ать Потолковал бы еще с тобой, да они торопят, чтоб уложить мою посылку между бельем, надо кончить Прощай, мои добрый Грот Наслаждайся мыслию, что ты утешил, успокоил на вечере жизни старого друга-директора Егора Антоновича Я К Грот - ЯН Замятнину1 22 октября 1880 года Милостивый Государь Дмитрий Николаевич. Возвращая при сем с искреннею благодарностью полученную от Вас 19-го октября тетрадку, могу сказать о ней следующее Она писана рукой Матюшкина, кроме последнего стихотворения, в котором узнаю почерк Илличевского, - вероятно, в последнее вре- (прим.: одного из этих писем я помешаю здесь выдержку, относящуюся к лицейскому архиву Издание, о котором в нем идет речь, составляет библиографическую редкость Вот его описание Брошюра в большой лист, под заглавием "Шесть лет Прощалъная песнь воспитанников Императорскою Лицея в Царском Селе 1817 г Слова воспитанника барона Дельвига Музыка В Теппера СПб, 1835 г Литография Ф Да-виниона, у Казанского моста, No 15 >, с довольно большой виньеткой на заглавном листе (воспроизведенной и в настоящем издании) изображающей лицейский зал с несколькими фшурами лицеистов, между которыми думают видеть Пушкина и Е А Энгельгардта, -бережно хранилась с тех пор в архиве отца Она заключает в себе на 17 страницах ноты песни "Шесть лет", а на 18-ой литснрафированный автограф Энгельгардта - самый текст "Прощальной песни", написанный ею круглым и четким, но не красивым почерком с своеобразной орфографией Как видно из рукописной цензорской пометки на этом экземпляре (9 окт 1856 г) Цензора Бекетова, брошюра эта была разрешена к перепечатке в этом голу (см там же, стр 91-92), а именно для Памятной книжки И А Лицея на 1856-1857 г 1 ЧерезД Н Замятнина, лицеиста 3-го выпуска (известного юсударственного деятеля), Я К пополнил свои архив некоторыми и другими лицейскими бумагами О судьбе упоминаемой здесь тетради см ниже, и в моей статье "К. лицейским стихотворениям Пушкина", см Ж М Нар Пр 1905 NO 10, стр 229-230) 147 I мя пребывания их в Лицее. Это - часть сборника лицейских стихотворений разных авторов, подобного тому, какой сообщал мне и покойный граф Корф, откуда я еще в 1833 году сделал значительные выписки. Впоследствии им пользовался и Анненков при издании сочинений Пушкина. В Поленовской тетрадке я внимательно просмотрел все стихотворения Александра Сергеевича. В них есть места, пропущенные по цензурным причинам в изданиях Анненкова и Исакова (прежних); Ефремовского я не имел, но, вероятно, в нем есть неполноты против рукописи. Вероятно, Матюшкин давно потерял из виду эту тетрадку, потому ч го, передавая мне в 1872 году свои лицейские бумаги, он ничего не упомянул ни об ней, ни об других частях сборника. Само собой разумеется, что приобщить ее к лицейскому архиву было бы желательно, хотя бы для того только, чтобы она вместе с ним перешла к потомству в том учреждении, которому я со временем думаю передать все хранящиеся у меня лицейские рукописи1. Присоединяя к этому с особенным удовольствием обещанный том биографии Державина, поручаю его Вашему просвещенному вниманию и вместе с тем покорно прошу принять уверение в глубоком уважении и сердечной преданности Вашего лицейского внука Я. Грота. В. Е. Энгельгардт - Я. К. Гроту2 (Москва, вероятно 1872г.). Прошу Вас, многоуважаемый Яков Карлович, принять большое лицейское спасибо за присланную мне книжку о юбилее Лицея3. 1 Я. К. при жизни (ум. 1893) не успел да и не спешил решать этого вопроса. Лицейского Пушкинского Музея еще не существовало (лишь за год перед тем в 1879 была задумана П. библиотека), и он преимущественно имел в виду Импер. Публичную Библиотеку. Ныне Музей Лицейский так окреп и развился, что передача всех Lyceana (я пока отделяю их от сво их Pouschkiniana)B3TO уже богатое хранилище ямяется вполне своевременным даром к 100-летнему юбилею Лицея. К. Г. 2 Письмо это писано сыном бывшего директора Е. А. Энгельгардта - Влад. Егор, (род. 1808 г.), бывшим лицеистом (V вып. 1829 г.), л. с. с., служившим членом Московской Комиссариатской Комиссии, и относится ко времени, когда он, будучи уже в отставке, составлял свои воспоминания о директорстве Е. А., напеч. в "Русск. Архиве", 1872г. стр. 1462-1491. 3 50-летнем в 1861 г. 148 Я узнал о существовании ее из книги: "Благородный Пансион", изданной Н. Голицыным. - Будучи занят теперь составлением: " Воспоминаний о Директоре Царскосельского Лицея Егоре Антоновиче Э.", я полагал, что в "Обозрении" И. П. Шульгина я найду любопытные материалы, мне еще неизвестные. - Статья Шульгина мастерски написана, но все то, что он сказал о Е. А., более или менее, мне известно; потому я предполагаю поместить в приложении отрывок из отзыва Шульгина о Е. А., как документ, писанный известным очевидцем и сослуживцем Егора Антоновича. Я пишу мою статью под фирмою: Воспитан. Императ. Царское. Лицея, потому что как-то сыну неловко выступать биографом отца1. - Да притом же я в литературном мире вовсе не известен. Следующие материалы служили мне основанием к составлению "воспоминаний": 1) Формулярный список Ег. АН. 2) Автограф Е, А. под заглавием: Necrolog, и другие его бумаги. 3) Исторический очерк Лицея Селезнева. 4) Устные рассказы, слышанные мною многократно от самого Е. А., и 5) Собственные воспоминания слышанного и виденного мною лично. Прочитав на обертке журнала Русская Старина, что г-н Семевский намерен напечатать несколько писем Егора Антоновича, я вправе полагать, что он, может быть, согласится поместить и мою статейку о Е. А. в его журнале. Не имея понятия о том, как подобные дела делаются и на каких условиях отдаются статьи господам редакторам журналов, всепокорнейше прошу Вас, яко лицеиста-академика, просветить и напутствовать меня на этом вовсе мне чуждом пути. Статья моя готова, теперь переписывается набело и составит около 15 писанных листов. Имея весьма схожий и отлично написанный масляными красками портрет Е. А., думаю, что не лишним было бы приложить к рукописи фотографический снимок с этого портрета в уменьшенном виде. Позже автор изменил решение и подписал статью полным именем. К. Г. 149 Егор Антонович написан в известном его костюме, сидящим в кресле близ письменного стола; на стене висит картина, изображающая залу Ц. Лицея. Относительно памятника нашему великому поэту Пушкину, спешу с особенным лицейским сочувственным удовольствием покорно просить Вас принять прилагаемую при сем мою весьма скромную лепту. Полагая, что нашему русскому поэту Пушкину подобает по возможности принести русскую поэтическую дань, я порешил половину сбора с продажи моих "народных рассказов" посвятить хотя на один камень, который войдет в состав этого памятника. Моих рассказов напечатано 1.200 экз. Роздано мною безденежно простому русскому люду - 200 экз. Продано 600 экз. по 10 коп., что составляет всего 60 руб. Из этой суммы половину кладу к подножию памятника Пушкину; остальные 30 руб. оставляю г-ну Царскосельскому за его труды и хлопоты по изданию этих рассказов.--А 400 экземпляров ожидают покупателей. Вот Вам полный отчет по этому делу. - Желательно было бы мне знать, одобрит ли Академия мои распоряжения? Поздравляю Вас с наступающим великим праздником Светлого Воскресения Христова; от всей души желаю Вам и всем Вашим благодати Божией; уповаю также, что Вы не забудете душевно преданного Вам старого однокашника-лицеиста Владимира Энгельгардт. Не бывая ни в каких публичных местах, ни в клубах, ни в собраниях, ни в театрах, мне не случилось встретиться с П. И. Миллером, но ежели узнаю, где он живет, то непременно зайду к нему. Скажите, жив ли Мещерский?1 Где он? Что он делает? Ежели увидите, поклонитесь от меня. 1 Кн. Александр Васильевич, воспитанник Лицея тоже V выпуска, принадлежавший также к числу лицейских поэтов (писавший и французские стихи), с которым был близок и Я. К. Грот; Мещерский оставил "Воспоминания кн. А. В. М.", М. 1901. 150 М. П. Погодин - Я. К. Гроту1 7марта (1874 г.). Как Вам не стыдно пенять за плохой экземпляр2. Я ведь писал Вам по возвращении из деревни, что все издание разошлось; у меня даже корректур не осталось. Мне удалось собрать из дефектов два экземпляра, в которых не доставало по малу и я отыскал недобранные листы в корректуре для Вас и... Надеялся получить благодарность за старание сделать Вам удовольствие, а теперь в наказание требую немедленного возвращения. На днях мне пришло в голову, или я видел во сне, что нашел кое-что нужное для Вас. Как ни ломаю себе теперь голову, никак не могу добраться, что это такое. Корректуру статьи в "Складчину" я давно отправил, соглашаясь на присланные мне замечания. Черкните, получена ли она. Вспомнил сейчас, то есть увидел в Вашем письме, о чем дело. В моих руках была кипа бумаг Вольховского, но на короткое время. В запрошлом году, на пути на Святые Горы, Харьк. губ., Изюмского уезда, я провел сутки у вдовы его в селе Каменка. Она -дочь Вас. Фед. Малиновского, 1-го директора Лицея. В том же селе жил и сын его, воспитанник 1-го курса, Ив. Вас. Малиновский, скончавшийся в прошлом году. Все имение пожаловано Императором Павлом протоиерею Самборскому, тестю В. Ф. М. Был я на могиле Вольховского. День - исполненный наиприятнейших впечатлений. Множество подробностей узнал о Самборском, учителе Императора Павла и духовнике Александра Павловича3. Мария Васильевна уговорила меня остаться ночевать, поманя сундуком бумаг. Первое письмо там, развернутое мною, было - студента Нижегородской семинарии Сперанского, где он просил Самборского о ходатайстве для вступления в Московский университет, и проч. Множество писем Демидова-чудака и всех грандов Екатерининского времени. 1 Печатаем это письмо ввиду интересных сообщений Погодина о виденном им архиве В. Д Вольховского. 2 Речь идет о вышедшей тогда книге Погодина "Простая речь о мудреных вещах". (Москва 1873г.). 3 См. выше письмо А. И. Малиновского к Я. К. Гроту. 151 Но я заговорюсь, а корректуры ждут. Оканчиваю расправу с ист. ересями и Вам ее не пришлю, рассерженный. У коня нет рыла, а даровому пословица не велит смотреть в зубы. А вот просьба: сделайте милость, спросите академика Савича, получил ли он письмо от товарища моего Кубарева, и скажите ему, что Кубарев просит прислать ему свой адрес. Да благословит Вас Бог! Поклон супруге. Преданный М. Погодин. Из письма П. И. Миллера к Я. К. Гроту1 (Москва) 30-го ноября, 1874. С большим удовольствием прочел я твою статью в "Складчине" о Лицее. В ней много наблюдательности и верной оценки. Ее мог написать только лицеист. Она интересна для всякого, как критическое исследование эпохи и места, но для лицеистов - это приятнейший подарок, какой ты только мог им сделать. Мне в особенности понравился добрый, мягкий и снисходительный тон, с которым ты отнесся к прежним порядкам Лицея; в этом тоне слышно сыновнее чувство, все прощающее и за все благодарящее и любящее, и как после него кажется жалка и гадка Лермонтовская "насмешка над промотавшимся отцом". Обнимаю тебя от всего сердца. Твой Пав. Миллер. 