губы: - Когда я доберусь до этого непутевого ребенка, она захочет снова стать послушницей... О Свет, подумал Мэт, неужели ее настроения ничто не улучшит? Он решил, что придется прямо сейчас высказать все королеве, но все-таки побаивался ее Ьзгляда, такого, будто Моргейз собирается отрубить кому-то голову. - Моя королева, случайно я подслушал... - Помолчи, юноша, - спокойно произнес смуглый мужчина в расшитой золотом одежде. Он был красив - почти так же привлекателен, как Галад, почти так же молодо выглядел, несмотря на седину на висках. Но сложением был крупнее, ростом с Ранда, при этом так же широкоплеч, как Перрин. - Мы выслушаем тебя чуть позже. Он протянул руку над плечом Моргейз и взял письмо из ее пальцев. Обернувшись, она посмотрела на мужчину - юноша заметил, что королева была готова вспылить, - но смуглый мужчина положил свою мощную длань на ее плечо, не отрывая взора от письма, и гнев Моргейз растаял. - Кажется, Илэйн снова покинула Башню, - сказал он. - По поручению Престол Амерлин. Моргейз, эта женщина опять переступает все границы! Мэт уже не думал о том, что надо держать язык за зубами. Удача. Он был нем как рыба. Язык присох к нёбу. Но кажется, иногда и не понять, хорошо это или плохо! Смуглый мужчина оказался обладателем недавно услышанного Мэтом властного голоса, это был тот самый "великий господин", который требовал принести ему голову Илэйн. Она назвала его Гейбрил. Ее советник собирается убить Илэйн. О Свет! И Моргейз смотрела на него, как преданная собака, на холке которой лежит хозяйская рука! Гейбрил повернулся и посмотрел темными, почти черными глазами на Мэта. У него был преисполненный силы, всезнающий взгляд. - Что ты еще можешь сказать нам, юноша? - Ничего... гм... милорд. - Мэт кашлянул, прочищая горло; пристальный взор мужчины был еще пронзительней взгляда Амерлин. - Я отправился в Тар Валон навестить свою сестру. Она - послушница. Эльзе Грин-велл. Я Том Гринвелл, милорд. Леди Илэйн узнала, что я собираюсь посмотреть Кэймлин на обратном пути. Сам я родом из Комфри, милорд, это маленькая деревушка к северу от Байрлона. До того, как отправиться в Тар Валон, я не видел ничего большего, чем Байрлон. Вот. И она - леди Илэйн, я имею в виду, - дала мне это письмо для передачи... - Мэту показалось, что Моргейз как-то странно посмотрела на него, когда он упомянул, что он родом из мест к северу от Байрлона, но юноша точно знал, что там есть деревушка, называемая Комфри. Он помнил, как ее упоминали. Гейбрил кивнул, но спросил: - А ты знаешь, куда собралась Илэйн, юноша? Или же по какому делу? Говори правду, и тебе нечего бояться. Если же солжешь, тебя подвергнут допросу. Мэту не нужно было притворяться озабоченным и хмурым: - Милорд, я только раз видел Дочь-Наследницу. Она дала мне письмо - и золотую марку! - и приказала доставить послание королеве. Я знаю не больше того, что услышал здесь. Гейбрил, казалось, что-то обдумывал, и по выражению его смуглого лица нельзя было судить, доверяет он рассказу юноши или сомневается в каждом его слове. - Нет, Гейбрил, - внезапно заговорила Моргейз. - Слишком многие были отправлены на допрос! Я могу понять необходимость дознания, когда ты докажешь мне это, но не сейчас. Не в случае с этим мальчиком, который только и сделал, что доставил мне письмо, не зная о его содержании. - Как моя королева прикажет, так и будет! - почтительно ответил смуглый мужчина, но так прикоснулся к ее щеке, что лицо королевы порозовело еще больше, а ее губы приоткрылись, словно в ожидании поцелуя Моргейз прерывисто вздохнула: - Скажи мне, Том Гринвелл, хорошо ли выглядела моя дочь, когда ты видел ее? - Да, моя королева. Она улыбалась, даже смеялась, и была весьма дерзка и остра на язык - я имею в виду... Моргейз тихо рассмеялась, глядя в лицо Мэта. - Не бойся, юноша. У Илэйн действительно дерзкий и острый язык, причем очень часто это ей не на пользу! Но я счастлива, что у нее все хорошо. - Синие глаза Моргейз зорко изучали Мэта. - Молодые люди, покинувшие свою маленькую деревушку, часто не спешат вернуться обратно. Я думаю, ты еще долго будешь странствовать, прежде чем снова увидишь Комфри. Возможно, ты даже вернешься в Тар Валон. Если так случится, если ты повстречаешь мою дочь, передай ей, что сказанное в гневе часто влечет за собой сожаление. Я не отзову ее из Белой Башни раньше времени. Скажи ей, что я сама часто вспоминаю ту пору, когда пребывала там, и скучаю о тихих разговорах с Шириам в ее кабинете. Скажи ей все, о чем я говорила здесь. Том Гринвелл. Мэт сконфуженно пожал плечами: - Да, моя королева. Но... гм... я не собираюсь возвращаться в Тар Валон. Побывать там раз в жизни - вполне достаточно. Мне нужно моему па на ферме помогать. А то сестрам теперь, пока меня нет, приходится, наверное, самим коров доить. Гейбрил раскатисто захохотал, от души развлекаясь. - Выходит, у тебя на уме одна забота - коров доить, юноша?! Может быть, тебе стоит увидеть кое-что другое в этом мире, пока он не изменился. Держи! - Он вытащил кошелек и бросил его Мэту. Поймав кошелек, тот почувствовал через замшу кругляши монет. - Если Илэйн дала тебе одну золотую марку за то, чтобы ты передал письмо королеве, я дам тебе десять за столь успешную доставку. Посмотри мир, прежде чем вернешься к своим коровам! - Да, милорд. - Взвесив на ладони кошелек, Мэт выдавил из себя слабую ухмылку: - Благодарю вас, милорд! Но Гейбрил уже махнул рукой, отпуская Мэта, и, приосанившись, повернулся к Моргейз: - Я думаю, Моргейз, пришло время вскрыть гнойный нарыв на границе Андора. Выйдя замуж за Тарингейла Дамодреда, ты обрела право претендовать на Трон Солнца. Гвардия Королевы подкрепит твое право на него, и право твое станет не менее обоснованным, чем притязания прочих. Возможно, даже я немного помогу кое в чем. Слушай меня... Талланвор тронул Мэта за локоть, и они, кланяясь, попятились. Их уже никто не замечал. Гейбрил же говорил и говорил, и все эти лорды и леди, казалось, на лету ловили каждое его слово. Моргейз слушала и хмурилась, и все же она кивала в ответ на его слова так же часто, как и остальные. ГЛАВА 47. Перегнать Тень Из маленького дворика с плавающими в голубом пруду рыбками Талланвор быстро вывел Мэта к большому двору перед фасадом дворца, за высокими позолоченными воротами, блистающими на солнце. Близился полдень. Мэт чувствовал, что надо поскорее убираться. Было трудно не спешить, идти вровень с молодым офицером. Кто-нибудь, возможно, удивится, если Мэт пустится бежать. Но может быть, вполне может быть, положение его таково, каким оно сейчас кажется. Возможно, Гейбрил действительно не подозревает, что Мэту что-то известно. Может быть. Юноша хорошо запомнил темные, почти черные глаза, запомнил, как этот взор ухватил и впился в него, словно зубья острых вил пронзили голову. О Свет, может быть! Мэт заставил себя идти так, будто никуда не торопился. Вот сельский увалень с куриными мозгами пялится на ковры и золото, неуклюже переступая ногами, которые привыкли месить навоз. Этому лопуху и в голову не придет, что кто-то может вонзить ему в спину нож. Так твердил себе Мэт, пока Талланвор не пропустил его через небольшую дверцу в створке ворот, последовав за ним. Толстый офицер с крысиными глазами все еще стоял вместе с гвардейцами в карауле, и когда он увидел юношу, лицо его опять покраснело. Прежде чем он успел открыть рот, Талланвор сказал: - Молодой человек привез письмо королеве от Дочери- Наследницы. Радуйся, Элбер, что ни Моргейз, ни Гейбрил не знают, как ты пытался его не впустить. Лорд Гейбрил больше всех был заинтересован знать, что написано в послании леди Илэйн. Лицо Элбера из пунцового сделалось белым, как его воротник. Он взглянул на Мэта и возвратился к своим гвардейцам, выстроенным в безупречную шеренгу, его глазки-бусинки высматривали за решетчатыми забралами среди солдат того, кто осмелился заметить испуг своего начальника. - Спасибо, - сказал Талланвору юноша, и он действительно был ему благодарен. Мэт совсем забыл о жирном офицере и вспомнил о нем, лишь увидев его вновь. - Прощайте, Талланвор! И Мэт двинулся через овальную площадь, стараясь не торопиться. Как же он удивился, когда Талланвор последовал за ним. О Свет, он человек Гейбрила? Или служит Моргейз? Юноша почувствовал уже зуд между лопатками, как будто нож вот-вот войдет в спину. Он не знает, чтоб мне сгореть! Гейбрил не подозревает, что мне что-то известно! Молодой офицер наконец заговорил: - Ты долго пробыл в Тар Валоне? В Белой Башне? Успел что-нибудь узнать о ней? - Я был там только три дня, - с осторожностью ответил Мэт. Он бы назвал еще меньший срок, жалея, что не мог передать письмо, не признавая, что вообще был в Тар Валоне. Он бы сказал "один день", но этому просто не поверят! Невероятно - проделать такой дальний путь, чтобы навестить сестру, и уехать в тот же день. Чего ему от меня, о Свет, надо? - Я узнал только то, что повидал за эти три дня. Ничего особенного. Они же не водили меня по городу и не посвящали в свои дела. Я был там только для того, чтобы повидать Эльзе. - Ты должен был что-то да услышать, парень. Кто такая Шириам? Разговор в ее кабинете означает что-либо особенное? Мэт энергично замотал головой, чтобы его лицо не выдало, случаем, облегчения. - Я не знаю, кто она, - совершенно искренне ответил Мэт. Возможно, он и вправду слышал, как Эгвейн или Найнив упоминали ее имя. Может быть, она Айз Седай? - А почему это должно что-то означать? - Я не знаю, - тихо проговорил Талланвор. - Я слишком многого не знаю. Иногда мне кажется, будто она пытается что-то сказать... - Он пронзительно взглянул на юношу: - Ты в самом деле законопослушный андорец, Том Гринвелл? - Ну конечно! - Свет. если я буду часто это повторять, то сам в это поверю. - А ты? Верно служишь Моргейз и Гейбрилу? Талланвор окинул Мэта взглядом жестким, как неумолимая беспощадность игральных костей. - Я служу Моргейз, Том Гринвелл, ей и только ей, до самой смерти. Прощай! - Он повернулся и зашагал назад к дворцу, крепко стиснув рукоять своего меча. Глядя вслед Талланвору, Мэт пробормотал себе под нос: - Держу пари вот на это, - он хлопнул-по замшевому кошелю Гейбрила, - что Гейбрил наверняка говорит то же самое! В какие бы игры они ни играли у себя во дворце, Мэт не хотел больше участвовать ни в одной из них. И ему хотелось бы верить, что Эгвейн со своими подругами тоже далека от этих интриг. Глупые женщины! Я должен не пережарить их бекон, вместо того чтобы следить за своим собственным. Бегом он пустился лишь тогда, когда стены Королевского дворца скрылись за поворотом улицы. Влетев в гостиницу, Мэт заметил, что в библиотеке почти ничто не изменилось. Том и хозяин "Благословения королевы" по-прежнему сидели над доской - они играли уже в другую игру, это Мэт заметил по расстановке камней, но положение дел у Гилла оставалось неважным. Пестрая кошка сидела на том же месте, умывая лапой мордочку. Поднос с погашенными трубками и остатками трапезы на двоих стоял рядом с кошкой, а вещи Мэта из кресла исчезли. На доске, возле локтя каждого игрока, стояло по бокалу вина. - Я покидаю вас, мастер Гилл, - быстро проговорил Мэт. - Оставьте себе монету и принесите мне поесть. Я только перекушу и отправлюсь в Тир. - Что за спешка, парень? - Казалось, Том больше смотрит на кошку, чем на доску. - Мы же только что приехали! - Выходит, ты отдал письмо от леди Илэйн? - поинтересовался хозяин гостиницы. - И кажется, голова у тебя цела. Ты на самом деле перелез через стену, как тот смельчак? Нет, это неважно. Письмо успокоило Моргейз? Нам все еще надо ходить на цыпочках по яйцам, или как? А, юноша? - Я полагаю, королеву письмо успокоило, - наконец ответил Мэт. - Да, я думаю, успокоило. - Он секунду колебался, подбросив на ладони кошель Гейбрила. В кошеле звякнуло. Мэт еще не заглядывал в него, чтобы убедиться, действительно ли там десять золотых марок, но приятная тяжесть замшевого мешочка убедила его в этом. - Мастер Гилл, что вы можете сказать о Гейбриле? Не говоря о том факте, что он не любит Айз Седай. Вы упоминали, что его долго не было в Кэймлине. - Почему ты о нем спрашиваешь? - поинтересовался Том. - Базел, ты будешь камень ставить или нет? Толстяк вздохнул и положил на доску черный камень, а Том покачал головой. - Знаешь, юноша, тут