а не проснется. - Ба'алзамон засмеялся, его рот ревел пламенем. - Остальные больше не подведут меня. Убирайтесь! Проснитесь и будьте послушны! Теперь пропали и остальные. Какое-то время Ба'алзамон стоял один, затем внезапно появилась женщина, облаченная в белое с серебром. Перрин был потрясен. Он не мог бы забыть такую красивую женщину. Это была женщина из его сна. Та самая, которая побуждала его добиваться славы. Позади женщины появился резной серебряный трон, и она села, аккуратно расправив шелковые юбки. - Ты свободно пользуешься тем, что принадлежит мне, - сказала она. - Тем, что принадлежит тебе? - сказал Ба'алзамон. - Значит, ты объявляешь это своей собственностью? Ты разве больше не служишь Великому Повелителю Тьмы? Тьма, окружавшая его, мгновенно сгустилась и, казалось, вот-вот закипит. - Служу, - быстро сказала она. - Я долго служила Повелителю Сумерек. И за свою службу долго была в заточении, в бесконечном сне без сновидений. Только Серым Людям и Мурддраалам отказано в сновидениях. Даже троллоки видят сны. Сны всегда были моими. Я пользовалась ими и ходила в них. Наконец я снова свободна, и я буду пользоваться тем, что принадлежит мне. - Тем, что принадлежит тебе, - сказал Ба'алзамон. Чернота, вихрящаяся вокруг него, как будто смеялась. - Ты всегда считала себя более великой, чем была на самом деле, Ланфир. Это имя резануло слух Перрина остро отточенным ножом. Одна из Отрекшихся появлялась в его снах. Морейн была права: некоторые из них оказались на свободе. Женщина в белом уже стояла, трон исчез. - Я такая великая, какая есть. К чему привели твои планы? Больше трех тысяч лет нашептывания в уши и дергания за веревочки марионеток на тронах? Точно так же, как Айз Седай! - Она голосом вложила в это имя все свое презрение. - Три тысячи лет - и все же Льюс Тэрин снова разгуливает по миру, а эти Айз Седай едва не посадили его на привязь. Ты можешь контролировать его? Можешь ли ты направлять его поступки? Он был моим задолго до того, как та соломенноволосая девчонка, Илиена, увидела его! И он будет моим снова! - Теперь ты служишь самой себе, Ланфир? - Голос Ба'алзамона был тих, но пламя непрерывно бесновалось в его глазах и во рту. - Ты отреклась от своих клятв Великому Повелителю Тьмы? - На мгновение тьма почти поглотила его, сквозь нее просматривались только сверкающие огни. - Их не так легко нарушить, как клятвы Свету, который ты покинула, провозгласив о своем новом хозяине в самом Зале Слуг. Твой хозяин будет владеть тобой всегда, Ланфир. Так будешь служить или выбираешь бесконечную боль, вечное умирание без освобождения? - Я служу. - Несмотря на сказанные слова, она стояла гордо и вызывающе. - Я служу Великому Повелителю Тьмы и никому больше. Вечно! Длинные ряды зеркал начали исчезать, будто черные волны перекатывались через них, подбираясь все ближе к центру. Темный прилив затопил Ба'алзамона и Ланфир. Затем все покрыла чернота. Перрин почувствовал, как Прыгун зашевелился, и был рад следовать за ним, по-прежнему чувствуя под рукой мех. До тех пор пока Перрин не двинулся с места, он не сознавал, что может это сделать. Он попытался понять, разгадать все, что видел, но не мог. Ба'алзамон и Ланфир. Его язык прилип к нёбу. По какой-то причине Ланфир пугала его больше, чем Ба'алзамон. Может быть, потому, что она возникла в его снах, когда он был в горах. О Свет! Одна из Отрекшихся в моих снах! О Свет! И если он ничего не упустил из этого разговора, она в открытую не повиновалась Темному. Его учили, что Тень не имеет власти над тобой, если ты ее отвергаешь. Но как могла Друг Тьмы - и не просто Друг Тьмы, а одна из Отрекшихся! - столь вызывающе вести себя перед Тенью? Я, должно быть, сошел с ума. как. брат Саймона. Эти сны свели меня с ума. Постепенно тьма снова стала туманом, и к тому времени, когда туман рассеялся, они с Прыгуном вышли на травянистый склон холма, залитый солнечным светом. В чаще у подножия холма запели птицы. Перрин оглянулся. Холмистая равнина, кое-где усеянная группками деревьев, простиралась до самого горизонта. Нигде не было видно и признаков тумана. Большой серый волк стоял рядом, наблюдая за юношей. - Что это было? - спросил Перрин, постаравшись преобразовать вопрос в мысль, понятную волку. - Почему ты мне это показал? Что же это было? Эмоции и образы заполнили его мысли, и разум судорожно пытался подобрать к ним слова То, что ты должен был увидеть. Будь осторожен. Юный Бык. Это опасное место. Будь осторожен, как щенок, охотящийся за дикобразом. Последний образ возник как Маленькая Спина в Колючках, но его мозг назвал животное так, как называют его люди. Ты слишком молод. слишком неопытен. - Было ли это реальным? Все, что можно увидеть, и даже то, чего увидеть нельзя. - реально. И это было все, что сказал Прыгун. - Прыгун, как ты здесь очутился? Я видел, как ты умирал, и я это чувствовал. Здесь все. Все братья и сестры, которые есть, все. кто был и кто будет. Перрин знал, что волки не умеют улыбаться, во всяком случае, так, как человек, но ему показалось, что Прыгун усмехнулся. Здесь я могу парить, как орел. Волк напрягся и прыгнул вверх. Он поднимался выше и выше, пока не превратился в маленькую точку на небе. Последней мыслью волка, вспыхнувшей в мозгу Перрина, было одно слово: "Парить!.. " Перрин, открыв рот, следил за волком. Он действительно взлетел! Внезапно глаза у него защипало, юноша прочистил горло и поскреб нос. Еще немного, и я расплачусь, как девчонка. Без всякой задней мысли он огляделся, не видит ли кто его, и все вокруг изменилось. Перрин стоял на возвышении, окруженный затененными, неясными склонами и буграми. В отдалении они, казалось, очень скоро исчезали. Внизу стоял Ранд. Мужчины, и женщины, и Мурддраалы образовали вокруг него неровный круг. Взгляд Перрина скользнул вправо. Вдали выли собаки, и Перрин понял, что они за кем-то охотятся. Запах Мурддраалов и вонь жженой серы наполняли воздух. Волосы на затылке Перрина встопорщились. Кольцо из Мурддраалов и людей смыкалось вокруг Ранда, они шли будто во сне. И Ранд начал убивать их. Огненные шары вылетели из его рук и уничтожили двоих. Сверкнувшая сверху молния испепелила еще нескольких. Потоки света,, подобные раскаленной добела стали, вылетали из его кулаков. Но те, кто уцелел, продолжали медленно приближаться к Ранду, будто никто из них не видел, что происходит. Они умирали один за другим, пока не осталось никого. Тяжело дыша. Ранд упал на колени. Перрин не понимал, смеется он или плачет, похоже было и на то и на другое. За косогором появились силуэты. Люди и Мурддраалы неумолимо приближались к Ранду. Перрин сложил руки рупором: - Ранд! Ранд, их еще больше подходит! Стоящий на коленях Ранд, оскалившись, вывернул шею и посмотрел на него. Пот каплями стекал по его лицу. - Ранд, они!.. - Да чтоб ты сгорел! - взвыл Ранд. Свет обжег, ослепил Перрина, и чудовищная боль пронзила его. Постанывая, он свернулся клубком на узкой кровати, свет все еще горел под его веками. Болела грудь, юноша прикоснулся к ней и сморщился от боли, нащупав под рубашкой ожог. Пятно было не больше серебряного пенни. Снова и снова он заставлял напрягаться сведенные судорогой мышцы и наконец выпрямил ноги и растянулся в темной каюте. Морейн! На этот раз я должен ей сказать. Но сначала подожду, когда уймется боль. Но как только боль стала стихать, им овладела слабость. Перрин почти убедил себя, что надо встать, и тут сон вновь утянул его в свою пучину. Когда юноша открыл глаза, он лежал, уставившись в балки над головой. Свет, пробивающийся в щели над дверью и под ней, подсказал ему, что уже наступило утро. Он приложил руку к груди, чтобы убедиться, что все пережитое выдумка, как вымысел и то, что он почувствовал ночью, и что ожог - всего-навсего ночной кошмар... Его пальцы нащупали ожог. Я ничего не придумал. В его голове всплыли туманные воспоминания о нескольких других снах, исчезающих, как только он пытался представить их отчетливо. Обыкновенные сны. Он даже чувствовал себя как после хорошего, чудесного сна. И мог бы прямо сейчас поспать еще пару-тройку часов. Это означало, что он мог спать. Во всяком случае. пока рядом не будет волков. Перрин вспомнил о решении, которое принял во время короткого пробуждения после сна с Прыгуном, и пришел к выводу, что оно было верным. Он постучал в пять дверей - дважды был обруган, а обитатели двух других кают вышли на палубу - и только в пятой каюте нашел Морейн. Она была полностью одета и, скрестив ноги, сидела на одной из узких кроватей, что-то читая в своей записной книжке при свете фонаря. Книжка была открыта в начале, и он увидел заметки, которые, должно быть, были сделаны ею еще до того, как она пришла в Эмондов Луг. На другой кровати были аккуратно разложены вещи Лана. - Я видел сон, - сказал он и принялся рассказывать. Полностью пересказав сновидения, он даже задрал рубашку, чтобы показать ей маленький кружочек на своей груди, красный, с волнистыми яркими линиями, будто лучами, отходящими от него. Он и раньше кое-что скрывал от Морейн и, наверно, будет скрывать и в будущем, но именно это может оказаться слишком важным, чтобы утаивать. Гвоздик - самая маленькая деталь ножниц, и его проще всего сделать, но без него ножницы не смогут резать. Кончив рассказ, он остался стоять, ожидая, что же будет дальше. Женщина следила за ним без всякого выражения, только темные глаза будто рассматривали каждое слово, исходящее из его уст, взвешивая его, измеряя, оценивая, поднося к свету. Она сидела в той же позе, только теперь рассматривала его, так же взвешивая, обмеривая и поднося к свету, как недавно слова. - Это на самом деле важно? - наконец потребовал ответа Перрин. - Я думаю, это был один из тех волчьих снов, о которых вы мне рассказывали, даже уверен, что один из тех, это должно быть так! Но это вовсе не означает, что все увиденное случилось в действительности. Только, помните, вы говорили, некоторые из Отрекшихся на свободе, а он называл ее Ланфир и... Это важно, или я стою здесь как дурак? - Есть женщины, - медленно произнесла она, - которые сделали бы все от них зависящее, чтобы укротить тебя, если бы слышали то, что только что услышала я. Ему показалось, что его легкие заледенели, он не мог вздохнуть. - Я не обвиняю тебя в том, что ты якобы способен направлять, - продолжала она. и лед у него внутри растаял, - или даже в возможности научиться этому. Попытка укрощения не принесет тебе вреда, не считая, правда, грубого обращения, неизбежного от Красных Айя, а свою ошибку они поняли бы только потом. Такие мужчины так редки, что даже Красные со всеми своими поисками за последние десять лет не нашли больше троих. По крайней мере, до наплыва всех этих Лжедраконов. Я хочу, чтобы ты понял: я не думаю, что ты вдруг овладел Силой. Тебе это не грозит, не бойся. - Большое спасибо, - сказал он с горечью. - Вам незачем было приводить меня в смертельный ужас, чтобы сказать: мне нечего бояться. - Но у тебя есть причина бояться. Или, по крайней мере, быть осторожным, как и говорил тебе волк. Красные сестры или кто-нибудь другой могут убить тебя до того, как обнаружат, что в тебе нет ничего такого, из-за чего следовало бы тебя укрощать. - О Свет! Свет, сожги меня! - Он смотрел на нее, хмурясь. - Вы пытаетесь водить меня за нос, Морейн, но я не теленок, и у меня нет кольца в носу. Красные Айя или кто-нибудь другой не будут помышлять об укрощении, если только в том, что мне снится, нет чего-то реального. Означает ли это, что Отрекшиеся вырвались на свободу? - Я еще раньше тебе говорила, что так может случиться. Некоторые из них - наверное. В твоих... снах, Перрин, нет ничего, что я могла предположить. Сновидицы писали о волках, но именно такого я не ожидала. - А я думаю, что все случившееся было на самом деле. Я видел нечто, что произошло взаправду, нечто, чему стал нежеланным свидетелем. - То, что ты и должен был увидеть. - По-моему, самое меньшее - Ланфир на воле. Что вы теперь будете делать? - Я еду в Иллиан. А потом отправлюсь в Тир и надеюсь добраться туда раньше Ранда. Нам пришлось слишком поспешно покинуть Ремен, и Лан не сумел определить, пересек ли он реку или двинулся вниз по течению. Мы должны узнать его путь до прибытия в Иллиан. Если он