Ален Александер Милн. Дом на пуховой опушке




        АНТИПРЕДИСЛОВИЕ

     Предисловие  нужно  для  того,  чтобы  представлять  героев  книги,  но
Кристофер  Робин и его друзья уже вам  знакомы  и теперь хотят  попрощаться.
Выходит, это не предисловие, а что =то ему обратное. Когда мы спросили Пуха,
что обратно  предисловию,  он переспросил: "Что чему?", и этим нисколько нам
не помог,  хотя мы очень  на него надеялись. К  счастью, в это  время  рядом
оказалась  Сова,  которая  поспешила  сообщить,  что  обратное  предисловию,
дорогой мой  Пух,  называют антипредисловием. А поскольку Сова очень  хорошо
разбирается в длинных словах, я уверен, что так оно и есть.
     Антипредисловие понадобилось нам  потому, что на прошлой  неделе, когда
Кристофер  Робин обратился ко мне со словами: "Что  за  историю ты собирался
рассказать о  том, как  Пух..." -  я быстро  перебил его вопросом:  "Сколько
будет  девять раз по сто плюс  семь"? Покончив с этой задачкой, мы перешли к
следующей - о коровах,  которые паслись на лугу. Сначала их  было триста, но
сколько осталось через полтора часа, если каждую минуту с  огороженного луга
через единственные ворота уходили по две коровы?.. Мы нашли эти задачи очень
интересными  и решали их, пока не  устали и  не улеглись спать,  свернувшись
калачиком...  А  Пух, он все  сидит на  стуле у нашей подушки, думая Великую
Думу Ни О Чем. Но вот и у него начинают слипаться глазки. Наконец, он кивает
и  на  цыпочках  следует за нами в  Лес. Где нас по=прежнему  ждут волшебные
приключения, еще более удивительные, чем те, о которых я вам уже  рассказал.
Жаль  только, что теперь  по утрам,  когда  мы пробуждаемся,  они,  как сны,
исчезают, прежде чем мы успеваем их поймать. С чего начиналось  последнее из
них? "Однажды, когда Пух шел по Лесу, у ворот стояли  сто  и  семь коров..."
Сами понимаете, на  этом дело не закончилось, а мы уже все забыли. Но ничего
страшного, есть и другие  приключения, которые мы постараемся  вспомнить. И,
разумеется, Кристофер  Робин и все остальные  прощаются  с  вами  понарошку,
потому  что Лес  будет всегда... и тот,  кто дружен с  медведями, сможет его
найти.

        А.А.М.

        ПОСВЯЩЕНИЕ

     Настало время оживить
     Героев прежних глав,
     Где всякий может удивить
     И показать свой нрав.

     Из=под пера выходят вновь
     Как будто на парад,
     Чтоб высказать свою любовь
     Тому, кто встрече рад.

     Я книгу новую дарю
     Тебе, о, ангел мой!
     И от души благодарю
     За жизнь, которую делю,
     Бесценная, с тобой!

     Глава 1,
     в которой Иа строят дом на Пуховой Опушке.

     Однажды, когда делать Пуху было совершенно нечего, кроме как думать, (а
ведь надо бы что=нибудь и делать), он направился к домику Хрюки, посмотреть,
чем тот занят. Пока он топал по  белой лесной тропе, снег все  шел и  шел, и
Пух  нисколько не сомневался,  что Хрюка  дома,  греет задние  копытца перед
камином.  Но,  к  своему  изумлению,  нашел  дверь  открытой,  а  внутри  не
обнаружилось и следа Хрюки.
     - Он тоже гуляет, -  пришел к грустному  выводу  Пух. - В этом=то все и
дело. В доме его нет. И  мне придется продолжать  прогулку одному. Беда да и
только!
     Потом  он решил,  что  прежде,  чем  уходить,  надо громко  постучать в
дверь... так, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться, что Хрюки нет.
Ожидая, ответит Хрюка на стук  или нет, Пух подпрыгивал,  чтобы согреться, и
тут в ему  в голову неожиданно  пришла бубнилка, по  его  разумению, Хорошая
Бубнилка, какую не стыдно пробубнить друзьям.

     Чем дольше снег идет,
     (Трам=пам!)
     Чем больше он метет,
     (Трам=пам!)
     Чем все вокруг белей,
     (Трам=пам!)
     Тем все мне холодней!

     Продрог я и озяб,
     (Прыг=скок!)
     Совсем не чую лап!
     (Прыг=скок!)
     На месте не стою,
     (Прыг=скок!)
     Танцую и пою!

     -  Если  я и должен что=то  сделать,  - сказал себе  Винни=Пух,  -  так
лучшего  дела просто не найти. Сейчас  вернусь домой, посмотрю, который час,
и, возможно, повяжу на шею шарф, пойду к Иа и спою ему мою новую песенку.
     И он поспешил к себе домой. По пути Пух не мог  думать ни о чем другом,
кроме как  о  бубнилке,  которой  хотел  порадовать  Иа,  поэтому несказанно
удивился,  когда вдруг  увидел Хрюку,  рассевшегося  в  его  любимом кресле.
Остановился на  пороге  и начал чесать в затылке, гадая,  а в чей же дом  он
пришел.
     - Привет, Хрюка, - поздоровался Пух. - Я думал, ты гуляешь.
     - Нет, - возразил Хрюка, - это ты гулял, Пух.
     - Похоже на то, - кивнул Пух. - Я знал, что один из нас гуляет.
     Он посмотрел на часы, которые показывали без  пяти одиннадцать  - с тех
самых пор, как остановились несколько недель тому назад.
     -  Надо же, почти одиннадцать, - радостно воскликнул Пух. - Самое время
чего=нибудь перехватить, - и он полез в буфет. - А потом, Хрюка, мы пойдем с
тобой погулять и споем мою песенку Иа.
     - Какую песенку, Пух?
     - Ту самую, что мы собираемся спеть Иа, - объяснил Пух.
     Часы все показывали  без  пяти одиннадцать, когда полчаса спустя Пух  и
Хрюка отправились в путь.  Ветер стих, и  снежинки, которым надоело гоняться
друг  за  другом,  медленно  планировали вниз, пока  не  находили  место для
посадки. Иногда они  садились  на нос Пуха, иногда - нет, и  вскоре  на  шее
маленького Хрюки появился белый шарфик, а еще больше снега скопилось  у него
за ушами.
     - Пух, -  вкрадчиво начал  он, потому что не хотел,  чтоб  Пух подумал,
будто  бы он сдается, - мне тут в голову пришла одна мысль. Почему бы нам не
пойти сейчас домой и не порепетировать твою песенку? А Иа мы сможет спеть ее
завтра... или в какой=то другой день, когда встретим его.
     - Это очень хорошая идея, Хрюка, - кивнул Пух. - Мы начнем репетировать
прямо сейчас, на ходу.  Дома  репетировать проку нет,  потому что это Особая
Песенка Для Прогулок, которую нужно петь под снегом.
     - Ты уверен? - недоверчиво спросил Хрюка.
     - Ты сам поймешь,  когда услышишь  песенку. Потому что начинается она с
таких слов: "Чем дольше снег идет, трам=пам..."
     - Трам что? - переспросил Хрюка.
     - "Пам", - ответил Пух. - Очень хорошо бубнится, знаешь ли. "Чем больше
он метет, трам пам, чем все..."
     - Вроде бы ты пел не о снеге.
     - О снеге я пел раньше.
     - До "трам=пам"?
     - До  другого  "трам=пам",  -  пояснил Пух, которому  Хрюка  сумел=таки
задурить голову. - Я сейчас спою ее полностью, и тебе все станет ясно.

     Чем дольше
     СНЕГ ИДЕТ-трам=пам,
     Чем больше
     ОН МЕТЕТ=трам=пам,
     Чем все
     ВОКРУГ БЕЛЕЙ=трам=пам,
     Тем мне
     ВСЕ ХОЛОДНЕЙ!

     Продрог я и
     ОЗЯБ=прыг=скок,
     Совсем не чую
     Лап=прыг=скок!
     На месте не
     СТОЮ=прыг=скок!
     Танцую
     И ПОЮ!



     Песенку, как вы сами убедились,  он спел от начала до конца, решил, что
спел очень даже хорошо,  и теперь, соответственно, ждал от Хрюки слов о том,
что тот никогда  не слышал  лучшей  Бубнилки для  Снежной Погоды.  А  Хрюка,
хорошенько обдумав услышанное, возьми да ляпни: "Пух, речь, по=моему, должна
идти не столько о лапах, как об ушах".
     К этому времени они уже  почти добрались до Унылого Места, где  жил Иа.
Снег по=прежнему скапливался за ушами Хрюки, и ему это  уже изрядно надоело,
но тут они свернули к маленькой сосновой роще и уселись на ворота, которые к
ней  вели.  Снег  наконец=то  перестал,  но  было  очень  холодно  и,  чтобы
согреться, они шесть раз спели  песенку Пуха, причем Хрюка пел "трам=пам", а
Пух - все остальное, и оба  в такт стучали палками о ворота.  Немного погодя
они согрелись и вновь начали разговаривать.
     - Я все думаю, и думаю я вот о чем. Думаю я об Иа.
     - А чего думать об Иа?
     - Дело в том, что бедному Иа негде жить.
     - Действительно, негде, - согласился Хрюка.
     -  У  тебя  есть дом,  Хрюка. И  у меня есть  дом, и дома  у  нас очень
хорошие. У Кристофера  Робина есть  дом,  и  у  Кенги тоже, и  у Совы,  и  у
Кролика,  и даже всем друзьям и  родичам Кролика есть,  где жить.  Только Иа
жить совсем негде. Так вот что я придумал: давай построим Иа дом.
     - Прекрасная идея! - оживился Хрюка. - А где мы его построим?
     - Мы построим его прямо здесь, на этой  опушке, у этой сосновой рощицы,
которая защищает ее от ветра, потому  что именно здесь я все это придумал. А
опушку  мы  назовем Пуховой. Решено, на  Пуховой опушке  мы  строим из палок
домик для Иа!
     - По  ту сторону рощи этих самых  палок  полно!  -  радостно воскликнул
Хрюка. - Я видел. Их там великое множество. И все сложены!
     - Спасибо тебе, Хрюка. Своей наблюдательностью ты оказал нам Неоценимую
Услугу,  и поэтому я бы назвал эту  опушку Пухохрюковой, если  бы Пуховая не
звучала  лучше.  А  лучше звучит  она потому, что короче  и созвучна опушке.
Пошли.
     И  они  слезли  с ворот и двинулись на  другую сторону сосновой рощи за
палками.

        x x x


     Кристофер  Робин проводил утро дома, путешествовал в  Африку и обратно.
Он как  раз  сошел  с  корабля  и знакомился с  обстановкой, когда  в  дверь
постучал не кто иной, как Иа.
     - Привет,  Иа,  - поздоровался Кристофер  Робин, после того, как открыл
дверь и вышел за порог. - Как поживаешь?
     - Снег все валит и валит, - мрачно ответствовал Иа.
     - Вижу.
     - И подморозило.
     - Неужели?
     -  Да,  -  кивнул  Иа.  - Однако,  - голос  у него стал  чуть бодрее, -
землетрясений у нас в последнее время не наблюдалось.
     - Что случилось, Иа?
     - Ничего,  Кристофер  Робин.  Ничего  особенного. Скажи,  ты где=нибудь
поблизости дома не видел? Полагаю, что нет.
     - Какого дома?
     - Просто дома.
     - И кто там живет?
     - Живу я.  По крайней мере, думал,  что живу. Но теперь получается, что
вроде бы и нет. В конце концов, это же не дело... у каждого есть дом.
     - Но, Иа, я не знал... я всегда думал...
     - Не  знаю,  о чем думал ты, Кристофер  Робин, но  со всем этим снегом,
ветром и морозом,  не говоря  уже о сосульках, на моем  поле в три часа ночи
совсем  не  так  Жарко, как кажется  некоторым. И совсем  не  Тесно, если ты
понимаешь, о чем я толкую. И не Душно. Короче, Кристофер  Робин, - продолжил
Иа громким  шепотом,  -  пусть это останется  между нами,  и я попрошу  тебя
никому об этом не говорить, но там Холодно.
     - Бедный Иа!
     - Вот я и сказал себе: "Обитатели Леса  будут жалеть, если я замерзну".
Мозгов у них нет, ни у кого, только серая вата, которой по  ошибке набили им
головы,  и Думать они  не способны,  но, если снег будет  падать  еще недель
шесть или около того, до них,  пожалуй, все  же дойдет: "А ведь Иа не так уж
Жарко в три часа ночи". Вот тогда они все поймут. И пожалеют меня.
     - Бедный Иа! - повторил Кристофер Робин. Он уже начал жалеть ослика.
     - Я не  про  тебя, Кристофер  Робин. Ты  -  другой. А  сказать я  хотел
следующее: я взял и построил себе деревянный домик.
     - Правда? Как интересно!
     -  Интересно,  между прочим, совсем другое, -  как  всегда меланхолично
продолжил Иа. - Когда я  утром ушел, домик стоял, а когда вернулся, его  уже
не было.  Что совсем  не  удивительно, даже, напротив, естественно, ведь это
домик Иа. Но , тем не менее, у меня возникли вопросы.
     Кристофер  Робин  уже решил,  что сейчас не  время отвечать на вопросы.
Вернулся  в  дом,  надел Непромокаемую  шляпу, натянул Непромокаемые сапоги,
накинул на плечи Непромокаемый плащ.
     - Пойдем и посмотрим, что там у тебя происходит, - сказал он Иа.
     - Иногда, если кто=то забирает твой  дом,  от него остается палочка или
дощечка,  которые не нужны тем, кто забрал дом, поэтому их и оставляют тебе.
Если ты, конечно, понимаешь, о чем я. Вот я и подумал, если мы вместе сходим
и...
     - Пошли, - махнул рукой Кристофер Робин,  и они поспешили к краю  поля,
где росла сосновая роща, возле которой больше не стоял домик Иа.
     - Вот,  - показал Иа. - И  палочки не осталось! Конечно,  снега у  меня
предостаточно, бери - не хочу. Так что жаловаться не на что.
     Но Кристофер Робин  не слушал  Иа, потому  что прислушивался  совсем  к
другим звукам.
     - Слышишь? - спросил он.
     - Что именно? Кто=то смеется?
     - Прислушайся.
     Они оба  прислушались... и услышали, как  чей=то басовитый голос поет о
том,  что  снег все  идет и идет, а другой голос, куда как более тоненький и
пронзительный, трампамкает и прыгскокает в промежутках.
     - Это Пух! - обрадовался Кристофер Робин.
     - Возможно, - не стал спорить Иа.
     - И Хрюка! - не менее радостно добавил Кристофер Робин.
     -  Возможно, - все так же уныло согласился Иа. - А кто нам  нужен,  так
это Натасканная Ищейка.
     Слова песни внезапно изменились.
     - Вот мы и построили наш ДОМ! - возвестил бас.
     - Трам=пам! - пропел пискляк.
     - Это прекрасный Дом...
     - Трам=пам...
     - Хотел бы я жить в таком ДОМЕ...
     - Трам=пам...
     - Пух! - крикнул Кристофер Робин.
     Певуны разом замолчали.
     - Это Кристофер Робин! - оживился Винни=Пух.
     -  Он  сейчас как раз на  том месте,  откуда мы носили палки, - уточнил
Хрюка.
     - Пошли! - скомандовал Пух.
     Они слезли с ворот и обежали  рощицу, а  Пух по пути то и дело радостно
ахал и охал, предвкушая встречу с Кристофером Робином.
     - Ой, да  здесь  Иа!  -  удивился  Пух,  когда  закончил  обниматься  с
Кристофером Робином и  обнял Хрюку, а Хрюка обнял  его,  и  оба  подумали  о
приятном сюрпризе, который они приготовили Иа.
     - Привет, Иа, - поздоровался Пух.
     -  И тебе того же, медвежонок Пух, а по  четвергам в два раза больше, -
уныло ответствовал Иа.
     И  прежде чем Пух  успел  спросить: "А  почему именно  по четвергам?" -
Кристофер Робин  начал рассказывать  грустную историю, приключившуюся  с Иа.
Историю Пропавшего Домика. Пух и  Хрюка  слушали внимательно, и глаза  у них
раскрывались все шире и шире.
     - Так где, говоришь, стоял домик? - спросил Пух.
     - Да вот здесь, - ответил Иа.
     - Построенный из палок?
     - Да!
     - Ой! - пискнул Хрюка.
     - Что такое? - повернулся к нему Иа.
     - Я  только  сказал "Ой!" - нервно ответил Хрюка. И чтобы показать, что
пребывает в прекрасном настроении, дважды радостно прыгскокнул.
     - Ты уверен, что  это был дом? - спросил Пух у Иа. - Я хочу сказать, ты
уверен, что дом стоял именно здесь?
     -  Разумеется, уверен, - оскорбился Иа. И тут же добавил, но шепотом. -
У некоторых с головой просто беда.
     - А в чем дело, Пух? - полюбопытствовал Кристофер Робин.
     -  Ну...-  начал Пух. -  Дело в том... - продолжил Пух. - Видишь ли...-
добавил Пух. -  Похоже на то...  - и тут он  понял, что объясняет  не  очень
понятно, а потому самое время обнять Хрюку.
     -  Похоже,  -  поддержал его Хрюка. -  Только  теплее,  - добавил он  с
глубокомысленным видом.
     - Теплее где?
     - На другой стороне рощи, где стоит домик Иа.
     - Мой домик? - переспросил Иа. - Мой домик стоял здесь.
     - Нет, - твердо возразил Хрюка. - Он с другой стороны рощи.
     - Там теплее, - пояснил Пух.
     - Но я хочу знать...
     - Давайте  пойдем и  посмотрим, - предложил  Хрюка и  повел всех вокруг
рощи.
     - Не может же тут быть двух домов, -  рассуждал Пух. - Дома  так близко
не строят.
     Они обошли рощицу и увидели стоящий на опушке очень уютный домик Иа.
     - Вот он, - указал Хрюка.
     - Хорош не только снаружи, но и внутри, - подчеркнул Пух.
     Иа вошел в домик... вышел из него.
     - Чудеса, да и только. Это мой дом, и  построил я его на том месте, где
и говорил,  но, должно  быть, ветер  перенес его  сюда.  Ветер=то дул  в эту
сторону, вот он и подхватил мой домик, а потом опустил на землю здесь, целым
и невредимым. А это место, надо признать, лучше прежнего.
     - Гораздо лучше, - хором поддакнули Пух и Хрюка.
     -  Вот  наглядный  пример  того,  что  можно  сделать, проявив  немного
смекалки,  -  продолжал Иа. - Видишь, Пух? Видишь, Хрюка?  Сначала, конечно,
надо все продумать, потом - потрудиться. Посмотрите на мой домик! Только так
и положено строить дома, - гордо заключил Иа.
     Там  они его и оставили: Кристофер Робин отправился с друзьями на обед,
и  по пути  они  рассказали ему о совершенной  ими Ужасной  Ошибке. А  когда
Кристофер Робин отсмеялся, они всю оставшуюся дорогу втроем пели Песенку Для
Прогулок  В  Снежную  Погоду,  причем  Хрюка,  который  по=прежнему  немного
стеснялся своего голоса, ограничивался только трампамами и прыгскоками.
     "Знаю, кому=то может показаться, что это  просто, - говорил себе Хрюка,
- но далеко не каждый способен на такое".


