Пауза. Ну? Становись! Кому говорю? Стенам или человеку живому? Пауза. Кому говорю? Василий (становится на колени). Грех вам, Осип Иваныч! Осип. Стыдно стоять? Очень мне это приятно. Господин во фраке, а на коленках пред разбойником стоит... Ну, а теперь кричи ура, что есть духу. Ну? Входит Венгерович 1. ЯВЛЕНИЕ VIII ОСИП И Венгерович 1. Венгерович 1 (выходит из дома). Кто здесь меня звал? Осип (быстро снимает шапку). Я-с, ваше степенство! Василий поднимается, садится на скамью и плачет. Венгерович 1. Что тебе нужно? Осип. Вы изволили искать и спрашивать меня у кабатчика, вот я и пришел! Венгерович 1. Ах да... Но... не мог разве выбрать другого места? Осип. Для хороших людей, ваше превосходительство, всякое место хорошо! Венгерович 1. Ты мне отчасти нужен... Отойдем отсюда... Вон к той скамье! Идут к скамье, стоящей в глубине сцены. Стань немного поодаль так, как будто ты со мной не говоришь... Вот так! Тебя кабатчик Лев Соломоныч прислал? Осип. Так точно. Венгерович 1. Напрасно... Я не тебя хотел, но... что поделаешь? Ничего с тобой не поделаешь. С тобой не следовало бы делов иметь... Ты такой нехороший человек. Осип. Очень нехороший! Хуже всех на свете. Венгерович 1. Говори тише! Сколько я передавал тебе денег, так это ужас, а ты этого не чувствуешь, как будто мои деньги камни или другой какой-нибудь ненужный предмет... Ты позволяешь себе дерзости, воруешь... Отворачиваешься? Не нравится правда? Правда глаза колет? Осип. Колет, да только не ваша, ваше превосходительство! Вы позвали меня сюда только за тем, чтобы наставления мне читать? Венгерович 1. Говори тише... Ты знаешь... Платонова? Осип. Учителя? Как не знать! Венгерович 1. Да, учителя. Учителя, который учит только ругаться и больше ничему. За сколько ты возьмешься искалечить этого учителя? Осип. То есть как искалечить? Венгерович 1. Не убить, а искалечить... Убивать людей не следует... Для чего их убивать? Убийство - это вещь такая, что... Искалечить, то есть побить так, чтобы всю жизнь помнил... Осип. Это могу-с... Венгерович 1. Поломай ему что-нибудь, на лице уродство сделай... Что возьмешь? Тссс... Кто-то идет... Отойдем немного далее... Идут в глубину сцены... Из дома выходят Платонов и Грекова. ЯВЛЕНИЕ IX Венгерович 1 и Осип в глубине сцены, Платонов и Грекова. Платонов (смеется). Что, что? Как? (Хохочет.) Как? Я не расслышал... Грекова. Не расслышали? Что ж? Я могу повторить... Я даже еще резче выражусь... Вы не обидитесь, разумеется... Вы так привыкли к разного рода резкостям, что мои слова едва ли будут вам в диковинку... Платонов. Говорите, говорите, красавица! Грекова. Я не красавица. Кто считает меня красавицей, тот не имеет вкуса... Откровенно - ведь я некрасива? Как на ваш взгляд? Платонов. После скажу. Говорите вы теперь! Грекова. Так слушайте же... Вы или необыкновенный человек, или же... негодяй, кто-нибудь из двух. Платонов хохочет. Смеетесь... Впрочем, смешно... (Хохочет.) Платонов (хохочет). Она это сказала! Ай да дурочка! Скажите, пожалуйста! (Берет ее за талию.) Грекова (садится). Позвольте однако ж... Платонов. И она туда же, куда и люди! Философствует, химией занимается и какие изреченьица откалывает! Поди ты с ней, с презренной! (Целует ее.) Хорошенькая, оригинальная бестия... Грекова. Позвольте же... Что же это? Я... я не говорила... (Встает и опять садится.) Зачем вы меня целуете? Я вовсе... Платонов. Сказала и удивила! Дай, мол, скажу и поражу! Пусть увидит, какая я умная! (Целует ее.) Растерялась... растерялась... Глупо смотрит... Ах, ах... Грекова. Вы... Вы меня любите? Да?.. Да? Платонов (пищит). А ты меня любишь? Грекова. Если... если... то... да... (Плачет.) Любишь? Иначе бы ты не делал так... Любишь? Платонов. Ни капельки, моя прелесть! Не люблю дурачков, грешный человек! Люблю одну дуру, да и то от нечего делать... О! Побледнела! Глазами засверкала! Знай, мол, наших!.. Грекова (поднимается). Издеваетесь, что ли? Пауза. Платонов. Чего доброго пощечину влепит... Грекова. Я горда... Не умею пачкать рук... Я вам сказала, милостивый государь, что вы или не обыкновенный человек, или же негодяй, теперь же я вам говорю, что вы необыкновенный негодяй! Презираю вас! (Идет к дому.) Не заплачу теперь... Я рада, что наконец-таки узнала, что вы за птица... Входит Трилецкий. ЯВЛЕНИЕ X Те же и Трилецкий (в цилиндре). Трилецкий (входит). Журавли кричат! Откуда это они взялись? (Смотрит вверх.) Так рано... Грекова. Николай Иваныч, если вы уважаете меня... себя хоть сколько-нибудь, то не знайтесь с этим человеком! (Указывает на Платонова.) Трилецкий (смеется). Помилуйте! Это мой почтеннейший родственник! Грекова. И друг? Трилецкий. И друг. Грекова. Не завидую вам. И ему тоже, кажется... не завидую. Вы добрый человек, но... этот шуточный тон... Бывает время, когда тошнит от ваших шуток... Я не хочу вас обидеть этим, но... я оскорблена, а вы... шутите! (Плачет.) Я оскорблена... Но, впрочем, я не заплачу... Я горда. Знайтесь с этим человеком, любите его, поклоняйтесь его уму, бойтесь... Вам всем кажется, что он на Гамлета похож... Ну и любуйтесь им! Дела мне нет... Не нужно мне от вас ничего... Шутите с ним, сколько вам угодно, с этим... негодяем! (Уходит в дом.) Трилецкий (после паузы). Съел, брат? Платонов. Ничего я не ел... Трилецкий. Пора бы, Михаил Васильич, по чести, по совести оставить ее в покое. Стыдно, право... Такой умный и большой человек, а выделываешь черт знает что... Вот и назвали негодяем... Пауза. Не могу же я в самом деле разорваться на две половины, чтобы одной половиной уважать тебя, а другой благоволить к девушке, назвавшей тебя негодяем... Платонов. Не уважай меня, не понадобится это раздвоение. Трилецкий. Не могу же я не уважать тебя! Ты сам не знаешь, что ты говоришь. Платонов. Остается, значит, только одно: не благоволить к ней. Не понимаю я тебя, Николай! Что хорошего, умный человек, ты нашел в этой дурочке? Трилецкий. Гм... Генеральша часто упрекает меня в недостатке джентльменства и указывает мне на тебя, как на образец джентльменства... А по-моему, этот упрек можно всецело отнести и к тебе, образцу... Все вы, а в особенности ты, кричите на каждом переулке, что я влюблен в нее, смеетесь, дразните, подозреваю, следите... Платонов. Выражайся ясней... Трилецкий. Я, кажется, ясно выражаюсь... в то же время у вас хватает совести величать ее при мне дурочкой, дрянью... Не джентльмен ты! Джентльмены знают, что у влюбленных есть известное самолюбие... Не дура она, братец! Она не дура! Она жертва ненужная, вот что! Бывают минутки, друг мой, когда хочется кого-нибудь ненавидеть, в кого-нибудь въесться, на ком-нибудь выместить свою какую-нибудь пакость... Отчего же на ней не попробовать? Она годится! Слаба, безответна, смотрит на тебя так до глупости доверчиво... Понимаю я все это очень хорошо... (Встает.) Пойдем выпьем! Осип (Венгеровичу). Ежели не отдадите тогда остальных, то на сто украду. Об этом не сомневайтесь! Венгерович 1 (Осипу). Говори тише! Когда будешь его бить, то не забудь сказать: "благодарный кабатчик!" Тсс... Ступай! (Идет к дому.) Осип уходит. Трилецкий. Черт возьми, Абрам Абрамыч! (Венгеровичу.) Ты, Абрам Абрамыч, не болен? Венгерович 1. Ничего... Слава богу, здоров. Трилецкий. Какая жалость! А мне так деньги нужны! Веришь ли? До зарезу, что называется... Венгерович 1. Следовательно, выходит, доктор, из ваших слов, что вам больные нужны до зарезу (Смеется.) Трилецкий. Удачно сострил! Хотя тяжело, но зато удачно! Ха-ха-ха и паки ха-ха-ха! Смейся, Платонов! Дай, голубчик, если можешь! Венгерович 1. Вы мне и так уже много должны, доктор! Трилецкий. Для чего говорить это? Кто этого не знает? А сколько я тебе должен? Венгерович 1. Около... Ну да... Двести сорок пять рублей, кажется. Трилецкий. Дай, великий человек! Одолжи, и я одолжу тебя когда-нибудь! Будь столь добр, великодушен и храбр! Самый храбрый из евреев тот, кто дат взаймы без расписки! Будь самым храбрым евреем! Венгерович 1. Гм... евреем... Все евреи да евреи... Уверяю вас, господа, что во всю жизнь мою я не видел ни одного русского, который давал бы деньги без расписки, и укоряю нас, что нигде не практикуется в таких больших размерах давание денег без расписки, как среди нечестного еврейства!.. Пусть отнимет у меня бог мою жизнь, если я лгу! (Вздыхает.) Многому, очень многому можно с успехом и с пользою поучиться вам, молодые люди, у нас, евреев, а в особенности у стариков евреев... Очень многому... (Вынимает из кармана бумажник.) Вам занимаешь деньги с охотой, с удовольствием, а вы... смеяться, пошутить любите... Нехорошо, господа! Я старик... У меня есть дети... Считай подлецом, но обходись по-человечески... На то вы и в университете учились... Трилецкий. Ты хорошо говоришь, Абрам Абрамыч! Венгерович 1. Нехорошо, господа, дурно... Можно подумать, что между вами, развитыми людьми, и моими приказчиками нет никакой разницы... И тыкать вам никто не позволил... Сколько вам? Очень дурно, молодые люди... Сколько вам? Трилецкий. Сколько дашь... Пауза. Венгерович 1. Я вам дам... Я вам могу дать... пятьдесят рублей... (Дает деньги.) Трилецкий. Роскошно! (Берет деньги.) Венгерович 1. На вас, доктор, моя шляпа! Трилецкий. Твоя? Гм... (Снимает шляпу.) Возьми... Отчего ты не отдашь его почистить? Ведь дешево возьмут! Как по-еврейски цилиндр? Венгерович 1. Как угодно. (Надевает шляпу.) Платонов. А тебе идет цилиндр, к лицу. Барон, совсем барон! Отчего ты не купишь себе баронства? Венгерович 1. Ничего я не знаю! Оставьте меня, пожалуйста! Трилецкий. Ты велик! Отчего это тебя понять не хотят? Венгерович 1. Отчего не хотят оставить в покое, скажите лучше! (Уходит в дом.) ЯВЛЕНИЕ XI Платонов и Трилецкий. Платонов. Для чего ты взял у него эти деньги? Трилецкий. Да так... (Садится.) Платонов. Как это: да так? Трилецкий. Взял да и шабаш! А тебе его жалко, что ли? Платонов. Не в том дело, братец! Трилецкий. В чем же? Платонов. Не знаешь? Трилецкий. Не знаю. Платонов. Врешь, знаешь! Пауза. Великою любовию воспылал бы я к тебе, душа моя, если бы ты хоть недельку, хоть денек пожил по каким-нибудь правилам, хоть бы самым мизерным! Для таких субъектов, как ты, правила необходимы, как хлеб насущный... Пауза. Трилецкий. Ничего не знаю... Не нам, брат, с тобой переделывать плоть нашу! Не нам сломать ее... Знал я это, когда еще с тобой в гимназии по-латыни единицы получал... Не будем же болтать попусту... Да прильнут гортани к языкам! Пауза. Смотрел я третьего дня, братец ты мой, у одной своей дамочки портреты современных деятелей и читал их биографии. И что же ты думаешь, любезный? Ведь нет нас с тобой среди них, нет! Не нашел, как ни бился! Lasciate, Михаил Васильич, ogni speranza!114 Оставьте всякую надежду! (итал.)4 - говорят итальянцы. Не нашел я ни тебя, ни себя среди современных деятелей и - вообрази! Я спокоен! Вот Софья Егоровна так не того... не спокойна... Платонов. При чем же тут Софья Егоровна? Трилецкий. Обижается, что ее между "Современными деятелями" нет... Воображает, что стоит ей только мизинцем шевельнуть - и земной шар рот разинет, человечество от радости шапку потеряет... Воображает... Гм... Ни в одном умном романе ты не найдешь столько белиберды, сколько в ней... А в сущности гроша медного не стоит. Лед! Камень! Статуя! Так и хочется подойти к ней и соскоблить с ее носа капельку гипса... А чуть что... сейчас истерика, глас и воздыхания... Силенок ни на грош... Умная кукла... На меня с презрением смотрит, шалопаем считает... А чем ее Сереженька лучше нас с тобой? Чем? Тем только и хорош, что водки не пьет, возвышенно мыслит и без зазрения совести величает себя человеком будущего. Впрочем, не судите, не судимы будете... (Встает.) Пойдем выпьем! Платонов. Не пойду. Мне там душно. Трилецкий. Пойду сам. (Потягивается.) Кстати, что означают на вензеле эти Слово и Веди? Софью ли Войницеву или Сергея Войницева? Кого хотел уважить этими литерами наш филолог, себя или свою супругу? Платонов. Мне сдается, что эти литеры означают: "Слава Венгеровичу!" На его деньги