ется тот же. Хороший сюжет - если только эта чертова штука действительно не столкнется с Землей. И только сейчас до Гарви дошло, если Молот ударит, этот сюжет и гроша не будет стоить. Потому что не будет телепрограмм. Не будет телевидения. Ничего не будет. Гарви покачал головой. Глянул на сверток, лежащий рядом, на пассажирском сиденье, и улыбка его увяла. Этот сверток - знак его компромисса со Страхом Молота: там лежал спортивный пистолет двадцать второго калибра. Пистолет резной деревянной рукояткой, удобно лежащий в ладони, с захватом для запястья, чтобы пистолет при стрельбе оставался устойчивым. Стреляет этот пистолет исключительно точно. Но никто не сможет, увидев эту штуку, сказать: "Смотрите, старина Гарви тоже подцепил Страх Молота!" Но может быть мне не следует так остро переживать все это, подумал Гарви. И мысленно начал инвентаризацию. У него есть дробовик. Туристское снаряжение тоже есть - но лишь для самого Гарви. Нелепо даже подумать, что Лоретта способна нести рюкзак. Однажды Гарви взял ее с собой в пеший поход - и этого хватило раз и навсегда. Сохранились ли туристские ботинки, которые она тогда надевала? Вероятно, нет. Лоретта не мыслит своего существования на расстоянии более пяти миль от ближайшего косметического кабинета. А ведь я люблю ее, твердо сказал он себе. Когда угодно я могу разыгрывать из себя сурового бродягу, но я достаточно вежлив, чтобы возвращаться обратно. И тут же непроизвольно вспомнил о Маурин Джеллисон, как она стояла там наверху скалы, у расщелины, и ее длинные рыжие волосы летели по ветру. Гарви безжалостно запихнул воспоминание в глубину памяти, где и оставил. Так что я могу сделать? Подумал Гарви. Хоть в какой-то мере я подготовлен? Запасы продовольствия?.. Ладно, тут я могу пойти на компромисс. Консервы. Во всяком случае этим я защищу себя от инфляции. Если что... - консервы помогут нам выжить... а когда эта треклятая комета пройдет мимо, мы сможем их съесть. Вода в бутылках... Нет. Воды не нужно: есть ручей и на них двоих хватит. На этой неделе я буду продолжать свои изыскания; возможно мне дадут прибавку к зарплате. Он выехал на ведущую к его дому дорогу и резко затормозил. Там стоял легковой автомобиль и - Лоретта, заносящая в дом пакеты и свертки. Гарви вылез и начал - автоматически - помогать Лоретте. До него не сразу дошло, что то, что он носит - пакет за пакетом - замороженные продукты. - Что это? - спросил он. Слегка запыхавшаяся Лоретта положила очередной сверток на кухонный стол. - Не сердись Гарв. Я не смогла больше этого вынести. Все говорят... ну, говорят, что комета столкнется с Землей. Вот я и купила продуктов - просто на всякий случай. - Замороженные продукты. - Да. Консервов уже, считай, не было. Надеюсь, мы сможем запихать все это в холодильник, - она с сомнением обозрела кучу пакетов. - Не знаю. То, что было в холодильнике раньше, нам придется съесть. За пару дней. - О-ха-ха! - Замороженные продукты. Господи Боже. Она считает, что в случае столкновения с Молотом с электролиниями ничего не случится? Но - разумеется - именно так она и считает. Гарви промолчал. Лоретта самостоятельно пришла к тому же выводу, что и он, но, купив не консервы, а замороженные продукты, вероятно, потратила меньше денег. Если Молот не ударит в Землю - значит она сэкономила. А Молот не ударит. Но если он все-таки ударит... ладно, тогда деньги вообще потеряют цену. - Ты правильно сделала, - сказал Гарви и поцеловал Лоретту. И пошел за оставшимися пакетами. - Эй, Гарви! - Привет, Горди, - отозвался Гарви. Подошел к забору. Горди Ванс держал в руке бутылку пива. - Это для вас, - сказал он. - Я видел, как вы подъехали. - Спасибо. Хотите о чем нибудь побеседовать со мной? - в глубине души Гарви надеялся, что именно этого Горди и хочется. В течении нескольких последних недель Ванс был не похож сам на себя. Что-то здорово его тревожило. Гарви ощущал это, хотя и не знал, что конкретно тревожит Горди. И не показывал соседу вида, что он чувствует его тревогу. - Где вы собираетесь провести следующий вторник? - спросил Горди. Гарви пожал плечами: - Наверное, где-нибудь в Лос-Анджелесе. Мы сейчас готовим передачу, которая будет транслироваться на всю страну. - Значит работа, - сказал Горди. - А вы не хотите попутешествовать? Сейчас в горах хорошо. Я-то на следующей неделе работать не собираюсь. - Господи Боже, - сказал Гарви. - Но я не... - А почему нет? Вы действительно хотите застрять здесь, когда наступит конец света? - Это не будет концом света, - машинально сказал Гарви. Заметил, как блеснули глаза Горди. - А вот если Молот не ударит, и я не засниму всего этого, вот тогда то и будет конец. Мне. И этого нельзя допустить, Горди. Господи, как бы мне хотелось быть подальше отсюда, но - нет. - Понимаю, - сказал Ванс. - Тогда одолжите мне вашего сына. - Что? - В том, что я предлагаю, есть смысл, а? - сказал Ванс. - Предположим, что эта штука нас все-таки стукнет. Если в это время Энди окажется вместе со мной в горах, шансов спастись у него будет гораздо больше. Ну, а если не стукнет... что ж, ну зачем вам, чтобы он пропустил хороший турпоход? Чтобы ничего не делая болтаться здесь, в смоге Лос-Анджелеса? Итак? - Да, в вашем предложении есть немалый смысл, - сказал Гарви. - Но... Куда вы намереваетесь отправиться? Я имею в виду вот что, Если что-нибудь случиться, где мне искать вас и Энди? Лицо Ванса стало очень серьезным: - Вы достаточно хорошо понимаете, чему равны ваши шансы спастись, если комета ударит, а вы в это время останетесь в Лос-Анджелесе... - Да. Шансов ни малейших, - сказал Гарви. - ...а кроме того, я собираюсь отправиться как раз туда, куда вам давно хотелось пойти в турпоход. Мы выйдем из Осин и отправимся к Старому доброму Серебряному Ранцу. Там горы достаточно низкие, чтобы можно было спуститься, если начнется непогода, и достаточно высокие, чтобы мы чувствовали себя в безопасности... что бы ни произошло... Ведь все может случиться, а? - Конечно. Вы беседовали с энди на эту тему? - Да. Он сказал, что если вы согласитесь, ему бы хотелось пойти с нами. - А кто еще идет с вами? - Только я и еще семь мальчиков, - сказал Горди. - Мария не сможет: должна продолжать свою благотворительную деятельность... В одном лишь Гарви завидовал Горди Вансу: Мария Ванс любила ходить в турпоходы. Но с другой стороны, в городе, а не на природе жить с ней было не так уж легко. - ...следовательно, по скаутским правилам мы девочек с собой взять не сможем, - продолжал говорить Горди. - А еще кто бы мог и хотел пойти с нами... скажу честно, они просто не годятся для этого предприятия. Черт возьми, Гарви, вы хорошо знаете район, куда мы хотим направиться. Мы бы там прекрасно устроились. Гарви кивнул. Поход по тем местам не представляет опасности. Хороший район. - Вы правы, - сказал он. Отпил еще пива. - У вас все в порядке, Горди? - вдруг спросил он. Выражение лица Ванса, хоть он пытался это скрыть, чуть изменилось. - Конечно. Почему это со мной что-то должно быть не в порядке? - В последнее время вы не очень хорошо выглядели. - Работа, - объяснил Ванс. - В последнее время было слишком много работы. Этот поход приведет все в норму. - Хорошо, - сказал Гарви. Душ - это здорово. Горячая вода стекала по шее, а он думал: "Слишком поздно". Благоразумный и спокойный человек держался бы до конца, зная, что вероятность все еще - одна сколько-то сотая, может быть, одна сколько-то тысячная. Зная, что вероятность слишком мала. Паникер уже закупил припасы и снаряжения и удрал в горы. А есть и такие - благоразумные и предусмотрительные, вроде Горди Ванса. Люди, уже за месяцы до Дня Мороженного спланировали свой турпоход. Эти люди теперь имеют право утверждать, что не намерены из-за кометы портить свой отпуск - и тем не менее ко Дню Мороженного они окажутся именно в горах. Но были и есть колеблющиеся. Должно быть их десятки миллионов, и Гарв Рэнделл один из них. Взгляните-ка теперь на него: он слишком поздно осознал, что ему страшно, и ничего то он не делает - просто ждет. Через пять дней ядро Хамнер-Брауна минует Землю и полетит дальше - в непостижимую для человека область ледяного космоса, за пределы Солнечной системы, туда, где уже нет планет. Или не минует. - Должно же быть что-то, - сквозь шум душа сказал сам себе Гарви, - что-то, что я смог бы сделать. Ну, а если... что тогда? Если этот проклятый ком перемешанного с грязью снега положит конец нашей блестящей цивилизации и хваленной промышленности... о'кей, тогда вернемся к самому началу. Ешь, спи, сражайся, бей, убегай. Не обязательно именно в названом порядке. Правильно? Правильно. В пятницу Гарви Рэнделл устроил у себя выходной. Позвонил, что заболел - и к его величайшей радости трубку снял Марк Ческу. Марк был явно недостаточно вежлив, чтобы удержаться от вопросов: - Страх Молота, Гарв? - Нельзя ли полегче на поворотах? - О'кей. У меня тут появились некоторые планы. Встречусь тут с парой друзей и отправлюсь вместе с ними в одно прекрасное место - где безопасно. Давайте забудем то, что я сказал вам. Мне хочется быть где-то здесь, когда настанет День Порции Мороженного... того самого, которое свалиться нам во вторник на следующей неделе. Хотите, мы потом завалимся к вам... смотря, как сложатся дела? Ответа Марк не дождался, ибо Гарв Рэнделл повесил трубку. Рэнделл отправился в торговый центр. Отобрал придирчиво, что ему надо, купил - и расплачивался только с помощью кредитных карточек и чеков. В супермаркете им было куплено шесть огромных кусков мяса общим весом в двадцать восемь футов. Заодно он скупил чуть не половину имевшихся в продаже витаминов, пищевых приправ и соды для выпечки хлеба. В продовольственном магазине (двумя домами дальше по улице) он накупил еще витаминов и склянок с приправами. И купил изрядное количество соли и перца. И три мельницы для перемолки перца. В магазине, расположенном в следующем доме, он купил не плохой набор ножей для нарезания мяса. Уже год, как ему хотелось купить новые кухонные ножи. Еще он купил точильный камень и ручное точило для ножей. Здесь же продавались инструментальные наборы. Гарви уже не первый год хотел купить такой набор и решил, что сейчас как раз для этого подходящее время. А поскольку уж он все равно оказался в магазине скобяных и металлических изделий, Гарви еще набрал для себя всякой мелочи. В том числе пластмассовые запчасти для водопровода и простенькое приспособление для нарезки резьбы в железных трубах. Если... что-либо случиться, эти вещи все равно не пригодятся, их хорошо иметь дома под рукой. В магазине не было походных плит для приготовления пищи - жаль, но продавец хорошо знал Гарви, и благодаря его любезности Гарви смог приобрести четыре ручных электрических фонаря с ручной динамкой и два колемановских фонаря (как раз только что поступили в продажу), а к ним четыре галлона колемановского горючего. Под конец продавец понимающе глянул на Гарви - и Гарви понял, что означает этот взгляд. В винном магазине Гарви потратил сто девяносто три доллара: покупал все, что попадалось ему на глаза. Галлонами набирал водку, бурбон и шотландское виски. И "Гранд Маринер" и "Драмбуйе" и прочие редкостные и дорогостоящие напитки. Загрузил всем этим багажник и снова вернулся в магазин, чтобы купить еще "Перрье уотер". Расплатился он с помощью кредитной карточки - и снова поймал на себе понимающий взгляд продавца. - Я готов к приему этой чертовой гостьи, - сказал Гарви Киплингу. Пес замахал хвостом по сиденью. Ему нравилось всюду сопровождать Гарви - но происходило это не так часто, как ему бы хотелось. Пес смотрел, как его хозяин ходит от одного магазина к другому. В аптеку, чтобы купить там снотворные таблетки и витамины, и йод и мазь от ожогов и последнюю оставшуюся в продаже коробку с бинтами. И снова в продуктовый магазин, чтобы купить запас еды для собаки. И снова в аптеку - за мылом, шампунем, зубной пастой, новыми зубными щетками, кремом для кожи, примочками, лосьоном для загара... - Где же нам следует остановиться? - спросил Гарви. Пес лизнул его в лицо. - Нужно же где-нибудь