особо сказать нечего, - пожал плечами Гилл. - Он этой зимой пришел с запада. Я думаю, откуда-то из твоих мест. Может, из Двуречья. Я слышал про какие-то горы. - У нас в Двуречье нет лордов! - удивился Мэт. - Если только они не водятся где-нибудь возле Байрлона. Точно я не знаю. - Возможно, и так, юноша, - проговорил Гилл. - Я никогда не слыхал о нем раньше, но вообще-то я с сельскими лордами не на короткой ноге. Он появился, когда Моргейз еще была в Тар Валоне. Тогда полгорода опасалось, что Башня устроит исчезновение и ей тоже. А другая половина не хотела возвращения Моргейз. Снова начались беспорядки, как и в прошлом году, в конце зимы... Мэт покачал головой: - Меня не интересует политика, мастер Гилл, меня интересует Гейбрил. Том хмуро взглянул на Мэта и стал вычищать соломинкой табачные крошки из своей трубки с длинным чубуком. - Я тебе о нем и говорю, юноша, - ответил Гилл. - Во время смуты он выдвинулся в лидеры той части города, которая поддерживала Моргейз. Как я слышал, был ранен в стычке. А к тому времени, когда она вернулась, он уже подавил мятеж. Гарету Брину пришлись не по душе методы Гейбрила - тот может быть крайне жестоким, - но Моргейз оказалась так довольна восстановленным порядком, что назначила Гейбрила на пост, который обычно занимала Элайда. Хозяин гостиницы умолк. Мэт ждал продолжения рассказа, но Гилл молчал. Том уминал большим пальцем табак в трубке. Потом менестрель отошел к камину, взял бумажный жгутик и зажег его от маленькой лампы, которую держали специально для этой цели на каминной полочке. - А что еще? - не утерпел Мэт. - У человека должна быть какая-то причина, если он что-то делает. Если Гейбрил женится на Моргейз, станет ли он королем, когда она умрет? Ну, если и Илэйн тоже будет мертва. Том, раскуривавший трубку, подавился дымом, а Гилл рассмеялся. - Андором правит королева, юноша, - сказал он. - Если Моргейз и Илэйн обе умрут - Свет да ниспошлет совсем другое! - тогда на трон взойдет ближайшая родственница Моргейз по женской линии. По крайней мере, сейчас вопрос, кто именно это будет в таком случае, совершенно ясен. Это ее кузина, леди Дайлин. Не будет ничего подобного Войне за Наследование, как тогда, когда исчезла Тигрейн. Тогда минул целый год, прежде чем Моргейз заняла Львиный Трон. Дайлин может оставить Гейбрила в качестве советника или же выйти за него замуж, чтобы укрепить династию. Последнего она, по всей вероятности, сделать не захочет, если только у Моргейз не будет от него ребенка. Но даже тогда лорд Гейбрил будет только принцем- консортом. И не больше. Благодарение Свету, Моргейз еще молодая женщина. И Илэйн здорова. О Свет! В письме ведь не сказано, что она больна? - С ней все хорошо. - По крайней мере, так. было до сих пор. - Больше вы о нем ничего не знаете? По-моему, Гейбрил вам не нравится. Почему? Хозяин гостиницы задумчиво нахмурил брови, поскреб подбородок, покачал головой. - Думаю, мне бы не понравилось, если бы он женился на Моргейз, но я на самом деле не понимаю почему. - Он пожал плечами. - Говорят, он прекрасный человек; вся знать очарована им. Но мне не нравятся те, кого он привел в Гвардию. Очень многое изменилось после его появления, но я не могу всю вину валить на него одного. С тех пор как появился Гейбрил, у нас слишком много стали шептаться по углам. Можно подумать, что все мы в одночасье стали кайриэнцами, какими они были до этой гражданской войны, - всё интригуем, так и выискиваем свою выгоду. С тех пор как явился Гейбрил, я все время вижу плохие сны, и не я один. Конечно, глупо волноваться из-за снов. Скорее всего, это лишь беспокойство об Илэйн и о намерениях Моргейз относительно Белой Башни, и еще тревога из-за людей, действующих подобно кайриэнцам. Я просто ничего толком не понимаю. Почему ты задаешь все эти вопросы о лорде Гейбриле? - Потому, что он хочет убить Илэйн, - ответил Мэт. - а вместе с ней - и Эгвейн, и Найнив. Юноша не узнал от Гилла ничего полезного для себя. Чтоб я сгорел, но мне незачем знать, почему он хочет их всех убить. Мне просто надо остановить убийц,. Оба приятеля обалдело уставились на Мэта. Как будто он сошел с ума. Снова. - Тебе опять нездоровится? - подозрительно спросил его мастер Гилл. - Я помню, как ты тогда смотрел на каждого волком. Тебя снова повело, или ты задумал какое озорство? Мне всегда казалось, что ты тот еще проказник? И если это твоя шуточка, то уж больно она гнусная. Мэт скорчил жуткую гримасу: - Проклятье, никакая это не шутка! Я случайно подслушал, как он давал приказ какому-то человеку, по имени Комар, отрезать Илэйн голову. А заодно - и Эгвейн, и Найнив! Высокому такому мужчине, с полосой седины в бороде. - По описанию похоже на лорда Комара, - медленно проговорил Гилл. - Он был отличным солдатом, но, говорят, покинул гвардию из-за какой-то темной истории. Что-то связанное с утяжеленными костями. Правда, никто не говорил ему этого в лицо - Комар был одним из лучших мечей в гвардии. Ты уверен в том, что сказал? - Я думаю, что это так, Базел, - тихо сказал Том. - Так оно и есть, убежден. - Свет да озарит нас! - воскликнул Гилл. - А что сказала Моргейз? Ведь ты сообщил ей, правда? Свет да испепелит тебя, ей ведь ты рассказал?! - Да уж, рассказал, - горько усмехнулся Мэт. - Расскажешь тут! Когда рядом стоит Гейбрил, а она смотрит на него. как влюбленная собачонка! Я так им и заявил: "Может быть, я и деревенщина, но вот перелез через вашу стену с полчаса назад, и уж так получилось, узнал вот, что ваш доверенный советник, в которого вы, кажись, по уши втрескались, намерен убить вашу доченьку". Свет, она бы тогда отрубила голову мне! - Да, она бы могла. - Том разглядывал замысловатую резьбу на своей трубке, подергивая свой ус. - Ее характер всегда был подобен молнии - такой же быстрый, но вдвойне более опасный. - И тебе. Том, это известно лучше, чем кому бы то ни было, - рассеянно заметил Гилл. Ни на кого не глядя, он взъерошил свои седеющие волосы. - Кое-что я могу все-таки сделать. Меча я в руках не держал со времен Айильской Войны, но... Нет, это абсолютно бесполезно. Меня убьют, и от моей смерти не будет никакого толку. Но я должен что-нибудь сделать! - Слух! - Том потер пальцем переносицу; казалось, он изучает расположение камней на доске и разговаривает сам с собой. - Никто не в состоянии удержать слухи, чтобы они не дошли до ушей Моргейз, и если она узнает, что молва упорно твердит об одном и том же, то начнет задумываться. Слух - это голос народа, и глас народный часто говорит правду. Моргейз это отлично известно. Среди ныне живущих не найдется никого, кто мог бы в Игре соперничать с ней. Любовь или не любовь, но если уж Моргейз начнет присматриваться к Гейбрилу, то он не утаит от нее даже своих детских шрамов, не говоря уж о чем-то большем. А если она узнает о его намерении причинить вред Илэйн... - Том поставил камень на доску. На первый взгляд этот ход казался странным, но Мэт увидел, что через три следующих хода треть камней Гилла будет окружена. - У лорда Гейбрила будут роскошнейшие похороны! Ох уж эта твоя Игра Домов! - проворчал толстяк. - И все же в этом что-то есть... - Внезапная улыбка осветила его лицо. - Я даже знаю, кто закрутит все дело, кому обронить нужное словцо. Мне нужно лишь вскользь упомянуть при Гилде, будто я видел нечто во сне, и не пройдет и трех дней, как она растрезвонит об этом всем служанкам половины Нового Города как о свершившемся факте. А это уже кое-что. Гилда величайшая сплетница из всех когда-либо сотворенных Создателем. - Только сделай так, Базел, чтобы до тебя не докопались. - Будь спокоен. Том. Неделю назад один человек рассказал мне мой же собственный кошмар, как будто он от кого-то его услышал, а тот узнал еще от кого-то. Должно быть, Гилда подслушала мой разговор с Колин, но, когда я стал допытываться, тот выдал мне целую цепочку имен, которая увела через весь Кэймлин и затерялась где-то на той стороне города. И вот я, просто из любопытства, решил проверить, через сколько ушей и ртов пролетел этот слух. Я пошел по этой цепочке и нашел самого последнего человека. И он клялся, что все приснилось ему самому. Так что нечего бояться. Том. Мэту было совершенно безразлично, какие слухи они собирались распускать, - никакие слухи не помогут Эгвейн и ее подругам, но одно ставило его в тупик. - Том, ты так спокойно все это воспринимаешь... А я-то думал, что когда-то ты больше жизни любил Моргейз. Менестрель снова уставился в чашечку своей трубки. - Мэт, одна очень мудрая женщина как-то сказала мне, что время залечит мои раны, что время изгладит все, - промолвил он. - Я тогда не поверил ей. Но она оказалась права. - Ты хочешь сказать, что больше не любишь Моргейз? - Парень, прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как я бежал из Кэймлина, увернувшись от топора палача, когда чернила подписи Моргейз на указе еще высохнуть не успели. Сидя здесь и слушая, как Базел сплетничает, - Гилл завозмущался, а Том повысил голос: - Да, именно так, сплетничает о Моргейз и Гейбриле, обсуждает их возможный брак, я понял, что моя страсть давно умерла. О, без сомнения, я по-прежнему испытываю к ней симпатию, может быть, даже люблю ее чуть-чуть, но это уже не то огромное чувство. - А я-то подумал, что ты сейчас же кинешься во дворец ее предупредить! - Мэт рассмеялся и удивился, когда Том засмеялся вместе с ним. - Я не такой дурак, парень, - сказал менестрель. - Даже осел понимает, что мужчины и женщины временами думают по- разному, а самая большая разница между ними в одном. Мужчины забывают, но никогда не прощают; женщины же прощают, но никогда не забывают. Скорей всего, Моргейз поцелует меня в щеку, угостит бокалом вина и скажет, что она по мне скучала. А потом она может позволить гвардейцам схватить меня и увести в темницу, а там и до палача недалеко. Нет уж. Моргейз одна из самых умных женщин, которых я когда-либо знал, и это о чем-то да говорит. Гейбрила я могу только пожалеть, когда Моргейз узнает, что он замышляет. Ты говоришь в Тир? А нельзя ли подождать до утра? Мне надо поспать хотя бы одну ночь. - К ночи я намерен оказаться как можно ближе к Тиру! - И Мэт захлопал глазами: - А ты хочешь идти со мной? Я думал, ты здесь остаешься. - Ты что, не слышал? Я же сказал, что не желаю лишиться головы. Тир для меня место более безопасное, чем Кэймлин, и вдруг там окажется не так уж плохо. Кроме того, мне эти девушки нравятся. - Внезапно в его руке появился нож и столь же быстро исчез. - Не хотелось бы, чтобы с ними что- нибудь случилось. И раз ты намерен поскорее добраться до Тира, нужно отправиться в Арингилл. Быстроходное судно доставит нас в Тир на несколько дней раньше, нежели лошади, даже если мы загоним их до смерти. Я уже не говорю о том, что у меня от седла на заднице сплошная мозоль. - Тогда в Арингилл, - сказал Мэт. - Раз так быстрее. - Что ж, - заметил Гилл, - я полагаю, что, если ты уезжаешь, юноша, мне надо распорядиться насчет обеда. - Он резко отодвинул стул и направился к двери. - Мастер Гилл, сохраните это для меня! - сказал Мэт и бросил хозяину гостиницы замшевый кошель. - Что это, юноша? Деньги? - Ставка. Гейбрил не знает, но мы с ним побились об заклад. Кошка спрыгнула на пол, когда Мэт взял деревянный стаканчик с игральными костями и выбросил кости на стол. Пять шестерок. - И я всегда выигрываю! ГЛАВА 48. Следуя ремеслу Пока "Змеешейка" медленно приближалась к причалам Тира, что на западном берегу реки Эринин, Эгвейн, склонившись через борт, пристально смотрела в воду, катящуюся вдоль прочного корпуса судна. Длинное весло приближалось и снова отдалялось, оставляя на воде белые гребни. Ей было муторно от этого мерного движения весла, но она знала, что стоит поднять голову, и она почувствует себя еще хуже. Если смотреть на берег, медленное, винтообразное движение носа "Змеешейки" из-за качки будет более заметным. Судно переваливалось с боку на бок и с носа на корму от самой Джурене. Эгвейн не интересовало, какой ход был у судна раньше, но она поймала себя на мысли, что было бы даже хорошо, если бы "Змеешейка" затонула, не достигнув Джурене. И надо было заставить капитана зайти в Арингилл, чтобы покинуть это и найти другое судно. Девушка прокляла все корабли и тот день, когда они с Найнив и Илэйн ступили на палубу. Она думала о