пошел этим путем, мы найдем какое-нибудь подтверждение этому. - Она бросила взгляд на свою книжку, словно собираясь продолжить чтение. - И это все, что вы собираетесь делать? Ланфир на свободе, и один только Свет знает, сколько еще других освободилось! - Не задавай мне вопросов, - холодно сказала она. - Ты не знаешь, какие вопросы следует задавать, и если я захочу тебе на них ответить, ты поймешь меньше половины. А отвечать я не стану. Он заерзал под ее взглядом, и ему стало ясно, что она больше ничего не скажет по этому поводу. Рубашка касалась ожога на груди, причиняя боль. Ожог казался небольшим. Не от удара молнии, не от этого. Но как он получил его, было уже другое дело. - Гм... Не исцелите ли вы это? - обратился он к Морейн. - А тебя больше не тревожит, что к тебе будет применена Единая Сила, Перрин? Нет, я не собираюсь это исцелять. Ожог несерьезный, и пусть он напоминает тебе о необходимости быть осторожным. Он понял - быть осторожным, чтобы не выводить Морейн из себя, а равно и насчет его снов - чтобы скрывать их от других. - Тебе больше не о чем меня спросить, Перрин? Он шагнул было к двери, потом вспомнил: - Есть еще одна вещь. Если женщину зовут Заринэ, то что, по-вашему, это имя говорит о ней? - Света ради, почему ты спрашиваешь об этом? - Девушка, - неуверенно сказал он. - Молодая женщина. Я встретил ее прошлым вечером. Она одна из пассажиров... Пусть Морейн сама узнает - Заринэ известно, что она Айз Седай. И, как кажется, девушка думает, что, следуя за ними, доберется к Рогу Валир. Он не собирался утаивать ничего из того, что считал важным, но если Морейн могла быть скрытной, то и он мог держаться замкнуто. - Заринэ. Это салдэйское имя. Ни одна женщина не назовет так свою дочь, если не уверена, что девочка станет необыкновенной красавицей. И покорительницей сердец. Из тех, кто будет возлежать на диванных подушках во дворцах в окружении слуг и поклонников. - Она мимолетно, но не скрывая веселья, улыбнулась: - Может быть, у тебя, Перрин, есть другая причина осторожничать, раз на судне вместе с нами плывет Заринэ? - Я буду очень осторожен, - сказал он. Во всяком случае он понял, почему Заринэ не нравилось ее имя. Едва ли оно подходило для Охотника за Рогом. Так. оно и было, пока она не назвала себя "Соколом". Выйдя на палубу, Перрин увидел Лана. Тот стоял и поглядывал на Мандарба. И Заринэ сидела на бухте канатов, около релинга, она точила один из своих ножей и следила за Перрином. Большие треугольные паруса были поставлены и туго натянуты, и "Снежный гусь" летел вниз по реке. Глаза Заринэ следили за Перрином. А он прошел мимо нее и встал на носу. Вода расходилась по обе стороны "Снежного гуся", подобно земле, отворачиваемой хорошим плугом. Он размышлял о снах и об айильцах, о видениях Мин и о соколах. Грудь по-прежнему болела. Никогда еще жизнь не была такой запутанной, как сейчас. Пробудившись от изнуряющего сна. Ранд сел, хватая ртом воздух; плащ, которым он укрывался вместо одеяла, соскользнул. Ныл бок. Старая рана, полученная под Фалме, сильно болела. Костерок прогорел до углей, иногда в нем вспыхивали редкие язычки пламени, но и этого было достаточно, чтобы заставить двигаться тени. Это был Перрин. Он! Это был он, и вовсе не во сне. Но каким образом? Я чуть было не убил его! О Свет, надо быть осторожным! Весь дрожа, Ранд подобрал длинную дубовую ветку и принялся ворошить ею уголья. На этих мурандийских холмах, совсем близко от Манетерендрелле, деревья встречались редко, однако он собрал достаточно валежника для костра, сучья вполне просохшие, но не трухлявые. Перед тем как сунуть ветку в костер, Ранд замер и поднял голову. Он увидел десяток или дюжину медленно идущих лошадей. Надо быть осторожным, я больше не могу совершать ошибки. Лошади повернули к его угасающему костру, вошли в круг света и остановились. Тени скрывали их всадников, но большинство из них, по-видимому, были мужчинами, с грубоватыми, жесткими лицами. Они носили круглые шлемы и длинные кожаные куртки с нашитыми на них металлическими бляхами, отчего те походили на рыбью чешую. Среди них была одна женщина с седеющими волосами и совсем неглупым взглядом. Ее темное платье было из простой шерсти, но великолепно сшито и украшено серебряной брошью в форме льва. Женщина показалась ему купцом; он уже видел похожих женщин среди тех, кто приезжал в Двуречье покупать табак и шерсть. Купчиха и ее охрана. Надо быть осторожным, подумал он поднимаясь. Никаких ошибок. - Вы выбрали хорошее место для привала, молодой человек, - сказала женщина. - Я часто здесь останавливаюсь на пути в Ремен. Поблизости есть небольшой источник. Полагаю, вы не возражаете, если я разделю это место с вами? Ее охранники уже спешивались, подтягивая пояса с мечами и ослабляя седельные подпруги. - Нет, - сказал Ранд. Осторожно! Двух шагов оказалось достаточно - он подпрыгнул в воздух, крутанувшись волчком - "Пух чертополоха в смерче". Отмеченный цаплей клинок, сотворенный из пламени, возник в его руке и снес незнакомке голову раньше, чем на ее лице успело появиться удивление. Она была наиболее опасна. На землю Ранд опустился в тот же миг, когда голова женщины покатилась с лошадиного крупа. Охранники завопили и схватились за мечи, с ужасом понимая, что клинок его был горящим Он танцевал среди них, как его учил Лан, и с уверенностью осознавал, что убил бы всех десятерых даже обыкновенной сталью. Но клинок, которым он обладал, был частью его самого. Последний воин упал, а все происшедшее так напомнило Ранду практический урок, что он уже собрался было начать ритуал вкладывания меча в ножны, который назывался "Складывание веера", но сообразил, что нет у него ножен, а его клинок превратил бы в пепел любые ножны одним прикосновением. Позволив мечу исчезнуть, он обернулся, чтобы рассмотреть лошадей. Большинство из них разбежались, но некоторые были еще недалеко, а высокий мерин, принадлежавший женщине, стоял, вращая от страха глазами, и беспокойно ржал. Обезглавленное тело, лежащее на земле, мертвой хваткой держало поводья и не давало животному поднять голову. Ранд высвободил поводья, помедлив только, чтобы собрать свои немногие вещи, и прыгнул в седло. Надо быть осторожным, думал он, окидывая взглядом мертвецов Никаких ошибок. Сила все еще наполняла его, поток саидин, что слаще меда и одновременно тухлый, как гнилое мясо. Внезапно он направил Силу - еще не понимая, для чего и как это делает, но в тот момент ему это показалось правильным. И получилось - тела поднялись. Ранд выстроил мертвецов в шеренгу, повернув всех лицами к себе. У кого остались лица. И все - на коленях перед ним. - Если я Возрожденный Дракон, - сказал он им, - то так и должно быть, не правда ли? Оторваться от саидин было трудно, но он все-таки сделал это. Если я буду удерживать ее слишком долго. то как я смогу сопротивляться сумасшествию? Как мне не сойти с ума? Он горько рассмеялся. Или уже слишком поздно? Хмурясь, он обвел взглядом выстроенный им ряд. Ему казалось, что охранников было только десять, но сейчас в шеренге стояло одиннадцать человек, и один был безоружен, только рука его по-прежнему сжимала кинжал. - Ты выбрал не ту компанию, - сказал Ранд этому человеку. Повернув коня, он ударил его каблуками и бешеным галопом понесся в ночь. До Тира было еще очень далеко, но он намеревался добраться туда кратчайшим путем, даже если ему придется загнать всех лошадей или красть их. Я положу всему этому конец. Всем этим насмешкам. Расставленным повсюду силкам. Я покончу с этим! И Калландор. Меч взывал к нему. ГЛАВА 37. Кайриэн в огне Отвечая на почтительный поклон одного из членов команды, Эгвейн грациозно кивнула. Матрос, мягко ступая босыми ногами, прошел мимо нее к и без того натянутому канату, который удерживал большой квадратный парус, и слегка подправил его. Мелкими шажками возвращаясь на корму, где рядом с рулевым стоял круглолицый капитан, матрос поклонился девушке еще раз, и она снова рассеянно кивнула, неотрывно глядя на лесистый кайриэнский берег, отделенный от "Голубого журавля" менее чем двадцатью спанами воды. Деревня, или то, что когда-то было деревней, проплывала мимо. Половина домов селения превратилась в дымящиеся руины, из которых сиротливо торчали уцелевшие печные трубы. Двери сохранившихся домов хлопали на ветру. Какая- то мебель, обрывки одежды и домашняя утварь были разбросаны по грязной улице, и казалось, что их все время кто-то крутит и подбрасывает. В деревне не было заметно ни единого живого существа, за исключением голодного пса, который не обратил ни малейшего внимания на проходящее судно, потом и он исчез за разрушенными стенами здания, бывшего, по-видимому, когда-то гостиницей. Это зрелище вызывало слабость в желудке, но Эгвейн подавляла свои эмоции и старалась быть спокойной, такой спокойной, какой, по ее мнению, могла быть Айз Седай. Но оставаться равнодушной не удавалось. За деревней поднимался плотный веер дыма. По прикидке Эгвейн, он находился на расстоянии трех-четырех миль отсюда. Это был не первый веер дыма, который видела Эгвейн с тех пор, как река Эринин несла свои воды вдоль границы Кайриэна, и разоренная деревня была не первой. В этой, по крайней мере, хоть не было видно трупов. Капитан Эллизор иногда был вынужден подводить судно близко к кайриэнскому берегу из-за отмелей и наносов тины - он утверждал, что в этой части реки мели все время в движении, - но как бы они ни приближались к берегу, Эгвейн не замечала ни одной живой души. Деревня и веер дыма проскользнули мимо, но впереди появился другой дымовой столб, чуть дальше от реки. Лес поредел. Ясень, болотный мирт и черная бузина уступили место иве, ветле, черному дубу и другим деревьям, определить которые Эгвейн не смогла. Ветер трепал ее плащ, но девушка не запахнула его плотнее, она наслаждалась холодной чистотой воздуха и свободой. Свободой носить коричневый наряд вместо любого белого одеяния, хотя она и не считала коричневое лучшим выбором для себя. И все же платье и плащ были из отличной шерсти, ладно скроены и хорошо сшиты. Второй матрос протрусил мимо нее и тоже ей поклонился. Эгвейн поклялась себе присмотреться к их работе и хоть что-то в ней понять - ощущение собственного невежества угнетало ее. Поскольку капитан и большинство членов команды были уроженцами Тар Валона, не удивительно, что они часто кланялись Эгвейн, которая носила на правой руке кольцо Великого Змея. Эгвейн тогда переспорила Найнив, хотя сама Найнив была уверена, будто только она, единственная из троих, обладает достаточной зрелостью, чтобы окружающие принимали ее за Айз Седай. Но Найнив ошибалась. Эгвейн вполне осознавала, что тем вечером в Южной Гавани на них обеих - и на нее, и на Илэйн - поглядывали с немалым изумлением почти все моряки на борту "Голубого журавля". Брови появившегося перед тремя девушками Эллизора полезли вверх, чуть ли не туда, где росли бы волосы, будь они у него. Капитан весь состоял из улыбок и поклонов: - Какая честь, Айз Седай! Три Айз Седай на моем судне?! Для меня это высокая честь, клянусь! Обещаю доставить вас, куда захотите, в максимально короткий срок. И прошу не беспокоиться из-за слухов о кайриэнских речных разбойниках. Я больше не буду приближаться к тому берегу реки. Пока вы этого не пожелаете, конечно, Айз Седай. Вообще-то андорские солдаты удерживают несколько городков на кайриэнском берегу. Честь имею, Айз Седай! Брови капитана снова подскочили вверх, когда они попросили на всех всего одну каюту, - даже Найнив не хотела оставаться одна среди ночи, если в том не было крайней необходимости. Каждой, как убеждал капитан, он готов предоставить отдельную каюту, даже без дополнительной платы. Других пассажиров на корабле не имелось, груз был уже на борту, и если у Айз Седай срочное дело ниже по реке, то - заверял капитан - он и часа не будет ждать возможных пассажиров. Женщины снова повторили, что одной каюты им вполне достаточно. Капитан был ошеломлен, его лицо выражало полное непонимание, но Чин Эллизор, рожденный и воспитанный в Тар Валоне, был не из тех, кто стал бы задавать Айз Седай вопросы после того, как один раз ясно они сказали, чего хотят. Ну а то, что две из них казались ему очень юными... Что ж, среди Айз Седай встречаются