что  у этой
особы генофонд сильно отдает помесью монголоидной и европеоидной рас. Прямые
темные волосы, темные глаза, несколько уплощенное лицо,  узкий нос, намек на
эпикантус -  все  это подтверждало  догадку. Ханты,  манси и прочие  -  одна
компания.  Конечно,  вмешались  и славянские  вкрапления,  сформировавшие  и
особенности макросемьи языка - скорее, угро-финской или самодийской.
     Сергеев  напряг память и закопался в географию Уральской области: здесь
располагались три городка, собравшие под крыши своих  домов  42%  населения.
Промышленность  -  машиностроительная, пищевая, легкая;  сельское  хозяйство
ударяет по пастбищному мясо-шерстному животноводству и по зерновым (пшеница)
культурам. Почему-то  вспомнилось  традиционное  -  уральские  гуси,  особая
порода, выведенная еще в  семнадцатом веке: гусак весит до семи килограммов,
а гусыня  - до пяти.  Знатно! Вот  откуда  у Записухиной  походка  гусыни  и
страсть к мелким пощипываниям без особого прогнозирования  последствий таких
действий.
     Прислушавшись  к ее говорку, он понял, что скорее всего все сходится к,
так называемой, Уральской  расе. Конечно, даже  безусловна,  она выходец  из
маленького городка Южного  Казахстана - например, из нынешнего Уральска. Вот
куда, оказывается, занесло ветвь Филимоновых. Уральск основан в 1584 году, а
с 1613 года  переместился на современное место, на берег  реки Урал. До 1775
года поселение называлось Яицкий городок.
     Но  главное,  безусловно  не форма,  а  содержание: Сергееву  почему-то
представилась Елена  в  окружении  двух  младших сестер - Натальи  и Татьяны
(такие  имена больше  всего  вязались  с остатками  славянской спеси).  Она,
бесспорно, верховодила ими, раздавая затрещины дворовым мальчишкам-забиякам.
Родители, безусловно,  были врачами,  уважаемыми людьми в Уральске, - отсюда
истоки гонора и самоуверенности старшей дочери, выбор профессии.
     Плутарх замечал:  "Царь  молосский Аидонея назвал свою жену Персефоной,
дочь - Корой, а собаку - Кербером". Елена по собственной инициативе взвалила
на  себя  сразу три  трудных роли -  Персефоны,  Коры и  Кербера! Она  умело
пользовалась  открывшимися новыми возможностями.  После  успешного окончания
школы  No  3,  путь был  прямым  - в Актюбинский медицинский  институт.  Там
трудились профессора  из Москвы и Саратова,  - они несли с собой  не  только
знания  передовых  медицинских школ,  но и чисто  азиатскую культуру, хорошо
уживающуюся с уральским этносом.
     Но городок Уральск маленькое простое сообщество: местные властители еще
в советские времена объявляли торжественные субботники всем гражданам. Толпы
простаков выходили  на берег коварной реки  Урал,  дабы еще раз  попробовать
выловить из его вод тело легендарного героя - Чапаева.
     Каждый  раз,  кроме  топляков  древесины,  населению никого выловить не
удавалось, но зато все вмести,  выстроившись длинной шеренгой вдоль  берега,
пели  многоголосым  хором  гимны партии  и  правительству, отдельным вождям.
Елена,  с пионерским галстуком на  шее, стояла перед шеренгой  обалдуев: она
помогала старичку-дирижеру,  размахивая в такт его жестов  своими огромными,
как у плотника, совсем недетскими руками.
     Когда вокально-дирижерский экстаз подступал к пионерскому  горлу и  уже
не было сил сдерживать слезы восторга, Елене  казалось, что сила взмахов  ее
могучих рук была достаточной, чтобы превратиться в вертолет и взмыть в небо,
- перенестись  в загадочный  и  далекий Ленинград, сумевший почти в одиночку
выстоять в блокаду, отогнать вражеские полчища во время войны.
     Потом, намного позже, этот невзрачный кусочек берега бестолкового  Яика
будет  превращен  в  парк.  И,  как   мистическое  проведение,  определившее
дальнейшие родственные  связи героической пионерки,  чахлому очажку  природы
будет присвоено имя будущего тестя Елены, с  детства желавшей владеть миром,
но завладевшей  для  начала  героической  фамилией. Она  сольется понятийно,
виртуально  с  созидателем  сложнейших приборов,  выпускаемых ее  тестем для
Военно-морского флота страны советов.  Дадим  и мы ей совет: "Не борзеть, не
терять чувство меры, помнить,  что главный принцип цивилизации  определяется
простой формулой - живи так, чтобы не мешать жить другим"!
     Хоровое пение на берегу реки,  зимой и летом, почти в родовом парке!  И
то сказать, загляденье - впечатляющая  картина, дающая  представление о силе
коллективного  слияния  национальных  меньшинств,  рассеянных  по  просторам
России:  мутная  река Яик готова была вернуть тело  героя, присоединиться  к
хоровой какофонии.
     Привычка подыгрывать и  подвывать начальству,  скорее всего,  тогда, на
берегу легендарной реки, и утвердилась в душе активистки. Надо понимать, что
статус заместителя  требует  особого  воспитания, особой тренировки,  - этим
путем  во  все  последующие  годы  и  шла  Елена, никуда не  сворачивая,  не
отклоняясь от генеральной линии ни на миллиметр.
     Ребенка особенно  возбуждал шелест  развивающегося над  головой  кумача
флагов и транспарантов, блистающих на солнце, как красные фонари над дверями
специальных  заведений.  Но  с  такими  затеями  она   познакомится  уже   в
Ленинграде, куда  переедет учиться по зову сердца и плоти, ибо там  поджидал
ее  кореш  из  Уральска  -  сын  того самого  легендарного  директора завода
союзного  значения.  Выпускник  Ленинградской  корабелки  и станет ее  новой
опорой  в  жизни,  а  таинственный замес,  обозначаемый  армяно-угро-финский
генофонд,  выведет  благополучную семейку на уровень  аж закордонных связей.
Отсюда пойдет новая, социалистическая, ветвь российской знати.
     Петр Великий  в  свое  время  формировал  гвардию  новой  аристократии,
перемешивая славян и татар с иностранцами, иначе говоря, совокуплял  азиатов
с  европейцами.  В  том, безусловно,  была интрига, за  которую  поплатились
миллионы.
     Современные  плагиаторы  от  евгеники  пустились  собирать  генофонд  с
натуральной помойки.  Стоит  ли удивляться,  что Россия  вытворяет отчаянные
экономические  и   политические  кульбиты,  а   программы  ее   возрождения,
телевизионное зомбирование пишут  и осуществляют люди с редкими  фамилиями и
непонятными генетическими  построениями,  с двойным и тройным  гражданством.
Вот  уж  воистину:  "От  человека лукавого  и  несправедливого  избавь меня"
(Псалом 42: 1).
     Но  Сергеев  не  горячился, ибо  знал  историю, а  она  напоминала, что
российская онтология всегда находила на потеху очередного Германа, который в
безумии  кричал  спасительное  -  "Три  карты,  три  карты"!  Однако  только
подлинный граф  Сергей Витте знал истинные рецепты, а потому умел исправлять
отечественные финансы.
     Нынешняя полусоветская, да и прежня петровская, знать - слишком молодая
порода,  с  явно неустойчивым  характером  и  ломаной  линией поведения, как
собаки ротвейлер или буль-терьер. Она  еще  долго  будет удивлять стабильный
цивилизованный мир отчаянными  выкрутасами,  -  иного  ждать не  приходится,
таков закон  жизни!  "Сыны человеческие  - только суета; сыны мужей  - ложь;
если положить их на весы, все они вместе легче пустоты" (Псалом 61: 10).
     Место   в   семье  женщина  определяет  себе  сама:   можно   числиться
заместителем мужа, но лидировать в наставлении ему рогов. Плутарх пишет, что
когда иностранка заявила с обидой: "Одни вы, спартанки, делаете, что хотите,
со своими мужьями". Царица ответила: "Но ведь одни мы и рожаем мужей". Такая
вольная философия - была философией Елены Владимировны!
     Однако  суета  мирская  не  сильно  волновала Сергеева,  -  его  больше
занимали  пророчества  и  археологические   раскопки.  Что  же  стряслось  с
Филимоном? Апостол, к сожалению,  погиб. Он  был богатым  человеком, войдя в
веру, предоставил  свой дом для встреч единоверцев, но во времена императора
Нерона язычники забили его и  супругу Апфию камнями. День скорби по убиенным
святым отмечается девятнадцатого февраля.
     Как  бы в диссонансе  души с плотью,  в голове Сергеева быстро, одна за
другой,   выстраиваются    некие   психотерапевтические   ассоциации.   Если
рассматривать  объект  из  далека  (скажем,  в  дальнем  проеме  больничного
коридора), то наша чиновная богиня может вызвать воспоминание об  уникальном
образе  Ченстоховской  Божьей Матери. Историки  свидетельствуют:  эта  икона
написана самим евангелистом Лукою в Иерусалиме. Затем, еще в 326 году, икону
принесла  в  Константинополь царица Елена  (опять мистическое совпадение  по
именам).
     Из  Константинополя  в  Россию  святая икона  доставлена русским князем
Львом,  основателем  города  Львова -  Лемберга. Здесь  же  был  организован
монастырь.  По взятии  Ченстоховской крепости русскими войсками в 1813 году,
настоятелем  и  братией  монастыря  был  поднесен  список  с оригинала иконы
генералу  Сакену.  Император Александр  (  украсил  икону  богатою  ризою  с
драгоценными камнями и выставил ее  в Петербургском  Казанском соборе. Икона
славилась чудотворными свойствами, спасавшими прихожан от болезней и бытовых
невзгод (здесь уже мистическое несовпадение).
     Судя  по манере  одеваться и хвастливым рассказам о регулярных поездках
по выходным на собственной  машине в Финляндию  за продуктами, наша  "икона"
облагораживается    вполне    стойкими    родственными    связями.    Однако
преждевременная вульгарная  морщинистость  лица  (но  в том виноват генофонд
ханты-манси) и  огромные крестьянские  руки наводят  на мысль о том,  что по
ночам (особенно,  под осенний свист) супружеская пара промышляет  грабежами.
Причем, любимым  орудием насилия у женщины, как не странно, является тяжелый
молот или колун, но, возможно, и богатырская палица.
     Она, видимо, не особо стесняется огромных кистей своих рук, делающих ее
похожей  на  палача, прибывающего на отдыхе, на  каникулах. Она не  пытается
прятать  их или  маскировать перчатками. Да и то сказать, где  найти женские
перчатки такого  размера.  Подобные ручки  можно  спрятать только  во  чреве
основательно  растоптанных  солдатских  сапог -  но  не  носить  же на руках
простецкую обувь.  Поддерживает такую  версию непреодолимая страсть иконы  к
ударному, скорее, мужицкому курению.
     Сексуальные оценки - это наипервейший  метод клинической диагностики, а
потому Сергеев тяжело призадумался. Возникли  смелые ассоциации, запросившие
сочных  гипербол.  Известно,  что цинизм  не является следствием развращения
врачебной  души,  а только воплощением профессиональных знаний  анатомии, да
физиологии,  формирующих   особый  взгляд  на  жизнь.  Попробуйте  ежедневно
многократно подробно изучать нагую натуру пациентов. Волей-неволей научишься
раздевать взглядом даже на  миг встречающуюся  женскую или мужскую особь. Но
делается то исключительно для пользы пациентов.
     Слишком часто, внимательно  наблюдая в  коридорах  больницы за тем, как
надзирательница за медицинским  процессом величественно и  высоко над  полом
проносит  свой идеально оформленный курдюк,  Сергеев мучился диагностическим
тестом, пытаясь раскрыть имманентную сущность волнительного явления.
     И  то  сказать, в постели,  в азарте, такие выдающиеся особенности, как
правило, становятся не основными, отходят на второй  план, а на первое место
выдвигается  что-то   духовное,  неожиданное,  увлекательное,   -  например,
отчаянно-страстный   крик,  словно   кого-то  уже   режу.   Возможен  другой
впечатляющий  вариант:  легкое,  мелодичное  повизгивание  в  такт интимному
процессу  или  сочетание  рокота  мотора  и  ласковых  уверений  в верности.
Последнее  особенно забавляет,  если известно, что тоже самое  происходит  в
постели с мужем и еще с парой любовников.
     Сергееву  именно  в морге стало абсолютно  ясно, что при такой  удачной
анатомической конструкции,  как у  Записухиной,  ее  прабабки легко вязали и
загружали  на  крестьянские   телеги  снопы  тяжелых  пшеничных  колосьев  в
предуральских  степях.  А огромные кисти рук могли  спокойно заменить грабли
или другие навесные сельскохозяйственные орудия на пароконной или тракторной
тяге.
     Откуда  же  тогда  в этой  женщине  появилась  сладострастная  культура
особого  секса,  который  у Сергеева ассоциировал  с  прозой Ивана  Бунина -
например, "Митина любовь". Видимо,  неудержимая тяга к  молодым альфонсам не
чужда  и крестьянскому  генетическому  корню. А  может быть ее  предки  были
купцами:  купец первой гильдии Филимонов  звучит решительно и красиво.  Она,
собственно, и  есть тот  самый пролетарский корень, выпирающий  спереди, как
сермяжная  правда,  из широких штанин. Недаром  Володя Маяковский настойчиво
стремился выволочь оттуда краснокожую книжицу, - предмет гордости советского
гражданина в период первых ударных пятилеток. Вот уж воистину: поэтом можешь
ты  не быть, но уважать  штаны обязан.  Да, много  еще  в запасе  у  дьявола
вариантов человеческого греха - всего не перечислишь.
