родителей ваших. Род от царей вы, конечно, ведете, питомцев Зевеса, Скипетр носящих: худые таких бы, как вы, не родили". 65 Так сказав, по куску положил он пред ними бычачьей Жирной спины, отделив от почетной собственной доли. Руки немедленно к пище готовой они протянули. После того как желанье питья и еды утолили, Проговорил Телемах, к Писистрату склонясь Несториду, 70 Близко к его голове, чтоб его не слыхали другие: "Вот, посмотри, Несторид, о друг мой, любезнейший сердцу, Как в этом гулком покое все яркою медью сверкает, Золотом и серебром, электром и костью слоновой! У Олимпийского Зевса, наверно, такая же зала. 75 Что за богатство! Как много всего! Изумляюсь я, глядя!" То, что сказал Телемах, услыхал Менелай русокудрый И, обратившись к гостям, слова окрыленные молвил: "С Зевсом, дети мои, состязаться нельзя человеку, Ибо сокровища все и жилища у Зевса нетленны, 80 Люди ж - иные поспорят в богатстве со мной, а иные - Нет; протерпевши немало, немало скитавшись, добра я Много привез в кораблях и в восьмом лишь году воротился, В странствиях Кипр посетив, Финикию и дальний Египет. У эфиопов, сидонцев, ерембов пришлось побывать мне, 85 В Ливии был, где ягнята рогатыми на свет родятся, Где ежегодно три раза и овцы котятся и козы. Там никогда не бывает, чтоб сам ли хозяин, пастух ли В сладком имел молоке недостаток, иль в сыре, иль в мясе. Доится скот в той стране непрерывно в течение года. 90 Но между тем как, сбирая большие богатства, скитался В этих я странах, мне брата убил человек посторонний, Тайно, нежданно, коварством проклятой супруги Атрида. Так-то без радости всякой своим я владею богатством. Впрочем, про это про все от отцов вы, наверно, слыхали, 95 Кто б они ни были. Много пришлось мне страдать, потерял я Дом, для житья превосходный, богатствами многими полный. С третьей, однако, их частью я дома бы жить согласился, Только бы живы остались те мужи, какие в то время В Трое широкой погибли, вдали от любимой отчизны. 100 Часто, их всех вспоминая, о них сокрушаясь и плача, Время в нашем пространном дворце провожу я; порою Сердце себе услаждаю стенаньем, порой прекращаю Плач: насыщаемся скоро мы горем жестоким и плачем. Всех их, однако, не так я жалею, хотя и печалюсь, 105 Как одного. Только вспомню о нем, и становятся сразу Мне ненавистны и пища и сон. Ни один из ахейцев Столько не снес, сколько снес Одиссей. Несчислимые беды Пали на долю ему, а мне - по испытанном друге Горькая скорбь. Уж давно его нет, и не знаем мы точно, 110 Умер ли он или жив. Горюют о нем безутешно Старый родитель Лаэрт, и разумная Пенелопея, И Телемах, им оставленный дома недавно рожденным". Плакать о милом отце захотелось тогда Телемаху. С век он на землю слезу уронил, об отце услыхавши, 115 Плащ свой багряный руками обеими поднял поспешно, Чтобы глаза им закрыть. Менелай это сразу заметил. Он между помыслов двух и умом колебался и духом: Ждать ли, чтоб сам Телемах говорить об отце своем начал, Или вопросами выведать все у него понемногу? 120 Но между тем как рассудком и духом об этом он думал, Вышла из спальни высокой своей и душистой Елена, Схожая образом всем с Артемидою золотострельной. Кресло искусной работы подвинула сесть ей Адреста, Вынесла под ноги мягкий ковер шерстяной ей Алкиппа, 125 Фило серебряный ларчик держала; Елене Алькандрой Был он подарен, женою Полиба, в египетских Фивах Жившего; граждан дома там богатства вмещают большие. Две Полиб подарил Менелаю серебряных ванны, Также треножника два и золотом десять талантов. 130 Кроме того, и жена одарила богато Елену: Веретено золотое и ларчик дала на колесах Из серебра, с золотою каемкой. Его-то служанка Фило несла на руках и поставила возле Елены, Пряжею полный искусно сработанной; сверху лежало 135 Веретено золотое с фиалково-темною шерстью. В кресло села она, на скамейку поставила ноги И начала обо всем по порядку расспрашивать мужа: "Знаешь ли ты, Атреид Менелай, питомец Зевеса, Кем похваляются быть эти мужи, пришедшие в дом наш? 140 Правду ль скажу, ошибусь ли? Но сердце велит говорить мне. Кажется мне, никогда не видала настолько я схожим Ни из мужчин никого, ни из жен, - изумляюсь я, глядя! - Как этот гость наш походит на сына царя Одиссея, На Телемаха, которого муж тот едва лишь рожденным 145 Дома оставил, когда к Илиону отплыли ахейцы, Из-за меня, бесстыжей, поход предприняв свой отважный". И, отвечая Елене, сказал Менелай русокудрый: "Думаю сам я теперь, как сейчас мне, жена, ты сказала. Ноги такие ж совсем у него и такие же руки, 150 Взоры такие же глаз, голова с такими ж кудрями. Да и сейчас вот, когда в разговоре с гостями я вспомнил Об Одиссее, как много пришлось за меня ему вынесть, Из-под бровей у него покатилась слеза за слезою, И, закрывая глаза, он плащ свой пурпуровый поднял". 155 Тут Несторид Писистрат, отвечая, сказал Менелаю: "Богорожденный Атрид Менелай, повелитель народов! Верно! Приходится сыном тому он, о ком говоришь ты. Но рассудителен гость твой, и в сердце своем он стыдится Сразу, едва лишь придя, слова рассыпать пред тобою - 160 Перед тобою, чей голос, как божеский голос, пленил нас. Что ж до меня, то послал меня Нестор, наездник геренский, Спутником быть Телемаху. С тобой он желал повидаться, Чтоб присоветовал слово ему ты какое иль дело. Много приходится сыну, родитель которого отбыл, 165 Бедствий терпеть, если нет другого заступника в доме, Вот как теперь Телемаху: уехал отец, и в народе Больше уж нет никого, кто его от беды защитил бы". Так, отвечая ему, Менелай русокудрый воскликнул: "Боги! Ужели же в доме своем принимаю я сына 170 Друга, так много трудов за меня перенесшего тяжких! Я-то надеялся: буду, когда мы вернемся, дружить с ним Больше, чем с кем из ахейцев, лишь дал бы нам дома достигнуть По морю бурному Зевс Олимпиец, широкогремящий. Дал бы я в Аргосе город ему для житья и построил 175 Дом бы ему, из Итаки привезши с богатствами всеми, С сыном и с целым народом, какой-нибудь выселив город, К Спарте который поближе, который под властью моею. Часто б тогда мы встречались, любили бы жарко друг друга И наслаждались друг другом. Не раньше бы разлучились, 180 Чем одного бы окутало черное облако смерти. Верно, однако, сам бог позавидовал нашему счастью И одного лишь того несчастливца лишил возвращенья". Так он сказал, и у всех появилось желание плакать. Плакала горько Елена аргивская, дочь Молневержца, 185 Плакали сын Одиссея и царь Менелай русокудрый. У Писистрата глаза не бесслезными также остались: Брат ему милый на память пришел, Антилох безупречный, Сыном блистательным ясной Зари умерщвленный под Троей. Вспомнил о нем Писистрат и слова окрыленные молвил: 190 "Разумом ты, Атреид, между всеми людьми выдаешься, - Так говорил престарелый нам Нестор, когда вспоминали Мы о тебе в нашем доме, ведя меж собою беседу. Нынче послушайся, если возможно, меня. Никакой мне Радости нет горевать после ужина. Будет еще ведь 195 Завтрашний день для скорбей. Ничего не имею я против, Ежели плачут о муже, кто умер и роком настигнут. Только и почести смертным бессчастным, что волосы срежут В память его да слезинка-другая в глазах навернется. Брата и я потерял. И не худшим он был средь ахейцев 200 Воином. Знаешь его ты, наверное. Сам я не видел, С ним не встречался. Однако меж всех, говорят, выдавался Брат Антилох, как бесстрашный боец и бегун быстроногий". Так отвечая ему, сказал Менелай русокудрый: "Все ты, мой друг дорогой, говоришь, что сказал бы и сделал 205 Наиразумнейший муж и даже старейший годами. Сын ты такого отца, потому и сказал так разумно. Род человека легко познается, которому выпрял Счастие Зевс-промыслитель при браке его иль рожденьи. Также и Нестору счастие дал он - все дни непрерывно 210 Стариться в доме своем в весельи и в полном довольстве И сыновьями иметь копьеборных людей и разумных. Плач похоронный, какой тут случился, давайте оставим! Вспомним об ужине снова и руки омоем водою. Времени ж будет довольно обоим и завтрашним утром 215 И Телемаху и мне - обменяться словами друг с другом". Так он сказал. Асфалион, проворный служитель Атрида, Быстро им подал воды, чтоб они себе руки умыли. К пище готовой потом они руки свои протянули. Новая мысль тут явилась у дочери Зевса Елены. 220 Снадобье бросила быстро в вино им, которое пили, Тонут в нем горе и гнев и приходит забвение бедствий. Если бы кто его выпил, с вином намешавши в кратере, Целый день напролет со щеки не сронил бы слезинки, Если бы даже с отцом или с матерью смерть приключилась, 225 Если бы прямо пред ним или брата, иль милого сына Острою медью убили и он бы все видел глазами. Некогда было то средство целебное с действием верным Дочери Зевса дано Полидамной, супругою Фона, В дальнем Египте, где множество всяческих трав порождает 230 Тучная почва - немало целебных, немало и вредных. Каждый в народе там врач, превышающий знаньем обширным Прочих людей, ибо все в той земле из Пэанова рода. Снадобье бросив в вино и вино разнести приказавши, Так начала говорить Елена, рожденная Зевсом: 235 "Царь Менелай Атреид, питомец Зевеса, и все вы, Дети отважных мужей! По желанию Зевс посылает Людям и зло и добро, ибо все для Кронида возможно. Сидя тут в зале высоком, пируйте в весельи, беседой Тешьтесь, а я рассказать подходящее вам бы хотела. 240 Подвигов всех Одиссея, в страданиях твердого духом, Ни рассказать не смогу я, ни их перечислить подробно. Но расскажу, на какое деянье дерзнул он бесстрашно В дальнем троянском краю, где так вы, ахейцы, страдали. Сам себе страшно позорнейшим способом тело избивши, 245 Рубищем жалким, подобно невольнику, плечи одевши, В широкоуличный город враждебных мужей он пробрался. Так себя скрывши, совсем он другому был мужу подобен - Нищему, как никогда его возле судов не видали. Образ принявши его, он прошел в Илион, подозрений 250 Не возбудивши ни в ком. Только я его сразу узнала, Спрашивать стала, но он от ответов хитро уклонился. Только тогда, как его я обмыла и маслом натерла, Платьем одела и клятвой великой ему поклялася, Что лишь тогда Одиссея троянцам я выдам, когда он 255 В стан уж вернется к себе, к ахейским судам быстролетным, - Только тогда мне раскрыл он весь замысел хитрый ахейцев. В городе много троянцев избив длиннолезвенной медью, Он возвратился к ахейцам, принесши им знанье о многом. Громко другие троянки рыдали. Но радостью полно 260 Было сердце мое: уж давно я рвалася уехать Снова домой и скорбела о том ослепленьи, какое Мне Афродита послала, уведши меня из отчизны, Бросить заставив и дочку, и брачную спальню, и мужа, Могшего духом и видом своим потягаться со всяким". 265 И, отвечая Елене, сказал Менелай русокудрый: "Что говоришь ты, жена, говоришь ты вполне справедливо. Случай имел я узнать и стремленья, и мысли, и нравы Многих мужей благородных, и много земель посетил я, Но никогда и нигде не случалось мне видеть глазами 270 Мужа такого, как царь Одиссей, в испытаниях твердый, - Также и дела такого, какое отважился сделать Муж тот могучий в коне деревянном, в котором засели Все мы, храбрейшие в войске, готовя погибель троянцам. Ты в это время к коню подошла. Побудил тебя, верно, 275 Бог, нам враждебный, желавший врагам нашим славу доставить. Вместе с тобой подошел Деифоб, на бессмертных похожий. Щупая трижды засаду, пустую внутри, обошла ты И начала называть поименно знатнейших данайцев (Голосу полное сходство придав с голосами супруг их). 