по домашнему хозяйству исполняют.  Мужья ни о чем не
заботятся; воюют да с соколами охотятся на зверя и птицу.
     Едят  они мясо,  молоко и дичь; едят они фараоновых крыс;  много их  по
равнине и  повсюду. Едят они лошадиное мясо и собачье и пьют кобылье  молоко
[кумыс]. Всякое мясо они едят.
     С чужою  женою ни за что не  лягут и считают  это за  дело  нехорошее и
подлое.  Жены у  них славные, мужьям верны, домашним  хозяйством  занимаются
хорошо. А женятся они вот  как: всякий берет столько жен,  сколько пожелает,
хотя бы  сотню, коли сможет их содержать. Приданое отдается матери  жены,  а
жена мужу ничего не приносит. Первую жену они, знайте, почитают за старшую и
самую милую; а жен у них, как я  говорил, много. Женятся они  на  двоюродных
сестрах; умрет отец, старший сын женится  на  отцовой  жене, коли она ему не
мать; по смерти брата на его жене. На свадьбах пир бывает большой.

        ГЛАВА LXX
     Здесь описываются
     татарский бог и татарская вера

     А вера  у  них  вот какая: есть у них  бог, зовут  они  его  Начигай  и
говорят, что то бог земной; бережет он их сынов и их скот да хлеб.
     Почитают его и молятся ему много; у каждого он в доме.  Выделывают  его
из войлока  и сукна и держат по своим домам; делают они еще жену того бога и
сынов.  Жену ставят  по его  левую  сторону, а  сынов перед ним;  и им также
молятся.  Во время  еды возьмут  да помажут  жирным куском рот  богу, жене и
сынам, а сок выливают  потом за домовою дверью и говорят,  проделав это, что
бог со  своими поел, и начинают сами есть и пить. Пьют  они, знайте, кобылье
молоко;  пьют его, скажу вам, таким, словно как  бы белое вино,  и очень оно
вкусно, зовется шемиус.
     Одежда у  них  вот какая:  богатые  одеваются в  золотые  да в шелковые
ткани,  обшивают их перьями,  мехами --  собольими,  горностаем,  чернобурой
лисицей, лисьими. Упряжь у них красивая, дорогая.
     Вооружение  у  них лук, меч и палица;  всего больше они пускают в  дело
лук, потому что  ловкие стрелки; а  на спине у них панцирь из буйволовой или
другой какой кожи, вареной и очень крепкой. Бьются отлично и очень храбро.
     Странствуют  более других,  и вот  почему:  коль  случится  надобность,
татарин зачастую  уйдет  на  целый месяц, без всякой еды;  питается кобыльим
молоком  да тою дичью,  что  сам  наловит, а  конь пасется  на  траве, какая
найдется, и не нужно ему брать с собою ни ячменя, ни соломы. Государю своему
очень послушны,  случится надобность, всю ночь простоит на коне вооруженным;
а конь пасется завсегда  на траве. В труде  и  лишениях они  выносливы более
нежели кто-либо, трат у них мало, покорять  землю и  царства самый способный
народ.
     Вот какие у них порядки: когда татарский царь идет на войну, берет он с
собою  сто тысяч верховых и устраивает такой порядок: ставит он старшину над
десятью человеками,  другого над  сотнею,  иного  над  тысячью, а иного  над
десятью тысячами; сносится  он  только с десятью  человеками, а старшина над
десятью  тысячами  сносится также с  десятью  человеками,  кто  над  тысячью
поставлен, также с десятью, кто над сотнею, также с десятью. Так-то,  как вы
слышали, всякий отвечает своему старшине.
     Когда  государь  ста  тысяч  пожелает  послать  куда-нибудь  кого-либо,
приказывает он старшине над десятью тысячами,  чтобы тот дал ему  тысячу,  а
тот наказывает тысячнику поставить  свою  часть,  тысячник  сотнику,  сотник
приказывает  десятнику,  чтобы  всякий  поставил  свою часть  тому, кто  над
десятью  тысячами; всякий, сколько ему следует дать, столько и дает. Приказу
повинуются лучше, нежели где-либо в  свете.  Сто тысяч,  знайте,  называются
тут, десять тысяч т о м а н, тысяча..., сотня..., десяток...
     Когда  рать идет  за каким-либо  делом по равнинам или по горам, за два
дня перед тем отряжаются вперед двести человек разведчиков, столько же назад
и  по стольку же  на обе стороны, то есть на  все четыре стороны, и делается
это с тем, чтобы невзначай кто не  напал. Когда  отправляются в долгий путь,
на войну, сбруи с собой не  берут, а возьмут  два кожаных меха с молоком для
питья  да  глиняный  горшок  варить  мясо.  Везут  также  маленькую  палатку
укрываться на случай дождя. Случится надобность, так скачут, скажу вам, дней
десять без пищи, не разводя  огня,  и питаются кровью своих коней;  проткнет
жилу коня, да и пьет  кровь. Есть у них еще сухое молоко, густое, как тесто;
возят его с собою; положат в воду и мешают до тех пор,  пока не распустится,
тогда и пьют.
     В битвах с  врагом  берут верх  вот  как: убегать от врага не стыдятся,
убегая, поворачиваются и стреляют. Коней своих приучили, как собак, ворочать
во все  стороны.  Когда их гонят, на  бегу дерутся славно, да сильно так  же
точно, как бы стояли лицом к лицу  с  врагом; бежит и назад  поворачивается,
стреляет  метко,  бьет  и вражьих  коней, и  людей; а враг  думает, что  они
расстроены  и  побеждены,  и  сам  проигрывает,  оттого  что   кони  у  него
перестреляны, да и людей изрядно перебито. Татары,  как увидят, что перебили
и  вражьих коней,  и  людей  много, поворачивают  назад и  бьются i  славно,
храбро, разоряют и побеждают врага.  Вот  | так-то побеждали они  во  многих
битвах и покоряли многие народы.
     Такая вот жизнь и такие обычаи, как вам рассказывал, у настоящих татар;
ныне, скажу вам, сильно они испортились; в Катае живут, как идолопоклонники,
по  их обычаям,  а свой закон оставили, а левантские  татары  придерживаются
сарацинских обычаев.
     Суд творят вот как: кто украдет, хоть бы и немного, -- тому за это семь
палочных ударов,  или семнадцать, или двадцать семь, или тридцать семь,  или
сорок семь, и так доходят  до  трехсот семи, увеличивая по десяти, смотря по
тому, что украдено. От этих  ударов многие  помирают. Кто  украдет коня  или
что-либо другое,  --  тому за это смерть; мечом  разрубают его;  а кто может
дать выкуп, заплатить против украденного в десять раз, того не убивают.
     Всякий старшина или  у кого много  скота метит своим  знаком жеребцов и
кобыл,  верблюдов, быков и коров и всякий крупный  скот; с меткой пускает их
пастись без всякой стражи в равнины и в горы; если скотина смешается, отдают
ее тому, чья метка; овец,  баранов,  козлов пасут люди.  Скот у них крупный,
жирный, славный.
     Есть  у  них чудной обычай,  забыл о  нем записать.  Если  у двух людей
помрут, у одного сын лет  четырех или около того, а у  другого  дочь, они их
женят;  мертвую  девку  дают в жены  мертвому парню, потом  пишут  уговор  и
сжигают  его, а когда дым поднимется на воздух, говорят, что уговор  понесло
на тот свет, к их детям, чтобы те почитали друг друга за мужа и жену. Играют
свадьбу,  разбросают еду там  и сям  и говорят, что это  детям  на тот свет.
Делают вот еще что: нарисуют на бумаге  на себя похожих людей, коней, ткани,
бизанты,  сбрую, а потом все это  сжигают  и говорят --  все, что рисовали и
сожгли, будет у их детей на  том свете. А как кончат все это,  почитают себя
за родных и родство блюдут так же, как бы их дети были живы.
     Рассказал вам,  описал ясно татарские обычаи и права, а о великих делах
великого хана, великого государя всех татар, и об его великом  императорском
дворе ничего  не говорил. Об этом будет говорено в этой книге в свое время и
в своем месте. Много диковинного позаписать.
     А теперь вернемся к нашему рассказу, в большую равнину, туда, где были,
когда стали говорить о татарских делах.

        ГЛАВА LXXI
     Здесь описывается равнина Бангу [Баргу] и разные обычаи народа

     На север от Каракорона [Каракорума] и от Алтая, от того места, где, как
я рассказывал, хоронят татарских  царей, есть равнина Бангу,  тянется она на
сорок дней.  Народ тамошний дикий и зовется мекри, занимаются скотоводством,
много у них оленей;  на оленях,  скажу вам, они ездят. Нравы их и  обычаи те
же, что и у татар; они великого хана. Ни хлеба, ни  вина у них нет.  Летом у
них есть дичь, и они охотятся  и на  зверей,  и на птиц; а зимою от великого
холода там не живут ни зверь, ни птица.
     Через сорок дней -- море Океан [Северный Ледовитый океан]; там же горы,
где  соколы-пилигримы вьют гнезда. Нет  там, знайте, ни мужчины, ни женщины,
ни  зверя,  ни  птицы, а только  одна птица, зовут ее баргкенлак;  соколы ею
кормятся;  она с куропатку, а  ножки как  у попугая, хвост  как у  ласточки,
летает быстро. Когда великому хану понадобятся такие соколы,  он посылает за
ними туда. В том море  острова,  где водятся кречеты. Место то, скажу вам по
правде, так далеко на север, что северная  звезда  остается  позади,  к югу.
Птиц этих, что  водятся на том острове, скажу вам еще,  великое множество; у
великого  хана  их  столько,  сколько он пожелает, и не думайте,  чтобы  те,
которых приносят из христианских стран к татарам, доставались ему; тех несут
в Левант, к Аргуну и к другим левантским князьям. Рассказал вам все  ясно об
этой северной стране,  что  к  морю  Океану,  а теперь  поговорим  о  других
областях  и вернемся к великому хану. Вернемся  к  той  области, которую уже
описывали в нашей книге, и называется она Канпитуи.

        ГЛАВА LXXII
     Здесь описывается великое царство Ергинул [Эргюль?]

     От того Канчипу [Ганьчжоу],  о котором уже вам рассказывал, едешь  пять
дней,  и  много тут духов, по ночам они зачастую разговаривают; а через пять
дней  на  восток царство  Ергинул  великого  хана; входит оно  в  Тангутскую
большую   область,  где  много   царств.   Живут  тут  христиане-несториане,
идолопоклонники, есть и такие, что  Мухаммеду молятся. Довольно тут городов,
а главный город Ергигул; от него на юго-восток есть дорога в Катай, и по той
дороге на юго-восток есть город Фингуи; городов, поселений тут много, страна
Тангутская и великого хана. Народ идолопоклонники, мусульмане и христиане.
     Есть тут  дикие  быки со  слона,  на  вид очень красивые.  Шерсть у них
повсюду, только не на спине; бывают черные и белые,  а шерсть у них длинная,
пяди в  три. Любо смотреть, так они  хороши! Есть и ручные;  ловят  диких  и
пускают их на племя, и наплодилось их много; на них  и вьюки возят, и пашут,
они и сильны, и работают вдвое.
     Самый лучший и самый тонкий в  свете мускус водится здесь. Добывают его
вот как: есть тут зверек с газель и на вид такой: шерсть у него толстая, как
у оленя, а ноги как  у газели;  рогов нет, хвост как у газели; четыре у него
клыка,  два  внизу,  два  вверху, тонкие и пальца  три  в  длину, два торчат
кверху, а два вниз.  Красивый зверек. Мускус же добывается вот  как: поймают
зверька, а у него  посреди живота, у  пупка,  между  кожею  и мясом кровяной
нарыв;  его-то и  вырезывают вместе с кожею,  а  кровь выпускают, кровь та и
есть  мускус,  что так  сильно пахнет;  его  тут много; как  я  говорил,  он
отличный.
     Народ здешний торговый; занимаются ремеслами, много у них хлеба. Страна
эта большая, тянется дней на двадцать.
     Есть тут еще фазаны вдвое больше наших, с павлина или немного поменьше;
хвост у них  длинный, пядей в десять, а у  иных в девять, в восемь, в семь и
поменьше,  есть  фазаны и с наши, и с виду  такие же.  Есть  и другие разные
птицы, разноцветные и с красивыми перьями.
     Народ поклоняется идолам; люди толсты, курносы, волосы черны; без бород
и без усов. У женщин волосы  только на голове, а в других  местах волос нет;
они статны. Народ, знайте, сладострастный; жен берет много;  по их закону  и
обычаям  это  не  воспрещено;  жен  можно  иметь  столько,  сколько  сможешь
содержать; и,  скажу вам, красивую девку, хоть бы и низкого роду, возьмет за
красоту и князь, и большой человек в жены, а матери, смотря по уговору, дает
большие деньги. Пойдем отсюда и расскажем о другой области на восток.

        ГЛАВА LХХШ
     Здесь описывается область Егрегайа [Иргай]

     От Ергинула на  восток,  через восемь дней, область Егрегайа. Городов и
замков тут довольно;  и эта  область  Тангутская;  главный  город  Калачиан.
Жители  идолопоклонники; есть там три  христианских церкви несториан; и  они
подданные  великого  хана.  В  том  городе ткут  лучшее  в  свете  сукно  из
верблюжьей шерсти; прекрасное сукно;  ткут его также из белой шерсти; белого
сукна, красивого,  добротного,  выделывают  много и развозят его  отсюда  по
Катаю [Китаю] и по другим странам света.
     Пойдем отсюда на восток, в Тендук, в земли попа Ивана.