1 Помещаем этот отрывок как характерный голос лицеиста-товарища о труде Я. К Грота. П. И Миллер (ум. 6 июня 1885 г) был тоже VI выпуска, жил в Москве и принимал живое участие в деле постановки памятника Пушкину в Москве. Миллер в 1831 г, будучи еще в Лицее, познакомился с Пушкиным, проводившим то лето в Царском Селе, и снабжал его книгами из Лицейской библиотеки Известны несколько записочек к нему Пушкина См его "Встреча и знакомство с Пушкиным в Царском Селе". "Русский Архив", 1902 г., No 10, стр. 231-235. Там же биографические о нем сведения. Литературные занятия первенцев Лицея Бытописателями старого Лицея достаточно выяснены обстоятельства и условия, как возбудившие в его воспитанниках-первенцах страсть к поэзии и к литературным занятиям, так и благоприятствовавшие развитию этой страсти и расцвету литературных дарований. Не разбирая подробно этих причин (что не входит здесь в мою задачу), я отмечу только, что в числе первых справедливо приписывается большое значение естественной пересадке в Лицей вкусов, направления и духа того учебного заведения, с которым судьба связала самое создание Царскосельского Лицея, так как оно дало Лицею известный контингент в составе и воспитанников и педагогов1, а именно Московского Благородного Университетского пансиона. А насколько литература и поэзия почитались и процветали в этом знаменитом Московском пансионе, с которым тесно связаны имя Жуковского и ряд других крупных литературных имен, об этом излишне распространяться2. Впрочем, литературные интересы и увлечения были, по-видимому, явлением довольно общим в среде учащих и учащихся того времени, и, например, из лицейской переписки Илличевского мы знаем, что он свое пристрастие к стихотворству и вообще к сочинительству уже принес в Лицей из петербургской гимназии, и литературные темы с самого начала были преобладающими в его переписке с бывшим гимназическим товарищем; в Лицее же эта страсть получила новый могучий толчок, новую пищу и необыкновенно пышный расцвет. Известно, что этот товарищ Пушкина сильно увлекал своим примером и подзадоривал других. По свидетельству Кюхельбекера, именно он увлек последнего в область поэзии. Что касается условий, исключительно благоприятствовавших этому направлению в самом Лицее, то на таковые указывалось уже не раз, и они настолько очевидны, что в особых пояснениях не нуждаются. Чрезвычайно счастливый подбор дарований в составе 1-го лицейского курса - с гениальным юношей Пушкиным во главе и создавшиеся настроение и тенденция благородного соперничества и соревнования в области авторства; образовавшиеся постепенно, благодаря тому же Пушкину, связи и ближайшие сношения юных лицейских авторов с тогдашними светилами литературного мира и поэзии, успевшими заинтересоваться их успехами и поощрявшими их своим покровительством; благоприятные этому идеальному умственному направлению элементы в среде лицейских воспитателей и профес- 1 "Пушкин, его лиц тов. и наст.", стр. 31-32. 1 См. Бартенев, Материалы для биографии Пушкина, гл. 2, (отд. отт. из "Московск Белом.". 1884г.) стр. 27-28. 155 соров (вспомним Малиновского и Энгельгардта, А. Иконникова и М. Пилецкого, Кошанского и Галича); самая постановка учения и занятий в Лицее и внутренний его быт, очень замкнутый и вместе дававший известную свободу и достаточный досуг для внеклассных занятий и чтения; нахождение Лицея в Царском Селе, вдали от столичного шума, и вся окружающая обстановка, полная исторических воспоминаний и величественных безмолвных памятников недавней славной старины и поэтических теней ее величавых представителей и героев; наконец, сильно повышенное национально-патриотическое настроение и глубокие впечатления тех знаменательных лет (1811 - 1815), в которых слагалась эпопея 1812 года, - все это соединилось и создало ту исключительно благоприятную умственную и нравственную атмосферу, среди которой суждено было развиться и приготовиться к славному и блестящему служению родине на различных поприщах деятельности первенцам Царскосельского Лицея, и под влиянием которой поэзии и литературным занятиям в стенах Лицея невольно выпало на долю такое видное место. В свою очередь, удовлетворение этих склонностей и вкусов, - эти не только легкие и игриво-шуточные, но и глубоко-вдумчивые и серьезные литературные упражнения оказывали на питомцев Лицея благотворное, облагораживающее влияние. Поэтические опыты и всякого рода литературные упражнения лицеистов принимали весьма разнообразную форму, вызывались всевозможными случаями и поводами, а отчасти регулировались то руководством преподавателей (напр., Кошанского), то литературными предприятиями самих воспитанников, напр, образовавшимся в первые же годы лицейским "литературным обществом" или кружком, к которому примкнули все юные литературные силы Лицея и которое имело задачей путем соревнования и "издания" (в своем кругу) сочинений своих членов, а также журналов, поощрять занятия поэзией и литературой. Таким образом, сохранившийся небольшой и отрывочный материал - сообразно этим разным видам лицейского писательства - может быть подразделен на следующие категории: 1) упражнения в стихах и прозе на задаваемые темы - под наблюдением профессора; 2) плоды свободного творчества, стихотворства или у иных просто стихоплетства, ходившие среди товарищей, или отдельно, в набросках и списках, или в особых, составлявшихся некоторыми из них, рукописных сборниках или "антологиях"; впоследствии (с 1814г.) лучшие, избранные пьесы лицейских поэтов отдавались и в печать (напр., Дельвигом, Пушкиным, Илличевским, Яковлевым, Кюхельбекером); 3) плоды коллективного (анонимного) сочинительства чисто школьного - сатирического, шутовского и не всегда цензурного характера, в виде так называемых "национальных песен", получавших распространение не столько письменным путем, сколько постоянным изустным, обыкновенно хоровым, исполнением (так что многое из этих песен, конечно, не сохранилось); 4) наконец, издававшиеся воспитанниками - членами литературного сообщества - рукописные журналы с самым разнообразным содержанием, куда отчасти попадали ино- 156 гда и произведения 2-х предыдущих категорий. Вот - разнообразные итоги литературных работ и поэтических порывов, забав и шалостей лицейских первенцев. Среди всего этого материала лицейские творения Пушкина занимают понятно совсем особое, исключительное место. Они и не подлежат рассмотрению вместе с другими: им давно дана подобающая оценка и посвящена целая обширная литература. Касаться по существу лицейского творчества Пушкина - здесь, мы и не имеем в виду. То, что принадлежало перу Пушкина, собственно, в нашем архивном материале, было уже рассмотрено и описано мною в другом месте1. Для полноты настоящего сборника краткое описание это будет повторено ниже вместе с описанием собрания моих автографов Пушкина (см. в Приложениях). Здесь же меня интересует остальная лицейская литература - в ее совокупности, тот -так сказать - entourage и тот литературный фон, на котором вырисовываются создания юной музы гениального поэта. Однако ж, здесь я не задаюсь целью обозревать, исследовать и оценивать все, что вообще известно из этих лицейских, как единичных (вышедших из-под пера других стихотворцев-товарищей Пушкина), так и коллективных опытов и литературных упражнений. Моя задача - сообразно плану издания - более скромная: представить и подробнее описать (опубликовав также то, что еще не было издано и того заслуживает) весь тот материал, который сохранился в бумагах, доставшихся моему отцу, и с которым он лишь отчасти и в общих чертах познакомил читателей в своем сборнике о Пушкине и Лицее. Последняя категория этой лицейской литературы, именно лицейские журналы, составят предмет особой, Ш-ей части настоящего сборника. Хранившиеся первоначально в остатках лицейского архива I курса и бывшие в руках у первых бытописателей Пушкинского Лицея рукописи литературных и поэтических опытов его первенцев, к сожалению, переходя из рук в руки, постепенно таяли, застревая неведомо где или исчезая бесследно, и дошли до нас в самых незначительных и скудных обрывках. В. П. Гаевский, посвятивший им наиболее внимания в своих известных статьях, имел в распоряжении, как видно из его заметок и упоминаний, очень значительный материал, одолженный ему первым хранителем "лицеан" М Л.Яковлевым. Отец же мой, бережно хранивший все ему доставшееся, получил (именно с бумагами Матюшкина) лишь некоторую часть этого материала, которым он, не издавая его целиком и не описывая подробно, воспользовался для своих характеристик лицейских литературных занятий и поэтических опытов, а также и самих их авторов. Руководствуясь высказанною уже выше мыслью о том, что для лучшего выяснения лицейского воспитания и лицейского периода творчества "К лицейским стихотворениям А. С. Пушкина",Журн.Мин Н. Пр. 1905г.,No Ю. 157 Пушкина - в виду вообще скудости сохранившихся источников и документов-для нас ныне становится ценным всякий рукописный клочек или обрывок из архива 1-го курса, могущий хоть сколько-нибудь осветить картину лицейского авторства и лицейского литературного содружества, я считаю здесь необходимым не только точно описать все до нас дошедшее, но и напечатать здесь почти все еще не изданное, т. е. большую и наиболее любопытную часть всего материала. Представляю его распределенным на те категории, которые были мною отмечены выше, а именно; 1. Опыты в стихах и прозе на заданные преподавателем темы. 2. Плоды свободных упражнений воспитанников в стихотворстве, сохранившиеся либо в целых сборниках - "антологиях", либо отдельными пьесами и в черновых набросках. 3. Так называемые "национальные песни" - произведения коллективного сочинительства - в виде шутливых импровизаций. Особую часть нашего сборника, как уже сказано, составят лицейские журналы 1-го курса. СОЧИНЕНИЯ НА ЗАДАННЫЕ ТЕМЫ Из упражнений в стихах и прозе, которые явно написаны на заданные темы и большею частью даже снабжены исправлениями и отзывами преподавателя (Кошанского), в нашем архиве имеется лишь несколько произведений Илличевского, отчасти известных по упоминаниям у Гаевского и моего отца. Исправления и отзывы на рукописях Илличевского принадлежат исключительно Н Ф. Кошанскому. Роль и значение этого педагога и влияние его на своих лицейских питомцев в их занятиях, образовании и успехах в области русских языка и словесности (также латинского языка и вообще классического мира), в выработке слога и в развитии литературных дарований, уже достаточно выяснены на основании множества свидетельств и оценки Кошанского, как писателя и ученого педагога1. Что Кошанский, перешедший в Лицей (вместе с частью питомцев 1-го курса Лицея) из Московского Университетского пансиона и перенесший туда педагогические методы и литературные предания последнего, сыграл действительно большую роль в литературном образовании и развитии как самого Пушкина, так и его товарищей, - в этом не может быть никакого сомнения, несмотря на справедливо отмечаемую его некоторую отсталость в теоретических воззрениях и риторических требованиях, поощрявших между прочим, согласно еще царившим в тогдашней литературе традициям, - известную напыщенность и высокопарность во внешней форме. Подобные взгляды и наставления Кошанского всего лучше отражаются в его исправлениях и отзывах на ученических опытах. Но эти особенности его руководительства не умаляли его главной положительной и крупной заслуги, заключавшейся в передаче своим питомцам широких и разнообразных сведений и своего собственного увлечения и одушевления к русскому слову и к поэзии, и в любовном поощрении учеников своих к занятиям литературой и к вольным упражнениям в стихах и прозе. Перед нами пять произведений Илличевского первой категории: три в стихах и два в прозе. Вот их описание. 