молодые женщины. Покинутые руины исчезли вдалеке. Столб дыма стал ближе, и где-то очень далеко от берега виднелся еще один серый шлейф. Лес превратился в низкие, поросшие травой холмы, на которых то там, то здесь зелеными островками стояли группы деревьев. Деревья, цветущие весной, и сейчас были усеяны крошечными белыми соцветиями - это был снежноягодник. А красные цветки украшали ветви сахарноягодника. Одно дерево, названия которого Эгвейн не знала, было усыпано круглыми белыми цветами величиной с две ее ладони каждый. Сквозь ветки в густой зеленой листве с нежными рыжеватыми побегами молодой поросли кое-где прорастала ползучая дикая роза, радуя взгляд то белым, то желтым бутоном. Картина расцвета природы казалась слишком яркой по сравнению с руинами и пеплом пожарищ и поэтому производила не столь радостное впечатление, какое могло бы явиться в других обстоятельствах. Эгвейн очень хотела, чтобы сейчас рядом с ней находилась настоящая Айз Седай, такая, которой можно было бы безраздельно доверять и не бояться задавать вопросы. Легонько проведя рукой по сумке у себя на поясе, девушка убедилась, что перекрученное кольцо-тер'ангриал на месте. Она пробовала применять его каждую ночь, кроме двух, после отплытия из Тар Валона. но кольцо каждый раз работало по-разному. О, Эгвейн всегда находила себя в Тел 'аран "риоде. Но единственным из увиденного ею там, что заслуживало упоминания, было Сердце Твердыни, Сильви же там ни разу не оказалось, а ведь она могла бы рассказать Эгвейн много интересного. И о Черных Айя девушка тоже ничего не узнала. Ее собственные сны, без тер'ангриала, были наполнены образами, которые казались во многом отблесками Незримого Мира. В одном из ее ночных видений Ранд держал меч, сияющий подобно солнцу. И поэтому Эгвейн с трудом понимала, что это был и впрямь меч, и Ранда она тоже едва узнала. Он угрожал кому-то не более реальному. В другом ее сновидении Ранд оказался на огромной доске для игры в камни и пытался увернуться от чудовищных рук, которые передвигали огромные черные и белые валуны и словно пытались раздавить ими Ранда. Этот сон мог что-то и означать. Весьма вероятно, он предупреждал об опасности, грозящей Ранду со стороны одного или двух его врагов. Это казалось очевидным, но сверх того Эгвейн просто ничего не могла понять. Я не могу помочь ему сейчас. У меня свое поручение. своя задача. Я даже не знаю, где он сейчас, разве что где-то за пять сотен лиг отсюда. Эгвейн видела во сне Перрина с волком, а еще с ястребом и с соколом, и птицы сражались друг с другом. Видела Перрина, убегающего от какой-то смертельной опасности, и Перрина, стоящего на высокой скале и делающего шаг в пропасть, при этом он произнес такие слова: "Нужно так сделать. Я должен научиться летать, прежде чем достигну дна! " Еще был сон с айильцем, и Эгвейн казалось, что он тоже имеет отношение к Перрину, но она. не была в этом уверена. Помнила девушка и сновидение о Мин, попавшей в стальной капкан, но оставшейся невредимой и миновавшей ловушку, даже не заметив ее. Эгвейн видела также сны о Мэте. В одном из них Мэта окружали катящиеся игральные кости - девушка знала почти наверняка, откуда взялся этот сон. В другом ее ночном видении Мэта преследовал мужчина - которого не было. Девушка этого никак не могла понять. Был преследователь, или, может, их было несколько - но каким-то образом ни одного из них не было. Еще ей приснилось, что Мэт отчаянным галопом несется к чему-то невидимому вдали - к чему он всей душой стремится. Как-то ночью она увидела во сне Мэта с женщиной, которая, казалось, разбрасывала во все стороны огни фейерверка. Эгвейн предположила, что женщина - Иллюминатор. По крайней мере, себе она их представляла такими. Но в этом сновидении не чувствовалось никакого скрытого смысла. Эгвейн стала видеть слишком много сновидений, она перестала верить в то, что они могли быть вещими. Происходило это скорее всего потому, что она часто использовала тер'ангриал, но, может быть, причиной являлось всего лишь то, что девушка постоянно носила его при себе? Может быть, Эгвейн наконец-то поняла, что происходит с подлинной Сновидицей. Неистовые сны, лихорадочные сны. Мужчины и женщины, вырывающиеся из клетки и возлагающие после этого на свои головы короны. Женщина, играющая с марионетками. А в другую ночь веревочки были привязаны к рукам больших марионеток, а нити от них тянулись к еще большим марионеткам, и далее, далее, до тех пор, пока последние веревочки не исчезали в немыслимой высоте. Ей снились умирающие короли, рыдающие королевы, яростные сражения. Белоплащники, опустошающие Двуречье. Вновь Эгвейн увидела во сне Шончан, и не один раз. Эти сновидения Эгвейн загоняла в самый дальний, темный уголок - она не позволит себе о них думать. И каждую ночь снились мать и отец. Девушка была уверена в том, что значат эти сны. По крайней мере, думала, что уверена. Это значит, что я на охоте за Черными Айя, но не знаю, как растолковать свои сны и как заставить дурацкий тер'ангриал делать то, что он должен делать. И еще мне страшно и... я хочу домой. На какое-то мгновение девушке захотелось почувствовать материнскую заботу, чтобы к ней подошла мама, заставила ее лечь в постель и выспаться. Как хорошо быть уверенной, что утром все в жизни решится само собой! Только мама теперь не может решить за меня все мои проблемы, и отец, не прогонит чудовищ и не убедит меня поверить, что их больше нет. Теперь я должна делать все сама. Как давно все это было: детство, ее близкие. Эгвейн не хотела, чтобы оно возвратилось, но вспоминала о нем с нежностью как о прекрасном и далеком прошлом. Было бы чудесно снова увидеть родителей, услышать их родные голоса. Если я ношу это кольцо, значит, имею право выбирать сама. В конце концов Эгвейн разрешила и Найнив, и Илэйн одну ночь поехать с каменным кольцом на руке. Девушку удивило, с какой неохотой она выпускала кольцо из собственных рук. После пробуждения подруги рассказывали ей, что они видели во сне, и это, конечно, было Тел'аран'риодом, но им так и не удалось увидеть ничего более значимого, чем ненадолго явившийся образ Сердца Твердыни, ничего, что оказалось бы хоть сколько- нибудь полезным. Плотный столб дыма поднимался теперь вровень с "Голубым журавлем", по мнению Эгвейн, на расстоянии пяти- шести миль от реки. Другой темный шлейф вырастал к небу размытым пятном где-то у самого горизонта. Его вполне можно было принять за тучу, но Эгвейн знала, что это не так. Вдоль берега кое-где росли небольшие густые рощи, а между ними зеленая трава подступала к самой воде. Иногда берег становился обрывистым и выглядел как подрезанный. Илэйн вышла на палубу и подошла к Эгвейн. Сильный ветер накинулся на шерстяной плащ Илэйн, такой же, как у ее подруги. Вот в том споре верх взяла Найнив - в выборе одежды. Эгвейн утверждала, что Айз Седай всегда носят самое лучшее, даже во время путешествий. При этом девушка вспомнила о шелках, которые носила в Тел "аран'- риоде, но Найнив убеждала подруг быть бережливее, хотя Амерлин и оставила им толстый кошелек в уголке своего гардероба, ведь они до сих пор не имели ни малейшего представления, что сколько стоит в городах ниже по реке. Как явствовало из слов прислуги, Мэт был совершенно прав, говоря о гражданской войне в Кайриэне и о том, что она натворила с ценами; Эгвейн удивилась, когда Илэйн заявила, что Коричневые сестры носили шерстяную одежду чаще, чем шелк. Очевидно, Илэйн так хотелось поскорее выбраться из кухни, что она готова была нарядиться даже в тряпье. Меня тревожит, что там с Мэтом. Не сомневаюсь, что он играет в кости с капитаном, на каком бы судне ни путешествовал. - Ужасно, - пробормотала Илэйн. - Это просто ужасно! - Что ужасно? - рассеянно спросила Эгвейн. Надеюсь, он не тычет всем в нос ту бумагу, которую мы ему дали. Илэйн озадаченно посмотрела на Эгвейн и нахмурилась. - Посмотри-ка! - Она показала рукой на отдаленный дым. - Неужели ты ничего не видишь? - Да вижу я, но не хочу думать об этом ужасе, потому что ничего не могу с ним поделать. И еще вот почему нам нужно быстрее добраться до Тира, потому что те, кого мы выслеживаем, - в Тире. - Эгвейн удивилась собственной горячности. Я ничего не могу с этим поделать, а Черные Айя находятся в Тире. Чем больше она думала об этом, тем глубже становилась уверенность: им нужно найти путь в Сердце Твердыни. Пусть никто, кроме Благородных Лордов Тира, не имеет туда доступа, но Эгвейн была убеждена: только попав в Сердце Твердыни, можно найти ключ к ловушке Черных Айя и расстроить их планы. - Я тебя понимаю, Эгвейн, но не могу не сожалеть о происходящем в Кайриэне. - Я слышала лекции о войнах, которые Андор вел с Кайриэном, - сухо ответила Эгвейн. - Бенней Седай сказала нам, что Кайриэн воевал с ним чаще, чем бились между собой два любых других государства, не считая Тира и Иллиана. Подруга искоса посмотрела на нее. Илэйн так и не привыкла к тому, что Эгвейн отказывалась признавать себя подданной Андора. По крайней мере, линии на карте указывали, что Двуречье является частью Андора, а Илэйн верила картам. - Мы воевали с ними, Эгвейн, но, с тех пор как они пострадали в Айильской Войне, Андор продавал туда почти столько же зерна, что и Тир. Теперь торговля прекратилась. Теперь, когда каждый кайриэнский Дом сражается с другим Домом за Трон Солнца, кто станет покупать зерно или заботиться о том, чтобы раздавать его жителям? Если сражения так страшны, как те, что мы видели на берегу... Нельзя кормить людей в течение двадцати лет и не переживать за них, когда они вынуждены голодать. - Серый Человек, - сказала Эгвейн, и Илэйн вздрогнула, стараясь смотреть сразу во все стороны: - Где? - Сияние саидар окружило ее. Эгвейн медленно оглянулась и проверила, нет ли рядом кого-нибудь, кто мог бы их подслушивать. Капитан Эллизор по-прежнему стоял на корме рядом с мужчиной без рубашки, который держал длинный румпель. Еще один стоял на самом носу корабля, он внимательно всматривался в реку впереди, чтобы вовремя обнаружить признаки скрытых водой илевых банок, а двое других шлепали по палубе, то и дело подправляя парусные канаты. Остальная часть команды оставалась на нижней палубе. Один из двоих матросов остановился, проверяя крепление гребной шлюпки, принайтовленной вверх дном на палубе. Эгвейн подождала, пока он отойдет, и лишь потом заговорила. - Дура! - тихо пробормотала она. - Я, Илэйн, вовсе не ты, поэтому не надо так сверкать глазами на меня. - Совсем тихим шепотом она продолжала: - Серый Человек преследует Мэта, Илэйн. Тот сон означает именно это, а я до сих пор не понимала. Нет, я и в самом деле круглая дура! Сияние вокруг Илэйн исчезло. - Не будь такой требовательной к себе, - ответила Илэйн так же тихо. - Может, все так и есть, но я не видела этого, и Найнив тоже не видела. - Девушка ненадолго замолчала. Золотисто-рыжие локоны взбились волной, когда Илэйн тряхнула головой. - Но какой в этом смысл, Эгвейн? Зачем Серому Человеку преследовать Мэта? В моем письме к матери нет ничего такого, что могло бы нам хоть чем-нибудь повредить. - Я не знаю, зачем. - Эгвейн нахмурилась. - Но причина есть. Я уверена: тот сон не может означать ничего другого. - Даже если ты и права, Эгвейн, поделать ты ничего не можешь. - Я это знаю, - горько усмехнулась Эгвейн в ответ подруге. Она даже не знала, опередил их Мэт или задержался. По ее предположению, он должен быть впереди, из Тар Валона он должен был уехать немедленно. - С другой стороны, - пробормотала она совсем тихо, - в этом нет ничего хорошего. Я в конце концов поняла, что означает один из моих снов, но проку от этого ни на ломаный грош! - Но если ты растолковала один сон, - мягко возразила ей Илэйн, - то, может быть, теперь ты поймешь и другие свои сны. Когда мы сядем и обсудим их, то, возможно... Вдруг "Голубой журавль" так накренился, что Илэйн бросило на палубу, Эгвейн упала на нее сверху. Когда девушка с трудом поднялась на ноги, береговая линия больше не плыла мимо. Судно застряло, нос его заметно приподнялся, а палуба сильно накренилась. Паруса корабля шумно хлопали на ветру. Чин Эллизор вскочил на ноги и помчался на нос, бросив рулевого подниматься своими силами. - Ты, слепой червь фермерский! - заорал капитан