наведенных на тело ракеты, замерли руководители старта. С. П. Королев старался сохранить спокойный вид. Н. А. Пилюгин, | скрывая свое волнение, в который раз из одной и той же | бумажки мастерил коробочку. - Готовность пять минут! Минуты бегут с быстротой секунд. - Объявляется минутная готовность! До поворота ключа в положение "старт" всего шестьдесят секунд... В одной из комнат командного бункера с группой старших - офицеров находился маршал артиллерии М. И. Неделин. Он слушал передаваемые по открытой связи команды пускающего, поглядывал на часы. Этот поседевший за годы войны военачальник тоже волновался. До него доносились заключительные команды: > - Три, два, один, пуск! Считанные секунды, и ракета, сотрясая землю и воздух, уходит ввысь. В небе еще не растаял след от ушедшей ракеты, а все уже выбежали из бункера. И десятка два людей, не от-рыиая взгляда от неба, мысленно представили себе, как ракета со скоростью, в десять раз превышающей скорость снаряда и в двадцать - самолета, мчится в заданную точку. - Товарищ маршал, вас просит Москва, - обратился к Неделину дежурный по связи. Неделин взял переносную трубку. - Неделин. Так точно. Старт ракеты прошел успешно, точно в расчетное время. Уверен, что достигнет цели. Ждем подтверждения из заданного района. Так точно. Немедленно сообщу. До свидания. ..^Вскоре из заданного района полета "семерки", на полигоне, Неделину пришло долгожданное сообщение. Пррбежав его глазами, маршал встал из-за стола, одернул китель и с не свойственной для него торжественностью в голосе прочитал членам Государственной комиссии: - Ракета достигла расчетной точки. - Волнуясь, продолжал: - Позвольте мне, дорогие товарищи, от имени министра обороны СССР, от Вооруженных Сил нашей Родины поздравить всех с успешным завершением работ по межконтинентальной ракете. Это новый, очень важный шаг в обороне Родины. Это подлинный триумф советских ракетчиков. Он явился логическим следствием титанических усилий научных, конструкторских, производственных коллективов. Вооруженные Силы СССР уже располагают стратегическими, оперативно-тактическими ракетами с ядерным боевым зарядом, соответствующим образом оснащены и подводные корабли Воен-но-Морского Флота. Отныне ракетно-ядерный щит нашей страны стал неуязвимым, как никогда. - Неделин воз- высил голос. - Уверен, что наша красавица охладит : слишком горячие головы некоторых не в меру ретивых < заокеанских стратегов. Советский народ может спокойно трудиться и отдыхать. Горжусь, что мне посчастливилось работать вместе с вами, людьми большого таланта и высокой ответственности. Еще раз спасибо всем за все. , Королев хотел было сказать ответное слово, поблаго- i дарить военных строителей, сумевших в невероятно трудных условиях, всего за два с половиной года, построить полигон, Неделина за повседневную помощь и внимание, но не успел. Митрофан Иванович закрыл заседание и, попрощавшись, поехал на аэродром. Его ждали другие неотложные дела. Сергей Павлович несколько огорчился. Он глубоко уважал Митрофана Ивановича, питал к нему дружеские чувства. В тот же день вечером после отлета М. И. Неделина в Москву в небольшом деревянном домике С. П. Королева собрались главные конструкторы, руководители полигона, наиболее близкие сотрудники. - Ну что же, друзья, подведем итоги. Считаю, что все мы неплохо поработали. Но мы обязаны с вами паш успех разделить с учеными, инженерами, рабочими и других научных конструкторских организаций, промышленных предприятий. - Возражений нет, - раздался голос Пилюгина. - Ну ладно, Николай Алексеевич, не будем голосовать, - улыбнулся Королев. - Но сама суть вот в чем: то, чего мы добились, - это результат высокого уровня развития науки и техники. И тут низкий поклон всему нашему советскому народу, нашей Коммунистической партии. Оборона Родины теперь надежно обеспечена. - Сергей Павлович замолчал, окинул взглядом собравшихся. - Не использовать нашу баллистическую ракету в интересах науки было бы непростительно. Думаю, что вы меня поддержите. Так что теперь на очереди спутник. Он почти готов. Как говорил Циолковский, пора сделать "первый великий шаг". 27 августа из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС) весь мир узнал, что Советская страна осуществила запуск сверхдальней межконтинентальной многоступенчатой баллистической ракеты. "Испытания ракеты прошли успешно, они полностью подтвердили правильность расчетов и выбранной конструкции. Полет ракеты проходил на очень большой, еще до сих пор не достигнутой высоте... Полученные результаты показывают, что имеется возможность пуска ракет в любой район земного шара..." В тем же темпе, в каком прошли завершающие испытания ракеты-носителя Р-7 на Байконуре, в подмосковном ОКБ полным ходом шло строительство трех искусственных спутников Земли. Изготовлением их занижался опытный завод, входивший в ОКБ. Его возглавлял заместитель Главного конструктора по производству ~Р. А. Турков. Через несколько дней после успешного старта и полета межконтинентальной баллистической ракеты Королев говорил Туркову: - У нас с ракетой, как ты знаешь, все в порядке. Роман Анисимович, цель достигнута. Спасибо за твой труд. Теперь спутники. Не спускай с них глаз. Сроки поджимают. Создание уникальных, еще не виданных на земле летательных аппаратов, вызвало немалые трудности. Недоставало нужной оснастки, инструмента, подготовленных специалистов; многое создавалось непосредственно на заводе. Особое внимание Главный конструктор и руководство опытного завода обращали на развитие приборостроения. Но не все удавалось, случались сбои, недоработки. НЖ заводе одно время плохо внедрялась автоматизация. Агитбригада предприятия даже сочинила об этом оперу. Кто-то сообщил об этом Королеву. Однажды, после торжественного заседания, Королев полюбопытствовал: - Сегодня в концерте агитбригада участвует? Оперу послушаем? - Нет, в программе оперы нет, - ответил руководитель концерта, - такой праздник! Не хотим сегодня о недостатках говорить. - Предрассудки, - настаивал Королев. - Если все участники в сборе, сыграйте оперу. Я о ней много слышал. ...Опера, по воспоминаниям очевидцев, действительно была злая, очень остроумная. Досталось виновникам и за отношение к технической информации, и за поверхностное руководство рационализацией и изобретательством, и за неверное отношение к критике. Были в опере и "хоры", и "ансамбли", и "арии", даже увертюра. А самое главное - опера имела в основе твердый фактический материал. 16 А. Романов "Люди гибнут 'за металл",- басил Новый Резец. "Я вам писала,' не отпирайтесь", '- обращалась к главному инженеру молодая Изобретательница. "Не довольно ль вертеться, кружиться..." - пел хор. Вот на сцене в образе Кармен появляется Новая Фреза. Та самая, которую не хбТят внедрять в производство. "Хабанера" вызывает в зале гомерический хохот и овацию. "Меня не любишь, но внедряюсь я, берегись любви моей!" Горячее всех хлопал в ладоши Королев. После концерта Сергей Павлович и его спутники прошли за кулисы. Весело посмеиваясь, Главный похвалил: - Смело вы нас! Кое-что не по адресу, но смело! Нам надо решать трудные задачи, и спасибо агитбригаде, что задает тон. - Потом, обратившись к руководителям общественных организаций, уже серьезно добавил: - Надо ребят поощрить за смелость. Придя домой, Сергей Павлович, посмеиваясь, спросил Нину Ивановну об опере: - Тебе понравилось? Ну как, нужна наша самодеятельность? - Ты не видел, как я смеялась. А как аплодировал зал! Да и тебе порядком досталось, - ответила Нина Ивановна, довольная, что муж в хорошем настроении. - Да, опера не для большой сцены. Но, надо думать, когда мы запустим спутник и затем все новые аппараты уйдут в космос, создадут об этом оперу. И мы с тобой обязательно ее послушаем, и не один раз. - Но людей ты подобрал, Сергей, себе под стать. Смелые, ироничные. Не боятся начальства. Тебя теперь это не пугает? - Что ты, то, что надо. Только с такими людьми и можно делать настоящее дело. С подхалимами прогресса не жди. - Не побоялись, что руководитель недавно стал Героем Социалистического Труда. - Утешает, что не только меня критиковали, - усмехаясь, сказал Сергей Павлович. - Пошли пить чай. Наталка не звонила? Директор завода Р. А. Турков собрал совещание, на котором решались вопросы автоматизации производства, освоения новой техники. Присутствовал на совещании и Сергей Павлович. Высказав свои соображения по поднятому вопросу, С. П. Королев согласился с пожеланиями заводского коллектива: "Новейшую технику надо делать наиновейшими средствами". В конце выступления обратился с просьбой: - Не задержите спутни,ки1 Сроки поджимают. Очень грошу. - Американцы, слышал по радио, поторапливаются, - раздался голос. - Вот именно! Не к лицу нам отставать. Просто не можем. ...В одном из заводских помещений шел постепенный и, как это часто бывает в новом деле, не всегда гладкий перевод мыслей и идей в металл. Немало прошумело творческих споров, порой резких, но, как правило, необходимых для дела. Не все шло с ходу, порой срывались сроки, приходилось наверстывать упущенное. "Но работали с необычайным энтузиазмом, выкладывались полностью. Не проходило дня, чтобы Сергей Павлович не заходил в цех", - вспоминает О. Г. Ивановский. Когда закончили макетный образец спутника, пригласили С. П. Королева. Многое ему не понравилось. Шов после сварки полусфер спутника выглядел грубым. Высказав М. С. Хомякову ряд справедливых претензий, Главный признал: - Условия, в которых идет работа, Михаил Степанович, не отвечают нашим требованиям. Не забывайте, это - спутник Земли, причем первый, самый первый. Он, если хотите, должен быть и красив. Для сварки надо использовать автоматы. Но это уже, видимо, моя забота, договорюсь. Очень прошу каждого быть предельно ответственным. Прощаясь, еще раз напомнил ведущему конструктору: - Везде должна быть стерильная чистота и максимум удобств для работы, - и, тут же отдав соответствующие распоряжения о переоборудовании рабочего места, снова обратился к инженерам: - Халаты, перчатки - обязательно. Под корпус спутника - бархатное ложе. Правота Сергея Павловича подтверждалась неоднократно. Шли испытания. Герметичности корпуса спутника придавалось особое значение. Но добиться желаемого эффекта поначалу 16* 243 не смогли. Пришлось разбирать. И тут-то выяснилась причина: тонюсенькая ниточка попала под резиновую прокладку. Давно никто не видел Королева таким разгневанным. - Вы понимаете, что вы создаете, что вам доверили. Не можете, так сдайте пропуск. - Эту фразу Сергея Павловича знали все. Это были самые страшные слова для сотрудников. Королев ежедневно контролировал ход работ. Не обходилось и без курьезов. Многие сотрудники КБ помнят такой случай. Сергея Павловича для краткости за глаза называли "Эс Пэ", а спутник значился в документах как "Пэ Эс". Так вот на одном из технических совещаний М. С. Хомяков, докладывая о ходе дел, сказал примерно так: - Работа по Эс Пэ идет точно по графику. Предварительные испытания систем показали, что все параметры Эс Пэ в норме. Королев, улыбнувшись одними глазами, выслушал доклад ведущего конструктора до конца, а потом пояснил: - Эс Пэ - это, кажется, я, а спутник Земли Пэ Эс. Все остальное принимаю к сведению. Контроль велся жесткий. Однажды, не желая беспокоить Сергея Павловича - повода для этого не было, Михаил Степанович не позвонил ему ночью, как делал прежде, когда что-нибудь не ладилось. Попало крепко. Главный любил твердую дисциплину, в малом и большом. Сроки сдачи спутника поджимали. Как-то во время ночного обхода цеха Королев спросил Михаила Степановича: - Когда домой уезжаете? - Часа в три, - ответил он. - Устал, Михаил Степанович? - Я-то ничего, а вот вы? - Сейчас нам некогда о здоровье думать, - помолчал немного и попросил: - Вот что, Михаил Степанович, возьмите мою машину, съездите домой. Скажите жене, что уезжаете в командировку. Соберите чемоданчик. А мы тут что-нибудь придумаем для вашего отдыха. Работы велись без шумихи и преждевременной рекламы, которых так не любил Королев. И вообще Сергей Павлович предпочитал сначала завершить дело, а потом говорить о нем. Поэтому все космические эксперименты, проводившиеся под его техническим руководством, стано- вились сенсацией не только по причине их научной новизны, первооткрытия, но и потому, что были неожиданными для тех, кто не связан с исследованием космоса. Мир еще не подозревал, что скоро произойдет событие, которое перевернет привычные, тысячелетиями выработанные представления человека о Земле, о космосе. Сергей Павлович всегда возвращался домой на одной и той же черной "Волге". Откинувшись на спинку си-донья, он обычно мысленно подводил итог дневным делам, сокрушался, что не все успел, прикидывал план на завтра. Сегодня он отступил от обычного правила. Перед окончанием работы помощник передал ему давно обещанную стенографическую запись выступлений его соратников и друзей на ученом совете НИИ, посвященном его пятидесятилетию и награждению орденом Ленина. Королев честолюбив, но в меру. Высокая оценка деятельности, высказанная на совете, льстила ему. Но он тогда в феврале как-то не понял слов Глушко о Циолковском и о нем. Достав из папки запись выступления Валентина Петровича, Королев прочитал: "Сергей Павлович и руководимый им коллектив, используя отечественный и зарубежный опыт, не только обогатили теорию техники, но и создали ряд ракет наиболее совершенного типа для данного уровня развития этой техники, имеющих большое практическое значение. Таким образом, в истории развития отечественных ракет по размеру сделанного в их развитие вклада Сергей Павлович занимает первое место после Циолковского". Прочитав сказанное, Королев улыбнулся: "Переборщил Валентин Петрович. Я и Циолковский?! Несравнимы. Он жил впереди своего века, а я - скорее всего - шагаю в ногу со временем".  