винного мальчика; оно больше не несло на себе отпечатка той жестокой жизни, которую он вел. Точнее, не он, а мы все. Сколько я себя помню, мы всегда были очень близки с ним. И в горе, и в радости. Да, мы на самом деле понимали друг друга. В этом не было ничего удивительного. Мы вместе выросли. Мы занимались с ним одним делом, всю жизнь думали об одних и тех же вещах. Я готов поспорить, что мы легко могли бы обходиться вообще без слов. Нам вполне хватило бы взгляда, поднятой брови, движения губ, положения руки -- обычных жестов, которые так мало говорят непосвященным. Я назвал бы наш способ общения жестикулярным разговором. Отличное название! Его можно будет ввернуть в разговоре с каким-нибудь умником. Он сразу примет меня за парня с дипломом. Черт возьми, почему я бросил учиться? Я мог бы стать юристом, как тот итальяшка. Нет, у каждого своя жизнь. Хорошо только там, где нас нет. Допустим, у парня образование. Ну-и что он с этого имеет? Двадцать пять долларов за арест игрового автомата? Почти каждую ночь я больше трачу на какую-нибудь девку. Правда, юрист Джимми Дэвис зашибает совсем неплохую деньгу у Датчанина. Но отнюдь не за то, что служит закону. Ладно, возьмем всех этих парней, получивших образование. Мы же можем покупать и продавать их, когда нам заблагорассудится. Мы за неделю делаем больше денег, чем они за год. Это с их-то университетскими дипломами! Ладно, к черту. Какой смысл обманывать самого себя? Признайся, ты жалеешь, что не стал учиться дальше, как советовал тебе тот рыжий директор, как его? 0'Брайен? Он был неплохим парнем. Ты мог бы заниматься журналистикой, как твой младший брат. Или стал бы писателем. Когда-нибудь я, может быть, и примусь за книгу. Лет этак через двадцать-тридцать. Эта эпоха, в которую мы живем, может оказаться интересной для новых поколений. Ладно, напишу, если доживу. Я хихикнул. Глава 23 Макс пошевелился и открыл глаза. -- Который час, Башка? -- спросил он. -- Половина восьмого, -- ответил я. Макс встал с кровати. Прямо через ванную комнату он прошел в смежную спальню и разбудил Простака и Косого. Затем я увидел, как он направился к телефону. Вскоре раздался его голос: -- Пришлите нам пару мальчиков. Я засмеялся: -- Услышав такую просьбу, телефонистка решит, что ты гомик. Макс заулыбался, кивнул и добавил в трубку: -- Я имел в виду, мисс, всего лишь парочку посыльных и местного парикмахера. Кстати, может быть, вас это заинтересует: у нас естественные для мужчин запросы. Было слышно, как на другом конце с грохотом швырнули трубку. Макс схватился за ухо. Через пять минут раздался стук в дверь. Простак впустил в комнату хорошо одетого мужчину в мягкой фетровой шляпе. У него был проницательный взгляд, и чувствовалось, что посетитель обладает живым умом. Макс холодно измерил его взглядом и произнес: -- Я просил парикмахера. Но ты на него не похож. Еще я заказывал двух посыльных, но на них ты смахиваешь еще меньше. Что тебе нужно, парень? -- Я работаю на гостиницу, -- ответил мужчина. -- Коридорный шпик? -- предположил я. -- Да, видимо, так, -- улыбнулся он. Было сразу видно, что он хороший парень, знающий что почем. -- Спрашиваю еще раз, -- сказал Макс. -- Что у тебя на уме, парень? -- Ничего плохого. Я задам всего пару вопросов и отвалю. Он посмотрел на нас и вежливо улыбнулся. Макс нетерпеливо повторил: -- Хорошо. Что у тебя на уме? -- Во-первых, -- начал посетитель, глядя прямо в наши лица, -- портье не выполнил некоторые из правил, принятых в нашей гостинице: никакого багажа -- значит, плата вперед. Макс достал из кармана толстую пачку новеньких банкнотов и стал отсчитывать от нее, приговаривая: -- Тысяча, две, три... Сколько мы вам должны? Парень уставился на купюры в руках Макса. Он, наверное, никогда не видел такого количества денег. Голосом человека, только что пережившего потрясение, он произнес: -- Видимо, этот вопрос мы легко уладим. Вы можете заплатить портье в любое удобное для вас время, джентльмены. Макс улыбнулся. -- Ладно. Что еще? Человек помедлил с ответом. -- Другой вопрос касается пляжа, этого эпизода с купальными костюмами или, точнее, с их отсутствием. -- Хорошо, этого не повторится. Это было от плохого знания местного этикета. -- Я так и думал. Сразу видно, что вы, ребята, не из таких. Косой положил руки на бедра, томно изогнулся и пропел: -- О-о-о, дай прикурить, дорогуша! Мы посмеялись, как старые знакомые. -- Вы просили дежурную прислать вам парикмахера, -- сказал детектив. -- В нашем отеле это не принято. Исключения делаются только в редких случаях, как правило, для больных. Но в вашем случае... -- он улыбнулся, -- я пришлю его прямо в номер. Что касается двух посыльных... Макс прервал его: -- Мы хотели послать их по магазинам, так, за мелочами. Купить белье и еще кое-что к званому обеду. -- Нижнее белье можно приобрести прямо у нас. -- Парень почесал нос и начал задумчиво постукивать по нему пальцем. -- Но что касается приобретения вечерних нарядов в это время суток... -- он прошелся несколько раз по комнате, не переставая потирать нос, -- это просто невозможно. -- Он, остановился и продолжил: -- Я вам лучше вот что посоветую. Через три квартала отсюда располагается магазин мистера Шварца, который может дать вам вечерние костюмы напрокат. Вас это устроит? -- Нам без разницы, -- ответил Макс. -- Можем и напрокат. Возьми это на себя. Пусть этот Шварц придет сюда и снимет с нас мерки. Макс отделил от пачки стодолларовую купюру и протянул ее детективу: -- Это за хлопоты. Купи себе немного заварных пирожных. Парень вытаращил глаза, затем скромно потупился и произнес: --Нет, что вы, это совсем не обязательно. Это было сказано примерно таким же тоном, каким девушка говорит: "Нет, не надо, прошу тебя!", а про себя думает: "Еще, пожалуйста, мне это так нравится. Заставь меня делать это!" -- Засунь деньги себе в карман, и забудем об этом, -- начальственным тоном сказал Макс. -- Спасибо, большое спасибо. Могу ли я быть еще чем-нибудь вам полезен? Только скажите. Похоже, сто долларов были для него большими деньгами. Помахав кулаком так, будто в нем были зажаты игральные кости, Макс спросил: -- Тут у вас не найдется местечка, где можно сыграть партию в интересный настольный гольф? Детектив помялся. -- Есть только одно заведение, на окраине, -- и он упомянул название, которое нам дал Франк. -- Оно открыто для всех, но пропускают туда только в вечерних костюмах. Всякий раз, когда он задумывался, его рука непроизвольно тянулась к носу, чтобы его почесать. Именно этим он и занимался в данный момент. -- Но советую хорошенько подумать, прежде чем туда соваться. Скажу по дружбе: там нечисто. Вам там без обмана и одного хода не дадут сделать. -- Ну и черт с ними. Подумаешь, потеряем парочку долларов, -- сказал Макс. -- Зато прогуляемся. Где это? Наш новый друг записал адрес на клочке бумаги. --Мне очень не хочется, чтобы вы туда отправлялись, -- заметил он, дружелюбно улыбаясь. -- Вы, ребята, мне очень нравитесь. Знаете, иногда бывает приятно отправить туда какую-нибудь большую шишку. Для небольшой стрижки. Но вы, ребята, -- другое дело-, вы мне очень нравитесь, -- повторил он и покачал головой. Было видно, как он за нас переживает. Когда он вышел, Макс сказал: -- Хороший парень. Я согласился: -- Да, хороший. Макс повернулся к Косому и приказал: -- Ступай в гараж и достань из-под тачки нашу амуницию. Косой с радостью бросился выполнять поручение. Через несколько минут зазвонил телефон. Это был парикмахер. Он извинился за задержку, вызванную присутствием клиента, и пообещал прийти примерно через полчаса, когда закончит его обслуживать. Минут через десять раздался стук в дверь. Я открыл. В комнату вошел внушительного вида старик. -- Джентльмены, это вас надо подогнать под вечерние костюмы? -- шутливо спросил он. -- Вы Шварц? -- сухо осв.едомился Макс. -- Я мистер Шварц, портной, -- ответил старик. -- Он извлек из своих карманов мерную ленту, карандаш и блокнот. -- Четыре костюма? -- Он осмотрел комнату, пытаясь отыскать четвертого клиента. -- Четвертый скоро придет, -- пояснил я. -- А как насчет рубашек, галстуков, башмаков и запонок? У меня есть все, что может понадобиться, -- улыбнулся он. -- Я могу снарядить вас полностью. С головы до пяток. За весь комплект десять долларов в день, носки бесплатно. Залог -- пятьдесят долларов с носа. -- Согласны? -- Пойдет, дедуля, -- сказал Макс. -- Дедуля... Какой я вам дедуля? -- забормотал старик и грязно выругался на идише. -- Дед, это нехорошо, -- сказал я, -- мы ведь понимаем по-еврейски. -- Соплеменники? -- Старик ласково заулыбался. -- Еврейские мальчики? Совсем не похожи. Я ведь не хотел ругаться, мой мальчик, но мне не нравится, когда меня называют дедулей. Неужели я такой старый? Старику было на вид лет восемьдесят, никак не меньше. -- На вид вам не дашь и пятидесяти, мистер Шварц, -- сказал я. -- Ну, -- задумчиво возразил он, глядя на меня поверх очков. -- Может быть, мне все-таки чуть-чуть побольше? Он улыбнулся нам, и мы все ответили ему улыбками. Он оказался очень милым стариканом. С проворством, удивительным для своего возраста, он принялся обмеривать нас со всех сторон, записывая каждую мерку себе в блокнот и мурлыкая под нос что-то вроде "тру-ля-ля". В комнату ввалился нагруженный оружием Косой. Не замечая старого портного, стоявшего в это время на коленях рядом с Простаком и снимавшего мерку для брюк, он вывалил содержимое холщового мешка прямо на кровать. Там были четыре пушки сорок пятого ка-. либра, маленькая игрушка Макса на тонкой пружине, четыре лоснящиеся кожаные кобуры, несколько коробок с запасными патронами и мой кнопочный нож. Старик встал с колен, пристально оглядел нашу коллекцию, очень серьезно посмотрел на нас и печально спросил: -- Гангстеры? -- Он грустно покачал головой. -- Еврейские гангстеры -- это очень, очень плохо. -- И он вернулся к прерванному занятию. Я давно не встречал таких милых старых чудаков. Мне захотелось продолжить начатый разговор, и я сказал: -- Мистер Шварц, перед вами не только еврейские гангстеры. Вот этот парень, -- я кивнул в сторону Простака, -- итальянский гангстер. Простак улыбнулся и обратился ко мне на идише: -- Чтоб ты сдох, иноверец! Старик приветливо улыбнулся Простаку, давая понять, что отметил правильность его еврейского произношения. Сняв мерки со всех четверых, он сказал: -- Мне лучше позвонить в магазин от вас. Это ускорит дело. Надо сообщить моим мальчикам ваши размеры. -- Вашим сыновьям? -- спросил я. -- Нет, со мной работают два симпатичных парня. Они цветные. Он связался со своими помощниками и продиктовал им записи из своего блокнота. Мы ждали, когда он закончит говорить. Старик сказал нам, что его помощникам потребуется не менее получаса, чтобы подобрать одежду нужных размеров из того огромного гардероба, который у него имелся, и устало опустился на стул. -- Я передохну тут малость, выкурю сигарету. Ладно? Надеюсь, я вам не помешаю? -- Все в порядке, дедушка, -- ответил Макс. -- Сиди, сколько хочешь. Старик нахмурился: -- Дедушка? -- и снова выругался по-еврейски. Он был так забавен, когда сердился, что мы не выдержали и рассмеялись. -- Значит, я старик, ну и ладно. Но если я старик, вы должны потакать моим старческим слабостям. Я вот хочу немного с вами поболтать. Имею я на это право? -- Имеешь, имеешь, -- сказал я. -- Можешь им воспользоваться. Мистер Шварц оказался забавным старым болтуном. Слушая его болтовню, я понял, что жизнь его порядком потрепала, но он сумел сохранить и остроту ума, и изворотливость. Было такое ощущение, что мы связаны невидимыми узами и можем довериться друг другу. Думаю, что и старик почувствовал некую общность со своими единоверцами. Во всяком случае, мы увидели в нем друга, а он вел себя с нами совершенно по-родственному. И все же я решил его предостеречь: -- Мистер Шварц, мы приехали сюда, чтобы развлечься. Хотим немного отдохнуть. Поэтому, прошу вас, сделайте нам одолжение. Что бы вы здесь ни увидели, держите язык за зубами, хорошо? Старик фыркнул: -- Ты что, думаешь, я ребенок или выживший из ума старый осел? Я виновато улыбнулся. Он развлекал нас своей болтовней, а мы сидели вокруг него и приводили в порядок оружие. Он с живым интересом понаблюдал, как Макс отрабатывает свой коронный прием с пружиной, и, будучи в силах удержаться, задал нам простой с его точки зрения вопрос: -- Сколько народу вы шлепнули, мальчики? Вопрос застал нас врасплох. -- Похоже, мистер Шварц, вы насмотрелись фильмов про гангстеров, -- заметил я. -- Да, я часто хожу в кино. А еще я читаю газеты и книжки. Я знаю все про таких парней, как вы, знаю все, что творится в этом мире. -- Что вы читали? -- спросил я старика, чтобы от-влечь его от опасной темы. -- Я читал рассказ Хемингуэя "Убийцы", -- гордо ответил старик. Мне стало интересно. -- Я его тоже читал. Вам он понравился, мистер Шварц? -- Да, очень. Захватывающая вещь. -- Да? -- Его ответ показался мне забавным. -- Ну и как, похожи мы на парней из этой книги, на тех убийц? Старик задумался. Внимательно оглядев меня, затем по очереди Простака и Косого, он остановил взгляд на Максе. Потом покачал головой. -- Нет, в вас мало общего с убийцами Хемингуэя или с киношными налетчиками. Вы совсем на них не похожи. Мы от души расхохотались. -- Неужто, мистер Шварц? -- спросил я.