кутим. Трилецкий. Да... Что это с генеральшей сегодня делается? Хохочет, стонет, лезет целоваться... Точно влюблена... Платонов. В кого ей тут влюбиться? В самое себя разве? Ты не верь в ее смех. Нельзя верить в смех той умной женщины, которая никогда не плачет: она хохочет тогда, когда ей плакать хочется. А нашей генеральше не плакать, а застрелиться хочется... Это и по глазам ее видно... Трилецкий. Женщины не стреляются, а тратятся... Но не будем философствовать... Когда я философствую, я жестоко вру... Славная бабенка наша генеральша! Я вообще ужасно скверно мыслю, когда смотрю на женщину, но это единственная женщина, от которой отскакивают все мои лютые помыслы, как горох от стены. Единственная... Когда я гляжу на ее реальное лицо, я начинаю верить в платоническую любовь. Идешь? Платонов. Нет. Трилецкий. Пойду сам... С попом выпью... (Идет и сталкивается у двери с Глагольевым 2.) Ах! Ваше сиятельство, самоделковый граф! Нате вам три рубля! (Сует ему в руку три рубля и уходит.) ЯВЛЕНИЕ XII Платонов и Глагольев 2. Глагольев 2. Странная личность! Ни с того ни с сего: нате вам три рубля! (Кричит.) Я сам могу вам дать три рубля! Гм... Какой идиот! (Платонову.) Он ужасно поражает меня своею глупостью. (Смеется.) Глуп до безобразия! Платонов. Что же вы, танцор, не танцуете? Глагольев 2. Танцевать? Здесь? С кем, позвольте спросить? (Садится рядом.) Платонов. Уж будто бы и не с кем? Глагольев 2. Одни только типы! Все типы, на кого ни посмотришь! Какие-то рожи, орлиные носы, жеманство... А дамы? (Хохочет.) Черт знает что! При такой публике я всегда предпочитаю танцам буфет. Пауза. Какой в России, однако же, воздух несвежий! Какой-то промозглый, душный... Терпеть не могу России!.. Невежество, вонь... Бррр... То ли дело... Вы были хоть раз в Париже? Платонов. Не был. Глагольев 2. Жаль. Впрочем, успеете еще побывать. Когда будете ехать туда, то скажите мне. Я вам открою все тайны Парижа. Я дам вам триста рекомендательных писем, и триста шикознейших французских кокоток в вашем распоряжении... Платонов. Благодарю вас, я сыт. Скажите мне, правду ли говорят, что ваш отец хочет купить Платоновку? Глагольев 2. Право, не знаю. Я далеко держу себя от коммерции... А вы заметили, как mon pиre115 мой отец (франц.)5 ухаживает за ваше генеральшей? (Хохочет.) Вот еще тоже тип! Этот старый барсук хочет жениться! Глуп, как тетерев! А ваша генеральша charmante!116 прелестна! (франц.)6 Скажите недурна! Пауза. Она такая душка, такая душка... А формы? Фи, фи! (Бьет Платонова по плечу.) Счастливчик! Она затягивается? Сильно затягивается? Платонов. Не знаю... Я не присутствую при ее туалете... Глагольев 2. А мне говорили... Разве вы не... Платонов. Вы, граф, идиот! Глагольев 2. Но я пошутил... Зачем сердиться? Какой вы, право, чудак! (Тихо.) А правду ли говорят, что она... Немножко щекотливый вопрос, но между нами, я полагаю... Правду ли говорят, что она иногда любит деньги до положения риз? Платонов. Об этом спросите у нее самой. Я не знаю. Глагольев 2. Спросить у нее самой? (Хохочет.) Что за идея? Платонов! Что вы говорите? Платонов. Какой же вы мастер надоедать! Глагольев 2 (хохочет). А что если на самом деле спросить? Впрочем, почему же и не спросить? Платонов. Разумеется... (В сторону.) Спроси только... Она отобьет тебе твои глупые щеки! (Ему.) Спросите! Глагольев 2 (вскакивает). Клянусь, что это великая идея!.. Миллион чертей! Я спрошу, Платонов, и даю вам честное слово, что она моя! У меня предчувствие есть! Сейчас же спрошу! Держу пари, что она моя! (Бежит к дому и у двери сталкивается с Анной Петровной и Трилецким.) Mille pardons117 Тысячу извинений (франц.)7, madame! (Расшаркивается и уходит.) Платонов садится на старое место. ЯВЛЕНИЕ XIII Платонов, Анна Петровна и Трилецкий. Трилецкий (на крыльце). Вон он сидит, наш великий мудрец и философ! Сидит настороже и с нетерпением ожидает добычи: кому бы нотацию прочесть на сон грядущий? Анна Петровна. Не клюет, Михаил Васильич! Трилецкий. Плохо! Не клюется что-то сегодня! Бедный моралист! Жалею тебя, Платонов! Однако же я пьян и... однако же меня там дьякон ждет! Прощайте! (Уходит.) Анна Петровна (идет к Платонову). Что вы тут сидите? Платоном. В комнатах душно, и это хорошее небо лучше вашего побеленного бабами потолка! Анна Петровна (садится). Прелесть, что за погода! Чистый воздух, прохлада, звездное небо и луна! Жалею, что барыням нельзя спать на дворе под небом. Когда я была девочкой, я всегда летом ночевала и саду. Пауза. А у вас галстух новый? Платонов. Новый. Пауза. Анна Петровна. Я сегодня в каком-то особенном настроении... Мне сегодня все нравится... Гуляю! Ну да говорите же что-нибудь, Платонов! Чего вы молчите? Я для того и явилась сюда, чтобы вы говорили... Экой вы! Платонов. Что вам говорить? Анна Петровна. Скажите мне что-нибудь хорошенькое, кисленькое... Вы сегодня кой умненький, такой хорошенький... Право, мне кажется, что я сегодня влюблена в вас более, чем кого-либо... Душка вы такой сегодня! И бунтуете мало! Платонов. И вы сегодня такая красавица... Впрочем, вы всегда красавица! Анна Петровна. Мы с вами друзья, Платонов? Платонов. По всей вероятности... Пожалуй, что друзья... Что же другое можно назвать дружбой? Анна Петровна. Во всяком случае друзья? а? Платонов. Полагаю, что большие... Я к вам сильно привык и привязан... Много нужно времени, чтобы отучить меня от вас... Анна Петровна. Большие друзья? Платонов. Для чего эти вопросики? Бросьте их, матушка! Друзья... друзья... Точно дева старая... Анна Петровна. Хорошо... Мы друзья, знаете ли, что от дружбы между мужчиной и женщиной до любви единый только шаг, милостивый государь? (Смеется.) Платонов. Вот как! (Смеется.) К чему вы говорите? Ну да мы с вами не дошагаемся до чертиков, как бы широко ни шагали... Анна Петровна. Любовь - чертики... Сравнил! Не слышит тебя твоя жена! Pardon, я на вас тыкнула... Ей-богу, Мишель, нечаянно! А почему же нам и не дошагаться? Разве мы не люди, что ли? Любовь вещь хорошая... Чего же краснеть-то? Платонов (смотрит на нее пристально). Вы я вижу, или шутите мило, или же хотите... договорить до чего-то... Пойдемте-ка вальс танцевать! Анна Петровна. Не умеете вы танцевать! Пауза. Надо с вами поговорить как следует... Пора... (Оглядывается.) Потрудитесь, mon cher118 дорогой мой (франц.)8, слушать и не философствовать! Платонов. Пойдемте плясать, Анна Петровна! Анна Петровна. Сядемте подальше... Идите сюда! (Садятся на другую скамью.) Вот только не знаю, с чего начать... Вы такой неповоротливый и лживый человечина... Платонов. Не начать ли мне, Анна Петровна? Анна Петровна. Ведь вы околесную понесете, Платонов, когда начнете! Скажите, пожалуйста! сконфузился! Поверю - держи карман! (Бьет Платонова по плечу.) Шутник Миша! Ну говорите же, говорите... Покороче только... Платонов. Я буду короток... Вот что я вам хотел сказать: для чего? Пауза. Честное слово, не стоит, Анна Петровна! Анна Петровна. Почему же? Да вы послушайте... Вы меня не понимаете... Будь вы свободны, я, недолго думая, сделалась бы вашей женой, отдала бы вечное владение мое превосходительство, но теперь... Ну? Молчание знак согласия? Так, что ли? Пауза. Послушайте, Платонов, в данном случае неприлично молчать! Платонов (вскакивает). Забудем этот разговор, Анна Петровна! Давайте, бога ради, сделаем так, как будто бы его вовсе и не было! Не было его! Анна Петровна (пожимает плечами). Странный человек! Почему же? Платонов. Потому что я уважаю вас! Я так уважаю в себе это уважение к вам, что расстаться с ним для меня будет тяжелее, чем провалиться сквозь землю! Друг мой, я свободный человек, я не прочь приятно провести время, я не враг связей с женщинами, не враг даже благородных интрижек, но... с вами заводить мелкую интрижку, вас делать предметом своих праздных помыслов, вас, умную, прекрасную, свободную женщину? Нет! Это уже слишком! Лучше прогоните меня от себя за тридевять земель! Пожить глупо месяц, другой, а там... краснея разойтись?! Анна Петровна. Речь идет о любви! Платонов. А разве я не люблю вас? Я люблю вас добрую, умную, милосердную... Я люблю вас отчаянно, бешено! Жизнь свою я отдам за вас, если вы захотите! Люблю как женщину - человека! Неужели же всякая любовь должна подтасовываться под известный род любви? Моя любовь для меня в тысячу раз дороже той, которая взбрела вам на ум!.. Анна Петровна (встает). Ступай, милый, проспись! Проспишься, тогда и поговорим... Платонов. Забудем этот разговор... (Целует руку.) Будем друзьями, но не будем шалить друг другом: мы стоим по отношению друг к другу лучшей участи!.. И к тому же я все-таки... хоть немножко, да женат! Оставим этот разговор! Да будет все по-старому! Анна Петровна. Ступай, милый, ступай! Женат... Ведь меня любишь? Зачем же тут про жену толковать? Марш! После поговорим, часика через два... Теперь ты находишься в припадке лжи... Платонов. Лгать я вам не умею... (Тихо ей на ухо.) Если бы я умел тебе лгать, то давно уже я был бы твоим любовником... Анна Петровна (резко). Убирайтесь! Платонов. Врете, не сердитесь... Это вы так только... (Уходит в дом.) Анна Петровна. Чудак человек! (Садится.) Сам не понимает, что говорит... Всякую любовь подтасовывать под известный род любви... Чепуха какая! Точно любовь писателя к писательнице... Пауза. Невыносимый человек! Этак мы до страшного суда с тобой, друг милый, проболтаем! Не взяла честью, силой возьму... Сегодня же! Пора уже обоим выйти из этого глупого выжидательного положения... Надоело... Возьму силой... Это кто идет? Глагольев... меня ищет... Входит Глагольев 1. ЯВЛЕНИЕ XIV Анна Петровна и Глагольев 1. Глагольев 1. Скучно! Говорят эти люди о том, что я годы тому назад слышал; думают то, о чем я в детстве думал... Все старо, ничего нового... Поговорю с ней и уеду. Анна Петровна. О чем это вы бормочете Порфирий Семеныч? Можно узнать? Глагольев 1. Вы здесь? (Идет к ней.) Я браню себя за то, что я здесь лишний... Анна Петровна. Не потому ли, что на нас не похожи? Полноте! Мирятся люди с тараканами, помиритесь и вы с нашими людьми! Подсаживайтесь-ка, потолкуем! Глагольев 1 (садится рядом). Я вас искал Анна Петровна! Мне нужно с вами поговорить кое о чем... Анна Петровна. И давайте говорить... Глагольев 1. Мне хотелось бы с вами поговорить... Мне хочется узнать ответ моему... письму... Анна Петровна. Гм... На что я вам сдалась Порфирий Семеныч? Глагольев 1. Я, знаете ли, отрешаюсь... от прав мужа... Не до прав мне! Мне нужен друг, умная хозяйка... У меня есть рай, но нет в нем... ангелов. Анна Петровна (в сторону). Что ни слово - то сахару кусок! (Ему.) Часто я задаю себе вопрос, что я буду в раю делать, я - человек, а не ангел, если попаду в него? Глагольев 1. Можете ли вы знать, что вы будете делать в раю, если не знаете, что будете делать завтра? Хороший человек везде найдет себе работу, и на земле, и на небе... Анна Петровна. Все это прекрасно, но будет ли мое житье у вас стоить того, что я за него буду получать? Немножко странно, Порфирий Семеныч! Извините меня, Порфирий Семеныч, но мне ваше предложение кажется очень странным... Для чего вам жениться? Для чего вам сдался друг в юбке? Не мое дело, извините... но уж на то пошло, договорю. Будь я в ваши летах, имей я столько денег, ума и правды, сколько имеете, я ничего не искала бы на этом свете, кроме общего блага... то есть, как бы так выразиться, я нечего не искала бы, кроме удовлетворения любви к ближним... Глагольев 1.