на впередсмотрящего. Матрос держался за релинг, чтобы не плюхнуться в воду. - Ты, шелудивое отродье козла, что, первый день на реке? Ослеп, не видишь, как вода рябит над отмелью? Капитан схватил матроса за плечи и выдернул бедолагу на палубу, но лишь для того, чтобы убрать его с дороги и заглянуть за борт. - Если ты продырявил мое судно, то я заделаю пробоину твоими кишками! Теперь и другие матросы, попадавшие на палубу, кряхтя и охая, поднимались на ноги, с нижней палубы карабкались остальные члены команды. Все сгрудились вокруг капитана. Найнив появилась на лестнице, ведущей вниз, к пассажирским каютам, она все еще расправляла свои юбки. Резко дерну я себя за косу, она хмуро взглянула на группу людей в носовой части судна и направилась к своим подругам. - Он на что-то напоролся? И это после всех разговоров, будто он знает реку, как свою жену! Бедная женщина, скорее всего, ей от него ничего не достается, кроме улыбки! Найнив снова дернула свою толстую косу, подошла к матросам и стала проталкиваться между ними, чтобы добраться до капитана Все мужчины смотрели вниз, на воду. Никакой охоты присоединиться к Найнив у девушек не было. Он быстрее снимет нас с мели. если предоставить ему самому этим заниматься. А Найнив, вероятно, объясняла ему, что нужно делать. Илэйн, по-видимому, испытывала схожие чувства, об этом можно было судить, глядя, как она печально потряхивает головой, наблюдая за капитаном и командой. Все внимательно слушали Найнив и почтительно смотрели на нее, а не на то, что творилось под килем. Волна возбуждения пробежала по толпе матросов, она становилась все сильнее. На мгновение над головами показались руки капитана - он протестующе замахал ими. Найнив зашагала, и люди кланялись, уступая ей дорогу. Капитан Эллизор семенил рядом с ней, вытирая свое круглое лицо большим красным платком. Его озабоченный голос звучал все ближе: - ... До ближайшей деревни на андорском берегу добрых пятнадцать миль, Айз Седай, и по крайней мере пять или шесть миль вниз по реке до поселка на кайриэнском. Андорские солдаты удерживают тот поселок, это правда, но они лишь там, их нет на мили окрест! - Он вытер лицо, будто с него капал пот. - На дне затонувшее судно, - сказала Найнив двум другим женщинам. - Работа речных разбойников, как думает капитан. Он хочет попытаться сдать назад с помощью длинных весел, но не уверен, что получится. - Когда произошло столкновение, мы шли на всех парусах, Айз Седай. Судно летело на полной скорости, специально для вас. - Эллизор потер лицо еще сильнее. Как поняла Эгвейн, он боялся, что Айз Седай будут им недовольны. - Мы сели прочно, но я уверен: течи нет, Айз Седай. Не стоит беспокоиться. Мы дождемся какого-нибудь судна. Две команды на веслах наверняка вытащат нас. Вам нет никакой нужды сходить на берег, Айз Седай. Клянусь Светом! - Ты предлагаешь покинуть судно? - тревожно спросила Эгвейн. - По-твоему, это разумно? - Конечно, это... - Найнив замолчала и хмуро посмотрела на девушку. Эгвейн ответила ей спокойным взглядом. Найнив продолжала говорить более уравновешенным тоном, но голос ее звучал напряженно: - Капитан говорит, что другое судно может появиться через час. Нам нужно такое судно, на котором будет достаточно длинных весел. А прождать его мы можем день. А то и два. Не думаю, что мы можем позволить себе потратить день или два на ожидание помощи. Мы будем в той деревне... как вы назвали ее, капитан? Джурене? Мы доберемся до Джурене за два часа или даже быстрее. Если капитан Эллизор освободит свое судно так скоро, как надеется, мы сможем снова подняться на борт. Он заверяет, что специально остановится там и проверит, не ждем ли мы его. Если же у капитана ничего не получится, мы сядем на проходящее мимо судно в Джурене. Мы даже можем попасть на судно, ожидающее пассажиров в этой деревне. Капитан говорит, что торговые суда часто останавливаются там из-за андорских солдат. - Найнив глубоко вздохнула, но ее голос звучал все напряженнее. - Достаточно ли я привела аргументов? Или вам нужно больше? - Мне все ясно, - быстро проговорила Илэйн, опередив Эгвейн. - Найнив предлагает хороший выход из положения. Как ты думаешь, Эгвейн, это ведь хорошая мысль? Эгвейн кивнула, проворчав: - Я полагаю, что да. - Но, Айз Седай!.. - запротестовал Эллизор. - Высадитесь, по крайней мере, на андорский берег! Война, Айз Седай! Речные разбойники, и негодяи всех мастей, и солдаты, которые ничуть не лучше. Затопленное судно, что у нас под днищем, уже показывает, какого сорта все эти люди. - Мы не видели на кайриэнском берегу ни одной живой души, - ответила ему Найнив. - И в любом случае мы вовсе не беззащитны, капитан. И я не собираюсь идти пятнадцать миль, если можно пройти всего шесть. - Конечно, Айз Седай! - Теперь Эллизор потел по- настоящему. - Я и не думал предполагать... Конечно, вы не беззащитны, Айз Седай. Я и в мыслях такого не имел. - Он лихорадочно вытер лицо, но оно все так же блестело. Найнив открыла рот, но посмотрела на Эгвейн и, казалось, сказала не то, что хотела: - Я иду за своими вещами! - Ее слова были обращены в пространство между Эгвейн и Илэйн. Затем Найнив повернулась к Эллизору и небрежно бросила: - Капитан, подготовьте вашу лодку! Он поклонился и поспешил прочь раньше, чем она повернулась к люку на нижнюю палубу. Все распоряжения были отданы им еще до того, как Найнив спустилась вниз. Илэйн ворчливо заметила: - Если одна из вас говорит "вверх", другая говорит "вниз". Если вы не прекратите, мы до Тира не доберемся! - Мы доберемся до Тира, - возразила ей Эгвейн. - И быстрее, если Найнив поймет, что она больше не Мудрая. Мы все... - она не сказала "Принятые"; вокруг было слишком много снующих взад и вперед людей, - мы все теперь на одинаковом уровне. Илэйн вздохнула. Шлюпка быстро перевезла их на берег, и женщины стояли, держа в руках дорожные посохи; за спиной у каждой висел узелок, кое-что из вещей пришлось рассовать по заплечным сумам и кошелям. А вокруг простиралась волнующаяся от ветра травяная страна, где то там, то здесь виднелись редкие купы деревьев. Но в нескольких милях от реки поднимались лесистые холмы. Длинные весла на "Голубом журавле", погружаясь в воду, только поднимали пену, но не могли и пошевелить застрявшее судно. Эгвейн повернулась и, не глядя по сторонам, решительно зашагала на юг. Раньше, чем Найнив успела дать указания или просто пойти впереди. Когда две другие женщины догнали Эгвейн, Илэйн посмотрела на девушку с упреком. Найнив шагала, глядя только вперед. Илэйн пересказала Найнив рассказ Эгвейн о Мэте и Сером Человеке, но старшая подруга внимала ей в полном молчании, лишь заметила, не останавливаясь; - Он должен сам за собой присматривать. Через некоторое время Дочь-Наследница отказалась от попыток втянуть своих подруг в разговор, и они шли в полном молчании. Вскоре "Голубой журавль" скрылся за густыми прибрежными зарослями черного дуба и ивы. Девушки брели, обходя рощицы, в которых, сколь малы они ни были, под сенью ветвей их могло поджидать что угодно. Недалеко от реки кое-где между чащами попадался низкорослый кустарник, но он был слишком редкий, чтобы спрятать среди ветвей хотя бы ребенка, а еще маловероятней - разбойника. Наконец Эгвейн произнесла: - Если мы встретим разбойников, я сама буду защищаться! Здесь нет Амерлин, которая поглядывает за нами из-за плеча. Найнив поджала губы. - Если в этом будет необходимость, - сказала она воздуху перед собой, - мы можем прогнать любых разбойников точно так же, как прогнали тех Белоплащников. Если другого выхода не будет. - Я хочу, чтобы вы перестали говорить о разбойниках, - поморщилась Илэйн. - Хотелось бы добраться до этой деревни без... Из-за куста в трех-четырех шагах впереди внезапно поднялась фигура в коричневом и сером. ГЛАВА 38. Девы Копья Эгвейн окунулась в саидар и только потом закричала. В то же мгновение она увидела сияние вокруг Илэйн. На секунду девушка понадеялась, что Эллизор услышит их крики и пошлет кого-нибудь им на помощь. "Голубой журавль" не мог быть дальше чем на милю вверх по реке. Затем, выкинув из головы всякую мысль о помощи, Эгвейн уже сплетала потоки Воздуха и Огня в молнию. Девушка уже почти слышала крики врагов. Найнив с непроницаемым видом просто стояла рядом с Эгвейн, скрестив руки на груди. То ли потому, что она не разозлилась достаточно, чтобы прикоснуться к Истинному Источнику, то ли потому, что Найнив первая увидела то, что Эгвейн заметила лишь теперь. Персоной, возникшей перед ними, была женщина, не старше самой Эгвейн, только, может быть, выше ростом. Девушка не отпустила саидар. Только мужчины иногда оказываются достаточно глупы, чтобы надеяться, будто женщина безобидна уже только потому, что она женщина. Эгвейн не питала подобных иллюзий. Она почувствовала, что сияние вокруг Илэйн исчезло. Дочь-Наследница все еще оставалась тихой гаванью для дурацких заблуждений. Она никогда не была пленницей Шончан. Эгвейн не думала, что найдется много настолько тупых мужчин, которые сочтут женщину, вдруг выросшую перед тремя подругами, неопасной, пусть в руках ее нет никакого видимого оружия. У незнакомки были голубовато-зеленые глаза и рыжеватые волосы, она была коротко подстрижена, но оставленный тонкий хвостик свисал до плеч, мягкая шнурованная обувка почти до колен, туго облегающая фигуру куртка и штаны - всех мыслимых оттенков земли и камня. О подобной расцветке и одежде Эгвейн уже однажды слышала. Женщина явно была из айил. Глядя на незнакомку, Эгвейн внезапно почувствовала странную симпатию к ней. Что же было причиной ее нежданного доброжелательства к айилке? Она выглядит как кузина Ранда, вот почему. Но даже это - почти родственное - не могло подавить тревожного интереса Эгвейн к встречной. О Свет. что тут делают айильцы? Ведь они никогда не покидают Пустыню; никогда не уходят оттуда со времен Айильской Войны! Девушка всю свою жизнь слышала, как смертельно опасны айил - и эти Девы Копья не меньше, чем бойцы из мужских воинских сообществ. Но Эгвейн не чувствовала никакого особенного страха, ее только раздражало, что она все-таки немного опасалась этой женщины. После того как она овладела саидар, направляющим в нее Единую Силу, у Эгвейн не было нужды бояться кого бы то ни было. За исключением, может быть, полностью обученной сестры. В этом она себе все-таки признавалась. Но. разумеется, никакой другой женщины, даже из айил. - Меня зовут Авиенда, - сказала наконец женщина - Я из септа Горькая Вода. из клана Таардад Айил. - Ее лицо было таким же спокойным и бесстрастным, как и голос. - Я - Фар Дарайс Мей, Дева Копья. - Она сделала минутную паузу, оглядывая трех женщин. - По вашим лицам нельзя ни о чем судить, но мы видели ваши кольца. В ваших странах есть женщины, сильно похожие на наших Хранительниц Мудрости, женщины, которых называют Айз Седай. Вы тоже из Белой Башни или нет? На мгновение Эгвейн все-таки ощутила беспокойство. Мы? Девушка осторожно посмотрела вокруг, но никого не увидела, за кустами никто не прятался. Если где-то рядом и был кто-то еще, его скрывала густая чаща - в двухстах шагах впереди. Или в той рощице, вдвое дальше? Слишком велико расстояние, чтобы оттуда кому-то угрожать. А если у них есть луки? Тогда эти люди должны хорошо владеть ими. В Двуречье на соревнованиях в Бэл Тайн и на День Солнца только самые лучшие лучники посылали стрелы дальше чем на две сотни шагов. Но лучше уж знать, что можешь пустить молнию в любого, кто попытался бы совершить столь дальний выстрел. - Да, мы женщины из Белой Башни, - спокойно сказала Найнив. Она не озиралась и не высматривала в отдалении других айильцев, хотя не только Эгвейн, но даже Илэйн была настороже. - А сочтете ли вы каждую из нас мудрой, это уже другое дело, - продолжала Найнив. - Что вам нужно от нас? Авиенда улыбнулась. Она действительно очень симпатичная, подумала Эгвейн. А суровое выражение лица было только маскировкой. - Вы говорите так, как говорят наши Мудрые. Самую суть и без снисхождения к глупости. - Авиенда перестала улыбаться, но голос ее не дрогнул: - Одна из нас очень тяжело ранена, вероятно, она умирает. Хранительницы Мудрости часто исцеляют безнадежно больных людей, и я слышала, Айз Седай способны даже на большее. Вы ей