280 Я, и Тидид Диомед, и царь Одиссей богоравный, Сидя засадой в коне, услыхали, как ты закричала. Мы с Диомедом в волненьи вскочили и тотчас хотели Выйти наружу иль громко тебе изнутри отозваться. Но Одиссей удержал нас, не дал проявиться порыву. 285 (Все остальные ахейцы сидели в глубоком молчаньи. Только Антикл попытался тебе отозваться словами. Быстро тогда Одиссей руками могучими крепко Рот Антиклу зажал и от гибели тем нас избавил. Столько держал он, покуда тебя удалила Афина.)" 290 Сыну Атрида в ответ Телемах рассудительный молвил: "Зевсов питомец Атрид Менелай, повелитель народов! Тем мне больней, что он все же не спасся от гибели грозной, Хоть и железное сердце в груди у родителя было. Ну, а теперь не пора ль нас в постели отправить, чтоб также 295 Мы получили возможность и сладостным сном насладиться". Так он промолвил. Елена тотчас приказала рабыням Две кровати поставить в сенях, из подушек красивых, Пурпурных ложе устроить, а сверху покрыть их коврами, Два одеяла пушистых постлать, чтобы сверху покрыться. 300 С факелом ярким в руках поспешили рабыни из дома И постелили постели. Глашатай из зала их вывел. Гости спать улеглися в притворе Атридова дома, - Сын Одиссеев герой и Несторов сын достославный. Царь же во внутренней спальне высокого дома улегся 305 Рядом с Еленою длинноодеждною, светом меж женщин. Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос. Быстро с постели Атрид Менелай поднялся русокудрый, Платьем оделся, отточенный меч чрез плечо перебросил, К белым ногам привязал красивого вида подошвы, 310 Вышел из спальни своей, бессмертному богу подобный, И к Телемаху подсел, и по имени назвал, и молвил: "Что за нужда, Телемах благородный, тебя привела к нам, В Лакедемон наш пресветлый, хребтами широкими моря? Дело народное или свое? Скажи откровенно". 315 Сыну Атрида в ответ Телемах рассудительный молвил: "Зевсов питомец Атрид Менелай, повелитель народов! Прибыл сюда я, - не дашь ли каких об отце мне известий? Дом пожирается мой, и погибло мое достоянье; Дом мой полон врагов, которые режут без счета 320 Мелкий скот мой и медленноходных быков криворогих; Матери это моей женихи, наглейшие люди! Вот почему я сегодня к коленям твоим припадаю, - Не пожелаешь ли ты про погибель отца рассказать мне, Если что видел своими глазами иль слышал рассказы 325 Странника. Матерью был он рожден на великое горе! И не смягчай ничего, не жалей и со мной не считайся, Точно мне все сообщи, что видеть тебе довелося. Если когда мой отец, Одиссей благородный, словами ль, Делом ли что совершил, обещанье свое исполняя, 330 В дальнем троянском краю, где так вы, ахейцы, страдали, - Вспомни об этом, молю, и полную правду скажи мне!" В гневе жестоком ему отвечал Менелай русокудрый: "Как это? Брачное ложе могучего, храброго мужа Вдруг пожелали занять трусливые эти людишки! 335 Это как если бы лань для детенышей новорожденных Выбрала логово мощного льва, их бы там уложила И по долинам пошла бы пастись, поросшим травою, Лев же могучий меж тем, к своему воротившися ложу, И оленятам и ей бы позорную смерть приготовил, - 340 Так же и им Одиссей позорную смерть приготовит. Если бы, Зевс, наш родитель, и ты, Аполлон, и Афина, - В виде таком, как когда-то на Лесбосе он благозданном На состязаньях с Филомелеидом бороться поднялся, С силой швырнул его наземь и радость доставил ахейцам, - 345 Пред женихами когда бы в таком появился он виде, Короткожизненны стали б они и весьма горькобрачны! То же, что знать от меня ты желаешь, тебе сообщу я, Не уклоняясь от правды ни в чем, не виляя нисколько. Все, что мне старец правдивый морской сообщил, ни о чем я 350 Не умолчу пред тобой, ни единого слова не скрою. Сердцем домой я рвался, но все время держали в Египте Боги меня, потому что я им не принес гекатомбы. Боги хотят, чтоб всегда приказанья их помнили люди. Остров такой существует на море высокоприбойном; 355 Перед Египтом лежит он (название острову - Фарос) На расстояньи, какое в течение дня проплывает По морю, ветром попутным гонимый, корабль изогнутый. Гавань прекрасная в нем. Отплывают из гавани этой, Черной запасшись водой, корабли равнобокие в море. 360 Двадцать там дней меня боги держали. Все время ни разу Дующих в сторону моря попутных ветров не явилось, Что провожают суда по хребту широчайшего моря. Все бы у нас истощилось - и силы людей и припасы, - Если бы жалко не стало меня Эйдофее богине, 365 Дочери старца морского, могучего бога Протея. Ей всего более дух взволновал я. Когда одиноко Шел от товарищей я вдалеке, мне она повстречалась. Все они время, близ моря слоняясь, кривыми крючками Рыбу ловили: терзал жесточайший им голод желудки. 370 Близко став предо мною, она мне промолвила громко: - Глуп ли ты так, чужеземец, иль так легкомыслен? Нарочно ль Бросил о всем ты заботу и сердце страданьями тешишь? Так ты на острове долго сидишь - и найти не умеешь Выхода, тем ослабляя в сердцах у товарищей бодрость! - 375 Так мне сказала. И я, отвечая богине, промолвил: - Кто б из богинь ни была ты, всю правду тебе расскажу я. Нет, не по собственной воле я здесь задержался, но, видно, Чем-то богов я обидел, владеющих небом просторным. Ты хоть скажи мне, богиня, - ведь все вам, бессмертным, известно, - 380 Кто из богов меня держит и мне закрывает дорогу Для возвращенья домой по обильному рыбами морю? - Так говорил я. И светлая мне отвечала богиня: - Я, чужеземец, тебе совершенно правдиво отвечу: Часто бывает старик здесь морской из Египта, правдивый, 385 Бог бессмертный Протей, которому ведомы бездны Моря всего и который царю Посейдону подвластен. Он, говорят, мой отец, и я от него родилася. Если б тебе удалось овладеть им, устроив засаду, Все б он тебе рассказал про дорогу, и будет ли долог 390 Путь к возвращенью домой по обильному рыбами морю. Если захочешь, спроси и о том его, Зевсов питомец, Что в твоем доме плохого ль, хорошего ль было в то время, Как ты домой возвращался далекой и трудной дорогой. - Так говорила богиня. И я, отвечая, сказал ей: 395 - Нет, уж придумай сама, как поймать мне бессмертного старца, Чтобы, заметив меня как-нибудь, от меня он не скрылся. Трудно смертному мужу с бессмертным управиться богом. - Так сказал я. И светлая мне отвечала богиня: - Это тебе, чужеземец, правдиво вполне сообщу я. 400 Только приблизится солнце к средине широкого неба, Вдруг средь кипения черной воды, при подувшем зефире, Правду знающий старец морской из пучины выходит. Выйдя из волн зашумевших, ложится он в полую яму. Тут же тюлени, потомки прекраснейшей дочери моря, 405 Стаями спят вкруг него, седые покинувши волны, Острый смрад издавая глубоко с пучинного моря. С ранней зарею тебя проведу я туда и устрою Ложе тебе меж тюленей. А ты на судах твоих прочных Трех себе выбери в помощь товарищей самых надежных. 410 Все же уловки того старика тебе сообщу я. Прежде всего обойдет он тюленей и всех сосчитает. После того же как их сосчитает старик и осмотрит, Ляжет средь них отдыхать, как пастух средь овечьего стада. Только увидите вы, что заснул средь своих он тюленей, 415 Пусть вас тотчас же забота возьмет об отваге и силе! Быстро схватите его, как бы он ни рвался и ни бился. Виды начнет принимать всевозможных существ он, какие Бродят у нас по земле; и водой и огнем обернется. Вы же без страха держите его и сжимайте покрепче. 420 После того как он сам обратится к тебе со словами, Образ принявши, в каком вы его уже видели спящим, Тотчас насилье оставь, отпусти старика на свободу И расспроси его, кем из богов ты, герой, утесняем, Как тебе в дом свой вернуться по рыбообильному морю. - 425 Так сказав, погрузилась в волнами кипящее море. Я же к стоявшим в песках кораблям моим шаг свой направил. Сильно во время дороги мое волновалося сердце. После того как пришел к своему кораблю я и к морю, Ужин сготовили мы. Священная ночь наступила. 430 Спать мы тогда улеглись близ прибоем шумящего моря. Рано рожденная встала из тьмы розоперстая Эос. Двинулся в путь я, бессмертным богам горячо помолившись, Берегом моря широкодорожного. Вместе с собою Трех я товарищей вел, для всякого дела пригодных. 435 Тут погрузилась богиня в широкое лоно морское И принесла из пучины четыре нам шкуры тюленьих, Только что содранных: хитрость она на отца замышляла. На берегу средь песков уже вырыла нам она яму И в ожиданьи сидела, когда подошли мы к богине. 440 Каждого в яму она уложила и шкурой покрыла. Стать ужасной для нас могла бы засада. Ужасно Мучил нас гибельный запах питаемых морем тюленей. С чудищем моря в соседстве легко ли лежать человеку! Но принесла нам спасенье она и великую помощь: 445 Смазала каждому ноздри амвросией, пахнувшей сладко. Запахом тем благовонным был смрад уничтожен чудовищ. Стойко мы целое утро под шкурами там пролежали. Стаями вышли из моря тюлени и друг возле друга Все на песке улеглись близ прибоем шумевшего моря. 450 В полдень вышел старик из соленого моря; увидел Жирных тюленей своих на песке, обошел, сосчитал их; Первыми нас между чудищ своих сосчитал он; и мысли Не было в духе его о засаде. Улегся и сам он. Выскочив с криком из ям, мы кинулись к старцу, схватили 455 Крепко его. О коварном искусстве своем не забыл он. Огненнооким сначала представился львом бородатым, После того леопардом, драконом и вепрем огромным, Деревом вдруг обернулся высоким, текучей водою. Стойкие духом, бесстрашно его мы держать продолжали. 460 Это наскучило скоро в уловках искусному старцу. Вдруг, с человеческим словом ко мне обратившись, спросил он: - Кто из бессмертных тебя, Атреид, обучил из засады Мной овладеть против воли моей? Чего тебе нужно? - Так спросил он, и я, ему отвечая, промолвил: 465 - Знаешь ты, старец, и сам, - для чего отвлекаешь вопросом~ Как я на острове долго сижу и найти не умею Выхода, как постепенно все более падаю духом. Ты хоть скажи мне, о старец, - ведь все вам, бессмертным, известно, Кто из богов меня тут задержал и закрыл мне дорогу 470 Для возвращенья домой по обильному рыбами морю? - Так говорил я. Немедленно мне, отвечая, сказал он: - Но ведь, всходя на корабль, обязательно должен был жертву Зевсу и прочим богам ты принесть, раз хотел поскорее По винно-чермному морю вернуться в родимую землю. 475 Ибо тогда лишь судьба тебе - близких увидеть, приехать В дом твой прекрасный обратно и в милую землю родную, Если теперь же назад ты поедешь к теченьям Египта, Зевсом вспоенной реки, и святые свершишь гекатомбы Вечно живущим богам, владеющим небом широким; 480 И подадут тебе боги дорогу, какую желаешь. - Так говорил он. Разбилось тогда мое милое сердце: Он мне приказывал снова по мглисто-туманному морю Ехать обратно в Египет тяжелой и длинной дорогой! Но, несмотря и на это, ему отвечая, сказал я: 485 - Все это точно, о старец, исполню я, как мне велишь ты. Но расскажи еще вот что и будь откровенен со мною: Все ль невредимо в судах воротились ахейцы, которых Нестор и я за собою оставили, Трою покинув? Или погиб кто-нибудь с кораблем своим гибелью горькой, 490 Или, проделав войну, на руках своих близких скончался?- Так говорил я. И, мне отвечая, тотчас же сказал он: - Что ты об этом, Атрид, выспрашивать вздумал? Не надо б Знать тебе лучше об этом. Не думаю я, чтобы долго Смог ты остаться бесслезным, когда все подробно узнаешь. 