ышляешь,- 205 Равные им обоим и могущество даруй, и славу!" Так говорили. Аякс покрывался блистательной медью И, как скоро одеялся весь в боевые доспехи, Начал вперед выступать, как Арей выступает огромный, Если он шествует к брани народов, которых Кронион 210 Духом вражды сердцегложущей свел на кровавую битву: Вышел таков Теламонид огромный, твердыня данаев, Грозным лицом осклабляясь; и звучными сильный стопами Шел, широко выступая, копьем длиннотенным колебля. Все аргивяне, смотря на него, восхищалися духом; 215 Но троянину каждому трепет вступил во все члены; Даже у Гектора сердце в могучей груди содрогалось; Но ни врага избежать, ни в толпы ополчений укрыться Не было боле возможности: сам на сражение вызвал. Быстро Аякс подходил, пред собою несущий, как башню, 220 Медный щит семикожный, который художник составил Тихий, усмарь знаменитейший, в Гиле обителью живший; Он сей щит сотворил легкодвижимый, семь сочетавши Кож из тучнейших волов и восьмую из меди поверхность. Щит сей неся перед грудью, Аякс Теламонид могучий 225 Стал против Гектора близко и голосом грозным воскликнул: "Гектор, теперь ты узнаешь, один на один подвизаясь, В рати ахейской земли каковы и другие герои Есть, без Пелида, фаланг разрывателя, с львиной душою! Он у своих кораблей, при дружинах своих мирмидонских, 230 Празден лежит, на царя Агамемнона злобу питая. Нас же, ахеян, которые выйти с тобою готовы, Много таких! Начинай, Приамид, поединок и битву!" Но ему отвечал шлемоблещущий Гектор великий: "Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа, 235 Тщетно меня ты, как будто ребенка, испытывать хочешь Или как деву, которая дел ратоборных не знает. Знаю довольно я брань и кровавое мужеубийство! Щит мой умею направо, умею налево метать я,- Жесткую тяжесть,-и с нею могу неусталый сражаться; 240 Пеший, умею ходить я под грозные звуки Арея; Конный, умею, скача, с кобылиц быстроногих сражаться. Но не хочу нападать на такого, как ты, ратоборца, Скрытно высматривая, но открыто, когда лишь умечу". Рек он - и, мощно сотрясши, поверг длиннотенную пику 245 И поразил Теламонида в выпуклый щит семикожный, В яркую полосу меди, что сверху восьмая лежала: Шесть в нем полос пробежала, рассекши, бурная пика, В коже седьмой увязла. Тогда Теламонид великий, Мощный Аякс, размахнувши, послал длиинотенную пику 250 И вогнал Приамиду оружие в щит круговидный: Щит светозарный насквозь пролетела могучая пика. Броню насквозь, украшеньем изящную, быстро пронзила И на чреве, под ребрами, самый хитон растерзала, Бурная: Гектор отпрянул и гибели черной избегнул. 255 Оба исторгнули вновь длиннотенные копья и разом Сшиблися вновь, как свирепые львы, пожиратели крови, Или как звери лесов, нелегко одолимые вепри. Гектор копьем в середину щита Теламонида грянул, Но щита не прорвал: на меди изогнулося жало. 260 В щит, налетевши, ударил Аякс, и насквозь совершенно Вышло копье, напиравшего Гектора вспять отразило, Вскользь пробежало по вые,- и черная кровь заструилась. Боя герой не прервал, шлемоблещущий пламенный Гектор: Но, назад он подавшися, камень рукою могучей 265 Сорвал, средь поля лежавший, - черный, жестокий, огромный; Махом поверг, и Аяксов блистательный щит семикожный Глыбой в средину ударил; взревела вся медь щитовая. Быстро Аякс подхватил несравненно огромнейший камень; Ринул его, размахав, и, напрягши безмерную силу, 270 В щит угодил и насквозь проломил его камнем жерновным, Ранил колена врагу: на хребет опрокинулся Гектор, Сверху натиснут щитом; но незапно воздвиг Приамида Феб; и тогда рукопашно мечами б они изрубились, Если б к героям глашатаи, вестники бога и смертных, 275 Вдруг не предстали - один от троян, а другой от ахеян, Вестник Идей и Талфибий, мужи разумные оба. Между героями скиптры они протянули, и рек им Вестник троянский. Идей, исполненный мудрых советов: "Кончите, дети любезные, кончите брань и сраженье: 280 Оба равно вы любезны гонителю облаков Зевсу; Оба храбрейшие воины: в том убедилися все мы. Но приближается дочь; покориться и ночи приятно". Быстро к нему обратясь, отвечал Теламоиид великий: "Вестник, что ты произнес, повели произнесть Приамиду; 285 Он вызывал на сражение наших храбрейших героев; Он и начни: покориться готов я, коль он пожелает". И ему отвечал шлемоблещущий Гектор великий: "Так, Теламонид, тебе и великость, и силу, и разум Бог даровал; меж ахеями ты копьеборец славнейший. 290 Кончим на нынешний день и борьбу и сражение наше! После сойдемся и будем сражаться, пока уже демон Нас не разлучит, из двух одному даровавши победу. Ныне приближилась ночь; покориться и ночи приятно. Шествуй - и пред кораблями всех аргивян ты обрадуй, 295 Более ж другов любезных и ближиих, каких ты имеешь; Я же в Приамовом граде великом обрадую, в Трое, Сердце троян и длинные ризы влачащих троянок, Кои молиться о мне соберутся в божественном храме. Сын Теламонов! почтим мы друг друга дарами на память. 300 Некогда пусть говорят и Троады сыны и Эллады: Бились герои, пылая враждой, пожирающей сердце; Но разлучились они, примиренные дружбой взаимной". Гектор, слово окончивши, меч подает среброгвоздный Вместе с ножнами его и красивым ремнем перевесным; 305 Сын Теламона вручает блистающий пурпуром пояс. Так разлучася, герои - один к ополченьям ахейским Шествовал, к сонмам троянским другой поспешал; и трояне Радуясь сердцем, смотрели, что шествует здрав и безвреден Гектор, Аяксовой силы и рук необорных избегший; 310 В град повели Приамида не ждавшие видеть живого. Так и Аякса красивопоножные мужи данаи К сыну Атрея вели, восхищенного славой победы. Им собравшимся в кущах владыки народов Атрида, Ради пришедших, тельца пятилетнего царь Агамемнон 315 Тучного жертвой заклал всемогущему Зевсу Крониду. Быстро его одирают, трудятся, всего рассекают, Рубят искусно на мелкие части, пронзают рожнами, Жарят на них осторожно и, всo уготовив, снимают. Скоро окончился труд, и немедленно пир уготован: 320 Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем; Но Аякса героя особо хребтом бесконечным Сам Агамемнон почтил, повелитель ахеян державный. И когда питием и пищею глад утолили, Старец в собрании первый слагать размышления начал, 325 Нестор, который и прежде блистал превосходством советов; Он, благомысленный, так говорил и советовал в сонме: "Царь Агамемнон и вы, воеводы народов данайских! Много уже на боях полегло кудреглавых данаев, Коих черную кровь по брегам пышноструйного Ксанфа 330 Бурный Арей разлиял, и в Аид погрузились их души. Должно с зарею, Атрид, прекратить ратоборство данаев. Мы же, поднявшися дружно, свезем с побоища трупы В стан на волах и на месках и все совокупно сожжем их, Одаль судов мореходных: да кости отцовские детям 335 Каждый в дом понесет, возвращайся в землю родную. После, на месте сожженья, собравшись, насыплем могилу, Общую всем на долине, а подле построим немедля Стену и башни высокие, нам и судам оборону. В опых устроим ворота и крепко сплоченные створы, 340 Путь бы чрез оные был колесницам и коням просторный. Подле стены той, снаружи, ров вскопаем глубокий; Пусть он, идущий кругом, воспящает и конных и пеших, Чтоб когда-либо рать не нагрянула гордых пергамлян". Так говорил он; совет одобряя, цари восклицали. 345 Мужи троянские также совет, па вершине Пергама, Смутный и шумный держали, пред домом Приама владыки. Первый на нем Антенор совещать благомысленный начал: "Трои сыны, и дарданцы, и вы, о союзники наши! Слух преклоните, скажу я, что в персях мне сердце внушает: 350 Ныне решимся: Елену Аргивскую вместе с богатством Выдадим сильным Атридам; нарушивши клятвы святые, Мы вероломно воюем; за то и добра никакого Нам, я уверен, не выйдет, пока не исполним, как рек я". Так произнесши, воссел Антенор; и восстал между ними 355 Богу подобный Парис, супруг лепокудрой Елены; Он Антенору в ответ устремляет крылатые речи: "Ты, Антенор, говоришь неугодное мне совершенно! Мог ты совет и другой, благотворнейший всем нам, примыслить! Если же то, что сказал, произнес ты от чистого сердца, 360 Разум твой, без сомнения, боги похитили сами! Я меж троян, укротителей коней, поведаю мысли И скажу я им прямо: Елены не выдам, супруги! Что до сокровищ, которые в дом я из Аргоса вывез, Все соглашаюся выдать и собственных к оным прибавить". 365 Так произнес и воссел Приамид; и восстал между ними Древний Приам Дарданид, советник, равный бессмертным. Он, благомыслия полный, советовал так на соборе: "Трои сыны, и дарданцы, и вы, о союзники наши! Слух преклоните, скажу я, что в персях мне сердце внушает: 370 Ныне вы, дети мои, вечеряйте во граде, как прежде; Помните стражу ночную и бодрствуйте каждый на страже. Завтра же вестник Идей да пойдет к кораблям мореходным, Мощным Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю, Думу поведать Париса, от коего распря восстала. 375 Он и сию им измолвит разумную речь: не хотят ли Мало почить от погибельной брани, доколе убитых Трупы сожжем; и заратуем снова, пока уже демон Нас не разлучит, одним иль другим даровавши победу". Так говорил,- и, внимательно слушая, все покорились. 380 Рати троянские вместе, толпа близ толпы, вечеряли. Рано утром Идей отошел к кораблям мореходным И обрел уж на сонме данаев, клевретов Арея, Подле кормы корабельной царя Агамемнона. Вестник Стал посреди воевод и вещал им голосом звучным: 385 "Царь Агамемнон и вы, предводители ратей ахейских! Царь мне Приам повелел и другие сановники Трои Думу поведать, когда то желательно вам и приятно, Сына его Александра, от коего распря восстала: Те из сокровищ, которые он в кораблях многоместных 390 В Трою из Аргоса вывез (о, лучше б он прежде погибнул!), Хочет все возвратить и собственных к оным прибавить; Но супругу младую Атрида царя, Менелая, Выдать Парис отрекается, как ни склоняли трояне. Слово еще и сие повелели сказать: не хотите ль 395 Вы опочить от погибельной брани, доколе убитых Трупы сожжем; и заратуем снова, пока уже демон Нас не разлучит, одним иль другим даровавши победу". Рек,- и молчанье глубокое все аргивяне хранили. Но меж них взговорил Диомед, воевателъ могучий: 400 "Нет, да никто между нас не приемлет сокровищ Париса, Даже Елены! Понятно уже и тому, кто бессмыслен, Что над градом троянским грянуть готова погибель!" Так произнес,- и воскликнули окрест ахейские мужи, Все удивляясь речам Диомеда, смирителя коней. 405 И тогда ко Идею вещал Агамемнон державный: "Слышишь ты сам, провозвестник троянский, речи ахеян: Так отвечают ахеян, так я и сам помышляю. Что до сожжения мертвых, нисколько тому не противлюсь. Долг - ничего не щадить для окончивших дни человеков, 410 И умерших немедленно должно огнем успокоить. Зевс да услышит обет мой, Геры супруг громоносный!" Так проязнес - и горе небожителям поднял он скипетр; И, обратно Идей отошел к Илиону святому. Тою порою сидели на сонме трояне, дардане, 415 Все совокупно: они ожидали, когда возвратится Вестник почтенный. Идей возвратился и, став посреди их, Весть произнес; и, поднявшись, трояне готовились быстро, Те привозить мертвецов, а другие - древа из дубравы. Сонмы ахеян равно от судов многовеслых спешили,- 420 Те привозить мертвецов, а другие - древа из дубравы. Солнце лучами новыми чуть поразило долины, Вышед из тихокатящихся волн Океана глубоких В путь свой небесный, как оба народа встретились в поле. Трудно им было узнать на побоище каждого мужа: 425 Только водой омывая покрытых и кровью и прахом, Клали тела на возы, проливая горючие слезы; Громко рыдать Приам запрещал им: трояне безмолвно Мертвых своих на костер полагали, печальные сердцем, И, предав их огню, возвратилися к Трое священной. 