есной башней ограждали небольшую пристань. На этой пристани началась суматоха, когда Сэм еще не заметил этого. Мужчины и женщины, загоревшие на ярком солнце, прекращали работу и откровенно глазели, проявляя унаследованное от прошлых поколений уважение к бессмертным. Кедра безмятежно спускалась во двор, улыбаясь зрителям и кое-кого окликая по имени. Память у нее была феноменальная; бессмертные культивировали эту особенность. Ее способности к адаптации тоже были феноменальными, В наряде, принятом в башнях, она выглядела бы кричаще показной в дневном свете, но она была слишком умна, чтобы не понять этого. На ней был длинный плащ прямого покроя, такой же белый, как стены форта; белоснежный тюрбан на голове искусно оттенял ее красоту. Белизна в солнечном свете ослепляла; казалось, форт и Кедра, сверкающие в дымке, собрали в себя весь свет. Она спокойно сказала: - Привет, Сэм. Он сжал перед собой руки и слегка склонил голову в полупоклоне, который давно уже заменил рукопожатие. Впервые он приветствовал ее как равный. Теперь он мог позволить себе это. Она засмеялась и положила свою узкую руку ему на руку. - Я представляю всех наших снизу, - сказала она. - Мы надеемся, что отныне сможем мирно работать вместе. Я... боже, Сэм, как вы можете дышать этим воздухом? Наступила очередь Сэма рассмеяться. Он свистнул, и юноша, следовавший за ним с блокнотом и ручкой, приблизился со своего почтительного расстояния. - Принесите ароматический шарик, - сказал ему Сэм. Юноша вернулся бегом, и Сэм вложил в руки Кедры пластиковый шар с отверстиями. Он был наполнен свежими лепестками цветов, и теплота ладоней высвободила густое облако аромата, который сделал воздух более пригодным для дыхания. - Привыкнете, - заверил ее Сэм, улыбаясь. _ Мы все привыкли. Я не ожидал такой гостьи. Думал сам навестить вас. - Вы более заняты. - Она сказала это грациозно и слегка нажала на руку, о которую опиралась. - Покажите мне все. Я так любопытна. Никогда не видела раньше внутренность форта. Как здесь прекрасно! Если бы только можно было что-то сделать с этим невыносимым воздухом.... - Погодите немного. Погодите двадцать лет. Джунгли еще слишком густы. Выделяют слишком много двуокиси углерода. Но подождите. Будет лучше. Она медленно шла рядом с ним, края ее длинного плаща волочились по белой мостовой. - Я верю вам, Сэм, - сказала она. - Мы теперь склонны думать, что вы были правы. Именно сейчас, а не поколения спустя наступило время колонизации. Ваши методы отвратительны, но цель в конечном счете оправдывает средства. Я уверена, что вы согласитесь работать вместе с нами. - Не так говорили вы сорок лет назад. Я еще не поблагодарил вас за сонный порошок, Кедра. Или за то, что вы присматривали за мной, пока я... спал. - Говоря это, он не смотрел на нее, но по внезапной дрожи пальцев, по тому, как она подняла голову, он понял, что его догадка неверна. - Но, Сэм, это не я. Я пыталась, но вы исчезли. Вы хотите сказать, что не знаете, где находились все это время? Я прикажу своим людям поработать. Может быть, вместе мы доберемся до истины. - Как хотите. Сомневаюсь, чтобы они смогли узнать что-нибудь помимо того, что узнали мои люди. - Но, Сэм... это... это страшно! Ведь кто-то же заботился о вас. Вы не могли просто исчезнуть на сорок лет. Кто это, Сэм? - Когда-нибудь я узнаю. Забудьте обо этом. Смотрите - вот джунгли. Настоящие, а не на экране. Что вы о них думаете? Они поднимались по белым ступеням наружной лестницы, ведущей на укрепления. Сэм остановился и, облокотившись на парапет, посмотрел на полосу голой земли, окружающую форт, и на сплошную зеленую стену за ней. В зарослях видны были слабые движения, оттуда доносились звуки и запахи, пугающие своей загадочностью. Люди еще даже царапины не нанесли венерианским джунглям, все в них было чужим и необычным. Кедра бросила взгляд и отвернулась. - Я вообще не думаю о джунглях. Они не имеют значения. Только это. - Она указала на кишевший людьми двор крепости. - Вы проделали огромную работу, Сэм. И все в одиночку. Я знаю, Робин Хейл участвовал в работе, но ведь это так немного. Вы позволите разделить с вами ваш труд? Мы накопили большой опыт руководства людьми. Сэм рассмеялся. - Вы думаете, я поверю кому-нибудь из вас? - Конечно, нет. И мы не доверяем вам. Но, работая вместе, мы не спустим друг с друга глаз. Вам нужна поддержка, а нам необходим толчок. Так как, Сэм? Он молча посмотрел на нее. Ему вспомнился тот момент, когда сонный порошок отрезал его от мира, тогда она смотрел на него с экрана, ее рука отдала приказ на его уничтожение. Он знал, что ее присутствие здесь объясняется какими-то другими мотивами. Он не верил никому, но особенно глубоким было его недоверие к бессмертным. И мозг его, до сих пор полуоткрытый навстречу сотрудничеству, вдруг начал смыкаться. Слишком горек был полученный Сэмом урок. Он не мог поверить никому. Он сказал: - Не выйдет. Наши мотивы слишком различны. - Мы работаем ради одной цели. - Нет. Я всегда действовал в одиночку. Так и буду. Я не верю вам, Кедра! - Я и не надеялась. Идите своим путем. Но помните: мы хотим одного и того же. И если через несколько лет вы убедитесь, что наши цели совпадают, вспомните, Сэм, что это вы, а не мы отказались от сотрудничества. - В ее голосе звучало предупреждение. - Наступит время, Сэм, когда вас будут ожидать большие неприятности. Он пожал плечами. Хоть он и не знал этого, но в этот момент им был сделан первый шаг к изоляции мозга и тела, который в конце концов означал его падение. Итак, прошло пять лет, - сказал Бен Кроувелл. - Так я и рассчитывал. Человек, шедший рядом с ним - командир взвода Френч, - сказал: - Вы хотите сказать - мы? Кроувелл пожал плечами и неопределенно махнул рукой. Возможно, он указывал на тьму за стеной, по которой они шли, - расчищенные, усеянные прямоугольными зданиями земли, по которым человек мог в безопасности идти три дня. Потребовалось пять лет, чтобы расчистить территорию на 75 миль. Ничего нельзя было рассмотреть. Прожектора освещали заградительные проволочные сети от насекомых и часть территории за стеной, но дальше все тонуло во мгле. Форт тоже изменился. Он вырос и сейчас возвышался на берегу, как чудовищно вооруженный зверь, такой огромный, что, будучи живым, не смог бы двигаться по земле Венеры. Любопытно - земля Венеры. Парадокс. Человечество всегда будет носить с собой свое земное наследство. Старый мир, старые мысли... Старые мотивы. Командир взвода Френч коснулся руки Кроувелла, и они повернули к наклонной рампе, мимо замаскированных стволов странных пушек. Френч указал на них. - Видите? - Что это? - Узнаете. Пошли. Как всегда, двор, залитый ярким светом, был полон деятельности. Кроувелл и Френч пробирались сквозь толчею - только вкрадчивость подозрительны, и их открытые действия были хорошей маскировкой. Они вошли во флигель. Френч шел впереди. Форт представлял собой лабиринт. Комната, в которую они вскоре вошли, была кладовой, но в данный момент служила другим целям. Здесь собиралось почти пятьдесят человек - представители всех групп колонии. Кто-то негромко произнес пароль. Френч сказал: - Привет, Курт. Это Бен Кроувелл. Я ручаюсь за него. Садитесь сюда, Кроувелл, и слушайте. Он двинулся в середину комнаты, поднимая руку для приветствия. - Все собрались? Закройте дверь. Охрана на месте? Кто-то сказал: - Побыстрее, Френч. Некоторым скоро на дежурство. - Много времени не потребуется. Слушайте. Сегодня