Ду Фу. Поэзия Ду Фу в переводах А.И.Гитовича ---------------------------------------------------------------------------- OCR Бычков М.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Взирая на священную вершину Великая горная цепь - К острию острие! От Ци и до Лу Зеленеет Тайшань на просторе. Как будто природа Собрала искусство свое, Чтоб север и юг Разделить здесь на сумрак и зори. Родившись на склонах, Плывут облака без труда, Завидую птицам И в трепете дивном немею. Но я на вершину взойду И увижу тогда, Как горы другие Малы по сравнению с нею. 737 г. Картина, изображающая сокола С белого шелка Вздымается ветер и холод - Так этот сокол Искусной рукой нарисован. Смотрит, насупившись, Словно дикарь невеселый, Плечи приподнял - За птицей рвануться готов он. Кажется, крикнешь, Чтоб он полетел за добычей, И отзовется Тотчас же душа боевая Скоро ль он бросится В битву на полчище птичье, Кровью и перьями Ровную степь покрывая? Между 738-745 гг. Весенним днем вспоминаю Ли Бо О Ли Бо! Совершенство твоих стихов И свободную Мысль твою Я по стилю С Юй Синем сравнить готов, С Бао Чжао Тебя сравню. Я в столице гляжу, Как цветет весна, Ты на Юге, Тоской томим. Но когда же мы опять За кубком вина О поэзии Поговорим? 747 г. Восемь бессмертных за вином (отрывок) У поэта Ли Бо на доу вина - Сто превосходных стихов. В Чанъане на рынках знают его Владельцы всех кабаков. Сын Неба его пригласил к себе - Он на ноги встать не смог. "Бессмертным пьяницею" Ли Бо Зовут на веки веков. 747 г. Песнь о боевых колесницах Боевые Гремят колесницы, Кони ржут И ступают несмело. Людям трудно За ними тащиться И нести Свои луки и стрелы. Плачут матери, Жены и дети - Им с родными Расстаться не просто. Пыль такая На белом на свете - Что не видно Сяньянского моста. И солдат Теребят за одежду, - Все дрожат Перед близостью битвы, - Здесь Мольба Потеряла Надежду, Вознося в поднебесье Молитвы. И прохожий, У края дороги, Только спросит: "Куда вы идете?" Отвечают: "На долгие сроки, Нет конца Нашей страшной работе. Вот юнец был: Семье своей дорог, Сторожил он На Севере реку, А теперь, Хоть ему уж за сорок, Надо вновь Воевать человеку. Не повязан Повязкой мужскою - Не успел и обряд Совершиться, - А вернулся С седой головою, И опять его Гонят к границе. Стон стоит На просторах Китая - А зачем Императору надо Жить, границы страны Расширяя: Мы и так Не страна, а громада. Неужели Владыка не знает, Что в обители Ханьской державы Не спасительный рис Вырастает - Вырастают Лишь сорные травы. Разве женщины могут И дети Взять Хозяйство крестьянское в руки? Просто сил им Не хватит на свете, Хватит только Страданья и муки. Мы стоим как солдаты - На страже - И в песках И на горных вершинах... Чем отличны Баталии наши От презренных Боев петушиных? Вот, почтенный, Как речью прямою Говорим мы От горькой досады. Даже этой Свирепой зимою Отдохнуть Не сумели солдаты. Наши семьи Сломила кручина - Платят подати, Платят налоги; И уже Не желаешь ты сына, Чтоб родился Для слез и тревоги. Дочь родится - Годна для работы - Может, жизнь ее Ты и устроишь. Ну, а сын подрастет - Уж его-то Молодого В могилу зароешь. Побродил бы ты, Как на погосте, Вдоль нагих берегов Кукунора: Там белеют Солдатские кости - Уберут их оттуда Не скоро. Плачут души Погибших недавно, Плачут души Погибших когда-то. И в ночи Боевой и бесславной Их отчетливо Слышат солдаты". 750 г. В поход за Великую стену (из первого цикла) I В печали прощаюсь С родными местами, Я должен быть в городе В должные сроки. Чиновники Так наблюдают за нами, Что, если сбежишь, То прибьют на дороге. Как будто богат Государь наш землею - Зачем же стремиться За новою данью? Бреду одиноко, Простившись с семьею, С копьем на плече, Подавляя рыданья. II Как давно я Покинул своих стариков! Надо мной не подшутишь Я старый солдат, Я семьи не забыл, Но и к смерти готов, Если долг мой и родина Это велят. Я бросаю поводья На полном скаку, Конь несется с холма На зеленый лужок, Но у всех на виду, Не держась за луку, Я сгибаюсь в седле - И хватаю флажок. III Ты слышишь воды рыданье, Свой меч в ручье полируя. Мысли твои в смятенье - Лезвие ранит руку, Мысли твои в разброде - Краснеют светлые струи, Хоть ты и внимать не хочешь Рвущему сердце звуку. Но если ты знаешь, воин, Что родина за тобою, - Помни о грозной клятве, А не об ином законе, И, совершив свой подвиг, Падешь ты на поле боя, Но будешь увековечен В Цилиневом павильоне. IV Сам генерал Свои войска ведет, Он должен знать: Мы люди - не скоты, На жизнь и смерть Уходим мы б поход, И не должны туг Действовать кнуты. Мне встретился Знакомый человек, Ему вручил письмо я Для семьи. Как жаль, что нам Не разделить вовек Печали И страдания свои. V За десять тысяч ли Ведут нас вдаль. А в армии, Как я давно узнал: Кому - удача, А кому - печаль, И знает ли об этом Генерал? Я вижу Вражьих всадников вдали, Они столпились в кучу За рекой. Сейчас я раб. Но - сын своей земли - Когда же Совершу я подвиг свой? VI Когда натягиваешь лук - Тугой должна быть