Не умею я биться за благополучие людей... Для этого нужны воля железная и уменье, а их-то и не дал мне бог! Я родился для того только, чтобы любить великие дела и наделать массу грошовых, ничего не стоящих... Только любить! Пойдемте ко мне! Анна Петровна. Нет. Не говорите больше ни слова об этом... Не придавайте моему отказу жизненного значения... Суета, мой друг! Если бы мы владели всем тем, что мы любим, то у нас не хватило бы места... для наших владений... Значит, не совсем неумно и нелюбезно поступают, когда отказывают... (Хохочет.) Вот вам и философия на закуску! Что это за шум? Слышите? Бьюсь об заклад, что это Платонов бунтует... Что за характер! Входят Грекова и Трилецкий. ЯВЛЕНИЕ XV Анна Петровна, Глагольев 1, Грекова и Трилецкий. Грекова (входя). Это выше всяких оскорблений! (Плачет.) Выше! Молчать могут, видя это, одни только испорченные люди! Трилецкий. Верю, верю, но при чем же я тут? Я-то тут при чем? Не идти же мне на него с дубиной, согласитесь сами! Грекова. Должны были идти с дубиной, если не имеете других средств! Отойдите от меня! Я, я, женщина, не молчала бы, если бы при мне оскорбляли вас так низко, так бесстыдно и незаслуженно! Трилецкий. Но ведь я же того... Рассуждайте умно!.. Чем виноват я?.. Грекова. Им трус, вот кто вы! Ступайте от меня прочь к вашему отвратительному буфету! Прощайте! Не трудитесь ездить ко мне больше! Не нужны мы друг другу... Прощайте! Трилецкий. Прощайте, сделайте милость, прощайте! Надоело все это, опротивело без конца! Слезы, слезы... А, боже мой! У меня у самого в голове вертеж... coenurus cerebralis! Э-э-э... (Машет рукой и уходит.) Грекова. Сoenurus cerebralis... (Идет.) Оскорбил... За что? Что я сделала? Анна Петровна (подходит к ней). Марья Ефимовна... Не держу вас... Я сама бы ушла отсюда на вашем месте... (Целует ее.) Не плачьте, моя дорогая... Большая часть женщин создана для того, чтобы сносить всякие гадости от мужчин... Грекова. Только не я... Я его... уволю! Он не будет здесь учителем! Он не имеет права быть учителем! Завтра же поеду к директору народных училищ... Анна Петровна. Полноте... На днях я побываю у вас, и мы вместе осудим Платонова, а пока успокойтесь... Перестаньте плакать... Вы будете удовлетворены... На Трилецкого ж вы не сердитесь, моя дорогая... Он не заступился за вас потому, что он слишком добр и мягок, а такие люди не в состоянии заступаться... Что он вам сделал? Грекова. Он при всех поцеловал... назвал дурой и... и... пхнул на стол... Не думайте, что это пройдет ему безнаказанно! Или он сумасшедший, или же.. Я покажу ему! (Уходит.) Анна Петровна (ей вслед). Прощайте! Скоро увидимся! (Якову.) Яков! Подать экипаж Марье Ефимовне! Ах, Платонов, Платонов... Добуянится он когда-нибудь до беды... Глагольев 1. Прекрасная девушка! Не взлюбил ее наш добрейший Михаил Васильич... Обижает... Анна Петровна. Ни за что! Сегодня обижает, а завтра извиняется... Барская струнка! Входит Глагольев 2. ЯВЛЕНИЕ XVI Те же и Глагольев 2. Глагольев 2 (в сторону). С ней! Опять с ней! Это, наконец, уж черт знает что такое? (Смотрит упор на отца.) Глагольев 1 (после паузы). Что тебе? Глагольев 2. Ты здесь сидишь, а тебя там ищут! Иди, тебя там зовут! Глагольев 1. Кто меня там зовет? Глагольев 2. Люди! Глагольев 1. Знаю, что люди... (Встает.) Как хотите, а я не отстану от вас, Анна Петровна! Ведь другое заговорите, когда поймете меня! Увидимся... (Уходит в дом.) ЯВЛЕНИЕ XVII Анна Петровна и Глагольев 2. Глагольев 2 (садится рядом). Старый барсук! Осел! Его никто не зовет! Это я надул его! Анна Петровна. Когда вы поумнеете, сильно ругнете себя за отца! Глагольев 2. Шутите... Вот зачем я сюда пришел... Два слова... Да или нет? Анна Петровна. То есть? Глагольев 2 (смеется). Будто бы не понимаете? Да или нет? Анна Петровна. Решительно не понимаю! Глагольев 2. Сейчас поймете... При помощи злата все понимается... Если "да", то не угодно ли вам будет, генералиссимус души моей, залезть ко мне в карман и вытащить оттуда мой бумажник с папашиными деньгами?.. (Подставляет боковой карман.) Анна Петровна. Откровенно... Да ведь за такие речи умным людям пощечины дают! Глагольев 2. От приятной дамы приятно и пощечину получить... Сперва пощечину даст, а потом немного погодя и "да" скажет... Анна Петровна (встает). Берите вашу шапку и убирайтесь отсюда сию же секунду! Глагольев 2 (встает). Куда? Анна Петровна. Куда угодно! Убираться и не сметь показываться сюда! Глагольев 2. Фи... Для чего же сердиться? Я не уйду, Анна Петровна! Анна Петровна. Ну так я прикажу вас вывести! (Уходит в дом.) Глагольев 2. Какая вы сердитая! Я ведь ничего не сказал такого, особенного... Что же я сказал? Сердиться не нужно... (Уходит за ней.) ЯВЛЕНИЕ XVIII Платонов и Софьи Егоровна выходят из дома. Платонов. В школе я и доселе пребываю в качестве занимающего не свое место, а место учителя... Вот что было после того, как мы расстались!.. (Садятся.) Не говорю про людей, что я сделал лично для себя? Что я в себе посеял, что взлелеял, что возрастил?.. А теперь! Эх! Страшное безобразие... Возмутительно! Зло кишит вокруг меня, пачкает землю, глотает моих братьев во Христе и по родине, я же сижу, сложив руки, как после тяжкой работы; сижу, гляжу, молчу... Мне двадцать семь лет, тридцати лет я буду таким же - предвижу перемены! - там дальше жирное халатничество, отупение, полное равнодушие ко всему тому, что не плоть, а там смерть!! Пропала жизнь! Волосы становятся дыбом на моей голове, когда я думаю об этой смерти! Пауза. Как подняться, Софья Егоровна? Пауза. Вы молчите, не знаете... Да и знать ли вам? Софья Егоровна, не жалко мне себя! Черт с ним, с этим мной! Но что с вами поделалось? Где ваша чистая душа, ваша искренность, правдивость, ваша смелость? Где ваше здоровье? Куда вы дели его? Софья Егоровна! Проводить целые годы в безделье, мозолить чужие руки, любоваться чужими страданиями и в то же время уметь прямо глядеть в глаза - это разврат! Софья Егоровна встает. (Сажает ее.) Это последнее слово, постойте! Что сделало вас жеманной, ленивицей, фразеркой? Кто учил вас лгать? А какой вы были прежде! Позвольте! Я сейчас отпущу вас! Дайте договорить! Как вы хороши, Софья Егоровна, как велики! Голубушка, Софья Егоровна, может быть, вам еще можно подняться, не поздно! Подумайте! Соберите все ваши силы и поднимайтесь ради самого бога! (Хватает ее за рукав.) Дорогая моя, скажите мне откровенно, и того нашего общего прошлого, что заставило вас выйти замуж за этого человека? Чем прельстило вас замужество? Софья Егоровна. Он прекрасный человек... Платонов. Не говорите того, во что вы не верите! Софья Егоровна (встает). Он мой муж и я просила бы вас... Платонов. Будь он чем ему угодно, а я скажу правду! Сядьте! (Сажает ее). Отчего вы не выбрали себе труженика, страдальца? Отчего не взяли себе в мужья кого-нибудь другого, а не этого пигмея, погрязшего в долгах и безделье?.. Софья Егоровна. Оставьте! Не кричите! Идут... Проходят гости. Платонов. Черт с ними! Пусть все слышат! (Тихо.) Извините меня за резкость... Но ведь я любил вас! Я любил вас больше всего на свете, а потому вы и теперь мне дороги... Я так любил эти волосы, эти руки, это лицо... Для чего вы пудритесь, Софья Егоровна, бросьте! Эх! Попадись вы другому человеку, вы скоро поднялись, а здесь вы еще больше погрязнете! Бедная... Будь у меня, несчастного, силы, я вырвал бы с корнем и себя и вас из этого болота... Пауза. Жизнь! Отчего мы живем не так, как могли бы?! Софья Егоровна (встает и закрывает руками лицо). Оставьте меня! В доме шум. Отойдите! (Идет к дому.) Платонов (идет за ней). Отнимите от лица руки! Вот так! Вы не уедете? Ведь нет? Будемте друзьями! Ведь не уедете? Мы будем еще беседовать? Да? В доме усиленный шум и беганье по лестнице. Софья Егоровна. Да. Платонов. Будемте друзьями, моя дорогая... Зачем нам быть врагами? Позвольте... Еше пару слов... Выбегает из дома Войницев и за ним гости. ЯВЛЕНИЕ XIX Те же, Войницев с гостями, потом Анна Петровна и Трилецкий. Войницев (вбегая). Ах... Вот они, самые главные! Идем фейерверки зажигать! (Кричит.) Яков, к реке марш! (Софье Егоровне.) Не передумала, Софи? Платонов. Не уедет, здесь останется... Войницев. Да? В таком случае ура! Руку, Михаил Васильич! (Пожимает Платонову руку.) Я всегда верил в твое красноречие! Идем огни зажигать! (Идет с гостями в глубину сада.) Платонов (после паузы). Да, такие-то дела, Софья Егоровна... Гм... Голос Войницева. Maman, где вы? Платонов! Пауза. Платонов. Пойду-ка, черт возьми, и я... (Кричит.) Сергей Павлович, подожди, не зажигай без меня! Пошли, братец, Якова ко мне за шаром! (Убегает в сад.) Анна Петровна (выбегает из дома). Подождите! Сергей, подожди, еще не все сошлись! Стреляйте пока из пушки (Софье.) Идите, Софи! Чего приуныли? Голос Платонова. Сюда, барынька! Затянем старую песню, не начинай новой! Анна Петровна. Иду, моншер! (Убегает.) Голос Платонова. Кто со мной в лодку? Софья Егоровна, не хотите ли со мной на реку? Софья Егоровна. Идти или не идти? (Думает.) Трилецкий (входит). Эй! Где вы? (Поет.) Иду, иду! (Смотрит в упор на Софью Егоровну.) Софья Егоровна. Что вам нужно? Трилецкий. Ничего-с... Софья Егоровна. Ну так и отойдите! Я не расположена сегодня ни беседовать, ни слушать... Трилецкий. Знаю, знаю... Пауза. Мне ужасно почему-то хочется провести пальцем по вашему лбу: из чего он у вас сделан? Ужасно хочется!.. Не для того, чтобы оскорбить вас, а так... для контенансу... Софья Егоровна. Шут! (Отворачивается.) Не комик, а шут, паяц! Трилецкий. Да... Шут... За шутовство я и харчи получат от генеральши... Ну да-с... И деньги карманные... А когда надоем, меня с позором выгонят из этих мест. Ведь верно говорю-с? Впрочем, это не я один говорю... Это говорили и вы, когда изволили гостить у Глагольева, этого масона нашего времени... Софья Егоровна. Хорошо, хорошо... Очень рада, что вам передали... Теперь вы знаете, значит, что я умею отличать шутов от остроумных людей! Будь вы актером, вы были бы фаворитом райка, но партер шикал бы вам... Я вам шикаю. Трилецкий. Острота удачна до сверхъестественности... Похвально... Честь имею кланяться! (Кланяется). До приятного свидания! Побеседовал бы еще с нами, но... робею, поражен! (Идет в глубину сада.) Софья Егоровна (стучит ногой). Негодный! Не знает он, какого я о нем мнения! Пустой человечишка! Голос Платонова. Кто на реку со мной? Софья Егоровна. Ээ... Чему быть, тому не миновать! (Кричит.) Иду! (Убегает.) ЯВЛЕНИЕ XX Глагольев 1 и Глагольев 2 выходят из дома. Глагольев 1. Лжешь! Лжешь, скверный мальчишка! Глагольев 2. Что за глупости? С какой стати я буду врать? Спроси ее самое, если не веришь! Как только ты ушел, я вот на этой самой скамье шепнул ей два-три слова, обнял, чмокнул... Попросила сначала три тысячи, ну а я поторговался и сошелся на тысяче! Дай же мне тысячу рублей! Глагольев 1. Кирилл, дело идет о чести женщины! Не пачкай этой чести, она свята! Замолчи! Глагольев 2. Клянусь честью! Не веришь? Клянусь всем святым! Дай же тысячу рублей! Я сейчас же поднесу ей эту тысячу... Глагольев 1. Ужасно... Лжешь ты! Она пошутила с тобой, с глупцом! Глагольев 2. Но... Обнял ее, тебе говорят! Что же тут удивительного? Все женщины теперь таковы! Не верь их невинности! Знаю я их! А ты еще тоже жениться хотел! (Хохочет.) Глагольев 1. Ради бога, Кирилл! Ты знаешь, что такое значит клевета? Глагольев 2. Дай тысячу рублей! Я при тебе вручу ей эту тысячу! На этой самой скамье я обнял ее, поцеловал и поторговался... Клянусь! Чего же тебе еще нужно? Для того я и прогнал тебя, чтобы с нею поторговаться! Он не верит, что я умею побеждать женщин! Предложи ей две тысячи, и она твоя! Знаю я женщин, брат! Глагольев 1 (Вынимает из кармана бумажник и бросает его на землю.) Возьми! Глагольев 2 Поднимает бумажник и считает деньги. Голос Войницева. Я начинаю! Маman, стреляйте! Трилецкий, полезай на беседку! Кто это на коробку наступил? Вы! Голос Трилецкого. Лезу, черт меня подери! (Хохочет.) Кто это? Бугрова раздавили! Я Бугрову на голову наступил! Где спички? Глагольев 2. (в сторону). Я отмщен! (Кричит.) Ура-а-а! (Убегает.) Трилецкий. Кто это там орет? Дайте ему по шеям! Голос Войницева. Начинать? Глагольев 1 (хватает себя за голову). Боже мой! Разврат! Гной! Я молился ей! Прости ее, господи! (Садится на скамью и закрывает лицо руками.) Голос Войницева. Кто веревочку взял? Maman, как вам не стыдно? Где моя веревочка, что тут лежала? Голос Анны Петровны. Вот она, ротозей! Глагольев 1. (валится со скамьи). Голос Анны Петровны. Вы! Кто вы? Не топчитесь здесь! (Кричит.) Дай сюда! Дай сюда! Вбегает Софья