495 Много из них уж погибло, но много и живо осталось. Из предводителей меднодоспешных ахейцев лишь двое При возвращеньи погибли; кто в битвах убит, ты ведь знаешь; Третий же где-то живой задержался на море широком. С длинновесельными вместе судами Аякс Оилеев 500 В море погиб. Посейдон о гирейские острые скалы Раньше суда лишь разбил, самого ж его спас из пучины. Смерти б он так и избег, хоть и был ненавистен Афине, Если б в большом ослепленьи хвастливого слова не бросил, Что, и богам вопреки, он спасся из гибельной бездны. 505 Дерзкую эту его похвальбу Посейдаон услышал. Вспыхнувши гневом, трезубец в могучие руки схватил он И по гирейской ударил скале, и скала раскололась. Часть на месте осталась, обломок же в море свалился, Тот, находясь на котором, Аякс погрешил так жестоко. 510 Вслед за собою увлек и его он в кипящее море. Так он там и погиб, соленой воды наглотавшись. Брат же твой Кер избежал, от них ускользнул в изогнутых Черных своих кораблях. Спасла владычица Гера. Все же в то время когда уж к высокому мысу Малеи 515 Близок он был, подхватила его налетевшая буря И понесла через рыбное море, стенавшего тяжко, К крайним пределам страны, где Фиест обитал в своем доме В прежнее время; теперь же Эгист Фиестид обитал там. Но появился счастливый возврат для него и оттуда. 520 Ветер боги назад повернули, и прибыл домой он. Вышел в восторге на землю родную Атрид Агамемнон, К родине крепко припал, целовал ее. Жаркие слезы, С радостью землю увидев, из глаз проливал он обильно. С вышки, однако, тотчас его сторож заметил. Поставлен 525 Был он Эгистом коварным, который ему два таланта Золотом дать обещал; сторожил он уж год, чтоб внезапно Не появился Атрид и о буйной не вспомнил бы силе. Быстро направился в дом к пастуху он народов с известьем. Тотчас коварнейший план задумал Эгист. Средь народа 530 Выбрал надежнейших двадцать мужей, посадил их в засаду, В доме с другой стороны обед приказал приготовить, Сам же отправился звать Агамемнона, пастыря войска, На колесницах с конями, замыслив недоброе дело. Встретил его, подозрению чуждого, ввел его в дом свой 535 И, угостивши, зарезал, как режут быка возле яслей. Ни одного из прибывших с Атридом в живых не осталось, Но и Эгистовых также: все в мужеском зале погибли. - Так он сказал. И разбилось тогда мое милое сердце. Плакал я, сидя в песках. И совсем моему не хотелось 540 Сердцу ни жить, ни глядеть на сияние яркое солнца. После того как уж всласть я наплакался, всласть навалялся, Старец правдивый морской такое промолвил мне слово: - Сын Атреев, не надо так долго и так неутешно Плакать. Ведь плачем своим ничего мы не сможем достигнуть. 545 Лучше подумай о том, как скорее в отчизну вернуться. Или еще ты застанешь Эгиста живым, иль Орестом Он уже будет убит, и ты к погребеныо поспеешь. - Так он ответил. И радость огромная вдруг охватила, Как ни жестоко скорбел я, и дух мой отважный и сердце. 550 Громко я старцу морскому слова окрыленные молвил: - Знаю теперь о двоих. Назови же мне третьего мужа, Кто, еще будучи жив, задержан на море широком. Или уж нет и его? Как ни горько, но слушать готов я. - Так говорил я. И мне отвечая, тотчас же сказал он: 555 - Третий средь этих мужей - Лаэртов сын из Итаки. Льющим обильные слезы его я на острове видел: Там его нимфа Калипсо насильно в дому своем держит, И воротиться никак он не может в родимую землю. Нет ни товарищей там у него, ни судов многовеслых, 560 Чтоб он отправиться мог по хребту широчайшему моря. Но для тебя, Менелай, приготовили боги иное: В конепитательном Аргосе ты не подвергнешься смерти. Будешь ты послан богами в поля Елисейские, к самым Крайним пределам земли, где живет Радамант русокудрый. 565 В этих местах человека легчайшая жизнь ожидает. Нет ни дождя там, ни снега, ни бурь не бывает жестоких. Вечно там Океан бодрящим дыханьем Зефира Веет с дующим свистом, чтоб людям прохладу доставить. Ибо супруг ты Елены и зятем приходишься Зевсу. - 570 Так сказав, погрузился в волнами шумевшее море. Я ж и товарищей трое пошли к кораблям нашим быстрым. Сильно во время дороги мое волновалося сердце. После того как пришли к кораблям чернобоким и к морю, Ужин сготовили мы. Бессмертная ночь наступила. 575 Спать мы тогда улеглись близ прибоем шумящего моря. Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос. Прежде всего корабли мы спустили в священное море, Мачты потом с парусами вовнутрь кораблей уложили, Люди и сами взошли на суда и к уключинам сели 580 Следом один за другим и ударили веслами море. Снова я стал с кораблями вблизи от течений Египта, Зевсом вспоенной реки, и святые свершил гекатомбы. После того же как гнев прекратил я богов вечно-сущих, Холм я насыпал над братом, чтоб слава его не угасла. 585 Сделавши это, поплыл я. Послали мне ветер попутный Вечные боги и скоро к отчизне доставили милой. Вот что, однако, тебе, Телемах, предложить я хотел бы: Дней на одиннадцать или двенадцать останься-ка с нами; После тебя хорошо провожу, одаривши богато: 590 Трех подарю тебе быстрых коней с колесницей блестящей, Дам тебе также и чашу прекрасную, чтобы бессмертным Ты возлиянья творил, всегда обо мне вспоминая". Сыну Атрея в ответ Телемах рассудительный молвил: "Очень прошу, Атреид, не удерживай здесь меня долго! 595 Если бы даже сидел я в течение года с тобою, Ни о родителях я тосковать бы не стал, ни о доме. Слушая жадно все речи твои и рассказы, ужасно Я наслаждаюсь. Однако товарищи ждут с нетерпеньем В Пилосе многосвященном меня. А ты меня держишь. 600 Что ж подарить ты мне хочешь, пусть будет лежачее нечто. Не поведу лошадей я в Итаку; пускай остаются, Пусть у тебя самого здесь красуются. Ты ведь владеешь Очень широкой равниной, на ней там и донник, и кипер, Полба, пшеница и белый ячмень ширококолосистый. 605 Мы ж ни широких дорог, ни лугов не имеем в Итаке. Коз лишь кормя, мне милее она, чем коней бы кормила. Все острова, что на море лежат, для коней не проезжи И не богаты лугами. Итака же менее прочих . Так он сказал. Менелай улыбнулся могучеголосый, 610 И Телемаха погладил рукой, и назвал, и промолвил: "Крови хорошей ты, милый мой сын, если так говоришь ты. Что же, подарок тебе обменяю. Могу я и это! Дам я подарок, который "лежачим" лежит в моем доме, - Самый прекрасный меж всеми подарками, самый почетный. 615 Дам я в подарок тебе кратер превосходной работы; Из серебра он отлит, а края у него золотые. Сделан Гефестом. Его подарил мне Федим благородный, Царь сидонцев, когда его дом, при моем возвращеньи, Всех нас радушно покрыл. Кратер тот тебе подарю я". 620 Так меж собой разговоры вели Менелай с Телемахом. Гости сходилися в дом, где божественный царь ожидал их; Гнали овец и несли приносящие мужество вина; Жены же их в покрывалах блистающих хлеб посылали. Так об обеде они хлопотали в Атридовом доме. 625 А женихи в это время на острове дальнем Итаке Пред Одиссеевым домом обычной игрой забавлялись - Диски и копья метали на плотно убитой площадке. Но Антиной с Евримахом, похожим на бога, сидели - Всех женихов вожаки и первые знатностью рода. 630 Близко Фрониев сын Ноемон подошел к ним обоим И Антиною сказал, с таким обратившись вопросом: "Знаешь ли ты, Антиной, в уме своем или не знаешь, Скоро ль назад Телемах из песчаного Пилоса будет? Взял у меня он корабль, а теперь самому он мне нужен, 635 Чтобы поехать в Элиду просторную. Есть там двенадцать Крепких кобыл у меня, и при них жеребята их, мулы, Дикие все. Я хотел бы поймать одного, чтоб объездить". Так он сказал. Изумились они. И на мысль не могло им Это прийти, чтоб он в Пилос уехал. Они полагали, - 640 Он где-нибудь на полях возле стад иль пошел к свинопасу. И Ноемону сказал Антиной, Евпейтом рожденный: "Правду скажи мне: когда он уехал? Какие поплыли Юноши с ним? На Итаке ль набрал их? Наемных рабочих Взял ли своих? Иль рабов? Ведь смог бы и это он сделать! 645 Также и это скажи мне правдиво, чтоб знал хорошо я: Силой ли взял, против воли твоей, он корабль чернобокий Иль добровольно ты дал, лишь усердно тебя попросил он?" Фрониев сын Ноемон, отвечая, сказал Антиною: "Сам добровольно я дал. А как и другой поступил бы, 650 Если б такой человек, с переполненным горестью сердцем, С просьбой подобной пришел? Отказать ему было бы трудно! Юноши отплыли с ним, после нас в итакийском народе Самые первые. Их предводителем был, я заметил, Ментор иль, может быть, бог, во всем ему видом подобный. 655 Вот я чему удивляюсь: божественный Ментор вчера мне Утром встретился здесь, хоть и сел на корабль с остальными". Так им ответив, направил шаги он к отцовскому дому. Сильно у тех у двоих взволновалось отважное сердце; Всех женихов посадили они, прекратив состязанья, 660 И Антиной, сын Евпейта, с такой обратился к ним речью, Гневом пылая. В груди его мрачное сердце ужасной Злобой наполнилось; пламенем ярким глаза засверкали: "Дело выходит плохое! Грозит нам бедою немалой Дерзкая эта поездка его! И могли ль ожидать мы! 665 Нас никого не спросясь, самовольно мальчишка уходит И снаряжает корабль, товарищей выбрав в народе! Станет и в будущем нам он бедой. Пусть уж лучше погубит Зевс его силу, покамест еще не совсем возмужал он. Дайте же быстрый корабль мне и двадцать товарищей в помощь, 670 Чтобы, когда возвращаться он будет, устроить засаду И подстеречь его между Итакой и Замом, в проливе. Эти исканья отца не добром ему кончить придется!" Так он сказал. Изъявили свое одобренье другие, Тотчас затем поднялись и направились в дом Одиссея. 675 Но оставалась недолго в неведеньи Пенелопея, Что против сына ее женихи замышляют коварно. Вестник сказал ей Медонт: за оградой двора он подслушал Их совещанье, - они ж на дворе свои замыслы ткали. Быстро пошел он чрез дом, чтобы все сообщить Пенелопе. 680 Только сошел он с порога, сказала ему Пенелопа: "От женихов благородных с каким ты пришел порученьем? Чтобы служанкам сказать Одиссея, подобного богу, Бросить дела и идти поскорее обед им готовить? Лучше б не сватались, лучше сюда не сбирались бы больше, 685 В самый последний уж раз бы у нас пообедали нынче! Как вы сбираетесь часто, как губите наше добро здесь, - Все достояние сына! Ужели, как были детьми вы, Вам не случалось ни разу от ваших родителей слышать, Как относился всегда к ним мой муж, Одиссей богоравный? 690 Не обижал никого никогда он ни словом, ни делом, Как для божественных это царей совершенно обычно: Возненавидят того из людей, а другого возлюбят. Он же во всю свою жизнь никого из людей не обидел. Ясно пред всеми ваш дух, недостойные ваши поступки 695 Вы проявили, в вас нет благодарности к прошлым заслугам!" Ей ответил Медонт, разумными мыслями полный: "Если б лишь это, царица, бедой величайшею было! Дело другое они замышляют, гораздо ужасней, Больше гораздо! Не дай им Кронион то дело исполнить! 700 Острою медью убить замышляют они Телемаха При возвращеньи домой. В песчанистый Пилос и в светлый Лакедемон он поехал, чтоб там об отце поразведать". Так он сказал. Ослабели у той и колени и сердце. Долго ни слова сказать не могла, оборвался цветущий 705 Голос ее, и мгновенно глаза налилися слезами. Долго молчала она, пока собралася ответить: "Вестник, куда же уехал мой сын? Для чего ему было Плыть куда-то на быстрых судах, что морскими конями Взрослым служат мужам, пробегая по влаге великой? 