не навеки в тело одет... Опустились на землю - и уже меж собой мы братья: Так ли важно, чтоб были кость от кости, от плоти плоть? Обретенная радость пусть заставит нас веселиться, - Тем вином, что найдется, угостим соседей своих! В жизни время расцвета никогда не приходит снова, Да и в день тот же самый трудно дважды взойти заре. Не теряя мгновенья, вдохновим же себя усердьем, Ибо годы и луны человека не станут ждать! x x x К ночи бледное солнце в вершинах западных тонет. Белый месяц на смену встает над восточной горой. Далеко-далеко на все тысячи ли сиянье. Широко-широко озаренье небесных пустот... Появляется ветер, влетает в комнаты дома, И подушку с циновкой он студит в полуночный час. В том, что воздух другой, чую смену времени года. Оттого что не сплю, нескончаемость ночи узнал. Я хочу говорить - никого, кто бы мне ответил. Поднял чарку с вином и зову сиротливую тень... Дни - и луны за ними - покинув людей, уходят. Так свои устремленья я в жизнь претворить и не смог. Лишь об этом подумал - и боль меня охватила, И уже до рассвета ко мне не вернется покой! x x x Краски цветенья нам трудно надолго сберечь. День увяданья отсрочить не может никто. То, что когда-то, как лотос весенний, цвело, Стало сегодня осенней коробкой семян... Иней жестокий покроет траву на полях. Сникнет, иссохнет, но вся не погибнет она! Солнце с луною опять совершают свой круг, Мы же уходим, и нет нам возврата к живым. Сердце любовно к прошедшим зовет временам. Вспомню об этом - и все оборвется внутри! x x x "Мыслью доблестный муж устремлен за Четыре Моря", Я ж хочу одного - чтобы старости вовсе не знать; Чтоб родные мои собрались под единой крышей, Каждый сын мой и внук - все друг другу спешили помочь; Чтоб кувшин и струна целый день пребывали со мною, Чтобы в чаре моей никогда не скудело вино; Чтоб, ослабив кушак, насладился я радостью полной, И попозже вставал, и пораньше ко сну отходил... Ну, а что мне до тех, кто живет в современном мире, Угль горящий и лед чью, враждуя, заполнили грудь? Век свой кончат они и вернутся под свод могильный, И туда же уйдет их тревога о славе пустой! x x x Вспоминаю себя полным сил в молодые годы. Хоть и радости нет, а бывал постоянно весел. Неудержной мечтой унесен за Четыре Моря, Я на крыльях парил и хотел далеко умчаться. Чередой, не спеша исчезали лета и луны. Те желанья мои понемногу ушли за ними. Вот и радость уже не приносит с собой веселья: Непрестанно теперь огорчают меня заботы. Да и сила во мне постепенно идет на убыль, С каждым днем для меня все в сравнении с прошлым хуже. В тихой заводи челн ни на миг не могу я спрятать: Сам влечет он меня, не давая стоять на месте. А пути впереди так ли много еще осталось? И не знаю пока, где найду для причала берег... Людям прежних веков было жаль и кусочка тени. Мысль об этом одном в содроганье меня приводит! Я ведь, следуя древним, не оставлю золото детям. Не истрачу, то что же после смерти с ним буду делать? x x x Я, бывало, услышав поученья старших годами, Закрывал себе уши: их слова меня раздражали. И должно же случиться, - проведя на свете полвека, Вдруг дошел до того я, что и сам теперь поучаю! Отыскать я пытаюсь радость прежней поры расцвета. И мельчайшей крупинки у меня не найдется больше. И уходит-уходит все быстрее и дальше время. С этой жизнью своею разве можешь встретиться снова? Все, что в доме, истрачу, чтоб наполнить его весельем И угнаться за этим лет и лун стремительным бегом. Уехать, уехать... Куда же ведет дорога? На Южную гору: в ней старое есть жилище. x x x Солнце с луною никак не хотят помедлить, Торопят друг друга четыре времени года. Ветер холодный обвеял голые ветви. Опавшей листвою покрыты длинные тропы... Юное тело от времени стало дряхлым, И темные пряди давно уже поседели. Знак этот белый отметил голову вашу, И путь перед вами с тех пор все уже и уже. Дом мой родимый - всего лишь двор постоялый, И я здесь как будто тот гость, что должен уехать. x x x Всем известно, что люди получают то, что им надо, Я же в жизни неладной отошел от полезных правил. Значит, так и должно быть, ничего не поделать с этим... И тогда остается от наполненной чарки радость! Вместо пахоты службой содержать я себя не думал, А увидел призванье в листьях тутов, колосьях в поле. Я своими руками, никогда не ленясь, работал, Знал и холод и голод, ел и отруби, пищу бедных. Разве ждал я обилья, что превысит меру желудка? Мне другого не надо, как наесться простой крупою. Для защиты от стужи мне довольно холстины грубой. Под некрашеной тканью я спасусь от летнего солнца. Даже скудости этой не привык я иметь в достатке - Вот что горько и больно, вот что ранит меня печалью! x x x Далеко от семьи я в скитаньях по службе опять. Мое сердце, одно, в двух местах этих разных живет. Слезы скрыл рукавом - на восток убегает ладья. По теченью плыву, поспешая за временем вслед. Все же солнце зашло, и созвездия Мао и Син Тоже прячут себя за вершинами западных гор. Здесь унынье во всем, здесь сливается небо с землей. Я в тяжелой тоске вспоминаю покинутый дом. Рвусь душою к нему. Я мечтаю вернуться на юг, Но дорога длинна, и надежда не тешит меня. Цепь застав и мостов все равно не убрать мне с пути! Даже весть не дойдет, и себя я вверяю стихам... x x x Я, пока не служил, буйство помыслов дерзких смирял. Мчалось время стремглав, я держать себя больше не мог. Так я ринулся в путь, где привалов и отдыха нет. Снарядился и сел и погнал до восточных вершин. Туч нависших туман словно мускус пахучий принес И холодной волной под одежду ударил мне в грудь. Смена лун и годов проходила своею чредой, Я ж, однажды прибыв, задержался на долгие дни. Мне с волненьем сейчас вспоминаются нити семьи, Эти чувства, каких так давно уже был я лишен. За годами года - десять минуло лет наконец, Не навеки же я был опутан чужими людьми. Двор закрыла и дом тень дерев, что остались в живых. Не заметишь, как