том деле, - заметил с улыбкой Курчатов. - Всему народу спасибо. Сегодня мое выступление. Хочу еще раз привлечь внимание всех к проблемам атомной энергетики. Нельзя жалеть ни средств, ни сил. Надо сделать все, чтобы приблизить сроки осуществления управляемой термоядерной реакции... Извините! - И пошел в зал. Ему хотелось побыть одному, собраться с мыслями перед выступлением. - Сегодня похвала, а завтра "стружку" снимать будете, - рассмеялся Королев, обращаясь к Неделину. - Знаю я вас. - С меня тоже есть кому стружку снять, - улыбнулся маршал артиллерии. И вдруг посерьезнел. - Ну а стоять на месте не можем. Время не то, сами знаете. Услышав второй звонок, все трое вошли в зал и направились к местам своих делегаций. С. П. Королев и В. П. Глушко туда, где сидели посланцы Подмосковья, а М. И. Неделин - Урала. Едва Королев и Глушко заняли места, как председательствующий объявил: - Слово предоставляется академику Курчатову, директору Института атомной энергии Академии наук СССР. Игорь Васильевич поднялся на трибуну. - Овладение термоядерной энергетикой позволит в будущем экономически более рационально использовать такие ценнейшие виды сырья, как уголь, нефть и природный газ... Ученые нашей великой Родины вместе со своей партией, со всем советским народом трудятся не покладая рук, чтобы сделать человека истинным властителем природы в коммунистическом обществе. Зал дружно аплодировал Игорю Васильевичу, и никто из присутствующих не знал, что судьба оставила Курчатову для дел чуть больше года. На трибуне - Д. Ф. Устинов, заместитель председа- теля Совета Министров СССР. Он доложил делегата*"! съезда, что в настоящее время Советский Союз имеет в| серийном производстве боевые ракеты всех классов и | назначений и другую отвечающую современному уровню ^ оборонную технику. - Она способна, - сказал он, - в руках доблестных Советских Вооруженных Сил обеспечить защиту нашей великой Родины и в случае необходимости дать достойный отпор любым агрессорам и авантюристам. - Но тут же предупредил, что ракетная техника, так же, как и другие новые отрасли, должна и будет развиваться еще быстрее, Пожалуй, Д. Ф. Устинов не сказал в своем выступлении лишь о том, что советские ученые, конструкторы, инженеры уже готовят эксперимент, который мир потом назовет дерзновенным подвигом, - полег человека в космическое' пространство. По окончании XXI съезда КПСС Королев не раз выступал перед коллективом предприятия с рассказом, как проходил партийный форум, разъяснял принятые решения, тесно связанные и с задачами, стоящими непосредственно перед ОКБ и; заводом в области оборонной и космической техники. В дни съезда в ОКБ, руководимое Королевым, неоднократно приезжали делегаты. В сборочном цехе для них установили ракету и космические объекты. Сергей Павлович рассказывал гостям о носителях, космических аппаратах, знакомил с планами изучения и освоения космоса. Гостями коллектива были министры, военачальники, академики, политические и общественные деятели, руководители организаций и предприятий различных отраслей промышленности, крупные конструкторы. Побывали в ОКБ академик А. П. Туполев и профессор С. М. Егер. Гостям показали межконтинентальную ракету. Сергей Павлович рассказывал о ней все самое интересное для великого авиаконструктора. Туполев долго не отходил от ракеты. Ему принесли стул, и он, сев, внимательно слушал Королгева, не отрывая глаз от машины. Потом долго молчал. Может быть, вспоминал о дипломном проекте Королева и о совместной работе в тюремном КБ. Но ни о чем этом Андрей Николаевич не сказал, встав, обнял Королева за плечи и, крепко прижав к своей груди, негромко, с гордостью, будто ему одному, сказал: "Настоящая работа!" Глава третья В наш век тлеть нельзя. Мнения разошлись. Снова к Луне. Забота о людях. Вы выбрали нелегкий путь Окончательное решение вопроса о том, каким быть первому в мире полету в космос - баллистическим или орбитальным, как предлагает Королев, - Совет главных конструкторов предоставил Межведомственному Комитету, собравшемуся в Академии наук СССР. С обоснованием своего смелого и для многих неожиданного предложения выступил Королев. Затем объявили .перерыв. В небольшом холле академик В. П. Глушко, кого-то убеждая, взволнованно объяснял: - Если говорить по существу, то проникновение в космос и первые шаги по изучению его уже сегодня оказывают, а завтра будут оказывать все возрастающее воздействие на умы людей, на весь ход мирового научно-технического прогресса. - Валентин Петрович! - вмешался в разговор академик Н. М. Сисакян. - .Мы ведь не враги новым идеям, не враги прогресса, - почти шепотом начал он.- Но перегрузки, перегрузки при старте ракеты и особенно при возвращении на Землю. Вынесет ли их человек? А невесомость? Этот главный наш противник, причем не разгаданный до конца. Кто знает - может, полчаса - и все?.. Мы не ретрограды. Нет. Но представьте, что эксперимент не удался или, не дай бог, аакончился трагически. Как мы будем смотреть в глаза ученому миру, да и всему человечеству? - Полет животных убедил .нас в обратном, Норайр Мартиросович, - возразил академик АМН СССР В. В. Парин. - Меня не полностью, Василий Васильевич. Нет! Выводы - очень, очень, как бы это сказать... - подобрав, как казалось, слово помягче, Сисакян продолжал: - Гипотетические. Они требуют перепроверки, теоретических обоснований. Я полагаю, что в космических условиях, когда кровь потеряет свой вес, возможно резкое ослабление деятельности сердечно-сосудистой системы. Хотя, конечно, я не отрицаю значения проведенных профессором Яз-довским экспериментов с живыми организмами. Они многообещающи. Но нужен набор статистики, повторяю, теоретические обобщения. 19 А. Романов - Вот и дайте их нам. Помогите! А то советы, одни советы, - вспылил В. И. Яздовский. - Ждем! Спасибо скажем! - Я не хотел обидеть вас, Владимир Иванович, - не ожидая такой реакции, смутился Сисакяя. - Верится, что со временем человек сможет жить, наверное, и там. Но можем ли мы сегодня уже уверенно сказать, как скажется невесомость, например, на водно-солевом обмене? Столько проблем, столько проблем. Только не забывайте - речь идет о человеке. А радиация? Средств защиты от нее нет. Сисакян пошел было в сторону, не желая продолжать разговор, но его догнала реплика все время молчавшего Н. А. Пилюгина: - Легко живется осторожным. Они слегка "за" и слегка "против". И во всех случаях оказываются правы. - Николай Алексеевич! - остановился Сисакян и спокойно, словно не заметив едкой иронии в его адрес, продолжил: - Повторяю, речь идет о жизни человека,- и быстро ушел в зал заседаний. Из своего кабинета вышел вице-президент Академии наук СССР М. В. Келдыш. Попыхивая папироской, он прошел было в соседний холл, но. услышав спор, остановился и вступил в беседу. - Преклоняюсь перед талантом абстрактного мышления, но, грешен, люблю понять глубины истины через эксперимент. То, что мы начали, - свидетельство торжества человеческого разума, его безграничных и удивительнейших возможностей. Это признали все передовые умы. - И, взглянув на часы, добавил: - Товарищи, пятнадцать минут истекли. Продолжим работу. После перерыва С. П. Королев ответил на вопросы, поступившие из зала, а потом выступили ученые, представители министерств и ведомств. Первым взял слово А. С. Томилин, один из руководителей главка, курирующего конструкторское бюро Королева. Начал он, как всегда, с подковырки: - Было бы глупо отрицать известную ценность полученных из космоса научных сведений. Но, честное слово, человечество не покатилось бы назад к первобытности, если бы спутник и не летал к Луне. А сколько мы на это денежек ухлопали?! Не египетские ли пирамиды строим? Могу согласиться: есть ракеты. Можно их использовать для науки. Но опять же разумно. После войны пятнадцати лет не прошло. Толком поесть людям нече- го, да и одеться не во что. Ну, коли так приспичило с космосом-то, надо выбирать из всех зол меньшее. Лезть туда, наверх дешевле, когда ракета без человека. Шажок за шажком... - Дело говорит, - раздался голос. - Не понадобится ставить на карту жизнь человека, - поддержал выступающего другой голос. - Да и ракеты-то ваши частенько пошаливают. Что конь без узды... - Позвольте мне, - громко раздалось в зале. С предпоследнего ряда резко встал высокий подтянутый человек. Все повернулись в его сторону. Это был генерал А. Г. Мрыкин. Его знали многие как крупного инженера-ракетчика. В зале поутихли. - По долгу службы я присутствовал при испытаниях многих ракет. Они надежны, - серые усталые глаза Мрыкина смотрели спокойно, не выдавая охвативших его чувств. - Не буду утомлять присутствующих. Сочту за честь, если моему сыну - он просил меня об атом - предоставится возможность стать первым пилотом космического корабля... Мрыкин не закончил, как зал на секунду оцепенел от неожиданности и тут же разразился аплодисментами. - Александр Григорьевич! - сказал Тихонравов.- Я крепко жму вашу руку. Спасибо за поддержку. Без полета человека в космос науке не прожить. Тут я полностью согласен с Сергеем Павловичем. Но может, следуя элементарной логике, вначале все-таки надо организовать полет по баллистической траектории по маршруту "Земля - Земля". Тем более что в этом направлении тоже немало сделано. Тут вам - и отработка ракетной и космической техники, и перегрузки, и невесомость. Опробуем систему возвращения человека на Землю. - Куда мы спешим? - вставил Н. М. Сисакян. - Большая наука не терпит торопливости. Я сторонник Михаила Клавдиевича. С таким предложением нам и выйти бы в ЦК партии и Совет Министров... К пожеланиям ученых присоединился и академик А. А. Благонравов, председатель комиссии АН СССР по исследованию верхних слоев атмосферы. - Перешагивать полезные этапы, прежде чем послать человека за атмосферу, может, и не следует. Наука требует многочисленных экспериментов. Королев начал нервничать: за то недолгое время, когда он решил отказаться от баллистического подъема 19* человека на ранете, как в свое время отказался от дальнейшей разработки ракеты Р-8 для ускорения создания "семерки", Королев уже свыкся с мыслью об орбитальном полете. На подготовку этого эксперимента работала значительная часть коллектива ОКБ, да и он все свои усилия направлял на осуществление этой цели. "И па тебе, чуть ли не все против, - раздраженно размышлял про себя Королев. - И кто начал? Тихонравов! Мог бы здесь-то и помолчать. Осторожность сверх меры граничит с трусостью. Нет, так работать нельзя! А может, действительно баллистический?! - Секунду посомневался Королев, но тут же решительно отбросил эту мысль. - Нет! Не дай бог что-нибудь получится не так... Все пойдет прахом. В него сразу перестанут верить. У "победы" всегда есть родители, - вспомнил Королев чей-то афоризм, - а "поражение" всегда сирота. Нет, нужен только орбитальный полет. Но все как можно тщательнее. Все под контроль. Никому никакого спуску". - Сейчас, кан никогда раньше, имеется возможность осуществить полет человека в космос, - возразил противникам В. П. Глушко. - Мне трудно понять возражения некоторых товарищей. Опыт жизни, история научных открытий убеждают в том, что эпохальные достижения в науке не обходятся без крутой ломки старых, отживших понятий, принципов. Подлинная наука не боится риска, я за то, чтобы начать пилотируемые полеты с орбитального. Из зала послышалась реплика Томилина; - Американцы не глупее нас. И техника у них, согласитесь, не хуже, если не лучше нашей. Они не спешат. В их программе - первый полет баллистический. Вот так. М. В. Келдыш предложил на этом прения закончить и предоставил слово для заключения С. П. Королеву. - На совете конструкторов мы много думали, прежде чем вынести вопрос о полете человека в космос на ваше обсуждение, - медленно вставая из-за стола, сказал Королев. - Мнения присутствующих разошлись. Вероятно, каждый по-своему прав. Попытаюсь подвести итоги. Итак, одна труппа ученых решительно предлагает вначале осуществить "прыжок в космос", то есть вертикальный полег. В этом есть свой резон. Вторая группа товарищей идет