з Леса во внешний мир вела широкая тропинка[76], почти такая же широкая,
как дорога, но, прежде чем попасть в Лес, она должна была пересечь эту
реку[77]. И вот там, где она ее пересекала, был деревянный мост, почти такой
же широкий, как дорога, с деревянными перилами с каждой стороны. Кристофер
Робин всегда мог дотянуться подбородком до края перил, если хотел, но
гораздо более забавно было стоять на нижней перекладине, так чтобы можно
было перегнуться через мост и наблюдать, как река медленно проплывает мимо.
Пух же мог достать подбородком до нижней перекладины, если хотел, но гораздо
более забавно было лежать и наблюдать, как река медленно проплывает мимо. А
для Ру и По-
232
росенка это был вообще единственный способ наблюдать за рекой, так как
им было слабо дотянуться хотя бы даже и до нижней перекладины. Итак, они
могли лежать и наблюдать... а она очень медленно проплывала мимо, зная, что
торопиться уже некуда.
Однажды, когда Пух гулял по этому мосту, он попытался сочинить
небольшой стишок про шишки, потому что они там валялись вокруг него со всех
сторон, а у него было поэтическое настроение. Итак, он взял шишку, посмотрел
на нее и сказал себе: "Это очень хорошая шишка, и с ней что-то должно
рифмоваться". Но он ничего не мог придумать. И тогда ему в голову неожиданно
пришло следующее:
Поссорились весною Под этой вот сосною. Сыч со сна: "Моя сосна!" Канга:
"SOS! Моя сосна!"
"Что не имеет никакого смысла", говорит Пух, "потому что Канга не живет
в дереве".
Он как раз ступил лапой на мост и, не глядя под ноги, споткнулся; шишка
выпала у него из лапы и упала в реку.
"Зараза", сказал Пух, когда она медленно проплывала под мостом, а он
вернулся, чтобы взять другую шишку, к которой надо было придумывать рифму.
Но тогда он решил, что лучше вместо этого он просто понаблюдает за рекой,
потому что это был день такого умиротворенного типа, поэтому он лег и
смотрел на нее, а она медленно скользила мимо него, и вдруг он увидел, что
вместе с рекой скользит его шишка.
233
"Забавно", сказал Пух. "Я бросил ее на другой стороне, а она выплыла с
этой! Интересно, получится ли, если попробовать еще?" И он вернулся, чтобы
набрать побольше шишек.
Получилось. Он попробовал еще. На этот раз он бросил сразу две и
перегнулся через мост, чтобы посмотреть, которая из них выплывет первой; и
одна из них выплыла первой. Но так как обе были одинаковые по размеру, он не
знал, была ли это та шишка, на которую он поставил, или другая. Итак, в
следующий раз он бросил одну большую и одну маленькую, и большая выплыла
первой, как он и предвидел, а маленькая -- последней, как он тоже предвидел.
Итак, он выиграл дважды... К тому времени, когда он пошел домой выпить чаю,
он уже выиграл 36 раз и проиграл 29, что означало, что он -- он должен был,
-- ладно, возьмите и вычтите 29 из 36, и это будет, сколько раз он выиграл.
Так было положено начало игре, названной Пуховы Палки (Пухалки), и
изобрел ее Пух. Обычно он и его друзья частенько играли в нее на краю Леса.
Но вместо шишек они играли с палками, потому что их легче было помечать. И
вот как-то днем Пух, Поросенок, Кролик и Ру вместе играли в Пухалки. Они
бросали свои палки в тот момент, когда Кролик командовал "Пошел!", и тотчас
они все спешили на другую сторону моста и переваливались через край, чтобы
увидеть, чья палка придет первой. Но времени проходило довольно много,
потому что река в этот день текла очень лениво, и трудно было вообще
представить, что она когда-нибудь доберется до этого места.
234
"Я могу видеть мою!", говорил Ру. "Нет, не могу, это чья-то еще. Ты
можешь видеть свою, Поросенок? Я думал, я могу видеть мою, а я не могу. Вот
она! Нет, это не она. Ты свою можешь видеть, Пух?"
"Нет", сказал Пух.
"Я полагаю, что это моя палка торчит. Кролик, твоя палка торчит?"
"Они всегда плывут дольше, чем думаешь", сказал Кролик.
"Как долго, ты думаешь, они будут плыть?", спросил Ру.
"Я могу видеть твою, Поросенок", вдруг говорит Пух.
"Моя такая сероватая", сказал Поросенок, не рискуя перегибаться слишком
далеко на тот случай, чтобы не упасть.
"Да, это как раз такая, какую я вижу, она выплывает с моей стороны".
Кролик перегнулся еще дальше, наблюдая за ней, а Ру извивался на месте
и орал: "Давай, Палка! Палка, Палка, Палка!", а Поросенок был страшно
возбужден, потому что его палка была единственной, которую можно было
видеть, а это означало, что он выигрывал.
"Она приближается!", сказал Пух.
"Ты уверен, что это моя?", возбужденно запищал Поросенок.
"Да, потому что она серая. Большая серая. Вот она подходит. Очень --
большая -- серая -- о, нет, это не она, это И-?".
"И-?!", закричали все.
235
Молчаливо, спокойно и весьма величаво, с ногами, задранными кверху,
плыл И-? внизу под мостом. "Это И-?!", ужасно возбужденно закричал Ру.
"Неужели?", сказал И-?, попав в маленький водоворот и медленно прокрутившись
три раза вокруг своей оси. "А я-то думал, кто это?"
"Я не знал, что ты тоже играешь", говорит Ру. "А я и не играю", сказал
И-?. "И-?, что ты там делаешь?", говорит Кролик. "Угадай с трех раз, Кролик.
Рою ямы в земле? Неправильно. Перепрыгиваю с ветки на ветку молодого дуба?
Неправильно. Жду, чтобы мне помогли выбраться из реки? Верно. Дайте Кролику
время, и он всегда найдет ответ".[78]
"Но И-?", говорит Пух в панике, "что же мы можем -- я хочу сказать, как
мы будем -- ты думаешь, что мы__"
"Да", сказал И-?. "Одно из трех раз будет то самое. Спасибо тебе,
Пух".[79]
"Он все кругом да кругом", говорит Ру. "Почему бы и нет?", холодно
сказал И-?. "Я тоже могу плыть", гордо говорит Ру.
"Но не кругом да кругом", сказал И-?. "Это гораздо труднее. Я сегодня
вообще не собирался плавать", продолжал он, медленно кружась на месте. "Но
уж поскольку это произошло, я решил отработать легкое круговое движение
справа налево, и возможно, я бы даже сказал", сказал он, вписываясь в
следующий водоворот, "слева направо. Раз уж это произошло со мной, то это
мое дело и никого больше не касается".
236
Последовало минутное молчание, на протяжении которого каждый напряженно
размышлял.
"Мне в голову пришла та еще идея", сказал наконец Пух, "но не думаю,
что вам понравится".
"Я того же мнения", сказал И-?.
"Продолжай, Пух", говорит Кролик. "Надо хоть что-то попробовать".
"Ладно, если мы все будем бросать камни в реку по одну сторону И-?,
камни поднимут волны, а волны прибьют его к другой стороне".
"Это очень хорошая мысль", говорит Кролик, и Пух опять почувствовал
себя счастливым.
"Да уж", говорит И-?. "Когда я захочу, чтобы меня прикончили, Пух, я
тебе дам знать".
"Вдруг мы по ошибке попадем в него?", тревожно говорит Поросенок.
"Или вдруг вы по ошибке промахнетесь в него", сказал И-?. "Обдумай все
возможности, Поросенок, прежде чем браться за дело и начать развлекаться".
Но Пух взял самый большой камень, который только мог взять, и перегнул
его через мост, придерживая лапой.
"Я его не брошу, И-?, я его уроню", объяснил он. "И в этом случае я уж
не промахнусь. То есть, я хочу сказать, не попаду в тебя. Ты не мог бы
перестать на минутку крутиться, потому что меня это несколько сбивает?"
"Нет", говорит И-?, "мне нравится крутиться^.
Кролик почувствовал, что настала пора ему продемонстрировать свои
административные возможности.
237
"Теперь, Пух", сказал он, "когда я скажу "Теперь", ты можешь бросать
его. И-?, когда я скажу "Теперь", Пух уронит свой камень".
"Спасибо тебе большое, Кролик, но я думаю, что я об этом и так узнаю".
"Ты готов, Пух? Поросенок, освободи Пуху побольше места. Ру, немного
подальше. Все готовы?"
"Нет", сказал И-?.
"Теперь!", говорит Кролик.
Пух уронил свой камень. Раздался громкий всплеск, и И-? исчез...
Это был тревожный момент для наблюдавших на мосту. Они смотрели, и
смотрели, и даже вид палки Поросенка, выплывшей из-под моста немного впереди
Кроликовой, не взволновал их так, как можно было бы ожидать ранее. И затем,
как раз когда Пух начал думать, что он, должно быть, выбрал не тот камень,
или не ту реку, или не тот день для своей Идеи, возле берега на секунду
показалось что-то серое... и стало медленно приближаться, все ближе и ближе,
и наконец это оказался И-?, выходящий из воды.
С криками они бросились с моста и тащили, и тянули его, и вскоре он
стоял среди них на твердой почве.
"О, И-?, да ты весь мокрый!", говорит Поросенок, ощупывая осла.
И-? отряхнулся и попросил кого-нибудь объяснить Поросенку, что
происходит с тобой, когда ты попадаешь в воду на достаточно продолжительное
время.
238
"Хорошо сработано, Пух", ласково говорит Кролик. "Здорово мы
придумали".
"Что придумали?", спрашивает И-?.
"Выплеснуть тебя на берег".
"Выплеснуть меня?", удивленно сказал И-?. "Вы полагаете, что выплеснули
меня, так, что ли? Я просто нырнул. Пух запустил в меня огромным камнем, и,
чтобы не получить тяжелого удара в спину, я нырнул и приплыл к берегу".
"На самом деле ты не бросал", шепнул Поросенок Пуху, чтобы его
успокоить.
"Я не думаю, чтобы я бросал", тревожно сказал Пух.
"Это просто И-?", сказал Поросенок. "Я думаю, что твоя Идея была
хорошая Идея".
Пух почувствовал себя более сносно, потому что, когда ты Медведь с
Довольно Низким I.Q. и при этом Думаешь о Вещах, то поневоле иногда
чувствуешь, что Идея, которая казалась тебе Вдумчивой, при ближайшем
рассмотрении, когда выходит наружу и дает на себя посмотреть со стороны,
оказывается совсем Другим Делом. Как бы то ни было, И-? был в реке, а теперь
его там не было, так что ничего ужасного не совершено.
"Как тебя угораздило туда упасть, И-??", спросил Кролик, вытирая его
носовым платком Поросенка.
"Меня на гараздило", говорит И-?.
"Но как__?"
"Я был БОНСИРОВАН"[80], сказал И-?.
"Оо!", говорит возбужденно Ру. "Тебя что, столкнули?"
239
"Кто-то БОНСИРОВАЛ меня. Я просто размышлял на берегу реки --
размышлял, если кто-нибудь из вас понимает, что я имею в виду, -- когда я
почувствовал громкий БАНС".
"О, И-?", сказали все.
"Ты уверен, что не поскользнулся?", спрашивает Кролик.
"Конечно, поскользнулся. Если ты стоишь на скользком берегу реки и
кто-то громко бонсирует тебя сзади, то ты поневоле поскользнешься. Что я,
по-вашему, еще должен был сделать?"
"Но кто это сделал?", говорит Ру.
И-? не отвечал.
"Я полагаю, это был Тиггер", нервно сказал Поросенок.
"Но И-?", говорит Пух, "это была Шутка или Трагедия? Я имею в виду___"
"Я сам не перестаю себя об этом спрашивать, Пух. Даже на дне реки я
спрашивал себя: "Что это было, Сердечная Шутка или Чистейшей Воды
Уголовщина?" Только выплыв на поверхность, я сказал себе:
"Мокруха!", если вы понимаете, что я имею в виду".
"А где был Тиггер?", спросил Кролик.
Прежде чем И-? в состоянии был ответить, раздался громкий хруст, и
сквозь живую ограду тростника появился сам Тиггер.
"Всем хэлло", бодро сказал Тиггер.
"Хэлло, Тиггер", сказал Пух.
Кролик вдруг надулся от важности.
"Тиггер", говорит он торжественно, "что произошло только что?"
240
"Когда это?", сказал Тиггер, слегка смущенный. "Когда ты бонсировал И-?
в реку?" "Никто его не бонсировал". "Ты бонсировал", резко сказал И-?. "На
самом деле, нет. Я просто чихнул, а рядом случился И-?. И я сказал:
"Grrrr-opp-ptschschsz"".
"Ну вот", сказал Кролик, помогая Поросенку встать и отряхивая его. "Все
в порядке, Поросенок". "Это я от удивления", нервно сказал Поросенок. "Вот
это я и называю бонсировать", сказал И-?. "Брать людей на испуг. Не особенно
приятная привычка. Я ничего не имею против того, чтобы Тиггер жил в Лесу",
продолжал он, "потому что это большой Лес и здесь можно найти много
свободного пространства, чтобы бонсировать там вволю. Но я не понимаю,
почему надо приходить именно в мой маленький уголок и бонсировать там.
