пресса... - Я поговорю с ним, - схватил трубку. - Слушай, Клифф! Мы не можем больше отвлекаться на посторонние звонки. Ситуация предельно критическая... Да, знаю. У них есть глаза, пусть смотрят сами. - И швырнул трубку. - Я должен сказать, что этот парень отлично справляется с ними, - хмыкнул Бардик. - Это точно, - согласился Гримселл. - Только репортеры поднимут шум. Но мы не можем больше отвлекаться. Трэливен стоял перед радиопанелью и, не отрываясь, смотрел на часы, барабаня пальцами по столу. Снаружи, у начала взлетно-посадочной полосы, аварийные службы были в полной готовности. В больнице дежурная медсестра повесила трубку и позвала доктора, работавшего за соседним столом. Подав ему пальто, она оделась сама и оба заторопились к выходу. Через несколько секунд хлопнула входная дверь, выпустив их наружу. В городской пожарной части один из резервных экипажей, побросав свои карты, устремился к выходу по тревожному сигналу, одеваясь на ходу. Последний метнулся обратно к столу и посмотрел карты партнера. От удивления брови его поползли вверх, и он устремился за своими товарищами. Из небольшой группки домов около Си-Айленд Бридж, стоявших по направлению к полю аэропорта, полиция выводила жителей и рассаживала в два автобуса; у многих верхняя одежда была накинута прямо поверх ночной. Маленькая девочка, засмотревшись на небо, упала, запутавшись в своей пижамке. Полицейский бережно поднял ее и отнес в автобус, дав знак водителю отъезжать. - Хелло, Ванкувер! - запыхавшись, передала Джанет. - Я закончила инструктаж. - Отлично, девочка, - с облегчением ответил Трэливен. - Итак, Джордж, время работает против нас. Во-первых, установите альтиметр на отметку 30,1. Затем медленно убирайте газ, но держите постоянную скорость; пока вы снижаетесь со скоростью 500 футов в минуту. Внимательно следите за приборами. Вы долго будете находиться в облаках. Спенсер нащупал пальцами сектор газа и медленно двинул его назад. Указатель вертикальной скорости медленно начал падать, потом скакнул на 600, но тут же перескочил на 500 и остановился. - Входим в облака, - сказал он, увидев проблески дневного света сквозь них. - Спроси их, какова нижняя граница облачности. Джанет повторила его вопрос в микрофон. - Потолок - около 2000 футов, - ответил Трэливен, - и вы должны выйти из облаков, примерно, в пятнадцати милях от аэропорта. - Скажи им, что мы снижаемся со скоростью 500 футов в минуту. Джанет передала. - Хорошо, 714. А сейчас, Джордж, еще пару трюков, и не расслабляться. Постоянно следи за скоростью снижения. Но, в то же время, если ты можешь, я бы хотел, чтобы ты определился с приборами, необходимыми при посадке. Тебе это под силу? Спенсер молча кивнул, не отрывая глаз от приборной панели. - Да, Ванкувер, - передала Джанет, - мы постараемся. - Тогда все о'кэй! Если что-нибудь будет не так, немедленно сообщайте мне. - Трэливен помахал рукой, как бы предупреждая всех не перебивать его, и уставился на светлое пятно на стене, мысленно представляя себе кабину самолета. - Итак, Джордж, что вы должны делать. Во-первых, включить насос гидроусилителя. Сейчас только запоминайте, отмечайте себе расположение тумблеров, но ничего не делайте. Тумблер слева на панели, ниже и левее гирокомпаса. Нашли? - Да, Ванкувер, пилот это знает и тумблер нашел. - Хорошо. Удивляешься, как это все вспоминается, не так ли, Джордж? - Трэливен достал платок и вытер затылок и шею. - Потом ты должен выключить антиобледенитель. Он должен быть включен и находится прямо перед Джанет, на панели справа. Вы следите за скоростью снижения? Дальше, давление в тормозной системе. Там две шкалы, они находятся правее гидроусилителя, а его вы только что нашли. После паузы Джанет подтвердила: - Да, нашли. Они показывают 950 и 1010 фунтов - это что, на квадратный дюйм? - соответственно. - Сейчас они в норме, но перед посадкой надо будет проверить еще раз. Теперь жалюзи воздухозаборника. Они должны быть закрыты на одну треть. Ручка находится правее левого колена Джанет и маркирована в третях. Вы меня слышите? - Да, я вижу ее. - Это можешь сделать ты, Джанет. Далее, в той же группе тумблеров находятся выключатели кондиционеров правого и левого бортов. Они должны быть полностью открыты. Запомнили, Джанет? Полностью открыты. Следующая и наиболее важная вещь - это посадка. Вы тренировались, но делать все нужно тщательно, начиная с закрылков и заканчивая выпуском шасси, проследите, чтобы они встали на замок. Полностью закрылки выпускайте