---------------------------------------------------------------
     Из сборника "Праздник Старух на Море", 1998
     OCR: Никита 791
---------------------------------------------------------------

     Мы не знали, что мы злые, и  если бы нам сказали об этом, ни одна бы из
нас  не засмеялась, согласившись: "Да, я злая. Ну  и что?" Наоборот,  мы  бы
стали горячо доказывать: "Я добрая, потому что..." -- и не смогли бы сказать
почему.
     Мы ненавидели мальчиков. Старших мы безумно боялись: они догоняли нас в
два прыжка и били до синяков. Младших мы истязали:  они были слабее нас и не
могли с нами справиться.
     Самого  опасного  из них,  десятилетнего  Романа, мы мечтали  поймать и
отхлестать крапивой.
     -- Мы  будем  пороть его  до  тех пор, пока он не заплачет, --  сказала
Наташка Глыбина. У нее было кукольное личико с про-
     нзительными глазами и ровные молочные зубы.
     -- Мы  не  сможем его догнать, --  возразила  я. -- Он  слишком  быстро
бегает.
     -- А никто и не побежит за ним, -- ответила Наташка. -- Мы его заманим.
Ты скажешь, что тебе купили новую машинку, у которой от-крываются дверцы. Он
тут  же попросит показать, и ты поведешь его  к нам. А мы будем ждать его  с
пучками крапивы. Поняла?
     -- Поняла, -- усмехнулась я. -- Только крапиву нужно рвать в перчатках,
иначе она обожжет нам пальцы.
     -- Хороший план, -- согласились мы и забыли про Ромку.
     --  У  нас за домом  умер  крысенок, -- сказала Наташка.  --  Я  видела
сегодня утром, как он лежал под кустом.
     -- Надо похоронить, -- ответила я. -- Пойдем, сделаем ему могилку.
     Мы  пошли за дом. По  дороге Наташка терла кулаком  свои  пронзительные
глаза, но слезы все равно сбегали по лицу и непо-
     движными каплями зависали на подбородке.
     -- Не могу, когда животные умирают!
     Я промолчала.
     Навстречу нам из подъезда  вышла маленькая Таня  Афонасик.  Она вынесла
книжку "Мойдодыр".
     -- Куда вы? -- спросила Таня.
     Мы остановились и посмотрели на нее.
     -- За домом умер крысенок, -- сказала я. -- Мы хотим его похоронить.
     -- Можно  с вами? -- попросилась  маленькая Таня и протянула нам книжку
"Мойдодыр". Мы пролистали цветные картинки и по складам про-читали несколько
строк.
     -- Хорошая книжка, -- сказала я.
     -- Хотите порвать? -- спросила Таня.
     -- Можно, -- согласились мы.
     Мы  торопливо вырвали  несколько  листов  и  бросили  книжку  в  кусты.
Разноцветные  клочки повисли на ветках.  Подул ветер и  перелистал уцелевшие
страницы.
     Мы свернули  в палисад за домом Наташки, и она повела нас между ровными
рядами  берез. Мы  были маленького роста, и листочки с самых нижних веток  и
самая  высокая  трава  распускались  на уровне  наших  глаз. Я четко  видела
царапины  на стене. Это  я провела их кирпичом специально для Тани Афонасик,
когда мы  играли в прятки  с  большими детьми. По этим  царапинам она должна
была добежать до меня.  Я специально чертила  низко,  чтобы она увидела  их,
опустив  глаза. А высокие  дети так ничего и на  заметили,  царапины были на
уровне их локтей.
     -- Вот здесь, -- показала Наташка и уперлась пальцем в глубо-кий крест,
вырезанный  стеклом на  стволе.  Толстые корни дерева выступили из  земли, и
между  ними  образовалась  ложбинка.  В ложбинке  лежал  крысенок,  до  глаз
прикрытый лопухом.
     -- Я сделала ему одеяльце на время, -- объяснила нам Наташка.
     --  Похороним его прямо здесь, -- предложила  маленькая Таня и прутиком
отодвинула лопух. -- Будем знать, что его могилка у помеченной березы.
     Мы  подняли глаза: ствол березы бесконечно тянулся вверх, и  в  гладкое
небо  светлой  изнанкой  вниз  были  впечатаны  листья.  Подул ветер, листья
