к делу. -- Это хорошая мысль,-- сказал Пух и тоже приступил к делу. -- У всех есть что поесть?-- спросил Кристофер Робин с полным ртом. -- У всех, кроме меня,-- сказал Иа.-- Как обычно! -- Он грустно оглянулся.-- Интересно, никто из вас не сидит случайно на чертополохе? -- Кажется, я сижу,-- сказал Пух.-- Ой!-- Он вскочил и оглянулся.-- Да, я сидел. Я так и чувствовал! -- Спасибо, Пух. Если он тебе больше не нужен, то... Иа-Иа перешел на место Пуха и начал есть. -- Между прочим, чертополоху не на пользу, когда на нем сидят,-- заговорил Иа, на минуту оторвавшись от еды.-- Он теряет всякую свежесть. Помните об этом, друзья мои. Не мешает проявлять внимание к товарищу. Надо иногда подумать и о других, я хочу сказать! Как только Кристофер Робин покончил со своим завтраком, он что-то шепнул Кролику, а Кролик сказал: "Да, да, конечно", и они отошли в сторонку. Как только Кристофер Робин поклнчил со своим завтраком, он что-то шепнул Кролику, а Кролик сказал: "Да, да, конечно", и они отошли в сторонку. -- Мне не хотелось говорить при всех,-- начал Кристофер Робин. -- Понятно,-- сказал Кролик, надувшись от гордости. -- Дело в том... я хотел... да нет, наверно, и ты, Кролик, не знаешь... Интересно, какой из себя Северный Полюс? -- Ну,-- сказал Кролик, встопорщив усы,-- надо было раньше спросить. -- Я раньше-то знал, но как будто позабыл,-- небрежно сказал Кристофер Робин. -- Странное совпадение,-- сказал Кролик,-- я тоже как будто позабыл, хотя раньше-то я, конечно, знал. -- По-моему, там проходит земная ось. Наверно, она воткнута в землю. Правда? -- Конечно, там есть ось, и, конечно, она воткнута в землю, потому что больше же ее некуда воткнуть, да к тому же она так и называется: "земляная". -- И я так думаю. -- Вопрос не в этом,-- сказал Кролик.-- Вопрос в том, где она, эта ось? -- Это мы скоро узнаем!-- сказал Кристофер Робин. Они вернулись к остальным участникам экспедиции. Пятачок лежал на травке и мирно похрапывал; Ру мыл мордочку и лапки в речке возле запруды, и Кенга, исполненная гордости, объясняла всем и каждому, что Ру впервые в жизни умывается самостоятельно; а Сова рассказывала Кенге интересную историю, полную длинных слов, вроде "энциклопедия" и "рододендрон", хотя Кенга и не думала ее слушать. -- Не одобряю я этих разных умываний,-- ворчал Иа,-- в особенности этой новой моды мыть за ушами. А ты, Пух? -- Ну,-- сказал Пух,-- я считаю... Но мы никогда не узнаем, что считал Пух, потому что в этот момент раздался всплеск, послышался писк Ру и громкий испуганный крик Кенги. -- Ру упал в воду!-- закричал Кролик. -- Доумывался!-- сказал Иа-Иа. Кристофер Робин и Пух кинулись на помощь. -- Смотрите, как я плаваю!-- пропищал Ру. Он был уже на середине пруда, и течение быстро несло его к водопаду у плотины. -- Ру, дорогой, ты цел?-- кричала Кенга. -- Да!-- отвечал Ру.-- Смотри, как я пла... Буль, будь!-- И он вынырнул уже у следующей запруды. Все, как могли, старались ему помочь. Пятачок, совершенно проснувшийся, прыгал на месте и кричал: "Ой, ой!"; Сова объясняла, что в случае неожиданного погружения в воду самое важное-- это держать голову над поверхностью; Кенга огромными скачками неслась по берегу, не забывая спрашивать: "Ру, дорогой, ты действительно цел?"-- на что Ру отвечал: "Смотрите, как я плаваю! "; Иа сел возле запруды-- той самой, где Ру упал,-- и опустил в воду хвост. Повернувшись спиной ко всему происходящему, он приговаривал: "Все из-за этого мытья; но ты только держись за мой хвост, Ру, и все будет в порядке". А Кристофер Робин и Кролик носились взад и вперед, созывая всех остальных. -- Ру, держись, мы идем к тебе!-- кричал Кристофер Робин. -- Эй вы там, ребята, перебросьте что-нибудь через реку, немного пониже!-- командовал Кролик. И только Винни-Пух сделал что-то полезное. Он подхватил длинную палку и перебросил ее на тот берег. Туда сразу же перескочила Кенга и схватила другой конец; они опустили палку к самой воде, и вскоре Ру, который продолжал радостно булькать: "Смотрите, как я плаваю!"-- ухватился за нее и выкарабкался на берег. -- Вы видали, как я плаваю? -- пищал Ру в восторге, пока Кенга вытирала его.-- Пух, ты видел, как я плаваю? Вот это называется плавать! Кролик, ты видел, что я делал? Я плавал! Эй, Пятачок! Пятачок, слышишь? Как ты думаешь, что я сейчас делал? Я плавал! Кристофер Робин, ты видел, как я... Но Кристофер Робин не слышал, он смотрел на Пуха. -- Пух,-- сказал он,-- где ты нашел эту ось? Пух посмотрел на палку, которую все еще продолжал держать. -- Ну, просто нашел,-- сказал он.-- Разве это ось? Я думал, это просто палка и она может пригодиться. Она там торчала в земле, а я ее поднял. -- Пух,-- сказал Кристофер Робин торжественно,-- экспедиция окончена. Это-- Земная Ось. Мы нашли Северный Полюс. -- Ох, правда?-- сказал Пух. Когда все вернулись на лужайку, Иа все еще продолжал сидеть, опустив хвост в воду. -- Пусть кто-нибудь скажет Ру, чтобы он поторопился,-- сказал он.-- Мой хвост озяб. Я не жалуюсь, я просто констатирую факт. Мой хвост замерз. -- Вот я!-- пропищал Ру. -- Ах, вот ты где! -- Ты видел, как я плаваю? Иа вытащил хвост из воды и помахал им. -- Я так и думал,-- сказал он.-- Ничего не чувствует. Онемел. Вот до чего дошло. Он окоченел. Ну что ж, если это никого не беспокоит, значит, так и должно быть. -- Бедный мой ослик! Я его сейчас вытру,-- сказал Кристофер Робин. Он достал носовой платок и начал вытирать хвост. -- Спасибо, Кристофер Робин. Ты здесь единственный, кто понимает в хвостах. Остальные не способны думать. Вот в чем их беда. У них нет воображения. Для них хвост это не хвост, а просто добавочная порция спины. -- Не горюй, Иа!-- сказал Кристофер Робин, растирая хвост изо всех сил.-- Так лучше? -- Пожалуй, так он чувствует себя хвостом. Чувствует, что ты им владеешь. Если ты понимаешь, что я хочу сказать. -- Привет, Иа!-- сказал Пух, подойдя со своей Осью. -- Привет, Пух. Спасибо за внимание. Я думаю, что через день-два я опять сумею им владеть. -- Чем владеть?-- спросил Пух. -- Тем, о чем мы говорили. -- А я ни о чем не говорил,-- сказал Пух, недоумевая. -- Значит, я опять ошибся. А я думал, ты сказал, как тебя огорчает история с моим хвостом, и спросил, не мог бы ты чем-нибудь помочь. -- Нет,-- сказал Пух чистосердечно.-- Это был не я.-- Он подумал немножко и, желая помочь выяснить вопрос, добавил:-- Наверно, это был кто-нибудь другой. -- Ну что ж, тогда поблагодари его от моего имени, когда вы увидитесь. Пух смущенно посмотрел на Кристофера Робина. -- Пух нашел Северный Полюс,-- сказал Кристофер Робин.-- Здорово, правда? Вот Земная Ось. Пух скромно опустил глаза. -- Вот это?-- спросил Иа. -- Да,-- сказал Кристофер Робин. -- Значит, мы вот эту штуку искали? -- Да,-- сказал Пух. -- Гм,-- сказал Иа-Иа.-- Ну что ж. Во всяком случае, дождя не было,-- добавил он. Они воткнули Ось в землю, и Кристофер Робин привязал к ней дощечку с надписью: СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС ОТКРЫТ ПУХОМ ПУХ ЕГО НАШЕЛ Потом все отправились по домам. И, по-моему, хотя я в этом и не вполне уверен, Крошке Ру пришлось принять горячую ванну и немедленно лечь спать. А Пух так гордился своим подвигом, что должен был очень-очень основательно подкрепиться. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
В КОТОРОЙ ПЯТАЧОК СОВЕРШЕННО ОКРУЖЕН ВОДОЙ Дождик лил, лил и лил. Пятачок сказал себе, что никогда за всю свою жизнь-- а ему было ужасно много лет: может быть, три года, а может быть, даже четыре!-- никогда он еще не видел столько дождя сразу. А дождь лил, и лил, и лил. С утра до вечера День за днем. "Вот если бы,-- думал Пятачок, выглядывая из окна,-- я был в гостях у Пуха, или у Кристофера Робина, или хотя бы у Кролика, когда дождь начался, мне было бы все время весело. А то сиди тут один-одинешенек и думай, когда он перестанет!" И он представлял себе, что он в гостях у Пуха и говорит ему: "Ты видал когда-нибудь такой дождь?"-- а Пух отвечает: "Ну прямо ужасно!", или он, Пятачок, в свою очередь, говорит: "Интересно, не размыло ли дорогу к Кристоферу Робину?", а Пух отвечает: "А бедный старый Кролик, наверно, смылся из дому". Конечно, такая беседа-- это одно удовольствие! И вообще какой толк в таких потрясающих вещах, как потопы и наводнения, если тебе не с кем даже о них поговорить? А было, спору нет, потрясающе интересно. Маленькие сухие канавки, в которые Пятачок, бывало, так часто лазил, стали ручьями; ручейки, по которым он, бывало, шлепал, подвернув штанишки, превратились в потоки, а речка, на берегах которой друзья так весело играли, вылезла из своего ложа (так называют речкину постель) и разлилась так широко, что Пятачок начал беспокоиться, не заберется ли она скоро и в его собственное ложе (то есть в его постель). "Да, немного страшновато,-- сказал он сам себе,-- быть Очень Маленьким Существом, совершенно окруженным водой! Кристофер Робин и Пух могут спастись, забравшись на дерево, Кенга может ускакать и тоже спастись, Кролик может спастись, зарывшись в землю. Сова может улететь, а Иа может спастись-- ммм... если будет громко кричать, пока его не спасут. А вот я сижу тут, весь окруженный водой, и совсем-совсем ничего не могу сделать!" Дождь все лил, и с каждым днем вода подымалась немножко выше, и вот она подошла уже к самому экошку, а Пятачок все еще ничего не сделал. И вдруг он вспомнил историю, которую рассказывал ему Кристофер Робин,-- историю про человека на необитаемом острове, который написал что-то на бумажке, положил ее в бутылку и бросил бутылку в море; и Пятачок подумал, что если он напишет что-нибудь на бумажке, положит ее в бутылку и бросит в воду, то, может быть, кто-нибудь придет и спасет его! Он обыскал весь свой дом, вернее, все, что в доме оставалось сухого, и наконец он нашел сухой карандаш, кусочек сухой бумаги, сухую бутылку и сухую пробку и написал на одной стороне бумажки:
ПОМОГИТЕ! ПЯТАЧКУ (ЭТО Я)
а на обороте:
ЭТО Я, ПЯТАЧОК, СПАСИТЕ, ПОМОГИТЕ!
