написано "неверситета"? Марко. Никак нет-с... Платонов. Зачем же ты так читаешь? Марко. По невежеству-с... (Читает.) "...уни... уни... неверситета Сергею Павлычу... Павловичу Войницеву, жене кандидата Санкт-Петербургского уни...неверситета Софье Егоровне госпоже Войницевой, господину студенту Харьковского университета Исаку Абрамычу Венгеровичу". Все-с! Платонов. Гм... Это послезавтра, а завтра ехать нужно... Жалко. Вот был бы, воображаю, процесс... Гм... Экая досада! Доставил бы ей удовольствие... (Ходит по сцене.) Досада... Марко. На чаек бы с нашего благородия... Платонов. А? Марк о. На чаек бы... Шесть верст шел-с... Платоном. На чаек? Не нужно... Впрочем, что я говорю? Хорошо, мой милый! На чаек я тебе не дам, а я тебе лучше чайку дам... И мне выгоднее, да и для тебя трезвее... (Вынимает из шкафа чайницу.) Подойди сюда... Чай хороший, крепкий... Хоть не сорокаградусный, но крепкий... Во что же тебе дать? Марко (подставляет карман). Сыпьте-с... Платонов. Прямо в карман? А не провоняет? Марко. Сыпьте-с, сыпьте-с... Не сомневайтесь... Платонов (сыплет чай). Довольно? Марко. Благодарим покорно... Платонов. Какой же ты старый... Люблю я вас, старых солдатиков!.. Душа вы народ!.. Но и между вами встречаются иногда такие ужасные... Марко. Всякие бывают-с... Один господь без греха... Счастливо оставаться! Платонов. Постой... Сейчас... (Садится и пишет на повестке.) "Тогда целовал, потому что... потому что был раздражен и не знал, чего хотел, теперь же поцеловал бы, как святыню. Гадок был с вами, сознаю. Со всеми я гадок. На суде, к сожалению, не увидимся. Завтра уезжаю навсегда. Будьте счастливы и будьте хоть вы справедливыми ко мне! Не прощайте!" (Марку.) Знаешь, где Грекова живет? Марко. Знаю-с. Двадцать верст отсюда, если пройти року бродом-с. Платонов. Ну да... В Жилкове... Отнеси ты ей это письмо, и ты получишь три целковых. Барышне прямо отдашь... Ответа не нужно... Будет давать, не бери... Сегодня же отнесешь... Сейчас... Отнесешь, а потом уж разнесешь повестки. (Ходит по сцене.) Марко. Понимаю. Платонов. Еще что? Да! Будешь говорить всем, что я у Грековой прощения просил и что она меня не простила. Марко. Понимаю. Счастливо оставаться! Платонов. Прощай, друг! Будь здоров! Марко уходит. ЯВЛЕНИЕ IV Платонов (один). Платонов. С Грековой, значит, квиты... На всю губернию осрамит... Так и следует... Первый раз и жизни меня наказывает женщина... (Ложится на диван.) Им пакостишь, а они тебе на шею вешаются... Софья, например... (Закрывает платком лицо.) Был свободен, как ветер, а теперь лежи вот здесь, мечтай... Любовь... Amo, amas, amat...220 Я люблю, ты любишь, он любит... (лат.)0 Связался... И ее погубил, и себя уважил... (Вздыхает.) Бедные Войницевы! А Саша? Бедная девочка! Как-то она заживет без меня? Зачахнет, умрет... Ушла, почуяла правду, ушла с ребенком, не сказав ни одного слова... Ушла после той же ночи... Проститься бы с ней... Анна Петровна (в окно). Можно войти? Эй! Есть здесь кто-нибудь? Платонов. Анна Петровна! (Вскакивает.) Генеральша! Что ей скапать! Ну зачем ей приходить сюда, спрашивается? (Поправляется.) Анна Петровна (в окно). Можно войти? Я вхожу! Слышите? Платонов. Пришла! Каким образом не впустить ее? (Причесывается.) Как бы ее спровадить? Выпью, пока еще не вошла... (Быстро отворяет шкаф.) И за каким чертом... Не понимаю! (Быстро выпивает.) Хорошо, если она еще ничего не знает, ну а если знает? Покраснею... ЯВЛЕНИЕ V Платонов и Анна Петровна. Анна Петровна входит. Платонов медленно запирает шкаф. Анна Петровна. Мое почтение! Наше вам! Платонов. Не запирается... Пауза. Анна Петровна. Вы! Здравствуйте! Платонов. Ах... Это вы, Анна Петровна? Pardon, я и не заметил... Не запирается да и только... Странно... (Роняет ключ и поднимает.) Анна Петровна. Подходите же ко мне! Оставьте шкаф в покое! Оставьте! Платонов (подходит к ней). Здравствуйте... Анна Петровна. Что же это вы на меня не смотрите? Платонов. Стыдно. (Целует руку.) Анна Петровна. Чего стыдно? Платонов. Всего... Анна Петровна. Гм... Соблазнил кого-нибудь? Платонов. Да, в этом роде... Анна Петровна. Ай да Платонов! Кого же? Платонов. Не скажу... Анна Петровна. Сядем... Садятся на диван. Узнаем, молодой человек, узнаем... Чего же меня-то стыдиться? Я ведь нашу грешную душу давно уже знаю... Платонов. Не спрашивайте, Анна Петровна! Не расположен я сегодня присутствовать на собственном допросе. Говорите, если хотите, но не спрашивайте! Анна Петровна. Ладно. Письма получал? Платонов. Да. Анна Петровна. Отчего же не являлся? Платонов. Но могу. Анна Петровна. Отчего же не можете? Платонов. Не могу. Анна Петровна. Дуетесь? Платонов. Нет. За что мне дуться? Не спрашивайте, ради бога! Анна Петровна. Извольте мне отвечать, Михаил Васильевич! Сядьте хорошенько! Отчего вы не являлись к нам в эти последние три недели? Платонов. Болен был. Анна Петровна. Лжете! Платонов. Лгу. Не спрашивайте, Анна Петровна! Анна Петровна. Как от вас винищем несет! Платонов, что это все значит? Что с вами? На что вы стали похожи? Глаза красные, лицо скверное... Вы грязны, в комнатах грязь... Посмотрите вокруг себя, что это за безобразие? Что с вами? Вы пьете? Платонов. Ужасно пью! Анна Петровна. Гм... Прошлогодняя история... В прошлом году соблазнил и до самой осени ходил мокрой курицей, так и теперь... Дон-Жуан и жалкий трус, в одном теле. Не сметь пить! Платонов. Не буду... Анна Петровна. Честное слово? Впрочем, для чего отягощать вас честным словом? (Встает.) Где ваше вино? Платонов указывает на шкаф. Стыдно, Миша, быть таким малодушным! Где ваш характер? (Отпирает шкаф.) А в шкафу-то какой беспорядок! Задаст же нам Александра Ивановна, когда воротится! Хотите, чтобы жена воротилась? Платонов. Хочу только одного: не задавайте вопросов и не смотрите мне прямо в лицо! Анна Петровна. В какой бутылке вино? Платонов. Во всех. Анна Петровна. Во всех пяти? Ах вы пьяница, пьяница! Да у вас в шкафу целое питейное заведение! Нужно, чтобы Александра Ивановна воротилась... Вы ей объясните как-нибудь... Я соперница не из ужасных... Подельчива... Не в моих планах разводить вас... (Отпивает из бутылки.) А вино вкусное... Идите-ка, выпьем немножко! Хотите? Выпьем да и больше пить не будем! Платонов идет в шкафу. Держите стакан! (Льет вина.) Дуйте! Больше не налью. Платонов пьет. А теперь и я выпью... (Наливает.) За здоровье плохих! (Пьет.) Плохой вы! Хорошее вино! У вас есть вкус... (Подает ему бутылки.) Держите-ка! Несите сюда! (Идут к окну.) Прощайтесь с вашим вкусным вином! (Смотрит в окно.) Выливать жалко... Еще раз выпить, а? Выпьем? Платонов. Как хотите... Анна Петровна (наливает). Пейте... Скорей! Платонов (пьет). За ваше здоровье! Дай бог вам счастья! Анна Петровна (наливает и пьет). Скучал за мной? Сядем... Поставьте бутылки пока... Садятся. Скучал? Платонов. Каждую минуту. Анна Петровна. Отчего же не являлся? Платонов. Не спрашивайте! Ничего я вам не скажу не потому, что я не откровенен с вами, а потому, что жалею ваши уши! Я пропадаю, совсем пропадаю, моя дорогая! Угрызения совести, тоска, хандра... мука, одним словом! Вы пришли, и мне стало легче. Анна Петровна. Вы похудели, подурнели... Но терплю я этих романических героев! Что вы строите из себя, Платонов? Разыгрываете героя какого романа? Хандра, тоска, борьба страстей, любовь с предисловиями... Фи! Держите себя по-человечески! Живите, глупый человек, как люди живут! Что вы за архангел такой, что нам не живется, не дышится и не сидится так, как обыкновенным смертным? Платонов. Это говорить легко... Что же делать? Анна Петровна. Человек живет, мужчина те есть, живет и не живет, что ему делать! Странно! Что ему делать?! Странно, и отвечу вам на ваш вопрос, как умею, хоть он и не стоит ответа, как вопрос праздный! Платонов. Ничего вы не ответите... Анна Петровна. Во-первых, живите по-человечески, то есть, не пейте, не лежите, умывайтесь почаще и ходите ко мне, а во-вторых, будьте довольны тем, что имеете... Глупите, сэр! Мало вам вашего учительства? (Встает.) Пойдемте сейчас ко мне! Платонов. Как? (Встает.) К вам идти? Нет, нет... Анна Петровна. Идемте! Людей увидите, поговорите, послушайте, побранитесь... Платонов. Нет, нет... И не приказывайте! Анна Петровна. Почему же? Платонов. Не могу, нет и все! Анна Петровна. Можете! Надевайте вашу шляпу! Идемте! Платонов. Не могу, Анна Петровна! Ни за что! Шага из дома не сделаю! Анна Петровна. Можете! (Надевает на него шляпу.) Глупишь, брат Платонов, шутишь! (Берет его под руку.) Ну? Раз, два!.. Идите, Платонов! Вперед! Пауза. Да ну же, Мишель! Идите! Платонов. Не могу! Анна Петровна. Упрямится, точно молодой бык! Начинайте шагать! Ну? раз, два... Мишель, голубчик, родненький, хорошенький... Платонов (вырывается). Не пойду я, Анна Петровна! Анна Петровна. Пойдем вокруг школы пройдемся! Платонов. Зачем приставать? Ведь сказал же, что не пойду! Хочу сидеть дома, а потому и позвольте мне делать так, как я хочу! Пауза. Не пойду! Анна Петровна. Гм... Вот что, Платонов... Я вам займу немного денег, а вы уважайте отсюда куда-нибудь на месяц, на два... Платонов. Куда? Анна Петровна. В Москву, в Петербург... Идет? Поезжайте, Мишель! Вам более чем необходимо проветриться! Прокатаетесь, людей посмотрите, в театры сходите, освежитесь, проветритесь... Я вам дам денег, писем... Хочешь и я с тобой поеду? Хочешь? Покатаемся, нагуляемся... Приедем сюда обратно обновленными, сияющими... Платонов. Прелестная идея, но, к несчастью, неисполнимая... Завтра я еду отсюда, Анна Петровна, но не с вами! Анна Петровна. Как хотите... Куда едете? Платонов. Еду... Пауза. Навсегда уезжаю отсюда... Анна Петровна. Пустяки... (Отпивает из бутылки.) Вздор! Платонов. Не пустяки, моя дорогая! Еду! Навсегда!! Анна Петровна. Для чего же, странный вы человек? Платонов. Не спрашивайте! Ей-богу, навсегда! Уезжаю и... Прощайте, вот что! Не спрашивайте! Ничего вы не узнаете от меня теперь... Анна Петровна. Вздор! Платонов. Сегодня только и видимся... Навсегда