и огород. Обкопав со всех сторон репку или морковку, они привязывали к ее верхушке веревку, потом хватались за веревку руками и дергали изо всех сил. Репка или морковка выскакивала из земли вместе с корнем, и малышки с визгом и смехом тащили ее на веревке домой. -- Что это у вас тут одни малышки живут -- ни одного малыша нет? -- с удивлением спросил Незнайка. -- Да, в нашем городе остались только малышки, потому что все малыши поселились на пляже. Там у них свой город, называется Змеевка. -- Почему же они поселились на пляже? -- спросил Незнайка. -- Потому что им там удобнее. Они любят по целым дням загорать и купаться, а зимой, когда река покрывается льдом, они катаются на коньках. Кроме того, им нравится жить на пляже, потому что весной река разливается и затопляет весь город. -- Что ж тут хорошего, если вода затопляет город? -- удивился Незнайка. -- По-моему, тоже ничего хорошего нет, -- сказала Снежинка, -- а вот нашим малышам нравится. Они ездят в половодье на лодках и спасают друг друга от наводнения. Они очень любят разные приключения. -- Я тоже люблю приключения, -- сказал Незнайка. -- Нельзя ли мне познакомиться с вашими малышами? -- Нельзя, -- сказала Снежинка. -- Во-первых, до Змеевки надо идти целый час, потому что пляж далеко вниз по реке, во-вторых, вы ничему хорошему у них не научитесь, только плохому, а в-третьих, мы с ними поссорились. -- Из-за чего же вы поссорились? -- спросил Незнайка. -- А вы знаете, что они сделали? -- сказала Синеглазка. -- Зимой они пригласили нас к себе на новогоднюю елку. Сказали, что у них будет музыка и танцы, а когда мы пришли, знаете что они сделали?.. Они забросали всех нас снежками. -- Ну и что ж? -- спросил Незнайка. -- Ну, мы и перестали с ними дружить. С тех пор никто к ним не приходит. -- А они к вам? -- Они к нам тоже не ходят. Первое время некоторые малыши продолжали приходить к нам, но никто не хотел с ними играть. Тогда они начали баловаться от скуки: то стекло расшибут, то забор поломают, -- сказала Снежинка. -- А потом они подослали к нам малыша, которого звали Гвоздик, -- сказала Синеглазка. -- Вот был случай!.. -- Да, -- подхватила Снежинка. -- Этот Гвоздик пришел к нам и наговорил, будто он хочет дружить с нами, а малышей он сам не любит за то, что они озорные. Мы разрешили ему в нашем городе жить, и что бы вы думали он под конец сделал? Ночью удрал из дому и начал творить разные безобразия. В одном доме подпер дверь снаружи поленом, так что наутро ее нельзя было открыть изнутри, а в другом доме подвесил над дверью чурбан, чтобы он ударял по голове каждого, кто выходит, в третьем доме протянул перед дверью веревку, чтобы все спотыкались и падали, в четвертом доме разобрал на крыше трубу, в пятом разбил стекла... Незнайка захлебывался от смеха, слушая эту историю. -- Вы смеетесь, -- сказала Синеглазка, -- а сколько малышек разбили себе носы! Одна малышка полезла чинить трубу, упала с крыши и чуть не сломала себе ногу. -- Я вовсе не над малышками смеюсь, а над этим Гвоздиком, -- ответил Незнайка. -- Над ним не смеяться надо, а наказать хорошенько, чтоб больше не делал так, -- сказала Снежинка. В это время они проходили мимо яблони, которая росла посреди улицы. Все ветви яблони были усыпаны спелыми, красными яблоками. Снизу к яблоне была приставлена высокая деревянная лестница, которая доставала только до середины ее огромного ствола. Дальше кверху вела веревочная лестница, которая была привязана к нижней ветке дерева. На этой ветке сидели две малышки. Одна малышка старательно перепиливала пилой черенок яблока, другая малышка заботливо поддерживала рукой первую, чтобы она не свалилась вниз. -- Ходите здесь осторожнее, -- предупредила Синеглазка Незнайку, -- с дерева может упасть яблоко и убить вас. -- Меня не убьет! -- хвастливо сказал Незнайка. -- У меня голова крепкая. -- Малыши воображают, что только они одни храбрые, но малышки ничуть не трусливее их. Видите, на какую высоту забрались, -- сказала Снежинка. -- Зато малыши на воздушных шарах летают, на автомобилях ездят, -- ответил Незнайка. -- Подумаешь! -- сказала Снежинка. -- У нас тоже многие малышки могут на автомобиле ездить. -- Разве у вас автомобиль есть? -- Есть. Только он испортился. Мы его чинили-чинили -- никак не могли исправить. Может быть, вы поможете нам автомобиль починить? -- Помогу, помогу, -- ответил Незнайка. -- Я в этом деле кое-что понимаю. Когда Винтик и Шпунтик из больницы выпишутся, я объясню им, и они починят. -- Это будет чудесно! -- захлопала в ладоши Снежинка. Тут Незнайка увидел чудо природы, которого ни разу в жизни не видел. Посреди улицы лежали огромные зеленые шары, величиной с двухэтажный дом, а может, даже и больше. -- А что это за воздушные шары? -- удивился Незнайка. Снежинка и Синеглазка засмеялись. -- Это арбузы, -- сказали они. -- Разве вы никогда не видели арбузов? -- Никогда, -- признался Незнайка. -- У нас арбузы не растут. А для чего они? Снежинка фыркнула: -- Малыш, а не знает, для чего арбузы? Вы еще спросите, для чего яблоки и груши. -- Неужели их едят? -- удивился Незнайка. -- Такую громадину и за год не съешь! -- Мы не едим их, -- ответила Синеглазка. -- Мы добываем из них сладкий сок, то есть сироп. Если просверлить внизу арбуза дырочку, то из нее начинает вытекать сладкий сок. Из одного арбуза можно получить несколько бочек сиропа. -- Кто же это придумал сажать арбузы? -- спросил Незнайка. -- А это у нас есть одна малышка, очень умная. Ее зовут Соломка, -- ответила Синеглазка. -- Она очень любит сажать разные растения и выводить новые сорта. Раньше у нас совсем не было арбузов, но кто-то сказал Соломке, что видел в лесу дикие арбузы. Однажды осенью Соломка снарядила экспедицию в лес, и ей удалось найти заросли диких арбузов на лесной полянке. Экспедиция вернулась с семенами диких арбузов, и весной Соломка посадила семена в землю. Арбузы выросли большие, но оказались кислые. Соломка работала не покладая рук и пробовала сок от всех арбузов. Ей удалось выбрать арбуз, в котором был не очень кислый сок. На другой год она посадила семена от этого арбуза. На этот раз уродились арбузы не такие кислые, между ними попадались даже чуть сладкие. Соломка выбрала самый сладкий арбуз и на следующий год посадила семена от него. Так она делала несколько лет подряд и добилась, что арбузы стали сладкие как мед. -- Теперь все хвалят Соломку, а раньше уж как ругали, уж как ругали! -- сказала Снежинка. -- За что же ругали? -- удивился Незнайка. -- Никто не верил, что из этой кислятины может выйти какой-нибудь толк. К тому же арбузы росли по всему городу, где попало, и мешали ходить. Часто арбуз начинал расти у стены какого-нибудь дома. Пока он был маленький, еще можно было терпеть, но постепенно он разрастался, наваливался на стену и начинал разрушать ее. В одном месте изза арбуза даже целый дом рухнул. Некоторые малышки хотели даже запретить Соломке сажать арбузы, но другие заступились за нее и стали помогать ей. В это время наши путешественники вышли на берег реки. -- А это река Арбузовая, -- сказала Снежинка. -- Видите, как много тут растет арбузов? Через реку вел узенький мостик, похожий на длинный половичок, протянутый с одного берега реки на другой. Он был сделан из какой-то толстой и прочной материи. -- Этот мост сделали наши малышки, -- сказала Синеглазка. -- Мы плели его целый месяц из стеблей льна, а потом малыши помогли нам протянуть его над водой. -- Ах, как интересно было! -- подхватила Снежинка. -- Один малыш упал в реку и чуть не утонул, но его вытащили из воды. Синеглазка взошла на мост и зашагала на другую сторону. Незнайка тоже смело взошел на мост, но тут же остановился, так как почувствовал, что мост под ногами качается. -- Что же вы там застряли? -- спросила Снежинка. -- Испугались? -- И ничего я не испугался. Просто мост очень смешной. Незнайка нагнулся и принялся хвататься за мост руками. При этом он хихикал, чтоб показать, будто ему совсем не страшно. Снежинка схватила Незнайку за одну руку, Синеглазка за другую руку, и они вдвоем перевели его по мосту. Малышки видели, что Незнайка боится, но не стали над ним смеяться, так как знали, что малыши терпеть не могут, когда над ними смеются. Перейдя на другой берег, наши путешественники прошли по улице и скоро очутились перед беленьким домиком с зеленой крышей. -- Вот это и есть наша больница, -- сказала Синеглазка. Глава пятнадцатая. В БОЛЬНИЦЕ Остановившись у двери, Снежинка потянула за ручку колокольчика. Раздался звон: "Дзинь-дзинь!" Дверь отворилась. На пороге появилась нянечка в белом халате и косыночке, из-под которой выбивались золотистые локоны. -- Ах, батюшки, -- воскликнула она и испуганно хлопнула ладошками, -- еще одного больного привели! Больше класть некуда, честное слово! И откуда вы их берете! Целый год больница стояла пустая -- никто не хотел лечиться, а сегодня уже пятнадцатый больной! -- Этот малыш вовсе не болен, -- ответила Снежинка. -- Он пришел навестить товарищей. -- А, ну тогда заходите. Малышки и Незнайка вошли в кабинет врача. Медуница сидела за столом и что-то писала. Перед нею лежала целая куча больничных карточек, в которые записывают болезни больных. Увидев Снежинку и Синеглазку, она сказала: -- Вы, наверно, пришли на больных посмотреть? Нельзя, нельзя! Вы забываете, что больным нужен покой. А вы, Синеглазка, уже с пластырем на лбу? Поздравляю! Я вам это предсказывала. Уж мне-то известно, что, как только в доме заведется хоть один малыш, тут только и жди синяков да шишек. -- Мы вовсе не хотим на больных смотреть, -- ответила Снежинка. -- Больных хочет навестить вот этот малыш, их товарищ. -- Вот этому малышу я велела лежать в постели, а он встал без разрешения врача и, как вижу, уже начал драться. Я не могу его пропустить. Больница -- не место для драки. -- Но ведь я вовсе не буду драться, -- ответил Незнайка. -- Нет, нет! -- строго воскликнула Медуница и постучала своей деревянной трубочкой по столу. -- Малыши всегда говорят: "Не буду", а потом все равно дерутся. Считая разговор с Незнайкой оконченным, Медуница повернулась к Синеглазке: -- Ну-ка, покажите мне ваш лоб, милочка. Она отклеила пластырь и стала осматривать лоб Синеглазки. -- Пластырь вам больше не нужен, -- сказала Медуница, окончив осмотр. -- Пойдемте со мной, милочка, мы погреем вам лоб синим светом, и синяка не будет. Она вышла вместе с Синеглазкой из комнаты. Незнайка увидел на вешалке белый халат и колпак. Недолго думая, он надел этот халат, напялил колпак на голову, потом нацепил на нос очки, которые Медуница оставила на столе, и, захватив со стола деревянную трубочку, вышел из комнаты. Снежинка с восторгом смотрела на Незнайку, удивляясь его смелости и находчивости. Пройдя по коридору, он открыл дверь и очутился в больничной палате, где лежали его друзья коротышки. Подойдя к первой койке, он увидел, что на ней лежит Ворчун. Лицо у Ворчуна было угрюмое и недовольное. -- Как вы себя чувствуете, больной? -- спросил Незнайка, стараясь говорить не своим голосом. -- Прекрасно, -- ответил Ворчун и скроил при этом такую гримасу, словно собирался через пять минут помереть. -- Встаньте, больной, -- приказал Незнайка. Ворчун нехотя приподнялся и сел на постели, тупо глядя прямо перед собой. Незнайка приложил к его груди деревянную трубочку и сказал: -- Дышите. -- Ну, что это такое! -- проворчал Ворчун. -- То встаньте, то лягте, то дышите, то не дышите! Незнайка щелкнул его по голове трубочкой и сказал: -- Ты, Ворчун, совсем не переменился. Ворчишь, как всегда. Ворчун с удивлением взглянул на него: -- Незнайка! -- Тише! -- зашипел на него Незнайка. -- Слушай, Незнайка, выручи меня отсюда, -- зашипел Ворчун. -- Я совсем здоров, честное слово! Я коленку ушиб, уже почти не болит, а меня держат в постели, одежду не отдают. Сил моих больше нет! Я ведь гулять хочу. Понимаешь? Ворчун уцепился за рукав Незнайки и не хотел его отпускать. -- Ладно, -- ответил Незнайка. -- Потерпи немного, я придумаю чтонибудь. Только обещай, что теперь будешь слушаться меня, а если малышки будут спрашивать, кто выдумал воздушный шар, говори, что я. -- Хорошо, хорошо, -- закивал головой Ворчун. -- Только ты уж постарайся! -- Можешь не беспокоиться, -- обнадежил его Незнайка. Он подошел к следующей койке, на которой лежал доктор Пилюлькин. -- Миленький, выручай! -- зашептал Пилюлькин. -- Понимаешь, каково мне терпеть! Сам всю жизнь лечил других, а теперь меня лечат. -- А ты разве тоже не больной? -- Да какой там больной! На плече ссадина да под носом царапина. Из-за этого вовсе не надо в больнице лежать. -- Зачем же тебя здесь держат? -- Ну понимаешь, у них больница пустая, лечить некого, а им хочется ухаживать хоть за какими-нибудь больными. Малышки ведь! А лечатто как! Тьфу! Снаружи ставят медовые пластыри и внутрь дают меду. Это ведь неправильно: снаружи надо йодом, а внутрь -- касторку. Я не согласен с таким лечением! -- Я тоже не согласен, -- заявил с соседней койки Авоська. -- Ходить нельзя, бегать нельзя, в пятнашки играть нельзя, в расшибалочку тоже. Петь даже нельзя. Одежду у всех отобрали, всем выдали по носовому платочку. Лежи да сморкайся, вот тебе и все развлечение. -- Зачем же вы пошли в больницу? -- А мы вчера высыпались из корзины за городом и легли спать. На рассвете нас разбудили малышки и говорят: "Откуда вы, малыши?""