о едва ли намного отличалась от полуживотного существования невольников-холопов, которыми во множестве владели его более удачливые и куда более богатые соседи-землевладельцы. Его участок острым клином втиснулся между владениями Халаши и Мордастого Вана. Рано или поздно -- Хлопп прекрасно сознавал это -- его земля отойдет либо к одному, либо к другому могущественному лорду. Таков был неписаный закон Альпы Карантэн: смерть последнего мужчины в семье лишала род права наследования. Женщины, как правило, в расчет не брались.
Минуло уже десять лет, как Хлопп похоронил жену. На руках у него осталась восьмилетняя дочь. С того рокового дня, когда черная лихорадка в считанные часы унесла мать Флорианы в царство теней, рухнули и его последние надежды завести сына. Сына, который унаследовал бы его землю. Ту самую землю, владение которой делало человека свободным.
Он был своенравным, желчным, хитрым и жадным стариком. Вечно всем недовольный, дрожащий над последним куском хлеба или сушеного мяса. Жили они впроголодь, ютились в ветхой старой хибаре, крытой полусгнившей соломой. У старика не было денег на покупку огнестрельного оружия, которое на Альпе Карантэн ценилось очень высоко, и потому ему приходилось мастерить оружие своими руками. Сначала это были примитивные копья, луки и топоры, затем -- некое подобие пращи, и наконец он изобрел собственную модель арбалета. Со временем он довел арбалет до совершенства, изготовил несколько штук и припрятал в надежных местах -- так, на всякий случай. Старик на собственной шкуре испытал: без оружия в этом мире жить невозможно, ибо оно было гарантом не только безопасности, но и пищи в доме. Старый Хлопп стал пропадать на охоте по целым суткам.
В свои охотничьи рейды он всегда брал Флориану. Оставлять ее в доме одну он не рисковал: округа была наводнена шайками разбойников и беглых холопов.
С ранних лет девочка научилась прекрасно владеть арбалетом и была верным помощником отцу в охотничьем промысле. Лес кишел разным зверьем, не было здесь недостатка и в хищниках, но более всего колонистам досаждали добби -- злобные крылатые твари, стаями нападающие на мелкий домашний скот и домашнюю птицу и наносившие немалый ущерб человеку. Добби практически не поддавались дрессировке, но старый охотник добился невозможного: одному ему ведомым способом сумел приручить несколько крылатых хищников. Пять-шесть добби всегда сопровождали его в лесу, повинуясь любому приказу хозяина. Камнем падали они на намеченную жертву, облегчая тем самым нелегкий труд старого промысловика. Никому не раскрывал своего секрета Старый Хлопп -- никому, кроме дочери. Крылатые твари повиновались Флориане так же охотно, как и ее отцу.
К дочери Старый Хлопп испытывал странное, противоречивое чувство. Любил ее, как плоть от плоти своей, берег от опасностей и злых людей, но порой вспыхивала в глазах его, обращенных к девочке, жгучая ненависть. Ненависть, рожденная несбывшимися надеждами и бессилием перед неумолимой судьбой. Она была его дочерью -- а ведь могла быть сыном, которого он так жаждал... Слишком часто бывал он несправедлив к ней, слишком часто сыпались упреки на ее беззащитную смуглую головку, словно она одна была виновна в том, что так круто обошлась с ним судьба, не оставив наследника. С годами любви в сердце скупого старика становилось все меньше, а неприязни к дочери все больше. Старый Хлопп стал ворчлив и раздражителен, вечные придирки и старческое брюзжание превратили жизнь девочки в адские муки.
Она любила оставаться наедине с собственными мыслями. Уединенный, замкнутый образ жизни и вечное недовольство отца рано приучили ее к самостоятельности. Она редко виделась с другими людьми, а если и выпадала на ее долю такая возможность, то не более одного раза в год: на ежегодных осенних ярмаркам и аукционах, куда отец неизменно брал ее с собой. Сначала ее тянуло к людям и общению с ними, но со временем интерес к ним в душе девочки понемногу угас, пока не иссяк совсем. В пятнадцать лет она стала уходить из дома одна. С арбалетом в руке, сопровождаемая двумя-тремя верными добби, целыми днями бродила она по лесу, порой возвращаясь в хибару отца уже затемно. Лес стал ее домом, а его обитатели -- родными ее братьями.
Прошло еще три года, и из тонкой длинноногой девочки она вдруг превратилась в стройную смуглолицую красавицу. Об этой перемене до поры до времени не подозревала ни она сама, ни ее старый отец. Пока не случилось одно событие, в корне изменившее всю ее жизнь.
Ее увидел Рут, младший сын Елпидифора Халаши. Это произошло за месяц до описываемых здесь событий. Рут возвращался домой с дальней плантации; решив срезать путь, он повел своего скальта через лес. Тенью скользила Флориана по лесным тропкам, погруженная в свои невеселые думы, пока лицом к лицу не столкнулась с Рутом. Сладострастная улыбка расползлась по бородатой физиономии младшего Халаши.
-- Попалась, пташка!
Едва успел он пришпорить своего скальта, как девушка растворилась в лесной чаще. В бешенстве бросился он за ней, но ее словно след простыл. В спешке вернулся он домой и прямо с порога заявил отцу, что желает заполучить эту девчонку во что бы то ни стало, и что если отец не поможет ему в этом деле, он получит ее сам, каких бы дров ему при этом не пришлось наломать. "А почему бы и нет?" -- решил Елпидифор, поразмыслив с пару часов, и на следующий же день отправился к Старому Хлоппу.
У старика челюсть отвисла от страха и изумления, когда к нему в хибару ввалился сам могущественный Елпидифор Халаши в сопровождении Рута и Агапита. Флорианы, как уже повелось, дома не оказалось.
Торг продлился до самого вечера. В конце концов соглашение было достигнуто к обоюдному удовольствию.
Старый Хлопп боялся и одновременно ненавидел Халаши, как, впрочем, и всех людей, с которыми ему приходилось иметь дело. Тем не менее предложение Елпидифора пробудило в душе старика угасшую было надежду. Халаши брал Флориану в свой дом в качестве будущей жены Рута, младшего своего сына. Рут наследовал землю старика после его смерти, крохотный земельный надел уходил во владение семейства Халаши. Да, род Хлоппов пресекался, но взор старого охотника направлен был в будущее. От брака его дочери с Рутом Халаши родятся дети, и не исключено, что ими будут сыновья. А тогда... О, тогда! Старый Хлопп уже предвкушал, как его внуки (неважно, что они будут носить ненавистное имя Халаши) вступают во владения исконной землей Хлоппов, как кровь его предков вновь заструится по жилам новых хозяев этого дорогого его сердцу клочка земли. Он жертвовал дочерью ради будущего своих возможных потомков. Иного пути сохранить свой род (хотя бы и под другим именем) он не видел. Что же касается Рута... Этот туповатый мерзавец с замашками маньяка-садиста едва ли доживет до старости, пуля, стрела или нож пьяного собутыльника, скорее всего, оборвут его жизнь еще в впервой ее половине.
Старый Хлопп остался доволен сделкой. Давно не чувствовал он такого воодушевления, как в тот благословенный летний день.
У Елпидифора Халаши был свой расчет. Рут, как младший сын в семье, не мог наследовать владения своего отца. Земля выжившего из ума старика-охотника подвернулась как нельзя более кстати. Пусть надел его невелик, но со временем -- Халаши был уверен в этом -- Рут сумеет расширить его. Главное -- он станет землевладельцем, а земля Хлоппа вольется в единую вотчину рода Халаши. Елпидифор отлично понимал, что более удачную партию Руту все равно не сыскать, богатые землевладельцы вряд ли отдадут своих дочерей за младшего сына, фактически лишенного наследства. Другое дело Агапит. Старший сын всегда считался завидным женихом, тем более в такой богатой и влиятельной семье, какой была семья Халаши. У Мордастого Вана росла дочь, и недалек был тот день, когда оба рода должны были породниться -- между двумя лордами уже существовала договоренность. Агапит и Дора будут прекрасной парой...
Обряд бракосочетания решено было совершить сразу же после Ночи Однолуния. Свадьбы обычно играли осенью -- земной обычай прочно укоренился на Альпе Карантэн. А пока...
А пока девушке суждено было жить в доме будущего тестя на правах прислуги. Неплохо бы присмотреться к девчонке, решил Халаши, а заодно и приручить, если она вдруг окажется с норовом. Жена его сына должна быть ручной и неприметной, как и любая женщина в этом мире. Впрочем, Рут и сам неплохо справится с этой задачей, с усмешкой заключил Халаши. Сынок знал толк в таких вещах, уж он-то живо укажет женушке ее истинное место.
Вечером, когда девушка вернулась домой, ее участь уже была решена.
Судьбу свою приняла она безропотно и спокойно, на безучастном, словно восковая маска, лице не отразилось ни единого чувства, ни даже тени недовольства неожиданным виражом в ее жизни. Старый отец с любопытством и какой-то смутной досадой вглядывался в родную дочь, и впервые за многие годы в сердце его шевельнулось нечто подобное сочувствию. Словно увидел дочь после долгой разлуки (собственно, так оно и было) -- и понял, что видит ее в последний раз. Смятение, яд сомнения, тонкие ростки раскаяния, обрывки невысказанных теплых слов -- все это поднялось откуда-то из самых глубин его души, захлестнуло, закружилось, завертелось в бешеной стремительной круговерти -- и отхлынуло вспять. Было слишком поздно что-либо менять. Да и незачем.
Девушка покинула отчий дом без сожаления. Она была женщиной, а удел женщины -- терпение и покорность. Отец решил ее судьбу, значит так тому и быть. Слово отца обретало силу закона, священного табу, нарушить которое было не только нельзя, но невозможно, как невозможно перешагнуть через собственную тень или откусить собственное ухо. Да, внешне она покорилась -- но только внешне.
Три года бесцельных скитаний по лесным чащобам и нехоженым тропам наложили неизгладимый отпечаток на ее душу, отпечаток, столь не свойственный женщинам Альпы Карантэн. Лес приучил ее к самостоятельности, вдохнул в одинокое девичье сердце дух воли и свободы, научил осторожности дикого зверя и совсем не женской способности анализировать происходящие события. Она смело принимала решения, если к тому вынуждали обстоятельства, не сворачивала с тропы, когда там подстерегала опасность (лес был полон ими), твердой, хотя далеко не крепкой рукой направляла стрелу арбалета в разверстую пасть хищника.
Вековая традиция и самобытность столкнулись на зыбкой почве ее души -- и вылились в компромисс. С видимым смирением вступила она под кров дома Халаши, но таящаяся настороженность в ее глазах с той минуты более не исчезала. Она приглядывалась ко всему в этом холодном неприветливом огромном доме -- как приглядывался в свою очередь к ней самой старый Халаши. Прошло три, четыре, потом пять дней, и он забыл о ней. "Девка как девка", -- мысленно пожал плечами Елпидифор. Неслышной и незаметной тенью скользила она по залам обширного дома, молча выполняла указанную работу, ни единым словом не обмолвившись ни с братьями, ни с их отцом. В глазах старого Халаши она воплощала идеал альпассийской женщины. Безмолвной женщины-рабыни.
И лишь Рут не спускал с нее огненного, алчущего взора. В первую же ночь, распалив себя изрядной дозой спиртного, он ворвался к ней в спальню. И наткнулся на холодную решимость в ее глазах и стальной блеск острого кинжала, рукоять которого крепко сжимала ее тонкая рука. Если он посмеет сделать еще хоть один шаг, бесстрастно заявила она, клинок вонзится в его горло. И Рут поверил ей. Трусовато озираясь, он попятился вон из комнаты, и лишь за ее пределами дал волю своему гневу и пьяному языку. Потоки проклятий и отборной ругани вылились на голову бедной девушки.
Дни, потянувшиеся вслед за той ночью, превратились для Рута в медленную пытку. О, как ждал, как жаждал он дня свадебного обряда. Тогда -- тогда он сполна рассчитается с этой стервой за все то унижение, что пришлось ему претерпеть под презрительным взглядом ее огромных черных глаз. Его руки мелко тряслись от предвкушения тех изощренных забав, которыми он насытит свою ненависть и животную страсть в первую же брачную ночь, потное лицо кривилось в сладострастной садистской ухмылке. Близок, близок миг, когда он сможет утолить свою жажду...
Появление инопланетников на какое-то время отвлекло его от планов мести невесте, а роковой выстрел, оборвавший жизнь Старого Хлоппа, гнев отца, вызванный этим событием, и стремительная подготовка к захвату земли убитого охотника окончательно вытеснили из головы Рута образ Флорианы. До поры до времени.
Она слышала все, о чем говорилось в этот тихий летний вечер у холодного камина. Поначалу весть о смерти отца Флориана восприняла на удивление спокойно, безропотно, покорно, как и подобает альпассийской женщине. Ни любви, ни особой привязанности к нему она не испытывала, равно как и он к ней. Она жила своей замкнутой жизнью, отгородившись от мира каменной стеной отчуждения и равнодушной неприязни. Отец остался по ту сторону стены, и в этом была только его вина -- так о чем же горевать?.. Но сердце вдруг сжалось от печали и какой-то странной тоски, доселе ей неведомой, чувство утраты чего-то такого, о чем она даже не подозревала, внезапно выдавило из ее неподвижных бездонных глаз несколько скупых слезинок. Отец... бедный, бедный отец... Наверное, он был все-таки дорог ей, и где-то в глубине души, в самом потаенном ее уголке, укрываясь от нее самой, теплилась крохотная искорка любви к нему, к этому ворчливому, вечно брюзжащему нелюдимому старику. Наверное... Иначе бы не было этих слез на смуглых щеках, и не была бы она сейчас такой несчастной, одинокой, беззащитной, никому не нужной, брошенной на произвол судьбы. Наверное... Как часто прозрение нисходит на нас, когда шаг в пропасть уже сделан!..
Но хватит об этом, прошлого уже не вернуть. Нужно действовать, и действовать немедленно. Так, как учил ее лес.
Она словно очнулась от многолетней спячки. Теперь ее руки развязаны, она свободна, свободна, и ничто больше не удержит ее в этом мрачном доме, похожем на склеп. Слово, данное отцом Елпидифору Халаши, потеряло силу, закон рухнул, табу рассыпалось в прах, а невозможное стало единственно возможным, и причиной этой головокружительной, ошеломляющей метаморфозы послужила не столько смерть отца, сколько Рут, этот негодяй, самый младший из семейства Халаши. Никогда, никогда не станет она женой убийцы ее отца. Уж лучше смерть от клинка, с которым она не расстается ни днем, ни ночью.
Она покинет этот дом немедленно. Вот только сначала утолит свое любопытство.
Чужеземцев она видала лишь мельком, накануне вечером, когда братья Халаши пригнали их из тех краев, где горы спускаются в долину. Оттуда, где еще не успело остыть тело ее отца.
Эти четверо странным образом волновали ее. Что-то в их облике приковывало ее взор, что-то неуловимое, чужое -- и вместе с тем такое близкое, знакомое. Быть может, нездешний блеск их утомленных глаз? Или осунувшиеся, усталые лица, так непохожие на сытые самодовольные рожи братьев? Какие-то штрихи их летных комбинезонов?
Ей хотелось увидеть их еще раз, прежде чем она уйдет отсюда навсегда. Просто увидеть -- и ничего больше. Посмотреть в их глаза, и... может быть, понять что-то такое, что до сих пор сокрыто от ее понимания. Что-то, похожее на надежду.
Девушка выскользнула из-за тяжелых портьер, бесшумной тенью пересекла зал, у самого порога выхватила из бронзового кольца потрескивающий факел и крадучись стала пробираться вниз по узкой каменной лестнице. С пылающим факелом это было куда сложнее.
Двое братьев, Рут и Симсон, были в отъезде, двое других, Агапит и Викул, разошлись по своим спальням и наверняка уже дрыхнут без задних ног, а старший Халаши бродит сейчас где-то в противоположном крыле здания, производя ежевечерний осмотр усадьбы. Других людей в доме не было.
Она знала это. Ее зоркий глаз примечал все, что творилось в доме, ни единая мелочь не ускользала от нее.
Она знала, что пленников увели в подземелье. До сего дня она ни разу не спускалась туда.
Высоко держа факел над головой, Флориана шагнула в черный проем подземного лабиринта.

