победить  были очень  высоки. Я обладал  нерастраченным опытом борьбы в
Смоленском округе, знал уже теорию и практику участия в выборных баталиях, у
меня  были прекрасные экономическая  и  политическая  платформы  и  огромная
поддержка по всей стране, как у популярного публичного человека.
     Приехав в Ухту, я по ходу узнал, что главным моим соперником на выборах
стал  первый секретарь коммунистической партии республики  Юрий  Спиридонов,
тот  самый, который запретил  мне  появляться  на  территории  Коми! Это был
убийственный поворот судьбы!
     В  гостинице меня  ждала  конфиденциальная бумага.  Это было лаконичное
письмо, подписанное самим Спиридоновым, который приглашал к  нему на встречу
в Сыктывкар завтра в одиннадцать часов утра.
     Мне  вспомнился  разговор  с  партийным  секретарем  из  Брянска:  "...
посидели  бы  в  кабинете,  выпили  водочки,  поговорили...",  и  я  решил к
Спиридонову  поехать. Поезд  до Сыктывкара был ночью, поэтому утром  ровно в
назначенное время  я  поднялся на  второй  этаж и  вошел в приемную  первого
секретаря Ю.А. Спиридонова.
     Юрий Алексеевич начал  разговор  с  извинений.  Он рассказал про звонок
Горбачева и  какими словами тот  его крыл за наше  посещение республики, про
его  шоковое состояние и невозможность что-либо возразить. Он  вдруг заявил,
что ему  после этого было  ужасно стыдно за слова, которые были сказаны им в
мой адрес, ему и сейчас стыдно, и он просит меня его простить.
     Потом  он перешел  к теме выборов  и сообщил, что, по  его прогнозу, я,
скорее всего, одержу на этих выборах победу. Время такое, что  власти больше
не доверяют, шахтеры  только  что приостановили забастовку,  их поддерживало
все население Коми,  а  я -  выдвиженец от  них,  следовательно,  мои  шансы
намного выше, чем его собственные.
     - Согласись, что для тебя эти выборы  - занимательная игра. Может быть,
просто желание доказать себе, на что ты  способен, - говорил Спиридонов. - А
для меня  это важнейшее  условие продолжения  моей жизни.  Если я  не  стану
депутатом СССР, тогда меня  сместят  с моего поста. Ты же  понимаешь, что по
национальности  я  не  принадлежу  к  угорским  народам.  Поэтому  в  случае
проигрыша  я  лишусь  всего,  что  имею,  и  мне  придется  даже  уехать  из
республики. Для меня это означает крах всей моей жизни и карьеры.
     Поворот  разговора  оказался  для  меня  неожиданным.  До  встречи   со
Спиридоновым я был настроен агрессивно и готовился к борьбе.
     -  В  общем, я  прошу  тебя снять свою кандидатуру и в  этих выборах не
участвовать, - продолжал Спиридонов. - Если ты согласишься на мои условия, я
обещаю тебе вернуться к прежним идеям о свободной зоне кооперации  в Коми. Я
тогда буду недосягаем  даже для Горбачева и смогу свободно вам помогать. Вот
и  все, что я хотел  сказать. Решение  принимать  тебе  самому.  Я  тебя  не
тороплю, иди и подумай. Еще раз извини, если что не так.
     Понятно, что Спиридонов предложил  мне джентльменское соглашение. Я еще
раз обдумал состоявшийся разговор. Итак, я уступаю ему дорогу, он становится
депутатом Верховного Совета, автоматически остается первым секретарем обкома
КПСС и осуществляет нашу идею  свободной экономической  зоны в Коми, которую
искренне поддерживает. Никаких угроз, запретов и ультиматумов при этом с его
стороны не прозвучало, разговор был дружеским и предельно откровенным.
     Уже  в  гостинице  перед  моим  мысленным  взором  предстала  огромная,
совершенно необъятная  территория Республики Коми, размером почти с Францию,
которую  мне  предстояло  исколесить  в  сумасшедшие   декабрьские   морозы,
агитировать, бороться, отвечать на вопросы. А ведь Спиридонов был там главой
уже  много  лет.  И,  каким  бы он ни был  благородным человеком,  исключить
активные  провокации с  разных  сторон от  его  сторонников на  местах  было
невозможно. Я мог запросто не выжить в  этой ситуации, и где-нибудь нашли бы
мой замерзший труп.
     На  самом  деле  меня  в  то  время  больше  всего   интересовали  цели
кооперативного движения, а не политика как  таковая. Возможность работать на
этой  богатой  земле  без запретов  и контроля  со  стороны коммунистической
власти,  свободно  трудиться и добиваться результатов, строить  процветающую
жизнь  была  более привлекательной, чем  сомнительная победа  на выборах.  В
случае моего согласия все это нам обещали,  а в том,  что Спиридонов победит
любого из местных кандидатов, сомнений не было.
     И   я  сделал  выбор.   Поскольку  нельзя  было  отменить   встречу   с
избирателями,  мне  пришлось снова поехать  в Ухту и выступить  там со своей
предвыборной платформой. Потом поблагодарить всех за доверие и в  завершение
выступления снять публично свою кандидатуру  в пользу Спиридонова, рассказав
о нашей идее свободной экономической зоны, поддержанной им.
     Юрий Спиридонов стал депутатом Верховного Совета СССР, а впоследствии и
президентом Республики Коми в составе России. Идея свободной зоны кооперации
так и не была реализована  по некоторым объективным причинам: в связи с моей
эмиграцией, смертью академика Тихонова и развалом Советского Союза.

     <i>Глава 18</i>
     ЕЩЕ РАЗ ПРО ЭТО
     Выборы  в  народные  депутаты РСФСР я  наконец  с  блеском  выиграл  от
Тимирязевского  района  Москвы.  Предвыборная  гонка  в  начале  90-го  года
пролетела  для  меня  легко  и  незаметно. Правительство  Горбачева  успешно
создавало образ врага общества в лице кооперации, а  мы в Союзе кооператоров
СССР стойко отражали нападки  со стороны  власти. В Моссовете за либеральное
отношение к кооператорам с курирования кооперативной деятельности сняли Юрия
Михайловича Лужкова  и передали  этот  участок  чиновнику по фамилии  Жаров,
который сразу же заявил, что надо разогнать половину всех зарегистрированных
в Москве кооперативов, от которых только беды и неприятности.
     Именно Жаров сыграл ключевую роль в том, что я стал народным  депутатом
РСФСР.  Решение о моем  выдвижении в кандидаты  на выборах по Тимирязевскому
округу Москвы было продиктовано единственной целью: не дать Жарову победить!
Ведь именно он стал основным моим соперником на выборах по этому округу.
     Выступления мои перед избирателями я всегда заканчивал этим признанием.
     - Вы можете не голосовать за меня, - говорил я на встречах. - Голосуйте
за любого другого, только не за Жарова!
     И  дальше  я рисовал  чудовищную картину  потери работы  сотнями  тысяч
москвичей, утраты достатка их  семьями, исчезновения товаров,  которые стали
понемногу появляться хотя бы в негосударственной  торговле, в случае  победы
Жарова. Самый эффективный метод предвыборной борьбы - негативно-позитивный -
был в действии. При  этом соперник  мой действовал способами хорошо  уже мне
известными  и потому  неэффективными:  на  мои  встречи  засылались ходоки с
каверзными вопросами, на которые я умел с блеском отвечать.
     Косвенно мне  помог выиграть  еще  один кандидат.  Это не  было приемом
специального "черного пиара", тогда такими ухищрениями просто никто  еще  не
владел.  Все  произошло случайно: с  нами  в  гонке  принял участие  Николай
Иванович  Рыжков  - тройной  тезка  премьер-министра СССР,  который  сам был
простым слесарем  5-го  разряда с  военного завода. Однако его имя в списках
принесло  ему второй после  меня результат: многие избиратели, не вдаваясь в
подробности, голосовали за  Рыжкова, думая,  что это и есть  премьер-министр
собственной  персоной.  А  голоса,  которые  таким  образом  ему перепадали,
отнимались у Жарова, так как принадлежали они в основном большевикам. Они бы
никогда меня не поддержали, если бы разобрались с Рыжковыми.
     О Первом съезде народных депутатов России уже упоминалось в этой книге.
Тогда я  вошел во фракцию "Демократическая  Россия"  вместе с замечательными
людьми,  свято  верившими  в  демократическое  будущее  нашей  страны  и  ее
независимость.
     Если бы не эмиграция,  я, очевидно,  был бы с Ельциным и на  баррикадах
Белого дома в августе 1991 года. А  тогда, после этих событий, все же принял
решение  выйти  из  состава  депутатов  и  написал  на  имя  Ельцина письмо.
Получилось, что я пробыл народным депутатом всего полтора года.

