чтобы хорошо зарабатывать в Америке, надо быть рэкетиром". С тех пор они домогались нас в среднем один раз в. неделю и порядком нам надоели. Какого черта Макс не отошьет их от нашего заведения? Впрочем, я полагаю, он знает, что делает. Косой без устали играл траурное посвящение Бенни. Музыка проняла даже Простака, он стал ерзать и показывать мне рукой на шкаф. Я пожал плечами. Тогда он сказал: -- Эй, Макс, как быть с мистером Муром? Может быть, дождь уже кончился? Косой вышел проверить, какая на улице погода. Вернувшись, он доложил: -- Льет еще сильнее, чем раньше. Мы ждали, когда кончится "дождь. Братья Химмель-фарбы ждали в баре, когда смогут увидеть нас. Мы ждали и ждали, а дождь все шел, и Химмельфарбы все не уходили. Наконец Макс вызвал Мои: -- Передай этим трем братцам, что я имею для них деловое предложение. Пусть приходят, завтра утром к десяти тридцати. Мы оставили мистера Мура почивать в стенном шкафу и разошлись по домам. Я поймал такси и доехал до отеля. Направляясь через холл к лифту, я встретил детектива отеля Свини. -- Ну, как тебе та крошка? -- спросил он. -- Очень славная малышка, -- ответил я и сунул ему двадцатидолларовую купюру. -- Спасибо, малыш, -- поблагодарил он. -- В любое время, когда начнешь мечтать об одной из этих мил,ашек, дай мне знать. -- Как правило, я предпочитаю обходиться сам. Охотничий азарт, сам понимаешь. Он хохотнул. Дверь лифта открылась, и я поехал в свой номер. Набросав несколько заметок и записав кое-какие диалоги для своей книги, я вытащил из шкафа потрепанную книжку Стефана Крейна "Мужчины, женщины и корабли" и улегся в кровать. Глава 17 На следующее утро я появился у Толстого Мои немного позже обычного. Ребята уже вовсю резались в покер. Я открыл дверцы стенного шкафа и заглянул внутрь. Мистер Мур был на прежнем месте. -- Ты, небось, думал, что он уйдет своим ходом? -- с улыбкой сказал Макс. -- Нет, Башка просто хотел сказать "доброе утро" мистеру Муру, -- съехидничал Простак. Я подсел к столу, и Косой сдал мне карты. Через некоторое время в комнату заглянул Толстый Мои. -- Там Химмельфарбы. Мне как, насыпать им в коктейли слабительного и вышвырнуть или впустить сюда? -- Пускай подождут. Я скажу тебе, .когда их запускать. Мы с любопытством проследили, как Макс достал пачку денег и отстегнул от нее два тысячедолларовых банкнота. Потом повернулся к Косому и сказал: -- Сгоняй в Паблик Нэйшнл Банк и разменяй это новыми десятидолларовыми купюрами. Только проверь, чтобы- они были совершенно новыми. Я изучил Макса настолько хорошо, что всегда мог более или менее точно определить, что стоит за его поступками. Однако это его задание поначалу повергло меня в полнейшее недоумение. Впрочем/ я вскоре догадался. Значит, Макс все-таки решил предложить братьям печатную машину Профессора. -- Что, собрался прикормить Химмельфарбов капустой перед тем, как спустить с них шкуры? -- спросил я. Макс кивнул. Косой с недоумевающим видом взял деньги и отправился в банк. Минут через двадцать он вернулся с пачками новеньких десяток. Тихонько посмеиваясь себе под нос,-- Макс содрал с пачек ленты банковской упаковки и, засунув их в карман, разложил десятки ровным слоем по всему столу. Затем он разбросал часть купюр по полу и на креслах так, что комната стала походить на одно гигантское отделение кассового аппарата. С довольным видом оглядев оформление сцены для предстоящего спектакля, он сказал: -- Башка, ты ведешь первую партию, а вы, ребята, с этого момента исполняете роль массовки. Понятно? Мы согласно кивнули. Макс обратился к Косому: -- Скажи Мои, пусть запускает Химмельфарбов. Мои ввел трех братьев. Все они были низенькие, толстые и некрасивые до безобразия. Они осторожно вошли в комнату, стараясь случайно не наступить на валяющиеся на полу десятки и с почтительной завистью --глядя на денежную россыпь. .