м истории убийства шерифа Кросса). - А что, не страшно вам тут? Ружье хоть есть? - Да вы что! У меня тут под прилавком бита бейсбольная есть, сейчас... Не, не могу найти. Куда-то задевалась. Рассматривая на стенке картинки из индейской жизни, я спорил: - Вот и индейцы могут напасть, верно? - Не, не нападут. - А почему вы так в этом уверены? - Так у меня муж - индеец, чероки он. - Гранд или простой? - Чего? Я ей пояснил, что веду речь про модные в нашей Москве автомобили. - А-а... Который из них дороже? Гранд? Ну значит, мой муж - "гранд - черроки". Не могу не удержаться от цитирования инструкции по проживанию в мотеле Хэгмэн. Она прилеплена скотчем к зеркалу: "Keep guns off beds. Gun oil can not be removed. Don't clean birds in rooms". ("Пистолеты под подушкой не держать. Ружейное масло не отстирывается. Птиц в комнатах не чистить.") Ни одного пункта инструкции мне нарушить не пришлось. 7. ТЕХАС Едешь в техасскую Москву... Значит, сначала надо добраться до Далласа, а там уж прямиком на Хьюстон. Не доезжая Хьюстона, причем сильно не доезжая, берешь налево. А там дальше не заблудитесь, всякий покажет. Тут главное - не промахнуться, а то можно нечаянно заехать в близлежащую Мексику, в ее пограничные штаты с романтическими названиями Чихуауа и Коахуила. Почтовое отделение в Москве, штат Техас. Там на стене некое подобие наших былых соцобязательств: "Наш долг - доставлять вам почту не позже чем в 8.30 утра!" Московский сельмаг. Как всегда в сельмаге, пахнет стиральным порошком, столярным лаком и черствыми пряниками. Тут продают лук, пепси-колу, крысиный яд, средство от диких пауков, кетчуп в огромных банках, инсект-киллер, еду для кошек, собак и людей, огромные пластмассовые стаканы под пепси-колу. В магазине я познакомился с настоящим московским старожилом. Это был старый, восмидесятичетырех летний, негр по имени Джон Робинс. Он сидел за столиком и запивал сандвич пепси-колой. - Каковы самые интересные события в истории Москвы? - Не помню. - А в вашей жизни? - Не помню. Я даже не помню, когда женился. - Вы хоть что-нибудь помните? - Да... Я помню, что у моей жены одна нога... Еще в Москве я вел беседы с констеблем Рэем Мейерсом - он тут самое главное должностное лицо. Рэй сообщил, что основана Москва около 1800 года, но сначала ошибочно была названа Гринфилдом. Только после русской победы над Наполеоном справедливость восторжествовала и город стал называться правильно. И это город? Шестьсот человек, проживающих в поселке городского типа? Ну, да дело привычное. Как обычно, город Москва населен главным образом лесорубами и пенсионерами. - Ну а что у вас тут бывает интересного? Констебль озадачен. Подумав, он начинает мне рассказывать об успехах в деле улучшения работы водопроводной сети. О местном парке имени Хобби, названном так в честь Вильяма Хобби, сенатора штата Техас! Который, кстати, москвич. О знаменитом в начале 1900-х годов гангстере Джоне Уэсли Харте, грабившем банки (пойман, повешен). А десять лет назад кто-то убил тут констебля - тремя выстрелами в грудь. Кто, за что - неизвестно. Прогуливаясь по Москве, штат Техас, я зашел в антикварный магазин "Вера". Там продавали среди прочего как бы царь-пушку и царь-колокол, по 250 долларов. Антикварная торговля в Москве идет бойко: каждый месяц по три тыщи чистой прибыли. Еще там есть московская татуировочная мастерская. Владеет ею Майк, который от сообщения своей фамилии уклонился. Он сюда приехал в 1980 году. - Тогда, кстати, в Москве была Олимпиада, а Америка ее бойкотировала, - напоминаю я ему. - Так я ж говорю, не местный я - не помню... Майк ожидает, что ближе к Рождеству повалит клиент: - Татуировка - это роскошь! То, на что люди копят деньги, чтоб в праздник себя побаловать... Самая маленькая, простенькая наколка стоит 25 долларов. А если разрисовать всю спину, вот как у Майка, потянет на 3500. Еще одна и последняя достопримечательность Москвы - парк с динозаврами из фибергласа. Проезжим детям очень нравится... 8. АЙДАХО Это гигантский, бескрайний город с огромным населением. Двадцать тысяч человек! После поселочков и кукурузных полей с редкими хижинами это потрясает воображение путешественника... Он ходит по освещенным фонарями улицам, по которым даже в темноте прогуливаются прохожие, и ахает, и восторгается. Тем более странно, что на прием к сити-менеджеру Гэри Риднеру я попал без очереди... С его слов, первые поселенцы тут обосновались в 1871 году. Поселок назвали Парадайз, то есть рай. Но позже, когда в Америке стали наводить порядок, выяснилось, что в штате Айдахо городов с таким названием семь. Шестерым из них велели переназваться... По инициативе одного парня из Пенсильвании, москвича, Рай переименовали в Москву. В 1890 году тут открыли университет - к сожалению, не Московский, а университет штата Айдахо. Эта Москва как настоящая борется со снегом, ломает ноги и волнуется из-за зимы; все как у людей. Сити-менеджер нашел кому жаловаться, то есть мне: - У нас в Москве много проблем со снегом. Снегу навалит, бывает, столько что и проехать по дороге невозможно! Я ему вполне поверил, потому что дорога от города Спокэн до Москвы была просто ужасная. Шли первые числа декабря, а шоссе было тут и там покрыто снегом и льдом. Только изредка удавалось ехать быстрее 60 километров... Местные достопримечательности таковы. Джазовый фестиваль, спонсируемый знаменитым джазистом - москвичом Лайонелом Хэмптоном. Газета "Moscow/Pullman Daily News" тиражом 8 тысяч экземпляров. Главный редактор - самый известный индейский журналист Марк Трахант из племени шошони (а жена его, кстати, навахо). Интересно, что Трахант - один из немногих москвичей, кто не ходит на оленью охоту: - Надоело! В детстве я их столько настрелял... Точно так же не охотится на оленей и мэр Москвы Пол Агидиус: он предпочитает лосей как дичь более крупную и ему по рангу соответствующую. Редко когда газете удается отличиться и получить достойное событие... Вот разве что в девяносто пятом было в Москве сильное наводнение, река Парадиз вышла из берегов и затопила город, передвигаться по улицам можно было только на лодках! Поскольку с происшествиями в городе негусто, газете приходится освещать проблемы высшего образования. А самое громкое преступление, о котором довелось писать местным репортерам, - это ограбление магазина. Грабитель экспроприировал 6 банок пива, 109 долларов и свежий номер здешней газеты... Так вот грабителя поймали, дали 30 лет (он до этого еще чего-то натворил), а теперь он сбежал из тюрьмы. А наиболее интересное событие в истории Москвы таково: во время вьетнамской войны один здешний студент спалил центр подготовки офицеров запаса и сбежал за границу. Его не поймали! И они тоже в своей Москве боролись за мир, как в большой. Про этого воинствующего пацифиста мне рассказал местный журналист Грегори Бартон. Он, кстати, себя причисляет к прослойке, которую называет "пасторальная интеллигенция". Москвичи штата Айдахо помнят настоящего москвича из нашей русской Москвы. В 1987-м здесь на стажировке был Егор Яковлев, в то время главный редактор "Московских новостей". Ну вот, посещена последняя на пути этого импровизированного автопробега Москва. Маленькая, уютная, безвестная. И самое главное, совсем молоденькая. После этих всего-то 150-летних Москв чувствуешь себя в русской столице почти римлянином, жителем Вечного города.  * ЧАСТЬ II. КАКАЯ ОНА, MOSCOW? Глава 5. КАК УСТРОИТЬСЯ В АМЕРИКАНСКОЙ МОСКВЕ И вот объезжал я все эти Москвы до тех пор, пока не надоело. Хотя я и дальше бы ездил, если б сразу не положил глаз на одну Москву, ту, что в Пенсильвании. Она была лучше всех хотя бы тем, что оказалась ближе всех к русской Москве: 110 миль (около 180 км) до города Нью-Йорк, который сам по себе тоже представляет интерес, а оттуда прямым рейсом до "Шереметьева-2". Жить в ту Москву я поехал после своего автопробега. Черным морозным вечером приехал я автобусом, преодолев расстояние в 110 миль, из Нью-Йорка в город Скрэнтон. Дальше дороги как не было: до такого захолустья, как Москва, общественный транспорт не ходит. И оставшиеся 12 миль надо было преодолевать на подручных транспортных средствах. Выхожу я из дверей автостанции на улицу... Называется Lakawanna Avenue, в честь графства, центром которого и считается Скрэнтон (бывшая столица угольного бассейна, пришедшая в упадок). Там фонари горят, светофоры щелкают, машины куда-то едут. Чего проще - поднял руку, остановил частника, обсудил, куда и почем ехать, подумаете вы. Но там ведь никто не занимается нелегальным извозом! (Эмигрантский Брайтон-Бич не в счет). Одиноко, холодно, беспросветно... И вдруг - о чудо! - едет настоящее такси! Я его, разумеется, тормознул. Бросил свои сумки в багажник. - Куда едем, сэр? - В Москву! - А как проехать, знаете? - Минуточку... Один из нас ведь таксист, верно? - Но я никогда туда не ездил! Туда вообще никто не ездит! - И никто оттуда не возвращается? Мы помолчали. - Кажется, 307-я дорога там где-то рядом проходит... - вспоминаю я. - Поехали, по пути спросим... И точно, тронулись, спросили и в итоге добрались до Москвы. Вот в ней мотель "Wardell Rest". По тогдашним моим сведениям, то есть со слов мэра, это было единственное заведение, которое пускало постояльцев. (Позже выяснилось, что есть еще одно, "Market Street Inn", в котором, впрочем, никогда нет свободных мест.) - Постой, - говорю таксисту. - Ты так сразу не уезжай. Не бросай меня... Окна, смотрю, темные, может, тут и нет никого... Я сейчас пойду постучусь, а ты подожди тут, ладно? Вдруг обратно в город придется ехать... Но бабушка Марион, хозяйка мотеля, была на посту - просто уже спать легла; а чего делать долгими зимними вечерами в горной деревне? Я ее своим стуком разбудил, и она страшно удивилась, что нашелся постоялец! Мотель-то был совершенно пустой, на обоих этажах - никого. Меня, она, разумеется, пустила за 25 долларов в сутки. Мы оба были ужасно рады: я - что вроде пристроился в Москве, она - что в ее старой скучной жизни появился смысл: настоящий живой постоялец! От мотеля бабушки Марион веяло чем-то родным. В том смысле что это была типичная гостиница, как будто перенесенная из российского бедного райцентра. То есть комнатка с двумя дряхлыми железными кроватями, шаткий стул и скупой убогий столик. И больше ничего! Ни телефона, ни телевизора. А удобства где? Ну разумеется, в коридоре. Немало я ездил по ихней Америке, но такого еще не видел. Уж в таких глухих местах ночевал в таких бедных мотелях, что даже слеза наворачивалась от жалости к хозяевам - но уж телевизор-то обязательно, как так, Америка все же. И санузел совмещенный - это как здрасьте. И вдруг такой заповедник... Бабушка мне потом рассказывала, что до войны у нее в мотеле обыкновенно жили холостые учителя, которые тут же и столовались (сколько ж самой-то ей лет?...). И их условия вполне устраивали! Так, мамаша, что ж - 60 лет не в счет? Пошел я, однако, пройтись по Москве, перекусить, а может, даже и отметить начало экспедиции... Иду, иду, утопая в снегу за отсутствием тротуаров, и вот вижу - бар... Зашел. Тепло, полумрак, музыка, человека три сидят за стойками при пиве. Выпил и я пива. Съел крекеров - больше ничего не подавали. И поплелся по снегу обратно к бабушке, в скупой свой мотель. Зашел в комнатенку, сел на кровать и захотел заплакать. Какой все-таки, думал я, ужас! И это называется - жить в Америке! Зачем же я сюда приехал? А там, на далекой замечательной родине, как раз макароны дают... Милый дедушка Константин Макарыч, забери меня отсюда! Но нет, шалишь! Отступать некуда - за нами Москва. Ну да ничего, освоился ведь! Ко всему человек привыкает - даже к Америке. Взял я напрокат автомобиль, и сразу жизнь стала веселей: пешеход там людям непонятен и чужд, и тротуаров на него не наготовлено. И главный супермаркет, где москвичи отовариваются, стоит вдали от жилья, километрах в шести от Москвы. Это же удобнее: там земля дешевле, и перекресток дорог вот он: покупатели по ним и подъезжают. Автомобиль, со страховкой, скромный такой, "шевролет кавальер" (на них сейчас избранные московские гаишники ездят), меньше уж не бывает - стоит в