430 Так и с другой стороны меднолатные мужи ахейцы Мертвых своих на костер полагали, печальные сердцем, И, предав их огню, возвращались к судам мореходным. Не было утро еще, но седели уж сумраки ночи, И на труд поднялися ахеян отборные мужи. 435 Там, где тела сожигали, насыпали дружно могилу, Общую всем на долине; близ оной воздвигнулк стену, Башни высокие, воинству их и судам оборону; В них сотворили ворота и крепко сплоченные створы, Путь бы чрез оные был колесницам и коням просторный. 440 Подле стены той, снаружи, ров ископали великий, Всюду широкие, глубокий, в колья по нем водрузили. Так подвизалися там кудреглавые мужи ахейцы. Боги меж тем, восседя у Кронида, метателя молний, Все изумлялися, видя великое дело ахеян. 445 В сонме их начал вещать Посейдаон, земли колебатель: "Зевс громовержец, какой человек на земле беспредельной Ныне богам исповедает волю свою или помысл? Или не видишь ты, в ночь кудреглавые мужи ахейцы Создали стену своим кораблям и пред нею глубокий 450 Вывели ров, а бессмертным от них возданы ль гекатомбы Слава о ней распрострется, где только Денница сияет; Но забудут об оной, которую я с Аполлоном Около града царю Лаомедону создал, томяся!" Гневно вздохнув, отвечал Посейдаону Зевс тучеводец: 455 "Бог много мощный, землею колеблющий, что ты вещаешь! Пусть от бессмертных другой устрашается замыслов равных, Кто пред тобою далoко слабее и силой и духом! Слава твоя распрострется, где только Денница сияет. Верь и дерзай: и когда кудреглавые мужи ахейцы 460 В быстрых судах понесутся к любезным отечества землям, Стену сломи их и, всю с основания в море обрушив, Изнова берег великий покрой ты песками морскими, Да и след потребится огромной стены сей ахейской". Так взаимно бессмертные между собою вещали. 465 Солнце зашло, и свершилось великое дело ахеян. В кущах они закапали тельцов, вечерять собирались. Тою порой корабли, нагружoнные винами Лемна, Многие к брегу пристали: Эвней Язонид послал их, Сын Ипсипилы, рожденный с Язоном, владыкой народа. 470 Двум Атрейонам, царю Агамемнону и Менелаю, Тысячу мер, как подарок, напитка прислал Язонион. Прочие мужи ахейские меной вино покупали: Те за звенящую медь, за седое железо меняли, Те за воловые кожи или за волов круторогих, 475 Те за своих полоненных. И пир уготовлен веселый. Целую ночь кудреглавые мужи ахейцы по стану Вкруг пировали, а Трои сыны и союзники - в граде. Целую ночь им беды совещал олимпийский провидец, Грозно гремящий,- и страх находил на пирующих бледный: 480 Мужи вино проливали из кубков; не смел ни единый Пить, не возлив наперед всемогущему Кронову сыну. Все наконец возлегли и дарами сна насладились. Гомер. Илиада. Песнь восьмая. Собрание богов. Прерванная битва. ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ. СОБРАНИЕ БОГОВ. ПРЕРВАННАЯ БИТВА. В ризе златистой Заря простиралась над всею землею, Как богов на собор призвал молнелюбец Кронион; И, на высшей главе многохолмного сидя Олимпа, Сам он вещал; а бессмертные окрест безмолвно внимали. 5 "Слушайте слово мое, и боги небес, и богини: Я вам поведаю, что мне в персях сердце внушает; И никто от богинь, и никто от богов да не мыслит Слово мое ниспровергнуть; покорные все совокупно Мне споспешайте, да я беспрепятственно дело исполню! 10 Кто ж из бессмертных мятежно захочет, и я то узнаю, С неба сойти, пособлять илионянам или данаям, Тот, пораженный позорно, страдать на Олимп возвратится! Или восхичу его и низвергну я в сумрачный Тартар, В пропасть далекую, где под землей глубочайшая бездна: 15 Где и медяный помост, и ворота железные. Тартар, Столько далекий от ада, как светлое небо от дола! Там он почувствует, сколько могучее всех я бессмертных! Или дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь: Цепь золотую теперь же спустив от высокого неба, 20 Все до последнего бога и все до последней богини Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю Зевса, строителя вышнего, сколько бы вы ни трудились! Если же я, рассудивши за благо, повлечь возжелаю, - С самой землею и с самым морем ее повлеку я 25 И моею десницею окрест вершины Олимпа Цепь обовью; и вселенная вся на высоких повиснет - Столько превыше богов и столько превыше я смертных!" Так он вещал, - и молчанье глубокое боги хранили, Все пораженные речью: ужасно грозен вещал он; 30 Но наконец светлоокая так возгласила Афина: "О всемогущий отец наш, Кронион, верховный владыко! Ведаем мы совершенно, что сила твоя необорна; Но милосердуем мы об ахеянах, доблестных воях, Кои, судьбу их жестокую скоро исполнив, погибнут. 35 Все мы, однако, от брани воздержимся, если велишь ты; Мы лишь советы внушим аргивянам, да храбрые мужи В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным гневом". Ей, улыбаясь, ответствовал тучегонитель Кронион: "Бодрствуй, Тритония, милая дочь! не с намереньем в сердце 40 Я говорю, и с тобою милостив быть я желаю". Так произнес он - и впряг в колесницу коней медноногих, Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые; Золотом сам он оделся; в руку художеством дивный Бич захватил золотой и на блещущей стал колеснице; 45 Коней погнал, - и послушные быстро они полетели, Между землею паря и звездами усеянным небом. Он устремлял их на Иду, зверей многоводную матерь, К Гаргару холму, где роща его и алтарь благовонный. Там коней удержал повелитель бессмертных и смертных 50 И, от ярма отрешив, окружил их мраком великим. Сам на вершине Идейской воссел, величаяся славой, Град созерцая троян и суда меднобронных данаев. Тою порой укрепилися снедью ахейские мужи, Быстро по кущам и в битву оружием все покрывались. 55 Трои сыны на другой стороне ополчались но граду, В меньшем числе, но и так готовые крепко сражаться, Нуждой влекомые кровной, сражаться за жен и детей их. Все растворились ворота; из оных зареяли рати Конные, пешие; шум между толп их воздвигся ужасный. 60 Рати, на место одно устремляйся, быстро сошлися; Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом Сшиблись щиты со щитами; гром поднялся ужасный. Вместе смешались победные крики и смертные стоны 65 Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась. Долго, как длилося утро и день возрастал светоносный, Стрелы и тех и других поражали - и падали вои. Но лишь сияющий Гелиос стад на средине небесной, Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он 70 Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий: Жребий троян конеборных и меднооружных данаев; Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился День роковой, данайских сынов до земли многоплодной Жребий спустился, троян же до эвеэдного неба вознесся. 75 Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури, Пламенный бросил в ахейские рати; ахейцы, увидя, Все изумились, покрылися лица их ужасом бледным. Идоменей оставаться не смел, ни Атрид Агамемнон; Ни Аяксы вожди не остались, клевреты Арея. 80 Нестор один средь побоища, страж аргивян, оставался Волей недоброю: конь пострадал, пораженный стрелою. Ранил его Александр, супруг лепокудрой Елены, В голову, в самое темя, где первые волосы коней Идут от черепа к вые: опасное место; от боли 85 Конь заскакал на дыбы: пернатая в мозг погрузилась. Коней смутил и других он, крутяся вкруг пагубной меди. Тою порою, как старец, к коню пораженному бросясь, Припряжь отсечь напрягается, Гектора быстрые кони Скачут сквозь волны бегущих, отважного мча властелина, 90 Гектора! Тут бы старец жизнь погубил неизбежно, Если б его не узрел Диомед, воеватель могучий. Страшно воскликнул герой, призывая царя Одиссея: "Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный! Что ты бежишь, обращая хребет, как в толпе малодушный? 95 Пику тебе, берется, вонзят бегущему в плечи. Стань, Одиссей, отразим мы от старца свирепого мужа". Рек; не услышал его Одиссей, благородный страдалец; Мимо промчался, бежа к кораблям многоместным ахейским, Но Диомед, и один оставаясь, вперед устремился; 100 Стал перед конским ярмом геренского старца Нелида И к нему взговорил, устремляя крылатые речи: "Старец, жестоко тебя ратоборцы младые стесняют! Сила оставила, старость тебя удручила лихая; Немощен твой и возница, и кони твои не проворны. 105 Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу; увидишь, Троса, кони каковы, несказанно искусные в поле Быстро летать и туда и сюда, и в погоне и в бегстве. Я их вчера у Энея отбил, разносителя бегства. Вверь ты своих попеченью сподвижников, сих же с тобою 110 Мы устремим на троян конеборных, да ныне и Гектор Узрит, в руке и моей способна ль свирепствовать пика!" Так произнес; не преслушался Нестор, конник геренский; Старца приняв кобылиц, озаботились ими клевреты, Сильные двое, Сфенел с Эвримедонон славолюбивым. 115 Сами вожди совокупно вошли в колесницу Тидида; Нестор немедленно в руки приял блестящие вожжи, Коней стегнул, и пред Гектором быстро они очутились. В Гектора, прямо летящего, дрот Диомед устремляет; И в него не попал; по его браздодержца-клеврета, 120 Сына Фебея почтенного, Смелого Эниопoя, Коней браздами гонящего, в грудь поражает у сердца: В прах с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони Бурные; там сокрушилась его и душа и могучесть. Гектору сердце стеснила жестокая скорбь о вознице; 125 Но его наконец, невзирая на жалость о друге, Бросил и смелого окрест возницы искал; и не долго Кони нуждались в правителе; скоро достойный явился: Архептолем, Ифитид бесстрашный; ему он на коней Быстрых взойти повелел и бразды к управлению вверил. 130 Сеча была б, совершилось бы невозвратимое дело, В граде своем заключились бы, словно как овцы, трояне; Но увидел то быстро отец и бессмертных и смертных. Он, загремевши ужасно, перун сребропламенный бросил И на землю его, пред конями Тидида, повергнул: 135 Страшным пламенем вверх воспаленная пыхнула сера; Кони от ужаса, прянув назад, под ярмом задрожали; Пышные коней бразды убежали из старцевых дланей; С сердцем трепещущим он провещал к Диомеду герою: "Друг Диомед, оборачивай к бегству коней быстроногих. 140 Или не чувствуешь ты, не тебе от Кронида победа! Ныне его на бою громомещущий Зевс прославляет, Гектора; после, быть может, когда возжелает, дарует Славу и нам. Человек не преложит советов Зевеса, Сколько бы ни был он силен: могучее он, громовержец!" 145 Но ему отвечал Диомед, знаменитый воитель: "Всo справедливо и всo ты разумно, старец, вещаешь; Но болезнь мне жестокая сердце и душу проходит! Гектор некогда скажет, пред сонмом троян велереча: - Вождь Диомед от меня к кораблям убежал, устрашенный. - 150 Скажет хвалясь, и тогда расступися, земля, подо мною!" Вновь Диомеду ответствовал Нестор, конник геренский: "Сын браноносца Тидея, бестрепетный, что ты вещаешь? Если бы Гектор тебя и робким назвал и бессильным, Веры ему не дадут ни дардане, ни граждане Трои; 155 Веры ему не дадут и супруги троян щитоносцев, Коих супругов цветущих толпы распростер ты по праху". Так говоря, обратил он на бегство коней звуконогих Рати бегущей в толпу; и на них и трояне и Гектор, Страшные крики подняв, задождили свистящие стрелы. 