тетива, Должна быть длинною стрела, Что в битву послана людьми. Когда стреляешь по врагу - Бей по коню его сперва, И, если в плен берешь солдат, - Сперва их князя в плен возьми. Убийству тоже есть предел, - Хотя закон войны суров, - Как есть пределы у всего, Как есть границы у страны. Конечно, армия должна Сдержать нашествие врагов, Но истреблять их без числа - Не в этом цель и смысл войны. VII В пелене снегопада Ведем мы усталых коней, В неприступных горах, Среди снега и вечного льда. Все опасней тропинка - И камни нависли над ней, Отморожены пальцы - И трудно держать повода. Далеко мы ушли От спокойной китайской луны. Скоро ль, крепость построив, Домой возвратимся, друзья? Тучи к югу несутся, К равнинам родной стороны, Мы глядим - но, увы, Нам взобраться на тучи нельзя. VIII Конные орды шаньюя Вторглись в наши пределы, На сто ли потемнело От поднятой ими пыли. Но мы взмахнули мечами, В бой устремившись смело, Так, что враги повсюду Дрогнули и отступили. Я возвращаюсь с победой, В плен захватив их князя, Пленника на веревке Тащу я к нашему стану. Затем в рядах укрываюсь Стоит хвалиться разве? Поход еще не окончен - Значит гордиться рано. IX Десять лет - я в войсках, Десять лет прослужил я, солдат, - Так ужель у меня Не скопилось заслуг никаких? Знаю, много людей Незаслуженных жаждет наград, Я б сказал о себе - Но стыжусь быть похожим на них. Говорят - и в Китае Дерутся они за чины, И поэтому здесь Непрерывная битва идет. Но не ради наград, А во имя родной стороны Тяжесть ратных трудов Переносит солдат-патриот. 749-750 гг. В поход за Великую стену (из второго цикла) Мы вышли утром из лагеря, Что у ворот Лояна, И незаметно в сумерках Взошли на Хэянский мост. Расшитое шелком знамя Закат осветил багряный, Ржанье коней военных Ветер вокруг разнес. На ровном песке повсюду Раскинулись наши палатки, Выстроились отряды, И перекличка слышна. Ночной покой охраняют Воинские порядки, И с середины неба За нами следит луна. Несколько флейт запели Печальными голосами, И храбрецы вздохнули, Глядя в ночную синь. Если спросить у воинов: - Кто командует вами? Наверно, они ответят: - Командует Хо Цюй-бинь. 755 г. Стихи в пятьсот слов о том, что у меня было на душе, когда я из столицы направлялся в Фэнсян В Дулине Человек в пеньковом платье, Хоть постарел - А недалек умом: Как мог такую глупость Совершать я, Чтоб с Цзи и Се Равнять себя тайком? А просто Во дворце я непригоден. И надо мне Безропотно уйти. Умру - поймут, Что о простом народе Всегда я думал, До конца пути. И сердца жар, Бредя тропой земною, Я отдавал народу Всей душой. Пусть господа Смеются надо мною, Но в громких песнях Слышен голос мой. Не то, чтоб не хотел Уйти от шума, И жить, не зная Горя и тревог, - Но с государем, Что подобен Шуню, Расстаться добровольно Я не мог. Не смею утверждать, Что ныне нету Людей, способных Управлять страной, Но, как подсолнечник Стремится к свету, Так я стремился Верным быть слугой. Я думаю О стае муравьиной, Что прячется В тиши спокойных нор. А я хотел, Как истинный мужчина, На океанский Вырваться простор. Для этого И жить на свете стоит. А не искать вниманья У вельмож. Пусть пыль забвения Меня покроет. Но на льстецов Не буду я похож. Сюй Ю и Чао Фу Не так страдали, Стыжусь - А измениться не могу. Вином пытаюсь Разогнать печали. И песнями - Гнетущую тоску. Теперь зима, И листья облетели, От ветра Треснут, кажется, холмы. Ночные небеса Грозят метелью, И я бреду Среди угрюмой тьмы. Окоченели пальцы - Силы нету, А пояс развязался, Как на грех. Но до Лишани Доберусь к рассвету, Где государь Пирует без помех. Колышутся знамена, Как в столице, В дозоре гвардия - На склонах гор. Над Яочи Горячий пар клубится, И блеск оружья Ослепляет взор. Здесь государь Проводит дни с гостями, Я слышу - Музыка звучит опять. Те, кто в халатах С длинными кистями, Купаться могут здесь И пировать. Но шелк, сияющий В дворцовом зале - Плод женского Бессонного труда. Потом мужчин Кнутами избивали - И подати Доставили сюда. И если Государь наш милостивый, Тот дивный шелк Сановникам даря, Хотел, чтоб власти Были справедливы - То не бросал ли он Подарки зря? Да, здесь чиновников Полно повсюду, А патриотам - Не открыть сердца. К тому ж, я слышал, Золотые блюда Увезены Из алого дворца. И три небесных феи В тронном зале, Окутав плечи Нежной кисеей, Под звуки флейт, Исполненных печали, С гостями веселятся День-деньской, И супом Из верблюжьего копыта Здесь потчуют Сановных стариков, Вина и мяса Слышен запах сытый, А на дороге - Кости мертвецов. От роскоши До горя и бесправья - Лишь шаг. И нет упрека тяжелей. Я колесницу К северу направил, Чтобы добраться К рекам Цин и Вэй. Тяжелый лед На реках громоздится Везде, Куда ни взглянешь на пути. Уж не с горы ль Кунтун Он вдаль стремится, Как бы грозя Небесный Столб снести? Плавучий мост Еще не сломан, к счастью, Лишь балки Неуверенно скрипят, И путники Сквозь ветер и ненастье Скорее перейти его Спешат. Моей семьи Давно уж нет со мною, И снег, и ветер Разделили нас. Я должен снова