лишений, спокойно В доме Атрида сидит он и все в изобильи имеет. 425 Юноши, правда, его стерегут в корабле чернобоком, Злую погибель готовя ему на возвратной дороге. Но ничего не случится такого. Земля в себя раньше Многих возьмет женихов, что богатства твои поедают". Так сказав, к Одиссею жезлом прикоснулась Афина. 430 Сморщилась тотчас на членах упругих прекрасная кожа, Череп от русых волос обнажился; и все его тело Сделалось сразу таким, как у самого дряхлого старца. Мутными стали глаза, такие прекрасные прежде. Тело рубищем скверным одела его и хитоном - 435 Грязным, рваным, насквозь прокоптившимся дымом вонючим. Плечи покрыла большою облезлою шкурой оленьей. Палку в руки дала Одиссею и жалкую сумку, Всю в заплатах, в дырах, и перевязь к ней из веревки. Так сговорившись, они разошлися. Афина в прекрасный 440 Лакедемон понеслась, чтоб вернуть Одиссеева сына. Гомер. Одиссея. Песнь четырнадцатая. ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Он же пошел каменистой тропинкою вверх от залива Через лесистые горы, туда, как Афина сказала, Где божественный жил свинопас, о делах господина Пекшийся более всех домочадцев, рабов Одиссея. 5 Он застал свинопаса сидящим в сенях. Простирался Двор перед ним широкий на месте, кругом защищенном. Хижину всю окружал он. В небытность хозяина двор тот Огородил для свиней свинопас, камней натаскавши, У госпожи не спросясь, не спросясь и у старца Лаэрта. 10 Дикие груши венчали забор тот высокий из камня. Крепким, густым частоколом из кольев дубовых обнес он Всюду снаружи забор, от черной коры их очистив. А за забором, внутри, двенадцать закут он настроил, Тесно одну близ другой, для ночевки свиней. В те закуты 15 По пятьдесят запиралось привыкших по грязи валяться Маток свиных. А самцы-кабаны ночевали снаружи, Много поменьше числом: на пиры женихов боговидных Сколько уж было зарезано их! Свинопас ежедневно Самого лучшего им доставлял кабана из жирнейших. 20 Триста их шестьдесят кабанов налицо оставалось. Звероподобные псы там лежали, свиней охраняя, - Четверо. Выкормил их свинопас, над мужами начальник. Сам к ступням он своим подошвы прилаживал, резал Их из кожи бычачьей прекрасного цвета. Другие 25 Все пастухи по полям разошлись со свиными стадами, Трое. Четвертому он принужден был отдать приказанье В город к надменным пойти женихам и свинью привести им, Чтобы, ее заколов, насытили дух они мясом. Вдруг, увидав Одиссея, сбежалися шумно собаки, 30 Лаем дающие знать о себе. Одиссей перед ними Благоразумно присел, но из рук его выпала палка. Тут он позорную боль испытал бы в своем же владеньи, Но свинопас, на проворных ногах поспешая на помощь, Кинулся вон из сеней. Из рук его выпала кожа. 35 Грозно крича на собак и часто бросая камнями, Стаю он разогнал и так обратился к владыке: "Чуть тебя, было, старик, не порвали внезапно собаки! То-то бы этим доставил ты мне и стыда и позора! Много мне боги других уж скорбей ниспослали и стонов. 40 Вот я сижу, о владыке своем богоравном горюю, А кабанов ведь кормлю, чтобы их поедали другие! Мой же хозяин голодный, по пище тоскуя, блуждает По городам где-нибудь и по землям людей чужедальних, Если он еще жив и видит сияние солнца. 45 Следуй за мною, старик, зайдем-ка под кров мой, чтоб сам ты, Пищей насытивши дух и вином, рассказал мне, откуда Ты происходишь, какие пришлось тебе вытерпеть беды". В хижину тут свинопас божественный ввел Одиссея. Введши, его посадил. Набросал зеленеющих веток. 50 Шкурой косматой козла бородатого сверху застлал их, Бывшей постелью ему. И радость взяла Одиссея, Что свинопас его так принимает, и слово сказал он: "Дай тебе Зевс и другие бессмертные боги, хозяин, Все, чего ты желаешь, что так меня принял радушно!" 55 Так, ему отвечая, Евмей-свинопас, ты промолвил: "Если б и хуже тебя кто пришел, не посмел бы я, странник, Гостем моим пренебречь. От Зевса приходит к нам каждый Странник и нищий. Хоть я и немного даю, но с любовью. Нам, рабам, поступать невозможно иначе: всегда мы 60 В страхе бываем, когда хозяева власть получают Новые. Боги домой воротиться тому не судили, Кто сердечно меня бы любил и имущество дал бы - Дом, и участок земли, и желанную многим супругу, Все, чем хороший хозяин раба своего одаряет, 65 Если он честно работал и боги ему помогали. Так и мои процветают дела, при каких состою я. Если б состарился здесь он, то многим меня наградил бы! Но - погиб он, как пусть бы погибло отродье Елены Все целиком, ибо многим она сокрушила колени! 70 Он ведь тоже пошел, Агамемнона честь защищая, На Илион многоконный, чтоб против троянцев сражаться". Так Одиссею сказал свинопас и, хитон подпоясав, Быстро к закутам пошел, где стада поросят находились. Выбравши двух, он понес их оттуда, обоих зарезал, 75 Их опалил, разрубил и, на вертелы части наткнувши, Сварил, понес к Одиссею и гостю горячее мясо Подал на вертелах, ячной мукою куски пересыпав. После медвяным вином деревянную чашу наполнил, Сам против странника сел и, его приглашая, промолвил: 80 "Ну-ка, поешь, что для нас, для рабов, полагается, странник! Вот поросятинки съешь! Кабанов женихи поедают. Кары они не боятся, не знают и жалости в сердце. Дел нечестивых, однако, не любят блаженные боги; Добрые действия ценят они у людей, справедливость. 85 Даже недобрые люди, которые рыщут повсюду По чужедальним краям, и Зевс им добычу дарует, И, нагрузив корабли, в отчизну свой путь они держат,- Сильный страх наказанья и к ним забирается в сердце. Этим же что-то известно, какой-то божественный голос 90 Им возвестил, что хозяин погиб, - и они не желают Ни сватовства, как прилично, вести, ни к себе возвратиться, А преспокойно достатки его поедают без счета. Сколько дней и сколько ночей существует у Зевса, - По голове или по две они никогда не зарежут. 95 Также вино истребляют они совершенно без меры. Было скота у него без числа. Средь мужей благородных Столько никто не имел ни в Итаке самой, ни на черном Материке. Даже двадцать мужей, если вместе их взять всех, Столько богатств не имели. Я все их тебе перечислю. 100 На материк ты пойдешь - по двенадцать его там коровьих Можешь стад увидать, свиных, овечьих и козьих. Их и чужие пасут и рабы самого господина. А на Итаке - в конце ее самом - пасется вразброску Козьих одиннадцать стад под надзором мужей превосходных. 105 Поочередно они пригоняют козла ежедневно В город, из жирных козлов отобрав, кто покажется лучше. Я же этих свиней тут пасу, охраняю от бедствий И, наилучшую выбрав, ее женихам посылаю". Так говорил он, а гость ел мясо усердно. И жадно 110 Пил. И молчал, женихам истребление в мыслях готовя. После того как поел и дух укрепил себе пищей, Чашу свою Одиссей вином искрометным наполнил И протянул свинопасу. И тот ее с радостью принял. Гость к нему со словами крылатыми так обратился: 115 "Друг мой, скажи ты мне, кто этот муж, что тобою владеет, Столь несметно богатый и мощный, как ты утверждаешь? Ты говоришь, что за честь Агамемнона в Трое погиб он. Кто он, скажи мне. Быть может, его мне встречать приходилось. Знает один только Зевс и другие бессмертные боги, 120 Не сообщу ли о нем я чего: ведь скитался я много". Так отвечал свинопас, начальник мужей, Одиссею: "Нет, старик, ни один, с вестями сюда приходящий, Веры не должен внушать бы ни сыну его, ни супруге. Вечно бродяги, в надежде на лакомый кус и подарки, 125 Нагло ей лгут, не желая ни слова правдивого молвить. Кто бы из этих бродяг на Итаку сюда ни явился, Тотчас приходит к моей госпоже и без устали врет ей. Та же его угощает и слушает жадно рассказы, Тяжко печалится сердцем, и с век ее падают слезы, 130 Как то обычно для жен, потерявших мужей на чужбине. Стал бы, старик, ты и сам мастерить всевозможные сказки, Если бы плащ и хитон кто-нибудь тебе дал, чтоб одеться. Нет, наверно давно уж собаки и быстрые птицы Кожу содрали с костей у него, и душа отлетела! 135 Либо он рыбами съеден морскими, а кости на взморье В месте безвестном лежат, и песком занесло их глубоким. Так он там и погиб. Друзьям же остались печали Всем, а особенно мне. Нигде уж иметь не придется Доброго мне господина такого, куда б ни пошел я, - 140 Если бы даже к отцу и к матери снова явился В дом, где я родился, где когда-то был выкормлен ими. Даже об них я не столько печалюсь, хоть очень хотел бы, В крае родном побывав, увидать их своими глазами. Лишь об одном Одиссее тоскую я здесь непрерывно. 145 Просто по имени звать, хоть и нет его здесь, не дерзаю: Слишком меня он любил и сердцем болел непрестанно. Милым его я всегда называю, хоть он и далеко!" Снова, ему отвечая, сказал Одиссей многостойкий: "Друг мой! Так как ты все отрицаешь и очень уверен, 150 Что Одиссей не вернется, и дух твой всегда недоверчив... Я, однако, не просто скажу, а с великою клятвой: Он вернется домой! Награду ж за добрую весть мне Дашь ты, как только вернется обратно и вступит он в дом свой. Платье прекрасное - плащ и хитон - ты тогда мне подаришь. 155 Раньше я ничего не приму, хоть и очень нуждаюсь. Мне ненавистны настолько ж, насколько ворота Аида, Люди, которых нужда беззастенчиво лгать заставляет. Будь мне свидетелем Зевс, потом этот стол твой радушный, Этот очаг Одиссеев, к которому я сейчас прибыл, - 160 Все совершится воистину так, как тебе говорю я: В этом году еще к вам Одиссей, ты увидишь, вернется! Только что на небе месяц исчезнет и сменится новым, В дом он вернется к себе и жестоко расправится с теми, Кто унижает супругу его и блестящего сына". 165 Так, Евмей свинопас, ему отвечая, сказал ты: "Ни награжденья тебе я не дам за хорошие вести, Ни Одиссей к нам, старик, не вернется домой. Но спокойно Пей, и начнем говорить о другом. А об этом не нужно Напоминать мне. Печаль неизбывная мне заполняет 170 Сердце, как только мне кто о хозяине добром напомнит. Нет, оставим-ка клятвы! Вернется ли, нет ли в Итаку Царь Одиссей к нам, как все бы желали мы - я, Пенелопа, Старый Лаэрт и подобный богам Телемах, - но печалюсь Я неутешно о сыне теперь, что рожден Одиссеем, - 175 О Телемахе. Как нежная отрасль богами взращен он. Я уже думал, что станет отца своего он не хуже Между другими мужами осанкой и видом прекрасным, Но повредил рассудительный дух его - бог ли какой-то Иль человек: он поехал собрать об отце своем вести 180 В Пилос священный. Его возвращения в тайной засаде Знатные ждут женихи, чтобы совсем уничтожить в Итаке Даже и имя рода Аркейсия, равного богу. Будет, однако, о нем: все равно, попадется ли он им Иль ускользнет, и над ним прострет свою руку Кронион. 185 Ты же, старик, расскажи мне теперь о твоих злоключеньях, И расскажи обо всем совершенно правдиво, чтоб знал я: Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом? И на каком корабле ты приехал, какою дорогой К нам тебя в гости везли корабельщики? Кто они сами? 190 Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам добрался ты". Вот что, ему отвечая, сказал Одиссей многоумный: "Я на это тебе совершенно правдиво отвечу. Если б мы оба с тобой запаслись на довольное время Пищей и сладким питьем и, пируя все дни безмятежно, 195 В хижине этой сидели, другим предоставив работать, - То и тогда нелегко бы в течение целого года Было бы мне рассказать о моих тебе муках душевных, - Сколько их всех перенес я по воле богов олимпийских! С гордостью это скажу: из пространного Крита я родом. 