тулы тому, кто его поймает. Военачальники, стремясь заслужить высокую награду, преследовали Ма Чао по пятам. Следовавшие за ним всадники постепенно отстали и попали в плен к врагу. Только Ма Чао, Пан Дэ и Ма Даю да еще десяткам трем всадников удалось бежать в Лунси. Цао Цао сам преследовал их до Аньдина. Но потом, убедившись, что беглецов не догнать, он остановил свое войско и уехал в Чанань. Постепенно туда съехались и другие его военачальники. Хань Суй остался безруким калекой. Цао Цао разрешил ему отдыхать в Чанане, а его военачальникам Ян Цю и Хоу Сюаню поручил охранять Вэйкоу. Войска Цао Цао вернулись в Сюйчан. Когда Цао Цао был в Чанане, повидаться с ним приехал лянчжоуский советник Ян Фоу. Цао Цао пригласил его побеседовать. -- Ма Чао обладает храбростью Люй Бу и сердцем варвара из племени тангутов, -- сказал Ян Фоу. -- Если вы, господин чэн-сян, не уничтожите его, он воспрянет духом и силой, и вы не сможете удержать в своих руках всю страну. Не уводите отсюда все войско, господин чэн-сян! -- Мне самому хотелось бы оставить здесь войско, чтобы покарать Ма Чао, но сейчас у меня слишком много дел в Чжунъюани, -- ответил Цао Цао. -- Да и юг не покорен. Одним словом, я должен отсюда уйти. А вы не могли бы охранять здешние земли? Ян Фоу с готовностью согласился и посоветовал назначить Вэй Кана на должность цы-ши округа Лянчжоу. Цао Цао велел им расположиться с войском в Ичэне и держать оборону против Ма Чао. Когда Цао Цао собрался уезжать, Ян Фоу сказал: -- Господин чэн-сян, в Чанане следовало бы оставить побольше войска, чтобы оно могло помочь нам в случае необходимости. -- Я уже все предусмотрел, -- ответил Цао Цао. -- Вам не о чем беспокоиться. Цао Цао и Ян Фоу распрощались. -- Господин чэн-сян, разъясните нам, -- обратились к Цао Цао его военачальники, -- почему, когда Ма Чао удерживал перевал Тунгуань, а на север от реки Вэйшуй не было дороги, вы не ударили из Хэдуна на Фынъи, а оборонялись у Тунгуаня и только спустя много дней переправились на северный берег и построили там лагерь. -- А потому, -- сказал Цао Цао, -- что если бы я пошел на Хэдун в то время, когда Тунгуань был в руках у разбойников, они захватили бы все переправы через реку и не дали бы нам возможности переправиться на западный берег. Я стянул все войска к перевалу для того, чтобы отвлечь внимание противника от реки. Вот почему Сюй Хуану и Чжу Лину удалось так легко переправиться на западный берег. Потом я перешел на северную сторону, где мы соорудили ограду из повозок, а затем ледяную стену. Враги сочли это за слабость и так зазнались, что перестали остерегаться. А я, посеяв раздоры в их стане, разгромил их в один день. Правильно говорится: "Когда гром грянет, закрыть уши не успеешь". На войне все изменчиво, и одного пути быть не может. -- А почему вы, господин чэн-сян, радовались, когда узнавали, что врагу подходят подкрепления? -- спросили военачальники. -- Потому что граница Гуаньчжуна отсюда далеко, -- ответил Цао Цао. -- И если бы враг закрыл все проходы в горах, одолеть его невозможно было бы и за два года. Я радовался еще и потому, что разбойники собрались в одно место и мне легче было посеять между ними распри. -- О господин чэн-сян! -- воскликнули военачальники. -- Вы мудры! Равного вам нет в мире! -- В этом не только моя заслуга, -- возразил Цао Цао. -- В своих действиях я полагался также на вашу ученость и военное искусство. Он щедро наградил военачальников, оставив Сяхоу Юаня в Чанане, а сдавшихся ему воинов распределил по разным отрядам. Сяхоу Юань посоветовал Цао Цао назначить на должность начальника города уроженца Гаолина по имени Чжан Цзи. Они вместе остались охранять Чанань, а Цао Цао возвратился в столицу. Император Сянь-ди выехал в своей колеснице за город встречать Цао Цао. Он пожаловал Цао Цао исключительное право во время аудиенций обращаться к нему, не называя предварительно своего имени. Когда его вызывал Сын неба, чэн-сяну разрешалось входить во дворец неторопливо, а не бегом, как по этикету полагалось другим, и появляться в дворцовых залах обутым и при мече, что в старину разрешалось только одному Ханьскому чэн-сяну Сяо Хэ. С тех пор слава Цао Цао стала греметь по всей Поднебесной. Дошла эта весть и до Ханьчжуна, возмутив до глубины души тамошнего правителя Чжан Лу. Чжан Лу был родом из княжества Пэй. Когда-то дед его Чжан Лин удалился в горы Хуминшань в Сычуани и писал там даосские книги, смущая и вводя в заблуждение людей. Но народ его любил. После смерти Чжан Лина дело его продолжал сын Чжан Хэн. Люди, изучавшие у него даосизм, обязаны были платить ему по пять доу риса, за что в народе Чжан Хэна прозвали Ми-цзэй -- Рисовый вор. Чжан Лу был сыном Чжан Хэна и наследовал ему. Обосновавшись в Ханьчжуне, Чжан Лу стал именовать себя ши-цзюнем, а люди, приходившие к нему учиться, прозывались гуй-цзу -- слуги дьявола. Старшие из них носили звание возлиятелей жертвенного вина; а тем, кто обращал в даосизм наибольшее количество людей, присваивалось почетное звание главного возлиятеля жертвенного вина. От всех последователей даосизма требовалось лишь две вещи: вера в своего господина и правдивость. Если кто-нибудь из них заболевал, они строили алтарь и помещали больного в зале Молчания, где он обдумывал свои грехи. После этого больной каялся в присутствии всех, и за него молились. Такими молениями руководил надзирающий за возлияниями жертвенного вина. Порядок этой церемонии был таков: записывалось имя заболевшего, и читали его покаяние, с которого потом делалось три списка, обращенных к трем главным даосским духам. Один список клали на вершине горы для сообщения духу неба, второй закапывали в землю для уведомления духа земли, а третий бросали в воду для извещения владыки вод. Если больной выздоравливал, он платил пять доу риса. Даосы построили также дома для странников, где всегда можно было получить кров и пищу. Странники, заходившие туда, могли пить и есть сколько угодно, а те, которые слишком жадничали, подвергались небесной каре. Нарушителей даосских законов прощали трижды, но если они не исправлялись, их казнили. У даосов не было ни чиновников, ни начальников -- все они подчинялись возлиятелям жертвенного вина. Так Чжан Лу правил в Ханьчжуне уже тридцать лет. В столице считали, что земли эти расположены слишком далеко и покорить их силой нет возможности. Поэтому Чжан Лу пожаловали звание правителя округа и поручили собирать налоги. Узнав о том, что Цао Цао разгромил силянские войска и что слава о нем прошла по всей Поднебесной, Чжан Лу созвал на совет своих приближенных и сказал: -- Цао Цао разбил войско Ма Чао и коварно убил его отца Ма Тэна. Теперь Цао Цао может замыслить вторжение в наш Ханьчжун. Я желаю принять титул Ханьнинского вана и со своими войсками подготовиться к тому, чтобы дать отпор Цао Цао. Что вы думаете об этом? -- Народа в Ханьчжуне более ста тысяч, -- сказал ему Ян Пу. -- Кроме того, нас окружают неприступные скалы и непроходимые пропасти. Сейчас, после разгрома Ма Чао, десятки тысяч силянских воинов нашли убежище в Ханьчжуне. Мне кажется, что вам еще следовало бы взять Сычуань, правитель которой Лю Чжан слаб и неразумен, и принять титул вана. Чжан Лу был очень доволен таким советом и стал обдумывать со своим младшим братом Чжан Вэем план похода. Лазутчики узнали об этом и сообщили в Сычуань. Ичжоуский правитель Лю Чжан был сыном Лю Яня и потомком ханьского Лу Гун-вана, которому император Чжан-ди в период Юань-хэ [84-86 гг.] пожаловал во владение город Цзинлин. Позже Лю Янь стал правителем округа Ичжоу; он умер в первом году периода Син-пин [194 г.]. Тогда Чжао Вэй и другие окружные чиновники испросили повеление императора назначить Лю Чжана на должность ичжоуского правителя. Лю Чжан когда-то убил мать и младшего брата Чжан Лу, и между ними существовала смертельная вражда. По распоряжению Лю Чжана, в Баси стоял с войском военачальник Пан Си на случай неожиданного нападения Чжан Лу. Как только Пан Си узнал, что Чжан Лу собирается захватить Сычуань, он сообщил об этом Лю Чжану. Это известие испугало и опечалило Лю Чжана, человека слабого и нерешительного, и он поспешил созвать чиновников на совет. -- Не тревожьтесь, господин мой, -- успокоил Лю Чжана один из присутствующих. -- Я хоть и не обладаю большими талантами, но все же думаю, что с помощью своего красноречия добьюсь, чтобы Чжан Лу даже не смел смотреть на Сычуань! Поистине: Лишь потому, что в землях Шу мудрец явился той порой, Сюда из дальнего Цзинчжоу пришел прославленный герой. Кто был этот человек, вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ в которой пойдет речь о том, как Чжан Сун все беды повернул на Ян Сю, и о том, как Пан Тун обсуждал план захвата Сычуани Слова эти произнес Лю Чжану бе-цзя Чжан Сун. Это был человек с широким лбом, продолговатой головой, приплюснутым носом и вечно оскаленными зубами. Ростом он был невысок, но голос его напоминал звон медного колокола. -- Если у вас есть план, как избавиться от опасности со стороны Чжан Лу, расскажите, -- предложил ему Лю Чжан. -- Всем известно, -- начал Чжан Сун, -- что Цао Цао повелевает Срединной равниной. Он уничтожил Люй Бу и братьев Юаней и недавно разгромил Ма Чао. С вашего разрешения, господин мой, я с дарами поеду в Сюйчан и уговорю Цао Цао напасть на Ханьчжун. Это заставит Чжан Лу подумать о своей безопасности и не заглядываться на земли Шу. Лю Чжан с радостью принял этот совет. Приготовив дары для Цао Цао, он отправил Чжан Суна в Сюйчан. Чжан Сун тайно нарисовал карту сычуаньских земель, спрятал ее у себя под одеждой и уехал. О поездке Чжан Суна узнал Чжугэ Лян и послал своего человека разузнать, чем кончится дело. Прибыв в Сюйчан, Чжан Сун остановился на подворье. Каждый день он входил во дворец, пытаясь добиться приема у чэн-сяна. Но Цао Цао после разгрома Ма Чао совсем загордился. Он ежедневно устраивал пиры и вообще старался не выходить из дому без крайней необходимости. Все государственные дела обсуждались у него во дворце. Чжан Сун прождал три дня. И только благодаря тому, что ему удалось подкупить приближенных Цао Цао, он был, наконец, представлен чэн-сяну. Цао Цао принял его в зале. Чжан Сун почтительно поклонился. -- Почему твой господин Лю Чжан уже несколько лет не посылает налоги? -- прежде всего спросил Цао Цао. -- Дорога трудна, -- ответил Чжан Сун. -- Да и разбойники не дают проезда... -- Какие еще разбойники? -- вскричал Цао Цао. -- Я всю страну очистил! Но Чжан Сун невозмутимо продолжал: -- Сунь Цюань -- на юге, Чжан Лу -- на севере, Лю Бэй -- на западе. У каждого из них огромные войска... Можно ли говорить о спокойствии? Резкость и невежливость Чжан Суна, с первого взгляда не понравившегося Цао Цао, вывела его из терпения, и Цао Цао, негодующе взмахнув рукавами, удалился во внутренние покои. -- Если вы посол, так придерживайтесь этикета! -- возмущенно поучали Чжан Суна приближенные Цао Цао. -- Счастье ваше, что чэн-сян понимает, что вы приехали издалека, и поэтому не стал вас наказывать. Уходите-ка лучше поскорее! -- В наших краях нет льстецов! -- улыбнулся Чжан Сун. -- Вы хотите сказать, что у вас в Сычуани нет льстецов, а здесь есть? -- раздраженно спросил один из присутствующих. Чжан Сун оглянулся и узнал Ян Сю, сына тай-вэя Ян Бяо. В настоящее время Ян Сю занимал должность чжу-бо при складах чэн-сяна. Он был весьма начитанным человеком, умел разбираться в людях с первого взгляда и обладал замечательным красноречием. Чжан Сун знал Ян Сю, и ему захотелось поставить его в затруднительное положение. Ян Сю был так самоуверен, что ни в грош не ставил других ученых Поднебесной. Но когда Чжан Суна начали высмеивать за его грубоватую речь, он поспешил увести его к себе. Они сели, как надлежит гостю и хозяину, и Ян Сю сказал: -- Да, дороги в землю Шу тяжелые, трудно совершать по таким дорогам далекие путешествия! Сочувствую вам! -- Но когда получаешь повеление своего господина, отказаться невозможно, -- ответил Чжан Сун. -- Даже если бы пришлось идти в огонь и в кипящую воду. -- А не скажете вы, какой климат в Шу? -- спросил Ян Сю. -- Земли Шу расположены в западной части Сычуани, которая также носит название Ичжоу, -- ответил Чжан Сун. -- Путь туда преграждают река Цзиньцзян и разбойники из Цзяньгэ не дают ни прохода, ни проезда. Шуские земли простерлись в окружности на двести восемь дневных переходов, а площадь их -- более тридцати тысяч ли. Край этот населен густо, деревни тянутся одна за другой, так что если в одной из них лают