скроюсь... (Берет ее за рукав и потом за плечо.) Забудьте дурака, осла, подлеца и мерзавца Платонова! Он провалится сквозь землю, стушуется... Встретимся, быть может, через десятки лет, когда оба будем в состоянии хохотать и старчески плакать над этими днями, а теперь... черт с ним! (Целует руку.) Анна Петровна. На-ка выпей! (Наливает ему вина.) Пьяному не грешно молоть чепуху... Платонов (выпивает). Не буду я пьян... Буду помнить, моя мать, моя хорошая фея!.. Никогда не забуду! Смейся, развитая, светлоголовая женщина! Завтра я бегу отсюда, бегу от самого себя, сам не знаю куда, бегу к новой жизни! Знаю я, что такое эта новая жизнь! Анна Петровна. Все это прекрасно, но что с, нами поделалось? Платонов. Что? Я... После все узнаете! Друг мой, когда вы ужаснетесь моему поступку, не проклинайте меня! Помните, что я уже почти что наказан... Расстаться с ними навсегда больше чем наказание... Чего улыбаетесь? Верьте! Честное слово, верьте! Так горько на душе, так скверно и подло, что рад был бы надушить себя! Анна Петровна (сквозь слезы). Не думаю, чтобы вы были способны на ужасное что-нибудь... Мы мне напишете по крайней мере? Платонов. Не посмею я написать к вам, да и вы сами не захотите читать моих писем! Безусловно навсегда... прощайте! Анна Петровна. Гм... Пропадете вы без меня, Платонов! Я чуточку опьянела... Поедем вместе! Платонов. Нет... Завтра все узнаете и... (Отворачивается к окну.) Анна Петровна. Вам нужны деньги? Платонов. Нет... Анна Петровна. А... помочь не могу? Платонов. Не знаю. Пришлите сегодня мне вашу карточку... (Оборачивается.) Уходите, Анна Петровна, или я черт знает чего наделаю! Я разрыдаюсь, отколочу себя и... Уходите! Нельзя мне оставаться! Вам говорят русским языком! Чего же вы ждете? Я должен ехать, поймите вы это! Зачем же так смотреть? Для чего делать такое лицо? Анна Петровна. Прощайте... (Подает руку.) Мы еще увидимся... Платонов. Нет... (Целует руку.) Не нужно... Уходите, моя родная... (Целует руку.) Прощайте... Оставьте... (Закрывает себе лицо ее рукой.) Анна Петровна. Раскис, сердечный, растаял... Ну? Пустите руку... Прощайте! Выпьем на прощании, что ли? (Плачет.) Стойте!.. Счастливого пути, а после пути счастья! Платонов пьет. Остался бы, Платонов! А? (Налипает и пьет.) Важно пожили бы... Что за преступление такое? Возможно ли оно в Войницевке? Пауза. Налить еще с горя? Платонов. Да. Анна Петровна (наливает). Пей, душа моя... Эх, черт возьми! Платонов (пьет). Будьте счастливы! Живите тут себе... И без меня можно... Анна Петровна. Пить так пить... (Наливает.) И пить умирать, и не пить умирать, так лучше же пить умирать... (Пьет.) Пьяница я, Платонов... А? Налить еще? Не нужно, впрочем... Язык свяжет, а чем тогда говорить будем? (Садится.) Нет ничего хуже, как быть развитой женщиной... Развитая женщина и без дела... Ну что я значу, для чего живу? Пауза. Поневоле безнравственная... Я безнравственная женщина, Платонов... (Хохочет.) А? И тебя люблю, может быть, потому, что безнравственная... (Трет себе лоб.) Я и пропаду... Такие никогда пропадают... Меня бы куда-нибудь профессором, директором... Будь я дипломатом, я бы весь свет перебаламутила... Развитая женщина и... без дела. Не нужна, значит... Лошади, коровы и собаки нужны, а ты не нужна, лишняя... А? Что же ты молчишь? Платонов. Обоим нам плохо... Анна Петровна. Хоть бы дети были... Ты любишь детей? (Встает.) Останься, голубчик! Остаешься? Хорошо пожили бы!.. Весело, дружно... Ты уедешь, а я же как? Ведь мне же отдохнуть хочется... Мишель! Мне отдохнуть надо! Я хочу быть... женой, матерью... Пауза. Не молчи! Говори! Останешься? Ведь... ведь любишь, чудак? Любишь? Платонов (смотрит в окно). Убью себя, если останусь. Анна Петровна. Ведь любишь? Платонов. Кто вас не любит? Анна Петровна. Ты меня любишь, я тебя тоже, что же тебе еще нужно? С ума ты сходишь, должно быть... Что тебе еще нужно? Отчего тогда ночью не приходил? Пауза. Остаешься? Платонов. Уходите ради бога! Вы мучаете меня! Анна Петровна (подает руку). Ну... в таком случае... Желаю всего лучшего... Платонов. Уйдите же, или я все расскажу, а роли расскажу, то убью себя! Анна Петровна. Я руку подаю... Не видите? Вечерком забегу на минуту... Платонов. Но нужно! Сам приду проститься! Сам к вам приду... Ни за что не приду! Не увидишь ты моим больше, и я тебя не увижу! Сама не захочешь увидеть! Отвернешься навсегда! Новая жизнь... (Обнимает ее и целует.) В последний раз... (выталкивает ее в ночь.) Прощай! Ступай и будь счастлива! (Запирает дверь на задвижку.) Анна Петровна (за дверью). Клянусь богом, что увидимся! Платонов. Нет! Прощай! (Затыкает пальцами уши.) Ничего не слышу! Молчи и уходи! Я заткнул уши! Анна Петровна. Ухожу! Я пришлю к тебе Сергея и даю слово, что ты не уедешь, а если уедешь, то со мной! Прощай! Пауза. ЯВЛЕНИЕ VI Платонов (один). Платонов. Ушла? (Идет к двери и слушает.) Ушла... А может быть и не ушла? (Отворяет дверь.) Она ведь бес... (Смотрит за дверь.) Ушла... (Ложится па диван.) Прощай, милая женщина!.. (Вздыхает.) И не увижу больше никогда... Ушла... Могла бы еще побыть минут пять... Пауза. Это было бы недурно! Попрошу-ка Софью отложить отъезд недели на две, а сам с генеральшей поеду! Право... Две недели - только! Софья согласится... Может пока у матери пожить... Попрошу-ка... а?.. Пока я буду ездить с генеральшей, Софья поотдохнет... сил наберется то есть... Ну да ведь не навеки же уеду! Стук в двери. Еду! Решено! Отлично... Стук. Кто стучит? Генеральша? Кто там? Стук. Это вы? (Встает.) Не впущу! (Идет к двери.) Она ли это? Стук. Хихикает, кажется... (Смеется.) Она... Надо впустить... (Отворяет дверь.) Ах! Входит Осип. ЯВЛЕНИЕ VII Платонов и Осип. Платонов. Что такое? Ты, черт? Зачем пожаловал? Осип. Здравствуйте, Михаил Васильич! Платонов. Что скажешь? Чему и кому обязан посещением такой важной персоны? Говори скорей и убирайся к черту! Осип. Я сяду... (Садится.) Платонов. Сделайте такое одолжение! Пауза. Ты ли это, Осип? Что с тобой? На лице у тебя написаны все десять египетских казней! Что с тобой поделалось? Ты бледен, худ, тощ... Ты болен? Осип. У вас тоже казни на лице написаны... Что с вами поделалось? Меня черт берет, ну а вы? Платонов. Я? Я с чертом не знаком... Я сам себя беру... (Трогает Осипа за плечо.) Одни кости! Осип. Жирок ваш где? Больны, Михаил Васильич? От хорошего поведения? Платонов (садится рядом). Зачем пришел? Осип. Проститься... Платонов. Разве уезжаешь? Осип. Не я уезжаю, а вы уезжаете. Платонов. Вот как! А ты почему знаешь? Осип. Как не знать! Платонов. Не уезжаю, брат, я. Напрасно ты пришел. Осип. Уезжаете-с... Платонов. И все ты знаешь, и до всего тебе дело... Ты, Осип, колдун. Еду, любезный. Ты прав. Осип. Вот видите ли, значит, знаю. Знаю даже куда и поедете! Платонов. Да? Экий ты какой... А я не знаю. Мудрец, совсем мудрец! Ну-ка скажи, куда? Осип. А вам хочется знать? Платонов. Помилуй! Интересно! Куда же? Осип. На тот свет. Платонов. Далеко! Пауза. Загадка. Не ты ли отправителем будешь? Осип. Так точно. Подорожную вам принес. Платонов. Очень приятно!.. Гм... Убить, значит, пришел? Осип. Так точно... Платонов (дразнит). Так точно... Какое нахальство, черт побери! Он пришел отправить меня на тот свет... Гм... Убивать меня станешь от себя или же по чьему-нибудь поручению? Осип (показывает четвертную). Вот... Венгерович дал, чтобы я вашу милость покалечил! (Рвет деньги.) Платонов. Ага... Старый Венгерович? Осип. Он самый... Платонов. Для чего же это ты порвал деньги? Великодушие свое показать хочешь, что ли? Осип. Не умею я великодушие показывать, а для того деньги эти порвал, чтобы мы не подумали на том свете, что я вас из-за денег убил. Платонов встает и ходит по сцене. Боитесь, Михаил Васильич? Страшно? (Смеется.) Бежите, кричите! Около дверей не стою, дверей не держу: выход есть. Подите народ сзывайте, скажите, что Осип убить пришел! Я убить пришел... Не верите? Пауза. Платонов (подходит к Осипу и смотрит на него). Удивительно! Пауза. Что улыбаешься? Дурак! (Бьет его по руке.) Не улыбаться! С тобой говорят! Молчать! Я тебя повешу! Я из тебя мочалу сделаю, разбойник! (Быстро отходит от него.) Впрочем... Не серди меня... Мне нельзя сердиться... Мне больно. Осип. Ударьте меня по щеке за то, что я вредный человек. Платонов. Сколько угодно! (Подходит к Осипу и дает ему пощечину.) Что? Шатаешься? Подожди, не так еще зашатаешься, когда сотни палок будут дробить твою пустую голову! Помнишь, как умер рябой Филька? Осип. Собаке собачья и смерть. Платонов. В-в-в... как ты отвратителен, тварь! Я исковеркать тебя готов, негодяй! За что ты вредишь им, подлая душа, как болезнь, как шальной огонь? Что они сделали тебе? В-в-в... Мерзавец!! (Бьет его по щеке.) Гадость! Я тебя... Я тебя... (Быстро отходит от Осипа.) Ступай! Осип. Плюньте мне в глаза за то, что я вредный человек! Платонов. Слюны жалко! Осип (поднимается). А вы смеете так говорить? Платонов. Ступай отсюда, пока я тебя с грязью не смешал! Осип. Не смеете! Вы тоже вредный человек! Платонов. Ты еще разговаривать со мной станешь? (Подходит к нему.) Ты убить, кажется, пришел? На! Убивай! Вот он я! Убивай же! Осип. Уважал я вас, господин Платонов, за важного человека почитал! Ну а теперь... Жалко убивать, да надо... Уж вредны очень... Зачем к вам сегодня молодая барыня приходила? Платонов (треплет его за грудь). Убивай! Давай же! Осип. А генеральша зачем после нее приходила? Вы генеральшу обманываете, значит? А жена ваша где? Какая из них троих самая настоящая? а? И вы не вредный человек после этого? (Быстро валит его через ногу и падает вместе с ним на пол.) Платонов. Прочь пошел! Я убью, а ты не убьешь! Я сильней тебя! Борются. Тише! Осип. Вы на живот повернитесь! Руки-то не крутите! Рука нисколько не виновата, за что ее крутить? Ну вот еще! На том свете будете, генералу Войницеву от меня поклон нижайший! Платонов. Пусти! Осип (вынимает из-за пояса нож). Тише! Все одно убью! А у вас сила! Важный человек! Не хочется