200 Мужа богатого сын. Родилося и выросло в доме. Много также других сыновей от законной супруги. Мать же моя не законной была - покупною рабыней. Но относился ко мне как к законнорожденному сыну Сын Гилаков Кастор, и отцовством его я хвалюся. 205 Он в то время на Крите, как бог, почитался народом, Был богат и удачлив, имел сыновей достославных. Керы смерти, однако, пришли, и в обитель Аида Ими он был унесен. Имущество все поделили Гордые дети его, меж собой жеребьевку устроив. 210 Мне же не дали почти ничего, только дом уделили. В жены, однакоже, дочь богатых людей мне досталась За добродетель мою, ибо не был умом я ничтожен, Не уклонялся от битв... Теперь это все миновало!.. Все же, взглянув на жнивье, по нему без труда ты узнаешь, 215 Что там за нива была: извели меня только несчастья. Дерзкой отвагой меня одарили Арес и Афина. С силой ряды прорывал я. Храбрейших товарищей выбрав, С ними в засаду я шел, беду для врагов замышляя. Мыслью о смерти мое никогда не тревожилось сердце. 220 Первым бросаясь вперед, поражал я копьем моим острым В поле противника, мне уступавшего ног быстротою. Был таким я в боях. Полевых же работ не любил я, Как и домашних забот, процветание детям несущих. Многовесельные были всегда корабли мне желанны, 225 Битвы, и гладкие копья, и острые медные стрелы. Грозные ужасы эти, других приводящие в трепет, - Мне они нравились. Боги любовь к ним вложили мне в сердце. Люди несходны: те любят одно, а другие - другое. Прежде еще, чем ахейцев сыны появились под Троей, 230 Девять уж раз на судах быстроходных с мужами ходил я В страны мужей чужеземных. И там добывал я немало: Много и сам выбирал из добычи, по жребию также Многое мне доставалось. И дом у меня умножался. Страх и почтение стал вызывать я повсюду на Крите. 235 После ж того как Зевес протяженно гремящий замыслил Гибельный этот поход, колени расслабивший многим, Славному Идоменею и мне с ним поручено было К Трое вести корабли. Отказаться никак не возможно Было бы мне: пересуды и толки пошли бы в народе. 240 Девять лет мы, ахейцев сыны, воевали под Троей. В год же десятый, как город высокий Приама мы взяли, Морем домой мы отплыли, и бог всех ахейцев рассеял. Мне, несчастному, злое замыслил Кронид-промыслитель. Месяц лишь дома провел я с детьми и с законной женою, 245 Радуясь сердцем на них, на богатства мои. А чрез месяц Вдруг потянуло меня в Египет поехать, хороших В путь заготовив судов и товарищей взяв богоравных. Девять судов снарядил я. Народ собирался недолго. Шесть после этого дней они у меня непрерывно 250 Пир пировали. И жертвенный скот доставлял в изобильи Я и для жертвы богам и на пищу товарищам милым. В день же седьмой, взойдя на суда, от пространного Крита Мы при попутном поплыли стремительном северном ветре. Как по теченью, легко мы неслись. Никаких повреждений 255 Не потерпели суда. Безопасны, спокойны, сидели Мы на скамьях. Рулевые и ветер суда направляли. Дней через пять мы достигли прекрасных течений Египта. Там, на Египте-реке, с кораблями двухвостыми стал я. Прочим спутникам верным моим приказал я на берег 260 Вытащить все корабли и самим возле них оставаться, А соглядатаев выслал вперед, на дозорные вышки. Те же в надменности духа, отваге своей отдаваясь. Ринулись с вышек вперед, прекрасные нивы египтян Опустошили, с собой увели их супруг и младенцев, 265 Их же самих перебили. До города крики достигли. Крики эти услышав, египтяне вдруг появились С ранней зарею. Заполнилось поле сверканием меди, Пешими, конными. Зевс-молнелюбец трусливое бегство В сердце товарищам бросил. Никто не посмел оставаться. 270 Ставши лицом ко врагу. Отовсюду беда нам грозила. Многих из нас умертвили они заостренною медью, Многих живьем увели, чтоб трудились на них подневольно. Мне же в сердце вложил сам Зевс такое решенье. О, почему не настиг меня смерти погибельный жребий 275 Там же, в Египте! Готовилось мне уже новое горе! Прочно сработанный шлем немедленно снял с головы я, Снял и щит свой с плеча, копье медноострое бросил, Кинулся быстро навстречу царевым коням и колени Начал царю целовать. Меня пожалел, защитил он 280 И, проливавшего слезы, увез к себе в дом в колеснице. Многие смерти меня порывались предать, набегая С острыми копьями. Злы на меня они были безмерно. Но защитил меня царь, трепеща перед гневом Кронида- Гостеприимца, который жестоко карает нечестье. 285 Семь непрерывно я пробыл там лет, и немало сокровищ Между египтян собрал. Давали они мне охотно. После того же как год и восьмой, приближаясь, пришел к нам, Прибыл в Египет тогда финикиец коварный и лживый, Плут, от которого очень немало людей пострадало. 290 Умною речью меня убедил он, чтоб с ним в Финикию Все мы отправились, где у него и дома и богатства. Жил я там у него в продолжение целого года. Месяц один за другим протекал, и дни убегали, Год свой круг совершил, и снова весна воротилась. 295 В Ливию взял он меня на своем корабле мореходном, Выдумав, будто затем, чтоб помочь ему груз переправить, Вправду ж затем, чтоб меня там продать за огромную плату. Хоть и предчувствовал я, но все ж поневоле поехал. Быстро корабль наш бежал под Бореем прекрасным и сильным. 300 Мимо Крита он плыл. Но Зевс им задумал погибель: После того как оставили Крит позади мы и больше Не было видно земли никакой, а лишь небо да море, Черную тучу внезапно простер молневержец Кронион Над кораблем нашим полым. И море под ней потемнело. 305 Бешено Зевс загремел и молнию бросил в корабль наш. Молнией Зевса сраженный, в волнах наш корабль закрутился. В воздухе серой запахло. Попадали спутники в море. Словно вороны, вокруг корабля они стаей носились В бурных волнах. Божество возвращенья домой их лишило. 310 Мне же Зевс - от ужаса сам я совсем растерялся - От корабля черноносого мачту огромную в руки Быстро подсунул, чтоб мог я несчастья еще раз избегнуть. К ней я прильнул, и меня подхватили губящие ветры. Девять носился я дней, на десятый же, черною ночью, 315 В землю феспротов меня пригнали огромные волны. Был радушно я принят царем их, героем Федоном, - Даром. Набрел на меня его сын, когда на песке я, Окоченевший, лежал, смиренный усталостью смертной. Под руку взял он меня и довел до отцовского дома. 320 В доме он тотчас вручил мне и плащ и хитон, чтоб одеться. Об Одиссее я там услыхал. Федон сообщил мне, Что Одиссей у него здесь гостил по дороге в отчизну. Мне и богатства, какие собрал Одиссей, показал он: Золото, медь и железо, для выделки трудное. Это 325 Десять могло бы кормить поколений у мужа иного, - Столько в дому у него лежало сокровищ владыки. Про Одиссея ж сказал, что сам он в Додону поехал, Чтоб из священного дуба услышать вещание Зевса: Как вернуться ему на тучные земли Итаки, - 330 Явно ли, тайно ли, раз он так долго на родине не был? Мне самому поклялся он, свершив возлияние в доме, Что и корабль уже спущен и люди совсем уж готовы, Чтоб отвезти Одиссея в желанную землю родную. Раньше, однако, меня он отправил. Случайно в то время 335 Ехал феспротский корабль в Дулихий, богатый пшеницей. Им поручил он меня доставить к владыке Акасту Бережно. Злая, однакоже, мысль в отношеньи меня им Сердце прельстила... До грани мои не дошли еще беды! Только что наш мореходный корабль от земли удалился, 340 Тотчас замыслили мне они рабские дни приготовить. Всю одежду с меня - и плащ и хитон мой - сорвали, Бросив на плечи другой мне хитон и дрянные лохмотья Рваные - видишь и сам ты теперь их своими глазами. Вечером прибыл корабль к издалека заметной Итаке. 345 Тут связали они в корабле прочнопалубном крепко Прочно сплетенной веревкой меня. Торопливо спустились На берег сами и ужинать стали близ самого моря. Сами боги, однако, веревки на мне развязали Очень легко. К голове лохмотья свои привязавши, 350 По рулевому веслу с корабля я спустился и в воду Грудь погрузил. И, руками обеими гладь рассекая, Поплыл. Скоро я был уж далеко от них и из моря Вышел, где в роще цветущей кустарник густой простирался. Там я, приникши, лежал. Они невдали пробегали, 355 Громко крича. Наконец показалося им бесполезным Дальше искать. Воротились обратно они на корабль свой. Сами бессмертные боги меня от погони укрыли Очень легко. И меня привели они прямо к жилищу Мужа разумного. Видно, не время еще умирать мне!" 360 Так, ему отвечая, Евмей свинопас, ты промолвил: "Сильно меня взволновал ты, меж странников самый несчастный, Все рассказавши, и как ты страдал и как ты скитался! Про Одиссея же, думаю я, рассказал ты неправду, Разубедить меня в этом не сможешь. И что за охота 365 Так тебе на ветер врать? Прекрасно и сам ведь я знаю: Мой не вернется хозяин. Жестоко его ненавидят Боги: его укротили они не в бою средь троянцев, Не на руках у друзей он скончался, с войны воротившись. Был бы насыпан тогда всеахейцами холм над умершим, 370 Сыну б великую славу на все времена он оставил. Ныне ж сделался он бесславной добычею Гарпий. Уединенно я возле свиней тут живу. Не хожу я В город, - разве когда Пенелопа разумная в дом свой Мне явиться велит, чтоб пришедшие вести послушать. 375 Гостя обсевши, его засыпают вопросами жадно Те, кто от сердца скорбит об отсутствии долгом владыки, Также и те, кто богатства его поедает бесплатно. Мне ж эти спросы-расспросы немилы с тех пор, как однажды Лживым рассказом своим обманул меня муж-этолиец. 380 Он человека убил, по различнейшим землям скитался, В дом мой пришел, и его я радушно, как странника, принял. С Идоменеем на Крите он будто б видал Одиссея. Там свои корабли он чинил, поврежденные бурей. Он уверял, что иль к лету, иль к осени к нам он вернется, 385 Много сокровищ везя, и товарищи все его с ним же. Раз уж, несчастный старик, и тебя божество мне послало, Ложью мне не мечтай угодить, не морочь головы мне. Я тебя не за это почту, не за это привечу, Но о тебе сожалея и Зевса страшась гостелюбца". 390 Так свинопасу в ответ сказал Одиссей многоумный: "Вот до чего ведь в груди у тебя недоверчиво сердце! Не убедить мне тебя. Даже клятвой тебя я не сдвинул! Ну, так давай заключим договор, и пускай нам обоим Вечные боги, владыки Олимпа, свидетели будут: 395 Если в жилище свое сюда господин твой вернется, В плащ ты оденешь меня и в хитон и доставишь возможность Мне на Дулихий попасть, куда собрался я поехать. Если же он, вопреки утвержденьям моим, не вернется, Слуг собери и вели им с высокой скалы меня сбросить, 400 Чтоб ни один попрошайка вперед не посмел надувать вас". Так Одиссею в ответ свинопас божественный молвил: "Странник, хорошую б славу меж всеми людьми получил я За добродетель свою - и теперь и в грядущее время, - Если бы, в дом свой приняв и гостинцев тебе подаривши, 405 Вслед бы за этим тебя умертвил я и духа лишил бы! С чистым бы сердцем тогда я молился Крониону-Зевсу!.. Ужинать время. Скорей бы товарищи с поля вернулись! Вкусный ужин тогда мы в хижине здесь приготовим". Так Одиссей и Евмей меж собою вели разговоры. 410 Скоро пришли со своими стадами мужи-свинопасы. Стали свиней для ночевки они загонять. С несказанным Визгом и хрюканьем свиньи, тесняся, вбегали в закуты. Кликнув товарищей, так свинопас им божественный молвил: "Дайте-ка борова нам пожирнее! Его я зарежу, 415 Чтоб угостить чужеземца. А с ним угостимся и сами!.. Из-за свиней белозубых немало трудов тут несем мы. Все же наши труды, не платя, поедают другие!" Кончивши, начал колоть он дрова некрушимою медью. Был приведен пятилетний от сала лоснящийся боров. 