Мы, говорим, летели на воздушном шаре и разбились". -- "Ах, вы разбились! Ах, вас лечить надо! Ах, пойдемте в больницу!" Ну мы и пошли. -- Значит, никто не болен? -- спросил Незнайка. -- Нет, один только Пулька болен. Незнайка подошел к Пульке: -- Что с тобой? -- Ногу вывихнул. Совсем не могу ходить. Но не это меня тревожит. У меня, понимаешь. Булька пропал. Будь другом, сделай доброе дело, поищи Бульку! Он, наверно, где-нибудь здесь. Я ведь не могу сдвинуться с места. -- Хорошо, -- сказал Незнайка. -- Я разыщу твоего Бульку, а ты говори всем, что я шар выдумал. Незнайка обошел всех малышей и предупредил, чтобы говорили, будто это он выдумал шар. Наконец он вернулся в кабинет врача. Снежинка с нетерпением ожидала его. -- Ну, как себя чувствуют больные? -- спросила она. -- Какие они больные! -- махнул Незнайка рукой. -- Один только Пулька немножко болен. -- Значит, их скоро выпишут! -- обрадовалась Снежинка. -- Знаете, что я думаю? Мы устроим по случаю выздоровления больных бал. Вот будет весело! -- Не похоже, чтоб их собирались выписывать, -- ответил Незнайка. В это время возвратились Медуница и Синеглазка. -- Вы зачем надели халат? Что это за самоуправство? -- накинулась Медуница на Незнайку. -- Никакого самоуправства нет, -- ответил Незнайка. -- Просто я ходил с обследованием. -- Что же показало ваше обследование? -- насмешливо спросила Медуница. -- Обследование показало, что все больные, кроме одного, здоровы и их уже можно выписать. -- Нет, нет! -- испуганно заговорила Медуница. -- Вы представляете себе, что будет, если мы сразу выпишем четырнадцать малышей? Они перевернут весь город вверх дном! Ни одного целого стекла не останется, у всех появятся синяки и шишки. В целях предупреждения заболевания синяками мы должны оставить малышей в больнице. -- Может быть, можно выписывать понемножечку? -- сказала Синеглазка. -- Хотя бы по одному малышу в день. -- По одному -- это мало, хотя бы по два, -- сказала Снежинка. -- Мы хотим поскорее устроить бал. -- Ну хорошо, -- согласилась Медуница. -- Мы составим список и с завтрашнего дня будем выписывать по одному больному. Снежинка захлопала в ладоши и бросилась обнимать Медуницу: -- Нет, по два, миленькая, по два! Мне так хочется, чтобы они поскорее выписались. Вам ведь тоже хочется пойти на бал. Вы так замечательно танцуете! -- Ну хорошо, по два, -- смягчилась Медуница. -- Начнем выписку с самых смирных. Вы должны помочь нам, -- обратилась она к Незнайке. -- Кто из них самый смирный? -- Да они все смирные! -- Вот этому я уж никак не поверю. Малыши смирные не бывают. Для них обязательно нужно придумать какое-нибудь дело, чтобы они занялись им и забыли о шалостях. -- Тогда давайте выпишем в первую очередь этих мастеров -- Винтика и Шпунтика. Они сразу могли бы взяться за починку машины, -- сказала Синеглазка. -- Хорошая мысль! -- одобрила Медуница. -- Вот мы и начнем с этих Винтика и Шпунтика. Она записала Винтика и Шпунтика на бумажке. -- Вслед за этими я хотела бы выписать Ворчуна, -- сказала Медуница. -- Он такой несносный. Ворчит все время и никому не дает покою. -- Нет, не нужно, -- возразил Незнайка. -- Ворчуна вы лучше подержите в больнице, чтобы он отучился ворчать. -- Тогда можно выписать Пилюлькина. Он недоволен нашей больницей и все время критикует наши методы лечения. Такой беспокойный больной! Я не прочь вовсе избавиться от него. -- Нет, Пилюлькина тоже не надо, -- ответил Незнайка. -- Он всю жизнь лечил других, теперь пусть сам полечится. Лучше выпишем Тюбика. Он хороший художник, и для него сразу найдется работа. Он мой ученик. Это я его научил рисовать. -- Правда, миленькая! -- взмолилась Снежинка. -- Нельзя ли сегодня выписать Тюбика? Я попрошу его нарисовать мой портрет. -- И Гуслю, -- добавил Незнайка. -- Это тоже мой ученик. Я его выучил играть на флейте. Снежинка снова бросилась обнимать Медуницу: -- Выпишем Тюбика и Гуслика! Ну пожалуйста! -- Ну хорошо, для этих сделаем исключение, -- согласилась Медуница. -- Но остальных будем выписывать в порядке очереди. Наконец список был составлен. Медуница велела выдать из кладовой одежду Тюбику и Гусле. Через несколько минут они оба, сияя от радости, появились у нее в кабинете. -- Мы вас выписываем, -- сказала им Медуница. -- Постарайтесь вести себя хорошо, в противном случае придется вас снова положить в больницу. Глава шестнадцатая. КОНЦЕРТ По всему городу разнеслась весть о знаменитом путешественнике Незнайке и его товарищах, которые попали в больницу. Галочка и Кубышка без устали бегали из дома в дом и рассказывали новость подругам. Эти подруги, в свою очередь, рассказывали другим подругам, другие -- третьим, и скоро все население города двинулось, как по команде, к больнице. Каждой малышке хотелось чем-нибудь помочь пострадавшим малышам. Они тащили с собой всякую всячину. У одних были вкусные пироги, у других варенье, у третьих сладкая пастила или компот. Через полчаса малышки запрудили всю Больничную улицу. Конечно, в больницу не могли пустить такое количество желающих. Медуница вышла на крыльцо и сказала, что больные ни в чем не нуждаются, поэтому все должны разойтись по домам и не шуметь здесь под окнами. Но малышки не хотели расходиться. Каким-то чудом им стало известно, что самый главный малыш, по имени Незнайка, должен выйти из больницы со своими товарищами, Тюбиком и Гуслей. Медунице снова пришлось объявить, что Незнайка не выйдет до тех пор, пока все не разойдутся. Но малышки, вместо того чтобы разойтись по домам, пошли к своим подругам, которые жили на Больничной улице. Когда Незнайка, Тюбик и Гусля в сопровождении Снежинки и Синеглазки вышли на улицу, то увидели, что из всех окон выглядывает чуть не по десятку малышек. Незнайка был очень польщен таким вниманием. До его слуха то и дело доносились голоса: -- Скажите, скажите, который из них этот знаменитый Незнайка? -- Незнайка вон тот, в желтых брюках. -- Этот ушастенький? Ни за что не сказала бы, что это Незнайка. У него довольно глуповатый вид. -- Нет, точно, точно! Вид, правда, у него глуповатый, но глаза очень умные. Одна малышка во втором этаже углового дома, увидев Незнайку, принялась махать руками и кричать тонким, пискливым голосом: -- Незнайка! Незнайка! Ура! Она бесстрашно высовывалась из окна, так что в конце концов чуть не вывалилась наружу. Хорошо, что остальные малышки успели поймать ее за ноги и втащить обратно. -- Фу, какой стыд! Этот Незнайка может вообразить о себе невесть что! -- сказала малышка со строгим худеньким личиком и остреньким подбородком. -- Вы правы. Ласточка, -- ответила ей другая малышка со вздернутой верхней губой, из-под которой сверкали белые зубы. -- Малышам вовсе не надо показывать, что на них смотрят. Когда они убедятся, что их шалостей никто не замечает, то сами перестанут шалить. -- Вот об этом я и говорю, Кисонька, -- подхватила Ласточка. -- Малышей надо презирать. Когда они увидят, что их презирают, то побоятся обижать нас. Эти Ласточка и Кисонька шушукались да шушукались, жужжали да жужжали, пока не прожужжали всем уши, что к прилетевшим малышам надо относиться с презрением. Все малышки условились между собой не замечать малышей, а если встретятся с ними на улице, то, завидев издали, поворачивать обратно или переходить на другую сторону. Из этого условия, однако, вышло мало толку. Каким-то чудом всем стало известно, что Тюбик -- художник, а Гусля -- замечательный музыкант, который умеет играть на флейте. Всем, конечно, хотелось поскорей послушать игру на флейте, так как в Зеленом городе умели играть только на арфах, а флейты никто ни разу не слышал. Многие даже не знали, что существует такой инструмент. Скоро малышки узнали, что Тюбик и Гусля поселились на Яблочной площади, в доме, где жила малышка Пуговка со своими подружками. Во втором этаже этого дома, под самой крышей, была просторная комната с большим, светлым окном во всю стену. Эта комната понравилась Тюбику за то, что была очень светлая, и они с Гуслей решили поселиться в ней. Окно верхней комнаты выходило прямо на Яблочную площадь. И вот вечером Яблочная площадь, на которой никогда раньше не наблюдалось большого движения, сразу наполнилась гуляющими малышками. Взявшись за руки, они прохаживались по площади парочками и украдкой поглядывали на освещенное окно во втором этаже. Конечно, они делали это не для того, чтобы увидеть Тюбика или Гуслю, а просто от нетерпения: всем хотелось поскорее услышать музыку. Время от времени они замечали то мелькнувшую в открытом окне аккуратно причесанную голову Гусли, то взъерошенную шевелюру Тюбика. Потом мельканье голов в окне прекратилось, и малышки увидели Тюбика, который облокотился о подоконник и мечтательно глядел вдаль. Вслед за Тюбиком у окна появился Гусля. Они оба принялись рассуждать о чем-то, посматривая по сторонам и размахивая руками. После этого они оба высунулись из окна и, наклонившись, стали глядеть почему-то вниз. Потом оба по разу плюнули со второго этажа и снова исчезли в окне. Казалось, что больше ничего интересного не произойдет, но малышки и не думали расходиться. И как раз в это время из окна полились нежные, как плеск ручейка, звуки флейты. Они то мерно катились, как катятся волны одна за другой, то как будто подпрыгивали и кувыркались в воздухе, гоняясь друг за дружкой и сталкиваясь между собой. От этого всем становилось весело. Звуки флейты словно дергали всех за ручки и ножки, поневоле хотелось пуститься в пляс. Окна домов отворились бесшумно. Движение на площади прекратилось. Все застыли, стараясь не пропустить ни одного звука. Наконец флейта смолкла, но сейчас же из окна противоположного дома послышались звуки арфы. Арфа пыталась повторить эту новую, до сих пор неизвестную мелодию. Чьи-то пальцы неуверенно перебирали струны. Мелодия, которая началась довольно бойко, постепенно слабела, наконец замерла совсем, но сейчас же флейта пришла на помощь, подхватив продолжение. Арфа ожила, зазвучала увереннее. К ней присоединилась другая, из соседнего дома, потом третья. Музыка сделалась громче и веселей. Незнайка, который прибежал с красками и кисточкой, чтобы отдать их Тюбику, увидел на площади перед домом необычайное зрелище. Вся площадь была запружена малышками, которые слушали этот чудесный концерт. Незнайка тоже заслушался и даже запрыгал на одной ножке, но, увидев, что на его танец никто не обращает внимания, махнул рукой и скрылся в дверях дома. Глава семнадцатая. ПОХОД ВИНТИКА И ШПУНТИКА В ГОРОД ЗМЕЕВКУ Выходите по порядку, Становитесь на зарядку. Начинай с зарядки день, Разгоняй движеньем лень. Эту песенку о зарядке, которую сочинил поэт Цветик, распевали Винтик и Шпунтик. Было раннее утро, и в Зеленом городе все еще спали, а Винтик и Шпунтик уже шагали по улицам, распевая песню и делая на ходу