арицы, в нем можно было заметить белые предметы различного размера. Николь была ошеломлена. Внизу с дюжину октопауков на каждой стороне бассейна поспешно отправляли яйца и жидкость с пола в канал. Еще восемь октопауков выливали в него содержимое огромных контейнеров. Жижа отливала кровью октопауков, в ней виднелись яйца. Менее чем через минуту вся жидкость исчезла в отверстии под мостиком справа. Царица еще не успела переменить позу, но пруд внизу уже наполнился чистой водой, и все линзы вновь обратились к царице. Николь с удивлением увидела, насколько уменьшилась октопаучиха. Судя по ее виду, царица потеряла половину веса тела в долю секунды, когда яйца и жидкость изливались из ее тела. Кровотечение еще не прекратилось; два октопаука уже карабкались вверх по стене, чтобы помочь ей. Синий Доктор постучала Николь по плечу, намекая, что пора уходить. Оставшись одна в небольшой палате госпиталя октопауков, Николь заново вспоминала сцену кладки. Она не ожидала, что событие настолько потрясет ее эмоционально. Николь едва слушала пояснения Синего Доктора; в контейнерах находились крошечные животные, предназначенные для уничтожения заранее намеченных типов эмбрионов. Таким образом, говорила она, октопауки контролировали точный состав следующего поколения, а именно: число цариц, наполненных, москитоморфов и всех прочих вариаций. Как мать Николь с трудом, но могла понять, каково было октопаучихе. Каким-то непонятным образом она ощущала глубокое родство с этим гигантским созданием, забравшимся по шипам на стенку. Во время кладки челюсти Николь стиснулись, она вспомнила боль и муки ее собственных шести родов. "Неужели сам процесс родов, - подумала Николь, - чем-то объединяет существ, испытавших их!" Она вспомнила давно забытый разговор на Раме II. После рождения Кэти и Симоны она попыталась объяснить Майклу О'Тулу, каково женщине рожать ребенка. После многочасовой беседы Николь заключила, что о подобном испытании невозможно адекватно рассказать другому человеку. "Мир разделен на две группы, - говорила она О'Тулу. - Те, кто знает по себе, что такое роды, и те, кто не знает этого". Теперь, спустя десятилетия, оказавшись в миллиардах километрах от того места, она решила внести поправку в свое собственное наблюдение. "Женщина-мать скорее поймет рожающую инопланетянку, чем их мужья договорятся друг с другом". Обдумывая сценку, свидетельницей которой она явилась, Николь с удивлением обнаружила, насколько ей хочется пообщаться с царицей, узнать, о чем думают октопаучихи до и во время кладки. Неужели и царица среди боли и изумления ощущала эпифаническую [просветление, близкое к видению Бога (греч.)] ясность, видела собственных отпрысков, бесконечной цепью в будущем продолжающих чудесный цикл жизни? Неужели, завершив кладку, и она обрела глубокий покой, душевный мир, понятный всеми живому? Николь понимала, что такая беседа с царицей никогда не произойдет. Она вновь закрыла глаза, пытаясь в точности вспомнить цветовые вспышки, которые видела на теле царицы до и после события. "Что говорили октопаукам эти яркие пятна, о чувствах царицы? Или они каким-то образом умеют, - гадала Николь, - богатыми красками поведать сложные чувства, даже экстаз, - лучше, чем это делают люди своим ограниченным звуковым языком?" Ответов не было. Николь знала, что у нее есть дела за пределами этой палаты, но не хотела расставаться с уединением. Ей было жаль, оторвавшись от возвышенных чувств, обращаться к повседневной рутине. И все же восторг уступал место глубокому одиночеству. На первых порах Николь не сумела связать это чувство непосредственно с внушительным зрелищем. Впрочем, она вполне понимала, что хочет поговорить с другом, лучше всего с Ричардом, - разделить с кем-то свои переживания. И вдруг вспомнила несколько строчек из поэмы Бениты Гарсиа. Открыв своей портативный компьютер, она быстро отыскала все стихотворение. Во времена раздумий или боли, Когда меня гнетет груз прошлых лет, Я вкруг себя гляжу, разыскивая взглядом Те души близкие, что знают неведомое мне, Те души, что имеют силу перенесть несчастья, От которых я плачу, содрогаюсь и тоскую... Они мне говорят: так жить нельзя. Уму не подобает власть эмоций. Рассудок должен направлять поступки и слова... А тот, кто справиться с собой не может - В бессилии смирись со слепотой. Но были - я их помню - времена, Когда без утешенья не было терзанья, И некто проливал бальзам на рану. Но возраст учит - делай все одна. В себе самой ищу я покаянья, В душе своей кричу... в себе ищу ответ: Какие б демоны в тебе ни бушевали, Урок заученный ты не забудешь, нет. В последний путь уходит каждый одиноко. Нет помощи тебе в твой смертный день. Готовься же к нему в час жизни быстротечной, Пой, веселись и плачь - пока душа твоя Еще не отлетела... и памятуй про Тень. Николь несколько раз перечитала стихотворение. И тут же поняла, насколько устала. Опустив голову на единственный стол в комнате, она уснула. Синий Доктор легонько постучала по плечу Николь щупальцем. Та шевельнулась и открыла глаза. - Ты проспала почти два часа. Тебя ждут в административном центре. - Что случилось? - спросила Николь, протирая глаза. - Почему все ждут меня? - Накамура выступил с большой речью в Новом Эдеме. Верховный Оптимизатор хочет обсудить эту новость с тобой. Николь вздрогнула и схватилась за стол. Через несколько секунд головокружение прекратилось. - Благодарю тебя за все, - проговорила она. - Иду немедленно. 7 - По-моему, Никки не следует разрешать слушать речь, - сказал Роберт. - Она лишь перепугается и ничего больше. - Речь Накамуры повлияет и на ее жизнь, - проговорила Элли. - Если захочет, пусть смотрит... В конце концов, Роберт, она жила с октопауками... - Но она не сможет понять, что все это значит, - возразил Роберт, - ей же еще нет даже четырех лет. Словом, вопрос остался нерешенным, и когда несколько минут спустя диктатор Нового Эдема, наконец, должен был вот-вот появиться на телеэкране, Никки вошла к матери в гостиную. - Я не буду слушать его, - малышка проявила удивительный такт, - не хочу, чтобы вы с папочкой ссорились. В одной из комнат дворца Накамуры устроили телестудию. Именно из нее тиран обычно обращался к гражданам Нового Эдема. Последняя речь была произнесена три месяца назад, когда он объявил о вводе войск в Южный полуцилиндр - чтобы "отразить инопланетную угрозу". Контролируемые правительством газеты и телевидение регулярно сообщали новости с фронта, фабрикуя свидетельства "жестокого сопротивления" октопауков, и ожидаемая речь о ходе и целях войны на юге должна была стать первым публичным выступлением Накамуры. Для выступления Накамура приказал своим портным сшить ему новый костюм сегуна, дополнив его парадным мечом и кинжалом. Старинные японские доспехи, говорил он, должны были подчеркнуть его роль военного предводителя, защитника колонии. В день передачи помощники Накамуры помогли ему затянуться потуже, чтобы произвести грозное впечатление. Мистер Накамура говорил стоя, глядя прямо в камеру. Хмурое выражение так и не оставило его лица во время всей речи. - Всем нам в последние месяцы пришлось пожертвовать многим, - начал он, - чтобы поддержать наших мужественных солдат, воюющих за Цилиндрическим морем со злобным и коварным врагом. Наша разведка донесла, что безжалостные октопауки, которых так подробно описал доктор Тернер после своего отважного бегства, намереваются в самом ближайшем будущем совершить нападение на Новый Эдем. В этот критический час люди должны удвоить свою решимость и сплотиться против инопланетного агрессора. - Наши полководцы стремятся преодолеть Барьерный лес, преграждающий путь в заселенную октопауками область, отрезать их от продовольствия и сырья и тем самым предотвратить дальнейшее наступление. Работая дни и ночи ради существования колонии, наши инженеры сумели усовершенствовать геликоптерный флот, способный теперь осуществить подобную операцию. Мы нанесем свой удар без промедления, люди должны доказать инопланетянам, что не являются беззащитными. - К этому времени наши воины уже очистили от инопланетян всю область между Цилиндрическим морем и Барьерным лесом. В жестоких схватках мы уничтожили сотни вражеских солдат, разрушили источники энергопитания и водоснабжения. Продуманные планы обеспечивают минимальные потери. Но мы не должны проявлять самоуверенность, поскольку имеем все основания полагать, что еще не встретились с элитным корпусом смертников, о котором доктор Тернер слыхал в плену. Именно этот корпус - в этом нельзя сомневаться - возглавит авангард чужаков, если мы немедленно не предотвратим нападение на Новый Эдем. Помните, время - тоже наш враг. Наш удар должен полностью лишить октопауков боеспособности. - Хочется вкратце упомянуть еще об одном. Недавно нашим войскам на юге сдался предатель Ричард Уэйкфилд со своим спутником октопауком. Они утверждают, что посланы военным командованием инопланетян, чтобы начать мирные переговоры. В этом шаге можно усмотреть лишь ловушку, нового троянского коня... Как ваш вождь считаю необходимым заслушать их дело в ближайшие несколько дней. Не сомневайтесь: я не допущу переговоров, ставящих под угрозу безопасность колонии. Исход слушания будет объявлен немедленно после вынесения приговора. - Роберт, - возразила Элли, - но ты же знаешь: почти все, что он говорит, - _чистая ложь_... У октопауков не существует корпуса смертников, они не оказывали никакого сопротивления. Как ты можешь молчать? Почему ты позволяешь ему делать от твоего лица ложные утверждения? - Политика - это политика, Элли, - ответил Роберт. - Все прекрасно это знают, и никто не верит ему... - Но это еще хуже. Неужели ты не понимаешь, что происходит? Роберт направился к двери. - Куда ты? - спросила Элли. - В госпиталь. У меня обход. Не веря своим глазам, Элли простояла несколько секунд, глядя на него. А потом взорвалась. - _Вот ты каков_! - закричала она. - У тебя только одно на уме - твоя работа! Безумец затевает авантюру, которая скорее всего закончится всеобщей погибелью, а для тебя, как всегда, главное - дело... Роберт, одумайся! Почему тебя никогда ничто не волнует? Роберт в раздражении шагнул к ней. - Опять ты со своей вечной святостью. Почему ты считаешь, что права, Элли? Откуда тебе знать, что все мы погибнем? Быть может, план Накамуры удастся... - Ты обманываешь себя, Роберт. Хочешь повернуться спиной и надеешься, что, если твой маленький мирок останется цел, все остальное тоже будет в порядке... Роберт, ты не прав. Ты страшно заблуждаешься. Но если ты будешь молчать, говорить придется мне. - Так что же ты скажешь? - Роберт возвысил голос. - Поведаешь всему миру, что муж твой - _лжец_? Попытаешься убедить людей в том, что твои мерзкие октопауки миролюбивы? Элли, никто тебе не поверит... И скажу тебе еще: в ту самую минуту, когда ты откроешь рот, тебя арестуют и отдадут под суд за предательство. Они убьют тебя, Элли, как и твоего отца... ты этого добиваешься? Тебе надоела твоя дочь? Элли заметила знакомое выражение боли и гнева в глазах Роберта. "Оказывается, я совсем не знаю его, - промелькнуло в ее голове. - Неужели передо мной тот самый человек, который не одну тысячу часов провел, спасая смертельно больных пациентов? Невозможно поверить". Элли решила смолчать. - Итак, я ухожу, - наконец бросил Роберт. - И вернусь домой к полуночи. Элли вошла в дом и отворила дверь комнаты Никки. Девочка, к счастью, спала. В глубоком унынии она вернулась в гостиную, как никогда жалея, что не осталась в Изумрудном городе. "Но что же делать дальше? Все было бы просто, если бы не Никки", - сказала себе Элли. Покачав головой, она, наконец, дала волю слезам, которые так долго сдерживала. - Ну, как я выгляжу? - сказала Кэти, поворачиваясь перед Францем. - Восхитительно и соблазнительно, - ответил он. - Такой я тебя еще не видел. Стройную фигуру Кэти облегало простое черное платье, его изящество подчеркивали тонкие белые кантики. Глубокий вырез позволял блеснуть золотым колье с бриллиантами, не опускаясь настолько низко, чтобы стать неприличным. Кэти поглядела на часы и проговорила: - Хорошо, хоть раз собралась раньше времени. - Она подошла к столику и закурила сигарету. Франц был в свежевыглаженном мундире и начищенных штиблетах. - Значит, у