помирать? Не трогай того, что не для тебя положено! Платонов (кричит). Руку! Постой, постой... Руку! Осип. Не хочется помирать? Сейчас вы в царстве небесном будете... Платонов. В спину только не бей, железное животное, в грудь бей! Руку! Пусти, Осип! Жена, сын... Это нож блестит? О злоба проклятая! Вбегает Саша. ЯВЛЕНИЕ VIII Те же и Саша. Саша (вбегает). Что такое? (Вскрикивает.) Миша! (Бежит к борющимся и падает на них.) Что вы делаете? Осип. Кто это? Александра Ивановна? (Вскакивает.) Живой останется! (Саше.) Нате вам ножик! (Дает нож.) При не зарежу... Живой останется!! После зарежу! Не уйдет! (Выскакивает в окно.) Платонов (после паузы). Экий черт... Здорово, Саша! Это ты, кажется? (Стонет.) Саша. Он не повредил тебя? Можешь встать? Скорей! Платонов. Не знаю... Эта тварь из чугуна вылита... Дай мне руку! (Поднимается.) Не пугайся, моя родная... Я целехонек. Он меня помял только... Саша. Какой же он подлый человек! Говорила ведь я тебе, чтоб ты его не трогал! Платонов. Где диван? Ну что смотришь? Жив твой муженек! Не видишь разве? (Ложится на диван.) Спасибо, что пришла, а то быть бы тебе вдовушкой, а мне покойником! Саша. Ложись на подушку! (Кладет ему под голову подушку.) Вот так! (Садится ему на ноги.) Ничего не болит? Пауза. Зачем ты закрыл глаза? Платонов. Нет, нет... Это я так... Пришла, Саша? Пришло, мое сокровище? (Целует руку.) Саша. Коля наш заболел! Платонов. Что с ним? Саша. Кашель такой, жар, сыпь... Две ночи уж не спит и кричит... Не пьет, не ест... (Плачет.) Сильно он захворал, Миша! Боюсь я за него!.. Так боюсь! И сон снился нехороший... Платонов. Что же твой братец смотрит? Ведь он лекарь! Саша, Что он? Разве он может сочувствовать? Он четыре дня тому назад заехал на минутку, покрутился и уехал. Я ему рассказываю про Колину болезнь, а он щипается да зевает... Дурой назвал... Платонов. Вот еще тоже балбес! Он и себя когда-нибудь прозевает! И от себя уедет, когда заболеет! Саша. Что делать? Платонов. Уповать... Ты у отца теперь живешь? Саша. Да. Платонов. Он же что? Саша. Ничего. Ходит себе по комнате, трубку курит да к тебе съездить собирается. Я приехала к нему встревоженная, ну а он и догадался, что я... что мы с тобой... Что с Колей делать? Платонов. Не беспокойся, Саша! Саша. Как же не беспокоиться? Умри он, чего по дни господи, что с нами тогда будет? Платонов. Да... Не возьмет Бог у тебя нашего мальчишку! За что тебя наказывать? Разве за то, что за шалопая замуж вышла? Пауза. Береги, Саша, моего маленького человечка! Сбереги ты мне его, и клянусь я тебе всем святым, что я сделаю из него человека! Каждый его шаг будет твоею радостью! А ведь он, бедняга, тоже Платонов! Фамилию бы ему только переменить... Как человек я мал, ничтожен, но как отец я буду велик! Не бойся за его судьбу! Ох, руки! (Стонет.) Рука у меня болит... Сильно помял ее этот разбойник... Что с ней? (Рассматривает руку.) Красна... Ну черт с ней! Так-то, Саша... Счастлива будешь ты сыном! Смеешься... Смейся, мое золото! А теперь плачешь? Чего же ты плачешь? Гм... Не плачь, Саша! (Обнимает ее голову.) Пришла... А зачем уходила? Не плачь, суслик! Для чего слезы? Ведь люблю тебя, девочка! Сильно люблю! Велика моя вина, но что поделаешь? Простить надо... Ну, ну... Саша. Интрига кончилась? Платонов. Интрига? Что это за слово, мещаночка? Саша. Не кончилась? Платонов. Как тебе сказать? Интриги нет никакой, но есть какая-то чудовищная галиматья... Не смущайся сильно этой галиматьей! Если не кончилась она, то скоро, кончится! Саша. Когда же? Платонов. Надо думать, что скоро! Скоро заживем, Саша, по-старому! Пропади оно, все новое! Измучился весь, истаскался... Не верь ты в прочность этого узла, как я не верю! Не туго он затянут... Сама она первая охладеет и первая взглянет со смехом и горечью на этот узел. Не пара мне Софья. В ней бродит то, что во мне давно перебродило; она со слезами умиления смотрит на то, что и не могу видеть без смеха... Не пара она мне... Пауза. Верь мне! Софья недолго будет твоей соперницей... Саша, что с тобой? Саша встает и шатается. (Поднимается.) Саша! Саша. Ты... ты с Софьей, а не с генеральшей? Платонов. Первый раз об этом слышишь? Саша. С Софьей?.. Подло... низко... Платонов. Что с тобой? Ты бледна, шатаешься... (Стонет.) Не мучь хоть ты меня, Саша! Рука болит, а тут ты еще... Неужели это... это для тебя новость? В первый раз слышишь? Отчего же ты тогда узнала? Разве не от Софьи? Саша. С генеральшей уж так и сяк, ну а с чужой женой?! Низко, грешно... Не ожидала я от тебя такой подлости! Бог тебя накажет, бессовестный человек! (Идет к двери.) Платонов (после паузы). Возмущена? Но куда ты? Саша (останавливается у двери). Дай бог счастья... Платонов. Кому? Саша. Вам и Софье Егоровне. Платонов. Глупых романов начиталась, Саша! Я для тебя еще "ты": у нас мальчишка есть, и я... все-таки же твой муж! А во-вторых, не нужно мне счастья!.. Останься, Саша! Ты вот уходишь... И, небось, навсегда? Саша. Не могу! Ох, боже мой, боже мой... Платонов. Не можешь? Саша. Боже мой... И неужели это правда? (Берется руками за виски и приседает.) Я... я не знаю, что делать... Платонов. Не можешь? (Подходит к ней.) Твоя воля... А то осталась бы! Зачем реветь, дурочка? Пауза. Эх, Саша, Саша... Велик мой грех, но неужели уж и простить нельзя? Саша. А сам ты себя простил? Платонов. Философский вопрос! (Целует ее в голову.) Осталась бы... Каюсь ведь! Ведь без тебя водка, грязь, Осипы... Замучился! Сиделкой, а не женой останься! Странный народ вы, женщины! Странна ты, Саша! Коли ты кормишь негодяя Осипа, не даешь покоя своим милосердием собакам и кошкам, читаешь до полночи акафисты за каких-то врагов своих, то что стоит тебе бросить ломоть своему провинившемуся, кающемуся мужу? Зачем и ты являешься палачом? Останься, Саша! (Обнимает ее.) Не могу без няньки! Я негодяй, я у друга жену отнял, я любовник Софьи, быть может даже любовник и генеральши, я многоженец, большой мошенник с точки зрения семьи... Возмущайся, негодуй! Но кто тебя так любить будет, как я люблю? Кто оцепит тебя так дорого, бабенка, как я оценил? Кому ты обод варить будешь, чей суп пересаливать? Права будешь, коли уйдешь... Справедливость этого требует, но... (поднимает ее) кто тебя поднимать так будет? Возможна ли ты, золото, без меня? Саша. Не могу! Пусти меня! Я пропала! Ты шутишь, а я пропадаю! (Вырывается.) Ведь знаешь, что это не шутка? Прощай! Не могу я жить с тобой! Теперь все тебя будут считать подлым человеком! Каково же мне?! (Рыдает.) Осип. Ступай с богом! (Целует ее в голову и ложится на диван.) Я понимаю... Саша. Разбил нашу семью... Счастливо, покойно жили... Счастливей меня никого и не было на свете... (Садится.) Что ты наделал, Миша? (Встает.) Что ты наделал? Ведь не воротишь теперь... Пропащая я... (Рыдает.) Платонов. Иди с богом! Саша. Прощай! Не увидишь меня больше! Не езди к нам... Колю к тебе отец будет возить... Бог тебя простит, как я прощаю! Погубил ты нашу жизнь! Платонов. Ты ушла? Саша. Ушла... Хорошо... (Смотрит некоторое время на Платонова и уходит.) ЯВЛЕНИЕ IX Платонов (один) и потом Войницев. Платонов. Вот для кого начинается новая жизнь! Больно!! Всего лишаюсь... С ума схожу! Боже мой! Саша, комашка, клоп - и та осмеливается, и та... в силу какой-то святости имеет право бросить в меня каменья! Проклятые обстоятельства! (Ложится на диван.) Войницев входит и останавливается у двери. (После паузы.) Это эпилог или вещь только комедия? (Увидев Войницева, закрывает глаза и слегка храпит.) Войницев (подходит к Платонову). Платонов! Пауза. Ты не спишь... Я вижу это по твоему лицу... (Садится возле.) Не думаю, чтобы... можно было спать... Платонов поднимается. (Встает и смотрит в окно.) Ты меня убил... Ты это знаешь? Пауза. Благодарю... Мне что? Бог с тобой... Пусть. Значит, так тому и быть... (Плачет.) Платонов встает и медленно идет и другой угол комнаты. Раз получил от судьбы подарок и... тот отняли! Мало ему его ума, его красоты, его великой души... Ему понадобилось еще мое счастье! Отнял... А я? Что я? Я ничего... Так... Больной, недалекого ума, женоподобный, сантиментальный, обиженный богом... С наклонностью к безделью, мистицизму, суеверный... Добил друг! Платонов. Уйди отсюда! Войницев. Сейчас... Шел на дуэль вызвать, а пришел и разревелся... Я уйду. Пауза. Я окончательно потерял? Платонов. Да. Войницев (свистит). Так... Разумеется... Платонов. Уйди отсюда! Я прошу! Уйди! Войницев. Сейчас... Что мне здесь делать? (Идет к двери.) Нечего мне здесь делать... Пауза. Отдай мне ее назад, Платонов! Будь добр! Моя ведь она! Платонов! Ты и так счастлив! Спаси, голубчик! А? Отдай! (Рыдает.) Ведь она моя! Моя! Понимаешь? Платонов (идет к дивану). Уходи... Я застрелюсь! Клянусь честью! Войницев. Не надо... Бог с вами! (Машет рукой и уходит.) Платонов (хватает себя за голову). О несчастный, жалкий! Боже мой! Проклятие моей богом оставленной голове! (Рыдает.) Прочь от людей, гадина! Несчастьем был я для людей, люди были для меня несчастьем! Прочь от людей! Бьют, бьют и никак не убьют! Под каждым стулом, под каждой щепкой сидит убийца, смотрит в глаза и хочет убить! Бейте! (Бьет себя по груди.) Бейте, пока еще сам себя не убил! (Бежит к двери.) Не бейте меня по груди! Растерзали мою грудь! (Кричит.) Саша! Саша, ради бога! (Отворяет дверь.) Входит Глагольев 1. ЯВЛЕНИЕ X Платонов, Глагольев 1 и потом Глагольев 2. Глагольев 1 (входит окутанный, с костылем). Вы дома, Михаил Васильич? Очень рад... Я вам помешал... Но я не задержу вас, я сейчас же уйду... Задам вам один вопрос. Вы ответите, и я уйду. Что с вами, Михаил Васильич? Вы бледны, шатаетесь, дрожите... Что с вами? Платонов. Что со мной? А? Я пьян, должно быть, или... схожу с ума! Я пьян... пьян... Голова кружится... Глагольев 1 (в сторону). Спрошу! Что у трезвого на душе, то у пьяного на языке. (Ему.) Вопрос странен, может быть даже глуп, но, ради бога, ответьте мне, Михаил Васильевич! Вопрос мой для меня жизненный вопрос! Ответу