ня не было иного выхода, -- ответил Мын Да. -- Я пришел к вам потому, что Ханьчжунский ван хочет казнить меня за то, что я не спас Гуань Юя. Цао Пэй не поверил в искренность его слов, но в этот момент доложили, что в Сянъян вторгся Лю Фын, разыскивающий Мын Да, и привел с собой пятьдесят тысяч войск. -- Если слова твои искренни, -- произнес Цао Пэй, -- так разгроми Лю Фына и привези его голову мне. Вот тогда я поверю тебе! -- Я лучше поеду к Лю Фыну и уговорю его сдаться, -- предложил Мын Да. -- Для этого мне войско не понадобится. Обрадованный Цао Пэй пожаловал Мын Да военное звание и титул и послал охранять Сянъян и Фаньчэн. В то время Сяхоу Шан и Сюй Хуан находились в Сянъяне. Мын Да прибыл в город в тот момент, когда они обдумывали, как захватить Шанъюн. После взаимных приветствий Мын Да осведомился о положении дел. Ему сказали, что Лю Фын стоит лагерем в пятидесяти ли от города. Мын Да сочинил письмо, призывая Лю Фына сдаться, и послал гонца в лагерь. Прочитав послание, Лю Фын пришел в страшный гнев. -- Этот злодей подговорил меня порвать с моим дядей, а теперь еще пытается рассорить с отцом! Он хочет сделать из меня бесчестного человека и непочтительного сына! Он в клочки разорвал письмо и приказал обезглавить гонца. На следующий день Лю Фын вышел на бой. Мын Да, обозленный тем, что Лю Фын убил его гонца, выступил навстречу. Когда оба войска построились друг против друга, Лю Фын выехал на коне под знамя и, указывая мечом на Мын Да, стал браниться: -- Мятежник, изменивший государю! Ты еще смеешь уговаривать меня идти по твоим стопам! -- Над твоей головой -- смерть! -- отвечал Мын Да. Разъяренный Лю Фын, хлестнув своего коня, бросился на противника. После третьей схватки Мын Да обратился в бегство. Лю Фын гнался за ним более двадцати ли. Вдруг слева и справа на него обрушились войска Сяхоу Шана и Сюй Хуана. Мын Да тоже повернул свой отряд и снова вступил в бой. Зажатое с трех сторон войско Лю Фына было разгромлено, а сам он спасся бегством в Шанъюн. Вэйские воины преследовали его по пятам. Добравшись до стен города, Лю Фын крикнул, чтобы поскорей открыли ворота, но в ответ лишь градом посыпались стрелы. -- Мы уже покорились царству Вэй! -- кричал со стены Шэнь Дань. Возмущенный Лю Фын хотел штурмовать город, но подоспели преследователи, и ему пришлось бежать в Фанлин. Однако и здесь на городских стенах он увидел вэйские знамена. Шэнь И со сторожевой башни махнул флажком, и из-за угла городской стены показался отряд войск со знаменем, на котором было написано: "Полководец правой руки Сюй Хуан". Лю Фын не в силах был справиться с многочисленным врагом и бежал в Сычуань. У него оставалось немногим более сотни всадников. С ними он прибыл в Чэнду и явился к Ханьчжунскому вану. Склонившись перед ним, Лю Фын со слезами рассказал, что с ним случилось. -- Негодный мальчишка! -- в гневе напустился на него Лю Бэй. -- С какими глазами ты явился ко мне? -- Батюшка, -- каялся Лю Фын, -- когда дядя мой был в опасности, я хотел ему помочь, но мне помешал Мын Да! -- Ты что, деревянный идол? -- продолжал браниться Лю Бэй. -- Тебя кормили, одевали, а ты поверил клевете! И он приказал страже увести и обезглавить Лю Фына. А после казни Ханьчжунский ван узнал, как Мын Да уговаривал Лю Фына сдаться и как тот изорвал письмо и казнил гонца. Лю Бэй, горько раскаиваясь в том, что несправедливо поступил с Лю Фыном, вспомнил о Гуань Юе, и его печаль вспыхнула с новой силой. Он даже заболел с горя и не мог вести войско в поход. Между тем Цао Пэй, преемник Вэйского вана, наградив всех своих чиновников, решил поехать в княжество Пэй, где в уезде Цяосянь находились могилы его предков. По пути сельские старцы выходили встречать его и, стоя у края дороги, подносили ему вино. Все происходило так торжественно, что казалось, будто сам ханьский Гао-цзу возвратился к себе на родину в княжество Пэй. Цао Пэю сообщили, что старый полководец Сяхоу Дунь опасно заболел, и он возвратился в Ецзюнь, но уже не застал Сяхоу Дуня в живых. Цао Пэй надел траур и устроил полководцу пышные похороны. В восьмом месяце того же года Цао Пэю доложили о необычайных событиях: в уезд Шиисянь прилетела чета фениксов; в Линьцзы появилось диковинное животное цилинь, а в Ецзюне -- желтый дракон. Обсудив эти события, чжун-лан-цзян Ли Фу и тай-ши-чэн Сюй Чжи истолковали их как знамение грядущей перемены: Ханьскую династию сменит династия Вэй -- надо готовиться к церемонии отречения от престола ханьского императора Сянь-ди. Затем они в сопровождении сановников Хуа Синя, Ван Лана, Синь Пи, Цзя Сюя, Лю И, Лю Е, Чэнь Цзяо, Чэнь Цюня, Хуань Цзе и других, числом более сорока, явились во дворец просить императора отречься от престола в пользу Вэйского вана Цао Пэя. Поистине: Готовится Вэйский род династию установить. Правление Хань ушло -- его не возродить. Если вы не знаете, что ответил император Сянь-ди, посмотрите следующую главу. ГЛАВА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ которая повествует о том, как Цао Пэй захватил государственную власть, и о том, как Ханьчжунский ван, приняв титул, продолжил великое правление Когда Хуа Синь и другие гражданские и военные чиновники явились к императору Сянь-ди, Хуа Синь сказал: -- Отрадно видеть, что с тех пор как Вэйский ван принял правление, добродетели его и гуманность изливаются на все живое. Вэйский ван возвышается над древними и превосходит нынешних мудрецов. Даже танский император Яо и юйский император Шунь не могли бы затмить его деяний. И вот мы, сановники, собравшись на совет, установили, что процветание Ханьской династии кончилось. Мы пребываем в надежде, что вы, государь, следуя примеру императоров Яо и Шуня, откажетесь от престола в пользу Вэйского вана. Этим вы исполните волю неба и осуществите желание народа. Вы, государь, отдыхая от дел, будете свободно предаваться развлечениям и наслаждаться богатством. Ваши предки и весь народ будут радоваться за вас. Приняв такое решение, мы пришли просить вас отречься от престола. Испуганный император молчал, не зная, что ответить. Наконец, обведя взглядом чиновников, он со слезами промолвил: -- Мы думаем о том, как Гао-цзу, подняв меч, обезглавил змею и встал на борьбу за справедливое дело. Он поверг к своим ногам княжество Чу, покорил княжество Цинь и основал династию, которая непрерывно правит Поднебесной вот уже четыреста лет. Мы талантами не обладаем, но и зла никакого не совершили, -- как же нам отречься от великого дела, завещанного нашими предками? Повелеваем вам еще раз обдумать ваше требование! -- Если вы, государь, не верите мне, спросите у них! -- сказал Хуа Синь, указывая на стоявших возле него Ли Фу и Сюй Чжи. Ли Фу, приблизившись к императору, промолвил: -- Когда Вэйский ван начал править, в мир явились баснословное животное цилинь и чета фениксов, появился желтый дракон, созрели обильные злаки и выпала сладкая роса. Эти вещающие благо знамения указывают на то, что Ханьскую династию должна сменить династия Вэй, -- А я, изучающий небесные светила, могу добавить, -- присоединился Сюй Чжи, -- что и знамения неба указывают на конец счастливой судьбы династии Хань. Ваша звезда, государь, потускнела, а созвездие Вэйского царства увенчивает небесный свод. По моему гаданию вышло, что созвездие Гуй связывается с созвездием Вэй, а это означает, что на смену династии Хань приходит династия Вэй. Кроме того, получилось, что восточное созвездие Янь должно соединиться с созвездием У, расположенным в западной части неба. Это еще раз подтверждает, что вам, государь, следует отречься от престола. Ведь если поставить рядом Гуй и Вэй, то получится знак Вэй, обозначающий Вэйскую династию. Янь и У, сведенные вместе, дают знак Сюй, а два солнца, одно сверху, другое внизу, дают знак Чан(*1). В целом это значит, что Вэйский ван в Сюйчане должен принять отречение ханьского императора. Подумайте об этом, государь! -- Гадать по созвездиям и предметам вообще пустое и неумное дело, -- возразил император. -- Неужели вы полагаете, что из-за ваших глупостей мы откажемся от наследия предков? -- Со времен глубокой древности существует закон: всякое возвышение завершается падением, -- заметил до сих пор молчавший Ван Лан, -- а процветание неизменно переходит в упадок. Разве существовали когда-нибудь такие государства, которые не погибли, и такие семьи, которые никогда не разорялись? Ханьская династия правила более четырехсот лет, но ее судьба свершилась, и вы должны уступить власть. Медлить с этим нельзя, а то могут произойти беспорядки. Император, рыдая, удалился во внутренние покои. Чиновники, усмехаясь, разошлись. На другой день они снова собрались в большом зале дворца и приказали евнухам пригласить Сянь-ди. Император, напуганный вчерашним разговором, боялся выйти. -- Чиновники просят у вас приема, -- сказала императрица Цао. -- Почему вы отказываетесь их выслушать? -- Твой брат хочет захватить трон и велел чиновникам принудить меня к отречению, -- со слезами отвечал император. -- Мы не желаем выходить к ним! -- Неужели вы думаете, что мой брат способен на такое преступление? -- раздраженно заметила императрица. Но не успела она это произнести, как увидела вооруженных мечами Цао Хуна и Цао Сю, которые пришли за императором. -- Так это вы, злодеи, устраиваете смуту! -- набросилась на них императрица. -- Вы посягаете на власть Сына неба, вы кознями своими хотите погубить императора! Заслуги моего батюшки известны миру, слава его потрясала Поднебесную, но даже он не осмелился силой захватить священную власть! А брат мой еще не успел вступить в права преемника, как проявляет самовластие! Берегитесь, небо обрушит на него несчастье! Горько рыдая, императрица бросилась в свои покои. Ее приближенные были сильно взволнованы. Многие плакали. Цао Хун и Цао Сю потребовали, чтобы император вышел в зал. -- Последуйте моему совету, государь! -- сразу же сказал Хуа Синь. -- Иначе не миновать беды! -- Всех вас кормила Ханьская династия! -- гневно воскликнул император. -- Среди вас много сыновей и внуков сановников, верно и преданно служивших династии, а вы так недостойно ведете себя! -- Если вы, государь, не внемлете общему совету, то, боюсь, вас ждут впереди великие бедствия, -- угрожающе произнес Хуа Синь. -- Я говорю так вовсе не потому, что я изменил вам! -- Кто посмеет нас убить? -- воскликнул император. -- Весь народ Поднебесной знает, что на вас нет благословения неба, -- резко возразил Хуа Синь. -- Это уже привело к смуте! Не будь при дворе Вэйского вана, нашлись бы люди, которые убили бы вас. Вы, государь, не оказываете милостей и не награждаете за добродетели. Неужто вы хотите, чтобы против вас поднялся народ с оружием в руках! Испуганный император встряхнул рукавами халата и встал. Ван Лан бросил взгляд на Хуа Синя; тот подошел к императору и, бесцеремонно дернув его за рукав вышитого драконами халата, изменившимся голосом спросил: -- Отвечайте немедленно, согласны вы отречься или нет? Император, дрожа от страха, молчал. Цао Хун и Цао Сю обнажили мечи. -- Где хранитель печати? -- закричали они. -- Хранитель печати здесь! -- ответил Цзу Би, выходя вперед. Цао Хун потребовал у него государственную печать. -- Государственная печать -- сокровище, принадлежащее Сыну неба! Как вы смеете прикасаться к ней? -- закричал в ответ Цзу Би. Цао Хун приказал страже вывести его и обезглавить. Цзу Би бранил его до последней минуты свой жизни. В честь Цзу Би потомки сложили такие стихи: Погибла династия Хань, и властью владеет злодей, Взяв Яо и Шуня в пример, украл ее, прав не имея. И только строптивый Цзу Би -- хранитель дворцовой печати -- Пожертвовать жизнью решил, но не признавать Цао Пэя. Император не переставал дрожать от страха. Вокруг он видел лишь одетых в латы и вооруженных копьями вэйских воинов. Наконец он со слезами сказал: -- Мы согласны отречься от нашей власти в пользу Вэйского вана, но были бы счастливы, если б нам дали дожить до конца лет, предопределенных небом! -- Вэйский ван не станет вас губить, -- успокоил его Цзя Сюй. -- Только вы, государь, поскорее напишите указ об отречении от престола и успокойте народ. Император повелел Чэнь Цюню написать указ об отречении. Когда указ был готов, Сын неба отдал его Хуа Синю и приказал вручить Вэйскому вану. Цао Пэй обрадовался и велел приближенному сановнику прочитать отречение вслух: "Мы двадцать два года пребывали на троне, -- говорилось в указе, -- и пережили за это время много тревог и волнений. Только благодаря заступничеству