зарядку. Зная еще со вчерашнего дня, что наутро их должны выписать из больницы, для того чтобы починить машину, они проснулись ни свет ни заря и стали требовать, чтобы их немедленно выписали. Медуница, которая больше всего на свете боялась шума, распорядилась поскорее выдать им одежду. Услышав еще издали звуки песни, многие малышки проснулись и стали выглядывать из окна; некоторые даже вышли на улицу. -- Эй, малышки, где тут у вас гараж? -- закричал Винтик. -- Пойдемте, я вам покажу, -- вызвалась малышка в красном капоре и синем пальто с пушистым воротником из черно-бурой гусеницы. -- Ну, показывай, куда нам, направо или налево? -- сказал Винтик. -- Направо, -- ответила малышка, с любопытством разглядывая их кожаные куртки. -- Напра-во! Шагом марш! -- скомандовал Винтик и, повернувшись, зашагал по улице. -- Ать-два! Ать-два! Шпунтик шагал в ногу, следом за ним. Малышка, едва поспевая, бежала вприпрыжку сзади. С разгона Винтик и Шпунтик проскочили мимо нужных ворот. -- Стойте, стойте! -- закричала малышка. -- Вы прошли мимо. -- Кругом! -- скомандовал Винтик. Оба повернулись и возвратились к воротам. Малышка открыла калитку. Все трое вошли во двор, где неподалеку от дома стоял крытый черепицей сарай. -- Ну и гараж! Это просто сарай, а не гараж, -- проворчал Шпунтик, открывая широкие двустворчатые двери. Винтик заглянул в сарай и увидел машину. К гаражу подошли еще несколько малышек. -- Тут темно, -- сказал Винтик. -- Ну-ка, давайте выкатим машину наружу. -- Так она ведь не может ездить, испорченная же, -- говорили малышки. -- Ничего, мы ее на руках выкатим. Ну-ка, толкайте сзади. Ну-ка, разом! Еще ра-азик! Машина заскрипела. С визгом и скрежетом она выкатилась из гаража. Винтик и Шпунтик моментально залезли под автомобиль. Малышки стояли вокруг и растерянно заглядывали под колеса. -- У-у, -- то и дело раздавалось из-под машины, -- бак прохудился! У-у, гайки нет! У-у-у! Трубка для подачи сиропа лопнула! Наконец они вылезли из-под колес. -- Ну-ка, тащите сюда гаечный ключ, плоскогубцы, молоток и паяльник, -- сказал Винтик малышкам. -- А у нас ничего этого нет. -- Как -- нет? Что же у вас есть? -- Пила есть. И топор. -- Эх, вы! Топором машину не чинят. У вас тут малыши где-нибудь поблизости есть? -- Малыши только в Змеевке есть. -- Далеко это? -- Час ходьбы. -- Это для вас час, а мы быстрей доберемся. Рассказывайте, как идти. -- Вот, направо, по улице, а там все прямо и прямо. Потом будет дорога полем, по этой дороге прямо -- и прямо в Змеевку попадете. -- Понятно, -- ответил Винтик. -- Ну, шагом марш!.. Отставить! -- вдруг скомандовал он. -- Вы, малышки, достаньте каких-нибудь тряпочек и, пока мы будем ходить, протрите хорошенько машину. Машина, братцы, она уход любит. -- Хорошо, -- согласились малышки. -- Ну, теперь шагом марш! Оба зашагали на улицу. Повернув направо, Винтик скомандовал: -- Песню! И наши друзья запели что было силы: Шел я лесом, шел я лугом Со своим хорошим другом. Мы взбиралися на кочки, Любовались на цветочки. Вдруг с лягушкой повстречались И скорей домой помчались. Прибежали мы домой И сказали "ой!". Когда эта песня кончилась, они затянули другую, потом еще и еще. Скоро они вышли из города и зашагали по дороге. Не прошло и часа, как вдали уже завиднелся город Змеевка. Как раз в это время Винтик и Шпунтик увидели стоявший посреди дороги автомобиль. Подойдя ближе, они заметили под машиной коротышку. Голова и грудь его целиком скрывались под кузовом, наружу торчали только ноги в черных засаленных брюках. -- Эй, братец, загораешь? -- окликнул его Шпунтик. Коротышка высунул из-под машины свою черноволосую курчавую голову: -- Да вот, как видишь, приходится загорать под машиной. -- А что случилось? -- Да не везет, окаянная! То ли подачи сиропа нет, то ли дозировка газировки нарушилась. Никак не могу найти причину. Коротышка вылез наружу и в сердцах пнул колесо ногой. На нем была черная куртка, засаленная, как и брюки, таким невероятным образом, что казалось, была сделана из кожи. Как видно, этому горе-водителю приходилось не столько ездить на своей машине, сколько лежать под ней, отыскивая разного рода неисправности, что, впрочем, часто случается со многими владельцами газированных автомашин. Винтик обошел вокруг автомобиля, осмотрел механизм и, не найдя причины, нырнул под машину. Поковырявшись под ней, он вынырнул обратно и остановился, почесывая в задумчивости затылок. Вслед за Винтиком под машину нырнул Шпунтик, затем снова владелец автомобиля. Так они то ныряли по очереди, то стояли, с недоумением глядя на машину и почесывая затылки. Наконец Винтику удалось найти причину остановки мотора. Машина заработала. Водитель был рад и с благодарностью пожимал руки Винтика и Шпунтика: -- Спасибо, братцы! Без вас я тут до вечера загорал бы. Вы куда едете? Садитесь, подвезу. Винтик и Шпунтик рассказали ему о цели своего путешествия. -- Гаечный ключ, плоскогубцы и молоток у меня есть, могу вам дать. Только паяльника у меня нет, -- сказал водитель. -- А нельзя ли достать паяльник у кого-нибудь в вашем городе? -- Почему -- нельзя? Очень даже можно. У нашего механика Шурупчика есть паяльник. Поедем к нему. Все трое сели в машину и через несколько минут уже были на главной улице Змеевки. Глава восемнадцатая. В ЗМЕЕВКЕ Город Змеевка был расположен на пляже, возле реки. Деревья здесь не росли, поэтому на улицах было не так красиво, как на улицах Зеленого города. Зато повсюду росло много цветов, как в Цветочном городе. Дома здесь были очень красивые. Над каждой крышей возвышался шпиль, украшенный сверху либо деревянным петухом, который поворачивался в разные стороны в зависимости от направления ветра, либо беспрестанно вертевшейся игрушечной ветряной мельницей. Многие из этих мельниц были снабжены деревянными трещотками, которые беспрерывно трещали. Над городом там и сям реяли бумажные змеи. Запускать змеев было самым любимым развлечением жителей, отчего город и получил свое название. Этих змеев жители снабжали специальными гудками. Устройство такого гудка очень простое. Он делается из полоски обыкновенной бумаги, натянутой на ниточку. На ветру такая полоска бумаги колеблется, издавая довольно противный дребезжащий или гудящий звук. Разноголосое гудение змеев сливалось с треском мельничных трещоток, в результате чего над городом стоял непрерывный гул. Окна каждого дома были снабжены специальными решетчатыми ставнями. Когда на улицах города начиналась футбольная игра, которой тоже очень увлекались жители, ставни в домах закрывались. Такие усовершенствованные решетчатые ставни пропускали в комнаты достаточно света и в то же время прекрасно защищали стекла от футбольного мяча, который по необъяснимым причинам всегда почему-то летит не туда, куда надо, а непременно в окно. Проехав по главной улице, машина свернула в переулок и остановилась у дощатых ворот с калиткой. Над воротами возвышался деревянный шпиль, украшенный сверху блестящим стеклянным шаром, в котором, как в зеркале, отражалась в перевернутом виде вся улица вместе с домами, заборами и подъехавшей к воротам машиной. Водитель, которого, кстати сказать, звали Бубликом, вылез из машины и, подойдя к калитке, нажал скрытую в ограде кнопку. Калитка бесшумно отворилась. -- Заходите, -- пригласил Винтика и Шпунтика Бублик. -- Я вас познакомлю с Шурупчиком. Это интересная личность. Вот вы увидите. Трое друзей вошли во двор и, повернув налево, направились к дому. Поднявшись по небольшой каменной лестнице, Бублик отыскал на стене кнопку и нажал ее. Дверь так же бесшумно отворилась, и наши друзья очутились в комнате. Комната была совершенно пустая, без всякой мебели, если не считать висевшего у стены гамака, в котором, сложив кренделем ноги и глубоко засунув в карманы руки, лежал коротышка в голубом комбинезоне. -- А ты до сих пор спишь, Шурупчик? -- приветствовал его Бублик. -- Ведь давно уже утро. -- Я вовсе не сплю, а думаю, -- ответил Шурупчик, поворачивая голову в сторону своих гостей. -- Вот познакомься, это мастера Винтик и Шпунтик. Им нужен паяльник. -- Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста, -- ответил Шурупчик. Винтик и Шпунтик растерянно оглянулись по сторонам, не видя во всей комнате, на чем бы здесь можно было присесть, но Шурупчик протянул руку и нажал имевшуюся на стене подле гамака кнопку. Сейчас же у противоположной стены откинулись три откидных стула, сделанных на манер откидных стульев в театре. Винтик и Шпунтик сели. -- Вы заметили, что у меня все на кнопках? -- спросил Шурупчик. -- Одну кнопку нажмешь -- откроется дверь, другую нажмешь -- откинется стул, а если вам надо стол, то пожалуйста... Шурупчик нажал другую кнопку. От стены откинулась крышка стола и чуть не задела по голове сидевшего на стуле Винтика. -- Не правда ли, очень удобно? -- спросил Шурупчик. -- Изумительно! -- подтвердил Винтик и оглянулся по сторонам, боясь, как бы еще что-нибудь не свалилось ему на голову. -- Техника на грани фантастики! -- хвастливо сказал Шурупчик. -- Единственное неудобство, что сидеть можно только у стены, -- сказал Бублик. -- Вот я как раз и думал о том, как сделать, чтобы стулья можно было передвигать, -- ответил изобретатель. -- Может быть, проще сделать обыкновенные стулья? -- сказал Шпунтик. -- А это хорошая мысль! Надо будет изобрести самый простой, обыкновенный стул! -- обрадовался Шурупчик. -- Ведь все гениальное просто. Ты, братец, видно, тоже механик? -- Механик, -- ответил Шпунтик. -- Мы оба механики. -- Так вам, значит, нужен паяльник? Шурупчик нажал еще одну кнопку, и, к изумлению зрителей, гамак начал медленно опускаться. Он опускался до тех пор, пока лежавший в нем Шурупчик не растянулся на полу. -- Вылезая из обыкновенного гамака, вы можете зацепиться ногой за веревку и, упав, разбить себе нос, -- сказал Шурупчик, поднимаясь с пола. -- В моем механизированном гамаке эта опасность, как видите, полностью устранена. Вы спокойно опускаетесь на пол, после чего встаете. Точно так же, когда вам нужно лечь спать, вы ложитесь на пол, нажимаете кнопку, и гамак сам поднимает вас на необходимую высоту. Шурупчик принялся ходить по комнате и нажимать разные кнопки, в результате чего откидывались новые столы, стулья и полки, открывались дверцы различных шкафов и кладовушек. Наконец он нажал еще одну кнопку и провалился в подполье. -- Идите сюда! -- послышался через минуту со двора его голос. Друзья вышли во двор. -- Здесь у меня гараж, -- сказал Шурупчик, подводя Винтика и Шпунтика к каменному сараю с широкой железной дверью. Он нажал кнопку, и дверь поползла кверху, как занавес в театре. За дверью обнаружилась какая-то чудная машина со множеством колес. -- Это восьмиколесный паровой автомобиль с фисташковым охлаждением, -- объяснил Шурупчик. -- Четыре колеса у него снизу и четыре сверху. Обычно машина ходит на нижних колесах; верхние колеса сделаны на тот случай, если машина перевернется. Все восемь колес машины поставлены под углом, то есть наклонно, благодаря чему автомобиль может ездить не только как все автомобили ездят, но и на боку и даже на спине, то есть совсем вверх ногами. Таким образом предотвращается возможность всяких аварий. Шурупчик залез в машину и продемонстрировал езду на ней во всех четырех положениях, после чего продолжал свои объяснения. -- Вместо обычного бака, -- сказал он, -- в машине имеется котел для нагревания газированной воды. Выделяющийся при нагревании воды пар увеличивает давление на поршень, благодаря чему колеса вращаются шибче. Позади котла имеется банка для приготовления фисташкового мороженого, которое необходимо для охлаждения цилиндра. Растаявшее от нагревания мороженое поступает по трубке в котел и служит для смазки мотора. Машина имеет четыре скорости: первую, вторую, третью и четвертую, а также задний и боковой ход. В задней части машины имеется приспособление для стирки белья. Стирка может производиться во время движения на любой скорости. В спокойном состоянии, то есть на остановках, машина рубит дрова, месит глину и делает кирпичи, а также чистит картошку. Подивившись