Егоровна. ЯВЛЕНИЕ XXI Софья Егоровна (одна). Софья Егоровна (бледная, с помятой прической). Не могу! Это уж слишком, выше сил моих! (Хватает себя за грудь.) Гибель моя или... счастье! Душно здесь!.. Он или погубит, или... вестник новой жизни! Приветствую, благословляю... тебя, новая жизнь! Решено! Голос Войницева (кричит). Берегись! Фейерверк. КАРТИНА ВТОРАЯ Лес. Просека. У начала просеки, с левой стороны - школа. По просеке, теряющейся вдали, тянется полотно железной дороги, которое возле школы поворачивает направо. Рид телеграфных столбов. Ночь. ЯВЛЕНИЕ I Саша (стоит у открытого окна) и Осип (с ружьем через спину, стоит перед окном). Осип. Как это случилось? Очень просто... Иду я по узлеску, недалече отсюда, смотрю, а она стоит в балочке: подсучила платье и лопухом из ручья воду черпает. Зачерпнет да и выпьет, зачерпнет да и выпьет, а потом голову помочит... Я спустился вниз, подошел близко да и гляжу на нее... Она и внимания не обращает: дурак, мол, ты, мужик, мол, зачем же мне на тебя внимание обращать в таком случае? "Сударыня, говорю, ваше превосходительство, попить холодной водицы, знать, захотели?" - "А тебе, говорит, какое дело? Ступай отсюда туда, откуда пришел!" Сказала и не смотрит... Я обробел... Меня и стыд взял, и обидно стало, что я из мужицкого знания... "Чего смотришь на меня, дуралей? Не видал, говорит, никогда людей, что ли?" И посмотрела на меня проницательно... "Аль, говорит, понравилась?" - "Страсть, говорю, понравились! Уж такая вы, ваше превосходительство, благородная, чувствительная особа, такая красавица... Красивей вас, говорю, отродясь не видал... Наша деревенская красавица Манька, сотского дочка, говорю, супротив вас лошадь, верблюд... Нежности в вас сколько! Поцеловал бы кажись, говорю, да и помер бы на этом самом месте!" Она засмеялась... "Что ж, говорит. Целуй, коли хочешь!" Меня после этих самых слов в жар бросило. Подошел я к ней, взял ее тихонько за плечико и поцеловал со всего размаху вот тут, в это самое место, в щечку и в шейку зараз... Саша (хохочет). Она же что? Осип. "Ну теперь, говорит, проваливай! Умывайся, говорит, почаще да ногти себе не запускай!" Я и отошел. Саша. Какая она смелая! (Подает Осипу тарелку щей.) На, кушай! Присядь где-нибудь! Осип. Не велик барин, и постою... Очень вам благодарен за ваше дружелюбие, Александра Ивановна! Я вам когда-нибудь за ваши ласки одолжение сделаю... Саша. Сними шапку... В шапке грешно есть. Ты с молитвой кушай! Осип (снимает шапку). Давно уже я этих святостей не соблюдал... (Ест.) И с той поры я как будто очумел... Верите ли? Не ем, не сплю... Все она у меня перед глазами... Закрою, бывало, глаза, а она перед глазами... Такую нежность на себя напустил, что хоть вешайся! Чуть было не утопился от тоски, генерала хотел подстрелить... А когда овдовела, начал я всякие поручения исполнять... Куропаток ей стрелял, перепелов ловил, беседочку ей разноцветными красками выкрасил... Волка ей однажды живого привел... Всякое удовольствие ей доставлял... Быпало, что ни прикажет, все исполняю... Приказала бы самого себя слопать, себя бы слопал... Нежные чувства... Ничего с ними не поделаешь... Саша. Да... Я когда полюбила Михаила Васильича и не знала еще, что он меня любит, тоже ужасно тосковала... Несколько раз у бога, грешница, смерти даже просила... Осип. Вот видите-с... Чувства такие... (Выпивает из тарелки.) Не пожалуете ли еще щец? (Подает тарелку.) Саша (уходит и через полминуты появляется у окна с кастрюлькой). Щей нет, а вот не хочешь ли картофли? Жареная на гусином жиру... Осип. Мерси... (Берет кастрюльку и ест.) Страсть, как наелся! И вот этак ходил я, ходил, как очумелый... Я все про то же, Александра Ивановна... Ходил, ходил... Приношу ей в прошлом годе после Святой зайчика... "Вот извольте, говорю, ваше превосходительство... Косого зверинца вам принес!" Она взяла его па руки, погладила да и спрашивает меня: "Правду ли говорят, Осип, что ты разбойник?" - "Истинная, говорю, правда. Не станут люди понапрасну говорить..." Взял и рассказал ой все... - "Надо, говорит, тебя исправить. Ступай, говорит, пешком в Киев. Из Киева ступай в Москву, из Москвы в Троицкую Лавру, из Троицкой Лавры в Новый Иерусалим, а оттуда домой. Сходи и через год ты другой человек будешь". Напустил я на себя убожество, надел сумочку и пошел в Киев... Не тут-то было! Исправился, да не совсем... Славная картошка! Связался под Харьковом с почтенной компанией, пропил денежки, подрался и воротился назад. И пачпорт даже потерял... Пауза. Теперь ничего от меня не берет... Сердится... Саша. Почему ты в церковь не ходишь, Осип? Осип. Я пошел бы, да того... Народ смеяться станет... Ишь, скажет, каяться пришел! Да и ходить около церкви дном страшно. Народу много - убьют. Саша. Ну, а за что ты бедных людей обижаешь? Осип. А за что их не обижать? Не вашего ума это дело, Александра Ивановна! Не вам рассуждать о грубостях. Не вам понять. А Михаил Васильич никого не обижает? Саша. Никого! Он если и обидит кого-нибудь, то нехотя, нечаянно. Он добрый человек! Осип. Я, признаться, его более всех уважаю... Генералчонок Сергей Иваныч глупый человек, неумный; братец ваш тоже неумный, хоть и в докторах, ну а в Михаиле Васильиче много умственных способностей! У него ость чин? Саша. А как же? Он коллежский регистратор! Осип. Ну? Пауза. Молодчина! Так у него и чин есть... Гм... Молодчина! Доброты у него только мало... Все у него дураки, все у него холуи... Нешто можно так? Ежели б я был хорошим человеком, то я так бы не делал... Я этих самых холуев, дураков и жуликов ласкал бы... Самый несчастный народ они, заметьте! Их-то и нужно жалеть... Мало в нем доброты, мало... Гордости нет, запанибрата со всяким, а доброты ни-ни... Не вам понять... Покорнейше благодарю! Век бы целый такую картошку ел... (Подает кастрюльку.) Благодарю... Саша. Не за что. Осип (вздыхает). Славная вы женщина, Александра Ивановна! За что вы меня каждый раз кормите? У вас, Александра Ивановна, есть хоть капелька женской злобы? Благочестивая! (Смеется.) В первый раз такую вижу... Святая Александра, моли бога о нас грешных! (Кланяется.) Радуйся, святая Александра! Саша. Михаил Васильич идет. Осип. Обманываете... Он в настоящий момент с молодой барыней про нежные чувства рассуждает... Красивый он у вас человек! Коли б захотел, так за ним весь женский пол пошел... Краснобай такой... (Смеется.) Все к генеральше ластится... Ну та и нос натрет, не посмотрит, что он красивый... Он хотел бы, может быть, да она... Саша. Ты уж начинаешь лишнее болтать... Я не люблю этого... Иди с богом! Осип. Сейчас пойду... Вам давно уже пора спать... Небось мужа поджидаете? Саша. Да... Осип. Хорошая жена! Платонов, должно быть, такую жену себе десять годов искал, со свечками да с понятыми... Нашел-таки где-то... (Кланяется.) Прощайте, Александра Ивановна! Спокойной ночи! Саша (зевает). Ступай с богом! Осип. Пойду... (Идет.) Пойду к себе домой... Мой дом там, где пол земля, потолок небо, а стены и крыша неизвестно в каком месте... Кого бог проклял, тот и живет в этом доме... Велик он, да негде голову положить... Только и хорош тем, что за него в волость Поземельных платить не надо... (Останавливается.) Спокойной ночи, Александра Ивановна! В гости пожалуйте! В лес! Спросите Осипа, каждая птица и ящерица знает! Посмотрите-ка, как пенек светится! Как будто мертвец из гроба встал... А вон другой! Моя мат мне говорила, что под тем пеньком, который светится! грешник зарыт, я слетится пень для того, чтоб молились... И надо мной будет пень светиться... Я тоже грешник... Л ион и третий! Много же на этом свете грешников! (Уходит и минуты через две свистит.) ЯВЛЕНИЕ II. Саша (выходит на школы со свечой и книгой). Как долго Миши нет... (Садится.) Как бы он себе здоровья не испортил... Эти гулянья ничего не дают, кроме нездоровья... Да и мне уже спать хочется... Где я остановилась? (Читает.) "Пора, наконец, снова возвестить о тех великих, вечных идеалах человечества, о тех бессмертных принципах свободы, которые были руководящими звездами наших отцов и которым мы изменили, к несчастью". Что это значит? (Думает.) Не понимаю... Отчего это не пишут так, чтоб всем понятно было? Далее... Ммм... Пропущу предисловие... (Читает.) "Захер Мазох"... Какая смешная фамилия!.. Мазох... Должно быть, не русский... Далее... Миша заставил читать, так надо читать... (Зевает и читает.) "Веселым зимним вечером"... Ну, это можно пропустить. Описание... (Перелистывает и читает.) "Трудно было решить, кто играл и на каком инструменте... Сильные величавые звуки органа под железной мужской рукой вдруг сменялись нежной флейтой как бы под прелестными женскими устами и наконец замирали..." Тссс... Кто-то идет... (Пауза.) Это Мишины шаги... (Тушит свечу.) Наконец-то... (Встает и кричит.) Ау! Раз, два, раз, два! Левой, правой, левой, правой! Левой! Левой! Входит Платонов. ЯВЛЕНИЕ III Саша и Платонов. Платонов (входя). Назло тебе: правой! правой! Впрочем, милая моя, ни правой, ни левой! У пьяного нет ни права, ни лева; у него есть вперед, назад, вкось и вниз... Саша. Пожалуйте сюда, пьяненький, садитесь сюда! Вот я вам покажу, как шагать вкось да вниз! Садитесь! (Бросается Платонову на шею.) Платонов. Сядем... (Садится.) Ты чего же это не спишь, инфузория? Саша. Не хочется... (Садится рядом.) Поздно же тебя отпустили! Платонов. Да, поздно... Пассажирский уж прошел? Саша. Нет еще. Товарка с час тому назад прошла. Платонов. Значит, нет еще двух часов. Ты давно оттуда? Саша. Я в десять часов была уже дома... Пришла, и Колька ревет на чем свет стоит... Я ушла не простившись, пусть извинят... Танцы после меня были? Платонов. И танцы были, и ужин был, и скандалы были... Между прочим... знаешь? При тебе это случилось? С Глагольевым стариком удар случился! Саша. Что ты?! Платонов. Да... Твой братец кровь пускал и вечную память пел... Саша. Отчего же это? Что с ним? Он кажется здоровый такой на вид... Платонов. Легенький удар... Легенький к его счастью и к несчастью его осленка, которого он по глупости величает сыном... Домой отвезли... Ни один вечер без скандала не обходится! Такова наша судьба, знать! Саша. Воображаю, как перепугались Анна Петровна и Софья Егоровна! А какая славная Софья Егоровна! Я таких хорошеньких дамочек редко вижу... Что-то в ней такое особенное... Пауза. Платонов. Ох! Глупо, мерзко... Саша. Что? Платонов. Что я наделал?! (Закрывает руками лицо.) Стыдно! Саша. Что ты наделал? Платонов. Что наделал? Ничего хорошего! Когда я делал то, чего впоследствии не стыдился? Саша (в сторону). Пьян, бедненький! (Ему.) Пойдем спать! Платонов. Гадок был, как никогда! Уважай себя после этого! Нет более несчастья, как быть лишенным собственного уважения! Боже мой! Нет ничего во мне такого, за что можно было бы ухватиться, нет ничего такого, за что можно было бы уважать и любить! Пауза. Ты вот любишь... Не понимаю! Нашла, значит, во мне что-то такое, что можно любить? Любишь? Саша. Что за вопрос! Может ли быть, чтоб я тебя не любила? Платонов. Знаю, но назови мне то хорошее, за что ты меня так любишь! Укажи мне то хорошее, что ты любишь во мне! Саша. Гм... За что я тебя люблю? Какой же ты сегодня чудак, Миша! Как же мне не любить тебя, если ты мне муж? Платонов. Только и любишь за то, что я тебе муж? Саша. Я тебя не понимаю. Платонов. Не понимаешь? (Смеется.) Ах ты, моя дурочка набитая! Зачем ты не муха? Между мухами с своим умом ты была бы самой умной мухой! (Целует ее в лоб.) Что было бы с тобой, если бы ты понимала меня, если бы у тебя не было твоего хорошего неведения? Была бы ты так женски счастлива, если бы умела постигать сноси нетронутой головкой, что у меня нет ничего того, что можно любить? Не понимай, мое сокровище, не ведай, если хочешь любить меня! (Целует ее руку.) Самочка моя! И я счастлив по милости твоего неведения! У меня, как у людей, семья есть... Есть семья... Саша (смеется). Чудак! Платонов. Сокровище ты мое! Маленькая, глупенькая бабеночка! Не женой тебя иметь, а на столе под стеклом тебя