160 Голосом звучным кричал ему вслед шлемоблещущий Гектор: "О Диомед! перед всеми тебя почитали данаи Местом, и брашном, и полными кубками в пиршествах общих; Впредь не почтут: пред всех их женщиной ты оказался! Сгибни, презренная дева! скорей, чем меня отразивши, 165 На стены наши взойдешь или наших супруг похищенных В плен повлечешь ты; скорее тебя я к демону свергну!" Так восклицал; а Тидид волновался в сомнительных думах: Вспять обратить ли коней и сразиться ли противуставши? Трижды на думу сию и умом он и сердцем решался; 170 Трижды с идейского Гаргара грозно гремел промыслитель Зевс, возвещая троянам победу сомнительной битвы. Гектор же снова троян возбуждал, восклицающий звучно: "Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы! Будьте мужами, о други, помните бурную доблесть! 175 Чувствую, мне благосклонный Кронид знаменает сим троном В брани победу и славу, ахейцам же срам и погибель! Мужи-безумцы, они в оборону примыслили стены, Слабые, храбрым презренные, силам моим не преграда! Кони же наши легко чрез ископанный ров перепрянут. 180 Но когда я приближусь к аргивским судам мореходным, Помните, други! с огнем вы пылающим будьте готовы. Пламенем я истреблю их суда и самих пред судами Всех изобью аргивян, удушаемых дымом пожарным!" Так произнесши, к коиям обратился и к ним говорил он: 185 "Ксанф, и Подарг, и божественный Ламп, и могучий мой Эфоп! Ныне, о кони, вы мне заплатите за корм свой роскошный: Часто моя Андромаха, дочтенная дочь Этиона, Первым вам предлагала пшеницу приятную в пищу, Вам растворяла вино к питию, до желания сердца, 190 Прежде меня, для нее драгоценного мужа младого! Мчитеся ж, кони, летите; настигнем врагов и похитим Несторов щит, о котором слава до неба восходят, Будто из золота весь он - и круг, и его рукояти; И с рамен Диомеда, смирителя коней, добудем 195 Пышные, дивные латы, Гефеста бессмертного дело! Если похитим мы их, несомненно уверен, ахейцы В эту же ночь на суда быстролетные бросятся к бегству! " Так возносясь, восклицал он, прогневалась мощная Гера, Восколебалась на троне, и дрогнул Олимп многохолмный. 200 Быстро вещала она к Посейдону, великому богу: "Бог многомощный, колеблющий землю! ужели нисколько Сердца твое не страдает о гибнущих храбрых данаях! Тех, что и в Эге тебе, и в Гелике столько приятных Жертв и даров посвящают? споспешествуй им ты в победе! 205 Если б и все, аргивян покровители, мы возжелали, Трои сынов отразив, обуздать громоносного Зевса, Скоро бы он сокрушился, сидя одинокий на Иде!" Ей, негодуя, ответствовал мощный земли колебатель: "О дерзословная Гера! какие ты речи вещаешь? 210 Пет, не желаю отнюдь, чтобы кто-либо смел от бессмертных С Зевсом Кропидом сражаться; могуществом всех он превыше!" Так на Олимпе бессмертные между собою вещали. Тою порой от судов, между рвом и стеною, пространство Всo наполнено было и коней и воев толпами 215 Страшно теснимых данаев: теснил их, подобно Арею, Гектор могучий, когда даровал ему славу Кронион. Он истребил бы свирепым огнем и суда их у моря, Если бы Гера царю Агамемнону в мысль не вложила Быстро народ возбудить, хоть и сам он об оном же пекся: 220 Он устремился стопами широкими к стану ахеян, Мощной рукою держа великий свой плащ пурпуровый. Стал Агамемнон на черный, огромный корабль Одиссея, Бывший в средине, да голос его обоюдно услышат В кущах конечных Аякса и в кущах царя Ахиллеса, 225 Кои на самых концах с многовесльми их кораблями Стали, надежные оба на силу их рук и на храбрость. Там, поразительным голосом, он вопиял к аргивянам: "Стыд, аргивяне! отродье презренное, дивные видом! Где похвальбы, как храбрейшими сами себя величали, 230 Те, что на Лемне, тщеславные, громко вы произносили? Там на пирах, поедая рогатых волов неисчетных, Чаши до дна выпивая, вином через край налитые, На сто, на двести троян, говорили вы, каждый из наших Станет смело на бой! а теперь одного мы не стоим 235 Гектора! Он к кораблям приближается с пламенем бурным! Зевс Олимпийский, кого на земле от царей многомощных Равной ты карой карал и толикой лишал его славы? Я же, о Зевс, миновал ли когда твой алтарь велелепный, В черном моем корабле сюда на несчастие плывший? 240 Нет, на всех возжигал я тельчие туки и бедра, Сердцем пылая разрушить высокотвердынную Трою. Ныне, о Зевс, хоть одно для меня ты исполни желанье! Дай хотя нам ты самим от врагов избежать и спастися; Здесь не предай на погибель сынам Илиона ахеян!" 245 Рек; умилился отец над царем, проливающим слезы! Знаменье дал, да спасется аргивский народ, не погибнет: Быстро орла ниспослал, между вещих вернейшую птицу. Мчащий в когтях он еленя, рождение быстрыя лани, Близ алтаря велелепного Зевсова бросил еленя, 250 Где племена аргивяи поклонялись всевещему Зевсу. Чуть усмотрели они, что от Зевса явилася птица, Жарче на рати троянские бросились, вспыхнули боем. Но не успел ни один, сколь ни много данаев тут было, Славиться прежде Тидида, что, бурных коней устремивши, 255 Выгнал за ров, на противных ударил и смело сразился. Первый из всех он троянского мужа, доспешника, свергнул, Фрадмона ветвь, Агелая; тогда, как троянец на бегство Коней ворочал, ему, обращенному, острую пику Он между плеч углубил и сквозь, перси кровавую выгнал: 260 Пал с колесницы он в прах, и взгремели на падшем доспехи. После Тидида, Атриды цари устремилися оба; Вслед их Аяксы вожди, облеченные бурною силой, Идоменей Девкалид и его сподвижник ужасный, Вождь Мерион, Эниалию равный, губителю смертных; 265 После герой Эврипил, препрославленный сын Эвемона. Тевкр же, девятым исшед, наляцатель жестокого лука, Стал под великим щитом Теламонова сына Аякса. Вкруг осмотревши и метко стрельнувши в толпу сопротивных, Часто Аякс отсторанивал щит; а стрелец знаменитый, 270 Ранил кого-либо; раненый, пав, расставался с душою; Тевкр же бросался назад, и, как к матери сын, приникал он К брату Аяксу, и сильный щитом покрывал его светлым. Кто ж меж троянами первый сражен Теламонидом Тевкром? Первый Орсилох, за ним Офелест и воинственный Ормен, 275 Детор, и Хромий, и муж Ликофонт, небожителю равный, Гамопаон, Полиемонов сын, и могучий Меланипп: Сих, одного за другим, положил он на тучную землю. Тевкра увидев, восхитился духом Атрид Агамемнон, Как он из крепкого лука троян истребляет фаланги; 280 Быстро приближился, стал и к нему, восхищенный, воскликнул: "Тевкр, удалая глава! предводитель мужей, Теламонид! Так поражай и успеешь, и светом ахейцам ты будешь, Славой отцу Теламону: тебя возлелеял он с детства И, побочного сына, воспитывал в собственном доме: 285 Старца, хотя и далекого, славой возвысь благородной! Я же тебе говорю, и исполнено слово то будет: Ежели даруют мне громовержущий Зевс и Афина Град разорить, устроением пышную Трою Приама, - Первому после меня тебе вручу я награду: 290 Или треножник сияющий, или коней с колесницей, Или младую жену, да с тобою восходит на ложе". Рек он, - и быстро Атриду ответствовал Тевкр непорочный: "Сын знаменитый Атреев, почто, как и сам я стараюсь, Ты побуждаешь меня? Ни на миг я, покуда есть сила, 295 Празден не буду; с тех пор, как троян отразили мы к граду, С тех уже пор я стрелами, врагов принимая, сражаю. Восемь уже я послал изощреннейших стрел долгожалых; Восемь вонзились они в благороднейших юношей ратных; Только сего не дается свирепого пса мне уметать!" 300 Так произнес, - и пернатою новой из лука он прыснул, В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце, И в него не попал; но невинного Горгифиона, Храброго сына Приамова, в грудь поразил он стрелою, Сына, который рожден от жены, из Эзимы поятой, 305 Кастианиры прекрасной, видом богине подобной. Словно как мак в цветнике наклоняет голову набок, Пышный, плодом отягченный и крупною влагой весенней, - Так он голову набок склонил, отягченную шлемом. Тевкр же пернатою новой из лука могучего прыснул, 310 В Гектора метя; его поразить распылалось в нем сердце, И не уметил опять: Аполлон отразил роковую; Архептолема она, Приамидова друга-возницу, Пламенно в бой устремлявшегось, острая, в грудь поразила: В прах с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони 315 Бурные; там сокрушилась его и душа и могучесть. Тяжкая грусть по вознице у Гектора сердце стеснила; Но оставил его, невзирая на жалость о друге; Брату герой повелел, Кебриону, стоящему близко, Конские вожжи принять, и немедленно тот покорился. 320 Гектор же сам с колесницы сияющей прянул на землю С криком ужасным и, камень рукою восхитив огромный, Ринулся прямо на Тевкра, убить стреловержца пылая. Тою порой из колчана пернатую горькую вынув, Тевкр приложил к тетиве, - и его шлемоблещущий Гектор, 325 Лук наляцавшего крепкий, по раму, где ключ отделяет Выю от персей и где особливо опасное место, - Там, на себя устремленного, камнем ударил жестоким, Жилу рассек у стрельца; онемела рука возле кисти, Он на колено поникнул, и лук из руки его выпал. 330 Сын Теламонов, Аякс, не оставил падшего брата; Быстро примчась, заступил и щитом заградил круговидным. Тою норой, под него преклоняся, усердные друга, Ехиев сын, Мекистей, и младой благородный Аластор, К черным его кораблям понесли, стенящего тяжко. 335 Снова храбрость троян Олимпиец Кронион возвысил; Прямо к глубокому рву трояне погнали ахеян; Гектор вперед между первыми несся, могучестью гордый. Словно как пес быстрорыщущий льва или дикого вепря, Следом гону и на резвые ноги надеяся, ловит 340 То за бока, то за бедра и все стережет извороты, - Так шлемоблещущий Гектор данаев гнал, непрестанно Мужа последнего пикой сражая: бежали данаи. Но когда перешли частокол и окоп свой глубокий, В смуте бежа, и от рук уже вражеских многие пали, - 345 Подле судов удержались от бегства ахейские мужи. Там, ободряя друг друга и руки горе воздевая, Всех олимпийских богов умоляли мольбой громогласной. Гектор же грозный носился кругом на конях пышногривых, Взором подобный Горгоне и людоубийце Арею. 350 Так их увидев, исполнилась жалости Гера богиня И мгновенно Палладе крылатую речь устремила: "Дщерь громовержца Кронида, Паллада! ужели данаям, Гибнущим горестно, мы хоть в последний раз не поможем? Верно, жестокий свои жребии они совершат и погибнут 355 Все под рукой одного; нестерпимо над ними свирепство Гектора, сына Приамова: сколько он зла им соделал!" Ей отвечала немедленно дочь громовержца Афина: "И давно бы уж он и свирепство и душу извергнул, Здесь, на родимой земле, сокрушенный руками данаев, 360 Если б отец мой, Кронид, не свирепствовал мрачной душою. Лютый, всегда неправдивый, моих предприятий рушитель, Он никогда не воспомнит, что несколько раз я спасала Сына его, Эврисфеем томимого в подвигах тяжких. Там он вопил к небесам, и меня от высокого неба 365 Сыну его помогать ниспослал Олимпиец Кронион. Если б я прежде умом проницательным то предузнала, В дни, как его Эврисфей посылал во Аид крепковратньй Пса увести из Эреба, от страшного бога Аида, - Он не избегнул бы гибельных вод, глубокого Стикса. 