омосексуальный альков. Какая-то  форма  либидо всегда
присутствует,  если  в крови  циркулируют  любые  гормоны.  Еще  хуже,  если
гормонов вовсе нет!
     На свете  живет забавная  рыба  мероу (подсемейство груперов)  -  мечта
гомосексуалиста.  Она  в  течение жизни  меняет  пол,  продуцирует смешанные
гонады,  называемые оветестикулами. В  отличие  от  такой  рыбы истинные или
ложные  гермафродиты  имеют полный набор органов одного пола и еще маленькую
добавку от противоположного пола.
     Сергеев   неоднократно   объяснял   студентам   на   лекциях,   что   с
эндокринологической  точки  зрения,  любовь  -  это  поведение, определяемое
половыми гормонами. Активные гомосексуалисты-мужчины ничем  не отличаются от
здоровых   гетеросексуалов.  У  пассивных   гомосексуалистов-мужчин   всегда
регистрируются элементы феминизации.
     Соблазн  глубокого личного  счастья  настолько  выражен  для  пассивных
гомосексуалистов, что до 60% из них решительно отвергают возможность лечения
и готовы идти в тюрьму за свои прегрешенья. Более 25% отверженных переживают
свои  отклонения; до  3%  из этой  компании рано  или  поздно  кончает жизнь
самоубийством.
     Сергеев хорошо  представлял  жизненный маршрут таких уникумов: у  любой
медали   существует   обратная   сторона.   Гомосексуализм   опасен   своими
инфекционными осложнениями. По данным Всемирной организации здравоохранения,
ежегодно регистрируется до 50 миллионов новых случаев заболеваний сифилисом;
число больных  гонореей  достигает 250 миллионов  человек; 65-99%  СПИДа  по
разным странам передается при гомосексуальных и бисексуальных контактах.
     По статистике,  например,  Соединенных Штатов Америки, имеется  до 2-5%
мужчин   с  гомосексуальной  ориентацией;  до  70%  больных  СПИДом  выходят
нестройными  рядами   из   числа  гомосексуалистов   и  бисексуалов.  Италия
демонстрирует большую, чем штаты,  скромность: до 15% таких больных являются
гомосексуалистами. В России на гомосексуальные половые сношения указывают до
96,9% больных, инфицированных вирусом иммунодефицита человека.
     Сергеев  подозревал наличие  у  Чистякова  самого трагического варианта
развития  инфекции,  -  все  шло  к  почти   молниеносной,  злокачественной,
клинической динамике неизлечимого  сегодня заболевания, называемого в народе
СПИДом. Философ Сенека давно заметил: "Добродетели нельзя разучиться. Пороки
усваиваются без учителей".  Все люди обязаны осознавать свои грехи, винить в
них только себя,  и,  если  их  не  возможно искупить, то тащить свой  крест
стоически, не жалуясь на судьбу и, тем более, на Всемогущего Бога. "Укрепите
ослабевшие руки, и утвердите колена дрожащия;  скажите  робким душою: будьте
тверды, не бойтесь: вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет
и спасет вас" (Кн.Исаии 35: 3-4).

     * 2.7 *

     Подходя к дому,  Сергеев  почувствовал укол  в  темя простой мысли: как
известно, женщины  менее сексуальны, чем мужчины. Так, может быть, именно по
этому  мужчины  так много переживают эмоционального  дискомфорта, в  поисках
которого  они, собственно, и обращаются к женщинам. Все  такие  неприятности
выдумал, бесспорно, не дьявол,  а Бог. Иначе развитие жизни  на земле  могло
застопориться.  Если мужчина  будет  асексуальным,  то  пропадет пенис,  как
инструмент продолжения  жизни. Останется в руках сексуальной подруги половая
тряпка,  а  не  орган  размножения. Потеря  эрекции  приведет  к  отсутствию
эякуляции.  И  останутся  на  простыне  лишь  женские  слезы.  Но,  если все
поголовно  женщины будут высоко сексуальны,  то  они  быстро истощат мужчин,
начнут вызывать у них отвращение  своей  неутомимой  похотью,  - продолжение
рода  человеческого тоже может застопориться.  Видимо, Господь Бог мастерски
владел формулой: Все хорошо в меру!
     Бог сконструировал и подарил человекам половые  органы  для продолжения
жизни на  земле. Козлоногий  дьявол  научил  мужчину  и женщину пользоваться
Божьим подарком для развлечения. Брошенная женщина пошла дальше: она научила
себе подобных обходиться в сексуальных играх без  мужчин. В тюрьмах, детских
домах, пансионатах  многократно усовершенствовалась техника однополой любви.
Гомосексуализм женщин,  безусловно,  как  и  все  воистину порочное, корнями
уходит в седую древность. Родиной такого сексуального джаза считается Спарта
и остров Лесбос.
     Прославила воздушной поэзией лесбийскую любовь развратная Сафо. Трибады
- подруги однополых  наслаждений  объединялись в специальные  тайные  клубы,
союзы, многие из  которых  поддерживались религиозным  культом. На злобу дня
были утверждены и свои андрогинические богини - Мизе, Деметра.
     Поэты  древности оставили  в памяти  народов образы  трибад с  мужскими
наклонностями и в бойцовском "прикиде" - Филенис, Басса. На древних картинах
женщины-мастодонты  лихо  распивают  огромными  кружками вино,  или,  задрав
подол, энергично гоняют мяч  мощными, слоновоподобными, ножищами. Знатные  и
богатые   женщины  Древнего   Рима  часто  окружали  себя  профессиональными
трибадами, рекрутируя их в общественных купальнях.
     В настоящее  время идеи совместного посещения  финских бань и бассейнов
оживились  -  в  том  отчетливый  прогностический  признак.  Гомосексуальная
техника  универсальна: происходит  либо подражание  гетеросексуальной связи,
либо  осуществляется  мастурбация  руками,  языком,  искусственным  фаллосом
(olisbos).  Особый  восторг  у богатых блудниц вызывали групповые оргии, где
имитация  полового акта  производилась "цепями" из  тел, то  есть  группами,
состоящими  из сподвижниц  содомии. Разыгрывались  сцены блуда  в  комнатах,
обставленных  зеркалами. Сплетники  утверждают, что  очень  близкое  к  тому
вытворяла  и наша великая и просвещенная императрица  Екатерина II,  которой
теперь  поют  хвалебные  гимны,  как  спасительнице  России.  Но  никто   из
современников не состоял со свечой даже в преддверье тайной спальни.
     Грешный человек в малом - не может быть праведником в большом, он может
лишь маскировать свой грех до  поры до времени. Кто определил понятие малого
и большого греха - человек  здесь не  властен, только Бог  ведает  жизненной
правдой.  Видимо, тяга к свальному  греху всегда  кружила голову  даже самой
уравновешенной  из  женщин.  Нет  нужды  удивляться  тому,  что  к   услугам
современных  паскудниц  открыто несметное  число  сексшопов,  где  они имеют
возможность  выбрать   "инструмент"   для   тайных  наслаждений,   забыв  об
обязательной расплате за грехопадение.
     Убожество  мысли и примитивность  сексуальных желаний индуцируют дурные
поступки  в  рядовой  жизни,  например, на работе:  так  рождаются  интриги,
инсинуации, оговоры, бестолковые жуирные связи. Но  Бог не всегда наказывает
непосредственного виновника, рикошет искупления  чаще  приходится  на детей,
внуков  вплоть до  седьмого поколения.  Логику  Божьей  милости  и наказания
трудно  понять  смертным: "Они заменили истину Божию ложью  и поклонялись  и
служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь" (К Римлянам
1: 25).
     В   современных   отечественных  тюрьмах   "изможденные"   узницы  тоже
утверждают  свою  систему однополой  любви. Классические исследования на эту
тему дают поразительные  сведения. Среди  женщин,  осужденных  за  различные
преступления,  60%  "активных"  партнерш  имели  явные  признаки  повышенной
маскулинности,  проявляющейся в виде примечательной мышечной  массы, мужской
походки, узкого таза, широких плеч, низкого голоса, оволосенения по мужскому
типу, чрезмерно развитого клитора.
     Такие  награды сплошь и рядом встречаются у  современной  молодежи. 50%
"активных"  были  откровенными трансвеститами и  с восторгом  идиоток носили
мужскую прическу,  напяливали на себя потертые  джинсы, словно  как  раз для
того,   чтобы   вдрызг   раздавить   нежно-ласковый   клитор.  Они   активно
мастурбировали, испытывали  влечение  только к женщинам, а  потому старались
склонить к взаимности более женственных, "пассивных" особ.
     Сергеев  резко приостановил горячие инвективы  и охолонул себя  простой
мыслью: известно,  что,  по  закону  подлости или радости, но "взвешенность"
эстрогенных   гормонов   профилактирует   развитие    доброкачественных    и
злокачественных  опухолей.  У  обычных женщин  при  избытке женских  половых
гормонов  такие опухоли  развиваются  чаще.  Вот  почему  во  время  лечения
опухолей молочной  железы,  матки,  яичников больной женщине вводят  мужские
половые гормоны.
     По  той же причине современные ушлые  женщины, видимо,  только  в целях
профилактики     опухолевых    процессов,    так    охотно    прибегают    к
орально-генитальному  контакту. Они все  на  верном  пути,  -  действительно
мужской  эякулят  высоко эффективное профилактическое и лечебное средство от
злокачественных новообразований гениталий.
     Сергеев давно заметил,  что широким народным массам не  всегда  понятны
патопсихологические  и  эндокринные  параллели. Между тем, существуют  давно
известные явления:  у  пассивной  женщины из гомосексуального дуэта и даже у
заурядной мастурбантки  повышается выделение женского полового гормона,  что
приводит к  стимуляции  роста доброкачественных  и  злокачественных опухолей
гениталий.  Но  у  "активной"   партнерши  в  лесбийской   любви  происходит
стимуляция  выделения  мужских  половых гормонов,  что и  является мощнейшей
профилактикой онкологических заболеваний.
     У "активного" мужчины-гомосексуалиста повышается выделение мужских, а у
"пассива"   -   женских   половых  гормонов:   происходит  стимуляция,  либо
сдерживание опухолевого роста.  Необходимо признать, что орально-генитальный
контакт оказывается полезным для женщины, но крайне вредным для мужчины, ибо
в его стерильную уретру хитрюга-лакомщица вносит массу патогенных микробов.
     Сергеев,    по    своим    многочисленным    больным,   замечал,    что
иммунно-реактивные  системы  приверженцев   французской  любви   не   всегда
справляются  с задачей нейтрализации  обычной  влагалищной  микрофлоры,  тем
более, им трудно победить  в неравном бою изощренную микрофлору полости  рта
отзывчивой  особы, которая к тому времени может набраться самого патогенного
инфекта.
     Такие  "подарки"  как раз  и добивают  почки,  простату, а затем и весь
организм  слабеющих  рыцарей любви,  не  способных  отличить вульгарность от
надежности  и  забывающих  революцию в  сексе  сочетать  с приемом,  скажем,
нитроксолина (5-НОК).
     Иногда  урологи рекомендуют  "французский  акцент" в сексе, как  способ
лечения хронического простатита, но  это явная чушь. Такими методами лечения
можно  убить целый взвод молодых,  жизнерадостных солдат срочной  службы, не
говоря уже о спившихся сверхсрочниках.
     Сергеев обратил внимание на  то, что, прежде всего, мужчины-сладколюбцы
зарабатывают  герпесвирусную  инфекцию,  не  поддающуюся  излечению  даже  с
помощью Зовиракса (Aciclovir) английского производства. А на  входе уже ждет
инфекция вируса папилломы человека, - тоже не сладкий подарок!
     Бог сотворил женщину из ребра Адама -  этот библейский намек необходимо
правильно понимать. И Сергеев не собирался спорить с Всевышним, понимая, что
тот Всесилен. Ясно, что от сотворения Мира считалось похвальной моногамия, а
не  полигамия, ибо  биологическое сродство  супругов  должно  приближаться к
генетическому  уровню.   Только   биологически   конгруентная,   желательно,
притертая  по   всем   параметрам,   супружеская  пара  наделена  адаптивным
иммунологическим  статусом. Такие половые партнеры  способны  воспроизводить
здоровое потомство, являться залогом здорового образа жизни.
     Недаром  говорится:  "Браки  совершаются  на  небесах". Под  "небесным"
понимается  первозданность  иммунологических свойств. Надо  чтобы  генофонды
супругов  исходили  из  общего  "небесного"   биологического  центра,  а  не
собирались от разных оракулов - из белой Скандинавии, желтой Азии или черной
Африки.
     Всевышний решительно предупредил: "И будет муж  чист от  греха,  а жена
понесет на  себе грех  свой"  (4 кн. Моисеева  5:  31).  Этим утверждением и
современный человек подводится к мысли о приоритете мужского  выбора, четком
и доминантном подборе  супружеских  пар, отвечающих принципу биологической и
психологической совместимости.
     Недаром Ветхий Завет,  да и  Тора, категорически запрещали браки  между
представителями разных народов: "Итак дочерей ваших не  выдавайте за сыновей
их,  и дочерей их не  берите за сыновей ваших, и не ищите мира их и блага их
во веки, чтобы укрепиться  вам и питаться благами земли той и передать  ее в
наследие сыновьям вашим на веки" (Книга Ездры 9: 12).
     Стоит  ли удивляться головокружительным  темпам  распространения СПИДа,
вирусов папилломы  человека, полового герпеса и других неизлечимых инфекций.
За ними дружно, прямо голова в голову, сомкнутыми рядами, следуют  хламидии,
уреаплазмы,  гарднереллы  и  прочие  инфекты  с  витиеватыми  и  загадочными
именами.  Этих  "букашек" не  возьмешь  голыми руками: стойкое излечение  от
такой заразы, успешная борьба с рикошетом осложнений  и последствий - весьма
проблематична.