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПРИЗНАНИЕ *  ...Как бы ни были совершенны приборы и аппаратура на автоматических станциях, все же ничто не может заменить разум пытливого исследователя. В настоящее время уже имеются условия и средства, необходимые для гого, чтобы советский исследователь мог совершить космический полет. Осуществление полета человека в космос откроет новые невиданные перспективы развития науки. За первыми полетами туда последует создание на орбите около Земли постоянной орбитальной обитаемой станции, где научные сотрудники будут систематически вести равносторонние наблюдения, проводить опыты... Ракеты, предназначенные для связи, будут совершать регулярные рейсы с Земли на станцию и обратно. Появятся искусственные спутники Земли для различных народнохозяйственных целей... Нет сомнения в том, что не за горами и то время, когда могучие космические корабли весом во много десятков тонн, оснащенные всевозможной научной аппаратурой, с многочисленным зкипажем, покинут Землю и, подобно древним аргонавтам, отправятся в далекий путь. Они отправятся в заоблачное путешествие, в многолетний космический рейс к Марсу, Венере и другим далеким мирам. Можно надеяться, что в этом благородном исполинском деле будет все более расширяться международное сотрудничество ученых, проникнутых желанием трудиться на благо всего человечества, во имя мира и прогресса. С. Королев ЗАМЫСЛЫ И СВЕРШЕНИЯ 1958. Королев руководил запуском третьего спутника Земли - первой в мире автоматической научной станции; закончил работы по созданию первой советской баллистической ракеты дальнего действия, хранимой и транспортируемой в заправленном состоянии; осуществил модернизацию ракеты-носителя "Спутник", создав трехступенчатую ракету "Восток"; выступил с докладом "О программе исследования Луны". 1959. Подготовил проект докладной записки в правительство "О развитии научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по освоению космического пространства"; руководил запуском первых в мире автоматических межпланетных станций типа "Луна", перекинувших мост "Земля - Луна" и сфотографировавших впервые обратную сторону вечной спутницы Земли; возглавил разработку и строительство первого космического корабля. 1960. Написал письмо в министерство "Об ускорении работ над автоматическими лунными станциями"; подготовил записку в Академию наук СССР "О мирном использовании космического пространства", изложил точку зрения на правовые проблемы по международному сотрудничеству в исследовании космоса. 1961. Руководил запуском в космос автоматической межпла-жетной станции "Венера-1" четырехступенчатой ракетой "Молния"; осуществил запуски на орбиту вокруг Земли первых в мире пилотируемых кораблей "Восток" и "Восток-2" с космонавтами на борту - Юрием Гагариным и Германом Титовым, Глава первая Не прикован к своей планете Пламенный энтузиаст науки. Первый великий шаг. Полигон стал космодромом. Подвиг и его фальсификаторы Калуга ждала гостей. Принарядилась. 15 сентября 1957 года в городе должны были начаться торжества: отмечалось 100-летие со дня рождения К. Э. Циолковского. Королев вместе с Ниной Ивановной приехал в город рано утром. Сергей Павлович попросил шофера ехать не спеша. С удовольствием осматривал город. Целые улицы новых красивых домов соседствовали с памятниками старины, с каменными "купецкими рядами". Вчерашнее и сегодняшнее дополняло друг друга. Вот и знакомая улица, что круто спускается к Оке. В конце ее стоит деревянный дом с двумя побеленными кирпичными трубами. Над одной из них вился сизый дымок, уносимый ветром к реке. Этот дом Циолковские приобрели в 1904 году. Но вскоре он оказался тесен для многочисленной семьи. Через несколько лет к нему пристроили большую мансарду с застекленной верандой. Там, наверху, Константин Эдуардович устроил себе рабочий кабинет и оборудовал мастерскую. В этом доме семья Циолковских жила до 1932 года, когда Константину Эдуардовичу подарили новый, более просторный дом, на этой улице, названной его именем. Новоселье отмечали в дни празднования 75-летия со дня рождения ученого. Оставив машину в начале спуска, Сергей Павлович и Нина Ивановна пошли к Дому-музею. Там их встретили научный сотрудник Софья Матвеевна Зотова и внук Циолковского Алексей Вениаминович Костин. - Сергей Павлович, - представился Королев. - Моя жена. Хотелось бы начать осмотр музея с кабинета ученого. - Хорошо. Тогда прошу наверх по этой лестнице, - показал Костин. Не знали еще "экскурсоводы", что их гость - Главный конструктор. Не знала и мать Алексея Костина - Мария Константиновна, дочь Циолковского, - что в их старый домик пришел человек, который продолжает великое дело ее отца, а сейчас, как и в 1932 году, еще и член организационного комитета по проведению юбилейных торжеств. Все четверо по крутой лестнице поднялись на второй этаж и очутились в рабочем кабинете К. Э. Циолковского. Небольшая комната со столом, кроватью, креслами, книжными полками: настолько просто, скромно. Не верилось, что в ней жил, работал человек столь высокой и дерзостной мысли! - В эту комнату Константин Эдуардович перешел в 1908 году, - сообщила Зотова. - Он любил по вечерам недолгу засиживаться, а по утрам вставать рано. Тут ему было удобнее - не беспокоил семью. Сергей Павлович подошел к большому двухтумбовому письменному столу, занимавшему весь простенок между двумя окнами. К нему примыкали два мягких кресла на точеных ножках и с высокими, закругленными сверху спинками. - Константин Эдуардович, когда работал за столом, брал вот этот венский стул, - объясняла Зотова. - Но обычно он сидел в кресле, чуть согнувшись, что-то писал на листках бумаги, положенных на небольшую фанерку, которую он держал на коленях. Вечерами зажигал керосиновую лампу. Электричество в доме появилось только в 1931 году. Константин Эдуардович подвигал лампу ближе к креслу, позади нее ставил вот это зеркало. -" Рефлектор! Разумно. Увеличивает освещенность. - Но под потолком висячая лампа, - подсказала Нина Ивановна. - По проволоке, протянутой от одной стены до другой, Константин Эдуардович передвигал лампу туда, где ему нужнее, например, возле полок с книгами. Сергей Павлович повернулся в сторону библиотеки. Полки были явно самодельными, но выполнены с хорошим знанием столярного дела. На первом плане стояли книги ракетчиков - Ф. А. Цандера, Ю. В. Кондратюка, М. К. Тихонравова и других. На многих из них дарственные надписи. Но напрасно Королев искал свою работу - "Ракетный полет в стратосфере", подаренную Константину Эдуардовичу еще в 1934 году. - А что, здесь, на полках, не все книги, принадлежавшие Константину Эдуардовичу? - К сожалению! Много дет вот ищем книгу Королева. Константин Эдуардович часто обращался к ней, хвалил... - откликнулся Костин. - Мы не познакомились сразу. Извините. Я и есть| Королев. '. - Очень, очень рады знакомству, - радостно отве--тил Костин. - Извините, я на секунду вас покину. - И он вышел из комнаты. Несколько огорченный, что не нашел своей книги, Сергей Павлович вновь вернулся к столу Циолковского, здесь все постарались восстановить так, как было при жизни Константина Эдуардовича. В каком-то необъяснимом порядке на столешнице лежали научно-техниче-' ские журналы, линейка, папка с бумагами, фотоаппарат, стоял маленький глобус. Сергей Павлович долго молча разглядывал его, словно искал на нем космодром, с которого через несколько дней поднимется космический первенец. Он пальцем мысленно обвел вокруг него, как бы намечая орбиту искусственному спутнику Земли. Ему; так хотелось взять глобус в руки, но он удержался. "Тот глобус, что подарил мне Валентин Петрович Глушко в день пятидесятилетия, немного больше, - мелькнуло в голове, - и на нем Байконур не указан. Пока... А когда-нибудь он будет на всех картах и глобусах. Наш первый космодром. Хорошую надпись придумал Глушко: "Шлю тебе этот "шарик", Сергей, с глубокой надеждой, что нам с тобой доведется своими глазами увидеть живую Землю такой же величины". Да мы-то вряд ли. А вот другие обязательно, обязательно. А жалко, что не я. Ведь ради этого, по сути, жил. Эх! Кабы помоложе был да сердце поновее. Опять "барахлит мо-1 тор". Нина ругает меня - "не бережешь себя". Берегу. Надо голову беречь, а не сердце", - усмехнулся Сергей \ Павлович. Вернулся Костин. Он держал небольшую книгу. - Вот, Сергей Павлович, книга. В ней собраны основные материалы, связанные с семидесятипятилетием моего деда. Здесь и ваша телеграмма. - Хорошо, что она сохранилась, - взял в руки книгу, полистал ее. - Гирдовцы горячо любили Константина Эдуардовича, - заметил Королев. - Его труды - путеводная звезда на многие годы. - Возвращая сборник Костину, спросил: - Можно, мне посмотреть журналы на полках, да и книги Константина Эдуардовича хотелось бы подержать. - Разумеется. Вам можно. Сергей Павлович бережно брал один том за другим, листал. Почти все он читал. Некоторые из них почти тридцать лет назад он получил из рук Константина Эдуардовича. - Надо подумать об издании Полного собрания всех трудов Циолковского. Пора, самая пора. Он жил впереди своего века... Королев отошел от книжной полки, окинул взглядом кровать, стоящую у стены и накрытую простеньким покрывалом, потом взял со стола "слухач" - приложил к уху. "- В музее трогать экспонаты руками не разрешается, - почти одними губами сказала Нина Ивановна. Но "слухач" воспринял шепот жены так сильно, что Королев, чуть вздрогнув, рассмеялся. - Великолепная слышимость! - Константин Эдуардович предупреждал собеседника, - напомнила Софья Зотова. - "Говорите как обычно. Не напрягайте голоса, я вас слышу хорошо". Взгляд Королева задержался на другом столе, где стояли физические приборы, вплотную подошел к скульптурному портрету Циолковского, вылепленному И. П. Архиповым. - Я помню эту работу, видел ее в Москве на первой выставке материалов по космонавтике, - сказал Сергей Павлович жене. - Это было в 1927 году. Портретом Константина Эдуардовича открывалась экспозиция, посвященная его идеям. - А вот эту подзорную трубу на самодельной треноге Константин Эдуардович выносил на крышу дровяного склада - он примыкает к веранде - и наблюдал звездное небо, - пояснял Костин. Алексей Костин предложил гостям зайти "на веранду". Сергей Павлович и Нина Ивановна осмотрели столярный верстак, тиски, токарный станок с