нас есть еще время, - он проводил Кэти к кушетке и передал ей маленькую бархатную коробочку. - Я приготовил тебе сюрприз. - Что там? - поинтересовалась Кэти. - Открой, - ответил Франц. Внутри оказалось кольцо с бриллиантом. - Кэти, - неловко спросил Франц, - ты выйдешь за меня замуж? Кэти мельком взглянула на Франца и отвернулась. Медленно вдохнула сигаретный дымок и пустила его в воздух над головой. - Я польщена, Франц, - она поднялась на носки и поцеловала его в щеку. - Искренне польщена... но у нас ничего не получится... - Закрыв коробочку, она вернула ее вместе с кольцом. - Почему же? Разве ты не любишь меня? - Да... люблю, наверное... если я вообще способна на подобные чувства... Но, Франц, опять ты за свое. Я для тебя неподходящая пара. - Ну, это решать _мне_, Кэти! - отрезал Франц. - Откуда тебе знать, какая мне нужна женщина? - Давай, Франц, не будем говорить об этом сейчас... Я же сказала, что весьма польщена... но нервничаю перед судом. Пойми, я просто не переварю сразу столько дерьма... - У тебя всегда находится причина, чтобы не разговаривать об этом. Но если ты любишь меня, я хотя бы заслуживаю откровенности. И именно сейчас... Глаза Кэти блеснули. - Если вы хотите объяснений, притом именно _сейчас_, я их вам предоставлю, капитан Бауэр... Прошу вас следовать за мной... - Кэти провела его в свою гардеробную. - Встань здесь и смотри! Кэти полезла в столик, извлекла оттуда шприц и кусок черного жгута. Поставила ногу на табурет и задрала платье, открыв синяки на бедре. Франц невольно отвернулся. - Нет, - она рукой повернула к себе его голову. - Нечего отворачиваться, Франц... Ты должен видеть, какова я на самом деле. Спустив колготки, Кэти обхватила ногу жгутом. Проверила, глядит ли на нее Франц. В ее глазах была боль. - Теперь ты понял? - спросила она. - Я не могу стать твоей женой, потому что давно сожительствую с этим магическим средством, которое никогда не подводит меня... Разве ты не понимаешь? Тебе далеко до моего кокомо. Кэти воткнула иголку в вену, подождала несколько секунд. - У нас все будет хорошо несколько недель, может быть, месяцев, - проговорила Кэти торопливо. - Но рано или поздно ты мне надоешь... и придется обратиться к услугам старого верного Друга. Она стерла ваткой пару капель крови и уложила шприц в коробочку. Франц не скрывал расстройства. - Не унывай, - Кэти легонько похлопала его по щеке. - От своей постели я тебе не отказываю... всегда к твоим услугам, быть может, выдумаем не одну хитрую штуковину. Отвернувшись, Франц опустил бархатную коробочку в один из карманов своего мундира. Кэти подошла к столу, чтобы загасить сигарету. - А теперь, капитан Бауэр, пора в суд. Слушание по делу Уэйкфилда проводилось в бальном зале на первом этаже дворца Накамуры. Для важных гостей в нем вдоль стен поставили шестьдесят кресел. Сам Накамура сидел в большом кресле на высоком помосте в конце комнаты, на нем было то же японское облачение, в котором он выступал на телеэкране два дня назад. По бокам его стояли двое телохранителей в самурайских нарядах. Бальный зал был оформлен в японском стиле XVI века: Накамура старательно изображал могущественного сегуна Нового Эдема. Ричарду и Арчи сообщили о суде за четыре часа, перед тем как они оставили подвал, чтобы предстать перед Накамурой. Сопровождавшие пленников трое полицейских белели им сесть на небольшие подушки, расставленные на полу в двадцати метрах перед Накамурой. Кэти заметила, каким усталым и постаревшим казался отец. Она изо всех сил удерживала себя - так хотелось ей рвануться к нему и заговорить. Прислужник объявил, что слушание началось, и напомнил всем присутствующим, что они не имеют права говорить и вмешиваться в ход дела. Сразу после этого объявления Накамура встал и спустился по двум ступеням. - Расследовав это дело, правительство Нового Эдема надеется, - ворчливо начал он, расхаживая взад и вперед, - установить, готов ли представитель врага к полной и безоговорочной капитуляции, которой мы требуем в качестве предварительного условия для начала переговоров. Если бывший гражданин нового Эдема Уэйкфилд действительно способен общаться с инопланетянином и сумеет убедить его в мудрости наших требований - а именно: мы рассчитываем на уничтожение всего оружия, прекращение сопротивления нашим войскам, покорность нашей администрации на всей территории врага, - я готов проявить милосердие. И чтобы отметить помощь Уэйкфилда в окончании ненужного противоборства, можно будет заменить ему смертный приговор пожизненным заключением. - Однако, - Накамура возвысил голос, - если этот уже осужденный предатель вместе со своим инопланетным сообщником сдался нашим победоносным войскам лишь ради нового предательства, стремясь подорвать всеобщее желание и готовность покарать врага, не прекращавшего агрессивных нападок, тогда мы для примера покараем обоих и тем самым дадим нашему врагу недвусмысленный знак. Мы хотим, чтобы предводители чужаков знали: граждане Нового Эдема не позволят им осуществить свои захватнические планы. До этого момента Накамура обращался ко всей аудитории. Теперь он повернулся к пленникам, сидевшим посреди зала. - Мистер Уэйкфилд, - проговорил он, - обладает ли инопланетянин, находящийся возле вас, правом представлять все существа своего вида? Ричард встал. - Насколько я знаю - да, - ответил он. - Готов ли инопланетянин подписать документ о безоговорочной капитуляции, с которым вас ознакомили? - Мы получили документ всего несколько часов назад и не имели возможности обсудить его как подобает... Я уже объяснил Арчи самые важные пункты, но еще не знаю... - Видите - тянут время, - прогромыхал Накамура, обращаясь к аудитории и размахивая листом белой бумаги. - Все условия капитуляции перечислены на одном этом листе. - Он обернулся вновь к Ричарду и Арчи. - Ответ на вопрос очень прост, - сказал Накамура. - Короче, да или нет? Цветовые полосы обежали голову Арчи, и собравшиеся не могли сдержать удивленных возгласов. Ричард негромко задал вопрос октопауку и перевел его ответ. Он поглядел на Накамуру. - Октопаук спрашивает, что произойдет, если документ будет подписан? Каких событий следует ожидать и в каком порядке? Последовательность действий в соглашении не определена. Накамура коротко бросил. - Во-первых, противник должен с оружием сдаться нашим войскам, находящимся на юге. Во-вторых, правительство инопланетян, или эквивалент его, обязано передать нам полный перечень всех ценностей, которыми располагает их домен. В-третьих, они должны объявить своим подданным, что мы намереваемся оккупировать их колонию и требуем, чтобы инопланетяне во всем содействовали нашим солдатам и гражданам Нового Эдема. Ричард и Арчи вновь посовещались. - Что произойдет с октопауками и существами, которые обслуживают их общество? - спросил Ричард. - Им разрешат продолжить обычные занятия, естественно, с некоторыми ограничениями. В оккупированных зонах мы установили законы нашего общества и всем будут распоряжаться наши сограждане. - Тогда, быть может, вы, в качестве дополнения или приложения к документу о капитуляции, обещаете сохранить жизнь и безопасность октопауков и всех остальных существ, если они не будут нарушать законы, установленные на оккупированной вами территории? Глаза Накамуры сузились. - За исключением личностей, ответственных за агрессивную войну, развязанную против нас, я готов гарантировать безопасность всем октопаукам, которые будут выполнять правила оккупации... Но это детали. Их не обязательно записывать в акт о капитуляции. На этот раз Ричард и Арчи затеяли долгий разговор. Сбоку Кэти могла довольно близко видеть лицо отца. Она с самого начала поняла, что он не согласен с октопауком, но, переговорив, Ричард явно успокоился. Ей казалось, что отец о чем-то вспоминает... Затянувшаяся пауза явно раздражала диктатора. Избранные гости начали перешептываться. Наконец Накамура произнес: - Хорошо. Довольно. Каков будет ответ? Цветовые полосы вновь замелькали вокруг головы Арчи. Когда они исчезли, Ричард шагнул к Накамуре. Он помедлил, прежде чем заговорить. - Октопауки желают мира. И мне хотелось бы найти способ закончить конфликт миром. Октопауки могли бы подписать этот документ - не будь они столь нравственными существами, - чтобы выиграть время. Однако мой инопланетный друг, которого мы зовем Арчи, не может заключить соглашение от имени всей колонии, пока не убедится в том, что договор будет отвечать ее интересам и не вызовет возражений среди его сородичей. - Ричард умолк. - Нам нужны не ваши речи, - нетерпеливо бросил Накамура, - а ответ на вопрос. - Октопауки, - проговорил Ричард уже погромче, - послали нас с Арчи, чтобы заключить почетный мир, а _не_ ради безоговорочной капитуляции. Если Новый Эдем не стремится к переговорам и не хочет уважать интересы октопауков, у них не останется выбора... _Слушайте, люди_! - вскричал Ричард, оглядывая гостей, расположившихся вдоль стен комнаты. - Поймите - вы не сможете победить, когда октопауки начнут войну. Пока они не сопротивлялись вам. Вы должны убедить своих предводителей начать _разумные_ переговоры... - _Взять заключенных_! - приказал Накамура. - ...Иначе все вы погибнете. Октопауки - намного более развитые существа, чем мы, люди. Верьте мне, я знаю... я прожил с ними более... Один из полицейских ударил Ричарда в затылок, и он упал на пол, обливаясь кровью. Кэти вскочила, но Франц осадил ее. Ричард держался за голову, когда его вместе с Арчи выталкивали из комнаты. Ричарда с Арчи поместили в тюремную камеру полицейского участка в Хаконе, неподалеку от дворца Накамуры. - С твоей головой все в порядке? - по макушке Арчи побежали полосы. - Кажется, да, - ответил Ричард, - только шишка выросла. - Значит, теперь нас убьют, так? - спросил Арчи. - Наверное, - мрачно отозвался Ричард. - Спасибо за попытку помочь нам, - проговорил Арчи, недолго помолчав. Ричард пожал плечами. - Она оказалась бесполезной... благодарить скорее следует тебя; если бы ты не вызвался, то мог бы до сих пор благополучно пребывать в Изумрудном городе. Ричард подошел к расположенному в углу умывальнику, чтобы обмыть тряпку, которую прижимал к раненой голове. - Ты мне, кажется, говорил, что большая часть людей верит в жизнь после смерти? - спросил Арчи, когда Ричард вновь возвратился к нему. - Да, некоторые люди верят в перевоплощение, считают, что им предстоит новая жизнь, не обязательно в качестве человека. Другие верят, что, если ты прожил хорошо, получишь награду - вечное блаженство в прекрасных тихих краях, называемых раем... - А ты, Ричард, - по голове Арчи побежали полосы, - во что веришь ты сам? Ричард улыбнулся, но ответил не сразу. - Увы, я всегда считал, что все, из чего складывается уникальная личность, исчезает в момент смерти. И что вещество нашего тела может войти в плоть другого живого существа. Боюсь, что на непрерывную последовательность существовании можно не рассчитывать. Я не верю и в то, что люди зовут душой... Он усмехнулся и продолжил: - Но сейчас, когда логическая сторона моего ума заверяет, что жить мне осталось недолго, так хотелось бы поверить в существование загробного мира... Легче было бы умирать. Но подобное обращение перед смертью никак не согласуется со всем образом моей жизни... Ричард медленно подошел к решетке, взялся за нее руками и несколько секунд молча глядел в коридор. - А какой видят смерть октопауки? - негромко спросил он, обращаясь к своему сокамернику: - Предтечи учили нас видеть в жизни интервал, имеющий начало и конец. Сколь чудесной ни казалась бы отдельная личность, существование ее не столь уж меняет общую схему вещей. Предтечи видели главное в неразрывности и обновлении. С их точки зрения, каждый из нас бессмертен, но не потому, что жизнь личности может длиться вечно: просто каждая жизнь представляет собой критическое звено (в культурном или генетическом смысле) никогда не разрывающейся жизненной цепи. Избавив нас от невежества, Предтечи научили нас не страшиться смерти, но с готовностью идти на нее ради обновления. - Словом, встречая смерть, вы не испытываете ни скорби, ни страха? - Это идеальный взгляд на смерть в нашем обществе, - ответил Арчи. - Впрочем, легче встречать терминацию среди друзей, знакомых и тех, кто воплощает