     Сергеев   крайне   отрицательно   относился   к   усилиям   большинства
сексопатологов, изощряющихся в рекомендации стимулирующей терапии. Эти уроды
прокладывали   дорогу    к   онкологическим   заболеваниям,   к   ослаблению
иммунно-реактивных   сил.   Ведь    снижение    половой   функции   -    это
предупредительный гудок. Природа предлагает  приостановить  бег, задуматься,
оглянуться.  Может  неправильно   подобрана   партнерша  или,  вообще,  пора
завязывать с пастельной  резвостью: перейти,  скажем,  на  игру в теннис, не
волнуя пенис, если еще желаешь покоптить небо прекрасной планеты Земля.
     Со   специалистов-мародеров,   конечно,   за   профессиональные   грехи
спросится, но на небесах, а здесь,  на земле, формируются легионы  обманутых
пациентов, попавших, как  говорится, "из  огня да в  полымя".  Причина  того
кроется в страшной девальвации человеческой души: люди совершенно разучились
ждать, терпеть, обращаться за советом к Богу, нести свой крест.
     Даже в малом - в правилах формирования мальчика и девочки  мы отступили
от разумных традиций. Совместное образование  обогатило разнополые  существа
знаниями  интимных  ролевых  репертуаров.  Но  оно снизило  маскулинность  у
будущих мужчин  и повысило ее у  будущих  женщин. Отсюда, нестойкие мальчики
подвинулись к роли "пассива", а  грубоватые  от природы девочки - к функциям
"актива".
     Вот путь, по которому через прорванную плотину психологических доминант
хлынул широкий поток поведенческих  аномалий. Среди них утвердились традиции
мужского и женского гомосексуализма. Стимулируется развал семьи, очерствение
женщины -  великого релаксатора  и транквилизатора,  созданного Богом в пику
алкоголизму, наркомании, примитивному супружескому блуду.
     Мудрая и ласковая женщина, где ты?!  Ау!... Молчание  - потому нет тех,
кто без греха: "Когда разрушены  основания, что сделает праведник"? Вспомнив
этот Псалом, значащийся в Священном Писании под номером десять, Сергеев скис
окончательно. Он-то сам  хорошо знал,  что путь  в праведники для него лично
давно загорожен  огромным числом плотских грехов. Так стоит ли  распинать на
кресте  осуждения несчастного  Мишу  с его похабной инфекцией?  "Если должно
(мне) хвалиться, то буду хвалиться немощью моею" (2-е Коринфянам 11: 30).
     Сергееву  было ясно, что  принцип  "избирательности" должен толковаться
шире  - он спасает  людей от всех несчастий. Сергеев еще раз вспомнил святые
слова: "Но вы берегитесь  заклятого, чтоб и самим не подвергнуться заклятию,
если возьмете что-нибудь из заклятого" (Кн. Иисуса Навина 6: 17).
     Не только целые народы, но и каждый человек должен постараться получить
весточку  от Бога, определить свое  предназначение на этой земле, хотя бы  в
настоящее  время. Нет смысла бояться  смерти, как таковой, грешить, цепляясь
за жизнь.  Лучше попробовать потратить  силы  на борьбу с грехом, хотя  бы в
себе. Апостол Павел на сей счет  заметил:  "Ибо для  меня жизнь - Христос, и
смерть  - приобретение"  (К  Филиппийцам  1:  21).  И  еще добавил  в другом
послании  (2-е Коринфянам  11:  15):  "А  потому  не великое  дело,  если  и
служители его принимают вид  служителей правды; но конец  их будет по  делам
их".

     * 2.8 *

     Сергеев  подошел  к  своему дому,  задумался,  вспоминая  код  замка на
дворовых воротах  (от  философских  размышлений трудно переходить  к бытовым
реальностям), - на выручку  пришла соседка-старушка. Она лихо расправилась с
замком и предложила профессору войти  первому. Но он  отказался, - вспомнил,
что необходимо заглянуть в соседний магазин и подкупить продуктов для себя и
своих  двух  подружек,  платонические отношения  с  которыми  волновали  его
последние годы более, чем что-либо.
     Философ-верхогляд тут же был посрамлен собственным  каверзным умом:  он
вдруг ясно почувствовал, что всегда выбирал тот маленький и невыгодный из-за
высоких цен магазинчик только для того, чтобы поласкать взглядом молоденькую
продавщицу.  Да  и, вообще, он  испытывал симпатию  ко  всей  бодрой женской
компании  во  главе  с  пикантной  дородной  блондинкой,  лихо   торговавшей
бакалейным счастьем. Но Танечка среди них, безусловно, была  для Сергеева на
первом  месте. Стоило развить эксперимент и выяснить наконец-то:  что влечет
стареющего эскулапа к богине современной торговли.
     "Какие же паскудные животные все эти высокомерные мужики", - подумалось
Сергееву. Себя он, конечно, давно причислил к лику святых и теперь издевался
над собой за эту наглость. Однако, то были лишь колкости противоречивого ума
профессора, но  не истинные  угрызения  совести, ибо он прибавил шагу,  явно
стремясь быстрее насытиться общением с  содержательницами местного торгового
ряда - адептами бога Меркурия.
     Татьяна  была на  своем посту, -  из-за  высокого  прилавка выглядывала
хитрая  и  нежная  мордашка, черноглазая,  утонченная,  улыбчивая.  Сергеев,
конечно, уже неоднократно заглянул  за прилавок  и давно убедился в том, что
ноги у нее  стройные и соразмерны всей комплекции. Она  доброжелательно  его
встречала,  откровенно сообщала  о том,  какой  товар  свежий,  обменивалась
шутками, полунамеками.
     Сергеев  не демонстрировал блудливость стареющего кота (скорее, козла),
- не задерживался в магазине, а,  расплатившись,  быстро исчезал, анализируя
на ходу мотивы платонической  страсти.  Черные татарские  глаза Танечки явно
его привлекали и волновали. Но и тут срабатывал врачебный инстинкт: уже были
разысканы  симптомы  присутствия  в  этом  маленьком теле  вируса  папилломы
человека, замечены стигмы и других тайных болезней. "Каверзная профессия"! -
негодовал  профессор.  Вспомнилось из Булгакова,  вопль  Понтия  Пилата:  "И
ночью, и при луне мне нет покоя. О боги"!
     При  таких  превентивных  находках  от  тесных   контактов  был   смысл
уклониться. Но полюбоваться и пофантазировать,  клинически поразмыслить было
делом безобидным. Очень  хотелось приподнять над быдловской реальностью хоть
одно женское существо.
     Художественные дарования  Сергеева позволяли  сделать  это без  особого
напряжения.   Да,  безусловно,  все   оставалось  в   рамках   своеобразного
"гейшизма",  но  на  мужской  манер.  Можно   было  раскопать  корни   таких
психологических  реализаций,  - Танечка  была очень  похожа на  вторую  жену
Сергеева,  с  которой  он,  к  счастью,  расстался,  но  сексуальная  память
продолжала щекотать подбрюшье. От правды никуда не уйдешь!
     Все, пожалуй,  правильно в таких стройных рассуждениях, однако Сергееву
пришла в голову и другая светлая мысль: он вдруг вспомнил бабушку по отцу, -
невысокую  красавицу,  дворянку,  закончившую гимназию  с  Золотой  медалью,
владевшую  несколькими  иностранными языками.  Ее первый  муж был  капитаном
первого ранга царского флота,  вместе со знаменитым А.С.Поповым участвовал в
разработке радио-телеграфных систем для боевых кораблей.
     Образ бабушки выплыл, как из  тумана,  - пожалуй, именно она застряла в
генетической памяти, отсюда шел тот странный подбор "русских красавиц", тяга
к определенной  породе, типажу  женщин.  Бесспорно,  многие  достойные черты
характера,  склада  ума,  а  значит  и  доминант  рафинированного  генофонда
унаследовал  Сергеев  от  своей  бабушки. Вполне определенно,  что  именитая
бабушка давно "прописалась" в цитологии своего внука, вошла и в его архетип,
психологический статус.
     Белковая пища для подружек и  самца была закуплена, - пора возвращаться
домой.  Поднявшись к  себе  на второй этаж,  Сергеев весьма осторожно открыл
входную  дверь в квартиру, - конечно, Машка - голубая британка  - уже сидела
на пороге, ожидая своего  благоверного, - никакой скалки или  другого орудия
супружеской власти  в лапах  у нее не было. В отдалении, в  прихожей,  робко
наблюдала  за  "явлением  Христа  народу"  другая подружка  -  бело-дымчатая
персиянка.  Муза  была  предупредительной  и  страшно  робкой  кошечкой.  Ее
влюбленность в своего хозяина  была осторожна до невозможности, - о, если бы
все жены и любовницы с таким пиететом относились к своим повелителям.
     Подружки демонстрировали  повелителю  истинное  целомудрие,  -  чистоту
непорочных дев, но добиваться этого Сергееву пришлось не  методами внедрения
воспитательных  программ,  а  приглашением  опытного  ветеринара.  Под общим
наркозом   кошечкам   были   удалены   яичники,  и   они  зажили  спокойной,
целомудренной   жизнью,  сконцентрировав  все  свое  внимание  и  любовь  на
мифическом образе кота. В их неискушенном уме на такую роль вполне подошел и
Сергеев.
     Натуральные  же  коты   подружками  теперь   отвергались  решительно  и
бесповоротно. Малышки, вроде бы, поняли,  что удаление яичников наипервейшая
профилактика  онкологических заболеваний гениталий и грудных желез, то  есть
тех причин, от которых в большинстве случаев гибнут кошки в возрасте, старше
восьми лет.
     У  подружек   открылись  особые  таланты  лечебного  свойства.  Сергеев
неоднократно убеждался на собственном опыте, что кошки, в отличие от женщин,
не выпивают  соки, не вытягивают энергию, не тянут одеяло на себя, а активно
восстанавливают  потери человека. Есть смысл  максимально  дорожить  кошкой,
имеющей обыкновение устраиваться  полежать на груди, животе, шеи утомленного
мужчины. Они  заменяют сложную  рецептуру китайской  иглотерапии: наслаивают
свою  систему  меридианов  и  активных  точек  на  человеческую,  подпитывая
образовавшиеся энергетические изъяны.
     Сергеев  замечал  особую  кошачью  активность,  когда  после   отменной
сексуальной   встряски  или   во   время   болезни,  еле-еле  волочил  ноги.
Примечательно,  что  Маша  и  Муза  быстро   научились   определять  женскую
доброкачественность, и Сергеев с ними советовался.
     Тщательно обнюхав  претендентку, Маша могла  потереться о ее ноги, либо
отойти,  нервно  дернув  правой  лапкой,  если  устанавливала  непорядок   в
генитальной  сфере. Дерганье левой лапкой  было  верным свидетельством того,
что  с  данной персоной  не  стоит  связываться по  моральным и  юридическим
соображениям.
     Особой осторожностью выбора отличалась Муза: если после обнюхивания она
забиралась даме  на кони и начинала устраиваться для глубокого сна, то можно
было смело идти под венец, или вприпрыжку нестись в спальню, минуя ванную.
     Кстати, кошки всегда деликатно  покидали площадку для взрослых игр, как
только  чувствовали, что близится  приятный кризис атаки. Однако,  если  они
испытывали недоверие к  даме,  то отслеживали  всю  процедуру - внимательно,
предупредительно постукивая хвостами об пол и, видимо,  нелестно комментируя
друг другу происходящее.
     У Сергеева была возможность проверить с помощью кошек  и  свою истинную
сексуальную   ориентацию.  Как-то,  по  настроению,  он  зашел  на  выставку
породистых  кошек  и купил котенка сибиряка, самца.  Маша и Муза приняли его
без особого восторга. Они,  видимо, что-то очень решительное нашептали ему и
сибиряк целую неделю скрывался за мойкой в кухне.
     Возвращаясь с работы Сергеев  вытаскивал его из берлоги, кормил, ласкал
и укладывал рядом  с собой  на тахту. Маша и Муза располагались несколько по
одаль. По  паспорту  сибиряк,  кстати, французского происхождения,  значился
Франциском.  Он,  наконец,  понял, что у него  имеется  мощный  покровитель,
являющийся  по совместительству  вождем  стаи. Поведенческие  метаморфозы не
заставили  себя долго  ждать:  через две недели  Сергеев засек  Франциска за
подлым   занятием.  Во  время  коллективного  возлежания  он   подкрадывался
поочередно  к  Маше и  Музе и  молниеносным,  решительным и, видимо,  весьма
болезненным  ударом лапы с выпущенными  когтями сгонял старожилок с царского
ложа.
     Франциск, будучи  настоящим  сибирским  мужчиной, хоть  и  французского
происхождения, оценил обстановку эгоистически, только в свою пользу, и начал
без ожиданий расширять поведенческие перспективы, устанавливать в доме новые
порядки:  если первый  мужчина  в доме  был  вождем,  то второй  должен быть
вожаком своего племени.
     Вторым шагом  на пути культивирования откровенного  нахальства, скорее,
очевидного хамства, была  ревизия прав на места общего  пользования. Ему  не
хотелось делить туалетные тазики с подружками, и он приспособился отправлять
естественные  надобности  в  прихожей  на  линолеуме  у  дверей.  Пора  было
принимать  драконовские  решения:   в  наказание  светлейший  Франциск   был
выставлен на лестницу, - на время, чтоб подышал  дохлым воздухом нищенства и
бездомности.
     Но судьба сыграла теперь уже с Сергеевым злую шутку: оказывается  не он
один  разбирался  в  элитном  кошачьем  экстерьере, - Франциск  был  похищен
каким-то любителем породистых котов моментально, причем, без благодарности и
денежной компенсации.