множестве других, самых разнообразных вещей, лишь бы отвлечься от происходящего. Сейчас, когда судно шло на длинных веслах, качка была меньше, чем под парусами. Но качка длилась несколько дней подряд, и Эгвейн уже не чувствовала никакой разницы. Ей казалось, что желудок болтается внутри, подобно молоку в глиняном кувшине. Эгвейн сглотнула и постаралась прогнать этот образ. Ни она, ни Илэйн, ни Найнив, еще будучи на "Змеешейке", не обдумали дальнейшего плана действий. Не проходило и десяти минут, чтобы Найнив не рвало, а при виде этого в желудке Эгвейн тоже не задерживалось то, что она умудрялась проглотить. По мере того как они продвигались вниз по реке, жара усиливалась. И от этого становилось еще хуже. Найнив сейчас, без сомнения, была внизу с Илэйн, которая снова держала ей тазик. О Свет, нет! Не думай об этом! Зеленые поля. Лужайки. О Свет, лужайки не мотает вот так. вверх-вниз! Щебечущие колибри. Нет, лучше жаворонки! Поющие жаворонки. - Госпожа Джозлин? Госпожа Джозлин! - Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что эти слова обращены к ней. Этим именем она назвалась капитану Канину, голос которого сейчас и услышала. Девушка медленно подняла голову и остановила взгляд на его удлиненном лице. - Мы причаливаем, госпожа Джозлин. Вы все время говорили, что жаждете ступить на берег. Вот мы и прибыли. Его голос не скрывал нетерпения избавиться от трех пассажирок, две из которых все время, как он говаривал, "травили" и стонали ночи напролет. Босые, обнаженные по пояс матросы бросали канаты людям на каменной пристани, которая выдавалась в реку. Портовые рабочие вместо рубашек носили длинные кожаные жилеты. Весла были убраны, за исключением одной пары, которая подправляла движение и оберегала судно от слишком сильного удара о причал. Плоские камни пристани были мокрыми, в воздухе висело ощущение недавно прошедшего дождя. И это немного успокаивало. Выматывающая качка прекратилась, но желудок Эгвейн все еще помнил ее. Солнце клонилось к закату. Об ужине Эгвейн старалась не думать. - Очень хорошо, капитан Канин, - сказала она, пытаясь вложить в эти слова все достоинство, какое ей удалось сохранить. У него был бы совсем другой тон, если б меня стошнило ему на сапоги. От картины, которую услужливо подсказало воображение, Эгвейн передернуло. Кольцо Великого Змея и кольцо тер'ангриал висели теперь на кожаном шнурке у нее на шее. Девушка кожей чувствовала прохладу каменного кольца, и этого было достаточно, чтобы противостоять влажному теплу воздуха. Но Эгвейн понимала, что чем чаще она пользовалась тер'ангриалом, тем больше ей хотелось прикасаться к нему, хотелось, чтобы ни ткань, ни кошель не разделяли камень и ее тело. Тел "аран "риод все еще показывал слишком мало и не мог помочь ей. Иногда возникали образы Ранда, или Мэта, или Перрина, и все же чаще они появлялись в тех ее снах, когда она не использовала тер'ангриал, но уловить какой-нибудь смысл в увиденном она не могла. Шончан - о них она не желала думать. Ночные кошмары с Белоплащником, который сажал мастера Лухана в центр огромного зубастого капкана вместо наживки. Почему у Перрина на плече сокол и почему важно, что он выберет: топор, с которым он ходил, или молот кузнеца? Что значит игра Мэта с Темным в кости? И он все время кричал: "Я иду! " Почему? И почему во сне казалось, что он кричит ей? И Ранд. Он крался сквозь кромешную тьму к Калландору, а вокруг него двигались фигуры шестерых мужчин и пяти женщин. Некоторые из них охотились за ним, другие не замечали его, третьи пытались направить его к мечу из сияющего кристалла, а кое-кто пытался помешать ему достичь меча. Но кажется, никто из них не знал, где он находится, или они могли видеть его только в кратких вспышках. В глазах у одного из мужчин горело пламя, и он очень желал, чтобы Ранд был мертв. Его страстное желание смерти Ранда было настолько сильно, что Эгвейн почти чувствовала его на вкус. Ей показалось, что она знает его. Ба'алзамон! Но кто остальные? И снова Ранд - в той сухой пыльной комнате, облепленный маленькими существами, которые впивались ему под кожу. Ранд - противостоящий целому полчищу Шончан; Ранд - противостоящий ей и женщинам вместе с нею, а среди них - шончанка. Все это смущало Эгвейн, приводило в замешательство. Хватит думать о Ранде и о других, надо попытаться понять, что ее ждет впереди. Что замыслили Черные Айя? Почему во сне я не вижу ничего о них? Свет. почему я не могу узнать, как. мне добиться того, чего я хочу? - Спустите лошадей на берег, капитан, - сказала она Канину. - Я сообщу госпоже Мариим и госпоже Кариле о прибытии. - Найнив была Мариим, а Илэйн - Карилой. - Я уже послал человека оповестить их, госпожа Джозлин. А ваши лошади будут ждать вас на причале, как только моим людям удастся установить грузовую стрелу. Капитану очень хотелось избавиться от них. Эгвейн уже подумывала сказать ему, что не надо спешить, но тут же отказалась от этой мысли. Хоть качка на "Змеешейке" и прекратилась, девушке хотелось как можно скорее ступить на твердую землю. И без проволочек. И все же она остановилась, погладила Туманную по носу и позволила серой кобыле потереться носом о ее ладонь. Она сделала это, чтобы убедить капитана Канина, что нисколько не торопится. На лестнице, ведущей из кают, появились Найнив и Илэйн, нагруженные узлами и седельными сумками. Увидев, что Эгвейн смотрит на нее, Найнив отодвинулась от Дочери- Наследницы и остальную часть пути прошла без посторонней помощи. Команда устанавливала узкие сходни, еще пара матросов прилаживала широкий парусиновый пояс под брюхо Туманной. Эгвейн поспешила вниз за своими вещами. Когда она вернулась, ее кобыла была уже на пристани, а чалая лошадь Илэйн висела на парусиновом поясе на полпути к берегу. Первым ощущением Эгвейн после прикосновения к камням пристани было облегчение: ничего уже не будет качаться и ходить ходуном под ногами. Она стала разглядывать город, достичь которого им стоило стольких трудов. Каменные склады огораживали длинные причалы, вдоль которых выстроилось множество судов, больших и малых. Еще суда стояли на якоре рядом, в реке. От них Эгвейн поспешно отвернулась. Тир был выстроен на совершенно плоской равнине. Дальше, за складами, где пролегали грязные улочки, ей удалось разглядеть каменные и деревянные дома, гостиницы и таверны. Крыши были крыты черепицей и имели причудливые угловатые очертания, а некоторые возвышались тонкими, острыми шпилями. За всем этим виднелась внушительная стена из серого камня, за которой торчали высокие башни с балконами и дворцы с белыми куполами. Вершины башен были заострены, а очертания дворцовых куполов казались квадратными. Тир предстал таким же большим городом, как Кэймлин или Тар Валон, и, хотя он не считался таким же красивым, по праву назывался одним из великих городов мира. И все-таки, кроме Тирской Твердыни, смотреть было не на что. Эгвейн слышала о ней много сказаний и преданий, которые гласили, что Тирская Твердыня - величайшая крепость в мире, и к тому же самая древняя, возведенная первой после Разлома Мира. Но все эти рассказы никак не подготовили девушку к тому, что она увидела. Сначала Эгвейн подумала, что это огромный серый холм или маленькая бесплодная гора, простирающаяся на запад от Эринин через стену в сам город и занимающая сотни гайдов. На огромной высоте развевалось знамя - три белых полумесяца по диагонали на красно-золотом поле. И даже когда девушка увидела стяг, хлопающий над рекой на высоте не менее трехсот шагов, но достаточно большой, чтобы его можно было разглядеть, даже когда она оглядела зубчатые стены и башни, - ей было трудно поверить, что Тирская Твердыня построена - нет, скорее высечена - в бывшей тут горе. - Тут не обошлось без Силы, - пробормотала Илэйн. Она тоже смотрела на Твердыню. - Сплетенными потоками Земли вытянули камни из земных глубин, потоками Воздуха перенесли их из всех уголков мира, а потоки Земли и Огня использовали, чтобы сплавить все это в монолит, в единое целое, без швов, без скрепляющего раствора. Атуан Седай говорит, что Башня не смогла бы повторить это сегодня. Странно, если принять во внимание, каково ныне отношение Благородных Лордов к Силе. - Я думаю, - тихо сказала Найнив, следя за снующими вокруг рабочими, - если принять во внимание именно это, то есть вещи, о которых нам не следует говорить во всеуслышание. По лицу Илэйн было ясно, что ее одолевают противоречивые чувства: негодование - ведь говорила она совсем тихо - и признание правоты Найнив. В последнее время Дочь-Наследница часто соглашалась с Найнив - слишком часто и с готовностью, что редко устраивало Эгвейн Только тогда, когда Найнив права, ворчливо заметила про себя Эгвейн. Здесь за женщиной, которая носит кольцо или даже просто связана с Тар Валоном, обязательно будут следить. Босые докеры в кожаных жилетах не обращали на них никакого внимания. Они суетились, таская на спинах ящики, корзины и тюки или катя тачки. В воздухе висел крепкий запах рыбы. Вокруг трех соседних причалов сгрудились дюжины маленьких рыбацких лодочек, очень похожих на те, что изображены на картине в кабинете Амерлин. Обнаженные по пояс мужчины и босые женщины доставали из лодок корзины с рыбой - груды живого серебра, бронзы и зелени; были там и рыбины такой окраски, которой Эгвейн никогда не видела: ярко-красные и бирюзовые, бриллиантово- желтые и даже с полосками или пятнами белого и прочих цветов. Эгвейн понизила голос настолько, чтобы его слышала только Илэйн: - Она права, Карила. И не забывай, почему тебя зовут Карилой. Она не хотела, чтобы Найнив слышала подобное признание. Выражение лица Илэйн не изменилось, но Эгвейн поняла, что той оказалось достаточно услышанных слов, - от ушей коротко полыхнуло жаром, как от печки. Черного жеребца Найнив уже спускали с судна, матросы принесли сбрую и просто кинули ее на мокрые камни причала. Найнив посмотрела на лошадей и открыла было рот, чтобы приказать оседлать животных, но сжала губы и тряхнула головой, что потребовало немалых усилий. Найнив лишь пару раз дернула себя за косу. Как только ее лошадь была освобождена от строп, она накинула попону в синюю полоску на черную спину и положила поверх свое седло с высокой лукой. На спутниц Найнив не глядела. Эгвейн не хотелось ехать верхом, чтобы вновь не подвергать испытанию свой желудок, который еще помнил качку на "Змеешейке", но вид грязных улиц все-таки убедил ее выбрать меньшее зло. Девушке очень не хотелось очищать грязь со своих туфель и постоянно приподнимать юбки во время ходьбы. Она быстро оседлала Туманную и вскарабкалась на ее спину, принявшись поправлять юбки, - и проделала все раньше, чем успела подумать, что грязь - это, в конце концов, не так уж и плохо. На "Змеешейке", во время плавания, Илэйн пришлось заняться небольшим рукоделием. Дочь-Наследница шила аккуратными, мелкими стежками, и она приспособила все платья девушек для верховой езды. Найнив вскочила в седло и на несколько мгновений побледнела - ее жеребец неожиданно взбрыкнул. Держалась всадница с завидным самообладанием, но ей пришлось крепко сжать губы и так же крепко - поводья. Вскоре ей удалось усмирить своего жеребца. Когда всадницы медленно двигались мимо складов, Найнив уже пришла в себя и была в состоянии говорить: - Мы должны отыскать, где находятся Лиандрин и другие, но так, чтобы никто не узнал, что кто-то об этом спрашивал. Им наверняка известно, что мы отправились за ними следом, но мне бы не хотелось, чтобы они узнали о нашем здесь пребывании, пока для них не станет слишком поздно. - Она глубоко вздохнула. - Признаюсь, я пока не придумала, как это сделать. Пока не придумала. Кто может что предложить? - Ловец воров, - без колебаний сказала Илэйн. Найнив нахмурилась. - Ты имеешь в виду - кто-то вроде Хурина? - спросила Эгвейн. - Но ведь Хурин был на службе у короля. Разве ловцы воров тут не служат Благородным Лордам? Илэйн кивнула, и на мгновение Эгвейн даже позавидовала желудку Дочери-Наследницы. - Да, служат, - сказала Илэйн. - Но ловцы воров не похожи на гвардейцев королевы или на тайренских Защитников Твердыни. Да, они служат правителям, но иногда обворованные платят им, чтобы те вернули украденное. И иногда они за деньги берутся отыскать нужного человека. По крайней мере, так они