Нельзя сказать, что там у меня что-то особенно привлекательное. Конечно, для
любителей холода, сырости и безобразных колючек это как раз подходящая среда
обитания, но в конце концов это просто маленький уголок, и если кто-то
чувствует прилив бонсировщины__"
"Я не бонсировал, я чихал", сердито сказал Тиггер.
"Бонсировать или чихать -- на дне реки трудно определить разницу".
"Ладно", говорит Кролик, "все, что я могу сказать, это -- ладно, вот
Кристофер Робин, пусть он скажет". Кристофер Робин спускался из Леса к мосту
в солнечном и беззаботном настроении, когда совер-
241
шенно неважно, сколько будет дважды девятнадцать, и думал, как было бы
хорошо стоять на нижней перекладине моста, а потом перегнуться еще дальше и
смотреть, как река медленно скользит мимо, и тогда бы вдруг узнать все, что
нужно узнать,[81 ]и рассказать об этом Пуху, который кое в чем из этого не
уверен. Но когда он подошел к мосту и увидел там всех животных, он понял,
что это утро совсем другого сорта, что это то еще утро, когда ты должен
что-то предпринять.
"Дело обстоит примерно так, Кристофер Робин", начал Кролик. "Тиггер__"
"Неправда", сказал Тиггер.
"Ладно, так или иначе, но я оказался там", сказал И-?.
"Но я не думаю, чтобы он это нарочно", сказал Пух.
"Он просто бонсанутый", сказал Поросенок. "Тут ничего не поделаешь".
"А ну-ка попробуй меня бонсануть, Тиггер", нетерпеливо сказал Бэби.
"И-?, Тиггер сейчас меня попробует. Поросенок, как ты думаешь__"
"Да-да", говорит Кролик. "Мы вовсе не хотим говорить все сразу. Суть в
том, что Кристофер Робин по этому поводу думает?"
"Все, что я сделал, это чихнул", сказал Тиггер.
"Он бонсировал", сказал И-?.
"Ладно, бонсанул разочек", сказал Тиггер.
"Тихо!", говорит Кролик, поднимая лапу. "Что обо всем этом думает
Кристофер Робин? Вот в чем суть".
242
"Ладно", сказал Кристофер Робин, не вполне понимая, о чем вообще идет
речь.
"Я думаю__"
"Да?", говорят все.
"Я думаю, что нам всем надо сыграть в Пухал-ки".
Так они и сделали. И И-?, который раньше никогда не играл, выигрывал
чаще, чем кто бы то ни было; а Ру два раза свалился в реку, первый раз
случайно, а второй раз нарочно, потому что он вдруг услышал Кангу, идущую из
Леса, и понял, что, так или иначе, все равно придется ложиться спать. Ну и
тогда Кролик пошел вместе с ними; а Тиггер и И-? пошли вместе, потому что
И-? хотел рассказать Тиггеру, Как Выигрывать в Пухалки, надо просто кидать
палку, закручивая, если ты понимаешь, что я имею в виду, Тиггер; а Кристофер
Робин, Пух и Поросенок остались на берегу одни.
Долгое время они смотрели на воду и ничего не говорили, так как
чувствовали себя так мирно и спокойно в этот летний день.
"Вообще Тиггер на самом деле нормальный парень", лениво сказал Пух.
"Конечно", говорит Кристофер Робин.
"Вообще на самом деле мы все нормальные ребята", говорит Пух. "Во
всяком случае, я так думаю", говорит. "Но, возможно, я не прав", говорит.
"Конечно, ты прав", говорит Кристофер Робин.
Глава VII. ДЕБОНСИРОВКА ТИГГЕРА
Однажды Кролик и Поросенок сидели возле парадной Пухова дома, и Пух
тоже с ними сидел. Был такой дремотный летний день, и Лес был полон приятных
звуков, которые все, как один, казалось, говорили Пуху: "Не слушай Кролика,
слушай меня". Итак, он занял удобное положение, чтобы не слушать Кролика, и
только время от времени открывал глаза, чтобы сказать "А!", а затем закрыть
их снова, чтобы сказать "Верно", а Кролик время от времени говорил: "Ты
понимаешь, что я хочу сказать, Пух", и Пух серьезно кивал, чтобы показать,
что он понимает.
"Фактически", сказал Кролик, "Тиггер стал таким Прытким, что настало
время его проучить. Ты не согласен, Поросенок?"
Поросенок сказал, что Тиггер действительно чересчур Прыток и что, если
бы они нашли какой-то способ его депрыгировать, то это была бы Очень Хорошая
Мысль.
"Вот и мне так кажется", говорит Кролик.
"А что ты скажешь, Пух?"
Пух рывком открыл глаза и говорит: "В высшей степени".
"Что в высшей степени?", спросил Кролик.
"То, что ты сказал", сказал Пух. "Безусловно".
244
Поросенок тихонько толкнул Пуха, и Пух, который понял, что сморозил
что-то не то, медленно поднялся и начал присматривать за собой.
"Но как мы это сделаем?", говорит Поросенок. "Как мы его проучим? А,
Кролик?"
"В том-то все и дело", говорит Кролик.
Слово "проучить", вызвало у Пуха какие-то другие ассоциации.
"Там такая вещь", сказал он. "Кристофер Робин пытался дать мне понять.
"Два-жды-два. Но у меня не пошло".
"Что не пошло?", спросил Кролик.
"Не пошло что?", спросил Поросенок.
Пух покачал головой.
"Я не знаю", сказал он, "просто не пошло, и все. О чем мы вообще
говорим-то?"
"Пух", укоризненно сказал Поросенок, "ты что, не слушал, что говорил
Кролик?"
"Я слушал, но мне в ухо попала пушинка. Кролик, ты бы не мог повторить
еще разочек?"
Кролика никогда не надо было дважды упрашивать что-либо повторить;
итак, он спросил, с какого места начать, а когда Пух сказал, что именно с
того места, когда пушинка попала ему в ухо; Кролик стал выяснять, когда это
произошло, Пух сказал, что не знает, потому что он плохо слышал. Наконец
Поросенок сказал, что просто они собираются найти способ, как выбить из
Тиггера Прыть, потому что, как ни крути, как мы его ни любим, терпеть его
каждодневное и безудержное бонсирование больше невозможно.
245
"О, понимаю", сказал Пух.
"Этого в нем слишком Много", сказал Кролик. "От этого все и
происходит".
Пух попытался осмыслить все это, но все, что ему приходило в голову,
было бесполезным.
Тогда он это все про себя прохмыкал:
Будь Кролик
Побольше,
Повыше,
Потолще,
Побольше, чем Тиггер;
Его же повадки,
Не столь были б Прытки,
Все было б в порядке,
Будь Кролик
Подлиньше.
"Что это Пух там говорит?", спросил Кролик. "Что-то хорошее?"
"Нет", сказал Пух печально. "Ничего хорошего".
"Ладно, мне пришла мысль", говорит Кролик, "и вот эта мысль. Мы берем
Тиггера на длительную прогулку туда, где он никогда не был, и теряем его
там, а на следующее утро находим -- и он будет совершенно другим Тиггером".
"Почему?", сказал Пух.
"Потому что он будет Скромным Тиггером, Печальным Тиггером,
Меланхоличным Тиггером, Маленьким и Виноватым Тиггером,
О-Кролик-Как-Я-Рад-Тебя-Видеть-Тиггером. Вот почему".
"А он будет по-прежнему рад видеть меня и Поросенка?"
246
"Конечно".
"Это хорошо", сказал Пух.
"Мне было бы неловко, если бы он всегда был Печальным", с сомнением
сказал Поросенок.
"Тиггеры никогда не бывают Печальными продолжительное время", объяснил
Кролик. "Они с этим завязывают с Поразительной Быстротой. Я спрашивал у
Сыча, просто чтобы убедиться, и он сказал, что они всегда из этого очень
быстро выходят. Но если нам удастся сделать Тиггера Маленьким и Печальным
хотя бы на пять минут, то это уже будет доброе дело".
"Кристофер Робин тоже так думает?", спросил Поросенок.
"Да", говорит Кролик. "Он бы сказал: 'Ты сделал доброе дело, Поросенок.
Я бы сделал его сам, только мне нужно было делать другое доброе дело.
Спасибо тебе, Поросенок'. И Пух, конечно".
Поросенок после слов Кролика почувствовал большую радость и сразу
понял, что то, что они собираются сделать с Тиггером, было безусловно добрым
делом, и поскольку Пух и Кролик делали это дело вместе с ним, значит, это
было такое дело, которое позволит даже очень Маленькому Животному,
проснувшись поутру, почувствовать себя в Своей Тарелке. Итак, оставался один
вопрос: где они потеряют Тиггера?
"Мы возьмем его на Северный Полюс", говорит Кролик. "Нам пришлось очень
долго его открывать, так что Тиггеру придется переоткрывать его еще дольше".
247
Теперь была очередь Пуха радоваться, ведь это он первый открыл Северный
Полюс, и, когда они пойдут туда, Тиггер сможет увидеть табличку, где сказано
"Открыт Пухом", и тогда Тиггер будет знать (чего он, возможно, не знал до
этого), с каким Медведем он имеет дело. С тем еще Медведем.
Итак, договорились начать на следующее утро и что Кролик, который жил
недалеко от Канги, Ру и Тиггера, прямо теперь пойдет к ним и спросит
Тиггера, что он собирается делать завтра, потому что если он ничего не
собирается, то как насчет пойти завтра погулять и взять с собой Пуха и
Поросенка? И если Тиггер скажет "Да", все в порядке, а если он скажет
"Нет__"
"Он не скажет", говорит Кролик. "Предоставьте это мне". И он с
озабоченным видом удалился.
Следующий день был совершенно другим днем. Вместо жары и солнца был
холод и туман. Когда Пух думал о себе самом, то это его не беспокоило, но
когда он думал о том количестве меда, который не сделают пчелы, холод и
туман вызывали его неодобрение. Он так и сказал Поросенку, когда Поросенок
зашел за ним, а Поросенок сказал, что об этом он не подумал, "но представь,
как холодно и одиноко будет потерянному на вершине Леса пропадать весь день
и всю ночь". Но когда он и Пух пришли к Кролику, Кролик сказал, что это как
раз их день, потому что Тиггер всегда бонсирует впереди всех, и, как только
он скроется из виду, они поспешат прочь, и он их больше никогда не увидит.
"Совсем никогда?", сказал Поросенок.
248
"Ладно, пока мы не найдем его на следующее утро, завтра или еще
когда-нибудь. Пошли. Он нас ждет".
Придя к Канге, они обнаружили, что Ру, будучи большим другом Тиггера,
тоже собирается идти с ними, что создавало Затруднения. Но Кролик шепнул:
"Предоставьте это мне", прижав лапу к Пухову уху, и подошел к Канге.
"Думаю, Ру лучше с нами сегодня не ходить", говорит. "Во всяком случае,
не сегодня".
"Почему это?", спросил Ру, который, как предполагалось, вообще не
слышал этот разговор.
"Холодный ненастный день", говорит Кролик, потирая лапы. "А у тебя был
кашель утром".
"Откуда ты знаешь?", сказал Ру с негодованием.
"О, Ру, ты мне не говорил", укоризненно сказала Канга.
"Я просто поперхнулся печеньем", сказал Ру, "а не то, что ты имеешь в
виду".
"Я думаю, не сегодня, дорогуша. В другой день".
"Завтра?", говорит Ру с надеждой.
"Увидим", сказала Канга.
"Ты всегда видишь, и ничего не происходит", печально сказал Ру.
"В такой день вообще никто ничего не видит", сказал Кролик. "Я не
думаю, что мы пойдем очень далеко, а потом, днем, мы -- все мы -- а, Тиггер,
вот и ты. Пошли. До свиданья, Ру".
И они пошли. Сначала Пух, Кролик и Поросенок шли вместе, а Тиггер бегал
кругами, а потом, когда тропинка сделалась уже, Кролик, Поросенок
249
и Пух пошли друг за другом, а Тиггер бегал вокруг них овалами, и
мало-помалу, когда вереск стал очень колючим с каждой стороны тропинки,
Тиггер бежал поверху или понизу впереди них и по временам уже начинал
бонсировать Кролика, а по временам не начинал. И по мере того, как они
поднимались все выше, туман становился все гуще, так что Тиггер начинал
исчезать, и в тот момент, когда вы уже думали, что его здесь нет, он опять
появлялся, говоря "Ну давайте же", и вы не успевали еще ничего ответить, а
его уже и след простывал. Тут Кролик обернулся и толкнул Поросенка. "Скоро",
говорит. "Скажи Пуху". "Скоро", сказал Поросенок Пуху. "Чего скоро?", сказал
Пух Поросенку. Вдруг появился Тиггер, пробонсировал Кролика и снова исчез.
"Теперь!", сказал Кролик. Он прыгнул в лощину, и Пух с Поросенком прыгнули
вслед за ним.
Они припали к земле и затаились в папоротнике, прислушиваясь. Лес,
когда вы останавливаетесь и прислушиваетесь к нему, становится очень тихим.
Они ничего не видели и не слышали.
"Ш-ш-ш!", сказал Кролик.
"Я и так ш-ш-ш", сказал Пух.
Раздался звук топочущих лап... затем все снова смолкло...
"Хэлло", сказал Тиггер и зашумел вдруг так близко, что Поросенок от
страха давно бы уже выскочил, если бы на нем не сидел Пух.
250
"Вы где?", позвал Тиггер.
