Твердят, что в людях добрые черты Распространенней гаденьких и скверных. Возможно, так. Да только зло, наверно, Стократ активней всякой доброты. Мы верили, мы спорили, мечтали, Мы светлое творили, как могли. А недруги ревнивые не спали, А недруги завистливо терзали И козни всевозможные плели. За что ж они так зло мутили воду? Злил мой успех и каждый шумный зал. Хор критиков взрывался и стенал, А ты несла стихи сквозь все невзгоды, И голос твой нигде не задрожал. - Ты с ней! Все с ней, - шипели фарисеи, - Смени артистку, не дразни собак! Есть сто актрис и лучше и моднее, - А я шутил: - Ну, коли вам виднее, То лопайте их сами, коли так! - Откуда в мире столько злых людей? Вопрос, наверно, чисто риторический. К примеру, зависть, говоря практически, Порой в сердцах острее всех страстей. И все же сколько благодатных дней Стучалось в сердце радостной жар-птицей В потоках писем и словах друзей, Стучалось все упрямей и сильней, И до сих пор стучалось и стучится! И разве счастье ярко не сияло В восторгах сквозь года и города?! Ты вспомни переполненные залы, И всех оваций грозные обвалы, И нас на сцене: рядом, как всегда! В сердцах везде для нас, как по награде, Всходило по горячему ростку. Ты помнишь, что творилось в Ленинграде? А в Киеве? А в Минске? А в Баку? Порой за два квартала до дверей Билетик лишний спрашивала публика. Ты вспомни: всюду, каждая республика Встречала нас как близких и друзей! И если все цветы, что столько лет Вручали нам восторженные руки, Собрать в один, то вышел бы букет, И хвастовства тут абсолютно нет, Наверно, от Москвы и до Калуги! Горит над Истрой розовый закат, Хмелеют ветки в соловьином звоне... Давай-ка, Галя, сядем на балконе Вдохнуть цветочно-хвойный аромат... Про соловьев давно уже, увы, Не пишут. Мол, банально и несложно. А вот поют под боком у Москвы, От звезд до околдованной травы, И ничего тут сделать невозможно! Летят, взвиваясь, трели над рекой, Они прекрасны, как цветы и дети. Так сядь поближе, и давай с тобой Припомним все хорошее на свете... В душе твоей вся доброта вселенной. Вот хочешь, я начну тебя хвалить И качества такие приводить, Какие ну - хоть в рамку и на стену! Во-первых, ты сердечная жена, А во-вторых, артистка настоящая, Хозяйка, в-третьих, самая блестящая, Такая, что из тысячи одна. Постой! И я не все еще сказал, В-четвертых, ты, как пчелка-хлопотунья, А в-пятых, ты ужасная ворчунья И самый грозный в доме генерал! Смеешься? Верно. Я это шучу, Шучу насчет ворчушки-генерала. А в остальном же не шучу нимало, Все правильно. Лукавить не хочу. Но не гордись. Я зря не восхваляю. Тут есть одно таинственное "но": Я свой престиж тем самым подымаю, Ведь я же превосходно понимаю, Что все это мое давным-давно. Закат, неся еще полдневный жар, Сполз прямо к речке, медленный и влажный, И вдруг, нырнув, с шипеньем поднял пар, А может быть, туман, густой и влажный... Не знаю я, какой отмерен срок До тех краев, где песнь не раздается, Но за спиною множество дорог И трудных, и сияющих, как солнце. И наши дни не тлеют, а горят. Когда ж мигнет нам вечер глазом синим, То пусть же будет и у нас закат Таким же золотым и соловьиным. Но мы не на последнем рубеже, И повоюем, и послужим людям. Долой глаголы "было" и "уже", Да здравствуют слова: "еще" и "будем"! И нынче я все то, чем дорожу, Дарю тебе в строках стихотворений. И, словно рыцарь, на одном колене Свой скромный труд тебе приподношу! И в сердце столько радужного света, Что впору никогда не умирать! Ну что ты плачешь глупая, ведь это, Наверно, счастьем надо называть... 1июня - 1 ноября 1990 г. ЧЕРНЫЙ СОН Сегодня сон мне снился злой-презлой: Как будто я строю в былой квартире И в этом моем бывшем микромире Опять гремит неукротимый бой. Здесь, в этом доме много-много лет Меня хитро и хищно обирали, Мне с кем угодно вечно изменяли И лгали так, что даже гаснул свет. И вот сегодня - новая гроза! И женщина, красивая и злая, Сощурив близорукие глаза, Кричит, себя нарочно распаляя! Она кричит, чтоб совесть заглушить, Чтоб оправдать хмельные похожденья, Запрятать, скрыть любые прегрешенья И вообще чтобы не дать мне жить. А я не отвечаю. Не хочу. Все это абсолютно бесполезно. Я лишь в кулак собрал себя железно, Сижу, курю и холодно молчу... В гостиной буря и посудный звон, Грохочет стул в падении свободном... И вдруг внезапно ожил телефон Заливистым звонком междугородным. - Алло! Вас вызывает Сахалин! - И голос твой... из тысяч узнаваем: - Ну, здравствуй, здравствуй! Ты сейчас один? Как жизнь? И вообще о чем скучаем? Читала здесь стихи твои сейчас, Тебя тут знают, как в Москве, не меньше, Народу - негде яблоку упасть! В глазах восторг, особенно у женщин! Постой, постой! Я что-то не пойму: Тебя мои слова не окрыляют? А голос невеселый почему? Неужто снова молнии сверкают? Отсюда я - в Хабаровск и Читу. Но если хочешь, сокращу гастроли И прилечу быстрей, чем верет в поле, Примчусь, переоденусь и приду? - Спасибо! - говорю. - Держусь как барс. Трудись спокойно. Нервничать не будем. Читай мои стихи хорошим людям. Ведь ты и так со мною всякий час! - Кладу спокойно трубку на рычаг И вновь упрямо - к пишущей машинке. А за стеной кипит скандальный мрак И брань гремит похлеще, чем на рынке. Да, здесь любому предадут врагу! И чем ты лучше, тем измены злее! Вдруг чувствую: я больше не могу! И сброшу эту тиранию с шеи! Довольно! Тихо! Хватит! Пробил час! От гнева я почти что задыхаюсь. - Я ухожу! Немедленно! Сейчас! Встаю. Толкаю дверь... и ... просыпаюсь... Распахнутые окна смотрят в сад... Листва шуршит под ветром спозаранку. В цветочный погружаясь аромат, Свистит на флейте звонкая зарянка... Стрижи в три черных молнии взвились И режут утро, слившись с синевою. А две рябинки юных обнялись И кружат вальс над розовой рекою. И среди этой дачной красоты Я вновь живу, от гнева отрешаясь! А рядом - ты... А рядом дышишь ты, Во сне чему-то тихо улыбаясь. И как я рад, что кончилась "война", Что разорвал я дьявольские сети! Что ты давным-давно моя жена, И женщина, и друг, и все на свете... И полный этой доброй тишины, Живу я гордой жизнью человека. Пусть только вновь не снятся эти сны, От этих дней и до скончанья века! 13 июня 1993 г. Красновидово СТИХИ О ТЕБЕ Галине Асадовой Сквозь звездный звон, сквозь истины и ложь, Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь Мне кажется, что ты еще придешь И тихо-тихо постучишься в дверь... На нашем, на знакомом этаже, Где ты навек впечаталась в рассвет, Где ты живешь и не живешь уже И где, как песня, ты и есть, и нет. А то вдруг мниться начинает мне, Что телефон однажды позвонит И голос твой, как в нереальном сне, Встряхнув, всю душу разом опалит. И если ты вдруг ступишь на порог, Клянусь, что ты любою можешь быть! Я жду. Ни саван, ни суровый рок, И никакой ни ужас и ни ни шок Меня уже не смогут устрашить! Да есть ли в жизни что-нибудь страшней И что-нибудь чудовищнее в мире, Чем средь знакомых книжек и вещей, Застыв душой, без близких и друзей, Бродить ночами по пустой квартире... Но самая мучительная тень Легла на целый мир без сожаленья В тот календарный первый летний день, В тот памятный день твоего рожденья... Да, в этот день, ты помнишь? Каждый год В застолье шумном с искренней любовью Твой самый-самый преданный народ Пил вдохновенно за твое здоровье! И вдруг - обрыв! Как ужас, как провал! И ты уже - иная, неземная... Как я сумел? Как выжил? Устоял? Я и теперь никак не понимаю... И мог ли я представить хоть на миг, Что будет он безудержно жестоким, Твой день. Холодным, жутко одиноким, Почти как ужас, как безмолвный крик... Что вместо тостов, праздника и счастья, Где все добры, хмельны и хороши, - Холодное, дождливое ненастье, И в доме тихо-тихо... Ни души. И все, кто поздравляли и шутили, Бурля, как полноводная река, Вдруг как бы растворились, позабыли, Ни звука, ни визита, ни звонка... Однако было все же исключенье: Звонок. Прниятель сквозь холодный мрак. Нет, не зашел, а вспомнил о рожденье, И - с облегченьем - трубку на рычаг. И снова мрак когтит, как злая птица, А боль - ни шевельнуться, ни вздохнуть! И чем шагами мерить эту жуть, Уж лучше сразу к черту провалиться! Луна, как бы шагнув из-за угла, Глядит сквозь стекла с невеселой думкой, Как человек, сутулясь у стола, Дрожа губами, чокается с рюмкой... Да, было так, хоть вой, хоть не дыши! Твой образ... Без телесности и речи... И... никого... ни звука, ни души... Лишь ты, да я, да боль нечеловечья... И снова дождь колючею стеной, Как будто бы безжалостно штрихуя Все, чем живу я в мире, что люблю я, И все, что было исстари со мной... Ты помнишь ли в былом - за залом зал... Аншлаги! Мир, заваленный цветами, А в центре - мы. И счастье рядом с нами! И бьющийся ввысь восторженный накал! А что еще? Да все на свете было! Мы бурно жили, споря и любя, И все ж, признайся, ты меня любила Не так, как я - стосердно и стокрыло, Не так, как я, без памяти, тебя! Но вот и ночь, и грозовая дрожь Ушли, у грома растворяясь в пасти... Смешав в клубок и истину, и ложь, Победы, боль, страдания и счастье... А впрочем, что я, право, говорю! Куда, к чертям, исчезнут эти муки?! Твой голос, и лицо твое, и руки... Стократ горя, я век не отгорю! И пусть летят за днями дни вослед, Им не избыть того, что вечно живо. Всех тридцать шесть невероятных лет, Мучительных и яростно-счастливых! Когда в ночи позванивает дождь Сквозь песню