Потом он положил бумагу в бутылку, как можно лучше закупорил бутылку, как можно дальше высунулся из окошка-- но так, чтобы не выпасть,-- и изо всех сил бросил бутылку. -- Плюх!-- сказала бутылка и закачалась на волнах. Пятачок следил, как она медленно уплывает, пока у него глаза не заболели, и ему стало порой казаться, что это бутылка, а порой, что это просто рябь на воде, и наконец он понял, что больше он ее никогда не увидит и что он сделал все, что мог, для своего спасения. "И, значит, теперь,-- думал он,-- кто-нибудь другой должен будет что-нибудь сделать. Я надеюсь, что он сделает это быстро, потому что иначе мне придется плавать, а ведь я не умею". Тут он очень глубоко вздохнул и сказал: -- Хочу, чтобы Пух был тут, вдвоем намного веселее! Когда дождь начался, Винни-Пух спал. Дождь лил, лил и лил, а он спал, спал и спал. Накануне он очень устал. Как вы помните, он открыл Северный Полюс, и он так гордился этим, что спросил Кристофера Робина, нет ли где еще Полюсов, которые Медведь с опилками в голове мог бы открыть. "Есть еще Южный Полюс,-- сказал Кристофер Робин,-- и, по-моему, где-то есть Восточный Полюс и Западный Полюс, хотя люди почему-то не любят говорить о них". Услышав это сообщение, Пух очень взволновался и предложил немедленно устроить искледицию к Восточному Полюсу, но Кристофер Робин был чем-то занят с Кенгой, так что Пух отправился открывать Восточный Полюс сам. Открыл он его или нет, я забыл; но он вернулся домой таким усталым, что заснул в самый разгар ужина, спустя каких-нибудь полчаса после того, как сел за стол. И вот он спал, и спал, и спал. И вдруг он увидел сон. Он, Пух, был на Восточном Полюсе, и это оказался очень холодный Полюс, весь покрытый самыми холодными сортами снега и льда. Пух разыскал пчелиный улей и улегся там спать, но в улье не хватило места для задних лапок Пуха, и их пришлось оставить снаружи. И вдруг, откуда ни возьмись, пришли Дикие Буки, обитающие на Восточном Полюсе, и стали выщипывать мех на лапках Пуха, чтобы устроить гнезда для своих малышей, и чем больше они щипали, тем холоднее становилось лапкам, и наконец Пух проснулся с криком и обнаружил, что он сидит на стуле, а ноги у него в воде и вокруг него всюду тоже вода! Он прошлепал к двери и выглянул наружу... -- Положение серьезное,-- сказал Пух,-- надо искать спасения. Он схватил самый большой горшок с медом и спасся с ним на толстую-претолстую ветку своего дерева, торчавшую высоко-высоко над водой. Потом он опять слез вниз и спасся с другим горшком. А когда все спасательные операции были окончены, на ветке сидел Пух, болтая ногами, а рядом стояло десять горшков с медом... На другой день на ветке сидел Пух, болтая ногами, а рядом стояли четыре горшка с медом. На третий день на ветке сидел Пух, болтая ногами, а рядом стоял один горшок с медом. На четвертый день на ветке сидел Пух один-одинешенек. И в это самое утро бутылка Пятачка проплывала мимо Пуха. И тут с громким криком "Мед! Мед! " Пух кинулся в воду, схватил бутылку и, по шейку в воде, храбро вернулся к дереву и влез на ветку. -- Жаль, жаль,-- сказал Пух, открыв бутылку,-- столько мокнуть, и совершенно зря!.. Погодите, а что тут делает эта бумажка? Он вытащил бумажку и посмотрел на нее. -- Это Спаслание,-- сказал он,-- вот что это такое. А вот это буква "Пы", да-да-да, да-да-да, а "Пы", наверно, значит "Пух", и, значит, это очень важное Спаслание для меня, а я не могу узнать, что оно значит! Надо бы найти Кристофера Робина, или Сову, или Пятачка-- словом, какого-нибудь читателя, который умеет читать все слова, и они мне скажут, про что тут написано; только вот плавать я не умею. Жалко! И вдруг ему пришла в голову мысль, и я считаю, что для медведя с опилками в голове это была очень хорошая мысль. Он сказал себе: "Раз бутылка может плавать, то и горшок может плавать, а когда горшок поплывет, я могу сесть на него, если это будет очень большой горшок". Он взял свой самый большой горшок и завязал его покрепче. -- У каждого корабля должно быть название,-- сказал он,-- значит, я назову свой-- "Плавучий Медведь". С этими словами он бросил свой корабль в воду и прыгнул вслед. Некоторое время Пух и "Плавучий Медведь" не могли решить вопроса о том, кто из них должен быть сверху, но в конце концов они договорились. "Плавучий Медведь" оказался внизу, а на нем-- Пух, отчаянно болтавший ногами. Кристофер Робин жил в самом высоком месте Леса. Дождь лил, лил и лил, но вода не могла добраться до его дома. И, пожалуй, было довольно весело смотреть вниз и любоваться всей этой водой, но дождь был такой сильный, что Кристофер Робин почти все время сидел дома и думал о разных вещах. Каждое утро он выходил (с зонтиком) и втыкал палочку в том месте, до которого дошла вода, а на следующее утро палочка уже скрывалась под водой, так что ему приходилось втыкать новую палочку, и дорога домой становилась все короче и короче. Наутро пятого дня он понял, что впервые в жизни оказался на настоящем острове. Это, конечно, было очень-очень здорово! И в это самое утро прилетела Сова, чтобы узнать, как поживает ее друг Кристофер Робин. -- Слушай, Сова,-- сказал Кристофер Робин,-- до чего здорово! Я живу на острове! -- Атмосферные условия в последнее время были несколько неблагоприятными,-- сказала Сова. -- Что, что? -- Дождик был,-- пояснила Сова. -- Да,-- сказал Кристофер Робин,-- был. -- Уровень паводка достиг небывалой высоты. -- Кто? -- Я говорю -- воды кругом много, -- пояснила Сова. -- Да,-- согласился Кристофер Робин,-- очень много. -- Однако перспективы быстро улучшаются. Прогноз показывает... -- Ты видела Пуха? -- Нет, прогноз... -- Я надеюсь, он жив и здоров,-- сказал Кристофер Робин.-- Я немного беспокоюсь о нем. Интересно, Пятачок с ним или нет? Ты думаешь, у них все в порядке, Сова? -- Я полагаю, что все в порядке. Ты понимаешь, прогноз... -- Знаешь что, Сова, погляди, как они там, потому что ведь у Пуха опилки в голове и он может сделать какую-нибудь глупость, а я его так люблю, Сова. Понимаешь, Сова? -- Очень хорошо,-- сказала Сова,-- я отправляюсь. Вернусь немедленно.-- И она улетела. Вскоре она вернулась. -- Пуха там нет,-- сказала она. -- Нет? -- Он был там. Он сидел на ветке с девятью горшками меда. Но теперь его там нет. -- - Пух, дорогой,-- крикнул Кристофер Робин,-- где же ты? -- Вот где я,-- ответил сзади ворчливый голосок. -- Пух!! Они кинулись обниматься. -- Как ты сюда попал, Пух? -- спросил Кристофер Робин, когда он смог снова заговорить. -- На корабле!-- сказал Пух гордо.-- Я получил очень важное Спаслание в бутылке, но так как мне попала в глаза вода, я не мог его прочитать и привез его тебе на своем корабле. С этими гордыми словами он передал Кристоферу Робину послание. -- Это же от Пятачка! -- закричал Кристофер Робин, прочитав послание. -- А про Пуха там ничего нет?-- спросил медвежонок, заглядывая Кристоферу Робину через плечо. Кристофер Робин прочел послание вслух. -- Ах, так все эти "Пы" были Пятачки? А я думал, это были Пухи. -- Надо его немедленно спасать! Я-то думал, что он с тобой, Пух. Сова, ты можешь его спасти на спине? -- Не думаю,-- отвечала Сова после длительного размышления.-- Сомнительно, чтобы спинная мускулатура была в состоянии... -- Тогда полети к нему сейчас же и скажи, что спасение приближается, а мы с Пухом подумаем, как его спасти, и придем, как только сможем. Ой, Сова, только, ради бога, не разговаривай, лети скорее! И, все еще повторяя про себя то, что она хотела, но не успела высказать, Сова улетела. -- Ну вот, Пух,-- сказал Кристофер Робин,-- где твой корабль? -- Надо сказать,-- объяснил Пух Кристоферу по дороге к берегу,-- что это не совсем обыкновенный корабль. Иногда это корабль, а иногда это вроде несчастного случая. Смотря по тому... -- Смотря по чему? -- Ну, по тому-- наверху я или внизу. На нем или под ним. -- Ну, а где он? -- Вот,-- сказал Пух гордо и указал на "Плавучего Медведя". Да, это было совсем не то, что Кристофер Робин ожидал увидеть. И чем больше он глядел на "Плавучего Медведя" тем больше он думал о том, какой же храбрый и умный медведь Винни-Пух, но чем больше Кристофер Робин думал об этом, тем скромнее глядел Пух в землю, стараясь сделать вид, что это не он. -- Но только он слишком маленький для нас обоих,-- сказал Кристофер Робин грустно. -- Для нас троих, считая Пятачка. -- Ну, значит, он еще меньше. Винни-Пух, что же нам делать? И тут этот медвежонок, Винни-Пух, Д.П. (Друг Пятачка), П. К. (Приятель Кролика), О. П. (Открыватель Полюса), У. И. и Н. X. (Утешитель Иа-Иа и Находитель Хвоста),-- одним словом, наш Винни-Пух сказал такую мудрую вещь, что Кристофер Робин смог только вытаращить глаза и открыть рот, не понимая-- неужели это тот самый медведь с опилками в голове, которого он так давно знает и любит. -- Мы поплывем в твоем зонтике,-- сказал Пух. -- ?? -- Мы поплывем в твоем зонтике,-- сказал Пух. -- ?? -- Мы поплывем в твоем зонтике,-- сказал Пух. -- !!! Да, Кристофер Робин вдруг понял, что это возможно. Он открыл свой зонтик и опустил его на воду. Зонтик поплыл, но закачался. Пух влез в него. И он было уже хотел сказать, что все в порядке, когда обнаружил, что не все, и после непродолжительного купания он вброд вернулся к Кристоферу Робину. Потом они оба сели в зонтик, и зонтик больше не качался. -- Мы назовем это судно "Мудрость Пуха",-- сказал Кристофер Робин. И "Мудрость Пуха" на всех парусах поплыла в юго-восточном направлении, время от времени плавно вращаясь. Представьте себе, как образовался Пятачок, когда наконец увидел Корабль! Потом долгие годы он любил думать, что был в очень большой опасности во время этого ужасного потопа, но единственная опасность угрожала ему только в последние полчаса его заключения, когда Сова уселась на ветку и, чтобы его морально поддержать, стала рассказывать ему длиннейшую историю про свою Тетку, которая однажды по ошибке снесла гусиное яйцо, и история эта тянулась и тянулась (совсем как эта фраза), пока Пятачок (который слушал Сову, высунувшись в окно), потеряв надежду на спасение, начал засыпать и, естественно, стал помаленьку вываливаться из окна; но, по счастью, в тот момент, когда он держался только одними копытцами задних ног, Сова громко вскрикнула, изображая ужас своей Тетки и ее крик, когда она (Тетка) обнаружила, что яйцо было действительно гусиное, и Пятачок проснулся и как раз успел юркнуть обратно в окно и сказать: "Ах как интересно! Да что вы говорите!"-- словом, вы можете представить себе его радость, когда он увидел славный Корабль "Мудрость Пуха" (Капитан-- К.Робин, 1-й помощник-- В.-Пух), который плыл ему на выручку, а К. Робин и В.-Пух, в свою оче... Ну, эта история здесь, по сути дела, кончается, а я так устал от этой последней фразы, что тоже не прочь бы кончить, но никак нельзя не рассказать о том, что было позже. Потому что позже, когда все высохло, и все ручейки в Лесу стали опять маленькими и хорошенькими, и вода в тихих, сонных лужицах только грезила о великих делах, которые она совершила, Кристофер Робин устроил Торжественный Вечер в честь своего друга Винни-Пуха и в честь Славного Дела, которое он -- Винни-Пух -- совершил. Это был чудесный вечер! В Лесу был накрыт длинный-предлинный стол, и на одном Председательском месте -- в конце стола -- сидел Кристофер Робин, а на другом Председательском месте-- в другом конце стола-- сидел сам Винни-Пух, а на остальных местах сидели Гости: Пятачок, и Кролик, и Иа, и Кенга, и Ру, и Сова. А кругом, в траве, расположились Родственники и Знакомые Кролика, всех сортов и размеров (начиная с тех, на которых вы иногда нечаянно наступаете, и кончая теми, которые иногда нечаянно залетают вам в глаз), и терпеливо ждали, что кто-нибудь из Гостей заговорит с ними, или чтонибудь уронит, или хотя бы спросит у них, который час. И, конечно, все-все-все славно угостились, а потом Кристофер Робин произнес Хвалебную речь в честь того, кто совершил Славное Дело: и сказал, что для него-- для того, кто это Дело совершил,-- приготовлен Большой Подарок. Но так как он не сказал, кто именно совершил Славное Дело, считая, что все и так его знают, то Иа-Иа вдруг по ошибке принял все Торжество на свой счет, и ослик понял свою ошибку только тогда, когда Подарок (большая, очень красивая коробка) был вручен тому, кто действительно это дело совершил, то есть Винни-Пуху. Винни-Пух принял Подарок и сказал "спасибо", и все столпились вокруг него, крича наперебой: "Открывай скорей!", "Чего там есть?", "А я знаю, что там!" и так далее. А когда Винни-Пух открыл коробку (поскорей, но все-таки не разрезав, а развязав ленточку -- ведь она всегда вдруг может понадобиться), все так и ахнули, а сам Винни чуть не упал от радости. Потому что это оказалась Специальная Коробка с чудеснейшим набором карандашей! Там были карандаши, помеченные "В"-- в честь Винни-Пуха, и карандаши, помеченные "НВ"-- в честь Неустрашимого Винни, и еще карандаши, помеченные "ВВ"-- в честь... в честь Выручательного Винни, потому что ведь это он выручил Пятачка; и еще там была Машинка для точки карандашей, и Красная Резинка, которая очень хорошо стирает все, что вы написали неправильно, и потом Линейка, и Синие Карандаши, и Красные Карандаши, и даже Зеленые и Красно-Синие, совсем как у взрослых. И все это было для Пуха. И, по-моему, он все это вполне заслужил. А как вы считаете? ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