Кролик толкнул Пуха, а Пух поискал Поросенка, чтобы его толкнуть, но не
нашел, а Поросенок дышал так часто, как только мог, и чувствовал
необыкновенную храбрость и возбуждение.
"Забавно", сказал Тиггер.
Последовало минутное молчание, а затем они услышали, как он с топотом
умчался вдаль. Они еще немного подождали, пока Лес не сделался таким тихим,
что уже начал пугать их, и тогда Кролик встал и потянулся.
"Ну?", с гордостью шепнул он. "Вот так мы? Точно как я говорил!"
"Я вот тут думал", говорит Пух. "Я думал__"
"Нет", говорит Кролик. "Не надо. Бежим. Пошли".
И они все поспешили прочь во главе с Кроликом.
"Теперь", говорит Кролик, когда они пробежали немного, "мы можем
поговорить. Что ты собирался сказать, Пух?"
"Ничего особенного. Почему мы пошли именно сюда?"
"Потому что это дорога домой".
"О!", говорит Пух.
"Я думаю, это, скорее, направо", нервно говорит Поросенок. "Что ты
думаешь, Пух?"
Пух посмотрел на свои лапы. Он знал, что одна из них была правой, и
знал, что когда ты решил, что одна из них правая, то другая становится
левой, но
251
он никогда не мог вспомнить, как к этому подступиться.[82]
"Ладно", медленно сказал он.
"Пошли", говорит Кролик. "Я знаю дорогу".
Они пошли. Через десять минут они остановились.
"Это очень глупо", говорит Кролик, "но я на минуту -- а, конечно.
Пошли..."
"Ну вот мы и тут", сказал Кролик через десять минут. "Нет, мы не тут".
"Теперь", говорит Кролик десять минут спустя, "я полагаю, мы как раз --
или мы забрали немного вправо, чем я думал?..."
"Забавно", сказал Кролик через десять минут, "как в тумане все
одинаково. Ты заметил, Пух?"
Пух сказал, что он заметил.
"К счастью, мы знаем Лес довольно хорошо, а то могли бы и заблудиться",
говорит Кролик спустя полчаса, и он беззаботно рассмеялся таким смехом,
которым смеются, когда знают Лес так хорошо, что уж заблудиться никак не
могут.
Поросенок потянул Пуха за лапу.
"Пух!", шепнул он.
"Да, Поросенок!"
"Ничего", сказал Поросенок и взял Пуха за лапу. "Я просто хотел
убедиться, что это ты".
Когда Тиггер перестал ждать остальных, чтобы они присоединились к нему,
а они этого не сделали, и когда он устал оттого, что ему никто не отвечает
на его "Это я, пошли!", он подумал, что в таком случае он пойдет домой. И он
затопотал назад. И первое, что
252
спросила у него Канга, когда она его увидела: "А вот наш хороший
Тиггер. Как раз время для Укрепляющего Лекарства", и сразу откупорила его
для него.
Ру гордо сказал: "Я уже свое принял", а Тиггер облизал ложку и сказал:
"Я тоже". Тогда они с Ру стали слегка дружески толкаться, и Тиггер случайно
перевернул один-два стула, а Ру случайно перевернул один нарочно, и Канга
сказала: "Тогда бегите гулять".
"А куда нам бежать гулять?", говорит Ру.
"Может, пойти и набрать шишек", говорит Канга, давая им корзину.
Итак, они пошли к Шести Деревьям и там долго бросались шишками, пока не
забыли, зачем они вообще сюда пришли, бросили корзину под деревьями и
вернулись домой обедать. И они как раз заканчивали обед, когда голову в
дверь просунул Кристофер Робин.
"Где Пух", говорит.
"Тиггер, дорогуша, где Пух?", говорит Канга. Тиггер объяснил, что
произошло, в то время как Ру объяснял насчет своего кашля, а Канга говорила
им, чтобы они не говорили одновременно, так что прошло некоторое время,
прежде чем Кристофер Робин понял, что Пух, Поросенок и Кролик потерялись в
тумане на вершине Леса.
"Забавно", прошептал Тиггер Ру, "Тиггеры никогда не теряются".
"Почему это, Тиггер?"
"Просто не теряются, и все тут", объяснил Тиггер. "Так уж у них
устроено".
253
"Ладно", говорит Кристофер Робин, "мы должны пойти и разыскать их, вот
и все. Пошли, Тиггер".
"Я должен пойти и разыскать их", объяснил Тиггер Ру.
"Можно, я тоже пойду?", спросил Ру нетерпеливо.
"Я думаю, не сегодня, дорогуша", сказала Канга. "В другой день".
"Ладно, если они завтра потеряются, можно, я их найду?"
"Увидим", сказала Канга, и Ру, который знал, какова цена этим "увидим",
ушел в угол и стал практиковаться в прыжках сам с собой, отчасти потому, что
он и так был не прочь попрыгать, а отчасти потому, что он не хотел, чтобы
Кристофер Робин и Тиггер думали, что он берет в голову из-за того, что они
уходят без него.
"Как бы то ни было, факт остается фактом", говорит Кролик. "Мы сбились
с пути".
Они отдыхали в небольшом песчаном карьере на вершине Леса. Пух уже стал
уставать от этого песчаного карьера, и у него уже возникло подозрение, что
он преследует их, потому что, в каком бы направлении они ни начинали идти,
заканчивалось все в одном и том же месте, и каждый раз он проплывал мимо них
в тумане, когда Кролик голосом триумфатора провозглашал: "Теперь я знаю, где
мы", а Пух грустно говорил: "И я", а Поросенок вообще ничего не говорил. Он
пытался подумать, что бы сказать, но единственное, что ему приходило в
голову, было
254
"На помощь, на помощь!", а говорить такое казалось глупо, когда рядом с
ним были Пух и Кролик.
"Ладно", говорит Кролик после долгого молчания, на протяжении которого
никто и не думал благодарить его за прекрасную прогулку. "Лучше будет, если
мы пойдем, я полагаю. Какой путь мы изберем?"
"А что, если", медленно говорит Пух, "как только мы отойдем от этой
Ямы, мы снова попытаемся ее найти ".[83]
"Какой в этом толк?", говорит Кролик.
"Ладно", сказал Пух, "мы ищем дорогу домой и не находим ее, поэтому я
думаю, что если мы будем искать эту Яму, то можно быть уверенным, что мы ее
не найдем, что было бы Хорошей Вещью, потому что тогда бы мы, может статься,
нашли то, что мы ищем на самом деле".
"Не вижу в этом никакого смысла", сказал Кролик.
"Нет", скромно сказал Пух, "его тут и нету, но он собирался тут быть,
когда я начинал говорить. Просто с ним что-то стряслось по дороге".
"Если я отойду от этой Ямы, а потом пойду обратно, я, конечно, найду
ее".
"Ладно, я думал, может, и не найдешь", говорит Пух. "Я просто так
думал".
"А ты попробуй", говорит вдруг Поросенок. "Мы тебя здесь подождем".
Кролик фыркнул, чтобы показать, как глуп был Поросенок, и исчез в
тумане. После того как он прошел сто ярдов, он повернулся и пошел назад, а
по-
255
еле того, как Пух и Поросенок прождали его двадцать минут, Пух встал.
"Я просто так подумал", говорит. "Ладно, Поросенок, пойдем домой".
"Но Пух", закричал Поросенок, весь возбужденный. "Ты что, знал дорогу?"
"Нет", говорит Пух, "но у меня в буфете стоят двенадцать банок с медом,
и они давно зовут меня к себе. Я не мог их ясно слышать, потому что Кролик
все время говорил, но, если никто ничего не говорит, кроме тех двенадцати
банок, я думаю. Поросенок, я пойму, откуда они меня зовут. Пойдем".
Они тронулись в путь, и долгое время Поросенок ничего не говорил, чтобы
не заглушать банки, потом он вдруг издал писк... потому что теперь он начал
понимать, где они находятся; но он не осмеливался сказать это громко на тот
случай, если он ошибается. И только когда он начал уверять себя, что уже не
важно, продолжают или нет банки звать Пуха, прямо рядом с ними раздался
крик, и из тумана вышел Кристофер Робин.
"О, вот вы где", сказал Кристофер Робин беспечным голосом, как будто он
совсем не Волновался.
"Мы тут", говорит Пух.
"Где же Кролик?"
"Не знаю", говорит Пух.
"О -- ладно, я надеюсь, Тиггер его найдет. Он вроде как вас всех ищет".
"Ладно", говорит Пух, "я пойду домой, перехвачу чего-нибудь. И
Поросенку тоже не мешает, потому что мы ведь еще не__".
256
"Я пойду с вами", говорит Кристофер Робин. Итак, они пошли к Пуху
домой, а Тиггер тем временем шнырял по Лесу, издавая громкие пронзительные
Вопли, в поисках Кролика. И наконец Маленький и Жалкий Кролик услышал его. И
Маленький и Жалкий Кролик бросился сквозь туман на шум и вдруг наткнулся на
Тиггера, на Дружественного Тиггера, Великого, Могучего и Спасительного
Тиггера, Тиггера, который бонсировал, если он вообще бонсировал, так
восхитительно, как только могут бонсировать Тиггеры.
"О, Тиггер, как я рад тебя видеть!", закричал Кролик.
Глава VIII. БУРЯ
На полпути между домом Пуха и домом Поросенка было Мыслительное Место,
где они иногда встречались, решив пойти и повидаться, и, если было тепло и
не было ветра, они там немного сидели и размышляли, что они будут делать
теперь, когда они уже встретились. Однажды, когда они решили ничего не
делать, Пух сочинил об этом стих, так чтобы каждый мог знать, для чего
служит это место.
Задумчивое
Место Пух облюбовал. Здесь свои дела Медведь и Поросенок Хорошенько
обсудят.[85]
Вот однажды осенним утром, после того как ветер ночью сорвал все листья
с деревьев и теперь пытался сорвать ветки, Пух и Поросенок сидели в
Мыслительном Месте и размышляли.
"Что я думаю", сказал Пух, "так это вот что я думаю: что мы пойдем в
Медвежий Угол и поглядим на И-?, потому что, возможно, И-?-Хауз снесло
ветром и, вероятно, ему бы пришлось по душе, если бы мы его снова
построили".
"Что я думаю", говорит Поросенок, "так это вот что: что мы пойдем
повидаем Кристофера Робина,
258
только его не будет дома и у нас из этого ничего не получится".
"Пойдем и навестим всех", говорит Пух. "Потому что, когда ты идешь по
ветру много миль, и вдруг приходишь в чей-то дом, и тебе говорят: "Хэлло,
Пух, ты как раз вовремя, чтобы отведать добрый кусочек чего бы то ни было",
и ты идешь и отведываешь, то это то, что я называю Дружеским Днем".
Поросенок подумал, что для того, чтобы пойти и навестить всех, надо
иметь Причину вроде Поиска малютки или Организации Эскпотиции, и хорошо бы,
если бы Пух мог ее придумать.
Оказалось, что Пух может.
"Мы пойдем, потому что сегодня Четверг", сказал он, "и мы пойдем
пожелать всем Очень Счастливого Четверга. Пошли, Поросенок".
Они поднялись, и когда Поросенок снова сел, потому что он не знал, что
ветер такой сильный, Пуху пришлось ему помочь; и они двинулись в Путь.
Сначала они зашли к Пуху домой, так как он их пригласил в гости; там они
слегка перехватили того-сего, а потом они пошли к Канге, поддерживая друг
друга и крича "Правда ведь?", "Чего-чего?", "Я не слышу". К моменту прихода
к Канге они так вымотались, что остались там на ланч. Когда же они вышли, им
поначалу показалось, что было скорее холодно, поэтому они так быстро, как
только могли, потопали к Кролику.
"Мы пришли пожелать тебе Очень Счастливого Четверга", сказал Пух, войдя
внутрь и выйдя наружу, просто чтобы убедиться, что он сможет выйти опять.
259
"А что, собственно, такого происходит в Четверг?", спросил Кролик, и,
когда Пух объяснил, то Кролик, чья жизнь была полна Важных Дел, говорит: "О,
я думал, вы действительно пришли с чем-нибудь дельным". Тогда они присели на
минутку и вскоре поплелись опять. Ветер теперь был позади них, так что они
могли не кричать.
"Кролик умный", сказал Пух задумчиво.
"Да", говорит Поросенок. "Кролик умный".
"И Мозги у него есть".
"Да", сказал Поросенок. "У Кролика есть Мозги".
Последовало продолжительное молчание.
"Я думаю", говорит Пух, "что именно поэтому он никогда и ничего не
понимает".
Кристофер Робин был дома, и он был так рад их видеть, что они остались
приблизительно до чая, и, когда они выпили Очень Приблизительный Чай, такой
чай, о котором потом тут же забываешь, они поспешили в Медвежий Угол, чтобы
повидать И-? и после этого поспеть к Настоящему Чаю у Сыча.
"Хэлло, И-?", бодро закричали они.
"А!", говорит И-?. "Заблудились?"
"Мы просто пришли тебя повидать", сказал Поросенок, "и посмотреть, как
твой дом. Смотри, Пух, он еще стоит!"
"Понимаю", говорит И-?. "Действительно, очень странно. Должен был
кто-то прийти и развалить его".
"Мы думали, может, его снесло ветром", говорит Пух.
"А, так вот почему никто не беспокоится. Я думал, возможно, просто
забыли".
260
"Ладно, мы были очень рады тебя видеть, И-?, а теперь мы пойдем
повидать Сыча".