обновление, которое сделается возможным благодаря твоей смерти. Ричард подошел и обнял Арчи. - Что ж, будем подбадривать друг друга, - проговорил он. - Пусть нам поможет память о том, что мы пытались остановить войну, которая, вероятно, закончится гибелью тысяч разумных существ. Найдется немного более важных причин... Услыхав шум у двери, он смолк. Капитан местной полиции и его помощник отступили в сторонку, пропуская четверых безмолвных биотов - двух Гарсиа и двух Линкольнов - по коридору к их камере. Одна из Гарсиа открыла дверь, и все четыре биота вступили в камеру, где находились Ричард и Арчи. Свет сразу же погас, и несколько секунд были слышны возня и шарканье ног. Ричард закричал, тело его ударилось о прутья решетки... и наступила тишина. - А теперь, Франц, - Кэти открыла дверь в полицейский участок, - не забудь, что ты старший по званию. Этот местный капитан не может запретить тебе повидаться с арестованным. Они вошли в участок буквально через несколько секунд после того, как местные офицеры закрыли дверь коридора за биотами. - Капитан Маядзава, - проговорил Франц официальным тоном. - Я - капитан Франц Бауэр из Главного управления... и хочу навестить пленников... - Сверху получен строжайший приказ, капитан Бауэр, - ответил полицейский, - _никого_ не допускать к ним. Свет в комнате внезапно погас. - Что происходит? - проговорил Франц. - Должно быть, пробка перегорела, - ответил капитан Маядзава, - Уэстермарк, сходите наружу, проверьте переключатели. Франц и Кэти услышали крик. Прошла, казалось, вечность, когда вдруг лязгнула дверь в коридоре и послышались шаги. Как только огни вспыхнули, появились три биота. Кэти побежала к двери. - Смотри, Франц! - выкрикнула она. - Кровь! У них же кровь на одежде! - Она в отчаянии огляделась. - Я должна видеть отца! Обогнав троих полицейских, Кэти бросилась по коридору. - Боже! - закричала она, увидев лежащего отца. Все вокруг было залито кровью. - Он убит, Франц, - простонала Кэти. - Папочка мой убит! 8 Николь посмотрела этот отрывок уже дважды. Забывая про распухшие глаза и предельное эмоциональное истощение, она гадала, сумеет ли проглядеть его еще раз. Синий Доктор подала ей чашу воды. - Ты уверена в себе? - спросила октопаучиха. Николь кивнула. "Я посмотрю еще, - подумала она. - Я хочу видеть все, хочу, чтобы любая подробность навеки опечаталась в мою память". - Пожалуйста, начни с суда, - попросила Николь. - С нормальной скоростью, пока биоты не войдут в тюремный корпус. А потом замедлил ее до одной восьмой. "Ричард никогда не хотел быть героем, - размышляла Николь, наблюдая за сценой суда. - Это не его стиль. Он отправился с Арчи, только чтобы избавить от этого меня". Когда охранник ударил Ричарда и тот упал на пол, она снова дернулась. "План был безнадежен с самого начала, - сказала она себе, когда полицейские Нового Эдема вывели Ричарда и Арчи из дворца Накамуры. - Это знали и октопауки, и я сама. Почему я умолчала о своих предчувствиях?" К концу просмотра Николь попросила Синего Доктора убыстрить кадры. "Итак, оба они подружились перед смертью, - думала она, прислушиваясь к последнему разговору Ричарда и Арчи. - Октопаук пытался защитить его..." Четверо биотов вновь появились на экране. Николь заметила, как удивление в глазах Ричарда сменилось страхом, когда биоты вошли в камеру. Свет погас и качество изображения изменилось. Инфракрасные снимки, поставленные квадроидами, скорее напоминали фотонегативы, отражающие уровень тепловыделения в каждом кадре. И биоты выглядели здесь совершенно жутко: на месте голов остались только выпученные глаза. Когда свет в камере погас, одна из Гарсиа схватила Ричарда за горло. Остальные трое биотов сняли перчатки, обнажив пальцы, заканчивающиеся острыми ножами. Четыре могучих щупальца Арчи стиснули Гарсиа, попытавшуюся задушить Ричарда. Корпус Гарсиа осел, и она рухнула на дно камеры, но другие биоты с яростью набросились на Арчи. Ричард пытался помочь октопауку, но Линкольн, ударив всей ладонью, снес голову Арчи. Ричард закричал, когда его забрызгала жидкость, наполнявшая тело октопаука. После того как Арчи вышел из боя, уцелевшие биоты казнили Ричарда, раз за разом пронзая его тело острыми пальцами. Припав к решетке, он соскользнул по ней на пол. Кровь человека и октопаука, различавшаяся по цвету в инфракрасном изображении, слилась в одну лужу на полу камеры. Фильм продолжался, но Николь уже не видела ничего. Только теперь она поняла, что ее мужа Ричарда, единственного, по-настоящему близкого друга всей ее взрослой жизни, более нет в живых. На экране Франц вел по коридору рыдающую Кэти, потом экран погас. Николь не шевелилась. Она застыла, глядя перед собой - туда, где только что были изображения. В глазах Николь не было слез, тело ее не дрожало, она полностью владела собой и все же не могла пошевелиться. Комната, в которой она оставалась, чуть осветилась, и Синий Доктор все еще сидела возле нее. - Похоже, - медленно проговорила Николь, удивляясь, каким далеким кажется ей собственный голос, - что с первых двух раз смысл до меня не дошел... Кажется, я испытала шок... наверное, я до сих пор потрясена... - Николь умолкла, ей трудно было дышать. - Тебе нужно выпить воды и передохнуть, - сказала Синий Доктор. "Ричард убит, Ричард мертв". - Да, пожалуй, - слабым голосом произнесла Николь. "Я никогда больше не увижу и не услышу его". - Холодной воды, пожалуйста, если есть. - "Я своими глазами видела, как он умер: раз... два... три. Ричард мертв". В комнате появился другой октопаук. Они заговорили, но Николь не следила за их цветовыми полосами. "Ричард ушел навсегда. Я одна". Синий Доктор поднесла воду к губам Николь, но та не сумела выпить. "Ричарда убили". А потом она погрузилась во мрак. Кто-то держал ее за руку. Теплая приятная ладонь прикасалась к ее коже. Она открыла глаза. - Мама, - негромко проговорил Патрик. - Тебе лучше? Николь снова закрыла глаза. "Где я? - подумала она. А потом вспомнила. - Ричард умер. Наверное, я упала в обморок". - Ага, - ответила она. - Попить не хочешь? - спросил Патрик. - Да, пожалуйста, - прошептала Николь. Собственный голос казался ей странным. Она попыталась сесть и попить, но не смогла. - Не торопись, - сказал Патрик. - Спешить некуда. Ум ее начал работать. "Мне нужно все рассказать им. Ричард и Арчи мертвы. К нам летят геликоптеры. Мы все должны быть очень осторожными, защитить детей". - Ричард... - выдавила она. - Мы знаем, мама, - ответил Патрик. "Как могут они знать? - подумала Николь. - Ведь только я одна могу читать цветовую речь..." - Октопауки потрудились и все написали. Конечно, не на идеальном английском, но мы поняли, о чем они хотели нам сообщить... Они сказали нам и о войне... "Хорошо. Они знают. Я могу уснуть. - Но где-то в голове ее все еще звучало эхо. - Ричард умер". - Хотя разрывы слышны время от времени, ни одна бомба, насколько я понимаю, в купол еще не попала. - Голос принадлежал Максу. - Быть может, они не определили, где располагается город? - Снаружи купол кажется совершенно темным, - отозвался Патрик. - Октопауки увеличили толщину полога и на улицах нет огней. - Значит, бомбы поражают Альтернативный Домен. Октопауки не смогли спрятать его, - проговорил Макс. - И что они делают? - спросил Патрик. - Когда мы узнаем о контратаках? - Не знаю, чем они заняты, - ответил Макс, - но едва ли сидят сложа руки. Николь услыхала негромкие шаги в коридоре. - У мальчишек начинается острый приступ клаустрофобии, - сказала Наи. - Как ты думаешь, Патрик, можно их выпустить на улицу? Предупредительный сигнал был полчаса назад. - Наверное, можно. Только пусть вернутся, если увидят новую ракету или услышат разрывы. - Я выйду вместе с ними, - проговорила Наи. - А что делает моя жена? - спросил Макс. - Они с Бенджи читают, - ответила Наи. - А Мариус спит. - Почему же ты не попросила ее прийти сюда на несколько минут? Николь повернулась на другой бок. "Не сесть ли?" - подумала она, но ощущала себя смертельно усталой. Она вспомнила свое детство. "А как можно стать принцессой?" - спросила кроха Николь у своего отца. - "Надо либо родиться в семье короля, либо выйти замуж за принца", - отвечал тот. А потом улыбнулся и поцеловал ее. - "Тогда я уже принцесса, ведь ты у меня король..." - А как Николь? - поинтересовалась Эпонина. - Она опять шевелилась сегодня утром, - ответил Патрик. - В записке Синего Доктора сказано, что ей можно будет сесть или сегодня вечером, или завтра. Октопауки считают этот приступ не очень тяжелым... хорошо, что сердце осталось целым. - А можно мне повидать ее? - спросил Бенджи. - Нет, Бенджи, нет еще, - отозвалась Эпонина, - она пока отдыхает. - Октопауки проявили истинное великодушие, не так ли? - спросил Патрик. - Нашли время в самый разгар военных действий написать нам столь подробные инструкции... - Они заставили даже меня поверить в это, - ответил Макс. - Вот уж никогда не думал, что такое возможно. "Итак, у меня был сердечный приступ. Это не обморок, потому что Ричард... - она не смогла сразу докончить предложение... - потому что Ричард убит". Она дрейфовала в сумеречной зоне между сном и пробуждением и наконец услышала знакомый голос, зовущий ее по имени. - "Это ты, Ричард?" - спросила она взволнованно. - "Да, Николь", - отвечал он. - "Где ты? Я хочу видеть тебя", - проговорила она, и лицо его проявилось на спустившемся посреди сна облаке. - "Ты выглядишь превосходно, - сказала она, - с тобой все в порядке?" - "Да, - отвечал Ричард, - но я хочу тебе кое-что сказать". - "В чем дело, мой дорогой?" - спросила Николь. - "Теперь тебе придется жить без меня, - продолжил он, - являя собой пример для других". - Очертания облаков переменились и лицо его исказилось. - "Конечно, - отвечала Николь, - но куда ты уходишь?" - Лицо исчезло. - "Прощай", - отозвался его голос. - "Прощай, Ричард". Когда она снова проснулась, ум ее просветлел. Николь села на постели и огляделась. Было темно, но она понимала, что находится в своей комнате в Изумрудном городе. Николь не слышала звуков. Решив, что вокруг ночь, она откинула одеяло и спустила ноги с постели. Пока хорошо, подумала она и медленно встала с постели. Ноги ее дрожали. На столе возле кровати стоял бокал сока. Сделав два осторожных шага, держась за спинку кровати, Николь взяла стакан. Сок оказался великолепным. Обрадованная таким достижением, Николь двинулась в сторону шкафа, чтобы отыскать одежду, но уже через несколько шагов голова ее закружилась, и она направилась обратно к постели. - Мама! - услыхала она голос Патрика. - Это ты? - В дверном проеме возник его силуэт. - Да, Патрик. - Хорошо, - проговорил он. - Можно включить свет? - он стукнул по стене, и на середину комнаты вылетел светляк. - Боже, что ты делаешь? - спросил он. - Я не могу вечно валяться в постели. - Но нельзя же так напрягаться, - Патрик подошел к ней и помог добраться до постели. Она взяла его за руку. - Слушай меня, сын, - сказала Николь. - Я не собираюсь быть инвалидом. И не хочу, чтобы со мной обращались, как с калекой. Я не сомневаюсь, что приду в себя через несколько дней, самое большее через неделю. - Да, мама, - ответил Патрик, озабоченно улыбаясь. Синий Доктор была восхищена ходом ее выздоровления. Через четыре дня Николь, пусть и медленно, но уже ходила, а пользуясь услугами Бенджи, могла добраться до остановки транспорта и вернуться назад домой. - Не напрягайся, - наставляла ее Синий Доктор во время вечерних упражнений. - Твое состояние быстро улучшается, но я все же беспокоюсь... Закончив осмотр, врач намеревалась оставить комнату, тут вошел Макс и объявил, что у входной двери ожидают два октопаука. Синий Доктор поспешила наружу и через несколько минут вернулась с Верховным Оптимизатором и с одним из членов ее штаба. Верховный Оптимизатор извинилась за неожиданный визит, а также за то, что не дождалась, пока Николь полностью поправится. - Однако, - продолжила предводительница октопауков, - мы попали в затруднительное положение и нуждается в твоем совете. Николь ощутила, что пульс ее заторопился, и попыталась успокоиться. - Что случилось? - спросила она. - Вероятно, вы заметили, что последние несколько дней прошли без бомбардировок, - ответила Верховный Оптимизатор. - Люди временно остановили налеты