10 Кошанском и его деятельности в Лицее см в очерках В. П. Раевского и в книжке Я К Грота (стр. 41-45, в "записке" Корфа и проч ) а также в его автобиограф, заметках ("Я. К. Грот Несколько Данных", СПб 1895, стр 7-8) Особая очень основательная и беспристрастная статья (Н. Пиксанова) посвящена Кошанскому в изд. Соч. Пушкина Венгерова (т. 1, стр. 250-259. здесь и литература о нем). 159 Руководствуясь почерком (так как дат на них нет), располагаем их в хронологическом порядке, лишь с приблизительною точностью. 1. Стихотворение "Добродетель", состоит из трех куплетов по 8 стихов; написано на мал. 4-ке синей бумаги еще довольно детским почерком и подписано полным именем автора. Судя по почерку, да и по содержанию, стихотворение относится к первому времени учения, вероятно к 1812 году. Вот это стихотворение: "Одна святая добродетель Вам может счастье даровать; Она всех наших благ содетель! Лишь на нее мы полагать Надежду можем несомненну. Все прочее же под луной Подвержено измене, тленно, Нет ей кончины лишь одной. Чины и знатность и богатства Блаженства временные суть: Они доставят нам приятства, Но что они? - на час блеснут И после в Хаос превратятся. Оставят нас с стыдом одним Блажен, не мыслит кто гоняться За счастьем тщетным и пустым! Блажен! кто истинно умеет Все добродетели ценить, Кто правилом своим имеет: Царю всей правдою служить; Кто бедным, слабым помогает; Кто чист и сердцем и душой, Тот и средь бед не унывает, Успехи обретая в ней." Под этим пометка, без сомнения Кошанского: "Мысль и стихи очень хороши" (автору было тогда лет 13-14). 2. Сочинение в прозе "Бурная ночь" - пять страничек в четверку (на белом листе, сложенном вчетверо в виде тетрадки), заключает в себе описание ночной бури и явлений природы несколько напыщенным слогом, но достаточно образным. Окончание нравоучительное: "Несчастный! таков устав природы. Перестань жаловаться на судьбу свою. Сноси бедствия с твердостью; несчастия без жалоб - и спокойствие душевное будет тебе наградой". Судя по почерку, этот автограф относится к тому же времени. Кроме нескольких исправлений в тексте (замены слов etc.) и заметки на полях "c'est beau1" против фразы "Воды в радости блеснули пурпуром", под сочинением имеется следующая аттестация Кошанского: "Окончание прекрасно. - NB. Владея языком, должно уметь употреблять его. - План вашей бурной ночи несколько темен - не везде верно изображение природы - особенно переход от вечера к утру. Есть много слов излишних, много не то значащих, что Вы сказать хотели. Но все вообще показывает Вашу способность владеть языком и счастливый дар легко выражать мысли и чувства. Прошу Вас, М. г. быть осторожным в выборе слов и заменять все бурно-смешное скромным благоприличием и тихим чувством. Ваш слуга Кошанский". 3. Вероятно к той же более ранней эпохе, но уже к следующим годам (1813 или 1814-му) относится ода Илличевского "Освобождение Белграда", написанная на семи страничках (того же формата, что и предыдущие пьесы), заключающая в себе 22 строфы (по 4 стиха) и снабженная множеством поправок, пометок и заключительной аттестацией Кошанского. Сюжет этой оды взят из известного рассказа (предания) летописи о чудесном избавлении от Печенегов советом мудрого старца киевского Белгорода (автор предпочел славянскую форму "Белград") во время отсутствия Владимира Святого в походе на Новгород (997 г.). Вероятно, сюжет был дан Кошанским Оно слишком велико, чтоб его привести здесь. Задачу свою Илличевский выполнил очень недурно, справившись и с построением и содержанием и обнаружив дар владения стихом и изобразительностью. По поводу этой темы и исправлений Кошанского, В. П. Гаевский резко напал на последнего (цитируя некоторые его поправки) за замену им простых и обиходных (т е. более прозаических) слов и выражений - более "напыщенными" и "ходульными", соответствующими риторическим требованиям и его схоластическим вкусам Действительно, такая тенденция заметна у него, и многих его поправок нельзя одобрить; но надо признать, что вовсе не все поправки его имеют такой характер, и в большинстве они обнаруживают и знание дела и опытное перо, и поэтическое чутье, а главное внимательное и любовное отношение к делу. Поправки Кошанского заканчиваются следующим общим отзывом: "Большую часть замечаний я сказал и скажу еще изустно. - Вот план Ваш: Владимир удалился - Печенеги подступают к Белграду и хотят принудить к сдаче голодом - 12 дней длится осада. Тут очень хорош переход, когда является старик с советом. Вы не сказали, что он советует, но мы видим (и очень кстати), что граждане делают. Тут одна строфа ("Так..."), тянется с одною только мыслью, как железо на заводах, - колодцы Ваши хороши, может быть, для историка, а поэту нельзя из них напиться. - Потом, Печенеги призваны для переговоров, видят чу- прекрасно (фршщ) 160 161 до и рассказывают своим, а свои очень хорошо сделали, что возвратились; ибо тут Владимир роздал только награды, и читатель видит берег..." 4. Другая ода "На взятие Парижа" относится к 1814 году. Она состоит из 18 строф по 10 стихов и является самым большим произведением из сохранившихся - на 10 страничках (в четверку) сшитой тетрадки (бумага с водян. знаком 1810): переписана очень тщательно каллиграфически (почему почерк несколько отличается от обычного почерка Илли-чевского). На полях и среди строк имеются поправки Кошанского, но их не особенно много. Эта же ода в другом списке автора, с некоторыми поправками- согласно указаниям Кошанского, сохранилась при письмах Илличевского к Фуссу (письмо от 27 июля 1814 г.). Известно, что тогда же на ту же тему написал оду и Дельвиг, и его ода была помещена в "Вестнике Европы", июнь 1814г. (ч. LXXXV, No 12, стр. 272). Раевский, упоминая об этих двух одах, отзывается о последней1, написанной белыми стихами, как о "весьма слабой", а об оде Илличевского говорит, что "написанная по рецепту Ломоносовских и Державинских од, она, может быть, и недурна в своем роде, но только род сам по себе невыносим"2. Как любопытный образчик лицейского стихотворства этого рода, чтоб дать возможность судить о нем самому читателю, и в виду поправок Кошанского, считаем уместным привести здесь эту оду. На взятие Парижа3 Раздался гром - и повторенны Ему катятся громы вслед. Не се ли молнии - священны4 Благовестители побед? Всесилен русский Бог великий! Гремят по стогнам шумны клики5, Восторгом пламенным горя. Какое торжество, какое? 1 См. полное собрание стихотворений бар. А. Дельвига (Деш. Библиотека А. С. Суворина), 1891 г., стр. 156. 2 Гаевский "Пушкин в Лицее", Современник 1863 г., т. XCVII, стр. 153. 3 В тексте и примечаниях Кошанского все слова подчеркнуты Кошанским. В выносках мы отметим как эти примечания, так и варианты из второго списка, внесенные автором на основании замечаний; но оказывается, что автор лишь в некоторых случаях принял во внимание эти замечания. 4 Кошанский исправил:"не се ль перуны грозны, гневны". На полях же им приписано: а) гром или молния не одно и то же. ) Молнии не благовестители, а благо-вестительницы. - Третий стих исправлен позже автором так: "не се ли радостны, священны"... 5 На полях:"клики горят восторгом". Не вновь ли Божество благое Венчает славою Царя? Не вновь ли Росские знамена Покрыла Божья благодать? Не вновь ли дерзость пораженна И злоба свержена во ад? Так! слышу ратный глас: победа! Так! зрю во всех пределах света Гремит молва: в Париже Росс1! В Париже Росс! - Тебя хвалою Превозношу, Творец! Тобою В победах АЛЕКСАНДР возрос! Давно ль, давно ли враг строптивый - Как с грозных водопад вершин Склонясь, стремит свой ток бурливый На лоно тихое долин, И класы тучные, златые И пашни и леса густые Крутит в ярящихся волнах, Шумит по скалам возвышенным* И эхом в дебрях пробужденным Стократно вторится в лесах - 3 В предел отечества драгова Вломился, вторгнулся? злодей Позор и рабство и оковы4 России нес в руке своей5? Гордясь оплотом страшных строев И льстясь надеждой славных боев Войной и ужасом горить. Идет в неистовой надежде Назад не возвратиться прежде, Как всю Россию покорит. Идет- как зной, огнем ползящий, Каленым дышущий лучем; Как мраз - лице земли мертвящий; 1 Подчеркнуты слова гремит молва и приписано: "гремящую молву не зрят, а внемлют или слышат." 2 Кошанский: "Неприятная перемена сиены и при том повторение". 3 Против этой строфы: "Длина периода, приличная только прозе". Во 2-м списке эта строфа от слова "как" поставлена в скобки. 4 "Значимое, поставленное непосредственно подле знака, подрывает интерес". Этот стих во 2-й редакции:"Позор, неволя, бсдства новы". 5 "Изобило ванне - пустословие", 6 "Ужасом гореть! притом надлежало бы и здесь поставить действие в прошедшем виде". 162 163 Как вихрь - все рушащий вверх дном1 Как с молнией и громом буря - Затмивша мраком2 блеск лазуряъ: Но АЛЕКСАНДР, великий ввек, Еще не ополчил десницы, Еще Всевышний казнь денницы Во гневе яром не изрек. Он шел - и грады упадали, И веси обращались в прах. Все скорби, ужасы, печали И страшна смерть и бледный страх? Исшед из мрачных бездн геенны, Имея очи раскаленный Везде летели вслед за ним. И сильной властию своею, Как будто фимиам, злодею Во след курили огнь и дым. И, жителей своих лишенны, В местах пустынных и глухих, Стоят уныло мрачны стены - Лишь томный гул вселился в них. И где науки процветали, Свобода, счастье обитали - Там ныне дебрей вид глухой; Там на гробах уединенных За веру воев убиенных Зверей и ветра слышен вой! Он шел - и цели вожделенной Злодей достигнул наконец Еще к короне похищенной Один хотел придать венец. Уже его очами зрится Москва, как некая Царица, Седяша на семи холмах, Которая на пол-вселенной Простерла скипетр позлащенный, Сияющий во всех веках. Как зверь свирепый, гладом мучим, Иль лютый тигр, иль гордый лев, В тени древес, в лесу дремучем, 1 "Рушить вверх дном!" 2 "Молниеносная буря не мрачна". 3 "Лазоревый цвет не блистателен, но он может быть ярок". 4 Исправлено во 2-м списке "Опустошение и страх". s "Сия черта не может относиться до всех подлежащих". 164 Смиренну агницу узрев, Открыв, разверзя зев ужасный1, Пускает рев - и зверь2 несчастный Уже издох3 в его когтях. Как огнь, зажегши поле чисто, Клубит по долу дым струистый И ниву обращает в прах. Москвою овладев пространной, Едва в нее Наполеон Вступил - уже сей город славный Объят огнем со всех сторон. Страх - ужас поражает очи. От праха4 - день мрачнее ночи; От пламя - ночь яснее дня. Стенанья, стоны5 раздаются; Кровавы токи всюду льются; И жертвы падают стеня. Несчастны жертвы лютой злобы Безжалостных врагов своих! Здесь старец обнимает гробы Безвинно падших чад младых; Там дева труп отца находит; Тут отрок взор на небо взводит И смерть зовет он дни пресечь, Лишенный матери и братии: На лоне отческих объятий Постигнулh их тираннов меч. И утро красную денницу На небо вывед в третий день, Уже не славную столицу, Но мрачный пепел падших стен Лучом багряным осветило - Вот страшный образ лютой силы! Вот вражьей дерзости следы!.. Но стой, злодей!. Всевышний встанет, 1 В новой редакции "пасть ужасну". 2 "Агница не зверь". - Этот и следующий стих исправлены автором так: "Ревет и агницу несчастну Терзает во своих когтях" 3 "Вяло". 