по-настоящему летними, и она вдоволь резвилась со своими подружками под присмотром бдительной Тамары Павловны, с самого утра и до самого вечера пропадая на улице.
      А Сергея между тем одолевали тяжелые думы, мучили сомнения. К концу недели он решил подвести первые итоги и наметить свои последующие шаги.
      Слежка не прекращалась. Сергей понимал, что дело доходит до абсурда. Сколько это может продолжаться? Ведь ясно, что рано или поздно это должно кончиться: либо его оставят в покое, либо усилят давление. Возможен и крайний вариант: его могут попросту убрать. Но, как гласит классика советского кинематографа, "я думаю, до этого дело не дойдет".
      Два дня назад, когда нервы его уже окончательно были на пределе и ему необходимо было как-то разрядиться, он решил немного позабавиться. Возвращаясь с работы, остановил машину у выхода из метро "ВДНХ" -- машина сопровождения остановилась в пятнадцати метрах позади. Сергей вышел и открыто направился к автомобилю своих преследователей, попутно сунув в рот незажженную сигарету.
      -- Привет, ребята! -- весело крикнул он, подходя к иномарке. -- Огоньку не найдется? -- И наклонился к окошку водителя.
      Тот молча чиркнул зажигалкой и дал Сергею прикурить.
      -- Спасибо, мужик. Отличная погодка сегодня, не находишь? Привет хозяевам!
      Сергей старался выглядеть бесшабашным и беззаботным, и это ему удалось.
      Никто ему не ответил -- ни водитель, ни тот, что сидел рядом с ним.
      Он вернулся к своей машине и поехал домой.
      У иномарки он провел не более пятнадцати секунд, однако успел многое заметить. Главное наблюдение: на профессиональных убийц со стажем эти двое явно не походили. За рулем сидел молоденький парнишка, скорее всего, недавно демобилизовавшийся. Курил он дешевые сигареты явно отечественного производства -- Сергей сразу определил это по специфическому запаху табачного дыма. Второй "телохранитель" был лет сорока пяти, наверняка женат (тоненькое обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки), с четко обозначенной лысиной и глазами бесконечно усталого человека. Челюсти его ритмично, без энтузиазма, перемалывали бутерброд с сыром и вареным яйцом -- и все это запивалось фантой. Вид у обоих был серый, невзрачный, ко всему безразличный. Было совершенно очевидно, что гоняться по городу за каким-то франтом им давно уже осточертело. Да, на крутых ребят они похожи не были, это факт. Из чего Сергей заключил, что эта парочка к похитителю его почки прямого отношения не имеет. Здесь возможен был следующий вариант: его сановный недруг подрядил какое-нибудь частное сыскное агентство, специализирующееся на слежках за неверными женами и мужьями, и дал задание "водить" указанный им объект по городу, а если потребуется, то и за его пределами. В курс дела сыщики наверняка введены не были; им велели следить -- вот они и следят, а в экстраординарных ситуациях -- мгновенно докладывать кому следует, скажем, по мобильной связи.
      Да, похоже, что технически все это было реализовано именно так. Однако одна мысль не давала ему покоя: а ведь заказчиком слежки вполне может быть кто-нибудь другой. Скажем, тот же Павел: рассчитывая на бракоразводный процесс четы Ростовских и сопутствующий ему раздел супружеского имущества (квартира, машина, дача, счет в банке), он, возможно, желал иметь на своего "друга" Сергея какой-нибудь компромат -- с тем, чтобы козырнуть им в нужный момент и, используя те или иные рычаги, оттяпать у Сергея как можно больший кусок от совместно нажитого четой добра. Закрепить, так сказать, за Ларисой солидное "приданное". Богатые невесты на Руси всегда были нарасхват, не так ли, господин Павел Смирнов? Сама Лариса на такой шаг не пошла бы: она прекрасно знала, что Сергей сам, добровольно, отдаст ей все, даже последнюю рубашку с себя снимет.
      У этой версии был один серьезный недостаток: организация постоянной слежки требовала больших финансовых затрат, а Павел -- Сергей знал это -- был скуп, если не сказать -- жаден. Если вложение капитала не обещает гарантированных дивидендов, Павел никогда не пойдет на риск.
      Нет, Павел отпадает. Кто еще мог за ним следить? Сергей напряг память, попытался припомнить, кому он когда-либо перешел дорогу. Нет, все было впустую. Что ж, приходилось возвращаться на исходную позицию и более тщательно прорабатывать версию с похитителем чужих почек. По крайней мере, эта версия, даже при наличии множества белых пятен, была наиболее правдоподобной и логичной.
      Итак, какие же выводы? За ним установлена слежка, это факт. Сергей допускал, что помимо этих двоих горе-сыщиков его одновременно "пасут" и настоящие профессионалы-невидимки. Возможно также, что кем-то прослушиваются его телефонные разговоры, взят под контроль его электронный почтовый ящик, просматривается вся корреспонденция, приходящая на его имя по обычной почте, а квартира наводнена "жучками" и всяческими другими шпионскими аксессуарами. Возможно. Только цель всей этой суеты вокруг него ему была непонятна. Однако, какова бы ни была эта цель, Сергей для себя твердо решил: он начинает действовать. И если неделю назад он еще сомневался, стоит ли вообще ввязываться в эту темную историю (почку все равно уже не вернешь, а он себя и с одной вполне комфортно чувствует), то теперь у него выбора не было: его вынудили на ответный удар. И он его нанесет. А заодно и восстановит справедливость. Не он начал эту войну, но он ее закончит.
      Может быть, заявить обо всем в милицию? Как никак, а почка у него похищена, и состав преступления налицо. Однако, по зрелому размышлению, он отбросил эту идею. Во-первых, как он докажет, что над ним совершено насилие? Отсутствие одной почки еще не означает, что ее изъяли помимо его воли. В конце концов, он мог отдать ее добровольно. Во-вторых, было совершенно очевидно, что у его противника слишком хорошо налажены контакты с органами правопорядка, и эффект от обращения в эти самые органы может быть самым непредсказуемым, даже опасным. У того -- деньги, связи и власть, у него же -- лишь неподтвержденные фактами гипотезы да те двое горе-сыщиков, которые, даже если их и прижмут как следует, всегда смогут заявить, что ни о какой слежке и слыхом ни слыхивали, а этого франта на "фольксвагене" вообще видят впервые. Попробуй тогда докажи, что гоняются они за Сергеем Ростовским по всему городу вот уже целую неделю! В-третьих, он ничего не знал об этом таинственном человеке. Милиция, даже если и возьмется за это дело, все равно не сможет установить его личность. Или не захочет.
      Нет, надо действовать самому. И действовать немедленно. Еще раз все как следует продумать, проанализировать, собрать воедино все имеющиеся в его распоряжении факты, выработать линию поведения -- и действовать.
      Прежде всего необходимо выяснить, кто ведет против него эту грязную игру. Кто он, этот таинственный похититель чужих почек? Он нем Сергей не знал ничего. Однако на то человеку и дадены мозги, чтобы из ничего, на пустом, казалось бы, месте, из обрывочных фактов, смутных догадок и эфемерных гипотез возвести крепкое, цельное, скрепленное логическими связками, здание истины.
      Необходимо было локализовать поиски.
      Итак, что о нем, о том типе, уже известно? Первое: у него проблемы с почками. Более того, он перенес довольно сложную операцию по трансплантации органов, причем произошло это где-то в середине прошлого лета. А это значит, что ему пришлось обратиться к врачам-специалистам и на какое-то время лечь в больницу. Вопрос: в какую именно больницу? В каких больницах Москвы вообще делают такие операции? Сколько в Москве врачей-хирургов, специализирующихся на подобных операциях? Узнав номер больницы и располагая сведениями о примерной дате проведения операции, Сергей, казалось бы, без труда мог бы вычислить имя пациента, но... Здесь имелось несколько "но". Во-первых, операция наверняка проводилось тайно. Прежде чем заниматься непосредственно пациентом, необходимо было вырезать здоровую почку у донора, а это уже явный криминал: ведь донор-то своего согласия на подобную экспроприацию не давал! Это значит, что никаких официальных записей в регистрационных книгах и амбулаторных картах, никаких выписок, справок, эпикризов не делалось, никаких материалов, документально подтверждающих факт проведения операции, не оставлено. Если действовать в этом направлении, то никаких концов сейчас уже не найдешь; да и врачи будут держать рот на замке. Во-вторых, операция могла проводиться не в больнице (что сопряжено с определенным риском: слишком много невольных свидетелей), а, скажем, в загородной резиденции этого типа или вообще за границей. Что ему стоит организовать перелет на личном самолете куда-нибудь в Швейцарию или Германию? Ровным счетом ничего, особенно если учесть, что на карту поставлена его собственная жизнь. Весьма правдоподобна и версия с резиденцией: выделяется помещение под операционную, которая оснащается необходимым оборудованием и прочими хирургическими атрибутами (наверняка самыми современными, не чета тем, что используются в городских стационарах), доставляется донор в бесчувственном состоянии, проводится предварительное обследование обоих (и донора, и пациента) и, наконец, осуществляется операция. Все быстро, чинно, благородно. И главное -- тихо, без свидетелей, без следов, без лишней суеты. Хирург получает солидный куш за проделанную работу и за молчание, а напоследок -- дружеское напутствие и настоятельный совет держать язык за зубами и не трепать о чем не следует.