"Это правильно. Вам понравится Сыч. Он тут пролетал день или два назад
и заметил меня. На самом деле он ничего не сказал, как вы догадываетесь, но
он понял, что это был я. Очень дружелюбно с его стороны, подумал я тогда.
Воодушевляет".
Пух и Поросенок немного помялись и говорят: "Ладно, И-?, всего
хорошего" со всей возможной медлительностью, но им предстоял долгий путь, и
они не хотели опаздывать.
"До свиданья", говорит И-?. "Надеюсь, тебя не унесет ветром, Маленький
Поросенок. Это было бы досадно. Тебя будет не хватать. Люди будут говорить:
'Куда это понесло Маленького Поросенка!', и им вправду это будет интересно.
Ладно, до свиданья. И спасибо вам за то, что случайно проходили мимо".
"До свиданья", окончательно сказали Пух и Поросенок и потопали к Сычу.
Ветер снова дул навстречу, и уши Поросенка трепались на ветру, как
знамена, и он еле-еле пробивал себе дорогу вперед, и, казалось, прошли часы,
прежде чем они оказались в укрытии Сто-Акрового Леса и остановились
отдохнуть и несколько нервозно послушать рычание бури на верхушках деревьев.
"А вдруг дерево упадет, Пух, когда мы будем внутри".
"А вдруг не упадет", сказал Пух, основательно поразмыслив.
261
Поросенок не знал, что на это ответить, и через некоторое время они
очень бодро стучали и звонили в дверь Сыча.
"Хэлло, Сыч", говорит Пух. "Я надеюсь, мы не слишком опоздали к__ я
имею в виду, как твои дела, Сыч? Поросенок и я, мы просто пришли потому что
ведь сегодня Четверг".
"Садись, Пух, садись, Поросенок", сказал Сыч ласково. "Устраивайтесь
поудобнее".
Они поблагодарили его и устроились так удобно, как только могли.
"Потому что, видишь ли, Сыч, мы торопились к тебе, чтобы поспеть
вовремя к__ к тому, чтобы тебя увидеть, прежде чем мы снова уйдем".
Сыч торжественно кивнул.
"Поправьте меня, если я заблуждаюсь", сказал Сыч, "но не прав ли я,
высказав предположение, что на дворе сегодня весьма Бурный день?"
"Весьма", сказал Поросенок, который мирно оттаивал уши и мечтал только
об одном: в целости и сохранности добраться до своего дома.
"Так я и думал", говорит Сыч. "Именно в такой бурный день мой дядя
Роберт, чей портрет ты видишь на стене справа, как раз вернулся утром с__
Что это?"
Раздался громкий треск.
"Берегись!", заорал Пух. "Берегись часов! Поросенок, с дороги, я на
тебя падаю".
"На помощь!", кричал Поросенок.
Пухова сторона пространства медленно запрокидывалась вверх, а его стул
скользил вниз на стул По-
262
росенка. Часы мягко сползли по камину, волоча за собой вазу, пока все
это не грохнулось на то, что некогда было полом. Анкл Роберт, собираясь
заменить собою каминный коврик, притащил вместе с собой часть стены, в то
время как ковер встретился с Пуховым стулом как раз в тот момент, когда Пух
собирался его покинуть, и вскоре вообще стало очень трудно вспомнить, где
находился север. Раздался еще один страшный треск. Затем наступило молчание.
В углу комнаты начала извиваться скатерть. Затем она свернулась в
клубок и покатилась по комнате. Потом она два раза подпрыгнула, и из нее
высунулись два уха. Они покатились опять по комнате и развернулись.
"Пух", нервно сказал Поросенок.
"Да?", говорит один из стульев.
"Где мы?"
"Я не вполне уверен", сказал стул.
"Мы -- мы в доме Сыча?"
"Я думаю, так, потому что мы только что собирались пить чай, а мы его
так и не пили".[86]
"О", говорит Поросенок. "Ладно, а Сыч что, всегда почтовый ящик держит
на потолке?"
"А что он -- его держит?"
"Да посмотри".
"Не могу", говорит Пух, "у меня на лице что-то сидит. А это, Поросенок,
не самое лучшее положение вещей, чтобы смотреть на потолок".
"Ладно, в общем, он там".
"Ладно, может, он его поменял", говорит Пух. "Просто для разнообразия".
263
Под столом, в углу комнаты, послышалось трепыхание, и перед ними снова
предстал Сыч.
"Поросенок!", сказал Сыч в высшей степени раздраженным тоном. "Где
Пух?"
"Я не вполне уверен", говорит Пух.
Сыч изменился в голосе и страшно нахмурился.
"Пух", сказал Сыч сурово, "это ты сделал?"
"Нет", скромно говорит Пух, "не думаю".
"Тогда кто же?"
"Я думаю, это ветер", сказал Поросенок. "Я думаю, твой дом опрокинуло
ветром".
"О, неужели? Я думал, это Пух".
"Нет", говорит Пух.
"Если это ветер", сказал Сыч, рассматривая предмет всесторонне, "тогда
Пух здесь непричем. Ответственность не может быть на него возложена". С
этими милостивыми словами Сыч взлетел вверх, чтобы осмотреть свой новый
потолок.
"Поросенок!", позвал Пух громким шепотом.
Поросенок наклонился к нему.
"Да, Пух?"
"Что на меня не может быть возложено?"
"Он сказал, что не может тебя винить в том, что произошло".
"О! А я думал, он имеет в виду -- о -- я понимаю".
"Сыч", говорит Поросенок. "Спускайся и помоги Пуху".
Сыч, который тем временем восхищался своим почтовым ящиком, снова
слетел вниз. Вдвоем они толкали и пихали кресло, и спустя некоторое время
264
Пух освободился из-под его гнета и снова был в состоянии оглядеться.
"Ладно!", говорит Сыч. "Хорошенькое дело!" "Что будем делать, Пух?
Может, ты что-нибудь придумаешь?", спросил Поросенок.
"Ладно, мне кое-что уже пришло в голову. Это такая маленькая песенка, я
ее сочинил". И он начал петь:
Я лежу вниз мордою,
Вгрызаясь в землю твердую.
Где хочу, там и лежу --
Занимаюсь спортом я.
Я лежу вниз брюхом,
К земле припавши ухом.
Что хочу, то и пою, назло клопам и мухам.
Моя грудь уперлась в пол.
Я играю в волейбол.
Акробат я, что ли, в цирке,
Или совсем с ума сошел?
Лапы креслом отдавилки --
Сокрушотельный удар!
(Хоть в башке одни опилки,
Как считает Заходер.)
Как прийти в себе меня
После этакого дня?
"Вот и все", сказал Пух.
Сыч неодобрительно кашлянул и говорит, что если Пух считает, что это
все, то теперь самое время пораскинуть мозгами насчет проблемы Спасения.
"Потому что", говорит Сыч, "мы не можем выйти посредством того, что
использовалось ранее в качестве парадной двери, ибо на нее свалилось нечто".
265
"А как же еще выйти?", тревожно спрашивает Поросенок.
"Именно в этом заключается та проблема, Поросенок, по поводу которой я
просил Пуха пораскинуть мозгами".
Пух сел на пол, который был некогда стеной, и уставился в потолок,
который некогда исполнял обязанности другой стены с парадной дверью, которая
некогда отлично справлялась с обязанностями парадной двери, и принялся
раскидывать мозгами.
"Ты можешь взлететь к почтовому ящику с Поросенком на спине?", спросил
он Сыча.
"Нет", быстро говорит Поросенок, "он не может".
Сыч объяснил насчет Необходимых Дорсальных Мышц. Он уже как-то объяснял
это Пуху и Кристоферу Робину и все ждал удобного случая повторить
объяснения, потому что это такая вещь, которую с легкостью можно объяснять
дважды, пока кто-то поймет, о чем вообще идет речь.
"Потому что, видишь ли, Сыч, если бы мы смогли переправить Поросенка к
почтовому ящику, он мог бы протиснуться сквозь то место, куда бросают
письма, спуститься с дерева и сбегать за подмогой".
Поросенок не преминул заметить, что он стал последнее время гораздо
больше и что он не видит возможности, как бы он этого ни хотел, на что Сыч
возразил, что последнее время его почтовый ящик стал гораздо больше,
специально на тот случай, чтобы можно было бы получать большие Письма,
поэтому, вероятно, Поросенок смог бы, на что Поросенок говорит: "Но ты же
сказал, что необходимая ты
266
знаешь что не выдержите, на что Сыч сказал: "Нет, не выдержит, об этом
и думать нечего", на что Поросенок сказал: "Тогда лучше подумать о
чем-нибудь другом" и тут же сам приступил к этому.
Но Пух все продолжал раскидывать мозгами и раскинул их по поводу того
дня, когда он спас Поросенка от наводнения и все так им восхищались, и так
как это случалось не часто, то он подумал, что было бы не слабо, если бы это
случилось опять. И вдруг ему в голову пришла мысль.
"Сыч", говорит Пух, "я кое-что придумал. Ты привязываешь веревку к
Поросенку и взлетаешь с ней вверх, к почтовому ящику, с другим концом в
зубах, и ты продеваешь ее сквозь проволоку и приносишь вниз, мы тянем за
один конец, а Поросенок медленно поднимается вверх до самого верха. Ну вот
мы и там".
"И вот Поросенок там", говорит Сыч. "Если веревка не оборвется".
"А если оборвется?", спросил Поросенок с неподдельным интересом.
"Тогда мы попробуем другую веревку".
Все это Поросенку не очень-то понравилось, потому что ведь сколько бы
кусков веревки ни рвалось, падать придется ему одному; но все же это
казалось единственной вещью, которую можно было предпринять. Итак, окинув
последним мысленным взором все счастливые часы, проведенные им в Лесу, когда
не нужно было, чтобы тебя тянули на веревке к потолку, Поросенок храбро
кивнул Пуху и сказал, что это Очень умный П-п-план.
267
"Да она не оборвется", успокаивающе прошептал Пух, "потому что ты
Маленькое Животное, а я буду стоять внизу, а если ты нас спасешь, это будет
Великое Дело, о котором будут много говорить впоследствии, и, возможно, я
сочиню Песню, и люди скажут: "Это было такое Великое Дело, то, что совершил
Поросенок, что Пух сочинил об этом Хвалебную Песню".[87]
Поросенок почувствовал себя намного лучше после этих слов, и еще он
почувствовал, что он медленно подъезжает к потолку, и он так загордился, что
хотел уже было закричать: "Посмотрите на меня!", если бы не боялся, что Пух
и Сыч, засмотревшись на него, отпустят веревку.
"Мы подходим", бодро говорит Пух.
"Восхождение протекает по намеченному плану", ободряюще заметил Сыч.
Вскоре самое страшное было позади. Поросенок открыл почтовый ящик и,
отвязав себя от веревки, начал протискиваться в щель, куда в старые добрые
времена, когда парадные двери были парадными дверями, проскальзывало много
нежданных писем, которые ЫСЧ писал самому себе.
Он протискивался и протискивался, и наконец с последним протиском он
вылез наружу. Счастливый и Возбужденный, он повернулся, чтобы пропищать
последнюю весточку узникам.
"Все в порядке", прокричал он в почтовый ящик. "Твое дерево совсем
повалилось, Сыч, а дверь загородило суком, но Кристофер Робин и я его
отодвинем, и мы принесем веревку для Пуха, и я пойду, и
268
скажу ему сам, и я могу совсем легко спуститься вниз, то есть я хочу
сказать, что это опасно, но я справлюсь, и Кристофер Робин, и я будем
обратно через полчаса. До свидания, Пух!"
И, не дождавшись ответа Пуха: "До свиданья и спасибо тебе, Поросенок",
он убежал.
"Полчаса", говорит Сыч, усаживаясь поудобнее, "это как раз то время, за
которое я смогу закончить рассказ о своем дяде Роберте -- портрет которого
ты видишь под собой. Теперь напомни мне, на чем же я остановился. О, да. Это
был как раз такой бурный день, когда мой дядя Роберт__"
Пух закрыл глаза.
Глава IX. ЫСЧОВНИК
Пух вошел в Сто-Акровый Лес и остановился перед тем, что некогда было
Домом Сыча. Теперь это вообще было не похоже на дом; это выглядело просто,
как сваленное дерево; а когда дом выглядит таким образом, пора искать
другой. Сегодня поутру Пух Получил Таинственную Писку, которая лежала внизу
под дверью, гласившую: "Я исчу новый дом для Сыча тебе тоже ниобходимо
Кролик", пока он размышлял, что бы это все могло значить, Кролик сам пришел
и собственноручно прочел ему свое письмо.[88]
"Я разослал всем", говорит Кролик, "а потом рассказал, что оно значит.
Они тоже включаются. Извини, бегу. Всего". И он убежал.
Пух медленно поплелся следом. У него в планах было кое-что поинтереснее
поисков нового дома для Сыча; он должен был сочинить Пухову Песнь об одном
старинном деле. Потому что он обещал Поросенку давным-давно, что напишет ее,
и, когда они встречались с Поросенком, Поросенок на самом деле ничего не
говорил, но вы сразу понимали, чего именно он не говорил,[89] и если
кто-нибудь заговаривал в его присутствии о Песнях, или Деревьях, или
Веревках, или Ночных Бурях, то он весь
270
краснел от пятачка до кончиков копыт и старался быстро перевести
разговор на другую тему.