В КОТОРОЙ ДЛЯ ИА-ИА СТРОЯТ ДОМ НА ПУХОВОЙ ОПУШКЕ Однажды, когда Винни-Пуху делать было совершенно нечего, он подумал, что все-таки надо бы чем-нибудь заняться. Вот он и решил заглянуть к Пятачку и посмотреть, чем занимается Пятачок. Шел снег, и Винни плелся по белой-белой лесной тропинке и думал, что, наверно, Пятачок сейчас греет ножки у огня; но, к своему удивлению, он увидел, что дверь дома Пятачка открыта, и чем дольше он смотрел туда, тем больше убеждался, что Пятачка там нет. -- Он ушел из дому,-- грустно сказал Пух,-- вот в чем дело. Поэтому его и нет дома! Придется мне прогуляться одному и самому обдумать все это. Обидно-досадно! Но сначала он решил все-таки, чтобы окончательно удостовериться, постучать очень-очень громко... И, ожидая, пока Пятачок н е ответит, он прыгал, чтобы согреться, и вдруг в его голове внезапно зазвучал Шум, и он показался Винни хорошим Шумом, который может, пожалуй, многим понравиться: Иду вперед (Тирлим-бом-бом), И снег идет (Тирлим-бом-бом), Хоть нам совсем- Совсем не по дороге! Но только вот (Тирлим-бом-бом) Скажите, от- (Тирлим-бом-бом), Скажите, от- Чего так зябнут ноги? -- Тогда я вот что сделаю,-- сказал Винни-Пух.-- Я сделаю так: просто сперва пойду домой и посмотрю, который час, и, может быть, надену шарф, а потом я пойду навещу Иа и спою ему эту Шумелку. Винни побежал домой, и по дороге он так был занят Шумелкой, которую ведь надо было окончательно отделать, перед тем как спеть ее Иа, что, когда он внезапно увидел перед собой Пятачка, уютно устроившегося в его лучшем кресле, Пух смог только почесать в голове и впасть в глубокое раздумье-- в чьем же доме он находится? -- Ой, Пятачок,-- сказал он,-- а я думал, тебя нет дома. -- Нет,-- сказал Пятачок,-- это тебя нет дома, Пух. -- Пожалуй, правильно,-- сказал Пух,-- во всяком случае, одного из нас нет дома. И он посмотрел на часы, которые вот уже третью неделю показывали без пяти одиннадцать. -- Ура, ура, уже почти одиннадцать,-- сказал Пух радостно,-- как раз пора чем-нибудь подкрепиться! И Винни-Пух полез в буфет. -- А потом мы пойдем гулять и споем мою Шумелку Иа,-- добавил он. -- Какую Шумелку? -- Ну, да песню, которую мы собираемся спеть Иа,-- объяснил Пух. Спустя полчаса, когда Пух и Пятачок отправились в путь, часы, к их утешению, все еще показывали без пяти одиннадцать. Ветер утих, и снежок, которому надоело вертеться, пытаясь поймать самого себя за хвост, тихонько спускался вниз, и каждая снежинка сама отыскивала себе место для отдыха. Порой этим местом оказывался нос Винни-Пуха, а порой нет, и спустя немного времени у Пятачка вокруг шеи появился белый шарф, и за ушами у него было так снежно, как еще никогда в жизни. -- Пух,-- сказал он наконец, слегка помявшись, потому что ведь ему не хотелось, чтобы Пух подумал, что он сдается.-- Я вот о чем подумал: а что, если мы сейчас пойдем домой и поучим как следует твою песню, поупражняемся, а потом споем ее Иа? Завтра... или... или, например, как-нибудь в другой раз, когда мы его случайно встретим? -- Это очень хорошая мысль, Пятачок!-- сказал Пух.-- Мы будем сейчас повторять Шумелку по дороге, но только дома ее повторять не стоит, потому что это специальная Дорожная Шумелка для Снежной Погоды и ее надо петь на дороге, когда идет снег. -- Обязательно?-- тревожно спросил Пятачок. -- Да ты сам увидишь, Пятачок, если послушаешь, потому что она вот как начинается: "Иду вперед. тирлим-бом-бом... ". -- Тирлим что?-- спросил Пятачок. -- Бом-бом,-- сказал Пух.-- Я вставил это, чтобы она была шумелочней. "И снег идет, тирлим-бом-бом, хоть нам..." -- А ты разве не сказал "иду вперед"? -- Да, но "вперед" был впереди. -- Впереди тирлим-бом-бома? -- Это же был другой тирлим-бом-бом,-- сказал Винни-Пух, уже несколько сбитый с толку. И он запел снова: Идем Вперед (Тирлим-бом-бом), И снег Идет (Тирлим-бом-бом), Хоть нам Совсем-совсем не по дороге! Но только Вот (тирлим-бом-бом) Скажите, От- (тирлим-бом-бом), Скажите, Отчего так зябнут ноги? Он спел Шумелку так, по-новому, от начала до конца, и, пожалуй, так она стал еще лучше, и, окончив, Винни замолчал в ожидании, что Пятачок скажет, что из всех Дорожных Шумелок для Снежной Погоды, которые он когда-либо слышал, эта-- самая лучшая. Пятачок после долгого и серьезного размышления высказал свое мнение. -- Пух,-- сказал он задумчиво,-- по-моему, не так ноги, как уши! К этому времени они уже подходили к Унылому Месту, где жил Иа, и, так как у Пятачка за ушками все еще было очень снежно и ему это начинало надоедать, они свернули в небольшую сосновую рощицу и присели на калитку в изгороди. Теперь снег на них не падал, но все еще было очень холодно, и, чтобы не замерзнуть, они спели Шумелку Пуха шесть раз от начала до конца (Пятачок исполнял все тирлим-бом-бомы, а Пух все остальное), причем оба в нужных местах колотили по изгороди палочками. Вскоре им стало гораздо теплее, и они смогли продолжить разговор. -- Я сейчас думал, -- сказал Пух и думал я вот о чем: я думал про Иа. -- А что ты думал про Иа? -- То, что ведь бедному Иа негде жить. -- Негде, негде,-- согласился Пятачок. -- У тебя есть дом, Пятачок, и у меня есть дом, и это очень хорошие дома. И у Кристофера Робина дом, у Совы, и Кенги, и у Кролика тоже есть дома, и даже у Родственников и Знакомых Кролика тоже есть дома или что-нибудь в этом роде, а у бедного Иа нетсовсем ничего. И вот что я придумал: давай построим ему дом. -- Это замечательная мысль,-- сказал Пятачок.-- А где мы его построим? -- Мы построим его здесь,-- сказал Пух,-- на опушке этой рощицы. Тут нет ветра, и тут я об этом подумал. Мы можем назвать это место "Пухова опушка", и мы построим для Иа на Пуховой Опушке-- ДОМ ИА. -- Ой, кстати, там за рощей я видел груду палочек,-- сказал Пятачок.-- Там их навалена целая куча! Ну прямо целая гора! -- Спасибо, Пятачок, То, что ты сказал, будет нам очень полезно, и за это я бы мог назвать это место Пуховопятачковой Опушкой, если бы Пухова Опушка не звучала лучше. Но только она звучит лучше потому, что она пушистей и , значит, больше похожа на опушку. Они слезли с изгороди и отправились за палочками. ...Кристофер Робин все это утро провел в комнате, путешествуя в Африку и обратно, и он как раз сошел с корабля и подумал: "Интересно, какая сейчас на улице погода", как вдруг в его дверь постучал не кто иной, как Иа. -- Здравствуй, Иа,-- сказал Кристофер Робин, открыв дверь и выйдя на двор.-- Как ты себя чувствуешь? -- Снег все идет,-- мрачно сказал Иа. -- Да, да. -- И мороз. -- Да? -- Да,-- сказал Иа.-- Однако,-- добавил он, немного просветлев,-- землетрясений у нас в последнее время не было. -- Что случилось, Иа? -- Ничего, Кристофер Робин. Ничего существенного. Ты, конечно, не видел где-нибудь здесь дома или чего-нибудь в этом роде? -- Какого дома? -- Просто дома. -- А кто там живет? -- Я живу. По крайней мере, я думал, что я там живу. Но, по-видимому, я там не живу. Ну что ж, в конце концов не у всех же должны быть дома. -- Ой, Иа, я не знал. Я всегда думал... -- Не знаю, в чем тут дело, Кристофер Робин, но из-за всего этого снега и тому подобного, не говоря уже о сосульках и всем прочем, сейчас в поле часа в три утра не так жарко, как думают некоторые. Не сказать, чтобы там было душно, если ты понимаешь, что я имею в виду. Да, жаловаться на духоту не приходится. Никак не приходится. По правде говоря, Кристофер Робин, -- продолжал Иа громким шопотом, -- строго между нами, совершенно секретно, если никому не говорить,-- там холодно. -- Ой, Иа! -- И я сказал себе -- веди остальные, пожалуй огорчатся, если я замерзну. Правда, у них ни у кого нет ума, в голове у них только опилки, да и те, очевидно, попали туда по ошибке, и они не умеют думать, но если снег будет идти еще недель шесть или в этом духе, даже кто-нибудь из них может сказать себе: "Пожалуй, Иа не так уж жарко сейчас, часа в три утра". А потом он захочет это проверить. А еще потом ему станет очень грустно. -- Ой, Иа!-- сказал Кристофер Робин, которому уже стало очень грустно. -- Я не имел в виду тебя, Кристофер Робин. Ты не такой. Словом, все это я клоню к тому, что я построил себе дом возле своей маленькой рощицы. -- Правда построил? Как замечательно! -- Действительно замечательным, -- продолжал Иа самым унылым тоном, -- представляется мне то, что, когда я утром уходил, он был там, а когда я вернулся, его там не было. Вообще это все вполне понятно, в конце концов это был всего лишь дом Иа. Но все-таки я несколько обескуражен. Кристоферу Робину некогда было особенно удивляться. Он уже забежал в свой дом и моментально натянул теплую шапку, теплые ботинки и теплое пальто. -- Мы сейчас пойдем и выясним это,-- сказал он Иа. -- Иногда,-- сказал Иа,-- когда люди забирают чей-нибудь дом, там остается кусочек-другой, который им не нужен и который они с удовольствием вернут бывшему хозяину, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Вот я и думаю, что если мы заглянем... -- Пошли, пошли,-- сказал Кристофер Робин. Они пошли очень быстро, и поэтому они очень быстро пришли на ту опушку рощи, где н е б ы л о дома Иа. -- Ну вот, -- сказал Иа. -- Не осталось ни единой палочки. Конечно, жаловаться не приходится, ведь остался весь этот снег, с которым я могу делать все, что я хочу! Но Кристофер Робин не слушал Иа. Он прислушивался к чему-то другому. -- Ты не слышишь?-- спросил он Иа. -- А что там такое? Кто-то смеется? -- Слушай. Они прислушались... И они услышали ворчливый басок, напевавший, что и он идет, и снег идет, хотя им совсем-совсем не по дороге, и чей-то тоненький голосок, успевавший вовремя тирлимбомбомкать. -- Это Пух!-- радостно сказал Кристофер Робин. -- Вероятно,-- сказал Иа. -- И еще Пятачок,-- взволнованно сказал Кристофер Робин. -- Возможно,-- сказал Иа.-- Кто нам сейчас действительно нужен-- это хорошая ищейка. Слова песни неожиданно изменились. -- Наш дом готов!-- пел бас. -- Тирлим-бом-бом,-- пел пискливый голосок. -- Прекрасный дом... -- Тирлим-бом-бом... -- Я сам охотно жил бы в нем!.. -- Тирлим-бом-бом... -- Пух!-- закричал Кристофер Робин. Певцы замолчали. -- Это Кристофер Робин,-- в восторге сказал Пух. -- Он на той стороне. Там, где мы взяли палочки, -- сказал Пятачок. -- Побежали,-- сказал Пух. Они помчались по опушке вокруг рощи, и всю дорогу Пух издавал приветственные возгласы. -- Эй, а тут Иа! -- сказал Пух, когда они с Кристофером Робином кончили обниматься. Он толкнул локтем Пятачка, а Пятачок толкнул локтем его, и они подумали, какой это приятный сюрприз. -- Здравствуй, Иа! -- И тебе желаю того же, медвежонок Пух, а по четвергам-- вдвое,-- уныло сказал Иа. Не успел Винни-Пух спросить: "Почему по четвергам?"-- как Кристофер Робин начал рассказывать грустную историю пропавшего дома Иа. Пух и Пятачок слушали, и глаза у них становились все больше и больше. -- Где, ты говоришь, он был? -- спросил Пух. -- Как раз тут,-- сказал Иа. -- Он был сделан из палочек? -- Да. -- Ох,-- сказал Пятачок. -- Что? -- сказал Иа -- Я просто сказал "ох",-- нервно ответил Пятачок, и, чтобы не подавать виду, что он смутился, раз-другой тирлимбомбомкнул так беззаботно, как только мог. -- А ты уверен, что это был дом?