духов наших предков остались мы в живых. Однако ныне процветание нашей династии кончилось и счастье обернулось к роду Цао. Согласно небесным знамениям и желанию народа, мы принимаем решение отречься от нашего престола в пользу рода Цао. Это предопределение неба, и подтверждается оно также тем, что покойному Вэйскому вану удалось совершить много выдающихся боевых подвигов и тем, что нынешний ван блистает светлыми добродетелями. Предзнаменования ясны -- им можно верить. Великая истина заложена в том, что Поднебесная является достоянием общественным. Танский император Яо не был своекорыстным в отношении своего преемника Шуня, и слава Яо распространилась в вечности. И ныне мы, следуя примеру императора Яо, отрекаемся от престола в пользу Вэйского вана. Ван, не отказывайтесь!" Выслушав указ, Цао Пэй хотел его принять, но Сыма И остановил его: -- Погодите! Хотя вы получили указ и печать, но их надлежит вернуть Сыну неба со смиренным отказом, чтобы этим предотвратить злые толки в Поднебесной. Цао Пэй приказал Ван Лану составить послание на имя императора. В этом послании он называл себя человеком ничтожным и просил вручить власть человеку более мудрому. Когда это послание прочли императору, он растерялся: -- Вэйский ван отказывается от трона! Что же нам делать? -- Вэйский У-ван Цао Цао трижды отказывался от своего титула прежде чем принять его, -- сказал Хуа Синь. -- Напишите второй указ, и Вэйский ван вас послушается. Хуань Цзе по распоряжению императора составил новый указ, и смотритель храма предков Чжан Инь с бунчуком и печатью отправился во дворец Вэйского вана. Цао Пэй приказал прочитать вслух императорский указ: "Вновь обращаемся к Вэйскому вану! Вы прислали нам доклад со скромным отказом, и нам приходится вторично просить вас. Мы давно уже стали ненужной помехой на пути процветания Ханьской династии, но, к счастью, Вэйский У-ван -- Цао Цао, обладавший высокими добродетелями, взял судьбу династии в свои руки, проявил свои замечательные полководческие дарования, искоренил злодеяния и мятежи, установил спокойствие в Поднебесной. Ныне небесные знамения указывают на вас, и мы повелеваем вам принять наше наследие, дабы вы довели свои добродетели до полного блеска, дабы слава ваша и гуманность служили примером всей Поднебесной. В древности юйский император Шунь совершил много великих деяний, и император Яо уступил ему свое место. Великий император Юй прорыл каналы и покорил реки, и за это император Шунь отрекся от трона в его пользу. Поскольку династию Хань постигла точно такая же судьба, как императора Яо, мы обязаны передать власть мудрейшему, а не своему прямому наследнику. Повинуясь требованию духов и выполняя высокую волю неба, мы повелеваем почтенному мужу Чжан Иню вручить вам императорскую печать и пояс. Примите их, ван". Выслушав указ, Цао Пэй радостно сказал Цзя Сюю: -- Я уже дважды получал императорский указ и все же боюсь, как бы потомки не прозвали меня узурпатором! -- Этого очень легко избежать! -- заметил Цзя Сюй. -- Пусть Чжан Инь унесет печать и пояс обратно, а Хуа Синь скажет императору, что надо построить башню отречения и выбрать счастливый день для совершения торжественной церемонии. Там соберутся все чиновники, в их присутствии император вручит вам печать и пояс и объявит, что отрекается от престола в вашу пользу. Таким путем вы сумеете рассеять все сомнения чиновников и предотвратить толки в народе. Цао Пэй велел Чжан Иню вернуть печать и пояс и передать императору доклад с отказом. Тогда император обратился к сановникам с вопросом: -- Вэйский ван опять отказался. Я не понимаю, чего он добивается? -- Вы, государь, должны взойти на башню отречения, -- сказал Хуа Синь, -- и при всех чиновниках заявить, что передаете власть Вэйскому вану. Если вы это сделаете, ваши потомки будут пользоваться милостями Вэйского дома. Император послушался и велел придворному тай-чану погадать, на каком месте в Фаньяне возвести трехъярусное возвышение. Для совершения церемонии отречения было назначено утро седьмого дня десятого месяца. И когда настал этот день, император Сянь-ди попросил Цао Пэя подняться на возвышение, возле которого собрались все чиновники и стояли императорские войска. Сын неба лично вручил Цао Пэю государственную яшмовую печать. Опустившись на колени, чиновники выслушали указ: "Обращаемся к Вэйскому вану! В древности танский император Яо отрекся от престола в пользу юйского императора Шуня, а Шунь в свою очередь уступил престол императору Юю. Небо благосклонно лишь к тем, кто обладает добродетелями. Мы были помехой на пути династии, и страна терпела беспорядки. Падение порядка коснулось даже нас лично -- смуты усиливались, злодеи и мятежники подняли головы. Эти бедствия были устранены лишь благодаря полководческому искусству покойного У-вана Цао Цао. Он укрепил порядок в стране и вернул покой нашему храму предков. Но мы не сумели поддержать такое управление, при котором вся Поднебесная пользовалась бы нашими милостями. Слава нынешнего Вэйского вана, почтительно принявшего наследие своего отца, заключается в его добродетелях, с помощью которых он совершил великие деяния, и духи прежних императоров и простых людей подают ему свои знамения. Передавая ему, как мудрейшему, нашу власть, мы вместе со всеми говорим: "Дела твои достойны императора Шуня! И мы, следуя примеру императора Яо, уступаем тебе престол". Небо сделало тебя своим избранником, и ты должен почтительно совершить великий обряд, принять управление Поднебесной и смиренно исполнить волю неба". После прочтения указа Вэйский ван Цао Пэй торжественно принял отречение императора и взошел на престол. Цзя Сюй, сопровождаемый чиновниками, поднялся на возвышение для представления новому императору. Цао Пэй назвал первый период своего правления Хуан-чу -- Желтое начало, а свое государство -- великим царством Вэй. Для увековечения памяти покойного отца Цао Пэй наименовал его У-хуанди -- император У. Потом был объявлен указ о всеобщем прощении преступников по всей Поднебесной. -- На небе не бывает двух солнц, у народа не может быть двух государей, -- сказал Хуа Синь, обращаясь к новому императору. -- Ханьский император отрекся от престола и по закону подлежит ссылке в отдаленное место. Просим вас, государь, указать местожительство рода Лю. Сянь-ди под руки подвели к новому императору и поставили на колени. Цао Пэй пожаловал ему титул Шаньянского гуна и повелел в тот же день отбыть в Шаньян. -- Свержение императора и возведение на престол другого -- с древнейших времен дело обычное! -- зло говорил Хуа Синь, тыча обнаженным мечом в сторону Сянь-ди. -- Наш новый правитель гуманен и милостив, он тебя не казнит, а жалует титулом Шаньянского гуна и повелевает сегодня же уехать в Шаньян! И, смотри, без вызова не являйся ко двору! Сдерживая слезы, император поблагодарил за милость, сел на коня и уехал. Воины и народ провожали его с сожалением. Цао Пэй сказал, обращаясь к чиновникам: -- Мы помним деяния великих императоров Шуня и Юя! Сановники в ответ закричали: -- Вань суй! О башне отречения потомки сложили такие стихи: Прошли две династии Хань, но в царстве порядка не видно. В жестоких усобьях оно всех прежних лишилось владений. В названье хотят подражать деяниям Яо и Шуня, Но в будущем лишь Сыма Янь покажет талант и уменье. Чиновники попросили Цао Пэя воздать благодарность владычице Земле и владыке Небу, и Цао Пэй поклонился на все четыре стороны. Но тут вдруг налетел, взметая песок и камни, страшный вихрь, и хлынул такой ливень, что вокруг стало черно. Ветром задуло все свечи; Цао Пэй в страхе упал. Чиновники унесли его, но он долго не мог прийти в себя. Цао Пэй болел несколько дней и никого не принимал. Затем он постепенно поправился и, наконец, вышел в зал принять поздравления чиновников. Хуа Синю он пожаловал звание сы-ту, а Ван Лану -- звание сы-кун; прочие чиновники тоже получили повышения и награды. Однако Цао Пэй чувствовал, что он не совсем здоров, и стал подумывать, не заколдован ли старый сюйчанский дворец. В конце концов он решил переехать в Лоян, где для него был выстроен новый дворец. Вести об этом проникли в Чэнду. Их привез какой-то человек, и он же передал слух о гибели ханьского императора Сянь-ди. Ханьчжунский ван горевал безутешно, целый день проливал он слезы. Приказав чиновникам надеть траур, он совершил торжественное жертвоприношение душе усопшего императора и дал ему посмертное имя Сяо-минь, что означает "Благочестивый и Милосердный". Потрясенный гибелью Сына неба, Лю Бэй заболел. Все дела княжества легли на плечи Чжугэ Ляна, и он сказал тай-фу Сюй Цзину и дай-фу Цзяо Чжоу: -- Поднебесная ни одного дня не может оставаться без государя. Было бы великим счастьем, если бы Ханьчжунский ван принял императорский титул. -- Зачем же долго думать? -- воскликнул Цзяо Чжоу. -- Ханьчжунский ван должен взойти на императорский трон и продолжить правление великой династии Хань. На это указывают такие знамения, как появление феникса и легких, предвещающих великое благо облаков. Кроме того, в северо-западной части Чэнду желтое облако поднялось к небу, и среди созвездий Би, Вэй и Мао ярко, как луна, засияла императорская звезда. Чжугэ Лян, согласно желанию чиновников, подал Ханьчжунскому вану доклад, в котором просил его принять императорский титул. -- Видно, вы хотите, чтобы и я прослыл бесчестным человеком? -- заволновался Ханьчжунский ван. -- О нет! -- поспешно возразил Чжугэ Лян. -- Мы желаем, чтобы вы законно, как потомок Ханьского дома, продолжили правление великой династии. Ведь Цао Пэй силой захватил трон... -- Уж не хотите ли вы, чтоб и я начал действовать, как мятежник! -- воскликнул Ханьчжунский ван, меняясь в лице. Он встал и молча удалился во внутренние покои. Чиновники разошлись. Через три дня Чжугэ Лян вновь пригласил их во дворец. Лю Бэй вышел к ним. После приветственных поклонов Сюй Цзин сказал: -- Цао Пэй убил ханьского Сына неба. Если вы не займете императорский трон и не накажете мятежника, вас перестанут считать человеком справедливым и преданным династии! Народ Поднебесной желает видеть вас императором! Все жаждут, чтобы вы отомстили за гибель Благочестивого и Милосердного! Если вы не послушаетесь нашего совета, то не оправдаете всеобщих надежд! -- Я -- праправнук императора Цзин-ди, но все же не считаю себя способным облагодетельствовать народ! -- возразил Ханьчжунский ван. -- Если я в один прекрасный день взойду на императорский трон, чем это деяние будет отличаться от незаконного захвата власти? Чжугэ Лян настойчиво уговаривал его, но Ханьчжунский ван оставался непреклонным. Тогда Чжугэ Лян решил пойти на хитрость. После длительной беседы с чиновниками он притворился больным и перестал являться во дворец. Как только Ханьчжунский ван узнал о болезни Чжугэ Ляна, он отправился навестить его. -- Что у вас болит, учитель? -- спросил он, подходя к ложу. -- Сердце мое разбито! Чувствую, что недолго мне жить! -- отвечал Чжугэ Лян. -- Что такое огорчило вас? -- с тревогой воскликнул Ханьчжунский ван. Чжугэ Лян не отвечал. Лю Бэй повторил свой вопрос, но Чжугэ Лян сделал вид, что ему тяжко, и молча закрыл глаза. -- Скажите мне, что вас печалит? -- снова спросил Лю Бэй. Наконец Чжугэ Лян открыл глаза и со вздохом произнес, -- Встретив вас, я покинул свою хижину, и с тех пор следую за вами неизменно. Раньше вы всегда слушались моих советов и наставлений, а теперь, когда вы овладели землями Восточной и Западной Сычуани, вы позабыли о том, что я говорил прежде. Цао Пэй захватил трон. Ныне никто не совершает жертвоприношений на алтаре Ханьской династии. Вы должны принять императорский титул! Ваш долг уничтожить царство Вэй и вновь возвысить великий род Лю! Не думал я, что вы станете так упорствовать! Помните, если вы откажетесь от императорского трона, все чиновники и военачальники покинут вас! А когда вы останетесь в одиночестве, царство Вэй и княжество У нападут на вас. Как же вы тогда удержите Сычуань? Подумайте, могу ли я быть спокоен? -- Я вовсе не отказываюсь, -- произнес Ханьчжунский ван. -- Я только опасаюсь, как бы народ Поднебесной не стал меня осуждать! -- Мудрец сказал: "Если название неправильно, слова не повинуются", -- продолжал Чжугэ Лян. -- Вы правильно все называете, значит и слова должны вам повиноваться. Тут и толковать не о чем! Не забывайте: тот, кто отказывается от дара неба, навлекает на себя несчастье! -- Я послушаюсь вас, учитель, -- наконец согласился Ханьчжунский ван. -- Как только вы поправитесь, я все выполню по вашему совету. В тот же миг Чжугэ Лян вскочил с ложа и стукнул веером по переплету окна; дожидавшиеся этого знака военные и гражданские чиновники ввалились толпой. Поклонившись Ханьчжунскому вану, они сказали: -- Раз уж вы согласились принять титул императора, то назначьте день великой церемонии... Ханьчжунский ван окинул их взглядом и узнал тай-фу Сюй Цзина, аньханьского военачальника Ми Чжу, Яньцюаньского хоу Лю Бао, бе-цзя Чжао Цзу, чжи-чжуна Ян Хуна, советников Ду Цюна и Чжан Шуана, тай-чан-цина Лай Чжуна и многих других. -- Все-таки вы толкаете меня на несправедливое дело! -- взволнованно воскликнул Лю Бэй. -- Господин мой, вы уже согласились, -- не слушая его, заговорил Чжугэ Лян. -- Теперь прикажите построить возвышение и выберите счастливый день для великой церемонии! Потом Чжугэ Лян сам проводил Ханьчжунского вана во дворец и распорядился соорудить возвышение в Удане, южнее Чэнду. Все приготовления к торжественной церемонии были возложены на ученого Сюй Цзы и советника Мын Гуана. В назначенный день чиновники усадили Ханьчжунского вана в императорскую колесницу с бубенцами, и все отправились в Удань. Дай-фу Цзяо Чжоу, стоя у алтаря, начал читать жертвенное поминание: "Двенадцатый день четвертого месяца двадцать шестого года Цзянь-ань [221 г.]