чугунных ворот,  уже  много  десятилетий назад  намертво
утонувших в растрескавшемся старом асфальте.
    И за моей спиной раздается короткое тявканье автоматной очереди.
    В лицо бьет тугой фонтан извести и цементного крошева.
    Сердце сковывает липкий, холодный страх.

        08

    На  улице слышен скрипящий шелест прокручивающихся на  оборотах шин,
машина отъезжает, доносится запоздалый женский визг.
    Проходные дворы. Я вырос здесь, я знаю их наизусть.
    Инстинктивно  стараясь  держаться  в  тени  угрюмых  каменных  стен,
пытаясь не  бежать,  чтобы не  привлекать внимание случайных свидетелей,
ныряю  из  одного "колодца" в  другой,  тороплюсь оказаться в  ближайшем
переулке.  Подсознательно хочется  очутиться как  можно  дальше  отсюда,
бежать, бежать, бежать...
    И что потом?
    Не знаю.
    Мысли скачут галопом, скручиваются в неразборчивый вихрь. Откуда они
меня пасли? От метро? Маловероятно. Скорее, от Олежкиной конторы.
    Значит,  дела совсем плохи.  Значит,  меня все-таки вычислили. И его
тоже. Не дай Бог.
    Противник все-таки ударил.  Только удар пришелся не  с  той стороны,
откуда я его ждал. Да с чего я вообще решил, что меня попытаются достать
в виртуальности?  Реальность - вот она, под рукой, близко, рядом. До нее
гораздо проще дотянуться. Здесь гораздо легче проследить, найти, поймать
в ловушку. Здесь можно убить по-настоящему.
   Идиот.
   Долгое  пребывание  в  виртуальном  пространстве притупляет  чувство
опасности,  дает  фальшивое ощущение  надежности,  защищенности,  покоя.
Смерть?  До следующего входа в Глубину.  Выстрел в упор? Пара вирусов на
жестком диске машины. Падение с небоскреба? Несколько синяков на ребрах,
да и то если виртуальный костюм не откалиброван как следует.
    Здесь  все  по-другому.  Здесь  падение  с  небоскреба заканчивается
обычно похоронами.
    И к этому очень трудно привыкнуть.
    Что дальше? Искать оружие? Где? Я не мафиози, соответствующих связей
не имею.  И куда я с ним?  До первого мента?  Детский сад. Захотят - все
равно достанут.
    Одно   ясно:   муравейник,   в   который   мне   посчастливилось  по
неосторожности наступить,  где-то  рядом.  Иначе они не  сумели бы столь
быстро отреагировать. Интересный муравейник. С большими возможностями.
    Осторожно выглянув из-за угла здания и  не заметив никакой очевидной
опасности,  бегом направляюсь к  подъезду.  Соваться сейчас домой -  еще
одна глупость.  Но ничего другого мне все равно не остается.  Друзей,  к
которым  можно  было  бы  безнаказанно вломиться в  такой  час,  у  меня
попросту нет, а ночевать на улице не хочется.
    Замок закрыт.  Этот замок можно запереть только снаружи,  значит,  в
квартире сейчас никого. Уже лучше.
    Зажигаю свет в коридоре,  на кухне,  проверяю обе комнаты,  затем на
всякий случай ванную и сортир. Пусто. Кажется, это уже психоз. Поплотнее
задергиваю толстые шторы и  только после этого включаю свет  в  спальне.
Путаясь в кнопках, набираю Олежкин номер.
    Гудок.  Два.  Три.  Терпеливо отсчитываю десять  гудков.  Затем  еще
десять.  И только после этого вешаю трубку, окончательно убедившись, что
к  телефону  никто  не  подойдет.  Нехорошее предчувствие обжигает  меня
изнутри могильным холодом. Может, спит? Да фиг там, он бы услышал.
    Содержимое ящиков письменного стола летит на  пол.  Где-то она была.
Где-то здесь. Вчера видел. Черт, вот же.
    Перелистываю  истрепанные  страницы  извлеченной  из   груды   хлама
записной книжки со скоростью профессиональной кассирши, перетасовывающей
стопку  денежных  купюр.  Обнаружив  нужную  запись,  снова  бросаюсь  к
телефону.
    Гудок. Два. Три. Нетерпение закипает во мне удушливой горячей волной
и вот-вот плеснет через край. Пять. Шесть. Семь. Громкий щелчок.
   - Да? - Недовольный заспанный голос.
   - Денис Вениаминович?
    Пауза.
   - Охренел? Полвторого ночи!
   - Денис Вениаминович, в меня стреляли.
    Снова пауза.
   - Кто?
   - Не представились. Только что. Из автомата. На Невском.
    На  том конце провода сонливость куда-то  мгновенно исчезает.  Голос
становится резким, собранным, деловым.
   - У тебя дверь железная?
   - Да.
   - Сиди тихо.  Не высовывайся.  Никому не открывай. В девять утра. Три
звонка: два коротких, один длинный. Повтори.
   - Два коротких, один длинный.
   - Молодец. Не проспи, журналист.
    Гудки отбоя.
    Запускаю компьютер и  бегом  направляюсь на  кухню  ставить  чайник.
Выпитое  пиво  напирает  изнутри  и   упорно  просится  наружу.   Позже.
Возвращаюсь в комнату,  открываю почтовую программу и отыскиваю в списке
контактов короткий  адрес,  оставленный мне  моим  неведомым заказчиком.
Дважды щелкнув по нему мышью,  набираю в  открывшемся бланке письма одну
короткую фразу. "Надо поговорить". Enter.
    Модем, защелкав, начинает накручивать номер. Не ответит. Не ответит,
скотина.
    И черт с ним. Придумаем что-нибудь другое.
    Налив  себе  кофе,  возвращаюсь за  машину.  И,  открыв "проводник",
начинаю затирать на основном диске информацию, оставляя только системные
файлы и псевдоинтеллектуальную оболочку Виктора. Надо бы отформатировать
для  надежности.  Или  вообще утопить винчестер в  унитазе.  Два  других
логических диска форматировать придется точно...

        09
    Два коротких, один длинный.
    Дверь у меня без глазка, придется открывать "на голос", однако с той
стороны уже слышен бодрый баритон:
   - Давай, давай, шевелись, свои.
    Щелкаю замками.  Голова свинцовая,  от  бессонницы под  веки набился
колючий песок.
   - Так,  давай тапки, бегом ставь чайник, у меня всего полчаса. Кофе у
тебя есть? Отлично. Где тут туалет?
    Майор  ФСБ   Денис   Вениаминович  Денисов,   шаркая  шлепанцами  по
полустертому ленолиуму,  проходит в  кухню.  Сегодня он одет в  скромные
джинсы и  вязаную шерстяную жакетку,  в форме я его не видел ни разу.  И
вообще  мы  виделись  крайне  редко  -  я  не  считал  себя  вправе  без
необходимости  беспокоить  друзей  моих  покойных  родителей.  Тогда,  в
микроавтобусе,  суровый,  седой и уже полнеющий Денисов положил мне руку
на плечо и тихо сказал на ухо:  "молодец, держишься...". И добавил после
секундной паузы:  "Звони если что. Телефон знаешь?". Это не было простым
проявлением вежливости или  деликатным знаком внимания:  с  того момента
нас связала какая-то незримая, невидимая нить. Похоже, он самостоятельно
возложил на себя какую-то непонятную мне ответственность за мою жизнь. Я
не звонил -  Денисов отзванивался сам,  раз в  два месяца,  иногда чаще.
Наши разговоры длились считанные минуты, но удостоверившись, что со мной
все в порядке,  Денисов как-то успокаивался и вновь пропадал на тридцать
- шестьдесят дней,  предлагая в  случае чего  беспокоить в  любое  время
суток. Теперь этот случай настал.
   - Ну,  рассказывай.  -  Предложил он,  отодвинув чашку  в  сторону  и
дожидаясь, пока кофе остынет.
    И  я  начал  рассказывать.   Денисов  пристально  смотрел  на  меня,
внимательно слушал,  изредка  прерывая мой  монолог краткими уточняющими
вопросами.   Помешал  ложечкой  в  чашке,  закурил,  бросив  сигареты  и
зажигалку на стол, помолчал с минуту, глядя куда-то в пол.
   - Значит, дайверы все-таки существуют? - Спросил он, поднимая на меня
глаза.
   - Значит, существуют, Денис Вениаминович. - Согласился я.
   - Дурак ты, Владик.
   - Сам знаю, что дурак. Что теперь делать-то?
   - Разберемся.
    Некоторое  время  он  беззвучно  разглядывал поднимающуюся с  черной
поверхности остывающего кофе жидкую струйку пара.
   - Сколько у тебя продуктов?
   - На день... может быть. - С неохотой признался я.
   - Что надо?
   - Не  знаю...   -  Признаться,  я  немного  растерялся.  -  Ну,  супы
быстрорастворимые,   штук  десять,   колбасы,   булки,   масла...  Сахар
кончается.
   - Язву заработаешь.
   - Уже.
   - Плохо. Сколько тебе? Двадцать пять?
   - Двадцать три.
   - Вдвойне плохо. Где тут ближайший магазин?
   - Налево через  дорогу будет  супермаркет.  Но  там  дорого.  Сейчас,
минутку...
    Я  зашел  в  комнату,  взял  с  трюмо  бумажник,  вытащил оттуда две
сотенные купюры и вернулся на кухню.
   - Вот... - Я протянул деньги Денисову. - Надеюсь, хватит...
   - Убери.  -  Резко сказал он,  поднимаясь на  ноги.  -  Вернусь через
пятнадцать минут. Два коротких один длинный, помнишь?
   - Конечно, помню. Да, Денис Вениаминович... - Я отчего-то смутился. -
Сигарет бы...
   - Будут тебе сигареты.

   - Значит,  так,  -  Денисов  деловито  выкладывал на  стол  пельмени,
макароны,  сгущенку и полуфабрикаты котлет,  сверху,  гордо сияя желтыми
боками, лег блок "Кэмела" - картошку почистить сумеешь?
   - Обижаете, - отозвался я, оторопело разглядывая неторопливо растущую
на столе гору продуктов: к макаронам и котлетам прибавился килограммовый
мешок отборного картофеля,  сметана и  два замороженных куриных окорока.
Сам я редко позволял себе такие разносолы,  предпочитая пищу, которую не
нужно готовить.
   - Дверь закрой покрепче и  никому не  отпирай,  если мне  нужно будет
придти,  я позвоню.  На улицу не высовывайся, в Глубину - тем более. Вот
тебе номер моего мобильника, на всякий случай. Все, вечером отзвонюсь.
    Он  протянул мне белый листок картона,  на  котором значилась только
фамилия и номер телефона.
   - Спасибо, Денис Вениаминович.
   - Не за что. Закрой за мной.

    Заперев  входную  дверь  на  все  возможные засовы,  я  отправился в
комнату.  Бессонная ночь сказалась усталостью и головной болью, но спать
уже  не  хотелось.   Запустив  компьютер,   я   несколько  раз  разложил
"пасьянс-косынку",  затем загрузил "биоконструктор" и  принялся рисовать
себе новое тело,  просто так, от нечего делать. Не рисовалось: на экране
медленно появлялся кряжистый сутулый мужик со злым, каким-то осунувшимся
и  болезненным лицом.  Я  стер  файл не  сохраняя.  Писать тем  более не
хотелось.  С  какой-то отстраненной грустью я подумал о том,  что вскоре
меня опять ждет неприятный разговор с редактором на повышенных тонах. Ну
и пусть.
    Щелкнув мышью,  я  запустил почтовую программу,  терпеливо дожидаясь
писка  соединяющегося  модема,   закурил  сигарету.   В  почтовом  ящике
оказалось три  письма:  очередная рекламная ерунда от  какой-то  "службы
информационной  рассылки",   автоматическое  напоминание  провайдерского
сервера  о   необходимости  вовремя  оплачивать  доступ  в   интернет  с
сообщением о  том,  что в  ближайшее время будут введены в  строй четыре
новые  многоканальные  линии...   Третье  письмо,   скромно  подписанное
"Клиент", заставило меня внутренне напрячься.
    Даже не  взглянув на  обратный адрес,  я  дважды щелкнул курсором по
маленькому изображению желтого конверта,  разворачивая послание во  весь
экран.  "Хорошо. Ресторан "Заоблачный", Диптаун, проспект Свободы, 23. В
10.30 по Москве.  Не опаздывайте". Я мельком взглянул на крошечные часы,
неторопливо отсчитывающие секунды в панели задач "Виндоуз Оффис". 10:06.
Сомнения длились несколько мгновений.
    Второго такого случая не представится.
    Значит, другого выхода нет.
    Рывком  поднявшись  со  стула,   я   принялся  торопливо  натягивать
виртуальный костюм.  Едва закрепив на  подбородке "липучку" виртуального
шлема и  вставив в укрепленный на его поверхности разъем аудиокабель,  я
вновь уселся за клавиатуру.
   - Виктор, погружение. Личность номер два, "Студент".
   - Выполняю, Владислав.
    Калейдоскопический водоворот.
    Стремительное падение в неизвестность.
    Легкое головокружение.
    Глубина.