собаки или поют петухи, слышно в соседних деревнях. Поля тучны и плодородны, растительность обильна. Там люди не знают, что такое засуха, и все живут в достатке. Всевозможного добра там производят горы. Найдется ли в Поднебесной еще такой благодатный край! -- Ну, а каковы там люди? -- допытывался Ян Сю. -- Наши гражданские чиновники по своим способностям не уступят Сыма Сян-жу, а военачальников можно сравнивать только с Ма Юанем. Лекари наши столь же искусны, как Чжун-цзин, а прорицатели мудры, как Янь Цзун. А ученые! Да что говорить, замечательных людей у нас толпы, их и не перечесть! -- А много у Лю Чжана таких людей, как вы? -- У нас достаточно людей поистине мудрых и храбрых, а таких, как я, глупых, и повозками не перевозить и мерами не перевесить! -- Позвольте спросить, какую должность вы занимали в последнее время? -- Служу я на должности бе-цзя. Да какая это должность! А разрешите поинтересоваться, какой пост вы занимаете? -- Служу на должности чжу-бо при дворце чэн-сяна. -- Я давно слышал, что ваш славный служилый род занимал высокие посты. Почему же вы сами не состоите при дворе, а служите на низкой должности у чэн-сяна? -- спросил Чжан Сун. При этих словах Ян Сю заметно смутился, однако быстро овладел собой и ответил: -- Правда, должность у меня маленькая, но зато чэн-сян поручает мне большие дела! Я заведую снабжением войск провиантом и казной. Время от времени чэн-сян лично поучает меня, и я доволен. Здесь многому можно научиться. -- А мне приходилось слышать, что Цао Цао круглый невежда в учении Конфуция и Мын Цзы, -- промолвил Чжан Сун. -- И в военном искусстве он не достигает высот, каких в свое время достигли Сунь-цзы и У-цзы. В совершенстве он только знает насилие и тиранию, да к тому же еще занимает высокий пост. Чему он может вас научить? -- Как вы, живя в такой глуши, беретесь судить о талантах чэн-сяна? -- воскликнул Ян Сю. -- Вот вы сейчас увидите... Ян Сю приказал слуге вынуть из плетеной бамбуковой корзины книгу и передал ее Чжан Суну. "Новая книга Цао Мын-дэ", -- прочел Чжун Сун. Затем он быстро пробежал с начала до конца все тринадцать глав. В книге излагались важнейшие законы ведения войны. -- Какова же эта книга? Как вы полагаете? -- спросил Чжан Сун, перевертывая последнюю страницу. -- Чэн-сян привел в порядок все древние и современные знания по военному искусству и разбил их на тринадцать глав, как это сделано в знаменитом трактате Сунь-цзы, -- пояснил Ян Сю. -- Вы говорите что чэн-сян ни на что не способен, но разве его творение не перейдет к потомкам? -- Все, что здесь написано, у нас даже мальчишки наизусть знают, -- рассмеялся Чжан Сун. -- Неужели вы и впрямь считаете эту книгу новой? Она написана еще в эпоху Чжаньго безвестным автором, а чэн-сян Цао Цао просто переписал ее и считает своей. Но это не обманет никого, кроме вас! -- Эту книгу чэн-сян скрывает, -- возразил Ян Сю. -- Я сделал с нее списки, но он не разрешает распространять их. Скажите, что побудило вас нанести оскорбление чэн-сяну заявлением, что эту книгу в Шу знают даже мальчишки? -- Если вы не верите, то я прочту вам ее наизусть, -- предложил Чжан Сун. И он прочел на память без единой ошибки всю "Новую книгу Цао Мын-дэ". -- Неужели вы сразу все запомнили! -- воскликнул изумленный Ян Сю. -- Поистине, вы самый необыкновенный человек! Когда Чжан Сун собрался уходить, Ян Сю сказал: -- Поживите пока у нас и позвольте мне упросить чэн-сяна принять вас еще раз. Чжан Сун поблагодарил и удалился. Ян Сю отправился к Цао Цао и сказал: -- Господин чэн-сян, почему вы с таким пренебрежением отнеслись к Чжан Суну? -- Слишком он груб, -- ответил Цао Цао. -- Но если вы, господин чэн-сян, терпели поведение Ни Хэна, почему вы не захотели выслушать Чжан Суна? -- Ни Хэн был известен своей ученостью, и я не мог его наказать. А что знает этот Чжан Сун? Тогда Ян Сю сказал: -- Я с ним беседовал. Речь его льется непрерывным потоком. В том, что Чжан Сун красноречив, не может быть никаких сомнений. Я позволил себе показать ему "Новую книгу Цао Мын-дэ", и он с первого раза запомнил ее наизусть! Такая память встречается редко. Чжан Сун даже сказал, что книга эта написана безвестным автором в эпоху Чжаньго и что в Шу все мальчишки знают ее наизусть! -- Значит, суждения древних совпадают с моими мыслями, -- произнес Цао Цао. Тем не менее, книгу он уничтожил. -- Не разрешите ли вы еще раз представить вам Чжан Суна? -- попросил Ян Сю. -- Пусть он увидит роскошь вашего дворца... -- Хорошо, -- сказал Цао Цао. -- Завтра я собираюсь делать смотр лучшим войскам на западной площади. Пусть Чжан Сун приходит и посмотрит на моих воинов; потом он вернется к себе и расскажет, что Цао Цао, завоевав Цзяннань, пойдет брать Сычуань. На другой день Ян Сю привел с собой Чжан Суна на западную площадь, где обычно устраивались смотры войскам. Цао Цао производил смотр Отряду тигров. Шлемы и латы воинов сияли на солнце, расшитые узорами одежды сверкали, как звезды. Небо сотрясалось от грохота гонгов и барабанов, знамена развевались по ветру. Боевые кони гарцевали и то и дело взвивались на дыбы. Чжан Сун искоса разглядывал воинов. Через некоторое время Цао Цао подозвал его и, указывая на стройные ряды своего войска, спросил: -- Ну, как, видели вы когда-нибудь таких богатырей в Сычуани? -- О, таких войск у нас в Сычуани нет! -- ответил Чжан Сун. -- Да они нам и не нужны: ведь мы управляем при помощи гуманности и справедливости. Цао Цао неприязненно взглянул на Чжан Суна, но тот нисколько не смутился. Ян Сю тоже бросил на него быстрый взгляд. Цао Цао обратился с вопросом к Чжан Суну: -- Скажите, кто в Поднебесной может устоять против такой армии? Мое войско, куда бы оно ни пришло, всюду одерживает победы! Тех, кто мне покоряется, я оставляю в живых, ну, а с теми, кто сопротивляется, я расправляюсь беспощадно! Вам это известно? -- О да, все это мне известно! -- насмешливо ответил Чжан Сун. -- И как вы в Пуяне бились с Люй Бу, и как вы встретились с Чжан Сю у Ваньчэна, и как сражались с Чжоу Юем у Красной скалы, и как вели переговоры с Гуань Юем в Хуаюне, и как отрезали себе бороду и сняли с себя халат у Тунгуаня, и как спасались в лодке на реке Вэйшуй! В этом отношении никто в Поднебесной не может сравниться с вами! -- Ах ты, ничтожный школяр! -- в бешенстве закричал Цао Цао. -- Да как ты смеешь насмехаться над моими неудачами! И он тут же приказал увести и отрубить голову Чжан Суну. -- Господин чэн-сян, -- торопливо вмешался Ян Сю, -- Чжан Сун, конечно, заслуживает казни, но не следует забывать, что он приехал из Шу и привез дань! Если он не вернется живым, вы упадете в глазах населения отдаленных окраин... Но гнев Цао Цао не утихал. Только когда к просьбе Ян Сю присоединился Сюнь Юй, чэн-сян смягчился и, отменив казнь, приказал побить Чжан Суна палками и прогнать. Чжан Сун вернулся на подворье и, ночью покинув столицу, уехал в Сычуань. "А я-то хотел отдать Сычуань Цао Цао! -- думал он дорогой. -- Не знал я, что он так возмутительно обращается с людьми! Да, но вернуться и рассказать Лю Чжану, что поездка моя не дала никаких результатов, значит сделать себя всеобщим посмешищем! А не съездить ли в Цзинчжоу к Лю Бэю? Ведь он, говорят, славится своей гуманностью и справедливостью". Чжан Сун направился к границам Цзинчжоу. Возле Инчжоу ему повстречался отряд, в котором было воинов пятьсот; возглавлял его военачальник, одетый в простую одежду. Он остановил коня и первый обратился к Чжан Суну: -- Скажите, вы не бе-цзя Чжан Сун? -- Он самый, -- ответил Чжан Сун. -- Чжао Юнь давно ждет вас! -- воскликнул военачальник, спрыгивая с коня. -- Так это вы знаменитый Чжао Юнь из Чаншаня? -- воскликнул Чжан Сун, сходя с коня. Они приветствовали друг друга почтительными поклонами. -- Да, это я, -- сказал Чжао Юнь. -- Мой господин, Лю Бэй, полагая, что вы утомились в долгом и трудном пути, приказал встретить вас и поднести вина. Чжао Юнь взял у воинов различные яства и с почтением подал их Чжан Суну. "Теперь я и сам вижу, что недаром люди говорят о великодушии и гуманности Лю Бэя!" -- подумал Чжан Сун. Выпив с Чжао Юнем несколько кубков вина, Чжан Сун сел на своего коня, и они поехали дальше к Цзинчжоу. Вечером они остановились в пути, и Чжао Юнь проводил Чжан Суна на подворье. У ворот слуги ударили в барабаны в честь приезда гостя; навстречу Чжан Суну вышел воин и, поклонившись, сказал: -- Мой старший брат поручил мне встретить вас после далекого путешествия и позаботиться о вашем отдыхе. Эти слова произнес Гуань Юй. Чжан Сун спешился и в сопровождении Гуань Юя и Чжао Юня вошел в дом. Тотчас же появилось вино, и начался пир, продолжавшийся почти до рассвета. Чжао Юнь и Гуань Юй без устали потчевали гостя. На следующий день после завтрака они сели на коней и поехали дальше. Вскоре им повстречался отряд -- это ехал Лю Бэй в сопровождении Чжугэ Ляна и Пан Туна. Издали заметив Чжан Суна, Лю Бэй соскочил с коня и ожидал его стоя. Чжан Сун тоже сошел с коня и приветствовал Лю Бэя. -- Я давно слышал ваше прославленное имя, которое гремит, как раскаты грома, и досадовал, что облака и тучи разделяют нас и не дают мне возможности слушать ваши наставления! -- первым заговорил Лю Бэй. -- Как только я узнал, что вы возвращаетесь из столицы, я выехал встречать вас, и если вы не пренебрегаете моим ничтожным округом, заезжайте ко мне отдохнуть и вознаградите меня за мое горячее желание видеть вас! Я был бы десять тысяч раз счастлив! Чжан Сун был очень обрадован оказанным ему приемом. Он сел на коня и бок о бок с Лю Бэем въехал в город. Лю Бэй проводил гостя к себе во дворец, где тотчас же был устроен пир. Во время пира Лю Бэй вел ничего не значащий разговор и старался избегать сычуаньских дел. Чжан Суну же хотелось поговорить именно об этом, и он всячески старался вызвать Лю Бэя на откровенность. -- Скажите мне, -- начал он, -- сколько у вас областей, кроме Цзинчжоу? -- Можно сказать -- ни одной, -- ответил за Лю Бэя Чжугэ Лян. -- Да и Цзинчжоу взят временно -- Сунь Цюань все время требует его обратно. Однако, поскольку господин мой недавно стал зятем Сунь Цюаня, ему предоставлена возможность иметь здесь на некоторое время пристанище. -- Но неужели Сунь Цюаню недостаточно своих владений? -- удивился Чжан Сун. -- Ведь шесть богатых областей и восемьдесят один округ не так уж мало! -- А у Лю Бэя, который приходится дядей ханьскому государю, нет ни одной области, в то время как воры и злодеи силой захватывают земли, -- вставил Пан Тун. -- Но такие дела, как насильственный захват чужих земель, не соответствует деяниям мудрых людей... -- Помолчите-ка вы оба! -- прервал Лю Бэй. -- Какими добродетелями я обладаю? Чем я заслуживаю большего? -- Вы неправы, -- сказал Чжан Сун. -- Родственнику ханьского императора, к тому же отличающемуся столь высокой гуманностью и справедливостью, о которых слава идет по всей Поднебесной, по праву полагается владеть не одним округом, а гораздо большим! Можно даже говорить об императорском троне... -- О нет, это слишком! -- сказал Лю Бэй, складывая руки в знак благодарности. -- Я даже и мечтать об этом не смею! Больше Чжан Сун не затрагивал сычуаньских дел. Пропировав три дня, Чжан Сун стал собираться в путь. Провожая его, Лю Бэй устроил пиршество в чантине, в десяти ли от города. Подымая кубок с вином, он говорил Чжан Суну: -- Очень благодарю за посещение и сожалею, что мы расстаемся с вами. Не знаю, придется ли мне еще раз услышать ваши наставления... Лю Бэй украдкой вытер слезу. "Как чистосердечен Лю Бэй! И как он ценит ученых! -- подумал про себя Чжан Сун. -- Могу ли я утаить от него свой план. Пусть уж лучше он возьмет Сычуань". И вслух добавил: -- Я тоже всегда мечтал о встрече с вами, но все не представлялось удобного случая. Я понял, в каком опасном положении вы находитесь: на востоке у вас, как тигр, засел Сунь Цюань, на севере -- Цао Цао, и оба они только и мечтают о захвате Цзинчжоу. -- Я давно об этом знаю, -- прервал его Лю Бэй, -- но мне больше некуда даже ногой ступить. -- И вы никогда не думали об Ичжоу? -- спросил Чжан Сун. -- Этот край неприступен и богат, плодородные поля его раскинулись на тысячи ли. Тамошние ученые превозносят ваши добродетели, считая их совершенством! Если бы вы со своим войском пошли в поход на запад, вы овладели бы этими землями и возродили славу Ханьской династии. -- Я не посмею это сделать! -- запротестовал Лю Бэй. -- Не забывайте, что ичжоуский Лю Чжан тоже отпрыск императорского рода и его благодеяния всем известны в