. Мы, император Лю Бэй, осмеливаемся обратиться к владыке Небу и владычице Земле. Много веков правила Поднебесной династия Хань. В древности, когда Ван Ман силой захватил власть, император Гуан-у в гневе предал его смерти и восстановил алтарь династии. В наше время лютый тиран Цао Цао, опираясь на военную силу, творил бесчисленные злодеяния и коварно убил государыню императрицу. И ныне сын его Цао Пэй учиняет произвол и творит зло. Он, как вор, украл священный императорский титул. Военачальники Поднебесной полагают, что пришло время спасти алтарь Ханьской династии и нам, Лю Бэю, следует принять наследие наших воинственных предков У-ди и Гуан-у, чтобы покарать мятежников. Однако мы не считаем себя настолько добродетельным, чтобы быть достойным императорского трона. Мы обратились к народу и к правителям самых отдаленных областей, и они нам ответили: "Повеление неба следует выполнить, наследие предков нельзя бросить на произвол судьбы, государство не может быть без государя". Надежды всей страны обращены к нам, Лю Бэю. И мы, боясь нарушить повеление неба и беспокоясь, как бы не рухнуло великое дело Гао-цзу и Гуан-у, избрали счастливый день, чтобы подняться на алтарь. Наш священный долг -- прочесть жертвенную молитву, совершить жертвоприношение, принять императорские печать и пояс и установить порядок в государстве. О духи, даруйте счастье Ханьскому дому и вечный мир покорным". После чтения молитвы Чжугэ Лян с поклоном поднес Лю Бэю яшмовую печать. Лю Бэй принял ее, но тотчас же положил на алтарь и вновь принялся отказываться: -- Я не обладаю ни добродетелями, ни талантами! Выберите кого-нибудь другого, кто был бы достоин высокого титула! -- Вы покорили целую страну, ваши слава и добродетели сияют во всей Поднебесной! -- уговаривал его Чжугэ Лян. -- К тому же вы потомок Ханьского дома! И вы уже вознесли молитву великим небесным духам! Теперь вам придется занять предназначенное вам высокое место! Не отказывайтесь! Гражданские и военные чиновники в один голос закричали: -- Вань суй! Приняв поздравления, Ханьчжунский ван, ныне император Сянь-чжу, назвал первый год своего правления Чжан-у и провозгласил свою супругу, госпожу У, императрицей. Наследником престола был назначен старший сын Лю Бэя, Лю Шань, второй сын, Лю Юн, получил титул Луского вана, третий сын, Лю Ли, -- титул Лянского вана, Чжугэ Лян занял должность чэн-сяна, Сюй Цзин -- должность сы-ту, а все прочие высшие и низшие чиновники получили награды и повышения. В Поднебесной было объявлено прощение многим преступникам. Воины и народ Сычуани радовались и ликовали. На следующий день Сын неба Сянь-чжу устроил пышное празднество. Поздравив императора, гражданские и военные чиновники стали в два ряда по обе стороны трона. Сянь-чжу обратился к ним с такими словами: -- Вступая в Персиковом саду в союз с Гуань Юем и Чжан Фэем, мы поклялись жить и умереть вместе. К несчастью, наш младший брат Гуань Юй убит злодеем Сунь Цюанем. Если мы не отомстим, значит нарушим братский союз! Мы решили поднять могучее войско и идти в поход против Сунь Цюаня. Мы живым схватим этого злодея и смоем нашу обиду! Не успел, он это произнести, как к ступеням трона подошел человек и, поклонившись до земли, промолвил: -- Этого делать нельзя! Сянь-чжу взглянул на него и узнал Чжао Юня. Поистине: Еще не успел покарать император злодея, А верный слуга уж ему возразил не робея. Если вы не знаете, что сказал Чжао Юнь, загляните в следующую главу. ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ в которой повествуется о том, как погиб Чжан Фэй, и о том, как Сянь-чжу поднял войско, чтобы смыть обиду Как уже говорилось, император Сянь-чжу задумал идти войной на княжество У, но отважный военачальник Чжао Юнь возразил ему: -- Главный преступник -- это Цао Пэй, а не Сунь Цюань. Цао Пэй силой захватил власть в Поднебесной и вызвал возмущение духов и людей. Вам, государь, следует сначала подумать о царстве Вэй. Пошлите войска к верховью реки Вэйхэ, и все честные люди Гуаньдуна вас поддержат. Разбейте войско Цао Пэя и завладейте царством Вэй, тогда княжество У без борьбы покорится вам! Прошу вас, обдумайте мои слова. -- Но ведь Сунь Цюань убил нашего младшего брата Гуань Юя! -- вскричал Сянь-чжу, -- И мы должны жестоко отомстить тем, кто преследовал его. Я сведу счеты с Фуши Жэнем, Ми Фаном, Пань Чжаном и Ма Чжуном! Только тогда будет смыта наша обида! Почему вы возражаете? -- Месть врагу Поднебесной -- дело государственное, -- отвечал Чжао Юнь, -- а месть за брата -- дело личное. Прежде всего следует подумать о государстве. -- Что значит для меня вся страна, если я не отомщу за гибель брата! -- запальчиво воскликнул Сянь-чжу. Не послушавшись совета Чжао Юня, император отдал приказ подымать войска в поход против Сунь Цюаня и отправил посла в Уци для вербовки пятидесяти тысяч воинов из племени фань. В Ланчжун поскакал гонец с приказом о назначении Чжан Фэя правителем Ланчжуна и начальником конницы и колесниц. А Чжан Фэй, узнав о гибели Гуань Юя, дни и ночи безутешно проливал слезы. Военачальники советовали ему залить горе вином. Но, напиваясь пьяным, Чжан Фэй впадал в ярость и за малейшие проступки избивал воинов и военачальников плетью; некоторых он даже забил насмерть. Бурно выражая свое горе, он при этом обращался лицом к югу и скрежетал зубами от боли и гнева. Когда доложили, что от Лю Бэя прибыл гонец, Чжан Фэй в ту же минуту принял его. Узнав о том, что император Сянь-чжу пожаловал ему звание начальника конницы и колесниц, Чжан Фэй поклонился в северную сторону и устроил пиршество в честь гонца. За столом Чжан Фэй воскликнул: -- Погиб мой брат Гуань Юй! Ненависть моя к врагам глубока, как море. Почему советники не предложили нашему господину немедленно поднять войско для отомщения? -- Императору советовали раньше уничтожить царство Вэй, а потом уж идти войной против Сунь Цюаня, -- ответил гонец. -- Кто это советовал? -- возмутился Чжан Фэй. -- Мы трое заключили братский союз в Персиковом саду, поклявшись жить и умереть вместе! Наш брат погиб, и я больше не могу наслаждаться богатством и почестями. Я еду к государю и буду просить его, чтобы в войне против Сунь Цюаня он назначил меня начальником головного отряда! Я живьем поймаю злодеев и доставлю их своему старшему брату Лю Бэю! Вот тогда я выполню клятву! И он вместе с гонцом отправился в Чэнду. Сянь-чжу ежедневно выходил в поле обучать войско. Он лично собирался отправиться в поход на императорской колеснице. Сановники встревожились и решили посоветоваться с Чжугэ Ляном. -- Сын неба только что вступил на трон, и если он сам поведет войско против Сунь Цюаня, это только нам повредит! -- сказали сановники. -- Вы, господин чэн-сян, пользуетесь огромным влиянием, почему вы не отговорите государя? -- Я уже пытался несколько раз, -- отвечал Чжугэ Лян, -- но он и слушать ничего не желает. Пойдемте вместе к нему на учебное поле. В сопровождении чиновников Чжугэ Лян приехал на поле и обратился к Сянь-чжу с такими словами: -- Государь, вы совсем недавно вступили на трон и готовитесь к походу на восток против княжества У. Если бы вы шли на север против Цао Пэя, это был бы поход за торжество справедливости в Поднебесной, и тогда вы могли бы взять на себя командование войсками. Но раз вы идете войной на Сунь Цюаня, то во главе войска достаточно поставить полководца. Вам незачем утруждать себя! Император, поддаваясь настойчивым уговорам Чжугэ Ляна, начал колебаться, как вдруг доложили о приезде Чжан Фэя. Сянь-чжу велел привести брата на поле. Чжан Фэй, представ перед государем, поклонился до земли и, обняв его ноги, заплакал. Сянь-чжу тоже не мог удержаться от слез. -- Неужели вы, став императором, забыли клятву, данную нами в Персиковом саду? -- спросил Чжан Фэй. -- Можем ли мы не отомстить за брата? -- Чиновники отговаривают нас от этого, и мы не решаемся действовать опрометчиво, -- ответил Сянь-чжу. -- Что они знают о нашем союзе? -- воскликнул Чжан Фэй. -- Если вы не пойдете в поход, так я пойду! Пусть это стоит мне жизни! Я отомщу за брата или никогда больше не увижусь с вами! -- Мы пойдем с тобой вместе, -- ответил Сянь-чжу. -- Ты со своим войском выступишь из Ланчжуна и встретишься с нами в Цзянчжоу. Оттуда мы двинемся дальше на Восточный У. Прощаясь с Чжан Фэем, государь сказал: -- Нам известно, что в пьяном виде ты избиваешь своих молодцов! Это до добра не доведет. Отныне будь великодушен и не обращайся худо с воинами. Чжан Фэй почтительно поклонился и уехал. Перед самым походом ученый Цинь Ми сказал Сянь-чжу: -- Государь, в погоне за малой справедливостью вы рискуете своей особой. Ваши предки никогда таким образом не поступали. Подумайте об этом. -- Что может быть более справедливым, чем месть за гибель брата? -- возразил Сянь-чжу. -- Я не могу об этом забыть! Цинь Ми распростерся на земле: -- Вы не внемлете словам вашего преданного слуги, а я боюсь, как бы вас не постигла беда! -- Мы подымаем войска, а ты тут вещаешь о несчастье! -- разгневался Сянь-чжу и приказал страже увести и обезглавить Цинь Ми. Но Цинь Ми нисколько не испугался и, обернувшись к Сянь-чжу, засмеялся: -- Я себя не жалею! Мне жаль созданную вами династию! Сановники заступились за ученого, и Сянь-чжу в конце концов пришлось отменить приказ. -- Хорошо, -- сказал он. -- Временно заточите его в темницу, а когда я отомщу за брата, тогда и решу, что с ним делать. Узнав об этом, Чжугэ Лян, чтобы спасти Цинь Ми, подал Сянь-чжу доклад, в котором говорилось: "Я, ваш чэн-сян, в свое время предупреждал вас о коварном замысле злодеев из Восточного У. Дело дошло до того, что мы потеряли Цзинчжоу. В созвездиях Доу и Ню упала звезда Полководца; в землях Чу рухнул столб, подпирающий небо. Эти знамения забыть невозможно! Но вы должны помнить, что в несчастьях Ханьской династии виновен Цао Цао, а не Сунь Цюань. Покорите царство Вэй, и Сунь Цюань сам вам покорится. Примите золотой совет Цинь Ми, государь! Поберегите себя и свое войско для великого дела! Этим вы осчастливите династию и Поднебесную!" Прочитав доклад, Сянь-чжу швырнул его на пол и вскричал: -- Мы твердо решили! И никто не смеет нас отговаривать! Затем он повелел Чжугэ Ляну охранять Сычуань и наследника престола. Ма Чао, его брат Ма Дай и Вэй Янь получили приказ оборонять Ханьчжун в случае нападения вэйских войск. Чжао Юнь был назначен начальником тыловых войск и одновременно отвечал за снабжение армий провиантом. Советники Хуан Цюань и Чэн Ци сопровождали самого Сянь-чжу. Ма Ляну и Чэнь Чжэну поручили ведать войсковой перепиской. Во главе передового отряда был поставлен Хуан Чжун, а его помощниками назначили Фын Си и Чжан Наня. В поход также двинулись военачальники из племен фань, населявших Уци, и многие другие. Численность войска достигала семисот пятидесяти тысяч человек. Выступление было назначено на третий день седьмого месяца первого года периода Чжан-у [221 г.]