держать нужно! И как это мы ухитрились с тобой Николку породить на свет божий? Не Николок рождать, а солдатиков из теста лепить тебе впору, половина ты моя! Саша. Глупости ты говоришь, Миша! Платонов. Сохрани тебя бог понимать! Не понимай! Да будет земля на китах, а киты на вилах! Где мы брали бы себе постоянных жен, если бы вас не было, Саши? (Хочет ее поцеловать.) Саша (не дается). Пошел вон! (Сердито.) Зачем же ты женился на мне, если я так глупа? Ну и брал бы себе умную! Я не неволила! Платонов (хохочет). А вы и сердиться умеете? Ах, черт возьми! Да это целое открытие из области... Из какой области? Целое открытие, душа моя! Так ты умеешь и сердиться? Ты не шутишь? Саша (встает). Иди-ка, брат, спать! Если бы не пил, не делал бы открытий! Пьяница! А еще тоже учитель! Ты не учитель, а свинтус! Ступай спать! (Бьет его по спине и уходит в школу.) ЯВЛЕНИЕ IV Платонов (один). Платонов. В самом деле я пьян? Не может быть, я пил мало... В голове, впрочем, не совсем нормально... Пауза. А когда с Софьей говорил, был я... пьян? (Думает.) Нет, не был! Не был, к несчастью, святые угодники! Не был! Проклятая трезвость моя! (Вскакивает.) В чем провинился предо мной ее несчастный муж? За что я запачкал его перед ней такою грязью? Не прощай мне этого, моя совесть! Я разболтался пред ней, как мальчишка, рисовался, театральничал, хвастался... (Дразнит себя.) "Зачем вы не вышли за труженика, за страдальца?" А для чего бы она сдалась труженику, страдальцу? Зачем же ты, безумец, говорил то, чему не верил? Ах!.. Она поверила... Она выслушала бредни глупца и опустила глазки! Раскисла, несчастная, разнежилась... Как это все глупо, как это все мерзко, нелепо! Опротивело все... (Смеется.) Самодур! Осмеяли купцов самодуров, осмеяли насквозь... Был и смех сквозь слезы и слезы сквозь смех... Кто же меня осмеет? Когда? Смешно! Взяток не берет, не ворует, жены не бьет, мыслит порядочно, а... негодяй! Смешной негодяй! Необыкновенный негодяй!.. Пауза. Надо ехать... Буду у инспектора просить другого места... Сегодня же напишу в город... Входит Венгерович 2. ЯВЛЕНИЕ V Платонов и Венгерович 2. Венгерович 2 (входя). Гм... Школа, в которой вечно спит тот недоделанный мудрец... Спит он теперь по обыкновению или же бранится по обыкновению? (Увидев Платонова.) Вот он, пустой и звонкий... Не спит и не бранится... Не в нормальном положении... (Ему.) Не спите еще? Платонов. Как видите! Чего же вы остановились? Позвольте вам пожелать спокойной ночи! Венгерович 2. Сейчас уйду. Вы предаетесь уединению? (Оглядывается.) Чувствуете себя царем природы? В этакую прелестную ночь... Платонов. Вы домой идите? Венгерович 2. Да... Отец уехал, и я принужден идти пешком. Наслаждаетесь? А ведь как приятно - не правда ли? - выпить шампанского и под куражем обозревать самого себя! Можно сесть возле вас? Платонов. Можете. Венгерович 2. Благодарю. (Садится.) Я люблю за все благодарить. Как сладко сидеть здесь, вот на этих ступенях, и чувствовать себя полным хозяином! Где ваша подруга, Платонов? Ведь к этому шуму, к этому шепоту природы, пению и трещанию кузнечиков недостает только любовного лепета, чтобы все это обратилось в рай! К этому кокетливому, робкому ветерку недостает только горячего дыхания милой, чтобы ваши щеки пылали от счастья! К шепоту матери-природы недостает слов любви... Женщину!!. Вы смотрите на меня с изумлением... Ха-ха! Я заговорил не своим языком? Да, это не мой язык... Отрезвившись, я не раз покраснею за этот язык... Впрочем, почему же мне и не поболтать поэтически? Гм... Кто мне воспретит? Платонов. Никто. Венгерович 2. Или, может быть, этот язык богов не соответствует моему положению, моей фигуре? У меня лицо не поэтическое? Платонов. Не поэтическое... Венгерович 2. Не поэтическое... Гм... Очень рад. У всех евреев физиономии не поэтические. Подшутила природа, не дела нам, евреям, поэтических физиономий! У нас судят обыкновенно по физиономии и на основании того, что мы имеем известные физиономии, отрицают в нас всякое поэтическое чувство... Говорят что у евреев нет поэтов. Платонов. Кто говорит? Венгерович 2. Все говорят... А какая ведь это подлая клевета! Платонов. Полно придираться! Кто это говорит? Венгерович 2. Все говорят, а между тем сколько у нас настоящих поэтов, не Пушкиных, не Лермонтовых, а настоящих! Ауэрбах, Гейне, Гете... Платонов. Гете немец. Венгерович 2. Еврей! Платонов. Немец! Венгерович 2. Еврей! Знаю, что говорю! Платонов. И я знаю, что говорю, но пусть будет по-вашему! Полуученого еврея трудно переспорить. Венгерович 2. Очень трудно... Пауза. Да хоть бы и не было поэтов! Велика важность! Есть поэты - хорошо, нет их - еще лучше! Поэт, как человек чувства, в большинстве случаев дармоед, эгоист... Гете, как поэт, дал ли хоть одному немецкому пролетарию кусок хлеба? Платонов. Старо! Полно, юноша! Он не взял куска хлеба у немецкого пролетария! Это важно... Потом, лучше быть поэтом, чем ничем! В миллиард раз лучше. Впрочем, давайте замолчим... Оставьте вы в покое кусок хлеба, о котором вы не имеете ни малейшего понятия, и поэтов, которых не понимает ваша высушенная душа, и меня, которому вы не даете покоя! Венгерович 2. Не стану, не стану шевелить вашего великого сердца, шипучий человек!.. Не стану втягивать с вас теплого одеяла... Спите себе! Пауза. Посмотрите-ка на небо! Да... Здесь хорошо, покойно, здесь одни только деревья... Нет этих сытых, довольных физиономий... Да... Деревья шепчут не для меня... И луна не смотрит на меня так приветливо, как на этого Платонова... Она старается смотреть холодно... Ты, мол, не наш... Ступай отсюда, из этого рая, в свою жидовскую лавочку... Впрочем, чепуха... Я заболтался... довольно!.. Платонов. Довольно... Идите, юноша, домой! Чем более будете сидеть, тем больше наболтаете... А за болтовню эту вы краснеть будете, как вы сказали! Идите! Венгерович 2. Хочу болтать! (Смеется.) Я теперь поэт! Платонов. Не поэт тот, кто стыдится своей молодости! Вы переживаете молодость, будьте же молодым! Смешно, глупо, может быть, но зато человечно! Венгерович 2. Так... Какие глупости! Вы большой чудак, Платонов! Все вы чудаки здесь... Вам бы жить во времена Ноя... И генеральша чудачка, и Войницев чудак... Между прочим, генеральша недурна в телесном отношении... Какие у нее неглупые глаза! Какие у нее хорошие пальцы!.. Недурна отчасти... Грудь, шеи... Пауза. Почему? Хуже я вас, что ли? Хоть бы раз в жизни! Если мысли так сильно привлекательно действуют на мой... спинной мозг, то какое блаженство растопило бы меня в пух и прах, если бы она показалась сейчас между этими деревьями и поманила бы меня своими прозрачными пальцами!.. Не смотрите на меня так... Я глуп теперь, мальчуган... Впрочем, кто же смеет запретить мне хоть раз в жизни быть глупым? Я с научной целью хотел бы сейчас быть глупым, счастливым по-вашему... Я и счастлив... Кому какое дело? Гм... Платонов. Но... (Рассматривает его цепь.) Венгерович 2. Впрочем, личное счастье эгоизм! Платонов. О да! Личное счастье эгоизм, а личное несчастье добродетель! Сколько же, однако, в вас белиберды! Какая цепь! Какие чудные брелоки! Как сияет! Венгерович 2. Вас занимает эта цепь?! (Смеется.) Вас манит к себе эта мишура, этот блеск... (Качает головой.) В эти минуты, когда вы поучаете меня чуть ли не стихами, вы можете восхищаться золотою цепью! Возьмите эту цепь! Бросьте! (Срывает с себя цепь и бросает ее в сторону.) Платонов. Важно звякнула! По одному этому звону уж можно заключить, как она тяжела! Венгерович 2. Золото тяжело не на один только вес! Счастливы вы, что можете сидеть на этих грязных ступенях! Здесь вы не испытываете всей тяжести итого грязного золота! О, эти мне золотые цепи, золотые оковы! Платонов. Не всегда прочные оковы! Пропили их ваши отцы! Венгерович 2. Сколько несчастных, сколько молодых, сколько пьяных под луной! Когда же, наконец, миллионы много сеющих и ничего не ядущих перестанут голодать? Когда, я вас спрашиваю? Платонов, отчего же вы не отвечаете? Платонов. Оставьте меня! Сделайте такое одолжение! Не люблю без умолку и без толку звонящих колоколов! Извините, но оставьте меня! Спать хочу! Венгерович 2. Я колокол? Гм... Скорей же вы колокол... Платонов. Я колокол и вы колокол, с тою только разницею, что я в себя сам звоню, а в вас звонят другие... спокойной ночи! (Встает.) Венгерович 2. Спокойной ночи! В школе бьет два часа. Уже два часа... В это время нужно уже спать, а я не сплю... Бессонница, шампанское, волнение... Ненормальная жизнь, благодаря которой разрушается организм... (Встает.) У меня, кажется, грудь уже начинает болеть... Спокойной ночи! Руки я вам не подаю и горжусь этим. Вы не имеете права на пожатие моей руки... Платонов. Какие глупости! Мне все одно. Венгерович 2. Надеюсь, что нашу беседу и мою... болтовню никто, кроме нас, не слышал и не услышит... (Идет в глубину сцены и идет обратно.) Платонов. Что вам угодно? Венгерович 2. Тут где-то была моя цепь... Платонов. Вот она, ваша цепь! (Швыряет цепь ногой.) Не забыл-таки! Послушайте, будьте так любезны, пожертвуйте эту цепь в пользу одного моего знакомого, принадлежащего к разряду много сеющих и нечего не ядущих! Эта цепь будет кормить его и его семью целые годы!.. Позволите передать ее ему? Венгерович 2. Нет... С удовольствием отдал бы, но, честное слово, не могу! Это подарок, сувенир... Платонов. Да, да... Убирайтесь! Венгерович 2 (поднимает цепь). Отстань, пожалуйста! (Идет и в глубине сцены, утомленный, садится на полотно железной дороги, и закрывает руками лицо.) Платонов. Пошлость! Быть молодым и в то же время не быть светлою личностью! Какая глубокая испорченность! (Садится.) Как противны нам люди, в которых мы видим хоть намек на свое нечистое прошлое! Я когда-то был немного похож на этого... Ох! Слышен конский топот. ЯВЛЕНИЕ VI Платонов и Анна Петровна (входит в амазонке, с хлыстом и руке). Платонов. Генеральша! Анна Петровна. Как мне его увидеть? Постучать разве? (Увидев Платонова.} Вы здесь? Как это кстати! Я знала, что вы еще не спите... Да и можно ли спать теперь? Для спанья бог зиму дал... Доброй ночи, человечина! (Протягивает руку.) Ну? Что же вы? Руку! Платонов протягивает руку. Анна Петровна. Вы не пьяны? Платонов. А черт меня знает! Или трезв, или же пьян, как самый горький пьяница... Вы что же это? Прогуливаться с жиру изволите, почтеннейшая сомнамбула? Анна Петровна (садится рядом). Н-да-с... Пауза. Да-с, милейший Михаил Васильич! (Поет.) Сколько счастья, сколько муки... (Хохочет.) Какие большие, удивленные глаза! Полноте, не бойтесь, дружище! Платонов. Я и не боюсь... за себя по крайней мере... Пауза. Вы, я вижу, ерундой вздумали заниматься... Анна Петровна. На старости лет... Платонов. Старухам простительно... Те сдуру... А вы какая старуха? Вы молоды, как лето в июне. Ваша жизнь впереди. Анна Петровна. Мне нужна жизнь теперь, а не впереди... А я молода, Платонов, ужас как молода! Чувствую... Так ветром и ходит по мне эта молодость! Чертовски молода... Холодно! Пауза. Платонов (вскакивает). Не хочу ни понимать, и угадывать, ни предполагать... Ничего не хочу! Идите! Назовите меня невеждой и оставьте меня! Прошу вас! Гм... Для чего смотреть так? Да вы... вы подумайте! Анна Петровна. Я уже думала... Платонов. Вы подумайте, гордая, умная, прекрасная женщина! Куда и зачем вы пришли?! Ах... Анна Петровна. Не пришла, а приехала, мой милый! Платонов. С таким умом, с такой красотой, молодостью... ко мне?! Глазам, ушам не верится... Пришла победить, взять крепость! Не крепость я! Не побеждать вы пришли... Я слабость, страшная слабость! Поймите вы! Анна Петровна (встает и подходит к нему). Самоуничижение паче гордости... Как же быть, Мишель? Надо же чем-нибудь кончить? Согласись сам, что... Платонов. Не буду я кончать, потому что я ничего не начинал! Анна Петровна. Э... философия гадкая! И тебе не стыдно лгать? В этакую ночь, при таком небе... и лгать? Лги осенью, если хочешь, в грязь, в слякоть, но не теперь, не здесь... Тебя слышат, на тебя смотрят... Взгляни, чудак, вверх! Пауза. Вон