 

Глава двадцать шестая

БЕЗМОЛВНЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

      -- Вспомнил.

Голос Флойда странным диссонансом прозвучал в жуткой тишине сырого подземелья. Вот уже более часа тишина эта не нарушалась ни единым словом. Отчаяние медленно овладевало пленниками, воля была пронзена ржавыми прутьями стальной решетки, надежно отгородившей их от внешнего мира.
Факел тускло чадил в полумраке, пламя медленно угасало. Зловещие тени толпились у клетки с людьми, словно ожидая своего часа, чтобы полакомиться живой теплой плотью. Сонно мерцающие глазки нетопырей вдруг вспыхивали красным жадным огнем, пронзали плотную, почти осязаемую тьму притягивающими гипнотизирующими стрелами. Перепончатые кровососы были начеку и тоже ждали своего часа.
-- Вспомнил -- что? -- нехотя, сквозь призрачную пелену сна отозвался Джералд.
Они страшно устали за последние несколько суток, и теперь им чертовски хотелось спать. Сон им был просто необходим, чтобы хоть немного восстановить силы и прояснить вспухшие от треволнений мозги.
-- Вспомнил, куда нас занесло. Я об этой проклятой планете.
Остатки сна мигом слетели с троих Охотников. Они уставились на Флойда с любопытством и жадным вниманием.
-- Ну-ка выкладывай, малыш, -- отчетливо произнес Марк.
-- В общих чертах, на большее не рассчитывайте, -- предупредил Флойд, -- я вам все-таки не ходячий справочник. Так вот, Альпа Карантэн. Лет триста назад на нее наткнулся кое-кто из тогдашних разведчиков. Поверхностный анализ показал, что планета вполне пригодна для жизни, но никакими иными достоинствами она не обладает. Ни полезных ископаемых, ни ценных пород древесины, ни уникальной фауны. Все, что здесь водилось, не представляло интереса ни для науки, ни для коммерции -- в том или ином виде, с теми или иными видоизменениями подобных тварей можно было встретить на сотнях планетах Обозримого Космоса. Альпа Карантэн была признана "бесплодной". И тогда ее решили использовать как общегалактическую тюрьму.
-- Тюрьму! -- ахнул Джералд. -- Теперь понимаю...
-- В течение сотни лет сюда ссылались преступники со всей Галактики, -- продолжал Флойд. -- Первую, наиболее крупную партию снабдили всем необходимым для основания независимой колонии, включая теплую одежду, домашнюю утварь, простейшие орудия труда, примитивное оружие и даже деньги.
-- Какая трогательная забота о несчастных уголовничках, -- усмехнулся Джералд. -- Даже деньги? И где? На необитаемом острове в океане Космоса.
Флойд пожал плечами.
-- Не знаю, кому пришла в голову эта абсурдная мысль, но деньгами их действительно обеспечили. В конце концов, деньги необходимы при расчетах между покупателем и продавцом -- как знать, быть может, во всем этом и есть капля здравого смысла? Кстати, о теплой одежде. Альпа Карантэн славится суровыми зимами, и нам крупно повезло, что мы свалились сюда летом.
-- Просто фантастическое везение, -- криво усмехнулся Марк. -- И чем же закончилась эпопея с этой роскошной тюрьмой?
-- Терпение, Марк, я уже подхожу к концу. Кое-что на Альпе Карантэн оказалось под строжайшим запретом. В первую очередь это касалось теле-- и радиоустановок, а также космических кораблей всех типов и классов. Никакого информационного обмена с внешним миром. Ни малейшей возможности бегства с планеты-тюрьмы. Полная изоляция. И полное отсутствие помощи извне. Небольшими "подъемными" снабжались лишь новые партии заключенных, который изредка продолжали прибывать из различных секторов Федерации. Спустя столетие бурный поначалу человеческий поток начал ослабевать, потом превратился в редкие незначительные инъекции, и наконец иссяк. Планета оказалась окончательно отрезанной от мира. Альпу Карантэн забыли. Забыли крепко и надолго.
-- Да, так оно и было, -- проговорил Крис Стюарт после непродолжительной паузы, -- теперь и я что-то припоминаю.
-- Выходит, в жилах нынешнего поколения колонистов течет преступная кровь их далеких предков, -- угрюмо произнес Марк. -- Пагубная наследственность, отравленные гены, вынужденные браки между отверженными, озлобленными людьми, чья совесть погрязла в пороках и преступлениях, а руки, возможно, обагрены человеческой кровью. Это страшно, ребята. Страшно.
-- С ними будет нелегко договориться, -- сказал Джералд.
-- С такими людьми можно говорить, лишь имея в руках бластер или лазерный пистолет, -- заметил Флойд, зло сплюнув между прутьями решетки.
-- Триста лет, -- задумчиво произнес Крис Стюарт. -- Достаточный срок, чтобы исправить дурную наследственность. Шанс договориться все-таки есть.
-- Иллюзия, командир, -- отозвался Марк. -- Пустая иллюзия. Вспомни тупые хари братьев Халаши, и ты поймешь, что я прав. По-хорошему с ними договориться невозможно. Круг замкнулся, командир, мы пришли к исходной точке. Остается только одно -- шантаж Симсона.
Флойд поскреб в затылке и недоуменно произнес:
-- Никак не пойму, откуда у них корабль. Здесь не должно быть корабля, это факт.
-- Ну, это легко объяснить, -- пожал плечам Джералд. -- Вынужденная посадка, вызванная какими-либо неполадками в системах корабля. Контрабандист, решивший отсидеться в тихой гавани Альпы Карантэн и случайно угодивший в лапы местных молодчиков. Любознательный и легкомысленный турист с тугим кошельком, пришедший к тому же плачевному концу. Словом, кто-то, бросивший здесь якорь и не смогший вновь с него сняться. Вариантов много, старик, выбирай любой.
-- Тихо! -- шепнул Марк, насторожившись.
В подземелье воцарилась тишина.
Шаги. Кто-то шел по подземному лабиринту.
Шаги приближались.
Но теперь это была не тяжелая поступь братьев Халаши, словно вгоняющих в каменный пол невидимые сваи, а медлительное, настороженно-неуверенное, крадущееся движение чьих-то других, гораздо более легких ног.
Охотники переглянулись. Проблеск смутной надежды забрезжил в их усталых глазах.
Гул шагов отдавался уже совсем близко. Внезапно свет ворвался в клетку Охотников -- кто-то шел с факелом в руке в каких-нибудь двадцати футах от них.
Шаг, еще шаг... Незнакомец с факелом поравнялся с клеткой и остановился. Теперь они могли видеть друг друга.
-- Ба! -- удивленно воскликнул Марк, прильнув лицом к прутьям решетки. -- Сама небесная фея спустилась в преисподнюю дьявола!
Это была Флориана. С интересом и опаской смотрела она на пленников, не решаясь приблизиться к решетке. Она нашла их, хотя и не ожидала, что путь к месту заточения будет столь длинным.
-- Эй, красавица, из какой волшебной сказки ты появилась? -- Марк пытался привлечь ее внимание и, похоже, преуспел в этом. Девушка смотрела теперь только на него.
-- Ну и ну, -- ухмыльнулся Флойд, -- а я и не знал, что на Альпе Карантэн водятся такие куколки.
-- Эй, малышка, выпусти нас отсюда, -- снова окликнул ее Марк. Девушка не отвечала. С откровенным любопытством рассматривала она Марка, словно не замечая его друзей. Флойд снова ухмыльнулся.
-- Похоже, Марк, она втрескалась в тебя по уши. Не упусти момент, дружище, пообещай, что возьмешь ее замуж сразу же, так только выберешься отсюда, и она с радостью выпустит тебя, а заодно и нас.
-- Заткнись, -- огрызнулся боксер и неожиданно улыбнулся. -- Как тебя звать, красотка?
Флойд нетерпеливо ткнул коленом Марка в бедро.
-- Потом познакомишься, -- шепнул он, -- сначала пообещай жениться.
-- Флориана, -- внезапно произнесла девушка, и уголки ее губ тронула чуть заметная ответная улыбка.
-- Какой голос! -- завопил Джералд. -- О, мой Бог! Настоящая богиня!
-- Марк, дружище, -- подхватил Флойд, -- твои чары сразили ее наповал. Остается последний штрих. Теперь так, между прочим, как бы вскользь намекни ей, что неплохо бы повернуть вон тот рычажок в стене, и тогда -- о, тогда! -- тогда решетка устремится вверх, оковы нашей темницы распадутся, и двое влюбленных смогут заключить друг друга в объятия. Я думаю, ее это заинтересует. Попытайся, Марк.
-- Если ты не заткнешься, -- свирепо произнес Марк, мощным движением притягивая Флойда к себе, -- мне придется выпроводить тебя отсюда сквозь опущенную решетку. В качестве свата, раз уж тебя так заинтересовали матримониальные идеи.
-- Разве я против, Марк? С помолвкой можно и повременить.
-- То-то, -- боксер выпустил Флойда из железных тисков, и тот мгновенно ретировался в противоположный конец камеры-клетки.
Пока шло препирательство между Флойдом и Коротышкой Марком, к решетке протиснулся Крис Стюарт.
-- Флориана, -- тихо позвал он, -- помоги нам выбраться отсюда. Иначе нас ждет смерть.
Девушка перевела взгляд с Марка на капитана. Внезапно гримаса испуга исказила ее миловидное личико. Она напряглась, словно готовясь к схватке с врагом, и настороженно прислушалась. Затем резким движением сунула пылающий конец факела в выбоину на стыке стены и пола, где скопилось немного мутной влаги -- факел, агонизируя, зашипел, задымил и погас -- и нырнула в темноту, которая тут же поглотила ее. Словно и не было здесь странной девушки буквально еще мгновение назад.
Снова шаги. Выросшая в лесу, приученная суровой жизнью к осторожности, девушка первой услышала их приближение.
Гулкое эхо разносилось под сводами подземного лабиринта, вторя мерным ударам сапог по каменному покрытию. На этот раз шаги были тяжелыми, уверенными -- в поступи человека чувствовался хозяин.

 

Глава двадцать седьмая

МАРК

      Одна мысль не давала ему покоя.