дальше. Они считают нужным провести, как планируют американцы, поначалу баллистический полет по маршруту "Земля - Земля" s без дли- тельного "заезда" в космическое пространство. И в этом предложении тоже есть свой резон - можно отработать и определить технические возможности космической ракеты и корабля, опробовать системы возвращения пилота на Землю. Что касается американской программы, то у них свои возможности, у нас свои. Но, товарищи, баллистический полет займет всего пятнадцать минут. Невесомость коснется человека лишь пять минут. Эксперимент этот потребует почти таких же больших средств и не меньшего риска, чем орбитальный. А результаты эксперимента? Они окажутся малы. Во время такого полета мы не получим сколько-нибудь полных данных о влиянии на летчика космических факторов. Без знаний их космическая программа зайдет в тупик. Не напоминаем ли мы человека, о котором говорил, кажется, Иммануил Кант. На вопрос философа, почему он не хочет купаться в речке, тот неизменно отвечал - не пойду в воду, пока не научусь плавать. Полета человека вокруг Земли - вот чего требует наука. Не шажка, а шага - решительного и, может быть, даже дерзкого. Прежде чем закрыть заседание, М. В. Келдыш обратился к залу: - Позвольте спросить: разве извечную жажду познания окружающего мира можно чем-то ограничить, разве развитие производительных сил имеет предел? Я думаю, что мы готовы к новому большому шагу. Мы живем в век подлинно научно-технического прогресса. И никогда еше человек не был так окрылен, воодушевлен своими открытиями. Поверьте, космос обогатит нашу науку, наши познания о Вселенной, позволит глубже понять прошлое, настоящее Земли. И самое важное - мы будем знать завтрашнее нашей планеты. О будущем человечества должны заботиться мы сами. Да, сами - и никто, кроме пас. И потому я считаю возможным сказать: человек должен, обязан побывать в космосе... Королев уходил с совещания последним. Заметив сидящего в стороне ученого секретаря комиссии кандидата физико-математических наук Г. А. Скуридина, заканчивающего запись выступлений, подошел к нему: - Всю "драчку" записали?.. - пошутил Сергей Павлович и уже серьезно: - Пригодится... Многим потом стыдиться придется своих слов. - И попросил: - Пожалуйста, Геннадий Александрович, один экземпляр протокола, а еще лучше записи - мне. Советское правительство поддержало передовую на- учную идею - выведение на околоземную орбиту корабля с человеком на борту. Вскоре была создана Государственная комиссия во главе с заместителем Председателя Совета Министров СССР К. Н. Рудневым. Академик С. П. Королев стал заместителем председателя и техническим руководителем полета. На плечи его легла огромная ответственность. Сергей Павлович принял ее и сделал все, чтобы оправдать высокое доверие. Один из важнейших вопросов, который предстояло решить, - кого послать в космос, людям какой профессии отдать предпочтение - инженеру, подводнику, летчику, парашютисту? Представители разных областей знании высказали свои точки зрения. Но все сходились в одном - человек должен быть, как говорят, здоров на все сто процентов, обладать нужными для полета знаниями и чувством высокой ответственности. На одном из совещаний Сергей Павлович подытожил все пожелания. - Для такого дела лучше всего подготовлены летчики. И в первую очередь летчики реактивной истребительной авиации. Летчик-истребитель - это универсал. Он летает в стратосфере на одноместном скоростном самолете. Он пилот и штурман, связист и бортинженер. Немаловажно и то, что он кадровый военный, а значит, обладает такими необходимыми для будущего космонавта качествами, как собранность, дисциплинированность и непреклонное стремление к достижению поставленной цели. Королев потребовал, чтобы возраст космонавтов не превышал тридцати лет. Главный смотрел в будущее, он думал о дне, когда ступит человек на поверхность Луны и планет, о том, чтобы космонавты могли не раз в жизни побывать на орбите, набраться опыта... Но, кроме того, их рост пока строго ограничивался - от 170 до 175 сантиметров, а вес не должен превышать 70-72 килограмма. В войсковых частях к работе приступили представители специальной отборочной комиссии, утвержденной Главнокомандующим ВВС К. В. Вершининым. Казалось, Сергей Павлович может передохнуть, ведь такое ответственное дело наконец решилось. Теперь уже скоро человек будет в космосе. Но Королев по-прежнему мало бывал дома, редко удавалось выкроить выходной. Не давал покоя новый "Лунник". Совет главных конструкторов, проанализировав итоги первого старта "Лунника", выявил причины пролета мимо Луны, определил технические меры их устранения. На это потребовалось около восьми месяцев. На запуск "Луны-2" на космодром, как обычно, приехал и сам Главный конструктор. Прямо с аэродрома Королев направился в монтажно-испытательный корпус, где заканчивались последние испытания станции. Технически она ' практически такая же, как и предшественница, так как основная задача второго "Лунника" оставалась прежней - достижение поверхности Селены. - Это исключительно важная цель, - говорил своим сотрудникам Королев. - Научимся попадать в Луну, перейдем ко второй задаче, будем учиться мягко высаживать на лунную поверхность научные лаборатории. Возможность этого доказал еще К. Э. Циолковский, а в конце двадцатых годов подтвердил Юрий Васильевич Кондратюк. Фридрих Артурович Цандер первым предложил послать к Луне автоматическую ракету с телевизионной камерой для рассматривания ее поверхности с близкого расстояния. Все они предложили идею о выведении летательных аппаратов вначале на окололунную орбиту, а уж с нее опускать на Луну научные приборы. Задача хотя и нелегкая, но разрешимая. И мы ее разрешим. Старт "Луны-2" состоялся 12 сентября 1959 года. Прямо с космодрома Королев вылетел на один из временных пунктов системы дальней космической связи, развернутой в Крыму. Первый вопрос... - Как? - Полет, Сергей Павлович, идет по расчетной. Должны попасть. - Телеметрия не барахлит, данные точны? - обратился Главный к радиотехнику. - Сбоев существенных не было? - Все в порядке, Сергей Павлович. - А что вы скажете? - спросил Королев оператора. - Пока все в норме, - уклончиво ответил тот. Сергей Павлович не терпел это "пока", недовольно поморщился и пошел в "командную" рубку: начинался очередной сеанс связи. Он хотел убедиться во всем сам... День 14 сентября 1959 года принес радостное изве- стие. В 0 часов 2 минуты 24 секунды второй советский "Лунник" доставил на поверхность Луны в район Моря Ясности вымпел с Гербом Советского Союза. Все поздравляли друг друга с удачей. Сергей Павлович, как всегда, поблагодарил коллектив: - Я не сомневался в вас, не сомневался в успехе. Все сделано великолепно. А ведь вы знаете, что, опоздай мы со стартом всего на 10 секунд, и точка встречи ракеты с Луной сместится на 200 километров. А ошибка в скорости разгона только на один метр в секунду привела бы к смещению места встречи на 250 километров. Уже на следующий день все газеты мира сообщили о новом успехе советской науки. "Русских можно сравнить, - писал в те дни Гейнп Каминский, директор Бохумской обсерватории в ФРГ, - со снайпером, попадающим из малокалиберной винтовки на расстоянии десяти километров в глаз мухи..." Сергей Павлович был счастлив. По его просьбе изготовили несколько десятков памятных сувениров: в небольшой из орехового дерева футляр на ложе из голубого бархата поместили титановые, слегка вогнутые пятигранники - точные копии элементов шарового вымпела, доставленного на Луну. На них - рельефное изображение Герба Советского Союза и дата "Сентябрь 1959". На внутренней стороне крышки футляра карта Луны, на которой красным флажком отмечено место прилунения "Луны-2". "Мост" "Луна - Земля" начал действовать, служить науке, людям. Для того чтобы этот "мост" принес как можно больше пользы, Сергей Павлович отправил заместителю председателя Астрономического совета АН СССР А. Г. Ма-севичу письмо с предложением немедленно начать астрономические наблюдения со спутника. "Непонятно, - спрашивал Королев в письме, - почему так много упущено времени, а по сути дела, нет даже проекта задания на разработку первой автоматической системы для проведения астрономических наблюдений со спутника". Высказав пожелание, чтобы Астрономический совет возглавил эти работы, С. П. Королев посчитал, "что было бы правильным разработать достаточно широкий общий план действий с учетом перспективных задач в этой области. Видимо, в ближайшие два-четыре года можно ожидать, что вес тяжелых спутников возрастет в несколько раз, а полезный груз космических ра- кет может составить тоже порядка нескольких тонн... Видимо, возможно создать автоматическую станцию и на поверхности Луны. Хотелось бы, чтобы дело сдвинулось с застойной точки, - заключает Королев письмо в Астрономический совет, - и не хотелось бы оказаться в отстающих. Может быть, будет полезным какое-то обсуждение в этой области, мы просим Вас проявить инициативу". Настоятельная, научно обоснованная просьба Королева возымела действие. В разное время, правда, гораздо позднее, чем предполагал Сергей Павлович, было осуществлено несколько астрономических проектов: рентгеновский и гамма-телескопы устанавливались на борту пилотируемых кораблей и искусственных спутников Земли. Появился летающий космический телескоп "Орион" - исследовавший спектры звезд и другие приборы для изучения Луны, планет, космического пространства. Отправив письмо в Астрономический совет, Королев улетел на Байконур и руководил там пуском ракеты-носителя "Восток" с автоматической станцией "Луна-3". В сообщении ТАСС говорилось, что 4 октября, во вторую годовщину запуска Спутника - космического первенца, - в сторону Луны отправился очередной "Лунник". Немногие знали, сколь сложная техническая цель стояла перед ним - сфотографировать невидимую с Земли обратную сторону Луны и передать ее изображение на Землю. Далеко не все ученые верили в возможность осуществления этого фантастического проекта. Руководство полетом "Луны-3" велось с временного центра дальней космической связи, размещенного на горе Кошка в Крыму. 7 октября в 6 часов 30 минут московского времени станция "Луна-3", пролетая над вечной спутницей Земли, с расстояния в 60-70 тысяч километров начала фотографирование Луны, которое продолжалось свыше сорока минут. Рассказывали, что Королев сгорал от нетерпения скорее увидеть снимок с загадочной обратной стороны Луны. Академики М. В. Келдыш и А. Ю. Ишлинский по-дружески подтрунивали над Сергеем Павловичем, утверждая, что некая "лунная" красавица, царствующая на обратной стороне Луны, давно уже поймала "Луну-3" и ищет по всему свету "виновника", нарушившего ее покой, чтобы наказать. Эта шутка "дорого" обошлась ее авторам. Когда Ко- ролеву сообщили, что дешифровка лунного изображения, переданного станцией, закончена и что оно хорошего качества, он попросил дать ему снимок, сделанный фотосистемой "Лунника" во время наземных испытаний. Выйдя из лаборатории с нарочито расстроенным лицом и нарочито крикнув вдогонку кому-то: "Безобразие, так работать нельзя", - передал Ишлинскому снимок. Поспешно надев очки и взяв в руки фотографию, тот начал ее внимательно рассматривать. - Темна, как ночь, - проворчал Александр Юлье-вич и передал Мстиславу Всеволодовичу. Келдыш быстро взглянул на снимок, ничего не сказал, бросил его на стол и еще больше нахмурился. Королев стоял молча, наблюдая задуманную им сцену. И, насладившись "местью", положил на стол подлинный космический снимок. - А "красавицей-то вашей я, видать, понравился, - со смехом сказал Королев, - какой она мне чудесный подарок преподнесла. Полюбуйтесь, ну как? "Подарок" вновь взбудоражил научный мир. Снимок невидимой части Луны стал достоянием ряда зарубежных радиообсерваторий, он появился на экранах телевизионных компаний и страницах крупнейших газет и журналов мира. Один из французских виноделов, увидев снимок, потерял покой: незадолго до полета "Луны-3" он похвастался в кругу друзей, что поставит тысячу бутылок лучшего вина тем, кто первым