с нами с десяток новеньких - верно? Поднимите руки. Кроувелл был одним из поднявших руки. - Хорошо, - сказал Френч. - Мы говорим сейчас для вас. Вы уже убеждены, иначе вас не было бы здесь. И после выхода из этой комнаты вы не поведете неосторожных разговоров: мы тщательно проверили вас. Он поколебался, осматриваясь. - Главное - верит ли здесь кто-нибудь еще в этот блеф Рида о бессмертии? В этот обман вашей юности? Послышался голос: - Однако доказательств нет, командир. Френч ответил: - Я прибыл сюда пять лет назад. Мне было двадцать. Тогда только расчистили остров пять. Все строили большие планы - на будущее. Бессмертие для всех. Предполагалось, что облучение должно продолжаться шесть или семь лет. - Но ведь прошло только пять? - Не нужно ждать сто лет, чтобы убедиться. Некоторых из нас осматривали доктора башен. Мы стареем. Все мы. Есть возможность проверить. Например, количество кальция в кровеносных сосудах. Бессмертие Рида - обман. Я стал на пять лет старше с тех пор, как прибыл в колонию Плимут, и то же произошло со всеми остальными. Рид обманул нас. Пять лет я потею здесь, а мог бы провести это время более приятно в башнях. - Мне нравится на поверхности, - сказал Бен Кроувелл, набивая трубку табаком. - Возможно, согласился Френч, - но не в таких условиях. Мы знаем только работу. И ради чего? Ради Сэма Рида и Робина Хейла - строить, строить, строить! Хейл бессмертный; может, и Рид собирается прожить 700 лет - не знаю. Похоже, он не стареет. Может, он и нашел источник юности, но если он и сделал это, то хранит его для себя. Что же это значит? Мы работаем! И будем работать до смерти! И дети наши тоже будут работать. А Сэм Рид будет ходить и ждать несколько лет сотен лет, пока мы не сделаем для него всю работу. Мне не нужна такая прибыль! Послышался новый голос: - Вы правы. Я согласен. Но Рид сильно укрепил форт. Вы были здесь пять лет назад и знаете, каким он был. - Он слишком торопится. Дисциплина - ее здесь слишком много. У него свои планы, и он их нам не сообщает. Колонизация поверхности - это еще не все. Конечно, нам нужен сильный форт. Но зачем все эти тайные работы по вооружению? Предполагается, что никто не знает об этих новых орудиях, размещенных на стенах, об электробластерах, о газовых установках. Но все они уже установлены. - Джунгли? - 75 миль отсюда! - сказал Френч. - А некоторые из этих новых орудий - они просто не имеют смысла! Календер, скажите им. Встал Календер, приземистый низкорослый человек в аккуратном синем мундире. - Они полезны для обороны от людей. Могут уничтожить, например, нападающие танки. Но они слишком мощны даже для самых больших ящеров. К тому же, установлены дальнобойные орудия с самой сложной техникой, от радаров до видеоуправляющих систем. Они способны поразить цель на расстоянии в 500 миль. Против кого они могут быть использованы? Какая другая батарея направлена на форт? А наш план строительства самолетов? Колонизация на самолетах невозможна. - Верно. Чего ожидает Рид? - спросил Френч. - Нападения из башен? Башни не сражаются. Их жители пользуются всеми удовольствиями, пока мы работаем здесь до смерти. Послышался гул возмущения. Эти люди не любили жителей башен. Этот гул говорил о чем-то новом на Венере. Такого результата не ожидал Сэм Рид. Сэм привык иметь дело с людьми башен, а это были люди нового типа. Бен Кроувелл пускал дым и внимательно слушал. Разгорелся яростный и гневный спор. Спорщики горячились. Естественно. Это был выход из дисциплины. В горячем споре, а не в действиях они расходовали свои эмоции. Когда они перестанут говорить, вулкан, вероятно, взорвется. Бен Кроувелл уселся поудобнее, опираясь спиной на упаковочный ящик. - ...что бы ни планировал Рид... - ...пусть и люди башен поработают... - ...сколько еще времени дадим мы Риду? - Долго ли мы еще будем ждать? Френч постучал, требуя тишины. - Есть несколько путей. Но нужно все как следует рассчитать. Допустим, мы убьем Рида... - Это не легко. Он не допустит такой возможности. - Он ничего не сможет сделать, если большинство колонии будет против него. А так и будет. Мы расширим нашу организацию. Избавившись от Рида - и Хейла, мы захватим власть и сможем оставаться здесь. Нам будет принадлежать форт. А на Венере ничто не сможет уничтожить этот форт. - Хейл не дурак. И Рид тоже. Если они что-нибудь узнают о нас... Френч сказал: - Каждый уходящий с наших встреч проходит проверку на детекторе лжи. Ни один изменник не останется в живых. - Я не зря прожил тысячу лет. Уж детектор лжи обдурить я смогу, - сказал Логист Хейлу. Хейл отвернулся от решетчатого окна, смотревшего вниз, на стены, которые когда-то казались всем такими высокими. Он холодно сказал: - Я знаю, что вы были на встрече. У меня есть свои шпионы. - Ваш шпион узнал меня? - Он ничего не узнал. Он побывал в комнате позже. Но он учуял табачный дым, определил ваш сорт табака. Во всяком случае... я кое-что знаю о происходящем. - Что например? - Я знаю, что дисциплина начала падать. Люди небрежно салютуют. Не полируют пряжки. Я научился дисциплине в вольных кампаниях. Я видел, как началось падение дисциплины в компании Мендеза, прежде чем его люди убили его. Тревожные признаки я заметил уже несколько месяцев назад. Тогда я и направил своих шпионов. Я знал, чего ожидать, и оказался прав. Началось. - Что? - Мятеж. Я знаю некоторых предводителей - не всех. - Сэм Рид? - Я обсуждал этот вопрос с ним. Но мне кажется, Сэм недооценивает опасность. Он так тщательно охраняет себя, что считает личную безопасность безопасностью всей колонии. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что происходит. Я знаю: вы можете это. Я могу получить информацию и другим путем, но мне бы хотелось обсудить ее с вами. - Я знаю, что вы сможете получить информацию, - сказал Кроувелл. - Буду рад поговорить с вами. Я ждал, что вы позовете меня, но сам не хотел навязываться, чтобы не изменить общего хода событий. Вы знаете, я предпочитаю пассивность. Вероятно, я кажусь недовольным. Бог знает почему. Нет, я не знаю. А вы? - Он посмотрел на Хейла поверх руки, зажавшей трубку. Хейл покачал головой. - Нет, я... погодите. Может, и знаю. - Он снова подошел к окну и посмотрел на деятельный двор. В колонии Плимут было гораздо больше признаков активности, чем пять лет назад. Дисциплина превратилась в железную негибкость. Людям казалось, что по мере завоевания поверхности дисциплина становилась все более негибкой и бессмысленной. - У Сэма есть свои причины, - сказал Хейл, глядя вниз. - Не знаю, каковы они, но могу догадаться. Его время кончается. Равновесие нарушилось слишком быстро. Люди утрачивают веру в бессмертие и начинают задавать вопросы. Сэм знает, что равновесие нарушено, но думаю, он не понимает, что его нарушило. Люди. И не жители башен. Люди, как вы и я, узнавшие, что такое независимость. Неудивительно, что они приняли вас за недовольного. Вы жили в мире, где человек должен был рассчитывать на себя. И я тоже. Вероятно, это оставило на нас заметные признаки. - Верно. - Кроувелл улыбнулся. - Люди башен хотят, чтобы за них думали их лидеры. Наши же люди, люди поверхности, вынуждены думать сами. Те, кто не может... что ж, они просто не выживают. Возвращается время старых пионеров, сынок, и мне это нравится. Оно несет с собой волнение, но мне это нравится. - Да, волнения. И серьезные, если мы не примем вовремя мер. - Сейчас? - Кроувелл проницательно смотрел на вольного