        0А

    Этим  входом я  не  пользовался уже  довольно давно.  Берег его  как
резервный вариант,  оставлял про запас,  на всякий случай. До последнего
момента  я  сомневался,  не  удалили  ли  владельцы сервера мою  учетную
запись,  не стерли ли регистрационную информацию из банка данных дешевой
и малоизвестной службы публичного доступа в Диптаун.
    Не  стерли.  Крошечная комната,  зеркало на  стене,  стол,  кровать,
компьютер.  Все предметы обстановки стандартные, плохо детализированные,
серийного производства. Здесь большего и не требуется.
    Подхожу   к   зеркалу,   придирчиво  осматриваю  свое   отражение  в
серебристом   стекле.    На    меня   смотрит   невысокий,    узкоплечий
парнишка-подросток  лет  шестнадцати  на  вид,   с  симпатичным,  хорошо
прорисованным, но неброским лицом, пепельные волосы уложены в аккуратный
пробор.    Джемпер,    брюки,   светлый   пиджак.   Студент-первокурсник
провинциального университета.
   Я знаю цену этой худощавой, тонкой фигуре.
   Тело  проектировалось  таким  образом,  что  этот  хрупкий,  сопливый
паренек мог  легко  перебросить через  себя  стопятидесятикилограммового
мускулистого мужика.  В описание проекта виртуального образа,  который я
кропотливо создавал с  помощью "биоконстуктора" несколько недель подряд,
были  заложены  макросы  высокой  подвижности,   выносливости  и  знание
нескольких видов боевых единоборств.  Банальность,  но  ничего лучшего в
скромном ассортименте программы просто не нашлось.  Внешность обманчива:
хрупкого мальчишку-подростка вряд  ли  кто-то  станет принимать всерьез.
Косность человеческой психики.  В  свое  время  я  прошел  в  этом  теле
двадцать  уровней  "Лабиринта Смерти":  парень  исправно тащил  на  себе
тяжелую  неудобную  броню  и  легко  управлялся с  громоздким огнеметом.
Стыдно признаться: тогда я создавал это тело специально для "Лабиринта".
Сейчас мне это кажется смешным.
    Будем надеяться, время было потрачено не зря.
    Выхожу в  узкий  полутемный коридор и  запираю дверь  на  сам  собой
обнаружившийся в  кармане пиджака ключ.  Обшарпанная лестница наводит на
невеселые мысли о  частичной схожести двух миров,  воображение услужливо
заставляет меня морщиться от  едва ощутимого запаха подвальной сырости и
кошачьей мочи.
    Рывком открываю дверь, в лицо бьет порыв свежего, прохладного ветра.
Зажмурившись от слепящего глаза солнца,  делаю шаг к тротуару, в надежде
поймать такси.
    Все-таки  отсутствие сна  и  физическая усталость сделали свое дело,
мои  движения стали  вялыми,  реакции  притупились.  Иначе  я  успел  бы
отпрыгнуть прочь.
    Стремительно выруливший на  тротуар "Понтиак" боднул меня  в  живот,
голова   разбила  лобовое  стекло  напротив  темного  силуэта  водителя,
плеснула  кровь,   чудовищной  силы  удар  отбросил  меня  на   асфальт.
Напоследок я  услышал хруст  ломающихся ребер,  когда сверкающее никелем
колесо отъезжающей машины переехало мое тело.
   Глупо.
   Я  смотрю  на  распростертую в  луже  крови  бесформенную фигуру.  На
экранчиках виртуального шлема  застывшая  картинка  сделалась  условной,
контрастной, мультяшной. Более чем глупо. Если они смогли вычислить меня
в реальном мире, наверняка они догадываются о моих способностях дайвера.
Да  и  на простого жителя Диптауна такая смерть вряд ли оказала бы более
сильное  воздействие,   нежели  простое  раздражение.   Тогда  -  зачем?
Предупреждение? О чем? Или - все-таки не они?
   Интересно другое:  всем транспортом в виртуальном мегаполисе заведует
"дип-проводник"  и   случаи  наездов  на   пешеходов  здесь  практически
исключены:  программы этой  компании работают четко и  слажено.  Неужели
кто-то  сумел  вмешаться  в  деятельность  "дип-проводника"?  Что-то  не
вяжется.   Есть   в   последовательности  событий  какая-то   логическая
нестыковка.
   Одни вопросы. Сплошные вопросы и ни одного ответа. Хотя ответ на один
из вопросов я могу попытаться получить прямо сейчас.
   - Виктор, повторное погружение. - Командую я.
   Цветная воронка застилает сознание пьянящей пеленой.

    Смуглый  темноволосый мужчина  в  скромном,  но  аккуратном  деловом
костюме, с узким, немного восточным лицом, пристально рассматривает меня
с другого конца стола. Я терпеливо выдерживаю взгляд.
   - Здравствуйте, дайвер.
   - Здравствуйте... Клиент.
    Собеседник неторопливо кивает.  Называться любым,  даже  вымышленным
именем он явно не намерен. Что же, ладно.
   - Я представлял вас несколько... другим. - Осторожно говорит он.
    Пожимаю плечами,  давая собеседнику понять,  что ему в  любом случае
придется принимать меня таким, каков я есть. Тот остается невозмутим.
   - О чем вы хотели говорить?
    В его подчеркнуто-вежливом тоне звучит тщательно скрываемое,  но все
же  едва заметное легкое превосходство.  Подсознательное психологическое
превосходство зрелого человека, общающегося с подростком, и вынужденного
в силу обстоятельств беседовать с ним на равных.  Хорошо это, или плохо,
я пока еще не решил.
   - Об улице Первых Дизайнеров. - Отвечаю я.
   - С ней что-то не так? - Он вопросительно приподнимает бровь.
   - Не валяйте дурака. Вы в курсе.
    Клиент  молчит,  изучающе разглядывая меня.  Я  начинаю  неторопливо
листать меню.  За высокими,  порядка десяти метров,  стеклянными стенами
неторопливо  проплывают  облака:  ресторан  "Заоблачный"  расположен  на
вершине   узкой   стрельчатой  башни,   вздымающейся  над   поверхностью
виртуального  города  на  полукилометровую  высоту.  Внизу  расстилается
завораживающей,   головокружительной  панорамой  сверкающий  миллиардами
разноцветных огней Диптаун,  над ним,  насколько хватает глаз -  нежное,
едва тронутое золотистой краской заката небо. Посетителей немного, в это
время ресторан почти всегда пустует.
   - Я  полагал,  вы  знаете об  этом инциденте больше меня.  -  Говорит
наконец он.  -  Это  была одна из  причин,  по  которым я  согласился на
встречу.
   - Вы ошиблись. Могу я поинтересоваться остальными причинами?
   - Хотелось взглянуть на живого дайвера.
    Не могу удержаться от скептической ухмылки.
   - Иными  словами,   к   упомянутым  событиям  вы  никоим  образом  не
причастны...
    Человек, называющий себя Клиентом, отрицательно качает головой.
   - Дайверы всегда старались держаться в тени,  -  вкрадчиво произносит
мой собеседник, - они всеми силами таятся от людей...
    Интересно. Выходит, дайверы - не люди?
   - У  них  есть  на  то  веские  причины.  -  Стараясь  скрыть  легкое
раздражение, отвечаю я.
   - Понимаю. И тем не менее... Вы любите "кока-колу"?
   - Нет.
   - А я люблю. Здесь ее не подают.
    Понятно.  Уважаемый Клиент относится с  легким недоверием к щуплому,
худосочному мальчишке,  объявляющему себя дайвером. Не может поверить до
конца в то, что я именно тот, за кого себя выдаю...
   Облака за окном неторопливо разбиваются о  стекло призрачным туманом,
белесым  миражом,  рассеивающимся от  соприкосновения с  льющимся  из-за
невидимой  преграды  мягким  желтоватым  светом.   Чужие   миражи  моего
нарисованного мира.
   Раз.  Этот мир - мираж. Я не в нем. Он - не во мне. Сознание начинает
медленно ощущать оставленное за фантомной пеленой тело. Два. Проснуться.
Пробудиться.  Сбросить  калейдоскопические путы  дип-программы.  Разбить
мираж на мелкие, сверкающие всеми цветами радуги осколки. Три.
   Нащупав  мышь,   быстро  перелистываю  на  экране  страницы  каталога
всевозможных аксессуаров.  Ага,  вот оно.  "Кока-кола",  говоришь? Пусть
будет "Кока-кола".
   - Погружение.
    Калейдоскопический  вихрь,   затягивающий  в   свое  голодное  чрево
неосторожного пловца.
    Бесконечное падение.
    Глубина.
   - Клиент  всегда  прав.  -  Я  протягиваю ему  небольшую  пластиковую
бутылку с темно-красным напитком. Мужчина чуть улыбается, оценив шутку.
   - Информация за информацию.
   - Если это будет в моих силах.
   - Я в этом уверен.
   - Хорошо.
   - Некая организация...  - Он замолкает на несколько секунд, тщательно
подбирая слова.  -  Некая организация весьма заинтересована в зарубежных
разработках,   направленных  на   обеспечение  удаленного  контроля   за
различными вычислительными системами,  в  том  числе -  из  виртуального
пространства.  Другая организация крайне заинтересована в том, чтобы эти
разработки не  попали в  руки  конкурентов.  Это  все,  что  я  могу вам
сказать.
   - Не густо.
   - Этого достаточно.
   - Хорошо. Насколько могущественна эта организация?
   - Она обладает достаточным влиянием.
   - Достаточным для  того,  чтобы без  малейших следов уничтожить целый
квартал Диптауна?
   - Сомневаюсь.
   - Тогда я ничего не понимаю.
   - Поверьте, я тоже. - Клиент, улыбаясь, разводит руками.
   - Мне бы хотелось...  - После непродолжительной паузы начинает он, но
замолкает,  пристально всматриваясь в  меня,  как бы взвешивая в уме все
"за" и "против".  -  Мне бы хотелось,  чтобы вы попытались разобраться с
этим вопросом. В меру ваших сил.
   - Зачем?
   - Будем считать это любопытством.  -  Улыбается он.  -  Любопытством,
подкрепленным небольшим вознаграждением.
   - Вы пытаетесь нанять меня на работу?
   - Почему бы нет?
   - И каково же будет вознаграждение?
   - Я могу расценивать ваш вопрос, как согласие к сотрудничеству?
    Теперь уже я внимательно всматриваюсь в лицо своего собеседника.  Он
безмятежно улыбается, "Кока-кола" стоит на столе чуть в стороне, он даже
не притронулся к бутылке.
   - Вряд ли это возможно.
   - Почему?
   - Я слишком высоко ценю свою жизнь.
   - Простите?
   - Вчера меня пытались убить.
   - В виртуальности?
   - Нет.
    Улыбка пропадает с  его лица,  он тянется к  "Кока-коле",  но вместо
того, чтобы открутить пробку, начинает нервно теребить бутылку в руках.
   - Поверьте,   я  искренне  вам  сочувствую.   И  тем  не  менее,  мое
предложение остается в силе.
   - Кажется, вы упоминали о вознаграждении...
   - Назовите цену.
   - Я бы хотел услышать ее от вас.  - Улыбаюсь в ответ я. Интересно, во
сколько он оценит мою жизнь? Десять тысяч? Двадцать? Сто?
   - Хорошо.   Скажем,   пятьсот  тысяч  долларов.  В  случае  успешного
завершения вашего мероприятия.
    Ого!   Любопытно,  кто он такой на самом деле?  Миллионер?  Владелец
нефтяного концерна? Хозяин крупной корпорации?
   - А в случае провала вы обещаете мне роскошные похороны...
   - Мне крайне импонирует ваше чувство юмора... Э-э-э... дайвер.
   - Я не могу дать вам никаких гарантий.
   - Понимаю.  - Он протягивает мне через стол небольшую визитку. На ней
- только  семизначный  номер  виртуального пейджера.  И  больше  ничего.
Конспиратор...
   - Буду рад,  если вы  свяжетесь со мной,  когда у  вас появится новая
информация.  -  Вновь улыбаясь,  говорит он.  -  Могу я поинтересоваться
номером вашей кредитной карты для выплаты небольшого аван...
   - Нет.
   - Жаль.  -  Он снова пристально смотрит на меня.  -  Я не могу сейчас
заплатить вам наличными.
   - Этого и не требуется.
    Я  поднимаюсь с  места,  собираясь уходить,  протягиваю ему руку для
прощания. Он поднимается следом за мной.
   - Было приятно пообщаться с вами.
   - Взаимно.
    Он крепко пожимает мою ладонь.
   - Э-э-э...  Простите,  кажется,  мы договаривались о небольшом обмене
информацией... - Бросает он мне в след. Я оборачиваюсь.
   - Слушаю вас.
   - Как вы стали дайвером?
    Клиент испытующе смотрит мне  в  лицо.  По-моему,  ему действительно
любопытно. Что же, так или иначе я ничего не теряю.
   - Язва  желудка.   Приступ  в  Глубине.  Сильная  боль.  Мне  удалось
вынырнуть.
    Еще мгновение его  цепкие глаза не  отпускают мой  взгляд,  затем он
медленно кивает головой.
   - Спасибо. Желаю вам здоровья.
    Криво усмехнувшись,  я  поворачиваюсь к  своему собеседнику спиной и
неторопливо направляюсь к  ведущим в  подножие башни  шахтам  скоростных
лифтов. Кажется, он все еще смотрит мне вслед.

    Усталость постепенно сковывает мое сознание,  кажется,  что черепная
коробка залита  изнутри расплавленным свинцом.  Именно  поэтому я  решил
пройтись по проспекту Свободы пешком -  в  такси меня непременно сморило
бы  в  сон.  Может,  выйти  из  Глубины?  Разорвать  виртуальный  канал,
сымитировав сработавший на  моем компьютере таймер?  Да,  наверное,  так
будет лучше...
   - Тормозни.
    Я  оборачиваюсь:  рядом со  мной  идет  высокая стройная блондинка в
рельефно обтягивающей красивую грудь блузке и коротких шортах,  на плече
болтается маленькая дамская  сумочка.  Девушка  старается выровнять шаг,
пытаясь попасть в ногу. Удивляться уже нет сил.
   - Ты кто? - Грубовато спрашиваю я.
   - Не важно. Надо поговорить.
   - О чем?
   - О тебе.
   - Не о чем нам с тобой разговаривать...
   - Как хочешь.
    Девушка резко замедляет шаг,  извлекая что-то  из  сумочки.  Я  едва
успеваю сообразить, что происходит.
    Раздается выстрел. Второй. Третий.
    Я  ощущаю  затылком  сильный  удар  об  асфальт,   воспаленный  мозг
реагирует на него нестерпимой болью.  Небо сворачивается в  яркую точку,
невыносимое сияние которой ослепляет меня...

        0B

    Тихое гудение системного блока успокаивающе действует на  нервы,  на
экранах виртуального шлема - непроглядная чернота. Монитор также черен и
пуст. Нажимаю "ресет" и, дождавшись сообщения BIOS об успешном включении
машины,  пытаюсь  заново  определить диски.  Винчестеров в  системе нет.
Виктор мертв.
   Я слава Богу, жив. В Глубине можно убить только компьютер.
   Вполголоса  матюгнувшись,   выключаю   питание   машины   и,   стянув
виртуальный костюм, заваливаюсь на диван. Сон приходит мгновенно.