     Временами, если не  замечать сигарету  в зубах  и переборы в макияже, у
нашей  лилии  появляются общие черты  и  с  весьма  чтимой  в  России иконой
Богоматери  Сподручницы  грешных.  Опять  символичные  стигмы,  но  уже   по
действию,  по  функции.  И  такие  совпадения  не  страшны  -   грех,  ведь,
универсален для любой женщины. Святой иконный лик еще  в старину был отмечен
свойством исцеления и профилактики даже  такой  страшной заразы, как холера.
Ее  усмиряли  в  России  святой иконой  в  эпидемию  1848 года.  Безусловно,
современный оригинал кардинально отличается от иконных прототипов.
     Трудно  себе представить Божию  Матерь с сигаретой и макияжем. Ей этого
просто не  было  нужно. Она привлекала  внимание  излучением  святости, а не
прибаутками  из Карнеги и рядом порочных привычек. Даже в  глубокой старости
лик Божьей Матери был великолепен. Она притягивала сердца окружающих сиянием
веры, стойкостью принципов и благородством поступков. Слова  Иисуса Христа о
том, что больше всего на земле он презирает трусость, были и ее правдой.
     Из трусости, как известно,  вырастает предательство, а это уже  великий
грех,  на котором  споткнулся не один администратор,  особенно,  в советское
время. Божья  Матерь перенесла самые тяжелые испытания  - лицезрение мучений
распятого  сына. Но  и  страшные  муки  не  исказили  ее  веры  в  возможную
праведность людей.  Наша царица прославилась как раз обратным:  при ее самом
непосредственном  участии  распиналось городское здравоохранение  на кресте.
Были напрочь забыты и  милосердие, и  святые обязательства перед пациентами.
Будем  надеяться и мы, как любят заявлять врачи, на благополучный исход этой
явной болезни.
     Разговор о  трусости может быть  как долгим, так и  коротким:  разные у
этого качества ипостаси. В  обыденной,  суетной жизни любой бюрократ  боится
конкуренции,  поскольку  поступательное  движение, развитие профессионализма
требует усердия  и напряжения.  Но  русский человек традиционно  ленив.  Вот
почему большинство специалистов менеджмента настойчиво рекомендует назначать
на командные должности молодых людей.
     Они  пластичны,  легко  осваивают  новые задачи.  Наконец, они здоровы,
сильны, выносливы. Им ничего не стоит поднажать, приналечь, выстоять. У  них
нет нужды бояться конкуренции - они сами легко ее составят любому залежалому
товару.  Старики  хороши  в  роли консультантов,  профессионалов  -  главных
специалистов,  спокойно трудящихся на рядовых  должностях. От  перегрузок их
спасет  опыт,  знания, но надеяться на открытие второго дыхания даже у очень
достойных стариков и старушек - пустой номер. К  сожалению, здесь правомерна
французская пословица: "Милосердный Господь всегда дает  штаны  тем,  у кого
нет зада".
     По этому поводу Сергеев опять  вспомнил заметку из Плутарха: когда юный
Тесей  возвращался после боя с марафонским быком, то задержался  в гостях  у
Гекалины и та,  ободренная молодостью  воина,  "ласкала его  по-старушечьи и
называла, из любви к нему, уменьшительными именами". Когда же он вновь пошел
на бой, "она дала обет принести  за  него жертву, если он вернется живым, но
умерла до его возвращения". Напоминание Плутарха впрямую адресуется всем тем
молокососам,  которые  стремятся  в  объятия  отцветающих лилий,  забывая  о
смертности последних.
     Инстинкт самосохранения  заставляет молодящуюся  Гекалину  вырабатывать
порочную  практику:  окружать  себя  людьми бесперспективными, позволять  им
совершать глупости,  дабы потом воспитывать и держать  в узде. Как  все-таки
стремительно мельчает человечество: роскошная  анатомия и дефицит  ума - два
угодья в одной плоти.
     Время  неустанно вершит  свой приговор:  истинная  икона  повышает силу
святого  воздействия,  мнимая  -  снижает.  Женщина   былых   неограниченных
возможностей  превращается в  антиикону - в  нелепость, сатиру, в неразумную
мумию, обтянутую дряблой кожей.
     Сексуальные решения перемещаются в семью, либо  на  платных кинед, либо
на   абортивную  лесбийскую  страсть.  Психологи  заметили,   например,  что
женщина-администратор,  проводя  много время  с секретаршей в  перемалывании
сплетен,  тем  самым  реализует скрытую лесбийскую страсть.  Изменить логику
поведенческого  развития  еще  никому  не  удавалось,  жизнь руководствуется
Божьими законами: "Отменяет первое, чтобы постановить второе"  (К Евреям 10:
9).
     Двери   распахнулись  и,  наконец,  появился  он,  Зевс  и  миротворец,
мудрейший администратор и  отъявленный проходимец. Всем присутствующим стало
ясно, что взошло не солнце, а вошел главный  врач  больницы - Эрбек Валентин
Атаевич.  Патологоанатом Чистяков  приободрился  и расправил  плечи.  Гипноз
власти, видимо, действовал даже на отпетого диссидента.
     Он  замер  в ожидании команды - "Шашки наголо. Руби!" Пока Эрбек, крутя
головой с прилизанными  волосами, рассыпал  улыбки и приветствия окружающим,
вилял  жирным  задом, в голове Сергеева  почему-то возникла коварная мысль о
забавном    терапевтическом   феномене,   очевидном   в   поведении   многих
мужчин-организаторов.  В  молодые годы они  обязательно выбирают себе вторую
мать, как бы компенсируя мужское недоразвитие, затянувшееся детство, дефекты
психологической подготовки. Но немногие волокут бодрящуюся старушенцию через
всю жизнь,  ибо  сказано у Иоанна  (3: 4): "Всякий, делающий  грех, делает и
беззаконие; и грех есть беззаконие".
     Нет  смысла  канонизировать  бывших  сексуальных партнерш: справедливее
хоть что-то  оставлять мужьям-рогоносцам. Да и самому в зрелом возрасте пора
выползать из детских  пеленок, стряхивать женское  влияние:  "Негодных же  и
бабьих басней отвращайся, а упражняй себя в благочестии" (1-е Тимофею 4: 7).
     Особенно  это  касается науки  и практического  менеджмента.  Настоящий
лидер  стремится быть  боевым крейсером-одиночкой, либо Летучим  Голландцем.
Такие  корабли  совершают  набеги  на  пиратские  поселения,  а  их  команды
накрывают  стойбища  огненных  проституток,  свободных  и  независимых,  как
прекрасный вольный мировой океан.
     Настоящий   мужчина  гнушается  сменной  воровской   работы  в  измятых
супружеских постелях. Каждый набег - новое, честное  предприятие,  ибо давно
уверовали:  "Говоря  "новый",  показал  ветхость   первого;  а  ветшающее  и
стареющее близко к уничтожению" (К Евреям 8: 13). Исследованиями гигиенистов
подтверждено, что лучше  пользоваться  пастеризованным коровьем молоком, чем
припадать к ветхой женской груди.
     Если верить пионеру иммунологии, большому другу бактерий Илье Мечникову
(1845-1916), то на ночь полезно принимать стакан молочно-кислого продукта, а
не  пытаться в любовном восторге  экстрагировать  микробные пробки из трещин
деформированного соска  сильно повзрослевшей подруги. Каждому  фрукту - свое
время.
     Сексуальный поиск не должен  мешать социальным функциям, превращаться в
смешное   предприятие:  все   вышедшее   в   тираж   подчиняется  формуле  -
завещание-забвение-смерть.  Логику  такой  формулы   подтверждает   Послание
Святого  Апостола  Павла  К Евреям (9: 16-17), но оно  приложимо  и  ко всем
остальным народам: "Ибо,  где  завещание,  там необходимо, чтобы последовала
смерть завещателя, потому что завещание действительно  после умерших; оно не
имеет силы, когда завещатель жив".
     Но у нашего главного  врача циркулировала по сосудам загадочная кровь -
смешение генофондов древних народов -  армянского, еврейского, может быть, и
русского.  Такое  смешение  представляется  гремучей  смесью,  дающей  право
человеку на совершение изощренных поступков, как на работе, так и в  личной,
интимной,  жизни.  Эрбек был не только шут, мистификатор, талантливый актер,
но и удачливый комбинатор, работавший, порой, на грани мошенничества.
     Сергеев давно  наблюдал и анализировал некоторые его антраша. Врачебный
подход вычленял  из такого анализа  многообещающие находки, но, к сожалению,
они приводили к нерадостным выводам. Складывалось впечатление,  что Валентин
Атаевич  довольно  активно  перемещался  от  бисексуальности   к  банальному
мужеложеству.  Жертвами  такой  активности  порой  становились  незадачливые
коллеги.
     Странно, что  всемогущая  жрица  - начмед так легко  отпустила от  себя
этого пакостного  жуира. Но,  скорее, в том скрывался особый расчет - путь в
высокое  административное  кресло  не всегда  проходит через желудок, кухню,
ресторан; чаще он оформляется через постель. Для  себя, конечно, это  кресло
она  не  готовит  - зачем жить в перегрузках,  как  говорится,  трудиться на
разрыв   аорты.  Значит   появился  новый  "избранник"-  угодливый   бабник,
карьерист, мерзавец.
     Поражало то,  что  никто  из отпетых  грешников не  пытался  настойчиво
учиться осознавать свои ошибки. Наоборот,  они  норовили забраться глубоко в
дебри  самомнения,  самовозвеличения. Никто  из них и  не помышлял терпимо и
корректно относиться к запросам пациентов, своих коллег.
     Разжиревшая  кодла  начальников  совершенно  не  приучена  считаться  с
правами  остальных  членов общества. Она лишь сориентирована  на  извлечение
пользы  для  себя  лично. Поразительно, что  даже  плюгавенький  координатор
страдает  болезнями  больших  сатрапов. Но когда  ему  неожиданно напоминают
словом и  делом  о том, кто истинные хозяева жизни, то возникает недоумение.
Здесь  срабатывает феномен палача, страшно обижающегося  на свою жертву - на
приговоренного  к  отсечению головы. Палачу не  понять почему тот, взойдя на
эшафот, не  посчитал нужным поздороваться со  своим избавителем от  радостей
жизни.
     Расковыривая  генезис таких свойств,  Сергеев находил причину: виновата
все та же  социалистическая революция, перемешавшая слои общества. Очевидно,
что  теперь,  когда  начинается  новая  волна популяционных  преобразований,
центростремительные   и  центробежные  силы,  раскручиваемые  диалектической
спиралью, отбросят  на обочину бывших хозяев жизни - политических мошенников
большевистского  толка, их адептов с печатью заурядности на лбу, прозелитов,
торгующих верой и совестью. Но новый вариант стратификации общества не может
быть  без греха,  поскольку осуществляется он  плотской массой -  заурядными
людьми.   "Ибо   кто  из  человеков  знает,  что  в  человеке,   кроме  духа
человеческого,  живущего  в  нем? Так и Божьего  никто не  знает, кроме Духа
Божия" (1-е Коринфянам 2: 11).
     Нет  нужды  доказывать, что  любой резонер  с  отпетой совестью,  легко
осваивает  технику  составления  очных и заочных  доносов. Он  всегда найдет
повод  для  склоки,  мобилизует  поддержку  воли  народа.  Будут  подключены
родственные  связи:  какая-нибудь резвая сестричка - эдакая  пава, длинною с
коломенскую  версту,  с любезным, но вечно затуманенным  в силу умственной и
душевной ограниченности  взором  (видимо,  десятилетка  ей далась с  большим
трудом) - обеспечит служебное  прикрытие. Сладкая парочка  в духе  рекламных
роликов может бесконечно развешивать лапшу доверчивой публике на уши. Здесь,
как выстрел в самое яблочко, зазвучал в голове Сергеева замечательный вывод:
"Ибо псы  окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили  руки  мои  и
ноги мои" (Псалом 21: 17).

     * 1.3 *

     Наглядевшись  на всю эту кучу  отвального  дерьма, Сергеев почувствовал
падение  жизненного  тонуса.   Вдрызг   испортилось  настроение,  захотелось
помочиться - верный  признак  диэнцефального синдрома.  "Не  усилила  ли бег
алкогольная   энцефалопатия"  -   стрельнуло   в   мозгу   разволновавшегося
инфекциониста. Он приблизился к  секционному  столу, встал со спины за левой
рукой Михаил Романовича, уже взявшегося за  малый  ампутационный нож,  чтобы
провести  жестокий, но необходимый  разрез по  Шору.  Захрустела разрезаемая
кожа. Реберным  ножом рассечены ребра и реберные хрящи. В  раскрытой грудной
клетке и брюшной полости чавкнули внутренности.
     Уже  по  цвету висцеральной  плевры  и  просвечивающимся через легочную
ткань  гнойным пробкам сложился  диагноз. Для элегантности Чистяков выполнил
лигатурами  две  перетяжки,  почти  рядом  и параллельно,  на прямой  кишке,
ограничив тем самым возможные подтеки содержимого при пересечении кишечника.
Почти в  слепую,  поработав длинным  ампутационным  ножом,  он отсепарировал
гусак от  связочного  крепления  к  остову  тела,  пресек круговым движением
подъязычные  крепления.  Ловкое,  сильное и  резкое  движение  правой  рукой
освободило и вырвало комплекс  внутренних органов  из того, что еще  недавно
называлось человеческим телом.