710 Не для того ли, чтоб имя само его в людях исчезло?" Ей ответил Медонт, разумными мыслями полный: "Мне неизвестно, внушил ли какой-либо бог ему это, Или же собственный дух побудил его в Пилос поехать, Чтоб разузнать об отце, возвратится ли он иль погиб уж". 715 Так сказав, удалился Медонт через дом Одиссея. Сердце губящая скорбь охватила ее; не хотелось Ей на стуле сидеть, хоть и было их в доме немало. Села она на порог своей прочно построенной спальни, Горько печалясь. Кругом заливались слезами рабыни, 720 Сколько их ни было в доме, и старые и молодые. Громко рыдая, сказала рабыням своим Пенелопа: "Слушайте, милые! Мне лишь из всех, кто возрос и родился Одновременно со мной, дал скорби такие Кронион! Раньше погиб у меня благородный супруг львинодушный, 725 Множеством доблестных свойств выдававшийся между данайцев, Славой которого полны Эллада и Аргос пространный. Нынче ж возлюбленный сын мой - куда, неизвестно - из дома Бурями прочь унесен. Не слыхала я, как и собрался! Подлые! Ясно ведь все понимали вы, - как же из вас-то 730 Не догадалась хотя бы одна разбудить меня тотчас, Как он на пристань к судну чернобокому из дому вышел! Если б тогда я узнала, что путь он такой замышляет, Как бы он в путь ни рвался, но все же бы дома остался Или меня бы оставил умершею в этом жилище! 735 Но поскорее ко мне старика позовите Долия, Данного в слуги отцом мне, когда я сюда отправлялась, Здесь же за садом моим многодревным смотрящего. Пусть он Тотчас к Лаэрту бежит и, подсевши, ему все расскажет. Может быть, в сердце своем он какое придумает средство 740 С жалобой выйти к народу, который губить дозволяет Род и Лаэрта и сына Лаэрта, подобного богу. Добрая ей Евриклея кормилица так отвечала: "Милая дочка! Убить меня можешь безжалостной медью Или же целой оставить, но правды скрывать я не буду. 745 Было известно мне все. Принесла я, что мне приказал он, - Хлеба, вина на дорогу. С меня же великую клятву Взял он молчать, покамест двенадцатый день не наступит Или пока ты не спросишь, пока от других не услышишь. Он опасался, что плачем своей красоте повредишь ты. 750 Вот что: омывшись и чистой одеждою тело облекши, Вместе с служанками в верхний покой поднимись и молитву Там сотвори пред Афиной, рожденною Зевсом владыкой. Сына тебе и от смерти самой сохранить она сможет. Но старика не печаль ты печального. Вовсе не так уж, 755 Думаю я, ненавистны блаженным бессмертным потомки Аркезиада. Из них кто-нибудь еще будет владельцем Дома с высокою кровлей и тучных полей отдаленных". Так ей сказав, успокоила скорбь и в глазах ей сдержала Слезы. Омывшись и чистой одеждою тело облекши, 760 Вместе с служанками в верхний покой поднялась Пенелопа И, ячменю положивши в корзинку, взмолилась к Афине: "Неодолимая дочь Эгиоха Зевеса, внемли мне! Если когда-либо в доме своем Одиссей многоумный Тучные бедра коров иль овец сожигал пред тобою, 765 Вспомни об этом теперь, и милого сына спаси мне, И отклони от него женихов злоумышленных козни!" Кончивши, клик издала. И богиня услышала просьбу. А женихи в это время шумели в тенистом чертоге. Так не один говорил из юношей этих надменных: 770 "Свадьбу нам, верно, готовит желанная многим царица! Мысли же нет у нее, что готовится смерть ее сыну!" Так не один говорил - и не знал, что готовится вскоре Им же самим. Обратился ко всем Антиной и воскликнул: "Что вы, с ума посходили? Заносчивой всяческой речи 775 Остерегайтесь, чтоб кто вон туда, вовнутрь, не донес бы! Встанемте в полном молчаньи, отправимся в путь и исполним Дело, которое по сердцу всем вам сегодня пришлося". Так сказал он и двадцать надежнейших спутников выбрал, С ними пошел к кораблю и к песчаному берегу моря. 780 Сдвинули прежде всего в глубину они моря корабль свой, Мачту потом со снастями на черный корабль уложили, К кожаным кольцам уключин приладили крепкие весла, Как полагается все, и потом паруса распустили. Смелые слуги оружие им принесли. Укрепили 785 В месте глубоком они свой корабль и сошли с него наземь; Там они ужинать сели и позднего вечера ждали. Тою порой Пенелопа разумная в верхнем покое Грустно без пищи лежала, еды и питья не вкушая, Думая все об одном: избегнет ли сын ее смерти 790 Или от рук женихов злоумышленных примет погибель? Так же, как лев устрашенный волнуется, видя, что быстро Толпы охотников круг перед ним замыкают коварный, Так и она волновалась. Но сон низошел к ней, и, сладко К ложу склонясь, задремала она. И печали исчезли. 795 Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине. Призрак она создала, похожий на женщину видом, Старца Икария дочь, сестру Пенелопы Ифтиму, Взятую замуж Евмелом, имеющим жительство в Ферах. В дом Одиссея послала тот призрак Паллада Афина, 800 Чтоб у повергнутой в скорбь, исходящей в слезах Пенелопы Горькое он прекратил гореванье и плач многослезный. В спальню призрак вошел, скользнув вдоль ремня от затвора, Стал над ее головой и такое промолвил ей слово: "Спишь, Пенелопа, печалью себе истерзавшая сердце? 805 Легкоживущие боги тебе запрещают, царица, Плакать и мучиться горем. Вернется домой невредимым Сын твой; ни в чем пред богами бессмертными он не виновен". Ей, отвечая, разумная так Пенелопа сказала, В сладостной лежа дремоте в воротах ночных сновидений: 810 "Что это значит, сестра, что сюда ты пришла? Не бывало Этого раньше. От нас ведь живешь ты не очень-то близко. Как же ты хочешь, чтоб я прекратила печаль и рыданья, Жгущие сердце и дух мне с такой нестерпимою силой? Раньше погиб у меня благородный супруг львинодушный, 815 Множеством доблестных свойств выдававшийся между данайцев, Славой которого полны Эллада и Аргос просторный. Нынче ж в судне изогнутом уехал возлюбленный сын мой, Юный, еще ни к трудам, ни к беседам совсем не привыкший. Больше теперь я о нем сокрушаюсь, чем даже о муже, 820 Сердцем боюсь и дрожу, чтоб какой с ним беды не случилось На море или у тех, в чьей стране ему быть доведется, Ибо немало врагов на него замышляет худое, Смерти стремяся предать до его возвращенья в отчизну". Призрак неясный тогда в ответ Пенелопе промолвил: 825 "Будь смелее, сестра, и сердцем чрезмерно не бойся! Спутница есть у него, и такая, которой бы всякий Муж пожелал, чтоб стояла при нем, ибо все она может, - Дева Афина. Тебе она в горе твоем сострадает. Все тебе это сказать она-то меня и послала". 830 Снова тогда Пенелопа разумная ей отвечала: "Если ты вправду богиня и слышала голос богини, То умоляю, открой и его мне печальную участь. Жив ли еще Одиссей, сияние видит ли солнца Или его уж не стало и в область Аида сошел он?" 835 Призрак неясный тогда в ответ Пенелопе промолвил: "Точно тебе ничего не скажу о судьбе Одиссея, Жив ли еще он иль умер. На ветер болтать не годится". Так он сказал и исчез, скользнувши вдоль двери засова Легким дыханием ветра. И тотчас от сна пробудилась 840 Дочь Икария. Радость объяла ей милое сердце, - Так сновидение ясно пред ней пронеслось среди ночи. Сев на корабль, женихи дорогою влажною плыли, В замыслах близкую смерть Одиссееву сыну готовя. На море остров утесистый есть. Меж Итакой лежит он 845 И между Замом скалистым. Названье ему Астерида. Он невелик. Для судов две пристани есть там спокойных С разных сторон. На нем-то в засаде остались ахейцы. Гомер. Одиссея. Песнь пятая. ПЕСНЬ ПЯТАЯ. Рядом с прекрасным Тифоном в постели проснулася Эос И поднялась, чтобы свет принести и бессмертным и смертным. На совещание боги сошлись. Восседал между ними Зевс высокогремящий, могуществом самый великий. 5 Им рассказала Афина про все Одиссеевы беды: Сильно ее он тревожил своим пребываньем у нимфы. "Зевс, наш родитель, и все вы, блаженные, вечные боги! Мягким, благим и приветливым быть уж вперед ни единый Царь скиптроносный не должен, но, правду из сердца изгнавши, 10 Каждый пускай притесняет людей и творит беззаконья, Если никто Одиссея не помнит в народе, которым Он управлял и с которым был добр, как отец с сыновьями. Много страданий терпя, на острове дальнем, в жилище Нимфы Калипсо живет он. Она его держит насильно, 15 И невозможно ему в дорогую отчизну вернуться. Нет у него многовеслых судов и товарищей верных, Кто б его мог отвезти по хребту широчайшему моря. Нынче же милого сына его умертвить замышляют При возвращеньи домой. В песчанистый Пилос и в светлый 20 Лакедемон он поехал, чтоб там об отце поразведать". Ей отвечая, сказал собирающий тучи Кронион: "Что за слова у тебя чрез ограду зубов излетели, Милая дочь! Не сама ль ты в рассудке своем порешила, Как им всем Одиссей отомстит, воротившись в отчизну. 25 И проводи половчей Телемаха, - ты это ведь можешь, - Чтобы вполне невредимым он прибыл в отцовскую землю, А женихи бы вернулись назад, ничего не достигнув". Так сказав, обратился он к милому сыну Гермесу: "Ты и всегда ведь, Гермес, посланником служишь, так вот что: 30 Нимфе скажи пышнокосой про твердое наше решенье, Чтоб возвращен был домой Одиссей боестойкий, - однако Чтобы никто из богов иль людей ему спутником не был. Морем, на крепком плоту, перенесши немало страданий, В день двадцатый до Схерии он доплывет плодородной, 35 Где обитают феаки, родные бессмертным; и будет Ими оказана почесть ему, как бессмертному богу. На корабле отошлют его в милую землю родную, Меди и золота дав ему кучи и кучи одежды, Сколько б он ввек не привез из-под Трои, свою получивши 40 Долю добычи, когда бы домой невредимым вернулся. Да! Суждено ему близких увидеть и снова вернуться В дом свой с высокою кровлей и в милую землю родную". Так он сказал, и вожатый послушался Аргоубийца. Тотчас к быстрым ногам привязал золотые подошвы 45 Амвросиальные, всюду его с дуновением ветра И над землей беспредельной носившие и над водою. Жезл захватил он, которым глаза усыпляет у смертных, Если захочет, других же, заснувших, от сна пробуждает. Аргоубийца могучий с жезлом тем с Олимпа понесся 50 И, миновав Пиерию, с эфира низринулся к морю. Низко потом над волнами понесся крылатою чайкой, Жадно хватающей рыб в провалах ревущего моря, Смело во влаге соленой мочащей крепкие крылья. Чайке подобный, понесся над сильно волнистым он морем. 55 После того как на остров далеко лежащий он прибыл, Вышел на сушу Гермес с фиалково-темного моря. Шел он, пока не достиг просторной пещеры, в которой Пышноволосая нимфа жила. Ее там застал он. На очаге ее пламя большое пылало, и запах 60 От легкоколкого кедра и благовоний горящих Остров охватывал весь. С золотым челноком обходила Нимфа станок, и ткала, и голосом пела прекрасным. Густо разросшийся лес окружал отовсюду пещеру, Тополем черным темнея, ольхой, кипарисом душистым. 65 Между зеленых ветвей длиннокрылые птицы гнездились - Копчики, совы, морские вороны с разинутым клювом. Пищу они добывают себе на морском побережье. Возле пещеры самой виноградные многие лозы Пышно росли, и на ветках тяжелые гроздья висели. 70 Светлую воду четыре источника рядом струили Близко один от другого, туда и сюда разбегаясь. Всюду на мягких лужайках цвели сельдерей и фиалки. Если б на острове этом и бог появился бессмертный, Он изумился бы, глядя, и был бы восторгом охвачен. 