      Второе: скорее всего, неизвестный обитает где-то в Москве или в Подмосковье. Это допущение значительно сужает круг поисков, однако не настолько, чтобы быстро и точно вычислить требуемого человека: как никак, только в одной Москве проживает около десяти миллионов жителей!
      Третье: этот человек, скорее всего, из тех, кого называют "хозяевами жизни" (политический деятель, крупный бизнесмен, руководящий работник самого высокого ранга, представитель властной структуры -- на выбор). Либо он обладает большими деньгами, либо большой властью, что, в принципе, одно и то же. Этот факт значительно облегчает задачу поиска, поскольку реальных "хозяев жизни" в Москве не так уж и много. Проблема заключается в том, что не все они на виду: простые смертные, к которым Сергей причислял и себя, зачастую и понятия не имеют, кто там, наверху, "правит бал".
      Четвертое: то, что Сергей Ростовский до сих пор жив и невредим, говорит о самонадеянности неизвестного, уверенности в безнаказанности и неуязвимости для закона. Гораздо разумнее было бы по окончании операции ликвидировать донора, устранить самого главного и опасного свидетеля -- однако Сергей до сих пор здравствует, хотя и с одной почкой. С точки зрения элементарной логики это было глупо и нецелесообразно.
      И, наконец, пятое: этот человек, идя на такой опасный для собственной жизни шаг, наверняка выбрал Сергея в качестве донора не случайно. Если уж и играть в такую игру, то нужно выбирать не просто донора, а идеального донора. А для этого необходимо располагать исчерпывающей информацией о возможных кандидатах в доноры, причем информацией, в первую очередь, медицинского характера. Значит, прежде чем Сергей попал в доноры, о нем была собраны необходимые сведения. Где эти сведения могут находиться? В лечебных учреждениях, где наблюдается будущий донор, и в первую очередь, в районной поликлинике. Изъять амбулаторную карту из регистратуры нет ничего проще: в конце концов, это можно сделать под видом ревизии из райздравотдела или еще откуда-нибудь. После тщательного изучения карта возвращается на место. Кроме того, похитителям наверняка известно, что Сергей -- прекрасный спортсмен и обладатель черного пояса по тэквон-до. При прочих равных условиях это еще один "плюс" в его пользу как потенциального донора. Как это ни трагично звучит, но на конкурсе идеальных доноров (если бы такой проводился, конечно) Сергей наверняка бы занял первое место.
      Скорее всего, так оно и было: его кандидатура была признана наиболее подходящей из всех представленных "на конкурс". Однако неясно было другое: как он вообще в списке кандидатов оказался? Отобрать, скажем, из десяти кандидатов наиболее достойного -- это проблемы не составит, но как, по какому принципу производился подбор самих кандидатов?
      И тут Сергей снова вспомнил Свирского. Того самого Свирского, который, как подозревал Сергей, сообщил "хозяину" о возвращении бывшего донора из далеких уральских Огней. Тот же Свирский, здраво рассудил Сергей, вполне мог "навести" на него "хозяина" -- тогда, год назад, когда еще только производился подбор кандидатов в доноры.
      Стоп! Сергея внезапно осенила любопытная мысль. Ведь существует еще проблема совместимости! Как он не додумался до этого сразу! Ну конечно же! Вот принцип, по которому производился отбор: пересаживаемый орган донора должен идеально соответствовать организму акцептора, в противном случае вероятность отторжения этого органа значительно возрастает. Наверняка существует набор критериев, по которым определяется совместимость донора и акцептора. Что здесь может быть? Возраст, пол... что еще?
      Группа крови! Вот она, зацепка! Ведь у него, Сергея, очень редкая кровь: резус-отрицательная первой группы. А это значит, что у того типа должна быть точно такая же кровь! Сергей знал: при переливании крови человеку с резус-отрицательным фактором первой группы донором может быть носитель только такой же крови, и никакой другой. При пересадке органов наверняка действует тот же принцип. Знал он так же и то, что людей с такой редкой кровью -- не более двух процентов. У Ларисы тоже первая группа крови, но с положительным резусом. Детей в такой ситуации иметь не рекомендуется, заявила им одна врачиха в первые же месяцы их супружеской жизни, резус-конфликт неизбежен и чреват опасными последствиями. Они плюнули на все и пошли на риск. Он вспомнил, с каким нетерпением, трепетом и страхом ждали они рождения Катюши, как врачи из районной женской консультации официально предупреждали, что ребенок может родиться мертвым и что никакой ответственности они в этом случае на себя не берут. Однако, вопреки мрачным медицинским прогнозам, Катюша родилась здоровым ребенком и на протяжении последующих десяти лет проблем со здоровьем не знала -- если, конечно, не считать стандартного набора обычных детских заболеваний.
      Именно в тот период их совместной жизни Сергей и был поставлен на учет в городской резус-лаборатории. Носителей такой редкой крови, заявили ему там, наперечет, и каждый из них должен быть взят под контроль. Поначалу Сергей не понимал, какой смысл в этом контроле, однако пять лет назад понимание пришло к нему. Ему позвонили из лаборатории и попросили -- если, конечно, он не возражает -- срочно приехать в лабораторию и сдать кровь для переливания одному пострадавшему в автомобильной аварии. У того, как выяснилось, та же кровь, что и у Сергея. Как ему объяснили, жизнь пациента всецело зависела от его решения. Сергей не стал раздумывать, тут же собрался и поехал. Все прошло благополучно, пациент остался жив, так и не узнав, кто же оказался его спасителем: Сергей пожелал остаться инкогнито.
      Возвращаясь к проблемам дня сегодняшнего, Сергей пришел к выводу, что похититель его почки должен иметь ту же кровь, что и у него: резус-отрицательную первой группы. Информацию же о возможных донорах можно было получить только в резус-лаборатории. А это значит, что его таинственный недруг каким-то образом получил доступ к регистрационным данным лаборатории и вычислил, таким образом, идеального донора.
      Итак, неизвестный одновременно шел по трем параллельным направлениям. Первое направление -- это сведения, полученные от Свирского, который и "навел" похитителей на Сергея как на потенциального донора. Второе направление -- это информация из его амбулаторной карты как о человеке абсолютно здоровом и, главное, с двумя прекрасно работающими почками. И, наконец, третье -- сведения из резус-лаборатории, подтверждающие, что Сергей Ростовский и есть тот самый идеальный донор.
      Теперь, когда путем логических построений Сергей создал некий смутный гипотетический образ своего врага, он попытался наметить основные направления поисков этого человека. В первую очередь необходимо было узнать, не оставил ли тот каких-либо следов в резус-лаборатории. Особых надежд на этот путь Сергей не возлагал: как никак, прошел уже год, если не больше, с того момента, как тот мог обратиться в лабораторию, однако Сергей решил рискнуть: авось да получится.
      Поездку в лабораторию он отложил до понедельника. Сегодня же он должен был "прощупать" Свирского. По крайней мере, попытаться хоть что-нибудь узнать о нем.
      Он набрал номер Павла (как ему не хотелось этого делать!) и попытался выяснить, не пересекались ли его пути с неким Свирским, однако Павел достаточно холодно и официально заявил, что ни о каком Свирском понятия не имеет и иметь не желает. Из чего Сергей заключил, что у них с Ларисой далеко не все ладно.
      Что ж, Свирский пока недосягаем. Подождем, решил Сергей, до лучших времен, может быть, Свирский сам даст о себе знать... Стоп! А почему бы не послать Свирскому сообщение по электронной почте? Предлагаю, мол, встретиться и обсудить важные проблемы, в том числе и о возможном сотрудничестве, и т.д. и т.п. Как знать, может быть, клюнет Свирский на приманку? Или сначала доложит кому следует о странном послании от Сергея Ростовского? В конце концов, попытка не пытка. Что он теряет, чем рискует? Сергей решился. Все-таки это шанс. Ниточка, за которую стоило потянуть. Глядишь -- и весь клубок размотается.
      Через десять минут сообщение было послано. Сергей вдруг почувствовал возбуждение и необычное облегчение. Он начал действовать. Он больше не имел права на сомнения. Все, путь назад отрезан -- теперь только вперед. Первый шаг сделан.
      Он снова мысленно вернулся к проблемам медицинского характера. Без сомнения, все его выводы и выкладки имели смысл -- однако лишь в том случае, если он не допустил в своих рассуждениях какой-нибудь ошибки. Он вторгся в область, в которой практически ничего не смыслил, и без квалифицированной консультации специалиста не мог быть окончательно уверен в своей правоте.
      Тогда-то он и вспомнил о своем далеком друге докторе из уральских Огней. Вот кто ему сможет помочь, тем более, что от него у Сергея секретов не было. Необходимо было немедленно связаться с ним.
      Однако Сергей прекрасно понимал, что любые попытки связаться с кем-либо могут стать известны его врагам: он все еще не исключал тотальной слежки за своей персоной. Нужно было найти какой-то выход.
      Постепенно в голове его созрел план.