вдруг солнце тоже исчезнет с луной! x x x Я в скитаньях моих не сказать чтоб ушел далеко. Но назад оглянусь - как был ветер холодный суров! Снова ласточка в срок поднимается в воздух весной И, летя в вышину, пыль со стрех обметает крылом. Гуси с дальних границ о потере приюта скорбят - Жили здесь, и назад возвращаться им в северный край. В одиночестве кунь прокричит среди чистой воды: Птица там и в жару, и в осеннего инея дни. Воспеваю бедных ученых x x x Во вселенной все сущее обретает свою опору. Сиротливому облаку одному приютиться негде. В дали, дали безвестные в пустоте небес исчезает, Не дождавшись до времени, чтоб увидеть последний отблеск. Чуть рассветное зарево распахнет ночные туманы, Как пернатые стаями друг за дружкой уже летают. Позже всех, очень медленно вылетает из леса птица И задолго до вечера возвращается в лес обратно... В меру сил и старания не сходя с колеи старинной, Разве тем не обрек себя на лишения и на голод? А вдобавок и дружества если более не узнаешь, Что случится от этого и какая нужда в печали? x x x Как пронзителен холод, когда близится вечер года. В ветхой летней одежде я погреться на солнце сел... Огород мой на юге потерял последнюю зелень. Оголенные ветви заполняют северный сад. Я кувшин наклоняю, не осталось уже ни капли, И в очаг заглянул я, но не видно в нем и дымка. Лишь старинные книги громоздятся вокруг циновки. Опускается солнце, а читать их все недосуг. Жизнь на воле без службы не равняю с бедою чэньской, Но в смиренности тоже возроптать на судьбу могу. Что же мне помогает утешенье найти в печали? Только память о древних, живших в бедности мудрецах! x x x Ученый Чжунвэй любил свой нищенский дом. Вокруг его стен разросся густой бурьян. Укрывшись от глаз, знакомство с людьми прервал. Стихи сочинять с искусством редким умел. И в мире затем никто не общался с ним, А только один Лю Гун навещал его... Такой человек, и вдруг - совсем одинок? Да лишь потому, что мало таких, как он: Жил сам по себе, спокойно, без перемен - И радость искал не в благах, не в нищете! В житейских делах беспомощный был простак. Не прочь бы и я всегда подражать ему! Поминальная песня x x x Если в мире есть жизнь, неизбежна за нею смерть. Даже ранний конец не безвременен никогда. Я под вечер вчера был еще со всеми людьми, А сегодня к утру в списке душ уже неживых. И рассеялся дух и куда же, куда ушел? Оболочке сухой дали место в древе пустом... И мои сыновья, по отцу тоскуя, кричат, Дорогие друзья гроб мой держат и слезы льют. Ни удач, ни потерь я не стану отныне знать, И где правда, где ложь, как теперь смогу ощутить? Через тысячу лет, через десять тысяч годов Память чья сохранит нашу славу и наш позор? Но досадно мне то, что, пока я на свете жил, Вволю выпить вина так ни разу и не пришлось! x x x Прежде было ли так, чтоб напиться я вдоволь мог, А сегодня вино здесь нетронутое стоит. На весеннем вине ходят пенные муравьи. Я когда же теперь вновь испробую вкус его? И подносов с едой предо мною полным-полно. И родных и друзей надо мной раздается плач. Я хочу говорить, но во рту моем звуков нет. Я хочу посмотреть, но в глазах моих света нет. Если в прежние дни я в просторном покое спал, То сегодня усну я в травой заросшем углу... Так я в утро одно дом покинул, в котором жил, Дом, вернуться куда никогда не наступит срок! x x x Все кругом, все кругом заросло сплошною травой. И шумят и шумят серебристые тополя... Когда иней суров и девятый месяц настал, Провожают меня на далекий глухой пустырь... Ни в одной стороне человеческих нет жилищ, И могильный курган возвышается, как утес. Кони, в грусти по мне, прямо к небу взывая, ржут. Ветер, в грусти по мне, скорбно листьями шелестит... Тихий темный приют лишь однажды стоит закрыть, И на тысячи лет распрощаешься ты с зарей. И на тысячи лет распрощаешься ты с зарей, Величайший мудрец не сумеет тебе помочь... Было много людей, проводивших меня сюда, Поспешивших затем воротиться - каждый в свой дом. Но родные мои, может быть, и хранят печаль, Остальные же все разошлись и уже поют... Как я смерть объясню? Тут особых не надо слов: Просто тело отдам, чтоб оно смешалось с горой! СЕ ЛИНЪЮНЬ Перевод А.Арго ПРИ ВОСХОЖДЕНИИ НА ГОРОДСКУЮ БАШНЮ Погрузился в прозрачные волны рогатый дракон, В голубых облаках пролетают кричащие гуси... Ни нырять, ни летать мне судьбою, увы, не дано - Вот причина для горькой досады моей и для грусти. Но не так я умен, чтоб ученым философом стать. Чтобы землю родную пахать - силы я не имею. Мне одно остается - чиновником ревностным быть, И служу добросовестно я, но все чаще болею... Я в постели, я слаб, открываю окно широко; Я лежу, но ликуют и слух мой усталый, и взоры: Издалека доносится рокот ревучей волны, Пред глазами возникли заросшие зеленью горы. От прихода цветущей весны изменилась земля, Даже тени вечерние стали как будто светлее. Над прудами-озерами тянется к небу трава, Заливаются птицы в раскидистой, пышной аллее... Наш народ вспоминает мелодии княжества Бинь, И о чуских печальных напевах листва шелестит нам... Было время: кто жил в одиночестве, ведал покой; А сейчас одинокое сердце грустит ненасытно... Тем, кто скажет, что мудрость цвела только в прежние дни, Мы докажем, друзья, что и нам она тоже сродни!.. Перевод Л.Бежина ЗАКАТ ГОДА Я тоскою охвачен, никак не усну. Да и сон не избавит от горестных дум! Лунный свет озаряет снегов пелену, Дует северный ветер, и дик и угрюм. Жизнь куда-то уходит, не медля ни дня, И я чувствую: старость коснулась меня.. НОЧЬЮ ПОКИДАЕМ БЕСЕДКУ "КАМЕННАЯ ЗАСТАВА" Я множество троп исходил между гор и камней. Десятую ночь провожу я в лодчонке своей. Причалив, стоим, засмотревшись на птичий полет. Мерцание звезд нас опять поманило вперед. Повисла луна на рассвете в пространстве пустом. И россыпь росы засверкала под лунным лучом... ДИНАСТИЯ СУЙ 420-607 Перевод Л.