подмосковном rent-a-car 40 долларов в сутки. Ну что, пожил какое-то время у старушки. А после пошел снимать квартиру. Сдают-то их полно кругом, вокруг Москвы! Но мне-то нужно - в Москве... Пошел совещаться (а заодно и выпивать) к Джиму Кеноски, владельцу бара - он же всех там и все знает. И вот он нашел мне квартиру! В пяти минутах ходьбы от бара, что его как предпринимателя характеризует положительно. Хозяин там Рик Моттерс. У него своя маленькая фирма по земляным работам, ну и еще пара-тройка домов, каждый квартир по пять. Квартира интересная: сначала в ней, там, где у нас прихожая, располагается тесная, метров четыре квадратных, кухня. Открыл дверь, входишь - и пожалуйста: слева электроплита, справа мойка и стол разделочный. Удобно, правда? Ставишь не медля чайник и сковородку на плиту, а потом проходишь сапоги снимать и пальто. Их кухни коридорного типа попадаешь в комнату метров так двадцать пять. Проходишь ее всю, а там дверь. За дверью спальня, еще метров семнадцать, а из спальни как раз вход в санузел совмещенный. И всего 300 долларов в месяц. Конечно, в райцентре обошлось бы дешевле. Потому что там непрестижно: большой город, 80 тысяч населения, нравы не те и наркотики и извращения. А Москва все-таки загород; некий аналог Барвихи. Квартира, конечно, без мебели - меблированных здесь не бывает. Ну, пришлось покупать диван, стол и три стула - и еще телевизор. И вот настало время справлять новоселье... Гостей я назвал таких: Джимми Кеноски, как инициатора моего вселения в эту квартиру, и домохозяина Рика Моттерса. Волнующие моменты приготовлений: закупка закусок, а также выпивки. Дорогие мои гости посидели с полчаса, выпили по два пива (каждое 0,33 литра) и, сочтя свою миссию вполне выполненной, ушли, вежливо попрощавшись. А я остался один среди всех этих разделанных ветчин и откупоренных напитков... Новоселье закончилось, словно его и не бывало. Я потом всю зиму продержался на заготовленных запасах алкоголя. И задним числом, конечно, разобрался в происшедшем: не пьют они! За вечер 200 грамм водки (разумеется, если прилюдно) - и вы рискуете остаться без приглашения в приличное общество. Два пива: хорошо посидели. Одно пиво: ну, выпили с ребятами, с кем не бывает. Вот примеры. Ральф, единственный московский алкоголик, зарекомендовал себя тем, что иногда вечером уходит из бара домой, слегка пошатываясь. Считается, очень пьяный. Или вот такой страшный случай, рассказанный продавцом ближайшего к Москве винного магазина, что возле супермаркета "Bill's", на пересечении 435 и 502-го шоссе. Так вот он божился, что своими глазами видел, как один человек за вечер выпил бутылку виски и не умер! И не упал! А встал и... пошел домой. Ну, стал я жить-поживать... Первым делом, конечно, решил подключить электричество. Landlord дал телефончик электрокомпании, я позвонил, адрес продиктовал - включили. После уж задумал поставить телефон. Иду в бар, звоню в телефонную компанию "Bell Atlantic". - Спасибо, что позвонили в "Bell Atlantic"! - ответила мне сладким голосом незнакомая девушка. - Что вы, пожалуйста. - Вам телефон подключить? Очень хорошо. Тогда вы нам пришлите факсом ксерокопии вашего документа какого-нибудь и еще кредитной карточки. - А потом что? - Как что? Через три дня подключим, и все. А двадцать пять долларов, ну, за подключение, вы можете нам сразу чеком выслать, а нет, так потом мы вам счет выставим... Из бара иду в московский универсам, который скорее смахивает на сельпо: всего навалено по мелочи, а купить толком нечего. Но ксерокс там стоит, ксерь что хочешь, по 25 центов за страницу. Помню, когда я такую услугу впервые увидел в мире капитализма, при старом еще режиме, то весь внутренне содрогнулся, как скромный участник самиздата: какие возможности! Хоть прямо Солженицына ксерь... Отксерил - не Солженицына, а карточку "Столичного" - тут же рядом окошечко, там дама с факсом. Даешь ей доллар, и факс улетает в далекий "Bell Atlantic". Проходит три дня... Опять я из бара, из автомата - а он висит возле сортира, дверь хлопает, бачок унитазный журчит, телевизор с бейсболом орет, противно, конечно. - Спасибо, что позвонили в "Bell Atlantic"! - опять меня приветствуют влюбленным голосом. - Но только факс с изображением вашей кредитной карточки плохо читается. Там на карточке картинка прямо на цифрах, и получилось неразборчиво... Ну, еще раз отксерил, послал... Звоню снова: - Спасибо, что позвонили... - опять они меня благодарят, как пионеры одну партию за счастливое детство. - Но из-за этой карточки вы знаете что? Еще ждите три дня. Тут уж у меня совсем все из головы вылетело - и что телефон ставят всего-то за 25 долларов без очереди и без блата, и без взяток, и без Золотой Звезды... И что всего за шесть дней! И никуда ни ехать, ни идти не надо! Но я уж осерчал, что не за три дня ставят мне аппарат: - Вы что, понимаешь, там себе надумали! Издеваться? Бегать вам тут факсы слать, а еще "Атлантик"! Ну и так далее. Они там слушали, слушали... Послушав, стали извиняться. И благодарили, что я им позвонил и вот их по телефону, который мне еще не поставили, строю и увольняю. И пообещали постараться и завтра после обеда подключить. А подключили знаете когда? В обед подключили. В час дня, сняв в тридцатый раз трубку, уже слышал я волнующий непрерывный гудок, который мне прорубил окно в Евразию - слуховое окно. Ну и как стал я звонить... Назвонил. Счет выслали... А там много разного присылают - то счета, то рекламу, полный ящик каждый раз. Выкинуть все - а вдруг что нужное попадется? Так и лежит кипой, мешается. И вот сел я однажды осуществить важный звонок, в Россию, а мне там автоматический голос в трубке - после набора кода - и объясняет, что соединить меня не может... Я начал разбираться. - Спасибо, что позвонили в "Bell Atlantic"! - опять какая-то барышня-телефонистка нежным голосом говорит, как будто влюбилась в меня на расстоянии. - А мы вам вот toll-service, межгород то есть, отключили! За неуплату! - Да вы что там себе, понимаешь, позволяете?! Да у меня... - и так далее. - Спасибо, что позвонили в Bell Atlantic! - опять за свое она. - Вы как только уплатите, так мы вам сразу и включим, не волнуйтесь. В этот раз мне у них ничего оспорить не удалось. Пришел домой, перерыл кипу бумаг - и точно, и счет они присылали, и даже предупреждение: с такого-то числа отключим межгород, а с такого-то - и вообще все. К бумаге было примечание: что если в семье есть больной, то пусть его лечащий врач позвонит на станцию, и мы еще целый месяц вам ничего отключать не будем... Бюрократы, конечно, жуткие, что и говорить. Наши против них просто дети. Мне давно это эмигранты говорили, но я не верил, пока сам не убедился. А дело было так. Прихожу я однажды в Нью-Йорке в аэропорту в rent-a-car, машину брать. - А вы заказывали? - Нет. - Тогда не дадим. - Машин, что ли, нет? - Да полно машин, только без заказа у нас не положено выдавать. - Да ладно вам! - Ничего не ладно. - Ну так и что же мне делать? - Что, что. Вон же телефон висит на стене, бесплатный причем. Вот и позвоните по нему и закажите. Нам заказ спустят, и берите себе машину. Звоню. - Спасибо, что позвонили, - и так далее Вам на когда машину? И откуда? И сами вы где? Отвечаю, что прям щас и прям тут. На том конце, заметьте, ни смеха, ни удивления. Они все меня продолжают расспрашивать - сколько дверей, размер, цвет... Мне, говорю, машину любую, но чтоб ездила. Нет, отвечают, не положено так, надо весь бланк заполнить. Поговорили минут восемь, недолго. Все утрясли. - Минуточку! - говорю. - А вот мы с вами сейчас беседы вели, а вы где сидите? - Как где? В Оклахоме-Сити. Неплохо, правда? А по расстоянию это будет - навскидку - как от Москвы до Красноярска. Причем свободные машины, которые на стоянке, я из окошка вижу, пока вот так в Оклахому звоню... По бесплатному межгороду, который непременно же будет включен в мою арендную плату за машину... Молодцы, ловко устроились! Потом телевизор решил подключить. В принципе розетка кабельной сети есть над плинтусом, но надо, чтоб ее подключила кабельная фирма. Позвонил. Приехал человек оттуда и установил какую-то кабельную штуковину. Потом еще с полчаса повозился на улице с распределительной коробкой. Дал мне подписать наряд. Вот он уже уходит... И тут я вспомнил, что на чай им надо давать. И вот я даю ему на этот чай два доллара. Он долго благодарил: "Спасибо, сэр, большое спасибо, сэр" и, кланяясь, пятился к двери... Сколько надо в русской Москве дать, чтоб человека так вот порадовать? Причем не учителя какого, не слесаря, но специалиста с месячной зарплатой тыщи в две долларов?.. Не помню, дал ли я что бродячему морильщику тараканов, который сразу предупредил, что его послал хозяина квартиры. А дать ему надо было точно. Всего-то вроде делов - он только помазал чем-то невонючим в углах... - И что, спрашиваю, не любят они этого? - Наоборот, говорит, накинутся так, что за уши не оторвешь! Страсть как это дело любят. Ну и подыхают... Однако странная вещь, но после я там еще полгода жил и ни одного таракана! По одежке встречают. Я про это вспомнил и стал всматриваться в гардероб. Они как будто в униформе ходят! Особенно это видно в местах скопления народа - на ярмарке, в супермаркете, в баре, в универмаге... Лето: длинные широкие шорты, просторная футболка навыпуск, разумеется кроссовки, возможна бейсболка. Так одета вся семья - папа, дети. И нестарая хорошенькая мама тоже, ей почему-то неинтересны босоножки, лодочки, мини-сумочка, летящие соблазнительной легкости платья, и походка ей не нужна, которая этому всему впору и которая притянула бы досужий глаз... Лето прошло - переходят на другую форму одежды: тяжелые бутсы, голубые джинсы, байковая рубашка навыпуск и/или свитер, короткая куртка на густом синтепоне. И почти всегда - бейсбольная кепка: холодно же, а другого головного убора не бывает - Техас со шляпами не в счет. Может, это одно из проявлений любви к демократии, трепетного отношения к этому слову? Что вот-де все равны - и пролетарии, и миллионеры. Все с виду одинаковы, все едят ту же пиццу и носят одинаковые бутсы. Там по виду не определишь, кто слесарь, кто бандит, кто капиталист... Это плохо? Или хорошо? Самые большие и веселые, самые беспечные скопления людей, когда они все увлечены одним и тем же занимательным делом, - это когда что-то продают по дешевке. Хлам, конечно, но вдруг какой нужный! Это по выходным, особенно в хорошую погоду. Называться такое счастливое собрание может - flea market (блошиный рынок). Или garage sale - если в гараже. А если на дворе, то yard sale. Люди выставляют рухлядь, которую жалко выкинуть, и продают за бесценок. За столько же это и покупают. Чаще всего, наверно, соседи объединяются. Или кто дом в наследство получил. Или тот же дом - продает. За 3 доллара на таком сейле можно купить, например, сломаный черно-белый телевизор; за 50 центов - ржавую сковородку. За 10 долларов - роскошное дубовое кресло, на котором обивка подъедена молью; 20 долларов - сосновый шкаф; 50 долларов - старинный дубовый стол в замечательном состоянии и четыре таких же стула; за 20 центов - чугунный утюг; за 200 долларов - "бьюик" семьдесят второго года на ходу, нуждается в ремонте; за 50 долларов: тронутый ржавчиной "Ремингтон" двадцать второго калибра. Разрешения не надо - он же выпущен до 1959 года, и потому считается не оружием, а антиквариатом. На том же основании на базарчике можно мимоходом купить советский армейский карабин СКС, 1958 года, но в заводской смазке - ну такой, который у нас был у почетного караула возле Мавзолея. Стоит он обыкновенно долларов так 140, а к концу дня уступят и вовсе за 110. Не знаю, какая надобность заставляет их скупать эти карабины? Причем до того активно, что есть даже специальная индустрия по изготовлению пластмассовых лож и откидных прикладов к ним, их продают во множестве даже в супермаркетах. То есть деревянные детали выкидываются и ставится пластик; единственное неудобство, что тогда штык не складывается обратно в сложенное состояние. Опять-таки они и сами не могут объяснить, чем пластик лучше дерева и зачем им складной приклад. Некоторые к