. Возвратившись в Ланчжун, Чжан Фэй отдал приказ за три дня приготовить траурные белые знамена и латы для всего войска. В поход воины должны были идти в трауре. Однако на второй день военачальники Фань Цзян и Чжан Да явились в шатер к Чжан Фэю и сказали: -- Белые знамена и латы так быстро не достанешь, нельзя ли продлить срок? -- Я не дождусь часа мести! -- в гневе закричал Чжан Фэй. -- Если бы только это было возможно, я завтра был бы у вражеских границ! Как вы смеете не подчиняться моему приказу? И он крикнул страже, чтобы Фань Цзяна и Чжан Да привязали к дереву и дали каждому по пятьдесят ударов плетью. После наказания Чжан Фэй пригрозил им: -- Смотрите, чтоб завтра все было готово, а то отрублю вам головы и выставлю напоказ! Военачальники были так жестоко избиты, что все время отхаркивались кровью. Вернувшись в лагерь, они призадумались. -- Что же нам делать? -- спрашивал Фань Цзян. -- Этот человек вспыльчив, как порох. Сегодня он нас избил, а завтра головы нам отрубит! -- Лучше уж мы его убьем, чем он нас! -- сказал Чжан Да. -- Да, но как к нему подойдешь? -- Если нам суждено остаться в живых, значит он будет сегодня пьян, -- загадал Чжан Да. -- Если же нам суждено умереть, он пить сегодня не будет. На этом они и порешили. Чжан Фэй сидел у себя в шатре. Мысли его путались, душу терзала какая-то непонятная тревога. -- Что это сегодня со мной? Не могу ни сидеть, ни лежать спокойно, -- сказал он, обращаясь к одному из своих военачальников. -- Не понимаю, почему меня охватывает дрожь? -- Видно, потому, что вы все время думаете о Гуань Юе, -- предположил военачальник. Чжан Фэй приказал принести вино и стал пить, угощая военачальников. Постепенно он опьянел и лег спать у себя в шатре. Во время первой стражи оскорбленные Фань Цзян и Чжан Да, спрятав под одеждой короткие мечи, пробрались в шатер под тем предлогом, что им необходимо поговорить с Чжан Фэем по важному и неотложному делу. Чжан Фэй спал с открытыми глазами. Злоумышленники, увидев его торчащие усы и широко раскрытые глаза, замерли на месте. Однако, прислушавшись к раскатистому храпу Чжан Фэя, они неслышно приблизились к его ложу и вонзили ему в живот короткие мечи. Чжан Фэй только вскрикнул во сне и умер. Было ему всего пятьдесят пять лет от роду. Потомки в стихах оплакивают его гибель: Когда-то в Аньси он ду-ю отхлестал преизрядно. Род Лю возвышая, он с Желтыми бился потом. И голос гремел его на перевале Хулао, И в страхе дрожала вода под Чанфаньским мостом. И Шу усмирил он, Янь Яню представив свободу, Взяв верх над Чжунчжоу отвагой своей и умом. Но сам пал в сраженье, победы над У не увидев, И люди в Ланчжуне скорбят и поныне о нем. Отрубив голову Чжан Фэю и захватив ее с собой, Фань Цзян и Чжан Да бежали в Восточный У. В войске узнали об этом преступлении лишь на следующий день и бросились в погоню за убийцами, но не догнали их. Тем временем военачальник У Бань, перешедший из Цзинчжоу на службу к Сянь-чжу и охранявший вместе с Чжан Фэем Ланчжун, написал государю подробное письмо и велел Чжан Бао, старшему сыну Чжан Фэя, сделать гроб для тела отца и ехать с печальной вестью в Чэнду. Младший сын Чжан Фэя, по имени Чжан Шао, остался охранять Ланчжун. Сянь-чжу в это время уже выступил в поход. Чиновники во главе с Чжугэ Ляном, проводив его за десять ли от города, вернулись обратно. Чжугэ Лян был очень печален и молчалив. Только один раз обратился он к чиновникам и произнес: -- Если бы советник Фа Чжэн был жив, он уговорил бы нашего господина остаться, удержал бы его от похода на восток. Ночью на стоянке Сянь-чжу от волнения дрожал всем телом и не мог заснуть в своем шатре. Он встал и вышел посмотреть на звезды. В этот миг на западе упала звезда величиною с ковш. Не понимая, что это значит, он приказал послать гонца с письмом к Чжугэ Ляну. Чжугэ Лян прислал ответ: "Падение звезды предвещает гибель большого военачальника. Через три дня получите печальную весть". Сянь-чжу остался ждать на месте стоянки. Вскоре ему доложили, что от У Баня прибыл гонец с письмом. -- О-о-о! Чувствую, что погиб мой брат Чжан Фэй! -- страшным голосом закричал Сянь-чжу и топнул ногой. Вскрыв письмо, он увидел, что это действительно была злая весть о смерти Чжан Фэя. Испустив вопль, Сянь-чжу без сознания рухнул наземь. Чиновники с трудом привели его в чувство. На другой день Сянь-чжу доложили, что к лагерю, как ветер, мчится отряд всадников. Сянь-чжу вышел из шатра и увидел молодого воина в белой одежде и серебряных латах. Всадник соскочил с коня и пал на колени. Сянь-чжу узнал своего племянника Чжан Бао. -- Фань Цзян и Чжан Да убили моего батюшку и с его головой сбежали в Восточный У! -- со слезами рассказывал сын Чжан Фэя. Гибель второго брата привела в полное отчаяние Сянь-чжу, он не мог ни пить, ни есть. -- Государь, -- уговаривали его приближенные, -- ведь вы хотите отомстить за братьев, вам нельзя губить свое драгоценное здоровье! Наконец Сянь-чжу согласился поесть и потом обратился к Чжан Бао с вопросом: -- Ты готов вместе с У Банем возглавить передовой отряд, чтобы отомстить за своего батюшку? -- За государство и за отца я готов десять тысяч раз умереть! -- горячо воскликнул Чжан Бао. В этот момент в шатер вошел еще один молодой воин в белой одежде и серебряных латах. Он упал на колени и зарыдал. Сянь-чжу узнал Гуань Сина, сына Гуань Юя, и сам заплакал. Чиновники едва успокоили его. -- Мы вспоминаем то время, когда трое простых людей вступили в братский союз и дали клятву верности на жизнь и на смерть! -- горестно говорил Сянь-чжу. -- А теперь, когда мы стали императором и могли бы вместе с братьями наслаждаться победами и почестями, они погибли по злой воле врага! Сердце мое разрывается, когда я смотрю на своих племянников. Сянь-чжу снова зарыдал. -- Вы удалитесь пока, -- сказали чиновники молодым воинам, -- надо дать мудрейшему полководцу немного успокоиться и отдохнуть. -- Государь, вы уже прожили более шести десятков лет, -- обратился к императору приближенный сановник, -- вам нельзя так бурно предаваться горю. -- О, погибли мои братья! -- рыдал Сянь-чжу. -- Как же нам жить в одиночестве? -- Сын неба слишком горюет, чем бы его развлечь? -- спрашивали друг друга чиновники. -- Наш государь ведет войско в поход, а сам все время рыдает, -- заметил Ма Лян. -- Это нехорошо действует на воинов. -- Мне довелось слышать, что в горах Цинчэн, к западу от Чэнду, живет отшельник по имени Ли И, -- сказал Чэнь Чжэн. -- Говорят, что ему уже около трехсот лет и что он умеет предсказывать судьбу. Это мудрейший отшельник нашего времени! Может быть, посоветовать Сыну неба позвать этого старца? Они отправились к Сянь-чжу. Тот выслушал их и велел Чэнь Чжэну привезти отшельника. Чэнь Чжэн поскакал в горы и попросил местных жителей проводить его к обители мудреца. Над жилищем отшельника клубились чистые облака, воздух здесь был необыкновенно прозрачен. Навстречу всаднику вышел мальчик и сказал: -- Пришелец, ты, должно быть, Чэнь Чжэн! -- Откуда ты знаешь, мальчик? -- удивленно спросил Чэнь Чжэн. -- Мой господин говорил, что сегодня он получит указ нашего государя и привезет этот указ Чэнь Чжэн. "Это поистине бессмертный провидец! -- подумал Чэнь Чжэн. -- Недаром о нем говорят люди!" Вместе с мальчиком Чэнь Чжэн вошел в хижину и почтительно склонился перед старцем. -- Слишком уж я стар, это мне не под силу, -- сказал Ли И, когда Чэнь Чжэн изложил ему повеление Сянь-чжу. -- Сын неба желает вас видеть, -- настойчиво повторил Чэнь Чжэн. -- Надеюсь, что вы окажете ему честь своим посещением! Чэнь Чжэн так настойчиво упрашивал, что Ли И вынужден был согласиться. Когда отшельник прибыл в императорский лагерь, Сянь-чжу взглянул на его седые волосы, голубые, поразительно сияющие глаза с квадратными зрачками бессмертного, на его напоминающее старый кипарис тело и, поняв, что перед ним человек необыкновенный, принял его с большими церемониями. -- Я глубокий старик и давно живу в пустынных горах, -- промолвил Ли И. -- Я не обладаю ни знаниями, ни мудростью. Мне стыдно, что вы призвали меня, а я не знаю, чего вы желаете. -- Тридцать лет назад мы вступили в братский союз с Гуань Юем и Чжан Фэем, -- объяснил ему Сянь-чжу. -- Братья наши погибли, и мы решили поднять несметное войско, чтобы отомстить тем, кто их погубил. Скажите, что принесет нам судьба? Мы давно слышали о вашем непостижимом искусстве и хотим просить у вас наставлений. -- На все есть воля неба, и не мне ее знать! -- уклончиво ответил старец. Сянь-чжу повторил свою просьбу. Тогда Ли И попросил кисть и бумагу. Нарисовав сорок вооруженных воинов, он зачеркнул их одного за другим; потом нарисовал большого человека, лежащего на земле лицом кверху, и рядом другого, копающего землю, а сверху поставил иероглиф Бай, означающий "белый". Ни слова не сказав в пояснение, Ли И поклонился и вышел. Недовольный гаданием, Сянь-чжу сказал военачальникам: -- Какой глупый старик! Верить ему нельзя! Он сжег бумагу и приказал поторопиться с выступлением в дальнейший путь. -- Войска У Баня уже прибыли, -- доложил Чжан Бао. -- Прошу вашего разрешения вести передовой отряд. Сянь-чжу вручил Чжан Бао печать начальника передового отряда, но в этот момент вперед смело вышел другой молодой воин и заявил: -- Отдай печать мне! Все взглянули на него. Это был Гуань Син. -- Я уже получил повеление! -- с возмущением возразил Чжан Бао. -- А какими способностями ты обладаешь, чтобы занимать такой пост? -- вскричал Гуань Син. -- С малых лет я изучаю военное дело и стреляю без промаха! -- отвечал Чжан Бао. -- Вот мы сейчас и посмотрим искусство наших племянников! -- вмешался в спор Сянь-чжу. -- Оценим их способности! Чжан Бао приказал воинам на расстоянии ста шагов от императорского шатра поставить белый флаг с красным кружком в середине. Затем Чжан Бао три раза выстрелил из лука, и все три стрелы попали в красный кружок. Присутствующие выражали свое одобрение. -- Что ж тут удивительного -- попасть в кружок! -- насмешливо воскликнул Гуань Син. В это время высоко в небе пролетала стая диких гусей. -- Стреляю в третьего и подобью первой стрелой! -- вскричал Гуань Син, указывая вверх. Зазвенела тетива, и гусь упал. Все военачальники и чиновники закричали от восхищения. А разгневанный Чжан Бао схватил длинное копье, которым сражался его отец, и крикнул Гуань Сину: -- Ты не посмеешь состязаться со мной в искусстве рукопашного боя! Гуань Син тут же вскочил на коня, выхватил меч и двинулся навстречу Чжан Бао. -- Ты умеешь владеть копьем и думаешь, что я не умею обращаться с мечом! -- Немедленно прекратите это безобразие! -- прикрикнул Сянь-чжу на молодых воинов, готовых скрестить оружие. Гуань Син и Чжан Бао, спрыгнув с коней, упали на колени и стали просить прощения. -- Мы с вашими отцами носили разные фамилии, но были назваными братьями, -- сказал Сянь-чжу. -- И жили мы дружнее, чем родные. Вы -- двоюродные братья, ваш долг отомстить за своих отцов, а не соперничать между собой! Гуань Син и Чжан Бао снова стали просить прощение. -- Кто из вас старший? -- спросил Сянь-чжу. -- Я старше Гуань Сина на год, -- отвечал Чжан Бао. Тогда Сянь-чжу приказал Гуань Сину поклониться Чжан Бао как старшему брату. Молодые воины тут же у шатра на сломанной стреле дали клятву всю жизнь помогать друг другу. После этого Сянь-чжу поставил во главе передового отряда У Баня, а Гуань Сину и Чжан Бао велел находиться при нем. Войско выступило в поход. А тем временем Фань Цзян и Чжан Да с отрубленной головой Чжан Фэя приехали к Сунь Цюаню. Он выслушал все, что они рассказали, и оставил обоих у себя. Созвав на совет военачальников и чиновников, Сунь Цюань произнес: -- Лю Бэй вступил на императорский трон и сам ведет на нас более семисот тысяч войска. Подумайте, как нам быть? Побледневшие чиновники только переглядывались. Тогда Чжугэ Цзинь вышел вперед и сказал: -- Я давно уже ем ваш хлеб и хотел бы отблагодарить вас за милость. Ценой своей жизни готов я добиваться встречи с Лю Бэем для того, чтобы склонить его к миру и уговорить вместе с вами покарать Цао Пэя за все его преступления. Сунь Цюань обрадовался и разрешил Чжугэ Цзиню ехать в царство Шу просить мира. Поистине: Бывает, что тщетно два царства послов отправляют друг другу, Но им помогает прохожий, свою предложивший услугу. К чему привела поездка Чжугэ Цзиня, вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ в которой идет речь о том, как Сунь Цюань покорился царству Вэй и получил девять даров, и как Сянь-чжу, выступая в поход, наградил войско Осенью, в восьмом месяце первого года периода Чжан-у [221 г.] Сянь-чжу с огромным войском подошел к заставе Куйгуань. Еще когда передовые отряды покидали пределы Сычуани, приближенный сановник доложил Сянь-чжу, что из княжества У приехал посол Чжугэ Цзинь. Сянь-чжу