встреч и сквозь ветра потерь, Мне кажется, что ты еще придешь И тихо-тихо постучишься в дверь... Не знаю, что разрушим, что найдем? И что прощу и что я не прощу? Но знаю, что назад не отпущу. Иль вместе здесь, или туда вдвоем! Но Мефистофель в стенке за стеклом Как будто ожил в облике чугонном, И, глянув вниз темно и многодумно, Чуть усмехнулся тонгогубым ртом: "Пойми, коль чудо даже и случится, Я все ж скажу, печали не тая, Что если в дверь она и постучится, То кто, скажи мне, сможет поручиться, Что дверь та будет именно твоя?.." 1 сентября 1997 г. Москва ГОДОВЩИНА Перед гранитной стелою стою, Где высечена надпись о тебе. Где ты сейчас: в аду или в раю? И что теперь я знаю о тебе? Сейчас ты за таинственной чертой, Которую живым не пересечь, Где нынче вечно-тягостный покой И не звучит ни музыка, ни речь... Уж ровно год, как над тобой - трава, Но я, как прежде, верить не хочу. Прошу: скажи, ты слышишь ли слова, Что я тебе в отчаяньи шепчу?! Стою как возле вечного огня. Уж ровно год нас мука развела. Как ты его, Рябинка, провела Там, в холоде и мраке, без меня? Но я приду и вновь приму, любя, То, что когда-то было мне дано, Ведь все, что там осталось от тебя, Другим уже не нужно все равно... А ждать не трудно. В это верю я, Какой там год суровый ни придет - С тобой там мама рядышком моя, Она всегда прикроет, сбережет... Нам вроде даже в числах повезло, Ведь что ни говоря, а именины. Апрель. Двадцать девятое число. Сегодня именинницы Галины... Ты нынче там, в холодной тишине... И не помочь, хоть бейся, хоть кричи! А как ты птиц любила по весне... И яркие рассветные лучи... На даче, в нашем сказочном раю, По-прежнему под шумный перезвон Они все прилетают на балкон И ждут хозяйку добрую свою... Перед гранитной стелою стою, Прости мне все, как я тебе прощу. Где ты сейчас: в аду или в раю? А впрочем, я надежды не таю: Мы встретимся. Я всюду отыщу! 29 апреля 1998 г. Москва МИНИАТЮРЫ АРГУМЕНТЫ ЛЮБВИ От слов о любви звенит голова. Они и красивы, и очень хрупки. Однако любовь - не только слова, Любовь - это, прежде всего, поступки. И тут никому не нужны лазейки. Доказывай чувства и - весь секрет. А вот если дел за словами нет, Любви вашей стоимость три копейки! 1995 г. x x x Березка, река, под окном смородина, Друзей - будто звезд бесконечный свет... Когда тебя знает и помнит Родина, То большего счастья на свете нет! 1995 г. x x x Бранить дураков мы никак не должны. Ведь если б глупец не рождался И были бы все абсолютно умны, То кто б тогда умным считался? 1991 г. x x x Бывает ли в мире любовь сильней Вот этой вот страсти пылкой? Он всею душой был привязан к ней И счастлив был с нею, и только с ней, С любимой своей бутылкой... 1995 г. x x x Бывает ли женщина в жизни хоть раз неправа? Безумству вопроса нам следует лишь подивиться. Спросивший такое не просто болван-голова, Но хуже гораздо: практически самоубийца! 1992 г. x x x Будь добрым, не злись, обладай терпеньем. Запомни: от светлых улыбок твоих Зависит не только твое настроенье, Но тысячу раз настроенье других. 1986 г. x x x Будь скромен и не жди от вечности Ни постоянства, ни сердечности. Ведь даже самых сильных мира, Что к славе яростно рвались, На время возведя в кумиры, Она затем швыряла вниз. 1991 г. x x x В армии ходит шутка: "Жить на планете сложно, А сердце стремится к радостям, отсчитывая года". Женщин на свете много, и всех соблазнить невозможно, Однако стремиться к этому мужчина должен всегда. 1993 г. x x x В женщине качеств - полным-полно: Хитрость, любовь, красота, веселье. Женщина в сущности - то же вино: Пить хорошо. Тяжело похмелье. 1991 г. x x x В замке у английской королевы Муж не бегал никогда налево. Сделайте меня таким же мужем - Я бы тоже вел себя не хуже. И не только не бежал налево, Но не тронул б даже королевы! 1993 г. "ВЕРНАЯ ЖЕНА" Как настоящая жена Она всю жизнь была верна Знакомым, мужу своему, Друзьям. И больше никому. Да, никому на свете, кроме Мужчин в огромном нашем доме. Конечно, это очень сложно, Но при желанье - все возможно! 1994 г. ВЕСЕЛЫЙ СОВЕТ ЖЕНЕ Ты служишь имени моему. Спасибо! Но был бы я рад вполне, Когда бы и в день, и в ночную тьму Служила бы ты не столько ему, Сколько бы лично мне! 1992 г. x x x Весна - это свет и в любовь окно. И выше нет в мире авторитета. Ее воспевают в стихах поэты И тянут художники на полотно. Весна - расслабление и порыв! И нет ни вредней ее, ни полезней. Она - обостренье всех чувств людских И, к сожаленью, вещей иных, Она - обострение всех болезней... 1994 г. ВЕЧНАЯ ИСТИНА Если враг на тебя нацелит рога, Обозлен твоей славой иль знаний кругом, Чем смести эту ненависть, как снега? Надо сделать врага другом. 1992 г. x x x В мире столько всяческого зла, Значит, надо помнить постоянно: Никогда не поздно и не рано Совершать хорошие дела. И чтоб сердцу не было морозно, Сколько бы ты бед ни натворил - Никогда не рано и не поздно Повиниться честно и серьезно В зле, что ты когда-то совершил. 1991 г. ВО ВЛАСТИ СТРАСТИ После первой страстной ночи Оба любят очень-очень. После третьей - лишь на треть. Ну, а суток через двести До того им трудно всесте, Впору просто умереть. Значит, чтоб любовь не стыла, Сберегите ваши силы, Рассчитайте их на то, Чтоб скупее тратить счастье И хватило вашей страсти Лет, как минимум, на сто. 1994 г. x x x Вор в магазин в полночный час забрался, Но вышел вон, не взявши ничего. Быть может, он патрульных испугался Иль совесть вдруг замучила его? Нет, все не так. Могу сказать заране, От совести тот вор не изнемог. Но в магазине было столько дряни, Что даже вор позариться не мог. 1990 г. x x x Восточная мудрость гласит от века О том, что без принципов проще жить И все человечество легче любить, Чем рядом конкретного человека. 1994 г. x x x В роддоме вышел факт невероятный: Рождаться начал маленький пострел. Но тут на нашу жизнь он посмотрел, Махнул рукою и полез обратно... 1992 г. x x x Всем людям, почти как печать к рождению, Даются эмоции, гены, кровь. Однако же есть тут одно деление: Возвышенным людям дана любовь, Тупицам - способности к размножению. 1990 г. x x x Всем хоть раз, да изменяли жены. А ему - ни разу. В чем секрет? А секрета никакого нет: Он был холост. Вот и все резоны... 1993 г. x x x В талантливых строчках всегда стократно И мыслей, и чувств полыхает свет, А там, где ни чувств и ни мыслей нет - Стремятся писать непонятно. 1994 г. x x x В трамваях, на улицах - всюду подряд Висит и гремит безобразный мат. Но только не гневайтесь так сурово - Теперь это - "гласность", "свобода слова"! 1990 г. x x x В трудный час, покидая отеческий кров, Беглецы за границу несутся. Называют все это "утечкой мозгов". Только вдруг это все лишь утечка глупцов, А мозги-то как раз остаются? 1990 г. x x x В чем главный критерий таланта писателей? Количество знаний, наград, должностей? Количество книг иль хвалебных статей? Нет! Просто, наверно, число читателей 1986 г. x x x - Вы поэт. Говорят, вам нельзя без любовных терзаний. Как вам часто для творчества пылкие встречи нужны? - Я б хотел столько нежных поклонниц и тайных свиданий, Сколько я их имею по мненью моей жены... 1991 г. x x x Герой не тот, кто поднял сгоряча Громадный груз или построил дом. В героях нынче тот, кто, не крича, Использовал доверье силача, Усевшись прочно на него верхом. 1992 г. x x x Гласность в печати, на радио гласность, И было б все это, наверно, славным, Когда б ни другая явилась крайность: Слишком уж многое стало явным. В газетах, в кино и в журнальном творчестве Столько прорезалось наглых лиц, Циников, выскочек и тупиц, Что волком завыть временами хочется! 1991 г. x x x Глядеть надо в оба - твердят нам всегда. Все так, но одно только здесь учти: Глядеть надо в оба, туда и сюда, А дальше - где лучше, туда и иди. 1986 г. x x x Говорят: "Нет дыма без огня". Ерунда! В твоих лукавых фразах Столько было дыма для меня... А вот настоящего огня, Кажется, и не было ни разу... 1992 г. x x x Говорят, что богатство - ужасно большое зло, Оно, как и бедность, уродует людям душу. Я скажу откровенно и истины не нарушу, Что на холод и бедность мне в жизни не раз везло. И теперь, чтоб вопрос справедливости честно решить, А не праздновать вечно с любыми невзгодами братства, Пусть меня огорчат, подарив хоть однажды богатство, Ибо верю: я зло это твердо смогу пережить! 1992 г. x x x Говорят, что есть в лесу Белоснежная ворона. Все вороны ту красу Объявили вне закона. Но, однако, для мужей Этих яростных ворон Птица та, что всех белей, - Вожделенный сон. 1992 г. Говорят: "Лиха беда - начало!" Муж стоит с улыбкой на лице: После свадьбы было три скандала. Если впрямь лиха беда - начало, Что же будет, господи, в конце?! 1994 г. ГОРЬКИЙ ЭКСПРОМТ Россия! Что было с тобой вчера? Летела ты вдаль, словно птица-тройка! Но предали честь твою "кучера" Под чьи-то команды из-за "бугра", Пока не швырнули под вопль "Ура!" В пропасть по имени "Перестройка". 1993 г. x x x Грустно-грустно и чуть устало Ты ушла в закатную тьму И на все мои: почему? Ни словечка мне не сказала. Только ветер шепнул морозно: - Не ищи в ней причину зла! Если б ты пожелал серьезно, Нет, не как-нибудь, а серьезно, Никуда б она не ушла... 1986 г. ГРУБЫЙ ПАРАДОКС Кто придумал на свете такую разницу: Вот ты входишь в любовь, словно в светлый храм, А любимая сердце вручает там, Где какой-нибудь тип, как последний хам, Этим сердцем почти вытирает задницу. 