княжестве Шу! Возможно ли поколебать его положение? -- Я не продаю своего господина и не гонюсь за славой, -- произнес Чжан Сун. -- Я только хочу сказать вам откровенно: Лю Чжан, который владеет землями Ичжоу, слабоволен и не прислушивается к мнениям мудрых и способных людей. С севера нам все время угрожает Чжан Лу, и население наше, находящееся в состоянии разброда, только и мечтает о мудром правителе. Об этом мечтаю и я... Я хотел просить Цао Цао, но, против моих ожиданий, он оказался разнузданным и коварным тираном, который держит себя надменно с людьми мудрыми и пренебрегает учеными. Именно поэтому я и приехал к вам! Я думаю, что если бы вы взяли сначала Сычуань, а потом пошли на север против Ханьчжуна и в дальнейшем овладели Срединной равниной, вы смогли бы возродить Ханьскую династию, и имя ваше вошло бы в историю! Разве это не величайший подвиг? Изъявите только желание взять Сычуань, я буду служить вам верно, как служат человеку собака и конь! Можете на меня положиться! Но не знаю, каковы ваши планы... -- Глубоко тронут вашим добрым мнением обо мне, -- произнес в ответ Лю Бэй, -- но ведь Лю Чжан одного со мной рода! Если я нападу на него, меня осудит вся Поднебесная! -- Доблестный муж должен всеми силами стремиться совершать великие подвиги, исполнить то, что ему положено! -- заметил Чжан Сун. -- Если вы не возьмете Сычуань, кто-нибудь другой сделает это -- сожалениями ему не поможешь! -- Но ведь дороги в Шу труднопроходимы, по ним не проедет повозка, рядом не пройдут два коня, -- сказал Лю Бэй, -- там неприступные горы и в ущельях катятся бурные реки. Даже если бы я и задумал взять Сычуань, я не знал бы, как это сделать! Тут Чжан Сун вытащил из рукава карту и протянул ее Лю Бэю. -- Я настолько почитаю вас, -- проговорил он, -- что осмелюсь предложить вам эту карту. Взгляните на нее, и все дороги Шу станут вам знакомы. Лю Бэй развернул карту. На ней была начертана местность, нанесены пути, указаны расстояния, длина и ширина дорог, горные перевалы, важнейшие речные броды, обозначены склады и житницы. -- Подумайте хорошо, -- продолжал Чжан Сун. -- Кроме меня, вам будут помогать мои друзья Фа Чжэн и Мын Да. Они приедут к вам в Цзинчжоу, и вы вместе с ними обсудите план похода. Лю Бэй почтительно поблагодарил Чжан Суна и сказал ему: -- Как неизменны темные горы, как вечно зелены воды, так я буду помнить вашу услугу. И когда великое дело завершится, щедро вознагражу вас! -- Что вы, что вы! -- запротестовал Чжан Сун. -- Разве мне нужна награда? Как только я увидел вас, я сразу почувствовал, что должен чистосердечно вам все рассказать. На этом они расстались. Чжугэ Лян приказал Гуань Юю проводить Чжан Суна. Вернувшись в Ичжоу, Чжан Сун прежде всего повидался со своим другом Фа Чжэном, сыном знаменитого мудреца Фа Чжэня. Чжан Сун рассказал Фа Чжэну о том, что Цао Цао пренебрегает людьми мудрыми и учеными и что ничего хорошего нельзя от него ждать. -- Я уже пообещал отдать Ичжоу императорскому дядюшке Лю Бэю, -- закончил Чжан Сун, -- и хочу знать, как вы к этому относитесь. -- Здесь не может быть двух мнений, -- ответил Фа Чжэн. -- Мои мысли во всем совпадают с вашими. Я тоже давно подумывал о Лю Бэе. Лю Чжан слишком слаб, он не годится в правители. Вскоре пришел Мын Да. В это время Фа Чжэн и Чжан Сун вели между собой секретный разговор. -- Я понимаю, вы хотите отдать Ичжоу... -- сказал Мын Да. -- Я уже давно догадываюсь об этом! -- Да, мы хотим отдать Ичжоу, -- подтвердил Чжан Сун, -- но весь вопрос в том: кому? -- Только Лю Бэю! -- решительно заявил Мын Да. Фа Чжэн и Чжан Сун всплеснули руками и рассмеялись. -- А что ты, брат мой, -- обратился Фа Чжэн к Чжан Суну, -- завтра скажешь Лю Чжану? -- Посоветую ему отправить тебя послом в Цзинчжоу, -- сказал Чжан Сун. На следующий день Чжан Сун явился к Лю Чжану, и тот поинтересовался, как прошла его поездка в столицу. -- Цао Цао мятежник и думает только о том, как бы захватить всю Поднебесную! -- ответил Чжан Сун. -- Он хочет прибрать к рукам и Сычуань. -- Как же нам быть? -- спросил Лю Чжан. -- У меня есть план, с помощью которого мы сможем освободиться и от Чжан Лу и от Цао Цао. Они не посмеют вторгнуться в Сычуань, -- сказал Чжан Сун. -- Какой же это план? -- живо спросил Лю Чжан. -- Я думаю о цзинчжоуском Лю Бэе, -- ответил Чжан Сун. -- Он добродетелен и великодушен, и после битвы у Красной скалы Цао Цао дрожит при одном упоминании его имени! Для Лю Бэя Чжан Лу ничто! Заключите с Лю Бэем союз, и он разгромит для вас и Цао Цао и Чжан Лу. -- Признаться, я давно об этом подумывал, -- проговорил Лю Чжан. -- Только не знаю, кого отправить послом к Лю Бэю? -- С таким поручением смогут справиться только Фа Чжэн и Мын Да, -- твердо заявил Чжан Сун. Лю Чжан велел позвать к нему обоих. Фа Чжэна он назначил послом для ведения переговоров с Лю Бэем, а Мын Да поручил во главе пятитысячного войска приветствовать Лю Бэя, когда он приедет в Сычуань. В это время в зал вбежал запыхавшийся человек. По лицу его ручьями струился пот. -- Что вы делаете, господин мой! -- закричал он. -- Не слушайтесь Чжан Суна, если не хотите потерять свои владения! Встревоженный Чжан Сун взглянул на вошедшего и узнал Хуан Цюаня из западного Ланчжуна, который служил у Лю Чжана на должности чжу-бо. -- Что ты болтаешь чепуху! -- раздраженно закричал Лю Чжан. -- Лю Бэй одного рода со мной, и я прошу у него поддержки! -- Да, я прекрасно знаю, что Лю Бэй достаточно великодушен, чтобы своей мягкостью ломать самых твердых! -- не унимался Хуан Цюань. -- Он герой, которому противостоять невозможно. Вблизи и вдали люди взирают на него с надеждой. Не забывайте и того, что у него есть такие мудрые советники, как Чжугэ Лян и Пан Тун, и такие военачальники, как Гуань Юй, Чжан Фэй и Чжао Юнь! Это крылья Лю Бэя! Если вы призовете его к себе на службу, разве захочет он склониться перед вами и принизить себя? Принять его как гостя? Нет! В одном государстве не бывать двум правителям! Послушаетесь меня, своего слугу, и Сычуань будет так же крепок, как гора Тайшань! Не послушаетесь -- княжество ваше будет напоминать груду яиц, которая вот-вот развалится... Чжан Сун на обратном пути из столицы заезжал в Цзинчжоу и, должно быть, связался там с Лю Бэем. Казните сначала Чжан Суна, потом откажитесь от помощи Лю Бэя, и вы осчастливите Сычуань. -- А если сюда придет Цао Цао или Чжан Лу, что тогда делать? -- спросил Лю Чжан. -- Закройте границы, выройте глубокие рвы, постройте высокие стены, за которыми можно будет дождаться лучших времен, -- сказал Хуан Цюань. -- Ждать лучших времен, когда с минуты на минуту враги нагрянут на нас, когда опасность жжет брови -- значит идти на верный проигрыш, -- ответил Лю Чжан. Он не стал больше слушать Хуан Цюаня и приказал Фа Чжэну отправляться в Цзинчжоу. -- Не делайте этого! -- вскричал еще один из присутствующих по имени Ван Лэй. -- Если вы сейчас послушаетесь Чжан Суна, господин мой, вы навлечете на себя беду! -- Молчи! Я вступлю в союз с Лю Бэем, чтобы отбить нападение Чжан Лу! -- отрезал Лю Чжан. -- Если вторгнется Чжан Лу, это будет всего лишь небольшой прыщ на коже, но если в Сычуань придет Лю Бэй, это будет тяжелейшая болезнь сердца! -- не сдавался Ван Лэй. -- Лю Бэй хитер! Он служил Цао Цао и замышлял его убить, он служил у Сунь Цюаня и захватил у него Цзинчжоу! Вот каковы его устремления! Судите сами, можно ли с ним ужиться? Если вы призовете Лю Бэя -- Сычуань погибла! -- Прекрати возмутительные речи! -- закричал Лю Чжан. -- Лю Бэй мой родственник, и он ничего у меня не отберет! Лю Чжан приказал вывести Хуан Цюаня и Ван Лэя, а Фа Чжэну велел без промедления ехать в Цзинчжоу. По приезде в Цзинчжоу Фа Чжэн отправился к Лю Бэю. После приветственных церемоний он вручил ему письмо Лю Чжана, в котором говорилось: "От младшего брата Лю Чжана старшему брату Лю Бэю, полководцу. Я давно с надеждой взираю в вашу сторону, но мне стыдно, что из-за трудностей шуских дорог я не мог принести вам дани. Говорят, что настоящие друзья разделяют и счастье и несчастье и в трудностях и невзгодах помогают друг другу. А ведь мы с вами из одного рода! Ныне Чжан Лу спешно готовит войска, чтобы с севера вторгнуться в мои владения, и я чувствую себя не совсем спокойно. Направляю к вам своего посла и прошу вас выслушать его. Если вы помните о долге и узах дружбы, вы приведете свои войска, уничтожите свирепых разбойников, угрожающих мне, и навеки останетесь моим защитником. Я щедро вознагражу вас. Однако в письме всего не скажешь, и я с нетерпением жду вашего приезда". Прочитав письмо, Лю Бэй возрадовался и устроил в честь посла пир. Слегка опьянев, Лю Бэй сказал Фа Чжэну: -- Мне давно приходилось слышать ваше славное имя! А как Чжан Сун расхваливал ваши добродетели! Я был бы счастлив, если бы вы удостоили меня своими наставлениями. -- Стоит ли обо мне говорить! -- возразил Фа Чжэн. -- Я всего лишь мелкий чиновник из Шу! Но я слышал, что кони радостно ржут, когда встречают Бо Лэ, а друг, встречая друга, готов отдать за него жизнь. Обдумали ли вы то, что говорил Чжан Сун? -- Я всю жизнь прожил в скитаниях и горе и всегда завидовал птице, у которой есть своя ветка, завидовал зайцу, который прячется в нору с тремя выходами. Так неужели человек хуже животного? Бесспорно, что в Шу земли прекрасные и каждому хотелось бы владеть ими, но замышлять зло против Лю Чжана я не могу, ибо он одного со мной рода. -- Ичжоу -- райская сторона, но спокойной жизни там не будет до тех пор, пока не появится правитель, способный установить порядок, -- сказал Фа Чжэн. -- Лю Чжан не прислушивается к советам мудрых людей, и потому власть его не может быть прочной. Владения его неминуемо попадут в другие руки. Он сам предлагает их вам -- не теряйте этого случая. Ведь вы знаете поговорку: "Зайца может поймать только тот, кто гонится за ним". Соглашайтесь же, и я готов служить вам до смерти. -- Разрешите мне еще подумать, -- сказал Лю Бэй, поблагодарив Фа Чжэна. После пира Чжугэ Лян проводил Фа Чжэна на подворье, а Лю Бэй, оставшись один, погрузился в глубокое раздумье. -- Дело это необходимо решить, -- сказал, входя к нему, Пан Тун. -- Тех, кто ничего не может решить, называют глупцами, а вы человек высокого ума. Почему вы колеблетесь? -- А что я, по-вашему, должен ответить послу? -- спросил Лю Бэй. -- Оставаясь в Цзинчжоу, вы ничего не добьетесь, -- настойчиво продолжал Пан Тун. -- Здесь с юга и востока вам угрожает Сунь Цюань, а с севера -- Цао Цао. Ичжоу богатый край, с огромным населением и необъятными землями, которые принесут вам великую пользу. На ваше счастье, Чжан Сун и Фа Чжэн согласились помогать вам. Их поддержка -- дар небес! -- Цао Цао такой же мне враг, как вода для огня, -- произнес Лю Бэй. -- Он беспощаден -- я великодушен; он свиреп -- я гуманен; он коварен -- я искренен; как видите, мы с ним ни в чем не сходимся. Поэтому дело мое завершится успехом. Но я не хочу в погоне за выгодой пасть в глазах народа Поднебесной. -- Конечно, слова ваши соответствуют высоким моральным устоям, -- согласился Пан Тун. -- Но сейчас -- время разброда и смут, и нет иного пути, как только с оружием в руках бороться за власть в Поднебесной. В такие времена нельзя придерживаться привычек. Надо действовать так, как требуют обстоятельства: присоединять к себе слабых, гнать глупцов, брать силой непокорных и защищать покорившихся. Так поступали и Чэн Тан и У-ван. Когда вы доведете до конца великое дело, создадите сильное государство и щедро всех наградите, кому в голову придет вас осуждать? Но если вы будете медлить и не возьмете Сычуань, его возьмут другие! Вот об этом вам следует подумать. -- Золотые слова! Их надо выгравировать на сердце! -- смущенно воскликнул Лю Бэй и велел позвать на совет Чжугэ Ляна. После долгих уговоров Лю Бэй решил идти с войском на запад. -- Не забудьте, что надо оставить охрану в Цзинчжоу. Это место имеет для вас огромное значение! -- напомнил Чжугэ Лян. -- Я пойду в Сычуань с Пан Туном, Хуан Чжуном и Вэй Янем, -- сказал Лю Бэй. -- А вы с Гуань Юем, Чжан Фэем и Чжао Юнем охраняйте Цзинчжоу. Итак, Чжугэ Лян остался в Цзинчжоу; Чжан Фэй вел наблюдение за рекой; Гуань Юй занял важнейшие дороги, ведущие к Сянъяну, и закрыл вход в ущелье Цинни, а Чжао Юнь расположился в Цзянлине. Лю Бэй отправлялся в поход на запад. Его сопровождали Лю Фын и Гуань Пин; передовые отряды возглавлял Хуан Чжун. Общее командование войском было возложено на Пан Туна. Всего на Сычуань двинулось пятьдесят тысяч войск. Перед самым выступлением