торговца. - Еще нет, - сказал Хейл. Улыбка Логиста была слабой, но удовлетворенной. - Нет, еще нет. Частично, мне хочется посмотреть, далеко ли они зайдут. А частично - я не знаю точно. У меня такое чувство, будто в этих заговорах и мятежах есть нечто такое, что не должно быть уничтожено. Пионерский дух. Я понимаю, о чем вы говорите. Мятеж не ответ, но он добрый знак. - Вы позволите им победить? - Нет. Я не могу этого сделать. Пока они еще нуждаются в Сэме и во мне, что бы они ни думали. Если мятежники возьмут верх, они вернутся в башни и погрязнут в прежней апатии. Это критический период. У Сэма есть определенный план, которого я еще не понимаю, но готов поручиться, Сэм будет наверху. Он умеет позаботиться о себе. Его реакция на мятеж, если он воспримет его серьезно, будет заключаться просто в том, чтобы растоптать его. Но это означает растоптать дух независимости. Мне нужно подумать, Кроувелл. Бесполезно просить вас о совете, не так ли? Кроувелл внимательно изучал свою погасшую трубку. Покопался в ней заскорузлым пальцем. - Что ж, - сказал он медленно, - не думаю, чтобы вы нуждались в моем совете, мой мальчик. Вы на правильном пути. Не вмешивайтесь больше, чем нужно. Идет естественный процесс, и чем дольше они будут действовать самостоятельно, тем лучше. Знаете что? Жизнь на поверхности сослужила людям добрую службу. Они снова открыли Время. Там, внизу, день и ночь одинаковы. Времени года нет. Но здесь видишь, как проходит время. Здесь чувствуешь, что можешь опоздать. Эти парни и девушки рассчитывали жить долго. Они работали для колонизации, чтобы потом, двести-триста лет спустя, лично воспользоваться плодами труда. Но это прошло. Время проходит. И они вдруг проснулись. Нет, на вашем месте я предоставил бы действовать естественным силам. Как вы говорите, Сэм Рид сумеет позаботиться о себе. - Я предоставлю ему такую возможность, - сказал Хейл. - Значит вы присмотрите за этими встречами? Я знаю, они обсуждают много планов, но нет ничего близкого к завершению. - Пока они выпускают пар. Действовать начнут еще не скоро. - Следите за ними. Я пока ничего не буду делать. Подожду. Пусть Сэм начнет первым. И Сэм начал первым. Как обычно, он тщательно рассчитал время, учел каждую подробность, и действия его были великолепны. Гамбит был исключительно эффективен на арене ночей и дней. А противник - невидимый игрок? Кто был он? Харкеры? Венера? Часть самого Сэма? Он был готов. Пробил час. Тайная подготовка была завершена. Он сидел в своем кабинете в большой башне, предназначенной им для себя. В этой башне находились его главные тайны. Но не в этом кабинете. Окна выходили на море, в них виднелся архипелаг, теперь покрытый фермами и небольшими поселками под защитными куполами. Избегая взгляда Хейла, он рассматривал небольшой плоский ящик на столе. Он похож был на раму картины. В нем находилась сирена, медленно вспыхивавшая от розового к глубокому алому цвету. Сэм достал из серебряной коробочки насекомое и через маленькую дверцу отдал его сирене. В воздухе разнесся слабый аромат, и донеслось низкое ритмичное гудение. - Уберите, - сказал Хейл. - Я слишком часто вдыхал этот запах. Так что же насчет Кроувелла? Сэм отодвинул клетку с сиреной в сторону. - Я не знал, что он работал на вас. Он один из мятежников, вот и все. Поэтому я арестовал его с остальными. - Почему вы ничего не сказали мне. Почему ждали, пока я уеду из форта? - Вы явились через полчаса, - сказал Сэм. - Мне пришлось действовать быстро. Я знаю о заговоре больше, чем вы, судя по вашим словам. Возможно, Кроувелл ваш человек, но он плохой шпион. - Я хочу, чтобы его освободили. Сэм пожал плечами. - Конечно. Но он вам теперь бесполезен. - Не совсем. - Мы могли бы поговорить через визор. Совсем не нужно было вам возвращаться. Хейл сказал: - Я хочу, чтобы, никаких ошибок не было. Кроувелл должен быть освобожден. Случается разное. Неточный приказ, неправильно понятый охранниками, и... - Я никогда не видел, чтобы вы о ком-нибудь так заботились. Почему вам так важен Кроувелл? Хейл колебался. Наконец он сказал: - Я... верю ему. Настала очередь Сэма помолчать. Он мягко сказал: - Верите? И поверили бы с пистолетом за спиной? Хейл кивнул. - Может быть, когда-нибудь и я найду такого человека, - сухо сказал Сэм. - Пока не нашел. Что ж, освободим Кроувелла. Время суда. - Вы его проведете сегодня? - Да. Я неожиданно обнаружил большую опасность. Большую, чем мы могли подозревать. Наши враги вооружены лучше, чем мы думали. Возможно, их поддерживают башни. Не знаю. У меня еще не было времени рассказать вам об этом; я организовал передачу суда для башен, они включатся с минуты на минуту. Идемте. Вы поймете, в чем дело. Но он задержался, чтобы скормить сирене еще одно насекомое. Хейл с явным отвращением сказал: - Где вы раздобыли ее? - О, это трофей. - Еще молодая. Хотите держать ее? Она вырастет... - Я знаю. - И станет опасной. Это сирена, Сэм. Сэм сказал: - Представьте себе ее в 20 футов. На этой стене. - И вы идете в ее пасть. - Я не подвержен гипнозу, помните? И во всяком случае я приму предосторожности, когда она вырастет. Поляризованное стекло или стробоскопическое устройство, специальный фильтрующий тонометр для ее песни, приспособление для того, чтобы удерживать запах на безопасном уровне. Идемте. Суд начинается. Они вышли вместе. Хейл сказал: - Сколько мятежников вы задержали? - Около семидесяти. Некоторые из них пригодятся в других местах. Других слишком опасно оставлять в живых... - Сэм неожиданно остановился. Он и так сказал слишком много. Вначале освободили Кроувелла, а потом отправились в помещение, где должен был происходить суд. Там были установлены ряды видеоэкранов. Всюду виднелось множество охранников. Свыше семидесяти пленников, без наручников, были загнаны в отгороженное пространство. Сэм начал резко говорить. Он говорил, обращаясь не только к пленникам, но и ко всей колонии и к башням. Начал он с описания деятельности недовольных, рассказывал о своих растущих подозрениях, о том, что в колонии, с каждым часом увеличивающей свою территорию, успешно завоевывающей новые земли, появилась подпольная организация. Она могла помешать всем людям Венеры когда-нибудь жить под открытым небом. Он арестовал заговорщиков. Но ответвления заговора протянулись глубоко. Обнаружилось множество таинственных похищений - похищалось оборудование, материалы, оружие. Зачем? Экраны сосредоточились на пленниках. - У вас кошачьи когти, - сказал Сэм, - Внешне вы начали готовить мятеж, но за вами кто-то стоит. Кто-то, скрывающийся в абсолютной тайне. Либо вы его не знаете, либо не хотите говорить. Вас уже допрашивали. Кто ваш тайный предводитель? Молчание. - Каков его план? Он из колонии? Молчание. - У нас есть доказательства. Оборудование куда-то делось. Есть и другие обстоятельства. Мы найдем и его, и оставшуюся часть его отряда. Он представляет собой угрозу не только для колонии, но и башням. Если такой человек захватит власть... Невысказанная угроза повисла над Венерой. - Мы найдем его со временем. Просим в этом содействия башен. А теперь - вы обвиняетесь в измене. Вы хотели свергнуть правительство колонии и захватить власть. После этого вы намеревались установить контроль и над башнями. Из толпы пленников выступил вперед человек. Голос его резко прозвучал с экранов. - Я старший! Мы все старшие! Где обещанное вами бессмертие? Сэм презрительно сказал: - Я не дурак, командир Френч. Я