остановиться. Господи Боже, никогда я прежде не размышлял, какие благодеяния несет нам наша цивилизация, но, оказывается, существует множество вещей, без которых я просто не мыслю своего существования. Гарви отвез покупки домой. Потом снова спустился с холма, чтобы забрать вездеход у механика, обычно обслуживающего эту машину. Не будь Гарви старым и высоко ценимым клиентом, никогда бы ему не добиться, чтобы его машину отрегулировали, сменили смазку, полностью подготовили ее к работе. Уже неделю гараж не принимал новые заказы на работу. Дюжины машин стояли в гараже и ждали, когда за них, наконец, примутся - и у каждой работа была неотложной, спешной. Но как бы то ни было, Гарви получил свой вездеход и заполнил оба бака горючим. Кроме того, он полностью заполнил запасные канистры - но для этого ему пришлось объехать три бензоколонки. В Лос-Анджелесе, пусть и неофициально, было введено рационирование бензина. После ленча для Гарви настала пора той еще работы. Двадцать восемь фунтов мяса нужно было разрезать на тонкие ломтики. Именно тонкие! Новые ножи были хороши, но когда настало время обеда, работа еще не была закончена, а руки Гарви уже свела судорога. - На следующие три дня духовка - моя, - объявил Гарви Лоретте. - Комета столкнется с нами, - твердо сказала Лоретта. - Я это знаю. - Нет. Шансы на столкновение - один против сотен, тысяч. - А тогда зачем это? - спросила Лоретта, попав в самую точку. - Моя кухня просто завалена разрезанным на кусочки сырым мясом. Завалена. - Просто на всякий случай, - сказал Гарви. - Про запас. А если нам оно не понадобиться, его сможет взять в поход Энди, - и снова занялся своей работой. Индейский способ приготовления вяленного мяса - не из самых легких и лучших. Индейцы вялили мясо на слабом огне, либо - если лето - на солнце, и не особо заботились о качестве получавшегося продукта. Гораздо лучше использовать современную кухонную плиту, доведя температуру в духовке до 100-120 градусов. Мясо, нарезанное тонкими полосками, надо оставить в духовке на двадцать четыре часа. Отнюдь не имеется в виду, что таким образом мясо окажется готовым к потреблению, нет, имеется в виду, что оно будет как следует высушено. И твердым, как кость. Если заострить кончик ломтя такого мяса, то им можно убить человека. А хранить его можно практически вечно. Только вяленным мясом можно питаться не долговечно. Если сдобрить эту диету витаминами, то на нем можно протянуть гораздо дольше. Но все равно безрадостно, скучно. Итак? Но если молот ударит, умирать, главным образом, будут отнюдь не от скуки... Что касается углеводов, то у Гарви есть овсяная крупа. Похоже, больше никто в Беверли-Хилз об углеводах не вспомнил. А крупа есть еще в нескольких магазинах. Кроме того, Гарви обнаружил, что у него есть мешок кукурузной муки. Жаль, нет пшеничной или ржаной муки... Жир, срезанный с мяса, Гарви вбил в пеммикан. Добавил туда чуть сахара (сахара в доме много), соль, перца. Для вкуса подмешал уоркестерского соуса. Итак, можно считать, что частично мясо уже приготовлено. Добавил туда еще жира, вытопленного из помещенного в духовку мяса. Частью жира обмазал копченую грудинку. Жир, покрывающий грудинку, защищает ее от воздуха. Грудинка теперь может долго храниться, не протухая. С едой достаточно, решил Гарви. На очереди вода. Он вышел к плавательному бассейну. Прошлой ночью Гарви поставил его на просушку. Сейчас бассейн был почти сух, и Гарви начал заполнять его снова. Хлор на этот раз в воду он добавлять не стал. Когда бассейн полностью заполнился, Гарви накрыл его крышкой, чтобы предохранить его то падения листьев и грязи. Воды для питья тут хватит надолго, подумал он. Кроме того есть емкости водоподогревателя. Кроме того... Он порылся в гараже и нашел несколько старых пластмассовых бутылок. В нескольких бутылках раньше хранилась хлорная известь, и они еще сохранили ее запах. Отлично. Не промывая Гарви заполнил их водой. Остальные бутылки он тщательно вымыл. Теперь, если даже в бассейне не останется воды, какой-то запас ее есть. Ешь, пей. Что там дальше? Спи. Ну, с этим затруднений не будет. Гарви Рэнделл никогда ничего не выбрасывал, и помимо обычного спального мешка у него были: армейский, для полярных условий спальный мешок, спальный мешок облегченного типа, спальный мешок с прокладкой и старый спальный мешок Энди. Имелся даже спальный мешок, который он купил для того единственного раза, когда Лоретта попыталась принять участие в турпоходе. Гарви собрал все мешки, вытащил их наружу и развесил его на бельевой веревке. Солнечное тепло и свет. Простейший и наиболее эффективный из известных человеку способов использования солнечной энергии. Вывешенная на открытый воздух одежда сохнет лучше, чем в электрических или газовых сушилках. Разумеется, лишь не многие из "защитников окружающей среды" сушат свою одежду или белье именно таким образом: они слишком заняты, прыгая среди этой самой среды. А ведь я пристрастен. Почему? Потому, что я заразился Страхом Молота, и моя жена это знает. Лоретта думает, что я схожу с ума. Я пугаю ее. Она решила, что я твердо уверовал, что столкновение неизбежно. И чем дальше продвигалась подготовка Гарви к Удару Молота, тем этот удар становился для него реальнее. Я уже пугаю сам себя, подумал он. Надо не забыть об этом, когда я буду писать свою книгу. "Страх Молота"... - Эй, цыпленок... - Что милый? - Не гляди на меня так встревоженно. Я провожу исследование. - Какое исследование? - и Лоретта принесла ему пива. - Я изучаю проблему "Страх Молота". Собираюсь написать на эту тему книгу - после того, как комета пройдет мимо. Так что все это - работа. Возможно, даже, у меня получиться бестселлер. - Вот как. Замечательно, если у тебя появится книга. Люди относятся к авторам книг уважительно. Верно, подумал Гарви, этого уважения они заслуживают - иногда. О'кей. Теперь проблемы "есть", "спать" и "пить" разрешены... Остались "сражаться" и "убегать". Сражаться. С этим хуже. В глубине души Гарви не доверял огнестрельному оружию. Значит - либо дробовик, либо спортивный пистолет. Никакое огнестрельное оружие не внушает Гарви Рэнделлу подлинного доверия. И неважно, насколько это оружие может оказаться полезным для других. Как и неважно, насколько искусным может оказаться он сам, Гарви, во владении этим оружием. А вообще, во время войны Гарви Рэнделл был не солдатом, а военным корреспондентом. Но есть такое оружие: подкуп. Я могу без затруднений закупить достаточное количество спиртных напитков и пряностей. Буду держаться именно этой политики: то, что для нас сейчас обыденно и привычно, через несколько лет станет предметом роскоши, напитки и пряности сделаются буквально бесценными. В течении столетий по всей Европе цена черного перца оставалась на одном и том же уровне: перец продавался за золото, по весу - унция за унцию. А ведь никому не пришла в голову мысль: обеспечить себя запасами перца. Гарви почувствовал гордость, он гордился своей идеей. Итак. Остается "убегать". Вездеход приведен в наилучшее состоянии, какое только можно. Какого только я смог добиться. Если что - наверх можно будет погрузить мотоцикл. И впереди еще есть воскресенье, чтобы сделать то, о чем я раньше не догадывался. Гарви вернулся в дом. Он был выжат досуха, вымотался, но чувствовал удовлетворение. Он еще не полностью подготовился, но, по крайней мере, с правом может считать, что определенная подготовка уже проведена. И подготовился он много лучше подавляющего большинства остальных. Лоретта еще не легла спать - ждала его. Встречая его, она вышла из своей комнаты. Она не стала его ни о чем спрашивать. Она просто гладила его, понимая, что большая близость сейчас излишняя. И Гарви, убаюканный ее лаской, уснул. Проваливаясь в сон, он думал о том, как сильно любит ее. ИЮНЬ: ЧЕТЫРЕ Земля - слишком маленькая и хрупкая корзина, чтобы человечество складывало в нее все яйца. Роберт А.Хайнлайн. Внизу на земле царила ночь. Но на борту время измерялось по часам, а не по смене света и тьмы. Через каждые девяносто минут "Молотлаб" выходил из полосы дня в полосу ночи и наоборот. С края планеты виднелась Европа, сплошь испещренная огнями городов. Черная поверхность Атлантического океана занимала половину неба, скрывая за собой ядро и оболочку кометы Хамнер-Брауна. А если посмотреть в противоположном направлении, были видны звезды, сверкающие сквози тонкую дымку. Из-за планеты со всех сторон, куда ни посмотришь - был виден хвост кометы. Хвост обтекал черную Землю - светящиеся голубые, оранжевые и зеленые струи, льющиеся вверх, к наивысшей точке усеянного звездами темного купола неба. Вдали и сбоку, в переплетении неровно колышущихся волн плыл полумесяц - словно бриллиант в обрамлении снопов ракетного пламени. Любоваться этим зрелищем можно было бы бесконечно. Работу пришлось прервать: настало время обеда. Все внимание Рика Деланти было поглощено развертывающимся за окном ослепительным зрелищем, но ел он много. Все участники полета (как и полагается) потеряли свой вес, но все же именно Рик и никто другой за время своей вынужденной голодовки потерял девять фунтов, и сейчас он старался потерять упущенное. (Это было бы великим достижением - изобрести прибор, измеряющий потерю веса человеком, находящимся в состоянии невесомости). - Раз у человека есть здоровье, - сказал Рик. - У него есть абсолютно все. Ох и здорово, когда тебя не рвет. Он уловил, какой изумленный взгляд бросили на него советские космонавты: им никогда не приходилось видеть американских телевизионных рекламных фильмов. А Бейкер про игнорировал Рика. Где-то в дальнем конце мира - огненный взрыв: взошло Солнце. Рик на несколько мгновений закрыл глаза, а когда открыл их, увидел протянувшуюся к кораблю голубовато-белую радугу. Вчерашний ураган еще бушевал над Индийским океаном - распялился, словно морское чудовище, как их изображали на старинных картах. Тифон... по имени Хильда. Вдали слева виднелся Эверест, виден был горный массив Гималаев. - Вот это зрелище, мне бы никогда не надоело любоваться им. - Да, - Леонилла тоже подошла к иллюминатору, встала рядом с Риком. - Отсюда все кажется таким маленьким, хрупким. Будто я могу высунуться и... будто я могу провести пальцем, и на планете останется полоса шириной в сотни километров. Полоса, где все уничтожено. Неприятное ощущение. - Не забудьте это ощущение. Земля, действительно маленькая и хрупкая, - сказал Джонни Бейкер. - Вас тревожит комета? - было трудно понять выражение, появившееся на лице Леониллы. Русское лицо, как и русский язык - не тоже самое, как лица и язык американцев. - Да забудьте вы о комете. Как вы знаете, мы уязвимы, очень уязвимы, нам угрожают гораздо большие опасности, - сказал Джонни. - Вспыхнувшая поблизости новая может полностью стерилизовать Землю, уцелеют разве что бактерии. Или, скажем, может взорваться Солнце. Или может вдруг остыть. Или вся наша галактика может превратиться в галактику Сейферта, и все живое будет уничтожено. Убито. Леонилла рассмеялась. - Ну, об этом можем не беспокоится еще тридцать три тысячи лет. Как вам известно, есть такое понятие, как скорость света. Джонни пожал плечами. - Хорошо, взрыв произошел тридцать две тысячи девятьсот лет назад. Или - мы и сами можем уничтожить все живое. Химическое загрязнение убьет океан, а тепловое загрязнение... - Подожди, - сказал Рик. - Тепловое загрязнение, возможно, всего лишь уберегает нас от оледенения. Некоторые полагают, что очередной ледниковый период начался уже несколько столетий назад. Но имеющиеся запасы угля и нефти истощаются. - Черта с два! Ты меня не переспоришь. - Атомная война. Столкновение с гигантским метеоритом. Сверхзвуковые самолеты, уничтожающие защитный слой озона, - сказал Петр Яков. - Зачем только мы это делаем? - Потому что там внизу, мы не чувствуем себя в безопасности, - сказал Бейкер. - Земля большая, и не настолько уязвима, как кажется, - сказала Леонилла. - Но присущая человеку изобретательность... вот что меня иногда пугает. - Существует только один выход, - сказал Бейкер. Сказал это очень