ножным приводом, набор различных слесарных и столярных инструментов, напольные ножницы для резки железа, небольшое приспособление для гофрирования жести, которую Циолковский использовал для создания модели дирижабля. Очень внимательно Королев осматривал и новую экспозицию, посвященную современной ракетной технике как воплощению идей Циолковского. Ее подготовило ОКБ Королева по указанию и пожеланиям самого Главного конструктора. Пришла пора прощаться. - Спасибо большое. Я рад, что посетил Дом-музей Константина Эдуардовича. - Его я считаю главным своим учителем. Побыл бы еще, но время торопит. Надо ехать в школу, где преподавал Константин Эдуардович, - заторопился Сергей Павлович. - Приезжайте еще, - пригласила С. М. Зотова. В железнодорожной школе No 9 в этот день открывался музей К. Э. Циолковского. Право открыть его предоставили академику А. А. Благонравову. Потом выступил Королев. - Мои юные друзья! - обратился Сергей Павлович к школьникам. - Мы с большим волнением входим в вашу школу, сознаем, что здесь долгие годы преподавал Циолковский, и, возможно, в эти годы у него рождались те великие идеи, над воплощением которых мы сейчас работаем. Переступая порог школы, - улыбнулся Королев, - мы тщательно отряхивали пыль земную. А ведь пройдет немного времени, и здесь космонавты будут отряхивать пыль космическую... В середине дня на калужской площади состоялась закладка памятника К. Э. Циолковскому. Королев невнимательно слушал речи выступающих. Уловил лишь слова: "Наш древний город - город Циолковского. Он должен стать городом-памятником ему". "Вот это правильно", - подумал Королев и снова мысленно перенесся на Байконур, где шла подготовка к запуску первого искусственного спутника Земли. "Вернувшись", Сергей Павлович негромко сказал стоящим рядом с ним А. А. Благонравову и В. П. Глушко: - Бронза, гранит... Но лучшим памятником гению будет наш спутник. Макет его надо подарить калужанам. - Знаю все про вас, Сергей Павлович, у вас на очереди три спутника да кое-что еще в запасе... Все сюда! Это уже целая экспозиция. Пожалуй, время думать о крупном музее космонавтики, как вы смотрите? - спросил А. А. Благонравов. - На том и порешим, Анатолий Аркадьевич, - согласился В. П. Глушко. - Вы член президиума Академии наук. Кому, как не вам, и карты в руки. А мы обеими руками "за". Возвращался в Москву Сергей Павлович в хорошем настроении. Машина мчалась по шоссе Калуга - Москва. Дорога шла среди леса, то спускалась в ложбины, то круто поднималась вверх. Яркий осенний пейзаж резко менялся. - Красиво! Но знаешь, Нина, я с юности люблю море. Одесса... Я тебе не рассказывал? Во время планерных состязаний в Коктебеле пошли с ребятами в Феодосийский музей. Там неожиданно встретились с великолепным летчиком, одним из руководителей состязаний Константином Константиновичем Арцеуловым. Мы тогда не знали, что он внук великого Айвазовского. Он о каждой картине так много нам рассказывал, словно сам ее писал. "Водный океан и воздушный океан, - говорил он, - две великие стихии, и обе они для нас, людей". А теперь еще космос. Совсем недавно взял я почитать книжку о Чкалове и на титульн&м листе увидел: "Художник К. К. Арцеулов". - Он жив? - Здравствует. Как-то ДОСААФ отмечал очередную годовщину планерного спорта. Мы и встретились. Все такой же подтянутый, строгий. Он не забыл крымских встреч. Многие из выходцев "Коктебельского гнезда" стали замечательными летчиками, авиационными конструкторами. Королев умолк. Откинулся на спинку сиденья в надежде задремать, но сон не приходил. Невольно стал вспоминать события минувшего дня: возложение цветов па могилу Константина Эдуардовича, заседание в местном театре. "И все-таки самое волнующее, - подумал Сергей Павлович, - дом, где жил Циолковский". Мысленно Королев еще раз прошелся по музею Циолковского, вспомнил большой письменный стол. Неожиданно для Нины Ивановны, решившей, что муж задремал, Сергей Павлович громко хмыкнул, а потом рассмеялся. - Что с тобой, сладкий сон? - Да я не спал. Вспомнил одну историю. Недавно ко мне пришел один из специалистов и говорит: "Товарищ Королев, кабинет у меня тесен, даже некуда поставить диван". - Любопытно, что ты ему ответил? - Вы видите, у меня тоже нет дивана, - сказал я просителю. - А знаете, почему? Чтобы ко сну не тянуло. Но не возражаю. Если большую склонность к отдыху имеете, поставим к вам диван. Ну а письменный стол вынесем, согласны? - А потом его уволили? - Нет. Специалист он был неглупый, нужный. Бол! ше года меня избегал. Все это я вспомнил, когда осма| ривал кабинет Циолковского. Как мудр наш народ "Не место красит человека, - говорит он, - а человв место". - Не без удовольствия добавил: - У меня р бочий кабинет в КБ не больше, чем у Константина Эд ардовича дома. - Ой, хвастунишка же ты, Сергей. О чем ты еи успел подумать? - Дел столько, Нина. Сегодня гранки статьи дл1| "Правды" обещали прислать. Завтра хотелось бы побы вать на открытии памятника Циолковскому. - А почему выбрали место у академии Жуков ского? - Когда-то, в середине двадцатых годов, Циолков ский выступил там с лекцией о полетах на планеты. Там же слушатели создали и первое в мире общество изучения межпланетных сообщений. - Слышала. И еще у тебя доклад, - напомнил! жена. - И еще доклад. Сергей Павлович достал записную книжку. "Сколькс| лет собираюсь вести дневник, все некогда", - подумав он, рассматривая записи - перепись дел на ближайшив дни. "Напомнить С., проконтролировать М., сообщит^ П., поздравить Н.", - подумал и дописал: "Гранкя "Правда". Убрал книжку во внутрелний карман пиджака и, продолжая разговор, обратился к жене: ' - С полигоном целые сутки не связывался. Да, 4 ты, Нина, обещала перевести две статьи из американских журналов. - Ты невнимателен, Сергей. Первую два дня назад я положила на стол. - Извини, не заметил. Спасибо. Машина въехала в Москву. Через полчаса езды по нешумным улицам она остановилась недалеко от площади Коммуны, на Самотечной улице, возле дома 17, где, недавно переехав из Подлипок, жили Королевы. Едва раздевшись, Сергей Павлович подошел к телефону, снял трубку. - Королев. Соедините меня с КБ. ...17 сентября Колонный зал Дома союзов сверкал огнями. Шло торжественное заседание, посвященное 100-летию со дня рождения К. Э. Циолковского. Это был своеобразный отчет ракетчиков перед общественностью, отчет о том, что сделано страной по воплощелию идей великого ученого. Высоко над столом президиума - портрет К. Э. Циолковского. Неожиданно в зале зазвучал голос Циолковского, записанный на пленку еще в мае 1935 года: "Теперь, товарищи, я точно уверен в том, что и моя другая мечта - межпланетные путешествия - мною теоретически обоснованная, претворится в действительность". Выступить с докладами на столь знаменательном юбилейном вечере Академия наук СССР поручила двум выдающимся ракетчикам В. П. Глушко и С. П. Королеву. - Самое замечательное, смелое и оригинальное создание творческого ума Циолковского, - говорил Королев, вслед за выступлением Глушко, - это его идеи и работы в области ракетной техники. Здесь он не имеет предшественников и намного опережает ученых всех стран и современную ему эпоху. Трудно переоценить все значение предложения Константина Эдуардовича о составных многоступенчатых ракетах и ракетных поездах. По существу, это предложение открыло дорогу человеку в космическое пространство. Он изобретатель, утвердивший приоритет нашей Родины рядом выдающихся изобретений и технических предложений... Он ученый и исследователь, смело прокладывающий пути в новое, еще неизведанное в науке, и тут же как истинный ученый, блестяще научно обосновавший свои открытия. И, наконец, -он горячий патриот Советской Родины, неутомимый труженик и пламенный энтузиаст науки, которой он целиком посвятил и отдал всю свою жизнь... Зал разразился горячими аплодисментами. Королев мельком взглянул в первые ряды зала. Там сидели Мария Николаевна и Нина Ивановна. Они слушали его с гордостью, радовались его успехам. Матери казалось сказочным сном, что ее Сергей удостоен звания Героя Социалистического Труда. "Как он был прав, когда с юных лет выбрал себе путь в жизни", - подумала она, слушая доклад сына. Нине Ивановне казалось, что муж говорит сухо: читает текст, а не беседует с аудиторией. Ведь не так, наверное, бывало на его лекциях в МВТУ. Дома он внимательно готовился к ним, тщательно подбирал слова, чтобы убедить студентов: ракетная техника - навсегда, что нужны кадры специалистов, много специалистов.' После лекций приходил домой довольный, радовался тому, что молодежь растет талантливая, готовая посвятить себя космонавтике... ...А с трибуны Колонного зала Королев продолжал говорить уверенно, все более и более воодушевляясь, вкладывая в каждое слово свое глубокое уважение и преклонение перед гениальной прозорливостью Константина Эдуардовича, бесконечно верившего не только в осуще-ствлени' полета человека в космос, но и завоевание всего околосолнечного пространства. Сергею Павловичу очень хотелось сказать аудитории, что в ракетную технику он пришел после калужской встречи с Константином Эдуардовичем в 1929 году, но сдержался: "Неуместно, - посчитал он, - говорить об этом в официальном докладе, да и нескромно ставить себя рядом с великим ученым". Тем более что в самом начале доклада он развернул перед собравшимися панораму предстоящих грандиозных дел, которые еще только предстояло осуществить. - В ближайшее время с научными целями в СССР и США будут произведены первые пробные пуски искусственных спутников Земли. Советские ученые работают над многими новыми проблемами ракетной техники, например, над проблемой посылки ракеты на Луну и облета Луны, над проблемой полета человека на ракете, над вопросами глубокого проникновения и исследования космического пространства... Зал на это не отреагировал. Большинство посчитали сказанное далеким будущим, если не фантазией. На пути домой Мария Николаевна и Сергей Павлович сели рядом, а Нина Ивановна с шофером. Вначале ехали молча. Москва сверкала огнями, сотни мадпин, мчащихся по обеим сторонам улицы, создавали впечатление двух текущих навстречу друг другу многоцветных рек. Первой заговорила Мария Николаевна. Расчувствовавшись, она взяла руку Сергея Павловича. - Я счастлива, что дожила до твоего возвышения... - Что бы я мог достичь без тебя, без твоей помощи в трудные дни... Спасибо тебе за все... И тебе, и Григорию Михайловичу. - Поедемте к нам, Мария Николаевна, посидим, поговорим, - предложила Нина Ивановна. - Спасибо, Нина. Время позднее. Да и устала я. Мне ведь скоро семьдесят. Время как летит! Попросив шофера завернуть на Октябрьскую, где по-прежнему жили мать и отчим, Сергей Павлович спросил: - Как тебе мой доклад, мама? - Не обижайся. Я, грешным делом, слушала тебя невнимательно. Ты говорил, а я мысленно перечитала книгу твоей жизни от рождения до появления на этой трибуне, - печально улыбнулась. - Сколько пережито. ' - Вот тебе и раз, не слушала. Жаль, - огорчился Королев. - Ну, что же делать, - и достал из папки, где лежал доклад, газету "Правда". - Тут помещена моя статья о Циолковском. Сокращедный вариант доклада. Почитай па досуге... Ночью 19 сентября CL П. Королев и другие главные конструкторы отбыли на полигон. Все звали: в интересах экономил времени полеты на Байконур совершались шочью. "День - для работы, ночь - для сна", - обыч-яо шутил Главный. Перед тем как подняться в самолет, Короле" позвонил в ОКБ Д. И. Козлову, ведущему конструктору по Р-7,и напомнил: - Дмитрий- Ильич! Днюй и ночуй на заводе. Следующая машина нам нужна строго по плану - день в день. Едва С. П. Королев ступил на землю полигона, как 'сразу включился в работу. В сопровождении, группы специаАистов Конструкторского бюро и руководителей полигона отправился в монтажно-испытательный корпус. . Предъявив вахтеру пропуск, вошел в помещение. Двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета Р-7, превращенная в первый в истории космический ракетоноситель, покоилась на ложементах транс-портно-установочного агрегата. Сергей Павлович один обошел ракету, остановился возле