        ГЛАВА LXXIV
     Здесь описывается большая область Сендук
     Сендук  [Тендук]  -- область  на восток; много  там городов  и  замков;
принадлежит она великому хану, потому что потомки  попа Ивана его подданные.
Главный город называется Тендук. Царь здесь из роду попа Ивана, и сам он поп
Иван, а зовется Георгием; страною правит от имени великого хана, но не всею,
что была  у  попа Ивана, а  только одною частью. Великие  ханы,  скажу  вам,
всегда выдавали своих дочерей и родственниц за царей из рода попа Ивана.
     Водятся  тут камни, из которых лазурь  добывается [ляпис-лазурь]; много
их тут,  и они  отличные. Есть тут  прекрасное  сукно из  верблюжьей шерсти.
Народ занимается скотоводством  и земледелием;  кое-кто торгует  и ремеслами
занимается.  Тут,   как  я   уже   говорил,   властвуют  христиане,   но   и
идолопоклонников довольно, есть и мусульмане.
     Есть здесь народ, называется  аргон, что  по-французски значит Guasmul;
происходит он от двух родов,  от  рода  аргон Тендук и от тех  тендуков, что
Мухаммеду  молятся, из  себя  красивее  других жителей и  поумнее, торговлею
занимается  побольше.  Здесь   главным  образом  пребывал  поп  Иван,  когда
властвовал  над  татарами  и  владел  этими областями и соседними царствами;
потом-
     ки его  жили  тут же  и  тот Жор [Георгий], кого я уже называл; и он из
роду попа Ивана, шестой государь после попа Ивана. Место это то самое, что у
нас зовется страною Гог  и Магог, а  здесь Ун и Могул; в каждой области свой
народ, в стране Ун живет Гог, а в Могуле татары,
     На восток отсюда, к Катаю,  семь дней едешь по  городам и замкам; живут
тут  мусульмане,  идолопоклонники,  а  также   христиане-несториане.   Народ
торговый, занимается ремеслами, ткут тут золотые сукна нашизи и нак и разные
шелковые ткани;  как у нас  есть разные  шерстяные ткани, так и у них разные
золоченые сукна и шелковые ткани. Народ подвластен великому хану.
     Есть   тут   город   Синдакуи,   занимаются  там   всякими   ремеслами,
изготовляется сбруя для войска.
     В горах той области есть место Идифу, где  отличные серебряные  копи, и
много  там добывается серебра.  Всякой охоты,  и  на зверя, и на  птиц,  тут
вдоволь.
     Оставим и эту  область, и  эти  города и  пойдем вперед,  через три дня
найдем там город Чиаганнор. Тут большой дворец великого хана. В том городе и
в том  дворце великий хан любит жить: много здесь озер и рек,  и много судов
по ним  плавают; есть здесь прекрасная равнина, где много журавлей, фазанов,
куропаток и  всяких других птиц. И  вот  оттого, что много тут птиц, великий
хан любит здесь жить; живет он там в свое  удовольствие; охотится с соколами
да кречетами, ловит много птиц,  пирует и веселится. Журавли тут пяти родов:
есть черные, как  вороны, очень большие; иные белые  с прекрасными крыльями;
под перьями круглые глаза, как у павлинов, золотые и  очень блестят; головка
у них красная, а  кругом  белая и  черная; эти журавли самые большие. Третий
вид --  как  наш,  четвертый  -- маленький; у  ушей  длинные красивые перья,
красные  и черные. Пятый  вид совсем черный; голова красная и черная,  очень
красивая; эти очень велики.
     Подле этого города есть долина, где великий хан настроил много домиков;
многое множество каторов, по-нашему больших куропаток, содержит он там.
     Смотреть за ними он приставил много людей. Диву даешься, глядя на птиц,
столько их тут. Когда великий хан приезжает сюда, сколько ни понадобилось бы
ему птиц, столько их есть.
     Пойдем отсюда на северо-восток и север, за три дня. .

        ГЛАВА LXXV
     Здесь описывается город Чианду [Шанду] и чудный дворец великого хана
     От  того города, что  я вам  называл выше,  через  три дня приходишь  к
городу  Чианду.  Его  выстроил  великий  хан  Кублай [Хубилай],  что  теперь
царствует. В том  городе приказал он  выстроить из камня  и мрамора  большой
дворец. Залы и покои  золоченые; чудесные, и прекрасно вызолочены; а  вокруг
дворца на шестнадцать миль стена, и много тут фонтанов, рек и лугов; великий
хан держит тут  всяких зверей: оленей, ланей и антилоп; ими он  кормит своих
соколов в клетках. Раз  в неделю сам  ходит  их смотреть. В эту равнину, что
обнесена стеной, великий хан ездит часто на коне,  с собою везет леопарда  и
выпускает его на оленя,  лань или на антилопу,  а что поймает, то соколам  в
клетках. Развлекается  он так в свое  удовольствие. В той равнине за  стеной
великий хан, знайте, выстроил большой дворец из бамбука; внутри он вызолочен
и расписан зверями и птицами тонкой работы.  Крыша тоже из бамбука, да такая
крепкая и плотная, никакой дождь ее не попортит. Строился дворец из  бамбука
вот  как: бамбуки  эти, знайте  по правде, толщиною в три пяди, а в длину от
десяти до пятнадцати шагов.  Разрезают их по  узлам,  а  как разрежут, куски
такие толстые и большие, и крышу крыть, и на все поделки они годятся. Дворец
тот, как я  выше  говорил, весь бамбуковый;  великий хан построил  его  так,
чтобы  можно  его  по желанию  переносить;  более  двухсот  шелковых веревок
поддерживали его. Великий хан  живет здесь три месяца: июнь,  июль и август;
живет он в это время потому, что здесь не жарко,
     а очень приятно; в эти месяцы бамбуковый дворец великого хана собран, а
в остальные он разобран. Построен он  так, что можно по желанию и разобрать,
и собрать.
     Двадцать  осьмого августа, всегда  в этот  день, великий хан уезжает из
того города и из того дворца, и вот почему: есть у него порода белых коней и
белых кобыл, белых как снег, без всяких пятен, и многое их  множество, более
десяти тысяч кобыл. Молоко этих кобыл никто не  смеет пить,  только  те, кто
императорского роду,  то  есть роду великого хана; то молоко могут пить  еще
гориаты;  был им  такой  почет от  Чингис-хана,  за то, что раз помогли  ему
победить.  А  когда белые  кони  проходят,  кланяются [им]  как  бы большому
господину,  дороги им не пересекают, а ждут, чтобы они  прошли, или забегают
вперед. Сказали  великому хану  звездочеты и идолопоклонники, что должен  он
каждый год 28  августа разливать  то молоко по земле  и по  воздуху -- духам
пить, и духи станут охранять его добро, мужчин и женщин, зверей и птиц, хлеб
и все другое. Поэтому-то выезжает великий хан из этого города и едет туда.
     Чуть  не забыл рассказать вам о чуде: когда великий хан  живет  в своем
дворце и пойдет дождь, или  туман падет, или погода  испортится,  мудрые его
звездочеты и  знахари  колдовством да  заговорами разгоняют  тучи  и  дурную
погоду около дворца; повсюду  дурная погода, а у  дворца ее нет. Знахари эти
зовутся тибетцами и кашмирцами; то  два народа идолопоклонников; заговоров и
дьявольского  колдовства знают они больше, нежели  кто-либо; все  их дела --
дьявольское колдовство, а народ уверяют, что творят то с Божьей помощью и по
своей святости. Есть у них вот такой обычай:  кого  присудят к  смерти и  по
воле государя казнят, берут они то тело, варят его и едят, а кто умрет своею
смертью, того никогда не  едят. Бакши  эти,  о  которых вам  рассказывал, по
правде, знают множество заговоров  и творят вот  какие великие чудеса: сидит
великий хан в своем главном покое,  за столом; стол тот повыше осьми локтей,
а чаши расставлены в покое, по полу, шагах в  десяти от  стола; разливают по
ним  вино, молоко и другие хорошие питья. По наговорам да по колдовству этих
ловких  знахарей-бакши полные чаши  сами  собою поднимаются с  полу, где они
стояли,  и  несутся к  великому  хану, и никто к тем чашам не притрагивался.
Десять  тысяч людей  видели  это;  истинная  то правда,  без  всякой лжи.  В
некромантии  сведущие скажут  вам, что  дело  то  возможное.  Когда  настают
идольские празднества,  бакши те, скажу вам, идут к великому хану и говорят:
"Государь, наступает праздник такого-то нашего идола" -- и  какого  захотят,
того идола и назовут, а потом говорят: "Известно тебе, доброму государю, что
такой-то идол, коль ему даров не давать и жертв не приносить, может и дурную
погоду  ниспослать, и добру вашему, скоту и  хлебу  вред учинить; а потому и
просим мы  у тебя, добрый государь,  прикажи  нам  дать  столько-то  овец  с
черными  головами  столько-то ладану,  столько-то  алою,  столько-то того  и
другого, станем мы чествовать  нашего идола,  принесем ему большую жертву, а
он  побережет и нас, и наш скот, и наш хлеб". И говорят то же бакши князьям,
у кого сила и кто  около  великого хана,  а те  великому хану;  так-то они и
получают все, что просят на праздник своего идола. А как  получат бакши все,
что просили, устраивают великий пир с  великим пением в честь своего  идола;
жгут курения из всех самых лучших пряностей, нажарят мяса и ставят его перед
идолами,  повсюду  разливают  сок:  пусть,  говорят,  идолы  съедают сколько
захотят.  Такой-то  почет оказывают  они в  праздничные дни своим  идолам; у
всякого идола, знайте по правде, словно как у нас, -- свои именины.
     Монастыри  и аббатства у них  большие:  есть здесь,  скажу вам, большой
монастырь с маленький город, там более двух тысяч  ихних  монахов; одеваются
монахи  благороднее  прочего  народа. Голову  и бороду бреют.  Идолам  своим
устраивают  большие  празднества, с великим  пением  и с великим, никогда не
виданным освещением. Между бакши  есть  такие, которым разрешено жен  брать,
они это и  делают, женятся, и детей у них много. Есть и другие еще духовные,
зовут их сенси, люди по-своему очень воздержанные; живут они  вот  как:  всю
жизнь едят одни отруби: возьмут отрубей, положат их в воду, подержат там, да
так и едят. Постятся  они много раз в году, а  кроме  отрубей, как я сказал,
ничего не  едят. Много у них больших идолов, а иной раз огню  поклоняются. А
другие бакши  о тех, кто так воздержан, говорят,  что они еретики, потому-де
что идолам  молятся  не  так, как они.  Есть  между  теми и  другими большая
разница: одни ни за что в мире не женятся. Голову и бороду  бреют; одеваются
в  бумажные  материи,  белые и черные,  или  в шелковые тех  же цветов,  как
сказано. Спят на циновках  -- переносных кроватях. Их  жизнь самая суровая в
свете. Их идолы женского пола, то есть у всех имена женские.
     Оставим  это  и  расскажем  о  великих  делах  и  диковинах величайшего
государя всех татарских князей, доблестного великого хана Кублая.


        К Н И Г А II

        ГЛАВА LXXVI
     Здесь  описываются   дела   ныне  царствующего  великого  хана   Кублая
[Хубилая], его двор, справедливое правление и говорится о других его делах
     Начну   повесть  о  всех  великих  делах   и  великих  диковинах   ныне
царствующего великого хана Кублая, по-нашему "великого государя". И воистину
он зовется так; да знает всякий, от времен Адама, нашего предка, и доныне не
было  более могущественного человека, и ни у кого в  свете не было  стольких
подвластных народов, столько земель и  таких богатств.  Ясно  расскажу вам в
этой книге, что все это  правда, и  всякий  признает,  что не было  в  свете
прежде и нет теперь более могущественного государя, и вот почему.

        ГЛАВА LXXVII
     Здесь описывается большая битва  между великим ханом и его дядей Нояном
[Ная]
     Происходит он, знайте, по прямой царской линии от Чингис-хана, и только
тот, кто происходит  по прямой линии  от Чингис-хана, может  быть  государем
всех татар. Кублай-хан  [Хубилай] шестой  великий  хан,  это значит,  шестой
великий государь всех татар. Получил  он государство в 1256 г.  по Р.  X.; в
этом  году  начал царствовать; за храбрость, да  за удаль, да за ум  большой
получил он государство; родня и  братья спорили с  ним из-за этого. За удаль
он  получил государство,  и  по  справедливости  оно  ему  досталось.  С его
воцарения  до настоящего  года, 1298, прошло сорок два  года. Лет ему теперь
восемьдесят  пять.  До  своего воцарения воевал он  много раз, был  храбр  и
начальствовал  отлично; а  как воцарился, воевал всего раз в 1286 г.,  и вот
почему.  Был у  Кублай-хана  дядя Наян;  был он молод  и многими землями  да
областями владел; до четырехсот тысяч всадников  мог выставить.  Предки его,
да  и он сам, исстари подчинялись  великому  хану; но был он, как я  сказал,
молод,  лет тридцати, и  вздумал о  себе, что  [он] великий царь,  четыреста
тысяч  всадников  может выставить в поле, и  решил не  подчиняться  великому
хану, а  буде  возможно, так  и  государство  у него  отнять.  Отрядил  Наян
посланцев  к  Кайду;  то был  также  великий,  сильный царь,  великому  хану
приходился  племянником,  да  бунтовал  против  него  и  замышлял  недоброе;
наказывал ему Наян, чтобы шел он на великого хана с  одной  стороны,  а Наян
пойдет с другой отнимать земли и государство; отвечал Кайду, что согласен, к
назначенному сроку приготовится и пойдет со своим народом на великого  хана.
Сделать это, знайте, он мог, мог сто тысяч конных выставить в поле.
     Что же вам еще сказать? Стали два князя Наян и Кайду [Хайду] готовиться
к походу на великого хана, набирали многое множество пеших и конных.