420 Близ очага пастухи поместили его. Свинопас же Не позабыл о бессмертных: имел он хорошие мысли. Волосы срезал со лба белозубого борова, бросил Их, как начатки, в огонь и всем помолился бессмертным, Чтобы вернулся в отчизну к себе Одиссей многоумный. 425 Борова после того он дубовым поленом ударил. Прочь отлетела душа. Прикололи его, опалили, Быстро рассекли на части. Тогда свинопас, по кусочку Мяса сырого от каждого члена на жир положивши, Все это бросил в огонь, посыпав ячменной мукою. 430 Прочее все на куски разделили, наткнули на прутья, Сжарили их осторожно и, с прутьев потом поснимавши, Кучею бросили их на столы. Свинопас же поднялся Мясо делить: он. обычаев был знатоком превосходным. На семь частей разделив, разложил он готовое мясо. 435 Часть одну отложил, помолившись, для нимф и Гермеса, Сына Майи, а прочие шесть поделил меж сидевших. А Одиссею длиннейшей хребетною частью кабаньей Честь особо воздал и порадовал сердце владыке. Громко к нему обратясь, сказал Одиссей многоумный: 440 "О, если б стал ты, Евмей, родителю нашему Зевсу Столько же милым, как мне, что такой мне почет воздаешь ты!" Ты, Евмей свинопас, ему отвечая, промолвил: "Ешь-ка, странный мой гость, и тем, что стоит пред тобою, Дух услаждай свой. Одно нам дает, а другого лишает 445 Бог по воле своей и желанию: все ведь он может". В жертву вечно живущим богам принес он начатки И, совершив возлиянье из чаши вином искрометным, Чашу вручил Одиссею и сел перед собственной долей. Хлеб разделил между ними Месавлий, которого куплей 450 Сам свинопас приобрел в небытность хозяина дома, У госпожи не спросясь, не спросясь и у старца Лаэрта. Он за собственный счет его приобрел у тафосцев. Руки немедленно к пище готовой они протянули. После того как желанье питья и еды утолили, 455 Хлеб Месавлий убрал. Насытившись мясом и хлебом, Все пастухи поднялись и стали ко сну собираться. Ночь плохая пришла, без луны. Дождил непрерывно Зевс. И западный ветер ярился, всегда дожденосный. И сказал Одиссей, испытать свинопаса желая, 460 Не принесет ли ему он плаща - иль с себя его снявши, Или с кого из других: ведь о госте он пекся усердно. "Слушай, Евмей, и послушайте все вы, товарищи! Делом Я перед вами одним похвалиться желаю. Разум Мне замутило вино. Заставляет оно и разумных 465 Петь, блаженно смеяться, пускаться в веселую пляску И говорить про такое, про что помолчать надлежало б. Раз я, однако, уж начал болтать, то все расскажу вам. О, если б молод я был и был бы силен, как в то время, Как мы под Троей засаду устроили целым отрядом! 470 Были вождями отряда того Одиссей с Менелаем, Третьим начальником был там и я, по их приглашенью. После того как к высоким стенам городским подошли мы, В частом кустарнике мы залегли, от стены недалеко, Средь камышей на болоте, припавши к земле под щитами. 475 Ночь плохая пришла. Морозистый северный ветер Дул на землю. Из туч посыпался клочьями шерсти Снег, и щиты хрусталем от мороза подернулись тонким. Все остальные, имея с собой и плащи и хитоны, Спали себе преспокойно, щитами покрыв себе плечи. 480 Я же, туда отправляясь, товарищам плащ свой оставил. Глупость я сделал, не думал, что мерзнуть мне ночью придется, А захватил только щит на дорогу да пояс блестящий. Ночи была уж последняя треть, и созвездья склонились. Тут я сказал Одиссею, лежавшему рядом со мною, 485 Локтем его подтолкнув, - и меня он мгновенно услышал; - Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый! Мне в живых уж не быть близ тебя! Одолел меня холод. Нет плаща у меня. Злой бог меня надоумил Только в хитоне пойти. А сейчас наступила вдруг стужа. 490 Так говорил я. И вот что в уме своем тут он придумал, - Был всегда он таков, - и в разумных советах и в битвах. Близко ко мне наклонясь, прошептал он мне в самое ухо: - Тише! Молчи, чтоб какой-нибудь нас не подслушал ахеец! - Голову после того рукою подпер и промолвил: 495 - Слушайте! Нынче, друзья, божественный сон мне явился. Слишком далеко зашли мы от наших судов. Не пойдет ли Кто к Агамемнону, сыну Атрея, владыке народов, Чтобы побольше товарищей к нам он отправил на помощь? - Сын Андремонов Фоант, слова Одиссея услышав, 500 С места поспешно вскочил, пурпурный плащ с себя скинул И побежал к кораблям. А я в его плащ завернулся И с наслажденьем проспал до восхода зари златотронной. О, если б молод я был и был бы силен, как бывало! Кто-нибудь дал бы наверно теперь мне на стойбище этом 505 Плащ - из почтенья к делам удальца, из радушия к гостю. Нынче же всякий меня презирает за эти лохмотья!" Ты, Евмей свинопас, в ответ Одиссею промолвил: "Был прекрасен, старик, рассказ твой, услышанный нами. Кстати все были слова. Ни единого лишнего слова. 510 Ты ни в одежде нужды не увидишь, ни в чем-либо прочем, Что несчастливцам обычно дают, о защите молящим, - Нынче. Но завтра опять на тебе затрясутся лохмотья. Нет у нас много плащей, не имеется лишних хитонов, Чтобы одеть тебя здесь: по одной мы имеем одежде. 515 После того как обратно воротится сын Одиссеев, Сам он и плащ тебе даст и хитон, чтобы мог ты одеться, И отошлет, куда тебя дух понуждает и сердце". Так сказал он и встал, кровать к очагу пододвинул, Мягких шкур на нее набросал и овечьих и козьих. 520 Лег Одиссей на постель. Покрыл свинопас его сверху Теплым широким плащом, который имел наготове, Чтоб надевать, если вдруг жестокая стужа настанет. Так уложил свинопас Одиссея. Вокруг улеглися Прочие все пастухи молодые. Не по сердцу было 525 Лишь свинопасу меж них ночевать, от свиней в отдаленьи. Стал он сбираться наружу идти. Одиссею приятно Было, что так без него об его он хозяйстве печется. Острый меч он сперва на крепкие плечи набросил, В плащ оделся густой и косматый в защиту от ветра, 530 Шкуру козла, большого и сытого, сверху накинул И, захвативши копье, чтоб от псов и мужей защищаться, В место пошел ночевать, где его белозубые свиньи Спали под сводом скалы, защищенным от ветра Борея. Гомер. Одиссея. Песнь пятнадцатая. ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ. В Лакедемон прибыла, хоровыми площадками славный, Дева Афина, чтоб сыну царя Одиссея напомнить О возвращеньи домой и понудить скорее покинуть Лакедемон. Телемах и Несторов сын благородный 5 Оба ночь проводили в сенях Менелаева дома. Мягким объятого сном застала она Несторида. Но Телемахом живительный сон не владел совершенно. Скорбь о милом отце всю ночь ему спать не давала. Близко став перед ним, сказала богиня Афина: 10 "Нехорошо, Телемах, от дома вдали находиться! Дома имущество бросил ты все и людей, бесконечно Наглых. Съедят, берегись, они все у тебя достоянье, И бесполезным окажется путь, совершенный тобою. Ты попроси Менелая тебя отпустить поскорее, 15 Чтобы ты дома еще безупречной застал Пенелопу. Уж и отец и родимые братья ее убеждают За Евримаха идти. Подарками он превосходит Всех остальных женихов и выкуп готов увеличить. Как бы не стала из дома добро выносить Пенелопа. 20 Знаешь и сам хорошо, какое у женщины сердце: Думает больше, чтоб дом у нового мужа устроить. Что же до прежних детей и умершего первого мужа, Больше не помнит о них и знать ничего не желает. Так воротись же домой и надзор поручи за делами 25 Той рабыне, какую сочтешь наилучшей, покуда Вечные боги тебе не укажут супруги прекрасной. Слово другое тебе я скажу, и прими его к сердцу: Средь женихов наиболе отважные в тайной засаде Ждут в проливе тебя меж Итакой и Замом скалистым, 30 Злую погибель готовя тебе на возвратной дороге. Но ничего не случится такого. Земля в себя раньше Многих возьмет женихов, что богатства твои поедают. Все ж с кораблем от обоих держись островов в отдаленьи, Мимо их ночью пройди. Пошлет тебе ветер попутный 35 То божество, что стоит при тебе и тебя охраняет. После того как доедешь до первого мыса Итаки, В город отправь и товарищей всех и корабль равнобокий. Сам же прежде всего к свинопасу отправься, который Ваших свиней стережет. Он привержен тебе неизменно. 40 Там ты ночь проведешь. А ему прикажи без задержки В город пойти к Пенелопе разумной и весть сообщить ей, Что невредимым обратно из Пилоса ты воротился". Так сказав, на высокий Олимп удалилась Афина. Быстро тогда Несторида из сладкого сна пробудил он, 45 Пяткой толкнувши его, и с речью к нему обратился: "Эй, проснись, Несторид! Запряги-ка коней быстроногих, Их под ярмо подведя, чтоб могли мы пуститься в дорогу". Но Несторид Писистрат, ему возражая, ответил: "Как бы с тобой, Телемах, ни спешили мы, все ж невозможно 50 Ехать чрез темную ночь. Заря ведь совсем уже близко. Лучше тебе подождать, чтоб дары положил в колесницу Славный копьем Менелай, герой Атреид благородный, И отпустил нас домой, напутствовав ласковой речью. В памяти будет на все времена оставаться у гостя 55 Гостеприимный хозяин, его принимавший радушно". Только успел он сказать и пришла златотронная Эос. Близко к гостям подошел Менелай могучеголосый, Вставший с постели, в которой с Еленою спал пышнокосой. Только его увидал возлюбленный сын Одиссеев, 60 Тело себе он облек блистающим ярко хитоном, Плащ на могучие плечи накинул, просторный и длинный, Вышел вон из сеней навстречу ему и промолвил: "Богом взращенный Атрид Менелай, повелитель народов! Уж отпусти ты меня в отчизну мою дорогую, 65 Уж порывается дух мой домой поскорее вернуться !" Звучноголосый тогда Менелай Телемаху ответил: "Милый сын Одиссея-владыки, подобного богу: Я тебя здесь, Телемах, задерживать долго не буду, Раз ты уехать желаешь. И сам негодую на тех я 70 Гостеприимных людей, которые любят чрезмерно И ненавидят чрезмерно. Во всем предпочтительна мера. Нехорошо и к отъезду гостей понуждать против воли, Нехорошо и удерживать тех, кто желает уехать. Гость к тебе в дом - принимай; если хочет уйти - не препятствуй... 75 Но погоди, я подарки тебе положу в колесницу. Ты осмотри их, а женщинам я повелю приготовить Вам обед из запасов, какие имеются в доме. Слава и блеск для меня и польза для вас, если оба Сытые двинетесь вы в просторы земли беспредельной. 80 Если же хочешь объездить Элладу, проехать чрез Аргос, Спутником сам тебе буду; лишь дай мне запрячь колесницу. Многих людей, города покажу я. Никто не отпустит Нас с пустыми руками, а даст кое-что нам с собою - Или котел, иль прекрасный какой-нибудь медный треножник, 85 Или из золота чашу, иль пару выносливых мулов". Так Менелаю в ответ Телемах рассудительный молвил: "Богом взращенный Атрид Менелай, повелитель народов! Мне бы хотелось вернуться к себе. Уезжая из дома, Все достоянье мое оставил я там без надзора. 90 Как бы, стараясь отца разыскать, и сам не погиб я Или б в дому у меня не погибли большие богатства!" Это едва услыхал Менелай могучеголосый, Тотчас супруге своей и рабыням велел приготовить Им обильный обед из запасов, имевшихся в доме. 95 Тут к Менелаю Атриду приблизился вставший с постели Етеоней, Боефоем рожденный: он жил недалеко. Царь ему поручил огонь разложить и поджарить Мясо на вертеле. Тот, услыхавши, охотно исполнил. Сам же царь Менелай в покой благовонный спустился, 100 Но не один. С ним вместе Елена пошла с Мегапенфом. После того как пришел, где богатства его находились, Взял двуручную чашу Атрид Менелай, Мегапенфу ж, Сыну, взять приказал кратер превосходной работы, Из серебра. К сундуку подошла в это время Елена. 