--И в чем же вы видите разницу? -- Ладно, скажу вам. Вы, ребята, очень симпатичные и не такие зло... зло... -- Зловещие? -- подсказал я. -- Да-да, -- с благодарностью закивал он. -- Не такие зловещие. Вы умнее, -- добавил он, довольный данной нам характеристикой. Макс сказал: -- Спасибо за похвалу, дедушка, -- и торопливо поправился: -- Я хотел сказать, мистер Шварц. -- И, наверное, мистер Шварц, -- продолжал я, -- раз мы не похожи на убийц Хемингуэя и на налетчиков из фильмов, вы думаете, что мы просто выпендриваемся и вовсе никакие мы не гангстеры, верно? Старик улыбнулся: -- Нет, мальчики. Я думаю, что невзаправдашние гангстеры -- это злодеи и убийцы из фильмов, а что касается героев Хемингуэя, то они, по сравнению с вами, просто мягкотелые праздношатающиеся идиоты, способные убить только после того, как вдоволь наговорятся. А вот вы, мальчики, вы -- настоящий товар. Мы засмеялись. -- Точно, -- подтвердил я. -- Все герои в рассказе Хемингуэя -- просто дешевая подделка. В дверь постучали. -- Подождите минуточку! -- крикнул Макс и жестом показал на шкаф. Мы вскочили и поспешно засунули туда оружие. Когда Простак открыл дверь, в комнату, расточая улыбки, распространяя запах бальзама для волос и всем своим видом обещая массу хорошего настроения, ворвался парикмахер. Он как две капли воды походил на парня с этикетки бальзама фирмы "Пинод". -- У нас тут литературный симпозиум, -- сообщил ему я. -- Участники спорят по поводу соответствия литературных героев рассказа Хемингуэя "Убийцы" настоящим, невыдуманным злодеям. Что вы об этом думаете? -- Вы имеете в виду писателя Эрнеста Хемингуэя? -- спросил парикмахер. -- О, он отлично разбирается в характерах своих героев. Я прочитал все его произведения и считаю, что рассказ "Убийцы" показал, насколько гениален Хемингуэй. Благодаря его описаниям я с одного взгляда могу определить гангстера или убийцу. Что вы закончили, молодые люди? Принстон? Я чуть не задохнулся. Подражая манере кинозлодеев, Макс произнес: -- Ты -- умник, да, умник? Нам ты, умник, ни на что не нужен. Только стричь и брить. А тот, который Хемингуэй, пусть катится к чертям собачьим. Понял, умник? Обаятельная улыбка на лице парикмахера быстро исчезла, уступив место выражению полной растерянности. Он шарил взглядом по нашим бесстрастным лицам, но мы не издавали ни звука. Макс опустился на стул и жестом велел ему начинать. В комнате стояла полная тишина. Было слышно лишь щелкание ножниц, порхающих у Макса над головой. Даже старик, попыхивающий сигаретой, не издавал ни звука. Я улыбнулся ему. Он улыбнулся мне в ответ. "Какой отличный старик этот Шварц", -- подумал я. Он чем-то 'напоминал мне моего отца. Скоро еврейский родительский день. Я подумал, что до праздника нужно успеть навестить могилу моего старика. Я представил, как обрадуются мама и братишка, когда увидят новый большой памятник на его могиле. В дверь снова постучали. -- Черт возьми, -- сказал Косой. -- Плотность населения быстро возрастает. Это был посыльный из магазина готового платья. Я заказал ему рубашки и всякую мелочь. -- Мы носим только белье фирмы Рейса, -- заметил Макс. Продавец улыбнулся: -- Будь спок, старина. Я отметил про себя это "будь спок". Все мы до дыр затаскали "отлично", а его "будь спок" звучало несколько по-британски. -- Англичанин? -- поинтересовался я. -- Нет, я родился здесь, в Нью-Джерси. -- Посыльный улыбнулся. -- А мое произношение и милые словечки типа "старина" я подцепил в магазине, где работаю. Он называется "Старый Лондон". У них даже носки старые -- из любви к традициям. Мы оба рассмеялись. Он удалился, пообещав быстро вернуться со всем необходимым. После того как парикмахер закончил работу. Косой встал перед зеркалом и, приглаживая свои курчавые волосы, шепеляво пропел: *** -- А ведь правда, што мы вше ошень шладкие и шимпатишные? Мы последовали его примеру и поправили свои прически, стараясь выглядеть не менее женственно. Макс заплатит парикмахеру двадцать долларов, и тот удалился с совершенно ошалелым видом. Когда за ним закрылась дверь, старик расхохотался. -- А как насчет того, чтобы покидать чего-нибудь в брюхо? -- предложил Простак. -- Покидаем. После того как помоемся и оденемся к обеду, -- ответил Макс. Через несколько минут прибыл посыльный из "Старого Лондона" с ворохом заказанного нами барахла. Макс расплатился. Этот парень не взял чаевых, чего мы совершенно не поняли. К тому времени, когда мы вышли из душа, явился один из ребят мистера Шварца. Он был так увешан коробками, что с трудом протиснулся в дверь. Макс сунул парню десять долларов на чай, в результате чего тот вогнал нас в краску своими бесконечными благодарностями. Мистер Шварц остался, чтобы распаковать вещи. -- Разрешите помочь вам, мальчики, с этими .замечательными галстуками-бабочками. Завязывая нам галстуки, он продолжал свой ненавязчивый треп. Он любовался нами так, словно мы были его любимыми сыновьями. Когда мы закончили одеваться, он еще раз оглядел нас со всех сторон, чтобы убедиться, что все в полном порядке. Заключение было благоприятным: -- Вот сейчас, мальчики, вы похожи на джентльменов. По лестнице мы спустились все вместе. Прощаясь, старик с грустью спросил: -- Можно мне как-нибудь навестить вас? -- Мы будем рады видеть вас в любое время, мистер Шварц, -- ответил я. -- Пока тут живем. Как насчет того, чтобы пообедать вместе с нами? -- Нет, спасибо. Желаю вам хорошо повеселиться. -- Старик помахал нам рукой и зашагал к выходу. После обеда мы направились в гараж отеля и забрали наш "кадиллак". Немного попетляв по улицам, мы добрались до казино. Косой объехал его несколько раз, и мы хорошенько ознакомились с окрестностями. Казино располагалось в приземистом, массивном деревянном строении, стоявшем вдалеке от соседних домов и окруженном обширными ухоженными газонами. За ним находилась автостоянка, основательно заполненная автомобилями, от одного вида которых в голову лезли мысли о больших деньгах. Глава 24 "Кадиллак" свернул на подъездную аллею. У входа нас встретил швейцар в униформе. -- Добрый вечер, джентльмены, -- сказал он, протягивая Косому парковочный талон. Один из служащих в точно такой же, как у швейцара, униформе сел за руль, чтобы отвести "кадиллак" на стоянку. Мы занялись подсчетом людей в форме, без дела слонявшихся возле входа. -- Охрана, -- произнес Макс. Мы вошли в здание. В небольшой раздевалке симпатичная. девушка приняла наши шляпы. Мы поймали на себе пристальные взгляды двух высоких мужчин в вечерних костюмах, которых решили не замечать. Один из них приблизился к нам. -- Вы тут впервые? -- вежливо осведомился он. -- Совершенно верно. Когда-то ведь надо начинать, -- сухо ответил Макс. Мужчина отвел нас к конторке, за стеклянной перегородкой которой сидел кассир. Макс достал из кармана деньги и преувеличенно робко обратился к кассиру: -- Хочу сыграть по маленькой. Исключительно для удовольствия. Дайте, пожалуйста, стодолларовых фишек на десять тысяч долларов. Небрежно отсчитав от толстой пачки десять тысяч, он сунул тих кассиру. Кассир оказался видавшим виды малым: ничуть не удивившись и лишь слегка поведя бровью, он равнодушно отсчитал нужное количество фишек, и мы рассовали их по карманам. После чего проследовали в большой зал, который, судя по его размерам, был единственным в этом заведении. -- Класс! --вырвалось у Простака. Это относилось и к обстановке, и к людям. Мы помедлили у входа, делая быстрые подсчеты. --Примерно четыреста пятьдесят человек, -- сказал я. -- И все четыреста пятьдесят -- олухи, -- добавил Простак. Мужчины и женщины, все без исключения, были в вечерних туалетах. Макс сделал свою оценку. -- Примерно двадцать пять подсадных уток, -- сказал он. Я внес поправку в заключение Простака: -- Значит, олухов на двадцать пять человек --меньше. -- Но все равно болванов с полными карманами "бабок" здесь в избытке, -- заметил Косой. -- Я бы тоже хотел иметь полные карманы "бабок", но для этого нужно сперва разнюхать, как эти ребята накалывают своих гостей, -- сказал Макс, первым направляясь в глубину, зала. Вдоль стен стояло примерно с десяток карточных столов. В центре комнаты, ближе к входу, находилась большая рулетка. В дальнем конце располагался новенький стол для игры в кости. Бар размещался в дальнем углу. Мы смешались с толпой, окружавшей рулетку. Простак пристроился рядом с крупье. Косой занял место за спиной человека, которого мы определили как подсадную утку. Я встал за спиной Простака. Да, рулетка была здесь весьма популярна. Макс поставил по две фишки на три четных номера. Как только все ставки были сделаны, колесо завертелось. Макс проиграл. Тогда он поставил по три фишки на три нечета. Мне было непонятно, зачем он делает это, но, судя по сосредоточенному выражению его лица, он, видимо, решил проверить на практике кое-какие из своих идей. И вновь, после того как крупье принял все ставки, закружилось колесо. Я посмотрел на Простака. Тот внимательно наблюдал за действиями крупье. Затем, сделав вид, что сильно взволнован происходящим за рулеткой, он слегка оттолкнул крупье в сторону. В тот же миг его рука скользнула под стол, пытаясь нащупать какие-нибудь кнопки или переключатели. Секундой позже он уже улыбаясь извинялся за свою неосторожность. В этом раунде Макс опять проиграл. Куда Макс поставил свои фишки в следующей игре, я не заметил, так как все мое внимание сосредоточилось на Простаке, который успел переместиться к типу, находившемуся до этого под надзором Косого. С этим парнем Простак проделал тот же самый номер, что и с крупье. Он как бы нечаянно потерял равновесие, оттолкнул парня в сторону и запустил руку под стол. При этом лицо его выражало неподдельный азарт заядлого игрока. В следующем круге Макс не участвовал. Пытаясь сделать ставку, он случайно смахнул все свои фишки на пол. Со смущенной улыбкой, прося у окружающих прощения за свою неловкость, он весь кон проползал вокруг стола, собирая рассыпанные фишки. Таким образом он пытался узнать, не находится ли под ковром какое-нибудь устройство, управляющее действиями рулетки. По разочарованному выражению его лица я понял, что он ничего не нашел. Макс вновь вернулся к игре, ставя на всевозможные комбинации и используя разнообразные тактические приемы. Это, как и следовало ожидать, ни к чему не привело. Он продолжал проигрывать. Я же в это время наблюдал за теми, кому непрерывно везло. Они, без сомнения, были людьми казино. Но каким образом им удавалось выигрывать, я так и не смог понять. Вскоре Макс отказался от дальнейших попыток выиграть на рулетке и вышел в туалет. Мы, по одному, чтобы не вызвать ничьих подозрений, покинули зал и при-соединились к нему. -- С рулеткой наверняка не все чисто, -- сказал Макс. -- Но будь я проклят, если понимаю, как им эт5 удается. Ну а вы что-нибудь обнаружили? -- Крупье совершенно ни при чем, -- произнес Простак. -- Я уверен, что это не он. -- Да, -- согласился я. -- Такое впечатление, что это делает кто-то другой. -- А я вообще ничего подозрительного не заметил, -- сообщил Косой. -- Но разве возможно, чтобы кто-то другой мог управлять колесом? -- спросил Макс. Я пожал плечами: -- Может быть, они делают это с помощью дистанционного управления? -- Я просадил этим мерзавцам более трех тысяч, -- проворчал Макс. -- Ладно, пойдем побросаем кости. Может быть, там нам больше повезет? По дороге мы сделали привал у стойки бара и заказали по рюмочке. Стол для игры в кости был само совершенство. Все было сделано в лучших традициях этой древней игры: зеленый фетр, доска для отскока кубиков, короче, все как надо. Мы окружили его и принялись наблюдать за игрой. Здесь не было никаких жетонов. Игра велась только на наличные. Пришла очередь Макса, и он поставил пятьсот долларов. В этой игре нам вполне хватило наших мозгов, чтобы догадаться, в чем фокус. Мы уже знали, как Макс расстанется со своими