        ГЛАВА LXXVIII
     Как великий хан пошел на Наяна [Нал]
     А великий хан узнал об этом и не изумился нисколько, а стал,  как умный
и  храбрый человек, готовить свою рать и говорил, что  если  не  казнит этих
двух предателей и изменников, так не захочет венца носить и страною править.
Приготовился великий  хан  дней  в десять-двенадцать, да так  тайно,  никто,
кроме  его  совета,  и не знал об  этом. Набрал  он триста шестьдесят  тысяч
конных да сто тысяч пеших.  Собрались  тут только  близкие войска, оттого  и
было  их так мало; было у  него многое  множество и других,  да воевали  они
далеко,  покоряли  страны  в разных частях света, и  не мог  он  созвать  их
вовремя в нужное место.  Собери он все свои силы,  было  бы  всадников такое
множество,  о  каком и  не  слыхано,  да  и  поверить  трудно;  а  те триста
шестьдесят тысяч человек,  что он  собрал, были  его  сокольничие и  ближние
люди.
     Собрал  великий  хан эту  малость людей  и  спросил потом  звездочетов,
победит ли своих врагов и все ли для него кончится  по добру; а те отвечали,
что расправится он с врагами по своему желанию.
     Пошел великий хан со своей ратью в поход и дней  через  двадцать пришел
на  равнину, где был  Наян со своим  войском; четыреста тысяч  конных было у
него. Ранним утром  подошел великий  хан, а  враг ничего не  знал;  захватил
великий хан все  дороги, ловили там всех прохожих, оттого-то враг и  не ждал
его прихода.  Пришли  они,  а  Наян,  скажу вам,  лежит с женою в  шатре  да
наслаждается, очень он ее любил.

        ГЛАВА LXXIX
     Здесь начинается о битве великого хана с Наяном [Ная], его дядей
     Что же  вам сказать? Занялась заря, и великий хан показался на холме, у
той равнины, а Наян  в своем  шатре спокоен и уверен, что  некому напасть на
него; потому  что  был спокоен, не велел он  и  стана сторожить,  и  не было
стражи ни впереди, ни назади. Великий хан, как я сказал, стал на возвышении,
в  теремце на  четырех  слонах; высоко поднялось  его  знамя,  отовсюду было
видно,  а  войска  были расставлены отрядами по тридцати тысяч и в один  миг
окружили стан;  за каждым  конным  был пеший  с копьем. Вот  так-то,  как вы
слышали, окружил великий хан своими войсками стан Наяна и напал на него.
     Увидел Наян со  своими воинами, что вокруг стана рать великого хана,  и
перепугались все;  бегут  к оружию;  скоро-наскоро вооружаются  и толком, по
порядку расставляют отряды.  Снарядились обе  стороны,  и  оставалось только
схватиться;  заслышались  тут  многие  инструменты,  многие трубы и  громкое
пение.  У татар вот такой обычай: когда их приведут и расставят биться, пока
не прозвучит накар  начальника,  они не начинают брани и все то время играют
на инструментах и поют; вот поэтому-то обе стороны так много играли и пели.
     Изготовились  обе  стороны, и забил большой  накар  великого  хана; как
забил он,  тут  уже  не  мешкают,  друг на друга  бегут  с  луками,  мечами,
палицами, копьями, а пешие с самострелами и другими вооружениями. Что же вам
сказать?  Начался  жесточайший и свирепый бой. Стрелами,  как дождем, воздух
переполнился.  Мертвые всадники и  кони падали на землю. За криком великим и
бранью и грома было не расслышать.
     Наян, знайте, был  крещеный  христианин,  и в ту же битву Христов крест
был на его знамени. Без  лишних слов, по  правде  сказать, такой жестокой  и
страшной битвы и не бывало; в наши дни столько народу, особенно конных, и не
видано в стане и в битве. Сколько народу погибло с той и другой стороны, так
это просто диво! С утра до полдня длилась схватка, а под конец великий хан
     одолел.
     Увидел Наян  со своими,  что им не выдержать, и побежал, да проку-то им
не было  в том; Наяна взяли в полон, а князья его и люди с  оружием в  руках
сдались великому хану.

        ГЛАВА LXXX
     Как великий хан велел убить Наяна [Ная]
     Узнал  великий хан, что Наян  взят  в  плен, и приказал  его умертвить.
Убили его вот как: завернули в ковер, да так плотно  свили,  что он  и умер.
Умертвили  его так, потому что не хотели проливать  на землю  крови царского
роду, на виду у солнца и неба.
     После этой победы весь народ Наяна и все его князья покорились великому
хану;  были  они  из  четырех  стран,  и  вот из  каких: из страны  Чиорчиа,
во-первых, из Занли [Корея], во-вторых, из Барскола [Баркуль], в-третьих, из
Сишинтинги  [?],  в-четвертых. А  после  того  как великий  хан отличился  и
победил, тамошние люди  сарацины, идолопоклонники, жиды и многие другие, что
в бога  не веруют,  насмехались над крестом, что  был у Наяна на знамени,  и
тамошним христианам говорили: "Вот  посмотрите, как крест вашего  бога помог
Наяну-христианину!"  Дошло до великого хана, что они радуются и насмехаются,
и бранил их великий хан, а  христиан тамошних  позвал к себе, стал утешать и
говорил: "По  справедливости крест  вашего бога не помог Наяну; крест благ и
творит только  доброе и справедливое; Наян был изменник  и  предатель, пошел
против своего  государя,  и то,  что  случилось, справедливо, и крест вашего
бога сотворил  благое,  не помог неправому делу. Крест благ  и творит только
благое".
     Отвечали  христиане  великому   хану:   "Великий  государь,  истину  ты
говоришь;  ни зла,  ни  беззакония  крест  не похочет  делать;  а  Наян  был
предатель и изменник своего государя, и было ему по делам его" .
     Такие были речи между великим ханом  и христианами  о кресте на знамени
Наяна.

        ГЛАВА LХХХ1
     Как великий хан вернулся в город Канбалу [Ханбалык]
     После  этой  победы великий хан вернулся в свой главный город Канбалук.
Было там большое веселье и  великие пиры. А другой  царь Кайду [Хайду],  как
услышал, что Наян [Ная] разбит и казнен, не пошел воевать, побоялся, чтобы и
с ним не случилось того же.
     В этот раз великий хан,  как  вы слышали, ходил сам на войну,  в других
случаях посылает  он  на войну  своих сыновей  и князей,  а в этот  раз  сам
захотел итти на войну: нехорошим и важным делом показалась ему  эта наглость
Наяна.
     Оставим это и вернемся к великим делам великого хана.
     Рассказывали об его  роде  и  об его летах,  а  теперь  скажем,  как он
наградил тех, кто на войне отличился, и наказал подлых трусов. Сотников, кто
отличился, он  сделал тысячниками, одарил их серебряной  посудой, роздал  им
господские дщицы [пайцзы]. У сотника дщица серебряная, а у тысячника золотая
или серебряная вызолоченная,  а у  того, кто над десятью тысячами поставлен,
она  золотая  с  львиною головою,  а вес  у  них  вот  какой:  у  сотников и
тысячников  они весят сто двадцать sales, а та, что с львиною головою, весит
двести  двадцать;  на всех них написан приказ:  "По воле великого  бога и по
великой его милости к нашему государю, да будет благословенно имя хана, и да
помрут  и исчезнут все ослушники". На  дщице, скажу вам,  еще написаны права
того, кому она дана, что он может делать в своих владениях.
     Добавлю еще к  этому: у  того,  кто  поставлен  над  ста  тысячами  или
начальствует  главным,  большим  войском, дщица  золотая  и  весит четыреста
sales; написано  на ней то  же, что я сказал; внизу нарисован лев, а наверху
изображены солнце и луна; даны  им права на великую власть и на важные дела;
а когда  тот, у  кого эта важная  дщица, едет, то над  головою у него всегда
теремец,  и  значит  это,  что важный  он господин,  а  сидит он  всегда  на
серебряном стуле. А некоторым великий хан дает  дщицу с  кречетом,  дает  ее
только  большим князьям, чтоб была у  них та же власть,  как  и  у него; они
приказы отдают, а когда гонцов посылают, то, коль пожелают, лошадей забирают
у царей; говорю -- у царей, потому что у всех других
     людей могут также забирать лошадей.
     Оставим это и расскажем, каков великий хан с виду и какого он росту.
     ГЛАВА LXXXII
     Здесь описывается, каков великий хан с виду
     Великий  государь царей  Кублай-хан [Хубилай-каан]  с  виду  вот каков:
росту хорошего, не мал и  не велик, среднего роста; толст в  меру  и  сложен
хорошо; лицом бел  и, как роза, румян; глаза  черные,  славные, и нос хорош,
как  следует. Законных жен у него  четыре,  и старший  сын от них станет  по
смерти великого хана царствовать в империи;  называются они  императрицами и
каждая по-своему; у каждой свой двор, и у каждой по триста красивых, славных
девок. Слуг у них много, евнухов  и всяких других, и служанок; у каждой жены
при дворе до десяти тысяч человек.
     Всякий раз, как великий хан пожелает спать с  какою женою, призывает ее
в свой покой, а иной раз сам идет к ней.
     Есть у него и другие подруги, и  скажу вам что:  нужно знать,  что есть
татарский род миграк; народ красивый; выбирают там самых красивых в роде сто
девок и  приводят  их  к  великому хану;  великий  хан приказывает дворцовым
женщинам смотреть за ними, а девкам спать с теми вместе  на  одних постелях,
для  того  чтобы разведать, хорошо ли  у девок дыхание, девственны ли  они и
совсем  ли здоровы. После этого начинают они прислуживать великому хану, вот
каким образом: три дня и три ночи по  шести девок прислуживают великому хану
и  в  покое, и в постели; всякую службу  исправляют, а  великий хан все, что
пожелает, то  делает с ними. Через трое суток приходят другие шесть девок, и
так во весь год, через каждые три дня и три ночи, меняются шесть девок.

        ГЛАВА LXXXIII
     Здесь описываются сыновья великого хана
     У великого хана от четырех жен,  знайте, двадцать два сына.  Старшего в
память доброго  Чингис-хана назвали Чиншином; ему бы владеть всею империею и
быть  великим ханом, но  он умер; от него остался сын  Темур;  этот  Темур и
будет великим ханом и государем, потому что сын старшего сына великого хана.
Темур,  скажу  вам, и умен, и  честен, а в  битвах  много  раз  отличался. У
великого хана, знайте,  еще  двадцать пять сынов от  подруг;  и  они храбрые
воины, и каждый -- великий князь.
     Семеро из сынов от четырех жен царят  в больших  областях и  царствах и
хорошо  правят, потому что и умны, и честны,  да и понятно: отец их, великий
хан, умнейший  человек,  проницательный, лучшего  царя и нет, храбрее его не
бывало у татар.
     Описал вам  великого хана  и его сыновей, расскажу теперь о его дворе и
обычаях.
     ГЛАВА LXXXIV Здесь описывается дворец великого хана
     Три  месяца в  году, декабрь,  январь  и  февраль, великий  хан живет в
главном городе Катая Каба-лут; там его большой дворец, и вот он каков:прежде
всего квадратная стена;  каждая сторона  миля  в длину,  а в округе, значит,
четыре  мили;  стена толстая, в  вышину добрых десять шагов,  белая и кругом
зубчатая; в каждом углу по красивому, богатому  дворцу; в них хранится сбруя
великого хана, луки, колчаны, седла, конские узды, тетивы, все, что нужно на
войне;  есть еще по дворцу у каждой  стены, такие же, как угольные; всего по
стенам восемь дворцов, и во всех сбруя великого хана; в каждом, знайте, одно
что-нибудь: в одном луки и ничего иного, в другом только одни седла, и так в
каждом одно  что-нибудь. В  стене  на юг  пять  ворот;  посередине  большие,
открываются  только,  когда великий  хан выезжает или въезжает; после  них с
двух сторон по воротам; ими входят все прочие люди; а  по углам  есть еще по
большим воротам, ими входит всякий.
     За стеной этой есть  другая, в поперечнике поменьше, нежели в длину;  и
тут  восемь дворцов, таких  же, как  и первые, и в  них также хранится сбруя
великого хана. На юг в этой стене, как и в первой,  пять ворот; и  по  углам
ворота, так же как и  там; посередине дворец великого хана,  выстроен он вот
как: такого большого  нигде не видано; второго  этажа нет, а  фундамент  над
землей десять  пядей; крыша  превысокая. Стены  в  больших и  в малых покоях
покрыты  золотом  и серебром, и  разрисованы по  ним драконы и звери, птицы,
кони и  всякого  рода звери, и так-то  стены покрыты,  что,  кроме золота  и
живописи, ничего не видно. Зала такая просторная, более шести  тысяч человек
может там быть.
     Диву даешься, сколько там покоев, просторных  и прекрасно устроенных, и
никому  в  свете  не выстроить  и  не  устроить покоев лучше  этих.  А крыша
красная, зеленая, голубая, желтая, всех цветов,  тонко  да искусно вылощена,
блестит, как  кристальная, и  светится  издали,  кругом  дворца. Крыша  эта,
знайте, крепкая, выстроена прочно, простоит многие годы.
     Между первой и  второй стеной  -- луга и  прекрасные дерева, и  всякого
рода звери; есть тут и белые олени, и зверьки с мускусом,  антилопы и лани и
всякие  другие красивые  звери, и за стенами  только  по дорогам,  где  люди
ходят, их нет, а в других местах и там много красивых зверей.
     В  северо-западном  углу большое озеро и много там разных  рыб. Великий
хан велел напустить туда рыб, и всякий раз когда захочется ему рыбы, сколько
нужно, там и есть. Берет там начало и  вытекает из озера, скажу вам, большая
река, рыбе выход железными и стальными сетями загорожен.
     От  дворца  на север, скажу  вам, на один  выстрел из  лука великий хан
приказал устроить холм. Холм в  вышину сто шагов, а в округе тысячу; весь он
покрыт деревами;  они всегда  в зелени, никогда не бывают без листьев. Когда
кто  великому хану расскажет о каком-нибудь  красивом дереве, он приказывает
вырыть то дерево с корнями и с землей и на слонах привезти к тому холму; как
бы велико ни было дерево, его привозят, и самые красивые в свете дерева тут.
     Холм этот великий хан приказал покрыть лазуриком, зеленым; и дерева тут
зеленые, и  гора зеленая,  и  все зеленое,  и зовется  возвышенность Зеленым
холмом. На вершине, посредине --  дворец, большой, красивый и весь  зеленый.
Так  это все, и гора, и деревья, и  дворец -- с виду  прекрасно, смотришь, и
сердце веселится. Оттого-то и устроил все это великий хан, чтобы было на что
порадоваться.