     Расположив  внутреннюю   анатомическую  сущность  -  гусак  в  ногах  у
покойного,  Чистяков жестом пригласил заинтересованных  лиц  приблизиться  к
столу  -  именно  сейчас,  собственно,  и  должно начаться  макроскопическое
исследование  несчастного  пациента.  Муза  же,   не  мешкая,  тем  временем
принялась  крушить  череп  покойного  -  она добиралась до  святая  святых -
головного  мозга.  Технология  такого   акта  несложная:   подрезается  кожа
волосистой части и  стягивается на лицо; круговой разрез электропилой костей
черепа подготавливает к открытию секретного саквояжа.
     Ловко поддев и  отковырнув образовавшуюся костную крышку; Муза обнажила
розовый, нежный и беззащитный мозг многострадального мальчика.
     Анатомическая  экзекуция,  произведенная  слаженной   парой  взломщиков
биологических кладовых, сделала свое дело: помещение  заполнил специфический
запашок, от которого многих присутствующих "повело". Конвульсивно подергивая
головой и диафрагмой, они пытались сдерживая  позывы на рвоту. Многим это не
удалось и брезгливцы выскочили из морга.
     Первыми  среди них, безусловно, были важные администраторы от медицины.
Тяжелое  испытание   выдержали  лишь  привычные  к  человеческим  нечистотам
клиницисты.  Сергеев даже не заметил смены эстетических предпочтений,  но он
был погружен  не в детали  секционного материала, а в неожиданно открывшуюся
картину иных сражений.
     Его поразило  не состояние макрокомплекса (здесь уже все было ясно - он
сам  был  опытный морфолог).  Сергеев  впился  тревожным взглядом  в  кожную
поверхность перехода волосистой части шеи Чистякова. Как  раз сейчас патолог
наклонился над  секционным  столом  и невольно  вытянул  и  оголил  шею. Все
тайное, прятавшееся под воротником рубашки, стало явным.
     Сергеев  придвинулся ближе:  сомнений  не  оставалось - то был обширный
микоз. Видимо, этот его  участок  был не единственным. Сергеев  вынужден был
взглянуть   на  закадычного  друга  иными  глазами.   Некоторые  сомнения  и
подозрения,  зародившиеся несколько месяцев  тому назад, всплыли мгновенно и
приобрели  ощутимую  реальность.  Генерализованный  микоз  - верный  признак
глубокой "посадки" иммунитета.
     Теперь   становились  понятными   и  некоторые   особенности  поведения
Чистякова, которые в последнее время  сильно раздражали Сергеева. Он замечал
их уже пару  лет, но основательно  засвербили "отклонени" последние полгода.
Многое стало понятно и в  неуправляемом поведении Музы, преданной  Чистякову
до гроба. Однако пришлось переключиться на ход вскрытия.
     Чистяков   по   ходу   вскрытия   сыпал   комментариями,   объясняющими
открывающуюся картину - патоморфоз заболевания. Сергеев почти не слушал его.
Он привык проникать  в суть вещей самостоятельно,  измеряя увиденное мерками
своих профессиональных представлений, преломляя анатомические  находки через
собственные  взгляды на этиологию и патогенез огромного числа заболеваний, с
которыми многократно приходилось встречаться в  процессе многолетней работы.
Здесь его верным оружием была только память и богатейший клинический опыт. В
мозгу  уже  складывался  протокол вскрытия,  и  он,  как  заведенная машина,
пустился сам себе диктовать:
     Легкие  увеличены  в  размере, плотные,  почти  однородные  (печеночная
плотность);
     плевра покрыта пленками фибрина, не соскабливающимися ножом;
     на разрезе легочная ткань пестрая, желто-серая с красноватыми участками
(кровоизлияния), с обильным гнойно-фиброзным соскобом;
     легочная ткань почти не сжимаемая;
     лимфатические   медиастинальные   узлы   слегка    увеличены,   мягкие,
плотноватые с мутным соскобом;
     почки увеличены, капсула снимается легко,  ткань  на разрезе  выбухает,
желтовато-серая,  однородная,  рисунок  ткани   полностью  стерт;  печень  с
признаками жировой дистрофии интаксикационного характера;
     сердце  очень   дряблое,  миокард  на  разрезе  однородный,  глинистого
(вареного) вида;
     головной   мозг  обычного  размера  с  признаками  набухания,  отека  и
дислокации.
     Осталось взять  кусочки  различных тканей на гистологию, и весь "базар"
можно распускать - "Суду все ясно"! Наговская - сука, а не врач!
     Может  она впрямую и не угробила ребенка, скорее, он уже был приговорен
к  смерти  силами  намного более  могущественными,  чем простой  врачишка  -
лепила.  Но  не  по  разумению,  а по глупости  и  благодаря  своей  ленивой
сущности, она не сделала даже попытки спасти малыша.
     Сергеев помнил  его  глаза,  наполненные пронзительной тоской.  Больной
ребенок,   страшно   уставший  от   неравной   борьбы,  чувствующий  тяжесть
надвигающейся смерти, все  же  надеялся, что  попал в большой город, почти в
столицу,  где  много  умных, сильных людей, желающих  ему добра.  Они должны
попытаться помочь  ему -  он был уверен в этом. Он, конечно, уже был готов к
худшему, потому что умирающего нельзя обмануть, если он этого не желает сам.
     Отходящий  уже  пообщался с предвестниками  смерти  - с  гонцами от той
всесильной старухи  с  безжалостной  косой. Они  уже нашептали  ему  сладкую
сказку про то, как хорошо ему будет в Эдеме. Но он за свои двенадцать, пусть
мало  счастливых,  лет  привык к голубому  небу,  вкусному утреннему лесному
воздуху,  прохладной  ключевой воде, к любимому муравейнику в  тайном уголке
его  леса. Он полюбил гомон  веселых, хотя  и  непонятных,  птиц.  Короче, -
мальчик уже впитал  в себя все  земное, оно  стало принадлежать  и ему тоже.
Там,  куда его  звали и манили гонцы смерти, наверняка, всего этого не было.
Его  ждала  томительная   неизвестность,   а  он   уже   порядком  устал  от
неожиданностей жизни.
     Тут  же возникла другая версия и  куча безответных  вопросов, первый из
которых был удивительно прост, как все гениальное.  Кто дал тебе, Сергеев, -
простому  смертному, право  судить  о  таких тонких  явлениях,  как жизнь  и
смерть, столь легко и безапелляционно? Кто, наконец, проверял другой вариант
исхода лечения? Кто его в принципе способен проверить? Ведь опыты с жизнью и
смертью не возможно повторять на одном и том же пациенте. Здесь закон парных
случаев  не применим.  Пациент либо будет жить, либо  обязательно  умрет,  и
повторять дважды борьбу таких противоположностей не дано никому.
     Сергеев, как и Чистяков, да и любой другой умный профессионал, не может
взять на себя функции верховного жреца или вступить в соперничество с Богом.
Ничто  не может совершиться  на  Земле без  воли Всевышнего.  А потому: Ваше
время истекло, приступайте к рутинной работе и не судите ближнего своего. Со
всех  в свое время  Господь спросит  и отвесит  заслуженное наказание. В том
числе и с Наговской спросится по высокой мерке.
     Муза  замыла  следы, оставленные вскрытием, уложила  гусак  в  телесное
чрево и зашила его наглухо; мозг тоже занял надлежащее место, череп приобрел
естественный для трупа вид.
     Свет выключен,  сумерки надвигающегося вечера не  раздражали покойного,
тишина  глухого  помещения  словно  призывала  сосредоточиться  и отдохнуть.
Благородство  отдаленного созерцания  уже принялось выглаживать бледное лицо
мальчика.  Губы,  чуть  приоткрытые,  определили  вежливую улыбку  -  символ
прощания с остающимися на земле и прощения всех тех, кто отравлял его былую,
короткую  жизнь.  Теперь  он  был  уже  существо  неземное,  возвышенное   и
избранное.
     Видимо, где-то далеко по нему рыдали родственники. Но, как правило, это
связано не с  жалостью к умершему, - они еще не  осознавали величия утраты и
свою роль  в  этом. Но тихая  грусть и начальное  осознание вины своей перед
мальчиком  начинали пробираться в  их сердца. Нехотя, но  неотвратимо, стали
всплывать в  памяти мелкие и,  тем более,  крупные  обиды, нанесенные ему за
столь короткий век - 12 лет.
     Рождаются многие серьезные и неожиданные  вопросы. Надо ли  было мучить
мальчишку  посещением  безобразных детских яслей,  сада,  школы и изуверской
группы школьного продленного дня? Заслужил ли он, еще  не успевший нагрешить
в этой жизни, жестокую муштру "организованным детством"? Справедливы ли были
нападки   сверстников,  оскорбления,  ругань   и  побои  вечно   усталых   и
раздраженных родителей?
     Нужна ли  была эта бестолковая борьба за престижные оценки  - за ответы
на уроках, по контрольным работам,  итоговые за четверть, полугодие  и  год?
Так уж необходимы были  утомительные пионерские сборы, собрания - может быть
ему нравилось одиночество и тихие, спокойные домашние вечера, когда родители
отправились на гостевую пьянку по поводу очередной красной даты.
     Ему почему-то не разрешали завести собаку -  наверняка, способную стать
единственным  и  самым  близким  другом. Забавных  котят, к которым  у  него
просыпалось нежное отцовское чувство и солидарность обездоленной души, бабка
отнимала  и топила,  а мать и отец не хотели встать на защиту  этих пушистых
комочков.
     И он,  маленький  мальчик, кричал и,  обливаясь  слезами, сжимая  тощие
кулачки,  пытался  вести  неравную   борьбу  с  человеческой  жестокостью  и
откровенным  садизмом.  Потом  и  его  будут пытаться  старшие  приобщить  к
подобному изуверству, используя свою вероломную силу.
     Как  хорошо,  что  мальчик  все  же  сумел  сохранить  чистоту  души  и
продолжал,  несмотря  на  подсмеивание  и   издевки,   проливать   слезы  по
загубленным  животным. Какой тяжеленный груз было необходимо ему  оттолкнуть
от  себя,  чтобы,  не  имея  опыта  жизни,  руководствуясь  только  наитием,
удержаться в святости и безгрешности. Устами ребенка глаголет истина! - "Ибо
от избытка сердца говорят уста" (От Матфея 12: 34).
     Кто  знает, может  быть,  Бог  обратил  свое  святое  внимание на  муки
маленького человека и  решил  прекратить  его  терзания - забрал на  высокие
небеса, увел  в Райские кущи, превратил в доброго крылатого  ангела.  Там он
встретился  с  бросившимися к  нему  с радостными криками любимыми котятами,
собачками,  птицами. Ведь  все они  были  равны перед Богом - их  объединяла
чистота и  непорочность  короткой земной  жизни.  Грех  не  успел заклеймить
позором их совесть. "Многие же будут первые последними, и последние первыми"
(От Матфея 19: 30).
     Сергеев   никак   не  мог   привыкнуть   к   неотвратимости  несчастий,
переплетающихся со светлыми сторонами своей профессии. Он переживал уход  из
жизни  каждого своего пациента, как большое личное  горе,  хотя отдавал себе
отчет в  том, что смерть - это всегда награда  за тяжелые земные испытания -
Бог дал, Бог и взял! Во время войны умер его старший брат, судя по рассказам
матери,   замечательный,   одаренный  ребенок.  Мать,   обливаясь   слезами,
рассказывала о муках его последних дней.
     Тогда  еще   не  было  антибиотиков  и  туберкулезный  менингит  лечили
люмбальными пункциями  - манипуляциями мучительными, не дававшими настоящего
выздоровления, они  лишь снижали внутричерепное давление, уменьшали головные
боли. Мальчик тянулся  к матери, не плакал, но полными муки глазами просил у
родного человека защиты. Он надеялся,  что  она, его самое любимое существо,
вырвет слабое тело из цепких рук смерти.
     Матери же оставалось только просить умирающего ребенка  потерпеть. Она,
как  могла, пряча слезы, приободряла  ребенка,  неимоверно повзрослевшего  и
помудревшего  в дни страшной и мучительной болезни. Ударными при  этом  были
посулы  скорого отъезда  из  эвакуации обратно в Ленинград,  домой.  Что она
могла  еще  тогда  ему сказать,  когда на  лице у дорогого существа уже ясно
проступал землистый могильный след. Такую боль мать  не забывает,  -  она не
дает  покоя  всю  оставшуюся  жизнь. И уход свой  из  жизни  мать  подгоняет
ожиданием встречи с милым маленьким существом,  так надолго ускользнувшем из
ее объятий.
     Может  быть, тот неосознанный  след сопереживания  страданий умирающего
брата  заставил  Сергеева,  закончившего  военно-морское училище,  наперекор
семейным традициям, вдруг неожиданно  для себя и всех родственников, выбрать
профессию врача. И самыми его любимыми пациентами всегда оставались дети.
     Разум  подсказывал ему, что  наши терзания  по поводу  ухода  из  жизни
связаны в большей мере со страхом перед  неизвестностью. Но каждый раз, ведя
очередную  борьбу  за  жизнь  больного  ребенка,  он выкладывался  до конца,
готовый отдать своему пациенту и кровь, и мозг, и самою жизнь.
     Но надо  научиться правильно,  с радостью  и стоически принимать логику
жизни  -  мы  рождаемся  лишь  для  того,  чтобы  продвигаться  и  достигать
волшебного  состояния  смерти.  Только  она - освобождение от бремени бытия,
дарит  светлую  радость  перехода  к  новому  витку свершений  и  испытаний,
которые, если ты  заслужил того, будут обязательно лучше  и  счастливее, чем
прежние.
     Однако Сергеев, как проклятый, как разъяренный  зверь, боролся за жизнь
своего  подопечного  больного  до  самой  последней  секунды. Он  становился
страшным в своем гневе, когда видел, что летальный исход  больного ребенка -
следствие  небрежности родителей или  медицинского работника. "Кто мудр, тот
заметит сие, и уразумеет милость Господа" (Псалом 106: 43).