      Глава восьмая

      Сергей отыскал свою старую записную книжку и долго листал ее, пока не нашел телефон Андрея Синицына, старого школьного товарища. Андрей жил где-то в районе метро "Алтуфьево", в одной из двадцатидвухэтажек. Ему-то он и решил позвонить во исполнение намеченного плана. Однако звонить из дома он не стал: телефон мог прослушиваться.
      Тамара Павловна оказалась дома.
      -- А, это ты, Сережа. Заходи. Что-нибудь случилось?
      Из ее кухни доносился аромат свежеиспеченных блинов.
      -- Все в порядке, Тамара Павловна. Позвонить срочно нужно, а мой телефон, похоже, сломался. Не позволите воспользоваться вашим?
      -- Да ради Бога, Сережа. Проходи. Там, в комнате, на журнальном столике. Извини, у меня блины...
      Она поспешила на кухню, а он прошел в комнату, где без труда обнаружил старенький дисковый аппарат, какие сейчас, пожалуй, можно найти только в музеях или антикварных магазинах.
      Он набрал нужный номер. К счастью, трубку снял сам Андрей.
      -- Привет, Андрюха. Это Сергей Ростовский.
      -- О, сколько лет, сколько зим! Ну как ты, старик? Рассказывай. Давно тебя не слышал, Серега. Где пропадал?
      -- В Штатах, в командировке. Дела, знаешь ли...
      Они потрепались о том о сем, перемыли косточки общим знакомым, вспомнили счастливые школьные годы. Потом Сергей приступил к делу.
      -- У меня к тебе просьба, Андрей. Конфиденциальная. Я тут, понимаешь ли, попал в одну очень нехорошую историю, и без твоей помощи мне не обойтись.
      -- Выкладывай. Чем могу -- помогу.
      -- Это не составит для тебя большого труда. У тебя поблизости имеется какое-либо отделение связи?
      -- Почта, что ли? Ну, имеется. Даже целых две.
      -- Мне нужно, чтобы ты абонировал на свое имя почтовый ящик в одном из этих отделений. Раз в три-четыре дня будешь проверять, нет ли писем. Если есть -- передашь мне. Только предварительно позвони. Кстати, звонить по моему домашнему номеру не рекомендуется. Запиши телефон для связи, -- он продиктовал номер Тамары Павловны. -- Либо попросишь подозвать меня -- я буду рядом, в соседней квартире, -- либо, если меня дома не окажется, оставишь сообщение.
      -- М-да... Похоже, Серега, ты основательно влип. Это серьезно?
      -- Думаю, да.
      -- Может быть, еще какая-нибудь помощь нужна? Кулаками, скажем, помахать? Я могу.
      Сергей улыбнулся.
      -- Спасибо, Андрей. Нет, с остальным я разберусь сам. Сделай только то, о чем я просил. Расходы оплачу.
      -- Да пошел ты... Я, положим, тоже не нищий.
      -- Извини. Да, если сможешь, сделай это сегодня. А как сделаешь, сообщи номер абонентского ящика. По телефону, который я тебе дал. Спросишь Тамару Павловну, это моя соседка. Домой мне не звони ни под каким видом. Лады?
      -- Лады. Все будет о'кей, не дрейфь. Жди звонка, Серега. Пока.
      -- Пока.
      Положив трубку, Сергей прошел на кухню.
      -- Тамара Павловна, у меня к вам серьезное дело. Вернее, просьба.
      -- Я слушаю, Сережа.
      -- Понимаете ли... -- он не знал, с чего начать и как вкратце, не вдаваясь в подробности, объяснить, что с ним стряслась беда. -- У меня возникла одна проблема, которая... словом, я попал в неприятную историю и мне нужна ваша помощь.
      -- Это как-то связано с Ларисой? -- встревожилась она.
      -- Нет-нет, Тамара Павловна, Лариса здесь не причем, -- торопливо заверил он ее. -- Честно говоря, для всех нас будет лучше, если я утаю от вас подробности.
      -- Как знаешь, Сережа. Говори, что я должна сделать.
      -- Практически ничего. Единственное, что мне нужно, это время от времени пользоваться вашим телефоном и вашим почтовым ящиком. Если мне позвонят по вашему номеру, позовите меня. В случае, если меня не окажется дома, попросите оставить сообщение. Кроме этого, если в вашем почтовом ящике окажется письмо на имя Андрея Синицына, то знайте: это для меня.
      -- Ты уверен, что все делаешь правильно? -- спросила она, в упор глядя на Сергея.
      Он кивнул.
      -- Уверен.
      -- Хорошо, -- ответила она после минутного раздумья, -- я сделаю все, как ты говоришь.
      -- Спасибо, Тамара Павловна. Да, и еще одна просьба: никому ни о чем не говорите.
      -- Это настолько серьезно?
      -- Думаю, да, Тамара Павловна.
      -- Что ж, Сережа, я всегда рада помочь тебе. Ты парень хороший, на злое дело неспособный. Надеюсь, все у тебя образуется.
      Сергей еще раз поблагодарил и вернулся в свою квартиру.
      По его расчетам, Андрей обернется часа за полтора-два. Этого времени должно хватить, чтобы написать письмо доктору.
      Он уселся за письменный стол и принялся сочинять пространное послание далекому другу. В течение часа он корпел над изложением событий, происшедших с ним за эту неделю, подробно расписал свои соображения на этот счет, выводы, к которым пришел, опасения, которые испытывал, упомянул о давлении неведомых сил, которое ощущал каждой клеточкой своего организма. Закончил письмо просьбой дать квалифицированное заключение по интересующим его медицинским аспектам проблемы. Здесь же подробно сообщил о предпринятых им мерах конспирации, позволяющих друзьям осуществлять беспрепятственную и, главное, никем не контролируемую почтовую связь. Подставлять доктора под удар он не хотел. Ни в коем случае.
      Единственное, о чем он умолчал -- это о разрыве с Ларисой. Это его личные дела, и никому, даже доктору, об этом знать не следует.
      В семь вечера появилась Тамара Павловна и жестом пригласила к себе. Звонил Андрей. Все, о чем его просил Сергей, тот сделал в самом лучшем виде. Узнав у друга номер абонентского ящика, который тот зарегистрировал на свое имя, Сергей горячо поблагодарил его и дал отбой.
      Дело сделано. Он вернулся к себе, вписал в письмо доктору только что полученный номер абонентского ящика, на который отныне тому следовало слать корреспонденцию, и отнес готовое послание Тамаре Павловне.
      -- Еще одна просьба, Тамара Павловна. Отправьте, пожалуйста, это письмо. Это очень важно.
      Она молча взяла конверт. На конверте, в графе "Адрес отправителя", стояло только два слова: Андрей Синицын.
      Она подняла на него удивленные глаза.
      -- Так надо, Тамара Павловна, -- заверил он ее.
      Она тяжело вздохнула.
      -- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Сережа.
      Проводив Тамару Павловну, Сергей вернулся к себе.
      А на следующий день, в воскресенье, они с Катюшей отправились в зоопарк, смотреть слона. Катюша была на седьмом небе от счастья. Глядя на дочку, он и сам радовался не меньше ее, на какое-то время забыв обо всех своих проблемах.


Глава девятая

      В понедельник Антонов, новый шеф Сергея, планировал встречу с директором какой-то зарубежной фирмы, с которой собирался заключить партнерское соглашение на поставку крупной партии компьютерной техники. Встреча должна была произойти в офисе этой самой фирмы. Сергея он решил взять с собой в качестве советника и консультанта по экономическим вопросам.
      -- Я надеюсь на вашу помощь, Сергей Александрович, -- заявил Валерий Геннадьевич. -- Работа предстоит серьезная и, надеюсь, перспективная. Этот контракт во многом определит будущее нашей компании.
      Встреча прошла успешно, контракт был заключен к обоюдному удовольствию обеих сторон. Сергей был представлен новому зарубежному партнеру "Финсофта" и получил формальное приглашение посетить головной офис их фирмы в Ганновере. На что Сергей вежливо принял приглашение и выразил надежду на долговременное и взаимовыгодное сотрудничество между их компаниями. Словом, ритуальный обмен пустыми фразами с целью установления дипломатических отношений. Знакомая процедура еще по работе у Алексеева.
      В тот же день, в шесть часов пополудни, он посетил резус-лабораторию. Однако там ему ничем помочь не смогли. Если незнакомец и пользовался данными лаборатории, то аккуратно, не оставив следов. Кроме того, за год это посещение могло просто выветриться из памяти сотрудников лаборатории -- срок-то ведь прошел немалый. Разве упомнишь всех, кто обращается к тебе за информацией? Словом, из лаборатории Сергей уехал несолоно хлебавши.
      И лишь вечером, поставив машину в гараж и направляясь к своему подъезду, он вдруг понял, что что-то в этот день было не так. Не хватало чего-то такого, что стало для него уже привычным, обыденным. Он попытался прокрутить в памяти события минувшего дня. Так и есть!
      За ним больше не было слежки. В течение целого дня у него никто не висел на "хвосте", не было видно знакомых очертаний иномарки в пятнадцати метрах позади, и те двое горе-сыщиков больше не маячили поодаль. Да, открытого сопровождения больше не было, однако это вовсе еще не значило, что его оставили в покое. Смена тактики, решил он, его наверняка продолжают "вести", но только тайно, по-настоящему, а не для показухи. Что ж, игра продолжается. Знать бы только, чей следующий ход...
      Дома его ждала Катюша.
      -- А я блинов испекла! -- радостно сообщила она.
      -- Сама? -- улыбнулся он.
      -- Ну... почти. Мне тетя Тамара помогала. Совсем чуть-чуть. Не веришь?
      -- Верю, Катюша. И с удовольствием испробую твоей стряпни.
      -- Ты пока раздевайся, папочка, а я приготовлю тебе поесть. И не забудь руки помыть. С мылом!
      -- Ну конечно же с мылом! -- заверил он ее.
      Они вместе поужинали. Он украдкой поглядывал на Катюшу и радовался, что она у него есть. Пусть здесь хоть весь мир рушится, а этого счастья он никому не отдаст. Ни за что на свете.
      После ужина она вдруг заявила:
      -- Знаешь, папочка, а меня сегодня чужой дядя мороженым угостил. Эскимо с орехами. Вкусное! -- Она аж зажмурилась от удовольствия.
      Сергей резко выпрямился.
      -- Какой дядя? -- глухо спросил он.
      -- Я же говорю -- чужой. Мы с Маринкой и Светкой гуляли во дворе, а он подошел к нам и спросил, как меня зовут. Я и сказала. Тогда он погладил меня по головке и дал мороженое. Маринке и Светке не дал, а мне дал. Я, правда, потом с ними поделилась. Ты же сам говорил, что нужно делиться с подругами, да?
      Он смог лишь кивнуть. Слова застряли у него в глотке. Он вдруг почувствовал, как почва уходит из-под его ног.
      Они принялись за Катюшу.
      Это уже не игра. Это куда серьезнее. И пусть это только предупреждение (именно так интерпретировал Сергей появление "чужого дяди"), лишь напоминание о себе, прозрачный намек на возможные последствия -- но он вдруг со всей отчетливостью понял, какой страшной опасности подвергает родную дочь. И какую ответственность несет за ее жизнь.
      Ему стало страшно.
      В десять позвонила Лариса и возмущенно заявила, что если он и впредь будет подсылать к ней каких-то тупоголовых типов, пытающихся что-то разнюхать, она заявит на него в милицию. И бросила трубку, даже не удосужившись выслушать его оправдания.
      Значит, они принялись и за нее. За Ларису.
      Атака по всему фронту. Наступление по всем правилам ведения войны. Вот вам и ответ на вопрос, за кем будет следующий ход. Не за ним, это факт.