заглянет на обратную сторону вечной спутницы Земли. Деваться виноделу было некуда, слово есть слово, и он послал вино в адрес Академии наук СССР. Расшифровка фотоснимков дала возможность выявить 107 различных объектов - кратеров, морей, талассоидов. Специалисты пришли к выводу: на обратной стороне вечного спутника Земли значительно больше горных образований, чем равнин. Полет "Луны-3" позволил начать работы по созданию лунного глобуса. Перед селенографией открылись широчайшие перспективы. Совет главных конструкторов начал готовиться к новому важнейшему этапу освоения Луны - мягкой посадке на ее поверхность автоматических научных станций. Но для этого следовало знать, какова поверхность Луны. Одни специалисты считали, что лунная поверхность жесткая, другие - что она покрыта многометровым слоем пыли. "Лунник" может утонуть в нем. Обсудить этот вопрос собрались авторитетные астрономы. Мнения разошлись. В результате длительных споров придти к единой точке зрения не удалось. И тут встал С. П. Королев. - Раз единого мнения нет, в этом случае решение буду принимать я, - и, чуть помолчав, добавил как о давно решенном: - Итак, глубокой пыли на Луне нет. - Но где же гарантии того, что это так, как вы утверждаете? - раздался недоуменный голос. Сергей Павлович улыбнулся, чувство юмора не изменило ему и тут. Он оторвал кусочек газеты, подвернувшейся под руку, и четко написал на нем: "Луна твердая. Королев" - и передал председательствующему. - Это вам моя гарантия. Председательствующий прочитал записку Королева вслух. В кабинете раздался шумок - не то одобрения, не то осуждения. - Прошу два слова для разъяснения, - попросил Королев. - Не считал, но, наверное, не ошибусь, если скажу, что число ученых, получивших ученую степень "за" лунную пыль и "против", одинаково. Но это лишь их умозаключения. Мое же утверждение основано на факте. Последняя ступень ракеты-носителя второго "Лунника" и контейнер с аппаратурой достигли Луны. Их встреча с лунной поверхностью не вызвала проявления сколько-нибудь значительного пылевого образования. Если бы оно возникло, его обязательно заметили астрономы мира... Все молчали, но не признать правоту Сергея Павловича было невозможно. Решение разного рода научных, технических, чисто организационных проблем, бесспорно, поглощало у Королева большую часть времени. Но даже будучи очень занятым, он любил бывать на своем опытном и серийных заводах. И не только ради того, чтобы проверить, как идет строительство ракет и космических аппаратов, но и встретиться с теми, кто в этом участвует, или, как часто говорил Сергей Павлович, "подышать одним воздухом с рабочим классом". Как-то в очередное посещение заводских цехов к Сергею Павловичу подошел слесарь-лекальщик Павлов, давний знакомый Главного, которого он очень высоко ценил. Недавно Павлову присвоили звание Героя Социалистического Труда. - Что .хмурый такой, Сергей Степанович? - спросил Королев. - Дома что-нибудь? - Да нет, Сергей Павлович, общественные дела. - Рассказывайте. У меня десяток минут есть в запасе. - Народ жалуется да заводское питание. Наша .фабрика-кухня реконструируется медленно. Толком доесть нечего. - А где наши общественные организации? - Стучались они и к вашему заму, да толку никакого. - Так, - протянул Королев. - Значит, толку никакого. - Увидев висевший па стене телефон, набрал номер и, услышав знакомый голос зама, спросил: - Вам говорили о плохой работе фабрики-кухни? - спросил Королев. - Отвечайте: "да", "пет". Вы где питаетесь? Теперь ясно все. Отложите другие дела, займитесь рабочим питанием. Пробу в столовой буду снимать сам. - Повесив трубку, попросил: - Позвоните, Сергей Степанович, через пару недель мне лично, если ничего не изменится. - Извините, что задержал вас, Сергей Павлович. - Кто хорошо работает, тот должен хорошо есть, - рассмеялся Королев и пошел к станочникам. Войдя в цех, остановился у Доски почета. Портрет немолодой женщины - единственной среди мужчин. Не заходя к цеховому начальству, здороваясь на ходу с рабочими, отыскал ее глазами. Подошел, стоял не мешая, пока она не сняла со станка очередную деталь, поздоровался: - Добрый день, Марина Борисовна! Женщина от неожиданности вздрогнула и, повернувшись, увидела Главного конструктора, но не смутилась. - Здравствуйте, Сергей Павлович. Главный взял в -руки деталь и начал рассматривать ее со всех сторон. - Может, что не так? Все по чертежу... - Да вы не -волнуйтесь, пожалуйста. Отличная работа, Марина Борисовна. Благодарю. Подошедший мастер, не знавший цели прихода Королева в цех, доторопился .сказать:. - Она у нас ударница. Работает всегда без -Драка. - А разве у вас в цехе есть бракоделы? - удивленно взглянул на мастера Королев. - И вы ях держите? Разберитесь, доложите кто. Марина Борисовна может работать вот так отлично, а другие нет. Почему? У нее вдобавок к производственным наверняка немало житейских забот, - и, склонившись к станочнице, спросил: - Дети у вас есть? - Двое, Сергей Павлович. Муж после войны недолго жил. Вот и пошла на завод. Спасибо, товарищи помогли, научили профессии... Десять лет как у станка. - Ну, работаете вы отлично, а дома все в порядке? Наверное, забот много? - Да все хорошо. Детьми довольна, помогают мне. Вот только... - замялась Марина Борисовна. - Что только? - Комната маленькая у меня в бараке, а дети подрастают. Крыша течет все время, да и прогреть тяжело комнату-то, печка старая, давно не перекладывали, дымит. Королев нахмурился. К нему в тот момент подошел начальник цеха. Сергей Павлович строго спросил: - Вы знаете, в каких условиях живет Марина Борисовна? - Скоро барак снесут, Марина Борисовна получит, конечно, комнату, - попытался оправдаться начальник цеха. - "Снесут", "получит комнату", -ч вскипел Королев. - На днях будет принят новый жилой дом. И не комнату, а квартиру из двух комнат выделить Марине Борисовне из резервного фонда. Вы меня поняли? - И, пожав руку станочнице, поблагодарил ее за добросовестный труд. Через месяц, встретив Марину Борисовну в заводской столовой, Королев поинтересовался: - Как новоселье? Детям квартира нравится? - И увидел на липе женщины смущенную улыбку. - Ну-ка, выкладывайте все начистоту. Что случилось? Указание Главного не выполнили. Работнице дали одну комнату, а предназначенную ей квартиру передали другому человеку. Возмущению Королева не было предела. Через два дня Марина Борисовна переехала в новую двухкомнатную квартиру, а начальника цеха понизили в должности. На первом же партийно-хозяйственном активе Королев крепко пробрал "треугольник" цеха за невнимание к кадровым рабочим, передовикам производства. - Мы, думая о проблемах всего человечества, кажется, стали невнимательны к тому, что у нас делается в собственном доме. Это непростительно. И я не снимаю вины и с себя. В ближайшее время мы обратимся к нашему начальству со специальным письмом. Поэтому просьба к начальникам цехов, общественным организациям - подготовьте обстоятельные доклады о всех нуждах. А что касается ветеранов производства - надо подумать особо, может, для них построить специальный дом. Знаю, проблем у нас много, предприятие быстро разрастается, людей становится больше, а жить им негде. Корпуса, лаборатории, цехи строим быстро, а на жилье, детские сады, клуб постоянно денег не хватает. - Да мы ничего, не жалуемся, - крикнули из зала. - Вот и плохо, что не жалуетесь. Хорошо работающему человеку и отдыхать надо прекрасно. Он тогда еще лучше работать будет. А сейчас что мы имеем? Сто бараков, специалисты живут на частных квартирах. Вопрос этот, я считаю, первоочередной. Его надо срочно решать. Вскоре ОКБ получило разрешение на строительство жилого массива. Возведение его было поручено опытным московским строителям во главе с Сергеем Васильевичем Епиховым. При первой встрече заместитель Королева по строительству предупредил строителей: - Начальник КБ просил строить быстро и хорошо. Королев - человек очень требовательный. Спуску никому не дает, не удивляйтесь, что он и проект посмотрит, и на стройке не раз побывает. Действительно, Сергей Павлович познакомился с проектом строительства городка. - Ну что же, в основном хороший план. Первыми построим жилые дома, магазины, ясли, школу, проложим дороги, асфальтируем их, разобьем парк. А это что? Клуб?! Я протестую, - сказал Главный. - Нам нужен Дворец культуры, с современным зрительным залом, хорошей сценой. Мы будем приглашать к себе столичные театры, лучших артистов, писателей... Обязательно предусмотрите библиотеку. Здание должно быть большим: художественную, научную и техническую литературу предстоит разместить. А где сможет заниматься наша художественная самодеятельность? Не обойтись нам и без кинотеатра с современной аппаратурой. Проект доработайте. Все пожелания С. П. Королева учли. Строители без раскачки взялись за дело. Сергей Павлович часто появ- лялся на объекте номер один, как назвал он будущий городок. Беседовал с рабочими, бригадирами, заходил в контору к С. В. Епихову. Как-то раз спросил: - Может быть, вам в чем-то надо помочь? Не стесняйтесь! Хотелось бы к Октябрьскому празднику десятка два семей, особенно многодетных, из бараков переселить. - Больших обид нет, но кто же от помощи откажется, если ее предлагают? - рассмеялся Епихов. - Не всегда смежники аккуратны. То сантехнику задержат, а то недоброкачественные блоки поставят. - Вот что, составьте, товарищ Епихов, короткую докладную. Укажите все, вплоть до мелочей, что надо для ускорения строительства. Негоже, чтобы люди, строящие ракеты, удивляющие мир спутниками, жили в бараках. Буду в Москве, куда надо. зайду. Вскоре строительный конвейер наладился. На недавнем пустыре один за другим стали появляться добротные дома. Не проходило месяца, чтобы Королев не появлялся на стройке. Как-то он увидел, что работница мастерком неумело ведет затирку заштукатуренной стены. Не выдержал, взял из ее рук немудреный инструмент и легким круговым движением показал, как надо делать. Девушка молча взглянула на пришедших. Королев заметил, что она похожа на его дочь, - такая же чернобровая, темноглазая и, пожалуй, тех же лет, что и Наташа. 'Взглянув с сожалением на покрасневшие от холода руки девушки, участливо спросил: - Вы не здешняя? - Из Омска. - Из самого города? Я работал в нем. - Нет, из колхоза, доярка. - А как же сюда? - Сказали, надо... лимит какой-то. - Вам не нравится здесь? Только скажите правду. - Я выросла в деревне. Там отец, мать, брат и сестра... Не зная, как утешить девушку, Королев сказал ей несколько ободряющих слов и попрощался. Шел и думал: по чьей воле эта девушка и сотни других таких же, как она, оставив родных, меняя профессии, приехали сюда, за тысячи километров от дома? В это же время даже с его предприятия несколько человек отправились в Омск, так как сказали, что они там нужны. Всегда ли необходима эта болезненная деретряска человеческих судеб? Романтика поневоле. А если всемогущие слова "ва-до", "лимит" применялись бы к его Наташе, только что закончившей медицинский институт? Размышляя, Главный подошел к строящемуся Дворцу культуры. Критическим взглядом окинул входную дверь. - Сергея Васильевич, вам не кажется... что дверь как-то, ну, скажем, простовата для такого здания, для всего архитектурного облика? - обратился он к встретившему его Епихову. Замечание было справедливо, Епихов с удивлением взглянул на Королева: откуда, мол, такие познания? На беамолвный вопрос строителя Сергей Павлович как бы между прочим сказал: - Строительное дело нам в стройпрофшколе читал известный инженер, кажется, болгарин по национальности - Тодоров. - Вы строитель? - изумился Епихов. - По юношеской профессии и кровельщик, и чере-пичник. Заводской городок ОКБ Королева становился украшением подмосковного Калининграда. Сергей Павлович часто бывал в горсовете, горкоме партии, обсуждал общегородские проблемы, помогал чем мог, советовал, что делать. Его волновало все: и как идет в городе торговля, и положение в пионерском лагере, и водоснабжение, и возможность получения его рабочими технического образования. По его настоянию при ОКБ открыли филиал МВТУ, индустриальный техникум, вечерние школы. Королев любил город, где работал, гордился коллективом ученых, конструкторов, инженеров и рабочих, которыми руководил. Всегда старался быть вместе со всеми... Знали, что Сергея Павловича приглашали в праздничные дни присутствовать в Москве на Красной площади, но он любил пройти в колонне своего коллектива по главной площади городка, потом подняться на трибуну и приветствовать внаномых ему рабочих, инженеров, ученых. Однажды Сергей Павлович подошел к ваводской колонне, поздоровался и направился ж оркестру, возглавлявшему демонстрантов. - Здравствуйте, соловьи! - Здравствуйте, - хором ответили полсотни музыкантов. - А что если мы, - .