105 Много там пеплосов было узорных ее рукоделья. Выбрав один, понесла его свет между женщин Елена, - Самый большой и узорным шитьем наиболе прекрасный, Светом подобный звезде; на дне он лежал под другими. Выйдя, они к Телемаху пошли через комнаты дома, 110 И Одиссееву сыну сказал Менелай русокудрый: "Пусть возвращенье домой, Телемах, как ты сердцем желаешь, Так и устроит тебе супруг громомечущий Геры! Дам я подарок, который давно уж лежит в моем доме, Самый прекрасный меж всеми подарками, самый почетный. 115 Дам я в подарок тебе кратер превосходной работы; Из серебра он отлит, а края у него золотые. Сделан Гефестом. Его подарил мне Федим благородный, Царь сидонцев, когда его дом при моем возвращеньи Всех нас радушно покрыл. Кратер тот тебе подарю я". 120 Так промолвил Атрид и вручил ему кубок двуручный. Дюжий меж тем Мегапенф принес на себе и поставил Пред Телемахом на землю кратер, большой и блестящий, Из серебра. Подошла и прекрасная ликом Елена, Пеплос неся на руках, и, назвав Телемаха, сказала: 125 "Этот подарок тебе от меня, возлюбленный сын мой! Вспомни Еленины руки, когда это платье наденет В свадебный час многожданный невеста твоя. А покамест Матери дай его спрятать. А ты у меня возвращайся, Радуясь, в дом твой прекрасный и в милую землю родную". 130 Так сказавши, вручила ему. Он с радостью принял. Взял Писистрат благородный подарки и все в колесничный Кузов сложил, с удивлением их перед тем оглядевши. В дом свой обоих гостей повел Менелай русокудрый. Все, войдя во дворец, расселись по креслам и стульям. 135 Тотчас прекрасный кувшин золотой с рукомойной водою В тазе серебряном был перед ними поставлен служанкой Для умывания. После расставила стол она гладкий. Хлеб положила пред ними почтенная ключница, много Кушаний разных прибавив, охотно их дав из запасов. 140 Мясо же Боефоид на части разрезал и роздал. Был виночерпием сын Менелая, покрытого славой. Руки немедленно к пище готовой они протянули. После того как желанье питья и еды утолили, Оба они - Телемах и Несторов сын благородный - 145 Быстрых коней запрягли и, на пеструю став колесницу, Прямо от дома к воротам поехали портиком звонким. Следом за ними пошел Атрид Менелай русокудрый, Чашу держа золотую с искристым вином медосладким В правой руке, чтоб пустились в дорогу, свершив возлиянье. 150 Пред колесницею стал и, приветствуя путников, молвил: "Радуйтесь, юноши! Также и Нестору, пастырю войска, Мой передайте привет! Со мною был добр, как отец, он В те времена, как ахейцев сыны воевали под Троей". Так Менелаю в ответ Телемах рассудительный молвил: 155 "Да, конечно, питомец Зевеса, - как только приедем, Все я ему сообщу, что сказал ты. О, если бы также Я, возвратившись в Итаку и дома застав Одиссея, Мог и ему рассказать, с какою меня ты любовью Принял, какие и сколько подарков с собою везу я!" 160 Так говорил он. И вдруг орел над ними пронесся Справа. В когтях он держал огромного белого гуся. Был на дворе он им пойман. Мужчины и женщины следом С криком бежали. Орел, подлетев к колеснице, направо Перед конями метнулся. Они, как увидели это, 165 В радость пришли, и в груди разгорелось у каждого сердце. Несторов сын Писистрат к Менелаю тогда обратился: "Зевсов питомец, владыка мужей, Менелай, объясни нам, Божие знаменье это к тебе ли относится, к нам ли?" Молча стоял Менелай, любимец Ареса, и думал, 170 Как разъяснить без ошибки все то, что пред ними случилось. Но, упреждая его, сказала царица Елена: "Слушайте! Я истолкую, какое об этом имеют Мнение боги и как, полагаю я, все совершится. Так же, как этот орел похитил домашнего гуся, 175 С гор прилетевши, где сам родился и птенцов своих вывел, Так Одиссей, истомленный страданьями, много скитавшись, В дом свой вернется и месть совершит. А быть может, уж там он, Дома, и всем женихам насаждает ужасную гибель". Ей на это в ответ Телемах рассудительный молвил: 180 "Если б решил это так супруг громомечущий Геры, Я бы и там у себя молился тебе, как богине!" Так сказавши, стегнул лошадей он. Стремительно кони С топотом громким помчались вперед через город к равнине. Целый день напролет, сотрясая ярмо, они мчались. 185 Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги. Прибыли в Феры они и заехали в дом к Диоклею. Был он сын Ортилоха, рожденного богом Алфеем. Там они ночь провели, и он преподнес им гостинцы. Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос. 190 Гости коней запрягли и, на пеструю став колесницу, Прямо от дома к воротам поехали портиком звонким. Там хлестнул лошадей Писистрат, и они полетели. В Пилос скоро приехали путники, в город высокий. К сыну Нестора с речью тогда Телемах обратился: 195 "Не согласишься ли ты, Несторид, обещать мне исполнить Просьбу мою? Ведь давно мы по дружбе отцовской старинной Гости друг другу. С тобою ровесники мы и годами. А с путешествием этим еще мы становимся ближе. Вон мой корабль! Ссади меня там. Не вези меня дальше. 200 Как бы старик, я боюсь, меня угостить пожелавши, Не задержал у себя. А ехать мне нужно скорее". Так он сказал. Несторид обдумывать стал в своем духе, Как бы получше ему исполнить свое обещанье. Вот что, тщательно все обсудив, наилучшим признал он: 205 Поворотил лошадей к кораблю быстроходному, к морю, Там на корму корабля подарки прекрасные вынес - Золото, платье и все, что дал Менелай Телемаху, И, ободряя его, слова окрыленные молвил: "Ну-ка, всходи поскорей на корабль, и товарищи также, 210 Раньше, чем, в дом воротясь, обо всем старику расскажу я. Я хорошо это знаю - и сердцем и духом я знаю: Очень он духом настойчив, тебя ни за что не отпустит, Явится сам приглашать и навряд ли к себе возвратится В дом без тебя. Но сердиться во всяком он случае будет". 215 Так сказавши, погнал Писистрат лошадей густогривых В город пилосцев обратно и до дому скоро доехал. А Телемах, побуждая товарищей, так приказал им: "На корабле нашем черном готовьте, товарищи, снасти, Сами ж взойдем на корабль. Пора отправляться в дорогу". 220 Так говорил он. Охотно приказу они подчинились, Быстро взошли на корабль и на лавки к уключинам сели. Он пред кормой корабельной молился Афине и жертву Ей приносил. В это время к нему подошел незнакомец, Муж чужедальний. Бежал он из Аргоса, мужа убивши. 225 Был прорицателем. Род же свой вел от Мелампа, который В овцепитательном Пилосе некогда жил, выдавался Между пилосцев других и богатством и домом прекрасным. Скоро в другую страну он уехал, бежав из отчизны Прочь от лихого Нелея, славнейшего между живущих. 230 Многим его достояньем Нелей в продолжение года Силой в то время владел, как Меламп у Филака в жилище В тяжких оковах лежал, большим подвергаясь страданьям: Дочь Нелея решил он добыть в ослеплении тяжком, Вложенном в сердце ему эриннией, грозной богиней. 235 Керы, однако, избег он и в Пилос пригнал из Филаки Громко мычащих коров. Отомстил он владыке Нелею За нехороший поступок его. Привел и супругу Брату любимому, сам же в другую страну удалился, В Аргос конебогатый: судьбой предназначено было 240 Жить ему в этой стране повелителем многих аргосцев. Там он женился и дом себе выстроил с кровлей высокой. Мощных сынов, Антифата и Мантия, на свет родил он. У Антифата же сын Оиклей родился крепкодушный. Амфиарай, возбудитель сражений, рожден Оиклеем. 245 Всяческой был он любовью сердечно любим и Кронидом И Аполлоном. Однако не смог он достигнуть порога Старости: в Фивах его златолюбье жены погубило. Сына два у него родилось, Амфилох и Алкмаон. Мантий двух сыновей породил, Палифейда и Клита. 250 Клит был похищен с земли златотронною Эос богиней Из-за его красоты, чтобы жил он в собраньи бессмертных. А Палифейда надменного сделал гадателем славным После смерти отца Аполлон, дальнострельный владыка. Он в Гипересию жить переехал, с отцом не поладив. 255 Там обитая, давал предсказания смертным он людям. Сын-то его к Телемаху тогда и приблизился. Было Феоклимен ему имя. Свершал Телемах в это время Перед кормой корабля возлиянье и жарко молился. Громко странник ему слова окрыленные молвил: 260 "Так как, друг, приносящим тут жертву тебя застаю я, То ради жертвы молю, молю ради бога, а также Ради твоей головы и голов твоих спутников верных, - Дай мне ответ на вопросы мои, ничего не скрывая: Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом?" 265 Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил: "Странник, отверну на это тебе совершенно правдиво. Я на Итаке рожден. Мой отец - Одиссей богоравный. Был им когда-то. Теперь же он гибелью злою постигнут. Вот почему в корабле чернобоком, товарищей взявши, 270 Прибыл сюда я, чтоб вести собрать об отце запропавшем". Феоклимен боговидный в ответ Телемаху промолвил: "Так вот и я из отчизны, убив соплеменного мужа, В Аргосе конебогатом и братьев и сродников много Есть у него, и могущество их велико средь ахейцев. 275 Гибель и черная Кера меня через них ожидала. Я убежал. И теперь мне судьба между смертных скитаться. Я умоляю тебя, возьми беглеца на корабль свой! Иначе будет мне смерть. За мною, как видно, погоня". Так на это ему Телемах рассудительный молвил: 280 "Раз ты желаешь, отказа не будет тебе. Поднимайся К нам на корабль. А приедем, радушно приму тебя дома". Феоклимену ответивши так, Телемах от скитальца Принял копье и его положил на помост корабельный, Также и сам поднялся на быстрый корабль мореходный, 285 Сел на корме корабельной, а возле него поместился Феоклимен. Отвязали они судовые причалы. Тут Телемах, ободряя товарищей, им приспособить Снасти велел, и они приказанью его подчинились. Мачту еловую разом подняли, внутри утвердили 290 В прочном гнезде и ее привязали канатами к носу. Белый потом натянули ремнями плетеными парус. Благоприятный им ветер послала Паллада Афина. С бурною силой он дул сквозь эфир, чтоб как можно скорее Путь свой корабль совершал соленою влагою моря. 295 Круны они миновали и ясные струи Халкиды. Солнце меж тем закатилось, и тенью покрылись дороги. Зевсовым ветром гонимый, шел к Феям корабль Телемаха Мимо Элиды священной, которой владеют епейцы. На острова Телемах корабль свой оттуда направил. 300 Плыл к островам он и думал, погибнет ли там иль спасется. Оба, меж тем, Одиссей и с ним свинопас богоравный В хижине ужинать сели, а с ними мужи остальные. После того как желанье питья и еды утолили, Их спросил Одиссей, испытать свинопаса желая, 305 Примет ли он его здесь и радушно предложит остаться В хижине или ему предоставит отправиться в город: "Слушай, Евмей, и послушайте все вы, товарищи! В город Завтра с рассветом хочу я пойти собирать подаянье, Чтобы не делать тебе и товарищам лишних убытков. 310 Ты ж научи на дорогу и спутника дай мне, который В город меня проводил бы. А там уже волей-неволей Буду бродить я один - не даст ли мне кто-нибудь хлеба Или глоточка вина. Я к дому пойду Одиссея. Много л мог бы вестей сообщить Пенелопе разумной. 315 Я бы там и в толпу женихов замешался надменных. Яств у них много. Когда бы они пообедать мне дали, Я бы им тотчас прислуживать стал, в чем они пожелают. Я тебе прямо скажу - послушай меня и запомни: Благоволеньем Гермеса-вожатого, бога, который 320 Прелесть и славу дает всевозможным трудам человека, Мало нашлось бы людей, кто б со мною поспорил в искусстве Дров для топки сухих натаскать, топором наколоть их, Мясо разрезать, поджарить, напиток разлить из кратера - Все, что для знатных мужей худородные делают люди". 