ной. Она переводила округлившиеся глаза с одной Восседающей на другую, потом крепко сжала Жезл и кивнула. - В точности как я сказала, - прорычала Певара, вновь направляя в Жезл струйку Духа, - или будешь клясться до бесконечности, пока не повторишь точь-в-точь. - Клянусь беспрекословно подчиняться вам двоим, - напряженным голосом промолвила Зера, потом содрогнулась от воздействия жезла. В первый раз оно кажется неприятнее всего. - Спрашивайте меня о Черной Айя, - потребовала она. Руки, державшие Жезл, дрожали. - Спрашивайте меня о Черной Айя! Ее напряжение подсказало Сине ответ даже прежде, чем Певара отпустила поток Духа и задала вопрос, требуя правды и только правды. - Нет! - практически выкрикнула Зера. - Нет, я не Черная Айя! Теперь освободите меня от этой клятвы! Освободите! Опустив локти на стол. Сине удручено обмякла. Определенно она не хотела, чтобы Зера ответила "да", но была уверена, что они поймали ее на обмане. После нескольких недель поисков они обнаружили одну маленькую ложь. Или так только казалось? И сколько еще недель предстоит искать? И все время, пока не спишь, оглядываться через плечо? Певара с обвиняющим видом наставила палец на Зеру. - Ты говорила, что приехала с севера. Глаза Зеры стали еще больше. - Да, - медленно вымолвила она и облизала губы. - Я ехала верхом по берегу Эринин до Джуалде. Теперь освободите меня от клятвы! Сине, нахмурившись, посмотрела на нее. - На чепраке твоей лошади, Зеры, обнаружили семена золотистого терна и репья красного плевельника. А золотистый терн и красный плевельник не растут и на тысячу миль южнее Тар Валона. Зера вскочила на ноги, и Певара рявкнула: - Сядь! Та шлепнулась обратно на скамью, но даже не поморщилась. Ее била крупная дрожь. Губы сжаты, иначе было бы слышно, как стучат зубы. О Свет, вопрос о том, откуда она приехала, напугал ее больше, чем обвинение в пособничестве Тени! - Откуда ты пустилась в путь? - медленно спросила Сине. - И зачем?.. Она хотела узнать, зачем Зера поехала в обход, ведь со всей очевидностью та именно так и поступила - просто чтобы скрыть, откуда приехала. И из уст Зеры полились ответы. - Из Салидара! - буквально провизжала она. Сжимая руками Клятвенный Жезл, она извивалась на скамье. Слезы катились из широко раскрытых глаз, слова сыпались из нее, хотя зубы лихорадочно клацали. Она неотрывно глядела на Певару. - Я приехала сюда удостовериться, что всем сестрам известно о красных и Логайне, чтобы они низложили Элайду и башня вновь стала едина! - Испустив дикий вопль, перешедший в вой, она воззрилась на Красную Восседающую. - Хорошо, - сказала Певара зловеще: - Хорошо! - Лицо ее оставалось спокойным, но в темных глазах появился блеск, какого Сине не помнила даже по недобрым проделкам в бытность послушницами и Принятыми. - Значит, это ты - источник того... слуха. Ты предстанешь перед Советом и откроешь ему, что это ложь. Признайся, что это ложь, девочка! Глаза Зеры полезли из орбит. Жезл выпал из ее рук и закатился под стол, а она схватилась за горло. Из раскрытого рта вырывались хрипы. Певара в потрясение глядела на нее, но Сине внезапно все поняла. - Милостивый Свет, - прошептала она. - Тебе не нужно лгать, Зера. - Ноги Зеры яростно задергались под столом, словно она пыталась встать и не могла. - Скажи ей, Певара! Она же верит, что это правда! Ты приказала ей говорить правду и одновременно солгать. Да не смотри на меня так! Она же верит. Губы Зеры приобрели синеватый оттенок, веки трепетали. Сине чуть ли не руками собрала воедино свое спокойствие. - Певара, ты отдала приказ, тебе его и отменять, иначе она задохнется у нас на глазах. - Она - бунтовщица. - В негромко сказанное слово Певара вложила все свое презрение. Но потом вздохнула. - Впрочем, ее еще не осудили. Тебе не нужно... лгать... девочка. Зера упала лицом на стол, жадно хватая ртом воздух и громко всхлипывая. Сине задумчиво покачала головой. Возможность конфликта клятв они не учитывали. А что, если Черные Айя не просто избавляются от обета, а заменяют его одним из своих? А если вместо Трех Клятв они дают свои? Им с Певарой придется действовать очень осторожно. Надо, чтобы Черная сначала повторила все данные ею клятвы и лишь затем приняла вновь Три Обета - иначе она может умереть на месте, а они и понять не успеют, что смерть ее произошла из-за противоборства клятв. О Свет, боль освобождения от всех клятв разом немногим меньше, чем при допросе с пристрастием. А может, и такая же. Но вне всяких сомнений, Приспешницы Темного заслуживают этого, и даже большего. Главное - найти хотя бы одну. Певара смотрела на всхлипывающую женщину без малейшей жалости. - Когда она предстанет перед судом, я намерена быть судьей. - Когда ее отдадут под суд, Певара, - задумчиво поправила Сине. - Жаль терять помощницу, о которой нам известно, что она - не Приспешница Темного. А поскольку она - бунтовщица, нас не будет особо волновать, что мы ее используем. Они не раз спорили, так и не придя к единому мнению, о второй причине, почему нельзя освобождать от новой клятвы. Сестру, давшую обет повиноваться, можно заставить - Сине обеспокоенно поерзала, уж слишком это походило на запретное Принуждение, - ее можно склонить к помощи в поисках, хочет она того или нет. - По-моему, вряд ли ее послали одну, - продолжила Сине. - Зера, сколько вас всего приехало? - Десять, - пробормотала Зера, потом вскинула голову, вызывающе сверкая глазами. - Я не предам своих сестер! Я не!.. - И умолкла, горько кривя губы: она поняла, что только что сделала. - Имена! - пролаяла Певара. - Назови мне имена, иначе я с тебя шкуру спущу! Вопреки желанию Зеры имена сорвались с ее языка. Разумеется, не из-за угроз, а по приказу. Впрочем. глядя на лицо Певары, Сине была уверена, что той едва ли нужен повод, дабы выпороть Зеру, точно уличенную в воровстве послушницу. Странно, сама она подобной злобы не испытывала. Отвращение - да, но явно не столь сильное. Эта женщина бунтовщица, способствовавшая расколу Белой Башни, хотя любая сестра готова на все, лишь бы сохранить Башню единой... Очень странно. - Согласна, Певара? - сказала Сине, когда список был исчерпан. Упрямица ответила ей сердитым кивком. - Очень хорошо. Зера, сегодня днем приведу ко мне в апартаменты Бернайлу. - Лазутчиц было по двое от каждой Айя, не считая Голубой и Красной, но начинать, видимо, лучше с другой Белой. - Скажешь, что я хочу побеседовать с ней наедине. Ты не предупредишь ее ни словом, ни жестом. Потом будешь держаться тихо и дашь нам с Певарой сделать то, что необходимо. Тебе предстоит, Зера, отныне служить более важному делу, чем твое... неправильное... бунтарство. - Разумеется, оно неправильное. Несмотря на все злоупотребления Элайды. - Ты поможешь нам выслеживать Черных Айя. Зера, лицо которой искажала боль, угодливо закивала, но при упоминании о Черных Айя она охнула. О Свет, у бедняжки в голове все перемешалось, коли она так несдержанна! - И перестань распространять эти... слухи, - строго вставила Певара. - Перестанешь упоминать вместе Красную Айя и Лжедракона. Я ясно выразилась? Лицо Зеры превратилось в угрюмую маску. Губы произнесли: - Да, я поняла. Восседающая. - Казалось, она вот-вот расплачется от отчаяния. - Тогда прочь с глаз моих, - велела Певара, отпуская разом и щит, и саидар. - И успокойся! Умойся и причешись! - Последние слова она говорила уже в спину Зере, метнувшейся от стола к дверям. Едва дверь за нею со скрипом затворилась, Певара фыркнула. - Не хотела отпускать ее к Бернайле такой неряхой. Еще предупредила бы своим видом... - Веский довод, - согласилась Сине. - Но кого предупредим мы, если будем то и дело хмуриться? Самое меньшее, привлечем к себе внимание. - Судя по состоянию дел. Сине, на нас не обратят внимания, даже если мы их пинками гонять станем по всей Башне. - Кажется, эта идея чем-то привлекла Певару. - Они - бунтовщицы, и я буду их держать крепко, чтоб и не пискнули! И чтоб у них и мысли какой не возникло! Они вновь принялись за обсуждение. Сине настаивала, чтобы распоряжения они отдавали с осторожностью, не оставляли лазеек, и этого достаточно. Певара же упирала на то, что они позволяют целому десятку бунтовщиц безнаказанно разгуливать по Башне. Сине говорила, что наказание мятежниц не минует, а Певара твердила, что этого слишком долго ждать. Сила воли подруги всегда восхищала Сине, но вообще-то иногда эта сила выливалась в чистое упрямство. Лишь слабый скрип петель предупредил Сине, и она успела уронить Клятвенный Жезл себе на колени и спрятать его в складках юбки. Дверь широко распахнулась, и они с Певарой разом обняли Источник. В комнату с фонарем в руке спокойно вошла Саэрин. Шагнув в сторону, она пропустила Талене, следом, держа второй фонарь, появилась маленькая Юкири, потом Дозин, по-мальчишески стройная и высокая для кайриэнки. Последняя плотно притворила дверь и привалилась к ней спиной, словно для того, чтобы никто сюда не вошел. Четыре Восседающие, представлявшие все остальные Айя в Башне. Кажется, они вовсе не замечали, что Сине и Певара удерживают саидар. Неожиданно комнатка стала как будто меньше. Причуды воображения... - Странно видеть вас двоих вместе, - заметила Саэрин. Лицо ее было невозмутимо, но пальцы поглаживали рукоять заткнутого за пояс кривого ножа. Свой пост она занимала сорок лет, дольше, чем любая в Совете, и все знали: характер у нее такой, что шутить не стоит. - Тоже самое можно сказать и о вас, - сухо отметила Певара. Характер Саэрин ее никогда не тревожил. - Или вы спустились сюда, чтобы позаботиться о Дозин? - Неожиданный румянец на хорошеньком мальчишеском личике Желтой сестры выдал ее смущение, хоть и держалась она с элегантной уверенностью. Это подсказало Сине, кто из Восседающих оказался чересчур близко к крылу Красных. - Хотя вряд ли вы появились бы вместе. Зеленые готовы вцепиться в горло Желтым, Коричневые - Серым. Или ты привела их сюда, Саэрин, чтобы устроить втихую поединок? А, Саэрин? Сине лихорадочно принялась размышлять, что могло заставить эту четверку спуститься столь глубоко в недра острова Тар Валон. Что их объединяет? Их Айя - все Айя - и вправду готовы вцепиться в глотки одна другой. Все четверо были наказаны Элайдой. Кому из Восседающих понравится наказание тяжелым трудом, особенно когда всем известно, за что именно они моют пол или скребут котлы, но вряд ли дело в этом. Что еще? Все не из знатных семей. Саэрин и Юкири - дочери содержателей гостиниц, Талене - крестьянка, а у Дозин отец торговал ножами. Саэрин сперва обучали Дочери Молчания, из них она одна добилась шали. Ерунда какая-то. Внезапно ее будто ударило, и в горле у нее пересохло. Саэрин, которая часто едва сдерживает свой нрав. Дозин, которая послушницей трижды убегала, хотя всего лишь раз добралась до мостов. Талене, которую наказывали, возможно, чаще и больше, чем любую другую послушницу за всю историю Башни. Юкири, которая, если ей хотелось идти другим путем, всегда последней соглашалась с Серыми сестрами, и, кстати, последняя, кто присоединился к согласию Совета. В некотором роде все четверо - бунтарки, и каждая претерпела немало унижений от Элайды. Могли ли они решить, что допустили ошибку, поддержав решение о низложении Суан и возведении на Престол Амерлин Элайды? Могли они прознать про Зеру и остальных? А если так, что намерены делать? Мысленно Сине приготовилась сплести саидар, хотя и не питала надежд на бегство. Певара по силе была ровней Саэрин и Юкири, но сама Сине слабее любой, кроме Дозин. Она приготовилась, но Талене шагнула вперед, и все логические построения Белой Восседающей разлетелись вдребезги. - Юкири заметила, как вы вдвоем прошмыгнули сюда, и мы хотим знать почему. - В удивительно глубоком голосе Талене, несмотря на ледяное выражение лица, чувствовалась горячность. - Неужели главы ваших Айя поручили вам тайные переговоры? На людях главы Айя рычат одна на другую, но, видно, в тихих уголках ведут беседы. Совет вправе знать, что они замышляют. - Ой, да ладно, Талене. - Голос Юкири, как всегда, удивлял даже больше, чем голос Зеленой сестры. В темно-серебристом шелке с желтовато-белыми кружевами Юкири походила на миниатюрную королеву, но говорила она как среднего достатка поселянка. Серая сестра утверждала, что подобный контраст не раз помогал в переговорах. Она