-- спросил Пух. -- Я хочу сказать, ты уверен, что как раз тут был дом? -- Конечно, уверен, -- сказал Иа Он пробормотал про себя: "Ни тени ума нет у некоторых!" -- В чем дело, Пух?-- спросил Кристофер Робин. -- Ну... -- сказал Пух. -- Дело в том... -- сказал он.-- Ну, дело в том...-- сказал Пух.-- Понимаешь...-- сказал Пух.-- Как бы вам сказать...-- сказал Пух, и тут что-то, видимо, подсказало ему, что он неочень хорошо объясняет дело, так что он снова толкнул Пятачка локтем. -- Как бы вам сказать...-- поспешно сказал Пятачок.-- Только теплее,-- добавил он после долгого размышления. -- Что-- теплее? -- На той стороне рощи, где стоит дом Иа. -- Мой дом?-- спросил Иа.-- Мой дом был здесь. -- Нет,-- твердо сказал Пятачок,-- он на той опушке. -- Потому что там теплее,-- сказал Пух. -- Но я хочу знать... -- Пойдем и посмотрим,-- просто сказал Пятачок, приглашая всех идти за ним. Они вышли на опушку, и там стоял дом Иа-- с виду уютный-преуютный. -- Вот он,-- сказал Пятачок. -- Внутри не хуже, чем снаружи, -- с гордостью сказал Пух. Иа вошел в дом и снова вышел. -- Странное явление,-- сказал он.-- Это мой дом, и я сам построил его там, где я говорил, так что, очевидно, его сдуло сюда ветром. Видимо, ветер перенес его прямо через рощу и тут опустил. И он стоит здесь целый и невредимый. Пожалуй, местами он даже лучше! -- Гораздо лучше!-- хором сказали Пух и Пятачок. -- Вот вам пример того, что можно сделать, если не полениться,-- сказал Иа.-- Тебе понятно, Пух? Тебе понятно, Пятачок? Во-первых-- Смекалка, а во-вторых-- Добросовестная Работа. Ясно? Вот как надо строить дом!-- гордо закончил Иа. Все попрощались со счастливым хозяином дома, и Кристофер Робин пошел обедать со своими друзьями -- Пухом и Пятачком. По дороге друзья рассказали ему об Ужасной Ошибке, которую они совершили, и, когда он кончил смеяться, все трое дружно запели Дорожную Шумелку для Снежной Погоды и пели ее всю дорогу, причем Пятачок, который все еще был немного не в голосе, только тирлимбомбомкал. "Конечно, кажется, что тирлимбомбомкать легко,-- сказал Пятачок про себя,-- но далеко не каждый и с этим сумеет справиться!" ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ В ЛЕС ПРИХОДИТ ТИГРА И ЗАВТРАКАЕТ Винни-Пух внезапно проснулся в полночь и насторожился. Потом он встал с постели, зажег свечку и пошел к буфету-- проверить, не пытается ли кто-нибудь туда залезть, но там никого не было, так что он, успокоенный, вернулся обратно, задул свечку и лег в постель. И тут он снова услышал Подозрительный Звук-- тот самый, который его разбудил. -- Это ты, Пятачок?-- спросил Пух. Но это был не он. -- Входи, Кристофер Робин,-- сказал Пух. Но Кристофер Робин не вошел. -- Завтра расскажешь, Иа,-- сказал Пух сонным голосом. Но звук продолжался. -- ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА!-- говорил Неизвестно Кто, и Пух вдруг почувствовал, что ему, в общем, совершенно не хочется спать. "Что это может быть такое? -- подумал он.-- У нас в Лесу бывает множество всяких звуков, но этот какой-то странный. Это и не пение, и не сопение, и не хрипение... Это даже не тот звук, который издаешь перед тем, как прочитать вслух стихи. Это какой-то незнакомый шум, и шумит какой-то незнакомый зверь. А главное, он шумит у самой моей двери. Очевидно, надо встать и попросить его перестать". Винни встал с постели и открыл дверь. -- Привет!-- сказал он, обращаясь неизвестно к кому. -- Привет!-- ответил Неизвестно Кто. -- Ох!-- сказал Пух.-- Привет! -- Привет! -- А, это ты!-- сказал Пух.-- Привет! -- Привет!-- сказал Чужой Зверь, недоумевая, до каких пор этот обмен приветствиями будет продолжаться. Пух как раз собирался сказать "Привет! " в четвертый раз, но поймал, что, пожалуй, не стоит, и вместо этого он спросил: -- А кто это? -- Я,-- отвечал Голос. -- Правда?-- сказал Пух.-- Ну, тогда входи! Тут Неизвестно Кто вошел, и при свете свечи он и Пух уставились друг на друга. -- Я-- Пух,-- сказал Винни-Пух. -- А я-- Тигра,-- сказал Тигра. -- Ох!-- сказал Пух. (Ведь он никогда раньше видел таких зверей.)-- А Кристофер Робин знает при тебя? -- Конечно, знает!-- сказал Тигра. -- Ну,-- сказал Пух,-- сейчас полночь, и это самое подходящее время, чтобы лечь спать, а завтра утром у нас будет мед на завтрак. Тигры любят мед? -- Они все любят!-- весело сказал Тигра. -- Тогда, раз они любят спать на полу, я пойду опять лягу в постель,-- сказал Пух,-- а завтра мы наймемся делами. Спокойной ночи! И он лег в постель и поскорее заснул. Первое, что он увидел утром, проснувшись,-- был Тигра, который сидел перед зеркалом, уставившись на свое отражение. -- Доброе утро!-- сказал Пух. -- Доброе утро!-- сказал Тигра.-- Смотри-ка, тут есть кто-то, точь-в-точь как я, а я думал, я только один такой. Пух вылез из постели и начал объяснять, что такое зеркало, но едва он дошел до самого интересного места, Тигра сказал: -- Минуточку! Извини, пожалуйста, но там кто-то лезет на твой стол!.. ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА!-- проворчал он, схватил угол скатерти, стащил ее на пол, завернулся в нее три раза, перекатился в другой конец комнаты и, после отчаянной борьбы, сунул голову из-под скатерти и весело спросил: -- Ну. кто победил? Я? -- Это моя скатерть,-- сказал Пух, начиная развертывать Тигру. -- Никогда бы не подумал, что ее так зовут,-- сказал Тигра. -- Ее стелют на стол, и на нее потом все ставят. -- А тогда зачем она старалась укусить меня, когда я не смотрел? -- Не думаю, чтобы она очень старалась.-- сказал Пух. -- Она старалась,-- сказал Титра,-- но где ей со мной справиться! Пух расстелил скатерть на столе, поставил большой горшок меду на скатерть, и они сели завтракать. Как только они сели, Тигра набрал полный рот меду... и поглядел на потолок, склонив голову набок. Потом послышалось чмоканье-- удивленное чмо-канье, и задумчивое чмоканье, и чмоканье, означающее: "Интересно, что же это нам такое дали?" А потом он сказал очень решительным голосом: -- Тигры не любят меда! -- Ай-ай-ай! -- сказал Пух, стараясь показать, что его это ужасно огорчило.-- А я-то думал, что они любят все. -- Все, кроме меда,-- сказал Тигра. Сказать по совести, Винни-Пуху это было довольно приятно, и он поспешно сообщил Тигре, что, как только он, Пух, справится со своим завтраком, они пойдут в гости к Пятачку, и, может быть, он угостит их желудями. -- Спасибо, Пух,-- сказал Тигра,-- потому что как раз желуди Тигры любят больше всего на свете! И вот после завтрака они отправились в гости к Пятачку, и Пух по дороге объяснял, что Пятачок -- очень Маленькое Существо и не любит, когда на него наскакивают, так что он, Пух. просит Тигру не очень распрыгиваться для первого знакомства, а Тигра, который всю дорогу прятался за деревьями, то вдруг выскакивал из засады, стараясь поймать тень Пуха, когда она не смотрела, отвечал, что Тигры наскакивают только до завтрака, а едва они съедят немного желудей, они становятся Тихими и Вежливыми. Так они незаметно дошли до дверей Пятачка и постучали. -- Здравствуй, Пух,-- сказал Пятачок. -- Здравствуй, Пятачок. А это-- Тигра. -- П-п-правда?-- спросил Пятачок, отъезжая на стуле к противоположному краю стола.-- А я думал, Тигры не такие большие. -- Ого-го! Это ты не видал больших!-- сказал Тигра. -- Они любят желуди,-- сказал Пух,-- поэтому мы и пришли. Потому что бедный Тигра до сих пор еще совсем не завтракал. Пятачок подвинул корзинку с желудями Тигре и сказал: "Угощайтесь, пожалуйста", а сам крепко прижался к Пуху и, почувствовав себя гораздо храбрее, сказал: "Так ты Тигра? Ну-ну!"-- почти веселым голосом. Но Тигра ничего не ответил, потому что рот у него был набит желудями... Он долго и громко жевал их, а потом сказал: -- Мимы ме мюмят момумей. А когда Пух и Пятачок спросили: "Что, что?"-- он сказал: -- Мимимите! -- и выбежал на улицу. Почти в ту же секунду он вернулся и уверенно объявил: -- Тигры не любят желудей. -- А ты говорил, они любят все, кроме меда,-- сказал Пух. -- Все, кроме меда и желудей,-- объяснил Тигра. Услышав это, Пух сказал: "А-а, понятно!"-- а Пятачок, который был, пожалуй, немного рад, чтс Тигры не любят желудей, спросил: -- А как насчет чертополоха? -- Чертополох,-- сказал Тигра,-- Тигры действительно любят больше всего-всего на свете! -- Тогда пойдем навестим Иа,-- предложид Пятачок. Все трое отправились в путь. Они шли, и шли, и шли и наконец пришли в тот уголок Леса, где находился Иа-Иа. -- Здравствуй, Иа!-- сказал Пух.-- Вот это-- Тигра. -- Кто вот это?-- спросил Иа. -- Вот это,-- в один голос объяснили Пух и Пятачок, а Тигра улыбнулся во весь рот и ничего не сказал. Иа обошел вокруг Тигры два раза: сначала с одной стороны, потом с другой. -- Как, вы сказали, это называется?-- спросил он, закончив осмотр. -- Тигра. -- Угу,-- сказал Иа. -- Он только что пришел,-- объяснил Пятачок. -- Угу,-- повторил Иа. Он некоторое время размышлял, а потом сказал: -- А когда он уходит? Пух стал объяснять Иа, что Тигра -- большой другКристофера Робина и он теперь всегда будет в Лесу, а Пятачок объяснил Тигре, что он не должен обижаться на то, что сказал Иа, потому что он, то есть Иа, всегда такой угрюмый; а Иа-Иа объяснил Пятачку, что наоборот, сегодня утром он необыкновенно весел: а Тигра объяснил всем и каждому, что он до сих пор еще не завтракал. -- Ох, так и знал, что позабуду,-- сказал наконец Пух.-- Тигры всегда едят чертополох-- вот почему мы пришли к тебе в гости. -- Спасибо, Пух! Очень, очень тронут твоим вниманием! -- Ой, Иа, я не хотел сказать, что мы не хотели тебя видеть... -- Понятно, понятно. Словом, ваш новый полосатый друг хочет позавтракать. Вполне естественно. Как, вы говорите, его зовут? -- Тигра. -- Ну, тогда пойдем сюда, Тигра. Иа проводил Тигру к самому колючему кусту чертополоха и для верности показал на него копытом. -- Этот кустик я берег для своего дня рождения,-- сказал он,-- но, в конце концов, что такое день рождения? Сегодня он тут, а завтра его нет. Пожалуйста, Тигра, угощайся. Тигра сказал "спасибо" и неуверенно покосился на Пуха. -- Это и есть чертополох?-- шепнул он. -- Да,-- сказал Пух. -- Тот, который Тигры любят больше всего на свете? -- Совершенно верно,-- сказал Пух. -- Понятно,-- сказал Тигра. И он храбро откусил большущую ветку и громко захрустел ею. В ту же секунду он сел на землю и сунул лапу в рот. -- Ой-ой-ой,-- сказал он. -- В чем дело? -- спросил Пух. -- Жжется!-- пробормотал Тигра. -- Кажется,-- сказал Иа,-- наш друг проглотил пчелу. Друг Пуха на секунду перестал трясти головой (он пытался вытрясти колючки) и объяснил, что Тигры не любят чертополоха. -- Тогда зачем было портить такой отличный экземпляр?-- сурово спросил Иа. -- Но ведь ты сам говорил,-- начал Пух,-- ты говорил, что Тигры любят все, кроме меда и желудей. -- И чертополоха! -- крикнул Тигра, который в это время бегал с высунутым языком, описывая огромны круги. Пух грустно посмотрел на него. -- Что же мы будем делать? -- спросил он Пятачка. Пятачок знал, что ответить. Он сказал не задумываясь, что нужно пойти к Кристоферу Робину. -- Вы найдете его у Кенги,-- сказал Иа. Потом он подошел поближе к Пуху и сказал громким шепотом:-- Не могли бы вы попросить вашего друга перенести свои спортивные упражнения в какое-нибудь другое место? Я сегодня собираюсь обедать, и мне не очень хочется, чтобы весь мой обед истоптали ногами. Конечно, это пустяки, прихоть, можно сказать, но всех у нас есть свои маленькие капризы. Пух важно кивнул и позвал Тигру. -- Пошли! Мы сейчас пойдем к Кенге, уж у нее обязательно найдется для тебя куча всяких завтраков. Тигра закончил последний круг и подбежал к Пуху. -- Жжется!-- объяснил он, широко и приветливо улыбаясь.-- Пошли!