   Мирный  морской  прибой  устало  шелестит у  моих  ног,  теплая  вода
осторожно касается ступней,  словно боясь  ранить.  Небо  чистое,  но  в
воздухе  неощутимо носится  тревожное дыхание  близкой грозы.  Чайки,  с
тоскливым клёканьем кувыркаясь над волнами в каком-то мистическом танце,
едва касаются крыльями темно-зеленой воды, взметая невесомую белую пену.
Неожиданный порыв ветра толкает меня в грудь, приносит свежий запах моря
и дождя. Я едва не задыхаюсь от этого прохладного дуновения.
   - Хорошо, что ты пришел.
    Голос,  звучащий за моей спиной,  мне не знаком,  и  я  с удивлением
осознаю,  что ощущал чье-то  теплое,  отстраненное присутствие с  первых
мгновений моего пребывания на этом пляже.
   - Пожалуйста, не оборачивайся. - Тихо говорит голос.
    Я  молчаливо  соглашаюсь,  вглядываясь в  янтарно-зеленый  горизонт.
Темнеющие небеса безжалостно рассекают уходящие в бесконечность янтарные
лучи падающего за  призрачную черту морской глади солнца.  Оно застыло в
этом вечном падении,  опустив в темную воду лишь нижний край сверкающего
золотистого диска.  Теперь я  могу смотреть на него не жмурясь,  горячий
свет больше не ослепляет меня.
   - Что это? - Спрашиваю я.
   - Это мираж. - Раздается за моей спиной.
   - Твой?
   - Нет. Ничей. Он сам по себе.
    Я беззвучно киваю, наблюдая за медленным танцем чаек над изумрудными
волнами.  Тот,  кто стоит за моей спиной, тоже смотрит на воду и молчит.
Он не ждет от меня никаких слов.
   - Не стоит разбивать миражи. - Шепотом говорю я.
   И мир -  море,  перламутровое небо, чайки - меркнет передо мной, тает
невесомым туманом, стремительно рассеиваясь в пустоте.
   Вместо него остается лишь чернота.
   Которую разрывает на части треньканье стоящего на столе телефона.

   За окнами уже темно.  Вечер?  Ночь?  Утро? Едва не свернув аппарат на
пол, поднимаю трубку.
   - Жив? - Раздается на том конце провода бодрый баритон.
   - Да... Здравствуйте, Денис Вениаминович.
   - Ну, здравствуй.
   - Как...  там?  - Спрашиваю я, с трудом ворочая непослушным спросонья
языком.
   - Пока никак.
   - А Олег? Что-нибудь известно?
   - Ничего.
    Я безуспешно пытаюсь разлепить свинцовые веки.
   - Быстро только кошки  родятся.  -  Успокаивает меня  Денисов.  -  Ты
курицу пожарил?
   - Нет... Не успел еще...
   - Разгильдяй.    Давай,  трудись,  жизнь  еще  не  кончается.  Завтра
перезвоню.
    С этими словами он обрывает связь.
    Усилием воли  стараясь оторвать голову  от  подушки,  набираю  номер
Олегатора. Может, все-таки дома?
    Никто не берет трубку.
    Поставив телефон обратно на стол, закрываю глаза и снова засыпаю. На
этот раз без сновидений.

   - Идиот!
    Таким раздраженным я Денисова не видел еще никогда.
   - Дайвер хренов!  Кем ты себя возомнил? Если тебе говорят не соваться
в Глубину, значит, соваться туда тебе нельзя. Ты понимаешь?
   - Да,  Денис  Вениаминович.  -  Смущенно  отвечаю  я.  Рядом  с  этим
человеком я  отчего-то всегда ощущаю себя ребенком.  Сейчас я  испытываю
крайнюю неловкость и  неудобство:  сам позвонил,  попросил о помощи и не
выполняю данных мне указаний. Свинья, одним словом.
   - Да ни хрена ты не понимаешь...  - Устало говорит он. - Понимал бы -
делал что говорят.  Черт, ты хоть представляешь себе, какой опасности ты
себя подвергал?
   - В Глубине?
   - Нет, ты точно дурак. Зациклился на своей Глубине, как...
    Он машет рукой,  даже не  пытаясь подобрать нужного слова.  С  силой
придавливает окурок в пепельнице.
   - Пока ты болтаешься в виртуальности, твое тело совершенно беззащитно
здесь,  перед компьютером. Тебе могли взломать дверь, войти в комнату, и
ты ни черта бы не услышал.  После чего с тобой можно было бы делать все,
что угодно. Все. Что. Угодно. Ясно, нет?
   - Но ведь все же обошлось...
   - Сейчас  обошлось.  В  следующий  раз  не  обойдется.  Сколько  тебе
пообещали?
   - Пятьсот тысяч долларов.
    Названная  мною  сумма  не   произвела  на   Денисова  ни  малейшего
впечатления.
   - Запомни,  парень: в этом мире легких денег не бывает. - Говорит он.
- За все надо платить. Никто и никогда ничего не дает просто так. И если
тебе   сулят   крупное  вознаграждение,   самое  время  задуматься:   а,
собственно,  за что?  Пуля иногда стоит много дешевле.  Скорее всего, ты
уже заранее покойник.
    Денис Вениаминович допивает из стакана кофе и  тяжело поднимается на
ноги.
   - Ладно, поехали.
   - Куда?
   - Узнаешь.  Еще один вопрос - и получишь по морде. Собирайся быстрее,
через десять минут жду в машине.

    Белая  "Волга" Дениса Вениаминовича неторопливо катится по  дневному
Питеру. Я, успокаивая нервы, курю в окно уже третью сигарету подряд, он,
насупившись,  молчит на  переднем сидении.  Водитель тоже неразговорчив.
"Волга" Проезжает по Средней линии Васильевского острова и сворачивает в
ничем  не  приметный дворик.  Пыль,  примятый истоптанный газон,  жухлый
кустарник.  Высокий металлический зеленый забор,  по  периметру которого
натянута в четыре ряда на изогнутых штангах колючая проволока,  мрачное,
неухоженное,  медленно разрушающееся кирпичное здание заводского типа  с
другой стороны. На воротах дешевая вывеска: "ОАО Электромашэнергострой".

    Ворота медленно ползут в сторону, из невысокой будки с металлическим
трапом появляется человек в сером камуфляже, на груди которого красуется
небольшая черная  нашивка с  лаконичным словом "охрана".  Вроде  бы  все
вполне традиционно, однако на плече охранника виднеется короткий автомат
с обрезанным стволом,  а его неповоротливая, угловатая фигура однозначно
говорит  о  том,  что  под  нейлоновым  комбинезоном скрывается  прочный
бронежилет.  Чуть  в  стороне,  подняв уши,  за  автомобилем внимательно
следит умными желтыми глазами здоровенная немецкая овчарка.
    Водитель  протягивает  охраннику  какую-то  бумажку,  тот  мгновение
внимательно  изучает  ее,   заглядывает  в  салон,  после  чего,  сделав
разрешающий жест рукой,  поднимается по трапу в свою кабинку,  закрыв за
спиной дверь. Ворота с гудением и скрежетом ползут на место.
    Машина проезжает по узкому, асфальтированному, но плотно заваленному
какой-то  арматурой,  старыми  силовыми шкафами и  прочим  металлическим
хламом  дворику,   и   останавливается  возле   облупленного  крыльца  с
проржавевшей крышей и прочной железной дверью.  Денисов молча выходит из
машины и несколько секунд возится с кодовым замком.
   - Пошли. - Говорит он не оборачиваясь.
    Мы входим в прохладный, просторный коридор.

    Кабинет небольшой,  но аккуратный,  окна завешены белыми жалюзи,  на
стене  висит  позапрошлогодний  календарь  с   какой-то   полуобнаженной
звездой.  Тихо работает кондиционер.  Под календарем,  за покрытым лаком
простым письменным столом,  заставшим,  наверное,  еще хрущевскую эпоху,
сидит, перекладывая какие-то бумаги, коренастый лысеющий мужчина в сером
вязаном  свитере,   из-под   которого  выглядывает  наружу  расстегнутый
воротник рубашки.
   - Привел?   -   Он  поднимает  глаза.  Взгляд  хмурый,  внимательный,
оценивающий.
   - Привел, - отвечает Денисов.
   - Это хорошо. Тебя, Денис Вениаминович, Курашов искал.
   - Спасибо. Где он?
   - В тридцать третьей, у Глицевича.
   - Если что - буду там.
    С  этими  словами Денисов выходит,  плотно  закрыв за  собой  дверь.
Человек за столом,  не обращая на меня ни малейшего внимания, продолжает
ворошить документы. Я, как дурак, стою посреди комнаты, не решаясь сесть
без приглашения на стоящий у  соседнего пустого стола свободный стул.  В
тишине  помещения  раздается  дребезжащий звонок  телефона,  человек  за
столом угрюмо снимает трубку.
   - Да? Да. Хорошо. Сейчас поднимусь.
    Он  собирает  бумаги  в   аккуратную  стопку,   утрамбовывает  ее  о
столешницу,  после  чего  прячет их  в  ящик  стола,  который с  хрустом
закрывает на ключ. Стол остается девственно чистым.
   - Подожди пять минут, - говорит он мне и уходит.
    Потоптавшись в  центре кабинета,  я все-таки усаживаюсь за свободный
столик. Заняться совершенно нечем и я начинаю разглядывать стены, однако
вскоре это занятие мне надоедает.  Вновь звонит телефон:  на  столе,  за
которым я  сижу,  их  два  -  один самый обыкновенный,  если не  считать
небольшой  черной  кнопки  на  лицевой  стороне,  второй  -  уродливый и
угловатый,  на  нем  диска нет вообще.  Оттрезвонив раз десять,  телефон
умолкает.
    Проходит пять минут.  Пятнадцать.  Двадцать.  Я  начинаю нервничать.
Когда  мое  состояние доходит до  верхней точки кипения,  дверь кабинета
открывается и  его  хозяин,  проскрипев каблуками по  древнему  паркету,
усаживается обратно за свой стол.
   - Акимов Владислав Сергеевич? - Задает он полувопрос-полуутверждение,
неприветливо припечатывая меня взглядом к  стулу и расположив сцепленные
замком руки перед собой.
   - Я.
   - Алексей Анатольевич. - Представляется в ответ он. - Образование?
   - Высшее техническое.
   - Что заканчивал?
   - Бонч-Бруевича.  Институт  связи...  -  Зачем-то  добавляю  я  после
непродолжительной паузы.
   - Я в курсе. Компьютерами увлекаешься?
    В  течение четверти часа  он  задает вопросы о  моей семье,  работе,
вкусах,  привычках,  хаотично перескакивая с темы на тему и периодически
интересуясь  то   установленным  на  моей  домашней  машине  программным
обеспечением, то успехами в давно минувшей учебе. Спустя двадцать минут,
когда  некоторые,  ничего  не  значащие на  мой  взгляд  вопросы  начали
повторяться  по   второму   кругу   в   различных  формулировках,   этот
своеобразный допрос стал меня понемногу утомлять.
   - Ладно, - неожиданно останавливается он, хлопнув ладонью по столу, -
теперь постарайся ответить серьезно и  хорошо подумав:  кто поручил тебе
залезть в офис "Нетлана"?
   - Понятия не имею.
   - А подробнее?
    Тяжело вздохнув,  начинаю пересказывать всю историю с самого начала,
успокаивая себя тем,  что у  меня не  остается иного выбора.  Второй раз
попасть под пули очень не  хочется.  Алексей Анатольевич,  так же  как и
Денисов несколькими днями ранее,  слушает внимательно,  время от времени
уточняя различные детали.  Сцену со свиданием в  "Заоблачном" он мусолит
особенно тщательно. Больше всего меня огорчило то, что мой собеседник не
терпящим возражений тоном  потребовал сдать  ему  во  всех  подробностях
тщательно  выверенную мною  схему  получения заказа.  Возражать не  было
смысла.
   - Отлично.  - Произносит наконец он, когда я, выдохшись окончательно,
замолкаю.  -  Во-первых,  мне  хотелось  бы  извиниться перед  тобой  за
недавний инцидент.
   - Какой инцидент? - Непонимающе хлопая глазами, переспрашиваю я.
   - Тот самый.
   - Так это...
   - Я  стреляла не в вас,  я стреляла в лошадь.  -  Пародируя интонации
экранной леди Винтер из  старых "Трех Мушкетеров" с  Боярским в  главной
роли, перебивает меня он. - Сильно напугался?
    Я молча открываю и закрываю рот,  словно вытащенная за леску из воды
рыба.  Подыши,  рыбка, свежим воздухом. Тебе полезно. Противное ощущение
того,  что  меня,  выражаясь современным языком,  немного  "подставили",
наполняет мой мозг изнутри нехорошим липким чувством.
   - А  вы напугались бы,  если бы вам пальнули в  спину из автомата?  -
Выдавливаю из себя я.
   - Сомневаюсь. - Алексей Анатольевич улыбается.
   - И зачем? - В моем голосе звучит плохо скрываемая злость.
   - В силу необходимости.  Слишком интересная пошла игра.  Нехорошая. -
Отвечает мой  собеседник.  -  Если кратко,  мне  хотелось проверить твою
реакцию, посмотреть куда ты дернешься, к кому побежишь за помощью. Любой
человек на твоем месте начал бы суетиться. Это нормально. Сознаюсь, мера
крайняя, экстремальная, но вынужденная. Более того: поначалу у меня было
подозрение,  что  в  исчезновении этой злосчастной улицы каким-то  боком
замешан ты.  И я получил гарантию,  что спасая свою жизнь,  ты будешь со
мной предельно откровенен.
    Вот так-то. Получай, дайвер, по физиономии. Заслужил.
   - Так значит, "Нетлан" был вашей конторой?
    Алексей Анатольевич неторопливо кивает.
   - Наши операторы следили за тобой с самого начала,  с момента,  когда
ты заговорил с охранником.  И решили тебя пропустить. Посмотреть, что ты
будешь делать.
    Любопытно. Выходит, я с такой легкостью проник в помещения "Нетлана"
только потому, что мне решили не мешать. И "Витязь" у входа, был, скорее
всего,  не  просто  "Витязем".  Наверняка  имелось  у  него  в  арсенале
что-нибудь покрепче резиновой дубинки.
   - Надеюсь,  я не нанес вам значительного ущерба?  - Осторожно спросил
я.
   - Ни   малейшего.   Вся  информация,   хранившаяся  в   сейфе,   была
предварительно скопирована на внешние носители. Да и не представляла она
никакой ценности. Твой клиент это отлично знал.
   - Тогда зачем... - Начал было я, но смолк, окончательно запутавшись.
   - Не догадался еще, юный гений? - Улыбается Алексей Анатольевич. - Ну
же?  Все просто.  Твой заказчик,  то  есть наш конкурент,  всего-навсего
хотел прощупать нашу реакцию на  такое вот  не  слишком аккуратное и  не
очень профессиональное вторжение.  Посмотреть на наши ответные действия.
Использовав тебя в качестве пешки.
    Я  смачно  выругался про  себя.  Алексей  Анатольевич,  улыбаясь,  с
интересом наблюдает за изменяющимся на моем лице выражением.
   - Один вопрос можно? - Вяло поинтересовался я.
   - Давай.
   - Вы из ФСБ?
    Мой собеседник слегка морщится.
   - Не совсем. Скажем так... Соседи.
    Понятно. Что ничего не понятно.
   - И  что  же  произошло с  улицей  Первых Дизайнеров?  На  физическом
уровне?
   - Это уже второй вопрос,  -  отвечает он,  -  но тебе, так уж и быть,
скажу.  На  физическом уровне просто пропали все  данные с  дисков.  Как
корова   языком   слизнула:   начисто.   Словно  после   низкоуровневого
форматирования. Удовлетворен?
   - Не совсем. Давайте все по порядку.
    Улыбка Алексея Анатольевича становится еще шире.
   - Ого!  Вижу,  наш  молодой друг  уже  оправился после эмоционального
шока. Что же, давай по порядку. Чай будешь?
   - Буду. - Кисло соглашаюсь я.