того места, где вскоре должен быть присоединен ПС-1. Сергей Павлович надеялся встретить тут знакомого инженера, но его не оказалось. Новый специалист, не зная Главного в лицо, увидев подошедшего, да еще без халата, заметил: - Не люблю, когда смотрят под руку. Вам что? - Да так! - опешил Королев. - Тогда, извините, на экскурсию потом, - и, повернувшись спиной, продолжал работу. Сергей Павлович вернулся к ожидавшим его специалистам, спросил у руководителя стартовой команды А. И. Носова:' 17 А. Романов - А почему нет, Александр Иванович, на месте прежнего инженера? Болен? - Уехал! - и, заметив в глазах Королева недоумение, пояснил: - Отслужил свой срок и уехал. - Какой срок? - вскипел Главный. - При чем тут срок? Мы еще только все начинаем. Носов объяснил, что инженер-капитан вышел в отставку и уехал на новое место жительства. - Бросил такую работу? - непонимающе развел руками ученый. - Ну что за люди пошли?! - и неожиданно попросил: - Возьмите мой самолет, пошлите умного человека к нему и скажите: "Королев очень просит вас вернуться". Так и скажите: "очень просит". Вспомнил о неприятной встрече с незнакомым специалистом, проворчал: - А кто это такой у вас тут, новенький? Откуда? Как работает? - И, не дождавшись ответа, сам же и дал ему оценку: - Строгий, кажется, деловой. Подготовка к подъему первой ракеяно-космической системы шла строго по графику. Последние дни перед вапуском спутника Королев словно летал по главным объектам полигона. Его можно было видеть повсюду: проверял, советовал, горячился, а случалось, и ругался. Пилюгин застал Королева возле его домика, на скамейке, которую называл "раздумной". От королевского жилья до монтажно-испытательного корпуса, где проводились комплексные испытания спутника, всего с полкилометра, и Николай Алексеевич предложил Сергею Павловичу пойти пешком. Где-то на полпути к МИКу Королев внезапно остановился, будто дорогу ему перебежала черная кошка. - Взгляни-ка, Николай, на этот грузовичок, - иронически проронил Главный и тут же помрачнел. - Не к добру. Пилюгин посмотрел на машину. С портрета на лобовом стекле на них смотрел многозначительно, как живой, сам Берия. - Из тех! Сколько он специально выпустил на волю. Чтут "дорогого" покойничка, - пробурчал Пилюгин. - Невероятны повороты судьбы, - с горькой усмешкой ответил Королев. - Разве могло взбрести мне в голову! Я, бывший "зек", буду сидеть лицом к лицу с этим палачом, да еще в его кабинете? Николай Алексеевич промолчал. Он на всю жизнь запомнил вызов на совещание к Берии, который по зада- нию Сталина курировал атомное и ракетное дело. В тот день всемогущий член Политбюро в начале беседы являл собой саму учтивость, но в середине ее не выдержал и уже не говорил, а рычал, требуя от специалистов сдать ракету на вооружение армии ранее возможных сроков. - Любил Берия поучать нас, грешных, - вспоминал Королев сороковые годы. - Лаврентий пытался учить уму-разуму даже Курчатова. Великого ученого с мировым именем. Наглец! - Признаюсь, мы тогда поразились твоей смелости. Не каждый бы решился, как ты, отстаивать срок в три года. Я - побоялся. - Некуда было деться, Николай, - печально улыбнулся Королев. - Представь себе, что мы согласились с требованием Берии, а потом сорвали бы сроки? И шагать-шагать бы нам с тобой босичком по шпалам до самой Колымы. - Что верно, то верно. Спасибо маршалу Жукову, он крепко поддержал нас в те годы. Предъявив пропуска солдату, накинув на плечи белые халаты, ученые вошли в МИК и разошлись каждый по своим делам. ...На бархатном ложе, поблескивая зеркальной поверхностью, лежал шар диаметром 58 сантиметров с четырьмя антеннами длиной в 2,4 и 2,9 метра. ...В последний день перед стыковкой спутника к ракете решили еще раз проверить его систему питания. Техник подключил вольтметр, стрелка недвижима. Еще раз. Стрелка недвижима. К технику кинулся Олег Ген-рихович Ивановский, заместитель ведущего конструктора по спутнику. Сам подключил вольтметр. Напряжение - нуль! Что же произошло? Аккумуляторная батарея - устройство невесть какое сложное. Где-где, а уж здесь никак не ожидали недоразумений. Лицо инженера вспыхнуло. Королев шагнул вперед и сразу оценил ситуацию. - Вскройте, - еле сдерживаясь, не разжимая зубов, выдавил из себя Королев. Монтажники быстро вскрыли спутник. Развернули блестящие полированные "полуоболочки", достали батарею. Все увидели несколько проводов, оторвавшихся из-за плохой пайки. - Откуда такая небрежность? Я вас спрашиваю? - 17* 259 обрушился Королев на всех. - Вот из-за этакой расхлябанности наш спутник в космосе остался бы нем как рыба. Десятки людей думали, как сделать, чтобы голос спутника усляшал весь мир. А вы??! Уволить! Домой, по шпалам, пешком! - почти кричал Королев. Потом немного успокоился. - Такое дело делаем, а вы? Табот-пички! - и быстрым шагом вышел из помещения. Провода тут же заменили, все надежно припаяли и батарею водрузили на место. Подана команда, и спутник заговорил: бип, бип, бил. Вскоре его перевезли в монтажный вал к ракете-носителю, пристыковали и закрыли специальным обтекателем, чтобы не повредить рукотворное "небесное тело" во время прохождения плотных сло&в атмосферы. ...З октября утром у монтажно-испьгтательного корпуса собрались ученые, конструкторы, члены Государственной комиссии во главе с В. М. Рябиковым, все, кто в этот день связан со стартом... Ждали вывоза двухступенчатой ракетно-космической системы "Спутник" на стартовую площадку. Открылись металлические ворота. Тепловоз как бы вытолкнул раамещенную на 'специальной платформе ракету. С. П. Королев, устанавливая новую традицию, снял шляпу. Его примеру "высокой уважительности к труду, еоздавпюму ото чудо теасиики, згоспедовааст и другие. Королев несколько шагов прошел за ракетой, остановился и по старому русскому обычаю дожелал: "Ну, с богом!" Последние часы леред пуском вечером нового дия окааалисгЬ самыми друдиыми. С одной .стороны, всем хотелось быстрее, д с другой понимали - не тот случай, чтобы торопиться С. П. Королев в ети часы предельно собран. Его фигура в луыьх прожекторов, которыми в ту ночь освещалось стартовая площадка д сама ракета, казавшаяся каким-то фантастическим сооружением, появлялась то тут, то там. Окояо девятнадцати он уже в который раз зашел на командный пункт и молча посмотрел да присутствовавших там специалистов. - .Все идет до графику, - успокаивая Главного, доложил А. И. Носов, - не волнуйтесь. - Лучше, чем ожидал, - добавил Л. А. Воскресенский. До начала космической эры остались считанные часы. Что ожидало Королева и его соратников? Будет ли 4 октября тем победным днем, о котором мечтал он многие годы? Небо в ту ночь, усеянное звездами, казалось, ста- ло ближе к Земле. И все, кто присутствовал на стартовой площадке, невольно заглядывали в него. Что думал Сергей Павлович, глядя в темное небо, мерцающее мириадами близких и далеких звезд? Может, вспомнились слова Константина Эдуардовича Циолковского: "Первый великий шаг человечества состоит в том, чтобы вылететь за атмосферу и сделаться спутником Земли", а может, его тревожила другая, неприятная мысль: ""А если неудача, если в счет не взяты какие-то непредвиденные обстоятельства, может, и пустяковые, как недавно с сигналами спутника?" За полтора часа до запуска ракеты-носителя С. П. Королев заметил на площадке ведущего конструктора по спутнику М. С. Хомякова, подошел к нему: - Прошу вас, Михаил Степанович, подняться, - он рукой показал на ракету. - Проверьте в переходном отсеке систему разделения. Как бы не подвела. И еще раз проконтролируйте люки. Доложите мие по шлемо-фонной связи. У Королева выработалось твердое правило: "Лучше десять раз проверить, чем один раз забыть". Тут Сергей Павлович увидел инженера, за которым посылал самолет. Специалист вернулся на полигон тем же рейсом. Королев подошел к нему. - Уже работаете? Ну вот и хорошо. Спасибо, что вернулись. Не люблю менять людей, к которым привык и которым доверяю. Извините, что сорвал вас с новой работы. - Вам спасибо, Сергей Павлович. Счастлив, что вернулся к любимому делу. Через неделю приедет семья. - Как с квартирой, зарплатой? Это я проверю сам. Еще раз спасибо вам, - и, пожав руку инженеру, направился к группе главных конструкторов, стоявших в стороне и ожидавших его. Все вместе пошли на заключительное заседание Государственной комиссии. До начала эксперимента оставался час с небольшим. Слово предоставили С. П. Королеву. Все ждали подробного доклада. Главный поднялся из-за стола медленнее обычного. Осмотрелся вокруг. И, словно желая получить поддержку, взглянул на Пилюгина, тот молча, одними глазами сказал: "Давай", потом на Глушко, задержал взгляд на маршале Неделине, который не отвел глаз, смотрел по-доброму, открыто, ожидая, что скажет Королев. - Ракета-носитель и спутник прошли предстартовые ч испытания. Предлагаю осуществить запуск ракетно-кос-1 мического комплекса в назначенное время, сегодня, в| 22 часа 28 минут по московскому времени, - и сел. S Столь краткое выступление было неожиданно даже ] для председателя Государственной комиссии. Но он понял: Сергей Павлович хочет избежать ненужных словопрений, уверен в успехе эксперимента. - Будем голосовать. Кто за предложение товарища Королева? - и первым поднял руку. Заседание закончилось. Одни специалисты уехали на узел связи, другие - на смотровые площадки. Вскоре на стартовой площадке появился горнист. Ловко вскинув к губам блеснувшую в лучах прожекторов трубу, он заиграл знаменитое армейское: "Слушайте все! Слушайте все!" Звонкое, ликующее "тата-та-та-та" разорвало ночное безмолвие казахстанской степи. Стартовая площадка опустела. Ракета словно живая "дышала" белым паром. С. П. Королев и Н. А. Пилюгин вошли в пультовую, размещенную в небольшом продолговатом помещении подземного командного бункера. Тут два перископа, хронометры. Вдоль стен - пульты с тумблерами, рукоятками, кнопками, транспарантами. Возле них - дежурные операторы. Королев и Пилюгин сели за столик, места у перископов заняли Л. А. Воскресенский и руководитель стартовой команды А. И. Носов. Оба они отвечали за пуск ракетно-космической системы. С. П. Королев снял трубку. - Королев... Москву... Через полчаса начинаем. Время прежнее. Да, сигнал спутника активный... Лучше всякой музыки... Желательно... Вначале короткое сообщение на радио... Спасибо... К черту, к черту... Вполголоса, словно боясь нарушить торжественность наступающего момента, говорили между собой присутствующие. Когда до выдачи команды на пуск ракеты оставались считанные минуты, Воскресенский повернулся к Сергею Павловичу. Тот молча кивнул головой. Замерли у пультов операторы. Наступила полная тишина. Весь внимание оператор пуска старший лейтенант Борис Чекунов. Одна за другой с короткими интервалами идут команды стреляющего полковника Е. И. Осташева. И наконец завершающая: - Пустк! Борис Чекунов нажал кнопку "Пуск". - Двадцать два часа двадцать восемь минут, - резюмирует Николай Алексеевич Пилюгин. - Точно по графику. Королев встал, сделал шаг, другой, остановился. В подземелье донесся нарастающий ровный гул двигателей ракеты-носителя. - Отлично идет! - кричит Воскресенский, не отрывая глаз от перископа. - Выброс струй из сопел ровный, мощный. Набирая скорость, ракета уверенно мчалась ввысь. - Спасибо, товарищи, - поблагодарил Королев пускающих, операторов. - Ну что же, пора, - и стал подниматься по крутой каменной лестнице вверх, к выходу из бункера. За ним последовали остальные. Когда Королев вышел из подземелья, в небе еще висел след от мчавшейся ракеты, напоминавший Млечный Путь. Дорожка, проложенная ракетой, казалось, разрезала на две равные части ночной купол неба. На стартовой площадке собрались все, кто нес вахту на командном пункте, в других укрытиях. Нервное возбуждение не ослабевало. Надо ждать, пока ракета не вынесет спутник на орбиту и тот не споет свое "бип". Прохладный ветерок мчался над степью, гдвгто на горизонте уже появилась узкая полоса зари, отделившая день от ночи. По местному казахстанскому времени - уже 5 октября. - <гЕсть сигнал, - раздался по открытой связи голос оператора. - Есть. Включаю. В ту же секунду из динамика над степью полился звонкий, уверенный голос спутника: "бип-бип-бил..." Все дружно зааплодировали. Кто-то закричал "ура!". Его подхватили остальные. Крепкие рукопожатия, объятия. Сергей Павлович оглянулся. Келдыш, Глушко, Ти-хонравов, Бармин, Кузнецов, Рябиков, все здесь, рядом, потом взглянул на Пилюгина. Тот стоял взволнованный, безуспешно пытаясь сделать бумажную коробочку. - Да брось ты, Николай, свои игрушки, - в сердцах крикнул Королев, вырывая из рук друга листок бумаги. - Послушай, какая музыка. А над полигоном, который с этих минут по праву стал называться космодромом, по-прежнему звенел торжественный голос спутника, будя народы планеты, возвещая им, что отныне на Земле наступила Космическая эра человечества. - Музыка! Музыка! - дружески ворчал Пилюгин. - Романтик ты, Сергей. Неисправимый романтик. - И все-таки музыка, какой мир еще не слышал! Ты знаешь, у меня такое чувство... Будь у меня сейчас в руках скрипка. - Ты и скрипка! - удивился Воскресенский, стоявший невдалеке. - В детстве я брал уроки игры на этом чудном инструменте. Но Ойстрах из меня не получился. - Сергей Павлович! - обратился В. М. Рябиков к Королеву. - Народ собрался. Пойди поблагодари их. Люди почти двое суток без сна. - Это верно. Пойдемте. Заговорила Москва: "Московское время 6 часов 1 минута. Передаем сообщение ТАСС: ...