75 Стал в изумленьи на месте и Аргоубийца-вожатый. После того как на все с изумленьем Гермес нагляделся, В грот он пространный вошел. И как только на гостя взглянула Нимфа, свет меж богинь, его она тотчас узнала: Быть незнакомы друг другу не могут бессмертные боги, 80 Даже когда б и великое их разделяло пространство. Но не застал он внутри Одиссея, отважного духом. Он на скалистом обрыве сидел, как обычно, и плакал, Стонами дух свой терзая, слезами и горькой печалью. В даль беспокойного моря глядел он, и слезы лилися. 85 В ярко блестящее кресло меж тем усадила Гермеса Нимфа, свет меж богинь, и к нему обратилась с вопросом: "Что это? Входит сюда Гермес златожезленный, в дом мой, Чтимый всегда, дорогой! Ты не часто меня навещаешь! Что тебе нужно, скажи: исполнить велит мое сердце, 90 Если исполнить могу и если исполнить возможно. Милости просим, войди, чтоб могла тебя угостить я". Так сказавши, поставила стол перед гостем богиня, Полный амвросии; нектар ему замешала багряный. Пил тут и ел, усевшись за стол, убийца Аргоса. 95 После того как поел и дух укрепил себе пищей, С речью ответной такою к богине Гермес обратился: "Бога, богиня, меня о приходе моем вопрошаешь. Все я правдиво тебе сообщу: ведь сама мне велишь ты. Зевс приказал мне явиться сюда, хоть сам не желал я. 100 Кто ж добровольно помчится по этакой шири бескрайной Моря соленого, где не увидишь жилищ человека, Жертвами чтящего нас, приносящего нам гекатомбы! Но невозможно веленье эгидодержавного Зевса Богу другому нарушить иль им пренебречь дерзновенно. 105 Он говорит, что находится здесь злополучнейший самый Муж из героев, что девять годов осаждали упорно Трою, в десятый же, город разрушив, отплыли в отчизну, При возвращеньи, однако, они раздражили Афину; Ветер зловредный и волны большие она им послала. 110 Все его спутники в море погибли, его самого же К этому острову ветер принес и волны пригнали. Этого мужа велит он тебе отослать поскорее, Ибо ему не судьба в отдаленьи от близких погибнуть, Но суждено ему близких увидеть и снова вернуться 115 В дом свой с высокою кровлей и в милую землю родную". Так он ответил. Калипсо, богиня богинь, ужаснулась И со словами к нему окрыленными так обратилась: "Как вы жестоки, о боги, как завистью всех превзошли вы! Вы допускать не хотите, чтоб ложем законным богини 120 Соединялись с мужами, чтоб женами им они были. Так розоперстая Эос себе избрала Ориона. Гнали его вы, живущие легкою жизнию боги, Гнали, пока златотронной и чистою он Артемидой Нежной стрелою внезапно в Ортигии не был застрелен. 125 Так с Язионом Деметра на трижды распаханной нови Соединилась любовью и ложем, послушавшись сердца. Очень недолго об этом в неведеньи Зевс оставался. Молнией он Язиона убил ослепительно белой. Так же и мне не даете вы, боги, остаться со смертным. 130 Я его в море спасла, когда одиноко сидел он На опрокинутом киле. Корабль его молнией белой Надвое Зевс расколол посреди винно-чермного моря. Все остальные его товарищи в море погибли, А самого его ветер и волны сюда вот пригнали. 135 Я любила его и кормила, надеялась твердо Сделать бессмертным его и бесстаростным в вечные веки. Так как, однако, нельзя повеленье великого Зевса Богу другому нарушить иль им пренебречь, то пускай же, Раз того требует этот, - пускай в беспокойное море 140 Едет. Но спутников дать ему никаких не могу я: Нет у меня многовеслых судов и товарищей верных, Кто б его мог отвезти по хребту широчайшему моря. Что ж до советов, охотно я дам их ему и не скрою, Как ему невредимым вернуться в отцовскую землю". 145 Аргоубийца-вожатый на это богине ответил: "Значит, его отпусти! Трепещи перед Зевсовым гневом. Иначе тяжко тебе почувствовать гнев тот придется". Аргоубийца могучий, сказав это ей, удалился. Нимфа-владычица, только Зевесов приказ услыхала, 150 Тотчас направила шаг к Одиссею, отважному духом. Он на обрыве над морем сидел, и из глаз непрерывно Слезы лилися. В печали по родине капля за каплей Сладкая жизнь уходила. Уж нимфа не нравилась больше. Ночи, однако, в постели он с ней проводил поневоле 155 В гроте глубоком ее, - нежелавший с желавшею страстно. Все же дни напролет на скалах и у моря сидел он, Стонами дух свой терзая, слезами и горькой печалью. В даль беспокойного моря глядел он, и слезы лилися. Близко свет меж богинь к нему подошла и сказала: 160 "Будет, злосчастный, тебе у меня горевать неутешно! Не сокращай себе жизни. Охотно тебя отпускаю. Вот что ты сделаешь: бревен больших нарубивши, в широкий Плот их сколотишь, помост на плоту там устроишь высокий, Чтобы нести тебя мог через мглисто-туманное море. 165 Я ж тебя хлебом, водою и красным вином на дорогу Щедро снабжу, чтобы голод они от тебя отвращали. В платье одену тебя и пошлю тебе ветер попутный, Чтобы вполне невредимым ты прибыл в отцовскую землю, Если того пожелают царящие в небе широком 170 Боги, которые выше меня и в решеньи и в деле". Так говорила. И в ужас пришел Одиссей многостойкий. Голос повысив, он к ней обратился со словом крылатым: "В мыслях твоих не отъезд мой, а что-то другое, богиня! Как же могу переплыть на плоту я широкую бездну 175 Страшного, бурного моря, когда и корабль быстроходный, Радуясь Зевсову ветру, ее нелегко проплывает? Раз ты сама не желаешь, на плот ни за что не взойду я, Если ты мне не решишься поклясться великою клятвой, Что никакого другого несчастия мне не замыслишь". 180 Так он сказал. И в ответ улыбнулась пресветлая нимфа, Гладя рукою, его назвала и так говорила: "Ну, и хитер же ты, милый, и тонко дела понимаешь, Раз обратиться ко мне с такою надумался речью! Пусть мне свидетели будут земля и широкое небо, 185 Стиксовы воды, подземно текущие, - клятва, ужасней И нерушимей которой не знают блаженные боги, - Что никакого другого несчастья тебе не замыслю, Что о тебе непрерывно заботиться буду и думать, Как о самой бы себе, если б это со мной приключилось. 190 Не лишено и мое справедливости сердце, и, право, Дух в груди у меня не железный и ведает жалость". Кончив, свет меж богинь пошла впереди Одиссея, Быстро шагая, за нею же следом и он устремился. В грот они оба глубокий вошли - богиня и смертный. 195 Он уселся на кресло, какое недавно оставил Аргоубийца-вожатый, а нимфа пред ним разложила Всякую пищу, какою питаются смертные люди. Села сама пред равным богам Одиссеем, и нимфе Подали в пищу служанки амвросию с нектаром сладким. 200 Руки немедленно к пище готовой они протянули. После того как питьем и едою вполне насладились, Нимфа, свет меж богинь, начала говорить Одиссею: "Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый! Значит, теперь же, сейчас, ты желаешь домой воротиться 205 В землю родную... Ну, что ж! Пусть боги пошлют тебе радость! Если бы сердцем, однако, ты ведал, какие напасти До возвращенья домой перенесть суждено тебе роком, Здесь бы вместе со мною ты в этом жилище остался, Стал бы бессмертным! Но рвешься ты духом в родимую землю, 210 Чтобы супругу увидеть, по ней ты все время тоскуешь. Право, могу похвалиться, - нисколько ни видом, ни ростом Не уступлю я супруге твоей. Да и можно ль с богиней Меряться женщине смертной земною своей красотою?" Нимфе Калипсо в ответ сказал Одиссей многоумный: 215 "Не рассердись на меня, богиня-владычица! Знаю Сам хорошо я, насколько жалка по сравненью с тобою Ростом и видом своим разумная Пенелопея. Смертна она - ни смерти, ни старости ты не подвластна. Все ж и при этом желаю и рвусь я все дни непрерывно 220 Снова вернуться домой и день возвращенья увидеть. Если же кто из бессмертных меня сокрушит в винно-чермном Море, я вытерплю то отверделою в бедствиях грудью. Много пришлось мне страдать, и много трудов перенес я В море и в битвах. Пускай же случится со мною и это!" 225 Так говорил он. А солнце зашло, и сумрак спустился. Оба в пещеру вошли, в уголок удалились укромный И насладились любовью, всю ночь проведя неразлучно. Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос. Тотчас плащ и хитон надел Одиссей богоравный, 230 Нимфа ж сама облеклась в серебристое длинное платье, Тонкое, мягкое, - пояс прекрасный на бедра надела Весь золотой, на себя покрывало накинула сверху. После того занялась отправкою в путь Одиссея. Медный вручила топор, большой, по руке его точно 235 Сделанный, острый с обеих сторон, насаженный плотно На топорище из гладкой оливы, прекрасное видом; Также топор для тесанья дала и потом Одиссея В дальнее место свела, где были большие деревья - Черные тополи, ольхи, до неба высокие сосны - 240 Давний все сухостой, чтобы легки для плаванья были. Место ему указавши, где были большие деревья, Нимфа Калипсо, свет меж богинями, в дом воротилась. Начал рубить он деревья. И быстро свершалося дело. Двадцать стволов он свалил, очистил их острою медью, 245 Выскоблил гладко, потом уравнял, по шнуру обтесавши. Нимфа Калипсо меж тем бурав принесла Одиссею. Бревна он все просверлил и приладил одно ко другому, Брусьями бревна скрепил и клинья забил между ними. Точно такого размера, какого обычно готовит 250 Дно корабля грузового кораблестроитель искусный, - Сделал такой ширины свой плот Одиссей многоумный. После того над плотом помост он устроил, уставив Часто подпорки и длинные доски на них постеливши. Мачту в средине поставил, искусно к ней рею привесил, 255 Чтобы плотом управлять, и руль к нему крепкий приладил. Сделал потом по краям загородку из ивовых прутьев, Чтоб защищала от волн, и лесу немало насыпал. Нимфа, свет меж богинь, холста принесла, чтобы сделать Парус на плот. Одиссей изготовил прекрасно и это. 260 К парусу брасы потом подвязал, и фалы, и шкоты, Плот потом рычагами спустил на священное море. День четвертый пришел, и кончено было с работой. В пятый день Одиссея отправила нимфа в дорогу, Платьем одевши его благовонным и вымывши в ванне. 265 Мех один ему с черным вином на плот положила, Больших размеров другой - с водою, в мешке же из кожи - Хлеба, а также в большом изобильи различных припасов. Ветер попутный послала ему, не вредящий и мягкий. С радостным духом он ветру свой парус подставил и поплыл. 270 Сидя на крепком плоту, искусной рукою все время Правил рулем он, и сон на веки ему не спускался. Зорко Плеяд наблюдал он и поздний заход Волопаса, Также Медведицу - ту, что еще называют Повозкой. Ходит по небу она, и украдкой следит Ориона, 275 И лишь одна непричастна к купанью в волнах Океана. С нею Калипсо, свет меж богинь, Одиссею велела Путь соглашать свой, ее оставляя по левую руку. Целых семнадцать уж дней он по морю путь совершал свой. На восемнадцатый день показались тенистые горы 280 Края феаков, совсем невдали от пловца. Походили В море мглисто-туманном на щит боевой эти горы. От эфиопов меж тем возвращался Земли Колебатель. Издалека уж, с Солимских он гор заприметил, как море Переплывал Одиссей. Сильней он разгневался сердцем 285 И, покачав головой, обратился с такой к себе речью: "Что это значит? Ужели решили насчет Одиссея Боги иначе, как только в страну эфиопов я отбыл? Он уже близок к земле феакийской, где должен избегнуть Крепкой петли тех несчастий, которые терпит все время. 