вашему я поверю, потому что я знаю вас, как честнейшего человека... Пусть мой вопрос покажется нам странным, нелепым, глупым и даже, быть может, оскорбительным, но, ради бога... ответ! Я нахожусь в страшном положении! Наша общая знакомая... Вы ее хорошо знаете... Я считал ее совершенством в человеческом смысле... Анна Петровна Войницева... (Поддерживает Платонова.) Но упадите, ради бога! Платонов. Уйдите! Я всегда считал тебя... вас глупым стариком! Глагольев 1. Вы друг ее, вы знаете ее, как свои пять пальцев... Ее мне или оклеветали, или... открыли мне глаза... Она честная женщина, Михаил Васильич? Она... она... Имеет ли она право быть женою честного человека? Пауза. Не знаю, как формулировать свой вопрос... Поймите меня, ради бога! Мне сказали, что она... Платонов. Все подло, низко, грязно на этом свете! Все... подло... низко... (Падает без чувств на Глагольева и валится на землю.) Глагольев 2 (входит). Что же ты застрял здесь? Я не намерен ждать! Глагольев 1. Все подло, грязно, низко... Все, в том число, значит, и она... Глагольев 2 (смотрит на Платонова). Отец, что это с Платоновым? Глагольев 1. Отвратительно пьян... Да, подло, грязно... Глубокая, беспощадная, колючая правда! Пауза. Едем в Париж! Глагольев 2. Что?! В Па... В Париж? Зачем тебе в Париж? (Хохочет.) Глагольев 1. Валяться так, как этот валяется! (Указывает на Платонова.) Глагольев 2. Валяться... в Париже?! Глагольев 1. Едем искать счастья на другом поприще! Довольно! Полно играть комедию для самого себя, морочить себя идеалами! Нет больше ни веры, ни любви! Нет людей! Едем! Глагольев 2. В Париж? Глагольев 1. Да... Если грешить, то грешить на чужой, а не на родной земле! Пока еще не сгнили, заживем по-людски! Будь учителем, сын! Едем в Париж! Глагольев 2. Это мило, отец! Ты научил меня читать, а я научу тебя жить! Едем! Уходят. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Кабинет покойного генерала Войницева. Две двери. Старинная мебель, персидские ковры, цветы. Стены увешаны ружьями, пистолетами, кинжалами (кавказской работы) и т.п. Фамильные портреты. Бюсты Крылова, Пушкина и Гоголя. Этажерка с чучелами птиц. Шкаф с книгами. На шкафу мундштуки, коробки, палки, ружейные стволы и т.п. Письменный стол, заваленный бумагами, портретами, статуэтками и оружием. Утро. ЯВЛЕНИЕ I Софья Егоровна и Катя входят. Софья Егоровна. Вы не волнуйтесь! Говорите толком! Катя. Что-то нехорошее делается, барыня! Двери и окна все настежь, в комнатах переворочено, перебито... Дверь сорвана с крючьев... Что-то нехорошее случилось, барыня! Недаром у нас курица петухом пела! Софья Егоровна. Что же вы думаете? Катя. Ничего не думаю, барыня. Что я могу думать? Знаю только, что случилось что-то... Или Михаил Васильич уехали совсем, или же руку на себя наложили... У них, барыни, горячий карахтер! Я их уж два года знаю... Софья Егоровна. Нет... На деревне вы были? Катя. Была-с... Нету нигде... Часа четыре ходила... Софья Егоровна (садится). Что делать? Что же делать? Пауза. Вы уверены в том, что его здесь нигде нет? Уверены? Катя. Не знаю, барыня... Нехорошее что-то случилось... Недаром у меня сердце ноет! Бросьте, барыня! Грех ведь! (Плачет.) Барина Сергея Павловича жалко... Красавец был такой, а на что похож стал? Измаялся за два дня, сердечный, и как шальной ходит. Перевелся хороший господин... Михаила Васильича жалко... Бывало, самый веселый человек был, проходу, бывало, от его веселости не было, а теперь он на смерть похож стал... Бросьте, барыня! Софья Егоровна. Что бросить? Катя. Любовь. Что с нее толку? Одна только срамота. И вас жалко. На что вы похожи стали? Похудали, не пьете, не кушаете, не спите, а одно только и делаете, что кашляете... Софья Егоровна. Ступайте, Катя, опять! Может быть, он уже я школе. Катя. Сейчас... Пауза. Вы им спать легли. Софья Егоровна. Ступайте, Катя, опять! Им ушли? Катя (в сторону). Не мужицкого ты звания! (Резко, плаксиво.) Куда же мне идти, барыня? Софья Егоровна. Мне спать хочется. Я всю ночь не спала. Не кричи так громко! Уйди отсюда! Катя. Слушаю... Напрасно вы себя так изводи-то!.. Шли бы к себе в комнату да легли бы на постель! (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ II Софья Егоровна и потом Войницев. Софья Егоровна. Ужасно! Дал вчера честное слово явиться в избу к десяти часам и не явился... Ждала его до рассвета... И это честное слово! Это любовь, это наш отъезд!.. Он не любит меня! Войницев (входит). Спать лягу... Может быть, усну как-нибудь... (Увидев Софью Егоровну.) Вы... у меня? В моем кабинете? Софья Егоровна. Я здесь? (Смотрит кругом.) Да... Но я зашла сюда нечаянно, сама того не замечая... (Идет к двери.) Войницев. На минуту! Софья Егоровна (останавливается). Ну? Войницев. Дайте мне, пожалуйста, минуты две-три... Можете вы здесь побыть две-три минуты? Софья Егоровна. Говорите! Вы сказать что-нибудь хотите? Войницев. Да... Пауза. Прошло то время, когда мы в этой комнате не были чужими друг для друга... Софья Егоровна. Прошло. Войницев. Извините впрочем, я заговариваться стал. Вы уезжаете? Софья Егоровна. Да. Войницев. Гм... Скоро? Софья Егоровна. Сегодня. Войницев. С ним? Софья Егоровна. Да. Войницев. Желаю вам счастья! Пауза. Хороший материал для счастья! Разыгравшаяся плоть и несчастье другого... Несчастье другого всегда бывает чьим-нибудь счастьем! Впрочем, это старо... Новая ложь охотнее слушается, чем старая истина... Бог с вами! Живите, как знаете! Софья Егоровна. Вы хотели что-то сказать. Войницев. А разве я молчу? Ну да... Вот что я хотел сказать... Я хочу, чтобы я пред вами был совершенно чист, не был бы вам должен, а потому прошу вас извинить за мое вчерашнее поведение... Я вчера вечером наговорил вам дерзостей, был груб, зол... Извините, пожалуйста... Извиняете? Софья Егоровна. Извиняю. (Хочет уйти.) Войницев. Постойте же, постойте, еще не все! Я скажу еще что-нибудь. (Вздыхает.) Я сумасшедший, Софи! Не в силах перенести этот страшный удар... Я сумасшедший, но еще пока все понимаю... В моей голове среди необъятного тумана, в массе чего-то такого серого, свинцового, тяжелого торчит светлый кусочек, которым я все понимаю... Оставит меня и этот кусочек, ну тогда, значит... совсем пропал. Я все понимаю... Пауза. Это стою я в своем кабинете; в этом кабинете жил когда-то мой отец, свиты его величества генерал-майор Войницев, георгиевский кавалер, человек великий, славный! На нем видели одни только пятна... Видели, как он бил и топтал, а как его били и топтали, никто не хотел видеть... (Указывает на Софью Егоровну.) Это моя экс-жена... Софья Егоровна хочет уйти. Войницев. Постойте! Дайте договорить! Глупо говорю, но выслушайте! В последний раз ведь! Софья Егоровна. Все вы уже сказали... Что вы еще можете говорить? Расстаться нужно... Что же еще тут говорить? Вам хочется доказать, что я виновата перед вами? Не трудитесь! Я знаю, что мне думать о себе самой... Войницев. Что я могу сказать? Ох, Софья, Софья! Ничего ты не знаешь! Ничего, иначе ты не смотрела бы так надменно! Что выделывается в душе моей, так это ужас! (Становится перед ней на колени.) Что ты делаешь, Софи? Куда ты пхаешь себя и меня? Ради бога, пожалей! Умираю и схожу с ума! Останься со мной! Все забуду, все простил уже... Буду твоим рабом, любить тебя буду... буду, как доселе не любил! Я дам тебе счастье! Ты будешь счастлива у меня, как богиня! Не даст он тебе счастья! И себя погубить, и его погубишь! Погубишь Платонова, Софья!.. Знаю, что насильно мил ни будешь, но останься! Опять ты будешь весела, не будешь так мертвецки бледна, так несчастлива! Опять я буду человеком, опять будет ходить к нам... Платонов! Утопия, но... останься! Воротим прошлое, пока еще не поздно! Платонов согласится... Я знаю его... Он не любит тебя, а так... ты отдалась ему, а он и взял... (Встает.) Ты плачешь? Софья Егоровна (встает). Не принимайте этих слез на свой счет! Может быть, Платонов согласится... Пусть соглашается! (Резко.) Вы все подлые люди! Где Платонов? Войницев. Не знаю я, где он. Софья Егоровна. Не приставайте ко мне! Отстаньте! Я вас ненавижу! Убирайтесь прочь! Где Платонов? Подлые люди... Где он? Ненавижу я вас! Войницев. За что? Софья Егоровна. Где он? Войницев. Я дал ему денег, и он обещал мне уехать. Если он исполнил свое обещание, то, значит, уехал. Софья Егоровна. Вы ого подкупили? Что вы лжете? Войницев. Я дал ему тысячу рублей, и он отказался от вас. Впрочем, лгу! Все это я лгу! Не верьте вы мне, ради бога! Жив и здоров этот проклятый Платонов! Подите берите его, целуйтесь с ним!.. Не подкупал я его! И неужели вы... он будет счастлив? И это моя жена, моя Софья... Что же все это значит? И до сих пор даже не верю! Вы с ним платонически? Не дошло еще до... крупного? Софья Егоровна. Я его жена, любовница, что хотите! (Хочет уйти.) Для чего задерживать? У меня нет времени выслушивать разные... Войницев. Постой, Софья! Ты его любовница? С какой же это стати? Ты так смело говоришь! (Хватает ее за руку.) И ты могла? Ты могла? Входит Анна Петровна. Софья Егоровна. Отстаньте! (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ III Войницев и Анна Петровна. Анна Петровна входит и смотрит в окно. Войницев (машет рукой). Шабаш! Пауза. Что там? Анна Петровна. Осипа мужики убили. Войницев. Уже? Анна Петровна. Да... Около колодезя... Видишь? Вон он! Войницев (смотрит в окно). Что ж? Так ему и надо. Пауза. Анна Петровна. Слыхал, сынок, новости? Платонов, говорят, куда-то исчез и... Читал письмо? Войницев. Читал. Анна Петровна. Тю-тю именье! Как тебе это нравится? Сплыло... Бог дал, бог и взял... Вот тебе и хваленый коммерческий фокус! А все потому, что Глагольеву поверили... Обещался купить имение, а на торгах не был... Прислуга говорит, что в Париж уехал... Сострил, каналья, на старости лет! Не будь его, платили бы мы с тобой потихонечку проценты да жили бы... (Вздыхает.) Но следует на этом свете доверять врагам, и заодно уж с ними и друзьям! Войницев. Да, не следует корить друзьям! Анна