в поход к Лю Бэю пришел военачальник Ляо Хуа со своим отрядом и выразил желание служить Лю Бэю. Его назначили помощником Гуань Юя. Войско Лю Бэя выступило в поход зимой. Вскоре их встретил Мын Да и, почтительно поклонившись Лю Бэю, сказал, что Лю Чжан послал его с пятью тысячами воинов встречать дорогого гостя. Лю Бэй отправил гонца в Ичжоу известить Лю Чжана о своем прибытии, и тот немедленно разослал приказ во все округа, расположенные по пути следования Лю Бэя, чтобы его армию снабжали провиантом. Лю Чжан решил лично приветствовать Лю Бэя и приказал приготовить коляски, шатры и знамена. Свита Лю Чжана была одета в сверкающие латы. Однако чжу-бо Хуан Цюань, возражавший против приезда Лю Бэя, снова стал отговаривать Лю Чжана: -- Не ездите, господин мой, Лю Бэй вас убьет! Я много лет верно служил вам и не могу допустить, чтобы вы пали жертвой коварства Лю Бэя! -- Не слушайте его, господин! -- закричал Чжан Сун, обрывая Хуан Цюаня. -- Он говорит это для того, чтобы посеять недоверие между братьями и увеличить силу врагов... -- Я уже принял решение! -- крикнул Лю Чжан. -- И сделаю так, как сказал. Хуан Цюань упал на колени и так сильно ударился головой о землю, что у него полилась кровь. Он крепко вцепился зубами в полу одежды Лю Чжана, умоляя его не ездить к Лю Бэю. Лю Чжан сильным рывком выдернул полу своей одежды, и на пол упали два зуба Хуан Цюаня. Лю Чжан приказал увести Хуан Цюаня, и тот ушел с громкими воплями. В этот момент раздался еще чей-то голос: -- Господин мой, вы не поверили искренним словам Хуан Цюаня и решили пойти на смерть! Человек этот упал перед возвышением, на котором сидел Лю Чжан, и слезно умолял его отказаться от поездки. Лю Чжан узнал Ли Куя, родом из Юйюаня. -- Я, глупый, слышал, что государю нужны чиновники, чтобы они давали ему мудрые советы, а отцу нужны сыновья, чтобы они увещевали его! -- продолжал Ли Куй. -- Послушайтесь Хуан Цюаня, не пускайте сюда Лю Бэя! Пустить его -- все равно что встретиться с тигром у ворот! -- Лю Бэй -- мой брат и не причинит мне никакого вреда, -- возразил Лю Чжан. -- Замолчи, или я прикажу отрубить тебе голову! Приближенные поспешно вывели Ли Куя. -- Ныне в землях Шу все чиновники только и думают, что о своих семьях, -- сказал Чжан Сун. -- Военачальники тоже стали слишком надменными, кичатся своими заслугами и строят какие-то собственные планы. Если не призвать на помощь Лю Бэя, то враг ударит извне, народ восстанет изнутри, и мы погибнем. -- Только вы один заботитесь о моих интересах! -- растроганно воскликнул Лю Чжан. На следующий день, когда Лю Чжан на коне выезжал из города через ворота Юйцяо, один из стражников доложил ему, что на городских воротах висит на веревке Ван Лэй, в одной руке держит какую-то бумагу, а в другой меч, и угрожает, что, если господин не послушается его совета, он перережет веревку, на которой висит, и убьется. Лю Чжан велел взять бумагу из рук Ван Лэя и стал ее читать. Там было написано: "Ичжоуский чиновник Ван Лэй слезно умоляет господина правителя. Говорят, хорошее лекарство горько на вкус, но зато помогает больному; прямые слова неприятны на слух, но полезны для дела. В древности Чуский Хуай-ван не послушался Цюй Юаня и поехал в Угуань, став, таким образом, пленником княжества Цинь. Ваша неосторожная поездка в Фоучэн кончится тем же: вы поедете туда, но не вернетесь обратно. Казните Чжан Суна, откажитесь от услуг Лю Бэя, этому возрадуется все население Шу, и владения ваши будут в безопасности". Прочитав бумагу, Лю Чжан гневно закричал: -- Я хочу встретиться с человеком гуманным и к тому же моим братом! Как ты смеешь перечить мне? Ван Лэй громко вскрикнул, перерезал веревку и упал на землю, разбившись насмерть. Потомки воспели его в стихах: Он, свесившись с ворот, протягивал бумагу, Лю Чжану послужив кончиною своею. Хоть зубы потерял Хуан Цюань усердный, Но он не превзошел упорного Ван Лэя. А Лю Чжан с тридцатью тысячами воинов направился в Фоучэн. За ним следовало более тысячи повозок, груженных провиантом и разным добром, предназначенным для Лю Бэя. Передовой отряд войск Лю Бэя прибыл в Шуцюй. Провиант ему доставляли, и Лю Бэй строго-настрого запретил своим воинам брать у населения даже самую незначительную мелочь. Поэтому во время похода не было ни одного случая грабежа, и жители деревень толпами выходили, чтобы поклониться Лю Бэю. Тем временем Фа Чжэн по секрету сказал Пан Туну: -- Недавно я получил письмо от Чжан Суна, который сообщает мне, что Лю Чжан должен встретиться с Лю Бэем в Фоучэне. Он советует нам тут же выступить против Лю Чжана, не теряя удобного случая. -- Пока об этом надо молчать, -- предупредил Пан Тун. -- Пусть Лю Бэй и Лю Чжан встретятся; потом мы придумаем, что делать. Если же кто-нибудь узнает о наших намерениях, мы попадем в беду. Фа Чжэн согласился с ним и ничего никому не сказал. По приезде в Фоучэн, который находился в трехстах ли от Чэнду, Лю Чжан послал гонца к Лю Бэю. Их войска расположились на реке Фоуцзян, и Лю Бэй отправился в город повидаться с Лю Чжаном. После приветственных церемоний они долго рассказывали друг другу о пережитых невзгодах. После пира Лю Бэй вернулся в лагерь отдыхать, а Лю Чжан сказал своим чиновникам: -- Просто смешно, что Хуан Цюань и Ван Лэй не понимают, какие чувства связывают единокровных братьев, и всегда что-то подозревают! Сегодня я беседовал с Лю Бэем. Это действительно гуманный и честный человек. Если он согласится мне помогать, тогда мы не будем бояться ни Цао Цао, ни Чжан Лу! Этим счастьем я обязан Чжан Суну! И, сняв с себя зеленый шелковый халат, Лю Чжан велел гонцу отправляться в Чэнду и передать Чжан Суну дары -- халат и пятьсот лянов золота. Однако военачальники Лю Гуй, Лэн Бао, Чжан Жэнь и Дэн Сянь предупредили Лю Чжана: -- Рано еще радоваться, господин! Лю Бэй мягко стелет, да жестко спать! Мысли его не узнаешь. Надо быть настороже. -- Чего вы так беспокоитесь? -- улыбнулся Лю Чжан. -- Разве могут быть у моего брата какие-то задние мысли? Все, вздыхая, удалились. Когда Лю Бэй вернулся к себе в лагерь, к нему в шатер вошел Пан Тун и спросил: -- Вы заметили, как сегодня во время пира вели себя приближенные Лю Чжана? -- Лю Чжан честный и правдивый человек, -- сказал Лю Бэй. -- Да, против самого Лю Чжана ничего нельзя сказать, но вот его военачальники Лю Гуй, Чжан Жэнь и другие вели себя очень подозрительно, -- продолжал Пан Тун. -- Трудно поручиться, что они не замышляют убийство. Мне кажется, что вам следовало бы завтра устроить пиршество и пригласить Лю Чжана, а мы спрячем в засаде сотню воинов, и они тут же на пиру, по вашему знаку, убьют Лю Чжана. Вы вступите в Чэнду, не выпустив ни одной стрелы и не вынимая меча из ножен. -- Но ведь Лю Чжан мой родственник и принял меня с открытой душой! -- возразил Лю Бэй. -- А вы хотите, чтобы я, едва прибыв в Шу и не совершив никаких добрых дел, сразу пошел на убийство, которого не допустит небо и не потерпит народ! Ваш замысел неприемлем для меня, даже если бы речь шла о тиране. -- Это вовсе не мой замысел, -- сказал Пан Тун. -- Так советует Чжан Сун в своем письме, присланном мне. Чжан Сун говорит, что лучше всего с этим делом не медлить, так как рано или поздно все равно его придется совершить. Не успел Пан Тун окончить свою речь, как вошел Фа Чжэн и обратился к Лю Бэю с такими словами: -- Мы не из собственных побуждений действуем так -- на то воля неба! -- Но ведь Лю Чжан и я принадлежим к одному роду, и я не позволю себе ничего у него отобрать! -- твердо заявил Лю Бэй. -- Вы неправы, -- возразил Фа Чжэн. -- Это приведет лишь к тому, что Сычуань захватит Чжан Лу, мать которого убил Лю Чжан. Раз уж вы издалека пришли сюда, то надо идти до конца. Уйти обратно и ничего не сделать -- какой в этом смысл? А если вы будете долго колебаться, замыслы ваши раскроются, и все выгоды достанутся другим. Лучше не теряйте времени, воспользуйтесь моментом, который послало вам само небо, и действуйте, пока Лю Чжан еще ничего не подозревает. Создайте свою династию! Пан Тун присоединился к мнению Фа Чжэна. Поистине: Он твердой ногою стоял на трудном пути доброты, А верные слуги его свои исполняли мечты. Если вы хотите узнать о том, что предпринял Лю Бэй, посмотрите следующую главу. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ в которой рассказывается о том, как Чжао Юнь отобрал у госпожи Сунь сына Лю Бэя, и о том, как Сунь Цюань заставил Цао Цао отступить Пан Тун и Фа Чжэн долго уговаривали Лю Бэя разрешить им убить Лю Чжана во время пира. Но Лю Бэй не хотел и слушать об этом, хотя после смерти Лю Чжана он мог без больших усилий завладеть землями Шу. -- Нет, это невозможно! -- сказал он. -- Я только что прибыл в Сычуань и еще не успел завоевать доверие народа. Так Пан Тун и Фа Чжэн ничего и не добились. На следующий день снова устроили пиршество, но на этот раз в городе. Лю Бэй и Лю Чжан, словно старые друзья, сердечно беседовали и откровенно делились своими горестями и обидами. Когда все немного опьянели, Пан Тун сказал Фа Чжэну: -- Раз нам не удалось уговорить нашего господина, придется взять на себя это дело. Позовем Вэй Яня и скажем ему, чтоб он сплясал в зале танец с мечом. Подымется суматоха, а он, воспользовавшись этим, убьет Лю Чжана. Вскоре вошел Вэй Янь с обнаженным мечом в руках. -- Что-то нет веселья на пиру! -- воскликнул он, подходя к возвышению, где сидели полководцы. -- Разрешите развлечь вас. Я исполню танец с мечом! В этот момент Пан Тун вызвал вооруженных воинов и поставил их у входа. Все ждали, когда Вэй Янь начнет танцевать. Военачальники Лю Чжана почувствовали, что здесь готовится что-то недоброе, и вопросительно поглядывали на своего господина. -- В танце с мечом должна быть пара, -- воскликнул Фа Чжэн, обнажая оружие. -- Сейчас мы с Вэй Янем покажем свое мастерство! И пляска началась. Вэй Янь украдкой бросил взгляд на Лю Фына, и тот, выхватив из ножен меч, тоже пустился в пляс. В тот же момент к ним подошли трое военачальников из свиты Лю Чжана. -- Мы тоже желаем танцевать -- так будет веселей и забавней! Но Лю Бэю было не до смеха. Он вскочил с цыновки и обнажил два меча. -- Мы, кажется, выпили лишнее. В этом нет ничего плохого, но здесь не Хунмынь, и нам не нужны танцы с мечами! Бросайте оружие, или я прикажу всех вас казнить! -- Да, да, зачем сюда пришли с мечами? -- вскричал Лю Чжан. -- Ведь здесь встретились братья. И он тут же приказал телохранителям окружить трех своих военачальников и отобрать у них мечи. Те, обезоруженные, хмуро вышли из зала. Лю Бэй вернул их и, угощая вином, сказал: -- У вас не должно быть никаких сомнений: мы с Лю Чжаном братья по крови, у нас общие предки. Мы вдвоем обсуждаем великие дела, и стремления наши едины. Военачальники поклонились и вышли, а растроганный до слез Лю Чжан схватил Лю Бэя за руку и воскликнул: -- Клянусь вам, что никогда не забуду вашей доброты! После этого они просидели до позднего часа за вином, мирно беседуя. Вернувшись к себе в лагерь, Лю Бэй упрекнул Пан Туна: -- Зачем вы устроили весь этот переполох? Хотите толкнуть меня на бесчестный поступок? Чтобы этого больше не было! Я запрещаю вам! Пан Тун только вздохнул и вышел из шатра. А когда Лю Чжан вернулся в свой лагерь, Лю Гуй встретил его словами: -- Господин мой, поняли ли вы истинный смысл того, что произошло на пиру? Вам следует немедленно оставить лагерь и возвратиться в город. Как бы не было беды! -- Моего брата Лю Бэя нечего сравнивать с другими! -- возразил Лю Чжан. -- Тут дело не в Лю Бэе, сам он не склонен вас убивать, -- продолжал Лю Гуй, -- но его подчиненные только и мечтают о том, как бы завладеть Сычуанью и обрести богатство и почести. -- Не сейте вражду между братьями! -- оборвал его Лю Чжан и не придал значения словам Лю Гуя. Однажды, когда Лю Чжан, отдыхая от дел, веселился вместе с Лю Бэем, неожиданно пришло известие, что войска Чжан Лу напали на заставу Цзямынгуань. Лю Чжан обратился к Лю Бэю с просьбой отбить нападение врага. Лю Бэй охотно согласился и в тот же день со своим отборным войском двинулся к заставе. Пользуясь уходом Лю Бэя, военачальники Лю Чжана стали уговаривать его послать отряды в важнейшие горные проходы, чтобы не дать Лю Бэю возможности вернуться в Фоучэн. Лю Чжан сначала не соглашался, но в конце концов уступил настояниям приближенных и приказал Ян Хуаю и Гао Пэю занять заставу Фоушуйгуань, а сам уехал в Чэнду. По дороге в Цзямынгуань Лю Бэй строго-настрого запретил воинам грабить народ и благодаря этому снискал доверие окрестного