авда, при Сталине Абакумова обвиняли, что он преследовал ленинградцев, теперь на него можно было свалить все дело. Что и было сделано впоследствии. Большевики -- большие мастера такого рода диалектики. Пока что Виктор Семенович и его ближайшие сотрудники пребывали в тюремном вакууме. Потому как в кремлевском руководстве заварилась другая каша. Глава 20: никита играет ва-банк --Снова мы имеем дело с сюжетной ситуацией, за которую Александр Дюма-отец ухватился бы двумя руками. Только похоронили вождя, как Лаврентий стал засыпать Президиум ЦК своими записками и предложениями. Вы только послушайте. Март: 21 -- о восстановлении в партии Жемчужиной, которую он выпустил еще 10-го, 27 -- об амнистии, 30 -- о восстановлении в партии Эйтингона и Селивановского. Апрель: 3 -- о деле врачей, 10 -- о фальсификации менгрельского дела, 17 - о реабилитации Яковлева, Волкотрубенко, Мирзаханова и других артиллеристов. Май: 7 -- о посмертной реабилитации М. М. Кагановича, 9 -- решение, чтобы ходатайства о помиловании действительно рассматривались на заседании Президиума Верховного Совета, того же 9 -- о реабилитации адмиралов Алафузова, Галлера и Степанова, 12 -- о результатах изучения обстоятельств ареста и осуждения Жемчужиной, 27- о положении немецких спецпоселенцев. Июнь: 12 -- о реабилитации Шахурина, Новикова, Репина и других осужденных по делу авиаторов, 15 -- об ограничении прав особого совещания при МВД СССР. Этот список внушительный сам по себе, но это еще не все. Берия закрыл следственные дела на 400 тысяч человек, начал процесс передачи ГУЛАГа из МВД в министерство юстиции. Активность его не ограничилась полицейскими функциями: он выступил за сокращение военных расходов, добился замораживания химерических строек коммунизма и начала серьезных переговоров в Корее, попытался нормализовать отношения с Югославией и приостановить социализм в ГДР. -- Ничего себе! Это же чистая десталинизация, которую весь мир приписывает Хрущеву. -- Совершенно верно. Хотя Берию вскоре убрали, начатые им перемены пришлось продолжать. По той причине, что Сталин завел страну в тупик. Берия задал тон и направление всей советской политике на многие годы.. Можно спорить о том, какие у него были мотивы -- вписать свое имя в историю, заработать политический капитал, был ли он искренен, но он это сделал. В его активности был вместе с тем большой изъян. Я не имею в виду промахов и просчетов, коих было немало. Взять одну амнистию, когда сгоряча выпустили сотни тысяч рецидивистов, которых пришлось снова отлавливать. Речь, однако, идет про другое. Там был изъян другого рода, можно сказать роковой. Берия не позаботился о своей собственной безопасности. Точнее, не предполагал, что его коллеги по Президиуму ЦК могут его уничтожить. Не спрашивайте почему -- я не психолог. Одно несомненно. Он торопился, как говорится, делать дело, чем в полной мере воспользовался Хрущев. -- Именно Хрущев? -- Никита Сергеевич. По сей день некоторые детали этого дела остаются размытыми, но не эта. Падение Берии задумали и осуществили Хрущев и его команда: многолетний помощник Григорий Шуйский, переводчик Олег Трояновский и журналист Алексей Аджубей, зять. Трудно сказать, какое у них было распределение обязанностей, кто первым сказал а, но дело это сварили они. Хрущев, сделавший карьеру в Москве под крылом Кагановича, был хитрый и изворотливый, как Тартюф. Многие годы он успешно изображал из себя рубаху-парня, неутомимого труженика, гостеприимного хлебосола, а при Сталине исполнял роль клоуна. Это не помешало ему проявить исключительную жестокость в разгар чисток. Посланный в Киев в 1938 на смену мягкотелому Косиору, Хрущев устроил массовую вырубку украинских кадров. Очень возможно, он руководствовался инстинктом самосохранения и не питал неприязни к репрессированным товарищам, только вряд ли им было от этого легче. Из оставшихся в живых многие были с ним в хороших отношениях. Определенно никто в кремлевской верхушке не воспринимал его как соперника в борьбе за власть. Отдавая Никите Секретариат ЦК, Маленков и Берия считали, что укрепляют свои позиции. Весной 1953 года невозможно было вообразить этого бритоголового простака в роли нового хозяина СССР. Хрущев решил, что главным препятствием на его пути является Лаврентий, и стал ждать удобного случая. Таковой подвернулся в середине июня, когда начались массовые волнения в ГДР. -- Федор Пахомович, простите, что перебиваю, но при чтении мемуаров Хрущев у меня создалось впечатление, что главная причина устранения Берии была связана с национальной политикой. Правда, говорится про это очень расплывчато. -- Логичностью наш бывший лидер не грешил, царствие ему небесное. Как и откровенностью. Он действительно обвиняет Лаврентия в антирусских тенденциях. Тот требовал, чтобы первые секретари в республиках были из коренной национальности, чтобы заседания велись на местном языке и т.п., а это такому наместнику, как Никита, был нож острый. Он умело это использовал в разговорах с Маленковым, по крайней мере, он так пишет, но главный мотив был устранить с дороги главное препятствие на пути к креслу вождя. Вот соответствующее место в мемуарах: "В его предложениях далеко не все было неправильным. ЦК КПСС и сам к тому времени взял курс на выдвижение национальных кадров. И мы приняли решение, что в республиках пост первого секретаря ЦК должен занимать местный человек, а не присланный из Москвы русский. Вообще же у Берия имелась антирусская направленность. Он проповедовал, что на местах царит засилье русских, что надо их осадить. Так все и поняли и начали громить не только русские, но и те национальные кадры, которые не боролись с русским "засильем". Это произошло во многих партийных организациях национальных республик. Я не раз говорил Маленкову: "Неужели ты не видишь, куда клонится дело? Мы идем к катастрофе. Берия подобрал для нас ножи". Маленков мне: "Ну, а что делать? Я вижу, но как поступить? "" -- Вы верите, что действительно такой разговор действительно состоялся? -- Думаю, что это даже не половина правды, хорошо, если четвертушка или осьмушка. Тем не менее, Хрущев каким-то образом убедил Маленкова совершить предательство по отношению к своему многолетнему другу и союзнику. Или уговорил. Или вынудил. Здесь поле для догадок весьма обширное. Никита был в это время полный хозяин в архивах ЦК, которые он усиленно чистил от неблагоприятных для себя бумаг, одновременно подбирая компромат на соратников. Вот вам одна возможность. Никита говорит Егору: я скрою твою роль в ленинградском деле, а ты за это подмогни мне убрать Лаврентия. Что-то в этом роде произошло, поскольку Маленков вышел из этого дела незапятнанным. Есть и другие ходы. Если Сталин умер не вполне своей смертью, то осуществил это Берия с согласия собеседников, про которых идет речь. Чем платить по такому векселю, лучше уничтожить заимодавца. Такая благородная черта у Никиты в характере имелась, достаточно вспомнить, как он отблагодарил Серова и Жукова. Итак, Никита заполучил Егора Маленкова на свою сторону, это был критический момент. Маленков, как Председатель Совета Министров, вел заседания Президиума, от него зависели назначения в армии. Министр обороны Булганин был долгие годы заодно с Хрущевым, его уговаривать не пришлось (в 1958 году Никита и с ним расправился, в долгу не остался). Первого зама Булганина маршала Жукова Хрущев тоже привлек на свою сторону. Сыграл на его неприязни к Берии, еще своевременно оказал маршалу услугу, которая ему самому ничего не стоила: 2 июня провел на Президиуме решение о реабилитации Жуковского дружка генерал-лейтенанта Крюкова и его жены певицы Руслановой. Из членов Президиума заговорщики полностью посвятили в свои планы только Молотова. Его привлекли не потому, что он мог реально что-то сделать, а по причине его популярности у населения. Так сказать, для веса. -- А что Молотов имел против Берии? -- Во-первых, Вячеслав Михайлович не был согласен со многими начинаниями Лаврентия. Еще он, как и Хрущев, не любил оставаться в долгу. В старом Политбюро Берия был единственный, кто после ареста Жемчужиной сочувствовал Молотову, несколько раз украдкой сообщал ему, что Полина жива. Только умер Сталин, Берия занялся освобождением молотовской жены. Пока оформлялись бумаги, ее поместили в кабинете Берии на Лубянке, а 10 марта в день рождения мужа доставили домой. Как видите, у Молотова были все основания присоединиться к тем, кто хотел уничтожить Берию. -- Выходит, он был такой же моральный кремень, как Никита? -- Ленин называл Молотова каменная задница, заодно у него было каменное сердце. В 1938 году судили знаменитого доктора Левина, который перелечил очень многих в Кремле. Его сын Владимир, дипломат, обратился за помощью к Молотову, которого Левин пользовал с 1919 года. Резолюция предсовнаркома была: "Почему этот Левин В. Л. находится еще в Наркоминделе, а не в Наркомвнуделе. В. Молотов". Ошибку исправили, расстреляли. Для таких, как Молотов, общественное, т.