перед самым касанием, но это я вам подскажу. Это должно быть ясно вам обоим. - Скажи им - да, спасибо, - ответил Спенсер, не отрываясь от приборной панели. У него нестерпимо зачесалось плечо, но он заставил себя не отвлекаться. - О'кэй, 714. Когда выпустите шасси, вы должны будете включить насос бензоподачи, в противном случае, у вас в самый критический момент могут быть перебои в подаче топлива. Его тумблер находится на "пять часов" от тумблера автопилота, сразу за индикатором смесеобразования. Джанет скользила взглядом по панели, не находя его. - Где? - почти шепотом спросила она Спенсера. Он оглядел панель и ткнул пальцем в маленький тумблер. - Вот! - Все в порядке, Ванкувер, - тихо передала Джанет. - Сейчас смесеобразование нужно перевести в режим автообогащения. Я помню, Джордж, ты интересовался этим, поэтому я ничего не буду говорить - ты все сделаешь сам. Потом надо изменить режим работы пропеллеров так, чтобы под тумблерами загорелись зеленые лампочки. Они находятся прямо у вашего колена, Джордж. Нашли? - Пилот говорит - да. - И последнее, это нагнетатели. После того, как выпустите шасси, они должны быть переведены во взлетное положение - это, на вашем самолете, верхнее положение. Они находятся слева от ручки жалюзей воздухозаборника, четвертые от него. Ну вот и все. Какие есть вопросы? Спенсер бросил на Джанет отчаянный взгляд. - Все это - один большой вопрос, - сказал он. - Мы никогда этого не запомним! - Хелло, Ванкувер, - передала Джанет, - нам кажется, что мы не в состоянии этого запомнить. - А вы и не должны этого помнить, я помню все за вас. Есть еще несколько моментов, которых мы коснемся, когда придет время. Я хочу пройти с вами, Джордж, все это еще раз, чтобы, когда я дам команду, вы бы действовали сами. Повторяю, это только демонстрация, ничего включать или выключать не надо. Ты продолжаешь управлять самолетом. - Спроси его о времени, - подсказал Спенсер, - сколько еще у нас в запасе? - Джанет передала на землю его вопрос. - Как я уже говорил, у тебя столько времени в запасе, сколько тебе понадобится - но мы не должны его терять зря. Вы будете над аэропортом примерно через двенадцать минут. Но пусть это тебя не тревожит. Сколько надо будет тебе, столько и будем тренироваться. - Пауза. - С радара докладывают, что тебе нужно изменить курс. Доверни пять градусов, курс 260. Трэливен отключил свой микрофон и повернулся к руководителю полетов. - Они выходят на глиссаду, - сказал он. - Как только мы их увидим, я выведу его в горизонтальный полет, и он будет описывать круги над аэропортом и тренироваться. А мы посмотрим, как это будет выглядеть. - Да, все решается сейчас здесь, - ответил тот и повернулся к помощнику. - Приведи всех на поле в полную готовность. - Хелло, Ванкувер! - донесся из динамиков голос Джанет. - Мы на курсе 260. - О'кэй, 714, - ответил Трэливен, - сообщите вашу высоту. - 2500 футов, - ответила Джанет через несколько секунд. В наушниках Трэливена послышался голос оператора радарной службы: "Удаление - пятнадцать миль". - Отлично, Джордж, - сказал он. - Сейчас вы должны выйти из облаков. Как только выйдете, ищите опознавательные огни аэропорта. - Плохие новости, - сказал им подошедший Бардик. - Портится погода, снова начался дождь. - Ничем не могу помочь, - оборвал его Трэливен и повернулся к руководителю полетов. - Вызови башню. Скажи им, чтобы включили все, какие есть лампы и лампочки. Через минуту мы к ним подойдем. Да, и пусть настроятся на их частоту, у Спенсера нет времени это делать. - Хорошо, - ответил тот, поднимая трубку телефона. - Хелло, 714, - начал передавать Трэливен, - вы в пятнадцати милях от аэропорта. Вы все еще в облаках? Последовала долгая пауза. Неожиданно в динамике послышался треск и они услышали взволнованный голос Джанет, с середины фразы: - ...