Петровна. Ну, феодал? Что теперь долить будешь? Куда пойдешь? Ног предкам дал, а у тебя взял... Ничего у тебя не осталось... Войницев. Мне все одно. Анна Петровна. Нет, не все одно. Кушать что будешь? Давай сядем... (Садятся.) Как ты мрачен... Что ж делать? Жалко расставаться с гнездышком, но что же поделаешь, голубчик мой? Не воротишь... Так тому и быть, значит... Будь умницей, Сержель! Первое дело - хладнокровие. Войницев. Не обращайте на меня внимания, maman! Что уж обо мне-то говорить? Вы сами едва сидите... Утешьте сперва себя самое, а потом придите и меня утешать. Анна Петровна. Ну... Не о бабах речь... Баб Баб всегда на задний план... Первое дело - хладнокровие! Ты потерял то, что у тебя было, а важно не то, что было, а то, что впереди. У тебя целая жизнь впереди, хорошая, трудовая, мужская жизнь! Чего же тебе горевать? Поступишь в прогимназию или гимназию, начнешь работать... Ты у меня молодец. Филолог, благонамеренный такой, ни в какие дела нехорошие не суешься, убеждения имеешь, тихоня, женат... Коли захочешь, ты далеко пойдешь! Умница ты у меня мальчик! Не надо только с женою ссориться... Не успели пожениться, как уже и ссоритесь... Отчего ты мне не скажешь, Сержель? Болеешь душой, а молчишь... Что происходит между вами? Войницев. Не происходит, а уже произошло. Анна Петровна. Что же? Или, может быть, секрет? Войницев (вздыхает). Страшное несчастье стряслось над нашим домом, мама Анюта! Отчего я вам не сказал до сих пор? Но знаю. Все надеялся, да и стыдно говорить... Сам только вчера утром узнал... А на имение мне наплевать! Анна Петровна (смеется). Как ты меня пугаешь! Рассердились, что ли? Войницев. Смейтесь! Подождите, не так еще засмеетесь! Пауза. Она изменила мне... Честь имею рекомендоваться: рогатый муж! Анна Петровна. Что за глупости, Сергей?! Что за глупые фантазии! Говорить о таких чудовищных вещах и говорить не думая! Удивительный ты человек! Иногда такое сморозишь, что просто уши вянут! Рогатый муж... Не знаешь ты, значит, что это значит... Войницев. Знаю, maman! Не теоретически, но уже практически знаю! Анна Петровна. Жены своей не оскорбляй, чудак! Ах... Войницев. Клянусь вам богом! Пауза. Анна Петровна. Странно... О невозможных вещах говоришь ты. Ты клевещешь! Невозможно! Здесь, в Войницевке? Войницев. Да, здесь, в вашей проклятой Войницевке! Анна Петровна. Гм... Да кому здесь, в нашей проклятой Войницевке, может залезть в голову невозможная мысль поставить на твою аристократическую голову рога? Совершенно некому! Младшему Глагольеву разве? Навряд, Глагольев перестал к нам ездить... Твоя Софи никому здесь не под стать. Глупо ревнуешь, милый! Войницев. Платонов! Анна Петровна. Что Платонов? Войницев. Он. Анна Петровна (вскакивает). Можно говорить глупости, но такие глупости, как ты сейчас сказал, послушай... Сморозил!! Меру знать нужно! Непростительно глупо! Войницев. Спросите ее, подите спросите его самого, если не верите! Сам не хотел и не хочу верить, а она уезжает сегодня, оставляет меня! Нужно верить! И он с ней одет! Да неужели же, наконец, вы не видите, что я хожу и смотрю на свет белый, как дохлая кошка! Я пропадаю! Анна Петровна. Не может быть этого, Сергей! Это плод твоей мальчишеской фантазии! Верь мне! Ничего этого нет! Войницев. Верьте мне, что она уезжает сегодня. Верьте, что она не перестает в эти последние два дня твердить мне, что она его любовница! Она сама! Произошло такое, чему невозможно верить, но приходится помимо желания и сверх всяких сил верить! Анна Петровна. Помню, помню... Теперь все понимаю... Дай стуло, Сергей! Нет, не нужно... Так вот оно что! Гм... Постой, постой, дай припомнить, как следует... Пауза. Входит Бугров. ЯВЛЕНИЕ IV Анна Петровна, Войницев и Бугров. Бугров (входит). Здравствуйте-с! С воскресным днем-с! Живы, здоровы-с! Анна Петровна. Да-да-да... Это ужасно... Бугров. Дождик идет, а жарко... (Утирает лоб.) Ффф... Сваришься, покедова дойдешь или дойдешь... Здоровы-с? Пауза. Я собственно по тому случаю заехал к вам-с, что вчерась были торги, как вам известно... А к тому как это, знаете, немножко (смеется) для вас, разумеется, чувствительно и обидно, то я... то вы на меня не обижайтесь, сделайте милость! Не я купил именье! Купил его Абрам Абрамыч, а на мое имя только... Войницев (сильно звонит). Черт бы их побрил... Бугров. Так-то-с... Вы не подумайте-с... Не я-с... Следовательно, на мое только имя, стало быть! (Садится.) Яков входит. Войницев (Якову). Сколько раз я просил вас, подлецов, мерзавцев (кашляет), негодяев, не впускать никого без доклада! Перепороть вас всех, скотов! (Бросает звонок под ствол.) Вон отсюда! Мерзавцы... (Ходит по сцене.) Яков пожимает плечами и уходит. Бугров (кашляет). На мое имя только-с... Абрам Абрамыч приказал передать, что жить можете тут сколько вашей душе угодно, хоть до Рождества... Переделочки тут кое-какие будут, ну да они вам не помешают-с... А ежели что такое, и во флигель можете перебраться... Комнат много, да и тепло-с... Он приказал еще спросить-с, не желаете ли вы продать мне, то есть на мое имя, шахты? Шахты ваши-с, Анна Петровна... Вот не желаете ли в настоящее время продать их? Цену хорошую дадим... Анна Петровна. Нет... Не продам никакому черту я шахт! Что вы мне за них дадите? Грош? Подавитесь этим грошом! Бугров. Абрам Абрамыч велел еще передать, что в случае ежели если не угодно будет-с вам, Анна Петровна, продать ему свои шахты с вычетом долга Сергея Павлыча и покойника его превосходительства Павла Иваныча, то он протестует векселя... И я тоже протестую-с... Хи-хи-с... Дружба дружбой, знаете, а денежки врозь... Коммерция! Проклятое дело такое. Я, того... купил ваши векселя у Петрина... Войницев. Никому я не позволю рассчитывать на имение моей мачехи! Ее имение - не мое!.. Бугров. Они, может быть, сжалятся... Войницев. Некогда мне с вами разговаривать!.. Э-э... (Машет рукой.) Делайте, что хотите! Анна Петровна. Оставьте нас, Тимофей Гордеич! Извините... Уйдите, пожалуйста! Бугров. Слушаю-с... (Встает.) Так вы не извольте беспокоиться... Жить здесь можете хоть до Рождества. Я завтра или послезавтра заеду-с. Будьте здоровы-с! (Уходит.) Анна Петровна. Завтра же выедем отсюда! Да, теперь помню... Платонов... Так вот оно то, от чего он бежит!.. Войницев. Пусть делают, что хотят! Пусть все берут! Нет у меня уж больше жены, ничего же мне и не нужно! Пот жены, maman! Анна Петровна. Да, нет у тебя больше жены... Но что он нашел в этой размазне Софье? Что он нашел в этой девчонке? Что он мог в ней найти? Как неразборчивы эти глупые мужчины! Они способны увлечься всякою дрр... Ты же чего смотрел, муж? Где были твои глаза? Плакса! Нюнил до тех нор, пока не утащили из-под его носа жены! И это мужчина! Мальчишка ты! Женят нас, мальчишек, дуриков, только насмех, ослов этаких! Оба вы никуда не годитесь, ни ты, ни твой Платонов! Это из рук вон что такое! Войницев. Ничто теперь не поможет, не помогут и упреки. Она уже не моя, а он не ваш. Что ж тут много рассказывать? Оставьте меня, maman! Не выносите моей глупой физиономии! Анна Петровна. Но что же делать? Что-нибудь да нужно же сделать! Надо спасти! Войницев. Кого спасти? Спасать нужно одного только меня... Они пока счастливы. (Вздыхает.) Анна Петровна. Поди ты с своей логикой! Их, а не тебя спасать нужно! Платонов не любит ее! Знаешь ты это? Он обольстил ее, как ты когда-то обольстил свою глупую немку! Не любит он ее! Уверяю тебя! Что она говорила тебе? Что ты молчишь? Войницев. Она говорила, что она его любовница. Анна Петровна. Дура она его, а не любовница! Замолчи! Может быть, еще можно поправить... Платонов из-за одного только поцелуя или пожатия руки в состоянии поднять шум... До крупного у них дело не доходило еще! Я в этом уверена... Войницев. Доходило! Анна Петровна. Ты ничего не понимаешь. Входит Грекова. ЯВЛЕНИЕ V Войницев, Анна Петровна и Грекова. Грекова (входит). Вот где вы! Здравствуйте! (Подает руку Анне Петровне.) Здравствуйте, Сергей Павлович! Извините, пожалуйста, я, кажется, вам помешала... Гость не вовремя хуже... хуже... Как это говорится? Хуже татара, ну да... Я к вам на минуточку... Вы и представить себе не можете! (Смеется.) Я вам сейчас покажу, Анна Петровна... Извините, Сергей Павлович, мы будем секретничать... (Отводит Анну Петровну в сторону.) Прочтите... (Подает ей записку.) Это я вчера получила... Прочтите! Анна Петровна (пробегает записку). А... Грекова. Я, знаете ли, в суд подала... (Кладет ей на грудь голову.) Пошлите за ним, Анна Петровна! Пусть он придет! Анна Петровна. Для чего это вам? Грекова. Н хочу посмотреть, какое у него теперь лицо... Что у него теперь на лицо написано? Пошлите за ним! Умоляю вас! Я хочу ему два слова сказать... Вы не знаете, что я наделала! Что я наделала! Послушайте, Сергей Павлович! (Шепотом.) Я ездила к директору... Михаила Васильича переведут по моей просьбе в другое место... Что я наделала! (Плачет.) Пошлите за ним!.. Кто знал, что он напишет это письмо?! Ах, если б я могла знать! Боже мой... Я страдаю! Анна Петровна. Идите, моя дорогая, в библиотеку! Я сейчас приду к вам, тогда и потолкуем... Мне нужно с Сергеем Павловичем наедине поговорить... Грекова. В библиотеку? Хорошо... А вы пошлете за ним? Какое у него лицо теперь после этого письма? Вы читали? Дайте я спрячу! (Прячет письмо.) Милая моя, дорогая... Прошу вас! Я пойду... но вы пошлите! Не слушайте, Сергей Павлович! Будемте говорить по-немецки, Анна Петровна! Schicken Sie, meine Letbe!221 Пошлите, моя милая! (нем.)1 Анна Петровна. Хорошо... Ступайте же! Грекова. Хорошо... (Быстро целует ее.) Но сердитесь на меня, моя дорогая! Я... я страдаю! Вы не можете себе представить! Я ухожу, Сергей Павлович! Можете продолжать свою беседу! (Уходит.) Анна Петровна. Я сейчас все разузнаю... Ты не кипятись! Может быть, можно будет еще починить твою семью... Ужасная история! Кто мог ожидать?! Я сейчас поговорю с Софьей! Я расспрошу ее как следует... Ты ошибаешься и глупишь... Впрочем, нет! (Закрывает