уже давно знаю о заговоре и о тех, кто в нем участвует. Зачем мне было давать вам бессмертие? Чтобы вы и дальше организовывали заговоры? Ни один из вас не подвергался радиационному облучению уже много месяцев. Минимальное облучение вы получали, чтобы у вас раньше времени не возникли подозрения, но бессмертие не для предателей! - Лицо его затвердело. - Губернатор Хейл и я ждали, надеясь определить руководителя вашей организации. Определенные события вынудили нас действовать. Мы по-прежнему намерены найти руководителя и обезвредить его, а пока нужно решить вопрос, что делать с предателями. Я приговариваю вас к смерти. Наступило молчание, более напряженное на поверхности, чем в башнях. Люди колонии знали теперь, что такое время. Сэм сказал сделал легкий жест - Вас под охраной отведут в любую избранную вами башню. Никто из вас не вернется. Колония для вас закрыта. Бессмертие не для вас. У вас была возможность прожить тысячу лет, но вы сами лишили себя ее. Вам не причинят вреда. Вас отведут в башни и отпустят. Там вы умрете. И не через тысячу лет, а через 30, 40, может быть, 50. Я лишаю вас бессмертия и таким образом приговариваю к смерти по естественным причинам. Возвращайтесь в башни. Вы нам больше не нужны. Суд окончен. Суд: испытание способности... - Ко всем башням. Вы больше не должны платить дань кориумом колонии Плимут. Вы должны платить ее правительству Венеры. Мы берем на себя контроль над планетой. У нас есть средства подкрепить наши требования. Колонии Плимут: приземлите все ваши самолеты, иначе они будут уничтожены... Триангуляция не смогла установить источник сообщения. Он передвигался. И всегда находился в море. Очевидно, передача шла из разных пунктов, возможно, с самолетов, хотя радары не смогли найти в атмосфере Венеры ни единого неопознанного самолета. Ответ Сэма на вызов был короток: - Сдавайтесь! - У нас есть средства подкрепить наши требования... На всех экранах в башнях и в колонии появилось лицо Сэма. - Колония Плимут организовала прочную оборону. Впервые мятежники выступили открыто. Теперь мы сможем найти их и уничтожить. Мы найдем их. Смотрите наши телевизионные репортажи. Отправлены специальные самолеты и корабли для охраны моря над всеми башнями. Мы принимаем все возможные предосторожности. Неопознанный самолет, приближавшийся к колонии Плимут, был обстрелян; он отступил на юг. Я вынужден заняться своими обязанностями. Один из наших офицеров будет постоянно информировать вас. Сэм был в своей башне. Он был один. Уже много месяцев он управлял аппаратурой в одиночестве. Кое-что можно было отложить, но главное зависело только от него одного. Задача будет нелегкой. С моря пришло очередное послание: - Приземлите свои самолеты, колония Плимут! Вы не выдержите атомное нападение! В сознании всех слушателей в башнях возник один и тот же образ - черный пластиковый шар, символизирующий погибшую Землю. Атомная война на Венере? Ведь атомная энергия так легко выходит из-под контроля. На экранах виднелись джунгли. Самолеты Сэма обыскивали поверхность Венеры в поисках убийц, назвавших себя правительством Венеры. - Это ультиматум. Вам дается 48 часов. После этого одна из башен будет уничтожена. Атомная бомба! Это был старый, ужасный кошмар. Ужас, постигший расу 700 лет назад. 48 часов? Время снова вернулось в башни. Два самолета, подлетевшие слишком близко к форту, были сбиты. Взрыва не последовало. Но угроза атомной боеголовки приблизилась. Сэм сказал: - Мы отзываем всех своих людей, занятых расширением колонии. - Его усталое напряженное лицо исчезло с экрана, сменившись изображением обширного расчищенного пространства на морском берегу, со знакомой стеной джунглей на заднем плане. Виднелось несколько строений, частью незаконченных. Лежали аккуратные груды оборудования. Отряды людей в строгом порядке двигались к стоявшим у берега баржам. - Мятежники еще не найдены. Наши самолеты продолжают поиск... На экране появились дикие джунгли, видимые высоко сверху. - 47 часов. У вас 47 часов. Колония Плимут, приземлите свои самолеты. У нас есть атомное оружие, и мы, не колеблясь, применим его... Время... - У вас 46 часов.. Страх охватил башни. Толпы заполнили Пути, собирались на перекрестках, где стояли большие общественные экраны. Захария Харкер сказал Кедре: - Политика похожа на организм. Пути - кровеносная система. Когда собираются слишком большие толпы, возникает опасность... гм... аневризма. - Захария... - сказала Кедра. Он взял ее за руку. - Не знаю. Не знаю, моя дорогая. Что-нибудь придумаем. У нас еще 45 часов. У вас 44 часа... - Еще один нападающий самолет был сбит в 30 милях от колонии Плимут. Атомного взрыва не было. Самолет управлялся по радио движущейся в море установки. Хейл посмотрел. - Бен Кроувелл сосал свою трубку. - Вам хорошо говорить. Вы знаете ответы. Я нет. - Время для настоящего беспокойства еще не пришло, - сказал Кроувелл. - Вы видите безвредные самолеты и не думаете о Подземном Человеке с корнями в 20 футов длиной, ждущем своего часа. - Он взглянул на ближайший экран. - Ведь я не вмешиваюсь. - Да. И вы выглядели бы долее возбужденным при угрозе атомной войны. Даже вольные компании поставили атомное оружие вне закона. - У вас 43 часа, - послышалось с экрана. - У вас 24 часа. - У вас 20 часов. - У вас 16 часов. - Говорит Сэм Рид. Мы нашли негодяев! На экранах появилось передаваемое сверху изображение джунглей, зеленых, роскошных, кишащих жизнью. Не больше. И тут началась бомбардировка. Кислота, огонь, лучи - вся ярость человечества столкнулась с яростью Венеры. Зеленые джунгли почернели. Они корчились в мучениях. Они выбрасывали огромные нити кричащих лиан. Тучи летающих существ устремились в стороны от центра ужасной гибели. Промчался башнеподобный ящер, раскрыв красную пасть. Сквозь гул огня слышались высокие пронзительные крики зверей. - Прекратите нападение! Мы уничтожим башни! Мы не колеблемся... На месте джунглей теперь была черная, обожженная, парящая земля. Почва крошилась. Она текла, как лава. Начало образовываться горячее белое озеро. Сверху обрушились фугасные бомбы, разбивая скалы, разбрызгивая озеро сверкающей радугой. И из опухших парящих глубин что-то начало подниматься. Показалась какая-то серая полукруглая поверхность. На экранах появилось лицо Сэма. - Вы видите тайную штаб-квартиру мятежников, - сказал он. Сейчас вы увидите, как она будет разрушена. Голос прокричал: - Мы уничтожим башни! Остановите нападение... Серый купол угрюмо возвышался в горячем белом озере. Упала черная бомба. Серый купол был крепок. Упала еще одна бомба. И еще. Еще не опал гриб первого взрыва, как раздался второй. И следующий. Никаких перерывов, никаких остановок в ужасной последовательности бомбардировки. Громовые удары. Четыре, пять, шесть... Сэм обрушил 48 бомб, по одной за каждый час, которые ему дало самозваное правительство Венеры. На экране виден был дым. Когда он рассеялся, все увидели развалины. Подземный Человек был вырван с корнем. И двадцать подводных лодок выпустили специальные торпеды в империумные купола, защищающие башни. Шесть часов спустя Захария Харкер обратился к башням. - Мятежники уничтожены Сэмом Ридом. Но у них был флот самоубийц. Умирая, они решили отомстить. Империумный купол над башней Делавер заражен радиоактивностью. И все остальные купола над башнями. Минутку.... - он исчез, через несколько секунд появился снова. - Мне передали новое сообщение, только что полученное. Не