и звезды мерцают, что ты лжешь... Полно, милый мой! Будь же хорошим, как все это хорошо! Не нарушай своей маленькой особой этой тишины... Отгони от себя своих бесов! (Обнимает его одной рукой.) Нет другого, которого я любила бы так, как я тебя люблю. Нет женщины, которую ты любил бы так, как меня любишь... Возьмем себе одну только любовь, а остальное, что тебя так мучит, пусть решат другие... (Целует его.) Возьмем себе одну только любовь... Платонов. Одиссей стоил того, чтоб ему пели сирены, но не царь Одиссей я, сирена! (Обнимает ее.) Если бы я мог дать тебе счастье! Как ты хороша! Но не дам я тебе счастье! Я сделаю из тебя то, что делал я из всех женщин, бросавшихся мне на шею... Я сделаю тебя несчастной! Анна Петровна. Как много ты о себе думаешь! Неужели ты так ужасен, Дон-Жуан? (Хохочет.) Какой же ты хорошенький при лунном свете! Прелесть! Платонов. Знаю я себя! Те только романы и оканчиваются благополучно, в которых меня нет... Анна Петровна. Сядем... Сюда вот... (Садятся на полотно.) Еще что скажешь, философ? Платонов. Если я был честным человеком, я ушел бы от тебя... Я сегодня предчувствовал это, предвидел... Почему же я, негодяй, не ушел? Анна Петровна. Отгони от себя бесов, Мишель! Не отравляйся... Ведь к тебе женщина пришла, а не зверь... Лицо постное, на глазах слезы... Фи! Если тебе это не нравится, то я уйду... Хочешь? Я уйду, и все останется по-старому... Идет? (Хохочет.) Дуралей! Бери, хватай, хапай!.. Что тебе еще? Выкури всю, как папиросу, выжми, на кусочки раздроби... Будь человеком! (Тормошит его.) Смешной! Платонов. Но разве ты моя? Разве ты про меня писана? (Целует ее руки.) Иди к другому, моя дорогая... Ступай к тому, который стоит тебя... Анна Петровна. Ах... Полно тебе молоть чепуху! Дело ведь очень просто: к тебе пришла женщина, которая тебя любит и которую ты любишь... Погода прелестная... Что может быть проще? К чему же тут эта философия, политика? Порисоваться разве хочешь? Платонов. Гм... (Встает.) А если ты пришла пошалить мной, поразвратничать, покуралесить?.. Тогда что? Ведь я не гожусь во временнообязанные... Я не позволю играть собой! Ты не отделаешься от меня грошами, как отделалась от десятка!.. Слишком дорог я для интрижки... (Хватает себя за голову.) Уважать, любить тебя и в то же время... мелочь, пошлость, мещанская, плебейская игра! Анна Петровна (подходит к нему). Ты меня любишь, уважаешь, для чего же ты, беспокойная душа, торгуешься со мной, говоришь мне эти мерзости? Для чего эти "если"? Я люблю... Я сказала тебе, и сам ты знаешь, что я тебя люблю... Что же тебе еще? Покоя мне... (Кладет голову ему на грудь.) Покоя... Пойми же наконец, Платонов! Я отдохнуть хочу... Забыться, и больше мне ничего не нужно... Ты не знаешь... Ты не знаешь, как тяжела для меня жизнь, а я... жить хочу! Платонов. Не сумею я дать тебе покой! Анна Петровна. Сумей только не философствовать!.. Живи! Все живет, все движется... Кругом жизнь... Давай же и мы жить! Завтра решать вопросы, а сегодня, в эту ночь, жить, жить... Жить, Мишель! Пауза. Да что я в самом деле распелась перед тобой? (Хохочет.) Скажите, пожалуйста! Я ною, а он и ломается! Платонов (хватает ее за руку). Послушай... В последний раз... Как честный человек говорю... Уйди!.. в последний раз! Уйди! Анна Петровна. Будто бы? (Хохочет.) А ты не шутишь?.. Глупишь, брат! Теперь уж я тебя не оставлю! (Бросается ему на шею.) Слышишь? В последний раз говорю: не выпущу! Во что бы то ни стало, что бы там ни было! Хоть меня погуби, хоть сам пропади, а возьму! Жить! Тра-та-та-та... ра-ра-ра... Чего рвешься, чудак? Мой! Мели теперь свою философию! Платонов. Еще раз... Как честный человек... Анна Петровна. Честью не взяла, силой возьму... Люби, коли любишь, а не строй из себя дурачка! Тра-та-та-та... Звон победы раздавайся... Ко мне, ко мне! (Накидывает ему на голову черный платок.) Ко мне! Платонов. К тебе? (Смеется.) Пустая ты женщина! Добра ты себе не желаешь... Плакать ведь будешь! Мужем твоим я не буду, потому что не про меня ты писана, а играть собой не позволю... Посмотрим, кто кем играть будет... Увидим... Заплачешь... Идем, что ли? Анна Петровна (хохочет). Allons! (Берет его под руку.) Постой... Кто-то идет. Станем пока за дерево... (Прячутся за дерево.) В сюртуке кто-то, не мужик... Отчего ты в газеты передовых статей не пишешь. Ты славно бы писал... Не шутя. Входит Трилецкий. ЯВЛЕНИЕ VII Те же и Трилецкий. Трилецкий (идет к школе и стучит в окно). Сестренка! Сашурка! Саша (отворяет окно). Кто здесь? Это ты, Коля? Что тебе? Трилецкий. Ты еще не спишь? Пусти меня, душечка, переночевать! Саша. Сделай милость... Трилецкий. Положишь меня в классной... Да пожалуйста, чтоб Мишель не узнал, что я у вас ночую: спать не даст своей философией! У меня голова ужасно кружится... Все в глазах двоится... Стою перед одним окном, а мне кажется, что их два: в какое лезть? Комиссия! Хорошо, что я не женат! Будь я женат, мне показалось бы, что я двоеженец... Все двоится! У тебя ни двух шеях две головы! Кстати, между прочим... Там около срубленного дуба, что над речкой - знаешь? - я сморкался, козявочка, и выронил из платка сорок рублей... Поднимешь их, душечка, завтра пораньше... Поищи и возьми себе... Саша. Их чуть свет плотники поднимут... Какой ты разгильдяй, Коля! Ах, да! Чуть было не позабыла. Приходила жена лавочника и просила тебя убедительно, чтобы ты пришел к ним, как можно скорей... Ее муж внезапно заболел... В голову какой-то удар сделался... Иди скорей! Трилецкий. Бог с ним совсем! Мне не до того... У меня у самого стреляет и в голове, и в брюхе... (Лезет в окно.) Посторонись... Саша. Влезай скорей! Ногой меня зацепил... (Запирает окно.) Платонов. Еще кого-то черти несут! Анна Петровна. Стой. Платонов. Не держи... Уйду, если захочу! Кто это? Анна Петровна. Петрин и Щербук. Входят Петрин и Щербук, без сюртуков, покачиваясь. На первом черный цилиндр, на втором - серый. ЯВЛЕНИЕ VIII Венгерович 2 (в глубине сцены.), Платонов, Анна Петровна, Петрин и Щербук. Петрин. Виват, Петрин, кандидат прав! Ура! Где дорога? Куда зашли? Что это? (Хохочет.) Тут, Павочка, народное просвещение! Тут дураков учат бога забывать да людей надувать! Вот куда мы зашли... Гм... Так-с... Тут, брат, тот... как его, черт? - Платошка живет, цивилизованный человек... Пава, а где теперь Платошка? Выскажи мнение, не стыдись! С генеральшей дуэт поет? Ох, господи, твоя воля... (Кричит.) Глагольев дурак! Она ему нос натерла, а с ним удар сделался! Щербук. Домой хочу, Герася... Спать хочется, страсть как! Шут с ними со всеми! Петрин. А где наши сюртуки, Пава? К начальнику станции ночевать идем, а сюртуков нет... (Хохочет.) Девки сняли? Ах ты, кавалер, кавалер!.. Девки сюртуки поснимали... (Вздыхает.) Эх, Пава, Павочка... Ты шампань пил? Небось, вот ты пьян теперь? А чье ты пил? Мое ты пил... И пил ты сейчас мое, и ел ты сейчас мое... На генеральше платье мое, на Сережке чулки мои... все мое! Я им все передавал! У самого каблучонки на сапожонках кривые... Все им отдал, все на них просадил, а что получил? Ты спроси, что я получил? Кукиш и позор... Да... Лакей за столом обносит да локтем норовит толкнуть, сама же как с свинством обращается... Платонов. Надоело мне! Анна Петровна. Постой... Сейчас уйдут! Какой же скот этот Петрин! Как лжет! А та старин тряпка и верит... Петрин. Жиду почета больше... Жид у изголовья, мы у подножия ног... А почему? А потому, что жид больше денег дает... А на лбу роковые слова: продается с публичного торга! Щербук. Это Некрасова... Говорят, помер Некрасов... Петрин. Ладно же! Больше ни копейки! Слышишь? Ни копейки! Пусть старичок в могиле сердится... Пусть там себе с... гробокопателями! Шабаш! Протестую векселя! Завтра же! Я ее в грязь головой поставлю, неблагодарную! Щербук. Она граф, барон! У нее генеральское лицо! А я... калмык и больше ничего... Меня пущай Дуняша обожает... Какая дорога неровная! Шоссе бы надо со столбами телеграфическими... с колоколами... Дзинь, дзинь, дзинь... Уходят. ЯВЛЕНИЕ IX Те же без Петрина и Щербука. Анна Петровна (выходит из-за деревьев). Ушли? Платонов. Ушли... Анна Петровна (берет его за плечи). Шествуем? Платонов. Пойдем! Иду, но если бы ты знала, как мне не хочется идти!.. Пойду не я к тебе, а черт, который бьет меня теперь по затылку: иди, иди! Пойми же! Если моя совесть не принимает твоей любви, то только потому, что она глубоко убеждена в том, что ты делаешь непоправимую ошибку... Саша (в окно). Миша, Миша! Где ты? Платонов. Черт возьми! Саша (в окно). Ах... Я вижу тебя... С кем это ты? (Плачет.) Анна Петровна! Насилу я вас узнала! Вы такая черная! В чем это вы? Здравствуйте! Анна Петровна. Здравствуйте, Александра Ивановна! Саша. Вы в амазонке? Катаетесь, значит? Отличное дело! Ночь такая хорошая! Поедем и мы с тобой, Миша! Анна Петровна. Я уже накаталась, Александра Ивановна... Домой сейчас еду... Саша. В таком случае, разумеется... Иди, Миша, в комнату!.. Я не знаю, право, что делать! С Колей дурно... Платонов. С каким Колей? Саша. С братом Николаем... Выпил, должно быть, много... Войди, пожалуйста! Заходите и вы, Анна Петровна! Я сбегаю в погреб и сливок принесу... По стакану выпьем... Холодные сливки! Анна Петровна. Благодарю вас... Я сейчас домой еду... (Платонову.) Ступай... Я подожду... Саша. А то бы я сбегала в погреб... Иди, Миша! (Скрывается.) Платонов. Совершенно забыл о ее существовании... Верит-то, верит как?! Ступай... Я уложу сына спать и приду... Анна Петровна. Скорей же... Платонов. Чуть-чуть скандала не было! Прощай пока... (Идет в школу.) ЯВЛЕНИЕ X Анна Петровна, Венгерович 2 и потом Осип, Анна Петровна. Сюрприз... И я совершенно забыла о ее существовании... Пауза. Жестоко... Впрочем, ему не в первый раз надувать эту бедную девочку!.. Э-э-э... грешить так грешить! Один только бог будет знать! Не впервой... Канальство! Жди теперь, пока он уложит ее спать!.. Час протянется, если не больше... Венгерович 2 (идет к ней). Анна Петровна (Падает перед ней на колени.) Анна Петровна... (Хватает ее за руки.) Анна! Анна Петровна. Кто это? Кто вы? (Наклоняется к нему.) Кто это? Вы, Исак Абрамыч? Вы ли это? Что с вами? Венгерович 2. Анна! (Целует руку.) Анна Петровна. Уйдите! Нехорошо это! Вы мужчина! Венгерович 2. Анна! Анна Петровна. Полно вам цепляться! Пойдите прочь! (Пхает его в плечо.) Венгерович 2 (растягивается на земле). Глупо... глупо! Осип (входит). Комедьянты! Это, бывает, не вы, ваше превосходительство? (Кланяется.) Как это вы попали в наши святые места? Анна Петровна. Это ты, Осип? Здравствуй! Подсматриваешь? Шпионишь? (Берет его за подбородок) Все видел? Оси п. Все. Анна Петровна. А чего ты бледен так? а? (Смеется.) Ты влюблен в меня, Осип? Оси п. Это как вам угодно... Анна Петровна. Влюблен? Осип. Я нас не понимаю... (Плачет.) Я вас за святую почитал... Ежели б приказали в огонь лезть, и огонь бы полез... Анна Петровна. Отчего ты в Киев не поедешь? Осип. Что мне Киев? Я вас за святую почитал... Дли меня святей вас и людей не было... Анна Петровна. Полно, дуралей... Носи опять ко мне зайчиков... Опять буду брать... Ну, прощай... Приходи завтра ко мне, и я тебе дам денег: по железной дороге в Киев поедешь... Идет? Прощай... Платонова у меня не сметь трогать! Слышишь? Осип. Вы мне с этой поры уж не указ... Анна Петровна. Скажите, пожалуйста! Не прикажете ли мне в монастырь идти? Его дело!.. Ну, ну... Плачет... Маленький ты, что ли? Довольно... Когда он будет идти ко мне, то выстрелишь!.. Осип. В него? Анна Петровна. Нет, в воздух... Прощай, Осип! Погромче выстрели! Выстрелишь? Осип. Выстрелю. Анна Петровна. Ну и умничек... Осип. Только он к вам не пойдет... Он с женой теперь. Анна Петровна, Толкуй... Прощай, душегуб! (Убегает.) ЯВЛЕНИЕ XI Осип и Венгерович 2. Осип (бьет шапкой оземь и плачет). Кончено! Все кончено, и чтоб оно провалилось сквозь землю! Венгерович 2 (лежа). Что он говорит? Осип. Видел всю эту материю, слышал! Глаза лопались, в ушах кто-то здоровенным молотом колотил! Все слышал! Ну