370 Ныне меня ненавидит и волю Фетиды свершает: Ноги лобзала ему и касалась брады Нереида, Слезно моля, да прославит он ей градоборца Пелида. Будет, когда он опять назовет и Афину любезной! Гера, не медли, впряги в колесницу коней звуконогих; 375 Я между тем поспешаю в чертоги отца Эгиоха: Там я оружием грозным на бой ополчусь и увижу, Нам Приамид сей надменный, шеломом сверкающий Гектор Будет ли рад, как мы явимся обе на битвенном поле? О! не один и троянец насытит псов и пернатых 380 Телом и туком своим, распрострись пред судами ахеян!" Так изрекла; преклонилась лилейнораменная Гера: Бросясь и быстро носясь, снаряжала коней златосбруйных Гера, богиня стрейшая, отрасль великого Крона. Тою порой Афина в чертоге отца Эгиоха 385 Тонкий покров разрешила, струoй на помост он скатился Пышноузорный, который сама, сотворив, украшала; Вместо его облачася броней громоносного Зевса, Бранным доспехом она ополчалася к брани плачевной; Так в колеснице пламенной став, копием ополчилась 390 Тяжким, огромным, могучим, которым ряды сокрушает Сильных, на коих. разгневана дщерь всемогущего бога. Гера немедля с бичом налегла на коней быстролетных; С громом врата им небесные сами разверзлись, при Горах, Страже которых Олимп и великое вверено небо, 395 Чтобы облак густой разверзть иль сомкнуть перед ними. Оным путем, чрез сии врата подстрекаемых коней Гнали богини. От Иды узрев их, исполнился гнева Зевс, - и Ириду к ним устремил златокрылую с вестью: "Мчися, Ирида крылатая, вспять возврати их, не дай им 400 Дальше стремиться; или не к добру мы сойдемся во брани! Так я, реки им, вещаю и так непреложно исполню: Коням я ноги сломлю под блестящею их колесницей; Их с колесницы сражу и в прах сокрушу колесницу! И ни в десять свершившихся лет круговратных богини 405 Язв не излечат глубоких, какие мой гром нанесет им. Будет помнить Афина, когда на отца ополчалась! Но против Геры не столько я злобен, не столько я гневен: Гера обыкнула всo разрушать мне, что я ни замыслю!" Рек он, - и бросилась вестница, равная вихрям Ирида: 410 Прямо с Идейских вершин на великий Олимп устремилась. Там, при первых вратах многохолмной горы Олимпийской Встретив богинь, удержала и Зевсов глагол возвестила; "Что предприемлете? что ваше сердце свирепствует в персях? Зевс воспрещает Кронид поборать кудреглавым ахейцам. 415 Так он грозил, громовержец, и так непреложно исполнит: Сломит колена коням под златой колесницею вашей, Вас с колесницы сразит и в прах сокрушит колесницу; И ни в десять уже совершившихся дет круговратных Вы не излечите язв, которые гром нанесет вам. 420 Будешь, Афина, ты помнить, когда на отца ополчалась! Но против Геры не столько он злобен, не столько он гневен: Гера обыкнула всo разрушать, что Кронид ни замыслит! Ты же, ужасная, - псица бесстыдная, ежели точно Противу Зевса дерзаешь поднять огромную пику!" 425 Слово скончав, отлетела подобная вихрям Ирида. И к Афине тогда провещала державная Гера: "Нет, светлоокая дочь Эгиохова! Я не желаю, Я не позволю себе против Зевса за смертных сражаться! Пусть между ними единый живет, а другой погибает, 430 Как предназначено; Зевс, совещался с собственным сердцем, Сам да присудит, что следует, Трои сынам и ахейцам!" Так произнесши, назад обратила коней быстроногих. Горы, принесшимся им, пышногривых коней отрешили, Их привязали браздами у яслей, амброзии полных; 435 Но колесницу богинь преклонили к стенам кругозарным. Сами богини, притекшие вспять, между сонма бессмертных Сели на кресла златые, с печалью глубокою в сердце. Зевс от Иды горы, в колеснице красивоколесной, Коней к Олимпу погнал и принесся к собору бессмертных. 440 Коней его отрешил Посейдон, земли колебатель, И колесницу, покрыв полотном, на подножье поставил. Сам на златом престоле пространногремящий Кронион Сел, - и великий Олимп задрожал под стопами владыки. Смутны, одни, от Зевса далoко, Афина и Гера 445 Вместе сидели, не смея начать ни вопроса, ни речи. Мыслью своею проник то Кронион и сам возгласил к ним: "Чем опечалены так и Афина и Гера богиня? В брани, мужей прославляющей, вы подвизались не долго, К пагубе храбрых троян, на которых пылаете злобой! 450 Так, у меня таковы необорные силы и руки; Боги меня не подвигнут, колико ни есть на Олимпе! Вам же трепет объял и сердца, и прекрасные члены Прежде, чем брань вы узрели и грозные подвиги брани. Паки глаголю я вам (и глаголы б мои совершились): 455 Вы на своей колеснице, моим пораженные громом, Вспять никогда не пришли б на Олимп, обитель бессмертных!" Так он вещал; негодуя, вздохнули Афина и Гера: Вместе сидели они и троянам беды совещали. Но Афина смолчала, не молвила, гневная, слова 460 Зевсу отцу; а ее волновала свирепая злоба. Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу: "Мрачный Кронион! какие слова ты, жестокий, вещаешь? Ведаем мы совершенно, что сила твоя необорна; Но милосердуем мы об ахеянах, доблестных воях, 465 Кои, судьбу их жестокую скоро исполнив, погибнут! Обе, однако, от брани воздержимся, если велишь ты; Мы лишь советы внушим аргивянам, да храбрые мужи В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным гневе! К ней обратясь, возгласил воздымающий тучи Кронион: 470 "Завтра с Денницею ты, волоокая, грозная Гера, Можешь, коль хочешь, увидеть, как будет Кронид многомощный Боле еще истреблять ополчение храбрых данаев: Ибо от брани руки не спокоит стремительный Гектор Прежде, пока при судах не воспрянет Пелид быстроногий, 475 В день, как уже пред кормами их воинства будут сражаться, В страшной столпясь тесноте, вкруг Патроклова мертвого тела. Так суждено! и пылающий гнев твой в ничто я вменяю! Если бы даже ты в гневе дошла до последних пределов Суши и моря, туда, где Япет и Крон заточенный, 480 Сидя, ни ветром, ни светом высокоходящего солнца Ввек насладиться не могут; кругом их Тартар глубокий! Если б, вещаю тебе, и туда ты, скитаясь, достигла, Гнев твой вменю ни во что, невзирая на всю твою наглость!" Рек, - и умолкла пред Зевсом лилейнораменная Гера. 485 Пал между тем в Океан лучезарный пламенник солнца, Черную ночь навлекая на многоплодящую землю. День сокрылся противу желаний троян; но ахейцам Сладкая, всем вожделенная, мрачная ночь наступила. В войске троянском совет сотворил блистательный Гектор, 490 Вдаль от ахейских судов, к реке отошедши пучинной, В чистое поле, где место от трупов свободное было. Там, сошедшие с коней, трояне слушали слово. Гектор его говорил им великий; в деснице держал он Пику в одиннадцать локтей; далеко на пике сияло 495 Медное жало ее и кольцо вкруг него золотое. Он, опираясь на пику, вещал им крылатые речи: "Слух преклоните, трояне, дардане и рати союзных! Я уповал, что в сей день, истребив и суда и ахеян, Мы, торжествуя, обратно в святый Илион возвратимся: 500 Прежде настигнула. тьма; и единая тьма сохранила Рать аргивян и суда их на береге шумного моря. Други, и мы покоримся настигнувшей сумрачной ночи; Вечерю здесь учредим. Ратоборцы, коней пышногривых Всех вы от ярм отрешивши, задайте обильно им корму; 505 Сами скорее из града волов и упитанных агниц К вечере в стан пригоните; вина животворного, хлебов Нам из домов принесите; и после совлечь поспешайте Множество леса, да целую ночь, до Зари светоносной, Окрест огни здесь пылают и зарево к небу восходит; 510 Ради того, чтоб во тьме кудреглавые мужи ахейцы В дом не решились бежать по широким хребтам Геллеспонта Или дабы на суда не взошли безопасно и мирно. Нет, пускай не один и в отечестве рану врачует, Раненный острым копьем иль крылатой стрелою троянской, 515 Скачущий в судно данаец; и пусть ужаснутся народы Слезную брань наносить укротителям коней троянам! Вестники Зевсу любезные, вы объявите, да в граде Бодрые отроки все и от лет обеленные старцы Трою святую кругом стерегут с богосозданных башен; 520 Жены ж, слабейшие силами, каждая в собственном доме, Яркий огонь да разводят, и крепкая стража да будет: В град не ворвался б враждебный отряд при отсутствии воинств. Так да будет, как я говорю, браноносцы трояне! Мысли, народу сегодня полезные, сказаны мною; 525 Завтра другие троянам, смирителям коней, скажу я. Льщуся, молясь и надеясь на Зевса и прочих бессмертных, Я изгоню из Троады неистовых псов навожденных, Коих судьба лихая на черных судах привела к нам. Но во мраке ночном охраним и себя мы во стане; 530 Завтра же, с светом Зари, ополчася оружием бранным, Мы пред судами ахеян воздвигнем свирепую жесточь. Там я увижу, меня ль Диомед, воеватель могучий, Боем к стенам от судов отразит или я, Диомеда Медью убив, в Илион возвращуся с корыстью кровавой. 535 Завтра пред нами покажет он мужество, если посмеет Встретить летящий мой дрот; но, надеюся, завтра меж первых! Будет пронзенный лежать, с неисчетными окрест друзьями, Он пред солнцем всходящим. О! если бы столько же верно Был я бессмертен и жизнью моей никогда не стареющ 540 Славился всеми, как славятся Феб и Паллада Афина, - Сколько то верно, что день сей несет аргивянам погибель!" Так Приамид говорил, - и кругом восклицали трояне; Быстрых коней отрешали, под ярмами потом покрытых, И, пред своей колесницею каждый, вязали браздами. 545 После из града и тучных волов, и упитанных агниц К рати поспешно пригнали, вина животворного, хлебов В стан принесли из домов, навлачили множество леса И сожигали полные в жертву богам гекатомбы. Их благовоние ветры с земли до небес возносили 550 Облакам дыма, но боги блаженные жертв не прияли, Презрели их; ненавистна была им священная Троя, И владыка Приам, и народ копьеносца Приама. Гордо мечтая, трояне на поприще бранном сидели Целую ночь; и огни их несчетные в поле пылали. 555 Словно как на небе около месяца ясного сонмом Кажутся звезды прекрасные, ежели воздух безветрен; Все кругом открывается - холмы, высокие горы, Долы; небесный эфир разверзается весь беспредельный; Видны все звезды; и пастырь, дивуясь, душой веселится, - 560 Столько меж черных судов и глубокопучинного Ксанфа Зрелость огней троянских, пылающих пред Илионом. Тысяча в поле горело огней, и пред каждым огнищем Вкруг пятьдесят ратоборцев сидело при зареве ярком. Кони их, белым ячменем и сладкой питаяся полбой, 565 Подле своих колесниц ожидали Зари лепотронной. Гомер. Илиада. Песнь шестая. Свидание Гектора с Андромахой. ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ. ПОСОЛЬСТВО Так охраняли трояне свой стан: но ахеян волнует Ужас, свыше ниспосланный, бегства дрожащего спутник; Грусть нестерпимая самых отважнейших дух поражает. Словно два быстрые ветра волнуют понт многорыбный, 5 Шумный Борей и Зефир, кои, из Фракии дуя, Вдруг налетают, свирепые; вдруг почерневшие зыби Грозно холмятся и множество пороста хлещут из моря,- Так раздиралися души в груди благородных данаев. Царь Агамемнон, печалью глубокою в сердце пронзенный, 10 Окрест ходил, рассылая глашатаев звонкоголосых К сонму вождей приглашать, но по имени каждого мужа, Тихо, без клича, и сам между первых владыка трудился. Мужи совета сидели унылые. Царь Агамемнон Встал, проливающий слезы, как горный поток черноводный 15 С верху стремнистой скалы проливает мрачные воды. Он, глубоко стенающий, так говорил меж данаев: "Други, вожди и властители мудрые храбрых данаев, Зевс громовержец меня уловил в неизбежную гибель! Пагубный! прежде обетом и знаменьем сам предназначил 20 Мне возвратиться рушителем Трои высокотвердынной; Ныне же злое прельщение он совершил и велит мне В Аргос бесславным бежать, погубившему столько народа! Так, без сомнения, богу, всемощному Зевсу, угодно. Многих уже он градов разрушил высокие главы, 25 И еще сокрушит: беспредельно могущество Зевса. Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь: Должно бежать; возвратимся в драгое отечество наше; Нам не разрушить Трои, с широкими стогнами града!" Так говорил, - и молчанье глубокое все сохраняли; 30 Долго сидели безмолвны, унылые духом, данаи. Но меж них наконец взговорил Диомед благородный: "Сын Атреев! на речи твои неразумные первый Я возражу, как в собраньях позволено; царь, не сердися. Храбрость мою порицал ты недавно пред ратью ахейской; 35 Робким меня, невоинственным ты называл; но довольно Ведают то аргавяне - и юноша каждый и старец. Дар лишь единый тебе даровал хитроумный Кронион: Скипетром власти славиться дал он тебе перед всеми; Твердости ж не дал, в которой верховная власть человека! 40 О добродушный! ужели ты веришь, что мы, аргивяне, Так невоинственны, так малосильны, как ты называешь? Ежели сам ты столь пламенно жаждешь в дом возвратиться, Мчися! Дорога открыта, суда возле моря готовы, Коих толикое множество ты устремил из Микены. 45 Но останутся здесь другие герои ахеян, Трои пока не разрушим во прах! но когда и другие... Пусть их бегут с кораблями к любезным отечества землям! Я и Сфенел остаемся и будем сражаться, доколе Трои конца не найдем; и надеюся, с богом пришли мы!1" 50 Так произнес, - и воскликнули окрест ахейские мужи, Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней. Но, между ними восстав, говорил благомысленный Нестор: "Сын Тидеев, ты, как в сражениях воин храбрейший, Так и в советах, из сверстников юных, советник отличный. 55 Речи твоей не осудит никто из присущих данаев, Слова противу не скажет; но речи к концу не довел ты. Молод еще ты и сыном моим, без сомнения, был бы Самым юнейшим; однако ж, Тидид, говорил ты разумно Между аргивских царей: говорил бо ты всo справедливо. 60 Ныне же я, пред тобою гордящийся старостью жизни, Слово скажу и окончу его, и никто из ахеян Речи моей не осудит, ни сам Агамемнон державный. Тот беззаконен, безроден, скиталец бездомный на свете, Кто междоусобную брань, человекам ужасную, любит! 65 Но покоримся теперь наступающей сумрачной ночи: Воинство пусть вечеряет; а стражи пусть совокупно Выйдут и станут кругом у изрытого рва за стеною. Дело сие возлагаю на юношей. После немедля Ты начни, Агамемнон: державнейший ты между нами,- 70 Пир для старейшин устрой: и прилично тебе и способно; Стан твой полон вина; аргивяне его от фракиян Каждый день в кораблях по широкому понту привозят; Всем к угощенью обилуешь, властвуешь многим народом. Собранным многим, того ты послушайся, кто между ними 75 Лучший совет присоветует: нужен теперь для ахеян Добрый, разумный совет: сопостаты почти пред судами Жгут огни неисчетные; кто веселится, их видя? Днешняя ночь иль погубит нам воинство, или избавит!" Так он вещал, - и, внимательно слушав, они покорились. 80 К страже, с оружьем в руках, устремились ахейские мужи: Несторов сын, Фразимед, народа пилосского пастырь; С ним Аскалаф и Иялмен, сыны мужегубца Арея, Критский герой Мерион, Деипир, Афарей нестрашимый И Крейона рождение, вождь Ликомед благородный. 85 Семь воевод предводили стражу; и по сту за каждым Юношей стройно текли, воздымая высокие копья. К месту пришед, между рвом и стеной посредине воссели; Там разложили огонь, и устроивал вечерю каждый. Царь Агамемнон старейшин ахейских собравшихся вводит 90 В царскую сень и пир предлагает им, сердцу приятный. К сладостным яствам предложенным руки герои простерли; И когда питием и пищею глад утолили, Старец меж оными первый слагать помышления начал, Нестор, который и прежде блистал превосходством советов; 95 Он, благомысленный, так говорил и советовал в сонме: "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Слово начну я с тебя и окончу тобою: могучий Многих народов ты царь, и тебе вручил Олимпиец Скиптр и законы, да суд и совет произносишь народу. 100 Более всех ты обязан и сказывать слово и слушать; Мысль исполнять и другого, если кто, сердцем внушенный, Доброе скажет, но что совершить от тебя то зависит. Ныне я вам поведаю, что мне является лучшим. Думы другой, превосходнее сей, никто не примыслит, 105 В сердце какую ношу я, с давней поры и доныне, С оного дня, как ты, о божественный, Брисову дочерь Силой из кущи исторг у пылавшего гневом Пелида, Нашим не вняв убеждениям. Сколько тебя, Агамемнон, Я отговаривал; но, увлекаяся духом высоким, 110 Мужа, храбрейшего в рати, которого чествуют боги, Ты обесчестил, награды лишив. Но хоть ныне, могучий, Вместе подумаем, как бы его умолить нам, смягчивши Лестными сердцу дарами и дружеской ласковой речью". Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон: 115 "Старец, не ложно мои погрешения ты обличаешь. Так, погрешил, не могу отрекаться я! Стоит народа Смертный единый, которого Зевс от сердца возлюбит: Так он сего, возлюбив, превознес, а данаев унизил. Но как уже погрешил, обуявшего сердца послушав, 120 Сам я загладить хочу и несметные выдать награды. Здесь, перед вами, дары знаменитые все я исчислю: Десять талантов золота, двадцать лаханей блестящих; Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний. 125 Истинно жил бы не беден и в злате высоко ценимом Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько, Сколько наград для меня быстроногие вынесли кони! Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарую, Лесбосских, коих тогда, как разрушил он Лесбос цветущий, 130 Сам я избрал, красотой побеждающих жен земнородных. Сих ему дам; и при них возвращу я и ту, что похитил, Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянуся: Нет, не всходил я на одр, никогда не сближался я с нею, Так, как мужам и женам свойственно меж человеков. 135 Всo то получит он ныне; еще же, когда аргивянам Трою Приама великую боги дадут ниспровергнуть, Пусть он и медью и златом корабль обильно наполнит, Сам наблюдая, как будем делить боевую добычу. Пусть из троянских жен изберет по желанию двадцать, 140 После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое. Если же в Аргос придем мы, в ахейский край благодатный, Зятем его назову я и честью сравняю с Орестом, С сыном одним у меня, возрастающим в полном довольстве. Три у меня расцветают в дому благосозданном дщери: 145 Хрисофемиса, Лаодика, юная Ифианасса. Пусть он, какую желает, любезную сердцу, без вена В отеческий дом отведет; а приданое сам я за нею Славное дам, какого никто не давал за невестой. Семь подарю я градов, процветающих, многонародных: 150 Град Кардамилу, Энопу и тучную травами Геру, Феры, любимые небом, Анфею с глубокой долиной, Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный. Все же они у приморья, с Пилосом смежны песчаным: Их населяют богатые мужи овцами, волами, 155 Кои дарами его, как бога, чествовать будут И под скиптром ему заплатят богатые дани. Так я немедля исполню, как скоро вражду он оставит. Пусть примирится; Аид несмирим, Аид непреклонен; Но зато из богов, ненавистнее всех он и людям. 160 Пусть мне уступит, как следует: я и владычеством высшим, Я и годов старшинством перед ним справедливо горжуся". Рек, - и Атриду ответствовал Нестор, конник геренский: "Сын знаменитый Атрея, владыка мужей Агамемнон! Нет, дары не презренные хочешь ты дать Ахиллесу. 165 Благо, друзья! поспешим же нарочных послать, да скорее Шествуют мужи избранные к сени царя Ахиллеса. Или позвольте, я сам изберу их; они согласятся: Феникс, любимец богов, предводитель посольства да будет; После Аякс Теламонид и царь Одиссей благородный; 170 Но Эврибат и Годий да идут, как вестники, с ними. На руки дайте воды, сотворите святое молчанье, И помолимся Зевсу, да ныне помилует нас он!" Так говорил, - и для всех произнес он приятное слово. Вестники скоро царям возлияли на руки воду; 175 Юноши, чермным вином наполнив доверху чаши, Кубками всем подносили, от правой страны начиная. В жертву богам возлияв и испив до желания сердца, Вместе послы поспешили из сени Атрида владыки. Много им Нестор идущим наказывал, даже очами 180 Каждому старец мигал, но особенно сыну Лаэрта: Всo б испытали, дабы преклонить Ахиллеса героя. Мужи пошли по брегу немолчношумящего моря, Много моляся, да землю объемлющий земледержатель Им преклонить поможет высокую душу Пелида. 185 К сеням пришед и к судам мирмидонским, находят героя: Видят, что сердце свое услаждает он лирою звонкой, Пышной, изящно украшенной, с сребряной накольней сверху, Выбранной им из корыстей, как град Этионов разрушил: Лирой он дух услаждал, воспевая славу героев. 190 Менетиад перед ним лишь единый сидел и безмолвный Ждал Эакида, пока песнопения он не окончит2. Тою порою приближась, послы, Одиссей впереди их, Стали против Ахиллеса: герой изумленный воспрянул С лирой в руках и от места сидения к ним устремился. 195 Так и Менетиев сын, лишь увидел пришедших, поднялся. В встречу им руки простер и вещал Ахиллес быстроногий: "Здравствуйте! истинно други приходите! Верно, что нужда! Но и гневному вы из ахеян любезнее всех мне". Так произнес - и повел их дальше Пелид благородный; 200 Там посадил их на креслах, на пышных коврах пурпуровых, И, обратясь, говорил к находящемусь близко Патроклу: "Чашу поболее, друг Менетид, подай на трапезу; Цельного нам раствори и поставь перед каждого кубок: Мужи, любезные сердцу, собрались под сенью моею!" 205 Так говорил, - и Патрокл покорился любезному Другу. Сам же огромный он лот положил у огнищного света И хребты разложил в нем овцы и козы утучнелой, Бросил и окорок жирного борова, туком блестящий, Их Автомедон держал, рассекал Ахиллес благородный, 210 После искусно дробил на куски и вонзал их на вертел. Жаркий огонь между тем разводил Менетид боговидный. Чуть же огонь ослабел и багряное пламя поблекло, Угли разгребши, Пелид вертела над огнем простирает И священною солью кропит, на подпор подымая. 215 Так их обжарив кругом, на обеденный стол сотрясает. Тою порою Патрокл по столу, в красивых корзинах, Хлебы расставил; но яства гостям Ахиллес благородный Сам разделил и против Одиссея, подобного богу, Сел на другой стороне, а жертвовать жителям неба 220 Другу Патроклу велел; и в огонь он бросил начатки. К сладостным яствам предложенным руки герои простерли; И когда питием и пищею глад утолили, Фениксу знак Теламонид подал; Одиссей то постигнул, Кубок налил и приветствовал, за руку взявши, Пелида: 225 "Здравствуй, Пелид! в дружелюбных нам пиршествах нет недостатка, Сколько под царскою сенью владыки народов Атрида, Столько и здесь; изобильно всего к услаждению сердца В пире твоем; но теперь не о пиршествах радостных дело. Грозную гибель, питомец Крониона, близкую видя, 230 В трепете мы, в неизвестности, наши суда мы избавим, Или погубим, ежели ты не одеешься в крепость! Близко судов, под стеной уже нашею стан положили Гордые мужи трояне и их дальноземные други; В стане кругом зажигают огни и грозятся, что боле 235 Их не удержат, что прямо на наши суда они грянут. Им и Зевес, благовестные знаменья вправе являя, Молнией блещет! И Гектор, ужасною силой кичася, Буйно свирепствует, крепкий на Зевса3; в ничто он вменяет Смертных и самых богов, обладаемый бешенством страшным. 240 Молится, только б скорей появилась Денница святая, Хвалится завтра срубить с кораблей кормовые их гребни, Пламенем бурным пожечь корабли и самих нас, ахеян, Всех перед ними избить, удушаемых дымом пожарным. Страшно, герой, трепещу я, да гордых угроз Приамида 245 Боги ему не исполнят; а нам да не судит судьбина Гибнуть под Троей, далoко от Аргоса, милой отчизны! Храбрый, воздвигнись, когда ты желаешь, хоть поздно, ахеян, Столь утесненных, избавить от ярости толпищ троянских. После тебе самому то горестно будет, но поздно, 250 Зло допустивши, искать исправления. Лучше вовремя, Раньше помысли, да пагубный день отвратишь от ахеян. Друг! не тебе ли родитель, Пелей, заповедовал старец, В день, как из Фтии тебя посылал к Атрееву сыну: - Доблесть, мой сын, даровать и Афина и Гера богиня 255 Могут, когда соизволят; но ты лишь в персях горячих Гордую душу обуздывай; кротость любезная лучше. Распри злотворной, как можно, чуждайся, да паче и паче Между ахеян тебя почитают младые и старцы.