руками лицо.) Нет, нет... Войницев. Нет! Не ошибаюсь я! Анна Петровна. А все-таки я поговорю с ней... Я и с ним пойду поговорю... Войницев. Идите говорите! Напрасно только! (Садится за стол.) Уедемте отсюда! Нет надежды! И соломинки нот, на которую можно было бы ухватиться... Анна Петровна. Н сейчас иго разузнаю... А ты сиди и плачь! Спать ложись, мужчина! Где Софья? Войницев. Должно быть, у себя... Анна Петровна уходит. ЯВЛЕНИЕ VI Войницев и потом Платонов. Войницев. Тяжелое горе! Сколько времени оно будит тянуться? И завтра, и послезавтра, и через неделю, через месяц, год... Нет конца муке! Застрелиться нужно. Платонов (входит с подвязанной рукой). Сидит... Плачет, кажется... Пауза. Мир душе твоей, мой бедный друг! (Подходит к Войницеву.) Ради бога, выслушай! Не оправдаться я пришил... Не мне и не тебе судить меня... Я пришел просить не за себя, а за тебя... Братски прошу тебя... Ненавидь, презирай меня, думай обо мне как хочешь, но не... убивай себя! Я не говорю про револьверы, а... вообще... Ты слаб здоровьем... Горе добьет тебя... Не буду я жить!.. Я себя убью, не ты себя убьешь! Хочешь моей смерти? Хочешь, чтоб я перестал жить? Пауза. Войницев. Ничего я не хочу. Входит Анна Петровна. ЯВЛЕНИЕ VII Войницев, Платонов и Анна Петровна. Анна Петровна. Он здесь?! (Медленно подходит к Платонову.) Платонов, это правда? Платонов. Правда. Анна Петровна. Он еще смеет... смеет говорить так хладнокровно! Правда... Подлый человек! Ведь вы знали, что это подло, низко? Платонов. Подлый человек... Нельзя ли повежливей? Ничего я не знал! Я знал и знаю из все этой истории одно только то, что я никогда не желал ему и тысячной доли того, что он теперь переносит! Анна Петровна. И кроме этого вам, друг, не мешало бы еще знать, что жена одного друга не должна и не может быть игрушкой другого! (Кричит.) Не любите вы ее! Вам скучно было! Войницев. Спросите его, maman, зачем он пришел? Анна Петровна. Подло! Подло играть людьми! Они такие же живые существа, как и вы, чересчур умный человек! Войницев (вскакивает). Пришел сюда! Дерзость! Зачем вы явились сюда? Знаю, зачем вы явились, но не удивите и не поразите нас своими громкими фразами! Платонов. Кого это "нас"? Войницев. Знаю я теперь цену всем этим громким фразам! Оставьте меня в покое! Если вы пришли многоглаголанием искупить свою вину, то знайте же, что пышными речами не искупишь вины? Платонов. Как пышными речами не искупишь вины, так криком и злостью не донижешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь? Войницев. Не так искупают свою вину! Не словами, которым я теперь не верю! Презираю ваши слова! Вот как искупает вину русский человек! (Показывает в окно.) Платонов. Что там? Войницев. Вон у колодезя лежит искупивший свои вины! Платонов. Видел... А вы-то зачем фразерствуете, Сергей Павлович? Вы ведь, кажется, теперь в горе... Вы весь обратились в горе и в то же время театральничаете? Чему это приписать: неискренности или же... глупости? Войницев (садится). Maman, спросите его, зачем он пришел сюда? Анна Петровна. Платонов, что вам здесь нужно? Платонов. Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Все пропало! Жена ушла - и все пропало, ничего не осталось! Прекрасная как майский день, Софи - идеал, за которым не видно других идеалов! Без женщины мужчина - что без пара машина! Пропала жизнь, улетучилась в пары! Все пропало! И честь, и человеческое достоинство, и аристократизм, все! Конец пришел! Войницев. Не слушаю я. Можете оставить меня! Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев. Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые вынес я после твоего ухода! Была страшная ночь, Войницев, после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук! Анна Петровна. Очень может быть, но кому какое дело до вашей ночи, до ваших мук? Платонов. И вам нет дела? Анна Петровна. Уверят пас, что и нам нет дела! Платонов. Да? Не лгите, Анна Петровна! (Вздыхает.) А может быть, вы по-своему и правы... Может быть... Но где же людей искать? К кому идти? (Закрывает лицо руками.) Где же люди? Не понимают... Не понимают! Кто же поймет? Глупы, жестоки, бессердечны... Войницев. Нет, понимаю я! Понял я! Не к лицу вам, милостивый государь, мой бывший друг, это казанское сиротство! Я понимаю вас! Вы ловкий подлец, вот кто вы! Платонов. Прощаю тебе, глупцу, это слово! Побереги себя, не говори больше! (Анне Петровне.) Вы-то чего торчите здесь, любительница сильных ощущений? Любопытно? Нет нам здесь дела! Свидетелей не нужно! Анна Петровна. И вам здесь нет дела! Можете... убираться! Нахальство! Нагадить, напакостить, наподличать, а мотом прийти и на муки свои жаловаться! Дипломат! Впрочем... извините меня! Если не хотите выслушать сто что-нибудь, то уходите! Сделайте милость! Войницев (вскакивает). Что ему от меня нужно еще, не понимаю! Что ты хочешь, что ты ждешь от меня? Не понимаю! Платонов. Вижу, что не понимаете... Прав тот, кто с горя идет не к людям, а и кабак... Тысячу раз прав! (Идет к двери.) Жалею, что говорил с вами, унижался... Имел глупость считать вас порядочными людьми... А вы те же... дикари, грубое, неотесанное мужичье... (Хлопает дверью и уходит.) Анна Петровна (ломает руки). Мерзости какие... Изволь сию же минуту догнать его и сказать ему... Скажи ему, что... Войницев. Что я могу ему сказать? Анна Петровна. Найдешь, что сказать... Что-нибудь. Беги, Сержель! Умоляю тебя! Он приходил сюда с хорошим чувством! Ты должен был понять его, а ты был жесток с ним. Беги, мой родной! Войницев. Не могу! Оставьте меня! Анна Петровна. Но да ведь не один же он виноват! Сержель, все виноваты! У всех есть страсти, у всех нет сил... Беги! Скажи ему что-нибудь примиряющее! Покажи ему, что ты человек! Ради бога... Да ну же! Ну! Беги! Войницев. Я с ума схожу... Анна Петровна. Сходи с ума, но не смей оскорблять людей! Ах... но беги же, ради бога! (Плачет.) Сергей! Войницев. Оставьте меня, maman! Анна Петровна. Я сама пойду... Что же я сама не бегу? Я сама... Платонов (входит). Ох! (Садится на диван.) Войницев встает. Анна Петровна (в сторону). Что с ним? Пауза. Платонов. Рука болит... Я голоден, как самая голодная собака... Холодно... Лихорадка трясет... Больно! Поймите им, что мне больно! Жизнь моя пропадает! Что мы хотите от меня? Что вам еще нужно? Мило ним той проклятой ночи? Войницев (подходит к Платонову). Михаил Васильевич, простим друг другу... Я... Но вы поймете положение... Разойдемся, как следует... Я прощаю... Честное слово, прощаю! И если б я мог забыть все, то был бы счастлив, как никогда! Оставим друг друга в покое! Платонов. Да. Пауза. Нет, развинтился... Испортилась машина. Спать хочу ужасно, глаза слиплись, но нет сил уснуть... Смиряюсь, прошу прощения, виноват, молчу... Делайте, что знаете, и думайте, что знаете... Войницев отходит от Платонова и садится за стол. Платонов. Не уйду отсюда, хоть дом зажгите! Кому неприятно мое присутствие, тот может выйти из комнаты... (Хочет лечь.) Дайте мне чего-нибудь теплого... Не есть, а укрыться... Не пойду я к себе... На дворе дождь... Тут лягу. Анна Петровна (подходит к Платонову). Ступайте, Михаил Васильич, домой! Я пришлю и принесу то, что вам нужно. (Трогает его за плечо.) Идите! Идите домой! Платонов. Кому неприятно мое присутствие, может выйти из этой комнаты... Дайте мне воды напиться! Пить хочу. Анна Петровна подает ему графин. (Пьет из графина.) Болен... Совсем болен, милая женщина! Анна Петровна. Идите к себе!.. (Прикладывает руку к его лбу.) Голова горяча... Идите домой. Я за Трилецким пошлю. Платонов (тихо). Худо, ваше превосходительство! Худо... Худо... Анна Петровна. Мне-то каково? Идите! Я вас прошу! Вам во что бы то ни стало уехать нужно! Слышите? Входит Софья Егоровна. ЯВЛЕНИЕ VIII Те же и Софья Егоровна. Софья Егоровна (входит). Потрудитесь взять ваши деньги обратно! Что за великодушие? Я уж сказала вам, кажется... (Увидев Платонова.) Вы... здесь?! Зачем вы здесь? Пауза. Странно... Что вы здесь делаете? Платонов. Я-то? Софья Егоровна. Да, вы! Анна Петровна. Выйдем, Сергей! (Выходит и через минуту входит на цыпочках и садится в углу.) Платонов. Все кончено, Софья! Софья Егоровна. То есть? Платонов. Да, то есть.... После поговорим. Софья Егоровна. Михаил Васильич! Что значит это... все? Платонов. Ничего мне не нужно, ни любви, ни ненависти, дайте мне одного только покоя! Прошу... И говорить даже не хочется... Довольно с меня и того, что было... Пожалуйста... Софья Егоровна. Что он говорит? Платонов. То говорю, что довольно. Не надо мне новой жизни. И старой девать некуда... Ничего мне не нужно! Софья Егоровна (пожимает плечами). Не понимаю... Платонов. Не понимаете? Узел разорвался, вот что! Софья Егоровна. Вы не едете, что ли? Платонов. Не нужно бледнеть, Софья... впрочем, Егоровна! Софья Егоровна. Вы подличаете? Платонов. По всей вероятности... Софья Егоровна. Подлец вы! (Плачет.) Платонов. Знаю... Сто раз слышал... После бы поговорили и... без свидетелей. Софья Егоровна рыдает. Шли бы к себе в комнату! Самая лишняя вещь в несчастье - это слезы. Должно было случиться и случилось... В природе есть законы, а в нашей жизни... логика... По логике и случилось... Пауза. Софья Егоровна (рыдает). Я же тут причем? Какое дело мне, какое дело моей жизни, которую вы взяли, до того, что вы утомились? Я же тут причем? Вы не любите больше? Платонов. Утешьтесь хоть чем-нибудь... Хоть тем, например, что этот скандал послужит уроком для вашего будущего? Софья Егоровна. Не уроком, а гибелью! Вы смеете это говорить? Подло! Платонов. Для чего плакать? Как все это мне... опротивело! (Кричит.) Болен я! Софья Егоровна. Он клялся, просил, он первый начал, а теперь вот пришел сюда! Я вам опротивела? Вам нужна была я только на две недели? Ненавижу вас! Не могу я видеть его! Убирайтесь вон отсюда! (Рыдает сильней.) Анна Петровна. Платонов! Платонов. А? Анна Петровна. Уйдите отсюда! Платонов встает и медленно идет к двери. Софья Егоровна. Подождите... Не