4 Исправлено К-м "дыма"- так исправил и автор в новом списке 5 "=клики и восклицания" Актор изменил1 "Рыданья, вопли раздаются". ь "Постигнуть значит только коснуться поверхности" 165 Правдивый гром на злобу грянет1, И прахом претворишься ты! И се восстало Провиденье, И Вышний казнь врагам изрек, И Росс воскликнул: мщенье! мщенье! И на врагов, как лев потек, Потек, как бурный вихрь2, - и пали, Что рог кичливый воздымали... Злодей еще десницу взнес - И вновь враги стыдом покрылись! - Еще шесть лун не совершились, Уже в Париже храбрый Росс! В Париже Росс! - Но не как мститель, Иль бич Небесный - лютый, злой: Но так, как Ангел Покровитель, Как Гений милости благой5, Как некий Бог: на место мщенья - Творит4 врагам благотворенъя', На место брани - мир дарит; На место рабства - дни златые. Единый АЛЕКСАНДР такие Мог доблести души явить! Единый АЛЕКСАНДР лишь славу Кладет - великодушным быть! Единый АЛЕКСАНДР державу Лишь тщится благостью златить! Един ты, света благодетель, Умел толику добродетель Со храбростью соединить! Единый ты во всей вселенны Навеки олтари нетленны Умел в сердцах соорудить! Звучи, восторгом полна лира, И выше туч полет взнеси! Свободу, благоденсгво мира Во всех концах земли гласи! Утешь Москвы ты зрак печален! Вещай: из3 недр ее развалин 1 Во 2-Й редакции эти два стиха изменены так: Но стой, злодей1 твой час настанет! Правдивый Бог на злобу грянет. 1 Во 2-ой редакции вместо того: "Помчался, полетел - J Исправлено автором' "Благости самой". 4 Изменено автором: "Дает". 3 Вставлено К-м. "под" (из-под); "недр" подчеркнуто. и пали". 166 Покой вселенной излетел; Ее пожаром осветилась Свобода - коя воцарилась В пределах всех ее земель. Гласи падение злодея, Тирана гнусного земле! Вчера еще, землей владея, Он вечно мнил владеть, и се - Как кедр, Ливана сын надменный, Внезапно громом пораженный, Падет- он пал! Злодея нет!.. Ликуйте, Россы величавы! О, слава выше всякой славы! Победа выше всех побед! Ликуй... Но стой1, о дерзка лира, И пылкий свой восторг умерь! Не зришь ли ты - пространство мира Ему дивится все теперь? Не зришь ли - поздные потомки, На подвиги воззря столь громки, Пол-Богом АЛЕКСАНДРА чтят? Как капля с морем соравненна, Хвала твоя пребудет тленна, И твой удел, дивясь, - молчать! 5. Наконец, к тому же роду сочинений на тему относится рассуждение Илличевского "Строгое исполнение должностей доставляет чистейшее удовольствие". Оно написано без сомнения на заданную (Кошан-ским?) тему, хотя и не снабжено отметками или отзывом преподавателя; и в развитии темы, и порядке, и манере изложения автор придерживается строго теории и правил общепризнанной риторики. В подкрепление своих мыслей он местами приводит цитаты из Вольтера, Расина, Pesselier и Berquin3. В сочинении 9 страниц: оно написано на таких же листах в 4-ку (в виде тетрадки) на синей бумаге, причем и бумага и почерк одинакие с бумагой и почерком писем Илличевского к Фуссу конца 1814 года, и без сомнения относится к той же поре. Позволяю себе привести, для характеристики тона и стиля, начало и заключение сочинения: Начало: "Человек предопределен жить в обществе; излишне было бы доказывать то, что признано всеми философами и утверждено всеми временами. Не углубляясь далеко в причины сего явления, мы увидим, что должности суть узы, привязывающие его к оному, и силы, удерживаю- 1 К: "Низко" 2 Автор соч. "Ami des enfants" ("Друг детей" (франц.)) (1749--1791). 167 щие его в пределах его действий; должности суть условия, без которых он не мог бы существовать в кругу себе подобных. Назначив ему черту, за которую он преступать не должен, они определяют всю обширность его свободы"... Из конца: "...Нет! Счастие не обитает в сердце жестоком - оно неразлучно с добродетелью... Счастлив только тот, кто окружен зрелищем блаженства и изобилия; таков муж благодетельный. Где он ни находится, везде творит счастливых. ." Заключение: "Блажен, стократ блажен един ты, о муж добродетельный! твоя награда - не бренное злато, не тленные почести, но собственное сердце; твое счастие - не громкие праздненства, не пышные пиршества - но сердца твоих ближних. Блажен, стократ блажен един ты, о муж добродетельный!" К этим произведениям Илличевского можно присоединить одно стихотворение Кюхельбекера, написанное тоже на отвлеченную тему, быть может внушенную тем же Кошанским. Это довольно длинная пьеса "Бессмертие есть цель жизни человеческой", находящаяся в рукописи (автограф) в бывшей у моего отца той самой тетради Державина (No 9)', где находился и откуда им извлечен был знаменитый автограф Пушкина "Воспоминания в Царском Селе", прочитанные автором перед маститым старцем-поэтом на экзамене 1815 г. Само собой напрашивается предположение, что и стихотворение Кюхельбекера написано тогда же (1815 г.), для того же случая, и поднесено было Державину самим автором. Не печатая его всего, считаю уместным несколькими выдержками познакомить с ним читателей. Бессмертие есть цель жизни человеческой (Начало) Из туч сверкнул зубчатый пламень. По своду неба гром протек, Взревели бури - челн о камень; - Яряся, океан изверг Кипящими волнами Пловца на дикий брег. - Он озирается - и робкими очами Блуждает ночи в глубине; Зовет сопутников - но в страшной тишине Лишь львов и ветра вопль несется в отдаленьи. 1 Ныне тетрадь эта с другими Державинскими бумагами находится в Публичной библиотеке. Стихи Кюхельбекера помещены в ней под No 24. 168 Увы, так жизни в треволненьи Единый плач я зрю, стенанья полон слух; Безвестность мрачная, мучительно сомненье Колеблют мой смущенный дух! Какое море зла волнуется повсюду! Венцов и скипетров на груду Воздвигнул изверг свой престол, - И кровью наводнил и град и лес и дол, И области покрыл отчаянья туманом! Герой, невинных щит, гоним, повержен в прах, Неблагодарности, неистовства в ногах Его безглавый труп терзаем хищным враном, С сверкающим мечем на брата брат восстал, И на родителя десницу сын подъял1. Затем следуют 8 строф (с неравным количеством стихов), всего 78 стихов, содержание которых сводится к тому, что автор сперва изображает терзающие его сомнения о том, как все это зло может существовать, если есть Всевышний Судия. Он задается рядом вопросов, есть ли Бог, творец мира - человека и его души. А если есть, то неужели мы созданы для одних только бедствий? и т. п. Но, как бы опомнившись, он отгоняет от себя все свои сомнения и фантазии и обращает свои мысли к бессмертию, которое возносит его к Престолу Всевышнего. О сын земли, воспрянь, воспрянь от заблужденья, И мрак сомненья От веждей отряси, И глас природы вопроси! Ужели он тебя, слепец, не убеждает? "Бессмертен ты - вешает, "В бессмертии с самим равняешься Творцом, "Конец твой сопряжен лишь вечности с концом! "Се червь, се образ твой лежит перед тобою, "Недвижен, заключен "Во гроб самим собою; 1 Здесь конечно под "извергом" разумеется Наполеон со всеми бедствиями, которые он навлек на народы Европы. 169 "Но лишь весеннею порою "От животворного луча "Вдруг рощи восшумят, одежду получа, "С брегами реки пробудятся, "От скляных свободясь оков, "И тенью рощи осенятся "И прекратится царство льдов: "Оставя дом свой тесный, "Он явится в лугах, сильфидою прелестной, "Распустит крылья, воспарит, "От розы к розе полетит"! После следующей строфы в 15 стихов идет заключительная строфу, опять относящаяся к Наполеону, которую выписываем целиком: На честолюбца взор простри, На вихря бранного воззри, Кого кровавый след и днесь еще дымится! С его могуществом дерзал ли кто сравниться? Он цепью приковал блестящий сонм Царей К своей победной колеснице; Всесокрушающей покорствуя деснице, Тирана грозного очей Все племена страшились, трепетали, И молча, жизнь иль смерть из уст его внимали! А он? - он клял судьбу И из торжеств своих, и сердцу и уму Единую извлек отраву; И вот - утратил трон и счастие и славу! И что ж? - он дней своих не прекратил! Грозящей вечности злодея вид страшил, Что слез и вопли дани, Мученья нес ему в неумолимой длани, И гласом громовым: "о трепещи!" вещал - И ум ужасного вдруг ужас обуял. СВОБОДНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ. СТИХОТВОРНЫЕ ОПЫТЫ ПИТОМЦЕВ ЛИЦЕЯ Переходим к свободным стихотворным опытам и упражнениям питомцев Лицея 1-го, Пушкинского курса. Многие из этих упражнений, в особенности пьесы шуточного, сатирического, буфонского характера (эпиграммы, эпитафии, басни, шуточные поэмы и проч.) попадали отчасти в издававшиеся периодически лицеистами "журналы" (о которых речь ниже), но большая часть (особенно более серьезные опыты) распространялись между товарищами или отдельными списками, или в целых сборниках. Некоторые воспитанники в конце своего пребывания в Лицее (да и раньше, вероятно поощряемые принадлежностью к своему "литературному обществу") составляли сборники своих стихов, т. е. переписывали их тщательно в особые тетради. Другими составлялись сборники из произведений лучших лицейских поэтов - по выбору своему собственному или самих авторов. От тех и других сохранились остатки или дошли известия. Известно, что собрания своих лицейских стихотворений составлял перед выходом из Лицея и Пушкин, и большая тетрадь с таким собранием от 1816-17 г. (переписанная большей частью самим Пушкиным, а отчасти и некоторыми его товарищами) сохранилась и послужила одним из главных источников наших сведений о лицейском творчестве поэта1. Несомненно, что и другие лицейские поэты составляли такие сборники своих творений, - так напр., известно, что Яковлев собирал свои басни (особенно полюбив этот род) и вызвал своим собранием их с эпиграфом "хоть худо, но свое" и своей попыткой напечатать их - ядовитые эпиграммы Илличевского2. Но из этих сборников ничего более не сохранилось. Другие смешанные "сборники" составлялись ближайшими товарищами Пушкина - как из его произведений, так и из лучших опытов его собратьев по музе, и из них по счастью дошли до нас, кое-как пощаженные временем, немногие скудные остатки рядом с преданиями и показаниями лиц, имевших случай видеть и кое-что до нас не дошедшее. К сожалению, трудно установить в точности отношение этого последнего (т. е. показаний свидетелей) к сохранившемуся. Я. К. Грот передает из рассказов Ф. Ф. Матюшкина (к которому остатки лицейских бумаг перешли от первого их хранителя Яковлева), 'Она хранится в Моск. Румянц. музее. См. о ней 1 т. академ. изд. сочин. А. С. Пушкина, примеч. Л. Майкова, стр. 8-10. Она - важнейшая рукопись для критики текста лицейских стихотворений Пушкина. 2 Гаевский в "Современнике", 1853, т. 97, стр. 143. 171 что он, Матюшкин, "перед выпуском из Лицея составил два сборника: в одну тетрадь переписал все ненапечатанные стихи лицейских товарищей, в другую - помешенные в разных журналах. Эти две тетради, вместе с другими лицейскими бумагами (архивом первого курса) хранились у Яковлева1. Едва ли может быть сомнение, что тут речь идет о тех самых "двух переплетенных в зеленый сафьян тетрадях, содержавших собрание стихотворений товарищей М.А. Корфа", ("принадлежавших собственно М.Л.Яковлеву*), которые отец мой получил на прочтение от бар. М.