325 В гневе сильнейшем ему, Евмей свинопас, ты ответил: "Что это, странник? Ну, как у тебя появилась такая Дикая мысль? Или хочешь ты там непременно погибнуть? Что вдруг тебе пожелалось в толпу женихов замешаться, Наглость которых, насилья к железному небу восходят! 330 Знай, не такие, как ты, им служат, а все молодые; В новые все превосходно одеты плащи и хитоны; Головы смазаны маслом обильно, и лица прекрасны. Вот какие им служат. Столы же блестящие прямо Ломятся в доме от хлеба, от мяса, от вин медосладких. 335 Нет, оставайся у нас. Собой никого не стеснишь ты. Будем и я и другие товарищи все тебе рады. После ж того как обратно воротится сын Одиссеев, Сам он и плащ тебе даст и хитон, чтобы мог ты одеться, И отошлет, куда тебя дух понуждает и сердце". 340 Так на это ему Одиссей многостойкий ответил: "О, если б стал ты, Евмей, родителю Зевсу настолько ж Милым, как мне, что скитанья и муки мои прекратил ты! Нет ничего для людей ужасней скитальческой жизни. Много тяжелых страданий дает нам проклятый желудок 345 В дни, когда к нам скитанья, печали и беды приходят. Раз ты здесь оставляешь меня, чтоб я ждал Телемаха, То расскажи мне про мать Одиссея, подобного богу, И про отца: на пороге он старости был им покинут. Живы ль еще старики, сияние видят ли солнца 350 Или уж умерли оба и в царство Аида спустились?" Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник: "Я тебе, гость мой, на это скажу совершенно правдиво: Жив Лаэрт. Непрестанно в дому своем молит он Зевса Б членах дух у него уничтожить. Тоскует ужасно 355 Он об уехавшем сыне своем Одиссее, а также И о разумной супруге: она-то всего его больше Смертью своей огорчила и в раннюю дряхлость повергли. Что ж до нее, то в печали по сыне своем знаменитом Жалкою смертью она умерла. О, пусть ни один здесь 360 Так не умрет, кто мне мил и со мной хорошо поступает! Прежде, покамест жила - хоть и в горькой печали - царица, Нравилось мне иногда ее слушать и спрашивать, так как Ею воспитан я был с Ктименою длинноодежной, Девой цветущей, из всех дочерей ее самою младшей. 365 С нею я вырос, и мать лишь чуть-чуть меня меньше любила... После того же как оба достигли мы юности милой, Выдали в Зам ее и взяли бесчисленный выкуп. Мне же хитон подарила царица и плащ, чтоб одеться, Очень красивые также для ног подарила подошвы 370 И отослала в деревню. И больше еще полюбила. Да, ничего уже этого нет!.. Но блаженные боги В деле, каким я тут занят, дают мне удачу. Чрез это Ем я, и пью, и с теми делюсь, кто достоин почтенья. Но от хозяйки теперь ни приветного слова, ни дела 375 Мы уж не слышим с тех пор, как несчастие в дом наш упало, Люди надменные. Сильно невольникам всем бы хотелось Потолковать с госпожой, обо всем расспросить поподробней, Выпить винца и поесть у нее и с таким воротиться Чем-нибудь, что доставляет всегда удовольствие слугам". 380 Тут свинопасу в ответ сказал Одиссей многоумный: "Бедный Евмей свинопас! Так, значит, уж малым ребенком Начал скитаться вдали от родителей ты и отчизны! Вот что теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая: Широкоуличный был ли разрушен врагами тот город, 385 Где твой отец и почтенная мать обитали в то время, Или же был в одиночестве ты при коровах иль овцах Схвачен врагами, посажен в корабль и этому мужу Продан в дом, за тебя подходящую давшему плату?" Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник: 390 "Раз ты, гость мой, спросил и узнать пожелал, то узнай же. Слушай в молчаньи меня, сиди и вином услаждайся, Ночи теперь бесконечно длинны. И поспать мы успеем И с наслажденьем послушать рассказы. Ложиться до срока Не к чему вовсе тебе. И сон неумеренный в тягость. 395 Все же другие, кого их сердце и дух призывают, Спать пусть идут, чтобы завтра, едва только утро настанет, В поле с господскими выйти свиньями, позавтракав дома. Мы же и хижине здесь, едой и питьем наслаждаясь, Тешиться будем с тобой, вспоминая о бедах друг друга. 400 Радость даже в страданиях есть, раз они миновали, Для человека, кто много скитался и вытерпел много. Это ж тебе я скажу, что спросил и желаешь узнать ты. Остров есть, по названью Сирия, - ты, может быть, слышал? - Выше Ортигии, где поворот совершает свой солнце. 405 Он не чрезмерно людьми населен, но удобен для жизни, Тучен, приволен для стад, богат виноградом, пшеницей. Голода в этом краю никогда не бывает. Не знают Там ненавистных болезней бессчастные люди. Когда там Горькая старость приходит к какому-нибудь поколенью, 410 Лук свой серебряный взяв, Аполлон с Артемидой нисходят Тайно, чтоб тихой стрелой безболезненно смерть посылать им. Там два города. Все между ними поделены земли. В городе том и другом властителем был мой родитель, Ктесий, Орменом рожденный, подобный бессмертному богу. 415 Как-то причалили к нам финикийцы, народ плутоватый. Много красивых вещей привезли в корабле они черном. А у отца моего была финикиянка в доме, Стройная, редкой красы, в рукодельях искусная женских. Голову хитрые ей финикийцы искусно вскружили. 420 Близ корабля их стирала она, и один финикиец С нею сошелся любовью и ложем. А слабому полу Голову это кружит, даже самой достойной из женщин. Начал ее он расспрашивать, кто она, родом откуда, Тотчас она указала на дом наш с высокою кровлей: 425 - Родина мне, - похвалиться могу, - Сидон многомедный. Был мне отцом Арибант. В великом он плавал богатстве. Но захватили меня пираты тафосские, - с поля Шла я тогда, - и сюда привезли, и этому мужу Продали в дом, за меня подходящую давшему плату. - 430 Тут ей сказал человек, который с ней тайно сошелся: - Раз это так, отправляйся обратно на родину с нами! Дом родительский снова увидишь с высокою кровлей, Также родителей. Живы они и слывут богачами. - Женщина сызнова к ним обратилась с ответною речью: 435 - Было б возможно и это, когда б, моряки, поклялись вы, Что невредимой меня вы доставите в землю родную. - Так сказала. И тотчас они поклялись, как велела. После того же как все поклялись и окончили клятву, Женщина сызнова к ним обратилась с ответною речь.: 440 - Ну, так молчите! Пускай ни один из товарищей ваших Слова со мною не скажет, на улице ль где повстречавшись Иль у колодца, - чтоб кто не отправился в дом к господину И на меня не донес. А он, заподозривши, свяжет Крепкой веревкой меня, да и вам приготовит погибель. 445 Помните, что я сказала, кончайте скорее торговлю. После ж того как товары погрузите все на корабль ваш, Весть об этом как можно скорее мне в дом передайте. Золота, сколько мне под руку там попадется, возьму я. А проездную бы плату охотно дала и другую: 450 В доме у знатного мужа хожу за его я ребенком. Мальчик смышленый. Со мною всегда он выходит из дома. Я на корабль бы его привела, и огромную плату Вы б за него получили, в какую б ни продали землю. - Так сказала она и в прекрасный дворец удалилась. 455 Целый год финикийцы у нас оставались и, много Наторговавши, на полый корабль погрузили товары. После ж того как корабль для отъезда они нагрузили, К женщине тотчас послали гонца, чтоб ее известил он. В дом отца моего пришел человек плутоватый. 460 Он ожерелье из зерен принес золотых и янтарных. Мать подошла, сбежались рабыни и то ожерелье Начали щупать руками, глядели глазами, давали Цену. А он в это время рабыне мигнул тихомолком. После, мигнувши, к себе на полый корабль возвратился. 465 За руку взявши меня, со мной она вышла из дома. Вдруг столы увидала и кубки в сенях, где пред этим Гости, отцу моему в делах помогавшие, ели; На заседанье совета они все ушли и на площадь. Быстро три кубка схватила она и, скрыв на груди их, 470 Вынесла. Я же за нею последовал, глупый мальчишка. Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги. Вышедши быстро из дома, пришли мы в прекрасную гавань, Где находился корабль быстроходный мужей финикийских. Сели они в свой корабль и поплыли дорогою влажной, 475 Нас захвативши. Попутный им ветер послал Громовержец. Шесть мы ехали суток, и ночи и дни непрерывно. После того же как день и седьмой уж прибавил Кронион, Женщина стрелолюбивой убита была Артемидой. В трюмную воду нырнула она, словно чайка морская. 480 Труп ее бросили в море на пищу тюленям и рыбам, Я же остался средь них с печалью великою в сердце. Ветер и волны меж тем корабль наш пригнали к Итаке. Там приобрел меня куплей Лаэрт, Одиссеев родитель. Так-то вот эту страну и пришлось мне увидеть глазами". 485 Богорожденный тогда Одиссей свинопасу ответил: "Очень сильно, Евмей, в груди моей дух взволновал ты, Все рассказавши подробно, как много ты выстрадал духом! Все же тебе вот к дурному хорошее такте прибавил Зевс, ибо, много страдавши, попал ты в жилище к благому- 490 Мужу, который тебе и еду и питье доставляет В полном обильи. Живешь ты хорошею жизныо. А я вот К вам прихожу, без приюта по многим странам проскитавшись". Так Одиссей и Евмей вели меж собой разговоры. Спать наконец улеглись - совсем не на долгое время: 495 Вскоре заря наступила. Меж тем Телемаховы люди, К суше пристав, паруса развязали и мачту спустили, Сели за весла и к пристани судно свое подогнали; Выбросив якорный камень, причальный канат укрепили, Сами же вышли на берег прибоем шумящего моря, 500 Начали завтрак готовить, вино замешали в кратерах. После того как желанье питья и еды утолили, С речью такой Телемах рассудительный к ним обратился: "К городу правьте теперь, друзья, наш корабль чернобокий! Сам я здесь остаюсь пастухов моих в поле проведать, 505 К вечеру в город сойду, владенья мои осмотревши, Завтра же утром я вам, в благодарность за нашу поездку, Пир устрою богатый, с вином медосладким и с мясом". Феоклимен боговидный в ответ Телемаху промолвил: "Сын мой, а я-то куда же пойду? К какому мне дому 510 На каменистой Итаке, к какому идти господину? Или же к матери прямо твоей мне отправиться в дом твой?" Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил: "В прежнее время тебя, не задумавшись, я пригласил бы В дом наш, не скупо тебя угощал бы. Теперь же там будет 515 Хуже тебе самому: я дома не буду, не сможет Мать моя видеть тебя. К женихам она сходит не часто Сверху. Там она ткет, чтоб от них находиться подальше. Есть, однако, другой. К нему ты отправиться мог бы. Имя ему Евримах. Разумного сын он Полиба. 520 Смотрят теперь на него итакийцы совсем как на бога. Самый он знатный меж всех женихов, всех больше стремится Мать мою взять себе в жены и сан получить Одиссея. Знает, однако, лишь Зевс-олимпиец, живущий в эфире, Не приготовит ли им он погибельный день вместо брака". 525 Так говорил он. И вдруг по правую руку пронесся Сокол вверху, быстрокрылый посол Аполлона. Когтями Горного голубя рвал он, и сыпались перья на землю Прямо меж черной кормой корабля и самим Телемахом. В сторону Феоклимен отозвал Одиссеева сына, 530 Взял его за руку, слово сказал и по имени назвал: "Верь, Телемах, не без бога та птица явилася справа! Сразу, увидев, я понял, что вещая птица пред нами. Царственней вашего нет ни единого рода другого В целой Итаке. Всегда вы могуществом будете сильны". 