     Грусть Сергеева была  смягчена лишь осознанием солидарности с  дорогими
подружками, которые поняли действия хозяина, как решительный любовный выбор.
Они  не отходили от повелителя ни на шаг,  с упоением протирая об  него свои
волосатые мордочки и  бока.  В глазах  преданных  гейш  не  было  грусти,  а
раскрывался фонтан восторгов, чувственности, симпатии.
     Сергеева пронзила простая мысль: "Как же эти божьи твари  переживут его
отъезд в командировку, кто останется с ними, будет их кормить, обихаживать в
это время"? Две  пары глаз с разным выражением и надеждами  преданно взирали
на него снизу. Подружки были уверены, что им принесены гостинцы, - так это и
называлось  в  дружной  компании. Сергеев вытащил  свертки  и,  разворачивая
печеночный паштет, произнес долгожданное:
     - Маша,... Муза,... несите тарелки, - ваши гостинцы готовы.
     Как  жаль,  что  кошки  говорят  только на  своем языке.  Они  могли бы
доставить  массу  восторга  заботливому  повелителю.  Но  сейчас  загадочные
домоседки заговорили по своему: Маша решительно запрыгнула в кухне на стул и
произнесла  требовательное,  но  вежливое  -  Мяу!  Ее  хвост восторженно  и
благодарно изгибался справа  - налево и обратно. Муза установила свой  хвост
трубой, заходила по полу, в ногах  хозяина, кругами,  причитая  трогательно,
беззащитно, нежно - Ми...Ми...Ми! О чем еще  может мечтать утомленный жизнью
и суетной работой интеллигент?
     Кошки восхитительные и  удивительные существа:  во-первых, их микробный
мир имеет  самую  выгодную  типировку,  а потому  совершенно  безопасен  для
человека; даже  глисты  - наиболее распространенные  токсокары,  -  проходят
через  кишечник  человека  транзиторно,  не  задевая  слизистую;  во-вторых,
основное  предназначение  кошек  -   оттягивать  на  себя   геокосмитеческие
воздействия, защищая тем самым квартиру,  ложе хозяина от возможных  вредных
последствий; в-третьих, кошки  обладают выраженными лечебными способностями;
в-четвертых, они устраняю сглаз и дурное влияние женщины на мужчину.
     Перечисление  положительных   кошачьих   качеств  можно  продолжать  до
бесконечности, но человек начинает верить в них только тогда, когда убедится
в их существовании  на собственном  опыте.  Опыт  такой,  к сожалению, часто
бывает  роковым. Известно,  что тот,  кто обидел  или тем  более убил кошку,
будет проживать  шесть  лет в  несчастье.  Хуже того, -  кто-то  из  близких
родственников  такого  человека может поплатиться за  это  жизнью. Почему-то
кошка продолжает, словно по инерции, защищать своего хозяина, даже  если тот
выступил в роли палача,  но воздается наказание  смертью близкому  человеку.
Скорее всего,  святые слова  из Евангелия  универсальны: "Да  и все почти по
закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения".
     Опыт  общения  с  замечательными  животными,  ближе  всего  стоящими  к
человеку,  наводил Сергеева  на мысль  о том, что  такое  единение  возможно
только при  очень  близком родстве  душ. Понятно,  что любое земное создание
имеет душу,  - и гора,  и сосна, и змея, и птица. Но выбор кошкой,  котенком
хозяина,  скорее,  определяется абсолютной близостью,  - Сергеев воспринимал
такое  притяжение на уровне родственных чувств, ему казалось, что с кошкой к
нему  приходит  душа  того  возможного  ребенка,  от  которого  он  когда-то
избавился, убедив женщину сделать аборт.
     Кошке очень трудно смотреть в глаза человеку. Она, словно,  сознательно
избегает такого обмена эмоциями и  мыслями, - ей до конца никак не  простить
убийцу, она  сожалеет о потере того человеческого образа. Она вынуждена быть
подвластна человеку-палачу. Да, это был его выбор и он не захотел принять ее
когда-то,  как  дитя.  Но  кошке  стыдно за  жестокость  человека, за гадкий
поступок, совершенный, безусловно,  не  по Божьей воле,  а  по  дьявольскому
наущению.
     Способность   же  кошки  защищать   любимого  человека   Сергеев   имел
возможность  проверить  в  самых  кризисных  ситуациях.  Однажды  ночью  его
прихватил  сердечный приступ такой силы, что он уже уходил из жизни. В  этот
момент  все  семь  кошек (из них четыре котенка), -  его домашних подруг,  -
прибежали  из  разных  комнат квартиры  и,  запрыгнув  на  тахту,  буквально
облепили грудную  клетку,  плотно  прижавшись  к телу Сергеева. Боль  начала
медленно  отходить,  -  инфаркт  миокарда  не состоялся.  Через определенное
время,  когда  Сергеев  почувствовал  себя  сносно,  кошки,  удовлетворенные
исполненным  долгом,  разошлись  по  любимым  углам,   даже  не   потребовав
вознагражденья.  На страже больного, постельной сиделкой, осталась лишь Маша
- гражданская жена, платоническая, но верная и надежная, "как наш аэрофлот".
     По большей части, люди не справедливы к этим святым существам, у них не
хватает терпения понять кошачьи просьбы и требования. У кошек тогда лопается
терпение,  они  идут  на  крайнюю  меру,  -  оставляют  письменное  послание
бестолковому хозяину. Письмо по законам жанра выглядит лужицей мочи, имеющей
стойкий  специфический запах. А  нужно было-то  всего, - переставить кошачий
тазик  в более  удобное  для  нее место или  отпустить  кошечку,  утомленную
шумными хозяевами, погулять на свободе, пообщаться с себе подобными.
     Разбираясь в  психологии своих  подружек,  Сергеев установил, что кошки
способны  преданно  любить  не только дом,  но  и  конкретного  человека.  К
сожалению, выбирая предмет поклонения, кошечки, как и люди, могут ошибаться.
Еще во  время  своего второго бестолкового супружества в доме  жила  Катя  -
прекрасная,  умная полосатая британка, правда,  дворового происхождения. Она
очень привязалась  к матери сергеевской жены, - к старушке весьма почтенного
возраста с характером, склоняющимся к маразматическому эгоизму.
     Когда  произошел  окончательный  развод,  то бывшая жена  в  одночасье,
почти-что  тайно, как тать ночная, мотанула из  квартиры, прихватив на выбор
все самое ценное, - "близкое ее сердцу". Бога ради!  Сергеев не возражал. Он
был  готов заплатить  в придачу, но  оказался крайне стесненным в то время в
средствах.
     Мужчина  просто обязан в таких случаях  идти  навстречу  былой подруге,
даже  если она  на  добрую память выворачивает вместе с  метлахской  плиткой
голубой  унитаз или итальянскую  ванну,  выдирает из  стены удобную  газовую
установку.  Про  импортный  телевизор  или  холодильник  уж  и  говорить  не
приходится. Безусловно,  близкие  нежному женскому  сердцу  предметы  должны
следовать  за источником былых  наслаждений. Но  в данном случае расставание
проходило  в  более  щадящей  форме.  Сергееву даже казалось временами,  что
именно он "виноватее всех виновных".
     И  когда страдающая  подруга, обливаясь  слезами  и мучаясь угрызениями
совести  "о  былом  и  памятном на  всю  оставшуюся жизнь",  вновь  явится к
мужчине, чтобы накоротке  выпить с ним чашечку кофе с пирожными и посетовать
на неудачи нового брака, нельзя  расслабляться, замыкаться в себе, проявлять
эгоизм,  -  необходимо  щедрой  рукой вновь  одарить  страдалицу  "памятными
предметами".
     Пусть  не смущает вас  то, что вы  их купили  совсем недавно, во всяком
случае, после отъезда бывшей благоверной. Ей, ей - стоит хорошо заплатить за
то,  чтобы иметь право гордо заявить:  "Баба  с возу - кобыле легче"!  Нужно
помнить  о трудной бабьей  доле:  "Женщина  легко уходит  из семьи только  в
новую, уже  хорошо  устроенную,  утрамбованную собственным  телом  постель".
Стоит ли сожалеть о былом, - живите, наши прошлые жены, счастливо и богато.
     Но разговор сейчас не  о  примитивных человеческих тварях,  а о  святых
серых существах: Катя через несколько дней напряженного ожидания возвращения
бесшабашной  старухи незаметно  выскользнула  из  квартиры  и  пустилась  на
совершенно  бесперспективные   в  многомиллионном  городе  поиски.  Ее  вела
искренняя привязанность, желание защитить от невзгод старую, выжившую из ума
клячу.
     Как здорово могут отличаться мотивы поступков Адама и  Евы, человека  и
кошки.  Катя, конечно, погибла  потому,  что утратила в  комфортных условиях
навыки странника,  бродяги, голодранца. Но она  пожертвовала  благополучием,
самой   жизнью,  ради   избранного   человека,   а   не   сытного   стола  и
комфортабельного  жилища.   Вот   уж  воистину:   "Браки   и   привязанности
заканчиваются на небесах"!
     Сергеев вспомни  другой  случай:  он  прикармливал Клеопатру - истинную
распутницу, страстную гуляку  исключительно дворовой масти.  То была крупная
кошечка, приваженная женой Сергеева к дому. Не даром замечено: "Рыбак рыбака
видит из далека". Своих замечательных котят она  рожала в квартире Сергеева,
прямо у него на тахте.
     Клеопатра  была по началу  заботливой матерью,  но  через пару  месяцев
героического материнства вновь  встала на  путь порока. Гуляя по двору,  она
приставала  к  детям, взрослым, как  бы  предлагая  себя в дом.  Пожалуй она
смогла бы стать  домоседкой, подвали ей удача попасть в  семью, где у нее не
было  бы конкурентов.  Но  ничего такого  не  произошло,  и ей, неприкаянной
отщепенке, пришлось мыкаться без постоянной прописки.
     Сергеев, однажды, хворая, задержался на несколько дней дома, не посещал
работу. Случайно, выглянув  в  окно, он заметил, что Клеопатру "добрые люди"
берут за шиворот и сажают в мешок. Подлая,  крашенная в желтый цвет,  баба -
соседка  по лестничному маршу, отправляется с мешком на  улицу. Ее вислоухие
собутыльники, -  муж-автослесарь,  подруга с  мужем-крестьянской косточкой и
выводок сопливых детей  замешкались у ворот. Сергеев, как мог скоро оделся и
трясущийся от высокой температуры, рванул за паразитами.
     Крашенная, к  тому  же  основательно  лысеющая,  стерва  с  мешком  уже
потерялась  из виду,  но  остальные  лиходеи замешкались.  Суровая  отповедь
привела  их  в  замешательство. Первым очнулся крестьянин, -  в нем взыграла
тяга  к  пролетарской  диктатуре и  гордыня  хозяина жизни. Геройски схватив
Сергеева за  грудки, человек из  народа  пытался диктовать свою волю дохлому
интеллигенту.
     Сергеева  с  четырнадцати лет  воспитывался в закрытых  военных учебных
заведениях  и  был  основательно  натаскан  в  премудростях  разностороннего
рукопашного боя. Даже  не  поведя глазом  в сторону  крестьянина, он  легким
кистевым движением освободился от захвата и оттолкнул от себя простака.
     Мимо  по улице  летели рычащие стаи  автомобилей  и, по законам  жанра,
следовало  выбить ударом ноги этого дуралея  на  проезжую часть. В несколько
секунд  он  будет размолочен капотами и  превращен  в  кашу. Что-то удержало
Сергеева  от  слишком  решительных  действий.  К  тому  же,   обескураженный
легкостью контратаки, крестьянин поник и только невнятно что-то бурчал.
     Теперь  в  единоборство решил  вступить автослесарь.  Нужно быть полным
идиотом и  простофилей,  чтобы, вылупив глаза через страшные диоптрии  очков
(легким  ударом  по  которым  можно  лишить его  зрения),  повторять  приемы
крестьянина, - хватать за грудки.
     Рефлексы,   подхлестнутые   интоксикацией,  температурой,  у   Сергеева
восстановились   моментально.   По  спортивному  опыту,   он  оценил  важный
показатель  готовности к  жестокому  бою: его собственное  сознание  намного
обгоняло события, а потому панорама как бы раскручивалась в медленном темпе.
Перед  ним  открывался выбор средств, прочно вбитый долгими тренировками  по
программе   рукопашного   боя,   принятого  в   разведке  морской  пехоты  и
воздушно-десантных войск.
     Можно было легко переломать руку этому болвану сразу в трех сочленениях
-  лучезапястном,  локтевом  и плечевом.  Для  этого надо  только  несколько
развернуть корпус вправо, прочно накрыть  его руку своей левой  подмышкой  и
резко  обронить  все свои девяносто килограмм живого  веса на его вытянутую,
ослабленную тыльным разворотом руку.
     Возможен и другой ход: поднырнув под правую  руку противника,  провести
"мельницу" и  воткнуть  слесаря башкой в  асфальт, но тогда его ждет перелом
основания  черепа,  шейных позвонков,  мощное внутричерепное  кровоизлияние,
тяжелейшее сотрясение  головного  мозга.  Чего-то  одного,  на  выбор,  было
достаточно, чтобы отправить лиходея на тот свет.
     Можно решить  вопрос еще проще: снести правым локтевым ударом непрочную
реберную  дугу  над  его  печенью.  Тогда грядет  и  разрыв  печени  острыми
обломками  ребер.  Смерть  в  таких  случая  наступает  от  внутриполостного
кровотечения.
     Можно, наконец, заехать страдальцу ногой в пах  или  по кости голени, -
от страшной боли наступит шок.