"Но это нелегко", сказал себе Пух, глядя на то, что ранее было домом
Сыча. "Потому что Поэзия, Хмыканье, это не такие вещи, до которых ты сам
добираешься, а такие, которые сами добираются до тебя. И все, что ты можешь
сделать, это пойти туда, где они тебя могут обнаружить".[90]
Он подождал с надеждой.
"Ладно", сказал Пух после долгого ожидания. "Я напишу "Обломки дерева
лежат", потому что они действительно лежат, и посмотрим, что произойдет
дальше". Вот что произошло:
Немного дней тому назад, Там, где теперь унылый вид -- Обломки дерева
лежат, -- Был Дом, там Сыч жил. Он богат Был Сыч и сановит.
Но чу! Вдруг ветер налетел, И дерево он вмиг свалил, И я (Медведь) -- я
озверел И скорбно головой поник, Оставшись не у дел.
Но Поросенок молодой, Бегущий быстрой чередой, Он рек: "Надежда есть
всегда! А ну веревку мне сюда!" А мы ему: "Герой!"
271
Он поднялся под небеса, В почтовый ящик он проник, И, совершая чудеса,
Сквозь щель для писем лишь одних Умчался он в Леса.
О, Поросенок! О, Герой! Его не дрогнул пятачок. За нас одних он стал
горой, Крылатой вестью -- скок-поскок! -- Бежал ночной порой.
Да, он бежал и заорал:
"Спасите Пуха и Сыча! Атас! На помощь! и Аврал!" И все другие сгоряча
Задали стрекача.
"Скорей, скорей!", он бормотал, И все на помощь шли и шли. (О,
Поросенок! О, Тантал!) Отверзлись двери, час настал, Мы вышли, как могли.
О, Поросенок, славен будь! Во веки веков, Ура![92]
"Ладно", говорит Пух, пропев это про себя три раза. "Это не то, что я
задумал, но получилось так, как получилось. Теперь я должен пойти и спеть
это Поросенку".
"Я исчу новый дом для Сыча тебе тоже ниобходимо Кролик".
"Что это такое?", говорит И-?. Кролик объяснил.
272
"Что случилось со старым домом?"
Кролик объяснил.
"Никто мне ничего не рассказывает"[93], говорит И-?. "Никто не снабжает
меня информацией. В будущую пятницу исполнится семнадцать дней, когда со
мной последний раз говорили".
"Ну уж, семнадцать дней, это ты загнул".
"В будущую Пятницу", объяснил И-?.
"А сегодня Суббота", говорит Кролик. "Так что всего одиннадцать дней. И
я лично был здесь неделю назад".
"Но беседы не было", сказал И-?. "Не так, что сначала один, а потом
другой. Ты сказал 'Хэлло', и только пятки у тебя засверкали. Я увидел твой
хвост в ста ярдах от себя на холме, когда продумывал свою реплику. Я уже
было подумывал сказать "Что?", но, конечно, было уже поздно".
"Ладно, я торопился".
"Нет Взаимного Обмена", продолжал И-?. "Взаимного Обмена Мнениями.
"Хэлло" -- "Что?"-- это топтание на месте, особенно если во второй половине
беседы ты видишь только хвост собеседника".
"Ты сам виноват, И-?. Ты никогда не приходил в гости ни к кому из нас.
Ты просто стоишь здесь в одном углу Леса и ждешь, когда другие придут к
тебе. Почему ты сам никогда не приходишь к ним?"
И-? помолчал, раздумывая.
"Что-то в твоих словах есть, Кролик", сказал он наконец. "Я запустил
вас. Я должен больше вращаться. Приходить и уходить".
273
"Верно, И-?. Заглядывай к каждому из нас в любое время, когда тебе
нравится".
"Спасибо тебе, Кролик. А если кто-нибудь скажет Громким Голосом: "Черт,
опять этот И-?", я могу опять исчезнуть".
Кролик застыл на секунду на одной ноге.
"Ладно", говорит, "я должен идти. Я сегодня довольно занят".
"До свиданья", говорит И-?.
"Что? О, до свиданья. А если тебе случится проходить мимо подходящего
дома для Сыча, дай нам знать".
"Я посвящу этому все свои интеллектуальные способности", сказал И-?.
Кролик ушел.
Пух разыскал Поросенка, и они двинулись вместе по направлению к
Сто-Акровому Лесу.
"Поросенок!", говорит Пух несколько робко.
"Да, Пух?"
"Помнишь, когда я сказал, что мог бы написать Хвалебную Пухову Песнь ты
знаешь о чем?"
"Что? Неужели?", говорит Поросенок, слегка краснея.
"Она написана, Поросенок".
Поросенок стал медленно и густо краснеть от пятачка до кончиков копыт.
"Неужели, Пух", сказал он хрипло. "О -- о -- о том Времени, Когда? --
Ты понимаешь, что я хочу сказать, -- ты имеешь в виду, ты на самом деле ее
написал?"
"Да, Поросенок".
274
Кончики ушей у Поросенка запылали, и он попытался что-то сказать; но
даже после того, как он прохрипел что-то раз или два, у него ничего не
получилось. Итак, Пух продолжал.
"Там в ней семь куплетов".
"Семь?", говорит Поросенок небрежно, "Ты ведь не часто сочиняешь хмыки
по семь куплетов, а, Пух?"
"Никогда", сказал Пух. "И я не уверен, что кто-нибудь еще слышал ее".
"Но другие уже знают?", спросил Поросенок, остановившись на секунду,
чтобы поднять палку и опять ее бросить.
"Нет", говорит Пух. "Я не знал, как тебе понравится больше: чтобы я ее
тебе схмыкал сейчас или подождать, пока все соберутся, и тогда схмыкать ее
всем?"
Поросенок немного подумал.
"Я думаю, что больше всего мне бы понравилось, если бы я попросил тебя
схмыкать е? сейчас -- и -- потом схмыкать ее всем нам. Потому что тогда Все
ее услышат, и я мог бы сказать: "О, да, Пух мне говорил" и сделать вид,
будто я не слушаю".[94]
Итак, Пух схмыкал ее ему, все семь куплетов, и Поросенок ничего не
говорил, он только стоял и горел. Ибо никто никогда ранее не пел Хвалу
Поросенку (ПОРОСЕНКУ), и при этом вся хвала была бы адресована только ему.
Когда все закончилось, он хотел попросить спеть один куплет еще раз, но
постеснялся. Это был куплет, начинающийся словами "О, Поросенок! О, Герой!".
Это начало ему особенно понравилось.
275
"Я на самом деле сделал все это?", сказал он наконец.
"Ладно", говорит Пух, "в поэзии -- в стихах -- ладно, да, ты это
сделал, Поросенок, потому что поэзия говорит, что ты это сделал. И люди это
так и понимают".[95]
"О!", говорит Поросенок. "Потому что я-- я думал, я все-таки немного
дрогнул, особенно вначале. А там говорится 'Его не дрогнул пятачок'. Вот я
почему спросил".
"Это была лишь внутренняя дрожь", говорит Пух, "а это наиболее храбрый
способ поведения для очень маленького Животного; в каком-то смысле это даже
лучше, чем если бы ты вообще не дрожал".
Поросенок сиял от счастья и думал о себе. Он был ХРАБРЫМ...
Когда они подошли к старому дому Сыча, они нашли там всех, за
исключением И-?. Кристофер Робин говорил им, что делать, а Кролик давал
повторные директивы на тот случай, если они не расслышали, и они все делали,
как им говорили. Они достали веревку и вытаскивали Сычовы стулья, и картины,
и остальные вещи из его старого дома так, как будто уже были готовы
перенести их в новый. Канга находилась внутри, привязывала вещи к веревке и
кричала Сычу: "Тебе ведь не нужно это старое грязное посудное полотенце,
правда же? А как насчет этого коврика, он весь в дырах?" А Сыч кричал ей с
негодованием: "Конечно, нужно! Это лишь вопрос правильной расстановки
мебели. И это не посудное полотенце, а мой плед". Каждую секунду Ру падал
276
вниз и вылезал на веревке со следующим номером, что несколько
раздражало Кангу, потому что она никогда не знала, где он находится в данный
момент, чтобы за ним присматривать. Итак, она пошла на конфликт с Сычом,
заявив, что его дом это Позорище, везде пыль и грязь, и что вовремя он
перевернулся. "Посмотри на эту ужасную Кучу Поганок, выросшую в углу!" Тогда
Сыч заглянул внутрь, слегка удивленный, так как он ничего об этом не знал, а
узнав, издал короткий саркастический смешок и объяснил, что это его губка и
что если люди не понимают, что такое обыкновенная губка для мытья, то,
конечно, все остальные вещи тоже предстают в черном свете. "Ладно!", сказала
Канга, и Ру быстро упал внутрь с криком: "Я должен увидеть Сычову Губку! О,
вот она. О, Сыч! Сыч, разве это губка, это же шмубка. Ты знаешь, что такое
шмубка? Сыч? Это когда губка превращается в__", а Канга говорит:
"Ру, дорогуша!", потому что это не тот тон, в каком можно говорить с
человеком, который может написать ВТОРНЕК. Но все очень обрадовались, когда
пришли Пух с Поросенком, и тут же перестали работать, чтобы немного
отдохнуть и послушать новую песню Пуха. Итак, они все сказали Пуху, какая
она хорошая, а Поросенок небрежно сказал: "Ничего, правда? Я имею в виду
поэтическую сторону дела".
"А как насчет Нового Дома?", говорит Пух. "Ты его нашел, Сыч?"
"Он нашел имя для него", говорит Кристофер Робин, лениво покусывая
травинку, "так что теперь все, что он хочет, это сам дом".[96]
277
Это был квадратный кусок доски с написанным на нем названием дома:
ЫСЧОВНИК
Тут произошел волнующий эпизод, потому что вдруг нечто, продравшись
сквозь заросли, налетело на Сыча. Доска упала на землю, и Поросенок и Ру в
замешательстве упали на нее.
"О, это ты", сказал Сыч сердито.
"Хэлло, И-?!", говорит Кролик. "Наконец-то. Где ты пропадал?"
И-? не обратил на них никакого внимания.
"Доброе утро, Кристофер Робин", сказал он, смахнув Ру и Поросенка и
садясь на Ысчовник.
"Надеюсь, мы одни?"
"Да", говорит Кристофер Робин, с улыбкой.
"Мне сказали -- новость прилетела в мой уголок Леса -- сырость, и
больше ничего, никому не нужно, -- что некая особа ищет дом. Я тут
присмотрел один".
"Молодец", ласково говорит Кролик.
И-? медленно оглянулся на него и затем опять повернулся к Кристоферу
Робину.
"Кажется, к нам кто-то присоединился", говорит, "но неважно, мы сейчас
их покинем. Если ты пойдешь со мной, Кристофер Робин, то я покажу тебе дом".
Кристофер Робин вскочил на ноги.
"Пошли, Пух", говорит.
"Пошли, Тиггер!", заорал Ру.
"Пошли, Сыч", говорит Кролик.
278
"Минутку", говорит Сыч, подбирая доску, которая тут как раз появилась
на свет божий.
И-? замахал копытом.
"Кристофер Робин и я собираемся на Прогулку", говорит, "но не на
толкучку. Если ему хочется взять с собой Пуха и Поросенка, я буду рад их
компании, но ведь нужно же и Дышать!"
"Все в порядке", говорит Кролик, скорее даже довольный, что его
оставляют за старшего. "Мы продолжим вынос вещей. А ну-ка, Тиггер, где та
веревка? В чем дело, Сыч?"
Сыч, который только что обнаружил, что его новый адрес ОБЕСЧЕЩЕН,
сурово закашлялся на И-?, но ничего не сказал, а И-? с остатками ЫСЧОВНИКА
на хвосте двинулся прочь.
Итак, через некоторое время они подошли к дому, и когда они к нему
подходили, Поросенок толкнул Пуха, а Пух -- Поросенка, и они одновременно
друг другу говорят: "Не может быть! Это он. На самом деле он".
А когда они подошли поближе, оказалось, что это на самом деле он.
"Вот!", говорит И-? гордо, остановившись перед домом Поросенка. "И
название на нем, и все".[97]
"О!", сказал Кристофер Робин, не зная, что делать, смеяться или что.
"Как раз подходящий дом для Сыча. Ты так не думаешь, Маленький
Поросенок?"
И тогда Поросенок совершил Благородный Поступок, причем совершил его
как будто во сне, ду-
279
мая о тех замечательных словах, которые Пух нахмыкал о нем.
"Да, это как раз подходящий дом для Сыча", сказал Поросенок величаво,
"и я надеюсь, что он будет в нем очень счастлив"[98].
"Что ты думаешь, Кристофер Робин?", спросил И-? несколько тревожно,
чувствуя, что что-то здесь не так.
Кристофер Робин сам хотел задать себе этот вопрос, только никак не
решался.
"Ладно", говорит. "Это очень хороший дом. А если твой собственный дом
разрушен, ты должен пойти куда-то еще, правда, Поросенок? Что бы ты сделал,
если бы твой дом был разрушен?"
Прежде чем Поросенок успел подумать, за него ответил Пух.
"Он бы стал жить у меня", говорит Пух. "Правда, Поросенок?"
Поросенок пожал ему лапу.
"Спасибо тебе, Пух", говорит. "С удовольствием".