снижаемся очень медленно. Мне кажется, я что-то видела. Я не уверена... Да, вот он! Я его вижу! Вы видите, мистер Спенсер?! Он впереди справа! Мы видим сигнальные огни, Ванкувер! - Они вышли из облаков! - воскликнул Трэливен. - Отлично, Джордж! Спускайтесь на 2000 футов и ждите указаний. Я перехожу в башню, поэтому мы расстаемся на несколько минут. С ВПП мы определимся в последнюю минуту, а пока можешь еще потренироваться. В ответ они услышали голос Спенсера: - Я сам, Джанет! - Потом пауза и опять голос Спенсера: - Исключено, Ванкувер. Ситуация не позволяет нам делать этого. Мы садимся сразу. - Что?! Нет, нельзя!!! - заорал Бардик. - Не глупи, Джордж, - волнуясь, произнес Трэливен, - тебе необходимо еще тренироваться. - Я продолжаю снижаться, - медленно продолжал Спенсер, голос его дрожал. - Тут, у нас, умирают люди. Умирают! Вы можете это понять?! Сразу у меня будет столько же шансов, сколько и на десятом заходе. Я буду садиться сразу. - Дайте мне поговорить с ним, - попросил руководитель полетов. - Нет, - отрезал Трэливен, - на споры у нас нет времени. - Лицо его побелело, вена на виске пульсировала. - Мы должны действовать быстро, и у нас нет выбора. В конце концов, сейчас - он командир корабля, и я поддерживаю его решение. - Вы не должны этого делать, - протестовал Бардик. - Неужели вы не понимаете... - Хорошо, Джордж, - ответил Трэливен, - если ты так решил, снижайся. Мы сейчас перейдем в башню. Удачи всем нам! До связи. Он сорвал наушники и бросил остальным: "Побежали!". Они выскочили из комнаты и помчались по коридору; Бардик замыкал группу. Не обращая внимания на эскалатор, они побежали по лестнице, чуть не сбив с ног служителя, и ворвались в диспетчерскую в башне. Оператор стоял на смотровой площадке и изучал небо в бинокль ночного видения. - Вот они! Трэливен схватил бинокль и, взглянув в небо, положил его на место. - Хорошо, - сказал он, задыхаясь от бега, - Давайте определяться со взлетно-посадочной полосой. - Только ноль-восемь, - бросил оператор, - она самая длинная, и с ветром получается все о'кэй. - Радар! - приказал капитан. - Да, сэр! Трэливен подошел к соседнему столу, где под стеклом лежал план аэропорта. Специальным карандашом он отметил предполагаемый курс посадки. - Вот что мы сделаем. Сейчас они вот здесь. Мы развернем их так, чтобы он сделал широкий левый разворот и, в то же время, опустим его до тысячи футов. Я начну предпосадочную проверку вот здесь, потом проведем его над морем, сделаем небольшой доворот и сажаем, точка. С этим ясно. Руководитель полетов поднял микрофон: - Башня всем спасательным службам. Аэропортовские пожарные цистерны занимают позиции один и два. Городские пожарные машины - позиция три. Все машины "Скорой помощи" - позиции четыре и пять. Напоминаю, ни одна машина не должна покидать своего места, пока не проследует самолет. Начинаем! Наклонившись, капитан включил настольный микрофон, рядом с его локтем начали вращаться катушки магнитофона. - Хелло, Джордж Спенсер, - начал он, стараясь говорить спокойно, - говорит Поль Трэливен, башня аэропорта Ванкувер. Вы меня слышите? - Да, капитан, - ответила Джанет, - слышим вас хорошо. По телефону прошел доклад оператора радарной: "Удаление десять миль. Доверните на курс 253". - Хорошо, Джордж, вы в десяти милях от аэропорта. Ложитесь на курс 253. Уменьшайте газ и начинайте снижаться до тысячи футов. Джанет распорядитесь, чтобы пассажиры приняли меры предосторожности. И никаких ответов по радио, пока у вас не возникнет вопросов. Сняв поочередно руки со штурвала, Спенсер размял пальцы. Он попытался улыбнуться сидевшей рядом Джанет. - О'кэй, Джан, делай свое дело! Она сняла со стены микрофон и щелкнула тумблером. - Прошу внимания, пожалуйста, прошу внимания! - Голос ее хрипел. Перехватив поудобнее микрофон, она откашлялась и продолжала. - Прошу всех привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни. Мы приземлимся через несколько минут. Благодарю за внимание! - Отлично сделано! - похвалил ее Спенсер. - Прямо как обычно, да? Она попыталась улыбнуться, прикусив губу: - И совсем не как всегда, - ответила она. - Тебе лучше знать, как это обычно происходит, - бросил он. - Я хочу, чтобы ты знала, что я не смог бы продержаться здесь так долго без... - Он замолчал, мягко двигая руль поворота и элероны, ощущая реакцию машины. - Джанет, у нас не очень много времени. То, что мы ожидали, должно рано или поздно случиться. Но я хочу убедиться, что ты поняла, почему я стараюсь посадить ее - хоть как-нибудь - с первого захода. - Да, - спокойно ответила девушка, - я понимаю. - Она застегнула свой ремень и сидела, сложив руки на коленях. - Поэтому я хочу поблагодарить вас, - продолжал он, запнувшись. - Я ничего не обещал с самого начала, не буду делать этого и сейчас. Лучше, чем кто-либо, ты знаешь, как паршиво я выглядел в этом кресле. Но крутить круги над аэропортом... Это мне не поможет. А людям, там, в салоне, становится хуже и хуже с каждой минутой. Для них лучше... получить свой шанс побыстрее. - Я уже сказала вам, - ответила девушка, - мне не надо ничего объяснять. Он бросил на нее полный тревоги взгляд и застыл, не в силах