улыбнулась Сине и Певаре: так улыбается монарх, не уверенный, насколько милостивым ему следует быть сегодня. - Видела, как вы вынюхиваете, точно хорьки у курятника, - сказала Юкири, - но язык прикусила. Помнится, вы ведь подружками были, да и кому какое дело? Вот я и помалкивала, пока Талене не разоралась, мол, кто там по углам прячется. Ну, я и сама видела, как кое-кто по углам шепчется. Вот и заподозрила, а не возглавляет ли кто из тех женщин свои Айя, так что... Иногда дважды два - четыре, а иногда такая путаница выходит... А теперь рассказывайте. Совет имеет право знать. - Пока не расскажете, мы не уйдем, - с еще большим жаром вмешалась Талене. Певара фыркнула и сложила руки на груди. - Допустим, глава моей Айя мне что-то сказала, но я не вижу причины, с чего бы передавать вам ее слова. То, что мы с Сине обсуждаем, не имеет никакого отношения к Красным или Белым. Шпионьте где-нибудь в другом месте. - Но саидар Певара не отпустила. Как и Сине. - Проклятие, все бесполезно! Так и знала, - пробурчала от двери Дозин. - И почему я поддалась на ваши уговоры?.. Хорошо, что больше никто не знает, иначе нашими тупыми рожами будет любоваться вся Башня. - Порой она говорила как несносный мальчишка, которому за излишне вольный язык стоит вымыть рот с мылом. Сине встала бы и ушла, если б не боялась, что колени ее подведут. Певара уже поднялась и нетерпеливо приподняла бровь, глядя на сестер, стоящих между нею и дверью. Саэрин по-прежнему играла со своим ножом и вопросительно смотрела на двух Восседающих. Вдруг она скользнула вперед и с быстротой, заставившей Сине ахнуть, сунула руку вниз. Сине попыталась все же спрятать Клятвенный Жезл, но кончилось дело тем, что Саэрин держала Жезл одной рукой на уровне талии, а Сине вцепилась в другой его конец, заодно прихватив в горсть и юбки. - Головоломка, - сказала Саэрин. - Мне нравятся головоломки. Сине отпустила Жезл и принялась поправлять платье; больше ничего не оставалось. Появление жезла мгновенно породило гомон - все заговорили чуть ли не разом. - Кровь и огонь, - прорычала Дозин. - Вы что, спустились сюда кого-то в сестры возводить? - Оставь их, Саэрин, - засмеялась Юкири. - Что бы они тут не задумали, это их дело. Перекрывая гомон, Талене рявкнула: - Но зачем они шныряли повсюду - и вместе! - если тут не замешаны главы Айя? Саэрин махнула рукой, и через миг наступила тишина. Все присутствующие были Восседающими, но в Совете она имела право говорить первой, да и сорок лет на таком посту со счетов не сбросишь. - Полагаю, вот ключ к разгадке, - промолвила она, поглаживая Жезл большим пальцем. - И все-таки почему? - Внезапно сияние саидар окружило и ее, и она направила Дух в Жезл. - Именем Света клянусь не говорить ни слова лжи. Я - не Приспешница Темного. В воцарившейся тишине писк мыши показался бы громом. - Я права? - промолвила Саэрин, отпуская Силу. Она протянула Жезл Сине. И в третий раз Сине дала обет не лгать, и во второй раз повторила, что она не Приспешница Темного. С холодным достоинством то же самое проделала Певара. Глаза ее сверкали зорко, как у орла. - Что за нелепость! - сказала Талене. - Ведь нет никаких Черной Айя! Юкири взяла Жезл у Певары и направила Силу. - Именем Света клянусь не говорить ни слова лжи. Я - не Черная Айя. Сияние саидар вокруг нее погасло, и она протянула белый стержень Дозин. Талене состроила кислую мину: - Не поддавайся, Дозин. Лично я не собираюсь мириться с таким мерзким предположением. - Именем Света, клянусь не говорить ни слова лжи, - чуть ли не нараспев произнесла окруженная светящимся ореолом Дозин. - Я - не Черная Айя. Когда дело касалось серьезных вещей, речь ее могла стать образцом и для Наставницы Послушниц. Дозин протянула Жезл Талене. Золотоволосая женщина попятилась, точно от ядовитой змеи. - Даже просить о таком значит осквернять... Хуже того! - Что-то мелькнуло у нее во взгляде. Что-то... замогильное, что ли. - Прочь с моей дороги, - потребовала Талене со всей властностью Восседающей в голосе. - Я ухожу! - Я так не думаю, - тихо промолвила Певара. Юкири медленно кивнула. Саэрин уже не гладила нож, она стискивала его рукоять побелевшими пальцами. Всадники с трудом пробивались через глубокие снега, и Тувин Газал проклинала день, когда родилась на свет. Многим она казалась привлекательной - невысокая, чуть полноватая, с гладкой, медного оттенка, кожей и с длинными блестящими темными волосами, но никто не назвал бы ее красивой. И уж тем более теперь. Взгляд ее темных глаз, на что бы она ни взглянула, просто вонзался буравами. Обычно Тувин не испытывала подобного гнева. Сейчас же она была в ярости. А когда Тувин гневалась, от нее убегали и змеи. У нее за спиной ехали - скорее, барахтались в снегу - четыре Красных сестры, а за ними - двадцать гвардейцев Башни в темных мундирах и плащах. Гвардейцам очень не нравилось, что доспехи погружены на вьючных лошадей, и они посматривали на лес по обе стороны дороги так, словно в любой момент ожидали нападения. Как они, интересно знать, намеревались пересечь Андор, пройдя три сотни миль незамеченными, в форме и плащах со сверкающей эмблемой Пламени Тар Валона? Тувин не могла этого понять. Впрочем, путешествие почти закончилось. Через день, от силы два, поскольку на дорогах по колено навалило снега, ее отряд соединится с девятью другими. К несчастью, не все сестры в этих отрядах принадлежали к Красной Айя, но это ее не слишком тревожило. Тувин Газал, некогда Восседающая от Красной Айя, войдет в историю, как женщина, уничтожившая Черную Башню. Она была уверена - Элайда считает, будто Тувин благодарна за предоставленную возможность, ведь ее вернули из опалы и изгнания. Тувин презрительно усмехнулась, и волк, заглянувший под ее глубоко надвинутый капюшон, возможно, от страха поджал бы хвост. Сделанное двадцать лет назад было необходимо, и да испепелит Свет всех тех, кто приплетал сюда Черную Айя. Это было необходимо сделать, это было правильно, но Тувин Газал лишили поста в Совете и заставили под розгами молить о пощаде. А вокруг стояли сестры и смотрели, и даже послушницы и Принятые стали свидетелями, что и Восседающие не могут преступить закон, (пусть им и не объяснили, что это за закон). А потом Тувин отослали на отдаленную ферму в глухом углу Черных Холмов, где она гнула спину под началом госпожи Джары Довиль, считавшей, что отбывающая наказание Айз Седай ничем не отличается от прочих батраков, работающих и в жару, и в снег. Тувин перехватила поводья - мозоли до сих пор не сошли с ладоней. Госпожа Довиль - даже теперь Тувин не могла подумать о ней без уважительного обращения "госпожа", которого та требовала, - госпожа Довиль верила в благотворное влияние труда. И наистрожайшей дисциплины, которая послушницам и в кошмарном сне не привидится! Она не ведала снисхождения к тому, кто пытался уклониться от непосильной работы, и сама трудилась наравне со всеми. И тем паче госпожа Довиль не ведала жалости к женщине, которая норовит тайком улизнуть, чтобы найти утешение в объятиях смазливенького паренька. Такую жизнь влачила Тувин последние двадцать лет. А Элайда проскользнула непойманной, точно обмылок в руке, и вползла на Престол Амерлин, о котором мечтала сама Тувин. Нет, она не испытывала к Элайде благодарности. Но Тувин научилась выжидать. Вдруг из леса на дорогу впереди отряда выскочил, пришпорив коня и разбрасывая комья снега, всадник - высокий мужчина в черной куртке, его темные волосы рассыпались по плечам. - Сопротивление бессмысленно, - твердым голосом объявил он, поднимая руку в перчатке. - Сдавайтесь, и никому не причинят вреда. Но не его появление и не суровые слова заставили Тувин натянуть поводья, что позволило другим сестрам нагнать и окружить ее. - Взять его, - спокойно сказала Тувин. - Вам лучше соединиться. Меня он отгородил щитом. Видимо, это один из тех Аша'манов. Надо же, и прямо к ней. Вдруг она сообразила, что ничего не происходит, и перевела пронзительный взгляд с мужчины в черном на Дженаре. - Тувин, - промолвила та неуверенно, - я тоже отрезана. - И меня отсекли, - не веря своим словам, произнесла Лемай, а за ней эти слова с нарастающей паникой повторили остальные. Все отрезаны от Источника! Среди деревьев появились другие люди в черных куртках и начали окружать отряд. Тувин насчитала пятнадцать всадников. Гвардейцы, ожидая приказа сестры, сердито заворчали. Они ничего не понимали, считая, что нарвались на засаду банды грабителей. Тувин досадливо цокнула языком. Разумеется, не все мужчины могли направлять, но, видно, против нее вышли Аша'маны, обладающие такой способностью. Она не ударилась в панику, в отличие от сопровождающих ее сестер. И не таких обламывали! Высокий мужчина тронул коня; он улыбался, видимо, думал, что они подчинятся его смехотворному приказу. - По моей команде, - произнесла Тувин негромко, - все бросаемся в разные стороны. Когда ускачете подальше, он не сумеет удержать щит. - Мужчины всегда считают, будто сумеют удерживать плетение при любых обстоятельствах. - А как Сила вернется, помогите гвардейцам. Будьте готовы. - И Тувин громко воскликнула: - Гвардейцы, к бою! Взревев, гвардейцы бросились вперед, размахивая мечами и окружая сестер кольцом. Развернув свою кобылу вправо, Тувин ударила ее каблуками и низко пригнулась к холке. Она проскочила между двумя юнцами в черных куртках - те проводили ее изумленными взглядами. И вот она уже среди деревьев, подгоняет лошадь, снег летит из-под копыт. Тувин не заботило, сломает кобыла ногу или нет. Ей нравилась эта кобыла, но сегодня суждено умереть не только лошади. Позади раздавались вопли. И один голос перекрыл все прочие. - Брать живыми! Приказ Дракона Возрожденного! Если кто чего сделает Айз Седай, ответит мне! Приказ Дракона Возрожденного! Впервые Тувин ощутила страх, ледяным червяком заползший в сердце. Дракон Возрожденный! Она хлестнула кобылу поводьями по шее. щит никуда не делся! Да ведь столько деревьев между ними, он уже должен был потерять ее из виду! О Свет, Дракон Возрожденный! Тувин сдавленно охнула, когда что-то ударило ее в грудь и сук, непонятно откуда взявшийся, выбил ее из седла. Она видела, как, увязая в снегу, несется галопом лошадь. А сама висела. Висела в воздухе, руки прижаты к бокам, ноги болтаются в шаге от земли. Она сглотнула. Должно быть, ее держит мужская часть Силы. Прежде ее никогда не касалась саидин. Тувин ощутила незримую плотную ленту, охватившую тело. Ей показалось, будто она чувствует порчу Темного. Она задрожала, борясь с криком, рвущимся из самого нутра. Высокий мужчина остановил своего коня. Тувин поплыла по воздуху, потом села боком в седло. Казалось, мужчину не особенно интересовала плененная Айз Седай. - Хардлин! - крикнул он. - Норли! Каджима! Ну хоть кто из вас, олухов проклятых, подойдет ко мне? Он был высок, косая сажень в плечах, как сказала бы госпожа Довиль. Средних лет, красивый какой-то грубой мрачной красотой. Ничуть не похожий на хорошеньких юношей, которые нравились Тувин, - нетерпеливых, преисполненных благодарности и потому легко управляемых. Высокий ворот черного шерстяного мундира украшали с одной стороны серебряный меч, а с другой - странное существо, сработанное из золота и красной эмали. Мужчина, способный направлять Силу. Он отсек ее щитом от Источника и взял в плен. Вопль, вырвавшийся из горла, ошеломил даже саму Тувин. Если б могла, она проглотила бы свой крик, но позади раздался еще один вопль, пронзительнее первого. и еще, и еще. Тувин заметалась из стороны в сторону. Противиться Силе бесполезно. Она понимала это, но продолжала вырываться, точно взбесившийся зверь. Будто сквозь густой туман Тувин почувствовала, как гарцует конь. Смутно различила слова: - Потише ты, мешок с ушами! Успокойся, сестра. Я тебе не... Да полегче ты, мул хромой! О Свет! Прошу Прощения, сестра, но вот что мы научились делать. - И с этими словами он поцеловал ее. В краткий миг она успела понять, что его губы коснулись ее губ, а потом все исчезло, и тепло затопило ее. Не просто тепло. Оно растеклось внутри медом, горячим, булькающим медом, который, казалось, вот-вот закипит. Она была струной арфы, дрожащей на пределе видимости. Она была тонкой хрустальной вазой, готовой разбиться вдребезги. И тут струна лопнула; ваза разлетелась на сотню