серьезно. - Нужно выйти за установленные границы. Колонизовать планеты. Не только ближайшие планеты, но и планеты в других звездных системах. Надо построить огромные космические корабли. Разложить наши яйца во множестве корзин. Но это менее вероятно, чем то, что раньше произойдет, какая-нибудь проклятая идиотская случайность... Что какой-нибудь фанатик... что произойдет что-то, что уничтожит нас. Полностью. Уничтожит всю человеческую расу. И этим "чем-то" мы начинаем потихонечку восхищаться!.. - Чем же тут восхищаться? - спросил Яков. - Мне кажется, что вы и я во многом стоим на разных точках зрения. Но если вы выдвинете свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов, моя поддержка вам обеспечена. Я произнесу множество речей, восхваляя вас... но вот голосовать мне позволят. - А жаль, - сказал Джонни Бейкер, и на мгновение ему вспомнилась судьба Джона Гленна, который занялся политической деятельностью и добился своего. - Пора снова заняться нашей каторжной работой. Кто сейчас выходит брать пробы? До встречи с ядром Хамнер-Брауна осталось тридцать часов. В телескоп ядро казалось скоплением мелких крупинок, между крупинками большие пространства пустоты. Ученые из ИРД не переставали восторгаться, но Бейкеру и остальным космонавтам все это уже осточертело. Поскольку все вокруг затопило вещество хвоста, допплерово смещение для твердых тел становилось определить все труднее. Подгоняемые давлением солнечного света, газ и пылевые частички мчались прочь от ядра. Мчались с чудовищными скоростями. Комета приближалась к Земле со скоростью около пятидесяти миль в секунду. Обнаружить ее боковое смещение было еще труднее, чем поступательное. - По прежнему идет прямо на нас, - сообщил Бейкер. - Наверняка есть какое-то смещение в сторону, - сказал наушник голосом Дана Форрестера. - Конечно, но определить его мы не можем, - сказал Рик Деланти. - Послушайте, док, мы делаем все, что в наших силах. И результаты передаем вам... должен же быть какой-то полезный выход. Форрестер тут же принялся извиняться. - Извините, я знаю, что вы делаете все, что в ваших силах. Просто очень трудно определить проекционную кривую, не имея достаточно точных данных. А затем пришлось потратить пять минут, гладя Форрестера по шерстке и уверяя, что никто на него не сердится. - Бывают минуты, когда я чувствую, что эти гении доведут меня до сумасшедшего дома, - сказал Джонни Бейкер. - Простейший способ утихомирить их - это дать им то, что они требуют, - сказал Деланти. - Никто не слышал, чтобы он выражал недовольство результатами _м_о_и_х_ наблюдений. - Знаешь, куда тебе их следует запихать? - спросил Бейкер. Деланти перекатил на него свои глаза. - Куда? - поплыл к Бейкеру: - Вот что, я их представлю в цифровой форме и отпечатаю. А ты дай себе труд просто прочесть их. Когда утренние наблюдения были закончены, и появилась короткая возможность отдохнуть, Петр Яков покашлял с извиняющейся интонацией. - У меня есть вопрос, - сказал он. - Мне его давно уже хотелось задать. Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Джонни сообразил, что Петр не торопился задать свой вопрос, пока Леонилла не уйдет в "Союз" и не прикроет плотно за собой крышку люка. - Конечно. Смелее. Петр переводил взгляд с одного американца на другого и обратно. - В наших газетах утверждается, что в Америке черные служат белым, что белые командуют черными. Но мне кажется, что вы сработались друг с другом очень не плохо. В общем прямо говоря, вы считаете себя равными? Рик фыркнул. - Нет, черт побери. У него более высокий чин. - Но в остальных отношениях? - настаивал Петр. Лицо Рика казалось вполне серьезным - но только не для американца. - Генерал Бейкер, могу я быть вам ровней? - А? Ну конечно, Рик, конечно, ты можешь быть мне ровней. Почему ты не желаешь говорить прямо? - Ну понимаешь, это такой деликатный предмет... Выражение лица Петра Якова изменилось. Но прежде, чем он успел взорваться, Джонни спросил: - Вы действительно хотите, чтобы я вам всерьез объяснил, как у нас обстоят дела с меж расовыми взаимоотношениями? - Если вас это не затруднит. - Как Леонилла ухищряется мочиться в состоянии невесомости? - Гм... Я... помогаю. - Помогаете в чем? - извиваясь всем телом, Леонилла лезла обратно через люк. - У нас тут маленькая дискуссия, - сказал Джонни. - Не включающая обсуждения никаких государственных секретов. Леонилла щелкнула запором и испытующе посмотрела на троих мужчин. Джон Бейкер стучал по клавишам карманного компьютера с ручным программированием... Петр Яков широко улыбался, наблюдая за его действием с нескрываемым восхищением... но все трое улыбались широкой раздражающей постороннего улыбкой - улыбкой "а я что-то знаю". - Вас снабдили хорошей техникой, - сказал русский космонавт. - Поэтому здесь вы космосе, мы кое в чем отстаем от вас. У Деланти было, похоже, что-то не в порядке с дыханием. - О, этот карманный компьютер не принадлежит НАСА, - быстро сказал Бейкер. - Он мой. - Вот как? И дорого он стоит? - Пару сотен долларов, - сказал Бейкер. - Гм, в рублях это получается много, а вот если подсчитать, сколько человеку нужно работать, чтобы купить его, выходит поменьше. Пожалуй, недельный заработок среднего служащего. Для того, кому нужен такой компьютер, это недорого. Если б у меня были деньги, сколько б мне пришлось ждать, чтобы купить его? - спросила Леонилла. - Примерно пять минут, - сказал Бейкер. - В магазине там внизу, на Земле. Если вы совершаете покупку, находясь здесь, это займет несколько больше. Леонилла рассмеялась. - Я имела в виду - внизу... Их можно... вот такие... просто купить в магазине? - Если у вас есть деньги. Или вы пользуетесь кредитом. Надежным кредитом. Впрочем, кредит может быть и не совсем надежным, - объяснил Бейкер. - Ну так что? Вам нужен такой компьютер? Черт возьми, мы изыщем возможность, чтобы он у вас был. Вам тоже нужен, Петр? - Это действительно возможно? - Конечно. Это не трудно, - сказал Бейкер. - Я свяжусь с человеком из отдела по связям с общественностью из "Приборов Техаса". Вам будет вручена пара таких компьютеров. Для "Техас инструмент" это послужит хорошей рекламой. После этого торговля у них пойдет лучше. Но, может, вам бы больше хотелось иметь компьютер "Хьюлетт Паккард"? У них несколько иная система обозначений, но зато более скоростное быстродействие... - Вот что меня смущает, - сказал Петр, - две различные компании, производящие равно великолепную технику. Соперничающие между собой компании. По-моему это расточительство. - Может быть, и расточительство, - сказал Рик Деланти. - Но зато я могу пойти в любой магазин электронного оборудования и свободно купить компьютер, который мне нравится. - Никакой политики, - предупредил Джонни Бейкер. - Здесь нет никакой политики. Воцарилась неловкая тишина. Петр Яков подплыл к камере, снимающей в ультрафиолетовом свете. Ласково погладил ее: - Какая точная. Какая сложная, и все на электронике. С вашей американской техникой действительно приятно работать. - Он обвел рукой "Молотлаб", заполненный контейнерами с растущими кристаллами, съемочными камерами, радарами и записывающими приборами: - Просто удивляет, как много нового мы узнали за время этого недолгого совместного полета. Узнали благодаря вашему великолепному оборудованию. Так много узнали, как, думаю, не удалось ни одному из предыдущих "Союзов". - Много? - голос Леониллы Малик звучал саркастически. - Много - и даже больше, чем вы имели в виду. - Голос ее был пронизан такой горечью, что все трое мужчин застыли в изумлении. - Наши космонавты совершают полет ради полета. Они летят в качестве пассажира, просто чтобы доказать, что мы способны посылать людей в космос, и что некоторые из них могут даже вернуться на Землю живыми. Все, что мы дали для этого полета, это пища, вода и кислород для экипажа... и добавили еще один корабль к вашим двум. - Он необходим был для этой экспедиции, ваш корабль, - сказал Рик Деланти. - У вас тоже очень хороший корабль. - Да, но этим и ограничивается наш вклад в экспедицию. А поскольку мы развиваем программу космического исследования... Яков прервал ее, быстро сказав что-то по-русски. Он говорил слишком быстро, чтобы Джонни и Рик не могли разобрать сказанное, но общий смысл был очевидный. Леонилла ответила одним словом - коротким, резким и затем продолжала: - Марксизм в качестве своей основы берет объективную реальность, не так ли? Мы развиваем свои программы космических исследований. Сергей Королев был одним из величайших гениев за всю историю человечества! Он мог превратить нашу программу исследований космоса в могущественнейшее средство познания мира, но этим психам из Кремля хотелось эффектного! Хрущев приказал начать представление - ему хотелось посрамить американцев. И вместо того, чтобы продвигаться вперед, развивать свои возможности, мы начали демонстрировать миру цирковые трюки! Мы первыми вывели одновременно трех человек на орбиту... но для этого из корабля пришлось выкинуть все научно-исследовательское оборудование! И лишь после того как оно было выкинуто, в корабль удалось пихнуть третьего члена экипажа. Человека очень маленького роста... Впихнули в кабину, рассчитанную на двух человек... И все это ради одного полета на орбите! Цирковое представление! Мы могли бы первыми совершить высадку на Луну, но пока что мы все еще лишь готовимся к этому полету! - Товарищ Малик! Леонилла пожала плечами: - Вы услышали что-нибудь новое? Нет. Полагаю, что нет. Мы продолжали давать эффективные представления, пользовались каждым удобным случаем, лишь бы о нас кричали газеты - и вот сегодня лучший пилот Советского Союза не может состыковать свой корабль с другим кораблем! А вот вы... вы предлагаете, чтобы нам дали, чтобы нас, так сказать, наградили игрушками, которые не могут создать лучшие инженеры Советского Союза... и которые они даже не могут купить для себя! - Эй, это не означает, что вы в чем-то хуже нас, - вмешался Джонни Бейкер. Яков что-то сказал коротко по-русски и отвернулся, всем своим видом выказывая крайнее неудовольствие. Рик Деланти сочувственно покачал головой. Что это вдруг на Леониллу нашло? Все вели себя очень тихо и были друг с другом подчеркнуто вежливы, пока Леонилла не вернулась обратно в "Союз". Бейкер и Деланти обменялись взглядами. Слов им не потребовалось. Джонни Бейкер отплыл в угол, где какой-то работой занимался Яков. - Нам нужно поговорить напрямую, - сказал Джонни. - Слушаю? - Вы не собираетесь создавать для нее трудности, а? Я имею в виду, вряд ли нужно докладывать обо всем, что происходит здесь. - Конечно, не нужно, - согласился Яков. Пожал плечами. - Мы все здесь - мужчины. И знаем, что через каждые двадцать восемь дней женщина начинает вести себя очень нелогично. Это знает любой женатый мужчина. - Да, должно быть этим все и объясняется, - сказал Джонни Бейкер и снова обменялся взглядами с Деланти. - А кроме того, ее воспитало государство, - сказал Яков. - Ее отец и мать умерли, когда она была еще маленькая. Поэтому неудивительно, конечно, что ей бы хотелось, чтобы наша страна добилась больших успехов, чем те, которые достигнуты в настоящее время. - Разумеется. Разумеется, подумал Рик Деланти. Дерьмо коровье. Если она тяжело переносит свое женское недомогание, то почему она не сообщила об этом руководителям полета, чтобы русские послали в космос кого-либо другого или другую? Почему она этого не сделала? Я бы доложил своему руководству о том, что подвержен космической болезни, если б знал об этом заранее. Наверняка я бы так и сделал... В чем бы не состояли затруднения Леониллы, будет разумно в следующие несколько дней относиться к ней особенно бережно. Дьявольщина, а комета Хамнер-Брауна уже так близко! Барри Прайс положил телефонную трубку. Глаза его были восторженные. Вошла Долорес, неся кофе. - Знаешь, что произойдет в следующий вторник?! - радостно крикнул Барри. - Комета столкнется с Землей. - Что? Нет, нет, я серьезно. Мы введем в действие следующую очередь. Решение последнего судебного разбирательства признано необоснованным. Ядерный центр