-- И побежал первым. Пух и Пятачок медленно побрели за ним. По дороге Пятачок ничего не говорил, потому что он не мог ни о чем думать, а Пух ничего не говорил, потому что думал о новом стихотворении, и, когда он все хорошенько обдумал, он начал: Что делать с бедным Тигрой? Как нам его спасти? Ведь тот, кто ничего не ест, Не может и расти! А он не ест ни меду, Ни вкусных желудей-- Ну ничего, чем кормят Порядочных людей! Он даже отказался Жевать чертополох, Чем вызвал в нашем Обществе Большой переполох! Так что ж нам делать с Тигрой? Как нам его спасти? Ведь Тигре очень нужно Немного подрасти! -- Да он ведь и так уже очень большой,-- сказал Пятачок. -- На самом деле он еще не очень большой. -- Ну, он кажется очень большим. Просто огромным. Пух, услыхав это, задумался и пробормотал про себя: Не знаю я. сколько в нем Метров, И Литров, и Килограмм, Но Тигры, когда они прыгают, ОГРОМНЫМИ кажутся нам! -- Теперь стихотворение закончено,-- сказал он.-- Тебе оно нравится, Пятачок? -- Все, кроме Литров,-- сказал Пятачок.-- По-моему, они тут ни к чему. -- А они обязательно хотели встать сзади Метров,-- объяснил Пух.-- Вот я их и впустил туда, чтобы отвязаться. Вообще это самый лучший способ писать стихи-- позволять вещам становиться туда, куда они хотят. -- Этого я не знал,-- сказал Пятачок. Тигра тем временем весело прыгал впереди, поминутно возвращаясь, чтобы спросить: "Сюда идти?" И вот наконец показался домик Кенги, и там был Кристофер Робин. Тигра бросился со всех ног к нему. -- Ах, это ты, Тигра!-- сказал Кристофер Робин.-- Я знал, что ты где-нибудь тут. -- А я сколько всего нашел в лесу!-- с гордостью сказал Тигра.-- Я нашел пух, и пятачок нашел, и еще иа нашел! А вот завтрака я нигде не нашел. Пух и Пятачок подошли к Кристоферу Робину обнялись с ним и рассказали, в чем дело. -- Ты, наверно, знаешь, что Тигры любят?-- спросил Пух. -- Если я очень постараюсь, я, наверно, вспомню,-- сказал Кристофер Робин.-- но я думаю, что Тигра сам знает. -- Я знаю,-- сказал Тигра,-- они любят все на свете, кроме меда и желудей и еще-- как эти жгучки называются? -- Чертополох. -- Да и еще кроме этих. -- Ну что же, ладно. Уж Кенга накормит тебя завтраком. Они вошли в дом, и когда Крошка Ру сказал "Здравствуй, Пух", и "Здравствуй, Пятачок" (по одному разу), и "Здравствуй, Тигра" (два раза, потому что это очень забавно звучало и, кроме того, он ведь никогда еще так не здоровался), они рассказали Кенге, зачем они пришли, и Кенга очень ласково сказала: "Ну что ж, милый Тигра, загляни в мой буфет и посмотри-- что тебе там понравится". Ведь Кенга сразу поняла, что, хотя с виду Тигра очень большой, он так же нуждается в ласке, как и Крошка Ру. -- А можно мне тоже поглядеть?-- сказал Пух который уже начал себя чувствовать немножко одиннадцатичасно, и, получив согласие, он разыскал небольшую банку сгущенного молока. Что-то, видимо, подсказало ему, что Тигры не любят сгущенного молока, и он тихонечко унес банку в уголок и спокойно занялся ею. Но чем больше Тигра совал то свой нос, то лапу, то в одну, то в другую банку, тем больше он находил вещей, которые Тигры не любят. И когда он перерыл весь буфет и нашел все, что там было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он спросил Кенгу: -- Что же теперь будет? Но Кенга, и Кристофер Робин, и Пятачок-- все стояли вокруг Крошки Ру, уговаривая его принять рыбий жир. И Ру говорил: "Может, не надо?"-- а Кенга говорила: "Ну-ну, милый Ру, вспомни, что ты мне обещал". -- Что это там такое?-- шепнул Тигра Пятачку. -- Это ему лекарство дают,-- сказал Пятачок.-- Витамины! Он их ненавидит! Тигра подошел поближе и наклонился над спинкой кресла Ру. И вдруг он высунул язык, послышалось громкое "буль-буль", и, подскочив от удивления, Кенга вскрикнула: "Ох!"-- и ухватила ложку как раз в ту секунду, когда она уже исчезала в пасти Тигры. Ложку она спасла, но рыбий жир исчез. -- Господи, Тигра, милый!-- сказала Кенга. -- Он мое лекарство принял, он мое лекарство принял, он принял мое лекарство! -- в восторге запищал Ру, решивший, что это отличная шутка. Тут Тигра посмотрел на потолок, закрыл глаза, и язык его пошел ходить кругами вокруг мордочки, на тот случай, если что-нибудь осталось снаружи. Затем его озарила умиротворенная улыбка, и он сказал: -- Так вот что Тигры действительно любят! Теперь нас не удивит, что он поселился в доме у Кенги и всегда получал рыбий жир на завтрак, обед и ужин. Иногда (когда Кенга считала, что ему нужно подкрепиться) он вместо лекарства принимал ложку-другую кашки, которой завтракал Ру. -- Но я лично считаю,-- говаривал в таких случаях Пятачок Пуху,-- я лично считаю, что он и так достаточно крепкий! ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ КРОЛИК ОЧЕНЬ ЗАНЯТ
И МЫ ВПЕРВЫЕ ВСТРЕЧАЕМСЯ С ПЯТНИСТЫМ ЩАСВИРНУСОМ Все предвещало, что у Кролика опять будет очень занятой день. Едва успев открыть глаза, Кролик почувствовал, что сегодня все от него зависит и все на него рассчитывают. Это был как раз такой день, когда надо было, скажем, написать письмо (подпись-- Кролик), день, когда следовало все проверить, все выяснить, все разъяснить и, наконец, самое главное-- что-то организовать. В такое утро непременно надо было забежать на минутку к Пуху и сказать: "Ну что ж, отлично, тогда я передам Пятачку", а затем к Пятачку и сообщить: "Пух считает... Но лучше я сначала загляну к Сове". Начинался такой, как бы вам сказать, командирский день. когда все говорят: "Да, Кролик", "Хорошо, Кролик", "Будет исполнено, Кролик" и вообще ожидают дальнейших распоряжений. Кролик вышел из дому и, принюхиваясь к теплому весеннему ветру, размышлял о том, с чего начать. Ближе всех к нему был дом Кенги, а в домике Кенги был Ру, который умел говорить: "Да, Кролик" и "Хорошо, Кролик", пожалуй, лучше всех в Лесу; но, увы, в последнее время там безотлучно находился еще один зверь-- непослушный и неугомонный Тигра. А он, как известно, был такой Тигра, который всегда сам лучше вас все знает, и, если вы говорите ему, куда надо идти, он прибегает туда первым, а когда вы туда доберетесь, его и след простыл, и вам даже некому гордо сказать: "Ну вот, мы у цели!" -- Нет, к Кенге не надо,-- задумчиво сказал Кролик, подкручивая усики. И, желая окончательно удостовериться в том, что он туда не идет, он повернул налево и побежал прямехонько к дому Кристофера Робина. "Что ни говори,-- твердил Кролик про себя,-- Кристофер Робин надеется только на меня. Он, конечно, любит Пуха, и Пятачка, и Иа, я-- тоже, но у них у всех в голове опилки. Это ясно. Он уважает Сову, потому что нельзя не уважать того, кто умеет написать слово "суббота", даже если он пишет его неправильно, но правильнописание-- это еще не все. Бывают такие дни, когда умение написать слово "суббота" просто не считается. А Кенга слишком занята Крошкой Ру, а Крошка Ру слишком маленький, а Тигра слишком непослушный, так что, когда наступает ответственный момент, надеяться можно только на меня. Я пойду и узнаю, в чем ему нужно помочь, и тогда я ему, конечно, помогу. Сегодня как раз день для таких занятий". Он весело перескочил на другой берег реки и вскоре оказался в районе, где жили его Родственники и Знакомые; сегодня их было, кажется, еще больше обыкновенного. Кивнув одному-другому Ежу (поздороваться с ними за руку было, понятно, некогда), небрежно бросив "Доброе утро, доброе утро" еще кое-кому и снисходительно приветствовав самых маленьких словами: "Ах, это вы", Кролик махнул им всем лапкой и скрылся. Все это вызвало такое волнение и восхищение среди Родственников и Знакомых, что некоторые представители семейства Козявок, включая Сашку Букашку, немедленно направились в Дремучий Лес и полезли на деревья надеясь, что они успеют забраться на верхушку до того, как это-- что бы оно там ни было -- случится, и они смогут все как следует увидеть. Кролик несся по опушке Дремучего Леса, с каждой минутой все больше чувствуя важность своей задачи, и наконец он прибежал к дереву, в котором жил Кристофер Робин. Он постучал в дверь. Он раза два окликнул Кристофера Робина. Потом он отошел немного назад и, заслонив лапкой глаза от солнца, еще покричал, глядя на верхушку. Потом он зашел с другой стороны и опять покричал: "Эй!" и "Слушай!" и "Это Кролик!", но ничего не произошло. Тогда он замолчал и прислушался, и все замолчало и прислушалось вместе с ним, и в освещенном солнцем Лесу стало тихо-тихо, и потом вдруг где-то в невероятной вышине запел жаворонок. -- Обидно,-- сказал Кролик,-- он ушел. Он снова повернулся к зеленой двери, просто так для порядка, и обирался уже идти, чувствуя, что утро совершенно испорчено, как вдруг заметил на земле листок бумаги. В листке торчала булавка; очевидно, он упал с двери. -- Ага,-- сказал Кролик, снова приходя в хорошее настроение.-- Мне опять письмо! Вот что там говорилось:
Ушол щасвирнус занит щасвирнус К.Р.
-- Ага!-- повторил Кролик.-- Надо немедленно сообщить остальным. И он с важным видом двинулся в путь. Ближе всего отсюда жила Сова, и Кролик направил свои стопы по Дремучему Лесу к дому Совы. Он подошел к двери, позвонил и постучал; потом снова постучал и опять позвонил. Словом, он звонил и стучал, стучал и звонил до тех пор, пока, наконец, наружу не высунулась голова Совы и не сказала: -- Убирайся, я предаюсь размышлениям,-- ах. это ты! Сова всегда так встречала гостей. -- Сова,-- сказал Кролик деловито,-- у нас с тобой есть мозги. У остальных-- опилки. Если в этом Лесу кто-то должен думать, а когда я говорю "думать", я имею в виду думать по-настоящему, то это наше с тобой дело. -- Да,-- сказала Сова,-- я этим и занималась. -- Прочти вот это. Сова взяла у Кролика записку Кристофера Робина и посмотрела на нее в некотором замешательстве. Она конечно, умела подписываться-- "Сава" и умела на писать "Суббота" так, что вы понимали, что это не вторник, и она довольно неплохо умела читать, если только ей не заглядывали через плечо и не спрашивали ежеминутно: "Ну так что же?" Да, она умела, но... -- Ну так что же?-- спросил Кролик. -- Да,-- сказала Сова очень умным голосом.-- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Несомненно. -- Ну так что же? -- Совершенно точно,-- сказала Сова.-- Вот именно.-- И после некоторого размышления она добавила:-- Если бы ты не зашел ко мне, я должна была бы сама зайти к тебе. -- Почему?-- спросил Кролик. -- По этой самой причине,-- сказала Сова, надеясь, что наконец она сумеет что-нибудь выяснить -- Вчера утром,-- торжественно произнес Кролик,-- я навестил Кристофера Робина. Его не было. К его двери была приколота записка. -- Эта самая записка? -- Другая. Но смысл ее был тот же самый. Все это очень странно. -- Поразительно,-- сказала Сова, снова уставившись на записку. На минуту ей, неизвестно почем, показалось, что что-то случилось с носом Кристофера Робина.-- Что же ты сделал? -- Ничего. -- Это самое лучшее,-- ответила мудрая Сова. Но она с ужасом ожидала нового вопроса. И он не заставил себя долго ждать. -- Ну так что же? -- повторил неумолимый Кролик. -- Конечно, это совершенно неоспоримо,-- пробормотала Сова. С минуту она беспомощно открывала и закрывала рот, не в силах ничего больше придумать. И вдруг ее осенило. -- Скажи мне, Кролик,-- сказала она,-- что говорилось в первой записке? Только точно. Это очень важно. От этого все зависит. Повтори слово в слово. -- Да то же самое, что и в этой, честное слово! Сова посмотрела на Кролика, борясь с искушением спихнуть его с дерева, но, сообразив, что это всегда успеется, она еще раз попыталась выяснить, о чем же все-таки идет разговор. -- Прошу повторить точный текст,-- сказала она, словно не обратив внимания на то, что сказал Кролик. -- Да там было написано: "Ушол щасвирнус". То же самое, что и здесь, только здесь еще добавлено: "Занит щасвирнус". Сова с облегчением вздохнула. -- Ну вот,-- сказала Сова,-- вот теперь наше положение стало яснее. -- Да, но каково положение Кристофера Робина?-- сказал Кролик.-- Где он сейчас? Вот в чем вопрос! Сова снова поглядела на записку. Конечно, столь образованной особе ничего не стоило прочитать такую записку: "Ушол щасвирнус. Занит щасвирнус". А что тут еще могло быть написано? -- По-моему, дорогой мой Кролик, довольно ясно. что произошло,-- сказала она.