осколков. - А-а-а-а-а-а-а-ааа! - Сначала Тувин не поняла, что крик несется из ее широко раскрытого рта. Несколько мгновений она даже мыслить связно не могла. Тяжело дыша, она уставилась на мужское лицо, гадая, чье оно. Ах да, высокий мужчина. Мужчина, который мог... - Можно было обойтись и без последнего штриха, - вздохнул он, похлопывая лошадь по шее. Та зафыркала, но шарахаться перестала. - Но мне показалось, что так нужно. Вряд ли из тебя жена получится. Успокойся. Не пытайся бежать, не нападай ни на кого и не касайся Источника, пока я не разрешу. Как тебя зовут? Пока он не разрешит? Ну и наглец! - Тувин Газал, - сказала она и заморгала. Почему она ему ответила? - Вот ты где, - сказал другой мужчина в черном мундире, подъезжая к ним. От копыт его коня по сторонам летели комья снега. Вот такие Тувин нравились больше. Она сомневалась, чтобы этих розовых щечек бритва коснулась больше двух-трех раз. - О Свет, Логайн! - воскликнул красавчик. - Ты взял вторую? М'Хаэлю это не понравится! Хотя его, может, это и не волнует, ведь вы двое чуть ли не друзья-приятели. - Друзья-приятели, Винчова? - мрачно произнес Логайн. - Будь так, как хотел М'Хаэль, я бы вместе с новичками репу мотыжил. Или меня бы на том поле зарыли, - добавил он негромко. Тувин подумала, что последние слова не предназначались для чужих ушей. Что бы тот красавчик ни услышал, он недоверчиво засмеялся. Тувин во все глаза смотрела на высившегося над нею мужчину. Логайн. Лжедракон. Но он же мертв! Укрощен и мертв! И небрежно держит ее, усадив впереди себя. Почему она не кричит, не дерется с ним? Нож на поясе... Однако у нее не было никакого желания тянуться к костяной рукояти. Хотя та невидимая лента, что обвивала ее, исчезла. Она могла бы выскользнуть и попытаться убежать... - Что ты со мной сделал? - спросила Тувин спокойным тоном. На это, по крайней мере, у нее хватило сил. Повернув лошадь к дороге, Логайн объяснил Тувин, что же он сделал, и она пала головой на широкую мужскую грудь и зарыдала. Элайда заплатит за это, поклялась себе Тувин. Если Логайн когда-нибудь ее отпустит, она заставит Элайду за все заплатить. Последняя мысль отдавала особенной горечью. ГЛАВА 27. Сделка Мин сидела скрестив ноги на украшенном обильной позолотой стуле с высокой спинкой и пыталась углубиться в чтение - на коленях у нее лежала переплетенная в кожу книга Герида Фила "Причина и безумие". Ей никак не удавалось прочитать хоть несколько страниц кряду. О, сама книга зачаровывала: сочинения мастера Фила уносили в вымышленные миры, о каких она, трудясь на конюшне, и не мечтала. Мин очень горевала о смерти милого старичка. В его книгах она надеялась отыскать намек, за что его убили. Пытаясь сосредоточиться, девушка мотнула головой. Книга была увлекательная, но в комнате висела тягостная атмосфера. Малая тронная зала Ранда в Солнечном дворце горела позолотой - от широких карнизов до высоких зеркал на стенах, сменивших те, что разбил Ранд; два ряда стульев, на одном из которых и устроилась Мин, выстроились напротив возвышения, где красовался Драконов Трон. Трон был попросту уродлив, кайриэнские резчики сработали его в стиле, который полагали тирским: сиденье покоилось на спинах двух драконов, еще два изогнулись в виде подлокотников, другие вползали на спинку. Их глаза сияли солнечниками, а сами они сверкали позолотой и красной эмалью. Выложенное золотом на полированном каменном полу Восходящее Солнце, с отходящими во все стороны волнистыми лучами, лишь усугубляло тягостное ощущение. Хорошо хоть в двух больших каминах, в любой из которых девушка она могла бы войти не пригибаясь, весело потрескивало пламя, распространяя приятное тепло, тем паче что за окном валил снег. То были комнаты Ранда, и только одно это перевешивало любые тягостные ощущения. Мысль, преисполненная досады и раздражения. Это комнаты Ранда - если он когда-нибудь соизволит вернуться сюда. Угораздило же влюбиться в мужчину, который весь - одна большая причина для раздражения! Тщетно поерзав на неудобном стуле. Мин вновь попыталась читать, но глаза ее то и дело обращались к высоким дверям, украшенным эмблемами Восходящего Солнца. Она надеялась увидеть, как войдет Ранд; она боялась увидеть Сорилею или Кадсуане. Девушка одернула светло-голубую куртку, пробежала пальцами по вышитым на отворотах крошечным снежноцветикам. Другие цветки тянулись по рукавам, по штанинам, таким облегающим, что она с трудом в них влезала. Костюм не очень-то отличался от того, какой она обычно носила. Ну, не совсем. До сих пор ей удавалось избегать платьев, но девушка всерьез опасалась, что если приди на ум Сорилее засунуть Мин в платье. Хранительница Мудрости собственноручно вытряхнет ее из той одежды, которую она предпочитает носить. И Сорилея знала все о ней и Ранде. Все. Мин почувствовала, как у нее горят щеки. Кажется, Сорилея пытается решить, подходит ли Мин Фаршав Ранду ал'Тору в качестве... любовницы. От этого слова у девушки по- глупому кружилась голова; она же не легкомысленная вертихвостка! Это слово заставляло виновато оглядываться через плечо, опасаясь, нет ли там тетушек. Нет, мрачно подумала Мин, ты не легкомысленная вертушка! У тех хоть что-то в голове есть! Или же Сорилея хочет знать, подходит ли Ранд для Мин? Порой именно так и казалось. Хранительницы принимали Мин как свою, или почти как свою, но последние недели Сорилея крутила-выкручивала ее, точно прачка белье. Беловолосая, с морщинистым лицом, Хранительница Мудрости хотела знать о Мин все, до мельчайших подробностей, и о Ранде тоже. Ей что, нужны пылинки со дна его карманов? Дважды Мин пыталась заартачиться и уклониться от беспрерывных расспросов, и дважды Сорилея вытаскивала розгу! Страшная старуха попросту толкала девушку на ближайший стол, а потом заявляла, это, мол, поможет ей припомнить кое- что еще. И никто из Хранительниц даже намека на сочувствие не выказал! О Свет, есть же вещи, которые касаются только ее и ее мужчины! Который вдобавок не может принадлежать ей одной! Кадсуане же применяла иной подход. Преисполненную достоинства седоволосую Айз Седай будто бы совершенно не интересовали ни Мин, ни Ранд, но она проводила в Солнечном дворце уйму времени. Совсем избегать ее было невозможно; она, кажется, бродила, где ей вздумается. И стоило Кадсуане хоть на миг взглянуть на Мин, у девушки мелькала мысль, что перед ней женщина, которой под силу учить быков танцевать, а медведей - петь. Девушка все ждала, когда та наставит на нее палец и провозгласит, что Мин Фаршав пора учиться держать мячик на носу. Раньше или позже Ранду придется столкнуться с Кадсуане, и при этой мысли в животе у Мин все холодело. Девушка вновь заставила себя склониться над книгой. И тут одна из дверей резко распахнулась, и вошел Ранд, неся Драконов Скипетр на сгибе локтя. На голове его красовалась золотая корона: широкий венец из лавровых листьев, - должно быть, та самая Корона Мечей, о которой столько разговоров, - узкие штаны подчеркивали стройные ноги, и красиво сидела на нем зеленая шелковая куртка, отделанная золотым шитьем. Да и он сам был красив. Заложив страницу запиской, в которой мастер Фил говорил, что она "слишком хорошенькая", девушка аккуратно закрыла книгу и осторожно положила ее на пол рядом со стулом. Потом сложила руки на груди и стала ждать. Если б она стояла, то непременно принялась постукивать ногой, но ни за что она не позволит мужчине подумать, будто она вскочила только потому, что он наконец-то появился. Ранд стоял, с улыбкой глядя на Мин, почему-то подергивая себя за мочку уха - кажется, он мурлыкал под нос! - потом резко повернулся и хмуро глянул на двери. - Девы мне не сказали, что ты тут. Вообще слова не проронили. О Свет, увидев меня, они готовы были вуали нацепить. - Может, они огорчены, - спокойно заявила Мин. - Может, тревожились, где ты. Я тоже тревожилась. Может, их волнует, не ранен ли ты, не болен, не простыл ли. - Как и меня, горько подумала она. А он лишь слегка смутился! - Я же тебе написал, - промолвил он, и Мин фыркнула. - Дважды! И твои письма приносил Аша'ман. Да, ты дважды мне написал. Ранд ал'Тор! Если ты называешь это письмами! Он пошатнулся, словно она залепила ему пощечину - нет, словно бы пнула в живот! - и заморгал. Мин взяла себя в руки и откинулась на спинку стула. Прояви в неподходящий момент сочувствие, и никогда не обретешь потерянных позиций. А ей так хотелось обнять его, утешить, смягчить боль, успокоить раны. У него их много, а он не желает признавать, что есть хотя бы одна. Но нет, она не вскочит с места и не кинется к нему, желая знать, что случилось или... О Свет, с ним все должно быть хорошо. Внезапно девушку взяли под локти и приподняли. Болтая синими сапожками. Мин поплыла по воздуху к Ранду. Значит, он думает, что может улыбаться, да? Думает, будто широкая улыбка изменит ее настроение? Она открыла рот, собираясь немного вразумить его. Пусть на носу себе зарубит! А он, обвив Мин руками, поцеловал ее в губы. Когда она вновь сумела вздохнуть, то взглянула на него сквозь ресницы. - В первый... - Горло перехватило, она откашлялась. - В первый раз Джахар Наришма вошел с таким видом, точно пытался прочитать мысли в голове у каждого, кто ему попадался на пути. И исчез, вручив мне обрывок пергамента. Ну-ка, сейчас взгляну. Вот: "Я заявил права на корону Иллиана. Не доверяй никому, пока я не вернусь. Ранд." По-моему, не слишком-то похоже на любовное послание. Он снова поцеловал ее. На этот раз, чтобы отдышаться, времени понадобилось побольше. Мин предполагала, что окажет ему иной прием. С другой стороны, все шло не так уж плохо. - А Джонан Эдли передал клочок бумаги со словами: "Я вернусь, когда здесь закончу. Никому не доверяй. Ранд." Эдли застал меня, когда я ванну принимала, - добавила она, - и ничуть не смутился, когда увидел кое-что интересное. Ранд всегда прикидывался, будто вовсе не ревнив - как будто сыщется в мире такой мужчина, - но она замечала, какими хмурыми взглядами он окидывал мужиков, которые посматривали на нее. И потом становился более страстным. Интересно, на что будет похож этот поцелуй? Может, предложить удалиться в спальню? Нет, так торопить коней она не будет... Ранд опустил девушку, лицо его вдруг стало печальным. - Эдли мертв, - сказал он. Внезапно корона полетела с головы через всю комнату, словно бы брошенная сильной рукой. И в тот миг, когда она подумала, что корона ударится о спинку Драконова Трона, а то и пробьет ее, широкое золотое кольцо замерло и медленно опустилось на сиденье трона. Мин посмотрела на Ранда, и у нее перехватило дыхание. Кровь блестела в темно-рыжих кудрях над его левым ухом. Вытащив из рукава кружевной платочек, она потянулась к его виску, но Ранд поймал ее за запястье. - Я его убил, - тихо произнес он. От его голоса девушка задрожала. Тихий, как могила. Определенно, в спальню! И чем быстрее... Мин заставила себя улыбнуться - и вспыхнула, когда поняла, как легко ей далась улыбка, стоило подумать о широкой кровати, - потом схватила Ранда за грудки, готовая сорвать с него и куртку, и рубаху. Кто-то постучал в дверь. Мин быстро отдернула руки, отпрыгнула в сторону и с раздражением подумала о том, кто бы это мог быть. Девы либо объявляют о посетителях, когда Ранд тут, либо же попросту их впускают. - Войдите, - громко сказал Ранд, печально улыбнувшись. И Мин вновь вспыхнула. Добрэйн просунул голову в дверь, вошел и притворил дверь за собой, а потом увидел стоящих рядом Ранда и Мин... Голова низенького, лишь немногим выше Мин, кайриэнского лорда, была спереди гладко выбрита, сзади седеющие волосы падали на плечи. Почти черный кафтан украшали, спускаясь ниже пояса, синие и белые полосы. Еще до того как обрести расположение Ранда, Добрэйн обладал в стране немалой властью. Теперь он здесь правил, по крайней мере до тех пор, пока на Солнечный Трон не заявит права Илэйн. - Милорд Дракон, - пробормотал он с поклоном. - Миледи Та'верен. - Шутка, - пробурчала Мин, когда Ранд вопросительно приподнял бровь. - Возможно, - промолвил Добрэйн, чуть пожимая плечами, - однако половина знатных дам города теперь, подражая леди Мин, носят яркие цвета. Штаны, которые выставляют ноги напоказ, и многие в куртках, что едва прикрывают даже... - Он благоразумно закашлялся, сообразив, что у Мин куртка