на эту диковинную машину, друзья перешли в мастерскую Шурупчика, которая была завалена разной рухлядью. Здесь лежали старые, сломанные велосипеды и велосипедные части, самокаты и масса разных деревянных волчков и вертушек. Шурупчик долго слонялся по мастерской, разыскивая паяльник, но его нигде не было. Перерыв всю свою рухлядь, он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и сказал: -- Ах я растяпа! Я ведь забыл паяльник у Смекайлы. Придется вам проехаться к Смекайле за паяльником. -- Ну ничего, на машине живо докатим, -- сказал Бублик. -- А кто этот Смекайло? -- спросил Винтик, когда наши друзья, попрощавшись с Шурупчиком, вышли за ворота. -- Смекайло -- писатель, -- ответил Бублик. -- Да неужели? -- воскликнул Шпунтик. -- Очень интересно с ним познакомиться. Я еще ни разу не разговаривал с живым писателем. -- Вот вы и познакомитесь с ним. Тоже в своем роде интересная личность, -- ответил Бублик, садясь в машину. Глава девятнадцатая. В ГОСТЯХ У СМЕКАЙЛЫ Смекайло стоял у открытого окна своего кабинета и, скрестив на груди руки, задумчиво смотрел вдаль. Волосы его были гладко зачесаны назад, густые черные брови, которые срослись на переносице, были насуплены, что придавало лицу глубокомысленное выражение. Он даже не пошевелился, когда в комнате появились трое наших друзей. Бублик громко поздоровался с ним, представил ему Винтика и Шпунтика и сказал, что они приехали за паяльником, но Смекайло продолжал смотреть в окно с таким сосредоточенным видом, словно старался поймать за хвост какую-то чрезвычайно хитрую, умную мысль, которая вертелась у него в голове и никак не давалась в руки. Бублик смущенно пожал плечами и с усмешкой взглянул на Винтика и Шпунтика, как бы желая сказать: "Вот видите, я говорил вам!" Наконец Смекайло как будто очнулся от сна, повернулся к вошедшим и, важно растягивая слова, сказал мягким, приятным голосом: -- Приве-ет, приве-е-ет! Прошу прощения, мои друзья. Я, так сказать, незримо отсутствовал, перенесясь воображением в другие сферы... Смекайло, -- назвал он себя и протянул Винтику руку. Винтик пожал его мягкую, точно котлета, руку и тоже назвал себя. -- Смекайло, -- повторил Смекайло бархатным голосом и плавным, широким жестом протянул руку Шпунтику. -- Шпунтик, -- ответил Шпунтик и тоже пожал котлету. -- Смекайло, -- произнес в третий раз Смекайло и протянул руку Бублику. -- Да мы с вами уже знакомы! -- ответил Бублик. -- Ах, да ведь это Бублик! -- состроив удивленное лицо, воскликнул Смекайло. -- Приве-ет! Приве-ет! Прошу садиться, друзья. Все сели. -- Так вы уже познакомились с этим Шурупчиком? -- спросил Смекайло, доказывая своим вопросом, что, хотя он и незримо отсутствовал, перенесясь в другие сферы, все же расслышал, о чем говорил Бублик. -- Он вам, должно быть, показывал свои откидные столы и стулья? Хе-хехе! Винтик утвердительно кивнул головой. У Смекайлы на лице появилось насмешливое выражение. Словно испытывая удовольствие, он потер руками коленки и сказал: -- Хе-хе! Эти изобретатели -- все чудаки. Ну скажите, пожалуйста, к чему все эти откидывающиеся столы, открывающиеся шкафы, опускающиеся гамаки? Мне, например, гораздо приятнее сидеть на обыкновенном удобном стуле, который не подскакивает под вами, как только вы встали, или спать на кровати, которая не ездит подо мной вверх и вниз. К чему это, скажите, пожалуйста? Кто может заставить меня спать на такой кровати? А если я, так сказать, не хочу! Не желаю? -- Да никто ведь и не заставляет вас, -- сказал Бублик. -- Шурупчик -- изобретатель и старается усовершенствовать все, что под руку попадется. Это не всегда бывает удачно, но у него много полезных изобретений. Он мастер хороший. -- Я и не говорю, что он плохой, -- возразил Смекайло. -- Он, если хотите знать, очень хороший мастер. Да, да, нужно сознаться, отличный мастер! Он сделал для меня замечательный бормотограф. -- Это что за штука -- бормотограф? -- спросил Винтик. -- Говорильная машина. Вот, взгляните. Смекайло подвел своих гостей к столу, на котором стоял небольшой прибор. -- Этот ящичек, или чемоданчик -- как хотите назовите, -- имеет сбоку небольшое отверстие. Достаточно вам произнести перед этим отверстием несколько слов, а потом нажать кнопку, и бормотограф в точности повторит ваши слова. Вот попробуйте, -- предложил Смекайло Винтику. Винтик наклонился к отверстию прибора и сказал: -- Винтик, Винтик. Шпунтик, Шпунтик. -- И Бублик, -- добавил Бублик, наклонившись к прибору. Смекайло нажал кнопку, и бормотограф, к общему удивлению, зашепелявил гнусавым голосом: "Винтик, Винтик. Шпунтик, Шпунтик. И Бублик". -- Для чего же вам эта говорильная машина? -- спросил Шпунтик. -- А как же! -- воскликнул Смекайло. -- Писатель без такого при81 бора -- как без рук. Я моту поставить бормотограф в любой квартире, и он запишет все, о чем говорят. Мне останется только переписать -- вот вам повесть или даже роман. -- До чего же это все просто! -- воскликнул Шпунтик. -- А я где-то читал, что писателю нужен какой-то вымысел, замысел... -- Э, замысел! -- нетерпеливо перебил его Смекайло. -- Это только в книгах так пишется, что нужен замысел, а попробуй задумай что-нибудь, когда все уже и без тебя задумано! Что ни возьми -- все уже было. А тут бери прямо, так сказать, с натуры -- что-нибудь да и выйдет, чего еще ни у кого из писателей не было. -- Но не каждый ведь согласится, чтобы вы у него в комнате поставили бормотограф, -- сказал Винтик. -- А я это делаю хитро, -- ответил Смекайло. -- Я прихожу к комунибудь в гости с бормотографом, который, как вы убедились, имеет вид чемодана. Уходя, я забываю этот чемоданчик под столом или стулом и потом имею удовольствие слушать, о чем говорят хозяева без меня. -- О чем же говорят? Это очень интересно, -- сказал Шпунтик. -- До чрезвычайности интересно, -- подтвердил Смекайло. -- Я даже сам не ожидал. Оказывается, ни о чем не говорят, а просто хохочут без всякой причины, кричат петухом, дают по-собачьи, хрюкают, мяукают. -- Удивительно! -- воскликнул Винтик. -- Вот и я говорю -- удивительно! -- согласился Смекайло. -- Пока сидишь с ними, все разговаривают нормально и рассудительно, а как только уйдешь -- начинается какая-то чепуха. Вот послушайте вчерашнюю запись. Я был у одних знакомых и после ухода оставил бормотограф под столом. Смекайло повертел какой-то диск, имевшийся под крышкой чемодана, и нажал кнопку. Послышалось шипение, раздался удар, словно захлопнулась дверь. Стало на минуту тихо, потом вдруг раздался дружный смех. Кто-то сказал: "Под столом". Послышалась возня. Снова раздался смех. Кто-то закукарекал, кто-то замяукал, залаял. Потом кто-то заблеял овцой. Кто-то сказал: "Пустите меня, я покричу ослом". И начал кричать: "И-о! И-о..." А теперь жеребенком: "И-го-го-го!" Снова раздался смех. -- Вот видите... то есть слышите? -- развел Смекайло руками. -- Да, из этого не много возьмешь для романа, -- рассудительно сказал Винтик. -- Я вам открою секрет, -- сказал Бублик Смекайле. -- В городе уже все знают про этот бормотограф и, как только вы уйдете, нарочно начинают кричать в эту машинку разную чепуху. -- Зачем же кричать чепуху? -- Ну, вы хотели перехитрить их, а они перехитрили вас. Вы хотели подслушивать, что говорят без вас, а они сообразили и нарочно пищат да хрюкают, чтобы посмеяться над вами. Смекайло насупился: -- Ах, так? Ну ничего, я перехитрю их. Буду подсовывать бормотограф под окна. Эта машинка еще себя оправдает. А вот полюбуйтесь: что это, по-вашему? Смекайло показал посетителям какое-то неуклюжее сооружение, напоминавшее не то сложенную палатку, не то зонтик больших размеров. -- Должно быть, зонтик? -- высказал предположение Шпунтик. -- Нет, не зонтик, а складной, портативный писательский стол со стулом, -- ответил Смекайло. -- Вам, к примеру сказать, нужно описание леса. Вы идете в лес, раскладываете стол, садитесь с удобством и описываете все, что видите вокруг. Вот попробуйте сядьте, -- предложил он Шпунтику. Смекайло нажал кнопку на ручке предполагаемого зонтика, и сейчас же зонтик раскинулся, превратившись в небольшой столик со стульчиком. Шпунтик уселся за стол, для чего ему пришлось самым неестественным образом скрючить ноги. -- Вы испытываете удобство, -- говорил между тем Смекайло, -- и сразу чувствуете вдохновение. Сознайтесь, что это гораздо приятнее, чем писать, сидя на траве или на голой земле. Шпунтик не испытывал ни удобства, ни вдохновения -- наоборот, он чувствовал, что у него начинают зверски болеть ноги. Поэтому он решил поскорее перевести разговор на другое и, вылезая из-за стола, спросил: -- Скажите, пожалуйста, а какую книгу вы написали? -- Я не написал еще ни одной книги, -- признался Смекайло. -- Писателем быть очень трудно. Прежде чем стать писателем, мне, как видите, пришлось кое-чем обзавестись, а это не так просто. Сначала мне пришлось ждать, когда будет готов портативный стол. Это растянулось на долгие годы. Потом я ждал, когда сделают бормотограф. Вы знаете, как мастера любят тянуть и задерживать. В особенности этим отличается Шурупчик. Представьте себе, он два с половиной года только обдумывал, как сделать этот прибор. Ему-то ведь все равно, могу я ждать или не могу. Он не понимает, что у меня творческая работа! Конечно, бормотограф -- сложный прибор, но зачем усложнять и без того сложную вещь? -- А он разве усложнял? -- сочувственно спросил Винтик. -- Конечно, усложнял! Стал делать не просто бормотограф, а какойто комбинированный бормотограф с пылесосом. Скажите, пожалуйста, зачем мне пылесос? На это ушло лишних полтора года. Ну ничего! -- махнул Смекайло рукой. -- Теперь это у меня есть, недостает пустяков. -- Хорошо бы придумать такую машину, которая могла бы за писателя думать, -- сказал Шпунтик. -- Вы правы, -- согласился Смекайло. Увидев в окно, что солнце начинает склоняться к закату, наши друзья стали прощаться. Получив паяльник, они вышли на улицу. Винтик сказал: -- Пора нам отправляться назад. Боюсь, как бы нас не застала ночь в пути. -- Ничего, братцы, я вас мигом докачу на машине. Но не мешало бы сначала подзакусить, -- сказал Бублик и повез Винтика и Шпунтика к себе обедать. Глава двадцатая. ТЮБИК РАБОТАЕТ Пока Винтик и Шпунтик путешествовали по Змеевке, разыскивая паяльник, в Зеленом городе произошли значительные события. День начался с того, что Тюбик нарисовал портрет Снежинки. Он потратил на это дело почти два часа, но зато портрет получился как живой. Сходство было поразительное. Хотя многие говорили, что на портрете Снежинка получилась даже лучше, чем в жизни, но это неправда. Снежинка вовсе не нуждалась в том, чтобы художник приукрашивал ее. Если Тюбик сумел оттенить на портрете красоту ее черт и показать их ярче и выразительнее, то это как раз и требуется от настоящего искусства, каким является живопись. Портрет был повешен на стене в нижней комнате, чтобы все желающие могли видеть. И нужно сказать, что в желающих недостатка не было. Все видевшие портрет захотели, чтобы Тюбик нарисовал также и их, но Снежинка никого не допускала в верхнюю комнату, так как Тюбик в это время рисовал портрет Синеглазки и посторонняя публика могла ему помешать. Незнайка, который околачивался наверху и давал Тюбику разные ненужные советы, чтобы показать, будто он много понимает в живописи, услышал доносившийся снизу шум. -- Это что здесь за шум? Что за шум? -- закричал он, спускаясь с лестницы. -- А ну, разойдись по домам! Бедные малышки, услышав такую грубость, даже не посчитали нужным обидеться, настолько велико было их желание попасть к художнику. Наоборот, они окружили Незнайку со всех сторон, стали называть его милым Незнаечкой и просить не прогонять их. -- А ну, становись в очередь! -- закричал Незнайка, расталкивая малышек и тесня их к стене. -- В очередь, говорят вам, не то всех прогоню! -- Фу, какой вы грубый, Незнайка? -- воскликнула Снежинка. -- Разве так можно? Мне даже стыдно за вас. -- Ничего, -- ответил Незнайка. В это время в комнату впорхнула еще одна малышка и, воспользовавшись общей суматохой, проскользнула прямо к