А. Корфа в 1833г. и из которых он сделал для себя значительные выписки2. Это подтверждается уже и тем соображением, что Я. К. выписывал, как надо думать, из обеих тетрадей, и действительно, эти сохранившиеся в его бумагах извлечения (в 3-х тетрадях) подразделяются на две части: I) "Из ненапечатанных стихотворений 1-го курса", и 2) "Из напечатанных стихотворений". Дальнейшая судьба этих двух "зеленых" тетрадей нам неизвестна3. Кроме "Извлечения" Я. К. Грота из собрания, в двух тетрадях, составленного Матюшкиным, сохранилась еще и другая, так называемая "Матюшкинская" тетрадь (называемая еще "Поленовекой"), со стихами лицейских поэтов, под заглавием "Стихотворения воспитанников Императорского Лицея" (1817г.), писанные рукою Матюшкина, но, по-видимому, составляющие нечто совсем отдельное от первого сборника. В каком отношении они стоят друг к другу по возникновению и по времени - неизвестно. Но отожествлять их или считать двумя списками одного и того же собрания - во всяком случае нельзя, так как, во-1-х, содержание их разное, во-2-х, отец мой, имевший в руках один из этих сборников в 1833 г., впоследствии, получив так называемую "матюш- 1 "Пушкин" и проч. 1899 г., стр. 282 2 "Пушкин" и проч., стр 4, и выше помещенное письмо Я. К Грота к Д Н. Замятнину, J С первого раза у читателя невольно может возникнуть предположение, не представляет ли известная, бывшая в руках Л. Н Майкова, им описанная и принадлежащая М. Б. Семечкиной (дочери Б. К. Данзаса), тетрадь в картонном переплете зеленого цвета, заключающая в себе, кроме лицейских стихотворений Пушкина, еще стихотворения Дельвига, Илличевского, Данзаса (имеющиеся и в выписках Я К. Грота) - именно одну из тех тетрадей, о которых говорит Я К. Грот9 По словам Л. Н. Майкова, она тоже принадлежала Яковлеву, а имеющаяся на ней позднейшая надпись "Дух лицейских трубадуров 30 сентября 1833 года" относится как раз к той поре, когда М. А. Корф давал тетради Яковлева Я. К. на просмотр Яковлев или Корф могли снабдить ее этой надписью Догадка такая при ближайшей проверке оказывается, однако же, несостоятельной. Выписанные Я. К. из тетрадей Корфа стихотворения Пушкина не соответствуют тем, что имеются в тетради г-жи Семечкиной - по свидетельству Майкова, которому и почерк этих копий оказывается неизвестным. Вообще, ни судьба, ни состав, ни нынешнее местонахождение тетради "Дух лицейских трубадуров" нам, к сожалению, неизвестны. кинскую" тетрадь, не признал в ней уже знакомое ему собрание, а лишь часть "подобного ему сборника". Итак, мы располагаем сохранившимися частями двух стихотворных сборников, к которым следует присоединить еще остатки (сохранившиеся отдельные листки) известной лицейской "Антологии", собранной трудами пресловутого "ийший" (т. е. Илличевского)1. Весь заключающийся в этих собраниях материал лицейской поэзии - в отношении к авторству Пушкина -уже исчерпан и использован. Листки из упомянутой только что "Антологии" содержат почти только одни Пушкинские пьесы. Сборники же -относительно Pouschkimana - были мною описаны и использованы не так давно в статье "К лицейским стихотворениям А. С. Пушкина"2. Не повторяя здесь результатов этой работы и не перепечатывая стихотворений Пушкина, я имею в виду дать здесь возможно исчерпывающее описание этих собраний - главнейше в отношении к остальному их содержанию. ЛИЦЕЙСКИЕ СТИХОТВОРНЫЕ СБОРНИКИ Лицейская Антология Хотя остатки "Антологии" и заключают в себе почти исключительно пушкинские пьесы, и ее в общих чертах описывали и В. П. Гаевский, и Я. К. Грот, и новейшие пушкинисты (например, Лернер в Венгеровском издании), все же здесь нельзя не уделить и ей внимания и по крайней мере описать точно все, что от нее сохранилось3. Это именно всего четыре маленьких листка (в 8°) синей, сильно выцветшей бумаги, из которых один составляет заглавный листок со следующей надписью: "Лицейская Антология, собранная трудами пресловутого ийший", и ниже эпиграф: "Genus irritabile vatum"4. Под псевдонимом "ийший" скрылся составитель сборника Илличевский, который, по-ви- 1 Еще об одном, не дошедшем до нас лицейском сборнике, упоминает В. П. Гаевский ("Современн.", там же, т. е. 1863, т. 97, стр 147). Это был сборник стихотворений (большею частью Пушкина), написанных преимущественно на Кюхельбекера, служившего излюбленной мишенью товарищей в их сатирическом и шуточном стихотворстве, под названием "Жертва Мому или лицейская антология", переписанный Пущиным в 1814 г. Больше о судьбе его мы ничего не знаем Гаевский, к сожалению, не познакомил с ним ближе, признав, что стихи его "не имеют никакого достоинства". !Журн. Мин. Нар Проев, ч. CCCLXI. 1905 г, No 10. 3 В Приложениях к этому Сборнику я однако ж имею в виду дать точные тексты всех имеющихся у меня Пушкинских лицейских автографов, в том числе и вошедших в эту Антологию 4 Легко возбудимый род поэтов (лат ) 172 173 димому, и переписывал в него не мало стихов (если судить по оставшимся листкам), хотя рядом находятся и автографы Пушкина. Содержание сохранившихся листков- почти исключительно эпиграммы. Все пьесы занумерованы цифрами от No 75; но листки не смежные. Последний No: 111-й. 1. Первый листок текста заключает в себе 6 пьес от No 75 до 80 включительно, из которых первые 4 автографа Пушкина, и две последние писаны Илличевским и, вероятно, ему принадлежат. Вот подряд перечень этих эпиграмм: No 75: //а /Тучкову: "Пучкова, право не смешна"... No 76: На нее же: "Зачем кричишь ты, что ты дева"... No 77: Скажи, что нового?... No 78: Больны вы, дядюшка - 174 No 79: Четверостишие: Куда (с)песив учтивый Брут И в доброте своей опасен Он честен - слышал я - согласен, - Я знаю, он - пречестный плут. No 80: На музыканта (Илличевского)1 Аи, мастер - ты еще лихова Пролаза перещеголял: Он только обманул скупова, А ты Скупова - обокрал. 2. Второй листок сохранился у нас лишь в описании моего отца. Он подарил подлинник П. Н.Тиханову (в 1884г.). По словам Я. К., на нем написаны были рукою Пушкина следующие пьесы: No 86: Твой и мой (сов. сходно с печатным). No 87: Экспромт на А. (на Огареву, по свидетельству Матюшкина). No 88: Еще на Пучкову (Илличевского) "Зачем об инвалидной доле"... Эта эпиграмма приписывалась ранее Пушкину. К сожалению, мы не можем проверить, чьим почерком она написана; но в "Матюшкинской" тетради (см. ниже) она помещена с полным именем Илличевского, как было уже сообщено мною в статье "К лицейским стихотворениям Пушкина". No 89: Надпись на мой портрет. "Не бойся, Глазунов, ты моего портрета". Эта пьеса тоже до последнего времени приписывалась Пушкину. Но "Матюшкинекая" тетрадь открыла и ее автора: она подписана там Дельвигом (о чем было сообщено мною там же). По заметке в описании Я. К. Грота, она писана здесь рукою Матюшкина. Любопытно, что и в тетради Матюшкина эти обе пьесы стоят рядом, в том же порядке. 3. Третий листок содержит пять пьес, из которых две первые ("Надпись к беседке" и "Вот Виля") - автографы Пушкина; остальные три писаны Илличевским: из них вторая ("Завещание") - стихи Пушкина, а остальные две (двустишие и "Другое завещание"), по всей вероятности, - сочинения Илличевского. No 107: Надпись к беседке. No 108: "Вот Виля - он любовью дышит". (No 109). Двустишие (?Илличевского). Эта эпиграмма с именем автора имеется и в "Матюшкинской" тетради. 175 "Ты знаешь: этого урода Не мог и не хотел никто нарисовать". No 110. Завещание (Пушкина). Друзья! простите - завещаю Вам все, чем рад и чем богат: Обиды, песни - все прощаю, А мне пускай долги простят. No 111. Другое завещание (Идличевского). Эссенцью чувств моих пусть примет Ушакова, Не выдохлись они, я чай, в моих стихах. Мой дух- читателям: дух Шиллера, Боброва - Он сохранен в моих простреленных штанах. Портрет мой - если кто уродов собирает, Пусть в Антологии отыщет - он готов. Этим и исчерпывается все, дошедшее до нас из Антологии, по-видимому Гаевский имел в руках больше1. Сохранился еще листок тоже синей бумаги приблизительно того же формата - с двумя автографами Пушкина: "К ней" и "Слеза", но едва ли этот листок принадлежал той же "Антологии", так как стихи здесь не обозначены цифрами. Вероятно он из другого собрания: формат этот был очень в ходу: тетрадка Матюшкина, Дневник Комовского, сбор. "Мудрец - поэт" - того же самого. Матюшкинская тетрадь "Матюшкинская" тетрадь, названная в вышеприведенном письме Я. К. Грота к Д. Н. Замятнину "Поленовской" (вследствие того, что она найдена была в бумагах Д. В. Поленова), долго считалась утраченной. Ею пользовался когда-то Гаевский, но затем след ее исчез. Какими-то судьбами она попала к Поленову, а от него к зятю его И П. Хрущову. Описанием ее, сделанным последним, пользовался Л. Н Майков. К отцу она перешла очевидно от Хрущева, уже в последние годы его жизни, так как в 1887, издавая свой сборник о Пушкине и Лицее, он сообщает лишь, что в 1880г. на лиц. обеде 19 окт. ему давал ее на просмотр Д. Н. Замятнин, которому он и возвратил ее при письме (помещенном выше в отделе писем). Сам Матюшкин, по словам Я. К., передавая ему лицейские бумаги в 1872 г, ничего не упомянул об этой тетрадке, вероятно давно потеряв ее из виду. Таким образом, в 1887 г., Я. К. ее не имел в руках и не мог ею воспользоваться. Современник 1863, там же, ар 143-144. 176 / ОСПИПТЛННИКОБЪ Такова судьба этой рукописи. Вот ее вид и содержание'. Сборник этот (т. е. собственно часть сборника) представляет довольно истрепанную тетрадку того же формата в маленькую 8-ку (как и "Антология") синей бумаги, имеющую 67 стр., которые все исписаны некрасивым, но довольно четким почерком Ф. Ф. Матюшкина. На заглавном листе заглавие (в виде виньетки): Стихотворения Воспитанников Императорского Лицея (приписано рукою, кажется, Хрущева: I Выпуска 1811 -1817) - Часть II, в Царском Селе. Внизу страницы надпись тою же посторонею рукою: "Эта тетрадка принадлежала Матюшкину, а потом мне досталась". Оглавление на втором листке, Равно как и последнее стихотворение в сборнике ("В альбом Илличевскому" Пушкина) написаны рукой Илличевского. Обозначение "часть П-я" и NoNo пьес (от П7 до 150) свидетельствуют о том, что /это лишь ' История и описание ее были даны мной в статье "К лицейским стихотворениям С Пушкина", но здесь необходимо повторить это описание. 177 часть целого довольно объемистого по содержанию сборника. Первая пьеса помечена римской цифрой CXVII. После названия стихотворения стоит в скобках начальная буква фамилии автора, именно: П. (Пушкин), Д. (Дельвиг), И. (Илличевский) и Кюх. (Кюхельбекер)1. Всего здесь 34 пьесы. Приведем оглавление, а затем самые пьесы, кроме Пушкинских, достаточно известных, особенности редакции которых исчерпаны мною уже ранее. ОГЛАВЛЕНИЕ. (стр. в тетр.). CXVII. Осень. (Кюх.)................................................................1 CXVIII. К Амуру. (Д).................................................................2 CXIX. Певец. (П.)......................................................................2 СХХ. Сон. (отрывок) (П.)........................................................3 CXXI. Сновидение. (П.)..........................................................12 СХХП. Дифирамб. (Кюх.).......................................................13 CXXIII. Богиня Там и бог Теперь. (Д.).................................14 CXXIV, Цефиз. (Д.).................................................................17 CXXV. Пирующие студенты. (П.)..........................................19 CXXVI. Couplets (П.)................................................................24 CXXVII. Роза. (П.)...................................................................24 CXXVIII. Близость любовников. (Д.).....................................26 CXXIX. Заздравный кубок. (П.).............................................27 СХХХ. Евлега. (П.)..................................................................29 CXXXI, Истина. (П.)...............................................................32 СХХХП. Бова. (П.)...................................................................id. СХХХШ. К переводчику Диона. (Д.)