Бежина ФАНЬ ЮНЬ СТИХИ НА ПРОЩАНИЕ На восток и на запад Отправлялся в скитания ты, И опять мы простились, - С той поры миновал целый век. Ты со мною прощался, И снег был похож на цветы, А сегодня вернулся, И цветы так похожи на снег. СЕ ТЯО ТО, ЧТО БЫЛО У МЕНЯ НА ДУШЕ В СВОБОДНОЕ ОТ ДЕЛ ВРЕМЯ На свете, говорят, десятки тысяч гор, Но холмиком одним не налюбуюсь я. Здесь, у крыльца, есть все, что радует мой взор, И не влечет меня в далекие края. Стою на берегу во влажной духоте, На осень посмотрю в открытое окно: Как изменился сад, и птицы в нем не те, Осенних орхидей вокруг полным-полно. Достану из окна ветвистый старый сук И подойду к ручью, что огибает дом, Под мертвой чешуей зазеленел бамбук, Белеют стаи птиц на поле травяном. Цветов полна река у южных берегов, У северной беседки - лотосы видны. Круг солнца за нее вот-вот уйти готов, Воздушный полог мой - в сиянии луны... Пусть разожгут очаг, нарежут овощей, Я соберу друзей за молодым вином. Когда усталый сон сморит моих гостей, Кому еще нужна природа за окном?! ДИНАСТИЯ ТАН 608-906 МЭН ХАОЖАНЬ Перевод Л.Эйдлина ПРОВОЖУ НОЧЬ В ГОРНОЙ КЕЛЬЕ УЧИТЕЛЯ Е. ЖДУ ДИНА. ОН НЕ ПРИХОДИТ Вечернее солнце ушло на запад за гору. Повсюду ущелья внезапно укрылись тьмой. Над соснами месяц рождает ночную свежесть. Под ветром источник наполнил свободный слух. Уже дровосеки все скоро уйдут из леса, И в сумраке птицы находят себе приют. А он, этот друг мой, прийти обещался к ночи, И цинь одиноко все ждет на тропе в плющах. ОСЕНЬЮ ПОДНИМАЮСЬ НА ЛАНЬШАНЬ. ПОСЫЛАЮ ЧЖАНУ ПЯТОМУ На Бэйшане среди облаков белых Старый отшельник рад своему покою... Высмотреть друга я всхожу на вершину. Сердце летит, вслед за птицами исчезает. Как-то грустно: склонилось к закату солнце. Но и радость: возникли чистые дали. Вот я вижу - идущие в села люди К берегу вышли, у пристани отдыхают. Близко от неба деревья, как мелкий кустарник. На причале лодка совсем как месяц. Ты когда же с вином ко мне прибудешь? Нам напиться надо в осенний праздник! ЛЕТОМ В ЮЖНОЙ БЕСЕДКЕ ДУМАЮ О СИНЕ СТАРШЕМ Вот свет над горою внезапно упал на запад. И в озере месяц неспешно поплыл к востоку. Без шапки, свободно дышу вечерней прохладой, Окно растворяю, лежу, отринув заботы. От лотосов ветер приносит душистый запах. Роса на бамбуках стекает с чистым звучаньем. Невольно захочешь по струнам циня ударить, Но жаль не услышит знаток, кому это в радость... При чувствах подобных о друге старинном думы, А полночь приходит - и он в моих сновиденьях! НОЧЬЮ ВОЗВРАЩАЮСЬ В ЛУМЭНЬ В горном храме колокол звонкий - померк уходящий день. У переправы перед затоном за лодки горячий спор. Люди идут песчаной дорогой в селения за рекой. С ними и я в лодку уселся, чтоб ехать к себе в Лумэнь... А в Лумэне месяц сияньем деревья открыл во мгле. Я незаметно дошел до места, где жил в тишине Пан Гун. В скалах проходы, меж сосен тропы в веках берегут покой. Только один лумэньский отшельник придет и опять уйдет. НА ГОРЕ СИШАНЬ НАВЕЩАЮ СИНЬ Э Колышется лодка - я в путь по реке отправляюсь: Мне надо проведать обитель старинного друга. Закатное солнце хоть чисто сияет в глубинах, Но в этой прогулке не рыбы меня приманили... Залив каменистый... Гляжу сквозь прозрачную воду. Песчаная отмель... Ее я легко огибаю. Бамбуковый остров... Я вижу - на нем рыболовы. Дом, крытый травою... Я слышу - в нем книгу читают. За славной беседой забыли мы оба о ночи. Все в радости чистой встречаем и утренний холод... Как тот человек он, что пил из единственной тыквы, Но, праведник мудрый, всегда был спокоен и весел! К ВЕЧЕРУ ГОДА ВОЗВРАЩАЮСЬ НА ГОРУ НАНЬШАНЬ В Северный дом больше бумаг не ношу. К Южной горе вновь я в лачугу пришел: Я неумен - мной пренебрег государь; Болен всегда - и поредели друзья. Лет седина к старости гонит меня. Зелень весны году приносит конец. Полон я дум, грусть не дает мне уснуть: В соснах луна, пусто ночное окно... НА ПРОЩАНЬЕ С ВАН ВЭЕМ В тоскливом безмолвье чего ожидать мне осталось? И утро за утром теперь понапрасну проходят... Я если отправлюсь искать благовонные травы, Со мной, к сожаленью, не будет любимого друга, И в этой дороге кто станет мне доброй опорой? Ценители чувства встречаются в мире так редко... Я только и должен хранить тишины нерушимость, - Замкнуть за собою ворота родимого сада! ПИШУ НА СТЕНЕ КЕЛЬИ УЧИТЕЛЯ И Учитель там, где занят созерцаньем, Поставил дом с пустынной рощей рядом. Вдаль от ворот - прекрасен холм высокий. У лестницы - глубоко дно оврага... Вечерний луч с дождем соединился. Лазурь пустот на тени дома пала... Ты посмотри, как чист и светел лотос, И ты поймешь, как сердце не грязнится! НОЧЬЮ ПЕРЕПРАВЛЯЮСЬ ЧЕРЕЗ РЕКУ СЯН Путешествуя, гость к переправе спешит скорей. Невзирая на ночь, я плыву через реку Сян. В испареньях росы слышу запах душистых трав, И звучащий напев угадал я - "лотосы рвут"... Перевозчик уже правит к свету на берегу. В лодке старый рыбак, скрытый дымкой тумана, спит. И на пристани все лишь один задают вопрос - Как проехать в Сюньян, он в какой лежит стороне. НА ПУТИ В СТОЛИЦУ ЗАСТИГНУТ СНЕГОМ Здесь вдаль протянулась дорога к Циньской столице. Бескрайнее мрачно здесь к вечеру года небо. И в сумраке зимнем конец луны и начало. Нападавшим снегом закрыты горы и реки. Усталые гуси пропавшую ищут отмель. Без пищи вороны кричат на пустынном поле. И гость опечален - напрасно он ждал приюта: Нигде не увидел он дыма людских селений! В ДЕРЕВНЕ У ДРУГА Мой старый друг на курицу с пшеном Позвал меня в крестьянское жилище... Зеленый лес деревню обступил, Цепь синих гор за ней уходит косо. Сидим, глядим на ток и огород. Пьем, говорим о конопле и тутах... Когда придет "двойной девятки" день, Сюда вернусь к цветенью хризантемы! В РАННИЕ ХОЛОДА НА РЕКЕ. МОИ ЧУВСТВА Листья опали, и гуси на юг пролетели. Северный ветер студен на осенней реке. В крае родимом крутые излучины Сяна. В высях далеких над Чу полоса облаков. Слезы по дому в чужой стороне иссякают. Парус обратный слежу у небесной черты. Где переправа? Кого бы спросить мне об этом? Ровное море безбрежно вечерней порой... МОИ ЧУВСТВА В ПОСЛЕДНЮЮ НОЧЬ ГОДА И тяжел и далек путь за три горных края Ба По опасным тропам, где идти десять тысяч ли. Средь неравных вершин на проталине снежной в ночь С одинокой свечой из иной страны человек. Отдвигается вдаль кость от кости, от плоти плоть, И на месте родных верный спутник - мальчик-слуга. Где же силы терпеть эту в вечных скитаньях жизнь? С наступлением дня начинается новый год. ВАН ВАНЬ Перевод Л.