     - - -

     Всегда  есть главная причина в  ряду  второстепенных,  которая  толкает
человека  на  тот или иной  поступок. Мне, конечно, хотелось возвратиться на
Родину и  жить  в России, но  участие  в моих  третьих выборах все  же  было
продиктовано той историей с наездом бандитов Наума, о которой я уже писал.
     Помню, мне позвонил мой близкий институтский друг Михаил Фишман-Борисов
и сказал:
     -   Артемчик!   Ты  не  хочешь  поучаствовать   в  выборах   в   первую
Государственную думу?
     - Давай будем участвовать, только от Кремля! - пошутил я в ответ.
     - Понял, - сказал Миша.
     После  телефонного разговора  он взял  карту  Москвы  и  обозначил  там
границы избирательного округа, в  который входил Кремль. Этот округ оказался
Центральным  округом  No201.  Кроме Кремля,  туда  входили  еще девятнадцать
посольств,  Красная  Пресня с Белым домом  правительства и  множество  самых
престижных предприятий столицы. Миша принялся организовывать сбор подписей в
поддержку моего выдвижения  в  этом  округе,  нисколько  не  смущаясь  своей
деятельности.
     Собрать надо было семь тысяч подписей граждан за весьма короткий срок в
полторы  недели,  и для  этого  требовалось  нанять значительное  количество
персонала.  Во-первых,  Михаил  задействовал своих  студентов,  учившихся  в
Щукинском   театральном  училище  имени  Вахтангова,  где   он   первый  год
преподавал,  а во-вторых, к  сбору  подписей подключились люди из нескольких
компаний, в которых работали мои старые друзья.
     Когда  я понял,  что моя телефонная  шутка воспринята  серьезно  и  уже
собрано множество подписей, то отступить для меня  означало  подвести  своих
абсолютно бескорыстных друзей, затративших столько энергии и сил.
     С  Лужковым,  с которым меня  когда-то поссорил Гусинский, отношений не
было никаких,  и я  понимал, что не могу рассчитывать на его поддержку,  но,
наоборот, могу  вызвать у мэра сильнейшее противодействие.  Как это так! Без
согласования  с  ним выдвинуться  на  выборы, да  еще  и от самого главного,
Центрального округа Москвы, в котором также находилась и сама мэрия со всеми
ее зданиями...
     Тогда в Лондон заехал  губернатор Нижнего Новгорода  Борис  Немцов. Ему
всячески не советовали  со мной встречаться, но он советы отверг, и мы с ним
уселись  в небольшом  пивном кабачке, чтобы поговорить  о жизни. Когда  Боря
узнал  о  моей  попытке  участвовать в выборах  в Государственную  думу,  он
категорически заявил, что шансы у меня нулевые,  даже отрицательные, но  сам
факт  интересный  и дает мне возможность беспрепятственно приехать в Москву.
Хоть ненадолго.
     - Не будешь опасаться ареста,  на  время выборов тебя защитит иммунитет
кандидата,  - сказал Немцов.  - Потом разберешься с проблемами.  Может быть,
сможешь уладить  вопросы. Теперь в России все можно уладить. Денег у тебя на
это, надеюсь, хватит?
     - Боря, ты о чем? Ты же сам взяток не берешь!
     - Ну, так это я. И то, честно сказать, руки иногда чешутся.  Провокация
за  провокацией:  люди-то  несут  каждый   день.   Просто  я   решил  делать
политическую карьеру и поэтому не могу брать взятки.
     - Нет, Борис!  За  что  я должен платить? За то, что вы и ваша власть в
России  не можете создать нормальную страну? Сами  и платите! Не собираюсь я
таким образом ничего улаживать.  И потом, почему ты так категоричен?  У меня
есть разные методы ведения  предвыборной борьбы, а  вдруг они сработают и  я
смогу победить?
     - Ну-ну! - сказал Немцов недоверчиво. - Посмотрим.
     Непосредственно перед  поездкой в Россию я  позвонил  своему приятелю -
депутату  английского парламента от Консервативной партии  Гарольду Ибсону и
попросил у него консультацию. Гарольд  свел меня  со  штабом  Консервативной
партии Англии и с главным пиар-агентством этой партии, победившей в то время
на выборах.
     Пиарщики сказали, что они сами не оказывают услуг на стороне, тем более
в незнакомой стране,  но готовы подсказать  наиболее эффективные  для победы
способы воздействия  на  избирателей. Это  была очень  интересная и полезная
лекция, которую я тщательно записал.
     Англичане советовали:
     <i>"Первое:</i> нужно сделать,  чтобы каждый день избирателю что-то напоминало
о тебе. Если просто послать  листовку или буклет, это даст  очень мало.  Ее,
скорее  всего, выбросят, даже не читая. Газета  - это  уже  лучше. Там можно
опубликовать  что-то  очень  интересное,   чтобы   люди  ее   прочли.  Можно
разместить,  например, кроссворд на последней полосе, тогда они ее продержат
в руках дольше. Можно опубликовать программу телевизионных передач на неделю
-  тогда  есть  шанс,  что газету оставят на неделю!  В  общем, вам с учетом
менталитета российских избирателей надо будет придумать нечто подобное.
     <i>Второе:</i>  важно  еще  что-то  дать  в  руки  как  можно  большему  числу
избирателей. Что-то полезное или хотя бы интересное. Это не  прямая  взятка,
так  как  это  запрещено,  но  рекламная  продукция,  имеющая дополнительные
свойства. Например,  авторучки с  вашей  агитацией, значки,  которые хочется
носить, зажигалки и  т.д. Подумайте  над этим сами,  исходя  из  менталитета
избирателей.
     <i>Третье:</i>   важно  сделать   рекламу  на  телевидении  привлекательной  и
запоминающейся. Если это будут просто призывы  голосовать, никто  не обратит
внимания  и  реклама  не  подействует.  Надо   придумать  что-то  совершенно
оригинальное. Тогда будет шанс, что рекламу запомнят".
     Все  эти  и другие  английские советы  мы  учли  в  нашей  предвыборной
кампании.
     Я  полетел  в  Россию только  после  того,  как  меня  зарегистрировали
кандидатом в Государственную  думу по  Центральному округу Москвы. Для этого
пришлось  выслать из  Лондона  нотариально заверенную  доверенность, и  Миша
зарегистрировал меня без моего непосредственного присутствия.
     В аэропорту меня встретили несколько телевизионных компаний, и началась
предвыборная гонка.
     В этот раз мне противостояли  в округе еще пятнадцать кандидатов. Слава
богу, что  по  закону о выборах  не  предусматривался  второй тур, а  победу
должны  были присудить кандидату, набравшему наибольшее количество голосов в
первом туре, если выборы признавались состоявшимися.
     Лужков   и  московская   мэрия  поддерживали   кандидатуру   известного
журналиста,  российское  правительство -  кандидатуру  заместителя  министра
иностранных   дел  России  Шелова-Коведяева.  Среди  кандидатов  были  также
известный   политик  Подберезкин,  представители   коммунистической  партии,
демократических  сил  и  даже  сам  председатель  Краснопресненского  района
Александр Краснов.
     Вернувшись  в Москву,  я для  начала  стал объезжать  своих  друзей.  И
первым,  к кому  поехал,  был  Володя Яковлев - владелец издательского дома,
бывший  член моего кооператива "Техника" и  создатель вместе  со мной газеты
Союза кооператоров "Коммерсантъ".
     Яковлев очень  верно обосновал мою позицию  по самым главным  вопросам:
почему  я уехал и почему  вернулся. Если  четко не ответить  на эти вопросы,
можно  было  на выборы не  выходить,  так  как именно  это в  первую очередь
интересовало общественность.
     Для меня было затруднительно ответить на эти вопросы сразу и лаконично,
но Яковлев подсказал очень точный и короткий путь.
     - Ты уехал, чтобы без вины не сидеть в тюрьме, - сформулировал Володя и
добавил: - Любой нормальный человек не захочет сидеть в тюрьме и  предпочтет
уехать, если будет возможность переждать.
     - Я вернулся, поскольку больше нет  центральной власти коммунистов и не
стало моих классовых врагов, - подхватил я слова Володи.
     Это замечательно. Правдоподобно  и заслуживает доверия. В принципе  так
оно и было  бы,  если не считать продолжавшихся репрессий со стороны органов
внутренних  дел,  которые  все равно  хотели  меня  посадить  в  тюрьму  или
раскрутить на большие откупные деньги.
     -   Я   дам  тебе  наше  "коммерсантовское"  рекламное  агентство!  Оно
называется  "Знак",  - продолжал Володя.  - Можешь позвонить туда и сказать,
что Яковлев распорядился тебе помогать со скидкой, равной его  доли прибыли.
Хотя  все  равно  тебя   обдерут  там  как  липку.  Они  очень  дорогие,  но
эффективные. Победа Ельцина на выборах - их заслуга. За один только  лозунг,
который  они  придумали:  "Сильной России нужен сильный президент" - им надо
памятник перед Белым домом поставить.
     Яковлев оказался  прав отчасти: с меня содрали огромные деньги, но  при
этом  ничем не  помогли. Все предложенные ими  сценарии, например  рекламных
роликов,  приняты не  были.  А за эти  сценарии было заплачено вперед больше
десяти тысяч долларов.
     Когда  мы поняли, что  со "Знаком" иметь  дело  бесполезно, за сценарий
взялся Миша Фишман-Борисов - и ролик получился блестящим. Причем смонтировал
его один наш приятель буквально за десять минут.
     Сюжет был придуман такой.
     Показывают стадион, где все активно болеют, орут, но звука - нет. Потом
показана толпа идущих людей, которые также явно что-то выкрикивают, но опять
беззвучно.  И, наконец, показан  хор,  в  котором поют люди,  но словно  при
выключенном звуке просто открывают рты. Полная тишина!
     И тут голос за кадром спрашивает:
     - Почему же их не слышно?
     А другой голос сипло отвечает:
     - Они отдали голоса за Тарасова!
     Следом на экране возникала моя улыбающаяся физиономия.
     На  фоне  кондовых  политических реклам  это была  блестящая  шутка.  С
телевидением и эффективностью рекламы в эфире мы справились.
     Теперь  надо было что-то придумать  с  газетой,  которую не должны были
выбрасывать  до  самых  выборов.  И  мы  придумали,  исходя  из  менталитета
российских граждан, как сказали бы английские пиарщики.
     На  последней полосе газеты  мы напечатали лотерейный  билет, причем на
каждом  экземпляре газеты номер билета был разным. Далее рекомендовалось  не
выбрасывать  газету, так как после  выборов все  оставшиеся из предвыборного
фонда Тарасова  деньги будут  разыграны по этим лотерейным билетам.  Те, кто
выиграет, предъявят газету и смогут получить деньги в штабе Тарасова.
     Газету раздавали у  метро. Вскоре  люди начали выстраиваться в очередь,
чтобы заполучить ее. Становились неоднократно, пытаясь получить по нескольку
экземпляров, в чем им никто не отказывал.
     Теперь предстояло  найти что-то такое,  что  можно  было бы раздавать в
руки гражданам  и  оно  не являлось бы взяткой  избирателям. И мы  придумали
целлофановые пакеты,  с  которыми тогда, в 1993 году, было очень напряженно.
Их продавали на рынках, но в достаточном количестве нигде не было.
     Мы  заказали  миллион  пакетов  с оригинальным  оформлением. На лицевой
стороне  пакета были изображены всякие вкусные  продукты питания:  сервелат,
красная рыба, икра,  экзотические  фрукты, вина и коньяки - и было  написано
следующее:
     "Если хотите,  чтобы этот пакет был всегда полон продуктами  - смотрите
на обороте!" Его переворачивали.
     На задней стороне пакета было написано:
     "Голосуйте за Тарасова и смотрите на обороте!"
     Люди вертели пакет в руках, улыбались и, довольные, забирали его домой.
Поскольку этих пакетов мы произвели в Великобритании огромное множество,  мы
развозили их по продуктовым магазинам  и бесплатно отдавали даже  в  уличную
торговлю и  на  рынки.  Скоро весь  центр города ходил  с нашими  пакетами в
руках, и это была очень эффективная реклама.
     Среди пятнадцати  моих конкурентов по округу был  один тип, по  фамилии
Гвоздиков, владелец собственной студии  кабельного телевидения, вещавшего на
большую часть округа.
     Он подлизался ко  мне с первых  же дней, сказал, что всегда поддерживал
кооперацию, что уважает меня исключительно, и потом попросил дать ему тысячу
двести долларов на рекламную кампанию. За эти деньги он согласился  показать
по своему кабельному телевидению фильм, в свое время снятый обо мне.
     Фильм  действительно  заслуживал, чтобы  его  показали.  Он  был  очень
длинным - целых шесть серий по полтора часа, но сделан очень профессионально
и интересно.  Его снял один режиссер  на спонсорские деньги, но кинопрокат и
телевидение отказались его показывать.  Там слишком  серьезно и доказательно
были продемонстрированы некомпетентность  власти  и  ее  издевательства  над
собственным народом.
     -  Ну что  ж,  несмотря на  то  что мы конкуренты,  я готов дать денег.
Только демонстрировать фильм надо по одной серии каждый день.
     Так  мы  и  договорились. Гвоздиков забрал деньги, а потом запустил мой
фильм  сразу - все  шесть серий почти на  восемь  часов  подряд!  Это  была,
конечно,  продуманная  акция.  Люди  должны  были  плевать  в  мою  сторону,
поскольку целый день  видели  на экране  только  меня и  были лишены  выбора
смотреть что-либо еще.
     Кроме всего прочего, не сообщив мне об этом адском  показе, Гвоздиков в
тот  же вечер  пригласил меня на  интервью в свою студию, чтобы я отвечал на
вопросы телезрителей по телефону.
     Вы представляете, что  было со  зрителями?  Мало того,  что  они восемь
часов смотрели на меня на экране,  а потом  им предложили еще  и интервью со
мной!
     Но кто мог предполагать, что убитый наповал такой  рекламной атакой наш
народ  все  вынесет и моя популярность  после этого скачкообразно возрастет!
Так на самом деле и произошло.
     Планируя  подлую акцию  на мои же собственные  деньги, Гвоздиков создал
мне  такой  положительный  имидж  в  своем  эфире,  что   люди  просто  были
зомбированы моим присутствием в  их квартире целый день, и я сделался родным
для них настолько, что все проголосовали за меня.
     В интервью, которое  брал лично Гвоздиков, он накинулся на меня с такой
яростью,  обвиняя во  всех  несусветных грехах, что вызвал  шквал телефонных
звонков в мою защиту.
     Я почти ничего не говорил, да и Гвоздиков не давал мне микрофона, чтобы
отвечать.  Но каждый звонок нес отрицательную  оценку его, а меня, напротив,
люди поддерживали.
     Это  был  очень интересный факт.  Оказывается, когда количество рекламы
перерастает все мыслимые пределы, эффект получается  положительным, хотя при
этом  потребители  и  плюются,  но смотрят и поддерживают на подсознательном
уровне.
     Как обычно,  и  я  к этому уже привык, выступать  в хороших  залах  мне
чиновники не  давали. Они  знали,  как  ко  мне относится  мэр  города  и об
отсутствии его поддержки.  Они знали об уголовном деле  "Урожай-90", которое
все никак  не заканчивалось, и поэтому  вели  себя соответственно  -  нагло,
по-хамски.
     Но  одно  выступление  в  прекрасном   месте  все  же  состоялось.   Во
Всероссийском центре  печати, который размещался тогда  в здании, где сейчас
находится  верхняя  палата  России,  заместителем  директора работал  Сергей
Юшенков. Он знал меня еще по старым временам и моему депутатству в Верховном
Совете РСФСР.  И, к  его чести, несмотря  на запреты власти, мужественно дал
разрешение выступить в малом зале с пресс-конференцией.
     Журналистов собралось не  так  уж  много.  Меня  не считали  лидером на
выборах  по округу,  а  кроме  того,  одновременно  в соседнем  большом зале
выступал  сам Егор Тимурович Гайдар, и,  конечно,  все основные СМИ  были на
встрече с ним.
     Однако мне запомнились некоторые эпизоды этой беседы  с представителями
прессы.  Впервые  широкой  московской  публике  и  центральной  прессе  были
предложены  переработанные мной  идеи  профессора  Кедрова  по  обустройству
государства. Они не могли не  произвести  должного эффекта, так  как  работа
правительства  Гайдара  считалась полностью  проваленной, а внятного  выхода
никто не предлагал.
     Когда меня спросили, какой пост мне хотелось бы занять, если бы я попал
в  правительство, я сказал, что готов возглавить только одно  министерство -
Министерство внутренних дел!
     Корреспонденты очень  оживились.  А я  объяснил,  что,  став  министром
внутренних дел, возьму за основу опыт Сан-Франциско. В  этом городе, который
в свое время погибал от преступности,  придумали очень простой и эффективный
способ - разбили город на сектора,  прикрепили к ним городских полицейских и
сказали: "Это ваш  маленький  район, вы за него  отвечаете.  А кормят вас те
люди,  которые живут  в этом районе,  в зависимости  от того, как  вы будете
работать.  И  место шерифа  района можете  передавать  по  наследству  своим
сыновьям!" Результат был почти мгновенный!
     Имелись  цифры:  на  десять миллионов  москвичей приходилось тогда  сто
двадцать тысяч милиционеров. Если Москву  разделить на десять районов, то на
каждый миллион жителей окажется двенадцать тысяч милиционеров - этого вполне
достаточно. А если  каждый  житель  скинется по десять долларов в год, тогда
зарплата милиционера составит почти  тысячу долларов в  месяц  -  вот вам  и
деньги, и полностью защищенная от преступников территория!
     Я  изложил  эту теорию  журналистам,  только вышел  из зала-и  тут  мне
вручают повестку: явиться в день выборов, в воскресенье, в отдел по борьбе с
организованной преступностью на допрос. Что было дальше - вы уже знаете.
     Милицейская  мафия ждала меня!  Мне  пришлось  расписаться в повестке о
том, что в воскресенье в одиннадцать  утра обязуюсь прийти  на допрос, после
чего произошел мой побег по крышам с переходом  границы в Эстонию, о котором
уже подробно рассказывалось...
     Но главным сюрпризом для многих  оказался результат: я выиграл выборы и
стал  депутатом Государственной думы от  центра Москвы, как и  заказывал, от
Кремля.
     Английские газеты на первых полосах поместили статьи обо мне под яркими
заголовками. Особенно запомнилась одна: "From  Mayfair to  Kremlin. Made  in
Great Britain" - "Из Мэйфейра в Кремль. Сделано в Великобритании".