....................................45 CXXXIV. Стансы. (П.).............................................................id. CXXXV. Портрет. (П.).............................................................47 CXXXVI. На музыканта. (И.)..................................................48 CXXXVIT. Надпись в беседке. (П.).........................................id. CXXXVIH. На Пучкову. (И.)..................................................id. CXXXIX. Надпись на мой портрет. (Д.)................................49 CXL. Экспромт на Агареву. (П.)............................................49 CXLI. Триолет К. Горчакову. (Д.).........................................id. CXLII. Красавице, которая нюхала табак. (П.)...................50 CXLIII. Послание к Наталье (П.)...........................................52 CXLIV. Stances. (П.)................................................................56 CXLV. Князю А. М. Горчакову (П.)........................................57 CXLVI. Послание Лиде. (П.)..................................................60 CXLVII. Пробуждение. (П.)....................................................63 CXLVIIT. Молодой вдове (П.) .................................................64 CXLIX. Друзьям. (П.)..............................................................65 CXLX(s/c).B Альбом Илличевскому........................................66 CXVII Осень1 Ветер по сучьям дерев пробегает; листья валятся И под ногою шумят; по синему озеру лебедь Одинокий плывет: везде запустение; птицы В рощах умолкли. Солнце выглянет, скроется тотчас; луч его хладен, Песней веселых жнецов уже нигде отголосок В слух не приносит: лишь колокольчик звенит по дороге, Дым в отдаленьи. Путник закутанный в плащ спешит к опустевшей деревне. Я унылый брожу: к тебе прибегаю, природа! Ты ли не примешь печального? матерь, согрей мое сердце Бедное сердце! Рано для юноши осень настала; слезу сожаленья - Други! Я умер душою - нет уже прежних восторгов, Нет и сладостных прежних страданий: всюду молчанье, Холод могилы! Кюхельбекер. 1 Это сокращение фамилии вместо буквы К. может вставить думать, что в сборнике были пьесы другого лица на букву К , именно Корсакова. 1 Это стихотворение сохранилось и в автографе на отдельном листе с пометкой 23 сент. (год неизвестен - вероятно 1815-го), вместе с пьесой "Утро" (26-го сент.). См. ниже. 178 179 CXVIII К Амуру2 Еще в начале мая Тебе, Амур жестокий, Я жертвенник построил В тенистом огороде, И розами и миртом Его в три ряда обвил. Не каждое ли утро С тех пор венок душистый Я клал тебе с поклоном? А было все напрасно! Уж сыпятся мятели По обнаженным ветвям, Она ж ко мне сурова, Как и в начале мая. - Дельвиг. CXIX. Певец. СХХ. Сон (отрывок). CXXI. Сновидение. > Пушкина. CXXII Дифирамб2 Сладкая сила В чаше сокрытая Дух увлекает; 1 Появилось впервые в "Трудах Общ. Люб. Р. Сл.", ч. XII, стр. 97. В издании (Суворина) "Полное Собр. Сочин. б. Дельвига" напечатано в несколько измененной редакции с обозначением "из Геснера", и отнесено редактором к 1820 году. 2 Это стихотворение напечатано Майковым (вероятно взято из описания настояш. сборника И. П. Хрущевым) в I т. акад. изд. Пушкина (стр. 256), как "напоминающее содержанием и размером Пуншевую песню Пушкина", в которой Майков допускает участие Кюхельбекера (именно в переводе пьесы из Шиллера). О "Пуншевой песне" и авторстве Пушкина см. замечания Н. О. Лернера в Венгеровском изд. Пушкина, I, стр. 320. 180 В кубок украдкою Вливши желания, Пафия греет Сердце надеждою: Царь Дионисий Ум усыпляет, Гонит печаль! Так! упоенному Грады покорствуют; Он над народами Многими властвует; Златом, резьбою, Мрамором светится Дом беззаботного! Лишь пожелает он В радостном сердце: Вот из Египта По морю синему, Всеми богатствами Обремененные, Мчатся суда! Кюхельбекер. CXIII Богиня Там и бог Теперь1 (К Савичу)2 Прозаик милый, О Савич мой, Перед тобой, Собравшись с силой, Я нарисую, Махнув пером, Всегда младую, С златым венцом, С златою лирой И по плечам С златой Порфирой, Богиню Там. - Она витает (Поверь ты мне) 1 Сколько мне известно, не было напечатано. 2 Вероятно Никол. Иван. Савич, воспитанник II курса (с 1814 по 20 г.) ум. 1892 г. в Одессе. Был Директором Одесск. Попечительного о тюрьмах Комитета. 181 В той стороне, Отколь блистает, При тишине - Лесов заглохших И вод умолкших В покойном сне Предтеча Феба, Камен Царя. В цветах заря, Аврора Неба, Откинув дверь, Там выпускает, Но бог Теперь Ее встречает И зло кидает К благим дарам. Богиня ж Там, Как ты незлобна! И не одной Она душой Тебе подобна, Но то ж мила И весела, И так прелестно Как, Савич, ты Поет: мечты О неизвестной Дали, дали! Внимай Пиита - Он чародей: Судьбой открыта Грядущих дней Ему завеса: Он от Зевеса Богиню Там Принял в подруги Своим мечтам, Тебе ж, как другу, Принес от ней О, сверток дней. Ты прочитаешь И в нем узнаешь, Кто будешь впредь, Но не краснеть От слов пророка: "По воле рока Ты будешь петь, Как ночью мая Поет младая, В тени древес, Любви певица, Когда Царица Ночных небес Из вод катится И мрачный лес Не шевелится; Когда ж в крови Зажгутся муки Святой любви, То смело руки Ты на клавир, И слаще лир Прольются звуки Твоей души. Тогда ж в тиши Ты одинокой В стихах пиши Письмо к жестокой  И ты поэт. Прошепчет: нет - Она сердито. О не беда! Полуоткрытой Верь - скажет: да! И ты, счастливый, От городов Уйдешь под кров Домашней ивы. Блаженный час! О днях грядущих Не суетясь, В местах цветущих Ты будешь жить И воздух пить С душистой розой. Ты свежей прозой Семьи простой Опишешь радость, Души покой, И чувства сладость Рассыплешь ты На все листы." О Савич мой! То будет - верь, Когда Теперь, Сей бог унылый, Богиню Там Не повстречает, Не примешает К ее дарам Полезной муки, Слезы и скуки. Дельвиг. CXXIV Цефиз1 Мы еще молоды, братец, на плечах кудри вьются, Рдеют, как яблоко, щеки и алые губы пушатся При благовонном дыханьи прелестных; но скоро наложит Хладную руку на нас безотрадная старость, и дева Не поцелует седых, и локтем подругу толкает, Скажет с улыбкой: Лиза, вот бабушкин милый любовник! Ну, как же щеки румяны, как густы волнистые кудри! Голос его соловьиный, взор его прямо орлиный! Смейся, красавица, смейся! и мы веселились бывало, Но все проходчиво в мире, одна непроходчива дружба. "Здравствуй, любезный Филинт! Уж давно мы с тобой не видались. Благословляю тот день, который тебя возвратил мне, Добродетельный старец! О! с тех пор твои кудри Старость нескупо осыпала снегом. Приди же к Цефизу 182 1 Это стихотворение было переработано впоследствии. Оно в этой новой редакции с посвящением И. А. Б-ому, отнесенное к 1828 г., помещено в полном собрании сочинений б. Дельвига. См. изд. Суворина (3-е, стр. 138). Очень любопытно сравнить эти редакции. - Любопытно также его сравнить с переложением той же идиллии Илличевского, см. ниже, стр. 216. 183 И насладися прохладою тени. Тебя призывает Сочный в саду виноград и плодами румяная груша!" Так говорил обнимая Цефиз давнишнего друга И, пожимая рукою, провел его в сад изобильный. Бедный Филинт вкушал и хвалил благовонные груши И Цефиз, улыбаясь, воскликнул:"Будь ныне, приятель, Дерево это твое! А я от холодной мятели Буду прилежно его укутывать теплой соломой. Пусть оно для тебя цветет и плодом богатится!" Но не Филинту оно и цвело и плодом тяготилось, И воздыхая, Цефиз желал умереть столь же бедным И добродетельным старцем, как он был. - Под желтою грушей Похоронил он Филинта и холм увенчал кипарисом. - Часто он слышал, когда отражала луна от деревьев Длинные тени: священное листьев шептанье; Часто в могиле таинственный глас отдавался. Он, мнилось, Был благодарности глас. И небо усыпало рощи Изобильно, Цефизу, плодами и гроздем прозрачным. Дельвиг. CXXV - Пирующие студенты; CXXV1 - Couplets; CXXVII - Роза, - все три Пушкина. CXXVIII Близость любовников1 Блеснет заря - и все в моем мечтанье Лишь ты одна; Лишь ты одна, когда поток в молчанье Сребрит луна. И с трепетом идет пастух убогий В ночных лесах. Мне слышится твой голос несравненный И в шуме вод, Под вечер он в дубраве оживленной Меня зовет. Я близ тебя, как ни была б далека, - Ты все ж со мной. Взошла луна; - когда б в сей тьме глубокой Я был с тобой! Дельвиг. CXXIX - Заздравный кубок; СХХХ - Евлега; CXXXI Истина; СХХХП - Бова - все Пушкина. СХХХШ К переводчику Диона' Благодарю за переводы Моих ритмических стихов: От одного отца рожденные уроды Теперь ведут свой знатный род от двух отцов. Дельвиг. СХХХГУ - Стансы; CXXXV - Портрет - Пушкина. Я зрю тебя, когда вдали дороги Катится прах, 1 Этого стихотворения нет в "собр Соч. б. Дельвига" Эта пьеса с отметкой, из Гете, и под заглавием "Близость милой" имеется и в следующем собрании (Я. К. Грота). 184 1 Вероятно разумеется чей-либо перевод (на немецкий язык? Не Кюхельбекера ли?) стихотворения Дельвига "К Диону" (1814 г) 185 Ill CXXXVI На музыканта Ай мастер - ты еще Лихова Пролаза перещеголял: Он только обманул Скупова, А ты Скупова обокрал. Илличевский. CXXXVII - Надпись в беседке - Пушкина. CXXXVIII На Пучкову1 - Зачем об инвалидной доле Моя Пучкова так тужит: "Она сама в прелестном поле Ведь заслуженный инвалид". Илличевский. CXXXIX Надпись на мой портрет Не бойся, Глазунов! ты моего портрета, Он скоро с рук сойдет, хоть я не Генерал. К чему лишь говорить, что он портрет поэта? Карикатурой ты давно б его продал. Дельвиг. CXL - Экспромт на Агареву - Пушкина. CXLI Триолет К, Горчакову Тебе желаю, милый князь, Чтобы отныне жил счастливо, Звездами, почестьми гордясь! Тебе желаю, милый князь, Кидать любовь от черных глаз: То для тебя, ей-ей, не диво! Тебе желаю, милый князь, Чтобы отныне жил счастливо. Дельвиг. CXLII - Красавице, которая нюхала табак; CXLIII - Послание к Наталье; CXLIV - Stances; CXLV - Князю А. М. Горчакову; CXLV1 - Послание Лиде; CXLVII - Пробуждение; CXLVIII -- К молодой вдове; CXLIX - Друзьям; CXLX - В альбом Илличевскому, - все Пушкина. Тетради Грота От другого сборника лицейских стихотворений, по-видимому (судя по рассказу, слышанному Я. К. Гротом от Матюшкина), составленного также Матюшкиным1, сохранились, как мы видели, только извлечения, сделанные оттуда моим отцом в 1833 г. В его архиве нашлись три тетрадки под заглавием "Извлечение из собрания лицейских стихотворений 1-го курса", в котором имеется два отдела: 1) Из ненапечатанных стихотворений 1-го курса и 2) Из напечатанных стихотворений. Сюда рукою Я. К. Грота переписано всего 42 стихотворения лицейских поэтов: Пушкина, Дельвига, Илличевского, Кюхельбекера и Корсакова; из них 20, т. е. почти половина- Пушкинских, которые уже были мною рассмотрены, сличены с другими списками и исчерпаны относительно разночтений в не раз цитированной статье. Итак, приведя лишь в надлежащих местах заглавия последних, я ограничусь напечатанием здесь только не пушкинских пьес. Вот оглавление 1-ой части Сборника: 1 Приписывалась, как и следующая пьеса Дельвига, долгое время - Пушкину. 186 1 См. мятнину Пушкин" и пр., стр. 4, 28 и выше помещенное письмо Я. К. Грота к За- 187 К Молодой Актрисе. Пушкина. Князю Горчакову. Его же, Тихая Жизнь. Дельвига. Леда. Пушкина. Стансы. Пушкина. Подражание 1-му Псалму. Дельвига. К Пущину. Пушкина. К Наташе. Пушкина. Окно. Пушкина. Наслаждение. Пушкина. К Маше. Пушкина. Застольная песнь. Дельвига. Истина. Пушкина. Делия. Пушкина. К Делии. Пушкина. Наташа. Корсакова. Того уж нет. Дельвига. Вино. Кюхельбекера. К Радости. Его же. Дифирамб. Его же. Близость милой. Дельвига. Надежда. Илличевского. Перерождение. Его же. К Надежде. Его же. От живописца. Его же. Сон (отрывок). Пушкина. На смерть Державина. Дельвига. Принцу Оранскому. Пушкина. К Дельвигу. Пушкина. К Дельвигу. Пушкина. Фиал Анакреона. Пушкина. Дяде, назвавшему сочинителя братом. Пушкина. Сновидение. Пушкина. В альбом Малиновскому. Илличевского. В альбом Илличевскому. Пушкина. В альбом Илличевскому Кюхельбекера. В альбом Илличевскому Дельвига. Боже, Царя храни. Пушкина. 