Встретиться с семьею, И вот ее Увижу я сейчас. Вхожу во двор - Там стоны и рыданья: От голода Погиб сынишка мой. И мне ль - отцу - Скрывать свое страданье, Когда соседи Плачут за стеной. И мне ль - отцу - Не зарыдать от боли. Что голод Сына моего убил, Когда все злаки Созревали в поле, А этот дом Пустым и нищим был. Всю жизнь Я был свободен от налогов, Меня не слали В воинский поход, И если так горька Моя дорога, То как же бедствовал Простой народ? Когда о нем Помыслю поневоле И о солдатах, Павших на войне - Предела нет Моей жестокой боли, Ее вовеки Не измерить мне! 755 г. Лунная ночь Сегодняшней ночью В Фучжоу сияет луна. Там в спальне печальной Любуется ею жена. По маленьким детям Меня охватила тоска - Они о Чанъане И думать не могут пока. Легка, словно облако Ночью, прическа жены, И руки, как яшма, Застыли в сиянье луны. Когда же к окну Подойдем мы в полуночный час И в лунном сиянии Высохнут слезы у нас? 755 г. Оплакиваю поражение при Чэньтао Пошли герои Снежною зимою На подвиг, Оказавшийся напрасным. И стала кровь их В озере - водою, И озеро Чэньтао Стало красным. В далеком небе Дымка голубая, Уже давно Утихло поле боя, Но сорок тысяч Воинов Китая Погибли здесь, Пожертвовав собою. И варвары Ушли уже отсюда, Блестящим снегом Стрелы обмывая, Шатаясь От запоя и от блуда И варварские песни Распевая. И горестные Жители столицы, На север оборачиваясь, Плачут: Они готовы День и ночь молиться, Чтоб был Поход правительственный начат. 756 г. В снегу Души недавно павших Плачут на поле брани. В тихой сижу печали, Старчески одиноко. Мрачно клубятся тучи В сумеречном тумане, Легких снежинок танец Ветер принес с востока. На пол черпак бросаю - Нету вина в бочонке, Еле краснеют угли - Вот и сижу во мраке. Непроходим, как прежде, Путь до родной сторонки, В воздухе, как Инь Хао, Пальцем пишу я знаки. 756 г. Деревня Цянцунь I Закат В своем сиянье золотом Поток лучей Бросает на равнину. Когда я гостем Возвращаюсь в дом, Меня встречает Гомон воробьиный. И домочадцы Так изумлены, Что я для них Как бы окутан дымом: Из бурь Гражданской смуты и войны Случайно я Вернулся невредимым. Соседи за стеной, Сойдясь в кружок, Не устают Судачить и толпиться. Густеет мрак. Но я свечу зажег, Чтобы всю ночь Родные видеть лица. II Когда - старик - Домой вернулся я, То не забыл Вчерашнюю тревогу. Сынишка Не отходит от меня, Боится: Снова я уйду в дорогу. Я помню - Год всего тому назад, Бродя в жару, Мы с ним искали тени. А ныне - Ветры зимние свистят. О чем ни думаешь - Душа в смятенье. Но если урожай Хороший снят - Под прессом Влага побежит живая, И, значит, в доме Хватит урожая, Чтобы вином Украсить мой закат. III Куры Подняли бесстыдный гам. Петухам Повоевать охота. Только Разогнав их по местам, Я услышал Стук в мои ворота. Пять почтенных стариков Пришли, Пожелали Странника проведать. Чайники с собою Принесли - Просят Их изделие отведать. Извиняются За вкус вина - Некому теперь Работать в поле. Все еще Не кончилась война - И подарок Скромен поневоле. "Разрешите мне Из слабых сил Спеть в ответ На то, что вы сказали". Спел я песню, Спел и загрустил. Поглядел - И все полны печали. 757 г. Цзюйцзян 1 Увядший раньше времени Цветок Нас огорчает Солнечной весною, Но вечный ветер времени Жесток - Он все сметет И все возьмет с собою. И ты не в силах Защитить цветы, И время ты остановить Не в силах - Так пей вино До самой темноты, Чтобы от дум Избавиться постылых. Взгляни, как птицы До седой зимы На кладбище Гнездятся без тревоги, Где, сторожа Могильные холмы, Гранитные Лежат единороги. Пойми все то, Что ныне понял я, - Не верь гордыне, Жадной и лукавой, Не потеряй, Гонясь за жалкой славой, И самый смысл И радость бытия. 2 Обычай этот Мне судьбою дан - Закладывать кабатчикам Одежду: Уже с утра Лелею я надежду, Что к ночи буду Совершенно пьян. Долг за вино - Святой на свете долг: Будь в молодости Пьяницей усердным. Жить до ста лет Дано немногим смертным, А как бы в тридцать Голос не умолк! Сейчас весна, И дни мои легки, Гляжу: стрекозы Над водой летают И крылышками Еле задевают Поверхность Очарованной реки. И вот я говорю Своей весне: "Мы знаем, Как меняется Природа, Ты - только миг, Ты - только Время Года, Но в этот миг Не изменяй ты мне!" 757 г. (?) Ранней осенью страдаю от жары, а ворох дел непрерывно растет Седьмой, осенний месяц, День шестой. Страдаю я - Жара и пыль везде. Сижу Перед расставленной едой, Но не могу Притронуться к еде. Наступит ночь - И ночи я не рад, Коль скорпионы Приползут ко мне, Потом, попозже, Мухи налетят, И станет Нестерпимее вдвойне. Затиснутый В чиновничий халат, Хочу кричать Неведомо куда: "О, почему Служебные дела Скопились ныне Так, как никогда?" Смотрю на юг, Где сосны над рекой Вскарабкались На горных круч простор. Вот если б мне Ступить босой ногой На толстый лед Могучих этих гор! 758 г. Тощая кляча Я бы и рад стараться, Но не забыть об этом Буду я эту клячу Помнить до самой смерти: Вижу - больная лошадь Стала живым скелетом, Кости торчат из тела, Словно забора