        0C

   - Наливай себе сам.  И заварку клади,  у нас самообслуживание. Сахара
нет.
    Чай  без  сахара пить не  могу категорически.  Однако из  уважения к
хозяину  кабинета  наливаю  себе  кипяток  из  китайского пластмассового
чайника в зеленую керамическую кружку. На поверхность всплывают какие-то
щепки,  которые я  начинаю неторопливо размешивать алюминиевой ложечкой.
Щепки  упорно  отказывались тонуть,  крутясь хороводом в  созданном мною
маленьком водовороте.
   - Как ты знаешь,  -  начал Алексей Анатольевич,  громко отхлебывая из
своего  стакана,   -   Все   комплектующие  к   современным  персоналкам
выпускаются либо  в  Штатах,  либо на  нашем континенте по  американской
лицензии и на американском же оборудовании.
    Я кивнул.
   - Простите,  Алексей Анатольевич, - прервал его я, - у вас тут курить
можно?
   - Кури,  -  отозвался он,  придвигая ко  мне пепельницу.  -  Так вот,
выпускаемые и  на  американских,  и  на  азиатских  заводах  процессоры,
микросхемы  постоянной  памяти,   материнские  платы,   имеют  заводские
серийные номера. Спецификации BIOS и систем команд процессора, не говоря
уже  об  их  внутренней  архитектуре,  большая  часть  которой  является
предметом коммерческой тайны фирмы-изготовителя,  занимают огромные тома
документации.  И эти спецификации далеко не исчерпывающи.  Говоря иначе,
то,  что доступно разработчикам программного обеспечения и прочей ерунды
- лишь надводная часть айсберга.  А вот под водой скрывается очень много
всевозможных интересных вещей.  Например, базовые системы компьютера при
подключении к  сети могут самостоятельно осуществлять двусторонний обмен
данными с неким удаленным информационным центром,  идентифицируя себя по
серийному номеру комплектующих.  Передано может быть все, что угодно, от
списка  установленных на  твоих  жестких  дисках  программ до  некоторых
отдельно выбранных файлов и  каталогов.  Догадываешься,  кому это  может
быть интересно?
   - Догадываюсь. - Мрачно отозвался я. - Американской разведке.
   - Не только.  -  Кивает Алексей Анатольевич.  - Но вывод, в общем-то,
верный.  Американским военным это тоже весьма на руку.  Ты невнимательно
меня слушал:  я сказал, что обмен данными осуществляется по двусторонней
схеме.  Иными  словами,  твоя  машина также  может принимать информацию,
например,   некоторые  команды  и  директивы,   соответствующим  образом
обрабатываемые    процессором.     Заблокировать     работу     системы,
отформатировать винчестер...
   - Принцип "задних дверей", - сказал я.
   - Он  самый.  Тебя никогда не  удивлял тот  факт,  что  выпущенное за
рубежом новое  программное обеспечение настоятельно требует,  чтобы  его
устанавливали на  машины,  поддерживающие новейшие технические средства,
хотя сами эти приложения никак их  не  используют?  Таким образом весьма
эффективно стимулируется переход пользователей на современную аппаратную
базу.  Без  этого  программу просто  не  выпустят  на  рынок.  Например,
графическому  редактору  совершенно  не  нужно,   чтобы  твой  компьютер
поддерживал  программное управление  питанием,  но  зато  по  команде  с
удаленного сервера с  помощью этой  функции можно  запросто спалить твой
процессор.
    Я   с   трудом   переваривал  услышанное.   Слишком  уж   это   было
неправдоподобно. Слишком жутковато и страшно.
   - Но  ведь  аппаратными средствами  логическая  структура  компьютера
далеко не исчерпывается. Существует и операционная система...
   - Умница.  -  Кивнул Алексей Анатольевич.  -  Забавно,  правда:  одна
небезызвестная тебе фирма,  основанная людьми,  никогда не занимавшимися
до  этого бизнесом,  неожиданно испытывает бурный взлет и  без труда,  в
сжатые сроки становится едва ли  не  монополистом на  рынке операционных
систем,  причем,  заметь, во всемирном масштабе. Получилось бы у нее это
без государственной поддержки,  как ты считаешь?  А  что должна делать в
качестве ответной любезности эта фирма, заимев столь мощную "крышу"?
   - Но ведь их многократно пытались разделить,  в  том числе через суд,
были крупные скандалы...
   - Вот  именно  поэтому  ни  у  кого  ничего  не  получилось.  Наивные
американские судьи просто не знали, с кем связались. Да и самой компании
это  только  на  руку:  все  подозрения после  очередного такого шумного
скандала  как-то  сами  собой  отпадали.   Вот  смотрите,   национальный
антимонопольный комитет не  дает нам покоя,  государство нас прижимает к
ногтю...  И  общественное мнение уже на  стороне пострадавшего.  Уверен:
большая   часть   всех   этих   разборок   была   спровоцирована   самой
корпорацией...   В  самом  деле,  Влад,  зачем  распространять  какие-то
вредоносные вирусы,  пытаться обойти  операционную систему,  когда  сама
система,  стремительно распространившись по всему миру,  может прекрасно
выполнять  функции  и  сторожа,   и  шпиона,   и,   если  нужно,  убийцы
пользовательской  машины?  Все  гениальное  просто.  Пару  сотен  лишних
килобайт кода, и ты получаешь тотальный контроль над человечеством.
   - Но ведь любой хакер,  взломав операционку, сможет вычленить все эти
недокументированные фрагменты программ...
   - И  тут же  попадет под суд за  нарушение законодательства.  Кто ему
поверит?  Он преступник,  вор, вредитель. Быть может, он сам дописал эти
модули, дабы опорочить честное имя фирмы. Длительное тюремное заключение
- вот все, чего он добьется.
    Да  уж.  Если верить Алексею Анатольевичу,  дела складываются совсем
печально.   Выходит,  сидя  за  своим  компьютером  в  виртуальности,  я
постоянно  находился  под  чьим-то  невидимым  присмотром,  и  вежливый,
услужливый Виктор молчаливо работал на два фронта, отсылая данные о моих
действиях  какой-то   бездушной  анализирующей  программе,   внимательно
оценивающей происходящие со  мной в  Глубине события.  Неприятно.  Очень
неприятно.
   - Одного не могу понять,  - начал я, отхлебывая уже порядком остывший
чай,  -  почему  в  таком  случае ушел  со  своего поста  тот,  с  чьего
молчаливого согласия заварилась вся эта каша?
   - Ну явно не из-за того, что получил кремовым тортом по физиономии, -
улыбается Алексей Анатольевич.  -  Между нами, он не ушел. Его ушли. Эта
контора уже давно не принадлежит своим номинальным владельцам. Что-то не
поделили они с военными...
    В кабинете повисает мрачная тишина. Тихо гудит кондиционер.
   - Мы  уже  лет  десять  как  не  выпускаем собственной вычислительной
техники,  -  неожиданно прерывает свое  молчание Алексей Анатольевич,  -
пользуемся западными образцами. Понимаешь, чем потенциально опасна такая
ситуация?
   - Военные системы тоже под контролем? - Вяло интересуюсь я.
   - Нет,  -  смеется мой собеседник, - все оборонные комплексы работают
на отечественной аппаратуре. Огромные гробы, позавчерашний день, но зато
свои. Понемногу строятся и новые системы, но процесс идет медленно: одни
элементы выпускались в Белоруссии, другие на Украине...
   - Тогда не понимаю.
   - Вспомни, как американцы бомбили Югославию.
    Я напрягаю память.
   - Аэропорт...  Потом,  кажется,  передающие центры  и  телевидение...
Заводы... Мосты...
   - Верно. Они целенаправленно разрушали инфраструктуру государства.
    Кажется, до меня понемногу начинает доходить.
   - Вы  хотите  сказать,   что  практически  все  бухгалтерии,  системы
пейджинговой и  сотовой  связи,  гражданский  транспорт,  вычислительные
центры предприятий...
   - ...работают на американских компьютерах.  - Заканчивает за меня он.
- Разрушить  буквально все  у  них  ракет  не  хватит,  слишком  большая
территория. Да и системы ПВО у нас по сравнению с югославами пока еще на
уровне.  Чересчур дорого обойдется. А вот вывести из строя всю эту кухню
изнутри - дело нескольких минут. Как тебе картинка?
    Картинка получалась безрадостной.
   - Значит, мой заказчик... Тот, с кем я встречался в ресторане...
   - Скорее всего, американские спецслужбы. Проверим.
   - И исчезновение улицы Первых Дизайнеров...
   - Очень  похоже.  Любое  оружие  надо  испытывать.  В  условиях,  так
сказать,   приближенных  к  боевым.  Хотя  есть  тут  много  неясностей.
Во-первых, зачем они все это устроили тогда, сразу, отправив тебя к нам.
Не похоже это на продуманную акцию.  Крайне не похоже. Во-вторых, кто та
самая девушка с  пистолетом и  почему вчера тебя дважды пытались убить в
Глубине. В-третьих...
   - Зачем вы мне все это рассказываете? - Не слишком-то вежливо обрываю
его я.
    Алексей Анатольевич осекается, пристально смотрит мне в глаза.
   - Затем,  что теперь ты работаешь с нами. По-моему, это было очевидно
с самого начала.
   - У меня нет компьютера.
   - Зато у нас они есть.  Мне бы хотелось,  чтобы ты всегда был...  Под
рукой.
    "Под присмотром" -  поправляю его про себя я.  Вот так.  Значит,  из
здания меня не выпустят. Заимели спецслужбы ручного дайвера. Блин...
   - И  исходя из  каких  соображений я  стану с  вами  сотрудничать?  -
Стараясь придать  голосу  максимум уверенности,  спрашиваю я.  По-моему,
получилось не очень правдоподобно.
   - Исходя из  соображений собственной безопасности.  Извини,  Влад,  у
меня  есть  только  кнут.  Пряников не  завезли  в  силу  экономического
кризиса.  В  конце концов,  ты  сам влез во  все это дерьмо.  Никто тебя
насильно не тянул.
    С  минуту  я  напряженно размышляю.  Кажется,  выбора мне  просто не
оставили.
   - Алексей  Анатольевич,  -  осторожно начинаю я,  -  мне  хотелось бы
узнать насчет Олегатора...
   - Кого?
   - Олега Дукатова.
   - А, вот ты о чем. Пойдем.
    С  этими  словами он  поднимается на  ноги  и  жестом предлагает мне
следовать за ним.

    Олег  сидит за  компьютером,  закинув ноги  на  заваленный дискетами
стол и  читает книгу в пестрой глянцевой обложке.  Рядом с развороченным
системным блоком его персоналки монотонно жужжит мой винчестер, небрежно
брошенный на старую газету.
   Я  присматриваюсь к  названию книги,  которую Олежка держит в  руках.
Хороший роман.  Мне  самому нравился этот автор,  первым в  нашей стране
написавший произведение,  которое вскоре стало  поистине культовым среди
людей,  так  или иначе связанных с  компьютерами.  Безусловно,  я  был в
восторге далеко не  от  всех его работ,  но  выбор Олега пришелся мне по
душе.
   - Ну что,  удалось определить,  чем стреляли в твоего приятеля?  -  С
порога обратился к нему Алексей Анатольевич.
   - Тоже мне,  геном Ньютона... - Не отрываясь от книги, ворчит в ответ
Олег.
   - Бином,  -  мягко поправляю его я. Олегатор поднимает глаза и на его
физиономии отражается смешанное с радостью удивление.
   - И ты здесь?
   - Все тут будем.  -  Мрачно предрекаю я. Алексей Анатольевич отвечает
коротким смешком.
   - И все же? - Спрашивает он Олега. - Что это было?
   - "Мальдея",  -  неохотно откликается тот,  - вирус, между прочим, не
подпадающий под  московскую конвенцию.  Весьма  редкая  пакость.  Где-то
через  полчаса  некоторые данные  удастся  спасти,  но  винт  все  равно
придется выбрасывать.
   - Крепко тебя приложили,  - подмигивает мне Алексей Анатольевич, - за
что это она тебя так?
   - С  руками небось к  бабе  полез,  -  высказывает свое предположение
Олегатор, - она его и уделала. За сексуальные домогательства.
   - Ладно,  общайтесь,  -  произносит Алексей Анатольевич,  -  я  через
полчасика загляну.
    Сказав это, он разворачивается и уходит.
   - И  как же твоя работа?  -  Спрашиваю я,  усаживаясь на стол рядом с
мерно журчащим компьютером.
   - Отпуск оформил за  свой счет.  На  месяц.  Они подсуетились,  ну  и
отпустили меня без проблем.
   - Слушай Олежка, прости, что я втянул тебя во все это...
   - Да ладно.  -  Отмахивается он.  -  Обещали компенсировать упущенную
прибыль,   на  машине  возят,  кормят,  опять  же,  бесплатно...  Работа
интересная... Все нормально. Слышал, чего сейчас в Глубине творится?
   - Нет. - Честно отвечаю я.
   - Серьезно?   Вся  полиция  Диптауна  на  ушах  стоит.  Один  твой...
Коллега...  Активизировал в виртуальности очень нехороший вирус.  Теперь
вот ловят,  аж с ног сбились...  Странное там что-то происходит, Влад, -
как-то сразу помрачнев,  тихо говорит он,  - очень странное. Не нравится
мне все это.
     Уж в чем - в чем, а в этом я вынужден с ним согласиться.