уходите! Вы... правда? Вы, может быть, не трезвы... Вы сядьте, подумайте! (Хватает его за плечо.) Платонов. Сидел я уже и думал. Избавьтесь от меня, Софья Егоровна! Не ваш я человек! Я так долго гнил, моя душа так давно превратилась в скелет, что нет возможности воскресить меня! Закопать помпе, чтоб не заражал воздуха! Верьте мне в послед раз! Софья Егоровна (ломает руки). Что же Я буду делать? Что делать мне? Научите! Ведь я умру! Я не переживу этой подлости! Я не проживу и пяти минут! Убью себя... (Садится в кресло, стоящее в углу.) Что вы делаете со мной? (Истерика.) Войницев (подходит к Софье Егоровне). Софи! Анна Петровна. Бог знает, что делается! Успокойтесь, Софи! Дай воды, Сергей! Войницев. Софи! Но убивайте себя... Перестаньте! (Платонову.) Чего вы ждете здесь, Михаил Васильич? Уйдите, бога ради! Анна Петровна. Будет, Софи, будет! Довольно! Платонов (подходит к Софье Егоровне). Ну чего? Э-э... (Быстро отходит.) Идиотство! Софья Егоровна. Отойдите от меня прочь! Все! Не нуждаюсь я в вашей помощи! (Анне Петровне.) Отойдите прочь! Я вас ненавижу! Я знаю, кому я обязана всем этим! Не пройдет это вам даром! Анна Петровна. Тссс... Не следует браниться. Софья Егоровна. Не будь над ним вашего развращающего авторитета, не губил бы он меня! (Рыдает.) Прочь! (Войницеву.) И вы... и вы отойдите! Войницев отходит, садится за стол и кладет голову на руки. Анна Петровна (Платонову). Ступайте отсюда, вам говорят! Удивительный вы идиот сегодня! Чего вы еще хотите? Платонов (затыкает уши). Куда же я пойду? Я окоченел от холода... (Идет к двери.) Хоть бы черти прибрали скорей... Входит Трилецкий. ЯВЛЕНИЕ IX Те же и Трилецкий. Трилецкий (в дверях). Я тебе задам такого доклада, что ты и своих не узнаешь! Голос Якова. Барин приказали... Трилецкий. Пойди и поцелуйся с своим барином! Он такой же болван, как и ты! (Входит.) Неужели и здесь его нет? (Падает на диван.) Ужасно! Это... это... это... (Вскакивает.) Ох! (Платонову.) Трагедия на исходе, трагик! На исходе-с! Платонов. Что тебе? Трилецкий. Что ты здесь проедаешься? Где ты шляешься, несчастный? Как тебе не стыдно, не грешно? Философствуют здесь? Проповеди читаешь? Платонов. Говори по-человечески, Николай! Что тебе? Трилецкий. Это скотство! (Садится и закрывает руками лицо.) Несчастье, какое несчастье! Кто мог ожидать? Платонов. Что случилось? Трилецкий. Что случилось? А ты и не знаешь? Тебе и дело нет до этого? Тебе некогда? Анна Петровна. Николай Иванович! Платонов. Саша, что ли? Говори, Николай! Этого еще недоставало! Что с ней? Трилецкий. Спичками отравилась! Платонов. Что ты говоришь? Трилецкий (кричит). Спичками отравилась! (Вскакивает.) На, читай! Читай! (Подносит к его глазам записку.) Читай, философ! Платонов (читает). "Самоубийцев грешно поминать, но меня поминайте. Я лишила себя жизни в болезни. Миша, люби Колю и брата, как я тебя люблю. Не оставь отца. Живи по закону. Коля, господь тебя благословит, как я благословляю материнским благословением. Простите грешную. Ключ от Мишиного комода в шерстяном платье"... Золото мое! Грешная! Она грешная! Этого еще недоставало! (Хватает себя за голову.) Отравилась... Пауза. Саша отравилась... Где она? Послушай! Я к ней пойду! (Срывает с руки повязку.) Я... я воскрешу ее! Трилецкий (ложится на диван лицом вниз). Прежде чем воскрешать, не нужно было убивать! Платонов. Убивать... Зачем ты, безумец, говоришь... это слово? Да разве я убивал ее? Разве... разве я хотел ее смерти? (Плачет.) Отравилась... Этого еще недоставало, чтоб переехать меня колесом, как собаку! Если это наказание, то... (машет кулаком) это жестокое, безнравственное наказание! Нет, это уж выше сил моих! Выше! За что? Ну грешен, положим, подл... но все-таки ведь жив еще! Пауза. Глядите на меня теперь все! Глядите! Нравится? Трилецкий (вскакивает.) Да, да, да... Будем теперь плакать... Кстати, глаза на мокром месте... Выпороть бы тебя хорошенько! Одевай шапку! Едем! Муж! Хорош муж! Погубил женщину ни за что, ни про что! Допел до чего! А эти и держат его здесь! Нравится он им! Оригинальный человек, интересный субъект, с грустью благородной на лице! Со следами когда-то бывшей красоты! Поедем-ка! Посмотришь, что ты наделал, интересный субъект, оригинал! Платонов. Без слов... без слов... Не нужно слов! Трилецкий. Счастье твое, живодер, что я сегодня чуть свет домой заехал! Ну что было бы, если бы я не наехал, если б я не захватил? Умерла бы она! Понимаешь ты это или нет? Ты обыкновенно все понимаешь, кроме самых обыкновенных вещей!! О, я бы тебе тогда задал! Я не посмотрел бы на твою жалостную физиономию! Если бы ты поменьше болтал своим окаянным языком да побольше сам слушал, то не было бы этого несчастья! За нее я и десять не возьму таких умников, как ты! Едем! Войницев. Не кричите! Ах... Как надоели все... Трилецкий. Едем! Платонов. Постой... Так она... не умерла, ты говоришь? Трилецкий. А тебе хотелось бы, чтоб она умерла? Платонов (вскрикивает). Не умерла! Я не пойму никак... Не умерла? (Обнимает Трилецкого.) Жива! (Хохочет.) Жива! Анна Петровна. Не понимаю!.. Трилецкий, извольте сказать толком! Все они сегодня как-то особенно глупы! Что же значит это письмо? Трилецкий. Она написала это письмо... Если б не я, она успела бы умереть... А теперь страшно больна! Не знаю, вынесет ли ее организм... О, пусть она только умрет, тогда... Отойди ты от меня, пожалуйста! Платонов. Напугал ты меня как! Боже мой! Жива она еще! Значит, ты не допустил ее умереть? Милый мой! (Целует Трилецкого.) Дорогой! (Хохочет.) Не верил в медицину, но теперь даже и в тебя верю! Что о ней теперь? Слаба? Нездорова? Но мы поднимем ее! Трилецкий. Вынесет ли она еще! Платонов. Вынесет! Не она вынесет, так я вынесу! Ничем зачем же ты сначала не сказал, что она жива? Анна Петровна!.. Я с ума схожу!.. (Целует у Анны Петровны руку.) Жива Саша... Воды, воды... моя дорогая! Анна Петровна выходит с пустым графином и через минуту входит с водой. (Трилецком.) Едем к ней! На ноги ее, на ноги! Вверх ногами всю медицину от Гиппократа до Трилецкого! Все переворачиваем! Кому же и жить на этом свете, как не ей? Едем! Но нет... подожди! Голова кружится... Я страшно болен болен... Постой... (Садится на диван.) Отдохну и едем... Очень слаба? Трилецкий. Очень... Обрадовался! Чему он радовался, не понимаю! Анна Петровна. И я испугалась. Говорить нужно потолковей! Пейте! (Подает Платонову воду.) Платонов (пьет с жадностью). Спасибо, добрая женщина! Негодяй я, необыкновенный негодяй! Трилецкому). Сядь возле меня! (Трилецкий садится). И ты весь измучился... Спасибо тебе, друг. Много она хватила? Трилецкий. Хватило бы на тот свет отправится. Платонов. Экая... Ну, слава богу. Рука болит. Дайте мне еще пить. Я сам ужасно болен, Николай! Еле голову на плечах держу... Того и смотри, что свалится... У меня, должно быть, горячка будет. Солдатики в ситцевых мундирах, с острыми шапочками так и мелькают перед глазами... Желто и зелено кругом... Закати мне chinini sulphurici... Трилецкий. Закатить бы тебе сотню-другую горячих! Платонов (хохочет). Шути, шути... Я иногда смеюсь твоим остротам. Ты мне деверь или шурин? Боже мой, как я болен! Ты представить себе не можешь, как я болен! Трилецкий щупает ему пульс. Анна Петровна (тихо Трилецкому). Везите его, Николай Иваныч! Я сама к вам сегодня приеду, поговорю с Александрой Ивановной. Что это ей вздумалось нас тик пугать? Не опасно? Трилецкий. Больше еще ничего сказать. Отравиться не удалось, но в общем... беда! Платонов. Что ты ей дал? Трилецкий. То, что следует. (Встает.) Едем! Платонов. А генеральше что ты сейчас дал? Трилецкий. Бредишь... Едем! Платонов. Едем... (Встает.) Сергей Павлович! Брось! (Садится.) Брось! Чего пригорюнился? Точно солнце у земли украли! А еще тоже философию когда-то учил! Будь Сократом! А? Сергей Павлович! (Тихо.) Впрочем, я сам не знаю, что говорю... Трилецкий (кладет ему на голову руку). Ты еще заболей! Ну да тебе для очистки совести не мешает поболеть! Анна Петровна. Платонов, езжайте с богом! Пошлите в город за другим доктором... Консилиум не мешало бы... Я сама, впрочем, пошлю, не беспокойтесь... Успокойте же Александру Ивановну! Платонов. У вас, Анна Петровна, по груди ползет маленький фортепьянчик! Комизм! (Смеется.) Комизм! Сядь, Николай, сыграй что-нибудь!.. (Хохочет.) Комизм! Я болен, Николай... Серьезно говорю... Не шутя... Едем! Входит Иван Иванович. ЯВЛЕНИЕ X Те же и Иван Иванович. Иван Иванович (растрепанный, в халате). Саша моя! (Плачет.) Трилецкий. Тебя еще недоставало здесь с твоими слезами! Ступай отсюда! Чего прибежал? Иван Иванович. Умирает она! Исповедоваться хочет! Боюсь, боюсь... Ох как боюсь! (Подходит к Платонову.) Мишенька! Умоляю тебя господом и всеми святыми! Дорогой, умный, прекрасный, честный человек! Пойди ты, скажи ей, что ты ее любишь! Брось ты все эти романы паскудные. Умоляю тебя коленопреклоненно! Помирает ведь! Одна у меня... одна! Умрет... погибну! Без покаяния погибну! Скажи ты ей, что ты ее любишь, за жену свою считаешь! Успокой ты ее ради Хрипа! Мишенька! Ложь бывает во спасение... Видит Бог, что ты справедлив, но солги для спасения ближнего! Поедем, сделай милость! Подай ты мне эту милостыню Христа ради, старику! Сторицею господь воздаст тебе! Трясусь весь, трясусь от ужаса! Платонов. Уже успел клюкнуть, полковник? (Смеется.) Вылечим Сашку и имеете выпьем! Ах, как пить хочу! Иван Иванович. Поедем, благороднейший... праведнейший! Скажи ты ей два слова, и она спасена! Не спасут медикаменты, когда психиатрия душевная страдает! Трилецкий. Выйди отсюда, отец, на минутку! (Ведет отца за рукав.) Кто тебе сказал, что она умрет? Откуда ты это выдумал? Вовсе не опасно! Подождешь в той комнате. Сейчас поедем к ней с ним вместе. Постыдился бы в таком виде вваливаться в чужой дом! Иван Иванович (Анне Петровне). Грех вам, Диана! Не простит вас бог! Он молодой человек, неопытный... Трилецкий (вталкивает его в другую комнату). Подожди там! (Платонову.) Желаете ехать? Платонов. Страшно