все мятежники уничтожены. Очевидно, некоторые выжили. В настоящий момент они безвредны, но будут представлять собой постоянную угрозу, пока не будет искоренена вся их организация. Полностью. Тем временем их месть действует. Через неделю уровень радиации станет смертельным, а башни необитаемыми. Не впадайте в панику. Активированный империум не достигнет критической массы. Но остановить атомную реакцию невозможно, и через неделю башни превратятся в смертельную западню. Возможно только одно решение. Для строительства новых куполов на морском дне нет времени - пока. Но это можно сделать на поверхности. Сэм Рид предлагает свой план. Появилось лицо Сэма Рида. Он почти небрежно сказал: - Мы сделали, что могли, но последние слова остались за негодяями. Что ж, вам всем придется покинуть башни... или умереть. Я уже говорил, что мы планировали расширение колонии. В процессе подготовки мы расчистили большие территории и завезли туда оборудование. Дно ваше. Расчищенная земля и все оборудование к вашим услугам. В час опасности мы должны действовать вместе: мы одна раса. В течение недели вы сможете увезти все необходимое. Жизнь будет нелегкая, но это будет жизнь. Мы, в колонии Плимут, готовы помочь вам, пока вы не окрепнете. Желаю удачи. Кто-то другой появился на экране. Сэм и Захария начали разговор по направленному лучу. - Вы сможете эвакуировать башни за неделю? - Придется. - Хорошо. Будем работать вместе - по крайней мере пока. Кедра предложила это, но я отказался. Теперь я сам предлагаю. Мы пошлем специальных людей, чтобы помочь вам в отборе необходимого оборудования. Первая проблема, с которой вы столкнетесь на расчищенных землях, медицинская. Мы подготовили специальные санитарные отряды. Вы не приспособлены к жизни на поверхности, но нужно сохранить здоровье. Не очень рассчитывайте на империумные купола. Мы не полностью уничтожили мятежников, и то, что они сделали один раз, они смогут повторить. Под куполами вы уязвимы. Если выжившие снова организуются... - Жизнь на поверхности будет трудна для стариков и больных. - Тем больше работы выпадает на долю здоровых. Но есть много такой работы, которая не требует физической силы. Отдайте ее старикам и хилым. Тем самым вы освободите сильных для более важных заданий. Придется много расчищать и строить. - Наши специалисты оценивают период полураспада тория в 120 лет. Через 120 лет мы сможем вернуться в башни. - Но до тех пор нужно еще дожить. И не забудьте о выживших. Они смогут реактивировать купола башен, если мы их не схватим. 12 лет долгий срок. - Да, - задумчиво сказал Захария, глядя на лицо своего внука. - Да, я думаю, срок будет очень долгий.  * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *  И Господь сказал... Идите в землю, которую дал я Аврааму... в землю, текущую млеком и медом... И сыны Израиля прошли по дну моря, как по сухой земле, и вода стеной стояла справа и слева от них. Исход Семьсот лет назад происходил последний исход человеческой расы. Сегодня он начинался вновь. Перемещение огромных масс было слишком сложным, чтобы им мог руководить один мозг, и впоследствии, оглядываясь назад, люди могли вспомнить лишь сплошное смятение, истерию, близкую к панике, слепой протест против судьбы и в то же время сосредоточенное движение, подчиненное общему замыслу. Люди башен научились послушанию. Теперь они делали то, что им приказывали, неохотно, испуганно, но повиновались приказам тех, кто говорил достаточно властно. Никто не поверил бы, что подобный грандиозный исход возможен в отведенное краткое время. Никто, оглядываясь назад, не мог понять, как же все получилось. Но получилось. Кедра в последний раз осмотрела свою прекрасную спокойную комнату. Взгляд ее был долгим и спокойным, как сама комната. - Мы не вернемся, - сказала она. Захария, ожидавший ее у входа, терпеливо спросил: - Почему? - Вы знаете, что мы не вернемся. И это хорошо. Я ненавижу Сэма Рида. Он всегда заставляет меня глядеть в лицо неприятной правде. И делает это не ради человеческой расы. А потому, что сочинил монументальную ложь и теперь должен поддерживать ее. - Интересно, сможем ли мы доказать, что он лжет. Кедра пожала плечами. - Сейчас это уже не имеет значения. Мы знаем методы Сэма. В отчаянном положении он принимает отчаянные меры. Он быстро усваивает уроки. Не думаю, чтобы мы смогли доказать что-нибудь. - Вы готовы, моя дорогая? Лифт ждет. - Да. - Она вздохнула, поворачиваясь к двери. - Я не чувствую, что отправляюсь на смерть. Я отстою свое существование. Жизнь будет некомфортабельной и, может быть, опасной, хотя опасность меня не пугает. Но - Захария, как ужасно, когда тебя принуждают к чему-то! Он засмеялся. - Я чувствую то же самое. Вероятно, первые беспозвоночные, выползшие из доисторических морей, чувствовали то же самое. Человечество снова выходит из моря на сушу, но даже Сэм Рид не может заставить нас полюбить этот переход. - Он пожалеет. - Она заколола плащ у горла и пересекла комнату, ступая по мягко пружинящему полу, по которому, вероятно, никогда не пройдет больше, разве что из любопытства лет через сто. - Каким чуждым все здесь будет тогда, - подумала она. - темным и затхлым, наверно, после свежего воздуха. Я еще буду удивляться, как могла выносить все это. О, я хотела бы, чтобы Сэм Рид никогда не появлялся на свет! Захария открыл перед ней дверь. - Наши планы продолжатся на поверхности, - сказал он. - Я слежу за вашей... бомбой замедленного действия. Родители и ребенок в безопасности и заняты интересной работой. - Хотела бы я, чтобы это был мальчик, - заявила Кедра. - Впрочем, так оружие, может быть, еще лучше. И это, разумеется, не единственное наше оружие. Сэм должен быть остановлен. Мы это сделаем. На нашей стороне время. Захария, глядя не ее лицо, ничего не сказал. - Я знал, что вы что-то задумали, когда позволили этим мятежникам уйти, - сказал Хейл. - Не в вашем характере отпускать кого-нибудь просто так, если вы можете его использовать. Сэм взглянул на него из-под сдвинутых бровей. - Вы хотели колонизировать поверхность, - сказал он непримиримо. - Теперь она колонизирована. - Подводные лодки без экипажей, самолеты с автопилотом, управление на расстоянии - и вся это задолго заготовленное, - сказал Хейл и покачал головой. - Ну что ж, вы это сделали. Никто в мире не смог бы, а вы сделали. - Через двенадцать лет, - спокойно ответил Сэм, - они хорошо акклиматизируются. Еще через двенадцать им здесь уже так понравится, что невозможно будет их выгнать. Помните, вы однажды говорили мне, что делает людей пионерами? Толчок плюс притяжение. Плохие условия дома или Грааль. Грааля оказалось недостаточно. Что ж... - он пожал плечами. Хейл с минуту смотрел на Сэма своим пристальным взглядом, который уже так много видел на Венере. Наконец он заговорил. - Помните, что случилось с Моисеем, Сэм? - спросил он негромко и, как классический прототип, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел. Раса отпускала корни и росла. Вначале медленно, неохотно, но с все увеличивающейся скоростью. А внизу, в покинутых башнях, в первые дни после ухода тысяч, в странной новой тишине еще теплилась жизнь. Были такие, кто предпочел остаться. Старики, проведшие здесь всю жизнь и не захотевшие смотреть на поверхность, больные, предпочитающие медленную смерть со всеми удобствами, предоставленными им. Некоторые наркоманы. Молча в мертвой тишине проходили они по пустым улицам. Никогда еще