моему вопросу относились настолько серьезно, что сразу шли и покупали второй карабин и уж с него деревянное ложе не снимали никогда. Итак, вы поняли, все эти базарчики не зря устроены - иногда удается приобрести нужную вещь почти задаром. В общем, в итоге устроился я там и обжился. И даже неожиданно для себя стал местной знаменитостью и вообще модным человеком. Меня все принялись звать на праздники, а то и вовсе давать в честь него званые обеды - в том числе и в лучших домах Москвы. Более того, иные семьи принялись звать его к себе жить, суля все удобства, домашнюю еду и бесплатные уроки английского - и обзываясь: "Только идиот будет при таком раскладе ютиться в мотеле" (в котором я поначалу ютился). О том, что местные газеты выстроились в очередь, чтоб взять у меня интервью, и говорить не стоит, - это само собой разумеется. А ведь поначалу я немало опасался, что люди будут меня сторониться, бояться и избегать, и вменять антиамериканскую деятельность! Вот она, советская пропаганда - надо же, как въелась... Впрочем, и американская пропаганда себе позволяла перегибы. Вот какой перегиб выпал на долю Елены Ханги, бывшей советской, а теперь американско-российской журналистки черного африканского происхождения (она еще ведет "Про это"). Однажды на трассе где-то в глубине Америки она была остановлена полицейским. Тот проверил документы и воскликнул: "Не зря я не верил американской пропаганде, которая советских людей изображала страшными злодеями! Оказывается, они такие же, как мы..." Полицейский тот был, разумеется, негр. ГЛАВА 6. ИСТОРИЯ МОСКВЫ У пенсильванской Москвы, основанной в 1909 году, богатая история. По этому предмету самый главный во всей Москве - Тед Бейрд, Президент московского исторического общества. Он собрал уникальные сведения о московском прошлом и радостно делится ими с народом. Эти рассказы президента Бейрда и легли в основу настоящего исследования. Президентом Тед был в свободное от работы время. Это его хобби из патриотических побуждений. Вообще практически все москвичи, как известно, очень уважают общественную работу и охотно ей предаются. Они обыкновенно проводят благотворительные ярмарки, заседают в разных комиссиях при горсовете, помогают учителям, пишут - забесплатно - заметки о жизни community в местную газету "Villager". Как перевести чуждое нам слово "community", я даже и не знаю. Некоторые (в том числе и словари) переводят его как - община, общество. В жизни оно обозначает, насколько я понял, форму существования соседей, которые не избегают друг друга, и активно, именно активно соблюдают на своей территории разнообразные приличия - с русской точки зрения часто излишние. Самый удивительный из расхожих примеров - это когда некто в здравом, казалось бы, уме берет шефство над куском улицы и ее периодически подметает и чистит. Или, как тимуровец, помогает некоей старушке. Или вот как Том Бейрд заседает в библиотечном совете и еще поет в церковном хоре, когда надо - подменяет заболевших певчих. Ну и исследует историю родного края, что есть общественная деятельность чистейшей воды. Там часто вспоминались слова про их нравы, про два мира и два детства. И так далее В советских школах нам цитировали жалобы Достоевского: русский человек, говорил он, слишком широк, его бы сузить! И вот когда сузили, получился американец. Широкий человек и правда в быту не всегда удобен. А сузить - так он сразу получается такой деликатный, мало и вяло пьющий, не сходит с ума и не кидает деньги в камин, как малахольная Настасья Филипповна, не рубится с отцом Карамазовым топорами из-за веселых девушек, не проигрывает в Баден-Бадене последний рубль, не соблазняет, будучи офицером, замужних женщин с детьми и не спасает человечество насильно против воли последнего - а просто тихо и прилично живет себе и другим не мешает. Сочинить с таким персонажем русскую классическую литературу во всей ее глубине положительно невозможно... Ну так мы ее и не сочиняем. Президент Тед Бейрд ходит каждый день на тихую службу - в соцстрах, то есть как бы в райсобес. Он сейчас там менеджер, сделал карьеру, а ранее сидел за стойкой, принимал заявления от старичков. Краеведением же он занимается долгими зимними вечерами, а также в уикенды. В субботу часто выезжает на раскопки на природу, ищет следы древних индейских стоянок и иногда даже находит соответствующие артефакты - к примеру, глиняные черепки. Эти скудные осколки он расставляет и раскладывает на видных местах в гостиной наряду со старинными, состоящими из чистой ржавчины, пистолетами, бухгалтерскими книгами прошлого века, картинками неустановленного происхождения и назначения, антикварной человеческой головой, выдутой из стекла... - Соцобеспечение завел Франклин Рузвельт! - это он, рассказывая о работе, ввернул как историк. - В Великую депрессию, когда нищих полно развелось. У людей не было денег, и на старость они не откладывали. И вот Рузвельт такое придумал, чтоб отчислять из зарплаты на будущую пенсию. Правительство крутит деньги, а потом выплачивает пенсионерам, с процентами. - Но тут полно противоречий! - увлекается Тед. - Наши местные консерваторы считают, что это уж слишком по-коммунистически. Это попахивает социализмом... А в свободном-де обществе каждый сам должен о себе заботиться... Тед стал историком в пятнадцати летнем возрасте по той причине, что папаша, заводской менеджер, приохотил его к чтению про гражданскую войну и жизнеописания великих. Кроме того, на Вашингтонщине, где они тогда жили, в гражданскую много чего происходило и оставляло артефакты. Не то, конечно, на новом месте жительства, в Москве... Но Тед тут не чужой: в Москве жил его дед, тоже Тед Бейрд. Его дед был лично знаком со старейшей москвичкой 100-летнего возраста. Это была Сейви (странное, но ходовое сокращение от Сарра) Фишбэк, черная, по профессии - рабыня, она была кормилицей у белых хозяев. Черных мало было в Москве, тут они работы не находили, поэтому, когда с Юга бежали, селились поэтому в больших городах. А тут их мало было. В Делвилле, рядом, жила черная, ее отец был рабом, а она после выучилась в Филадельфии в школе искусств, в люди вышла. А еще в ресторане одного из пяти отелей Москве был в старые времена повар черный. Теперь вместо пяти отелей здесь пара жалких мотелей... Да, знавала Москва лучшие времена! Со своими этими пятью отелями она казалась сказочной сверкающей столицей местным фермерам, которые сюда приезжали в выходные торговать молоком... Самые громкие преступления Теду жаль, что в Москве не было никаких выдающихся происшествий. Самые громкие из известных Президенту исторического общества события, которые случались в Москве, это убийства. Впрочем, их можно по пальцам пересчитать. Одно из них случилось в 20-е годы - при дерзком ограблении отеля. Там в холле застрелили гражданина: грабить, что ли, мешал? При "сухом законе", вспоминает Тед, много было преступлений, связанных со speak easy (так назывались нелегальные бары тогда, потому что в целях конспирации надо было пить тихо, не шуметь). Один самогонщик-украинец по фамилии Music нелегально напивался и бил сына. Так сын, как ему восемнадцать исполнилось, убил отца. И сел в тюрьму для сумасшедших. А пару лет назад было тут убийство с самоубийством, на почве несчастной любви: приезжий перед смертью застрелил любимую москвичку, которая ранее его разлюбила. Москвичи снабжали Америку льдом Народ тут исторически поселялся такой: лесорубы и фермеры. Добываемый лес, бук да сосна, шел главным образом на многочисленные шахты, - как крепежный материал. А зерно с ферм очень удобно было увозить в большие города по Московской железной дороге. Ее еще до войны построили, объясняет мне Тед, еще в 1850-х годах. (Она до сих пор сохранилась, и иногда в Москву приезжает паровоз с экскурсантами из райцентра Скрэнтон.) Жизнь была понятной: в горах - железная руда, под землей - уголь, в Скрэнтоне - плавят сталь, в Москве рубят лес. И еще граждане заготавливали на продажу голубику - большой был бизнес! Так что все вроде были при деле. Ну вот. Сначала только товарные вагоны гоняли с лесом. А в 1856 году в Москве построили настоящую железнодорожную станцию. На том самом месте, где раньше была станция почтовая. Там делали остановку дилижансы, которые в Америке называют stagecouch. Эту самую железную дорогу в 1890-е годы купил один парень, по имени Джей Гулд. В честь него, кстати, назвали соседний с Москвой поселок. Так вот Джей разбогател на том, что по этой своей дороге стал возить в Нью-Йорк чистейший подмосковный горный лед, который там необычайно хорошо распродавался. Вплоть до того момента, как в Америке вошли в моду холодильники. Дед Теда тоже приложил руку к процветанию Москвы. Он держал тут заведение, куда пускал на ночлег путников. Им давали ром, горячие печеные бобы и после аккуратно укладывали спать - по двое, по трое в одну постель. При полном отсутствии ванны, - с искренним удивлением рассказывает Тед. Тогда же просто не было телевизионной рекламы, которая в конце концов склонила американцев поголовно к ежедневному мытью головы патентованным шампунем. Бейрд-старший, кончено, не был первым, кто додумался до этого бизнеса. Первым был один немец, по имени Питер Руперт. Он-то и открыл тут первый постоялый двор в 1830 году. Оттуда и есть пошла Москва. А почему тогда юбилей - всего 90 лет? Да потому, что всякий постоялый двор может назваться гордым именем, да не всякому штат даст статус города в 1909 году, ясно? История никогда не забудет благодетеля Москвы Генри Дринкера. Он был по профессии, как это там называется, developer: скупил землю в Москве, а после стал продавать ее в розницу. Заслуга его была в том, что плату за землю он брал в рассрочку, причем натурой - зерном и лесом. Да и 435-е шоссе построил не кто иной, как Дринкер, - ну, чистый Лужков, а? Москва при Дринкере поднялась. Народ его помнит. Вот на этом-то историческом шоссе и стоит дом Теда. Мы сидим за пластиковым столом во дворе, пьем австралийское красное и смотрим на машины, которые через два часа въедут на Манхэттен... Странное название - Москва Конечно, странно, что еще бывает какая-то самозванная Москва. Ну если не хватило фамилий, так назвали бы, Например, - Вашингтон-17 (как у нас полно Арзамасов). Кто разрешил?! В распоряжении Московского исторического общества имеются две версии. По одной, авторство Москвы приписывают человеку по имени Леандер Гриффин, который в начале 1830-х годов был здесь начальником почты. Он еще открыл магазин, место же бойкое - почта. И вот однажды в магазине кончились припасы. Гриффин поехал в Филадельфию за товаром, а его поставщик, оптовик, спрашивает: - Куда доставлять-то? Леандер начал объяснять, что надо доехать до Делвилла, дальше прямо, прямо и потом направо, ну а там и дальше уж всякий скажет. Оптовик вроде запомнил, но строго заметил Леандеру, что всякое место обязано как-то называться, не в лесу живем все-таки. Но Леандер никакого названия придумать не смог. И тогда оптовик говорит: - А вот я в газете читал какой-то, что есть такой крупнейший в мире надколотый колокол. А называется это место, где он надколотый, - Москва. Хорошее, кстати, название... Леандеру понравилось, и стала Москва. Такую историю - со слов Леандера - рассказывала очевидцам после смерти Леандера его дочь. Современники так и записали и передали потомкам. Потомки рассказали мне, ну я уже вам. Но, как вы помните, это не единственная версия. Еще есть. Питер Руперт, тот самый, который учредил первый в этих краях постоялый двор, был американцем в первом поколении, а еще раньше - немцем и жил в Европе, где, по слухам, ходил с Наполеоном в походы. И в Москве был, зимой, и страшно там мерз. И вот впоследствии зимняя пенсильванская природа напомнила ему русскую (справедливо замечено), и снега тут полно. И вот якобы Руперт и дал название. Теду первая версия нравится больше. Москва и мировая история Несмотря на свою сонность и провинциальность, Москва не осталась в стороне от мирового исторического процесса. Доказательств тому множество. Например, из Подмосковья родом был один механик, автор изобретения, покорившего весь мир. Скорее всего, и