бедра не закрывает. Мелькнула мысль, не заявить ли ему, что у него очень красивые ноги, пусть на самом деле они кривые, но потом Мин передумала. Наедине с ревностью Ранда можно забавляться, но она не хотела, чтобы он вдруг обрушился на Добрэйна. И боялась, что Ранд на это способен. Кроме того, шутка получилась бы так себе; а лорд Добрэйн Таборвин не из тех, кому по вкусу даже чуточку грубоватые шутки. - Так что ты, Мин, тоже мир изменяешь. - Ухмыляясь, Ранд щелкнул ее по носу. Он ее по носу щелкнул! Словно ребенка, с которым в игрушки играет! А хуже то, что она будто дурочка, ухмыляется ему в ответ. - Как видно, куда в лучшую сторону, чем я, - продолжил он, и в этот миг мальчишеская улыбка исчезла как туман. - Все ли благополучно в Тире и Иллиане, милорд Дракон? - поинтересовался Добрэйн. - В Тире и Иллиане - все хорошо, - мрачно ответил Ранд. - Что у вас для меня, Добрэйн? Садитесь. Садитесь же. - Он указал на ряд стульев, и сам сел на один из них. - Я действовал согласно вашим письмам, - промолвил Добрэйн, усаживаясь напротив Ранда, - но, боюсь, хорошего сообщу мало. - Я принесу чего-нибудь выпить, - напряженным голосом промолвила Мин. Письма? Не слишком-то легко вышагивать в сапожках на каблуках - она, конечно, с детства к ним привыкла, но очень уж неудобная обувка, - да, нелегко, но гнев со многим помогает справиться. Мин подошла к большому зеркалу, где на золоченом столике стояли серебряный кувшин и кубки. Она принялась разливать приправленное пряностями вино, яростно его расплескивая. Слуги всегда припасали лишние кубки, в расчете на возможных посетителей, хотя у нее гости" бывало редко, разве что Сорилея или эти знатные дуры. Вино было чуть теплым, но для них сойдет. Она получила два письма, а Добрэйн наверняка не меньше десятка! Она поспорить готова! Двадцать! Гремя кувшином и кубками, она прислушивалась к разговору за спиной. Что они затевали, со своей доброй дюжиной писем? - Судя по всему. Торам Райатин пропал, - говорил Добрэйн, - хотя, по крайней мере, слухи утверждают, что он жив. Судя по слухам, Давед Ханлон и Джерал Мордет - Падан Фейн, как вы его называете, - его покинули. Кстати, сестру Торама, леди Айлил, я поселил в богатых покоях, со слугами, которые... достойны доверия. - Судя по тону, последнее он явно подразумевал в отношении себя самого. Женщине переодеться не удастся без того, чтобы он этого не узнал. - Я могу понять то, что сюда привели ее и лорда Бертома, и прочих, но Благородный Лорд Вейрамон?.. Или Благородная Леди Анайелла? Зачем? Не стоит говорить, что и у них слуги тоже достойны доверия. - Как вы узнали, что женщина хочет меня убить? - задумчиво промолвил Ранд. - Ей известно ваше имя? - Судя по тону, Добрэйн не шутил. Ранд задумчиво склонил голову набок, потом кивнулКивнул! Только бы не вернулись голоса, которые его донимали! Он сделал движение рукой, словно бы сметая всех женщин, желавших его смерти. Опасная вещь. Мин не хотела его убивать, это уж точно, но не возражала бы, если б увидела, как к нему заходит Сорилея с розгой в руке! Штаны не очень-то спасут. - Вейрамон - глупец, который делает слишком много ошибок, - сказал Ранд Добрэйну. Тот согласно кивнул. - Моя ошибка в том, что я думал, будто сумею использовать его. Кажется, он все равно счастлив близостью к Возрожденному Дракону. Что еще? Мин протянула Ранду кубок, и он улыбнулся ей, хотя вино и выплеснулось ему на запястье. Может, решил, что это случайно. - Еще... И мало, и много... - начал Добрэйн, потом дернулся: вино из кубка, который Мин ему сунула; плеснуло через край. Девушке очень не понравилась роль служанки из таверны. - Благодарю вас, миледи Мин, - любезно пробормотал он, но, взяв кубок, покосился на девушку. Она же гордо пошла наливать вина себе. - Боюсь, леди Каралайн и лорд Дарлин находятся в городе, во дворце леди Арилин, - продолжал кайриэнский лорд, - под защитой Кадсуане Седай. Возможно, "защита" не вполне верное слово. Я хотел повидаться с ними, однако мне отказали. Но я слышал, что они пытались покинуть столицу и их привезли назад, как мешки с зерном. В одной сплетне утверждалось, что их привезли именно в мешках. После встречи с Кадсуане я готов поверить этому. - Кадсуане, - пробормотал Ранд, и Мин ощутила холодок. Испуга в его голосе не слышалось, но явно сквозило беспокойство. -Мин, как мне, по- твоему, следует поступить с Каралайн и Дарлином? Мин вздрогнула от столь внезапного приглашения принять участие в разговоре, и вино пролилось на одежду. Девушка опечаленно посмотрела на винные пятна, расплывающиеся на шелковой блузе кремового цвета и на штанах. - Каралайн поддержит Илэйн в притязаниях на Солнечный Трон, - хмуро промолвила она. Вино слишком остыло и вряд ли теперь отстирается. - Дело не в видениях, я ей верю. - Мин не глядела на Добрэйна и не видела, как тот кивнул. Теперь всем известно о ее видениях. И каков результат? Косяком пошли знатные дамы, желающие узнать будущее; они уходили обиженными - она каждой сообщала, что ничего сказать не может. Большинство не удовольствовалось бы той малостью, что ей открылась; ничего ужасного - и никаких чудес вроде тех, какие расписывают на ярмарках гадалки и предсказатели будущего. - А что до Дарлина... Если не упоминать о том, что он женится на Каралайн, после того как она выжмет его и вывесит сушиться, могу сказать только одно - однажды он станет королем. Я видела на его голове необычную корону, с мечом спереди, но знать не знаю, какой страны эта корона. Ах да, вот еще. Умрет он в своей постели, а она его переживет. Добрэйн поперхнулся вином, принялся вытирать губы льняным платком. Большинство из тех, кто знал, не верил. Вполне довольная собой, Мин допила вино из своего кубка. И вдруг захлебнулась и закашлялась, выдергивая платочек из рукава, чтобы утереть губы. О Свет, она себе весь осадок, верно, налила! Ранд просто кивнул, уставясь в кубок. - Значит, они будут жить, чтобы доставлять мне хлопоты, - пробормотал он очень тихо. Слова пали как камни. Тверд как сталь, ее пастух. - И то, что я делаю... Внезапно он повернулся, оглянулся на двери. Одна из створок открылась. У него очень чуткий слух. Мин не слышала ничего. Среди вошедших Айз Седай Кадсуане не было, и , Мин почувствовала, как напрягшиеся было мышцы расслабились. Пока Рафела закрывала дверь, Мерана присела в глубоком реверансе перед Рандом, хотя ореховые глаза Серой сестры не упустили ни Мин, ни Добрэйна; потом и круглолицая Рафела присела, широко раскинув голубые юбки. Поднялись они лишь по жесту Ранда и плавно двинулись к нему. Дородная Голубая сестра изредка касалась рукой шали, словно напоминая себе, что та еще на месте. Мин уже видела похожие жесты - у сестер, принесших обет верности Ранду. Они с трудом свыклись с этим. Лишь Белая Башня распоряжается Айз Седай, но теперь... Ранд поманит пальцем и они идут, укажет - и они бегут. Айз Седай с королями и королевами говорят на равных, однако айильские Хранительницы Мудрости называют их ученицами и полагают, что их приказы они будут исполнять вдвое быстрее, чем Рандовы. Гладкое лицо Мераны оставалось бесстрастным. - Милорд Дракон, - со всем почтением промолвила она. - Мы только что узнали о вашем возвращении и подумали, что вы, вероятно, желаете узнать, как обстоят дела с Ата'ан Миэйр. Она мельком взглянула на Добрэйна, и тот немедля встал. Кайриэнцы привыкли, что некоторые темы люди предпочитают обсуждать наедине. - Добрэйн может остаться, - обронил Ранд. Замешкался ли он хоть на миг? Вставать Ранд не стал. Глаза его напоминали голубые льдинки, он был весь воплощенное достоинство. Мин говорила Ранду, что эти женщины всецело ему преданы, все пятеро, сопровождавших его на корабль Морского Народа, верны данной клятве и послушны его воле. Но Ранд, кажется, с трудом верил Айз Седай. - Как вам будет угодно, - ответила Меранда, кротко склонив голову. -Мы с Рафелой договорились о сделке с Морским Народом. Или, как они называют, о Сделке. - Разница ясно чувствовалась на слух. Руки Мераны неподвижно лежали на зеленой, с серыми вставками юбке. Она сделала глубокий вдох, несомненно, собираясь с духом. - Харине дин Тогара Два Ветра, Госпожа Волн клана Шодейн, говоря от имени Несты дин Реас Две Луны, Госпожи Кораблей Атаман Миэйр, и таким образом от всех Ата'ан Миэйр, пообещала дать Дракону Возрожденному нужные ему корабли, дабы отплыть когда и куда ему потребно, с какой бы то ни было целью. - Повидимому, когда рядом не было Хранительниц Мудрости, не дозволявших подобной "вольности", в Меране появлялось нечто высокопарно-драматическое. - В обмен на это мы с Рафелой от вашего имени пообещали, что Возрожденный Дракон не переменит ни единого закона Ата'ан Миэйр, как он то сделал у... - На миг она запнулась. - Прошу меня простить, я привыкла оглашать соглашения в точности так, как они заключены. Ата'ан Миэйр использовали выражение "привязанные к суше", но подразумевали то, что вы сделали в Тире и Кайриэне. В глазах ее вспыхнул вопрос и тотчас же погас. Возможно, ее интересовало, сделал ли он то же самое в Иллиане. А самое главное - не тронул Андор, откуда Мерана была родом. - Полагаю, это я переживу, - пробормотал Ранд. - Во-вторых, - вступила Рафела, сложив на животе полные руки, - вы должны предоставить Ата'ан Миэйр участок земли площадью в одну милю, у каждого города, куда могут подойти корабли и который находится или окажется в будущем под вашей властью. - Говорила она с чуть меньшей напыщенностью, чем ее спутница. И ей не слишком-то нравилось то, что она говорила. В конце концов, она была родом из Тира; а в немногих портах торговлю контролировали более жестко, чем в Тире. - На этом участке исполняются законы Ата'ан Миэйр. Соглашение также должно быть подтверждено правителями портовых городов, чтобы... - Теперь настал ее черед запинаться, смуглые щеки слегка посерели. - Чтобы оно пережило меня? - сухо промолвил Ранд и лающе рассмеялся. - Пускай. - У каждого города, куда могут подойти корабли? - воскликнул Добрэйн. - И у этого тоже? - Он вскочил на ноги и. принялся расхаживать по комнате. Вино выплеснулось из его кубка, чего он, казалось, совсем не заметил. - Площадью в одну милю? И Свет знает какие законы? А как же таможенные пошлины, сборы за причалы и... - Внезапно он повернулся к Ранду, хмуро покосился на Айз Седай, которые его будто и не замечали, и произнес, едва не срываясь на крик: - Милорд Дракон, они за год разорят Кайриэн! Они разорят любой порт! Неужто вы им это позволите? Мин готова была согласиться с Добрэйном , а Ранд просто махнул рукой и вновь рассмеялся. - Добрэйн, я кое в чем разбираюсь. Они не сказали, кто будет выбирать участок, значит, мы отдадим им земли по нашему усмотрению. Им придется покупать у вас еду; за пределами своей территории они обязаны подчиняться вашим законам, так что чересчур заносчивы вряд ли будут. В худшем случае можете собирать таможенные пошлины, когда товары покинут пределы их... убежища. А остальное... Раз я могу это принять, вы тоже смиритесь. Теперь веселья в его голосе не слышалось, и Добрэйн склонил голову. Мин гадала, откуда Ранд все это узнал. Он говорил будто король, причем король, который знает, что делает. Может, его всей этой премудрости Илэйн научила? - "Во-вторых" подразумевает больше, - сказал Ранд двум Айз Седай. Мерана с Рафелой переглянулись, коснулись юбок и шалей. Мерана заговорила вновь, без всякой помпы, с подозрительной живостью. - В-третьих, Дракон Возрожденный соглашается принять посла, выбранного Ата'ан Миэйр, и держать его при своем дворе. В качестве посла Харине дин Тогара назвала себя. Ее будут сопровождать Ищущие Ветер, Господин Мечей и свита. - Что? - взревел Ранд, вскакивая со стула. Рафела заторопилась, затараторила, будто боялась, что ее оборвут. - И в-четвертых. Дракон Возрожденный соглашается являться должным образом по призыву Госпожи Кораблей, не больше двух раз в три года подряд. - Договорила она, слегка запинаясь, стараясь, чтобы последнее прозвучало виновато. Драконов Скипетр, лежавший на полу позади Ранда, взлетел в воздух, и Ранд не глядя схватил его. Глаза Возрожденного Дракона полыхали огнем. - У меня в ногах будет путаться посол Морского Народа? По пятам за мной таскаться? - вскричал он. - И я должен подчиняться призыву? - Он потряс резным