1995 г. x x x Да, меньшие братья нам преданно служат от века. Однако жестокого сколько еще вокруг? Мы часто твердим, что собака - друг человека. Но вот человек. Он всегда ли собаке друг? 1990 г. x x x Да, правду люблю я. Но только такую, Которая честно меня восхваляет. А правду, что честно меня критикует, Я честно и искренне отвергаю. 1986 г. x x x Да, хороша ты, Маша, да не наша! - Так говорит пословица всегда. Но есть такие Маши иногда, Что слава богу, что не наша Маша! 1994 г. ДАЧНАЯ ШУТКА Красновидовские зори, Лес, цветы да тишина, Слева Горин, справа Зорин, Посредине - Шукшина. А под лепкою фасадов Рядом с трассами стрижей Улыбается Асадов - Самый скромный из людей. 1996 г. x x x До какого времени Бродит в жилах кровь? До какого возраста Мучает любовь? До какого возраста - Говорите вы? Да пока не вешают Люди головы! 1990 г. x x x Должна ли быть умной любовь? Должна! Иначе возьмет и начнет жена Ужасные глупости совершать: Не спорить, не сплетничать, не гулять, Подруг и соседей бранить не станет, В доме командовать перестанет И будет не мазаться-наряжаться, А в мудрые книги душой вгрызаться. Начнет даже мужа любить иногда. А жить в таком случае ей когда? 1990 г. x x x До чего ж порой, сограждане, тщеславны вы: Ударения, и те менять готовы! Так поэты и художники Ивaновы, Ну, а все, кто неизвестен, - Иванoвы, Только ты к такому не стремись. Если ты талант, иль даже гений - Не стыдись ни слов, ни ударений: Будут знать! Хоть чертом назовись! 1993 г. x x x До чего же быстры у нас перемены: Прикрываясь различной приватизацией, Все, что прежде звалось у нас спекуляцией, То зовут теперь "договорные цены". Впрочем, сколько название ни меняется, Но стыда там ни капли не прибавляется. 1991 г. x x x Дружба с любовью судьбой мне завещаны. Вот потому-то всю жизнь, вероятно, Меня любили собаки и женщины, Что было и дорого, и приятно. Однако, я думаю, что едва ли Красавицы смогут простить мне фразу О том, что женщины мне изменяли, В то время как псы - никогда и ни разу. Обид тут не надо! Душа расцвечена Прекрасною, но фантастической задачей: Эх, дать бы всем псам напористость женщины, А женщинам верность внушить собачью. 1993 г. x x x Если дама вдруг "смело", нарушив извечный секрет, Назовет вам свой возраст. Как к этому вам относиться? Ни за что не поверить! И даже почти возмутиться! И добавить в душе, так примерно, с десяточек лет... 1992 г. x x x Если нету любви - утешали, что "стерпится"! Дескать, "стерпится - слюбится!" Это ль всерьез? Если стерпится, значит, никак не отвертится, Да, бывает, конечно, что "слюбится - стерпится", Но надолго ли все это? Вот вопрос! 1994 г. x x x Если ты выпил и обнял жену, И вдруг по щекам схлопотал в ответ, Не требуй развода! Не лезь в войну! А прежде деталь уточни одну: Свою ли ты обнял жену или нет?! 1994 г. x x x Если ты любишь, то всем существом - Что б ни случилось, ты думать будешь Не о себе, а всегда о нем - Да, именно: прежде всего о нем, О том, кого ты беспредельно любишь. А он в этих случаях всей душою И в буднях, и в радостях, и в борьбе, Согласный всегда и во всем с тобою, Тоже думает о себе... 1991 г. x x x Есть о правде и стихи, и повести. В жизни ж часто все наоборот: Чем у человека больше совести, Тем бедней на свете он живет. Сердце жарким благородством полнится, А вот деньги никогда не водятся. 1994 г. x x x Есть поговорка: "С милым по душе Рай будет всюду, даже в шалаше". Но сколько этот нищий "рай" продлится, Ни слова в ней, увы, не говорится. 1991 г. x x x Если радости нас посещают вновь, Значит, с нами Рука дающая. Что такое последняя наша любовь? Это прочно забытая предыдущая! 1992 г. ЗАГАДКА ЖЕНЩИНЫ Вы сущность женщины попробуйте поймите: Перед лицом мужчины, в сплошном смущении Она всегда нуждается в защите, Но втайне мыслит лишь о нападении... 1996 г. ЗЛАТОУСТ О, как же я счастлив с тобой, родная! Душа, и улыбка, и голос твой - Все праздник! И я вообще не знаю Огромнее счастья, чем быть с тобой! Я в нем, словно в жарких лучах, купаюсь. Но вот ты ушла. И, вздохнув вослед, Я долго стою и понять пытаюсь - А вправду нужна ты мне или нет? 1990 г. x x x Запомни, мой друг, по гроб: Приметы порой сбываются. Если зачешется лоб, Значит, рога пробиваются. Советов, увы, не дам, Выводы делай сам! 1994 г. x x x Зачем тебе конкурсы красоты? Взгляни на вопрос и мудрей, и шире: Ну кто всех прекраснее в этом мире? Да та, которую любишь ты! 1992 г. x x x Зять просит тещу: - Плюньте вот сюда! Вот в эту склянку. Просьба не стесняться! - - Да, но зачем мне в баночку плеваться? - Да у меня случилась ерунда: Вчера упал, и доктор мне тогда Велел змеиным ядом натираться! 1995 г. x x x Женщины в спорте из года в год По разным причинам идут в поход: Альпинистки - во имя мужества, А туристки - во имя замужества. 1989 г. x x x Издревле, щуря счастливый взгляд, В различных краях отчизны Родители с гордостью говорят, Что дети - цветы жизни. Но радости быстренько прекращаются, Когда цветочки вдруг "распускаются". 1986 г. x x x Какая б ни пала на сердце тень, Ты верь непременно в завтрашний день. А если веры такой не останется, Ты станешь, как в сказке, мгновенно стариться. 1993 г. x x x Какая любовь нас порой ожидает? Свеча или солнца горячий свет? Не мучьтесь! Ведь здесь лишь один ответ: Большой или малой любви не бывает, Любовь либо есть, либо просто нет! 1994 г. x x x Какие б вокруг ни кипели страсти, Запомни: чтоб глупости не свершить, Счастлив не тот, кто увидел счастье, А тот, кто сумел его оценить! 1991 г. x x x Как избежать измен и горьких сцен? Что делать, чтоб любовь не распылялась? Берите милых в столь горячий плен И так ласкайте их, чтоб для измен Ни времени, ни сил уж не осталось. 1986 г. x x x Как странно иные порой грешат. Грешат и прощенья просить спешат! Сто раз поклянутся, кажется, Но вот от греха не откажутся. 1990 г. x x x Какой к добру ты ни горел бы жаждой, Не торопись предателя прощать. Ведь тот, кто изменил хотя б однажды, Навряд ли сможет вновь не изменять. 1990 г. x x x Книга учит и книга воспитывает Только тех, кто читает и впитывает. А у тех, кто по строчкам несется, Лишь одна пустота остается. 1992 г. x x x Книгу читай не только словами. Слова - это в жизнь небольшая дверца. Книгу читай непременно сердцем, А главное, совестью и делами. 1991 г. x x x Когда мы верны и живем, как скромницы, Тогда жены, напротив, вовсю нескромны. Но чем чаще нам дарят сердца любовницы, Тем надежней и крепче нас любят жены. 1994 г. x x x Коль захотят тебя в бараний рог Согнуть враги, не стоит огорчаться. Скажи себе, тут главное итог, Ну что ж, пускай согнут в бараний рог, Зато отныне будет чем бодаться. 1986 г. x x x Командует армией генерал, Но женщине этого мало. Лукавый, что женщину создавал, Ей более хитрый путь указал: Командовать генералом. 1992 г. КОНКРЕТНЫЙ РАЗГОВОР Иди, родная, замуж за меня, И ты худого не узнаешь дня. Напротив, будешь счастлива совсем. Во-первых, я ужасно мало ем. А пью я и того, пожалуй, меньше, А что до взоров и объятий женщин, То я от них мгновенно отвернусь В тот самый день, как на тебе женюсь! 1991 г. x x x Крыловский слонище вдруг в Моську влюбился. Влюбился и, страшно сказать, женился. Но Моська наутро, зевнув, сказала: - Как жаль, но я большего ожидала. 1991 г. x x x Кто клятву однажды забвению предал, Тот сам же себя беспощадно предал. 1992 г. x x x Лет на двадцать-двадцать пять Жизнь твоя продлится, Если будешь отдыхать Больше, чем трудиться. Если ж к праведным делам Руки вдруг потянутся - Не горюй: загнешься сам, А дела останутся. 1992 г. x x x Любит мужа в доме жена И, больше того, почти обожает. Как любит и в чем та любовь видна? А именно в том, что всегда она Во всем и везде ему возражает. На каждое мужнино "нет" всегда "Да" непременно и только "да!". Однако на каждое "да" в ответ Слышится "нет!" и еще раз "нет!". И тот, кто сумел бы хоть раз понять Смысл этих дьявольских возражений, Стократно имел бы право сказать, Что он и мудрец, и великий гений! 1991 г. x x x Любовь дарит радости и печаль, Восторги, сомнения и мечту. Любовь - это звездно-хмельная даль И крылья, несущие в высоту. И это такой золотой запас, Что в мире любого ценней богатства. Но если она унижает вас, Терзает и мучит до слез из глаз, Тогда это все не любовь, а рабство! 1990 г. x x x Любое дело делайте с душой, Работайте в упорстве и горенье, Чтобы никто вас где-то за спиной Не упрекнул в зазнайстве или лени. А милых так любите, чтоб из глаз Душа, как солнце, праздником светилась. И так целуйте нежно всякий раз, Чтоб впредь их никому уже за вас Перецеловывать не приходилось. 1985 г. x x x Любые богатства - души распадство. Здесь борются так, что - из носа кровь, И только лишь тот, кто обрел любовь, Обрел действительное богатство. 1992 г. x x x Люди дважды от счастья светятся И два раза от счастья смеются: В первый раз - когда они женятся, А второй - когда разведутся. 1993 г. x x x Люди не могут порой понять: Откуда и что у него берется? Ему б печальные строки писать, А он то и дело вовсю смеется. Эх, люди! Взгляните на жизнь пошире: Неужто я зря на земле шучу? Ведь я всем невзгодам в лицо хохочу, Чтоб никогда не заплакать в мире... 1992 г. x x x Людям блаженные снятся сны: Блеск заграницы и бизнес-рынка. А мне вот нужны лишь четыре стены, Губы твои, что любви полны, Книги да пишущая машинка. 