жерди. Сколько ни дергай повод - Ей не ступить ни шагу. Тягостно-неизбежный, Век ее, видно, прожит. Кто ей вернуть сумеет Дней молодых отвагу? Встать на дыбы, как раньше, Разве бедняга сможет? Но приглядись получше: Видишь - тавро на коже, Значит, в армейской части Числился конь когда-то... Бросил беднягу всадник Раненую... Похоже, Что ни души, ни сердца Не было у солдата. Ссохлись на ранах струпья, Язвы изъели тело, Будет канава в поле Смертным ее ночлегом. Видишь, как перед смертью Шерсть ее поседела, Словно она покрыта Инеем или снегом. В прошлом году, гоняя Вражеских банд остатки, - Те, что давно разбиты, Те, что удрали еле, - Плохо солдаты знали Воинские порядки, Со скакуном ретивым Справиться не сумели. Их обучали ездить На лошадях послушных. С грустью и содроганьем Думать я не устану: Может быть, эта кляча В царской росла конюшне, Чтобы скакать, подобно Дивному Чэнхуану. Вот она и летела Вихрем на поле боя, Но, как бывает в жизни, В рытвине оступилась И, покалечив ноги, Вышла совсем из строя... Бросил ее хозяин, Отдал судьбе на милость. Вот она у дороги Молча кричит прохожим Горестными глазами, Старческими - до срока; Страшно смотреть в глаза ей - Дрожь побежит по коже - Так она беззащитна, Так она одинока. В лютую непогоду Негде спастись от стужи, В доброй руке нуждаясь, В добром нуждаясь слове... Только могильщик старый, Ворон над нею кружит, - Чуя свою добычу, Держится наготове. Молят глаза лошажьи: "Смилуйся надо мною, Дай мне пожить в конюшне - Вытащи из могилы. Я бы тогда, наверно, Выздоровела весною, Я бы до самой смерти Честно тебе служила". 758 г. В одиночестве В синем небе кружит Одинокая хищная птица, А под нею - две чайки Плывут по реке не спеша. Хищник может легко За добычею вниз устремиться, Но не знает тревоги Беспечная чаек душа. Надвигается вечер, Росой покрывается поле, А паук на ветвях Паутину плетет и плетет. И законы природы Близки человеческой доле - Одиноко стою Среди тысячи дел и забот. 758 г. Посвящаю Гао Ши-яню Ты помнишь, как мы Расставались с тобою? Теперь постарели мы, Друг дорогой. Блестящей карьерой И легкой судьбою Не может похвастать, Ни тот, ни другой. Друзей потеряв, О стихах я не спорю, Давно перестал Навещать кабаки. Но, встретив тебя, Забываю о горе - И кажется: Дни вдохновенья близки. 758 г. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое В жизни нашей Редки были встречи, Мы как Шан и Шэнь В кругу созвездий. Но сегодняшний Прекрасен вечер - При свече сидим С тобою вместе. Молодость ушла Бродить по свету, Головы у нас Седыми стали. Спросишь о друзьях - Иных уж нету - И душа Сгорает от печали. Нужно было Два десятилетья, Чтоб я вновь вошел В твои покои. У тебя, гляжу, Жена и дети, И детей - Не двое и не трое. С уважением Меня встречая, О дороге Спрашивают длинной. Но вопросы эти Прерывая, За вином Ты посылаешь сына. И велишь Пырей нарезать свежий. Рис варить, С пшеном его мешая, И за то, Чтоб быть в разлуке реже, Пьем, За чаркой чарку осушая. Десять чарок выпил - Не хмелею, Но я тронут Дружбой неизменной... Завтра ж нас разделят, К сожаленью, Горных кряжей Каменные стены. 755 г. Чиновник в Синьани Я брел по Синьани... В деревне по крикам и шуму Я понял: конечно, Крестьян забирают в солдаты. Спросил у чиновника - Он мне ответил угрюмо, Что взрослых мужчин Уже нету, как было когда-то. Однако из области Прибыл приказ на рассвете, Чтоб юношей здешних Послать на защиту столицы. Гляжу на юнцов - Они выглядят просто, как дети, И разве сумеют С врагами жестокими биться? Печальные матери, Плача, детей провожают. А бедные сироты - Те побрели одиноко. В горах еще слышно, Как женщины скорбно рыдают, И мутные реки Текут по равнине к востоку. Я женщин пытаюсь утешить И так говорю им: "Сдержите рыданья, Не надо терзаться напрасно. Вы только исчахнете, Целыми днями горюя, А небо не сжалится, Небо - оно безучастно. Пытались войска наши Взять укрепленья Ечэна, И денно и нощно Они воевали с врагами. Но силы мятежников Стали расти постепенно, И мы отступили, Как это вы знаете сами. Войска Го Цзы-и Возвратились к своим поселеньям, Их сам генерал Обучает теперь у Лояна. И ваших детей Не отправят на штурм укреплений. И только работать Придется им там постоянно. И армия наша К тому ж справедливее стала, И там, как я слышал, Неплохо живется солдатам. Не плачьте о детях - Они попадут к генералу, Которого войско Отцом называет и братом". 759 г. Чиновник в Шихао В деревне Шихао Я в сумерках остановился, Чиновник орал там, Крестьян забиравший в солдаты. Хозяин - старик - Перелез за ограду и скрылся, Седая хозяйка На улицу вышла из хаты. О чем раскричался Чиновник в деревне унылой, Ругая старуху, Что горькими плачет слезами? Чиновнику долго - Я слышал - она говорила: "Три сына моих У Ечэна сражались с врагами. Один написал нам В письме из далекого края, Что двое погибли В жестоких боях на границе. Он жив еще, третий. Но это недолго, я знаю, С тремя сыновьями Мне надо навеки проститься. Нет больше мужчин здесь, Все в доме пошло по-иному, Мой внук еще мал - Материнскою кормится грудью. А матери юной Нельзя даже выйти из дому - Все платье в лохмотьях - И стыдно, чтоб видели люди. Слаба моя старость, Но я потружуся с охотой, Прошу, господин, Не считайтесь, пожалуйста, с нею: И если меня вы Возьмете в Хэян на работу, То утренний завтрак Я там приготовить успею". Глубокою ночью Затихли стенания эти, Потом я сквозь сон Заглушенное слышал рыданье. Когда же в дорогу Отправился я на рассвете - Один лишь старик Пожелал мне добра на прощанье. 