копьем. -Народ, который хочет всех нас завоевать и которому это по силам! Там - Отрекшиеся! Темный только и ждет случая! Вы бы еще согласились, чтоб я им корабли конопатил! Обычно, когда Ранд сердился, Мин старалась потушить вспышки его гнева, но на сей раз она только сидела и смотрела на Айз Седай. Она была совершенно с ним согласна. Они отдали весь сарай, когда им велели продать лошадь! Рафела и в самом деле испугалась этой вспышки гнева, но Мерана выпрямилась, в глазах ее сверкал золотисто-коричневый огонь. - Вы нас критикуете? - огрызнулась она ледяным тоном. Айз Седай, каких Мин видела ребенком - царственна как королева, величественна как властитель многих земель. - Вы же были там, та'верен, и крутили ими как хотели. Вы могли поставить их на колени! Но вы ушли! Их не слишком-то обрадовало, что плясали они под дудку та'верена. Откуда-то они узнали, как плести щиты, и, не успели вы сойти с их корабля, как нас с Рафелой отсекли от Источника. Как они сказали, чтобы мы не смогли добиться превосходства Силой. Не раз Харияе угрожала подвесить нас за ноги, пока мы в чувство не придем, и лично я верю, что она так и хотела сделать! Считай, что тебе повезло. Ранд ал'Тор! Без нас ты не получил бы ничего вообще! С нее сталось бы снять с тебя новые сапоги или забрать твой уродливый трон! О, кстати, она признала тебя Корамуром, чтоб тебе пусто было! Мин уставилась на нее. У Добрэйна отвисла челюсть. Рафела тоже остолбенела, губы ее беззвучно шевелились. А огонь в глазах Мераны потух, и они понемногу стали расширяться, словно бы до нее только что дошло, что она тут наговорила. Драконов Скипетр подрагивал в кулаке Ранда. Мин уже видела, что гнев его вот-вот хлынет через край. Она молилась, чтобы небеса подсказали ей способ отвести вспышку ярости, но ничего придумать не удавалось. - По-видимому, - наконец промолвил Ранд. - слова, которые та'верен слышит, не всегда бывают теми, какие он хочет слышать. - Голос его был на удивление бесстрастен. - Ты хорошо потрудилась, Мерана. Я подсунул вам гнилушку, но вы с Рафелой все сделали правильно. Обе Айз Седай пошатнулись, и Мин показалось, что от облегчения они сейчас растекутся лужицами на полу. - По крайней мере мы сохранили подробности в тайне от Кадсуане, - вымолвила Рафела, нервно оглаживая подол. - Того, что какое-то соглашение достигнуто, в секрете от всех не удержишь, но мы сумели утаить кое-что важное. - Да, - еле выдохнула Мерана. - Она перехватила нас по пути сюда. От нее трудно что-то утаить, но мы сумели. Нам подумалось, вы не хотите, чтоб она... - Она умолкла, увидев выражение лица Ранда. - Опять Кадсуане. - Ранд нахмурился, глянул на копье у себя в руке и швырнул на стул, словно боялся, что пустит его в ход. - Она ведь в Солнечном Дворце, верно? Мин, попроси Дев у дверей передать Кадсуане послание. Ей нужно немедленно прибыть к Возрожденному Дракону! - Ранд, по-моему... - неуверенно начала Мин, но Ранд перебил ее. Не резко, но твердо. - Пожалуйста, Мин. Эта женщина - точно волк, высматривающий овец в загоне. Я намерен выяснить, чего она добивается. Мин поняла, что настаивать опасно, и побрела к дверям. Не одна она считала просьбу Ранда неразумной. Точнее, не ей одной хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, когда начнется разговор Возрожденного Дракона с Кадсуане Меледрин. Добрэйн обогнал девушку и у порога едва задержался для прощального поклона. И даже Мерана с Рафелой выскочили из комнаты раньше Мин, хотя изо всех сил делали вид, что не торопятся. Во всяком случае - в комнате; когда Мин высунула голову в коридор, сестры уже нагнали Добрэйна и чуть ли рысцой бежали по коридору. Странно, но если раньше, когда Мин входила в комнату, у дверей находилось с полдюжины Дев, сейчас их число значительно увеличилось. Вдоль коридора, насколько девушка могла видеть, стояли Девы - высокие женщины с суровыми лицами, в серо-коричневых кадин'сорах, головы обернуты шуфами, вуали опущены. Очень у многих в руках копья и щиты из бычьих шкур, точно в предвкушении битвы. Некоторые забавлялись игрой в "нож, бумага, камень", а остальные внимательно смотрели за играющими. Впрочем, не настолько, чтобы не заметить ее. Когда Мин передала распоряжение Ранда, пальцы Дев замелькали в языке жестов, передавая послание потом две долговязых Девы сорвались с места. Остальные вернулись к прерванной игре. Озадаченно почесывая затылок. Мин вернулась в комнату. Частенько Девы заставляли ее нервничать, но у них всегда находилось для нее словечко-другое, иногда почтительное (обращенное к Хранительнице Мудрости), иногда шутливое (хотя их шутки ей представлялись странными, если не сказать больше). Но никогда они не относились к ней с таким равнодушием. Ранд был в спальне. От одного этого у Мин часто-часто забилось сердце. Куртку он снял, белоснежная рубашка расшнурована у ворота. Усевшись в изножье кровати и опершись спиной о прикроватный столбик из тяжелого черного дерева. Мин скрестила ноги. Ей никогда не доводилось видеть, как Ранд раздевается сам, и теперь она намеревалась насладиться этим зрелищем. Но он выпрямился и посмотрел на нее. - Чему Кадсуане может научить меня? - вдруг спросил он. - Тебя и твоих Аша'манов, - ответила Мин. Таково было ее видение. - Не знаю, Ранд. Знаю только, что вам нужно этому научиться. Всем вам. - Кажется, дальше раздеваться он не собирался. Она вздохнула И продолжила: - Она тебе нужна. Ранд. Не надо ее сердить. Не надо гнать. Впрочем, даже пятьдесят Мурддраалов и тысяча троллоков вряд ли смогут прогнать Кадсуане. Взор Ранда стал отстраненным, потом он покачал головой. - Почему я должен слушать безумца? - пробормотал он едва слышно. О Свет, неужто он и впрямь думает, будто Льюс Тэрин Теламон с ним разговаривает? - Только дай кому-нибудь повод. Мин, и в тебя вцепятся. Поводок наденут, чтобы тянуть куда им надо. Я не хочу совать голову в петлю ради какой-то Айз Седай. - Он медленно разжал кулаки. - Вот ты. Мин, мне нужна, - просто сказал он. - И не из-за твоих видений. Просто потому что ты - это ты. Чтоб ей сгореть, но он умудрился несколькими словами выбить почву у нее из-под ног! Улыбаясь, Ранд обеими руками взялся за подол рубашки и, наклонившись, начал стаскивать ее через голову. Мин смотрела на него. Вдруг в комнату вошли три Девы - без шуфа. Руки у них были пусты, и на поясе не висели тяжелые ножи. Большего Мин разглядеть не успела. Голова и руки Ранда были под рубашкой; соломенноволосая Сомара, рослая даже для айилки, ловко схватила полотно и перекрутила ткань, поймав юношу в ловушку. Почти в то же мгновение она пнула его между ног. Со сдавленным стоном Ранд согнулся вдвое. Несэйр, огненноволосая, красивая, несмотря на белые шрамы, пересекавшие дочерна загорелые щеки, ударила Ранда кулаком в левый бок. Мин с воплем соскочила с кровати. Она не знала, что за безумие тут творится, даже догадываться не могла. Ножи плавно скользнули из рукавов, и она бросилась на Дев: - На помощь! Ранд! Помогите! - По крайней мере, именно это она попыталась крикнуть. Третья Дева, Надера, повернулась, как змея, и Мин получила ногой в живот. Девушка всхлипнула. Ножи выпали из онемевших рук, и Мин повалилась навзничь. Силясь двинуться, силясь вздохнуть - силясь хоть что-то понять! - она лежала и беспомощно наблюдала за происходящим. Девы разбушевались. Несэйр и Нандера молотили Ранда кулаками, а Сомара удерживала, спеленав рубашкой. Удар за ударом, в живот, в правый бок. Будь Мин в силах вздохнуть, она бы истерично захохотала. Они собирались забить Ранда до смерти, но старательно избегали левого бока, где отчетливо виднелся круглый шрам с полузажившим порезом поверх него. Мин хорошо знала, насколько Ранд силен, но долго выдержать такое не смог бы никто. Ноги его мало-помалу подгибались, и когда колени коснулись пола, Нандера и Несэйр наконец отступили. Обе кивнули, и Сомара выпустила Рандову рубаху. Он упал ничком. Мин слышала его тяжелое дыхание, сдавленные стоны, которые прорывались, несмотря на все усилия их сдержать. Опустившись на колени, Сомара нежно стянула с него рубашку. Он лежал щекой на полу, глаза выпучены, грудь вздымается. Нагнувшись, Несэйр сгребла в горсть волосы Ранда и рывком приподняла ему голову. - Каждая Дева хотела бы до тебя дотянуться, - прорычала она. - Ради тебя. Ранд ал'Тор, я оставила свой клан. Я не позволю тебе плевать на меня! Сомара двинула рукой, будто хотела смахнуть волосы с лица Ранда, потом отдернула ладонь. - Вот так мы поступаем с первым братом, который нанес оскорбление нашей чести. Ранд ал'Тор, - твердо сказала она. - В следующий раз мы возьмем ремни. Нандера с каменным лицом стояла над Рандом, уперев кулак в бедро. - Ты несешь честь Фар Дарайз Май, сын Девы, - мрачно промолвила она. - Ты обещал позвать нас с собой на танец копий, а потом сбежал на битву и оставил нас. Больше так не делай. Она перешагнула через Ранда и вышла, две других Девы последовали за ней. Лишь Сомара оглянулась, и сочувствие мелькнуло в ее голубых глазах, хотя в голосе его не было: - Не допускай такого впредь, сын Девы. Когда Мин подползла к Ранду, он уже сумел приподняться на четвереньки. - Они, верно, спятили! - просипела она. О Свет, как болит живот! - Руарк их!.. -Она не знала, что с ними сделает Руарк. Но мало им точно не покажется. - Сорилея!.. - Сорилея вывесит их на солнцепеке! И это лишь для начала! - Когда мы ей расскажем... - Мы никому не скажем, - промолвил Ранд. Дыхание к нему будто бы вернулось, но глаза еще затуманены. Как он только сумел так быстро оправиться? - Они заслужили это право. Этот тон Мин знала очень хорошо. Если мужчина заупрямится, то он голый в крапиву усядется и в лицо тебе будет заявлять, будто ему задницу не жжет. Что ж, чуток она позлорадствовала - когда он со стонами поднимался на ноги, а она ему помогала. Вообще-то они друг другу помогали. Раз ему хочется быть болваном с шерстью вместо мозгов, тогда он заслужил свои синяки! Ранд прилег на кровать, откинулся на подушки, а Мин свернулась калачиком рядом. Не на это она надеялась, но вряд ли сейчас стоило рассчитывать на нечто большее. - Вовсе не за тем я хотел лечь, - пробурчал Ранд. Судя по всему, эти слова не предназначались для слуха Мин. Она засмеялась. - Я рада, что относишься ко мне так же, как к другим. - Странно, но он улыбнулся ее заведомо лживым словам. - Если я помешала, - раздался от дверей холодный женский голос, - то могу зайти в другое время. Точно ошпаренная. Мин отдернулась от Ранда, но, когда тот притянул ее к себе, вновь прильнула к нему. Девушка узнала стоявшую в дверях Айз Седай - невысокую полную кайриэнку, с четырьмя тонкими цветными полосками на корсаже и белыми вставками в прорезях темной юбки. Дайгиан Мосенейллин была одной из тех сестер, что явились с Кадсуане. По мнению Мин, все они друг дружки стоили. - Интересно, кем бы ты была у себя на родине? - лениво промолвил Ранд. - Разве тебя не учили стучаться? Мин чувствовала, что мускулы обнимавшей ее руки тверды как камень. Свисавший на лоб Дайгиан лунный камень на тонкой серебряной цепочке качнулся, когда Айз Седай покачала головой. - Кадсуане Седай сообщили о твоей просьбе, - сказала Дайгиан холоднее прежнего, - и она попросила меня передать свои сожаления. Она очень хочет закончить вышивку и, возможно, встретится с тобой в другой день. Если у нее будет время. - Она именно так и сказала? - с угрозой в голосе спросил Ранд. Дайгиан высокомерно фыркнула. - Оставляю вас, чтобы вы продолжили... то, чем занимались. Мин задумалась, выйдет ли она сухой из воды, если влепит Айз Седай пощечину. Дайгиан, будто прочитав мысли девушки, окинула ее ледяным взглядом и повернулась к двери. Ранд, тихо выругавшись, сел. - Скажи Кадсуане, пусть убирается в Бездну Рока! - крикнул он вслед удаляющейся сестре. - Скажи , пусть сама сгниет! - Зря ты это. Ранд. - вздохнула Мин. Будет куда труднее, чем она предполагала. - Кадсуане нужна тебе. Ты ей не нужен. - Да ну? - тихонько промолвил он, и девушку пробрала дрожь. Если его голос раньше показался ей угрожающим, то теперь... Ранд готовился тщательно: вновь облачился в зеленую куртку, отослал через Мин несколько посланий Девам. По крайней мере его просьбы они продолжали передавать. Ребра у него болели не меньше, чем раны на левом боку, а по животу будто доской