-- Кристофер Робин куда-то ушел с Щасвирнусом. Он и этот... Щасвирнус сейчас чем-то заняты. Ты за последнее время встречал у нас в Лесу каких-нибудь Щасвирнусов? -- М-м-м,-- сказал Кролик,-- я как раз хотел у тебя узнать. Как они выглядят? -- Ну,-- сказала Сова,-- пятнистый или травоядный Щасвирнус-- это просто... По крайней мере,-- сказала она,-- он больше всего похож на... Но. конечно,-- продолжала она,-- это сильно зависит от... Ну...-- сказала Сова.-- Словом, я плохо представляю себе их внешний вид,-- закончила она чистосердечно. -- Большое спасибо,-- сказал Кролик. И он помчался к Винни-Пуху. Еще издалека он услышал какой-то загадочный шум. Он остановился и прислушался. Производил этот шум Винни-Пух, а шум был вот какой: ЗАГАДОЧНЫЙ ШУМ Опять ничего не могу я понять. Опилки мои-- в беспорядке. Везде и повсюду, опять и опять Меня окружают загадки. Возьмем это самое слово о п я т ь. Зачем мы его произносим, Когда мы свободно могли бы сказать "Ошесть". и "осемь" и "овосемь"? Молчит этажерка, молчит и тахта-- У них не добьешься ответа, Зачем это хта-- обязательно та. А жерка. как правило, эта! "Собака кусается"... Что ж, не беда. Загадочно то, что собака, Хотя и кусает с я, но никогда Себя не кусает, однако... О, если бы мог я все это понять. Опилки пришли бы в порядок! А то мне-- загадочно!-- хочется спать От всех этих Трудных Загадок! -- Здорово, Пух,-- сказал Кролик. -- Здравствуй, Кролик,-- сказал Пух сонно. -- Это ты сам додумался? -- Да, вроде как сам,-- отвечал Пух.-- Не то чтобы я умел думать.-- продолжал он скромно,-- ты ведь сам знаешь, но иногда на меня это находит. -- Угу,-- сказал Кролик, который никогда не позволял ничему находить на него, а всегда все находил и хватал сам.-- Так вот, дело вот в чем: ты когда-нибудь видал Пятнистого или Травоядного Щасвирнуса у нас в Лесу? -- Нет,-- сказал Пух,-- ни-ко... Нет. Вот Тигру . видел сейчас. -- Он нам ни к чему. -- Да,-- сказал Пух,-- я и сам так думал. -- А Пятачка ты видел? -- Да,-- сказал Пух.-- Я думаю, он сейчас тоже ни: чему,-- продолжал он сонно. -- Ну, это зависит оттого, видел он кого-нибудь или нет. -- Он меня видел,-- сказал Пух. Кролик присел было рядом с Пухом на землю, но почувствовав, что это умаляет его достоинство, снов встал и сказал: -- Если сформулировать нашу задачу, то ее можно изложить так: "Что Кристофер Робин делает теперь по утрам?" -- Что он делает? -- Да, да. Можешь ты мне рассказать, что он делает по утрам в последнее время? Требуются свилетельства очевидца за последние несколько дней. -- Да,-- сказал Пух,-- мы вчера с ним вместе завтракали. Возле Шести Сосен. Я сделал такую маленькую корзиночку, просто небольшую, но подходящую корзиночку, такую порядочную, солидную корзиночку, полную... -- Да, да,-- сказал Кролик,-- все понятно. Но имею в виду более позднее время. Ты видел его когда-нибудь от одиннадцати до двенадцати часов дня? -- Ну,-- сказал Пух,-- в одиннадцать часов... одиннадцать часов, понимаешь, я обычно захожу домой. У меня в это время там кое-какие дела. -- А в четверть двенадцатого? -- Ну...-- начал Пух. -- В полдвенадцатого? -- Да,-- сказал Пух.-- В полдвенадцатого или немножко попозже я обычно вижусь с ним. И тут, задумавшись об этом, Пух вдруг вспомнил, что он действительно давно не видел Кристофера Робина в это время. После обеда-- да, вечером-- да, перед завтраком-- да, сразу после завтрака-- да, а потом, действительно: "Ну, Пух, скоро увидимся", и Кристофер Робин исчезает на все утро. -- Вот то-то и оно,-- сказал Кролик.-- Куда? -- Ну, может быть, он ищет что-нибудь? -- Что?-- спросил Кролик. -- Я как раз собирался это сказать,-- сказал Пух. Потом он добавил:-- Ну, может быть, он ищет этого... этого... -- Пятнистого или Травоядного Щасвирнуса? -- Да,-- сказал Пух,-- одного из них. Если он не на месте. Кролик строго посмотрел на Винни-Пуха. -- Кажется, толку от тебя немного,-- сказал он. -- Нет,-- сказал Пух.-- Но я стараюсь,-- добавил он смиренно. Кролик поблагодарил его за старание и сказал, что он должен навестить Иа, и Пух, если хочет, может пойти с ним. Но Пух, который чувствовал, что на него находит новый куплет Шумелки, сказал, что он подождет Пятачка. -- Всего хорошего, Кролик. И Кролик ушел. Но случилось так, что первым встретил Пятачка как раз Кролик. Пятачок встал в этот день очень-очень рано и решил нарвать себе букетик фиалок, и, когда он нарвал букет и поставил его в вазу посреди своего дома, ему внезапно пришло в голову, что никто ни разу в жизни не нарвал букета фиалок для Иа. И чем больше он думал об этом, тем более он чувствовал, как грустно быть ослом, которому никто никогда в жизни даже не нарвал букета фиалок. И он снова помчался на лужайку, повторяя про себя: "Иа, фиалки", а потом: "Фиалки, Иа-Иа", чтобы не забыть. Пятачок нарвал большой букет и побежал рысцой к тому месту, где обычно пасся Иа, по дороге нюхая фиалки и чувствуя себя необыкновенно счастливым. -- Здравствуй, Иа,-- начал Пятачок немного нерешительно, потому что Иа был чем-то занят. Иа поднял ногу и помахал Пятачку, чтобы уходил. -- Завтра,-- сказал Иа,-- или послезавтра. Пятачок подошел поближе посмотреть, в чем дело. Перед Иа на земле лежали три палочки, на которые он внимательно смотрел. Две палочки соприкасались концами, а третья палочка лежала поперек них. Пятачок подумал, что, наверно, это какая-нибудь Западня. -- Ой, Иа,-- снова начал он,-- я как раз... -- Это маленький Пятачок? -- сказал Иа, не отрывая взора от своих палочек. -- Да, Иа, и я... -- Ты знаешь, что это такое? -- Нет,-- сказал Пятачок. -- Это "А". -- О! О!-- сказал Пятачок. -- Какое "О"? Это "А"!-- строго сказал Иа.-- Ты что, не слышишь? Или ты думаешь, что ты образованнее Кристофера Робина? -- Да,-- сказал Пятачок.-- Нет,-- быстренько поправился он и подошел еще поближе. -- Кристофер Робин сказал, что это "А",-- значит это и будет "А". Во всяком случае, пока кто-нибудь на него не наступит,-- добавил Иа сурово. Пятачок поспешно отскочил назад и понюхал свои фиалки. -- А ты знаешь, что означает "А", маленький Пятачок? -- Нет, Иа, не знаю. -- Оно означает Учение, оно означает Образование, Науки и тому подобные вещи, о которых ни Пух, ни ты не имеете понятия. Вот что означает А. -- О!-- снова сказал Пятачок.-- Я хотел сказать "Да ну?"-- поспешно пояснил он. -- Слушай меня, маленький Пятачок. В этом Лесу толчется масса всякого народа, и все они говорят: "Ну Иа -- это всего лишь Иа, он не считается". Они разгуливают тут взад и вперед и говорят: "Ха-ха!" а что они знают про букву "А"? Ничего. Для них это просто три палочки. Но для Образованных, заметь себе это, маленький Пятачок, для Образованных -- я не говорю о Пухах и Пятачках-- это знаменитая и могучая буква "А". Да, это тебе не такая вещь,-- добавил он,-- про которую каждый знает, чем это пахнет! Пятачок смущенно спрятал за спину фиалки и оглянулся в поисках помощи. -- А вот и Кролик,-- сказал он радостно.-- Здравствуй, Кролик. Кролик с важным видом подошел поближе, кивнул Пятачку и сказал: "Привет, Иа", тоном, ясно говорившим, что спустя не более двух минут он скажет: "Всего хорошего". -- Иа, у меня к тебе только один вопрос. Что это делает Кристофер Робин в последнее время по утрам? -- Что я сейчас вижу перед собой?-- сказал Иа, не поднимая глаз. -- Три палочки,-- не задумываясь, ответил Кролик. -- Вот видишь?-- сказал Иа Пятачку. Потом он повернулся к Кролику.-- Теперь я отвечу на твой вопрос,-- торжественно сказал он. -- Спасибо,-- сказал Кролик. -- Что делает Кристофер Робин по утрам? Он учится. Он получает образование. Он обалдевает-- по-моему, он употребил именно это слово, но, может быть, я и заблуждаюсь,-- он обалдевает знаниями. В меру своих скромных сил я также-- если я правильно усвоил это слово-- обал... делаю то же, что и он. Вот это, например, буква... -- Буква "А",-- сказал Кролик,-- но не очень удачная. Ну ладно, я должен идти и сообщить остальным. Иа посмотрел на свои палочки, а потом на Пятачка. -- Как сказал Кролик? Что это такое?-- спросил он. -- "А",-- сказал Пятачок. -- Это ты ему сказал? -- Нет, Иа, я не говорил. Я думаю, он сам знает. -- Он знает? Ты хочешь сказать, что какой-то Кролик знает букву "А"? -- Да, Иа. Он очень умный, Кролик-то. -- Умный!.. -- сказал Иа с презрением, изо всех сил наступив копытом на свои три палочки. -- Образование!..-- с горечью сказал Иа, прыгая на своих палочках (их стало уже шесть). -- Что такое наука?-- спросил Иа, лягая палочки (их было уже двенадцать), так что они взлетели в воздух.-- Какой-то Кролик все это знает. Ха!.. -- Я думаю...-- начал Пятачок робко. -- Не надо!-- сказал Иа-Иа. -- Я думаю, фиалки довольно милые,-- сказал Пятачок. Он положил перед Иа свой букет и умчался. На следующее утро записка на двери Кристофера Робина гласила:
Я ушел сейчас вернусь К.Р.
Вот почему все обитатели Леса-- за исключением, конечно, Пятнистого или Травоядного Щасвирнуса -- отныне знают, чем Кристофер Робин занимается по утрам. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО ТИГРЫ НЕ ЛАЗЯТ ПО ДЕРЕВЬЯМ Случилось однажды так, что Винни-Пух о чем-то думал. И вот он подумал, что не мешало бы пойти навестить Иа, потому что они не виделись со вчерашнего дня. Он пошел к Иа, распевая песенку, но вдруг он вспомнил, что не видел Сову с позавчерашнего дня, и решил по пути заглянуть в Дремучий Лес и посмотреть, дома ли Сова. Он пошел к Реке, мурлыкая ту же песенку, но, когда он дошел до третьего камня кладки, по которой переходят Реку, он забеспокоился о том, как поживают Кенга, и Ру, и Тигра. Пух подумал: "Я не видел Крошку Ру очень долгое время, а если я его не увижу сегодня, оно будет гораздо-гораздо дольше!" И тут он сел на камушек посредине Реки и, раздумывая, что же ему теперь делать, спел еще кусочек той же песни. Кусочек, который он спел, был приблизительно вот какой: Что мне делать, интересно, Поутру? В чехарду сыграть полезно С Крошкой Ру,-- Станет талия поуже, Это мне к лицу. К тому же Буду прыгать я не хуже Кен- гу- ру! А солнце было такое ласковое и теплое, и камень. который лежал на солнышке уже давно, тоже был такой теплый, что Пух почти уже решил провести на нем все утро. И вдруг он вспомнил про Кролика. "Да, Кролик!-- сказал Пух про себя.-- Я люблю с ним поговорить. Он всегда понятно говорит. Он не любит длинных, трудных слов, не то что Сова. Он любит простые, легкие слова, например: "Закусим?" или: "Угощайся, Пух!" Да, по-моему, мне надо пойти навестить Кролика!" Тут к песенке прибавился новый кусочек: Очень мил бывает Кролик Иногда. С ним приятно сесть за столик Да-да-да! Тот, кто хочет подкрепиться, С ним всегда договорится, Если только торопиться Не- ку- да! И, когда Пух спел все это, он поднялся с камня, вернулся назад на берег и решительно отправился к дому Кролика. Но не прошел он и нескольких шагов, как начал спрашивать себя (ведь больше-то никого рядом не было): "А вдруг Кролика нет дома?" "Или вдруг я опять застряну у него в двери на обратном пути, как однажды уже случилось, потому что дверь у него была слишком узкая?" "Ведь я-то знаю, что я не растолстел, но его дверь вполне могла похудеть!" "Да, пожалуй, лучше будет..." И все это время он незаметно забирал левее и левее... пока не оказался, к своему большому удивлению, у своей собственной двери. Было одиннадцать часов. Вполне подходящее время, чтобы немножко... Словом, спустя полчаса Пух отправлялся туда, куда ему действительно хотелось отправиться, а именно к Пятачку, и по дороге он утирал губы лапкой и пел довольно пушистую песенку. Вот какую: Хорошо живет на свете Винни-Пух! Оттого поет он эти Песни вслух! И неважно, чем он занят, Если он толстеть не станет, А ведь он толстеть не станет, А, наоборот, по- ху- деет! Конечно, напечатанные здесь эти строки кажутся не особенно хорошими, но Пух, напевая эту песенку в очень солнечное утро, после очень, очень сытного завтрака, был уверен, что это одна из лучших песен, какие он сочинил в жизни. И он пел и пел ее в свое удовольствие. Пятачок копал ямку в земле у самой своей двери -- Здравствуй, Пятачок!-- закричал Винни-Пух -- Ой, здравствуй, Пух!-- отвечал Пятачок, подпрыгнув от неожиданности.-- А я знал, что это ты! -- Я тоже,-- сказал Пух.