- Так заповедовал старец; а ты забываешь. Смягчися, 260 Гнев отложи, сокрушительный сердцу! Тебе Агамемнон Выдаст дары многоценные, ежели гнев ты оставишь. Хочешь ли, слушай, и я пред тобой и друзьями исчислю, Сколько даров знаменитых тебе обещал Агамемнон: Десять талантов золота, двадцать лаханей блестящих, 265 Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний. Истинно, жил бы не беден и в злате высоко ценимом Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько, Сколько Атриду наград быстроногие вынесли кони! 270 Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарует, Лесбосских, коих тогда, как разрушил ты Лесбос цветущий, Сам он избрал, красотой побеждающих жен земнородных; Их он дарит; и при них возвращает и ту, что похитил, Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянется: 275 Нет, не всходил он на одр, никогда не сближался он с нею, Так, как мужам и женам свойственно меж человеков. Все то получишь ты ныне; еще же, когда аргивянам Трою Приама великую боги дадут ниспровергнуть, Целый корабль ты и медью и златом обильно наполни, 280 Сам наблюдая, как будем делить боевые корысти; Сам между женами пленными выбери двадцать троянок, После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое. Если ж воротимся в Аргос Ахейский, край благодатный, Зятем тебя назовет он и честью с Орестом сравняет, 285 С сыном одним у него, возрастающим в полном довольстве. Трех дочерей он невест в благосозданном доме имеет: Хрисофемису, Лаодику, юную Ифианассу. Ты, по желанью, из оных, любезную сердцу, без вена В отеческий дом отведи; а приданое сам он за нею 290 Славное выдаст, какого никто не давал за невестой. Семь подарит он градов процветающих, многонародных: Град Кардамилу, Энопу и тучную паствами Геру, Феры, любимые небом, Анфею с глубокой долиной, Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный. 295 Все же они у примория, с Пилосом смежны песчаным; Их населяют богатые мужи овцами, волами, Кои дарами тебя, как бога, чествовать будут И под скиптром тебе заплатят богатые дани. Так он исполнит немедля, коль скоро вражду ты оставишь, 300 Если ж Атрид Агамемнон еще для тебя ненавистен, Он и подарки его, - пожалей о других ты ахейцах, В стане жестоко стесненных; тебя, как бессмертного бога, Рати почтут; между них ты покроешься дивною славой! Гектора ты поразишь! до тебя он приближится ныне, 305 Буйством своим обезумленный; он никого не считает Равным себе меж данаями, сколько ни есть их под Троей!" Рек, - и ему на ответ говорил Ахиллес быстроногий: "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! Должен я думу свою тебе объявить откровенно, 310 Как я и мыслю и что я исполню, чтоб вы перестали Вашим жужжаньем скучать мне4, один за другим приступая: Тот ненавистен мне, как врата ненавистного ада, Кто на душе сокрывает одно, говорит же другое. Я же скажу вам прямо, что почитаю я лучшим: 315 Нет, ни могучий Атрид, ни другие, надеюсь, данаи Сердца по мне не смягчат: и какая тому благодарность, Кто беспрестанно, безустально бился на битвах с врагами! Равная доля у вас нерадивцу и рьяному в битве; Та ж и единая честь воздается и робким и храбрым; 320 Всo здесь равно, умирает бездельный иль сделавший много! Что мне наградою было за то, что понес я на сердце, Душу мою подвергая вседневно опасностям бранным? Словно как птица, бесперым птенцам промышляючи корму, Ищет и носит во рту и, что горько самой, забывает,- 325 Так я под Троею сколько ночей проводил бессонных, Сколько дней кровавых на сечах жестоких окончил, Ратуясь храбро с мужами и токмо за жен лишь Атридов! Я кораблями двенадцать градов разорил многолюдных; Пеший одиннадцать взял на троянской земле многоплодной; 330 В каждом из них и сокровищ бесценных, и славных корыстей Много добыл; и, сюда принося, властелину Атриду Все отдавал их; а он позади, при судах оставаясь, Их принимал, и удерживал много, выделивал мало; Несколько выдал из них, как награды, царям и героям: 335 Целы награды у всех; у меня ж одного из данаев Отнял и, властвуя милой женой, наслаждается ею Царь сладострастный! За что же воюют троян аргивяне? Рати зачем собирал и за что их привел на Приама Сам Агамемнон? не ради ль одной лепокудрой Елены? 340 Или супруг непорочных любят от всех земнородных Только Атрея сыны? Добродетельный муж и разумный Каждый свою бережет и любит, как я Брисеиду: Я Брисеиду любил, несмотря, что оружием добыл! Нет, как награду исторгнул из рук и меня обманул он, 345 Пусть не прельщает! Мне он известен, меня не уловит! Пусть он с тобой. Одиссей, и с другими царями ахеян Думает, как от судов отвратить пожирающий пламень. Истинно, многое он и один без меня уже сделал: Стену для вас взгромоздил, и окоп перед оною вывел 350 Страшно глубокий, широкий, и внутрь его колья уставил! Но бесполезно! Могущества Гектора, людоубийцы, Сим не удержит. Пока меж аргивцами я подвизался, Боя далеко от стен начинать не отважился Гектор: К Скейским вратам лишь и к дубу дохаживал; там он однажды 355 Встретился мне, но едва избежал моего нападенья. Больше с божественным Гектором я воевать не намерен. Завтра, Зевсу воздав и другим небожителям жертвы, Я нагружу корабли и немедля спущу их на волны. Завтра же, если желаешь и если тебя то заботит, 360 С ранней зарею узришь, как по рыбному понту помчатся Все мои корабли, под дружиною жарко гребущей. Если счастливое плаванье даст Посейдон мне могучий, В третий я день, без сомнения, Фтии достигну холмистой. Там довольно имею, что бросил, сюда я повлекшись; 365 Много везу и отселе: золота, меди багряной, Пленных, красноопоясанных жен и седое железо; Всo, что по жребию взял; но награду, что он даровал мне, Сам, надо мною ругаясь, и отнял Атрид Агамемнон, Властию гордый! Скажите ему вы, что я говорю вам, 370 Всo и пред всеми: пускай и другие, как я, негодуют, Если кого из ахеян еще обмануть уповает, Вечным бесстыдством покрытый! Но, что до меня, я надеюсь, Он, хоть и нагл, как пес, но в лицо мне смотреть не посмеет! С ним не хочу я никак сообщаться, ни словом, ни делом! 375 Раз он, коварный, меня обманул, оскорбил, и вторично Словом уже не уловит: довольно с него! но спокойный Пусть он исчезнет! лишил его разума Зевс промыслитель. Даром гнушаюсь его и в ничто самого я вменяю! Если бы в десять и в двадцать он крат предлагал мне сокровищ, 380 Сколько и ныне имеет и сколько еще их накопит, Даже хоть всo, что приносят в Орхомен иль Фивы египтян, Град, где богатства без сметы в обителях граждан хранятся, Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести Ратных мужей в колесницах, на быстрых конях выезжают; 385 Или хоть столько давал бы мне, сколько песку здесь и праху,- Сердца и сим моего не преклонит Атрид Агамемнон, Прежде чем всей не изгладит терзающей душу обиды! Дщери супругой себе не возьму от Атреева сына; Если красою она со златой Афродитою спорит, 390 Если искусством работ светлоокой Афине подобна5, Дщери его не возьму! Да найдет из ахеян другого, Кто ему больше приличен и царственной властию выше. Ежели боги меня сохранят и в дом возвращусь я, Там - жену благородную сам сговорит мне родитель. 395 Много ахеянок есть и в Элладе, и в счастливой Фтии, Дщерей ахейских вельмож, и градов и земель властелинов: Сердцу любую из них назову я супругою милой. Там, о, как часто мое благородное сердце алкает, Брачный союз совершив, с непорочной супругою милой 400 В жизнь насладиться стяжаний, старцем Пелеем стяжанных. С жизнью, по мне, не сравнится ничто: ни богатства, какими Сей Илион, как вещают, обиловал, - град, процветавший В прежние мирные дни, до нашествия рати ахейской; Ни сокровища, сколько их каменный свод заключает 405 В храме Феба пророка в Пифосе, утесами грозном. Можно всo приобресть, и волов, и овец среброрунных, Можно стяжать и прекрасных коней, и златые треноги; Душу ж назад возвратить невозможно; души не стяжаешь, Вновь не уловишь ее, как однажды из уст улетела. 410 Матерь моя среброногая, мне возвестила Фетида: Жребий двоякий меня ведет к гробовому пределу: Если останусь я здесь, перед градом троянским сражаться,- Нет возвращения мне, но слава моя не погибнет. Если же в дом возвращуся я, в любезную землю родную, 415 Слава моя погибнет, но будет мой век долголетен, И меня не безвременно Смерть роковая постигнет. Я и другим воеводам ахенским советую то же: В домы отсюда отплыть; никогда вы конца не дождетесь Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион 420 Руку свою распростер, и возвысилась дерзость народа. Вы возвратитесь теперь и всем благородным данаям Мой непреложно ответ, как посланников долг, возвестите. Пусть на совете другое примыслят, вернейшее, средство, Как им спасти и суда, и ахейскии народ, утесненный 425 Подле судов мореходных; а то, что замыслили ныне, Будет без пользы ахеянам: я непреклонен во гневе. Феникс останется здесь, у нас успокоится старец; Завтра же, если захочет, - неволей его не беру я,- Вместе со мной в кораблях отплывет он к любезной отчизне". 430 Так возразил, - и молчание долгое все сохраняли, Речью его пораженные: грозно ее говорил он. Между послов наконец провещал, заливаясь слезами, Феникс, конник седой; трепетал о судах он ахейских: "Если уже возвратиться, Пелид благородный, на сердце 435 Ты положил и от наших судов совершенно отрекся Огнь отразить пожирающий, - гнев запал тебе в душу,- Как, о возлюбленный сын, без тебя один я останусь? Вместе с тобою меня послал Эакид, твой родитель, В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида. 440 Юный, ты был неискусен в войне, человечеству тяжкой; В сонмах советных неопытен, где прославляются мужи. С тем он меня и послал, да тебя всему научу я: Был бы в речах ты вития и делатель дел знаменитый. Нет, мой возлюбленный сын, без тебя не могу, не желаю 445 Здесь оставаться, хотя бы сам бог обещал, всемогущий, Старость совлекши, вновь возвратить мне цветущую младость Годы, как бросил Элладу я, славную жен красотою, Злобы отца избегая, Аминтора, грозного старца. Гневался он на меня за пышноволосую деву: 450 Страстно он деву любил и жестоко бесславил супругу, Матерь мою; а она, обнимая мне ноги, молила С девою прежде почить, чтобы стал ненавистен ей старец. Я покорился и сделал. Отец мой, то скоро приметив, Начал меня проклинать, умоляя ужасных Эриний, 455 Ввек на колена свои да не примет он милого сына, Мной порожденного6: отчие клятвы исполнили боги, Зевс подземный и чуждая жалости Персефония. В гневе убить я отца изощренною медью решился; Боги мой гнев укротили, представивши сердцу, какая 460 Будет в народе молва и какой мне позор в человеках, Ежели отцеубийцей меня прозовут аргивяне! Но от оной поры для меня уже стало несносно, Близко отца раздраженного, в доме с тоскою скитаться. Други, родные мои, неотступно меня окружая, 465 Силились общей мольбой удержать в отеческом доме. Много и тучных овец, и тяжелых волов круторогих В доме зарезано; многие свиньи, блестящие туком, По двору были простерты на яркий огонь обжигаться; Много выпито было вина из кувшинов отцовских. 