колотили. Да, он дал им обещание. Оставшись один в спальне, Ранд ухватился за саидин, не желая, чтобы даже Мин видела, как он опять пошатнулся. Он может сделать так, чтобы ей не грозили опасности, но почувствует ли она себя в безопасности, если увидит, как его шатает? Ради нее он должен быть сильным. Ради нее - и всего мира. Клубок чувств Аланны в глубине сознания напоминал о цене беспечности. Сейчас Аланну одолевала хандра. Должно быть, она слишком далеко зашла в спорах с Хранительницами Мудрости, потому что хоть сейчас она и сидела, но на самом краешке. - Я все равно считаю, что это безумие. Ранд ал'Тор, - заявила Мин, когда он осторожно возложил себе на голову Корону Мечей. Ему не хотелось, чтобы те крошечные клинки опять до крови оцарапали кожу. - Ты меня слышишь? Я пойду с тобой. Ты сам признавался, что я тебе нужна, а для того, что ты задумал, и подавно! Она предстала во всей красе: руки в боки, ногой постукивает, а глаза чуть ли молнии не мечут. - Ты остаешься здесь, - твердо сказал Ранд. Он по-прежнему не был до конца уверен в том, что намеревался совершить, и не хотел, чтобы Мин стала свидетельницей его ошибки. Он очень боялся, что может сделать ложный шаг. И не ожидал ничего хорошего. Мин нахмурилась, перестала постукивать ногой. Сердитый огонек в ее глазах сменился беспокойством, которое мигом исчезло. - Что ж, ты уже вполне вырос и тебя, пастушок, не нужно вести за руку через двор конюшни. Кроме того, мне еще почитать надо. Усевшись на высокий позолоченный стул. Мин скрестила ноги, подобрала книгу, которую читала, когда пришел Ранд. И через миг, открыв книгу на заложенной странице, как будто с головой погрузилась в чтение. Ранд кивнул. Именно этого он и добивался: Мин тут, в безопасности. Хотя вряд ли она совсем о нем позабыла. Возле двери в коридоре сидели на корточках шесть Дев. Они бесстрастно посмотрели на Ранда, не проронив ни слова. Взор Нандеры был безучастнее других, хотя взоры Сомары с Несэйр казались ничуть не теплее. Ранд подумал, что Несэйр из Шайдо; нужно будет за ней приглядеть. Аша'маны тоже ждали - Льюс Тэрин в голове Ранда мрачно забубнил, что их надо убить; у всех, кроме Наршимы, на вороте сверкали эмблемы дракона и меча. Ранд коротко велел Наршиме охранять его покои, и тот резко отсалютовал, а в его темных, слишком больших глазах, навидавшихся многого, промелькнула легкая обида. Ранд не думал, что Девы выплеснут на Мин свое недовольство, но рисковать не хотел. Только безумцы не доверяют всем подряд. Льюс Тэрин будто бы удивился. И он-то уж вполне безумен. В боку запульсировала боль. - Покажите, где мне найти Кадсуане, - распорядился Ранд. Нандера плавно поднялась на ноги и, не оглянувшись, двинулась вперед. Ранд пошел следом, остальные пристроились за ним, Дашива и Флинн, Морр и Хопвил. На ходу он поспешно инструктировал их. Из всех возражать пытался один Флинн, но Ранд оборвал его; на споры не было времени. Седой гвардеец был последним, от кого Ранд ожидал возражений. Скорее, от Морра или Хопвила. Хотя уже и не столь наивные, они еще были довольно юны, и вряд ли бритва часто гуляла по их нежным щекам. Но Флинн... Нандера шагала бесшумно, а топот Аша'манов эхом отзывался под высокими потолками, таящейся в нем угрозой разгоняя встречных по закоулкам. В Солнечном дворце ныне все до последнего знали Дракона Возрожденного в лицо, и всем было ведомо, кто такие мужчины в черных мундирах. Слуги в черных ливреях кланялись или приседали в реверансах и торопились убраться с глаз долой. От них почти не отставали благородные господа: нацепив на лица деловито-целеустремленных выражения, они старались оказаться как можно дальше от пяти мужчин, способных направлять Силу. Айлил, встретившаяся Ранду и Аша'манам, безучастно посмотрела на них и отвернулась Анайелла, разумеется, жеманно разулыбалась, но когда Ранд оглянулся, то перехватил ничего не выражающий взгляд. Бертом раскланялся и угрюмо улыбнулся. Нандера ничего не сказала, просто указала копьем на закрытую дверь, повернулась на пятках и зашагала обратно. Кар'а'карн, которого не охраняет ни одна Дева. Неужели они считают, что ему достаточно Аша'манов? Или ее уход - еще один знак их недовольства? - Делайте то, что я сказал, - произнес Ранд. Дашива вскинул голову, будто очнувшись, потом взялся за Источник. И потоком Воздуха с грохотом отворил широкую дверь, украшенную резьбой в виде вертикальных линий. Остальные трое ухватились за саидин и следом за Дашивой мрачно переступили порог. - Дракон Возрожденный, - громко объявил Дашива, слегка усилив голос Силой, - король Иллиана, Повелитель Утра, явился встретиться с женщиной по имени Кадсуане Меледрин. Ранд, расправив плечи и выпрямившись, ступил внутрь. Он не узнал плетения, созданного Дашивой, но воздух будто загудел от угрозы, от ощущение чего-то грозного, надвигающегося неудержимо. - Я посылал за тобой, Кадсуане, - сказал Ранд. Плетений он не использовал. И без этого голос его был тверд и жесток. Зеленая сестра сидела возле маленького столика, с пяльцами в руках. На полированной столешнице стояла открытая корзинка, полная катушек с яркими нитками. Кадсуане была в точности такой же, какой он ее помнил. Строгое лицо венчал серо-стальной пучок волос, украшенный маленькими золотыми рыбками и птицами, звездами и полумесяцами. Те же темные глаза, казавшиеся почти черными на светлом лице. Холодные, оценивающие. При виде этих глаз Льюс Тэрин взревел и бежал прочь. - Что ж, - сказала Айз Седай, положив шитье на стол, - должна признать, что за бесплатно я видывала кое-что получше. Наслышана о тебе; самое меньшее я ожидала громовых раскатов, фанфар с неба, огненных вспышек в поднебесье. - Она рассматривала пятерых мужчин, способных направлять Силу, - мужчин, при виде которых содрогнулась бы любая Айз Седай. - Надеюсь, хоть один из вас жонглировать умеет? - сказала она. - Или огонь глотать? Мне всегда нравилось смотреть, как менестрели огонь глотают. Флинн лающе рассмеялся, потом спохватился, пробежал пятерней по волосам и постарался сдержать веселье. Морр и Хопвил озадаченно переглянулись; кажется, даже слегка рассердились. Дашива недобро улыбнулся, и плетение , которое он удерживал, стало крепче... и опаснее. - Хватит того, что ты знаешь, кто я такой, - сказал ей Ранд. - Дашива и все вы, подождите снаружи. Дашива открыл было рот, собираясь возразить, но вовремя одумался и вышел, ворча под нос. Хопвил и Морр последовали за ним, косясь на Кадсуане. Лишь один Флинн отступил с достоинством, несмотря на хромоту. И по-прежнему казалось, будто он едва сдерживает смех! Ранд направил Силу, и стоявшее у стены массивное, с резными леопардами, кресло, точно перышко, проплыло по воздуху и встало напротив Кадсуане. В тот же миг тяжелый серебряный кувшин поднялся с длинного, покрытого скатертью стола, пересек комнату, засвистел, внезапно закипая. Над кувшином закрутился парок, он наклонился, закружился, и серебряная чашка затанцевала рядом, ловя темную струю из носика. - По-моему, слишком горячо, - заметил Ранд, и створка высокого стрельчатого окна рывком распахнулась. Ледяной порыв ветра швырнул в комнату снежные хлопья. Чашка выплыла в окно, потом вернулась обратно, прямо в руки усевшемуся Ранду. Ну-ка, посмотрим, надолго ли хватит у нее спокойствия перед безумцем. Темная жидкость оказалась чаем, излишне крепким и горьким, даже зубы заныли. По коже побежали мурашки, но в Пустоте все казалось необыкновенно далеким, будто кожа была не собственная, а чужая... - Корона Лавров покрасивей многих, - со слабой улыбкой промолвила Кадсуане. Ветер взъерошил ей волосы, но она лишь придержала пяльцы, чтобы вышивку не сдуло со стола. - Я предпочитаю это название. Но вряд ли ты ожидаешь, что короны произведут на меня впечатление. Было дело, я лично отшлепала двух королей и трех королев. Не нынешних правителей, ты понимаешь, и не всех в один день. Так что коронами меня не смутить. Ранд расцепил зубы. Сколько не скрипи зубами, это не поможет. Он округлил глаза, надеясь, что выглядит безумцем, а не просто разъяренным донельзя. - Большинство Айз Седай обходят Солнечный дворец стороной, - сказал он. - Кроме тех, кто дал мне клятву верности. И тех, кого я захватил в плен. - О Свет, а с ними-то что делать? Ну, пока Хранительницы Мудрости держат их у себя, все в относительном порядке. - Видимо, айильцы считают, что я могу приходить и уходить, когда хочу, - с отсутствующим видом промолвила Кадсуане, поглядывая на пяльцы и словно раздумывая, не взяться ли снова за шитье. - Поболтать с мальчиком, чтобы помочь ему. Хотя не знаю, кому, кроме его матери, захочется тратить время на пустые разговоры. Ранд заставил себя не стискивать челюсти. Эта женщина спасла ему жизнь. Она и Дамер Флинн, и другие, Мин в том числе. Но перед Кадсуане у него должок. Чтоб ей сгореть! - Я хочу, чтобы ты стала моей советницей. Теперь я король Иллиана, а у королей есть советницы из Айз Седай. Кадсуане скользнула взглядом по короне. - Ну уж нет. Советнице слишком часто приходится стоять и смотреть, как тот, кому она дает советы, заваривает такую кашу... Меня это не устраивает. Ей также часто доводится выслушивать приказы, а это не по мне. Может, другая подойдет? Например, Аланна? Невольно Ранд выпрямился. Знает ли она об узах? Мерана говорила, что от Кадсуане трудно что-либо скрыть. Или это "верные" Айз Седай разболтали? О Свет, как ему хотелось, чтобы Мин хоть разок ошиблась. Но скорее он научится дышать под водой. - Я... - Он не мог заставить себя сказать, что она ему нужна. - А если тебе не пришлось бы давать никаких клятв? - Думаю, могло бы получиться, - с сомнением произнесла она, глядя на свои стежки. Подняла голову, взглянула Ранду в глаза. - Ты говоришь... с тревогой. Не пристало женщине упрекать мужчину в том, что он боится, - даже если у него есть на то веская причина. Беспокоишься за сестру, которую не успел превратить в прирученную собачонку? Давай подумаем. Могу тебе кое-что пообещать. Надеюсь, ты, будешь меня слушать - и горько пожалеешь, если мне придется впустую воздух сотрясать, - но я не стану заставлять тебя поступать по-моему. Естественно, всякая ложь возбраняется - это тоже, наверное, тебя не слишком устраивает, - но я не рассчитываю, что ты станешь раскрывать передо мной свои сокровенные чаяния. То, что я буду делать, пойдет на пользу тебе - не мне, не Белой Башне, а только тебе. Это умерит твои опасения? О, прошу прощения, - твои тревоги. Не зная, нужно ли смеяться. Ранд не сводил взгляда с Кадсуане. - Тебя учили этому? - спросил он. - Я имею в виду - давать обещания так, словно это угрозы. - Ах да, понимаю. Тебе нужны правила. Что бы ни говорили, но мальчишкам нужны правила. Очень хорошо. Давай подумаем. Я не выношу грубости. Так что будь вежлив со мной, с моими друзьями и моими гостями. Если не догадываешься, это значит, что на них нельзя воздействовать Силой, что нужно сдерживать свой нрав, который мне весьма памятен. Это относится и к твоим... товарищам в черных мундирах. Будет жаль, если мне придется отшлепать тебя по вине одного из них. Достаточно? Если надо, могу и другие правила ввести. Ранд поставил чашку рядом со стулом. Чай стал холодным и горьким. Под окном намело сугробик снега. - Вроде бы безумцем суждено стать мне, но ты, Айз Седай, уже сошла с ума. - Поднявшись, он зашагал к двери. - Надеюсь ты не воспользовался Калландором? - любезным тоном спросила Кадсуане. - Слышала, он пропал из Твердыни. Один раз тебе удалось спастись, но дважды может не получиться. Ранд остановился как вкопанный, оглянулся через плечо. Женщина вновь взялась за иголку и протыкала ее через ткань в пяльцах! Дунул ветер, закружив снежинки, а она и головы не повернула. - Что ты хочешь сказать? - Что? - Кадсуане даже головы не подняла. - О-о, даже в Башне очень немногие знали, что такое Калландор. до того как он попал тебе в руки, но в затхлых уголках библиотеки Башни сокрыто столько удивительного! Несколько лет я там копалась, с тех пор как у меня впервые возникли подозрения, что ты уже, быть может, сосешь материнскую грудь. Как раз перед тем, как я решила на покой удалиться. Младенцы- грязнули известные, и я ведать не ведала, как отыскать тебя, пока ты пачкаться не перестанешь. - Что ты хочешь сказать? - грубо повторил Ранд. Кадсуане