     Тайна не может быть всеобщей  - она принадлежит лишь избранным. В том и
кроется загадка гениального предвиденья - такую миссию возложил в свое время
Бог на плечи  Дельфийского Оракула.  Даниил Андреев, проведший многие годы в
лагерях ГУЛАГа и  окончательно  освобожденный  только  21 апреля 1957  года,
сильно  изломанный   и   больной,  в  конце  жизни  написал  проникновенные,
философско-возвышенные стихи:  "Судьба,  судьба,  чья власть  тобою правит и
почему  хранимого   тобой   нож  не  убьет,  отрава  не  отравит  и  пощадит
неравноправный бой?".
     Сергеев задумался над простой схемой и попытался выявить:  кто прав,  а
кто виноват? Петр Великий  и его последователи  формировали  в Петербургском
оракуле  новый  этнос  на  основе  элитных   генофондов.  Толпы  народов   с
затуманенным  сознанием  Предуралья и  Сибири  они покоряли,  делегируя туда
адептов своего, нового и прогрессивного, оракула. Правда, тогда доставляли в
Санкт-Петербург и представителей  ханты-манси  и  других еще не расправивших
национальные  крылья пород  верноподданных. Им отводились  земляные  работы,
уборка улиц, - большинство, например, дворников были татары.
     Пролетарская революция все поставила с ног на голову: жители маленького
Яицкого городишки или, к примеру, дохлого Любанского уезда явились в столицу
бывшей империи, как  хозяева жизни:  проще говоря, "с  кувшинным  рылом да в
калачный  ряд". Оказалось  возможным по  окончании  вуза,  не  тянуть  лямку
участкового врача,  а, покувыркавшись в простеньком экстазе  в  постельке  с
таким  же  ловкачом, наматывающим  по привычке  сопли  на кулак, оказаться в
административном  кресле  и  сразу  потерять  голову,  конечно,  от  мнимого
величия.
     Другой  чудак  с  явными  интернациональными  акцентами  в  родословной
(попробуем,  для примера,  медленно  и  раздельно  произнести Бол-ды-рев, то
почудится  татарин  с   кривой  саблей!)  будет  терроризировать  наследника
великого академика. Способный хранитель культурных ценностей - национального
достояния  России - настолько привык  к хомуту науки, что  все время, как бы
страхуясь  от потертостей, кутает шею в красный  шарф (cache-nez): досуг  ли
ему разбираться с  азартным  конником,  которому  не спится, хочется еще раз
поучить  Россию правильно распоряжаться народным достоянием.  "Расхищают его
все проходящие  путем; он  сделался посмешищем  у соседей своих" (Псалом 88:
42).
     Но  прямолинейность  суждений  -  не  лучший  путь  к  истине.  Сергеев
вспомнил, что Ромул, разбивая на поле брани противника, заставлял оставшихся
в  живых переселяться в Рим - в свой новый оракул. Правда, определял он их в
"санитарную"  касту,  а  не в  элитную.  Иисус  предупреждал:  "И  поющие  и
играющие, - все источники мои в тебе" (Псалом 86; 7).
     Значит и  великое  переселение народов, даже если оно движется вспять и
не приносит  пользы, имеет право на существование  потому, что угодно  Богу!
Такая  интрига  объясняется просто:"Но человек раждается  на  страдание, как
искры, чтоб устремляться вверх" (Кн. Иова 5: 7).
     Бог всесилен, а  потому  действует  по своим планам,  по своей  логике:
"Умножает народы и истребляет  их; разсевает народы и собирает их" (Кн. Иова
12: 23).
     Но Всевышний понимает  приземленность мирской жизни,  убожество  нравов
толпы: "А вы сплетчики лжи; все вы бесполезные врачи" (Кн. Иова 13: 4).
     Сергеев  вдруг понял  логику  Божьей  кары:  всем  дана свобода выбора,
отпускается шанс доказать свою святость, способность следовать  десяти самым
верным   заповедям.  Но  тот,  кто  забылся  в  высокомерии,  превысил  свои
полномочия   на  Земле,  скажем,  закружил   себе  голову  административными
амбициями,  забыл о врачебном долге и прочее, тот обязательно  понесет кару.
Бог  подтягивает  за  уши толпу  к совершенству  -  к  навыку  самоконтроля,
самоограничения, самокритики, самообуздания.
     Даже  фантастический  путанник  Петр  Алексеевич  Кропоткин -  патриарх
анархизма  вещал  о   необходимости  ориентироваться  на  "наибольшую  сумму
счастья, а потому и наибольшую сумму жизненности". Закончив элитный Пажеский
корпус патриарх вскорости загремел в Петропавловскую крепость, где задавался
вопросом: "Какие  формы  общества позволяют лучше этой сумме счастья расти и
развиваться  качественно  и  количественно;  то есть позволяют счастью стать
более полным и более общим".
     Сергеев  был  уверен  в  том,  что  ханты-манси  и  другие,  безусловно
достойные,  народности должны жить в пределах  действия своего оракула, а не
совать  нос  в  дела   Санкт-Петербурга.  В  целях  самосохранения  выгоднее
выскочкам из Яицкого городишки или Любанского уезда не рваться в начальники,
а тянуть лямку разумного труженика, доказывая святыми делами, а не интригами
и  пустозвонством,  наличие  навыков  благонравия.  "Благоволит   Господь  к
боящимся Его, к уповающим на милость Его" (Псалом 146: 11).
     Только  третье  поколение  мигрантов  способно  освоить  новую  ролевую
культуру, органично воплотиться в нее,  перестать быть зависимым от запросов
элементарного  комфорта, открыть  в  себе  Божественную "самость",  даваемую
Богом только равным среди равных. Иначе человек, даже купающийся в комфорте,
как сыр в масле, выглядит "банным листом" на ягодице стационарного жителя.
     Местный  оракул  только  приглядывается  к  нему,  но  уже  превентивно
открывает счет греху и моделирует заслуженное  наказание  за соблазн слишком
высоко  поднять голову. Оплачивать такие опасные счета придется не нынешнему
деятелю,  а   продолжателям  его  рода.   Сергеев   в   своих  исследованиях
основательно  разбирался,  например,  с  бомжами,  наркоманами  и  установил
печальную  истину  -  все это  дети или  внуки  былых  грешников  -  ретивых
активистов-мигрантов.  Они  понаехали  в Петербург  по  призывам  партии  на
должности  большевистских начальничков,  заняв  дворянские  квартиры. И  вот
теперь  их  потомки расплачиваются  гнилой  кровью,  болезнями души  и тела.
"Говорю  безумствующим:  "не  безумствуйте",  и  нечестивым: "не  поднимайте
рога", не поднимайте высоко рога вашего, не  говорите жестоковыйно"  (Псалом
74: 5-6).
     Мирозданье, помимо  нашей  воли,  крутит безостановочный  водоворот.  У
людей  нет  сил  удержаться от той  скверны, которая  обозначается формулой:
ИНТРИГА-БЕЗУМИЕ-СМЕРТЬ. Но итоги такому круговороту  для каждого обязательно
будут подведены - приговор  будет вынесен. Тогда возникнут  перед удивленным
взглядом  виновного и невинного мудрые слова  из Евангелия: <b>"Бог же не  есть
Бог мертвых, но живых, ибо у него все живы" (От Луки 20: 38).</b>

     <b>Антракт, негодяи!</b>

        x x x































     <b>Беседа вторая</b>

     Необозримые  просторы  и   масштабы   возможных  преобразований  России
завораживали весь мир. Завистливые соседи точили на нее зубы. Звуки бряцанья
оружием слышались  днем и ночью. Но наиболее разумные  находили в  себе силы
уважать загадочную страну, расползшуюся по  равнинам и  горам, лесам и морям
на площади, равной  одной двадцать второй земного шара и одной  шестой  всей
суши. Сорок два  процента территории  Европы  и Азии занимала  России в 1895
году. Повелители громадной Империи гордились своим геополитическим аппетитом
и  перерастянутым  желудком,  -  многие  поколения  властителей России  жили
припеваючи,   без  оглядки  тратя  огромное  состояние  своей  единовластной
вотчины.  Но  не  сразу  родилось  благополучие.  Многим  Монархам  пришлось
потрудиться в поте лица, с риском для жизни.
     Так  уж  повелось,  что  славяне  не  умели  управлять   своей  родиной
самостоятельно и  сообща.  Они  предпочитали жизнь  обособленную,  замкнутую
условными  границами  семьи,  рода,  поселения.  К   верховной   власти  они
испытывали  антипатию.  Может потому повелителями славян сравнительно  легко
стали иноплеменники. Историки,  с  легкой руки  летописца-фантазера Нестора,
долго  поддерживали версию  о добровольном приглашении на  княжение  в земли
русские скандинавов  - Рюриковичей. Но эта  занятная сказка  не  выдерживает
критики - ни исторической, ни социологической, ни психологической.
     Нестор   здесь,  безусловно,  переусердствовал,   обогнав   по  навыкам
исполнения журналистского подряда всех современных продажных борзописцев. Он
был  придворным  летописцем,   личным  историком  самовластного  и  сурового
господина.  Мотивы  его исторических  откровений  ясны:  изобретательность и
мастерство торговца исторической  информацией, вещим словом высекались огнем
и  мечем, плетью и дыбой. Практически  полностью отметены  сегодня  красивые
исторические анекдоты о благородстве  и мудрости первых  властителей русской
землей и народами.
     Скорее все было проще простого:  Рюриковичи  -  три  небогатых шведских
брата собрали  банды  головорезов  и  отправились грабить  ближайшие селение
славян.  Дальше  -  больше:   оперившись,  стали   покорять  более  обширные
территории   и  образовывать  из  них  собственные  вотчины.  Так  сложилось
управление  Киевской Русью,  влияние на соседние племена и  народы  - хазар,
булгар, печенегов. Рабская  сущность современных россиян была заложена уже в
те  времена, а  в  дальнейшем она лишь прочнее вбивалась в сознание  и плоть
подвластных народов, воспитывая у них дух лакейства, холуйства, продажности.
     Воинская удача всегда не постоянна - ею определялась чехарда правителей
страны,  завоевателей   русского   трона.   История   становления   русского
государства ведает тайнами неожиданных и  удивительных до смешного поворотов
в престолонаследии.
     Гогенцоллеры  - выходцы из Германии  прочнее  всех оседлали  российский
трон.  Кровь   практически   всех  Романовых  не  была   чистой   славянской
генетической  смесью.  Это  был  сложный биологический  напиток,  в  котором
совместилось дурное и славное, посредственное и  значительное, но бесспорно,
что эта генетическая линия освящена все же волей Божьей.
     С  определения  четкого  династического  порядка  началось  постепенное
интегрирование  России в семью европейских государств. Национальная сущность
россиян ассоциировалась в умах европейских  правителей с "породой"  главного
властелина  -  царя.  Здесь  определяющими были, конечно,  родственные связи
монархов.
     1917 год явился  не только  этапом крушения  перспективной генетической
линии,  но и  нарушением интеграционных  процессов  европейского  и мирового
масштаба.  Опрокинув  установившуюся  конструкцию  государственности  Росси,
большевики  перевели  развитие   страны  на  рельсы,  ведущие  в  никуда   -
цивилизованный  мир уже  воспринимал славян, как  отдаленный этнос, носителя
абсолютно  чуждых традиций. Ллойд  Джордж Дэвид  (1863-1945) премьер-министр
Великобритании  откровенно  мучился  вопросом:  "Как  можно  пожимать  руку,
скажем, Сталину, являвшемуся в его представлении явным бандитом, уголовником
в прошлом и настоящем"?
     Россия - особая страна. Любая освободительная война в ней переплетается
с гражданской, а интересы государственные с мирской суетой, патриотизм порой
служит   лишь  фасадом   чьей-то   своекорыстной  политики,  удовлетворяющей
индивидуальные амбиции. Воля Божья и здесь приходит на помощь. Поучительны и
доказательны в  этом  смысле  для  России являются смутные  времена. В такие
периоды  российский этнос  становится  способным  на  героические  поступки,
выдвигая из свой среды спасителей отечества.
     В период одного из лихолетий  ими стали патриарх Гермоген,  разославший
на Рождество  1610  года знаменитые  грамоты с призывом  к  русскому  народу
подняться против  короля польского Сигизмунда; затем выполнили святую миссию
Минин и Пожарский (1611-1612 годы). Жизнь будущего царя  Михаила  Федоровича
спас посланный самим проведением крестьянин села  Домнина, известный  теперь
каждому  русскому человеку - это легендарный Иван  Сусанин. Именно он  завел
польский отряд  в  лесные  дебри, чем  может  быть  и определил судьбу всего
государства.
     21  февраля 1613  года на российский трон  соборной  волею был возведен
Михаил  Федорович Романов.  Как  всегда в России, даже в столь ответственной
акции  нашлось место для примитивной интриги.  Выбор монарха  определялся во
многом конъюнктурой, - новому  царю  было всего семнадцать  лет, был он слаб
душой  и телом, находился  под влиянием матери,  - прибрать  власть  к рукам
надеялась  многочисленная  родня.  Происходил  тот  род от  Романа  Юрьевича
Захарьина-Кошкина. Сын  последнего,  боярин  Никита  Романов,  был  женат на
бывшей  супруге Ивана  Грозного  и  от нового брака был у них  сын  -  Федор
Никитич (патриарх Филарет). Филарет и его супруга, инокиня  Марфа  Ивановна,
являлись родителями нового царя.
     Известно  "Бог  шельму  метит".  Мелкие  интриганы,  страстно  желавшие
повелевать  новым  царем, просчитались:  летом 1619 года из польского  плена
вернулся Филарет  -  ему  одному  был  присвоен  титул  "великого государя".