Глава десятая

      Дни потянулись однообразной чередой. Сергей предпринимал отчаянные усилия найти хоть какую-нибудь информацию о своих невидимых преследователях. Однако все эти усилия результата пока не давали. Попытка выйти на Свирского через Интернет провалилась: в базе данных адресной книги жителей Москвы такой фамилии не значилось, да и сама база данных давно уже устарела, так как ее сетевая версия не обновлялась аж с 1993 года. Не помог и никто из бывших его сослуживцев по фирме Алексеева: фамилия "Свирский" никому знакома не была. Ответа на свое последнее письмо Свирскому Сергей также не получил. Используя личные контакты и полуофициальные каналы, он запросил сведения о работающих в Москве хирургах, практикующих в области трансплантации органов, но, увы, и здесь его ждало разочарование: эти сведения разглашению не подлежали.
      Словом, первые шаги на поприще частного сыска были сделаны впустую. И постепенно Сергеем начало овладевать ощущение бесполезности предпринимаемых поисков. Это ощущение усугублялось еще и нарастающим чувством тревоги за Катюшу: он понимал, что от тех подонков можно ожидать всего что угодно.
      Зато на новой работе у него все складывалось как нельзя лучше. Антонов все больше и больше приближал его к себе. Теперь Сергей сопровождал своего шефа практически повсюду. Встречи, переговоры, совещания следовали одно за другим, выезды к партнерам или приемы в офисе "Финсофта" стали постоянными, почти ежедневными, и вскоре превратились для него в обыденную, рутинную работу, которая в целом его вполне устраивала. Все чаще Антонов прибегал к услугам Сергея как переводчика -- Сергей прекрасно владел английским и немецким языками. Иногда, хотя поначалу это случалось достаточно редко, Сергей посещал эти "бизнес-тусовки" один, без Антонова, в качестве полномочного представителя последнего с правом решающего голоса.
      В пятницу Антонов был приглашен на юбилей одной крупной торговой компании, отмечающей свое пятилетие. Шеф принял приглашение и, хотя встреча не относилась к числу чисто деловых, взял с собой Сергея.
      В офисе компании-юбиляра собралось довольно представительное общество: генеральные директора фирм, президенты компаний, видные коммерсанты, руководители госструктур, представители крупных зарубежных концернов, а также пресса и телевидение. Все было организовано на самую широкую ногу. Даже несведущему в таких делах человеку было бы ясно, что торжество обошлось юбиляру в весьма кругленькую сумму. Что ж, бизнес есть бизнес: ни для кого не секрет, что подобные полуофициальные тусовки гораздо более эффективны для налаживания контактов с бизнес-партнерами, чем обычные сухие деловые встречи.
      Был на приеме и Алексеев. Заметив в толпе приглашенных Сергея Ростовского, он лишь сухо кивнул ему -- и прошел мимо. Сергей усмехнулся: ясно, что бывший шеф избегает его. Угрызения совести? Или что-нибудь еще? Впрочем, не все ли равно? Все этот дело давно уже забытого прошлого -- так стоит ли его, это прошлое, ворошить?
      Откуда-то из-за спины возник Антонов с двумя бокалами шампанского.
      -- Как настроение, Сергей Александрович? -- улыбнулся он и протянул один бокал Сергею.
      -- Бодрое, -- улыбнулся в ответ тот, принимая бокал и незаметно ставя его на ближайший столик.
      -- Вот и прекрасно. Одна просьба, Сергей Александрович: будьте неподалеку. С минуты на минуту прибудет один нефтяной король, из наших, из российских. Я уже давно к нему подбираюсь, однако на официальный контакт он не идет. А здесь, -- он обвел взглядом обширный зал, -- здесь все грани стираются, все упрощается до предела. -- Он понизил голос до шепота. -- Если нам удастся заполучить его в качестве заказчика, нашей фирме гарантировано безбедное существование как минимум лет на десять.
      -- Можете на меня положиться, Валерий Геннадьевич, -- заверил его Сергей. -- Явлюсь по первому же вашему зову.
      Антонов кивнул и исчез в толпе.
      В течение следующих двух часов Сергей бродил по залу, протискиваясь сквозь толпы гостей, изредка перебрасывался парой слов со знакомыми, которых удавалось здесь встретить, порой подходил к богато сервированным фуршетным столам, чтобы съесть бутерброд с икрой или выпить стакан минералки -- и курил одну сигарету за другой. Неожиданно он поймал себя на мысли, что всматривается в холеные лица бизнесменов и коммерсантов, разбившихся по кучкам и обсуждавших какие-то проблемы либо хохотавших над очередным анекдотом, -- и пытается понять, кто же из этих солидных людей мог оказаться тем неизвестным похитителем чужих почек, с которым он, Сергей, находился в состоянии незримой войны? Да, этот человек вполне мог находиться здесь, в этом зале, в этой толпе, может быть, всего лишь в двух шагах от Сергея. Кто он, этот невидимка?
      Он вздрогнул и остановился. Где-то совсем рядом прозвучала фамилия Свирского. Кто-то упомянул его в разговоре. Сергей резко обернулся -- и чуть было не выбил сэндвич из рук проходившего мимо подвыпившего директора транспортной страховой компании.
      -- Извините, -- машинально произнес Сергей.
      Он весь превратился в слух и зрение. Буквально буравил взглядом пространство в радиусе трех метров, прислушивался к каждому оброненному слову, ловил их смысл, скрытый подтекст, знакомую ассоциацию. Тщетно. Имя Свирского больше не произносилось.
      Кто-то положил ему руку на плечо.
      -- А, вот вы где, -- выплыла из толпы слегка раскрасневшаяся от шампанского физиономия Антонова. -- Идемте. Наш клиент уже на месте. Будем брать быка за рога.
      Мысленно чертыхнувшись, Сергей поплелся за шефом. Как он не вовремя с этим своим нефтянником!
      Пока они протискивались сквозь толпу, Антонов успел шепнуть ему на ухо, незаметно переходя на "ты":
      -- Запомни: Орлов Владимир Анатольевич, фактический владелец крупного концерна по добыче, переработке и экспорту нефти. Производство нефтепродуктов. Целая сеть дочерних компаний по всей стране, есть филиалы за рубежом, в основном -- в Восточной Европе. Акции корпорации высоко котируются на ведущих международных биржах.
      За пару минут, потребовавшихся им для пересечения зала, Антонов кратко ввел Сергея в курс проблемы.
      -- Все, подходим.
      Орлов сидел за отдельным, специально для него приготовленным столиком в дальнем конце зала, маленькими глотками потягивал коньяк и перебрасывался незначащими фразами со средних лет человеком, в котором Сергей узнал председателя совета директоров одного из московских банков; фирма "Финсофт" имела с этим банком давние деловые контакты.
      Орлов был невысоким человеком лет пятидесяти пяти; седой, немногословный, с манерами потомственного аристократа и глубокими морщинами на рано состарившемся лице, он производил впечатление человека умного, прекрасно знающего себе цену. Веки его всегда были приспущенны, что придавало ему какой-то особый, полусонный вид, однако под этими веками угадывался острый, пронизывающий взгляд, которым он впивался в собеседника, словно вампир, и уже не отпускал его -- пока тот не переставал ему быть интересен. Он излучал какую-то незримую, но ясно ощущаемую ауру властности и силы, незыблемой уверенности в себе и своих возможностях.
      Позади Орлова маячила фигура человека в цивильном черном костюме. Либо охранник, либо секретарь, догадался Сергей, либо и тот и другой в одном лице.
      При виде Антонова и Сергея банкир поднялся.
      -- Валерий Антонов, директор компании "Финсофт". Сергей Ростовский, его референт, -- представил он их Орлову. Сергей понял, что сценарий представления Антоновым был спланирован заранее: игра должна вестись по всем правилам. Бизнес есть бизнес.
      Орлов кивнул и молча указал им на кресла. Они сели. Банкир произнес краткую хвалебную речь в честь Антонова и его фирмы, потом извинился и простился. Они остались втроем.
      Слово взял Антонов. Он рассказал о своей компании, ее проектах, планах на будущее, не забыл упомянуть и о своих партнерских связях с зарубежными "монстрами", работающими в области автоматизации финансовой деятельности и управления производством.
      Орлов слушал молча, прикрыв веки, удобно расположившись в кресле и подперев голову рукой. Со стороны могло показаться, что Антонов разговаривает со спящим человеком.
      -- Давайте о деле, -- внезапно подал голос Орлов. Это были его первые слова, обращенные к собеседникам.
      В глазах Антонова зажглись торжествующие огоньки.
      -- Сергей Александрович изложит вам суть нашего предложения, -- произнес он.
      А суть предложения заключалась в следующем. Из достоверных источников Антонову стало известно, что Орлов открывает крупный нефтеперерабатывающий завод, где-то в Тюменской области. Средств на его открытие Орлов не жалел, помимо него самого проект инвестировался двумя крупными зарубежными банками. Было совершенно очевидно, что без внедрения современной автоматизированной системы управления производством заводу не обойтись. Создание именно такой системы и намеревался предложить "нефтяному королю" Антонов.
      Сергей неплохо знал российский нефтяной рынок, еще по работе у Алексеева, и даже дважды печатался в журнале "Нефть и капитал". Грамотно, прекрасно понимая стоящие перед отраслью проблемы, с изложением конкретных примеров и ссылками на уже внедренные "Финсофтом" проекты, акцентируя внимание на экономическом эффекте от внедрения подобной системы, он в общих чертах раскрыл суть предложения. При этом не забыл упомянуть, что за спиной у "Финсофта" стоят ведущие мировые производители программных разработок соответствующего класса.
      Сергей закончил речь и тут же взялся за сигарету.
      Орлов долго молчал, причем было не понятно, спит он или тщательно, взвешивая все "за" и "против", обдумывает услышанное. Наконец он открыл глаза и в упор уставился на Сергея.
      -- Вы заинтересовали меня, господа. Думаю, мы найдем с вами общий язык. Жду вас у себя в понедельник, в девять ноль-ноль.
      Он слегка поднял руку. Стоявший позади его кресла секретарь тут же услужливо вложил в нее две визитки. Орлов протянул их Антонову и Сергею.
      -- Не смею вас больше задерживать, господа.
      Они поднялись и сдержанно простились.
      Антонов был в восторге.
      -- Отлично! -- ликовал он. -- Можно считать, контракт у нас в кармане. Ты прекрасно говорил, Сергей. Если дело выгорит, я в долгу не останусь.
      Сергей через силу улыбнулся. Он чувствовал страшную усталость. Больше всего ему сейчас хотелось вырваться отсюда, из этого шумного зала, переполненного воротилами отечественного бизнеса. Вырваться на волю, на свежий воздух. Домой.
      Антонов заметил состояние своего помощника.
      -- Не буду тебя задерживать, Сергей. Ты свое дело сделал. Езжай. А я еще останусь ненадолго. И не забудь -- в девять аудиенция у Орлова.
      Простившись, Антонов растворился в толпе. А Сергей, никого и ничего не замечая, поплелся к выходу. Мысли его были уже далеко отсюда.
      -- Вы делаете много ненужных шагов, Ростовский, -- услышал он вдруг чей-то голос у самого своего уха. -- Опасных и опрометчивых.
      Сергей резко обернулся. Кто, кто это сказал?
      Человек, который, как показалось Сергею, произнес эти слова, быстро направлялся к лифту. Сергей бросился за ним, но опоздал: кабинка лифта захлопнулась перед самым его носом. Лифт загудел, унося неизвестного куда-то наверх.
      Проклятье! Они дошли уже до откровенных угроз! А это значит, что они контролируют каждый его шаг. Знают о нем все.