290 Но еще досыта горя надеюсь ему я доставить". Быстро он тучи собрал и море до дна взбудоражил, В руки трезубец схватив. И разом воздвигнул порывы Самых различных ветров и тучами землю и море Густо окутал. Глубокая ночь ниспустилася с неба, 295 Евр столкнулись и Нот, огромные волны вздымая, И проясняющий небо Борей, и Зефир быстровейный. У Одиссея расслабли колени и милое сердце, В сильном волненьи сказал своему он отважному духу: "Горе, несчастному мне! О, чем же все кончится это? 300 Страшно боюсь я, что всю сообщила мне правду богиня, Мне предсказавши, что множество бед претерплю я на море, Прежде чем дома достигну. И все исполняется нынче. Сколькими тучами вдруг обложил беспредельное небо Зевс! Возмутил он все море, сшибаются яро друг с другом 305 Вихри ветров всевозможных. Моя неизбежна погибель! Трижды блаженны данайцы - четырежды! - те, что в пространном Крае троянском нашли себе смерть, угождая Атридам! Лучше бы мне умереть и судьбу неизбежную встретить Было в тот день, как в меня неисчетные толпы троянцев 310 Сыпали медные копья над трупом Пелеева сына! С честью б я был погребен, и была б от ахейцев мне слава. Нынче же жалкою смертью приходится здесь мне погибнуть". Так говорил он. Внезапно волна исполинская сверху С страшным обрушилась шумом на плот и его закрутила. 315 Сам он далеко упал от плота, из руки ослабевшей Выпустив руль. Пополам разломилась на самой средине Мачта от страшного вихря различных сшибавшихся ветров. В море далеко снесло и помост и разорванный парус. Сам Одиссей под водой очутился. Мешал ему сильно 320 Вынырнуть тотчас напор вздымавшихся волн исполинских. Сильно одежда мешала, ему подаренная нимфой. Вынырнул он наконец из пучины, плюясь непрерывно Горько-соленой водою, с его головы нистекавшей. Как ему ни было трудно, но все ж о плоте не забыл он. 325 Вплавь через волны за ним погнался, за него ухватился И в середине уселся плота, убегая от смерти. Плот волна и туда и сюда по теченыо носила. Так же, как северный ветер осенний гоняет равниной Стебли колючие трав, сцепившихся крепко друг с другом, - - 330 Так же и плот его ветры по бурному морю гоняли. То вдруг Борею бросал его Нот, чтобы гнал пред собою, То его Евр отдавал преследовать дальше Зефиру. Кадмова дочь Левкотея, прекраснолодыжная Ино, Тут увидала его. Сначала была она смертной, 335 Нынче же в безднах морских удостоилась божеской чести. Стало ей жаль Одиссея, как, мучась, средь волн он носился. Схожая летом с нырком, с поверхности моря вспорхнула, Села на плот к Одиссею и слово такое сказала: "Бедный! За что Посейдон, колебатель земли, так ужасно 340 Зол на тебя, что так много несчастий тебе посылает? Но совершенно тебя не погубит он, как ни желал бы. Вот как теперь поступи - мне не кажешься ты неразумным. Скинувши эту одежду, свой плот предоставь произволу Ветров и, бросившись в волны, работая крепко руками, 345 Вплавь доберися до края феаков, где будет спасенье. На! Расстели на груди покрывало нетленное это. Можешь с ним не бояться страданье принять иль погибнуть. Только, однако, руками за твердую схватишься землю, Тотчас сними покрывало и брось в винно-чермное море, 350 Сколько возможно далеко, а сам отвернися при этом". Так сказавши, ему отдала покрывало богиня И погрузилась обратно в волнами кипевшее море, Схожая видом с нырком. И волна ее черная скрыла. Начал тогда размышлять про себя Одиссей многостойкий. 355 Сильно волнуясь, сказал своему он отважному сердцу: "Горе мне! Очень боюсь я, не ткет ли мне новую хитрость Кто из бессмертных богов, мне советуя плот мой оставить. Нет, не послушаюсь я! Еще далеко, я заметил, Берег земли, где, сказала она, мне прибежище будет. 360 Дай-ка, я так поступлю, - и будет всего это лучше: Время, пока еще крепко в плоту моем держатся бревна, Буду на нем оставаться и все выносить терпеливо. После того же как волны свирепые плот мой разрушат, Вплавь я пущусь: ничего уж тогда не придумаешь лучше!" 365 Но между тем как и сердцем и духом об этом он думал, Поднял большую волну Посейдаон, земли колебатель, Страшную, с верхом нависшим, и в плот Одиссея ударил. Так же, как вихрь, налетевший на кучу сухую соломы, В разные стороны мигом разносит по воздуху стебли, 370 Так весь плот раскидала волна. За бревно уцепившись, Как на коня скакового, верхом на него он уселся. Скинул одежду с себя, что ему подарила Калипсо, Грудь себе быстро одел покрывалом богини и, руки Вытянув, вниз головой в бушевавшее кинулся море, 375 Плыть собираясь. Увидел его Земледержец-владыка, И головою повел, и сказал про себя, усмехаясь: "Плавай теперь, настрадавшись, по бурному морю, покуда К людям, питомцам Зевеса, в конце ты концов не прибудешь. Тем, что случилось, и так не останешься ты недоволен!" 380 Так он сказал и, хлестнувши бичом лошадей длинногривых, В Эги вернулся к себе, где дворец у него знаменитый. Новая мысль тут пришла Афине, рожденной Зевесом. Загородила богиня дороги ветрам бушевавшим, Всем приказала им дуть перестать и спокойно улечься, 385 Только Борея воздвигла. И спереди срезала волны, Чтоб наконец Одиссей, от богов происшедший, достигнул Веслолюбивых феаков, и Кер избежавши и смерти. Долго, два дня и две ночи, по сильной волне он носился, Сердцем смущенным не раз пред собою уж видя погибель. 390 Третий день привела за собой пышнокосая Эос. Ветер тогда прекратился, и море безветренной гладью Пред Одиссеем простерлось. Высоко взнесенный волною, Зорко вперед заглянул он и землю вблизи вдруг увидел. С радостью точно такою, с какою относятся дети 395 К выздоровленью отца, который в тяжелой болезни, Богом враждебным сраженный, лежал и чах все сильнее, После же боги, на радость им всем, исцеляют больного, - Радость такую же вызвали лес и земля в Одиссее. Поплыл быстрей он, ступить торопяся на твердую землю. 400 Столько, однако, проплывши, за сколько кричащего мужа Можно услышать, он шум услыхал у прибрежных утесов. Волны прибоя кипели, свирепо на берег высокий С моря бросаясь, и весь был он облит соленою пеной. Не было заводи там - защиты судов - иль залива, 405 Всюду лишь кручи виднелись, суровые скалы и рифы. У Одиссея ослабли колени и милое сердце. В сильном волненьи сказал своему он отважному духу: "Горе великое! Дал мне увидеть нежданную землю Зевс, переплыл невредимо я эту пучину морскую, 410 Но никакого мне выхода нет из моря седого. Острые скалы повсюду. Бушуют вокруг, расшибаясь, Волны, и гладкой стеной возвышается берег высокий. Море у берега очень глубоко; никак невозможно Дна в нем ногами достать и гибели грозной избегнуть. 415 Если пристать попытаюсь, то волны, меня подхвативши, Бросят на твердый утес, и окажется тщетной попытка. Если ж вдоль берега я поплыву и найти попытаюсь Где-нибудь тихую заводь морскую иль берег отлогий, - Сильно боюсь я, чтоб буря, внезапно меня подхвативши, 420 Не унесла в многорыбное море, стенящего тяжко, Иль чтоб не выслало мне божество одного из огромных Чудищ из моря, питаемых в нем Амфитритою славной. Знаю ведь я, как сердит на меня Посейдон-земледержец". Но между тем как рассудком и духом он так колебался, 425 Вдруг понесен был огромной волной он на берег скалистый. Кожу бы всю там содрал он и кости себе раздробил бы, Если бы вот чего в сердце ему не вложила Афина: Прыгнув, руками обеими он за скалу ухватился. Там он со стоном висел, покамест волна не промчалась. 430 Так он ее избежал. Но вдруг, отразившись обратно, Снова его она сшибла, далеко отбросивши в море. Если полипа морского из домика силою вырвать, Видно на щупальцах много приставших к ним камней мельчайших; Так же и к твердому камню утеса пристала вся кожа 435 С рук Одиссея. Его же волна с головою покрыла. Тут бы, судьбе вопреки, и погиб Одиссей несчастливый, Если б присутствия духа в него не вложила Афина. Вынырнув вбок из ревущей волны, набегавшей на скалы, Поплыл вдоль берега он и на землю глядел, не найдется ль 440 Где-нибудь тихая заводь морская иль берег отлогий. Вдруг, плывя, добрался он до устья реки светлоструйной. Самым удобным то место ему показалось: свободно Было оно и от скал и давало защиту от ветра. Сразу узнал он впаденье потока и духом взмолился: 445 "Кто бы ты ни был, владыка, внемли мне! Молюсь тебе жарко, От Посейдоновых страшных угроз убегая из моря. Даже в глазах у бессмертных достоин почтения странник, Их о защите молящий, - вот так, как теперь, пострадавший, Я к теченьям твоим и коленям твоим припадаю! 450 Сжалься, владыка! Горжусь, что тебя о защите молю я!" Тотчас теченье поток прекратил и волну успокоил. Гладкою сделал поверхность пред ним и спас его этим Около устья реки. Подкосились колени и руки У Одиссея. Совсем его бурное море смирило. 455 Все его тело распухло; морская вода через ноздри И через рот вытекала, а он без сознанья, безгласный И бездыханный лежал: в усталости был он безмерной. После того как очнулся, и дух в его сердце собрался, Прежде всего отвязал он с себя покрывало богини 460 И покрывало пустил по реке, впадающей в море. Быстро оно на волнах понеслось по теченью, и в руки Ино его приняла. И выбрался он из потока, Лег в тростнике и к земле плодоносной припал поцелуем. Сильно волнуясь, сказал своему он отважному сердцу: 465 "Что ж это будет со мной? И чем все кончится это? Если возле реки тревожную ночь проведу я, Сгибну я здесь, укрощенный холодной росою и вредным Инеем: обморок сделал совсем нечувствительным дух мой. Воздухом веет холодным с реки с приближением утра. 470 Если ж на холм я взойду и в этой вон роще тенистой В частых лягу кустах, и прозяблость меня и усталость Там покинут, и сон усладительный мной овладеет, - Как бы, боюсь я, не стать для зверей мне добычей и пищей!" Вот что, в уме поразмыслив, за самое лучшее счел он: 475 К роще направил свой путь. Она на пригорке открытом Близко лежала от речки; пробрался под куст он двойной там Сросшихся крепко друг с другом олив - благородной и дикой. Не продувала их сила сырая бушующих ветров, Не пробивало лучами палящими яркое солнце, 480 Не проникал даже до низу дождь, до того они густо Между собою ветвями сплелись. Одиссей погрузился В эти кусты и под ними нагреб себе тотчас руками Мягкое ложе из листьев опавших, которых такая Груда была, что и двое и трое б могли в ней укрыться 485 В зимнюю пору, какою суровой она ни была бы. В радость пришел, увидавши ее, Одиссей многостойкий. Листья он в кучу нагреб и сам в середину забрался, Так же как в черную золу пастух головню зарывает В поле далеком, где нет никого из людей по соседству, 490 Семя спасая огня, чтоб огня не просить у другого. В листья так Одиссей закопался. Паллада Афина Сон на него излила, чтоб его от усталости тяжкой Освободил он скорей, покрыв ему милые веки. Гомер. Одиссея. Песнь шестая. ПЕСНЬ ШЕСТАЯ. Так отдыхал многостойкий в беде Одиссей богоравный, Сном и усталостью тяжкой смиренный. Паллада Афина Путь свой направила в землю и в город мужей феакийских. Жили в прежнее время они в Гиперее пространной 5 Невдалеке от циклопов, свирепых мужей и надменных, Силою их превышавших и грабивших их беспрестанно. Поднял феаков тогда и увел Навсифой боговидный В Схерию, вдаль от людей, в труде свою жизнь проводящих. Там он город стенами обвел, построил жилища, 10 Храмы воздвигнул богам и поля поделил между граждан. Керой, однако, смиренный, уж в царство Аида сошел он, И Алкиной там царил, от богов свою мудрость имевший. В дом-то к нему и пошла совоокая дева Афина, В мыслях имея своих возвращенье домой Одиссея. 15 В спальню прекрасной постройки она поднялася, в которой Дева спала, на бессмертных похожая ростом и видом, Милая дочь Алкиноя, феаков царя, Навсикая. Там же двое прислужниц, красу от Харит получивших, Спали с обеих сторон у запертой двери блестящей. 