1993 г. x x x "Маленькие детки - маленькие бедки". Поговорке этой много-много лет. А большие детки, то какие бедки? А такие: снова маленькие детки... 1994 г. x x x Меж умным и глупым различье в чем? Да в том, между прочим, что год за годом Умный живет лишь своим умом, А глупый вечно следует модам. 1995 г. МИНИ-ШУТКА Тот, кто имеет успех, Всегда раздражает всех, А много друзей имеет Тот, кто писать не умеет. Вот и возьмись решать, Как жить на планете сей? То ли стихи писать, То ли иметь друзей? 1986 г. x x x Много ль, мало ль грехов у меня за спиной, Все ж пугать меня адом не надо: Для того, кто общался с моею женой Больше часа, и ныне еще живой - Чепуха все мучения ада! 1980 г. x x x Мы в мире стареем не столько от лет, Сколько от стрессов и всяких бед. Когда бы с нас стрессы и беды сняли, То жить мы намного бы дольше стали. 1992 г. МУДРЫЙ КРИМИНАЛИСТ Все мужчины, надежд полны, Ищут друга в нем и сторонника: Он нашел на теле жены Отпечатки пальцев любовника. 1993 г. x x x Муж спросил как-то раз: - А скажи, жена, Ты и вправду была мне всегда верна? - Та ответила честно и строго: - Да, Я верна тебе, друг мой, всегда-всегда. Эта жизнь всей судьбою моей проверена, И другая мне попросту не нужна! - Почему так тверда в этот миг жена? Потому что в молчанье друзей уверена... 1991 г. x x x Мученик - не затравленник, Что в адских кипит котлах. Мученик - это праведник, Мечтающий о грехах. 1992 г. x x x - На кого же рассчитано ваше творчество: На народ? На эстетов? На тех, на сех? - Ах вы, ваше критическое высочество! Разве душу возможно делить на общества? Я живу для людей и пишу для всех! Бьюсь, чтоб каждой строкой поддержать друзей, А мерзавцев стремлюсь обратить в людей. Пусть дорога трудна и сложна задача, Только стоит ли жить на земле иначе?! 1992 г. x x x На руках золото - право, ерунда, Золотые руки - вот это да! Не стало золота - и нищ человек, А руки золотые уже навек! 1992 г. x x x Наступит ли в мире конец света? Не знаю. Но думаю, это ложь. Он с нами всегда - и зимой, и летом У каждого свой. Потому что это День, когда ты однажды уйдешь... А судный наш час? Мы вздохнем невольно, Ведь жизнь обрывается навсегда. Какого ж еще нам тогда суда?! Наверное, смерти вполне довольно. 1991 г. x x x На струнах гитары не страшно бренчать: Струну заменить можно в полмгновения. А вот на нервах не стоит играть - Тут может лопнуть терпение. 1992 г. НЕГОДЯЙСКИЙ РЕЦЕПТ В чем заключается высшая радость? Да в том, чтоб кому-нибудь сделать гадость. А как вдруг блаженство познать, примерно? Узнать, что кому-то сегодня скверно. А самое главное наслажденье - Увидеть чье-нибудь униженье. И будет душа до того уж рада, Что лучшего праздника и не надо. 1992 г. x x x Не жалейте денег на здоровье! В жизни это главное условье. Почему? Да просто потому, Что без настоящего здоровья Деньги нам уже и ни к чему! 1990 г. x x x Не надо бездарных писать стихов! Чем тратить зазря слова, Уж лучше тогда разводить коров Иль где-то пилить дрова. А коль не хотите доить и пилить, Попробуйте стать спортсменом. А можно еще в конторе служить Иль сделаться бизнесменом. Но если вам ближе крылья звенящие, А к будням и выгодам вы глухи, Ну что же, пишите тогда стихи, Но только стихи настоящие! 1994 г. x x x Не надо путать малое с большим. Сопоставлений нет морям и рекам. Чайковский был не грешным, не святым, Не голубым, не злым, не золотым, А просто гениальным человеком. 1991 г. x x x Не пробуй подминать мою звезду И постоянно властвовать в решеньях. Пойми: я уступаю лишь в быту, Подчеркиваю: только лишь в быту, Но никогда в строках и убежденьях. 1991 г. x x x Не спорьте про молодость! Силы дерзаний Решают не годы, а сердца пылание. Ведь юность - не возраст, а состояние И стоит порою любых состояний! 1996 г. x x x Нет, демократия не ерунда! Однако запомните непреложно: Начальству хотя бы и осторожно, Но нынче порой возразить уже можно, Жене же - по-прежнему никогда. 1988 г. x x x Нет, друзья не там, где за столом Друг за друга тосты возглашают. Дружба там, где заслонят плечом, Где последним делятся рублем И в любых невзгодах выручают. 1993 г. x x x Нет, я не с "левыми" и я не с "правыми", Я просто с честными и только с правыми. 1992 г. x x x Не хочу, не могу, не смирился И в душе все границы сотру, Я в Советском Союзе родился И в Советском Союзе умру! 1992 г. x x x Ну что у нас в душах за кутерьма: Нигде стариков уважать не рвутся - Мол, старые, выжили из ума! И чуть не в лицо старикам смеются. А вот на Востоке - то ль жизнь сама, Иль люди мудрее порой бывают: - Он стар. Значит, много нажил ума! - И всюду почтением окружают. 1992 г. x x x Один остряк, не помню уж который, Сказал. И мысль забавна и верна: - Имел бы я, друзья, златые горы, Когда б не реки полные вина! 1994 г. ОЗОРНАЯ ШУТКА - Скажи мне, дорогая, откровенно: Ты с Намбулатом спишь иль с Седуксеном? - - Нет, милая моя, гораздо хуже, Я по привычке с мужем все и с мужем! 1976 г. x x x О, как быстро время пролетает. Вот скупилась юная гордячка. А теперь - уж дама пожилая, Вовсе не скупая на подачки. Ах, когда бы все эти "подачки", Что горячей нежности полны, Да от той, от молодой гордячки! Им тогда бы не было цены! 1993 г. x x x Она была слабою до предела, И он опекал ее и любил. Потом, когда робость ей надоела, Она стала сильной душой и телом, И тут почему-то он к ней остыл. О, милые женщины! Ради счастья Не рвитесь вы к этой проклятой власти! 1990 г. x x x Она восхваляла и труд всегда, И руки труда живые. И очень любила плоды труда, Но только такого и только тогда, Когда трудились другие. 1992 г. x x x Она лгала легко, самозабвенно. И так однажды страшно завралась, Что вдруг до чистой правды добралась. А молвив правду, умерла мгновенно. 1991 г. x x x Она о любви много лет мечтала, Надеялась, верила, ожидала. Когда же ее наконец-то встретила, То мимо прошла, не заметила. 1992 г. x x x Она про возраст лгала без смущенья И так дохитрилась, себе на беду, Что даты смерти ее и рожденья Оказались в одном и том же году. 1992 г. x x x О плюсах и минусах в человеке Суди по тому, как он держит слово: Правдив, значит, плюсы - его основа, А лжив - значит, это уже навеки. 1992 г. О РЕФОРМАХ Нам рынок возвели в закон, И все мы теперь за чертою бедности. Однако я должен сказать не без вредности, Что хоть мы и все за чертою бедности, Но только с разных сторон. С одной стороны - заплаты просителей, С другой - золотые мешки грабителей. 1994 г. x x x О, сколько в молодости хочется И сколько в юности мечтается! И только в старости хохочется, Что ничего-то не сбывается... 1992 г. x x x О, сколько мы к счастью путей искали И все-таки главный секрет забыли: Ведь если бы люди друг другу не лгали, Вы только представьте: нигде б не лгали! То как же бы все превосходно жили! 1995 г. x x x - О, сколько я на свете перенес! - Сказал завскладом. Не ответив только На скромный, но существенный вопрос: Когда он перенес? Кому? И сколько? 1992 г. x x x О счастье мечтал я, едва только мыслить начав, И счастье однажды примчалось ко мне, вероятно. Однако же дома, как видно, меня не застав, Махнуло рукой и, вздохнув, улетело обратно. 1993 г. ОТЕЦ НАРОДОВ Он был мудр, но свиреп и все злей с каждым годом: И, уйдя от людей за последний порог, Спрятал тело в могиле от гнева народа, А вот имени спрятать нигде не мог... И в народной "любви", что дошла до крайности, Имя корчилось в страхе то здесь, то там. И осталось завидовать острой завистью Всем забытым историей именам... 1991 г. x x x Откуда мы знаем, что вьюги бушуют? Что в мире есть солнце, река и Казбек? Все знают об этом, пока существуют. Умрем - и исчезнет весь мир навек. И вот я спросил себя честно-честно: А зависть живет ли во мне, как бес? И было б мне где-нибудь втайне лестно, Чтоб мир вдруг и вправду со мной исчез? И сам же ответил без громких слов: Хоть век наш и краток, и все быстротечно - Я тысячу раз умереть готов, Чтоб жизнь на Земле продолжалась вечно! 1990 г. x x x "От счастья - счастья не ищут". Та мудрость за нами рыщет. А мы о ней вспоминаем, Когда уже все теряем. 1991 г. x x x От хворей много на земле мученья, Но мир воюет с ними сотни лет. Теперь от всех болезней есть леченье, И лишь с одной бедой всегда мученье - От глупости, увы, лекарства нет. 1994 г. x x x Ну о чем человек иногда мечтает, Безразлично, по праву иль не по праву? Примитив - тот богатство в мечтах выбирает, А творец? А творец выбирает славу! 1993 г. ОШИБКА Как часто за промах нас ждет беда. Но судим себя мы довольно гибко: И, где-нибудь дров наломав, всегда Твердим снисходительно: "Тут - ошибка!" За что мы к себе так добры бываем? Ну, раз оступились - куда ни шло. Но если ошибку мы повторяем, Давайте же честно тогда признаем, Что тут не ошибка уже, а зло! 1995 г. x x x Ошибся - казнить себя не спеши. Успеешь. Оставь этот "труд" для тех, Кто жаждет судить абсолютно всех И грызть тебя будет от всей души! 1990 г. x x x Парадокс, существующий с давних лет, И не сыщешь его вернее: Чем богаче живет на свете поэт, Тем стихи у него беднее. 1994 г. x x x Печальная шутка в стране гуляет: Охотник-старик шел домой с ружьем. И кто-то спросил у него о том, Как он демократию понимает? Старик отвечал, затянувшись лихо: - Она - как тайга, что вокруг стоит: Сверху все время шумит-шумит... А снизу, однако, все тихо-тихо... 1990 г. x x x Поездку в Рим, к теплу испанских вод Всем господам реклама предлагает. Канары, Ниццу, белый теплоход... Не думая, что большинству "господ" На хлеб и воду денег не хватает. 