     Глава 2,
     в которой Тигер приходит в Лес и завтракает.


     Глубокой ночью Винни=Пух внезапно проснулся  и прислушался. Потом вылез
из постели, зажег свечу и пересек комнату, чтобы посмотреть, не лезет ли кто
в  буфет с медом. Никто  не лез, Пух вернулся к кровати, задул свечу и вновь
забрался под одеяло. И снова услышал шум.
     - Это ты, Хрюка? - спросил он.
     Хрюка не откликнулся.
     - Заходи, Кристофер Робин, - пригласил Пух.
     Кристофер Робин не вошел.
     - Расскажешь мне об этом завтра, Иа, - и Пух сладко зевнул.
     Но шум не затихал.
     - Ворра-ворра-ворра-ворра, - произнес Незнамокто, и  Пух понял, что ему
уже не уснуть.
     "Что ж это такое? -  думал он. -  В Лесу много разных шумов, но этот ни
на что не похожий. Не рычание, и не  мурлыкание, и не лай,  это  даже  не те
звуки,  которые  предшествуют  прочтению  стихов;  видать,  ворчит  какой=то
странный зверь. И ворчит у  моей двери. Поэтому  я должен встать и попросить
его больше так не делать".
     Пух опять вылез из кровати и открыл входную дверь.
     - Привет! - поздоровался он на тот случай, что за дверью кто=то есть.
     - Привет! - ответил ему Незнамокто.
     - Ой! - воскликнул Пух. - Привет!
     - Привет!
     - А, ты, значит, здесь! - воскликнул Пух, - Привет!
     -  Привет,  -  ответил  Странный  Зверь,  гадая,  долго  ли  его  будут
приветствовать.
     Пух уже  собрался  сказать "Привет",  в  четвертый раз, но подумал, что
приветов Странный Зверь получил предостаточно, а потому спросил: "Ты кто"?
     - Я, - ответили ему.
     - Ага, - кивнул Пух. - Тогда заходи.
     Незнамокто вошел, и при свете свечи они с Пухом оглядели друг друга.
     - Я - Пух, - представился Винни.
     - Я - Тигер, - представился Тигер.
     - Понятно, -  Пух впервые видел  такого зверя. - А Кристофер Робин тебя
знает?
     - Конечно, знает, - ответил Тигер.
     - Хорошо, -  кивнул Пух.  - Сейчас ночь, и  это самое лучшее время  для
сна. А утром на завтрак мы будем есть мед. Тигеры любят мед?
     - Они любят все, - радостно сообщил ему Тигер.  А новое  имя ему  очень
даже приглянулось.
     -  Тогда  им  понравиться  спать  на полу,  а я ложусь в кровать. Всеми
делами  займемся утром. Спокойной  ночи, - Пух забрался под одеяло  и быстро
заснул.
     Проснувшись утром,  он первым  делом увидел Тигера, который сидел перед
зеркалом и смотрел на свое отражение.
     - Привет! - поздоровался Пух.
     -  Привет!  -  ответил Тигер. -  Я нашел  такого  же,  как  я, хотя мне
казалось, что я - единственный и неповторимый.
     Пух  вылез  из  постели,  начал  объяснять,  что такое зеркало,  и  уже
подходил к самой интересной части, когда Тигер перебил его.
     - Извини,  но  кто=то  карабкается  на  твой  стол,  -  и  с  очередным
ворраворраворраворра он прыгнул на край скатерти, ухватил ее, стянул на пол,
замотался  в  нее,  перекатился в  другой  конец  комнаты,  а  потом,  после
отчаянной борьбы и возни высвободил голову и радостно спросил. - Я победил?
     - Это моя скатерть, - пояснил Пух и начал разворачивать Тигера.
     - А я все гадал, что же это такое.
     - Ее застилают стол, а уж потом ставят на него все остальное.
     - Тогда почему она пыталась укусить меня, когда я отвернулся?
     - Думаю, она не пыталась.
     -  Пыталась,  - стоял на  своем Тигер. -  Просто не успела,  я для  нее
слишком быстрый.
     Пух вернул скатерть на прежнее место,  поставил на нее большой горшок с
медом, пригласил Тигера за стол, сел сам. Тигер, едва усевшись, набил полную
пасть медом... и,  слегка  склонив  голову,  уставился  в  потолок,  издавая
изучающие, оценивающие и размыслительные (так что же это нам дали?) звуки...
а потом решительно заявил: "Тигеры не любят мед".
     - Правда? - Пух попытался изобразить Печаль и Сожаление. - Я думал, они
любят все.
     - Все, кроме меда, - уточнил Тигер.
     Пух этому очень обрадовался  и сказал  Тигеру,  что  позавтракав, сразу
отведет его к домику Хрюки, чтобы тот мог попробовать желуди.
     - Спасибо тебе, Пух, - поблагодарил  его  Тигер. - Желуди - это любимое
лакомство тигеров.
     И действительно,  после завтрака они сразу отправились к  Хрюке, и  Пух
объяснил Тигеру, что Хрюка - Очень Маленький Зверек, который не любит, чтобы
на него напрыгивали, и попросил, чтобы  тот поначалу не напрыгивал на Хрюку.
А Тигер, который прятался за деревьями и то и дело  напрыгивал на тень Пуха,
когда  та  на него  не  смотрела, сказал, что  Тигеры  напрыгивают только до
завтрака, а съев несколько желудей становятся Тихими и Умиротворенными.  Тут
они подошли к домику Хрюки и постучали в дверь.
     - Привет, Пух, - поздоровался Хрюка.
     - Привет, Хрюка. Это Тигер.
     -  Неужели?  -  Хрюка попятился за стол. - Вот  уж не думал, что Тигеры
такие большие.
     -  Они любят желуди,  - сообщил  Хрюке Пух, -  потому=то мы и  пришли к
тебе. Бедный Тигер еще не завтракал.
     Хрюка  пододвинул к Тигеру миску с  желудями, сказал: "Угощайтесь", - а
сам перебрался поближе к Пуху,  рядом с  которым  сразу  осмелел:  "Так ты -
Тигер?  Очень  интересно!" Последние  слова  он  произнес самым  беззаботным
тоном,  а  Тигер  ему на  это  ничего не  ответил,  потому  как набил  пасть
желудями.
     - Р=р е ю уди, - наконец, выдавил он между громким хрумканьем.
     Когда  же Пух  и Хрюка вместе спросили: "Чего?" - Тигер ответил: "Зните
мя", - и на минуту выскочил за дверь.
     А вернувшись решительно заявил: "Тигеры не любят желуди".
     - Но ты говорил, что любишь все, кроме меда, - удивился Пух.
     - Все, кроме меда и желудей, - уточнил Тигер.
     -  Понятно,  -  протянул Пух, а  Хрюка очень обрадовался, услышав,  что
Тигеры не любят желудей, и спросил: "А как насчет репейника?"
     - Репейник Тигеры любят больше всего, - ответил ему Тигер.
     И  втроем они двинулись в путь. Шагали, шагали и шагали, пока не пришли
в ту часть Леса, где пасся Иа.
     - Привет, Иа, - поздоровался Пух. - Это Тигер.
     -Ти... кто? - спросил Иа.
     - Вот  он, -  хором  объяснили  Пух  и  Хрюка, а  Тигер улыбался  самой
радостной улыбкой и молчал.
     Иа обошел Тигера по часовой стрелке, потом развернулся и  обошел против
часовой.
     - Так кто это, вы говорите?
     - Тигер.
     - Ага! - изрек Иа.
     - Он только что появился в Лесу, - добавил Хрюка.
     - Ага! - повторил  Иа. Долго думал, а потом задал следующий вопрос. - А
когда он собирается уйти?
     Тут Пух  рассказал Иа, что Тигер  -  большой друг Кристофера  Робина, и
пришел, чтобы  остаться в Лесу, а  Хрюка объяснил Тигеру,  что тому придется
привыкать  к  постоянному  унынию Иа.  На это Иа заметил, что  все  как  раз
наоборот и у  него в это утро  особенно хорошее настроение. Раскрыл пасть  и
Тигер - напомнить всем присутствующим, что он еще не завтракал.
     - Я поясню, в чем проблема, - продолжил его мысль Пух. - Тигеры  всегда
едят на завтрак репейник, потому мы и пришли к тебе, Иа.
     - Все ясно, Пух.
     -  Нет, нет, Иа, ты только не подумай, что иначе мы бы не захотели тебя
видеть...
     - Я все  понимаю. Но ваш новый  полосатый друг... конечно же,  ему надо
позавтракать. Как, вы сказали, его зовут?
     - Тигер.
     - Тогда идем сюда, Тигер.
     Иа подвел Тигера к островку  самого репейникистого репейника, и  махнул
копытом.
     - Этот репейник я приберегал к своему дню рождения, но, в конце концов,
что такого особенного в  дне рождения? Сегодня он  есть, а завтра,  глядишь,
уже и прошел. Угощайся, Тигер.
     Тигер поблагодарил его и в некотором недоумении покосился на Пуха.
     - Это действительно репейник? - прошептал он.
     - Да, - кивнул Пух.
     - И Тигеры любят его больше всего на свете?
     - Совершенно верно.
     - Понятно, - ответил Тигер.
     Набрал полную пасть репейника, храбро сжал челюсти.
     - Ой! - вскрикнул Тигер.
     Сел, поднес лапу к пасти.
     - Что случилось? - спросил Пух.
     - Жжет! - промычал Тигер.
     -  Похоже, твоего друга укусила  пчела,  - прокомментировал случившееся
Иа.
     Тут друг  Пуха  перестал  трясти  головой, пытаясь  вытащить  из  пасти
колючки, и объяснил, что вообще=то Тигеры не очень любят репейник.
     - Тогда к чему было ломать такой хороший куст? - упрекнул его Иа.
     - Но ты же  говорил... - начал  Пух, - Ты  же  сам говорил,  что Тигеры
любят все, кроме меда и желудей.
     - И репейника, -Тигер, вывалив язык, теперь бегал кругами.
     Пух с грустью наблюдал эту картину.
     - Что же нам теперь делать? - спросил он Хрюку.
     Хрюка ответ  знал,  а  потому без запинки выпалил, что им  надо идти  к
Кристоферу Робину.
     - Вы найдете его у Кенги, - подсказал Иа, а потом, наклонившись к Пуху,
добавил громким  шепотом: "Не мог бы ты попросить своего дружка позаниматься
спортом где=нибудь в другом месте? Как раз подошло время обеда, знаешь ли, а
мне не нравится есть репейник, по которому только что  кто=то бегал. Пустяк,
конечно, можно даже сказать, что я привередничаю,  но  у каждого из нас есть
маленькие слабости".
     Пух согласно кивнул и подозвал Тигера.
     - Пойдем к Кенге. Уж она=то наверняка накормит тебя завтраком.
     Тигер завершил очередной круг, подскочил к Пуху и Хрюке.
     - Жжется! - пожаловался он с широкой и добродушной улыбкой. - Пошли!  -
и умчался.
     Пух и Хрюка медленно зашагали следом. Хрюка молчал, потому что на ум не
приходили подходящие слова. И Пух молчал, потому что сочинял  стих. А  когда
решил, что сочинил, тут же произнес его вслух:

     Бедный наш маленький Тигер=Кисуля,
     Есть не желает совсем, капризуля!
     Мед не по вкусу ему и репейник,
     Желудь ему нехорош, привередник!
     Нос воротит он от всякой вкуснятинки,
     Так он не вырастет, наш полосатенький!