Человек  крутой, решительный и суровый, он имел,  к счастью, государственный
ум: все устроители своей тайной политики получили по заслугам. Страной стала
управлять твердая рука и умная голова.
     После   "умиротворительного"  (так   называли  тот   период   историки)
царствования Михаила Федоровича Романова, наступила эра правления его сына -
Алексея. То был период "возмездия". Россия, едва не погибнув из-за  происков
Польши, Франции, Бургундии, Австрии, Швеции  и еще многих других доброхотов,
начинала крепнуть, открывать  в  себе здоровые силы,  подниматься  с  колен,
распрямляясь и демонстрировать всему миру  мощь своей  природной стати. Годы
правления  царя  Алексея  Михайловича знаменательны потому, что,  во-первых,
окончательно разобрались с происками Польши и расплатились с ней по совести;
во-вторых, присоединили  Малороссиию, якобы по "воле трудящихся"; в-третьих,
предприняли первую серьезную попытку церковной реформы.
     Большинство историков, забывая  о заслугах прошлых царей,  с  восторгом
вспоминают эпоху Петра I, называя его  Великим. Может  и были преобразования
этого  монарха  грандиозными, но они были действиями человека,  не  имевшего
пуповинной связи с исконно  славянским началом.  Он  не  понимал,  не  желал
понимать  и  считаться с  чаяниями  своих  подданных.  И  тому есть  простые
объяснения. Его отец - царь Алексей Михайлович  взошел на престол в возрасте
16 лет и успел за свою жизнь жениться дважды.  Последней его  супругой  была
Наталья  Кирилловна  Нарышкина  -  дочь  мелкопоместного  дворянина  Кирилла
Полуэктовича Нарышкина, происходящего от крымского татарина  Мордка  Курбат,
служившего у Ивана Третьего.
     "Нарышко"  -  прозвище  от корня  "нар",  что означает  сильный  самец,
мужественный, храбрый. Если принимать  за корень  слово "нур", то толкование
прозвища  тоже  выглядит  многообещающе  -  луч,  свет.  Аффекс  "ый"  имеет
ласкательное значение. "Нурыш" таким образом - это светик.
     Наталья в качестве  воспитанницы жила в доме  друга царя,  его  верного
товарища  -  Артамона  Сергеевича  Матвеева.  У  него  в доме  царь  Алексей
Михайлович  и увидел красивую и  скромную девушку, присох к  ней взглядом  и
душой, - вскорости женился.  Бракосочетание свершилось 22  января 1671 года.
Родился  от того счастливого  брака  30  мая 1672  года  сын Петр  - будущий
Великий государь.
     Некий курьез заключается в том, что при дальнейшем  переплетении ветвей
царских  отпрысков,  создался  генетический   коктейль  забавного  качества.
Вспомним для примера: в более поздние времена на российской придворной арене
появилась    Мария    Антоновна    (1779-1854)    дочь    польского    князя
Святополк-Четвертинского. Она вышла замуж  за Дмитрия Львовича Нарышкина, но
не остановилась на том: неотразимая  польская красавица сильно ранила сердце
монарха  Александра   I  "Спасителя".  Венценосный  очень   быстро  стал  ее
любовником, а точнее  -  организовался  гражданский  брак.  Но  даже  в  нем
Нарышкина умудрялась порой забывать  о верности царю. Объединились, казалось
бы   лютые  враги  -   носители  польского  и   российско-татарско-немецкого
генофондов.  Нарышкина  родила царю Александру I сына -  Эммануила.  Царский
отпрыск  в будущем стал владельцем огромного поместья в Тамбовской губернии.
Его  запомнили,  как  главного мецената,  благодаря пожертвованиям  которого
содержалась  вся  система  начального,  среднего  и  высшего  образования  в
огромной губернии.
     Считается, что смерть Нарышкиной явилась сильным  ударом для Александра
I   -  он   чаще  заводил  разговоры  о  добровольном  уходе  от   правления
государством.  Возможно,  подсознательно царь  сам  искал смерти, рвался  на
встречу  с  туманным  образом  любимой  женщины,  принесшей   ему   глубокие
переживания, горе,  но  и невосполнимые  радости.  Она,  пожалуй,  была  его
последней и самой сильной  любовью, сумевшей придвинуть трагическую  кончину
царя.
     Интересно вспомнить, что Плутарх, повествуя о судьбе основателя Рима  -
властителе Ромуле,  сообщает  о  его  загадочном  исчезновении  в  возрасте,
близком возрасту Александр I: "Ромул же  исчез внезапно.  Никто не видел  ни
части  его   трупа,  ни   куска   одежды".  Чтобы  успокоить  народ,   знать
распространила  слух о  вознесении Ромула,  причислила его  к  стану богов и
предложила  народу  продолжать почитать своего бывшего повелителя и молиться
за  него - защитника Римского государства. Говорят, что Ромул давно устал от
власти  и высказывал пожелание  избавиться от  тяжелого  бремени,  -  скорее
всего,  Александр I был знаком  с особым  историческим  примером  и  на него
действовала святая психологическая инверсия.
     Ясно  одно,   когда   Александр   I   находился  в  пределах   действия
Петербургского оракула, то смерть его миловала. Он ощущал патронаж неведомых
сил. Стоило оторваться от Санкт-Петербурга, - уехать в Крым, - родной оракул
перестал охранять  жизнь монарха. Быстро обнаружился  повод  для трагической
гибели. Тоже случилось и с последним императором России Николаем II.
     Справедливости  ради,  необходимо   вспомнить  и  о  том,  что   Оракул
петербургский защищал  не всех венценосных.  Оракул не  пожелал спасти Петра
III  (может потому,  что в его  жилах  текла уж слишком откровенная немецкая
кровь), правда убивали его не в Санкт-Петербурге.  Тоже  случилось  и с  его
сыном  - Павлом  I,  но  смерть  теперь уже настигла законного  императора в
центре Санкт-Петербурга, в собственном замке.
     Основательно  муссировалась историками  тема  о  возможном самоубийстве
Никола I (третий сын Павла  I). Что-то не понравилось Оракулу  и в поведении
Александра  II (сын Николая I). Оракул  позволил выродку из  низов разметать
тело "императора-освободителя" взрывом самодельной бомбы. Что  ни говори, но
не лежало  сердце Оракула к откровенным выходцам из Германии, - хотелось ему
приблизить к трону что-то азиатское, кондовое, может даже татарское.
     Скорее всего, тосковал Оракул по  скандинавам? Они, грешники, истоптали
те  земли,  к ним тянулась  ниточка  исторических  связей, с них  начинались
успехи  государственного становления  России.  Оракул-защитник  был  заложен
Петром   I,    -   его    породе,   генофонду,    политическим    намерениям
покровительствовала Божественная  и мистическая миссия. В  том и надо искать
разгадку династических тайн в России.
     Потребность  в защите  сопровождала  любого российского монарха. Петр I
долго  и  непросто  выпутывался  из  кандалов  двоевластия  и  узурпации его
монарших прав царевной Софьей Алексеевной. Грешной Россией часто "управляли"
малолетние  цари под  недремлющим  оком вздорных  баб,  за  спинами  которых
прячутся  родовитые  горлохваты.  Наверняка  подобные  подковерные  традиции
бытуют в политической жизни страны и по сей день, но в измененном качестве.
     Всегда интрига усилиями людей вкрутую замешивалась безумием. Когда умер
царь Алексей  Михайлович, Петру было только три с половиной года. На престол
взошел его  старший брат  (по первому  браку  Алексея Михайловича). Историки
свидетельствуют, что царь Федор Алексеевич  любил Петра, являлся как бы  его
крестным отцом, заботился о его образовании и воспитании. Но царь Федор тоже
скоро умер. На том закончилось и системное образование Петра.
     Вместе с  братом (Иваном) Петр официально управлял  государством -  они
вместе  восседали на специальном широком троне. Однако  в  спинке того трона
было проделано окошечко и из него, прячась за шторкой,  выглядывали хитрые и
властные глаза  Софьи,  вещавшей свою  монаршую волю. Начавшееся в 1682 году
правление Софьи длилось  семь лет. Необходимо отдать  должное - ее  политика
была рациональной, последовательной и выгодной для  государства Российского.
Главную  роль  при   ней  играл  князь  В.В.Голицын  -  преданный  любовник,
наместник, верховный главнокомандующий, видный государственный деятель.
     Только в 1689 году Петру удастся совершить дворцовый переворот, вернуть
себе и  брату Ивану законную  власть.  Помогло ему в  том,  наверное,  Божье
проведенье, подтолкнувшее  когда-то, еще в  детстве,  к военным занятиям,  к
созданию потешного войска - будущей гвардии - Семеновского и Преображенского
полков. Его истинное восхождение  на престол  тоже  было следствием интриги,
безумие которой не уберегло и разум Петра. Только тем можно объяснить горе и
муки возложенные на плечи народа, массу казненных  невинных людей,  убийство
собственного   сына.   Безумство   подгоняло   не   всегда  успешные,  плохо
подготовленные  военные  походы.  В  петровские  времена  на обильной  крови
происходило трудное освоение воинского ремесла.
     Россия -  исконно миролюбивая держава, только  сама жизнь развернула ее
затем  к махровому милитаризму. По началу  архетип нации воспитывал воинскую
доблесть в форме бандитских  рейдов по соседским селениям,  тем и отличалось
влияние ранних Рюриковичей. Постепенно ареал действия таких "первопроходцев"
расширялся, захватывая территории, занимаемые целыми народами.
     Начиная   с  Петра   I   осуществлялось   приближение   к   более-менее
цивилизованному варианту ведения воин, воспитанию  воинской  доблести  иного
масштаба - Европейского. Даже в малых действиях российского этноса, вроде бы
мирных, как, например, расселение по всей Сибири, до Аляски, кроется страсть
к покорению, ассимиляции, либо побегу  от централизованной  власти. Славяне,
видимо, в меньшей мере государственники -  они  скорее кочевники-покорители,
заряженные безмерным  духом какой-то особой лени, бестолковости и анархизма.
Даже  основой боярской  склоки  чаще была  глупость,  вспышка  необузданного
гнева, поведенческая непредсказуемость.
     Простой   народ,  заражаясь  от   властелинов,  вытворял  просто   умом
непостижимые  действа -  крестьянин мог поджечь  собственный дом,  а купец в
одночасье  прогулять  и  пропить  огромное  состояние.  Даже  воинское кредо
русских чаще состояло в том, чтобы с большой готовностью и восторгом убегать
от  противника, разрушая за собой  ценности,  создаваемые  веками. Изматывая
противника  таким  отступлением,  избегая  прямого  столкновения с ним,  они
добивали его, в конце концов, своей глупостью.
     Даже в  более поздние  времена  доблестные  русские  воины могли сперва
отдать неприятелю,  скажем, янтарную комнату,  а потом  возмущаться,  что ее
потеряли  или припрятали  захватчики. Русские  не  похожи на  людей, яростно
обороняющих незыблемость  границ  своего  государства. Их формула  - "авось"
состояла из фантастической уверенности,  что  противник сдохнет сам по себе.
Нацию спасали только одиночки-уникумы, творившие добро, несмотря ни  на что,
не  замечая предательства, зуботычин, которыми  их награждали в изобилии как
раз те, кого они спасали ценой своей жизни.
     Петр  I освоил иную военную  и государственную  грамоту  - иностранную.
Помог  ему в том, скорее, не  первый учитель - дьяк  Никита Зотов, научивший
азбуке по  Часослову, Псалтырю, Деяниям  и  Евангелию. Разглядели  в молодом
царе  бесспорные  таланты  иностранцы,  с  которыми он  общался еще в раннем
детстве - Гордон, Лефорт,  Тиммерман, Брант и  другие. Обогатили разум Петра
рациональностью  и  логикой достижения  цели  путешествия  за  границу  -  в
Голландию, Англию, Австрию.
     Все властелины  с узурпаторскими замашками  теми  или иными  путями, но
обязательно  приходили к образу  Александра  Македонского.  Петр был  первым
российским  государем, по повелению которого была переведена на русский язык
и издана  в  России книга  Плутарха  об Александре  Великом.  На его примере
учились  многие поколения  воинских начальников всех  ступеней.  Монархи  же
всматривались  в  тот  образ,  как  в  зеркало,  отыскивая свое  внешнее или
внутреннее сходство с великим человеком.
     Нельзя отрицать,  что наставники Петра - Лефорт, Брант, Гордон и другие
иностранцы  -  не  использовали  этот   мощный   воспитательный  рычаг   для
воздействия  на  душу  Петра-мальчишки,  восторженно  играющего  с  дворней,
крестьянскими отпрысками в военные игры.
     У молодого царя, как и у Александра  Македонского был очевидный нервный
тик, -  подергивание головой,  - следствие  серьезной психической  травмы. В
детстве  его  страшно  поразило  неожиданное известие  о мятеже стрельцов. В
памяти  к   тому  времени  еще  не  улеглись   картины  погрома,  учиненного
бунтарями-стрельцами  в  Московском  дворце. Тогда  на глазах  мальчика  был
зверски убит его дядя.
     Получив  известие  о  продвижении  стрельцов, взбудораженных  интригами
Софьи, на Преображенское, Петр в исподнем вскочил  на  коня и умчался в лес.
Только там он оделся и пришел в чувство. Наверное, в том лесу и  дал он себе
клятву  отомстить  обидчикам,  -  уничтожить  осиное  гнездо,  -  стрелецкие
вотчины.  Позднее,  подавляя  очередной стрелецкий бунт,  Петр  лично  будет
рубить головы поверженным мятежникам - своим непримиримым врагам.