     ГЛАВА LXXXV [A]
     Здесь описывается дворец сына и наследника великого хана
     Возле  своего дворца  великий  хан  приказал  выстроить другой,  совсем
похожий на  него,  для  сына,  когда  он  будет  царствовать  и властвовать;
поэтому-то второй дворец  выстроен совершенно таким же, как  и первый; такой
же он большой, и столько же кругом стен, как и кругом  дворца великого хана.
А сын Чиншин [Чимким], кого я называл прежде, должен быть царем, живет он по
тем же обычаям и делает те же дела, что и великий хан, потому что как только
великий хан помрет, его выберут в цари; у него и печать императорская, но не
совсем такая же, как у великого хана, пока тот жив.
     Рассказал вам  о дворцах и описал их,  теперь расскажу о великом  граде
Катая,  где эти  дворцы;  расскажу, зачем  он был выстроен  и как  тут стоял
большой и знатный старый город; назывался он Ганбалу [Ханбалык], а по-нашему
царский город.
     Узнал великий хан через звездочетов, что поднимется этот город и станет
бунтовать  против него, и велел он выстроить поблизости к нему другой город;
между двумя городами была только река; из старого города великий хан выселил
жителей в новый и назвал его Тайду.
     А величиной этот город вот какой:  он  квадратный,  в  округе  двадцать
четыре мили;  все четыре стороны равны; обнесен он земляным  валом, в вышину
шагов двадцать, а в толщину внизу шагов десять; наверху стена не так толста,
как  внизу;  чем  выше, тем  тоньше, на самом верху шага три в ширину. Стена
зубчатая,  белая; в ней двенадцать  ворот, и у каждых  ворот по  большому  и
красивому дворцу; на каждой стороне по трое ворот и по пяти  дворцов, потому
что  тут  в  каждом углу  еще  по  дворцу.  В  дворцах  большие  покои, куда
складывается оружие городской стражи.
     Улицы в городе, скажу вам, широкие, прямые, из конца в конец все видно,
из одних ворот  в другие. Много там прекрасных дворцов, отличных гостиниц, и
много  славных  домов.  Посреди  города  большой дворец с великим колоколом;
звонит  тот  колокол ночью,  чтобы  никто  не  смел ходить  по  городу после
третьего бою;  пробьет  колокол  по-указанному три раза,  никто  и не  смеет
ходить по городу, разве только  те, кто к роженицам да к больным идут, да. и
те  идут  с фонарями.  Каждые  ворота,  скажу вам, указано  сторожить тысяче
людей, не потому чтобы народа боялись, а ради почета великому хану, когда он
там живет, да чтобы воры не бесчинствовали в городе.
     Рассказал вам о городе, теперь расскажу, какой у великого хана  двор, и
о всех других делах.

     [ГЛАВА LXXXV Б]
     О предательском замысле возмутить город Камбалу [Ханбалык] и о том, как
зачинщики были пойманы и казнены
     Ниже  будет  говорено, что назначаются там двенадцать  человек и  могут
они, по своему усмотрению, распоряжаться землями, управлением и другим всем.
Между ними был некий сарацин по имени Ахмах [Ахмед], муж мудрый и способный.
Был он у  великого  хана в  силе;  любил его великий хан и позволял ему все.
Открылось после  его смерти, что околдовал Ахмах великого хана,  так что тот
верил  всякому  его  слову,  слушался  его  и  делал   по  его  желанию.  Он
распоряжался всем управлением и назначениями, наказывал преступников; всякий
раз, когда он желал погубить, по  делам или несправедливо, ненавистного ему,
шел он к великому хану и говорил ему:
     "Такой-то заслуживает казни, оскорбил он ваше величество так-то".
     Великий хан говорил ему: "Делай как знаешь",  -- а он тотчас  же казнил
его.
     Народ, видя его полномочия, а также доверие великого хана к его словам,
не  осмеливался противоречить  ему ни  в чем.  Не  было  такого  сильного  и
могущественного   человека,  кто  не  боялся  бы   его.   Обвиненный   им  в
государственном  преступлении  при  всем желании  оправдаться не  мог  этого
сделать,  не  находя  ни  в  ком поддержки,  так  как  никто не  осмеливался
противоречить  Ахмаху; и таким-то образом многих  погубил он  несправедливо.
Кроме  того,  не  было  красивой  женщины,  которой,  если  только  она  ему
понравилась,  он  не  овладел бы; незамужнюю  он брал  в  жены,  а  то иначе
принуждал  отдаваться  его  желаниям.  Как  прослышит  он,  что у  такого-то
красивая дочка, были  у него его сводники, шли они к отцу девушки и говорили
ему:  " Что  скажешь?  Вот у тебя дочь,  отдай  ее замуж за баило, т. е.  за
Ахмаха  (называли его баило, по-нашему наместник), а мы устроим, что даст он
тебе такое-то управление или такое-то назначение на три года".
     Таким-то образом тот человек  отдавал ему свою дочь.  Шел тогда Ахмах к
великому  хану  и говорил  ему:  "Такая-то  должность  свободна,  или  будет
свободна тогда-то, такого-то можно бы  назначить", -- а великий хан отвечал:
"Делай как знаешь", -- и тотчас же назначался  на ту должность  тот человек.
Из-за честолюбия  или же из-за страха все красивые женщины  или делались его
женами, или же подчинялись его желаниям.
     Было  у него около  двадцати  сынов; занимали  они  высокие  должности;
некоторые из них под прикрытием отцовского имени были  прелюбодеями, подобно
отцу, и другие злодейства совершали.
     Этот  Ахмах  скопил большое богатство: всякий, кто добивался какой-либо
должности, приносил ему большой подарок.
     Властвовал  он  так-то  двадцать два  года. Наконец,  туземцы, то  есть
катайцы  [китайцы],  видя безмерную  несправедливость и  гнусные  злодеяния,
содеянные женам их и им самим, не  могли больше стерпеть, порешили убить его
и восстать против правительства.
     Между  ними был  некий катаец  по имени Ченху [Чжаньи?];  он командовал
тысячью  человек.  Сказанный  Ахмах  изнасиловал  его  мать,  дочь  и  жену.
Разгневанный против  него  Ченху  сговорился  об его  истреблении  с  другим
катайцем  по  имени  Ванху;  последний командовал десятью  тысячами человек.
Сговорились привести свое намерение  в  исполнение в то время, когда великий
хан, проведя три месяца  в Камбалу, отправлялся  оттуда в город Ксанду,  где
пребывал также три месяца. Сын великого хана Чингис [Чимким] уезжал  также в
свое обычное  местопребывание. В  городе  для охраны оставался  Ахмах; когда
случалась надобность, он посылал доклад хану в Ксанду [Шанду], а тот отдавал
оттуда приказания.
     Ванху [Ванчжу] и  Ченху  сговорились,  сообщили  свое  решение  знатным
катайцам, с  общего  согласия передали  то  решение  в  другие города  своим
друзьям, и положено было в назначенный день по данному  огнем знаку перебить
всех бородатых, подать такой  же знак  другим городам и там то же сделать. А
перебить бородатых хотели потому, что катайцы  по природе без  бород, татары
же, сарацины и христиане носят бороды.
     Нужно знать, что все катайцы не любят управления великого хана,  потому
что  поставил он над ними татар и всего чаще  сарацин; а  этого  катайцы  не
выносили, так  как обходились  с  ними, как  с рабами. Великий  хан  овладел
Катаем  не по  праву, а силой  и  не  доверял  катайцам,  а отдал  страну  в
управление татарам, сарацинам и христианам, людям из  его рода,  верным и не
туземцам.
     Сказанные Ванху  и  Ченху в условленное  время взошли ночью во  дворец.
Ванху  сел и приказал осветить.  Послал он  потом к Ахмаху-баило, жившему  в
старом городе, гонца, как бы от Чингиса [Чимкима], сына великого хана, будто
бы  приехавшего  в эту  ночь  и  звавшего  Ахмаха к  себе. Изумленный  Ахмах
поспешил  во  дворец,  потому сильно  боялся  Чингиса. В  воротах  города он
повстречал татарина по имени Когатай,  начальника над  двенадцатью  тысячами
солдат, постоянно стороживших город. Когатай [Турхан]  спросил Ах маха, куда
он идет так поздно. я "К Чингису, только что приехавшему", -- ответил тот.
     "Как мог он приехать незамеченно и без моего ведома!" -- сказал Когатай
и  пошел  за  Ахмахом  с  несколькими  солдатами.  Катайцы думали,  лишь  бы
справиться с Ахмахом, а остального нечего бояться. Как только Ахмах вошел во
дворец, видя великое освещение, он преклонил  колена перед  Ванху,  принимая
его за Чингиса, а Ченху, бывший тут же с мечом наготове, отрубил ему голову.
     "Предательство!" -- закричал  при виде этого  Когатай, стоявший у входа
во дворец, тотчас пустил стрелу  в Ванху  и убил его на  месте; затем позвал
своих  и пленил  Ченху; по городу  он  объявил, что всякий, кого найдут  вне
дома, будет убит.
     Катайцы, видя, что  татары  открыли заговор,  а у них нет заправителей,
один  убит, а другой  взят  в плен, остались по  домам  и не могли дать знак
другим городам, чтобы они возмутились, как было условлено. Когатай тотчас же
послал гонцов к великому хану с извещением обо всем случившемся. Великий хан
приказал ему  тщательно расследовать  и наказать  сообразно с  виною. Наутро
Когатай допросил всех катайцев  и казнил главных зачинщиков заговора.  То же
было сделано в других городах, когда их участие в заговоре было узнано.
     Великий  хан,  вернувшись  в  Камбалу,   пожелал  знать  причину  этого
происшествия и нашел, что сей проклятый Ахмах с сыновьями, как это было выше
рассказано, натворил много зла и безобразий;  было дознано, "что  он и  семь
его сынов (не все его сыновья были злые) захватили  множество жен, не считая
тех, кого изнасиловали.  Потом великий хан приказал снести в новый город все
богатство, собранное Ахмахом в старом, и  присоединить к своей казне, и было
того богатства много. Тело Ахмаха  он приказал вырыть из могилы  и выбросить
на  улицу собакам на  растерзание; с сынов же  его,  которые злодействовали,
подобно отцу, он приказал заживо содрать кожу.
     Стал великий хан размышлять об этой проклятой секте  сарацин, считавшей
позволительным  всякий  грех и  даже  убийство  человека не  их  закона,  --
оттого-то  и  Ахмах  с  сынами  не  почитал  содеянного  им  за грех,  --  и
возненавидел  сарацин великий хан. Позвал их к себе и запретил им многое, их
законом  повелеваемое. Приказал им жениться  по татарскому  закону, животных
убивать в пищу, не перерезывая горла, а  распарывая брюхо. В то время, когда
все это происходило, Марко Поло находился там.

        ГЛАВА LXXXVI
     Как великий хан приказывает двенадцати тысячам всадников сторожить себя
     Великий  хан,  знайте,  ради  важности,  держит  около  себя  охрану из
двенадцати  тысяч  всадников;  зовут   этих   всадников  quesitam  [читается
ке-зитам], что по-французски  значит  всадник,  верный государю. А держит их
великий хан не потому, чтобы боялся кого-нибудь; над ними четыре начальника,
а над  [под]  каждым начальником  по три тысячи  человек. Три дня и три ночи
каждые три тысячи всадников живут  во дворце  великого хана; там  они едят и
пьют; а  через трое суток они уходят; приходят другие  и  сторожат три дня и
три ночи; и так меняются, пока все не отслужат,  а тогда начинают сначала, и
так во весь год.
     На пиру великий хан за столом сидит вот как: его стол много выше других
столов; садится он на северной стороне,  лицом  на юг; с левой стороны возле
него сидит старшая жена, а по правую руку, много ниже, сыновья, племянники и
родичи императорского роду; а  головы их приходятся у  ног  великого хана; а
прочие  князья  садятся за  другие столы, еще ниже. Жены рассаживаются точно
так  же.  Жены  сыновей великого  хана,  его племянников  и родичей с  левой
стороны, пониже, а за ними, еще ниже, садятся жены баронов и рыцарей. Всякий
знает свое место, где он должен сидеть  по  порядку,  установленному великим
ханом. Столы  расставлены  так, что великий хан может видеть  всех, а столов
многое  множество. А вне  этого покоя угощаются более сорока тысяч  человек;
приходят  сюда   с  большими  припасами,  приходят  из  иноземных   стран  с
диковинными вещами; тут и такие, у  кого есть  владения, да  хотят побольше;
приходят они в те дни, когда у великого хана большой выход и пир.
     В  том  покое, где великий  хан  сидит, посредине стоит чаша из чистого
золота;  входит в нее  бочка вина; кругом нее, по углам,  чаши  поменьше. Из
большой чаши вино или  другой напиток разливается по  золотым  сосудам; а  в
каждом из них вина  хватит человек на  восемь или десять; один  такой  сосуд
ставится на стол между  двух человек; а у каждого есть  своя чарка с ручкой,
ею он  и черпает вино из золотого сосуда.  Все  равно так же  между двух жен
ставится по  большому  сосуду и по  две  чарки. Сосуды те и  чарки,  знайте,
дорогие. Золотой и серебряной посуды  у великого хана, знайте, много; кто не
видел, тот и не поверит, сколько.
     Еду  и питье  великому хану подают  многие князья, а рты и носы у  них,
скажу  вам,  прикрыты прекрасными шелковыми да золотыми тканями, чтобы дух и
запах не касались  пищи  и  питья великого хана.  Когда  великому хану пить,
инструменты играют, а их тут многое множество; а возьмет великий хан чарку в
руки, все князья и все,  кто  там,  становятся на колени и  низко кланяются.
После того  великий  хан  пьет,  и  всякий  раз,  когда  великий  хан  пьет,
повторяется то же  самое. О еде  ничего не скажу;  что много ее тут,  всякий
поверит. Скажу  вам, нет  тут  князя  или  рыцаря без жены, а  жены их  едят
вместе.
     Поедят  все,  столы убирают; приходит  тут  в тот покой  перед великого
государя и к его гостям многое множество скоморохов и плясунов, представляют
и потешают великого хана, и все веселятся и смеются. А как кончится все это,
расходятся и возвращаются по домам.