        0D

   - Не жмет?
   Алексей   Анатольевич  заботливо  поправляет  застежку   виртуального
костюма на моем плече.  Костюм хороший,  "микротек" последней модели,  с
активными сенсорными датчиками и встроенной термосистемой.  Компьютер, к
которому  тянется  толстый  жгут  проводов  от  вмонтированного  в  пояс
пластикового разъема,  тоже неплохой:  "пентиум-три",  семьсот мегагерц,
двести пятьдесят шесть мегабайт оперативки. Кризис, говорите?
   На  экране  пятнадцатидюймового  монитора  отображается  малознакомый
оконный интерфейс с широкой, непривычной глазу панелью задач.
   - "Линукс"? - Киваю я в сторону машины.
   - Он самый.  Русский "Блек кат" с перекомпеллированным ядром. Работал
с ним раньше?
   - Нет.
   - Ничего,  привыкнешь.  Значит так: эта машина теперь твоя. Интерфейс
настроишь по своему вкусу,  если будут проблемы,  позовешь Олегатора или
Диму,  он  сидит  в  соседней комнате.  Сейчас можешь войти в  Глубину и
болтаться там,  сколько  влезет,  таймер  установлен на  двадцать четыре
часа.  Основная задача -  освоиться с  машиной и  привыкнуть к  костюму,
чтобы потом не было неожиданностей. Вопросы есть?
   - Никак нет,  товарищ командир!  -  Щелкнув каблуками,  издевательски
отбарабанил я.
   - Подполковник,   -  поправил  меня  Алексей  Анатольевич,  -  кончай
паясничать,  не в цирке. Здесь все называют меня по имени-отчеству, чего
и тебе советую. Все, действуй.
    Он сунул мне в  руки блестящую черную полусферу виртуального шлема и
удалился.
    Я  устало  уселся за  клавиатуру,  протер ладонями глаза,  взъерошил
волосы.  Неужели все  это  на  самом  деле  происходит со  мной?  Ерунда
какая-то...  Попала песчинка в камнедробильную машину.  Самое неприятное
заключается в том,  что я теперь совершенно не представляю себе,  как из
всего этого буду выкручиваться.  Если даже меня рано или поздно отпустят
на  все  четыре стороны,  в  чем,  честно говоря,  я  уже  начал  слегка
сомневаться,  на  моей  дайверской карьере можно смело ставить большой и
жирный  крест.  То,  что  теперь  за  мной  будут  вежливо  и  деликатно
приглядывать до конца дней моих, обсуждению даже не подлежало. Разве что
наняться  спасателем  в   какой-нибудь  паршивенький  игровой  центр   и
вытаскивать время от  времени загулявших в  виртуальности чайников.  Или
пописывать по  вечерам  скучные статьи  в  электронные журналы,  сидя  в
семейных трусах  перед  клавиатурой дешевенького компьютера и  стряхивая
пепел в  переполненную с  позавчерашнего дня окурками и пивными крышками
пепельницу...  От  одного осознания столь  ослепительных перспектив меня
начало понемногу мутить.
    Щелкнув  мышью,   я   вызвал   на   экран   изображение  симпатичной
голубоглазой  девушки  с   длинными,   вьющимися  каштановыми  волосами.
Очаровательное личико, приятное, но без изысков, щечки с ямочками, губки
бантиком.  Девушка улыбается,  глядя  на  меня  с  той  стороны толстого
непрозрачного стекла.
   - Ну, и как мне тебя называть? - Тихо говорю я.
   - Еще, пожалуйста. - Вежливо просит машина.
   - Иди ты к черту. Дура полупроводниковая...
   - Спасибо, достаточно. Ваш голос идентифицирован. - Девушка улыбается
еще шире, показывая ровные белые зубы. - Я готова к работе, Владислав.
   - Ну и прекрасно. - Отвечаю я, надевая шлем. - Погружение.
   - Выполняю.
    Все краски вселенной одновременно брызнули мне в лицо,  размывая мое
сознание ослепительным вихрем.  Кожаная подкладка шлема исчезла,  вместо
нее  образовался  яркий  водоворот,  куда   меня  стремительно  затянуло
несуществующим бесконечным движением. Несколько секунд я обреченно падал
в пустоту.
     Потом наступила Глубина.

     Моя комната в виртуальности осталась без изменений: стол, компьютер,
диван,  окно,  призрачный зеленый  свет  льется  внутрь  из-за  неплотно
прикрытых штор. Только вот я немного изменился.
   - Все в порядке, Владислав?
    Девушка, которая теперь внимательно смотрит на меня с развернутого в
пол оборота экрана,  исключительно предупредительна и  заботлива.  Иначе
она не умеет.
   - Да, спасибо.
    Первый  раз  в  жизни  вхожу  в  Глубину под  невидимым,  неощутимым
присмотром.   За  мной,  конечно  же,  следят,  и  от  этого  становится
нестерпимо тошно.  От  безысходности и  невозможности что-либо  изменить
хочется плакать и  биться головой в равнодушные стены.  Теперь я утратил
свободу. Кажется, уже навсегда.
    Подхожу к зеркалу,  гляжу на свое отражение, кисло взирающее на меня
оттуда,  из  зазеркалья.  Я  в  своем  основном теле,  но  оно,  видимо,
подверглось небольшой модификации:  кожа  приобрела какой-то  нездоровый
матовый оттенок,  глянцево поблескивающий в мягком свете настенного бра.
Осторожно  прикасаюсь  пальцами  к  собственным  щекам  -   может  быть,
показалось?
   - Автономная антивирусная защита, - комментирует мои действия машина,
- способна  обезвредить более  ста  двадцати  тысяч  известных  вирусов.
Библиотеки ежемесячно обновляются.
    Ага.   Значит,   программисты  все  же  немного  повозились  с  моим
виртуальным образом.  Что же,  неплохо.  Хотя я вполне мог бы обойтись и
без этого.
    Карман  джинсов  оттягивает какой-то  незнакомый,  непривычный груз.
Протягиваю руку  -  и  моя  ладонь натыкается на  шероховатую,  рифленую
рукоять  револьвера.   С  интересом  верчу  оружие  в  руках:  маленький
барабанный  шестизарядник с  хищным,  коротко  обрезанным стволом.  Дуло
широкое,   мушка  крошечная  и   едва  заметная  на  вороненой  стальной
поверхности,  с дальнего расстояния наверняка промахнешься. Но точность,
подозреваю, здесь и не требуется.
   - Набор  из  шести  боевых  нефатальных вирусов,  -  менторским тоном
профессионального экскурсовода  продолжает  комментировать компьютер,  -
новые программные модули автоматически подгружаются по мере расходования
базового боекомпле...
   - Замолкни. - Обрываю я этот поток электронного самосознания.
   - Как хочешь, - обиженно соглашается машина.
    Смотрю на  свое  отражение,  неуверенно сжимающее пистолет в  руках.
Агент   ноль-ноль-семь.   Гроза  американской  разведки.   Урод,   блин.
Угораздило же идиота...
    Подхожу  к  противоположной  стене  и  открываю  пластиковые  дверцы
стенного шкафа.  На  вешалке среди прочей одежды висит просторный черный
пиджак,  под  которым одиноко болтается небольшая наплечная кобура.  То,
что  надо.  Надев  кобуру  и  прикрыв ее  сверху  пиджаком,  убираю туда
пистолет, осторожно зафиксировав удобную застежку. Сойдет.
   - Пойду, подышу свежим воздухом, - бросаю я притихшему компьютеру.
   - Когда вернешься?
   - Часа через два.
    Черт,  отчего-то с  самого начала я  стал относиться к этой машине с
холодным,  равнодушным недоверием.  Так  дело  не  пойдет.  Если вдруг в
экстренной ситуации мне  понадобится помощь  компьютера,  я  должен буду
положиться на  него на  все сто.  Иначе возможны неприятности.  А  как я
смогу довериться машине,  к которой даже обращаюсь безлично-отстраненно,
всячески избегая в своей речи любых эмоциональных оттенков? Слишком уж я
привык к услужливо-вежливому Виктору.
   Надо  срочно  придумать этой  обаятельной персоналке имя.  Только вот
какое? Машина... Машина... Машина.
   - Если ты не против, я буду называть тебя Машей.
   - Как угодно. - Безропотно соглашается компьютер.
    Вот и отлично.
    Закрыв за собой дверь, направляюсь к гостеприимно распахнутым дверям
скоростного лифта. Внизу меня ожидает Диптаун.
    Внизу меня ожидает неизвестность.