предложил Королев, - мимо трибун с песней пойдем? Марш "Все выше" вы же знаете? - Знаем, - дружно ответили оркестранты. - А сможем? - высказал тао^то опасение. - Сможем, сможем, - не согласился Королев. - Работать можем, сможем и спеть. Так, с песней, с высоко поднятым знаменем, к которому бъгл прикреплен орден Ленина, колонна ОКБ Королева прошла мимо городской трибуны. "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью", - пел со всеми Сергей Павлович. Специальная комиссия для отбора кандидатов в первый отряд советских космонавтов вскоре сформировала его. Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов, Борис Волынов, Евгений Хрунов, Виктор Горбатко, Георгий Шонин и другие летчики-истребители высокого класса. Некоторые успели побывать в аварийных ситуациях, сделать вынужденные посадки. Беляев и Комаров уже закончили воен-но-воздущные академии. Попович освоил сверхзвуковой самолет МИГ-19. Для приобретения молодыми офицерами невиданной профессии космонавта руководство ВВС приступило к созданию Специального Центра подготовки, отобрав для пего живописное место в Щелковском районе, недалеко от железнодорожной площадки Чкаловская. Теперь это всемирно известный Звездный городок. Руководителем Центра назначили полковника Евгения Анатольевича Карпова, военного врача по профессии, всю жизнь посвятившего авиации. Общее руководство новым делом возглавил генерал Н. П. Каманин. В начале 1960 года программу обучения летчиков представили Совету главных конструкторов и академику С. П. Королеву. - Кого намерены привлечь к часениго лекций, Евгений Анатольевич? - спросил Главный конструктор Е. А. Карпова, еще раз просматривая программу. 20 А. Романов 305 - Список преподавателей и методистов уточняем, -ответил Е. А. Карпов. - Пока вот предварительный. - Очень хочу, чтобы в числе преподавателей были и1 вы, Михаил Клавдиевич, - обратился академик к про-j фессору Тихонравову. - Понимаю, человек вы очень за-| нятой, но надо. При первой же возможности готов и сам; встретиться с летчиками. Продолжая знакомиться со списком, академик посоветовал Карпову: - Привлеките к участию в работе профессора Бориса 1 Викторовича Раушенбаха. - И, подумав, спросил: - Кто будет читать лекции по медико-биологическим проблемам? Тут вам виднее, вы специалист. Мне хотелось, чтобы у летчиков побывали Норайр Мартиросович Сиса- | кян и Василий Васильевич Парин. Да, а кто возьмет на ; себя самый тяжелый груз в медицинской области - ; практическую сторону дела? - По-моему, лучше Владимира Ивановича Яздовско-го никого нет. Знающий, увлечен, энергичен. - Вы предвосхитили меня, - согласился С. П. Королев. - Попытаюсь уговорить приехать к летчикам и Мстислава Всеволодовича Келдыша. - А вот список преподавателей, рекомендованных для чтения лекций по конструкции ракеты-носителя, и прежде всего - корабля, отдельным его системам, пилотированию, - сказал Карпов, протягивая Сергею Павловичу еще один документ. Взгляд академика на секунду задержался на фамилии "Феоктистов К. П.". - Феоктистов?! Отличный, думающий конструктор. Однако только побаиваюсь, не пройдет и года, как Костя сам захочет... - Что захочет? - не понял Карпов. - Захочет сесть в корабль. Да-да, лететь в космос! Королев вновь стал читать список учителей космонавтов. - Макаров, Севастьянов, Елисеев, - академик весело взглянул на Карпова. - Моих инженеров тут немало... Придет время, и они полетят. Да-да. Самое верное - самим свои разработки проверить там, в космосе. В число преподавателей, организаторов учебного процесса вошли такие известные летчики, как мастер парашютного спорта Н. К. Никитин, летчик-испытатель М. Л. Галлай, и другие специалисты. 14 марта 1960 года в одном из зданий Центрального аэродрома Москвы - временном пристанище учебного центра - начались теоретические дисциплины. Впервые в мире предстояло подготовить людей к полету в неведомое, наблюдать за их состоянием во время небывалого рейса, вернуть космических путешественников на Землю и сделать выводы о возможности дальнейших полетов человека за пределы Земли, о реальности освоения па первых порах околоземного космоса. - Не скрою, товарищи, вам предстоит в сжатые до предела сроки очень многое изучить, понять и освоить,- напомнил Е. А. Карпов перед первым занятием будущим космонавтам. - В изучении конструкции корабля вам во многом пригодятся авиационные знания и навыки. Нужно освоить принципиально новую логику управления реактивным движением летательного аппарата, а затем и отработать ее до автоматизма на тренажере. Будем считать это одной из первых задач. Конечно, вы обязаны иметь полное представление об особенностях физиологических и психологических процессов в организме человека вообще и в космическом полете тем более. Это также первоочередная задача. Летчики с вниманием слушали начальника Центра подготовки. Широко образованный человек, психолог по складу ума, одаренный от природы талантом воспитателя, Е. А. Карпов пользовался у С. П. Королева и у своих подопечных исключительным уважением и доверием. - Мы, авиационные врачи, - признался Е. А. Карпов, - тоже идем малоизведанными путями. Надо уметь многое предвидеть. Просчет в этом сложном деле может стать непоправимым. Таким образом, и для обучаемых и для учителей поставлена задача со многими неизвестными. Успех космических полетов человека в равной мере зависит от создания необходимых условий жизнеобеспечения в кабине летательного аппарата и от всесторонней подготовки самого космонавта. Предусматривается широкий цикл тренировок и испытаний, включая полеты на учебных и специально приспособленных самолетах,- например, для знакомства с кратковременной невесомостью. В учебную программу войдут исследования нервно-психологической устойчивости летчика при длительном пребывании в сурдокамере, тренировки в макете кабины космического корабля и пилотажном тренажере, испытания и тренировки в термо- и барокамерах, на центрифуге, специальная физическая и вестибулярная тренировки, 20* 307 прыжки с парашютом и многое другое. Ну а теперь дело, - Карпов подбадривающе улыбнулся. Приступили к работе и специалисты - медики, би(| логи, психологи, инженеры-испытатели, все те, кому пред стояло детально разработать методику подготовки летчя ков к полетам в космических условиях. Создавались MI гочисленные и разнообразные аппаратура и приборы. Конструкторы хотели знать все о человеческих во" можностях при старте, полете и возвращении на Земли" Медики требовали гарантии полной безопасности пребывания человека в условиях полета. Ставились все новьи и новые опыты, обобщались разрозненные научные данные... Особенно интересовала специалистов невесомость. Вы-^ несет лд человек ее? Как долго он может существовать! в таком состоянии? Чтобы проверить это хотя бы при" близительно, специально оборудовали самолет Ту-104.] После долгих примерок, да высоте 8000 метров удалось создать в его салоне краткую минутную невесомость. Первыми прошли через нее испытатели, которых называли "земные космонавты". Испытывать себя на невесомость на борту Ту-104 стали затем все, кто собирался за пределы Земли. "Земные космонавты" первыми проверяли на себе и специально сконструированные центрифуги для выяснения возможности человека при стартовых перегрузках и особенио при возвращении на Землю. Многие опыты показали, что человека следует располагать в кресле в ле^ жачем положении под определенным углом. Выяснилось, что тренированный человек может выдержать кратковременное увеличение своего веса в 26 раз. i Нелегко решались задачи, связанные с возвращени-i ем космонавта на Землю. Система катапультирования, которую предполагалось использовать в космическом корабле для возвращения на Землю космонавта, подвергалась самым разнообразным опробованиям. Катапульта "выстреливала" испытателя из корабля на разных высотах при различных скоростях, пока не был найден оптимальный вариант. "Земные космонавты" поднимались в барокамерах на высокие "ЕОрвг", выдерживали в термокам-ерах 60-rpa-l дусную жару, просиживали в камерах "молчания" дни^ и месяцы, голодали, изнывали от жары, демонстрируя возможности человека на выносливость. Они прокладывали путь в космос. Но вот наступил день, когда Сергей Павлович Королев решил, что пора познакомиться с будущими космонавтами и показать им первые варианты космического корабля. В условленный дедь в просторный светлый зад заседаний ОКБ вошла группа молодых людей - летчиков - во главе с начальником Центра подготовки космонавтов Е. А. Карповым. Открылась дверь соседнего кабинета, в Королев в сопровождении нескольких сотрудников вышел к летчикам. Академик быд в темно-сером костюме в сввей шерстяной рубашке. Слегка наклонив голову набок, он опе-цивающе взглянул на молодых летчиков. Довольный первым впечатлением, С. П. Королев, улыбнувшись, негромко сказал: - Рад видеть вас здесь, у нас в ОКБ. Считаю этот день весьма знаменательным. Вы прибыли сюда, чтобы ознакомиться с новой техникой, которую вам предстоит освоить. Для вас же, конструкторов, представляется возможность узнать ее непосредственных иснытателей. Но раньше всего давайте все-таки познакомимся. Сергей Павлович подошел к летчикам и, подавая руку, представлялся каждому из них; - Королев, Сергей Павлович. Выслушав в ответ имя, фамилию летчика, он, как правило, задавал собеседнику несколько вопросов. Евгений Анатольевич незадолго до встречи кратко охарактеризовал всю группу и каждого в отдельности. Цепкая память ученого запомнила фамилию "Гагарин". - Из каких краев? - Смоленщина. Гжатск. - Средняя школа? - Ремесленное. Литейщик по профессии. - Значит, мы с вами, Юрий Алексеевич, птицы одного полета, - улыбнулся конструктор. - Я вот тоже в двадцатых годах строительную профессиональную школу окончил - строитель-черепичник. А потом МВТУ. - А я - индустриальный техникум, - добавил Гагарин в тон Королеву. - Молодец, - похвалил ученый. - А как же слот; жился путь в небо? ' - В Саратове, аэроклуб. Дойдя до Владимира Комарова и побеседовав с ним, узнав, что он уже окончил академию Жуковского, неожиданно для всех сказал: - Ну а вам, инженер-капитан, быть со временем командиром многоместного корабля. Познакомившись с молодыми летчиками, Сергей Пав-' лович пригласил всех сесть за длинный стол, стоящий в , середине зала, сам сел в его торце. Внимательно взгля-1 нул на собравшихся. ' - Хороших "ореликов" нашли. С такими любое дело^ по плечу. "Орелики", - повторил он вполголоса, как бы самому себе, задумался на секунду и уже громко: - Ну что же, теперь несколько слов о самой сути нашего дела. I Королев встал из-за стола. Под высоким лбом необыч- < но ярко засветились темные глаза. ! - О сложностях и трудностях предстоящего дела много говорить не буду. Уверен, вы понимаете это не хуже меня, помнить об этом надо постоянно и готовиться ответственно, - остановился, помолчал, внимательно ; посмотрел на "ореликов". Те не отрывали глаз от Королева. И Сергей Павлович продолжал: - Проникнуть в космическое пространство, вначале в околоземное, а потом и в глубины Вселенной, затем освоить его так же необходимо, как в свое времй необходимо было подняться в небо, чтобы потом овладеть воздушным океаном и поставить его на службу людям, - увлеченно говорил Сергей Павлович. - Полеты реактивных самолетов в наше время стали настолько обычным делом, что человечество и не мыслит