отвести глаза. Она следила за скоростью; он не видел ее лица. Он посмотрел назад, на широко раскинувшиеся крылья, и увидел проблески, слабые серо-голубые проблески сигнального фонаря - он мигал под днищем самолета. С другой стороны были видны сияющие огни аэропорта. Они казались маленькими и очень далекими, будто случайно рассыпанные ребенком красные и желтые бусинки. Джордж чувствовал стук своего сердца; его тело самостоятельно готовилось к тому, что жить ему оставалось минуты, а, может быть, и секунды. Мысленно он взглянул на себя критически со стороны, как на человека, пытающегося сделать движение, выводящее машину в горизонтальный полет. И тогда он сказал сам себе: "Ну, приступаем! Вот так, Джанет. Я начинаю снижаться. НАЧИНАЮ". 11. 05.25 - 05.35 Гарри Бардик опустил свой бинокль и протянул его диспетчеру. Со смотровой площадки, опоясывающей башню, мужчины бросили последний взгляд на поле, на тщательно укрытые бензовозы, хорошо различимые в предрассветной полутьме, на фигурки людей, двигающихся в районе авиастоянок. Неумолкающий рев автомобильных двигателей, доносившийся с дальнего конца поля, казалось, только усиливал гнетущее, почти невыносимое состояние ожидания, пронизывающее весь аэропорт. Пытаясь отыскать любые возможные недочеты, Бардик анализировал план, составленный Трэливеном. Самолет прибывает на высоте около двух тысяч футов и продолжает полет над проливом Джорджия, постепенно снижаясь на этом длинном отрезке пути, пока не будут сделаны все необходимые операции. Потом следует последний широкий разворот перед посадкой, чтобы у пилота было больше времени отрегулировать скорость снижения и безопасно приземлиться. Хороший план, и учитывает то, что медленно наступающий рассвет поможет пилоту лучше ориентироваться. И он понимал, что это должно значить для пассажиров. Они увидят Си-Айленд и аэропорт, медленно проплывающий под ними, потом раскинувшуюся панораму бухты, потом опять остров, но уже ближе, и все это пока пилот проводит последнюю подготовку. Бардик почувствовал, как если бы он был там, среди них, давящее напряжение от сознания того, что, может быть, все они смотрят в лицо смерти. Внезапно по телу пробежал озноб. В промокшей от пота рубашке, без пиджака, он почувствовал пронизывающий, как стилет, предрассветный холод. Было такое ощущение, что весь мир затаил дыхание. - Мы - на курсе 253, - услышали они голос Джанет. - И быстро теряем высоту. Потемневшими от волнения глазами Бардик многозначительно взглянул на Трэливена. Молча, ни говоря ни слова, они вошли в большую стеклянную комнату, венчающую башню аэропорта Ванкувер. Трэливен и Гримселл припали к столу с микрофоном, их лица освещались индикаторами взлетно-посадочных полос, расположенных на панели перед ними. - Как ветер? - спросил капитан. - Слегка вбок, но это - самый лучший вариант, - ответил Гримселл. Ноль-восемь была самой длинной полосой из трех, имевшихся на поле, это Трэливен и сам знал очень хорошо. - Радарная, - вызвал Трэливен, - докладывайте мне постоянно их удаление, независимо от того, отвечаю я вам или нет. У меня не будет времени отвечать вам, поэтому вызывайте и докладывайте сами. Бардик тронул его за плечо. - Капитан, как насчет еще одной попытки - по крайней мере, пока окончательно не рассветет и он... - Решение принято, - отрезал Трэливен. - Парень и так изрядно нервничает, и если мы еще начнем с ним спорить, то он окончательно сломается. - Бардик пожал плечами и отошел, а капитан продолжал в более спокойном тоне: - Я понимаю тебя, Гарри. Но и ты пойми его, окруженного сотней штуковин, которых он никогда не видел раньше. Он и так на грани срыва! - А что, если он поведет себя неважно? - вставил Гримселл. - Что ты тогда будешь делать? - Ну что сейчас гадать, посмотрим, - угрюмо огрызнулся Трэливен. - Если будет совсем плохо, я постараюсь увести его еще на один круг. Если же станет ясно, что у него нет никаких шансов, я буду настаивать на посадке на воду. Минуту он внимательно вслушивался в доклад оператора радарной, потом нажал кнопку микрофона. - Хелло, Джордж! Установи скорость 160 узлов и постоянно держи ее. Динамик вновь ожил, но прошла мучительная пауза прежде чем они услышали мелодичный голос Джанет: - Мы продолжаем терять высоту. Как огромная тяжелая птица, "Импресс" медленно миновал западную оконечность Лэндсдаун-Рэйс-Трак, скрываясь в предрассветной мгле, над притоком Фрэйзер-Ривер. Справа был виден мост с материка на Си-Айлэнд. - Хорошо, - ответил