денежками. На первом ходу ему дали почувствовать вкус победы, позволив выбросить одиннадцать очков и обыграть какого-то лопуха. Люди от 1 Однажды в Америк" 225 казино спокойно ожидали, когда придет их время взяться за дело. В следующем раунде Макс удвоил ставку, и она составила тысячу долларов. Подсадные утки немедленно вступили в игру. Мы даже не сомневались в том, что Макс продует. Любителям, как правило, не оставляют даже малейшего шанса на выигрыш. Эти ребята не рискуют. Помощник крупье бросил Максу его кости. Они, без всякого сомнения, были фальшивые. Макс повертел их в руках, а затем выбросил. Четыре очка. Люди казино начали заключать пари со зрителями, ставя против Макса. Помощник крупье вернул Максу его кубики. С улыбкой вертя их в руках, Макс успел Шепнуть мне на ухо: "Перевертыши!" Он имел в виду, что в девяти случаях из десяти такие кубики показывают семь очков. Он сделал свой ход. Кубики покатились по столу и, перевернувшись в последний раз, выдали семь очков. Затем наступила очередь противника. Он выбросил двенадцать очков и выиграл четыре тысячи. Это вызвало прилив интереса к игре со стороны лопухов-клиентов. В данном случае крупье, его помощник и подсадные утки действовали как одна слаженная команда. Крупье играл в ней главную роль. Он указывал помощнику, когда необходимо подать клиенту нужную пару кубиков. Остальные следили за его сигналами и зарабатывали для казино дополнительные деньги, заключая пари с лопухами, следящими за игрой. Все проще простого. Когда мы отходили от стола. Косой заметил: -- Безмозглые дурики! -- Ага, -- согласился Простак. -- Где им догадаться, что победитель работает на заведение и должен будет потом вернуть выигранные деньги. Мы двигались вдоль карточных столов, легко определяя уловки, используемые в каждом конкретном случае. За разными столами игры были разные, но везде действовали искусные шулерские коллективы, состоящие из сдающего и его сообщника, которые с легкостью обирали доверчивых клиентов, как правило, играющих поодиночке. За каждым из столов шулера использовали приемы, которые не повторялись ни за одним другим. Если в одном месте мы сразу поняли, что они общаются при помощи "крапленого" жаргона, снабжая друг друга информацией о своих картах, то в другом месте нам пришлось проторчать у стола целых три раздачи, прежде чем мы догадались, что в кольцо банкующего мастерски вставлено крохотное зеркальце, благодаря которому он узнавал все карты еще до того, как их получали на руки игроки. А за одним из столов в ходу была колода с чуть-чуть шершавыми ребрами карт. При раздаче банкующий незаметно ощупывал их края. Мы прогуливались с деланным безразличием, останавливаясь на короткое время то тут, то там, чтобы понаблюдать за игрой. В одном месте мы рискнули даже немного поиграть. На сей раз весь секрет крылся в тщательно отполированных тузах, таких гладких, что было просто удивительно, как никто из играющих этого не замечал. Раздающий обладал такой ловкостью рук, что мог незаметно выдергивать тузов из колоды и так же незаметно отправлять их в самый низ этой колоды, а затем, в ходе раздачи, переправлять своему напарнику или оставлять себе. Самая крупная игра шла за столом для покера. Никаких фишек. Только наличные. Минимальная ставка равнялась ста долларам. Максимальная могла быть сколь угодно высокой. Макс решил сыграть. Мы встали у него за спиной. Мы глядели во все глаза, пытаясь понять, какой трюк используется за этим столом. Но это нам не удалось. Мне лишь показалось необычным то, что сдающий сидел за столом в солнцезащитных очках. За каких-нибудь двадцать минут один недоумок проиграл около шести тысяч. Наш обход мы завершили у игральных автоматов, которым скормили по паре четвертаков. Автоматы находились в самом углу и оказались такой же липой, как и все в этом милом заведеньице. Нам сразу стало ясно, что средний рычаг в этих устройствах зафиксирован так, чтобы у игроков не было ни малейшего шанса сорвать банк. После знакомства с автоматами мы направились к конторке, и Макс вернул часть своей наличности в обмен на оставшиеся у него фишки. Выйдя на улицу, мы уселись в "кадиллак" и отправились в гостиницу. -- В этом месте здорово накалывают, -- заметил Макс. -- Ага, -- согласился Косой. -- И без всякого вазелина. На полдороге мы остановились, чтобы подкрепиться кофе с гамбургерами. Сидя за одним из дальних столиков, мы обменивались впечатлениями о том, что нам удалось выяснить во время посещения казино. -- Я просадил пять тысяч в этом притоне, -- констатировал Макс, задумчиво попыхивая сигарой. -- Но они мне вернут мои денежки сторицей. Эти проходимцы вернут их еще до того, как с их местечком будет покончено. -- Тот сдающий в очках, он что, не передергивал? -- спросил я. -- С ним мы тоже разберемся, -- сухо ответил Макс. -- Я его раскусил. А вы, мальчики, разве не догадались, как он это делает? -- Мы не ответили. -- Разве вы не заметили эту вещичку на его глазах? -- Да, я обратил внимание, что он в темных очках. Ну и что? -- возразил я. -- Башка, ты меня разочаровываешь. Это специальное устройство для того, чтобы видеть фосфоресцирующие краски. Вы отстали от жизни, детки. -- Макс так и сиял от счастья. Ему наконец-то удалось переплюнуть меня в знаниях. -- Помните ли вы, детки, как мы когда-то давно, в детстве, наведывались в одну дешевую лавочку на Деланси-стрит, где нам за какие-нибудь пять центов давали посмотреть сквозь слюдяное стекло на специальные картинки? -- Мы кивнули. -- Еще не дошло? Ну вот, когда мы смотрели на эти картинки через слюдяную пластинку, мы видели другое, скрытое изображение, помните? Итак, тупицы, колода для покера, которой я там играл, сделана по специальному заказу. На рубашки карт нанесены скрытые знаки, которые читаются только сквозь раскрашенную слюду. Стекла в его очках как раз и были из такой слюды. Я посмотрел на Макса с восхищением. -- Блестящая догадка, Макс! -- Весьма польщен, мой дорогой мистер Холме, -- рассмеялся он. -- А как насчет рулетки, Макс? Ты и с ней разобрался? -- поинтересовался я. -- Увы. -- Он покачал головой. -- Это-то меня и бесит. Ну ничего, завтра мы опять туда прогуляемся. -- А. мы что, не предпримем никаких стремительных действий? -- недовольно спросил Простак. -- Ты хочешь, чтобы я звякнул нью-йоркскому начальству, -- ответил Макс, -- и попросил их выслать сюда парочку-другую специалистов из бригады подрывников и поджигателей с Малбери-стрит? Они быстро разнесли бы это место на кусочки. Ты это называешь стремительными действиями, Простак? На кой черт нам так спешить? Тут нам совсем неплохо, и играем мы на деньги Общества, ведь так? -- Может, ты и прав, -- согласился Простак. -- Мы, пожалуй, вполне обойдемся без помощи этих диких зулусов. -- Фил предпочитает обходиться без жестких мер, поэтому попробуем, в меру наших способностей, сделать так, чтобы все прошло гладко, -- сказал Макс. -- И давайте вернемся в номер да сыграем в покер по-честному. Мы вернулись в гостиницу, где всю ночь напролет играли в покер. Взятые напрокат костюмы Макс отослал с коридорным к Шварцу, чтобы тот отутюжил их и прислал назад на следующий день. Мы проспали до семи часов вечера. Макс позвонил дежурному и попросил, чтобы нам доставили завтрак прямо в номер. На другом конце провода ему объяснили, что он выбрал довольно странное время для завтрака. Но Макс продолжал настаивать: -- Хорошо, хорошо, называйте это как хотите, но только пришлите нам апельсинового сока, ветчины и бутербродов с яйцами на четверых. После того как мы покончили с легкой трапезой, Макс позвонил дежурному и заказал для нас купальные трусы. На пляже было всего несколько человек. -- Это не так интересно, как плавать при лунном свете по Ист-Ривер, держась за борт мусорного буксира, -- сказал Простак. -- Но мы попытаемся получить от этого максимальное удовлетворение, -- ехидно заметил Макс. Мы купались достаточно долго. Затем поднялись в наши комнаты, приняли душ и стали дожидаться костюмов. Наконец прибыл мистер Шварц с целым ворохом одежды, которую со вздохом опустил на кровать. -- Ну как вы, мальчики? Вам тут нравится? -- спросил он. -- Спасибо, мистер Шварц, -- ответил я. -- У нас очень приятные каникулы. Мы начали одеваться. Мистер Шварц присел в сторонке, закурил и принялся развлекать нас разговорами. В середине ничего не значащего трепа он неожиданно задал один из своих коронных вопросов: -- Ребята, вы храбрые? Я улыбнулся и пожал плечами. -- Что? -- ошарашенно спросил Макс. Улыбнувшись, старик с удивительной откровенностью пояснил: -- А то, что считается, будто все евреи трусы. Простак и я расхохотались, глядя на Макса. Замечание старика привело его в полнейшее замешательство. -- Храбрость или ее отсутствие вовсе не расовый признак, мистер Шварц, -- заметил я. -- Часто это определяется обстоятельствами, необходимостью, воспитанием. Да, поведенческие реакции объясняются многими причинами. По моему опыту, полученному, как известно, на практике, ни одну группу людей нельзя вот так просто отметить каким-либо клеймом. Особенно это касается обвинения в отсутствии храбрости. Храбрость -- благоприобретенное качество -- я имею в виду ее стойкое проявление, а вовсе не случайные вспышки, -- которое крепнет по мере приближения человека к духовному и физическому совершенству. Позвольте мне привести вам пример. -- Я полушутливо обвел рукой комнату. -- Разве поведение присутствующих не является доказательством вышесказанного? -- Благодарю. -- Макс церемонно поклонился мне, не переставая застегивать брюки. -- Позвольте узнать, глубокоуважаемый Башка, относите ли вы к этому примеру самого себя? -- Позвольте мне ответить на ваш вопрос строго положительно. -- Я отвесил Максу такой же точно поклон. -- Скромный мальчик, -- Макс снова поклонился. -- Вы что, будете всю ночь кланяться друг другу? -- вмешался Простак. -- Я есть хочу. -- Хорошо. Все готовы? -- спросил Макс и оглядел присутствующих. -- Пушки не забыли? -- Ну, просто джентльмены да и только, -- проворковал старик, провожая нас взглядом. Глава 25 Плотно подкрепившись, мы отправились в казино. Макс вновь приобрел у кассира сто стодолларовых жетонов, и мы, войдя в зал, как и вчера, заполненный убликой, сразу направились к рулетке. На протяжении ескольких часов Макс делал ставки и неизменно прогрывал. Я внимательно следил за игрой, тщетно пы-аясь подметить что-нибудь необычное в шарике, в колесе, в движениях крупье. Макс потерял уже около шести тысяч, но упорно продолжал делать ставки. Испытывая презрение к самому себе, я отошел от стола. Да, мы считались профессионалами, знающими о любой уловке в подобном бизнесе, но мы не могли разгадать, в чем заключается фокус с рулеткой. Внезапно я увидел, как один из работающих на казино подсадных бросил быстрый взгляд на потолок. Я поднял голову, и мне показалось, что в потолке над рулеткой находится небольшое отверстие, являющееся как бы частью декоративного узора. Я жестом подозвал Простака, обладавшего более острым зрением, и сообщил ему о своих подозрениях. Простак подтвердил, что там, куда я ему незаметно показал взглядом, действительно есть отверстие. Мы вернулись к столу, и я, поймав взгляд Макса, дал понять, что буду ждать его в туалете. Когда Макс пришел, я рассказал ему о том, что мы обнаружили. -- Отличная работа. Башка, -- заметил он. -- Возможно, это именно то, что мы искали. Макс обменял на деньги оставшиеся у него жетоны, и мы вышли из казино. Было около двух часов ночи. Мы доехали до круглосуточной закусочной, расположились за дальним столиком и, плотно заправившись гамбургерами и кофе, раскурили сигары и погрузились в молчание. Примерно через час мне надоело молчать. -- Думаю, что нам прямо сегодня следует хорошенько осмотреть это заведение после того, как его закроют Макс согласно кивнул: -- Да, я как раз об этом думал. -- Он взглянул на часы. -- Три тридцать. Пора отправляться. Мы вернулись обратно и, припарковавшись с выключенными огнями на некотором удалении, стали наблюдать за казино. Одна за другой машины посетителей покидали стоянку. Наконец во всем казино погас свет, и последние две машины выехали на шоссе и скрылись вдали. Мы подождали еще немного. Вокруг здания не наблюдалось никакого движения. Макс вылез из "кадиллака", прислушался и бросил: -- Пошли! Напрямую, через лужайку, мы бесшумно подобрались к зданию и обошли его по кругу. Внутри кто-то был: мы слышали звуки шагов и видели свет ручного фонаря. -- Похоже, что они оставляют сторожа, -- прошептал я. Макс жестом приказал нам спрятаться за кусты, а сам подошел к зданию и постучал по