поможете? В замешательстве Эгвейн чуть было не покачала головой. Ее подруга умирает? Авиенда говорит так. робко, будто просит одолжить ей миску ячменной муки! Поразмыслив, Найнив ответила: - Я помогу ей, если смогу. Не стану давать обещаний, Авиенда. Ваша подруга может все-таки умереть, несмотря на все мои старания. - Смерть приходит ко всем нам, - грустно ответила айилка. - Мы можем выбрать только одно: как ее встретить. Я провожу вас к раненой. В десяти шагах от них появились две женщины в айильской одежде, одна - из небольшой рытвины в земле, в которой, как показалось Эгвейн, не укрылась бы даже собака, вторая - из травы, достающей ей лишь до середины голени. Поднявшись, незнакомки опустили свои черные вуали, и это потрясло Эгвейн еще больше. Илэйн говорила как-то, что айил прятали свои лица только тогда, когда намеревались убивать. Появившиеся словно из-под земли женщины откинули на плечи ткань, которой обернули головы. У одной из женщин были такие же рыжеватые волосы, как у Авиенды, и серые глаза. Другая оказалась синеглазой, а волосы ее сияли огнем. Обе были одного возраста с Эгвейн и Илэйн, не старше, и воинственно сжимали в руках короткие копья, словно готовясь к нападению. Женщина с огненно-рыжими волосами вручила Авиенде оружие: длинный тяжелый нож та повесила сбоку на пояс, а ощетинившийся стрелами колчан - на другую сторону. Темный изогнутый лук, судя по тусклому блеску, явно изготовленный из рога, Авиенда убрала в чехол за спиной. Последними в ее арсенале были четыре коротких копья с длинными наконечниками, она взяла их в левую руку, как и небольшой круглый кожаный щит. Все это Авиенда носила так же естественно, как всякая женщина в Эмондовом Лугу шарфик. Столь же непринужденно обращались с оружием и ее спутницы. - Пойдемте, - сказала Авиенда и направилась в чащу, которую путешественницы уже миновали. Эгвейн наконец отпустила саидар. Она подозревала, что все три айилки давно могли бы пустить в ход свои копья, если действительно хотели расправиться с девушками, еще до того, как она успела бы применить для самообороны Силу. Хотя айилки были настороже, Эгвейн сомневалась, что таковы были сейчас их намерения. А что если Найнив не сможет исцелить их подругу? Нужно, чтобы она все выяснила, прежде чем взялась за дело. Ведь от ее решения зависит и наша судьба! На всем пути до рощи айилки пристально осматривали окрестности, будто ожидали, что голый ландшафт прячет врагов, способных маскироваться так же искусно, как они сами. Авиенда вышагивала впереди, Найнив не отставала от нее. - Я - Илэйн из Дома Траканд, - сказала подруга Эгвейн, пытаясь разговорить своих спутниц, - Дочь-Наследница Моргейз, Королевы Андора. Эгвейн споткнулась. Свет, она что, с ума сошла? Ведь Андор воевал с ними в Айильскую Войну! Это было лет двадцать назад, однако говорят, у айил долгая память. Но пламенноволосая айилка, что шла рядом с ней, только и сказала: - Я - Байн, из септа Черная Скала, из Шаарад Айил. - А я - Чиад, - заговорила женщина с более светлыми волосами, что была не так высока ростом и шагала с другой стороны от Илэйн, - из септа Каменная Река, из Гошиен Айил. Байн и Чиад вопросительно взглянули на Эгвейн, выражение их лиц было прежним, но Эгвейн показалось, что они сомневаются в ее хороших манерах. - Я Эгвейн ал'Вир, - ответила она на их взгляды. Казалось, ее спутницы ожидали большего, поэтому она добавила: - Дочь Марин ал'Вир, из Эмондова Луга, что в Двуречье. Ее слова как будто удовлетворили женщин, но Эгвейн готова была держать пари, что айилки поняли больше, чем поняла она сама обо всех их септах и кланах. Это должно означать принадлежность к той или иной семье. - Вы первые сестры? - спросила Байн, подразумевая, вероятно, всех троих. Эгвейн подумала, что они, должно быть, имеют в виду "сестры", как у Айз Седай принято называть друг друга, и ответила: "Да". Одновременно Илэйн возразила: " Нет". Чиад и Байн быстро переглянулись, - похоже, они решили, что беседуют с девушками, которые немного не в своем уме. - Первые сестры, - обратилась Илэйн к своей подруге, как будто читала ей лекцию, - это женщины, у которых общая мать. Вторые сестры - это женщины, матери которых - сестры друг другу. - Илэйн повернулась к айилкам: - Мы мало знаем о вашем народе. Я прошу вас извинить наше невежество. Об Эгвейн я иногда думаю как о первой сестре, но по крови мы с ней не родные. - Тогда почему вы не обращаетесь к вашим Хранительницам Мудрости? - спросила Чиад с удивлением. - Байн и я стали родными сестрами. Эгвейн заморгала: - Как можно стать родными сестрами? Либо у вас общая мать, либо вы рождены разными женщинами. Поверьте, оскорбить вас я вовсе не хочу. Большую часть того, что я знаю о Девах Копья, рассказала мне Илэйн. Я знаю: вы способны сражаться и не интересуетесь мужчинами, но на этом мои знания кончаются. Илэйн кивком подтвердила слова подруги. По рассказу Илэйн Эгвейн представляла себе Дев Копья как нечто среднее между Стражами в женском обличье и Красными Айя. В ответ на слова Эгвейн айильские девушки так посмотрели на собеседниц, будто засомневались, осталась ли у тех хоть капля здравого смысла. - Мы не интересуемся мужчинами? - озадаченно переспросила Чиад. Байн, размышляя, подняла брови: - То, что вы знаете, и близко к правде, и далеко от нее. Когда мы венчаемся с копьем, то даем клятву не связывать себя ни с одним мужчиной на свете и ни с одним ребенком. Правда, некоторые из нас расстаются с копьем из-за какого- нибудь мужчины или ради рождения ребенка. - Байн говорила с таким видом, словно никак не могла понять такого поступка. - Но, отказавшись однажды от копья, вернуть его нельзя. - А еще когда женщина избрана идти в Руидин, - вставила 'Чиад. - Хранительница Мудрости не может быть повенчана с копьем. Байн посмотрела на Чиад так, будто та вдруг провозгласила, что небо голубое или что дождь льется с облаков. Взгляд, которым она окинула Эгвейн и Илэйн, свидетельствовал, что она подозревает о незнании ими таких простых вещей. - Да, это правда. Хотя некоторые пытаются изменить этот порядок, - проговорила Байн. - Да, пытаются. - Чиад проговорила это столь недовольно, словно они с Байн что-то не поделили. - Но я отвлеклась от главного, - продолжала Байн. - Девы не танцуют с копьями одна с другой даже тогда, когда наши кланы не ладят между собой, но Шаарад Айил и Гошиен Айил - кровные враги уже свыше четырехсот лет. Поэтому мы с Чиад поняли, что нашего взаимного зарока будет недостаточно. Мы решили поговорить с Хранительницами Мудрости наших кланов, ибо Чиад рискует своей жизнью в моей крепости, а я в опасности - в ее. Вот мы и попросили, чтобы они связали нас узами, как первых сестер. Как это принято у первых сестер, если они Девы, мы оберегаем спину друг друга, и ни одна из нас не позволит мужчине подойти к себе, если второй нет рядом. Однако я бы не сказала, что мы пренебрегаем мужчинами. - Чиад кивнула с чуть заметной улыбкой. - Стала ли правда яснее, Эгвейн? - Да, - промолвила девушка едва слышно. Она посмотрела на Илэйн и поймала смущенный взгляд ее голубых глаз. Должно быть, сама Эгвейн выглядела сбитой с толку не меньше. Нет, не Красные Айя. Скорее уж - Зеленые. Среднее между Стражами и Зелеными Айя, но я в этом кое-чего не понимаю. - Теперь мне стало все ясно, Байн. Спасибо, - проговорила Эгвейн. - Если вы обе чувствуете, что вы - первые сестры, - сказала Чиад, - вам следует пойти к вашим Хранительницам Мудрости и сказать им. Но вы сами - Хранительницы Мудрости, хотя и молодые. Я не знаю, как поступать в таких случаях. Эгвейн не знала, смеяться ей или краснеть. Она представила себе, что у них с Илэйн один мужчина на двоих. Нет, это возможно только для сестер, которые - Девы Копья. Ведь правда? По лицу Илэйн пошли красные пятна, и Эгвейн была уверена, что ее подруга думает о Ранде. Но мы не делим его. Илэйн. Мы не можем, ни одна из нас не может быть с ним. Илэйн закашлялась, прочищая горло. - Я не уверена, что в этом есть нужда, Чиад, - сказала она. - Мы с Эгвейн уже оберегаем спины друг другу. - Разве такое возможно? - недоверчиво проговорила Чиад. - Вы не повенчаны с копьем. И вы Хранительницы Мудрости. Кто осмелится поднять руку против Хранительницы Мудрости? Это меня смущает. Какая вам нужда оберегать друг другу спину? Эгвейн, к счастью, не пришлось ей отвечать, потому что они уже подходили к рощице. В чаще под деревьями, почти у самой воды, появились еще две айилки. Джолиен, из септа Соляная Залежь, из Накай Айил, была голубоглазой женщиной с рыже-золотистыми кудрями почти одного цвета с волосами Илэйн. Джолиен тревожно смотрела на Дайлин, девушку из септа и клана Авиенды Волосы Дайлин слиплись от пота и стали темно-рыжими, она только один раз открыла свои серые глаза, когда женщины подошли к ней, и снова опустила веки. Куртка и рубашка раненой лежали рядом; бинты, обмотанные вокруг тела, намокли от крови. - Ее пронзили мечом, - сказала Авиенда. - Какие-то глупцы, которых клятвопреступники-древоубийцы называют солдатами, приняли нас за горстку бандитов, какими кишит эта земля. Пришлось их убить, чтобы убедить в обратном, но Дайлин... Можешь ли ты исцелить ее, Айз Седай? Найнив опустилась на колени рядом с умирающей и сдвинула повязки, чтобы взглянуть на рану. Найнив содрогнулась от того, что увидела, - Вы не трогали Дайлин с тех пор, как ее ранили? На теле есть струп, но, похоже, он содран. - Она хотела умереть около воды, - ответила Авиенда и быстро глянула на реку. Эгвейн показалось, что она с трудом сдержала дрожь. - Дуры! - Найнив стала копаться в своей сумке, отыскивая целебные травы. - Вы ее чуть не убили, перетаскивая с таким ранением! Она хотела умереть около воды! - повторила Найнив с отвращением. - Если вы носите оружие, подобно мужчинам, это совсем не означает, что и думать вы должны точь-в-точь как они. - Она вытащила из сумки глубокую деревянную миску и толкнула ее к Чиад: - Принеси воды, мне нужно перемешать травы, чтобы она могла их выпить. Чиад и Байн вместе спустились к реке и вскоре возвратились. Их лица нисколько не изменились, но, очевидно, девушки ожидали, что, как только они подойдут к воде, она сразу поглотит их. Так показалось Эгвейн. - Если бы мы не принесли Дайлин сюда к... реке, Айз Седай, - робко возразила Авиенда, - мы бы никогда не встретили вас, и тогда бы она точно умерла. Найнив фыркнула и стала сыпать толченые травы в миску с водой, бормоча себе под нос: - Корень сердечника восстанавливает кровь, собачий лист сращивает волокна, и, разумеется, трава-здоровик... - Бормотание перешло в шепот, слишком тихий, чтобы можно было расслышать. Глядя на нее, Авиенда нахмурилась. - Хранительницы Мудрости используют травы, - проговорила она. - Но я не слышала, что Айз Седай тоже используют их. - Я беру себе в помощь то, что у меня под рукой! - рассердилась Найнив, продолжая сортировать свои порошки и что-то шептать себе под нос. - Она на самом деле говорит как Хранительница Мудрости, - негромко заметила Чиад, и Байн напряженно кивнула. Дайлин, единственная среди своих подруг, оставалась без оружия, но остальные женщины, без сомнения, были готовы пустить в ход весь свой арсенал в один миг. Найнив никого не обнадеживает, и не успокаивает, подумала Эгвейн. Надо сделать так, чтобы они разговорились. О чем угодно. Напряжение спадет, если они заговорят о чем-нибудь мирном. - Не обижайтесь, - осторожно сказала Эгвейн, - но я заметила, что река вас тревожит. Она не опасна, пока нет бури. Если хотите, можете поплавать. Правда, течение вдали от берега довольно сильное. Илэйн покачала головой. Айилки смотрели безучастно. Наконец Авиенда подала голос: - Однажды я видела мужчину... шайнарца... который это делал... плавал. - Я не совсем понимаю, - откликнулась Эгвейн. - Известно, что в Пустыне мало воды, но, по твоим словам, ты из септа Каменная Река, Джолиен. Наверное, ты плавала в Каменной Реке? Илэйн посмотрела на подругу как на безумную. - Плавать, - неуклюже проговорила Джолиен, - это значит... войти в воду? В ту воду? Где не за что держаться? Не на что опереться? - Она задрожала. - Айз Седай, до того, как я перешла Стену Дракона, я никогда не видела текущей воды, которую не могла бы перешагнуть. Каменная Река... Некоторые