делают в Кэймлине. Вряд ли, по- моему, в Тире происходит как-то иначе. - Значит, мы поселимся в гостинице, - сказала Эгвейн, - и попросим хозяина найти нам ловца воров. - Только не гостиница, - сказала Найнив с такой же твердостью, с которой она управилась с жеребцом. Казалось, она никогда не позволяла своему скакуну выйти из-под контроля. Но скоро ее голос смягчился: - Лиандрин уж точно нас знает, и мы должны допустить, что другие нас узнают тоже. Они наверняка следят за всеми гостиницами, поджидая тех, кто придет по их следу. Я хочу захлопнуть западню у них перед носом, но так, чтобы нас в ней не оказалось. Вот поэтому мы не остановимся в гостинице. Эгвейн знала, что Найнив будет ждать возражений, и потому молчала - не желая потакать ей в этом. - Тогда где же? - хмуро спросила Илэйн. - Если б я могла рассказать, кто я, и в это бы поверили - то даже в такой одежде и без эскорта нас приняли бы в большинстве благородных Домов и, скорее всего, в самой Твердыне, потому что между Кэймлином и Тиром установлены дружественные отношения. Но тогда невозможно будет утаить наше появление, и еще до наступления ночи об этом будет знать весь город. Найнив, ничего, кроме гостиницы, я придумать не в состоянии. Если ты решила отправиться на какую-нибудь ферму за городом, то оттуда мы никогда не найдем их. Найнив посмотрела на Эгвейн: - Я решу, где мы остановимся. Только дайте мне оглядеться. Недовольный взгляд Илэйн переметнулся с Найнив на Эгвейн и обратно. - "Не стоит отрезать себе уши, если не нравятся серьги", - пробормотала она. Эгвейн присматривалась к улице, по которой они ехали. Если я позволю ей подумать, что у меня есть какие-то догадки, то пусть меня испепелит на месте. Людей встречалось немного, не то что в Тар Валоне. Вероятно, всех отпугивало обилие грязи на улицах. Мимо девушек проезжали телеги и фургоны. Их тянули круторогие быки, а рядом шли возчики с длинными стрекалами из какого-то светлого ребристого дерева. Не было ни экипажей, ни портшезов. В воздухе тоже пахло рыбой, мимо спешили люди, несшие корзины с уловом. Лавки не выглядели процветающими, перед ними не было лотков с разложенными товарами, и Эгвейн редко видела, чтобы в лавки кто-то заходил. Над входами висели вывески: портновская иголка и рулон ткани, нож и ножницы, ткацкий станок и тому подобное, - но краска на большей части уже облезла. Несколько попавшихся на пути гостиниц были в таком же плачевном состоянии, как их вывески, и выглядели не слишком оживленными. Убогие домишки теснились между гостиницами и лавками, часть черепицы или слюды пооблетала с крыш. Эта часть Тира явно была очень бедной. И, видя лица прохожих, Эгвейн все больше убеждалась, что никто уже не пытался что-либо изменить. Некоторые еще работали и что-то делали, но большинство на все махнули рукой. Только немногие поднимали головы, чтобы посмотреть на трех всадниц, хотя верховые были редкими гостями там, где все передвигались пешком. Мужчины носили мешковатые брюки, завязанные на лодыжках. Только очень немногие были облачены в куртки необычного покроя - длинные, темные, плотно облегающие грудь и руки и расширяющиеся ниже талии. Людей, носящих неглубокие туфли, было больше, чем тех, кто ходил в сапогах, а большинство шлепали по грязи босиком. Многие вообще не носили ни курток, ни рубашек, и потому у них были видны поддерживающие шаровары широкие кушаки, иногда цветные и часто грязные. Кое-кто ходил в конусообразных соломенных шляпах, и только совсем немногие носили матерчатые береты, сдвинутые набок. Женские платья закрывали шею, доходя до подбородка, а подолы касались щиколоток. Многие носили фартучки бледных тонов, подчас даже два-три, каждый меньше предыдущего. Соломенные шляпы женщин мало отличались от мужских, но были окрашены в тон передников. Эгвейн поняла, как местным жителям удается уберечь туфли от грязи, присмотревшись к одной из прохожих. К туфлям женщины были привязаны небольшие деревянные платформы, на которых она возвышалась над грязью на две ладони. Причем создавалось впечатление, что женщина шагает так, будто ступает по твердой земле. Мужчины тоже носили платформы. Некоторые женщины ходили босиком, но все же босых мужчин было больше. Эгвейн уже принялась было размышлять, в какой лавке продаются такие платформы, как вдруг Найнив направила своего жеребца в переулок между длинным узким трехэтажным домом и каменной стеной гончарной лавки. Эгвейн обменялась взглядом с Илэйн, Дочь-Наследница недоуменно пожала плечами, и они последовали за Найнив. Эгвейн не могла понять, куда и зачем направляется Найнив, и охотно обсудила бы с ней это, но и отставать от подруг не хотелось. Переулок привел их в маленький задний дворик, окруженный домами. Найнив уже спешилась и привязывала поводья к смоковнице, чтобы ее жеребец не дотянулся до зелени, растущей в занимающем полдвора огородике. К задней двери была проложена дорожка из камней. Найнив подошла к двери и постучала. - Что это тут? - невольно вырвалось у Эгвейн. - Почему мы здесь остановились? - А ты не заметила в окнах пучки сухих трав? - Найнив вновь затарабанила по двери. - Трав? - недоуменно спросила Илэйн. - Мудрая! - подсказала Эгвейн, слезая с седла и привязывая Туманную рядом с черным жеребцом Найнив. Гайдин - не слишком подходящее имя для коня. Неужели она думает, что мне невдомек, кого она имеет в виду? Найнив отыскала Мудрую, или Ищущую, или как их здесь еще называют. Женщина приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы бросить подозрительный взгляд. Сначала Эгвейн показалось, что она коренастая и толстая, однако, когда женщина широко раскрыла дверь, оказалось, что хоть она и плотного сложения, но у нее превосходные мышцы. Она выглядела такой же сильной, как и госпожа Лухан, а в Эмондовом Лугу некоторые утверждали, что Элсбет Лухан силой не уступит своему мужу. Может быть, это было и не совсем так, но и недалеко от правды. - Чем я могу вам помочь? - спросила женщина. Ее говор сильно напоминал акцент Амерлин. Седые волосы толстыми локонами были уложены по бокам ее головы. Три передника женщины были разных оттенков зеленого, каждый темнее следующего, но самый верхний все равно был бледного цвета. - Кому из вас я нужна? - Мне, - сказала Найнив. - Мне бы что-нибудь от тошноты. И возможно, одной из моих спутниц необходимо то же самое. Если только мы попали куда нужно. - Вы не тайренки, - сказала женщина. - Можно было догадаться об этом по вашей одежде еще до того, как вы заговорили. Меня зовут матушка Гуенна, также меня прозывают Мудрой, но я уже достаточно стара, чтобы мне не доверяли конопатить швы. Вы пришли, и я постараюсь вам помочь. Кухонька была опрятная, хотя и не очень большая. На стенах висели медные кастрюли, с потолка свешивались сушеные травы и колбасы. Несколько высоких буфетов были сделаны из светлого дерева, на дверцах виднелась резьба в виде каких-то трав. Стол выскоблен почти до белизны, а на спинках стульев вырезаны цветы. На каменной плите булькала кастрюля с супом, судя по запаху, рыбным. Из носика закипающего чайника струился пар. Эгвейн с радостью заметила, что в каменном очаге не горел огонь, потому что плита и так давала слишком много жара. Но матушка Гуенна, казалось, совсем не замечала жары. Тарелки стояли в ряд на каминной полке, а другие были составлены на полках в аккуратные стопки по обеим сторонам очага. Пол был чисто выметен. Матушка Гуенна закрыла за вошедшими дверь, и, когда она подходила к буфетам, Найнив спросила: - Какой чай вы мне заварите? Из цепного листа? Или из синего корня? - Будь они у меня, то непременно бы заварила. - Матушка Гуенна порылась на полках и достала глиняный кувшин. - Так как в последнее время у меня нет возможности собирать травы, то я предложу вам настой листьев белоболотника. - Я никогда не слышала о таком средстве, - удивленно произнесла Найнив. - Оно действует так же хорошо, как цепной лист, только у него горьковатый вкус, впрочем, некоторые не обращают на это внимания. - Матушка Гуенна засыпала высушенные измельченные листья в голубой чайник и направилась к плите, чтобы залить их кипятком. - Значит, вы тоже следуете ремеслу? Садитесь. - Она жестом указала девушкам на стол и сняла с полочки две глазурованные голубые чашечки. - Давайте присядем и поговорим. У кого еще нелады с желудком? - Я в полном порядке, - небрежно бросила Эгвейн, берясь за спинку стула. - Карила, а тебя не тошнит? Дочь-Наследница с легким раздражением мотнула головой. - Неважно. - Седовласая женщина налила в чашку темную жидкость, пододвинула чашку Найнив и села напротив нее. - Тут хватит на двоих, листья белоболотника хранятся дольше, чем соленая рыба. Он действует тем лучше, чем дольше настаивается, но, правда, при этом становится и более горьким. Пейте столько, сколько нужно, чтобы успокоить желудок, и столько, сколько выдержит язык. Пей, девочка! - Секунду спустя она наполнила вторую чашку и глотнула сама. - Видишь? Это не смертельно. Глотнув разок, Найнив недовольно фыркнула. Однако, опустив чашку, она была спокойна. - Немного горьковато. Скажите, матушка Гуенна, долго ли нам еще терпеть этот дождь и грязь? Старая женщина нахмурилась, недовольно оглядывая всех троих, пока ее взгляд не остановился на Найнив. - Девушка, я ведь не Ищущая Ветров из Морского Народа, - негромко сказала она. - Если бы я умела предсказывать погоду, то скорее запустила бы себе под платье живую щуку-серебрянку, чем призналась в таком. Защитники считают, что от этого умения до делишек Айз Седай - один шаг. Ну, так ты следуешь ремеслу или нет? У вас усталый вид, как после долгой дороги. Что применяют для восстановления сил? - внезапно резко спросила она. - Чай из плосколиста, - спокойно ответила Найнив, - или же из корня андилея. Поскольку вы решили задавать вопросы, то скажите, что бы вы сделали, чтобы облегчить роды? Матушка Гуенна фыркнула: - Наложу теплые полотенца, дитя мое, а если это очень тяжелые роды, дам немного белого фенхеля. Кроме этого, женщине нужна разве что успокаивающая рука. Неужели не можешь придумать вопроса, на который не ответит любая фермерская женка? Что ты дашь при болях в сердце, если это смертельно опасный случай? - Истертые в порошок соцветия геандина на язык, - твердо ответила Найнив. - А что вы будете делать, если у женщины острые боли в животе и се рвет кровью? Они испытующе уставились друг на друга, перебрасываясь вопросами и ответами все быстрее и быстрее. Иногда словесный поединок на мгновение прекращался, когда одна из целительниц заговаривала о растении, которое другая знала под иным названием. Но потом разговор снова набирал скорость. Они спорили о достоинствах микстур по сравнению с отварами, целебных мазей по сравнению с припарками и о том, в каком случае лучше применять одно, а не другое. Постепенно разговор перешел на травы и коренья, которые одна знала, а другая нет, и они делились друг с другом знаниями. Эгвейн это уже начинало раздражать. - И после того как ты ему дала костовяз, - говорила матушка Гуенна, - оборачиваешь сломанную часть руки или ноги несколькими полотенцами, пропитанными отваром голубых козлятников - только запомни, именно голубых! - Найнив нетерпеливо кивнула. - И таким горячим, какой только можно выдержать. Не меньше одной части голубых козлятников на десять частей воды. Меняй полотенца, как только они начнут остывать, и делай это в течение целого дня. Тогда кость срастется вдвое быстрее и вдвое крепче, чем если бы ты применяла только костовяз. - Я запомню это, - сказала Найнив. - Вы сказали, что используете корень овечьих язычков от болей в глазах. Я об этом никогда не слышала... Эгвейн не могла больше это выносить. - Мариим, - прервала она их, - ты правда полагаешь, что тебе все эти знания когда-нибудь понадобятся? Ты уже не Мудрая, разве ты об этом забыла? - Я ничего не забыла, - резко ответила Найнив. - Было время, когда и вы стремились узнавать все новые и новые вещи. - Матушка Гуенна, - вежливо осведомилась Илэйн, - что бы вы сделали с двумя женщинами, которые не могут опомниться и перестать спорить и ссориться? Седовласая женщина поджала губы и хмуро уставилась на стол: - Обычно, неважно, мужчина то или женщина, я предлагаю им разойтись и держаться подальше друг от друга. Это лучше и проще всего. - Обычно? - удивилась