лестнице, которая вела наверх. Увидев это, Незнайка ринулся за ней и уже хотел грубо схватить ее за руку, но она остановилась и, надменно взглянув на него, решительно помахала перед его носом пальцем: -- Ну-ну, потише! Мне можно без очереди -- я поэтесса! Встретив такой неожиданный отпор. Незнайка разинул от удивления рот, а поэтесса, воспользовавшись его замешательством, повернулась к нему спиной и не спеша зашагала к лестнице. -- Как она сказала? Кто она такая? -- спросил Незнайка, растерянно показывая пальцем в сторону лестницы. -- Поэтесса. Стихи пишет, -- объяснили малышки. -- А... -- протянул Незнайка. -- Невелика важность. У нас тоже есть поэт, мой бывший ученик. Когда-то я учил его писать стихи, а теперь он и сам умеет. -- Ах, как интересно! Значит, вы тоже были поэтом? -- Был. -- Ах, какой вы способный! Вы и художником были и поэтом... -- И музыкантом, -- важно добавил Незнайка. -- Прочитайте какое-нибудь ваше стихотворение. -- Потом, потом, -- ответил Незнайка, делая вид, что ему страшно некогда. -- А как зовут вашего поэта? -- Его зовут Цветик. -- Ой, как интересно! -- захлопали в ладошки малышки. -- Вашего поэта зовут Цветик, а нашу поэтессу зовут Самоцветик. Правда, похоже? -- Немножко похоже, -- согласился Незнайка. -- Вам нравится это имя? -- Ничего себе. -- А какие она стихи пишет! -- говорили малышки. -- Ах, какие замечательные стихи! Вот пойдите наверх, она, наверно, будет читать свои стихи. Интересно, как вам понравится! -- Что ж, пожалуй, можно пойти, -- согласился Незнайка. Когда он поднялся наверх, Тюбик уже заканчивал портрет Синеглазки, а Самоцветик сидела на диване рядом с Гуслей и беседовала с ним о музыке. Заложив руки за спину, Незнайка принялся прохаживаться по комнате, бросая по временам косые взгляды в сторону поэтессы. -- Что вы все ходите тут, как маятник? -- сказала Самоцветик Незнайке. -- Сядьте, пожалуйста, а то от вас даже в глазах рябит. -- А вы тут не распоряжайтесь, -- грубо ответил Незнайка. -- Прикажу вот Тюбику, чтоб не рисовал ваш портрет! -- Вот как! Он на самом деле может вам приказать? -- обернулась Самоцветик к Тюбику. -- Может. Он у нас все может, -- ответил Тюбик, который старательно работал кисточкой и даже не слышал того, что сказал Незнайка. -- Конечно, могу, -- подтвердил Незнайка. -- Все должны меня слушаться, потому что я главный. Услышав, что Незнайка пользуется такой властью среди малышей, Самоцветик решила задобрить его: -- Скажите, пожалуйста, это вы, кажется, воздушный шар придумали? -- А то кто же! -- Я когда-нибудь напишу про вас стихи. -- Очень нужно! -- фыркнул Незнайка. -- Не скажите! -- пропела Самоцветик. -- Вы ведь не знаете, какие стихи я пишу. Хотите, прочитаю вам какое-нибудь стихотворение? -- Ладно, читайте, -- милостиво согласился Незнайка. -- Я прочитаю вам свое недавнее стихотворение про комара. Слушайте: Я поймала комара. Нет, поймаю я себе Та-ра, та-ра, та-ра-ра! Лучше муравьишку. Комаришку я люблю, Муравьишка тоже грустен, Тру-лю-люшки, тру-лю-лю! Тоже любит погулять... Но комарик загрустил. Хватит с ними мне возиться -- Жалко комаришку. Надо книжку почитать. -- Браво, браво! -- воскликнул Тюбик и даже в ладоши захлопал. -- Очень хорошие стихи, -- одобрил Гусля. -- В них говорится не только о комаре, но и о том, что надо книжку читать. Это полезные стихи. -- А вот еще послушайте, -- сказала поэтесса и прочитала стихи, в которых говорилось уже не о комаре, а о стрекозе и которые кончались уже не словами о том, что "надо книжку почитать", а о том, что "надо платье зашивать". Потом последовали стихи о мушке, которые кончались словами о том, что "надо руки умывать". Наконец были прочитаны стихи о том, что "надо полик подметать". В это время Тюбик окончил портрет Синеглазки. Все столпились вокруг и наперебой стали выражать свои восторги: -- Чудесно! Прелестно! Очаровательно! -- Миленький, вы не можете нарисовать меня также в синем платье? -- обратилась Самоцветик к Тюбику. ~ Как же в синем, когда вы в зеленом? -- спросил, недоумевая, Тюбик. -- Ну, миленький, вам ведь все равно. Платье зеленое, а вы рисуйте синее. Я бы надела синее платье, если бы знала, что Синеглазка так хорошо получится в синем. -- Ладно, -- согласился Тюбик. -- И глаза мне, пожалуйста, сделайте голубые. -- У вас ведь карие глаза, -- возразил Тюбик. -- Ну, миленький, что вам стоит! Если вы можете вместо зеленого платья сделать синее, то почему вместо карих глаз нельзя сделать голубые? -- Тут есть разница, -- ответил Тюбик. -- Если вы захотите, то можете надеть синее платье, но глаза вы при всем желании не вставите себе голубые. -- Ах, так! Ну, тогда, пожалуйста, делайте карие глаза, но нарисуйте их побольше. -- У вас и так очень большие глаза. -- Ну, чуточку! Мне хочется, чтобы были еще больше. И ресницы сделайте подлиннее. -- Ладно. -- И волосы сделайте золотистые. У меня ведь почти золотистые волосы! -- молящим голосом просила Самоцветик. -- Это можно, -- согласился Тюбик. Он принялся рисовать поэтессу, а она беспрестанно вскакивала, подбегала к портрету и кричала: -- Глаза чуточку побольше! Еще, еще, еще! Ресницы прибавьте! Рот чуточку меньше... Еще, еще! Кончилось тем, что глаза на портрете получились огромные, каких и не бывает, ротик -- с булавочную головку, волосы -- словно из чистого золота, и весь портрет имел очень отдаленное сходство. Но поэтессе он очень понравился, и она говорила, что лучше портрета ей и даром не надо. Глава двадцать первая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ВИНТИКА И ШПУНТИКА Бережно держа в руках свой портрет, Самоцветик сошла вниз, и ее моментально окружили малышки. Все говорили, что ее портрет по красоте гораздо лучше портретов Снежинки и Синеглазки, но по сходству он значительно хуже их. -- Глупенькие, -- сказала им Самоцветик. -- Для вас что важнее -- красота или сходство? -- Конечно, красота! -- ответили все. В это время в комнату, запыхавшись, прибежали Ласточка и Кисонька. -- Ах, какое несчастье! -- закричали они. -- Ах, мы падаем в обморок! -- Что случилось? -- испугались все. -- Мы сегодня пошли в больницу... -- начала рассказывать Ласточка. -- ...чтоб отвести на квартиру малышей, которых должны были выписать, -- подхватила Кисонька. -- ...но Медуница сказала, что малыши уже выписались, -- перебила Ласточка. -- ...тогда мы стали просить, чтобы нам дали других малышей, -- снова подхватила Кисонька и заговорила быстро, чтобы Ласточка не перебила: -- Тогда Медуница дала нам Авоську и Торопыжку, мы повели их по улице, а они убежали от нас и залезли на дерево. -- Они боятся, что мы будем воспитывать их, понимаете? -- поспешно вставила Ласточка и засмеялась. -- Очень нам нужно таких воспитывать! -- скорчила презрительную гримасу Кисонька. -- Где же они теперь? -- спросила Синеглазка. -- Остались на дереве, -- сказала Ласточка. -- Они еще яблоки начнут рвать!.. -- Ну-ка, пойдем посмотрим, -- предложила Снежинка. Авоська и Торопыжка сидели на ветке яблони и на самом деле пытались сорвать яблоко. Они крутили его, стараясь обломить черенок. Вдруг они увидели на улице группу малышек, которые остановились в отдалении и с любопытством поглядывали на них. Заметив со стороны малышек такое внимание, Авоська и Торопыжка с удвоенной силой стали откручивать яблоко. Авоська даже принялся грызть черенок зубами. -- У, ни одного яблока еще не сорвали! -- послышался голос внизу. Авоська и Торопыжка глянули вниз и увидели синеглазую малышку, которая, посмеиваясь, глядела на них. -- А ты молчи, синеглазая! -- проворчал Авоська. -- Думаешь, их легко рвать? -- А если вам дать пилу, легче будет? -- Сказала! Ты нам дай только пилу!.. -- ответил Торопыжка. Синеглазка сбегала в соседний дом и принесла Торопыжке пилу. Через минуту черенок был перепилен и яблоко полетело вниз. -- Ну-ка, малышки, давайте убирать яблоки! -- закричала Синеглазка. -- Малыши решили помочь нам. Несколько малышек подбежали к лежавшему на земле яблоку и, толкая его перед собой, покатили к ближайшему двору. В Зеленом городе под каждым домом имелся подвал для хранения фруктов и овощей. Подкатив яблоко к дому, малышки открыли дверь, которая была сделана вровень с землей, и вкатили в эту дверь яблоко. За дверью были мостки из досок, по которым яблоко само собой покатилось в подвал. Сделав это, малышки побежали назад, а навстречу им другие малышки катили новое яблоко. Работа закипела. Прибежала Стрекоза. Она раздобыла где-то пилу, надела вместо платья шаровары, которые надевала для игры в волейбол, и тоже полезла на дерево. Увидев в руках у нее пилу, Авоська сказал: -- Эй, ты! Ну-ка дай сюда пилку. Ты не умеешь. -- Один ты умеешь! -- задорно ответила Стрекоза. Она уселась на ветке и, закусив губу, принялась перепиливать черенок яблока. Авоська с завистью поглядывал на нее, потом сказал: -- Давай вместе работать: сначала ты попили, а я отдохну, потом я попилю -- ты отдыхать будешь. -- Ладно, -- согласилась Стрекоза. В это время прибежали малышки из того дома, где был гараж, и сейчас же разнеслась весть об исчезновении Винтика и Шпунтика. Малышки рассказывали о том, что Винтик и Шпунтик ушли рано утром в Змеевку и до сих пор не вернулись. -- Вот видите, -- затараторила Ласточка, -- я ведь говорила! Скоро все малыши убегут в Змеевку. Они не захотят в нашем городе жить. -- Ну и пусть бегут, -- сказала Синеглазка. -- Мы никого насильно держать не станем. Разговоров о коварстве Винтика и Шпунтика хватило до самого вечера. Ласточка и Кисонька, казалось, даже были довольны, что они исчезли, и злорадно посмеивались. Когда надежда на возвращение Винтика и Шпунтика совсем пропала, в конце улицы показалась машина. Она с шипением и треском прокатилась по улице. Малышки бросили работу и помчались за ней. Кисонька и Ласточка бежали впереди всех и кричали: -- Винтик и Шпунтик вернулись! Винтик и Шпунтик вернулись! -- Потом они остановились и сказали: -- Тише! Не надо бежать за машиной. Мы можем показать малышам плохой пример. Когда малышки подошли к гаражу, то увидели, что, кроме Винтика и Шпунтика, приехал Бублик. -- А это кто? -- сказала возмущенно Кисонька. -- Это, кажется, змеевский Бублик? Вы зачем, Бублик, приехали? Мы вас не приглашали. -- Подумаешь! -- ответил Бублик. -- Очень мне нужно ваше приглашение! -- Вот вам и "подумаешь"! -- сказала Ласточка. -- Мы к вам не ходим, и вы не ходите к нам. -- А вы ходите. Чего там! Мы ведь не гоним вас. -- Как так не гоните? Сами пригласили на елку, а потом давай снежками бросаться! -- Что ж тут такого? Мы просто хотели поиграть с вами в снежки. Вам тоже надо было бросать в нас снежками. -- Вы должны были понимать, что малышки не любят руками снег брать. -- Ну, ошиблись маленечко, -- пожал Бублик плечами. -- Недоучли, что вы распустите нюни и обидитесь на всю жизнь. -- Нет, это вы обиделись на всю жизнь! Зачем к нам Гвоздика подослали? Знаете небось, чего он здесь натворил? -- За Гвоздика мы не отвечаем, -- ответил Бублик. -- Он и у нас невесть что вытворяет. Мы с ним бьемся -- никак перевоспитать не можем. Мы его к вам не подсылали. Он у вас тут по собственной инициативе работал. -- "Работал"! -- фыркнула Кисонька. -- Он это называет работой! Нет, теперь мы не водимся с вами. Мы в вас не нуждаемся. У нас теперь свои малыши есть. -- Ну и я не вожусь с вами. Мне на вас -- тьфу! Я просто привез Винтика и Шпунтика, а теперь сяду в машину и уеду обратно. Бублик рассердился и отошел в сторону. Но он не уехал. Увидев, что Винтик и Шпунтик начали починять машину, он принялся им помогать. Такой уж компанейский характер у каждого шофера. Если шофер увидит, что кто-нибудь починяет машину, он обязательно подойдет и тоже начнет что-нибудь ковырять, подвинчивать болт или гайку, или просто станет давать советы. Втроем они провозились до поздней ночи, но все-таки не успели починить машину, так как ремонт требовался очень большой. Глава двадцать вторая. ЧУДЕСА МЕХАНИЗАЦИИ На следующее утро Синеглазка пришла в больницу и рассказала Медунице, что выписанные малыши не дерутся на улицах, а, наоборот, ведут себя примерно и даже