Эйдлина ДОЕЗЖАЮ ДО ПОДНОЖИЯ ГОРЫ БЭЙГУШАНЬ Страннику путь за зеленой горой пролег. Лодка его бирюзовой рекой плывет. Ровен разлив - и два берега далеки. Ветер прямой - и на глади парус один... Солнце в морях на исходе ночи взошло. В водах весна вдруг вторгается в старый год. Письма родных где в дороге меня найдут? Стаи гусей, возвращаясь, летят в Лоян! ВАН ВЭЙ Перевод А.Гитовича К СЛЮДЯНОЙ ШИРМЕ ДРУГА У друга в доме Ширма слюдяная Обращена к цветам, К деревьям сада - В нее вошла природа Как живая, И оттого Рисунка ей не надо. ЮНОШИ Синфэнским винам В мире равных нет: За доу платят Тысячу монет. Но удальцами Этот край богат - И каждый Угостить другого рад. И кони спят, Ненужные пока, Привязанные Возле кабака. ВЕСЕННЕЙ НОЧЬЮ В БАМБУКОВОЙ БЕСЕДКЕ ПОДНОШУ ШАОФУ ЦЯНЬ ЦИ, ВОЗВРАЩАЮЩЕМУСЯ В ЛАНЬТЯНЬ Ночь тиха. Сквозь непроглядный мрак Где-то слышен Только лай собак. Мне завидно: В хижине своей Ты живешь Далеко от людей, Собираешь травы Поутру, Презирая Власти мишуру. ОТВЕЧАЮ БРАТЦУ ЧЖАНУ ПЯТОМУ В Чжуннани есть лачуга - К ней заросла дорожка. Там на седые горы Гляжу я из окошка. Гостей там не бывает И заперты ворота. Никто не потревожит - Безделье и дремота. Один ловлю я рыбу И пью вино хмельное. Приехал бы сюда ты И стал бы жить со мною. ПРОВОЖАЯ ЦЗЫЧЖОУСКОГО ЛИ ШИЦЗЮНЯ Десятки тысяч деревьев К небу стремятся гордо, В тысячах гор кукушки Кукуют где-то высоко. Всю ночь, под нещадным ливнем, Мокла в горах природа, И вот уже с каждой ветки Льются сотни потоков. Когда китайские женщины Подать приносят утром, Когда крестьяне, измучась, Требуют правды в деревне - Тогда, подобно Вэнь Вэну, Ты рассуди их мудро, Чтобы народная слава Касалась не только древних. ПРОВОЖАЮ ДРУГА, ВОЗВРАЩАЮЩЕГОСЯ НА ЮГ Весенние реки На юге несутся, бушуя, И дикие гуси Уже покидают Трехречье. А здесь, где спокойны Безбрежные воды Ханьшуя, Я с другом прощаюсь До новой, негаданной встречи. В Юньго ты увидишь Возделанных пашен квадраты, Где вечно работают Жители древнего края. И я представляю, Как будут родители рады, Увидевши издали Пестрый халат Лаолая. ПРОВОЖАЮ ЦЮ ВЭЯ, ПРОВАЛИВШЕГОСЯ НА ЭКЗАМЕНАХ И ВОЗВРАЩАЮЩЕГОСЯ В ЦЗЯНДУН Вы, к сожаленью, Не добились цели, И нам приходится Прощаться снова. Вы сделали Все то, что вы сумели, - И дома встретят вас Уже седого. За десять тысяч ли Вам ехать надо К родным местам - Вы не были давно в них. Я должность бы устроил Вам в награду, Но сам я - Только маленький чиновник. НА ПРОЩАНЬЕ - Скорее слезайте, сударь, с коня, Давайте выпьем вдвоем. Куда вы держите долгий путь? - Позвольте спросить о том. "Сложилась жизнь не так, как хотел, - Вы отвечаете мне. - И я возвращаюсь к Южным горам, Монахом жить в тишине". - Если так, - извините меня за вопрос, Я знаю, что жизнь нелегка. Но помните: дружба наша чиста, Как белые облака. НАБЛЮДАЮ ОХОТУ Ветер крепчает, Но луков звенят голоса, То у Вэйчэна Охотятся вновь полководцы. Высохли травы. У соколов злые глаза. Поступь коней Молодою и легкою стала. Но уж промчались охотники Мимо холмов, В лагерь Силю Возвратились. И все-таки вскоре Снова глядят На восток, где стреляли в орлов, Где облака проплывали В небесном просторе. ПРОХОДЯ МИМО ГОРНОЙ ХИЖИНЫ МОНАХА ТАНЬ СИНЯ У ОБИТЕЛИ ГАНЬХУАСЫ День догорает... С посохом в руке Я жду вас У Тигрового ручья, Кричу - но только Эхо вдалеке Звучит. И к дому Возвращаюсь я. Поет мне птица В зарослях цветов Таинственную Песенку свою. Деревня спит. И ветер меж домов Свистит, как осенью, В глухом краю. ОТВЕЧАЮ ШАОФУ ЧЖАНУ На склоне лет Мне тишина дороже Всех дел мирских - Они лишь тлен и прах. Тщеславие Меня давно не гложет, Мечтаю только О родных лесах. Сосновый ветер Я приму как милость, Луну и лютню. Вот и все пока. Вы знать хотите, Что со мной случилось? - Ответом будет "Песня рыбака". ОДИНОКО СИЖУ ОСЕННЕЙ НОЧЬЮ Одиноко сижу И грущу о своей седине. Скоро стражу вторую Услышу я в доме пустом. Под осенним дождем Опадают цветы в тишине И цикады печально Поют за восточным окном. Но, в конце-то концов, Что печалиться о седине - Эликсира бессмертья, Увы, изготовить нельзя. Пусть болезни и старость Уже подступают ко мне - Знаю: вечным останется Только закон бытия. ОЖИДАЮ ЧУ ГУАНСИ, НО ОН НЕ ПРИЕЗЖАЕТ С утра все двери Открываю снова, Встаю, сажусь, Но не сидится что-то. Когда ж дождусь я Гостя дорогого, - Его встречая, Выйду за ворота? ...Но отзвучали Колокола звуки, Весенний дождь Пронесся над столицей. Ужель меня Забыли вы в разлуке - И грусть надолго В доме воцарится? ПОЗДНЕЙ ВЕСНОЙ МЕНЯ НАВЕСТИЛ ШАОИНЬ ЯНЬ С ДРУЗЬЯМИ Совсем запущен старый сад - Я не трудился столько дней. Зато немало редких книг В библиотеке у меня; Зато отличные грибы Я приготовил для гостей, Что навестить меня пришли В убогий дом на склоне дня. Птенцов выводят воробьи - Едва появится трава; А иволги - те запоют, Когда увянут все цветы. И грустно каждому из нас, Что вот седеет голова, Что вот опять проходит год И снова не сбылись мечты. РАССТАВШИСЬ С МОИМ МЛАДШИМ БРАТОМ ЦЗЯНЕМ, ПОДНЯЛСЯ К ХРАМУ СИНЕГО ДРАКОНА И ГЛЯЖУ ВДАЛЬ НА ГОРУ ЛАНЬТЯНЬШАНЬ На осенней дороге С тобою расстались мы снова, Бесконечная мгла Охватила немые просторы. Я поднялся на холм, Но не вижу тебя, молодого, - Вижу только туман И покрытые тучами горы. Ты исчез - растворился В тумане холодном и синем, Равнодушное небо Пронзили ночные зарницы. И тоскует душа О тебе, что живешь на чужбине, И летит моя мысль За походной твоей колесницей. ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ ПИШУ О ТОМ, ЧТО У МЕНЯ НА СЕРДЦЕ Эта зимняя ночь Тишиной донимает меня. Лишь в часах водяных Разбиваются капли, звеня. Побелела трава - На траве, как на мне, седина, И сквозь голые ветви Печальная светит луна. Дорогие одежды С моим несогласны лицом - Свет жестокой свечи Выделяет морщины на нем. Знаю я: молодежь Полюбил императорский дом, Я взглянул на себя - И мне стыдно идти на прием. ПРИБЫВ В ХУАЧЖОУ, СМОТРЮ ЧЕРЕЗ РЕКУ НА ГОРОД ЛИЯН И ВСПОМИНАЮ ДИН ЮЯ За рекой заря восходит - Там светает понемногу, Там деревья и кустарник Разрослись в дремучий лес. Мы пришли, полюбовались, Но уже пора в дорогу, Горный пик на горизонте В дымке облачной исчез. Мы пришли, полюбовались И уходим ранним утром. Вас я, друг мой, не увижу - Широка речная гладь. Но надеюсь, что рассказы О правленье вашем мудром Всю далекую дорогу Будут нас сопровождать. В РАЗГАР ВЕСНЫ В ДЕРЕВНЕ Весенняя горлица Так говорлива! Белы и свежи Абрикосов цветы. Рублю для плотины Засохшие ивы, Слежу за путем Родниковой воды. Привет передали мне Ласточки с юга, Где старый мой друг В этом новом году Свой кубок не сразу Подносит ко рту - Сидит, вспоминает Отшельника-друга. КРЕСТЬЯНСТВУЮ НА РЕКЕ ЦИШУЙ Я - на покое, На Цишуй-реке, Гор не видать - Равнина широка. За рощей солнце Скрылось вдалеке, И вместо улицы Блестит река. Уходит пастушонок, Глядя вдаль, Собаки за людьми Бредут гурьбой. Тот, кто развеял Старую печаль, Придет - запрет Калитку за тобой. НАПИСАЛ, ВЕРНУВШИСЬ НА РЕКУ ВАНЧУАНЬ Слышу - у входа в долину Колокола зазвучали. Пора домой дровосекам, Пора домой рыбакам. В сумерках, на закате, Горы полны печали, И я один возвращаюсь К белеющим облакам. Уже водяные орехи Созрели - держатся еле, Ивовый пух летает, Легкий и молодой. Травы у тихой речки Буйно зазеленели... В глубокой тоске калитку Запер я за собой. ПРОЖИВАЮ НА БЕРЕГУ ВАНЧУАНИ С тех пор как домой Я вернулся в Байшэ - С тех пор я не видел Зеленых ворот. Живу потихоньку В своем шалаше, Работой встречаю я Солнца восход. Зеленые травы Склонились к воде, И белая птица По речке плывет. Я Чэню подобен Всегда и везде: С утра поливаю Чужой огород. ПРАЗДНО ПРОЖИВАЯ НА БЕРЕГУ ВАНЧУАНИ, ПРЕПОДНОШУ СЮЦАЮ ДИ Здесь темно-лазоревы горы, Хотя уж стоят холода, Хотя уже поздняя осень, А горные реки шумят. Стою я у хижины жалкой, Где жить мне, быть может, всегда, И слушаю в сумерках светлых Вечернюю песню цикад. Гляжу: над речной переправой Закат догорает вдали. Гляжу: над соседней деревней Плывет одинокий дымок. Когда бы, подобно Цзе Юю, Вы здесь бы напиться могли - Пять ив возле хижины жалкой Я тоже представить бы мог. ПОДНОШУ ПЭЙ ДИ Все время, Исстрадавшийся в разлуке, Тебя я Вспоминаю без конца: Когда соединялись Наши руки - Соединялись Братские сердца. Жизнь беспощадна: "Рукава халатов Разъединились". И моя тоска На склоне лет, Стремящихся к закату, Поистине Горька и глубока. СМОТРЮ С ВЫСОТЫ НА РЕКУ ХАНЬ Три Сяна смыкаются С Чуского царства границей, И девять потоков Сливаются тут воедино. Здесь тесно реке - Она землю покинуть стремится, И гор не видать За ее водяною равниной. А на берегах Разрослись города и деревни, Река омывает их Грозно седыми волнами. Прекрасен Сянъян Красотой молодою и древней - И, следуя Шаню, Я тут запирую с друзьями. ВЗДЫХАЮ О СЕДИНЕ Как стар я стал - Усталый и седой, Как тяжко ноют Старческие кости! Я словно Между небом и землей - Живу здесь Никому не нужным гостем. Печалюсь горько О горах родных - Тут - день и ночь Пустые разговоры. Что мне До современников моих? Оставлю город И уеду в горы. НАПИСАЛ, ВЕРНУВШИСЬ НА ГОРУ СУНШАНЬ Река неустанно Течет за каймой камыша, А лошадь устала По трудной дороге тащиться. Спокойные воды Встречают меня не спеша, Меня провожают Летящие в сумерках птицы. Развалины города У переправы видны, На горных вершинах Заката лежит позолота. Скорей бы добраться К предгорьям родной стороны, Вернувшись домой, Я тотчас же закрою ворота. ОСЕНЬЮ В ГОРАХ Дождь кончился, И небо чистым стало. Но по прохладе чуешь: Скоро осень. Ручей стремится, Огибая скалы, Луна восходит Среди старых сосен. Вдали я слышу Женщин разговоры, Уж поздно - надо К дому торопиться, Пускай цветы Совсем увянут скоро - Я здесь останусь, Не вернусь в столицу. ЖИЗНЬ В ГОРАХ Мучительно одинокий, Калитку я запираю, Кругом громоздятся горы В алом блеске заката, Рядом со мной - деревья Птиц приютили стаю, А люди не навещают - Не то, что было когда-то. Бамбук как будто припудрен, Его окружают травы, И лотос наряд роняет - Ему он больше не нужен. Костра огонек зажегся Налево от переправы, То сборщик речных орехов Вернулся - готовит ужин. В ГОРАХ ЧЖУННАНЬ К столице древней подошла Цепь величавых гор Тайи - Та, что от моря самого Хребты раскинула свои. Вверху сомкнулись облака, Любуюсь я - как бел их цвет. Под ними дымки синева, Войдешь в нее - ее уж нет. Цепь этих гордых гор страну Своей громадой рассекла: На юге - солнца ясный свет, На севере - сырая мгла. С утра опять сюда приду, Вот только бы найти ночлег. Пойду, пожалуй, за ручей - Там мне поможет дровосек. ХИЖИНА В ГОРАХ ЧЖУННАНЬ На середине жизни оценил я Путь истины и совершенства путь. Теперь, на склоне лет, я поселился В горах Чжуннань: прожить бы как-нибудь. Когда ко мне приходит вдохновенье, Один я в горы ухожу всегда. Дела житейские - давно я понял - Перед природой - прах и суета. Гуляю долго, прихожу к долине И слышу бормотанье ручейка, Сажусь, смотрю на горы и на небо, Где тихо проплывают облака. И если где-нибудь в горах случайно Я встречу дровосека-старика, Болтаю с ним, смеюсь - и забываю, Что до дому дорога далека. ПРОХОЖУ МИМО ХРАМА "СОБРАВШИХСЯ БЛАГОВОНИЙ" Храм "Собравшихся благовоний", Где он скрыт, от людей вдали? И взбираюсь по кручам вновь я Вот уж несколько трудных ли. Нет тропы меж старых деревьев, Нет тропы среди горных