759 г. Прощанье старика Все еще мира Нет на белом свете, Я стар и слаб, Но нет и мне покою. Погибли внуки, И погибли дети, Зачем же я Помилован судьбою? Иду из дома, Бросив посох грубый. Пусть спутников Ничто не беспокоит - Мне повезло, Что сохранились зубы, И только Кости старческие ноют. Начальника, Как это подобает, Приветствую, Чтоб было все в порядке. Жена-старуха На ветру рыдает, Ей холодно, А платье без подкладки. Не навсегда ли Наше расставание? Но за нее Душа моя в тревоге. И, уходя, Я слышу причитанья О том, чтоб я Берег себя в дороге. Крепки в Чанъане Крепостные стены, Защищены Речные переправы. Теперь не то, Что было под Ечэном, Где погибали воины Без славы. Бывают в жизни Встречи и разлуки, Но самому для них Как выбрать время? Я вспоминаю юность На досуге И тягостно Вздыхаю перед всеми. По всей стране - В тревоге гарнизоны. В огнях сигнальных - Горные вершины. А трупы свалены В траве зеленой, И кровь солдат Окрасила долины. Теперь не сыщешь Радости в Китае, - Так неужели ж Уклонюсь от долга? Убогую лачугу Покидая, В тоске и горе Ухожу надолго. 759 г. Прощание бездомного Как пусто все На родине моей: Поля у хижин - В зарослях полыни. В деревне нашей Было сто семей, А ныне нет их Даже и в помине. От тех, кто живы, Не слыхать вестей, Погибшие - Гниют на поле боя. А я Из пограничных областей Сюда вернулся Старою тропою. По улице Иду я в тишине, Скупое солнце Еле золотится. И попадаются Навстречу мне Лишь барсуки Да тощие лисицы. В деревне нету Никого нигде, Одна вдова Живет в лачуге нищей. Но если птица Помнит о гнезде, То мне ль не помнить О своем жилище? С мотыгой на плече Весенним днем Пошел я В поле наше за рекою. Но разузнал чиновник Обо всем - И снова барабан Не даст покоя. Но хоть служу я Там, где отчий край, Кому на помощь Протяну я руки? Теперь - Куда угодно посылай: Мне не придется Думать о разлуке. Нет у меня Ни дома, ни семьи, Готов служить и там, Где мы служили. Лишь мать печалит Помыслы мои - Пять лет она Лежит в сырой могиле. При жизни Я не мог ей помогать: Мы вместе плакали О нашей жизни. А тот, кто потерял Семью и мать, - Что думает О матери-отчизне? 759 г. Прощание новобрачной У повилики Усики весною Совсем слабы. Так вышло и со мною: Когда в деревне Женится солдат, То радоваться рано, Говорят. Еще мое Девическое тело Согреть твою циновку Не успело: Мы поженились вечером - И вот Рассвет нас За разлукой застает. Меня ты покидаешь Утром рано, Чтоб защищать Границу у Хэяна. А я - жена твоя, Иль не жена - С каким лицом Остаться тут должна? Когда отец и мать Меня растили, Они - я помню - Часто говорили: "Твой муж - Он добрый будет человек - И с ним Ты не расстанешься навек". А ныне ты Идешь на поле боя, Душа болит, И сердцу нет покоя. Хоть я немедленно - Клянусь судьбой - На жизнь и смерть Пошла бы за тобой. Но ты забудь, Что дни разлуки долги - Ты помни Только о военном долге: Будь с вами жены На такой войне - Солдатам было б Тяжелей вдвойне. Мы - бедняки. Как я старалась долго Одежды сшить Из дорогого шелка. Но я не наряжусь в них Поутру - И пудру и румяна Я сотру. Взгляни: Летают парочками птицы - Им хорошо, Им можно веселиться. А жизнь людей Полна скорбей и мук - Нам долго не увидеться, Мой друг. 759 г. Первый день осени Луна - как и солнце: Она остановки не знает. Вчерашняя ночь Разделила нам осень и лето. Цикада в траве Непрерывно звенеть продолжает, А ласточка к югу Уже улетела с рассвета. Всю жизнь я стремился Уйти в одиночество, в горы, И вот уже стар - А свое не исполнил желанье. Давно бы я бросил Служебные дрязги и ссоры, Лишь бедность мешает мне Жить в добровольном изгнанье. 759 г. Лунной ночью вспоминаю своих братьев Умолк Вечерних барабанов бой - Уже я слышу Голос дикой птицы, Уже роса, Как в стороне родной, Под светлою луною Серебрится. Как до семьи Дорога далека! И жизнь, и смерть Проходят между нами. Бесцельно письма посылать, Пока - Оружие не брошено Врагами. 