Трэливен. - Установи уровень смесеобразования во взлетное положение - это в верхнее положение. Он, не отрываясь, смотрел на часы на руке, следя за движением секундной стрелки. - Не торопись, Джордж. Когда будешь готов, то отключи обогрев карбюратора. Это перед сектором газа. - Как насчет горючего? - хрипло спросил Бардик. - Уже проверили, - ответил Гримселл. - Расходует из основных баков. А в самолете Спенсер со страхом метался взглядом от одного прибора к другому, лицо его застыло и напоминало белую маску. Он слышал голос Трэливена, продолжавшего свой неумолимый монолог. - Далее, Джордж. Открой воздушный фильтр и уменьши подачу воздуха. Не спеши. - Спенсер с испугом смотрел на приборы. - Тумблер фильтра находится ниже тумблера смесеобразования. Переведи его в верхнее положение. - Ты видишь его, Джанет? - спросил он. - Да, да! Вот он! - И тут же добавила: - Смотрите, под нами огни аэропорта! Вот самая длинная полоса! - Я надеюсь, очень длинная, - ответил Спенсер, скрипнув зубами и не поднимая головы. - Тумблеры воздухоподачи, - продолжал Трэливен, - справа от указателя смесеобразования, их там четыре. Их тоже нужно переключить в верхнее положение. - Нашла? - прошептал Спенсер. - Да. - Отлично, девочка! - Он ощущал перед собой линию горизонта, но не рискнул оторвать глаза от приборов. Рев моторов стал неустойчивым, с перебоями. - Сейчас выпусти закрылки на 15 градусов, - приказал капитан. - Это - второе положение ручки. Шкала находится в центре главной панели. После этого медленно уменьшай скорость до 140 узлов и, устранив дифферент, выйди в горизонтальный полет. После этого включи насос гидроусилителя - с левого края, рядом с гирокомпасом. В наушниках Трэливен услышал доклад оператора радарной: - Доверните до 225! Он сильно болтается по высоте - от девятисот футов до тысячи трехсот. - Измени курс на 225, - приказал он в микрофон. - И следи за высотой - ты сильно болтаешься. Старайся держать строго тысячу футов. - Он слишком быстро снижается, - скороговоркой докладывал оператор радарной, - 1000... 1000... 900... 800... 700... - Теряешь высоту! - настойчиво повторял Трэливен. - Добавь газ! Поднимай нос! - 650... 600... 550... - Набери высоту! - рявкнул Трэливен. - Набирай! Поднимай нос! Должно быть не менее тысячи футов! - 550... 450... - диктовал оператор радара, стараясь не выдавать своего волнения. - Это очень скверно, капитан. 400... 400... 450... он поднимается... 500... На мгновение Трэливен дрогнул. Он сорвал наушники и повернулся к Бардику. - Он не сможет этого сделать! Конечно, не сможет! - Скажи ему! - выдохнул Бардик, рванувшись к капитану и схватив его за руку. - Ради всего святого, скажи ему, скажи, что нужно сделать! Трэливен вцепился в микрофон и поднес его ко рту. - Спенсер, - начал он, стараясь говорить как можно спокойнее. - Ты не сможешь сесть с первого захода! Послушай меня! Ты должен сделать несколько кругов и потренироваться. Горючего у тебя еще на два часа полета. Поднимайся, тебе говорят! Поднимайся! Они застыли, слушая ответ Спенсера. - Лучше давайте продолжим. Я буду садиться сразу. Вы слышите меня? Я сажусь. Тут люди, которые умрут меньше, чем через час. О двух часах не может быть и речи. Машина меня немного слушается - и этот шанс мы должны использовать. Давайте продолжим. Я выпускаю шасси. И они услышали его команду: "Джанет, выпускай шасси!". - Хорошо, хорошо, Джордж, - спокойнее произнес Трэливен и надел наушники. Он старался успокоиться, но мышцы свело, и он еле говорил. Он закрыл глаза на секунду, опять открыл и заговорил с прежней четкостью: - Если шасси вышли, проверьте три зеленые лампочки, помните? Держите курс 225. Добавьте немного газ, чтобы не потерять скорость. Устраните дифферент и держите набранную высоту. Так. Проверьте давление в тормозной системе - должно быть около 1000 фунтов - манометр находится на панели, справа от гидроусилителя. Если давление в норме, то не отвечайте. Вы меня слышите? Теперь откройте жалюзи воздухозаборника на одну треть. Ты помнишь, Джанет? Движок у твоего левого колена и разметка в третях. Отвечайте только в том случае, если что-то непонятно. Теперь охлаждение... Пока Трэливен говорил и голос его заполнил притихшую комнату на башне, Бардик подошел к стеклянной стене и пристально всматривался в небо. За стеклом было пасмурно, плотная шапка облаков, казалось, придавливала к земле. Он слышал, как Трэливен приказал сделать аккуратный разворот на 180 градусов влево, чтобы вывести машину на финишную