     Но внимание  Сергеева  почему-то приковало  совершенно  открытое  горло
лиходея. Видимо, вспомнилась беззащитность и  готовность на муки  Клеопатры,
когда ее, схваченную за шиворот, погружали в мешок.  Правая  кисть  Сергеева
уже сложилась в  "лапу леопарда". Ею, как пилой, перерубаются  хрящи горла и
наступает скорая смерть от мучительного удушья.
     Еще  мгновение,  -   некоторый  подготовительный  отворот  корпуса  для
усиления размаха, - и "лапа леопарда" готова  выстрелить смертельным ударом.
Привычный на татами,  жестоко-азартный  "киай"  уже выдавливался из жаждущей
крови и мести глотки. Вспомнилось: "Бей первым Фреди"!
     С  возрастом  мы,  безусловно, становимся  мудрее:  именно  это  спасло
слесаря  от смерти,  а  Сергеева  от явно приближающихся  суда  и тюрьмы. На
другой стороне узкой  улицы суету у  ворот пожирали взглядами уже готовые  к
снятию  показаний  свидетели.  Обыватели, стоящие  на остановке троллейбуса,
десятком пар любопытных глаз пожирали гладиаторский экспромт.
     Насладить  их любопытство профессиональным убийством, пусть плохого, но
все же человека,  и  при  том не спасти  Клеопатру,  - было пижонством, а не
разумной боевой операцией. Этого придурка, если уж есть такое желание, можно
оглушить ударом в парадной,  на лестнице,  и сбросить вниз головой в зияющий
проем. Эффект будет не менее основательный, чем при выполнении "мельницы".
     Хуже всего то, что Клеопатру уже не вернешь. Здесь, на шумной улице, на
Сергеева широко  раскрытыми,  испуганными глазами смотрели  дети  этих  двух
рабоче-крестьянских   дебилов.   Вспомнилось   из   Библии:   "Гневаясь   не
согрешайте"! А затем уже  вовсе успокоительное:  "Итак смотрите,  поступайте
осторожно, не как неразумные, но как мудрые" (К Ефесянам 5: 15)...
     Сергеев на всю жизнь запомнил  одну из  своих кошачьих подруг  - Фаину.
Она появилась у  него  на даче неожиданно, во время  кормления стаи соседних
подруг,  которые собирались  по  вечерам  на  скромный  ужин  и  холостяцкие
посиделки.   В   проеме  входной  двери  показалось  максимально   вежливое,
деликатное существо, страшно исхудавшее и взъерошенное. Кошку просто  качало
от усталости и истощения, - она, видимо, проделала огромный и  трудный путь,
пока  каким-то  шестым  чувством  установила,  что  именно  в  том  доме  ее
обязательно приютят и накормят. Она одарила вежливым носовым поцелуем каждую
из  собравшихся  на  посиделки  кошку.  Деликатно,  но  с  аппетитом  уплела
предложенные лакомства.
     Сергеев  внимательно  рассмотрел примечательное создание,  -  это  была
носительница элитной сибирской  породы  с некоторым подмесом  замечательного
норвежского  генофонда, о  чем свидетельствовали  выраженные  и  характерные
кисточки на кончиках ушей. Сергеев,  приласкав Фаину (она  всем своим  видом
подсказывала  именно это имя),  уложил ее  на диван.  Наступила пора  сна, -
кошка спала, как убитая,  но поднявшись довольно рано, принялась методично и
тщательно  вылизывать  себя. Через  пару  часов  - это было  уже  совершенно
преображенное создание. Приведя себя в порядок, Фаина отправилась обозревать
территорию   усадьбы,    фиксируя   границы    известным   способом.    Дела
экскрементальные она отправляла на грядках других усадеб.
     Кошка быстро определилась с хозяином и соседями, с территорией и домом.
Она  отъедалась, лечилась травками, отдыхала. Но когда вечером,  как  обычно
дачные  подруги попытались  собраться  в  гостиной и  отведать  лакомств  на
халяву,  Фаина  разметала конкурентов в  несколько  секунд.  Так  же свирепо
впредь она расправлялась с любой собакой, пробегавшей мимо сада.  Ее страсть
к зубасто-когтистым боям не могли охладить даже крупные немецкие овчарки.
     Через  несколько дней, ночью,  Фаина  родила трех  замечательных  котят
прямо  у  Сергеева  под одеялом.  Все  они были  разной  масти,  причем,  не
соответствующей  окрасу  матери. Ясно,  что  голодная  жизнь кошки-скиталицы
потребовала от Фаины соития с несколькими разными котами.
     В  таких  связях  не  мог  доминировать  генофонд  ослабленной  матери,
остались жизнеспособными лишь зиготы с преобладанием генетической информации
сытых самцов. Но по-настоящему  доверила Фаина  драгоценное достояние только
одному  существу -  человеку по фамилии Сергеев.  Она позволила ему  принять
трудные роды.
     Фаина сама выбрала место для семейного гнезда: в секцию шкафа  с бельем
мамочка аккуратно, за шкварник, перетаскала потомство. Фаина была заботливая
мать   ровно  до  двухмесячного  возраста  питомцев,  затем   она  полностью
переложила труд по  уходу и воспитанию на Сергеева. Таким шагом она показала
ему, что в котятах таятся души  сергеевских грешков  молодости,  а по счетам
необходимо обязательно платить. Коты  же  совокупители к серьезным, душевным
делам, не относятся, - то всего лишь зов природы и притяжение тела.
     Фаина учила  котят охотиться  за живностью, показывала  лечебные травы,
помогала  осваивать  приемы борьбы в стойке  и  партере,  но  кормить грудью
малышей  отказывалась.  У  нее появилось  более ответственное занятие, - она
сплела  супружеские  узы  только  с  одним   котом  -  великолепным  крупным
британцем,  проживающим в соседнем доме. Так был  дан старт большой семейной
любви, закончившейся  к осени  рождением  шести одномастных  котят,  которых
пришлось признать, прежде всего, британцу. Сергеев неоднократно замечал, что
британец тоже  участвовал в тренировке охотничьих инстинктов у котят, но он,
паршивец,  многократно  изменял Фаине,  причем,  с  нестоящими  деревенскими
простушками.
     К сожалению, Фаина не пожелала переехать с Сергеевым в Санкт-Петербург,
- ее манили охотничьи  просторы, сказки о которых вечерами и ночью ей шептал
на ушко  сытый  и легкомысленный, серо-полосатый  британец. Какой женщине не
хочется завести прочную, благополучную семью.  Многие  из  них действительно
верят в легкомысленную легенду о том, что "с милым рай в шалаше". Вернувшись
к лету из  дальнего  плаванья,  Сергеев  не  нашел  Фаину  в живых, погиб  и
рыцарь-британец, видимо, подбивший азартную  подругу на  порочный  и опасный
поступок, -  воровство  кур  у постоянно живущих в  поселке "дачников".  Их,
скорее всего, загрызли дворовые собаки,  стоящие на страже имущества хозяев.
Но то было лишь  предположение. Сергеев молил Бога, чтобы, отбирая жизнь, он
дал  Фаине и британцу легкую смерть, если уж не пожелал дать жизнь  долгую и
беззаботную.

     * 2.9 *

     Сергеев всмотрелся в мордахи своих  теперешних подружек (их теперь было
только  две), - они были сытыми, довольными, в них не читался даже  намек на
подозрение о готовящейся "подлянке". Сергееву стало стыдно за легкомысленное
согласие на командировку.  Правда,  он еще  не  высказал свое  окончательное
решение главному врачу. Но в душе уже согласился потому, что хотел отдохнуть
от больничной  суеты и дешевых  интрижек, которые постоянно  закручиваются в
женском  коллективе. Размышления пошли по  нескольким направлениям. Первое -
можно забрать  подружек  с собой, но  такой переезд для них  станет огромной
психической  травмой.  Ясно,  что кошкам необходимо постоянно  ощущать  свою
причастность  к защите дома  от вурдалаков. Второе - можно пригласить бывшую
жену пожить в  доме, ее хорошо знали кошки.  Но тогда остается загадкой, как
она будет  осуществлять  эту  самую  жизнь  на  "чужом берегу";  захочет  ли
освобождать  потом  "утоптанное"  ложе.  Она  была  тоже  врачом, но  вдруг,
неожиданно  для  Сергеева,  так основательно  влезла в бизнес, что забыла не
только  семейные  обязанности,  но  стала подторговывать  своими принципами,
свободой действий,  добропорядочными  отношениями  с  людьми.  Возобновление
союза  с коммерсантом азиатского  качества  не  входило  в  круг желательных
отношений.
     Наверное,  самым реальным  и  разумным  был третий  вариант:  временное
переселение  семьи  дочери  под  отеческий  кров. Но при любом решении кошек
ожидало потрясение и  возникновение сомнений в верности  лидера  стаи.  Рука
потянулась  к  телефону,  -  к  нему  Сергеев  последние  годы  относился  с
предубеждением. Чаще он выключал его напрочь и пользовался связью  с внешним
миром только в одностороннем  порядке,  то  есть  звонил сам  и не  принимал
звонков  ни  от  кого. Такое  прочное  ощущение  покоя  соответствовало  его
интровертированной натуре, склонной к щадящему здоровье аутизму.
     Все друзья и деловые люди поставили на нем крест, отучились общаться по
телефону, некоторые прокляли, но  он твердо  продолжал свою линию,  замечая,
что продуктивность  профессиональной деятельности при  этом  резко возросла.
Это особенно плодотворно сказалось на литературной деятельности  Сергеева, к
которой   он  привык  уже  давно,  как   к  своеобразному  интеллектуальному
наркотику.
     В  молодости  профессиональное  занятие журналистикой  спасало  его  от
безденежья, теперь это было скорее занятие для души. Но самое главное, навык
наблюдения жизни, склонность переживать, пропускать через  себя все события,
насыщаясь  при этом  богатым материалом литературного характера, стало неким
смыслом его жизни.
     Он  научился жертвовать ради такой  схемы жизнедеятельности  многим  из
сферы личного. Но, может  быть,  это и  стало  его самой  главной личностной
сущностью.  Он  часто использовал  метод  здоровой провокации, возбуждая  им
откровение  у "объекта наблюдения".  При этом  приходилось превращать себя в
психотерапевтическую мишень. Такая смелость приносила глубокое проникновение
в сущность наблюдаемых событий, но оставляла незащищенным собственное тело и
душу,  на  которох  тут же  появлялась  масса  болезненных синяков,  шрамов,
кровоточащих ран.
     Набрав номер дочери и дождавшись ответа, он наслаждался некоторое время
лопотанием внучки - замечательного пятилетнего существа. Но, честно  говоря,
болтая с  ней о пустяках, Сергеев  чувствовал, что ему пока еще ближе кошки,
чем  человеческий  ребенок. Скорее  всего -  то  был  результат  собственной
отстраненности  от  жизни,  и фотография  явной  шизотимности,  свойственной
любому ученому. Дочь, как только узнала от внучки, кто звонит, обрушилась на
него с упреками:
     - Папа, где  ты болтаешься? -  выкрикнула  она раздраженно.  - Мне  все
провода  оборвали  звонки  от твоего  дальнего  родственника -  Германа. Ты,
видимо, забыл, что у тебя есть обязательства перед твоей женой и ее сыном от
первого брака?
     Сложность  логических  построений,  свойственных  женщинам,  вообще,  и
собственной дочери,  в  частности,  позабавили  Сергеева.  Он,  было,  хотел
выстроить схему душевных связей дочери и своей бывшей жены, крепость которых
всегда его поражала, -  порой ему казалось,  что  дочь  вовсе  не его, а  ее
отпрыск, - но Ольга огорошила его новой инвективой:
     - Ты удивительно черствый человек, папа!  Я бы с тобой не могла прожить
ни месяца, а она истощала  себя в борьбе с твоим душевным холодом целых пять
лет.
     Все это в просторечии называется "окатить ушатом  холодной воды" или "с
больной головы на  здоровую". Сергеева,  явно,  теснили с Олимпа, на который
тихо, но последовательно он давно возвел себя. Выстроил там удобную хижину и
расположился, согласно собственным планам, на долгие времена.  "Кто виноват?
- вот в чем вопрос".
     Такие  встряски  нравились  Сергееву.  Дочь, бесспорно,  это  понимала,
поэтому совершала подобные экзекуции всегда с энтузиазмом. На ее языке такая
"работа" звучала,  как "промывка мозгов зазнавшемуся папочке". Но кто  может
судить женщину, особенно, если это твоя дочь?
     - Ближе к телу, Олечка, - в чем дело?  что случилось?  - начал медленно
мобилизовывать свои  силы Сергеев для отражения атаки. Я знаю  твои тайные и
явные симпатии, - ты готова ради женской солидарности продать отца за рупь с
мелочью.
     Дочь, видимо, надула пухлые губы и заявила категорическим тоном:
     - Я за справедливость, а не за семейный сепаратизм.
     Ольга Александровна была  по  образованию  философом  и  потому  иногда
изъяснялась высокопарным и наукообразным слогом. Но то были профессиональные
штампы и ничего более. Она скоро поменяла гнев на милость и продолжала более
вкрадчиво:
     - На Валентину  Андреевну совершено нападение и ее в  тяжелом состоянии
вчера доставили в больницу, - она в реанимации, еще не приходила в сознание.
     Это уже звучало, как удар грома среди ясного дня. Сергеев поперхнулся и
с  него  моментально  слетела  напускная  сердитость  и  желание  заниматься
словесной бравадой. Дело принимало какой-то трагический оборот. Он уточнил у
дочери  номер  больницы, распрощался и начал розыск. Сергеев  быстро отыскал
телефон  начмеда  больницы  -  своего  приятеля,  доктора медицинских  наук,
великолепного специалиста анестезиологии  и реанимации. Костя откликнулся на
телефонный звонок моментально и сам взял инициативу разговора в руки:
     - Саша, я пытался до тебя дозвониться, но твоя система телефонной связи
не всегда приносит пользу. - молвил он сходу. -  Положение у твоей Валентины
критическое. Ты  извини за прямоту, но у меня надежд на  благоприятный исход
практически нет, у нее очень тяжелые травмы головы, грудной клетки.  Однако,
как ты понимаешь, делам все, что возможно.