геликоптеров, их главари обдумывают наш ультиматум... Пять дней назад мы сбросили в каждый из трех лагерей одинаковые послания; в них мы заявили, что наше терпение кончилось и в случае продолжения бомбардировок мы, наконец, обрушим на людей свою мощь... И в качестве примера наших технологических возможностей мы ниллет по ниллету расписали все, что делали Накамура и Макмиллан за два дня последней недели. - Предводители людей впали в панику. Они считают, что мы каким-то образом сумели подкупить кого-то из высших чинов в их правительстве и уже выяснили все военные планы. Макмиллан решил согласиться на прекращение огня и отступить с нашей территории. Накамура был в ярости. Он прогнал Макмиллана. А оставшись с глазу на глаз с главой службы безопасности, признался, что отступление подорвет его позиции в колонии. - Позавчера кто-то в присутствии Накамуры, предположил, что ваша дочь Элли может знать о том, как мы получили подобную информацию. Ее привели во дворец к самому Накамуре. Поначалу не особо стремившаяся помогать ему, Элли рассказала, что в некоторых областях знания октопауки далеко опередили людей. И отметила: не сомневается в том, что мы способны получать информацию о событиях в Новом Эдеме, не прибегая к услугам разведчиков или к другим столь же традиционным способам добывания информации. - Узнав об этом, Накамура решил, что Элли известно больше, чем она говорит. И несколько часов он задавал ей вопросы на разные темы, в том числе о наших военных возможностях и географий нашего домена. Элли старательно избегала любых важных сведений - кстати, она ни разу не упомянула Изумрудный город - и неоднократно утверждала, что никогда не видела здесь ни оружия, ни солдат. Накамура ей не поверил. В конце концов он приказал бросить ее в тюрьму. Там ее для начала избили. С тех пор Элли молчит, невзирая на грубое обращение. Верховный Оптимизатор умолкла. Заметив, как побледнела Николь, узнав, что с ее дочерью скверно обращаются, предводительница октопауков обратилась к Синему Доктору: - Можно ли продолжать? Макс и Патрик стояли в дверях. Конечно, они не могли понять, что говорила Верховный Оптимизатор, но бледность на лице Николь видели хорошо. Патрик вступил в комнату. - Мать моя больна... - начал он. - Все в порядке, - Николь взмахом руки отослала его. Она глубоко вздохнула. - Пожалуйста, продолжай, - обратилась она к Верховному Оптимизатору. - Накамура, - продолжила Верховный Оптимизатор, - наконец убедил и себя, и своих помощников в том, что наши угрозы - всего лишь блеф. Он уверен, что, хотя наша технология в некоторых областях опережает человеческую, мы не способны к войне... И на последнем заседании штаба, окончившемся лишь несколько тертов назад, он принял решение бомбежкой добиться от нас повиновения. Первый из массированных налетов состоится утром. Мы, конечно, предпримем ответные меры. Иначе существование нашей колонии окажется под угрозой. Прежде чем прийти сюда, я распорядилась, чтобы привели в исполнение план военных действий номер 41, предусматривающий реакцию умеренной силы: частичное уничтожение колонистов Нового Эдема. Однако будет нанесен достаточно сокрушительный удар, способный быстро закончить войну. По нашим оценкам, гибель ожидает двадцать-тридцать процентов людей... Заметив боль на лице Николь, Верховный Оптимизатор умолкла. Николь попросила пить. - Можно ли узнать какие-нибудь подробности о ваших действиях? - проговорила Николь, отпив воды. - Мы подобрали микробиологический агент, химически подобный ферменту, участвующему в воспроизведении клеток ваших организмов. Здоровый человек, не достигший сорокалетнего возраста, обладает достаточно прочной защитной системой, чтобы естественным образом выдержать действие агента. Люди старые и нездоровые отреагируют незамедлительно. Клетки их тел не смогут более возобновляться, а потому организмы просто прекратят существование... Чтобы подтвердить свои теоретические предположения, мы использовали кровь, кожу и другие ткани и клетки, взятые из ваших тел. И не сомневайтесь: молодежь останется целой. - Наш вид считает биологическую войну аморальной, - после короткой паузы сказала Николь. - Мы знаем об этом, - ответила Верховный Оптимизатор. - Действительно, в вашей системе ценностей некоторые виды военной деятельности более приемлемы, чем другие. Мы не признаем военных действий как таковых. Мы обороняемся, только если у нас не остается иного выхода. Едва ли мертвецу важно, что принесло ему смерть - винтовка, бомба, ядерное оружие или биологический агент... Увы, нам приходится обороняться тем оружием, которым мы располагаем. Наступило долгое молчание. Наконец, Николь вздохнула и качнула головой. - Полагаю, что мне следует благодарить вас и за подобный исход этой дурацкой войны, хотя перспектива многих смертей, безусловно, страшит меня. Я бы предпочла найти другой путь... Три октопаука направились к выходу. Макс и Патрик приступили к Николь с вопросами еще до того, как гости оставили дом. - Подождите, - проговорила Николь усталым голосом. - Соберите всех. Я не хочу рассказывать о планах октопауков более одного раза. Николь не могла уснуть. Невзирая на все старания, она постоянно думала о людях, которые вот-вот умрут в Новом Эдеме. Перед ее умственным взором проплывали лица людей старшего поколения, которых она знала и с кем работала во время пребывания в колонии. "А что будет с Кэти и Элли? Что, если октопауки ошиблись?" Она представила Элли, какой последний раз видела ее с мужем и дочерью. Николь вспомнила ссоры между Элли и Робертом, свидетельницей которых бывала. Усталое лицо дочери стояло перед ней. "И теперь еще Роберт. О Боже, он ведь старше сорока и совсем не заботится о себе". Николь ворочалась с боку на бок, понимая, что ничего сделать не может. Наконец, она решила сесть. "Неужели я опоздала? - спросила себя Николь, снова подумав о Роберте. - Он мне не нравится. Элли могла бы найти лучшего мужа. Но все-таки он - отец Никки". В голове ее начал созревать план. Николь осторожно выскользнула из постели и отправилась к шкафу, чтобы одеться. "Быть может, я не сумею помочь, но по крайней мере буду знать, что хотя бы пыталась это сделать". Особенно тихо Николь шла по коридору: она не хотела будить Патрика и Наи, ночевавших в комнате Элли после того, как с ней приключился приступ. "Они сразу же уложат меня в постель". Снаружи, под куполом Изумрудного города, было темно, почти как и в доме. Николь постояла в дверях, чтобы глаза ее привыкли к темноте и можно было добраться до следующего дома. В конце концов она поняла, что может ориентироваться в тенях, и спустилась с крыльца направо. Шла она неторопливо. Сделав полдюжины шагов, останавливалась, отдыхая. Поэтому, чтобы добраться до прихожей дома Синего Доктора, ей потребовалось несколько минут. "Ну а теперь, если мне повезло, - подумала Николь, - она должна спать во второй комнате слева". Вступив в спальню октопауков, Николь легонько прикоснулась к стене. Светляк неярким светом осветил пару лежащих рядом друг с другом октопауков. Синий Доктор и Джеми спали, сплетя щупальца. Николь подошла к ним, дотронулась до головы Синего Доктора. Реакции не было. Она тронула ее еще раз, и жидкое вещество в линзе Синего Доктора потекло. - Что ты здесь делаешь, Николь? - осведомилась Синий Доктор несколько секунд спустя. - Мне необходима твоя помощь. Это важно. Октопаучиха двигалась очень медленно, стараясь высвободить свои щупальца, не потревожив Джеми. Ей не повезло: молодой октопаук проснулся. Велев ему спать, она отправилась в прихожую вместе с Николь. - Тебе не следовало вставать, - сказала Синий Доктор. - Я знаю, - ответила Николь. - Но ситуация чрезвычайная. Я хочу переговорить с Верховным Оптимизатором, и мне бы хотелось, чтобы ты проводила меня. - Глубокой ночью? - Я не знаю, сколько времени у нас осталось. Я должна повидать Верховного Оптимизатора, прежде чем ваши биологические агенты начнут убивать людей в Новом Эдеме... Меня тревожит Кэти и вся семья Элли... - Никки и Элли ничто не грозит. Кэти, если я правильно понимаю, тоже достаточно молода, и с ней ничего не случится... - Но организм Кэти ослаблен приемом наркотиков, - перебила Николь поток цветовых слов. - Ее тело, возможно, будет сопротивляться, как тело старухи... А Роберт измотан, он все время работает... - Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать мне, - проговорила Синий Доктор. - И зачем тебе нужен Верховный Оптимизатор? - Я обращусь к ней с просьбой поберечь Кэти и Роберта, если, конечно, с Элли и Никки все будет в порядке... Должен же найтись во всей биологической магии какой-нибудь способ пощадить их... Вот поэтому я хочу, чтобы ты пошла со мной... и помогла мне. Октопаучиха помолчала несколько секунд. - Хорошо, Николь, - наконец согласилась она, - я пойду с тобой. Хотя как врач рекомендую оставаться в постели... Едва ли мы сумеем что-либо сделать. - Спасибо, большое спасибо, - Николь, забывшись, обняла Синего Доктора за шею. - Но обещай мне одно, - проговорила Синий Доктор, направляясь к двери. - Сегодня ты не должна перенапрягаться... Скажи, если почувствуешь слабость. - Я буду опираться на тебя при ходьбе, - с улыбкой ответила Николь. Нескладная пара медленно вышла на улицу. Синий Доктор двумя щупальцами постоянно поддерживала Николь. Однако дневная активность и переживания успели истощить скромный запас ее сил. Словом, Николь ощутила усталость, прежде чем они добрались до остановки. Николь решила передохнуть. Далекие звуки, на которые она не обращала особого внимания, сделались более различимыми. - Бомбы, - заметила Николь, обращаясь к Синему Доктору. - Как много. - Нас предупредили о налете геликоптеров, - сказала октопаучиха. - Но меня удивляет отсутствие вспышек... И вдруг часть полога над головой исчезла в огне. Мгновение спустя Николь услышала оглушительный взрыв. Тесно прижавшись к Синему Доктору, она вглядывалась в ад, разверзшийся над головой. В пламени как будто промелькнули обломки геликоптера. Не более чем в километре от нее с неба падали рваные клочья купола. Николь еще не могла отдышаться. Синий Доктор видела напряжение на лице женщины. - Нет, я не справляюсь с дорогой, - проговорила Николь, стиснув щупальца октопаучихи изо всех сил. - Иди к Верховному Оптимизатору без меня, в качестве моей подруги. Попроси ее... нет, _умоляй_ сделать что-нибудь для Кэти и Роберта... Скажи, что я прошу об этом... - Я сделаю все, что смогу, - ответила Синий Доктор, - но сперва мы должны отвести тебя домой... - _Мама_! - Николь услыхала голос Патрика за спиной. Он бежал к ней по улице. Когда он оказался рядом. Синий Доктор поднялась на повозку. Николь поглядела вверх на купол... от него оторвалась лопасть винта геликоптера, окутанная горящей листвой, и, вращаясь, полетела к земле. 