-- А что ты делаешь? -- Я сажаю желудь. Пух, и пускай из него вырастет дуб, и тут будет много, много желудей у самого дома, а то за ними приходится ходить бог знает куда. Понимешь? -- А вдруг не вырастет?-- спросил Пух. -- Вырастет, потому что Кристофер Робин сказал -- обязательно вырастет. Поэтому я его и сажаю. -- Гм,-- сказал Пух.-- А я тогда... А я тогда посажу соты ы с медом в своем садике, и из них вырастет целый улей. Пятачок был в этом не вполне уверен. -- Или лучше кусочек сота,-- сказал Пух.-- Особенно разбрасываться сотами не приходится. Только вот тогда может вырасти не целый улей, а кусочек, да еще вдруг неправильный кусочек-- тот, где пчелы только жужжат, а меду не делают. Вот обидно! Пятачок согласился, что это будет довольно обидно. -- Между прочим, Пух, сажать очень трудно, если ты не знаешь как,-- сказал он,-- это надо уметь.-- И он положил желудь в приготовленную ямку, засыпал его землей и попрыгал на этом месте. -- Я-то умею сажать,-- сказал Винни-Пух потому что Кристофер Робин дал мне семена коготков и винтиков, нет-- гво`здиков! И я их посадил, и у меня теперь возле двери будет настоящий цветник-- коготки и гво`здики. Или винтики. -- Я думал, они называются ноготки,-- неуверенно сказал Пятачок, не переставая прыгать,-- а гво`здики... гво`здики-- это, наверно, гвозди`ки! -- Нет,-- сказал Пух,-- мои цветы называются коготки и винтики! Попрыгав хорошенько. Пятачок вытер лапки о живот и сказал: "Что мы теперь будем делать?", а Пух сказал: "Пойдем навестим Кенгу, Ру и Тигру", и Пятачок сказал: "Д-д-давай п-п-пойдем",-- потому что он все еще немножко побаивался Тигру. Тигра был ужасно прыгучий, и у него была такая манера здороваться, что у вас потом всегда были полны уши песку, даже после того, как Кенга скажет: "Тигра, деточка. осторожно!"-- и поможет вам встать. Они отправились в путь. А в этот самый день у Кенги было ужасно хозяйственное настроение. Она решила везде навести порядок и пересчитать все белье и выяснить, сколько осталось у нее кусков мыла, и сколько у Тигры осталось чистых салфеток, и сколько у Ру осталось чистых передников, так что она выставила их обоих из дому, снабдив Ру пакетом бутербродов с салатом, а Тигру пакетом бутербродов с рыбьим жиром, чтобы они могли славно провести время в Лесу. По дороге Тигра рассказывал Ру (которого это очень интересовало) обо всем, что умеют делать Тигры. -- А летать они умеют?-- спросил Ру. -- Тигры-то? -- сказал Тигра.-- Летать? Тоже спросил! Они знаешь как летают! -- О!-- сказал Ру.-- А они могут летать не хуже Совы? -- Еще бы!-- сказал Тигра.-- Только они не хотят. -- А почему они не хотят? -- Ну, им это почему-то не нравится. Ру никак не мог этого понять, потому что ему-то ужасно хотелось полетать, но Тигра объяснил ему, что надо самому быть Тигрой, чтобы это понять. -- А прыгать?-- спросил Ру.-- Могут Тигры прыгать, как Кенги? -- Спрашиваешь! -- сказал Тигра.-- Еще как! Когда хотят, конечно. -- Ой, как я люблю прыгать!-- сказал Ру.-- Давай посмотрим, кто дальше прыгнет-- ты или я? -- Конечно, я,-- сказал Тигра,-- только мы сейчас не будем задерживаться, а то еще опоздаем. -- Куда опоздаем? -- Туда, куда нам надо прийти вовремя.-- сказал Тигра, ускоряя шаги. Вскоре они добрались до Шести Сосен. -- А я умею плавать,-- сообщил Ру,-- я один раз упал в Реку и плавал.-- А Тигры умеют плавать? -- Конечно, умеют. Тигры все умеют. -- А по деревьям они умеют лазить лучше, чем Пух? -- спросил Ру, остановившись перед самой высокой из Шести Сосен и задрав голову. -- По деревьям они лазят лучше всех на свете,-- сказал Тигра,-- гораздо лучше всяких Пухов! -- А на это дерево они могут влезть? -- Они всегда лазят как раз по таким деревьям,-- сказал Тигра.-- Целый день лазят: то вверх, то вниз. -- Ой, Тигра, правда? -- А вот сейчас увидишь,-- сказал Тигра решительно,-- садись ко мне на закорки и увидишь. Он внезапно почувствовал, что лазание по деревьям-- это единственный талант тигров, в котором он действительно уверен. -- Ой, Тигра! Ой, Тигра! Ой, Тигра!-- пищал Крошка Ру в восторге. Он забрался Тигре на спину, и они полезли. До первого сучка Тигра радостно повторял (про себя): "А мы лезем!" Добравшись до следующего сучка, он с гордостью сказал (про себя): "Ну что, я зря говорил, что Тигры умеют лазить по деревьям?" Забравшись еще повыше он сказал (про себя): "Конечно, это не так легко, что говорить!.." А еще повыше он сказал: -- Ведь слезать тоже придется. Задом. А еще-еще повыше: -- И это будет трудновато... -- Если не упасть... -- А зато тогда это, кажется, будет совсем... -- Легко! И как только он сказал "легко", ветка, на которой он стоял, внезапно сломалась, и он, чувствуя, что падает, едва-едва успел вцепиться в верхнюю ветку. Затем он медленно, медленно поднял голову, зацепился подбородком за эту ветку... Затем подтянул одну заднюю лапу... Потом другую... И, наконец он уселся на эту ветку, тяжело дыша и от души жалея, что он вместо всего этого не попробовал заняться плаванием. Ру слез с Тигры и уселся рядышком. -- Ой, Тигра,-- радостно сказал он,-- мы уже на самой верхушке? -- Нет,-- сказал Тигра. -- А мы полезем на верхушку? -- Н-е-т,-- проворчал Тигра. -- У-у!-- сказал Ру довольно грустно, но тут же радостно продолжал:-- А здорово это у тебя получилось, когда ты стал понарошку падать, а потом взял и не упал. Давай еще разок? -- Н-е-т!!-- прорычал Тигра. Ру немного помолчал, а потом спросил: -- А можно, мы съедим бутерброды. Тигра? -- Давай. А где они?-- спросил Тигра. -- Они там внизу, под деревом. Тигра сказал: -- Я думаю, мы лучше их побережем немного. Так они и сделали. Тем временем Винни-Пух и Пятачок продолжали свою прогулку. Пух в стихах сообщал Пятачку, что "неважно, чем он занят, так как он толстеть не станет, а ведь он толстеть не станет"; а Пятачок размышлял о том, скоро ли вырастет посаженный им желудь. -- Пух, гляди,-- неожиданно пискнул Пятачок,-- там на Сосне кто-то сидит. -- Верно,-- сказал Пух, с интересом вглядываясь вдаль.-- Там какой-то зверь. Пятачок схватил Пуха за лапу, очевидно, чтобы Пух не очень пугался. -- Это какой-нибудь Хищный Зверь?-- спросил он, стараясь смотреть в другую сторону. Пух кивнул. -- Это Ягуляр,-- сказал он. -- А что Ягуляры делают?-- спросил Пятачок, в глубине души надеясь, что сейчас они этого делать не будут. -- Они прячутся на ветвях деревьев и оттуда бросаются на вас, когда вы стоите под деревом,-- сказал Пух.-- Кристофер Робин мне все-все про них рассказывал. -- Тогда мы лучше не будем подходить к этому дереву, Пух, а то он еще бросится оттуда и ушибется. -- Они не ушибаются,-- сказал Пух,-- они здорово умеют бросаться. Однако Пятачка это почему-то не утешило. Он все-таки чувствовал, что не стоит подходить к дереву, с которого, того гляди, кто-то бросится, хотя бы и очень умело, и он уже собирался побежать домой по какому-то очень срочному делу, когда Ягуляр подал голос. -- Помогите, помогите!-- закричал он. -- Ягуляры-- они всегда так,-- сказал Пух, довольный, что может блеснуть своими познаниями.-- Они кричат: "Помогите, помогите", а когда вы посмотрите вверх-- бросаются на вас. -- Я смотрю вниз, вниз! -- закричал Пятачок очень громко, чтобы Ягуляр по ошибке не сделал того, чего не надо. В ответ донесся чей-то восторженный писк с той самой ветки, где сидел Ягуляр: -- Пух и Пятачок! Пух и Пятачок! И Пятачок неожиданно почувствовал, что сегодня прекрасный день, гораздо лучше, чем ему только что казалось. Такой солнечный, теплый денек! -- Пух!-- крикнул он.-- По-моему, это Тигра и Ру. -- По-моему, тоже,-- сказал Пух.-- А я думал, это Ягуляр и... и еще один Ягуляр. -- Эй, Ру,-- крикнул Пятачок,-- что вы там делаете? -- Мы не можем слезть! Мы не можем слезть!-- кричал Ру.-- Здорово, правда? Пух, вот здорово! Мы с Тигрой живем на дереве, как Сова! И мы теперь всегда тут будем жить! А я вижу дом Пятачка! Пятачок! Я отсюда твой дом вижу! Высоко мы забрались, правда? Сова и то ниже нас живет! -- Как ты туда попал, Ру?-- спросил Пятачок. -- Меня Тигра привез! А Тигры вниз лазить не могут, потому что у них хвосты очень путаются между ног. Они только вверх умеют! А когда мы полезли, Тигра про это забыл, а сейчас он уже вспомнил, и мы тут теперь всегда-всегда будем жить. А может, еще выше залезем! Что ты сказал, Тигра? А-а! Тигра говорит, что, если мы заберемся выше, нам не так хорошо будет видно дом Пятачка, так что мы уж тут останемся. -- Пятачок,-- торжественно сказал Пух, выслушав все это,-- что мы можем предпринять? И он принялся за бутерброды Тигры. -- Они попались?-- тревожно спросил Пятачок. Винни-Пух кивнул. -- А ты не можешь влезть к ним? -- Я могу, Пятачок. Я могу снять оттуда Крошку Ру, но Тигру я снять не могу, мне его не дотащить. Нади что-нибудь придумать. И в раздумье он начал жевать бутерброды Крошки Ру... Не знаю, может быть, Пух и успел бы что-нибудь придумать, доев последний бутерброд, но едва он за него принялся, как в кустах послышался треск и оттуда появились Иа и Кристофер Робин. -- Нисколько не удивлюсь, если завтра выпадет град,-- говорил Иа.-- Того и жди. Бураны, вьюги и тому подобное. Сегодня, конечно, хорошая погода, но это еще ничего не значит; это еще не сулит хороших перспек... или как там это называется? Словом, ничего такого не сулит... Это просто небольшая порция погоды. И все тут. -- А вот и Пух,-- сказал Кристофер Робин. Ему, очевидно, было безразлично, что порция хорошей погоды не очень большая, лишь бы она была хорошая.-- Здравствуй, Пух! -- Это Кристофер Робин,-- сказал Пятачок.-- Вот он-то знает, что делать! Они помчались ему навстречу. -- Ой, Кристофер Робин...-- начал Пух. -- А также Иа,-- сказал Иа. -- Тигра и Крошка Ру залезли прямо на Шесть Сосен и не могут слезть и... -- А я как раз говорил,-- перебил Пятачок,-- что если только Кристофер Робин... -- А также Иа-Иа,-- сказал Иа, снова намекая, чтс с ним позабыли поздороваться. -- Если бы только вы оба были здесь, то мы бы могли что-нибудь придумать!-- сказали Пух и Пятачок. Кристофер Робин взглянул вверх, увидел Тигру и Крошку Ру и попытался что-нибудь придумать. -- Я думаю,-- сказал глубокомысленно Пятачок,-- что если бы Иа встал под деревом, а Пух встал к нему на спину, а я встал на плечи Пуха... -- И если бы спина Иа-Иа неожиданно треснула, то мы бы все здорово посмеялись. Ха-ха-ха! Как забавно!-- сказал Иа.-- Очень приятное развлечение, но боюсь, не особенно полезное. -- Ну,-- сказал Пятачок жалобно,-- я толъко думал... -- Ты думаешь, твоя спина сломалась бы Иа?-- спросил ужасно удивленный Пух. -- Заранее тут ничего сказать нельзя, милый Винни. И это, конечно, как раз самое интересное! Пух сказал: "Ох", и все снова принялись думать. -- Ура, я придумал!-- вдруг закричал Кристофер Робин. -- Слушай внимательно, маленький Пятачок,-- сказал Иа,-- и ты скоро будешь знать, что мы намерены предпринять. -- Я сниму рубашку, и мы все возьмем ее за края, и тогда Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, все равно как в гамак, они только покачаются и нисколько не ушибутся. -- Как снять Тигру с дерева,-- сказал Иа-Иа,-- и никому не повредить! Придерживайся этих правил, уважаемый Пятачок, и все будет в порядке! Но уважаемый Пятачок ничего не слышал -- так он волновался при мысли, что снова увидит голубые помочи Кристофера Робина. Он уже их видел однажды, когда был гораздо моложе, и пришел тогда в такое возбуждение, что его уложили спать на полчаса раньше обычного. И с тех пор он всегда мечтал проверить, действительно ли они такие голубые и такие помочные, как ему показалось. Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и ожидания Пятачка оправдались в полной мере, Пятачок на радостях простил Иа обиду, ласково улыбнулся ему и даже взялся за тот же край рубашки. А Иа шепнул ему: -- Конечно, и теперь нельзя ручаться, что не произойдет несчастного случая. Несчастные случаи-- очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно. Когда Крошка Ру понял, что ему нужно сделать, он пришел в безумный восторг и запищал: -- Тигра, Тигра, мы сейчас будем прыгать! Ты погляди, как я прыгаю! Я сейчас просто полечу, вот увидишь. А Тигры так могут? Кристофер Робин! Я пошел!-- крикнул он, прыгнул-- и угодил в самый центр спасательной рубашки. Летел он так быстро, что его снова подбросило почти на такую же высоту и он еще долго продолжал подлетать вверх, приговаривая: "О, о!" Наконец он остановился и сказал: "Ой, как здорово!"-- и его опустили на землю. -- Давай, Тигра!-- крикнул он.-- Это очень просто! Но Тигра изо всей силы держался за ветку и говорил про себя: "Конечно, прыгающим животным, вроде Кенги, это хорошо, но для плавающих животных, вроде Тигров, это совершенно другое дело". И он почему-то вдруг представил себе, как он плывет на спинке вниз по течению или весело ныряет в прохладной влаге реки, и почувствовал, что это и есть настоящая жизнь для Тигры. -- Давай, давай!-- крикнул Кристофер Робин.-- Не бойся. -- Сейчас, минуточку,-- нервно сказал Тигра,-- мне что-то в глаз попало! И он медленно, медленно пополз по ветке. -- Давай, давай, это очень просто!-- пропищал Крошка Ру. И вдруг Тигра почувствовал, как это просто. -- Ой!-- крикнул он, видя, как дерево проносится мимо него. -- Берегитесь!-- крикнул Кристофер Робин спасателям. Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле образовалась куча мала. Кристофер Робин, Пух и Пятачок поднялись первыми, потом они подняли Тигру, а в самом низу был, конечно, Иа-Иа. -- Ой, Иа!-- крикнул Кристофер Робин, -- Тебе не больно? -- Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с него пыль и помог ему встать на ноги. Иа-Иа долгое время ничего не говорил. Потом он спросил: -- Тигра здесь? Тигра был здесь и снова в прекрасном настроении. -- Да,-- сказал Кристофер Робин,-- Тигра здесь. -- Что ж, тогда поблагодарите его от моего имени-- сказал Иа. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ ВИННИ-ПУХ ИЗОБРЕТАЕТ НОВУЮ ИГРУ