     В  более  зрелом   возрасте,  возможно,  образ  и  пример  деятельности
Александра  Македонского вели Петра  по дорогам Северной  войны (1700-1721).
Тогда  он  вступил  в  злейшую  схватку  с  другим  претендентом  на  звание
наследника  идей Александра Великого  - с королем  Швеции Карлом ХII.  В той
войне   шпаги  двух  монархов  скрестились,  что  привело  к  решительной  и
бескомпромиссной борьбе двух народов-соседей.
     В  то  время Карл ХII  основательно  "трепал холку" саксонско-польскому
королю и  курфюрсту Августу Второму, успешно  третировал датского короля. Но
для того, чтобы  расправиться  с русской армией, он  на  время  примирился с
заклятыми  врагами,   заключил   военный  союз.   Как  всегда,   скоротечная
дипломатическая  интрига затем перешла в губительное  историческое безумие с
роковым исходом.
     Карл ХII родился 17  июня 1682 года, был младше Петра на десять лет, но
успел  прослыть опытным воином. К  четырнадцати годам он уже выглядел вполне
развитым мужчиной, закаленным  и готовым к преодолению воинских трудностей и
лишений. 14 апреля 1697 года в возрасте четырнадцати лет и десяти месяцев он
вступил  на  престол.  Почти сразу молодой  монарх  сорвался  в  рискованное
военное предприятие. Насладившись свистом  пуль в войне с Данией, Карл ХII с
восторгом заявил: "Это впредь будет моей музыкой".
     Военный конфликт с Россией для Карла начинался удачно: в бою под Нарвой
русских пленных было так много, что шведы были не  в  состоянии их охранять.
Карл отпустил многих. Былые  враги, а теперь временные  союзники,  пробовали
подобрать к сердцу успешного полководца особые ключики. Использовались здесь
и запрещенные приемы: молодого шведского короля пыталась смутить  и покорить
Аврора  Кенигсмарк,  красоту и  многоопытность  в  любви которой  уже оценил
Август II. Теперь он переориентировал  свою любовницу на  короля Швеции.  Но
надежды курфюрста не  оправдались -  коварная  любовница,  несколько  смутив
новоявленного   Аттилу,  не  сумела  окончательно  утихомирить  его  военные
аппетиты.
     Развязав  себе  руки  полностью  несколькими  решительными  победами  в
Европе,  шведский король,  войдя  в союз с  Мазепой, стал настойчиво  искать
решительной боевой встречи с русской армией.
     Оскар II (тоже король Швеции, но в более  поздние  времена), Фридрих II
(король Пруссии) в своих  литературных исследованиях отзываются о Карле ХII,
как  о  славном   рыцаре  и  великолепном  рубаке,  воспитанным  на  примере
Александра Македонского,  поданном  Квинтом  Курцием.  Фридрих, в  частности
замечает: "Хитрость побивает силу, а искусство храбрость. Голова полководца,
в счастливых или несчастливых  компаниях, имеет большее участие, нежели руки
его воинов". Подражание Александру у Карла было, видимо, лишь внешним. Здесь
не  было  соответствия  силы  Божьего  проведения,  -  руководящего   начала
государственной воли, стратегической мудрости, - с исторической судьбой.
     Русское войско в обычной свое  манере драпало от шведов аж  до Полтавы.
Только  упершись  спиной в ее  укрепления, 9 июля 1709  года русские солдаты
дали решающее сражение. Карл  в том бою практически не участвовал - накануне
он был  ранен  пулей в пятку - вели сражение его штатные полководцы. Петр же
принимал  в  сражении  самое  активное  участие.  По  численности  войска  и
количеству  пушек  у  русских  было  явное  преимущество - но не  было опыта
серьезных побед, железного умения стоять насмерть. Но воинское счастье, чудо
в этот раз было на стороне Петра - шведы были разбиты наголову. Карл бежал в
Турцию, где долечивал свои раны и душевную боль.
     Божий  лик отвернулся  от  короля -  масштабность  его дальнейших побед
оставалась  на уровне действий  славного  кавалерийского генерала.  Оскар II
пишет: "Величайшая  слава Карла ХII  заключается в том, что он исключительно
для пользы страны, но отнюдь не для себя лично, пользовался своею властью".
     Вечером  30  ноября  1718  года  в  траншеях  во  время  штурма  редута
Гюльденлеве  Карл  Великий  был убит  шальной  пулей  в голову.  Трагический
выстрел  под  Фредериксгальдом  был закономерным финалом  военного  крушения
маленькой  Швеции  в борьбе с громадным русским  медведем. Однако  нельзя не
заметить рокового действия  исторической интриги, затеянной Карлом - королем
маленькой  и не очень  богатой Швеции.  Исходом было политическое  безумие и
крах военного и экономического благополучия. Оракул петербургский действовал
в пользу Петра, но не Карла  - русские,  видимо,  чем-то отмолили прощение у
Бога.
     Наибольшим  трагизмом  для  памяти короля было, вероятно,  то постыдное
бегство  войска,  поспешный   дележ   полковых   денежных   касс   воинскими
начальниками,  которое началось  как  только распространилась весть о смерти
Карла ХII.  Бесспорно, вся Швеция  к тому времени была  страшно  утомлена  и
истощена. В  грядущих  столетиях  эта  нация прославится новыми  уникальными
качествами -  умением  подчинять  жизнь  государства  интересам людей,  а не
глобальным авантюрам.
     Огромное  значение   в  подготовке  решительной  победы  над   шведами,
завоевании "места под солнцем" принадлежит  решению  Петра  Великого строить
Санкт-Петербург, сперва, в  качестве крупной крепости,  затем,  как  столицы
державы.  16 мая 1703 года в  день Святой Троицы на Заячьем острове заложены
первые крепостные укрепления. Так прорубалось "окно в Европу".
     Было  бы более точной  оценкой  иное  - Петр  I  создавал  персональный
Оракул,   открывающий  путь   претворению   в   жизнь   политической  мечты,
экстраординарных планов. Оракул тот в скором времени будет наделен духовным,
интеллектуальным и материальным ресурсом, позволившим вывести Россию в число
передовых стран  мира. Найди  большевики силы унять страх и административный
зуд, -  не перенеси  они поспешно  столицу в древнюю азиатскую Москву, - все
могло  быть иначе.  Кто  знает, может  быть  научились  бы  они  подпитывать
партийный ум Оракулом петербургским. Тогда и Россия могла оставаться Великой
державой.
     Значение территорий, занимаемых ныне Санкт-Петербургом, хорошо понимали
древние  русичи. Позднее  прихватили  те  земли  новгородцы,  создали  здесь
несколько поселений.  Летописец  Нестор  говорит,  что по Неве  новгородские
караваны ходили в  Варяжское море, к  Риму. Но  в 1300  году  на берега Невы
приплыло  большое  шведское  войско,  возглавляемое  маршалом  Торкелем.  По
проекту  итальянского  архитектора   была   основана   крепость   Ландскрона
(Венец-Края) на месте теперешней Александро-Невской лавры.
     Новгородцы  встревожились опасным соседством со  шведами  и призвали на
помощь из Суздаля  Великого  князя, - шведское поселение было  уничтожено. В
1348  году шведская флотилия  под предводительством короля  Магнуса  нанесла
ответный  удар  -  разрушила   русскую  крепость  Орешек.  Остановившись  на
Березовом острове (Петербургская  сторона), король  послал гонцов в Новгород
за  "философами",  дабы  начать  "препирательства  о  вере".  Так   началось
длительное  сосуществование шведских и  русских поселений  на  берегах Невы,
часто приводившее к военным столкновениям.
     Петр, появившись в этих местах  много позже, был  очарован первозданной
красотой:  широченная Нева  с отражением  безупречно голубого  неба,  густой
сосновый  лес,  обширное болото, яркая зелень  в лучах весеннего  и  летнего
солнца,  свист  соловьев,  обилие   лесной  живности  -  все  это  создавало
впечатление  бескрайних просторов, суливших колоссальные  перспективы. Петр,
видимо,  почувствовал свою  причастность  к  возможному  утверждению  нового
оракула   -  необычного,   русского,   контрастного  тому   горно-пещерному,
греческому, вошедшему в  его память по детским рассказам с загадочным именем
- Дельфийский оракул.
     Мистические символы  встречались и здесь на каждом  шагу: "вещая липа",
под   которой  любил   отдыхать  молодой  царь,   наводила  на  плодотворные
размышления; священные березовые рощи, в которых проводили местные крестьяне
языческие таинства;  дыхание  болот;  осенние  разливы  Невы  и  наводнения.
Старожилы   рассказывали,  что  в  некоторых   местах  издавна  существовали
"скверные  мольбища  идольские",  велось  поклонение  лесам,  горам,  рекам,
приносились   кровавые   жертвы,   совершались   ритуальные  убийства   даже
собственных детей.
     Новгородский  архиепископ  Макарий  прилагал  большое  старание,  чтобы
искоренить  остатки  язычества.  Вот  почему строительство  Санкт-Петербурга
начиналось с создания православных храмов.
     Первые  известия  о строительстве Петербурга имеются в  ведомостях 1703
года:  "Его  царское величество,  по  взятии Шлотбурга, в одной миле  оттуда
ближе к  восточному морю, на острове новую и зело угодную крепость построить
велел, в ней  же  есть шесть бастионов, где  работали двадцать тысяч человек
подкопщиков,  и  ту  крепость  на  свое  государское  именование  прозванием
Петербургом обновити указал".
     Петр  был  рачительный хозяин - земляными работами заставили заниматься
пленных шведов. Затем  присланные  из российской  глубинки  русские, татары,
калмыки и  другие вгрызались в глинистых грунт. Казенные рабочие получали за
труд только  пищу, вольные - и оплату по три копейки в сутки. Инструмента не
хватало и порой землю копали палками  и руками, а таскали  в подолах одежды.
Сам Петр  положил первый камень постройки 16 мая  1703 года - в  день святой
Троицы.  Говорят,  что  в  то время в  небе  появился  орел,  круживший  над
строительством,  затем  он  уселся   на  праздничную  арку,  сооруженную  из
наклоненных деревьев.
     Уже 22 июня 1703 года вся гвардия и полки, стоявшие в Ниеншанце перешли
в казармы новой крепости - 29 июня здесь, в новых казармах, был дан банкет в
день святых Петра и Павла. В ноябре того же года пришел  первый  голландский
купеческий корабль  с  вином и  солью, - Петр  наградил  капитана пятьюстами
золотых, а матросов по тридцати ефимков.
     Васильевский  остров был  прорыт  каналами.  Строители надеялись  таким
способом усмирить наводнения, кроме того Петр старался  приучить населения к
мореплаванию. Быстрее застраивался  левый берег Невы (район Адмиралтейства),
здесь  же  уже  в  1707  году возведена  деревянная  церковь  имени  Исаакия
Далматского,  перестроенная  впоследствии  в  огромный  Исаакиевский  собор.
Летний сад при Петре доходил до нынешнего Невского проспекта, он был  местом
гуляний горожан.
     Однако долго еще волки бродили по улицам Петербурга, - разрывали могилы
в голодное время, нападали на одиноких прохожих. Решительная борьбы с ворами
и  разбойниками велась  Обер-полицмейстером графом  Дивьером. Португалец  по
происхождению  он   был  юнгой   на   корабле,  но  замечен  Петром   и   за
сообразительность,  честность и расторопность  был приближен  ко  двору.  По
приказу  обер-полицмейстера  бродяг-нищих  били  батогами  и  отправляли  на
родину,  при  второй  поимке  -  ссылали на  каторгу.  Так  же  поступали  с
извозчиками, сбившими по неосмотрительности прохожего.
     Заглядывая в  российскую историю, в частности  ограниченную  масштабами
Петровской  эпохи,  созданием  Санкт-Петербурга, убеждаешься: неведомая рука
вела  северный  славянский  народ   к  настойчивому  смешению  множественных
генофондов   -   скандинавского,  немецкого,   французского,   итальянского,
греческого,  татарского  и  других. Вглядываясь в портретные  физиономии, не
весть как  воспроизведенные художниками-историографами  (может по  летописям
или при расшифровке характеров), уже погружаешься в генетические глубины.
     Лучше судить о том по дореволюционным изданиям (скажем - История России
в  Портретах по Столетиям.  - СПб., 1904): у  Рюрика явно  хабитус шведского
отпрыска; Олег похож на чухонца или алеута, не вынимающего ногу из стремени;
Игорь  -   с  основательными   татарскими  фрагментами;   Святополк-окаянный
награжден польским  лоском; Ярослав Мудрый - с прочной славяно-скандинавской
статью; Юрий Долгорукий - копия Юрий  Лужков, только без лысины и кепки,  но
тот же  татарский прищур глаз; Александр Невский выглядит более русским, чем
скандинавом; Иоан Калита сильно смахивает на литовца; Дмитрий Донской внешне
почему-то клонится  к  Владимиру Путину; Иоанн  III и  Иоанн IV  несут явный
отпечаток   греко-славянской   стихии;    Петр   Великий   -    со   сложным
татаро-европейским  замесом.  Понятно,  что   все  последующие  Романовы   -
основательно притянуты к немцам.
     Выпестовывался  новый архетип  нации,  явление  сложное даже на  уровне
монархов, что же говорить  о простом люде: в одном случае в нем утверждались
начала  цивилизованного поведения, созидательного толка, в  другом - дикость
степных воителей  -  бездельников и  разрушителей.  Между ними  спрятались и
отпрыски   балластного    значения    -    демагоги,   паразиты,   юродивые,
пьяницы-созерцатели.
     В  разные  эпохи   открывались  миграционные  клапаны,   обеспечивавшие
приоритет тому  или другому генофонду, избранному психологическому феномену.