     Сергеев молчал и внимательно  слушал, вопросы задавать не имело смысла,
- все  и  так ясно. Спасибо  Косте, что он не стал тратить  время на  пустые
слова,  не вешал  лапшу на уши -  не врал,  не успокаивал. В конце разговора
Сергеев уточнил возможность навестить Валентину прямо там, в  реанимации,  -
договорились сделать это завтра, часов в одиннадцать, когда закончится обход
и вся утренняя больничная суета.
     Опустив на  рычаги  телефонную  трубку,  Сергеев замер в  оцепенении, -
странно,   как   быстро   и   неожиданно  свалились   на  него   трагические
неожиданности.  Но  он еще  не  собрался с  мыслями  и сидел  сгорбившись, в
глубокой задумчивости.
     Кошки, словно почувствовав его горе, запрыгнули на тахту и  внимательно
наблюдали за ним  печальными глазами.  Какие  все  же  это тонкие  существа,
способные ощущать  любые  эмоциональные  повороты  в  душе человека,  -  они
сопереживали, разделяли горе, готовы в меру своих сил прийти на помощь.
     Сергеев  неоднократно  замечал, что кошки порой застывали, с осторожным
любопытством устремив взгляд мимо  хозяина, в пространство. Говорят, что они
таким  образом  фиксируют  эфирные  тела,  -  например, прошлых жильцов этой
квартиры, давно умерших, но пожелавших навестить свой бывший дом.
     Появление  полтергейста  кошки  тормозили сразу  же на  пороге квартиры
решительным   взглядом,   излучавшим   безусловное   презрение   и   суровую
непреклонность.  Они  усаживались  на  его  пути  и  своей  волшебной  аурой
возводили  непреодолимое препятствие  для всякой  нечистой  силы, явно давая
понять, что они  посланники Бога на земле - суровые судьи, готовые в  случае
чего  и  приговор  привести  в  исполнение собственными  зубами  и  когтями.
Нечистая сила боялась их!
     Около  полуночи  Сергеев  услышал какое-то шевеление на карнизе окна  в
спальне,  -  он  еще  не сомкнул глаз, - кошки  подняли головы,  но  вежливо
притихли, не  двинулись  с  места.  Сергеев  подошел к  окну,  - на  карнизе
топталась  нежная  голубка, почесывала клювом  оперенье, заглядывала,  но не
просилась в комнату. Сергееву показалось, что глазки у  нее были блестящие и
агатовые, как у Валентины. Мистика! - стукнуло в голове у Сергеева.
     Подобное послание в его жизни уже было:  пять лет тому назад он плыл на
большом сухогрузе в Атлантике; вдруг, ни ведомо от куда, подлетела и присела
на  передней  мачте,  около прожектора, небольшая птица. Это было странно, -
судно  находилось  практически  в  центре  Атлантики.  Обычной  птице  такие
перелеты не под силу. Сергеев наблюдал ее появление издалека, - он находился
вместе со  старпомом в ходовой  рубке,  -  была  ночь -  тихая,  загадочная,
обволакивающая  теплом  парного  молока.  Наутро  к  нему  зашел  капитан  с
радистом: попросил  крепиться и  передал радиограмму от  жены с известием  о
смерти матери. Бесспорно, - история повторяется!
     Ночь  прошла в  размышлениях. Вспомнились годы, прожитые вместе, - они,
вообще-то, были счастливыми. Валентина успела  до встречи с Сергеевым четыре
раза побывать замужем и была  довольно заводная  штучка. Однако  быть  женой
ученого - это профессия, тяжелая и особая, выдюжить которую дано не каждой.
     Еще сложнее для  Сергеева было  наблюдать,  как  мучается рядом живущий
человек,  -  они  расстались  без  скандалов и взаимных  упреков.  Валентина
продолжала  навещать его,  видимо, ощущая потребность общения, больше, чем с
другими. Но вечные творческие залеты Сергеева, само собой, не способствовали
лечению душевных  ран,  на которые  все  время  жаловалась теперь уже просто
подруга.
     Он  пресекал все ее попытки как-то  вмешаться в  его  быт,  - например,
убрать  квартиру,  - предпочитал жить в окружении  пыльных книг, да  любимых
кошек. Если уж  он и корил Валентину за  что-либо,  то  только  за пропавшую
Катьку  и Клеопатру (интересно - имена обоих на одну заглавную букву; Маша и
Муза - имели иной фонетический старт). Намеки  судьбы были понятны Сергееву:
"К" - от слова катастрофа; "М" - от слов милая моя.
     Но  с  сергеевской  мистикой  Валентина  решительно  не  соглашалась  и
обвинения  в свой  адрес  за  пропажу  кошек  не  принимала.  И  вот  теперь
возмездие: эта близкая женщина безвозвратно отдаляется от него, - решительно
и бесповоротно! - для него в том уже не было сомнений.
     К одиннадцати Сергеев  приехал  в больницу, внутренне подготовленный  к
худшему.  Уже  по лицу  Кости  он понял,  что не ошибся в ожиданиях. Сергеев
попросил о встрече с дежурным врачом-анестезиологом (тот еще был на  месте).
Серьезный  и  разумный  врач  тихо  и  последовательно  провел  Сергеева  по
короткому финальному пути жизни пациентки: она все время была без сознания и
только  к  полуночи,  примерно за  десять  минут  до смерти,  открыла глаза,
показала рукой  чтобы сняли  интубационную  трубку (она была  на управляемом
дыхании), но  говорить не могла,  только  внимательно оглядывала  помещение,
мониторную технику, приборы, словно прощаясь со всем земным. Слез не было, -
но была грусть и отчаянье во  взгляде.  Она, видимо, пыталась разыскать лицо
любимого  человека и, скорее  всего, печалилась, что Сергеева нет рядом, что
не успела,  не смогла проститься и сказать  что-то самое главное, приходящее
на ум только в последние минуты.
     Подвиг  прощания  с  жизнью требует огромного  волевого напряжения.  Он
последнее истощающее испытание для тяжелейшего больного - огромная нагрузка,
еще  больше  укорачивающая   жизнь.  Она   быстро  утомилась,  сорвалась  на
прерывистое   дыхание,  неудержимо   нарастал   разлад   сердечно-сосудистой
деятельности.  Ее ввели в мягкий морфинный наркоз и теперь уже  окончательно
очистившаяся от греха душа Валентины тихо отошла в мир иной.
     У  врачей  хватило   ума  не  мучить  пустое  тело  (фантом,  оболочку)
бесполезной  истерической  суетой   "экстренного   оживления".   Конечно,  в
последние  минуты жизни боли она не чувствовала, но каждому смертному тяжело
и боязно расставаться с привычной землей, а душе покидать полюбившееся тело.
Конечно,  душа,  возносясь,  наблюдала за  земными существами,  она пожелала
последний раз посетить и Сергеева в образе голубки.  Наверное, ее последними
словами было  до боли знакомое обоим: "Укрепите ослабевшия руки, и утвердите
колена дрожащия; скажите  робким душою: будьте тверды,  не бойтесь; вот  Бог
ваш, придет отмщение,  воздаяние  Божие; Он придет  и спасет вас" (Кн. Исаии
35: 3-4).
     Сергеев  считал  своим  долгом  испить  всю  горькую чашу  до  дна:  он
спустился в  морг, попросил показать тело усопшей. Патологоанатом замялся, -
уж слишком тяжелы для  обозрения были травмы, расставившие  на теле жестокие
печати. Но начмед, сопровождавший Сергеева, дал знак  рукой врачу, - "Делай,
как просит"!
     Картина  повреждений  была  ужасная,   -  так  могли  поступить  только
палачи-вандалы,  без  совести,  без сердца, потерявшие  человеческий  разум.
Скорее  всего,  это  дело  рук  наркоманов.   Лицо,  затылок,  руки,   грудь
представлялись сплошным массивным  кровоподтеком, кости черепа  проломлены в
нескольких местах, -  как она не скончалась прямо там, на месте нападения, в
парадной,  где,  видимо, сразу  шагнув с  крыльца, со света  в темноту, была
оглушена первым ударом кастета в висок.
     Моментально  потеряв  сознания, она  уже не  чувствовала все  остальные
удары. Сергеев, взглядом профессионала осматривая труп, фиксировал не только
повреждения, чтобы составить хотя бы приблизительную  картину  происшедшего,
но исподволь  отыскивал "смягчающие"  признаки, - хотелось, пусть  мысленно,
виртуально, но снизить накал мучений маленькой, беззащитной женщины.
     Спазм  от  рыданий,  слез  хлестнул неожиданно. Сергеев  резко задернул
окровавленную простыню, пытаясь задушить конвульсии  рыдания, быстро вышел в
коридор, низко наклонив голову. Он взглянул  на друга глазами, полными слез;
губы, искаженные горем и гневом, выдавливали проклятия:
     -  Костя,  этих  подонков  мне  нужно  найти  обязательно  и  задушить,
пристрелить лично;... или, еще лучше, - вырвать у  них, обязательно у живых,
печень и  сердце голыми руками;  колотить эту мразь  башкой о стену  пока не
вытекут из нее тупые,... полоумные,... отравленные наркотиками мозги!...
     Сергеев  перевел  дыхание,  помолчал,   пытаясь  привести   собственное
сознание в равновесие: - Костя. Но все это, к сожалению, ей уже не  поможет.
Пусть земля Валентине будет пухом!...
     Костя  вынес от анатома две колбы с разбавленным спиртом, друзья выпили
молча и  двинулись к  выходу.  Узкий коридор мрачного  цокольного помещения,
подсвечивался  мерцающими-мигающими неоновыми  и бактериоцидными  ламп. Все,
абсолютно любые предметы, вопросы, слова, дневной и электрический свет - все
признаки продолжавшейся жизни словно давили на  сознание, на  плечи тяжелым,
просто неподъемным, груз...
     Сергееву вспомнились  слова Иисуса: "Из тех,  которых Ты Мне  дал, Я не
погубил  никого"  (От Иоанна  18: 9). С  Валентиной, как и с  первой  женой,
умершей  давно,...  в  возрасте тридцати лет,  от  молниеносно  протекавшего
менингоэнцефалита, - все было наоборот.
     Тогда  роковая  болезнь у первой жены - Людмилы  - возникла через сутки
после того, как  она,  -  еще  молодой  врач-инфекционист,  -  реанимировала
задыхающегося от ложного крупа  ребенка. В  те времена  еще не было  в наших
инфекционных  больницах специальной дыхательной аппаратуры и спасать больных
приходилось  дыханием "рот в  рот". Так она набралась  вирулентных  вирусов,
против   которых  спасения  не  было.  У   нее,  как  потом  понял  Сергеев,
основательно   раскопав   катамнез,  были   врожденные   дефекты   локальных
иммунологических  барьеров, защищающих  мозг: в возрасте 4-х лет она чуть не
погибла от  кори  при  таких  же симптомах.  Трудно  было  смотреть на  муки
молодой,  красивой  женщины:  смерть  наступила  в  состоянии   неснимаемого
судорожного статуса. Все произошло в той же больнице, в той же реанимации.
     Судьба  словно  испытывала  Сергеева  на  прочность:  сперва  позволяла
притронуться  к счастью, но тут же отбирала привычное и  породненное. Дьявол
мешал  спокойной  жизни, лишал  возможности  полного наслаждения.  Большие и
малые земные радости словно уплывали от Сергеева, лишь помахав ручкой.
     Но,  испытывая на прочность психику Сергеева, потусторонние силы  брали
слишком круто, - все  по их воле заселялось неимоверно жесткими контрастами,
не допускались полумеры и полутона.
     Как же все-таки  мы, люди -  земные  существа,  - слабы и  зависимы  от
обстоятельств,  окружения,  суетной  эпохи.  Тем  не  менее, осознавая  свою
слабость  и  незащищенность,  как мало еще человечество прониклось верой  во
Всемогущего Господа. Мало кто понимает до  конца, например,  слова Евангелия
от Иоанна (15: 20): "Раб не больше  господина своего". Ни у кого нет никаких
оснований мнить себя сверхчеловеком, не исполнять Божьи заповеди, тянуться к
дьяволу. Еще хуже, когда сбываются пророчества Иеремии (4:  22): "Неразумные
они дети, нет у них смысла; они умны на зло, но добра делать не умеют".

     * 2.10 *

     Во  время похорон Сергеев находился в относительном забытьи, успокаивал
себя малыми дозами  коньяка и  тотальным одиночеством. Гроб при отпевании во
Владимирской церкви и  на  кладбище решили  не открывать. Прощались скромно,
без  речей  и клятв,  народу  было немного,  - никто  не  лез  к  Сергееву с
традиционными соболезнованиями, друзья  ограничивались рукопожатием. Сергеев
терпеть не мог фальши - ни в большом, ни в малом.
     Состояние оглушенности не проходило неделю. С  питьем спиртного Сергеев
завязал быстро  (почему-то не хотелось).  Разговоры  с  милицией закончились
быстро. Они не утомили,  а только вселили уверенность, что никого не найдут,
да и  искать  особо не  будут. Было ясно, что  Дело спишется на случайность:
"случайная"  встреча  в темном, по  чьей-то  воплощенной  воле,  подъезде  с
неуправляемыми  наркоманами.  Вычислить  виновников  не  возможно  так,  как
свидетели растаяли во тьме ночи.