Успешным запуском первого созданного человеком спутника Земли вносится крупнейший вклад в сокровищницу мировой науки и культуры". Казалось, всеобщее ликование невозможно унять. Но вот на импровизированную трибуну поднялся Сергей Павлович Королев. Воцарилась тишина. Он не скрывал своей радости: глаза его блестели, лицо, обычно строгое, светилось. - Сегодня свершилось то, о чем мечтали лучшие сыны человечества и среди них наш замечательный ученый Константин Эдуардович Циолковский. Он гениально предсказал, что человечество не останется вечно на Земле. Спутник - первое подтверждение его пророчества. Шмурм космоса начался. Мы можем гордиться, что его начала наша Родина. Большое русское спасибо всем! Королев не привык почивать на лаврах, да и некогда... Не прошло и недели после запуска первого спутника, как С. П. Королев собрал в ОКБ узкое совещание по второму спутнику, которому придавал особое значение. Когда все собрались в небольшом зале заседаний, Главный сообщил: - Мне тут товарищи из ТАСС подобрали кое-какие материалы зарубежной прессы. Послушайте: "Римский ученый, член академии "Дей Лиичен" Бе-ниамино Сегре, узнаю о спутнике, сказал: "Как человек и как ученый, я горжусь триумфом человеческого разума, подчеркивающим высокий уровень социалистической науки", - прочитал Сергей Павлович и, повернувшись к Василию Павловичу Мишину, попросил; - Почитайте "Нью-Йорк тайме", пожалуйста. - "Успех СССР прежде всего показывает, что это - величайший подвиг советской науки и техники, - начал Мишиа. - Такой подвиг мог быть совершен лишь страной, располагающей первоклассными условиями в очень широкой области науки и техники". Сергей Павлович раздал тассовские листы своим коллегам, а сам сел ва стоя и занялся деловыми бумагами. - Нет, вы послушайте, 'товарищи, что нипгет Джозеф Каплан, - воскликнул В.П.Глушко.-"Если русские запустили такой спутник - 83,6 килограмма, - значит, они могут поднять и более тяжелый". Этот крупный ученый верно мыслит. Он возглавляет Национальный комитет США по проведению международных геофизических исследования, его мнение уважатот. Любопытно, что они скажут, когда мы поднимем сразу полтонны, да еще с первыми космическими путешественниками, - с нескрываемым удовольствием добавил профессор В. В. Парии. - Пока пресса констатирует лишь факт нашего успеха, не заглядывая в завтра, - оторвавшись от дел, бросил Королев. - Рано. Дай им прийти в себя, осмыслить, - рассмеялся Глушко. - Заявление Гурмана Оберта. -s- Немецкого ракетчика. 'Он жив еще1 - удивился Парин. - Его увезли к себе американцы, вместе с Брауном, - ответил Глушко. - Оберт говорит верные слова: "Решить столь успешно такую сложнейшую задачу, как запуск первого спутника, могла только страна, обладающая огромным научно-техническим потенциалом. Надо было располагать также немалым числом специалистов. И их Советский Союз имел. Я восхищен талантом советских ученых". - Ну что же, и на этом спасибо. Трезвая оценка. Он - человек, в нашем деле понимающий, - заметил Сергей Павлович. - А вот еще один остроумный отклик, - оповестил К. Д. Бушуев, заместитель Королева по космическим летательным аппаратам. - Корреспондент агентства Юнайтед Пресс Майер иронически заметил: "90 процентов разговоров об искусственном спутнике Земли приходилось на долю США. Как оказалось, 100 процентов дела пришлось на долю' СССР". Все рассмеялись. - Думаю, что Валентин Петрович прав, - согласился Королев. - Серьезный анализ придет позднее. Сейчас самую глубокую оценку нашим делам дал Фредерик Жолио-Кюри. "Это великая победа человека, которая является поворотным пунктом в истории цивилизации", - а самое главное в пяти следующих словах: "Человек больше не прикован к своей планете". - Вот это по существу, - за всех сказал молчавший II. А. Пилюгин. - Думаю, что о нашем спутнике нам тоже молчать ые следует, - посоветовал Королев. - Нам нужно объяснить людям, во имя чего все это делается. Они должны знать, зачем государство тратит деньги на космос. Это очень важно. - Ты прав, Сергей Павлович, - поддержал М. В. Келдыш. - Очень важно разъяснить научные, народнохозяйственные выгоды, которые даст космос. Пусть подумают геологи, астрономы... - Медики, биологи, - подсказал В. В. Парин. - И нашим философам следует поразмыслить над общественными проблемами, которые неизбежно возникнут в связи с изучением, а тем более с освоением космического пространства. Нельзя жить, не думая о завтрашнем дне, - продолжил Королев мысль Мстислава Всеволодовича. - Да. Есть о чем поразмыслить, - согласился Келдыш. - Глобальная проблема - осваивать планеты и создавать внеземное производство. Но это все-таки одна сторона дела. Есть и другая... Вот что я думаю, друзья! Настанет день, когда мы сможем сравнить результаты наблюдения Солнца наземными службами с теми сведениями, что передадут нам спутники. Мы сможем понять процессы, происходящие на Солнце, их влияние на состояние ионосферы и все живое на Земле. - Согласен. Согласен, - откликнулся Сергей Павлович. - Мы тогда смож&м предсказывать погоду, помогать лечить болезни. Ведь несомненно, что состояние Солица оказывает влияние на все земное, а значит, и на человека. Вспомним труды Чижевского "Земное эхо солнечных бурь". Вспышки на Солнце - бич для людей, страдающих заболеванием сердечно-сосудистой системы... - Я - математик, - ответил Келдыш. - Я - конструктор. И тем не менее знаю, что на страже здоровья человека стоят математика и биология, химия и физика. Нам еще медицина спасибо скажет, - заверил Королев. В эту минуту в зал вошел плотный смуглолицый человек с венцом седых волос, очертивших круглую лысину. - А вот и Сисакян, - протянул руку Королев. - Только что говорили о медицине, Норайр Мартиросович. - О медицине? Интересно! - удивился Сисакян, известный биохимик, разрабатывающий проблемы космической биологии. - Да вот Сергей Павлович считает, что изучение космоса поможет медикам, - скааал В. П. Глушко. - Сергей Павлович, пожалуй, прав. Но это далекое будущее. Меня пока волнует другое. Полет собаки по орбите. Он даст ответ на многие вопросы, на очень многие, - многозначительно заметил Сисакян. - Полет животного ответит на такой кардинальный вопрос, как влияет длительная невесомость на живой организм. Мне лично кажется, что мы можем встретиться с некоторыми явлениями расстройства координации движений и кровообращения. Вы знаете, я об этом не раз говорил. - Ну вот, Норайр Мартиросович из мира фантастики решительно вернул нас на Землю, - уже серьезно сказал Королев. - Это только ваше мнение? -^Нет, его разделяют и другие специалисты. Но это не все. Мы хотим проверить влияние на организм животного воздействия первичного космического излучения. В лабораторных условиях это нам не удается. - Не скрою, и я возлагаю большие надежды на полет собаки, - задумчиво проговорил Королев. - Исключительно большие. Одно дело - полет на геофизической ракете, другое - по орбите. Она - первый живой разведчик космоса. И если все будет нормально, то следующий шаг может сделать и человек. Сейчас узнаем, как "ДУТ дела у "путешественника". - Главный снял трубку, набрал номер. - Добрый день. Яздовского, пожалуйста. Извините, Владимир Иванович, не узнал. Быть богатым. Да. Королев. Как идут тренировки собаки? Перегрузки переносит удовлетворительно? А вибрации? Как ей нравится система жизнеобеспечения? Хотите улучшить рацион питания? Пожалуйста, только в пределах предусмотренного веса. Помните, каждый грамм сейчас на учете. Спасибо. До свидания. Королев положил трубку и окинул довольным взглядом присутствующих: - Побольше бы таких, как Яздовский. Смелый экспериментатор, прекрасный организатор и бесконечно предан идее полета человека в космос. - Кажется, все собрались, Сергей Павлович. Может, перейдем к спутнику? - заметил Пилюгин. В кабинет вошел помощник Королева. - Извините, Сергей Павлович. Еще одна информация из заграницы. - Спасибо. Шелуху разную не собирайте. Отнесите в кабинет. Только самое важное. Помощник вышел. Сергей Павлович обратился к Ивановскому: - Самую суть, Олег Генрихович. - Все работы по второму спутнику идут точно по графику. Отступлений от проекта нет, - доложил конструктор. - Установка приборов для изучения Солнца в ультрафиолетовой и рентгеновской областях спектра иа борту спутника закончена. Цилиндрическая кабина для подопытного животного выдержана в строгих размерах: длина восемьдесят сантиметров, а диаметр - шестьдесят четыре. За пределы предусмотренного веса также не вышли. Общая масса - животное, аппаратура, источники тока - порядка полутонны. Сейчас мы вместе с конструкторами и медиками еще и еще раз испытываем все системы жизнеобеспечения. Думаю, что в конце октября спутник и "пассажира" - собаку можно вывозить ва космодром. ...Время приближалось к шестнадцати. Крупный осенний дождь застучал в единственное окно небольшого кабинета Королева. Стало темно. Сергей Павлович включил настольную лампу и тут обратил внимание на листки бумаги, принесенные помощником во время совещания. Придвинул их к себе. Достал очки, круглые, в золотистой оправе, протер их кусочком замши и стал читать. Недочитав и половины, взорвался: - Вот сволочи! - и, скомкав бумагу, хотел было выбросить ее, но передумал. Расправив, еще раз прочитал: "Советский спутник поднялся в космос на плечах немецких ракетчиков"-. "Ишь ты, что придумали, - возмутился Королев. - Увезли к себе в США несколько вагонов готовых "Фау", всю техническую документацию. Прохвосты! Другого слова нет. Прихватили большие сотни специалистов вместе с Брауном... Прозавосты. Не могут смириться с мыслью, что мы первые. Ну, ничего, мы им еще покажем. Заставим понять, что мы впереди всех в о&воении космосЖь Прохвосты. Как будто заявление Оберта не читали"" Сергей Павлович так разволновался, что почувствовал боль в сердце, поискал в карманах валидол и не нашел. Нажал кнопку, вызвал секретаря. Встретил ее просьбой: - Антонина Алексеевна, у вас найдется валидол? - Что с вами, Сергей Павлович, может, вызвать врача? - Нет! Не надо! Положив таблетку под язык, немного успокоился. - Вот эту бумагу прошу, Антонина Алексеевна, дать почитать всем моим заместителям, начальникам отделов и вернуть мне. Если можно, стакан чая, покрепче. - Хорошо, Сергей Павлович. Принеся стакан чая и поставив его на стол, Антонина Алексеевна заметила, что Сергей Павлович уже обрел хорошее настроение, передала ему листок бумаги, сообщив: "Тут стихи Толи Щербакова, которые вы просили". - Ну-ка, ну-ка! - оживияся Королев. - Давайте почитаем, что пишет наш антенщяк, - и отел читать вслух: - "Скоро запуск! Мы твердо верим, в цех входя в пятьдесят седьмом. Этот год мне забыть едва ли, сколько яркого было в нем". А ведь