утверждают, что в ней когда-то была вода, но это только похвальба. Там одни камни. Самые старые записи Мудрых и вождя клана свидетельствуют, что в реке никогда ничего не было, кроме камней, с первого дня, когда наш род отделился от септа Высокого Плоскогорья и назвал ту землю своей. Плавать?! - Айилка стиснула копье так, будто собиралась сразиться с самим этим словом. Чиад и Байн еще на шаг отошли от берега. Эгвейн вздохнула и покраснела, встретившись глазами с Илэйн. Ну. я не Дочь-Наследница, чтобы знать все эти тонкости. Но обязательно узнаю. Окинув взглядом всех этих айильских женщин, Эгвейн поняла, что не только не успокоила их, но еще больше насторожила. Если они попытаются что-нибудь сделать, я удержу их с помощью Воздуха. Она не имела ни малейшего представления, сможет ли. схватить четырех человек сразу, но раскрыла себя саидар, сплела потоки Воздуха и оставила их наготове. Сила пульсировала в девушке с нетерпением, готовая прорваться в любую минуту. Вокруг Илэйн не было никакого сияния, и Эгвейн удивлялась - почему? Илэйн посмотрела ей прямо в глаза и опять покачала головой. - Я никогда не причиню зла Айз Седай, - внезапно сказала Авиенда. - Я хочу, чтобы вы это знали. Выживет Дайлин или умрет, в этом отношении ничего не изменится. Я бы никогда не воспользовалась этим, - она слегка подняла короткое копье, - против женщины. А вы к тому же - Айз Седай. Эгвейн вдруг почувствовала, что Авиенда сама пытается их успокоить. - Я знаю об этом, - сказала Илэйн, как будто обращалась к Авиенде, но глазами дала знать подруге, что произнесенные ею слова предназначались в первую очередь Эгвейн. - Мы мало знаем о ваших обычаях, но мне известно: айил никогда не нанесут вреда женщинам, если те - как вы это назвали? - не повенчаны с копьем. Байн возразила, потому как ей показалось, что Илэйн вновь не сумела ясно увидеть истину. - Не совсем так, Илэйн. Если неповенчанная с копьем женщина придет ко мне с оружием, я отлуплю ее, чтобы она поняла все как следует. Мужчина... Мужчина же может думать, что если женщина вашей страны носит оружие, то она уже повенчана с копьем. Ну что ж, мужчины иногда бывают странными. - Конечно, - согласилась Илэйн. - Но до тех пор, пока мы не нападем на вас с оружием, вы нам ничего плохого не сделаете. Все четыре айилки. казалось, были потрясены, и Илэйн быстро, но со значением взглянула на Эгвейн. А та продолжала, тем не менее, удерживать саидар. Хотя бы только потому, что знания Илэйн могли быть не всегда верными, даже если айилки говорили то же самое. И саидар... так хорошо чувствовать в себе. Найнив приподняла Дайлин голову и попыталась влить ей в рот свою микстуру. - Пей! - приказала она. - Я знаю, у лекарства не слишком приятный вкус, но выпей все до капли. Дайлин глотнула, поперхнулась и снова сделала глоток. - И даже тогда - нет, Айз Седай, - уточнила Авиенда познания Илэйн. Она не отрываясь глядела на Дайлин и Найнив. - Говорят, когда-то, перед Разломом Мира, мы служили Айз Седай, хотя ни в одном предании не сказано, каким образом. Мы сплоховали в этом служении. Может быть, это и есть тот грех, за который мы попали в Трехкратную Землю. Не знаю. Никто не знает, в чем состоял тот грех, кроме разве что Хранительниц Мудрости или вождей кланов, но они ничего не рассказывают. Существует поверье: если мы подведем Айз Седай вновь, они уничтожат нас. - Пей все до капли! - ворчала Найнив. - Одни мечи в голове! Мечи да мускулы, и никаких мозгов! - Мы не собираемся убивать вас! - решительно заявила Илэйн, и Авиенда кивнула: - Как скажете, Айз Седай. Но все древние легенды напоминают нам об одном. Мы никогда не должны сражаться с Айз Седай! Если вы пошлете на меня ваши молнии да еще погибельный огонь в придачу, я стану танцевать с ними, но не причиню вам вреда.. - Какие мерзавки! - возмущалась Найнив. Она опустила голову Дайлин пониже и положила руку ей на лоб. Глаза раненой снова закрылись. - Да, мерзкие женщины! Авиенда переступила с ноги на ногу и снова нахмурилась. Ее соратницы были в таком же настроении. - Погибельный огонь, - задумчиво повторила Эгвейн. - Авиенда, а что это такое - погибельный огонь? Айильская женщина угрюмо посмотрела на нее: - А вы и вправду не знаете, Айз Седай? В старых преданиях сказано, что Айз Седай владели им. Легенды описывают его как нечто очень страшное, но большего я не знаю. Говорят, мы забыли многое, что когда-то знали. - Возможно, Белая Башня тоже многое забыла, - грустно проговорила Эгвейн. Я узнала об этом в том... сне... или видении. Это было так. же реально, как Те-ларанриод. Я бы поспорила об этом с Мэтом на что угодно. - Как они посмели! - восклицала Найнив. - Никто не имеет права так варварски кромсать живое тело! Это никому не позволено! - Она сердится? - спросила Авиенда с тревогой. Чиад, Байн и Джолиен озабоченно переглянулись. - Все в порядке, - успокоила их Илэйн. - Даже просто отлично, - добавила Эгвейн. - Она сердится, значит, все много лучше, чем хорошо. Сияние саидар внезапно окружило Найнив, Эгвейн качнулась вперед, стараясь увидеть все. Илэйн сделала то же самое. И Дайлин, широко раскрыв глаза, с криком приподнялась. Найнив поддерживала ее спину несколько секунд, потом сияние исчезло. Глаза Дайлин снова закрылись, и она опустилась на землю, тяжело дыша. Я поняла, подумала Эгвейн. По-моему... я кое-что поняла. Она не была уверена, сумела ли определить, каким способом Найнив соединила все потоки энергии, и еще меньше могла различить каждый из множества потоков. То, что Найнив сделала за прошедшие несколько мгновений, напоминало плетение с завязанными глазами одновременно четырех ковров. Найнив протерла кровавыми бинтами живот Дайлин, убирая свежую ярко-красную кровь и черные корки засохшей. Там не было больше ни раны, ни даже шрама, белела здоровая кожа - значительно бледнее, чем лицо Дайлин. Найнив с гримасой поднялась на ноги и бросила окровавленное тряпье в реку. - Вымойте ее, - сказала она, - и оденьте потеплее. Она замерзла. И накормите свою подругу. Она почувствует сильный голод. Найнив присела у воды и принялась отмывать руки. ГЛАВА 39. Нити в Узоре Неуверенно притронувшись рукой к тому месту, где у Дайлин была рана, Джолиен от удивления утратила дар речи, ибо пальцы ее ощутили не след опасного удара, а гладкую кожу.; Найнив выпрямилась, принялась  вытирать руки о край плаща. Эгвейн пришлось признать: ворсистая шерсть впитывает влагу не хуже, чем шелк или бархат. - Я же сказала: вымыть ее и хоть как-нибудь одеть! - проговорила Найнив с явным недовольством. - Да, Мудрая, разумеется! - тотчас откликнулась Джолиен и вместе с Чиад и Байн бросилась исполнять распоряжение. Из груди Авиенды вырвался короткий смешок, словно смешанный со слезами. - Говорят, на такое способна Хранительница Мудрости из септа Зазубренное Копье и еще одна, из септа Четыре Лаза, но прежде я считала эти россказни пустой похвальбой. - Она глубоко вздохнула, стараясь восстановить спокойствие. - Я теперь ваша должница, Айз Седай! Моя вода - ваша, и тень приюта моего септа всегда примет вас. Дайлин приходится мне второй сестрой. - Заметив непонимающий взгляд Найнив, она пояснила: - Она дочь сестры моей матери. Кровный родич, Айз Седай. Отныне я обязана вам и готова кровью вернуть долг. - Если мне когда-нибудь вздумается пролить чью-то кровь, я сама этим займусь, - сдержанно ответила Найнив. - А хочешь вернуть мне долг, так скажи, стоит ли в Джурене у пристани судно? В той деревне, к югу отсюда? - Вы говорите о той деревне, где стоят солдаты со знаменем Белого Льва? - спросила Авиенда. - Вчера, сходив туда на разведку, я приметила судно. В старых сказаньях о судах упоминают, но вдруг увидеть одно из них было для меня дивом. - Если так угодно Свету, надеюсь, оно еще там, это судно. - Найнив начала прибирать свои пакеты с травяными порошками. - Для девушки я сделала все, что было в моих силах, Авиенда, а теперь нам пора продолжить путь. Выздоравливающей необходимы сейчас хорошая пища и долгий отдых. И расстарайся, уж будь добра, чтобы в нее не совали мечи! - Судьба сама судьбу творит, Айз Седай! - ответила айилка. - Скажите мне, Авиенда, - спросила Эгвейн, - если вы так опасаетесь рек, как вам удается их преодолевать? Я твердо уверена: между здешними местами и Пустыней вам встретилась по крайней мере одна река, столь же широкая и полноводная, как Эринин. - Алгуэнья, - уточнила Илэйн. - Если, конечно, вы не шли в обход. - В ваших краях рек немало, однако на многих из них есть так называемые мосты, - там, где люди привыкли переходить на другой берег, а если моста нет, реку можно и вброд перейти. Есть и другой способ. - Авиенда похлопала по стволу высокого дерева с белой корой. - Такое высоченное и толстое дерево плавает так же легко, как мелкая веточка. Мы нашли упавшие деревья и сделали сами... судно, что ли... ну да, маленькое судно из двух или трех связанных стволов. На нем и одолели большую реку. - Она говорила словно о чем-то прозаическном. Эгвейн с удивлением уставилась на Авиенду. Интересно, а если бы она, Эгвейн, опасалась чего-то так, как айильцы, видно, боялись рек, по силам бы ей было заставить себя встретить то, что ее пугает, с тем же хладнокровием, как, например, Авиенда? Особой уверенности она не чувствовала. Но внутренний голос спросил: А как. быть с Черными Айя? Ты перестала их бояться? Девушка ответила: Это совсем другое. В этом никакой особой храбрости нет. Я должна либо охотиться за ними, либо сидеть, как кролик, ожидающий, когда на него бросится ястреб. И повторила самой себе старинную поговорку: Лучше быть молотком, чем гвоздем. - Продолжить путь - лучшее, что мы можем сейчас сделать, - проговорила Найнив. - Я вот что еще хотела сказать, - промолвила Илэйн. - Расскажите нам, Авиенда, что заставило вас пройти весь этот путь, испытать столько трудностей? - Да не такой дальний путь мы и прошли-то. - Авиенда неодобрительно покачала головой. - В дорогу мы вышли почти последними. Хранительницы Мудрости прямо наперебой спешили со своими колкими замечаниями, набрасывались на меня, как одичавшие собаки, загнавшие теленка, убеждали, будто у меня совсем другие обязанности. - Махнув рукой в сторону других айилок, она вдруг усмехнулась: - А эти отстали, чтобы, как они говорили, посмеяться над моим жалким положением. Впрочем, я уверена: не будь их. Хранительницы не отпустили бы меня вовсе. - Мы разыскиваем того, чье появление предсказано, - сообщила Байн. Она приподнимала спящую Дайлин, помогая Чиад натянуть на нее коричневую льняную рубашку. - Ищем Того- Кто-Приходит-с- Рассветом. - Он выведет нас из Трехкратной Земли, - добавила Чиад. - Пророчества утверждают: он был рожден Фар Дарайс Мей! - Как же так?! - Илэйн была поражена. - Ведь ты говорила. Девам Копья детей иметь не дозволено! Мне это же говорили, когда я училась... Байн и Чиад опять обменялись взглядами, словно утверждавшими, что Илэйн послала стрелу совсем близко к правде, но в цель все же не попала - вновь не сумела. - Если Дева все же родит дитя, - тщательно подбирая слова, стала объяснять девушке Авиенда, - она отдает ребенка Хранительницам Мудрости своего септа, а те втайне передают малыша другой женщине, чтобы никто и не ведал, чей это ребенок на самом деле. - Голос ее звучал так бесстрастно, словно она сообщала: камень - твердый. - И такого ребенка никакая женщина воспитать не откажется, ибо будет надеяться, что именно ей суждено вырастить Того-Кто-Приходит-с-Рассветом. - Либо сама мать ребенка может отказаться от копья и повенчаться с мужчиной, - сказала Чиад. А Байн добавила: - Иногда бывают причины отказаться от копья. Авиенда посмотрела на них ничего не выражающим взглядом, но продолжила, будто они ничего не сказали: - При этом Хранительницы говорят, что найден он будет здесь, за Стеной Дракона. "Кровь от нашей крови, смешанная со старой кровью, вызванная кровью еще более древней, но не нашей". Мне этого не понять, но Хранительницы Мудрости говорят это таким тоном, что сомнений не остается. - Она сделала паузу, очевидно, обдумывая, как продолжить свою речь. - Вы задали много вопросов, Айз Седай, я же хочу задать лишь один. Вы уже поняли: мы ищем предзнаменования и знаки. Почему Айз Седай, три Айз Седай вместе, идут по земле, где