     - Он и без того уже большой, - проворчал Хрюка.
     - Должен еще подрасти.
     - По=моему, больше некуда.
     Пух обдумал  последнюю фразу  и  тут же добавил к  своему сочинению еще
несколько строк:

     В фунтах и шиллингах, граммах, каратах,
     Весит он... кто его знает, усатого.
     Но когда прыгнет - сразу же ясно,
     Как он огромен, силен и прекрасен!

     - Вот теперь это  стихотворение, -  по  голосу  чувствовалось,  что Пух
очень доволен собой. - Тебе нравится, Хрюка?
     - Все, кроме шиллингов. Мне кажется, они здесь неуместны.
     - Им очень хотелось встать следом за фунтами, вот я им и разрешил.  Это
лучший способ писать стихи - не мешать словам вставать, куда им хочется.
     - Я этого не знал, - признался Хрюка.

        x x x


     Тигер всю дорогу  бежал и прыгал  перед ними, то и  дело оборачиваясь и
спрашивая: "Нам сюда?" - пока, наконец, они не увидели дом Кенги. А  рядом с
домом - Кристофера Робина. Тигер бросился к нему.
     - А,  вот и ты, Тигер! - улыбнулся  Кристофер Робин. - Я  знал, что  ты
где=то здесь.
     - В Лесу столько интересного! -  поделился с Кристофером Робином своими
наблюдениями Тигер. - Я  нашел  одного пуха, одного  хрюку, одного иа, а вот
завтрака не нашел!
     Подошли  Пух  и Хрюка,  обнялись  с Кристофером Робином, объяснили, что
произошло.
     - А ты знаешь, что любят тигеры? - спросил Пух.
     - Вроде бы должен знать. Надо только хорошенько подумать, и тогда точно
вспомню,  -  ответил Кристофер Робин. - Но мне казалось, что Тигер  сам  это
знает.
     - Знаю, - согласно  кивнул Тигер. -  Все на свете, кроме  меда, желудей
и... как называются те кустики, которые жгутся?
     - Репейник.
     - Да, и репейника.
     - Ну, хорошо, тогда Кенга сможет накормить тебя завтраком.
     Они вошли в дом Кенги,  и Ру поздоровался с  ними,  воскликнув "Привет,
Пух! Привет,  Хрюка!" по одному разу, а "Привет, Тигер" - дважды, потому что
никогда раньше не здоровался с ним, и имя это показалось ему очень забавным.
Они объяснили Кенге, за чем пришли, и Кенга указала Тигеру на буфет.
     -  Загляни в  мой  буфет,  Тигер,  дорогой, и  посмотри,  что  тебе там
понравится.
     -  А  можно  мне тоже заглянуть? - спросил  Пух, желудок  которого  уже
подавал сигналы, что  пора  бы немного  подзаправиться. В буфете он сразу же
углядел  маленькую баночку сгущенки, а шестое  чувство  подсказало  ему, что
тигеры  сгущенку не  любят. Вот он и отнес ее  в  уголок, чтобы пообщаться с
лакомством наедине.
     Тигер же то тыкался мордой, то совал лапы в  разные посудины, и  список
всего  того,  что  не  любят тигеры, все рос и рос. А  когда он понял, что в
буфете нет ничего такого, что может ему понравиться, то повернулся к Кенге и
спросил: "И что мне теперь делать"?
     Но Кенга, Кристофер Робин и  Хрюка  сгрудились вокруг Ру, наблюдая, как
тот  будет  пить  пивные  дрожжи.  Ру спрашивал:  "А надо"? -  на что  Кенга
отвечала: "Ру, дорогой, но ты же обещал".
     - Что это? - шепотом спросил Тигер у Хрюки.
     - Укрепляющее Лекарство, - ответил Хрюка. - Ру его терпеть не может.
     Тигер подошел  ближе,  перегнулся через  спинку  стульчика Ру,  высунул
длинный=предлинный  язык  и  слизнул  лекарство  вместе   с   ложкой.  Кенга
вскрикнула:  "Ой!" - и едва успела ухватить ложку, прежде  чем та исчезла  в
пасти Тигера. Но вытащила ее уже без пивных дрожжей.
     - Тигер, дорогой! - в голосе Кенги слышался упрек.
     - Он выпил мое лекарство, выпил лекарство, выпил  лекарство! - радостно
вопил Крошка Ру, полагая, что шутка удалась на славу.
     А Тигер долго смотрел в потолок, потом закрыл глаза, начал облизываться
- на  случай, что какая=то капелька  зацепилась за усы и, наконец, веселый и
довольный, улыбнулся.
     - Теперь я точно знаю, что любят тигеры!

        x x x


     А потом Тигер,  естественно, поселился у  Кенги  и завтракал,  обедал и
ужинал  исключительно  пивными дрожжами.  А иногда, если  Кенга думала,  что
Тигеру хочется чего=то более существенного,  она давала  ему ложечку или две
овсяной каши, которой завтракал Крошка Ру. После еды, для здоровья.
     - Но я думаю, - как=то в разговоре  с Пухом заметил Хрюка, - он  и  без
того очень даже здоровенный.


     Глава 3,
     в которой  организуются  поиски, а Хрюка  вновь едва не сталкивается  с
Хоботуном.

     Однажды днем Пух сидел в своем домике  и  пересчитывал горшки с  медом,
когда в дверь постучали.
     - Входите. Четырнадцатый. Или пятнадцатый? Тьфу ты! Все=таки сбился.
     - Привет, Пух, - поздоровался Кролик.
     - Привет, Кролик. Или четырнадцатый?
     - Четырнадцатый?
     - Горшок с медом. Я их пересчитываю.
     - Их четырнадцать, все точно.
     - Ты уверен?
     - Нет, - ответил Кролик. - Тоже мне, велика важность!
     - Просто я хочу  знать, сколько у меня  горшков, - пояснил Пух. - Чтобы
честно сказать себе: "У меня  осталось  четырнадцать горшков  с медом".  Или
пятнадцать,  если их на один больше.  Понимаешь, это приятно -  точно знать,
сколько у тебя горшков.
     - Будем считать, что шестнадцать, - предложил Кролик. -  Вот что я хочу
у тебя спросить. Ты в последнее время не встречал Малявку?
     - Вроде бы, нет, - ответил Пух и, чуть подумав, добавил.  - А кто такой
Малявка?
     - Один из моих друзей и родичей, - беспечно ответил Кролик.
     Пуху этот ответ мало что говорил, потому что друзей и родичей у Кролика
было великое  множество, всех цветов и размеров, и Пух понятия не имел,  где
ему искать этого самого Малявку - на вершине дуба или меж лепестков лютика.
     - Сегодня я никого не видел, во всяком случае, не  здоровался с ним, не
говорил: "Привет, Малявка". Он нужен тебе по делу?
     -  Мне он совсем и ни  к  чему, - ответил Кролик. -  Но всегда  полезно
знать, где находятся твои друзья и родичи, независимо от того, есть у тебя к
ним дело или нет.
     - Понятно, - кивнул Пух. - Так он что, потерялся?
     - Его уже довольно давно никто не видел. Выходит, можно  сказать и так.
А главное,  - тут Кролик даже раздулся от гордости, -  я пообещал Кристоферу
Робину организовать поиски Малявки, поэтому пойдем со мной.
     Пух тепло попрощался с четырнадцатью  горшками  с медом, в глубине души
надеясь, что их пятнадцать, и вместе с Кроликом отправился в Лес.
     - Значит так, мы ведем поиски Малявки и организовал я их следующим...
     - Организовал что? - переспросил Пух.
     - Поиски,  - повторил  Кролик.  -  Организовать  - значит, сделать так,
чтобы ты не искал Малявку там, где его уже ищет кто=то другой. Вот я и хочу,
чтобы ты, Пух обследовал  сначала Шесть Сосен,  а  потом двинулся бы к  дому
Совы и поискал меня там. Понял?
     - Нет, - мотнул головой Пух. - Кого все=таки я должен...
     - Тогда я сам найду тебя у дома Совы через час.
     - А Хрюка тоже организован?
     - Мы все организованы, - заверил его Кролик и убежал.

        x x x


     Едва Кролик скрылся из виду, как  Пух  вспомнил, что  не  спросил,  кто
такой Малявка и как он выглядит. То  ли он может сесть кому=то на нос, то ли
может попасть под  чью=то лапу. Но  с вопросами  он все равно уже опоздал, а
потому решил, что  для начала организует поиски  Хрюки, узнает  у него, кого
они ищут, а уж потом начнет искать Малявку.
     "В Шести Соснах  искать Хрюку бесполезно, - сказал  себе Пух, -  потому
что Кролик организовал для него другой район поисков. Поэтому первым делом я
должен найти этот  район.  Интересно,  где он может быть?"  И в  голове Пуха
возник вот такой план действий:


        ПОРЯДОК ПОИСКОВ:

     1. Особого района (чтобы найти Хрюку).
     2. Хрюки (чтобы выяснить, кто такой Малявка)
     3. Малявки (чтобы найти Малявку)
     4. Кролика ( чтобы сказать ему, что я нашел Малявку)
     5. Снова Малявки (чтобы сказать ему, что я нашел Кролика)

     -  Трудный выдается денек, - проворчал Пух и потопал  на поиски особого
района.
     А  уже  минутой  позже  выяснилось,  что  предположения  его  полностью
подтвердились. Пух  так увлекся поисками  особого района, что не смотрел под
ноги  и  забрел  в ту  часть  Леса,  которая  могла  оказаться там  лишь  по
недоразумению. И  едва успел подумать: "Я  лечу.  Совсем как Сова. Интересно
только, как я буду при..." - как уже и приземлился.
     Бам!
     - Ой! - что=то взвизгнуло.
     "Забавно,  -  подумал Пух.  -  Я  сказал "ой!"  А  вроде бы  ничего  не
говорил".
     - Помогите! - пронзительно пискнули.
     "Снова я,  - подумал Пух. - Со мной произошел несчастный случай, я упал
в глубокую  яму, и  в  результате мой  голос стал писклявым и говорит сам по
себе, не дожидаясь,  пока я  захочу  что=то  сказать. Что=то  у  меня внутри
сломалось. Вот беда"!
     - Помогите... помогите!
     "Опять двадцать пять!  Мой голос прекрасно обходится  без меня! Видать,
травма  очень  тяжелая", - и  тут он  подумал, а  вдруг голос не станет  его
слушаться, когда он захочет  что=то сказать. И решив узнать, подчиняется ему
голос  или нет,  громко произнес  вслух:  "Медвежонок  Пух  получил  тяжелую
травму".
     - Пух! - пискнул голос.
     - Так это же Хрюка! - радостно воскликнул Пух. - Где ты?
     - Под, - пропищали в ответ.
     - Под чем?
     - Под тобой! Встань!
     - Ой! - Пуха как ветром сдуло с того места, куда он  приземлился. - Так
я упал на тебя, Хрюка?
     - Ты упал на меня, - Хрюка озабоченно ощупывал себя.
     - Я не нарочно, - начал оправдываться Пух.
     - Я тоже не хотел оказаться под  тобой, - печально вздохнул Хрюка. - Но
вроде бы я в полном порядке, и очень рад, что это был ты.
     - А что случилось? - спросил Пух. - Где мы?
     - Думаю, мы в какой=то яме. Я вот шел, искал тут одного и вдруг полетел
вниз. А  когда поднял голову, чтобы посмотреть, где я, что=то на меня упало.
Как выяснилось, ты.
     - Это точно.
     -Да, - Хрюка шагнул к Пуху, нервно зашептал.  - Пух, ты не думаешь, что
мы могли попасть в западню?
     Пух совсем  об этом не думал, но кивнул. Внезапно он вспомнил, как он с
Хрюкой рыли однажды Пухову западню для Хоботунов, и понял, что произошло. Он
и Хрюка попали в Хоботунову западню для Пухов! В ней они сейчас и сидят!
     - А что будет, если появится Хоботун?  -  с  дрожью  в  голосе  спросил
Хрюка, когда Пух сообщил ему эту пренеприятнейшую новость.
     - Возможно, он не заметит тебя, Хрюка, - попытался  подбодрить его Пух.
- Потому что ты Очень Маленький Зверек.
     - Зато он заметит тебя, Пух.
     - Он заметит меня, а я замечу его,  - после некоторого раздумья ответил
Пух. - Мы будем долго замечать друг друга, а потом он скажет: "Хо=хо"!
     Хрюка затрясся при мысли  о том, что означает это  "хо=хо", а  ушки его
начали подергиваться.
     - И ч=что скажешь ты?
     Пух  постарался  придумать, что он скажет. Думал и  думал,  но по всему
выходило, что у него  нет ответа на хоботуново "хо=хо", да еще произнесенное
голосом самого Хоботуна.
     - Я ничего не скажу, - наконец, нашелся Пух. - Буду просто бубнить себе
под нос, будто чего=то жду.
     - А вдруг он второй раз скажет "Хо=хо"? - озабоченно спросил Хрюка.
     - Обязательно скажет, - заверил его Пух.
     Теперь ушки Хрюки дергались так быстро, что ему  пришлось прижаться ими
к стене Западни: иначе бы дрожь не унялась.
     - Он снова скажет "Хо=хо", а я по=прежнему  буду  бубнить. Он, конечно,
сразу  расстроится. Потому  что,  если  ты дважды  говоришь "Хо=хо", да  еще
грозным тоном, а тот,  к  кому ты обращаешься, все бубнит и бубнит, то вдруг
понимаешь,  в  тот момент,  когда собираешься сказать "Хо=хо"  в третий раз,
что... ну... ты понимаешь...
     - Понимаешь что? - спросил Хрюка.
     - Что это не то.
     - Что не то?
     Пух,  разумеется, знал, что он хотел сказать, но не мог подыскать слов.
А что делать, он же Мишка со слабеньким умишком.
     - Ну, просто не то.
     -  То  есть в третий  раз "Хо=хо"  прозвучит уже совсем не  так, как  в
первые два?
     Пух одарил Хрюку восхищенным взглядом  и  ответил, что именно  это он и
имел в виду: если бубнить и  бубнить, то не сможет же  Хоботун  до скончания
своих дней повторять это "хо=хо".
     - Но он может сказать что=то еще, - предположил Хрюка.
     - Совершенно  верно. Он скажет: "И что тут у нас"? А я на это отвечу, и
это  очень хорошая  мысль, Хрюка, она пришла ко мне только что...  я отвечу:
"Это западня для Хоботунов, которую я  вырыл, и  я жду, когда в нее свалится
Хоботун". А затем продолжу бубнить. И это окончательно собьет его с толку.
     - Пух! - воскликнул Хрюка,  потому что  настал его черед восхищаться. -
Ты нас спас!
     - Неужели? - у самого Пуха уверенности в этом не было.
     Но у Хрюки не осталось никаких сомнений. Он живо  представил себе,  как
Пух  и  Хоботун  разговаривают  друг  с другом,  и  внезапно подумал (не без
грусти): как бы было хорошо, если б разговор на равных вел с Хоботуном он, а
не Пух, хотя он и очень любил Пуха. Потому что ума у него все=таки побольше,
вот и диалог получился бы интереснее, если б их сторону представлял он, а не
Пух.  И до чего приятно было  бы, усевшись вечером у камина, вспоминать, как
храбро  он  отвечал  Хоботуну,  будто  тот и  не нависал  над  ними  грозной
громадой. Теперь=то  все  было  легко  и просто.  Он  знал, как вести себя с
Хоботуном. И вот как протекал бы этот разговор:

     ХОБОТУН (сурово). Хо=хо!
     ХРЮКА (беззаботно). Тра-ля=ля, тра=ля=ля!
     ХОБОТУН (с удивлением, уже не так уверенно). Хо=хо!
     ХРЮКА (еще более беззаботно). Трам=пам, трам=пам!
     ХОБОТУН (уже собравшийся в третий раз повторить "хо=хо", но сорвавшийся
на кашель). Х...г=рм. И что же тут у нас?
     ХРЮКА (изумленно). Как что? Это западня, и я жду,  когда в нее свалится
Хоботун.
     ХОБОТУН (разочарованно). Ой! (после долгой паузы) Ты уверен?
     ХРЮКА. Абсолютно.
     ХОБОТУН.  Ой! (нервно) Я... вообще=то думал, что это западня, которую я
вырыл, чтобы ловить в нее Хрюк.
     ХРЮКА ( изумленно). Ни в коем разе.
     ХОБОТУН.  Ой! (с извиняющимися  нотками  в голосе) Я... я должно  быть,
просто ошибся.
     ХРЮКА. Боюсь,  что да.  (вежливо)  Сожалею, что  так вышло (и  начинает
бубнить).
     ХОБОТУН. Э... Э... Я... Э... Пожалуй, пойду?
     ХРЮКА (весело и беззаботно). Так тебе пора? Ладно, если вдруг встретишь
Кристофера Робина, скажи ему, что он мне нужен.
     ХОБОТУН (услужливо). Обязательно! Обязательно! (убегает)
     ПУХ (его вроде бы и не было, но без него, как выясняется, не обойтись).
Хрюка, какой же ты храбрый и умный!
     ХРЮКА  (скромно).  Пустяки, Пух (тут появляется  Кристофер Робин, и Пух
ему все рассказывает).

     И пока Хрюка грезил наяву, а Пух вновь начал  соображать, сколько же  у
него  горшков  с  медом,   четырнадцать   или   пятнадцать,  по  всему  Лесу
продолжались  поиски  Малявки.  Вообще=то  у Малявки было другое имя - Очень
Маленький  Жучок,  но  для  краткости  его  звали  Малявкой,  когда  к  нему
обращались, что, впрочем,  случалось  крайне  редко.  Разве  что  у  кого=то
возникала   необходимость  сказать:   "Кыш,  Малявка"!  Он   поздоровался  с
Кристофером  Робином, потом решил обежать папоротник,  чтобы поразмяться, но
не появился  с  другой  стороны, как ожидалось, а пропал,  и теперь никто не
знал, где его искать.
     - Полагаю, он просто пошел домой, - сказал Кристофер Робин Кролику.
     - Он сказал "До свидания" или "Спасибо за компанию"? - полюбопытствовал
Кролик.
     - Он только сказал: "Как поживаешь", - ответил Кристофер Робин.
     -  Ха!  -  воскликнул  Кролик,  приняв  ну  очень  важный  вид.  - Дело
серьезное. Он потерялся. Мы должны немедленно начинать поиски.
     Кристофер Робин, который думал о чем=то другом, спросил: "А где Пух"? -
но Кролика и след простыл. Поэтому Кристофер Робин вернулся в дом, нарисовал
Пуха (тот выходил из дома в  семь  утра,  решив прогуляться  к ручью), потом
залез на дерево, спустился с него, вновь подумал, а чем же занимается сейчас
Пух, и направился в Лес, чтобы это выяснить.
     И  очень  скоро подошел к  яме, из которой  добывали  гравий, а  в ней,
спиной к нему, сидели Пух и Хрюка, полностью поглощенные своими мыслями.
     - Хо=хо! - внезапно нарушил царящую в яме тишину Кристофер Робин.
     Хрюка от Удивления и  Тревоги  подпрыгнул на целых  шесть дюймов, а вот
Пух продолжал гадать, сколько же у него горшков с медом.
     "Это Хоботун! - нервно подумал  Хрюка.  - Надо браться  за  дело"! - он
хотел  что=то  сказать,  но слова  застряли  в горле.  А потом, на удивление
легко, ему удалось произнести: "Тра=ля=ля, тра=ля=ля", - как он, собственно,
и собирался,  прокручивая в голове возможный  разговор с Хоботуном. Но он не
обернулся: боялся, что увидев  нависшего  над ним Очень Страшного  Хоботуна,
забудет все то, что должен сказать.
     - Трам=тара=рам=там! -  пропел Кристофер Робин голосом Пуха. Потому что
Пух когда=то придумал  бубнилку, в который была и строчка  "тра=ля=ля=ля", и
строчка "трам=тара=рам=там". И  когда Кристофер  Робин пел эту бубнилку,  он
пел ее голосом Пуха, потому что очень уж этот голос подходил бубнилке.
     "Он  сказал не  то, что следовало,  - в полном  замешательстве  подумал
Хрюка. - Он ведь  должен был повторить "Хо=хо!" Может, это сделать  мне"? И,
подпустив в голос ярости, Хрюка воскликнул: "Хо=хо"!
     - Как ты сюда попал, Хрюка? - обычным своим  голосом спросил  Кристофер
Робин.
     "Это Ужасно, - думал  Хрюка. - Сначала он говорит  голосом Пуха, теперь
голосом  Кристофера Робина.  А делает  все это для того, что совершенно меня
запутать".  И,  совершенно  запутавшись,  Хрюка пропищал:  "Это западня  для
Пухов,  и я  жду, чтобы свалиться в нее, хо=хо, вот и все! А  теперь я снова
говорю хо=хо".
     - Что? - переспросил Робин.
     - Западня для хо=хо, - пискнул Хрюка. - Я ее вырыл и теперь жду, пока в
нее попадет хо=хо.
     Сколько бы еще Хрюка нес эту чушь, я  не знаю, потому что в этот момент
Пух оторвался от своих  расчетов, окончательно решив, что горшков с  медом у
него  шестнадцать.  Встал, покрутил головой, потому  что ему показалось, что
кто=то щекочет ему спину, и увидел Кристофера Робина.
     - Привет! - радостно воскликнул он.
     - Привет, Пух.
     Хрюка вскинул голову и сразу же отвел глаза. И такой  его охватил Стыд,
что  он решил убежать  на море и стать матросом, но тут его взгляд  упал  на
спину Пуха.
     - Пух! - воскликнул он.- Кто=то поднимается по твоей спине!
     - Я так и думал, - ответил Пух.
     - Это же Малявка! - еще громче закричал Хрюка.
     - Ага, так вот , значит, это кто, - кивнул Пух.
     - Кристофер Робин, я нашел  Малявку! - поделился своей радостью Хрюка с
Кристофером Робином.
     - Отличная работа, Хрюка, - похвалил его Кристофер Робин.
     После  этих  слов  Хрюка  сразу  повеселел  и  решил, что в  матросы он
все=таки не пойдет. А потом Кристофер Робин  помог им  выбраться из ямы, где
они сидели, и все вместе они отправились на прогулку.
     Два дня спустя Кролик случайно столкнулся в Лесу с Иа.
     - Привет, Иа, - поздоровался Кролик. - Кого это ты ищешь?
     -  Малявку,  разумеется,  - ответил  Иа.  -  Или ты  лишился  последних
остатков ума?
     - Разве я тебе не говорил? - удивился Кролик. - Малявку уже два дня как
нашли.
     - Ха=ха, - после короткой  паузы с горечью воскликнул Иа. - Все танцуют
и поют. Извиняться не надо. По=другому просто и быть не могло.


     Глава 4,
     в  которой  выясняется, что  тигеры только  и умеют, что забираться  на
деревья.

     Как=то утром, когда Винни=Пух сидел и  думал, в голову ему пришла мысль
о том, что неплохо бы навестить Иа, потому как не виделись они со вчерашнего
дня. Напевая что=то себе под нос, Пух уже шагал к Иа,  когда вдруг вспомнил,
что с Совой он не виделся с позавчера, и решил по пути заглянуть в Столетний
лес, посмотреть, дома ли Сова.
     Он  пел и пел,  пока  не подошел к  ручью - в том месте, где его всегда
переходили  по выступающим из воды камням. И уже  добрался  до третьего,  на
самой  середине потока, когда задался вопросом,  а как, интересно,  поживают
Кенга, Ру и Тигер? Их домик  находился совсем  в другой  части Леса. И вот о
чем Пух подумал: "Я уже давно не видел Крошку Ру, а если не увижу и сегодня,
то получится, что не видел  я его очень давно". Тогда  он уселся на камень и
спел еще один куплет песенки, размышляя, как же ему быть.
     А куплет он спел такой:

     Как приятно поутру
     Повидаться с Крошкой Ру,
     Пусть я даже толстый Винни,
     А не кенгуру.
     Впрочем, если быть точнее,
     То ничуть я не толстею
     И совсем не сожалею,
     Что не кенгуру.

     Ласково светило солнышко, камень, на котором он сидел, давно прогрелся,
и Пух  уже решил, что на  все  утро останется толстым Винни, сидящим посреди
ручья, но тут вспомнил про Кролика.
     "Кролик, -  сказал  себе Пух. - Мне нравится беседовать с Кроликом.  Он
обязательно скажет что=нибудь умное.  И  никогда не говорит сложные, длинные
слова,  как  Сова.  Обходится  короткими,  простыми, к  примеру: "Как насчет
обеда?" или "Угощайся, Пух". Нет, я решительно должен повидаться с Кроликом.
     И тут же сочинил следующий куплет:

     Как приятно поболтать
     С кроликом в обед.
     Если есть чего сказать
     Тет=а=тет.
     Заодно и угоститься,
     И наесться, и напиться,
     Не пристало нам поститься,
     Нет и нет.

     Пропев  куплет, он слез с камня,  перебрался  обратно на  тот берег, по
которому пришел, и двинулся к домику Кролика.
     Но не успел далеко отойти, как его начали терзать сомнения:
     "А вдруг Кролика нет дома"?
     " А что, если я застряну  в его парадной  двери,  когда буду  вылезать?
Такое  уже случалось,  потому  как  парадная дверь  у  Кролика  недостаточно
широкая".
     "Так не лучше ли мне..."
     И пока он размышлял, лапы сами заворачивали все  западнее и западнее...
и внезапно Винни=Пух оказался перед дверью своего дома.
     Аккурат в одиннадцать часов.
     То  есть   в  самое  подходящее   время   для  того,  чтобы  немножечко
подзаправиться...
     Полчаса спустя он вышел из дома, уже точно зная, что он будет делать, и
прямиком направился к домику Хрюки. Шагая, он вытирал пасть тыльной стороной
лапки и напевал очередной куплет:

     Как приятно по утру
     Встретить Хрюку.
     Без него жизнь не мила,
     Просто мука!
     Но ничуть я не жалею,
     Что не виделся с Иа,
     И с такими, как Сова,
     Ну и с прочими=другими,
     Всякими и не такими,
     Как, допустим, я,
     Винни...

     В записи,  сами видите, получилось как=то не слишком  вежливо и вообще,
если честно сказать,  какая=то нескладуха, но в это  ясное солнечное утро, в
половине двенадцатого,  на  песчаной тропе,  Пуху  казалось, что это одна из
лучших его песенок. И он все пел и пел.
     Хрюка в это время копал ямку рядом с домом.
     - Привет, Хрюка, - поздоровался Пух.
     -  Привет, Пух, - ответил Хрюка, подпрыгнув от неожиданности.  -Я знал,
что это ты.
     - Я тоже, - кивнул Пух. - А что ты делаешь?
     - Сажаю желудь,  Пух, чтоб  потом  из него вырос дуб,  и  тогда  я буду
собирать желуди прямо у дома, а не искать их по всему Лесу. Понимаешь, Пух?
     - А если не вырастет? - спросил Пух.
     -  Вырастет, потому  что так  сказал Кристофер Робин. Поэтому я и сажаю
желудь.
     -  Получается,  если я посажу около моего  дома  соту, из нее  вырастет
улей?
     Вот в этом уверенности у Хрюки не было.
     - Или хотя  бы  кусочек соты, - продолжал  Пух.  - Жалко расставаться с
целой. Только тогда может вырасти кусочек улья. И вдруг  это будет тот самый
кусочек, где пчелы только жужжат,  но не откладывают  мед. Будет ли от этого
прок? Пожалуй, что нет.
     Хрюка полностью с ним согласился.
     -  А  кроме  того, сажать что=либо - дело  трудное, если  ты  толком не
знаешь, как к этому подступиться, - глубокомысленно заметил Хрюка  и с этими
словами положил желудь в вырытую им ямку, засыпал землей и попрыгал на ней.
     - Знаю,- ответил Пух.- Кристофер  Робин дал мне  семечко турции.  Я его
посадил, и теперь у моей двери будет цвести турция.
     -  Я  думал, этот  цветок называется настурция,  -  Хрюка все прыгал  и
прыгал, утаптывая землю.
     - Да  нет же,  - возразил Пух, - ты говоришь о другом цветке.  А этот -
просто турция.
     Напрыгавшись, Хрюка вытер лапки о живот и спросил Пуха:  "Так что будем
делать"?
     - Пойдем проведать Кенгу, Ру и Тигера, - без запинки ответил Пух.
     - Д=да. П=пойдем, - голосу Хрюки недоставало уверенности, потому что он
по=прежнему немножко побаивался Тигера: тот оказался Очень Прыгучим  Зверем,
и после того, как он  с тобой здоровался, в ушах оставалось слишком уж много
песка, хотя Кенга  всегда говорила: "Тигер, дорогой, осторожнее", - и  потом
помогала подняться.
     Вот они и отправились к дому Кенги.