Сан-Иоаквин будет запущен на полную мощность. Ему казалось, что Долорес должна обрадоваться, но она вовсе не обрадовалась. - Наверное будет торжественная церемония ввода в действие? - спросила она. - Нет, все будет обставлено без шума. А почему ты об этом спрашиваешь? - Потому что во вторник меня здесь не будет. Если только у тебя не возникнет крайняя необходимость в моем присутствии. Барри нахмурился. - Ты всегда мне крайне необходима... - Пора бы уже привыкнуть, - сказала Долорес, и похлопала себя по животу. Живот еще не сделался выпуклым, но Барри был в курсе. - Во всяком случае мне надо быть в Лос-Анджелесе, хочу показаться доктору Стоуну. И я еще хотела задержаться там, чтобы повидаться с матерью. Я думала вернуться сюда ночью во вторник. - Хорошо милая... - Да? - Ты ведь сохранишь ребенка, правда? - Да. Я хочу его сохранить. - Тогда выходи за меня замуж. - Нет, спасибо. Мы оба уже испробовали, что такое семейная жизнь, и нам не понравилось. - Но испробовали не друг с другом, - сказал он. Он хотел, чтобы его голос звучал настойчиво, но прозвучало в нем облегчение. Но все же... - А каково будет ребенку? Ребенку, не имеющему отца? Долорес рассмеялась: - Он появится не в результате партеногенеза. Я почти уверена, что отец у него есть. Я даже догадываюсь, кто этот отец. - О, черт возьми, ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду. - Конечно, понимаю, - она поставила чашку с кофе на письменный стол и перелистнула перекидной календарь Барри. - Тебе предстоит завтрак с заместителем губернатора. Не забудь. - А, тот самый слабоумный. Если что-нибудь и могло вывести меня из этого эйфорического состояния, то это то, о чем ты напомнила. Но я буду паинькой. Ты и поверить не сможешь, каким я буду паинькой. - Хорошо, - она повернулась, собираясь уйти. - Эй, - крикнул он, останавливая ее. - Послушай, давай потом все обсудим. Когда ты вернешься из Лос-Анджелеса. Я имею в виду, что ведь этот ребенок и мой тоже... - Конечно, твой, - и Долорес ушла. - Эй, малый Молот уничтожит весь этот город. Превратит в пустыню. - Коровье - мать его так - дерьмо, - сказал Алим Нассор и улыбнулся. - Мы им тут устроим пустыню. - Он уже наслышался разговоров о том, что способна натворить комета. Вокруг проповедников, вещающих со своих кафедр, собирались толпы народа. Проповедники обеспечили себе свой кусок хлеба. Наступает конец света, примиритесь со сладчайшим Иисусом и гоните монету... Появились новые возможности. Во всяком случае, вот к чему приведет появление кометы: белые удерут из своих домов. Уже удирают. Алим объехал весь Брентвуд и весь Бел-Эйр и везде видел одно и то же: множество домов, возле которых стоят не взятые жильцами бутылки молока, а на крыльце - оставленные почтальонами старые газеты. Алим тогда ехал на стареньком пикапе, на заднем сиденье и в багажном отделении были грудой навалены косилки для газонов и прочий инструментарий для садовой работы. Кто дважды обратит внимание на чернокожего садовника? Так что, когда он останавливался, чтобы забрать газеты и привязанные к бутылкам картонные ярлыки, никто этого не заметил. Теперь Алим располагал адресами, и они обчистят все сверху донизу, и никто не опередит их... Они проехали через Бел-Эйр и Брентвуд - неуклонно, не сворачивая в сторону. Алим Нассор запасся набором различных инструментов для кражи со взломом. Вместе с ним были люди, которые хоть и неохотно повиновались приказам, но свое дело знали хорошо. Молот Божий на протяжении человеческой жизни дважды не появляется. В некоторые дома лучше не лезть. Свиньи настороже. Но есть способ справиться с этой маленькой проблемой. Нужно только все предусмотреть. Они, чтобы остановка не вызвала подозрений, даже выкосили несколько ярдов. И сделали хорошее дело - и смогли без помех провести наблюдение за целым кварталом. Они видели, как люди загружают трайлеры своим барахлом и уезжают. Бел-Эйр был уже наполовину покинут. Что ж, оставшееся можно будет без труда слямзить сегодня же ночью. А потом... потом, может быть, удастся возобновить политическую деятельность. И многие братья получат свой кусок хлеба, получат не на раз и два - надолго. Однако... а ведь многие белесые уезжают, очень многие. Богатые белесые, то-есть люди, понимающие толк в деле. В Городском Совете атмосфера тоже весьма напряженная. Может быть, столкновение действительно состоится? Алим быстро просмотрел стопку прихваченных с крыльца одного из домов стопку газет и журналов. Он хорошо умел читать. Пусть не сразу, но он понял, что грозит, а рисунки прояснили все окончательно. На низменностях оставаться нельзя. Будут волны высотой в тысячу футов! Автор рисунков обладал немалым воображением. Он нарисовал залитое потоком здание Городского Совета Лос-Анджелеса. Над поверхностью воды поднималась башня. Торчали крыши административного корпуса, и здания Городского Суда. Все находившееся там свиньи мертвы - иного с ними и быть не может. Но, конечно, Алиму не хотелось бы быть здесь, когда это случиться. А может ничего и не произойдет, и белесые спокойно вернутся домой. - То-то они удивятся, - пробормотал Алим. - А? Кто? - Белесые. Разве они не удивятся, когда вернутся домой? - Да уж. Почему ты выбрал именно эти дома? Если б мы облазили самые богатые дома не только здесь, но и всюду, мы... - Заткнись. - Ладно. - Я хочу, чтобы мы не удалялись друг от друга. Если окажется, что какой-либо из этих домов битком набит свиньями, мы сможем по рации позвать на помощь. - О'кей. Ладно. Молот божий. Что, если это произойдет на самом деле? Куда тогда удирать? Не на юг, это уж точно. Политиканы могут кричать о братстве коричневых и черных, но все это чепуха. Чиканос не любят черных, черные ненавидят чиканос. В иных местах, чтобы вступить в банду, чиканос нужно убить чернокожего. У чиканос не жалости к черному, и чем дальше на юг, тем все хуже и хуже. - Сегодня ночью нужно взять с собой оружие, - сказал Алим. - Нам следует хорошо вооружиться. Гарольд вздрогнул и автомобиль чуть вильнул в сторону. - Ты полагаешь, что у нас не все пройдет гладко? - Я просто хочу быть готовым ко всему, - сказал Алим. А если эта траханая комета... Сегодня ночью и завтра лучше иметь под рукой огнестрельное оружие и хороший запас боеприпасов. Еще нужно взять с собой пищу. Нельзя подводить братьев, так что придется все брать на себя. По крайней мере, если столкновение состоится, она будут во всеоружии. Патрульный полицейский Эрик Ларсен приехал когда-то в Лос-Анджелес из Топеки. Он был языковедом (английский язык), и ему мечталось писать сценарии для кино и телевидения. Но необходимость зарабатывать себе на жизнь вкупе со случайностью привели его на службу в полицию Бурбанка. Он сказал себе, что здесь он накопит себе ценнейший опыт. Вспомните, чего добился Иозеф Вамбаф, а как известно, начинал он в качестве полицейского! И ведь Эрик мог писать, по крайней мере, его ученая степень свидетельствовала, что писать он мог. Когда миновали три года, Эрик так и не продал никому ни одного своего сценария. Но теперь он мог бы поведать множество историй о необычных, неподлежащих разглашению случаях. Теперь он немного лучше разбирался как в человеческой психологии, так и в индустрии развлечений. Он здорово повзрослел. Эрик жил с женщиной, уже дважды побывавшей замужем. Он преодолел свое неумение завязывать случайные знакомства с девушками. И в то же время по прежнему был весьма склонен идеализировать их. Ему было неприятно видеть юных беглянок из дома, пристающих к прохожим. Он знал, что жизнь у этих девушек могла бы сложиться иначе. Еще Эрик научился видеть мир с точки зрения полицейского: всех людей можно было разделить на три большие группы. Это: полиция, подонки и обычные люди. Но вот презирать этих самых граждан он еще не научился: по его мнению, они - эти люди, которых он обязан защищать. Поскольку Эрик не очень продвинулся в своей полицейской карьере, он относился к выполняемой им работе серьезно. (Хотя жители Бурбанка об этом и не подозревали). Свою заработную плату он получает от граждан. Когда нибудь он сам станет одним из них. Он было принялся за изучение юридических наук, но поскольку все же сохранил присущую литераторам объективность, вскоре вынужден был признать, что повседневной работе они помогают мало. Были люди, которых после отбытия наказания за совершенное преступление, можно было признать исправившимися. Таких насчитывалось немного. Большинство преступников являлись именно преступниками, и лучшее, что можно было с ними сделать, это отвезти на остров Святого Николая и высадить там на берег. Пусть они, оставшись в одиночестве, истязают друг друга. Трудность состояла в том, что никогда нельзя сказать заранее, кто из преступников окончательно потерян для общества, а кто способен вернуться к нормальной жизни. На эту тему Эрик часто спорил со своими коллегами. Его товарищи по службе прозвали его "Профессором" и посмеивались над его литературными амбициями. Смеялись над ним и из-за дневника, который вел Эрик. Тем не менее Эрик был в хороших отношениях почти со всеми, и его сержант рекомендовал назначить Эрика расследователем. Комета привлекла пристальное внимание Эрика, и он прочел о ней все, что только мог достать. Сейчас, когда она заняла собой все небо, она уже вызывала у него чувство восхищения. Завтра она начнет удаляться от Земли. Вместе со своим напарником Эрик ехал по необычно оживленным улицам Бурбанка. Всюду кишели люди, тащили из домов вещи и грузили в трайлеры. Улицы были запружены. - Когда же эта штука, наконец, уберется куда подальше, - сказал напарник. Расследователь Гаррис был полицейским от макушек до самых пяток. Ослепительный свет, сияющий в небесах, явился для него лишь добавочной проблемой. Если это действительно интересно, то Гаррис посмотрит на комету в кино - после того, как она уйдет с земного неба. А сейчас комета сидела у него в печенках. - Автомобиль номер сорок шесть. Координаты: Аламонт восемь - девять - семь - шесть. Женщина. Соседка, живущая ниже, сообщила, что слышала крики в квартире, расположенной над ее квартирой. Руководствуйтесь планом "три". - Принято, - сказал в микрофон Эрик. Гаррис уже ввел машину в крутой поворот. - Это не семейная ссора, - сказал Гаррис. - По этому адресу квартиры для одиноких. Вероятно, какой-нибудь парень не может добиться взаимности. Автомобиль резко остановился перед домом, где сдавались в наем квартиры. Дом был большой, разукрашенный, с плавательным бассейном и сауной. По обеим сторонам парадного подъезда росли каучуковые деревья. За стеклянной, ведущей в холл дверью стояла девушка в тонком халатике поверх ночной рубашки из голубого шелка. Вид у девушки был испуганный. - Это в триста четырнадцатой, - сказала она. - Это ужасно! Она так кричала, звала на помощь... Расследователь Гаррис остановился, чтобы взглянуть на почтовый ящик квартиры 314. "Коллин Дарси". Вытаскивая на ходу фонарь, он кинулся вверх по лестнице. Квартиры третьего этажа, имеющие четные номера - вход со внутреннего коридора. Эрик припомнил, как выглядит это здание с другой стороны. Там у каждой квартиры - маленькие балкончики, прикрытые занавесками, чтобы не было видно с улицы. Вероятно на этих балкончика девушкам хорошо принимать солнечные ванны. Холл был недавно окрашен, и общее впечатление было, что этот дом был хорошо приспособлен для юных, не имеющих семьи, девушек. Разумеется, лучшие квартиры были расположены на другой стороне здания, окна тех квартир выходят на бассейн. В холле было тихо. Из-за двери квартиры номер 314 не доносилось не звука. - Что теперь? - спросил Эрик. Гаррис пожал плечами, затем сильно постучал в дверь. Ответа не последовало. Гаррис постучал снова. - Полиция, - сказал он. - Вы здесь, мисс Дарси? Опять никакого ответа. Девушка, позвонившая в полицию, уже поднималась по лестнице. Подошла, встала за спинами полицейских. - Вы уверены, что она там? - спросил Эрик. - Да! Она кричала! - Где управляющий? - Его нет. Я звонила ему, но мне никто не ответил. Эрик и Гаррис обменялись взглядами. - Она звала на помощь! - негодующе