"Они желают говорить с тобой, отец".
Поначалу он не придал значения сообщению Агапита, но теперь... Теперь, когда Порт Халаши окутала опустившаяся ночная темень, затихли последние отголоски минувшего дня, а на земле Старого Хлоппа, возможно, уже льется кровь его сыновей, мысль о разговоре с иноплеменниками неожиданно обрела для Халаши первостепенную значимость. Как знать, не таится ли в сообщении чужаков нечто такое, что поможет ему стать единовластным правителем Альпы Карантэн...
О, эта перспектива стоила спуска в подземелье!
Глаза Халаши заблестели, тонкие губы сложились в жесткую улыбку. Если и предстояло ему что-то выведать у чужеземцев, то сейчас для этого настало самое время. Лучше будет, если сыновья останутся в неведении. Свидетели ему не нужны.
Взяв факел, Халаши решительно направился к выходу.
...Он в упор смотрел на пленников. Четыре пары настороженных глаз взирали на него из темноты. В одной руке Халаши держал факел, а другая крепко сжимала лазерный пистолет.
Он шагнул к стене и привел в действие скрытый механизм. Решетка поднялась на одну треть.
-- Ты! -- Он ткнул факелом в Коротышку Марка. -- Я буду говорить с тобой. Выходи.
Марк быстро переглянулся со Стюартом.
-- Я пойду, Крис, -- шепнул боксер. Он редко называл капитана по имени. Стюарт понял: Марк решился на отчаянный шаг.
-- Будь осторожен, Марк.
-- О'кей, командир.
Марк стиснул в темноте руку капитана и нагнулся, чтобы пролезть под решеткой. Щель, оставленная Халаши, была слишком узкой, и боксеру пришлось стать на четвереньки. Халаши усмехнулся, глядя, как пленник неуклюже протискивает свой могучий торс сквозь тесное отверстие.
Едва Марк выбрался наружу, как решетка снова опустилась.
-- Без глупостей, холоп, -- предостерег его Халаши. Пистолет был направлен точно в переносицу боксеру. -- Я уже опробовал этот ствол в деле. Будь уверен, я не промахнусь.
-- Весело вы тут живете, -- усмехнулся Марк, не сводя глаз с оружия.
-- Не скучаем. -- Халаши шагнул назад. -- Иди к выходу. -- Голос его звучал повелительно и властно. -- Не оглядывайся. Пошевеливайся, холоп, у меня нет желания торчать в этом подвале целую вечность.
Марк пошел вперед, на некотором расстоянии за ним двинулся Халаши. Вскоре шаги их затихли.
Из темноты возник силуэт Флорианы.
Стюарт впился пальцами в ржавые прутья.
-- Подними решетку, Флориана, -- прошептал он. -- Помоги нам.
Но девушка словно не слышала его. Даже не взглянув на пленников, она скользнула мимо их клетки и поспешила к выходу. Тьма тут же сомкнулась за ее спиной.
-- Чертова девка, -- выругался Флойд.
Халаши ввел пленника в уже упомянутый выше зал. Он снова развалился в кресле у камина, приказав Марку стать напротив. Одной рукой он продолжал сжимать пистолет, готовый в любой момент пустить его в ход, а вторую сунул под кресло, откуда тотчас же извлек непочатую бутылку с мутным самогоном. Отхлебнув прямо из горлышка, он изрек:
-- Я готов выслушать тебя, холоп.
Вот он, шанс! Марк перевел взгляд с пистолета на худое лицо Халаши. Если удастся уговорить этого старого кретина, то они спасены.
-- Я так полагаю, Халаши, качать права в этом доме не имеет смысла, -- спокойно произнес он, в упор глядя на старика.
Тот медленно поднял тяжелые, словно налитые свинцом веки, и уставился на пленника мутным взглядом, словно перед ним стоял не человек, а деревянный истукан.
-- Ты верно рассудил, холоп. В этом доме правами обладают только члены семьи Халаши.
-- Я уже заметил это.
-- Тогда не тяни резину, холоп.
-- Я буду краток, Халаши. А потому не стану распространяться о нарушении вами закона о неприкосновенности эмиссаров Совета Семи, об обязанности каждого цивилизованного человека, в каком бы секторе Обозримого Космоса он ни находился, оказывать всестороннее содействие обладателям вот такого браслета.
С этими словами Марк обнажил правое запястье с Галактической Визой.
Халаши мельком взглянул на Визу и лениво отмахнулся.
-- Эта дешевая безделушка не стоит и кучи дерьма взбесившегося скальта, -- бросил он презрительно.
Марк опустил руку.
-- Я так и думал. Вашему миру присущи собственные понятия о ценностях, и живете вы по законам, неприемлемым для нас. Что ж, это ваше право. -- Он пожал плечами. -- Но помимо общечеловеческих принципов и этических норм существует еще здравый смысл. Постараюсь исходить из него.
-- Запомни, холоп: мой здравый смысл опирается только на силу. У меня есть эта сила.
-- Именно это я и имел в виду. -- Марк немного помедлил, собираясь с мыслями, и продолжал. -- Слышал ли ты когда-нибудь о Службе межгалактического контроля, которая блюдет законность в Федерации? И знаешь ли ты, что на вооружении этой Службы имеются самые современные звездные крейсеры и другие не менее совершенные боевые единицы? Ты кичишься силой, которой якобы обладаешь. Да вся твоя дерьмовая сила развеется в пыль, едва только эскадра таких корабликов сядет в полумиле от твоих хором.
Халаши нахмурился.
-- Я должен понимать это так угрозу?
-- Отнюдь. Это всего лишь здравый смысл. Запомни, Халаши, наши головы слишком дорого стоят, и ручательством тому -- вот этот браслет.
Халаши запрокинул голову и расхохотался. Звук его дребезжащего смеха неприятно резанул слух Марка.
-- Здесь, на моей земле, есть только хозяева и холопы. Никакие службы контроля, будь их хоть миллион, никогда не узнают, что кто-то из моих рабов носит какие-то дерьмовые побрякушки. Запомни и ты, холоп: вы останетесь на Альпе Карантэн до конца своих дней. И довольно об этом.
Марк невольно сжал кулаки. Он едва сдерживался, чтобы от дипломатии не перейти к методам физического воздействия.
-- Хорошо, -- сухо проговорил он, -- придется поставить вопрос иначе. Ты что-нибудь слышал об Охотниках за Мраком? -- Задавая вопрос, Марк заранее знал, какой получит ответ.
Старик покачал головой.
-- Один из них стоит перед тобой, -- медленно произнес Марк.
-- А мне плевать, как вы там себя называете, -- грубо бросил Халаши. -- Да и на охотника ты, честно говоря, сейчас не слишком походишь. -- Он желчно усмехнулся.
-- Ты можешь плюнуть в лицо Охотнику, но вряд ли это пройдет у тебя с Мраком, -- тихо произнес боксер.
Халаши насторожился, уловив в тоне пленника зловещие нотки.
-- Выкладывай, -- резко приказал он и снова приложился к горлышку. Осушив полбутылки, Халаши вытер губы тыльной стороной ладони. -- Все, что знаешь о Мраке.
Марк мысленно поздравил себя с первой удачей. Он таки сумел пробудить у старика интерес к своей персоне.
-- Человечеству угрожает опасный враг, -- сказал он. -- До сих пор он концентрировал свои силы в районе Солнечной системы, но ему ничего не стоит распространить свое влияние на любую область Вселенной. Наши сведения о нем весьма ограничены, хотя мы уже имели контакты с ним. Его цель -- установление неограниченного господства над миром. Наша группа возглавляла эскадру так называемого Особого Батальона, который в свою очередь влит в Ведомство Космической Безопасности. Именно на Батальон и возложена миссия уничтожения Мрака.
Брови Халаши взметнулись вверх.
-- Вот, значит, кто попал в мои сети. Высоко летали, ребята, да низко пали. Продолжай, холоп.
-- Мрак представляет собой сгусток некоего высокоорганизованного разума, обладающего способностью убивать любые проявления белковой жизни. Некое черное облако, не знающее ни жалости, ни сострадания. Мрак. Точнее его сущности не выразишь. -- Голос Марка зазвучал горячо и убежденно. -- Пойми, Халаши, у нас общий враг. Защищая интересы Федерации в целом, мы ограждаем и Альпу Карантэн от вторжения черного дьявола. А он будет здесь, готов побиться об заклад. Он не остановится ни перед чем, для него не существует преград -- кроме человеческого разума. Клянусь тебе, держа нас здесь, ты сам роешь себе могилу!
-- Довольно! -- рявкнул Халаши. -- Я долго слушал тебя, холоп. Все твои слова -- ложь от начала и до конца. Не существует никакого Мрака.
Марк печально покачал головой.
-- Есть хорошая русская поговорка: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Гром грянул, Халаши. Ты слеп, как тысяча кротов.
-- Даже если я поверю тебе, это ничего не изменит. Вы останетесь моими холопами до скончания веков. Ты и твои дружки. Пора кончать этот балаган.
Марк до боли стиснул зубы. Хмель уже ударила Халаши в голову, рука, державшая пистолет, сжимала его уже не так крепко. Боксер напрягся: он видел все и готов был нанести решающий удар.
Но в запасе у него оставался еще один козырь. Если уж и он не сработает, кому-то из них двоих придется несладко.
-- Я хочу предложить тебе сделку, -- заявил он.
Похоже, Халаши удивился.
-- Сделку? Ты?
-- Именно я. Ты доставляешь нас на ближайшую обитаемую планету, а мы за это щедро расплачиваемся с тобой.
-- Как ты себе это представляешь, холоп? Я не Господь Бог, чтобы одним мановением руки перенести вас туда, куда вам заблагорассудится
-- Для этого вовсе не обязательно быть Богом, -- возразил Марк и твердо добавил: -- У тебя есть корабль.
-- Корабль? Какой корабль? -- Удивление Халаши возросло.
-- Не юли, Халаши, мы оба заинтересованы в сделке.
-- А, корабль! -- Халаши рассмеялся. -- Действительно, был у меня тут один на примете. -- В голосе старика, зазвучали металлические нотки. -- Что ты можешь предложить мне взамен?
-- Деньги.
Халаши отрицательно покачал головой.
-- Оружие. Мне нужно оружие.
Марк чуть заметно усмехнулся. На этот раз, похоже, он попал в точку. Если уж играть, то играть ва-банк.
-- Хорошо, у тебя будет оружие. Я знаю место, где можно приобрести самое современное вооружение. Мощные гамма-излучатели, психопаралитические самонаводящиеся ракеты, гипнобластеры, лазерные пушки. Я уже не говорю об этих детских пугачах, -- он кивком указал на лазерный пистолет. -- Ты сможешь набить трюм своего корабля до отказа, все расходы я беру на себя.
-- Ты настолько богат, холоп?
-- Охотникам за Мраком открыт неограниченный кредит в любом порту. Этот браслет служит нам вместо кредитной карточки.
На миг глаза Халаши вспыхнули жадным огнем, но только на миг. Уже в следующий момент взгляд его снова был пустым и бесстрастным.
-- Все это слова, не более, -- устало проговорил он. -- Ты сдашь меня в первом же космопорту, холоп, разве не так?
-- Я умею держать свое слово, -- твердо сказал Марк, незаметно делая шаг к старику.
Тот отмахнулся от него, словно от назойливой мухи.
-- Я знаю цену пустым словам.
-- Мое слово никогда не расходится с делом, -- с достоинством ответил Марк, еще на дюйм продвигаясь вперед.
-- Плевал я на твое слово, холоп. На моей земле существует только одно слово, достойное веры -- слово Халаши. -- Елпидифор свирепо посмотрел на боксера. -- Ибо за моим словом стоит сила. Твое же слово -- всего лишь дым, пустой звук.
-- Тебе не нужно оружие? -- вкрадчиво спросил Марк. От кресла его отделяло уже не более двух шагов. -- Ты не хочешь господствовать над этим миром? Единолично, ни с кем не деля власть?
И снова в глазах старика загорелся огонь.
"Клюет, мерзавец", -- мысленно усмехнулся Марк.
-- Мне нужны гарантии, -- упрямо произнес Халаши.
-- Ты получишь их. Предлагаю следующий вариант. Пока мы с тобой обделываем дела с покупкой рождественских подарков для твоих добрых соседей, мои спутники остаются на корабле в качестве заложников. Стопроцентная гаран...
Он не договорил. Реакция старика оказалась совершенно непредсказуемой. Глаза его внезапно налились кровью, пальцы судорожно сжались на горлышке пустой бутылки. Марк невольно отпрянул назад. Бутылка просвистела у самого его уха, ударилась о стену и разлетелась вдребезги.
-- Мерзкий холоп! Ты решил обвести меня вокруг пальца! -- прошипел старик, впиваясь ненавидящим взглядом в опешившего пленника. -- Клянусь дьяволом, тебе это не удастся!
Что-то не сработало. Марк не мог понять, что именно. Им овладело отчаяние. Ни попытка заинтересовать этого безумца выгодным предложением, ни откровенные угрозы не возымели действия. Оставалось только одно средство.
-- Ты сам сделал свой выбор, старый осел, -- чуть слышно прошептал он.
-- Что ты там бормочешь, холоп?
Марк резко повернул голову к окну и прислушался.
-- Что там за шум?
Халаши насторожился и на миг оторвал взгляд от пленника.
-- Я ничего не слышу...
Как ни краток был этот миг, отчаявшийся боксер сумел воспользоваться им. Сделав резкий выпад, он нанес старику молниеносный удар в челюсть. Зубы Халаши лязгнули, он вылетел из кресла, перекувырнулся в воздухе и распластался на полу возле дверей. Пистолет упал на пол. Марк успел схватить его прежде, чем старик пришел в себя. Грозное оружие вернулось к истинному владельцу.
-- Ты проиграл, старый маразматик, -- прохрипел боксер, надвигаясь на врага. -- Теперь диктовать условия игры буду я. Встать!
Халаши со стоном поднялся. Его шатало -- то ли от выпитого спиртного, то ли от соприкосновения с кулаком Марка; глаза злобно сверкали из-под нависших бровей.
-- Что ты сделаешь со мной? -- глухо спросил он.
-- То же, что ты сделал со мной и моими друзьями. Веди меня в подвал. Живее!
Старик побледнел.
-- Ты еще ответишь за это, холоп, -- прошипел он.
-- Хватит болтать. -- Марк упер ствол пистолета в живот Халаши. -- Шевелись, старик, не то я выпущу твои паршивые кишки.
Халаши медленно направился к лестнице. Спина его сгорбилась, плечи поникли. Теперь он являл собой жалкое зрелище.
На некотором расстоянии за ним следовал Марк.
Что-то тяжелое рассекло воздух и обрушилось на его голову. Удар был настолько сильным, что Марк не успел даже вскрикнуть. Тело его обмякло, ноги подкосились, он неуклюже взмахнул руками и с грохотом рухнул на каменный пол. Из раны на затылке хлестала горячая кровь.
Халаши нагнулся и поднял пистолет. Лицо его искривилось в торжествующей гримасе.
-- Ты вовремя, Агапит.
-- Я услышал шум, отец, и сразу же поспешил на помощь.
Агапит сунул за пояс стальную дубинку и ногой перевернул бесчувственное тело Марка на спину.
-- Надеюсь, ты не убил его, сын.
-- О нет, он жив, -- злобно усмехнулся Агапит и поднял на отца налитые кровью глаза. -- Ты неосторожен, отец. Этот вонючий чужеземец силен, как бык.
-- Ты прав, Агапит, мне не следовало рисковать. Приведи его в чувство и отправь вниз, к дружкам. К завтрашней ночи он должен быть здоров. Глорки не любят мертвецов.
-- Сделаю, отец.
Вернувшись в свои покои, Халаши какое-то время неподвижно стоял посреди комнаты. Потом с яростью ударил кулаком в стену.
-- Дьявол! Этот чужеземец предложил мне великолепную сделку. Жаль, что она не состоится. Очень жаль.