        ГЛАВА LXXXVII
     Здесь  описывается большой пир,  что великий хан  задает в день  своего
рождения
     Все татары  празднуют день своего рождения.  Великий  хан родился в  28
день  сентябрьской луны. День рождения празднуют они все равно так же, как и
новый год, о чем расскажу потом.
     В  день рождения великий  хан облачается  в сукно, вытканное золотом; в
тот же цвет и точно так же, как великий государь, одеваются двенадцать тысяч
князей и рыцарей; сукно у них не такое дорогое, а того же цвета, шелковое, с
золотом; у каждого большой золотой пояс. Одежду эту дарит им великий  хан; а
иная одежда по своим драгоценным камням  и жемчугу стоит более  десяти тысяч
бизантов; и много таких. Этим двенадцати тысячам  князей  и  рыцарей великий
хан дарит дорогие  одеяния  тринадцать раз в году; одеяния такие же, как его
собственные, и очень  дорогие. Что все это дорого -- нетрудно понять; нет  в
свете другого государя, кто мог бы то же самое делать.

        ГЛАВА LXXXVIII
     Еще о том же
     В день  рождения великого хана все татары в свете,  из всех областей  и
стран,  у кого от великого  хана земли  и страны, приносят ему великие дары,
всякий  что ему следует,  по-установленному. С большими  приносами  приходят
сюда и те, кому желательно,  чтобы великий хан дал им  земли в управление. А
великий хан выбрал двенадцать князей; они раздают земли по заслугам.
     В  тот день идолопоклонники,  христиане, сарацины и  все  народы служат
молебны и молятся, всяк своим идолам и своим богам, чтоб берегли те великого
хана и ниспослали ему долгую жизнь, радость и здоровье.
     Во  весь день так-то веселье  и пиршество. Довольно об  этом: рассказал
все хорошо, теперь опишу другой большой  праздник, в начале их года, зовется
он белым праздником.

        ГЛАВА LXXXIX
     Здесь  описывается  большой  праздник,  что великий хан задает в начале
года
     Год  у  них  начинается  в  феврале;  великий хан и  все его  подданные
празднуют вот как: по обычаю все  одеваются в  белое,  и мужчины и  женщины,
всякий как  может. Белая одежда почитается у них  счастливой,  поэтому они и
делают  это,  одеваются   в  белое,  чтобы  во  весь   год  было  счастье  и
благополучие. В этот день весь народ, все страны, области и царства и все, у
кого от великого хана земли  в управлении, приносят ему большие дары, золото
и серебро, жемчуг и драгоценные камни, множество дорогих белых тканей; и все
это делают, чтобы во весь год у великого хана богатства было много и было бы
ему радостно и  весело. Скажу вам еще, князья и рыцари, да и весь народ друг
другу дарят  белые вещи,  обнимаются, веселятся, пируют, и  делается это для
того, чтобы счастливо и по добру прожить весь год.
     В этот день, знайте еще, дарят великому хану более ста тысяч  славных и
дорогих белых коней.  В этот  же день  выводят пять тысяч слонов под белыми,
зверями  и птицами  вышитыми, попонами;  у каждого  слона  на  спине по  два
красивых и  дорогих ларца, а в  них посуда великого хана и богатая сбруя для
этого белого сборища. Выводят  еще многое множество верблюдов; они также под
попонами  и навьючены  всем нужным для  дара.  И слоны, и верблюды  проходят
перед великим  ханом, и такой красоты нигде не видано!  Утром, в праздник, к
государю в большой покой, пока столы не расставлены, приходят цари, герцоги,
маркизы, графы, бароны,  рыцари, звездочеты, врачи, сокольничие и все другие
чины,  управляющие  народами, землями,  военачальники,  а  те,  кому  нельзя
взойти, становятся вне дворца, в таком месте, где великий государь мог бы их
видеть. Строятся вот в  каком  порядке: сперва сыны,  племянники  и  те, кто
императорского роду,  потом цари, а  там герцоги, затем  все  другие, в  том
порядке, как им следует.
     Когда  все рассядутся  по  своим  местам,  встает старейший  духовный и
громко говорит: "Преклонитесь и почтите", -- и как только он это скажет, все
преклоняются челом до земли, славословят и  молятся великому хану, как богу.
Четыре раза поклоняются  ему так точно.  Потом идут к разукрашенному алтарю;
стоит на нем красная дщица с именем великого хана да прекрасная  курильница;
благоговейно воскуряют той дщице,  а после того возвращаются на  свои места.
Сделав все  это,  приносят  свои  богатые  и дорогие  дары. А  когда великий
государь пересмотрит все дары, расставляются столы, и  все садятся за них, в
том порядке, как я говорил прежде: великий хан садится за свой большой стол,
а  по левую  его руку старшая жена, и  никто  более тут не сидит; все прочие
садятся в том порядке, как  я  вам говорил; все жены,  как я вам говорил, на
стороне императрицы.  Обедают точно  так,  как я говорил вам в ином месте. А
после обеда приходят  фокусники и потешают двор, что вы уже прежде  слышали;
когда все это кончится, идут все к себе домой.
     Рассказал вам о белом празднике, опишу теперь  щедрость великого  хана,
как он дарит некоторым баронам одежду для учрежденных им же праздников.
     Здесь описываются двенадцать тысяч баронов, что приходят на пиры
     Набрал  великий  хан  двенадцать  тысяч  баронов;  зовутся они  кеситэн
[кэшиктэн],  а  значит  это:  близкие и  верные слуги государя;  подарил  он
каждому из них тринадцать одеяний разных цветов, дорогих, расшитых жемчугом,
камнями  и  всякими  драгоценностями,  дал по дорогому,  красивому  золотому
поясу, да еще сапоги из верблюжьей кожи, шитые серебром, дорогие и красивые;
точно  цари, как облекутся в эти красивые и знатные  наряды. Установлено,  в
какой праздник в какую одежду  наряжаться. У  великого  хана тоже тринадцать
одежд, как и у баронов, того же цвета, да только  подороже и величественнее.
Как бароны, так и он наряжается.
     Описал вам тринадцать одежд, что двенадцать тысяч  баронов  получили от
своего государя, всего сто пятьдесят шесть тысяч дорогих одеяний; без записи
и не сосчитаете, что они стоят; больших денег стоит обувь.  Устроил все  это
великий хан для того, чтобы пиры его были почетнее и величественнее.
     Расскажу вам еще о превеликом  чуде: приводят перед  великим  государем
большого льва,  завидит лев  великого  хана и  смиренно  ложится  деред ним,
словно как бы признает  его за своего государя, и лежит без цепей. Есть чему
подивиться!
     Довольно об этом, расскажем о большой охоте великого хана.
     ГЛАВА ХС1 Как великий хан установил, чтобы приносили ему дичь
     Во все время,  пока великий  хан живет  в катайской столице, то  есть в
декабре, январе,  феврале, приказывает он, чтобы в окружности, на шестьдесят
дней  пути, охотились на зверя и на птиц. Установлено и приказано, чтобы те,
кто  владеют людьми и  землями,  приносили  великому  хану  больших  зверей,
кабанов, оленей, антилоп, ланей, медведей и  других, знатную часть  из того,
что наловят. Так-то охотятся все.
     А  у  зверей,  что  посылают к великому хану, выпускают из  живота  все
внутренности, кладут  потом на телеги,  так и отсылают к  великому хану. Это
делают те, кто за тридцать дней  [пути], и таких многое множество. А те, кто
за шестьдесят дней,  мяса  не  посылают, оттого  что  далеко:  отсылают  ему
выделанные кожи, а великий хан употребляет их на вооружение и для войска.
     Рассказал вам об охоте, опишу вам диких зверей, что великий хан держит.

        ГЛАВА ХСII
     Здесь описываются львы, леопарды,
     волки, выученные зверей ловить, да еще кречеты, соколы и другие птицы
     Много у великого хана леопардов, приученных к охоте и  зверей ловить; и
волков у него многое множество, и они славно приучены ловить зверей. Много у
него львов больших, покрупнее тех, что в Вавилоне. Прекрасная на них шерсть,
отличной масти, черными, рыжими и белыми полосами.
     Приучены они ловить диких кабанов,  диких  быков,  диких ослов, оленей,
ланей и других зверей. Залюбуешься, когда  везут они  дикого зверя в клетке,
на  телеге,  а  подле  маленькая  собачка. Орлов, приученных ловить  волков,
лисиц, антилоп,  ланей, у него также много, ловят они всех зверей вдоволь; а
те  орлы,  что приучены  волков ловить,  --  большие  и сильные; нет  такого
большого волка, которого не поймал бы этот орел.
     Рассказал  все,  что вы  слышали,  опишу  вам  теперь,  какое множество
отличных собак великий хан держит.
     ГЛАВА ХСIII Здесь говорится о двух братьях, что за охотничьими собаками
смотрят
     Есть у великого хана  два  князя,  родные братья, один зовется  Баян, а
другой Минган.  Называют их  cunici [читается куничи], что значит смотрители
собак меделянок;  у  каждого под началом  десять тысяч человек;  одни десять
тысяч  человек  одеты одинаково  в красный  цвет, а  другие --  в голубой, и
завсегда одеваются  так, когда идут  на  охоту с великим ханом. У каждого из
двух тысяч, из этих  десяти тысяч, под  присмотром  по одной, по  две или по
более  собак мордашек;  всех  их,  значит, много. Когда великий  хан едет на
охоту, по одну его сторону едет один брат со своими десятью тысячами  ловчих
и  со  своими пятью тысячами собак, а по другую -- другой. со своими десятью
тысячами и со своими собаками. Идут вплотную,  один за другим, растянутся на
целый день  пути  и всякого зверя излавливают. Любо посмотреть и на охоту, и
на собак, и на охотников, заглядишься, скажу вам, на великого хана, когда он
и князья кругом его скачут с кречетами по равнине, а собаки, смотришь, гонят
с той и с другой стороны медведей, оленей и всяких зверей!
     Рассказал  вам о том, как собак держат, опишу, как великий хан проводит
остальные три месяца.