759 г. Два стихотворения, в которых выражаю свои чувства I Схожу с коня На старом поле боя, Кругом все пусто, Все полно покоя. И только ветер, Налетев порою, Прошелестит Осеннею листвою. Белеют кости Там, где шли сраженья, - Ползучие Обвили их растенья. И я, старик, Позволю усомниться, Что странам Надо расширять границы. То наших бьют, То наши побеждают И на границах Отдыха не знают. Такого б, как Лянь По Нам генерала: С ним войско наше Чаще б отдыхало. II Глубокой осенью Всхожу на горы, Гляжу на юг, На дальние просторы: Туземцы Помогали нам, казалось, Но молодых и сильных Не осталось. Пустые юрты Немы, как могилы, Над ними Облака плывут уныло. А на дорогах - Женщины и дети... Когда же Кончится война на свете! Но под Ечэном Бой проигран нами - И трупы Громоздятся там холмами. Награждены, конечно, Генералы, - Но им до родины И дела мало. 759 г. Три стихотворения, в которых выражаю свои чувства I Дикого гуся Несет из Монголии ветер, С севера дуя, Он мелкую гальку несет. Звонко свистит - И в лесу содрогаются ветви, Пышные травы К земле в три погибели гнет. Семьи в богатых домах Собираются вместе - Флейты звучат там, Тепло, и веселье, и свет. Там не узнают О путнике в южном предместье Он до сих пор еще В летнее платье одет. II Чтоб лак добывать, Вековые деревья срубают, И сало сжигают, Чтоб в лампе светил фитилек. Цветок орхидеи Под белой росой опадает, Весенние ветры Ломают коричный цветок. Министр из дворца С подчиненными вышел своими. Дорожка, как прежде, Посыпана желтым песком. И только правителя Сяо Не видно меж ними - И все современники Горько жалеют о том. III Свирепый тигр Страшит не только слабых, А все же Попадается в тенета: Уже зажаты В крепких путах лапы - Напрасно Угрожает и ревет он. Он мертвой шкурой Ляжет на кровати, И не ожить Зрачкам его стеклянным. С людьми бывает И похуже, кстати: Да будет это Ведомо тиранам! 759 г. Больной конь Я седлал тебя часто На многих просторах земли, Помнишь зимнюю пору У северных дальних застав? Ты, состарившись в странствиях, Отдал все силы свои И на старости лет Заболел, от работы устав. Ты по сути ничем Не отличен от прочих коней, Ты послушным и верным Остался до этого дня. Тварь, - как принято думать Среди бессердечных людей, - Ты болезнью своей Глубоко огорчаешь меня. 759 г. Стирка Я знаю, что муж мой Нескоро вернется с границы. Но пыль, словно прежде, Смахнула я с белого камня. Уж осень проходит, И скоро зима будет злиться, А наша разлука Томительна и тяжела мне. Работа меня Не страшит и в разлуке постылой, Но как же одежду Пошлю я отсюда, с востока? Я сделаю все, Что позволят мне женские силы. Услышь, господин мой, Удары валька издалека! 759 г. Сверчок Так неприметен он и мал, Почти невидимый сверчок, Но трогает сердца людей Его печальный голосок. Сверчок звенит среди травы, А ночью, забираясь в дом, Он заползает под кровать, Чтоб человеку петь тайком. И я, от родины вдали, Не в силах слез своих сдержать: Детей я вспомнил и жену - Она всю ночь не спит опять. Рыданье струн и флейты стон Не могут так растрогать нас, Как этот голосок живой, Поющий людям в поздний час. 759 г. Светляк Он, говорят, Из трав гнилых возник Боится солнца, Прячется во тьму. Слаб свет его ночной Для чтенья книг, Но одинокий путник Рад ему. Под дождиком - Я видел иногда - Он к дереву Прижмется кое-как. А вот когда Настанут холода, Куда, спрошу я, Денется бедняк? 759 г. Вижу во сне Ли Бо Если б смерть разлучила нас - Я бы смирился, поверь, Но разлука живых Для меня нестерпима теперь, А Цзяннань - это место Коварных и гиблых болот, И оттуда изгнанник Давно уже писем не шлет. Закадычный мой друг, Ты мне трижды являлся во сне, Значит ты еще жив, Значит думаешь ты обо мне. Ну, а что, если это Покойного друга душа Прилетела сюда - В темноту моего шалаша?.. Прилетела она Из болотистых южных равнин, Улетит - и опять Я останусь во мраке один. Ты - в сетях птицелова, Где выхода, в сущности, нет, Где могучие крылья Не в силах расправить поэт. Месяц тихим сияньем Мое заливает крыльцо, А мне кажется - это Ли Бо осветилось лицо. Там, где волны бушуют, Непрочные лодки губя, Верю я, что драконы Не смогут осилить тебя. 759 г. Деревня на берегу реки Река почти что Обняла деревню, Внезапный Совершая поворот; Здесь испокон веков В тени деревьев Все тишиной Объято круглый год. Здесь ласточки Гнездятся на стропилах, - То прилетят, То скроются вдали; Играют стайки Чаек белокрылых, Чтоб любоваться ими Мы могли. И занята жена Весь вечер долгий Сооруженьем Шахматной доски. Сын молотком Колотит по иголке, Готовя Рыболовные крючки. А я болею. Горькое лекарство - Вот вся моя Земная благодать, Вот все, Что нужно мне от государства... Чего еще Могу я пожелать? 760 г. Ночью в деревне Погода стала Ветреной, постылой, Нет никого На берегу реки. Лишь мельница Шумит себе уныло Да у соседей Светят огоньки. Здесь мне пришлось Надолго поселиться - Как много горя Бунты принесли! Есть братья у меня - Они в столице, И между нами - Десять тысяч ли. 760 г. Отдаюсь своим мыслям На мокрой ветке Иволга щебечет, И чайки плавают У островка. Цветы совсем поникли В этот вечер, И стала неспокойною Река. Седой старик - Варю вино из проса. Стучится дождь У моего окна. Я на судьбу Не взглядываю косо: В уединенье Слава не нужна. 760 г. Радуюсь приезду ко мне уездного начальника Цуй Погляжу я с веранды На север и юг - Трудно К нашей деревне пройти: Обезумели Вешние воды вокруг, Закрывая прохожим Пути. И дорожку В моем опустевшем саду Я давно Перестал подметать, А сегодня по ней Торопливо иду - Долгожданного гостя Встречать. ...