1995 г. x x x Полезно иль вредно на свете любить и страдать? Вот женщина больше мужчины переживает. По этой причине, наверное, надо сказать, Она постоянно мужчину переживает. 1988 г. ПО МОТИВАМ АНГЛИЙСКОГО ЮМОРА - Ах, тетя, мне так тяжело, поверьте. - Родная моя, не грусти, не плачь, Твой муж, он скончался своею смертью? - Своею? О нет, у него был врач. 1991 г. x x x Порой говорят, что деньги - вода. По-моему, это не четко: Хорошие деньги всегда-всегда - Довольно волнующая вода И называется водка. 1994 г. ПРАКТИЧЕСКИЙ СОВЕТ Колдун снимает порчу, снимет сглаз. Но для чего нам этакие корчи? Куда важнее было бы для нас, Когда бы не с людей снимал он порчу, А с порченых сосисок и колбас. 1995 г. x x x Президент и министры! Вы жизнь поставили На колени. Ведь цены буквально бесятся! Вы хотя б на веревки цены оставили, Чтобы людям доступно было повеситься! 1993 г. ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ Брак несет нам сплошь испытания. Где же правильное решение? Изменять жене - преступление, Ну, а верным быть - наказание... 1994 г. x x x Про старика сказали: - В детство впал, Так стоит ли считаться с ним на свете?! - А он не в детство впал, а прежним стал, Естественным, как могут только дети. 1992 г. x x x Почему за границей во много раз Жизнь богаче? Секретов тут нет никаких: Потому что работаем мы, как у нас, А зарплату хотим получать, как у них. 1992 г. x x x Почему так гладка у попа жена, А он день и ночь за нее боится? Да все потому, что попу дана Одна-разъединственная жена, А больше нельзя жениться! 1994 г. x x x Радуйся каждому дню всегда. Любому, едва только светом брызнет! Ибо не знаешь ведь никогда, Какой из них будет последним в жизни... 1995 г. x x x Ребенка растишь - словно в гору идешь, Идешь и все чаще вздыхаешь - Чем больше души ты ему отдаешь, Тем меньше в ответ получаешь. 1993 г. РЕЦЕПТ СЧАСТЬЯ Запомни навек и другим скажи: Хитрость и ложь все равно откроются. Счастья нельзя построить на лжи, Ведь счастья светлые этажи Только на правде строятся! 1995 г. x x x - Родная, прошу вас: при лунном сиянье Прийти ко мне в сад, где гремят соловьи! - Я рада... Спасибо вам за вниманье... Но вы все же старше... И вдруг - свиданье. - Все так и не так, о мое мечтанье! Я старше лишь вас, но не старше любви! 1992 г. x x x Россия - веселое государство: Чем меньше спиртного в стране моей, Тем больше и фирм, и любых врачей, Что жаждут народ излечить от пьянства. 1991 г. x x x Сегодня всюду жулики ликуют. Красть стало проще, чем сходить на танцы. А главное, смотреть на все сквозь пальцы - Те самые, которые воруют. 1992 г. x x x Сегодня редко певцы поют. Сейчас на эстраде всего моднее Истошно орать. И они орут, Поскольку ведь петь же всегда труднее. И надо им, право, сказать сейчас: Пожалуйста, пойте, а не кричите. А если же голоса нет у вас, То будет честнее, коль вы для нас Попросту дружески помолчите. 1988 г. x x x "Семь бед - один ответ". Имей в виду - В таких делах не очень люди тужат. Когда ж придется за одну беду, Причем порой совсем за ерунду, Семь раз держать ответ - Вот это хуже! 1986 г. СЕРЕБРО И ЗОЛОТО "Серебряная свадьба". Почему Ее вот так в народе называют? Мне кажется, что это потому, Что серебро в супружеском дому Уже в сердцах и волосах сверкает. А "золотая свадьба"? Это имя Спустя полвека обретает цвет. Чтоб выдержать друг друга столько лет И не сбежать от всевозможных бед - Сердца и впрямь должны быть золотыми! 1993 г. x x x Скажите, способен ли патриот Быть счастлив развалом страны родной? Конечно, способен! Но только тот, Кто в сердце действительно патриот Не этой страны, а другой. 1992 г. СКРОМНОЕ ПРИЗНАНИЕ Горячо, всей душой, до скончания века Одного я люблю на земле человека. Он - прекрасен! И скромно скажу, не тая: Этот лучший из лучших, конечно же, я! 1992 г. СЛАВА И ЖИЗНЬ - О, не встречайся, милая, с другими! Ведь я известен, у меня есть имя! - Она сказала просто, без усилия: - Зачем мне имя? Мне нужна фамилия! Да, только лишь всего твоя фамилия... 1994 г. x x x Словам, что истина в спорах рождается, Не верьте, друзья мои, никогда. В спорах рождается лишь вражда, А истина в страхе от них скрывается. 1991 г. x x x Смерть всегда не сладка. Для меня же подобная цель, Может статься, не так и страшна. Ведь давно не секрет, Что душа попадает там в темный-претемный туннель. Но в конце будет все-таки свет, будет все-таки свет!.. 1994 г. x x x Смерть не в силах людей разлучить навек И захлопнуть за ними дверцу. Разве может уйти дорогой человек, Если он остается в сердце?! 1991 г. x x x Спасибо "демократам" за свободу! За право все минувшее ругать, Когда жилось всем лучше с каждым годом. Зато теперь есть право у народа Свободно и счастливо голодать! 1993 г. x x x Средь всяческих хитростей и страстей, Где столько бывает измен порою, Есть, к счастью, немало еще людей, Способных быть верными всей душою. При этом, мы можем признаться смело, Что счастье б цвело как огонь живой, Когда бы все те, кто верны душой, Верны бы нам были еще и телом. 1992 г. x x x С соперниками следует бороться Не криками домашними, не ревностью, А все напротив: ласками и нежностью, Как раз всем тем, что чувствами зовется. А если теплота не получается И нежности в душе не отыскать, Тогда пусть что угодно и свершается, И на невзгоды нечего пенять! 1991 г. x x x Стряслась беда иль зло свершил хулитель - Не досаждай молитвами богам. А всякий друг - обычно только зритель. Запомни, что единственный Спаситель В любой беде - ты сам, и только сам! 1993 г. x x x Сутки. Это мало или много? Как кому! Для творческих людей, Полных дел и всяческих идей, Сутки - это краткая дорога. У лентяев - все наоборот: Сутки - бесконечность расстояний. Для лентяев сутки - это год, Сто пустот, желаний и зеваний. Жить ли век, воюя и любя, Иль от праздной пошлости томиться, Все это зависит от тебя, А точнее, от жизненных позиций! 1992 г. СЧАСТЬЕ И ГОРЕ Если полюбят друг друга двое И счастье в обоих сердцах рождается, То светлые чувства всегда слагаются И счастье становится больше вдвое! А если беда на дороге встретится, То легче вдвоем одолеть кручину. Ведь горе в любви по-иному мерится, Оно на двоих непременно делится, А значит, и меньше наполовину! 1995 г. x x x Считать себя умным - ни честь, ни слава. На это любой, пожалуй, мастак. А вот сказать себе: "Я - дурак", Вот тут нужен ум. И немалый, право! 1994 г. x x x Такая уж у нас семья: Жена при стирках и при тесте, Покупки, хлопоты, друзья, Газет важнейшие известья... И где-то на тридцатом месте На пять минут немножко я... 1992 г. ТАЛАНТ И БЕЗДАРЬ Талант - как птица с робкими крылами. Но поддержи, подкинь его слегка - И вот он, взмыв, уже кружит над нами, А вслед за тем орлиными кругами Уходит в синеву за облака. А вот бездарность, как с ней ни возись И сколько ни вздымай ее повыше, Она вороной кувыркнется вниз И не взлетит ни разу выше крыши. Однако так напористо орет, Что все таланты за пояс заткнет. 1994 г. x x x Таланты! Кто хочет иметь успех, Запомните мудрость одну на всех: Творчество и ресторанные порции Находятся только в обратной пропорции. 1987 г. x x x "Там хорошо, где нас с тобою нет" - Такая поговорка всем знакома. Но не спеши обшаривать весь свет, Коль хочешь, чтоб прекрасно стало дома, Шагни за двери. Вот и весь секрет. 1992 г. "ТВЕРДОЕ СЛОВО" Сегодня решил я красиво жить - Светло, широко и по-русски: Итак, я отныне бросаю пить, Вот именно: твердо бросаю пить! Бросаю пить... без закуски! 1995 г. x x x Твердит нам пословица там и тут, Что семеро, мол, одного не ждут. Нет, милые, ждут, да и как еще ждут! И льстят, и под ручки порой берут, Готовы терпеть и кураж, и чванство. Однако когда? Почему? Отчего Любят так семеро одного? Когда тот один - начальство... 1986 г. x x x Твердят, что нас вечно смущает бес, А все наши горести и лишения - Это суровая кара небес За всякие прошлые прегрешения. Пусть так. Я с улыбкою к ним готов И даже добавлю, что это дешево, Ибо от всяких моих грехов Раз в тысячу больше познал хорошего! 1991 г. x x x То он захворал, то больна подруга - Лекарства они без конца глотают. Ах, если б понять им в часы недуга, Что там, где действительно любят друг друга, Болезни практически исчезают. 1992 г. x x x Тот, кто давным-давно Курит, пьет и таскается, Тот быстренько превращается, И пусть он не обижается, Простите, в говным-говно. 1993 г. x x x Ты все рвешься держать меня столько лет В черном теле. Смотри, не пришлось бы каяться. В черном теле ведь черная мысль рождается - Вот возьму удеру от тебя, и привет! 1986 г. x x x Ты говоришь, улыбки не скрывая, Что открываешь золотую дверцу И буду я прописан в твоем сердце, Владея всем, чего ни пожелаю. Я очень тронут щедростью твоей! Пусть твое сердце вечно будет биться, Но столько в нем прописано друзей, Что мне уж там, боюсь, не поместиться. 1992 г. x x x Ты говоришь, что счастье невозможно, Препятствий тьма и все ужасно сложно. А я считаю: если б мы любили, То все преграды даже б и не всплыли. 1993 г. x x x Ты ждешь, ты мечтаешь найти любовь, Где столько верности и огня. Зачем? А не лучше ли вновь и вновь Вглядеться попристальнее в меня?! 1992 г. x x x - Ты знаешь, женился мой брат. - Да что ты?! Расчет или жаркий пожар крови? - Все вместе. Но хитрости ни на йоту: Невесту он, правда, взял по расчету, Но деньги искренно, по любви. 