20 К ложу ее пронеслась, как дыхание ветра, Афина, Стала в ее головах и с такой обратилась к ней речью, Дочери образ приняв мореходца Диманта, с которой Сверстницей дева была и которую очень любила. Образ принявши ее, сказала Паллада Афина: 25 "Вот беззаботной какой родила тебя мать, Навсикая ! Без попеченья лежит одежда блестящая в доме, Брак же твой близок, когда и самой тебе надо одетой Быть хорошо и одеть, кто с тобою на свадьбу поедет. Добрая слава опрятно одетых людей провожает, 30 С радостью смотрят на них и отец и почтенная матерь. Ну-ка, давай, поедем стирать с наступлением утра. Вместе с тобой я пойду помогать тебе, чтоб поскорее Дело окончить. Недолго уж в девах тебе оставаться. Взять тебя замуж хотят наиболее знатные люди 35 В крае феаков, где ты и сама ведь из знатного рода. С ранней зарей попроси отца многославного тотчас Мулов с повозкой велеть снарядить, чтоб сложить на повозку Все пояса, покрывала блестящие, женские платья. Лучше тебе и самой поехать на ней, чем ногами 40 Пешей идти: водоемы от города очень далеко". Так сказав, на Олимп отошла совоокая дева, Где, говорят, нерушима - вовеки - обитель бессмертных. Ветры ее никогда не колеблют, не мочат водою Струи дождя, не бывает там снега. Широкое небо 45 Вечно безоблачно, вечно сиянием светится ясным. Там для блаженных богов в наслажденьях все дни протекают. Дав указанья царевне, туда удалилась Афина. Эос вскоре пришла пышнотронная и Навсикаю Вмиг пробудила от сна. Изумилась она сновиденью, 50 По дому быстро пошла, чтоб родителям сон рассказать свой. Мать и отца - обоих внутри она дома застала. Мать пред огнем очага сидела средь женщин служанок, Пряжу прядя из морского пурпура. Там и отец ей Встретился. Шел он как раз на совет благородных старейшин; 55 Был он на этот совет феаками славными позван. Близко пред милым родителем став, Навсикая сказала: "Милый отец мой, вели-ка высокую дать мне повозку Прочноколесную. На реку в ней я хотела б поехать Выстирать нашу одежду - лежит у меня она грязной. 60 Ведь и тебе самому в собраньях мужей знаменитых На совещаньях сидеть подобает в чистой одежде. Кроме того, пятерых сыновей ты имеешь в чертогах - Двух женатых и трех холостых, цветущих годами. Эти желают всегда ходить в свежевымытых платьях 65 На хороводы. А думать приходится мне ведь об этом". Так говорила она. Но про брак ожидаемый стыдно Было сказать ей отцу. Догадался он сам и ответил: "Не откажу я тебе ни в мулах, дитя, ни в другом чем. В путь отправляйся. Рабы же заложат повозку большую, 70 Прочноколесную; будет и кузов на ней для поклажи". Так сказавши, рабам приказал он, и те ему вняли. Вышедши из дому вон, снарядили повозку для мулов Прочноколесную, мулов в нее запрягли крепконогих, Из кладовой Навсикая с одеждой блестящею вышла 75 И уложила ее в скобленую гладко повозку. Мать ей обильно в плетеной корзине еды уложила Всякой, прибавила разных запасов, вина налила ей В козий мех. На повозку с бельем поднялась Навсикая, С маслом душистым сосуд золотой дала ей Арета, 80 Чтобы сама она маслом натерлась и жены-служанки. В руки блестящие вожжи и бич взяла Навсикая. Мулов бичом погнала. Затопав, они побежали. С топотом дробным бежали, одежду везя и царевну, Вслед за повозкой прекрасной прислужницы шли остальные. 85 Вскоре достигли они прекрасноструящейся речки. Были всегда там водой водоемы полны. Из-под низу Била обильно вода, всевозможную грязь отмывая. Выпрягли мулов они из повозки, доехав до места, Мулов пустили на берег реки, водовертью богатой, 90 Сочной, медвяной травою питаться, а сами с повозки Сняли руками белье и бросили в черную воду. В яме топтали его, соревнуясь друг с другом в проворстве. Вымыв белье и очистив его хорошо от всей грязи, Ряд за рядом его разостлали по берегу моря, 95 Где всего более галька морскою волной обмывалась. После того, искупавшись и густо намазавшись маслом, Сели обедать они у самого берега речки, Все же белье, что стирали, на солнце оставили сохнуть. Пищей когда насладились, - царевна сама и служанки, - 100 В мяч они стали играть, поскидавши с себя покрывала. С песней в игру повела белорукая их Навсикая. Как стрелоносная, ловлей в горах веселясь, Артемида Мчится по длинным хребтам Ериманфа-горы иль Тайгета, Радуясь сердцем на вепрей лесных и на быстрых оленей; 105 Там же и нимфы полей, прекрасные дочери Зевса, Следом за нею несутся. И сердцем Лето веселится: Выше всех ее дочь головой и лицом всех прекрасней, - Сразу узнать ее можно, хотя и другие прекрасны. Так меж своих выделялась подруг незамужняя дева. 110 Ехать обратно домой собиралась уже Навсикая, Вымыв прекрасные платья и мулов в повозку запрягши. Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине: Чтоб Одиссей, пробудившись, увидел прекрасную деву И чтобы девушка та провела его в город феаков. 115 Бросила мяч в это время одной из прислужниц царевна, Но промахнулась в нее, а попала в глубокую воду. Вскрикнули громко они. Одиссей богоравный проснулся, И поднялся, и раздумывать начал рассудком и духом: "Горе! В какую страну, к каким это людям попал я? 120 К диким ли, духом надменным и знать не желающим правды Или же к гостеприимным и с богобоязненным сердцем ? Кажется, девичий громкий вблизи мне послышался голос. Что это, нимфы ль играют, владелицы гор крутоглавых, Влажных, душистых лугов и истоков речных потаенных? 125 Или достиг наконец я жилища людей говорящих? Дай-ка, однакоже, сам я пойду, - посмотрю и узнаю". Так сказав, из кустов поднялся Одиссей богоравный. В частом кустарнике выломал он мускулистой рукою Свежую ветку и ею срамные закрыл себе части. 130 Как в своей силе уверенный лев, горами вскормленный, В ветер и дождь на добычу выходит, сверкая глазами, В стадо быков иль овец он бросается в поле, хватает Диких оленей в лесу. Его принуждает желудок Даже врываться в загон, чтоб овцу за оградой похитить. 135 Вышел так Одиссей из кустарника. Голым решился Девушкам он густокосым явиться: нужда заставляла. Был он ужасен, покрытый морскою засохшею тиной. Бросились все врассыпную, спасаясь на мысы над морем. Только осталась одна Алкиноева дочь: ей вложила 140 В сердце смелость Афина и вынула трепет из членов. Остановилась она перед ним: Одиссей колебался: Пасть ли с мольбой перед девой прекрасной, обняв ей колени, Или же издали с мягкою речью, с мольбой обратиться К деве, чтоб город ему указала и платье дала бы? 145 Вот что, в уме поразмыслив, за самое лучшее счел он: Не подходя, умолять ее мягкими только словами, Чтоб не обидеть девичьего сердца, обняв ей колени. Тотчас к ней обратился он с мягким, рассчитанным словом: "Смертная ль ты иль богиня, - колени твои обнимаю! 150 Если одно из божеств ты, владеющих небом широким, Я бы сказал: с Артемидой, великою дочерью Зевса, Больше всего ты сходна и ликом, и видом, и ростом. Если же смертная ты и здесь на земле обитаешь, - Трижды блажен твой отец, и мать твоя трижды блаженна, 155 Трижды блаженны и братья ! Каким согревающим счастьем Из-за тебя их сердца непрерывно должны исполняться, Глядя, как отпрыск цветущий такой идет в хороводы. Тот, однако, средь всех остальных несравненно блаженней, Кто тебя в дом свой введет, других превзошедши дарами. 160 Смертных, подобных тебе, не видал до сих пор никогда я Ни средь мужчин никого, ни средь жен, - изумляюсь я, глядя! Близ алтаря Аполлона на Делосе в давнее время Видел такую же я молодую и стройную пальму. Я ведь и там побывал с толпою товарищей верных, 165 Ехав дорогой, в которой так много ждало меня бедствий! Вот и тогда, увидавши ее, я стоял в изумленьи Долго: такого ствола на земле не всходило ни разу! Так и тебе я, жена, изумляюсь. Но страшно боюсь я Тронуть колени твои. Тяжелой бедой я постигнут. 170 Только вчера удалось убежать мне от темного моря. Двадцать до этого дней от Огигии острова гнали Бури и волны меня. Заброшен теперь и сюда я Богом, чтоб новым напастям подвергнуться. Верно, не скоро Будет конец им. Немало еще их доставят мне боги. 175 Жалость яви, госпожа! Претерпевши несчетные беды, К первой к тебе я прибег. Из других ни один мне неведом Смертный, кто в городе этом; кто в этой стране обитает. К городу путь укажи мне и дай мне на тело накинуть Лоскут, в какой ты белье завернула, сюда отправляясь. 180 Пусть тебе боги дадут, чего и сама ты желаешь, - Мужа и собственный дом, чтобы в полном и дружном согласьи Жили вы с мужем: ведь нет ничего ни прекрасней, ни лучше, Если муж и жена в любви и в полнейшем согласьи Дом свой ведут - в утешенье друзьям, а врагам в огорченье; 185 Больше всего ж они сами от этого чувствуют счастье". Так Одиссею в ответ белорукая дева сказала: "Странник! На мужа худого иль глупого ты не походишь. Счастье Зевес меж людей благородного ль, низкого ль рода Распределяет, кому пожелает, по собственной воле. 190 То, что послал и тебе он, ты вытерпеть должен отважно. Нынче же, раз к нам сюда ты приходишь, в наш город и в край наш, Ты ни в одежде нужды не увидишь, ни в чем-либо прочем, Что несчастливцам мы встречным даем, о защите молящим. Город тебе покажу. Назову и людей, в нем живущих. 195 Городом этим и этой землею владеют феаки. Дочерью я прихожусь Алкиною, высокому духом; Держится им у феаков могущество их и величье". Так сказав, приказала подругам своим густокосым: "Стойте, подруги! Куда разбежались вы, мужа увидев? 200 Можно ли было подумать, что враг между нами явился? Нет средь живых человека такого - и нет и не будет, Кто бы в стране феакийских мужей дерзнул появиться С целью враждебною: слишком нас любят бессмертные боги. Здесь мы живем, ото всех в стороне, у последних пределов 205 Шумного моря, и редко нас кто из людей посещает. Здесь же стоит перед нами скиталец какой-то несчастный. Нужно его приютить: от Зевса приходит к нам каждый Странник и нищий. Хотя и немного дадим, но с любовью. Дайте ж, подруги мои, поесть и попить чужеземцу 210 И искупайте его на реке, где потише от ветра". Остановились подруги, одна ободряя другую; В месте затишном его посадили, как им приказала Дочь Алкиноя, могучего сердцем, сама Навсикая. Плащ и хитон перед ним положили, чтоб мог он одеться, 215 Нежное масло в сосуде ему золотом передали И предложили в прекрасноструистой реке искупаться. Так обратился тогда Одиссей богоравный к служанкам: "Станьте, прислужницы, так вот, подальше, чтоб сам себе мог я Плечи от грязи отмыть и тело намазать блестящим 220 Маслом; давно уж оно моего не касалося тела. А перед вами я мыться не стану. Мне было бы стыдно Голым стоять, очутившись средь девушек в косах прекрасных". Так говорил он. Они, удалившись, сказали царевне. Черпая воду из речки, отмыл Одиссей богоравный 225 С тела всю грязь, у него покрывавшую плечи и спину. И с головы своей счистил насевшую пену морскую. После того как он вымылся весь и намазался маслом, Также и платье надел, что дала незамужняя дева, Сделала дочь Эгиоха Зевеса, Паллада Афина, 230 Выше его и полнее на вид, с головы же спустила Кудри густые, цветам гиацинта подобные видом. Как серебро позолотой блестящею кроет искусный Мастер, который обучен Гефестом и девой Афиной Всякому роду искусств и прелестные делает вещи, - 235 Прелестью так и Афина всего Одиссея покрыла. В сторону он отошел и сел на песок перед морем, Весь красотою светясь. В изумлении дева глядела И к густокосым служанкам с такой обратилася речью: "Вот что, подруги мои белорукие, я сообщу вам: 240 Не против воли богов, Олимпом владеющих светлым, Муж этот здесь очутился, средь богоподобных феаков. Мне показался сперва незначительным он человеком, Вижу теперь, что похож на богов он, владеющих небом. Если б такого, как он, получить мне супруга, который 245 Здесь бы у нас обитал и охотно у нас бы остался! Дайте, однако, подруги, поесть и попить чужеземцу". Так сказала. Охотно приказу они подчинились, Пред Одиссеем еду и питье поставили тотчас. Жадно взялся за питье и еду Одиссей многостойкий: 250 Очень давно ничего уж не ел, ничего и не пил он. Новая мысль между тем белорукой пришла Навсикае. Выгладив, что постирала, в повозку белье уложила, Крепкокопытных впрягла в нее мулов, сама в нее стала И, ободрить Одиссея стараясь, к нему обратилась: 255 "Встань, чужеземец, и в город иди! Тебя провожу я К дому отца Алкиноя разумного. Там ты увидишь, Думаю я, наилучших, знатнейших людей из феаков. Вот как теперь поступи - мне не кажешься ты неразумным: Время, пока проезжать чрез поля и чрез нивы мы будем, - 260 Все это время за мулами вслед со служанками вместе Быстро иди. А дорогу сама я указывать буду. В город когда мы придем... Высокой стеной обнесен он С той и другой стороны - превосходная гавань, но сужен К городу вход кораблями двухвостыми: справа и слева 265 Берег ими уставлен, и каждый из них под навесом. Вкруг Посейдонова храма прекрасного там у них площадь. Вкопаны в землю на ней для сиденья огромные камни. Запасены там для черных судов всевозможные снасти - И паруса, и канаты, и гладко скобленные весла. 