помогают малышкам убирать яблоки. Медуница сказала: -- Это хорошо, что вы нашли малышам подходящее занятие. Я попрошу вас включить в работу Небоську и Растеряйку, которые выписываются сегодня. -- Нельзя ли выписать еще кого-нибудь, -- попросила Синеглазка. -- Жалко держать малышей взаперти, когда для них есть такая интересная работа. -- Я ведь вчера выписала вне очереди Авоську и Торопыжку, -- ответила Медуница. -- Разве вам мало? -- Мало. -- Ну что ж, можно выписать Молчуна. Он очень смирный и не надоедал мне никакими просьбами. -- А еще кого? Медуница надела очки и заглянула в список. -- Можно выписать Пончика и Сиропчика. Они тоже смирные. Хотя, признаться по правде. Пончика не следовало бы выписывать за то, что он ест много сладкого. Мне еще не удалось отучить его от этой дурной привычки. И главное, если бы он только ел! Но он набивает себе все карманы сладостями и даже под подушку прячет. Ну ничего, может быть, на свежем воздухе его аппетит поуменьшится. А Сиропчика тоже следовало бы подержать здесь в наказание за то, что пьет слишком много газированной воды с сиропом. Однако придется их выписать -- за то, что они были со мной вежливы. Медуница снова стала просматривать список. -- Пульку еще рано выписывать, -- сказала она, -- у него еще не зажила нога. Пулька у нас настоящий больной. -- А Ворчуна? -- спросила Синеглазка. -- Нет, нет, -- воскликнула Медуница. -- Этот Ворчун такой неприятный субъект! Он вечно ворчит, вечно чем-нибудь недоволен. Он, знаете ли, всем на нервы действует. Пусть сидит здесь -- за то, что такой несообразный, хотя, признаться по совести, я бы с удовольствием избавилась от него и от этого несносного Пилюлькина, который неизвестно с какой стати считает себя врачом и постоянно пытается доказать мне, что у меня неправильные методы лечения. Это у меня-то! Вы подумайте! -- Так выпишите их обоих, чтоб не надоедали вам, -- предложила Синеглазка. -- Ах, что вы! Ни за что на свете! Вы знаете, дорогая, что сказал мне недавно этот гадкий Пилюлькин? Он сказал, что я больных не вылечиваю, а, наоборот, здоровых могу сделать больными. Какое невежество! Нет, я его продержу здесь точно до положенного срока. Раньше он отсюда не выйдет. И Ворчун тоже. Таким образом, Синеглазка добилась, чтобы, кроме Небоськи и Растеряйки, из больницы выписали Молчуна, Пончика и Сиропчика. В больнице остались Пулька, Ворчун и Пилюлькин. Пулька молча терпел такую несправедливость, так как нога у него все еще болела, но Ворчун и Пилюлькин готовы были рвать на себе волосы от досады и сказали, что если к вечеру их не выпишут, то они устроят побег. Винтик, Шпунтик и Бублик проснулись ни свет ни заря и снова принялись за починку автомобиля. Солнце было уже высоко, когда машина наконец зафыркала и мотор начал работать. Трое друзей решили устроить пробную поездку. Поколесив вокруг дома и подняв тучу пыли, они выехали за ворота и помчались по улице. Скоро они увидели малышек, которые занимались уборкой фруктов. На яблоне сидели Торопыжка, Растеряйка и Авоська с Небоськой. Рядом на груше трудились Гусля, Молчун и Стрекоза. Малышки старательно катали во всех направлениях яблоки. Незнайка бегал среди работающих и с упоением командовал: -- Пять душ туда, пять душ сюда! Хватайте это яблоко, катите его! Осади назад, чтоб вы лопнули, -- здесь сейчас упадет груша! А вы там, сверху, предупреждайте! Ррразойдись, а то я за себя не отвечаю! Все это можно было делать без шума, но Незнайке казалось, что если он перестанет шуметь, то вся работа остановится. Сиропчик и Пончик тоже трудились. Они катили грушу, но груша не хотела катиться туда, куда нужно, а катилась, куда вовсе не нужно. Каждый знает, что форма у груши совсем не такая, как у яблока, и если ее толкать, то она будет кататься на одном месте, по кругу. К тому же груша была очень мягкая. При падении с дерева она примялась, а Сиропчик и Пончик, катая, совсем истолкли ей бока. В результате они с ног до головы измазались сладким соком и все время облизывали руки. -- А вы что там с грушей вертитесь на одном месте? Всю грушу измяли! -- кричал на них Незнайка. -- Или вы, может быть, решили из нее сироп добывать? Я вам покажу С1фоп! Остановив автомобиль, Винтик и Шпунтик смотрели на эту картину. -- Эй, Незнайка! -- закричал Винтик. -- А почему у вас механизации нет? -- Да ну вас! -- отмахнулся Незнайка. -- Тут от яблок некуда деваться, а им еще механизацию подавай!.. Где я вам возьму механизацию? -- А вот одна машина уже есть, -- ответил Бублик. -- Разве машина -- механизация? -- Конечно, механизация. Будем яблоки и груши на машине возить. -- Есть! -- воскликнул Незнайка. -- Придумал! Ну-ка, подъезжайте под дерево -- мы сейчас сбросим яблоко прямо в машину. -- Постой, так нельзя, -- сказал Винтик. -- Если яблоки сбрасывать в машину прямо с дерева, то и яблоки перебьешь и машину сломаешь. -- Что же, по-твоему, на руках яблоки с дерева таскать? -- Зачем на руках? На веревке будем спускать. -- Есть!.. -- закричал Незнайка. -- Ну-ка, малышки, тащите сюда веревку! Малышки быстро принесли веревку. Незнайка взял ее и принялся вертеть в руках. Он не знал, как обращаться с веревкой, и с недоумением смотрел на нее. Потом он сделал вид, будто до чего-то додумался, протянул веревку Винтику и сказал: -- Ну-ка, действуй. Винтик перекинул веревку через ветку яблони и велел Торопыжке привязать верхний конец веревки к черенку яблока. Другой конец велел держать нескольким малышкам. -- Теперь пили! -- крикнул он Торопыжке. Через несколько минут черенок был перепилен и яблоко повисло на веревке. Винтик велел Бублику подогнать машину прямо под висящее яблоко. Малышки начали постепенно отпускать веревку. Яблоко опустилось прямо в кузов машины. Веревку отвязали, и машина повезла яблоко к дому. -- Сейчас мы пригоним вторую машину, -- сказал Бублик. Они сели на машину и умчались к гаражу, где остался автомобиль Бублика. Через несколько минут они вернулись с двумя машинами. Одна машина стала возить яблоки, другая -- груши. -- Видали чудеса механизации? -- хвастливо говорил Незнайка. -- Вам, малышкам, небось такое и во сне не снилось! Глава двадцать третья. ПОБЕГ Механизация значительно облегчила труд, и работа пошла быстрее. Обе машины шмыгали туда и сюда, развозя по подвалам фрукты. Яблоки и груши возили по одной штучке, а сливы -- сразу по пять. Благодаря механизации многие малышки освободились от работы, но вместо того, чтобы сидеть сложа руки, они устроили на улице две палатки. В одну палатку принесли газированной воды с сиропом, в другую наносили пирогов, всяких коржиков, кренделей и конфет. Теперь каждый из работавших мог закусить или попить водички в свободную минутку. Пончик сейчас же принялся осаждать палатку с пирогами и конфетами, а Сиропчик напал на газированную воду с сиропом. Обоих невозможно было отогнать от палаток. Вдруг произошло неожиданное происшествие. Вдали послышались чьи-то пронзительные крики, и все работавшие увидели бегущего в конце улицы доктора Пилюлькина. За ним гнался весь обслуживающий персонал больницы во главе с Медуницей. Пилюлькин был совсем почти голый, то есть на нем были только пенсне и короткие трусики. Подбежав к дереву, он быстро вскарабкался по стволу вверх. -- Вы зачем убежали, больной? -- кричала Медуница, подбегая к дереву. -- Я уже не больной, -- ответил Пилюлькин, стараясь забраться как можно выше. -- Как -- не больной? Мы вас еще не выписали! -- говорила Медуница, задыхаясь от быстрого бега. -- А я сам выписался, -- усмехнулся Пилюлькин и показал Медунице язык. -- Ах вы дерзкий! Все равно мы не отдадим вашу одежду. -- Не надо, -- ответил Пилюлькин, посмеиваясь. -- Вы простудитесь и заболеете. -- Хоть заболею, а к вам не вернусь. -- Стыдно! -- воскликнула Медуница. -- Вы сами доктор, а не уважаете медицину. Она повернулась и, гордо подняв голову, удалилась. За ней поплелся весь обслуживающий персонал. Пилюлькин увидел, что опасность больше не угрожает, и слез дерева. Малышки окружили его толпой и с сочувствием спрашивали: -- Вам холодно? Вы простудитесь! Хотите, мы принесем вам одежду? -- Тащите, -- согласился Пилюлькин. Пушинка сбегала домой и принесла зелененький сарафанчик в полосочку. -- Что это? -- удивился Пилюлькин. -- Я не хочу надевать сарафанчик! Все будут принимать меня за малышку. -- Ну и что ж тут такого? Разве плохо быть малышкой? -- Плохо. -- Почему? Значит, по-вашему, мы плохие? -- Нет, вы хорошие... -- замялся Пилюлькин, -- но малыши лучше. -- Чем же они лучше, скажите, пожалуйста? -- Конечно, лучше. У нас есть Гусля. Знаете, какой он музыкант? Вы не слышали, как он играет на флейте! -- Слышали. А у нас многие малышки играют на арфах. -- А у нас есть Тюбик. Вы бы посмотрели, какие он рисует портреты! -- Мы видели. Но у вас один Тюбик, а у нас каждая малышка может рисовать и даже вышивать разноцветными нитками. Вот вы бы смогли вышить такую красную белочку, как у меня на переднике? -- спросила Белочка. -- Не мог бы, -- признался Пилюлькин. -- Вот видите, а у нас все смогут -- хотите белочку, хотите зайчика. -- Ну ладно! -- махнул Пилюлькин рукой и принялся напяливать на себя сарафанчик. Надев его, он стал поднимать руки и задирать ноги, оглядывая себя с разных сторон. Увидев Пилюлькина в таком необычном наряде, Незнайка фыркнул. За ним засмеялись остальные малыши. -- Как вам не стыдно! -- возмутилась Кисонька. -- Ничего смешного тут нет. Но смех не умолкал. Оглядевшись по сторонам и увидев вокруг только смеющиеся физиономии, Пилюлькин принялся стаскивать с себя сарафан. -- Ну, зачем вы?.. -- уговаривали его малышки. -- Не надо! -- решительно заявил Пилюлькин. -- Мне скоро принесут мою одежду. -- Медуница не отдаст. Она у нас строгая. В ответ на это Пилюлькин только таинственно улыбнулся. Когда Медуница и весь обслуживающий персонал вернулись в больницу, то сразу же обнаружили исчезновение Ворчуна. Они бросились в кладовую, и тут же была обнаружена пропажа двух комплектов одежды. В кладовой осталась только одежда Бульки. Таким образом выяснился план побега, который был задуман Ворчуном и доктором Пилюлькиным. По этому плану доктор Пилюлькин должен был бежать в голом виде через окно. Злоумышленники рассчитывали, что весь персонал больницы бросится за ним в погоню, -- тогда Ворчун свободно проникнет в кладовую и похитит одежду, как свою, так и Пилюлькина. План оправдался во всех деталях. Медуница еще долго разыскивала Ворчуна с похищенной им одеждой, и, пока шли поиски, Ворчун сидел, притаившись, в зарослях лопуха. Хотя сидение в лопухах не такое уж веселое дело, но Ворчун был вне себя от радости, что вырвался на свободу. Он с наслаждением глядел на прозрачное синее небо, на свежую зеленую травку. На лице его даже появилась улыбка. Он дал сам себе клятву никогда в жизни не ворчать больше и быть довольным всем на свете, если только не попадет снова в больницу. Наконец Ворчун увидел, что Медуница скрылась в больнице. Тогда он потихоньку вылез из своей засады, разыскал Пилюлькина и отдал ему одежду. -- Получай свою одежду, товарищ по несчастью, -- сказал Ворчун, протягивая Пилюлькину узелок, который был у него в руках. Пилюлькин бросился обнимать своего приятеля. Они оба очень сдружились, пока находились в больнице. Пилюлькин быстро оделся. Растеряйка, Авоська, Винтик и другие малыши окружили Ворчуна и стали поздравлять его с благополучным возвращением из больницы. Все были удивлены его веселым видом. -- Первый раз вижу, чтобы Ворчун улыбался! -- сказал Пончик. Малышки тоже стояли вокруг и с любопытством разглядывали Ворчуна. -- Как ваше имя? -- спросила Пушинка. -- Ворчун. -- Вы шутите! -- Да провались я! Почему вы так думаете? -- У вас такое доброе, приветливое лицо. Вам не подходит такое имя. У Ворчуна рот разъехался чуть ли не до ушей. -- Это я не подхожу к своему имени, -- сострил он. -- Хотите на дерево залезть? -- предложила ему Кисонька. -- А можно? -- Отчего же нельзя? Мы принесем вам пилу, будете работать вместе со всеми. -- И мне тоже пилу, -- попросил доктор Пилюлькин. -- Вы этого не заслужили, потому что