 

Глава двадцать восьмая

УЗЕЛ ЗАТЯГИВАЕТСЯ

      С рассветом в Порт Халаши вернулись Симсон и Рут. Оба были возбуждены до крайней степени, на одежде Рута явно проступали следы запекшейся крови.

-- Славное дельце мы провернули, отец, -- прогремел Рут, вваливаясь с братом в зал особняка. -- Мордастый Ван надолго запомнит эту ночку.
-- Все-таки Мордастый Ван, -- кивнул Халаши. -- Как я и предполагал.
-- Он, подлец, -- рявкнул Рут, сплевывая на пол. -- Его молодчики уже вовсю орудовали там, когда мы прибыли на землю Старого Хлоппа. Но мы им задали жару!
-- Есть жертвы?
Вопрос, казалось, удивил Рута.
-- Ты думаешь, они убрались по собственной воле? Как бы не так! Их пришлось выкуривать, словно тараканов из пустой бочки из-под солонины. Положили всех до одного, никому не удалось уйти.
-- Наши холопы целы?
Рут пожал плечами.
-- Не знаю. Вряд ли. Впрочем... -- он неуверенно покосился на брата.
-- Трое вернулись, двое из них ранены, -- кратко ответил Симсон. -- Троих мы оставили в доме Хлоппа. Остальные мертвы.
Халаши кивнул. Он остался доволен результатами ночного рейда.
-- Есть одно обстоятельство, отец, -- тихо проговорил Симсон. -- Убит Давид, сын Мордастого Вана. Рут прошил его очередью из своей пушки.
Халаши метнул в младшего отпрыска яростный взгляд.
-- Ты опять за свое, стервец. Давид был единственным его сыном! Единственным наследником!
Рут снова пожал плечами.
-- Да черт с ним, с этим паршивым недоноском. Не стоит он того, чтобы великий Халаши ссорился со своим сыном. Главное -- земля Старого Хлоппа наша! Теперь Мордастый Ван не сунется туда, отец, будь уверен.
Халаши с любопытством смотрел на Рута.
-- Рад слышать от тебя разумные речи, сынок, -- мягко произнес он, неожиданно сменив гнев на милость. -- Ты верно рассудил, ни один негодяй не сможет внести разлад в нашу семью. Мордастый Ван лишился единственного наследника -- что ж, на все воля Божья.
Он рассмеялся и погрозил Руту пальцем.
-- А впредь запомни, сынок, что убивать нехорошо.
Рут ухмыльнулся и с деланным раскаянием потупил взор.
-- Все, отец, считай, что я завязал. Я буду хорошим.
Голос Халаши обрел серьезность, когда он произносил следующие слова:
-- Все, что делают Халаши, не может быть плохим. Это закон нашего рода, сын. Считай, что род Халаши приобрел бессрочную индульгенцию, скрепленную печатью самого Господа Бога. На Халаши нет и не может быть греха.
-- Аминь, -- заключил Рут.
Елпидифор подошел к окну и распахнул его настежь. В комнату ворвалась утренняя прохлада.
-- Судьба благоволит нам, дети мои, -- торжественно прошептал он. -- Недалек тот день, когда владения Мордастого Вана перейдут к нашему роду. Брак Агапита с его дочерью предрешен, а сам Мордастый Ван...
-- ...смертен, как и всякая тварь в этом ненадежном мире, -- философски закончил Симсон.
Халаши резко повернулся к нему.
-- Вот именно, Симсон. И каждый из вас должен помнить об этом.
-- Мордастый Ван не простит нам смерти сына, -- мрачно покачал головой тот.
Халаши нахмурился.
-- Знаю. Если он настолько глуп, то попытается свести с нами счеты. Этот жирный болван может сунуться сюда в любую минуту, и тогда... -- На зубах старика зазмеилась зловещая улыбка. -- Тогда мы устроим ему достойную встречу. Легкая стычка на земле Хлоппа покажется ему детской забавой. -- Он посмотрел на Рута и покачал головой. -- Ну и заварил ты кашу, сынок.
-- Я лишь выполнял предначертания судьбы, -- смиренно произнес тот и добавил: -- И твои, отец.
"А он не так глуп", -- не без удовольствия заметил Халаши.
-- Собери надежных холопов, Симсон, и рассредоточь их вдоль границ наших владений. Мордастый Ван не должен застигнуть нас врасплох.
-- Он будет мстить, -- уверенно сказал Симсон.
-- Тем хуже для него, -- подвел черту Халаши.
Симсон вежливо поклонился и вышел. Рут намеренно замешкался. Глаза его пылали лихорадочным огнем.
-- Отец! Отдай мне девчонку старика.
Халаши покачал головой.
-- Мы не нарушим обычаев этого мира. Наш род еще недостаточно могущественен, чтобы не считаться с условностями. Обряд бракосочетания совершится на рассвете, после Ночи Однолуния. Но никак не раньше.
Рут застонал.
-- Когда же, когда наступит эта проклятая Ночь, отец!
-- Счет пошел уже на часы, сын. Эта ночь будет Ночью Однолуния. Тебе осталось недолго терпеть.
-- О!.. Значит, завтра?
-- Завтра, Рут. Завтра ты сможешь содрать со своей женушки кожу, выдрать волосы, выколоть глаза, отрезать язык -- все, что захочешь, Рут, но только завтра.
-- О, я сумею развлечься на славу, отец! Уж я-то своего не упущу.
-- Верю, что не упустишь, сынок.
Ближе к полудню объявились Агапит и Викул, посланные отцом на разведку.
-- Чужеземцы сказали правду, отец, -- сказал Агапит, входя в зал. -- Их аппарат затонул в болоте к северо-западу отсюда.
Халаши подался вперед.
-- Его можно достать?
-- Не имеет смысла, отец. Он сильно поврежден, по всему корпусу проходит глубокая трещина. Кроме того, аппарат не предназначен для космических перелетов, он слишком мал для этого.
-- Но ведь как-то они оказались в этом районе туманности. Их версия об аварии на корабле не очень убедительна. Возможно, нам предстоит ждать гостей, -- Халаши невольно взглянул на небо. -- Если на орбите вертится какой-нибудь паршивый патрульщик, от этой четверки стоит избавиться как можно скорее. Осложнения с федеральными властями нам сейчас ни к чему.
-- Ну, с одним-то мы расстанемся уже в эту ночь, -- процедил сквозь зубы Агапит и усмехнулся. -- А вот что делать с остальными...
-- С остальными решим завтра.
-- Братья вернулись? Надеюсь, их ночную вылазку постигла удача?
-- Удача вдвойне. Они сумели выкурить холопов Мордастого Вана с земли Хлоппа. Кроме того, в стычке убит Давид.
-- Сын Мордастого?
-- Он самый.
Агапит покачал головой.
-- Я бы не стал называть это удачей, отец. Дело рук Рута?
-- Его, стервеца, -- беззлобно рассмеялся Халаши.
Агапит снова покачал головой.
-- У Мордастого хватит ума пожаловать сюда со своими холопами. Боюсь, дело без хорошей драки не обойдется.
-- Боишься? Не-е-ет, сын, если это произойдет -- а я молю Бога, чтобы так оно и случилось -- самая большая удача окажется у нас в руках, и вся эта суета вокруг клочка старика Хлоппа станет лишь одним из самых незначительных эпизодов в истории нашего избранного рода. Будь уверен, мы сумеем промыть мозги твоему будущему тестю.
-- Теперь, после смерти Давида, он воспротивится моему браку с Дорой, -- мрачно заметил Агапит.
Халаши прищурился и медленно произнес:
-- Теперь, когда его единственный наследник мертв, Мордастый Ван никогда не осмелится сделать подобную глупость. Запомни это, Агапит. Ни-ког-да.
Флориана знала все от начала и до конца. Она слышала и видела все, что происходило в этом доме за истекшие сутки. Она незримо присутствовала при всех разговорах, которые вел старший Халаши со своими сыновьями. Она была невольной свидетельницей трагической развязки, постигшей Марка в минувшую ночь, и только величайшим усилием воли заставила себя не вскрикнуть, когда стальная дубинка мерзавца Агапита обрушилась на голову отважного чужеземца. Она больше не рискнула спуститься вниз, в подземелье, в эту ночь. Не представилось такого случая и в течение всего следующего дня: вход в подвал все время был у кого-нибудь на виду, а войти туда открыто, не таясь, значило бы выказать явное неповиновение воле хозяев либо пробудить их подозрения, что наверняка повлекло бы нежелательные для девушки последствия. Она решила ждать ночи.
Единственной ночи, когда приходят таинственные глорки.
Теперь ею владела одна-единственная мысль -- мысль спасти пленников. Спасти во что бы то ни стало. Собственный побег она решила отложить до лучших времен.
Мысль возникла вдруг, словно прорвалась в мозгу какая-то невидимая пелена, что-то неведомое, необычное, чужое ворвалось в ее сознание. Она не знала, что стало тому причиной, но смутно догадывалась, где ее искать: в собственном сердце, еще спящем, но уже набухшем, словно весенняя почка, уже готовом раскрыться навстречу чарующей неизвестности.
В тот день, как уже повелось, Флориана выполняла обязанности домашней прислуги. Убираясь в комнате Симсона, она случайно нашла нечто такое, что заставило ее глубоко задуматься.
Впрочем, так ли уж и случайно? Ведь она знала, что это может быть спрятано именно здесь.

 

Глава двадцать девятая

НОЧЬ ОДНОЛУНИЯ

      Охотники за Мраком пребывали в отчаянии. Факел, тускло освещавший их тюрьку, давно погас, и непроглядная тьма теперь безмолвно властвовала в подземном лабиринте. Никто не вспомнил о них в течение целого дня, пресная похлебка, которую принесли им вчера, давно уже кончилась, на исходе была и вода. Осмелевшие нетопыри били перепончатыми крыльями о ржавые прутья решетки, пронзительный свист, порой срывающийся в область ультразвука, нестерпимо резал слух несчастных пленников, доводя их до исступления.