совсем неплохо. Каждый от себя вправе сказать эти строки. - И повторил: - "Этот год мне забыть едва ли, сколько яркого было в нем". Глава вторая Луна и планеты Вопрос вопросов. Космолет или корабль? Да разве такое возможно? Окрыленный партией В конце октября 1957 года С. П. Королев выехал на космодром. Начался завершающий этап подготовки к запуску второго искусственного спутника Земли. Он весил ровно в шесть раз больше космического первенца. На его борту разместилась кабина для путешествия в ней соба- ки по кличке Лайка. Предшественницы ее уже совершали "прыжки" в космос на высоту 200 километров и оказали большую услугу ученым и исследователям космоса. Но не было данных о том, как поведут себя живые существа в длительной невесомости. Это был вопрос вопросов. От решения его зависело - быть в ближайшие годы пилотируемому полету в космическое пространство или нет. Поиском ответа по просьбе Королева несколько лет занималась группа ученых, представлявших различные направления формировавшейся космической биологии и медицины: О. Г. Газенко (физиология), А. М. Ге-нин (гигиена), Е. М. Юганов (вестибулярный аппарат), А. Р. Котовская (перегрузки), А. А. Гюрджиян (радиация) и другие. Лайка должна помочь выбрать правильный путь. Сергей Павлович не раз заходил в институт, где готовили к полету собаку. Снова и снова требовал от специалистов проверки всех систем жизнеобеспечения животного и каждый раз спрашивал: - Надежны ли средства радиотелеметрии? Мы должны знать все о состоянии Лайки на всех этапах полета и особенно в условиях невесомости. Достаточно ли хорошо она подготовлена? - Не волнуйтесь, Сергей Павлович, - убеждал Королева О. Г. Газенко, руководивший подготовкой первой путешественницы в космос. - Она наилучший экземпляр из всех, что мы имеем. Думается, она оправдает наши надежды. Утром 3 ноября 1957 года состоялся старт второго спутника. Наблюдения за Лайкой продолжались полные семь суток. После завершения полета физиолог доложил В. П. Королеву о его итогах. - Перегрузки на долю Лайки выпали значительные. Сердце сокращалось 260 раз в минуту. Анализ электрокардиограммы не показал существенных изменений в сердечной мышце, хотя частота сокращений превышала исходные данные в четыре и более раз. Полет от старта до выхода на орбиту животное' перенесло, скажем, неплохо. - Значит, "неплохо", - повторил Королев. - А как собачка отнеслась к невесомости, Олег Георгиевич? - Сейчас трудно сделать окончательный вывод. Тем не менее на протяжении всего полета в организме животного не наблюдалось стойких патологических изменений. II пульс, и частота дыхания пришли вскоре в норму. Лайка вела себя спокойно. Ела, пила, все как на Земле. Это пока главный итог: животное жило, дышало, билось его сердце, функционировал мозг. - Вы сказали "пока"? Как надо понимать это "пока"? -уточнил Королев. - Чтобы сделать серьезный научный вывод, одного такого эксперимента недостаточно. Нужна серия. И, кроме того, желательно возвратить животное на Землю. Мы получили данные о полете на высоте 1600 километров. Только тщательное обследование и последующие наблюдения за животными дадут нужный ответ. - Да, это так. Жаль собачонку, такая была лас^вая и доверчивая, - пожалел Королев. - Надо бы ей установить памятник, как это сделал Иван Петрович Павлов в Колтугаах. - Справедливо, Сергей Павлович. Благодаря Лайке мы располагаем сейчас весьма ценными данными о Бездействии длительной невесомости на живей организм, - оценил полет собаки Владимир Иванович Яздсвский. - Вполне можно считать эксперимент с Лайкой днем рождения космической медицины и биологии, - резюмировал он. - Да, Владимир Иванович, а какова судьба Зиба? - посмеиваясь, вочомнил Королев случай с бегством иод-опытной собаки. - Она вас тогда крепко выручила. - Зиба взял себе акадеь-ик Рлагонравов. Не нарадуется: собака умна, послушна. - Повезло Анатолию Аркадьевичу, какую собаку заполучил. Ни у кого в мире такого оса нет. Космический. - И, пожав руку ученым, Королев ушел, явно довольный итггами закончившегося эксперимента. 30 декабря 1957 года - памятная дата в жизни С. П. Королева, многих его сотрудников и соратников. В этот день, накануне Нового года, ученым, конструкторам, рабочим в Свердловском зале Кремля вручили ордена и медали за создание и успешный запуск искусственных спутников Земли. Сергей Павлович в числе других получил Ленинскую премию. - Позвольте мне принести глубокую благодарность Родине, Коммунистической партии и правительству за высокую награду, - волнуясь, начал свое выступление Сергей Павлович. - Дерзновенная мечта человечества о проникновении в космическое пространство осуществлена. В это крупнейшее достижение современности вложен созидательный труд- многих поколений советских людей, создавших нужную промышленность, энергетику, развивших науку и культуру в нашей стране. Нам выпало великое счастье трудиться в одной из самых увлекательных и новых областей современной науки и техники. Вместе с тем на всех нас лежит огромная ответственность перед нашей Родиной за успешное развитие и продолжение начатых работ. Мы будем стараться решать дальнейшие задачи исследования околоземного пространства, окружающей нас Вселенной, стремиться создать ракеты, способные донести автоматы и человека до ближайших к нам планет. Этот день Сергей Павлович вспоминал часто - день своего жизненного триумфа: "Нет, не напрасно все эти годы жил, боролся, терпел, ошибался, но не согнулся и остался честен перед самим собой. Хорошо, что летал на планерах и самолетах, запускал первые ракеты... Все не зря. И это главное. Спутники летают. И ракеты, каких ещ& не было. Его так непросто родившуюся "пятерку" на параде в Октябрьские праздники показали. Видел лица иностранных военных атташе. Удивили мы их. А что бы они сказали о "семерке"? Ай да мы! И уж в обиду себя не дадим! Весь мир только об этом и говорит. А наш самый тяжелый третий спутник - первая в мире подлинно научная станция... Одна ее исследовательская аппаратура весит почти" тонну. Месяцев через пять мы ее поднимем..." Спутники Земли, открывшие космическую эру человечества, - лишь пролог на пути в освоении космоса. И путь этот бесконечен, как сама Вселенная. Академия наук СССР приняла долгосрочную программу изучения и освоения космоса, предложенную С. П. Королевым и М. К. Тихонравовым, другими учеными и одобренную М. В. Келдышем. В этой программе два основных направлении^ исследование межпланетного пространства, Луны, Венеры и Марса при помощи автоматических аппаратов и исследование и освоение околоземного пространства как автоматическими спутниками Земли, так и экипажами космических кораблей. - Надо собирать специалистов .из смежных с космонавтикой областей, - посоветовал Королев Келдышу. - Без ниг мы мало что сумеем. Только общими усилиями сможем выработать конкретные решения намеченной программы, сделать успешными и полезными наши предстоящие эксперименты за пределами Звмли. Ученые собрались в назначенный день. Открывая совещание, Сергей Павлович как-то очень буднично, как будто речь шла о чем-то совс&м обычном, сказал: - У нас такие задачи: послать на Луну автоматическую станцию, затем другая совершит ее облет, при этом желательно, чтобы она сделала несколько снимков обратной стороны лунной поверхности. Венцом всему должна стать мягкая посадка летательного аппарата на лунную твердь и фотографирование ее пейзажа... Сказанное Королевым ошеломило ученых, они встретили его слова с некоторым недоверием, забросали вопросами, порой и ехидными: - Смело, смело! - Фантастика! Сфотографировать невидимую сторону Луны?! - Да где у нас ракеты... нужна вторая космическая скорость? - А вообще все это очень заманчиво. Нужна мощ-неышая и точнейшая фототехника. - Взглянуть на небесные тела без помех земной атмосферы? Чудо. Сергей Павлович смотрел на маститых ученых, авторов многих трудов по исследованию Луны и планет, и внутренне улыбался. Выслушав все вопросы, Королев хотел было кратко ответить на них, но его опередил директор Крымской астрофизической лаборатории Андрей Борисович Северный. - Дорогие коллеги! Мне кажется, если Королев пригласил нас к себе, значит, у него есть возможность достичь Лупы. Вопрос в другом. Нам, специалистам в своей области, следует подсказать, какие приборы целесообразнее послать, что исследовать, скажем, на Луне. - Вот именно, - поддержал Северного директор Бю-раканской астрофизической обсерватории астрофизик В. А. Амбарцумян. - Представьте, что удастся со временем установить на Луне мощный телескоп или послать в глубины Вселенной научную станцию! Мы сможем приблизиться тогда к пониманию законов образования и строения звезд, физики газовых и пылевых туманностей. - И, обратившись к Королеву, спросил: - Сергей Павлович, имеется ли возможность оснастить станцию научной аппаратурой, способной произвести нужные исследования и передать полученные сведения на Землю? - Такая возможность есть, Виктор Амазаспович. Все 18 А. Романов 273 зависит от вас. Конструируйте приборы, а место для них на борту межпланетных станций мы найдем. Уверенность, с какой Королев говорил о возможностях ракетно-космической техники, покорила ученых. Начался деловой разговор, ради которого и замышлялась эта встреча. Выступали астрофизики, геохимики, медики, представители других наук. Все они обещали Главному всевозможную поддержку. - Дайте нам, Сергей Павлович, хотя бы щепотку лунной породы, - попросил известный геохимик, руководитель Института геохимии и аналитической химии А. П. Виноградов, - и мы "перевернем" всю Вселенную... - Всем большое спасибо за внимание, - сказал, завершая встречу Королев. - Как говорил один из моих учителей - Фридрих Цандер, - "будем сообща трудиться на пользу всему человечеству". Состоялась еще не одна встреча с учеными, прежде чем программа изучения Луны и планет обрела конкретные очертания. В ОКБ Королева, под его личным руководством, в то время на базе носителя "Спутник" создавалась трехступенчатая ракета-носитель "Восток", которая могла бы развивать вторую космическую скорость - 11 тысяч метров в секунду, - необходимую для достижения Луны, или же выносить на околоземную орбиту полезные массы свыше четырех с половиной тонн. Поэтому одновременно с лунной программой в ОКБ Королева уже велась интенсивная работа в другом направлении - организации первого пилотируемого полета. Пожалуй, практически все началось 15 февраля 1958 года. Как всегда, в этот день Главный конструктор появился в ОКБ в восемь тридцать утра. Поздоровавшись с секретаршей, которая приходила на десять минут раньше, Сергей Павлович предупредил: - Придет Михаил Клавдиевич. Мы часок с ним поработаем. Секретарь знала: в этом случае ни с кем Сергея Павловича по телефону не соединять, посетителей просить зайти через час. В девять появился Тихонравов. Войдя в приемную, раскланялся, снял зимнее пальто и шапку и повесил их в углу на круглую вешалку. - Вас ждут, Михаил Клавдиевич. Пройдя зал заседаний, Тихонравов открыл Дверь и оказался в знакомом ему маленьком рабочем кабинете. Сергей Павлович вышел навстречу и пригласил профессора сесть. Наблюдательный Тихонравов, знающий Сергея Павловича более четверти века, удивился: в таком прекрасном расположении духа он давно его не видел. - Как здоровье Ольги Констадтиновны? - спросил Главный. - Спасибо, забот хватает. - Мне кто-то говорил, что ваша коллекция насекомых уже не любительская, а научная. - Пожалуй, что так. Дочь ею увлеклась. - Михаил Клавдиевич! - перешел к цели встречи Главный. - Мы часто говорим "космос", "полет". А что такое космическое пространство? Какой полет следует считать космическим? Точного определения нет. Каковы его характерные особенности? В чем принципиальное отличие внеземного полета от всех известных видов? - Сергей Павлович! - Тихонравов удивленно развел руками. - Это чисто формальная, я бы даже сказал юридическая сторона, я как-то не занимался вплотную. Вы меня застали врасплох. Королев достал из стола несколько листков бумаги, в них даны были определении, что такое космический полет, сделанные по просьбе Королева рядом сотрудников КБ. -^Вы обошли меня, - с обидой сказал Тихонравов, полистав странички. - Нет, приберег вас для окончательного решения. Я всегда ценил и ценю ваши теоретические размышления. Решил и себя попробовать в этом плане. - Достав еще несколько листов бумаги, передал их собеседнику. - "Что такое космический полет?" - прочитал Тихонравов заголовок заметок Королева. - Любопытно! "Под космическим пространством, - читал Тихонравов, - понимается пространство, окружающее Землю, начиная с тех высот, где даже при очень больших скоростях движения остатки атмосферы не могут использоваться для поддержания полета". - Согласен, - сказал сам себе Тихонравов и с нескрываемым интересом стал читать дальше. "Одним из признаков, определяющих космический полет, является движение летательного аппарата в пространстве выше плотных слоев -атмосферы, вне земного влияния ее. Напротив, всякий полет в плотных слоях атмосферы являет- 18* . 