сказала девушка. - Наверное, здесь нам будет туго, - пробормотал Гаррис. Он встал сбоку двери и жестом дал знак Эрику. Вытащил револьвер. Отступив назад, Эрик с маху ударил ногой по запертой двери. Раз, еще раз. Дверь распахнулась, и Эрик влетел в квартиру. Движения быстрые, боком вперед - как учили. Квартира была однокомнатная. На кровати что-то лежало. Позднее Эрик вспоминал, что в то мгновение он так и подумал "что-то". "Оно" походило на девушку - девушку лет двадцати. Кровать и пол возле кровати были залиты кровью. В комнате пахло дорогими духами и чем-то сладковато-кислым. Девушка была голая. Эрик увидел тщательно расположенные по подушке ее длинные волосы. Волосы, выпачканные кровью. Одна грудь была отрезана, и кровь сочилась из раны. И кто-то кровью нарисовал стрелку, тянувшуюся к темным волосам лобка. Лобок и ноги были сплошь в крови. У Эрика поплыло в глазах, перехватило дыхание. Он попытался овладеть собой. В комнату шагнул Гаррис. Гаррис бросил взгляд на кровать и тут же отвел его. Его глаза пристально оглядели комнату, и не найдя никого, обратился к двери на противоположной стороне комнаты. Он двинулся туда, и тут же за его спиной открылась другая дверь - дверь туалета. Оттуда выскочил мужчина, он явно хотел прорваться к выходу в коридор. Оказавшись в тылу Джо Гарриса, мужчина бросился прямо на визжащую девушку. Девушка истошно кричала, зовя полицейских на помощь. Эрик сделал глубокий вдох, совладал с собой и заступил дорогу мужчине. В руке у мужчины был нож. Измазанный кровью нож. Мужчина занес его, направляя его на Эрика. Эрик выхватил пистолет и направил его в грудь противника. Палец его потянул спусковой крючок. Мужчина поднял вверх руки. Нож выпал из его ладони. Мужчина упал на колени. Он молчал. Дуло пистолета Эрика последовало за мужчиной. Лежащий на спусковом крючке палец снова напрягся, потянул. Еще чуть. Нет! Я служащий полиции, а не судья и не присяжный. Мужчина умоляюще тянул руки вверх - будто молился. Эрик подвинулся ближе и увидел его глаза - в них не было ужаса, не было даже ненависти. На лице убийцы застыло странное выражение: какая-то смесь покорности с удовлетворением. И выражение лица его не изменилось, когда он перевел взгляд за спину Эрика Ларсена - на мертвую девушку. Потом прибыли сыщики и следователь. Эрику Ларсену и Джо Гаррису было приказано отвести их пленника в Городскую тюрьму Бурбанка. - Доставьте его туда живым, - голос был воющим. Он принадлежал адвокату, живущему в этом же доме. Адвокат появился, когда полицейские еще допрашивали задержанного, и тут же закричал, что полиция не имеет права арестовывать этого мужчину. Потом он посоветовал ему не отвечать на вопросы. Мужчина рассмеялся. Эрик и Гаррис отвели своего пленника к патрульному автомобилю и втолкнули его внутрь. Завтра его переправят в Федеральную тюрьму Лос-Анджелеса. Все это время мужчина упорно молчал. Но в бумажнике его было найдено удостоверение на имя Фреда Лаурена. По радио подтвердили: Фред Лаурен числится в картотеке. За ним уже насчитывалось три преступления на сексуальной почве, два с применением насилия. После многочисленных экспертиз парня каждый раз освобождали для проведения психиатрического лечения. Когда они приехали, Эрик грубо выволок Лаурена из машины. - Больно, - сказал Лаурен. - Больно... Сукин ты сын, - Гаррис пододвинулся к Фреду. Его рука внезапно дернулась, воткнув локоть в солнечное сплетение арестованного. Гаррис нанес второй удар. - Тебе уже - что бы с тобой не случилось - ничто не повредит, - кроме этого Гаррис не смог сказать ни слова. - Джо, - Эрик втиснулся между Гаррисом и пленником, - не надо с ним так. - Я доложу о вас! - завизжал Лаурен. И тут же хихикнул. - Нет. Какой в этом смысл? Нет. - Сейчас он испуган, - сказал Эрик. - Когда мы его арестовывали, он не боялся. - Но Эрик видел, что и сейчас пленник уже не испуган: как только Гаррис отошел на шаг, страх исчез, вновь уступив место смирению. Они повели убийцу. "О'кей, объясни мне, - сказал Эрик. - Думаешь, что судья снова отправит тебя на экспертизу? Что уже через неделю очутишься на свободе? Будешь снова через неделю бродить по улицам? Парень захихикал. - Через неделю не будет никаких улиц. Вообще ничего не будет! - "Страх Молота", - пробормотал Эрик. Ему подобные случаи были уже знакомы. Почему бы не совершить преступление, если приближается конец света? Такие истории уже описывались не один раз. Но ничего подобного в Бурбанке еще не случалось. - Жду не дождусь, когда же эта проклятая комета уберется куда подальше, - сказал Гаррис. Но он ни словом не обмолвился об оставленном на кровати мертвом теле. Нужно либо научиться воспринимать такое спокойно, либо уйти из полиции - можете выбирать, как вам угодно. - Похоже, нам предстоит нелегкая ночь, - сказал Эрик. - Ага, и еще утреннее дежурство завтра, - Гаррис глянул на светящееся небо. - Просто дождаться не могу, когда эта штука уберется куда по далее. Лагерь разбили у содовых источников. В этом месте хорошо останавливаться на отдых, странно, что здесь никого нет. Горди Ванс ожидал, что встретит у источников еще не меньше дюжины других скаутских групп. А вместо этого сейчас здесь только сам Горди и шесть пришедших с ним скаутов. Страх Молота, подумал Горди. Никто не хочет оказаться сейчас здесь, в отдалении от дорог, от цивилизации. Мальчишки с облегчением сбросили наземь рюкзаки и помчались к источнику. Здесь было два источника - один с горной водой, холодной и чистой, в другом журчала вода ржавого цвета, отвратительная на вкус (хотя мальчики утверждали, что она им нравится). Природа насытила воду карбонатными соединениями, и ребята любили на ее основе приготовлять разные напитки. Горди не приставал к ним с напоминанием, что слишком увлекаться питьем этой воды не стоит. Никто ее слишком много и не пил. Ужин приготовили на походных примусах. Меню, с разрешения Горди, составлял Энди Рэнделл. Именно Энди придется взять на себя руководство группой - и очень скоро. - Но мой учитель сказал, что такое не исключено, - это продолжает спорить один из самых маленьких скаутов. - Чудак, - не соглашался Энди Рэнделл. - Мой папа сколько раз бывал в ИРД, и тамошний компьютер каждый раз утверждал, что это невозможно. Кроме того, мистер Хамнер сказал мне... - Ты с ним знаком? - спросил юный скаут. - Конечно. - Так ведь это он открыл Молот, - и все непроизвольно глянули вверх, туда, где в вечном небе расплывалось громадное светящееся пятно. - А ведь близко, - сказал юный скаут. Долгие горные сумерки закончились, и в ночном небе зажглись звезды. Ярко пылал Молот - пока не ушел за горизонт Сьерры. Горди разогнал мальчиков по спальным мешкам. А хотелось им не спать, а остаться смотреть на небо: там ярко полыхало зарево, сквозь зеленые и красные изломанные полосы просвечивали звезды. Горди залез в свой мешок. Как обычно, он уснул сразу же, приказав себе проснуться через пару часов - чтобы обойти лагерь и убедиться, что с мальчиками все в порядке. Засыпая, он подумал: "Я - совестливый ублюдок". Смешная мысль, но Горди не рассмеялся. К середине ночи он проснулся - и больше в эту ночь ему уже уснуть не довелось. Небо неистовствовало. Будто черную воду пронизали стремительные струи светящегося молока. Звезды мигали, глядя на Землю сквозь хвост кометы Хамнер-Брауна. Потом они померкли вспышке сияния, протянувшегося от горизонта до горизонта. Вдали где-то мелькали еще более яркие вспышки, а через долгое время докатывался разряд грома. Горди в трансе заходил кругами. Энди Рэнделл не спал. Он не стал опускать клапан мешка, хотя в июне в Сьерре часто идут дожди. Подсунув под голову рюкзак, Энди лежал в незастегнутом мешке, его длинные руки были заложены под затылок. - Вот это зрелище, - прошептал он. - Ты прав, - сказал Горди, стараясь, чтобы в его голосе звучало одобрение. Нельзя терять на собой контроль, нельзя, чтобы голос дрогнул. Когда Энди позже будут расспрашивать, он ответит, что не заметил у Горди Ванса никаких признаков подавленности. - Надо поспать, - сказал Горди. - Завтра переход нам предстоит небольшой, но дорога местами будет нелегкой. - Я знаю. - Ладно, - сказал Горди. Поднялся немного вверх по склону - чтобы оказаться в одиночестве и повалился в пышную траву. Завтра все это уже будет неважным, подумал он. Больше спать я не буду. Все разрушил тот утес. Роковое падение. Оно оказалось роковым. Как жаль, что тогда его чуть покалечило, а не убило. Дети плакали, пока спасательная команда искала его. Плакали, когда его везли в больницу. Горди находился на больничной койке, когда банковская ревизия обнаружила недостачу. А он не знал, не останется ли на всю жизнь калекой - и не мог даже бежать. А теперь он бежать не станет. У него уже была такая возможность - но это плохо. Еще как плохо. Ну, куда ему бежать? Денег нет, и ничего хорошего беглецу из Америки, не имеющему денег, не светит. Кроме того, дети должны расти в своей стране. Горди глянул туда, где лежал его сын. Берт лежал, скорчившись в своем спальном мешке. Ему уже двенадцать лет... Берту будет больно, но иного выхода нет. Странно вышло с этим утесом. Горди все помнил совершенно точно. Тропа все та же - не такая уж узкая, но край его осыпался, и если окажешься слишком близко от этого края... Он видел все это еще два года назад, когда шел по этой тропе. Но тогда он думал совсем о другом. Я не хочу, чтобы Берт знал. Красная бархатная занавесь раскинулась, колыхаясь, через все небо. Моя последняя сопровождается великолепным зрелищем, подумал Горди. Ему хотелось глядеть на небо, но видел он только утес. Одно мгновение. Одно рассчитанное неосторожное движение, и он окажется на дне пропасти со сломанной шеей. Может, и еще что-нибудь сломается. Тут недалеко есть тропа вниз, по ней идти легко. Легко даже детям. Под командой Энди они смогут благополучно спуститься. Потом Энди Рэнделла допросят и все будет отлично. Горди тренировал Энди на протяжении двух лет. Не для этого... ну ладно, да, для этого. Тренировал на тот случай, если что-либо произойдет. Если на самом деле произойдет какое-либо несчастье. Странно, как все обернулось. Над утесами взошел полумесяц. В его свете померкла часть звезд. Жуткий этот свет смешался с разлившимся по небу сиянием. Горди показалось, что он видит, как хвост кометы сотрясается неровными волнами... нет, это лишь, вероятно, игра воображения. Вот астронавты там, наверху, наверное, видят эти волны. Интересно, какое испытываешь ощущение, оказавшись в космосе? Когда-то Горди летал - недолгое время, пока за неуспеваемость его не выгнали из школы. В этой школе готовили штурманов для Военно-воздушных сил. Горди подумал, что лучше было б, если б его не отчислили из этой школы, если б он стал летчиком. Но мне пришлось стать банкиром... Скверно, что я испорчу поход мальчикам. Но выбора нет. Просто нет выбора, и несчастный случай сразу решит все проблемы. Страховка - полмиллиона, этого достаточно, чтобы покрыть все банковские недостачи, да и Марии с Бертом останется немало. Предположим им останется триста тысяч, да если из расчета семь процентов в год... Это не сказочные сокровища, но это безусловно лучше, много лучше, чем иметь сидящего в тюрьме отца и вообще не иметь денег на жизнь... Неистово сверкающее небо засветилось еще яростнее. На горизонте появилось яркое пятно. Видимо, это была голова кометы. На нее было трудно смотреть. Светящаяся голова на фоне светящегося хвоста. Холодный свет и зыбкие тени, слабо окрашенные вспышки - их было бы видно даже днем. Затем небо охватил огонь зари. Но свет ее был необычным. Колдовским. Горди поежился. Он вернулся обратно и залез в свой спальный мешок. Можно чуть вздремнуть. Ненадолго... Неподалеку стоял примус. Рядом - канистра с горючим и кастрюля с водой. Высунув из мешка одну руку, Горди накачал примус. Его страсть завтракать лежа в мешке служила предметом шуток для всех, кому приходилось бывать с ним в походах. Привычных уже шуток. На самом деле есть Горди не хотелось, но было бы опасно менять сложившееся о нем представление. Он взял кастрюлю с