Коротышка Марк почти оправился от полученной накануне раны, хотя и был еще довольно слаб из-за большой потери крови. Он сидел в самом углу камеры, прислонившись спиной к сырой стене, и мерно покачивался подобно медитирующему йогу. Безмолвие и темнота царили в подземелье, словно родные сестры.
-- Одного я никак не возьму в толк: почему он отказался от моего предложения? -- внезапно нарушил тишину он. -- Готов побиться об заклад, сделка пришлась ему по душе.
-- А? Что? -- вскочил с соломенной подстилки Флойд, разбуженный голосом Марка. Он спал, хотя сон его далеко не был безмятежным.
-- Спи, малыш. В нашем положении это лучшее, на что мы можем еще рассчитывать.
-- Что-то помешало ему принять ее, -- сказал Стюарт, отвечая на мысли Марка. -- Какие-то довольно веские причины. Ты прав, Марк, Халаши должен был согласиться на эту авантюру. Однако этого не произошло. Он явно хочет этого, но...
-- Но не может, -- закончил Марк.
-- Хочет, но не может, -- усмехнулся Флойд. -- Эй, Джерри, тебе это ничего не напоминает? Некое недомогание, связанное с функционированием...
-- Мне это напоминает тебя, Флойд, -- огрызнулся Джералд. -- Ты очень, очень хочешь, но никак не можешь.
-- Чего это я не моту? -- взвился Флойд.
-- Выбраться отсюда, вот что.
-- Заткнитесь, вы, оба, -- прикрикнул на них Стюарт. -- Не то вы не только мочь, хотеть разучитесь. За это я вам ручаюсь.
Джералд и Флойд мгновенно притихли. Стюарт невольно улыбнулся, зная, что темнота сохранит эту улыбку в тайне: эти двое не унывали даже на краю могилы, если не сказать -- в самой могиле. Ибо с каждой уходящей минутой надежды выбраться отсюда оставалось все меньше и меньше.
-- Мне кажется, -- продолжил он прерванный разговор, -- у Халаши могла быть только одна причина отказать тебе.
-- Какая же? -- поинтересовался Марк.
-- Корабль принадлежит не ему.
Марк на минуту задумался.
-- Не исключено, -- согласился он. -- В этом случае следует искать истинного владельца. Либо захватить корабль своими силами.
-- Своими силами, -- Стюарт горько усмехнулся. -- Мысль, надо признаться, весьма удачная, только никто за нее не даст и ломаного гроша. Стоит лишь заикнуться об этом, как поневоле начинаешь чувствовать себя безнадежным импотентом. Что ни говори, эти двое болтунов изрекли истину... Как голова, Марк?
-- Трещит, зараза, словно рассохшийся бочонок из-под пива. И как я его не заметил?
-- Ты хоть знаешь, кто тебя отделал?
-- Агапит, сволочь бородатая. Успел разглядеть его в последний момент.
-- Что-то нам в последнее время чертовски не везет, -- проворчал Флойд. -- Хоть бы твоя таинственная приятельница заглянула проведать нас. Мне почему-то кажется, она не в ладах с семейкой Халаши.
-- Похоже на то, -- согласился Марк. -- И если уж кто действительно может помочь нам выбраться отсюда, то только Флориана. Интересно, кто она?
-- Ага, у нашего приятеля Марка проснулся интерес к женскому полу, -- с ухмылкой заметил Джералд.
-- Сейчас у меня проснется интерес к тебе, -- внезапно разозлился боксер.
-- Нет-нет, Марк, только не это! -- не на шутку встревожился Джералд. -- Я готов проглотить собственный язык, лишь бы не пробуждать в тебе столь патологического инстинкта.
-- Так глотай же! -- рявкнул Марк.
-- Глотаю.
Послышалось шумное глотание.
-- Проглотил, -- подтвердил Флойд. -- Я видел. Эй, Джерри, скажи что-нибудь.
-- М-м-м, -- промычал тот в ответ.
Все четверо рассмеялись.
-- А теперь давайте о деле, -- сказал Стюарт серьезно, и в подземелье снова воцарилась гнетущая тишина. -- Ждать помощи извне бессмысленно. У нас только два варианта: либо покориться судьбе и бездействовать, либо искать выход самим.
-- Тут двух мнений быть не может, -- сказал Флойд.
-- Я тоже так думаю. -- Голос капитана звучал решительно и твердо. -- Будем выбираться отсюда, иначе заживо сгнием в этой клетке. Из всякого безвыходного положения всегда найдется выход. Это аксиома.
-- Послушайте, ребята, -- взволнованно произнес Джералд, -- кто-нибудь из вас помнит, где расположен этот дурацкий механизм, которым приводится в движение решетка?
-- По-моему, слева от нас, -- ответил Флойд после небольшой паузы. -- Только ты все равно не дотянешься до него.
-- Я все-таки попробую, -- упорствовал Джералд с внезапным воодушевлением. -- Чем черт не шутит.
-- Попробуй, -- кивнул Стюарт.
Джералд прижался щекой к сырой стене, просунул правую руку сквозь решетку и начал шарить ею в темноте, пытаясь нащупать невидимый механизм.
-- Ну как? -- затаив дыхание, спросил Флойд. У всех троих проснулся внезапный интерес к поискам Джералда.
-- Пока ничего, -- прошептал тот, вслепую скользя пальцами по шероховатостям стены. -- Сейчас... сейчас... я чувствую, он где-то здесь... рядом... А-а, дьявол!
Он вскрикнул и резко отпрянул назад. Стюарт и Флойд едва успели подхватить его. Джералд мычал что-то нечленораздельное, словно действительно лишился языка, и прижимал правую руку к груди, а снаружи, по ту сторону решетки, громко хлопали крыльями перепончатые кровососы.
-- Проклятые твари! Они оттяпали мне полруки!
Флойд пощупал раненую руку друга. Рука была цела, и лишь запястье было липким от крови. Рана, оставленная острыми когтями хищника, оказалась небольшой и в обычных условиях считалась бы простой царапиной. Но невозможность антисептической обработки могла вызвать воспаление.
-- Ты несколько преувеличил, старик, -- подбодрил пострадавшего Флойд, -- этим тварям не досталось даже кончика твоего мизинца.
-- А чем, хотел бы я знать, они там чавкают?
-- Они не чавкают, они облизываются, Джерри, в предвкушении и надежде все-таки полакомиться за твой счет. Ты им явно пришелся по вкусу.
-- Иди ты к черту, -- огрызнулся Джералд.
Крис Стюарт кое-как промыл рану остатками воды и на ощупь перевязал ее полоской ткани, которую оторвал от своего комбинезона.
-- Значит, будем искать другой выход, -- заключил он, закончив с перевязкой.
-- Мы найдем его, Крис, -- заверил его Джералд и улыбнулся в темноту.
Неожиданное прозрение нашло на всех четверых: теперь они знали, что выберутся отсюда.
Остаток дня прошел без происшествий. Неотвратимо близилась роковая Ночь, в вечернем воздухе уже носились таинственные флюиды, легкими скользящими тенями касались застывшего леса, уснувших полей и замерших в священном оцепенении душ человеческих эфемерные полупризраки-полусимволы, мягким покрывалом наползал на сонную землю фосфоресцирующий зеленоватый туман, неизменно появляющийся ниоткуда единственный раз в году -- в Ночь прихода глорков. Человеческая колония Альпы Карантэн готовилась к принесению жертвы исконным обитателям этого мира. Глорки ждали своего часа.
В тот день Мордастый Ван так и не появился. С заходом солнца Халаши перестал ждать вторжения соседа и отозвал сыновей с границ своих владений. В Ночь Однолуния забывались все распри и ссоры, люди запирались в своих домах и, объятые мистическим ужасом, готовились к жертвоприношению. Каждое селение обязано было поставить одну человеческую душу -- таков был неписаный закон, испокон века установленный глорками. Если люди нарушали его, глорки сами находили себе жертву, попутно разрушая непокорную колонию, но никогда не брали более одной жертвы. Глорки свято блюли закон и требовали от людей того же.
-- Пора, -- решил Халаши, взглянув на часы. -- Агапит, Симсон, ведите сюда чужеземца. Глорки вот-вот появятся.
Братья молча вышли. Через двадцать минут Марк был доставлен в зал на втором этаже особняка. Халаши внимательно осмотрел пленника и усмехнулся.
-- Неплохой экземпляр. Сегодня Зеленая Макло полакомится на славу. Не стану больше обременять тебя своим гостеприимством, холоп. Нам придется расстаться.
Марк в упор смотрел на него. Он еще ничего не понимал, но уже знал, что в его судьбе наступает решительный поворот.
-- Что ты задумал, старик?
-- Увидишь. Эй, дети мои, свяжите-ка ему руки, да покрепче. Этот тип слишком строптив.
Ему стянули руки кожаным ремнем. Он не сопротивлялся, понимая, что сейчас это бессмысленно.
-- Готово, -- сказал Агапит.
Халаши кивнул.
-- С Богом.
Процессия из шести человек двинулась к выходу: Агапит и Симсон впереди, Марк за ними, Рут и Викул следом. Шествие замыкал Елпидифор Халаши.
Они спустились с холма, миновали селение и очутились на обширной ровной площадке, мощенной грубыми пятиугольными гранитными плитами. Там уже собралось все население Порта Халаши. Холопы тянули какую-то заунывную мелодию, кто-то размеренно бил в барабан. Они стояли полукругом вдоль периметра площадки, почти каждый из них держал в руках факел.
"Что здесь происходит? -- со все возрастающей тревогой подумал Марк, обводя взглядом нестройные ряды тощих колонистов. -- Похоже на какой-то ритуал".
Халаши вывел намеченную жертву в центр полукруга. Впереди чернела ночь, смягченная бледным сиянием Одной Луны.
Процессия остановилась. Марк почувствовал, как острый нож разрезал ремни, стягивающие его руки. В поясницу уперся ствол пистолета.
-- Иди вперед, -- сказал Халаши. -- Все время вперед, не сворачивая. Тебя уже ждут.
-- Что это значит? -- полуобернулся Марк.
-- Иди! -- Голос Халаши звучал настойчиво и резко, почти грубо. -- И не пытайся бежать, холоп.
Марк не трогался с места. Халаши грубо толкнул его в спину.
-- Пошел! -- рявкнул он.
Марк шагнул вперед. Пение зазвучало громче, дробь барабана стала быстрее, неистовей.
"Не все ли равно, -- отрешенно думал Марк, медленно, словно во сне, передвигая ноги. -- Я в полной их власти. Это конец, дружище Марк, не стоит тешить себя иллюзиями. Либо он выстрелит мне в спину, либо... либо меня ждет кое-что похуже".
Внезапно в рядах колонистов произошло смятение. Отчаянно расталкивая людей, на открытое пространство вырвалась тоненькая стройная фигурка и кинулась к Марку.
-- Отец! -- взрезал наступившую тишину отчаянный крик.
Это была Флориана.
Марк остановился и с недоумением смотрел на девушку. Он узнал ее.
-- Отец!..
-- Девка совсем ополоумела! -- взревел Халаши. -- Остановите ее!
Четверо братьев ринулись ей наперерез. Но девушка опередила их.
Тонкие вздрагивающие руки обвили Марка за шею. Она прижалась к его груди, горячие губы зашептали ему в самое ухо:
-- Будь осторожен, чужеземец. Остерегайся глорков. Ты принесен в жертву Зеленой Макло. Возьми вот это.
Он почувствовал, как в карман его комбинезона скользнуло что-то тяжелое.
Братья Халаши были уже рядом. Грубые руки оторвали девушку от боксера и поволокли прочь. Она билась, пытаясь вырваться, кричала, словно безумная, волосы ее растрепались и путались под тяжелыми сапогами четверых мужчин.
-- Отец, не покидай меня! -- снова услышал Марк ее вопль.
-- Да она просто спятила! -- крикнул Халаши. -- Приняла этого ублюдка за своего отца.
Марк оцепенел. Он тупо смотрел на Флориану и ничего не понимал. Голос девушки все еще звучал в его ушах. "Ты принесен в жертву Зеленой Макло". Нет, это выше его разумения.
-- Пошел вперед, холоп! -- рявкнул Халаши и вздернул руку с лазерным пистолетом. -- Не то я пристрелю тебя как бешеного пса!
Марк повиновался. Не стоило лезть на рожон, особенно сейчас, когда этот полоумный старик не на шутку разъярен.
Смутные тени поднялись впереди прямо из-под земли. Они были огромными, неясными, расплывчатыми, очертания их принимали самые невообразимые формы. Они надвигались на Марка, обступали со всех сторон. Где-то там, позади, люди завыли от ужаса.
"Вот и все", -- подумал Марк.
Улыбнулся и решительно пошел вперед.

 

Глава тридцатая

ЗЕЛ?НАЯ МАКЛО

      Его вели по ночному лесу уже более часа. Глорки -- а это были они -- обращались с ним мягко, бережно, обступив плотной группой и слегка поддерживая за руки. Существа достигали трех метров в высоту и походили на уродливых гигантских обезьян. Они были лишены какого бы то ни было волосяного покрова и казались бесплотными, тела их были гладкими и холодными, словно у рептилий. Мощные торсы венчали маленькие головки с тремя глазами: два спереди и один сзади. Марк не без удивления заметил на них некое подобие набедренных повязок. Возможно, глорки обладали зачатками примитивного разума.