как его не убить, ежели хочется и клочки его разорвать, слопать... (Садится на насыпь задом к школе.) Надо убить... Венгерович 2. Что он говорит? Кого убить? ЯВЛЕНИЕ XII Те же, Платонов и Трилецкий. Платонов (выталкивает из школы Трилецкого). Вон! Изволь сию же минуту отправляться к лавочнику! Марш! Трилецкий (потягивается). Лучше бы ты потянул меня завтра большой палкой, чем сегодня будить! Платонов. Ты негодяй, Николай, негодяй! Понимаешь? Трилецкий. Что ж делать? Таким, значит, бог создал? Платонов. А что если лавочник уже умер? Трилецкий. Если умер, то царство ему небесное, а если же еще продолжает борьбу за существование, то напрасно ты говоришь страшные слова... Не пойду я к лавочнику! Мне спать хочется! Платонов. Пойдешь, скот! Пойдешь! (Толкает его). Я не дам тебе спать! Да что ты и самом деле? Что ты строишь из себя? Отчего ты ничего не делаешь? Ради чего ты здесь проедаешься, проводишь свои лучшие дни и бездельничаешь? Трилецкий. Пристал... Какой же ты, братец, право... клещ! Платонов. Что ты за существо, скажи ты мне, пожалуйста? Это ужасно! Для чего ты живешь? Отчего ты не занимаешься наукой? Отчего не продолжаешь своего научного образования? Наукой отчего не занимаешься, животное? Трилецкий. Об этом интересном предмете поговорим, когда мне не будет спать хотеться, а теперь пусти меня спать... (Чешется.) Черт знает что! Ни с того, ни с сего: вставай, негодяй! Гм... Честные правила... Черт бы их съел, эти честные правила! Платонов. Какому богу ты служишь, странное существо? Что ты за человек? Нет, не будет из нас толку! Нет, не будет! Трилецкий. Послушай, Михаил Васильич, кто дал тебе право запускать свои холодные лапищи в чужие сердца? Твоя бесцеремонность выше всяких удивлений, братец! Платонов. Не выйдет из нас ничего, кроме лишаев земли! Пропащий мы народ! Гроша мы не стоим! (Плачет.) Нет человека, на котором могли бы отдохнуть глаза! Как все пошло, грязно, истаскано... Поди прочь, Николай! Уйди! Трилецкий (пожимает плечами). Плачешь? Пауза. Я пойду к лавочнику! Слышишь? Я пойду! Платонов. Как хочешь! Трилецкий. Пойду! Иду вот... Платонов (стучит ногами). Пошел прочь! Трилецкий. Хорошо... Ложись-ка спать, Мишель! Не стоит волноваться! Прощай! (Идет и останавливается.) На прощанье одно слово... Посоветуй всем проповедникам, в том числе и самому себе, чтобы слово проповедническое клеилось с делами проповедника... Если твои глаза не умеют отдохнуть на тебе самом, то не моги требовать от меня отдыха для твоих глаз, которые, а propos119 кстати (франц.)9, глаза очень хороши у тебя при лунном свете! Они блестят у тебя, как зеленые стеклышки... И еще вот что... С тобой бы говорить не следовало... Тебя бы избить страшно, изломать на куски, разорвать бы с тобой навсегда за ту девочку... Сказать бы тебе то, чего ты отродясь не слышал! Но... не умею! Я плохой дуэлист! И это твое счастье!.. Пауза. Прощай! (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ XIII Платонов, Венгерович 2 и Осип. Платонов (хватает себя за голову). Не один я таков, все таковы! Все! Где же люди, боже мой? Я-то каков! Не ходи к ней! Она не твоя! Это чужое добро! Испортишь ее жизнь, исковеркаешь навсегда! Уйти отсюда! Нет! Буду у ней, буду здесь жить, буду пьянствовать, язычничать... Развратные, глупые, пьяные... Вечно пьяные! Глупая мать родила от пьяного отца! Отец... мать! Отец... О, чтоб у вас там кости так переворочились, как вы спьяна и сдуру переворочили мою бедную жизнь! Пауза. Нет... Что я сказал? Бог простит... Царство небесное... (Наталкивается на лежащего Венгеровича.) Это кто? Венгерович 2 (поднимается на колени). Дикая, безобразная, позорная ночь! Платонов. Аааа... Пойди и запиши эту дикую ночь в свой дурацкий дневник чернилами из отцовской совести! Прочь отсюда! Венгерович 2. Да... Запишу! (Уходит.) Платонов. Что он здесь делал? Подслушивал? (Осипу.) Ты кто? Ты зачем здесь, вольный стрелок? Тоже подслушивал? Прочь отсюда! Или постой... Догони Венгеровича и сними с него цепь! Осип (встает). Какую цепь? Платонов. У него на груди висит большая золотая цепь! Догони его и сними! Живей! (Стучит ногами.) Скорей, а то не догонишь! Он бежит теперь к деревне, как сумасшедший! Осип. А вы к генеральше? Платонов. Беги скорей, негодяй! Не бей его, а только сними цепь! Пошел! Чего стоишь? Беги! Осин убегает. (После паузы.) Идти... Идти или не идти? (Вздыхает.) Идти... Пойду затяну длинную, в сущности скучную, безобразную песню... Я же думал, что я хожу в прочной броне! А что же оказывается? Женщина сказала слово, и во мне поднялась буря... У людей мировые вопросы, а у меня женщина! Вся жизнь - женщина! У Цезаря - Рубикон, у меня - женщина... Пустой бабник! Не жалко было бы, если бы не боролся, а то ведь борюсь! Слаб, бесконечно слаб! Саша (в окно). Миша, ты здесь? Платонов. Здесь, мое бедное золото! Саша. Иди в комнату! Платонов. Нет, Саша! Я хочу побыть на воздухе. У меня голова трещит. Спи, мой ангел! Саша. Спокойной ночи! (Закрывает окно.) Платонов. Тяжело надувать того, кто верит безгранично! Я и вспотел и покраснел... Иду! (Идет.) Навстречу ему идут Катя и Яков. ЯВЛЕНИЕ XIV Платонов, Катя и Яков. Катя (Якову). Постой здесь... Я сейчас... Только книгу возьму... Не уйди же, смотри! (Идет навстречу Платонову.) Платонов (увидев Катю). Ты? Что тебе? Катя (испугавшись). Ах... это вы? Мне вас нужно. Платонов. Это ты, Катя? Все, начиная с барыни и кончая горничной, все - ночные птицы! Что тебе? Катя (тихо). Вам барыня письмо прислала. Платонов. Что? Катя. Вам барыня письмо прислала! Платонов. Что врешь? Какая барыня? Катя (тише). Софья Егоровна... Платонов. Что? Ты с ума сошла? Окати себя холодной водой! Пошла вон отсюда! Катя (подает письмо). Вот оно! Платонов (вырывает письмо). Письмо... Письмо... Какое письмо? Нельзя было завтра принести? (Распечатывает.) Как же я его буду читать? Катя. Просили как можно скорей... Платонов (зажигает спичку). Черт вас носит! (Читает.) "Я делаю первый шаг. Иди, сделаем его имеете. Я воскресаю. Иди и бери. Твоя". Черт знает... Телеграмма какая-то! "Жду до четырех часов в беседке около четырех столбов. Пьяный муж уехал с молодым Глагольевым на охоту. Вся твоя С.". Этого еще недоставало! Боже мой! Этого еще недоставало! (Кате.) Что смотришь? Катя. Как же мне не смотреть, если у меня глаза есть? Платонов. Выколи себе свои глаза! Это ко мне письмо? Катя. К нам-с... Платонов. Прочь! Прочь отсюда! Катя. Слушаю-с. Уходит с Яковом. ЯВЛЕНИЕ XV Платонов (один). Платонов (после паузы). Вот они, последствия... Доигрался малый! Исковеркал женщину, живое существо, так, без толку, без всякой на то надобности... Прроклятый язык! Довел до чего... Что теперь делать? А ну-ка, мудрая ты голова, подумай! Брани себя теперь, рви волосы... (Думает.) Ехать! Сейчас же ехать и не сметь показываться сюда до самого страшного суда! Марш отсюда на все четыре стороны, в ежовые рукавицы нужды, труда! Лучше худшая жизнь, чем эта с этой историей! Пауза. Еду... Но... неужели Софья на самом-таки деле любит меня? Да? (Смеется.) За что? Как все темно и странно на этом свете! Пауза. Странно... Неужели эта прекрасная, мраморная женщина с чудными волосами в состоянии полюбить нищего чудака? Неужели любит? Невероятно! (Зажигает спичку и пробегает письмо.) Да... Меня? Софья? (Хохочет.) Любит? (Хватает себя за грудь.) Счастье! Да ведь это счастье! Это мое счастье! Это новая жизнь, с новыми лицами, с новыми декорациями! Иду! Марш в беседку около четырех столбов! Жди, моя Софья! Была ты и будешь моей! (Идет и останавливается.) Не найду! (Идет обратно.) Разбивать семью? (Кричит.) Саша, иду в комнату! Отворяй! (Хватает себя за голову.) Не пойду, не пойду... не пойду! Пауза. Пойду! (Идет.) Иди, разбивай, топчи, оскверняй... (Сталкивается с Войницевым и Глагольевым 2.) ЯВЛЕНИЕ XVI Платонов, Войницев и Глагольев 2. Войницев и Глагольев 2 вбегают с ружьями через спину. Войницев. Вот он! Вот он! (Обнимает Платонова.) Ну? На охоту идем! Платонов. Нет... Постой! Войницев. Что рвешься, друг? (Хохочет.) Пьян, я пьян! Первый раз в жизни пьян! Боже мой, как я счастлив! Друг мой! (Обнимает Платонова.) Едем? Она послала меня... Приказала настрелять для нее дичи... Глагольев 2. Скорей едемте! Уже светает... Войницев. Ты слышал, что мы выдумали? Не гениально разве? Мы думаем Гамлета сыграть! Честное слово! Такой театр удерем, что даже чертей затошнит! (Хохочет.) Как ты бледен... И ты пьян? Платонов. Пусти... Пьян. Войницев. Постой... Моя идея! Завтра же начинаем декорации писать! Я - Гамлет, Софи - Офелия, ты - Клавдий, Трилецкий - Горацио... Как я счастлив! Доволен! Шекспир, Софи, ты и maman! Больше мне ничего не нужно! Впрочем, еще Глинка. Ничего больше! Я Гамлет... И этому злодею, Стыд женщины, супруги, матери забыв, Могла отдаться ты!.. (Хохочет.) Чем не Гамлет? Платонов (вырывается и бежит). Подлец! (Убегает.) Войницев. Тюлюлю! Пьян! Важно! (Хохочет.). Каков наш друг? Глагольев 2. Наспиртован... Едем! Войницев. Едем... И вы были бы моим другом, если бы... Офелия! О нимфа, помяни мои грехи в твоих святых молитвах! Уходят. Слышен шум идущего поезда. ЯВЛЕНИЕ ХXII Осип и потом Саша. Осип (вбегает с цепью). Где он (Оглядывается.) Где он? Ушел? Нет его? (Свистит.) Михаил Васильич! Михаил Васильич! Ау! Пауза. Нет? (Подбегает к окну и стучит.) Михаил Васильич! Михаил Васильич! (Разбивает стекла.) Саша (в окно). Кто здесь? Осип. Позовите Михаила Васильича! Скорей! Саша. Что случилось? Его нет в комнате! Осип (кричит). Нет? Пошел к генеральше, значит! Генеральша здесь была и к себе его звала! Все пропало, Александра Ивановна! К генеральше пошел он, проклятый! Саша. Лжешь! Осип. Накажи меня господь, к генеральше! Все слышал и видел! Они тут обнимались, целовались... Саша. Лжешь! Осип. Чтоб ни отцу моему, ни матеря не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет... Все пропало! И ни несчастная теперь! (Снимает с плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (Бросает ружье на землю.) Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через насыпь и садится на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна... не беспокойтесь... Я его зарежу... Не сомневайтесь... Показываются огни. Саша (выходит в ночной кофточке, с распущенными волосами). Ушел... Обманул... (Рыдает.) Пропала я... Убей меня, господи, после этого... Свисток. Под машину лягу... Не хочу я жить... (Ложится на рельсы.) Обманул... Убей меня, божья матерь! Пауза. Прости, господи... Прости, господи... (Вскрикивает.) Коля! (Поднимается на колени.) Сын! Спасите! Спасите! Вот она, машина, идет!.. Спасите! Осип подскакивает к Саше. (Падает на рельсы.) Ах... Осип (берет ее и несет в школу). Зарежу... Не беспокойтесь! Идет поезд. Конец второго действия ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Комната в школе. Направо и налево двери. Шкаф с посудой, комод, старый фортепиан, стулья, диван, обитый клеенкой, гитара и т. п. Полный беспорядок ЯВЛЕНИЕ I Софья Егоровна и Платонов. Платонов спит на диване, у окна. Лицо закрыто соломенной шляпой. Софья Егоровна (будит Платонова). Платонов! Михаил Васильич! (Толкает его.) Проснись! Мишель! (Снимает с его лица шляпу.) Можно ли класть на лицо такую грязную шляпу? Фи, какой неряха, нечистот! Запонки растерял, спит с открытой грудью, неумытый, в грязной сорочке... Мишель! Тебе говорят! Вставай! Платонов. А? Софья Егоровна. Проснитесь! Платонов. После... Хорошо... Софья Егоровна. Будет тебе! Изволь подняться! Платонов. Кто это? (Поднимается.) Это ты, Софья? Софья Егоровна (подносит к его глазам часы.) Взгляните! Платонов. Хорошо... (Ложится.) Софья Егоровна. Платонов! Платонов. Ну, чего тебе? (Поднимается.) Ну? Софья Егоровна. Взгляните на часы! Платонов. Что такое? Опять ты, Софья, с причудами! Софья Егоровна. Да, я опять с причудами, Михаил Васильич! Извольте взглянуть на часы! Который теперь час? Платонов. Половина восьмого. Софья Егоровна. Половина восьмого... А условие забыли? Платонов. Какое условие? Выражайся ясней, Софья! Я не расположен сегодня