9 Кэти бросила шприц в раковину, оглядела себя в зеркале. - Вот и все! - проговорила она громко. - Так-то лучше - Я более не дрожу. - На ней было то же платье, что и на слушании по делу отца. Кэти приняла свое решение неделю назад и сказала об этом Францу. Она обернулась, еще раз критически глянула на себя. "Что это такое раздулось на моем предплечье?" - подумала она. Прежде Кэти этого не замечала: на ее правой руке, между локтем и запястьем, выросла шишка размером с мячик для гольфа. Она потерла ее. Опухоль была мягкой, не болела и не чесалась, если не прикасаться к ней. Кэти пожала плечами и направилась в гостиную. Подготовленные бумаги лежали на кофейном столике. Она выкурила сигарету, проглядывая их, потом поместила бумаги в большой конверт. Утром ей звонили из офиса Накамуры. Милый женский голос известил Кэти, что ей назначен прием в пять часов вечера. Опуская трубку, она едва сдерживала себя. Кэти уже почти оставила надежду на встречу с ним. Три дня назад она обратилась к секретарю Накамуры, попросив принять ее по делу. В приемной ей ответили, что тайкун занят военными действиями и не планирует никаких встреч. Кэти вновь проверила часы. До пяти оставалось еще пятнадцать минут, а от ее квартиры до дворца было десять минут ходьбы. Взяв конверт, она открыла дверь своей квартиры. Ожидание разрушало ее уверенность в себе. Было уже почти шесть часов, а Кэти так еще и не попала в сердцевину японского дворца, где жил и работал Накамура. Дважды она выходила в туалет и, возвращаясь на место, каждый раз гадала, что будет делать, если ожидание слишком затянется. Девушка за столом возле двери отвечала ей неуверенным жестом. Кэти боролась с собой. Действие кокомо оканчивалось, и она начинала сомневаться в себе. Выкурив сигарету в туалете, она попыталась отвлечься от беспокойства, подумала о Франце, вспомнила их последнюю близость. "Он уходил с такими грустными глазами. Франц любит меня, - подумала Кэти, - по-своему..." В дверях появилась девушка-японка. - Вы можете войти, - проговорила она. Кэти пересекла приемную и вошла в центральную часть дворца. Сняла туфли, поставила их на полку и пошла, ступая ногами в чулках по татами. Женщина-полицейский по имени Мардж приветствовала ее и велела следовать за ней. Держа в руке конверт с бумагами, Кэти прошла за женщиной десять или пятнадцать метров. В этот момент справа отодвинулась ширма. - Пожалуйста, войдите, - повторила Мардж. За ней оказалась еще одна женщина-полицейский восточного происхождения, но не японка, - на ее бедре висела кобура с пистолетом. - Необходимость потребовала усилить охрану Накамуры-сан, - пояснила Мардж. - Пожалуйста, снимите всю одежду и драгоценности. - Что? - спросила Кэти. - И трусы тоже? - Все, - ответила другая женщина. Ее одежда была аккуратно сложена в корзинку, помечена ее именем. Драгоценности поместили в особую шкатулку. Когда Кэти осталась обнаженной, Мардж осмотрела даже интимные части ее тела... заглянула в рот Кэти, заставив ее втянуть язык. Наконец, Кэти выдали бело-голубую юкату [легкое кимоно] и пару японских шлепанцев. - Теперь вы можете идти с Бангорн в последнюю приемную, - проговорила Мардж. Кэти взяла свой конверт и отправилась к выходу. Женщина по имени Бангорн остановилась. - _Все_ должно оставаться здесь, - сказала она. - Но это деловая встреча, - возразила Кэти. - Я хочу обсудить с мистером Накамурой бумаги, которые взяла с собой. Женщины открыли конверт и вынули из него бумаги. Поднесли каждую из них к свету и пропустили через какую-то машину. Наконец, они вложили бумаги в конверт, и Бангорн приказала Кэти следовать за ней. Последняя приемная находилась в пятнадцати метрах дальше по коридору. И вновь Кэти пришлось сесть и ждать. Она ощущала, что начинает трястись. "Как же могла я надеяться на удачу, - корила она себя. - Какая же я дура!" Сев, Кэти начала отчаянно страдать по кокомо. Она уже не помнила, когда ей было так плохо. Боясь расплакаться, она спросила Бангорн, нельзя ли выйти в туалет. Там она сумела умыть лицо. Когда обе они вернулись, Накамура уже вышел в приемную. Кэти казалось, что сердце того и гляди выскочит из груди. Вот оно, проговорил внутренний голос. Накамура был облачен в желто-черное кимоно, расшитое яркими цветами. - Привет, Кэти, - произнес он с двусмысленной улыбкой. - Мы так давно не встречались. - Привет, Тосио-сан, - ответила она дрогнувшим голосом. Кэти последовала за ним в кабинет и села, скрестив ноги, у низкого стола. Накамура опустился напротив нее. Бангорн оставалась в комнате, ненавязчиво держась в уголке. "Досадно, - сказала себе Кэти, заметив, что женщина-полицейский осталась. - Что мне делать теперь?" - Я решила, - обратилась Кэти к Накамуре, пытаясь говорить нормальным голосом, - что у меня залежался отчет о нашем бизнесе. - Она извлекла документ из конверта. - Невзирая на все расходы, мы сумели увеличить доход на десять процентов. На итоговой странице, - она передала листок Накамуре, - вы можете видеть, что, хотя общий доход от Вегаса снизился, поступления от местных заведений, где цены ниже, значительно возросли. Даже в Сан-Мигеле... Он-быстро проглядел бумагу и положил ее на стол. - Незачем показывать мне эти цифры. Все знают, какая ты деловая женщина. - Он потянулся налево и извлек большую чернолаковую шкатулку. - Ты проявила себя самым выдающимся образом. Не будь времена столь тяжелыми, ты бы заслужила крупного повышения... Но пока в знак моего благоволения я могу предложить тебе лишь это. Накамура подвинул шкатулку через стол Кэти. - Спасибо, - она с восхищением разглядывала увенчанные снегом горы, украшавшие крышку. Работа была воистину великолепной. - Открой, - проговорил он, потянувшись к столу за конфетами, находящимися в чаше. Кэти открыла шкатулку. Она была полна кокомо. Неподдельный восторг выступил на ее лице. - Спасибо, Тосио-сан, вы весьма благородны. - Попробуй, - он ухмыльнулся. - Меня этим не смутишь. Кэти лизнула порошок кончиком языка. Зелье было высшего сорта. Без малейшего колебания она взяла щепотку порошка из шкатулки и мизинцем затолкала в левую ноздрю. Закрыв правую, Кэти глубоко вдохнула. Действие порошка проявилось довольно скоро. Кэти расхохоталась. - Фью! - раскованно выпалила она. - Вот это штуковина! - Я и не сомневался, что тебе понравится, - ответил Накамура. Он небрежно бросил обертку из-под конфеты в небольшую корзинку возле стола. "Ищи где-нибудь неподалеку, - услыхала Кэти в своей памяти голос Франца, - в каком-нибудь неожиданном месте. Например, в мусорной корзинке или за занавесками". - Ну, что у тебя еще? - спросил он. Кэти глубоко вздохнула и улыбнулась. - Только это, - проговорила она. Нагнувшись вперед, она уперлась руками в стол и поцеловала его в губы. И почти немедленно ощутила на своих плечах грубые руки женщины-полицейского. - Хочу поблагодарить за кокомо. Она не ошиблась. Огонек похоти, вспыхнувший в его глазах, не заметить было нельзя. Жестом Накамура отослал Бангорн. - Оставь нас, - сказал он приподнявшись. - Идем, Кэти, поцелуешь меня по-настоящему. Пляшущей походкой обогнув стол, Кэти заглянула в небольшую мусорную корзинку. В ней оказались одни конфетные обертки. "Да, - решила она, - здесь было бы чересчур очевидно... Ну а теперь я должна сделать все без ошибок". Она раздразнила Накамуру поцелуем... потом вторым, проведя языком по его языку. И, хохоча, отскочила. Накамура двинулся к ней. - Нет, - она отступила к двери. - Не торопись... мы только начали. Накамура замер и усмехнулся. - Я и забыл, какая ты талантливая. Твоим девицам повезло с наставницей. - Редкий мужчина возбуждает меня подобным образом, - объявила Кэти, запирая дверь. Глаза ее быстро обежали кабинет и остановились на другой небольшой мусорной корзинке, стоявшей в дальнем углу. "Вот это и есть идеальное место", - взволнованно сказала она себе. - Ты не заснул, Тосио? Быть может, предложишь девушке выпить. - Конечно, - Накамура направился к бару ручной работы, стоявшему под единственным окном. - Виски без содовой, как обычно? - Твоя память феноменальна, - ответила Кэти. - Ну, что ты, я помню тебя очень хорошо, - проговорил Накамура, наливая два бокала. - Разве можно забыть все наши игры, особенно в принцессу и раба, мою любимую... Мы с тобой так хорошо развлекались. "Пока ты не решил, что тебе мало одной меня. Тебе понадобился и золотой душ, и еще более отвратительные вещи, - подумала Кэти. - Ты доказал мне, что я тебе не нужна". - А ну-ка, парень, - вдруг рявкнула она повелительным тоном. - Пить хочется... Наливай! По липу Накамуры пробежала быстрая тень, потом он расплылся в широкой ухмылке. - Да, ваше высочество, - склонив голову и кланяясь, он поднес ей напиток. - Что еще угодно вашему высочеству? - проговорил он игриво. - Вот это, - ответила Кэти. Левой рукой принимая бокал, правую она агрессивно запустила под кимоно Накамуры. Он закрыл глаза. Кэти еще раз поцеловала его, продолжая возбуждать. В нужный момент она резко отодвинулась и под взглядом Накамуры медленно избавилась от юкаты. Накамура шагнул к ней. Кэти выставила вперед руки. - Э, нет, парень, - приказала она, - гаси свет и ложись на спину возле стола. Накамура покорно повиновался. Кэти подошла к нему. - А теперь, - сказала она уже мягче. - Ты ведь помнишь, чего именно хочет твоя принцесса?.. Медленно, очень медленно... не торопись. - Она потянулась рукой к низу его живота. - По-моему, мусаси почти готов... Кэти поцеловала Накамуру, погладила его лицо и шею. - А теперь закрой глаза, - шепнула она на ухо, - и сосчитай до десяти, очень медленно. - Ити, ни, сан... - едва выдохнул он. С удивительной быстротой Кэти метнулась через комнату к другой мусорной корзинке. Отодвинув бумаги, извлекла пистолет. - ...си, го, реку... Сердце ее отчаянно колотилось. Кэти схватила пистолет, обернулась и направилась к Накамуре. - ...сити, хати, кю... - Вот тебе за то, что ты сделал с моим отцом, - Кэти приставила дуло к его лбу. Она нажала на курок, как только изумленный Накамура открыл глаза. - Вот тебе за то, что ты сделал со мной, - она всадила три пули в его гениталии. Стражи вломились буквально через секунду. Но она оказалась проворнее. - А это - тебе, Кэти Уэйкфилд, - громким голосом объявила она, взяв дуло в рот, - за то, что ты сделала с собой. Элли проснулась, услыхав звук ключей в замке своей камеры. Она потерла глаза. - Это ты, Роберт? - спросила она. - Да, Элли, - ответил он. Когда Роберт вошел в камеру, она встала. Роберт обнял Элли. - Я так рад видеть тебя. Я пришел, как только узнал от Ганса, что полиция оставила участок. Он поцеловал изумленную жену. - Я ужасно виноват перед тобой, Элли. Я был очень, очень неправ. Свои пожитки Элли собрала за несколько секунд. - Как это полиция _оставила_ участок? - спросила она. - Почему, Роберт? Что происходит? - Полный и всеобщий хаос, - проговорил он с крайне расстроенным видом. - Что ты имеешь в виду, Роберт? - Элли внезапно испугалась. - С Никки все в порядке? - С ней все хорошо, Элли, но... повсюду люди мрут пачками... Мы не знаем почему... Час назад Эд Стаффорд упал и умер, прежде чем я успел осмотреть его... Какая-то чудовищная эпидемия. "Октопауки, - поняла Элли, - наконец нанесли контрудар". Она обняла безутешного мужа. Через несколько секунд тот отодвинулся. - Прости меня, Элли... повсюду такое смятение... С тобой все в порядке? - Все хорошо, Роберт... Меня уже несколько дней никто не допрашивал и не мучил. Но где Никки? - Она с Брайаном Уолшем в нашем доме. Ты помнишь Брайана, Патрик учился с ним на компьютере? Он помогал мне заботиться о Никки, после того как тебя забрали... Бедный парень, позавчера он проснулся и нашел своих родителей мертвыми... Элли вышла из полицейского участка вместе с Робертом. Он непрерывно разговаривал, переходил с темы на тему, но из его почти неразборчивых речей Элли смогла понять лишь немногое. Со слов Роберта, за последние два дня в Новом Эдеме приключилось три сотни совершенно неожиданных смертей, и конца этому не видно. - Странно, - бормотал он, - умер только один ребенок... почти все жертвы пожилого возраста. Перед полицейским участком Бовуа женщина, явно не достигшая сорока лет, узнала Роберта и ухватила его за руку. - Пойдемте со мной, доктор, немедленно! - закричала она пронзительным голосом. - Мой муж потерял сознание... сидел со мной, ужинал и вдруг начал жаловаться на головную боль. А когда я вернулась из кухни, уже лежал на полу... Боюсь, что он умер. - Вот видишь... - сказал Роберт, обращаясь к Элли. - Сходи к ней, - проговорила Элли, - а потом, если надо, можешь идти в госпиталь. Я пойду домой к Никки. Мы будем ждать тебя. - Она поцеловала его. Элли хотела сказать Роберту, что всему виной октопауки, но решила, что этого делать не следует. - Мамочка, мамочка! - кричала Никки. Она пробежала весь коридор и вскочила на руки Элли. - Мне так не хватало тебя, мамочка. - И мне тебя, мой ангел. Что ты делала? - Играла с Брайаном. Он очень хороший, читает мне и учит считать. Брайан Уолш, которому едва перевалило за двадцать, вышел из-за угла с детской книгой в руках. - Здравствуйте, миссис Тернер, - проговорил он. - Не знаю, помните ли вы меня... - Конечно же, помню, Брайан. Я для тебя просто Элли... Я хочу поблагодарить за помощь. - Я был рад помочь вам, Элли. Такой способный ребенок... Она отвлекла меня от столь болезненных мыслей... - Роберт рассказал мне о твоих родителях, - перебила его Элли. - Мне очень жаль. Брайан покачал головой. - Все было так странно. Вечером, готовясь ко сну, они чувствовали себя просто отлично, - глаза его наполнились слезами. - А утром лежали так мирно... Он отвернулся и вытер глаза платком. - Некоторые мои друзья говорят, что эпидемия вызвана октопауками. Как вы думаете, Элли, возможно ли это?.. - Должно быть. Мы вынудили их поступить подобным образом. - И теперь мы _все_ умрем? - спросил Брайан. - Не знаю, - ответила Элли. - В самом деле не знаю. Они простояли несколько секунд в неловком молчании. - Ну что ж, по крайней мере ваша сестра разделалась с Накамурой, - неожиданно произнес он. Элли решила, что неправильно поняла его. - О чем ты говоришь, Брайан? - переспросила она. - Разве вы не слышали?.. Четыре дня назад Кэти убила Накамуру, а потом себя. Элли была ошеломлена. Она глядела на Брайана с полным неверием. - Папочка говорил мне вчера про тетю Кэти, - промолвила Никки, обращаясь к матери. - Он сам тебе все расскажет. Элли не могла ничего сказать. Голова ее кружилась. Она умудрилась распрощаться с Брайаном, вновь поблагодарив его. Потом опустилась на кушетку. Никки подползла Элли под бок и положила голову на колени. Так они просидели довольно долго. - А как себя чувствовал папа, пока меня не было? - наконец спросила Элли. - Отлично, - ответила маленькая девочка. - Только шишка выскочила. - Какая шишка? - На плече. С мой кулак. Я увидела ее три дня назад, когда он брился. Он сказал, что, должно быть, комар укусил. 