Не взыщи, что закуска Проста и бедна - Разносолов Не будет у нас, - Но имеется в доме Бочонок вина, И его мы Осушим сейчас. Есть сосед у меня - Собутыльник и друг. Если ты Не побрезгуешь им, Хорошо бы позвать его В дружеский круг, Чтобы честно Напиться троим. 760 г. Весенние воды Когда весною Персики цветут, Вода в реке Прибавиться должна. К полудню Отмели не будет тут И о калитку Стукнется волна. Наживку опускаю На крючке И трубы провожу На огород. А стаи птиц Собрались на реке, И каждая По-своему поет. 760 г. Беседка на берегу реки Лежа, греюсь на солнце В беседке, у сонной реки, И, стихи повторяя, Гляжу я в далекую даль, Облака проплывают Спокойно, как мысли мои, И усталому сердцу Ушедших желаний не жаль. А природа живет Непрерывною жизнью своей, А весенние дни Так прозрачны теперь и тихи. Не дано мне вернуться На лоно родимых полей, Чтоб развеять тоску - Через силу слагаю стихи. 760 г. Рано встаю Весной встаю пораньше, С петухами, Я многим занимаюсь В эту пору: Мне надо Берег укрепить камнями, Лес разредить, Чтобы виднелись горы. На ближний холм Ведет меня тропинка, Я медленно Бреду к его вершине. Через часок Вернется мальчик с рынка И принесет сюда Вино в кувшине. 760 г. Безумец Прислонился к скале Возле моста Ваньли Мой соломенный Ветхий дворец. Бохуа - То зеленые волны мои, Где обрел я покой Наконец. Здесь овеянный ветром Зеленый бамбук Вековой тишиною Объят, Красных лотосов чаши Сияют вокруг, Бескорыстный Струя аромат. Старый друг мой не пишет С которого дня, Нет обычных вестей От него. И голодные дети Глядят на меня И не могут понять Ничего. Ну а я-то Еще беззаботнее стал, Хоть давно уж Не молод и сед. Я, смеясь, Сумасшедшим себя называл Им и буду На старости лет. 760 г. В единении с природой I Скупое солнце Дорожит лучом, Речные струи - В водяной пыли. Все отмели Покрыты камышом, От дома к дому Тропки пролегли. Халат Я лишь накидываю свой И Тао Цяню Следую во всем. Нет пред глазами Суеты мирской, Хоть болен я - А легок на подъем. II Встречаю я Весеннюю зарю Там, где цветы Заполонили сад. И с завистью теперь На птиц смотрю. Отвечаю невпопад. А людям, Читая книги - Пью вино за двух, Где трудно - Пропущу иероглиф. Старик отшельник - Мой хороший друг - Он знает, Что я истинно ленив. 761 г. Заходящее солнце Занавеску мою Озаряет закат, Ветерок над ручьем - Одинокий и кроткий, - Он приносит из сада Цветов аромат И струится К стоящей у берега лодке. На ветвях Воробьиный царит произвол, И стрекозы летят Из неведомых далей. Молодое вино, Кто тебя изобрел: Раз хлебнешь - И развеются сотни печалей. 761 г. Садимся в лодку Недалеко От Южной столицы По утрам Я работаю в поле, - Я давно уж Стараюсь забыться, Но на север Гляжу поневоле. Днем мы в лодку Садимся с женою И любуемся В солнечном свете, Как плывут, Соревнуясь с волною, Наши мальчики - Милые дети. Догоняют стрекозы Друг друга, Изумрудные крылья Колебля, И блаженствуют Лотосы Юга, Обнимаясь На сдвоенном стебле. Мы вино Прихватили из дома, И оно В представлениях наших Многим лучше того, Что в хоромах Подается В серебряных чашах. 767 г. Жаль Зачем так скоро Лепестки опали? Хочу, Чтобы помедлила весна. Жаль радостей весенних И печалей - Увы, я прожил Молодость сполна. Мне выпить надо, Чтоб забылась скука, Чтоб чувства выразить - Стихи нужны. Меня бы понял Тао Цянь Как друга, Но в разные века Мы рождены. 761 г. К золотой молодежи 1 Не глумитесь Над глиняным старым кувшином, Что берем мы В крестьянские грубые руки: С той поры, как он служит Обрядам старинным, У меня уже выросли Дети и внуки. Вы привыкли К серебряной новой посуде, Той, которую гость Восхваляет из лести, - Но мы с вами Пьяны одинаково будем И на землю ночную Повалимся вместе. 2 Узкокрылые ласточки, Гнезда покинув, Улетели на юг По небесной дороге, И цветы, украшавшие Нашу равнину, Отцвели, как положено, В должные сроки. Беззаботные юноши В желтых одеждах, - Приезжайте сюда: Перед ликом Природы Вы поймете, как тщетны Людские надежды, Как бесстрастны и быстры Текучие воды. 761 г. В одиночестве угощаюсь вином В туфлях по лесу Я бреду лениво И пью вино Неспешными глотками. К пчеле приклеился Листочек ивы, А дерево Покрыто муравьями. Я не подвижник - Это вне сомненья, - Но шляпы не хочу И колесницы. Приносит радость мне Уединенье, И незачем Перед людьми хвалиться. 767 г. Медленно шагаю Туфли надев, шагаю В поле, среди природы, Скоро повечереет, Ветер шумит листвою. Ласточки улетают С нашего огорода, Усики пчел покрыты Сладостною пыльцою. Медленно пью вино я, А заливаю платье, И, опершись на посох, Тихо стихи читаю. То, что велик талант мой, - Смею ли утверждать я? Просто я пьяный дурень - Это я утверждаю. 761 г. День "холодной пищи" В глухой деревне В день "холодной пищи" Опавшие Кружатся лепестки. Восходит солнце, Осветив жилища, И в легкой дымке - Отмель у реки. Крестьяне пригласят Пойду к их дому, Пришлют подарки - Не отвергну их. Здесь все друг с другом Хорошо знакомы, И даже куры - Спят в дворах чужих. 