Глубинный медико-демографический анализ сегодняшнего дня показывает, что еще
не достигнута  устойчивое равновесие таких  процессов. Но может быть в том и
заключается  сермяжная правда: остановка  движения  привела бы к стагнации и
гибели этноса.  Можно предвидеть реакции  моралистов-националистов по поводу
беспощадного  вскрытия  демографического  архива  с   помощью   генетических
отмычек.
     Не  стоит  сильно  переживать  по  поводу  явных  патологоанатомических
наклонностей  приверженцев  таких  методов в человековеденьи.  Будем  судить
трезво: где та грань в науке между истиной и вымыслом, сегодняшней правдой и
прошлой ложью,  интуитивным  и абстрактным  мышлением,  профессионализмом  и
любительством?  Ответ  точный  все равно  не будет  найден. Даже  в простой,
грешной жизни, как отмечал Э.М.Ремарк: "ни один человек не может стать более
чужим, чем тот,  кого  ты в прошлом любил". Развороты человеческих влечений,
соблазнов,  настроений часто непредсказуемы  до изумления. А все дело в том,
что  неведомы  сочетания осколков  смешанных  генофондов  у отдельных людей,
практически не прогнозируемы проявления реальностей национальных архетипов.
     Но одно  остается верным: "Человек никогда не искупит брата своего и не
даст  Богу выкуп за него.  Дорога цена искупления души их, и  не будет  того
вовек, чтобы  остался  кто жить навсегда и  не увидел  могилы"  (Псалом  48:
8-10). Потому-то так забавно  выглядят  старающиеся казаться  иными, чем они
есть  на самом деле. Массивный балбес-начальник часто  и не подозревает, что
его анатомия и  ограниченность  ума запрограммирована  перекосом славянского
генофонда  основательными  вкраплениями,  скажем,  от  поволжских  немцев  -
добропорядочных и сильных, но ограниченных и без  полета фантазии. Недалекая
по уму от природы,  но резвая по пастельному  темпераменту  администраторша,
оказывается,      умыкнула      и     перемешала      в     своей      плоти
славяно-угро-финско-хозарский генофонд.
     Все  это биологический резонанс, начало звучания которого идет, видимо,
еще  от  времен Великого  князя Ивана (((.  Это он,  строгий  и дальновидный
политик, связал, правда, из сугубо государственных интересов,  свою судьбу и
будущее  России  с женитьбой на Зое-Софие  Палеолог  - племяннице последнего
Константинопольского императора. Греческая директриса, может быть, благодаря
своему итальянскому воспитанию не стеснялась блуда с себе подобными, активно
интриговала с другими  иноверцами и тучными российскими  боярами-тугодумами.
Она собрала для  себя особый  дворцовый  эскорт из кучи  соотечественников -
греков  и   итальянцев,   задача  которых  заключалась   в  придании  блеска
российскому двору. Отсюда поползли змеи иноверческого генофонда.
     Мудрый  Иван ((( оставался  истинным азиатом, но не  мешал развлекаться
родовитой супруге.  Он  проводил  свою  собственную  национальную  политику:
итальянцев   он  быстро   пристроил  к  реставрации   кремлевских  палат   и
облагораживанию Москвы. Великий князь  не забывал и про свою давнюю симпатию
к  немцам,  поручив им  самое ответственное - лекарское  дело,  направленное
главным  образом  на  свою персону.  В  век,  когда  использование  яда  для
улаживания  даже  негромких   семейных  ссор  было  делом  заурядным,  такая
дальновидность монарха была спасительной для него самого и династии в целом.
     Безусловно  до   Софии   Палеолог   нынешним  мелкотравчатым  забиякам,
прорвавшимся к  власти или ключам от банковских дверей, также далеко, как от
земли до луны. Очевидно,  что основы эстетики  к  таким особам подходят, как
коровам  седла.  Самое большее,  на что они  способны, так это на  симуляцию
шарма некой таинственности.  Но при  близком рассмотрении, оказывается,  что
речь идет всего лишь о сокрытии банальной вульгарности женщины, опустившейся
до  выступлений  в качестве  платной  стриптизерши  в  ночном  клубе мелкого
пошиба. Такое было и в древние времена, то же процветает и поныне.
     Демографическая   сущность  многих  человеческих   терзаний  лежит   на
поверхности: Бог подарил человечеству нескончаемую тягу  к "выбору", поиску,
эксперименту. Особой  страстью восторга, но  и трагичностью  наполнен вечный
поиск своего  визави  - сексуального партнера. Розыски своей  "единственной"
(единственного)  и  "неповторимой"  (неповторимого) лежат в основе  развития
жизни.
     Может  быть,  оскорбляемая  моралистами  полигамность   -   всего  лишь
выполнение  Божественного  приказа.  И  смысл  такой  установки  -  открытие
генетической    пары,    подчиненной    закону    максимального    сближения
фундаментальных  биологических  свойств.  Для   того   необходимо  тщательно
прислушиваться и правильно оценивать голос  крови,  нежный писк хромосом.  В
заурядной  жизни   все  сводится   к  выездке  партнера   для  того,   чтобы
почувствовать   нюансы   его   сексуальной    техники,   получить   взаимное
удовольствие.  Если ключ подходит к замку, то и  душа будет  открыта легко -
значит найден "свой" - единственный и неповторимый, уготованный Божественным
промыслом  для  семейного  счастья.  Вот  из  такой  программы  очень  часто
вырастает интрига, приводящая к безумию и смерти.
     Только такой жизненный эксперимент, дающий неподдельное удовлетворение,
позволяет ответить на  вопрос: Будет ли брак признан совершенным на небесах?
Понятно,  что  неприятное легче оценивать  и  отвергать,  чем  разбираться в
тонкостях сладострастия. Видимо,  потому степень распахнувшегося наслаждения
является главным критерием в безостановочном процессе влюбленности и измены,
супружества  и проституции, рождаемости и  абортов,  оседлости  и  миграции,
устроенности   и  бомжевания,  трезвости   и   алкоголизма,  психологической
самодостаточности и наркомании.  Согласимся,  что использовать метод "проб и
ошибок" для  того,  чтобы оценить  такие повороты  судьбы, - слишком  смелый
подход. На него пойдут единицы. А вот пошалить в постельке, затеять любовную
интрижку -  занятие иного свойства: здесь  получается и  удовольствие (пусть
только  скоротечное),  и  осуществляется  выбор  - выполняется Божий  завет:
"Плодитесь - Размножайтесь"!
     Но, если хорошо прислушиваться, то  при каждом  таком акте  любви будет
раздаваться не только скрип матрасных пружин, но  и гимн генетике, звуки  ее
традиционных вопросов-ответов. Вмешаются в тот процесс шлифовка голоса крови
и разума. Конечно,  для последнего требуется уже несколько остыть, отпрянуть
от  восторгов, поразмыслить основательно,  взвесить не  только тяжесть  тела
партнера  и качество  детородных органов.  Придется  присовокупить  к  таким
оценкам экономические, юридические, бытовые последствия подобных игрищ.
     Возможно тогда прозвучит голос из поднебесья: "Дней лет наших семьдесят
лет, а при большей крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и
болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим" (Псалом 89: 10).
     Вот  тогда  и  придет  время  делать выводы  и  произносить  клятвенно:
"Образумьтесь, бессмысленные люди! Когда  вы будете умны, невежды?"  (Псалом
93:  8).  Эпоха Петра Великого ускорила  перечисленные  процессы, зарядив их
высокой  энергетикой, неутомимой  демографической,  биологической  и  прочей
динамикой.
     Санкт-Петербург стал  символом новых подходов, новой эпохи в управлении
Россией, которая по сути давно перестала быть истинно славянской, русской. В
ней произошло такое смешение народов,  что дифференцировать базовый генофонд
теперешним исследователям практически не возможно.
     Санкт-Петербург властной и скорой на расправу рукой Петра действительно
превращается в город-символ, многозначительное подобие Дельфийского оракула,
диктующего законы поведения многонациональной державе.
     Здесь  сосредотачивается  мозг  страны, его  лучший интеллектуальный  и
демографический  потенциал,  основные  пружины военного механизма. Из нового
центра -  из Оракула  петербургского, - начинается руководство, предвиденье,
планирование  и осуществление  развития  единого этноса.  Однако  Петр I  не
спешил привлекать  в  соучастники  своих великих дел православную церковь  -
наоборот,  он ограничил  ее  влияние  на  светскую  жизнь  страны,  подчинив
верховную церковную власть русскому монарху.
     К сожалению  святые постулаты  нового оракула долгое  время подчинялись
жестокой формуле; <b>"Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития
крови не бывает прощения" (К Евреям 9: 22).</b>

     * 2.1 *

     Вторая  беседа  проходила  все  в том  же  составе: Сергеев,  Чистяков,
Верещагин,  Глущенков  и,  конечно,  никем  не  заменимая  Муза Зильбербаум.
Собрались на девятый день после смерти  мальчика, так горестно  переживаемую
всей честной  компанией.  Трудно  сказать,  что  здесь было поводом,  а  что
сущностью. Ну,  конечно,  не были  эти  ребята такими  пропащими  пьяницами,
алкоголиками,  какими   пытались  казаться  ради  куража,  эпатажа   строгих
"большевистских" норм коллективной морали.
     Безусловно, выпить любили, но кто в России не пьет. Традиционно открыли
посиделки  лекцией отставного профессора,  который, как поп-расстрига, вечно
вытаскивал из головы какие-то душещипательные исторические темы. Он развивал
их со смаком, насыщал слишком  смелыми обобщениями,  сильно смахивающими  на
декадентскую отсебятину.
     Выводы формулировались сообща,  с оценками далеко  идущих  исторических
перспектив. Но  чаще  всего  компания  в своих  размышлизмах  незаметно,  но
последовательно забиралась в дебри клинико-социальных и простых человеческих
отношений. Коснувшись таких  тем,  невольно переходили  на  примеры из жизни
больницы или муссировали опыт личной жизни.
     Верещагин заметил:
     -  Поищем  подтверждение  сказанному  в  наших  родных  пенатах.  Муза,
конечно,  не будет отрицать  свою принадлежность  к Богом избранному народу.
Господин   Глущенков,  видимо,   тоже   не   решится   отрицать  присутствие
значительной  толики  еврейского  генофонда.  Сергеев   больше  походит   на
скандинаво-славянина, а Чистяков набрался через  дедов  и бабушек  татарской
крови;  я  же, ваш покорный слуга, в своем генофонде растерял ориентиры, но,
скорее всего, во мне сидит всего понемногу. Можно ли назвать  в таком случае
наше поведение предсказуемым, последовательным  и  неопасным для окружающих?
Захочет ли оракул петербургский раскрывать  над  нашими головами  в  трудную
минуту спасительный зонтик?
     - "Кто бы ни был прав - Библия или Дарвин -  мы происходим, стало быть,
или от еврея  или  обезьяны". - молвил  Сергеев  многозначительно. Он  любил
загадочного писателя Венедикта  Ерофеева,  черпал в  его  словесных  шарадах
поддержку своему "кипящему уму" и цитировал довольно часто.
     Муза ляпнула, видимо, не подумав хорошо:
     -  Похоже,  начинают  прорезаться  в   головах   посидельщиков   ростки
антисемитизма,      -      диссиденты       перевоплощаются      в      ярых
государственников-космополитов.
     Она  скривила  губы в брезгливой полу-улыбке. Проиграв  пробную сценку,
Муза не вполне верной рукой потянулась к своему стакану с остатками сложного
коктейля. "Сейчас сделаю глоточек и приложу этих интеллигентских падл мордой
об эшафот"! - подумалось рассерженной даме.
     Она всегда бурно реагировала на выпады против своего  коренного народа,
довольно часто теряя  чувство меры. Алкоголь  ведь плохой советчик  в выборе
мишени   для  разрядки   неудовлетворенной   сексуальной  или,   тем  более,
врожденной, агрессивности. Чувствовалось, что червь  серьезных разочарований
в последнее время гложил деву изнутри. Ноги у того червя, конечно,  росли из
области мошонки любимого человека.
     Но  продолжить  бездарный   театр  ей  не  дал  Чистяков.  Он   оборвал
неправомерную эскападу резким замечанием:
     - Кончай пороть  чушь, барышня!  Здесь нет чудаков на букву "м" - здесь
проводят   свободное  время   универсалы-генетики  и   по   совместительству
поклонники  Бахуса -  бога, совершенно не  причастного  к политике. Нам  нет
никакого  дела  до семитских или  антисемитских  заморочек.  Нас  интересуют
простые  человеческие  отношения  между  нормальными  людьми,  а не нациями.
Геополитикой   и  идеологией  занимаются  в  других  учреждениях,  в  других
подвалах. Придется ограничить тебя в выпивке - ты уже плохо держишь дозу.
     Муза  было  попыталась откликнуться  на  замечание  патрона.  Ей  очень
хотелось продолжить беседу. Но  "хавальник" (так иногда  выражался  метр) ей
был заткнут Чистяковым резко и категорически:
     - Shut up, femina! Когда  мужчины ведут высокую беседу, то  воспитанная
женщина должна молчать, слушать и преданно есть глазами своего покровителя.
     Конечно,  он понимал, что  Муза перебрала,  да и  разволновалась  из-за
воспоминаний  об  умершем мальчонке.  Потому при  видимой грозности в  слова
отповеди он вкладывал больше сарказма, чем злости. Но с Музой никогда нельзя
недоигрывать,  -   она  воспринимала  это  как   поддержку  атаки,  -  лучше
пережимать,   причем,   основательно.  Бурный   еврейский   темперамент   не
подчиняется уговорам - он требует отеческого диктата.