населения. О походе Лю Бэя лазутчики донесли Сунь Цюаню, и тот созвал на совет гражданских и военных чиновников. -- Лю Бэй ушел далеко в горы, и выбраться оттуда ему будет нелегко, -- сказал советник Гу Юн. -- Вот если бы сейчас вы поставили свои войска у горных проходов, которые ведут сюда из Сычуани, вы бы тем самым закрыли Лю Бэю обратный путь. Тогда вам легче было бы овладеть Цзинчжоу и Сянъяном! Не теряйте этой возможности! -- Великолепно! -- воскликнул Сунь Цюань, но тут же осекся. Из-за ширмы вышла вдовствующая княгиня У. -- Такого советчика надо казнить! -- закричала она. -- Он хочет погубить мою дочь! Советники растерялись, а княгиня в сильном гневе продолжала: -- Моя единственная дочь замужем за Лю Бэем, а вы затеваете с ним войну! Что же будет тогда с моей дочерью? Ты-то о чем думаешь? -- напустилась она на Сунь Цюаня. -- Досталось тебе от брата наследство -- все земли Цзяннани, но тебе все мало! Из-за мелкой корысти ты готов позабыть о священных узах родства! -- Матушка, да разве я посмею пойти против вашей воли? -- оправдывался смущенный Сунь Цюань и прогнал чиновников. Вдовствующая княгиня удалилась. Сунь Цюань в раздумье стоял у окна. Его тревожила мысль, что он может навсегда потерять Цзинчжоу и Сянъян. Неожиданно в зал вошел Чжан Чжао. -- О чем вы задумались? -- спросил он, обращаясь к Сунь Цюаню. -- О наших нынешних делах... -- Все очень просто! -- сказал Чжан Чжао. -- Пошлите в Цзинчжоу верного человека с письмом к сестре, напишите, что матушка больна и хочет с ней повидаться. Добавьте между прочим, чтобы она привезла сюда А-доу, сына Лю Бэя. Можно не сомневаться, что в обмен на своего единственного сына Лю Бэй отдаст Цзинчжоу! А если он не согласится, тогда ничто не помешает вам двинуть против него войска. -- Прекрасно! -- обрадовался Сунь Цюань. -- У меня и человек есть подходящий. Это Чжоу Шань. Он храбр и давно здесь живет, он служил еще моему брату Сунь Цэ. -- Держите замысел в тайне, -- предупредил Чжан Чжао, -- и немедленно отправьте Чжоу Шаня в Цзинчжоу, чтобы он не успел здесь проболтаться. Сунь Цюань послал за Чжоу Шанем. Было решено дать ему пять судов и разместить на них пятьсот воинов, переодетых торговцами. Оружие спрятали в трюмах. Чжоу Шаню на всякий случай выдали охранные грамоты. Суда вскоре прибыли в Цзинчжоу и стали на якорь у берега; сам Чжоу Шань отправился в город. У ворот дворца он попросил начальника стражи доложить о нем госпоже Сунь. Она приказала пропустить его во дворец. Из письма, которое передал Чжоу Шань, госпожа Сунь узнала о болезни своей матери и залилась слезами. -- Ваша матушка тяжело больна и целыми днями вспоминает о вас, -- добавил Чжоу Шань. -- Торопитесь, а то она может умереть, прежде чем вы приедете... Княгиня просила привезти к ней и молодого господина А-доу. -- Мой супруг сейчас в походе, и я не могу уехать, пока не извещу Чжугэ Ляна, -- промолвила госпожа Сунь. -- Но Чжугэ Лян может сказать, что без разрешения Лю Бэя вам нельзя ехать, -- возразил Чжоу Шань. -- А если мы уедем без разрешения, все равно нас задержат, -- возразила госпожа Сунь. -- Никто и знать не будет, -- убеждал Чжоу Шань. -- Мои суда здесь, вам надо только добраться до пристани... Могла ли госпожа Сунь не тревожиться, получив письмо брата о болезни матери? Не раздумывая больше, она взяла с собой А-доу, села в коляску и приказала ехать на пристань. За ней следовало тридцать вооруженных слуг. Когда в доме хватились ее, госпожа Сунь уже садилась на корабль. Но в тот момент, когда Чжоу Шань приказал отчаливать, с берега донесся отчаянный крик: -- Остановитесь! Дайте мне поговорить с госпожой! Это кричал Чжао Юнь. Вернувшись в город из поездки по области, он узнал об отъезде госпожи Сунь и вихрем помчался на пристань, надеясь догнать ее. С ним было всего несколько всадников. Стоя на носу корабля с длинным копьем в руках, Чжоу Шань закричал: -- Кто ты такой? Зачем тебе госпожа? На палубы выходили воины в полном вооружении. Корабли поплыли по течению; Чжао Юнь, на коне следуя за ними вдоль берега, продолжал кричать: -- Пустите меня на корабль! Я должен говорить с госпожой! Но Чжоу Шань больше не обращал на него никакого внимания. Чжао Юнь не отставал от судов; проехав более десяти ли, он увидел на отмели небольшую рыбачью лодку и, соскочив с коня, прыгнул в нее. За ним последовали еще двое воинов. Одна мысль владела Чжао Юнем -- во что бы то ни стало догнать корабль, на котором плыла госпожа Сунь. Чжоу Шань решил избавиться от Чжао Юня и приказал обстреливать его из луков. Тот ловко отбивал стрелы копьем, и они падали в воду. Расстояние постепенно сокращалось. Чжао Юнь приближался к кораблю. Воины Чжоу Шаня встретили его в пики, но Чжао Юнь, подняв меч, одним прыжком перескочил на палубу. Воины в страхе попрятались. Чжао Юнь бросился в каюту, где, прижав к груди А-доу, сидела госпожа Сунь. -- Что тебе здесь нужно? -- сердито закричала она. -- Куда вы направляетесь, госпожа? -- с тревогой спросил Чжао Юнь. -- Почему вы не сообщили Чжугэ Ляну о своем отъезде? -- Мне некогда было его извещать -- моя матушка больна! -- Вы едете к больной, зачем же вы взяли с собой молодого господина? -- А-доу -- мой сын, и я не могу оставить его в Цзинчжоу без присмотра! -- А я на что? -- воскликнул Чжао Юнь. -- А-доу -- единственный сын Лю Бэя, и я спас его в Данъяне от грозного врага. Кто дал вам право увозить мальчика? -- Как ты смеешь вмешиваться в мои семейные дела? -- вскричала госпожа Сунь. -- Ты всего лишь простой воин! -- Хотите навестить вашу матушку -- поезжайте, -- твердо произнес Чжао Юнь, -- но молодого господина оставьте! -- Ты бунтуешь? -- закричала жена Лю Бэя. -- Как смел ты ворваться на мой корабль? -- Если вы не отдадите молодого господина, я помешаю вашей поездке! -- отвечал Чжао Юнь. -- Пусть мне за это грозит хоть десять тысяч смертей! Госпожа Сунь приказала служанкам выгнать его из каюты, но он в один миг оттолкнул их, подхватил на руки А-доу и выскочил на палубу. Служанки пытались отобрать у него ребенка, но Чжао Юнь, одной рукой прижав к себе мальчика, другой потрясал обнаженным мечом, и никто из воинов не осмелился приблизиться к нему. За рулем стоял сам Чжоу Шань. Подгоняемый попутным ветром, корабль стремительно несся посредине реки. -- Одной ладонью не захлопаешь! -- сказал себе Чжао Юнь. -- Как же мне направить корабль к берегу? В этот момент впереди показалось около десятка судов. На них развевались знамена и гремели барабаны. "Ну вот я и попался в ловушку!" -- подумал Чжао Юнь. Но тут он разглядел на носу одного из кораблей рослого воина, вооруженного копьем. Над рекой пронесся громоподобный голос: -- Золовка! Куда ты увозишь моего племянника? Это был Чжан Фэй. Узнав о тайном отъезде жены Лю Бэя, он отплыл с отрядом судов к тому месту, где река Юцзян впадает в Янцзы, чтобы перехватить корабли беглецов. Выхватив из ножен меч, Чжан Фэй перескочил на корабль Чжоу Шаня. Тот бросился ему навстречу, но Чжан Фэй на месте зарубил его мечом и, ворвавшись в каюту, бросил отрубленную голову военачальника к ногам золовки. -- Что вы наделали? -- испугалась госпожа Сунь. -- Какая дерзость! -- Не посчитаться с моим братом, самовольно уехать от него -- вот это подлинная дерзость! -- отвечал Чжан Фэй. -- Моя матушка больна, и если бы я стала дожидаться разрешения мужа, я бы не застала ее в живых! -- взволнованно промолвила госпожа Сунь. -- Не задерживайте меня, не то я брошусь в реку! Чжан Фэй, посоветовавшись с Чжао Юнем, решил отпустить госпожу Сунь, но мальчика ей не отдал. -- Мой старший брат принадлежит к императорскому роду, -- сказал он, -- и ваше самоубийство не могло бы его опозорить. Но я надеюсь, что вы не забудете доброты вашего супруга и скоро вернетесь обратно. С этими словами Чжан Фэй, держа А-доу на руках, перепрыгнул на свое судно, предоставив госпоже Сунь возможность беспрепятственно продолжать путь. Потомки сложили стихи, в которых воспели храбрость Чжао Юня: Когда-то он спас своего господина в Данъяне, Сейчас он ушел на великую реку Янцзы. Все воины У на судах были страхом объяты, Когда Чжао Юнь появился страшнее грозы. Кроме того, потомки прославили и доблесть Чжан Фэя: Он голосом тигра рассеял войска Цао Цао, В Чанфане у моста вознесся он до облаков. Сегодня от смерти он спас своего господина И тем свое имя прославил на веки веков. Чжан Фэй и Чжао Юнь возвращались на судах в Цзинчжоу. Навстречу им во главе нескольких кораблей шел Чжугэ Лян. Он не мог при виде А-доу скрыть своей радости и тотчас же известил Лю Бэя обо всем, что случилось. Приехав домой, госпожа Сунь рассказала Сунь Цюаню, как Чжао Юнь и Чжан Фэй настигли ее корабль и отняли А-доу. -- Ну что ж, теперь, когда сестра моя вернулась, я больше не связан с Лю Бэем родственными узами! -- решил Сунь Цюань. -- А убийство Чжоу Шаня я не оставлю неотомщенным! Сунь Цюань и его советники стали думать о захвате Цзинчжоу, но планы эти нарушило известие о том, что Цао Цао поднял огромное войско и идет мстить за свое поражение у Красной скалы. Сунь Цюаню пришлось отложить поход на Цзинчжоу и подумать о том, как отразить нападение Цао Цао. В это время во дворец принесли письмо от его бывшего советника Чжан Хуна, который оставил службу по болезни и на днях умер. Сунь Цюань вскрыл письмо. Перед смертью своей Чжан Хун просил князя перенести столицу княжества У в город Молин. "Горы и реки там царственно величавы, -- писал он. -- Прошу вас переселиться в Молин и сделать этот город своей столицей". Сунь Цюань со слезами на глазах рассказал об этом своим приближенным и приказал перенести столицу в Молин и построить там каменную крепость. -- Но ведь войска Цао Цао со дня на день могут обрушиться на нас! -- возразил советник Люй Мын. -- Крепость следовало бы построить не в Молине, а в области Жусюй, на берегу реки! -- Зачем там строить крепость, -- спросили военачальники, -- когда можно просто высадиться с кораблей на берег и ударить на врага. А потом воины вплавь вернутся на суда. Люй Мын промолвил: -- Оружие может быть острым и может быть тупым. В битве можно одержать победу, но можно потерпеть и поражение. Если враг нанесет нам стремительный удар и нашим воинам придется отступать, они не доберутся не то что до кораблей, но даже и до берега! Тогда Сунь Цюань сказал: -- Недальновидный всегда терпит неудачи. Люй Мын видит дальше всех, и я последую его совету. Несколько десятков тысяч воинов отправились строить укрепление на берегу реки Жусюй. Работы шли день и ночь, и вскоре крепость была готова. Однажды к Цао Цао, который жил в Сюйчане, обратился советник Дун Чжао: -- Ни у одного сановника с древнейших времен не было таких великих заслуг, как у вас, господин чэн-сян. Вы превзошли даже Чжоу-гуна и Люй Вана. За тридцать лет походов и войн вы истребили всех злодеев в стране и уничтожили зло во имя блага народа. Вы восстановили славу Ханьской династии! Разве можно поставить вас в один ряд с другими сановниками? Вы достойны носить титул Вэйского гуна и обладать девятью дарами, которыми жалует Сын неба за великие заслуги и добродетели. В число этих даров, как известно, входят: конь с колесницей, одежды, музыка, красные ворота, крыльцо для приема гостей, отряд телохранителей, топор и секира, лук со стрелами и жертвенные сосуды. -- Нет! -- возразил ши-чжун Сюнь Юй. -- Ведь чэн-сян поднял войско во имя справедливости и спасения династии Хань. Подобает ли ему, человеку добродетельному, отвергающему суетную славу, гоняться за наградами? Цао Цао побледнел от гнева, когда услышал слова Сюнь Юя. Но Дун Чжао, стараясь его успокоить, сказал: -- Не волнуйтесь, господин чэн-сян! Все желают видеть вас Вэйским гуном и возражения одного Сюнь Юя ничего не значат. Так Дун Чжао испросил у императора указ о пожаловании Цао Цао титула Вэйского гуна и девяти даров. -- Не думал я, что доживу до такого беззакония! -- тяжело вздохнул Сюнь Юй, узнав об этом. Раздраженный строптивостью Сюнь Юя, Цао Цао удалил его от себя. Зимою, в десятом месяце семнадцатого года периода Цзянь-ань [212 г.] Цао Цао собрался в поход. Сюнь Юй тоже получил приказ сопровождать Вэйского гуна, но он знал, что Цао Цао только ждет случая, чтобы избавиться от него, и, сославшись на болезнь, решил уехать в город Шоучунь. Тогда Цао Цао послал Сюнь Юю корзину, в каких обычно приносили угощения. К крышке корзины была прикреплена записка, написанная рукой самого Цао Цао. Он сообщал, что посылает Сюнь Юю в подарок яства и вина. Сюнь Юй снял крышку -- корзина оказалась пустой. Он