Илэйн. - А что, если есть причина, по которой они не могут жить отдельно? Скажем, если они сестры. - Тогда у меня все равно есть способ заставить спорщиц опомниться, - медленно проговорила женщина. - Я никогда не заставляю делать это, но некоторые ко мне приходят, я должна им помочь. - Эгвейн показалось, что в уголках рта матушки Гуенны промелькнула улыбка. - Я запрашиваю от каждой женщины по серебряной марке. От мужчин - две, так как с ними гораздо больше нервотрепки. Некоторые готовы платить за лишние хлопоты, если их устраивает плата. - Но какое же лечение вы применяете? - спросила Илэйн. - Я прошу их привести ко мне вторую спорщицу. Каждая из сторон думает, что я обуздаю язык соперницы. Помимо своего желания Эгвейн слушала. Она заметила, что и Найнив тоже слушает матушку Гуенну очень внимательно. - После того как они заплатят, - продолжала та, сжимая и разжимая тяжелую руку, - я вывожу их во двор, сую головами в бочку с дождевой водой и не выпускаю до тех пор, пока они не согласятся на примирение. С мужчинами точно так же. Илэйн захохотала. - Думаю, что нечто вроде этого могла бы сделать и я, - чересчур живо заметила Найнив. Эгвейн надеялась, что у нее самой не такое выражение лица, как у Найнив. - Я не удивлюсь, если ты так и сделаешь. - Матушка Гуенна теперь в открытую улыбалась. - Обычно я предупреждаю, что если еще раз услышу, как они спорят, то сделаю с ними то же самое бесплатно, но страсти охлаждать буду уже в реке. Надо отметить, что такое лечение очень часто помогает, особенно мужчинам. И все это весьма способствует упрочению моей репутации. Так как мои "больные" никому не рассказывают о способе исцеления, то ко мне раз в два-три месяца кто-то да обращается. Если ты была такой дурой, что вдоволь наглоталась ильных рыбок, то не станешь об этом кричать на каждом углу. Я думаю, что ни у одной из вас нет желания потратить на примирение серебряную марку. - Думаю, что нет, - сказала Эгвейн и бросила сердитый взгляд на Илэйн, которая опять залилась смехом. - Вот и хорошо, - сказала седовласая женщина. - Те, кого я излечиваю от склок, начинают меня избегать, будто набившихся в сети жгучих водорослей, - до тех пор, пока не заболевают чем-нибудь всерьез. Но я не хочу, чтобы с вами вышло так же: ваше общество доставляет мне удовольствие. Большинство из тех, кто обращается ко мне в последнее время, просят средство, которое избавило бы их от страшных снов, и огорчаются, когда я не могу им помочь. - Она нахмурилась ненадолго, потирая виски. - Приятно видеть хоть три лица, на которых не написана такая безысходность, будто нет у человека другого выхода, кроме как броситься в реку да потонуть. Если вы надолго остановитесь в Тире, навестите меня. Девушка называла тебя Мариим? Я - Айлгуин. В следующий раз мы обсудим один замечательный чай, который использует Морской Народ вместо чего-то такого, что жжет язык. Свет, как я ненавижу чай из белоболотника! Ильная рыба и та слаще! Если у вас сейчас найдется время, то я заварю тремалкинского черного. Все равно скоро пора ужинать. Есть только суп, хлеб и сыр, и если вы не брезгуете, то добро пожаловать. - Это было бы просто замечательно, Айлгуин, - сказала Найнив. - Правда... Айлгуин, если у вас в доме есть свободная спальня, мне бы хотелось ее снять для всех нас. Матушка Гуенна обвела девушек взглядом, но ничего не сказала. Она встала, убрала настой белоболотника в шкафчик с травами, потом достала из другого шкафчика красный чайник и пакетик. Был заварен тремалкинский черный чай, появились чашки, миска с медовыми сотами и оловянные ложки, и матушка Гуенна заняла свое место и наконец заговорила: - Теперь, когда мои дочери вышли замуж, у меня освободились три спальни. Мой муж, да снизойдет на него Свет, сгинул во время шторма в Пальцах Дракона почти двадцать лет назад. И можете не думать об оплате, уж если я решу позволить вам здесь жить. Только если я на самом деле так решу, Мариим. - Размешивая мед в чае, она изучала девушек внимательным взглядом. - Что может убедить вас принять такое решение? - спокойно спросила Найнив. Айлгуин продолжала механически помешивать чай. - Три молодые женщины, приехавшие на великолепных лошадях. О лошадях я знаю мало, но сдается мне, на таких, как у вас, разъезжают только лорды и леди. Ты, Мариим, так много знаешь о ремесле, что тебе уже пора вывесить в своем окне травы или решить, где осесть для этого дела. Никогда не слышала, чтобы женщина занималась ремеслом далеко от мест, где родилась, но по вашей речи чувствуется, что вы издалека. - Она посмотрела на Илэйн: - Люди с таким цветом волос встречаются нечасто. Судя по вашей речи, вы из Андора. Глупые мужчины только и мечтают найти себе желтоволосую андорскую девушку. Все, что я хочу знать, это - почему вы здесь? Вы от чего-то убегаете или что-то ищете? Но на воровок вы не похожи. И я никогда не слышала, чтобы три женщины вместе гонялись за одним мужчиной. Объясните мне все, и если ваш ответ придется мне по сердцу, то комнаты ваши. Если же вы захотите мне что- нибудь заплатить, то лучше прикупайте иногда немного мяса. С тех пор как прекратилась торговля с Кайриэном, мясо стоит очень дорого. Но сначала - ответ на мой вопрос, Мариим. - Мы кое-что ищем, Айлгуин, - сказала Найнив. - Точнее, кое- кого. Эгвейн старалась казаться спокойной и надеялась, что ей это удается так же хорошо, как Илэйн, которая прихлебывала чай с таким видом, будто слушала разговор о нарядах. Эгвейн не верилось, что глаза Айлгуин Гуенны оставили что-то без внимания. - Они кое-что украли, - продолжала Найнив. - У моей матери. И убили нескольких человек. Мы здесь для того, чтобы свершить правосудие. - Сгори моя душа! - воскликнула женщина. - У вас что, нет мужчин? Мужчины мало на что годятся, они только и умеют, что путаться под ногами, тяжести носить, ну... целоваться там и тому подобное, но если где-то разгорается сражение или нужно поймать вора - этим пусть занимаются только они. Мне кажется, что Андор - страна не менее цивилизованная, чем Тир, а вы не айилки, чтобы заниматься подобным делом. - Кроме нас, некому заняться розыском, - сказала Найнив. - Те, кому могли поручить такое, убиты. Три убитые Айз Седай, подумала Эгвейн. Они не могли быть Черными Айя. Но если бы они остались живы. Амерлин не стала бы им доверять. Найнив старается выполнять проклятые Три Клятвы, но ступает по самому краю. - Ах! - печально вздохнула Айлгуин. - Они убили ваших мужчин? Братьев, мужей или отцов? - Щеки Найнив загорелись, но старая женщина поняла это неправильно. - Можешь не отвечать мне, девочка. Я не хочу бередить старое горе. Пусть оно лежит на дне, пока не рассеется. Ну- ну, успокойся. Эгвейн сделала усилие над собой, стараясь не заворчать недовольно. - Я должна вам сказать, - продолжала Найнив с напряжением в голосе; румянец все еще горел на ее щеках. - " Эти воры и убийцы - Друзья Темного. Айлгуин, это женщины, но они так же опасны, как мужчины с мечами. Именно поэтому мы не можем остановиться в гостинице. Они, скорей всего, знают, что мы их преследуем, и поэтому могут следить за гостиницами. Айлгуин фыркнула, замахав руками: - Из четырех самых опасных людей, которых я знаю, двое - женщины, которые с собой даже ножа не носят, и только один из двух мужчин владеет мечом. А что касается Приспешников Тьмы... Мариим, когда ты станешь такой же старой, как я, то узнаешь, что опасны Лжедраконы, опасны рыбы-львы, опасны акулы и внезапные шторма с юга, но Друзья Темного - "дураки. Злобные и мерзкие, но все же дураки. Темный заключен там, куда поместил его Создатель, и никакие Призраки или клыкастые рыбы, которыми пугают детей, не вызволят его оттуда. Я не боюсь дураков, пока они не стоят у руля лодки, в которой я плыву. Я правильно понимаю, что у вас нет доказательств, с которыми вы могли бы обратиться к Защитникам Твердыни? Просто ваше слово против их слова? Что такое "Призраки"? размышляла Эгвейн. И, кстати, что это за клыкастые рыбы? - У нас появятся доказательства, когда мы найдем воровок, - сказала Найнив. - У них найдут вещи, которые ими украдены, а мы сможем их описать. Эти старинные вещи не имеют никакой ценности ни для кого, только для наших друзей и для нас. - Быть может, вас это удивит, но иногда древние вещи стоят очень дорого, - сухо сказала Айлгуин. - В прошлом году в Пальцах Дракона старый Леуеза Мулан поймал в свои сети три чаши из камня мужества и кубок. И теперь он уже не ловит рыбную мелочь, а владеет судном, которое торгует с городами в верховьях реки. Старый дурень и не догадался бы, чем владеет, если бы я ему об этом не сказала. Вероятно, там, где его порадовал этакий улов, есть и больше, однако Леуеза не мог даже точно вспомнить место своей удачи. Не знаю, как он вообще рыбу ухитрялся ловить. Половина рыбацких лодок Тира торчала в Пальцах Дракона следующие несколько месяцев, желая вытянуть квейндияр, а вовсе не камбалу и не рыб-ворчунов. А на некоторых были даже лорды, те говорили, где закидывать сети. Вот чего могут стоить старинные вещи, если они достаточно древние. Я решила: вам нужен мужчина, чтобы довести до конца ваше дело, и я знаю, кто вам нужен. - Кто? - быстро спросила Найнив. - Если вы имеете в виду какого-нибудь лорда, одного из Благородных Лордов, то помните, что у нас нет доказательств, пока мы не разыщем воровок. Айлгуин хохотала до тех пор, пока не стала всхлипывать. - Девушка, в Мауле никто не знаком с Благородными Лордами, да и вообще с любыми лордами. Ильная рыба не водится рядом с серебрянобокой. Я приведу вам самого опасного человека, которого знаю. Это тот из двоих, который не владеет мечом, но из них двоих самый опасный - он. Джуилин Сандар - ловец воров, причем самый лучший. Не знаю, как в Андоре, а здесь ловец воров берется работать на кого угодно, но для меня или вас - с большей готовностью, чем для лорда или купца. При этом с нас он запросит меньше. Если этих женщин можно найти, то Джуилин найдет их и вернет вам украденное. А вам даже приближаться не нужно будет к этим Друзьям Тьмы. Найнив согласилась с матушкой Гуенной, хоть вроде и не до конца, и Айлгуин приладила к туфлям платформы, которые она называла колодками, и поспешно вышла. Эгвейн следила за ней через окно, пока та не пересекла двор и не скрылась из виду. - Ты учишься быть Айз Седай, Мариим, - сказала она, отвернувшись от окна. - Людьми ты вертишь не хуже Морейн. Лицо Найнив побелело. Илэйн пересекла комнату и, подойдя к Эгвейн, закатила ей пощечину. Та была так потрясена, что не могла вымолвить ни слова. - Это заходит слишком далеко, - резко сказала золотоволосая девушка. - Чересчур далеко. Нам предстоит или вместе жить, или вместе умереть! Разве ты назвала Айлгуин свое настоящее имя? Вот и Найнив сказала ей только то, что можно. И то говорить, что мы ищем Друзей Тьмы, было весьма рискованно - это связывает нас с ними. Найнив сказала ей, что они - опасны, что они - убийцы. Или ты бы хотела, чтобы Найнив сказала, что они - Черные Айя? И что они в Тире? Ты хотела бы всем рискнуть, надеясь, что Айлгуин будет хранить эту тайну? Эгвейн раздраженно потерла щеку. У Илэйн была тяжелая рука. - Просто мне не нравится так поступать, - вздохнула Эгвейн. - Я знаю, - сказала Илэйн. - Мне тоже не нравится. Но нам пришлось так поступить. Эгвейн отвернулась и взглянула в окно на лошадей. Да. нам пришлось так поступить. Но мне это все равно не нравится. ГЛАВА 49. Гроза в Тире Эгвейн вернулась к столу. Она считала, что Илэйн, возможно, права и она действительно зашла слишком далеко, но заставить себя извиниться перед подругой девушка не могла, и они сидели втроем в молчании. Скоро возвратилась Айлгуин в сопровождении долговязого мужчины средних лет. Он был словно вырезан из хорошо выдержанной" древесины. У дверей Джуилин Сандар снял колодки и водрузил свою коническую соломенную шляпу на деревянный колок. На поясе его коричневой куртки висел мечелом, похожий на оружие Хурина, но с короткими зубцами по обеим сторонам длинного. Кроме того, вошедший был вооружен длинным, в его рост, шестом, причем он оказался немногим толще большого пальца его руки. Шест был изготовлен из того же светлого ребристого дерева, из которого здесь, похоже, вытачивали свои стрекала погонщики быков. Коротко остриженные черные волосы мужчины