нож не блещет лишь в той руке, которая слишком ослабела от голода и не в силах сжать рукоять? Куда вы направляетесь? - В Тир! - проговорила Найнив, мгновенно оживившись. - Если только мы не будем стоять тут и болтать, дожидаючись, пока Сердце Твердыни само в прах не рассыплется! Илэйн потуже затянула ремешком связку своих вещей, готовясь в дорогу, Эгвейн поступила так же. Айилки начали переглядываться, а Джолиен, которая натягивала на Дайлин серо-коричневое одеянье, замерла. - В Тир? - заинтересованно переспросила Авиенда. - Три Айз Седай шествуют по растревоженной стране прямиком в Тир. В этом есть нечто странное. Почему вы держите путь в Тир, Айз Седай? Эгвейн посмотрела на Найнив. О Свет, минуту назад они улыбались, а теперь напряглись, будто скованные по рукам и ногам невидимой силой! - Мы должны настигнуть довольно злобных женщин. - Найнив выбирала слова с осторожностью. - Охотимся за Друзьями Тьмы. - Исчадия Тени, - добавила Джолиен, скривив рот, точно она гнилое яблоко надкусила. - Исчадия Тени в Тире, - проговорила Байн, и, словно продолжая все ту же фразу, Чиад дополнила: - А три Айз Седай разыскивают Сердце Твердыни. - Я вовсе не утверждала, будто мы направляемся в Сердце Твердыни! - оборвала ее Найнив. - Просто заметила, что не хочу дожидаться здесь, когда оно рассыплется в прах. Эгвейн, Илэйн, вы уже собрались или нет? - И она двинулась сквозь кусты, прочь из зарослей, не ожидая ответа спутниц, пронзая землю дорожным посохом, широким шагом устремившись на юг. Прежде чем за ней последовать, Эгвейн и Илэйн поспешно распрощались. Четыре айилки стояли и наблюдали за ними. - Когда ты назвала себя, у меня чуть сердце не остановилось! - проговорила Эгвейн, когда они с Илэйн подальше отошли от айилок и тех уже не было видно за деревьями. - Ты не боялась, что они тебя убьют или в плен возьмут? Айильская Война кончилась не так уж давно, и сколько бы они ни убеждали нас, будто никогда не воюют с женщинами, у которых нет копий, мне сдается, они готовы были насадить на острия кого угодно! - Теперь-то я поняла, сколь многого не знаю об айил. - Илэйн огорченно покачала головой. - Но меня убеждали, что для айил то, что мы зовем Айильской Войной, вовсе не было войной. И судя по тому, как они относились ко мне, это, пожалуй, правда. Или они решили. что я - Айз Седай, потому и вели себя так доброжелательно? - На мой взгляд, айил - народ довольно странный, но можно ли назвать три года сплошных сражений иным словом, кроме как "война"? Меня не интересуют их междоусобицы, но война есть война! - Но для них все было совсем не так! - возразила подруге Илэйн. - Да, тысячи айильцев пересекли Хребет Мира, но в те дни они считали себя не воинами, а скорее ловцами воров или палачами, явившимися наказать короля Ламана Кайриэнского за преступление - за то, что он срубил Авендоралдеру. Они не войну творили, айильцы, они вершили казнь, так они полагали. Как повествовала в одной из своих лекций Верин, Авендоралдера была ростком самого Древа Жизни, и около четырех сотен лет назад айил принесли его в Кайриэн как беспрецедентное предложение вечного мира; одновременно они предоставляли кайриэнцам право пересекать Пустыню. До того право это принадлежало лишь торговцам, менестрелям и Туата'ан. Свое богатство Кайриэн скопил благодаря торговле драгоценной отделочной костью, парфюмерией и специями, но главным образом шелком из стран, находящихся за пределами Пустыни. Но даже Верин не имела ни малейшего представления о том, каким образом деревце Авендесора попало к айил; с одной стороны, древние книги недвусмысленно говорили о том, что это деревце семян не давало, с другой стороны, никто не ведал, где именно находится Древо Жизни, об этом рассказывали лишь несколько маловероятных историй; при всем при том к айильцам Древо Жизни никакого отношения не имело. Непонятно было и почему айильцы именовали кайриэнцев Дольщиками Воды, и почему айильцы настаивали, чтобы купеческие фургоны из Кайриэна обязательно увенчивали себя флагом, несущим трилистник Авендесоры. Эгвейн нехотя высказала предположение, что она может понять, из-за чего айильцы начали войну - даже если и не считали ее войной. Из-за того, что король Ламан срубил преподнесенный ими дар - дабы создать трон, ни на какой в мире не похожий. Ламанов Грех - вот как назвали люди его поступок. Согласно мнению Верин, война не только положила конец торговле кайриэнцев со странами, находящимися по ту сторону Пустыни, но и сами кайриэнцы, отважившиеся двинуться через Пустыню, теперь пропадали. Верин утверждала, что эти несчастные были проданы, "как скоты", в странах за пределами Пустыни, но и она не понимала, как можно продавать живого мужчину либо женщину. - Эгвейн, а ты знаешь, кто должен быть Тем-Кто-Приходит-с- Рассветом? - спросила Илэйн. - Кто это может быть? Взглянув на спину Найнив, по-прежнему опережавшей подруг, Эгвейн только головой покачала. Она что, решила нас гнать в Джурене. точно на скачках.? А потом резко сбавила шаг и встала как вкопанная: - Ты имеешь в виду?.. Илэйн кивнула: - Да, мне так кажется. Я не слишком хорошо знаю Пророчества о Драконе, но несколько строк оттуда помню. Вот одна из них: "На склонах Драконовой горы он будет рожден, произведен на свет девой, с мужчиной не венчанной! " Но ведь ты знаешь, Эгвейн, Ранд вовсе не похож на айильца! Пожалуй, он немного похож на те портреты Тигрейн, что я видела, но она исчезла еще до того, как Ранд появился на свет, да и не могла она, я думаю, быть его матерью. Догадываюсь я: матерью Ранда была Дева Копья! Ускорив шаг, Эгвейн погрузилась в раздумья, вспоминая все, что она знала о рождении Ранда. Кари ал'Тор умерла, и Ранда взрастил в одиночку Тэм ал'Тор, но, если Морейн говорила правду, Кари и Тэм не могли быть настоящими родителями Ранда. Иногда Эгвейн казалось, будто Найнив известен некий секрет, связанный с рождением Ранда. Но, готова держать пари. из Найнив его и вилкой, не выковырнуть! Они догнали Найнив. Эгвейн была мрачнее тучи, мучаясь тревожными мыслями, Найнив, ничего не замечая, неотрывно глядела вперед, в сторону Джурене и того судна, к которому они спешили, а Илэйн хмуро взирала на своих спутниц, будто они, точно две девчонки, дулись друг на друга, не поделив лучший кусок праздничного пирога. Некоторое время шли молча, потом Илэйн проговорила: - Прекрасно у тебя все получилось сегодня, Найнив. И исцеление, и все остальное. Они, по-моему, и не усомнились, настоящая ли ты Айз Седай. А по твоему поведению они и нас с Эгвейн к ним причислили! - Да, работу ты исполнила сложную, - сказала через минуту Эгвейн. - Первый раз в жизни я так подробно наблюдала за исцелением. Когда видишь такое, всякие игры с созданием молний кажутся не сложней приготовления пудинга из овсяной муки. - Спасибо, - пробормотала Найнив, удивленно улыбаясь, и потянулась потрепать Эгвейн по волосам, как привыкла ласкать ее, когда Эгвейн была девчонкой. Нет. я уже не маленькая девчушка! Время мало-помалу стремилось вперед, и девушки продолжали свой путь в молчании. Только Илэйн разок громко вздохнула. Следующую милю, а то и больше, они одолели довольно быстро, хотя и пришлось свернуть от реки и обойти стороной густые заросли на берегу. Найнив постоянно предупреждала спутниц: слишком близко к рощицам подходить не следует. Эгвейн считала, что предполагать, будто за каждым деревцем мирных путешественниц подстерегает кровожадный айилец, несколько глуповато, впрочем, их маневры не особенно удлиняли дорогу, так как заросли кустарника были не так уж обширны. Тем не менее Илэйн то и дело поглядывала на рощицы и приречные заросли. - Смотрите! - вдруг воскликнула она. Завертев головой, Эгвейн увидела, как из-за деревьев появляются мужчины, крутя над головами пращи. Девушка потянулась к саидар, но в тот же миг что-то ударило ее в голову, и она провалилась во тьму. Эгвейн почувствовала, как что-то покачивает ее лежащее тело, движется под ней. Голова была переполнена болью. Она попыталась потрогать голову, но что-то врезалось в запястья, и она не смогла шевельнуть рукой. - ... это лучше, чем валяться тут весь день, до самой темноты, - услышала девушка грубый мужской голос. - Кто знает, когда к берегу подойдет другое судно? А лодка та ненадежная. Она протекает. - Самое лучшее сейчас - надеяться, что Адден поверит тебе, когда ты расскажешь ему, какие кольца увидел перед тем, как принял решение, - проговорил другой человек. - Сдается мне, ему куда нужнее богатые грузы, а не всякие красавицы! А первый мужчина добавил вполголоса несколько слов, довольно грубых, о том, как Адден может поступить с дырявой лодкой, да и с грузами заодно. Веки Эгвейн приподнялись. Сияющие серебром пятнышки плясали у нее перед глазами, будто плавая в небе, и девушка решила, что вот-вот свалится на землю и покатится кувырком. Она оказалась привязанной к лошадиному крупу, запястья были связаны с лодыжками веревкой, пролегающей под брюхом лошади; волосы девушки свешивались чуть не до земли. Было еще по-дневному светло. Чтобы осмотреться, Эгвейн повернула голову. Вокруг качались в седлах бедно одетые всадники, и она не могла понять, захвачены ли в плен вместе с ней и Найнив с Илэйн. На некоторых воинах красовалась плохонькая броня - ржавенький шлем, помятая кираса или же короткая куртка, обшитая стальными бляхами, но большинство всадников были облачены лишь в куртки, верно, уже полгода не чищенные, да и не известно, следил ли вообще кто-то за этой убогой одеждой. Всадники издавали столь едкий запах, что сразу же становилось ясно: они много месяцев не мылись как следует. У каждого на поясе либо за спиной красовался меч. Ярость забурлила в Эгвейн, перерастая в раскаленный добела гнев. Не хочу быть пленницей, и связанной быть не желаю! Не бывать по-вашему! Она дотянулась до саидар, и тотчас же боль едва не взорвала ей голову. Эгвейн с трудом сумела подавить стон. Лошадь остановилась, раздались скрип несмазанных петель, крики, животное двинулось вперед, и вскоре мужчины стали спешиваться. Когда они расступились, Эгвейн смогла хоть немного осмотреться. Остановившихся путников окружал бревенчатый палисад, выстроенный на вершине большого круглого кургана, а на деревянном настиле стояли лучники, оглядывая окрестности поверх грубо обтесанных зубцов. Низенькое бревенчатое строение без окон было словно воткнуто в насыпанную под стеной землю. Иных сооружений, кроме нескольких односкатных навесов, поблизости не было. Поодаль от въехавших в палисад всадников огороженное пространство оживляли огни костров, на которых готовили пищу, тут и там стояли стреноженные кони, ходили грязные люди. Воинов было около сотни. Запертые в клетках козы, а с ними вместе и поросята, и цыплята оглашали воздух блеянием, хрюканьем, писком и квохтаньем - все эти звуки смешивались с гортанными криками и смехом, создавая грубый гул, клокотавший в голове у Эгвейн. Она увидела: Найнив и Илэйн лежат на спинах расседланных лошадей, привязанные к ним так же, как Эгвейн. Обе были как будто неподвижны; длинная коса Найнив ползла по грязи, волочилась за идущей лошадью. Слабая надежда на то, что хоть одна из девушек остается на свободе, а значит, поможет спастись из плена и остальным. исчезла. О Свет, не могу я вновь оказаться в плену! Все что угодно, только не плен опять! Эгвейн вновь осторожно потянулась к саидар. На этот раз боль в голове вспыхнула уже не с такой силой - как будто в голову просто угодил брошенный кем-то камешек, но из-за этого пустота оказалась разбита прежде, чем девушка успела представить себе розу. - Одна очухалась! - закричал чей-то испуганный голос. Эгвейн постаралась изобразить бессилие, чтобы никто ее не опасался. Видит Свет, как я вообще могу выглядеть опасной, я вся перевязана, точно мешок с провизией! Чтоб мне сгореть, но мне нужно еще немного времени. Совсем немножко! - Ничего худого я вам не сделаю, - сказала она подбежавшему к ней парню с потным лицом. Во всяком случае, пыталась сказать. Получилось у нее это или нет, Эгвейн не знала, что-то вновь стукнуло ее по голове, и темнота влилась в нее, топя и подминая ее волю. I На сей раз прийти в себя было легче. Голова у Эгвейн снова болела, но уже не так остро, как в прошлый раз, хотя ее и