понял, чего ждет от него Цао Цао, и принял яд. Ему было тогда всего пятьдесят лет. Потомки сложили стихи, в которых оплакивают безвременную смерть Сюнь Юя: Таланты Сюнь Юя известны во всей Поднебесной. И жаль, оступился и жертвою пал он невинной. Потомки сравнили героя с великим Чжан Ляном: В глаза государю не смел он взглянуть пред кончиной. Сын покойного, по имени Сюнь Юнь, прислал Цао Цао скорбное письмо. Тот, сожалея о своем необдуманном поступке, которым довел до смерти преданного советника, распорядился похоронить умершего с почестями и посмертно присвоил ему титул хоу Почтительного. Вскоре войско Цао Цао вступило в область Жусюй. Отряд Цао Хуна получил приказ взять под наблюдение берег реки Янцзы. Цао Хун послал донесение, что на берегу выставлено множество вражеских знамен, но где находятся войска противника, установить пока не удается. Обеспокоенный Цао Цао повел воинов к устью реки Жусюй и у места впадения ее в Янцзы раскинул лагерь. В сопровождении сотни всадников он поднялся на высокий холм, чтобы осмотреть флот противника, построившийся на реке. На судах по ветру развевались знамена, сверкало оружие; на главном корабле под большим зонтом восседал Сунь Цюань, возле него стояли приближенные. Указывая плетью на Сунь Цюаня, Цао Цао воскликнул: -- Сунь Цюань -- настоящий воин! Вот такими должны быть и мои сыновья! Это не то, что паршивые щенки Лю Бяо! Флот Сунь Цюаня пришел в движение. Боевые корабли быстро приближались к тому месту, где стояло войско Цао Цао. В это время из крепости Жусюй вышел большой отряд и напал на воинов Цао Цао. Те под натиском врага подались назад и обратились в бегство. Напрасно кричал Цао Цао -- остановить бегущих ему не удалось. Вдруг со стороны гор на Цао Цао налетели всадники под предводительством военачальника с голубыми глазами и рыжей бородой. Это был сам Сунь Цюань. Цао Цао в испуге повернул коня, но вражеские военачальники Хань Дан и Чжоу Тай помчались ему наперерез. Однако Сюй Чу, неотступно следовавший за Цао Цао, задержал их и дал ему возможность укрыться в своем лагере. Выдержав более тридцати схваток с врагом, Сюй Чу тоже ушел в лагерь. Цао Цао щедро наградил своего спасителя, а остальных военачальников обругал за то, что они испугались и отступили при появлении врага. -- Вы подрываете боевой дух воинов! -- негодовал Цао Цао. -- Если такое еще раз случится -- отрублю вам головы! Ночью, во время второй стражи, за лагерем Цао Цао послышался сильный шум. Цао Цао выбежал из шатра и вскочил на коня. Вокруг мелькали факелы -- в лагерь ворвались воины врага. Битва продолжалась до самого рассвета, и войска Цао Цао были вынуждены отступить на пятьдесят ли. Вэйский гун затосковал и, чтобы рассеять невеселые думы, взялся перечитывать книги о военном искусстве. -- Ведь вы изучили "Законы войны", -- сказал ему советник Чэн Юй. -- Вам известно, что "быстрота -- бог войны". Но вы слишком долго собирались в поход, и Сунь Цюань успел подготовиться. В устье реки Жусюй он построил крепость, которую взять нелегко. Не лучше ли нам сейчас возвратиться в Сюйчан? Вэйский гун промолчал. Не дождавшись ответа, Чэн Юй вышел из шатра, а Цао Цао облокотился на столик и задремал. Тут до слуха его донесся гул, напоминающий топот множества коней. Он испуганно огляделся: из великой реки Янцзы поднималось багровое солнце, ярким светом слепившее глаза. Цао Цао посмотрел на небо -- там было два солнца. Вдруг то солнце, что поднялось из реки, подпрыгнуло и со страшным грохотом упало в горы за лагерем. Цао Цао в ужасе открыл глаза. Он сидел за столиком в шатре: второе солнце ему привиделось во сне. В лагере прозвучал сигнал трубы, возвещая полдень. Цао Цао велел подать коня и в сопровождении пятидесяти всадников поскакал в горы. Он хотел взглянуть на то место, куда во время его сна скатилось солнце. В горах Цао Цао увидел нескольких всадников, среди которых был воин в золотом шлеме и в золотых латах. Цао Цао узнал Сунь Цюаня, а тот опознал его, но не проявил ни малейшего страха. Он остановил своего коня на склоне горы и, махнув плетью, крикнул: -- Господин чэн-сян, вы владеете всей Срединной равниной! Зачем вы вторглись в мой Цзяннань? Неужели вам мало ваших богатств и чинов? -- Ты -- подданный Хань, но не подчиняешься правящей династии! -- отвечал Цао Цао. -- Я получил повеление Сына неба покарать тебя! -- И не стыдно вам бросать такие слова? -- рассмеялся Сунь Цюань. -- Разве народ Поднебесной не знает, что вы лишили свободы действий Сына неба и притесняете благородных? Я не враг Ханьской династии. Это мне следовало бы покарать вас и установить порядок в стране! Цао Цао разгневался и крикнул воинам, чтобы они схватили Сунь Цюаня. Но в эту минуту под грохот барабанов на Цао Цао справа и слева напали Хань Дан и Чжоу Тай, Чэнь У и Пань Чжан. Их лучники осыпали Цао Цао дождем стрел, и он, преследуемый противником, бежал. К счастью, Сюй Чу с отрядом Тигров успел преградить путь преследователям, и те, не ввязываясь в бой, с победной песней ушли в крепость Жусюй. Возвратившись в лагерь, Цао Цао подумал: "Да, Сунь Цюань человек необыкновенный. Должно быть, неспроста приснилось мне второе солнце. Этот сон означает, что правитель княжества У будет императором". Цао Цао стал подумывать о возвращении в столицу, но не решался на это, боясь, что его назовут трусом и посмеются над ним. Так противники простояли в лагерях еще месяц. Бои шли с переменным успехом. Наступил Новый год. Начались весенние дожди(*1). Разлились реки. Воины утопали в грязи и переносили тяжелые лишения. Все это не давало Цао Цао ни минуты покоя. Он часто собирал советников у себя в шатре, но они только спорили между собой -- одни доказывали, что надо, поскорей увести войска, а другие -- что скоро наступит тепло, земля подсохнет и можно будет продолжать войну. Цао Цао не знал, на что решиться, когда Сунь Цюань прислал ему письмо. Торопливо вскрыв его, Цао Цао прочитал: "Мы с вами, господин чэн-сян, подданные Ханьской династии. Но вы совсем не думаете о том, чтобы верно служить нашему императору и дать мир народу. Вы безрассудно затеваете войны и разоряете народ. Разве так надлежит поступать гуманному человеку? Сейчас время весеннего разлива рек, и вам лучше уйти отсюда, пока не поздно. Если вы этого не сделаете, вас ждет бедствие, не меньшее, чем у Красной скалы. Подумайте об этом!" В конце письма была приписка: "Пока вы не умрете, я не обрету покоя!" Цао Цао громко рассмеялся: -- О Сунь Цюань, ты не проведешь меня! Он щедро наградил гонца и отдал приказ сниматься с лагеря. Правитель округа Луцзян по имени Чжу Гуан остался охранять Хуаньчэн. Цао Цао возвратился в Сюйчан. А Сунь Цюань в свою очередь увел войско в Молин и там созвал на совет военачальников. -- Цао Цао вернулся на север, -- сказал он, -- а Лю Бэй все еще в Цзямынгуане. Почему бы сейчас нашим победоносным войскам не захватить Цзинчжоу? -- Не трогайтесь с места, -- промолвил Чжан Чжао. -- Я знаю, как помешать возвращению Лю Бэя в Цзинчжоу. Вот уж поистине: Едва ушел на север Цао с огромной армией своею, Как тут же Сунь Цюань задумал на юг отправиться, к Лю Бэю. О том, какой план предложил Чжан Чжао, вам расскажет следующая глава. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ в которой пойдет речь о том, как Ян Хуай и Гао Пей поплатились головами, и о том, как при нападении на Лочэн Хуан Чжун и Вэй Янь соперничали из-за первенства Вот что советник Чжан Чжао сказал Сунь Цюаню: -- Если вы сейчас начнете поход против Лю Бэя, Цао Цао снова нагрянет на вас. Лучше пошлите письмо Лю Чжану, что якобы Лю Бэй предлагает вам совместно захватить Сычуань. Лю Чжан перестанет доверять Лю Бэю и нападет на него. Затем напишите Чжан Лу и посоветуйте ему вторгнуться в Цзинчжоу. Тогда у Лю Бэя сразу увязнут и голова и хвост, а мы воспользуемся выгодой нашего положения и добьемся своей цели. Сунь Цюань принял совет Чжан Чжао и послал гонцов к Лю Чжану и Чжан Лу. А Лю Бэй, оставаясь в Цзямынгуане, сумел снискать глубокую любовь местного населения. Узнав из письма Чжугэ Ляна об отъезде госпожи Сунь домой в Восточный У и о вторжении войск Цао Цао в область Жусюй, Лю Бэй сказал Пан Туну: -- Цао Цао напал на Сунь Цюаня! Как же теперь быть? Если победит Цао Цао, он постарается заодно захватить и Цзинчжоу; а если победит Сунь Цюань -- нападение на Цзинчжоу тоже неизбежно. -- Не беспокойтесь, положитесь на мудрость Чжугэ Ляна! -- ответил Пан Тун. -- Я полагаю, что войска Восточного У не посмеют вторгнуться в Цзинчжоу. Но на всякий случай напишите Лю Чжану письмо, что вы с Сунь Цюанем близки, как губы с зубами, и что он просит вас помочь ему в походе против Цао Цао, а вы, мол, никак не можете ему отказать. И тут же успокойте Лю Чжана, напишите, что сейчас Чжан Лу не в состоянии предпринять нападение на Сычуань, так как ему приходится защищать свои земли. Вы же, сославшись на то, что Сунь Цюань ждет вашей помощи, возвращайтесь в Цзинчжоу. Кроме того, попросите Лю Чжана по-родственному дать вам тысяч тридцать-сорок отборных воинов да сто тысяч ху риса. Не медлите. Нам это необходимо, чтобы начать действовать. Лю Бэй послушался совета и снарядил гонца в Чэнду. Когда гонец проезжал через заставу Фоушуйгуань, стоявшие там с войсками военачальники Ян Хуай и Гао Пэй выведали у него, с какой целью он послан в Чэнду. Ян Хуай оставил Гао Пэя охранять Фоушуйгуань, а сам вместе с гонцом поспешил в город. Они явились к Лю Чжану, и гонец вручил ему письмо. -- А вы зачем приехали? -- спросил Лю Чжан военачальника, прочитав письмо. -- Вот из-за этого письма, -- ответил Ян Хуай. -- С тех пор, как Лю Бэй прибыл в Сычуань, он всеми силами старается снискать себе доверие народа. Зачем он это делает? Ясно, что намерения у него недобрые. Не давайте ему войска. Помогать Лю Бэю -- все равно что подкладывать хворост в огонь. -- Мы с Лю Бэем братья, -- возразил Лю Чжан. -- Как же я могу отказать ему в помощи? Тогда вмешался один из присутствующих: -- Лю Бэй -- человек коварный. Оставить его здесь, в княжестве Шу, -- все равно что впустить тигра к себе в дом! А помогать ему -- значит дать тигру еще и крылья! Это сказал военачальник Лю Ба, родом из Линлина. Лю Чжан заколебался, но тут и Хуан Цюань стал настойчиво уговаривать его оставить Лю Бэя без поддержки. Уступив просьбам приближенных, Лю Чжан написал Лю Бэю письмо и послал ему четыре тысячи слабых и престарелых воинов да десять тысяч ху риса. Ян Хуай и Гао Пэй остались по-прежнему охранять заставу Фоушуйгуань. Когда гонец Лю Чжана прибыл в Цзямынгуань и передал Лю Бэю письмо, тот прочитал его и разгневался: -- Я защищаю его не щадя сил, а он копит богатства и скупится на награды! Думает, я буду даром жертвовать жизнью своих воинов. -- Вы всегда считали гуманность и справедливость высшими достоинствами человека, -- заметил Пан Тун, -- а сейчас, разгневавшись, порвали письмо, значит ли это, что вы отказались от своих прежних убеждений? -- Что же мне было делать? -- спросил Лю Бэй. -- Могу предложить вам три плана, выбирайте любой, -- сказал Пан Тун. -- Что же ты предлагаешь? -- Идите с отборным войском в Чэнду, не останавливаясь ни днем, ни ночью, -- это лучший выход. Или же притворитесь, что возвращаетесь в Цзинчжоу, и тогда Ян Хуай и Гао Пэй, два лучших военачальника Лю Чжана, охраняющие заставу Фоушуйгуань, придут вас проводить. А вы схватите их и убейте. Так вы завладеете Фоушуйгуанем, потом возьмете Фоучэн и пойдете на Чэнду. Этот план похуже. Наконец можете уйти в город Байдичэн, а оттуда в Цзинчжоу и там уж подумать, что делать дальше. Это сулит вам наименьшие выгоды. Но какое решение вы бы ни приняли, медлить нельзя, ибо дело может принять худой оборот, и тогда все пропало. -- Ваш первый совет требует чрезмерной быстроты действий, -- сказал Лю Бэй, -- а третий рассчитан на длительное время. Пожалуй, я изберу второй. Лю Бэй написал Лю Чжану, что Ио Цзинь, один из военачальников Цао Цао, напал на крепость Цинничжэнь; тамошние войска не в силах отбить нападение, и поэтому приходится идти самому, чтобы отразить врага. В конце письма Лю Бэй просил извинения за то, что не может приехать попрощаться. Письмо доставили Лю Чжану. Советник Чжан Сун поверил, что Лю Бэй действительно решил вернуться в Цзинчжоу, и воскликнул: -- Лю Бэй -- честная душа! Вернувшись домой, Чжан Сун написал письмо Лю Бэю и раздумывал, с кем бы его отправить, когда к нему пришел его старший брат Чжан Су, правитель округа Гуанхань. Чжан Сун спрятал письмо в рукав и стал беседовать с братом, но