отказался принять его. Тогда Хуан Цюань напомнил: -- Чжугэ Цзинь -- старший брат вашего чэн-сяна. Если он приехал -- значит дело важное. Почему вы, государь, не желаете с ним поговорить? Я думаю, что следует принять его и выслушать. Может быть, это принесет нам пользу, а если нет -- тогда передадите через него Сунь Цюаню, за что мы требуем его к ответу. Сянь-чжу, послушавшись совета Хуан Цюаня, принял посла. Представ перед ним, Чжугэ Цзинь низко поклонился. -- Зачем вы приехали? -- спросил Сянь-чжу. -- Мой брат Чжугэ Лян давно служит вам, государь, -- отвечал Чжугэ Цзинь, -- и потому я, невзирая на опасности, приехал к вам поговорить о событиях, происшедших в Цзинчжоу. Когда Гуань Юй находился там, Сунь Цюань несколько раз предлагал ему породниться, но Гуань Юй не соглашался. А когда он захватил Сянъян, Цао Цао прислал Сунь Цюаню письмо, в котором требовал, чтобы тот напал на Цзинчжоу. Правитель княжества У этого не хотел, но Люй Мын, ненавидевший Гуань Юя, самовольно поднял войска и затеял все это дело. Сейчас Сунь Цюань раскаивается в допущенной ошибке. Но что поделаешь? Люй Мына уже нет в живых, и нельзя его наказать, хотя он-то и виноват во всем. Кроме того, должен вам сообщить, что госпожа Сунь только и думает о том, как бы возвратиться к вам. Сам правитель княжества У послал меня к вам. Он выражает желание отпустить госпожу Сунь, передать всех перебежавших к нему военачальников, вернуть Цзинчжоу и заключить с вами вечный союз, чтобы совместно покарать Цао Пэя за незаконный захват императорской власти. -- Сунь Цюань убил моего брата, а теперь осмеливается льстить мне, -- возмутился Сянь-чжу. -- Прежде чем вы, государь, скажете последнее слово, я просил бы взвесить все обстоятельства, -- произнес Чжугэ Цзинь. -- Ведь вы потомок ханьского императора, власть которого силой захватил Цао Пэй! Ради мести за названого брата забыть об искоренении главного зла, пренебречь интересами Поднебесной -- значит пожертвовать великим ради малого! Чжунъюань, как остров среди моря, и две столицы -- основа великой Ханьской династии -- покинуты на произвол судьбы! Вся Поднебесная надеялась, что вы, государь, вступив на трон, возродите Ханьскую династию и восстановите ее прежние владения. Но вы, вопреки ожиданиям, оставляете в стороне царство Вэй и идете войной против княжества У. Будь я на вашем месте, я поступил бы не так! -- Убийство брата -- самая тягчайшая обида, какую можно было мне нанести! -- закричал Сянь-чжу. -- А вы хотите, чтобы я прекратил войну! Так знайте же, я перестану думать о мести лишь когда умру! Уезжайте и передайте Сунь Цюаню, чтобы он почище вымыл шею и был готов к казни! Ради этого я вас отпускаю. А то я не посмотрел бы, что разговариваю с братом моего чэн-сяна, и отрубил бы вам голову! Чжугэ Цзинь понял, что переубедить Сянь-чжу невозможно, и отправился в обратный путь. А в это время между Чжан Чжао и Сунь Цюанем происходил такой разговор: -- Чжугэ Цзинь не вернется, -- утверждал Чжан Чжао. -- Он узнал о могуществе царства Шу и придумал эту поездку, чтобы сбежать от нас. -- Нет, у нас с Чжугэ Цзинем нерушимый союз на жизнь и на смерть, -- возражал Сунь Цюань. -- Я не обманывал Чжугэ Цзиня, и он не обманет меня. Еще в то время, когда к нам в Чайсан приезжал Чжугэ Лян, я просил Чжугэ Цзиня уговорить брата остаться у меня. И он тогда мне ответил: "Мой младший брат служит Лю Бэю и не уйдет от него. Это так же верно, как то, что я не уйду от вас!" Сказано это было от души. Никогда он не останется в царстве Шу! У нас с Чжугэ Цзинем дружба крепкая, никакие наговоры не нарушат ее! И как раз в этот момент доложили о возвращении Чжугэ Цзиня. -- Что я говорил? -- воскликнул Сунь Цюань. Смущенный и пристыженный Чжан Чжао удалился. Вошел Чжугэ Цзинь и рассказал, что Сянь-чжу отказался заключить мир. -- Значит, наше княжество в опасности! -- встревожился Сунь Цюань. -- Я могу дать совет, как устранить эту опасность! -- произнес один из присутствующих чиновников, подходя к ступеням возвышения, где сидел Сунь Цюань. Все взоры обратились к нему -- это был дай-фу Чжао Цзы. -- Что же вы предлагаете? -- спросил Сунь Цюань. -- Разрешите мне поехать к Вэйскому императору Цао Пэю, -- сказал Чжао Цзы. -- Я уговорю его напасть на Ханьчжун, и тогда Лю Бэй сам окажется в опасности. -- Вот лучший из всех советов! -- обрадовался Сунь Цюань. -- Но только, смотрите, не уроните нашего достоинства в глазах Цао Пэя! -- Если с моей стороны будет хоть малейший промах, я утоплюсь в Янцзы! -- воскликнул Чжао Цзы. -- Мне совестно было бы смотреть в глаза людям. Сунь Цюань выразил в письме Цао Пэю верноподданнические чувства и отправил Чжао Цзы в царство Вэй. Приехав в Сюйчан, Чжао Цзы прежде всего повидался с тай-вэем Цзя Сюем и другими чиновниками, и лишь на следующий день явился во дворец. Цзя Сюй возвестил императору: -- Из Восточного У прибыл дай-фу Чжао Цзы с докладом. -- Должно быть, там испугались Лю Бэя! -- улыбнулся Цао Пэй, сделав знак ввести посла в зал. Чжао Цзы опустился на колени у ступеней трона и подал Цао Пэю письмо. После того как его прочитали вслух, Цао Пэй произнес, обращаясь к Чжао Цзы: -- Скажите, что представляет собой Сунь Цюань как правитель? -- Прозорливый, мудрый, гуманный, умный, храбрый и сообразительный! -- выпалил Чжао Цзы. -- Уж не перехваливаете ли вы его? -- улыбнулся Цао Пэй. -- Нисколько! -- отвечал Чжао Цзы. -- Среди простых и заурядных людей он нашел Лу Су и Люй Мына, доказав этим свою прозорливость и мудрость. Он взял в плен Юй Цзиня, но не погубил его, -- это ли не гуманность? Он захватил Цзинчжоу без кровопролития -- в этом сказался его ум! Удерживая в своих руках Саньцзян, он смотрит на Поднебесную как тигр, готовый к прыжку, -- это показывает его храбрость. Но он склоняется перед вами, государь, -- трудно переоценить его сообразительность! -- Правитель княжества У сведущ в науках? -- спросил Цао Пэй. -- Сунь Цюань держит на реке Янцзы десять тысяч кораблей, у него бесчисленное войско, ему служат мудрые и способные, -- отвечал Чжао Цзы. -- Он проникает в сущность мыслей, заключенных в канонах, и хотя у него мало свободного времени, он много читает. Сунь Цюань изучает труды по истории и комментарии к ним. Поэтому, когда он пишет указы, ему не приходится заглядывать в книги. -- А мы собираемся воевать против него! -- сказал Цао Пэй. -- У большого государства есть войско для наступления, а у малого государства есть план обороны! -- не растерявшись, ответил Чжао Цзы. -- Ну, а как вы там, побаиваетесь нас, а? -- продолжал расспрашивать Цао Пэй. -- Чего же нам бояться? У нас сотни тысяч воинов, и мы крепко защищены реками Янцзы и Хань! -- Много ли в Восточном У людей, подобных вам? -- поинтересовался Цао Пэй. -- Больших мудрецов насчитывается восемь-девять на каждый десяток, а таких ничтожных, как я, возами не перевозить, мерами не перемерять! -- не задумываясь, отвечал Чжао Цзы. -- Да! Таких людей, как вы, можно посылать куда угодно, и они не подведут своего государя! -- со вздохом сказал Цао Пэй и приказал тай-чан-цину Син Чжэну доставить в Восточный У указ о пожаловании Сунь Цюаню титула вана и девяти даров. Чжао Цзы поблагодарил за милость и покинул Сюйчан. -- Сунь Цюань боится Лю Бэя и потому решил принести покорность вам, -- сказал дай-фу Лю Е. -- Если царство Шу начнет войну с княжеством У, то быстро разобьет его. Если мы пошлем сейчас нашего полководца, чтоб он одновременно с войсками Лю Бэя напал на Сунь Цюаня, так тот и десяти дней не продержится. Вот тогда бы остался у нас один враг -- царство Шу, и вы, государь, могли бы легко справиться с ним! -- Сунь Цюань принес покорность, соблюдая все церемонии, и если мы нападем на него, то отобьем охоту у других добровольно покоряться нам, -- возразил Цао Пэй. -- Мы считаем, что разумнее жить с ним в мире. -- Сунь Цюань обладает и мужеством и талантами -- это верно, -- согласился Лю Е, -- но он всего лишь простой военачальник и Наньчанский хоу. Звание у него низкое и сил мало, зато стремления большие: он хочет подчинить себе Чжунъюань. Вы пожаловали ему титул вана, и теперь Сунь Цюаню осталась одна ступенька, чтобы стать вровень с вами! Возвеличивая его, государь, вы как бы даете крылья тигру! -- Вовсе нет, -- возразил Цао Пэй. -- Мы не будем помогать княжеству У, но не поможем и царству Шу. Пусть они воюют, пока одно из них не погибнет. Другое уничтожим мы. Это труда не составляет! Больше не напоминайте об этом, мы уже все решили! Так Чжао Цзы и военачальник Син Чжэн отправились в Восточный У с подарками Сунь Цюаню. Во время совета, на котором Сунь Цюань решал с военачальниками, как обороняться от царства Шу, внезапно доложили, что от вэйского императора едет посол и везет указ о пожаловании Сунь Цюаню титула вана. По этикету такого посла полагалось встречать за чертой города и сопровождать во дворец. -- Вы, господин, сами могли бы провозгласить себя верховным полководцем и принять титул бо всех девяти округов Поднебесной, а не принимать титула от вэйского императора! -- заметил советник Гу Юн. -- Вы лучше вспомните, как в старину Пэй-гун принял титул от Сян Юя, -- бросил в ответ Сунь Цюань. -- А сделал он это потому, что так требовали обстоятельства. Почему же я должен отказываться? Собрав всех чиновников, Сунь Цюань отправился встречать посла. Син Чжэн, помня о том, что он посол высшего государства, при въезде в город не вышел из коляски. Разгневанный Чжан Чжао зычным голосом закричал: -- Нет такого этикета, который не уважают, нет такого закона, который не почитают! Как ты смеешь поступать столь заносчиво? Думаешь, у нас не найдется клинка, чтобы поразить тебя в самое сердце? Син Чжэн проворно выскочил из коляски и поклонился Сунь Цюаню. После этого они бок о бок въехали в город. Вдруг возле коляски посла послышались громкие причитания: -- Горе нам, горе! Мы должны были жизни своей не щадить, чтобы присоединить царство Вэй к владениям нашего господина. А мы добились этим только того, что он принимает титул от Цао Пэя! Какой позор!.. Эти слова выкрикивал Сюй Шэн. Тяжело вздохнув, Син Чжэн подумал: "Ну, если в княжестве У все военачальники и чиновники такие, так они не потерпят чужой власти!" Сунь Цюань принял указ вэйского государя о пожаловании титула, и чиновники принесли ему свои поздравления. Затем он распорядился, чтобы Цао Пэю отправили в знак благодарности прекрасную яшму и лучший жемчуг. Спустя некоторое время лазутчики донесли, что император царства Шу Сянь-чжу во главе огромной армии, в союзе с Шамокой, князем племени мань, при поддержке десятков тысяч воинов племени фань и войск полководцев Гуй Лу и Лю Нина, приближается к Восточному У по суше и по воде. Флот его уже вышел из Укоу, а сухопутное войско достигло города Цзыгуй. Сунь Цюань хоть и получил от вэйского правителя титул вана, но Цао Пэй отказался ему помогать. Тогда он спросил совета у своих гражданских и военных чиновников: -- Враг силен, как нам быть? Чиновники молчали. Сунь Цюань тяжело вздохнул: -- После бесстрашного полководца Чжоу Юя у меня был Лу Су, а его сменил Люй Мын. Но вот Люй Мын умер, и больше некому обо мне заботиться! Не успел он произнести эти слова, как к нему подошел молодой воин и, поклонившись до земли, промолвил: -- Я еще молод, но изучал военные книги. Дайте мне десять тысяч воинов, и я разобью Лю Бэя! Сунь Цюань посмотрел на юношу и узнал Сунь Хуаня, приемного сына Сунь Цэ, урожденного Юй. Но Сунь Цэ очень его полюбил и даровал ему право носить фамилию Сунь, как бы породнившись с ним. Сунь Цэ имел четырех сыновей, из которых Сунь Хуань был старшим. Двадцати пяти лет от роду он успел побывать с Сунь Цюанем во многих походах и совершить много удивительных подвигов. К тому времени, о каком здесь рассказывается, Сунь Хуань уже был назначен ду-вэем в отряде телохранителей Сунь Цюаня. -- Как же ты думаешь разбить врага? -- спросил Сунь Цюань. -- У меня есть два военачальника -- Ли И и Се Цзин, -- ответил Сунь Хуань. -- Они так храбры, что против них не устоять и десяти тысячам мужей! Дайте мне войско, и я захвачу Лю Бэя! -- Ты храбр, племянник, я это знаю, -- промолвил Сунь Цюань. -- Но ты молод, и одного тебя я не отпущу. Тебе нужен помощник. -- Разрешите мне сопровождать молодого полководца, -- вызвался военачальник Чжу Жань, сильный, как тигр. Сунь Цюань дал свое согласие и пожаловал Сунь Хуаню звание ду-ду левой руки, а Чжу Жаню -- ду-ду правой руки. Выделив им пятьдесят тысяч войска, он приказал немедленно выступить в поход. Конная разведка