себе жизни без них. А ведь подняться в небо оказалось нелегко. В космос проникнуть - тем более. Но нет преград человеческой мысли, неограниченным возможностям разума. Многие обстоятельства понуждают землян штурмовать космос. Как зачарованные слушали летчики неторопливую, уверенную речь Королева. Все, что еще вчера казалось фантазией, сегодня здесь, в ОКБ Главного конструктора, обретало реальные очертания. И полет корабля за пределы Земли, и стыковка нескольких кораблей в единый комплекс, и выход человека за пределы корабля в открытый космос, и работа в нем, и орбитальные станции со сменяемыми экипажами... И все это - во имя челове- ка, ради научных, хозяйственных и культурных потребностей общества. - Прав был наш великий Циолковский и в том, что назвал Землю колыбелью разума, и в том, что нельзя вечно в ней оставаться. Верно и то, что куда бы и в какие бы глубины Вселенной ни занесла людей их дерзновенная мечта и неутомимая практика, они всегда будут верны родной планете. Когда Константин Эдуардович призывал человечество осваивать космос, искать новые миры, он желал всего лишь одного: лучшей жизни. Раньше других выдающихся мыслителей Циолковский понял, что энергетические возможности Земли, ее природные ресурсы не бесконечны. Человечество не имеет права не думать о завтрашнем дне, о будущем планеты. Нет, пока не о переселении землян с родной планеты идет речь, а о том, чтобы "ездить в лес по дрова", пользоваться солнечной энергией и ресурсами близлежащих небесных тел. А если где-то окажутся подходящие условия для жизни, грешно будет пройти мимо... Королев взглянул на часы. - Пора нам, друзья, вернутьоя на нашу дорогую Землю. Все, что я говорил вам сейчас, - это не плод беспочвенных мечтаний, а наша советская космическая программа. Проект разработан большой группой ученых и получил одобрение Академии наук, правительства и Центрального Комитета партии. Нам с вами доверено большое и, я бы сказал, даже дерзновенное дело. Полетом первого искусственного спутника открыты двери во Вселенную, теперь дело за полетом в космос человека. Начинать, как вы понимаете, будем с полета одноместного корабля. Кто-то из вас окажется первым. Готовьтесь, не жалейте сил и времени... Вы - испытатели не новой, а новейшей техники. Судьба распорядилась так, что нам с вами посчастливилось стать первопроходцами неведомого космического мира. Сергей Павлович повернулся к телефону, набрал номер: - Королев. Олег Генрихович, сейчас буду у вас и не один, а с "хозяевами".., - предупредил Главный Ивановского, ведущего конструктора по кораблю. - Если кресло привезли, подготовьте его, чтобы можно было установить на место. И, словно подводя итог этой части встречи, Королев заключил: - Наше стремление к познанию Вселенной не само- цель. А теперь пора к нему, да, к первому космическо кораблю. Точнее - к первому образцу серии, которую ] предложили назвать "Восток". Цех поразил летчиков не только своими размерами, но и особой чистотой, отсутствием привычного заводского шума. По обеим сторонам центрального прохода на специальных подставках стояли серебристо-матовые шары большого диаметра. Возле них работали люди в бе лых халатах. Летчики только переглядывались: ничеп сколько-нибудь похожего на авиапиоиный завод. И чт это за шары? Вот рабочий подошел к одному из них, под-] вялся во лесенке, подтянулся на руках и, легко про скользнув сквозь круглый входной люк, опустился шар. - Ты понимаешь что-нибудь, Гера? - тихо спроси Гагарин Титова. - Пока нет... Сергей Павлович жестом пригласил всех к одному из| шаров. Тут гостей ждали в белых халатах смуглый о| четкими, несколько заостренными чертами лица ведущий! конструктор по кораблю Олег Генрихович Ивановский,! его заместитель - молодой, с кудрявой шапкой волос; Евгеянй Александрович Фролов и худощавый, с редко" сединой на висках проектант Константин Петрович Феоктистов. Представив специалистов летчикам, Королев поло-^ жил руку на корпус шара: - Вот это кабина, или спускаемый аппарат космического корабля. Корабль - сложный и уникальный ле-i тательиый аппарат. В различных его системах работает: более двух с шоловивои сотен электронных ламп, более1 шести тысязг различных транзисторов, около шести де-| сятков электродвигателей и до восьмисот различных электрических реле и переключателей. Многочисленные] приборы и механизмы соединены между собой электрическими проводами общей протяженностью в пятнадцать-километров и девятьюстами штепсельными разъемами. И вот вся эта непростая, прямо скажем, техника должна работать безукоризненно четко, надежно. Задача, как видите, вполне современная... Летчики поднялись на площадку и со всех сторон обступили шар, заглядывая в него через входной люк. - А кабина-то больше, чем в реактивном, - заметил Валерий Быковский. - Просторная, уютная... Вот только ручки или же штурвала управления недостает, - недоуменно заметил Павел Беляев. - Чистая работа! - не удержался Павел Попович. - А где же кресло пилота? - спросил Виктор Гор-батко. - Приборного оборудования куда меньше, чем в самолете, - удивился Андриян Николаев. - Вероятно, все автоматизировано, - предположил Георгий Шонин. Выждав, когда первые страсти поутихнут, Сергей Павлович вкратце рассказал летчикам о конструкции корабля и главных принципах действия его оборудования, различных систем. - А как же возвратиться на Землю на этом бескрылом шарике? - раздался недоуменный голос. - Я ждал этого вопроса, - повернулся Королев к спрашивающему. - Разрабатывается тормозная двигательная установка. Она выведет корабль на траекторию спуска, затем произойдет отделение спускаемого отсека от агрегатного. Дальше - торможение сопротивлением атмосферы, и наконец - спуск при помощи парашютных систем. Есть два варианта в самом спускаемом аппарате или отдельно от него. Предпочтительнее пока второй. На нужной высоте срабатывает катапульта, и космонавт, покинув корабль, достигнет земли на индивидуальном парашюте. Главный конструктор взглянул на летчиков, знал, что больше всего они не любят пользоваться катапультой. Помолчав, продолжил: - Я знаю, тренируют вас с хорошим запасом прочности. Без этого нельзя. И центрифуга, и барокамера, и термокамера, и парашютная подготовка, и все прочее - это крайне необходимо. Евгений Анатольевич регулярно информирует меня о ваших успехах. Знаю, что бывают и неудачи. Не огорчайтесь - не сразу все удается. Возможно, и не каждому окажется под силу... Ну а теперь, наверное, никто из летчиков не откажется посидеть в корабле? Обратившись снова к Олегу Генриховичу, Сергей Павлович попросил установить на место кресло пилота, которое уже было доставлено к кораблю. - Кто же первый? - и ученый взглянул на Юрия Гагарина. - Разрешите? - решительно и радостно попросил Гагарин. - Разрешаю, - ответил довольный Королев. Юрпй Гагарин моментально снял ботинки и быстро : по стремянке поднялся к люку спускаемого аппарата. Легко подтянувшись на руках, он ловко опустился в только что установленное кресло пилота. Огляделся. Внутри корабля все сверкало новизной и нетронутой чистотой. Удобное кресло. Слева - основной пульт управления, а над ним маленький глобус, прямо перед глазами - иллюминатор. Ничего лишнего. Разумная компоновка. - Вот так в один из недалеких уже дней один из вас сядет в корабль, чтобы открыть космос для всех, - как о деле решенном, заметил Сергей Павлович, когда гости посидели в корабле. Летчики еще не знали, каковы назначения многих кнопок, тумблеров, но кое о чем догадывались. - Очень интересно, во не все еще как следует понятно, - осмотрев корабль, не скрыл Титов. - Будет вам и белка, будет и свисток, - шутя сказал Королев. - Мы вам выделили хороших учителей. Константин Петрович - один из них. - И Сергей Павлович мельком взглянул на Феоктистова. - Это грамотные люди, непосредственные участники создания корабля, знают машину как свои пять пальцев. По настроению, по репликам и выражению лиц Сергей Павлович понял, что корабль летчикам понравился. Это было для него более чем приятно. Заканчивая встречу, академик предложил: - Изучайте корабль основательно, вносите свои пожелания по его совершенствованию. Вам летать. И еще. Если вы пришли в космонавтику лишь с намерением совершить подвиг, то нам не по пути. Предстоит, юные друзья, работа - тяжелая, повседневная работа. Вы выбрали себе нелегкий путь. Испытания авиационной техники, как правило, сопряжены со многими трудностями, неожиданностями и даже опасностями. Космической техники - тем более... - И, улыбнувшись, спросил: - Надеюсь, не запугал вас? - и мягко, словно отец взрослым сыновьям, добавил: - Я верю в вас. Помните слова Алексея Толстого: "Родина наша - колыбель героев, огненный горн, где плавятся простые души, становясь крепкими, как алмаз, как сталь". - Мы - летчики, - ответил Юрий Гагарин, вкладывая в эти слова всем известное: "Опасность - удел профессии". - В наш век тлеть нельзя, надо гореть огнем, - поддержал Герман Титов. - Вы тут рассуждайте, а я лечу первый, - раздался из-за спины летчиков озорной голос Алексея Леонова. - Засиделся. У себя в части каждый день полеты, а здесь? Как малому конфету - один раз в неделю. Все рассмеялись. Улыбнулся и академик. Ему по душе мысли летчиков и особенно их жажда летать. - Да, в наш век тлеть нельзя, - повторил он слова Титова. - Согласен. Летчик - это профессия смелых. Вот что, орелики: все-таки нет на свете большего счастья, чем участвовать в новых открытиях. Завидую вам. Кому-то из вас выпадет первым штурмовать космос, кто-то из людей ступит ногой на поверхность Луны, а кто-то со временем отважится отправиться на Венеру и Марс-Алексей Леонов смотрел на лицо Сергея Павловича, светившееся добротой, и думал: "Ученый, пожалуй, смотрит на нас, как на сыновей, которые сделают то, что он хотел бы сделать сам, увидят то, что хотел бы увидеть он сам". Через несколько месяцев после беседы с космонавтами, в июне того же, 1960 года, академик Королев посетил Звездный городок и его Центр подготовки, придирчиво осмотрел все лаборатории, специальные установки, стенды, тренажеры, учебные площадки. - На первых порах неплохо. Но только на первых, - сказал он руководителям Н. П. Каманину и Е. А. Карпову. - Надо думать о завтрашнем дне. Предстоит большая работа. Это не на один день, - подчеркнул он. - Вы меня понимаете? Надо закладывать новые лаборатории, иметь в них самое современное оборудование. Подумайте, вносите предложения. Я вас поддержу. Через некоторое время специалисты Звездного городка показали академику перспективный план своего хозяйства. - Хотелось бы иметь, - попросил Евгений Анатольевич Карпов, - макет корабля в натуральную величину, тренажер. - Это в наших силах. И давайте договоримся: авиаторы должны приходить к нам почаще и не как гости, а как соратники. - С удовольствием. - Ну вот и договорились. Глава четвертая Дела хватит всем Космосу нужны специалисты. Нет, ждать нельзя. Мост аЗемля - Венера". Каждый из вас будет первым Королев любил приходить в сборочный цех своего опытного завода. Главный конструктор хорошо понимал, что именно здесь проверяются, получают путевку в жизнь все научные идеи, конструкторские разработки, технические решения. Сборочный был детищем Королева. В нем все было сделано" так, как того хотел Сергей Павлович. Структура цеха, размещение оборудования и даже рабочих мест - этим академик Королев занимался лично, так же как и подбором кадров. Случалось, Королев приходил в цех по два раза в сутки. Рабочие улыбались: Главный влюблен в цех общей сборки. Он мог подолгу стоять у какого-либо агрегата, что-то прикидывая, обдумывая. В эти минуты ему никто не мешал. Кояечно, Сергей Павлович бывал и в других цехах, участках, встречался с коллективами технологов, разработчиков. Но делами в сборочном интересовался постоянно. Часто вечерами, дома после ужина, набирая знакомый номер, спрашивал: "Ну, как дела? Все в порядке?" Нина Иваловна пыталась сначала журить Сергея Павловича, Оаа стремилась, чтобы дома он как можно больше отдыхал, пыталась развлечь его. Но "вытаскивать" его из дома етаиовилось все