слиплись от дождя, а быстрые темные глаза стремились осмотреть и запомнить каждую деталь комнаты. И лица всех присутствующих. Эгвейн могла держать пари, что Найнив он внимательно осмотрел по крайней мере дважды. По мнению Эгвейн, Найнив делала вид, будто не замечает изучающих взглядов, но притворство ее было очевидно. Айлгуин жестом пригласила своего провожатого к столу. Отогнув манжеты рукавов куртки, Джуилин Сандар вежливо поклонился каждой из девушек и сел, поставив рядом свой посох. Он молчал, глядя, как седовласая женщина заваривает свежий чай и разливает его по чашкам. Молчал и когда все принялись потягивать горячий напиток. - Матушка Гуенна рассказала мне, что у вас произошло, - негромко сказал он, поставив свою чашку на стол. - Рад помочь вам, если сумею, но Благородные Лорды вскоре могут послать меня исполнить свое новое поручение. - Джуилин, с каких это пор ты торгуешься, точно лавочник, желая получить за свой лен цену, какую платят за шелк? - усмехнулась пожилая женщина. - Не говори, будто знаешь, когда Благородные Лорды призовут тебя для важного дела, пока они не пошлют за тобой! - Я вовсе не говорил, что знаю! - отвечал ей Сандар, улыбаясь. - Но в самом деле я видел ночью, как по крышам крались какие-то люди. Заметил краешком глаза. Прячутся они так же ловко, как морская игла в камышах, но движение я приметил. О кражах еще не заявляли, но воры в стенах города уже появились. Уж поверьте мне. И попомните мои слова! Не пройдет и недели, как меня призовут в Твердыню, потому как воровские шайки заберутся в дома купцов и даже в особняки и усадьбы лордов. Защитники Твердыни хорошо исполняют одно-единственное дело - охраняют наши улицы, но если нужно выследить воров, тут уж не обойтись без таких людей, как я. А за мной пошлют в первую очередь Я не набиваю себе цену, но, что бы я ни сделал для этих красоток, я должен поскорее закончить с их поручением - По-моему, Джуилин говорит правду, - неохотно подтвердила Айлгуин. - Если ему захочется заработать ваш поцелуй, этот честный малый запросто заявит, будто луна зеленая, а вода - белая, но во всем прочем он лжет гораздо меньше остальных мужчин. Я бы даже сказала, что Джуилин - самый честный мужчина из всех родившихся в Мауле. Чтобы скрыть улыбку, Илэйн заслонила ладонью рот Эгвейн с трудом удавалось не расхохотаться. Одна Найнив сохраняла спокойствие, хотя явно сгорала от нетерпения. Когда Айлгуин умолкла, Сандар недовольно поморщился, но, видно, решил не обращать внимания на ее слова и лишь улыбнулся Найнив. - Признаюсь, меня мучает любопытство, и я хотел бы узнать об этих ворах побольше, - промолвил он - Я слыхивал о воровских бандах и о женщинах-воровках. но никогда - о целой шайке воровок. Кроме всего прочего, мне хочется оказать услугу матушке Гуенне. - Он не сводил глаз с Найнив. - А сколько вы запросите за свою работу? - спросила Найнив без обиняков. - За возврат украденных вещей, - сказал он, оживляясь, - я прошу десятую часть их стоимости; когда же подряжаюсь кого-то найти, то за каждого найденного мной человека беру серебряную марку. Матушка Гуенна сказала мне, что похищенное имеет цену только для вас, госпожа, поэтому предлагаю вам самой выбирать. - Он вновь улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. - Я бы и вовсе не брал с вас денег, но тогда на меня станут коситься товарищи по ремеслу, поэтому плату я возьму, но весьма скромную. Не больше одной-двух медных монет. - Знаю я одного ловца воров, - заявила Илэйн Сандару. - Из Шайнара. Черезвычайно почтенный человек. Кроме мечелома он вооружен и мечом. А вы почему меча не носите? Сандар от неожиданности изумился, потом немного расстроился оттого, что выказал удивление. Он то ли не понял намека Илэйн, то ли решил пропустить его мимо ушей. - А вы не тайренцы! А про Шайнар я много чего наслушался, госпожа, всякие истории про троллоков и про то, что там каждый мужчина - отменный боец! - По его улыбке было понятно, что подобные россказни он считает сказочками для детишек. - Все эти истории правдивы, - сказала Эгвейн. - Или правдивы в значительной мере. Я бывала в Шайнаре. Сандар моргнул пару раз, глядя на девушку, потом продолжил: - А я не лорд, не купец-богатей и даже не солдат. Защитники Твердыни не станут особо докучать вниманием чужестранцам, которые носят меч. Разумеется, если те не собираются задержаться у нас надолго. Меня же за подобное упрячут в темницу под Твердыней. Таков закон, госпожа! - Рука его как бы случайно огладила боевой посох. - Со своей работенкой я и без меча неплохо справляюсь. - Затем Сандар обратил свою улыбку вновь к Найнив: - А теперь, быть может, вы мне опишете, что именно у вас... Джуилин осекся на полуслове, ибо Найнив брякнула на край стола кошелек и отсчитала тринадцать серебряных марок. Эгвейн заметила, что Найнив выбирает монетки полегче, в основном тайренские, лишь одна оказалась андорской. Подруги получили от Амерлин достаточно золота, но ничто не длится вечно. Перед тем как затянуть шнурки, Найнив задумчиво заглянула в кошелек, потом уложила его наконец обратно в поясную сумку. -- Вы должны найти тринадцать женщин, мастер Сандар, и когда вам это удастся, вы тотчас получите еще столько же серебра. Найти их - вот и вся ваша работа, а как вернуть свои вещи - это наша забота, - промолвила она. - Я и за меньшую плату справлюсь с таким делом, - запротестовал Сандар. - И дополнительной награды не надо. Плату за свой труд я назначаю сам. И не опасайтесь, что меня могут подкупить, дать взятку, нет! - Насчет его порядочности не сомневайтесь, - поддакнула . Айлгуин. - Я же предупреждала вас: Джуилин - человек честнейший! Ему нельзя верить лишь в одном случае: когда он станет клясться вам в любви. Сандар метнул на нее сердитый взгляд. - Деньги плачу вам я, мастер Сандар, - сказала Найнив с твердостью. - Поэтому покупку я тоже выбираю сама. Вы отыщете этих женщин, и не более того. - Дождавшись, когда Сандар неохотно кивнет, она продолжала: - Они могут держаться вместе, могут разойтись. Первая родом из Тарабона. Ростом она чуть повыше меня. У нее темные глаза, а волосы светлые, почти медового цвета, они заплетены по тарабонской моде - во множество маленьких косичек. Однако ей нет никакого дела до того, что некоторым мужчинам она очень нравится. У нее злое, неулыбчивое лицо, вечно капризно надутые губы. Вторая родом из Кандора. У нее длинные черные волосы, а над левым ухом седая прядь... Найнив не называла имен описываемых ею женщин, да Сандар ее об этом и не просил, он знал: имя легко изменить. Но усмешка исчезла с его лица - теперь речь шла о деле. Он внимательно выслушал все, что Найнив сказала о каждой из тринадцати разыскиваемых женщин, и Эгвейн была уверена: приметы любой из них он теперь сможет повторить слово в слово. - Матушка Гуенна, быть может, уже говорила вам, - завершая рассказ, добавила Найнив, - но я повторю. Эти женщины гораздо опаснее, чем может показаться на первый взгляд. Мне известно, что более двенадцати человек уже погибли от их рук, но я не удивлюсь, если это лишь капля в море пролитой ими крови. - При этих словах Сандар и Айлгуин подняли головы. - Джуилин, если они пронюхают, что вы ими интересуетесь, вас ждет гибель. Если же вы угодите им в лапы, они заставят вас сказать, где мы находимся, и тогда, скорее всего, вместе с нами умрет и матушка Гуенна. - Тут седая женщина недоверчиво покачала головой. - Да поверьте же мне! - Найнив опалила их взором. - А не верите, так верните серебро, я найду кого- то, у кого голова работает получше! - Когда я был еще молодым, - глухо сказал Сандар, - воровка, срезавшая у людей кошельки, вогнала мне нож под ребра. И все оттого, что я не верил: неужели эта милая красотка может орудовать ножом шустрей, чем мужчина? Больше я таких ошибок не делаю. С теми тринадцатью я буду так осторожен, будто все они Айз Седай или Черные Айя! - При этих словах Эгвейн испуганно встрепенулась, и он печально улыбнулся ей, перекладывая деньги в свой кошелек и засовывая его под кушак. - Испугать вас я не хотел. Айз Седай в Тире нет. Чтобы найти нужных вам женщин, мне понадобится несколько дней. Если они держатся вместе. Компанию из тринадцати женщин обнаружить легко. Если они разбежались по одной - задача потруднее. Но так или иначе, а найти их я найду. И не спугну, и вы обязательно узнаете, где они таятся. Сандар водрузил на голову свою соломенную шляпу, обулся в колодки и вышел через черный ход. Дверь закрылась за ним, и Илэйн тотчас же обратилась к Айлгуин: - Хотелось бы верить, что Джуилин не слишком самонадеян. Я слышала его заверения, но... Понял ли он, насколько опасны те тринадцать? - Поглупеть он способен лишь из-за пары прелестных глазок или хорошенькой ножки, - отвечала седовласая женщина. - Но от этого теряет голову любой мужчина. Сандар - лучший в Тире ловец воров. Не тревожьтесь! Этих ваших Приспешниц Темного он отыщет в два счета. - Сегодня ночью хлынет дождь. - Найнив била дрожь, хотя в комнате было тепло. - Чувствую: будет гроза! Айлгуин лишь покачала головой в ответ и принялась разливать по мискам рыбный суп. После ужина сразу убрали со стола, и Айлгуин с Найнив начали рассказывать друг другу о свойствах целебных трав и приемах лечения. Илэйн вышивала на плече своего плаща голубые и белые цветы, чем она занималась в последнее время. Потом она почитала томик "Очерков Виллима из Манечеса", найденный ею на книжной полочке Айлгуин. Эгвейн тоже пыталась читать, но ни очерки, ни "Странствия Джейина Далекоходившего", ни смешные рассказы Алерии Элффин не могли увлечь ее внимания больше чем на пару страниц. Сквозь ткань своего платья она ощущала каменный тер'ангриал на груди. Где они, эти тринадцать? Зачем им нужно попасть в Сердце Твердыни? Никто, кроме Дракона - Ранда, не может коснуться Калландора! Так чего же они хотят добиться? Чего же? Чего? Когда за окном стемнело, Айлгуин показала путешественницам спальни на втором этаже. Но как только она удалилась в свою комнату, девушки собрались в спальне Эгвейн, освещаемой единственной лампой. Эгвейн уже почти разделась; на груди у нее висели на шнурке два кольца. Кольцо из полосатого камня казалось намного тяжелее золотого. Девушки собирались сделать то, чем занимались по ночам всякий раз, с тех пор как покинули Тар Валон, - за исключением той ночи, когда они столкнулись с айильцами. - Разбудите меня через час, - проговорила Эгвейн. Илэйн нахмурилась: - Почему вдруг на этот раз так недолго? - Тебя что-то тревожит, Эгвейн? - забеспокоилась Найнив. - Может быть, нельзя так часто использовать это кольцо? - Если бы я не пускала его в дело, сидели бы мы до сих пор в Тар Валоне, скребли котлы и надеялись обнаружить Черную сестру раньше, чем всех нас возьмет в оборот Серый Человек, - резко ответила подруге Эгвейн. Но Илэйн права, видит Свет. я огрызаюсь, точно капризная, непослушная девчонка. Девушка глубоко вздохнула. - Видно, я и в самом деле стала какой-то издерганной. Потому, быть может, что сейчас мы в двух шагах от Сердца Твердыни. Совсем близко от Калландора. То есть на пороге ловушки. - Поосторожнее! - промолвила Илэйн, и Найнив тихо попросила подругу: - Пожалуйста. Эгвейн, действуй осмотрительной - Она нервно подергивала свою косу. Эгвейн расположилась на низкой кровати поудобнее, а девушки уселись на табуретах рядом с ней - справа и слева. По небу прокатились раскаты грома. Очень медленно Эгвейн погрузилась в сон. Как и в первый раз, перед ее взором потянулась гряда холмов, пестрели цветы и порхали в лучах весеннего солнца бабочки, налетал нежный ветерок и звучало пение птиц. На этот раз девушка была в зеленом шелковом платье с вышитыми на груди золотыми птицами и в зеленых бархатных туфлях. Тер'ангриал был столь легким, что, казалось, мог выскользнуть из выреза ее платья, если бы его не удерживало на месте кольцо Великого Змея. Методом проб и ошибок Эгвейн понемногу знакомилась с законами Тел'аран'риода: даже этот Незримый Мир, Мир Снов, имел твердые законы, пусть порой и весьма странные. Однако девушка была уверена: она не знает и десятой их части, по сути она знала лишь один способ попасть в нужное ей место. Закрыв глаза, Эгвейн постаралась опустошить свой разум, как в те минуты, когда прикасалась к саидар. Это далось ей не просто. Бутон розы уже готов