китайский болванчик, а мне...,  мне
грустно.
     Сзади послышались шаги.  Это  догонял  Лаевский,  чтобы  проводить.  На
пристани стоял денщик с двумя  чемоданами,  а  несколько  поодаль  -  четыре
гребца.
     - Однако подувает... бррр! - сказал Самойленко. - В море, должно  быть,
теперь штормяга - ой, ой! Не в пору ты едешь, Коля.
     - Я не боюсь морской болезни.
     - Не в том... Не  опрокинули  бы  тебя  эти  дураки.  Следовало  бы  на
агентской шлюпке доехать. Где агентская шлюпка? - крикнул он гребцам.
     - Ушла, ваше превосходительство.
     - А таможенная?
     - Тоже ушла.
     - Отчего же не доложили? - рассердился Самойленко. - Остолопы!
     - Все равно, не волнуйся... - сказал фон Корен. - Ну, прощай. Храни вас
бог.
     Самойленко обнял фон Корена и перекрестил его три раза.
     - Не забывай же, Коля... Пиши... Будущей весной ждать будем.
     - Прощайте, дьякон, - сказал фон Корен, пожимая дьякону руку. - Спасибо
вам за компанию и за хороший разговоры. Насчет экспедиции подумайте.
     - Да, господи, хоть на край  света!  -  засмеялся  дьякон.  -  Разве  я
против?
     Фон Корен узнал в потемках Лаевского и молча протянул ему руку.  Гребцы
уже стояли внизу и придерживали лодку,  которая  билась  о  сваи,  хотя  мол
загораживая ее от большой зыби. Фон Корен  спустился  по  трапу,  прыгнул  в
лодку и сел у руля.
     - Пиши! - крикнул ему Самойленко. - Здоровье береги!
     "Никто не знает настоящей правды", - думал Лаевский, поднимая  воротник
своего пальто и засовывая руки в рукава.
     Лодка бойко обогнула пристань и вышла на простор. Она исчезла в волнах,
но тотчас же из глубокой ямы скользнула на высокий холм, так что можно  было
различить и людей и даже весла. Лодка прошла  сажени  три,  и  ее  отбросило
назад сажени на две.
     - Пиши! - крикнул Самойленко. - Понесла тебя нелегкая в такую погоду!
     "Да, никто не знает настоящей правды..." -  думал  Лаевский,  с  тоскою
глядя на беспокойное темное море.
     "Лодку бросает назад, - думал он, - делает она два шага  вперед  и  шаг
назад, но гребцы упрямы, машут неутомимо веслами и не боятся  высоких  волн.
Лодка идет все вперед и вперед, вот уже со и не видно, а пройдет с  полчаса,
и гребцы ясно увидят пароходные огни, а через час будут  уже  у  пароходного
трапа. Так и в жизни... В поисках за правдой люди делают  два  шага  вперед,
шаг назад. Страдания, ошибки и скука жизни бросают их назад, но жажда правды
и упрямая воля гонят вперед и вперед. И кто знает? Быть может,  доплывут  до
настоящей правды..."
     - Прощай-а-ай! - крикнул Самойленко.
     - Не видать и не слыхать, - сказал дьякон. - Счастливой дороги!
     Стал накрапывать дождь.

        1891