сложнее. "Мне надо немного поработать". "Я посижу подумаю", - такие ответы все чаще слышала Нина Ивановна от мужа на предложение сходить в театр, на концерт. А сегодня они обещали друзьям прийти в гости. Сергей Павлович приехал домой пораньше - в шесть, задержал машину. Нина Ивановна уже надела новое красивое платье, кав раздался телефонный звояок. - Сергей Павлович, беда. Помяли блок ракеты, - доложил мастер цеха. Королев бросил трубку. Этой ракете он придавал важное, только ему известное значение, потому просил докладывать о ходе ее изготовления. - Прости, Нина, я не могу сейчас пойти с тобой. - только и успел сказать он, накидывая на плечи пальто. Я приеду позже. Вскоре он уже входил в сборочный. Кто-то подал ему белый халат. Главный увидел висевший на кране блок с большой вмятиной. Тут же стоял обескураженный промахом молодой рабочий. - Уволить. В нашем деле так работать нельзя, -' громко выговаривал Королев. - Это же больших денег стоит. Народных, ты можешь это понять? Да и ракета нам нужна позарез, в срок. Понимаешь? Нет? Уволить! Сколько дней понадобится на исправление? - немного молча постояв, спросил Королев у мастера, показывая на злосчастный блок. - Сами понимаете, Сергей Павлович. Трое суток, не меньше. - Как твоя фамилия? - снова обратился Королев к виновнику происшедшего. - Королев, - еще больше смутился молодой рабочий. - Королев?! - удивился Сергей Павлович и, не найдя, что сказать, чисто по-отечески пробурчал: - Как тебе не стыдно позорить нашу фамилию?! - Да первый раз со мной такое. Как могло случиться, сам не пойму. Всегда хорошо работал. Вы спросите, вам кто хотите скажет. - Что спрашивать, по глазам вижу, не врешь. Ладно, работай, но фамилию нашу не позорь. Теперь я за тебя в ответе, - серьезно сказал Главный и, повернувшись к начальнику цеха, добавил: -^ Надо подумать об оградительных средствах. Подобное может повториться. А товарища Королева не наказывать. Да и Королев все-таки, - и, по-доброму улыбнувшись, еще раз взглянул на: виновника происшествия. - Вы не огорчайтесь, Сергей Павлович, дело поправимое, *- вступил в разговор бригадир. - Мы сегодня с ребятами задержимся на ночку, а завтра все и закончим. - Вот это по-ховяйски, спасибо, товарищи. А я вам в помощь еще кого-нибудь подключу. Назавтра утром Королев снова появился в цехе. Рабочие не подвели. Вмятины будто не бывало. - Бригаде выдать премию, - сказал Главный стоящему рядом начальнику цеха. - Об этом объявить всему коллективу. Взглянув на часы, Королев понял, что уходить с за- вода уже нет смысла. Скоро приедет член-корреспонде: АН СССР Сисакян. Позвонил в секретариат КБ и попр сил провести гостя сразу же в соседний цех, где он будет его ждать, а сам решил еще походить по заводу. Прошел мимо стапеля, на котором покоились отдельныв| блоки корпуса ракеты. На площадках возле них суети--лись сварщики. Всполохи электросварки, будто неболь-1 шие прожектора в праздничный день, освещали цех. | Показывая на рабочего, примостившегося сбоку кор-1 пуса ракеты, Королев спросил у мастера: | - Кто шов варит? | - Василий Соколов. - А, соколик. Ювелир, Василий Иванович!! - почти прокричал Главный. - Не слышит. - Где там. Этот и услышит, не повернется, пока шва не пройдет. Не любит, когда ему мешают. - Верно делает. Сам-не терплю, когда мешают, а любители мешать делу, к сожалению, еще не перевелись. Академик направился к ракете и остановился недалеко от Соколова. Тот как раз кончил варить шов и увидел Королева. - Здравствуйте, Сергей Павлович, что-то вы у нас давненько не были, - улыбнулся Соколов. - Ты не шути, а дай-ка лучше шов посмотрю, - и Главный легко взобрался наверх к Соколову по металлической стремянке. - Хорош шов. Молодец. Какое у тебя образование? Соколов молчал, а Королев спустился вниз. К нему | подошли рабочие, здоровались с ним. Многих Сергей i Павлович знал по имени и отчеству. - Не слышу ответа, - переспросил ученый. - Ремесленное училище, потом техникум, а что? - А как насчет института? - А что, без института держать не будете? - Вот всегда так, - вмешался мастер. - Ну что ты задираешься, Вася? - При чем тут "задираешься"? Вчера вот парторг на эту тему говорил, сегодня Сергей Павлович. Инженеры, бесспорно, нужны. Вот вы говорите - институт. А если я, Петр, Давид, Иван, ну все ребята разом уйдем в институт? А кто будет сваривать баки ракет? Из меня, может, инженер так себе будет. Я тут на месте. Я люблю это дело. А без любви и таланта так, пустяк. Есть у меня один знакомый. Не стоит называть его имени. В медицинский не попал. Срезался. Теперь имеет диплом ин- женера по холодной обработке металла... Так он и работает с холодной душой. А врачом, может, классным стал бы. - Пожалуй, кое в чем ты прав, - заметил Королев. - Но не во всем. А может, в тебе второй академик Патон, специалист по сварке сидит? Это я серьезно. Подумай. Ну вот что. Сколько суток, соколик, надо, чтобы быстрее закончить сварку? - Примерно трое. Сделаем на совесть. - А как можно иначе, не на совесть? Государству- только на совесть. - Вы не так поняли меня, Сергей Павлович. Добротно, значит, так, что сам готов летать на этом изделии верхом. Как барон Мюнхгаузен. - Не убедил. Ну а куда бы ты захотел полететь? - поинтересовался Королев. - Для начала вокруг Земли. Чкалов-то не успел облететь вокруг шарика. - Извините, Сергей Павлович, - обратился к Королеву подошедший инженер Е. А. Фролов. - К Вам гость, профессор Сисакян. - А, Норайр Мартиросович. Рад вас видеть, - и, обратившись к рабочим, представил ученого. - Знакомьтесь, это известный биохимик, Сисакян, наш друг. Мы ведем тут беседу, Норайр Мартиросович, о пользе образования и полете вокруг Земли. Все хотят лететь на нашей ракете. - А почему нет? Мы вот однажды с ребятами разговорились. Каждый готов, - ответил за всех Соколов. - Верно, - поддержал белобровый паренек с озорными глазами. - Барсегянца командиром - он бывший летчик. Ивана за штурмана, он вечерами в авиационный техникум ходит, - стал распределять должности Соколов. - А я за астронома. - Ну а я, так и быть, за агронома, - предложил белобровый. - Быстрорастущие растения разводить буду и пирожки из них стряпать. - А откуда о быстрорастущих узнали? - Сисакян удивленно сдвинул брови. - Как откуда? У Циолковского написано. Читали "Вне-Земли"? Очень интересно. - Шутки шутками, а нам думается, что в космосе найдут работу люди всех специальностей, - перешел на деловой тон Соколов. - Так что как время только по- дойдет, орбитальные станции начнем там строить. Идя еще что покрупнее. Готовы всей бригадой. Между прочим, сваривать в космосе конструкции будем по методу Циолковского, используя энергию Солнца. - А это-то откуда взяли, Василий Иванович? - Вот те раз! Вы же на лекции, Сергей Павлович, нам говорили. Так не забудьте, мы первые. - Не забуду, барон Мюнхгаузен, не забуду, - рассмеялся Королев и, обращаясь к Норайру Мартиросови-чу, с удовольствием заметил: - Слышали, дорогой коллега? А кое-кто утверждает, что идеи космонавтики еще \ не овладели массами. Нет-нет, ждать нельзя! - повернувшись к рабочим, Сергей Павлович продолжал: - Только должен огорчить вас. Все это не завтра. Трудно, очень трудно. Искусственный спутник Земли - это одно дело. А послать корабль с человеком на борту в тысячу раз сложнее. Не просто создать надежный корабль. Ведь человек в нем должен жить, работать. Да и человек... Его трудно подготовить. Ему предстоит перенести огромные перегрузки при старте корабля. Мы не знаем, что такое невесомость в полной мере. А потом - человека надо возвратить на Землю. - Все так, но не опоздать бы только, - не без ехидства вставил тот, кто решил стать первым космическим агрономом, - американское радио передало - ученые США тоже что-то такое придумывают. - Да, хотелось бы не опоздать, - согласился Королев. - А вы думаете, я для красного словца сказал о полете? - вдруг загорячился Соколов. - Вы не знаете моего друга Юру? Нет? Мы с ним вместе ремесленное окончили. Теперь на реактивных летает. Недавно заходил в гости. "Вася, - говорит он мне, - сделай для меня корабль, чтобы в космос слетать". И давай мне про Циолковского рассказывать. - А вы ему? - У меня от него секретов нет. Он знает, что я ракеты "шью". Хорошо, говорю, сделаю. А ты пока тренируйся. А он мне в ответ: "Я уже тренируюсь". - Фамилия вашего друга? - ,Да он наш, смоленский, - замялся Соколов. А Королев тем временем обратился к Е. А. Фролову с просьбой проводить Н. М. Сисакяна в испытательную лабораторию. - Покажите систему живнеобеспечения .в дей- ствии, - подсказал он Евгению Александровичу. - А вас прошу, очень прошу, Норайр Мартиросович, быть к нам построже. Одним словом, ждем ваших советов. Инженер и ученый ушли. Разговор Королева с рабочими продолжался. Откуда-то из-за плеч товарищей вперед протолкался черноголовый, смуглый лицом рабочий лет сорока пяти. - Здравствуйте, Сергей Павлович, - певуче сказал он. - Космос, конечно, это хорошо. Только и у себя в доме надо порядок навести. - Что-что? - не расслышав, переспросил Главный. - Не обращайте на него внимания. Он вечно чем-то недоволен, - пытался замять неприятный разговор Соколов. - Ладно ты, - отмахнулся рабочий. - О деле хочу сказать, понимаешь? Я тут постарше всех. Когда ты ходил под стол пешком, я Москву защищал. - Чем же вы недовольны, товарищ? - График ломаем, как соломинку. То этого нет, то другого мы не получили. Что у нас снабженцы делают? Вышли из строя манипуляторы. Не вручную же варить баки? Рабочему классу без дела сидеть несподручно. - Среднюю же за простой получаете? - попытался успокоить рабочего мастер. - А на что мне ваша средняя? Подумаешь, средняя. По мне хоть самая высокая, как Эльбрус. Мне, дорогой, работа нужна. Я без нее как больной. - Как ваше имя, отчество? - спросил Королев. - Давид Вартанович. - Очень умные слова вы сказали, Давид Вартанович^ "Я без работы как больной", - ученый достал из кармана блокнот и записал что-то. - Я вот тоже такой. Мне без дела - смерть. Слышали? Вот она, философия советского рабочего. - Это не только философия, это смысл нашей жизни. Королев потер рукой подбородок, глаза стали жесткими. - Бригадир, в чем дело? - уже не слушая рабочего, вскипел Королев. - Снабженцы... - Вот что, - обратился Королев к подошедшему к группе беседующих заместителю главного технолога, - вы поедете лично и привезете недостающие части манипуляторов для сварочных аппаратов. Если еще раз я 21 А. романов 321 узнаю о том, что вот такие пустяки мешают делу... Вы меня поняли? Сергей Павлович попрощался с рабочими и пошел навстречу возвращающемуся Н. М. Сисакяну. - Слушаю вас. По выражению лица вижу, что есть недостатки. Правильно? - Честно говоря, да, - ответил Норайр Мартиросо-вич. - Систему жизнеобеспечения, думается, надо доработать. Воздушная среда должна быть близкой к земной. Кислород без компонентов не годится, он опасен. Подумайте. - Полностью разделяю вашу точку зрения. А наши местные медики не хотят со мной согласиться. - Система регенерации воздуха оригинальна, но надежна ли? - продолжал Сисакян. - Условимся так: свои предложения мы подготовим совместно с Владимиром Ивановичем Яздовским и другими специалистами и, конечно, привлечем к этому делу Василия Васильевича Парина. Вы не будете возражать? А потом встретимся еще раз. - Хорошо. Только не задержите. Время, время! - попросил академик Королев. В первых числах мая 1960 года на космодром доставили один из кораблей - прототипов "Востока". Он предназначался для летных испытаний тормозной двигательной установки (ТДУ). Руководить этим важным экспериментом приехали С. П. Королев и конструктор ТДУ А. М. Исаев. 