болен... Болен я, Николай! Трилецкий. Желаете ехать, я вас спрашиваю или нет? Платонов (поднимается). Поменьше слов... Что делать, чтоб во рту не сохло? Едем... Я сюда, кажется, без шапки пришел... (Садится.) Поищи мою шапку! Софья Егоровна. Он должен был это предвидеть. Я отдавалась ему, не спрашивая... Я знала, что убиваю мужа, но я... ни перед чем для него не остановилась! (Поднимается и подходит к Платонову.) Что вы и сделали со мной? (Рыдает.) Трилецкий (хватает себя за голову). Комиссия! (Ходит по сцене.) Анна Петровна. Успокойтесь, Софи! Не время... Он болен. Софья Егоровна. Можно ли, человечно ли издеваться так над целой человеческой жизнью? (Садится рядом с Платоновым.) Ведь вся жизнь теперь моя пропала... Я уж не жива теперь... Спасите меня, Платонов! Не поздно! Платонов, не поздно! Пауза. Анна Петровна (плачет). Софи... Что вы хотите? Успеете еще... Что он вам может сказать теперь? Разве вы не слышали... не слышали? Софья Егоровна. Платонов... Еще раз прошу... (Рыдает.) Нет? Платонов отодвигается от нее. Не нужно... Хорошо же... (Падает на колени). Платонов! Анна Петровна. Это уже слишком, Софи! Не смеете вы этого делать! Никто не стоит того, чтоб... на коленях... (Поднимает ее и сажает.) Вы... женщина! Софья Егоровна (рыдает). Скажите ему... Уговорите... Анна Петровна. Призовите к себе все силы вашего ума... Надо быть... стойкой... Вы женщина! Ну... полноте! Идите к себе в комнату! Пауза. Идите, лягте на постель... (Трилецкому.) Николай Иванович! Что делать? Трилецкий. Об этом нужно спросить милого Мишеньку! (Ходит по сцене.) Анна Петровна. Поведемте ее на постель! Сергей! Николай Иванович! Да помогите же мне, наконец! Войницев встает и подходит к Софье Егоровне. Трилецкий. Поведемте. Надо дать успокоительного. Анна Петровна. Я сама приняла бы теперь хлороформу... (Войницеву.) Будь мужчиной, Сергей! Не теряйся хоть ты! Мне не лучше твоего, однако же... стою на ногах... Пойдемте, Софи! Экий денек нынче выдался... Ведут Софью Егоровну. Мужайся, Сержель! Будем людьми! Войницев. Постараюсь, maman. Креплюсь... Трилецкий. Не горюй, брат Сергей! Авось вытянем! Не ты первый, не ты и последний! Войницев. Постараюсь... Да, я постараюсь... Уходят. ЯВЛЕНИЕ XI Платонов и потом Грекова. Платоном (один). Папиросу, Николай, и воды! (Оглядывается.) Нет их? Ехать нужно... Пауза. Разгромил, придушил женщин слабых, ни в чем не повинных... Не жалко было бы, если бы я их убил как-нибудь иначе, под напором чудовищных страстей, как-нибудь по-испански, а то убил так... глупо как-то, по-русски... (Машет рукой перед глазами.) Mouches volantes222 Летающие мушки... (франц.)2... Облачки... Бредить, должно быть, буду... Раздавлен, приплющен, скомкан... А давно ли перестал хорохориться? (Закрывает руками лицо.) Стыд, жгучий стыд... Больно от стыда! (Встает.) Был голоден, холоден, истаскался, пропадал, исшарлатанился весь, пришел в этот дом... Дали мне теплый угол, одели, приласкали, как никого... Хорошо заплатил! Однако же болен... Плохо... Убить себя нужно... (Подходит к столу.) Выбирай, арсенал целый... (Берет револьвер.) Гамлет боялся сновидений... Я боюсь... жизни! Что будет, если я жить буду? Стыд заест один... (Прикладывает револьвер к виску.) Finita la commedia!223 Комедия окончена! (итал.)3 Одним умным скотом меньше! Прости, Христос, мне мои грехи! Пауза. Ну? Сейчас смерть, значит... Боли теперь, рука, сколько хочешь... Пауза. Нет сил!! (Кладет револьвер на стол.) Жить хочется... (Садится на диван.) Жить хочется... (Входит Грекова). Воды бы... Где же Трилецкий? (Увидев Грекову.) Это кто? А-а-а... (Смеется.) Враг злейший... Будем завтра судиться? Пауза. Грекова. Но, разумеется, после того письма мы уж не враги. Платонов. Все одно. Воды нет? Грекова. Вам воды? Что с вами? Платонов. Болен... У меня горячка будет... Мне это понравилось. Умно. Но еще умнее было бы, если бы вы со мной вовсе не связывались... Застрелиться хотел... (Смеется.) Не удалось... Инстинкт... Ум свое, природа свое... Остроглазая! Ведь умница? (Целует руку.) Рука холодная... Слушайте... Вы хотите меня слушать? Грекова. Да, да, да... Платонов. Возьмите меня к себе! Я болен, пить хочу, страдаю страшно, невыносимо! Спать хочу, а лечь негде... Меня хоть бы в сарай, лишь бы угол, вода и... хинину немножко. Пожалуйста! (Протягивает руку.) Грекова. Едемте! Я с удовольствием!.. Вы можете жить у меня, сколько угодно... Вы еще не знаете, что я наделала! Едемте! Платонов. Мегсi, умная девочка... Папироса, вода и постель! На дворе дождь? Грекова. Дождь. Платонов. По дождю ехать придется... Судиться не станем. Мир! (Смотрит на нее.) Я брежу? Грекова. Нисколько. Едемте! Экипаж у меня крытый. Платонов. Хорошенькая... Чего же краснеешь? Не трону. Ручку вот холодную поцелую... (Целует руку и тянет ее к себе.) Грекова (садится к нему на колени). Нет... Не следует... (Встает.) Едемте... У вас лицо странное... Пустите руку! Платонов. Болен. (Встает.) Едем... В щечку... (Целует ее в щеку.) Без всякой задней мысли. Не могу... Впрочем, пустяки. Едемте, Марья Ефимовна? И, пожалуйста, поскорей! Вот... вот этим револьвером застрелиться хотел... В щечку... (Целует в щеку.) Брежу, но вижу ваше лицо... Всех людей люблю! Всех! Я и вас люблю... Люди были для меня дороже всего... Никого не хотел обидеть, а всех обидел... Всех... (Целует руку.) Грекова. Я все поняла... Я понимаю ваше положение... Софи... да? Платонов. Софи, Зипи, Мими, Маша... Вас много... Всех люблю... Был в университете, и на Театральной площади, бывало... падшим хорошие слова говорил... Люди в театре, а я на площади... Раису выкупил... Собрал со студентами триста целковых и другую выкупил... Показать ее письма? Грекова. Что с вами? Платонов. С ума, думаете, сошел? Нет, это так... Бред горячечный... Спросите Трилецкого... (Берет ее за плечи.) И меня все любят... Все! Оскорбишь, бывало, и то... любят... Грекову, например, оскорбил, на стол пхнул, и то... любит. Вы, впрочем, сама Грекова... Виноват.... Грекова. Что у вас болит? Платонов. Платонов болит. Вы ведь меня любите? Любите? Откровенно... Я ничего не хочу... Вы только скажите мне, любите? Грекова. Да... (Кладет голову ему на грудь.) Да... Платонов (целует ее в голову). Все любят... Когда выздоровею, развращу... Прежде хорошие слова говорил, а теперь развращаю... Грекова. Мне все одно... Мне ничего не нужно... Ты только и... человек. Не хочу я знать других! Что хочешь делай со мной... Ты... ты только и человек! (Плачет.) Платонов. Понимаю я царя Эдипа, выколовшего себе глаза! Как я низок и как глубоко познаю свою низость! Отойдите! Не стоит... Я болен. (Освобождается.) Я еду сейчас... Извините меня, Марья Ефимовна! Я с ума схожу! Где Трилецкий? Входит Софья Егоровна. Ну? Сейчас смерть, значит... Боли теперь, рука, сколько хочешь... Пауза. Те же и Софья Егоровна. Софья Егоровна подходит к столу и роется на нем. Грекова (хватает Платонова за руку). Тссс... Пауза. Софьи Егоровна берет револьвер стреляет в Платонова и дает промах. (Становится между Платановым и Софьей Егоровной.) Что вы делаете?! (Кричат.) Сюда! Скорей сюда! Софья Егоровна. Пустите... (Обегает вокруг Грековой и стреляет Платонову в грудь, в упор.) Платонов. Постойте, постойте... Как же это так? (Падает.) Вбегают Анна Петровна, Иван Иванович, Трилецкий и Войницев. ЯВЛЕНИЕ XIII Те же, Анна Петровна, Иван Иванович, Трилецкий, Войницев, потом прислуга и Марко. Анна Петровна (вырывает у Софьи Егоровны револьвер и отбрасывает ее на диван). Платонов! (Наклоняется к Платонову.) Войницев закрывает лицо и отворачивается к двери. Трилецкий (наклоняется к Платонову и поспешно расстегивает ему сюртук. Пауза). Михаил Васильевич, ты слышишь? Пауза. Анна Петровна. Бога ради, Платонов! Мишель... Мишель! Скорей, Трилецкий... Трилецкий (кричит). Воды! Грекова (подает ему графин). Спасите его! Вы спасете его! (Ходит по сцене.) Трилецкий пьет воду и бросает графин в сторону. Иван Иванович (хватает себя за голову). Ведь сказал же, что погибну? Ну и погиб! Вот и погиб! (Опускается на колени). Господь всемогущий! Погиб... Вот и погиб... Вбегают Яков, Василий, Катя и повар. Марко (входит). От мирового судьи-с... Пауза. Анна Петровна. Платонов! Плутонии приподнимается и обводит всех глазами. Платонов... Это ничего... Воды выпейте! Платонов. (указывает на Марка.) Ему три целковых! (Падает и умирает) Анна Петровна. Мужайся, Сергей! Все пройдет, Николай Иванович... Все это пройдет... Мужайтесь... Катя (кланяется в ноги Анне Петровне). Я одна виноватая! Я записку носила! На деньги польстилась, барыня! Простите меня, окаянную! Анна Петровна. Крепитесь... Зачем теряться! Он только так... Излечимо... Трилецкий (кричит). Умер! Анна Петровна. Нет, нет... Грекова садится за стол, рассматривает бумажку и горько плачет. Иван Иванович. Со святыми упокой... Погиб... Погиб... Трилецкий. Жизнь - копейка! Прощай, Мишка! Пропала твоя копейка! Чего глазеете? Сам застрелился! Расстроилась компания! (Плачет.) С кем я теперь на твоих поминках пить буду! О, дураки! Не могли уберечь Платонова! (Встает.) Отец, поди скажи Саше, чтоб она умирала! (Покачиваясь, подходит к Войницеву.) Ты-то чего? Эх! (Обнимает Войницева.) Умер Платошка! (Рыдает.) Войницев. Что делать, Николай? Трилецкий. Хоронить мертвых и починять живых! Анна Петровна (медленно поднимается и идет к Софье Егоровне). Успокойтесь, Софи! (Рыдает.) Что вы наделали?! Но... но... успокойтесь! (Трилецкому.) Ничего не говорите Александре Ивановне, Николай Иваныч! Я сама ей скажу! (Идет к Платонову и опускается перед ним на колени.) Платонов! Жизнь моя! Не верю! Не верю я! Ведь ты не умер? (Берет его за руку.) Жизнь моя! Трилецкий. За дело, Сережа! Поможем твоей жене, а потом... Войницев. Да, да, да... (Идет к Софье Егоровне.) Иван Иванович. Забыл господь... За грехи... За мои грехи... Зачем грешил, старый шут? Убивал тварей божиих, пьянствовал, сквернословил, осуждал... Не вытерпел господь и поразил. (Конец четвертого действия)