был обрести свою форму, она по-прежнему ощущала Истинный Источник, ее одолевало мучительное желание отдаться саидар, но ей нужно было наполнить пустоту иным. Она представила себе Сердце Твердыни - каким видела этот зал во снах, затем довела до совершенства каждую деталь. Огромные колонны из полированного краснокамня. Стертые подошвами за века плиты пола. Купол, раскинувшийся в вышине над головой. В воздухе перед ней неспешно вращался висящий рукоятью вниз кристальный меч, к которому нельзя прикоснуться. Когда картина перед ее взором стала столь реальной, что Эгвейн показалось: стоит протянуть руку - и можно притронуться к мечу, она открыла глаза - и очутилась в Сердце Твердыни. Или в том Сердце Твердыни, которое существовало в Тел'аранриоде. Вокруг Эгвейн возвышались колонны, в воздухе блистал Калландор. И вокруг искрящегося меча, похожие на расплывчатые тени, сидели на полу, скрестив ноги, тринадцать женщин - и смотрели на медленно вращающийся сверкающий Калландор. Медоволосая Лиандрин обернулась, посмотрела Эгвейн в лицо своими огромными темными глазами. И губы ее, похожие на бутон розы, растянулись в улыбке... Не в силах вздохнуть, Эгвейн так резко села на кровати, что чуть не упала. - Что с тобой? - с нетерпением спросила ее Илэйн. - Что стряслось? Отчего ты так испугалась? - Ты только закрыла глаза, - добавила Найнив вполголоса. - В первый раз ты вернулась из сна без нашей помощи. Впервые за все это время мы тебя не будили. Что-то случилось? - Она с силой дернула себя за косу. - Как ты, Эгвейн? Но как. мне удалось вернуться? - подумала Эгвейн удивленно. О Свет, я не в силах припомнить, что я для этого сделала... Девушка понимала: она лишь пытается оттянуть момент, когда придется сказать правду. Развязав шнурок, она положила на ладонь кольцо Великого Змея и кольцо побольше, перекрученное кольцо-те-р'ангриал. - Они ждут нас, - промолвила наконец Эгвейн. Кто "они", говорить не было нужды. - И по-моему, им известно: мы - в Тире. Над городом уже разразилась гроза. По палубе над головой барабанил дождь. Пристально глядя на доску с фишками-камнями, что лежала на столе между ним и Томом, Мэт никак не мог сосредоточиться на игре, несмотря на то что на кону стояла серебряная андорская марка. Громыхнул гром, и в маленькие оконца ударили отблески молний. Капитанскую каюту "Быстрого" освещали четыре лампы. Хотя это проклятое суденышко и ухоженное, точно птица, тащится оно еле-еле, подумал Мэт. Судно чуть качнулось, дернулось; ход его изменился. Не вогнать бы ему нас на растреклятую мель или в мерзкий ил. Если он не выжмет из этой лохани с жиром самой большой скорости, на какую она способна, я все золото в глотку ему затолкаю! Отчаянно зевая, ибо со дня бегства из Кэймлина ему ни разу не удалось выспаться, он поставил белый камень на пересечение двух линий. Мэт намеревался в три хода захватить почти пятую часть черных камней Тома. - А из тебя, парень, вышел бы неплохой игрок, - промолвил менестрель, вынимая изо рта трубку и выкладывая очередной камень. - Только привыкай относиться "к игре серьезно. - Дым его табака отдавал листвой и орехами. Мэт взял из кучки у своего локтя еще один камень, моргнул и оставил его лежать на месте. В три хода камни Тома окружат треть камней Мэта. Юноша не заметил этого раньше и теперь не видел никакого выхода. - Ты когда-нибудь проигрываешь? - спросил он Тома. - Хотя бы одну игру кому-нибудь проиграл? Том вынул изо рта трубку и погладил согнутым пальцем усы: - Давненько такого не бывало. А вот Моргейз у меня обычно половину партий выигрывала. Говорят, хорошие военачальники и те, кто искусен в Великой Игре, в камни сражаются очень хорошо. Вот Моргейз как раз такая, и у меня нет сомнений: в битве она тоже была бы генералом не из последних! - Может, лучше еще разок сыграем в кости? - предложил Мэт. - На игру в камни надо слишком много времени. - Возможность выиграть нравится мне больше, чем выбрасывать девятку или десятку, - сухо отвечал седоволосый менестрель. Когда дверь открылась, впуская в каюту капитана Дерна, Мэт вскочил с места. Добрый мореплаватель с квадратной челюстью сдернул с плеча плащ, стряхнул с него капли дождя, забормотал себе под нос проклятия: - Пусть Свет иссушит мои кости, если я знаю, почему разрешил вам нанять "Быстрого"! Вам, которые, вот проклятье, требуют гнать и гнать его в ночь темнее некуда под хлещущие струи яростного ливня! Еще быстрее! Побери всех прах, вечно одно - быстрее и быстрее! В такой круговерти да на таком ходу мы уже тысячу раз могли влететь на мель! - Но вы хотели золота, - резко ответил Мэт. - Вы сами нам сказали. Дерн, что эта груда старых досок способна мчаться стремительно. Когда мы прибудем в Тир? Капитан натянуто улыбнулся: - Как раз сейчас мы швартуемся у причалов Тира. И чтоб мне сгореть, как проклятому фермеру, коли меня еще когда уговорят хоть что-то везти в этакой спешке! А теперь гоните остаток золота, что вы мне обещали. Подойдя к маленькому оконцу, Мэт выглянул наружу. В режущих глаза отсветах молний он разглядел мокро блестящий каменный причал. Мэт выудил из кармана второй кошелек с золотом и бросил его Дерну. - Давно пора, - пробурчал он. Кто слышал о речнике, который не играет в кости, Да ниспошлет Свет. чтобы я не слишком опоздал! Мэт собрал свою одежду и одеяла в кожаную сумку, повесил ее на плечо, а сверток с фейерверками, за стягивающий его шнур, - на другое. Затем он накинул на себя плащ, который укрыл все его вещи, а спереди оставил прореху. Лишь бы фейерверки остались сухими, а сам Мэт промокнуть не боялся. Он-то обсохнет и будет как новенький, а вот фейерверки влаги не выносят - уже проверено в ведре с водой. Видно, прав был па Ранда! А Мэт-то всегда думал: Совет Деревни не запускает фейерверки в дождь просто потому, что ясным вечером зрелище должно быть куда болей впечатляющим. - А не хочешь ты продать все это имущество? - спросил его Том, набрасывая на плечи свой многоцветный и многолоскутный плащ. Под ним нашли убежище и арфа в кожаном футляре, и флейта, а вот узел с одеждой и одеялами свисал с плеча менестреля неприкрытый. - Нет, Том, не продам, покуда не узнаю, как они действуют. Да ты сам подумай, какая будет потеха, когда я запущу их все разом! Менестрель вздрогнул: - Ни в коем случае - все разом, парень! И не смей за ужином бросать их в камин! Знал бы я, как ты удумаешь с ними обходиться, ни за что бы не допустил тебе такого подарка! Повезло тебе, парень, что капитан не вышвырнул нас с судна два дня назад. - Не сделал бы он этого! - Мэт засмеялся. - Сначала ему надо было получить второй кошелек. Верно я говорю. Дерн? Дерн подбросил кошелек на ладони: - Раньше я не спрашивал, но золото ты мне отдал и обратно его не получишь! Чего ради ты устроил такую гонку? Будь оно проклято, но зачем мы так спешили? - Да просто я поспорил. - Мэт, зевнув, подхватил свой посох, собираясь уходить. - Просто пари. - Пари?! - Дерн уставился на тяжелый кошелек. Второй такой же был заперт у него в денежном сундучке. - Должно быть, на кону стоит целое королевство! - Не-а. Гораздо больше, - ответил Мэт. Дождь хлестал по палубе как из ведра, даже сходней не было видно, найти их Мэту помогла вспыхнувшая над городом молния. Шум ливня заглушал мысли Мэта. Но от самого берега наверх вела освещенная фонарями улица. На ней наверняка отыщется гостиница. Ни капитан, ни матросы не вышли под дождь проводить пассажиров. В полном одиночестве Том и Мэт прошествовали до причала. Когда сапоги его увязли в грязи, Мэт принялся ругаться, но делать было нечего, он вынужден был на каждом шагу бороться с раскисшей землей, чавкая в жиже сапогами и помогая себе посохом. В воздухе пахло дождем и рыбой. - Сначала гостиницу найдем! - прокричал Мэт Тому. - А потом я осмотрю город. - В такую-то погоду? - крикнул в ответ Том. Дождь стекал по его лицу, но гораздо больше его беспокоили арфа и флейта. -- Думаю, Комар покинул Кэймлин раньше нас, - сказал Мэт. - Если у него хорошая лошадь, а не такие приманки для ворон, как у нас с тобой, то он опередил нас и на день раньше отплыл из Арингилла вниз по реке. Не знаю, помог ли нам этот болван Дерн хоть немного наверстать время. - Мы оказались здесь очень скоро! - проговорил Том. - "Быстрый" заслуживает своего названия. - Какой бы дождь ни поливал. Том, я должен найти Комара раньше, чем он разыщет Эгвейн, Найнив и Илэйн. - Не дергайся, парень, несколько часов никакой роли не играют. В таком городе, как Тир, гостиниц, думаю, не меньше сотни, да еще сотни постоялых дворов за стенами, причем некоторые - невзрачные домишки с дюжиной комнат, они так скромны с виду, что с первого взгляда и не заметишь. - Менестрель надвинул поглубже капюшон плаща, продолжая ворчать себе под нос. - Чтобы обыскать все гостиницы, понадобится несколько недель. Но и Комар потратит не меньше времени. Так что эту-то ночь мы с тобой можем провести под крышей, а не мокнуть под дождем. Можешь поставить любую из оставшихся у тебя монет, что Комар под дождем рыскать не станет. Мэт покачал головой. Крохотная гостиница с дюжиной комнат! Пока он не покинул Эмондов Луг, самым большим зданием, которое он видел, была гостиница "У винного ручья". Он вспомнил, что у Брана ал'Вира постояльцам сдавали не больше дюжины комнат. Эгвейн со своими сестрами и родителями жила в другой половине второго этажа. Чтоб мне сгореть, иногда мне кажется, что лучше бы никто из нас не покидал Эмондов луг! Но Ранду пришлось отбыть из родных краев, и если бы Эгвейн не отправилась в Тар Валон, она, скорей всего, погибла бы. А теперь именно из-за того, что Эгвейн туда отправилась, ей грозит гибель! Мэт понимал, что вряд ли теперь осядет где-то в деревне или на ферме, ведь ни коровы, ни овцы в кости играть не умеют. А вот у Перрина, пожалуй, был шанс возвратиться домой. Поспеши к родному дому, Перрин, подумалось ему. Возвращайся. пока не поздно! Мэт расправил плечи. Дурак ты. Мэт! С какой стати Перрину возвращаться? Мысль об уютной кровати прокралась в мысли Мэта. Нет, не сейчас, потом! Три огненных зигзага, прорезав небо, бросили ослепительный отблеск на маленький домик со связками трав в окнах и на запертую лавку, судя по всему, горшечную - на ее вывеске красовались горшки, тарелки и миски. Зевнув, Мэт поежился, сгорбился под дождем и постарался быстрее передвигать ноги. - В этой части города искать девушек, думаю, не стоит, - крикнул он Тому. - Грязища тут непролазная, да еще рыбой несет отовсюду. Не могу себе представить, чтобы Найнив, Илэйн и Эгвейн поселились где-то тут. Женщины, Том, любят, когда все чисто и опрятно, да еще и приятно пахнет. - Может быть, - пробурчал Том и закашлялся. - Но ты бы диву дался, узнав, как умеют себя ограничивать женщины. Хотя, может, ты и прав. - Пойдем, Том! - Мэт прикрыл плащом фейерверки и ускорил шаг. - Сегодня же вечером я обязан найти либо Комара, либо девушек. То и дело покашливая. Том хромал за ним. Они миновали широкие городские ворота, где не было видно стражи - не желала она мокнуть, пряталась от дождя. Мэт с облегчением почувствовал под ногами камни мостовой. На этой улице, в пятидесяти шагах от путников, стояла гостиница. Окна общего зала ярко светились в ночи, из них доносилась музыка. Последние пятьдесят шагов под нещадным дождем даже Том, как ни мешала хромота, одолел довольно резво. Хозяин "Белого полумесяца" был облачен в долгополый синий кафтан, который в плечах и ниже талии был подогнан по фигуре, выгодно отличая его от остальных, сидевших вокруг столов на стульях с низкими "спинками. Однако Мэт отметил про себя: в мешковатые штаны владельца гостиницы, завязанные на лодыжках над низкими туфлями, можно засунуть двух человек средней упитанности, по одному в каждую штанину. Служанки были наряжены в темные глухие платья с короткими белыми передниками. Меж двух каменных очагов сидел играющий колотушками на цимбалах парень. Осмотрев его весьма критически. Том покачал головой. Округлого хозяина звали Каван Лопар. Он с радостью предоставил путникам комнату. Правда, с недовольством покосился на их грязные сапоги, но серебро из кармана Мэта - золото у него кончалось - и лоскутный менестрелев плащ Тома заставили Лопара снисходительнее отнестись к друзьям, и хмурые морщины на его лбу разгладились. Когда же Том объявил, что готов