перевернулись, показав темную поверхность.
     -- Уж лучше под кустиком бузины, -- попросила я.
     Куст бузины был низким, но  разросся вширь, и верхние  ветки сплелись в
свод. Сложив  ладони лодочкой, маленькая Таня Афонасик держала крысенка. Она
доходила мне  до  плеча.  У  нее  были плавные локотки  и  плавные  коленки.
Казалось, что ее руки  могут сгибаться  на только в локтях, но и посередине,
между локтем и запястьем, а ножки с легкостью прогибаются под коленками.
     --  Лопни мои  глаза,  -- сказала  Таня Афонасик,  -- но  у него бьется
сердце.
     -- И я тоже видела, -- сказала Наташка Глыбина, -- он пошевелил лапкой.
     -- Похороны придется отложить, -- сказала я.
     И вдруг красные ягоды бузины вздрогнули, качнули головками на тоненьких
шейках,  и  куст  с  треском  раздвинулся. Мы увидели  улыбающееся  личико с
клочковатой челкой до глаз. На щеке краснела царапина от ветки.
     -- Что  вы  делаете?  --  спросило личико.  К синим лямкам  с  круглыми
пуговицами были пристегнуты штаны.
     Наташка  Глыбина пронзительно взглянула на  нас, и мы обменялись долгим
взглядом: мальчишка!
     Он был младше меня на год  или на  два и старше Тани. В руках он держал
порванную книжку "Мойдодыр".
     -- Что вы делаете? -- снова спросил он, но уже не так приветливо.
     -- Играем, -- ответила маленькая Таня и сломала ветку.
     --  Во что? -- и он  испуганно перевел глаза на Наташку. Наташка  молча
улыбнулась и зашла ему за спину.
     -- А  этого  мы еще не знаем, --  сказала Таня, очищая ветку так, чтобы
получился кнут. -- Ты зачем взял нашу книжку?
     -- Она валялась под деревом, -- ответил мальчик, отступая назад.  Но за
спиной стояла Наташка.
     --  Мы специально  положили ее под  дерево, --  сказала я,  и  мы снова
переглянулись.  Его  затылок доходил Наташке до  подбородка, и она  смотрела
поверх его головы.
     -- Ты наступил мне на ногу, -- сказала она, и мы засмеялись.
     Мальчик засмеялся следом, подражая нашему смеху, и мы тут же замолчали.
В наступившей тишине жалко оборвался его испуганный смешок.
     -- Какой ты веселый, -- сказала я.
     -- А вот  мы тебя накажем, -- подхватила Таня и несколько раз взмахнула
очищенной веткой. Мы молчали, чтобы он услышал, как ветка рассекает воздух.
     --  А как  тебя  зовут? --  робко  повернулся  он  к Наташке,  готовясь
заплакать.
     --  А это не твое дело,  -- улыбнулась Наташка и показала  ему  гладкие
зубы.
     -- Я отдам вам книжку, -- взмолился он и протянул Тане порванные листы.
     -- Мне  не нужна  порванная книжка, -- ответила Таня и  снова взмахнула
прутиком, в этот раз почти у самой его руки.
     -- А как зовут тебя? -- повернулся он  ко  мне, и  его  губы запрыга-ли
вверх-вниз,  сдерживая рыдание. И над его  головой -- два прис-тальных глаза
Наташки  с расширенными зрачками. В зрачках отразились листики. -- Как... --
снова начал он и не смог выговорить до конца.
     Он развел руки в стороны, как будто собирался кого-то обнять, но обнять
ему было некого, и он в растерянности смотрел на нас.
     -- Катя, -- вдруг сказала я. -- Меня зовут Катя.
     Тогда он  шагнул  мне  навстречу,  обвил меня  руками,  как  поймал,  и
заплакал. Он уткнулся лицом в мой воротник, и мне стало тепло.
     Наташка  с  Таней переглянулись и  презрительно  посмотрели на  меня. Я
опустила  глаза.  Таня положила ему  на  плечо  свою круглую  ручку  и легко
ударила его веткой.
     -- Меня зовут Митя, -- умоляюще прошептал он и поднял  на меня глаза. И
я уже хотела его оттолкнуть, чтобы показать,  что я снова с  ними, как вдруг
Наташка сказала:
     -- Отпустите его...
     Таня сняла руку с его плеча и отбросила прутик.