е. репрессии, всегда стояло выше таких пустяков, как сострадание и милосердие. Он до сих пор так думает. Но назад, в 1953 год. В середине июня заговорщикам удалось удалить Берию из столицы, командировав его в ГДР, после чего они получили свободу действий. Повод был основательный: там наблюдалось сильное брожение, которое частично питалось робкими попытками либерализации режима. Лаврентий улетел 15-го июня, а 17-го в Восточном Берлине вспыхнуло восстание рабочих, которое немедленно разлилось по всей территории ГДР. Неблагодарные немцы жгли портреты Сталина, Вильгельма Пика и Отто Гротеволя, требовали объединения Германии и Берлина. -- Почему все-таки послали Берию? Он хоть и маршал, но не настоящий военный... -- Дело в том, что все это рассматривалось как полицейская акция, для каковой он был наилучший кандидат. Кроме того, Берия фактически заварил эту либерализацию, предлагал даже вовсе отменить строительство социализма в ГДР. Поэтому командировка имела смысл: поезжай расхлебывать свою кашу. Пока советские войска расправлялись с мятежниками, заговорщики в Москве трудиилсь не покладая рук. Первым делом они обработали остальных членов Президиума. Берии надо дать по рукам, он лезет не в свои дела и успел изрядно напортачить: дурацкая амнистия, теперь ГДР. При этом каждому говорили, что все остальные уже согласились. Ворошилов поначалу заартачился, но потом не захотел быть в меньшинстве. Надо еще учесть, что речь не шла об аресте, а понижении, например, назначить министром нефтяной промышленности. Обеспечив политическую сторону дела, перешли к самой операции. Имея на своей стороне Совет Министров и Министерство Обороны, Хрущев решил наступать на Берию большими силами. Столичным военным округом и гарнизоном с предвоенных времен заправляли чекисты: командующий Артемьев Павел Артемьевич, комендант Синилов Кузьма Романович. Им внезапно предъявили приказы о переводе в другие места, оба подчинились и со временем благополучно ушли на заслуженный отдых. На их место были назначены два армейских генерала: Кирилл Семенович Москаленко и Иван Колесников, отчества не знаю. Комендантом Кремля стал армейский генерал-лейтенант Андрей Веденин, сменивший Николая Спиридонова из НКВД (официально эта замена была оформлена только через 3 месяца). Новый командующий МВО генерал-полковник Москаленко заслуженный командарм времен войны, был переведен с поста командующего Московским округом ПВО. Хрущев его знал с первых дней войны, когда был членом Военного Совета Юго-западного фронта. Это там, напомню в скобках, Тимошенко в паре с Никитой, задумали и провели Харьковскую операцию 42-го года, печально знаменитую, катастрофическую. Москаленко убедили, что Берия готовит государственный переворот. Он отнесся к своему новому назначению со всей серьезности и, насколько можно судить, роль его оказалась решающей. На случай сопротивления войск МВД, краснопогонников, 26 июня, в день переворота, к столице стянули немалые силы. Части МВД в Лефортове и других местах были заблокированы армией. Танковые колонны Кантемировской дивизии стояли на Ленинских горах, гвардейский зенитный артиллерийский полк перебросили на окраины Москвы. Несколько танков поставили в центре Москвы: около Большого театра, Центрального телеграфа, у входа в МВД на Лубянке. Армейские люди, участвовавшие в операции, не знали ее целей, просто выполняли приказы высшего начальства -- Булганина, Жукова и Москаленко. 26 июня в первой половине дня Берия вернулся в Москву. На военном аэродроме его встретил Микоян. Они были знакомы более 30 лет, но Анастас Иванович и не подумал предупредить старого приятеля. В лимузине проследовали в Кремль, где, как сказал Микоян, собрались члены Президиума, чтобы из первых рук узнать о положении в ГДР. На заседании Лаврентий спросил, какая повестка дня, на что Хрущев ответил с вызовом: Один вопрос, о Лаврентии Берии. Маленков открыл заседание с антибериевской речи, после него говорили Хрущев, Первухин, Сабуров. Содержания их выступлений я не знаю, но все были против Лаврентия. Потом у Маленкова не выдержали нервы и он, не дожидаясь решения Президиума, дважды нажал на скрытую кнопку. По эту сигналу в зал заседаний вошли Москаленко и выбранные им 4 офицера, за ними Жуков. Бледный, как сметана, Маленков приказал: "Именем советского закона арестовать Берию". Москаленко и его люди направили на Лаврентия пистолеты, Жуков, у которого не было оружия, обыскал оторопевшего маршала. Заговорщики опасались, что Берия вооружен и вдобавок владеет приемами джиу-джитсу. Страхи оказались напрасными, тем более, что до этого времени все посетители Кремля, до высших чинов включительно, должны были сдавать оружие. Берия схватился было за портфель, но вынужден был его оставить под дулами пистолетов. Там нашли лист бумаги, на котором красным карандашом 19 раз было написано слово "тревога". Вывозить арестованного сановника из Кремля при свете дня не решились. Берию, у которого, несмотря на его протесты, отобрали пенсне, почти до полуночи продержали в комнате отдыха при зале заседаний. При нем дежурили Москаленко и его команда: генерал Батицкий, полковники Баксов и Зуб, подполковник Юферев. Снаружи, со стороны приемной, двери охраняли Гетман, Неделин, Пронин и Шатилов и еще одна личность, хорошо всем известная, именно Брежнев Леонид Ильич. -- Вот это да! -- Брежнев в это время был на должности первого заместителя начальника Политуправления армии и флота. После Девятнадцатого съезда он взлетел высоко, стал секретарем ЦК и кандидатом в члены Президиума, но 5 марта его вместе с прочими недавним выдвиженцами вышвырнули с кремлевского Олимпа. Его участие в перевороте объясняется тем, что он пользовался доверием у Хрущева, за что, как и положено большевику, впоследствии воздал Никите сторицей. -- Егор Пахомович, извините, что перебиваю, но уж очень знать хочется. Что, предательство было обязательным атрибутом большевика? Без этого нельзя было сделать карьеру в партии? -- Не знаю насчет обязательности, но практиковалось широко. Приведу один классический пример: Бухарин. Кумиром Николая Ивановича был Троцкий, он, однако, сблокировался со Сталиным, чтобы изгнать из партии Троцкого, Каменева, Зиновьева и их сторонников, После этого он предал Сталина, побежав блокироваться с опальным Каменевым. И так далее. Вернемся к низложению Берии. Страх перед главным чекистом был такой, что в туалет его водили под дулами пистолетов. Наступила ночь. За это время в кремлевских караулах, наружных и внутренних, гебистов заменили армейскими офицерами, благо гарнизон и комендатура Кремля были теперь в руках заговорщиков. Наконец, Берию провели по кремлевским коридорам, где по стенам двойными рядами стояли офицеры ПВО, усадили в машину Булганина и под охраной