Глава одиннадцатая

      Было уже около одиннадцати ночи, когда он вернулся домой. Катюша еще не спала.
      -- Папа, папа! Смотри, что я нашла! -- выскочила она ему навстречу.
      В руках она держала симпатичного плюшевого медвежонка.
      -- Нашла? Где?
      -- У себя в игрушках. Это ты мне его купил?
      Он похолодел. Смутная догадка постепенно овладевала им.
      -- Нет, Катюша. Я не покупал, -- глухо произнес он.
      -- Тогда откуда же он взялся?
      -- Может быть, мама?
      Она замотала своей головкой.
      -- Дядя Паша? -- с последней надеждой спросил он.
      -- Да нет же, папочка! Дядя Паша никогда не покупал мне игрушек. Мишка появился только сегодня.
      Ноги подкашивались, отказывались держать его вдруг потяжелевшее, налившееся свинцом тело. Откуда-то изнутри накатила мощная волна страха.
      Это они. Они были здесь.
      Голос его зазвучал как-то неестественно-деревянно, когда он произносил следующие слова:
      -- Катюша, подари его мне.
      -- Тебе? -- Она удивилась. -- Ты будешь с ним играть?
      Он кивнул. Она весело рассмеялась.
      -- Так ты же уже большой, папочка!
      -- Взрослые тоже иногда любят поиграть в игрушки. -- Он попытался улыбнуться.
      Она недоверчиво посмотрела на него, потом перевела взгляд на мишку. Было видно, что ей жалко расставаться с ним.
      -- На, возьми, -- наконец решившись, протянула она игрушку и тяжело вздохнула. Потом неожиданно улыбнулась. -- Бери, бери, папочка. Мне нисколечко-нисколечко не жалко. Ну вот ни капельки.
      Он порывисто прижал ее к себе, взял игрушку и молча вышел в свой кабинет.
      Позже, когда Катюша уже легла спать, он запер дверь в кабинет и осторожно взял игрушку в руки. Что все это могло означать? Почему они подбросили этого симпатягу его дочери? Ответ здесь мог быть только один: внутри игрушки вмонтирован "жучок".
      Он не знал, как ему поступить. Сделать вид, что он ни о чем не догадывается, и оставить игрушку в покое? Или вскрыть ее и изъять этот чертов микрофон? Он начал внимательно изучать медвежонка, пытаясь обнаружить след, шов или какую-нибудь другую отметину, которая бы свидетельствовала о том, что игрушка набита не одной только ватой. Однако поиски его были тщетны. Он пожал плечами. Что ж, это только лишний раз доказывает, что у них работают настоящие профессионалы.
      Он решился. Была не была, играть -- так играть в открытую. В конце концов, они и так о нем все знают. Пусть знают также и то, что он раскусил их подлый маневр.
      Одним движением руки Сергей свернул медвежонку голову. Выпотрошил содержимое игрушки на стол.
      Ничего. Ровным счетом ничего. Ни "жучков", ни взрывных устройств с часовым механизмом, ни даже краткой записки от них. Пусто. Одна вата и какие-то пружинки.
      Вата и пружинки... Он вдруг расхохотался. На ум пришла картина из старой советской комедии: Остап Бендер и Киса Воробьянинов, оба в поту, вспарывают очередной стул, а там -- пустота, одни только пружины да вата. Вата да пружины. И никаких бриллиантов.
      Смех его резко оборвался. Нет, смеяться пока еще рано, слишком все это серьезно. Да, "жучка" он не нашел, однако факт остается фактом: игрушка в доме. Какую цель они преследовали, подбрасывая ее? Нагнать страху? Еще раз напомнить о себе? Мол, не забывай о нас, парень, мы тут, рядом, в двух шагах от тебя. "Жучок"? Есть "жучок", и не один, только ты, приятель, никогда их не найдешь. Не такие мы дураки, чтобы прятать их в детские игрушки. Помни и не забывай о нас, мы еще не раз потревожим тебя...
      Сергей размахнулся и с яростью швырнул останки медвежонка в распахнутое окно.
      Он чувствовал: тучи сгущаются. Что-то должно произойти. И очень скоро.


Глава двенадцатая

      В понедельник утром, в назначенный час, Антонов и Сергей были в офисе Орлова. Тот встретил их по-деловому, заметив, что на 10.00 у него назначена другая важная встреча.
      Вопреки их ожиданиям, кабинет президента нефтяного концерна не отличался роскошью. Напротив, атмосфера кабинета была сугубо рабочей, деловой: большой письменный стол, на столе -- единственный телефонный аппарат, дорогой письменный прибор, стопка документов да несколько журналов. В центре кабинета -- длинный стол для совещаний с двумя рядами кресел вдоль него. И все. Ничего лишнего, ненужного, что могло бы отвлечь от работы. Не было даже компьютера. Антонов понимающе переглянулся с Сергеем: этот "нефтяной король" явно не страдает фетишизмом.
      В их распоряжении был ровно час, и ни минутой больше. Чтобы не тратить времени зря, Антонов сразу же перешел к делу. На этот раз разговор был более конкретным. К десяти основные договоренности были достигнуты, и Орлов дал свое окончательное согласие на сотрудничество. Дальнейшая работа по согласованию взаимодействия и подготовке необходимых документов должна была уже вестись на уровне исполнителей. Орлов передал посетителей в руки своего заместителя и без особых церемоний выпроводил гостей из кабинета.
      Когда они вернулись в свой офис, Антонов выглядел ужасно уставшим, но счастливым.
      -- Прекрасно. Все идет просто великолепно, -- твердил он, падая в свое кресло. -- Мы с тобой сделали огромное дело, Сергей. Бери все в свои руки и занимайся Орловым лично. Это твой проект. Веди его от и до. Если нужна помощь, обращайся в любое время суток. Когда закончишь подготовительный этап, подключай к проекту наших специалистов: технический отдел, отдел интегрированных систем, проектантов. У тебя будут все необходимые полномочия. И помни: "Финсофт" в полном твоем распоряжении. Используй его ресурсы на все сто процентов. Главное, чтобы Орлов не сорвался с крючка. Это наша с тобой козырная карта. Вернее, козырной туз.
      Сергей слушал своего шефа и ловил себя на мысли, что бурного энтузиазма по поводу предстоящей работы совершенно не испытывает. Вот если бы год или два назад... о! в то время он прыгал бы от восторга, с головой бросился бы в эту суперответственную работу, выложился бы весь без остатка, землю бы грыз, а довел бы дело до победного конца. Зато сейчас... нет, сейчас его голова забита другим, мысли витают далеко отсюда, от всех этих Антоновых, Орловых, каких-то там проектов, "Финсофтов" и "нефтяных королей". Он не мог сосредоточиться на работе, полностью отдать себя ей -- другая, куда более важная проблема требовала немедленного разрешения.
      Проблема жизни и смерти...
      Он молча выслушал Антонова -- и дал свое согласие. Иного ответа он просто дать не мог -- отказ означал бы потерю работы.
      С этого дня он стал пропадать в офисе нефтяного концерна с самого утра и до поздней ночи. Работа продвигалась быстро, и к концу недели подготовительный этап был уже на стадии завершения. Со следующей недели к Орлову можно будет засылать "финсофтовских" экспертов.
      Всю эту неделю, выкраивая свободные часы и минуты, Сергей предпринимал отчаянные усилия, пытаясь выведать хоть что-нибудь о своем таинственном недруге, нащупать хоть самую тоненькую ниточку, которая бы помогла ему распутать весь клубок -- но тщетно. Он чувствовал, что окружен глухой непробиваемой стеной неведения, и стена эта, похоже, была ему не по зубам. И все же он не терял надежды.
      В четверг вечером, где-то около девяти -- он только-только вернулся с работы -- зашла Тамара Павловна и молча пригласила его к себе. Он последовал за ней, предчувствуя, что что-то произошло.
      Его ждала телефонная трубка. Звонил Андрей Синицын.
      -- Пришло письмо, -- сообщил Андрей. -- Что мне с ним делать?
      От доктора! Сердце его бешено забилось.
      -- Если не трудно, брось его в почтовый ящик по адресу... -- Сергей назвал адрес Тамары Павловны. -- Это ящик моей соседки. Если можешь, сегодня.
      -- Ну что мне с тобой делать. Сегодня так сегодня. Жди, минут через сорок буду. Тебя-то хоть повидать можно, конспиратор?
      -- Лучше не надо, Андрей.
      -- Понял. Ладно, Серега, отложим встречу до лучших времен. Все, я улетел.
      -- Спасибо, друг.
      Через час Тамара Павловна принесла заветное письмо и молча передала его сгоравшему от нетерпения Сергею. Глаза ее смотрели осуждающе. Сергей видел: все это ей очень не нравилось.
      -- О дочке подумай, Сережа, -- бросила она на прощание и вышла.
      О ней-то я и думаю. В первую очередь.
      Нет, тут же признался он самому себе, о Катюше я думаю далеко не в первую очередь. Ему стало тоскливо -- так тоскливо, что хотелось выть и биться головой о стену. Когда же все это кончится, черт побери?!

x x x

      Его руки тряслись от нетерпения, когда он вскрывал конверт.
      От письма доктора веяло теплом и дружеским участием. На душе стало немного легче, и он невольно улыбнулся. Все-таки есть у него друг, который искренне переживает за него.
      Доктор писал много и пространно. Рассказывал об общих знакомых, о проблемах в больнице, о лесных пожарах, с которыми никто не мог справиться. О неунывающем чудаке деде Евсее, который при встрече с доктором все допытывается, "как там наш Петенька?". О полковнике Коле, который, кстати, уже вышел из подполья и снова верховодит в "бомжеубежище".
      У Сергея защемило сердце. И с неудержимой силой потянуло его вдруг туда, в далекие уральские Огни. Туда, где у него были друзья. Настоящие друзья. Где жизнь была иной -- грязной, пьяной, обнаженной, порой жестокой, но честной, простой и открытой...
      С трудом вернулся он к реальности. Нет, Огни остались на другой планете, которая вращается вокруг другого солнца, по другой орбите, по иным законам. Правде надо смотреть в глаза: Огни для него недосягаемы. У него своя жизнь, и именно эту жизнь, которая трещит по всем швам, ему необходимо устроить.
      Он продолжил чтение письма.
      Далее доктор переходил непосредственно к делу. В целом действия Сергея одобрил, но умолял быть осторожным и не лезть на рожон. По поводу совместимости организмов при пересадке органов ничего нового не сообщил и лишь подтвердил те выводы, к которым пришел Сергей. Используя свои каналы, обещал приложить все усилия по выяснению личности врача, делавшего операцию.
      "Если тебе нужно будет мое присутствие в Москве -- напиши. Примчусь по первому же зову, -- писал он в заключение. -- И не унывай, мужик, держи хвост пистолетом. Все будет о'кей, это я как врач тебе говорю".
      Сергей отложил письмо и долго сидел, уставившись в пространство. Тяжкое бремя, которое он взвалил на свои плечи, давило, угнетало, выматывало его, и если бы не поддержка доктора, единственного его друга, он бы, наверное, давно уже сошел с ума.