скал, Но откуда же гулкий, древний, Дальний колокол прозвучал? Камни грозные - скал превыше - Ручейка поглотили стон. Зной полуденный, словно крышей, Тенью лиственной охлажден. Но ты видишь воды мерцанье, Пруд, заросший со всех сторон. Укрощен твоим созерцаньем Источающий яд дракон. ПОСЫЛАЮ ГУБЕРНАТОРУ ВЭЙ ЧЖИ Лежит старинный городок - В развалинах, в пыли. Вокруг него пустынно все На много тысяч ли. Бледна осенняя заря - И слышу я, старик, Лишь бормотанье ветерка Да лебединый крик. И возле хижины моей Осыпалась листва, И отражается в пруду Увядшая трава. Так день за днем влачу в глуши Скупую жизнь свою, И о "Печальном старике" Я песенку пою. И даже ты, мой старый друг, Представить бы не смог, Как я теперь, на склоне лет, Печально-одинок. ОСЕННЕЙ НОЧЬЮ В ОДИНОЧЕСТВЕ ОБРАЩАЮСЬ К ЦУЙ СИНЦЗУНУ Ночь тиха. Лишь трепетных цикад Голоса печальные Звенят. Ветер - северный. Он каждый год, Днем и ночью, К осени ведет. Думаю, Что ты уже не прост - Хочешь получить Высокий пост. У меня же Волосы белы - Что мне До придворной похвалы? Впрочем, Может быть, и ты такой - И пойдешь отшельничать Со мной? ПРОЕЗДОМ У ДОМА ЛИ И Ворота закрыты Немало, наверное, дней - Здесь, вижу, давно Не ступали копыта коней. Я гостем случайным Иду в переулке глухом, Собаки залаяли Где-то за ближним леском. Но вот и хозяин Без шпилек в седых волосах, Даосскую книгу Он в старческих держит руках. Мы с ним уж давно От волнений мирских далеки. Нам славы не нужно, И бедность для нас - пустяки. Как только допьем мы Ичэнское наше вино, В отшельничью хижину Я возвращусь все равно. КРЕСТЬЯНЕ НА РЕКЕ ВЭЙЧУАНЬ Глухую деревню Закат озарил, неподвижен. Бараны и овцы Бредут возле нищенских хижин. Старик, беспокоясь, Стоит, опершись на ограду: Где внук его малый, Что пас проходящее стадо? Поют петухи, И желтеют колосья пшеницы, И черви на тутах Не в силах уже шевелиться. Крестьяне с работ Возвращаются к отчему крову, Друг друга приветствуют - Ласково доброе слово. Вот так бы и мне Отдыхать и работать беспечно. И я напеваю: "Сюда бы вернуться навечно..." ПОСЫЛАЮ ПЭЙ ДИ День или ночь - Прекрасно все вокруг. Для вас пишу стихи я, Милый друг. Гляжу спокойно В голубую высь, На посох Подбородком опершись. Весенний ветерок В сиянье дня Колеблет орхидеи У плетня. Зайдут крестьяне В хижину мою - И каждого В лицо я узнаю, Всем радостно: Воды полно кругом, Образовавшей Пресный водоем. Еще, конечно, Сливы не цветут, Но почки Дружно набухают тут. И я прошу вас, Друг мой дорогой, - Быстрее доставайте Посох свой: Осмелюсь доложить, Что настает Пора Крестьянских полевых работ. ИЗНЫВАЮ ОТ ЖАРЫ Багровое солнце Сжигает и небо, и землю. И огненных туч Громоздятся огромные горы. И травы, и листья Сгорают, свернувшись и дремля, И высохли реки, И быстро мелеют озера. Одежды из шелка Сейчас тяжелее железных. И в лес не пойдешь - Нету тени - от солнца сгоришь ты. Оконные шторы Уж несколько дней бесполезны, И за день одежду Стираю и дважды, и трижды. Но мысли мои Ничему не подвластны на свете - Они устремляются В дальнюю даль по вселенной: На тысячи ли Там несется стремительный ветер, И волны морские Покрыты кипящею пеной. И понял я вдруг, Что страдает лишь бренное тело: Слабеет оно, Но душа остается крылатой. "Ворота сладчайшей росы" Открывают несмело - И дух наслаждается Их чистотой и прохладой. ЛИ БО Перевод А.Гитовича ЛЕТНИМ ДНЕМ В ГОРАХ Так жарко мне - Лень веером взмахнуть. Но дотяну до ночи Как-нибудь. Давно я сбросил Все свои одежды - Сосновый ветер Льется мне на грудь. НАВЕЩАЮ ОТШЕЛЬНИКА НА ГОРЕ ДАЙТЯНЬ, НО НЕ ЗАСТАЮ ЕГО Собаки лают, И шумит вода, И персики Дождем орошены. В лесу Оленей встретишь иногда, А колокол Не слышен с вышины. За сизой дымкой Высится бамбук, И водопад Повис среди вершин... Кто скажет мне, Куда ушел мой друг? У старых сосен Я стою один. О ТОМ, КАК ЮАНЬ ДАНЬЦЮ ЖИЛ ОТШЕЛЬНИКОМ В ГОРАХ В восточных горах Он выстроил дом Крошечный - Среди скал. С весны он лежал В лесу пустом И даже днем Не вставал. И ручейка Он слышал звон, И песенки Ветерка. Ни дрязг и ни ссор Не ведал он - И жить бы ему Века. ВЕСЕННИМ ДНЕМ БРОЖУ У РУЧЬЯ ЛОФУТАНЬ Один в горах Я напеваю песню, Здесь наконец Не встречу я людей. Все круче склоны, Скалы все отвесней, Бреду в ущелье, Где течет ручей. И облака Над кручами клубятся, Цветы сияют В дымке золотой. Я долго мог бы Ими любоваться - Но скоро вечер, И пора домой. ЗИМНИМ ДНЕМ ВОЗВРАЩАЮСЬ К СВОЕМУ СТАРОМУ ЖИЛИЩУ В ГОРАХ С глаз моих утомленных Еще не смахнул я слезы, Еще не смахнул я пыли С чиновничьего убора. Единственную тропинку Давно опутали лозы, В высоком и чистом небе Сияют снежные горы. Листья уже опали, Земля звенит под ногою, И облака застыли Так же, как вся природа. Густо бамбук разросся Порослью молодою, А старое дерево сгнило - Свалилось в речную воду. Откуда-то из деревни Собака бежит и лает, Мох покрывает стены, Пыльный, пепельно-рыжий. Из развалившейся кухни - Гляжу - фазан вылетает, И старая обезьяна Плачет на ветхой крыше. На оголенных ветках Молча расселись птицы, Легла звериная тропка Возле знакомой ели. Книги перебираю - Моль на них шевелится, Седая мышь выбегает Из-под моей постели. Надо правильно жить мне - Может быть, мудрым буду? Думаю о природе, Жизни и человеке. Если опять придется Мне уходить отсюда - Лучше уйду в могилу, Сгину в земле навеки. СТИХИ О ЧИСТОЙ РЕКЕ Очищается сердце мое Здесь, на Чистой реке; Цвет воды ее дивной - Иной, чем у тысячи рек. Разрешите спросить При Синьань, что течет вдалеке: Так ли камешек каждый Там видит на дне человек? Отраженья людей, Словно в зеркале светлом, видны, Отражения птиц - Как на ширме рисунок цветной. И лишь крик обезьян, Вечерами, среди тишины, Угнетает прохожих, Бредущих под ясной луной. СТРУЯЩИЕСЯ ВОДЫ В струящейся воде Осенняя луна. На южном озере Покой и тишина. И лотос хочет мне Сказать о чем-то грустном, Чтоб грустью и моя Душа была полна. СРЕДИ ЧУЖИХ Прекрасен крепкий