той же пятерки повези на Московскую гарнизонную гауптвахту за Абельмановской заставой. В автомобиле по бокам от маршала уселись Батицкий и Юферев. Последний уткнул ему под ребро дуло пистолета -- на всякий случай. На гауптвахте, расположенной в комплексе Алешинских казарм, устройством арестованного занялся новый начальник столичного гарнизона Иван Колесников. Начальником караула был назначен генерал Батицкий, ответственными дежурными -- Гетман, Зуб, Юферев, Нефелин, Баксов. Караул несли офицеры войск ПВО. Как видите, Берию со всех сторон окружали доверенные люди Москаленко. Сам он, похоже, эту ночь тоже провел в казармах. Во всяком случае, он было налицо на следующий день, 27 июня, когда около полудня туда пожаловали новый министр внутренних дел Круглов и его первый зам генерал Серов. Оба эти сотрудника Берии действовали заодно с заговорщиками, это они допустили в Кремль вооруженных людей для ареста и вывоза Берии. Все равно Москаленко был вовсе не рад прибывшим. "Как здесь очутились эти сволочи?" -- спросил он своего адъютанта Юферева. -- "Прибыли для проведения следствия". Москаленко слышать про это не хотел и, сославшись на полученные им инструкции, не пустил гостей из МВД, после чего отправился к Маленкову с докладом об инциденте. Собрали Президиум ЦК (это была пора коллективного руководства), где порешили перевести Берия в штаб МВО на улице Обуха, а следствие поручить Генеральному прокурору Руденко. Как видите, даже вопрос о том, в какой темнице держать Лаврентия, решали высшие сановники. Глава 21: очередной погром в органах -- А почему? -- Причина простая. Хрущев со товарищи опасались, что в любой тюрьме МВД найдутся сторонники Берии, которые помогут ему бежать. Вряд ли это было так, но, в их воображении он вырос во всемогущую фигуру. Вслед за арестом Берии немедленно взяли его ближайших подручных, потом тех, кто, по мнению Хрущева и Маленкова, мог быть его сторонником. Или, что немаловажно, знал о причастности новых хозяев страны к массовым репрессиям. Среди первых арестованных были подельники предстоявшего суда над Берией: Кобулов Богдан Захарьевич, 1904 года рождения, ) Деканозов Владимир Георгиевич, 1898 года рождения, Мешик Павел Яковлевич, 1910 года рождения, Влодзимирский Лев Емельянович, 1902 года рождения, Гоглидзе Сергей Арсентьевич, 1901 года рождения. Нехватало только Меркулова Всеволода Николаевича, 1895 года рождения, министра госконтроля. Его сначала изваляли в грязи, заставив написать подробное объяснение, сиречь донос на Берию, но в сентябре все равно арестовали. Интересно, что с поста министра его официально сняли только 16 декабря, за неделю до суда. В МВД началась ночь длинных ножей. Круглов и Серов лютовали изо всех сил, доказывая свою преданность кремлевскому руководству. Вдобавок за ними следил специальный надсмотрщик: Маленков назначил своего подручного секретаря ЦК Шаталина по совместительству первым заместителем министра внутренних дел. Одновременно с Лаврентием и его ближайшими сотрудниками арестовали еще двух интересных людей: начальника управления охраны правительства генерал-майора Кузьмичева и начальник учетно-архивного спецотдела "А" генерал-майора Герцовского. -- Федор Пахомович, он ведь был вашим начальником? -- Совершенно верно. Никаких разъяснений мы не получили. Герцовский исчез, через некоторое время был назначен другой начальник отдела. Кузьмичев, если помните, много лет прослужил в охране Сталина, был убран в Мордовию в 1952, в марте 53-го назначен начальником управления охраны. Бог весть, за что его взяли: то ли отказался выполнить какой-то приказ заговорщиков в день переворота, то ли что-то другое. Взяли также многих, кого Берия выпустил: Райхмана, Этингона, Свердлова, взяли Судоплатова... Этих людей второй волны судили отдельно от Лаврентия, дали длительные сроки. С Огольцовым было иначе. В конце июня Маленков позвонил его жене Раисе с хорошей новостью, дело вашего мужа пересматривается. Целый месяц семья ничего не знала, и Раиса отправила слезное письмо Маленкову. Вскоре после этого Сергей Иванович пришел домой. Не знаю точно, но возможно это напоминание сыграло роль. С Огольцова сняли все обвинения и направили в распоряжение Управления кадров МВД. Следствие по делу об убийстве Михоэлса остановили, но Цанава продолжал сидеть. Как грузина, его автоматически зачислили в банду Берии, прошел год, дугой, дело его не двигалось, в апреле 55 года он покончил самоубийством. Мы, однако, забежали далеко вперед. Летом 1953 года события развивались так. Через неделю после переворота 2 июля собрали Пленум ЦК для партийной расправы с Лаврентием. Он, кстати, как депутат Верховного Совета обладал неприкосновенностью, но сессию собирать не стали, просто Ворошилов подписал указ о снятии с должностей. Пленум ЦК провели в лучших традициях сталинских судилищ с важным и карикатурным отличием. Берию топтали ногами заочно. Бухарин, Рыков, Ягода присутствовали и выступали на февральско-мартовском Пленуме 1937 года, ставшим отправной точкой массового террора внутри партии. -- Так они его боялись? -- Думаете, мог взглядом испепелить? Кто их знает. Берия их бункера в штабе МВО бомбардировал соратником письмами. Писал с трудом, потому что при аресте генерал Батицкий отобрал у него пенсне. Эти три письма, на мой взгляд, представляют чрезвычайный интерес. Я их вам прочту. Первое адресовано Маленкову. ЦК КПСС Товарищу Маленкову Дорогой Георгий. Я был уверен, что из той большой критики на Президиуме я сделаю все необходимые для себя выводы и буду полезен в коллективе. Но ЦК решил иначе. Считаю, что ЦК поступил правильно. Считаю необходимым сказать, что всегда был беспредельно предан партии Ленина-Сталина, своей Родине, был всегда активен в работе. Работал в Грузии, в Закавказье, в Москве в МВД, Совете Министров СССР и вновь в МВД, все отдавал работе, старался подбирать кадры по деловым качествам, принципиальных, преданных нашей партии товарищей. Это же относится к Специальному комитету. Первому и Второму главным управлениям, занимающимся атомными делами и управляемыми снарядами. Такое же положение Секретариата и помощников по Совмину. Прошу товарищей Маленкова Георгия, Молотова Вячеслава, Ворошилова Клементия, Хрущева Никиту, Кагановича Лазаря, Булганина Николая, Микояна Анастаса и других - пусть простят, если и что было за эти пятнадцать лет большой и напряженной совместной работы. Дорогие товарищи, желаю всем вам больших успехов в борьбе за дело Ленина-Сталина, за единство и монолитность нашей партии, за расцвет нашей славной Родины. Георгий, прошу, если это сочтете возможным, семью (жена и старуха-мать) и сына Серго, которого ты знаешь, не оставить без внимания. Лаврентий Берия 28. VI. - 1953 г. -- Совсем не похоже на письмо заговорщика, собиравшегося совершить государственный переворот. -- Зависит от того, как вы к Берии относитесь. Можно сказать, что писал матерый шпион и диверсант. Одно заметно: Лаврентий пытается играть по правилам партийной инквизиции. Оказался в меньшинстве -- начинай истово каяться. Истина никого не волнует. Маленков не ответил, и через 3 дня Берия отправил через своих тюремщиков новый вопль. В ЦК КПСС Товарищу Маленкову Дорогой Георгий! В течение этих четырех тяжелых суток для меня я основательно продумал все, что имело с моей стороны за последние месяцы после пленума ЦК КПСС, как на работе, так и в отношении лично тебя и некоторых товарищей из Президиума ЦК, и подверг свои действия самой суровой критике, крепко осуждаю себя. Особенно тяжело и непростительно мое поведение в отношении тебя, где я виноват на все сто процентов... У меня всегда была потребность с тобой посоветоваться и всегда для дела получалось лучше. Я видел в лице тебя старшего, опытного партийного деятеля большого масштаба, талантливого, энергичного и неутомимого, прекрасного друга и товарища, я никогда не забуду твою роль в