        x x x


     Так уж получилось, что Кенга  в  это  утро решила  устроить генеральную
ревизию: определить, сколько у Крошки Ру слюнявчиков, сколько в доме  кусков
мыла,  достаточно  ли еды  для Тигера. И чтобы ей никто не  мешал,  снабдила
Крошку  Ру бутербродами с  зелеными листьями салата, Тигера - бутербродами с
пивными  дрожжами,  и выставила за  порог, предложив провести это прекрасное
утро в Лесу. Они и пошли.
     А по  пути  Тигер  рассказывал  Крошке  Ру  (которого  отличала  редкая
любознательность) о том, что могут тигеры.
     - Умеют они летать? - спрашивал Ру.
     - Да,  -  ответил Тигер,  -  они прекрасные летуны, эти  тигеры, просто
великолепные летуны.
     - Класс! - воскликнул Ру. - Они могут летать так же хорошо, как и Сова?
     - Да, - ответил Тигер. - Только им не хочется.
     - А почему не хочется?
     - Видишь ли, они просто не любят летать.
     Ру никак не мог понять, как такое может быть. Ему=то казалось, что  нет
ничего  прекраснее полета. Тигер же утверждал обратное, добавляя, что понять
почему, могут только тигеры.
     - Ладно, - кивнул Ру, - а они могут прыгать так же далеко, как кенгуру?
     - Да, - ответил Тигер, - Когда хотят.
     -  Я  люблю  прыгать! - воскликнул Ру.  -  Давай  посмотрим, кто сможет
прыгнуть дальше, ты или я.
     - Я смогу, - заявил Тигер. - Но сейчас нам нельзя останавливаться, а то
опоздаем.
     - Опоздаем куда?
     -  Не  успеем  прийти  вовремя в то место, куда идем,  - ответил Тигер,
прибавив хода.
     И вскоре они добрались до Шести Сосен.
     - Я  умею плавать, - радостно  пискнул Ру.  - Я  упал в ручей и поплыл.
Тигеры умеют плавать?
     - Разумеется, умеют. Тигеры умеют все.
     - И  по  деревьям  они  умеют лазать  лучше,  чем Пух?  -  спросил  Ру,
остановившись под самой высокой сосной и глядя вверх.
     - Лазать  по деревьям - это их любимое занятие, - ответил Тигер. - И уж
конечно лазают они гораздо лучше пухов.
     - Смогут они залезть на это дерево?
     -  Они  только  и знают, что  залезать  на  такие деревья.  Вверх=вниз,
вверх=вниз, и так целый день.
     - Ой, Тигер, неужели?
     - Я тебе покажу, - расхрабрился Тигер. - Ты можешь сесть мне на спину и
сам все  увидишь,  - из всего, что,  по словам Тигера,  умели делать тигеры,
уверен он был, пожалуй, только в одном - уж на дерево=то он залезть сумеет.
     - Ой, Тигер, ой, Тигер, ой, Тигер! - весело запищал Ру.
     И тут же вскарабкался на спину Тигера, после чего они полезли наверх.
     - Мы лезем! - торжествующе объявил Тигер, поднявшись на десять футов.
     - Я всегда говорил,  что тигеры умеют  лазить по деревьям, - добавил он
еще через десять футов.
     - Разумеется, это далеко не просто, - вырвалось у  него после следующих
десяти футов.
     -  Конечно,  рано или  поздно все равно  придется  спускаться.  Хвостом
вперед, - сообразил он, когда от земли их отделяли уже сорок футов.
     - А это трудно...
     - Если не прыгнуть вниз...
     - Что, естественно...
     - ЛЕГКО.
     При  слове  "легко"  ветка,  на  которой Тигер  стоял  задними  лапами,
обломилась,  и он едва  успел схватиться  передними  за  другую ветку,  чуть
повыше  его,  медленно перекинул  через нее голову, потом одну  заднюю лапу,
вторую,  и, наконец,  уселся на ветке,  запыхавшись  и сожалея о том, что не
предпочел плавание лазанью по деревьям.
     Ру слез со спины Тигера и уселся рядом с ним.
     - Ой, Тигер, - голос его звенел от волнения, - мы уже на вершине?
     - Нет, - ответил Тигер.
     - Нет? - разочарованно  протянул Ру, но затем вновь оживился. - Слушай,
как здорово у тебя получилось, когда ты прикинулся, будто мы сейчас свалимся
вниз!  А на самом деле мы, конечно, никуда  не свалились. Ты сможешь еще раз
повторишь этот трюк?
     - НЕТ, - рявкнул Тигер.
     Ру умолк, но ненадолго.
     - А не пора ли нам съесть наши бутерброды, Тигер?
     - Вроде бы пора, но где они? - ответил вопросом на вопрос Тигер.
     - У подножия дерева.
     - Тогда, пожалуй, есть еще рановато, - решил Тигер.
     И бутерброды они есть не стали.

        x x x


     А тем временем Пух и Хрюка продолжали прогулку. Пух напевал  Хрюке, что
он  толстый Винни, но это  не  так уж и важно, потому что он ничуть уже и не
толстеет. Хрюка  же гадал, сколько пройдет времени, прежде чем посаженный им
желудь превратится в дуб.
     - Посмотри,  Пух! - внезапно воскликнул Хрюка. - Кто=то сидит  на одной
из сосен.
     - Точно! - Пух вскинул голову. - Это какой=то зверь.
     Хрюка ухватился за лапу Пуха, на случай, если тот вдруг испугается.
     - Это один из Хищных Зверей? - спросил  он, не решаясь вновь посмотреть
в сторону Шести Сосен.
     Пух кивнул.
     - Это ягулар.
     - А чем обычно занимаются ягулары? - спросил Хрюка, надеясь, что они не
делают ничего такого, о чем он подумал.
     - Они прячутся в ветвях  деревьев,  а  потом  прыгают на тебя, если  ты
оказываешься под ними, - ответил Пух. - Мне Кристофер Робин говорил.
     - Может,  нам лучше  не оказываться под ним, Пух. А то  еще  прыгнет  и
разобьется.
     - Они  не  разбиваются,  - покачал головой Пух.  -  Они  очень  хорошие
прыгуны.
     Хрюка по=прежнему придерживался мнения, что оказаться под Очень Хорошим
Прыгуном  - Большая  Ошибка,  и  уже  собрался  завернуть к  дому,  под  тем
предлогом, что он чего=то там позабыл, но ягулар вдруг обратился к ним.
     - Помогите, помогите! - крикнул он.
     - Ягулары  всегда так делают, - Пух с любопытством разглядывал сидящего
на ветке  ягулара, - Сначала  кричат:  "Помогите!  Помогите!"  - а когда  ты
подходишь и  поднимаешь  голову, чтобы  посмотреть, что  происходит наверху,
прыгают на тебя.
     - Лично я смотрю вниз! - громко так пискнул  Хрюка, чтобы Ягулар ничего
не перепутал и не прыгнул на него по ошибке.
     И тут кто=то радостно запрыгал на ветке рядом с ягуларом и заверещал: "
Пух и Хрюка! Пух и Хрюка!"
     Вот  тут Хрюка  понял, что  день выдался не такой  уж и плохой, как ему
поначалу показалось. Ветерок, однако, теплый, солнышко яркое...
     - Пух! - воскликнул он. - Да это же Тигер и Ру!
     - Точно, - согласился  с ним Пух.  - А я подумал, что это ягулар  и еще
один ягулар.
     - Привет, Ру! - поздоровался Хрюка. - Как поживаешь?
     - Мы не можем спуститься, мы не можем спуститься!  - весело верещал Ру.
- Здорово, правда? Скажи, Пух, разве не здорово, что мы теперь будем жить на
дереве,  как  Сова, поселимся здесь навсегда? Я  вижу домик  Хрюки. Слышишь,
Хрюка, отсюда я вижу твой домик. Мы ведь высоко забрались, верно? У Совы дом
висит так же высоко?
     - Как ты туда попал, Ру? - спросил Хрюка.
     - - У Тигера на спине! Тигеры не могут спускаться вниз,  хвост путается
между лап,  им под силу  только забираться наверх. Но Тигер  сначала об этом
позабыл, а  вспомнил только  сейчас. Поэтому мы останемся здесь  навсегда...
если только не залезем выше. Что скажешь, Тигер? Он говорит,  что выше мы не
полезем, потому что оттуда  уже не  так хорошо виден домик  Хрюки.  Вот мы и
останемся на этой ветке.
     - И что же нам теперь делать, Хрюка? - с глубокомысленным видом спросил
Пух и принялся за бутерброды Тигера.
     - Спуститься они не могут? - озабоченно спросил Хрюка.
     Пух кивнул.
     - А ты можешь залезть к ним?
     - Могу, Хрюка, и могу спуститься с  Ру на  спине,  но вот с  Тигером не
выйдет. Мы должны придумать что=то другое, -  с  бутербродами Тигера  он уже
покончил и начал уплетать бутерброды Ру.

        x x x


     Не  знаю, придумал ли Пух что=нибудь до  того,  как  дожевал  последний
бутерброд, потому что не успел медвежонок проглотить его, как к Шести Соснам
вышли Кристофер Робин и Иа.
     -  Я  не удивлюсь,  если завтра  налетит ураган,  - вещал  Иа. - А то и
буран. Если сегодня хорошая погода,  это ничего не значит. Это  несущ... Как
там дальше... Впрочем, не важно. Погода - она и есть погода, и ничего  с ней
не поделаешь.
     - Да это же Пух! - воскликнул Кристофер Робин. О  переменчивости погоды
думать ему не хотелось: сегодня погода хорошая, вот и славно. - Привет, Пух!
     - Это же Кристофер Робин! - запрыгал от радости Хрюка. - Он обязательно
что=нибудь придумает.
     И они поспешили к нему.
     - У нас тут такое творится, Кристофер Робин, - начал Пух.
     - И Иа, - напомнил Иа.
     - Тигер и Ру забрались на одну из Шести Сосен и теперь не  могут слезть
вниз и...
     - Я как раз и говорил, - перебил его Хрюка, - если бы только  Кристофер
Робин...
     - И Иа...
     -  Если бы  только  Кристофер  Робин был  с  нами,  мы  бы  обязательно
придумали, как снять их с дерева.
     Кристофер Робин  поднял  голову, посмотрел  на Тигера и  Иа,  попытался
что=то придумать.
     -  Я думаю,  - тараторил  Хрюка,  - если  Иа встанет  под  деревом, Пух
встанет на спину Иа, а я встану на плечи Пуха...
     - А если спина у Иа  возьмет и сломается, мы все будем громко смеяться.
Ха=ха. Смешно, конечно, - покачал головой Иа,- но толку от этого никакого.
     - Ну, - стушевался Хрюка, - я только подумал...
     -  Если мы с  Хрюкой встанем тебе  на спину, она у  тебя сломается? - в
изумлении спросил Пух.
     -  Конечно,  любопытно  проверить,  сломается или  нет.  Заранее=то  не
скажешь.
     - Ага! - только и сказал Пух, и они все вновь начали думать.
     - У меня идея! - после долгой, долгой паузы воскликнул Кристофер Робин.
     -  Слушай  внимательно,  Хрюка, -  повернулся  к поросенку Иа. - Может,
тогда и ты поймешь, что нам надо сделать.
     -  Я  сниму курточку, каждый из нас возьмется за краешек  и мы растянем
ее.  И Ру  с  Тигером  смогут  на нее  спрыгнуть. Когда они  упадут,  куртка
спружинит, чуть подбросит  их  вверх,  они снова упадут на  нее и совсем  не
ушибутся.
     -  Наша задача  - спустить  Тигера вниз  так,  чтобы при этом никто  не
ушибся, - назидательно указал Хрюке Иа. - Хорошенько запомни это, Хрюка, и с
тобой все будет в порядке.
     Но  Хрюка  не слушал, потому что ему  не терпелось  вновь увидеть синие
подтяжки  Кристофера Робина. Однажды  он уже видел их, когда был еще  совсем
маленьким,  и  так разволновался,  что  ему пришлось лечь  спать на  полчаса
раньше,  чем  обычно.  И  с   тех  пор   он  частенько  задавался  вопросом,
действительно  ли  они  такие  синие  и  подтягивающие,  как ему показалось.
Поэтому, когда Кристофер  Робин снял курточку и Хрюка  увидел=таки подтяжки,
он даже  проникся к  Иа дружескими чувствами и,  взявшись за  край курточки,
тепло улыбнулся ослику. А Иа в ответ прошептал: "Я не говорю, что произойдет
Несчастный   Случай,   вовсе  нет.  Странные  они,  эти  Несчастные  Случаи.
Предугадать их невозможно. Происходят, и все тут".
     Когда  Ру понял, что от него требуется,  он ужасно оживился и закричал:
"Тигер,  Тигер, мы будем  прыгать! Мой прыжок будет, что полет! Умеют тигеры
так прыгать? - а потом глянул вниз и пропищал. - Я лечу, Кристофер Робин!
     И Ру прыгнул - прямо на  середину куртки. Подлетел вверх чуть  ли не на
ту  же высоту, с  которой прыгнул, вновь приземлился на  куртку и  продолжал
подпрыгивать и  приземляться,  вереща:  "Ой!"  -  пока, наконец, не  остался
лежать на ней.
     - Вот здорово! - воскликнул Крошка Ру, и его опустили на землю.
     А  Тигер  тем временем  вцепился  когтями  в ветку, на которой сидел, и
твердил себе  под нос: "Для  Прыгающих Животных,  вроде  кенгуру,  это  пара
пустяков, а для Плавающих Животных, вроде тигеров, - нет".  И  он подумал  о
том,  как  лениво скользит по воде,  улегшись на  спину, или  гребет лапами,
переплывая от одного  острова к другому,  и понял, что только этим и  должен
заниматься Тигер.
     - Прыгай! - крикнул Кристофер Робин. - Все будет хорошо.
     - Одну минуту, -  отозвался Тигер. - Кусочек коры попал в  глаз, - и он
нервно заерзал на ветке.
     - Прыгай, это просто! - пропищал Ру.
     И  внезапно  Тигер понял, что действительно,  падать  вниз  очень  даже
просто. Падаешь себе и падаешь.
     - Ой! - крикнул он пролетающему мимо него стволу дерева.
     - Внимание! - предостерег Кристофер Робин остальных.
     Что=то стукнуло,  что=то треснуло,  и на земле  под сосной образовалась
куча=мала.
     Кристофер Робин, Пух и Хрюка поднялись первыми, потом подняли Тигера, а
уж в самом низу, подо всеми оказался Иа.
     - Как ты, Иа? - озабоченно спросил Кристофер Робин, - Не ушибся?
     Он  ощупал ослика,  стряхнул  с него пыль, помог встать на  все  четыре
ноги.
     Иа долго молчал. Потом спросил: "Тигер здесь"?
     А где  еще  мог быть Тигер, к которому уже вернулось обычное прекрасное
настроение.
     - Да, - ответил Кристофер Робин. - Здесь.
     - Что ж, поблагодарите его от моего имени, - пробурчал Иа.


     Глава 5,
     в которой у Кролика выдается трудный день, а мы узнаем, чем  занимается
по утрам Кристофер Робин.