аромат Ланьлинского вина. Им чаша яшмовая вновь, Как янтарем, полна. И если гостя напоит Хозяин допьяна - Не разберу: своя ли здесь, Чужая ль сторона. ПОД ЛУНОЙ ОДИНОКО ПЬЮ I Среди цветов поставил я Кувшин в тиши ночной И одиноко пью вино, И друга нет со мной. Но в собутыльники луну Позвал я в добрый час, И тень свою я пригласил - И трое стало нас. "Но разве, - спрашиваю я, - Умеет пить луна? И тень, хотя всегда за мной Последует она?" А тень с луной не разделить, И я в тиши ночной Согласен с ними пировать Хоть до весны самой. Я начинаю петь - ив такт Колышется луна, Пляшу - и пляшет тень моя, Бесшумна и длинна. Нам было весело, пока Хмелели мы втроем. А захмелели - разошлись, Кто как - своим путем. И снова в жизни одному Мне предстоит брести До встречи - той, что между звезд, У Млечного Пути. II О, если б небеса, мой друг, Не возлюбили бы вино - Скажи: созвездье Винных Звезд Могло бы быть вознесено? О, если б древняя земля Вино не стала бы любить - Скажи: Источник Винный мог По ней волну свою струить? А раз и небо, и земля Так любят честное вино - То собутыльникам моим Стыдиться было бы грешно. Мне говорили, что вино Святые пили без конца, Что чарка крепкого вина Была отрадой мудреца. Но коль святые мудрецы Всегда стремились пить вино - Зачем стремиться в небеса? Мы здесь напьемся - все равно. Три кубка дайте мне сейчас - И я пойду в далекий путь. А дайте доу выпить мне - Сольюсь с природой как-нибудь. И если ты, мой друг, найдешь Очарование в вине - Перед ханжами помолчи - Те не поймут: расскажешь мне. ПРОВОЖУ НОЧЬ С ДРУГОМ Забыли мы Про старые печали - Сто чарок Жажду утолят едва ли, Ночь благосклонна К дружеским беседам, А при такой луне И сон неведом, Пока нам не покажутся, Усталым, Земля - постелью, Небо - одеялом. ЗА ВИНОМ Говорю я тебе: От вина отказаться нельзя, - Ветерок прилетел И смеется над трезвым, тобой. Погляди, как деревья - Давнишние наши друзья, - Раскрывая цветы, Наклонились над теплой травой. А в кустарнике иволга Песни лепечет свои, В золотые бокалы Глядит золотая луна. Тем, кто только вчера Малолетними были детьми, Тем сегодня, мой друг, Побелила виски седина. И терновник растет В знаменитых покоях дворца, На Великой террасе Олени резвятся весь день. Где цари и вельможи? - Лишь время не знает конца, И на пыльные стены Вечерняя падает тень. ----- Все мы смертны. Ужели Тебя не прельщает вино? Вспомни, друг мой, о предках Их нету на свете давно. ЭКСПРОМТ Подымаю меч И рублю ручей - Но течет он Еще быстрей. Подымаю кубок И пью до дна - А тоска Все так же сильна. ПРОВОЖАЮ ДРУГА, ОТПРАВЛЯЮЩЕГОСЯ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ В УЩЕЛЬЯ Любуемся мы, Как цветы озаряет рассвет, И все же грустим: Наступает разлука опять. Здесь вместе с тобою Немало мы прожили лет, Но в разные стороны Нам суждено уезжать. Скитаясь в ущельях, Услышишь ты крик обезьян, Я стану в горах Любоваться весенней луной. Так выпьем по чарке - Ты молод, мой друг, и не пьян: Не зря я сравнил тебя С вечнозеленой сосной. ПОСВЯЩАЮ МЭН ХАОЖАНЮ Я учителя Мэн Почитаю навек. Будет жить его слава Во веки веков. С юных лет Он карьеру презрел и отверг - Среди сосен он спит И среди облаков. Он бывает Божественно-пьян под луной, Не желая служить - Заблудился в цветах. Он - гора. Мы склоняемся перед горой. Перед ликом его - Мы лишь пепел и прах. ПРОВОЖАЮ ДУ ФУ НА ВОСТОКЕ ОКРУГА ЛУ У ГОРЫ ШИМЭНЬ Мы перед разлукой Хмельны уже несколько дней, Не раз поднимались По склонам до горных вершин. Когда же мы встретимся Снова, по воле своей, И снова откупорим Наш золоченый кувшин? Осенние волны Печальная гонит река, Гора бирюзовою Кажется издалека. Нам в разные стороны Белено ехать судьбой - Последние кубки Сейчас осушаем с тобой. ВОСПЕВАЮ ГРАНАТОВОЕ ДЕРЕВО РАСТУЩЕЕ ПОД ВОСТОЧНЫМ ОКНОМ МОЕЙ СОСЕДКИ У соседки моей Под восточным окном Разгорелись гранаты В луче золотом. Пусть коралл отразится В зеленой воде - Но ему не сравниться с гранатом Нигде. Столь душистых ветвей Не отыщешь вовек - К ним прелестные птицы Летят на ночлег. Как хотел бы я стать Хоть одной из ветвей, Чтоб касаться одежды Соседки моей. Пусть я знаю, Что нет мне надежды теперь, Но я все же гляжу На закрытую дверь. С "ОСЕННЕГО БЕРЕГА" ПОСЫЛАЮ ЖЕНЕ Нету отдыха мне Никогда и нигде - Путь все дальше ведет От родимого края. Перебрался я в лодку, Живу на воде, И расстроился снова, Письмо посылая. Не дано нам с тобою Скитаться вдвоем, Ты на севере, Я - на томительном юге. С той поры, Как семью я покинул и дом, Что я знаю - три года - О милой супруге? Побледнело лицо, На висках седина - Как вернуть бы Твою молодую улыбку? Гость однажды приехал, Хмельной от вина, И в руках он держал "Пятицветную рыбку". Прочитал я Парчовые знаки твои, И казалось, Что иероглифы рыдают. Сотни рек, сотни гор Преградили пути, Но желанья и мысли У нас совпадают. ПОДНОШУ СЫМА ПЭЮ Цвет перьев зимородка - Цвет наряда Красавицы, Что в зале танцевала. Кого по красоте Поставлю рядом? Одну луну - И не смущусь нимало. За грацию, За красоту такую Ее все дамы Дружно поносили - И государь Изгнал ее, тоскуя, Он, клевете поверивший В бессилье. И вот красавица Живет в унынье, Совсем изнемогая От печали. К соседям Не заглядывает ныне, Сидит за прялкой Целыми ночами. Но пусть она Работает напрасно И не следит, как прежде, За собою - И все-таки Она еще прекрасна: Таких немного встретишь Под луною. ----- Вот так и я, мой государь, В печали - Боюсь: Надежды сбудутся едва ли. БЕЗ НАЗВАНИЯ И ясному солнцу, И светлой луне В мире Покоя нет. И люди Не могут жить в тишине, А жить им - Немного лет. Гора Пэнлай Среди вод морских Высится, Говорят. Там, в рощах Нефритовых и золотых, Плоды, Как огонь, горят. Съешь один - И не будешь седым, А молодым Навек. Хотел бы уйти я В небесный дым, Измученный Человек. СТИХИ О КРАТКОСТИ ЖИЗНИ День промелькнет - Он короток, конечно, Но и столетье Улетит в простор. Когда простерлось небо В