волнение его не укрылось от Чжан Су и вызвало у него подозрение. Они пили вино, и когда Чжан Сун подавал брату вторую чашу, письмо выпало из рукава на пол, а слуга Чжан Су незаметно подобрал его. После того как братья расстались, слуга отдал письмо своему господину. Тот стал читать: "В том, что я вам предлагал, нет ничего невыполнимого. Почему вы так медлите? Древние учат силой подавлять непокорных и защищать покорных. Почему же вы, накануне завершения великого дела, вдруг задумали возвратиться в Цзинчжоу? Что это значит? Право, я был ошеломлен, когда услышал об этом! Выступайте в поход немедленно, в тот же день, как получите это письмо. Я буду вашим союзником". "Неужели мой брат желает гибели нашему роду? -- подумал Чжан Су, прочитав письмо. -- Придется сообщить об его замыслах!" Захватив с собой письмо, Чжан Су поспешил к Лю Чжану и доложил о том, что брат его, Чжан Сун, соумышленник Лю Бэя и хочет отдать ему Сычуань. Лю Чжан в гневе закричал: -- Кажется, я всегда хорошо относился к вашему брату! Так вот его благодарность! Он задумал погубить меня! И он приказал казнить Чжан Суна с семьей на базарной площади. Потомки сложили стихи о верности Чжан Суна: Он только взглянул, и все ему стало понятно. Но кто мог сказать, что раскроет письмо его планы? Не видно еще, чтоб возвысилось дело династии, А одежды в Чэнду покрылися кровью багряной. Потом Лю Чжан собрал своих советников и сказал: -- Оказывается, Лю Бэй хочет захватить мои владения. Скажите, какие меры принять? -- Главное, не терять времени! -- вскричал Хуан Цюань. -- Пошлите войска занять все горные проходы, усильте охрану, не пропускайте через заставы ни одного цзинчжоуского всадника. Лю Чжан послушался его совета. Тем временем Лю Бэй с войском подошел к Фоучэну и послал гонца на заставу Фоушуйгуань пригласить Ян Хуая и Гао Пэя на прощальный пир. -- Как же быть? -- спросил Ян Хуай. -- Верите ли вы Лю Бэю? -- Не знаю, -- ответил Гао Пэй. -- Мне думается, что с Лю Бэем пора покончить. Никому не показалось бы подозрительным, если бы он вдруг умер. Давайте возьмем с собой мечи и на пиру попытаемся убить Лю Бэя. Может быть, нам удастся избавить нашего господина от беды. -- Неплохо придумано, -- согласился Ян Хуай. Они взяли с собой двести воинов и поехали в Фоучэн. Огромная армия Лю Бэя вышла к реке Фоушуй. Воинам разрешили отдохнуть после похода. Сидя на коне, Пан Тун сказал, обращаясь к Лю Бэю: -- Если Ян Хуай и Гао Пэй примут ваше приглашение, остерегайтесь их, а если они не приедут, нападайте на заставу немедленно. В этот момент налетел сильный порыв ветра, и перед конем Лю Бэя упало знамя с иероглифами: "Полководец". -- Что это за предзнаменование? -- тревожно спросил Лю Бэй. -- Это знаменует, что Ян Хуай и Гао Пэй намереваются вас убить, -- ответил Пан Тун. -- Будьте поосторожнее. Лю Бэй надел тяжелый панцырь и к поясу привесил меч. Вскоре ему доложили о приезде Ян Хуая и Гао Пэя. Пан Тун приказал Вэй Яню и Хуан Чжуну не спускать глаз с людей из охраны приехавших полководцев. Спрятав под одеждой мечи, Ян Хуай и Гао Пэй в сопровождении двухсот воинов явились в лагерь Лю Бэя. Он принял гостей в шатре; рядом с ним сидел Пан Тун. -- Вы отправляетесь в дальний путь, -- обратились они к Лю Бэю, -- разрешите вам преподнести наш скромный прощальный дар. И они поставили перед Лю Бэем кувшины с вином. -- Я полагаю, нелегко охранять заставу? -- сказал им Лю Бэй. -- Первую чашу вина прошу выпить за вашу доблесть! Военачальники осушили чаши, и Лю Бэй продолжал: -- У меня есть к вам секретное дело, и сейчас мы обсудим его... Лю Бэй велел выйти из шатра всем, кто был лишний. Воинов Ян Хуая и Гао Пэя разместили среди войска в лагере. -- Эй, люди! Хватайте злодеев! -- неожиданно закричал Лю Бэй. Из глубины шатра выскочили Лю Фын и Гуань Пин. Прежде чем Ян Хуай и Гао Пэй успели двинуться с места, их уже связали. -- Я брат вашего господина, -- кричал пленникам Лю Бэй, -- а вы строите против меня козни, стараетесь нас поссорить! Пан Тун велел слугам обыскать их. У обоих под одеждой нашли мечи. Пан Тун просил разрешения отрубить пленникам головы, но Лю Бэй колебался. -- Они хотели вас убить, -- горячился Пан Тун. -- Такие преступления не прощают. И он приказал страже обезглавить Ян Хуая и Гао Пэя тут же перед шатром. Тем временем Хуан Чжун и Вэй Янь переловили всех воинов из охраны казненных. Потом Лю Бэй одного за другим подзывал к себе пленных и, угощая вином, говорил: -- Ян Хуай и Гао Пэй хотели поссорить нас с Лю Чжаном и замышляли убить меня. Вот за это я и казнил их, а вы ни в чем не повинны. Бояться вам нечего. Пленные кланялись и благодарили Лю Бэя. Затем к ним обратился Пан Тун: -- Сегодня ночью вы должны проводить моих воинов на заставу Фоушуйгуань и за это получите щедрую награду. Те согласились. В поздний час войско Лю Бэя выступило из лагеря в путь. Пленные шли впереди и показывали дорогу. Подойдя к заставе, они закричали: -- Эй, открывайте ворота! Наши полководцы едут со спешным делом! На заставе узнали своих. Воины Лю Бэя ворвались в широко распахнутые ворота и почти без пролития крови овладели заставой. Войско, охранявшее Фоушуйгуань, сдалось. Лю Бэй щедро всех наградил и поставил свою охрану. На следующий день Лю Бэй устроил пир для военачальников. Опьянев, он обратился к Пан Туну с такими словами: -- Как вы думаете, веселиться ли мне на сегодняшнем пиру? -- Веселиться? -- переспросил Пан Тун. -- Радоваться нечему! Несправедливо и негуманно вторгаться в чужое государство! -- Значит, по-вашему, и Чжоуский У-ван поступал несправедливо, когда напал на Иньского Чжоу-синя и пировал в честь победы над ним? -- спросил Лю Бэй. -- Видно, слова ваши расходятся с законами морали? Не хотите ли вы сказать, чтобы я поскорее убирался отсюда? Пан Тун громко рассмеялся и встал. Слуги под руки увели Лю Бэя в опочивальню и уложили спать. Он проспал до полуночи, и когда протрезвился, приближенные напомнили ему о разговоре с Пан Туном. Лю Бэй огорчился и утром попросил извинения у Пан Туна. -- Простите меня, -- сказал он, -- вчера я был пьян и сболтнул лишнее. Я был бы счастлив, если бы вы не вспоминали об этом. Но Пан Тун шутил и смеялся, делая вид, будто не слышит Лю Бэя. -- Простите, вчера я совершил ошибку, -- повторил Лю Бэй. -- Господин мой, не думаете ли вы, что только вам свойственно ошибаться? -- промолвил Пан Тун. -- Ошибаются и государи и подданные. Лю Бэй рассмеялся и вскоре позабыл о случившемся. Узнав о том, что Лю Бэй убил его полководцев и захватил заставу Фоушуйгуань, Лю Чжан перепугался и созвал чиновников на военный совет. -- Не думал я, что может совершиться такое злодеяние! -- восклицал он. Советник Хуан Цюань сказал: -- Не теряя времени, пошлите войско в Лочэн и отрежьте Лю Бэю проход через горы. Пусть у него самые отборные воины и храбрейшие военачальники, все равно они не пройдут. Лю Чжан приказал военачальникам Лю Гую, Лэн Бао, Чжан Жэню и Дэн Сяню занять Лочэн и охранять его от Лю Бэя. Отряды один за другим выступили в поход. -- Я слышал, -- сказал по дороге Лю Гуй, -- что в горах Цзиньпин живет необыкновенный мудрец по имени Цзы-сюй, умеющий предсказывать судьбу. Не заглянуть ли нам к этому прорицателю, когда будем проходить эти горы? -- Подобает ли полководцу, ведущему войско в поход на врага, обращаться за советами к человеку, весь век прожившему в горной глуши? -- возразил Чжан Жэнь. -- Вы неправы, -- ответил Лю Гуй. -- Великий мудрец сказал: "Познай заранее путь, ведущий к истине". Мы расспросим мудреца, как найти путь к счастью и избежать зла. Четверо военачальников в сопровождении пяти-шести десятков всадников направились к подножью горы и спросили дровосека, где живет мудрец Цзы-сюй. Дровосек ответил, что мудрец живет в хижине на вершине горы. Военачальники поднялись на гору, сошли с коней и пешком приблизились к хижине. Навстречу им вышел даосский послушник и, спросив имена пришельцев, ввел их в хижину. Там на тростниковой цыновке сидел Цзы-сюй. Военачальники поклонились мудрецу и спросили, что им предначертано судьбой. -- Разве я, живя в безлюдных горах, могу знать, что уготовила вам судьба? -- произнес Цзы-сюй. Лю Гуй снова поклонился и настойчиво повторил вопрос. Тогда Цзы-сюй велел послушнику подать кисть и бумагу и, написав что-то, передал Лю Гую. На бумаге было написано: "Дракон слева, феникс справа влетели в Сычуань. Птенец феникса упал на землю, дремлющий дракон взмыл к облакам. Один приобретает, другой теряет -- такова судьба. Кто идет правильным путем, не попадет в страну Девяти источников". -- А какова же наша судьба? -- спросил Лю Гуй. -- Зачем вы спрашиваете? -- воскликнул Цзы-сюй. -- Нельзя избежать того, что предопределено! Лю Гуй попытался задать еще вопрос, но старец закрыл глаза и, казалось, задремал. Когда военачальники спустились с горы, Лю Гуй сказал: -- И все же нельзя не верить мудрецу! -- Глупый старик, какая польза от его предсказаний! -- небрежно проронил Чжан Жэнь. Они двинулись дальше и вскоре подошли к Лочэну. Войско остановили в горном проходе, и Лю Гуй сказал военачальникам: -- Лочэн -- это щит Чэнду, и если враг овладеет Лочэном, Чэнду останется без защиты. Надо действовать обдуманно. Часть войска войдет в город, а другая часть будет стоять в лагерях у горных круч вблизи Лочэна. Она должна остановить Лю Бэя на подступах к городу. -- Мы раскинем лагеря, -- предложили Лэн Бао и Дэн Сянь. Им тут же выделили двадцать тысяч воинов, которые расположились в шестидесяти ли от города в двух лагерях. Лю Гуй и Чжан Жэнь взяли на себя внутреннюю охрану Лочэна. А Лю Бэй, овладев заставой Фоушуйгуань, держал совет с Пан Туном, как взять Лочэн. В это время пришло известие, что Лю Чжан выслал против него четырех военачальников и что часть войск охраняет Лочэн, а двадцать тысяч воинов Лэн Бао и Дэн Сяня стоят в больших лагерях в шестидесяти ли от города. Тогда Лю Бэй собрал в своем шатре военачальников и обратился к ним с вопросом: -- Кто из вас готов совершить первый подвиг? Надо взять укрепленные лагеря Лэн Бао и Дэн Сяня. -- Я! -- откликнулся старый военачальник Хуан Чжун. -- Хорошо, -- сказал Лю Бэй. -- Берите свой отряд и идите к Лочэну. Если возьмете лагеря, я не пожалею наград. Хуан Чжун возликовал, но вдруг к шатру подошел другой военачальник и сказал: -- Почтенный полководец уже в преклонном возрасте, ему этот поход не под силу. Разрешите пойти мне. Это был Вэй Янь. -- Как ты смеешь вмешиваться? -- сердито воскликнул Хуан Чжун. -- В поход иду я! -- У старых людей мышцы ослабевают, -- произнес Вэй Янь. -- А я слышал, что знаменитые военачальники Лэн Бао и Дэн Сянь -- люди могучего телосложения. Боюсь, что вы не одолеете их и нанесете большой ущерб великому делу нашего господина. Уступите мне... Поверьте, мною движут самые лучшие побуждения! -- Ты говоришь, что я стар! -- в гневе закричал Хуан Чжун. -- Так попробуй же сравниться со мной в ратном искусстве! -- Давайте устроим состязание в присутствии нашего господина! -- предложил Вэй Янь. -- В поход пойдет тот, кто победит. Согласны? Хуан Чжун быстрыми шагами вышел вперед и приказал своему оруженосцу подать меч. Лю Бэй поспешно остановил старика: -- Не смейте драться! Я поднял войска для того, чтобы взять Сычуань, и полагаюсь на вас обоих. Когда два тигра дерутся, один непременно пострадает, а от этого не будет пользы нашему делу. Сейчас я все объясню. Отбросьте мысли о поединке! -- Вам незачем ссориться, -- вмешался в разговор Пан Тун. -- Ведь у противника два лагеря, и каждому из вас достанется по одному. Первый подвиг совершит тот, кто раньше возьмет лагерь. Бросим жребий. Хуан Чжуну выпал лагерь Лэн Бао, Вэй Яню -- лагерь Дэн Сяня. И когда оба военачальника ушли, Пан Тун сказал Лю Бэю: -- Как бы они все-таки не передрались по дороге. Лучше было бы вам, господин, самому пойти за ними. Лю Бэй оставил Пан Туна охранять город, а сам с Лю Фыном и Гуань Пином во главе пяти тысяч воинов выступил в поход вслед за Вэй Янем и Хуан Чжуном. Собираясь в поход, Хуан Чжун приказал ночью приготовить еду и ко времени пятой стражи накормить всех воинов. Он решил с рассветом выйти из лагеря через долину, расположенную слева. Вэй Янь подослал к Хуан Чжуну своих людей, чтобы разведать, когда тот собирается выступать. Узнав то, что его интересовало, Вэй Янь обрадовался и приказал готовить еду с вечера, чтобы пораньше накормить воинов и выступить во время третьей стражи. К рассвету он решил добраться до лагеря Дэн Сяня. Воины Вэй Яня наелись досыта и по глухим тропам