        ГЛАВА XCIV
     Здесь описывается, как великий хан  отправляется на охоту ловить зверей
и птиц
     Пожив в том городе три  месяца, декабрь, январь и февраль,  великий хан
уезжает оттуда в марте и едет на юг, за два дня пути, к морю-океану [Желтому
морю].
     Берет он  с собою  десять тысяч  сокольников,  да пятьсот кречетов,  да
соколов-пилигримов, да сероголовых соколов во множестве;  берет  еще с собою
ястребов ловить водяную птицу. Всех их он не держит в одном месте; расставит
их там  и  сям,  так они и охотятся, а птиц,  что наловят,  по большей части
несут великому хану.
     Когда великий  хан  отправляется  на охоту со своими соколами и другими
птицами, добрых  десять  тысяч  человек  с ним; расставляет  их  он  парами;
называются  они тоскаор,  а  по-нашему  сторож; они  сторожат; а  как станут
парами там и сям, так места займут много; у всякого есть свисток и колпачок,
могут и призвать птицу, и держать ее; а когда великий хан прикажет запустить
птиц, тому, кто выпускает,  нет нужды итти за ними следом, потому что, как я
вам сейчас говорил, всюду расставлены люди и сторожат птиц, и куда бы они ни
полетели, они за  ними, и коль  нужно  им  помочь, помогают. У птиц великого
хана, а также у птиц  других князей, к ноге привязана серебряная бляха, а на
ней написано имя того, чья птица и кто ее держит; как поймают  птицу, тотчас
же знают, чья она, тому  и  отдают. А когда  не знают, чья птица, несут ее к
князю буларгей; зовут так того, кто стережет добро без хозяина.
     Найдут  ли  коня, или меч, или птицу, или что другое, и коли не  знают,
чья  вещь, несут ее к тому  князю, а он сторожит  и бережет найденное; а кто
нашел, коли  тотчас не  принесет, почитается за вора;  а кто потерял, идет к
тому  князю,  и  тот  приказывает  отдать  потерянное.  Завсегда  тот  князь
пребывает  со своим  знаменем в самом  высоком месте  стана,  чтобы те,  кто
что-либо утерял, тотчас же видели его.  Так-то  ничего не  теряется,  а  все
находится и по принадлежности возвращается.
     А  по  той  дороге,  по  которой, как  я  говорил, идет  великий хан  к
морю-океану, много прекрасных мест,  охоты на зверей и птиц много:  нигде  в
свете нет такого удовольствия.
     Ездит  великий  хан  всегда в  прекрасном  деревянном покое, на четырех
слонах; внутри  покой обит  сукном,  вытканным  золотом, а  снаружи  обтянут
львиной кожей. Берет он с собой дюжину лучших из своих  кречетов, да сидят с
ним для компании и развлечения несколько князей. Так-то едет он в том покое,
на  слонах, а  другие князья скачут  кругом.  "Царь,  -- скажут они  ему, --
журавли  летят"  -- и тотчас же приказывает он раскрыть сверху покой и видит
журавлей. Выберет, какого захочет,  кречета и  пустит его,  и  зачастую  тот
излавливает журавля; а великий хан видит все  это со  своего ложа, и великая
ему потеха  и  удовольствие.  А  все  другие  князья и  рыцари скачут кругом
великого хана. Никто не поверит, чтобы у кого на свете было  столько потех и
удовольствий, как у великого хана.
     А придет великий хан в Каччар модун, там уже расставлены палатки, и все
сыновья, и князья,  и жены, больше десяти  тысяч тут  красивого  да богатого
народу. А палатка  у него  вот какая: в той, где бывают собрания, поместится
тысяча всадников;  а двери у нее на  юг. Сюда сходятся князья и другие люди;
рядом, на запад, другая; там пребывает великий хан. Сюда  он призывает того,
с кем желает  поговорить;  а  за большой залой просторный и красивый  покой;
здесь великий хан опочивает. Есть еще и другой покой и другие палатки, но не
рядом с большой палаткой.
     А  две  залы и тот покой, о  котором я  говорил,  выстроены  вот как: в
каждой зале три  прекрасно сработанных столба из благовонного древа; снаружи
покрыты  очень  красивыми  львиными кожами,  полосатыми,  черными,  белыми и
красными. Построены они так прочно, что ни дождь, ни ветер не  повредят и не
попортят их.  Внутри они обиты горностаем и соболем; то  самые лучшие  меха,
самые дорогие и богатые из мехов. Хороший соболий мех, по правде, на мужскую
шубу стоит  две тысячи  безантов,  а попроще  --  тысячу.  Татары зовут  его
царским мехом, а зверь с куницу. Диву даешься, глядя, как этими двумя мехами
хорошо обиты и тонко  убраны  обе  залы великого хана. Опочивальня  великого
хана,  что  тут же рядом,  снаружи обита  также львиными кожами, а внутри --
горностаевыми и собольими  мехами; убрано все прекрасно, на славу. Веревки в
покоях и  в залах  -- шелковые, дорогие. Маленькому царю и не уплатить того,
что стоят три палатки.
     Вокруг  этих  палаток  другие,  так же хорошо выстроенные  и  прекрасно
убранные. У жен великого хана  также палатки богатые. Для кречетов, соколов,
для птиц и зверей есть многое множество палаток. В этой ставке просто  диво,
сколько  народу. Она  кажется самым многолюдным на свете  городом.  Отовсюду
сошелся  сюда  народ, да еще  с  домочадцами. За великим ханом сошлось  сюда
множество его врачей,  звездочетов, сокольничьих и других  чинов. А устроено
тут все так же хорошо, как в столице.
     Живет  великий хан в том месте до весны, которая  начинается там  около
нашей  Пасхи;  и  во все это  время он охотится  по  соседству, много  ловит
журавлей,  лебедей и  других птиц; а люди  его,  что расставлены  по  разным
местам,  приносят ему всякой дичи. Живет  он  все  время  там весело, в свое
удовольствие,  кто  сам не видел его  великолепия, его дел и потех, тот и не
поверит тому, что я говорил.
     Скажу вам еще: кругом тех мест, где живет великий хан, на двадцать дней
пути, никто, ни один купец, ни один ремесленник, ни один крестьянин не смеет
держать соколов, или ловчих птиц,  или охотничьих собак. А в других областях
и  землях  могут  держать  собак  и ловчих  птиц, а  коль  пожелают,  так  и
охотиться.  Во  всех  местах,  где  великий хан властвует,  знайте  еще,  по
истинной  правде, никакой  царь, никакой князь и ни  один  человек  не смеет
охотиться на зайцев, оленей, ланей и антилоп, на всех зверей, что плодятся с
марта  по октябрь;  а кто  противное учинит, жестоко раскается. Великий  хан
установил так, и приказу его, скажу вам, повинуются; зачастую зайцы,  лани и
другие звери, что я называл, идут прямо к человеку, и никто их не  трогает и
зла им никакого не делает.
     Живет великий хан в том месте так-то, как вы слышали, до Пасхи, а потом
уезжает со всеми  своими той же дорогой,  что приехал, прямо в Канбалу  и во
весь путь в свое удовольствие тешится охотой.

        ГЛАВА XCV
     Как великий хан устраивает большие выходы и задает великие пиры
     Придет  великий  хан в  свою столицу Камбалу  [Ханбалык] и поселяется в
главном  дворце  на три  дня, не более;  устраивает  большой выход и  задает
великий  пир.  Веселится и  пирует со своими женами.  И во  все  три дня  не
надивишься пышности великого хана.
     Домов  и народу в этом  городе, и внутри, и вне,  превеликое множество.
Что ни  ворота, то предместье;  двенадцать,  значит, больших  предместий,  а
народу в них не сосчитать; в предместьях жителей более, нежели в городе, там
пристают и живут и купцы, и  все, кто  приходит по  делам; а приходит многое
множество ради великого хана; и купцы, и другие люди  приходят сюда по своим
делам, потому что город торговый.
     Дома и  дворцы тут [в предместьях], скажу  вам, так  же хороши, как и в
городе, хоть и не такие, как великого хана.
     Мертвых в городе не хоронят, а умрет идолопоклонник, несут его в  такое
место, где  тела  сжигают, а  это  за  предместьями;  и  других  хоронят  за
предместьями.
     Грешницы, мирские, значит, жены,  что за деньги людям  служат, в городе
жить  не  смеют;  живут они по предместьям, и  не  поверите, сколько их тут!
Добрых двадцать тысяч  их тут! И все  за деньги служат, и все заняты, потому
что каждый день многое множество  купцов и  иностранцев  приходит и  уходит.
Если столько мирских жен, легко понять, сколько народу в Канбалу.
     Ни в какой  другой город в свете не  свозится столько дорогих и богатых
вещей.  Скажу  вам  прежде  всего,  чтб  привозится  из  Индии:  везут  сюда
драгоценные  камни,  жемчуг  и  всякие другие  дорогие  вещи. Все  хорошие и
дорогие вещи из  Катая  и  других  областей  привозят  сюда; и  все  это для
государей, что живут здесь, для  их  жен, для князей, для великого множества
военных  людей  и  для  тех,  что приходят  сюда,  ко двору  великого  хана.
Потому-то  свозят  сюда,  как  я вам рассказывал, самые богатые  вещи, самой
дорогой цены, да в таком обилии, как ни в какой другой  город в свете; много
здесь  товаров продается  и покупается. Каждый день,  знайте, приезжает сюда
более тысячи телег с шелком; ткутся тут сукна с золотом  и шелковые материи.
Кругом этого города, и близко, и  далеко, двести городов, и оттуда  сходятся
сюда  за  покупками; все нужное находят тут;  неудивительно,  что  в Канбалу
достается  все, что  вам рассказывал. Теперь  это  вам  понятно.  Опишу  вам
монетный двор в этом самом городе  Канбалу и  покажу ясно,  как  великий хан
может тратить более, нежели рассказано или расскажет-
     ся в этой книге.

        ГЛАВА ХСVI
     Как великий хан вместо монет тратит бумажки
     В  Канбалу [Ханбалык] монетный  двор великого  хана,  да такой, что про
великого  хана  сказать  можно  -- алхимию  он  знает  вполне, и вот почему.
Приказывает он изготовлять вот  какие  деньги:  заставит он  набрать коры от
тутовых деревьев, листья  которых едят шелковичные черви, да нежное  дерево,
что  между  корой  и сердцевиной,  и  из  этого нежного  дерева  приказывает
изготовить папку, словно как бумагу; а когда папка готова, приказывает он из
нее нарезать вот  как: сначала маленькие [кусочки],  стоящие половину малого
ливра,  или малый  ливр,  иные  ценой  в  пол  серебряный грош,  а  другие в
серебряный грош; есть и в два  гроша, и в пять, и  в десять, и в безант, и в
три  и  так  далее до десяти  безантов; и  ко  всем папкам приложена  печать
великого хана.  Изготовляется по его приказу такое множество этих денег, что
все  богатство в свете можно  ими купить. Приготовят бумажки  так, как я вам
описал, и  по  приказу  великого хана  распространяют  их по  всем областям,
царствам, землям,  всюду, где он  властвует,  и  никто не смеет, под страхом
смерти, их  не принимать. Все его подданные повсюду, скажу вам, охотно берут
в  уплату эти  бумажки, потому  что, куда они  ни  пойдут, за все они платят
бумажками, за товары, за  жемчуг,  за  драгоценные  камни,  за золото  и  за
серебро:  на бумажки все могут купить и за все ими уплачивать; бумажка стоит
десять  безантов,  а не весит  ни одного. Приходят много  раз в году купцы с
жемчугом, с драгоценными камнями, с золотом, с серебром  и с другими вещами,
с  золотыми и  шелковыми тканями; и  все это  купцы приносят  в дар великому
хану.  Сзывает  великий  хан двадцать  мудрых,  для  того  дела выбранных  и
сведущих, и приказывает им досмотреть приносы купцов и заплатить за них, что
они стоят. Досмотрят мудрецы все вещи и уплачивают за них бумажками, а купцы
берут  бумажки охотно и ими же потом расплачиваются за все покупки  в землях
великого хана. Много раз в  году,  сказать по  правде, приносят купцы  вещей
тысяч на четыреста безантов, и великий хан за все расплачивается бумажками.
     Скажу вам еще, много раз в году отдается приказ по городу, чтобы все, у
кого есть драгоценные
     камни,  жемчуг, золото,  серебро,  сносили  все это  на  монетный  двор
великого  хана;  так  и  делают,  сносят  многое  множество всего  этого;  и
уплачивается  всем бумажками.  Так-то  великий  хан  владеет  всем  золотом,
серебром, жемчугом и драгоценными камнями всех своих земель.
     Скажу вам еще о  другом,  о чем следует  упомянуть:  когда  бумажка  от
употребления   изорвется  или  попортится,  несут  ее  на  монетный  двор  и
обменивают, правда, с потерей  трех на сто, на новую и свежую. И  другое еще
следует  рассказать в нашей  книге: если  кто  пожелает  купить  золота  или
серебра для поделки какой-нибудь  посудины, или пояса, или чего другого,  то
идет на монетный двор великого хана, несет с  собой бумажки и ими уплачивает
за золото и серебро, что покупает от управляющего двором.
     Рассказал вам, как и почему великий хан должен иметь  и имеет богатства
более, нежели кто-либо в свете.  А вот  что еще изумительнее: у всех царей в
свете нет столько богатства, сколько у великого хана.
     Рассказал  вам и описал,  как великий хан изготовляет бумажки, а теперь
порасскажу о великих господах, что по приказу великого  хана из этого города
Канбалу распоряжаются.

        ГЛАВА XCVII
     Здесь  описываются двенадцать  баронов,  что  все  дела  великого  хана
исполняют
     Выбрал великий  хан двенадцать  знатных князей и им  поручил все дела в
тридцати четырех областях. Обычаи у них и порядки вот какие.
     Прежде всего  скажу  вам,  двенадцать  князей  живут в  городе  Канбалу
[Ханбалыке] в одном дворце. Дворец большой, прекрасный; много в нем покоев и
отдельных домов.
     Во всякой области  есть  свой судья и свои писцы; живут они во  дворце,
каждый  в своем доме,  и ведают  все  дела  той  области,  куда приставлены;
исполняют их но воле и приказу двенадцати князей, а о них я уже говорил.
     А  власть  у  двенадцати  князей  вот  какая:  правителей областей  они
выбирают; выберут достойного  и доложат об  этом великому  хану; великий хан
избранного утверждает и  дарует  ему, какую  следует,  золотую  дщицу.  Куда
войскам  следует итти, об этом также заботятся те же князья; куда покажется,
что нужно, туда князья и шлют войска, и сколько пожелают, столько и шлют, но
всякий раз  с ведома  великого  хана.  Также они  распоряжаются и  в  других
областных делах.  Зовут их scieng, что значит великий  суд,  выше их  только
великий хан. Кому захотят, много добра тому могут сделать.
     Не стану перечислять  поименно областей;  ясно расскажу об этом в нашей
книге. Оставим это и расскажем вам, как  великий хан посылает своих гонцов и
как им заготовляют лошадей,