подняла голову. Ее волосы теребил ветер, на платье блестели снежинки, но выглядела она по-королевски величественно. - Говорили же тебе: я не терплю грубости. Если ты просишь у меня помощи, то проси вежливо. И ты еще не извинился за свое сегодняшнее поведение! - Что ты говорила о Калландоре? - В нем есть изъян, - кратко отозвалась Айз Седай. - Отсутствует преграда, защита, благодаря которой другими са'ангриалами можно пользоваться без опаски. И, видимо, поэтому порча усиливается, ввергая разум в безумие. Во всяком случае, пока человек пользуется клинком. Единственный безопасный для тебя способ воспользоваться Мечом- Который-Не-Меч, единственный способ использовать его без риска погубить самого себя или же натворить Свет знает каких безумств, - это соединиться с двумя женщинами, причем одна из них должна управлять потоками. Стараясь не сутулиться, Ранд зашагал прочь. Значит, Эдли погубила не просто необузданность саидин. Он убил его в тот момент, когда отправил за Калландором Наришму. Голос Кадсуане настиг Ранда. - Запомни, мальчик - ты должен просить вежливо. Ты должен извиниться. Я прощу тебя, если твои извинения будут по-настоящему искренни. Ранд едва ли ее слышал. А он-то надеялся вновь воспользоваться Калландором Теперь остается единственный шанс, приводивший его в ужас. Он будто наяву слышал голос другой женщины, голос мертвой женщины: Ты мог бы бросить вызов Создателю. ГЛАВА 28. Багряный терн Место и время случившегося мало подходили для того взрыва, которого опасалась Илэйн. Харлонский Мост - деревня средних размеров, с тремя гостиницами, и домов в ней было немало, так что никому не пришлось ночевать на сеновале. Когда утром Илэйн и Бергитте спустились в общую залу, госпожа Дилл, кругленькая хозяйка гостиницы, тепло улыбнулась и, насколько ей позволяла комплекция, присела в реверансе. И вовсе не потому, что Илэйн была Айз Седай. Госпожу Дилл радовало, что гостиница полна постояльцев. Завидев Илэйн и Бергитте, завтракавшая Авиенда торопливо сунула в рот последние куски хлеба с сыром, смахнула крошки с зеленого платья и, подхватив темный плащ, поспешила к ним. Солнце еще только выглянуло из-за горизонта. Изумительно голубое небо, несколько облачков, белых и пушистых, вовсе не предвещали снегопада. День для путешествия казался лучше не придумаешь. Но по заснеженной улице торила тропку Аделис, беловолосая сестра тащила за руку женщину из Родни, Гарению Розойнде. Узкобедрая салдэйка выглядела лишь на несколько лет старше Найнив. Сейчас ее раскосые глаза были широко распахнуты, а с уст срывались бессловесные причитания. Следом двигалась растущая кучка Родни, женщины высоко поднимали юбки, шептались между собой. Впереди, с угрюмыми лицами, шли Реанне и ее товарки из Объединяющего Круга; Кирстиан казалась бледнее обычного. Алис тоже была в толпе, и на лице у нее застыло весьма озадаченное выражение. Аделис остановилась перед Илэйн и подтолкнула к ней Гарению Та упала в снег да так и осталась стоять на четвереньках. Позади сбилась кучкой Родня. - Я пришла к тебе, потому что Найнив занята, - сказала Коричневая сестра. Иными словами, Найнив где-то милуется с Ланом, раз выпала минутка, но впервые по губам Аделис скользнула лишь тень улыбки. - Тихо, дитя мое! - рявкнула она на Гарению. Та тут же умолкла. Аделис довольно кивнула. - Это не Гарения Розойнде, - сказала она. - Я ее наконец узнала. Это Зария Алкайсе, послушница, сбежавшая незадолго до того как мы с Вандене решили удалиться на покой и написать историю мира. Она призналась. Удивительно, как это Кареане не опознала ее раньше: они вместе были послушницами два года. Закон ясен, Илэйн. Беглянка должна вновь надеть белое платье, и ее нужно содержать в строгости, пока она не вернется в Башню и не подвергнется строгому наказанию, после которого даже помыслить о бегстве не посмеет! Илэйн медленно кивнула, стараясь сообразить, что сказать. Гарения - или Зария - одна из тех, в ком Сила буквально кипит; Башня не отпустит ее, пускай она всю жизнь потратит на то, чтобы заслужить шаль. Но Илэйн припомнила кое-что из сказанного этой женщиной при первой встрече. Тогда смысл ее слов ускользнул от нее, но сейчас... Как Зария вновь отнесется к послушничеству, прожив сама себе хозяйкой семьдесят лет? Долго раздумывать Илэйн не пришлось. Внезапно Кирстиан пала на колени, вцепившись рукой в юбки Аделис. - Я признаюсь, - промолвила она (в лице ни кровинки). - Меня вписали в книгу послушниц почти триста лет назад, а я убежала меньше чем через год. Я признаюсь и... и прошу милости. Теперь уже Аделис округлила глаза. Кирстиан заявила, что сбежала из Белой Башни, когда сама Аделис была еще младенцем! Большинство сестер по-прежнему до конца не верили возрасту женщин из Родни. С виду Кирстиан едва ли больше сорока, ну, от силы пятьдесят. Аделис быстро пришла в себя. В конце концов она много лет была Айз Седай. Ее окружала аура возраста и авторитета. - Если это так, дитя мое, - ее голос чуть дрогнул, - боюсь, нам придется и тебя облачить в белое. Вы все равно будете наказаны, но признание несколько смягчит наказание. - Потому я так и поступила. - Ровный тон Кирстиан вряд ли бы кого обманул. - Я знала, что рано или поздно вы меня обнаружите. Аделис кивнула, будто соглашаясь с очевидным, хотя как она вывела бы Кирстиан на чистую воду, оставалось лишь догадываться. Вряд ли эту женщину с рождения звали Кирстиан Чавин... - Вздор! - прорезался сквозь ропот Родни хриплый голос Сарейнии Востован. Не обладавшая достаточным уровнем Силы, чтобы стать Айз Седай, не настолько старая, чтобы занимать высокое положение среди Родни, она, тем не менее, с самым решительным видом шагнула из толпы. - С какой стати нам отдавать их Белой Башне? Мы помогали убежавшим женщинам, и правильно делали! В правилах ничего такого не сказано! - Держи себя в руках! - осадила ее Реанне. - Алис, пожалуйста, возьми на себя заботу о Сарейнии. Она, по-видимому, забыла слишком много правил, которые ей положено знать. Алис посмотрела на Реанне, лицо ее по-прежнему оставалось непроницаемым. - В наших правилах, Реанне, ничего не говорится о том, чтобы выдавать беглянок, - сказала она. Алис, которая твердой рукой насаждала правила Родни! Реанне дернулась, будто ее ударили. - Мы всегда держали беглянок отдельно, пока не убеждались, что их розыск прекращен. А если сестры находили убежавших раньше, то мы им не препятствовали. Таковы правила, Алис. Какое еще ты намерена нарушить? Предлагаешь взбунтоваться против Айз Седай? - В голосе Реанне сквозила насмешка. Алис молча смотрела на нее. - Да! - выкрикнул кто-то в толпе Родни. - Нас много, а их мало! Аделис, не веря своим ушам, воззрилась на толпу. Илэйн обняла саидин: Родни и вправду слишком много. Она почувствовала, как Авиенда обратилась к Силе, а Бергитте напряглась. И тут Алис будто очнулась и заговорила вновь: - Сарейния, вечером, когда остановимся на ночлег, ты явишься ко мне, с розгой. А розгу срежешь собственноручно, сегодня утром двинемся в путь. И ты тоже. Астра, - я узнала твой голос! - А потом повернулась к Реанне: - Когда мы остановимся на ночлег, я сама явлюсь к тебе, и ты вынесешь решение. А почему никто в путь не собирается? Особое приглашение нужно? Женщины из Родни кинулись врассыпную. Когда отряд миновал мост через замерзший ручей, что выгибался петлей возле деревни, а Найнив все никак не могла поверить тому, какое зрелище упустила, и потому сердито высматривала, кого бы приструнить, Сарейния и Астра везли с собой розги - как и Алис, - а у Зарии и Кирстиан под темными плащами были срочно найденные белые платья. Ищущие Ветер показывали на них пальцами и громко смеялись. Но многие из Родни попрежнему шептались, сбиваясь в кучки и умолкая, стоило сестре или кому-то из Объединяющего Круга взглянуть на них. И на Айз Седай они посматривали искоса. Восемь дней то пробивались сквозь сугробы, когда не валил с неба снег, то скрипели зубами в гостинице, когда не пускал дальше снегопад. Восемь дней Родня пребывала в задумчивости, восемь дней Ищущие Ветер заносчиво вели себя с Родней, а заодно и с Айз Седай. На утро девятого дня Илэйн начала подумывать, что скоро кто-то вцепится кому-то в глотку. Она уже гадала, одолеют ли они последние десять миль, оставшиеся до Кэймлина, без смертоубийства, когда к ней в дверь постучала Кирстиан и, не дожидаясь ответа, ворвалась внутрь. В простом шерстяном платье не было и намека на белый цвет, приличествующий послушнице, и она отчасти обрела свое прежнее достоинство (как будто знание будущего благотворно сказалось на настоящем). Кирстиан поспешно присела в реверансе, зацепившись за свой плащ, в ее почти черных глазах плескалась тревога. - Найнив Седай, Илэйн Седай, лорд Лан сказал, чтобы вы сразу же пришли, - еле дыша, вымолвила Кирстиан. - Он велел мне никому не говорить, и вы тоже ничего не должны говорить. Илэйн и Найнив переглянулись с Авиендой и Бергитте. Найнив пробурчала под нос что-то о мужчине, который не отличает личного от прочего, а потом вспыхнула, но было ясно, что она и сама не верит своим словам. Илэйн ощутила, как подобралась Бергитте. - стрела на натянутой тетиве. Кирстиан не знала, чего хотел Лан, знала лишь, что должна отвести их к маленькой хижине за околицей деревни с названием Кулленов Распуток, где Аделис минувшей ночью держала Испан. Лан стоял снаружи, глаза его были морозны как воздух, Кирстиан он внутрь не пустил. Переступив порог избушки, Илэйн поняла, почему. Возле перевернутого табурета лежала на боку Аделис, неподалеку от вытянутой руки валялась простая деревянная чашка. Глаза Аделис смотрели в никуда, лужица крови, вытекшей из глубокой раны на горле, уже свернулась. На маленьком топчанчике, уставясь в потолок, лежала Испан. Губы растянуты, обнажая мертвый оскал, в выпученных глазах застыл ужас. А в груди ее торчал деревянный кол в запястье толщиной. Молоток, которым забивали кол, валялся рядом, на краю темного пятна, расползшегося из-под топчана. Илэйн заставила себя не думать о бунтующем желудке. - О Свет! - выдохнула она. - Свет! Кто мог это сделать? Как вообще это могло случиться? Авиенда задумчиво покачала головой, а Лан просто смотрел разом во все стороны, словно ожидая, что тот, кто совершил это убийство, ворвется в одно из двух крошечных оконец или вломится сквозь стены. Бергитте вытащила поясной нож и, судя по ее лицу, очень жалела, что при ней нет лука. Та стрела в голове Илэйн будто затрепетала на тетиве. Вначале Найнив замерла на месте, разглядывая обстановку. Впрочем, смотреть было почти не на что. Трехногий табурет, на неструганом столе мигающая лампа, зеленый чайник и вторая чашка, сложенный из нетесаного камня очаг с остывшей золой. Вот и все, не говоря об очевидном. Сделав всего шаг Найнив оказалась у стола. Потом сунула палец в чайник, поднесла ко рту, облизала, сплюнула - и опорожнила весь чайник на стол. Растеклась лужица. Илэйн изумленно заморгала. - Что случилось? - холодно поинтересовалась от двери Вандене. Лан шагнул было загородить дверь, но она остановила его еле заметным жестом. Илэйн собралась было приобнять ее, но Айз Седай, подняв руку, остановила девушку. Взор Вандене не отрывался от сестры, на лице невозмутимая маска. Мертвой женщины на топчане для нее будто и не существовало. - Когда я увидела, как вы все сюда направляетесь, то подумала... Мы знали, что нам осталось не так уж много лет, но... - Голос - само бесстрастие, наверняка напускное. - Что ты обнаружила, Найнив? Странно было видеть сочувствие на лице Найнив. Прочистив горло, она указала на размякшие листья чая и на белые стружки среди черных листьев. - Это корень багряного терна, - произнесла Найнив, стараясь говорить отстранение. - Сладкий на вкус, так что в чае его не заметишь, особенно если много меда положить. Вандене кивнула, не сводя взора с сестры. - В Эбу Дар Аделис пристрастилась к сладкому. - Малая доза снимает боль, - сказала Найнив, - А большая... Большая убивает, но медленно. Достаточно даже нескольких глотков. - Глубоко вздохнув, она прибавила: - Возможно, они оставались в сознании несколько часов. Не в силах пошевелиться. Либо тот, кто это сделал, не хотел рисковать - вдруг кто-то противоядие принесет (хотя мне о таком неизвестно, и вообще, уж очень крепкий был настой был). Либо же