прямую, внушая Спенсеру, что делать это надо медленно и четко, не забывая про приборы. Педантичный, монотонный голос капитана навевал на сильно перенервничавшего управляющего перевозками мрачные мысли. - Это, - обратился он к сидевшему рядом оператору, - по-настоящему катастрофическая ситуация. - Оператор слегка усмехнулся в ответ. - Одно ясно, - продолжил Бардик, - чтобы ни случилось, через две-три минуты здесь будет твориться черт знает что! Он полез в карман за сигаретами, но передумал и вытер губы ладонью. - Сейчас займись двигателями, - диктовал Трэливен. - Тахометры должны показывать две тысячи двести пятьдесят оборотов в минуту каждый. Отвечать не надо. - Две тысячи двести пятьдесят, - повторил Спенсер, внимательно следя за показаниями тахометров и выполняя указания капитана. - Джанет, - обратился он к девушке, - диктуй скорость. - Сейчас 130... 125... 120... 125... 130... Трэливен слышал в наушниках доклад с радара. - Он продолжает болтаться по высоте. Сейчас девятьсот футов. - Джордж, - передал он, - уменьши скорость до 120 узлов и устрани дифферент. Я повторяю - скорость 120. - Он взглянул на свои часы. - Только спокойно. - Продолжает терять высоту, - доклад с радара, - 800 футов... 750... 700... - Ты теряешь высоту! - рявкнул капитан в микрофон. - Теряешь высоту! Поднимай нос! Давай, давай! Ты должен держать около тысячи футов! Джанет продолжала диктовать. - 110... 110... 105... 110... 110... 120... 120... 120... Остановилась на 120. - Поднимайся... поднимайся, - цедил сквозь стиснутые зубы Спенсер, налегая на штурвал. - У-у, старая неповоротливая телега! Она не слушается! Она совсем не слушается руля! - 125... 130... 130... остановилась на 130... - Набрал высоту... 900 футов, - доклад с радара, - 950... 1000. Держит 1000 футов. Трэливен окликнул башенного диспетчера. - Он вышел на финишную прямую. Выключи все фонари на всех взлетно-посадочных полосах, кроме ноль-восьмой. - И опять в микрофон. - Выходи на прямую между 074 и 080 отметкой. Следи за скоростью и высотой. Держи тысячу футов, пока я скомандую снижаться. Одна за другой гасли цепочки сигнальных огней, спрятанных в траве вдоль взлетно-посадочных полос. Осталось только две цепочки вдоль главной полосы. - Заканчивай разворот, Джордж, и, как только будешь готов, ориентируйся по полосе прямо перед тобой. У нас дождь, включи очистители. Тумблер ниже и правее автопилота и четко обозначен. - Ищи, Джанет, - бросил Спенсер девушке. - Держи высоту тысячу футов, Джордж. Полоса длинная, у тебя еще уйма времени. Пусть Джанет найдет тумблер включения посадочных огней. Это на верхней панели, чуть левее центра. Строго держи высоту. - Нашла? - спросил Спенсер. - Минуту... да, вот он. Спенсер поднял голову от приборов и посмотрел на землю. - Боже! - выдохнул он. Огни полосы, ярко сверкающие на темном серо-голубом фоне земли, казалось, находятся совсем рядышком друг с другом, не шире железнодорожной колеи. Рукой он вытер глаза, слезящиеся от напряжения. - Скорректируй курс, - продолжал Трэливен. - Выровняйся по полосе. И держи высоту, Джордж! Теперь слушай меня внимательно. Постарайся коснуться полосы примерно на одной трети ее длины. Учти, внизу слабый боковой ветер слева, поэтому будь готов поработать правой педалью. - Спенсер медленно развернул машину. - Если ты приземлишься с большой скоростью, то используй аварийное торможение. Для этого потяни на себя красную ручку, она прямо перед тобой. А если и это не поможет, тогда нажми четыре светящиеся кнопки над головой. - Ты их видишь, Джанет? - Да, вижу. - Если понадобится, это нужно будет делать быстро, поэтому, когда я крикну, не теряй времени. В горле у него пересохло, казалось, оно набито песком. - Хорошо, - шепотом ответила девушка. Она сжала руки, стараясь унять их дрожь. - В любом случае, ждать уже недолго. Ты не забыла об аварийном сигнале? - Нет, я помню. Включу его перед самым касанием. - Проверь скорость. - 120... 115... 120... - Начинайте снижаться, - доложили с радара, - 400 футов в минуту. Пусть проверит закрылки и шасси и держит прежний курс. - Все идет хорошо, Джордж, - передал Трэливен. - Выпусти полностью закрылки, уменьши скорость до 115 узлов, устрани дифферент и начинай снижаться со скоростью 400 футов в минуту. Я повторяю. Закрылки полностью, скорость 115, вертикальная скорость 400 футов в минуту. И держи прежний курс. - Повернулся к Гримселлу. - На поле все готово? Тот в ответ кивнул. - Да, все в полной готовности. - Ну, тогда все! Через шестьдесят секунд все будет известно. Они услышали приближающийся вой двигателей. Трэливен потянулся к биноклю. - Джанет, выпускай полностью закрылки! - приказал Спенсер. Девушка опустила движок вниз до упора. - Высоту и скорость! - 1000 футов... скорость 130... 