     Кролик сразу понял, что ему предстоит очень трудный  день. Проснувшись,
он ощутил собственную  значимость, словно все в этот день зависело только от
него.  Идеальный, знаете ли,  день, для  того, чтобы что=то организовать или
вывесить некое  объявление  за  подписью  "Кролик",  а  потом обойти всех  и
узнать, что они думают по этому поводу. Да что еще делать в такое прекрасное
утро,  как не прибежать к Пуху и сказать: "Очень хорошо, я  сообщу Хрюке". А
добравшись до Хрюки, сказать: "Пух думает... но, может,  сначала мне следует
переговорить с Совой". Короче, в такой день все бы признали, что в Лесу есть
Главный, то есть  он, говорили бы: "Да,  Кролик" и "Нет, Кролик"  - и ждали,
что же он им скажет.
     Он вышел из дома, принюхался к теплому весеннему воздуху и задумался, с
чего  же начать. Дом  Кенги  находился ближе других, и в доме Кенги жил  Ру,
который лучше  всех  в  Лесу  говорил  "Да,  Кролик" и "Нет,  Кролик".  Но с
недавних  пор там поселился другой зверь,  странный и прыгучий Тигер, из тех
тигеров,  которые  всегда  перед  тобой, когда ты показываешь им дорогу,  но
обычно исчезают непонятно куда, когда ты, наконец, приходишь  в нужное место
и гордо заявляешь: "Вот мы и прибыли"!
     "Нет, к Кенге не пойду",  - задумчиво  пробурчал себе  под нос  Кролик,
покручивая усы на ярком солнышке. И  чтобы доказать, что не пойдет, повернул
налево и затрусил в другом направлении, к домику Кристофера Робина.
     "В конце  концов,  - продолжал рассуждать  Кролик.  -  Кристофер  Робин
всегда  полагается  на меня.  Он  любит  и  Пуха, и Хрюку, и Иа.  Я их тоже,
конечно,  люблю, но  ума  то  у  них  совсем  ничего. И это все  знают.  Он,
разумеется,  уважает Сову - нельзя не уважать  того, кто может произнести по
буквам  слово ПОНЕДЕЛЬНИК,  пусть даже и с  ошибками, но произнести слово по
буквам  -  это еще далеко  не все. А  бывают дни,  когда умение  произносить
Понедельник  по буквам и вовсе ерунда. Кенга всегда занята - приглядывает за
Ру, Ру - совсем маленький, а Тигер - слишком прыгучий, так что толку от него
мало. Поэтому, если разобраться, Кристоферу Робину и обратиться=то больше не
к кому, кроме  как ко мне. Пойду вот и узнаю, не надо ли для него что=нибудь
сделать, а потом  возьму да  и сделаю.  Удачный выдался  день для настоящего
дела".
     Кролик радостно  скакал по тропинке, пересек ручей и попал  в то место,
где жили  его многочисленные друзья и родичи.  В это  утро их  вроде бы было
даже больше,  чем  обычно.  С  кем=то Кролик  поздоровался за лапку, кому=то
просто  кивнул, некоторым сказал:  "Доброе утро",  - малышам бросил: "А, это
вы",  -  и   отбыл.  Только  переполошил  всех.  А  некоторые  из  семейства
Жукалексов,  включая Генри Торопыжекса, так  переволновались, что потянулись
за  Кроликом к Столетнему  Лесу и  полезли на деревья в надежде добраться до
верхушки, прежде чем все (что бы  там это  ни было) произойдет. Уж очень  им
хотелось стать свидетелями незабываемых событий.
     Кролик же с каждой минутой все больше раздувался  от важности. Скоро он
добрался до  опушки Столетнего Леса, а оттуда прямиком подался к дереву, где
жил  Кристофер  Робин. Постучал  в дверь, раз  или два  окликнул  Кристофера
Робина, отошел на пару шагов, приложил лапку к глазам, защищая их от солнца,
поднял голову, опять позвал Кристофера Робина, на случай, если  тот сидит на
верхушке,  обежал  дерево с криками: "Привет! Это я! Кролик"! - но ответа не
получил.  Тогда  он  остановился   и  прислушался,   и  все  остановилось  и
прислушалось вместе с ним,  так что во всем  Лесу  настала полная тишина. Но
длилась она недолго, ее нарушил запевший в сотне миль от Кролика жаворонок.
     - Тьфу ты! - воскликнул Кролик. - Его нет дома.
     Он вернулся к зеленой двери, чтобы еще раз убедиться в своей правоте, и
уже отворачивался от нее, чувствуя, что утро безнадежно испорчено, как вдруг
увидел на земле листок бумаги. В листке торчала булавка, которой он крепился
к двери.
     - Ага! - Кролик вновь оживился. - Еще одно объявление!
     И вот что он прочитал на листке:

        УШОЛ
     СКОРАБУДУ
     ПОДЕЛАМ
     СКОРАБУДУ
     К.Р.


     -  Ага! -  вновь воскликнул Кролик. - Должен сообщить  остальным,  -  и
убежал с важным видом.
     Ближе  других находился  домик Совы,  вот к  нему  по Столетнему Лесу и
направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил,  звонил и стучал до
тех  пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: "Уходи, не мешай думать...
а, так это ты?" - разговор она всегда начинала в такой манере.
     - Сова, и у тебя, и у меня с головой все в порядке, - Кролик сразу взял
быка  за  рога.  -  Это  у  других  там  вата. И  если уж  в Лесу  возникнет
необходимость подумать, а когда  я  говорю  подумать, я имею в  виду  именно
подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.
     - Да, - кивнула Сова. - Я как раз и думала, когда ты пришел.
     - Прочти вот это.
     Сова  взяла записку Кристофера Робина, нервно  оглядела ее.  Она  могла
произнести по буквам свое имя,  СА-ВА, могла проделать то же самое со словом
"понедельник", да так, чтобы все  поняли, что это не среда.  Она даже читать
умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо
и не говорили: "Ну что?" Она могла...
     - Ну что? - спросил Кролик.
     - Да, - ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. - Я
понимаю, о чем ты. Безусловно.
     - Ну что?
     - Именно, - ответила Сова. - Точно так,  -  и после короткого  раздумья
добавила. - Если бы ты не пришел ко мне, мне следовало прийти к тебе.
     - Почему? - спросил Кролик.
     - По этой самой  причине, - Сова очень надеялась, что разговор принесет
свои плоды, и она поймет, с чем пришел к ней Кролик.
     - Вчера  утром,  -  с  важным видом  сообщил Кролик, я  тоже заходил  к
Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.
     - Эта самая?
     - Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.
     - Потрясающе, - Сова вновь взглянула  на записку и  решила, что  речь в
ней идет об уколе, который сделали Кристоферу Робину. - И что ты предпринял?
     - Ничего.
     - Наилучшее решение, - с мудрым видом кивнула Сова.
     - И что? - вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.
     - Именно так, - какое=то время Сова не знала, о чем говорить дальше, но
потом ее вдруг осенило.
     - Скажи мне, Кролик, что было написано  в той первой записке? Это очень
важно. От этого  все зависит.  Поэтому  ты должен вспомнить все слова первой
записки! Все до единого.
     - По существу, обе записки ничем не отличались.
     Сова сурово взглянула на  Кролика  и  подумала,  а не скинуть ли его  с
дерева.  Но решила,  что сделать это всегда успеет, и  предприняла еще  одну
попытку выяснить, о чем, собственно, они говорят.
     - Пожалуйста,  вспомни  все  слова  первой  записки, - последнюю  фразу
Кролика она как бы пропустила мимо ушей.
     -  Пожалуйста.  "Ушол.  Скорабуду".  Те  же,  что  и   в  этой,  только
добавилось: "Поделам. Скорабуду".
     Сова облегченно выдохнула.
     - Ага! Теперь мы знаем, что к чему.
     - Да, но где Кристофер Робин? - спросил Кролик. - Вот в чем вопрос.
     Сова  опять оглядела записку.  Теперь=то, при ее  образовании, прочесть
эти   четыре  строчки  не  составляло  труда.   "Ушол,  Скорабуду.  Поделам,
Скорабуду". Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.
     - Мне  совершенно  ясно, что  произошло, мой дорогой  Кролик. Кристофер
Робин ушел со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее  время ты
видел где=нибудь в Лесу Скорабуду?
     - Не  знаю,  - ответил Кролик. - Поэтому я  и пришел к  тебе.  Как  они
выглядят?
     - Ну, - начала Сова, - пятнастый или цветоядный Скорабуду похож...
     - Во всяком случае, он более всего напоминает...
     - Конечно, все зависит...
     - Дело в том, что я не знаю, как они  выглядят, - наконец, нашла в себе
силы признаться Сова.
     - Спасибо, - кивнул ей Кролик и побежал к Винни=Пуху.
     Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался.
И вот что за шум он услышал:


     ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА). Сочин. В.Пуха

     Холод, стужа отступают,
     В небе бабочки порхают,
     Первоцветы зацветают
     На лугах.

     Все деревья зеленеют,
     А фиалки голубеют,
     От тепла коровы млеют
     На полях.

     Пчелы мед свой собирают,
     И гудят, и возвещают:
     Скоро лето наступает
     На дворе.

     Сладко горлицы воркуют
     И кукушечки кукуют,
     Ну а Винни=Пух пухует
     На заре.

     Жаворонок трель выводит,
     Колокольчик колобродит,
     Птички хором хороводят
     Возле гнезд.

     Лес поет, шумит, бушует,
     А наш Винни в ус не дует,
     Все пухует и пухует,
     Точно дрозд.

     - Привет, Пух, - поздоровался Кролик.
     - Привет, Кролик, - с мечтательным видом ответил Пух.
     - Ты сочинил эту песню?
     - Ну, в некотором роде, я. Дело тут не в уме, - скромно добавил он. - И
ты знаешь, почему, Кролик. Иногда песни сами приходят ко мне.
     - Ага! - кивнул  Кролик. Он=то  не  допускал, чтобы что=то  приходило к
нему само по  себе.  Он всегда шел  и брал то, что  ему требовалось. - Между
прочим, тебе не попадался в Лесу Пятнастый или Цветоядный Скорабуду?
     - - Нет, - ответил  Пух.  - Такие не попадались. Но я только  что видел
Тигера.
     - От этого проку никакого.
     - Да, - кивнул Пух. - Тут я с тобой согласен.
     - А Хрюку ты не видел?
     - Видел. Наверное, и от этого проку тоже нет? - печально спросил он.
     - Все зависит от того, видел он что=нибудь или нет.
     - Он видел меня.
     Кролик  сел  было  рядом с  Пухом,  но тут же вспомнил, что сидение,  в
отличие от стояния, как бы принижает его значимость и вскочил.
     - Я вот о чем толкую. Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?
     - А чем он может заниматься?
     - Скажи=ка мне, в последние несколько дней ты видел его утром?
     - Да, - кивнул Пух. - Вчера мы вместе завтракали. У Шести Сосен. Я взял
с  собой  маленькую  корзинку...  ну,   может,  и  не   такую   маленькую...
вместительную такую корзинку с...
     - Да, да,  - оборвал его Кролик, - но я говорю о более позднем времени.
Где=то между одиннадцатью и двенадцатью часами.
     -   В   одиннадцать  часов...  в  одиннадцать  часов...  понимаешь,   в
одиннадцать часов  я  обычно возвращаюсь домой. В это время есть там  у меня
одно или два Дельца.
     - В четверть двенадцатого?
     - Я еще не успеваю закончить свои...
     - В половине двенадцатого?
     - Да,  - в какой уж раз кивнул Пух.  - В  половине  двенадцатого, может
чуть позже, я мог бы его увидеть.
     И   теперь,  задумавшись   над  вопросами   Кролика,  Винни=Пух   начал
вспоминать, что в последнее время видел Кристофера Робина куда как реже, чем
прежде. Во всяком случае, по утрам. Вот во второй  половине дня видел.  И за
завтраком  - тоже. А  потом Кристофер  Робин говорил: "До встречи, Пух", - и
уходил.
     - В том=то все и дело, - Кролик вздохнул. - Куда?
     - Может, он что=то ищет.
     - Что?
     - Я как раз собирался  сказать, - Пух помолчал, прежде чем добавить.  -
Может он ищет... Пят... Цве...
     - Пятнастого или цветоядного Скорабуду?
     - Да, - кивнул Пух. - Хотя бы одного из них. Вдруг он потерялся.
     Кролик строго посмотрел на Пуха.
     - Сдается мне, ты ничем не можешь помочь.
     - Нет, - смиренно признал Пух. - Но я стараюсь.
     Кролик поблагодарил его за  старания и сказал, что теперь идет к  Иа, а
Пух,  если  хочет, может составить ему компанию. Но Пух, который чувствовал,
что к  нему вот=вот  придет еще один куплет его  песенки, ответил, что лучше
подождет здесь Хрюку, попрощался с Кроликом, и тот убежал.
     Но  так уж получилось, что Кролик увидел Хрюку первым. В  то утро Хрюка
встал рано, чтобы собрать себе букет фиалок,  а когда собрал,  поставил их в
вазу на  стол. И тут ему пришла в голову мысль, что никто никогда не собирал
букет  фиалок для Иа.  И чем дольше он думал об  этом, тем больше крепла его
убежденность  в том, что очень грустно  быть зверушкой, которому ни  разу  в
жизни  не  дарили букет фиалок.  Поэтому он  поспешил  на фиалковую  поляну,
повторяя про  себя "Иа, фиалки",  "Фиалки, Иа",  на случай,  если забудет по
пути,  за чем идет, такой  уж  выдался  день. Скоро он нарвал большой букет,
понюхал его и радостно затрусил к тому месту, где пасся Иа.
     - Эй, Иа, - голос Хрюки дрогнул: он увидел, что Иа чем=то занят.
     Иа отмахнулся копытом, прогоняя его.
     - Приходи завтра. Или послезавтра.
     Хрюка, однако, подошел  ближе,  чтобы посмотреть, что делает Иа.  Перед
осликом на земле лежали три палки, которые он  внимательно  разглядывал. Две
палки  лежали под  углом,  соприкасаясь вверху  концами. Третья  -  на  них,
поперек. Хрюка подумал, что это какая=то Западня.
     - Эй, Иа, - вновь заговорил Хрюка, - ты только...
     - Так это ты, маленький Хрюка? - Иа продолжал всматриваться в палки.
     - Да, Иа, и я...
     - Ты знаешь, что это?
     - Нет, - ответил Хрюка.
     - Это "А".
     - О! - вырвалось у Хрюки.
     -  Не "О"  - "А", - строго поправил поросенка Иа.  - Ты меня не слышишь
или считаешь, что в учености превзошел Кристофера Робина?
     - Да, -  ответил Хрюка. - Нет, - тут же поправился он  и  приблизился к
палкам.
     - Кристофер  Робин сказал, что  это "А",  и это "А"...  пока  кто=то не
убедит меня в обратном, - все так же строго продолжал Иа.
     Хрюка шустро отпрыгнул и понюхал фиалки.
     - Ты знаешь, что означает "А", маленький Хрюка?
     - Нет. Иа, не знаю.
     -   Говорим   "А",  подразумеваем  учебу,  говорим  "А",  подразумеваем
образование.  "А"  означает  все то, что  недоступно  тебе и Пуху.  Вот  что
означает одно=единственное "А".
     - О, - вновь вырвалось у Хрюки. - То есть, "А", - торопливо добавил он.
     -  Вот я тебе  и  говорю.  В Лесу кого только нет,  и все говорят: "Это
всего  лишь  Иа,  кто  будет  принимать  его  всерьез".  Они  прохаживаются,
приговаривая: "Ха=ха"! Но  знают ли они что=нибудь  о  букве  А?  Ничего  не
знают.  Для них это три  палки.  Но  для  Образованных, заруби  это на своем
пятачке, маленький Хрюка, для Образованных, я, конечно, не про пухов и хрюк,
это великая  и могучая  буква "А". А не  просто палки, которые можно поддеть
копытом и раскидать.
     Хрюка отступил еще на шаг, огляделся в поисках поддержки.
     - А вот и Кролик! - радостно воскликнул он. - Привет, Кролик.
     Кролик важно прошествовал к Иа, по пути небрежно кивнув Хрюке.
     - Эй, Иа, -  обратился Кролик к ослику тоном, не оставляющим сомнений в
том, что минуты через две он уже с  ним распрощается. -  Вот  о чем я  хотел
тебя спросить.  Ты,  часом,  не знаешь, чем  занимается  Кристофер  Робин по
утрам?
     - На что я смотрю? - спросил Иа, не отрывая взгляда от буквы "А".
     - На три палки, - без запинки ответил Кролик.
     - Видишь? - Иа повернулся к Хрюке. Теперь я отвечу на  твой вопрос, - с
важностью добавил он.
     - Спасибо, - поблагодарил его Кролик.
     -  Чем  занимается  Кристофер  Робин  по  утрам?  Он  учится.  Получает
Образование. Он алкает...  вроде бы, именно так он и говорил... он алкает из
чаши  Знаний.  И  я тоже, пусть и  в меньшей  степени,  алкаю.  Вот  это,  к
примеру...
     - Буква "А", -  перебил его Кролик. - Только  какая=то кривая. Ладно, я
должен пойти и рассказать остальным.
     Иа посмотрел на палки, потом на Хрюку.
     - Что сказал Кролик? - спросил он.
     - Буква "А", - ответил Хрюка.
     - Это ты ему подсказал?
     - Нет, Иа. Он умный, этот Кролик.
     - Умный! - пренебрежительно повторил Иа, пнув копытом на палки, - Зачем
нужна эта  Учеба? - палки разлетелись в разные стороны. - Кролик, вон, и так
все знает! Ха!
     - Я думаю... - начал Хрюка.
     - А вот это тебе ни к чему.
     -  Я  думаю, что фиалки очень  даже  красивые, - Хрюка все же договорил
фразу до конца, положил букет фиалок перед Иа и последовал за Кроликом.
     На следующее  утро на  двери домика  Кристофера Робина  появилась новая
записка:

        "УШЕЛ
     СКОРО БУДУ
     К.Р."

     Вот так  все  обитатели Леса, кроме Пятнастых и  Цветоядных  Скорабуду,
узнали, чем занимается по утрам Кристофер Робин.


     Глава 6,
     в которой Пух придумывает новую игру, а Иа принимает в ней участие

     По мере того,  как ручей  подбирался  к краю  Леса,  он  все ширился  и
разрастался, превращаясь в настоящую реку. И став большим,  уже не прыгал  и
не  скакал, как бывает в более юном возрасте, а  воды свои нес более плавно.
Потому  что знал,  куда  течет, и  говорил  себе:  "Спешить  некуда. Все там
будем".  А  вот  маленькие  ручейки, остававшиеся  в Лесу,  наоборот,  вечно
куда=то торопились, не  зная  устали, потому  что  хотели как  можно  больше
увидеть и узнать, прежде чем, слившись вместе, стать одной большой Рекой.
     Из  Внешнего  Мира в Лес вела  широкая тропа,  не  тропа даже,  а целая
дорога. Чтобы попасть в Лес, ей надо было перебраться через Реку. И там, где
пересекались Дорога и Река, стоял деревянный мост,  чуть ли не во всю ширину
дороги, с перилами с  каждой стороны. Кристофер Робин, если бы  захотел, мог
положить подбородок на  верхнюю перекладину,  но куда  больше ему  нравилось
вставать  на  нижнюю и,  перегнувшись  через  верхнюю,  смотреть, как  внизу
медленно движется  вода. Пух, если бы  захотел, мог  положить  подбородок на
нижнюю перекладину, но он предпочитал ложиться на  настил,  подсовывать  под
нижнюю  перекладину голову  и смотреть, как  внизу медленно движется вода. А
вот у Хрюки и Крошки Ру был только один  способ смотреть на реку: маленькие,
они  не доставали даже до  нижней  перекладины.  Поэтому просто  ложились на
настил и наблюдали, как медленно, спешить=то некуда, движется под ними вода.
     Однажды Винни=Пух шел к  мосту  и  пытался сочинить  стишок  про шишки,
благо валялось их вокруг великое множество, а настроение у  него было  самое
подходящее для сочинения стихов. Он поднял шишку, оглядел ее со  всех сторон
и  сказал себе: "Это  очень хорошая шишка, а  значит,  к ней  должна найтись
очень хорошая рифма.  Сначала он ничего не мог придумать, а потом все как=то
получилось само собой:


     Это дерево, где шишки,
     Непонятно чье для Мишки.
     Сова твердит: "Мое, мое"!
     А Кенге кажется - ее.

     "Нелогично  как=то получается,  -  подумал  Пух, - потому что  Кенга не
живет на дереве".
     Он  как  раз  подходил  к мосту.  На  дорогу  не  смотрел,  обо  что=то
споткнулся, шишка выскользнула у него из лапки и упала в воду.
     - Тьфу ты!  - воскликнул Пух, когда шишка медленно уплыла  под мост,  и
уже  хотел  вернуться  назад,  взять другую шишку  и  сочинить для нее новый
куплет. Но  передумал и решил вместо  этого полюбоваться на реку, потому что
день  выдался очень уж тихий и спокойный. Он лег на настил, посмотрел  вниз,
где  под  ним  неспешно несла свои  воды река... и  внезапно  увидел  шишку,
которая выскользнула у него из лапки.
     - Странно, - удивился Пух. - Я уронил шишку с той  стороны моста, а она
появилась  на  этой стороне!  Интересно, а с другими шишками получится то же
самое? - и он отправился за шишками.
     Получилось. И продолжало получаться.  Тогда  он одновременно бросил две
шишки, перебежал  на другую сторону моста и наклонился  вниз, чтобы увидеть,
какая покажется первой. Одна  показалось.  Но, поскольку шишки не отличались
по  размеру, Пух не  мог сказать,  победила  ли та, которую  он определил  в
победительницы,  или  другая.  В  следующий  раз  Пух  уж  бросил  большую и
маленькую шишки. Большая выплыла из=под моста первой, как  он и предполагал,
а маленькая - второй, на что он и рассчитывал, то есть  он выиграл дважды...
И прежде чем Пух зашагал к дому, чтобы выпить чаю, он выиграл тридцать шесть
раз,  а проиграл  двадцать  восемь. Отсюда следовало, что он...  он... ну...
короче, если  отнять двадцать восемь  от тридцати шести,  сразу станет ясно,
сколько раз он выиграл. Или проиграл, если отнимать наоборот.
     Вот  так  в  Лесу и  появилась игра,  которую придумал Пух.  Назвали ее
"Пушалки", и  в  названии этом нашлось место и Пуху, и шишкам,  и палкам.  А
палки  появились  потому, что и Пух,  и  его  друзья, которых быстро увлекла
новая игра, вместо шишек стали бросать в воду палки, различить которые  было
куда проще, чем шишки.
     Как=то раз поиграть в "Пушалки" на мост пришли Винни=Пух, Хрюка, Кролик
и  Крошка Ру. По команде Кролика все бросили свои  палочки в воду, поспешили
на другую сторону моста и наклонились над краем, чтобы посмотреть, чья палка
выплывет  первой. Но ждать  им пришлось долго, потому что  река в этот  день
особенно разленилась и, похоже, ничуть не возражала против того, чтобы палки
вообще не появились из=под моста.
     -  Я вижу мою! - пискнул Крошка Ру.  - Нет, не вижу, это что=то другое.
Ты видишь свою, Хрюка? Я думал, что увидел мою, но это не она. Вон она! Нет,
не она. Ты видишь свою, Пух?
     - Нет, - ответил Пух.
     - Наверное, моя  палка застряла, - предположил Крошка Ру. - Кролик, моя
палка застряла. А твоя палка застряла, Хрюка?
     - Они всегда плывут дольше, чем мы думаем, - изрек Кролик.
     - И сколько, ты думаешь, они будут плыть? - спросил Ру.
     - Я вижу твою палку, Хрюка! - внезапно воскликнул Пух.
     - Моя такая серенькая, - напомнил Хрюка, не решаясь наклониться пониже:
боялся свалиться в воду.
     - Да=да, ее я и вижу. Выплывает с моей стороны.
     Кролик  подался  вперед  в  надежде увидеть свою  палочку, а Крошка  Ру
запрыгал, попискивая: "Выплывай, палка!  Палка,  палка, выплывай"!  Хрюка же
очень разволновался, потому что  именно его и только его палочку увидел Пух,
а это означало, что он победил.
     - Плывет! - подтвердил Пух.
     - Ты уверен, что это моя? - радостно проверещал Хрюка.
     -  Да, потому что она серая. Большая и серая. Вот она! Очень большая...
серая... пал... нет, это не палка, это Иа!
     И из=под моста появился Иа.
     - Иа! - хором воскликнули Пух, Хрюка, Кролик и Крошка Ру.
     Очень спокойно, с достоинством, задрав к небу  все четыре ноги, Иа плыл
по течению.
     - Это же Иа! - пропищал Крошка Ру, который тоже разволновался.
     - Неужели? - откликнулся Иа. Он угодил в маленький водоворот и вместе с
ним трижды плавно повернулся на триста  шестьдесят градусов. - А я=то думаю,
кто это тут плывет.
     - Я не знал, что и ты играешь, - объяснил Крошка Ру.
     - Я не играю, - возразил Иа.
     - Тогда что ты там делаешь? - полюбопытствовал Кролик.
     - Предложу тебе на выбор три  ответа, Кролик. Рою в земле яму? Неверно.
Скачу  по веткам  молоденького  дубка?  Неправильно.  Жду,  пока  кто=нибудь
поможет мне выбраться на берег? Именно так. Дайте  Кролику время подумать, и
он всегда найдет правильный ответ.
     - Но, Иа,  - в  голос Пуха звучало отчаяние,  -  что мы можем... я хочу
сказать, как нам... ты думаешь, если мы...
     - Да, - ответил Иа. - Так и действуйте. Спасибо тебе, Пух.
     - Он  кружится  и  кружится,  -  Крошка  Ру  не мог  оторвать  глаз  от
вращающегося в водовороте ослика.
     - А почему бы и нет? - холодно спросил Иа.
     - Я тоже могу плавать! - гордо воскликнул Ру.
     - Только не кругами,  - уточнил Иа.  - Это  гораздо труднее. Сегодня  я
совсем не собирался плавать, - продолжил он, уходя на  очередной круг. - Но,
раз  уж  попал  в  воду, решил потренировать медленное круговое  вращение по
часовой стрелке... или, так, наверное, будет вернее, - добавил он очутившись
в другом водовороте,  - против  часовой стрелки. И, полагаю, что направление
вращения - мое личное дело, которое никого более не касается.
     Никто  ему ничего не ответил:  все думали,  как  помочь Иа выбраться из
воды.
     - У меня есть идея,  - первым нарушил  молчание Пух, - но я  не уверен.
Что она очень хорошая.
     - Я тоже в этом не уверен, - высказал свое мнение Иа.
     - Мы тебя слушаем, Пух, - повернулся к медвежонку Кролик. - Выкладывай.
     - Значит так, если мы бросим камни  или что=то такое же тяжелое с одной
стороны  от Иа, то камни  поднимут  волны,  а волны  подтолкнут Иа в  другую
сторону.
     -  Это очень хорошая идея, -  кивнул  Кролик, и Пух сразу же засиял  от
счастья.
     -  Очень, - донеслось снизу. - Когда я захочу, чтобы меня подталкивали,
я сообщу тебе об этом, Пух.
     - А если мы по ошибке попадем в него? - озабоченно спросил Хрюка.
     - Или, допустим,  вы по ошибке промахнетесь, - отозвался Иа. - Продумай
все варианты, Хрюка, прежде чем вы снова начнете радоваться жизни.
     Но Пух уже притащил самый большой камень, который только  смог донести,
и наклонился над водой, держа его в лапах.
     - Я его не кидаю, а опускаю, Иа, - пояснил он. - Поэтому промахнуться я
никак  не смогу... я хочу сказать, не смогу сбросить камень на  тебя. Не мог
бы ты на минутку остановиться? Это кружение мешает мне прицелиться.
     - Нет, - ответил Иа. - Мне нравится кружиться.
     Кролик уже понял, что пора ему брать командование на себя.
     - Значит, так, Пух. Как только я скажу: "Пора!", ты бросишь камень. Иа,
когда я скажу: "Пора!", Пух бросит камень.
     - Премного тебе благодарен, Кролик, но, полагаю, я и так узнаю об этом.
     - Ты готов, Пух? Хрюка,  подвинься, ты мешаешь Пуху. И ты отойди назад,
Ру. Все готовы?
     - Нет, - ответил Иа.
     - Пора! - крикнул Кролик.
     Пух выпустил камень из лап. Раздался громкий всплеск, Иа исчез...
     Стоящие на мосту замерли в тревожном ожидании. Они  смотрели и смотрели
вниз... и даже  появление палочки Хрюки, чуть обогнавшей палочку Кролика, не
обрадовало их, как могло бы обрадовать при других  обстоятельствах. А потом,
когда Пух уже начал думать, что выбрал не  тот камень или бросил его не в ту
Реку, или его Идея пришла к нему  не в тот  день, что=то серое показалось из
воды у самого берега...  затем начало увеличиваться  в размерах... и наконец
они окончательно убедились, что это Иа.
     С  криками  все сбежали  с моста,  бросились  к ослику, стали  помогать
выбираться на берег, и скоро он стоял среди них на твердой земле.
     - Ой, Иа, да ты насквозь промок! - воскликнул Хрюка, пощупав ослика.
     Иа  отряхнулся  и  попросил,  чтобы  кто=нибудь  объяснил  Хрюке,   что
происходит с тем, кто довольно=таки долго находился в воде.
     -  Отлично, Пух, - похвалил медвежонка  Кролик. - Хорошую  ты предложил
идею.
     - Какую идею? - спросил Иа.
     - Таким вот способом подтолкнуть тебя к берегу.
     - Подтолкнуть меня? - изумился Иа. - Ты же не думаешь, что меня толкали
к берегу, не так  ли? Я нырнул. Пух сбросил на меня большой камень. Чтобы он
не ударил мне в грудь, я нырнул и поплыл к берегу.
     - Камень ты сбросил не на него, - прошептал Хрюка Пуху, чтобы успокоить
медвежонка.
     - Я тоже так думаю, - шепотом же ответил Пух.
     - Это же Иа. Ничего другого ждать от него не приходится. Лично я думаю,
что твоя Идея была очень хорошая.
     Пух сразу приободрился. Конечно же, ты - Мишка со Слабеньким Умишком, о
чем=то  думаешь  и  вдруг придумываешь  нечто, по  твоему  разумению, умное.
Правда, это умное может оказаться вовсе не таким умным, когда выходит наружу
и открывается взору других. Но, так или иначе, Иа был в Реке, а теперь он на
берегу, то есть его, Пуха, Идея никому не причинила вреда.
     - Как ты упал в воду, Иа? -  спросил Кролик, вытирая Иа носовым платком
Хрюки.
     - Я не падал, - ответил Иа.
     - Но как...
     - На меня НАПРЫГНУЛИ, - пояснил Иа.
     - Ага, - запищал Крошка Ру. - Кто=то столкнул тебя в воду?
     - Кто=то напрыгнул на меня. Я стоял на  берегу, размышлял... размышлял,
надеюсь, хоть  кто=то  из вас знает, что это означает,  и тут на меня громко
НАПРЫГНУЛИ.
     - Бедный Иа, - хором воскликнули все.
     - Ты уверен, что не поскользнулся? - решил уточнить Кролик.
     -  Разумеется, я поскользнулся. Если ты стоишь на скользком берегу и на
тебя громко НАПРЫГИВАЮТ  сзади, нельзя не поскользнуться. Так что, по=твоему
я сделал?
     - Но кто на тебя напрыгнул? - спросил Ру.
     Иа не ответил.
     - Думаю, Тигер, - предположил Хрюка.
     - Но, скажи,  Иа,  это  была  шутка? Несчастный  случай?  -  озабоченно
спросил Пух. - Я хочу ска...
     - Узнать времени у меня не было,  Пух. Я, знаешь ли, опустился на самое
речное дно, не  задержавшись по пути,  чтобы задать себе вопрос:  "Что  это,
веселая шутка или  самый что ни на есть обычный несчастный случай?" Я просто
выплыл на поверхность и сказал себе: "Тут мокро". Если ты понимаешь, о чем я
говорю.
     - А где же был Тигер? - спросил Кролик.
     И  прежде чем Иа успел  ответить, раздался  громкий треск и  из  кустов
выскочил Тигер.
     - Привет всем, - радостно поздоровался он.
     - Привет, Тигер, - ответил ему Крошка Ру.
     Кролик тут же напустил на себя важный вид.
     - Тигер, что здесь только что произошло?
     - Когда именно? - смутился Тигер.
     - Когда ты спихнул Иа в реку.
     - Я его не спихивал.
     - Он на меня напрыгнул, - пробурчал Иа.
     -  Я не  напрыгивал. У меня защекотало в носу,  как раз  в тот  момент,
когда я оказался позади Иа. Вот я и сказал: "Гр=р=р=р... ап=п=п... п=чхи!"
     -  Что с тобой?  -  спросил  Кролик, помогая Хрюке подняться с земли  и
отряхивая с него пыль. - Все в порядке?
     - Он застал меня врасплох, - нервно ответил Хрюка.
     - Вот я и  говорю, напрыгнул,  - кивнул Иа. - То есть  застал врасплох.
Крайне  скверная привычка. Я не против  того, чтобы Тигер жил в Лесу, потому
что Лес большой и  в нем  достаточно  места, чтобы  напрыгивать, бегать  или
скакать. Но я не могу понять, почему надо приходить в мой маленький уголок и
напрыгивать  там.  И   ведь  нельзя  сказать,   что  мой  уголок   такой  уж
замечательный. Разумеется, есть такие, кому нравятся холод, сырость, заросли
репейника, но, с другой стороны, в этом уголке нет ничего особенного, и если
у кого=то появляется желание напрыгнуть...
     - Я не напрыгивал, я чихал, - стоял на своем Тигер.
     - Когда находишься на речном дне, все одно, чихал кто или напрыгивал.
     - Вот что я могу сказать по этому пово... - Кролик замолк на полуслове.
- Вон идет Кристофер Робин, пусть он и скажет!
     Кристофер  Робин  вышел  из  Леса  и  направился  к мосту,  радостный и
беззаботный. Естественно, в такой солнечный день не имело никакого значения,
сколько будет два раза по девятнадцать, и  Кристофер Робин чувствовал, стоит
ему встать  на  нижнюю перекладину перил, наклониться вниз и  посмотреть  на
медленно текущую под ним реку, как он разом узнает все, что надобно знать, а
потом расскажет о том,  что узнал,  Пуху, который наверняка услышит  об этом
впервые. Но,  подойдя к мосту и увидев  собравшихся там зверушек,  Кристофер
Робин  понял, что  это не тот день,  когда  можно  что=то  узнать, а  совсем
другой, когда надо действовать, и действовать быстро.
     - Вот что у нас произошло, Кристофер Робин, - начал Кролик. - Тигер...
     - Не было этого, - перебил его Тиггер.
     - Но ведь я там был, - вставил Иа.
     - Я не думаю, что он сделал это специально, - вступился за Тигера Пух.
     - Он просто напрыгунчик, - добавил Хрюка, - и ничего не  может  с собой
поделать.
     - Попробуй напрыгнуть на меня, Тигер, - запищал Крошка  Ру. - Иа, Тигер
собирается напрыгнуть на меня. Хрюка, как по=твоему...
     -  Мне  кажется, нам  совсем не  обязательно  говорить одновременно,  -
оборвал  его Кролик. -  Потому что  главное для нас -  узнать, что думает об
этом Кристофер Робин.
     - Я только чихнул, ничего больше, - гнул свое Тигер.
     - Он напрыгивал, - не соглашался с ним Иа.
     - Ну, может, чихнул чересчур громко.
     -  Тихо!  - Кролик поднял лапку. - Что думает  об этом Кристофер Робин.
Вот что нам важно узнать!
     - Значит так, - Кристофер Робин не очень=то понимал, о чем, собственно,
речь. - Я думаю...
     - Что? - откликнулись все.
     - Я думаю, нам всем пора поиграть в "Пушалки".
     Этим они и занялись. И Иа, который никогда раньше не играл в  эту игру,
выигрывал чаще остальных. Крошка Ру дважды упал в воду, первый раз случайно,
второй - специально, потому что увидел вышедшую  из Леса  Кенгу и понял, что
его все равно сейчас уведут домой. Кролик сказал, что пойдет с ними, Тигер и
Иа ушли  вместе,  потому что Иа  хотел  объяснить Тигеру,  как выигрывать  в
"Пушалки" ("а для этого надо было не просто бросить палку, но особым образом
подкрутить ее, если ты понимаешь,  о  чем  я  толкую, Тигер"), так что  мост
остался в полном распоряжении Кристофера Робина, Пуха и Хрюки.
     Они  долго смотрели на лениво текущую  под мостом воду, молчали, и река
им ничего не говорила, потому что в такой  тихий и солнечный летний день так
приятно молчалось.
     - Вообще=то Тигер хороший, - наконец, молвил Хрюка.
     - Конечно, - согласился Кристофер Робин.
     -  Мы  все хорошие,  - поправил Хрюку Пух. - Вот что  я думаю,  только,
может, я и не прав.
     - Еще как прав, - заверил его Кристофер Робин.