10 - Мы с Бенджи уходим в госпиталь, - объявила Николь. Остальные еще только заканчивали завтрак. - Садитесь, Николь, прошу вас, - сказала Эпонина. - По крайней мере допейте кофе. - Спасибо, - ответила та. - Но я обещала Синему Доктору прийти сегодня пораньше. Во время вчерашнего налета было много раненых. - Но ты очень много работаешь, мама, - вмешался в разговор Патрик. - И почти не спишь. - Дела помогают. Тогда у меня нет времени на размышления... - Пойдем, ма-ма, - проговорил Бенджи, появляясь в комнате и подавая Николь пальто. Стоя возле матери, он с улыбкой помахал необычайно притихшим близнецам. Галилей скорчил рожу, а Бенджи с Кеплером расхохотались. - Она не позволила себе оплакать смерть Кэти, - негромко произнесла Наи через минуту после того, как Николь вышла. - Это тревожит меня. Рано или поздно... - Она боится, Наи, нового сердечного приступа, - ответила Эпонина. Быть может, даже за свой рассудок... Николь как бы не верит случившемуся. - Ну вот, мамзелька, опять развела свою поганую психологию, - проговорил Макс. - Нечего тревожиться за Николь... Она сильнее любого из нас. Она оплачет Кэти, когда будет готова к этому. - Мама ни разу не ходила в видеозал после сердечного приступа. Когда Синий Доктор сказала ей о гибели Накамуры и самоубийстве Кэти, я был уверен, что мама захочет посмотреть как это было... чтобы увидеть Кэти в последний разили хотя бы поинтересоваться делами Элли... - Убив этого мерзавца, твоя сестра, Патрик, совершила самый выдающийся поступок в своей жизни, - прокомментировал Макс. - Можно говорить о ней что угодно, но уж отваги у ней хватило. - Кэти была богато одарена, - грустно промолвил Патрик. - Блестящая, очаровательная... но не лишенная и отрицательных сторон. За столом воцарилось недолгое молчание. Эпонина намеревалась что-то сказать, когда за передней дверью мелькнула короткая вспышка. - Ого! - она поднялась. - Мы с Мариусом уходим. Опять налет. Наи повернулась к Кеплеру и Галилею. - Скорей доедайте, мальчики, идем в тот дом, который дядя Макс построил для нас. Галилей опять скорчил рожу. - Вот еще, - пожаловался он. Николь и Бенджи едва успели достичь госпиталя, когда первые бомбы начали падать через разбитый купол. Теперь налеты происходили ежедневно. Более чем половина потолка Изумрудного города была уничтожена. Бомбы падали почти на каждый район города. Синий Доктор приветствовала их и немедленно отослала Бенджи вниз в приемную. - Ужасно! - с досадой произнесла она, обращаясь к Николь. - Больше двух сотен мертвых только после вчерашнего дня. - Что происходит в Новом Эдеме? - спросила Николь. - Я полагала, что теперь... - Наши микроагенты действуют несколько медленнее, чем мы рассчитывали, - ответила Синий Доктор. - Но они произвели эффект. Верховный Оптимизатор утверждает, что налеты прекратятся через день-два, в самом худшем случае. Она вместе со штабом обдумывает планы следующего этапа... - Конечно, колонисты не будут теперь продолжать войну, - проговорила Николь, заставляя себя не думать о том, что происходит в Новом Эдеме после смерти Накамуры. - Мы должны быть готовы к любому варианту развития событий, - сказала октопаучиха. - Но я надеюсь на то, что ты права. Они шли по коридору, и к ним подошла одна из коллег Синего Доктора. Бенджи именовал ее Пенни - из-за круглой отметины возле щели, похожей на новоэдемскую монетку. Пенни описала Синему Доктору ужасные сцены, свидетелями которых ей пришлось быть утром в Альтернативном Домене. Николь могла понять большую часть того, что говорила Пенни, по двум причинам: та повторяла все по нескольку раз и пользовалась простейшими цветовыми предложениями. Пенни поведала Синему Доктору о том, что раненые в Альтернативном Домене отчаянно нуждаются в медиках и лекарствах. Синий Доктор попыталась объяснить Пенни, что у нее не хватает врачей, чтобы даже обслужить всех пациентов в одном только госпитале. - Пойду схожу с Пенни, - предложила Николь, - быть может, смогу чем-то помочь. Синий Доктор посмотрела на нее. - Ты уверена, что справишься, Николь? - спросила октопаучиха. - Тебе там будет очень тяжело. - С каждым днем силы вновь возвращаются ко мне, - ответила Николь. - Я хочу быть там, где во мне нуждаются больше всего. Синий Доктор сказала Пенни, что Николь проведет в Альтернативном Домене почти терт, однако ей придется взять на себя ответственность за возвращение Николь в госпиталь. Пенни согласилась и поблагодарила Николь за предложение. Когда они поднялись в повозку, Пенни рассказала Николь о состоянии дел в Альтернативном Домене. - Раненых собирают в уцелевшее здание, там их обследуют, обрабатывают раны и переправляют в госпиталь... С каждым днем ситуация становится все хуже и хуже. Многие из альтернатов уже оставили все надежды. К концу поездки настроение не улучшилось. В свете немногих светляков повсюду перед Николь представали картины разрушения. Чтобы открыть южные ворота, стражам пришлось растолкать две дюжины альтернатов, среди которых было несколько раненых... они умоляли о разрешении войти в город. После того как транспорт миновал ворота, разрушений вокруг стало больше. Театр, где Николь и ее друзья смотрели спектакль на темы морали, лежал в руинах. Более половины сооружений возле Района Искусств было сравнено с землей. Николь почувствовала себя плохо. "Я и не полагала, что дела складываются так скверно", - подумала она. И вдруг прогремел взрыв, буквально возле них. Николь швырнуло на землю. Ошеломленная, она медленно поднялась на ноги. Повозка была разломана на две части. Пенни вместе с другим врачом оказалась похороненной под ее обломками. Николь несколько минут пыталась извлечь хотя бы Пенни, но наконец поняла, что старается зря. Рядом взорвалась новая бомба. Подобрав с земли свою маленькую медицинскую сумочку, Николь побрела в сторону в поисках укрытия. Одинокий октопаук лежал без движения посреди боковой улочки. Николь пригнулась и извлекла фонарик из сумки. В линзе октопаука не было видно никакого движения. Она перевернула его на бок и сразу заметила рану на тыльной стороне головы. Белая вязкая субстанция сочилась из раны. Николь поежилась, и ее едва не стошнило. Она торопливо огляделась, желая прикрыть чем-нибудь мертвого октопаука. Бомба поразила строение, расположенное не более чем в двух сотнях метров от нее. Николь встала и пошла дальше. На правой стороне улицы она заметила маленькое укрытие, но его уже занимали пять или шесть небольших животных, напоминавших польские сосиски. Они отогнали Николь, а одно из них даже преследовало ее двадцать-двадцать пять метров, пытаясь цапнуть за ногу. Наконец животное вернулось обратно, и Николь смогла перевести дыхание. Она обследовала себя и к собственному удивлению обнаружила, что значительных повреждений нет - лишь несколько синяков. Бомбардировка затихла. В Альтернативном Домене наступила жуткая тишина. Перед Николь в сотне метров над казавшимся неповрежденным домом висел светляк. Николь увидела входивших в здание октопауков, один из них был явно ранен. "Наверное, это один из временных госпиталей", - решила она, поворачивая. Но через какое-то мгновение Николь услышала странный, совсем негромкий звук. Сперва она не обратила на него внимания, но на второй раз уже расслышала отчетливо. Николь застыла. Холодок пробежал по ее спине. "Это же младенческий крик", - подумала она, останавливаясь. Несколько секунд она ничего не слыхала. "Быть может, мне показалось?" - спросила себя Николь. Напрягая глаза, она вглядывалась в полумрак справа от себя, пытаясь выявить источник звука. Поваленная набок проволочная изгородь тянулась метров на сорок вдоль поперечного переулка. Она поглядела на недалекое сооружение. Безусловно, я нужна октопаукам, думала Николь. Но разве можно... Крик повторился в ночи, на этот раз отчетливей - отчаянный писк беспомощного человеческого младенца. Она торопливо перебралась через поваленный забор. На земле перед ней оказался поломанный цветной знак. Николь пригнулась и подобрала кусок его. Узнала цвета, которыми октопауки изображали понятие "зоопарк", и сердце ее застучало. "Ричард слышал такой крик именно в зоопарке", - вспомнила она. Слева в километре от нее прогремел взрыв... потом другой, уже много ближе. Геликоптеры производили очередную вылазку. Ребенок кричал теперь непрерывно. Николь старалась идти на крик, но быстро двигаться ей не удавалось: трудно было различить голос ребенка в грохоте взрывов. Бомба взорвалась перед ней - не менее чем в сотне метров. В последовавшей тишине Николь не услыхала ничего. "О нет, - вскричала ее сердце, - нет, не теперь. Не теперь, когда я так близко". Вдали прогремел еще один взрыв - и снова тишина. "Наверное, какое-то животное, - вспомнились слова Ричарда. - Быть может, во Вселенной и существует зверь, голос которого напоминает крик человеческого ребенка". Николь слышала лишь шум собственного дыхания. "Что делать? - спрашивала она себя. - Продолжать поиски, не оставляя надежды, или же вернуться к госпиталю..." Раздумья ее прервал новый пронзительный вопль. Николь торопилась изо всех сил, ее материнское сердце просто надрывалось от этого отчаянного крика. _Теперь сомнений не оставалось: другого источника подобного звука просто, не могло существовать_. Поваленный забор лежал по правую сторону узкой улочки. Она перебралась через него и в тенях перед собой заметила какое-то движение. На земле, возле недвижного взрослого, сидел кричавший ребенок. Мать лежала, уткнувшись лицом в грязь. Кровь покрывала всю нижнюю часть ее тела. Мгновенно определив, что женщина мертва, Николь осторожно взяла на руки темноволосого ребенка. Удивленный подобным поступком, младенец принялся сопротивляться и разразился недоуменным криком. Николь прижала ребенка к плечу и легонько погладила по спине. - Ну-ну, - проговорила она, поскольку дитя продолжало кричать. - Все будет хорошо. В тусклом свете Николь увидела, что странная одежда ребенка - два слоя мешковины с дырами, прорезанными в нужных местах, - запачкана кровью. Невзирая на возражения брыкавшегося младенца, Николь быстро осмотрела его. Если не считать незначительной ранки на ноге и грязи, покрывавшей все тело, крошечная девочка была в полном порядке. Николь решила, что ей около года. Стараясь действовать нежнее, Николь положила ее на небольшую свежую тряпочку, вынутую из медицинской сумки. Пока она обтирала девочку, та вздрогнула. При каждом взрыве Николь ощущала, как вздрагивает малышка. Николь попыталась утешить ее, напевая колыбельную Брамса. Когда Николь взялась за ранку на ноге, девочка перестала плакать и поглядела на Николь огромными удивительно синими глазами. Она не протестовала, когда, достав влажный тампон, Николь начала стирать грязь с ее лица. Чуть позже, когда Николь забралась под складки мешковины и обнаружила к собственному удивлению небольшое веревочное ожерелье на крошечной грудке малышки, та вновь заплакала. Николь взяла плачущего младенца на руки и встала. "Без сомнения, она голодна, - решила Николь, поискав взглядом какое-нибудь укрытие. - Где-нибудь здесь