470 Девять ночей непрерывно они вкруг меня ночевали; Стражу держали, сменяяся; целые ночи не гаснул В доме огонь; один - под крыльцом на дворе крепкостенном, И другой - в сенях, пред дверями моей почивальни. Но когда мне десятая темная ночь наступила, 475 Я у себя в почивальне искусно створявшиесь двери Выломал, вышел и быстро чрез стену двора перепрянул, Тайно от всех и домовых жен, и мужей стерегущих. После далеко бежал чрез обширные степи Эллады И пришел я во Фтию, овец холмистую матерь, 480 Прямо к Пелею царю. И меня он, приняв благосклонно, Так полюбил, как любит родитель единого сына, Поздно рожденного старцу, наследника благ его многих Сделал богатым меня и народ многочисленный вверил. Там над долопами царствуя, жил я на фтийском пределе; 485 Там и тебя воспитал я такого, бессмертным подобный! Нежно тебя я любил: никогда с другим не хотел ты Выйти на пир пред гостей; ничего не вкушал ты и дома Прежде, поколе тебя не возьму я к себе на колена, Пищи, разрезав, не дам и вина к устам не приближу. 490 Сколько ты раз, Ахиллес, заливал мне одежду на персях, Брызжа из уст вино, во время неловкого детства. Много забот для тебя и много трудов перенес я, Думая так, что, как боги уже не судили мне сына, Сыном тебя, Ахиллес, подобный богам, нареку я; 495 Ты, помышлял я, избавишь меня от беды недостойной. Сын мой, смири же ты душу высокую! храбрый не должен Сердцем немилостив быть: умолимы и самые боги, Столько превысите нас и величьем, и славой, и силой. Но и богов - приношением жертвы, обетом смиренным, 500 Вин возлияньем и дымом курений смягчает и гневных Смертный молящий, когда он пред ними виновен и грешен. Так, Молитвы - смиренные дщери великого Зевса - Хромы, морщинисты, робко подъемлющи очи косые, Вслед за Обидой они, непрестанно заботные, ходят. 505 Но Обида могуча, ногами быстра; перед ними Мчится далеко вперед и, по всей их земле упреждая, Смертных язвит; а Молитвы спешат исцелять уязвленных. Кто принимает почтительно Зевсовых дщерей прибежных, Много тому помогают и скоро молящемусь внемлют; 510 Кто ж презирает богинь и, душою суров, отвергает,- К Зевсу прибегнув, они умоляют отца, да Обида Ходит за ним по следам и его, уязвляя, накажет. Друг, воздай же и ты, что следует, Зевсовым дщерям: Честь, на воздание коей всех добрых склоняются души. 515 Если б даров не давал, как теперь, так и после, толь многих, Сын Атрсев, но все бы упорствовал в гибельном гневе,- Я не просил бы тебя, чтобы, гнев справедливый отринув, Ты защитил аргивян, невзирая, что жаждут защиты. Много и ныне даров он дает и вперед обещает; 520 С кротким прошеньем к тебе присылает мужей знаменитых, В целом народе избранных, тебе самому здесь любезных Более всех из данаев. Не презри же их ты ни речи, Ни посещения. Ты не без права гневался прежде. Так мы слышим молвы и о древних славных героях: 525 Пылкая злоба и их обымала великие души; Но смягчаемы были дарами они и словами. Помню я дело одно, но времен стародавних, не новых: Как оно было, хочу я поведать меж вами, друзьями. Брань была меж куретов и братолюбивых этолян 530 Вкруг Калидона града, и яростно билися рати: Мужи этольцы стояли за град Калидон, им любезный, Мужи куреты пылали обитель их боем разрушить. Горе такое на них Артемида богиня воздвигла, В гневе своем, что Иней с плодоносного сада начатков 535 Ей не принес; а бессмертных других насладил гекатомбой; Жертвы лишь ей не принес, громовержца великого дщери: Он не радел, иль забыл, но душой согрешил безрассудно. Гневное божие чадо, стрельбой веселящаясь Феба Вепря подвигла на них, белоклыкого лютого зверя. 540 Страшный он вред наносил, на Инея сады набегая: Купы высоких дерев опрокинул одно на другое, Вместе с кореньями, вместе с блистательным яблоков цветом. Зверя убил наконец Инеид Мелеагр нестрашимый, Вызвав кругом из градов звероловцев с сердитыми псами 545 Многих: его одолеть не успели бы с малою силой - Этаков был! на костер печальный многих послал он. Феба о нем воспалила жестокую, шумную распрю, Бой о клыкастой главе и об коже щетинистой вепря Между сынами куретов и гордых сердцами этолян. 550 Долго, пока Мелеагр за этолян, могучий, сражался, Худо было куретам: уже не могли они сами В поле, вне стен, оставаться, хотя и сильнейшие были. Но когда Мелеагр предался гневу, который Сердце в груди напыщает у многих, мужей и разумных 555 (Он, на любезную матерь Алфею озлобенный сердцем, Праздный лежал у супруги своей, Клеопатры прекрасной, Дщери младой Эвенины жены, легконогой Марписсы, И могучего Ида, храбрейшего меж земнородных Оных времен: на царя самого, стрелоносного Феба, 560 Поднял он лук за супругу свою7, легконогую нимфу: С оного времени в доме отец и почтенная матерь Дочь Алкионою8 прозвали, в память того, что и матерь, Горькую долю неся Алкионы многопечальной, Плакала целые дни, как ее стреловержец похитил. 565 Он у супруги покоился, гнев душевредный питая, Матери клятвами страшно прогневанный: грустная матерь Часто богов заклинала - отметить за убитого брата; Часто руками она, исступленная, о землю била И, на коленях сидящая, грудь обливая слезами, 570 С воплем молила Аида и страшную Персефонию Смерть на сына послать; и носящаясь в мраках Эриннис, Фурия немилосердая, воплю вняла из Эреба), Скоро у врат калидонских и стук и треск раздалися Башен, громимых врагом. Мелеагра этольские старцы 575 Стали молить и послали избранных священников бога, Дар обещая великий, да выйдет герой и спасет их. Где плодоносней земля на веселых полях калидонских, Там позволяли ему, в пятьдесят десятин, наилучший Выбрать удел: половину земли виноградом покрытой 580 И половину нагой, для орания годной, отрезать. Много его умолял конеборец Иней престарелый; Сам до порога поднявшись его почивальни высокой, В створы дверей он стучал и просил убедительно сына. Много и сестры его, и почтенная матерь молили: 585 Пуще отказывал; много его и друзья убеждали, Чтимые им и любимые более всех в Калидоне; Но ничем у него не подвигнули сердца, доколе Терем его от ударов кругом не потрясся: на башни Сила куретов взошла и град зажигала великий. 590 И тогда-то уже Мелеагра жена молодая Стала, рыдая, молить и исчислила все пред героем, Что в завоеванном граде людей постигает несчастных: Граждан в жилищах их режут, пламень весь град пожирает, В плен и детей, и красноопоясанных жен увлекают. 595 Духом герой взволновался, о страшных деяниях слыша; Выйти решился и пышноблестящим покрылся доспехом. Так Мелеагр отразил погибельный день от этолян, Следуя сердцу: еще Мелеагру не отдано было Многих прекрасных даров; но несчастие так отразил он. 600 Ты ж не замысли подобного, сын мой любезный! и демон Сердце тебе да не склонит к сей думе! Погибельней будет В бурном пожаре суда избавлять; для даров знаменитых Выйди, герой! и тебя, как бога, почтут аргивяне. Если же ты без даров, а по нужде на брань ополчишься, 605 Чести подобной не снищешь, хоть будешь и брани решитель". Старцу немедля ответствовал царь Ахиллес быстроногий: "Феникс, отец мой, старец божественный! В чести подобной Нужды мне нет; я надеюсь быть чествован волею Зевса! Честь я сию сохраню перед войском, доколе дыханье 610 Будет в груди у меня и могучие движутся ноги. Молвлю тебе я другое, а ты положи то на сердце: Мне не волнуй ты души, предо мною крушася и плача, Сыну Атрея в угодность; тебе и не должно Атрида Столько любить, да тому, кем любим, ненавистен не будешь. 615 Ты оскорби человека, который меня оскорбляет! Царствуй, равно как и я, и честь разделяй ты со мною. Скажут они мой ответ; оставайся ты здесь, успокойся В куще, на мягком ложе; а завтра, с восходом денницы, Вместе помыслим, отплыть восвояси нам или остаться". 620 Рек - и Патроклу, в безмолвии, знаменье подал бровями Фениксу мягкое ложе постлать, да скорее другие Выйти из кущи помыслят. Тогда Теламонид великий, Богу подобный Аякс, подымался и так говорил им: "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! 625 Время идти; я вижу, к желаемой цели беседы Сим нам путем не достигнуть. Ахейцам как можно скорее Должно ответ объявить, хоть он и не радостен будет; Нас ожидая, ахейцы сидят. Ахиллес мирмидонец Дикую в сердце вложил, за предел выходящую гордость! 630 Смертный, суровый! в ничто поставляет и дружбу он ближних, Дружбу, какою мы в стане его отличали пред всеми! Смертный, с душою бесчувственной! Брат за убитого брата, Даже за сына убитого пеню отец принимает; Самый убийца в народе живет, отплатившись богатством; 635 Пеню же взявший - и мстительный дух свой, и гордое сердце - Все наконец укрощает; но в сердце тебе бесконечный Мерзостный гнев положили бессмертные ради единой Девы! но семь их тебе, превосходнейших, мы предлагаем, Много даров и других! Облеки милосердием душу! 640 Собственный дом свой почти; у тебя под кровом пришельцы Мы от народа ахейского, люди, которые ищем Дружбы твоей и почтения, более всех из ахеян". И немедля ему отвечал Ахиллес быстроногий: "Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа! 645 Всo ты, я чувствую сам, говорил от души мне, но, храбрый! Сердце мое раздымается гневом, лишь вспомню о том я, Как обесчестил меня перед целым народом ахейским Царь Агамемнон, как будто бы был я скиталец презренный! Вы возвратитесь назад и пославшему весть возвестите: 650 Я, объявите ему, не помыслю о битве кровавой Прежде, пока Приамид браноносный, божественный Гектор, К сеням уже и широким судам не придет мирмидонским, Рати ахеян разбив, и пока не зажжет кораблей их. Здесь же, у сени моей, пред моим кораблем чернобоким, 655 Гектор, как ни неистов, от брани уймется, надеюсь". Рек он, - и каждый, в молчании, кубок взяв двоедонный, Возлил богам и из сени исшел; Одиссей предитoк им. Тою порою Патрокл повелел и друзьям и рабыням Фениксу мягкое ложе как можно скорее готовить. 660 Жены, ему повинуясь, как он повелел, простирали Руны овец, покрывало и цвет нежнейший из лена. Там покоился Феникс, Денницы святой ожидая. Но Ахиллес почивал внутри крепкостворчатой кущи; И при нем возлегла полоненная им лесбиянка, 665 Форбаса дочь, Диомеда, румяноланитая дева. Сын же Менетиев спал напротив; и при нем возлежала Легкая станом Ифиса, ему Ахиллесом героем Данная в день, как разрушил он Скирос, град Эниея. Те же - едва показались у кущи Атрида владыки, 670 С кубками их золотыми ахеян сыны привечали, В встречу один за другим подымаясь и их вопрошая. Первый из них говорил повелитель мужей Агамемнон: "Молви, драгой Одиссей, о великая слава данаев, Хочет ли он от судов отразить пожирающий пламень 675 Или отрекся и гордую душу питает враждою?" И ему отвечал Одиссей, знаменитый страдалец: "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Нет, не хочет вражды утолить он; сильнейшею прежней Пышет грозой, презирает тебя и дары отвергает. 680 В бедствах тебе самому велит с аргивянами думать, Как защитить корабли и стесненные рати ахеян. Сам угрожает, что завтрашний день, лишь Денница возникнет На море все корабли обоюдовесельные спустит. Он и другим воеводам советовать тоже намерен - 685 В домы отплыть; никогда, говорит он, конца не обресть вам Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион Руку свою распростер, - и возвысилась дерзость народа. Так он ответствовал; вот и сопутники то же вам скажут, Сын Теламона и вестники наши, разумные оба. 690 Феникс же там успокоился, старец; так повелел он, Чтоб за ним в кораблях, обратно к отчизне любезной Следовал завтра, но если он хочет, - неволить не будет". Так говорил, - и молчанье глубокое все сохраняли, Речью его пораженные: грозное он им поведал. 