со времен начала колонизации Венеры человечеством не знали купола такой тишины. Слышно было, как медленно вздыхают на поворотах Пути. Слышны были смутные звуки подводной жизни, передававшиеся через купол. Изредка шаги случайного одинокого прохожего. Но постепенно все звуки, кроме доходивших из морей, прекратились. Толстые стены дрожали от грома бомбардировки. Перо в руках Сэма вздрогнуло. Стол качнулся, ритмично качнулись и кресло, в котором он сидел, и сам пол. Сэм, не сознавая этого, нахмурился. Шел третий день бомбардировки, и он старался отключиться от всех внешних раздражителей. Молодая женщина в строгом коричневом костюме наклонилась вперед, глядя, как он пишет. От этого движения ее черные волосы короткими прямыми прядями упали на обе стороны лица. Она взяла лист, как только перо кончило писать, и пошла с ним по дрожащему полу к своему собственному столу. На нем стоял телевизор, и она произнесла в передатчик несколько слов ясным чистым голосом. На множестве экранов, разбросанных по всему осажденному форту, в ее загорелое лицо с напряженным вниманием всматривались подчиненные Сэма, получая его очередное распоряжение. Со множества экранов смотрели ее внимательные голубые глаза, а бархатный голос отдавал неуместно строгие приказы. - Хорошо, - устало сказал Сэм, когда она кончила. - Хорошо, Сигна, пошлите теперь ко мне Захарию. Она встала, двигаясь с совершенной грацией, и быстро пошла к двери. Дверь открывалась не в соседнюю комнату, а в небольшое контрольное помещение, заливавшееся лучами, которые должны были обнаружить у входящего оружие. Сэм не хотел никаких неожиданностей. Впрочем, сейчас это, по-видимому, не имело особого значения. Снова взревела бомбардировка, и впервые через одну стену прошла длинная извилистая щель. Контрольные устройства не нужны, когда сами стены начинают падать. Впрочем, пока они еще послужат. По сигналу Сигны появились два охранника и остановились вместе с пленником, подвергаясь действию проверочных лучей. За ними вошли еще два охранника. У Захарии была разбита губа, на щеке виднелся темный кровоподтек, однако, несмотря на наручники, выглядел он очень спокойным и уверенным. Если не считать загара, он совсем не изменился. По-прежнему он был главой клана Харкеров, а Харкеры - по-прежнему самой влиятельной семьей на Венере. Но если удачный ход Сэма, захватившего предводителя атакующих сил, и значил что-то, Захария никак этого не показывал. Двадцать лет - не очень долгий срок. Башни по-прежнему были необитаемыми. Приспособление к жизни на поверхности происходило постепенно, но теперь оно было завершено. Сигнал завершения прозвучал в тот день, когда приборы впервые показали, что в атмосфере Венеры достигнут экологический баланс, существовавший некогда на Земле. Это сделали дикая яблоня и другие земные растения с высоким выходом кислорода. Отныне континенты можно было предоставить самим себе. Растения изменили атмосферу. Атмосфера, богатая двуокисью углерода, в которой расцветала венерианская флора, больше не была нужна. То, что нормально для земных растений, ядовито для венерианских, которые часто не были ни растениями, ни животными, а смертоносным симбиозом тех и других. Именно этого сдвига ждали колонии. После него началась война. - Захария, - усталым голосом сказал Сэм, - я хочу, чтобы вы отозвали своих людей. Захария не без симпатии взглянул на него, стараясь, как он часто это делал, найти его сходство с Харкерами, чья кровь текла в них обоих. - Почему я должен это сделать, Сэм? - спросил он. - Ваше положение не подходит для споров. Я вас расстреляю, если до полудня атака не прекратится. Идите сюда, можете использовать мой передатчик. - Нет, Сэм. Вам конец. Но этот раз вы не можете выиграть. - Раньше я всегда выигрывал. Выиграю и на этот раз. - Нет, - Захария и остановился, думая о том, сколько раз выигрывал Сэм - легко, презрительно, из-за своей неуязвимой защиты, тщательно сооруженной в годы мира. Когда окончательно лопнул блеф бессмертия, последовали отчаянные, трагически напрасные нападения на большие белые крепости, укрывавшие наиболее влиятельных людей Венеры. - Мы не повстанцы, - спокойно сказал Захария. - Мы готовили это нападение с того самого дня, как вы вырвали у нас кориум угрозой применения глубинных бомб. Помните, Сэм? Вы не сделали ошибок в стратегии, но вам следовало проверить, какое оборудование мы увозим с собой из башен. Сейчас мы его используем. - Он взглянул на щели, рассекавшие стены. - На этот раз мы до вас добрались, Сэм. Вы долго готовились к обороне, но мы к нападению - гораздо дольше. - Вы кое-что забыли. - Голова Сэма болела от непрерывной вибрации. Она затрудняла разговор. - Вы забыли о себе. Вы ведь предпочтете прекратить нападение, чем быть расстрелянным, не так ли? - Вам этого не понять. Сэм нетерпеливо покачал головой. - Вы бы напали на меня двадцать лет назад, если бы были так сильны. Вам не удастся одурачить меня, Харкер. - Мы нуждались в вас - тогда. Вы жили по молчаливому согласию, Сэм. Теперь оно кончилось. Бомбардировка - это не только пушки. Это... давление человеческих эмоций, которые вы так долго угнетали. Вы хотели бы по своему выбору остановить прогресс, Сэм, но не сможете. Ни вы, ни кто-либо другой. Двадцать лет возрастало это давление. Вы конченый человек, Сэм. Сэм гневно ударил кулаком по дрожащему столу. - Заткнитесь! - сказал он. - Я болен от разговоров. Даю вам 60 секунд на принятие решения, Харкер. После этого - вы конченый человек. Но, говоря это, он ощущал в мозгу какую-то легкую неуверенность, источник которой не мог определить. Подсознательно он знал ответ. Слишком уж легко удалось захватить Захарию. Сознание Сэма еще не оценило этого обстоятельства; возможно, этому мешало его тщеславие. Но он знал, что что-то в этом деле не так. Он нервно осмотрел комнату, глаза его на мгновение, как и тысячу раз до этого, остановились на голубоглазой девушке за столом в противоположном углу. Она внимательно следила за всем происходящим, стараясь ничего не упустить. Он знал, что может доверять ей. Эта уверенность согревала сердце. Слишком уж истощающие психологические и неврологические тесты пришлось ей пройти. Эти тесты отсеяли всех претендентов, кроме полудюжины. А уже из их числа была избрана Сигна. Когда она впервые появилась в форте как секретарь, ей было 18 лет. Родилась она в башне, но выросла на поверхности. Все вновь поступавшие, разумеется, тщательно проверялись. Всех их подвергали внушению со стороны лучших психологов Сэма. Но Сигна росла быстрее остальных. Через год она была помощником секретаря в административном управлении. Еще через шесть месяцев она стала секретарем с собственным кабинетом. И вот однажды Сэм, подбирая свой личный персонал, обнаружил среди прошедших самый строгий отбор женское имя. При первой же встрече он выбрал именно ее. Теперь ей двадцать пять лет. Она не была наложницей Сэма, хотя мало кто в форте поверил бы в это. Периодически она проходила под наркозом очередные испытания, которые свидетельствовали, что ее эмоциональные реакции не меняются. Ей полностью можно доверять, и Сэм знал, что без нее он не сделал бы и половины работы. Он видел, что ее что-то беспокоит. Он знал ее лицо так хорошо, что замечал на нем малейшую тень. Когда она смотрела на Захарию, на лбу ее пролегала складка, а лицо приобретало слегка неуверенное выражение. Сэм взглянул на часы. - Сорок секунд, - сказал он и оттолкнул кресло. Все