стене рукояткой пистолета. Раздался звук открываемого окна. Макс быстро нырнул в кусты, а из окна высунулась чья-то голова. Мужской голос спросил: -- Кто здесь? Затем луч фонаря пробежал по земле и по кустам около окна. Человек выругался, и окно с треском захлопнулось. Макс повторил свои действия. Окно вновь распахнулось, фонарь посветил в разные стороны, и голос сердито произнес: -- Какого черта? Кто это? Затем окно вновь захлопнулось, но зато почти сразу открылась находящаяся рядом дверь. Из дома вышел рослый человек в строгом деловом костюме. С фонарем в левой руке и с пистолетом в правой он двинулся вдоль стены, что-то сердито бормоча себе под нос. Макс беззвучно вырос у него за спиной и с размаху ударил по голове рукояткой револьвера. Человек, не проронив ни звука, повалился на траву. Я подошел и склонился над ним. Макс вопросительно посмотрел на меня. Я неопределенно пожал плечами: мне показалось, что человек мертв. -- Что? Я угробил его? -- прошептал Макс. -- Да, похоже. -- Однако я почувствовал едва различимые биения. -- Подожди-ка, -- прошептал я и приложил ухо к груди. Сердце билось. -- Он, пожалуй, очухается. Мы подняли человека, затащили в дом и, связав носовыми платками, оставили лежать на полу. Обход здания мы завершили в помещении для кассира. Это была комнатка размерами примерно три с половиной на три с половиной метра, с небольшим окошком из пуленепробиваемого стекла в углу. Окошко выходило в кори-пор точно так же, как в банковских кассах. И выдвижные ящички кассы, и небольшой сейф, стоящий у стены, оказались незапертыми и абсолютно пустыми. Кроме кассы и сейфа в комнате находилось несколько стульев и холодильник. Я подумал, что для холодильника выбрано несколько необычное место, и заглянул внутрь. Единственным, что я там обнаружил, были три литровые бутылки молока. Макс бросил взгляд через мое плечо и произнес: -- Наверное, у кассира язва. -- Все равно очень странное место для холодильника, -- сказал я. Из комнатушки вела еще одна дверь, за которой оказался туалет. В полу комнатушки был люк, закрывавший вход в подвал, а у задней стены находилась узкая лестница, ведущая на чердак. Макс в замешательстве потоптался в центре помещения, поглядывая то на люк в полу, то на лестницу, затем принял решение и двинулся наверх, показав жестом, чтобы мы следовали за ним. Чердак оказался низким, недостроенным и захламленным строительным мусором. Передвигаться можно было лишь в полусогнутом состоянии. Мы проследовали туда, где, по нашим предположениям, находилась центральная часть зала, и через дверь попали в клетушку длиной меньше трех и шириной чуть больше метра. Когда Макс направил луч фонаря на пол, нам сразу стало ясно, в чем заключалась уловка с рулеткой. На полу был изображен обод рулетки, и рядом с каждой из нарисованных и пронумерованных луз располагался электрический тумблер. Отверстие в полу находилось точно над рулеткой в зале и было оснащено зрительной трубой. -- Находчивые уроды, -- прошептал я. -- Шарик рулетки вовсе не из мрамора, как требуют правила. Очевидно, он железный и только раскрашен под мрамор. Я же говорил, что они используют дистанционное управление. -- Как это? -- спросил Косой. -- Как это! -- с презрением передразнил его Макс. -- Ты что, и впрямь не понял? Косой недоуменно помотал головой. Макс вздохнул и раздраженно пояснил: -- Парень, который здесь сидит, смотрит на стол и наблюдает за своими людьми, то есть за подсадными. Один из них делает крупную ставку. Когда колесо начинает крутиться, парень щелкает тумблером и включает магнит под лузой с номером, на который поставил подсадной. Магнит хватает шарик, и все остальные лопухи проигрывают. Макс довольно потер подбородок. Было видно, что устройство ему очень понравилось, о чем он и заявил: -- Недурно, совсем недурно. Думаю, что они для поддержания интереса позволяют посторонним срывать небольшие выигрыши. Он продолжал разглядывать устройство, тихонько улыбаясь и разговаривая вслух с самим собой: -- Будь у меня приятель, который щелкал бы тумблерами в мою пользу, это могло бы принести немалую прибыль. -- Его улыбка вдруг стала шире, и он обратился ко мне: -- Ну, и что ты. Башка, на это скажешь? -- Да, над этим стоит подумать, Макс, -- согласился я. Стараясь не поднимать шума, мы тщательно осмотрели весь чердак. Здесь оказалось множество смотровых отверстий. С их помощью можно было наблюдать абсолютно за всем, что происходит в зале. Закончив осмотр, мы спустились вниз, и Макс с сомнением уставился на люк в полу. -- Заодно можем глянуть, что находится там, -- наконец произнес он и, ухватившись за кольцо, медленно поднял крышку. Да, нас поджидал сюрприз, и мы ничего не могли поделать со своими ртами, которые раскрылись от удивления при виде столь неожиданного зрелища. В комнате под нами, за столом, заваленным массивными томами, сидел старик и что-то аккуратно вписывал в один из них при тусклом свете настольной лампы. Не поднимая головы, он произнес: -- Вы, ребятки, пришли чуть раньше, но я уже заканчиваю. Остальные готовы, вы можете их пока выносить. -- Что за черт? -- прошептал Макс мне на ухо. Я пожал плечами. Старик махнул рукой на закрытые тома: -- Можете их брать, они готовы. -- Давай поиграем с парнем, -- шепнул я. -- Годится, -- ответил Макс. Мы двинулись вниз по ступенькам. Старик бросил на нас быстрый взгляд и вернулся к своей работе. Я заглянул через его плечо, чтобы узнать, чем это он занимается. Он писал имена. Я пригляделся повнимательней, и вдруг до меня дошло: он вписывал фальшивые имена в списки избирателей округа. -- Ну что? Как выглядит работа, сынок? -- гордо спросил старик. -- Замечательно, просто замечательно, -- ответил я. Чтобы не возбуждать в нем подозрений, я удержался от того, чтобы задать ему несколько вопросов. -- Все, сейчас кончаю последнюю страницу этого последнего тома, -- произнес старик, продолжая быстро работать. Мы стояли вокруг, любуясь сноровкой, с которой он делал свое дело. Наконец старик положил ручку и с облегчением вздохнул: -- Хорошо, что этим приходится заниматься только раз в году. Это настоящая каторга. -- Он с улыбкой посмотрел на нас и спросил: -- А куда делся Джон? Я подумал, что он, видимо, говорит о парне, которого оглушил Макс. Как всегда не растерявшись, Макс ответил: -- Он в сортире. Старик кивнул. -- Ладно, давайте выносить библиотеку. Макс велел Косому подогнать автомобиль к дверям, и мы загрузили в него все тома. Старик оказался до невозможности наивным. Не задав ни одного вопроса, он сел на заднее сиденье. Мы с Максом уселись по обе стороны от него, и Косой вывел автомобиль на шоссе. Когда Макс велел Косому ехать в отель, старик с удивлением посмотрел на него, но ничего не спросил. Когда мы приехали к отелю, Косой, Макс и Простак отправились переодеваться. Я сидел в машине рядом со стариком и держал руку в кармане на рукоятке ножа. Когда все остальные вернулись, я тоже сходил и переоделся, затем заплатил дежурному за неделю вперед и распорядился, чтобы он отослал к Шварцу наши вечерние костюмы. К тому времени когда я вернулся и мы отъехали от отеля, до старика, по-видимому, наконец дошло, что не все в порядке. Он с подозрением посмотрел на нас и спросил: -- Вы куда направляетесь? Разве не в главное хранилище округа? Мы ничего не ответили и продолжали сидеть, словно не слышали вопроса. Он испугался и спросил дрожащим голосом: -- Кто вы такие? Макс похлопал его по спине: -- Будь хорошим мальчиком, дед, и все будет в порядке. Так что не переживай понапрасну. -- Обратившись к Косому, он добавил: -- К Толстому Мои. По пути старик успокоился, особенно после того как увидел, что мы относимся к нему с вниманием и уважением. Когда мы проделали половину пути до Нью-Йорка, он уже был нашим приятелем. В небольшом городке, через который мы проезжали, Макс купил литровую бутылку виски, и она помогла убедить старика в наших дружелюбных намерениях и развязать ему язык. Он многое рассказал нам о политике, который заправлял округом. Он описал его как "толстобрюхого, жадного, пронырливого сукина сына", обладающего большим политическим влиянием. Этот политик управлял в округе чем угодно и даже являлся главой местного отделения ку-клукс-клана. -- С ним опасно связываться, -- предостерег нас старик. -- Все работники казино являются членами клана. И он очень предусмотрительный парень. Ничего не пускает на самотек. Из всего извлекает выгоду. И из казино, и из окружных выборов. -- Затем старик поинтересовался: -- Вы, ребята, что, из оппозиционной партии? -- Я отрицательно качнул головой. Он предпринял еще одну попытку: -- Из прокуратуры штата? Макс проявил принципиальность и честно ответил: -- Нет. Мы из организации, которую интересует лишь казино. Затем вопросы начал задавать я. Меня интересовало, где он так ловко научился обращаться с ручкой и как связался с этим политиком. -- Я отбываю второй срок за подделку документов, -- объяснил старик. -- Этот толстобрюхий урод занимает меня у начальника тюрьмы перед каждыми выборами, чтобы я мог подделать списки избирателей. -- "Земля Колумба, дар бесценный Океана, пристанище свободных и отважных!" -- с издевкой пропел я. -- Черт, до чего же однообразно все происходящее в этом пристанище свободных! Большее, что делали мы, кого все называли бандитами, так это использовали влияние Франка для поддержки нужных политиков. Ну, еще, может быть, посылали кое-кого проголосовать по нескольку раз, что запрещалось законом. Ну, допустим, иногда мягко убеждали избирателей проголосовать за нужного человека. Но этот парень! Он загребает пирожки прямо-таки лопатой. И не считается бандитом. Он законопослушный гражданин. Но он мог дать нам сто очков вперед по части облапошивания публики на выборах. Да, как все это типично и однообразно. В любом виде деятельности бандиты просто жалкие дилетанты по сравнению с так называемыми законопослушными гражданами, если эти граждане занимают высокое положение. -- Так, значит, сейчас ты должен находиться в тюрьме? -- спросил я. Старый мошенник кивнул и сказал: -- Теперь я стал дважды беглым. Тот парень, Джон, которого мы оставили в казино, он ведь шеф следственного отдела округа. Он должен был доставить меня обратно в каталажку. -- Старик нахмурился. -- Что вы с ним сделали, ребятки? Он правая рука этого политика в тех случаях, когда требуется сила. -- Мы уложили его спать, -- ответил я. -- Вы что, убили его? -- испуганно спросил старик. -- Нет, -- ответил Макс, -- мы просто на время уложили его в сторонке, чтобы не путался под ногами. Старик облегченно вздохнул. -- А вообще в этом казино есть постоянный ночной сторож? -- спросил я. -- Точно не знаю, но вроде бы нет, -- ответил старик. -- Насколько я понимаю, они просто забирают оттуда все деньги и жетоны, когда закрываются. Когда мы въехали в Нью-Йорк, Макс спросил: -- Что ты собираешься делать дальше, старая развалина? -- Что ты имеешь в виду? -- спросил старик. -- Что ты собираешься делать дальше? -- повторил Макс. -- Хочешь вернуться в тюрьму или послать к чертям полицию и остаться в Нью-Йорке? -- Я бы предпочел Нью-Йорк, если меня не отыщут и если здесь можно найти какое-нибудь дело. -- Не бойся, не отыщут, -- сказал я. Макс с улыбкой взглянул на старика. -- Хорошо, старая кочерга, мы найдем, чем тебе заняться. Но ручкой ты работать не будешь. Мы подыщем тебе дело, которое удержит тебя от столь недостойного поведения. Как у тебя с деньгами? Есть какая-нибудь заначка? Старик отрицательно покачал головой, и Макс тут же извлек из кармана и сунул ему пятьдесят долларов. Старик растроганно пробормотал слова благодарности и посмотрел на Макса влюбленными глазами. Прибыв к Толстому Мои, мы занесли тома со списками в нашу комнату и сложили их в стенном шкафу. Толстый Мои, узнав о нашем возвращении по поднятому нами шуму, появился в дверях с подносом виски. Макс обратился к старику: -- Ну ладно, старый хрыч, давай выбирай, чем бы ты хотел заняться. Что тебе больше по вкусу: ухаживать за "холодненькими" в похоронном бюро или за "тепленькими" в пивнушке? -- Я бы предпочел последнее, -- с надеждой ответил старик. -- Мои! -- проорал Макс. -- Найди фартук для старика! Он будет еще одним твоим помощником. -- Пожалуйста, называйте меня Филом, -- тихонько попросил старик. Макс улыбнулся: -- Хорошо, Фил. Толстый Мои введет тебя в курс дела и даст тебе комнату. Уладив дела со стариком, Макс объявил: -- А теперь пора заглянуть к Веселому. Мы поехали на Брум-стрит. В баре оказался только Пипи. Он встретил нас радостными восклицаниями и двойными порциями виски. -- Как дела? Все в