должна быть пища". Под глубоким каменным навесом метрах в пятнадцати от нее Николь нашла большую миску с водой, несколько предметов неизвестного назначения, матрас и несколько мешков, из которых была сделана одежда для женщины и ребенка. Но еды не было. Николь безуспешно попыталась напоить девочку из миски. Потом ее осенило. Вернувшись к телу мертвой матери, Николь заметила, что ее груди полны молока. Смерть явно наступила недавно. Николь приподняла тело, посадив убитую на землю. Поддерживая ее, Николь приложила девочку к материнской груди и убедилась, что ребенок сосет. Малышка была голодна. Посреди кормления бомба осветила черты убитой - то самое лицо, которое Николь видела на картине октопауков на Площади Художников. "Вот уж не думала", - удивилась Николь. Поев, малышка уснула. Завернув ее в один из мешков, Николь осторожно опустила ребенка на землю. Теперь Николь тщательно осмотрела убитую мать. Две раны в животе и правом бедре свидетельствовали, что два больших осколка заставили женщину насмерть истечь кровью. Осматривая рану на бедре, Николь ощутила странную опухоль на правой ягодице женщины. Полюбопытствовав, оторвала тело от земли и провела пальцами по опухоли; похоже было, что под кожей имплантирован какой-то твердый объект. Николь извлекла свою медицинскую сумку и небольшими ножницами сделала надрез с одного края опухоли. В ней оказался предмет, засеребрившийся в тусклом свете. Размером и формой он напоминал небольшую сигару двенадцати-пятнадцати сантиметров длиной и около двух сантиметров в диаметре. Озадаченная Николь повертела предмет в правой руке, пытаясь представить, что это такое. На его поверхности не было никаких рельефов, он был необычайно гладок. "Вероятно, знак принадлежности к зоопарку", - решила она, когда поблизости взорвалась бомба, разбудившая спящую девочку. В стороне Изумрудного города бомбы падали с нарастающей интенсивностью. Утешив ребенка, Николь подумала о том, что делать дальше. Одна из упавших бомб с невиданным грохотом разорвалась на земле и к небу поднялся большой огненный шар. Во вспышке его Николь заметила, что они с ребенком находится наверху небольшой горки вблизи культурной части Альтернативного Домена. Центральная равнина начиналась не более чем в сотне метров к западу от них. Николь встала, положив девочку на плечо. Она уже теряла силы. - Пойдем туда, подальше от бомб, - громко сказала она ребенку, показав в направлении Центральной равнины. Бросив цилиндрический предмет в медицинскую сумку, Николь взяла пару чистых мешков. "Помогут на холоде", - подумала Николь, перебрасывая тяжелую ткань через плечо. Ей потребовался примерно час, чтобы с девочкой и мешками добраться до места на Центральной равнине, казавшегося в надежном удалении от бомб. Николь легла на спину и, положив ребенка на грудь, укрылась мешками. Заснула Николь буквально через секунду. Пробудилась она оттого, что девочка зашевелилась. Николь во сне разговаривала с Кэти, но, проснувшись, не вспомнила о чем. Она села, и переодела малышку, воспользовавшись чистой тряпочкой из медицинской сумки. Девочка поглядела на Николь любопытными синими глазами. - Доброе утро, моя маленькая, прости, не знаю, как тебя зовут, - бодро сказала Николь. Девочка улыбнулась в первый раз. Теперь полной темноты вокруг не было. Вдали над Изумрудным городом висело скопление светляков, а зияющие дыры в куполе пропускали свет на равнину. "Наверное, закончилась война, - подумала Николь, - или, по крайней мере, налеты. Иначе в городе не было бы столько света". - Ну что ж, мой самый новый друг, - проговорила Николь, вставая и потягиваясь после того, как посадила ребенка на один из чистых мешков. - Посмотрим, какие приключения ожидают нас с тобой сегодня. - Девочка быстро слезла с мешка на почву Центральной равнины. Николь подняла ее и посадила на середину мешка. Девочка вновь сползла в пыль. - Ну вот, ишь какая, - сказала Николь со смешком, поднимая девочку второй раз. Держа ребенка на руках, Николь было трудно собрать пожитки. Наконец ей удалось это сделать, и она медленно направилась к цивилизации. Они находились примерно в трех сотнях метров от ближайшего к ним сооружения Альтернативного Домена. На ходу Николь решила, что сперва следует отправиться в госпиталь и разыскать Синего Доктора. Предполагая, что она не ошиблась, - война закончилась или хотя бы наступило перемирие, - Николь намеревалась провести утро за расспросами о ребенке. "Кто были ее родители? - торопливо выстраивала вопросы Николь. - Как давно их похитили из Нового Эдема?" Она была сердита на октопауков. "Почему же мне не сказали, что в Изумрудном городе есть люди, кроме нас? - Николь решила поговорить с Верховным Оптимизатором. - Посмотрим, как вы будете оправдываться... как можно было обращаться подобным образом с ребенком и матерью?" Проснувшаяся девочка не желала сидеть смирно. Николь было неудобно. Она решила передохнуть. Пока ребенок копался в земле, Николь поглядела на разрушения - как в Альтернативном Домене, так и в той части Изумрудного города, что находилась перед ней. Николь вдруг почувствовала щемящую тоску. "Зачем все это?" - спросила она себя. Лицо Кэти проплыло в памяти, но Николь постаралась выбросить скорбные мысли из головы, опускаясь на землю с ребенком. Через пять минут они услышали свист. Звук исходил с неба Рамы. Николь вскочила на ноги, пульс ее немедленно убыстрился. Она ощутила легкую боль в груди, но ничто не могло ослабить ее волнения. - Гляди, - закричала она девочке, - гляди туда, на юг! В далекой Южной чаше ленты цветного огня играли вокруг острия Большого рога, - массивного шпиля, вздымавшегося вперед вдоль оси вращения цилиндрического космического корабля. Линии сливались, образовывая красное кольцо возле острия. Через несколько мгновений огромное красное кольцо медленно поплыло на север. Вокруг Большого рога уже плясали новые краски, сливавшиеся во второе кольцо, оранжевое, последовавшее за красным в небе Рамы. Свист продолжался. Звук не был пронзительным или хриплым. Николь он показался даже музыкальным. - Что-то будет, - взволнованно проговорила Николь, обращаясь к девочке, - по-моему, нас ждет радость. Малышка не имела представления о том, что происходит, но от всей души рассмеялась, когда женщина подняла ее и подбросила к небу. Безусловно, цветные кольца привлекали внимание ребенка. Теперь по черному небу Рамы ползли еще желтое и зеленое кольца, а красное уже добралось до Цилиндрического моря. Николь вновь подбросила девочку на ярд-другой в воздух. На этот раз ожерелье девочки соскользнуло и почти слетело с ее головы. Николь подхватила ребенка и обняла ее. - Я почти забыла о нем. Можно мне теперь, когда стало светло, посмотреть на него? Девочка захихикала, пока Николь снимала ожерелье через ее голову. Снизу на округлом куске дерева примерно четырех сантиметров в диаметре был вырезан молодой человек с воздетыми к небу руками, со всех сторон окруженный огнем. Николь видела подобный деревянный рельеф много лет назад на столе в каюте Майкла О'Тула внутри "Ньютона". "Святой Микель Сиенский", - подумала Николь, переворачивая резное изображение. На оборотной стороне медальона строчными буквами было отпечатано слово "Мария". - Значит, так тебя зовут, - сказала Николь девочке. - Мария... Мария... - Никаких признаков узнавания не последовало. Девочка начала хмуриться, тогда Николь вновь рассмеялась и подбросила ее в воздух. Через несколько минут Николь опустила на землю брыкающегося ребенка. Мария немедленно залезла в самую грязь. Приглядывая за ней, Николь не отводила взгляда от цветных колец на раманском небе. По нему теперь плыло восемь колец: синее, коричневое, розовое и пурпурное над Южным полуцилиндром, первые четыре цепочкой уходили к северу. И когда красное кольцо поглотила Северная чаша, с конца Большого рога сорвалось новое кольцо того же цвета. "Совсем как много лет назад", - подумала Николь. Но, забывая про великолепное зрелище, она пыталась припомнить все, что знала о случаях исчезновения людей в Новом Эдеме. Несколько трагических происшествий имело место на озере Шекспир, время от времени пропадал кто-нибудь из пациентов психиатрической больницы в Авалоне... "Но как же могла исчезнуть подобная пара? И где сейчас отец Марии?" Николь было о чем спросить октопауков. Ослепительные кольца продолжали проплывать над ее головой. Николь вспомнила тот давнишний день, когда десяти- или одиннадцатилетняя Кэти, потрясенная огромными кольцами в небе, кричала от счастья. "Среди моих детей она всегда была самым раскованным ребенком. - Николь не могла остановить свои мысли. - Она так отдавалась смеху, так восторгалась... у Кэти было столько возможностей". Слезы прихлынули к глазам Николь. Утерев их, она с трудом заставила себя обратиться к Марии. Ребенок блаженно заправлял рот грязью. - Нельзя, Мария, - Николь взяла девочку за руку, - это грязь. Скривив милое личико, девочка зарыдала. "Как Кэти, - вдруг подумала Николь. - Она просто не могла слышать слово _нельзя_". Вновь нахлынули воспоминания. Николь увидела свою дочь сперва малышкой, потом не по годам развитым подростком в Узле, юной женщиной в Новом Эдеме. Глубокая сердечная боль, сопровождавшая все воспоминания о погибшей дочери, полностью овладела Николь. Слезы текли по ее щекам, рыдания сотрясали тело. - О Кэти! - стонала Николь, укрывая лицо руками. - _Почему? Почему? Почему?_ - Мария перестала плакать и странным взглядом смотрела на Николь. - Все хорошо, Николь, - проговорил голос из-за ее спины. - Скоро все закончится. Николь решила, что разум начал выкидывать с ней фокусы. Она медленно повернулась: к ней с протянутыми руками медленно шел Орел. Третье красное кольцо уже достигло Северной чаши, и новых цветных колец вокруг Большого рога больше не появлялось. - Значит, свет на Раме включится, когда пройдут кольца? - спросила Николь у Орла. - У тебя хорошая память, - одобрил он. - Ты права. Николь, взяв Марию на руки, нежно поцеловала ребенка в щеку. Девочка улыбнулась. - Спасибо вам за малышку, - сказала Николь. - Она чудесная... Я понимаю, какой это знак для меня. Орел обратился к Николь. - О чем ты говоришь? - спросил он. - Мы не имеем к этому ребенку никакого отношения. Николь поглядела в загадочные синие глаза инопланетянина. Она никогда не видала более выразительных глаз. Однако Николь уже отвыкла читать в них, поскольку давно не общалась с Орлом. Поддразнивал ли он ее, говоря о Марии? Или же слова эти были серьезны? Нечего сомневаться: она не случайно обнаружила это дитя так скоро, после гибели Кэти... "Ход твоих размышлений всегда следует чересчур жестким схемам, - вспомнила Николь слова Ричарда, сказанные ей в Узле. - То, что Орел не является биологическим существом подобно тебе и мне, не означает, что он не живой. Да, он - робот, но при этом куда смышленее нас... и несравненно умнее..." - Значит, все это время ты прятался на Раме? - спросила Николь через несколько секунд. - Нет, - ответил Орел. Он не стал уточнять. Николь улыбнулась. - Итак, мы еще не достигли Узла или эквивалентного ему места, но я не сомневаюсь, что ты явился сюда не из вежливости... Быть может, ты поведаешь мне о причинах визита? - Наступает вторая стадия, - объявил Орел. - Мы решили прекратить процесс наблюдения. - О'кей, - ответила Николь, опуская Марию на землю. - Понятно... но что же будет дальше? - Теперь все уснут, - проговорил Орел. - А потом все проснутся? - спросила Николь. - Я могу сказать тебе только то, что уснут все. Николь шагнула в сторону Изумрудного города и подняла: руки к небу, на нем еще оставались только три цветных кольца - и то уже далеко, над Северным полуцилиндром. - Просто из любопытства - я не жалуюсь, чего там... - с легким сарказмом проговорила Николь и повернулась к Орлу. - Почему вы не вмешались раньше? _Прежде чем_ случилось все это... - она махнула рукой в сторону Изумрудного города, - _прежде чем_ погибло так много разумных существ... Орел не стал торопиться с ответом. - Николь, сразу того и другого не бывает, - произнес он наконец. - Нельзя одновременно иметь свободу и пользоваться защитой благодетельной высшей силы от себя самого. - Прости меня, - проговорила Николь с озадаченным выражением на лице. - Неужели я задала неуместный