     - - -

     Работа   в   Государственной  думе  оказалась   занятием  неинтересным,
неэффективным  и ни на что не влияющим. Законы, которые Государственная дума
плодила пачками, внедрялись только  формально, они всегда были  недостаточно
обеспечены  деньгами,   поэтому   оставались  на  бумаге.  Но,  кроме  того,
практически все эти законы были ущербными, так как законами, по существу, не
являлись!
     Как я обнаружил, в России  практиковалось "третье право", доставшееся в
наследство  от  СССР. Дело в  том,  что в мире  известны  два  вида правовых
систем: "законодательный"  (такой, как  в  Америке, во Франции  и  во многих
других странах)  и "прецедентный" (такой, как в Англии, о чем я  писал уже в
этой книге). В России существовал и существует до сих пор третий тип права -
"толковательный", когда законы неконкретны  и их  можно  толковать  в  любую
сторону.  "Закон  что  дышло,  куда  повернешь  - туда  и вышло",  -  гласит
известная русская пословица.
     Все  это  происходит  от  того,  что  в  текстах  законов,  создаваемых
Государственной  думой, всегда есть простор для толкования в  любую сторону.
Они  избегают  конкретности  и часто содержат ссылки на какие-то подзаконные
акты, которых никто не видел и которые часто вообще еще не написаны.
     Заниматься деятельностью,  представляющей  собой простую трату времени,
мне  очень быстро надоело. И два года работы в Государственной думе я до сих
пор считаю полной потерей драгоценного времени, за которое многое можно было
сделать полезного для России.
     Но депутатство помогло мне  прекратить  уголовное преследование. Дело о
компании  "Исток"  и "Урожай-90" было закрыто,  правда, с  формулировкой "по
недостаточности  доказательств".   Эта   была  очередная   хитрость  органов
преследования. Такая  формулировка давала им возможность при необходимости в
любое время снова открыть дело, якобы по вновь обнаруженным обстоятельствам.
Я  понимал,  что  милицейская  мафия  решила  просто переждать  время  моего
депутатства. Тем более что  я вступил в  комитет по  безопасности Госдумы  и
тронуть там меня они не могли.
     Короткий  двухлетний  срок  существования  первой Государственной  думы
быстро  прошел,  и  надо  было  либо  готовиться к  следующей  избирательной
кампании, либо улаживать поджидавшее меня уголовное дело другими  способами.
Общаться  с ментами  мне  вообще ужасно не хотелось,  хотя я  понимал, что в
случае проигрыша на выборах выход один - срочно покидать Россию в  очередной
раз.
     Тогда мы  и решили с депутатом Марком Горячевым вновь баллотироваться в
Государственную  думу. С тем  самым Горячевым, который  ударил  Жириновского
кулаком в нос в столовой и стал после этого знаменитым. Марку переизбираться
в депутаты надо было еще больше, чем мне. Он надеялся, что кредиторы простят
ему  огромные  миллионные  долги,  которые  он набрал  в  банках  и  не  мог
возвратить обратно, если он станет депутатом.
     Мы начали  думать  о том,  как  правильно  создать  избирательный блок,
способный  преодолеть пятипроцентный барьер, чтобы  пройти в Государственную
думу. В тот момент  блоки создавались разные, да еще шел процесс регистрации
новых партий вроде  Партии любителей  пива или  Партии обиженных вкладчиков,
которые наскоро регистрировались и получали право участвовать в выборах.
     Мои английские  консультанты  советовали сделать  блок органичным.  Они
заранее  предсказывали  неудачу  всем блокам,  которые  пошли просто по пути
набора известных личностей, часто совершенно несовместимых по своей  природе
и сути. Например, блок, в который  вошли покойный  ныне актер  Ролан  Быков,
политическая  звезда  Ирина  Хакамада   и  космонавт  Джанибеков,  был  явно
сфабрикован к выборам и никакого блока собой не представлял. Не укладывалось
в головах избирателей такое сочетание имен!
     Родилась идея создать  очень  органичный  блок предпринимателей - сплав
имен,  олицетворявших  в  России  бизнес.  Мы  решили пригласить  Святослава
Федорова,  известного врача-офтальмолога и  бизнесмена с хорошей репутацией,
стать  лидером блока.  Он  олицетворял старшее  поколение  предпринимателей.
Потом  шел  я  как  среднее  поколение,  Марк  Горячев  представлял  молодое
поколение  бизнеса.  Если бы  нам это удалось, мы  гарантированно были  бы в
Думе, причем со своей отдельной фракцией. Доказательство этой уверенности вы
найдете дальше.
     Три поколения деловых людей в России - это выглядело очень органично.
     Вначале  Федоров  согласился  с  нашей  концепцией.   Мы  часто  с  ним
встречались в  его деревне,  которую он  построил под Москвой на собственные
инвестиции и которая в честь своего создателя  так и была названа - Славино.
Но,   являясь  по  натуре  единоличным   лидером,   Федоров   вскоре   начал
проповедовать нам свою теорию государственного капитализма.
     Он действительно построил такой капитализм в своей клинике.
     Идею Федоров заимствовал у знаменитого Вадима  Туманова. Я  хорошо того
знал, поскольку ездил изучать, как работали артели в Республике Коми.
     Туманов был первым  человеком, который  сказал: "Оцените, сколько стоит
объект, дайте мне деньги вперед, а дальше мое дело, как я вам его построю".
     Это  могло   быть  строительство  нового  колхоза  или  скотоводческого
комплекса,  дороги или рудника по добыче золота. Все, что угодно. Туманов со
своими людьми первым делом строил баню, потом жилой дом для рабочих и только
после этого приступал к строительству объекта.
     Строили полгода, получали, допустим, свой миллион. А потом отправлялись
в отпуск месяцев на пять всей командой - пока денег хватит.
     Все деньги в артели делили поровну, а на общих собраниях решали: кто им
нужен, а кто нет.  Вылетали из артели за пьянство  и за любовные похождения.
Сокращали  должности  и  людей,  если  кто-то  готов  был  в  целях экономии
совмещать, например, работу в артели и уборку помещений, стирку и готовку.
     Та же система, с небольшой  модификацией, работала  и в глазном  центре
Святослава  Федорова. Отличие заключалось в том,  что каждая должность имела
свой  весовой  коэффициент,  на который умножалась  доля  в прибыли. Базовая
заработная плата  была у всех одинаковая, а  директора от  уборщицы  отличал
только коэффициент, на который эту зарплату ежемесячно умножали.  Он  первый
организовал  глазной  конвейер, добившись  привлечения  огромного количества
пациентов. И вот теперь проповедовал то,  что большинство предприятий должны
стать общественными и работать так же, как и глазной центр.
     Конечно,  это  заложено  в  психологии российского  человека  -  делить
заработанные деньги по справедливости, и эффективность  труда была  высокой,
поскольку люди зависели от конечного результата.
     В   отличие   от   Федорова,  мы   были   ориентированы  на   свободное
предпринимательство. И все же принципиальных разногласий у нас не было, блок
вполне имел право на существование.
     Когда  Федоров  дал предварительное согласие,  я  стал активно  за него
агитировать.  На  фоне  чеченской войны  это  было очень легко.  Я  говорил:
Федоров - врач,  он  никогда не допустил  бы  расстрела  больницы,  как  это
произошло  в Буденновске.  Еще  не зарегистрировавшись единым блоком, мы уже
стали набирать рейтинг.
     Однако следом  за  своей  теорией  народного  капитализма  Федоров стал
менять  состав  участников  нашего  блока.  Он  без  всякого  совета с  нами
пригласил на место второго  человека в блоке бывшего генерального прокурора,
в прошлом народного депутата СССР Казанника.
     - Это милейший человек, - сказал  Федоров. - Народ его любит и будет за
него голосовать.
     Мы  поговорили  с Марком, и  он  согласился  переместиться на четвертое
место  в  списке  блока. Однако  теперь  надо  было менять идеологию  нашего
объединения. Чтобы  не потерять  органику, пришлось срочно придумывать новые
лозунги - "За законное предпринимательство"  или "За взаимодействие власти и
бизнеса".  Возможно, если бы все  это осталось неизменным до выборов, мы все
же могли бы рассчитывать на поддержку избирателей.
     Только и эта идея Федоровым опять была переделана. Святослав Николаевич
вдруг  пригласил  в  наш  блок режиссера Станислава  Говорухина,  известного
своими реакционными выпадами против бизнеса. Федорову теперь показалось, что
я недостаточно вписываюсь  в первую тройку лидеров блока и могу также быть в
тени. Тем более что действующий премьер-министр Черномырдин пригласил к себе
в  первую  тройку  блока "Наш  дом  - Россия" знаменитого  режиссера  Никиту
Михалкова.
     Это оказалось  последней  каплей,  и мы  вместе  с  Горячевым  покинули
объединение  Федорова, пожелав им удачи. Михаил Фишман-Борисов, по профессии
тоже режиссер, прекрасно зная характер Говорухина, отвел им на возникновение
скандала с Федоровым две недели. Но скандал произошел еще раньше - уже через
неделю  они  разругались  насмерть,  и  Говорухин  организовал   собственный
предвыборный блок, а Федоров призвал под свои знамена популярного киноактера
Пороховщикова.
     В результате этого органика его блока рухнула  окончательно, и  то, что
он умудрился набрать больше трех процентов, свидетельствовало только  о том,
что наши расчеты оказались правильными, а все вместе мы бы смогли преодолеть
искомый рубеж.
     После  срыва наших  общих  планов  Горячев  решил  идти  на  выборы  по
одномандатному  округу самостоятельно, а  я  примкнул к экологической партии
"Кедр",  где, конечно, первым лицом в тройке стал председатель этой  партии,
малоизвестный  в  России  Панфилов. Вторым сделали меня, а  на третье  место
собирались  пригласить  какую-нибудь звезду.  Идея  защиты окружающей  среды
могла  объединить кого угодно. Только  проблемы эти для  голодающей и  нищей
России были совсем не главными, что создавало реальные предпосылки того, что
за партию никто голосовать не станет.
     "Кедр"   оказался  партией   санэпидстанций   России.  Сначала   хотели
пригласить Познера - известного телеведущего, который по телефону согласился
подумать.  Потом  хотели  обратиться к Алле Пугачевой,  но  в  конце  концов
остановились на Леониде Якубовиче.
     Я  попал именно  туда,  куда мне больше  всего не советовали английские
имиджмейкеры: в блок, неорганичность которого была очевидна на самом  высшем
уровне.
     Но было поздно - Якубович согласился. Леня признался: "Надоело мне быть
всероссийским  клоуном, хочу  заняться  чем-нибудь серьезным".  И нам все же
казалось,  что за Якубовича  полстраны отдаст  свои голоса.  Сказывались наш
непрофессионализм и неверие в квалификацию английских политтехнологов.
     Хотя  мы выступали в защиту  экологии,  все ждали от Якубовича шуток  в
эфире и были разочарованы  его серьезными  высказываниями.  А от меня  ждали
рассказов  об экономике и предпринимательстве и недоумевали, почему я  вдруг
заделался экологом  и  защитником  окружающей  среды. "Не  верю, ребята",  -
сказал бы нашему блоку Станиславский, будь он жив.
     Все выступления  были отлично  срежиссированы. Особенно запомнилось мне
одно:  Панфилов представил наш блок и передал слово мне. А я говорю: "Ну что
вам сказать, дорогие  телезрители?  Вы и  сами  все  знаете! Давайте  просто
помолчим".
     И замолчал! Это было одно из самых ярких агитационных выступлений: пять
минут  камера  показывала  нас, сидящих  молча.  Пять  минут  они  не  могли
выключить нас из эфира, так как это было время выступления нашего блока.
     В  другой  передаче  мы  показали  собранные  по магазинам  испорченные
продукты. Я как ведущий объяснил: "Вот  помидор, он выращен в Чернобыле, вот
морковь с  пестицидами, а это пирожки, которые  есть уже  нельзя, так как их
срок давности истек два месяца назад, а купили их только вчера!"
     Еще были  продемонстрированы колбаса с давно истекшим  сроком хранения,
испорченная  рыба.  Готовясь  к  выступлению,   мы  наткнулись  в  одном  из
гастрономов на жуткий  отдел  уцененных  пищевых  товаров и  накрыли стол из
таких продуктов.
     И в итоге мы набрали 1,7 процента голосов. Вот бы сложить  эти проценты
с федоровскими, получилось бы больше пяти процентов голосов! Мы  бы победили
и получили фракцию в Думе. А тогда и мы,  и Федоров, и Говорухин, и Хакамада
с  Роланом  Быковым  пролетели  на  выборах,  не  набрав нужного  количества
процентов.
     Если бы мы победили, судьба сложилась бы совсем по-другому...