презираете малышек, но мы вас прощаем, -- сказала Кисонька. Малышки принесли еще две пилы, и Ворчун с доктором Пилюлькиным тоже включились в работу. Ворчун говорил, что лазить по деревьям гораздо приятнее, чем сидеть взаперти у Медуницы. -- И притом гораздо полезнее, -- добавил доктор Пилюлькин. Он считал, что вверху воздух гораздо чище и богаче кислородом, чем внизу. Поэтому Ворчун и Пилюлькин работали на самой верхушке дерева. Глава двадцать четвертая. РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ТЮБИКА На другой день работа по уборке яблок и груш продолжалась. На улицах города появилась третья машина -- восьмиколесный паровой автомобиль Шурупчика. Дело в том, что в городе Змеевке было замечено исчезновение Бублика. Жители знали, что он повез на своей машине Винтика и Шпунтика в Зеленый город. Но так как Бублик не вернулся из этой поездки, то все стали просить Шурупчика съездить и разузнать, не произошло ли какого-нибудь несчастного случая. Шурупчик приехал в Зеленый город, и, когда увидел, что Бублик работает со своей машиной на уборке фруктов, он не выдержал и тоже включился в работу. Жители Змеевки прождали его до вечера, но он не вернулся даже на следующий день. По городу стали распространяться самые невероятные слухи. Одни говорили, что на дороге к Зеленому городу поселилась баба Яга -- костяная нога, которая поедает всех, кого увидит. Другие говорили, что это не баба Яга, а Кащей Бессмертный. Третьи спорили и доказывали, что кащеев бессмертных не бывает, а это трехголовый дракон, и поселился он не на дороге, а в самом Зеленом городе. Каждый день этот дракон съедает по одной малышке, а когда в городе появляется малыш, то съедает малыша, потому что малыши лучше малышек. После того как появилась басня про этого трехголового дракона, никто из змеевских жителей не отваживался отправиться в город к малышкам и разузнать, что там делается. Каждый считал, что гораздо благоразумнее сидеть дома. Однако в скором времени нашелся смельчак, который сказал, что пойдет и все выяснит. Это был небезызвестный Гвоздик, о котором уже говорилось в этой правдивой истории. Жители знали, что Гвоздик -- бесшабашная голова и на самом деле может отправиться прямо в пасть к ненасытному дракону. Все стали уговаривать его, чтобы он не ходил, но Гвоздик и слушать не хотел. Он сказал, что очень виноват перед малышками и теперь его мучит совесть. Поэтому он хочет загладить свою вину -- пойдет к ним в город и плюнет этому дракону прямо на хвост, после чего дракон якобы подохнет и прекратит свои безобразия. Откуда взял Гвоздик, что драконы от этого подыхают, -- неизвестно. Гвоздик ушел. Некоторые жители очень жалели его и заранее оплакивали. Другие говорили, что жалеть о нем особенно нечего, так как без него одним хулиганом станет меньше и в городе будет потише. -- Но мы ведь сами виноваты, что не перевоспитали его, -- говорили первые. -- Перевоспитаешь такого! -- отвечали вторые. -- Его перевоспитает одна лишь могила. Из этого разговора видно, что первые были те, которым Гвоздик еще не успел насолить как следует; вторые же были из тех, которым он насолил изрядно. Гвоздик, как и следовало ожидать, не вернулся, и тогда все в городе поверили слухам о драконе, о котором стали рассказывать самые сверхъестественные небылицы. Каждый из рассказывающих прибавлял этому дракону по одной голове, так что он постепенно из трехголового превратился в стоголового. Конечно, все это были выдумки. Некоторые, самые умные читатели, уже, наверное, догадались сами, почему не вернулся Гвоздик, а тем, которые еще не догадались, можно сообщить, что Гвоздик вовсе не был проглочен драконом, так как дракон никого не глотал, да и дракона-то никакого не было. Гвоздик просто увлекся работой. У него тоже появилось желание забраться на дерево и поработать пилой. Ведь это так интересно и к тому же опасно. Какой же малыш отступит перед опасностью? В эти дни один только Тюбик сидел дома и писал портреты. Каждой малышке хотелось иметь портрет, и они совершенно замучили его своими требованиями. Всем обязательно хотелось быть самыми красивыми. И напрасно Тюбик доказывал, что каждый красив по-своему и что даже маленькие глаза могут быть тоже красивыми. Нет! Все малышки требовали, чтобы глаза обязательно были большие, ресницы длинные, брови дугой, рот маленький. В конце концов Тюбик перестал спорить и рисовал так, как от него требовали. Это было значительно удобнее, так как не вызывало никаких лишних пререканий, и к тому же Тюбик заметил, что может провести рационализацию в портретном деле. Поскольку всем требовалось одно и то же, Тюбик решил сделать так называемый трафарет. Взяв кусок плотной бумаги, он прорезал в ней пару больших глаз, длинные, изогнутые дугой брови, прямой, очень изящный носик, маленькие губки, подбородочек с ямочкой, по бокам парочку небольших, аккуратных ушей. Сверху вырезал пышную прическу, снизу -- тонкую шейку и две ручки с длинными пальчиками. Изготовив такой трафарет, он приступил к заготовке шаблонов. Что такое шаблон, сейчас каждому станет ясно. Приложив трафарет к куску бумаги, Тюбик мазал красной краской то место, где в трафарете были прорезаны губы. На бумаге сразу получался рисунок губ. После этого он прокрашивал телесной краской нос, уши, руки, потом темные или светлые волосы, карие или голубые глаза. Таким образом получались шаблоны. Этих шаблонов Тюбик наделал несколько штук. Если у малышки были голубые глаза и светлые волосы, он брал шаблон с голубыми глазами и светлыми волосами, добавлял немножечко сходства, и портрет был готов. Если же у малышки были волосы и глаза темные, то у Тюбика и на этот случай имелся шаблон. Таких шаблонных портретов Тюбик нарисовал множество. Это усовершенствование очень ускоряло работу. К тому же Тюбик сообразил, что по трафарету, изготовленному рукой опытного мастера, каждый коротышка может заготовлять шаблоны, и привлек к этому делу Авоську. Авоська с успехом закрашивал по трафарету шаблоны нужными красками, и шаблоны получались ничем не хуже тех, которые были изготовлены рукой самого Тюбика. Такое разделение труда между Тюбиком и Авоськой еще больше ускоряло работу, что имело огромный смысл, так как количество желающих заказать портрет не уменьшалось, а с каждым днем увеличивалось. Авоська очень гордился своей новой должностью. Про Тюбика и про себя он говорил с гордостью: "Мы -- художники". Но сам Тюбик не был доволен своей работой и называл ее почему-то халтурой. Он говорил, что из всех портретов, которые он нарисовал в Зеленом городе, настоящими произведениями искусства могут считаться только портреты Снежинки и Синеглазки, остальные годятся лишь на то, чтобы покрывать ими горшки и кастрюли. Этого мнения не разделяли, впрочем, обладательницы портретов. Всем нравилось, что они получились красивыми, а сходство, говорили они, -- это дело десятое. На все можно смотреть по-разному. Глава двадцать пятая. ЛЕЧЕНИЕ ПУЛЬКИ После бегства Ворчуна и Пилюлькина весь обслуживающий персонал больницы был занят лечением единственного больного -- Пульки, который, видя со стороны всех такое внимание к своей особе, совсем избаловался. То он требовал, чтобы ему на обед варили суп из конфет и кашу из мармелада; то заказывал котлеты из земляники с грибным соусом, хотя каждому известно, что таких котлет не бывает; то приказывал принести яблочное пюре, а когда приносили яблочное пюре, он говорил, что просил грушевого квасу; когда же приносили квас, он говорил, что квас воняет луком, или еще что-нибудь выдумывал. Все нянечки сбились с ног, исполняя его капризы. Они говорили, что у них спокон веку такого больного не было, что это сущее наказание, а не больной, и чтобы он выздоравливал уж поскорее, что ли. Каждое утро он посылал одну из нянечек искать по городу свою собаку Бульку. Когда нянечка, устав шататься по городу, возвращалась в больницу в надежде, что он уже забыл о своей собаке, Пулька обязательно спрашивал: -- Ну, нашла? -- Да ее нет нигде. -- Так ты, должно быть, и не искала! -- Да вот честное слово, все улицы исходила! -- А почему я не слышал, как ты звала? Иди-ка снова ищи! Бедная нянечка выходила за ворота и, не зная, куда податься, время от времени кричала: -- Булька! Булька! Чтоб ты пропал! Она знала, что ее крики делу не помогут, но выполняла требования Пульки, так как это, по ее мнению, успокаивало больного. Другую нянечку Пулька посылал наблюдать, что делают остальные малыши, и докладывать ему по три раза в день: утром, в обед и вечером. Третью нянечку он заставлял рассказывать ему с утра до вечера сказки, и, если сказки были неинтересные, он прогонял ее и требовал, чтобы прислали другую нянечку, которая знает сказки получше. Он страшно сердился, если никто из товарищей не приходил навестить его. Когда же кто-нибудь приходил, он прогонял его и говорил, что ему мешают слушать сказки. Медуница видела, что характер больного день ото дня портится, и говорила, что он сделался в двадцать раз хуже Ворчуна и Пилюлькина, вместе взятых. Помочь больному могла только выписка из больницы, но нога у него все еще болела. К тому же Пулька сам себе повредил. Однажды, проснувшись утром, он почувствовал, что нога не болит. Вскочив с постели, он побежал по палате, но не пробежал и десяти шагов, как нога у него подвернулась, и он упал. Беднягу перенесли на руках в постель. Сразу появилась опухоль, а к вечеру подскочила температура. Медуница просидела целую ночь у его постели, не смыкая глаз. Благодаря ее стараниям опухоль опала, но лечение ноги из-за этого случая затянулось. Наконец больному разрешили на короткое время вставать с постели. Опираясь на костыль и держась рукой за стены, Пулька потихоньку передвигался по палате и постепенно учился ходить. Потом ему разрешили на часок выходить во двор и гулять в сопровождении нянечки вокруг больницы. От этих прогулок характер больного улучшился, он стал менее раздражительным, но все же, когда приходил срок возвращаться в палату, Пулька выходил из себя, кричал: "Не пойду!" -- и махал на нянечку костылем. Приходилось больного хватать в охапку и насильно укладывать в постель. В результате таких решительных мер лечение пошло успешно, и скоро Пульке было объявлено, что через день его выпишут из больницы. Малыши и малышки с радостью услышали эту добрую весть. В назначенный день все население собралось у входа в больницу. Все приветствовали выздоровевшего больного, дарили ему цветы, а он говорил: -- Вот мы и все в сборе! Не хватает только Знайки да моего Бульки. -- Ну ничего, -- утешали его малышки, -- может быть, и Знайка ваш найдется и Булька отыщется. -- Как же они сами найдутся? -- отвечал Пулька. -- Их надо искать. -- Да, -- сказал Незнайка, -- придется искать этого глупенького Знайку, а то пропадет без нас где-нибудь. -- Почему же он глупенький? -- возразил доктор Пилюлькин. -- Конечно, глупенький, и еще трусишка вдобавок, -- ответил Незнайка. -- И вовсе он нетрусишка... -- начал было Ворчун. Но Незнайка его перебил: -- А ты молчи! Кто у нас главный, ты или я? Или, может быть, ты снова хочешь в больницу? Услыхав про больницу. Ворчун замолчал. Снежинка сказала: -- Мы назначим на воскресенье бал по случаю выздоровления всех больных, а потом вы можете отправляться на поиски своего глупенького Знайки. А когда вы его найдете, мы устроим еще один бал. Это даже замечательно будет. -- Чудно! Чудно! -- обрадовались все. Неизвестно, чему больше обрадовались: то ли возможности найти Знайку, то ли возможности устроить по этому поводу еще один бал. Этот вопрос остался невыясненным. Работа по уборке фруктов была окончена. Все подвалы были наполнены доверху, а на деревьях осталось еще много яблок, груш и слив. Решено было подарить их змеевским малышам. Все принялись за работу по подготовке к балу. Часть населения расчищала заросшую травой круглую танцевальную площадку, другая часть устраивала вокруг площадки красивую ограду. Торопыжка, Молчун и Гвоздик, вооружившись топорами, принялись сооружать рядом с площадкой двухэтажную беседку для оркестра. Другие малыши