донесла Сунь Цюаню, что враг, дойдя до города Иду, остановился. Сунь Хуань отправился туда и расположился неподалеку от города в лагерях, построенных в три ряда. С тех пор как военачальник У Бань, получивший от императора Сянь-чжу печать командира передового отряда, покинул Сычуань, ему не приходилось проливать крови своих воинов: по дороге все без боя покорялись ему. Так дошел он до самого Иду. Когда разведка донесла, что полководец Сунь Хуань неподалеку раскинул лагеря, У Бань сообщил об этом Сянь-чжу, который в это время уже прибыл в Цзыгуй. -- Против нас послали какого-то мальчишку! -- вскричал Сянь-чжу. -- Ну что ж, раз Сунь Цюань послал мальчишку, так и вы не посылайте против него большого полководца, -- спокойно сказал Гуань Син. -- Разрешите мне схватиться с Сунь Хуанем. -- Хорошо. Ты покажешь нам свою отвагу! -- ответил Сянь-чжу. Гуань Син почтительно поклонился. Вдруг вперед вышел Чжан Бао и заявил: -- Государь, разрешите и мне пойти вместе с Гуань Сином. -- Мы будем этому очень рады, -- произнес Сянь-чжу. -- Но будьте осторожны, действуйте осмотрительно. Так сыновья Гуань Юя и Чжан Фэя соединили свои войска и двинулись на врага. Узнав об этом, Сунь Хуань навстречу им вывел войско из нескольких лагерей. Противники расположились друг против друга. Сунь Хуань выехал вперед, его сопровождали военачальники Ли И и Се Цзин. Перед ними выросли два вражеских военачальника в серебряных шлемах и панцырях, на белых конях, с белыми знаменами. Впереди был Чжан Бао с копьем наизготовку, за ним следовал Гуань Син с обнаженным мечом. -- Сунь Хуань, ничтожный мальчишка! -- громко закричал Чжан Бао. -- Твоя смерть ходит около тебя, а ты еще пытаешься сопротивляться непобедимому войску! -- Ну и глуп же ты! -- в том же тоне отвечал ему Сунь Хуань. -- Отец твой уже превратился в безголового дьявола, а теперь и ты пришел за своей смертью! Чжан Бао в гневе поднял копье и двинул коня на противника. Но из-за спины Сунь Хуаня выехал Се Цзин и вступил в поединок с Чжан Бао. После двадцатой схватки Се Цзин не выдержал и обратился в бегство. Чжан Бао преследовал его. Однако путь ему преградил Ли И, вооруженный огромной секирой. Чжан Бао схватился с ним; бились они долго, но победа не давалась ни тому, ни другому. В это время воин Тань Сюн, опасаясь за жизнь своего военачальника, наугад выпустил стрелу и попал в коня Чжан Бао. Раненый конь, не повинуясь всаднику, понес его обратно к своему войску, но возле знамени споткнулся и сбросил седока на землю. Ли И, гнавшийся за Чжан Бао, уже занес над ним меч, как вдруг в воздухе что-то сверкнуло, и голова Ли И упала на землю. Это Гуань Син, подоспевший на помощь Чжан Бао, зарубил врага. В ожесточенном бою войско Сунь Хуаня потерпело поражение. Противники отошли в свои лагеря. На следующий день Сунь Хуань снова вышел в бой; его опять встретили Гуань Син и Чжан Бао. Оружие скрестили Гуань Син и Сунь Хуань. Яростно бился с отважным противником Сунь Хуань и все же бежал от него. Войска молодых военачальников перешли в наступление. Чжан Бао, первым ворвавшийся во вражеский лагерь, столкнулся с Се Цзинем и ударом копья поразил его насмерть. Разгром войск Сунь Хуаня завершили подоспевшие отряды У Баня, Чжан Наня и Фын Си. Одержав полную победу, Чжан Бао собрал свое войско. Но Гуань Син не вернулся. -- Если мой брат погиб, и мне не жить! -- горестно вскричал Чжан Бао. Схватив копье, он вскочил на коня и помчался на поиски. Проехав всего лишь несколько ли, он увидел Гуань Сина; меч был у него в левой руке, правой он крепко держал какого-то воина. -- Кого поймал? -- закричал Чжан Бао. -- Пленного. Я приметил его еще во время боя и решил схватить живьем, -- отвечал Гуань Син. Чжан Бао подъехал и, внимательно посмотрев на пленника, узнал Тань Сюна, который вчера стрелял в него. Возвратившись в лагерь, они принесли голову и кровь пленника в жертву убитому коню Чжан Бао. Гонец помчался к императору Сянь-чжу с донесением о большой победе. Потеряв своих лучших воинов Ли И, Се Цзина, Тань Сюна и многих других, Сунь Хуань понял, что ему не одолеть врага, и отправил гонца к Сунь Цюаню просить помощи. Тем временем военачальники Чжан Нань и Фын Си предложили У Баню завершить разгром потерпевших поражение в бою войск Сунь Хуаня и захватить их лагерь. -- Сунь Хуань действительно разбит, -- возразил У Бань, -- а вот военачальник Чжу Жань со своим флотом стоит в верховьях реки и потерь никаких не понес. Мы пойдем брать лагеря, а Чжу Жань высадится на берег и отрежет нам обратный путь... -- Ну, это не страшно! -- воскликнул Чжан Нань. -- Чжан Бао и Гуань Син могут устроить сильную засаду в горах. Пусть только Чжу Жань высадится, они возьмут его в клещи и не дадут ходу! -- Тогда надо подготовиться к этому. Зашлем к Чжу Жаню трех-четырех воинов под видом перебежчиков, и они сообщат ему о нашем намерении захватить лагерь Сунь Хуаня, -- подумав, сказал У Бань. -- Чжу Жань поспешит на помощь своим, а мы из засады нападем на него. Чжан Нань и Фын Си начали готовиться к сражению. Чжу Жань собирался идти на помощь Сунь Хуаню, когда привели перебежчиков. Чжу Жань стал их допрашивать. -- Мы воины из отряда Фын Си, -- отвечали те, -- но наш военачальник и награждает и наказывает несправедливо. Вот мы и решили сдаться вам, чтобы сообщить одну тайну. -- Какую? -- быстро спросил Чжу Жань. -- Сегодня ночью Фын Си решил захватить лагерь Сунь Хуаня. Он говорил, что ему дадут сигнал к нападению. Чжу Жань тотчас же послал гонца предупредить Сунь Хуаня. Но гонец не добрался до места, он был убит в пути воинами Гуань Сина. На военном совете военачальник Цуй Юй сказал Чжу Жаню: -- Не слишком доверяйте этим перебежчикам! Возможно, их подослали с целью заманить нас в ловушку. Как бы не погубить наш флот. Вы оставайтесь на месте, а я совершу вылазку. Чжу Жань согласился, чтобы Цуй Юй с десятитысячным войском пошел на помощь Сунь Хуаню. А ночью Фын Си, Чжан Нань и У Бань со своими отрядами действительно ворвались в лагеря Сунь Хуаня, и воины его обратились в бегство. Цуй Юй, заметив в лагерях сигнальные огни, стал торопить свое войско. Но едва они обогнули гору, как в ущелье загремели барабаны, и на них с двух сторон напали Гуань Син и Чжан Бао. Цуй Юй хотел бежать, но столкнулся с Чжан Бао, который в первой же схватке взял его живьем в плен. Узнав об этом, Чжу Жань увел свои суда вниз по реке на пятьдесят-шестьдесят ли. Сунь Хуаню с остатками войск удалось бежать. -- Нет ли здесь поблизости какой-нибудь крепости, где можно было бы укрыться и запастись провиантом? -- спросил он военачальников. -- Немного севернее находится город Илин, -- ответили ему. Сунь Хуань направился в ту сторону, и едва успел войти в город, как подошел У Бань и осадил Илин. Гуань Син и Чжан Бао отправили под большой охраной пленного Цуй Юя к Сянь-чжу в Цзыгуй. Император приказал наградить воинов, а Цуй Юя казнить. Это навело страх на военачальников Сунь Цюаня, и слава Сянь-чжу загремела еще громче. Когда от Сунь Хуаня прискакал гонец с просьбой о помощи, Сунь Цюань сильно встревожился и созвал на совет гражданских и военных чиновников. -- Сунь Хуань осажден в Илине, Чжу Жань потерпел поражение. Сила вражеских войск растет. Как нам быть? -- Правда, мы потеряли многих военачальников, но у нас еще остались другие, -- произнес Чжан Чжао. -- Чего же нам бояться Лю Бэя? Назначьте главным полководцем Хань Дана и дайте ему в помощники Чжоу Тая. Во главе передовых войск поставьте Пань Чжана, а Лин Туна во главе тылового отряда; Гань Нин пусть ведет основные силы. Сунь Цюань принял этот совет, и военачальники стали спешно готовиться к походу. Только один Гань Нин, в то время болевший, не мог выступить вместе с ними. Тем временем войска Сянь-чжу вышли на границу Илинского округа. Император приказал на протяжении семидесяти ли создать цепь из сорока лагерей. Необыкновенные подвиги молодых воинов Гуань Сина и Чжан Бао заставили призадуматься Сянь-чжу, и он со вздохом сказал: -- Наши старые военачальники совсем одряхлели. Теперь мы надеемся лишь на наших героев-племянников, с ними нечего бояться Сунь Цюаня! В этот момент ему доложили, что приближаются войска Хань Дана и Чжоу Тая. Сянь-чжу стал думать, кого бы из военачальников послать против врага, как вдруг вбежал приближенный сановник и испуганно сказал: -- Государь! Старый Хуан Чжун со своими воинами перешел на сторону врага! Но Сянь-чжу засмеялся: -- Хуан Чжун не такой человек, чтобы изменить нам! Его глубоко задели наши слова, что старые военачальники больше не совершают подвигов, и теперь он все силы приложит, чтобы доказать обратное! Вызвав к себе Гуань Сина и Чжан Бао, Сянь-чжу сказал: -- Хуан Чжун может допустить какую-нибудь ошибку, и вам придется помочь ему. Только и сами будьте осторожны! Молодые воины с поклоном приняли приказ императора и повели свои войска на помощь Хуан Чжуну. Поистине: Старик, что служил господину, не зная измен и коварства, Еще одним подвигом смелым прославит свое государство. Тот, кто хочет узнать, чем закончился поход Хуан Чжуна, пусть посмотрит следующую главу. ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ которая повествует о том, как во время битвы у Сяотина в руки Сянь-чжу попался его недруг, и о том, как ученый книжник был назначен полководцем Действительно, храбрейший военачальник Хуан Чжун, оскорбленный словами Сянь-чжу, схватил меч, вскочил на коня, и в сопровождении нескольких воинов помчался прямо в илинский лагерь. Его встретили военачальники У Бань и Чжан Нань. -- По какому делу вы приехали, полководец? -- спросили они. -- Я от самого Чанша следую за Сыном неба, -- отвечал Хуан Чжун, -- и оказал ему немало услуг. Правда, мне уже больше семи десятков, но я и сейчас съедаю по десять цзиней мяса за раз, могу натянуть самый тугой лук и ездить на самом быстром коне. И все же Сын неба сказал, что от стариков нет никакой пользы! Вот я и хочу доказать, что я не стар! Я пришел сюда, чтобы драться с врагом. Пусть Сын неба посмотрит, какой я старик! Во время этой беседы У Баню доложили, что подходит передовой отряд вражеских войск и конные разъезды уже недалеко от лагеря. Хуан Чжун в один миг выбежал из шатра и вскочил на коня. Фын Си и У Бань пытались остановить его: -- Вы почтенный военачальник и вам не подобает действовать сгоряча. Но Хуан Чжун не стал их слушать и, хлестнув коня, умчался. Тогда У Бань приказал Фын Си следовать за стариком. На полном ходу осадив коня перед войском врага, Хуан Чжун обнажил меч и стал вызывать Пань Чжана на поединок. Пань Чжан выехал вперед в сопровождении военачальника Ши Цзи. Поиздевавшись над старостью Хуан Чжуна, Ши Цзи начал бой и в третьей схватке пал от меча Хуан Чжуна. Пань Чжан пришел в ярость и бросился на старика, изо всех сил вращая над головой мечом Черного дракона. Этот необыкновенный меч достался ему, когда брали в плен Гуань Юя. Хуан Чжун дрался с ожесточением, и Пань Чжан вскоре понял, что ему не одолеть старого воина. Пустив коня во весь опор, он бежал без оглядки. Хуан Чжун погнался было за ним, но потом передумал и вернулся обратно. Гуань Син и Чжан Бао встретили победителя такими словами: -- Наш мудрейший повелитель приказал идти вам на помощь. Но вы уже совершили подвиг, и мы просим вас поскорее возвратиться в лагерь. Хуан Чжун и слышать об этом не хотел. На следующий день снова пришел Пань Чжан с войском. Хуан Чжун немедля выехал на бой, упрямо отказываясь от помощи, которую ему предлагали и Гуань Син, и Чжан Бао, и У Бань. Выдержав всего несколько схваток, Пань Чжан обратился в бегство, держа в вытянутой руке меч Черного дракона. -- Стой, злодей! Я мщу за Гуань Юя! -- кричал гнавшийся за ним Хуан Чжун. Так Пань Чжан увлек за собой старика на целых тридцать ли. А там вдруг раздались оглушительные крики -- из засады выскочили воины Чжоу Тая, Хань Дана и Лин Туна. К ним присоединился и Пань Чжан, с ходу повернув свой отряд. Хуан Чжун оказался в тесном кольце врагов. Внезапно налетел бешеный ветер. Старый военачальник пытался отступить к горе, но на ее склоне появился отряд во главе с Ма Чжуном. Ма Чжун выстрелил из лука, и стрела попала Хуан Чжуну подмышку. Старый воин едва удержался в седле. Противник сразу перешел в наступление, но тут на помощь старику подоспели Гуань Син и Чжан Бао; многочисленный враг бежал. Раненого Хуан Чжуна проводили в императорский лагерь. Рана сильно болела и кровоточила. Сянь-чжу лично навестил старика. -- Это мы во всем виноваты! -- говорил он, поглаживая Хуан Чжуна по спине. -- Я глубоко счастлив, что мне пришлось служить вам, государь, -- отвечал Хуан Чжун. -- Пожил я достаточно, мне уже около семидесяти пяти лет. Верю, государь, что вы будете беречь себя и еще завоюете царство Вэй! Вскоре он перестал узнавать окружающих и ночью скончался. Потомки сложили о нем такие стихи: О воинах старых толкуя, его вспоминают доныне. В сражении при Сычуани он подвигов много свершил. Он лук свой, тугой как железо, натягивать мог без усилья, Легко, словно юноша, в битве тяжелые латы носил. Хэбэй потрясал он отвагой, служа своему господину, Его многославное имя вокруг разносила молва. Он прожил героем на свете и жизнь свою кончил героем, Хотя и была перед смертью белее, чем снег, голова. Император горевал о смерти старейшего военачальника и приказал с большими почестями похоронить его в Чэнду. -- Из пяти наших храбрейших полководцев Тигров трое погибли, а мы все еще не отомстили врагу! -- сокрушенно вздыхал Сянь-чжу. С отрядом телохранителей он отправился в Сяотин и созвал там на совет военачальников. Решено было разделить все войско на восемь отрядов и перейти в наступление на суше и на воде. Флот возглавлял Хуан Цюань, а сам Сянь-чжу встал во главе сухопутного войска. Было это в середине второго месяца второго года периода Чжан-у [222 г.]