порядке? -- спросил Макс. Пипи с радостным видом сообщил, что все просто замечательно. -- Где Веселый и Глазастик? -- спросил я. -- Отдыхают. Сегодня была очень напряженная ночь, -- довольно поблескивая глазами, ответил Пипи. -- Ты, Глазастик и Веселый нужны мне на пару дней для небольшой работенки за городом, -- по-хозяйски распорядился Макс. -- Найди кого-нибудь, чтобы приглядел за заведением на это время. -- Конечно, Макс, -- ответил Пипи -- Когда надо отправляться? -- Будете ждать нас здесь ближе к вечеру. Мы заедем за вами. -- Хорошо, мы будем готовы. Я сгоняю за Веселым и Глазастиком прямо сейчас. Когда мы вышли на улицу, Простак с Косым заявили, что не прочь подкрепиться, и мы заехали в закусочную на Деланси-стрит. За едой Макс обратился ко мне: -- Ты, случайно, не помнишь номер дома на Четвертой авеню? -- Какого дома? -- спросил я, перекладывая себе часть картофеля фри из его тарелки. -- Того, где живет парень, который делает игральные кости. -- А, тот парень, к которому нас в молодые годы гонял Профессор за разными шулерскими принадлежностями? -- Да, он. Так ты помнишь номер дома? Я задумался, одновременно намазывая горчицей аппетитный кусок тушеной говядины. -- Нет, не помню, но, пожалуй, дом узнать смогу. Он где-то в восточной части улицы. А в чем дело? -- Хочу взять у него кое-что. Есть одна идея. -- Собираешься угостить ребят из казино парой блюд, приготовленных по их же рецептам? -- Да, что-то вроде этого. -- Если мы не спеша прокатимся по Четвертой авеню, то, пожалуй, найдем нужный дом, -- сказал я, заканчивая еду. Мы так и сделали. Косой с Простаком остались в машине, а мы с Максом поднялись на второй этаж найденного дома. -- Привет, детишки, как жизнь? -- поприветствовал нас хозяин. -- Вы определенно прибавили в размерах за последнее время. Мне показалось невероятным, что он нас запомнил, и я удивленно спросил: -- Вы что, действительно нас узнали? -- Конечно, -- рассмеялся он. -- Как я мог забыть? Это было словно вчера. Появляются два крутых ист-сайдских малыша и цедят сквозь зубы что-то вроде: "Нас прислал Профессор". Мы рассмеялись над тем, как он передразнил наши давнишние ужимки. -- Чем могу быть полезен? -- уже по-деловому спросил он. Макс объяснил, что нам нужны колоды карт с фосфоресцирующими метками. -- Отличная вещь, -- заметил хозяин. -- Такие карты я держу только для самых умных и скромных в финансовых запросах клиентов. Из нижнего ящика шкафа он извлек несколько колод и прилагающихся к ним почти прозрачных пластинок слюды. Показав, как читать метки на рубашке карт, он объяснил: -- Каждая колода имеет свою систему обозначения карт, и метки в каждой колоде отличаются от всех Других. Кроме карт мы купили у него дюжину пар игральных костей со смещенными центрами тяжести и вышли на улицу -- Теперь к Рабину, парню, который делает очки на Кэпел-стрит, -- проинструктировал Макс Косого. -- Вставить это в очки? -- с сомнением протянул Рабин и осторожно потрогал пальцем пластинку слюды. -- Но в этом нет никакого смысла. Кому это нужно? -- О смысле мы сами позаботимся, Рабин. Ты просто сделай нам две пары, -- ответил Макс. Швырнув на витрину десять долларов, он спросил: -- Этого достаточно? -- Отлично, отлично, -- ответил Рабин, пряча десятку в карман. -- Через час все будет готово. Выйдя на улицу, мы остановились, не зная, как убить этот час. В соседнем доме размещался небольшой кинозал, в котором шли два ковбойских фильма -- "Дейстри вновь на коне" и "Кровавый след". Это была пища для Косого, который так и не перерос своей тайной детской мечты стать боевым ковбоем Впрочем, возможно, все мы не переросли этой мечты. Косой, Простак и Макс решили пойти в кино, а мне захотелось навестить мать. Мы договорились встретиться в баре у Веселого, и я поймал такси. Поднявшись по расшатанной лестнице, я постучал в дверь, испытывая какое-то неприятное, тревожное чувство. -- Открыто, входите, -- раздался из-за двери голос моего брата. Я открыл дверь. Он сидел у кухонного стола, куря и просматривая разложенную на столе газету. -- А, это ты, -- произнес он, бросив на меня неприязненный взгляд. -- Почему ты не на работе? Где мама? -- спросил я, проходя в квартиру. -- Мне позвонили соседи. Сказали, что мама заболела. Она там. -- Брат показал рукой в сторону спальни. -- Что с ней? -- спросил я и, не дожидаясь ответа, торопливо направился к дверям спальни. -- Не надо ее беспокоить. Она только что уснула. Недавно приходил доктор и дал ей лекарство, -- пролаял брат мне в спину. Я вернулся -- Что с ней такое? -- Тебе и впрямь интересно? -- ехидно произнес он. -- Мне смешно глядеть на твою показную обеспокоенность. Что-то я не слишком часто видел тебя здесь в последнее время, а? -- Я не появляюсь именно из-за этого твоего ехидства. И потом, меня просто тошнит от этой помойки. Какого черта вы не хотите перебраться в какой-нибудь' приличный район в верхней части города? Я же говорил, что оплачу все расходы. Может быть, тогда я поселился бы с вами. -- Ну, во-первых, этого не хочет мама. Она привыкла жить здесь. И здесь живут все ее друзья. -- Сплетники и лентяи, -- проворчал я. -- Кроме того, здесь просто невозможно дышать от вони. Я сразу же пожалел о сказанном, поскольку вовсе не хотел выводить его из себя. -- Сплетники, лентяи, и здесь воняет, -- горько произнес он. -- Люди, которые здесь живут, недостойны моего большого, отважного, бандитствующего братца. Кем ты, к. черту, себя воображаешь? -- Он с презрительной усмешкой посмотрел на меня -- Я имел в виду вовсе не это, -- извиняющимся тоном ответил я. Он не услышал. Ему хотелось побольнее уколоть меня. -- Скажи-ка, тебя все еще называют Башкой с Пером? Значит, Башка с Пером слишком хорош для того, чтобы жить здесь? Ты что, считаешь, что сделан не так, как Другие люди? Ты, бандит, который носит нож и пистолет так же, как заслуживающие уважения люди носят ручку и карандаш? Который для храбрости одурманивает себя наркотиками и алкоголем? -- Я не употребляю наркотики. Мы лишь изредка курим опиум, но это не приводит к появлению зависимости, -- мягко возразил я, не желая спорить с братом. -- Значит, курить опиум -- это не употреблять наркотики? Это не вызывает зависимости? -- усмехнулся он. -- И, кроме того, ты считаешь, что для запугивания людей требуется особая храбрость? И ты думаешь, что деньги можно добывать, только воруя и грабя? И ты не признаешь ни Бога, ни мнения других людей? И вместе со своими дружками считаешь себя выше закона и морали, да? Вы примитивно полагаете, что хорошо лишь то, что незаконно, а законопослушные граждане -- это скопище недоразвитых молокососов. Вы представляете себя романтическими персонажами, этакими современными Робинами Гудами, верно? Можешь не отвечать мне, я знаю твой образ мыслей. -- Эй! -- рявкнул я. -- На кой черт ты каждый раз заводишь этот паршивый разговор? Давай кончим эту игру в Каина и Авеля. Я пришел не для идиотских споров, а для того, чтобы увидеться с мамой. -- Ты пришел увидеться с мамой, -- передразнил он меня. -- Кстати, а кто позволил тебе перенести тело отца на другой участок и поставить на его могиле новое надгробие? Со стороны сына, который не оказывал ему никакого уважения при жизни и не прочитал ни одной молитвы во спасение его души, такая трогательная забота под занавес весьма сильно пованивает. Ты ни с кем не посоветовался. Ты, как всегда, поступил по собственному усмотрению. Какого черта ты не можешь хоть что-нибудь сделать так, как полагается порядочному человеку? -- Эй! -- с угрозой проворчал я. -- Не перегибай палку, я ведь могу и позабыть, что ты мой брат. Хватит доставать меня разговорами о порядочных людях. Ты что, и впрямь считаешь себя чем-то таким? Себя и своих дружков-газетчиков? Не пудри мне мозги болтовней об идеалах и чистых деньгах. Кто был замешан в недавнем скандале с использованием машин "скорой помощи"? Разве не такие же парни из газет? И откуда организаторы цифровых лотерей узнают о том, какие числа появятся в газетах еще до выхода их из печати? Любой политик может за деньги заказать себе в газете красивую байку про свою жизнь, а ребята, дающие в газеты рекламу, покупают с ее помощью даже таких высоконравственных и порядочных людей, какими являются издатели газет. И ты хочешь сказать, что вы не прибегаете к насилию? Ты что, никогда не слышал о законопослушных издателях, силой заставляющих продавать свои газеты в киосках? И о том, что они нанимают разную шпану, чтобы прекратить забастовки разносчиков? Кто у них работает в отделах сбыта? Да те же самые бандиты. Ладно, хватит с меня этих дерьмовых разговоров. Порядочных людей не бывает. Весь мир продажен тем или иным образом. Просто большинство обманывают себя и уверяют себя в том, что они честные люди. А мы подходим к этому примитивно. Мы ходим с оружием. Ну, и какого черта ты добиваешься, цепляясь ко мне при каждой встрече? Ты ведешь себя, как сварливая старуха. Выговорившись, я повернулся к брату спиной и, не дожидаясь ответа, прошел в спальню. Мама тяжело дышала во сне. Я поцеловал ее в щеку, сунул ей под подушку пятьсот долларов и на цыпочках вышел из комнаты. Брат снова курил и читал свою газету -- У нее что-то с сердцем? -- спросил я. Он молча кивнул, не отрывая глаз от газеты. -- И насколько серьезно? -- спросил я. -- Небольшой приступ, -- пробормотал он. -- Она скоро поднимется на ноги. Я еще не остыл, и мне хотелось достать его, поэтому я сказал: -- Я тут прочитал дрянь, которую ты накатал для воскресного номера. -- Значит, тебе не понравилось? -- Брат смерил меня пристальным взглядом. -- По крайней мере, это достойный способ зарабатывать на жизнь. Это честные деньги. -- Честные деньги, -- усмехнулся я. -- Это такие же деньги, какие получают шлюхи. Он побелел от ярости и рявкнул: -- Ну, ты, сукин сын! -- Да, -- продолжил я. -- Те же самые деньги. Тебя покупают, чтобы ты писал всякое дерьмо. Куда подева-лись твои собственные убеждения? где твои либеральные взгляды и жалость к обездоленным? Тебя купили. Ты продал свой либерализм. Ты продался за заварные пирожные. Ты боишься писать о том, что считаешь нужным, и знаешь почему? Просто у тебя, как и у всех твоих приятелей по профессии, полно дерьма в крови. Ты часто любил повторять, что перо сильней, чем самый сильный меч. Но стоит издателям чуть-чуть заломить руки вашей братии, и вы роняете перья. И начинаете убивать друг друга, чтобы первыми влезть в одну тележку со своими боссами. -- В наше время не получишь работу, если станешь писать либеральные статьи... -- промямлил он. -- Да, про это я и говорю. Это ты любил цитировать Линкольна. И это от тебя я слышал цитаты вроде: "Господь, дай мне силы не отвернуться от правды и высказать ее, даже если это погубит меня". Помнишь? Про это я и говорю. Ты продаешь себя так же, как шлюха. -- Надоел ты мне со своей болтовней, -- пробормотал он. -- Вечно затеваешь идиотские споры.