275 ся приземным полетом. Космический полет переходит в приземный, например, при возвращении летательного аппарата". - Но всякий ли выход в космос есть полет? - Справедливый вопрос, Михаил Клавдиевич. На мой взгляд, только такой, который совершается вокруг Земли, в течение не менее одного оборота. - А если вертикальный полет? Сергей Павлович задумался. Тихонравов стал читать заметки дальше. Дочитал до конца. - А где же окончание? - Пока в уме. Оттачиваю формулировки. Наверное, это будет так: космическим полетом называется полет летательного аппарата со скоростью движения не меньше первой космической, выше плотных слоев атмосферы в течение достаточно длительного времени. При этом происходит потеря состояния естественной земной весомости. - В целом приемлемо. Но я бы добавил, что полет предусматривает посадку на Землю. - Только на Землю? - не согласился Королев. - А Луна, планеты? - собрав все написанное в стопку, отложил в сторону. - Этот разговор я затеял вот ради чего. Вы помните тот мартовский день 1934 года, когда мы неожиданно размечтались с вами и повели разговор о пилотируемом космическом аппарате, его системах? - Помню, Сергей Павлович, конечно же, помню, - с волнением в голосе ответил Тихонравов, почувствовав всем сердцем в разумом, к чему клонит Главный. - Пора! Подбирайте людей, думайте. Нужен пилотируемый спутиик. Советский человек должен первым подняться в космос и пройти в нем никем еще не хожен-ные пути-дороги. Может, сделаем так: будем создавать две группы - одна пусть проработает полет баллистический, другая - орбитальный. Пожалуй, тад. Знаете, раньше я поддерживал ваш проект полета человека на одноступенчатой высотной ракете. Но теперь при наличии "семерки" можно обойтись без "прыжка" в космос. Обдумываю два этапа: баллистический и орбитальный. И знаете, Михаил Клавдиевич, давайте попробуем хотя бы в общих чертах обговорить основные положения для проектирования пилотируемого аппарата... Тихонравов вышел от Главного конструктора вдохновленный доверием. Шел к себе в отдел и думал: "Итак, надо построить небывалый в истории пилотируемый спутник, которому плавать в безмерном "океане", где нет берегов и сопротивления среды, нет там и буйных ветров, опасных отмелей, подводных рифов. Но в недавно открытом внеземном океане экипажи подстерегают иные опасности: глубокий вакуум, непривычная для земных организмов невесомость, не ослабленная земной атмосферой солнечная и космическая радиация. Аппарат должен иметь энергетику для движения, системы управления, капитанский пульт, каюты для экипажа, надежнейшие системы жизнеобеспечения. То есть сходство между океанским и космическим аппаратами налицо. Но есть одно важнейшее различие. Первые спутники для космоплавания не могут перемещаться по воле капитана. Из гавани - со стартовой площадки - их выведет в космос мощная ракета-носитель. Разогнав до космической скорости и задав им направление полета, сама ракета прекратит существование. Спутник, не испытывая сопротивления атмосферы, уже по инерции продолжит свое движение вокруг планеты по заданному курсу в соответствии с законами небесной механики со скоростью восемь километров в секунду. Находясь во власти земдого притяжения, он начнет описывать замкнутую траекторию вокруг Земли, сопровождая нашу обитель в ее извечном движении вокруг Солнца, становясь искусственным небесным телом. "Таким образом, космический рейс можно разделить на три главных этапа, "- рассуждал про себя Тихонравов, - выведение объекта па орбиту, полет по орбите в течение заданного времени, возвращение на Землю". По дороге в свой кабинет М. К. Тихонравов встретил инженера Констаптппа Феоктистова, которого считал одним из самых талантливых учеников и сотрудников. - Константин Петрович, я только что от Главного! Нашему отделу наконец поручена разработка пилотируемых спутников. Вам бы, Константин Петрович, я хотел поручить проектирование спутника для орбитального полета. Николай Потапович Белов, думаю, не откажется заняться другим - для эксперимента по баллистической траектории... Неделю спустя Сергей Павлович пригласил к себе М. К. Тихонравова, сотрудников его отдела и своего заместителя по космическим аппаратам К. Д. Бушуева. Беседу начал с того, что назвал пилотируемый спутник- кораблем. Это было слишком приземленное и показа-^ лось... присутствующим не соответствующим своему кос-'; мическому назначению. Проектировщики уже придумали') ему название "Космолет", "Звездолет". Королев, заме-^ тив на лицах специалистов недоумение и даже разочарование, объяснил: - А почему не корабль? Циолковский называл космические полеты космоплаванием. Плаванием. Корабли плавают по просторам рек, морей, океанов, опираясь на водную массу. Воздушные корабли плавают над землей, опираясь на атмосферу. Нашему кораблю предстоит плавать в безопорном пространстве. Кстати, именно это условие накладывает свой отпечаток на то, каким ему быть. С чем можно сравнить будущий космический корабль? - Королев взглянул на собравшихся. После долгого молчания раздался неуверенный голос. - Может, с подводной лодкой? - Верно, верно, - подхватил Королев. - Вдумайтесь. Есть много общего между пилотируемым кораблем и подводным кораблем. Прежде всего - это деятельность людей в замкнутом пространстве, в искусственно созданных условиях жизни. Королев не случайно начал этот разговор, так сказать, издалека. В него включились многие присутствующие - соглашались и не соглашались с Главным. В конце концов все сошлись на том, что название "корабль" - самое подходящее. Сергей Павлович обратил внимание еще на одну деталь: земные корабли - водные и воздушные - имеют возможность широкого маневра, космический в общем будет привязан к заданной орбите - и потому уточнил: - Будем называть наш корабль - корабль-спутник. Так точнее, - выдержав паузу, Королев вернулся к самой сути обсуждаемого вопроса. - Мы с Михаилом Клавдиевичем примерно оговорили основные положения для разработки пилотируемого корабля-спутника. Во-первых, надежность управления спутником с Земли. Пока нет твердой уверенности, как поведет себя человек в невесомости. А если он не сможет выполнять обязанности пилота? Во-вторых, четкая ориентация спутника в космическом пространстве, определение средств для торможения в момент схода его с орбиты на траекторию спуска к Земле. И, наконец, третье положение: обеспечение безопас- ности для корабля и человека в нем при возвращении на Землю. Данные говорят о том, что во время прохождения кораблем плотных слоев атмосферы на него будут воздействовать весьма высокие температуры. Подробно охарактеризовав названные положения для конструирования первого в мире космического корабля, Сергей Павлович особо выделил: - Есть одно непреложное требование - уникальный пилотируемый летательный аппарат должен впитать в себя все достижения современной науки и техники. И, пожалуйста, не изобретайте "колес", внимательно перечитайте труды Юрия Васильевича Кондратюка и Фридриха Артуровича Цандера. В них каждая строка полезна нам. Бушуев, Тихонравов и Феоктистов недоуменно переглянулись. Они уже подготовили перечень НИИ и других организаций, которые могли бы быть полезны им при разработке проекта космического корабля, но не успели показать его Королеву. - Так вот, друзья! Посмотрите, где что можно взять для нашего корабля-спутника из опыта авиации, подводного кораблестроения. Надо побывать у тех, кто занимается проблемами жизнеобеспечения: скафандры, другие системы... Одним словом, подумайте. "Колеса", конечно, понадобятся, - рассмеялся в конце беседы Королев. - Но только там, где без них не обойтись. Таким "колесом", если правду сказать, я считаю саму компоновку корабля... После совещания, усталый, Сергей Павлович поехал домой. Заботливая Нина Ивановна ждала его с горячим ужином. - Устал, Сережа? - Не волнуйся, как обычно. Сегодня был важный и интересный день. Толковые люди работают у меня. Сразу все схватывают, понимают. Вот сегодня дал задание, а уж скоро, уверен, получу готовые решения. - Сережа, мы давно с тобой нигде не были. - Как, а Кисловодск в прошлом декабре? - улыбнулся Сергей Павлович. - Ты все шутишь, а я права. Сколько новых интересных спектаклей, а мы ничего не видели. - Обязательно сходим, не обижайся. Но сейчас, поверь, очень некогда. Я пойду поработаю. - И Сергей Павлович ушел в кабинет, украдкой выпив сердечные капли. То, что сердце все чаще давало о себе знать, он пе признавался даже самому себе. Уже из-за рабочего стола он крикнул жене: - Сходи в театр с сестрами, хорошо? - Сергей Павлович решил пока не говорить, что скоро очередная командировка на Байконур. Вся жизнь его сейчас напоминала вихрь, который захватывал, крутил и не отпускал. Запуски ракет, подготовка к завоеванию Луны и конструирование космического корабля. Все одновременно, обо всем успеть подумать, принять решение, проверить. Но Сергей Павлович был рад такому жизненному ритму. В атом ритме жил и весь коллектив ОКБ и завода. Сотрудники хорошо знали и любили свое дело. В мае 1958 года Бушуев, Тихонравов и Феоктистов представили проект небывалого летательного аппарата, который состоял из двух отсеков - кабины космонавта и приборно-агрегатного, Проблемы возникали одна за другой. Главной стала разработка способа возвращения корабля из космоса на Землю. Это, по словам Королева, "вопрос вопросов". Проектируемый спуск корабля на Землю из орбитального полета не имел аналогов и представлял собой уникальную проблему. Часто думали вслух, сообща. - Надо выбрать способ вывести корабль с орбиты полета и направить его движение в сторону Земли, чтобы затратить на это минимум энергии. Необходима тормозная установка. - Верно. Думайте, предлагайте, - ответил Королев, записывая мысли выступающих на листок бумаги. - Допустим, что эту техническую задачу решили, - раздался чей-то голос. - Есть еще вторая, не менее важная: корабль войдет в плотные спои атмосферы с гигантской скоростью - в двадцать пять раз больше звуковой. Вокруг нашего суденышка по законам газовой динамики образуется плазма температурой в пять-десять тысяч градусов. Корабль сгорит как пушинка в костре. - Понадобится жаростойкое покрытие, назовем его "шуба", - подсказал Главный конструктор и добавил: - Еще какие соображения? - Последняя проблема - какими средствами посадить корабль после торможения в атмосфере на Землю, желательно в расчетный район. - Может быть, при помощи несущего винта, кая у вертолета? - Трудная проблема, - не согласился другой участник заседания. - Сергей Павлович, вы как-то советовали не изобретать "колес". Есть же довольно мощные парашютные системы. Десантники BOB с неба тяжелен-пые танки сбрасывают. Да и у нас есть достаточный опыт возвращения на парашютах контейнеров с научным оборудованием и собаками при запусках геофизических ракет. - Не забывайте, товарищи, пока мы имеем ракету-носитель, которая может поднять в космос и придать нужное ускорение объекту массой не свыше четырех с половиной тонн. Это немалый вес, но при этом каждый килограмм на учете. На одном из заседаний у кого-то родилась мысль, показавшаяся многим вначале просто нелепой. - А надо ли возвращать весь корабль