     Глущенков обалдело поводил глазами с Музы на  Чистякова и  обратно. Тон
собеседниками был взят явно выше, чем требовала того воспитательная  задача.
Он не знал чью сторону стоит принять, к чьему воплю присоединить свой робкий
голос. Голос крови стучал в виски  и требовал вступиться  за смелую женщину.
Но в той компании были  свои правила  отношений, которые не  стоило нарушать
новоиспеченному адепту.
     Сергеев  давно привык  к женским выбрыкам Музочки, великолепно  понимал
лечебное  свойство  мишиных отповедей. Ему захотелось протянуть  руку помощи
Глущенкову:
     - Вадим  Генрихович, позвольте  рассказать  вам легкий  анекдотец. Дело
было  так:  в  выгребную  яму  на даче в  Переделкино, в  гостях у маститого
писателя  или  композитора  (не  помню  точно),  свалились одновременно  два
начинающих творца  -  Мойша и Абрам. Положение,  как вы  понимаете,  аховое:
во-первых, трудно выбраться; во-вторых,  какой конфуз - необходимо появиться
в  избранном  обществе,  благоухая  перезрелым  говном.  Абрам  основательно
призадумался,  оцепенев. Мойша метался, дергался,  повизгивал. Надо сказать,
что яма была  переполнена и уровень дерьма подходил  под самое  горло  - еще
немного и можно  утонуть. Когда в очередной раз Мойша  безуспешно  попытался
запрыгнуть на край ямы, Абрам молвил: "Не гони  волну, Мойша!  Захлебнемся".
Идея  ясна, Вадик? Юпитер  сердится -  значит  он  живет.  Оставьте  надежды
постигнуть глубоко личное, потаенное, интимное.
     Олег Верещагин, видимо, тоже уловив метущийся взгляд Глущенкова, в свою
очередь и  на  собственный лад решил оказать моральную поддержку, остановить
возможное незапланированное действо:
     - Вадим Генрихович, не могли бы вы прояснить политическую обстановку  в
масштабах  больничного  созвездия:  знатоков  интересует,  что происходит  в
верхах нашей больницы? Думающим людям сдается, что надвигаются перемещения в
эшелонах власти?  Никто не  сомневается, что вы,  мудрый  человек, владеющий
секретной  информацией   и  многочисленными  кухонными   рецептами,  станете
понапрасну притираться к  многомудрой попе начмедихи. Было замечено, что  вы
на вскрытие  не  столько переживали  по умершему,  сколько  тонули  в мечтах
обаять преступной страстью колоритную особу.
     Глущенков  впал в транс,  потом, сглотнув  слюну,  сделав еще несколько
обманных движений головой, начал не очень связанную речь:
     -  Во-первых,  никакой  страсти  в  помине  нет;  во-вторых,  я   плохо
осведомлен о планах администрации; в-третьих, я не  понимаю  причин подобных
волнений; в-четвертых, ...
     Ему не дали договорить. Первой, почему-то, взвизгнула Муза:
     - Глущенков, вы ведете себя не как истинный  еврей, а  как пархатый жид
из под Гомеля. Кто вам поверит, педерасту!? Она почти что зарыдала, но потом
одумалась и сплюнула себе под ноги.
     Все, буквально все, даже недавно поселившаяся в морге приблудная кошка,
поняли, что  сегодня  особый  день -  день эмоциональных переборов и  далеко
идущих откровений.
     Кошка  выразила  свое  понимание буквально - она, словно пытаясь отмыть
смущение,  принялась усиленно  умывать мордочку. Кстати, как  только  кошки,
даже  самые задрызганные  и  завалящие, приобретают  постоянное, более-менее
комфортное, жилье, они  обязательно,  и в  первую очередь,  наводят  внешний
лоск.
     Муся,  -  так назвали этот серый комочек,  -  еще не остыла  от страсти
наводить порядок в своей природной одежде. Поразительно, что аристократ Граф
принял  ее,  как  родную. Видимо,  он  тоже умел  проникаться  состраданием.
Лаковый коккер-спаниель предоставил ей кусочек своей  лежанки, и она приняла
его  благородство,  как  должное,  - как  поведение  просто  цивилизованного
существа, а не как барское снисхождение.
     Он  же, скорее всего, видел в ней ребенка,  попавшего в силу  жизненных
обстоятельств в беду и  решил протянуть лапу помощи и поддержки. Может быть,
в  нем проснулся инстинкт  отцовства,  который  природа пока еще не дала ему
реализовать.
     Верещагин,  -  признанный  мастер  восточных  единоборств и  буддийской
философии,  -  шире,  чем  обычно,  приоткрыл глаза  и  взглянул  на  Музу с
любопытством,   в   котором  можно   было   угадать   сомнение,   выражаемое
сакраментальной  мужской фразой:  "Интересно,  если  бы мы  встретились  лет
пятнадцать тому назад - трахнул бы я тебя или нет!?"
     Муза взглянула  на  него  исподлобья и произнесла в пространство только
одно  решительное:  - Нет!  -  Как  удалось ей  угадать  мысли Верещагина  -
остается загадкой восточной женщины.
     Чистяков  сам  себе, внутренним голосом,  ответил  за  Олега: "Конечно,
трахнул бы, не удержался бы". Он уже был под впечатлением от  происходящего,
загипнотизированный проявлением откровенного женского темперамента,  надумал
углубиться  в приятные воспоминания периода былой молодости, как  вмешался в
разговор Сергеев:
     -  Наша  откровенная дружеская  беседа  приобретает  все более  и более
интересные  повороты.  Вадик,  без  лукавства  скажу  вам: либо вы  колетесь
окончательно  и тогда  выходите от сюда живым,  либо,  сославшись на сильное
наркотическое  опьянение,   мы  вскрываем  вас  прямо  сейчас  -  секционная
свободна, инструменты готовы. В первые мгновения, вам будет больно, но затем
наступит   полнейшее   выключение   сознания.   Я   понятно   объясняю   для
врача-диетолога, человека редчайшей профессии, Вадик.
     Муза тоже вошла  в роль  и  подыграла: она метнулась к входной двери  и
заперла  ее на  массивный  засов.  Затем  стала лихорадочно  вытаскивать  из
стеклянного шкафа с медицинскими  инструментами  разные ножи и ампутационные
пилы - картина не для слабонервных.
     Вадим Генрихович, конечно,  понимал, что речь Сергеева - это буффонада,
гротеск, рассчитанный на неискушенных.  В  таких речах,  безусловно,  больше
юмора, чем страсти к шантажу. Но даже  при полном понимании безопасности вид
секционного стола, стеклянного шкафа, переполненного острыми ножами, пилами,
зацепами, расширителями, бужами  и прочей блестящей металлической прелестью,
вызвал  прилив  кошмарной  жути.   Мороз  и  дрожь   начали   пробираться  к
позвоночнику  и  стволовому  отделу  мозга  Глущенкова,  глаза  расширились.
Подозрение переходило в уверенность: "Черт знает этих пьяных идиотов. Еще  и
вправду прижмут к  секционному столу -  мгновение и резкий разрез по Шору от
горла до лобка".
     Вадик неоднократно видел,  как  мастерски, молниеносно  выполняет такую
работу  Чистяков и Сергеев. Ну, а  Верещагин  тоже отпетый  бандит -  ударом
голой  руки  в  мгновенье  крушит доски, кирпичи, бетонные блоки.  Трусливая
мысль влезла  в  голову:  "Хватит проводить  разведку-боем, в  последний раз
выполняю задание командиров. Если  выберусь отсюда - всех  выведу на  чистую
воду, сдам главному врачу и сниму дружеское  обличие! Сволочи, сволочи - все
сволочи"! ...
     Выскользнула  еще  одна  тревожная  мыслишка:  "Что-то  сегодня  сильно
повело,  -  добавили   разбойники  чего-то  в  алкоголь".  Что-то  врачебное
всколыхнулось в Вадике: "Может быть, проводят премедикацию?.. далее - полный
наркоз и начнут расчленять. Будут продавать органы поштучно богатеям здесь и
за границей"...
     Над  Вадиком  нависло  лицо Сергеева.  Внимательные  глаза  заглядывали
глубоко в душу.  Вадим воспринимал его взгляд, как начинающийся гипноз, - он
уже терял сознание.
     Послышался отдаленный разговор:
     - Зрачки расширены. Муза, стерва, ты не подсыпала ему клофелин в пойло?
- это уже был энергичный вопрос Чистякова.
     Сергеев вмешался с успокоительными речами:
     -  Миша,  охолонись.  Ну,  не изверг  же Муза. У  Глущенкова  банальный
обморок - испугался основательно от  угроз,  немного перебрали с суггестией.
Совесть не чиста, знает  стервец, что  за шпионаж вешают или расстреливают -
вот и поплыл стукач. Возможно, парадоксальная реакция на алкоголь, к тому же
переволновался  около  жаркого  мартена  начальствующей  пассии   начинающий
альфонс.
     - Муза,  неси  нашатырь! И только  не говори, что тебе жалко для такого
говна даже аммиачной настойки.
     Через некоторое  время  Глущенков  был  приведен  в  порядок, и  с  ним
заговорили, как на настоящем следствии. Он,  ослабленный недавним обмороком,
поведал,  как  на  духу,   о  том,  что  Эрбек  уходит  на  повышение   -  в
райздравотдел.   Решается   вопрос   о   приемнике    и   среди   кандидатов
рассматривается Глущенков, либо Записухина - нынешний начмед.
     Из Глущенкова  удалось  выдавить и признание  о дисциплинарных  акциях,
которые планируются против диссидентской компании, но он скрыл свою истинную
роль в том процессе. Однако, о ней уже давно все догадались.
     В  конце  допроса   Сергеев  посоветовал  Вадику   сделать  развернутую
электрокардиограмму; а еще лучше будет, если он найдет время показаться ему,
как инфекционисту. Сергеев  произнес эти слова, давая понять о существовании
в них особого подтекста.
     Глущенков Вадим Генрихович был отпущен с миром, но  ему было  заявлено,
что  поскольку  он  важное государственное  лицо,  на которое делает  ставку
верховное главнокомандование, то ему нет  никакого резона так тесно общаться
с челядью, особенно с имеющей диссидентский уклон в мыслях.
     Кто-то  вспомнил,  что   по  скромным  подсчетам,  компания  "отбросов"
задолжала  ему пятьдесят  рублей.  Деньги  тут  же были  собраны  и, как  не
сопротивлялся  избранник  божий,  ему  их всунули  в  карман, а жирное  тело
выставили   за  двери   помещения  морга.   "Прощание   прошло   на  высоком
морально-политическом уровне" - поджопника соискателю никто не давал.
     В комнате  воцарилось молчание, - каждый по-своему оценивал перспективы
надвигающихся  перемен.  Тишина  была  прервана резким  звонком  внутреннего
телефона, - звонил главный врач, он  требовал к себе срочно Сергеева "вместе
со всей его заблудшей душой".  Эрбек умел и  любил  шутить и,  иногда, это у
него неплохо  получалось. Посиделки сами собой  разваливались, но, уходя "на
задание", Сергее попросил Мишу дождаться его возвращения.

     * 2.2 *

     Кабинет главного врача располагался в другом, дальнем,  крыле здания на
первом  этаже  (точнее, в бельэтаже).  В  этих апартаментах,  спрятанных так
ловко, что ни один пациент,  в случае неутолимого желания высказать главному
врачу  лично свои  претензии,  не  сможет найти  тайных  входов  и  выходов.
Придется отписывать  жалобу и  пересылать по почте. А это, как показал опыт,
сковывает решительность и активность жалобщиков.
     Приемная главного врача  уже долгие годы была покорена двуликой феей  -
Ириной Владимировной Бухаловской. То  была, бесспорно,  <i>сладкая женщина</i> и по
форме и  по  содержанию. Сергеев любил посиживать на кожаном диване напротив
взрослой  красавицы.  Им  овладевало  двоякое  чувство:  общение  со  зрелой
административной  гордыней  смешивалось  с  контрастом поведения  податливой
девочки  с  задатками  французской куртизанки,  отзывчивой  на  мужественную
страсть. Девочка та была уже трижды замужем и от  каждого брака несла святое
бремя материнства  -  три карапуза незаметно выросли до  размеров порядочных
балбесов. По мнению Сергеева, это только повышало активы Ирины Владимировны.
     Но их мама никак  не могла приобщиться к новому витку материнства, хотя
по  привычке  страстно  того желала.  Женщина, даже  временно отбившаяся  от
надежных мужских рук и прочих органов,  склонна терять свою  самость. К  ней
скоро  лепится всякая дешевая пошлость,  скабрезность,  примитив.  Сергеев с
грустью  отмечал, что у стола Ирочки подолгу засиживается Записухина, а  это
уже  верный  признак  готовящегося  душевного  разврата.  Есть  особая форма
лесбиянства:  его начало знаменуется перемыванием сплетен и слухов.  Все это
своеобразная запальная мастурбация, от которой до лесбийских откровений один
шаг. Но тот шаг, скорее прыжок в никуда, - самый скользкий, чреватый утратой
здоровых женских начал - стремления к разнополому сексу.
     Отсутствие нового прочного брака отшвыривает ищущую  женщину на обочину
порочных  страстей.  Женщина  в  такой  ситуации  мельчает  и  в прямом  и в
переносном смыслах.  Сергеев убеждался в том  неоднократно  -  и как опытный
гинеколог,  и как  активный  самец. Это известный  афоризм. С  ним  никто не
собирается спорить,  может  быть,  только легкое  сомнение высказывают  сами
пострадавшие,  -  как с  той,  так  и  с другой  стороны  (имеются  ввиду  и
технические  возможности брачных отношений). Но при таких опасных социальных
болезнях  одно лекарство, -  оно имеет в рус