-- Я затеваю споры? -- переспросил я. -- Да, ты всегда устраиваешь идиотские споры и пустую болтовню, встречаясь со мной. -- Ну и черт со мной, -- ответил я, с отвращением глядя на него. -- Какой смысл продолжать. Передай маме, что я ее люблю. Он не ответил. Я бросил на него угрожающий взгляд. -- Хорошо, -- произнес он. -- И имей в виду, -- добавил я, -- если ты начнешь подобный разговор в следующий раз, я тебя вышвырну из окна. Он ничего не ответил и посмотрел на меня испуганным взглядом. Я вышел из квартиры. В заведении Веселого за баром стоял незнакомый мне человек. Но он, видимо, знал, кто я такой, и указал мне рукой на дверь в заднюю комнату. Я прошел туда. Макс, Простак и Косой сидели за столом напротив Веселого, Глазастика и Пипи. Ребята с увлечением резались в покер. Я сел и стал наблюдать за игрой. Макс и Простак были в очках со слюдяными пластинками. Со стороны эти очки ничем не отличались от обычных солнцезащитных. Глава 26 Видимо, Макс уже продумал план действий при визите в казино. Именно поэтому он и попросил Веселого, Глазастика и Пипи присоединиться к нам. Игра шла еще какое-то время, затем Макс рассмеялся и сказал: -- Ладно, кончаем. Пора отправляться. -- И обратился к Веселому и его компании: -- Ребята, вы вооружены? Под требовательным взглядом Макса они выложили свои пушки на стол. У Веселого были "люгер" и револьвер полицейского образца. Пипи извлек из кармана револьвер тридцать восьмого калибра. Глазастик носил свой "тридцать восьмой" заткнутым за брючный ремень на животе. -- Как насчет этого? -- спросил Веселый, и они с Пипи извлекли из карманов по связке отмычек. -- Не стоит зря испытывать судьбу, -- ответил Макс. -- Присоедините их к оружию. К остальным, кстати, это тоже относится. Мы сняли свои кобуры, я добавил к груде оружия нож, а Макс -- револьверчик на пружине. Косой принес брезентовый мешок, и мы сложили туда все, что было на столе. -- Ну что, теперь это все под днище? -- спросил Косой. -- Нет, -- ответил Макс. -- Вначале возьмешь в гараже "томми" и сунешь его в мешок. А потом уже все под днище. Мы ждем тебя здесь. Косой с мешком ушел, а мы отправились к бару и пропустили по несколько рюмашек. Минут через двадцать Косой вернулся. -- Ты хорошо уложил "томми"? -- спросил Макс. -- Не беспокойся, я упаковал пулемет наилучшим образом, -- ответил Косой. Мы всемером погрузились в "кадиллак", что было еще вполне терпимо. При необходимости в эту машину загружалось и по девять человек. Косой заметил: -- Теперь у нас достаточно веса для спокойной поездки. И действительно, поездка до самого курорта оказалась спокойной и безостановочной. Мы зарегистрировались в отеле около одиннадцати вечера. Веселый, Пипи и Глазастик заняли просторный номер на том же этаже, что и мы. __ Давайте сразу по кроватям. Завтра надо встать в четыре утра, -- сказал Макс. Мы приняли душ и легли спать. Я проснулся с таким чувством, будто проспал много часов подряд, и взглянул на часы. Было десять минут пятого. На соседней кровати мирно посапывал Макс. Я окликнул его, и он сел, растирая голову руками. Какое-то время мы с ним шепотом обсуждали план действий. Я предложил окончательный вариант, и он с ним согласился. Затем Макс прошел в соседнюю комнату и разбудил Косого и Простака, --а после, прокравшись по коридору к номеру Веселого, растолкал его и его приятелей. Мы по одному выходили из номера и собирались в гараже. В четыре тридцать все были в сборе. Косой забрался под машину и вытащил мешок с оружием. По дороге в казино мы заехали в закусочную, хорошенько подкрепились, и Макс взял с собой дюжину гамбургеров. -- Неплохая идея, -- заметил я. -- Мы здорово проголодаемся к концу дня. -- Да, мы оба, -- многозначительно ответил Макс. Было пять утра, когда мы остановились в квартале от казино. Все его окна были ярко освещены, и на стоянке находилось множество автомобилей. Примерно с половины шестого машины начали отъезжать целыми партиями. Наконец без пяти шесть все огни в казино погасли, и вскоре на стоянке не осталось ни одного автомобиля. Мы вышли из машины и осторожно приблизились к зданию. -- Все приготовьте пушки, -- прошептал Макс. -- А ты, Веселый, снимай ботинки и двигай за мной. Мы остались на своих местах, а Макс с Веселым двинулись к дверям казино. Пока Веселый работал со своими отмычками, над дверным замком, его с Максом прикрывали пять револьверных стволов. Через пять минут дверь была открыта. Большой Макс жестом велея нам двигаться, и мы с револьверами наготове бесшумно вошли в казино. Осмотрев все здание от чердака до подвала и никого не обнаружив, мы прошли в бар, и Макс обслужил нас, достав бутылку виски. Веселый сходил на улицу за ботинками, своими и Макса, и мы собрались тесной группой, чтобы выслушать дальнейшие указания. -- Значит, так, -- начал Макс. -- Мы с Башкой при-паркуемся на чердаке. Все остальные возвращаются в отель и могут отдохнуть. Затем вы свяжетесь со Шварцем и обрядитесь в вечерние костюмы. Ровно в одиннадцать вечера вы должны быть в казино. Ты, Простак, займешься рулеткой. Начнешь играть по маленькой. Затем, ближе к концу, увеличивай ставки. Ровно в одиннадцать тридцать поставишь все, что у тебя останется, на один номер. Простак растерянно посмотрел на Макса. Макс повторил: -- Поставишь все на один номер, любой, -- повторил Макс. -- Ты, Пипи, играешь в кости. Косой даст тебе кубики с секретом, с ними ты и будешь работать. В одиннадцать тридцать поставишь на кон все деньги. Вот тебе пять тысяч на развлечение. Пипи взял деньги и согласно кивнул. -- Веселый, вы с Глазастиком сыграете в покер. Косой даст вам деньги и объяснит, как пользоваться очками и колодами. В одиннадцать тридцать выходите из игры, независимо от того, выиграли вы или проиграли. А ты, Косой, к этому времени на всякий случай подашь "кадиллак" ко входу. Макс выжидательно посмотрел на Косого, и тот ответил кивком. -- А теперь вам необходимо запомнить, -- продолжил Макс, -- что ровно в одиннадцать сорок вы все, за исключением Косого, который останется за рулем, должны быть в помещении кассира. Мы с Башкой ровно в одиннадцать сорок начинаем спускаться по лестнице с чердака, и неизвестно, какую встречу приготовят нам внизу. Так что вы должны быть готовы ко всему. Понятно? -- Макс не спеша обвел наши лица многозначительным взглядом- -- Из отеля раньше времени не выходите и не забудьте почистить пушки. Возможно, что ими придется поработать. -- Макс посмотрел на Косого: -- Принеси из машины пакет с гамбургерами и пулемет Когда Косой вернулся, Макс спросил: -- Есть какие-нибудь вопросы? Или все понятно? Все утвердительно кивнули. -- Отлично. Тогда по местам. Веселый, когда выйдешь, не забудь закрыть на ключ дверной замок. Замок щелкнул, закрываясь, когда Веселый повернул снаружи ключ. Затем раздался и вскоре затих вдали звук автомобильного мотора. Макс ухватил пулемет, пакет с. гамбургерами и, усмехнувшись, сказал: -- Нам предстоит долгое ожидание. Глупо голодать, верно, Башка? -- Ну, ты просто Наполеон. -- Наполеон? -- спросил он. -- При чем здесь Наполеон? Я рассказал ему о логических построениях Наполеона. -- Да это просто обычный здравый смысл, -- прокомментировал Макс. Мы поднялись на чердак, сняли пиджаки и, поставив пару стульев к маленькому окошку, через которое просматривалась подъездная дорога, постарались устроиться поудобней. Макс вернулся к нашему разговору: -- Наполеон был умным парнем. Башка. Он исходил из здравого смысла. Боеспособность армии зависит от ее питания. Он был настоящим мужиком, верно? -- Верно, -- ответил я. Макс сунул мне сигару, мы закурили, и он продолжил: -- Расскажи мне о нем. Ведь он вел очень активную жизнь? Я улыбнулся, сплюнул за окно и ответил: -- Да, верно. Несколько часов мы говорили о Наполеоне. Я приводил на память цитаты из книги, которую прочитал, рассказывал Максу о его жизни, военной карьере, любовных похождениях. Макса очень заинтересовал эпизод, когда Наполеон поставил на революционеров и стал народным героем Франции. Затем я рассказал, как слава вскружила ему голову и он попытался встать над всем миром. Мы обсудили его военные походы и неудачную попытку завоевать Россию. -- Все проблемы у этого урода возникли оттого, что он был слишком заносчив, -- заметил Макс. Я с ним согласился. -- А ты знаешь, что Франк родом из тех же мест, что и Наполеон, а. Башка? -- Франк? А, ты имеешь в виду босса. Нет, Франк родился на Сицилии, а Наполеон -- на Корсике. -- Кстати, Франк очень заносчивый парень. -- Да, временами. Но я не думаю, что у него комплекс Наполеона. Он уважает людей. Кстати, а не выпить ли нам, а, Макс? -- А почему бы и не подкрепиться? Следи за дорогой, Башка. Макс встал со стула и спустился вниз. У меня был отличный обзор, я видел шоссе и сразу заметил бы машину, свернувшую к казино. Макс вернулся с целой охапкой бутылок. Он притащил по несколько бутылок кока-колы и пива и литровую бутылку виски. Мы расставили бутылки на полу там, где было изображено колесо рулетки. -- А что, льда совсем нет? -- спросил я. -- Если бы лестница была пошире, то я доставил бы тебе полное удовольствие и приволок бы сюда холодильник, -- ответил Макс. Мы открыли по бутылке колы и уселись возле окна. Ожидание было поистине мучительным. Мы по очереди ложились вздремнуть на пол или устраивали разми-ночные прогулки по казино. Поднявшееся солнце раскалило крышу, и на чердаке стало жарко, как в турецких банях. Мы постепенно раздевались, пока не остались в одних трусах. -- Жаль, здесь нет зеркала, -- со смехом произнес Макс. -- Тебе бы стоило взглянуть на себя, Башка. На мне оставались лишь трусы, под резинку которых я засунул нож, и наплечная кобура с револьвером. По моему телу струйками стекал пот. Макс выглядел не лучше: кроме трусов и кобуры-с револьвером на нем оставался его револьверчик с пружиной, укрепленный на правой руке. На коленях он держал пулемет. В половине первого мы перекусили, запивая гамбургеры теплым пивом, в которое я добавил виски. Макс предложил мне принести из холодильника несколько кубиков люда. Я спустился вниз и вытащил из холодильника поднос для льда. На нем лежал сплошной матовый куб, от которого невозможно было отделить ни кусочка. Я поискал вокруг, но не нашел ничего, чем можно было бы расколоть лед. Я подумал о своем ноже, но решил, что ну его к черту, этот лед, не буду я тупить лезвие из-за такой ерунды. -- Что, нету льда? -- спросил Макс, когда я вернулся. -- Чертов поднос полностью обмерз. Мне нужно шило для льда, чтобы отколупнуть хоть кусочек. -- Ну и черт с ним, -- проворчал Макс. Нам надоели разговоры, и мы сидели молча, прижимаясь к окошку и хватая ртами относительно прохладный уличный воздух. Время тянулось так медленно, что мне начало казаться, что мы ждем уже несколько дней. Наконец, около двух часов дня, с шоссе на подъездную дорогу свернул старый "форд". Мы внимательно наблюдали за двумя неграми, вышедшими из машины. Один из них достал из кармана ключи, открыл дверь, и приехавшие вошли в здание. Через отверстия, просверленные в полу чердака, мы наблюдали за ними. Негры прошли в гардеробную и извлекли на свет ведра, веники и швабры. -- Тьфу! -- в сердцах произнес Макс. -- Они всего лишь уборщики! -- Какая, к черту, разница! Все равно хоть какое-то разнообразие. Мы понаблюдали, как негры пылесосят ковер. Никогда бы не подумал, что можно с интересом следить за такой однообразной работой. Около четырех они кончили уборку, сложили свой инвентарь на место и, вернувшись в зал, начали играть в кости. -- Может, присоединимся к ним, а, Башка? -- спросил Макс. Я посмотрел на него, пытаясь определить, шутит он или нет: от Макса можно было ожидать чего угодно. Негры играли до тех пор, пока один из них не проиграл все свои деньги, примерно три с половиной доллара. В шесть часов они закрыли казино на ключ и уехали. Мы вновь перекусили и запили еду теплым коктейлем из пива и виски. Жара все усиливалась, и на чердаке было уже жарко, как в духовке. Даже после того, как село солнце, в нашей комнатушке наверху не стало прохладнее. В восемь тридцать к казино подъехали сразу два автомобиля, и из них выгрузились десять крепких ребят, одетых в форменную одежду. -- --Охрана, -- напряженно прошептал Макс. Мы внимательно следили за ними. Вероятно, ключей у них не было. Во всяком случае, никто из них не вошел в казино. Все они разбрелись вокруг здания и заняли посты снаружи. Макс решил размяться. Немного по-боксировав с тенью, он сказал с явным облегчением: -- Уже скоро мы наконец-то немного поработаем. Около девяти у входа затормозили два мощных восьмицилиндровых "крайслера". Из каждого вышли по пять человек с револьверами в набедренных кобурах. Двое из них несли небольшие, похожие на докторские, саквояжи. -- А вот, похоже, и денежки пожаловали, -- прошептал Макс. Один из людей открыл дверь, и все десять вошли в казино. Мы прильнули к отверстиям в полу и начали наблюдать за подготовкой оборудования к игре. Саквояжи поставили на столе в комнате кассира, и он проворно начал пересчитывать деньги и раскладывать их по ящичкам кассы. -- Эй, Маке, -- прошептал я, -- похоже, что здесь не меньше ста тысяч. Макс кивнул в ответ. Было слышно, как по засыпанной гравием дороге к казино подъезжают еще какие-то машины. Я вернулся к окошку. В казино заходили мужчины, одетые в вечерние костюмы. В одном из них я узнал крупье с рулетки, остальные также были работниками казино. Одни являлись обслуживающим персоналом, а другие -- подсадными. Глава 27 Я наблюдал за помещением кассира. Около десяти там появился высокий грузный человек, который достал из кармана фонарик и двинулся вверх по лестнице. Я позвал Макса и, сжав руке свой нож, спросил: -- Перерезать ему горло, чтобы не поднял шума? -- Не надо, Башка. Я сам займусь парнем. Мне хочется с ним поговорить. В руке Макс держал что-то белое. Я пригляделся и понял, что он держит свою скомканную рубашку. Толстяк, пыхтя, поднялся на площадку перед дверью. Когда он шагнул за порог, его фонарик мигнул и тут же погас. Толстяк нагнулся, чтобы для восстановления контакта постучать фонариком по полу, и в ту же секунду Макс бросился на него со спины и, обхватив одной рукой за горло, другой начал запихивать ему в рот рубашку. Толстяк обмяк, и Максу пришлось подхватить его, чтобы он не грохнулся на пол. Я взглянул