бесконечность? Десятки тысяч кальп Прошло с тех пор. И локоны у феи Поседели - То иней времени Оставил след. Владыка Взор остановил на деве - И хохот слышен Миллионы лет. Остановить бы Шестерых драконов И привязать их К дереву фусан, Потом, Небесный Ковш Вином наполнив, Поить - чтоб каждый Намертво был пьян. ----- Хочу ли Знатным и богатым быть? Нет! Время я хочу остановить. УВИДЕВ ЦВЕТОК, НАЗЫВАЕМЫЙ "БЕЛОГОЛОВЫМ СТАРИКОМ" У деревенских Глиняных домов Бреду уныло По земле суровой, И на лугу, Средь полевых цветов, Гляжу - растет "Старик белоголовый". Как в зеркало, Смотрю я на цветок: Так на него Виски мои похожи. Тоска. Ужели Этот карлик мог Мои печали старые Умножить? СУ У Десять лет он у варваров Прожил в жестоком плену, Но сумел сохранить Доверительный знак государев. Белый гусь столько раз Пролетал, возвращая весну, Но письма не принес - А скрывался, крылами ударив. Пас овец он - Су У - В чужедальнем и диком краю, Там, в горах и степях, Тосковал он о родине милой. Ел он снег, проклиная И голод, и долю свою, Пил он воду из ям, Если летняя жажда томила. А когда, получивший свободу, Он тронулся в путь, Обернулся на север - И вспомнил снега и морозы, Вспомнил нищенский пир, Где склонился он другу на грудь, И заплакали оба - И в кровь превращалися слезы. ВЕТКА ИВЫ Смотри, как ветви ивы Гладят воду - Они склоняются Под ветерком. Они свежи, как снег, Среди природы И, теплые, Дрожат перед окном. А там красавица Сидит тоскливо, Глядит на север, На простор долин, И вот - Она срывает ветку ивы И посылает - мысленно В Лунтин. ОСЕННИЕ ЧУВСТВА Сколько дней мы в разлуке, Мой друг дорогой, - Дикий рис уже вырос У наших ворот. И цикада Уж свыклась с осенней порой, Но от холода плачет Всю ночь напролет. Огоньки светляков Потушила роса, В белом инее Ветви ползучие лоз. Вот и я Рукавом закрываю глаза. Плачу, друг дорогой, И не выплачу слез. НОЧНОЙ КРИК ВОРОНА Опять прокаркал Черный ворон тут - В ветвях он хочет Отыскать приют. Вдова склонилась Над станком своим - Там синий шелк Струится, словно дым. Она вздыхает И глядит во тьму: Опять одной Ей ночевать в дому. ГОРЕЧЬ Цветку подобна новая жена, Хотя бы и достойная любви. Я - старая - на яшму похожу И не скрываю помыслы свои. Цветок непостоянен. Непрочна Его любви блистающая нить. Но яшмовое сердце никогда Не сможет разлюбить иль изменить. И я была когда-то молодой, Но, постаревшая, живу одна. А ты увидишь: время пролетит - И станет старой новая жена. Не забывай же о царице Чэнь, Той, что была любимою женой, - Ее покои в Золотом дворце Покрыты паутиною седой. ГАО ШИ Перевод Л.Эйдлина ПРОВОЖАЮ ДУНА СТАРШЕГО Желтые тучи на десять ли, в сумерках белый день. Северный ветер гонит гусей, сыплется, вьется снег. Брось горевать, что в свой дальний путь едешь ты без друзей: Есть ли под нашим небом такой, кто бы не знал тебя! ДУ ФУ Перевод А.Гитовича ВЗИРАЯ НА СВЯЩЕННУЮ ВЕРШИНУ Великая горная цепь - К острию острие! От Ци и до Лу Зеленеет Тайшань на просторе. Как будто природа Собрала искусство свое, Чтобы север и юг Разделить здесь на сумрак и зори. Родившись на склонах, Плывут облака без труда, Завидую птицам И в трепете дивном немею. Но я на вершину взойду И увижу тогда, Как горы другие Малы по сравнению с нею. СТИХИ В ПЯТЬСОТ СЛОВ О ТОМ, ЧТО У МЕНЯ БЫЛО НА ДУШЕ, КОГДА Я ИЗ СТОЛИЦЫ НАПРАВЛЯЛСЯ В ФЭНСЯН В Дулине Человек в пеньковом платье, Хоть постарел - А недалек умом: Как мог такую глупость Совершить я, Чтоб с Цзи и Се Равнять себя тайком? А просто Во дворце я непригоден. И надо мне Безропотно уйти. Умру - поймут, Что о простом народе И сердца жар, Бредя тропой земною, Я отдавал народу Всей душой. Пусть господа Смеются надо мною, Но в громких песнях Слышен голос мой. Не то чтоб не хотел Уйти от шума И жить, не зная Горя и тревог, - Но с государем, Что подобен Шуню, Расстаться добровольно Я не мог. Не смею утверждать, Что ныне нету Людей, способных Управлять страной, Но, как подсолнечник Стремится к свету, Так я стремился Верным быть слугой. Я думаю О стае муравьиной, Что прячется В тиши спокойных нор. А я хотел, Как истинный мужчина, На океанский Вырваться простор. Для этого И жить на свете стоит, А не искать вниманья У вельмож. Пусть пыль забвения Меня покроет, Но на льстецов Не буду я похож. Сюй Ю и Чао Фу Не так страдали, Стыжусь - А измениться не могу. Вином пытаюсь Разогнать печали. И песнями - Гнетущую тоску. Теперь зима, И листья облетели, От ветра Треснут, кажется, холмы. Ночные небеса Грозят метелью, И я бреду Среди угрюмой тьмы. Окоченели пальцы - Силы нету, А пояс развязался, Как на грех. Но до Лишани Доберусь к рассвету, Где государь Пирует без помех. Колышутся знамена, Как в столице, В дозоре гвардия - На склонах гор. Над Яочи Горячий пар клубится, И блеск оружья Ослепляет взор. Здесь государь Проводит дни с гостями, Я слышу - Музыка звучит опять. Те, кто в халатах С длинными кистями, Купаться могут здесь И пировать. Но шелк, сияющий В дворцовом зале - Плод женского Бессонного труда. Потом мужчин Кнутами избивали - И подати Доставили сюда. И если Государь наш милостивый, Тот дивный шелк Сановникам даря, Хотел, чтоб власти Были справедливы То не бросал ли он Подарки зря? Да, здесь чиновников Полно повсюду, А патриотам - Не открыть сердца. К тому ж, я слышал, Золотые блюда Увезены Из алого дворца. И три небесных феи В тронном зале, Окутав плечи Нежной кисеей, Под звуки флейт, Исполненных печали, С гостями веселятся День-деньской. И супом Из верблюжьего копыта Здесь потчуют Сановных стариков, Вина и мяса Слышен запах сытый, А на дороге - Кости мертвецов. От роскоши До горя и бесправья - Лишь шаг. И нет упрека тяжелей. Я колесницу К северу направил, Чтобы добраться К рекам Цин и Вэй. Тяжелый лед На реках громоздится Везде, Куда ни взглянешь на пути. Уж не с горы ль Кунтун Он вдаль стремится, Как бы грозя Небесный Столб снести? Плавучий мост Еще не сломан, к счастью, Лишь балки