Глава Х. ЗАЧАРОВАННОЕ МЕСТО
Кристофер Робин собирался уходить. Никто не знал, почему он уходил, и
никто не знал, куда; на самом деле никто даже не знал, откуда он знает, что
Кристофер Робин собирается уходить. Но несмотря на это, кое-кто, а скорее
всего, даже все в Лесу чувствовали, что рано или поздно это произойдет. Даже
Самый Крохотный из Всех друг-и-родственник Кролика, который мог только
претендовать на то, что когда-то видел ногу Кристофера Робина, да и то
никакой уверенности в том, что это была нога именно Кристофера Робина, не
было, потому что вполне возможно, это было что-нибудь другое, даже этот
Самый Крошечный из Всех говорил себе, что теперь Порядок Вещей изменится и
Все Будет По-Другому. И Рано или Поздно, два других родственника-и-друга
сказали друг другу: "Ну что, еще Рано?" или "Ладно, уже Поздно?" такими
безнадежными голосами, что на самом деле бесполезно было ждать ответа.
И однажды, когда Кролик почувствовал, что больше не может ждать, он
распространил Писку, в которой говорилось:
281
"Писка на митинг всех около двух в Медвежьем Углу проведения Ризолюции
По Приказу Держаться Налево Подписано Кролик".
Он должен был переписать это три раза, прежде чем ризолюция приобрела
должный вид, который он ей намеревался придать, когда начинал писать ее; но
когда наконец она была закончена, он взял ее и понес, чтобы показать всем и
всем прочитать, и они все сказали, что придут и выслушают его.
"Ладно", сказал И-? тогда же днем, когда он увидел всех приближающихся
к его дому. "Вот так сюрприз. Что, и я тоже приглашен?"
"Не бери его в голову", шепнул Кролик Пуху. "Я ему все сказал еще
утром". "Как ты поживаешь, И-?", сказали все, и он сказал, что никак, не
обращая, впрочем, на них никакого внимания, и тогда они сели. И как только
они все сели, Кролик опять встал.
"Мы все знаем, почему мы здесь", говорит, "но я попросил своего друга
И-?__"
"Это меня", говорит И-?. "Грандиозно".
"Я попросил его Огласить Ризолюцию".
И опять сел. "Ладно, И-?, давай", говорит.
"Не надо меня понукать", сказал И-?, очень медленно поднимаясь. "Не
надо этих ладно-давай-и-?". Он взял лист бумаги из-за уха и развернул его.
"Об этом никто ничего не знает", сказал он. "Это Сюрприз". Он солидно
прокашлялся и начал так:
"То-се, почему-бы-и-нет Итакдалее -- прежде чем я
282
начну или скажу, прежде чем я намерен кончить. Я намерен прочитать вам
Стихи. До непосредственного -- до непосредственного -- длинное слово --
ладно, должно быть, вы когда-нибудь поймете, что оно, собственно, значит, --
до непосредственного, как я уже сказал, момента вся Поэзия в Лесу
производилась Пухом, Медведем с приятными манерами, но Положительным и
Поразительным Недостатком Мозгов. Поэзия, которая предлагается вашему
вниманию, была написана Мной, И-?, в ясном уме и твердой памяти на Чистом
Глазу. Если кто-нибудь возьмет у Ру драже и разбудит Сыча, мы все сможем
насладиться ею. Я назвал ее Поэма. Вот она:
Кристофер Робин уходит, По крайней мере, на мой взгляд. Куда?
Не знает никто. Но он уже в пальто (Чтобы была рифма к "никто").
Навсегда?
(Чтобы рифмовалось с "куда") Что мы можем поделать?
(У меня нет ещн рифмы к "взгляду". Вот черт!)
(Ну вот. Теперь еще надо рифму к черту. Черт!)
(Ну ладно, пусть эти два черта и рифмуются друг с другом на здоровье).
Дело обстоит гораздо серьезнее, чем я предполагал. Но я не лгал. (Так, очень
хорошо).
283
Я должен
Начать сначала
Но легче
Остановиться
Кристофер Робин, гуд-бай.
Ай!
(Хорошо!)
ан (в смысле Я по-английски)
и олл ов всех твоих друзей
(О. Кей.)
Посылают,
То есть я имею в виду желают
(Здесь некоторое затруднение,
Не туда заехал).
Ладно, как бы то ни было,
Мы тебя любим.
Вс?.[99]
"Если есть желание похлопать в ладоши", сказал И-?, прочитав все это,
"то сейчас самое время".
Все похлопали.
"Спасибо вам", говорит И-?. "Непредвиденное удовольствие, хотя и не
слишком смачно".
"Они гораздо лучше моих", восхищенно сказал Пух, и он на самом деле так
думал.
"Ладно", скромно объяснил И-?. "Это было заранее запланировано".
"Ризолюция", говорит Кролик, "такая, что мы все ее пойдем и отдадим
Кристоферу Робину".
Итак, там были подписи ПУХ, ЫСЧ, поросенок, ЕЙ, КРОЛИК, КАНГА, ОГРОМНОЕ
ПЯТНО, маленькая клякса. И они все направились к дому Кристофера Робина.
284
"Всем хэлло", говорит Кристофер Робин. "Хэлло, Пуху". Они все сказали
"Хэлло" и вдруг почувствовали себя неловкими и несчастными, потому что это
было своего рода прощание -- то, что они собирались сказать; а они не хотели
думать об этом, и так они и стояли вокруг и ждали, чтобы кто-нибудь первый
начал говорить, и подталкивали друг друга и говорили "Ну, давай" и слегка
выталкивали вперед И-? и толпились за ним.
"Что такое, И-?", говорит Кристофер Робин.
И-? помахал хвостом из стороны в сторону, подбадривая себя, и начал
так.
"Кристофер Робин", сказал он. "Мы пришли сказать -- дать тебе -- как ее
-- писульку -- но мы все -- потому что мы слышали, я имею в виду, мы все
знали -- ладно, ты понимаешь, о чем идет -- мы тебя -- ладно, это, чтобы
быть кратким, -- это вот это". Он злобно повернулся к остальным и говорит:
"Все столпились здесь, весь Лес. Совсем нет Пространства. Никогда в
своей жизни не видел такую Прорву Животных, и все в одном месте. Вы что, не
видите, что Кристоферу Робину хочется побыть одному? Я ухожу". И он ускакал
прочь.
Не понимая сами почему, другие тоже начали расходиться, и, когда
Кристофер Робин закончил читать ПОЭМУ и посмотрел на них, чтобы сказать
"Спасибо", только Пух оставался с ним.
"Удобный способ дарить вещи", сказал Кристофер Робин, складывая бумагу
и пряча в карман. "Пойдем, Пух!" И он быстро зашагал прочь.
285
"Куда мы идем?", сказал Пух, спеша за ним и размышляя. "Что это?
Прогулка или это-я-тебе-сейчас-чего-то-скажу?"
"Никуда", говорит Кристофер Робин.
Вот они куда направились, и, когда они прошли часть дороги, Кристофер
Робин говорит:
"Что тебе нравится больше всего в мире, Пух?"
"Ладно", говорит Пух, "что мне больше всего нравится". И он должен был
остановиться и подумать. Потому что, хотя Есть Мед было очень хорошим
занятием, был еще момент прежде, чем ты начнешь есть, и этот момент был
лучше, чем когда ты уже ешь, но он не знал, как это называется.[100]
А потом он подумал, что быть с Кристофером Робином тоже очень хорошо и
когда рядом Поросенок, тоже очень весело, когда он продумал все это, он
говорит: "Что мне нравится больше всего в целом мире, это когда я и
Поросенок идем навестить Тебя и Ты говоришь: "Как насчет чтобы чего-нибудь
слегка?", а мы говорим: "Ладно, я не возражаю, если только слегка, а ты,
Поросенок?", и день такой хмыкательный, и птицы поют".
"Мне это тоже нравится", говорит Кристофер Робин, "но что мне нравится
делать больше всего, это - НИЧЕГО".
"А как ты делаешь ничего?", спросил Пух, прерываясь после долгого
размышления.
"Ладно, это когда люди тебя спрашивают: 'Что ты собираешься делать,
Кристофер Робин?', а ты говоришь: 'Да ничего', а потом идешь и делаешь".[101]
"О, понимаю", говорит Пух.
286
"Вот сейчас мы как раз занимаемся чем-то вроде этого".
"О, понимаю", опять говорит Пух.
"Это значит просто идти одному, прислушиваться ко всем вещам, которых
ты раньше не мог слышать, и не досадовать ни на что".
"О!", говорит Пух.
Они гуляли, думали о Том и о Другом и мало-помалу пришли в Зачарованное
Место на самой вершине Леса, называемое Гелеоново Лоно -- около шестидесяти
сосен, образующих круг; и Кристофер Робин знал, что оно было Зачарованное,
потому что никто был не в состоянии сосчитать, сколько там деревьев,
шестьдесят три или шестьдесят четыре, даже если он привязывал к каждому
дереву веревочку после того, как он его сосчитал. Будучи зачарованной, земля
была здесь не такая, как в Лесу, -- утесник, папоротник, вереск, -- а
простая трава, тихая, пахучая и зеленая. Это было единственное место в Лесу,
где вы могли бездумно сидеть, а не вскакивать сразу и бежать в поисках
чего-то другого. Сидя здесь, Кристофер Робин и Пух могли видеть весь мир,
раскинувшийся перед ними, пока он не достигал неба, и, таким образом, весь
мир был с ними в Гелеоновом Лоне.
И тогда вдруг Кристофер Робин начал рассказывать Пуху о разных вещах: о
людях, которых называли Королями и Королевами, и о других людях, которых
называли Ремесленниками, о месте, которое называлось Европой, и острове
посреди моря, куда не ходят корабли, и как сделать Водяной На-
287
сое (если ты хочешь его сделать), и как Рыцарей Возводили в Рыцарское
Достоинство, и что привозят из Бразилии, а Пух, прислонившись спиной к одной
из шестьдесят-скольких-то сосен,[102] сложив лапы перед собой, говорил "О!",
"А я и не знал" и думал, как замечательно иметь Настоящие Мозги, которые
могли бы рассказать тебе о вещах, и мало-помалу Кристофер Робин пришел к
концу вещей и замолчал и сидел, глядя на мир, и хотел бы только одного --
чтобы это никогда не кончалось.
Но Пух тоже думал о вещах и вдруг говорит Кристоферу Робину:
"Наверно, Великая Вещь быть Мытарем, или как ты их назвал?"
"Что?", лениво говорит Кристофер Робин, так, как будто он услышал
что-то другое.
"На лошадях!", объяснил Пух.
"Рыцарь".
"О, вот это кто. Я думал, это был Мытарь. А он так же Велик, как Король
и Ремесленник и все другие, про которых ты говорил?"
"Ладно, он не так велик, как Король", говорит Кристофер Робин и затем,
увидев, что Пух как будто расстроился, быстро добавил: "Но гораздо более
Велик, чем Ремесленник".
"А Медведь может быть им?"
"Конечно, может", говорит Кристофер Робин. "Я тебя произведу".
Он взял палку и ударил Пуха по плечу и сказал:
"Встань, сэр Пух де Бэр, самый доблестный из моих рыцарей".
288
Итак, Пух встал и сказал "Спасибо", что обыкновенно и делают, когда
становятся Рыцарями, и опять погрузился в мечтания, в которых он и сэр Памп
и сэр Брэйзил и Ремесленники жили вместе с лошадью и были доблестные рыцари
(все, кроме ремесленников, которые смотрели за лошадью) Славного Короля
Кристофера Робина... Он без конца клевал носом и говорил сам с собой: "Я еще
не понял всего до конца". Потом он вдруг стал думать обо всем, что хотел бы
рассказать ему Кристофер Робин, когда он вернется откуда-то, куда он
собирается, и какая неразбериха начнется у Медведя с Очень Низким I.Q.,
когда он попытается это понять. "Итак, возможно, что Кристофер Робин не
расскажет мне больше ничего", подумал он печально.
Затем вдруг Кристофер Робин, который все еще смотрел на мир сквозь
сплетенные кисти рук, снова позвал Пуха.
"Да?", говорит Пух.
"Когда -- я -- когда -- Пух!"
"Да, Кристофер Робин?"
"Я не собираюсь больше заниматься Ничем!"
"Больше никогда?"
"Ладно, может быть, гораздо меньше. Они мне не разрешают".[103]
Пух подождал, не скажет ли он чего-нибудь еще. Но он снова замолчал.
"Да, Кристофер Робин", сказал Пух с надеждой.
"Пух, когда я -- ты понимаешь -- когда я не буду заниматься Ничем, ты
будешь иногда приходить?"
289
"Только я?"
"Да, Пух!"
"Ты тоже будешь здесь?"
"Да, Пух, на самом деле я буду. Я обещаю, что буду, Пух".
"Это хорошо", сказал Пух.
"Пух, обещай, что не забудешь меня никогда. Даже если мне будет сто
лет".
Пух немного подумал.
"А сколько будет тогда мне?"
"Девяносто девять".
Пух кивнул.
"Обещаю", говорит.
Все еще с глазами, обращенными в мир, Кристофер Робин опустил руку и
почувствовал лапу Пуха.
"Пух", сказал Кристофер Робин серьезно, "если я -- если я не вполне__",
он остановился и попробовал снова, "Пух, что бы ни случилось, ты поймешь,
правда?"
"Что пойму?"
"О, ничего". Он засмеялся и вскочил на ноги. "Пошли".
"Куда?", сказал Пух.
"Куда угодно", говорит Кристофер Робин.