     - - -

     Как  и  большинство  известных  тогда политиков, для  страховки  своего
личного  результата  я  мог  выдвинуться  на  выборах  и  по  одномандатному
избирательному   округу,  в  частности   в  Москве.  Так  сделала  Хакамада,
оставшаяся  в Думе,  несмотря  на проигрыш блока, Элла  Панфилова, Гайдар  и
многие другие.
     Я тоже  решил  воспользоваться этим правом. Тем более  что отношения  с
мэром   Москвы   Юрием  Михайловичем  Лужковым   у   меня  наладились  после
установления факта откровенной  клеветы на меня со  стороны Гусинского, и  я
вполне мог рассчитывать на его поддержку.
     Мэрия  очень серьезно  готовилась  к  этим выборам. Москве  было просто
необходимо, чтобы  во всех округах победили люди, лояльные к власти, которые
потом могли бы составить лобби, помогающее столице выбивать отдельные  блага
не  только  в  бюджете России,  но  и принимая  необходимые  законы.  Теперь
самотеком выборы  не шли. Кроме  того, у мэра имелись собственные притязания
на лидерство  в стране, и  ему требовалась  мощная поддержка во всех  ветвях
власти России.
     Заранее  надеясь на благосклонность Лужкова,  я пошел к нему на  прием.
Юрий Михайлович  принял меня как своего старого товарища,  мы попили  чаю  с
пирожными, повосхищались его планами восстановления храма Христа Спасителя и
строительства подземного торгового центра на Манежной  площади, поговорили о
жизни,  и, в  конце  концов,  я сказал о  своем намерении баллотироваться  в
депутаты на следующий срок.
     -  Конечно, Артем! - ободрил  меня Лужков. - Единственное, что прошу не
делать,  не выдвигайся  в  этот  раз по  Центральному округу. Там  пойдет на
выборы  Николай Гончар, он оставляет свое место в  Совете Федерации, и мы  с
ним уже договорились. А ты выбирай себе другой округ! Я тебя поддержу.
     Все  было  прекрасно. Лужков  сделал  у себя  на  перекидном  календаре
пометку: "Тарасов - выборы", и я довольный удалился.
     Первым делом  надо было информировать  Панфилова - председателя  партии
"Кедр",  чтобы  мое  выдвижение  баллотироваться  по  округу  было  одобрено
всероссийским съездом партии как  лидера  в первой тройке партийного списка.
Таков был порядок.
     Я  снимал квартиру в Университетском районе Москвы и поэтому,  не долго
думая, решил выдвигаться в Думу по Университетскому округу.
     Всероссийский   съезд   партии  "Кедр"   единогласно  утвердил   список
кандидатов от партии,  в том  числе и меня, выдвинувшегося по одномандатному
Университетскому округу Москвы.
     Наверное,   здесь   я   допустил   ошибку.   Мне   надо   было   срочно
проинформировать  мэра  о  том,   что  съезд  утвердил  меня  избираться  по
Университетскому  округу. Я  честно  пытался  дозвониться,  назначить  время
встречи, но не смог этого сделать. То Лужков был в отъезде, то я был занят и
не мог найти время.
     Мы  организовали  сбор  подписей  в  округе, и, когда  семь тысяч  были
собраны, я наконец вновь попал в кабинет к Юрию Михайловичу Лужкову.
     Зашел к нему радостный и говорю:
     - Хочу  сообщить,  Юрий  Михайлович, что  все в  порядке.  Собрали  уже
подписи и завтра подаем на регистрацию моей  кандидатуры по Университетскому
округу Москвы. Можете меня поздравить!
     - В каком округе? - переспросил Лужков.
     - В Университетском.
     И тут он говорит:
     - Там нельзя. Я этот округ уже обещал Буничу.
     - Но что же мне делать?
     - Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
     Лужков нажал кнопку селектора:
     - Василий, тут  ко мне пришел Тарасов  Артем. Посмотри  там,  по какому
округу   он   может  баллотироваться.   Где  у   нас   сложности   с  нашими
выдвиженцами...
     - Есть тут один  округ, Юрий  Михайлович,  там  выдвигаются  Константин
Боровой и Юрий Власов. Мы их не поддерживаем. Туда и надо Тарасову.
     Я говорю:
     - Юрий Михайлович, а  как  же подписи? Мне ведь нужно сдать семь тысяч!
Мы их  три  недели собирали. А осталось только два  дня до  последнего  часа
сдачи подписей в Центральную избирательную комиссию.
     -  Вася,  сколько  тебе  надо на  сбор  подписей? -  поинтересовался  в
селектор Лужков.
     - Полдня хватит, Юрий Михайлович! - ответил в трубку Вася.
     Мне стало ясно, что я попал в какую-то машину.  В  отлаженный механизм,
который  собирались  испытать  на  выборах  московские   власти,  чтобы  все
оставалось под  контролем и не было  сбоя. Но поскольку все-таки до конца не
понимал, что происходит, и иного выхода не видел, то согласился.
     - Ну вот и  хорошо! Иди сейчас ко мне в секретариат, поговори с Васей о
деталях.
     "Вася" оказался Василием Савельевичем Шахновским, который стал известен
в  России  по  делу ЮКОСа,  как глава  его московского отделения, избежавший
тюрьмы. Тогда же Вася был управляющим делами московской мэрии и правой рукой
Лужкова  по  всем организационным  вопросам.  Он проходил ту  же  школу Юрия
Михайловича, какую в свое время прошел и я сам.
     - Завтра,  к  полудню,  Артем Михайлович,  зайдете ко мне за подписями.
Потом  я вас  свяжу со  всеми  субпрефектами  округа,  и  дальше  заедете  к
префекту.
     -  Посидеть,  водочки  попить,  поговорить...  -  сказал  я,  вспоминая
брянского секретаря.
     - Ну конечно!
     Я вышел из кабинета Шахновского  с каким-то тяжелым чувством. Что-то во
всем этом было нехорошее, какой-то признак серьезного изменения в российском
обществе, который я, видно, не заметил, когда вернулся  из  Англии.  Нет, я,
конечно,  видел и  смерти  моих  друзей,  политиков  и  предпринимателей,  и
взяточничество чиновников, и измену принципам демократии самими демократами.
Но все же  мне казалось, что основы общества закладывались правильно. Рынок,
предпринимательство,   конкуренция,   независимые  суды,  свободные  выборы.
Наверное, мне очень хотелось в это верить, поэтому я так все и воспринимал в
розовом цвете, словно забыв снять солнечные очки.
     Звоню Панфилову  и говорю,  что в Моссовете мне  посоветовали  изменить
округ и теперь я иду не по Университетскому, а по совсем другому.
     Панфилов очень разозлился:
     -  Ты  что,  Артем,  с  ума  сошел?  Тебя  же  в  этот  округ  выдвинул
всероссийский съезд! Ты хочешь  угробить  всю нашу  партию "Кедр"!  Ты  же в
тройке лидеров  партии, а по  закону любые  несанкционированные изменения  в
тройке лидеров влекут за  собой снятие всей партии с выборов! Чтобы изменить
твой округ,  надо  собирать всероссийский  съезд партии  "Кедр",  а до конца
регистрации осталось три дня!
     - Но в моем округе победит Бунич, что я могу сделать?
     - Слушай, ну пусть этот Бунич перейдет в другой округ, а?  Он же  не от
партии идет,  самостоятельно.  Может  в любой момент  изменить  решение. Тем
более что подписи ему сразу же оформят.
     - А ты откуда знаешь про подписи? - наивно спросил я у Панфилова.
     - Да так, догадался! - ответил мне председатель партии "Кедр".
     Вообще-то самому "Кедру" собрать хоть  десять  миллионов  подписей было
очень легко.  Эти  подписи  для  партии собирали  работники  санэпидстанций,
которые все были членами партии  "Кедр", ведомые  главным санитарным  врачом
России. Представьте на минутку, что такой служащий приходит  в  ресторан или
на  любое  другое   предприятие  и  предлагает  всем  подписаться.  Думаете,
кто-нибудь откажется?
     После разговора с  Панфиловым  мне срочно пришлось искать Бунича, чтобы
убедить  его  переменить  округ.  Бунич  выслушал  меня  и  тут  же  наотрез
отказался.  Он сказал, что  уже настроился именно на  Университетский округ,
что уже  переговорил с  префектом и они обо всем договорились. Что возникшие
проблемы его не касаются и он желает мне удачи.
     Тогда я возвратился к  Васе. Лужков куда-то уехал, и его ожидали только
на  следующей неделе. Пришлось выложить реакцию Панфилова  и  Бунича Василию
Шахновскому.
     - Пусть твоя партия не волнуется. Сейчас согласуем вопрос с Центральной
избирательной комиссией.
     Я подумал, что Вася шутит, но он набрал телефон и попросил председателя
Центральной избирательной комиссии Рябова.
     -  Привет  вам,  это говорит Шахновский,  -  сказал Вася. -  Тут у  нас
ошибочка вышла с выдвижением Тарасова. Там его партия сдала протокол съезда,
на котором его выдвинули по Университетскому округу, а в действительности он
пойдет  по другому. Ну не  собирать  же им  снова съезд  партии,  чтобы  это
поменять? Можем мы чем-нибудь ему помочь?
     - Нет проблем,  Вася! - ответил Рябов. - Переменим номер округа - и все
дела! Привет Юрию Михайловичу!
     Я  тут  же  набрал  телефон  Панфилова  и  сказал,  что  с  Центральной
избирательной комиссией все улажено.
     - Этого не  может быть! - ответил Панфилов. - Они берут нас "на пушку".
Сначала пообещают  исправить  ошибку  вопреки  закону  о выборах, а потом  в
последний момент просто снимут партию  с дистанции! И  ты  будешь виноват во
всем! Я против этого категорически!
     Я  включил  громкую  связь,  чтобы  Шахновский  мог  слышать Панфилова,
который продолжал:
     - Этот Рябов, известный обманщик и паразит,  купленный чиновник! Он еще
наделает дел, ты увидишь! Ему нельзя доверять! Партия "Кедр" против! И ты не
соглашайся!  Иди  против Бунича,  ты же  все  равно победишь  этого  старого
пердуна, горе-экономиста! Тебе будет с ним в дебатах просто - он же ничего в
экономике не соображает!
     И  я   сказал   Василию  Савельевичу,   что  буду  баллотироваться   по
Университетскому  округу  против  Бунича  и  - так  уж получилось  -  против
пожелания Лужкова.
     Вася пожал плечами, сказал,  что это сильно облегчает его  задачу, и на
том мы расстались.
     На полноценное участие в выборах  по собственному округу у меня не было
времени  из-за  того, что все время выступал за  партию "Кедр"  и мотался по
России. Но вдобавок ко всему мы еще наняли в качестве  рекламного  агентства
мне в помощь по округу абсолютных аферистов. Достаточно только упомянуть  об
одном факте, который вскрылся после выборов: целый грузовик "КамАЗ", доверху
груженный моими листовками и плакатами, был обнаружен так и не разгруженным.
Хотя агентство отчиталось, что чуть ли не в каждый почтовый ящик был положен
мой  агитационный  материал.  Нераспространенной  оказалась  и  моя  газета,
которая  в тысячах  экземпляров валялась  в помещении агентства, и ею  никто
практически не  занимался. Все, что удалось сделать агентству, это развесить
несколько растяжек с моей фамилией в самых неприглядных углах по  Ленинскому
проспекту  и  запустить  в  небо аэростат с  моим портретом, привезенный  из
Англии.
     А  Бунич  был везде,  и огромным тиражом. Все  громадные рекламные щиты
напротив входов  в метро, в самых престижных местах были с портретом Бунича.
Он беспрестанно вещал по местному кабельному  телевидению, его показывали по
Центральному телевидению,  интервью с ним были во всех газетах, выходивших в
районе и распространявшихся большим тиражом.
     Но все это не было решающим в технологии выборов, внедренной в том году
с подачи  Моссовета. Чтобы безусловно  победили нужные  Москве кандидаты  во
всех  контролируемых  округах,  необходимо  было придумать  такие ухищрения,
которые не давали бы  осечки. О  некоторых из них я узнал уже после выборов,
просто из любопытства и опыта ради.
     А   до   выборов,  помня   советы  брянского   губернатора,   я  поехал
познакомиться лично с местной властью в Университетском  округе. Сам префект
меня просто не принял. Ну что же, этого, по крайней мере, надо было ожидать.
     Однако мне  удалось поговорить  по душам с  одним милейшим человеком из
властных органов Университетского округа. Называть его фамилию и должность я
не  буду  только потому, что он мне очень сильно понравился. Он  был со мной
честным и открытым - я таких людей  встречал в своей жизни  очень мало. Я не
знаю, где он сейчас, и мне очень не хотелось бы его подвести.
     Он принял меня в кабинете, подошел к входной двери и закрыл ее на ключ.
После сел напротив и с улыбкой сказал:
     -  Каждую неделю  я заказываю проверку на "жучки", установленные в моем
кабинете. И представьте себе, Артем Михайлович, ведь иногда находят! Как раз
вчера такая проверка закончилась, поэтому можно негромко говорить начистоту.
     - Хорошее начало, - сказал я и тоже улыбнулся.
     - Понимаете, Артем Михайлович, вы мне глубоко симпатичны! Я давно слежу
за вашей судьбой, и  вы  часто  меня  просто восхищали и  вдохновляли своими
поступками и высказываниями. Не сочтите это за комплименты, это правда.
     - Спасибо вам за теплые слова!
     -  Но  говорить  сегодня  мы  будем о выборах.  Только вы,  пожалуйста,
послушайте, что я вам скажу, и не перебивайте! Я занял это кресло недавно. Я
так к этому стремился, что трудно передать.  И вот теперь у меня  прекрасная
заработная плата, персональная машина с мигалками, власть  в округе и полное
согласие с органами  внутренних  дел. У меня теперь  огромная  трехкомнатная
квартира и  дочь ходит в самую  престижную школу  с обучением  на английском
языке. А взяток мне несут, Артем Михайлович, - не сосчитать!
     Мой собеседник провел ладонью над головой, демонстрируя,  как много ему
несут взяток, и продолжал:
     - И вот, дорогой  Артем  Михайлович, звонит  мне  по поводу выборов сам
Юрий Михайлович Лужков  и  говорит: "У  тебя в округе должен победить Бунич.
Если Бунич не победит, тогда я тебе яйца на голову натяну и места  ты своего
лишишься  обязательно". Конечно, не в такой  грубой форме, Артем Михайлович,
но  суть  разговора  такая.  Предельно  ясная  задача  поставлена.  Скажите,
уважаемый  Артем Михайлович,  если  бы  вы  были  на  моем месте:  зарплата,
квартира,  машина,  дочь в  английской  школе  и  взятки вагонами, вы бы все
сделали для того, чтобы выиграл Бунич, а не Тарасов?
     Я кивнул.
     -  Вот  видите!  Вот  и  я  сделаю  все,  чтобы  победил  Бунич.  Артем
Михайлович, к  вам  же  так  хорошо относятся  в Моссовете,  сходите туда  и
попросите, чтобы мне перезвонили...
     - Чтобы позвонил Вася? - спросил я.
     -  Конечно,  будет  достаточно. Пусть  он  скажет  - Тарасову и  Буничу
уделить  равное  внимание.  Кто  из  них победит  - для  Моссовета одинаково
хорошо. Вы же мне этим  шагом столько  головной боли снимете!  Столько крови
моей  останется  неиспорченной! Я для  вас тогда, Артем  Михайлович,  сам по
домам пойду агитировать!
     Я встал, пожал ему руку и сказал:
     - Оказывается,  даже  при всей нашей лживой  системе  можно  оставаться
честным человеком. Это парадокс!  Но  к Васе я больше не пойду. Делайте все,
что положено. И успехов вашей дочери в учебе!
     ...Я проиграл выборы Буничу с огромным отрывом. Настолько большим, что,
очевидно,  считая  меня основным  его  соперником,  административный  ресурс
округа все же сильно перестарался.
     В тот  год  автоматизированная система "Гас-Выборы", о которой я напишу
ниже, еще  не  работала  при  подсчете  голосов избирателей.  Она внедрялась
только пробно, и  голоса на участках должны были  считаться вручную.  С этой
системой  все  ясно,  но как  же  смогли так  сильно подтасовать результаты?
Неужели Бунич и вправду так всех опередил?
     Чтобы понять ситуацию на будущее, но  ни  в  коем случае  не  для того,
чтобы попытаться  что-то доказать, я  договорился с одним из членов окружной
избирательной  комиссии  тет-а-тет  обсудить  применяемые  технологии.   Без
публичного  оглашения,  естественно.  Стоил  мне этот  разговор всего триста
долларов наличными.
     Вот  некоторые подробности. Во-первых, на  всех избирательных  участках
списки голосующих составлялись по  фамилиям проживавших в  округе десять лет
назад! Добавлялись в список только  новые дома, и опять же фамилиями жителей
на момент их заселения.
     Конечно, за это время масса людей умерла, изменила  местожительство, но
они  продолжали  по-прежнему  числиться  в  списках  избирателей  по  старым
адресам. Настоящие мертвые души по Гоголю.
     Их количество  на  каждом участке в  среднем  составляло  от  20  до 25
процентов  численности всех голосующих. Все, что надо было  сделать,  -  при
подсчете   учесть  мертвые  души,  которые  голосовали,  конечно,  за   того
кандидата, который был нужен. Эту систему в Москве очень хорошо отработали.
     Кроме того, в Университетском округе  пропало  несколько  избирательных
участков!   Просто  исчезли.   Избиратели  звонили,   пытались  выяснить  их
месторасположение,  а  им  отвечали,  что  в  связи  с  непригодностью ранее
запланированного помещения для размещения участков их  пришлось перенести по
новым адресам в самый последний момент. Один из них, например, был перенесен
на   территорию  закрытого  завода,  куда  пускали  только  по   специальным
пропускам, а  простым гражданам, увы, так получилось, вход разрешен не  был.
Другой попал на территорию психиатрической больницы, куда граждане почему-то
неохотно шли  голосовать. Каждый такой участок мог  выдать по тысяче голосов
за нужного кандидата.
     Ну  что  же,  партия  "Кедр"  заняла  четырнадцатое  место  в списке 89
участников  выборов среди  блоков и партий. Вместе с  Федоровым, как  я  уже
писал,  мы могли  бы набрать нужное  количество  голосов. После  выборов  мы
однажды встретились со Святославом Николаевичем. Он согласился, что ошибся в
стратегии  борьбы. Я согласился, что ошибся с "Кедром". Рассказывать историю
о выборах по Университетскому округу я, конечно, ему не стал.