к вашему дому это изобретение приделано, на досуге обратите внимание. Гениального парня звали Лайдж Лимэн. А изобрел он вот что: пожарные лестницы! Блестящая идея пришла ему в голову приблизительно сто лет назад, когда был объявлен конкурс на лучшее противопожарное приспособление. Лимэн конкурс выиграл и взял богатый первый приз - 200 долларов! Враг чуть не напал на Москву В 60-е годы одна радиокомпания надумала попугать зрителей. Сюжет был такой, что якобы внешний враг напал на Америку, и мнимая агрессия должна была освещаться в прямом эфире. Радиоврагам предложено было напасть на пенсильванскую Москву. К городу стали подтягиваться части национальной гвардии. Была заготовлена переодетая вражеская армия из статистов - без опознавательных знаков, но все догадывались, что это была рука "настоящей" Москвы. Радиостанция понимала, что Москве надо как-то компенсировать неудобства от игры в войну, и пообещала за это дать денег на постройку публичного плавательного бассейна. Но местные торговцы взволновались, что от игры в войну, перекрытых улиц и возможной паники может пострадать бизнес... Ну и под давлением московских предпринимателей акция была отменена. Москва осталась без публичного бассейна. Некоторые московские старожилы до сих пор огорчаются из-за того несбывшегося бассейна. Особенно негодует пенсионер Морган Мэттьюз. Впрочем, те москвичи, которые не мыслят своей жизни без занятия плаванием, давно уже построили бассейны у себя во дворах. И ни в чем себе не отказывают. Шахтное дело Когда-то Подмосковье было угольным центром всей Америки. Скрэнтон, город в 12 милях от Москвы, считался угольной столицей страны. Здешняя жизнь описывалась богатым словом "бум". А потом шахты закрылись, и из оживленного промышленного района Подмосковье превратилось в сонную провинцию, состоящую из горных деревушек. Работы не стало, народ поразбежался. А все это из-за катастрофы, которая случилась после войны. Капиталисты хищнически добыли лишнего угля против техники безопасности и докопались до русла местной реки с индейским именем Лакавана. Река через дырку потекла в подземные выработки и затопила все шахты. Дыру пытались закидать гружеными товарными вагонами... Утечку реки удалось остановить только после того, как шахты были напрочь попорчены водой и восстановлению подлежать перестали. Во всем были виноваты владельцы шахты под названием Нокс. Это они от жадности докопались до речки. Их потом судили и посадили. Один из кузенов бабушки Теда сидел за это. Впрочем, еще перед катастрофой прибыль от угля стала падать - из-за массового перехода на бензин. Затопление только ускорило процесс. В отличие от нас, американцы свернули угольную промышленность вовремя и не оттягивали ее гибель дотациями; и потому шахтерам там не пришлось свергать существующий строй своими забастовками. Повезло им. Индейцы Важное направление исторических исследований Теда - индейцы. Они жили поблизости в долинах рек - Лакавана, Саскехана, Делавэр, а в московскую горную местность приходили охотиться. Самое большое и знаменитое племя было делавары. Но это французское слово, а самоназвание у них - манси. Поначалу, когда в Пенсильвании стали селиться квакеры, они у делаваров мирно покупали землю, и все были довольны. До тех пор пока могикане и ирокезы, которые жили к северу от теперешней Москвы на Finger Lakes, не обвинили делаваров в распродаже родины. Могикане с ирокезами этих делаваров контролировали, или, говоря по-русски, "держали". И за продажу земли виновных депортировали: согнали делаваров с насиженных мест, переселив поближе к себе, чтоб легче было за ними присматривать. А вождя делаваров "опустили": прилюдно накинули ему на голову одеяло и объявили, что он больше не мужчина и впредь будет считаться женщиной. Это было не что иное, как поражение в правах. Вообще же индейцы землю обычно не продавали. Они просто пускали желающих пожить на свою территорию, а деньги за это брали чисто из уважения. Дает человек что-то, хочет тебя уважить, так неловко отказываться. Индейский взгляд на землю очень близок русским депутатам-коммунистам. Ни те, ни другие не в силах понять, как это земля может быть частной собственностью. Любопытно, что и тех, и других белые американцы называют красными. И к чему индейцев привело недопущение земли в рыночный товарооборот? Так и забрали у них землю забесплатно. А бывшие ее владельцы неплохо устроились в резервациях. - Вот ты мне скажи, Тед, - спокойна у тебя совесть? Как-то получается, что вы пришли и все у индейцев забрали, и как забрали, так после тут же изобрели права человека. Не до, заметь, а после... Нет бы вам сначала учредить эти права, а потом уж вести с индейцами и их адвокатами переговоры. А? - Нет, жульничества, думаю, там не было... А было столкновение двух культур, когда одна сторона не могла понять, чего хочет от нее другая. Индейцы и белые считали друг друга по меньшей мере странными. Просто так получилось. Европейцы, когда покупали землю, считали, что она перешла в их собственность со всеми вытекающими последствиями. И никто чужой теперь не может на эту землю ступить. Иными словами, исходили из сложившегося и привычного им европейского понимания вопроса. А индейцы, даже взяв деньги за землю, продолжали ее считать ничьей. - Ты хочешь сказать, что белые поселенцы честно действовали по законам, какие они знали в Европе? То есть они покупали землю у индейцев так же, как они покупали бы ее, допустим, во Франции, приплыв туда из Англии, по рыночной цене - которая формируется при спросе и предложении? И как бы дешево они не купили, это было законно и рыночно? А индейцы, совершенно как коммунистические депутаты Госдумы, не могли никак постигнуть умом, что земля может быть собственностью? - Так оно приблизительно и было! Они просто не понимали друг друга. Фермер, например, вырастил урожай. На поле приходят индейцы и рвут кукурузу, - растения же ничьи, они всегда сами по себе росли. И еще индейцы забивают фермерскую ручную свинью - ведь звери, они специально созданы Богом для охоты, правильно? Фермер обижается на индейца так, как обиделся бы на белого за то же самое. И требует законной компенсации. Индеец смеется ему в лицо и обзывает полным идиотом. Тогда фермер убивает индейца. Другие индейцы приходят и убивают фермера и сжигают ферму. Соседские фермеры в священном гневе идут мстить индейцам и так далее Столкновение культур! Да, не зря именно американские фантасты так убедительно сочиняют насчет завоевания чужих планет и разборок с различными марсианами; они замечательно изучили ситуацию... Индейцы, как мы знаем благодаря Фенимору Куперу и Гойко Митичу, между собой не очень то дружили. Одни за англичан были, другие за французов (нет бы единым фронтом против белых). Когда же началась революционная война, индейцы шли в основном за англичан, хотелось им выгнать поселенцев. Колонистов поддерживали разве что чероки. Чероки вообще обладали взглядами настолько широкими, что даже заводили себе черных рабов! (Да, что ни говори, все-таки человек тянется к комфорту). Они прогрессивно перепрыгнули из родового строя в рабовладельческий. Причем с повышенной прогрессивностью, то есть даже часто на рабынях легально женились, а рабам за старание, за боевые заслуги или охотничью квалификацию давали гражданские индейские права. В гражданскую индейцы опять раскололись. Кто за Север, кто за Юг. Были даже войсковые части, укомплектованные сплошь из индейцев, - С обеих сторон. А племена, которые жили в диких местах к западу от Миссисипи, просто радовались, что их не трогают - армия-то вся на войне. И под шумок начинали теснить поселенцев... Тед считает своим долгом разоблачить миф о страшной жестокости индейцев. - Это все не от злости! Просто некоторые племена, особенно на востоке, считали, что если пойманного врага не мучить, это значит оскорбить его, поставить под сомнение его смелость. То есть, считали они, вражескому воину надо дать шанс показать выдержку и терпение. Ну, ему и давали: еще живому жарили внутренности, выжигали уши, нос, глаза. Совершение этого ритуала доверяли обычно вдовам воинов, убитых на войне... Вообще Тед индейцев сильно уважает и часто ездит на Maple Lake на раскопки. Там он выкапывает осколки глиняной посуды, копит их, чтоб когда-нибудь всю коллекцию безвозмездно передать в музей - в историческое общество в соседнем Luzern County... Все-таки индейцы - неотъемлемая часть истории пенсильванской Москвы и Подмосковья. Глава 7. МОСКВА СТРОИТСЯ Москва не сразу строилась, она до сих пор еще строится. Перспективный район новостроек - Гармонь-Холмы (я бы именно так перевел название Harmony Hills). Это престижный квартал Москвы в километре от моссовета. Любопытно, что цена стандартного участка размером в 25 соток - 40 тыс. долларов. Развитие района проходит на фоне недовольства многих коренных москвичей. Москва, говорят они, теряет свою самобытность, становится похожей на большие американские города. Из-за новостроек мы потеряли почти все свои охотничьи угодья! - жалуются протестующие. При том что, как известно, 90 процентов москвичей - заядлые охотники на оленей и прочую московскую дичь. Особенно их возмущает то, что участки под застройку цинично распродает приезжий, откуда-то с юга, фактически лимитчик (и потому - заведомо не охотник). Стоит зайти в бар, недовольные отрываются от пива и начинают мне жаловаться (верят еще, верят москвичи в силу печатного слова): "Ты, мол, припечатай этих лимитчиков, совсем распоясались. Порядки свои у нас наводят... Пусть едут к себе, откуда они там, и живут как хотят!" Сначала о хорошем. В отличие от коренных москвичей, приезжие состоятельные американские адвокаты, врачи, удачливые бизнесмены довольны. Они охотно покупают тут землю и селятся. Их влечет свежий московский воздух, леса вокруг, богатая охота (олени, кабаны, медведи) в пяти минутах езды от центра. Но самое главное - это безопасность здешней жизни и вообще крайне низкий уровень преступности. Кроме того, всем известно, что здесь размещаются очень хорошие школы. Самый престижный сейчас район Москвы - Гармонь-Холмы. Добраться туда очень просто: от здания моссовета поднимаешься в гору по Церковной улице (Church Street), проезжаешь методистскую церковь, потом католическую, дальше прямо, никуда не сворачивая, потом еще по левую руку будут три школы, и как только вы их проедете, увидите по правую руку большой плакат: "Продаются последние участки в Хармони-Хиллз". Сворачивайте направо, это будет Sunrise Boulevard - пожалуй, главная улица квартала. Похоже, он назван так в пику хваленому голливудскому Sunset Boulevard. То есть как вроде у них там на Западе уже село солнце, а у нас на Востоке только восходит (разница по времени между Голливудом и Москвой - 3 часа. - Прим. авт.), и вы про нас еще услышите. Любопытно пройтись по новому кварталу. У меня там было обычное место прогулок. Ну что, дома есть очень и очень внушительные - из дикого камня, в три этажа, этакие замки площадью метров по 600. Есть, конечно, и поскромней, раза в два поменьше, выстроенные из простого кирпича. Но большая часть всех построек, если вглядеться, это обычные подмосковные щитовые дачки, только размером конечно побольше. Это можно рассмотреть на примере недостроенных еще домов, на "замороженном" на зиму долгострое. Итак, типичное здание в престижном, заметьте, районе строится так. Сначала из бруса делается каркас (ну как если бы строили сарайчик для сена). Потом к нему прибивают гвоздями, вы не поверите, жалкие такие древесностружечные плиты (ДСП). А после всего эта халабуда обшивается таким пластмассовым шершавым белого цвета профилем, сайдингом - наподобие подвесных потолков (кто делал ремонт, поймет, а ремонт делали абсолютно все), только внахлест. Смотришь издали - очень прилично: солидный такой деревянный экологический дом. Но кто заглядывал внутрь стройки, только покачает головой. Да, если б они хотя б на бревенчатые срубы претендовали, какие у нас давно доступны рядовым колхозникам, до сих пор бы по коммуналкам ютились и все чего-то б ждали... Глава 8. ОТЧЕТ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИЦИИ В Москве неуклонно снижается преступность Правда, в виде исключения в девяносто пятом году в Москве было совершено страшное преступление - здесь впервые за сто с лишним лет убили человека. Но с тех пор уж сколько лет москвичи живут спокойно: никто никого не убивает. Что собой вообще представляет московская полиция? В первую очередь это ее начальник Ральф Рогато, который в должности уж двенадцатый год. Это огромных размеров - и в высоту, и в ширину - этнический итальянец. Ширину свою он с печалью в голосе объясняет национальными традициями, вынуждающими его употреблять в пищу пиццу и спагетти. А в полицию пошел, потому что мечтал об этом с детства. И еле дождался восемнадцатилетия, чтоб пойти в соответствующую академию. Кроме начальника тут служат еще шесть полисменов, причем четверо из них - на полставки. Все помещаются в одной комнате деревянного одноэтажного домика мэрии. Тут редко собирается больше двух человек - дежурят по очереди, а дежурные чаще в патруле, чем в отделении. Итак, выходит 7 полицейских на 2000 душ населения! Не многовато ли? - Да ну! - обижается начальник. - Летом на московскую ярмарку пятьдесят тысяч человек приезжает! Тем более что там устраивают аттракцион - катание на воздушных шарах. Поди уследи за всеми... Но если посчитать, что 372 правонарушения (средняя величина) в год - это 1,02 протокола в день, то получается, что ребята вроде не перерабатываются. Выходит, что только раз в неделю среднестатистическому московскому полицейскому удается найти хоть какое-то правонарушение. Например, кто-то то ночью проколол колесо в припаркованной машине. Или соседская собака бегает без поводка, нарушает, сука, закон. Жизнь в Москве тихая... Жалкая семейная драка может поставить на ноги всю московскую полицию. Ни погонь, ни перестрелок. - Я приношу свои извинения за то, что у нас такой скучный департамент... - виновато улыбается Рогато. Рогато с законной гордостью за вверенных ему граждан и чувством удовлетворения отмечает, что единственное за всю историю Москвы убийство - в 1995 году - совершил не москвич! А фактически - гастролер. Убийца приехал из районного центра Скрэнтон, что в 12 милях, к своей бывшей подружке, которая с ним порвала. Девушку звали Одри, она была студентка и спортсменка, бегала трусцой по московским улицам. Влюбленный убил ее из автоматического пистолета, а после застрелился и сам от такой несчастной любви. Случай ужасно нетипичный и обидный, да и полиции тут расследовать особенно нечего было. Но в целом и в общем московская полиция не дремлет! В том же 1995 году, вспоминает Ральф, он одним махом раскрыл, 27 краж и ограблений, поймал двух парней, одному 18, другому 19. Это все они! Оказалось - не местные, гастролеры из Подмосковья. Одному полтора года дали с отсрочкой исполнения приговора, а другой - в тюрьме. Тот, что сидит, вообще преступный элемент, давно по нему тюрьма плакала, кипятится Рогато. - Представляешь, - рассказывает он мне, - до чего он был отпетый! Работая посудомойщиком в ресторане и пользуясь служебным положением, отрезал от хозяйского мяса хорошие куски и выбрасывал их на помойку. А по пути домой из помойки доставал и съедал. Каково?! А самое масштабное, с размахом, с богатой добычей преступление, которое прогремело на всю Москву, было совершено в сентябре 1996 года. И оно остается нераскрытым! Висит на шее у Рогато. Москва до сих пор гудит: это ж надо, на фантастическую сумму - на пять тыщ долларов украли! Уму непостижимо. Вообразите себе этот цинизм: неизвестные залезли в школу, через маленькое оконце, и украли пять телевизоров и шесть видаков... Разумеется, расследование продолжается. Ральф носит в кармане бумажку с номерами всех сворованных бытовых приборов. К примеру, приедет он по вызову на драку - а там телевизор. Минуточку, скажет он, можно я номер посмотрю? Скажут нельзя - вот и зацепка. Честный человек номер своего телевизора скрывать не станет... Еще вот какой есть бич. Конечно, Москву, как и прочие города, одолевают наркотики. Наркомафия обнаглела. Начальник полиции лично изъял крупную партию наркотиков (кило марихуаны) и большую сумму денег (7300 долларов) у одного дилера прямо на дому. А вызвала полицию жена дилера. Она не имела намерения его сдавать, просто дилер - по профессии он безработный маляр - пришел вечером домой, выпил, выкурил "косячок" и стал колотить жену. Избил ее в кровь. И неизвестно, до чего бы добил, если б не подоспевшая полиция. Она и спасла. И еще, принюхавшись к сладкому дымку, внимательно кругом осмотрелась и нашла кило наркоты. Аналогичный случай произошел двадцать с лишним лет назад у нас на шахте имени Бажанова, что в городе Макеевка. Там тоже одна недальновидная жена вызвала наряд, хотела мужа поставить на место. Так прибежали менты, смотрят - на кухонном столе две трехлитровые банки самогона. Жена опомнилась и заорала: "Не трожьте самогонку, не нарушайте неприкосновенность жилища, у вас ордера нет, оставьте чуть на утро похмелиться!" Ничего не помогло. Полведра первача как корова языком слизала. Менты вылили в окно. Так у мужа случился сердечный приступ. Но это был первый этаж, и там под окном ждал еще один мент с пустым ведром, и самогонку туда принял. Они после дежурства потом все нажрались до такой степени, что потеряли казенный пистолет. Однако вернемся к нашим баранам, в далекий город Москву. Необходимо признать, что оставляет желать лучшего культура поведения москвичей в общественных местах. Как-то Ральф обнаружил на улице трех молодых людей, которые выясняли отношения. Двое орали на третьего и употребляли слово на букву F, то есть fuck. Рогато сделал им замечание. Один заткнулся, а второй продолжил нецензурно браниться. Тогда начальник полиции его арестовал и выписал штраф на 360 долларов. Происшествий всяких, сами видите, много. Но что интересно, если бы не прошлогодняя малахольная нутрия, так получилось бы, что за всю историю Москвы полиция ни разу не стреляла из табельного оружия! А так - все-таки один раз стрельнула. Значит, вызвали тогда полицию на Van Brunt Street. Там за домами ручей, так и из него выскочила подозрительная, может, бешеная нутрия и гонялась за детьми. Рогато лично отправился на вызов. И видит - точно гоняется, тварь. Тогда он велел сержанту принести мелкокалиберное ружье, которым достреливают сбитых на дороге собак и оленей. Из пистолета Рогато опасался стрелять - пуля 38-го калибра (9 мм), как его учили в полицейской академии, могла срикошетить и представить собой опасность. Но сержант не успел принести верное ружье: зверь пошел в атаку на самого начальника полиции. Но нутрия жестоко просчиталась, совершив смертельную ошибку: Ральф выхватил кольт и прострелил ей голову, когда та с уже раскрытой пастью была в футе от его ноги... Повторяю, это было первое в истории Москвы применение табельного полицейского оружия. В годовом отчете прозвучала также мысль о том, что необходимо бороться с опасностью коррупции в полицейских рядах. Рогато возмущенно жаловался, что отдельные сотрудники общепита пытаются не брать с полисменов денег за кофе. - Ну, знаете ли! Сначала бесплатный кофе, потом лимонад, а там и вовсе гамбургер! Так начинается коррупция! Но мы этого не допустим. Выпил - плати, и точка! Вниманию тех, кто усмехается при словах sexual harrasment: в прошлом году был пойман сексуальный маньяк. Он цинично терроризировал продавщицу в супермаркете. А именно: в видеокамеру, которая подсматривает, чтоб чего не украли, он показал, как записано в протоколе, "private parts" (интимные части тела). Как всякая порядочная женщина, оскорбленная продавщица вызвала полицию. И та через три минуты уже была, конечно, на месте преступления. Преступника взяли с поличным, то есть с тем, что он преступно предъявлял. Легко догадаться, что он отпирался. Но Рогато только усмехнулся и вытащил из камеры пленку - все ж писалось! "Ну и что, - говорит пойманный. - Надо еще доказать, что "приватная часть" - моя!" Рогато и тут знал что сказать: на видеопленке отчетливо была видна такая неопровержимая улика, как результат обрезания. Маньяку прокрутили это маленькое порнографическое кино, пригрозили экспертизой, и он сознался... Сейчас отбывает наказание условно. В рамках отбывания он выполняет общественные работы, метет например улицы. Потом еще, конечно, не удается до конца изжить такое вредное явление, как пьяная езда. Или, говоря по-полицейски, управление под влиянием. Как поймали кого, опять протокол писать. Виновных судят, штрафуют, отправляют на занятия в школу, где учат за рулем не пить. Там, к примеру, учат, что в глазу насчитывается шесть мускулов, от водки они расслабляются, и тут уж пиши пропало. Однако из пьяной езды полиция извлекает немалую выгоду. Чтоб брать штраф наличными, без бумаг - нет, такого не бывает. Этим тут гордятся, но забывают сказать, что лет двадцать назад все было как у нас сегодня... А выгода такая: вербуют пойманных. В осведомители. Рогато завербовал 50 человек уже! И это не предел: - У некоторых моих подчиненных и побольше есть! Да... Помножим 50 на 7, выйдет 350, то есть каждый второй взрослый москвич - стукач. Отбросим малопьющих женщин, которых практически никогда не привлекают, и увидим, что все москвичи - стукачи... Вот они сидят в баре, пьют, дружат - а потом закладывают друг друга? Хотите, чтоб у нас так было? Хотя, впрочем, у нас так уже было... Глава 9 Дядя Давид с московской каланчи В числе главных московских достопримечательностей - добровольная пожарная команда. Она не только украшает все местные праздники и парады сверкающими красными машинами, но и дает тихим законопослушным жителям глухой провинции чувствовать себя героями... А про служение обществу, или, по-американски говоря, своему community, и говорить нечего. Пожарка размещается на Main Street, там яркая вывеска, а часто из гаража торчит пара-тройка пожарных машин. Они так сверкают красным импортным лаком и нецарапаным никелем, будто только что с заводского конвейера... Или скорее с прилавка "Детского мира" - мы-то привыкли, что пожарная машина, она главным образом ведь бывает игрушечная. Пожарка - это гараж с подсобками и еще пара комнаток для личного состава, который весь сплошь добровольный. Профессионалы в Америке, конечно, бывают, но только в совсем больших городах. А большая часть страны еще не сгорела только по доброте и отзывчивости добровольцев, пожарных общественников. Обычный будний день... В дежурке сидят пять молодых людей призывного возраста, пьют кока-колу и смотрят видак. Всего их в команде 50, дежурят по очереди. Если пожар, остальных вызовут по пейджерам. И они примчатся, все бросив, днем или ночью. Правда, пожаров уж семь лет как не было в Москве. Зато последний был настолько страшен и суров и производил впечатление настолько бесчеловечное, что многие не выдержали и ушли из пожарки. Тогда две мальчика погибли на пожаре, братья, десяти и двенадцати лет. Пожар в доме, слишком сильный, из-за проводки. Это было ночью, все дома. Одного только ребенка спасли, четырнадцати лет, он вылез на крышу из окна. А те двое погибли еще до прибытия пожарки. Пожарникам, тем, которые после не уволились от ужаса при виде мертвых детей, запомнилось, что родители тем не менее их благодарили - спасибо, мол, что приехали. А что ж они, так сидят семь лет без дела, смотрят видак? Раз пожаров нету? Да нет, то и дело слышишь звуки их сирен и видишь летящие машины. Московские пожарные - народ занятой! Во-первых, летом приходится выезжать на лесные пожары раз, а то и два в неделю. Ну, честно говоря, это не совсем пожары, а скорее возгорания. Костер, допустим, кто-то не потушил, значит, дым, тревога, надо мчаться и спасать... Во-вторых, пожарка тут еще и вместо "скорой помощи"; все кончили курсы и летят по вызовам (это верных 2-3 раза в день, считая с автомобильными авариями), и увозят болезных в райцентр, в госпиталь. Или сами на месте укол делают. В-третьих, еще же бывает, что сигнализация ни с того ни с сего сработает, и опять мчишься, нарушая и превышая, сирена орет, и ты сам чувствуешь себя героическим ковбоем... А если не то что пожара, так даже и паршивого ложного вызова нет, так