695 Долго безмолвными были унылые мужи ахейцы; Но меж них наконец взговорил Диомед благородный: "Царь знаменитый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Лучше, когда б не просил ты высокого сердцем Пелида, Столько даров обещая: горд и сам по себе он, 700 Ты же в Пелидово сердце вселяешь и большую гордость. Кончим о нем и его мы оставим; отсюда он едет Или не едет - начнет, без сомнения, ратовать снова, Ежели сердце велит и бог всемогущий воздвигнет. Слушайте, други, что я предложу вам, одобрите все вы: 705 Ныне предайтесь покою, но прежде сердца ободрите Пищей, вином: вино человеку и бодрость и крепость. Завтра ж, как скоро блеснет розоперстая в небе Денница, Быстро, Атрид, пред судами построй ты и конных и пеших, Дух ободри им и сам перед воинством первый сражайся". 710 Так произнес, - и воскликнули весело все скиптроносцы, Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней. Все наконец, возлиявши богам, разошлися по кущам, Где предалися покою и сна насладились дарами. ---------------------------------------------------------------------------- ПРИМЕЧАНИЯ: 1. ...с богом пришли мы - пришли при благоприятных знаменьях, посланных богами. Назад 2. Менетиад - Патрокл, сын Менетия; Эакид - Ахиллес, внук Эака; Патрокл ждет, пока Ахиллес окончит свой куплет, чтобы подхватить песню. Назад 3. Крепкий на Зевса - полагающийся на помощь Зевса. Назад 4. ...перестали... скучать мне - не докучали. Назад 5. ...искусством работ... Афине подобна. - Афина считалась покровительницей женских рукоделий и сама была искусной ткачихой. Назад 6. Ввек на колена свои да не примет он милого сына, мной порожденного... - Отец молит богов, чтобы Феникс остался бездетным. По обычаю, дед принимал новорожденного внука на колени, тем самым признавая его принадлежность к роду. Назад 7. ...на... Феба поднял он лук за супругу свою... - Когда Марписса была невестою Ила, в нее влюбился Аполлон и попытался ее похитить; Ид, защищая невесту, вступил в борьбу с богом, но Зевс прекратил их распрю, предоставив самой Марписсе сделать выбор между ними. Она предпочла смертного мужа. Назад 8. Алкиона - чайка. Греки верили, что в случае гибели самца самка чайки не ест, не пьет и все время жалобно стонет, пока не умрет. Назад Гомер. Илиада. Песнь десятая. Долония. ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ. ДОЛОНИЯ Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян, Спали целую ночь, побежденные сном благотворным; Но Атрид Агамемнон, ахенского пастырь народа, Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей. 5 Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры1, Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный, Или метель, как снега убеляют широкие степи, Или погибельной брани огромную пасть отверзает, - Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца, 10 Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала; Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом, Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа. Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный, 15 Клоки власов у себя из главы исторгал, вознося их Зевсу всевышнему: тяжко стенало в нем гордое сердце. Дума сия наконец показалася лучшей Атриду - С Нестором первым увидеться, мудрым Нелеевы сыном, С ним не успеют ли вместе устроить совет непорочный, 20 Как им беду отвратить от стесненной рати ахейской; Встал Атрейон и с поспешностью перси одеял хитоном; К белым ногам привязал красивого вида плесницы; Сверху покрылся великого льва окровавленной кожей, Рыжей, огромной, от выи до пят, и копьем ополчился. 25 Страхом таким же и царь Менелай волновался; на очи Сон и к нему не сходил: трепетал он, да бед не претерпят Мужи ахейцы, которые все по водам беспредельным К Трое пришли, за него дерзновенную брань подымая. Встал и широкие плечи покрыл он пардовой кожей, 30 Пятнами пестрой; на голову шлем, приподнявши, надвинул, Медью блестящий, и, дрот захвативши в могучую руку, Так он пошел, чтобы брата воздвигнуть, который верховным Был царем аргивян и, как бог, почитался народом, Он, при корме корабля, покрывавшегось пышным доспехом, 35 Брата нашел, и был для него посетитель приятный. Первый к нему возгласил Менелай, воинственник славный: "Что воружаешься, брат мой почтенный? или от ахеян Хочешь к троянам послать соглядатая? Но, признаюся, Я трепещу, чтоб не вызвался кто на подобное дело 40 И чтоб враждебных мужей соглядать не пошел одинокий В сумраках ночи глухой: человек дерзосердый он будет". Брату в ответ говорил повелитель мужей Агамемнон: "Нужда в совете и мне и тебе, Менелай благородный, В мудром совете, который бы мог защитить и избавить 45 Рать аргивян и суда; изменилось Кронидово сердце: К Гектору, к жертвам его преклонил он с любовию душу! Нет, никогда не видал я, ниже не слыхал, чтоб единый Смертный столько чудес, и в день лишь единый, предпринял, Сколько свершил над ахейцами Гектор, Зевесу любезный, 50 Гектор, который не сын ни богини бессмертной, ни бога. Но что свершил он, о том сокрушаться ахеяне будут Часто и долго; такие беды сотворил он ахейцам! Но иди, Менелай, призови Девкалида, Аякса, Прямо спеши к кораблям, а к почтенному сыну Нелея 55 Сам я иду и восстать преклоню, не захочет ли старец Стражей священный сонм навестить и блюстись приказать им; Верно, ему покорятся охотнее; сын его храбрый Стражи начальствует сонмом, и с ним Девкалида сподвижник, Вождь Мерион; предпочтительно им поручили мы стражу". 60 И его вопросил Менелай, воинственник славный: "Что же мне ты прикажешь и как повелишь, Агамемнон: Там ли остаться, у них, твоего ожидая прихода, Или к тебе поспешать возвратиться, как всo накажу им?" Вновь Менелаю вещал повелитель мужей Агамемнон: 65 "Там ты останься, чтоб мы не могли разойтися с тобою, Ходя в сумраке: много дорог по широкому стану. Где же пойдешь, окликай, и всем советуй стеречься; Каждого мужа, Атрид, именуй по отцу и по роду; Всех приветливо чествуй, и сам ни пред кем не величься. 70 Ныне и мы потрудимся, как прочие; жребий таков наш! Зевс на нас, на родившихся, тяжкое горе возвергнул!" Так говоря, отпускает он брата, разумно наставив; Сам наконец поспешает к владыке народов Нелиду. Старца находит при черном его корабле против кущи, 75 В мягком одре, и при нем боевые лежали доспехи: Выпуклый щит, и два копия, и шелом светозарный; Подле и пояс лежал разноцветный, который сей старец Часто еще препоясывал, в бой мужегубный готовясь Рать предводить: еще не сдавался он старости грустной. 80 Нестор, привставши на локоть и голову с ложа поднявши, К сыну Атрея вещал и его вопрошал громогласно: "Кто ты? и что меж судами по ратному стану здесь ходишь В сумраке ночи один, как покоятся все человеки? Друга ли ты или, может быть, меска сбежавшего ищешь? 85 Что тебе нужно? Окликнись, а молча ко мне не ходи ты!" Старцу немедля ответствовал пастырь мужей Агамемнон: "Нестор, почтеннейший старец, великая слава данаев! Ты Агамемнона видишь, которого Зевс промыслитель Более всех подвергнул трудам бесконечным, покуда 90 В персях моих остается дыханье и движутся ноги. Так я скитаюсь; на очи мои ниже ночью не сходит Сладостный сон, и на думах лишь брань и напасти ахеян! Так за ахеян жестоко страшуся я: дух мой не в силах Твердость свою сохранять, но волнуется; сердце из персей 95 Вырваться хочет, и ноги мои подо мною трепещут! Если что делать намерен ты (сон и к тебе не приходит), Встань, о Нелид, и ко стражам ахейским дойдем и осмотрим. Может быть, все, удрученные скучным трудом и дремотой, Сну предалися они и о страже опасной забыли. 100 Рати же гордых врагов недалеко; а мы и не знаем, В сумраке ночи они не хотят ли внезапно ударить". Сыну Атрея ответствовал Нестор, конник геренский: "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Замыслы Гектору, верно, не все промыслитель небесный 105 Ныне исполнит, как гордый он ждет; и его удручит он Горем, я чаю, и большим, когда Ахиллес быстроногий Храброе сердце свое отвратит от несчастного гнева. Следовать рад я с тобою; пойдем, и других мы разбудим Храбрых вождей: Диомеда героя, царя Одиссея, 110 С ними Аякса быстрого2, также Филеева сына. Если б еще кто-нибудь поспешил и к собранию призвал Идоменея царя и подобного богу Аякса3: Их корабли на конце становища, отсюда не близко. Но Менелая, любезного мне и почтенного друга, 115 Я укорю, хоть тебя и прогневаю: нет, не сокрою! Он почивает, тебя одного заставляет трудиться! Ныне он должен бы около храбрых и сам потрудиться, Должен бы всех их просить, настоит нестерпимая нужда!" Нестору вновь отвечал повелитель мужей Агамемнон: 120 "Старец, другою порой укорять я советую брата: Часто медлителен он и как будто к трудам неохотен, - Но не от праздности низкой или от незнания дела: Смотрит всегда на меня, моего начинания ждущий. Ныне же встал до меня и ко мне неожидан явился. 125 Брата послал я просить предводителей, коих ты назвал. Но поспешим, и найдем, я надеюся, их мы у башни, Вместе с дружиной стражебною: там повелел я собраться". Снова Атриду ответствовал Нестор, конник геренский: "Ежели так, из данаев никто на него не возропщет: 130 Каждый послушает, если он что запретит иль прикажет". Так говоря, одевал он перси широким хитоном; К белым ногам привязал прекрасного вида плесницы, После - кругом застегнул он двойной свой, широкопадущий, Пурпурный плащ, по котором струилась косматая волна; 135 И, копье захватив, повершенное острою медью, Так устремился Нелид меж судов и меж кущей ахеян. Там сперва Одиссея, советами равного Зевсу, Поднял от сна восклицающий громко возница геренский. Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов голос: 140 Выступил он из-под кущи и так говорил воеводам: "Что меж судами одни по воинскому ходите стану В сумраке ночи? какая пришла неизбежная нужда?" Сыну Лаэрта ответствовал Нестор, конник геренский: "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! 145 Ты не ропщи: аргивянам жестокая нужда приходит! С нами иди, и других мы разбудим, с которыми должно Ныне ж решить на совете, бежать ли нам или сражаться". Рек он, - и быстро под кущу вступил Одиссей многоумный, Щит свой узорный за плечи закинул и следовал с ними. 150 К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащим Одаль от сени, с оружием; около ратные друга Спали; столовьем их были щиты, у постелей их копья Прямо стояли, вонзенные древками; медь их далеко В мраке блистала, как молния Зевса. Герой в середине 155 Спал, и постелью была ему кожа вола стенового; Светлый, блестящий ковер лежал у него в изголовье. Близко пришедши, будил почивавшего Нестор почтенный, Трогая краем ноги, и в лицо укорял Диомеда: "Встань, Диомед! и что ты всю ночь почиваешь беспечно? 160 Или забыл, что трояне, заняв возвышение поля, Близко стоят пред судами и узкое место нас делит?" Так говорил; почивавший с постели стремительно вспрянул И, обратяся к нему, произнес крылатые речи: "Слишком заботливый старец, трудов никогда ты не бросишь! 165 Нет ли у нас и других, в ополчении младших данаев, Коим приличнее было б вождей нас будить по порядку, Ходя по стану ахейс