15 мая этот корабль-спутник вышел на орбиту пока без теплозащиты - "шубы" и, естественно, без космонавта. Эксперимент проходил успешно, аппаратура работала без сбоев. На 65 витке 19 мая решили возвратить корабль на Землю. - Ну что же, будем держать экзамен! - обратился Исаев к Королеву. - Такое чувство, будто... Давно так не волновался. - Легко живешь, Алексей Михайлович, - покачал головой Королев. - У меня так не получается. - Главный взглянул на часы. - Надо ждать. Прошло томительных полтора часа, прежде чем из Центра управления полетом поступило сообщение: "Тормозная установка сработала". Но не успел С. П. Королев пожать руку Исаеву, как стало известно: "Тормозная установка не погасила скорость полета, а выполнила роль ускорителя, и корабль ушел на другую орбиту". - Все! Мы его не дождемся, - огорченно воскликнул Исаев. Королев немедленно созвал техническое совещание. Выяснилось: подвела система ориентации корабля в пространстве, корабль не развернулся тормозной установкой против своего движения. Двигатель же, сработав в точно назначенное время, увеличил скорость корабля. - К вам, Алексей Михайлович, никаких претензий. Спасибо! - утешал Королев раздосадованного Исаева. И, повернувшись к специалистам по системе ориентации, предупредил: - Надеюсь, это случайность? И надеюсь - последняя! - И без перехода добавил: - Мы встретились, не желая того, с первым случаем маневрирования аппарата на орбите. Это нам еще понадобится. Сажать корабль в заданную точку мы обязательно научимся. Обязательно. Старт второго, усовершенствованного, корабля-спутника состоялся спустя три месяца. На борту его на этот раз находились собаки Белка и Стрелка, мыши, крысы, насекомые. Отправились в космос и растения, зерна злаков, некоторые микробы. И старт, и возвращение на Землю второго корабля-спутника прошли строго по программе. Приближался праздник - 43-я годовщина Октября. Сергей Павлович решил, что в эти торжественные дни людям необходимо сообщить об успехах советской космонавтики. И он принимается за статью для "Правды". Напечатана она 10 ноября. Главный назвал статью "Творчество, воодушевленное Октябрем". Впервые советский народ и мировая общественность могли прочитать: "...В настоящее время уже имеются условия, необходимые для того, чтобы советский исследователь мог совершить космический полет... Осуществление полета человека в космос откроет новые, невиданные перспективы развития науки. За первыми полетами туда последует создание на орбите около Земли постоянной орбитальной обитаемой станции, где научные сотрудники будут систематически вести разносторонние наблюдения, проводить опыты на высоте сотен километров над Землей". - Статья, подписанная псевдонимом "Профессор К. Сергеев", широко обсуждалась и комментировалась на страницах мировой печати. А к полету уже готовился третий корабль-спутник. Старт и полет проходили успешно. На этот раз путеше- 21* ствие в космос совершали собаки Пчелка и Мушка. Но, снижаясь по очень крутой траектории, спускаемый аппарат сгорел при входе в плотные слои атмосферы. Сергей Павлович очень расстроился. Приближалось время полета человека, а из трех кораблей только один полностью выполнил намеченную программу. Узнав о неудаче третьего корабля и понимая состояние Сергея Павловича, будущие космонавты решили навестить его в ОКБ. Главный встретил их настороженно, выжидающе, молчал. Разрядил обстановку Юрий Гагарин: - Не огорчайтесь, Сергей Павлович! Бывают ЧП даже с хорошо освоенными самолетами. А тут всего третий корабль! И будь на его борту человек - такого бы не случилось. Лицо Королева посветлело. Он взглянул на уверенные, веселые лица летчиков, и на душе отлегло. - Откажут автоматы, --продолжал Гагарин, - перейдем на ручное управление. - Не сомневайтесь, Сергей Павлович, - поддержал Гагарина Андриян Николаев. - Спасибо вам, - взволнованно ответил Королев, шагнул навстречу летчикам, словно хотел обнять всех, но сдержался. - Не столько за моральную поддержку, сколько за преданность нашему общему делу, за веру в успех. - Помолчал, потом добавил: - Проведем еще несколько контрольных полетов. И когда окончательно, твердо убедимся в полной надежности корабля, сделаем решающий шаг, к которому мы с вами стремимся. К экспериментальному пуску готовился четвертый корабль-спутник, уже почти ничем не отличавшийся от будущего пилотируемого. Сергей Павлович снова улетел на Байконур, на этот раз с другой, но, как всегда, дерзновенной целью. На старте стояла готовая к подъему новая мощная четырехступенчатая ракета-носитель "Молния". Первый ее пуск оказался неудачным: четвертая ступень не включилась и осталась на орбите как самый тяжелый искусственный спутник. Но вскоре мир снова ахнул, узнав, что 12 февраля 1961 года советские ученые вывели в космос автоматическую межпланетную станцию "Венера-1". Попытка перекинуть мост "Земля - Венера" показалась в то время невероятно смелой и фантастически дерзновенной. Но и она, как и все, что делал Королев, покоилась на твердой научной основе. Перед стартом "Венеры-1" Сергей Павлович выступил перед ее создателями: - Наш великий соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов много сил отдал наблюдениям за "Утренней звездой". Ему принадлежит честь первому открыть, что планету окружает атмосфера более плотная, чем у Земли. Нам же выпала честь подтвердить его открытие и познать суть ее. Надеемся приподнять таинственную завесу, скрывающую лицо планеты. Ведь "Венера", наверное, "сестра" нашей Земле. Знать мы ее должны как свою собственную планету. Пока станция, преодолевая миллионы километров, спешила к "сестре" Земли, Главный конструктор осуществил старт четвертого экспериментального корабля. Это произошло 9 марта того же года. Сделав один оборот вокруг Земли, корабль благополучно приземлился в заданном районе. Вместо человека в кресле пилота "летал" манекен. На 25 марта 1961 года Королев назначил пятый, последний контрольный пуск корабля с собакой Звездочкой на борту. К тому времени закончилась предпоследняя подготовка авангардной шестерки. Летчики досконально знали корабль, отработали управление им, морально и физически подготовились к встрече с неизведанЕым космосом. Но пока космонавты еще не видели настоящей стартующей ракеты. И Главный пригласил их на космодром. Этот день на всю жизнь запомнился будущим исследователям космоса. Они впервые своими глазами увидели старт ракеты. Знали: следующая поднимет в космос кого-то из них. Но кого? - Ну, как запуск? - спросил Сергеи Павлович и, заметив на лицах летчиков нескрываемое изумление, с удовлетворением ответил на свой вопрос сам: - Первып сорт! " Главный слово "первый" в шутку произносил протяжно, с мягким знаком после "р". Окончания полета ждали с большим волнением не только летчики, но и конструкторы, биологи, медики. Корабль приземлился в точное время в расчетном районе, благополучно доставив на Землю Звездочку. Это было многообещающее достижение. Полет корабля проходил точно по траектории и, по существу, явился генеральной репетицией. Все радовались- успеху. Сергей Павлович, повернувшись к шестерке летчиков, а скоро уже и космонавтам, сказал: - Совсем скоро, друзья, мы проводим в космос од- ного из вас, - и, взглянув на летчиков, словно поняв их настроение, добавил твердо: - Не беспокойтесь, дела хватит всем. Полеты только начинаются, и все вы будете первыми, каждый в чем-то принципиально новом, своем- До полета Юрия Гагарина оставалось всего восемнадцать дней. Человечество не знало об этом. А если бы ему и сказали, вряд ли поверило. Глава пятая Настал и ваш день Первым летит Гагарин. Напутствие перед стартом. Ночь Главного конструктора. Настроение обычное, приподнятое Апрель - прекрасная пора в окрестностях Байконура. Греет весеннее солнце. Еще нет испепеляющей жары, как в июне, и ветры не сильные. Степь от края до края окутана зеленоватым маревом: появляются первые островки зелени. То тут, то там полыхают робкие головки разноцветных тюльпанов. В пятый день апреля на космодром двумя самолетами прибыли космонавты. Несмотря на занятость, Королев с группой ученых и руководителей космодрома поехал их встречать. Самолеты совершили посадку на окраине местного аэродрома. И вот уже небольшой группой летчики идут к встречающим. Внимательно, по-королевски, всматривался Главный в их молодые лица - он любил их как сыновей и за год знакомства с ними узнал многое о каждом. Недаром он завел книжечку, в которую записывал все "успехи" и "неуспехи" своих "ореликов". Впереди шагал неторопливый Андриян Николаев, рядом с ним самый молодой - Валерий Быковский. Чуть поотстал от них Павел Попович. О чем-то горячо спорили Юрий Гагарин и Герман Титов. Они одного роста, почти одного возраста. В последнее время они очень подружились. "Кто из них двоих?" - думал Королев. Титов более начитан, хорошо усвоил программу подготовки к полету. Он несколько экспансивнее Гагарина, подвижнее, легко переходит от грустного настроения к веселому. Гагарин более выдержан, собраннее, умеет сдерживать свои чувства. А может, Павел Беляев? Он старше всех в отряде. Ему 37. Успел повоевать, окончить военно-воздушную академию. Когда проходил дружеский опрос летчиков отряда "кому лететь первым", Гагарин отдал свой голос "бате", так любя называли Беляева космонавты. Кстати, тогда же единодушно отряд назвал первым для полета Юрия Гагарина. Вместе с будущими космонавтами прилетели Е. А. Карпов и Н. П. Каманин - представитель командования Во- енно-Воздушных Сил. Генерал Каманин подошел к Королеву, вскинул руку к козырьку, словно академик был военным, доложил: - Летчики для выполнения специального задания прибыли. - Спасибо, - поблагодарил Главный. - Ну вот, оре- лики, настал и ваш день, - обратился Королев к летчикам. - Если все пойдет ладом, через недельку старт. И, отойдя в сторону, пропуская летчиков в автобус, Королев задержал на минуту Е. А. Карпова. - Режим жизни для всех прежний, - посоветовал Главный. - Томить ребят неизвестностью не будем. Буквально на днях решим, кто первый. Тут чисто психологическая сторона. Слишком рано сказать нельзя - долго ждать, большая нагрузка на психику. Поздно сказать - тоже психика, не успеют подготовить себя. Вы не возражаете, Евгений Анатольевич? - Нет, Сергей Павлович, согласен, - ответил Карпов. На космодроме работы шли в напряженном темпе, как всегда в предстартовые дни. Люди, кажется, не видели ни дневной красоты, ни вечерней суровости этого края. Они не замечали границ дня и ночи. Порой специалисты вообще не уходили с объекта. Отдохнув час-другой на раскладушках, продолжали работу. Это было веление сердца, зов разума. Готовился полет человека вокруг Земли, в космос. Их соотечественника. Для этого не жалко ни сил, ни знаний, стоило пожертвовать и отдыхом. Каждый понимал всю грандиозность предстоящего, гордился своей сопричастностью к этому научному и техническому подвигу. Коммунисты и комсомольцы объявили космическую трудовую вахту. Призыв "Все - старту!" знал в Байконуре каждый. На собрании стартовой команды, несущей всю полно- ту ответственности за подготовку и пуск ракетно-косми-ческой системы, выступил ее руководитель Анатолий Семенович Кириллов, участник минувшей войны, инженер с академическим образованием. - Наш коллектив запускал первый искусственный спутник Земли. Это был шар, похожий на нашу планету - Землю, и он стал первой рукотворной звездой. Сейчас нам доверено поднять в космос человека. Это ни с чем не сравнимое поручение. Он сын родной планеты. Он олицетворяет собой все человечество, его мечты и грезы о Вселенной. Он - гражданин Советского Союза. И потому: "Все - старту!" Дослушав до конца выступление руководителя стартовой команды, Королев обратился к собравшимся: - Анатолий Семенович сказал все, что надо. Я уверен, что вы не подведете. Сообщу лишь, что докладывать о готовности ракеты-носителя и корабля к полету будете вы непосредственно, - выдержав паузу, сказал четко, чтобы слышали все, - самому космонавту. Вы как бы передадите корабль из своих рук в его собственные. Это вы сделаете на встрече с космонавтом, после того, как закончите предстартовые работы. Королева - технического руководителя всего эксперимента - стартовики слушали затаив дыхание. Все знали - у него ни минуты отдыха, а вот нашел время встретиться с ними. Главного постоянно видели то и монтажно-испытательном корпусе, то на стартовой площадке, в других службах космодрома. Он не вмешивался в мелочи, но оставался внимательным ко всему, никому не давал спуска. 