можно ж учения провести, кто запретит? Для поддержания боеготовности. А это значит - опять катание и гонка! Типичный московский пожарник - Эрик Томас, здоровенный румяный парень тридцати лет. Он серьезен, бывает даже насуплен, он весь наполнен сознанием важности выполняемого им долга. Эрик несколько занудно рассказывает, что отец его был пожарник (а в мирной жизни - молочный фермер), вот и он пошел. Что ему нравится помогать людям, делать полезное дело, и еще чтоб уважали. Вообще он шофер грузовика, но если не в рейсе и получает на пейджер сигнал тревоги, так менеджер его отпускает - ему нравится, что его сотрудники участвуют в общественной жизни. То есть пожарником быть куда веселей, чем простым шофером. Желающих хватает. Они пишут заявления, а общее собрание их рассматривает. Нельзя ж всех брать, не каждому ж можно доверить общественную деятельность. Обратите внимание: деятельность - общественная! Денег за нее не платят, а люди все равно работают, и это, заметьте, в Америке. - Ведь как люди живут? - рассказывает Эрик. - Идут вечером с работы, останавливаются в баре, потом домой, поел и телевизор, такая рутина! Как-то разнообразим мы тут жизнь, не знаешь ведь что будет. То пожар, то авария, то "скорая". Вызов - сразу выброс адреналина, спасать кого-то, а так - похоже на спорт. Кто-то теряет имущество, тяжело смотреть на потери людей. (Но ведь и волнительно тоже.) - Я уже все видел, - с гордостью продолжает Эрик. - Ну кроме оторванной головы. И чтоб ногу отрывало, и руку, и обгорелые трупы, конечно. Меня спрашивают: как ты можешь на это смотреть? А я просто не думаю про это. Ему даже в глуши жить не скучно, жизнь полна приключений и опасностей. Если Эрик - типичный московский пожарный, то начальник пожарки Дэвид Хан - человек очень странный, поступки его труднообъяснимы, он как будто намеренно эпатирует местную публику. Начать с того, что он служит в полиции штата (что куда выше скромного муниципала). И он не справки, допустим, какие выписывает, но ходит в штатском и ловит наркодилеров, прикидываясь отпетым наркоманом. Казалось бы, он не помощником продавца в деревенской лавке служит, как многие тут, и должно ему в жизни хватать опасных мужских чувств. Он даже побывал в двух перестрелках, никого, правда, не убив; один наркодилер застрелился, а другой пострелял в ментов и сдался. Всего Дэвид поймал 150 наркодилеров. И посадил их на разные сроки - максимум 47 лет. Так вот, натерпевшись страстей на полицейской службе, он после идет в пожарку и там ей командует. Дошло уже до развода, жена, конечно, недовольна, но он не уступает. Вот зачем ему это? Ответ, разумеется, страшно убедительный: - Мне нравится быть пожарным, помогать людям. В похожих терминах он описывает и прочие сферы своей жизни: - Люблю работу в полиции. А наркотики, они убивают нашу страну, наших детей. Сам Дэвид уверяет, что наркотиков в жизни не пробовал. Будучи полицейским, Дэвид сильно уважает Клинта Иствуда за роль Грязного Гарри - это просто любимый артист. - Но! - подчеркивает Дэвид. - Это ТВ, а не настоящая жизнь. А в жизни так нарушать законы нельзя. Дэвиду сейчас сорок. Что он собирается делать с оставшейся жизнью? - Буду ловить наркодилеров и служить в пожарке. - А потом? - А потом уйду на пенсию, буду ловить рыбу и кататься по стране на своем "Харлей - Девидсон"... Глава 10 Москва кабацкая, пенсильванская Однажды я провел рейд-проверку абсолютно всех без исключения заведений общепита города Москвы. Логично было начать с центрального московского бара "Doc's Hard Rock Cafe". Еда здесь простая и здоровая, как-то: вареные мидии, говяжьи равиоли, куриные крылья, а также жареная картошка. Тарелка еды стоит в среднем пять долларов. Вкусовые качества еды и напитков никаких нареканий у меня как у проверяющего не вызвали. Однако оставляет желать лучшего обеспечение отдыхающих граждан закуской в вечернее время: то есть кухня в два часа дня закрывается. Потому что поварихе Сэнди, которая в свободное от работы время является женой хозяина бара Джима Кеноски, пора ехать домой и делать с детьми уроки. Сам Джимми продолжает трудиться до четыре дня, но занимается только напитками - не может же он, действительно, разорваться между стойкой и кухней. Нанять дополнительных работников Джимми не может ввиду кризиса, который переживает общепит последние лет десять. Начиная с того исторического рубежа, когда американские власти - видимо по примеру советских - решительно взялись бороться с пьянством. Это было слегка похоже на гонку вооружений: кто кого. Стороны изматывали друг друга бессмысленным противостоянием... Хотя в Америке борьбу развернули только с теми пьяными, которые за рулем, за неимением пеших мера приобрела тотальный характер. Так вот, полиция тогда начала решительно преследовать пьяных водителей и создавать для них нестерпимые условия. Водителей довели до того, что они резко снизили доходы общепита. Джимми Кеноски, к примеру, вынужден был сократить одну барменскую ставку и лично стал за стойку... Только к вечеру его сменяет кто-то из девиц. Второго повара уж некем было заменять, жена же у Джимми одна. А дети еще не подросли. Но уже довольно много времени проводят в баре. Джимми считает, что это имеет большой воспитательный эффект. Во-первых, дети получают жизненный опыт, приучаются к общественно-полезному труду и подготавливаются к тому, чтоб унаследовать папашин бизнес. Во-вторых, они одновременно с этим отучаются от стеснительности и делаются, напротив, общительными. В-третьих, по убеждению Джимми, они так развивают в себе чувство юмора, полезное как в баре, так и во внешнем мире. Очень ловко решил Джимми и проблемы наглядной агитации. Он в туалете над писсуаром привесил доску наподобие школьной и на подставку уложил кусочек мела. То есть свободной рукой человек может белым по черному выразить какую-то умную мысль, или слово, или желание; впрочем, чаще это что-нибудь насчет fuck кого-нибудь. Лирическое отступление. По части наглядной агитации с нашим баром может соперничать только ресторан Round Ground, что в райцентре Скрэнтон (и по этой причине нами органолептически не исследуется). Там, не могу смолчать, в мужской restroom всегда вывешиваются - в рамках, под стеклом - полосы свежей местной газеты. Над левым писсуаром - первая полоса с международными и главными районными новостями для интеллектуалов. Над правым - спортивная страница, для средних американцев. В пять минутах ходьбы от Джимми размещается китайский ресторан "China delight". Как правдиво сообщала одна рекламная заметка в местной газете, заведение размещается в downtown, то есть в самом центре Москвы. Это оттого, что в пенсильванской Москве отсутствует свойственный многим городам chinatown, китай-город (в переводе на русский - площадь Ногина). Китайский ресторан - полная противоположностью бару "Doc's". Еда тут подается всегда, а выпивки, наоборот, нет. Это происходит не от злого умысла! Просто в американском сознании еда и выпивка не связываются в одно целое - как, например, первобытные люди не видели связи между половым актом и рождением ребенка. Однако китайская администрация готова пойти навстречу самым неожиданным пожеланиям клиента - например, потребности и пить, и есть одновременно. И неустанно повторяет: приносить и распивать разрешается. Как и везде, тут китайцы гордятся дешевизной своих услуг: 4,95 доллара стоит обед, проведенный методом шведского стола. В выходные полно народу, который посемейно отдыхает, наслаждаясь не столько самой едой, сколько радостью от экономии денег. Там на эту пятерку люди объедаются: пирожки с капустой, суп с пельменями, курица, креветки, мясо, дыни, апельсины и прочее. Что интересно, по причине дороговизны (12 долларов) никто не берет порционную "Утку имперскую"; а она на самом деле настолько обильна, что и втроем не съесть. И эту утку китайцы намеренно не афишируют... К недостаткам китайского заведения надо отнести отсутствие рыбы и, как выше указывалось, выпивки. Рыба, причем живая, имеется, но она плавает в здоровенном аквариуме и в отличие от омаров, которые в таких же емкостях проживают в московских (русских) универсамах, в пищу почему-то не употребляется. Проблема наглядной агитации тут решена путем бесплатного полого печенья (его приносят на блюдечке со счетом за обед), содержащего в этой полости бумажные полоски с цитатами. "Market Street Inn". Здесь предоставляются особенно комплексные услуги, а именно: 1) Еда (до закрытия). Обычная, как во всяком баре. 2) Питье (стандартный набор). 3) По выходным - концерты местных музыкантов живьем, за что берут 2 доллара дополнительно. 4) Живая музыка сопровождается танцами. 5) Танцы привлекают девиц. 6) Наверху имеются номера за очень скромную плату (166 долларов в месяц). К недостаткам заведения надо отнести то, что номера тут заселены всегда, и разгоряченным танцорам негде пристроиться, и они и дальше продолжают утратившие всякий смысл танцы. А заняты номера главным образом постоянно проживающими пенсионерами, которым танцы мешают отходить ко сну. Наглядная агитация представлена здоровенным телевизором. Строго говоря, больше заведений общепита в Москве нет. И на этом рейд можно было бы и закончить. Однако я как проверяющий счел, что в отчет необходимо внести и ресторан "Fox and hound" ("Лиса и гончая"). Он хотя и находится официально в близлежащем поселке Ковингтон, но почтовый адрес имеет московский и от мэрии Москвы до него идти пешком 20 минут. Дело ведут вдова Форкони - Энн Мэй и сыновья - Джо и Чезаре. Они потчуют посетителей спагетти, вареными овощами, разной рыбой и мясом - часто с пармезанским сыром, по ценам от 8 до 12 долларов. Насколько, до какой степени эта еда итальянская? При том что никто из хозяев и поваров никогда не был в Италии, откуда когда-то приплыли их предки? И здесь не подают граппу, так что мне пришлось принести из магазина собственную бутылку и отдать ее на хранение бармену, и отпивать из нее потихоньку... Дела вроде идут... Содержать заведение не так уж и обременительно: официант получает 3 доллара в час, бармен - 5, а повар и вовсе берет только процент от прибыли. Чтоб показать мне размах и успешность бизнеса, Джо хвастается сильно пьющими клиентами. - А много - это сколько? - Ну, четыре-пять порций. - А велика ли порция? - Более трех унций! То бишь 40 граммов. Помножим на 5 - будет стакан. Непонятно, как в таких условиях люди ведут ресторанный бизнес... Глава 11 Москва под порнозвездами Главное развлечение московских эротоманов - периодически повторяющиеся гастроли порнозвезды Стефани Эванс из Флориды. Гвоздь ее программы такой: она пускает организмом струю воды на 30 футов (почти 10 метров), набрав ее предварительно не скажу куда. Вот одно из доказательств народной любви к умелице: за неделю гастролей Эванс собирает 20 тысяч долларов. В промежутках между гастролями, которые обычно проходят в единственном злачном месте Подмосковья - джентльменском клубе "Grandview" - московские ценители женской красоты и ловкости довольствуются местными девицами, уж какие есть. Впрочем, из них некоторые очень хороши. Клуб увешан фотоизображениями девицы Эванс, сделанными в тот самый волнующий момент, когда струя начинает свой сверкающий полет. Сама Эванс никакая не красавица, но с лица ж воду не пить. И потом, любую красавицу она легко переплюнет... На эту Эванс, говорят, всегда столпотворение, - при том что клуб и в будние-то вечера полон! Я когда, бывало, проезжал мимо по пути из Москвы в Нью-Йорк - ну знаете, это на юг по 435-му шоссе, уже после развилки с 307-й дорогой, где заправка, и после еще мили две надо проехать, и будет там по левую сторону серый двухэтажный дом - так замечал, на паркинге редко есть свободное местечко. Вообще-то там левого поворота нет, сплошная двойная желтая, но все заезжают. "Grandview" иногда называют русским клубом. Не из-за клиентов, а из-за хозяина: Семен (можно просто Сэм) Хробучак - наш земляк. Впрочем, никаких корней, кроме характерного русского широкого лица с носом картошкой, у него не осталось. По-русски, как это обычно бывает со вторым поколением, ни слова. На чужбине русские люди часто утрачивают