отношении меня в ряде случаев, и особенно когда хотели связать меня с событиями в Грузии. И когда не стало товарища Сталина, я, не задумываясь, назвал тебя, также, как и другие товарищи. Председателем правительства... Вячеслав Михайлович! У меня всегда было прекрасное, ровное отношение к Вам. Работая в Закавказье, мы все высоко ценили, считали Вас верным учеником Ленина и верным соратником Сталина, вторым лицом после товарища Сталина. Если спросить мою семью, Вам могут рассказать очень много хорошего о Вас с моих слов... Клемент Ефремович! Тоже начну с Закавказья, мы Вас крепко любили, я по поручению руководящих органов Грузии ездил специально в Москву в ЦК и к т. Сталину и настоял прислать Вас в связи с пятнадцатилетием Советской Грузии. В начале войны товарищ Сталин сильно обругал меня и назвал политическим трусом, когда я предложил назначить в тяжелые времена, переживаемые нашей Родиной, известных всей стране т-щей Вас и Буденного командующими фронтами. Обругать обругал, а чуть позже т-щ Сталин назначение провел. Это, я думаю, товарищи подтвердят. С т. Маленковым Г. М. очень часто говорили между собой и с другими товарищами о предложении т-щу Сталину назначить Вас председателем Президиума Верх. Совета, и только теперь это было проведено. Всего не скажешь. Никита Сергеевич! Если не считать последнего случая на Президиуме ЦК, где ты меня крепко и гневно ругал, с чем я целиком согласен, мы всегда были большими друзьями. Я всегда гордился тем, что ты прекрасный большевик и прекрасный товарищ, и я не раз тебе об этом говорил, когда удавалось об этом говорить, говорил и т-щу Сталину. Твоим отношением я всегда дорожил. Николай Александрович! Никогда и нигде я тебе плохо не делал. Помогал честно и как мог. Т. Маленков Г. М, и я не раз о тебе говорили т-щу Сталину, как о прекрасном товарище и большевике. Когда т-щ Сталин предложил нам вновь установить очередность председательствования, то я с т. Маленковым Г. М, убеждали, что этого не надо, что ты справляешься с работой, а помочь мы и так поможем. Лазарь Моисеевич и Анастас Иванович. Вы оба знаете меня давно. Анастас меня направил еще в 1920 году из Баку для нелегальной работы в Грузию. Тогда еще меньшевистскую. От имени Кавбюро РКП и Реввоенсовета XI армии. Лазарь знает меня с 1927 года, не забуду никогда помощи, оказанной мне по партийной работе в Закавказье, когда вы были секретарем ЦК. За время работы в Москве можно было многое сказать. Но одно скажу: всегда видел с Вашей стороны принципиальное отношение, помощь в работе и дружбу... Товарищи Первухин и Сабуров говорили, что у меня было привилегированное положение при жизни т-ща Сталина. Это же неверно. Георгий, ты это лучше других знаешь, знают это и другие члены Президиума... Что же касается моего отношения к т. Сабурову, то т. Маленков Г. М, и я отстояли его на посту председателя Госплана, а т. Первухина, конечно, по заслугам, я представил к Герою Социалист. Труда и провел это решение... Лаврентий Берия Т-щи, прошу извинения, что пишу не совсем связно и плохо в силу своего состояния, а также из-за слабости света и отсутствия пенсне (очков). 1 июля 1953 г. Лаврентий продолжает в духе первого письма, но пытается взывать индивидуально к каждому из соратников. Не помогло. -- Что он имеет в виду, когда говорит Маленкову, что виноват на все сто процентов? -- Точно сказать не берусь, возможно речь идет про письмо Мдивани. Драматург Мдивани, лично знакомый с Берией, обвинил Маленкова в плагиате. Дескать, фраза о том, что нам нужны новые Гоголи и Щедрины, взята из речи царского министра внутренних дел Булыгина в Государственной Думе. Начальник секретариата Людвигов получил от Берии приказ всякие контакты с этой сволочью Мдивани прекратить, а письмо, сняв копию, переслать в секретариат Маленкова. Говорят, после этого дружбе Егора с Лаврентием пришел конец. -- Я, по совести, не вижу, где здесь вина на сто процентов. -- У вас беспартийная оценка ситуации. По-большевистски полагалось Мдивани схватить, а письмо уничтожить. Такие дела. Прошло еще немного времени и Лаврентий, не получая ответы на свои слезные призывы, написал, что-то вроде заявления. На документе не проставлена дата, но из текста следует, он написан того же 1 июля. В Президиум ЦК КПСС Товарищам Маленкову, Хрущеву, Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Микояну, Первухину, Булганину и Сабурову Дорогие товарищи, со мной хотят расправиться без суда и следствия, после 5-дневного заключения, без единого допроса, умоляю вас всех, чтобы этого не допустили, прошу немедленного вмешательства, иначе будет поздно. Прямо по телефону надо предупредить. Дорогие т-щи, настоятельно умоляю вас назначить самую ответственную и строгую комиссию для строгого расследования моего дела, возглавив т. Молотовым или т. Ворошиловым. Неужели член Президиума ЦК не заслуживает того, чтобы его дело тщательно разобрали, предъявили обвинения, потребовали бы объяснения, допросили свидетелей. Это со всех точек зрения хорошо для дела и для ЦК. Зачем делать так, как сейчас делается, посадили в подвал и никто ничего не выясняет и не спрашивает. Дорогие товарищи, разве только единственный и правильный способ решения без суда и выяснения дела в отношении члена ЦК и своего товарища после 5 суток отсидки в подвале казнить его. Еще раз умоляю вас всех, особенно т., работавших с т. Лениным и т. Сталиным, обогащенных большим опытом и умудренных в разрешении сложных дел т-щей Молотова, Ворошилова, Кагановича и Микояна. Во имя памяти Ленина и Сталина прошу, умоляю вмешаться, и вы все убедитесь, что я абсолютно чист, честен, верный ваш друг и товарищ, верный член нашей партии. Кроме укрепления мощи нашей страны и единства нашей великой партии у меня не было никаких мыслей. Свой ЦК и свое Правительство я не меньше любых т-щей поддерживал и делал все, что мог. Утверждаю, что все обвинения будут сняты, если только это захотите расследовать. Что за спешка и притом подозрительная. Т. Маленкова и т. Хрущева прошу не упорствовать. Разве будет плохо, если т-ща реабилитируют. Еще и еще раз умоляю вас вмешаться и невинного своего старого друга не губить. Ваш Лаврентий Берия. Здесь речь уже идет про расправу. На следующий день собрали ЦК, куда, как я уже говорил, Лаврентия не позвали. Пленум этот показал, что Сталин умер, но дело его живет. По законам волчьей стаи, поверженного хищника рвали на части недавние соратники. Основной доклад сделал Маленков. Его поддержали все без исключения, не заботясь о приличиях или логике. Хрущев обвинял Лаврентия в недооценке руководящей роли партии. "Что ЦК? - цитировал он Берию. - Пусть Совмин все решает, а ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой". Микоян, не дрогнув, приписал своему старому другу препятствия в выращивании риса. Каганович назвал его фашистом. Секретарь ЦК Шаталин заявил, что реабилитация обвиняемых по делу врачей произвела тяжелое впечатление. В это время в МВД раздавались голоса, что некоторые врачей, например, Вовси и Когана, выпустили зря, на них, мол, было достаточно материала. Маленков с Хрущевым, однако, не собирались возобновлять дело. Они не дали Пленума отклониться от темы. Берию исключили из партии, заодно Игнатьева восстановили в ЦК. Глава 22: расправа на улице обуха Про арест Берии народу объявили только после Пленума, кажется, 10 июля. Реакция была вялая, никаких протестов, то же самое в партии. Потом был еще один Пленум ЦК, сентябрьский. Ввели должность Первого секретаря, на которую избрали Хрущева. Признали, что хлебная проблема в СССР решена не на полях, а только в статистике. Цифры урожая, приводимые в докладах и газетах, -- это не зерно, засыпанное в закрома, а прогноз на основании результатов с лучших участков. По докладу Маленкова одобрили послабки для колхозников. Благодарное население распевало частушку: Жора Маленков Дал нам хлеба и блинков, А