535 Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил: "О, если б слово твое я увидел свершившимся, странник! Много б тогда от меня получил ты любви и подарков, Так что всякий тебя, повстречавши, назвал бы счастливцем". После того он Пирею, товарищу верному, молвил: 540 "Ты, Пирей, и всегда повинуешься мне наиболе Между товарищей всех, кто за мною последовал в Пилос. Сделай же так и теперь: отведи к себе в дом чужеземца, Будь с ним радушен, заботься о госте, пока не вернусь я". Сыну тогда Одиссея Пирей-копьеборец ответил: 545 "Если б ты там, Телемах, и на долгое время остался, - Буду его угощать, и даров он получит довольно". Так сказав и взойдя на корабль, приказал и другим он, Севши самим на корабль, развязать судовые причалы. Быстро они на корабль поднялись и к уключинам сели. 550 Ноги обул между тем в сандалии сын Одиссея, Крепкое в руки копье с наконечником острым из меди С палубы взял корабельной. А те отвязали причалы И, оттолкнувши корабль от земли, поплыли на веслах К городу, как приказал рассудительный сын Одиссеев. 555 Ноги несли Телемаха, шагавшего быстро, покуда Он ко двору не пришел, где свиней его было без счета И свинопас ночевал, о хозяйском добре беспокоясь. Гомер. Одиссея. Песнь шестнадцатая. ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ. Встала заря. Одиссей же с подобным богам свинопасом Завтрак готовили рано поутру, огонь разложивши, Выслав вместе с свиными стадами других свинопасов. Вдруг подошел Телемах. Не кинулись с лаем собаки, 5 Стали хвостами вилять. Одиссей это тотчас заметил, Тотчас услышал и шум от шагов подходящего мужа. Он свинопасу поспешно слова окрыленные молвил: "Слышишь, Евмей, там идут, - из твоих ли товарищей кто-то Или знакомый другой: на пришельца собаки не лают, 10 Только виляют хвостами. И шум я шагов его слышу". Кончить речь еще не успел он, как сын его милый В сени вошел. Свинопас вскочил в изумлении с места. Выпали наземь из рук сосуды, в которых мешал он Воду с искристым вином. Пошел он навстречу владыке, 15 Голову стал целовать, глаза его ясные, руки, Ту и другую. Из глаз его слезы лилися обильно. Так же как старым отцом бывает любовно ласкаем Сын, на десятом году лишь прибывший домой издалека, Поздно рожденный, единственный, стоивший многих страданий, 20 Так Телемаха тогда боговидного, тесно прильнувши, Крепко Евмей целовал, как будто избегшего смерти. Всхлипывал он и ему говорил окрыленные речи: "Сладкий мой свет, Телемах, воротился ты! Я уж не думал Снова тебя увидать с тех пор, как ты в Пилос уехал! 25 Ну же, дитя дорогое, войди к нам сюда, чтобы мог я Всласть на тебя наглядеться! Ну, вот ты и дома! Приехал! К нам, пастухам, ведь не часто сюда ты в деревню приходишь, В городе больше живешь. Неужели тебе не противно Видеть всегда пред собой толпу женихов этих гнусных?" 30 Тут свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил: "Так и будет, отец! Сюда ж для тебя я явился, Чтобы увидеть тебя самолично и вести услышать, Все ль еще мать моя дома находится или на ней уж Кто-то женился другой, и постель Одиссея, пустуя, 35 В спальне, забыта, стоит, покрытая злой паутиной?" Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник: "Нет, упорно и твердо жена остается, как прежде, В доме своем. В бесконечной печали, в слезах непрерывных Долгие дни она там и бессонные ночи проводит". 40 Так сказав, от него он копье медноострое принял. Внутрь вошел Телемах, через камни порога ступивши. С места поспешно вскочил отец Одиссей пред вошедшим, Но Телемах удержал Одиссея и громко промолвил: "Странник, сиди! Для себя и другое местечко найдем мы 45 В хижине нашей. И вот человек, кто все мне устроит". Так он сказал. Одиссей воротился и сел. Свинопас же Веток зеленых подниз набросал и покрыл их овчиной. Там после этого сел возлюбленный сын Одиссеев. Быстро поставил на стол свинопас перед ними дощечки 50 С жареным мясом, какое от прежней еды оставалось. Хлеба в корзины горой наложил, в деревянной же чаше В воду вина намешал, по сладости равного меду. Все это сделавши, он пред божественным сел Одиссеем. Руки немедленно к пище готовой они протянули. 55 После того как желанье питья и еды утолили, Сын Одиссея спросил свинопаса, подобного богу: "Кто этот странник, отец? Откуда он? Как на Итаку К нам мореходцы его привезли, и кто они сами? Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам добрался он". 60 Тотчас в ответ Телемаху, Евмей свинопас, ты промолвил: "Полную правду тебе, сынок дорогой, сообщу я. Хвалится он предо мной, что из Крита пространного родом; Он уж немало людских городов посетил всевозможных, Странствуя: этот удел божество ему выпряло с нитью. 65 Нынче, бежав с корабля феспротских мужей вероломных, В хижину прибыл ко мне он. Его я тебе поручаю. Делай, как хочешь. Но он о защите тебя умоляет". И свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил: "Речью своею, Евмей, жестоко ты сердце мне ранил. 70 Странника этого как мне возможно принять в своем доме? Я еще молод, на руки свои не могу положиться, Что защищу человека, когда обижать его станут. Мать же моя между двух все время колеблется мыслей: Вместе ль со мной оставаться и дом содержать свой в порядке, 75 Ложе супруга храня и людскую молву уважая, Иль наконец за ахейцем последовать, кто наиболе Знатен среди женихов и всех на подарки щедрее? Странника ж этого, раз уж прибыл в твое он жилище, Я в прекрасное платье одену, и в плащ, и в рубашку, 80 Дам подошвы для ног и меч привешу двуострый, И отошлю, куда его дух понуждает и сердце. Если же хочешь, оставь его здесь на своем попеченьи. Платье сюда я пришлю и пищу различного рода, Чтобы не делать тебе и товарищам лишних убытков. 85 В город идти к женихам я б ему ни за что не позволил, Больно уж наглы они и в буйстве не знают предела: Станут глумиться над ним и в безмерную скорбь меня ввергнут. Сам же я их укротить не смогу: против многих и самый Сильный бессилен, когда он один. А их ведь немало!" 90 Так Телемаху в ответ Одиссей многостойкий промолвил: "Если, друг, мне на это позволено будет ответить, - Сердце в груди у меня разрывается, слыша, как много Всяких, по вашим рассказам, творят женихи беззаконий В собственном доме твоем, с таким, как ты, не считаясь. 95 Вот что скажи: добровольно ль ты им поддался иль в народе Все ненавидят и гонят тебя по внушению бога? Или ты, может быть, братьев винишь, на которых бы вправе Всякий рассчитывать в битве, хотя бы и самой ужасной? Если б я молод, как ты, при собственном сделался духе, 100 Если б я сын Одиссея отважного был или сам он, - Он из скитаний вернется. надежда еще не пропала! - Первому встречному голову мне я отсечь бы позволил, Если б я всем наглецам этим злою бедой не явился, В зал высокий войдя Одиссея, Лаэртова сына. 105 Пусть бы даже меня одного все они одолели Множеством, - в собственном доме б моем предпочел я погибнуть Чем непрерывно смотреть на творимые там непотребства, - Как моих обижают гостей, как позорно бесчестят Женщин-невольниц моих в покоях прекрасного дома, 110 Как истребляют запасы вина и всяческой пищи, - Так, не платя ничего и о главном не думая деле!" Снова на это ему Телемах рассудительный молвил: "Странник, на это тебе я вполне откровенно отвечу. Не ненавидит меня весь народ и вражды не питает. 115 Также и братьев винить не могу, на которых бы вправе Всякий рассчитывать в битве хотя бы и самой ужасной. Весь наш род одиночным создал промыслитель Кронион: Только лишь сына Лаэрта родил когда-то Аркесий, Только опять Одиссея родил и Лаэрт, Одиссей же, 120 Только меня породив, не к добру меня дома покинул: Ведь потому-то так много врагов и набилося в дом к нам. Первые люди по власти, что здесь острова населяют - Заму, Дулихий и Закинф, покрытый густыми лесами, И каменистую нашу Итаку, - стремятся упорно 125 Мать принудить мою к браку и грабят имущество наше. Мать же и в брак ненавистный не хочет вступить и не может Их притязаньям конец положить, а они разоряют Дом мой пирами и скоро меня самого уничтожат. Это, однако, лежит в коленях богов всемогущих... 130 Вот что, отец! Отправляйся скорей к Пенелопе разумной И сообщи, что из Пилоса я невредимым вернулся, Сам же пока остаюсь у тебя. Возвращайся обратно, Ей лишь одной сообщив, Пусть это для прочих ахейцев: Тайной останется. Многие зло на меня замышляют". 135 Так Телемаху в ответ, Евмей свинопас, ты промолвил: "Знаю все, понимаю. И сам уж об этом я думал. Вот "то, однако, скажи, и скажи мне вполне откровенно: Нужно ли мне по пути и к Лаэрту несчастному с вестью Этой зайти? Хоть о сыне жестоко скорбел он, но все же 140 Раньше и в поле смотрел за работами, также с рабами Пил в своем доме и ел, когда его духу желалось. С той же самой поры, как в Пилос ты морем уехал, Он, говорят, уже больше не ест и не пьет, как бывало, И за работами больше не смотрит. Сидит и тоскует, 145 Охая, плача. И тело с костей его сходит все больше". Тут свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил: "Жаль! Но нечего делать! Ему ничего мы не скажем. Если б все делалось так, как желательно людям, то первым Делом бы я пожелал, чтоб отец мой вернулся в Итаку. 150 Матери все передав, возвращайся назад, а к Лаэрту Незачем крюк тебе делать. Но матери - ей сообщишь ты, Чтобы послала к нему немедленно ключницу нашу Тайно. Она б старику известия все сообщила". Так сказав, свинопаса отправил. Доставши подошвы, 155 Тот их к ногам привязал и в город пошел. От Афины Скрытым остаться не мог уход свинопаса из дома. К хижине близко она подошла, уподобившись видом Женщине стройной, прекрасной, искусной в блестящих работах. Остановилась в дверях, одному Одиссею явившись, - 160 А Телемах не увидел ее пред собой, не заметил: Вовсе не всем нам открыто являются вечные боги. Но Одиссей увидал; и собаки, - залаять не смея, В сторону с визгом помчались они чрез загон и исчезли. Бровью мигнула она Одиссею. Он вмиг догадался, 165 Вышел из хижины вон за большую дворовую стену, Остановился пред ней. И к нему обратилась Афина: "Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый! Слово сыну теперь же скажи, от него не скрываясь, Как вам обоим, погибель и смерть женихам обсудивши, 170 В город отправиться славный. От вас и сама я недолго Буду вдали. И меня уже тянет вмешаться в сраженье". Кончив, жезлом золотым к нему прикоснулась Афина. Прежде всего ему плечи покрыла плащом и хитоном, Вымытым чисто. Повысила рост и уменьшила возраст; 175 Снова смуглым лицо его стало, разгладились щеки, Иссиня-черной густой бородой подбородок покрылся. Сделавши это, обратно Афина ушла. Одиссей же В хижину к сыну вернулся. Отвел Телемах в изумленьи В сторону взор свой, не зная, не бог ли ему вдруг явился. 180 Громко ему Телемах слова окрыленные молвил: "Странник, совсем ты иной, чем какого я только что видел! В платье другое одет, и кожей нисколько не сходен. Бог ты, конечно, - из тех, что небом владеют широким! Смилуйся! Жертву тебе принесем мы приятную, также 185 Тонкой работы дары золотые. А ты пощади нас!" Тотчас ответил ему Одиссей, в испытаниях твердый: "Вовсе не бог я. Зачем меня хочешь равнять ты с богами? Я твой отец, за которого ты в воздыханиях тяжких Муки несешь, подчиняясь насильям людей обнаглевших". 