-- Заходите, заходите, -- бесцеремонно произнес Макс. -- У нас здесь немного не прибрано. Сегодня очень напряженный день. Чего вы там хотели? Старший из братьев было открыл рот, но Макс остановил его, подняв руку. -- Минуточку, Химмельфарб. Он подобрал одну из валяющихся купюр и внимательно осмотрел ее, как будто бы продолжил прерванное появлением братьев дело. Затем он повернулся ко мне и, протянув десятку, сказал: -- А знаешь, эта последняя партия из машины Профессора вовсе не так уж плоха. Ну-ка, посмотри, как на твой взгляд, Башка? Я аккуратно взял купюру двумя пальцами, осмотрел со всех сторон и, небрежно отбросив в сторону, ответил: -- Да, Макс, они выглядят так, будто их только что произвело на свет правительство. Макс улыбнулся: -- Да. Давай спросим у Химмельфарбов. Они тоже производители. Они могут определить, хороший ли продукт у них перед глазами. Он поднял другую десятку и сунул ее старшему из братьев. Тот нацепил очки и произвел тщательный осмотр, затем шумно прочистил горло и сказал: -- Это прекрасные деньги. Мистер Макс. Они ведь настоящие, верно? -- А вы как считаете? -- осведомился Макс. -- Настоящие, настоящие прекрасные деньги, -- ответил Химмельфарб и передал купюру братьям. Они тоже согласились, что это настоящие деньги. Забрав купюру, Макс поджег ее спичкой и, прикурив сигару, бросил купюру догорать в пепельнице-* По физиономиям братьев было видно, что им стало неуютно от такого обращения с деньгами. Макс вопросительно взглянул на Химмельфарбов. -- Итак, что у вас к нам, джентльмены? Извините, что мы заставили вас ждать, но сами видите: мы очень заняты. В тот момент, когда старший из братьев, который, по-видимому, являлся полномочным представителем троицы, открыл рот, Макс поднял руку. --Еще минуточку, Химмельфарб. --. Он повернулся ко мне: -- Значит, решено. Мы покупаем у Профессора эту машину по изготовлению денег. Согласен? -- Да, конечно, -- ответил я и щедро добавил "лапши": -- это лучшее производство из тех, которые мы можем открыть. Никакой зарплаты рабочим, никаких накладных расходов. Просто отличный способ вложения денег. -- Отличный способ! -- эхом повторили Простак и Косой. -- Секунду, ребята, -- сказал Макс. -- Мы не обсудили один вопрос. Ведь у нас нет производственных площадей. Нам необходимо место, где бы мы могли разместить машину. Это помещение совершенно не подходит. -- Макс обвел комнату рукой. Химмельфарбы начали тихо перешептываться. Они брали в руки купюры и придирчиво их изучали. Не обращая на них ни малейшего внимания, мы продолжали обсуждать вопросы, связанные с приобретением печатной машины, стоимость бумаги, чернил, других необходимых компонентов. Наконец Макс произнес: -- Ну ладно, давайте вначале решим с Химмель-фарбами. У них свои собственные проблемы, и их не интересуют наши дела. Представитель Химмельфарбов сказал: -- Мы можем подождать. Занимайтесь своим делом, мистер Макс. Это очень интересно. Вы обсуждаете замечательное дело. -- Он обратился ко мне: -- Пожалуйста, продолжайте, мы не хотим мешать вашему разговору, мистер Башка. Я вежливо улыбнулся: -- Нет-нет. Мы и так заставили вас долго ждать. В чем заключается ваш вопрос? -- Ну, значит, так, -- начал Химмельфарб. -- Наши дела идут вяло, очень вяло. -- Он откашлялся. -- И наши доходы -- это совсем не доходы. Поэтому, зная, что у вас, ребята, есть множество способов сделать деньги, мы подумали, что, может быть, вы согласитесь предложить нам какое-нибудь новое дело. Что-нибудь такое, что приносит хорошую прибыль. Какое-нибудь дело, до которого у вас самих из-за занятости не доходят руки. У нас есть деньги, которые мы можем вложить в настоящее, хорошее предприятие. Ведь верно? Он посмотрел на своих братьев. Те энергично кивнули и льстиво улыбнулись. Мне даже стало немного жаль Их. Уж слишком они были доверчивы. Макс вынул изо рта сигару и, задумчиво потирая подбородок, произнес: -- Вот 'что я вам скажу, Химмельфарбы. Дайте мне подумать денек-другой. Может быть, я что-нибудь соображу. Загляните на всякий случай завтра, 'ладно? Макс, подобно хорошему рыболову, старался не перегрузить леску'. Он их уже подсек и теперь потихоньку раскручивал катушку. Химмельфарбы согласно кивнули в ответ и сгрудились тесной кучкой, оживленно перешептываясь и размахивая руками. Не глядя на них, мы продолжили разговор о возможной недельной прибыли, которую может дать печатная машина. При этом мы громко оперировали астрономическими цифрами, и братья становились все более и более возбужденными. Наконец они не выдержали. -- Извините меня, мистер Макс, -- произнес один из Химмельфарбов. -- Может быть, вы позволите нам взять некоторые из этих десятидолларовых бумажек, лежащих на полу? Макс щедро махнул рукой: -- Конечно! Угощайтесь. Их