Лавруша Берия Не оправдал доверия. Маленков, небось, радовался этому выражению народных чувств, хотя не исключено, что частушку запустили органы. Однако без Лаврентия он был обречен. Сталинский мальчик на побегушках не имел руководящих качеств. Жестокость у него в натуре была, но не было умения и характера давить не только реальных соперников, но и возможных. Этим качеством его новый дуумвир Хрущев обладал в избытке. Берию держали в бункере на улице Обуха, прокуратура СССР под руководством Руденко вела следствие. Положение следователей было щекотливое. Дело нужно было оформить таким образом, чтобы подсудимые выглядели извергами рода человеческого, но в то же время не затрагивать реальных преступлений, таких, как массовые репрессии, Катынь, выселение народов. Чтобы, упаси Господь, не бросить тень на коллег Берии по Политбюро. С этой задачей они справились. Дело Берии и его шести подельников слушалось с 18 по 23 декабря 1953 года Специальным Судебным Присутствием Верховного Суда СССР в следующем составе: маршал И. С. Конев, председатель, члены: председатель ВЦСПС Н. М. Шверник, первый заместитель председателя Верховного суда СССР Е. Л. Зейдин, секретарь Московского обкома КПСС Н. А. Михайлов, председатель Совета профсоюзов Грузинской ССР М. И. Кучава, председатель Московского городского суда Л. А. Громов, первый заместитель министра внутренних дел СССР К. Ф. Лунев и генерал армии К. С. Москаленко. Обратите внимание на состав суда: два профсоюзника, двое военных, два юриста, чекист, партаппаратчик. Учитывая национальную чувствительность, не забыли включить одного грузина и одного еврея. По той же самой причине и в связи с недавним делом врачей никого из еврейских сотрудников Берии не посадил вместе с ним на скамью подсудимых. -- В местечковом фольклоре это называется еврейское счастье. Есть и советская вариация. Стоит длинная очередь за мясом, мяса нет, но люди ждут, что его подвезут. В конце дня объявление: Лицам еврейской национальности мясо сегодня отпускаться не будет. Евреи уходят, прочие продолжают ждать. Наконец, поздно ночью, новое объявление: Мяса сегодня не будет. В толпе стон: И здесь евреи выгадали! -- Язвительно, ничего не скажешь. Мы знаем некоторые подробности о суде и казни, собранные неким диссидентом путем опроса участников -- Батицкиго, Баксова и Юферева. Описание выглядит правдоподобно, но ручаться за достоверность я не могу. Суд происходил в штабе МВО, в том же здании, где держали Берию, только не в бункере, а на первом этаже. Когда начали чтение обвинительного заключения, весьма объемистое, Берия заткнул уши. Руденко не смутился: Вас арестовали согласно решению правительства, и вы это знаете. Мы вас заставим выслушать обвинительное заключение. Берия отвели в камеру и перестали кормить. Через день он сломался. Суть этого длинного документа сводилась к следующему. Берия "сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, которые ставили своей целью использовать органы внутренних дел против Коммунистической партии и Советского правительства, поставить МВД над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии". Берия и его сообщники рассчитывали на поддержку заговора реакционными силами из-за рубежа, для чего установили связи с иностранными разведками. В последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками. На протяжении многих лет Берия и его соучастники тщательно скрывали и маскировали свою вражескую деятельность. -- Федор Пахомович, много слухов ходило про амурные подвиги маршала Берия... -- Соленого материала в деле было предостаточно. Упоминались имена 200 женщин, которых Берия принудил к сожительству, говорилось, что он подцепил сифилис и много других пикантных подробностей. Многое он признал, но про детали и подробности судить трудно. -- А почему вы сомневаетесь? -- Речь идет о бытовых преступлениях, которые полагалось разбирать в открытых заседаниях, с участием защитника. Не исключено, что, беря на себя эти обвинения и отрицая политические, Берия рассчитывал на переквалификацию дела, надеялся, что его передадут в обычный суд. Вот его слова: "Я должен заявить суду, что врагом народа я не был и не могу быть... Я категорически отрицаю, что все мои действия были направлены к захвату власти. Я скажу так, что особой скромностью я не отличался - это факт. Я действительно влезал в другие отрасли работы, не имеющие ко мне никакого отношения, это тоже верно... то, что я старался себя популяризировать - это было. Что касается моих бонапартистских вывихов, то это неверно... Прошу вас при вынесении приговора тщательно проанализировать мои действия, не рассматривать меня как контрреволюционера, а применить ко мне те статьи Уголовного кодекса, которые я действительно заслуживаю". В официальном сообщении о завершении процесса сообщалось, что виновность всех подсудимых полностью доказана, они признали себя виновными в совершении тягчайших государственных преступлений, таких, как измена Родине, организация антисоветской заговорщицкой группы с целью захвата власти и восстановления господства буржуазии, совершение террористических актов. Всех семерых приговорили к высшей мере наказания, расстрелу. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал. Советские люди могли спать спокойно. Им больше не угрожал капитализм и сопровождающие его социальные несчастья, такие, как права человека, избирательная демократия и изобилие товаров потребления. -- А как происходила казнь? -- В лучших сталинских традициях, некоторые могут сказать по-воровски: тайком, в подземелье, без представителей прессы. Вот дословная цитата из упомянутого выше диссидента: "Казнили приговоренного к расстрелу в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули. Прокурор Руденко зачитал приговор. Берия: Разрешите мне сказать. Руденко: Ты уже все сказал. (Военным): Заткните ему рот полотенцем. Москаленко (Юфереву): -- Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай. Батицкий: Товарищ командующий, разрешите мне (достает свой парабеллум). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил. Руденко: Прошу привести приговор в исполнение. Батицкий вскинул руку. Над повязкой сверкнул дико выпученный глаз, второй Берия прищурил. Батицкий нажал на курок, пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках. Казнь свершилась в присутствии маршала Конева и тех военных, что арестовали и охраняли Берию". Батицкий, если помните, и при аресте вел себя очень агрессивно, это он отобрал у Берии пенсне. Если уж на то пошло, послушайте акты о приведении приговоров. -- А почему акты, множественное число? -- Вы, как я вижу, все замечаете. Актов два: один про Берию, второй -- про шестерых подельников. Составлены они не совсем одинаково, что повело к множеству слухов. Одни говорят, что никакого суда вообще не было, другие, что Берию казнили сразу, а остальных в декабре. И так далее. Зная склонность к государственному вранью, эти альтернативные версии категорически отвергнуть нельзя. С другой стороны, их принятие означает, что в процесс фальсификации было вовлечено множество людей, и ни один пока не проговорился. Одним словом, мучительная неизвестность. Итак, к документам. АКТ 1953 года декабря 23-го дня Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Председателя Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года за No.003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником Батицким П.Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р.А. и генерала армии Москаленко К.С. приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания - расстрелу Берия Лаврентия Павловича. Генерал-полковник Батицкий Генеральный прокурор СССР Руденко Генерал армии Москаленко. АКТ 23 декабря 1953 года зам. министра внутренних дел СССР тов. Лунев, зам. Главного военного прокурора т. Китаев в присутствии генерал-полковника тов. Гетмана, генерал-лейтенанта Бакеева и генерал-майора тов. Сопильника привели в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года над осужденными: 1) Кобуловым Богданом Захарьевичем, 1904 года рождения, 2) Меркуловым Всеволодом Николаевичем, 1895 года рождения, 3) Деканозовым Владимиром Георгиевичем, 1898 года рождения, 4) Мешиком Павлом Яковлевичем, 1910 года рождения, 5) Влодзимирским Львом Емельяновичем, 1902 года рождения, 6) Гоглидзе Сергеем Арсентьевичем, 1901 года рождения, к высшей мере наказания - расстрелу. 23 декабря 1953 года в 21 час. 20 минут вышеуказанные осужденные расстреляны. Смерть констатировал - врач (роспись). Как видите, на первом акте нет подписи врача, а на втором -- палачей. Глава 23: триумфальное шествие никиты Сергей Иванович, как вы помните, после освобождения оказался в распоряжении кадровиков. Ободренный участием Маленкова в его судьбе, он с минуты на минуту ждал нового назначения. Должности, однако, для него не подобрали и в январе 1954 года отправили на пенсию. Возраст его был 53 года с небольшим. Хрущев, шестью годами старше Огольцова, на покой уходить не собирался. Излучая кипучую энергию, он как локомотив истории пер к высокой цели, я хотел сказать, должности. Должности нового хозяина СССР. В его деятельности после устранения Лаврентия появился новый аспект -- пересмотр дел периода репрессий. 10 декабря, Берия еще томился в бункере, Хрущев получил от Круглова с Серовым записку о родственниках деятелей, осужденных по ленинградскому делу. Были и другие. Ручеек реабилитаций, начавшихся после смерти Сталина, грозил затопить пирамиду власти до самой верхушки. Хрущев, надо отдать ему должное, этого не допустил, спас себя, своих коллег и партию от народного суда и гнева, Этот процесс занял несколько лет, при этом формулировки возложения вины уточнялись и шлифовались. -- Но ведь и Берии пришлось бы с этим столкнуться. -- Безусловно. Он собственно и начал этот процесс. Уже в первых документах появилась формулировка насчет того, что дело сфабриковано бывшим МГБ. 3 мая 1954 года Президиум ЦК распорядился, чтобы Прокуратура опротестовала приговоры по ленинградскому делу, определил денежные компенсации реабилитированным (10 тысяч на каждого неправильно осужденного, 5 тысяч на каждого члена семьи), распорядился о выделении жилплощади. Приняли это решение те, кто еще недавно голосовал за осуждение ленинградцев. Про это ни слова. Очень характерно возложение вины: "Используя факты нарушений государственной дисциплины и отдельные проступки со стороны Кузнецова, Попкова, Вознесенского и других, за которые они были сняты с занимаемых постов с наложением партийных взысканий, Абакумов и его сообщники искусственно представили эти действия как действия организованной антисоветской изменнической группы и избиениями и угрозами добились вымышленных показаний арестованных о созданном якобы ими заговоре". Упоминание о проступках и нарушениях сделано для самооправдания. Мы-де их наказали по-партийному, а сволочь Абакумов воспользовался этим для фабрикации дел. Это решение Президиума было ответом на многочисленные запросы и протесты из Питера. Текст решения немедленно направили в Ленинград, где уже находился Генеральный прокурор Руденко. Выступая в тот же день на собрании партийного актива, он всю вину свалил на Абакумова, заодно обвинил Берию. Актив продолжался еще несколько дней -- видимо, на душе у ленинградских товарищей накопилось. 7 мая в город пожаловал Хрущев. Его выступление очень знаменательно. Он не только продолжал тему Берия-Абакумов, но имел смелость показать на Сталина. В печати этот новый козел отпущения появился только после Двадцатого съезда, т. е. 2 года спустя. Вы только послушай, это из неправленой стенограммы, которая нее была опубликована: "Спрашивается, как могли возникнуть такие "дела", почему врагам удалось состряпать липовые дела и расправляться с честными людьми? Одной из причин является то, что враги партии и народа Берия и Абакумов втерлись в доверие к товарищу Сталину и, глубоко маскируясь, пытались использовать органы МВД - МГБ против партии и правительства. Это врагам часто удавалось потому, что в Президиуме ЦК, особенно в последнее время, не было должной коллегиальности. Надо сказать, что основой возникновения этих позорных дел является возведение культа личности. Не все еще осознали, какое это зло для партии. Я говорю свое мнение и знаю мнение товарищей по Президиуму ЦК. Мы считаем, что во вред товарищу Сталину неимоверно был раздут культ личности товарища Сталина. Товарищ Сталин действительно является большим человеком, гениальным марксистом. Но даже таким людям нельзя давать таких прав, какими он пользовался. В результате этого мы имели "дело" врачей и "ленинградское дело". Товарищ Сталин вызывает Абакумова, дает ему указания, тот что-то докладывает. Никто из членов Президиума, кроме Берия, не имел права вызывать Абакумова или взять под сомнение то, что пишет Абакумов, взять под сомнение протоколы допросов, которые он представляет. Мы же не допрашивали преступников". Великий Сталин слишком доверял врагам, мы не при чем. Очень удобно. В эти дни Хрущев на коне, все у него получается. Он все больше забирает в свои руки руководящие вожжи. Как главный секретарь ЦК он контролирует партаппарат, печать, пропаганду и агитацию, а в марте 1954 года получает органы, когда был создан Комитет госбезопасности во главе с хрущевским ставленником Серовым. Не удержусь еще от одной цитаты из речи Хрущева в Питере: "Видимо, в ближайшее время будет суд над Абакумовым. У меня было такое мнение, мы обменивались мнениями, не знаю, насколько целесообразно: может быть, суд над Абакумовым следовало бы организовать здесь, в Ленинграде. (Аплодисменты.) Я вам скажу: единственное, что удерживает нас от этого, этот негодяй в своих показаниях будет много ссылаться на товарища Сталина. Вот это немножко и сдерживает, а так этого негодяя надо было бы судить здесь, чтобы вы посмотрели на этого врага, потому что прокуратура его разденет и он предстанет во всех своих многочисленных грехах, которые совершил, во всех своих гнусностях. Об этом надо подумать". Все это, конечно, ханжество. Хрущев подумал и решил, что полуоткрытый процесс -- вещь очень хорошая. Меньше всего он думал о добром имени Сталина, главная забота была -- выгородить себя и успокоить местных партийцев. Один раз он проговорился: "Не зная подробностей этого дела, допускаю, что в следственных материалах по нему может иметься среди других и моя подпись". В декабре в городе на Неве судили Абакумова, Леонова, Комаровым, Бровермана, Лихачева и Чернова. Подсудимые оправдывали свои действия тем, выполняли указаниям ЦК, инстанции. Сталин, Хрущев и Маленков персонально не упоминались: возможно, им пообещали сохранить жизнь. 