761 г. Подъем весенних вод I За эти дни Подъем весенних вод Усилился С тревожной быстротой. И маленькая отмель У ворот Грозит Совсем исчезнуть под водой. Бакланы Весело кричат все дни Над самою Поверхностью воды. Мы радуемся Так же, как они, Но все же Опасаемся беды. II Вода бушует ночью Все сильней И на два фута Поднялась опять. Пройдет Совсем еще немного дней И мне придется Дом свой покидать. У переправы - рынок. Я взгляну: Там лодками торгуют День-деньской. Жаль, денег нет: А то б купил одну И привязал к забору Над рекой. 761 г. Дерево наньму Цвет кроны дерева Темно-зеленый - Она весной Подобна балдахину. Я выстроил шалаш себе Под кроной, Что тень свою Бросает на равнину. Она и в полдень Кажется прохладной, И ветерок Всегда звенит над нею. Когда напьюсь - То мучаюсь нещадно, А здесь - засну И быстро протрезвею. 761 г. Негодные деревья Когда бреду Тропинкою знакомой, Всегда топорик Я беру в дорогу. Деревья тень бросают Возле дома, Рублю негодные - А все их много. Кизиловые Я не вырубаю, А вот цзиси - Вовек щадить не буду. Негодное. Теперь я это знаю, Роскошно Разрастается повсюду. 761 г. На берегу реки в одиночестве хожу, любуясь цветами I Цветы с утра Таким сияют блеском, Что я поистине Подавлен ими. Бешусь: Опять поговорить мне не с кем И поделиться Чувствами своими. Бегу Соседа подымать с постели И узнаю Всегда одно и то же: Что он уж где-то Пьянствует с неделю, А дома - Лишь его пустое ложе. II Весенним днем На берегу покатом Цветы переплелись Сплошною чашей. Шатаюсь, Опьяненный ароматом, Поистине, Боюсь весны пьянящей. В стихах или вине - Была б охота - Сравнюсь С любыми сыновьями века: Так что не надо Сбрасывать со счета Меня - Уже седого человека. 761 г. Одинокий дом Одинокий мой дом Далеко от отчизны поставлен, За пустынными рощами Гор голубеет гряда. Слышу флейт голоса - То солдаты грустят на заставе, Вижу, как по реке Проплывают на север суда. Я, приехав сюда, Постоянно болел в Сычуани, О, когда ж я дождусь Своего возвращенья поры? Не прославится ль дом мой тогда, Как жилище Ван Цаня, - До сих пор сохранился Колодец его у горы. 761 г. Стихи о том, как осенний ветер разломал камышовую крышу моей хижины Осенний ветер Дует все сильней, Дела свои Разбойничьи верша. Он с тростниковой Хижины моей Сорвал Четыре слоя камыша. Часть крыши Оказалась за рекой, Рассыпавшись От тяжести своей. Часть, Поднятая ветром высоко, Застряла на деревьях Средь ветвей. Остатки - в пруд слетели За плетень, И крыша вся Исчезла, словно дым. Мальчишки Из окрестных деревень Глумятся Над бессилием моим. Они, как воры, Среди бела дня Охапки камыша Уволокли Куда-то в лес, Подальше от меня, Чем завершили Подвиги свои. Рот пересох мой, Губы запеклись, Я перестал На сорванцов кричать, На стариковский посох Опершись, У своего окна Стою опять. Стих ветер Над просторами земли, И тучи стали, Словно тушь, черны. Весь небосклон Они заволокли, Но в сумерках Почти что не видны. Ложусь под одеяло В тишине, Да не согреет Старика оно: Сынишка мой, Ворочаясь во сне, Поистрепал его Давным-давно. А дождь - Не то чтобы шумит вдали, Он просто Заливает мне кровать, И струйки, Как волокна конопли, Он тянет - И не хочет перестать. И так уж Обессилен я войной, Бессонница Замучила меня, Но эту ночь, Промокший и больной, Как проведу До завтрашнего дня? О, если бы Такой построить дом, Под крышею Громадною одной, Чтоб миллионы комнат Были в нем Для бедняков, Обиженных судьбой. Чтоб не боялся Ветра и дождя И, как гора, Был прочен и высок, И если бы, По жизни проходя, Его я наяву Увидеть мог, - Тогда - Пусть мой развалится очаг, Пусть я замерзну - Лишь бы было так. 761 г. Скопление сотен забот В пятнадцать лет - Поныне не забыл - По сути дела Я ребенком был. Но сильным, Словно молодой бычок, И целый день На воле бегать мог. Когда сияли Летние сады И созревали Сладкие плоды, Тогда, поверьте, За один лишь час Влезал я на деревья Сотню раз. А ныне мне Почти под пятьдесят - Я целый день бы Проваляться рад. Вот полежу, Да и вздремну опять, И не хочу Ходить или стоять. Приходится Шутить мне иногда: Когда чиновник Явится сюда. Но, вижу, жизнь моя Который год - Скопленье сотен Всяческих забот. Вхожу уныло В свой убогий дом - По-прежнему Темно и пусто в нем. И только Старая глядит жена, Домашними заботами Полна. А мой сынишка глуп еще Притом Невежлив В обращении с отцом: Кричит И пищи требует скорей Заплаканный У кухонных дверей. 767 г. Больной кипарис Среди равнины Кипариса крона, Как балдахин, Бросала тень веками. И сам он, Наподобие дракона, Стоял, Владычествуя над ветрами. К его стволу, Что славен прямотою, Сюда сходились Старики с поклоном. Кто знал, что корни Гибнут под землею, Подвластные Неведомым законам? Привольно рос он На земле просторной, Столетия Не ведая печали. И вдруг Опору потеряли корни И ветви Засыхать и падать стали. Багряный феникс С девятью птенцами Летает, плача, Словно на кладбище. И лишь сова довольна: За ветвями Она в дупле Приют себе отыщет. А путник, Что пришел сюда с восхода, Стоит в тени Еще прекрасной кроны, Постичь желая Таинство природы - Земные И небесные законы.