находившиеся в комнате следили за ним, когда он подошел к дальней стене, в которой все расширялась длинная щель, и нашел кнопку в шестифутовой раме. Шторки большого экрана, заполнявшего раму, начали медленно раздвигаться. Из-за шторок послышалось слабое успокоительное гудение. Сэм потянулся к крышке ящичка, установленного в стене рядом с экраном, но его остановило гудение телевизора Сигны. - Это вас, Сэм, - сказала она. - Хейл. Он снова нашел кнопку, закрыв экран, и быстро пошел через комнату. Коричневое лишенное возраста лицо вольного товарища посмотрело на него с наклонившегося телевизора. - Вы одни, Сэм? - Нет. Подождите, я переключусь на наушники. Лицо на экране нетерпеливо дернулось. Затем по сигналу Сэма оно исчезло, а в ушах зазвучал голос Хейла, больше никому не слышимый. - Прорыв, - резко сказал Хейл. - Большой? - Очень. Вибрация. Я говорил вам, что пластик слишком жесток. Это в нижнем дворе. Они уже захватили несколько наших орудий и поворачивают их. Верхний двор будет захвачен через пять минут. Сэм, я думаю, где-то предатель. Они даже не должны были знать, как действуют эти игольчатые пушки. Но они знают. Сэм молчал, быстро перебирая в мозгу возможности. Хейл так же подозрителен, как и все остальные. Уже давно Сэм не доверял вольному товарищу. Но он постоянно упоминал имя Хейла рядом со своим. Хейл получал выгоду благодаря методам Сэма. И Сэм делал так, чтобы об этом знала вся Венера. Он позаботился о том, чтобы участие Хейла во всех его делах, начиная с блефа с бессмертием, было хорошо известно. Сэм был уверен, что Хейл будет его поддерживать, хотя бы для того, чтобы спастись самому. - У меня здесь Захария, - сказал он в передатчик. - Приходите. - Он снял наушники и сказал пленнику: - Ваша минута кончилась. Захария как будто колебался. Потом сказал: - Я буду говорить с вами, Сэм, но при одном условии. Наедине. Никого не должно быть. Сэм открыл ящик стола, достал плоский пистолет и положил на дрожащий стол. - Вы будете говорить сейчас, Захария Харкер, или я застрелю вас. - Он поднял пистолет и прицелился в лицо бессмертного. Тишина. Затем издалека, приглушенный стенами, донесся несомненный пронзительный вопль снаряда игольной пушки. Удар, гром, долгий треск. Щель за спиной Сэма расширилась. Захария сказал: - Лучше позвольте мне поговорить с вами, Сэм. Но если хотите стрелять, стреляйте. Я ничего не скажу, пока мы не останемся одни. Колебание Сэма было недолгим. Он знал теперь, что потрясен больше, чем подозревал, иначе он никогда не поддался бы на блеф. Но вот он медленно опустил пистолет и кивнул. Сигна встала. - Вы свободны, - сказал она охранникам. Те повернулись и вышли. Сигна вопросительно взглянула на Сэма. - Мне тоже уйти? - Нет, - твердо ответил Сэм. - Сэм, я... лучше пойду. - Голос ее звучал несколько неуверенно. Но тут заговорил Захария. - Останьтесь, пожалуйста, - сказал он. Она бросила на него еще один неуверенный взгляд. Сэм следил за ними, опираясь руками о стол, и ощущал непрерывное дрожание от бомбардировки. Время от времени раздирали воздух вопли игольных пушек. Ему не хотелось думать, что происходит сейчас в верхнем дворе. - Хорошо, - сказал он. - Так что же, Харкер? Говорите быстрее, я тороплюсь. Захария, руки которого по-прежнему были в наручниках, пересек комнату и посмотрел в окно на отдаленное море. - Идите сюда, - сказал он. - Я вам покажу. Сэм нетерпеливо пошел по дрожащему полу. - Что? Что покажете? - Он остановился рядом с бессмертным, но на безопасном расстоянии - осторожность стала его второй натурой - и посмотрел в окно. - Я ничего не вижу. Захария просвистел начальные такты "Лиллибулеро". Комната взорвалась громом. Сэм, чувствуя головокружение, задыхаясь, широко раскрывая рот, не мог понять, что происходит. Игольный луч, подумал он. Но тогда вся комната должна была расколоться; между тем только он, прислонясь плечом к стене, ошеломленно тряс головой, с трудом дыша. Он поднял голову. Захария по-прежнему стоял у окна, глядя на него со сдержанной жалостью. Комната не изменилась. Что-то произошло с плечом Сэма. В него пришелся удар. Теперь он вспомнил. Протянув руку к онемевшему участку, он недоуменно взглянул на ладонь. Она была красной. Что-то текло по его груди. Склонив голову, он увидел кровь. Пуля попала в район ключицы. Мягкий чистый голос Сигны: - Сэм... Сэм! - Все... в порядке. - Он успокаивал ее, не поднимая головы. Потом увидел ее. Она стояла у стола и держала плоский пистолет обоими трясущимися руками. Большими испуганными глазами смотрела она на него, напряженно сжав рот. Взгляд ее перешел от Сэма к Захарии, потом обратно; выражение ее глаз было близко к безумию. - Я... я это сделала, Сэм, - сказала она хриплым шепотом. - Не знаю почему - должна быть причина. Я не понимаю... Захария прервал ее мягким голосом: - Этого недостаточно, Сигна. Вы знаете, что нужно попытаться снова. Быстро, прежде чем он остановит вас. - Я знаю... я знаю. - Голос ее прерывался. Обычно она стреляла очень хорошо и быстро, но тут она поднимала пистолет обеими руками, как школьница. Сэм видел, как ее палец тронул курок. Он не стал ждать. Опустив руку, он сквозь ткань костюма нащупал в кармане игольный пистолет и выстрелил. Он не промахнулся. Еще какое-то бесконечное мгновение ее широко раскрытые голубые глаза удивленно смотрели на него. Сэм едва слышал стук упавшего пистолета. Он смотрел ей в глаза и вспоминал другую девушку с голубыми глазами, которая когда-то давно бросила ему в лицо сонный порошок. Он сказал: "Розата!", как будто впервые вспомнил ее имя, и повернулся к Захарии. Все тот же треугольник: Захария, Розата, Сэм Рид - 60 лет назад и сейчас. Разницы нет. Но на этот раз... Пальцы его снова сомкнулись на игольном пистолете, прозвучал выстрел. Захария не двинулся. Но когда луч почти коснулся его груди, он как будто взорвался. Послышался гул высвобожденной энергии, вспыхнуло пламя, подобное миниатюрной новой звезде, и Захария, невредимый, улыбнулся в лицо Сэму. То, что он сказал, не имело смысла. По-прежнему глядя на Сэма, он позвал: - Хейл, теперь ваша очередь. В его словах был вызов. У Сэма не было времени удивляться. Он сжал челюсти и, достав пистолет из сожженного кармана, направил его в лицо Захарии. Здесь у бессмертного не может быть защиты. Он не успел нажать на курок. Откуда-то сзади послышался знакомый усталый голос: - Харкер, вы выиграли. В глаза Сэму ослепительно сверкнула молния. Он знал, что это такое. Они с Хейлом носили с собой мощные вспышки, наводящие дисциплину лучше любого оружия. Они не могли ослепить насовсем, но очень долго человек не мог видеть. В неожиданной тьме, поглотившей комнату, он услышал голос Захарии: - Спасибо, Хейл. Я был уверен в вас, но все же... Смерть была совсем близко. Вольный товарищ сказал: - Простите, Сэм. И это было последнее, что услышал Сэм в колонии Плимут.  * ЧАСТЬ ПЯТАЯ *  И Моисей ушел на равнины Моава... и Господь сказал ему: - Вот земля... Ты увидишь ее своими глазами, но не уйдешь из нее... И Моисей умер в земле Моав, и ни один человек не знает, где его могила. Второзаконие Полутьма, рев ветра. Светлое пятно, постепенно превратившееся в лицо... голова и туловище старика, проницательное морщинистое лицо. Сэм узнал его. За ним была голая металлическая стена; откуда-то пробивался тусклый свет. Сэм попытался сесть, не смог, попытался снова. Он не мог двигаться. Паника охватила его. Старик улыбнулся. - Полегче, сынок. Так должно быть. - Говоря, он набивал в трубку табак. Поднес огонь, затянулся, выпустил дым. Его взгляд сосредоточился на Сэме. - Я кое-что расскажу вам, сынок, - сказал он. - Как раз вовремя. Сейчас вы вполне здоровы, пробыли здесь несколько недель, лечились, отдохнули. Никто, кроме меня, не знает. Где? Сэм попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть источник света, форму комнаты. Не смог. - Я уже давно подготовил это убежище, - продолжал Кроувелл, попыхивая. - Решил, что может понадобиться для чего-нибудь вроде этого. Оно под моим картофельным полем. Я уже много лет выращиваю здесь картошку. Вообще я уже лет 500 выращиваю картошку. Да, я бессмертный. Не похоже, а? Я родился на Земле. Он выпустил облако голубого дыма. - На Земле было много хорошего. Но даже тогда я видел, что приближается. Я видел вас, Сэм Рид. О, на ваше имя и не ваше лицо, но я знал, что вы будете. Человек, подобный вам, всегда появляется в нужное время. Я могу предсказывать будущее, Сэм. У меня есть такая способность. Но я не могу вмешиваться, иначе я изменю будущее на что-либо непредсказуемое... да, о чем это я? Сэм делал яростные усилия, пытаясь пошевелить пальцем. Цветные пятна плясали у него перед глазами. Он едва слышал бормотание старика. - Легче, легче, - спокойно сказал Кроувелл. - Постарайтесь выслушать. Я Логист, Сэм. Помните Замок Истины? Вы вначале не поверили оракулу, не правда ли? А я был прав. Я был этой машиной, и я не делаю ошибок. Вы были в Замке в течение 40 лет, Сэм. Но ничего не помните. Вы спали под воздействием сонного порошка. Сонный порошок? Сознание полностью вернулось к Сэму, он слушал напряженно. Неужели это ответ на вопрос, который он так долго искал? Кроувелл, его неизвестный хранитель? Но почему... почему... - Захария хотел убить вас. Я видел это. Я видел, что ему это удастся, если я не вмешаюсь. Поэтому я вмешался - и это значительно спутало карты. После этого я уже не смог точно предсказывать будущее, пока линия событий не выровняется. Поэтому я ждал сорок лет. Поэтому я разбудил вас в переулке, без денег, ничего не знающего. Чтобы выровнять ход событий. У вас были свои затруднения, чтобы снова вырваться на поверхность, но когда вам это удалось, все снова пошло правильно. Я смог видеть будущее. - Сэма это не интересовало. Если бы, только он мог нарушить паралич. Он должен... должен... Всегда раньше у него находились глубинные источники силы, которыми не обладал ни один человек. И сейчас у него должно получиться. Но не получилось. - Вы не Сэм Рид, - говорил Логист. - Помните Блейза Харкера? У него был сын. Блейз уже начал тогда сходить с ума, иначе он никогда не возненавидел бы ребенка настолько, чтобы так поступить с ним. Вы знаете, что он сделал? Вы выросли похожим на короткоживущего, но ваше настоящее имя не Рид. Блейз Харкер. Блейз Харкер, с искаженным лицом, бьющийся в смирительной рубашке... Блейз Харкер! Харкер! - Сэм - Харкер! - Я не мог сказать вам раньше, - говорил Кроувелл. - Это изменило бы будущее, а этого я не хотел. До сих пор мы нуждались в вас, Сэм. Время от времени должен появляться сильный парень, подобный вам, чтобы двинуть мир вперед. О, другие люди гораздо более подготовлены. Например, Роб Хейл. Но Хейл не смог бы. Он мог сделать лишь часть, но не все. Вас ничто не остановило бы, сынок, ничто, если бы вы только захотели. Если бы вы не родились, если бы Блейз не сделал то, что он сделал, люди все еще жили бы в башнях. И через несколько столетий или через тысячу лет человеческая раса вымерла бы. Я ясно видел это. Но теперь мы вышли на поверхность. Мы кончим колонизировать Венеру. А после этого мы колонизируем всю вселенную. Только вы могли сделать это, Сэм. Мы очень вам обязаны. Вы великий человек. Но ваши дни кончились. Вы действовали силой. Вы сами - разрушительная сила. Вы могли лишь повторять то, что принесло вам успех, - еще борьба, еще больше ярости. Мы больше не можем использовать вас, Сэм. Ярость? Ослепительно белым пламенем горела она в Сэме, она была столь горяча, что даже путы его паралича чуть не подались. Казалось странным, что такой накал ярости не бросает его на Кроувелла. Выбраться наружу, уничтожить Хейла, уничтожить Харкеров... Харкеры. Но он тоже Харкер. Кроувелл сказал: - Люди, подобные вам, исключительно редки, Сэм. В нужное время и в нужных обстоятельствах они спасение для человечества. Но это должно быть время уничтожения. В вас никогда не затухает ярость. Вы должны находиться наверху. Либо вы взберетесь туда, либо умрете. Если у вас не будет врагов, вы начнете бороться с друзьями. До сих пор вашим врагом была Венера, и вы победили ее. С кем же вы будете сражаться сейчас? - С людьми. - Теперь наступает долгое время мира. Бессмертные берут руководство на себя. Они правят хорошо. Вы оставили им хороший фундамент. Но вам пора уйти. Неожиданно Кроувелл захихикал. - Вы думали, что обманывали, когда обещали людям бессмертие на поверхности Венеры? Это правда. Они получат бессмертие. Понимаете? Человечество умирало в башнях. Здесь, наверху, оно будет жить... не вечно, но все же долго, очень долго. Раса получит бессмертие, Сэм, и вы дали его человечеству. Он снова затянулся, выпустил дым и сквозь него задумчиво посмотрел сверху вниз на Сэма. - Я редко вмешиваюсь в ход вещей, - сказал он. - Только один раз я убил человека. Пришлось. Это так сильно изменило ход событий, что я не мог видеть будущее, но я достаточно ясно видел, что произойдет, если этот человек останется жить. Это было так плохо, что хуже и представить нельзя. Поэтому я и убил его. Я снова вмешиваюсь, потому что знаю, каким будет будущее с вами. Снова я долго не смогу заглядывать вперед. Но потом ход событий выровняется, и я смогу смотреть. На этот раз я не убиваю. Став старше, я многое узнал. К тому же вы бессмертный. Вы можете без вреда для себя спать долгое, долгое время. Вот это вам и придется делать, сынок, - спать. Надеюсь, вы умрете во сне. Надеюсь мне не придется будить вас. Потому что если я сделаю это, значит дела снова плохи. Мы с вами долгожители. Мы проживем долго, а за это время может случиться многое. Я кое-что вижу. Смутно - ведь очень далеко впереди. Но я вижу возможности. Джунгли могут вернуться. Могут появиться новые мутировавшие формы жизни - создания Венеры коварны. И мы ведь не останемся навсегда на Венере. Это только первая колония. Мы отправимся к другим планетам и звездам. Там тоже могут быть опасности, и скорее, чем думаете. Может, кто-то попытается колонизировать наш мир; так было всегда и так будет. Может быть, нам еще понадобиться такой человек, как вы, Сэм. Тогда я разбужу вас. Мудрое коричневое лицо смотрело на Сэма сквозь облака дыма. - Отныне, - сказал Кроувелл, - вы будете спать. Вы сделали свою работу. Спите спокойно, сынок, - и спокойной ночи. Сэм лежал неподвижно. Свет потускнел. Он не был уверен, так ли это. Может, у него просто темнело в глазах. Ему о многом нужно было подумать, а времени мало. Он бессмертный. Он должен жить... Сэм Харкер, бессмертный. Харкер. Харкер. В голове его звучала музыка карнавала в башне Делавер, он видел яркие ленты на движущихся Путях, вдыхал плывущие запахи, улыбался в лицо Кедры. Какую-то секунду он отчаянно цеплялся за края обламывающегося утеса, а жизнь и сознание раскалывались на куски под его руками. Тьма и тишина заполнили погребенную комнату. Подземный Человек, глубоко погрузив корни, наконец уснул. ЭПИЛОГ Сэм проснулся