19 декабря 1954 года Военная коллегия присудила Броверману четвертак, Чернову -- 15, остальным -- расстрел. Руденко немедленно позвонил в Москву Хрущеву, спросил, можно ли закругляться. Можно, -- разрешил Первый секретарь. Когда Абакумова ввели в камеру, обшитую досками для предотвращения рикошета, он крикнул: "Я все напишу, все напишу в Политбю...". Со времени вынесения приговора прошел час и 15 минут. -- Федор Пахомович, а где же Рюмин? Где Шварцман? -- Рюмина приговорили к расстрелу 7 июля, казнили 22-го. Шварцман продолжал сидеть, его расстреляли в марте 1955 года. Примерно тогда же ликвидировали Аьаяка Кобулова, младшего брата Богдана, и Мильштейна, старого сотрудника Берии, работавшего перед арестом зам. министра внутренних дел на Украине. Казалось бы, Егор Маленков мог утереть пот со лба, перевести дыхание. Главным виновником официально провозглашен Абакумов, у которого больше нет возможности открыть рот, многие документы с компрометирующими подписями уничтожены. Не тут-то было! В январе 1955 года угодливый редактор "Правды" Шепилов поместил передовую статью с резкой критикой некоторых товарищей. Список грехов недвусмысленно указывал на Маленкова: развитие легкой промышленности, разрядка с Западом, тезис о том, что в предстоящей ядерной войне не будет победителей. Вскоре состоялся Пленум ЦК, где все эти обвинения повторил Хрущев: Егор не является достаточно зрелым и твердым большевистским деятелем, хочет руководить не только правительством, но и Президиумом ЦК, стремится к дешевой популярности среди народа. Припомнил ему близкие отношения с Берией, участие в Ленинградском деле, неблагополучное положение в сельском хозяйстве. Маленков к этому времени уже, наверно, не раз пожалел, что без борьбы отдал Хрущеву ЦК. Он дважды выступал с покаянием, сохранил место в Президиуме, но из главы правительства превратился в министра электростанций. На его место был назначен Булганин, алкоголик, шедший на поводу у Хрущева. Они стали колесить по миру вдвоем: фигуральный премьер и настоящий хозяин. Ликвидация сталинского наследия отнимала много сил. В декабре 1955 года создали комиссию для установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(Б), избранных на ХVII съезде партии, председатель П. Поспелов, члены -- А. Аристов, Н. Шверник, П. Комаров. Доклад комиссии поступил в Президиум 9 февраля 1956 года, за пять дней до открытия ХХ съезда. Там были леденящие кровь сведения о довоенных репрессиях. Вы только послушайте: "Нами изучены имеющиеся в Комитете госбезопасности архивные документы, из которых видно, что 1935-1940 годы в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан. Всего за эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 980 635 человек, из них расстреляно 688 503... за два года - 1937-1938 было арестовано 1 548 366 человек и из них расстреляно 681 692". Главное внимание сосредоточили на потерях партийных кадров: "из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17-м съезде, было арестовано и расстреляно в эти годы 98 человек. Поражает тот факт, что для всех преданных суду членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) была избрана одна мера наказания - расстрел, что ни одного из них не оставили в живых. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человек, из них расстреляно 848". В докладе главную вину за репрессии возложили сначала на ретивость Ежова, потом без перехода и не совсем логично на Сталина. Вот заключительная часть этого документа: "Позорные дела, творившиеся в стенах органов НКВД, проводились якобы с санкции и даже "в интересах партии". На самом же деле это делалось в угоду одному человеку, а иногда по его прямым указаниям (см., напр., шифртелеграмму от 10.1.1939 г.). Вот к чему привел антимарксистский, антиленинский "культ личности", созданный безграничным восхвалением и возвеличением И.В.Сталина. Владимир Ильич Ленин был глубоко прав, когда предупреждал партию: "Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью".". Для партийной верхушки это была бомба пострашнее атомной. Правленой стенограммы этого заседания не осталось, кто-то позаботился. К счастью, сохранилась рабочая протокольная запись, карандашные заметки с изложением выступлений,. Хрущев сразу взял быка за рога, предложил доложить съезду: "Несостоятельность Сталина раскрывается как вождя. Что за вождь, если всех уничтожает. Надо проявить мужество, сказать правду. Мнение: съезду сказать, продумать как сказать, кому сказать. Если не сказать - тогда проявим нечестность по отношению к съезду. М[ожет] б[ыть] т. Поспелову составить доклад и рассказать - причины, культ личности, концентрация власти в одних руках. В нечестных руках. Где сказать: на заключительном заседании съезда". Вокруг того, как сообщить и кто будет докладывать, и вертелась вся дискуссия. Молотов, поддержанный Сусловым и Кагановичем, предостерег, чтобы не Сталина совсем не затоптали в грязь. Мол, было два Сталина: один хороший, до 1934 года, и второй, испорченный, с 1934 до смерти. Ворошилов начал с предостережения от спешки, в заключение ляпнул: "Сталин осатанел (в борьбе) с врагами. Тем не менее у него много было человеческого. Но были и звериные замашки". Неожиданно резко выступил Сабуров: "Молотов, Каганович, Ворошилов неправильную позицию занимают, фальшивят. Один Сталин (а не два). Сущность его раскрыта за последние 15 лет. Это не недостатки (как говорит т. Каганович), а преступления. Т. Молотов говорит: "Он с нами был 30 лет". Но известна его роль в войне. Но в послевоенный период испортили отношения со всеми народами (выступления о проливах). Мы потеряли многих из-за глупой политики (финская война, Корея, Берлин). Сказать правду о роли Сталина до конца". Самокритикой, надо отдать им должное, никто не занимался, все согласились, что вина за репрессии ложится на Сталина, не на них. Похоже, что решения в этот день так и не приняли. Этим блестяще воспользовался Никита, который засадили за работу Шепилова и своих подручных. Воспользовавшись материалами комиссии, они за считанные дни сочинили знаменитый секретный доклад. 13 февраля, накануне съезда, он собрал Президиум. Застигнутые врасплох, соратники, практически не читая, проштамповали документ, прочно вписавший Хрущева в историю. Глава 24: вместо эпилога Вот ведь как у нас с вами получилось. Начали с биографии одного человека, а получился краткий курс... преступлений власти. Или национальных бедствий. Боюсь, Сергей Иванович потерялся в этой лавине. Воистину, поэт издалека заводит речь... Хотя какой я, прости Господи, поэт. После ХХ съезда восхождение Хрущева продолжалось. Он справился с мятежами в Польше и Венгрии, устоял против заговора антипартийной группы, стал единоличным хозяином страны, запустил собственный культ личности. Мудростью не блистал (достаточно кубинский кризис вспомнить), зато цепкости и живучести в борьбе за власть было хоть отбавляй. Режим, между тем, стал менее свирепым. Внутри партии казнили только тех, на ком поставили клеймо сторонников Берии. Последними, кажется, были Багиров и его подручные. Эту группу из шести человек судили в Баку, сенсационные отчеты о ходе процесса печатались в местной газете. 7 мая 1956 года: Багиров, Борщев, Маркарьян, Григорьян были приговорены к расстрелу, Атакишев и Емельянов получили по 25 лет. Просьба о помиловании ушла в Москву, ее, понятное дело, отклонили и через 5 дней осужденных казнили. Закрытые процессы без защитников запретили в 1956 году, но некоторых чекистов, еще находившихся под следствием, все равно пропустили через этот шемякин суд. Эйтингон получил 12 лет в 1957 году, Судоплатов в следующем году -- 15. В это же время дошла очередь до гулявших на свободе. За несколько лет без лишнего шума исключили из партии, лишив воинских званий и пенсий, около ста генералов и полковников КГБ-МВД в отставке. Круглова в январе 1956 года, незадолго до съезда, убрали с поста министра внутренних дел. Смещение оформили на основании заключения работавшей в МВД правительственной комиссии во главе с секретарем ЦК Аристовым: "Министерство внутренних дел СССР неудовлетворительно выполняет поставленные перед ним партией и правительством задачи... Бывший министр т. Круглов, члены коллегии и др. руководящие работники МВД СССР не сделали должных выводов из постановлений ЦК КПСС 1953 года... В работе МВД СССР преобладает канцелярско-бюрократический стиль руководства местными органами МВД. Критика и самокритика в МВД не была развита". Два года он прокантовался на должностях поменьше, в 1958 был уволен на пенсию по инвалидности, в 1959 лишен генеральской пенсии, квартиры и дачи, а в 1960 исключен из партии "за причастность к политическим репрессиям". Мне рассказывали, что он живет в ужасающей бедности, совсем как простой советский человек. Круглов, между тем, отличался от большинства чекистов образовательным уровнем. Он окончил Московский индустриально-педагогический институт им Либкнехта, учился в японском секторе Института востоковедения и Историческом институте красной профессуры. В 1937 попал на работу в аппарат ЦК, а в ноябре следующего года был брошен на укремпление в НКВД. Лаврентий, только что назначенный наркомом, сразу оценил Круглова и поручил ему чистку ставленников Ежова. В 1939 Круглов был уже кандидат в члены ЦК. Он был один из самых способных сотрудников Берии. Во время войны провел депортацию неугодных народов, за что получил полководческий орден Суворова. Был очень неглуп, умел схватить существо дела. Например, в 1954 доложил партии и правительству, что в растет число задержанных за попрошайничество: во втором полугодии 1951 года 107 766 человек, в 1952 году - 156 817 человек, а в 1953 году - 182 342 человека. 