ему в лицо. Глаза человека были закрыты. -- Он вырубился, -- прошептал я. Мы отнесли толстяка в комнатушку и осторожно положили на пол. Я проверил, что делается в комнате у кассира, и, вернувшись, сообщил Максу: -- Они ничего не слышали. Все спокойно. Макс вытащил кляп, я влил в приоткрытый рот человека немного виски и легонько похлопал его по щекам. Мы направили свет фонарика ему в лицо. Он начал приходить в себя. Его ресницы затрепетали, и он хрипло прошептал -- Мои таблетки. Он нащупал карман жилета, достал из него маленькую плоскую коробочку и положил на язык таблетку. Жестом он попросил дать ему чем-нибудь запить таблетку, проглотил ее, а затем начал растирать грудь рукой. Его вначале мертвенно-бледное лицо постепенно приобрело более естественный оттенок. -- Я в плохой форме, -- слабо пробормотал он. -- Не вздумай поднимать шума, урод, -- прошипел ему в ухо Макс. -- Делай только то, что мы скажем, или мы тебя прикончим. Он затрясся и окинул нас испуганным взглядом. Думаю, что в тот момент мы вполне походили на двух призраков, явившихся из глубин ада. Он снова чуть не потерял сознание. Я легонько похлопал его по щекам: -- Спокойно. Спокойно. Очнись. Мы тебя не тронем. Я дал ему отхлебнуть виски. -- Как теперь себя чувствуешь? -- спросил Макс. -- Немного лучше, -- ответил толстяк и сел, не сводя с нас глаз. -- Чем ты занимаешься? -- продолжил Макс. -- Зачем ты сюда пришел? -- Я управляю вот этим, -- ответил толстяк и трясущейся рукой показал на расположенные на полу тумблеры. -- Кто-нибудь приходит, чтобы помогать или заменять тебя? Толстяк не ответил. То ли он был испуган до потери голоса, то ли просто тянул время. Мы не могли рисковать. Мы уже вступили в игру. Я должен был быть уверен, что он боится до тошноты и будет повиноваться по первому требованию. Я прижал острие ножа к его груди и прошипел: -- Если ты не поумнеешь, ублюдок, я вырежу твое сердце. Он попытался что-то сказать, но не смог. Тогда он облизал губы и просипел: -- Я буду сотрудничать. Что я еще могу поделать? --Отвечай, -- прошептал Макс, -- сюда может прийти еще кто-нибудь, кто работает с тобой? -- Никто, если я не нажму вон на ту кнопку. -- Все еще трясясь, толстяк указал на кнопку, расположенную чуть в стороне от нарисованного колеса. -- Одно неверное движение, и ты покойник, -- сви-репо прошептал Макс. -- С помощью вот этого, -- добавил я, прижимая лезвие ножа к его горлу. -- Я сделаю все, что вы скажете, -- ответил он. -- Отлично, и смотри, не ошибись, -- произнес Макс. Я посмотрел вниз через отверстие. Публика уже начала прибывать, кое-где за карточными столами начиналась игра. Около рулетки стояла компания из четырех человек, которые, судя по всему, были не прочь испытать судьбу. Я взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Вскоре к рулетке подошли еще несколько человек, игра вот-вот должна была начаться. Макс щелкнул пальцами и, показывая на пол, спросил: -- Двое мужчин справа и женщина за ними -- подсадные? -- И еще вон тот, широкоплечий с усами, возле самого стола, -- ответил толстяк. -- Значит, четверо подсадных на рулетку? Что должно быть потом? Толстяк затараторил, глотая слова: -- Я слежу, кто из них сделает наибольшую ставку, и организую выигрыш этому номеру. -- Хорошо, -- произнес Макс. -- Действуй, как обычно. Пока толстяк щелкал своими тумблерами, мы расспросили его, как работает это устройство. Все было просто. Провода от тумблеров шли по стене, затем под полом игрального зала и через ножку заходили в стол с рулеткой. Толстяку оставалось только щелкнуть нужным тумблером. Он мог сделать выигрышным любой из номеров. Оставив толстяка наедине с Максом, я обошел чердак, разглядывая зал внизу через разные отверстия. Народу было уже полным-полно. Я вернулся обратно и посмотрел на часы. Без пятнадцати одиннадцать. Я был на взводе и чувствовал себя, словно профессионал, который после многомесячных тренировок жаждет вырваться на ринг, чтобы кого-нибудь там угробить. Макс нашел свои брюки и, достав из кармана сигару, протянул ее мне с улыбкой. -- Расслабься, Башка. -- Оторвавшись от отверстия в полу, Макс ласково пробормотал: -- А вот и наш малыш Простак. Он жестом предложил мне взглянуть. -- Черт возьми, -- произнес я. -- Он просто великолепен. Высок, красив и элегантен. Кстати, Макс, ровно одиннадцать. Он еще и пунктуален. Макс улыбнулся. Затем я увидел Косого, а вскоре и Веселого с Глазастиком. Вид Веселого в вечернем костюме вызвал у нас с Максом приступ бурного веселья. Мы не смогли удержаться от смеха. -- Готов поспорить, что такое у него первый раз в жизни, -- заметил Макс. Нам стало легко и радостно оттого, что там, в зале, среди сотен чужих людей появились наши друзья. Видеть их было так же приятно, как держать в руке стакан с доброй порцией хорошей выпивки. Простак вступил в игру и начал беззаботно делать небольшие ставки. Макс молча следил за толстяком, щелкающим тумблерами, и не имел ничего против того, что Простак потихоньку спускает свои деньги. Пипи покинул пределы обозреваемого мной пространства. Я перешел к отверстию, через которое можно было наблюдать за тем, что делалось вокруг стола для игры в кости. Пипи был уже там и делал ставки на игроков. Затем сам вступил в игру. Он был просто великолепен перед своим броском. Он вдруг замешкался, суетливо обхлопывая себя в поисках спичек, чтобы раскурить погасшую сигарету, затем передумал и быстро швырнул кости. Я засмеялся от удовольствия. Пипи был настоящим артистом. Когда кости остановились, крупье, увидев, сколько очков набрал Пипи, сначала с удивлением взглянул на него, затем бросил возмущенный взгляд на своего ассистента. Видимо, он решил, что тот ошибся и вручил Пипи не ту пару кубиков. Я посмотрел, как Пипи выиграл еще несколько раз, и перешел к другому отверстию: надо было проверить, что делается в других местах казино. Осмотрев весь зал, выглянув в окно и заглянув в комнату кассира, я приник к отверстию, через которое можно было понаблюдать за игрой в покер. Похоже, там шла игра на равных: банкующий в своих шулерских очках и его подсадной против Веселого и Глазастика, на которых были такие же очки. Преимущество Веселый и Глазастик могли получить только в том случае, если бы им удалось ввести в игру карты из своей колоды. Мне хотелось проследить за развитием событий за карточным столом, но, к сожалению, нужно было наблюдать за всем происходящим внизу. Я с неохотой оторвался от отверстия и направился в очередной обход. Затем я зашел в комнатушку, где находились Макс с толстяком. Макс выглядел на удивление расслабленным. Он сидел на стуле и курил сигару, по-видимому, мало обеспокоенный тем, как ведет себя толстяк. -- Как дела? -- с улыбкой спросил он у меня. -- Все отлично, -- ответил я. Макс взглянул на часы: -- Ага. Одиннадцать двадцать три, -- произнес он и поднял пулемет. Его поведение резко изменилось. -- Слушай, толстушка, -- злобно проворчал он. -- Одно неверное движение, и ты покойник. -- Я же сказал, что буду слушаться, -- жалобно проныл толстяк. Судя по его виду, он вновь собрался упасть в обморок. -- Ладно. Следи за игрой внизу и одновременно отвечай на вопросы. Как зовут придурка, который владеет этим заведением? Толстяк назвал имя известного политика. -- Ты знаешь его адрес и телефон? Толстяк ответил, что они записаны в справочнике, который находится на первом этаже. Я посмотрел через отверстие, что происходит под нами. Простак немного увеличил ставки. Проиграв в очередной раз, он пропустил кон и стоял рядом со столом, поглядывая на часы. Я взглянул на свои. Одиннадцать тридцать. Пришло наше время. Простак аккуратно сгреб все свои фишки и запихнул их на цифру восемь. Крупье бросил на него удивленный взгляд, затем пожал плечами и, выразительно посмотрев на потолок, начал игру. Большой Макс приставил ствол пулемета к голове толстяка и свирепо прошипел: -- Слушай, урод. Эта большая ставка выигрывает, или я отстрелю тебе голову. Трясущейся рукой толстяк переключил нужный тумблер. Когда шарик остановился, вокруг стола на мгновение установилась мертвая тишина, а затем толпа вокруг рулетки разразилась ликующими выкриками. Люди хлопали Простака по спине, поздравляя с выигрышем. Пораженный ужасом крупье слепо таращился на потолок. К столу протиснулся невысокий коренастый человек начальственного вида. Он с недоумением уставился на крупье, затем пожал плечами и жестом велел продолжать игру. Простак собрал свой выигрыш и направился к выходу из зала. Коренастый крепыш двинулся вслед за ним, прихватив по пути двух здоровых ребят. Затем я увидел, как в том же направлении с разных сторон пробираются Веселый, Пипи и Глазастик. Макс взглянул на часы и ткнул толстяка стволом пулемета: -- Ладно, толстобрюхий, пошли вниз. Толстяк покорно двинулся к лестнице. За ним следовал Макс с автоматом, за Максом -- я с револьвером в одной руке и с ножом в другой. Мы спустились вниз. Действие развивалось, как в театре, когда все актеры одновременно выходят на сцену с разных сторон. Кассир ошеломленно уставился на нас. В тот же момент в дверях показался Простак с пистолетом в руке. За его спиной маячили крепыш и двое рослых ребят из казино, а им на пятки наступали Веселый, Пипи и Глазастик. И все они смотрели на нас. Мы были грязной, потной, ощетинившейся оружием парой. Мы были главными действующими лицами этого спектакля, и это был наш звездный час. На мгновение я почувствовал себя удивительно легко и свободно. Я услышал торжественную дробь барабанов и звук горнов, захватывающую и подчиняющую себе воинственную музыку боя. Да, я был рожден именно для этого. Я, которого звали Башкой. Да, я, которого звали Башкой с Пером, я -- самый ловкий в обращении с ножом во всем Ист-Сайде. Да, я -- самый ловкий в обращении с ножом во всем мире. Пришел миг моего вдохновения, пришло одно из тех мгновений, которые доставляли мне величайшее наслаждение в жизни. Это было великолепно, каждый нерв моего тела сладостно трепетал в ожидании действия. И действие началось. Простак стремительно развернулся и, схватив крепыша за голову, швырнул его в комнату кассира. Веселый, Пипи и Глазастик быстро запихнули туда же двух здоровяков. -- Закройте дверь! -- рявкнул Макс. Веселый обернулся, чтобы выполнить указание Макса. Крепыш метнулся к двери, вынимая на ходу оружие. Он был моей добычей. Он весь был моим. Я был уверен в этом так же, как кот, играющий с мышью. Я взвился в воздух, одним огромным прыжком преодолел разделяющее нас расстояние и полоснул крепыша по руке, сжимающей пистолет. Брызнула кровь, и крепыш упал на четвереньки. Я приставил нож к его горлу и прорычал: -- Хочешь подохнуть, ты, ублюдок недорезанный? Он неподвижно застыл на коленях, и я вытер измазанный кровью нож о его щеку. Большой Макс указал на одного из здоровяков и рявкнул: -- Ты, быстро приведи в норму этого урода, пока он не сдох от потери крови. Здоровяк с ненавистью посмотрел на Макса и процедил сквозь зубы: -- Сам урод. Простак стремительно взмахнул рукой и врезал рукояткой револьвера по физиономии здоровяка. Удар пришелся в переносицу и почти сравнял ее с поверхностью щек. Здоровяк со стоном осел на пол, прижимая руки к изломанному, окровавленному носу. И завыл на одной ноте, сидя на полу и раскачиваясь из стороны в сторону, Это оказало на них то действие, которого мы добивались. Они поняли, что мы сильнее. Они поняли, что мы свирепы и можем убить. -- Тогда ты, -- приказал Большой Макс второму здоровяку. -- Перевяжи руку своему дружку, пока он не истек кровью. Хочешь что-нибудь возразить? Охваченный страхом парень беззвучно помотал головой и попытался платком перетянуть руку крепыша. Руки у парня ходили ходуном, и он никак не мог справиться с этой работой. Мне самому пришлось взяться за дело и наложить жгут, чтобы остановить кровотечение. -- Обыщи их, Веселый, -- приказал Макс. Веселый быстро обшарил всю группу и извлек револьверы. -- Ладно, теперь эти четверо могут идти в подвал, -- сказал Макс и указал пулеметом на крепыша, двух здоровяков и пришедшего вместе с нами толстяка. Я поднял крышку люка. Веселый помог спуститься шатающемуся крепышу. Здоровый парень подхватил под локоть своего всхлипывающего напарника. Последним вниз сошел толстяк. -- Джек, останешься с ними внизу! -- крикнул им вслед Макс, и я, подождав, когда в подвале загорится свет, опустил крышку на место. Кассир стоял, глядя на нас белыми от страха глазами.  