190 Сына он стал целовать. Покатились со щек его слезы На землю. Он их упорно все время удерживал раньше. Но Телемах не поверил, что это отец его. Снова Он Одиссею в ответ слова окрыленные молвил: "Не Одиссей ты, о нет, не отец мой! Меня обольщает 195 Бог какой-то, чтоб после я больше скорбел и крушился. Смертному мужу никак не возможно все это проделать Собственным разумом! Бог лишь один, появившись пред смертным, Может сделать себя молодым или старым, как хочет. Только что здесь ты сидел стариком в неопрятных лохмотьях, 200 Нынче ж похож на богов, владеющих небом широким!" Так Телемаху в ответ сказал Одиссей многоумный: "Не подобало б тебе, Телемах, раз отец пред тобою, Больно много дивиться и в сердце своем сомневаться. К вам Одиссея сюда никакого другого не будет: 205 Это сам я таким - исстрадавшийся, много блуждавший - В землю родную сюда на десятом году возвращаюсь. А превращенье мое - Афины-добычницы дело. Было на это желанье ее. Ведь все она может. То меня сделала вдруг похожим на нищего, то вдруг 210 На молодого и крепкого мужа в прекрасной одежде. Очень легко для богов, владеющих небом широким, Сделать смертного видным иль сделать его безобразным". Так произнес он и сел. Телемах, заливаясь слезами, Сердцем печалясь, отца обнимать благородного начал. 215 И у обоих у них поднялося желание плакать. Плакали громко они, еще непрерывней, чем птица, Коршун иль кривокогтый орел, из гнезда у которых Взяли крестьяне птенцов, не успевших еще опериться. Так же жалостно слезы струились из глаз у обоих. 220 В скорби тяжелой покинуло б их заходящее солнце, Если бы вдруг Телемах Одиссею не задал вопроса: "Милый отец, на каком же тебя корабле на Итаку К нам мореходцы сюда привезли и кто они сами? Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам добрался ты". 225 Сыну промолвил в ответ Одиссей, в испытаниях твердый: "Сын мой, полнейшую правду об этом тебе расскажу я. Славные гости морей, феаки меня привезли к вам. Кто бы ни прибыл к ним, всех по домам они морем развозят. Спящего в их корабле и меня отвезли они морем 230 И на Итаке ссадили, без счета даров надававши, - Вдоволь золота, меди и тканой прекрасной одежды. Спрятаны с помощью божьей сокровища эти в пещерах. Прибыл теперь я сюда по совету богини Афины, Чтобы с тобой обсудить, как наших врагов уничтожить. 235 Ты же теперь расскажи мне об них и всех перечисли, Чтобы мне знать, каковы эти люди и сколько числом их. В духе отважном моем тогда обсужу и решу я, Сможем ли мы без других, лишь двое с тобою, со всеми Справиться или придется на помощь других поискать нам". 240 Так Одиссею в ответ Телемах рассудительный молвил: "Шла всегда о тебе, отец мой, великая слава, Что и руками могуч ты в бою и в совете разумен. Но о несбыточном ты говоришь. Берет меня ужас. Как против множества сильных людей вдвоем нам сражаться? 245 Ведь женихов не один тут десяток, не два, а гораздо Больше. Скоро и сам их число без труда ты узнаешь. Остров Дулихий прислал пятьдесят сюда два человека Юношей знатного рода, и шесть прислужников с ними. Двадцать четыре пришли жениха на Итаку из Зама, 250 С Закинфа двадцать ахейцев тут есть молодых, из Итаки ж Нашей двенадцать, все люди родов наиболее знатных. С ними - вестник Медонт, певец божественный Фемий, Также товарища два, в разрезании мяса искусных. Если решимся мы выйти на всех, находящихся в доме, 255 На нападенье ответят они многогорько и страшно. Нет, если можешь кого-нибудь в помощь еще нам наметить, Нужно подумать, чтоб нас кто-нибудь защитил благосклонно". Сыну на это сказал Одиссей, в испытаниях твердый: "Вот что тебе я скажу - послушай меня, и запомни, 260 И рассуди: если явятся нам на подмогу Афина С Зевсом, то нужно ль еще о другом мне помощнике думать?" Так Одиссею в ответ Телемах рассудительный молвил: "Да, прекрасны помощники те, о каких говоришь ты! Правда, высоко они в облаках обитают, но оба 265 Силой своею страшны и людям другим и бессмертным". Снова ответил ему Одиссей, в испытаниях твердый: "Оба они в стороне от кровавой резни оставаться Будут недолгое время, как в доме моем между нами И женихами начнет свою тяжбу Аресова сила. 270 Ты же теперь, лишь займется заря, отправляйся отсюда, В дом наш войди и в толпу наглецов женихов замешайся. В город туда же меня свинопас проведет попозднее В жалостном образе старого нищего в рубище грязном. Если меня они в доме начнут оскорблять, то чему бы 275 Я ни подвергся от них, пусть сердце в груди твоей терпит. Если б меня даже за ноги вон потащили из дома Или швырнули в меня чем попало - сдержись, не мешайся. Разве что мягкою речью еще убедить их попробуй, Чтоб прекратили безумство. Но вряд ли тебя они станут 280 Слушаться. День роковой уже близко стоит перед ними. Слово другое скажу, хорошенько прими его к сердцу: Только что в мысль мне Афина, советница мудрая, вложит, Тотчас тебе я кивну головою. Заметивши это, Сколько бы ни было там боевого оружия в зале, 285 Все собери и спрячь наверху, в отдаленнейшем месте, - Все без изъятья! Когда же, хватившись, расспрашивать станут, То успокой женихов приветливо-мягкою речью: - Я их от дыма унес. Не такие они уж, какими Здесь Одиссей, отправляясь в поход, их когда-то оставил: 290 Обезображены все, до темна от огня закоптели. Соображенье еще поважнее вложил мне Кронион: Как бы вы меж собой во хмелю не затеяли ссоры И безобразной резней сватовства и прекрасного пира Не опозорили: тянет к себе человека железо! - 295 Нам лишь двоим по копью и мечу приготовишь ты, также Два отложишь из кожи бычачьей щита, чтобы в руки Взять их, когда нападенье начнем. Женихам в это время Ум ослепят и Паллада Афина и Зевс-промыслитель. Слово другое скажу: хорошенько прими его к сердцу. 300 Если вправду ты мой и от крови моей происходишь, Пусть не услышит никто, что здесь Одиссей, в своем доме. Значит, пусть не знает Лаэрт и никто из домашних, И свинопас пусть не знает, и даже сама Пенелопа. Мы лишь с тобою одни настроенья изведаем женщин. 305 Также и кое-кого из рабов испытать мы могли бы, Любит ли сердцем, боится ль меня и тебя или ставит Нас ни во что и такого, как ты, оскорблять не страшится". Сын блистательный так на это сказал Одиссею: "Времени мало пройдет, я надеюсь, отец, и узнаешь 310 Ты мое сердце; увидишь, что дух им владеет не слабый. Но небольшая обоим с тобою нам выгода будет, Если твое предложенье исполним, - подумай, прошу я. Долго придется владенья твои обходить, чтоб о каждом Мог ты все разузнать. А те в это время спокойно 315 Будут запасы твои поедать, ничего не жалея. Женщин - вот их и теперь испытать бы тебе не мешало, Кто между ними бесчестит тебя и какая невинна. Что ж до мужчин, то испытывать их на пастушьих стоянках, Право, не стоит сейчас: мы сделаем это и после, 320 Если ты знаменье вправду имел от родителя-Зевса". Так Одиссей с Телемахом вели меж собой разговоры. К городу прочный корабль в это время подплыл, на котором Сын Одиссеев с друзьями из Пилоса прибыл в Итаку. После того как зашли в глубокие воды залива, 325 Черный корабль свой они втащили на берег песчаный, Все оружие прочь унесли их надменные слуги. Сами в Клитиев дом дары отнесли дорогие, Быстрого ж вестника тотчас отправили в дом Одиссеев И приказали ему передать Пенелопе разумной, 330 Что Телемах ее в поле остался, судну приказавши В город Итаку отплыть, чтоб крепкая духом царица Нежных слез не лила, круша себе сердце боязнью. Встретились оба они, свинопас богоравный и вестник, Шедшие с целью одною, чтоб женщине вести доставить. 335 Но, как достигли они прекрасного царского дома, Вслух Пенелопе сказал перед всеми рабынями вестник: "Прибыл обратно в Итаку возлюбленный сын твой, царица!" Но свинопас подошел к Пенелопе и на ухо все ей, Что Телемах приказал передать, прошептал осторожно. 340 После того как Евмей свое порученье исполнил, Двор покинув и дом, к свиньям он отправился в поле. Весть женихов поразила. Их дух охватило унынье. Вышли из дома они и снаружи высокой ограды Возле дворовых ворот расселись в глубоком раздумьи. 345 Сын Полибов тогда, Евримах, обратился к ним с речью: "Дело большое, друзья, удалось совершить Телемаху Дерзкую эту поездку! Мы думали, он не решится. В путь снарядим-ка корабль чернобокий, который получше; Опытных к веслам посадим гребцов, и пускай поскорее 350 Передадут они тем, чтоб домой поспешили вернуться". Кончить еще не успел он, когда Амфином, обернувшись, Вдруг корабль увидал, вошедший в глубокую гавань. Люди на нем, суетясь, паруса убирали и весла. Весело он засмеялся и тотчас товарищам молвил: 355 "Незачем нам никого посылать к ним. Уж вон они, в бухте! Или им кто из богов сообщил, иль увидели сами Мимо плывущий корабль, но настигнуть его не успели". Так он сказал. Поднялись и пошл они к берегу моря, Быстро корабль чернобокий втащили на берег песчаный. 360 Все оружие прочь унесли их надменные слуги. Сами ж на площадь они толпою пошли, не позволив Г ними сидеть никому - ни старому, ни молодому. С речью к ним Антиной обратился, рожденный Евпейтом: "Горе! Боги спасли от несчастия этого мужа! 365 Днем наблюдатели наши, на ветреных горных вершинах Сидя гурьбою, всегда сторожили. С заходом же солнца Не отдыхали ночей мы на суше - в судне нашем быстром По морю плавали мы, дожидаясь зари и готовя Для Телемаха засаду, чтоб, взявши его, уничтожить. 370 Бог тем временем в пристань его проводил невредимо. Будем думать теперь, как нам приготовить погибель Здесь Телемаху, чтоб вновь ускользнуть он не мог. Уж поверьте, Цели мы нашей, покуда он жив, никогда не достигнем! Сам разумен он стал и в мыслях своих и в решеньях, 375 К нам же здешний народ благосклонности мало питает. Действовать нужно скорей, пока он ахейцев на площадь Не соберет. Я уверен, что долго он медлить не будет, Злобы своей не откинет и, встав перед всеми, расскажет, Как мы убить собирались его и в том не успели. 380 Нас не похвалит народ, об умысле нашем узнавши. Может случиться беда: народ нас с земли нашей сгонит, В страны чужие придется в изгнание нам отправляться. Предупредим-ка его и захватим вне города в поле Или в дороге. Сокровища все заберем и запасы, 385 Между собой без обиды его достоянье поделим, Домом же этим пусть мать его с будущим мужем владеют. Если мое предложенье не нравится вам и хотите Жизнь вы ему сохранить, чтоб отцовским владел достояньем, То перестанем пирами здесь радовать дух, собираясь 390 Вместе. И пусть ее из дому сватает каждый, дарами Сердца ее домогаясь. Она ж за того пусть выходит, Кто принесет ей всех больше и кто ей судьбою назначен". Так говорил он. Молчанье глубокое все сохраняли. С речью к ним Амфином обратился и стал говорить им, - 395 Ниса блистательный сын, потомок владыки Арета. Был он вождем женихов, на Дулихии острове живших, Многопшеничном, богатом лугами, - и был Пенелопе Очень приятен речами. Имел он хорошее сердце. Добрых намерений полный, он так к женихам обратился: 400 "Я бы, друзья, никогда не решился убить Телемаха. Царского рода людей убивать - это страшное дело! Раньше давайте-ка спросим богов - какая их воля? Если вещание Зевса великого это одобрит, Сам я убью Телемаха и вас призову всех к убийству. 