водой, поставил кипятить. Приготовил себе горячий шоколад. Шоколад оказался неожиданно вкусным, и тогда настала очередь овсянки, а затем и большой чашки чая по-шерпски. Чашки крепкого чая с коричневым сахаром и изрядным комком масла... Один за другим мальчики просыпались. Горди услышал как Энди Рэнделл говорил Берту: - Ты намерен проспать все это? Хочешь проспать всю эту ночь? Придется обойтись без лагерного костра. Нет дров. Здесь очень мало деревьев. С каждым годом становится все меньше и меньше мест, где можно разжечь настоящий костер. Очень многие из детей теперь знают, как приготовить пищу на настоящем огне - на костре. Будет худо, если они вдруг окажутся предоставленными самим себе, без посторонней помощи... но этого никогда не случиться. В наши дни, если человек потерялся, он всегда окажется посреди голого пространства в пятьдесят футов в диаметре. А оказавшись там, надо только зажечь спичку. Очень скоро появится встревоженный ее светом патруль пожарной охраны - чтобы вручить злоумышленнику повестку в суд... Больше нигде нет густых зарослей, которые были во времена моего детства. Мне надо немного поспать, подумал Горди. Мои мысли путаются. Хотя - это неважно. Осталось недолго. Пожалуй, стоит выпить еще чашку шоколада. Он поставил кипятиться воду. - Вставайте, - крикнул он. - Пора собираться. Складывайте мешки и зашнуруйте ботинки. Через пять минут выходим. ЯДРО КОМЕТЫ БЫЛО ЗАЛИТО СВЕТОМ. ОБОЛОЧКА И ХВОСТ, РАСТЯНУВШИЕСЯ НА ГРОМАДНОМ ПРОСТРАНСТВЕ, ЗАХВАТЫВАЛИ В ПЛЕН СВЕТ СОЛНЦА И ОТРАЖАЛИ ЕГО - ЧАСТИЧНО НА ЗЕМЛЮ, ЧАСТИЧНО В КОСМОС, ЧАСТИЧНО НА ЯДРО. Комета таяла. Взрывы, извержения разрывали ее голову на части, на огромные, словно горы глыбы. Летучие химические соединения вскипая, тысячами тонн уносились в космическое пространство. Глыбы, на которые раскалывалась голова, покрылись коркой грязного льда. Но большая часть этого льда была образована не водой, водяной лед уже почти полностью испарился. Корка замедлила дальнейшее испарение. Прочим кометам удавалось выжить, пройдя по много раз сквозь гигантский водоворот Солнечной Системы. Такие кометы потеряли значительную часть своей массы, перешедшей в хвост. Но большая часть оболочки смерзлась заново, каменные глыбы - горы вновь накрепко соединились. Кристаллы странных, неизвестных на Земле льдов наслаивались на растущее тело кометы. И опять - тьма и холод, на многие миллионы лет... Так будет и кометой Хамнер-Брауна, если она вернется в кометное гало. НО НЕЧТО ПРЕГРАДИЛО ЕЙ ПУТЬ.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МОЛОТ *  И когда Он снял шестую печать, я взглянул, а вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь. И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. Откровение Святого Иоанна Богослова УТРО ПАДЕНИЯ МОЛОТА Есть место, где в небе светят четыре Солнца - красное, белое, голубое и желтое. Два из них так близки друг к другу, что соприкасаются, и звездное вещество перетекает от одного Солнца к другому. Я знаю: есть мир, где в небе миллион лун. Я знаю: существует Солнце размером с Землю - и состоит оно из алмаза. Карл Саган. Космическая связь: внеземная перспектива Рик Деланти проснулся. Прекрасное утро. Прямоугольный солнечный зайчик полз по его руке. Каждое утро было прекрасным, и наступали они на борту "Молотлэба" через каждые полтора часа, и Рик не уставал радоваться им. Через переходной шлюз он вылез из "Аполлона". У тех иллюминаторов, что поближе, тесно стояли - не пройдешь - телескопы, съемочные камеры и прочее оборудование. Чтобы выплыть на свободное пространство, надо, придерживаясь за ручные петли, укрепленные на всех подряд выступах, огибать их. Бейкер и Леонилла Малик вводили данные в бортовой компьютер. Леонилла глянула на Рика и быстро сказала: "Привет, Рик", и тут же вновь занялась работой, не заметив, как он улыбается. Сейчас - время работы, но Рик Деланти еще не полностью восстановил свою рабочую форму. Ему очень хотелось увидеть комету. Он подыскал себе телескоп, никем не занятый в данную минуту. Оптика телескопа была снабжена противосолнечной защитой, так что Рик мог смотреть на комету, не рискуя ослепнуть. Это походило на солнечную вспышку - как их показывают в кино, и было что-то от ощущения, как после приема ЛСД, - будто проваливаешься куда-то. Ярко окрашенные струи хвоста лениво колыхались, плыли вдаль - что-то похожее, бывает, видишь во время лунного затмения. При этом зрелище просыпался сидящий в каждом человеке зверь. - Понял, Хаустон. Постараемся обнаружить любое боковое смещение относительно "Молотлэба". Данные тут же будут переданы вам, - продолжал говорить Бейкер. - Пока наблюдается некоторая активность, хотя она должна была прекратиться, еще когда Молот огибал Солнце. Во время прошлого наблюдения мы обнаружили только один выброс. Небольшой, не то что тот, чудовищный, который мы наблюдали вчера. - "Молотлэб", похоже, что в данных, характеризующих допплерово смещение, какая-то путаница. ИРД просит, чтобы вы провели наблюдение за самым большим обломком, какой только удастся обнаружить. Сможете? - Попытаемся, Хаустон. - Это сделаю я, Джонни, - сказал Рик. Он установил направление телескопа и начал всматриваться во тьму. Подключил электронно-вычислительное устройство. - Леонилла, можете мне помочь? Надо передавать данные в телеметрию... - Хорошо, - сказала Малик. - Замер. Замер. Двигаюсь дальше. Замер. Замер... Бейкер продолжал докладывать: - Хаустон! Ядро очень большое, оболочка громадная. Я вычислил на компьютере угловой диаметр. Получилось сто сорок тысяч километров. Значит, оболочка величиной с Юпитер. Она поглотит Землю, как комара, - и не заметит. - Не говорите глупости, - каркнул знакомый голос. - Сила тяжести... и разорванная на куски... - Голос Чарли Шарпса пропал. - Хаустон, мы не слышим вас, - сказал Бейкер. - Это не Хаустон, это Шарпс из ИРД, - не отрывая глаз от телескопа, подсказал Рик. - Замер. Замер... - Он связывается с нами через Хаустон. Проклятье. Вещество кометы устраивает в ионосфере ту еще свистопляску. Пока комета не пройдет мимо, у нас будут трудности со связью. Лучше будет, если мы станем записывать каждое проведенное нами наблюдение - на случай непрохождения радиоволн. - Ладно, - согласился Деланти, продолжая смотреть в телескоп. Перед ним на огромном пространстве распростерлось ядро Хамнера-Брауна. Было трудно удержать перекрестие прицела точно в центре выбранного им обломка. Изображение было недостаточно контрастным, чтобы можно было задействовать систему автоматического слежения. Приходилось доверять лишь собственным глазам. Деланти ухмыльнулся. Непредвиденная трудность для человека, вышедшего в космическое пространство. - Замер. Замер... Густые россыпи светящейся, лениво перемещающейся пыли. Несколько крупных обломков - словно летящие горы. Множество обломков поменьше. Обломки и россыпи пыли беспорядочно двигались относительно друг друга. Световое давление и непрекратившаяся химическая активность продолжали перемещать их во всевозможных направлениях. Таков был первичный хаос. У Рика задергались губы: хотелось ввести космоплан в этот хаос, приземлиться на одной из гор и выйти прогуляться. С трудом верилось, что эти горы мчатся со скоростью пятьдесят миль в секунду. Но пройдут десятилетия, прежде чем НАСА научится строить корабли ручного управления, пригодные для такого маневра. Если только научатся строить их вообще. А когда это произойдет, Рик Деланти будет уже старым и дряхлым. Но сейчас не последний мой полет. Скоро к взлету будет готов "Шаттл", если только чертовы заправилы из Конгресса не пустят деньги на закупку свинины для своих избирательных округов... Петр Яков работал со спектроскопом. Закончив замеры, он сказал: - На это утро для нас предусмотрено напряженное расписание. Насколько я понимаю, зря мы так старательно в этот раз проверяли приборы внешнего наблюдения. Может, рискнем? Осталось два часа. - Сумасшедший русский. Нет, не стоит погибать раньше времени. Снежный ком на такой скорости, наверное, не пробьет борт "Молотлэба", но уж наверняка проделает в вашем скафандре дыру, в которую влезет кулак. - Бейкер нахмурился, разглядывая выходные данные компьютера. - Рик, здесь у меня результаты последнего наблюдения. Какой объект ты выбрал? - Большая гора, - сказал Рик. - Почти в самом центре ядра - как раз как нас просили. И что? - Ничего. - Бейкер выключил микрофон. - Хаустон! Хаустон! Вы получили данные наблюдения? - ...дошли... результат отрицательный, "Молотлэб", передавайте снова... - Что за чертовщина у вас творится, Джонни? - спросил Рик. - Хаустон и ИРД считают, что комета пройдет на расстоянии девять тысяч километров от Земли, - сказал Джонни задумчиво. - У меня получается другое. Я ввел твои данные в бортовой компьютер, и у меня выходит лишь четверть этого расстояния. У них там более мощные вычислительные системы, но зато у нас более точные данные. - Черт, но две тысячи километров - все равно две тысячи километров, - сказал Деланти. Голос его звучал неуверенно. - Жаль, что у нас отказала главная антенна регистрации допплеровского эффекта, - сказал Бейкер. - Я выйду и налажу ее, - предложил Яков. - Нет, - ответ Бейкера прозвучал резко, по-командирски. - У нас еще нет потерь, так для чего начинать прямо сейчас? - Может быть, стоит запросить мнение наземного контроля? - спросила Леонилла. - Право решать предоставлено мне, - отрезал Джонни Бейкер, - а я сказал: нет. Петр Яков промолчал. Рик Деланти вспомнил, что у советских космонавтов уже были потери в космосе. Три пилота погибли при возвращении на Землю, поэтому о них знает весь мир. И еще погибло неизвестно сколько - о них знают только по слухам и из рассказов, какие ведутся ночью под водку. Рику подумалось (и не в первый раз), а не слишком ли осторожничает НАСА? Чуть меньше заботы о безопасности космонавтов, и Соединенные Штаты чуть раньше добрались бы до Луны, удалось бы больше исследовать, больше узнать... и, да, плюс один или два некролога. Луна слишком дорого стоит, если измерять в деньгах. Но слишком дешево - если в жизнях. Одобрения это ни у кого не вызвало. А когда "Аполлон-11" добрался до Луны, особого интереса данное событие не вызвало. Все стало слишком привычным. Может быть, нам все же следовало бы это сделать. Ибо фотография Джонни Бейкера, выползающего на сломанное крыло "Скайлэба", фотография человека с большой буквы, рискнувшего выйти в чужую и враждебную среду, чтобы принять там, вероятно, смерть в одиночестве (и более одинокой смерти не было и быть не может!) - эта фотография придала программе космических исследований почти столь же сильный поступательный импульс, как и великий шаг, свершенный Нейлом Армстронгом. Зазвучала сирена. Смолкла. Зазвучала снова. На приборной доске предупреждающе вспыхнули красные огни. Подумать Рик Деланти не успел. Одним прыжком оказался у ближайшего окрашенного в красный цвет ящика. Двойники этого имеющего квадратную форму ящика были помещены всюду по "Молотлэбу". Раскрыв ящик, Рик вынул несколько плоских металлических пластинок с присосками на одной стороне, затем вытащил большие по размеру пластины похожего на резину пластыря. И глянул на Бейкера, ожидая приказа. - Борт не пробит, - сказал Джонни. - Песок. Это было скопление песка. - Он нахмурился, глядя на приборную доску. - Значительная часть солнечных ячеек уничтожена. Петр, закройте колпаками все приборы оптического наблюдения. Побережемся для более близкой дистанции. - Ладно, - сказал Яков. - Поплыл к приборам. Деланти стоял наготове, держа противометеоритный пластырь - на всякий случай. - Все зависит от того, насколько большим окажется ядро, - крикнул с дальнего конца кабины Петр Яков. - Кроме того, нам следует точно оценить степень твердости кометного вещества. Я полагаю, что она очень близка к соответствующей твердости земного вещества... значит, для нас... это будет как удар камнем, которому придана высокая скорость. А может, и хуже. - Н-да. Вот о чем я размышляю, - сказал Джонни Бейкер. - Мы пытались обнаружить боковое смещение. Мы обнаружили его, но достаточно ли оно