Глава тринадцатая

      На следующий день, в пятницу, дела задержали его в конторе Орлова до одиннадцати вечера. Возвращался он уже затемно.
      У выезда на Алтуфьевское шоссе дорогу ему внезапно перегородила черная иномарка. Сергей еще ничего толком не успел сообразить, как два выскочивших из иномарки мордоворота оказались у его "фольксвагена". Дверца распахнулась, в левую щеку жестко уперся ствол пистолета.
      -- Только тихо, приятель, -- проскрипел голос у него над ухом.
      В два счета его выволокли на мостовую. Ствол пистолета перекочевал в область поясницы.
      Сергей не сопротивлялся. За жизнь свою он не боялся -- если бы его хотели убить, то убили бы уже давно.
      Его грубо втолкнули на заднее сидение иномарки, оба мордоворота с "пушками" расположились по бокам. Третий сидел на месте водителя. Двигатель взревел, и мощная машина рванула с места.
      На бешеной скорости они промчались по Алтуфьевскому шоссе, до самого конца, выскочили на "кольцо", в считанные секунды покрыли расстояние до Дмитровского шоссе -- и рванули по Дмитровке в сторону от Москвы.
      Иномарка мягко, почти беззвучно летела по шоссе. Ехали молча. Вопросов он не задавал: ему и так все было ясно. Минут через десять автомобиль свернул на проселочную дорогу и пылил по ней еще минут пять-семь. Потом они взяли вправо и оказались в лесу. Тот, что был на месте водителя, резко нажал на тормоз.
      -- На месте, -- кратко объявил он.
      Это послужило сигналом для двух охранявших Сергея мордоворотов. Одновременно распахнув дверцы иномарки и выбравшись на волю, они знаками приказали Сергею последовать за ними. Он подчинился. Следом из машины вышел и водитель.
      Было тихо и безлюдно. Холодный лунный свет струился сквозь переплетения сосновых крон и мягко стлался по серой ночной траве. Где-то рядом, в болоте, натужено квакала одинокая лягушка. Свежий, бодрящий, чуть влажный воздух, напоенный ароматами лесных трав, был недвижен и незрим. Покой и умиротворение царили бы в этом райском лесном уголке, если бы...
      Если бы не эти тупоголовые ублюдки, черт бы их побрал! Сергея захлестнула волна раздражения и ярости.
      -- Дебилы!.. -- процедил он сквозь зубы.
      Стоп! Не давай волю гневу, будь спокойным и рассудительным, контролируй разум и волю. Сосредоточься и взвесь каждый свой шаг. Ты справишься с ними, их всего только трое. Ты сильнее их. Выясни, что они хотят.
      Он уже взял себя в руки. Главное -- узнать, зачем они его сюда привезли, а потом... Ведь их, действительно, всего только трое. Сергей был уверен в своих силах. Он в прекрасной форме: несколько недель интенсивных тренировок не пропали для него даром.
      Водитель, привалившись спиной к дверце, закурил. Двое других заломили Сергею руки и уложили на капот лицом вниз. У виска снова замаячила "пушка".
      -- А теперь слушай, урод, -- прогнусавил один из мордоворотов. -- Если ты сделаешь еще одно неверное телодвижение, кишки выпустим не только тебе, но и твоей девчонке. Это последнее предупреждение, понял?
      Ствол пистолета с силой вдавился ему в щеку.
      Не нужно было ему этого говорить. Не нужно. За Катюшу он глотку перегрызет любому. За эти слова они поплатятся, и поплатятся крепко.
      Сильный удар по ребрам. На какое-то мгновение у Сергея перехватило дыхание, в глазах потемнело.
      -- Не слышу! Понял?
      Он молчал. Лишь крепче стиснул зубы.
      Еще один удар -- по тому месту, где когда-то была почка. Боль пронзила все его тело. Ствол пистолета скользнул по щеке и уперся ему в зубы.
      -- Понял?!
      А этот ублюдок оказался настырным!
      -- Все, мужики, время, -- подал голос водитель. -- Пора убираться. Оставьте эту падаль, его срок еще не пришел.
      Мордоворот склонился к самому уху Сергея.
      -- И учти, урод, -- из разверстого рта на Сергея пахнуло перегаром и гнилыми зубами, -- следующая наша встреча будет для тебя последней.
      Он еще раз, напоследок, заехал Сергею в бок. Внутри, в области ребер, что-то хрустнуло. И снова адская боль, чуть не вырвавшая из его груди предательский стон.
      -- Стряхни это чучело с капота, -- распорядился водитель, бывший, по-видимому, у них за главного.
      Кто-то подхватил его за руки и швырнул в траву.
      Искусством падать он обладал в совершенстве: как никак, а обладание черным поясом по тэквон-до ко многому обязывает. Он тут же вскочил на ноги.
      Все, пора заканчивать эту комедию.
      -- Эй, мужики! -- крикнул он своим похитителям, которые уже собирались садиться в машину. -- А как же я? Меня что же, здесь оставите?
      Все трое разом обернулись.
      -- А по-моему, ему следует добавить, -- сказал один из них.
      -- Пожалуй, -- кивнул второй.
      -- Только быстро, -- поторопил их водитель.
      Те двое вразвалочку двинулись на Сергея. "Пушки" свои они уже убрали -- настолько эти кретины были уверены в себе. Сергей подмечал малейшие нюансы в их поведении, фиксировал каждое их движение. Голова была ясной как никогда; мысли отсутствовали, его вел инстинкт воина и мастера восточных единоборств. Он превратился в мощную стальную пружину, вот-вот готовую развернуться и сокрушить все на своем пути.
      Они были уже в двух шагах от него, когда...
      Пора!
      Он мягко, словно кошка, высоко подпрыгнул и одновременно двумя ногами нанес мощный проникающий удар сразу обоим своим противникам. Лязгнули зубы, хрустнул чей-то нос. Два тела разом рухнули и растянулись на траве. Удар достиг своей цели.
      "Чем больше шкаф, тем громче падает", -- мелькнула в голове старая дворовая поговорка.
      На какое-то короткое мгновение водитель, стоявший у передней дверцы, оцепенел. Потом резко распахнул дверцу и нырнул внутрь. Сквозь тонированное стекло иномарки Сергей успел заметить, как в руках у того блеснула вороненая сталь пистолета.
      Их разделяло не более трех метров. Чтобы покрыть это расстояние, Сергею потребовалась тысячная доли секунды. Когда водитель, пятясь и крутя задом, уже вооруженный, вновь попытался выбраться из салона, Сергей уже ждал его.
      Удар ногой вогнал водителя в салон иномарки, словно пробку в горлышко бутылки. Водитель с силой боднул головой противоположную дверцу и затих.
      Тем временем один из поверженных мордоворотов начал проявлять признаки жизни. Краем глаза Сергей уловил, как тот зашевелился и полез в карман за "пушкой".
      Хватит испытывать судьбу! Сергей бесцеремонно сдвинул в сторону безжизненное тело водителя, а сам уселся на его место. Вдавив педаль газа до отказа, он скорее почувствовал, чем услышал, как мимо лобового стекла, в какой-нибудь паре сантиметров, просвистела первая пуля.
      Раз в ход пошли "пушки", пора уносить ноги. От пули никакой черный пояс не спасет -- так учил его сенсей. А своему сенсею, бывшему "афганцу", он верил.
      Взревел мотор, и мощная иномарка рванула с места на третьей космической. Под градом пуль ему удалось-таки вырваться на проселочную дорогу -- а там он уже был недосягаем для тех двоих идиотов, паливших наугад ему вслед.
      Выскочив на шоссе, он повел послушную машину к Москве.
      Вскоре зашевелился водитель. Сергей вырулил на обочину и остановился. Предусмотрительно связав водителю руки куском валявшегося тут же крепкого шпагата и сунув его "пушку" себе за пояс, он выволок окончательно очухавшегося похитителя из салона и приставил пистолет к его виску.
      -- Имя! -- потребовал он.
      -- Чего? -- не понял тот.
      -- Имя того, кто тебя послал!
      -- Да пошел ты...
      Сергей резко, наотмашь ударил его ребром ладони по шее. Тот охнул от боли и скрипнул зубами.
      -- Имя, сволочь! Говори, не то снесу тебе черепок из этой вот штуковины!
      -- О, какие мы крутые! -- Похоже было, что водитель был крепким орешком. -- Да не маши ты пушкой, урод. Не знаю я никакого имени. А знал бы, все равно не сказал. Ну что ты мне можешь сделать? Пулю в затылок влепить? А у тех разборки покруче будут, чем пуля. У тех и мертвые говорить начинают. Стреляй, что ли, и дело с концом.
      Сергей опустил пистолет. Он уже понял, что ничего от этого типа не добьется.
      -- Живи, -- бросил он напоследок и снова сел за руль.
      Вывел машину на проезжую часть.
      -- Руки, что ль, развязал бы, раз добрый такой, -- крикнул ему вслед водитель.
      Но Сергей уже не слышал его. Трофейная иномарка послушно неслась к Москве, один за другим пожирая метры черного ночного асфальта.
      Не доезжая до города двух километров, он снова остановил машину. Необходимо было как следует обследовать трофей -- авось найдет что-нибудь интересное, способное пролить свет на это темное дело. Он тщательно обшарил весь салон иномарки, заглянул даже под кресла, но ничего достойного внимания, кроме, разве, трубки мобильного телефона, еще одного пистолета да двух запасных обойм к нему, не обнаружил. Оружие выкинул в окно, а телефон сунул в карман, пока еще толком не сознавая, зачем он ему нужен и как его можно будет использовать. Сейчас Сергей над этим голову ломать не хотел.
      В Москву он въехал около часа ночи. А еще через десять минут уже подъезжал к тому месту, где на него было совершено нападение.
      К удивлению Сергея, его старенький "фольксваген" все еще ждал своего хозяина. Он усмехнулся: днем оставленную впопыхах и не запертую машину в миг бы разобрали на запчасти либо попросту угнали. Кстати, именно такую участь уготовил он черной иномарке похитителей, поскольку решил оставить ее, с распахнутыми дверцами, прямо здесь, на шоссе. Вряд ли она простоит здесь до рассвета: любители легкой поживы всегда начеку.
      Пересев в свою машину, он продолжил, наконец, затянувшийся путь домой. На душе было муторно и тревожно.
      Прессинг со стороны противника становился все более и более жестким.