        ГЛАВА XCVIII
     Как от Канбалу [Ханбалыка] в разные области идут многие дороги
     От  Канбалу, знайте  по истине,  много дорог в разные  области, то есть
одна в одну область,  другая в другую; и на всякой дороге написано, куда она
идет,  и всем это  известно. По какой  бы дороге  ни выехал из Канбалу гонец
великого хана,  через  двадцать  пять миль  [около  40  км] он приезжает  на
станцию, по-ихнему янб, а по-нашему конная почта; на каждой станции большой,
прекрасный  дом, где гонцы пристают. Богатые постели с  роскошными шелковыми
одеялами  в  этих постоялых дворах; все, что  нужно  гонцу, там есть; и царю
пристать тут хорошо.
     На  каждой  станции по  четыреста лошадей;  так  великий хан  приказал;
лошади всегда тут наготове для гонцов,  когда великий хан куда-либо посылает
их. По всем  главным областным  дорогам через двадцать две мили, а где через
тридцать,  есть станции; на каждой станции от трехсот  до четырехсот лошадей
всегда наготове для гонцов; тут  же дворцы, где гонцы пристают.  Вот  так-то
ездят по всем областям и царствам великого хана.
     В местах  пустынных, где  нет ни  жилья,  ни  постоялых дворов,  и  там
великий хан для гонцов приказал  устроить  станции, дворцы и все нужное, как
на других станциях, и коней, и сбрую; гоньба только подальше; есть станции в
тридцать пять миль, а в ином месте более сорока. Вот так-то, как вы слышали,
ездят гонцы великого хана, и на всякой гоньбе есть им где пристать, и лошади
готовы. Такого величия, такой роскоши  не  было ни у какого императора, ни у
одного  короля, да  и ни  у кого.  На  этих всех станциях, знайте по правде,
более двухсот тысяч лошадей готовы для гонцов, а дворцов,  скажу  вам, более
десяти тысяч, и во всех них,  как я уже  говорил, богатая сбруя. И такая тут
изумительная роскошь, что еле под силу рассказывать или описывать это.
     Забыл я рассказать об одном, что сюда же относится: между каждыми двумя
станциями, через каждые три  мили, есть  поселки  домов  в сорок;  живут тут
пешие  гонцы великого хана,  и исполняют  они службу вот как: у них  большие
пояса с колокольчиками, для  того чтобы издали слышно  было, как они  бегут;
бегут они вскачь, и не более трех миль; а через три мили стоит смена; издали
слышно, что  гонец  идет,  и  к  нему  уже  готовятся;  придет он,  от  него
отбирается,  что  он принес,  а  от  писца лоскуток  бумаги,  и  новый гонец
пускается вскачь, бежит три  мили,  а потом сменяется так  же, как  и первый
гонец.  Великий хан таким-то образом, через этих пеших  гонцов, в одни сутки
получает вести из-за десяти дней пути; проходят эти пешие гонцы  в одну ночь
и в один день десять дней пути; в  двое суток  приносят вести из-за двадцати
дней  расстояния. Часто в один день великому хану они доставляют плоды из-за
десяти дней расстояния. Податей с них великий  хан не берет, а  еще им дарит
из своей казны, да лошадей, что на станциях для гонцов.
     Устроены эти  станции  вот  как:  приказывает  великий хан  спросить  у
города,  что близ какой-нибудь  станции, сколько лошадей он может поставить;
отвечает город, что сто; великий хан и приказывает выставить на эту  станцию
сто;  потом  опрашивает другие  города и замки,  сколько  лошадей они  могут
выставить,  столько и  приказывает  выставить на станцию.  Так  устроены все
станции, и они  ничего не  стоят великому хану; только на станциях в  местах
нежилых он приказывает выставлять своих собственных лошадей.
     Когда  нужно  поскорее  доложить  великому хану  о  какой возмутившейся
стране или о каком князе, или  о чем важном для великого  хана, гонцы скачут
по двести миль в день, а иной и по двести пятьдесят миль,  и скажу вам,  как
это  делается:  когда  гонцу  нужно  ехать  скоро  столько-то  миль,  как  я
рассказывал, для  этого дается  ему  дщица [пайцза] с кречетом. Если  гонцов
двое, оба пускаются с места на добрых,  сильных  скакунах; перевязывают себе
животы, обвязывают головы и пускаются, сколько мочи,  вскачь,  мчатся до тех
пор, пока не проедут  двадцать пять миль на  станцию,  тут им  готовы другие
лошади, свежие  скакуны. Садятся  они на них,  не  мешкая, тотчас же, и  как
сядут, пускаются вскачь,  сколько  у лошади есть мочи; скачут  до  следующей
станции; тут им готовы новые лошади, на них они садятся и едут дальше, и так
до вечера.
     Вот так-то, как я рассказывал, гонцы проезжают двести  пятьдесят миль и
доставляют великому хану вести, а коли нужно и весть важная, так и по триста
миль проезжают.
     Довольно о гонцах; рассказал  о  них все  ясно,  а  теперь  расскажу  о
великой  милости  великого  хана,  что  дважды  в  год  он  оказывает  своим
подданным.

        ГЛАВА ХС1Х
     Как великий хан помогает тем, у кого нет хлеба или скотины
     Рассылает великий хан гонцов по всем своим  землям, царствам и областям
узнавать, не  погиб  ли  где  хлеб от  непогоды,  града или  другого  какого
бедствия. Узнает,  кто пострадал,  без  хлеба;  с таких не приказывает брать
податей за год, а еще приказывает дать им своего хлеба для прокормления и на
обсеменение. И великая та милость великого хана! Это делается летом, а зимою
раздает скотину: как узнает,  что у такого-то пал скот, приказывает дать ему
скотину, помогает ему и тот год податей с него не берет.
     Так-то, как вы слышали, помогает и поддерживает своих подданных великий
хан.
     Описал вам это, а теперь поговорим о другом.

        ГЛАВА С
     Как великий хан сажает дерева по дорогам
     По большим  дорогам,  где  гонцы  скачут, купцы и  другой народ  ездит,
великий хан приказал  через каждые два шага насадить  деревья.  Деревья эти,
скажу вам, теперь велики так, что видны издали. А сделал это великий хан для
того,  чтобы  всякому дорога видна была  и  заблудиться  нельзя  было.  И по
пустынным  дорогам  есть дерева;  для  купцов  и для гонцов великое от  того
удобство; и во всех царствах и областях есть дерева по дорогам.
     Рассказал вам о деревьях по дорогам, опишу теперь иное.

        ГЛАВА CI
     Здесь описывается вино, что пьют подданные великого хана
     Весь почти народ в области Катай пьет вот какое вино:  приготовляют его
из риса с другими хорошими пряностями, и питье выходит лучше всякого другого
вина; и чисто, и вкусно; вино  горячее, и пьянеешь от него скорее, нежели от
другого. Оставим это и опишем, как камни, словно дрова, горят.
     Здесь описывается, как камни, словно дрова, горят
     По  всей области Катай  есть черные  камни; выкапывают их в  горах, как
руду,  и горят они,  как дрова. Огонь от них  сильнее, нежели  от  дров,  он
продержится во всю ночь, до утра. Жгут эти  камни, потому что и дешево, да и
дерева сберегаются.
     Рассказал  вам об  этом, опишу другое, как великий хан дешево  собирает
хлеб.

        ГЛАВА CIII
     Как великий хан приказывает
     собирать многое множество хлеба
     и раздает его в помощь своему народу
     Когда  великий  хан  знает, что  хлеба много и он дешев, то приказывает
накупить его  многое  множество  и ссыпать  в большую житницу; чтобы хлеб не
испортился  года три-четыре, приказывает его хорошенько беречь. Собирает  он
всякий хлеб: и пшеницу, и ячмень,  и просо, и рис, и черное  просо, и всякий
другой хлеб;  все  это собирает  во множестве. Случится недостача  хлеба,  и
поднимется  он  в цене, тогда великий хан выпускает свой хлеб вот так:  если
мера пшеницы продается за безант,  за  ту  же  цену  он  дает  четыре. Хлеба
выпускает столько, что всем хватает, всякому  он дается,  и  у  всякого  его
вдоволь.  Так-то великий хан  заботится,  чтобы  народ его дорого за хлеб не
платил; и делается это всюду, где он царствует.
     Рассказал вам об этом, опишу теперь, как великий хан раздает милостыню.

     ГЛАВА СIV[А]
     Как великий хан раздает бедным милостыню
     Рассказал  вам,  как  великий хан  раздает хлеб  своему народу,  теперь
опишу, как он бедным в Канбалу [Ханбалыке]  дает  милостыню. Приказывает  он
набрать в  городе бедные  семьи, которым есть  нечего; в одной семье человек
шесть, в другой восемь, или десять, или больше, или меньше; для прокормления
их  великий  хан приказывает  раздать пшеницы и другого  хлеба;  и дается им
вдоволь.  Всякому, скажу вам,  кто придет ко двору  за хлебом, отказа в этом
нет;  у  кого хлеба нет,  всякому  он дается.  Более тридцати тысяч  человек
ежедневно, знайте, приходят за хлебом, и это каждый год.
     По  великой своей доброте  великий хан жалеет  о своем бедном народе; а
тот за это почитает его как бы за бога
     Расскажу вам теперь о другом. Оставим Канбалу, пойдем в Катай описывать
великое и богатое, что там есть.

     [ГЛАВА СIV Б]
     Об астрологах в городе Камбалу [Ханбалык]
     Есть  в  городе  Камбалу  между  христианами,  сарацинами  и  катайцами
[китайцами] около 5000 астрологов и  гадателей, которых великий хан ежегодно
снабжает  пищей  и одеждой,  как упомянутых  бедняков, и  которые  постоянно
занимаются  своим искусством  в  городе. У них  есть астролябия, на  которой
написаны знаки, часы и критические пункты целого года.
     Ежегодно  упомянутые христиане, сарацины и катайские астрологи,  каждые
отдельно,  рассматривают по этой  астролябии  ход и  характер каждого  года,
сообразно положению  каждой  луны,  чтобы рассмотреть  и  определить,  какая
должна быть погода по  естественному ходу вещей и  по расположению  планет и
знаков, и какие особенности  произведет каждая луна того года, например, что
в  такой-то луне будут грозы и  бури, в  такой-то землетрясения,  в такой-то
дожди, в такой-то болезни, [большая] смертность, война,  раздоры и заговоры.
Они  объявляют  обстоятельства  каждой  луны  сообразно  тому,   что  нашли,
прибавляя, что бог может сделать больше или меньше, по своей воле. Они пишут
на особых небольших  квадратных табличках все,  что должно совершиться в том
году; эти таблички  они  называют  такуини и продают их  по  [венецианскому]
грошу за штуку всем,  кто желает узнать будущее. Те, чьи предсказания  более
всего  оправдываются,  считаются  наиболее  совершенными  знатоками   своего
искусства и достигают самого большого почета.
     Также если кто-нибудь задумает совершить какой-нибудь большой  труд или
отправиться в какую-нибудь далекую  страну для торговли  или  с какой-нибудь
другой целью и захочет узнать, каков  будет исход его предприятия, он идет к
одному из тех астрологов и говорит ему: "Посмотрите  в своих книгах, в каком
положении теперь небо, так как я хочу  отправиться за таким-то делом или для
торговли". Тогда  астролог говорит вопрошающему,  что он  должен сказать ему
год, месяц и час своего рождения, что тогда он  рассмотрит,  как согласуются
созвездия, под которыми он родился, с теми, что были в небе в тот час, когда
был  поставлен вопрос, и предскажет ему, хорошо ли  или дурно  кончится  для
него будущее, сообразно с расположением небесных созвездий.
     Нужно знать, что татары ведут счет своим годам по кругам из  двенадцати
лет;  первый год они обозначают названием  льва, второй  -- быка,  третий --
дракона, четвертый -- собаки, и  т. д.  до тех пор, пока число  не достигнет
двенадцати.
     Таким образом, если кого-нибудь спросят, когда он родился, он отвечает,
например,  так:  в  год  льва,  в такой-то день или  ночь, в такой-то час, в
такую-то  минуту; потому  отцы  смотрят  за  тем, чтобы  все  это  тщательно
записывалось  в книгу.  Когда окончен счет  двенадцати  знакам, обозначающим
двенадцать лет, тогда  они  возвращаются  к первому знаку  и снова  начинают
считать в том же порядке.

     [ГЛАВА СIV В]
     О религии татар и их мнениях относительно души и их нравах
     Как мы сказали выше, эти народы идолопоклонники, а что до их  богов, то
у каждого высоко на стене его комнаты прибита табличка,  на которой написано
имя,  обозначающее   всевышнего,  небесного  бога;   ей   они   каждый  день
поклоняются,  с кадилом фимиама,  следующим образом: поднимают руки  вверх и
трижды скрежещут зубами, чтобы бог дал им хороший  ум и  здоровье, а другого
они у него  не  просят. Ниже, на  полу,  стоит изображение, которое  зовется
Натигаем, это бог земных вещей, рождающихся  по всей  земле. Ему они придают
жену и детей и поклоняются ему таким  же образом с кадилом, скрежеща зубами,
и поднимают руки; у него просят благоприятной погоды, земных плодов, сыновей
и подобных благ.
     Душу  они считают бессмертной в  том  смысле, что  тотчас  после смерти
человека она переходит в другое тело; смотря  по тому, жил ли человек хорошо
или дурно,  душа переходит от  хорошего к лучшему или от дурного к  худшему.
Если это  был бедный человек и вел  себя  при жизни хорошо и скромно,  то он
после смерти возродится от дворянки и сам будет дворянином; потом он родится
от государыни и  будет  государем; поднимаясь все  выше и выше, он, наконец,
доходит до бога. Если же он вел себя дурно, то он, если был сыном дворянина,
возрождается как сын крестьянина,  потом возрождается  собакой и  спускается
все к более презренной жизни.
     Они  говорят цветистым  языком;  приветствуют  друг  друга  вежливо,  с
веселым и радостным видом; держат себя с  достоинством  и едят очень  чисто.
Отцу и матери  оказывают  большой почет; если  же случится, что какой-нибудь
сын оскорбит родителей или  не поможет им в случае нужды,  то есть особенное
присутственное  место,  у  которого  нет   другого   дела,  как   наказывать
неблагодарных сыновей,  оказавшихся  виновными в  каком-нибудь неблагодарном
поступке по отношению к родителям.
     Разного   рода   преступники,  задержанные  и   посаженные   в  тюрьму,
подвергаются удушению;  когда же  наступает  срок, назначенный великим ханом
для освобождения задержанных,  что бывает каждые три  года, то их отпускают,
но при этом кладут им клеймо на одну щеку, чтобы после узнавать их.
     Нынешний  великий  хан запретил  все игры и  фокусничества, которым там
предаются  более, чем где-либо в мире. Для этого он говорил  им: "Я  покорил
вас с оружием в  руках,  и все, что принадлежит  вам, -- мое, потому если вы
играете, то играете моею собственностью".
     Не хочу обойти молчанием  того порядка и обычая, как  должны вести себя
люди из народа и вельможи великого  хана, когда приходят  к нему. При первом
приближении к тому месту, где находится великий хан, люди из  народа  еще на
расстоянии полмили,  из уважения  к  его высокому  сану,  останавливаются со
скромным,  тихим и спокойным видом; не слышны никакой шум,  никакой  звук  и
никакой громкий говор.
     Каждый барон  или дворянин постоянно носит с собой небольшой и красивый
сосуд, в который плюет, пока находится в зале, так как никто в зале не смеет
плевать на  пол; плюнув, он прикрывает сосуд  и ставит его в  сторону. У них
есть также красивые сапожки  из белой кожи, которые берут с  собой; придя во
двор, откуда  войдут  в залу,  когда  их позовет государь, они надевают  эти
белые башмаки, а другие передают слугам, чтобы  не  запачкать  великолепных,
искусно сделанных шелковых разноцветных ковров, шитых золотом.