религиозный вопрос? - Примерно, - ответил Орел. - Учти, мы должны составить полный каталог всех космоплавателей в этом районе Галактики. Но судить не нам, мы - только ученые. И нас не касается, если вы по естественным причинам должны уничтожить себя. Для нас важно, чтобы будущая отдача от _нашего_ проекта оправдывала те значительные ресурсы, которые мы потратили. - Вот как? Ты утверждаешь, что вмешались не затем, чтобы предотвратить кровопролитие, а по другой причине? - Да. Однако я намереваюсь изменить тему разговора, поскольку время наше крайне ограничено. Свет включится через две минуты. Ты уснешь спустя минуту после того... Если ты хочешь что-нибудь сказать этому ребенку... - Все мы _умрем_? - спросила Николь с легким испугом. - Не сразу, - ответил Орел. - Но я не могу гарантировать, что каждый человек переживет время сна. Николь опустилась в грязь возле девочки. Мария затолкала в рот еще один комок, и ее губы окружила грязная полоска. Николь осторожно утерла лицо девочки и предложила ей чашку с водой. К удивлению Николь та принялась пить, проливая воду на подбородок. Николь улыбнулась, Мария хихикнула. Запустив палец под подбородок ребенка, Николь почесала ей шейку. Смех превратился в хохот - чистый, раскованный, магический смех маленького ребенка. Звук этот был настолько прекрасным, настолько глубоко растрогал Николь, что на ее глаза навернулись слезы. "Неужели это последний звук, который я слышу, - подумала она. - Тогда правильно..." И вдруг весь Рама наполнился светом. Вид в небесах вселял трепет. Большой рог и шесть его спутников, соединенных массивными мостиками, занимали небо над ними. - Осталось сорок пять секунд? - спросила Николь у Орла. Инопланетный птицечеловек кивнул. Николь взяла девочку. - Я знаю - все, что произошло с тобой в последние дни, Мария, бессмысленно и не нужно, - проговорила Николь, усадив девочку на колени, - но я хочу, чтобы ты знала, что ужасно нужна мне и я очень тебя люблю. В глазах крохи промелькнула удивительная мудрость. Она наклонилась вперед и положила головку на плечо Николь. Несколько секунд Николь не знала, что делать. А затем начала гладить Марию по спинке и мягко напевать: - Спи, усни... отдохни... да будет сон твой благословен... ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В УЗЕЛ 1 Сны пришли до рассвета. Разрозненные случайные изображения иногда укладывались в короткую последовательность без определенного смысла и цели. Сперва она увидела цвета и геометрические узоры. Николь не могла вспомнить, когда они начались. В какой-то миг она впервые подумала: "я - Николь, я, должно быть, жива". Но это было давно. С тех пор перед ее умственным взором прошли целые сцены, в том числе лица людей. Некоторых она узнавала. "Это - Омэ, - сказала она себе. - Это - мой отец". С каждым разом Николь ощущала все большую грусть. В последних ее снах гостили и Ричард, и Кэти. "Но они оба мертвы. Они погибли, прежде чем я уснула". Открыв глаза, она не увидела ничего. Тьма была полной. Николь медленно осознавала, где находится. Она опустила руки, ощутила под пальцами мягкую пену, повернулась на бок - почти без усилия. "Должно быть, я в невесомости", - поняла Николь. Ум ее начинал функционировать после многолетнего сна. "Где я?" - спросила она себя, прежде чем уснуть снова. Проснувшись в следующий раз, Николь увидела одинокий источник света в другом конце замкнутого контейнера, в котором лежала. Она вынула ногу из белой пены и подняла ее к свету. На обеих ногах оказались чистые шлепанцы. Николь попробовала дотянуться до источника света большими пальцами, но он располагался слишком высоко. Николь поднесла ладони к лицу, но свет был настолько тускл, что она не видела ничего, кроме темного силуэта. Места в контейнере не хватало, чтобы сесть, но она ухитрилась дотянуться да крышки одной рукой, упираясь другой в дно. Николь тронула пальцами мягкую пену. Под ней ощущалась твердая поверхность; дерево или скорее всего металл. Легкие усилия утомили ее. Она быстро дышала, сердце тоже торопилось. Ум пробуждался. Николь вспомнила последние мгновения, проведенные на Раме, прежде чем заснула. "Пришел Орел. А я как раз нашла ту девочку в Альтернативном Домене... Но где я теперь? И как долго проспала?" Она услышала легкий стук по контейнеру и откинулась назад в пену. "Кто-то пришел. Мои вопросы скоро получат ответ". Крышка над контейнером медленно поползла вверх. Николь рукой прикрыла глаза от света. Она увидела лицо Орла и услышала его голос. Оба они сидели в большой комнате. Все вокруг было белым: стены, потолок, небольшой округлый стол перед ними, даже кресло, чашка, тарелки и ложка. Николь пригубила теплого бульона. Он пах цыпленком. Слева располагался белый контейнер, в котором она отдыхала возле стены. Других предметов в комнате не было. - ...Всего шестнадцать лет, конечно, по собственному времени путешественника, - говорил Орел. "По времени путешественника, - подумала Николь. - Так говорил и Ричард..." - Мы не сумели столь надежно замедлить ваше старение, как сделали это прежде. Увы, собираться пришлось поспешно. Невзирая на невесомость, каждое движение давалось Николь с огромным трудом. Мышцы ее пробыли в бездействии слишком долго. Орел помог ей одолеть несколько шагов от контейнера до стола. Ее ладони чуть подрагивали, даже после того, как она попила воды и съела суп. - Итак, мне теперь около восьмидесяти? - спросила она Орла неровным голосом, который едва сумела признать. - Примерно так, - ответил инопланетянин. - Твой возраст невозможно точно определить. Николь поглядела через стол на своего спутника. Орел был таким же, как и всегда. Синие глаза по обе стороны выступающего серого клюва не потеряли своего таинственного обаяния. Перья на голове оставались чисто-белыми, резко контрастируя с темно-серыми пятнами на лице, шее и затылке. Четыре молочно-белых пальца на каждой руке были мягки, словно детские. Николь впервые посмотрела на свои собственные руки. Они стали морщинистыми и покрылись старческими пигментными пятнами. Она повернула их, и откуда-то из уголка ее памяти донесся смешок. "Фтизические, - говорил Ричард. - Вот это слово! Это уже не старческие, это совершенно дряхлые... Вот уж не думала, что придется прибегнуть к нему... - Воспоминание исчезло. - Мои руки так одряхлели". - А вы не стареете? - спросила она у Орла. - Нет, - ответил он. - Во всяком случае, в том смысле, в котором вы понимаете время... Меня регулярно обслуживают и заменяют подсистемы, обнаруживающие ухудшение характеристик. - Значит, вы и не умираете? Он помедлил. - Это не совсем так, - проговорил Орел. - Как и все члены моей группы, я создан для определенной цели. Когда необходимость в моем существовании исчезнет и меня нельзя будет перепрограммировать на новое дело, я буду лишен энергии. Николь хотела рассмеяться, но сдержалась. - Прошу прощения, понимаю, что это не забавно... но выбор этих слов показался мне странным... "лишен энергии"... - Да, это так, - ответил Орел. - Внутри меня располагается несколько крошечных источников энергии вместе со сложной системой ее распределения. Энергетические элементы выполнены в виде блоков и их можно переместить от одного к другому. Когда перестанут во мне нуждаться, элементы просто извлекут и поместят в другое существо. - Подобно пересадке органов, - сказала Николь, допивая воду. - В известной степени, - согласился Орел. - Кстати, ты мне напомнила... Во время долгого сна твое сердце дважды останавливалось; второй раз уже после того, как мы прибыли сюда, в систему Тау Кита... Нам удалось поддерживать в тебе жизнь лекарствами и механическими стимуляторами, но твое сердце теперь существенно ослабело... Если ты хочешь вести активную жизнь еще в течение продолжительного периода времени, сердце следует заменить. - Вот почему меня оставили здесь надолго, - указав на контейнер, спросила Николь. - Отчасти, - ответил Орел. Он уже поведал Николь, что большинство обитателей Рамы пробудилось значительно раньше нее, некоторые уже целый год назад, и что все живут тесно. - И нас беспокоит, насколько комфортабельно тебе покажется в перестроенном корабле-звезде... мы реконструировали этот космический аппарат поспешно, и поэтому многие удобства отсутствуют... Тревогу вызывает твой возраст, поскольку среди людей старше тебя нет никого... "Действительно, - сказала себе Николь. - Нападение октопауков уничтожило всех, кто был старше сорока... Я осталась единственной из стариков..." Орел умолк на мгновение. Когда Николь вновь поглядела на инопланетянина, в его завораживающих глазах поблескивал огонек симпатии. - К тому же, ты дорога нам... учитывая, все что ты сделала для нас... "Неужели, - подумала Николь, все еще глядя в завораживающие глаза Орла, - это электронное создание действительно способно чувствовать? Неужели Ричард прав, и все человеческие качества можно продублировать?" - ...Мы выждали как можно дольше, - проговорил Орел, - чтобы свести к минимуму время, которое тебе придется провести в неидеальных условиях... Однако мы приступили к подготовке следующей фазы наших действий... Как ты видишь, все обитатели этой комнаты эвакуированы очень давно; дней через восемь-десять мы начнем разбирать стены. К этому времени тебе следует набраться сил... Николь вновь перешла к расспросам о своей семье и друзьях. - Как я уже говорил, - отвечал Орел, - все они перенесли долгий сон. Однако адаптация к жизни в Гранд-отеле, как зовет это место твой друг Макс, не всем далась легко. Все твои ближние по Изумрудному городу, включая девушку Марию и мужа Элли Роберта, были первоначально размещены в одном отсеке "морской звезды" в двух больших смежных комнатах. Всех предупредили о том, что подобные условия являются временными, и обещали впоследствии перевести в новые помещения с большими удобствами. Увы, Роберту и Галилею не удалось приспособиться к необычным условиям Гранд-отеля. - И что же с ними случилось? - с тревогой спросила Николь. - По социологическим причинам их обоих переместили в другое помещение космического корабля с более жестким режимом. Первым не выдержал Роберт. Вскоре после пробуждения он впал в жестокую депрессию и так и не смог преодолеть ее. К несчастью, он скончался около четырех месяцев назад... С Галилеем все в порядке - в физическом плане, однако антисоциальное поведение не прекращается... Узнав о смерти Роберта, Николь ощутила глубокую скорбь. "Бедная Никки, - подумала Николь. - По-настоящему у нее так и не было отца... Элли, твоя свадьба принесла вовсе не то, на что я надеялась..." Она сидела, вспоминая о Роберте Тернере. "Ты был таким сложным человекам, таким одаренным и посвятил всю свою жизнь работе. Но как личность ты оказался удивительным неудачником. Что, если основа твоей души умерла давным-давно... в том зале суда в далеком Техасе, на планете по имени Земля?" Николь покачала головой. - Увы, - сказала она Орлу, - вся энергия которую я потратила, чтобы спасти Кэти и Роберта от микрооружия октопауков, была Израсходована впустую. - Ну, не совсем, - возразил Орел, - ведь тогда это было нужно тебе. Николь улыбнулась и поглядела на коллегу-инопланетянина. "Ну что ж, мой всеведущий друг, - подумала она, подавляя зевок. - Должна признать, что рада вновь оказаться в твоем обществе... Быть может, сам ты и не живое существо, однако проявляешь изрядную мудрость по отношению к нам". - Позволь мне помочь тебе вернуться в постель, - проговорил Орел. - Для первого раза движений достаточно. Николь была весьма довольна собой. Она наконец одолела всю комнату по периметру без остановки. - Браво, - похвалил ее Орел, подходя к ней. - Просто сказочный прогресс. Мы не надеялись, что ты сумеешь так быстро восстановить силы. - Очень хочется пить, - сказала она, улыбаясь. - Это старое тело теряет столько воды. Орел поднес ей стакан воды со стола. Допив, Николь повернулась к своему инопланетному Другу. - Ну как, ты готов выполнить свою часть сделки? - спросила она. - В том чемодане я найду зеркало и перемену одежды? - Да, - ответил Орел. - Я даже принес косметику, которую ты просила... Но сперва я хочу обследовать тебя, необходимо удостовериться, что сердце в порядке. - Он поднес к ее телу небольшое черное устройство и некоторое время наблюдал за крох