строили палатки для газированной воды, мороженого и прочих сластей. Вся эта работа велась под музыку, так как Гусля отобрал десять самых лучших арфисток и организовал оркестр. Они тут же принялись делать репетиции. Удивительнее всего было то, что Гвоздик работал с увлечением. Он выполнял все, что ему поручали, и не вытворял никаких фокусов. Он как будто переродился. -- Как это хорошо с вашей стороны, что вы помогаете нам! -- говорила ему Кисонька. -- А почему не помочь? -- отвечал Гвоздик. -- Уж ежели надо, так я хоть башку расшибу, а сделаю. -- Вы все так старательно делаете, просто приятно смотреть, -- говорила Ласточка. -- Вы, как видно, любите работать. -- Очень люблю, -- признался Гвоздик. -- Я всегда люблю что-нибудь делать. Когда нечего делать -- я не знаю, что делать, и начинаю делать то, чего вовсе не нужно делать. От этого получается одна только чепуха, и за это мне даже бывает влетка. Гвоздик громко шмыгнул носом и провел по нему кулаком. -- Это какая влетка? -- спросила Кисонька. -- Ну, трепанация. -- Что значит трепанация? -- Ну, просто колотят. -- Ах, бедный! -- воскликнула Кисонька. -- А вы лучше не делайте, чего не следует. Лучше к нам приходите. У нас всегда найдется для вас какая-нибудь работа: забор починить, стекло разбитое вставить... -- Хорошо, -- согласился Гвоздик. -- А на бал к нам придете? -- А можно? -- Почему же нельзя? Только умойтесь как следует, хорошенечко причешитесь и приходите. Мы приглашаем вас. -- Хорошо, я приду. Спасибо. Кисоньке очень понравилось, что Гвоздик так вежливо разговаривал и даже сказал спасибо. Она зарделась от удовольствия и, отойдя с Ласточкой в сторону, зашептала: -- Его совсем нетрудно будет воспитывать. -- Его надо почаще хвалить, -- ответила Ласточка. -- Это ему полезно. Всегда, если нашалит, надо поругать, а если сделает хорошо, надо похвалить, тогда он в другой раз будет стараться сделать хорошо, чтобы еще раз похвалили. Кроме того, следует приучить его к хорошим манерам, а то он так неизящно шмыгает своим носом. -- И к тому же у него очень засорена речь, -- подхватила Кисонька. -- Что это за слова: башка, чепуха, влетка! Надо будет поработать над его речью и постепенно отучить от некрасивых слов. А Гвоздик, довольный тем, что его похвалили, еще старательнее стал работать. Каждому ведь нравится, когда его хвалят. Глава двадцать шестая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ГВОЗДИКА После того как Гвоздик не вернулся домой, никто из жителей Змеевки не осмеливался отправиться в Зеленый город. Разнесся слух, что стоголовый дракон скоро прикончит всех малышек, а потом явится в Змеевку и начнет глотать малышей. Время шло, но дракон не появлялся, а вместо него в одно прекрасное утро в Змеевке появился совсем незнакомый малыш. Он рассказывал, что летел на воздушном шаре вместе со своими товарищами и спрыгнул с парашютом, когда шар стал падать. Он приземлился в дремучем лесу и с тех пор скитался по полям, по лесам, разыскивая своих товарищей, которые улетели дальше на воздушном шаре. Некоторые, самые догадливые, читатели уже, наверно, догадались, что этот незнакомый малыш был не кто иной, как Знайка. Вместо того чтобы преспокойно вернуться домой, Знайка решил разыскать своих друзей. Жители Змеевки рассказали Знайке, что в Зеленом городе несколько дней назад появились малыши, которые тоже летели на воздушном шаре и разбились. Двое из них приходили в Змеевку за паяльником, а потом уехали обратно в Зеленый город вместе с шофером Бубликом. Знайка стал расспрашивать об этих двух малышах. Когда ему описали их и сказали, что оба были в кожаных куртках, он сразу догадался, что это были Винтик и Шпунтик. Писатель Смекайло, который тоже был тут со своим бормотографом и слышал этот разговор, подтвердил, что малышей на самом деле звали Винтиком и Шпунтиком. Знайка очень обрадовался. Он сказал, что сейчас же отправится в Зеленый город, и просил показать ему дорогу туда. Услышав это, жители опечалились и сказали, что в Зеленый город ходить нельзя, так как там поселился стоголовый дракон, который пожирает малышек, не говоря уже о малышах. -- Что-то я ни разу в жизни не встречал стоголовых драконов! -- недоверчиво усмехнулся Знайка. -- Что вы! Что вы! -- замахали все на него руками. -- А Бублика нашего кто съел? Уж сколько дней прошло с тех пор, как он повез в Зеленый город Винтика и Шпунтика, да так и не вернулся обратно. -- А Шурупчика кто сожрал? -- спросили другие. -- Он поехал в Зеленый город за Бубликом и тоже не вернулся. А какой прекрасный механик был! Все на свете делать умел. -- А Гвоздика кто слопал? -- спросили третьи. -- Ну, этого хоть и не жаль, потому что, если сказать по правде, дрянь коротышка был, но всетаки должен же был его кто-то съесть! Знайка задумался. Потом сказал: -- В науке ничего не известно о существовании стоголовых драконов. Значит, их нет. Смекайло сказал: -- Но в науке ничего не известно также о том, что драконы не существуют. Значит, они могут существовать. Раз об этом говорят, следовательно, что-то есть. -- Про бабу Ягу тоже говорят, -- ответил Знайка. -- Что же, по-вашему, бабы Яги нет? -- Конечно, нет. -- Бросьте сказки рассказывать! -- Это не сказки. Это баба Яга -- сказки. Знайка твердо решил отправиться в Зеленый город, и, сколько жители ни отговаривали его, он стоял на своем. Нечего делать -- малыши покормили его, потом вывели на окраину города и показали дорогу в Зеленый город. Все считали, что он идет на верную гибель, и со слезами на глазах прощались с ним. В это время вдали на дороге показалось облако пыли. Оно быстро приближалось и становилось больше. Коротышки бросились врассыпную, спрятались по домам и стали выглядывать в окна. Все решили, что это стоголовый дракон уже бежит. Только Знайка не испугался и остался посреди улицы. Скоро все увидели, что к городу приближаются один за другим три автомобиля. Это они подняли пыль на дороге. На первой машине лежало большое краснобокое яблоко, на второй -- спелая груша, на третьей машине помещалось с полдесятка слив. Поравнявшись со Знайкой, машины остановились, и из них вылезли Бублик, Шурупчик и Гвоздик. Увидев это, коротышки выбежали из домов, стали обнимать Бублика и Шурупчика и даже Гвоздика. Все расспрашивали про дракона, а когда услышали, что никакого дракона нет и никогда не было, то страшно удивились. -- Почему же вы пропадали так долго? -- спрашивали все. -- Мы работали на уборке фруктов, -- ответил Гвоздик. Этот ответ вызвал у всех улыбку. -- Остальные, может быть, и работали, а ты-то уж, наверно, все время лазил по заборам да бил стекла! -- с насмешкой сказал Смекайло. -- А вот и нет! -- с обидой ответил Гвоздик. -- Я тоже работал. Я это... как бы это попонятней сказать... перевоспитался, вот! Шурупчик и Бублик подтвердили, что Гвоздик на самом деле перевоспитался, что малышки остались очень довольны его работой и подарили за это жителям Змеевки кучу яблок, груш и слив. Все малыши обрадовались, так как очень любили фрукты. Бублик, узнав о том, что Знайка отправляется в Зеленый город, вызвался отвезти его на своей машине, и скоро они уехали. Жители Змеевки с веселыми лицами ходили по улицам. Все были рады тому, что дракона нет, что Бублик и Шурупчик нашлись, и в особенности тому, что Гвоздик перевоспитался. Некоторые, правда, не верили в это перевоспитание и подозрительно следили за ним, боясь, как бы он опять не начал бить стекла. Через некоторое время Гвоздика увидели на реке. Он сидел на берегу в одних трусиках и стирал свою одежду. -- Для чего это тебе понадобилось вдруг -- одежду стирать? -- спросили его. -- Завтра пойду на бал, -- сказал Гвоздик. -- Для этого мне надо одеться почище и причесаться. -- Разве у малышек будет бал? -- Будет. Бублик и Шурупчик тоже пойдут. Их тоже пригласили. -- Ты хочешь сказать, что и тебя пригласили? -- недоверчиво спросили малыши. -- А то как же! Конечно, пригласили. -- Ну-ну! -- покрутили головами малыши. -- Уж если малышки пригласили его на бал -- значит, он на самом деле перевоспитался. Кто бы подумать мог! Глава двадцать седьмая. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА Работа по подготовке к балу была в полном разгаре. Беседка для оркестра и палатки вокруг танцевальной площадки уже были построены. Тюбик расписывал беседку самыми затейливыми узорами, а остальные малыши окрашивали палатку во все цвета радуги. Малышки украшали площадку цветами, разноцветными фонариками и флажками. Незнайка носился туда и сюда и распоряжался изо всех сил. Ему казалось, что работа идет очень медленно. Он кричал, суетился и только другим мешал. К счастью, каждый и без него знал, что нужно делать. Кто-то придумал устроить вокруг площадки скамеечки, но не было досок. Незнайка готов был рвать на себе волосы от досады. -- Эх, -- кричал он, -- не могли лишних досок привезти, а теперь все машины уехали в Змеевку! Ну-ка, давайте ломать какую-нибудь палатку. Мы из нее скамеек наделаем. -- Правильно! -- закричал Авоська и уже бросился с топором к ближайшей палатке. -- Что ты! -- сказал Тюбик. -- Строили-строили, красили-красили, а теперь ломать? -- Не твое дело! -- кричал Авоська. -- Скамейки тоже нужны. -- Но нельзя же одно делать, другое ломать! -- А ты чего тут распоряжаешься? -- вмешался Незнайка. -- Кто у нас главный, ты или я? Сказано ломать -- значит, ломать! Неизвестно, до чего бы дошел этот спор, но тут вдали показалась машина. -- Бублик вернулся! -- закричали все радостно. -- Теперь можно будет досок привезти и не нужно палатку ломать. Машина подъехала. Из кабины вылез Бублик. За ним появился еще один коротышка. Все с изумлением смотрели на него. -- Батюшки, да ведь это наш Знайка! -- закричал доктор Пилюлькин. -- Знайка приехал! -- завопил Растеряйка. Малыши моментально окружили Знайку, стали обнимать его, целовать. -- Наконец-то мы тебя нашли! -- говорили они. -- Как это -- вы меня нашли? -- удивился Знайка. -- По-моему, это я вас нашел! -- Да, да, правильно, ты нас нашел, но мы думали, что ты нас совсем покинул! -- Я вас покинул? -- снова удивился Знайка. -- По-моему, это вы меня покинули! -- Ты ведь спрыгнул на парашюте, а мы остались, -- ответил Пончик. -- А зачем вы остались? Я ведь дал команду всем прыгать. Надо было прыгать за мной, потому что шар все равно уже не мог долго лететь, а вы, наверное, струсили, побоялись. -- Да, да, струсили... -- закивали все головами. -- Конечно, струсили! -- сказал Незнайка. -- Побоялись прыгать. Интересно было бы выяснить, кто первый струсил. -- Кто? -- спросил Небоська. -- Ты же первый небось и струсил. -- Я? -- удивился Незнайка. -- Конечно, ты! -- закричали тут все. -- Кто сказал, что не надо прыгать? Разве не ты? -- Ну, я, -- сознался Незнайка. -- А зачем вы меня слушали? -- Правильно! -- усмехнулся Знайка. -- Нашли кого слушать! Будто не знаете, что Незнайка осел? -- Ну вот, -- развел Незнайка руками, -- теперь выходит, что я осел! -- И трусишка, -- добавил Сиропчик. -- Да к тому же еще врунишка, -- подхватил Пончик. -- Это когда я врал? -- удивился Незнайка. -- А кто говорил, что ты шар выдумал? -- спросил Пончик. -- Что ты, что ты! -- замахал Незнайка руками. -- Никакого шара я не выдумывал. Это Знайка выдумал шар. -- А кто говорил, будто ты у нас главный? -- напирал на Незнайку Сиропчик. -- Да какой я главный! Я так просто... Ну, просто совсем ничего, -- оправдывался Незнайка. -- А мы теперь на тебя просто -- тьфу! Теперь у нас Знайка главный! -- продолжал кричать Сиропчик. Малышки, которые слышали весь этот разговор, стали громко смеяться. Они увидели, что Незнайка -- обыкновенный хвастун. Галочка и Кубышка побежали сейчас же рассказывать всем, что Незнайка оказался лгунишкой и что шар выдумал вовсе не он, а Знайка. Синеглазка подошла к Незнайке и с презрением сказала: -- Вы зачем нас обманывали? Мы вам верили -- думали, что вы на самом деле умный, честный и смелый, а вы оказались жалким обманщиком и презренным трусишкой! Она с гордостью отвернулась от Незнайки и подошла к Знайке, вокруг которого уже собралась толпа малышек. Всем было интер