        ГЛАВА CV
     Здесь начинается о большой области Катай и о реке Пулисанчи [Хайхэ]
     Послал тот самый великий хан  господина Марко гонцом на запад. Вышел он
из  Канбалу [Ханбалыка] и шел на запад четыре месяца; все, что он видел, идя
туда и назад, расскажет вам. По выезде из города через десять миль [около 15
км]  --  большая река Пулисангинз, течет  она в  море-океан, много  купцов с
товарами поднимаются по ней вверх.
     Прекрасный  каменный мост  через эту реку.  В  целом  свете нет  такого
хорошего моста. Вот он
     Мост "Пулисангин" (французская миниатюра XIV в.) 166
     какой: в длину триста шагов,  а в ширину восемь; по  нем  рядом проедут
десять  верховых;  стоит  он  на двадцати  четырех  сводах и на стольких  же
водяных мельницах; выстроен из серого прекрасного мрамора; сработан хорошо и
прочно; по обе  стороны моста стены из мраморных досок и столбы; расставлены
они вот как: в начале моста мраморный столб, под ним мраморный лев, а другой
на  столбе; оба красивые, большие и сработаны хорошо. От  этого столба через
полтора шага  другой совершенно такой же,  с двумя  львами;  между  столбами
доски из серого мрамора, чтобы люди не падали в воду, и так из конца в конец
моста. Любо на это посмотреть.
     Рассказал вам об этом прекрасном мосте, опишу теперь новое.

        ГЛАВА CVI
     Здесь описывается большой город Жиги [Чжосянъ]
     От  этого  моста тридцать  миль на запад  дорога по  славным  постоялым
дворам,  мимо виноградников и полей,  а  там и большой, красивый город Жиги.
Тут много аббатств язычников. Народ торговый, занимаются и  ремеслами. Много
тут выделывают шелковых и  золотых  тканей, а также прекрасный сандал. Много
тут постоялых дворов для путешественников.
     Через  милю от этого города две дороги:  одна на запад, а другая на юг;
западная в Катай, а южная в  большую область  Манги.  По западной  дороге до
Катая едешь  добрых десять  дней;  во всю дорогу много  красивых  городов  и
красивых замков, торговых и промышленных, прекрасных полей,  виноградников и
много рабочего люду.  Упоминать  больше  нечего,  а  потому  оставим  это  и
расскажем о царстве Таян-фу [Тайюань].

        ГЛАВА СVII
     Здесь описывается царство Таифу [Тайюань]
     От Гинги [Чжосянь] в  десяти днях пути царство Таян-фу  и главный город
области.  Город Таян-фу, куда мы  пришли, большой  и  красивый, торговля тут
великая, а  также промышленность; выделывают тут многое множество сбруи  для
войск великого хана. Много здесь отличных виноградников, и вина выделывается
вдоволь; во всей области Катай одно это вино; из того  города оно развозится
по всей  области. Многое множество  тут шелку; есть  у них тутовые дерева  и
много шелковичных червей.
     Из Таян-фу семь дней едешь на запад [?] по прекрасной стране; много тут
городов и замков; большая тут торговля  и промышленности довольно. Много тут
купцов, что ходят  в  разные страны и наживаются. А  через  семь дней  город
Пиан-фу.  Город  большой,  богатый,  много  там  купцов;  народ  торговый  и
промышленный. Многое множество выделывается тут шелку.
     Оставим это и расскажем о  большом городе Качиан-фу, а сперва поговорим
о знатной крепости Каикуи-фу.

        ГЛАВА CVIII
     Здесь описывается Каяу [Цзинъчэн]
     От  Пиан-фу  [Пинъян]  на  запад  через  два  дня  прекрасная  крепость
Качиан-фу, выстроил ее в старину царь, по прозванию Золотой. В крепости  той
есть красивый дворец и пребольшой покой, куда собраны очень хорошие портреты
всех старинных  царей  той  области.  Любо на  это  посмотреть;  и  все  это
выстроено по приказу прежних здешних царей.
     Расскажу вам прелюбопытную  повесть о  Золотом царе,  о  том,  что было
между ним и  попом  Иваном; рассказывает это здешний народ. Говорят тамошние
люди, что  Золотой царь воевал с попом  Иваном,  и засел он в такое  крепкое
место, откуда поп Иван не мог его взять, не мог ему никакого зла причинить и
очень гневался.
     Сказали попу Ивану семь его слуг, что приведут ему Золотого царя живым.
Согласился на то поп Иван и пообещал большую награду. Простились семь слуг с
попом Иваном и поехали со  многими  всадниками; пришли  к  Золотому  царю  и
говорят, что хотят  послужить  ему.  "Добро пожаловать",  --  отвечал царь и
пообещал им почет и удовольствие. И вот так-то, как вы слышали, стали восемь
слуг попа  Ивана служить  Золотому  царю.  Прожили  они  у него два года,  и
полюбились они царю за услужливость.
     Что  же вам еще  сказать? Верил  им царь, как родным сыновьям. Слушайте
же,  что  сделали эти злые  слуги. Случилось это  потому, что от предателя и
изменника никому не уберечься. Выехал раз  Золотой царь с  немногими слугами
погулять, и тринадцать злых  слуг были  также тут. Переехали они через реку,
что была в миле от дворца, и приметили  тут злые слуги, что не защитить царя
тем,  кто  был  с  ним,  и  порешили  тотчас  же сделать  то, зачем  пришли;
схватились за мечи, да и говорят царю:
     "Иди с нами, не то тебя убьем!"
     Изумился царь и говорит им:
     "Что вы сказали, милые сынки? Куда хотите меня вести?"
     А они ему в ответ:
     "Иди к нашему государю, попу Ивану".

        ГЛАВА CIX
     Как поп Иван приказал захватить Золотого царя
     Услыхав это, Золотой царь разгневался и чуть с горя не умер.
     "Спасибо, милые сынки, -- говорил он им, -- не я ли вам  оказывал почет
в моем доме, а  вы хотите  предать меня в руки врага. Коли вы  это сделаете,
будет то большим злодейством и предательством".
     А они ему в ответ говорят:
     "Нужно быть тому".
     Повели Золотого царя к попу Ивану, а тот увидел его и обрадовался, да и
говорит:
     "Золотой царь" (средневековый рисунок) 171
     - "Не к добру ты пришел". Молчит  Золотой царь и не знает, что сказать;
а поп Иван приказал его вывести вон и приставил пасти скотину; сделал то поп
Иван,  чтобы показать  Золотому царю, как  он его  презирает  и  почитает за
ничтожество. Два года Золотой царь пас скотину; после того поп Иван приказал
привести его перед себя, подарил ему богатую одежду и  оказал почет. Говорил
он ему потом:
     "Видишь теперь, царь, не такой ты человек, чтобы со мною воевать!"
     "Правда твоя, царь, -- отвечал тот, -- не мне с тобою спорить!"
     "А коли понимаешь, -- говорит поп Иван, -- так ничего больше от тебя не
требую; прикажу служить тебе и почитать за царя".
     Приказал поп Иван дать  Золотому  царю  коней,  сбрую  и  провожатых  и
отпустил его.
     Уехал Золотой царь  назад  в свое царство и с  тех  пор  стал  другом и
слугою попа Ивана. Оставим это и расскажем о другом.

        ГЛАВА СХ
     Здесь описывается великая река Каракорон [Хуанхэ]
     На  запад от того замка,  в двадцати  милях  есть река  Караморан;  она
велика так, что моста  через нее нельзя перекинута; река широкая, глубокая и
впадает в море-океан. Много городов и  замков по той реке; купцов тут много,
и ведется тут большая торговля. Много инбирю и шелку в странах по той  реке.
Сколько тут  дичи, так просто  удивительно. За один  венецианский грош  или,
вернее, на один аспр, что не много больше, можно купить трех фазанов.
     За той рекой на запад в  двух  днях пути знатный город Качиан-фу. Народ
там идолопоклонники, да и в Катае народ идолопоклонники. Город этот торговый
и  промышленный. Многое множество тут шелку. Ткут  здесь золотые и всяческие
шелковые материи.
     Другого нечего рассказывать, а  потому пойдем  дальше и опишем  знатный
город Кенжиан-фу [Сиань], столицу области.

        ГЛАВА СХ1
     Здесь говорится о большом городе Кенжин-фу [Сиань]
     От города  Канчиан-фу [Юнцзи]  на  запад восемь дней едешь  замками  да
торговыми  и  промысловыми городами, прекрасными  садами  и полями.  Тутовых
дерев  по всей стране  много;  это те дерева, чьи  листья  едят  шелковичные
черви; народ -- идолопоклонники. Много тут охоты на зверей и всякой дичи.
     А  через  восемь  дней,  как  я  говорил,   большой  и   знатный  город
'Кенжйан-фу. Город большой,  знатный,  самый  главный в царстве.  В  старину
царство то было большое, богатое, сильное, и было там много добрых и храбрых
царей.
     Теперь  тут царит  сын  великого хана Мангалай. Отец  дал ему царство и
венчал царем. Город торговый и промышленный. Шелку у них много; работают тут
всякие золотые  и шелковые ткани. Всякую нужную войску сбрую делают тут; все
тут  есть, что нужно  человеку, чтобы жить  в довольстве и  дешево. Город на
западе. Народ -- идолопоклонники.
     За  городом стоит  дворец  царя  Мангалая, и вот он какой:  стоит он на
равнине, где  и реки,  и  озера, и болота, и  ручьи;  кругом него  толстая и
высокая стена  миль пять в  окружности,  большой,  хороший он,  лучше желать
трудно. Много в нем прекрасных зал и покоев, разрисованных и кованым золотом
разукрашенных.
     Мангалай правит по закону и по справедливости, и народ его очень любит.
Кругом дворца живут войска и много потешаются охотою. А теперь  оставим  это
царство, довольно о нем, расскажем о гористой области Кункун [Наньчжэн].

        ГЛАВА CXII
     Здесь говорится о границах Катая и Манги
     От дворца царя  Мангалая  на запад  три дня пути по прекрасной равнине;
городов и замков там много; живут тут люди торговые  и промышленные, и шелку
у  них много;  а  через три  дня начинаются  большие горы и  большие  долины
области  Кункун.  По  горам  и  долинам  тут  города  и  замки. Народ  здесь
идолопоклонники,  занимается земледелием, дровосеки и охотники. В лесах тут,
знайте, диких зверей  много:  и львов, и  медведей,  волков, ланей, антилоп,
оленей, всяких зверей тут довольно. Тамошний народ ловит их много, и дело то
прибыльное.
     Так-то по  горам,  долинам, лесам едешь двадцать  дней,  всюду  города,
замки и постоялые дворы, есть где страннику пристать.
     Оставим эту страну и расскажем о другой области. Вот послушайте.

        ГЛАВА СХIII
     Здесь описывается область Акбалак Манги [Акбалык-Манзи]
     Как проедешь двадцать дней тамошними горами, тут область Акбалек Манги,
вся она на  ровном месте, и много тут городов и замков. Область эта лежит на
запад. Народ идолопоклонники,  торговый и ремеслами занимается. Много в этой
области рождается инбирю, и расходится он по всей  большой  области Катай; а
тамошним  жителям большая прибыль и  выгода от него. Есть у них и пшеница, и
рис, и всякого  другого хлеба вдоволь,  и он дешев;  земля тут  плодородная.
Главный город называется Акмалик Манги, а значит это:  город, пограничный  с
Манги.
     По равнине  той едешь два  дня;  места  красивые, много  тут городов  и
замков; а через  два дня  высокие  горы,  большие  долины  и леса. На  запад
двенадцать  дней  едешь  по  городам  да замкам.  Народ  -- идолопоклонники;
занимается земледелием,  охотою  и  скотоводством;  водятся тут  и  львы,  и
медведи, и  рыси, лани и  антилопы,  олени  и много тех  зверков, от которых
добывается мускус [кабарга]
     Оставим эту страну и толком да по порядку расскажем о  других. Извольте
послушать.

        ГЛАВА CXIV
     Здесь описывается большая область Синда-фу [Чэнду]
     От тех гор, что я описывал, на  запад через двадцать  дней -- равнина и
пограничная с Манги [Манзи]  область Сандин-фу, главный город называется так
же;  город знатный, большой;  было там  много  великих  и  богатых царей.  В
окружности город добрых двадцать миль; выстроен он вот как: царь той области
оставил после себя  трех  сынов  и разделил  большой город  на три  части; у
каждой части своя стена, а кругом всех стены большого  города. Все  три сына
были  царями,  владели многими  землями,  отец их  был могуществен  и богат.
Великий хан  завладел  тем царством,  низложил  тех трех  царей и  стал  сам
царствовать.
     Посреди  большого  города  течет  большая  река [рукав  Миньцзян]; вода
пресная, и много  там  рыбы. В ширину река добрых  полмили и очень  глубока;
течет она далеко,  до самого  моря-океана, дней  на  восемьдесят  или сто  и
зовется Киан-суй. По той реке городов и замков многое множество. Кто  своими
глазами не видел, не поверит, сколько больших судов поднимается по той реке,
Кто сам не видел, не поверит, какое множество товаров сплавляют купцы вниз и
вверх по реке. Она так широка, словно как море; в городе через нее перекинут
каменный мост, в ширину добрых восемь шагов, а в длину, как и река, полмил