донимала круговерть тревожных мыслей. Зато на этот раз мой желудок не... О Свет. лучше не думать об этом. Во рту появился вкус кислого вина и горечь. Сквозь щели в кое-как сколоченной стене пробивался свет лампы, но здесь было темно. Эгвейн лежала на спине. Судя по ощущениям, на земле. Дверь в стене тоже была подогнана неплотно, однако казалась весьма прочной. Приподнявшись и упершись руками в пол за спиной, Эгвейн удивилась: она не была связана. Стены, кроме одной, сложенной из неоструганных бревен, оказались из нетесаного камня. Лившийся в стенные щели свет позволил Эгвейн увидеть Найнив и Илэйн, лежащих рядом с ней на земле. На лице Дочери-Наследницы виднелась кровавая ссадина. Ни та ни другая девушки не двигались, однако были живы и дышали очень глубоко. Попробовать привести их в сознание или сначала рассмотреть в щель, что там, за стеной? Я только разок взгляну, сказала она себе. Перед тем как заняться подругами, я должна понять, кто нас пленил и держит в заточенье. Эгвейн быстренько убедила себя, что вовсе не боится, будто разбудить подруг, быть может раненых, ей не удастся. Приникнув к трещине в стене, возле самой двери, она не могла забыть кровавый след на лице Илэйн и старалась точно вспомнить, как Найнив удалось исцелить Дайлин. За стеной располагалась большая комната, вернее, вся остальная часть бревенчатого дома, она была без окон, но ярко освещена пламенем, льющимся из золотых и серебряных ламп, висящих на крюках, вбитых в стены и в высокий потолок, тоже бревенчатый. Очага в помещении не оказалось. На утрамбованном земляном полу стояли столы и стулья, какие обычно украшают собой фермерские жилища, да еще сундуки, покрытые позолоченной резьбой и инкрустированные костью. Рядом с украшенной позолоченными резными столбиками высокой кроватью с балдахином, застеленной грязными одеялами и покрывалами, лежал ковер с вытканными на нем павлинами. Дюжина мужчин стояли и сидели на стульях, пристально глядя на высокого светловолосого воина, которого можно было бы назвать красивым, если бы он мылся почаще. Держа одну руку на рукояти меча, он стоял возле стола с позолоченными резными ножками, глядя на столешницу и другой рукой что-то передвигая по ней кругами. Когда открылась входная дверь, Эгвейн увидела, что за стенами ночь; в помещение вошел долговязый мужчина, без левого уха. - Он еще не появлялся! - хрипло сообщил безухий. Двух пальцев на левой руке у вошедшего тоже не было. - Невесело с этим родом дела иметь. Не обратив на него никакого внимания, высокий светловолосый воин продолжал передвигать что-то по столу. - Три Айз Седай! - пробормотал он и засмеялся. - Айз Седай сегодня в цене, если, конечно, кишка не тонка нужного покупателя найти. Если готов рискнуть тем, что у тебя потроха через глотку выдернут, то попробуй всучить ему поросенка в мешке. Правда, это не так безопасно, как резать глотки матросам с торгового судна, а, Коук? Да и не так просто, как ты думаешь, а? Остальные мужчины возбужденно задвигались, а тот, к кому белокурый обратился, - коренастый мужчина с бегающими глазами - весь подался вперед. - Они и вправду Айз Седай, Адден! - Эгвейн узнала голос - тот самый мужчина, что недавно при ней ругался. -  По всему виду Айз Седай. И кольца у них - вот доказательство, говорю же тебе! Адден поднял со стола что-то блеснувшее золотом в свете ламп. То было кольцо. Эгвейн охнула и ощупала пальцы. Они забрали мое кольцо! - Не нравится мне все это, - пробубнил долговязый и безухий. - Айз Седай! Любая из них может в одиночку перебить нас всех. Чтоб мне удачи не видать! Ты, Коук, просто вырубленный из скалы болван! Давно пора тебе глотку вырвать! А вдруг одна из них очухается раньше, чем придет он? - Они много часов будут без памяти. - Это сказал толстяк с хриплым голосом и редкозубой ухмылкой. - Дрянь, которой мы их опоили, приготовлена по рецепту моей бабули. Уж до восхода солнца они точно проспят, а тот, кого мы ждем, будет здесь гораздо раньше. Эгвейн вновь ощутила во рту горечь и вкус кислого вина. Что бы это ни было, твоя бабуля соврала тебе, боров. Но лучше бы она тебя новорожденного задушила! Задолго до того, как явится тот самый "он", она поставит Найнив и Илэйн на ноги. Гораздо раньше, чем придет тот человек, который считает, будто можно купить Айз Седай. Совсем как. проклятые Шончан! Эгвейн подползла к Найнив. Насколько могла определить Эгвейн, Найнив как будто спала, и девушка стала попросту трясти ее за плечо. К ее удивлению, Найнив тотчас раскрыла глаза: - Что слу... Эгвейн прикрыла рот Найнив ладонью, чтобы не встревожить врагов. - Нас захватили в плен, - прошептала Эгвейн. - За стеной с дюжину разбойников, а во дворе еще больше. Целая прорва. Они дали нам снотворное, да не слишком крепкое, как видишь. Ты что-нибудь помнишь? - Помню! - ответила Найнив, отбросив руку Эгвейн со своего лица. Голос ее был негромок и звучал мрачно. Найнив сморщилась, скривила губы и вдруг беззвучно засмеялась: - Корень "спи покрепче"! Эти бараны напоили нас корнем "спи покрепче", смешав его с вином. Причем, судя по мерзкому вкусу, вино давно обратилось в уксус. Ну- ка, вспоминай поскорей, чему я тебя учила! Как действует корешок "спи покрепче"? - Он избавляет человека от головной боли и помогает уснуть, - заговорила Эгвейн так же тихо, как подруга. И почти так же безрадостно, пока не начала понимать смысл своих слов. - Этот корень только делает человека чуть-чуть сонным! Да-а, видно, толстяк за стеной в свое время не слишком внимательно слушал свою бабулю-травни-цу. - Выходит, они очень вовремя помогли нам избавиться от головной боли после их же ударов! - Верно сказано! - одобрила Найнив. - Вот мы сейчас разбудим Илэйн и так отблагодарим их за все добрые дела, что они нас век не забудут! - Найнив бесшумно поднялась и подсела к золотоволосой подруге. - Пока нас вносили сюда, я успела заметить, что их около сотни, этих вояк, - прошептала вслед ей Эгвейн. - Я думаю, на этот раз ты не будешь мешать применить против них Силу. Кстати, по-моему, нас кто-то собирается купить. Его они и ждут. С ним я такое сделаю, чтоб до самой смерти в Свете ходил! - Найнив по-прежнему молчала, склонившись над Илэйн. - Что случилось, Найнив? - Илэйн тяжело ранена. Она едва дышит, у нее, кажется, пробит череп. Она умирает, Эгвейн, умирает, как недавно умирала Дайлин! - Ты можешь помочь ей, Найнив? - Эгвейн попыталась вспомнить, какие потоки сплетала Найнив, исцеляя айилку, но сумела восстановить в памяти лишь треть сплетавшихся нитей. - Помоги же ей, Найнив! - Но они украли у меня все травы! - яростно проговорила Найнив, и голос ее дрожал. - Я не сумею! Без трав не смогу! - Эгвейн с удивлением поняла, что Найнив вот-вот заплачет. - Чтоб им всем сгореть, не могу я ничего сделать без!.. - Она внезапно схватила Илэйн за плечи, будто собираясь поднять лежащую без сознания женщину и встряхнуть ее. - Будь ты неладна, девчонка! - проворчала она. - Не затем я увела тебя с собой, чтобы ты тут умерла! Лучше бы ты осталась скрести кухонные горшки! Надо было сунуть тебя в мешок и отдать Мэту, чтобы он отвез тебя к твоей дорогой матушке! Я не дам тебе умереть у меня на глазах! Слышишь? Я этого не позволю! Внезапно вокруг Найнив засияло свечение саидар, а Илэйн распахнула глаза, и губы у нее дрогнули. Эгвейн как раз вовремя, как ей показалось, прикрыла ладонью рот Илэйн, чтобы та не выдала их всех неосторожным словом или криком, но стоило ей прикоснуться к подруге, как она попала в вихрь исцеляющей силы, посланный Найнив на помощь Илэйн. Эгвейн почувствовала себя втягиваемой в водоворот соломинкой. Ее до костей пронзил холод, столкнувшийся с устремившимся наружу опаляющим жаром, будто решившим иссушить и сделать хрупким ее тело. Весь мир, казалось, начал рассыпаться, метаться из стороны в сторону, падал, взлетал и кружился. Когда могучий водоворот Силы отпустил ее тело, Эгвейн, едва дыша, пристально посмотрела на Илэйн, по-прежнему сверкавшую на нее глазами над ладонью Эгвейн, закрывающей ей рот. Последние следы головной боли у Эгвейн исчезли. Даже отголоска целительной волны, посланной Найнив, было достаточно для ее исцеления тоже. Гул голосов в соседней комнате не стал громче; если Илэйн и нарушила тишину, Адден и его сообщники этого не заметили. Найнив стояла на четвереньках, безвольно опустив голову. - О Свет, - выговорила она. - Когда делаешь такое, это как будто... Как будто с тебя заживо кожу сдирают... О Свет! - Она обратила свой взор на Илэйн: - Ну как ты, девочка? Эгвейн отняла руку от рта Илэйн. - Устала очень, - проговорила Илэйн едва слышно. - И очень хочу есть. Где мы? Я видела каких-то людей с пращами... Эгвейн поспешно рассказала ей обо всем. Задолго до того, как она закончила свой рассказ, лицо Илэйн покрыла тень печали. - А сейчас, - добавила Найнив голосом, в котором звучало железо, - мы покажем этим увальням, что значит связаться с нами! - Вокруг нее вновь засиял свет саидар. Илэйн поднималась на ноги очень неуверенно, но и ее окружало сияние. Эгвейн, сдерживая ликование, потянулась к Истинному Источнику. Девушки снова приникли к щелям в стене, чтобы. точно разузнать, с кем им придется иметь дело И их глазам предстали три Мурддраала. Облаченные в мертвенно- черные одеяния, висящие на них с неестественной неподвижностью, они стояли у стола, и все присутствующие отступили от них как можно дальше. Их не опасался лишь Адден, остальные вжались спинами в стены и уставились в земляной пол. Стоя у другого конца стола, Адден прямо встречал безглазый взгляд чудовищ, лишь пот промывал узкие дорожки на его немытом лице. Исчезающий взял со стола кольцо. Эгвейн видела, это золотое кольцо было намного больше, чем кольца Великого Змея. Прижавшись лицом к стене, Найнив тяжело задышала от гнева и принялась нащупывать что-то за воротом своего платья. - Три Айз Седай! - прошипел Получеловек, удивленный голос будто осыпался мертвой пылью. - И одна имела при себе вот это. - Кольцо, брошенное Мурддраалом, с глухим стуком упало обратно на стол. - Их-то я и ищу! - продребезжал другой Мурддраал. - Ты будешь хорошо вознагражден, человече. - Мы должны напасть внезапно! - тихо сказала Найнив. - Что там за замок на этой двери? Эгвейн легко смогла увидеть замок по ту сторону двери - на цепи висела тяжелая железная штуковина, такая и разъяренного быка удержит. - Приготовьтесь! - сказала она. Надеясь, что Полулюди не заметят столь тонкого прикосновения к Силе, она вытянула струйку Земли не толще волоска и вплела ее в железную цепь, в каждое звено, в каждую частичку металла. Тут один из Мурддраалов поднял голову. Другой наклонился над столом к Аддену и проскрипел: - Меня что-то беспокоит, человече. Ты уверен, что они спят? Адден с трудом сглотнул и кивнул. Третий Мурддраал, повернувшись, уставился на дверь - в комнате за ней притаились Эгвейн и ее подруги. Порванная цепь брякнулась на пол, глядевший на нее Мурддраал издал рык, но тут распахнулась ведущая во двор дверь, и через нее из ночи втекла прикрытая черной вуалью смерть. Комната извергала визг и крики, разбойники схватились за мечи, стремясь отразить разящие копья айильцев. Мурддраалы тоже обнажили клинки, еще более черные, чем их одеяния, и стали биться, спасая свою жизнь. Однажды Эгвейн наблюдала, как шестеро котов дрались в общей свалке - каждый против всех. Сейчас перед ее взором творилось то же самое, только увеличенное в сотню раз. Но через несколько секунд наступила тишина. Почти тишина. Все люди, кроме тех, кто носил черные вуали, были мертвы, они лежали на полу, пронзенные всаженными в них копьями. Одно из копий пригвоздило к стене Аддена. Среди беспорядочно перевернутой мебели и мертвых тел недвижно лежали два айильца. В центре комнаты, спиной к спине, стояли три Мурддраала, сжимая в руках черные клинки. Один из Полулюдей держался за бок, точно был ранен, но более никаких признаков ранения он не выказывал. У другого поперек бледного лица сверху вниз шел длинный порез, но он не кровоточил. Вокруг Мурддраалов, пригнувшись, двигались пятеро айильцев в вуалях. Снаружи доносились крики и звон металла - во тьме ночи продолжали биться со своими врагами айильцы, но в доме шум боя звучал совсем глухо. Совершая боевой круг, айильцы стучал