     - - -

     "А не принять ли мне участие в выборах президента?"
     Эта мысль появилась у меня в начале 1996 года. Ельцин тогда практически
не руководил страной. В кулуарах власти говорили, что его здоровье позволяло
ему работать от силы один час в день. Остальное время уходило на процедуры и
отдых.
     Моя  популярность  была  достаточно  высока,   чтобы   рассчитывать  на
положительный  результат.  Я, конечно,  понимал, что на  обеспечение выборов
понадобятся огромные деньги,  сотни  миллионов  долларов,  но  потенциальный
источник  таких  средств  в  России уже  существовал. Это было  неформальное
объединение банкиров и  олигархов,  прозванное  в народе  "семибанкирщиной".
Туда  входили  Гусинский,   Березовский,  Смоленский,  Фридман,  Виноградов,
Ходорковский  и Малкин. Практически  всех я знал  лично. Конечно же, все они
знали меня.
     Я прекрасно  понимал,  что  эту группу  людей  должна  волновать судьба
будущей власти  в России сильнее, чем кого-либо еще:  им тогда уже было  что
терять,  и у  них были огромные  планы по  приобретению собственности, планы
разделить целые отрасли промышленности и финансы между собой.
     Предложив им свою кандидатуру,  я мог  предъявить  следующие аргументы:
во-первых,  я  сам был бизнесменом  и прекрасно разбирался во  всех аспектах
капиталистической экономики. Во-вторых, у  меня были  прямые  личные связи с
крупным  западным бизнесом  и  финансовыми  кругами, что упрощало подписание
контрактов на миллиардные суммы с ведущими корпорациями  мира. И, в-третьих,
моя  программа,  построенная  на  базе   учения  профессора  Кедрова,  могла
действительно   обеспечить  в  России  такие   преобразования,  которые   бы
гарантировали рост экономики и развитие страны.
     В худшем  случае, если  бы я  проиграл на выборах  и  президентом  стал
кто-либо иной, у меня появлялся шанс еще раз высказаться вслух на всю страну
и обеспечить себе  на долгие годы защиту от  произвола власти. В этом случае
любое посягательство на  мою свободу трактовалось бы обществом  как расправа
за участие в выборах.
     Предложить себя в  качестве кандидата "семибанкирщине" было разумно уже
после  регистрации.  Во  всяком  случае,  чтобы   идея  выглядела  реальной,
необходимо было  сначала выдвинутся, начать сбор подписей и  получить отклик
прессы о моих шансах на победу.
     Выдвинуть  меня   кандидатом   в  президенты  могло   только   собрание
общественности,  представляющее  большинство  российских  регионов. Тогда мы
решили  опубликовать  в  газете  "Аргументы  и  факты"  объявление  примерно
следующего содержания:
     <i>"Артем  Тарасов  созывает  всероссийский  конгресс,  на  котором  будут
рассмотрены  пути  вывода  России  из экономического  кризиса. Все  желающие
принять  участие  могут приехать в Москву. Гарантируем места  для размещения
делегатов  в   гостинице  "Орленок".   Оплату   проживания  и   проезда   не
обеспечиваем".</i>
     Под  объявлением имелся  номер телефона  для справок, по которому можно
было позвонить и уточнить  информацию для  желающих приехать.  Понимая,  что
может  быть   много  звонков,  мы  договорились  с   Центральной  телефонной
справочной о том, что нам выделят серийный  номер, по  которому телефонистки
будут отвечать круглосуточно, разъясняя информацию о конгрессе и  размещении
его участников.  Мы  забронировали номера  в  гостинице  "Орленок",  которая
простаивала   и   с   удовольствием  согласилась  принять  любое  количество
делегатов. Мы рассчитывали на сто или максимум на сто пятьдесят участников.
     После  того  как в  газете напечатали наше объявление, в первый же день
позвонило более  двух тысяч человек  - от Калининграда  до  Владивостока. Во
второй  день телефонистки не  смогли  обрабатывать  количество прорывавшихся
абонентов  и  приняли  около  пяти  тысяч  звонков.  Они  срочно  подключили
расширение  к  серийному номеру и добавили еще двенадцать  телефонисток  для
ответов на звонки.
     В  гостинице "Орленок" слегка  всполошились, когда  в первые  несколько
дней   только  к  ним  напрямую  позвонило   более  пятисот  человек,  чтобы
забронировать  места на  конгресс.  Сначала  мы  хотели снять зал  на триста
человек.  Но когда  количество звонков перевалило за  тридцать  тысяч, стало
ясно: надо снимать самый большой зал в гостинице "Орленок" на  тысячу двести
мест...
     И вот наступил день конгресса. Мы  чувствовали, что народу будет много,
но  не ожидали того, что произошло. Приехали  делегаты со  всей России  - из
Хабаровска  и  Владивостока,  из  Мурманской  области и  с  Чукотки...  Люди
привезли огромное количество документов и предложений, как вывести Россию из
кризиса.
     Ко  мне  в  тот  момент  примкнула  Партия  обманутых  вкладчиков.  Они
надеялись  на  мою  помощь  и  хотели  меня  поддержать как предпринимателя,
который никого не  обманул  и не обокрал. Я обещал им помочь, и они были мне
очень благодарны, словно я был уже  избран президентом России  и мог уладить
их проблемы.
     В гостинице "Орленок" заняли все свободные номера. Было принято решение
начинать конгресс в  час  дня, а регистрацию проводить с девяти  утра. Чтобы
успеть зарегистрироваться на конгресс, выстроилась очередь, как в Мавзолей.
     Количество желающих попасть в зал перевалило за полторы тысячи человек,
потом за две. А люди все  прибывали и прибывали. Мы перестали регистрировать
москвичей  и  регистрировали  приезжих.  На регистрации  работали уже  более
двадцати человек. То, что мы выставили  буквы, с  которых начинались фамилии
гостей, на отдельных столах, очень  сильно помогло, иначе справиться с таким
потоком  народа было бы  немыслимо.  У  дверей  в зал мы выставили охрану  и
строго запретили пускать  кого бы то  ни  было без входных  талонов, которые
выдавали людям, прошедшим регистрацию.
     Чтобы сделать конгресс интересным, я  пригласил принять  в нем  участие
нескольких известных в  России  людей.  Выступил политолог Никонов, выступил
Бочаров с очень интересной программой:  как объявить  в  России мораторий на
все налоги.
     А я сам сделал  доклад о криминализации российского общества:  как мы к
ней  пришли  и  что  вообще происходит.  Ну и конечно, о структуре власти  и
административной  реформе  по мотивам  идеи Кедрова, которую  я все больше и
больше оттачивал и привязывал к действительности.
     Доклад  произвел   впечатление.   И  когда  после   моего   выступления
председатель  собрания  предложил выдвинуть меня  в  качестве  кандидата  на
выборах президента России, подавляющее большинство проголосовало "за".
     Сразу после окончания конгресса я снял самый большой гостиничный номер.
До трех  утра потоком шел народ,  и я со всеми беседовал,  выслушивал людей,
принимал их бумаги и предложения. Некоторым мы оплатили пребывание в Москве,
так как люди объясняли, что приехали на последние свои сбережения.
     Мы   оформили  протокол  собрания  согласно  требованиям  избирательной
комиссии, сдали его  и  получили  право  собирать  подписи.  Всего надо было
набрать  один  миллион  подписей  в  большинстве  территориальных  округов и
республик в составе России. Кроме того, был установлен лимит: не больше семи
тысяч подписей с одной территории.
     Конечно,  такая  задача  просто   невыполнима  для  любого  нормального
человека, если он не обладает возможностями задействовать разветвленную сеть
помощников  во всех регионах необъятной России. Понятно, что для Ельцина эти
подписи  собирали  местные  "Васи" в  каждом  отдельном  муниципалитете, для
которых  собрать  семь   тысяч  подписей  -  полдня  потратить.  Коммунисты,
собиравшие подписи  для Зюганова, тоже  обладали сетью  райкомов и  обкомов,
которые,  конечно, уже  потеряли  власть  и силу, но людей в  их  рядах было
множество, и причем самых социально активных - пенсионеров.
     Были такие  ресурсы и  у Жириновского, и  у Явлинского.  Особым образом
складывалась кампания сбора подписей у Лебедя.  Его поддержала армия, и  это
обеспечивало ему активистов по сбору подписей на местах и в воинских частях.
А на финальной стадии ему оказали помощь прямо  из центра, из штаба Ельцина,
так  как  Лебедь  нужен  был  для   победы  Ельцина.  Он  отбирал  голоса  у
коммунистически  настроенного  электората,   голоса  тех,  кто  выступал  за
жесткую, карающую руку, направленную против преступников и предпринимателей,
и хотел непременно видеть генерала у власти.
     Остальным "кандидатам в кандидаты" пришлось очень туго.
     К  счастью,  у  меня  было "Русское  лото",  в  котором  работало более
тридцати  тысяч  распространителей  билетов  в  семидесяти  трех регионах  и
республиках России.
     Всем  им  было дано  задание  при  распространении  лотерейных  билетов
собирать  подписи в мою поддержку. Все они напрямую зависели от  московского
офиса лотереи, причем материально.
     Как ни покажется странным, в  период  сбора подписей продажа лотерейных
билетов  очень сильно возросла.  Потом мы  выяснили причину такого  явления.
Оказалось, что раньше распространители стояли у станций метро, на рынках и в
других  многолюдных  местах,  предлагая лотерейные  билеты. А  теперь у  них
появился повод обходить квартиры домов и звонить в двери.
     Когда им открывали хозяева, распространители говорили:
     - Мы собираем подписи в поддержку выдвижения Артема Тарасова на выборах
в президенты России.
     -  Да не будем мы за него подписываться,  - отвечали, например, хозяева
квартиры.
     - Ну тогда, может быть, хоть билеты "Русского лото" купите?
     И  очень  многие  покупали  и   радовались  такому  сервису:   доставке
лотерейных билетов прямо на дом.
     В   итоге   мне   собрали  миллион  триста  тысяч  подписей.  Это  было
впечатляющее  зрелище. Надо было обработать все  подписные  листы,  выверить
подписи  и  зачеркнуть  те, которые  вызывали  сомнение. А  потом  все листы
переплести,  зашить  в папки, пронумеровать  их и опечатать  папки,  заверив
каждую круглой печатью.
     Для перевозки  папок  в Центральную избирательную  комиссию понадобился
грузовой автомобиль.
     Периодически к нам в штаб приходили разные  деятели, которые предлагали
купить у них  готовые  подписи,  а также  списки  избирателей с  адресами  и
номерами паспортов  и прочие  вспомогательные документы.  Мы не делали этого
только потому, что верили  в  успех своей организации, боялись провокаций со
стороны власти и не нуждались в большем количестве. А если бы  я захотел, мы
могли бы  легко  приобрести  еще  два  или  три  миллиона  подписей.  Причем
продавали  иногда абсолютно  достоверные подписи. Например, скопировав их из
подписных листов у коммунистов.
     Эх, если бы я знал, какую экзекуцию  приготовила мне власть, я, конечно
бы,  оформил  все   по-другому   и  закупил  бы  столько  подписей,  сколько
предлагали.
     На  избирательную  кампанию  нужны  были  огромные  деньги,  и  я решил
походить  по своим знакомым  и  постараться  им объяснить,  что пришла  пора
поддержать  человека  из  своей  среды.  Только  президент,  разделяющий  их
взгляды, да еще  сам нахлебавшийся дерьма в  борьбе с  властью  за выживание
бизнеса,  мог  повернуть страну на путь экономического прогресса  в рыночной
экономике. Я в это верил твердо.
     Готовясь объезжать потенциальных спонсоров,  я собрался  встретиться  с
Березовским, как с основным стратегом выборов со стороны "семибанкирщины".
     Мы  не были  с ним  лично  знакомы, но  когда я позвонил  и попросил  о
встрече, мне назначили время и место.
     Борис Абрамович принял меня в своем особняке недалеко от  станции метро
"Новокузнецкая". Он опоздал минут на тридцать,  а потом мне сказали,  что  у
него такая манера. Маленькая слабость великих.
     Наверное,  Березовский был  голоден  -  во всяком случае,  ему  тут  же
принесли курицу, которую он начал поедать прямо при мне.
     Поблагодарив за приглашение, я сказал:
     - Борис Абрамович! Я к вам пришел по поводу выборов президента.
     Он удивился:
     - А я думал, по поводу бизнеса! Поговорить о "Русском лото".
     Мы давно  хотели  перевести "Русское  лото"  на первый  канал,  ОРТ, но
договариваться нам приходилось  с  господином  Патаркацишвили,  ставленником
Березовского, а тот заламывал такие цены,  что никакой  возможности пойти на
это у нас не оставалось.
     Наблюдая, как смачно Березовский обгладывал куриные косточки, я изложил
ему свои доводы  о  том,  почему имеет смысл  поддержать меня  на выборах. Я
также  сказал, что сбор подписей подходит к концу и  мы  готовы их сдать  на
следующей неделе.
     -   Ты  вообще-то  опоздал!  Мы  свой  выбор  уже  сделали,  -  ответил
Березовский. - Мы буквально на прошлой неделе наняли Чубайса, предложили ему
любое  количество  денег,  чтобы  он  вывел  в победители  Ельцина.  Приняли
коллективное  решение  о  том,  что  Ельцин  для  нас  лучшая   кандидатура.
Обговорили для  себя  все  условия на  случай  его  победы. Так что все  уже
решено.
     - Ну что ж, все понятно, - сказал я.
     -  Да нет,  очевидно, не все.  Тебе участвовать  в выборах  незачем. Ты
можешь помешать нашим  планам. Мой  совет: не дергайся, не трать  время зря,
тебя все равно не зарегистрируют в качестве кандидата.
     - Как это? - изумился я.
     - А вот так! Твои подписи будут признаны недействительными, так что зря
ты их собираешь, не примут, - сказал Березовский, дожевывая курочку.
     Я поразился  такой наглости с его стороны. Кто он, в конце концов? Царь
российский,  самодержец? Как он смеет заранее подобные вещи говорить? Почему
не  примут  подписи,  когда мы честно  собрали  нужное их количество  и даже
больше? Я не до  конца еще  понимал, что  власть  объединилась  с финансовой
олигархией для будущей победы Ельцина. И не было в России силы противостоять
данному конгломерату.
     Однако мне было  ясно, что в отличие от Зюганова и Лебедя за меня будут
голосовать
     мелкие, средние и крупные предприниматели;
     директора и работники приватизированных предприятий;
     возможно,  молодежь, которая  видит свое будущее на  поприще свободного
рынка;
     научные  работники,  которые  знали  о  моей  помощи  во  внедрении  их
изобретений и инноваций;
     интеллигенция, люди творческие;
     участники  лотереи "Русское лото" и  миллионы рыболовов-спортсменов, не
играющих в  теннис,  но  поддерживающих  рыболовный  спорт  в России. На эти