самобытность, вот как, например, Сэм: он не пьет водку, не ругается матом, никогда не состоял в партии, не сдавал стеклотару, не мучился над проклятыми вопросами, не знал ностальгии, не желал ни спасать, ни обустраивать мир, не искал правды и не занимал трешку до получки. Вместо всего этого он тихо, мирно и честно трудился и трудится в сфере обслуживания, управляя голыми девушками. В отношениях с девушками у него не бывает никаких проблем, поскольку в заведении неотлучно присутствует его жена Тина. - Сэм! Как вы обычно готовитесь к гастролям? Охрану берете дополнительную, металлоискателей пару небось думаете поставить, а? У каждого ж дома арсенал. - Да ну, такого у нас отродясь не бывало, приличное ж заведение! Там дядечка на входе собирает с посетителей по десять долларов, вот и все предосторожности, - обижается Тина. Сэм, как почти всегда, молчит и послушно кивает. - Привет, а вот у вас написано на плакате - девушек лапать нельзя, а вдруг кто станет? - Да не станет! - Ну а если? - Ну мы его попросим перестать! - А если он все равно? - Ну мы тогда его попросим выйти. - А если он не выйдет? - Да как же он может не выйти, если его вежливо попросить?! Девушек тут трудится 10. Есть просто чудесные, а есть - так... По общему мнению как посетителей, так и хозяев, наипервейшая красавица тут - Хезер. Она - это как бы такая Барби-брюнетка в натуральную величину. Ну все как у Барби! Вплоть до улыбочки. Хезер замужем, у мужа свой строительный бизнес. Она, правда, зарабатывает больше, и потому с дочкой по вечерам сидит муж, а не кто-нибудь. (По экспертным оценкам, за вечер можно наличными снять до 1500. Делиться ни с кем не надо, даже с хозяевами. Их прибыль - только от входной платы.) Вообще же Хезер - студентка: она учится в университете - на бухгалтера. - Хезер! Скажи-ка, а муж, кстати, требует, чтоб ты ему дома устраивала стриптиз? - Та бывает... Но тут так навертишься, да еще туфли на каблуках, ноги просто отваливаются, - ну и говоришь ему, чтоб отстал... Далее приблизительно следует Дженни, она уже такая повзрослевшая Барби, которая раздалась, налилась соками и повидала кое-чего в жизни, она в теле, но легкость еще присутствует. Взгляд у нее даже не пытается изображать невинность, как, допустим, у Хезер, - бесполезно... После идет Деджа, главное в ней - что она блондинка, не толстая и не тонкая, не вамп, но и не гимназистка... Просто симпатичная девушка средней американской наружности, что в ней, видимо, и ценно, - типический образ. Кстати, сестра ее работает в русской Москве, принимает экзамены у желающих учиться в Штатах. Никаких фамилий, все-таки дело деликатное. Завершает хит-парад Виктория, черненькая такая. Не в смысле брюнетка, а вообще, полностью. Очень, надо сказать, гибкая, что вытворяет! Дружок у нее, кстати, русский. Самый настоящий, лет десять как приехал. - А чем, интересно, занимается? Она делает большие глаза и испуганно кивает на диктофон. Ну, выключаю. - Нет, нет, ты что! У него семья знаешь какая строгая! Узнают - такое будет! А у нас с ним серьезно. Действительно, вот как это, если девица служит в стриптизе? - Да я сама иногда страдаю, - рассказывает Тина, хозяйка. Ей в районе пятидесяти, она осаниста, с высоко поднятой головой, с благородными чертами лица, чистым взглядом. Никакая она вам не типичная бандерша, а приличная полька из католической семьи, мать семейства. - Я все-таки чувствую себя отчасти виноватой, церковь ведь не одобряет публичной наготы... - А что батюшка говорит, ксендз ваш? - Да как-то мне с ним даже неловко такие темы обсуждать... - продолжает она в сомнении, - я ж плохого ничего не делаю! Вольностей никаких не допускаем мы тут, девушки себя блюдут. Они все серьезные, медсестры тут есть у меня, учительницы, некоторые в колледжах учатся, иные замужем, а у кого и дети. У нас очень, о-чень строго. Так-то оно вроде так, но я все же засомневался. Хотя, я на стриптизе-то бываю редко, в среднем раз в 10-15 лет. Так что - не специалист. И тот факт, что подмосковный стриптиз мне показался чрезмерным, ни о чем не говорит. Может, он везде такой? Может, так положено? Значит, делается это так. Клиент заходит, уплативши червонец. Заходит, - но не сразу на шоу, а идет прежде в бедную пустую комнату типа бывшей советской пивной, там еще, помните, такие доски приделаны на высоте локтя, чтоб ставить пиво. Пиво приносят с собой и пьют стоя. Потому что кто ж трезвый ходит на стриптиз, а с другой стороны, закон штата Пенсильвания не велит на стриптизе выпивать. Попили - и в зал. А там невысокая загородка приблизительно три на три метра. Девицы по очереди заскакивают в этот загончик, под музыку стягивают платье и остаются только в одних туфлях и подвязке на одной ноге. Далее под музыку они двигаются, предъявляя разные части тела (перечислять не буду - в основном все так же, как у наших). Если зритель не просто будет стоять у стены и таращиться, а подойдет к бортику и выложит туда хоть долларовую бумажку, так девица к нему подойдет и чуть ли не минуту будет демонстрировать все только ему одному, тыкать ему в лицо белую грудь (он для этого как раз удобно на стуле сидит) и иные органы без какого бы то ни было стеснения, как будто он гинеколог. Далее она задерет на бортик ногу, оттянет подвязку, и клиент туда двумя пальцами закладывает свой доллар... Еще бывают так называемые танцы. Представьте себе в углу зала кабинки, как бы телефонные, только без двери. И вот клиент за 20 долларов садится в такую кабинку на стул, а девица перед ним как бы пляшет, в том смысле что музыка точно играет, - и опять ему все-все предъявляет, прислоняет к самым очкам. Клиенту еще вот что очень хорошо видно, кроме фрагментов человеческого тела: объявление про то, что чаевые не обязательны, но приветствуются. - Не, ну, мамаша, ты точно уверена, что все в порядке, ну вообще, а? - Я все-таки как дилетант продолжал сомневаться и допрашивать Тину, польскую хозяйку. - Все-таки как-то оно того... - И не сомневайся! Наше заведение делает вклад в борьбу с изнасилованиями. Знаешь как? Придут к нам насильники, посмотрят на разные части организма и сразу успокоятся. Понял? У нас тут точно все чинно и благородно, я сама как мать двух дочек разве чего плохого допущу? Просто у девушек красивые тела, ну люди на них смотрят, и все, больше ничего... - А дочек ты бы так пустила работать? - Ну, если деньги нужны, отчего ж не поработать... - А что у вас там за комнатки подозрительные на втором этаже?.. - Это? Это, это... А, так тут раньше гостиница была, вот они и остались. - И что? - Та ничего! Из девушек кто ночует, если ехать далеко... Да вот же еще, - оживилась она, - и гастролерша Эванс там останавливается! Со струей которая. А за ней еще девчата подъедут из "Пентхауза", и еще из "Плейбоя", так что всем места хватит... А вольностей у нас - нет, никаких... Последнюю фразу с угрюмым лицом выслушал Гэри, хозяйский сын, неженатый лысеющий юноша под тридцать, в шортах и туфлях на босу ногу, протирая стаканы в безалкогольном баре внутри заведения. - Да, такая она... Мои дружки когда тут бывают, так просто от зависти помирают. Нам, говорят, несолоно хлебавши по домам, а ты тут со всем этим гаремом кувыркаться будешь! А на самом деле... я тут... остаюсь один... и мою посуду... - Да брось ты, сынок! - утешает его папаша, старик Сэм. - Не все ли равно, на чем бизнес делать? Девки эти - да все равно что, к примеру, картошка. Ни капельки не волнуют. Зря ты мне не веришь, я-то жизнь знаю, все - таки шестой десяток на свете живу... Глава 12. ЧТЕНИЕ АНТИПОДОВ Там, в их Москве, я записался в библиотеку и почти год бок о бок с американцами читал книжки, заглядывая им через плечо: что ж им в этой жизни интересно? Вот мой отчет. Я был рядовым библиотечным читателем, частным лицом, но поймал себя на мысли, что все равно я их как бы инспектировал, смотрел на них как бы свысока: эта грубая лесть про самую читающую нацию, она балует и развращает... А потом всмотришься повнимательней и вдруг точно видишь, что навал всякого дешевого бумажного барахла про разукрашенные или страшные чувства, про придуманную сладкую или кровавую жизнь, этого всего в американской библиотеке - меньше, чем на русском уличном развале! Мы таки, похоже, - самая читающая нация, к сожалению. Однако рассмотрим факты. Одноэтажный домик с прозрачной передней стеной, как в советском кафе-стекляшке. Маленькая библиотечка для двух тысяч жителей города. Главный зал библиотеки устроен очень для американцев удобно и привычно - по принципу бара. То есть заходишь, и вот она, барная стойка, отгораживает в большом зале прямоугольное пространство. Внутри библиотекарши, а мы снаружи. Подходи с любой стороны и заказывай! (Поскольку высота стойки совершенная взрослая, для детей предусмотрена передвижная тумба-подставка.) Но тут, в отличие от бара, ассортимент товаров шире и их можно самому рассматривать на полках вдоль стен. Есть еще задняя комнатка, в ней столы, карандаши, детские книжки и прочее. Там развлекаются дети, пока родители шарят по полкам, целенаправленно просвещаются целые детсадовские группы, вручают велосипеды и иные ценные подарки самым усердным читателям и прочее. Будний библиотечный день. Человек пять роется в книжках. Какой-то тинэйджер снует по Интернету с казенного библиотечного компьютера. Тихо... Копаюсь в книжках. Ну, в основном, конечно, тут собраны любимые американцами "полезные" книжки, прикладные. Прочел - и воплощай в жизнь! Полно кулинарных рецептов, или, наоборот, пособий про то, как похудеть, бросить пить и курить. Немало и наставлений по увеличению своего словарного запаса - ведь это, объясняют авторы в предисловиях, помогает преуспеть в смысле карьеры. Одна из главных тем литературы, как известно, любовь, и Америка тут не исключение. Вот краткий списочек книжек "про это". "Как найти любовь всей вашей жизни за 90 дней, а то и быстрей", "Секс для профанов". А после: "Как заниматься любовью всю ночь", "Надо ли вам разводиться?", "После интрижки" (как неверному супругу восстановить семейные отношения). Работа тоже занимает в жизни читателя важное место. "Как вести переговоры". И прочее, и прочее, тема труда неисчерпаема. Равно как и воспитание детей, и здоровье, и психология. Практические руководства бывают, одним словом, на все случаи жизни - и даже смерти, вот есть же книжка "Как мы умираем". Издатели, впрочем, не оставляют своих читателей без внимания даже по ту сторону порога "Жизнь после смерти". После практических советов идут дамские романы, полные однообразной недорогой романтики и несгибаемой девственности. Торопливо пройдя мимо этих полок, покопаемся лучше в обыкновенных книжках. Джон ле Карре, Джеймс Джойс, Артур Миллер... Цитатник Мао - пожелтевший томик, но открывается с девственным сопротивлением, похоже, никто его не читал... Да и пометок о выдаче нет. А предисловие богатое, многообещающее! В феврале шестьдесят седьмого, сообщается, книжка была в списке бестселлеров "New York Times". В Риме продано 40 тыс. экземпляров, в Токио 150 тыс.! И агрессивная реклама книги: "Здесь - идеи человека, который контролирует 1/5 часть земли и надеется захватить остальную". Ну что твое нашествие марсиан! И все равно - не подействовало. Таинственная американская душа... "Портрет художника в юности": 29 страниц из 250 - легко отрываются. Начинал кто-то читать, да вот бросил. А Миллер-то, Генри Миллер как, интересно, со своими сексуальными экспериментами пошел? Никак: на предисловии завял читатель. Нужна клубничка, так взял бы кассетку, там такие девчонки с силиконовыми сиськами (страшно почему-то модными там)! "Гек Финн" - ну это ж начало родной классики. Дочтен, скажу я вам, больше чем до половины. "Вся королевская рать". Ну тут же Пулитцеровская премия! Томик зачитан до дыр, даже корешок почернел, истрепался и засалился. "Преступление и наказание". Вы будете смеяться, но ее за последние пять лет аж три раза брали! Впрочем, это же чистейшей воды детектив... А вот еще один, тоже наш - с немыслимым, безумным сюжетом, не имеющим отношения к скучной действительности. Чтоб пачку денег в камин, ну это бред, а папа с сыном чтоб из-за