1987 г. x x x Ты не ревнуй, но я мир не могу не любить. И хоть душа тебя искренне любит и ценит, Но даже ты мне не в силах весь мир заменить, Так же как мир, сколько мне бы ни выпало жить, Мне ни тебя, ни улыбки твоей не заменит. 1993 г. x x x Ты споришь, воюешь, порою ссоришься. И все же подумай прежде всего: Что главное в жизни не С ЧЕМ ТЫ БОРЕШЬСЯ, А РАДИ ЧЕГО. А РАДИ ЧЕГО? 1991 г. x x x У кого всех больше прав, Тот всегда и всюду прав. 1988 г. x x x У любви пощады нет: Скажешь лишнее словцо - На руке уже кольцо. И привет! 1990 г. УЛЫБКА ЛИРИКА Она обнимала его в ночи: - Ах, Гена, ты к счастью нашел ключи! - Но я не Геннадий, а Коля, ясно? - Ах, пусть, все равно... Все равно прекрасно! 1991 г. x x x Умного встретишь - и ум отметишь. А злого - про зло его помнить будешь. Хитрого встретишь - и не приветишь, А встретишь сердечного - и полюбишь. 1991 г. x x x Ура! Демократии нашей знамя Являет нам новую красоту: Свободы со связанными руками И гласности с крепким кляпом во рту! 1993 г. x x x У сердца и горя ничья не случается. Человек так легко раним. И если с горем он не расправится, То горе расправится с ним. 1995 г. УСЛОВНОСТИ ЖИЗНИ Да, голый король был смешон всегда Затем лишь, что нормою были наряды. А будь нашей нормою нагота - Одежды смешили бы до упаду. 1994 г. x x x У соседа-борца, чемпиона мира, Была восьмикомнатная квартира. Будь у меня такая квартира, Я тоже бы стал чемпионом мира! 1993 г. x x x - Ухожу от мужа! Надоело! - Но скажи, родная, отчего? - Он - тиран! Он хочет, чтоб я ела То, что я готовлю для него! 1994 г. x x x Ушла. Умчалась гордо, словно птица. Но, встретившись с реальною судьбой, Что не щадя заставит приземлиться, Ты будешь тем лишь целый век гордиться, Что я знаком когда-то был с тобой! 1991 г. ФРИВОЛЬНАЯ ШУТКА О, как краток земных превращений миг: В поздний час за гумном деревенским Из кустов раздается девичий крик, Становящийся вскоре женским... 1991 г. x x x Хайям вино не почитал за зло И воспевал во всех стихотвореньях. Ему, пожалуй, крепко повезло, Что он родился до постановленья. Сегодня бы его ждала беда: В стакане и в стихах одна вода. Не так-то просто тут повеселиться - Как важно в жизни вовремя родиться. 1986 г. x x x Хватит болтать про народ, господа, И, пузо надув, вещать о народности! Ведь после Петра, за годами года, Правили нашим народом всегда Разные инородности... 1992 г. x x x Хорошо быть красивым иль стать всех сильней, Славно быть богачом или стать известным! А каким быть на свете всего трудней? - Честным... 1990 г. x x x Хоть в области знаний критерии зыбки, Но в чем-то мы можем и разобраться: Дурак защищает свои ошибки, А умный умеет в них признаваться. 1995 г. ХРАБРЕЦ Садясь под вечер дома на крыльцо, Любил в душе грозить он всяким мафиям И смело правду говорил в лицо Газетным и журнальным фотографиям. 1992 г. x x x Писание учит: "Прощайте врагов!" Но разве так светлые дни настанут? Ведь если прощать нам своих врагов, Всех хамов, мерзавцев и подлецов, Неужто тогда они лучше станут?! 1993 г. x x x Художники часто разные средства Для экскурса в молодость выбирают: Таланты, творя, воскрешают детство, Бездарности просто в него впадают. 1994 г. "ЧИСТАЯ ДУША" В своей прекрасно-праведной судьбе Она вовек ни в чем не согрешила. Но втайне не могла простить себе Грехов, которых так и не свершила. 1995 г. x x x Чтоб обрести друга, Ты съешь с ним соли две-три сумы. А чтоб потерять друга - Дай ему денег взаймы. 1989 г. x x x Чтоб от лжи не страдать в ледяной тоске, Ты с лгуном говори на его языке. Не смущайся, любые узлы вяжи. Пусть изведает сам результаты лжи! 1996 г. x x x Что делать, чтоб жить хорошо с женой? Ухаживать надо за ней, друг мой. Однако, чтоб вдруг не попасть впросак, Запомни: ухаживать надо так, Как ты бы ухаживал за чужой. 1988 г. x x x - Что о душе болтать! О, нежный пол! - Сказал бы Бог почти любой невесте: - Поведай вам, что милый ваш беспол, Так вы его, хоть пой он, как щегол, Пошлете вон с его душою вместе. 1992 г. x x x Что такое наша демократия? Это как, простите, для кого: Для одних - душевные объятия, Для других - тюремные объятия, А другого нету ничего... 1993 г. x x x Чувства людские неважно измерены, Тут без конца ошибаться можно. Веришь лишь тому, что сто раз проверено, И только тому, что сто раз надежно. 1993 г. x x x Цену себе непременно знайте! Так люди опытные находят. Но только цены той не превышайте, Приписки к хорошему не приводят! 1991 г. x x x Шлет погода нам вечно то снег, то воду, Только мы понапрасну браним погоду, Если будет погода всегда прекрасна, То на что же ворчать нам тогда? Не ясно! 1994 г. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ ГУЛЯЩЕЙ ЖЕНЩИНЫ Она была веселою путаной. Для всех мужчин минутная жена. И лишь отныне, как это ни странно, Она впервые будет спать одна. 1993 г. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ ЛОВЕЛАСА Он в чувствах клялся иногда до слез И мастер был во лжи непревзойденный. Но раз при встрече правду произнес И от испуга умер, потрясенный. 1993 г. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ ОБЖОРЫ Он столько съел, что трудно даже счесть, И жадностью довел себя до смерти, Однако и в аду он будет есть, Поэтому остерегайтесь, черти! 1993 г. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ ХОЛОСТЯКА Он был всю жизнь холостяком И знал невзгод немало. Зато не умер дураком, И это утешало. 1993 г. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ ЧЕСТНОГО ЧИНОВНИКА Он крупный пост на службе занимал И путь прошел свой с праведными думами. Он честным был. Он лжи не признавал И взяток в жизни никогда не брал, По крайней мере маленькими суммами. 1994 г. x x x Юность жаждет того и сего, Юности нужен весь мир навек, А зрелости нужен больше всего Один-единственный человек... 1992 г. x x x - Я ненавижу мужа своего! - Ну, так уйди скорее от него. - Уйти, конечно, просто. Но тогда Он сразу будет счастлив. Никогда! 1992 г. x x x Я прожил жизнь и весело, и сложно И взяток в мире никогда не брал. А почему? Да потому, возможно, Что просто мне никто их не давал. 1994 г. x x x День ПОБЕДЫ, войны отрубивший беды! Только зреют и снова нас жгут мечты: Я мечтаю сегодня о дне ПОБЕДЫ Справедливости, Правды и Доброты! 1987 г. ПОЭМЫ ГАЛИНА (Лирическая повесть)  * ЧАСТЬ 1 *  Глава I. В ТЕПЛОМ ПЕРЕУЛКЕ 1 Крик влетел пронзительный, звенящий В каждый двор, окошко и чердак. Он, как вспышка молнии слепящей, Разорвал вечерний полумрак. Крик влетел и лопнул, как струна. Воздух стал вдруг непривычно гулок. И в настороженный переулок Вороном упала тишина... Что случилось? Женщина кричала. Надо встать и выйти. Робость прочь! Может быть, в беду она попала. Нужно выйти, выйти и помочь! Мужество! Ну где ж ты затаилось? В Теплом переулке тишина... Ни одно окно не растворилось. Дверь не распахнулась ни одна. Трусость, что ли, в душах колобродит? Равнодушье ли к чужой судьбе? Что же: всякий для себя, выходит? Каждый, значит, только о себе? Нет, не так! От крепкого удара Дверь подъезда настежь: - Кто там? Эй! - Вот уже бегут вдоль тротуара, Голоса все ближе, все слышней. Пусть не видно милиционера. Раз беда - они помочь готовы. Нет, не все укрылись за портьеры, Нет, не все задвинули засовы! 2 А случилось так: у Рыбаковых Праздновался Варин день рожденья. И хозяйка, рдея от смущенья, В красном платье, в туфельках вишневых, В доме принимала поздравленья. Тридцать семь - не так уж это мало. Женщина тут вправе и слукавить. Года три убавить для начала - Пусть не три, пусть год, а все ж убавить. Но какой ей год перечеркнуть? Ведь не тот, что в руки дал букварь, Год, когда дохнул морозом в грудь Черно-белый памятный январь. Скорбный зал... Крутой знакомый лоб... Алые полотна кумача И плывущий над рядами гроб Близкого ребятам Ильича... Этот год не позабудешь, нет! Горестный, торжественный и строгий. Ну а тот, что вырос на пороге, Когда было Варьке десять лет? Может, этот год прошел как тень? Взять - и зачеркнуть его, к примеру. Только выйдет так, что в майский день Варька не вступала в пионеры... И какой бы счет годам ни шел, Нет такого, чтобы крался тихо: Этот год - вступленье в комсомол, А другой - на фабрике ткачиха. Это юность. Но ведь были годы, О которых тяжко вспоминать?! Вот война... дымы до небосвода... У порога плачущая мать... Тяжкий след оставила война. Только как ей сбросить годы эти? Выйдет ведь тогда, что не она В полковом служила лазарете. Выйдет, не она под свист и гром, Прикрывая раненых собою, Бинтовала под любым огнем И несла их, стонущих, из боя. Кто ж, как не она, порой ночной Через топь болота ледяного Вынесла с раздробленной ногой Старшину Максима Рыбакова? Рыбаков в санбате стал грустить И однажды молвил ей, вздыхая: - Без ноги, как видишь, можно жить, А вот без тебя как жить, не знаю... И сейчас вот рядом, за столом, Он, прошедший вместе с ней войну, Наполняет свой бокал вином И глядит с улыбкой на жену. Пусть не легкий за спиною путь И у глаз прибавилось морщин, Только разве можно зачеркнуть - Что там год - хотя бы день один! Тридцать семь - не тридцать. Верно. Да. Тридцать семь - не звонких двадцать пять. Но, коль с толком прожиты года, Право, их не стоит убавлять! Веселились гости за столом, Возглашали гости тосты разные. И звенели рюмки