голоса  совместно  с голосами региональной  администрации  и бюрократической
прослойки также рассчитывал и  штаб Ельцина. Я же теоретически мог их у него
отобрать.
     В этом случае вероятность победы  коммунистов уже в первом туре выборов
становилась  реальной.  И  ни  Лебедь,  ни  даже  Горбачев,  которого  также
зарегистрировали  на  выборах,  не смогли бы помешать  коммунистам.  Рейтинг
Ельцина  до начала  выборов  составлял  едва ли  больше  пяти  процентов,  а
Зюганова почти  46 процентов. Но кого это смущало, когда  за  спиной  Бориса
Николаевича выстраивалась такая мощь: от Коржакова до Гусинского!
     Финансовые возможности  образовавшейся группировки  мне, конечно,  были
понятны.  Мой хороший  знакомый, депутат английского  парламента, пересказал
мне любопытный разговор  Березовского  и Гусинского со  специалистами "Саачи
энд  Саачи",  крупнейшей  пиар-компании  Европы,  который происходил  в  его
присутствии.
     Речь шла о выборах президента, и Березовский предложил:
     -  Давайте  посчитаем,  за  сколько можно  подкупить все  избирательные
участки в России. Вы могли бы дать нам такую справку?
     Англичане удивились вопросу, но педантично подсчитали и ответили:
     - За полтора миллиарда долларов можно будет купить.
     Гусинский говорит Березовскому:
     -  Слушай, Боря, давай  скинемся,  купим  участки  для  голосования - и
никакой головной боли. Чего долго раздумывать? Потом наверстаем упущенное.
     Полагаю,  частично  так  и  было.  Ведь  на  каждом  участке достаточно
подкупить только  одного человека - председателя  комиссии. У него там  есть
свои доверенные люди, а остальные пусть честно считают, все равно результат,
который будет направлен в центр, окажется таким, как заказали.
     Покупка  избирательных  участков началась  еще  в 1993  году.  Когда  я
приехал в Москву, ко мне пришел человек и предложил купить в моем округе три
участка за тысячу  двести долларов. Но для меня это было  дико, хотя я знал,
что другие кандидаты и мои соперники этим пользовались.
     Березовский  оказался  прав:   мои  подписи  не  приняли   и  меня   не
зарегистрировали. Избирательная  комиссия,  проверив за три дня один миллион
триста сорок семь тысяч подписей, признала четыреста девяносто четыре тысячи
из   них  недействительными.   А   сам   Рябов,   председатель   Центральной
избирательной комиссии, в кулуарах сказал:
     - Если Тарасова зарегистрируют, я публично съем свои носки!
     Те же, кто составлял конкуренцию Зюганову, зарегистрированы были все. А
из  тех, кто мог отобрать голоса у  Ельцина, зарегистрирован был только один
кандидат  - Явлинский.  Впоследствии, когда  я общался с людьми  из  команды
Григория Алексеевича, я понял,  за счет какой уловки им  удалось  преодолеть
первый барьер. Дело  заключалось  не  в самих  подписях, а  в технологии  их
оформления перед сдачей в Центральную избирательную комиссию.
     Как это удалось  Явлинскому, можно понять,  разобравшись  сначала,  что
проделали  с  моими подписями. Мы  брошюровали  подписи в папки  по регионам
России, каждая из  них  содержала примерно  по  одной тысяче подписей. Таким
образом, в  среднем  на один район  у нас получалось  от  десяти до двадцати
папок по сто пятьдесят  -  двести листов каждая. Всего мы сдали свыше тысячи
двухсот папок.
     Понятно, что усилиями двух экспертов-почерковедов, даже для того, чтобы
перелистать эти папки, потребовалось бы около недели. А  если при проведении
экспертизы  тратить на  изучение  подлинности  одной  подписи  всего  десять
секунд, то  тогда на рассмотрение всех подписей каждый из  двух почерковедов
должен был затратить сто восемьдесят семь часов: работать по десять  часов в
день без перерыва - почти девятнадцать дней!
     С   экспертизой  сданных  нами  подписей  в  Центральной  избирательной
комиссии справились два человека за три дня!
     Позже выяснилось, что экспертиза проводилась следующим образом. Бралась
одна папка,  открывалась  на любой  странице и там  просматривались подписи.
Если находилась одна или две, вызывавшие сомнение экспертов, забраковывалась
вся папка целиком  -  сразу тысяча подписей!  Я,  конечно,  выяснил  позже у
специалистов  по каллиграфии, что для  доказательства того, что две  подписи
сделаны, например,  одной рукой,  нужен  тщательный анализ,  чуть ли  не под
микроскопом!  А тут молодые  ребята  на глазок  определяли, что это  подписи
одного человека, и вся папка на таком основании забраковывалась!
     Так вот, умный и хитрый Явлинский, уже заранее зная о методах проверки,
во-первых, сдал три миллиона подписей,  а во-вторых,  разместил их в папках,
каждая из которых содержала всего по пятьдесят подписей. Чтобы перевезти его
подписные листы  в  Центральную  избирательную  комиссию,  понадобилось  три
грузовика.  Когда  группа  нанятых  почерковедов-вредителей   увидела,   как
вперемешку  сданы папки, они поняли, что в этом случае  браковать подписи их
методом невозможно, и Явлинского пришлось зарегистрировать.
     Вместе со мной  тогда  отказали  в регистрации  еще  нескольким  людям,
которые  могли  существенно  повлиять  на  результаты  и  ход  президентских
выборов. Прежде всего, это была Галина Старовойтова. Мы дружили с ней с 1990
года.  Ельцин сильно подставил Галину Васильевну еще в 1992 году и с тех пор
избегал  даже встреч  с  ней, чувствуя себя очень неловко.  Все же  у Бориса
Николаевича были рудименты совести,  проявлявшиеся хотя бы таким бесполезным
образом.
     Как рассказывала мне  сама  Галя,  когда приезжала в  очередной  раз  в
Лондон и  мы  сидели  в ресторане старинного английского  клуба "Крокфордс",
Ельцин  предлагал ей  в  92-м году  стать вице-президентом России.  Она была
тогда советником Бориса Николаевича, с мнением которой  он считался,  и если
бы так  и продолжалось, то Россию могли бы миновать  большие беды: от утраты
страной  величия среди  мирового сообщества до расстрела  парламента в  1993
году.  Однако  Ельцину  кто-то  нашептал  исподтишка,  что  надо  заручиться
поддержкой   армии  на  выборах  президента,  значит,   приблизить   к  себе
какого-нибудь популярного военного. Так в последний момент он "кинул" Галину
Старовойтову   и  практически  ниоткуда  появился  генерал  Руцкой,  ставший
вице-президентом России. Галя  говорила  с  возмущением,  что Ельцин  просто
перестал брать  трубку  телефона, когда  она  звонила, и поручил  Коржакову,
видимо спевшемуся тогда с Руцким, всячески  препятствовать их встречам. Гале
даже  не  объяснили  толком,  что она  была  уволена  из  советников: просто
перестали  с  ней  общаться, и она сама  поняла,  что больше ходить в Кремль
незачем.
     Она  была  удивительной женщиной, обладавшей  острым  умом и  огромными
знаниями в мировой политике,  в  которой существовала как  настоящая  звезда
первой величины. Я слышал, что собирались издать  книгу "Галина Старовойтова
-  жизнь после  смерти", но сам эту  книгу так и  не видел.  О боже мой, как
жаль, что не  сама она оставила  миру свои воспоминания, а кто-то сделал это
за  нее. Галю  расстреляли в подъезде дома, где она жила в Санкт-Петербурге,
но это случилось гораздо позже, 20 ноября 1998 года.
     А тогда, в начале 96-го года, мы посоветовались с ней и решили подать в
Верховный  суд  иск   против  решения  Центральной  избирательной  комиссии,
отстранившей нас от участия в выборах президента России.
     Время рассмотрения  наших исков тянулось, я подал первым, и поэтому мой
процесс  должен  был  стать  прецедентом.  Если  бы  Верховный   суд  обязал
Центральную  избирательную   комиссию   зарегистрировать  меня  на  выборах,
следовавшим за  мной Старовойтовой и  еще нескольким  отвергнутым кандидатам
было бы обеспечено аналогичное решение.
     Нам удалось доказать, что со стороны избирательной комиссии до принятия
решения  была  произведена  фактическая  фальсификация.  Эти  доказательства
основывались не только на расчетах  времени, о которых я  уже упоминал, но и
на демонстрации этих фальсификаций прямо в зале суда!
     Я обратился  к судье с предложением прямо тут  же провести эксперимент.
Взять любую из отбракованных папок,  чтобы  те  же  самые эксперты  могли на
глазах у присутствовавших зрителей и журналистов отметить, какие подписи они
посчитали недействительными.
     - Вы  согласны  на такой эксперимент? -  спросил судья у  представителя
Центральной избирательной комиссии.
     Им  ничего  не  оставалось  делать,  как  согласиться.  Государственный
обвинитель, прокурор, защищавший в суде Центральную избирательную  комиссию,
заартачился и потребовал сначала точно сформулировать суть эксперимента.
     Слово дали мне для пояснения.
     -  Все  очень   просто.  Если  эксперты  смогли  в  течение  трех  дней
проанализировать  тысячу двести тридцать  папок, то им  не должно  составить
труда  проанализировать еще раз любую из них за несколько  минут! У нас есть
список    замечаний    и    порядковых    номеров    подписей,    признанных
недействительными, и мы  сравним, совпадут ли номера, отобранные экспертами,
с этим списком, составленным две недели назад при отбраковке.
     Экспертиза,  проведенная  на  глазах  у  судьи,  показала,  что  я  был
абсолютно прав. Почерковеды выявили несколько подписей, напоминавших им друг
друга,  и назвали  их  недействительными,  но все  они оказались  другими  в
сравнении с ранее отмеченными при экспертизе в Центризбиркоме.
     Получалось, что мои претензии были доказаны. Я выигрывал процесс, и мне
казалось, что Березовский и председатель  Центральной избирательной комиссии
Рябов  будут публично  посрамлены. В голове уже мелькали планы объединения с
Галиной  Старовойтовой  в  один  союз,  в котором  я  был готов уступить  ей
лидирующее место.
     Тут  в зал  заседания Верховного  суда  непосредственно судье  принесли
какую-то записку. Он прочел ее молча, встал и объявил:
     - Процесс приостанавливается.
     Судья вышел  из зала,  все остались в полном недоумении его ждать.  Это
был  факт  поразительный  не  только  для  журналистов,  но  даже для  моего
адвоката,  повидавшего  многое  в своей  жизни. В зале суда  остались  ждать
судью:  прокурор,  адвокаты,  ответчики,  заявитель,  эксперты, свидетели  и
больше   пятидесяти   человек   публики.   Судья  безо  всякого   объяснения
отсутствовал почти сорок минут.
     Мне  сообщили,  что  чуть  раньше  к  зданию  Верховного  суда подъехал
правительственный  "ЗИЛ"  с охраной, из которого  вышли  несколько  человек,
поднялись  в кабинет председателя и  вызвали  всех верховных судей  прямо  с
процессов для срочного совещания. Позже я узнал, что одним из приехавших был
секретарь  Совета безопасности России Олег Лобов,  другие, видимо,  были  из
ФСБ.
     Всем судьям просто промывали  мозги, после  чего  наш судья появился  в
зале  совершенно  убитым,  не захотел  никого слушать  и  сообщил,  что  суд
удаляется для вынесения приговора.
     Уже через  пятнадцать-двадцать  минут  он вновь  вошел в зал и  зачитал
короткую   версию  решения   Верховного  суда   России:  "Признать  действия
Центральной  избирательной  комиссии  правомерными".  Не  поднимая  глаз  на
присутствующих, какой-то скукоженный  от навалившегося на него гнета власти,
судья  тут  же  срочно  ушел за  двери,  и  я больше никогда его  не  видел.
Российское правосудие было представлено во всей красе!
     Следом  за  мной  точно  такой  же  приговор  вынесли  по  делу  Галины
Старовойтовой, а для того, чтобы не  казаться совсем уж  ангажированным, суд
вынес  и  одно положительное решение: разрешил баллотироваться в  президенты
господину Брынцалову, от которого ничего, в сущности, не зависело.
     Эх, мне бы  тут  остановиться, но я  решил  идти за правдой  до  конца.
Сначала  я  подал  апелляцию в  Президиум  Верховного суда  России. Она была
рассмотрена  уже  после  начала выборов, и,  конечно,  Президиум  подтвердил
законность  решения  самого  суда.  Выше оставались  только  три  инстанции:
Конституционный суд России,  Европейский суд по правам человека в Страсбурге
и Господь Бог!
     И я решил  подавать  в Конституционный суд  России  теперь  уже  иск  о
признании состоявшихся выборов президента Ельцина недействительными, так как
более пяти миллионов  человек,  поставивших  свои  подписи  под  листами  по
выдвижению  кандидатов  и  получивших   отказ  в  регистрации  избирательной
комиссией, были фактически лишены своих прав на свободу выбора.
     Нужно  было набрать  девяносто подписей  депутатов Государственной думы
под моим заявлением в  Конституционный  суд,  изготовить  тридцать две копии
необходимых документов и  заверить все документы у нотариуса. Я собрал целых
сто  семь  подписей  депутатов. Первыми, кто подписался под  моим посланием,
были Жириновский  и вся его команда.  Меня поддержали  "Регионы  России",  в
"Яблоке"  очень  долго  совещались,  в  результате  чего  несколько  человек
все-таки подписались, но не сам Явлинский.
     Когда  я  сдавал  документы,  мне  удалось  встретиться с председателем
Конституционного суда  России Зорькиным.  Он произвел  на  меня  впечатление
человека умного и даже порядочного.
     Зорькин сказал мне:
     - Уважаемый Артем Михайлович, по этим бумагам мы должны признать выборы
недействительными, Ельцина не президентом, закон о выборах несоответствующим
Конституции  России и срочно  отправить  его на доработку  в Государственную
думу,   передав   власть  в  стране   на   это   время   Черномырдину,   как
премьер-министру. Вы этого  хотите  добиться?  - Зорькин  посмотрел на  меня
внимательно, словно оценивая  мою дееспособность. - Неужели вы считаете, что
такое возможно в наше время? - закончил он вопросом, сильно понизив тон.
     Конечно, я так не считал. Я понимал,  в какой стране живу, понимал, что
эти действия, кроме внутреннего удовлетворения от мысли  о том, что я сделал
все, что мог, ничего не принесут. Но  я действовал  так,  потому  что не мог
иначе.  Так  диктовали  моя  совесть и,  возможно,  гены,  унаследованные от
благородных предков.
     Конечно, моя жалоба в Конституционный суд канула в вечность, а я вскоре
чудом избежал ареста, так как дело 1991 года было возобновлено. Мне пришлось
срочно уехать во вторую эмиграцию в  Англию, а, может быть, Бог вновь уберег
меня от трагической участи Галины Старовойтовой...