800 футов... скорость 120... 700 футов... скорость 105. Мы снижаемся слишком быстро! - Набирай высоту! - закричал Трэливен. - Поднимайся! Ты снижаешься слишком быстро! - Я знаю, знаю! - Спенсер двинул вперед сектор газа. - Диктуй! - крикнул он девушке. - 650 футов, скорость 100... 400 футов, скорость 100... От лихорадочного возбуждения он был весь мокрый, глаза разъедало от пота. Он пытался сопоставить скорость с потерей высоты, пораженный глубоким, вызывающим тошноту, ужасом от неумолимо приближающейся с каждой секундой полосы. Самолет переваливался с боку на бок, пропеллеры то почти останавливались, то опять начинали вращаться с бешеной скоростью. Со смотровой площадки донесся крик Бардика: - Посмотрите! Он же не может с ней справиться! Глянув в бинокль на приближающийся самолет, Трэливен рявкнул в микрофон: - Работай! Поднимайся! Ты слишком быстро снижаешься! Следи за скоростью, ради всего святого! Опусти нос, он слишком высоко задран - машина сейчас остановится! - Потише, - бросил ему руководитель полетов. - Он слышит тебя хорошо и уже исправляется. - Хотелось бы, чтобы меня он тоже услышал, - вставил Бардик. Подключился оператор радарной: - Высота 100 футов, 50 футов... - Поднимайся, поднимайся, - без остановки повторял Трэливен, - если еще не включили аварийный сигнал, то включайте. Спинки кресел - в вертикальное положение, пассажирам головы пригнуть. Услышав пронзительный звонок, Бэйрд в салоне, срывая голос, закричал: - Всем нагнуться, голову прикрыть руками! Упритесь, как только можете! Сложившись почти пополам в своих креслах, болельщики Джо и Хэйзел Грир обвили друг друга руками. Чилдер неловко, торопясь, пытался прижать к себе неподвижное тело жены. Откуда-то из середины салона донеслись слова молитвы вперемешку с рыданиями, потом восклицание одного из четверых накануне так лихо накачивающихся водкой болельщиков: - Боже, помоги нам! - Заткнись! - оборвал его "Тушенка". - Береги дыхание! А в это время в башне Гримселл командовал в микрофон: - Всем пожарным и спасательным машинам оставаться на своих местах, пока не проследует самолет. Его может занести. - Голос руководителя полетов отражался эхом среди зданий на поле. - Он поднялся до 200 футов, - доложили с радара, - но, все равно, это - очень низко. 150 футов. Капитан, это очень низко! 100 футов! Трэливен сорвал наушники и вскочил, схватив бинокль в одну руку, а микрофон - в другую. - Держи эту высоту, - командовал он, - пока не подойдешь ближе к полосе. Будь готов еще немного подняться... Давай снова снижайся... Вроде все правильно... - Проклятый дождь! - выругался Спенсер. - Я едва что-либо различаю. Он разглядел, что под ними трава, а впереди увидел неясное очертание полосы. - Следи за скоростью, - напомнил Трэливен. - Нос задирается! - Снизу, от основания башни, донеслись крики. - Выровняйся перед самым касанием и будь готов скомпенсировать снос самолета правой педалью. На Спенсера набегала полоса, футов двести шириной. - Не спеши! - крикнул Трэливен. - У тебя большая вертикальная скорость! Поднимись! Держи ее! Сбрось газ! Учти боковой ветер, держи машину! Не так быстро! А сейчас сажай! Сажай ее!!! До полосы оставалось несколько футов; Спенсер мягко двинул штурвал вперед, пытаясь почувствовать движение машины вниз, и тут горло его перехватил спазм от того, что он только сейчас осознал, насколько эта кабина находится выше, чем у тех машин, на которых ему приходилось летать раньше. Это настолько усложняло ему задачу, что делало ее практически невыполнимой. Через мгновенье, показавшееся ему вечностью, колеса чиркнули по полосе, и машина опять повисла в воздухе, но тут же, с ударом, опустилась на полосу. Пронзительно взвизгнули шины, и вылетело облачко дыма. От удара самолет опять подпрыгнул. Потом могучие колеса опять опустились, ища опору на бетоне полосы. Последовал еще один удар, потом еще и еще. Сыпя проклятьями сквозь клацающие зубы, Спенсер что было сил тянул штурвал на себя, почти вдавив его себе в живот. Весь кошмар, все страхи прошедших часов выливались теперь в парализующую реальность. Серая полоса под ними, казалось, наскакивала на них, отпрыгивала и опять наскакивала. Вдруг, как по мановению волшебной палочки, прыжки