     Сергеев  принял  окончательное  решение  быстрее  сменить  обстановку -
уехать  в командировку. Только  основательно придя в чувство, можно начинать
серьезные  и большие дела. Подходы к ним пока для Сергеева были не известны,
- значит следовало ждать прозрения, инсайта, момента истины!
     С  Чистяковым  о госпитализации  договорились  по  времени и  программе
окончательно.  Но   что-то  настораживало  Сергеева   в  реакциях   Миши  на
обсуждаемые  вопросы, -  был он больше  формален, чем  заинтересован, словно
дела  эти  касались  не  его,  а  постороннего  человека,  просто   далекого
знакомого. Дела на работе и дома были улажены, он простился с Машей и Музой,
передав их на руки дочери и  под вечер, в  субботу, отправился на вокзал. <b>"И
избавил нас от врагов наших, ибо вовек милость Его;  Дает пищу всякой плоти,
ибо вовек  милость Его.  Славьте Бога небес, ибо вовек  милость Его" (Псалом
135: 24-26).</b>

     <b>Антракт злодеи!</b>

        x x x




     <b>Беседа третья</b>

     В  истории Мира все настолько  переплетено  и  увязано,  что  вычленить
множественные взаимосвязи практически невозможно. Мы не знаем в кого и когда
Бог переселяет избранные души. Но то, что душа не погибает, а живет вечно, -
неоспоримый  факт.  Сомневаться  в  том  может  только  весьма  ограниченная
личность  -  близкая  к  носителям   идеологической  примитивности  (скажем,
большевистской). И пусть нашим избранником на пути таких подтверждений будет
Александр Великий  (Македонский).  К сожалению,  общение  с рассказами о нем
порой весьма  затруднено. Ф.Байназаров  в 1991  году  и другие исследователи
отмечают, что на  рубеже 329-327 лет  до новой  эры  была уничтожена древняя
письменность  Средней  Азии.   Известно,   что  представители  народов   тех
государств были иными даже внешне,  чем  сейчас. Раскосые  глаза у таджиков,
узбеков,   киргизов   и   других  современных   азиатов,   -   это   подарок
татаро-монголов,  следствие  их былых нашествий.  Тогда  ассимиляция  велась
варварскими методами: убивали всех взрослых и детей мужского пола, оставляли
только молодых женщин, девушек, девочек. Их превращали в наложниц, рабынь, -
в носителей  иных комбинаций  генофонда,  открывшего  дорогу  новому этносу,
отдельные  фаланги  которого  носили  имена  своих монгольских  и  татарских
повелителей - Узбека, Киргиза, Туркмена.
     Потеря   громадного   исторического   материала,   создаваемого  веками
представителями  прежних  высоко развитых народов,  осталась  невосполнимой.
Последующее  греко-римское  доминирование  прозы  об Александре  Македонском
(356-323  годы  до новой эры) исказило правдивость описаний его  жизни, дел,
военных  походов. Теперь  желающие узнать  что-либо о  легендарной  личности
вынуждены ограничивать круг  литературных  источников  произведениями  таких
авторов, как Полиен, Страбон, Диодор, Арриан, Квинт Курций Руфа, Плутарх.
     Но  авторская  индивидуальность  была  подавлена  весомостью авторитета
Александра,   мнение   писателей-исследователей   оказалось   ангажированным
соответствующей  эпохой,  зависело от того, кто был у  власти,  - почитатель
великой личности или ее  конкурент. Кроме того, многого древние  авторы и не
могли знать,  ибо  не  были современниками великого человека, а исторические
сведения тогда плохо хранились,  чаще  передавались  в устной  форме. Однако
иного  выбора  нет,  -  авторы  древности передают  нам свои  исторические и
литературные  предрассудки  для  критического  осмысления, а не  для  слепых
восторгов.  Посему  будем вдумчивыми, рассудительными,  осторожными. Желание
обратиться  именно  к такому персонажу,  как Александр Македонский, понятно:
слишком  грандиозны деяния,  творцом которых  он был. Масштабы свершений  не
смогла ограничить  скоротечность блистательной жизни молодого царя. Быстрота
и  натиск  событий  лишь  усугубили  таинственность  и  мистичность  легенд,
связанных с именем Александра Великого.
     Исторические  факты свидетельствуют  не  только  о  незаурядности  этой
личности,  но  и  о  противоречивости,   сложности  характера:  в  нем  было
достаточно  благородства  и  коварства, доброты  и  жестокости,  щедрости  и
стяжательства.  Даже  та  своеобразная  негласная цензура,  которую невольно
вводили для себя его биографы, не смогла полностью  спрятать теневые стороны
жизни  Александра.  Конечно, демонизм  великой  личности  и,  вместе с  тем,
человеческое  обаяние  вызывали   гипнотический  эффект,   подобный  взгляду
громадного, красивого удава. Любой автор, погружающийся в  ауру исторической
гигантомании,  терял  способность   быть  бесстрастным  и   в   полной  мере
объективным.  Поэтому  отрицательные моменты  жизни  Александра Македонского
преподносятся  только  в форме неких  намеков, с обязательными оговорками  о
малой вероятности.
     Мистические ожидания и действия сопровождали  этого человека от момента
появления и до ухода из земной жизни. Александр родился в шестой день месяца
Гекатомбеона в столице Македонии  Пелле, в тот же день сгорел  храм Эфесской
Дианы.  Опасное   предзнаменование.  Но  оракулы   успокоили:   "Нет  ничего
удивительного, что сгорел храм: Богиня Артемида, как повивальная бабка, была
занята  принятием новорожденного Александра". Предначертание было развернуто
в сторону величия,  экстраординарности будущего царя и полководца. Скоро над
именем наследника нависло облако подозрений в его причастности к организации
убийства отца. В конце же жизненного пути родилась вовсе путанная интрига, -
нависла густая завеса тайны, кривотолков, подозрений.
     Наши   современники   вынуждены   переориентировать   практически  все,
связанное  с  памятью  об  Александре: осторожно муссировалось даже мнение о
том,  что  к смерти Македонского причастен его бывший воспитатель  - великий
философ Аристотель. Начало такой версии  положено намного раньше: считалось,
что  Аристотель обладал врачебными знаниями;  только он  один (тоже великий)
мог оценить масштабы урона  цивилизации, связанного с походами необузданного
Александра. Все это повышает вероятность принятия  экстраординарных решений,
-  великого  Аристотеля против  великого  Александра. До конца  не исключено
предположение:  будто  бы  учитель  приготовил  особый  яд  для  умерщвления
ученика.  Если такая тема вообще возможна, то невольно  задаешься вопросом о
причинах столь жестоких действий.
     Понятно, что только философ такого уровня, как Аристотель, мог взвалить
на себя  бремя бесстрастного эксперта поступков Александра и принять решение
о его преждевременном уходе из жизни. Однако и здесь, скорее всего, спрятана
лишь политическая  интрига,  приправленная мистикой и чертовщиной. Не  будет
философ пачкать  руки предательством и  примитивным криминалом, - не  станет
сам  себя  втаптывать в грязь. В том убеждаешься, прослеживая жизненный путь
Аристотеля.
     Аристотель   был  первым  с  возраста  13  лет  основательным  учителем
Александра.  Он  преподал  ему не только передовые философские,  религиозные
знания, но и медицину. Ибо сам был потомственным эскулапом, а философия в те
времена прочно  переплеталась с медициной. Говорят,  что Аристотель посвятил
своего  ученика  и  в  тайные  знания ведического уровня,  которыми  владели
храмовые мудрецы-оракулы Египта. Несколько проясняет психологическую сторону
поступков   молодого  наследника  известный   австрийский   антиковед   Фриц
Шахермайр, сам являвшийся существом с загадочной, путанной биографией. Может
быть,  это и повышает  доверие к его заключениям: "подобное тянется  друг  к
другу".
     Шахермайр  оставил нам  несколько  примечательных  трудов об Александре
Македонском. Великих исторических деятелей  ученый предлагает  делить на две
категории: на гениев рационального  характера, соотносящих свою деятельность
с интересами общества,  и на необузданных властителей, увлекающих общество к
социальной катастрофе. К первым он относил  царя Филиппа (отца  Александра),
ко  вторым  -  самого  Александра.  Любой  социолог  скажет,  что  личность,
существующая  вне  групповых связей,  не возможна на посту  государственного
деятеля: "жить в обществе и быть свободным от общества невозможно".
     Александр уже  в ранней  молодости в  силу  очевидной незаурядности был
ориентиром  определенной группы  македонской знати, которая свое  социальное
восхождение связывала  с его быстрейшим  вхождением  во власть.  Эти люди не
могли и не хотели ждать законной передачи царственных обязанностей от отца к
сыну.  Здесь  речь  шла  не  о  заурядной  порядочности,  а  о  тяготении  к
божественной  власти  и  "купании" в ее  лучах. Помощником в таких необычных
пристрастиях  у  Александра  была  мать  -  властолюбивая,  сильная  натура,
своеобразная   хищница,   готовая  уничтожать   соперников  без  счета.  Она
основательно индуцировала загадочного сына.
     Заговор против царя Филиппа был сплетен просто: он был убит  Павсанием,
оскорбленным охлаждением царя к нему, - к своему гомосексуальному  партнеру.
Подтолкнуть  молодого человека  к вспышке агрессии, в  которой  было  больше
невротического, чем  истинно жестокого, имели возможность заинтересованные в
смерти Филиппа лица. Тут же, на месте покушения, злоумышленник  был убит без
суда и следствия. Потрясенный Александр якобы мстил заговорщикам жестоко, но
можно  было  воспринимать  такие действия  и  как  желание  освободиться  от
посвященных, - от соучастников акта отцеубийства.
     Плутарх  пишет о  том,  что  Александра  уже в  юношеские годы огорчали
победы отца.  Он  опасался, что для него не  останется великих дел.  Теперь,
придя к власти в возрасте 20 лет, он принялся за последовательную реализацию
мечты  о завоевании  всего мира.  Черный  покров оградил  тайну смерти  отца
Александра - царя Филиппа  от последующих поколений. Нам не дано разобраться
в том. Скорее, этого и не надо делать. "Истинно, истинно говорю вам: раб  не
больше господина  своего, и посланник не больше  пославшего  его" (От Иоанна
13: 16).
     Филипп  создал  прочные  основы   государства  Македонии,  воспитал   в
многочисленных  походах  лучшую   армию.   Он   был   не  только  выдающимся
полководцем,  но  и  замечательным  дипломатом, собирателем своего  царства.
Шахермайр  высказывал  в своих трудах  интересную  мысль о том,  что  строго
говоря будущее  военное господство Александра создавалось не только усилиями
его отца,  но  намного раньше  -  победами Кира.  Отсюда  и  вывод:  империю
Александра должно считать не расширившейся Македонией, а выросшим Персидским
государством.
     Александр в реализации своих военных планов  постоянно спешил. Но такой
темперамент  был   оправданным   методом  достижения  воинских  успехов:  он
обрушивался на голову противника неожиданно и неотвратимо, как Божья кара за
отступление  от  заповедей,  наслаждение  сытостью   и  богатством.  Его  не
интересовала позиционная война, долгая дипломатия. Однако в его методе  было
и благородство,  свойственное  только  великой  личности.  Когда сподвижники
предлагали напасть на противника под покровом ночи,  он отвечал: "Я не ворую
победу" и предпринимал труднейший  марш-бросок,  обеспечивающий внезапность,
превосходство сил на узком участке, разгром основного врага.
     Стратегия  и  тактика  молодого  полководца  сводилась  к  бурному,  но
гениально  осмысленному  натиску.  В   таких  "драках"  Александр   принимал
непосредственное  участие.   Его  жизнь  неоднократно  висела   на  волоске,
множественные  раны "украшали"  тело.  Но судьба берегла полководца для иной
смерти. Как все бурные натуры Александр искал поддержки у Бога, ибо только с
ним он мог советоваться с почтением.
     Дельфийский оракул  питал  его уверенность и волю к  победам. Но даже в
общении  с Пифийской жрицей Царь был нетерпелив и требователен. Александр не
ждал  смиренно вестей  от Бога, как  простой  смертный,  а  принимал их  как
повелитель  -  наместник Бога на  земле. Известен  случай,  характерный  для
молодого царя. Перед одним из походов Александр явился  в Дельфийский оракул
в то время, когда не должно было обращаться к Богу за  прорицанием.  Получив
отказ от жрицы, он схватил ее за руку и потащил к треножнику над расщелиной,
из  которой струился  дурманящий  газ.  Жрица, должна была восседать  в этом
своеобразном  кресле, вдыхать отраву и тогда  в  ее помутненном рассудке, на
подсознательном уровне, возникали пророческие видения. Сопротивляться напору
царя  было  не возможно.  Жрица,  находясь еще  в здравом  уме,  с почтением
воскликнула: "Ты непобедим, сын мой"!
     Плутарх  считал, что  Александр  в душе критически относился  ко многим
ритуальным действиям, в том числе и к отдаваемым ему почестям. Рассказывают,
что когда он с пышной свитой, будучи в Коринфе, навестил известного философа
Диогена, то произошла забавная сцена. Диоген  лежал,  греясь на  солнце.  На
вопрос  приблизившегося к  нему  Царя  о возможных просьбах,  философ слегка
приподнявшись  ответил: "Отступи чуть  в сторону, не  заслоняй  мне солнца".
Находясь под  впечатлением  от встречи, Александр на  обратном  пути  заявил
приближенным: "Если бы я не был Александром, то хотел бы быть Диогеном".