    Я  переступаю  порог  "Тима  и   Деззи"  и   моим  глазам  предстает
неожиданная картина: за одним из столиков сидит Эдгар, смеется, призывно
машет  мне  рукой.  Рядом  с  ним,  закинув ногу  на  ногу,  неторопливо
потягивает  коктейль  обаятельная девушка  в  весьма  выразительном,  но
отнюдь  не   вызывающем  мини,   Эдгар  что-то  говорит  ей  вполголоса,
склонившись  к  самому  уху,  она  смотрит  в  мою  сторону,  улыбается.
Отчего-то до этого момента я  совершенно не мог представить себе Лорда с
девушкой,  а  тем  более -  смеющегося Лорда.  Слишком уж  он  чопорен и
серьезен.   В  каком-нибудь  увитом  плющом  родовом  поместье,   чем-то
напоминающем древний средневековый замок, образ Эдгара смотрелся бы куда
естественнее,   чем  за  столом  небольшого  уютного  кафе  в   компании
симпатичной юной особы. Хотя - кто знает? Жители виртуального мира редко
открывают друг  другу подробности своей реальной жизни.  Быть может,  на
самом деле  Эдгар как  раз  и  обитает в  таком поместье-замке с  седым,
старым, как само это поместье, дворецким - обладателем пышных бакенбард,
с развешанным по стенам старинным оружием и с привидениями. Непременно с
привидениями.
    Киваю Лорду и  его спутнице,  подхожу к  стойке бара и  легонько бью
ладонью по  укрепленному на  ней  круглому металлическому звонку.  Из-за
занавески возникает улыбающаяся Джессика,  при  виде  меня  на  ее  лице
появляется плутовато-игривое выражение.
   - Доброе  утро,   сэр,  -  приветствует  меня  она,  -  снова  будете
заказывать ваше любимое блюдо - яичницу в кредит?
    У  нас уже давно вечер,  но  я  лишь улыбаюсь ей в  ответ,  не желая
облекать  собственное приветствие в  соответствующую словесную форму.  В
несуществующем пространстве, где локальные временные границы раздроблены
и смыты, подобные слова не значат почти ничего.
   - Здравствуй,  Джесси.  - Стараясь придать своей физиономии серьезное
выражение, какое, по моему мнению, и приличествует степенному посетителю
виртуального бара,  говорю я.  -  Я  хотел бы  заказать небольшую порцию
свежих шуток и пару кружек твоего фирменного искрящегося юмора.
   - О!  -  Джессика в притворном удивлении поднимает брови.  -  Неплохо
сказано!   Извините,  мистер  Шекспир,  шутки  в  кредит  не  отпускаем.
Что-нибудь еще?
    За  моей  спиной  появляется несколько человек в  коротких шортах  и
цветастых гавайских рубахах  навыпуск.  Двое,  в  нелепых песочно-желтых
шляпах,  чем-то  напоминающих  пробковые  тропические  шлемы,  начинают,
перебивая друг друга, обсуждать предлагаемый в баре ассортимент выпивки,
третий,  с  огромным фотоаппаратом на  груди,  сосредоточенно копается в
бумажнике.  Оценив  коротким взглядом эту  импровизированную очередь,  я
решаю про себя, что балаган пора сворачивать.
   - Если не трудно,  Джесси, бутылку "Кристалла", пустой бокал, тоник и
две порции соленой осетрины. Спасибо.
    Джессика морщится,  но все же снимает с  полки прихотливо выгнутую у
горлышка  водочную  бутылку,  протирает  ее  полотенцем и  выставляет на
стойку  рядом  с  запотевшим от  холода  тоником и  блюдами с  аккуратно
выложенными и присыпанными свежей зеленью ломтиками красной рыбы.
   - Поль, у меня есть хороший знакомый в клубе анонимных алкоголиков, -
хитро и немного сочувственно косит она глазом в мою сторону,  -  могу на
всякий случай оставить его телефон.
    - Благодарю,  Джесси,  но,  боюсь,  это лишнее. - С горечью в голосе
отвечаю я.  -  Я неизлечим. К тому же у меня вполне традиционная половая
ориентация, потому твой знакомый вряд ли вызовет мой интерес.
    Джессика тихонько порскает в кулачок,  а я,  с трудом разместив свой
заказ в руках,  направляюсь к Эдгару и его приятельнице.  Сегодня мне на
удивление  непереносимо хочется  напиться  в  хлам.  Виртуальная выпивка
опьяняет не  хуже  реальной -  сознание мгновенно реагирует на  условное
попадание в  организм алкоголя,  вызывая из  глубин памяти полный спектр
соответствующих ощущений  и  охотно  затуманивая  мозг  вязким  хмельным
дурманом.  Даже  после  выхода из  Глубины после длительной посиделки за
"чашечкой коньяка" чувство заметного опьянения проходит далеко не сразу.
 От   настоящей  водки   нарисованный  "Кристалл"  отличает  лишь   одна
существенная черта: после него не бывает похмелья.
   - Привет, - говорю я, усаживаясь за столик.
   - Привет,  -  пожимает мою руку Эдгар,  -  знакомься,  это Юлия.  Моя
боевая подруга в виртуальности... и не только.
   - Влад,  -  коротко представляюсь я.  Русское имя  девушки заставляет
меня слегка задуматься. Намек Эдгара на то, что они знакомы вне Глубины,
наводит на  невольную мысль,  что  я,  возможно,  немного ошибся,  сходу
записав моего нового приятеля в  англичане.  Хотя...  Мало ли  сейчас за
границей наших?
   - До  твоего  прихода  мы  как  раз  обсуждали  некоторые особенности
психики  виртуальщиков,  -  говорит мне  Лорд  и  оборачивается к  своей
спутнице,   -   у  Влада  весьма  любопытные,   и,  я  бы  даже  сказал,
нетривиальные  суждения  по  многим  занимательным вопросам.  Его  очень
интересно послушать.
   - Да  брось ты...  -  Смущенно отвечаю я,  наливая себе водки на  дно
бокала.   Предлагаю  "Кристалл"  Эдгару  но   тот  жестом  отказывается,
демонстрируя  покоящуюся  перед  ним  на   столе  почти  полную  бутылку
"мартини".  Стоящий перед Юлией стакан наполовину наполнен джином, в нем
медленно тают прозрачные кубики льда.
   - Мы говорили о том,  -  начинает она, - что каждый из нас приходит в
Глубину не просто так.  Человек не может приобщиться к виртуальности без
какой-то  скрытой,   внутренней  причины,   что-то  в  его  душе  должно
гармонировать с  этим  миром,  соответствовать ему,  вступать  с  ним  в
резонанс, иначе мы просто не смогли бы здесь существовать...
   - Юлия хочет сказать,  -  вступает в диалог Эдгар, - что без человека
киберпространство представляет собой лишь несущиеся по  проводам массивы
двоичных чисел и  потоки машинного кода.  Чтобы вдохнуть в  него  жизнь,
дать ему краски,  силу, сделать виртуальность реальностью, необходим наш
разум, наша душевная теплота. Но при этом она утверждает, будто для этой
высокой цели годится разум далеко не всякого человека.
   - Ты обобщаешь,  Эдик, - хмурится Юлия, - я имела в виду лишь то, что
сюда  приходят  люди,  чье  сознание  обладает  определенной гибкостью и
способно быстро адаптироваться к виртуальной реальности.
    Эдик? Значит, все-таки русский?
   - Постойте,  -  говорю  я,  -  по  статистике  в  Диптауне  постоянно
пребывает  около  двадцати  миллионов человек.  Как  ты  считаешь,  Юля,
сколько процентов из  них начисто лишено фантазии?  И  сколько процентов
наделено негибкой,  закостенелой психикой?  Быть  может,  каждый из  нас
всего-навсего находит в  Глубине что-то свое,  что-то глубоко личное,  и
восприятие виртуальности у всех сугубо индивидуально?
   - Кто-то  видит  сыр,  а  кто-то  бутерброд  с  сыром...  -  Бормочет
вполголоса Эдик.
   - Согласна, - кивает Юлия, - однако вряд ли ты станешь спорить с тем,
что  за  последние пять-шесть лет  в  обществе с  чисто социальной точки
зрения  наметился весьма  любопытный раскол,  который  ширится с  каждым
днем.  Виртуальщики,  люди,  постоянно посещающие Глубину,  выделились в
некую замкнутую касту,  куда консерваторам-реалам входа нет. Они создали
свою субкультуру,  свой сленг,  свой эпос, свои анекдоты, своих героев и
антигероев.  Не  удивлюсь,  если через пару лет они выдумают собственный
гимн и потребуют независимости. Глубина разобщает человечество, разводит
их по разные грани реальности. Разделяет на тех, кто здесь и на тех, кто
- там. А слышали ли вы, что говорят о своих супругах жены виртуалов?..
   - Позволю себе возразить,  - охотно отвечаю я, - все то же самое было
характерно  и   для   довиртуальной  эпохи.   Люди   также  делились  на
компьютерщиков  и   всех  остальных,   просто  сейчас  эти  противоречия
многократно  обострились.   Думаю,  ты  не  права:  Глубина  не  столько
разобщает,  сколько объединяет.  Просто она объединяет людей со  схожими
интересами.
   - За Глубину, - поднимает свой бокал Эдгар.
   - За Глубину, - подхватывает его тост Юлия.
    Водка хорошая,  она проходит в горло легко и без затруднений,  в нос
бьет  терпкий,  но  не  отвратительный запах спирта.  Протягиваю руку  к
блюду, закусываю рыбой, затем достаю сигареты и закуриваю.
   - Наверное, этот мир и прекрасен тем, что каждый может отыскать здесь
недостающую частичку себя, - задумчиво говорит Юлия. - Ученый отправится
ставить  опыты   в   виртуальную  лабораторию,   сексуально  озабоченный
подросток пойдет набираться жизненного опыта в  публичный дом,  а  дурак
будет сутками сидеть в  сквере с  такими же  дураками и  травить древние
анекдоты под пиво с воблой...
   - Ты слишком критична к окружающим,  - мягко останавливает ее Лорд, -
если Господь не  дал кому-то ума или ограничил его интересы анекдотами и
пивом, не стоит винить в этом самого человека.
   - Существует еще и элементарная,  заложенная самой природой мудрость,
- парирует его довод Юля.
   - Мудрость при отсутствии ума?  -  Задумчиво повторяю я,  затягиваясь
сигаретой.  -  Мне кажется, определенное рациональное зерно в этом есть.
Если обратиться к  славянскому эпосу и  вспомнить главного героя русских
народных сказок... Хотя, полагаю, мудрецы-иваны-дураки в наши дни все же
перевелись. Остались мудрецы. Иваны. И дураки.
   - Одна из наиболее ярких черт русского характера - потрясающе трезвый
взгляд на окружающую действительность и непревзойденная самокритичность.
- Подмигивая мне, улыбается Эдгар.
   - С чего ты взял, что я русский? - Смеясь, спрашиваю я.
   - Только русский человек может столь грамотно хлестать водку,  да еще
и в таких количествах,  ничуть не опасаясь при этом за свое здоровье.  -
Эдик кивает в сторону стоящей рядом со мной бутылки.
   - Со  стороны виднее?  -  Поддеваю его  в  ответ  я.  Эдгар  пожимает
плечами:
   - Я  наполовину латыш,  наполовину эстонец,  но  тоже живу в  России.
Однако водку пить так и не научился.
    Юля, наблюдая за нами, тихонько хихикает.
   - За мудрецов?  - Спрашивает она, отрывая от стола свой джин. Лед уже
почти растаял.
   - За Иванов, - соглашается Эдгар.
   - За дураков.  -  Заканчиваю я, мимоходом подумав, что пить за самого
себя, наверное, не слишком-то пристойно.
    Водка разливается по  организму приятным теплом,  в  голове начинает
тихонько шуметь.  Эдгар крутит в руках опустевший бокал,  его спутница с
рассеянным видом жует похищенную с моего блюда осетрину. Я курю.
   - Мне  кажется,  что  очень многое о  человеке может сказать то,  при
каких обстоятельствах он впервые осознал Глубину,  - тихо говорит Юля. -
Знаете,  в  тот день я  сидела на лекции по истории и  слушала рассказ о
восточных религиях.  И вот, когда преподаватель завел речь о буддизме, в
аудитории   прозвучала  фраза,   поразившая  меня   до   глубины   души,
встряхнувшая  меня,   словно  разряд  электрического  тока:   "в  каждом
пространстве своя  энергия"...  Мне  много раз  доводилось слышать нечто
подобное,  но  только тогда я  впервые связала эту  философскую истину с
виртуальностью. Энергия виртуального мира - вот что влечет сюда меня, да
и,  наверное, всех, кто так или иначе может причислить себя к обитателям
Глубины.
   - Я  иногда думаю,  что многие из  нас вообще не могут помыслить себя
вне виртуального пространства,  -  с  какой-то грустью в  голосе говорит
Эдгар,  -  находясь здесь,  в  этом  уютном мире,  иногда ловишь себя на
мысли, что тебе страшно не хочется возвращаться домой...
    Юлия  смотрит  на  Эдика  каким-то  теплым,  заботливо-успокаивающим
взглядом,  и  я начинаю ощущать,  что эти двое знают друг о друге нечто,
что  никому другому знать не  дано,  что  этих  людей связывает какая-то
прочная, незримая нить, состоящая из более крепкого и тонкого материала,
нежели простое общение на  отвлеченные темы двух заинтересованных друг в
друге людей.
   - Может  быть,  на  некоторых из  пользователей дип-программы Глубина
влияет  чуть  сильнее,  чем  на  остальных,  -  говорит  она,  -  и  они
погружаются в дип несколько глубже, чем я, или, например, вон тот парень
в ковбойке...
   - Дип действует на подсознание всех людей одинаково, - качает головой
Эдик,  -  это научно установленный факт.  Есть,  конечно, так называемые
дайверы, но это, по-видимому, просто красивая легенда.
   - Ты веришь в дайверов, Влад? - Обращается ко мне Юля.
   - Нет. - Отвечаю я. - Я верю в Глубину.
    В  тишине  бара  раздается короткий  мелодичный всплеск  гитары.  Мы
оборачиваемся на  звук.  Парень  в  ковбойке,  о  котором  говорила Юлия
несколько  секунд  назад,   осторожно  настраивает  лежащий  на  коленях
инструмент.  Я наливаю в свой бокал,  мы чокаемся и молча выпиваем.  Под
потолком  разливается  хрустальный перебор  металлических струн,  парень
начинает петь.

   			Мне тяжело, и в тишине звенящей
   			Лишь звук шагов до хрипоты звучит,
   			И я завидую в никчемном настоящем
   			Тем, кто давно в безвестности почит.

   			Тем, кто ушел, не пережив утраты,
   			Всю жизнь ведя войну с самим собой,
   			Тем, кто ушел, не потерпев когда-то
   			Насилия над собственной душой.

   			И я ищу. Во тьме ищу спасенья
   			Вокруг меня несчастья, да беда,
   			И толпы - вечно жаждущих забвенья,
   			И спины - уходящих навсегда...

    Хорошая песня.  Как раз под мое настроение. Еще не умолкли последние
аккорды,   но   где-то  в   груди  уже  подул  слабый  сквознячок  тихой
беспричинной тоски.
   - А пойдемте гулять? - Блестя глазами в полумраке кафе, говорит Юлия.
   - А пойдемте. - Отвечаю я и поднимаюсь из-за стола.
   Юлия  бережно,  деликатно берет Эдгара под  локоть,  и  тот,  слегка
опираясь на свою извечную трость, увлекаемый ею, направляется к выходу.
   - Ты забыл на столе свой "Кристалл", - оборачивается ко мне она.
   - И черт с ним, - говорю в ответ я.

    Мы  выходим  на  улицу  и   неторопливым  шагом  бредем  по  широким
тротуарам,  что-то неспешно обсуждая на ходу.  Юля пытается доказать нам
необратимость  процесса   повальной  виртуализации  человечества,   Эдик
вежливо возражает,  приводя в  качестве примера возникновение телефонной
связи  и  телевидения,  что  в  конечном  итоге  ничуть  не  повлияло на
направление  развития  современной  цивилизации.  Я  просто  наслаждаюсь
прогулкой.
    Мы ступаем на неширокий проспект.  Вдоль одной из его сторон тянется
невысокий ажурный забор, из-за которого выглядывает наружу плотная стена
густой зелени.
   - Интересно,  что  это  там?  -  Кивает в  сторону непроницаемых  для
взгляда зарослей Эдик.
   - Кладбище,  -  отвечает Юля,  - еще одна придурь местных аборигенов.
Хоронить в Глубине тех,  кто ушел из нее навсегда. Недавно вот где-то на
юго-западе Диптауна открыли кладбище для домашних животных.  Я в газетах
читала. Ты не слышал, Влад?
    Я отрицательно качаю головой.
   - Пойдемте, посмотрим? - С энтузиазмом предлагает Эдгар.
   - Вот еще,  -  морщится Юля,  - нашел развлечение. С детства не люблю
кладбища.
    Впереди,  всего лишь в  нескольких шагах,  через кладбищенский забор
стремительно перемахивает какая-то размытая тень.  Мы останавливаемся на
месте.  Молодой сутулый парень  в  расстегнутой куртке и  интеллигентных
круглых очках,  насколько я  могу различить в теплых городских сумерках,
пристально смотрит в нашу сторону, небрежно заступив нам дорогу.
   - Доброй ночи, - вежливо говорит он.
    И стремительно бросается на нас.
    Юля, испуганно вскрикнув, прячется за спину Эдгара.
    Я действую чисто рефлекторно, даже не отдавая себе отчета в том, что
делает за меня мое тело.
   - Замри.
    В лоб паренька смотрит короткое дуло пистолета.
    Парень отступает на  шаг  и,  злобно  оскалившись,  издает  какое-то
сдавленное кошачье шипение.  Я  с  любопытством разглядываю его бледное,
нездорово-зеленоватое лицо,  вернее,  передние зубы  нападавшего.  Резцы
заметно  удлиненны,  гипертрофировавшись в  острые,  тонкие,  как  шило,
клыки.
   - Вампир,   -   коротко   поясняет  в   пространство  Эдгар,   скорее
заинтересованно, чем испуганно.
   - Похоже на то, - соглашаюсь я.
    Каждый житель  Глубины сходит с  ума  по-своему.  Кто-то  сутками не
вылезает из  виртуальных боев  на  выживание,  колотя  пятками и  шинкуя
мечами в  капусту неумолимых и бесстрашных противников,  кто-то и впрямь
бродит   по   виртуальным  борделям,   выпуская   нездоровые  эмоции   в
традиционных и не очень контактах.  Кто-то пьет кровь. Однако в Диптауне
наличествуют десятки,  если не сотни замкнутых развлекательных и игровых
серверов,   в   пространстве  которых   существование  вампиров   вполне
допускается и  где  находят себе  приют  такие  вот  извращенцы.  Причем
подобные заведения отнюдь не пустуют: кому-то нравится быть охотником, а
кому-то - жертвой. Полная свобода.
    Тем  не  менее,  в  самом Диптауне я  вижу вампира впервые в  жизни.
Наверное,  парню  просто захотелось острых ощущений и  он  решил немного
поиграть  в   реальность,   поохотиться  на   "живых"  людей  на  улицах
"настоящего" города.  Забыв или просто не подумав о  том,  что он вполне
мог напасть на ребенка либо просто на человека со слишком чувствительной
психикой или слабым сердцем.  Конечно,  жертва не  умерла бы  от  потери
крови. Но психологическая травма была бы самой настоящей.
   - Убери оружие. Я уйду.
    Его  голос  звучит немного неестественно,  слова  доносятся до  меня
после  непродолжительной  паузы.   Похоже,  горе-вампир  общается  через
программу-переводчик.
   - А осиновый кол не желаешь?
    Парень вновь  ощерился и  зашипел,  точно  политый водой раскаленный
утюг. Понял.
   - Да  пристрели ты  его на фиг,  -  советует из-за плеча Эдгара Юлия.
Кажется,  она все еще немного дрожит,  окончательно не оправившись после
столь увлекательной встречи. Впечатлительная девушка.
   - Как скажешь,  -  отвечаю я  и  взвожу курок.  Что-то  необъяснимое,
какой-то  невидимый тормоз на уровне подсознания останавливает меня,  не
позволяет  надавить  на  спусковой  крючок.   Не  могу  я  выстрелить  в
безоружного человека. Даже в вампира.
    Однако обстоятельства все решают за меня сами.  Видимо осознав,  что
именно  ему  сейчас  грозит,  вампир  стрелой  бросается  в  сторону,  и
перекувырнувшись в  воздухе,  выпускает  в  меня  несколько  зарядов  из
крошечного дамского пистолета,  который до  этого он,  наверное,  прятал
где-то  в  одежде.  Четыре пули отскакивают от моего тела,  как горох от
стенки,  на  пятый раз  его оружие просто дает осечку.  Что там говорили
писатели о феноменальной ловкости вампиров? Кажется, они не врали.
   - Зря,  -  говорю я  и шесть раз нажав на курок,  выпускаю в паренька
содержимое барабана своего  револьвера.  Вспыхнув призрачным голубоватым
пламенем, вампир на наших глазах мгновенно рассыпается в прах.
   - Похоже,  машину  ему  теперь придется выбрасывать.  -  Комментирует
происшедшее Эдгар,  задумчиво ковыряя ботинком оставшуюся на закопченном
асфальте горстку жирного пепла. - Забавное у тебя оружие, Влад.
   - Стандартный "бульдог",  -  нагло вру я,  откидывая в сторону теплый
еще барабан.  В нос ударяет терпкий запах пороховой гари.  Однако делать
уже  ничего  не  нужно:  револьвер снова  заряжен.  -  Обычная  серийная
игрушка, свободно продается во всех оружейных магазинах.
   - Не  совсем,  -  Эдгар поднимает на меня внимательные глаза,  -  это
"клаймакс-пистоль" шестьдесят девятой модели.  Я  видел такие программы,
Влад.
   - Интересно, где? - Неохотно спрашиваю я, убирая револьвер в кобуру и
уже заранее зная ответ.
   - На вооружении полиции Диптауна.  Правда,  до сегодняшнего дня я  не
знал, что туда принимают наших соотечественников.