     Глава 7,
     в которой Тигера отучают напрыгивать

     Как=то раз Кролик и Хрюка сидели около домика Винни=Пуха и слушали, что
вещает  Кролик.  Компанию им  составлял и  Пух. Летний день выдался  теплым,
дремотным, Лес наполняли  приятные  для  слуха голоса и,  казалось,  все они
убеждали  Винни: "Не  слушай Кролика,  слушай  нас". Поэтому  Пух  устроился
поудобнее, так, чтобы не слышать Кролика, и время от времени открывал глаза,
чтобы сказать: "Ага", - а потом закрывал их снова и говорил: "Верно". Сам же
Кролик по ходу разговора частенько с самым серьезным  видом спрашивал Хрюку:
"Ты понимаешь, что я хотел этим сказать, Хрюка?" - а Хрюка в ответ энергично
кивал, показывая, что он, конечно же, все понимает.
     - Дело  в том,  -  Кролик, наконец, добрался  до  сути, -  что  Тигер в
последнее время совсем распустился, на всех напрыгивает, по поводу и  без, и
я считаю,  что мы должны поставить его на место, преподать ему хороший урок.
Что ты на это скажешь, Хрюка?
     Хрюка сказал, что Тигер действительно на  всех напрыгивает, и  если они
найдут способ отучить его напрыгивать, это будет Очень Хорошая Идея.
     - Согласен, - кивнул Кролик. - А что думаешь ты, Пух?
     Пух вздрогнул и открыл глаза.
     - В высшей степени, - ответил он.
     - Что - в высшей степени? - переспросил Кролик.
     - То, что ты говоришь. Бесспорно.
     Тут Хрюка толкнул  Винни=Пуха  в бок.  Пух уже  понял, что сон унес его
куда=то далеко=далеко, и медленно выпрямился, чтобы вернуться в Лес.
     - Но как нам  это сделать, Кролик? - спросил Хрюка. - Что это будет  за
урок?
     - В том=то и дело, - ответил Кролик.
     Пух решил, что слово "урок" он уже где=то слышал.
     - Есть такая хитрая наука, которая называется Чистомарание, - поделился
он  своими  знаниями с Кроликом и Хрюкой. - Кристофер Робин  обещал  научить
меня, но не получилось.
     - Не получилось что? - спросил Кролик.
     - Что не получилось? - спросил Хрюка.
     Пух покачал головой.
     - Не знаю. Не получилось, и все. Так о чем мы говорили?
     - Пух, - в голосе Хрюки слышался укор, - разве ты не слушал Кролика?
     - Я слушал,  но  мне  в  ухо попала  какая=то пушинка.  Кролик, тебя не
затруднит повторить еще раз?
     Кролика  это  нисколько не  затруднило,  он  лишь  спросил, с чего  ему
начинать. Пух  ответил, что начинать надо с того самого момента, когда ему в
ухо попала пушинка. Кролик полюбопытствовал, а когда это  случилось, на  что
Пух  ответил, что  не  помнит.  Трудно сказать, как долго они  обсуждали  бы
пушинку, но вмешался  Хрюка. Напомнил, что речь шла о  следующем: они искали
способ  отучить  Тигера напрыгивать, потому что,  хотя  Тигер  хороший и он,
Хрюка, его любит, привычка напрыгивать, безусловно, вредная.
     - Понятно, - кивнул Пух.
     - Дело  в том, что он очень  уж большой, - добавил Кролик, - и когда он
напрыгивает, становится как=то не по себе.
     Пух  постарался  придумать, как отучить  Тигера напрыгивать,  но ничего
путного придумать так и не смог. И тихонько забубнил себе под нос:

     Будь Кролик
     Побольше,
     Потолще,
     Повыше,
     Сильнее,
     Чем Тигер...
     Будь Тигер
     Поменьше,
     Хоть малость пониже,
     Тогда б он оставил дурную привычку
     Кидаться на Кролика как на добычу...
     Будь Кролик
     Хоть самую
     Чуточку
     Выше.

     - Что ты там бубнишь, Пух? - спросил Кролик. - Что=нибудь дельное?
     - Нет, - грустно вздохнул Пух. - Скорее, бездельное.
     - А у меня есть  идея, - продолжил Кролик,  - и вот  какая:  мы возьмем
Тигера в  далекое  путешествие,  отведем  туда, где он  никогда  не  был,  и
потеряем его там, а на следующее  утро найдем. И, запомните  мои  слова, это
будет уже совсем другой Тигер.
     - Почему? - спросил Винни=Пух.
     - Потому что он  станет Смирным Тигером.  Потому что он станет Грустным
Тигером,  Меланхоличным  Тигером,  Маленьким  и  Скромным  Тигером,  из  тех
тигеров, которые всегда радуются встрече с Кроликом. Вот почему.
     - А встрече с Хрюкой он тоже обрадуется? - спросил Хрюка.
     - Естественно.
     - Это здорово!
     - Мне бы  не хотелось, чтобы он так и остался Грустным Тигером, - после
некоторого раздумья добавил Хрюка.
     - Тигеры никогда не остаются Грустными, - заверил его Кролик. - Хорошее
настроение возвращается к ним на удивление быстро. Я спрашивал об этом Сову,
чтобы убедиться в  собственной правоте, и она подтвердила, что  тигеры очень
быстро забывают о грусти. Но мы многого  добьемся,  если Тигер хотя бы минут
пять побудет Маленьким и Грустным.
     - Кристофер Робин тоже так думает? - спросил Хрюка.
     - Да, - кивнул Кролик. - Он скажет: "Ты, Хрюка, молодец. Я бы сделал то
же самое, если бы не другие дела. Спасибо тебе, Хрюка. И тебе тоже, Пух".
     Хрюку  такие слова очень порадовали, и он сразу понял, что задумали они
доброе дело, от которого Тигеру не будет ничего, кроме пользы.  И делать его
он  будет не один, а  с Кроликом и Пухом. Приятно,  знаете ли, если ты Очень
Маленький Зверек, проснуться утром и нисколько не  беспокоиться  о  том, что
тебе  предстоит  сделать.  Оставался только  один  вопрос:  где  им потерять
Тигера?
     - Мы заведем его  на  Северный  Полюс, - ответил на него Кролик. - Мы с
таким  трудом его нашли,  а значит и Тигеру понадобится не меньше  времени и
труда, чтобы выбраться оттуда.
     Теперь  пришла  пора радоваться Пуху, потому что именно он первым нашел
Северный Полюс, а, стало быть, когда они придут туда, Тигер увидит табличку,
на которой написано:  "Открыт  Пухом. Пух его нашел". И тогда  Тигер поймет,
если  он  до  сих  пор  этого не  знал, с каким  медвежонком  имеет дело.  С
замечательным, можно сказать, медвежонком.
     Они  договорились  не откладывать  дела в долгий ящик  и отправиться  в
поход на следующее утро. Кролик, который  жил неподалеку от Кенги, Крошки Ру
и  Тигера, пообещал  зайти  к ним и спросить, что делает он,  Тигер,  завтра
утром, потому что, если он ничего не делает, неплохо бы отправиться в поход,
захватив  с собой Хрюку и Винни=Пуха. Если Тигер скажет: "Да", -  они начнут
действовать по намеченному плану, если он скажет: "Нет"...
     - Не  скажет, -  уверенно  заявил Кролик. -  Я  об этом позабочусь, - и
убежал.
     Следующий  день  выдался совсем не  таким, как предыдущий. Жару и яркое
солнце сменили холод и туман. Самого Пуха такая погода вполне устраивала, но
когда  он думал  о  меде, который не  смогут  собрать  пчелы... в холодные и
туманные  дни он всегда  жалел пчел. Этими мыслями  Пух  поделился с Хрюкой,
когда зашел за ним, и  Хрюка  ответил, что о пчелах  он как=то не думал, но,
как ему пр