Прошел еще час. Лес стал гуще и местами превратился в непроходимую чащу. Глорки бесшумно скользили между деревьями, умело продирались сквозь колючий кустарник, но Марку приходилось хуже: комбинезон его уже превратился в лохмотья.
Незримая лесная тропа пошла под уклон. Они спускались все ниже и ниже, воздух стал сырым и тяжелым, пахло плесенью и мертвой древесиной. По едва заметным шорохам Марк знал, что где-то рядом к неведомой цели движутся еще несколько групп глорков. Лесные существа, обремененные человеческими жертвами, стекались к какому-то центру, о котором знали лишь они одни. "Ты принесен в жертву Зеленой Макло". Жертва. Он -- жертва. Марк понял это еще в самом начале их нелегкого лесного перехода. В чем будет состоять эта жертва? Кто такая Зеленая Макло? Что собираются сделать с ним эти исполинские монстры-обезьяны?
"Она назвала меня отцом". Марк догадался, что это уловка, но никак не мог уразуметь ее смысла.
Призрачный свет Одной Луны терялся в гигантских кронах столетних деревьев и почти не проникал в нижний ярус. Глорки двигались в полной темноте.
Внезапно движение прекратилось. Марк почувствовал, как множество цепких лап пригвоздили его к месту. Передние глорки расступились, и он увидел странную картину.
Правильная четырехугольная поляна была начисто лишена растительности. Огромные стволы плотной стеной окружали ее со всех сторон, совершенно изолируя от внешнего мира. В небесах, прямо над поляной, сияла мертвенно-бледная Луна. По сторонам четырехугольника, тесно прижавшись к деревьям, безмолвно стояли сотни глорков. С каждой минутой их становилось все больше и больше, новые группы их продолжали прибывать. Среди монстров Марк сумел разглядеть несколько человеческих фигур.
Жертвы. Такие же, как и он. Жертвы Зеленой Макло.
Посредине поляны высоко в небо вздымался жертвенный алтарь. Это был каменный цилиндрический монолит, явно искусственного происхождения. Странное тарелкообразное сооружение огромных размеров венчало алтарь. Диаметр "тарелки" намного превосходил диаметр каменного цилиндра, а все вместе это напоминало исполинский гриб. Сверху, из центра "тарелки", исходило зеленое свечение.
"Логово Зеленой Макло", -- решил Марк, завороженный зрелищем необычного сооружения.
Они ждали еще какое-то время. Потом движение в рядах глорков прекратилось. Все в сборе, догадался Марк, пора начинать экзекуцию.
Он не ошибся. Свечение усилилось, до его слуха донесся лязгающий звук, словно отворилась металлическая дверь. Глорки неистово завыли и забарабанили лапами по своим гладким животам.
И вот появилась сама Зеленая Макло.
Сначала по горизонтальной поверхности "тарелки" зазмеилось одинокое светящееся щупальце. Словно змея, доползло оно до края "тарелки" и свесилось вниз. Вслед за первым показалось еще одно, потом еще, еще и еще... Десяток, два, три десятка, сотня тонких извивающихся щупальцев веером расползались по шляпке гигантского гриба и, добираясь до края, тянулись вниз, к земле. Весь верх алтаря пылал теперь холодным фосфоресцирующим огнем, а сам алтарь превратился в чудовищную гидру, оплетенную десятками шевелящихся щупальцев.
Глорки выли все громче и неистовей.
Над алтарем медленно, толчками, вздымалась светящаяся зеленая масса. Она поднималась все выше и выше, пока, наконец, не выбралась наружу вся целиком.
Зеленая Макло походила на гигантского спрута, но еще более напоминала она голову мифической Медузы Горгоны. С той лишь разницей, что Медуза по сравнению с Макло могла бы сойти за настоящую красавицу.
Два огромных круглых глаза зияли на отвратительном теле чудовища, жадная пасть была разверста подобно вратам в преисподнюю, над пастью извивался толстый слоновий хобот, со свистом всасывающий в себя воздух. Щупальца свисали почти до самой земли (от верхушки гриба до земли было не менее пятидесяти футов), сплетались в замысловатые фигуры, с резким щелкающим звуком рассекали ночную тьму.
От воя глорков у Марка едва не лопались барабанные перепонки.
Зеленая Макло готова была к приему жертвы. Или пищи, что для нее, впрочем, было все равно.
Мутный взгляд чудовища медленно прошелся по рядам глорков и замер. Выбор сделан.
С десяток обезьяньих лап вытолкнули на поляну первую жертву. Ею оказался тщедушный человек средних лет в бедном одеянии погонщика скальтов и с безумными от ужаса глазами.
-- Нет!! -- завопил он и замотал головой.
Чудовище на вершине алтаря нетерпеливо зарокотало.
Человек упирался из последних сил, но глорки упорно толкали его вперед.
Потом что-то произошло.
Человек перестал сопротивляться. Ноги сами понесли его к жертвенному алтарю. Он шел медленно, спотыкаясь, словно в сомнамбулическом сне, его пронзительный крик разносился на многие мили вокруг. Марк невольно зажал уши. Голова у человека тряслась, как у эпилептика. Но он продолжал неуклонно идти вперед -- неведомая сила влекла его объятия Зеленой Макло.
"Гипнотическое воздействие!" -- молнией блеснула в голове Марка мысль. Он вздрогнул. Скоро настанет и его очередь.
Человек приблизился к подножию алтаря и остановился. Его качало из стороны в сторону. Одно из щупальцев мягко скользнуло к нему, обвилось вокруг тела и стремительно унеслось вверх. Обреченный погонщик скальтов продолжал кричать даже тогда, когда отвратительная пасть монстра сомкнулась за ним. Макло судорожно заработала челюстями, в наступившей внезапно тишине явственно слышалось отвратительное чавканье и хруст пережевываемых костей.
Марка едва не вывернуло наизнанку.
Кто-то из будущих жертв потерял сознание и мешком рухнул на землю, кто-то бился в истерике и безудержно хохотал. Марк искренне позавидовал им.
Неужели нельзя выбраться из этого ада? Марк огляделся. Сзади стеной стояли глорки и самозабвенно выли. Нет, назад путь отрезан. А вперед, через поляну? Там тоже глорки, и еще это чудовище с головой Медузы. Он обречен. Выхода не было.
К алтарю двигалась уже следующая жертва. Это был совсем еще мальчик. Ноги не держали его, и поэтому он полз. Он не кричал, а лишь отчаянно мычал и вертел головой, словно пытаясь стряхнуть жуткое наваждение.
Он не долго мучился. Зеленая Макло расправилась с ним столь же быстро, как и с первым. Эта тварь неплохо знала свое дело.
Марк оказался девятым. Когда чудовище вперило в него свой неподвижный взгляд, он уже был готов к этому и даже почувствовал нечто вроде облегчения.
"Ну, наконец-то", -- с каким-то злобным остервенением подумал он.
"Нет, гипнозу я не поддамся, -- внезапно решил он. -- Коли уж написано мне на роду умереть этой смертью, я пойду сам".
Он сосредоточился и усилием воли заблокировал свой мозг. Он умел это делать не хуже других космолетчиков, хотя и прибегал к подобному средству самозащиты крайне редко.
Кто-то толкнул его в спину. Марк шагнул к алтарю и почувствовал эмоциональный удар. Какая-то злобная сила пыталась пробиться в его мозг, но биозащита выдержала натиск чуждой воли. Марк грустно усмехнулся. Зеленая Макло была намного слабее того огненного дракона, с которым ему пришлось столкнуться в недрах неизвестной планеты. Против той силы он был почти беззащитен.
Но там он сумел спастись. А здесь... здесь он, похоже, обречен. Насмешка судьбы...
Он шел вперед, впившись взглядом в ближайшее щупальце.
Глорки продолжали выть, хотя уже порядком охрипли.
Стоп. Он не пойдет дальше. Не сделает больше ни шагу. Макло не сумеет дотянуться до него, он в мертвой зоне. А глорки? Посмеют ли они сунуться к алтарю, чтобы подтолкнуть его к своей зеленой богине? Какое-то чувство подсказывало ему, что эта поляна с жертвенным алтарем посредине для них -- нечто вроде табу. Они боятся этой зеленой твари не меньше, чем он сам. Если не больше. И воют они не от восторга, а от страха.
Он оглянулся. Глорки перестали выть и заворожено смотрели на него.
"Что ж, жаба зеленая, мы с тобой еще поиграем. Я тебе нервы помотаю, прежде чем ты полакомишься мною".
Он расхохотался и... на мгновение ослабил защиту. Сильный толчок в мозг бросил его вперед. Чужая воля взорвалась в голове откровенным злорадством.
"Нет..." -- успел подумать он, но было слишком поздно. Щупальце впилось в его торс и крепко стиснуло. Руки Марка оказались прижатыми к туловищу, грудная клетка хрустнула, словно грецкий орех. Острая боль пронзила все его тело.
"Вот и все", -- отрешенно подумал он.
Щупальце медленно тянуло его вверх. От ледяного прикосновения светящейся плоти Марка прошиб холодный пот. Он задыхался от зловония, которым смердел зеленый монстр.
Прямо перед собой он увидел две огромные глазницы, омерзительный хобот, с хрюканьем обнюхивающий его, и бесформенную пасть, кривящуюся, казалось, в саркастической ухмылке.
-- Сожрешь ты меня наконец, или будешь глазки строить, тварь вонючая! -- заорал Марк в приступе бешенства.
Гигантская пасть начала раздвигаться, обнажая окровавленное нутро, куда без труда мог бы уместиться четырехосный грузовик. Марка обдало волной тошнотворной вони.
Правая рука, прижатая к телу, наткнулась на что-то твердое. В кармане комбинезона лежал...
Пистолет!
Марк едва не задохнулся от волнения. Напрягшись так, что захрустели кости, он сунул кисть руки в карман и судорожно уцепился за рукоятку знакомого оружия.
Это был не просто пистолет. Это был лазерный пистолет. О, Флориана! Будь благословенно твое имя на вечные времена!.. Теперь он понял все. Понял, что означал ее странный поступок. Она кинулась, чтобы спасти его, и незаметно сунула пистолет в карман комбинезона. Славная, славная девочка. Храбрая, отважная защитница. Что с ней сделают Халаши, эти выродки в человеческом обличии? Марк невольно поймал себя на мысли, что сейчас, на краю гибели, впервые вспомнил о ней. Вспомнил с благодарностью, нежностью и откровенной тревогой.
В нутре Зеленой Макло глухо заурчало -- трапезе обычно предшествует обильное выделение желудочной жидкости. Пасть медленно надвигалась на него.
Ну нет, теперь ты меня голыми руками не возьмешь. Вернее, голыми щупальцами.
Марк изловчился, слегка откинулся назад и изо всей силы, какую только смог выжать из своего онемевшего тела, ногой ударил чудовище в правый глаз.
Макло дернулась, словно от удара током, зашипела и на какой-то миг ослабила хватку. Только лишь на миг, но Марку его оказалось достаточно. Он рывком выхватил руку с пистолетом из обхватившего его кольцом щупальца и почти не целясь нажал на спусковой механизм.
Яркий лазерный луч блеснул на фоне тусклых глаз монстра и отсек ненавистное щупальце.
Марк упал и покатился по покатой поверхности "тарелки". Из обрубка на него хлестала липкая зеленая жидкость. Несколько секунд мертвое щупальце все еще конвульсивно сжимало его тело, потом обмякло и отвалилось.
Марк попытался встать, но поскользнулся и упал на спину. Лес из десятков щупальцев угрожающе навис над человеком и вдруг разом обрушился вниз.
Он стрелял наугад, зажмурив глаза и до боли стиснув зубы. Лазерный шквал непрерывным потоком изливался из смертоносного оружия, мертвые щупальца падали на него, продолжая извиваться и цепляться за жизнь. Он захлебывался в мерзкой жиже, фонтаном бившей из обгоревших обрубков. Он едва не терял сознания от вони паленой плоти и мощных эмоциональных импульсов, которыми монстр не переставал бомбардировать строптивую жертву.
Натиск врага внезапно иссяк. Не дожидаясь очередной атаки, Марк стряхнул с себя груду мертвых обрубков и вскочил на ноги. С комбинезона его струями текла зеленая светящаяся жидкость.
Первый раунд был за ним, и это кое-что значило.
Враг был все еще опасен, хотя и потерял в схватке большую часть своих щупальцев. Глаза его теперь горели смертельной ненавистью, оставшиеся щупальца сплелись вокруг туловища в плотное кольцо, подобно нимбу.
Чудовище выжидало, собираясь с силами и готовясь к решающему броску.
Марк знал, что раненый зверь зачастую опаснее здорового. Потеря бдительности сейчас могла обернуться поражением. Но с ним был его верный пистолет, уже сослуживший ему неплохую службу и который, Бог даст, послужит еще.
-- Ну что уставилась, образина! -- с вызовом бросил он. -- Или не по зубам тебе Коротышка Марк? Ползи же сюда, зеленое дерьмо, я подстригу тебя по последней моде.
Зеленая Макло вся подобралась и зашипела, из пасти ее повалил ядовито-желтый пар. Теперь, подумал Марк, она вряд ли пустит в ход щупальца, а бросится на него всей тушей и попытается подмять под себя. Марк огляделся, ища пути к отступлению. До края "тарелки" было всего несколько шагов.
Чудовище осторожно двинулось вперед. Огромные глаза, из которых сочилась отвратительная зеленая жижа, неотрывно смотрели на человека.
Марк поднял пистолет и прицелился чудовищу точно между глаз. Если у него есть мозг, он должен находиться где-то здесь.
Чудовище ринулось вперед. Марк выпустил лазерный заряд и отпрянул в сторону. Он едва не скатился с края "тарелки", но все же успел заметить, как Макло, уже мертвая, обмякшая, с потухшими глазами, падает вниз, к подножию алтаря.
Все было кончено, он победил.
Он поднялся и расправил плечи. Обезображенный труп Зеленой Макло неподвижно лежал внизу. Глорки неистово завыли и разом попадали на колени, приветствуя победителя ударами лап о сырую землю. Марк осмотрел себя и расхохотался. Он весь пропитался жидкостью, еще минуту назад текшей по жилам поверженного монстра, и теперь светился зеленым огнем.
-- Неплохо, ребята. Теперь я -- ваш Бог!
Он повернулся к тому месту, откуда накануне выползла Зеленая Макло, и остолбенел.
Перед ним зиял распахнутый люк.
А "тарелка", на которой он теперь стоял в гордом одиночестве триумфатора, была космическим кораблем.