Глава четырнадцатая

      Где-то уже под утро его разбудил телефонный звонок. Звонили по мобильному телефону -- тому самому, трофейному.
      Он долго не решался взять трубку. Было ясно, что звонили они. Что они хотят на этот раз? Опять угрозы, предупреждения, "добрые советы"?
      А что, в конце концов, он теряет? Они знают о нем все, контролируют каждый его шаг. Он для них -- все равно подопытный кролик на столе экспериментатора-вивисектора.
      Телефон продолжал трезвонить.
      Им овладела отчаянная решимость. Он схватил трубку и вышел на связь.
      -- Мы уже наслышаны о ваших ночных похождениях, Ростовский, -- монотонно вещала трубка. -- Честно говоря, вы нас удивили.
      -- Кто вы? Что вам от меня нужно? -- глухо спросил Сергей.
      -- А вот вопросы задавать не нужно. Вопросы будем задавать мы. Когда сочтем нужным.
      -- Что вам от меня нужно? -- настаивал Сергей.
      -- Вас уже уведомили об этом, причем дважды. Ваша сыскная деятельность должна быть прекращена. Это последнее предупреждение. -- Голос в трубке звучал ровно, размеренно, четко. -- В противном случае мы вынуждены будем принять экстренные меры. Не вынуждайте нас к этому, Ростовский. Надеюсь, вы не забыли, что у вас есть дочь?
      -- Подонки! -- вырвалось у Сергея. -- Оставьте мою дочь в покое!
      -- Это последнее предупреждение, Ростовский, -- повторила трубка. Короткие гудки возвестили о конце переговоров.
      Сергей со злостью швырнул трубку на диван.
      Подонки! Мерзавцы! Они еще поплатятся за это! Не дай Бог, если хоть один волосок упадет с головы Катюши -- я вас с того света достану, мерзавцы! Прекратить сыскную деятельность? И вы оставите меня в покое? Ха, так я вам и поверил! Нет, в покое вы меня не оставите -- пока я жив...
      Катюша... В первую очередь нужно было подумать о ней. Сегодня же. Ее присутствие здесь, в это квартире, ставшей слишком опасной и "прозрачной" для их всевидящего ока, связывает его по рукам и ногам. Он не может шагу ступить, не подвергая ее опасности. Где ее спрятать -- так, чтобы они ее не нашли? Отправить на дачу? С кем? Да и на даче слишком опасно -- они наверняка найдут ее и там.
      В голове забрезжила сумасбродная мысль. Отправить Катюшу в Огни, к доктору! Вот куда их щупальца вряд ли дотянутся. Доктор найдет, где ее спрятать. Тем более, что пока они не подозревают о его существовании -- по крайней мере, Сергей очень надеялся на это. На худой конец, ее можно будет схоронить у деда Евсея, в "бомжеубежище". Старик позаботится о ней, в этом Сергей не сомневался. Да и для нее это будет интересным приключением: она наверняка понятия не имеет, что существуют на Земле такие места, как городок с красивым названием "Огни". До конца лета еще около двух месяцев; до сентября он наверняка решит эту проблему, а к школе привезет ее обратно. Да, так он и поступит. Иного пути он не видел.
      Нужно сегодня же отправить доктору телеграмму.
      Когда Катюша проснулась, он объявил ей, что сегодня они едут на ВДНХ, кататься на каруселях.
      Катюша радостно завизжала и захлопала в ладоши.
      -- Какой же ты хороший, папочка!
      Она бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки.
      А он мысленно поклялся, что если с ней что-нибудь случится, то он устроит им вторую Варфоломеевскую ночь: в живых не оставит никого.
      Когда они уже были готовы выходить, она вдруг загрустила.
      -- В прошлый раз мы ездили на ВДНХ вместе с мамой, помнишь? Я по ней соскучилась.
      Он присел перед ней на корточки и заглянул в ее светлые, не по-детски печальные глазенки.
      -- Я тоже, дочка.
      -- Ты хочешь, чтобы она вернулась к нам, папочка?
      Он кивнул.
      -- Хочу, Катюша.
      -- И я хочу, очень-очень.
      -- Она вернется, поверь. -- Он почему-то был сейчас в этом совершенно уверен.
      -- Правда? -- Ее личико засветилось радостной улыбкой.
      Он снова кивнул.
      -- Правда, дочка.
      По дороге на ВДНХ он зашел на почту и дал доктору телеграмму следующего содержания: "Тучи сгущаются. Хочу отправить к тебе дочку. Здесь становится опасно. Жду ответа. Сергей".
      Доктор получит телеграмму уже сегодня, и сегодня же напишет ответ. Сколько идет письмо из Огней? Неделю? Никак не меньше. Значит, ответ он получит где-то в следующие выходные. Срок немалый, особенно в сложившихся обстоятельствах. Их квартира превратилась в пороховую бочку, которая может в любое мгновение взлететь на воздух. Еще целую неделю держать Катюшу под прицелом врага-невидимки -- это слишком опасно. Однако другого выхода он не видел. Единственное, что он мог сделать -- это не предпринимать никаких шагов в течение всей этой недели, полностью прекратить сыскную деятельность и затаиться. Ему нужно было выиграть время, выждать, пока руки его не будут свободны.
      Стоп! А почему бы на эти семь дней не поселить Катюшу у Тамары Павловны? Причем так, чтобы об этом никто не знал? Во-первых, она будет рядом, и он сможет видеться с нею. Во-вторых, никто ее там искать не будет: ни одной ищейке в голову не придет, что она скрывается в двух шагах от собственной квартиры. Рано или поздно они, конечно, ее вычислят, однако он успеет выиграть время -- а там, глядишь, и ответ от доктора подоспеет.
      Решение было принято. Дело осталось за малым: переговорить с Катюшей и с Тамарой Павловной. По крайней мере, с последней ему придется быть более откровенным, нежели он был до сих пор.
      С дочкой он договорился быстро. Сказал, что работы у него сейчас выше крыши, приходит он домой поздно, иногда даже ночью, поэтому лучше будет, если она недолго, скажем, с недельку, поживет у Тамары Павловны. При этом категорически запретил ей выходить на улицу, поскольку, как он слышал, у них в районе завелся маньяк, который ворует маленьких девочек. "Но я же уже большая!" -- попыталась возразить она, однако он настоял на своем. А потом, продолжал Сергей, он отправит ее погостить к своему другу, в далекий уральский город, где ее наверняка ждет много разных приключений. Словом, несмотря на ее слабое сопротивление, дочку он уговорить сумел. И даже заинтриговал таинственным путешествием в неизвестный город, "в котором все не так, как у нас".
      Когда они вернулись с ВДНХ, оба уставшие, но довольные, Сергей, не откладывая в долгий ящик, отправился к Тамаре Павловне.
      Соседка была дома и, как всегда, хлопотала на кухне.
      -- Добрый вечер, Тамара Павловна.
      -- Заходи, Сережа. Садись за стол, вот-вот котлеты рыбные поспеют.
      -- Спасибо, мы с Катюшей уже поужинали. Только что с ВДНХ. Шашлыками объелись, как говорится, от пуза. И этой, как ее, шаурмой.
      -- Ну, раз есть не хочешь, чайку хоть попей.
      -- А вот от чая не откажусь, спасибо.
      Она приготовила ему чай с земляничным вареньем.
      -- Сама делала, в магазине такое не купишь.
      -- Очень вкусно!
      Он никак не мог найти удобный предлог, чтобы перейти к главной теме предстоящего разговора. Тамара Павловна сама пришла к нему на помощь.
      -- Как у тебя дела, Сережа? С тобой что-то происходит, а что именно -- понять не могу. Беда какая стряслась?
      Он посмотрел ее прямо в глаза.
      -- Стряслась, Тамара Павловна. И без вашей помощи мне не обойтись.
      Всего рассказывать он ей, конечно же, не стал. Сообщил лишь, что совершенно случайно ему стали известны кое-какие факты о преступной деятельности одной крупной мафиозной группировки. Причем он был так неосторожен, что "засветил" себя, и теперь мафии известно, что у него, Сергея, есть на нее компромат. Какие-то люди постоянно следят за ним, угрожают, требуют молчать и не совать свой нос куда не следует. Давление постоянно усиливается. И теперь они угрожают уже не только ему, но и Катюше.
      Тамара Павловна побледнела.
      -- Мерзавцы! Она же всего лишь ребенок!
      -- У них свои законы. Поэтому я и обращаюсь к вам за помощью, Тамара Павловна. Если вы не против, пускай Катюша поживет у вас, всего лишь недельку. А потом я отправлю ее к своему другу, на Урал.
      -- Конечно, Сережа, о чем речь! Катенька для меня все равно что родная дочь. Можешь не волноваться, я за ней присмотрю. -- Она была преисполнена решимости и желанием вступить в борьбу с мафией прямо сейчас. -- Житья нету от этих подонков!..
      -- Моя квартира наверняка находится под наблюдением, -- продолжал Сергей, -- так что Катюше там появляться нельзя. Ей вообще не следует покидать вашу квартиру, не говоря уж о том, чтобы показываться на улице. Она должна исчезнуть из их поля зрения.
      -- Я все понимаю, Сережа. Я только одного понять не могу: почему ты не заявишь в милицию?
      -- Бесполезно. Милиция у них на откупе. Может выйти только хуже.
      -- Что же ты намерен делать?
      Действительно, что? Ведь, если на то пошло, он и сам этого не знает.
      -- Не знаю, -- признался он. -- Постараюсь разобраться с ними сам.
      -- Да что ты можешь в одиночку-то!
      -- Я не один. У меня есть хороший друг. Именно от него я и получил то письмо.
      -- Ну хорошо, вдвоем. А их сколько? Небось, целая армия!
      Он невольно улыбнулся. Насчет армии это она хорошо подметила.
      -- Я понимаю, Тамара Павловна, что все это абсурдно. Однако другого пути я не вижу.
      -- Тоже мне, Рэмбо нашелся! -- проворчала она, качая головой. -- И я, старая женщина, даю согласие участвовать в этой авантюре! Бред какой-то!
      -- Тамара Павловна...
      -- Молчи. Раз сказала -- помогу, значит -- помогу... Ведь, небось, и палить друг в друга будете?
      Он снова улыбнулся.
      -- Надеюсь, до этого дело не дойдет.
      -- Пистолет-то хоть у тебя есть?
      Ну кто бы мог когда-нибудь подумать, что они с соседкой-пенсионеркой будут обсуждать планы борьбы с мафией! Да еще столь детально!
      Он покачал головой.
      -- Нет у меня пистолета. Да он мне и не нужен. Против целой армии с пистолетом -- это, согласитесь, несерьезно. Здесь мозги нужны, а не оружие.
      -- А они у тебя есть, мозги-то?
      Сергей пожал плечами.
      -- Вот это-то я и пытаюсь сейчас понять.
      Она тяжело вздохнула.
      -- Ну что ж с тобой поделаешь, Сережа. Раз ты уже все решил, мне остается только помочь. Мафии твоей я не боюсь, жизнь свою я уже прожила, а вот за Катеньку страшно. Да и за тебя, оболтуса, сердце болит. А тут еще ваша размолвка с Ларисой... Не складывается что-то у вас, Сережа.
      -- Сложится, Тамара Павловна, -- сказал Сергей с неведомо откуда взявшейся уверенностью, -- обязательно сложится. Дайте только срок.
      -- Поживем -- увидим. И дай тебе Бог удачи, Сережа.
      -- Спасибо, Тамара Павловна.
      На этой кульминационной ноте их разговор (вернее было бы сказать -- заговор, заговор против "мафии") был закончен.
      Когда на город уже спустились сумерки, раздался телефонный звонок. Звонили по его обычному, домашнему, телефону. Опять они! -- решил было он, но ошибся: это была Лариса. Она предлагала ему встретиться, завтра, в десять утра. Хотела с ним о чем-то поговорить.
      -- Где? -- спросил он, отчего-то волнуясь.
      -- На Пушкинской, у входа в кинотеатр "Россия".
      -- Хорошо, буду.
      Предчувствие говорило ему: Лариса делает шаг на сближение. И он не ошибся.