270 Ибо феакам нужны не колчаны, не крепкие луки, Надобны им корабли равнобокие, весла и мачты; Радуясь им, испытуют они гладь моря седого. Толков враждебных хочу избежать я, чтоб в спину насмешки Мне не пустил кто-нибудь. Наглецов у нас много в народе. 275 Кто-нибудь скажет из худших, меня повстречавши с тобою: - Что там за странник, большой и красивый, идет с Навсикаей? Где его дева нашла? Не будет ли ей он супругом? Кто он? Морскою ли бурею к нам занесенный из дальних Стран человек? Ведь вблизи от себя мы не знаем народов. 280 Или же бог к ней какой по молитвам ее неотступным С неба спустился и будет теперь обладать ею вечно? Лучше б, уехав отсюда, она себе мужа сыскала В странах других. Оскорбляет жестоко она здесь феаков Многих и знатных, желавших ее получить себе в жены! - 285 Так они скажут. Большим для меня это будет позором. В негодованье и я бы пришла, поступи так другая, - Если б, имея и мать и отца, без согласья их стала, В брак не вступивши открытый, иметь обращенье с мужчиной. Быстро слово мое, чужеземец, исполни, чтоб скоро 290 Мог тебе дать мой отец возможность домой воротиться. Встретишь ты близко к дороге священную рощу Афины Из тополей. В ней источник струится, вокруг же лужайка. Там у отца моего участок и сад плодоносный, Пышный: от города он на крик отстоит человека. 295 В роще этой останься и жди там все время, покуда В город прибыть мы успеем и в дом воротиться отцовский. Только дождись, чтоб достигли мы дома царя Алкиноя, В город феаков отправься тогда и расспрашивай встречных, Как тебе к дому пройти Алкиноя, высокого сердцем. 300 Это нетрудно узнать, проводить без труда тебя сможет Малый самый ребенок. Нигде у других ты феаков Дома такого не встретишь, как дом Алкиноя героя. После того как тебя там строенья и двор в себя примут, Быстро пройди через залу мужскую и прямо направься 305 К матери нашей. Она пред огнем очага восседает, Тонкие нити прядущая цвета морского пурпура, Подле высокой колонны. Рабыни ж работают сзади. Кресло отца моего пододвинуто к той же колонне, В нем он сидит и вино, как бог бессмертный, вкушает. 310 Мимо него ты пройдешь и обнимешь руками колени Матери нашей, чтоб радостный день возвращенья увидеть Скоро наставшим, хоть очень далек ты от родины милой. Если, скиталец, к тебе моя мать отнесется с вниманьем, Можешь надеяться близких увидеть и снова вернуться 315 В дом благозданный к себе и в милую землю родную". Так сказавши, блестящим бичом она мулов хлестнула. Быстро они за собою теченья оставили речки. Мулы равно хорошо и бежали и тихо шагали. Дева правила ими, с умом их бичом подгоняя, 320 Чтобы за ними пешком поспевали подруги и странник. Солнце меж тем уж зашло. Достигли они знаменитой Рощи священной Афины. Там сел Одиссей богоравный, - Сел и дочери Зевса великого начал молиться: "Дочь Эгиоха Зевеса, послушай меня, Атритона! 325 Нынче хотя бы внемли, когда не вняла мне в то время, Как сокрушал меня в море преславный Земли Колебатель! Дай мне к феакам угодным прийти, возбуждающим жалость!" Так говорил он молясь. И его услыхала Афина, Но самолично пред ним не явилась; она опасалась 330 Брата отцова: упорно он гневом пылал к Одиссею, Богоподобному мужу, пока не достиг он отчизны. Гомер. Одиссея. Песнь седьмая. ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ. Так божественный, стойкий в беде Одиссей там молился. Сила мулов меж тем Навсикаю доставила в город. Славного дома достигнув отца своего Алкиноя, Остановилась в воротах она, и тотчас окружили 5 Братья ее, на бессмертных похожие. Выпрягши мулов, Сняли с повозки белье и внесли во внутренность дома. А Навсикая в покой свой пошла. Разожжен был огонь там Горничной Евримедусой, старухой, рабой из Анейры. В давнее время ее на судах привезли, из добычи 10 В дар отобрав Алкиною: ведь всею страною феаков Он управлял, и народ подчинялся ему, словно богу. Евримедусой была Навсикая воспитана в доме. Ей и огонь разводила она и носила ей ужин. Встал между тем Одиссей и направился в город. Афина, 15 Об Одиссее заботясь, в густом его облаке скрыла, Чтоб кто-нибудь из феаков отважливых, с ним повстречавшись, Не оскорбил его словом, не стал бы выспрашивать, кто он. Только успел он вступить в пленительный город феаков, Вышла навстречу ему совоокая дева Афина, 20 Девушке юной, несущей кувшин, уподобившись видом. Стала пред ним - и ее вопросил Одиссей богоравный: "Не проводила б меня ты, дитя мое, в дом Алкиноя - Мужа, который над всеми людьми в этом властвует крае? Странник я, много несчастий в пути претерпевший; сюда я 25 Прибыл из дальней земли; и здесь никого я не знаю, Кто у вас в городе этом и в этой стране обитает". И отвечала ему совоокая дева Афина: "Дом, о котором спросил ты, отец чужеземец, сейчас же Я покажу: в соседстве живет мой отец безупречный. 30 В полном молчаньи иди. Я дорогу указывать буду. Ты же на встречных людей не гляди и не делай вопросов. Очень не любят у нас иноземных людей и враждебно, Холодно их принимают, кто прибыл из стран чужедальных. На корабли полагаясь свои быстролетные, бездны 35 Моря они испытуют, - им дал это бог Земледержец. Быстры у них корабли, подобны крылу или мысли". Кончив, пошла впереди Одиссея Паллада Афина, Быстро шагая. А следом за ней Одиссей богоравный. И между славных судами феаков никто не заметил, 40 Как через город он шел. Это сделала дева Афина В косах прекрасных, богиня могучая: скрыла чудесно В облаке темном его, всем сердцем любя Одиссея. Шел Одиссей и дивился на пристани их с кораблями И на просторные площади их, на высокие стены, 45 Крепким везде частоколом снабженные, - диво для взоров! После того как пришли они к славному дому цареву, Так начала говорить совоокая дева Афина: "Вот тебе дом тот, отец чужеземец, который велел ты Мне указать. Ты увидишь царей там, питомцев Зевеса, - 50 Пир пируют они. Войди к ним вовнутрь и боязнью Сердца себе не смущай: наиболе во всяческом деле Преуспевает смельчак, если даже пришел издалека. Прежде всего подойди к госпоже, как в столовую вступишь. Имя ее Арета; от предков она происходит 55 Тех же, которые мужа ее Алкиноя родили. Прежде всего родили Навсифоя Земли Колебатель И Перибея, средь жен наиболе прекрасная видом, Самая младшая дочь отважного Евримедонта, Бывшего в давнее время властителем буйных гигантов: 60 Но погубил он народ нечестивый, а также себя с ним. С ней Посейдон сочетался и сына родил Навсифоя, Духом высокого. Царствовал он над народом феаков. От Навсифоя-царя родились Рексенор с Алкиноем. Но Рексенор, не имев сыновей, после краткого брака 65 Был Аполлоном застрелен, оставивши дочь лишь Арету В доме. Ее Алкиной супругою сделал своею И почитал, как нигде не была почитаема в мире Женщина, в мужнином доме ведущая ныне хозяйство. Так почиталась она и теперь почитается так же 70 Милыми всеми своими детьми и самим Алкиноем, Как и народом, который глядит на нее, как на бога, Дружно приветствуя всюду, когда ее в городе встретит, Ибо она и сама умом не бедна благородным. Ласковым словом Арета и споры мужей разрешает. 75 Если, скиталец, к тебе отнесется Арета с вниманьем, Можешь надеяться близких увидеть и снова вернуться В дом благозданный к себе и в милую землю родную". Так сказав, отошла совоокая дева Афина По беспокойному морю, покинувши остров прелестный. 80 До Марафона дойдя и до улиц широких афинских, В прочный дом Ерехтея богиня вошла. Одиссей же К славному дому пошел Алкиноя. Пред медным порогом Остановившися, долго стоял он, охвачен волненьем, - Так был сиянием ярким подобен луне или солнцу 85 Дом высокий царя Алкиноя, отважного духом. Стены из меди блестящей тянулись и справа и слева Внутрь от порога. А сверху карниз пробегал темносиний. Двери из золота вход в крепкозданный дворец запирали, Из серебра косяки на медном пороге стояли, 90 Притолка - из серебра, а дверное кольцо - золотое. Возле дверей по бокам собаки стояли. Искусно Из серебра и из золота их Гефест изготовил, Чтобы дворец стерегли Алкиноя, высокого духом. Были бессмертны они и бесстаростны в вечные веки. 95 В доме самом вдоль стены, прислоненные к ней, непрерывно Кресла внутрь от порога тянулись: на них покрывала Мягко-пушистые были наброшены - женщин работа. В креслах этих обычно вожди восседали феаков, Ели и пили обильно, ни в чем недостатка не видя. 100 Юноши там золотые стояли на прочных подножьях, Каждый в руке поднимал по пылавшему факелу, ярко Комнаты дома в ночной темноте для гостей освещая. В доме его пятьдесят находилося женщин-невольниц; Те золотое зерно жерновами мололи ручными, 105 Пряжу пряли другие и ткани прекрасные ткали, Тесно одна близ другой, как высокого тополя листья. С плотно сработанной ткани струилося жидкое масло. Как между всеми мужами феаки блистают искусством По морю быстрый корабль направлять, так и жены искусны 110 Более прочих в тканье: одарила их щедро Афина Знаньем прекрасных работ рукодельных и разумом светлым. Сад у ворот вне двора простирался огромный, в четыре Гия пространством; со всех он сторон огражден был забором. Множество в этом саду деревьев росло плодоносных - 115 Груш, гранатных деревьев, с плодами блестящими яблонь, Сладкие фиги дающих смоковниц и маслин роскошных. Будь то зима или лето, всегда там плоды на деревьях; Нету им порчи и нету конца; постоянно там веет Теплый Зефир,. зарождая одни, наливая другие. 120 Груша за грушей там зреет, за яблоком - яблоко, смоква Следом за смоквой, за гроздьями вслед поспевают другие. Дальше, за садом, насажен там был виноградник богатый. В части одной на открытой для солнца и ровной площадке Гроздья сушились, а в части другой виноград собирали. 125 Там уж давили его, там едва только он наливался, Сбросивши цвет, а уж там начинал и темнеть из-под низ