. Когда Хань Дан и Чжоу Тай узнали о приближении врага, они решили выйти на бой. Противники расположились друг против друга в боевом порядке. Хань Дан и Чжоу Тай выехали вперед. Они увидели, как у ворот лагеря раздвинулись знамена и на коне показался сам Сянь-чжу под желтым шелковым зонтом с золотыми украшениями. Справа и слева от него виднелись желтые секиры и белые бунчуки, шитые золотом и серебром; походные знамена окружали его полукольцом. -- Вы теперь стали императором и вам не следовало бы выезжать так неосторожно! -- громко закричал Хань Дан. -- Случайно вы можете лишиться жизни! -- Ты, жалкий пес! -- гневно ответил Сянь-чжу, протянув руку в сторону Хань Дана. -- Мы поклялись отомстить тебе! Не жить нам с тобой под одним небом! -- Кто начнет бой? -- обратился Хань Дан к своим военачальникам. В ответ на его вопрос вперед выехал Ся Сюнь. В ту же минуту из-за спины Сянь-чжу появился вооруженный длинным копьем Чжан Бао и с боевым возгласом бросился на Ся Сюня. Громоподобный голос противника привел в трепет Ся Сюня, и он уже хотел отступить, но к нему подъехал Чжоу Пин, брат Чжоу Тая. А на другой стороне к Чжан Бао присоединился Гуань Син. Тут Чжан Бао снова издал крик и, метнув копье, насмерть поразил Ся Сюня. Не успел опомниться и Чжоу Пин, как Гуань Син зарубил его мечом. Затем победители бросились на Хань Дана и Чжоу Тая. Те поспешно скрылись в рядах своих войск. Наблюдая за Гуань Сином и Чжан Бао, император с гордостью произнес: -- Да, у отца-тигра не может быть сына-щенка!.. И он взмахнул плетью, указывая вперед. По этому знаку войска его перешли в наступление. Как бурный поток, хлынули они вперед и разгромили врага. Трупы убитых усеяли поле, кровь лилась рекой. В это время полководец Гань Нин был болен и лечился у себя на корабле. Но тут пришло донесение, что войска Сянь-чжу быстро приближаются по суше. Гань Нин поспешил высадиться на берег и тут же столкнулся с отрядом воинов из племени мань, служивших царству Шу. Все маньские воины, волосатые и босые, были вооружены длинными копьями и луками, мечами, секирами и щитами; во главе их стоял князь племени мань по имени Шамока. Лицо Шамоки цветом своим напоминало кровь, голубые навыкате глаза его сверкали. Он был вооружен булавой из дикого терновника, окованной железом, у пояса висело два лука. Вид у него был необычайно воинственный и грозный. Гань Нин не осмелился ввязаться с ним в бой и отступил. Шамока выпустил стрелу и попал беглецу в голову. Гань Нин так и бежал со стрелой. У него едва хватило сил добраться до Фучикоу, но тут он опустился под деревом на землю и умер. А на дереве сидели вороны и сразу же с карканьем слетели на труп. Узнав о гибели Гань Нина, Сунь Цюань сильно опечалился и приказал торжественно похоронить полководца. Позже в честь него построили храм и совершали там жертвоприношения. Потомки сложили о Гань Нине такие стихи: На легких судах с парусами парчовыми По волнам Янцзы смело плавал Гань Нин. Всем сердцем служил своему господину он, И щедро его награждал господин. Он чашу вина выпивал перед битвою, Красив был и мудр, таких больше нет. Он лагерь врага захватил и прославился, И славить его будут тысячи лет. Во время нападения князя Шамоки на Гань Нина император Сянь-чжу успел захватить Сяотин. Войско Сунь Цюаня разбежалось. Сянь-чжу собрал своих воинов, но среди них не оказалось Гуань Сина; тогда он приказал Чжан Бао и другим военачальникам отправиться на поиски пропавшего. А с Гуань Сином случилось вот что. Врезавшись в ряды противника, он лицом к лицу столкнулся с Пань Чжаном. Увидя убийцу своего отца, Гуань Син первым напал на него. Пань Чжан бежал и скрылся в горах. Гуань Син стал его искать. Незаметно стемнело, и он сбился с дороги. К счастью, взошла яркая луна, и ему удалось добраться до небольшой деревушки. Он спешился и постучался в ворота. Из дому вышел старик и спросил, кто приехал. -- Я воин, сбившийся с дороги, -- отвечал Гуань Син. -- Не найдется ли у вас чего-нибудь поесть? Старик впустил Гуань Сина в дом. Комната была освещена свечами, и на стене висело изображение Гуань Юя. Гуань Син горько заплакал и поклонился изображению. -- Почему ты плачешь, воин? -- спросил старик. -- Это мой отец, -- сказал Гуань Син, указывая рукой на изображение Гуань Юя. Старик низко поклонился юноше. -- За что вы так почитаете моего отца? -- спросил Гуань Син. -- У нас здесь издавна почитают духов, -- отвечал старик. -- А Гуань Юю мы поклонялись еще при его жизни и тем более теперь, когда он стал духом! Я только и мечтал о том, чтобы поскорее пришли войска царства Шу и отомстили за него! Ты, его сын, явился к нам первым, и на народ наш снизойдет счастье! Старик подал Гуань Сину вино и еду. Потом расседлал и накормил его коня. Миновало уже время третьей стражи. И вдруг послышался стук в ворота. Старик вышел спросить, кто там, и оказалось, что это Пань Чжан. Он тоже просился на ночлег. Едва он показался в дверях, как Гуань Син узнал его и, выхватив меч, закричал: -- Стой, злодей! Пань Чжан в страхе подался назад, но в дверях стоял воин с лицом, напоминающим спелый финик, с красными, как у феникса, глазами, с вьющейся бородой и пушистыми бровями. На нем был зеленый халат и золотой панцырь, а в руке обнаженный меч. Узнав Гуань Юя, Пань Чжан испуганно вскрикнул; дух мгновенно растаял. Но в этот момент опустился меч Гуань Сина, и отрубленная голова Пань Чжана скатилась на пол. Кровь его сердца Гуань Син принес в жертву изображению духа Гуань Юя, а отрубленную голову врага повесил на шею своего коня. Затем, попрощавшись с хозяином, он снял с убитого отцовский меч Черного дракона и уехал. Старик, оставшись один, сжег труп Пань Чжана. Гуань Син проехал всего несколько ли и вдруг услышал людские голоса и конское ржание -- навстречу ему шла конница. Это был отряд Ма Чжуна. Как только Ма Чжун разглядел голову Пань Чжана, висевшую на шее коня Гуань Сина, он вне себя от гнева бросился на врага. А Гуань Син, увидев Ма Чжуна, сразу же вспомнил, что и он повинен в гибели отца, и, выхватив меч Черного дракона, рванулся вперед. Однако триста воинов Ма Чжуна тесно окружили его. Гибель казалась неминуемой. Но тут он увидел, что с северо-запада во весь опор мчится отряд -- это спешил к нему на выручку Чжан Бао. Ма Чжун сразу узнал сына Чжан Фэя и отступил. Молодые военачальники погнались за ним, но вскоре натолкнулись на воинов Ми Фана и Фуши Жэня, разыскивавших Ма Чжуна. Не ввязываясь в большой бой из-за малочисленности своих войск, отважные юноши вернулись в Сяотин. Императору они преподнесли голову Пань Чжана. На радостях Сянь-чжу приказал наградить всех воинов-победителей. Полководцы Сунь Цюаня Хань Дан и Чжоу Тай собрали остатки разбитого войска и засели в оборону. Ма Чжун, Ми Фан и Фуши Жэнь расположились лагерем на речном островке. До поздней ночи к ним в шатер доносились плач и причитания воинов. Ми Фан украдкой вышел послушать, о чем они говорят, и до него донеслись слова: -- Все мы из Цзинчжоу, да вот Люй Мын обманул нас и заставил уйти от нашего господина. Ныне сам государь воюет против Восточного У, и Сунь Цюаню рано или поздно конец! Лю Бэй ненавидит Ми Фана и Фуши Жэня. Не убить ли нам этих злодеев? Отнести бы их головы... Заслуга будет немалая! -- Не надо медлить!.. -- отвечал другой. Испуганный Ми Фан бросился к Фуши Жэню. -- Настроение наших воинов изменилось, -- сказал он, -- нам не уцелеть. Правитель царства Шу больше всего ненавидит Ма Чжуна. Давай убьем его, а голову положим к ногам Сянь-чжу! Принесем ему повинную и скажем, что обстоятельства заставили нас сдаться Сунь Цюаню и теперь мы ушли от него. -- Нет, туда нам идти нельзя, -- возразил Фуши Жэнь. -- Там нам конец. -- Лю Бэй великодушен, -- заметил Ми Фан, -- и его сын А-доу приходится мне племянником. Император нас не погубит хотя бы из родственных чувств. Договорившись обо всем, Ми Фан и Фуши Жэнь оседлали коней, потом пробрались в шатер Ма Чжуна, отрубили ему голову и бежали в Сяотин. Дозорные на дороге задержали их и доставили к Чжан Наню и Фын Си, а на следующий день те отвели перебежчиков к Сянь-чжу. Подавая императору голову Ма Чжуна, они со слезами уверяли: -- Мы не изменники! Это Люй Мын хитростью заставил нас сдаться. Он сказал, что Гуань Юй погиб, и мы вынуждены были открыть ему ворота. Но как только мы узнали, что государь пришел сюда, мы убили злодея Ма Чжуна, чтобы смыть вашу обиду. Умоляем простить нас! -- Сколько времени прошло с тех пор, как мы вышли из Чэнду, а вы только теперь вернулись! -- гневался Сянь-чжу. -- Попали в безвыходное положение и явились льстить мне! Лучше не просите пощады! Нам стыдно было бы смотреть в глаза Гуань Юю в стране Девяти источников! Сянь-чжу приказал устроить в лагере алтарь духа Гуань Юя и принес ему в жертву голову Ма Чжуна. Затем он велел Гуань Сину сорвать одежды с Ми Фана и Фуши Жэня и поставить их на колени перед алтарем. Сянь-чжу сам отрубил им головы и совершил жертвоприношение. Немного спустя в шатер императора в слезах вошел Чжан Бао и, поклонившись, сказал: -- Теперь с убийцами моего дяди покончено. Но когда же настанет день мести за моего батюшку? -- Не горюй, дорогой племянник! -- отвечал ему Сянь-чжу. -- Мы усмирим Сунь Цюаня и перебьем всех его собак! А когда к нам в руки попадут убийцы твоего отца Фань Цзян и Чжан Да, ты сам искромсаешь их в куски и принесешь в жертву духу Чжан Фэя. Чжан Бао поблагодарил государя и вышел из шатра. К этому времени слава Сянь-чжу облетела все княжество У, и все дрожали перед ним. Военачальники Хань Дан и Чжоу Тай в сильной тревоге сообщили Сунь Цюаню, что Ми Фан и Фуши Жэнь убили Ма Чжуна и бежали к врагу, но император Сянь-чжу казнил их. Такое известие напугало Сунь Цюаня, и он созвал на совет чиновников. -- Правитель царства Шу ненавидел Люй Мына, Пань Чжана, Ма Чжуна, Ми Фана и Фуши Жэня, -- сказал Бу Чжи. -- И все они уже погибли. В живых остались только Фань Цзян и Чжан Да, которые ныне находятся у нас. Почему бы вам не схватить их и вместе с головой Чжан Фэя не отправить Сянь-чжу? Отдайте ему Цзинчжоу, верните госпожу Сунь и попросите мира; предложите союз против царства Вэй, и Лю Бэй уведет свое войско. Сунь Цюань принял этот совет. В ящик, наполненный благовониями, положили голову Чжан Фэя, а крепко связанных Фань Цзяна и Чжан Да бросили в повозку для преступников и повезли к Сянь-чжу. Послом был назначен Чэн Бин. Сянь-чжу готовился к новому наступлению, когда ему доложили, что из Восточного У прибыл посол, который привез голову Чжан Фэя и его убийц, Фань Цзяна и Чжан Да. -- Это дар неба! -- воскликнул Сянь-чжу, сжимая руками виски. -- Мы должны возблагодарить дух моего младшего брата Чжан Фэя. -- И он приказал Чжан Бао поставить алтарь. Голова Чжан Фэя, как живая, лежала в ящике. Взглянув на нее, Сянь-чжу закричал от горя. Чжан Бао собственноручно зарубил Фань Цзяна и Чжан Да и принес их в жертву духу своего отца. Но и после этого гнев императора Сянь-чжу не утих, он твердо решил воевать до полного покорения княжества У. -- Но ведь те, кому вы должны были отомстить, уже уничтожены, -- уговаривал государя советник Ма Лян, -- и нанесенная ими обида смыта! Посол Сунь Цюаня, сановник Чэн Бин, приехал с предложением