велико? Может быть, нам стоит прервать полет... На мгновение стало тихо. - Не надо. Нет, - сказала Леонилла. - Поддерживаю: не надо, - добавил Рик. - Ты не хочешь рисковать. Кто еще за твое предложение? - Только не я, - сказал Яков. - Единогласно. Но вряд ли это можно назвать свободным и правильным выбором, - сказал Бейкер. - В нашем распоряжении мало энергии. Скоро здесь будет жарко. - Ты оставался в "Скайлэбе" пока не отремонтировал крылья, - сказал Деланти. - Если ты смог пойти на такое раньше, то сможешь и сейчас. Так же, как и мы все, - мы сможем. - Ладно, - кивнул Бейкер. - Но держи наготове противометеоритный пластырь. - Есть, сэр. Через несколько минут Земля закрыла собой ядро кометы Хамнера-Брауна. Поднималась Луна, опутанная призрачной сетью колеблющихся волн. Леонилла приступила к раздаче завтрака. Рассвет застал Гарви Рэнделла сидящим в шезлонге на лужайке. Перед ним стоял столик - для сигарет и кофе. Рядом стоял второй столик, для переносного телевизора. Рассвет смел с неба "зрелище-какое-можно-увидеть - лишь-один-раз-в-жизни". Гарви был чуточку подавлен, чуточку пьян. И в таком состоянии и обнаружила его Лоретта двумя часами позднее. - Я в плохой форме, - поведал ей Гарви. - Не знаю, как я буду работать. Но зрелище того стоило. - Я за тебя рада. Ты уверен, что сможешь вести машину? - Разумеется, смогу. Вечно повторяющийся у них спор. - Где ты собираешься быть сегодня? Гарви не обратил внимания на тревогу, звучащую в голосе Лоретты. - Я потратил чертовски много времени, пытаясь ответить на этот вопрос. Если честно, мне нужно быть во многих местах одновременно. Но черт побери, в ИРД будет дежурная бригада научных телепередач. Так, в Хаустоне тоже будут ребята что надо. Наверное, я начну с городского совета. Бентли Аллен и его люди едва ли слишком заняты городскими делами, коль скоро половина населения города удрала в горы. - Но ведь тогда ты окажешься в низкой части города. Теперь он расслышал, как тревожно звучит ее голос. - Ну и что? - Но что если произойдет столкновение? Ты будешь далеко от дома. Как ты сможешь вернуться? - Лоретта, не будет никакого столкновения. Послушай... - Ты заполнил плавательный бассейн свежей водой, накрыл его и не разрешил мне вчера купаться! - Она все повышала и повышала голос. - Ты закупил на две сотни долларов сушеного мяса, ты услал нашего мальчика в горы, ты забил весь гараж бутылками с дорогими напитками, а... - Лоретта... - А... а мы не сможем выпить все это, и никто не станет есть это мясо, если только не будет умирать с голоду! Значит, ты считаешь, что нам предстоит умирать с голоду! Считаешь?! - Нет. Милая, многие сотни шансов против одного, что... - Гарви, пожалуйста. Останься сегодня дома. Я никогда не беспокоилась, что ты все время пропадаешь где-то, что тебя все время нет дома. Я не сетовала, когда ты по собственной воле отправился во Вьетнам вторично. Я не спорила, когда ты уехал в Перу. Я не жаловалась, когда ты остался на Аляске на три лишних недели. Я никогда не заводила разговоров на тему, что надо помочь в воспитании твоего сына... а ему больно, что рядом с ним только я, что Ральф Гаррис постоянно видит своего отца, а он своего отца - нет. Я знаю, что твоя работа значит для тебя больше, чем я, но, Гарви, неужели я для тебя вообще ничего не значу? - Разумеется, еще как значишь, - Гарви притянул ее к себе, обнял. - Господи, ну почему ты так решила? Работа значит для меня никак не больше, чем ты. Работа означает для меня просто возможность зарабатывать деньги. Но я не могу сказать этого. Понимаешь, не могу сказать, что я в силах обойтись без денег. - Значит, ты останешься? - Не могу. На самом деле не могу, Лоретта, у меня должны получиться эти фильмы. По-настоящему получиться. Может быть, я получу предложение от Эй-би-си. Им очень скоро понадобится новый редактор научно-популярных фильмов, а это значит, что я начну зашибать настоящие деньги. Потом, у меня появляется настоящий шанс написать книгу... - Ты не спал всю ночь, Гарви, ты не в форме, тебе не следует никуда ехать. Я боюсь! - О-хо-хо! - Гарви прижал ее к себе и крепко поцеловал. Это моя вина, сказал он себе. Как она могла не испугаться, видя мои приготовления? Но я не могу упустить день Молота... - Послушай. В городской совет я пошлю кого-нибудь другого. - Отлично! - Но я должен встретиться в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса с Чарли и Мануэлем. - Но почему ты не можешь остаться здесь? - Я должен хоть что-то делать, Лоретта. Есть мужская гордость, в конце концов. Как смогу я объяснить людям, что отсиживался дома в подвале, после того как говорил всем и каждому, что нет никакой опасности. Послушай, я проведу несколько интервью. Повстречаюсь с губернатором: он сейчас в городе, в лос-анджелесском "Кантри-клубе", изучает, как обстоят дела с благотворительностью. Я закончу с делами как раз к тому времени, когда комета начнет удаляться. И я буду все время не дальше чем в десяти-пятнадцати минутах езды до дома. Если что-нибудь случится, я мигом окажусь здесь. - Хорошо. Но ты еще не завтракал. День сегодня будет холодный. Я наполню твой термос. И отнесу в вездеход пива. Он быстро поел. Лоретта сидела и неотрывно смотрела на Гарви. Она не съела ни кусочка. Когда он шутил, она смеялась... И еще она сказала ему, чтобы он был осторожен, когда будет съезжать с холма. Связь по-прежнему оставалась плохой. Большинство сообщений приходилось записывать на магнитоленту. Их непосредственные наблюдения приобрели еще большую важность, поскольку приборы оказались, в сущности, бесполезными: слишком много пылевых скоплений. Главный телескоп они всячески берегли: этот телескоп, когда наладится связь, может передавать изображения непосредственно в каналы цветного телевидения. Впрочем, видеоизображения они также записывали на ленту, чтобы позднее попытаться передать их на Землю. - Мощность солнечного излучения упала приблизительно на двадцать пять процентов, - доложил Рик Деланти. - Береги батареи, - приказал Бейкер. - Ладно. В космическом корабле становилось жарко, но приходилось беречь энергию: для записывающих приборов и прочего. Леонилла Малик очень быстро тараторила что-то по-русски в микрофон. Яков возился с приемником, пытаясь получить ответ Байконура. У него ничего не выходило. Леонилла продолжала вести запись. Хватаясь за что попало, она перелетала мгновенно с места на место - то выглядывала в иллюминатор, то считывала показания приборов. Рик попытался понять, что она надиктовывает, но в ее речи было слишком много незнакомых слов. У нее приступ поэтического вдохновения, решил Рик. И она его изливает в стихах. А почему нет? Как еще можно описать свои чувства человеку, оказавшемуся внутри кометы? Сейчас о направлении полета кометы Хамнера-Брауна они знали меньше, чем Хаустон. Согласно последнему принятому сообщению Хаустона, Земля и Молот разойдутся на расстоянии в тысячу километров. Рик, однако, в правильности этой оценки сомневался. Что, если этот расчет основывается на его визуальных наблюдениях? Если так, то это означает, что часть обломков-гор пройдет на значительном расстоянии от Земли. Но ведь скопление обломков твердой составляющей кометы огромно... Хотя - _н_е н_а_с_т_о_л_ь_к_о_ же огромно. - Мы сейчас находимся глубоко внутри оболочки кометы, - сказала Леонилла. - Хотя это и не особенно заметно. Химическая активность давно прекратилась. Но мы видим: тень Земли, она похожа на длинный туннель, проходящий сквозь хвост кометы. Рик разобрал последнюю фразу Леониллы. Хорошее сравнение, подумал он. Если удастся наладить хоть чуть связь с Землей, я передам им эти слова. Работа продолжалась. Результаты пока приходилось записывать на магнитоленты. Рик как сумасшедший орудовал ручной кинокамерой, с молниеносной быстротой сменяя линзы и киноленты. Он питал надежду, что с автоматическими кинокамерами все в порядке, и занимался съемкой лишь нескольких определенных участков кометы. Снимал на самых различных скоростях, различными планами - вдруг пригодится. Корабельные часы неумолимо оттикивали секунды. Через длинный объектив, приставленный к иллюминатору, вид открывался потрясающий. Рик видел: с полдюжины глыб-гор, множество обломков меньшего размера и мириады крошечных блестящих точек. Окруженные светящейся дымкой, все эти осколки ядра плыли, перемешиваясь. Рик услышал за спиной голос Бейкера: - Зрелище, будто успел увидеть нацеленный на тебя выстрел картечью. - Хорошо сказано, - ответил Рик. - М-да. Надеюсь, что хотя бы не слишком правильно сказано. - Сигналы с радара больше не поступают, - сказал Петр Яков. - Ладно. Оставьте его и ведите визуальное наблюдение, - сказал Бейкер. - Хаустон, Хаустон, вы получаете что-нибудь от нас по каналу телевидения? - ...да, "Молотлэб"... ИРД... Шарпс в восторге, дайте больше... повышенная мощность передачи... - Я повышу мощность передачи, когда Молот окажется ближе, - сказал Бейкер. Он не знал, слышат ли его на Земле. - Нам приходится беречь батареи. - Он взглянул на часы. Через десять минут твердые составляющие ядра кометы максимально приблизятся к лаборатории. А через двадцать минут, вероятно, они уже начнут удаляться. Ну, через полчаса. Я увеличу мощность передатчика через пять минут. Повторяю: увеличу мощность - до полной - через пять минут. Звон! - Что там, мать его так? - крикнул Бейкер. - Давление не изменилось, - сказал Яков. - Во всех трех кабинах давление прежнее. - Ну и ладно, - невнятно пробормотал Рик. Космонавты перекрыли воздушный шлюз между "Аполлоном" и "Союзом" - оправданная мера предосторожности. Рик на всякий случай держал наготове противометеоритный пластырь. "Молотлэб" - мишень далеко не такая уж маленькая. "А вот как инженеры определяют, какого размера должен быть противометеоритный пластырь?" - подумал Рик. Рассчитывают, какой максимальный размер дыры, которую еще имеет смысл заделывать? Ибо дыра, превышающая определенный размер, прикончит экипаж корабля в любом случае? А, дьявол со всем этим! Рик снова занялся фотографированием. Оптика показывала ему: словно галактика, состоящая из пенящегося льда, словно чудовищный, как в замедленной съемке, выстрел, взрыв - приближающийся на глазах, расширяющийся во все стороны. Выстрел был нацелен почти точно в "Молотлэб", он _о_б_в_о_л_а_к_и_в_а_л_ лабораторию. - Господи, Джонни, она приближается... - Ладно. Петр, готовьтесь пустить в ход главный телескоп. Я сейчас выдам полную мощность. Начнем вести передачу... Хаустон, Хаустон, визуальные наблюдения показывают, что внешний край ядра заденет Землю. Определить размер обломков, которым предстоит столкнуться с Землей, не можем. - Земля наверняка получит это сообщение, - сказала Леонилла Малик. - Петр, Москва тоже обязана получить эти сведения. - Она говорила настойчиво, в голосе ее звучал страх. - Вы обязаны это сделать. - Что? - спросил Рик Деланти. - Комета движется в восточном направлении, - сказала Леонилла. - В наибольшей степени ущерб будет нанесен Соединенным Штатам, но значительная часть обломков движется по направлению к Советскому Союзу. Очень велика вероятность, что вызванные их падением взрывы будут неверно истолкованы. Намеренно неверно истолкованы. Какой-нибудь фанатик... - Зачем вы это говорите? - резко спросил Яков. - Вы сами знаете, что все это правда, - закричала Леонилла. - Фанатики! Вроде тех психов, убивших моего отца! А великий Сталин оказался вовсе не бессмертным! Не притворяйтесь, будто верите, что эта порода сумасшедших уже вымерла! - Чепуха, - фыркнул Яков. Но все же подплыл к передатчику, и Рику Деланти показалось, что голос Якова звучит весьма настойчиво. ПАДЕНИЕ МОЛОТА: ОДИН В 1968 году, когда астероид Икар подошел к Земле на близкое расстояние, в массах возник пусть и не слишком большой, но несомненный страх: некоторые люди боялись, что приближается конец света. Получили распространение слухи, что, начиная с 1968 года, мир будет потрясен многочисленными катаклизмами. Когда информация о том, что Икар приближается к Земле и что момент наибольшего сближения придется на 15 июня 1968 года, получила