        0E

    На площади,  куда вывел нас переулок, людно. Прохожие сидят на узких
деревянных скамеечках,  вполголоса разговаривают, смеются, прогуливаются
по мощеному крупным булыжникам,  обрамленному цветущими клумбами, словно
красочным живым  ожерельем,  круглому  пространству.  Молодой  парень  в
футболке  и   джинсах  сосредоточенно  читает   книгу,   расположившаяся
неподалеку  прямо   на   земле   девушка  со   вкусом  уплетает  большое
сине-зеленое  мороженое.  Тихая,  идиллическая,  успокаивающая  картина,
картина мира,  в котором не существует ни боли, ни страданий, ни смерти,
ни зла. По крайней мере, на первый взгляд.
    Эдгар молчит,  Юля тоже хранит молчание,  время от времени испытующе
глядя на меня.  Что же, они приняли меня за сотрудника полиции. Теперь в
наших  отношениях  неожиданно  возникла  какая-то  неловкая,   неудобная
натянутость: не любят в нашей стране полицейских, ох как не любят. И мне
не хочется их разубеждать, не хочется говорить правду.
   Потому что правда - еще страшнее.
    Мы  создавали этот  мир,  кропотливо строили его  в  зыбкой пустоте,
собирали по  кирпичику,  движимые лишь  одной  целью -  обрести свободу.
Свободу везде и во всем.  Свободу от стылой реальности, с ее загаженными
подъездами и заплеванными лифтами, с ее вечно протекающей канализацией и
отсутствием   горячей   воды,   свободу   от   усталых,   изможденных  и
неприветливых лиц,  встречающих тебя каждое утро в  переполненном вагоне
метро,  свободу  от  необходимости верить  только  в  собственные  силы,
добывая  на  завтра  кусок  хлеба  и  судорожно  стараясь  протянуть  до
следующей зарплаты.  Свободу от  реальности,  в  которой нам  неожиданно
стало тесно.
    Боже, как мы были наивны! Мы верили в чудо, верили в то, что Глубина
сделает нас лучше,  а мир - чище, в то, что здесь мы освободимся наконец
от тех комплексов и пороков,  которые свинцовым грузом приковывают нас к
земле,  не позволяя нашим душам развернуться во всю свою ширь и творить,
творить,  творить тот рай,  что сделает нас наконец счастливыми.  Но  мы
ошибались.
    Наша свобода оказалась миражом. Миражом, который рассыпается в прах,
в жирный пепел на асфальте, от соприкосновения с той реальностью, что мы
сами несем в себе.  Нет ничего страшнее пропасти,  в которую ты падаешь,
попытавшись взлететь.  Нет  ничего страшнее миража,  который стал  твоей
жизнью,  поскольку эта жизнь может мгновенно развеяться в пепел вместе с
ним.
    Мой взгляд рассеянно скользит по прохожим, осторожно касаясь их лиц.
Высокий чернокожий парень в  сдвинутой на затылок бейсболке ловко гоняет
баскетбольный мяч,  перебрасывая его  троим своим приятелям,  суетящимся
вокруг;  статная,  красивая женщина  прогуливается под  руку  с  высоким
плечистым мужчиной,  чем-то напоминающим издалека молодого Ричарда Гира,
стройная хрупкая девушка куда-то спешит мимо, сосредоточенно глядя перед
собой,  наши глаза на  миг пересекаются,  но она следует дальше,  окинув
меня лишь быстрым равнодушным взглядом.
    Конечно, она не узнала меня.
    Тогда, в офисе "Нетлана", я был в другом теле.
    Но я хорошо запомнил эту фигуру, это лицо, этот взор, направленный в
мою сторону сквозь прицел поднятого пистолета.
   - Извините,  -  говорю я своим спутникам,  и,  чуть ускорив шаг,  иду
следом.
   - Что-то случилось?  - Встревожено бросает мне в спину Эдгар, но я не
успеваю ответить, лишь неопределенно махнув рукой.
    Быть может,  я ошибся? Быть может, это тело девушки-подростка - одно
из стандартных тел,  поставляемых в комплекте с некоторыми малознакомыми
мне  программами,  предназначенными для  создания  виртуальных  образов?
Сколько  их,  таких  специализированных  утилит?  "Личина",  "Морфолог",
"Имидж",  "Бодипайнт"...  На любом интернетовском сервере,  предлагающем
разнообразный бесплатный софт,  можно скачать десятки подобных программ.
Очень может быть.  Вполне вероятно,  что  я  впустую трачу время,  но  я
упорно иду вслед за удаляющейся хрупкой фигурой.
   Я  не  умею следить.  Ну  какой из  меня,  к  черту,  "хвост"?  Любой
профессионал вычислил бы  меня за несколько секунд.  Однако девушка либо
не является профессионалом,  либо слишком увлечена собственными мыслями,
чтобы следить за тем, что происходит вокруг. И это стократ облегчает мне
задачу.
   - Маша? - Тихо зову я.
   - Да, Влад? - Доносится откуда-то голос моей машины.
   - Копируй на  диск  образ  девушки в  синем  платье и  белой  блузке,
которая идет впереди меня.
    Не знаю, зачем. Олегатор разберется.
   - Выполнено.
    Быстро. Хороший у них канал, мегабит десять в секунду, не меньше.
    Девушка сворачивает в  один переулок,  затем в другой.  Я не отстаю.
Останавливается возле границы тротуара. Будет ловить такси? Для меня это
чревато  непредвиденными  сложностями.   Нет,   просто  оглядывается  по
сторонам и,  выбрав промежуток между  проносящимися по  улице  машинами,
бегом   пересекает  ее,   скрывшись  за   широкими  стеклянными  дверями
высящегося  напротив  здания.  Я  смотрю  на  расположенную надо  входом
аляповатую   рекламную   вывеску,    на   которой   аршинными   буквами,
по-английски,  по-русски,  по-французски и по-немецки выведена одна и та
же сверкающая всеми цветами радуги надпись: "Миссия Судеб". И чуть ниже,
более  мелко:  "Судьбы Галактики в  твоих  руках".  Что  это?  Очередной
развлекательный аттракцион?
    Потом узнаем.
    Неторопливо  топаю  дальше,   с   видом  праздношатающегося  туриста
разглядывая витрины бесчисленных магазинов.  Что-то  богат этот  день на
неожиданные  встречи...  Около  одной  из  витрин,  за  стеклом  которой
выставлены всевозможные безделушки для  тех,  кто  заходит в  Глубину на
один  раз  из  чистого  любопытства,  останавливаюсь,  заинтересовавшись
забавным маленьким сувениром.  Внутри самостоятельно, без всякой видимой
опоры висящего в  воздухе тонкого серебристого кольца медленно вращается
крупный,   чем-то  похожий  на  призму  алмаз,   сверкая  и  переливаясь
расцвеченными  изнутри   яркими   неоновыми  красками   гранями.   Такой
небольшой,  лишенный  всякой  функциональной нагрузки,  но  эффектный  и
красивый файл  можно  запросто разместить на  "рабочем столе"  домашнего
компьютера,  и,  с  гордостью демонстрируя его друзьям,   рассказывать о
своем  визите  в   это  загадочное  виртуальное  пространство.   Обычная
анимированная трехмерная картинка.  Но  она  притягивает взгляд,  чем-то
очаровывает и гипнотизирует зрителя,  куда-то манит,  увлекает, зовет...
На  мгновение  мне  даже  начинает  казаться,  что  я  вижу  собственное
отражение в глубине драгоценного камня,  отражение, размытое и смазанное
бесконечными переливами дип-программы...
    Встряхнув головой, отгоняю наваждение и иллюзия призрачного цветного
водоворота пропадает. Я делаю шаг, чтобы следовать дальше, но в этот миг
происходят  сразу  три  события,  мешающие  мне  осуществить собственное
намерение.
    Во-первых,  моих ушей достигает вежливый голос Маши, сообщающей мне,
что два часа, отведенные мною на прогулку по улицам Диптауна, только что
истекли.
    Во-вторых,  я  принимаю решение вынырнуть из Глубины и  выпить чашку
крепкого растворимого кофе.
    В-третьих,  откуда-то  сверху доносится приглушенный треск,  на меня
начинает сыпаться известь и  мелкий строительный мусор,  вслед за чем на
мою голову с грохотом падает рухнувший с фасада здания, возле которого я
сейчас стою, тяжелый бетонный балкон.
    Я  успеваю  расслышать чей-то  изумленный возглас и  звон  разбитого
стекла.
    Потом мое сознание медленно возвращается в реальность.

   - Умирать в Глубине вошло у тебя в дурную привычку, Влад.
    Молча пожимаю плечами. Мы сидим в тесной прокуренной комнатке, глядя
друг  на  друга  сквозь плотную завесу сизого сигаретного дыма.  Алексей
Анатольевич развалился в  кресле,  закинув ногу  на  ногу  и  пристально
разглядывая меня сквозь прищуренные веки. Олегатор разместился напротив,
уставившись куда-то в пол и задумчиво качая ногой в старой кроссовке.
   - Может ли в  Диптауне просто так,  ни с  того ни с  сего,  упасть на
человека балкон? - Интересуется Алексей Анатольевич.
   - Просто так - не может. - С уверенностью отвечает Олег. - Просто так
не падает ничего и никогда,  даже в Диптауне. Создается впечатление, что
Влада кто-то целенаправленно убивает.
   - Вот только кто? - Вновь задает вопрос Алексей Анатольевич.
   - И зачем? - Вяло подхватываю я.
   - Вы меня спрашиваете?  -  Сердито откликается Олегатор.  -  Спросите
лучше у нашего дайвера. Или, например, у балкона. Может, скажет.
    Мы не сговариваясь замолкаем.
   - Удалось что-нибудь выяснить об  этой девушке?  -  Нарушаю тишину я,
доставая очередную сигарету.
   - Пока  только то,  что  это  образ  штучной работы,  а  не  серийная
штамповка.    -   Говорит   Олег.   -   Причем   нарисовано   достаточно
профессионально. Сейчас с ней Димка ковыряется. Работаем...
   - А что с моим клиентом? - Не унимаюсь я.
   - Идентифицировали,  -  кивает Алексей Анатольевич.  - Роберт Спайлз,
пресс-атташе генерального консульства США в Москве.  Мы за ним понемногу
приглядываем... уже несколько месяцев.
   - Значит...
   - Ага. Не бери в голову, Влад, это уже наша епархия.
    Бог ты мой, как интересно.
   - И что же вы мне теперь прикажете делать?
   - То же,  что и раньше,  -  улыбается Алексей Анатольевич,  -  искать
улицу Первых Дизайнеров.  В "Миссии Судеб". Возможно, девчонка заглянула
туда совершенно случайно,  однако на  сегодняшний день это  единственная
наша ниточка.  Других пока, к сожалению, нет. Может быть, мы и размотаем
клубок, а может быть, вытянем пустышку. Там будет видно.
   - У  меня  создается впечатление,  -  говорю я,  -  что  вы,  Алексей
Анатольевич, знаете об этой "Миссии" значительно больше меня.
   - Только  то,  что  можно  почерпнуть  на  их  официальном сервере  в
интернете.
   - Я не знаю и этого.
   - Вот Олег тебе и расскажет,  - мой собеседник поднимается на ноги, -
он  более компетентен в  таких вопросах.  Я  уже  тысячу лет не  играю в
компьютерные игры.