двинулись в путь. Чтобы не было шума, с лошадей сняли бубенцы, а люди завязали себе рты. Знамена были свернуты, латы тщательно связаны. Пройдя около половины пути, Вэй Янь подумал: "Невелик подвиг взять только лагерь Дэн Сяня. Вот если бы сначала я завладел лагерем Лэн Бао, а потом разгромил и Дэн Сяня, это действительно был бы великий подвиг". И он приказал войску свернуть влево на горную дорогу. На рассвете отряд Вэй Яня приблизился к лагерю Лэн Бао. Вэй Янь разрешил воинам немного отдохнуть и привести в порядок гонги и барабаны, знамена и стяги, копья и мечи и все остальное снаряжение. Сидевшие в засаде воины противника донесли Лэн Бао о приближении Вэй Яня. Лэн Бао отдал распоряжения военачальникам. По сигналу хлопушек воины вскочили на коней и помчались на врага. Вэй Янь скрестил оружие с Лэн Бао. После тридцатой схватки сычуаньские войска, разделившись на два отряда, неожиданно нажали с двух сторон на воинов Вэй Яня, которые были утомлены ночным переходом и не могли сдержать натиска противника. Они подались назад и обратились в бегство. Услышав позади топот, Вэй Янь оставил Лэн Бао и ускакал. Разбитое войско Вэй Яня безостановочно бежало уже пять ли, как вдруг от грохота гонгов и барабанов задрожала земля. Из горной долины вышел отряд Дэн Сяня и преградил путь. -- Эй, Вэй Янь, слезай с коня и сдавайся! -- закричал Дэн Сянь. Но Вэй Янь пустился наутек, подхлестывая своего коня. Конь потерял подкову и, припав на передние ноги, сбросил всадника наземь. Дэн Сянь приближался. Он уже занес копье, собираясь поразить Вэй Яня, но в этот момент зазвенела тетива, и Дэн Сянь рухнул с коня. Лэн Бао бросился к нему на помощь, но вниз по горному склону мчался воин и громко кричал: -- Старый полководец Хуан Чжун пришел! Размахивая мечом, Хуан Чжун устремился на Лэн Бао. Тот бежал без оглядки. Старый воин погнался за ним. Сычуаньское войско в страхе рассыпалось во все стороны. Так Хуан Чжун спас Вэй Яня, убил Дэн Сяня и занял его лагерь. Спустя некоторое время Лэн Бао еще раз пытался сразиться с Хуан Чжуном, но из засады вышли новые войска противника. Лэн Бао во весь опор помчался к своему лагерю, но еще издали заметил, что там развеваются знамена врага. Лэн Бао остановил коня на полном ходу. Вскоре он увидел воина в золотых латах и в парчовом халате. Это был Лю Бэй. Справа от него стоял Лю Фын, а слева Гуань Пин. Заметив Лэн Бао, они закричали: -- Мы захватили твой лагерь! Куда ты теперь денешься? Лэн Бао оказался в безвыходном положении. Он свернул на боковую тропинку, в надежде добраться до Лочэна. Но не успел проехать и десяти ли, как на него напали из засады, крючьями стащили с коня и взяли в плен. Это были воины Вэй Яня, который понял свою ошибку и, желая исправить ее, устроил здесь засаду. Вэй Янь связал пленника и повез в лагерь к Лю Бэю. Над лагерем развевалось знамя "Пощады". Лю Бэй не разрешил причинять вред пленным, а раненых приказал лечить. -- Вы сычуаньцы, -- обратился он к воинам, -- у вас есть отцы и матери, жены и дети. Я не стану вас обижать! Кто хочет служить мне, вступайте в мое войско, кто не хочет -- может уходить. Воины ликовали и превозносили великодушие Лю Бэя. Хуан Чжун, расположившийся со своим отрядом возле лагеря, пришел к Лю Бэю и рассказал, что Вэй Янь нарушил военный приказ, а потому его надлежит казнить. Лю Бэй велел немедленно вызвать к себе Вэй Яня. Тот явился и привел с собой пленного Лэн Бао. -- Нет спору, велика вина Вэй Яня, -- признал Лю Бэй, -- но его подвиг заслуживает награды! И он повелел Вэй Яню благодарить Хуан Чжуна за спасение и потребовал, чтобы отныне они перестали соперничать. Вэй Янь склонил голову и покаялся в своей вине. После этого Лю Бэй щедро наградил Хуан Чжуна и приказал подвести к шатру Лэн Бао. С пленника сняли веревки и угостили его вином. -- Согласны ли вы покориться мне? -- спросил Лю Бэй. -- Согласен, раз вы сохранили мне жизнь, -- ответил Лэн Бао. -- И если вы отпустите меня, я уговорю своих друзей Лю Гуя и Чжан Жэня сдать вам Лочэн. Лю Бэй так обрадовался, что подарил Лэн Бао одежду, коня под седлом и велел ехать в Лочэн. -- Не отпускайте этого человека! -- воскликнул Вэй Янь. -- Он уйдет и больше не вернется! -- Нет, -- возразил Лю Бэй, -- если я буду относиться к людям гуманно и справедливо, то они отплатят мне верностью и благодарностью. Лэн Бао, приехав в Лочэн, встретился с Лю Гуем и Чжан Жэнем, но ни словом не обмолвился о том, что его отпустили из плена. Наоборот, он сказал, что убил более десятка врагов, захватил коня и бежал. Лю Гуй послал гонца в Чэнду просить помощи. Когда Лю Чжан узнал о гибели Дэн Сяня, он совсем растерялся и созвал своих чиновников на совет. Старший сын Лю Чжана, по имени Лю Сюнь, попросил отца послать его с войском охранять Лочэн. -- Хорошо, сын мой, но кого дать тебе в помощники? -- задумался Лю Чжан. -- Назначьте меня! -- вызвался один из военачальников, выходя вперед. Это был военачальник по имени У И. -- Конечно, лучше всего, если пойдете вы, -- согласился Лю Чжан, -- но кого еще вы возьмете с собой? У И предложил военачальников У Ланя и Лэй Туна и во главе двадцатитысячного войска отправился в Лочэн. Когда У И прибыл туда, Лю Гуй и Чжан Жэнь рассказали, что произошло за последнее время. -- Понятно, что когда войско врага у стен города, отразить его трудно, -- сказал У И. -- А вы как думаете? -- Здешние места прилегают к реке Фоуцзян, -- ответил Лэн Бао. -- Река эта очень быстрая. Лагерь Лю Бэя расположен в низине, у подножья гор, и стоит лишь запрудить реку, чтобы войско Лю Бэя потонуло. Я берусь это сделать, если вы дадите мне пять тысяч воинов с лопатами. У И принял совет Лэн Бао и велел поскорее привести его в исполнение, а У Ланю и Лэй Туну приказал помочь Лэн Бао, если это будет необходимо. Оставив Хуан Чжуна и Вэй Яня охранять лагеря, Лю Бэй вернулся в Фоучэн, чтобы посоветоваться с Пан Туном. Там он узнал из донесений лазутчиков, что Сунь Цюань вступил в союз с Чжан Лу и тот собирается напасть на Цзямынгуань. Лю Бэй не на шутку встревожился. -- Если мы потеряем Цзямынгуань, -- сказал он, -- путь домой будет отрезан; мы не сможем двинуться с места. Как же нам быть? Тогда Пан Тун обратился к военачальнику Мын Да: -- Вы уроженец княжества Шу и хорошо знаете здешние места. Не согласитесь ли вы охранять Цзямынгуань? Мын Да поклонился в знак согласия. -- С вашего разрешения я хотел бы взять с собой еще одного военачальника, -- сказал он. -- Можете на него положиться. Это такой человек, который в десяти тысячах дел не сделает ни одной ошибки. -- Кто он? -- спросил Лю Бэй. -- Это бывший чжун-лан-цзян, он служил Лю Бяо, -- ответил Мын Да. -- Зовут его Хо Цзюнь, родом он из Чжицзяна, что в Наньцзюне. Лю Бэй охотно дал свое согласие, и Мын Да с Хо Цзюнем отправились охранять Цзямынгуань. Пан Тун, попрощавшись с Лю Бэем, вернулся на подворье. Здесь привратник сказал ему, что его кто-то поджидает. Пан Тун вошел и увидел человека высокого роста и благородной осанки. Волосы его были коротко подрезаны, шея открыта. -- Позвольте узнать, кто вы такой? -- спросил Пан Тун. Тот молча прошел в помещение и лег на постель. Поведение его показалось Пан Туну странным. Он снова попытался заговорить с неизвестным, но тот резко оборвал: -- Подожди немного! Я расскажу тебе о великих делах Поднебесной! Недоумение Пан Туна росло. Он приказал принести вина и мяса. Гость встал и принялся за еду, не соблюдая при этом никаких церемоний. Выпил и съел он очень много, а потом опять повалился на кровать и захрапел. Пан Тун, теряясь в догадках, послал за Фа Чжэном. Встретив его у входа, он шепнул: -- Ко мне пришел какой-то странный человек... -- Да это не иначе как Пэн Юн-янь! -- воскликнул Фа Чжэн и вошел в комнату. Гость тотчас же вскочил с постели. -- Ах, Фа Чжэн! -- обрадовался он. -- Надеюсь, ты был здоров с тех пор, как мы с тобой расстались? Поистине: Разлив укротить удалось ему лишь потому, Что встретился вдруг стародавний знакомый ему. О том, кто был этот человек, вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ которая повествует о том, как Чжугэ Лян горестно оплакивал Пан Туна, и о том, как Чжан Фэй, движимый чувством справедливости, отпустил Янь Яня Фа Чжэн и неизвестный, увидев друг друга, захлопали в ладоши и засмеялись. Изумленный Пан Тун спросил Фа Чжэна, чему он так обрадовался. -- Да ведь это пришел знаменитый герой из княжества Шу, -- воскликнул Фа Чжэн. -- Зовут его Пэн Ян, по прозванию Юн-янь. Когда-то он вздумал перечить Лю Чжану, и тот, разгневавшись, обрил ему голову, заковал в цепи и отправил на каторгу. Видите, у него еще до сих пор волосы не отросли. Узнав, кто такой пришелец, Пан Тун приветствовал его со всеми положенными церемониями и спросил, какое дело привело его сюда. -- Я пришел, чтобы спасти жизнь ваших людей, -- промолвил Пэн Ян, -- и все объясню, когда увижу полководца Лю Бэя. Фа Чжэн послал доложить Лю Бэю, и тот сам пришел поговорить с Пэн Яном. -- Прежде всего скажите, сколько войск у вас в лагерях? -- сразу же спросил Пэн Ян. Лю Бэй, ничего не скрывая, ответил, что в лагерях стоят отряды Хуан Чжуна и Вэй Яня. -- Можно ли быть полководцем, ничего не понимая в законах земли! -- воскликнул Пэн Ян. -- Ведь ваши лагеря прилегают к реке Фоуцзян, и если противник устроит запруду и отрежет пути отступления, все ваше войско до единого человека погибнет в воде! Лю Бэй понял, что Пэн Ян прав. -- Звезда Ган находится в западной части неба, -- продолжал Пэн Ян, -- и звезда Тайбо сейчас приближается к ней. Это предвещает большое несчастье, и вам надо быть очень осторожным. Лю Бэй предложил Пэн Яну остаться у него на службе и послал гонцов в лагеря передать военачальникам, чтобы они по ночам выставляли усиленные дозоры и неослабно наблюдали за рекой, где враг может устроить запруду. Хуан Чжун и Вэй Янь договорились нести дозорную службу поочередно, чтобы помешать Лэн Бао запрудить реку. Как-то ночью поднялся сильный ветер, хлынул проливной дождь. Пользуясь ненастьем, Лэн Бао с пятью тысячами воинов направился к реке, чтобы выбрать подходящее место для запруды. Они вышли на берег и вдруг позади услышали крики. Лэн Бао понял, что противник следит за ним, и поспешно вернулся обратно. Но Вэй Янь с отрядом погнался за Лэн Бао. Сычуаньские воины, охваченные страхом, смяли друг друга. Вэй Янь налетел на Лэн Бао и после нескольких схваток взял его в плен живым. Военачальники У Лань и Лэй Тун пытались прийти на помощь Лэн Бао, но их отогнал Хуан Чжун. Вэй Янь отправил Лэн Бао на заставу Фоушуйгуань. Лю Бэй, увидев пленника, закричал в сильном гневе: -- Я не причинил тебе никакого вреда и отпустил на волю, а ты меня предал! Ну, теперь не жди пощады! Он приказал обезглавить Лэн Бао, а Вэй Яня щедро наградил. Потом Лю Бэй устроил пир в честь Пэн Яна. Вдруг доложили, что Чжугэ Лян прислал письмо с Ма Ляном. Лю Бэй тотчас же позвал его и спросил, все ли благополучно в Цзинчжоу. -- Да, в Цзинчжоу все спокойно, и вам не о чем тревожиться, -- отвечал Ма Лян, вручая письмо. Лю Бэй вскрыл его и прочитал: "Поскольку нынешний год завершает первую половину шестидесятилетнего цикла, я ночью вычислял движение звезды Тайбо и заметил, что звезда Ган обращена к западу, а звезда Тайбо передвигается в ту сторону, где находится Лочэн. Это предвещает большие беды и неудачи. Прошу вас, господин мой, быть очень осторожным". Отправив Ма Ляна в обратный путь, Лю Бэй сказал Пан Туну: -- Теперь мне самому придется съездить в Цзинчжоу и посоветоваться с Чжугэ Ляном. "Должно быть, Чжугэ Лян боится, что я совершу великий подвиг, командуя битвой за Сычуань, и решил помешать мне. Видно, поэтому и прислал он такое письмо", -- подумал про себя Пан Тун и, обращаясь к Лю Бэю, сказал: -- Я тоже наблюдал небесные знамения и видел, что звезда Ган стоит в западной части неба. Это предвещает большую удачу -- вы возьмете Сычуань! И я знал также, что звезда Тайбо движется в сторону Лочэна. Это было предзнаменование, что вы казните Лэн Бао. Господин мой, вы должны без всяких колебаний смело идти вперед. Решив последовать совету Пан Туна, Лю Бэй приказал Хуан Чжуну и Вэй Яню возглавить передовые отряды и выступить к Лочэну. Тогда Пан Тун спросил Фа Чжэна: -- Сколько дорог ведет к Лочэну? Фа Чжэн на память начертил карту. Лю Бэй взял ее и сравнил с той, которую когда-то оставил ему Чжан Сун. В чертеже Фа Чжэна не оказалось ни единой ошибки! -- Севернее гор есть проезжая дорога, она ведет прямо к восточным воротам Лочэна, -- пояснил Фа Чжэн. -- А к югу от гор есть