405 Если ж бессмертные против решат, мой совет: воздержитесь!" Так сказал Амфином. Понравилось всем предложенье. Тотчас они поднялись и к дому пошли Одиссея. В дом вошедши его, уселися в гладкие кресла. Мысль в это время другая пришла Пенелопе разумной 410 Выйти в зал к женихам, безмерною наглостью полным. Знала она уж, что гибель готовят ее они сыну. Вестник Медонт ей сказал: решение их он подслушал. В залу пошла она, взявши служительниц-женщин с собою. В залу войдя к женихам, Пенелопа, богиня средь женщин, 415 Стала вблизи косяка ведущей в столовую двери, Щеки закрывши себе покрывалом блестящим. С упреком Речь обратила она к Антиною и вот что сказала: "Наглый ты, Антиной, человек и коварный! В народе Здесь говорят о тебе, что сверстников всех превосходишь 420 Разумом ты и речами. Но вправду совсем не таков ты! Бешеный! Как моему Телемаху готовить ты можешь Смерть и рок! О молящих не думаешь ты, у которых Зевс - свидетель. Готовить друг другу беду - нечестиво! Или не знаешь, как в дом наш отец прибежал твой в испуге 425 Перед народом, который охвачен был яростным гневом Из-за того, что, примкнувши к тафосским пиратам, вреда он Много феспротам принес, союзникам нашим давнишним. Смерти его домогались предать, из груди его вырвать Сердце, поесть его скот и все достоянье расхитить. 430 Но, хоть и очень рвались, Одиссей не пустил и сдержал их. Ты ж теперь дом разоряешь, жену его сватаешь, сына Смерти желаешь предать к моему бесконечному горю. Требую я: перестань! Заставь и других отказаться!" Сын Полиба тогда, Евримах, ей на это ответил: 435 "Старца Икария дочь, разумная Пенелопея! Не беспокойся и мыслью такой не тревожь себе сердца. Нет человека такого, не будет, такой не родится, Кто бы на сына посмел твоего покуситься, покуда Жив я еще на земле и покуда глаза мои смотрят! 440 Вот что тебе я скажу, и это исполнено будет: Черная кровь его вмиг по копью. моему заструится! Также и мне Одиссей, городов разрушитель, нередко, Взяв на колени к себе, заботливо вкладывал в руки Вкусный жаркого кусок и вино к губам подносил мне. 445 Бот почему Телемах мне дороже, чем кто бы то ни был. Нечего вовсе ему, уверяю я, смерти бояться От женихов. Но от бога, конечно, ее не избегнешь". Так успокаивал он. А сам ему гибель готовил. Наверх, в покой свой блестящий, ушла Пенелопа и долго 450 Об Одиссее, любимом супруге, рыдала, покуда Век ее сладостным сном не покрыла богиня Афина. Смерклось, когда свинопас к Одиссею и к сыну вернулся. Оба они, заколовши свинью годовалую, ужин Только что стали готовить. Богиня Паллада Афина 455 Близко меж тем подошла к Одиссею, Лаэртову сыну, Снова, ударив жезлом, его в старика превратила, Тело в рвань облекла, чтоб, в лицо увидав Одиссея, Вдруг его свинопас не узнал, к Пенелопе разумной Не побежал бы с известьем, не в силах укрыть его в сердце. 460 Первым к нему Телемах с таким обратился вопросом. "Ты уж вернулся, Евмей? Какие там в городе слухи? Храбрые к нам женихи из засады вернулись ли в город Или сидят еще там, моего дожидаясь возвратами" Ты, Евмей свинопас, в ответ Телемаху промолвил: 465 "Разузнавать и расспрашивать я не сбирался об этом, В город отсюда спускаясь. Все время о том лишь я думал, Чтоб, порученье исполнив, домой поскорее вернуться. Быстрый мне встретился там от товарищей наших посланник, Вестник, - уж раньше меня обо всем твою мать известил он, 470 Знаю я нечто другое, что видел своими глазами: Город внизу я оставил и там уже шел, где Гермесов Высится холм, как внезапно увидел я в гавань входящий Быстрый корабль. В корабле том немало мужей находилось. Множество также щитов там сверкало и копьев двуострых. 475 Уж не они ль это, думалось мне. Но знать не могу я". И улыбнулась тогда Телемаха священная сила, Бросивши взгляд на отца незаметно для глаз свинопаса. Кончив работу, они приступили к богатому пиру. Все пировали, и не было в равном пиру обделенных. 480 После того как питьем и едой утолили желанье, Вспомнили все о постелях и сна насладились дарами. Гомер. Одиссея. Песнь семнадцатая. ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ. Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос. Встал Телемах, Одиссеем божественным на свет рожденный, Быстро к ногам привязал прекрасного вида подошвы, Взял копье, какое ему по руке приходилось, 5 И, собираяся в город, сказал своему свинопасу: "В город я отправляюсь, отец, чтоб меня увидала Мать моя там. Ведь, наверно, не раньше она перестанет Горькие слезы по мне проливать и вздыхать непрерывно, Чем на глаза ее сам я явлюсь. Ты же сделаешь вот что: 10 Этого странника в город сведи, чтобы там подаяньем Мог он себя прокормить. Вина иль ячменного хлеба Даст ему, кто пожелает. А я совершенно не в силах Всех людей принимать. Забот и своих мне довольно. Если ж на это обидится гость - самому ему будет 15 Хуже. А я говорить люблю только чистую правду". Сыну на это в ответ сказал Одиссей многоумный: "Друг! И сам я совсем уж не так здесь желаю остаться. Нищему пищу себе добывать подаяньем удобней В городе, нежели в поле: там каждый подаст, кто захочет. 20 Мой не таков уже возраст, чтоб здесь оставаться при стаде И приказаньям твоих пастухов во всем подчиняться. Сам ты иди, а меня этот муж поведет, как велел ты, Лишь у огня я согреюсь и солнце засветит пожарче. Больно плоха уже эта одежда. Застудит мне тело 25 Утренний иней. А город-то, вы говорите, далек!" Так он сказал. Телемах через двор направился в город, Быстро шагая ногами и зло женихам замышляя. Вскоре пришел к своему он для жизни удобному дому. Там он поставил копье, прислонивши к высокой колонне, 30 Сам же направился внутрь, чрез порог из камня шагнувши. Первой его Евриклея кормилица там увидала; Стлала она в это время овчины на пестрые кресла. Близко, заплакав, к нему подошла. Остальные рабыни Стойкого в бедах царя Одиссея сбежалися также. 35 Все они в голову, в плечи любовно его целовали. Вышла потом Пенелопа из спальни своей, Артемиде Иль золотой Афродите подобная видом прекрасным. Шею, заплакав, она обняла Телемаху руками, Голову сына, глаза целовать его ясные стала 40 И обратилась к нему, печалясь, с крылатою речью: "Сладкий мой свет, Телемах, воротился ты! Я не ждала уж Снова увидеть тебя с тех пор, как ты в Пилос уехал Тайно, меня не спросясь, чтоб добыть об отце твоем вести! Ну, расскажи мне подробно, к чему ж, все разведав, пришел ты? 45 Ей на это в ответ Телемах рассудительный молвил: "Мать моя, плача во мне не буди и, прошу, не волнуй мне Сердца в груди, избежавшему только что гибели близкой. Лучше омойся и, чистой одеждою тело облекши, В спальню к себе поднимись со своими служанками вместе, 50 Дай там обет принести бессмертным богам гекатомбу. Может быть, Зевс пожелает, чтоб дело отмщенья свершилось. Я же на площадь пойду и странника кликну, который Вместе со мною приехал, когда я сюда возвращался. Спутникам богоподобным своим поручил на Итаку 55 Гостя доставить, Пирея ж принять попросил его в дом свой И окружить его дома заботой, пока не приду я". Так он громко сказал. И осталось бескрылым в ней слово. Тотчас омывшись и чистой одеждою тело облекши, Всем богам обещанье дала принести гекатомбу, - 60 Может быть, Зевс пожелает, чтоб дело отмщенья свершилось. Взявши снова копье, Телемах между тем из чертога Вышел обратно. За ним две резвых собаки бежали. Вид ему придала несказанно приятный Афина. Весь изумился народ, когда он пред ним появился. 65 Вкруг Одиссеева сына толпой женихи собралися. Доброе все говорили, недоброе в сердце питая. Скоро, от их многолюдной толпы отдалясь, подошел он К месту, где Ментор сидел, а также Антиф с Алиферсом. Давние были они товарищи все Одиссею. 70 К ним он подсел, и они Телемаха расспрашивать стали. Близко к ним подошел Пирей, знаменитый копейщик, Феоклимена чрез город на площадь ведя. И не долго К страннику был Телемах без вниманья. К нему подошел он. Первым Пирей обратился со словом таким к Телемаху: 75 "Нужно послать, Телемах, поскорее служительниц в дом мой, Чтоб Менелаевы мог тебе переслать я подарки". Тотчас Пирею в ответ Телемах рассудительный молвил: "Нет, Пирей, мы не знаем еще, как дела обернутся. Если меня наглецы-женихи здесь в отцовском чертоге 80 Тайно убьют и имущество все меж собою поделят, - Лучше уж ты, чем из них кто-нибудь, те подарки получишь. Если же выращу я для мужей этих смерть и убийство, На дом ты мне принесешь те подарки на радость". Так сказав, повел он несчастного странника в дом свой. 85 Вскоре достигли они для жизни удобного дома. С плеч своих снявши плащи и сложив их на кресла и стулья, Оба пошли и в прекрасно отесанных вымылись ваннах. Вымыв, невольницы маслом блестящим им тело натерли, После надели на них шерстяные плащи и хитоны. 90 В ванне помывшись, пошли они оба и в кресла уселись. Тотчас прекрасный кувшин золотой с рукомойной водою В тазе серебряном был перед ними поставлен служанкой Для умывания. После расставила стол она гладкий. Хлеб положила пред ними почтенная ключница, много 95 Кушаний разных прибавив, охотно их дав из запасов. Мать же напротив вблизи косяка поместилась дверного, В кресло села и прясть принялась тончайшую пряжу. Руки немедленно к пище готовой они протянули. После того как желанье питья и еды утолили, 100 С речью такой Пенелопа разумная к ним обратилась: "Лучше мне наверх уйти, Телемах, и лечь на постель там, Стала источником стонов она для меня, непрерывно Я слезами ее орошаю с тех пор, как уехал В Трою вместе с Атридами муж мой. Ты мне не хочешь, 105 Прежде чем к нам наглецы-женихи в этот дом соберутся, О возвращеньи отца рассказать, если что-нибудь слышал". Ей на это в ответ Телемах рассудительный молвил: "Ну, тогда, моя мать, всю правду тебе расскажу я. В Пилос приехали мы и к Нестору, пастырю войска. 110 В доме высоком своем он принял меня и радушно В нем угощал, словно сына, который из дальнего края Только что прибыл домой, запоздавши в дороге. С радушьем Точно таким с сыновьями своими меня угощал он. Об Одиссее же стойком сказал, что ему не случалось 115 Ни о живом, ни о мертвом нигде от кого-либо слышать. Он к Менелаю меня, копейщику славному, в Спарту На лошадях отослал в колеснице, сработанной прочно. Там я увидел Елену Аргивскую, из-за которой Столько трудов понесли аргивяне, равно и троянцы, 120 Волей богов. Менелай меня тотчас спросил, увидавши, В Лакедемон их священный с какою нуждою я прибыл. Я всю правду ему тогда сообщил без утайки. Царь Менелай мне на это такими словами ответил: - Как это? Брачное ложе могучего, храброго мужа 125 Вдруг пожелали занять трусливые эти людишки! Это как если бы лань для детенышей новорожденных Выбрала логово мощного льва, их бы там уложила Да и пошла бы пастись по долинам и логам травистым, Лев же могучий меж тем, к своему воротившися ложу, 130 И оленятам и ей бы позорную смерть приготовил, - Так же и им Одиссей позорную смерть приготовит. Если бы, Зевс, наш родитель, и вы, Аполлон и Афина, В виде таком, как когда-то на Лесбосе он благозданном На состязаньях бороться с Филомелеидом поднялся, 135 С силой швырнул его об земь и радость доставил ахейцам, Пред женихами когда бы в таком появился он виде, Короткожизненны стали б они и весьма горькобрачны! То же, что знать от меня ты желаешь, тебе сообщу я, Не уклоняясь от правды ни в чем и вполне без обмана. 140 Все, что мне старец правдивый морской сообщил, ни о чем я Не умолчу пред тобой, ни единого слова не скрою. Видел его он терпящим на острове тяжкие муки. Там его нимфа Калипсо насильно в дому своем держит, И воротиться никак он не может в родимую землю. 145 Нет ни товарищей там у него, ни судов многовеслых, Чтоб он отправиться мог по хребту широкому моря. - Так сказал