хотел, чтобы они узнали, кто их убивает. Илэйн охнула, но Вандене просто кивнула. - Думаю, с Испан возились дольше. - Беловолосая Зеленая будто размышляла вслух, разгадывая головоломку. Перерезать горло гораздо быстрее, чем вбивать кому-то в грудь кол. От спокойствия Вандене у Илэйн по спине мурашки забегали. - Аделис от незнакомого человека не взяла бы ни еды, ни питья, тем более, находясь вместе с Испан. Из этих двух фактов следует, что убийца известен. Это - Приспешница Темного и она из нашего отряда. Одна из нас. Илэйн ощутила, как ее пробрал холодок. Ее и Бергитте. - Одна из нас, - печально согласилась Найнив. Авиенда принялась проверять большим пальцем остроту своего ножа, и впервые у Илэйн не нашлось возражений. Вандене попросила оставить ее ненадолго наедине с сестрой. И, еще до того как все вышли за дверь, села на пол и обняла Аделис. Джаэм, старый, похожий на высохший узловатый корень. Страж Вандене, ждал у хижины рядом с дрожащей Кирстиан. Внезапно из избушки раздался вой - женщина, не таясь, оплакивала потерю. Найнив повернула было обратно, но Лан положил ей руку на локоть, а Джаэм встал у двери. Глаза его были ничуть не теплее Лановых. Вандене в крике выплескивала свою боль, а Джаэм стоял на страже. И делил с Вандене боль - поняла Илэйн, ощущая комок чувств Бергитте у себя в сознании. Девушка дрожала, и Бергитте обняла ее за плечи. С другого бока подругу обняла Авиенда и жестом подозвала Найнив. Та, чуть помедлив, присоединилась к ним. Убийство, о котором столь легкомысленно думала Илэйн, свершилось, одна из спутниц наверняка Приспешница Темного, день вдруг стал пронзительно холоден, но среди друзей было тепло. На последние десять миль до Кэймлина ушло два дня, и даже Ищущие Ветер притихли. Не то чтобы они с меньшей суровостью вели себя с Мерилилль. Не то чтобы Родня прекратила перешептывания. Вандене, на чьей лошади теперь было отделанное серебром седло сестры, казалась невозмутимой, но в глазах Джаэма таилось безмолвное обещание смерти - и это обещание наверняка дал не только он. Погруженная в невеселые раздумья, Илэйн не обрадовалась, когда показались стены города. Даже Кэймлин, один из крупнейших городов мира, не видывал прежде подобной процессии; за серокаменными стенами высотой в пятьдесят футов, женщины оказались в центре внимания. Отряд ехал по широким, слякотным улицам, по которым сновала уйма народу, катили телеги и фургоны. Лавочники с открытыми ртами стояли у своих лавок. Возчики натягивали поводья, останавливали лошадей и пялились на чудную процессию. Чуть ли не из-за каждого угла за ними следили высокорослые айильцы и Девы. Горожане будто и не замечали айильцев, но Илэйн не могла не обратить на них внимания. Она любила Авиенду как самое себя, но ей не нравилось, что по улицам Кэймлина разгуливает армия вооруженных Айил. Внутренний Город, обнесенный стенами из белого, с серебристыми прожилками камня, стенами, над которыми высились башни, сразу напомнил о радостном, и Илэйн наконец начала чувствовать, что возвращается домой. Улицы огибали холмы, и с каждого подъема открывался новый вид на многочисленные памятники, на засыпанные снегом парки, на ярко расцвеченные башни, сверкающие в полуденном солнце разноцветьем черепиц. А потом перед ними предстал Королевский дворец, изящное сочетания светлых шпилей, золотых куполов и замысловатой ажурной каменной резьбы. Почти на всех шпилях развевались знамена Андора - на красном поле Белый Лев. А на остальных колыхались Драконово стяг либо Знамя Света. К высоким золоченым воротам дворца Илэйн двинулась одна, как была, в сером дорожном платье. Если верить легендам и преданиям, то женщины, впервые въехавшие во дворец во всем великолепии, всегда терпели поражение. Спутникам девушка ясно дала понять, что намерена въехать во дворец в одиночку, хотя в глубине души надеялась, что Авиенда и Бергитте сумеют ее переубедить. В карауле перед воротами стояло с две дюжины человек, из которых чуть ли не половину составляли айильские Девы, а остальные стражники носили синие шлемы и синие мундиры с красно- золотым Драконом на груди. - Я - Илэйн Траканд, - громко возвестила она, удивившись спокойствию своего голоса. Ее услышали, и люди на широкой площади, разглядывавшие спутниц, обратили свое внимание на девушку. Пришедшая из древности традиционная фраза легко скатилась с языка: - От имени Дома Траканд, по праву наследования от Ишары, я явилась объявить о своем праве на Львиный Трон Андора, да будет на то воля Света. Ворота широко распахнулись. Конечно, будет нелегко. Даже овладеть дворцом недостаточно, чтобы удержать сам трон Андора. Передав своих спутниц заботам ошеломленной Рин Харфор - седой главной горничной, округлой и величественной, что твоя королева, по-прежнему умело ведшей хозяйство дворца, - и толпе дворцовых слуг в красно-белых ливреях, Илэйн заторопилась в Главный Зал, тронный зал Андора. И снова одна. По традиции следует переодеться в красное шелковое платье с отделанным жемчугом лифом и белыми львами по рукавам, но Илэйн чувствовала, что ей нужно побывать в тронном зале. На сей раз даже Найнив не стала возражать. Вдоль стен Главного Зала тянулись ряды белых колонн высотой в двадцать шагов. И тронный зал был пуст. Долго это не продлится. Чистый дневной свет вливался через застекленные высокие окна, смешиваясь с лучами солнца, проникавшими через большие витражи в потолке, где Белый Лев Андора чередовался с картинами андорских побед и изображениями первых королев, начиная с самой Ишары, смуглой, точно из Ата'ан Миэйр, и властной, словно Айз Седай. Все правительницы Андора словно бы оказывались перед лицом взирающих на нее предшественниц, тех, кто создал это государство. Но одну вещь Илэйн страшилась увидеть - огромный уродливый трон, весь в золоченых драконах, который в Тел'аран'риоде не раз представал ее взору на возвышении в дальнем конце зала. Хвала Свету, тут его не было. И Львиный Трон не стоял больше на высоком постаменте, точно какой трофей, а занимал свое место на возвышении - массивное кресло, но сделанное для женщины. Над головой сидящей на троне оказался бы выложенный лунными камнями Белый Лев на поле из рубинов. Как гласит легенда, мужчине сидеть в этом кресле было бы неудобно, потому что он знал бы, что обречен. Впрочем, Илэйн полагала, что, создатели трона просто сделали его слишком маленьким для мужских седалищ. Взойдя по беломраморным ступеням на возвышение, девушка положила ладонь на подлокотник трона. Пока она не имела права сесть на него. Но приносить обеты на Львином Троне - обычай древний, как сам Андор. Она боролась с желанием упасть на колени и зарыдать, уткнувшись в сиденье трона. Может, она и смирилась со смертью матери, но сейчас вся боль нахлынула вновь. Теперь отступать нельзя. - Во имя Света, я буду чтить твою память, матушка, - тихо произнесла она. - Я прославлю имя Моргейз Траканд, и постараюсь не посрамить честь Дома Траканд. - Я распорядилась, чтобы стража не подпускала любопытных и подхалимов. Полагаю, ты хотела бы побыть одна. Илэйн медленно повернулась к Дайлин Таравин - золотоволосая женщина пересекала Главный Зал. Дайлин одной из первых поддержала ее мать, когда та еще боролась за трон. Теперь седины в волосах Дайлин прибавилось и больше морщинок собралось у глаз. Но она по-прежнему оставалась красивой. Сильная женщина. И могущественная - и как друг, и как враг. Дайлин остановилась у подножия возвышения. - Два дня назад я услышала, что ты жива, но, признаться, не верила. Ты пришла принять трон от Возрожденного Дракона? - Я претендую на трон по праву, Дайлин, от своего имени. Львиный Трон не побрякушка, которую принимают от мужчины. - Дайлин кивнула, словно соглашаясь с очевидной истиной. Так оно и было, для любого андорца. - А как ты, Дайлин? За Траканд или против? По пути сюда я часто слышала твое имя. - Поскольку ты по праву претендуешь на трон, то за. - Немногие могли бы говорить столь сухо. Илэйн села на верхнюю ступеньку, жестом пригласив женщину последовать ее примеру. - Разумеется, есть некоторые препятствия, - продолжила Дайлин, подбирая синие юбки и садясь рядом. - Уже появилось несколько претендентов, как ты, верно, знаешь. Ниан и Элению я благополучно посадила под замок. По обвинению в измене, против чего большинство, по-видимому, не возражает. Муж Элении по- прежнему мутит воду. Еще о своих притязаниях заявила Аримилла. Вот глупая гусыня! Если ее кто и поддерживает, то об этом беспокоиться не стоит. Причина для настоящего беспокойства - не считая айильцев в городе, ждущих возвращения Возрожденного Дракона, - это Аймлин, Арателле и Пеливар. В настоящее время Луан и Эллориен - за вас, но могут перебежать к тем троим. Очень краткий список, выданный тоном, подходящим для обсуждения возможной продажи лошадей. О Ниан и Элении Илэйн знала. Аримилла и впрямь гусыня, коли верит, что ее примут на андорском троне. А о последних пяти и в самом деле стоит подумать. Каждый был надежным сторонником ее матери и за каждым стоит могущественный Дом. - Значит, Арателле и Аймлин стремятся к трону, - пробормотала Илэйн. - Об Эллориен я бы такого не сказала, не для себя она старается. - Пеливар мог бы действовать ради кого-то из своих дочерей, но у Луана были лишь внучки, и все они еще малы. - Ты говоришь так, словно они могут объединиться, все пять Домов. Но вокруг кого? - Вот это самая большая угроза. Улыбаясь, Дайлин оперлась подбородком на ладони. - Они полагают, что трон следовало бы принять мне. А что ты намерена делать с Возрожденным Драконом? Он здесь давненько не показывался, но у него в обычае появляться будто из ниоткуда. Илэйн на миг зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то по-прежнему сидела на ступенях у трона в Главном Зале, и Дайлин все так же улыбалась, глядя на нее. Брат Илэйн сражался за Элайду, а сводный брат - Белоплащник. Вместе с ней во дворце появилась уйма женщин, которые в любой момент могут накинуться друг на друга, не говоря уже о том, что одна из них - Приспешница Темного, может даже, из Черной Айя. А самая большая угроза ее притязаниям на трон исходит от женщины, заявившей, что она поддерживает Илэйн. Мир положительно сошел с ума. - Я намерена связать его узами и сделать своим Стражем, - промолвила Илэйн и продолжила прежде, чем собеседница успела изумленно моргнуть. - И еще я надеюсь выйти за него замуж. Но все это не имеет никакого отношения ко Львиному Трону. Самое первое, я намерена... Дайлин начала смеяться. Илэйн хотелось бы знать, смеется ли та от радости, услышав о ее планах, или потому, что видит собственный путь к Львиному Трону, на котором теперь стало куда меньше ухабов. По крайней мере, теперь известно, с чем Илэйн придется иметь дело. Въехав в Кэймлин, Давед Ханлон не удержался от мысли, как приятно было бы разграбить этот город. В бытность свою солдатом он повидал множество разграбленных деревень и городков, а однажды, двадцать лет назад, большой, столичный город - оставленный айильцами Кайриэн. Странно, но, похоже, все эти Айил оставили Кэймлин нетронутым, впрочем, и тогда, не будь сожжены высокие кайриэнские башни, трудно было сказать, что город взяли айильцы: повсюду, помимо прочего добра, валялись груды золота, нагибайся да бери, что многие и делали. Он видел широкие улицы, по которым носились за бегущими людьми всадники, видел, как толстые купцы отдавали свое золото под угрозой ножа, тщетно надеясь продлить свои жизни, видел стройных девушек и пухленьких женщин, настолько перепуганных, что, когда их волокли в темный уголок, они даже визжать не могли, не то чтобы сопротивляться. Он видел такое и сам в таких делах участвовал и надеялся еще не раз позабавиться. Хотя и не в Кэймлине... Если бы он мог ослушаться приказов, которые привели его сюда, то отправился бы туда, где добыча, пусть и не такая богатая" определенно достается легче. Инструкции были недвусмысленны. Оставив коня в конюшне "Красного быка", он прошагал с милю к высокому каменному зданию на боковой улице. Дом, с виду принадлежащий процветающей купчихе, говорил о богатстве, на двери была крохотная рисованная эмблема - красное сердце на золотой руке. Кряжистый малый, впустивший Ханлона, не был слугой, судя по сбитым костяшкам кулаков и зловещему взгляду. Не говоря ни слова, он пове