ни шутить, ни решать ерундистые загадки! Софья Егоровна. Какое условие? А ты забыл? Что с тобой? У тебя глаза красные, ты весь измят... Ты болен? Пауза. Условие: быть сегодня обоим и шесть часов в избе... Забыл? Шесть часов прошло... Платонов. Дальше что? Софья Егоровна. И тебе не стыдно? Отчего ты не приходил? Ты дал честное слово... Платонов. Я и сдержал бы это слово, если бы не уснул... Ведь ты видишь, что я спал? Что же пристаешь? Софья Егоровна (качает головой). Какой же ты недобросовестный человек! Что злобно смотришь? Недобросовестный по отношению ко мне, по крайней мере... Подумай-ка... Являлся ли ты хоть раз вовремя на наши свидания? Сколько раз не сдерживал ты данного мне честного слова! Платонов. Очень рад это слышать! Софья Егоровна. Неумно, Платонов, стыдно! Зачем ты перестаешь быть благородным, умным, самим собой, когда я с тобою? Дли чего эти плебейские выходки, не достойные человека, которому я обязана спасением своей духовной жизни? При мне держишь ты себя каким-то уродом... Ни ласкового взгляда, ни нежного слова, ни одного слова любви! Прихожу к тебе - от тебя пахнет вином, одет ты безобразно, не причесан, отвечаешь дерзко и невпопад... Платонов (вскакивает и шагает по сцене). Пришла! Софья Егоровна. Ты пьян? Платонов. Вам какое дело? Софья Егоровна. Как это мило! (Плачет.) Платонов. Женщины!! Софья Егоровна. Но говори мне про женщин! Тысячу раз на день ты говоришь мни о них! Надоело! (Встает.) Что ты делаешь со мной? Ты уморить меня хочешь? Я больна через тебя! У меня день и ночь грудь болит по твоей милости! Ты этого не видишь? Знать ты этого не хочешь? Ты ненавидишь меня! Если бы ты любил меня, то не смел бы так обращаться со мной! Я не какая-нибудь простая девчонка для тебя, неотесанная, грубая душа! Я не позволю какому-нибудь... (Садится.) Ради бога! (Плачет.) Платонов. Довольно! Софья Егоровна. За что ты убиваешь меня? Не прошло и трех недель после той ночи, а я уже стала походить на щепку! Где же обещанное тобою счастье? Чем кончатся эти твои выходки? Подумай, умный, благородный, честный человек! Подумай, Платонов, пока еще не поздно! Думай вот сейчас... Сядь вот на это стуло, выкинь все из головы и подумай только об одном: что ты делаешь со мной? Платонов. Я не умею думать. Пауза. А вот ты подумай! (Подходит к ней.) Ты подумай! Я лишил тебя семьи, благополучия, будущности... За что? К чему? Я ограбил тебя, как самый злейший враг твой! Что я могу тебе дать? Чем я могу заплатить тебе за твои жертвы? Этот беззаконный узел твое несчастье, твое minimum, твоя гибель! (Садится.) Софья Егоровна. Я сошлась с ним, а он смеет называть эту связь беззаконным узлом! Платонов. Э-э... Не время теперь придираться к каждому слову! У тебя свой взгляд на эту связь, у меня свой... Я погубил тебя, вот и все! Да и не тебя одну... Подожди, что еще запоет твой муж, когда узнает! Софья Егоровна. Ты боишься, чтобы он не наделал тебе неприятностей? Платонов. Этого я не боюсь... Я боюсь, чтобы мы его не убили... Софья Егоровна. Зачем же ты, малодушный трус, шел тогда ко мне, если ты знал, что мы убьем его? Платонов. Пожалуйста, не так... патетично! Меня не проймешь грудными нотами... А зачем ты... Впрочем... (машет рукой) говорить с тобой значит проливать твои слезы... Софья Егоровна. Да, да... Никогда и не плакала, пока не сошлась с тобой! Бойся, дрожи! Он уже знает! Платонов. Что? Софья Егоровна. Он уже знает. Платонов (поднимается). Он?! Софья Егоровна. Он... Я сегодня утром объяснилась с ним... Платонов. Шутки... Софья Егоровна. Побледнел?! Тебя бы ненавидеть нужно, а не любить! Я с ума сошла... Я не знаю, за что... за что я люблю тебя? Он уж знает! (Треплет его за рукав.) Дрожи же, дрожи! Он все знает! Клянусь тебе честью, что он все знает! Дрожи! Платонов. Быть не может! Не может быть этого! Пауза. Софья Егоровна. Он все знает... Нужно же было когда-нибудь сделать это? Платонов. Отчего же ты дрожишь? Как ты объяснилась с ним? Что ты ему сказала? Софья Егоровна. Я объявила ему, что я уже... что не могу... Платонов. Он же что? Софья Егоровна. Был похож на тебя... Испугался! А как невыносимо твое лицо в настоящую минуту! Платонов. Что он сказал? Софья Егоровна. Он сперва думал, что я шучу, но когда убедился в противном, то побледнел, зашатался, заплакал, начал ползать на коленях... У него было такое же противное лицо, как у тебя теперь! Платонов. Что ты наделала, мерзкая?! (Хватает себя за голову.) Ты убила его! И ты можешь, и ты смеешь говорить это так хладнокровно? Ты убила его! Ты... назвала меня? Софья Егоровна. Да... Как же иначе? Платонов. Он же что? Софья Егоровна (вскакивает). Постыдись же, наконец, Платонов! Ты не знаешь, что ты говоришь! По-твоему, значит, не нужно было говорить? Платонов. Не нужно! (Ложится на диван лицом вниз.) Софья Егоровна. Честный человек, что ты говоришь? Платонов. Честное было бы не говорить, чем убивать! Мы убили его! Он заплакал, ползал на коленях... Ах! (Вскакивает.) Несчастный человек! Если бы не ты, он до самой смерти но узнал бы о нашей связи! Софья Егоровна. Я обязана была объясниться с ним! Я честная женщина! Платонов. Знаешь, что ты наделала этим объяснением? Ты рассталась с мужем навсегда! Софья Егоровна. Да, навсегда... Как же иначе? Платонов, ты начинаешь говорить как... подлец! Платонов. Навсегда... Что же будет с тобой, когда мы разойдемся? А мы скоро разойдемся! Ты первая перестанешь заблуждаться! Ты первая откроешь глаза и оставишь меня! (Машет рукой.) Впрочем... делай, Софья, что хочешь! Ты честней и умней меня, возьми же всю эту некстати заваренную кашу в свое распоряжение! Делай и говори ты! Воскрешай меня, если можешь, поднимай меня на ноги! Скорее только, ради бога, а то я сойду с ума! Софья Егоровна. Мы завтра уезжаем отсюда. Платонов. Да, да, едем... Скорей только! Софья Егоровна. Надо увезти тебя отсюда... Я написала о тебе матери. Мы к ней поедем... Платонов. К кому хочешь!.. Делай, что знаешь! Софья Егоровна. Мишель! Ведь новая же жизнь... Пойми ты это!.. Слушайся, Мишель, меня! Пусть все будет по-моему! У меня свежей голова, чем у тебя! Верь мне, мой дорогой! Я подниму тебя на ноги! Я повезу тебя туда, где больше света, где нет этой грязи, этой пыли, лени, этой грязной сорочки... Я сделаю из тебя человека... Счастье я тебе дам! Пойми же... Пауза. Я сделаю из тебя работника! Мы будем людьми, Мишель! Мы будем есть свой хлеб, мы будем проливать пот, натирать мозоли... (Кладет голову ему на грудь.) Я буду работать... Платонов. Где ты будешь работать? Не такие есть женщины, как ты, посильнее, да и те валятся, как снопы, от безделья! Не умеешь ты работать, да и что ты будешь работать? Наше положение, Соня, таково теперь, что полезнее было бы рассуждать здраво, а не утешать себя иллюзиями... Впрочем, как знаешь! Софья Егоровна. Увидишь! Есть женщины не такие, как я, но я сильнее их... Веруй же, Мишель! Я освещу путь твой! Ты воскресил меня, и вся жизнь моя будет благодарностью... Едем завтра? Да? Я сейчас пойду в дорогу собираться... Собирайся и ты... И десять часов приходи в избу и приноси свои пещи... Придешь? Платонов. Приду. Софья Егоровна. Дай мне честное слово, что ты придешь! Платонов. А-а-а... Сказал же! Софья Егоровна. Дай честное слово! Платонов. Честное слово... Божусь... Уедем! Софья Егоровна (смеется). Верю, верю! Даже раньше приходи... Я раньше десяти часов буду готова... А ночью и покатим! Заживем, Мишель! Счастья своего ты не понимаешь, глупый человек! Ведь это наше счастье, наша жизнь!.. Завтра же ты будешь другим человеком, свежим, новым! Задышим новым воздухом, потечет в наших жилах новая кровь... (Хохочет.) Прочь, ветхий человек! На тебе руку! Жми ее! (Ломает руку.) Платонов целует руку. Софья Егоровна. Приходи же, мой тюлень! Я буду ждать... Не хандри... Прощай пока! Я живо соберусь!.. (Целует его.) Платонов. Прощай... В одиннадцать или в десять? Софья Егоровна. В десять... Даже раньше приходи! Прощай! Оденься на дорогу поприличней... (Смеется.) Денежки у меня есть... Дорогой и поужинаем... Прощай! Пойду собираться... Будь же весел! В десять часов жду! (Убегает.) ЯВЛЕНИЕ II Платонов (один). Платонов (после паузы). Не новая песня... Сто раз слышал... Пауза. Напишу ему и Саше по письму... Пусть поплачут, простят и забудут!.. Прощай, Войницевка! Прощай все! И Саша, и генеральша... (Открывает шкаф.) Завтра я уже новый человек... Страсть какой новый! Во что белье взять? У меня нет чемодана... (Наливает вино.) Прощай, школа! (Пьет.) Прощайте, мои ребятишки! Исчезает ваш плохой, но добрый Михаил Васильич! Это я пил сейчас? Для чего? Больше не стану пить... Это в последний раз... Сяду писать Саше... (Ложится на диван.) Софья искренно верит... Блажены верующие!.. Смейся, генеральша! А ведь генеральша смеяться будет! Хохотать будет!.. Да! От нее, кажется, письмо было... Где оно? (Достает с окна письмо.) Сотое письмо, если не двухсотое после дикой ночи... (Читает.) "Вы, Платонов, не отвечающий ни мои письма, неделикатный, жестокий, глупый невежда! Если и это письмо оставите без внимания, не явитесь, то, так и быть уж, сама явлюсь к вам, черт с вами! Жду целый день. Глупо, Платонов! Можно подумать, что вам стыдно той ночи. Забудем ее, если уж на то пошло! Сергей и Софья ведут себя прескверно - конец месяцу, вымазанному диким медом. А все потому, что нет красноречивого болванчика с ними. Вы болванчик. До свиданья!" Пауза. А почерк-то какой! Аккуратный, смелый... Запятые, точки, ять, е - все на своем месте... Женщина, правильно пишущая, редкое явление... Входит Марко. Надо будет ей письмо написать, а то придет, пожалуй... (Увидев Марко.) Явление... ЯВЛЕНИЕ III Платонов и Марко. Платонов. Милости просим! Кого надобно? (Поднимается.) Марко. К вашему благородию... (Вынимает из сумки повестку.) Повесточку к вашей милости... Платонов. А... Очень приятно. Какую повесточку? Ты от кого? Марко. От Ивана Андреича, мирового судьи-с... Платонов. Гм... От мирового? На что я ему сдался? Дай сюда! (Берет повестку.) Не понимаю... На крестины зовет, что ли? Плодовит как саранча, старый грешник! (Читает.) "В качестве обвиняемого по делу об оскорблении действием дочери статского сонетника Марьи Ефимовны Грековой". (Хохочет.) Ах, черт возьми! Браво! Черт возьми! Браво, клоповый эфир! Когда будет разбираться это дело? Послезавтра? Приду, приду... Скажи, старче, что приду... Умница, ей-богу, умница! Молодец девка! Вот давно бы так и следовало! Марко. Извольте расписаться-с! Платонов. Расписаться? Изволь... Ужасно ты, братец, на подстреленную утку похож! Марко. Никак нет-с... Платонов (садится за стол). На кого же ты похож? Марко. На образ и подобие божие-с... Платонов. Так... Николаевский? Марко. Точно так... После Севастопольской кампании-с отставку получил... Сверх службы четыре года в госпитале пролежал... Унтер-офицер... Я по артиллерии-с... Платонов. Так... Хороши были пушки? Марко. Обнаковенные... Круглого диаметра... Платонов. Карандашом можно? Марко. Можно-с... Получил что повестку такой-то. Имя, отчество и фамилия. Платонов (встает). Получи. Пять раз расписался. Ну что твой мировой? Играет? Марко. Так точно. Платонов. От пяти часов вечера до пяти часов номера? Марко. Точно так. Платонов. Цепи своей еще не проиграл? Марко. Никак нет-с. Платонов. Скажи ему... Впрочем, ничего не говори ему... Карточных долгов, разумеется, не платит... Играет, глупец, должается, а у самого детей целая куча... Ведь этакая она умница, ей-богу! Не ожидал, совсем не ожидал! Свидетелями же кто? Кому еще есть повестки? Марко (перебирает повестки и читает). "Господину доктору Николаю Иванычу Трилецкому-с"... Платонов. Трилецкому? (Хохочет.) Можно будет комедь удрать! А еще кому? Марко (читает). "Господину Кириллу Порфирьичу Глагольеву-с, господину Альфонсу Иванычу Шрифтеру, его благородию господину отставному гвардии корнету Максиму Егорычу Алеутову-с, сыну действительного статского советника господину гимназисту Ивану Талье, господину кандидату Санкт-Петербургского неверситета"... Платонов. Там так и