Итак, они пошли. Но куда бы они ни шли и что бы ни случилось с ними по
дороге, маленький мальчик со своим Медведем всегда будут играть в этом
Зачарованном Месте на вершине Леса.[104]
КОММЕНТАРИИ
Winnie Пух
1. Повесть посвящена жене Алана Милна и матери Кристофера Робина Милна
Дороти де Селинкур. По словам Милна, главным достоинством Дороти, которое
стало решающим в вопросе женитьбы на ней, было следующее: "Она смеялась моим
шуткам" (см. [Milne 1939:86}).
2. Введение. Ср. с. 167 настоящего издания, а также коммент. 51.
3. Имеется в виду сборник стихов для детей "Когда мы были очень
маленькими", выпущенный А. Милном в 1924 г. (см. [Milne 1983}).
4. В предисловии к сборнику, указанному в коммент. 3, говорится, что
Кристофер Робин называл лебедя Пух, потому что если ты зовешь его, а он не
откликается, то ты можешь притвориться, что ты сказал "Пух" (нечто вроде
"Пф!"), "показывающее, как мало он тебе нужен" [Milne 1983: 243}.
5. Обычное название игрушечного медведя в английском языке -- Teddy
Bear. Эдуард -- полное имя от гипогористики 'Тедди'. Таким образом, Эдуард
Бэр -- это как бы выросший и ставший взрослым Медведь.
6. В книге не дана прямая мотивировка происхождения Леса и его
обитателей. В первой главе Пух -- просто обыкновенный игрушечный медведь,
любимая игрушка, о которой отец
рассказывает мальчику истории. Эпизод в зоопарке, в котором Кристофер Робин
по каким-то таинственным проходам попадает к живому настоящему медведю, в
дальнейшем тексте никак не развит и поэтому несколько повисает в воздухе.
Легко объяснить эту амбивалентность этиологии ВП, если принять гипотезу, в
соответствии с которой эпизод в зоопарке происходит во сне. Наблюдения,
сделанные автором этих строк над записями снов (см. [Руднев 1999]', ср.
также классические исследования 3. Фрейда [Фрейд 1991] и В. Н. Топорова [
Топоров 1995]), показывают, что, как правило, всякое узкое, замкнутое,
ступенчатое пространство является пространством сновидения, так же как,
впрочем, и для мифопоэтического сознания [Топоров1976]. Таким образом, можно
предположить, что Кристофер Робин приходит в зоопарк во сне и встречается
там с живым медведем. Мотивация сном, весьма обычная в литературе, открыто
декларирована в "Алисе" Кэрролла, на которую Милн ориентировался и
реминисценции к которой есть в ВП.
7. См. "Обоснование перевода".
8. См. "Обоснование перевода".
9. См. "Обоснование перевода". Ther, конечно, ничего не значит.
Кристофер Робин эмфатически подчеркивает биполовую, андрогинную природу
Пуха, где женская (Winnie) и мужская (Пух) половины имеют, так сказать,
равные права.
10. Стихотворение переведено в форме хокку, трехстишия 5+7+5 слогов.
Такая форма отвечает медитативному настроению стихотворения. О принципах
перевода стихов см. "Обоснование перевода".
292
11. Это стихотворение является во многом ключевым для понимания
прагмасемантической проблематики ВП. Сопоставление-отождествление медведя с
пчелой покоится на основе фонетического сравнения соответствующих слов в
английском языке -- bear (медведь) и bee (пчела). Можно предположить, что
это сходство является также этимологическим, так как оба эти слова
представляют собой звукоподражания: bear -- тот, кто рычит; bee -- тот, кто
жужжит, гудит. В русском языке слово 'пчела' по своему происхождению (от др.
русск. 'бъчела'), -- по-видимому, того же корня и первоначального значения
(того же корня слова 'бык' и 'букашка'). Помимо фонетико-этимологического
сходства отождествление этих слов имеет логико-семантический и
онтологический смысл -- то, что можно назвать Парадоксом Пуха. В этом
стихотворении утверждается, что (дословный перевод) "это очень забавная
мысль, что, если бы Медведи были Пчелами, они бы строили свои гнезда на дне
деревьев. И, таким образом (если бы Пчелы были Медведи), нам не нужно было
бы карабкаться по всем этим лестницам". Понять это контрфактическое суждение
можно только так: если бы медведи были пчелами, при этом оставаясь
медведями, то есть продолжая любить мед и не умея летать, они бы строили
свои гнезда внизу, и тогда пчелы, в свою очередь, поменявшись с медведями,
сохранили бы и то, и другое качество. Получается, что медведи, ставши
пчелами не забывают про то, что они все же медведи, и vice versa. В
результате получаются два гибридных вида:
Медведи-Пчелы и Пчелы-Медведи. Логически они тождественны, а
прагматико-этиологически нет. Медведь, превратившийся в пчелу, -- это
медведь по происхождению, и наоборот. В соответствии с этой логикой, если бы
медведь превратился в поросенка, он стал бы медведем-поросенком, то есть
медведем по происхождению и по сути и поросенком по обличью, и наоборот. То
есть он
293
проявлял бы фундаментальные признаки поведения медведя (например, любил
бы мед), но был бы подобно Поросенку трусливым. Это стихотворение переведено
разностопным амфибрахием с чередованием двух 4-стопных строк с мужскими
окончаниями и двух 3-стопных с женскими -- сокращенно Ам 4433 ааББ. Этот
размер в русской поэзии XX века ассоциируется с творчеством Анны Ахматовой
("В тот год мы сошли друг от друга с ума...", "Одно, словно кем-то
встревоженный гром..."). По воспоминаниям современников Ахматовой, она,
придумывая стихотворение, гудела, как пчела.
12. Стихотворение переведено разностопным хореем 4343 АбАб,
традиционным в русской поэзии размером колыбельной песни ("Спи, младенец мой
прекрасный, / Баюшки-баю...") [Гаспаров 1983}.
13. Заключительные слова рассказа пародируют элементы этиологического
мифа -- о происхождении имен [Мелетинский 1976}.
14. От звукоподражания hum -- хмыкать.
15. В этом абзаце рефлексия над проблемой отсутствия
самотождественности сочетается с перинатальной тематикой (см. также
вступительную статью, раздел 6). По сути, глава посвящена вторичному
переживанию своего рождения Пухом с целью снятия психологической травмы (для
Пуха символом этой травмы является его тучность, которая ассоциируется с
беременностью, -- он наедается у Кролика и не может вылезти из норы.
Соотнесенность тучности и беременности является, по Э. Фромму, универсальным
символом [Fromm 1951}. Дыра в земле, в которую Пух лезет головой вперед,
олицетворяет материнское лоно, так же как и сама земля в ми-
294
фологии отождествляется с материнским лоном (мать-сыра земля).
16. Здесь происходит игра на прагматических парадоксах и необходимых
истинах. "Я здесь" -- прагматически истинное высказывание, "Меня здесь нет"
-- прагматически ложное. Кролик, отрицая факт своего присутствия, самим
фактом отрицания выдает свое присутствие.
17. Как уже говорилось выше (см. вступительную статью), Пух, который
плохо разбирается в абстрактной лексике (не понимает длинных слов и
косвенных речевых актов) и, напротив, очень силен в конкретной
прагматической стихии речевой деятельности. Кажется тривиальным, что Пух
понимает, что кто-то должен сказать "Никого". Но, вероятно, если бы сходный
случай произошел с оторванным от речевой прагматики Сычом, то последний мог
бы удовлетвориться ответом вроде: "Ах, никого. Ну тогда понятно. Приношу
свои извинения!" Реалистичность Пуха ни в коей мере не противоречит его
логико-прагматическим способностям: для того, чтобы утвердить ценность
действительного мира, необходимо понять и оценить то, как могли бы обстоять
дела в других положениях вещей (в других возможных мирах).
18. Мучения Пуха, застрявшего на самом выходе из дыры, соответствуют,
по С. Грофу, четвертой перинатальной матрице -- характерное сочетание
агрессивности и оптимизма [Гроф 1992}.
19. Описанное здесь действие напоминает обряд кувады, описанный еще
Тейлором и Фрезером, когда муж, чтобы помочь рожающей женщине, проделывает
магические действия, связанные с символическим рождением [Фрэзер 1992}.
295
20. Интерпретацию имени этого персонажа см. в статье "Обоснование
перевода".
21. В оригинале Trespassers W -- обрывок объявления, которое могло бы
висеть перед частным владением:
"Trespassers will be prosecuted" (Нарушители границ будут
преследоваться по закону) [Milne 1983: 398}.
22. На уровне языка эллиптические высказывания И-? являются характерным
примером говорения ни о чем, которое развито в ВП чрезвычайно сильно (см.
раздел 8 вступительной статьи). На психологическом уровне этой эллиптичности
соответствует неопределенность ситуации. И-? понимает: что-то с ним не в
порядке, но не знает, что именно.
23. Невозмутимая покорность к такого рода вещам заставляет вспомнить
произведения Ф. Кафки.
24. Утешение является достаточно сложным речевым актом. В терминах А.
Вежбицкой его экспликация могла бы выглядеть примерно так: "Зная, что ты
находишься в плохих обстоятельствах и что ты бы хотел находиться в хороших
обстоятельствах, и желая тебе этого, я говорю тебе, что обстоятельства
переменятся" [Wiersbicka 1970]. Для Пуха это слишком абстрактно. Сделать
что-то полезное -- это сфера практической прагматики, в которой он силен:
если потерян хвост, надо его найти, а если день рождения, надо делать
подарки. Два раза Пуху удается помочь И-? не пустыми разговорами, а
продуктивными действиями.
25. Пейзаж в ВП достаточно своеобразен. Природа будто принимает живое
участие в действии. Можно сказать, что обитатели Леса настроены
пантеистично. Солнце, снег, ветер, вода, холод, жара -- важные атрибуты,
сопровождающие ключевые главы книги. При этом солнце несет бодрость,
ветер -- разрушение, холод -- заставляет заботиться о жилье, вода -- символ
времени и смерти.
26. 1 акр = 0,4047 Га. По воспоминаниям К. Милна, реальный лес-прототип
Леса насчитывал пять акров [Milne 1983:80].
27. Пример широкого использования дейксиса в ВП. Подробнее см. в
разделе 8 вступительной статьи.
28. Каштаны.
29. Искаж. англ. "Пожалуйста, звоните, если требуется ответ".
30. Искаж. англ. "Пожалуйста, подергайте, если не требуется ответ".
31. Комизм здесь в том, что Пух сам употребляет длинные слова.
32. Сыч стоит тут на отвлеченно-семантической позиции: предполагается,
что чихнувший должен осознавать, что он чихнул. Пух придерживается
конкретно-прагматической позиции. Нельзя знать, что кто-то чихнул, если
никто не чихал. Для Сыча знание о собственном чихании входит в семантику
слова 'чихнуть'. Для Пуха важно, что чихнуть можно и не заметив этого, но
вот услышать несуществующее чихание невозможно.
33. Прагматическая защита от безудержного речеупотребления состоит в
отключении сознания одного из участников беседы от разговора и переключении
на что-то свое.
297
34. Характерное для ВП речеупотребление, когда упор делается не на то,
о чем говорится, а на дейктическое оформление. В прагмасемантике языка
именно это оформление особенно важно. Единицами живой речи являются реплики
в диалоге. При этом важно не только то, что говорится, но сам факт, что это
говорится. Так, фраза "Если ты понимаешь, что я имею в виду", одна из самых
знаменитых в ВП, имеет не столько семантический, сколько прагматический
смысл. Значение этой фразы может быть реализовано только в контексте ее
конкретного употребления. Причем принципиально важно, что у говорящего и
слушающего денотат может не совпадать.
35. По-английски Пух это слово произносит, как это делают дети,
прибавляя лишний звук: haycorns вместо acorns [Milne 1983: 400}.
36. Стихотворение переведено 4-стопным хореем, одной из семантических
окрасок которого в русской поэзии является мотив бессонницы, утраты и
смерти. Отсюда перекличка в переводе с пушкинским стихотворением "Мне не
спится, нет огня..." ("Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы"),
которое входит в своеобразный 4-стопнохореический цикл стихов Пушкина,
связанных этой экспрессивно-семантической окраской ("Бесы", "Зорю бьют...",
"Если жизнь тебя обманет...", "Зимний вечер" ("Буря мглою небо кроет...").
37. Счет овец, кроме того, что он считается средством от бессонницы,
соответствует стремлению героев ВП все пересчитывать. См. также раздел 9
вступительной статьи.
38. Выражение "святая простота" приписывается то Яну Гусу, то Джордано
Бруно, произнесшим его якобы
298
на костре, когда какая-то старушка принесла подбросить в костер
хворосту, чтобы лучше горело.
39. Дело обстоит так-то и так-то -- выражение самого общего вида
высказывания {Витгенштейн 1958}. Совпадение с Витгенштейном, безусловно,
случайное. Вряд ли Милну было знакомо имя еще не слишком известного
австрийского философа, хотя "Логико-философский трактат" в это время был уже
опубликован. Стремление к абстрактному мышлению у Сыча выражается в
использовании абстрактной лексики, у И-? оно проявляется в абстрактной
пропозициональности.
40. Загадка трудна для Пуха до тех пор, пока она остается абстрактной.
Как только загадка переходит из сферы семантики в сферу прагматики -- то
есть не что это значит, а как это можно применять в практической жизни, "с
чем это едят". Поэтому из Пуха плохой утешитель, но очень хороший спаситель.