Глава пятнадцатая

      Воскресенье выдалось пасмурным, назревала гроза. Однако центр города был таким же шумным и людным, как и всегда.
      Лариса уже ждала его. Она стояла у парапета и нервно вертела головой.
      -- Привет, -- сказал он, подходя.
      -- Привет, -- отозвалась она тихо.
      Она выглядела уставшей и какой-то постаревшей. Но больше всего Сергея поразило то, что она не была накрашена. На людях она никогда себе этого не позволяла. Значит, жизнь как следует допекла ее.
      -- Что-нибудь случилось? -- спросил он участливо.
      -- Да нет, все в порядке. Просто хотела повидать тебя. Узнать, как там Катюша.
      Она смотрела куда-то в сторону, не решаясь встретиться с ним взглядом.
      -- С Катюшей все нормально. Правда, скучает по тебе.
      Она пытливо заглянула ему в глаза.
      -- Она сама тебе это говорила? -- Голос ее предательски задрожал.
      Он кивнул.
      -- Ждет, когда ты вернешься.
      -- А ты? -- чуть слышно прошептала она.
      -- И я.
      Она отвернулась и долго молчала.
      Он первым рискнул нарушить тишину:
      -- С Павлом нелады?
      Она быстро взглянула на него, уголок ее рта дрогнул в чуть заметной усмешке.
      -- А что с Павлом? Павел каким был, таков он и есть... Чужой он мне, понимаешь? -- вырвалось у нее внезапно. -- Ревнует к каждому столбу, целыми днями брюзжит, брюзжит, покоя нет ни днем, ни ночью.
      -- Ты его любишь? -- спросил он тихо, затаив дыхание. Более дурацкого вопроса он, конечно же, задать не мог.
      Она как-то странно посмотрела на него.
      -- Если бы ты не вернулся...
      Он кивнул. Все было ясно и без слов. Он вернулся, и она оказалась между двух огней. Как буриданов осел (вернее, ослица) между двумя стогами сена. Какой же выбрать? Какой больше по вкусу?
      -- Ты хочешь вернуться? -- задал он вопрос, который волновал его сейчас больше всего.
      -- Не знаю, -- отрешенно ответила она. -- А если захочу, пустишь?
      Он положил свою ладонь на ее маленькую элегантную ручку. И от этого прикосновения что-то вдруг взорвалось в его сердце. Ему неудержимо захотелось обнять эту уставшую женщину, которая все еще была его женой, обнять, крепко прижать к груди и никогда-никогда больше не отпускать.
      -- Я буду ждать тебя, -- прошептал он.
      Она кинула на него мимолетный взгляд и неожиданно вырвала свою руку из-под его ладони.
      -- У меня же будет ребенок! От него! -- В голосе ее зазвенели истеричные нотки.
      -- Знаю. Вижу. -- Ее заметно округлившийся за последние недели живот, выпиравший под легким летним платьицем, нельзя было не заметить. -- Это ничего не меняет.
      Она посмотрела на него с внезапной злостью.
      -- Какой же ты благородный! -- крикнула она, отшатываясь и сверля его затравленно-ненавидящим взглядом. -- Даже противно!
      Она развернулась и быстро засеменила по ступенькам вниз. Он не стал ее догонять. И лишь крикнул вслед:
      -- Я буду ждать тебя! Всегда...


Глава шестнадцатая

      Утром он снова отправился в офис Орлова. На этот раз он поехал не один, а во главе группы "финсофтовских" экспертов. Предварительные работы по будущему проекту были завершены, и теперь в дело предстояло вступить более узким специалистам: экономистам, консультантам, проектантам, "технарям". В первую очередь необходимо было провести детальное предпроектное обследование автоматизируемого объекта. Этим как раз и занялись прибывшие из "Финсофта" эксперты.
      Миссия Сергея Ростовского была завершена -- до поры до времени. Единственное, что от него сейчас требовалось -- это контроль за ходом работ и, при необходимости, принятие каких-то кардинальных решений. Вся рутина ложилась на плечи его помощников.
      Он собирался уже покинуть офис нефтяного концерна, когда вдруг обнаружилось, что под каким-то важным документом отсутствует виза Орлова. Без этой визы прибывшие из "Финсофта" специалисты не могли быть допущены к дальнейшим работам над проектом. Сергей направился было в кабинет президента, однако в приемной ему сообщили, что Владимир Анатольевич в данный момент в офисе отсутствует по причине нездоровья. Попытка подписать документ у одного из замов Орлова не увенчалась успехом: ему дали понять, что под этой бумагой может стоять подпись только самого Владимира Анатольевича. Что было делать? Забирать своих ребят и убираться отсюда? Эта перспектива мало устраивала Сергея.
      Он снова направился в приемную. Ведь должен же быть какой-то выход из этого дурацкого положения! Молоденькая секретарша в этот самый момент как раз разговаривала по телефону -- как выяснилось, с самим Орловым.
      -- Хорошо, Владимир Анатольевич. Обязательно передам. -- Положив трубку, она обратилась к Сергею: -- Владимир Анатольевич ждет вас в своей загородной резиденции.
      -- Как туда доехать? -- поинтересовался Сергей; он был явно не в восторге от открывающейся перспективы мотаться за город и обратно только лишь затем, чтобы поставить какую-то дурацкую подпись.
      -- Не беспокойтесь, Сергей Александрович, -- бархатным голоском промурлыкала секретарша. -- Вас отвезут.
      Через десять минут черная "Волга" уже мчала его по улицам Москвы.
      Загородная резиденция "нефтяного короля" располагалась где-то под Королевым (бывшим Калининградом) и представляла собой роскошный особняк с колоннами, явно ранее принадлежавший какому-то крупному партийному лидеру. Резиденция тщательно охранялась, и простому смертному на ее территорию проникнуть было практически невозможно.
      "Волга" миновала несколько постов, где личность Сергея Ростовского тщательно проверялась и идентифицировалась, пока, наконец, не остановилась у парадного подъезда особняка.
      Его проводили в личные апартаменты хозяина дома. И если офис нефтяного концерна был по-деловому строг и даже где-то аскетичен, то загородный особняк Орлова буквально утопал в роскоши. Особенно поразил Сергея кабинет "нефтяного короля": стены, облицованные дубовыми панелями, уникальные ковры ручной работы, устилавшие полы, целая коллекция старинного оружия, развешенного на стенах -- и сам хозяин, облаченный в дорогой восточный халат.
      -- Рад вас видеть, Сергей Александрович, -- произнес Орлов, жестом приглашая гостя занять место в одном из кресел. -- Здоровье, к сожалению, подвело меня, и потому мне приходится принимать вас здесь. Сами понимаете -- возраст.
      Сергей понимающе кивнул. Вид у Орлова, действительно, был неважный: серое, осунувшееся лицо, мешки под глазами, углубившиеся морщины -- и тяжелый, ощупывающий взгляд из-под нависших на глаза бровей.
      -- Кофе? Чай? Коньяк? -- предложил Орлов.
      -- Кофе, если можно, -- отозвался Сергей.
      Орлов нажал кнопку селекторной связи.
      -- Леночка, будь так добра, стакан "боржоми" и один кофе.
      Не прошло и минуты, как молоденькая длинноногая красотка бесшумно вплыла в кабинет с элегантным подносом.
      Пока Сергей, обжигаясь, отхлебывал ароматный напиток, Орлов вскользь ознакомился с привезенным документом, размашисто подписал его и вернул своему гостю.
      -- Можете продолжать работать, Сергей Александрович.
      Сергей поблагодарил и хотел было покинуть кабинет, однако Орлов остановил его движением руки.
      -- Вы, надеюсь, понимаете, что эта подпись -- всего лишь формальность. Нужное распоряжение я мог отдать и по телефону. Я вызвал вас сюда по другому поводу.
      Сергей недоуменно, с внезапно проснувшимся любопытством смотрел на Орлова.
      -- Дело в том...
      В этот момент дверь за спиной Сергея отворилась, и чей-то голос произнес:
      -- Владимир Анатольевич, на одну минутку... ох, извините, я не знал, что вы заняты. Прошу прощения, я зайду попозже.
      Неизвестный исчез, аккуратно прикрыв за собой дверь.
      Сергей не видел его, однако этот голос... Что-то смутно знакомое почудилось ему в голосе неизвестного, что-то такое, что заставило его вздрогнуть и напрячься. Что-то, имеющее отношение к нему самому...
      Однако уже в следующее мгновение другой голос, принадлежавший Орлову, вернул его к действительности.
      -- Дело в том, Сергей Александрович, что на следующей неделе я планирую устроить здесь, в этом доме, небольшую встречу для узкого круга моих друзей и партнеров по бизнесу. Приглашаю вас принять участие в этом скромном празднестве.
      Сергей был приятно удивлен и польщен предложением Орлова.
      -- Благодарю вас, Владимир Анатольевич, -- сказал он.
      -- День предполагаемой встречи я сообщу позже, -- закончил Орлов.
      Они простились, и Сергей покинул кабинет радушного хозяина.
      Спускаясь по широкой мраморной лестнице в сопровождении человека, которого, пользуясь старинной терминологией, можно было бы назвать дворецким, Сергей внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Он резко обернулся.
      Силуэт человека, стоявшего у подножия лестницы, почти полностью тонул в отбрасываемой ею тени. Сергею не удалось рассмотреть его лица, но вот глаза... Глаза, по странной прихоти игры света, были видны прекрасно.
      Где-то эти глаза он уже видел.
      И снова память всколыхнулась, мутной рябью прошлась по его сознанию...
      ...яркий белый свет, бьющий в лицо миллиардами фотонов, -- и эти бесцветные глаза на фоне света... одни только глаза, лица почему-то не видно... оно скрыто за чем-то белым, непроницаемым... глаза впиваются в него сверлящими, немигающими щупальцами, буравят мозг, парализуют волю... глаза... стеклянные глаза...
      Он тряхнул головой. Видение исчезло.
      Что это с ним? Он стоит у подножия лестницы. Того странного типа со стеклянными глазами (да-да! именно со стеклянными!) уже нет, а "дворецкий" услужливо придерживает входную дверь и терпеливо ждет, когда же гость соизволит наконец убраться восвояси.
      Им овладело какое-то странное отупение и подавленность. Он смутно помнил, как все та же черная "Волга" доставила его в офис Орлова, как он, сославшись на плохое самочувствие, отправился оттуда прямо домой. Безжизненно-стеклянные глаза преследовали его повсюду. Он не знал, как от них отвязаться, куда спрятаться от этого всепроникающего гипнотического взора. Прямо наваждение какое-то!
      То и дело мозг выплескивал порции каких-то ирреальных видений, которые тут же забывались, изглаживались из памяти. Все чаще на ум приходила абсурдная мысль, что его сознание кем-то контролируется. Он отчаянно тряс головой, пытаясь сбросить этот гипнотический бред, и лишь невероятным усилием воли ему удавалось это.
      Только к вечеру он немного пришел в себя. Все это нервы, решил он, ничего кроме нервов. Страшное нервное перенапряжение, не ослабевающее ни на минуту в течение вот уже нескольких недель, дало, наконец, о себе знать. Удивительно еще, как он вообще до сих пор не сошел с ума!
      И все-таки смутная тревога не покидала его.
      Ночью его мучили кошмары. Стеклянные глаза продолжали преследовать его, монотонный голос (знакомый голос!) бубнил что-то, но слов разобрать было нельзя. И так всю ночь, до самого утра.
      На следующий день он проснулся разбитым и вымотанным до предела. С трудом собравшись, он отправился на работу.
      Антонов критич