 

Глава тридцать первая

МЕСТЬ МОРДАСТОГО ВАНА

      -- Кончено, -- сказал Халаши, возвращаясь с сыновьями в свою резиденцию. -- Глорки получили свое.

Объятые суеверным ужасом, молча расходились по своим хибарам холопы.
-- Где девка? -- Халаши внезапно остановился.
Агапит пожал плечами.
-- Мы оставили ее, как только она успокоилась. Наверное, убралась в свою каморку.
Халаши задумчиво почесал бритый подбородок.
-- И чего это ей взбрело в голову... Кто-нибудь говорил ей, что отец ее мертв?
Сыновья один за другим покачали головами.
-- Никто, кроме нас, об этом не знает, -- сказал Агапит.
-- А холопы, что были с вами прошлой ночью? -- Халаши в упор уставился на Симсона.
-- Вряд ли, -- с сомнением покачал головой тот, -- она не общается с холопами. Впрочем, утверждать не берусь, -- осторожно добавил он.
Халаши нахмурился.
-- Все это очень странно. Либо она свихнулась, либо... Ладно, завтра разберемся.
И тут к отцу шагнул Рут. Ноздри его раздувались, лицо лоснилось от пота, руки дрожали, глаза жадно блестели.
-- Отец... -- прохрипел он.
Халаши резко обернулся и пристально посмотрел сыну в глаза.
-- Завтра, Рут. Потерпи до завтра. Завтра ты сможешь вытрясти из нее душу, сынок.
-- К чему эти условности, отец? -- не сдавался Рут. -- Часом раньше, часом позже -- не все ли равно?
-- Нет. -- Голос Халаши был тверд. -- Ночь глорков священна.
-- Ты стал суеверным, отец? -- усмехнулся Рут.
Халаши взглянул на далекую полоску леса, тонувшую в ночном мраке, и невольно поежился.
-- Глорки не суеверие. Они реальность. Это их ночь. И довольно об этом, Рут.
Лицо Рута потемнело, узкие щелки, в которые превратились глаза, злобно сверкнули.
-- Ладно, отец, -- сдавленным голосом произнес он. -- Завтра так завтра. Ты прав, ждать осталось недолго.
-- Разумно, -- кивнул Халаши. -- Симсон, Викул, отнесите что-нибудь пожрать тем троим в подземелье. Не хватало еще, чтобы они подохли с голоду.
Симсон и Викул молча повиновались.
Вопреки замыслам Халаши и чаяниям его младшего сына, обряду бракосочетания так и не суждено было состояться.
Едва только забрезжил рассвет, в покои главы семейства ворвался перепуганный холоп.
-- Великий Елпидифор! -- срывающимся голосом завопил он. -- Там люди! Много людей! Они окружили Порт Халаши и скоро будут здесь.
Во мгновение ока Халаши был на ногах. Лицо его стало серым.
-- Проклятье! -- прошипел он. -- Зови сыновей, черт бы тебя побрал!
Четверо братьев уже входили в комнату отца.
-- Мордастый Ван вторгся в наши владения, -- с тревогой заявил Агапит. -- С ним Мелкий Джек и Горбатый Мастер. Они объединились против нас.
-- Этого нам только не хватало. -- Халаши лихорадочно соображал. -- Похоже, Мордастый Ван решил всерьез поквитаться с нами. Джек и Мастер давно точат зубы на меня. Что ж, -- он злобно усмехнулся, -- тем хуже для них. Придется проучить всю троицу разом. Готовьтесь к обороне, дети мои! Мы достойно встретим этих проклятых выскочек. Агапит и Викул, берите людей и выступайте навстречу врагу. Симсон и Рут, вы остаетесь в Порте Халаши.
Он быстро оделся и подошел к окну. Крик ярости вырвался из его груди.
Халаши опоздал. Объединенные силы неприятеля уже вступали в Порт Халаши. Их было не менее двух сотен, все они были вооружены луками, копьями и боевыми топорами. Вторжение возглавлял громадный толстый человек, восседающий на гигантском скальте. Его зычный, густой бас, отдающий приказания, был слышен далеко вокруг. Над крайними строениями Порта Халаши, где ютились холопы, уже полыхали высокие языки пламени. Слышались крики, детский плач, грубая брань.
-- Мордастый Ван, -- стиснул зубы Халаши. -- Это он.
Толстяк остановился, повернул к усадьбе жирное мясистое лицо и потряс над головой автоматом, посылая убийцам своего сына поток проклятий.
Халаши уже взял себя в руки. Холодным взглядом новоиспеченного полководца обвел окрестности. Неприятельская армия была перед ним как на ладони. Численность ее раза в два превосходила население его собственной колонии. Агапит был прав: три землевладельца, движимые лютой ненавистью к высокомерному и могущественному соседу, объединили своих холопов в единый ударный кулак, и теперь намеревались снести Порт Халаши с лица земли и разом покончить с его владельцем.
Кривая усмешка легла на его морщинистое лицо. Он знал слабые места своих врагов. На всех троих приходилось не более пяти-шести единиц огнестрельного оружия, в то время как Халаши владел целым арсеналом. Численное превосходство в живой силе ничего не стоило, когда допотопным лукам и стрелам, этому примитивному оружию дикарей, противостояло с десяток новеньких автоматов.
Халаши взвесил на руке трофейный пистолет и с нежностью погладил вороненую сталь. Против такой игрушки не устояла бы даже фаланга Александра Македонского. Да что там фаланга! Лазерным лучом можно вспороть брюхо даже реактивному самолету.
Он круто повернулся к сыновьям.
-- Мое распоряжение остается в силе. Агапит и Викул, ваш выход.
Он быстро подошел к сейфу, встроенному в стену, набрал нужный код, предусмотрительно заслонив спиной массивную стальную дверцу от жадных взглядов сыновей, и достал из темного проема еще два лазерных пистолета.
-- Вот, возьмите, -- он протянул их Агапиту и Викулу. -- Подберитесь к мерзавцам поближе и как следует проучите их. И запомните: эти стволы ни при каких обстоятельствах не должны попасть в руки Мордастого и его дружков. Головой отвечаете за них.
Агапит выглянул в окно. Неприятельские ряды сжимали полукольцо, стремительно приближаясь к особняку. Уже добрая половина колонии была объята огнем. Слышались торжествующие вопли атакующих и стоны умирающих. Гонимые страхом, к дому на холме сбегались люди Халаши.
-- Почему бы не открыть огонь из окна, отец? -- спросил старший сын, сжимая пистолет.
Халаши покачал головой.
-- Расстояние слишком велико. Эти игрушки не отличаются дальнобойностью. Поспешите, дети мои.
-- Хорошо, отец.
Агапит и Викул вышли.
Вскоре снизу донесся раскатистый бас Агапита, сзывающий улепетывающих в панике холопов.
-- Стоять, мерзавцы! -- рявкнул он. -- Ко мне, если вам дорога жизнь!
Призыв Агапита возымел действие. Постепенно вокруг двух братьев сгрудилось десятка три-четыре обезумевших от отчаяния людей, все новые и новые группы продолжали вливаться в растущий отряд колонистов Порта Халаши. Когда их численность достигла порядка шестидесяти, Агапит отдал приказ о контратаке.
Только одна треть защитников колонии была кое-как вооружена, остальные же покинули дома, даже не успев прихватить нож или топор.
Агапит и Викул разбили отряд на две части и рассредоточили их по обоим флангам под прикрытием стен ближайших к особняку бараков. Сами же братья взобрались на плоские крыши соседних построек и выпрямились во весь рост, широко расставив ноги и сжимая в руках грозное оружие. Сейчас они походили на древних богатырей, готовых в одиночку сразиться с несметными полчищами врага. Халаши усмехнулся, наблюдая за приготовлениями сыновей.
-- Для начала неплохо.
На миг из клубов дым вырвался всадник на гигантском скальте. Это был Мордастый Ван. Он мчался к дому, размахивая автоматом, словно шашкой, и что-то кричал, увлекая за собой своих людей.
Агапит первым увидел его. Он медленно поднял руку с пистолетом и...
Лазерный луч вонзился в могучий торс крылатого животного, словно нож в масло. Скальт споткнулся и, уже мертвый, на всем скаку врезался в стену горящего барака. Мордастый Ван вылетел из седла, подобно пушинке, и покатился по пылающим обломкам рухнувшего строения. Одежда на нем тотчас же вспыхнула. Какое-то время он еще катался по земле, потом вскочил и скрылся в рядах своего войска...
Халаши расхохотался.
-- Неплохо, совсем неплохо.
Теперь и Викул поднял пистолет. Авангард вражеской армии был уже в пределах досягаемости лазерного оружия. Можно было приступать.
Истребление началось.
Два луча медленно скользили по неприятельским рядам, кося людей подобно гигантскому серпу, срезающему мясистые стебли сорняков. Люди падали, перерубленные тонким смертоносным лучом пополам, их обугленные останки дымились, вселяя ужас в тех, кого еще не коснулось всесжигающее лазерное пламя. Подобно карточным домикам, вспыхивали бараки, сыпались на людей объятые огнем бревна, рушились стены, кровли, деревья. Люди корчились в предсмертных судорогах, хрипели, захлебывались в собственной крови, задыхались от дыма и гари. Визжала запертая в хлевах скотина, плакали осиротевшие дети.
Атака врага захлебнулась. А потом началось массовое бегство.
Побросав оружие и трофеи, вражеские воины в панике покидали горящее селение. С ними вместе бежала часть холопов Халаши -- те, кто к началу обстрела оказался под перекрестным огнем двух братьев. Братья не делали различия между врагом и собственными холопами и уничтожали всякого, кто попадал в поле их зрения и до которого дотягивался лазерный луч. Жажда убийства ослепила обоих.
Халаши хохотал так, что ноги едва держали его. Глаза старика слезились, лицо побагровело и дергалось, словно у помешанного.
-- Ха-ха-ха! Славный денек выпал на нашу долю!
Обстрел прекратился. Вражеское войско рассеялось в ближайшем лесу. Растворилось в плотной зеленой массе.
Братья спустились с крыш. Агапит повернулся к окну особняка, встретился глазами с отцом и изобразил двумя пальцами древний знак победы. Лишь убедившись, что атака врага отбита, Халаши покинул свой наблюдательный пункт. Его всего трясло от возбуждения. Рут и Симсон молча наблюдали за ним.
Когда в зал ворвались вернувшиеся братья, Халаши сидел в своем кресле и жадно лакал спиртное прямо из горлышка.
В густой бороде Агапита блуждала многозначительная ухмылка.
-- Принимай трофей, отец.
На пол с глухим стуком упала окровавленная голова Мордастого Вана. Остекленевшие глаза были выпучены, толстогубый рот застыл в яростном оскале.
-- Прекрасная работа, дети мои. Клянусь дьяволом, вы достойны имени нашего общего предка, достославного Онисифора Халаши! Уж он бы по достоинству оценил славное дельце, которое вы обстряпали в сие благословенное утро. Насадите эту падаль на самый высокий шест, и пусть каждый видит, какая участь его ждет на земле Халаши!

 

Глава тридцать вторая

ГАЛЕРЫ ГОРБАТОГО МАСТЕРА

      Внезапная тень набежала на лицо Елпидифора Халаши. Он нахмурился и бросил быстрый взгляд в окно.