        9. И ДЕЛА ВАШИ ИДУТ ВСЛЕД ЗА ВАМИ

     <i>Глава 19</i>
     РУСЛЯНДИЯ - СТРАНА КОНТРАСТОВ
     Эта  сенсационная история произошла в Белоруссии в начале декабря  1991
года. В элитном охотничьем хозяйстве заповедника  Беловежская Пуща собрались
тогдашние  руководители  РСФСР  (Ельцин),  Украины  (Кравчук)  и  Белоруссии
(Шушкевич). Надо  было  решить целый ряд сложнейших  проблем. Причем сделать
это быстро, без  посторонних глаз и  вмешательства центра. Поэтому о встрече
этой не было известно даже в Кремле. Главным вопросом, конечно, была власть.
В конце концов, все собравшиеся  были главами  своих  республик, а настоящей
власти так и не получили.
     СССР  не  являлся уже  ни  союзом,  ни  отдельной  страной,  но союзные
министерства и  ведомства управляли всеми ресурсами на территории республик:
сельским  хозяйством,  промышленностью,   торговлей,  снабжением,   а  также
таможней, армией, КГБ и  загибающейся, но  все еще существовавшей структурой
КПСС.  Это  обстоятельство  ущемляло достоинство собравшихся государственных
деятелей.
     Надо было  что-то делать.  Да  еще  и Горбачев  очень рьяно  взялся  за
укрепление СССР и опять выдвинул  новый термин,  который мог быть  подхвачен
обществом.  Слава  богу, закончился  уже  ажиотаж  вокруг его  "ускорения" и
"перестройки",  а  теперь,  вот ведь, новость придумал:  "обновленный Союз".
Этого нельзя было допустить.
     К 8 декабря 1991 года был  окончательно  составлен текст, и собравшиеся
руководители подписали Беловежское соглашение, объявив о ликвидации СССР как
субъекта  международного права.  Было объявлено об  образовании  Содружества
Независимых Государств (СНГ).
     Вечером,  после  баньки  с  вениками  и   со  спиртным,  все  собрались
отпраздновать событие. Как-то сам собой возник вопрос о спорных территориях,
которые никак не могли поделить  между новыми  государствами СНГ. Границы-то
во время СССР были условными, никто точно не вымерял, что являлось Украиной,
а  что  Белоруссией или  Россией.  Чуть  не  переругались  из-за  этого.  Но
настроение  было благодушное, по  мере  увеличения количества выпитых  рюмок
стали идти  друг другу на уступки. После пятой  или  шестой вообще  пришли к
компромиссу: а пускай на  спорной территории сформируется новое государство.
Без  ругани,  по  общему  решению.  Не  допускать   же  конфликта  наподобие
самопровозглашенной  Приднестровской  Молдавской  республики,   где  вот-вот
должна была начаться гражданская война?
     Важным  в той ситуации было то,  что  нашли выход из главной  проблемы:
СССР больше не существует и Горбачеву ничего не останется, как самому уйти в
отставку!  А ссориться  из-за каких-то нескольких десятков  тысяч квадратных
километров, да  еще в такой момент, было совсем  некстати.  Вот  и  оформили
малозначимое  решение  о  создании нового государства по согласию сторон.  С
названием  подыграли  Ельцину и России,  поскольку  она  становилась главной
силой и опорой СНГ. Государство назвали РУСЛЯНДИЕЙ.
     Заслоненное известием  о ликвидации СССР,  это побочно принятое решение
даже не попало на страницы ведущих газет.  Последующие не менее сенсационные
события:  уход  с поста Горбачева,  запрещение  КПСС  и суд над  компартией,
начавшаяся  война в Приднестровье, экономические  реформы  Гайдара  и т.д. -
сделали новость о создании Русляндии неактуальной, и о ней забыли.
     Тем  более  что  в  Русляндии ничего  примечательного  не  происходило,
конфликтов  с  соседними государствами не было, борьбы преступных кланов  за
власть с громкими убийствами тоже почему-то не велось. Полезных ископаемых -
нефти, золота,  алюминия или еще каких-нибудь важных стратегических ресурсов
в привычном виде на территории Русляндии не залегало.
     Единственным  ресурсом  международного  значения  могла  быть  признана
судоходная  река Пресна, скрытый  от  чужих  глаз приток  Днепра, который не
успели перегородить  плотиной гидроэлектростанции в советское время,  и хотя
она порядком  обмелела, все же умудрялась  впадать  в Черное  море вместе  с
Днепром.
     Жизнь в Русляндии так бы и  протекала без внимания мирового сообщества,
как плавные воды  Пресны, если бы  не  выяснилось  вдруг, что там  произошло
экономическое  чудо. В 2005 году страна по всем показателям обогнала Австрию
и вошла в число ведущих европейских государств.
     После  опубликования  на  Совете  Европы  доклада о состоянии экономики
Русляндии выяснилось, что по темпу  роста она в несколько  раз  обгоняет  не
только все известные страны  "Большой восьмерки", но даже Китай. Причем было
отмечено,  что  рост экономики  Русляндии  происходит не за счет наращивания
мощности существующих  предприятий,  а за счет  выпуска  все  новой и  новой
инновационной продукции, конкурентоспособной во всем мире.  При этом, что уж
совсем необъяснимо для стран СНГ, было  сказано об устойчивом из года  в год
повышении производительности труда.
     Поразившись этим показателям, разные страны направили в Русляндию самых
передовых ученых в области экономики и государственного строительства, чтобы
понять  и изучить опыт маленькой забытой всеми страны.  И прежде  всего туда
поехала   делегация   России,   сформированная  лично  президентом.   Помимо
экономистов, финансистов, юристов, специалистов в  области труда и торговли,
в  делегацию были  включены несколько известных олигархов, двое  из них были
выпущены из следственной тюрьмы под подписку о возвращении в Россию.
     Я  тоже бросился изучать опыт  Русляндии, и хотите -  верьте, хотите  -
нет, узнал все секреты успеха от самого президента страны, который в диалоге
со мной рассказал о реформах, осуществленных в стране.
     Но прежде  всего я хочу сообщить  некоторую информацию о стране в целом
для тех читателей, кто еще не посетил Русляндию, чтобы вы имели более точное
представление об этой Удивительной, ну просто сказочной стране.
     <i>Итак,</i>  <b><i>Русляндия</b>  -   самое   молодое  государственное  образование  на
территории  бывшего  СССР,  занимает  внушительную  по  размеру площадь 34,8
тысячи  квадратных  километров, чем, бесспорно,  гордятся все русляндцы. Они
очень  любят сравнивать  свою территорию с другими государствами  и искренне
рады  тому, что Русляндия больше таких стран, как Бельгия и даже Нидерланды,
а  также нескольких граничащих с ней российских  областей. Когда же  хочется
произвести  очень сильное впечатление на приезжих, русляндцы говорят, что их
страна  почти в  13 раз больше Люксембурга и аж в  74  раза  превосходит  по
территории страну Андорра.</i>
     <b><i>Территория.</b> Русляндия простирается с запада на восток от границ Украины
и Белоруссии  до  России  в  длину на 268  километров,  а с севера на юг  от
Смоленской до Брянской области почти на 190 километров.</i>
     <b><i>Население страны</b></i> - <i>1 миллион 512 тысяч человек.</i>
     <i>Русляндия относится к  регионам с не очень высокой плотностью населения
-  около  35  человек  на  1  км2.  Это  регион  с  исторически  сложившимся
многонациональным  составом  населения:  русские  (42%),   украинцы   (26%),
белорусы  (18%), евреи (11% и их процент постоянно растет), армяне, грузины,
болгары,  немцы  и  другие  национальности  (3%).  Большая  часть  населения
проживает  в  городах  (66,3%).  В  последние  годы  наметилась   устойчивая
тенденция притока  населения,  прежде  всего из Восточной и Западной Европы,
Израиля, из стран Юго-Восточной Азии и Южной Америки.</i>
     <b><i>Государственные  языки:</b>  русский,  украинский  и  белорусский  (правда,
письменность на  латинице).  Обязательный  язык для всех учебных заведений -
английский, который преподается всем гражданам  республики  начиная  с  трех
лет.</i>
     <b><i>Конституционный строй:</b> президентская республика.</i>
     <b><i>Государственный  флаг  и герб республики</b> - символизируют  единство трех
славянских народов.</i>
     <b><i>Статус республики:</b>  Русляндия</i>  -  <i>член Организации  Объединенных  Наций
(ООН) с июля 1993  года, член Всемирной торговой организации (ВТО), кандидат
для  вступления  в  члены  Европейского  союза  (ЕС),  член  Организации  по
безопасности и сотрудничеству в  Европе (ОБСЕ), член  Совета  Европы  (СЕ) и
член Союза Независимых Государств (СНГ).</i>
     <b><i>Государственная  денежная  единица</b></i> - <i>рупель  (свободно конвертируется с
национальными валютами  развитых государств  и обменивается во всех  странах
мира)  -  обеспечен  золотым  запасом  страны и  выпускается  под  контролем
Центрального банка Республики Русляндия.</i>
     <i>1 рупель = 100 жопейкам.</i>
     <b><i>Состав республики.</b> В Русляндии имеется 27 районов, 16 крупных городов и
34 более мелких города и поселка.</i>
     <b><i>Столица республики</b>  -  город Прянск, население  455  тыс.  жителей  (на
01.01.2004  г.), расположен в  западной  части страны, в  30 км  от  границы
Белоруссии и в 45 км от границы Украины.</i>
     <i>Другие  наиболее  крупные  города  -  Блинцы, Старозыбкин,  Тетькино  и
пограничный город Дрест.</i>
     <b><i>Природа  страны</b>  удивительно  многообразна  и   красива.  Есть  участки
возвышенности, которые по ландшафту напоминают предгорья Карпат, и низменные
лесные  массивы, где  растут как  хвойные,  так и лиственные деревья, а  еще
южнее</i> -  <i>лесостепь и тысячи гектаров культурной степи, составляющие гордость
Русляндии</i> - <i>ее всемирно известные сельскохозяйственные угодья.</i>