     Александр, вообще, был не чужд  наукам и постоянно следил за появлением
интересных   сведений  в  области   философии,   права,  медицины,  военного
искусства.  Несметные  богатства,  - воинскую  добычу,  -  Александр отсылал
матери  и  щедрой  рукой  раздавал  сподвижникам,  войску.  Он  любил  пиры,
застольные речи, но пил мало и  больше угощал сотрапезников. Женщины никогда
не покоряли  его  волю  настолько,  чтобы  превращаться  в игрушку  в  руках
красавиц.  Известна  легенда  об  Аристотеле,  который  в   угоду  одной  из
красивейший юных любовниц  Александра позволил надеть на себя узду  и в роли
коня, ползая на четвереньках, развлекал забавницу. Случайно вошедший в покои
Александр  был  очень  удивлен  эпатажной  сценой.  Аристотель,   смутившись
основательно, заявил  царю:  "Смотри,  что  она может сделать даже со  мной,
стариком. Тебе необходимо опасаться ее чар".
     Александр  Македонский  был знаменательной  личностью во всем. К нему в
полной  мере  подходят слова: "Любящий  душу свою погубит ее; а  ненавидящий
душу  свою  в  мире сем сохранит ее  в жизнь  вечную"  (От Иоанна  12:  25).
Бесспорно, Александр в житейском плане не щадил свою душу. Он растрачивал ее
ради только ему понятной особой страсти - страсти разрушения и победы. Ареал
его завоеваний столь велик,  что с трудом поддается описанию. Он  был просто
ненасытен  в завоеваниях. Пожалуй,  только  Арриан (около 90-95  - 175  года
новой эры) сумел кропотливо и последовательно  описать военные походы своего
кумира  -  Александра  Великого.  Но  это  были  описания  историка,  но  не
психолога. Никто до конца так и не понял души этой незаурядной личности.
     Александр   Македонский  умер  от  неизвестного  скоротечного,  видимо,
инфекционного процесса, промучившись в лихорадке  несколько дней.  Произошло
это,  как и предсказывалось, в Вавилоне. Он,  по  данным  Аристобула, прожил
всего  32 года и  8 месяцев, царствовал 12  лет и 8 месяцев.  Последними его
словами перед смертью было горькое:  "Вижу, что будет великое состязание над
моей могилой". Громадную империю Александра Великого быстро растащили мелкие
царьки по мелким государствам.
     Мать Александра  - Олимпиада  дала волю  патологической  мстительности:
жестоко  расправилась с конкурентами своей власти,  чем  восстановила против
себя слишком  многих и лишь ускорила крах империи. Македония была  завоевана
Кассандром. Он казнил  сперва Олимпиаду,  затем  прикончил жену Александра -
Роксану и законного наследника престола - маленького Александра (309  год до
нашей эры). Новый сатрап  постарался выбить  из  памяти  народов  легенды об
Александре и его отце Филиппе.
     Империю Александра,  скорее всего,  должно воспринимать в  историческом
аспекте, как Божескую кару за грехи, совершенные определенными народами.  Но
стойкого, глобального социально-экономического резонанса рождение и крушение
империи Александра Македонского не вызвало.  Александр Великий  - это  всего
лишь  яркая  комета,  посланная  Богом  на  разведку.  Она  промелькнула  на
историческом небосводе,  не  оставив, как и любая  комета,  продолжительного
следа.  Она   вызвала  эффект  временного  потрясения,  уникального  блеска,
породила  образчик притягательной  силы,  но, скорее, только  эмоционального
круга.  Был  создан источник  нескончаемого  душевного  влечения  к подобной
динамичной жизни.
     Образ  содеянного   Александром  Великим  возглавил  магию  эталонности
поведения   незаурядной   личности.   Он   поражал   умы  миллионов   людей,
гипнотизировал  представителей последующих поколений, - царей,  полководцев,
воинов,  обывателей.  Петр Великий  тоже,  видимо,  почувствовал силу такого
воздействия.  Он  первым в  России приказал перевести и издать повествования
Плутарха об Александре Македонском.  По этому  "букварю добродетели" учились
многие царедворцы, но особое внимание обращали будущие монархи. В магии этой
личности умные  и тщеславные находили психологическую поддержку, возможность
оправдания своих тайных грехов и далеко идущих помыслов.
     Сами масштабы Российской империи обязывали ее императоров всматриваться
в  судьбу  Александра  Македонского  пристально,  как  в  личное  и  тайное,
откровенное зеркало.  Эффект подобного  зомбирования, видимо,  был необходим
менее  сильным  личностям   при  принятии  эпохальных  решений.  Явно  льстя
самолюбию, персоны  заведомо  заурядные наблюдали  по  такому  зеркалу много
общих черт, что, конечно, было всего лишь приятной иллюзией.
     Александр  I  не очень  долгую жизнь, - с 1777 по  1825 годы, - в  силу
трагического стечения  обстоятельств  оказался причастным к убийству  своего
отца Павла I.  Это  в какой-то мере роднило его с  Александром  Македонским.
Другая судьбоносная параллель,  - почетное бремя "освободителя": Александр I
правил  Российской  Империей с 1801 по 1825 год  и  вынужден  был возглавить
грандиозную компанию  по  обузданию военных стяжательств Наполеона - другого
успешного наследника доблестей Александра Македонского.
     Роль   России   в  этой  компании  была  приоритетной,  грандиозной  по
масштабам, незаменимой. Император был втянут в бесконечный конвейер походов,
временных  биваков.  И  уже  после  заключения   окончательного  мира  такая
метущаяся  жизнь  не  отпускала сердце и  душу Александра  I.  Он  продолжал
безостановочное  движение,  в  поиске варианта  переустройства  государства,
новых покоренных земель. Динамизм государственных преобразований сочетался у
царя с бешеной скачкой по бескрайним просторам России.
     Александр был обаятелен, неотразим  в светской беседе, - он пользовался
успехом  у женщин,  но  не  привязался  полностью  ни  к законной супруге  -
Елизавете (блистательной красавице), ни к  любовнице,  почти что гражданской
жене, - Нарышкиной (тоже отменной красавице). Он был скрытен и непонятен для
многих,  как  загадочный  северный сфинкс. Император словно придумывал  себе
вечное изгнанье и  неприкаянность. Даже  саму жизнь  свою он  закончил  не в
столице  - Петербурге, а в далеком  Таганроге, куда уехал с умирающей женой.
Думая скрасить ее последние дни, но случилось так, что Александр в отношения
с жизнью и смертью как бы поменялся местами с супругой.
     Организм  Елизаветы разрушался туберкулезом, но более страшной  мукой в
течение  многих лет для  императрицы оставались  весьма сложные отношения  с
мужем. Александр умел хранить деликатную, но вместе с тем ледяную холодность
в отношениях с людьми, которых он решил наказать. Жена уже много лет терпела
эту  невыносимую пытку. Но  что-то  произошло  в  сознании Александра, и  он
неожиданно  пошел  на  примирение.  Может  быть  предчувствовал  ее или свою
близкую  кончину,  возможно  в  душе  этого  мастерски  владеющего  эмоциями
человека   проснулось  сострадание  к  супруге.  По   сути  ее  грех  был  в
определенной мере инспирирован его линией поведения. Теперь этот благородный
жест  человеческого  и  монаршего  прощения   для  Александра   заканчивался
трагически.  Благородное  решение вновь наладить совместную жизнь,  продлить
остаток дней, наслаждаясь примирением, обрывалось нежданно негаданно.
     Александр   I  умер,  как  и  Александр  Македонский,  от   скоротечной
неизвестной   инфекции,   которую   подхватил,  скитаясь   по   Крыму.   Его
генерал-адютант  Доббер пишет:  "Он  умер  мучительной  смертью.  Борьба  со
смертью  -  агония -  продолжались  почти одиннадцать часов".  Последние его
слова были обращены к жене: "Я хочу спать. Не страшно, Lise, не страшно". Он
прошептал их чуть  слышно. Елизавета страдала вместе с умирающим мужем. Она,
будучи  сама тяжело больной,  бесспорно, хорошо  понимала тяжесть  страданий
мужа,  неотвратимость агонии. Судьба  этой некогда безумно красивой  женщины
тоже была уже решена. Елизавета поймала себя на мысли:  "Он  ангел, которого
мучают". Вспоминались неоднократные высказывания Александра о желании зажить
тихой жизнью скромного бюргера  или голландского  мещанина, русского монаха.
То, видимо, была мечта, помогавшая Александру тянуть лямку верховной власти,
которую он всегда воспринимал, как тяжелое, нежеланное бремя. Вся  его жизнь
от рождения была наполнена трагической необходимостью  не быть  самим собой.
Сперва он стал мишенью любви и особой каверзной дипломатии бабки - Екатерины
Великой, конфликтовавшей со своим неуравновешенным сыном - Павлом (.
     Предполагалось,  что  именно  Александра сделают  наследником престола,
лишив  этой чести законного претендента. Отсюда ненависть отца к сыну. Павел
не  скупился  на  весьма нелестные отзывы  даже  об  умственных способностях
мальчика. Малышу очень  рано  пришлось  привыкнуть вести двойную жизнь, - на
словах и  на деле.  Даже  после того, как Павел  пришел к власти, он видел в
своем сыне  конкурента,  - объект возможных  дворцовых интриг. Судьба именно
так и распорядилась. Ей было  угодно запятнать Александра  бесчестием миссии
отцеубийцы. Или во всяком случае - невольным  соучастием в таком трагическом
стечении обстоятельств.
     Очевидно,  что  в самом  начале жизненного пути Бог  подверг Александра
испытанию, -  подослал  к  нему изобретательного  на  пакости дьявола.  И  в
дальнейшем вся жизнь российского  императора была сопряжена с интригой: либо
в  качестве  "слепого  орудия",  либо  как  активное  звено,  либо  он   сам
инспирировал "тайные страсти".  Их хитросплетения распространялись на личную
жизнь Александра  и  на  дела  государственные. В паутине  таких  комбинаций
помещались "игры" с  Великим Наполеоном и  "поддавки" с  шалунами из  тайных
обществ,  -  будущими  декабристами или отечественными масонами. Но там, где
начиналась  интрига, рождалось  и  безумие,  ускорявшее приближение  смерти:
легко  распознать  такую  логику   в  финале  жизни  Александра,  Наполеона,
декабристов, масонов времен Николая (( или большевистских адептов.
     Коварство  интриги  и логика окончательной расплаты  постоянно,  словно
нарочно,  напоминали Александру  (  об ответе на Страшном  Суде. Виртуальный
побег  от власти  был для императора  психотерапевтическим  допингом.  Такая
идея-фикс, видимо, спасала  его  от злейших  угрызений совести. Времени было
угодно подбросить для спасения от помешательства "соломинку", которая быстро
превратилась в грандиозную задачу, - в миссию "спасителя отечества". Война с
Наполеонам была вселенской трагедией. Роль Александра в ней  переродилась из
сугубо личностного перевоплощения, в  грандиозную миссию переустройства всей
Европы, что было равно судьбе Александра Македонского.
     Александр  I  мог надеяться  на то,  что  в  случае успеха грехи  будут
искуплены  и  потому  отпущены. "Беззаконие мое я сознаю, сокрушаюсь о грехе
моем. Не оставь  меня, Господи, Боже мой! Не  удаляйся  от меня.  Поспеши на
помощь  мне, Господи, Спаситель мой!" (Псалом 37: 19, 22-23). Именно  в  тот
период Александр обратился  к православной религии, стал глубоко изучать ее,
постигать тайны  христианской веры: "Уповай на Господа, и  делай добро; живи
на  земле,  и храни истину. Утешайся Господом, и Он исполнит желание  сердца
твоего" (Псалом 36: 3-4).
     Н.К.Шильдер в  своей  книге об императоре Александре  замечает:  "Он  -
сфинкс, не разгаданный до  гроба". Молва даже  из  его  смерти создала новую
мистическую  притчу:  всерьез  предполагалось,  что  император  сложил  сан,
отказался от трона и  в одежде монаха  скрылся в Сибири. Его встречали якобы
под  именем Федора Кузьмича.  Интересно, что  история болезни,  хранящаяся в
государственном  архиве,  написана была  уже после  его  смерти. В дневниках
очевидцев последних  дней жизни императора,  -  П.М.Волконского, лейб-медика
Я.П.Виллие, доктора Д.К.Тарасова, императрицы Елизаветы Алексеевны и других,
- приводятся разные, противоречивые сведенья.
     Известно,  что мистические  повороты  судьбы  были  предметом  внимания
загадочного императора: давняя мечта об уходе от власти была известна узкому
кругу  знати,  отсюда и возможные экспектации,  отсюда и  рост числа  тайных
обществ. Конечно, не ради очарования образом вечного  странника, возникали и
утверждались в голове императора и у его приближенных известные исторические
примеры,  собственные прожекты. К  ним,  скорее,  обращались, как  к  модели
психологической   динамики,   приносящей   душевный  покой.  Известно,   что
осознанный  грех  порождает душевные страдания.  И  каждый грешник  пытается
искупить свою вину уже здесь, на земле. Однако не каждому это удается.
     Трудно  определить, что первично, а  что вторично. Но нет сомнения, что
осознание  грандиозности  своего греха порождало  суету,  переезды,  метания
Александра I по городам и весям. Такой поиск - это попытка, уйдя с головой в
дела,   втянувшись   в  калейдоскоп  военного  риска,   управлять   судьбой,
договариваться   с  Богом.  Но   все   это,  скорее,  было   лишь  вариантом
невротических реакций, затянувшихся  реактивных  состояний.  Самое трудное -
сокрытие  от  внимания  окружающих  метаний  души.  Не все  болезни  лечатся
лекарствами, для иных состояний больше подходит "движение".
     Никому  доподлинно  не известны мысли таких страдальцев, они и  сами их
плохо контролируют. Недаром  Александр  Македонский собирал  частые  пиры  с
сотоварищами: ему необходима  была трибуна и, вместе с  тем, психологическая
разведка, контроль мыслей близкого  окружения. К таким  же приемам  прибегал
Александр I, участвуя в многочисленных балах, светских раутах  за границей и
в России. Все это - своеобразная групповая психотерапия, которая, видимо, на
определенное время успокаивала совесть, приводила душу в равновесие.