определенное распространение в массах, она каким-то странным образом была расценена некоторыми как подтверждение истинности верований, считающих, что неизбежен близкий конец света. В Калифорнии группы хиппи бежали в горы Колорадо. Хиппи утверждали, что в горах у них остается шанс выжить, ибо астероид столкнется с Землей, вследствие чего Калифорния будет поглощена океаном. Даниэль Коэн. Каким окажется конец света О народ мой! Услышь слова Матфея! Разве не предвещал он, что Солнце померкнет, и Луна перестанет светить, и звезды упадут с неба? Так разве не настал час сей! Покайся, народ мой! Покайся и будь настороже, ибо комета Божья, Молот, опускается на эту грешную Землю. Услышь слова пророка Михай: "И увидь: комета Божия падет на место сие, вылетев из чертогов Его, и будут попраны ею высоты земные. И горы расплавятся под кометы пятой, и долины превратятся в ущелья, и будет Земля перед кометой как воск перед огнем. И Земля затоплена будет водой. Комета - это его приход! Поскольку Он придет, чтобы судить Землю. Он придет творить справедливый суд над миром и над народами по правде своей!" - Вы прослушали проповедь преподобного Генри Армитажа в передаче "Близится час". Наша радиостанция, как и все другие радиостанции, транслирующие передачу "Близится час", могут осуществлять свою работу благодаря вашим пожертвованиям. Мы молим Господа благословить всех жертвователей, проявивших щедрость и великодушие. Но более никаких пожертвований делать не нужно. Час близится. Час почти настал. Ясный безоблачный летний день. С моря дует свежий ветер. Лос-Анджелес чист от смога, Лос-Анджелес прекрасен, в Лос-Анджелесе сейчас хорошо. Слишком уж хорошо, подумал Тим Хамнер. Перед ним встала - лицом к лицу - ужасающая проблема. Лучше всего ночное небо наблюдать, находясь в горах, и большую часть прошедшей недели Тим провел в своей горной обсерватории. Но лучше всего вид на комету Хамнера-Брауна в ее максимальном приближении к Земле открывается из космоса. Поскольку самолично Тим в космосе оказаться не может, он остановился на следующем, наиболее приемлемом выходе: увидеть все, что только можно, на экране цветного телевизора. Убедить Чарли Шарпса пригласить сто, Тима, в ИРД было не так уж трудно. Тим предполагал явиться в институт в половине десятого, но... до самого рассвета он любовался безоблачным небом, пересеченным ярко светящимися бархатными лентами. Потом он вылез из кресла, стараясь не думать о кровати, но ведь от нескольких минут отдыха вреда не будет... И разумеется, он проспал. В голове гул, глаза слипаются - Тим изо всех сил гнал свой "гранд прикс" по шоссе Вентура к Пасадене. Несмотря на то что выехал он поздно, Тим все же надеялся успеть вовремя. Других машин на шоссе было мало. - Дурачье, - пробормотал Тим. Страх Молота. Тысячи лос-анджелесцев удрали в горы. Гарви Рэнделл сказал Тиму, что всю неделю движение на дорогах будет невелико - и он был прав. Автомобилей очень мало - ибо, по блестящему выражению Марка Ческу, настал день порции мороженого (которое упадет во вторник на этой неделе). Автомобиль впереди зажег задний красный фонарь. Вспыхнула целая цепочка красных огней. Движение замедлилось. Тим выругался. Поле зрения заслонял едущий впереди грузовик, так что Тим не мог разглядеть, что там стряслось. Автоматически он вывернул на встречную полосу, проскочив на волосок от зеленого "форда". Сидящая в "форде" приятного вида крохотная старушка яростно обругала Тима, когда он появился прямо перед ее носом. - Дура, - пробормотал Тим. Что случилось там, впереди? Движение, похоже, застопорилось полностью. Он увидел парковочную стоянку. Большая стоянка. Где она кончалась, не было видно. Может, она тянется вплоть до Голден Стейт, подумал Тим. Черт побери! Он оглянулся через плечо. Патрульных не видно. Плюнув на все, Тим повел машину вперед, мимо остановившихся автомобилей, и наконец выехал на обочину. Справа теперь оказалось кладбище Лесной Лужайки. Не первоначальное, воспетое в рассказах и песнях, но то его отпочкование, которое расположилось на Голливудских холмах. Машин здесь на улицах много - не проехать. Тим повернул налево, повел машину по шоссе. На лице его застыла мрачная маска, в которой беспокойство смешивалось со злобой. И без того плохо, что день порции мороженого Тим проводит не в своей обсерватории, но чтобы еще и такое! Сейчас Тим находился лишь в деловой части Бурбанка. Между тем комета вот-вот выйдет в точку наибольшего сближения с Землей. - Не повезло! - взвыл Тим. Он орал, пешеходы оглядывались на него, потом отводили взгляд, но Тима их мнение не волновало. - Не повезло. Дул ветер, наэлектризованный предчувствием опасности. Эйлин Ханкок казалось, что чьи-то призрачные пальцы ерошат ей волосы на затылке. Сейчас признаки того, что люди ожидают беды, были более заметны, чем раньше. Машин на улицах было мало, но казалось, что управляют ими совершенно неопытные водители. Они совершали неправильные обгоны, реагировали на изменение обстановки слишком медленно или, наоборот, слишком поспешно. Среди машин было много трейлеров, доверху забитых всяким домашним барахлом. Эйлин это зрелище напомнило войну: беженцы. Но никогда беженцы из стран Азии или Африки не тащили с собой птичьи клетки, матрасы "лучший отдых" и стереоаппаратуру. На Восточной Вентура один из трейлеров опрокинулся, заблокировав все три линии встречного движения. Части машин (очень немногим) удавалось проскользнуть сбоку, но остальным пришлось остановиться: дорогу перекрыло высыпавшееся из трейлера барахло. Небольшой пикап, столкнувшийся с трейлером, перегородил выезд на боковую улицу. Благодарение Богу, что я-то еду в Голден Стейт, подумала Эйлин. Она почувствовала приступ мгновенной жалости ко всем тем, кто сегодняшним утром пытался попасть в Пасадену. И она зло выругалась по адресу трейлера и его хозяина. Попутным машинам трейлер мешал тоже, они еле ползли, и, чтобы проехать сто ярдов до ответвления на Бурбанк, пришлось затратить не менее пяти минут. Потом, бешено промчавшись по улицам, Эйлин въехала на парковочную стоянку, на участок, где на табличке была обозначена ее фамилия. (Корриган, обещавший ей персональный участок, сдержал свое слово.) Ее охватило чувство облегчения: всюду, куда ни посмотри, виднелись фигуры полицейских Бурбанка. Контора Корригана располагалась вблизи супермаркета. Она казалась маленькой, но такой вывод был бы неверным: склады располагались в другом месте, в переулке по ту сторону здания. Приемная была декорирована голубым нейлоном, коричневым деревом и хромом. Хром вечно нужно было полировать. Его вечно и полировали. Эйлин верила, что оптовые покупатели от такого зрелища должны проникнуться убеждением, что они имеют дело с надежным партнером, способным выполнять взятые на себя обязательства. И в то же время обстановка не настолько богата, чтобы у покупателя появилось искушение настаивать на чрезмерном снижении цен. Входная дверь была уже отперта. - Кто здесь? - крикнула Эйлин. - Я, - переваливающейся походкой из своего кабинета вышел Корриган. За ним следовал запах кофе. Эйлин давным-давно установила в конторе автоматическую систему "Силекс" с таймером. И последнее, что по вечерам перед уходом с работы делала Эйлин, это устанавливала "Силекс" на определенное время - на начало рабочего дня. Простенький, казалось бы, фокус, но от этого утреннее настроение Корригана волшебным образом улучшалось. Улучшалось - но только не сегодняшним утром. - Почему опоздали? - грозно спросил он. - Из-за затора. На Восточной Вентура произошло крушение. - Гм-м. - Вы тоже ощутили, что с уличным движением сегодня не все в порядке? - сказала Эйлин. Корриган нахмурился, затем глуповато заулыбался. - Да-а. Наверное, так. Я боялся, что вы вообще не явитесь. В конторе никого нет, а на складах - только три человека. Радио утверждает, что в доброй половине предприятий на работу вышла лишь половина служащих. - Да и те, кто вышел, включая нас, боятся. - Обогнув Корригана, Эйлин прошла в свой кабинет. Стеклянная поверхность ее письменного стола сияла, словно зеркало. Эйлин поставила на стол диктофон, вытащила ключи... но раздумала открывать стол. Вместо этого она вернулась в приемную. - Сегодня мое рабочее место - здесь. Корриган пожал плечами. Посмотрел в окно: - Сегодня все равно никто не придет. - К десяти должен явиться Сабрини, - сказала Эйлин. - Сорок ванных комнат и кухонь, если мы сможем оформить их декор так, как он хочет, и за ту цену, которую он хочет. Корриган кивнул. Казалось, он не слышал того, что говорила Эйлин. - Что это, черт побери? - Корриган ткнул пальцем в окно. По улице шла цепочка людей, одетых в белые балахоны, поющих гимны. Люди шагали в ногу. Эйлин вгляделась и поняла, почему они так идут: одетые в балахоны были скованы общей цепью. Она пожала плечами. В нескольких кварталах отсюда киностудия Диснея, а еще чуть подальше - НБС. Кино- и телекомпании часто использовали Бурбанк как место для съемок. - Вероятно, проводится проба для "Сделаем дело". Репетируют. Групповая съемка. - Слишком рано, - сказал Корриган. - Тогда это Дисней. Глупо таким способом зарабатывать себе на жизнь. - Не видно машин с кинокамерами, - без особого интереса сказал Корриган. Понаблюдал еще несколько секунд. - А что говорит на этот счет ваш богатый приятель? Сегодня, можно сказать, его день. На мгновение Эйлин почувствовала себя ужасно одинокой. - Давно с ним не виделась. И принялась доставать папки с цветными фотографиями. Разложила фотографии так, чтобы каждому стала ясна привлекательность дополнительно устанавливаемого оборудования: именно такая ванная комната снится по ночам вашим клиентам. Движение на Аламеде было быстрое. Тим Хамнер попытался припомнить, каков рельеф местности к северу от Пасадены. Как раз впереди высокие холмы. Это холмы Вердуго, которые перерезают долину Сан-Фернандо и у подножия которых расположены города, лежащие за Бурбанком. Тим знал, что где-то там проходит новое шоссе, но понятия не имел, как отыскать его. - Будь оно все проклято! - заорал он. Месяцы подготовки, месяцы ожидания своей - именно своей! - кометы, и вот сейчас комета приближается со скоростью пятьдесят миль в секунду, а он еще проезжает где-то в районе студии Уолта Диснея. Какой-то частью своего разума Тим понимал, что все это просто забавно, но вообще в данной ситуации ему было не до юмора. По Аламеде и Голден Стейт, подумал Тим. Если там нет заторов, я проеду там, а потом вернусь обратно на Вентура. А если там затор, я просто буду ехать где можно, и плевать мне на штрафы... а что это впереди? Это не просто обычная пробка на перекрестке, где машины неподвижно застывают перед зелеными огнями светофоров. Нет, здесь нечто большее. Водители пытались перехитрить друг друга, чтобы выбраться на свободное пространство. Автомобили выезжали на тротуары и ехали по ним. Большинство машин просто стояло, и водители, выйдя из них, шли пешком. Тесная сутолока автомашин и людей. Надо вырулить, пока не поздно, вправо. Тим, не задумываясь, повернул и поехал через автостоянку, надеясь, что вслед за движущимися еще автомобилями он прорвется на следующую улицу. А вот теперь - все! Оказавшись на стоянке, Тим обнаружил, что выезд с нее полностью перекрыт громадным грузовиком. Тим злобно дал по тормозам и перекинул рычаг на "стоянку". Медленно повернул ключ зажигания. А затем остервенело выругался, используя выражения, которые не употреблял на протяжении многих лет. Выехать обратно было уже невозможно: дорогу преградило множество машин. Вся стоянка была забита. "Что же мне делать?" - подумал Тим. Вылез из машины, решив пешком идти к Аламеде. Магазины, где продаются телевизоры, мелькнула мысль. А если телевизоры переключены на другую программу, если там нельзя будет увидеть комету, что ж, я просто куплю себе тут же один из них. Аламеда была забита автомашинами. Машины не двигались, стояли - бампер к бамперу. Где-то впереди кричали; похоже, центр крика приходился как раз на перекресток. Ограбление? Убийство? Тиму не хотелось быть замешанным во всем этом. Но нет,