на Землю? - Ну-ну, - заинтересовался Королев, - разворачивайте вашу мысль. - После того как приборно-агрег-атный отсек с его тормозной установкой выполнит свои "обязанности", вскоре перед входом корабля-спутника в атмосферу, его за ненадобностью взять да и отстыковать. Останется только спускаемая часть корабля. Ее масса почти вполовину меньше всего летательного аппарата. Потребуется меньшая по весу парашютная система. - Идея интересная, разумная, - подхватил Королев, - все еще раз просчитайте. Впредь кабину космонавта прошу именовать "спускаемый аппарат". Ни у кого не возникло сомнения, что кабина корабля, где будет жить и работать пилот, обязана быть герметичной, а как агрегатно-приборный отсек? Конец спорам положил Главный. - Герметизация обязательна,- и тут же пояснил: - У нас нет приборов, способных работать в условиях глубокого вакуума. Делать их нет опыта и времени. А каждый прибор герметизировать отдельно сложно и ненадежно. Да, пора окончательно решить вопрос о форме корабля и прежде всего спускаемого отсека. Послушаем Феоктистова. - Размеры и общую массу корабля мы, проектанты, стремимся свести к минимуму, - сказал Константин Петрович, развешивая на стене кабинета эскизные наброс- ки. - На одном листе ватмана спускаемая часть корабля предстала в виде цилиндра, на другом - конуса, а на третьем - шара. - Я предлагаю сферу. - Шар - это знакомое дело, - подбодрил Главный конструктор. - Ваши аргументы? - При одинаковом внутреннем объеме шар, как известно, обладает наименьшей поверхностью по сравнению с телами иной формы. Следовательно, он будет не так сильно подвержен воздействию тепловых потоков при возвращении на Землю. Минимальная поверхность сферы потребует и меньшей площади теплозащиты. Кроме того, на всех скоростях полета не сложно обеспечить устойчивость шара, а также рассчитать точность посадки возвращаемого отсека с работающим в нем космонавтом на Землю... Дискуссии, споры, взаимоисключающие суждения, идеи, фантастические проекты, непонимание - все это нес Королев на своих плечах, сводил воедино, отбирая оптимальный вариант. Вряд ли это пришлось бы по силам кому-нибудь еще. Только напористость и убежденность Сергея Павловича, его несгибаемая душа могли выдержать все это и добиться результатов в столь короткий срок. Вскоре наступил второй этап работы по кораблю - конкретная разработка его "начинки": проектирование систем жизнеобеспечения, кресла пилота, приборной доски, систем управления полетом, средств радиосвязи, телеметрии и многого другого. Все это должно точно соответствовать своему назначению и укладываться в строго определенную массу и размер. Инженеры при этом помнили указание Королева "не изобретать колес". Старались брать готовые агрегаты и приборы, выпускаемые радиоэлектронной промышленностью, хотя они далеко не устраивали проектантов своими весом и габаритами, но и без этого приходилось создавать многие новые системы и все это объединять в корабле так, чтобы разнообразная техника стала "живым" комплексом, работающим надежно. Исходя из этого, конструировалась система жизнеобеспечения. С. П. Королев настолько тонко чувствовал взаимосвязь между многочисленными проблемами создания корабля, что, подчиняя все его элементы единому техническому замыслу, не подавлял творческой инженерной индивидуальности участников разработки, стремился добиться самостоятельности и инициативы от каждого руководителя и от каждого исполнителя. Сергей Павлович не уставал повторять: "Не топчитесь на месте, поторапливайтесь. Не замыкайтесь в собственном кругу. Не стесняйтесь обращаться к светилам науки, консультироваться. Накапливайте опыт и знания". В ОКБ Королева знали: американцы и работающий па них немецкий ракетчик Вернер фон Браун тоже ведут интенсивные работы по созданию пилотируемого космического аппарата - корабля "Меркурий". Пережив шок от Спутника, президент США выдвинул национальную задачу - опередить советских ракетчиков в посылке человека в космос. Разработчики СССР и США шли каждый своим путем. Соединенные Штаты обладали пока меньшими ракетными возможностями для космических полетов, чем СССР. Между советскими и американскими конструкторами шло необъявленное соревнование. Соперник был серьезным, поэтому у Королева и его соратников времени, как всегда, оставалось в обрез. Сергей Павлович верил в успех. "Надо трудиться с умом, - очень часто повторял он, - и тогда удача обеспечена. И русский первым будет в космосе". И делал для этого все возможное. На следующей неделе Главный созвал совещание по тормозной установке. Сообщив о необходимых доделках системы жизнеобеспечения космического корабля, Королев перешел к основной цели совещания. -< Пора окончательно выбрать оптимальную тормозную систему. Долго топчемся на месте. Предложений много, но ни одно пока не удовлетворяет всем требованиям. В годы войны я работал над АРУ - авиационным ракетным ускорителем. Его назначение - увеличить взлетную и полетную скорость самолета. Сейчас, как мы решили, нам надо создать установку обратного назначения - тормозную двигательную - ТДУ. С ее помощью мы сможем частично погасить скорость и тем самым перевести корабль на траекторию спуска. Систему спуска кабины вы все знаете - парашютная. Не буду повторяться. Поиски по созданию тормозной установки решительно надо форсировать. Как только С. П. Королев кончил свою мысль, ему задали вопрос: - А может ли в космосе работать обычный ракетный двигатель? - Не знаю; если невесомость будет нашим помощником... Скорее всего понадобится специальный двига- тель. Но не устаю повторять - не изобретать "колеса Надо искать смежников-специалистов. Выбор пал на КБ А. М. Исаева, с военной noj успешно занимавшегося жидкостным ракетным двип телестроением, в том числе и для ракет Королева. Тог" самого конструктора, который вслед за королевскимраке-j топланом участвовал в создании первого реактивного самолета-истребителя БИ. А через день Королев поехал' к конструктору. - Двигатель по габаритам, Алексей Михайлович, должен быть громоздким, - попросил С. П. Королев. Тяга, по нашим расчетам, тоже не велика. Главное надежность, возможность включить его в условиях кос-3 мического полета в любой момент. ' - Сергей Павлович, вы же знаете, топливные баки^ невозможно заполнить полностью, всегда остается гаэо-вый "пузырь". В обычных условиях это не опасно, но в невесомости... Как себя поведет "пузырь", неизвестно. Не изменит ли он движения горючего. Вы понимаете, в этом случае двигателе может закапризничать и корабль надолго станет пленником орбиты. Так что задачка ваша со многими неизвестными. - Верю, справитесь, вы же специалист. И не плачьте мне в жилетку. Если не вы, то кто же? Как ни важен первый космический полет человека, сколько бы сил и энергии он ни отнимал у Главного, но о Луне, соседке Земли, он не забывал ни на минуту, да и о пилотируемом полете на нее - тоже. И по лунной программе работы велись по строгому графику. И вот свершилось. 2 января 1959 года первое рукотворное небесное тело - автоматическая станция "Луна-1", - стартовав в сторону вечного спутника Земли, навсегда вышло из поля земного тяготения. За рубежом не ожидали такого успеха Советского Союза. Многие отказывались верить, что СССР располагает столь мощной ракетой. Ведь для того, чтобы вырваться из плена Земли, ракета должна пролетать 11 километров в секунду, на три километра больше, чем та, что выпесла на орбиту первые спутники. И все же где-то произошла ошибка и первый "Лунник" не достиг Луны, а промчался в непосредственной близости от нее, вышел на околосолнечную орбиту, действительно став первой искусственной планетой нашей Солнечной системы. Хотя конечная цель и не ^бьгла достигнута, аппаратура станции передала во время полета уникальные данные о радиационном поясе Земли и космическом пространстве. Новый эксперимент советских ученых получил всеобщее "признание и вошел в историю космонавтики как начало межпланетных сообщений. И если первый эксперимент по достижению Луны удался де совсем, то трехступенчатая ракета-носитель "Восток" полностью оправдала себя и доказала, что с ее помощью можно выводить на орбиту внеземные пилотируемые корабли. 1959 год вообще начался для Королева удачно. Коммунисты Московской области в числе немногих других выдающихся ученых избрали Сергея Павловича делегатом на XXI съезд партии. ...И. В. Курчатов, С. П. Королев, В. П. Глушко неторопливо шли по Георгиевскому залу Большого Кремлевского дворца. Гигантские люстры, спускавшиеся из глубины сводчатого потолка, заливали светом делегатов съезда, высвечивая на стенах названия воинских частей, отличившихся в Отечественной войне 1812 года. Ученые обсуждали сегодняшнее выступление .министра обороны СССР, маршала Р. Я. Малиновского, похвалившего ученых-атомников и ученых-ракетчиков. Такие слова прозвучали впервые с самой высокой трибуны страны. - Маршал прав, что еще раз напомнил любителям военных авантюр о боевой советской ракетной технике, - заметил Глушко. - Да, ученые свою главную задачу выполнили, - по привычке поглаживая преждевременно поседевшую редкую бороду, с удовлетворением сказал Курчатов, скорее себе, чем коллегам. - Теперь перед нами задача помер два - вернуться к первой идее, как можно шире использовать ядерную энергию в мирных целях. Вы знаете, целесообразность этого доказана первыми атомными силовыми установками. Дает ток первая промышленная атомная электростанция. Скоро взломает льды Северного Ледовитого океана атомоход "Ленин". С. П. Королев и В. П. Глушко молча слушали Игоря Васильевича, к которому они относились с исключительным уважением. - Нет, . вы только вдумайтесь, друвъя! - словно убеждая их, увлекся Курчатов. - При ядерном расщеп- лении- то есть делении только одной тонны урапа-2^ выделяется столько же энергии, как при сгорании дв}_ миллионов тонн угля. Это же чудо, чудо нашей цивилизации. , С. П. Королев улыбнулся и в тон Курчатову сказал] раздельно, чуть не по слогам: | - Управляемая термоядерная реакция должна по-i вводить получить энергию не за счет деления редких эле-| ментов урана и тория, а за счет образования гелия| из широко распространенного в природе водорода. | - Верно, верно! - удивленно вскинув вверх брови, | откликнулся физик. А Королев в том же духе продолжал: - Успешное решение этой труднейшей и величественной задачи навсегда сняло бы с человечества заботу о необходимых для его существования на Земле запасах энергии. - И, весело рассмеявшись, добавил: - "Академик Курчатов. Двадцатый съезд партии". - Ну и память! Дословно все помнит! - не без восхищения воскликнул Курчатов и, обняв друзей за плечи, доверительно сказал: - Природные ресурсы нашей Земли не бесконечны. А как мы их тратим? Электростанция мощностью в каких-нибудь полмиллиона киловатт требует в год сто тысяч вагонов угля. А урана - всего несколько вагонов. - Я мечтаю о силовой атомной установке и для ракет еще с 1945 года. Как, наверное, пора эти мечты воплощать, Игорь Васильевич? - спросил Сергей Павлович. - Думаю, - и весело, чуть посмеиваясь, Курчатов взглянул на Глушко. - Придется тогда, Валентин Петрович, ваше конструкторское бюро закрывать. - Зачем торопиться? Моим жидкостным атомные не конкуренты, а помощники. - Вот как? Раздался звонок, приглашая делегатов на заседание. - Еще немало скептиков, - мрачно сказал Глушко, - не сразу перешагнешь. Кажется, есть первый спутник, послали ракету к Луне. Вторая космическая скорость, Одиннадцать километров в секунду. И все еще идут споры. "Надо" и "не надо". - Я, друзья, с вами. Человеческому разуму на Земле стало тесно. Бесспорно, прав Циолковский, бесспор- но. Но и на Земле надо быть рачительными хозяевами,- Курчатов сказал это очень твердо. В этот момент к беседующим подошел маршал артиллерии М. И. Неделин, кажется, еще больше поседевший, с доброй улыбкой на широком лице. - Рад за вас, - пожимая поочередно руки то одному, то другому ученому, произнес Неделин. - Как вам йъезд аплодировал! Честно говоря, и я хлопал от души. Аплодисменты съезда - это похвала всей партии. - Да и вы, Митрофан Иванович, не посторонний в э