70 % попрошаек -- это инвалиды войны и труда, 20 % -- лица, впавшие во временную нужду, 10 %" -- профессиональные нищие. Причина: "...отсутствие достаточного количества домов для престарелых и инвалидов и интернатов для слепых инвалидов". -- Вы хотите сказать, что он был профессионал своего полицейского дела? -- Можно и так сказать. В окружении Берии дураков было мало, большинство были люди, добивавшиеся результатов. Таких Лаврентий награждал и продвигал. Можно, конечно, сказать, что результаты были расстрелы, атомные бомбы, выселения, но с поставленными задачами они справлялись умело. Председатель КГБ Иван Серов был из той же когорты. В частности, командовал операцией "Чечевица" по выселению чеченцев и ингушей, где его заместителями были Круглов и Кобулов Богдан. Серов, знавший Хрущева еще по Украине, крепко выручил Никиту в 1957 году: в разгар схватки с антипартийной группой обеспечил молниеносную доставку в Москву преданных Хрущеву членов ЦК. Не помогло. В конце 1958 года его понизили в начальники ГРУ. Какое-то время казалось, что этим дело и ограничится, но в 1963 году грянул скандал с Пеньковским. На генерала армии Серова посыпались наказания: разжаловали до генерал-майора, лишили звания Героя, сослали в провинцию. После падения Никиты Серова исключили из партии "за нарушения социалистической законности и использование служебного положения в личных целях", а вскоре вытолкали на пенсию. -- Все-таки генеральскую? -- Похоже, что генеральскую. -- Почему же такая разница с Кругловым? -- По этому поводу вам следует обратиться к инквизиторам из ЦК и КПК. Сергея Ивановича тоже не миновала чаша сия. В феврале 1958 Комиссия партийного контроля при ЦК КПСС постановила исключить его из партии "за грубое нарушение социалистической законности, в результате которого были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения работники ленинградских высших учебных заведений". Летом следующего года новая кара: лишен воинского звания и правительственных наград. Этот день, понедельник 8 июня, мне хорошо запомнился. Я с Огольцовым общался редко, но тут сам ему позвонил: мать поручила на именины пригласить. Он говорил по телефону таким безжизненным, безразличным голосом, что я сразу заподозрил худшее: Дядя Сережа, я к вам сейчас приеду. Выглядел он еще хуже, чем звучал. Обнял меня, показал злополучную бумагу: Совет Министров СССР... лишить... как дискредитировавшего себя за время работы в органах... и недостойного в связи с этим высокого звания генерала". Он все пытался разобраться в смысле написанного: Федя, ты же ученый историк, объясни мне, что к чему. Если я был недостойный и этот как его дискретировший, чего же они меня все эти годы назначали, награждали и повышали. Товарищ Огольцов туда, товарищ Огольцов сюда, так точно, товарищ министр... будет сделано, товарищ секретарь ЦК. Я служил партии, Советскому Союзу, выходит вся служба насмарку. Работал с утра до вечера, как батрак, не воровал, не распутничал, трофеев вагонами не возил, все одно рылом не вышел. В 53-ем, когда Берия меня арестовал, орден Красного знамени за минскую операцию отобрали, так и не вернули. Теперь снова-здорова: сдать все ордена и награды. Иконостас у Огольцова был для чекиста неплохой: орден Ленина, два ордена Красного Знамени (не считая отобранного), орден Кутузова 2 степени, два ордена Отечественной. войны 1 степени, орден Красной Звезды, еще знак "Почетный работник ВЧК--ГПУ (XV)" и медаль "ХХ лет РККА". Я утешал его, как мог, а про себя думал: радуйся, старый дурак, что тебе не прописали девять грамм или путевку во Владимирский централ, где тогда многие чекисты отдыхали по 10-15 лет: Мамулов, Эйтингон, Судоплатов, Людвигов, Шария, Максим Штейнберг, Саркисов... Думать думал, но вслух не выговорил -- ни тогда, ни после. Встречались мы с ним редко, только на семейных сборищах. Последний раз я его видел пару лет назад. Выглядел он молодцом, видимо, оправился от потрясения. Жену Раису схоронил в 70-м. Такие дела. -- За что же все-таки его и прочих чекистов в грязь втоптали? -- Знать не знаю, предполажить могу. В связи с реабилитациями жалобы от граждан шли потоком, в десятках тысяч. Наказывая чекистскую верхушку, Хрущев и компания, во-первых, реагировали на сигналы, а во-вторых, отводили удар от себя. Во всем виноваты Сталин и НКВД-МГБ. Рассказ мой, между тем, окончен, хотя у вас, я думаю, имеются вопросы. Например, какая объективная роль Сталина, Берии или Хрущева. Отвечать я не готов. И время позднее, и, самое главное, не готов. События должны отлежаться в памяти, муть должна осесть. Ключевский Василий Осипович справедливо сказал, что писать историю по свежим следам неразумно, надо выждать хотя бы полстолетия. Есть у меня одно соображение, возможно в этом ключ. Мы в России всегда добиваемся положения, которое легко потерять. Может, пора о правах подумать. Надеюсь, мы еще встретимся. На всякий случай, разрешите пожелать вам удачи. Я видел, что Федор Пахомович устал, лицо у него стало бледное, глаза невольно закрывались. Я вскочил, схватил протянутую руку, долго и бестолково ее тряс, высказывая свою признательность. Глава 25: домой Только я на улицу ступил, как спохватился, что забыл ему один мучавший меня вопрос задать. Все на конец приберегал. Насчет того, ушел он из органов, или все эти годы там протрубил. Возле книжного магазина на Кировской я невольно остановился. Что-то в голове вертелось, так и не вспомнил. Я шел по улице и озирался по сторонам с любопытством, как будто вернулся в Москву после долгой отлучки. У входа в метро Дзержинская взглянул на часы. Они показывали два часа без трех минут. Нужно тачку ловить. Ноги сами понесли меня к Красной площади. На полдороге до меня дошло, что здание Военной коллегии около аптеки Ферейна я уже миновал. Так и не осмотрел его, как намеревался. Ладно, как-нибудь другим разом. Вышагивая по Никольской, я укрепился в намерении посетить могилу Сталина, сей же час, немедленно. Я отчетливо представил, как стану у надгробной плиты и все ему выскажу. Так, мол, и так. Почему, на каком основании и по какому праву. Я мямлить не стану, я такие задам вопросы, от которых покойнику сделается неуютно. Пусть диалог воображаемый, но нельзя же все время молчать. У самого выхода на площадь я замешкался, с вызовом посмотрел в сторону Василия Блаженного и вдруг осознал, что нет у меня желания идти к Сталину, вдрызг расхотелось. Не о чем мне с ним беседовать. Тем более, что я, Бог даст, скоро уеду. Я вдруг понял, отчетливо и ясно, почему у книжного задержался. Знакомый продавец звонил, он для меня книжку Стерна оставил. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена. Так-то лучше будет. Я решительно и с облегчением повернул направо. Напоследок победоносно оглянулся назад: на-ка выкуси, кирза усатая, у меня есть занятия поважней, чем с тобой посмертно дискутировать. Только я это подумал, как заметил надвигавшийся зеленый глаз таксомотора. Небрежно поднял руку, машина остановилась. -- Отвези меня, шеф, домой! -- С нашим толстым удовольствием. 1 января 2003 Кресскилл, Нью-Джерси ╘ Copyright 2002 by Vitaly Rapoport. All rights reserved.