сомнительной девицы ссорились - чушь, конечно, собачья. "Смешная у русских классика, что и говорить. Высосанная из пальца, как, примерно, динозавры Спилберга", - образец библиофильского суждения. Или вот модный Джон Гришем, книжка "Время убивать" - это в разделе классики. Читают ее три раза в год. Словом, классику, видите, уважают... Тоненькая книжечка - "Лучшие американские рассказы". Вся совершенно растрепана. И за тонкость, думаю, ее любят, нетолстая книжка, и за то, что это сливки со сливок... Камю, 1954 года издания. Каждые двадцать лет ее кто-нибудь снимает с полки... Ровно с той же частотой берется "Одиссея". Разумеется, никакого иностранного гекзаметра, все прозой, как у людей. "Божественная комедия". Том 1 - "Ад". На обложке черти пытают грешников. Нормально идет, это ж ужастик, на одном дыхании прочитывается. Залез я еще на букву "Ф", Фолкнера посмотреть - так нет ни одного. Но есть "Великий Гетсби" и 118 книжек Дика Френсиса - детективы про ипподром. Полно также Фредерика Форсайта, детективщика. "Мадам Бовари" еще там есть, почитывают, это ж добротный французский адюльтер... На "Х" - две книжки Хема, прижизненные издания, пятьдесят третий год. Это, - может, самое солидное из того, что тут есть... Но из одного только беглого осмотра фонда, конечно, извлечь всю правду про отличия рядовой американской провинциальной библиотеки от, допустим, рядовой русской столичной невозможно. Не только ведь ассортиментом они разнятся! Какое главное и первое отличие? Доступность книг! Сразу непонятно, тут надо пояснять. Самая удобная библиотека размещалась в пяти минутах пешей ходьбы от моей тамошней квартиры. Населения в городке, точнее даже в поселке - две тысячи человек, а вот поди ж ты, своя собственная библиотека! Вот так просто - зашел и взял. Честно сказать, там не всегда размещалась библиотека, раньше, лет десять назад, был винный магазин. А когда его перевели в большой торговый центр, что в пять километрах, на освободившемся месте уже совсем было открыли секс-шоп. Но общественность возмутилась, у всех же дети! По вашей догадке, на общественность плюнули, она утерлась и отстала. А победил бизнес, возобладали соображения прибыли, как положено в мире чистогана, так? Ничуть не бывало! Это была другая общественность, иная, она за двести лет страшно и необратимо привыкла к свободе, к свободному владению огнестрельным оружием на дому, - не очень в нее поплюешь, это опасно. Она совершила решительные, самоотверженные и недешевые действия: за полтора месяца собрала по подписке 80 тысяч долларов и выкупила землю со зданием. А жалоб слезливых и жалких она не писала, не унижалась, она же там у себя - хозяин. Красиво, правда? И вот там, где стоял винный магазин, где после не встал секс-шоп, теперь муниципальная библиотека. На этой картинке - не только коллективный образ американского читателя; но и некая диаграмма изменения нравов. Видите, пить меньше стали, винный прогорел, не от хорошей же жизни его закрыли. И демократия со свободным предпринимательством толкуются не дословно, не примитивно, не по-идиотски, не так, чтоб, уплатив деньги, можно было спокойно какать на голову соседской публике. А интересы эротоманов как меньшинства, ну и прочая политкорректность - нет, они не пострадали. В торговом центре, напротив сосланного винного, в видеотеке устроили для них заднюю комнатку с "взрослыми" фильмами, куда дети до восемнадцати лет не допускаются. В эту укромную заднюю комнатку, к голубым, розовым и анальным лентам неожиданно было отправлено и, например, "Последнее танго в Париже". Ну, невинный и простительный перегиб, в борьбе-то за правое дело. Далее о доступности (я все про книги, не про секс-шоппинг). Все книги - и те, что в нашей библиотеке, и те, что в шести соседних, близлежащих, - собраны в одном каталоге. Взял их сразу все и вызвал на экран. Не на выдвижной столик поставил ящик с пыльными карточками, как, допустим, в "Ленинке", а на компьютерный монитор. Он, конечно, простенький, монохром, то есть черно-белый, старинный, и разрешающая способность его невероятно низка, и работает он медленно. У нас в России таких уже и нет, у нас трудно найти компьютер менее чем пентиум! (Богатая потому что страна, наверно.) Несмотря на это, вторым пунктом в списке отличий их библиотек от наших все-таки будет техническая оснащенность. Ну, вызвал себе каталог, заказал книжки. Те, что нет прямо тут, те привезут через пару дней на микроавтобусе, который снует по окрестным библиотекам. А как привезут заказанную вами книгу, то что? Вряд ли угадаете: вам домой позвонят и скажут. Это и есть третье, главное отличие от наших библиотек - это навязчивый сервис. - Вы, например, что сегодня заказываете из других библиотек? - спрашиваю у библиотекарши. - Да вот "Блюда ирландской кухни". Том Клэнси, пара боевичков (он автор "Охоты за Красным Октябрем"). Еще для подростков про приключения. Как люди ленивые и нелюбопытные (это за нами заметил еще покойный Пушкин), мы еще можем себе брать такую отговорку: книжки б я пошел в библиотеку да взял, но потом ведь отдавать надо в условленное время, подлавливать, когда они там открыты. И это возражение моя бывшая американская библиотека сняла. Там стоит на улице ящик, и в него можно книжки возвращать даже ночью. А вот четвертое отличие: дозированное - а не огульное! - применение в библиотечном деле такой казалось бы неуместной вещи, как принципы рыночной экономики. Вот на барной стойке библиотеки - вырезка из "New York Times": список бестселлеров. Вы тут же их можете заказать, то есть записаться в очередь. А если неохота ждать, возьмите экземпляр без очереди и читайте, платя каждую неделю по доллару. Или вот в углу - полка с любимой американской надписью "SALE". Там распродаются двойные книжки, или старые, или которые годами никто не берет. Помню, я там купил Ле Карре за один доллар и оперу "Богема" на кассетах, с брошюркой, лондонское издание - за трешку-то отчего не взять. Отличие пятое и самое любопытное: библиотека - это демократическое учреждение! Там применяются принципы народовластия... Однако я говорю о демократии не в ее российском понимании, когда бандита нельзя арестовать, если у него есть купленное удостоверение депутата Госдумы, или когда хозяева телевидения - самого демократичного из искусств - назначают Президента России. Здесь речь о демократии в ее иностранном, заморском, чуждом смысле. Это когда библиотекой, например, управляет выборный совет граждан, который и решает, как жить и какую проводить политику, что покупать, что продавать, а что даже и выбрасывать. Я, конечно, сходил на одно заседание этого библиотечного совета. Трогательное зрелище! Я такого не видел со времен сборов пионерского отряда. Прихожу. За столом собралось человек пятнадцать. Кто ж в совете? Две-три бабушки, пара дедушек, несколько дам среднего возраста и пара молодых девчонок. Плюс весь покрытый загаром мэр маленькой пенсильванской Москвы Дэни Эдвардс - в шортах, тенниске, мокасинах на босу ногу... Одна из которых закинута на другую. Ну, в порядке обсуждения. Очень заинтересованно все обсуждали - 18 человек в совете - не маловато? Может, как прежде бывало, до 24 единиц орган расширить? Мэр, что мне понравилось, призвал штаты не раздувать, - хотя все равно это не из бюджета, это бескорыстная общественная работа... Совет с удовлетворением отметил, что оборот книг по сравнению с предыдущим вырос на 4 тысячи единиц. Еще было подчеркнуто, что мэр пожертвовал на библиотеку два ящика для цветов, и они пригодились. Было также торжественно объявлено, что библиотека получила новый адрес в Интернете - npo. 19 aidt. net. Кстати, решили "Wall Street Journal" больше не выписывать - редко спрашивают, а кому надо, тот в том же Интернете найдет. Отрадно было членам совета отметить, что добровольные пожертвования граждан на покупку новых книг перевалили за тысячу долларов и достигли отметки в 1057! При том что общий доход - включая зарплату и дотации на книги - составил 36 тысяч. А как, интересно, попадают люди в уважаемый библиотечный орган? Да просто пишут заявления, и совет их рассматривает. Денег, разумеется, за это не платят. Зачем тогда это им, американцам? Не для того же, чтоб себя принести в жертву просвещенному человечеству? - А престижно! - пояснила библиотекарша Шейла. - Или если кому в университет поступать. Это хороший старт для карьеры. Полезно иметь в резюме такую запись - строка в биографии. Но чтоб из совета не поперли, надо соответствовать. Не просто раз в неделю почетно заседать и раз в год на халяву выпивать, - член совета обязан собирать пожертвования. Приставать ко всем знакомым и требовать денег. Приставание облегчается тем, что спонсору сулится слава. Дал двадцатку - и твое имя публикуется в местной газетке "Villager". Раньше пятнадцати хватало, но книги-то подорожали. Члены совета мне разъясняли: - Книжки - ну это как хобби, иногда лучше, чем ТВ. Тут больше используешь мозги, воображение. Это же интересно. Совет еще расстроился из-за бумаги, присланной откуда-то сверху. В ней настоятельно рекомендовалось воздержаться от алкоголя на годовом банкете для читателей, куда активисты ходят по заранее купленным билетам и еще жертвуют на книжки. Так вот члены совета волновались, что такая непродуманная мера может ослабить тягу народа к книге! И снизить читательскую способность. (Американцы и так никогда с нами не собирались тягаться за титул самой читающей нации, но тем не менее...) Что же до банкета членов совета - его финансирование обозначено в бюджете отдельной строкой, - то уж там решили ни в чем себе не отказывать и таки выпить. Здесь рекомендации недействительны, каждый член совета как свободный гражданин волен решить за себя сам. Для справки: совет из 18 человек пропивает за вечер 320 - 350 долларов (считая с закуской). Был также заслушан и утвержден годовой отчет библиотеки: Всего книг 13 957 Всего читателей 7 814 (Москва и пригороды) Оборот книг за год 55 618 Обслужено читателей 15 651 Самая, конечно, страшная цифра, прозвучавшая в библиотеке - это 11 139 долларов; впору просто напиться от огорчения. Это, господа, годовой расход на закупку новых книг. А населения-то в поселочке, где библиотека эта, - две тысячи человек. Даже при том, что еще люди из окрестностей подъезжают - все равно же это сильно. Два мира - два детства. Одна из двух наций, о которых мы сейчас думаем, славится своей бездуховностью, а вторая - тем, что она самая читающая в мире. Но фамилий мы тут называть не будем, не будем. Глава 13. ЯРМАРКА Ярмарка - это единственное заметное событие, которое может произойти в американской Москве. Ее ждут весь год и долго потом вспоминают. Весь год буквально ничего общественно значимого не случается - и вдруг ярмарка. Сколько о ней разговоров! Начальник полиции Ральф Рогато мне ее заранее раз десять нахваливал, закатывая глаза: - О, какая же это феерия! И ярмарка таки точно важнейшее событие в его жизни. Ральфа часто издевательски спрашивают, для чего в двухтысячном населенном пункте (где в каждом доме к тому же в среднем держится 5 ружей и 3 пистолета) держать такую ораву - целых семь полицейских! Он криво улыбается и говорит: - Да знаете ли вы, что к нам собирается на ярмарку аж пятьдесят человек! Там же всякое может случиться, глаз да глаз нужен! Аргумент действует. Фактически московская полиция с этой ярмарки кормится. Сделав серьезное лицо, начальник полиции предупреждал меня об опасности: - Знай, что ты денег там потратишь немеренно. - Да-а? - я себе представил разгул с цыганами, тройками, девиц из Парижа выписанных, кругом ванны с шампанским искрятся... - Там знаешь сколько вкусной еды будет! Причем на каждом шагу... Пицца, гамбургеры, курятина жареная, барбекю, сандвичи разнообразные... Уж конечно, кому страдать, как ни ему. Размер мундира у Ральфа будет XXXXL. А тут еще эта ярмарка! Но начальник полиции все мне верно изобразил. Так оно все и было. Огромная территория вокруг школы была огорожена, уставлена шатрами и навесами, среди которых ходила публика и непрестанно жевала и прихлебывала (совершенно, правда, безалкогольно) что-то купленное с лотков. В