Он часто не понимает простых вещей, но догадывается о сложных.
41. К. Милн в своих воспоминаниях пишет: "Я обожал мастерить различные
вещи (Коттлстонским Пирогом, о котором однажды пел Пух, был чехол для яиц,
сделанный мной)" [Milne 1976: 53}. Имеется в виду чехол, "которым накрывают
сваренное яйцо в рюмке, чтобы оно не остывало на столе" [Milne 1983:402}.
42. Канга осуществляет здесь достаточно сложный тип речевого поведения.
Она разговаривает с Поросенком так, как будто это Ру, который притворяется
Поросенком. При этом, чтобы дать Поросенку понять, как она к нему относится,
она додумывает речевые действия, которые она якобы некогда производила по
отношению к настоящему Ру (ср. [Кларк-Карлсон 1986}).
299
43. Пример речевой агрессии И-?, которая в данном случае строится на
приписывании собеседнику семантических пресуппозиций, которыми он на самом
деле не располагает.
44. Фраза, достойная английской философии, начиная с Беркли и Юма и
кончая Брэдли и Расселом. Мир теряет смысл, перестает существовать, если нет
субъекта, который мог бы его воспринимать.
45. С точки зрения ребенка существование Северного и Южного Полюсов
закономерно предполагает существование Западного и Восточного. Если не
разбираться в астрономии, то отрицание взрослыми этих последних двух полюсов
естественно воспринимается со стороны ребенка как замалчивание чего-то
запретного (вроде того, откуда родятся дети).
46. Сон Пуха развертывается по классической фрейдовской схеме -- это
исполнение желания (завоевание Восточного Полюса как укрепления своей
позиции культурного героя-первооткрывателя). Характерен мотив леденящей
воды, деструктивная роль которой в ВП очевидна: наводнение, река,
символизирующая время и грядущее уничтожение детского мира (река находится
на границе с Большим Миром).
47. В этой главе присутствует элемент робинзонады -- бутылка,
разрушительная стихия, необитаемый остров, лодка.
48. В оригинале missage вместо message. Перевод в свете того, что
написано в разделе 5 вступительной статьи, вполне оправданный.
300
49. В оригинале Floathing Bear, ассоциирующийся с "Летучим Голландцем".
50. Глава впервые публикуется на русском языке. В перевод Б. Заходера
стернианский метаописательный конец предыдущей главы снят и к нему
приставлено окончание данной главы примерно со слов: "Все говорили: "Открой
его, Пух".
Дом в Медвежьем Углу
51. От contradiction -- противоречие. Обыгрывается паронимия
introduction и contradiction, на основании которой Сыч и делает свой вывод,
что первое является производным от второго.
52. Здесь используется так называемая инклюзивная конструкция -- второе
лицо множественного числа в сочетании с личным местоимением и (обычно)
вопросительной конструкцией {Гаспаров 1971}. Употребляется, как правило, при
общении с маленькими детьми ("А кто у нас такой большой!") или врача с
пациентом ("Как мы сегодня себя чувствуем?").
53. Появление во сне коров, да еще в сочетании с цифрой семь заставляет
вспомнить знаменитый сон фараона из Книги Бытия, где семь худых коров
пожирают семерых тучных. Эсхатологическая интерпретация сновидения фараона
Иосифом Прекрасным накладывается на прощальные мотивы, сопровождающие всю
вторую книгу ВП.
54. Игра на прагмасемантике слова "ушел". Прагматические пространства
путаются. Объективно прав Пух:
301
Поросенок действительно ушел из своего дома, а Пух только что вошел в
свой.
55. Прагматизм Пуха носит мифологический характер. Песня имеет смысл,
когда она соответствует ситуации. Поэзия тесно связана с ритуалом. Л. Н.
Толстой считал, что идеальная литература, которую поют бабы, когда идут
домой с поля. Вероятно, Пух бы с этим согласился.
56. Тот факт, что слова могут походить или не походить на обозначаемые
ими объекты, то есть быть чисто иконическими или чисто конвенциональными
знаками, для естественного языка чрезвычайно важен. Р. О. Якобсон считал,
что иконизация знака является существенным процессом семиогенеза [Якобсон
1975].
57. И-?, кроме одного раза (пожаловаться Кристоферу Робину на пропавший
дом), никогда не приходил ни к кому в гости. Пуху такое могло в голову
прийти только в измененном состоянии сознания.
58. Комизм фразы в том, что Пух впускает неизвестно кого только потому,
что он сказал "Я" (ср. Кролик: "Я бывают разные"). Возможно, простодушие
Пуха объясняется тем, что в детской речи личные местоимения усваиваются
поздно (маленькие дети говорят о себе в третьем лице). Поэтому говорящий "я"
тем самым заслуживает доверия.
59. Санкционированность появления Канги, Ру и Тиггера обеспечивает им
автоматически возможность натурализации в Лесу. Ср. как мучительно эта
проблема ставится в "Замке" Кафки, но какими сходными методами. Землемер К.
утверждает, что в замке знают о нем. К его неописуемому удивлению, в замке о
нем действительно знают и т. д. (подробнее см. [Руднев 1999]).
Знание Кристофером
Робином чего-либо равнозначно признанию остальными того, что это нечто
существует. Напомним, что реально Канга с Ру и Тиггером были подарены
Кристоферу родителями, когда ВП уже писался вовсю [Milne 1976].
60. Как всегда, Пух понимает значение высказывания Тиггера слишком
буквально: если все нравится, стало быть, и спать на полу. Однако слово
"вс?" в разговорной речи не совпадает с универсальным квантором: оно может
означать, например, большую степень жизнерадостности говорящего, как в
данном случае, а может быть, и наоборот -- "Мне все наскучило" (ср.
[Пятигорский 1965}).
61. Можно возразить: откуда Пуху знать традицию написания стихов
гексаметром? А откуда ему знать, что такое шиллинги и фунты?
62. Эта глава по непонятным причинам не вошла в заходеровский перевод
ВП. Впервые она опубликована на русском языке в 1990 г. [Milne 1990} в
переводе Л. Бавриной и В. Руднева.
63. Комизм ситуации состоит в том, что, с одной стороны, Пух
подсчитывает банки с медом, а с другой стороны, не могут найти живого
Малютку. Но друзей-и-родственников Кролика в принципе невозможно подсчитать,
хотя бы потому, что их время жизни чрезвычайно коротко: сегодня он есть, а
завтра, глядишь, и нету.
64. В этом плане межмировое пространство Пуха задается
пропозициональной установкой "выяснить". В результате при всей кажущейся
глупости и бесполезности этой таксономии она обнаруживает глубинную адекват-
303
ность тому положению дел, которое она описывает: сначала надо выяснить,
где находится ближайший партнер Поросенок, с помощью него выяснить, что
такое представляет собой Малютка, выяснить, где он находится, и т. д. После
всего этого должен установиться режим максимальной межмировой
пространственно-эпистемической комплементарности: все знают о всех, кто где
находится.
65. Несмотря на прагматический дисбаланс и деперсонализацию, Пух
адекватно оценивает ситуацию как тяжелый случай.
66. Сцена имеет безусловно эротическую подоплеку. Подробнее см.
вступительную статью.
67. Размер, которым написан подлинник, -- 3-стопный пеон III -- имеет в
русской стихотворной традиции фольклорные ассоциации. Это размер имитации
русской протяжной песни ("Ах ты сукин сын, камаринский мужик..."), как он и
переведен у Б. Заходера ("Хорошо живет на свете Винни-Пух..."). Мы перевели
это стихотворение разностопным ямбом 4242442 строфой, близкой к оригиналу --
абабвввв. Любители современной русской литературной песни услышат здесь
отзвуки поэзии В. Высоцкого.
68. Передвижение по пространству, один из самых элементарных сюжетных
мотивов в литературе [Пропп 1986, Лотман 1992, Руднев 1999}, здесь доведено
до абсурда. Перепробовав все возможные маршруты, Пух вновь возвращается
домой, а потом идет к Поросенку, который живет ближе всех.
69. и 70. Яркие примеры характерного речевого поведения Поросенка,
предваряющего всегда самый худший из возможных вариантов.
71. По воспоминаниям Кристофера Милна, его часто одевали в одежду для
девочек [Milne 1976: 53].
72. Кристофер Робин вместо back soon (скоро вернусь) пишет слитно
backson, что воспринимается как фамилия Бэксон.
73. Этот диалог характерен тем, что предмет разговора не называется.
Сыч, не желая признаться в своем неумении читать, отделывается обтекаемыми
формулировками, с помощью которых он пытается выведать у Кролика, что тот
имеет в виду. Фраза "Если бы ты ко мне не пришел, то я сам бы пришел к тебе"
является вдвойне демагогической (ср. [Николаева 1988]) -- тем, что она, по
сути, ничего не значит, и тем, что она выражена в форме контрфактического
суждения, которое в принципе не является ни истинным, ни ложным (ср. [Даммит
1987}).
74. Тот факт, что Поросенок видел Пуха, содержится уже в том факте, что
Пух видел Поросенка, поэтому реплика Пуха кажется прагматически
бессмысленной. Однако можно предположить, что здесь Пух в определенной
степени "валяет Ваньку", притворяясь тем безмозглым Пухом первой книги,
которым он уже давно не является. По-видимому, полное равнодушие, которое
Пух проявляет к тревожным поискам Кристофера Робина, показывает, что Пух в
отличие от остальных совершенно ясно понимает, что его-то Кристофер Робин не
покинет никогда; так оно и случилось.
75. И-? совершенно не разбирается в прагматических законах Леса: если
кто и приходит (Канга с Ру и Тиггер), то, во всяком случае, никто никогда не
уходит из Леса. В конце книги уходит только Кристофер Робин.
76. Понятие Внешнего Мира недаром возникает только к концу книги,
незадолго перед уходом Кристофера Робина в этот Мир. Экстериоризация и
демаркация пространства Леса подготавливают читателя к концу книги, как бы
написал В. Б. Шкловский [Шкловский 1925}.
77. Река в мифологическом пространстве имеет функцию границы между
миром живых и мертвых. Здесь она очерчивает границу между Лесом и большим
миром обыденного поведения (ср. функцию огненной реки в фольклоре [Пропп
1986]). Река также является символом энтропийного времени (ср. "Река времен"
у Державина), которая недаром появляется в конце книги вместе с мотивом
ухода Кристофера Робина и актуализацией идеи линейного времени (см.
последний раздел Вступительной статьи).
78. Как ни странно, И-? очень хорошо владеет прагматической речевой
демагогией, если она имеет деструктивные цели: обидеть, унизить, показать
отсутствие ума и сообразительности у собеседников. Сложность и
трагикомичность ситуации состоит в том, что И-? издевается над Кроликом, сам
находясь в весьма плачевном положении, поэтому впервые симпатия читателя на
стороне И-?, а не третируемых им собеседников.
79. Хладнокровие и остроумие И-? по контрасту с речевой беспомощностью
остальных участников сцены вызывает симпатию. Тот факт, что "одно из трех
как раз будет то самое", означает, что конъюнкция всех возможностей выражает
их бесполезность: нельзя одновременно вытащить И-? из воды тремя разными
способами.
80. Глагол bounce и производные от него означают одновременно 'прыгать'
и 'хвастать'. Вводя в речевую ткань этой главы неологизм "бонсировать" по
аналогии с модными в XIX веке словами вроде 'манкировать', 'фраппировать',
мы помимо эффекта отстраненности, о котором мы писали в "Обосновании
перевода", добиваемся эффекта комической абсурдности самой ситуации.
Бонсировать (аналогичное экспериментальному предложению Л. В. Щербы о глокой
куздре) показывает, что значение слова может гнездиться не в корне, а в
аффиксах и контексте употребления.
81. Фраза является подтверждением нашей гипотезы об особой
инициационной функции реки в данной главе ("узнал все, что нужно было
узнать").
82. Неразличение правой и левой руки характерно для маленьких детей. К
этому надо добавить, что Пух здесь доказывает превосходство интуитивного,
континуального знания-постижения (он находит дорогу домой по зову горшков с
медом), то есть превосходство правого полушария, ведающего континуальным
образным видением мира, над левым (дискретным, понятийным). Преобладание
правого полушария у Пуха (амбидекстризм; ср. разговоры о его безмозглости)
могло привести к доминации левой руки и, соответственно, к плохому
разграничению левого и правого (ср. [Михайлова 1993]).
83. и 84. Пух не может заблудиться в своем Лесу, потому что это его
Лес, он является в нем главным (ср. в русскоязычной деревенской среде
обычное называние медведя хозяином леса).
85. Стихотворение переведено в форме танка -- 5+7+5+7+7 слогов, что
соответствует его медитативной окраске.
86. В который раз мы убеждаемся, что логика Пуха безупречна и сознание
его ясно, когда речь идет о конкретных вещах: поскольку только что
собирались пить чай, но еще не пили его, значит, мы находимся в том же
месте, где собирались пить чай.
87. Первый и единственный раз Пух прибегает к сознательному
риторическому приему. Однако отличие риторики Пуха от риторики И-?, Сыча и
Кролика состоит в ее конструктивности, искренности и оправданности
Исключительными Обстоятельствами.
88. Пример речевого акта, который сам себя зачеркивает. 3. Вендлер
называет сходные явления ("Я клевещу на вас") иллокутивным самоубийством
[Вендлер 1985}. Не нужн