-- Мы забыли о Мелком Джеке и Горбатом Мастере. Каждый из них стоит сотни Мордастых Ванов.
Агапит кивнул. Отец прав: Джек и Мастер были настоящими воинами. Земли обоих землевладельцев, как и земля Мордастого Вана, примыкала к владениям Халаши. Горбатый Мастер слыл прекрасным знатоком судостроительного дела, его изящные галеры бороздили реки и озера всей Альпы Карантэн, а по быстроходности и маневренности они намного превосходили неуклюжие и громоздкие суда его конкурентов. Он не любил воевать и предпочитал мирную торговлю, но любому, кто хоть немного знал Мастера, было известно, что его корабли, оснащенные мощными катапультами, могут превратиться в грозную боевую силу. Горбатый Мастер был истинным властелином водных пространств, точно так же, как Мелкий Джек безраздельно господствовал в пространстве воздушном.
Мелкий Джек не зря получил свое прозвище. Это был маленький, вертлявый человечек с пронзительными глазками и плутоватой ухмылкой. Лет десять назад он был холопом Мордастого Вана, но потом сумел разбогатеть и купить себе вольную. Дела его быстро шли в гору. Он сколотил капитал на каких-то темных махинациях, купил участок земли у спившегося землевладельца, отстроил двухэтажный особняк и зажил в свое удовольствие. Но было у него одно пристрастие, над которым соседи поначалу лишь посмеивались и которое всерьез никто не воспринимал. Мелкий Джек неизменно появлялся на всех торгах и аукционах, где продавалась рабочая сила, и всякий раз покупал самых никудышных, самых маленьких холопов, от которых на плантациях проку было не больше, чем от десятилетнего ребенка. Кто-то объяснял это скупостью Джека -- эти холопы были самыми дешевыми, ибо спроса на них практически не было, -- кто-то, кто мнил себя тонким психологом и знатоком душ человеческих, с многозначительностью толковал действия странного коротышки желанием окружить себя столь же хлипкими и щуплыми холопами, каким был и он сам, дабы не страдать от комплекса неполноценности, -- но никто не приблизился к истинному замыслу Мелкого Джека даже на йоту. Когда же Джек стал скупать самых крупных скальтов, соседи забеспокоились.
Известно, что скальты были неплохими скакунами, хотя в подметки не годились земным лошадям, но поднять человека в воздух не мог ни один из них, даже самый сильный и выносливый. Мелкий Джек решил изменить существующий порядок вещей и доказать обратное. Он провел ряд экспериментов и пришел в выводу, что при определенном соотношении масс наездника и скальта последний может служить человеку средством передвижения не только на земле, но и в воздухе. Для этого нужно было соблюсти лишь два условия: всадник должен быть как можно легче, а животное -- как можно сильнее. Джек уже давно заметил, что ребенка скальт поднимает без особых трудов. И тогда он занялся отбором необходимых особей как среди животных, так и среди людей. На это у него ушло три года с небольшим.
Когда же группа из трех дюжин могучих скальтов с вооруженными наездниками-коротышками медленно пронеслась над владениями ближайших соседей, те только рты разинули от изумления. На переднем скальте восседал сам лорд Мелкий Джек и покатывался от смеха. Триумф был полным.
С тех самых пор бывший холоп перестал быть изгоем и с достоинством влился в "братскую" семью влиятельнейших людей Альпы Карантэн.
Елпидифор Халаши не раз наблюдал, как парят в воздухе грозные скальты Мелкого Джека, не раз мимо окон его усадьбы мягко скользили изящные галеры Горбатого Мастера -- он знал, что справиться с этими людьми будет куда сложнее, чем с тем жирным хвастуном, чья мертвая голова валялась сейчас в пыли у его ног, облепленная жадными навозными мухами. Настроение его резко упало.
-- Уберите эту паршивую падаль! -- взревел он и яростно пнул голову врага ногой. Голова со стуком откатилась к дверям, густой рой крупных насекомых с жужжанием взмыл к потолку.
-- Горбатый Мастер и Мелкий Джек должны появиться с минуты на минуту. Займите позиции у всех окон и смотрите в оба, -- сухо приказал Халаши. -- Если мы проморгаем их, нам конец.
Братья бросились к окнам.
В то же мгновение в стену дома что-то глухо ударило. Дом вздрогнул и угрожающе затрещал.
Рут первым достиг окна, выходящего на реку.
-- Дьявол! -- заревел он. -- Они приволокли катапульту! Это...
Он отпрянул назад и низко пригнулся. В оконный проем, увлекая за собой хрустнувшую раму, влетел огромный камень и врезался в противоположную стену.
Халаши метнулся к окну.
-- Отец! -- предостерегающе крикнул Агапит.
Халаши не слышал его. Его взгляд впился в излучину реки, по которой бесшумно скользили четыре вражеские галеры. До ближайшей было не более ста ярдов. Корма пятой галеры виднелась под самыми окнами; судно почти полностью было скрыто нависшим над рекой холмом.
Холм, на котором, подобно средневековой крепости, возвышался трехэтажный особняк Халаши, господствовал над местностью, с его вершины открывался обзор всей колонии и значительного участка реки. Предки нынешних Халаши прекрасно понимали, что мир, в котором им суждено жить, полон врагов и завистников, и потому возвели свою цитадель с учетом возможности вражеского нападения. Особняк являл собой прекрасное оборонительное сооружение и не раз служил его владельцам надежной защитой от внезапных вторжений алчных завоевателей. Небольшой отряд защитников, укрывшись за толстыми стенами дома, с успехом мог отражать в десятки раз превосходящие силы врага в течение многих часов -- история рода Халаши насчитывала немало таких битв, и из всех подобных передряг защитники всегда выходили с честью.
Но было в обороне одно слабое место. Стоило лишь атакующим укрыться у подножия крутого холма, со стороны реки, как они становились вне пределов досягаемости для огня защитников усадьбы. Холм служил надежным прикрытием для вражеских воинов.
Именно этой мертвой зоной и воспользовался предусмотрительный Горбатый Мастер. Пока Халаши прикидывал, как с наибольшей отдачей справиться с вторгшимся неприятелем, все пять галер успели укрыться от взоров защитников цитадели.
-- Горбатый Мастер, -- процедил сквозь зубы Халаши. -- Что ж, ты надолго запомнишь этот денек, чертов горбун.
Еще один камень врезался в стену дома. Катапультами были оснащены все пять судов. Пристрелка закончилась, и теперь почти каждый выстрел достигал цели. Здание сотрясалось от глухих ударов, с потолка и стен сыпалась штукатурка, со звоном лопались стекла, в щепки разлеталась мебель. У нападавших было еще одно неоспоримое преимущество: оставаясь практически невидимыми, они могли вести навесной огонь и поражать врага в наиболее уязвимые места. Гигантские камни с устрашающим свистом перелетали через холм и глухо бились о стены крепости, порой влетая в окна и круша все на своем пути.
Халаши поднял пистолет, но передумал и снова опустил.
Братья сгрудились у окон и с тревогой наблюдали за маневрами галер. Камни, выпущенные мощными катапультами, наиболее плотно ложились на уровне первых двух этажей. До третьего, верхнего, этажа долетали лишь единицы, да и то самые легкие. Вреда от них было не более, чем от дубинки дикаря, вздумавшему вступить в единоборство с тяжелым танком.
Халаши быстро оценил обстановку. От его взгляда не ускользнула ни одна деталь. Решение пришло внезапно.
-- На крышу! Живо! -- приказал он.
Агапит быстро взглянул на отца и кивнул. Он понял, что замыслил Халаши. Это был наилучший выход из создавшегося положения.
Четверо братьев, предводительствуемые отцом, устремились в личные покои Халаши, отделенные от обширного зала массивными бархатными шторами. Там, в святая святых особняка, куда в обычные дни доступ не имел никто, даже сыновья, имелась узкая винтовая лестница, пронизывающая дом снизу доверху, от подвала до самой крыши. Лестница располагалась в закрытой вертикальной шахте, подобной шахте лифта, и имела выходы на каждый этаж, в подвал и на крышу. Правом пользоваться ею обладал лишь глава рода. Это необычное сооружение призвано было обеспечивать безопасность владельцев дома и в случае вторжения врага могло служить прекрасным средством для скрытого и мобильного передвижения с этажа на этаж, а в крайних обстоятельствах -- и для бегства.
Это был наикратчайший путь на крышу. Халаши отпер металлическую дверь шахты и очутился на лестнице. Сыновья следовали за ним по пятам.
-- Наверх! -- крикнул он.
Они достигли крыши в считанные секунды.
Крыша особняка представляла собой ровную квадратную площадку, обрамленную высоким каменным бордюром и узкими прорезями для ведения огня и наблюдения за передвижениями врага. В центре крыши высилась круглая башня с бойницами -- последний оплот защитников цитадели. Именно здесь, в башне, заканчивалась потайная лестница.
Солнце медленно ползло по небосклону. День был душным, безветренным, в воздухе ощущалось приближения грозы. До полудня оставалось не более часа.
Халаши свесился с крыши, держась за выступ в каменном бордюре, и внимательно осмотрелся.
Теперь галеры Горбатого Мастера не казались столь неуязвимыми. Два судна, на одном из которых развевался личный вымпел Горбатого Мастера, тесно прижались к берегу и все еще находились в мертвой зоне, под прикрытием холма, зато три других видны были как на ладони.
В глазах Халаши вспыхнул мстительный огонек.
-- Ты проиграл, Горбатый, -- прошептал он. -- Ты был обречен с самого начала.
Он поднял пистолет, прицелился и выстрелил. Лазерный луч прочертил длинную огненную дорожку вдоль палубы ближайшей галеры. Палуба вспыхнула от носа и до кормы. Следующий луч прошелся по гребцам правого борта. Полуголые люди закричали, падая под огненным смерчем.
Тонкие бескровные губы Халаши искривила злобная усмешка.
Следующим выстрелом он уничтожил механизм катапульты. Когда языки пламени охватили всю галеру, он перенес огонь на соседнее судно. Вскоре запылали еще две галеры. Но две оставшиеся все также были вне досягаемости лазерного луча -- их скрывал проклятый холм.
Катапульты замолчали.
-- Горбатый адмирал потерял половину своего флота, -- рассмеялся Викул и метким выстрелом послал лазерный заряд в развевающийся вымпел Мастера. Вымпел вспыхнул и мгновенно превратился в пепел.
Теперь уже хохотали все пятеро, ликуя по поводу одержанной победы.
-- Не иначе как ветер удачи занес на нашу землю тех четверых кретинов с их маленькими игрушками, -- ухмыльнулся Халаши, ласково поглаживая ствол лазерного пистолета. -- Клянусь преисподней, я воздвигну бронзовый монумент в их честь!
-- Золотой, отец! -- подхватил Агапит, покатываясь со смеху. -- Они достойны быть отлитыми из чистого золота.
-- О да, эти космические бродяги оказали нам неоценимую услугу. Надеюсь, мы сможем отплатить им той же монетой.
-- Одному уже заплачено сполна, -- заметил Симсон, осклабившись.
Внезапно снизу донеслись дружные воинственные вопли.
-- Они высадили десант! -- крикнул Рут.
С двух оставшихся галер на берег лавиной хлынули вражеские воины. Люди карабкались по крутому откосу, срывались в воду, снова карабкались, падали, неуклюже взмахивая руками, -- и лезли, лезли, лезли, словно тараканы, спасающиеся от дихлофоса. Стрелять по ним с крыши было бессмысленно, и Халаши прекрасно понимал это. Он резко повернулся к Агапиту.
-- Ступай, сынок. Ты знаешь, что делать.
-- Знаю, отец, -- коротко кивнул тот и исчез на винтовой лестнице.
Халаши видел, как Агапит вылетел из дома и кинулся к уцелевшим баракам Порта Халаши. Ему с трудом удалось собрать около трех десятков трясущихся холопов и бросить их на отпор атакующему врагу. Численность противника была невелика, но боевой дух наступавших был значительно выше, да и вооружены они были куда лучше защитников колонии.
Схватка разгорелась у самых стен особняка.
Халаши отошел от края.
"Ничего, там Агапит, -- успокаивал он себя. -- Он сумеет постоять за себя".
Он взглянул на сыновей. Викул стрелял по нападавшим из лазерного пистолета, Симсон и Рут поливали врага огнем автоматных очередей.
Халаши перевел дух и потянулся было за бутылкой, но вовремя вспомнил, что не догадался прихватить с собой хотя бы одну, и досадливо поморщился.
Могло быть и хуже, подумал он минутой позже. Горбатый Мастер явно просчитался.
Он снова подошел к каменному бордюру и осторожно взглянул вниз.
Холопы Агапита, предводительствуемые бородатым великаном, перешли в наступление и теснили врага к берегу. Агапит орудовал лазерным лучом, словно гигантской рапирой. Десятки изуродованных трупов уже устилали землю, не успевавшую впитывать дымящуюся кровь. Кто-то надсадно рыдал, умоляя прикончить его.
С горсткой своих людей Агапит прорвался к реке. Обе галеры покачивались перед ним, гордо вздымая над водой изящные корпуса. Сработала одна из катапульт. Агапит едва успел увернуться -- камень врезался в самую гущу защитников Порта. Агапит выругался и почти не целясь выстрелил в ближайшее судно чуть ниже ватерлинии. Вода зашипела от соприкосновения с огненной смертью, клубы пара взметнулись вверх. Лазерный луч, обладавший способностью действовать и под водой, с неимоверной быстротой вспарывал деревянное днище. Следующим выстрелом Агапит срезал длинный ряд весел, лишив галеру управления.
Внезапно луч иссяк. Пальцы Агапита с яростью впились в спусковой механизм. Все было тщетно. Пистолет бездействовал.
Но свое дело он все-таки сделал. В пробоину хлынула вода, галера начала крениться на левый борт. Люди с криками побросали весла и кинулись за борт, намереваясь вплавь добраться до дальнего берега или до флагманского судна.
Агапит уже не видел этого. Отшвырнув в сторону бесполезное теперь оружие, оставив уцелевших холопов на произвол судьбы, он бросился к зданию.
Халаши видел все. Глубокая морщина пересекла его лоб, в глазах застыла тревога.
Агапит вскарабкался на крышу.
-- Отец!.. -- выпалил он, едва дыша от стремительного подъема.
-- Я знаю, -- сухо оборвал его Халаши. -- Этого следовало ожидать. Заряд кончился.
Он снова пожалел, что не захватил с собой спиртного.
Сделав еще пару выстрелов, катапульта вновь замолчала. Прекратился огонь и с крыши. Флагманское судно -- единственное не пострадавшее из всего флота Горбатого Мастера -- приняло на борт остатки десанта и гребцов с тонущей галеры. Вскоре все стихло. Наступила временная передышка, и хотя Халаши снова одержали верх, лица их были мрачными и угрюмыми.
-- А вот и Крылатый Джек пожаловал, -- тихо произнес Викул, указывая рукой в сторону леса.
Оттуда, подобно стае саранчи, медленно надвигались скальты. Их было не менее пятидесяти. Каждый скальт нес на себе вооруженного всадника.
-- Круг замкнулся, господа, -- прошептал Ха