Однажды 1 Америке 257 -- Позвони своему хозяину, -- скомандовал Макс. -- Пусть немедленно приезжает сюда- Скажи, что это очень важно и что это не телефонный разговор. -- Макс на секунду замолчал и, со зловещим видом приблизившись к кассиру, процедил сквозь зубы: -- Одно лишнее слово, и ты, ублюдок, проклянешь своего старика за то, что он не воспользовался резинкой и разрешил тебе появиться на свет. Испуганный кассир достал блокнот и, найдя нужный номер, подошел к телефону. Дрожащим голосом он сообщил номер телефонистке и, боязливо косясь на нас. стал ждать, когда снимут трубку на том конце. С хозяином вышла небольшая заминка. На ответы кассира, что это не телефонный разговор, он упрямо орал: "Что там произошло?" так громко, что я слышал его с противоположного конца комнаты. Наконец он рявкнул: "Я буду через пять минут. И моли Бога, чтобы это действительно оказалось важным". В дальнем конце коридора показались направляющиеся к окошку кассира мужчина и женщина. Мы с Максом, в наших оригинальных костюмах, состоящих из трусов и портупей, едва успели укрыться в туалете. На ходу Макс быстро кинул Простаку: -- Пусть кассир занимается своим делом Будь рядом. Простак встал поближе к кассиру, а Пипи и Глазас-тик присели около стены так, чтобы их не было видно через окошко. Парочка купила жетонов на пятьсот долларов и направилась в зал. Мы вышли из туалета. -- Глазастик, -- произнес Макс, -- скажи Косому пусть припаркует машину где-нибудь поблизости Потом вместе возвращайтесь сюда. Глазастик вышел из комнаты и почти в то же самое время мы увидели, что к кассе направляется какой-то мужчина. Мы с Максом вновь скрылись в туалете, и я стал следить за происходящим сквозь щель в неплотно закрытой двери. Пипи распластался на .полу за столом кассира. Человек сунул лицо в окошко и с удивлением уставился на стоящего рядом с кассиром Простака. -- Где Пауль? -- спросил он. -- В сортире? Повинуясь легкому тычку Простака, кассир кивнул и ответил: -- Ага. Я быстро спустил воду в унитазе, подтверждая ответ кассира звуковым сопровождением. Человек вновь внимательно посмотрел на Простака и спросил: -- А это что за парень? -- Я его новый помощник, -- спокойно отозвался Простак. -- Что-то я тебя раньше ни разу не видел, -- задумчиво произнес человек. Он помолчал, как будто хотел что-то добавить, но вместо этого обратился к кассиру: -- Эй, Си, скажи-ка Паулю, что я хочу его видеть. У нас тут происходит что-то странное. Не могу понять, в чем дело, но почему-то сегодня слишком много выигрывающих. Такое впечатление, что все идет наперекосяк. -- Да ты зайди и сам скажи ему об этом, -- приветливо предложил Простак. Распахнув дверь, он жестом пригласил человека пройти. Тот немного замешкался на пороге. Похоже, ему что-то не понравилось. Простак дружелюбно подхватил его под руку. -- Зайди, зайди, приятель. И с этими словами он рывком втащил его в комнату Выскочивший из-за стола Пипи быстро захлопнул дверь. -- А ты что здесь делаешь? -- испуганно спросил человек, глядя на Пипи. -- Ты очень любопытный урод, правда? -- насмешливо произнес Простак и рубанул человека рукояткой пистолета по шее. Человек рухнул и распластался на полу, словно дох-лый кролик. Пипи обшарил его одежду и извлек кольт тридцать восьмого калибра. -- Надо же, -- сказал он, -- эти местные громилы такие крутые. Они ходят с настоящими револьверами Им куда больше подошли бы водяные пистолетики. Словно заправский ковбой, он небрежно крутанул револьвер вокруг пальца и засунул его в свой карман. Мы вышли из туалета. -- Ладно, Башка, -- сказал Макс. -- Забрось этого идиота в подвал. Мы с Простаком поднесли его к люку и начали опускать в подвал. Он выскользнул из наших рук и съехал вниз головой по лестнице. Снизу раздался крик Веселого: -- Эй, ребята, вы что, очумели? Вы, наверное, думаете, что вы у себя на Деланси-стрит выбрасываете мусор из окна? Я был судмедэкспертом нашей группы. Поэтому я спустился в подвал и осмотрел парня, которого мы уронили. -- Что с ним. Башка? -- спросил Веселый. -- Все в порядке, -- ответил я. -- Дышит. Но он действительно мог проломить себе голову. Мы с Веселым донесли безвольно висящее тело до скамейки и уложили его там. Я предупредил Веселого, чтобы он не расслаблялся и внимательно следил за компанией. -- Не беспокойся, у меня целых два револьвера, -- ответил Веселый. Когда я вылез из подвала, в дверь ввалились Глаза-стик и Косой. -- Как себя чувствуют эти здоровые уроды на улице? -- спросил Макс, имея в виду охрану. -- Эти ослы? -- Косой презрительно фыркнул. -- Они настолько тупы, что не отличат своих ушей от своих коленок. У окошка вновь появились посетители, и кассир под надзором Простака обменял их деньги на жетоны Когда посетители отошли. Простак обратился к кассиру: -- Кстати, ты заодно можешь обслужить и меня. Я просто нашпигован этими дерьмовыми жетонами. Простак выгреб из карманов свою добычу. Оказалось, что ему причитается семьдесят четыре тысячи пятьсот долларов. Кассир замялся. -- Гони деньги, -- приказал ему Макс. --Слушай, урод, -- произнес я, -- ведь мы можем снять всю кассу. -- Это и так почти вся наличность, -- жалобно пролепетал кассир. Макс ткнул его стволом пулемета, и кассир начал торопливо отсчитывать деньги. Я подумал, что Макс на ровном месте развел много ненужной суеты. Устроил игру на рулетке, теперь обна-личивает жетоны. Я мысленно усмехнулся. Зачем устраивать все это, если можно просто взять деньги из кассы и вышвырнуть жетоны на улицу? Макс смерил кассира взглядом и спросил -- Как тебя зовут? -- Симон Робинсон, -- покорно ответил тот -- Сколько твой босс платит тебе в неделю? -- Сорок долларов. -- Твой босс -- жадный ублюдок, верно, Си? Так мало платить парню, пропускающему через свои руки такие большие деньги! -- Совершенно согласен с вами, -- робко улыбнулся кассир Макс одобрительно хлопнул кассира по плечу и обратился к Пипи: -- Как прошла игра в кости, малыш? -- Я успел всего лишь размяться. Но семь тысяч я все-таки заработал. Отдать тебе деньги сейчас? -- Нет, мы произведем расчет чуть позже, -- ответил Макс Глава 28 Я внимательно наблюдал за входом в коридор. -- Эй, Макс! Похоже, пожаловал босс. Си выглянул из окошка и кивнул: -- Да, это он. Некоторое время я наблюдал, как босс шагает по коридору в сопровождении двух наружных охранников Судя по всему, он был щеголем. На нем был яркий костюм сине-зеленого цвета и кричащий галстук в красную полоску. Галстук очень походил на вывеску, вроде тех что вывешиваются над парикмахерскими для привлечения внимания .случайных посетителей. Жемчужно-белая шляпа босса была лихо сдвинута на одно ухо. -- Простак, ты останешься с ним, -- произнес Большой Макс, указывая на кассира. -- Остальные -- за дверь. Мы укрылись в туалете. Щеголеватый босс вихрем ворвался в дверь и, оттопыривая губу, пролаял на манер гангстера из кинокартины: -- Что здесь, к черту, происходит? В чем дело? -- Заметив Простака- он добавил- -- Ты кто, черт побери, такой? Простак собирался что-то ответить, но босс, не дожидаясь ответа, вновь набросился на кассира: -- Черт тебя подери, Си. Сколько раз тебе надо повторять, чтобы ты никого сюда не запускал. Где, к черту, Пауль? Этого сукина сына никогда не бывает на месте, когда он нужен. Его скрипящий голос начал действовать нам на нервы, и мы вышли в комнату. Макс наставил на него пулемет и спросил: -- Ты, урод, у тебя что, недержание речи? Ты когда заткнешь свою выхлопную трубу? Рот босса широко раскрылся, но оттуда не вырвалось ни звука. Затем босс увидел Косого, Глазастика и Пипи с револьверами в руках. Тишину нарушил Простак, рассмеявшись над тем, насколько быстро изменились манеры этого щеголеватого урода. Босс стоял, не в силах выдавить из себя ни слова. Он поник и уменьшился в размерах, словно начавший спускаться от прокола воздушный шар. -- Это что, налет? -- прошептал он наконец. -- Слушай, ты, ублюдок долбаный, -- заговорил Макс, выплевывая слова в лицо босса. -- Кончай трепаться. С этого момента ты говоришь, только когда тебя попросят. Иначе я заткну тебе пасть вот этой штукой. -- Большой Макс свирепо ткнул стволом пулемета прямо в рот боссу и выбил ему два зуба. Вскрикнув от боли, босс отпрянул назад, затем выплюнул зубы и кровь на пол и, прижимая платок к губам, опустился на стул. -- Простак и Косой следят за всем, что происходит здесь, -- произнес Макс, жестом приказывая мне открыть крышку люка, и рявкнул: -- Остальные -- в подвал! Простак схватил босса за воротник и, рывком поставив на ноги, спихнул вниз по лестнице. -- Принимай очередную порцию мусора, Веселый! -- крикнул он. Веселый уже ждал у основания лестницы с улыбкой на лице и с двумя револьверами в руках. Когда все спустились вниз, Макс скомандовал: -- Вы, морские петухи с рогами, дружно давайте в дальний угол! Пленные покорно двинулись, куда им приказали Все, за исключением одного из внешних охранников в униформе. Он остался на месте. У него было совершенно бледное лицо, и на лбу выступила испарина. -- А ну, двигай! -- Макс замахнулся на него рукой -- Я не могу. У меня от нервов схватило живот запинаясь, пробормотал парень. -- Мне надо наверх -- Ладно, -- ответил Макс, -- раз надо, значит надо. Глазастик, проводи этого джентльмена в сортир И Макс отвесил насмешливый поклон. Когда они двинулись вверх по лестнице, Макс крикнул им вслед: -- Эй, Глазастик, только убедись, что парень использует сортир по назначению, а не для получения удовольствия. Мы решили, что замечание очень веселое. Я увидел как Глазастик обернулся к Максу и засмеялся Это было ошибкой. Раздался выстрел. Большой Макс крутанулся на месте держа пулемет на изготовку и ища, кто стрелял. Глазастик начал падать вниз по лестнице. Мы видели только бегущие наверх по ступенькам ноги парня в униформе Большой Макс пустил им вдогонку струю раскаленного свинца. Парень в униформе кубарем скатился с лест ницы и распластался поверх Глазастика. Он что-то кричал про свои ноги. Глазастик лежал, весь залитый кровью. хлещущей из ног парня. По лестнице сбежал Простак с пистолетом в руке. Его лицо было перекошено от ярости -- Сейчас ты сдохнешь за это, долбаный ублюдок, -- прошипел он. Макс остановил его и, устроив быструю выволочку велел вернуться обратно. Глазастик пришел в себя и зашипел от боли. Я снял с него пиджак и рубашку и осмотрел рану. Пуля вошла сзади в правое плечо. Я разорвал его рубаху и перевязал рану. Ко мне наклонился обеспокоенный Макс: -- Ну, что скажешь, Башка? -- Все будет в порядке, -- ответил я. -- Но мы не можем терять слишком много времени. Ему нужна помощь, и необходимо извлечь пулю. -- Я быстро закончу с этими ублюдками, -- пообещал Макс. -- Эй, Пипи! -- крикнул я. -- Принеси две бутыл ки виски из бара. -- Неплохая, мысль, -- произнес Макс и прикрыл своей большой рукой рот раненого охранника, чтобы заглушить его громкие стоны. Я стащил с охранника брюки. Было странно видеть до чего равномерно распределились пулевые отверстия Парень получил по четыре пули в каждую ногу Я заткнул и перевязал его раны. -- Парню нужно срочно в госпиталь, иначе его песенка спета, -- прошептал я на ухо Максу. Макс равнодушно пожал плечами. Появился Пипи с двумя бутылками виски. Я дал их Глазастику и охраннику и велел отпивать .маленькими глотками --Макс обратился к Пипи: -- Как там наверху? Люди слышали выстрелы? -- Кое-кто подходил и интересовался, в чем дело, но кассир им отвечал, что в подвале работают рабочие с пневматической дрелью. -- Спасибо кассиру за сотрудничество Я его отблагодарю, -- произнес Макс. Мы с Максом отвели хозяина заведения в сторону. По нему было видно, что он чувствует себя загнанным в угол, из которого не видит выхода. От его бравады не осталось и следа. Казалось, что даже вся его одежда, включая галстук, заметно потускнела. Впрочем, в этом, конечно же, было виновато слабое освещение. Его шляпа больше не была залихватски сдвинута набекрень, а в глазах стоял страх, который вот-вот мог перерасти в ужас. -- Начнем с того, ублюдок, -- произнес Макс, вдавливая ствол автомата в брюхо босса, -- что ты поможешь нам сейчас закрыть заведение. Хорошо? -- Хорошо, -- еле слышно пробормотал тот Я прервал их беседу: -- Пожалуй, я лучше схожу на чердак за нашей одеждой, а то здесь довольно прохладно. -- Давай, -- сказал Макс, и я ушел Не знаю, о чем они говорили, пока меня не было Когда я. вернулся, мы с Максом быстро оделись и, прихватив с собой босса, поднялись в комнату кассира Макс начал проводить инструктаж: -- Простак, ты вместе с Си обойдешь заведение Всем объявите, что сегодня казино рано закрывается Только обязательно всем -- охране, подсадным, прислуге. Пусть разгонят посетителей. Когда публика двинет к выходу, сразу давайте сюда. Си надо будет еще вернуть деньги за оставшиеся у посетителей