         * ЧАСТЬ ВТОРАЯ * 

        00
    Мечта  о  возможном  контакте  с  представителями  иных  цивилизаций
являлась заветной для человечества на протяжении многих лет. Однако лишь
в  двадцатом веке,  с  появлением новых  технологий и  бурным  развитием
различных областей науки и  техники она обрела реальную силу,  приобретя
черты едва ли  не  повальной эпидемии.  Теория параллельных пространств,
палеовизит, летающие тарелки... Людям всегда нравилось выдавать желаемое
за  действительное.  Мы посылали в  космос модулированные радиосигналы и
анализировали приходящие  от  далеких  звезд  электромагнитные импульсы,
безуспешно пытаясь  вычислить среди  электронного шума  признаки  чужого
разума. Мы ждали и надеялись, мы верили и мечтали...
    Когда иной  разум пришел на  нашу планету,  человечество оказалось к
этому не готовым. В небе не появилось огромных кораблей, в мгновение ока
испепеляющих целые  города,  на  центральных площадях мировых столиц  не
приземлились сверкающие звездолеты и из них не вышли зеленые гуманоиды в
скафандрах,  сжимая  в  волосатых  щупальцах букеты  цветов  и  разумные
кристаллы с лекарством от рака. Иному разуму оказалось глубоко наплевать
на жителей крошечного захолустного кислородного мира,  расположенного на
самом  отшибе галактики,  вдали  от  торговых магистралей и  напряженных
пассажирских трасс.  Никакого стратегического значения эта планета также
ни для кого не представляла.  Она стала своего рода перевалочным пунктом
для редких исследовательских кораблей, изучающих галактическую периферию
- с   единственной  автономной  базой,   куда  дай   Бог   один  раз   в
астрономический год опускался транспортный орбитальный модуль,  да и  то
управляемый автопилотом.
    Они не  скрывали от  нас своих технологий -  мы  просто не смогли бы
построить  подобные  двигатели,   позволяющие  осуществлять  межзвездные
переходы, у нас не было необходимых материалов, добываемых ими на других
планетах,  а  экспортировать их на Землю никто не собирался.  Все,  чего
добились люди - это несколько морально устаревших кораблей, которые были
способны достичь ближайших звезд,  если бы  не  развалились по дороге от
старости.
    Человечество  разделилось  на  два  противоборствующих лагеря.  Одни
считали, что свершившийся контакт есть вполне прогнозируемый и абсолютно
закономерный этап  развития земной цивилизации,  из  которого непременно
следует извлечь максимум возможной пользы. Другие полагали, что подобное
вмешательство в  жизнь  планеты извне  способно повлечь для  людей  лишь
самые   печальные  последствия,   нарушив   естественный  ход   эволюции
человеческого  общества.   Одни  утверждали,  что  перед  нами  открылся
единственный реальный шанс  осуществить прорыв  к  звездам  и  воплотить
мечты многих поколений о других планетах в жизнь,  вторые говорили,  что
если мы не смогли достичь звезд своими силами,  значит,  время для этого
еще не пришло.
    Немногие "беглецы",  или как их презрительно называли -  "трейторы",
ушли,  решив  колонизировать четыре  обнаружившиеся близ  соседних звезд
планеты, пригодные для существования человека. Дальше их все равно бы не
пустили.
   "Консерваторы" остались.
    Шло  время.  Освоившиеся  в  колонизированных мирах  бывшие  земляне
заключили с  чужими  своеобразный технологический союз:  те  строили  на
земных  планетах предприятия по  переработке необходимых им  материалов,
полностью   автоматизировать   которые   по   каким-либо   причинам   не
представлялось возможным и  работать на  которых никто  кроме  людей  не
согласился бы  в  силу опасности самого производства.  За это выходцев с
нашей планеты оставили в  покое,  отделив им для существования небольшую
резервацию  из   пяти   звездных  систем   на   окраине   галактического
пространства и  вежливо предупредив,  что попытки выйти за пределы этого
пространства  будут   жестоко  пресекаться.   Завязалось  вялое  подобие
торговли с другими планетами,  "беглецы" стали посещать чужие миры,  где
их все равно не ставили ни в грош.
    Тем  временем земляне сами  вышли  в  космос и  сумели прорваться за
пределы солнечной системы.  Однако  все  пригодные для  освоения миры  в
пределах  человеческого сектора  галактики были  уже  заняты  теми,  кто
покинул планету первым.
    И  люди занялись тем,  чем  они  привыкли заниматься испокон веков -
истреблением друг  друга.  Война  длилась боле  полусотни земных  лет  с
переменным успехом, то постепенно затухая, то вспыхивая с новой силой.
    И длится до сих пор.
    По крайней мере,  приблизительно так звучала та  вводная информация,
которую я  получил частично от  Олегатора,  а  частично -  из интернета,
собираясь навестить популярный игровой центр  с  романтическим названием
"Миссия Судеб".

    Огромное,  похожее на  чудовищных размеров стеклянный парник  здание
терминала тонет  в  ослепительно-мертвом свете  мощных ламп,  спрятанных
где-то под потолком. Снаружи пасмурно. Снаружи идет дождь.
    Честно говоря,  я  впервые в  жизни вижу дождь в  Глубине.  Оно и не
удивительно:   здесь  не  Диптаун,   "Миссия  Судеб"  -  пространство  в
пространстве, живущее по своим законам, пространство, сотканное из сотен
и  тысяч  файлов,   кропотливо  создаваемых,   тестируемых  и  регулярно
обновляемых неведомыми мне дизайнерами. Здесь могут зажигаться и гаснуть
звезды,  сменяться  времена  года  и  дни  недели,  разрушаться и  вновь
отстраиваться  города.   Пространство,   охватывающее  небольшую   часть
бескрайней галактики и  включающее в себя несколько независимых звездных
систем с  вращающимися вокруг светил планетами и их спутниками,  однажды
созданное людьми,   больше не нуждалось в человеке. Теперь оно жило само
по себе. Позволяя делась с собой все, что угодно.
    В просторном зале безлюдно.  Возможно, именно так организаторы этого
грандиозного аттракциона пытались  передать царящее  сейчас  на  местных
вербовочных пунктах запустение.  Несколько дней назад Адион -  последняя
из  двух  захваченных людьми  планет  трейторов  -  подвергся  ответному
нападению,  в  результате которого люди лишились двух орбитальных баз  и
четырех из  пяти  расположенных здесь  материков,  объявив на  последнем
спешную всеобщую эвакуацию.  Последствия недавней битвы  были  отчетливо
видны  за   омываемым  дождевыми  струями  толстым  стеклом:   несколько
полуразрушенных,   обугленных   зданий   высилось   чуть   вдалеке,   за
ограничивающими   покрытое   асфальтобетоном  взлетное   поле   ажурными
заправочными вышками.
    Немного  постояв  в  центре  обширного  полукруглого  вестибюля,   я
направился в  сторону длинных пластиковых стоек,  отгораживающих вход  в
терминал от  взлетных площадок высокими автоматическими турникетами.  За
одной из них рядом с вмонтированным в пластик плоским экраном компьютера
скучал пожилой седовласый мужчина в  темно-синей форме военного образца,
незамедливший смерить меня  тяжелым подозрительным взглядом,  стоило мне
приблизиться  к   нему  на  расстояние  нескольких  шагов.   Оно  и   не
удивительно:  вряд  ли  я  производил  сейчас  на  окружающих  достойное
впечатление. Личность номер два. "Студент".
   - Пилот?  -  Вяло поинтересовался он, когда я протянул ему полученную
мною  на  входе   пластиковую карточку,  содержащую мои  регистрационные
данные.
   - Пилот.
   - На чем летал?
   - На локальном тренажере.
    Физиономия моего собеседника презрительно скривилась,  и здесь я мог
его понять:  полученный им ответ означал,  что я  пришел в  этот игровой
центр впервые и, следовательно, от меня вряд ли можно ожидать каких-либо
сногсшибательных  результатов.   На   интернетовском  сервере   "Миссии"
предлагался для  свободного  копирования широчайший  набор  программного
обеспечения,  позволявшего  новичкам  освоиться  с  управлением  боевыми
кораблями  обеих  противоборствующих  сторон,  не  входя  в  Глубину.  Я
послушно скачал все  эти  программы и  поочередно запустил их  на  своем
компьютере.  Ничего особенного: процесс пилотирования был организован до
ужаса примитивно,  видимо,  в  расчете на то,  чтобы любой желающий смог
изучить его в считанные секунды. Техника трейторов по не вполне понятным
для меня причинам оказалась на порядок лучше.  Не знаю,  почему я  решил
принять  сторону  землян.   Наверное,   из  патриотизма.  Поигравшись  с
тренажерами несколько минут,  я выключил их,  справедливо рассудив,  что
при  необходимости  сумею  управиться  с  шестью  кнопками,  посредством
которых   осуществляется  управление  перемещением  здешних  кораблей  в
пространстве.
    Офицер  за  стойкой  отправил  мою  карточку  в  приемное  отверстие
считывающего устройства и  стремительно защелкал по  клавиатуре пальцами
левой руки. Только сейчас я заметил, что правой у него нет.
   - Третий причал. - Коротко сказал он. - База "Лангар", учебный центр.
Желаю удачи, парень.
   	Створки турникета беззвучно расползлись в стороны.

    Возле  люка  посадочного шлюза  собралась небольшая толпа  человек в
двадцать -  двадцать пять, мужчины различных возрастов, три девушки. Все
они ждали погрузки на челнок.
   - Привет!  -  Окликнул меня кто-то из-за спины. Я обернулся: рядом со
мной  переминался с  ноги  на  ногу высокий и  худощавый,  словно жердь,
паренек лет двадцати пяти на вид, светловолосый, с пронзительно-голубыми
глазами, взиравшими на меня из-под абсолютно белых бровей.
   - Я Мика,  -  улыбаясь, приветствовал меня он, - из Хельсинки. Первый
раз здесь?
   - Угу.  -  Кивнул я,  отвечая на его рукопожатие.  В  глазах паренька
загорелись веселые искорки:  похоже, он был крайне рад найти в моем лице
заинтересованного и непосвященного в местные интриги слушателя.
   - А я вот уже скоро год,  как сюда наведываюсь.  -  Затараторил он. -
Двести часов на  "игле" налетал.  Последний раз воевали над Бельзой,  не
слышал?  Так я там троих сжег,  пока меня не подбили. Сейчас вот вернусь
на "Армагеддон", это крейсер такой,  и по новой... Тебя куда определили?
   - На "Лангар".
   - В  учебку?  Ах да,  ты же новенький...  Ничего,  не робей,  парень,
может, еще встретимся. Мы их сделаем, точно тебе говорю.
    Сомневаюсь.  Я  читал техническую документацию с подробным описанием
этой  игры.   Истребители  противника  умели  самостоятельно  уходить  в
гиперпрыжок и  спускаться в  атмосферу,  наши  -  нет.  Их  машины  были
вооружены  самонаводящимися ракетами  и  навигационными  компьютерами  с
подобием   псевдоинтеллекта,   земные   корабли,   оснащенные   четырьмя
протонными торпедами и двумя импульсными пушками,  полностью управлялись
людьми.  Их  крейсера и  линкоры  были  способны развить  более  высокую
скорость и  обладали большей  автономией,  находясь в  рейдах  до  шести
месяцев  подряд  без  заправки  с  орбитальных  баз,  что,  естественно,
обеспечивало соединениям трейторов чрезвычайно высокую мобильность. Зато
в наземных силах -  пехоте и десанте -  земляне были далеко впереди. Что
совершенно не  мешало им  с  позором проигрывать сражение за  сражением,
откатываясь все дальше и дальше к солнечной системе.  Вслух, разумеется,
я этого не сказал.
    Металлический люк  с  шипением  втянулся куда-то  под  потолок  и  в
помещении появилась высокая стройная девушка все  в  той же  темно-синей
пилотской  форме.  Пристально  оглядела  нас  стального  цвета  глазами,
оправила ладонью пепельные волосы, стянутые на затылке в тугой хвост.
   - Шевелитесь, - скомандовала она, - взлет через пятнадцать минут.
    Мы дружно засеменили на посадку.

    База  "Лангар"  представляла собой  небольшую  космическую  станцию,
болтающуюся   в    пространстве   неподалеку   от    пояса   астероидов,
расположенного на  периферии звездной системы Галла.  Челнок  достиг  ее
через  двадцать земных минут -  время здесь было  предельно сжато,  дабы
экономить деньги игроков,  -  дважды высаживая по пути часть пассажиров.
Мика,  подмигнув мне  на  прощанье,  пересел на  пристыковавшийся к  нам
встречный  корабль,  направлявшийся в  сторону  курсировавшей неподалеку
земной эскадры,  две девушки и четверо парней,  как оказалось, летели на
небольшую земную  базу,  приютившуюся на  темной  стороне  естественного
спутника одной  из  здешних планет.  Нас  осталось четырнадцать человек,
включая женщину в  форме  пилота,  встретившую нашу  группу  на  Адионе,
других людей челнок на  борт не брал.  За время полета я  успел выйти из
Глубины,   выкурить  несколько  сигарет,   перекинуться  парой  слов   с
пробегавшим мимо Олегатором и  выпить чашку кофе.  Вернувшись на корабль
за несколько минут до ожидаемого момента окончания полета, я сделал вид,
будто только что  проснулся,  с  хрустом потянувшись в  кресле и  широко
зевнув.   Я  почти  угадал:   из  динамиков  как  раз  звучало  вежливое
предупреждение о  возможной тряске при стыковке и настойчивое требование
пристегнуть аварийные ремни.
    Внутренние помещения учебного центра  не  отличались оригинальностью
обстановки: узкие металлические стены, трассы проложенных по ним силовых
кабелей  и  шестиугольные,  выгнутые  вовнутрь  люки  на  пневмоприводе.
Видимо,  здешние дизайнеры решили не утруждать себя изобретением чего-то
принципиально нового,  позаимствовав антураж  станции из  фантастических
фильмов или  популярных компьютерных игр довиртуальной эры.  Нас вели по
извилистым  коридорам,   напоминающим  ни  то  хитроумно  проложенный  в
какой-то  титанической стальной скале лабиринт,  ни  то  систему ходов и
тоннелей в гигантском муравейнике, откуда люди каким-то образом выселили
исконных обитателей.  Я  старательно вертел головой по сторонам,  словно
экскурсант,   впервые  попавший  на  развалины  афинского  акрополя,  но
знакомой тонкой  девичьей фигуры  так  нигде  и  не  заметил.  Вероятно,
Алексей Анатольевич был  прав  и  мы  тянем сейчас пустышку,  понапрасну
теряя время.  Что же, хотя бы представился шанс немного поразвлечься. За
казенный счет...
    Спустя  пятнадцать минут  мы  очутились  в  огромном  ангаре,  вдоль
высоких  стен  которого ровными рядами  стояли  истребители с  поднятыми
стеклянными колпаками.  Возле некоторых из  них  суетились люди,  из-под
угловатых двигательных консолей обильно сыпались на  пол искры вакуумной
сварки.  Я с улыбкой оглядел декорации: и ангар, и сама станция с каждой
минутой  все  больше  и  больше  напоминали мне  внутренности имперского
крейсера из лукасовских "звездных войн",  кажется, где-то на краю зрения
даже  промелькнул  маленький  обтекаемый  робот,  напоминающий  издалека
цилиндрический японский пылесос  на  колесах...  Неужели  создатели этой
игры настолько прониклись ностальгией по  старой фантастике,  что решили
воспроизвести в  "миссии"  знаменитую космическую оперу  чуть  ли  не  в
деталях?
    Нас построили в ряд в центре ангара, перед строем появилась та самая
девушка  с   тугим  хвостиком  вьющихся  пепельных