     На следующее  утро  я  сидела  на  нижней перекладине  турника и руками
держалась  за верхнюю  перекладину.  На  соседнем турнике  сушил-ся  ковер и
панталоны  до  колен с  тугими резинками.  Митя с мамой  шли  через двор. Он
держал ее за руку.
     -- Это Катя,  -- восхищенно сказал он маме. Его мама посмотрела на меня
и кивнула. Я  разжала  руки, откинулась  назад и  вниз  головой  повисла  на
турнике.
     Вечером вышли  Таня  с  Наташкой. Они  крутили скакалку,  а я  прыгала.
Сначала они  крутили  медленно, а потом  все  быстрее  и  быстрее, и  я едва
успевала через нее перепрыгивать.
     -- Часы  пробили ровно четыре,  --  сказали они  хором,  и хором ста-ли
считать: и раз, два, три... -- но не досчитали до конца. К нам подошел Митя.
Одет он был так же, как и вчера, в синие штаны на широких лямках, скрещенных
за спиной.  Его  клочковатая челка была  ровно причесана.  В  руке он держал
цветок. Желтый тюльпан.
     -- Это  тебе, Катя, -- сказал он, подавая мне цветок, но потом смутился
и добавил: -- От моей мамы.
     И я уже  протянула руку  к цветку, как вдруг  почувствовала неподвижные
насмешливые взгляды маленькой Тани и Наташки Глыбиной. Они  улыбнулись  друг
другу,  раз и навсегда отвергая  меня. Мне  стало стыдно того, что он  ровно
причесан.
     -- Спасибо, -- ответила я, -- но мне не надо цветов.
     Мысленно я сказала "твоих цветов", чтобы до конца остаться верной  Тане
и Наташке, но вслух произнести побоялась.
     Девочки засмеялись, и Таня сказала:
     -- Давай лучше я возьму...
     Митя внимательно посмотрел на  меня, словно хотел запомнить, и протянул
ей тюльпан, а потом весь вечер безмятежно прыгал с нами в скакалку.

     Несколько дней он не приходил.
     -- Они сделали брызгалки на Ивана Купала, --  сказала Наташка под конец
недели. -- Они  ехали на велосипеде, поэтому я не смогла от них убежать. Они
облили меня с ног до головы. Вымочили все платье!
     -- Кто? -- спросила я.
     -- Ромка и его братья.
     -- Негодяи, --  страстно сказала маленькая  Таня, и  мы пошли  играть в
прятки.
     Я водила. Я повернулась к стене и начала считать.
     -- Мы  им отомстим,  --  прошептала  Таня Наташке, когда  они  побежали
прятаться. Но что ответила Наташка, я уже не услышала.
     -- Десять!  -- выкрикнула  я. -- Я  иду искать! Кто  не спрятался, я не
виновата...
     Я  обернулась:  пустой  двор, и  только  ветки  кустов  раскачиваются и
дрожат, потому что Таня с Наташкой задели их на бегу. И вдруг я увидела, как
Митя едет  на  багажнике  велосипеда. Его вез  какой-то недоступно  взрослый
мальчик лет двенадцати, с коричневыми кругами возле глаз. Он медленно крутил
педали велосипеда и смотрел по сторонам. Они ехали молча.
     -- Тормози,  --  неожиданно попросил Митька, кривясь  от злобы.  -- Вот
она!
     Подросток притормозил.
     -- Катя! -- крикнул он мне. -- Сейчас ты вспыхнешь у меня ракетой! -- и
бросил мне на платье горящую спичку.

     13 -- 16 июля 1996 г. Берлин.


Популярность: 1, Last-modified: Tue, 24 Sep 2002 06:52:21 GmT