     <b><i>Климат</b> умеренно-теплый и влажный. Несмотря  на удаленность от  морского
побережья, на погоду очень сильно влияет  Атлантический океан. Массы теплого
воздуха,  которые  формируются над  ним,  долетают до территории Русляндии и
смягчают  климат (жару летом и  холод зимой). Осадки  в стране регулируемые.
После  строительства  первого в  истории  человечества метеотрона  появилась
возможность искусственно вызывать дождь  по  мере  необходимости, особенно в
засушливой  южной  степи  или  для  тушения  лесных  пожаров.  Это  улучшило
плодородие почв в соседних областях России и  других странах, решило вопросы
снабжения  пресной водой и  благотворно  повлияло на климат самой Русляндии.
Средняя температура января -3,9°С, ранняя весна, продолжительное жаркое лето
(средняя температура июля +21°С).</i>
     <b><i>Водные  ресурсы.</b> По Русляндии протекает  128  рек  общей протяженностью
более 9000 км. Реки принадлежат к бассейну  Днепра и Волги. Наиболее крупная
река -  приток  Днепра,  Пресна. Ее  протяженность  1238 километров. Притоки
Пресны -  Молва,  Гавля,  Перусса, Нудость  и др.,  которые  впадают в нее в
пределах территории  республики.  На западе протекают реки Веседь и Жипуть -
притоки реки  Сож.  Имеется 50 крупных озер, наиболее  крупное</i>  - <i>оз. Божаны
(460 гектаров).</i>
     <b><i>Природные  ископаемые.</b>  Разведаны  значительные  запасы  торфа,  запасы
исходного  сырья   (песка,   глины,   трепела,   мела)   для  промышленности
строительных  материалов и стекольной промышленности,  фосфатсодержащей руды
для  производства  минеральных  удобрений.   Особенно  выдающимся   является
месторождение сланцев, которое не  разрабатывалось в СССР,  так как не  была
известна технология  переработки  тугоплавких  составляющих  этой  породы. С
применением инновационной технологии из сланцев в Русляндии получают большое
количество никеля, титана, золота, серебра, платины и других ценных металлов
платиновой  группы.  По  добыче  и переработке платины  и палладия Русляндия
вышла на третье место в мире, после "Норильского никеля".</i>
     <b><i>Леса.</b>  Лесная зона Русляндии  является основной  природной составляющей
республики  и покрывает более 60% территории.  Внедрение самой современной в
мире технологии безотходной обработки древесины позволило Русляндии выйти на
четвертое  место  в  мире  по  экспорту   деревоперерабатывающей  продукции,
строительных материалов на  базе древесины и изделий из дерева (от мебели до
сборных домов).</i>
     <b><i>Промышленность.</b>  Русляндия  является  государством   с   высокоразвитым
промышленным  потенциалом.  Обойдя  по объемам  производства  вычислительной
техники и оптоэлектроники  Силиконовую Долину в США, несколько юго-восточных
стран (таких как Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Малайзия) и выйдя на объемы
производства  этой  продукции,  сравнимые  с  Японией  и  Китаем,  Русляндия
существенно  изменила структуру своего экспорта.  Теперь по  многим изделиям
бытовой электроники, видеотехники и средств коммуникации и связи, а главное,
компонентов  и  деталей  к   ним  Русляндия   является  главным  поставщиком
европейских стран. Доля ее экспорта  в африканские страны  составляет  более
60% от  общего объема поставляемых товаров. Основной  поставщик  российского
рынка и стран СНГ.</i>
     <i>Наиболее   развитыми    являются    следующие   отрасли:    электронная
промышленность   и   производства   оборудования  связи;  машиностроение   и
станкостроение;     автомобилестроение;    тракторостроение     и     выпуск
сельскохозяйственной  техники;  производство  экранолетов,  оборудования  по
переработке  пищевой  продукции,   оборудования  по  переработке  древесины;
нефтехимическая промышленность  и  промышленность  синтетических  продуктов;
производство  бытовой   электроники,  мебели  и   других  товаров  народного
потребления. Наряду  с  этим  в  республике  огромными  темпами  развиваются
фармацевтическая    промышленность    и   выпуск    новейшего   медицинского
оборудования,  легкая  промышленность, приборостроение  и выпуск  дорожной и
строительной техники.</i>
     <b><i>Сельское хозяйство.</b>  Доля сельскохозяйственного  производства в валовом
национальном  продукте  составляет менее  20%.  Однако эффективность пищевой
промышленности  позволила  уже  через три  года  после  создания  Республики
Русляндии   полностью  обеспечить   внутренний   рынок   всеми  необходимыми
продуктами  питания,  кроме  экзотических  фруктов из  тропических  стран  и
пальмового масла, которые и составляют импорт продовольствия. На сегодняшний
день   в   структуре  экспорта  республики   сельскохозяйственная  продукция
составляет  большую  долю, а в  торговле с  Россией доходит до 40% от  всего
экспорта товаров и услуг.</i>
     <i>Основные   направления   производства   аграрного  сектора  республики:
зерновое, картофельно-овощеводческое и  мясомолочное. Природно-климатические
условия позволяют возделывать такие  зерновые  культуры, как рожь,  пшеница,
ячмень, овес, гречиха. Традиционно значительную долю  в сельскохозяйственном
производстве  занимает картофелеводство (24%).  Представлено  и производство
технических  культур: льна,  конопли  и сахарной  свеклы. В  последние  годы
республика  стала  основным  поставщиком  спаржи  на  рынки  Европы и  Азии.
Страусоводство и  птицеводство являются самыми  перспективными направлениями
развития  сельского хозяйства.  Также  цветоводство: выведенные  в Русляндии
новые  виды  тюльпанов</i>  - <i>гречишный  и мармеладовый -  прочно заняли ведущее
место  по стоимости  на  Нидерландской  бирже  цветов  и  являются серьезной
статьей экспорта из Русляндии.</i>

     <b><i>Транспорт.</b> Общая протяженность железных дорог  на территории Республики
Русляндии 1111 км. Имеются три крупных железнодорожных узла: ст. Прянск-1</i>  -
<i>пассажирская, станция Прянск-2</i> - <i>сортировочная и станция Дрест-пограничный</i> -
<i>участковая.</i>
     <i>В 2000 году введены  в строй скоростная монорельсовая дорога, связавшая
западную  и  восточную части  республики, и трасса  струнного транспорта для
пересылки  грузов   в   автоматическом  режиме,  связавшая  все  16  крупных
населенных  пунктов республики. Общая  протяженность автомобильных  дорог на
территории области 24 600 км, в том числе 99,7% из них с твердым покрытием.</i>
     <i>В  1995 году  аэропорту  Прянск  присвоен  статус международного. Новый
аэровокзал признан лучшим по архитектурному решению и сервису в Европе.</i>

     <b><i>Культура  и  искусство.</b> По  богатству и значимости памятников  истории,
культуры  и археологии Русляндия  является одной из интереснейших территорий
Европы.  В стране насчитывается свыше 4000  памятников истории  и  культуры,
часть  из  которых  признана  памятниками  мирового  значения.   Прянск   по
предложению  ЮНЕСКО был объявлен  культурной  столицей мира  в 2005  году. В
стране  удивительным  образом решен вопрос финансирования объектов истории и
культуры, что привело к  мировому признанию достижений  в  этой области. Все
исторические  памятники восстановлены  в первозданном  виде,  создана  масса
музеев и  этнических  деревень.  Государство помогает  содержать  и охраняет
религиозные объекты: монастыри, храмы и церкви, и в Русляндии полная свобода
вероисповедания.</i>
     <i>Все это привело  к развитию туризма.  Страну ежегодно посещают более 25
миллионов  туристов, а  реализация  планов  по  развитию  туризма  обеспечит
удвоение их количества уже в ближайшие несколько лет.

     - - -</i>

     Я  приехал  в Русляндию по автомобильной дороге из Белоруссии.  С  моим
европейским паспортом  формальности  при пересечении границы заняли не более
пяти  минут.  Ощущение  изменения обстановки  возникло  сразу:  ухабистая  и
щербатая дорога на белорусской  территории влилась после границы  в гладкую,
как затемненное стекло, автостраду с пятирядным движением в обе стороны.
     Если  на  территории Белоруссии по  обеим  сторонам раздолбанной дороги
мелькали  иногда покосившиеся хижины полузаброшенных  деревень, то  здесь  с
обеих   сторон  шоссе  разместились  заведения  для  обслуживания  туристов:
маленькие  и   удобные   мотели,  оформленные  с   художественной  фантазией
закусочные, стоянки  для  автомобилей с местами для пикников.  На  рекламных
щитах  располагались  красочные   вывески  с  указателями:   детские  парки,
природные  заповедники,  "сафари", парк с  животными на воле, музеи-усадьбы,
рыболовные и охотничьи хозяйства и т.д.
     При въезде в  город  Прянск  в сумрачном небе витала  цветная  лазерная
надпись  со  словами   "Добро  пожаловать!",  которая  красовалась  на  фоне
видеоголографических клипов  с  видами  Прянска,  спроецированных  прямо  на
небосвод с  земли. На границе мне  вручили  мобильный  видеотелефон, который
одновременно выполнял  функции  гида,  электронного  секретаря,  переводчика
голоса  на  десятки  языков  мира и  средства  связи с агентством сервисного
обслуживания  туристов.  Он  автоматически определял  координаты  нахождения
туриста, и  приятный голос рассказывал в телефонных наушниках, что интересно
посмотреть по сторонам шоссе. Поскольку я не  реагировал на его рекомендации
остановиться   или   свернуть    в   сторону    для   посещения    очередной
достопримечательности, голос стал  спрашивать и уточнять маршрут следования,
пери