2 апреля Сергей Павлович доложил Государственной комиссии: "Все работы идут строго по графику". Вскоре члены Госкомиссии получили небольшие справки-характеристики на кандидатов в первый полет. Предстояло решить, кто из двух - Гагарин или Титов - полетит первым. О Гагарине было написано: "Настроение обычно немного приподнятое, вероятно, потому, что у него юмором, смехом до краев полна голова. Вместе с тем трезв и рассудителен. Наделен беспредельным самообладанием. Тренировки переносит легко, работает результативно. Развит весьма гармонично. Чистосердечен. Чист душой и телом. Вежлив, тактичен, аккуратен до пунктуальности. Любит повторять: "Как учили". Скромен. Смущается, когда переборщит в своих шутках. Интеллектуальное развитие у Юры высокое. Прекрасная память. Выделяется среди товарищей широким объемом активного внимания, сообразительностью, быстротой реакции. Усидчив. Тщательно готовится к занятиям и тренировкам. Уверенно манипулирует формулами небесной механики и высшей математики. Не стесняется отстаивать точку зрения, которую считает правильной. Похоже, что знает жизнь больше, нежели некоторые его друзья". 8 апреля 1961 года. Заседание Государственной комиссии по организации первого полета человека в космическое пространство открывает ее председатель, заместитель Председателя Совета Министров СССР Константин Николаевич Руднев. Первое слово техническому руководителю полетом - академику Королеву. Сергей Павлович встал, секунду помешкал, оглядывая присутствующих, и ровным, спокойным голосом доложил: - Подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника "Восток" заканчивается. - Главный помолчал и добавил с какой-то будничной деловитостью: - Вся подготовка к полету показывает, что мы можем сегодня решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на корабле-спутнике. Предлагаю 12 апреля. - Хорошо, согласен. - Если вы уверены... - Конечно, медлить не надо, - раздалось из зала. - Значит, решено, 12 апреля, - подытожил Главный. - Тем более и Госкомиссия не возражает. Думаю, не подведем. Ну а теперь решим - кто? Встал генерал Каманин. - Трудно из всех выделить одного, - признался генерал. Он взглянул на сидящих за столом летчиков, на напряженные, выжидательные лица. Николай Петрович не сомневался: каждый из сидящих готов к полету. - Но такое решение надо принять. Предлагаю доверить совершить первый космический полет старшему лейтенанту Гагарину Юрию Алексеевичу. Запасным пилотом назначить Титова Германа Степановича. Пока Н. П. Каманин говорил, Сергей Павлович не отрывал взгляда от летчиков: в глазах Гагарина блеснула нескрываемая радость, он встал. Титов чуть опустил голову, и Королеву даже стало жалко его. Главный снова взглянул на Гагарина - тот молчал. Кажется, впервые Юрий Гагарин не нашелся сразу что сказать. Наконец он собрался с духом: - Разрешите мне, товарищи, заверить Советское правительство, нашу Коммунистическую партию и весь советский народ в том, - начал он негромко, - что выполню доверенное мне задание - проложу первую дорогу в космос. А если на пути встретятся какие-либо трудности, то преодолею их, как подобает коммунисту. Стихли аплодисменты, и к космонавтам вновь обратился Главный конструктор: - Дорогие товарищи - Юрий Алексеевич и Герман Степанович! Я хочу вас поздравить с великой честью совершить первый полет в космос... Поздравил Гагарина и Титова К. С. Москаленко, главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения, сменивший на этом посту М. И. Неделина, недавно трагически погибуего во время испытания новой межконтинентальной ракеты ОКБ М. К. Янгеля. Заседание закончилось, и тут же собравшиеся окружили "виновников" торжества. В. П. Глушко, Н. А. Пилюгин, К. Д. Бу-шуев, А. М. Исаев, В. И. Кузнецов и другие, чей труд и талант, вложенные в создание космического корабля "Восток", сделали возможным полет человека в космос, пожимали руки Гагарину и Титову, обнимали их. В тот же день Королев еще раз встретился с Юрием Гагариным и Германом Титовым. Сергей Павлович решил напомнить им о главных целях, о самой сути полета. - Вы не только испытатели новой техники, - обратился к ним Главный. - Она уже в известной мере испытана и неплохо зарекомендовала себя. Вы прежде всего исследователи. Ученых и конструкторов интересует буквально все, но раньше всего - как перенесет космонавт условия полета, различные перегрузки, как воспримет невесомость и многое другое. По возможности все надо приметить, запомнить и доложить по возвращении. Не пренебрегайте мелочами. - Буду действовать, как учили, - ответил Юрий. - Верю, - и добавил так, словно обращался к сыну: - Не забывайте о том, что мы всегда с вами. Все силы нашего разума и способности всех, кто останется на Земле, принадлежат только полету. - Вы не волнуйтесь, Сергей Павлович, все будет хорошо! - Гагарин произнес это так уверенно, что академик, собиравшийся сказать космонавту еще несколько ободряющих слов, невольво рассмеялся: - Ну вот и поговорили, - и, довольный, повернулся к Е. А. Карпову, молча слушавшему разговор Главного с летчиками. - Хотел я его подбодрить. А вышло наоборот - он меня. Когда космонавты ушли, Сергей Павлович снова заговорил с удовольствием о Гагарине: - Молодец! Все понимает, все до конца. Предстоит не прогулка по степи... А как держится! Позавидуешь! А я вот волнуюсь. Да и вы, Евгений Анатольевич, по-моему, тоже. К утру 11 апреля в монтажно-испытательном корпусе закончили горизонтальные испытания ракеты и корабля. Главному доложили о готовности комплекса к вывозу на стартовую площадку. Королев подошел к ракете, поднялся по металлической лестнице и исчез за конструкцией. Через несколько минут он вынырнул откуда-то снизу из-под ракеты. - Молодцы. Все сделано, кругом никого. Даже шум-нуть не на кого, - рассмеялся Сергей Павлович, подошел к ожидавшим его Рудневу и Воскресенскому. - Пойдемте за ворота, - предложил он им, показывая в сторону локомотива, где машинист, высунувшись из окна, ждал команды. Громадная металлическая дверь корпуса бесшумно открылась, и необычайный поезд осторожно двинулся в путь к пусковой площадке. И, как всегда, ближе всех к ракете стоял Главный конструктор, обнажив голову. Ракета-носитель вертикально установлена на старте. На фоне неяркого апрельского дня она казалась стрелообразным обелиском. Королев смотрел на нее словно в первый раз, воз-можво, мысленно перебирая в памяти поразительные параметры своего детища. Высота носителя 38 метров, а общий полетный вес без корабля 282 тонны. Тяжелее этой летающей машины на свете нет. Как нет аппарата, который в полете делился бы, сбрасывая на землю отработанные части. А ракета "Восток" именно такова. На старте и первом этапе синхронно работают двигатели двух первых ступеней, состоящих из пяти блоков, снабженных собственной энергетикой. Выработав свой производственный ресурс, четыре боковых блока, составляющих первую ступень ракеты-носителя, отбрасываются и падают на землю. Оставшийся центральный блок - вторая ступень - продолжает борьбу с силами земного тяготения, поднимая ракету все выше и выше. Но всегда самое томительное - ожидание момента включения последней, третьей ступе-| ни. Она венчает работу предыдущих, так как доводит| ускорение корабля до нужной величины. Корабль выхо-" дит на орбиту, становясь спутником Земли. Это уже триумф. Сергей Павлович еще раз взглянул на вершину ракеты, где под обтекателем, напоминающим шлем русского витязя, покоился корабль. "Да, суденышко пока не велико, - размышлял про себя Главный конструктор, - око-'^ ло пяти тонн, а какая силища нужна, чтобы сделать его'*1 спутником Земли... Если перевести суммарную тягу всех ~ двигателей ракеты - 400 тонн в привычные лошадиные силы, то получается примерно 20 миллионов... Не сразу удалось нам запрячь этих лошадок, а еще труднее управлять ими... - Любуетесь, Сергей Павлович? - встав рядом с Главным, поинтересовался его заместитель по системам автоматического управления ракетами Б. Е. Черток. - А что, скажете, не красиво, Борис Евсеевич? - Да нет, - усмехнулся тот. - Красиво. Только вспомните, сколько предшественница этой "красавицы" крови и нервов нам попортила. - Дитя, рожденное в муках, всегда дороже. Да, то заседание в Совете Министров ой как помню. Одни были начисто против, другие воздержались... Отвечает-де за все Главный. - Были и "за"! Но сами подумайте, пять лет разрабатывали ракету - и вдруг ваше заявление: "Ракета бесперспективна". Надо все начинать чуть ли не сначала. - Да, в общем, товарищи были по-своему правы, - признался Королев. - Задержать сдачу ракеты на полтора-два года - дело не шуточное. Время и деньги. Спасибо маршалу Жукову. Он первый понял, почему мы хотим перескочить через ступень, и поверил в то, что сможем это сделать. - Да, положение было сложным, - согласился Черток. - Никто от ошибок не застрахован, - вздохнул Королев. - История с той ракетой не проста. То, что столько времени потеряли на Р-3, - это не ошибка коллектива КБ. Это моя творческая ошибка как Главного конструктора. Признаваться в ней мне было, согласитесь, нелегко. Но надо! Этого требовала моя гражданская совесть. В Центральном Комитете партии поддержали. Но говорили со мной круто. И тоже правильно. Центральный Комитет партии всему голова. - Но время сказало свое слово в нашу пользу, Сергей Павлович! Не сумей вы тогда настоять, неизвестно, когда родился бы наш "Восток". Таких машин современное ракетостроение еще не знает. - Надо отдать все же должное и Вячеславу Александровичу. Государственный ум его взял верх над эмоциями. В рабочем порядке, разобравшись позднее во всех деталях предложения ОКБ, Малышев посоветовал несколько пересмотреть техническое задание Р-7. Прибавил нам работы, но зато мы увеличили массу полезного груза с трех до пяти тысяч килограммов. Потому ч вспоминаю его добрым словом. В конце дня С. П. Королев вместе с Гагариным снова пришли на стартовую площадку, подошли к ракете. - Юрий Алексеевич, поднимитесь к кораблю. Посидите в нем, осмотритесь, - посоветовал Главный. - В нашем деле нет лишнего глаза. Через несколько минут летчик был уже на площадке у корабля. Гагарин снял летную куртку, фуражку. О. Г. Ивановский открыл крышку люка, и космонавт с его помощью, как на тренажере в Звездном, скользнул в корабль. В катапультируемом кресле, сделанном по фигуре космонавта, лежать довольно удобно. Летчик оглянулся, задержал взгляд на приборной доске, на ее кнопках, тумблерах. Не дотрагиваясь до них, повторил для себя их назначение. Потом мысленно проиграл несколько этапов полета, вспомнил вчерашний экзамен. Его полетную "грамотность" дотошно, больше двух часов проверяли К. П. Феоктистов и Б. В. Раушенбах. Взглянул на часы и удивился. Он уже целый час сидит тут. Открыв люк, увидел на площадке ожидавшего его Королева. - Нехорошо получилось, - повинился Гагарин. - Не заметил, как прошло время. - Столько да еще полстолько вам, Юрий Алексеевич, завтра лететь на корабле. Долго стояли молча, погрузившись в свои мысли. Бескрайние просторы степи были пустынны, только словно люди-гиганты шагали по ней в разных направлениях мачты, высоковольтных линий. Где-то на горизонте степь сливалась с удивительно голубым небом. А что там, за ним? По небу медленно плыли белые облака. Каждому из стоящих у вершины космической ракеты даже эта бесплодная степь представала удивительно живописной. Подсвеченная заходящим солнцем, она казалась с высоты гигантским мозаичным панно, выложенным то серыми, то коричневыми, то огненно-красными плитами причудливых очертаний. Молчание прервал Сергей Павлович; - Наверное, с высоты Земля наша очень красива, - и, повернувшись к Гагарину, пристально посмотрел ему в глаза, улыбнулся. - Счастливец! Первым ее увидите с такой высоты. - Улыбка, скользнувшая было по его лицу, исчезла, и в глазах появился тот удивительный блеск, который в мгновение изменил их выражение. Гагарин увидел нескрываемое душевное волнение этого волевого и решительного человека. Разговор сразу стал иным. - И старт, и полет не будут легкими. Вам, Юра, предстоит испытать и перегруз