     Но есть и другая сторона медали. Македоняне, составившие  костяк боевых
дружин   Александра,    были   от   природы   спокойными,   уравновешенными,
добропорядочными людьми. Однако именно их полководец сумел превратить в стаю
хищников -  кровавых, жестоких, стремившихся к насилию, разрушению, грабежу.
Толпы  рабов, телеги,  нагруженные скарбом, драгоценностями,  стаи  наложниц
сопровождали воинские армады царя Македонского. Стаи  волков,  забывших свой
дом  и  родину,  дикие  бродяги  -  вот  те,  кто  некогда  были  спокойными
добропорядочными крестьянами и спокойными пастухами. У  них  в  душе уже  не
было ничего святого, руководил ими дьявол.
     Действиям Александра I,  не по его  воле,  а по Божьему предначертанию,
вняли   славянские  народы:  началось  воспитание  порочных  навыков  жизни,
зарождение в сердцах простого народа чрезмерной агрессии. Но давно известно:
"Человек подобен дуновению; дни  его - как  уклоняющаяся тень". (Псалом 143:
4).  Потому   слишком   быстро   разбивается  вдребезги  то,  что  создается
дьявольскими   помыслами.   Ибо  сказано:  "Смирных  возвышает  Господь,   а
нечестивых унижает до земли" (Псалом  146: 6). И уж если искать лекарство от
греха,  то не  в  аптечке дьявола,  а  только у  Бога  одного: "Он  исцеляет
сокрушенных сердцем, и врачует скорби их" (Псалом 146: 3).
     Россия - уникальная  страна: она  ярчайший пример возможности  освоения
разностороннего опыта ошибочных социальных реакций. Поучительны исторические
данные  о  миграционной активности  российского народа.  Еще  в исторических
наблюдениях  Ю.Крижанича  - знаменитого славянского  ученого, проведшего  на
сибирской каторге более 15 лет  именно за научные изыски, общение с правдой,
сообщается: "На всех военных  кораблях  турок не видно почти  никаких других
гребцов, кроме людей русского происхождения".  Крижанич утверждает,  что  "в
городах и местечках по всей Греции, Палестине, Сирии, Египте и Анатолии, или
по  всему  Турецкому  царству,  такое   множество  русских  людей,  что  они
обыкновенно  спрашивают  у  соотечественников:  "остались  ли  еще  на  Руси
какие-нибудь люди?"
     О благополучии жизни  россиян можно судить и по следующим высказываниям
того  же  автора:  "От  сотворения мира в 7174 (1666), а жизни моей  на 49-м
году, я услышал  в первый раз,  что  на Руси многие  умерщвляли  себя  ядом,
предварительно  его заготовивши и долго  сберегавши, и  что даже  ныне  есть
такие, которые берегут яд для сей цели, что б употребить его на самих себя".
     Великое переселение русского народа стимулировалось  татаро-монгольским
нашествием,  смутными временами.  Но  приложили к  тому  руку  и  российские
монархи.  Иван  Грозный,  Петр Великий и другие  так лихо  управляли  своими
подданными,  что те  бежали от монаршей милости аж на  Аляску, в глухие леса
Карелии, в северные тундры, в Уссурийскую тайгу и на Курильские острова.
     Необозримы пространства России по существу и определись благодаря таким
первопроходцам. Первые поселения последовательно преобразовывались в военные
посты, затем  в пограничные  кордоны.  Беда  россиян  состояла  в  том,  что
верховную власть страны составляли  люди других кровей, другой породы, иного
архетипа, чем основная масса населения. Они не  могли  понимать свой  народ,
уважать  по-настоящему его стремления,  чаянья,  характер. Они  всегда  были
наемниками, пришельцами, "арендаторами",чужаками на земле русской. Вместе  с
тем,  выходцы  из России активно заселяли другие государства, ввозя туда  не
всегда доброкачественный генофонд.
     Григорий Котошихин,  служивший в Русском Посольском Приказе  убежал  из
Москвы и долго жил в Стокгольме под фамилией Селицкий Иван Александрович. Он
написал  книгу  "О  России в  царствование Алексея Михайловича",  в  которой
изложил интересные  сведенья  о нравах того времени. Например,  он пишет: "А
которые  девицы бывают  увечны,  и стары, и замуж их взяти  за себя никто не
хочет: и  таких девиц отцы и матери постригают в монастыри, без замужества".
Основательно  спившись  за  границей, Котошихин в  состоянии  белой  горячки
зарезал хозяина своего дома, за что был приговорен к смертной казни. Вот так
заканчивалась жизнь тех  выходцев из  России,  которые  по  природе своей не
могли  адаптироваться  к иной  ролевой культуре,  а  продолжали  "российские
традиции" на чужой земле.
     Широкие   слои  славянского   населения   так   же   ассимилировали   и
ассимилировались  в  ходе  контактов  с  другими  народами. Но такой процесс
осуществлялся  в  иных,  чем  у  общественной  верхушки,  стратах.  Отсюда и
различия в  ориентации социальной динамики: встречались и расходились как бы
два вектора - конвергенции и дивергенции. В Россию въезжали не всегда лучшие
иностранцы, а  из нее убегали  лучшие  россияне. На эту  логику наслаивалась
универсальный выбор  сексуального партнерства:  по образу и подобию. В одних
случаях спаривались лучшие с лучшими, в других худшие с худшими. Происходила
дебилизация  плебса и  элитаризация власти. Дистанция,  таким образом, между
двумя  общественными полюсами  последовательно нарастала. Но чем больше  был
такой  разрыв,  тем  более повышалось значение стимула  для проникновения из
низшего  в высшей  общественный слой. В том  заключалось действие скрытых от
глаз обывателя пружин жизни.
     Ради   соблазна  выбиться  в  люди,  всплыть  на  поверхность  истинные
крестьяне покидали провинцию и перебирались,  скажем,  в Санкт-Петербург. Но
здесь  большинство  из  них  ожидала  люмпенизация  и  уход  в  криминал.  В
результате переворота 1917  года началась  эпоха иного  расслоения общества.
Изначально творцами переворота были сомнительные славяне, а потому в  стране
доминировал опять же  чуждый  архетип. Может  быть  потому был таким  легким
поворот власти к террору, - большевикам не  было  жалко "чужаков".  Но более
страшным являлось то, что  ставка осмысленно делалась на глупых, но покорных
и  на  потенциальных  преступников.  Права элитарного  прайда вдруг получили
отбросы, проще  говоря,  распахнулись  ворота  для  создателей  единой банды
уголовников.
     В  такие  широкие ворота  хлынули воды "народной  власти"  и "народного
гнева",  кухарки и прачки принялись учить врачей и  учителей,  конструкторов
правилам жизни  и работы,  задавать  стиль поведения.  Здесь уже последовали
тоталитарные  тенденции,  махровый, зачумленный  этатизм, когда  государство
существует  ради государства,  а не для людей его населяющих. Здравый смысл,
цементирующий   жизнь   прогрессивного   сообщества,   был   последовательно
похоронен.
     Интрига общественная опять взошла  на пьедестал,  перескочив через этап
коммунальной  интриги.  С ее помощью стали  получать продвижение по  службе,
завладевали  чужой  женой,  квартирой,  дачей,  правом  на  жизнь.   Интрига
развернулась до масштабов классовой борьбы, вышла за  пределы одного этноса,
превратилась  в глобальную интригу. Наше государство пришло к  тому, к  чему
вела  его  дьявольская  сущность:  к  партийному  бандитизму,   к  стагнации
общественных  отношений, к краху.  Было напрочь забыто: <b>"Уклоняйся от зла, и
делай добро, и будешь жить вовек; ибо Господь любит  правду, и не  оставляет
святых  Своих; вовек  сохранятся они;  и  потомство  нечестивых  истребится"
(Псалом 36: 27-28).</b>

     * 3.1 *

     Долгая историческая беседа исходила от того  же автора,  - Сергеева. Но
теперь она велась уже  не в привычных апартаментах при больничном морге, а в
купе поезда, наматывающего  километры  пути  на Север.  Вагон международного
класса приятно покачивался: купе предоставлялось двум  попутчикам,  - вот  и
вся босяцкая  роскошь. Сергеев  знал за  собой грех - пристрастие  "почесать
языком".  Он, словно,  действующий профессор,  усердствовал  по части чтения
бесплатных  лекций  для  рвущегося к знаниям обывателя.  Порой при этом явно
переусердствуя.
     Но, если на  трезвую голову, такие скоротечные повести были более-менее
изящными художественными произведениями, нечто  похожее на эссе, то выступая
под   градусом,   он   зарапортовывался.    Как   правило,   скатывался   до
социологических  обобщений.  Порой,  рассказчик  сильно  утомлял  слушателей
скрупулезным перечислением дат, номеров Псалмов,  уточнением авторов длинных
цитат.  Больше всего он  душил слушателей тяжестью научных обобщений. Сейчас
был  тот самый  случай  и  Сергеев  в  глубине  души  досадовал на  себя  за
марантичность  и занудливость. Но пьяный ученый, как  и  в прошлые  времена,
ничего не мог поделать с пагубной привычкой - со второй натурой.
     Собеседником Александра Георгиевича был моложавый, приятной наружности,
крепко скроенный и ладно сшитый господин  - Аркадий  Натанович Магазанник. С
ним, со  старым знакомым, можно сказать, с однокашником и закадычным  другом
по  Нахимовскому  военно-морскому  училищу,  а  затем  и  Военно-медицинской
академии,  Сергеев совершенно случайно встретился в вагоне-ресторане поезда.
Туда  он,  как и большинство метущихся  душ, отправился сразу же,  как поезд
тронулся в путь.
     Ритуал  обычный:  принятие "дозы" (лучше  коньяку  - расширяет  сосуды,
быстро совеешь), ибо подозревал, что без "лекарства" ему не удастся заснуть.
Нарезая  лимончик тоненькими ломтиками собственным, абсолютно острым  ножом,
Сергеев,  уже  основательно  раскатал  губу,  ожидая  восторг  превентивного
лечения.  Вдруг,  боковым  зрением  он заметил улыбающуюся  рожу  Аркашки, у
которого  радость  в  сочетании  с  огромным,  типично  еврейским,  шнобелем
превращалась  в  нечто особое,  напоминающее  лик  героя  старинного  романа
"Человек, который смеется". Эту особенность  еще в морском училище  собратья
по  клану в шутку  называли "национальным достоянием".  Впрочем,  никогда не
уточнялось о какой национальности идет речь: русской или еврейской. По своим
бойцовским  качествам  и  человеческим  достоинствам  Аркашка мог  дать фору
тысяче  тех  типов, которые гордо  именуют себя истинными  славянами,  а еще
хуже, - арийцами.
     Сергеев не показал виду, что заметил приятеля, с которым не виделся лет
двадцать, - надо выдержать паузу, дать старому диверсанту продемонстрировать
умение  подкрасться и совершить силовое  задержание.  За  Аркашкой  двигался
сопровождающий  -  крупный молодой  парень,  военно-спортивного  вида. Когда
счастливый  удачей Аркашка собирался  скомандовать "руки на голову,  лицом к
стене,  паршивец", Сергеев  выхватил из  стойки  на столе  свободный фужер и
выставил его перед диверсантом:
     -  Выпить  подано, господин генерал!  Команда  заждалась!  - молвил он,
искренне радуясь встрече  и тому, что ловко подыграл старому "питону". Так в
нахимовском училище  называли воспитанников старших курсов, младших окликали
"сосами". У суворовцев было другое обозначение: старшие  - "кадеты", младшие
- "щенки". Кликухи - наиважнейший атрибут жизни всех закрытых коллективов. В
академии питоны  с кадетами  соседствовали, тесно взаимодействовали, выручая
друг друга. Это  было  нелишним,  ибо  серые  армейцы, по понятным причинам,
недолюбливали  "выскочек",  которым все  давалось  легко  и  просто:  учеба,
строевой шаг, спортивные рекорды, красивые девушки.
     - Узнаю  опытного диверсанта, ты  где  и когда меня вычислил? - обнимая
Сергеева, загоготал Магазанник. У  него и в  молодости гогот был особым:  не
поймешь  кто его издает - сидящий  внутри  разгневанный петух, или - приятно
рыкающий леопард. Теперь  же, с возрастом,  появились в голосе  модальности,
явно бандитские.
     - Голыми руками не  возьмешь старого воина. Как ты здесь оказался, куда
путь  держишь?  Но  для  долгих  дружеских  разговоров,  пожалуй,  нам стоит
уединиться у  меня  в купе. Ты,  я  вижу уже  на правильном пути,  сейчас мы
усилим  свои  позиции дополнительными  заготовками  и  двинем  ко  мне.  Нет
возражений, господа офицеры?!
     Какие могли  быть возражения у Сергеева, если при его состоянии встреча
с затерявшимся в пучине  времени другом... - была  истинным подарком судьбы.
Нагрузились дополнительной провизией и  бутылями, - отправились  в  обратный
путь по вагонам. Оказывается ехали в  соседних вагонах, - сопровождающие (их
оказалось  двое,  -   второй  стерег   купе   шефа)  быстро  договорились  с
проводниками, перетащили вещи.
     Сергеев заметил серьезность охраны: один парень оставался "прогуливать"
коридор,  блокируя  дверь  хозяйских  "хоромов",  другой  -  пока  дремал  в
пол-глаза в соседнем купе.
     Магазанник  успел  поведать  о  причинах своего  исчезновения  из  поля
зрения, - его, не понятно в силу каких грехов, потрясла судьба основа