возвратить вам Цзинчжоу, отдать госпожу Сунь и заключить вечный союз. Сунь Цюань готов идти вместе с вами против царства Вэй! Он почтительно кланяется вам и ждет мудрейших повелений. -- Мы зубами скрежещем от ненависти к Сунь Цюаню! -- вскричал Сянь-чжу. -- Заключить с ним мир -- это значит изменить братскому союзу с Гуань Юем и Чжан Фэем! Нет! Мы раньше уничтожим княжество У, а потом царство Вэй! Он хотел обезглавить посла, чтобы порвать всякие отношения с Восточным У, но многие чиновники воспротивились этому, и Сянь-чжу отказался от своего намерения. Перепуганный Чэн Бин бежал из лагеря и, возвратившись к Сунь Цюаню, сказал: -- Сянь-чжу не желает слышать разговоров о мире и клянется раньше уничтожить Восточный У, а потом идти войной против царства Вэй. Чиновники отговаривают его, но он глух к их советам. Как же нам быть? Не успел Сунь Цюань опомниться, как к нему подошел советник Кань Цзэ и сказал: -- У нас есть столп, которым можно подпереть небо! Вы забыли о нем! -- Кто это такой? -- спросил Сунь Цюань. Кань Цзэ продолжал: -- Прежде великими делами Восточного У ведал Чжоу Юй, потом его сменил Лу Су. После смерти Лу Су место это занял Люй Мын. Ныне и Люй Мына уже нет в живых, но остался Лу Сунь. Человек этот известен как ученый книжник, а в действительности это герой и великий стратег! Он ничем не уступает Чжоу Юю. План разгрома Гуань Юя исходил от него. Если вы призовете Лу Суня, победа над врагом обеспечена! А случись так, что Лу Сунь потерпит неудачу, я вместе с ним буду в ответе! -- О, если бы вы не напомнили мне о Лу Суне, я погубил бы великое дело! -- воскликнул Сунь Цюань. -- Лу Сунь просто книжный червь, он не соперник Лю Бэю, -- заметил Чжан Чжао, -- и от него никакой пользы не будет! -- Лу Сунь способен управлять округом, но великое дело ему не под силу, -- добавил Гу Юн. Кань Цзэ тяжело вздохнул и промолвил: -- Господин мой, если вы не призовете Лу Суня, княжество У погибнет! Всей своей семьей я ручаюсь за Лу Суня! -- Я тоже хорошо его знаю, у него большие таланты, -- согласился Сунь Цюань и коротко закончил: -- Я уже все решил. Довольно об этом говорить! -- И он распорядился позвать к нему Лу Суня. Лу Сунь был родом из области Уцзюнь и приходился внуком сяо-вэю Лу Шу и сыном ду-вэю Лу Цзюню. Ростом он был восьми чи, и цвет лица его напоминал белую яшму; у него было звание военачальника Покорителя Запада. Когда он вошел, Сунь Цюань сказал: -- Войска Сянь-чжу стоят у наших границ. Я назначаю вас полководцем, чтобы вы отразили нападение врага. -- У господина есть знаменитые воины, -- скромно произнес Лу Сунь, -- а я еще молод и не обладаю талантами. Справлюсь ли я с таким большим делом? -- Кань Цзэ поручился мне своей семьей за вас, -- ответил Сунь Цюань, -- да и я сам знаю ваши способности. Жалую вас званием да-ду-ду, не отказывайтесь. -- А если чиновники не захотят мне повиноваться? -- спросил Лу Сунь. Сунь Цюань снял висевший у него на поясе меч и, передавая его Лу Суню, сказал: -- Тогда, кто не будет вас слушаться, казните и докладывайте мне. -- Я удостоен высокой чести, -- поклонился Лу Сунь, -- не смею отказываться! Только попрошу вас завтра собрать всех чиновников и в их присутствии дать мне полномочия. Молчавший Кань Цзэ произнес: -- В древности существовал обычай: когда назначали полководца, строили возвышение, собирали воинов и в их присутствии вручали белый бунчук, желтую секиру, пояс с печатью и грамоту на право командования войсками! К полководцу всегда относились с почтением, и приказы его выполнялись беспрекословно. И вам, великий ван, следовало бы соблюсти этот обычай. Жалуя Лу Суню звание да-ду-ду, вручите ему бунчук и секиру, и все будут ему повиноваться. Сунь Цюань послушался Кань Цзэ и приказал за ночь соорудить возвышение. Наутро созвали туда всех чиновников и попросили Лу Суня подняться на ступени. Сунь Цюань пожаловал ему звание да-ду-ду и титул Лоуского хоу; затем вручил драгоценный меч, пояс с печатью и грамоту на право командования войсками. -- В столице властвую я, -- сказал Сунь Цюань, -- За ее пределами распоряжаетесь вы! После церемонии Лу Сунь спустился вниз и приказал военачальникам Сюй Шэну и Дин Фыну возглавить отряд его телохранителей. В тот же день они выступили в поход по суше и по воде. В Сяотине было получено извещение о назначении Лу Суня, и это сильно встревожило Хань Дана и Чжоу Тая. -- Почему наш господин назначил полководцем этого книжника? -- недоумевали они. Вскоре в Сяотин прибыл и сам Лу Сунь. Никто не хотел ему подчиняться. Он вошел в шатер и приказал созвать совет. Военачальники не желали ему представляться, и их приходилось приводить силой. -- Господин наш назначил меня полководцем, чтобы я разгромил царство Шу, -- сказал Лу Сунь. -- В войске есть свои строгие законы, и вам надлежит их соблюдать. Нарушителей я буду наказывать, невзирая на лица. Запомните мои слова, чтоб вам не пришлось раскаиваться! Военачальники молчали. Наконец Чжоу Тай произнес: -- Ныне племянник нашего господина, аньдунский военачальник Сунь Хуань, осажден в городе Илине. У него нет провианта, и на помощь к нему никто не идет. Просим вас, господин ду-ду, спасти Сунь Хуаня. Этим вы успокоите душу нашего господина. -- Сунь Хуаню помощь не нужна, -- возразил Лу Сунь. -- Я знаю силу его боевого духа и считаю, что он продержится до тех пор, пока я разобью армию Сянь-чжу, а тогда и для него минует опасность. Военачальники, усмехаясь, покинули шатер. -- Назначить главным полководцем такого юнца! -- ворчал Хань Дан. -- Вы слышали, что он сказал? Ну, теперь погибнет наш Восточный У! -- Я пытался выведать у него план наступления, -- отвечал Чжоу Тай, -- но теперь вижу, что никакого плана у него нет. Не представляю, как он разобьет царство Шу. На следующий день Лу Сунь передал по всему войску приказ стойко охранять все проходы в горах и никоим образом не выходить на бой с врагом. Военачальники посмеивались над его трусостью и кое-как выполняли приказ. Тогда Лу Сунь снова созвал их к себе в шатер и сказал: -- Командую войсками я! Вчера я трижды приказывал и пять раз напоминал, чтобы охранялись горные перевалы! Почему вы не выполняете мой приказ? -- С того времени, как великий ван Сунь Цюань покорил Цзяннань, я участвовал в сотнях битв, -- произнес Хань Дан. -- Остальные военачальники, прирожденные воины, также давно служат нашему господину. Великий ван поставил вас во главе всего войска. Вам следовало бы сначала продумать план наступления и дать указания, кому и куда выступать, ибо только в наступлении побеждают противника! Вы же приказываете нам обороняться и не выходить на бой. Разве вы надеетесь, что небо само покарает злодеев? Я никогда не боялся смерти, но не понимаю, зачем вы подрываете наш боевой дух! Военачальники, стоявшие у шатра, зашумели: -- Хань Дан говорит правильно, мы хотим драться. Выслушав их, Лу Сунь схватился за меч и властно закричал: -- Пусть я, по-вашему, книжник, но раз господин наш доверил мне такое важное дело, всю ответственность за него несу я! Еще раз приказываю вам держать оборону! Ослушникам буду рубить головы! Военачальники разошлись недовольные. Сянь-чжу развернул свои войска на семьсот ли от Сяотина до самых границ Сычуани. Было сооружено сорок лагерей. Днем знамена и флаги закрывали солнце, по ночам небо озарял свет костров. Разведчики донесли Сянь-чжу, что Сунь Цюань назначил полководцем Лу Суня, а тот приказал войску обороняться и в бой не выходить. -- Кто такой этот Лу Сунь? -- спросил Сянь-чжу. -- Лу Сунь -- ученый из Восточного У, -- ответил советник Ма Лян. -- Он, правда, молод, но очень талантлив и прекрасный стратег. Это по его плану Люй Мын взял Цзинчжоу. -- А, так это тот самый мальчишка, который своим коварством погубил нашего брата Гуань Юя! -- вспыхнул Сянь-чжу. -- Его надо схватить, чего бы это ни стоило! И он отдал приказ наступать. -- Талантами своими Лу Сунь не уступит Чжоу Юю, -- предупреждал Ма Лян, -- с ним нелегко справиться! -- Мы давно водим войска, так неужели же мы понимаем меньше, чем этот желторотый юнец? -- закричал Сянь-чжу. И он сам повел войска на горные перевалы. Узнав, что Сянь-чжу приближается, Хань Дан известил об этом Лу Суня. И тот, опасаясь, как бы Хань Дан не совершил какого-нибудь необдуманного поступка, сам примчался к нему. Он увидел, что Хань Дан стоит на вершине горы и наблюдает за противником, войска которого разлились по горам и полям. Среди войск медленно колыхался желтый шелковый зонт. -- Вон там находится сам Лю Бэй, -- сказал Хань Дан подошедшему Лу Суню и указал рукой в сторону желтого зонта. -- Разрешите мне напасть на него! Лу Сунь возразил: -- Наступая на восток, Лю Бэй выиграл десятки сражений, и боевой дух его войска крепок, как никогда. Сейчас нам необходимо обороняться. Выйти в открытый бой -- значит потерпеть неудачу. Прежде всего надо воодушевить наших воинов и продержаться до тех пор, пока не изменится обстановка. Враг наступает, и ему кажется, что он добивается успеха, но если мы не выйдем в бой, он ничего не добьется и вынужден будет расположиться в лесах. Вот тогда мы и одержим над ним победу! На словах Хань Дан согласился с Лу Сунем, но в душе не хотел ему повиноваться. Сянь-чжу послал передовой отряд вызвать на бой врага. Но Лу Сунь приказал всем заткнуть уши и не слушать выкриков неприятеля. Он сам объезжал все заставы, разговаривал с воинами и велел им стойко держаться. Видя, что враг не выходит, Сянь-чжу горячился. -- Лу Сунь великий стратег, -- говорил ему Ма Лян. -- Мы наступаем с самой весны, и Лу Сунь ждет, пока воины наши выдохнутся. Он не выйдет в открытый бой. Подумайте об этом, государь! -- Какая там у него стратегия! -- возмущался Сянь-чжу. -- Лу Сунь жалкий трус! Ведь они уже несколько раз были разбиты, и теперь он просто боится! -- Государь, погода сейчас очень знойная, -- сказал начальник головного отряда Фын Си. -- Воины наши и без того как в огне, зачем же бросать их в полымя? Тогда Сянь-чжу распорядился перенести все лагеря в лес, поближе к реке, чтобы, дождавшись осени, продолжить наступление. -- Государь, а что если во время перехода на новое место враг ударит на нас? -- спросил Ма Лян. -- Мы уже приказали У Баню с десятком тысяч слабых и старых воинов расположиться на виду у врага. Это отвлечет его внимание, -- ответил Сянь-чжу. -- Кроме того, мы сами устроим с восемью тысячами отборных воинов засаду в горной долине. Если Лу Сунь узнает, что мы перенесли лагеря, он нападет на У Баня, а тот обратится в бегство. Лу Сунь начнет погоню, а мы выйдем из засады и отрежем его от своих. Вот тогда мы и схватим этого мальчишку. -- Государь -- блестящий полководец и прекрасный стратег! -- восхищались военачальники. -- Нам никогда с ним не сравниться! Тут Ма Лян обратился к Сянь-чжу: -- Государь, мне стало известно, что Чжугэ Лян сейчас находится в Дунчуани. Он сам проверяет оборону всех горных перевалов, опасаясь нападения со стороны царства Вэй. Разрешите мне дать совет. Лагеря наши следует перенести в населенную местность, сделать карту и послать ее чэн-сяну... -- Зачем беспокоить чэн-сяна? -- возразил Сянь-чжу. -- Мы и сами неплохо знаем "Законы войны". -- Пословица гласит: "Одна голова хорошо, а две лучше", -- заметил Ма Лян. -- Надеюсь, государь, что вы не сомневаетесь в справедливости этих слов? -- Хорошо, -- согласился Сянь-чжу. -- Составьте план расположения наших лагерей в лесу и поезжайте к чэн-сяну. Если он найдет, что у нас не все правильно, сообщите немедленно. Ма Лян уехал. Лазутчики донесли об этом Хань Дану и Чжоу Таю. Те поспешили к Лу Суню. -- Сянь-чжу перенес свои лагеря в лес, поближе к реке, и отдыхает там на прохладе, -- сообщили они. -- Вот сейчас было бы выгодно напасть на них! Поистине: Если бы правитель Шу засаду хитрую устроил, В нее попали бы враги, хоть трижды будь они герои. О том, что ответил Лу Сунь, вы узнаете из следующей главы. ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ в которой рассказывается о том, как Лу Сунь сжег сорок лагерей, и о том, как Чжугэ Лян создал план восьми расположений Когда Хань Дан и Чжоу Тай сообщили Лу Суню, что Сянь-чжу перенес свои лагеря в лес, обрадованный таким известием полководец сам отправился разведать обстановку. Он увидел на равнине только один лагерь, где развевалось знамя с надписью: "Военачальник передового отряда У Бань". Чжоу Тай, сопровождавший Лу Суня, внимательно разглядывал старых и слабых воинов У Баня. -- Это не войско, а детские игрушки! -- воскликнул он. -- Разрешите