1. Из ненапечатанных стихотворений 1-го курса. Пушкина: К Молодой Актрисе; Князю А. М. Горчакову. Тихая жизнь1 Блажен, кто за рубеж наследственных полей Ногою не шагнет, мечтой не унесется; Кто дышит в родине и с милою своей, Как весело заснет, так весело проснется. Кто молоко от стад, хлеб с нивы золотой И мягкую волну с своих овец сбирает; Кому зеленый бук трещит в огне зимой И сон прохладою в день летний навевает. Спокойно целый век прокатит он трудясь Полета быстрого часов не примечая, Устанет, наконец, зевнет перекрестясь, Протянется, вздохнет да и заснет зевая. Так жизни Дельвига безвестно пролететь. Не плачь, Эмилия! о друти! веселиться! Там, говорит Вильгельм, мы будем гимны петь: Давайте ж мне фиал - здесь надобно напиться! Дельвиг. Пушкина: Леда; Стансы (из Вольтера). Подражание 1 -му Псалму1 Блажен, о юноша, кто подражая мне, Не любит рассылать себя по всем журналам, Кто час любовников пропустит в сладком сне И круг простых друзей предпочитает балам. 1 Три первые строфы весьма удачный перевод стихотворения Попа, начинающегося так: Happy the man whose wish and care A few paternal acres bound... (Я. Г.). Это стихотворение впервые появилось в "Трудах В. Общ. Люб. Росс. Слов." 1820, ч. X, стр 87; помещено в полном собрании соч. Дельвига, в несколько исправлен- 188 ной сравнительно с нашей редакции, отнесенной к 1820 г. Последний куплет читается совсем иначе: "Так жизнь и Дельвигу тихонько провести. Умру - и скоро все забудут о поэте. Что нужды? я блажен; я живши мог найти Покой в безвестности и счастие в Лизете". Оно написано очевидно в Лицее, вероятно в 1816-1817 гг. 1 Этого стихотворения нет в "Собрании сочинений". Оно сохранилось еще в отдельном списке, писанном рукою Илличевского. Вставленные в скобки слова надписаны в этом списке над строкою. 189 Застольная песня1 Когда неистовый взлетит к нему Свистов, Он часто по делам из комнаты выходит; Ему ж нет времени писать дурных стихов, Когда [он с] за книгой день, с супругой [подругой] ночь проводит. Зато взгляните, он, как дуб, высок и прям, Что вялый перед ним угодник дам и моды? Цвет полных яблоков разлился по щекам, Благоразумен, свеж он и в преклонны годы. А ты, слепой глупец иль новый философ! О верь мне, и в очках повеса все ж повеса. Что будет из тебя под сединой власов, Когда устанешь ты скакать средь экосеса? Скажи, куда уйдешь от скуки и жены, Жены, которая за всякую морщину Ее румяных щек бранится на тебя? - Пример достойнейший и дочери и сыну! Что усладит, скажи, без веры старика? Что память доброго в прошедшем сохранила! Что совесть... ты молчишь! беднее червяка Тебе постыла жизнь, тебя страшит могила! Дельвиг. Пушкина: Воспоминание (к Пущину); К Наташе; Окно; Наслаждение; К Маше. 190 Други! пусть года несутся: О годах ли нам тужить, Коль не все и лозы вьются? Но скорей и пить и жить. Громкий смех над лекарями При плесканьи полных чаш: Верьте мне, Игея с нами, Сам Лиэй целитель наш. Пенный Мозель восхищенье Изливает в нашу кровь; Пейте ж с ним вы утешенье И болтливую любовь! Выпили? Еще! кругами Рдеет радость на щеках. Порх! Амур забил крылами И мы дремлем на цветах. Дельвиг. Пушкина: Истина; Делил; К Делии. Наташа2 О радость! восхищенье! Сегодня воскресенье И, чувства в упоенье, 1 Это стихотворение под названием "Дифирамб" напечатано в первый раз в "Тру-лах В. О.Люб. Росс. Сл." 1820, ч. XII, стр. 207; ныне в "Поли. Собрании Сочинений б. Д.", но в более отделанном виде, и отнесено там к 1820 г. 2 К дочери кн. Кочубея (как и пушкинское "К Наташе"). Эту пьесу, но без имени автора, мы имели в отдельном списке. Это стихотворение имел очевидно в виду Га-евский в статье "Пушкин в Лицее" Соврем. 1863, т. 97, стр. 387: только он относил его ошибочно к другой Наташе. 191 К обедне я лечу! Я видел там Наташу, Я страсти выпил чашу... Любовь кто может нашу Прервать?., но мнится, чу! Вот колокол раздался, Народ весь зашатался С женою поп расстался, И в церкви весь причет. О господи! я грешный, К спасению беспечный! Наташа, друг сердечный, Одна меня влечет. Корсаков. Того уж нет Бывало я на все сердился, Игрушки портил, бил, Еще весь гнев не проходил Как я стыдился. Того уж нет! вот я влюбился, Томленьем грудь полна! Бывало взглянет лишь она - И я стыдился. Того уж нет! вот я женился На молодой вдове, Но глядь - рога на голове: Я застыдился1. 1 В сохранившемся отдельном списке этой пьесы, бывшем в моих руках, эти стихи читались так: Того уж нет. Вот я женился На Лизе молодой, Но глядь - рога над головой -- Я застыдился. 192 Того уж нет! вот я явился В собраньи с париком И все трунят над стариком Смерть как взбесился! Дельвиг. Вино Что мне до стихов любовных, Что до вздохов и до слез? Я смеюсь над дураками, И с веселыми друзьями Пью в тени берез Нам вино дано на радость; Богом щедрым создано, Гонит мрачные мечтанья, Гонит скуку и страданья Светлое вино. Много, много винограду Ел в раю отец Адам, Грусти он и слез не ведал; А как яблока отведал, Отпер дверь бедам. Друг воды на мир прекрасный Смотрит в черные очки: Мало трезвых Демокритов, А спьяна митрополитов Счастливей дьячки! О вино, краса вселенной! Всем сокровищам венец! Кто заботы и печали Топит в пенистом фиале, Тот прямой мудрец. Кюхельбекер. 193 К радости. Не порхай, летунья Радость! Сядь и погости у нас, Удержи, Богиня - сладость, Удержи крылатый час. Не порхай, летунья Радость! Сядь и погости у нас, Удержи, Богиня - сладость, Удержи крылатый час. Кюхельбекер. Отдохни: ведь в Петрограде Пышность заняла свой трон, Праздность бродит в Летнем саде, В залах скука и бостон. Не порхай, летунья Радость! Сядь и погости у нас, Удержи, Богиня - сладость, Удержи крылатый час. Здесь не по указу моды, Не для новостей сошлись, Мы в объятиях природы, Мы для дружбы собрались. Не порхай, летунья Радость! Сядь и погости у нас, Удержи, Богиня - сладость, Удержи крылатый час. Дифирамб1 (Из Шиллера). Други! поверьте, никто из Кронидов К нам одинок не сойдет: Вакхом ли сень осветилася хаты, - Вот уж слетает и мальчик крылатый, Пламенный Феб устремляется вслед. И все ниспустились Бессмертные Боги; В Олимп обратились Земные чертоги! Чем же, Небесные, Пиррой рожденный, Вас угостить я могу? Дайте мне Нектар в Гебеиной чаше, Дайте в удел мне бессмертие ваше, Дух вознесите в обитель свою! Ныне ты хозяйка наша. Ах! не брось нас навсегда: Будь сладка нам жизни чаша, К гробу нас веди мечта! 194 Там, там над громами Блаженство живет! О дайте ж мне чашу! Пусть дева нальет! 1 Сохранилось и в автографе - на отдельном листке, с пометкой 1815 г. 7' 195 И не глагол ли Зевеса я слышу: "Ты через край, Ганимеда, Кубок наполни певца! Очи омой животворной росою, Да не смутится Стигийской волною, Да не увидит восторгам конца!" Источник отрады Вскипел, засребрился: И стихло волненье, И взор прояснился. Кюхельбекер. Пьеса Близость Милой, под заглавием "Близость любовников", имеется в Матюшкинской тетради и помещена выше. Надежда1 Амур, амур лукавый Опасней всех богов: Он вечно скрыт забавой, Как змей листом цветов. Вчера я веселился С прелестными в кругу, Сегодня пробудился И сердцем не могу. Но жалоба напрасна На милого божка: Стрела его ужасна, И боль от ней сладка. Счастливее, чем прежде, С тех пор, как стал любить, 1 Этой пьесы, как и двух следующих, нет в "Опытах в антологическом роде" Ил-личевского. СПб. 1827. - Все они обращены к одному лицу, к неизвестной нам Надежде. Я сердце дал Надежде: Могу ль печален быть? Надеждой мысль питаю, Надеждой жив лишь я, В Надежде полагаю Все блага бытия. Скажу, хотя невежда И осудить возмог: Не Бог моя надежда, Моя Надежда - бог! Илличевский. Перерожденье Пролетели дни мои Средь сует и заблужденья! Мне узнать красы твои Было новым днем рожденья; Новым светом озарен Глаз твоих я взором ясным, Новой жизнью оживлен С дня как стал тебе подвластным. О Надежда! Ангел мой! Рай очей и сердца радость! Должно видеть образ твой, Чтоб любви познать всю сладость, Чтоб украсить, обновить Мир волшебною мечтою И вперед желаньем жить, Жить единственно тобою. О Надежда! поспеши: Д ай собою насладиться, 196 197 Иль в предчувствии души Мне напрасно счастьем льститься? Или без тебя мне час Проклинать перерожденья? Или мне жалеть о вас, Дни сует и заблужденья? Илличевский. К Надежде С тех пор, как, Ангел милый, Расстался я с тобой, Души моей унылой Навек исчез покой: Брожу весь день вздыхая, Ищу твоих следов, Но их не обретая, Виню свою любовь. Рисую ль вображеньем, Прелестная, тебя, Так новым лишь мученьем Тираню я себя. Ты днем со мной в мечтаньи, Ты в ночь со мной во сне, Пройдет очарованье И снова грусть во мне Припомню час блаженный, Когда рука с рукой Летал я окриленный Любовию с тобой: Ах! этот миг с мечтаньем Сравнится ли каким? Теперь воспоминаньем Живу лишь я одним! О миг благотворимый Возлюбленной душой, Увы, не возвратимый Всех дней моих ценой! Останься незабвенным Ты в памяти моей, Как в сердце ею пленном Сапфир ее очей, И всех красот небесных Пленительны черты, И розы уст прелестных С улыбкой доброты, И перси неги полны, И граций стан прямой, Власов златые волны И вид любви самой. Илличевский. От живописца1 Всечасно мысль тобой питая, Хотелось мне в мечте Тебя пастушкой, дорогая, Представить на холсте. С простым убором Галатеи Тебе я прелесть дал: Но что ж? напрасные затеи - Я сходства не поймал. 1 Эта пьеса тоже неизвестна в печати. 198 199 Все стер и начинаю снова. Я выбрал образцом Елену, в пышности покрова, В алмазах и с венцом. То ж выраженья благородство, Как и в чертах твоих: Но погляжу - опять нет сходства, - Не стало сил моих. Так! видно мысль одна дерзает Постичь красу твою: Пред совершенством повергает Искусство кисть свою. Амур всего удачней пишет В сердцах твой милый вид, А страсть, которой сердце дышит, Навек его хранит. Илличевский. Пушкин: Отрывки из стихотворения "Сон". На смерть Державина1 Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин! нет уж великого! Музы над прахом рыдают; Их кудри упали, развитые, в беспорядке на грудь; Их персты по лирам не движутся, голос (в устах исчезает), 1 Державин скончался 9 июля 1816 г. Пьеса эта, замечательная по пророческому сопоставлению Д-на и юноши Пушкина, была написана вероятно под свежим впечатлением этой смерти Это стихотворение имеется и в списке {неизвестной руки) на листах с лицей, стихами 1-го курса, о которой см. стр 196 и др. Я. К Грот отметил на выноске: "Сколько мне известно, это стихотворение нигде еще не было напечатано". Он сам'впоследствии впервые напечатал его в IX томе своего издания "Сочинений Державина", стр. 550-552. О восторженном отношении Дельвига к Державину см. там же, т. VIII, стр. 272-73. 200 Амура забыли печальные; с цепью цветочною скрылся Он в диком кустарнике, слезы катятся по длинным ресницам. Забросил он лук, и в молчаньи стрелу о колена ломает. Мохнатой ногой растоптал свирель семиствольную бог Пан; Венчан осокой ручей убежал от повергнутой урны, Где Бахус на тигре с толпою Вакханок и древним Силеном Иссечен на мраморе; тина лиется из мраморной урны. И нимфа, на бреге сидя, уж не плещет в подругу струею. Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин! нет уж великого! Музы над прахом рыдают. Веселье в Олимпе. Вулкан хромоногий подносит бессмертным Амврозию, Нектар, Зевесов прелестный любимец, И каждый бессмертный вкушает с Амврозией сладостный Нектар. И отвратясь улыбается Марсу Венера. И вижу В восторге я вас, полубоги России! Шумящей толпою, На копья склонясь, ожиданье на челах, в безмолвьи стоите, И вот повернул седовласый Крон часы, и пресекли Суровые парки священную нить, и восхитил к Олимпу Священную тень Аполлон, при сладостной песни бессмертных. Державин! Державин! хвала возвышенным поэтам! восстаньте, Бессмертные! Угостите бессмертного! Юная Геба! Омой его очи водою Кастальскою! Вы, Хариты! Кружитесь, пляшите под лиру Державина. Долго не зрели Небесные утешенья земли и Олимпа святого Пиита! И Пиндар узнал себе равного, Флак - философа-брата И Анакреон нацедил ему в кубок пылающий Нектар. Веселье в Олимпе! Державин поет Героев России! Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин! нет уж великого! Музы над прахом рыдают! 201 Вот прах вещуна, вот лира висит на ветвях кипариса! При самом рожденьи певец получил ее в дар от Эрмия. Бессмертный уперся ногой натянуть на круг черепахи Гремящие струны, и только в часы небесных восторгов Державин дерзал рассыпать по струнам бегущие персты. С одной мы делим радость нашу, С другой несем печалей гнет; Одна нам льет веселье в чашу, Другая утешенье бед. Кто ж ныне посмеет владеть его громкою лирой? Кто, Пушкин, Атлет молодой, кипящий лететь по шумной арене, В порыве прекрасной души ее свежим венком увенчает? Молися Каменам! И я за друга молю вас, Камены! Любите младого певца, охраняйте невинное сердце, Зажгите возвышенный ум, окрыляйте юные персты! Но и в старости грустной пускай он приятно по лире, Гремящей сперва, ударяя, уснет исчезающим звоном. Бар. Дельвиг. Пушкина: Принцу Оранскому-, К Дельвигу, еще К Дельвигу; Фиал Анакреона; Дяде, назвавшему сочинителя братом; Сновидение (из Вольтера). В альбом Малиновскому. Мой друг! в пути сей жизни Богу Послать угодно было нам Две милых спутницы в дорогу И две помощницы трудам. Одна влечет нас за собою, Мы от прелестной ни на час, Другая нежною рукою В пути поддерживает нас. Когда ж усталым нам положит Судьба окончить трудный путь, Одна нам мягкий одр разложит, А та пособит взор сомкнуть. Одна над свежею могилой Посадит куст минутных роз, Другая - кипарис унылый, И окропит росою слез. Веди ты с ними дни златые, Будь над тобой их верный кров. Кто ж эти существа благие? Их имя: Дружба и Любовь. Илличевский. Пушкина: В альбом Илличевскому. В альбом Илличевскому. Прощай, товарищ в классе! Товарищ за пером! Товарищ на Парнасе! Товарищ за столом! Прощай, и в шуме света Меня не позабудь, Не позабудь поэта, Кому ты первый путь, 202 203 Путь скользкий, но прекрасный, Путь к музам указал. Хоть к новизнам пристрастный Я часто отступал От старорусских правил, Ты в путь меня направил, Ты мне сказал: пиши, И грех с моей души - Зарежу ли Марона, Измучу ли себя - Решеньем Аполлона Будь свален на тебя. Кюхельбекер. В альбом Илличевскому1 Пока поэт еще с тобой, Он может просто, не стихами, С твоей беседовать судьбой, Открытой пред его глазами. Но уж пророчественный глас Мне предсказал друзей разлуку, И рок в таинственную руку Уж забрал жребии для нас. Готовься ж слушать предвещанье, Страшись сей груди трепетанья И беспорядка сих власов! Все, все грядущее открою! Читай: - написаны судьбою Вот строки невидимых слов: Дельвиг. 1 Эта пьеса впервые напечатана В. П. Гаевским в статье о Дельвиге, "Современник*, 1853, т. 39, стр. 26-27; имеется и в Собрании сочинений бар. Дельвига, и отнесена к 1817г. 204 Пушкина: "Боже, Царя Храни!". В отделе "Из напечатанных стихотворений" находим всего 8 стихотворений. Это извлечение переписчик (Я. К. Грот) тогда же (в 1833 г.) сопроводил таким замечанием: "Стихотворении 1-го курса, напечатанных еще во время пребывания онаго в Лицее - до 60, - их можно найти в разных современных журналах. Некоторые пьесы написаны были в Лицее, но напечатаны гораздо позже". Вот оглавление этих восьми пьес, выписанных Я. К.: Мертвый - Живому. Кюхельбекера. Песнь Лапландца. Его же. К больному Горчакову. Дельвига. К Батюшкову. - Пушкина. Роза. Илличевского. Зима. Кюхельбекера. Кофе. Его же. Кюхельбекеру. Пушкина. Приводим стихотворения Кюхельбекера и Илличевского, как не вошедшие в издания их произведений, а также Дельвига. 2. Из напечатанных стихотворений. Мертвый - Живому. Сажень земли -- мое стяжанье, И тесен молчаливый дом, И ненасытное желанье Усыплено под сим холмом; И спит страданье и веселье И тихо все в угрюмой келье. Прохожий! жизни сей стязами, Как ты, и я подобно тек, И я кропил свой путь слезами, И я провел в мечтах свой век, И для меня с улыбкой счастье Сменяло иногда ненастье. 205 Я тек и цель перед очами Еще мелькала вдалеке, Я быстрыми спешил стопами; Но смерти в гибельной руке Коса сверкнула - и могила Мое стремленье прекратила. И мой смущали взор печали; Восторга пламень в нем светлел, Любовью перси трепетали, И в сердце дружбы огнь горел; Оне погасли, охладели, Над ними тень надгробной ели! Герой, победой вознесенный, - Чье имя, как небесный гром, - И бог земной, и раб презренный, Все лягут в молчаливый дом. Исчезнет блеск, как свет зарницы, И гордые падут гробницы. Взирай на сей, прохожий, камень! Под ним мой мирный тленный прах, Взирай, и твой потухнет пламень; Тебе ко мне единый шаг; Вот гроб, изрытый под ногою, - Он ждет сомкнуться над тобою. Конец могущества и славы, Последний пышности предел! Что здесь венец, что меч кровавый, И что здесь отклик громких дел? Хвала не тронет спящих слуха, И гимн до их не дойдет уха. Дитя забудется игрою, Примчится вслед за мотыльком, И с камня слабою рукою Гордящийся столкнет шелом, Покатит, взглянет и оставит И резко вдаль шаги направит. О, вы, хваляшиесь познаньем, Умом, искусством, остротой! Не увлекайтеся мечтаньем, Не ослепляйтесь суетой! Я мыслил, рассуждал, трудился; Но ах, сырою мглой покрылся! О Пилигрим! здесь край отчизны: Учись, учися умирать! Блажен, кто путь свершая жизни, Не престает на смерть взирать! Он тленье сотрясет могилы, Как юный феникс златокрылый. (Амфион, 1815г.). Песнь Лапландца1 Возвратись скорее, Зами! Где влюбленные красы? Хладно Севера дыханье, Грозно моря колебанье, Лед сковал мои власы. Кюхельбекер. 1 На это стихотворение кем-то из лицеистов сочинено двустишие: "Пегас, навьюченный лапландскими стихами, Натужился - и выскочила "Зами"". (см. Записка М. А. Корфа у Грота "Пушкин", стр. 245). 206 207 Ты напрасно убегаешь - Я любовью окрылен! Быстрый ток шумит с утеса, Воет волк во мраке леса, Путь мятелью занесен. Не страшусь - мой лук натянут, Чуток верный мой олень, Волны разделю рукою: Зами образ предо мною - Я любовью оживлен. С высоты угрюмой сосны На долину брошу взор: Не узрю ль тебя в долине? Пронесуся по пустыне, Протеку вершины гор. Хладно Севера дыханье, Грозно моря колебанье, Лед сковал мои власы. (Там же). Кюхельбекер К больному Горчакову1 Здравия полный фиал Игея скрыла в тумане; Резвый Эрот и Хариты с тоскою бегут от тебя: Бледная тихо Болезнь на ложе твое наклонилась, Стон сменяется стоном, моленьем друзей тишина. Тщетно ты слабую длань к богине младой простираешь, Тщетно: не внемлет Игея, и утешительный взор Отвратила с уныньем. И скорбь над тобой изливает С колкой улыбкою злобы, болезни и скуки сосуд. Хрупкий лист стряхну с березы, И тростник ногой стопчу: Он не скроет милой Зами И за бурными морями, Всюду Зами я сыщу. Ночь приблизилась с зимою, Уж под снегом спит медведь; Вкруг огней все улеглися, И рассказы началися, И плетут дружнее сеть. Возвратись и ты, о Зами! Где влюбленные красы? 208 I I I Юноша! что не сзовешь веселий и острого Мома. С ними Эрот и Хариты к тебе возвратятся толпой; Лирой, звенящею радость, отгонят болезни и скуку. И опрокинут со смехом целебный фиал на тебя. Дружба даст помощи руку, Вакх оживит твои силы; Сердце свое возвратит и невинность девица-краса, С трепетом тайным к тебе прижимался нежною грудью... И поцелуй увенчает блаженное время любви. (Росс. Музеум, 1815). К Батюшкову - Пушкина, Дельвиг 1 Было напечатано впервые в "Российском Музеуме" за 1815 г., ч. II, стр. 25. 209 Роза Роза на брегу потока С юною цвела весной, И глядясь в прозрачность тока, Восхищалась так собой. "Всех прелестнее красою Я царица сих лугов: Кто теперь моей судьбою Не польстится из цветов. "Каждым днем, едва денница Свод небесный озлатит, Резвых мотыльков станица На поклон ко мне летит. "Я пчеле вокруг жужжащей Соты сладкие даю, И средь рощицы шумящей Ароматы в воздух лью. "Мной гордится вся округа Мною пестрый луг цветет, Я Зефирова подруга - Мне подобной в мире нет! О блаженство! если взоры Мне ручей не обольстил, На груди бессмертной флоры Умереть мне рок судил". И умолкла. Вдруг повеял Перелетный ветерок, Он листы ее рассеял И унес с собой в поток. И умчали волны в море Прелесть гордого цветка, И увы! не стало вскоре Ни пчелы, ни мотылька! Лишь ручей в своем кристале Непрестанно кажет ей Настоящие печали И красу прошедших дней. Но явим открыто лица: 210 Что есть время? - ручеек! Роза? - гордая девица, А любовник? - мотылек? Илличевский (Кабинет Аспазии, 1815). Зима Бродят взоры мои по немой, унылой пустыне; Смерть в увядшей душе; все мертво в безмолвной природе; На вековой сосне завыванию бури внимает Пасмурный вран. Сердце заныло во мне; я средь дум унылых забылся: "Спит на горах человек и грезы тяжелые видит!" Я прошептал: ...и только скорбь иногда прилетает Душу будить. "Шумная радость мертва; бытие в единой печали, В горькой любви и в плаче живом и в раздавленном сердце!" Я задрожал: качают седыми вершинами ели, Ветер свистит! Всюду и холод и блеск. Обнаженны древа и покрыты Льдяной корой. Иду - не хрустит у меня под ногою Светлый, безжизненный снег: бежит по сугробам тропинка В белую даль. Кюхельбекер. (Нев. Зритель, 1820; пис. в 1816). Кофе Пусть другие громогласно Славят радости вина: Не вину хвала нужна! 211 Бахус! не хочу напрасно Над твоей потеть хвалой: О, ты славен сам собой. И тебе в ней пользы мало - Дар прямой самих богов, Кофе, нектар мудрецов! Но сколь многих воспевало Братство лириков лихих, Даже не спросясь у них. Жар, восторг и вдохновенье Грудь заполнили мою; Кофе - я тебе пою. Вдаль мое промчится пенье, И узнает целый свет, Как тебя любил поэт. Я смеюся над врачами! Пусть они бранят тебя, Ревенем самих себя И латинскими словами И пилюлями морят - Пусть им будет кофе - яд. О напиток несравненный! Ты живишь, ты греешь кровь, Ты отрада для певцов! Часто, рифмой утомленный, Сам я в руки чашку брал, И восторг в себя вливал. Кюхельбекер (там же). Кюхельбекеру (1817)- Пушкина. 212 РАЗРОЗНЕННЫЕ СТИХОТВОРНЫЕ ОПЫТЫ ПЕРВЫХ ЛИЦЕЙСКИХ ПОЭТОВ Рядом со сборниками лицейских стихотворений сохранились еще среди остатков архива 1-го курса - стихотворные опыты и наброски тех же главных лицейских поэтов (не говоря здесь о Пушкине), именно Илличев-ского, Дельвига и Кюхельбекера - на отдельных листках, или даже обрывках, случайно пощаженных временем. Некоторые из них оказываются даже автографами пьес, помещенных в сборниках. Вообще это -почти все автографы. Большая их часть дошла до нас только в этих уцелевших оригиналах и списках. Часть их (именно пьесы Илличевского) сохранилась при письмах, с которыми автор посылал их своему другу. Не ставя своей задачей критику и