за небольшую плату устраивать представления, подбородки Лопара заколыхались от удовольствия. Но ни о мужчине с белой прядью в бороде, ни о женщинах, обрисованных Мэтом, он ничего не ведал. В предложенную ему комнату Мэт заглянул лишь на миг - убедиться, что там его ждет кровать, улечься на которую он пока себе запрещал, и оставить все, кроме плаща и посоха; потом юноша проглотил щедро сдобренное специями рыбное варево и заторопился под дождь. К его удивлению, Том пошел следом за ним. - Мне казалось, Том, ты хотел остаться там, где сухо. Менестрель любовно похлопал по футляру с флейтой, который по-прежнему висел у него под плащом. Остальные вещи он оставил в своей комнате. - Люди любят поговорить с менестрелем, парень, - сказал он. - Я могу узнать от них что-то такое, чего не узнаешь ты. Я хочу помочь этим девушкам не меньше тебя. В сотне шагов дальше по иссеченной дождем улице стояла еще одна гостиница, через двести шагов от нее - другая, за ней - третья. В них друзья задерживались ненадолго, пока Том, артистически взмахнув плащом, рассказывал какую- нибудь историю, а потом позволял кому-то из постояльцев налить ему бокал вина; Мэт тем временем расспрашивал о высоком человеке с белой прядью в коротко остриженной черной бороде и о трех женщинах. Между делом он выиграл в кости несколько монет. Но ни он, ни Том так ничего и не выведали. К радости Мэта, в каждой из гостиниц менестрель делал всего по нескольку глотков вина. Хотя во время плавания Том от выпивки воздерживался, Мэт не был уверен, что в Тире менестрель не окунется с головой в винный дурман. Но вот спутники посетили уже две дюжины гостиниц, и веки у Мэта налились" свинцом. Дождь лил уже не так щедро, но конца ему видно не было. Ветер между тем крепчал. Предрассветное небо стало темно-серым. - Эй, парень, - пробормотал Том, - если мы не вернемся в "Белый полумесяц", я улягусь прямо здесь, под "дождем! - Он остановился и закашлялся. - Ты заметил, мы уже три гостиницы пропустили? Видит Свет, я так устал, что у меня сил нет думать! Если у тебя есть план, куда идти, поделись им со мной! Мэт проводил замутненным взглядом высокого мужчину в плаще, который свернул за угол. Свет. я тоже устал. Ранд где-то в пяти сотнях лиг отсюда, корчит из себя проклятого Дракона... - Э... что ты сказал? Три гостиницы? - Они как раз стояли перед одной из них. На вывеске, скрипевшей на ветру, значилось: "Золотая чаша". Изображение под словами мало походило на чашу с игральными костями, но Мэт решил попытать тут счастья. - Давай зайдем. Том! Если никого не найдем, вернемся и ляжем спать. Кровать сейчас соблазняла его гораздо больше, чем игра в кости на сотню золотых марок, но Мэт заставил себя войти в гостиницу. Ступив два шага, Мэт увидел его. Внушительный мужчина был одет в зеленую куртку с голубыми полосками на рукавах с буфами. Но Мэт не обознался, перед ним действительно был Комар - белая полоса над подбородком, коротко подстриженная черная борода Он расположился за столом в дальнем углу, откинувшись на необычно низкую спинку стула, гремел кожаным стаканчиком с игральными костями и улыбался сидящему напротив него мужчине. На том были длинная куртка и мешковатые штаны, и ему было явно не до смеха. Он смотрел на лежавшие перед ним монеты так, точно хотел вернуть их обратно. Второй стаканчик с костями стоял возле локтя Комара. Комар перевернул стаканчик вверх дном и начал смеяться раньше, чем кости перестали вертеться. - Кто следующий? - зычно крикнул он, сгребая к себе выигранную ставку. Перед ним уже возвышалась внушительная гора серебра. Собрав кости в стаканчик, он потряс им. - Кто-нибудь хочет испытать удачу? Похоже, никто больше не отваживался бросить ему вызов, а он продолжал трясти стаканчик и хохотать. Владельцы тирских гостиниц белых передников не носили, но узнать хозяина "Золотой чаши" можно было запросто по кафтану темно-синего цвета, какой отличал всех хозяев гостиниц, с которыми беседовал сегодня Мэт. Этот тоже был пузат, но и вполовину не сравнялся бы в обхвате с Лопаром, да и подбородков у него было куда меньше. Он сидел за столом один и яростно надраивал оловянную кружку, изредка, когда игрок не замечал, бросая быстрый и злой взгляд на Комара. Другие тоже посматривали на бородача из-под нахмуренных бровей. И тоже так, чтобы тот не заметил. У Мэта появилось огромное желание подбежать к Комару, шарахнуть его по башке посохом и потребовать ответа, где Эгвейн и ее подруги. Но он подавил свой горячий порыв. Что-то здесь было не так. Комар, единственный из встреченных им в этом городе мужчин, носил меч, но во взглядах сидевших в зале мужчин отражалось нечто иное, чем страх перед вооруженным воином. Даже служанка, которая принесла ему очередной кубок вина, в благодарность за что он ее и ущипнул, лишь нервно рассмеялась. Надо обмозговать все хорошенько, устало подумал Мэт. Половина всех неприятностей, в которые я влипаю, происходит от бездумья. Надо помозговать. Но от усталости в голову будто шерсти набилось, и мысли увязали в ней. Он знаком подозвал Тома, и, подойдя, они вдвоем подсели к столу подозрительно смотревшего на них хозяина гостиницы. - Кто этот человек с сединой в бороде? - спросил Мэт. - А вы, парни, нездешние, верно? - сказал хозяин. - Вот и он тоже чужестранец. До сегодняшнего вечера я никогда его не видел, но уже понял, что он собой представляет. Один из тех чужаков, что являются к нам и делают себе состояние на торговле. Купец, но достаточно богатый, чтобы носить меч. Но и это не дает ему права вести себя с нами таким неподобающим образом. - Если раньше вы его не видели, почему решили, что перед вами купец? - спросил Мэт. - Взгляни на его одежду, на меч! - Хозяин посмотрел на Мэта как на полного идиота. - Он нездешний, а значит, не может быть ни лордом, ни солдатом, только богатым купцом. - Он покачал головой, удивляясь тупости чужестранцев. - Приезжают сюда, смотрят на нас сверху вниз, суют нос не в свое дело, забавляются с нашими девушками прямо у нас на глазах! Но мы-то его не звали! Поехал бы я в Мауле - так не стал бы обдирать тамошнего рыбака до последнего грошика. А если бы приехал в Тавар, не стал бы выигрывать в кости у фермеров урожай, что они привезли продавать! - Он тер кружку все яростнее. - Однако и удача же у этого человека! Может быть, так он и сколотил свое богатство, все благодаря везению. - И что же, он все время выигрывает? - Мэт, зевнув, уже подумывал, не сразиться ли с удачливым игроком. - Иногда проигрывает, - пробормотал хозяин гостиницы. - Если ставка - всего несколько серебряных пенни... Но когда ставка возрастает до серебряной марки... Сегодня я дюжину раз или больше видел, как он выигрывал в "Короны": три короны выбрасывает и две розы. А в "Верхушку" раза в полтора больше - по три шестерки с двумя пятерками. При игре в "Тройку" чуть ли не каждый раз выбрасывает шестерки, а при игре в "Компас" всякий бросок приносит ему три шестерки и пятерку! Если уж он такой везучий, то я бы сказал: да осияет его Свет, все чудесно, но пусть бы он свою удачу не с нами пытал, а с купчинами, как и пристало. Диву даюсь, как может простой смертный быть таким везучим? - Кости у него утяжеленные, - оповестил хозяина Том и зашелся в кашле. - Желая выиграть наверняка, он использует кости, падающие всегда одной стороной. При этом он достаточно умен, чтобы самую крупную комбинацию не выбрасывать: люди всегда готовы заподозрить неладное, если всякий раз будет выпадать "король". - Приподняв бровь. Том взглянул на Мэта: - Ему достаточно такого броска, который невозможно побить, но кости у него всегда выпадают одинаково, теми же самыми гранями, с этим он ничего не может сделать. - Что-то подобное я уже слышал, - неохотно проговорил хозяин гостиницы. - Говорят, такие штуки проделывают иллианцы. Те именно такими костями и играют. - Он покачал головой: - Но ведь оба игрока используют одни и те же кости и игральный стаканчик. Значит, быть. такого не может! - Принесите два игральных стаканчика, - сказал Том. - И два набора костей, с коронами или с очками, неважно, главное, чтобы они были одинаковыми. Хозяин нахмурился, но отошел, предусмотрительно прихватив с собой оловянную кружку, и вскоре принес два кожаных стаканчика. Том вытряхнул на стол перед Мэтом пять костяных кубиков. Наборы костей, известные Мэту, всегда - неважно, с точечками-очками или с символами - были деревянными либо костяными. На этих были точечки. Взяв кубики в руку, Мэт хмуро взглянул на Тома: - По-твоему, я должен что-то заметить? Том высыпал кости из другого стаканчика себе на ладонь, затем пересыпал их обратно так быстро, что это едва можно было заметить. Потом резким движением опрокинул стаканчик на стол, не дав костям выкатиться. И продолжал придерживать стаканчик рукой. - На каждую кость, парень, поставь метку. Небольшую, но обязательно такую, чтобы ты ее узнал. Мэт и хозяин гостиницы обменялись недоуменными взглядами. Затем оба посмотрели на перевернутый стаканчик под ладонью Тома. Мэт понял: Том собирается показать какой-то трюк, ведь менестрели всегда совершают невозможное: огонь глотают или достают из воздуха шелковые платки, но юноша не понимал, как Тому удастся проделать что-нибудь незаметно, когда за ним так внимательно наблюдают. Вытащив поясной нож, Мэт по каждой кости провел короткую царапину - поперек кружка из шести черных точек. - Готово! - Он высыпал кости на стол. - А теперь, Том. покажи нам свой фокус! Том протянул руку, взял кости и снова положил их на стол, на расстоянии фута от себя. - А теперь, парень, поищи-ка на костях свои метки! Мэт нахмурился. Рука Тома все еще покоилась на перевернутом вверх дном кожаном стаканчике. Менестрель ее не сдвигал, а кости Мэта ни секунды не находились с ней рядом. Он взял в руку кости и... вздрогнул. Ни на одной из них царапин не было. У хозяина гостиницы пресеклось дыхание. Том раскрыл ладонь. На ней лежало пять костей. - Вот на этих твои метки! Так же поступает и Комар. Трюк детский, донельзя простой, но я не предполагал, что у него настолько ловкие пальцы. - У меня, пожалуй, отшибло охоту играть с тобой в кости, - промолвил Мэт задумчиво. Хозяин гостиницы взирал на кости, явно не зная, что делать. - Кликните Стражу, или как это у вас называют, - сказал ему Мэт. - Пусть его арестуют! В тюремной камере он никого не убьет! А если они уже мертвый Он отмахнулся от этой мысли, но она упорно возвращалась. Тогда я жизнь положу, чтобы умерли и он. и Гейбрил! Нет, девушки живы, чтоб мне сгореть! Не могли они погибнуть! Хозяин гостиницы мотал головой: - Я? Чтобы я обвинил купца перед Защитниками? Да они даже проверять его игральные кости не станут. А вот ему стоит слово сказать - и меня закуют в цепи и отправят углублять каналы в Пальцах Дракона. Этот седобородый может меня на части изрубить, а Защитники подтвердят, что я это заслужил. Может, он скоро сам отсюда уберется. - Но если его уличу я? Тогда вы призовете Стражу, или Защитников, или кого там еще? - спросил Мэт, едва сдерживая гнев. - Ты не понимаешь, - покачал головой тот. - Ты простой чужеземец. А он, даже если нездешний, человек богатый, значительный. - Жди меня здесь, - сказал Мэт Тому. - Чего бы мне это ни стоило, я не позволю ему добраться до Эгвейн! - Мэт зевнул и, поднимаясь, со скрежетом отодвинул стул. - Стой, парень! - тихо, но очень настойчиво окликнул Мэта менестрель. - Чтоб ты сгорел, ты не соображаешь, куда лезешь! Мэт знаком попросил Тома остаться за столом и двинулся к Комару. До сих пор не находилось смельчака принять вызов, и пока Мэт, прислонив к столу свой шест, усаживался, бородач с нескрываемым интересом разглядывал его. Присмотревшись к одежде Мэта, Комар гадко усмехнулся. - Решил сыграть на свои медяки, фермер? Но я не люблю тратить время на... - Он осекся, ибо Мэт, без стеснения зевая, выложил на стол золотую андорскую крону. - А ты неразговорчив, фермер, и хотя твои манеры оставляют желать лучшего, золото говорит само за себя, а чтобы им обладать, хороших манер не нужно. - Комар потряс в руке кожаный стаканчик и выбросил кости. Не успели они остановиться, а он уже усмехался. Кости замерли, показав три короны и две розы. - Тебе не перебить такого, фермер! А может, у тебя под тряпьем припрятано еще золотишко, которое тебе не терп