хрусталем, Вспыхивая искрами алмазными... * Крик влетел пронзительный, звенящий, Заглушив застольный звон и гул. Он как будто стужей леденящей Прямо в душу каждому дохнул. Сразу наступила тишина... - Грабят, - кто-то произнес несмело. - Только наше дело - сторона. Никому ведь жить не надоело. Но хозяин, встав, ответил строго: - Что мы, люди иль какие звери? Лезь, мол, в норку, если где тревога... - И пошел, скрипя протезом, к двери. Но уже, его опередив, Кинулась Варвара в коридор. Вся - один стремительный порыв, Вниз... скорей! По лестнице во двор... Пусть на ней не сапоги кирзовые, Не шинель. Пускай на ней давно Платье-креп и туфельки вишневые, Но душа ведь та же все равно! В ночь метнулись две плечистых тени... И Варвара тотчас увидала Женщину, что, подогнув колени, Как-то странно наземь оседала... Сжав лицо обеими руками, Женщина стонала глухо, редко, А сквозь пальцы темными ручьями Кровь лилась на белую жакетку. И когда сознание теряла, Сотрясая Варю зябкой дрожью, Все к груди зачем-то прижимала Сумочку из светло-синей кожи. Раны, кровь Варваре не в новинку. Нет бинтов - и так бывало тоже. С плеч долой пунцовую косынку! - Милая... крепись... сейчас поможем... Стали быстро собираться люди: Слесарь, бабка, дворник, два солдата. Рыбаков шагнул из автомата: - Я звонил. Сейчас машина будет. В это время появился тот, Кто обязан первым появляться. Строгий взгляд, фуражка, грудь вперед. - Граждане, прошу не собираться! Позабыв давно о платье новом, Кровь на нем (да разве тут до бала!), Варя, сев на камень перед домом, Раненую за плечи держала. Вот гудок, носилки, санитары... - Где она? Прошу посторониться! - Раненая вскинула ресницы И на миг поймала взгляд Варвары. Словно что-то вымолвить хотела, Но опять поникла в забытьи. Врач спросила Варю: - Вы свои? Вы подруги? Как здесь было дело? Впрочем, можно говорить в пути. Вы могли бы ехать? Дайте свету! Да, все ясно... Тише... не трясти... На носилки... так... теперь в карету! Варя быстро обернулась к мужу: - Знаешь, нужно что-то предпринять! Я поеду. Вдруг ей станет хуже, Может, дома дети или мать... Улыбнулась: - Не сердись, мужчина, Ты ступай к гостям, а я потом. - Резко просигналила машина И, взревев, исчезла за углом. 3 Врач вошла с чеканностью бойца И сказала, руки вытирая: - Под лопаткой рана ножевая, И вторая - поперек лица. Но сейчас ей легче, и она После операции уснула. - Варю угнетала тишина, Варя быстро поднялась со стула: - Надо как-то близких отыскать. - Брови, дрогнув, сдвинулись слегка. - И какая поднялась рука Так девчонку располосовать! Доктор чуть качнула головой: - Странно, вы чужая ей... А впрочем, Вы правы, и скверно то, что прочим Это странным кажется порой. - Эта сумка, - молвила Варвара, - Локтем крепко стиснута была, Несмотря на два таких удара, Женщина все сумку берегла. Видно, там не шпильки и не ленты. Вот возьмите, надо бы прочесть. Верно, здесь бумаги, документы, Имя, адрес в них, наверно, есть. - Сумка? - Доктор сумочку взяла, Быстро наклонилась, открывая, И сейчас же посреди стола Лента развернулась голубая. Вслед за нею, как птенцы из клетки, Выпорхнули дружно распашонки, Чепчик, две батистовых пеленки И смешные детские баретки... И глаза у докторши суровой Как-то вдруг заметно потеплели: - Целый гардеробчик малышовый! Только как же быть нам, в самом деле? Это мать. И молодая явно. Подождите, вот и паспорт здесь: Громова Галина Николавна, Теплый переулок. Двадцать шесть. Вы помочь нам, кажется, готовы? Хорошо вы знаете Москву? - Теплый переулок? Доктор, что вы, Я же в переулке том живу! Только что нам делать с малышом? - Доктор улыбнулась: - Погодите, Все сперва узнайте, а потом Нам сюда немедля позвоните, Едет беспокойная душа. Мчит, считает каждый поворот! Только пусть уж едет не спеша, Ибо никакого малыша В той квартире Варя не найдет. 4 Над Москвою полог черно-синий, В нем мигают звезды иногда. Нынче плохо Громовой Галине, У Галины Громовой беда. А пришла беда совсем нежданно, Наглою ухмылкой скаля рот, В образе тупого хулигана В переулке, около ворот. Друг читатель! О судьбе Галины Мы на миг прервем с тобою речь. Нет беды на свете без причины. Так неужто зла нельзя пресечь? Может статься, где-то рядом с нами, Может быть, у чьих-нибудь дверей Бродят люди с черными сердцами, Водкой накачавшись "до бровей". Да, сегодня горе у Галины. И, читатель, ты хотел бы знать: Правда ли, что не нашлось мужчины Руку хулигана удержать? Многие кивнули б головою И сказали: "Мы не знали, нет". Многие б сказали так... Но трое Лишь глаза бы спрятали в ответ. Взгляд отвел бы инженер, тот самый, Что домой в тот вечер шел с работы. Да, он видел, как у поворота К женщине пристали хулиганы. Увидав, он очень возмутился (Про себя, конечно, а не вслух) И, проворством посрамляя мух, В дверь подъезда, будто в щель, забился... А бухгалтер Николай Иваныч, Что живет на первом этаже, Он любил, окно раскрывши на ночь, Покурить, листая Беранже. Как же он? Забил ли он тревогу, Видя, как два хмурых хулигана, Сквернословя громко, беспрестранно, Преградили женщине дорогу? Николай Иваныч, что ж вы, милый! Вы ли в этот вечер испугались? Вы ж частенько похвалялись силой, Вы ведь даже боксом занимались! Если ж страх шептал нам, что без толку Рисковать вот этак головой, Ну сорвали б со стены двустволку! Ну пальнули б в небо раз-другой! Ну хоть закричали б, в самом деле, Прямо из окна: "Не троньте! Прочь!" - Только вы и крикнуть не посмели, Видно, страх непросто превозмочь... Вы спустили штору не спеша И тихонько в щелку наблюдали... Славная, геройская душа, Доблестней отыщется едва ли! Впрочем, был и третий ротозей - Ротозей с душонкою улитки: Рыжий дворник - дядя Елисей. Он взглянул и затворил калитку. - Ну их всех в болото! - он сказал. - Свяжешься, потом не расквитаться. - Постоял, затылок почесал И пошел с женой посовещаться... Друг читатель! Что нам эти трое?! Пусть они исчезнут без следа! Это так... Да только мы с тобою С ними чем-то схожи иногда. Вот, к примеру, ловкою рукою Жулик тянет чей-то кошелек. Разве мы вмешаемся с тобою? Чаще нет. Мы смотрим - и молчок... Разве так порою не бывает, Что какой-то полупьяный скот К незнакомой девушке в трамвае, Ухмыляясь, грубо пристает? Он шумит, грозится, сквернословит, Сотрясает хохотом вагон. И никто его не остановит, И никто не скажет: "Выйди вон!" Никому, как видно, дела нету. Тот глядит на крыши из окна, Этот быстро развернул газету: Тут, мол, наше дело - сторона. Не встречая никогда отпора Самой гнусной выходке своей, Смотришь - этот парень у забора Уж ночных дежурит "голубей". "Голубями" он зовет прохожих. В самом деле, "голуби", не люди. Если постовой не потревожит, Грабь спокойно, ничего не будет. Наши люди не цветы с окошка. Воздвигали города в лесах, Знали голод, видели бомбежку, Рвали скалы, бились на фронтах. Почему ж порой у перекрестка Эти люди пятятся, дрожа Перед слабым лезвием ножа В пятерне безусого подростка?! Мы тут часто оправданье ищем: Всякое, мол, в лоб ему взбредет, Вот возьмет и двинет кулачищем Или даже бритвой полоснет... Только нe затем ли он грозится, Не затем ли храбро бритвой машет, Что отлично видит робость нашу? Ну а робких, кто же их боится? Вот и лезет хулиган из кожи, Вот и бьет кого-то, обнаглев... И когда молчим мы, присмирев, Это ж на предательство похоже! Нынче плохо Громовой Галине. У Галины Громовой беда. Мой товарищ! Не пора ли ныне С той бедой покончить навсегда?! Глава II. ОТЪЕЗД 1 Громов ходит быстро вдоль вагона, Нервно щиплет жесткие усы И все чаще смотрит на часы, Что сияют в глубине перрона. Как нескладно все выходит, право, Стрелки так стремительно бегут!.. Вот до отправления состава Остается только семь минут. Он понять не может: в чем причина? Что случилось? Ведь не может быть, Чтоб Галина, верная Галина, Не примчалась мужа проводить! До сих пор все складывалось славно, Он, Андрей, окончил институт: - Ну, жена, Галина Николавна, Вот диплом, а вот уж и маршрут. Я геолог. Неплохое званье! Ну не хмурься... Я ж приеду скоро. Значит, Лешка, я и Бойко Таня Едем под командой Христофора. Христофор Иваныч! Сказка прямо! Автор добрых тридцати трудов Нас берет на поиски вольфрама. "Самых, - говорит, - беру орлов". Есть речушка со смешным названьем... Вспомнил: "Каква"... Знаешь, лес... Урал... Наших трое: Лешка, я и Таня... Впрочем, это я уже сказал... Нам на все три месяца даны. - Эх, Андрюшка, мне ли привыкать! Тот, кто ждал любимого с войны, Уж, поверь мне, научился ждать. У Галины крыльями ресницы, А глаза - два темных василька. Улыбнется Галя - и река, Улицы, деревья, облака - Все в глазах смеется и дробится. Вышло так: вдруг кем-то почему-то Был маршрут "проверен", "уточнен", И отъезд в последнюю минуту На день раньше был перенесен. Как тут быть? Галинки нету дома, А сегодня ехать... Вот задача! Он поспешно позвонил знакомым, На работу - всюду неудача! Вещи все уложены давно Нежными стараниями Гали. Он письмо оставит. Решено. И жену дождется на вокзале. И сейчас вот быстро вдоль вагона Он шагает, теребя усы, То и дело глядя на часы, Что сияют в глубине перрона. Пять минут... Ведь это очень мало... А Галины до сих пор все нет. Может быть, письма не прочитала? Где-то задержалась? В чем секрет?! - Эй, Андрюша, погоди немножко! - И с площадки, прожевав галету, Быстро спрыгнул веснушчатый Лешка. - Знаешь, есть счастливая примета: Эта вот платформа - номер три. И вагон наш третий... Нет, серьезно... Место третье у тебя, смотри! Поезд тоже третий... Грандиозно! Стой! И три минуты до отхода! Ты счастливец! Вот взгляни, сейчас Из гудящей сутолки народа Вспыхнет пара темно-синих глаз... Я ведь знаю, будет все в порядке. Галя - это ж золотник урана! - В это время вышла на площадку Статная, высокая Татьяна. На друзей спокойно поглядела И сказала: - Граждане, в вагон! Христофор Иваныч возмущен. Был свисток, и тут стоять не дело. Взгляд похож нередко на людей: Тот в улыбке доброй расплывется, Этот строг и важен, как музей, Тот сердит, а этот вон смеется... Танин взгляд был чем-то вроде лорда: Не смеялся он и не страдал, А при встрече холодно и гордо Словно б вам два пальца подавал. 