прекратились. Все. Они приземлились. Он слегка нажал педаль тормоза, потом вдавил ее сильнее, что было сил. Раздался пронзительный визг, но скорость не уменьшилась. Краем глаза он увидел, что они проскочили уже две трети полосы, и он не сможет остановить машину у ее края. - У тебя высокая скорость! - проревел в микрофон Трэливен. - Используй аварийный тормоз! Тяни красную ручку! Спенсер лихорадочно рванул ручку. Он что было сил тянул на себя штурвал, упираясь ногами в педали тормозов. Казалось, мышцы рук разорвутся от напряжения; машину начало разворачивать. Колеса прошли юзом, потом опять машина быстро покатилась по полосе. - Кнопки!!! - крикнул он. Джанет ударом руки отключила их. Шум моторов стих, в кабине были слышны только жужжание гирокомпаса и радио, да снаружи доносился визг шин. Спенсер уставился вперед, завороженный ужасом. С выключенными двигателями машина продолжала нестись вперед, полоса под ними слилась в сплошную серую массу. Он уже различал указатель поворота в дальнем конце полосы. Сбоку промелькнула пожарная машина, рядом с ней, на земле лежал водитель. Голос Трэливена в наушниках раздался, как взрыв. - Поворачивай влево! Влево! Нажми левую педаль! Автоматически Спенсер нащупал ногой педаль и что было сил подал ее вперед. Резко свернув с полосы, машина стала описывать широкую дугу. Отброшенный вправо, Спенсер пытался выровнять машину. Послышался скрежет, потом ослепительная вспышка, шасси отлетели, и самолет упал на "брюхо". От сильного удара Спенсера подбросило, и он почувствовал острую боль - привязной ремень глубоко впился в тело. - Пригни голову! - крикнул он девушке. - Мы падаем! Сжавшись в своих креслах, они пытались удержаться. Еще мгновенье самолет тащился по траве, как краб, перепахивая поле. С металлическим скрежетом они пересекли другую полосу, давя сигнальные фонари и поднимая в воздух комья земли. Спенсер молил Бога, чтобы это уже закончилось. Как обреченный, в бешеном, безнадежном отчаянии, с разбитыми в кровь губами, он ожидал неизбежной катастрофы, которая разнесет его на тысячи светящихся в темноте кусочков. И тут, внезапно, они остановились. Спенсеру казалось, что они все еще продолжают двигаться, но глаза убеждали его в обратном. Несколько секунд стояла полная тишина. Он освободился от ремней и взглянул на Джанет. Она уткнулась головой в ладони и беззвучно рыдала. Из пассажирского салона доносились бормотание и шепот все еще не верящих в то, что остались в живых, пассажиров. Кто-то истерически смеялся и, казалось, что говорят одновременно все. Они услышали голос Бэйрда: - Кто-нибудь ранен? Голоса в салоне совсем перемешались. Спенсер открыл глаза. Он был оглушен и потрясен. - Надо бы открыть аварийный выход, - донесся до него простуженный голос "Тушенки". - И всем оставаться на своих местах. Дверь в кабину с грохотом распахнулась, и он услышал голос доктора: - Отличная работа!!! Спенсер?! Вы там в порядке? - Я развернулся!? - бормотал он, все еще не веря. - Мы развернулись на сто восемьдесят градусов! Вот это представление! - Чепуха - вы все сделали замечательно! - успокаивал его Бэйрд. - Насколько я заметил, пассажиры отделались ушибами и небольшим потрясением. Давайте посмотрим, что там с пилотами - их, должно быть, растрясло. Спенсер повернулся к нему. Ему было больно двигать головой. - Доктор. - В горле у него пересохло. - Мы успели? - Да, и, я бы сказал, как раз вовремя. Во всяком случае, сейчас их увезут в больницу. Вы сделали свое дело. Спенсер попытался подняться, но в это время он услышал треск. Не понимая, что происходит, он встревожился, но тут же сообразил, что это голос из наушников. Он дотянулся и поднес их к уху. - Джордж Спенсер! - его вызывал Трэливен. - Джордж Спенсер! Где вы? Снаружи донесся вой сирен пожарных машин и "Скорой помощи". - Да, - ответил он. - Я слушаю. Голос Трэливена звенел от ликования; был слышен смех и радостные возгласы. - Джордж! Это, несомненно, была самая паршивая посадка в истории аэропорта! Поэтому пилотом мы вас на работу не возьмем. Но некоторые из нас хотели бы пожать вам руку, ну, и, разумеется, выпивка за нами. А сейчас все, Джордж! Мы выходим. Джанет подняла голову, она улыбалась и слезы катились у нее по щекам. - Вы бы посмотрели на себя, - сказала она. - У вас черное лицо. Он не знал, что говорить. Никаких эмоций, никаких подходящих слов благодарности. Он ощущал только, что невыносимо устал, и что у него болит живот. Поэтому он лишь потрепал ее по руке и улыбнулся.