И В НЕЕ ВКЛЮЧАЕТСЯ ИА-ИА К тому времени, когда речка добралась до края Леса. она очень выросла-- выросла в настоящую Реку. И, сделавшись взрослой, она перестала прыгать, скакать и вертеться, как вначале, в детстве, а двигалась плавно и медленно. Ведь теперь она знала, куда идет. и говорила себе: "Спешить незачем. Когда-нибудь все там будем". Зато все впадавшие в нее маленькие ручейки носились по Лесу взад и вперед без устали, мелькали то тут, то там-- ведь им надо было так много, так много увидеть и узнать! Широкая тропа-- пожалуй, ее можно было даже назвать дорогой-- вела из Внешнего Мира в Лес, но, перед тем как попасть в Лес, ей надо было перебраться через эту Реку. И там, где Река и Дорога встречались, был деревянный мостик, почти такой же ширины, как сама дорога, с деревянными перилами по обеим сторонам. Кристофер Робин, пожалуй, мог положить подбородок на верхнюю перекладину перил, если бы захотел: но гораздо интереснее было встать на нижнюю перекладину, наклониться пониже и смотреть на Реку, медленно скользившую куда-то. Винни-Пух, если бы захотел, пожалуй, мог положить свой подбородок на нижнюю перекладину, но куда интереснее было лечь на животик, просунуть голову под перекладину и смотреть, как внизу медленно скользит Река. Для Пятачка же и Крошки Ру это был единственный способ полюбоваться Рекой, потому что они были такие маленькие, что никак не доставали даже до нижней перекладины. Они ложились под перекладину и смотрели на Реку... А Река текла и текла, медленно и плавно -- ведь спешить ей было некуда. Однажды по пути к мостику Винни-Пух старался сочинить какой-нибудь стишок про шишки, потому что кругом валялось множество шишек, а у Винни было поэтическое настроение. Он взял одну шишку посмотрел на нее и сказал про себя: "Это очень хорошая шишка, и, конечно, она должна с чем-нибудь рифмоваться". Сперва он ничего не мог придумать, а потом ему вдруг пришло в голову вот что: Ах. растут на елке шишки Не для плюшевого Мишки! -- Хотя это неправильно,-- сказал он,-- потому что шишки мне могут пригодиться, а потом мы с ними хорошо рифмуемся! "Мишки-- шишки"! Тут ему пришел в голову новый стишок: Не странно ли, что Волки Не могут жить на елке? -- Хотя "Волки-- елки" тоже хорошо рифмуются,-- пояснил Пух и продолжал: Живут на елках белки-- Хоть елки и не елки! Тем временем Винни как раз подошел к мосту. И так как он не смотрел себе под ноги, он споткнулся, шишка выскользнула из его лап и упала в воду. -- Обидно!-- сказал Пух, глядя, как шишка медленно проплывает в сторону моста. Он хотел сходить за новой шишкой, которую тоже можно было срифмовать, но потом подумал, что лучше он просто поглядит на Реку, потому что денек такой славный; Винни-Пух лег на пузо и стал смотреть на Реку, а она медленно, плавно скользила вдаль... И вдруг из-под моста появилась его шишка, тоже медленно, плавно скользившая вдаль. -- Как интересно!-- сказал Пух.-- Я уронил ее с той стороны, а она выплыла с этой! Интересно, все шишки так делают? Он пошел и набрал еще шишек. Да. Они все так делали. Тогда он бросил две шишки сразу и стал ждать, какая из них выплывет первой. И одна из них выплыла первой, но, так как они были одинакового размера, Пух. не знал, была ли это та, которую он задумал, или другая. Тогда в следующий раз он бросил одну большую, а другую маленькую, и большая выплыла первой, как он и думал, а маленькая выплыла последней, как он тоже думал, так что он выиграл два раза!.. И к тому времени, когда Винни пошел домой пить чай, он уже выиграл тридцать шесть раз и проиграл двадцать восемь. Иными словами, он выиграл... Ну, отнимите сами двадцать восемь от тридцати шести, и вы узнаете, сколько раз он выиграл. Или-- сколько раз он проиграл, если это вам интереснее. Так появилась на свет игра, которую потом назвали игрой в "Пушишки", в честь Винни-Пуха, который ее изобрел и научил играть в нее своих друзей. Только потом они стали играть палочками вместо шишек, потому что палочки легче различать, а игру назвали просто "Игрой в Пустяки", и в этом названии от Пуха осталось только "Пу", а от шишек вообще ничего не осталось. И вот однажды Пух, и Пятачок, и Кролик, и Крошка Ру играли в Пустяки; они бросали палочки по команде Кролика, а потом стремглав мчались на другую сторону моста, и все глядели вниз, ожидая, чья палочка выплывет первой. Ждать приходилось подолгу, потому что Река была в этот день очень ленива и, казалось, вообще не думала о том, чтобы двигаться к цели. -- А вот моя!-- крикнул Крошка Ру.-- Нет, не моя, это чья-то другая. Это не твоя, Пятачок? Я думал, это моя, а это не моя. Вот она! Нет, не она! Это не твоя, Пух? -- Нет,-- отвечал Винни-Пух. -- Наверно, моя палка пропала,-- сказал Ру.-- Кролик, моя палка-- пропалка! Пятачок, а твоя палка -- пропалка? -- Они всегда заставляют ждать дольше, чем вы думаете,-- сказал Кролик. -- А сколько, ты думаешь, они заставят ждать? -- спросил Ру. -- Вон твоя. Пятачок,-- вдруг сказал Винни-Пух. -- Моя такая сероватая,-- сказал Пятачок, сам не решаясь высунуться дальше из боязни свалиться в Реку. -- Да, да, ее я и вижу, она плывет в мою сторону. Кролик высунулся дальше всех, высматривая свою палочку; Крошка Ру прыгал, как заводной, пища: "Палка, палка, поскорей! Палка, палка, поскорей!" -- и Пятачок тоже ужасно взволновался, потому что ведь показалась только его палочка, а это означало, что он выигрывает. -- Выплывает! Вот она,-- сказал Пух. -- А ты уверен, что это моя?-- взволнованно запищал Пятачок. -- Да, потому что она большая и серая. Вот она плывет. Очень большая, серая... Ой, нет, это не она Это Иа-Иа! И из-под моста выплыл Иа-Иа. -- Иа!-- закричали все разом. Да, спокойно и величественно, задрав в небо все четыре ноги, по реке плыл Иа-Иа. -- Это Иа!-- запищал Крошка Ру вне себя от волнения. -- Неужели?-- отозвался Иа. Он попал в небольшой водоворот и трижды плавно повернулся вокруг своей оси.-- А я-то думал: "Кто это?" -- Я не знал, что ты тоже играешь,-- сказал Крошка Ру. -- Я не играю,-- ответил Иа. -- А что же ты там делаешь?-- спросил Кролик. -- Можешь отгадывать до трех раз, Кролик. Рою землю? Неправильно. Прыгаю по веткам ммолодого дуба? Нет, неправильно. Жду, чтобы мне кто-нибудь помог выбраться из реки? Теперь правильно! Дайте Кролику время подумать, и он всегда все отгадает. -- Ой, Иа,-- сказал Пух растерянно.-- А что ж мы... я хочу сказать, как же мы... ты думаешь, если мы... -- Да,-- сказал Иа.-- Конечно! Один из этих вариантов будет абсолютно правилен. Спасибо тебе, Пух. -- Ой, он плывет все кругом и кругом,-- сказал Крошка Ру, совершенно захваченный этим зрелищем. -- Почему бы и нет?-- холодно отвечал Иа. -- Я тоже умею плавать,-- гордо сказал Кротка Ру. -- Но не кругом,-- сказал Иа.-- Кругом гораздо труднее. Я сегодня вообще не собирался плавать,-- продолжал он, медленно вращаясь,-- но уж если пришлось, то, мне кажется, легкое вращательное движение справа налево... Или, может быть, вернее сказать,-- добавил он, попав в следующий водоворот,-- слева направо... При всех обстоятельствах это мое личное дело. Наступило молчание. Все задумались. -- Я, кажется, вроде как придумал,-- сказал наконец Винни-Пух.-- Но я не уверен, что это будет хорошо. -- Я тоже,-- сказал Иа. -- Выкладывай, Пух,-- сказал Кролик.-- Говори. -- Ну, если мы все будем бросать камни и всякие вещи в реку, с одного боку Иа подымутся волны, и эти волны прибьют Иа к берегу. -- Это очень хорошая Идея,-- сказал Кролик. И Винни-Пух снова повеселел. -- Очень,-- сказал Иа.-- Когда я захочу, чтобы меня прибили, Винни-Пух, я вам сообщу. -- А вдруг мы случайно попадем в него?-- тревожно спросил Пятачок. -- Или вдруг мы случайно не попадем в него!-- сказал Иа.-- Обдумай все эти возможности, Пятачок, прежде чем вы начнете развлекаться. Но Винни-Пух уже притащил самый большой камень, какой только мог поднять, и склонился над водой, держа его в лапках. -- Я его не брошу, я его просто уроню, Иа,-- объяснил он.-- И тут уж я не промахнусь, то есть я хочу сказать, что я не попаду в тебя. Ты не можешь на минутку перестать вертеться, а то меня это сбивает? -- Нет,-- сказал Иа.-- Мне нравится вертеться. Кролик почувствовал, что пора ему взять на себя командование. -- Ну, Пух,-- сказал он,-- когда я скажу "Пора!" ты можешь пускать камень. Иа-Иа, когда я крикну "Пора!", Пух пустит свой камень. -- Большое спасибо, Кролик, но я полагаю, что я это узнаю и без тебя. -- Пух, ты готов? Пятачок, отодвинься немного от Пуха, ты ему мешаешь. Ру, чуть-чуть назад. Вы готовы? -- Нет,-- сказал Иа. -- Пора!-- крикнул Кролик. Пух отпустил камень. Раздался громкий всплеск, и Иа-Иа исчез... Момент был волнующий, особенно для наблюдателей на мосту. Они глядели во все глаза... И даже вид, палочки Пятачка, которая выплыла чуть-чуть впереди Кроличьей палочки, не так развеселил их, как вы могли бы ожидать. А потом-- как раз в тот самый момент, когда Пух уже начал думать, что, наверно, он выбрал неправильный камень или неправильную реку, или неправильный день для своей Идеи,-- что-то серое появилось на прибрежной отмели... Постепенно оно становилось все больше и больше... и наконец стало ясно, что это Иа-Иа, который выходи из воды. С дружным воплем все кинулись с моста; они тащили, и тянули, и подталкивали Иа, и вскоре он встал на твердую почву. -- Ой, Иа, до чего же ты мокрый!-- сказал Пятачок, пощупав его. Иа отряхнулся и попросил кого-нибудь объяснить Пятачку, что происходит, когда вы находитесь в воде довольно долгое время. -- Молодец, Пух!-- великодушно сказал Кролик.-- Да, нам с тобой пришла в голову неплоха Идея! -- Какая Идея?-- спросил Иа. -- Прибить тебя вот так к берегу. -- Прибить меня?-- сказал Иа удивленно. -- Прибить меня? Вы что думаете-- меня прибили? Да? Я просто нырнул! Пух запустил в мен огромным камнем, и, чтобы избежать тяжелого удар в грудь, я нырнул и подплыл к берегу. -- Это неправда,-- шепнул Пятачок Пуху, чтобы его утешить. -- По-моему, тоже,-- нерешительно сказал Пух. -- Иа-- он всегда так,-- сказал Пятачок.-- Я лично считаю, что ты очень хорошо придумал! Пух немного утешился. Ведь если вы Медведь с опилками в голове и думаете о делах, вы иногда с огорчением обнаруживаете, что мысль, которая казалась вам очень дельной, пока она была у вас в голове, оказывается совсем не такой, когда она выходит наружу и на нее смотрят другие. Но, как бы то ни было, Иа был в Реке, а теперь его там не было, так что ничего плохого Пух не сделал. -- Как же ты упал туда, Иа?-- сп