изготовление обходится всего в двадцать пять центов за штуку. -- И все^ -- спросил Химмельфарб. -- Боже всемогущий! Вот это прибыль! Тут вмешался я: -- Вообще-то, правительству Соединенных Штатов изготовление таких бумажек обходится в один цент. Это потому, что у них более мощные печатные станки и они больше производят. Вы ведь понимаете, да? Вы же сами производители. Чем больше производишь, тем дешевле обходится -- правило любого производства, верно? Все трое энергично кивнули. -- Кстати, Макс, -- добавил я, -- насколько я понимаю, Профессор использует более качественную бумагу, чем правительство. Поэтому и стоимость производства у него выше. Я тут же подумал, не перегнул ли палку, и внимательно посмотрел на братьев. Нет, по их виду можно было уверенно сказать, что они заглотили не только крючок и грузило, но и всю леску до самого удилища. Самый молодой из братьев отважно выступил вперед. -- Мы слышали, как вы разговаривали о производственном помещении. У нас есть помещение, идеально подходящее для производства денег, мистер Макс. -- Ну, я не знаю... -- неуверенным тоном произнес Макс. -- Нам не нужны партнеры. Но, с другой стороны, мы очень загружены другими делами.. -- Макс вопросительно посмотрел на нас. -- Прибыли хватит на всех, Макс, -- ответил я. -- Мне братья представляются достаточно надежными людьми. Старший из Химмельфарбов поддержал меня энергичным кивком: -- Да, мы можем представить множество рекомендаций. -- Ну, я не знаю... -- протянул Макс и замолчал, с задумчивым видом потирая подбородок и делая вид, что занят напряженными .поисками верного решения. Выдержав паузу, он продолжил: -- Хорошо. Вот что я вам скажу. Я беру вас в дело, прибыль пополам. Машина стоит тридцать пять тысяч. Я вношу двадцать, а вы, парни, только пятнадцать, поскольку мы будем использовать ваше помещение. Согласны? Макс видел, что эта рыба уже не уйдет, и стал энергично подтягивать ее к берегу. Он извлек пачку денег из кармана и, отсчитав двадцать тысяч на глазах у изумленных братьев, небрежно сунул их старшему Химмельфарбу со словами: -- Все деньги будут у тебя. Будешь нашим казначеем, ладно? Давайте обмоем наше сотрудничество. Макс не давал им опомниться. Он уже посадил рыбу в садок и теперь закрывал крышку. Косой вышел в зал, чтобы распорядиться, и вскоре появился Толстый Мои с подносом. Мы дружно выпили за усггех. Младший из братьев начал суетливо сновать по комнате и, приговаривая: "Это ведь только образцы, верно?", собирать разбросанные по полу купюры... Я заметил, что у Макса это вызвало легкую тревогу. Он подхватил младшего брата под руку и начал произносить речь, одновременно оттесняя Химмельфарбов к выходу: -- Я вам вот что скажу: пройдитесь по магазинам и зайдите в Паблик Нэйшнл Банк, проверьте там эти образцы. Не забывайте, что сегодня суббота и банк открыт только до обеда. Где-нибудь через час возвращайтесь, а я пока договорюсь с Профессором о доставке печатной машины прямо к вам, на место. Хорошо, партнеры? При слове "партнеры" их лица расплылись в улыбках. Могу себе представить, как они возгордились: быть партнерами легендарного Большого Макса, человека, которого все боятся и уважают. Да, Большой Макс, мил-лионер-бутлегер и владелец игровых автоматов, человек, у которого денег как грязи и который с этими деньгами соответственно и обращается, человек, к которому с почтением относятся политики и полиция, профсоюзные боссы и бандиты, этот человек -- их партнер! Лица братьев раскраснелись от гордости. Возможно, они думали, что теперь им никто не страшен, что они могут послать к черту кого угодно -- они партнеры Большого Макса. Я видел, что они с трудом справляются с охватившим их радостным возбуждением. Старший Химмель-фарб встал в позу оратора. -- Это великая честь -- быть вашими друзьями и партнерами, мистер... Макс не дал ему договорить и скромно произнес: -- Называй меня просто Максом. Химмельфарб неуверенно хихикнул и сказал: -- Хорошо, друг мой Макс. Мы через час вернемся. До свидания, мистер Башка. До свидания, партнеры. Я наслаждался комизмом ситуации, наблюдая, как Макс, дружелюбно похлопывая братьев по спинам, этим же самым движением выпихивает их за дверь. Они ушли, пересмеиваясь и оживленно размахивая руками. Как только дверь за ними закрылась, Макс щелкнул паль