2 Мчит состав, по стеклам бьют дождинки, Канул в ночь вокзала яркий свет... Эх, Галинка, милая Галинка! Прибежит, а поезда уж нет... Впрочем, ладно. И не так случалось... Был состав, и с Галей был Андрей. Но хотя прощанье состоялось, А на сердце было тяжелей. * Сорок первый. Грохот эшелонов, В новенькой пилотке, в сапогах, В толкотне стоял Андрюша Громов, Ветку липы теребя в руках. Видел он, как старшина кого-то Распекал за смятый котелок, Как супруга командира роты Все совала мужу узелок. Тот не брал: - Оставь, снеси ребятам... Ну не плачь, Маруся... ничего... - И смущался, видя, что солдаты Из вагонов смотрят на него. Десять лет Андрей учился с Галей. Галя - друг. Да мало ли друзей? Почему же нынче на вокзале Он с тоскою думает о ней? Как вчера он с Галей попрощался? "Не забудь, пиши мне..." Эх, дубина!.. Лжешь, что дружба, лжешь, а не признался, Испугался синих глаз Галины. "Нe забудь, пиши мне..." Ну и пусть! Так тебе и надо, жалкий трус! Забирай теперь в дорогу грусть, Увози неразделенный груз! Но когда Андрей шагнул к вагону, Каблуком притопнув по окурку, То увидел вдруг в конце перрона Легкую знакомую фигурку. Галя шла, бежала все быстрее, Словно что-то потерять боясь, И, когда увидела Андрея, Вдруг густым румянцем залилась. Грудь ее порывисто вздымалась, Руки были холодны как лед. - Знаешь, я как раз не собиралась.. Впрочем, нет... Совсем наоборот... Был таким рубиновым закат, Что хоть кисть макни в него - и вот На стене появится плакат: "Комсомольцы, дружно все на фронт!" Лязгал штык, команды раздавались, Где-то под гармошку напевали... Возле эшелона на вокзале В первый раз они поцеловались. И увез он марш военных труб, Полный горя синий взгляд Галинки, Вкус ее сухих горячих губ И солоноватый вкус слезинки... Про любовь Галина не сказала. Взгляд на все ответил откровенно. Ну а писем разве было мало? Два письма в неделю непременно. Что письмо?! Но если приглядеться, Это ж ведь и есть любовь сама. Ровно триста сорок два письма. Триста сорок две частицы сердца!.. 3 Это было десять лет назад, А сдается, что совсем недавно... Эх, жена, Галина Николавна, Где же нынче был твой синий взгляд? Что могло с тобою приключиться? За окошком полночь. Холодок... Сел Андрей. Не хочется, не спится! - Лешка, брось мне спичек коробок. Таня спички со стола взяла, Кинула Андрею, усмехнулась: - Что, геолог, нелегки дела? - И, локтями хрустнув, потянулась. Хороша Татьяна, что скрывать: Строгий профиль, как из-под резца, Мягкая каштановая прядь, Блеск зубов и матовость лица. Только это ни к чему Андрею, Он спокойно на нее глядит. Таня - это статуя в музее, Хороша, а сердце не болит... За окошком черною лисицей Ночь несется, к травам припадая. Эх, Андрей, чего грустить, вздыхая?! Надо спать. Да вот никак не спится. - Это скверно: ждать и не дождаться, - Таня вдруг сурово изрекла. - Я вот тоже как-то раз, признаться, Милого напрасно прождала. Первый курс... Девчонка... Дура дурой. И взбрело ж мне в голову тогда, Что с моим лицом, с моей фигурой Покорю я парня без труда. Он был славный, добрый, беззаботный, С полуслова друга понимал. А со мной хоть и шутил охотно, Но любви моей не замечал. Да, любви. Но мне открылось это Слишком поздно. Так-то, побратимы. В этом нет уже теперь секрета, Все ушло и пролетело мимо... Но тогда мне, помню, показалось, Что вздыхать, робея, ни к чему И что, коль со счастьем повстречалась, Взять его должна я и возьму. По каким неписаным законам С давних пор уж так заведено, Что о чувствах девушкам влюбленным Первым говорить запрещено?! Любит парень - парню все возможно: Признавайся, смотришь - и поймут... А девчонка - лютик придорожный: Жди, когда отыщут и сорвут. Только я не робкого десятка. Что мне было понапрасну ждать?! Для чего играть со счастьем в прятки? Он молчит, так я должна сказать! Помню шумный институтский вечер. Хриплые раскаты радиолы. Я решила: нынче эта встреча Будет не бездумной и веселой. Пусть она не в парке состоится, А вот здесь, под меди завыванья. Что ж, так даже легче объясниться: Хоть не будет тяжкого молчанья. Тот пришел с подружкой, тот - с женою. Танцы, смех, веселый тарарам... Я ж застыла, будто перед боем, Взгляд и душу устремив к дверям. Лешка приподнялся моментально И спросил нетерпеливо: - Ну? Что же дальше? - Дальше все печально, Дальше мой фрегат пошел ко дну. Мой герой явился. Только рядом, Рядом с ним, сияя, шла другая. Щурилась подслеповатым взглядом... Рыжая, толстенная, косая... - Ну а как же он? - воскликнул Лешка. - Он? - Татьяна зло скривила губы: - Он блестел, как новая гармошка, А в душе небось гремели трубы! Он смотрел ей в очи, ей-же-богу, Как дворняга, преданно и верно. Ну, а я, я двинулась к порогу. Что скрывать, мне очень было скверно... Сразу стал ничтожным, как букашка, Разговор наш. Он влюблен. Он с нею! Да, Андрюша, не дождаться - тяжко, Потерять же - вдвое тяжелее... - Таня, брось! - вздохнув, промолвил Лешка. - Что прошло, того уж не вернешь. Грусть ли, снег - все тает понемножку, А виски вот ты напрасно трешь. Есть примета - постареешь рано. А для женщин - это ж сущий ад! - И, поймав его беспечный взгляд, Улыбнулась строгая Татьяна. - Слушай, Лешка, - вдруг сказал Андрей. - Ты приметы сыплешь, будто дождик. Впрямь ты, что ли, веруешь в чертей? Ты же комсомолец и безбожник. Лешка прыснул: - Вот ведь чудачина! Не во мне таится корень зла. Просто моя бабка Акулина Без примет минуты не жила. И, от бед оберегая внука, Без сомнений и без долгих дум Бабка той мудреною наукой Набивала мой зеленый ум. Мне плевать на бога и чертей! Стану ли я глупости страшиться! Только надо ж как-то разгрузиться Мне от ноши бабушки моей! Вдруг профессор приоткрыл ресницы И сквозь сон сердито пробурчал: - Что вам, полуночники, не спится? Ночь давно. Кончайте свой кагал! Он еще побормотал немножко, Сонно потянулся и зевнул. Щелкнул выключатель у окошка, И вагон во мраке потонул. - Есть примета, Христофор Иваныч, - Улыбнулся Лешка. - Верьте мне: Никогда нельзя сердиться на ночь - Домовой пригрезится во сне... Глава III. НОВЫЙ ДРУГ 1 - А все же это хорошо, Варвара, Что мы с тобой так славно подружились! Опять бренчит соседская гитара. Смотри, смотри-ка, флоксы распустились! Все эти дни возбуждена Галина. Едва домой вернувшись из больницы, Она то вдруг заплачет без причины, А то, вскочив, со смехом закружится... Трюмо теперь ей враг: неся печали, Оно напоминает без конца Про голову остриженную Гали И шрам пунцовый поперек лица. Зло - это зло. А все ж, коли угодно, Теперь ей души новые открылись. - Да, да, Варюша, это превосходно, Что мы с тобой так славно подружились! Ты знаешь, там, в больнице, мне казалось, Что все твои визиты лишь рисовка. Увидела - почувствовала жалость, Ну и приходишь гладить по головке. Сердечный взгляд. Букет на одеяло... Приходишь каждый вечер, как на службу... Прости, Варюша! Я тогда не знала, Что доброта есть первый вестник дружбы. Да, между прочим, в сумочке тогда Наткнулись вы на детские вещицы. Малыш! И ты приехала сюда Помочь ему, да не нашла следа: А он под сердцем у меня стучится. Варвара улыбнулась: - А забавно Меня в квартире встретили у вас. Скажи, кто эта Эльза Вячеславна В такой пижаме цвета "вырви глаз"? - Как кто? Да просто мужняя жена. Служила где-то в главке, у Арбата. Но, выйдя замуж, обрела сполна Все то, о чем мечталось ей когда-то. Борис Ильич, супруг ее, всецело Научною работой поглощен. Зато у Эльзы три любимых дела: Кино, универмаг и стадион. Притом добавлю, что соседку нашу Не Эльзою, а Лизою зовут. Но имя Эльза кажется ей краше, А Лиза - это скучно, как хомут. Варвара усмехнулась: - Понимаю, Когда в тот вечер я сюда примчалась, То эта Эльза, двери открывая, Мне помнится, ужасно испугалась. "Какой ребенок?! - ахнула она.- Что за кошмар? Тут кто-то нас дурачит. Борис, ты где, я так поражена! Больница... Галя... Что все это значит?" Прохлада... Сумрак... За Москвой-рекой Последние лучи уже потухли, Лишь зябкий вечер ворошил клюкой Заката дотлевающие угли... - Не надо, Галя, света зажигать! Так вроде бы уютней и теплее. Да, кстати, ты хотела рассказать Немного про себя и про Андрея. Затем о чуде звонком, долгожданном... Скажи: как назовете вы его? - Сейчас, Варюша. Но сперва о главном: Андрей пока не знает ничего. Но по порядку: в день, когда Андрюша Вернулся с фронта, я его встречала Не школьницей, как прежде провожала, А педагогом. Веришь ли, Варюша, Ходя четыре года в институт, Я бредила во сне и наяву Вот этим днем. Но, понимаешь, тут Стою пред ним, как дура, и реву. Но нет, постой, я вовсе не об этом. Я о другом... Ведь, знаешь, в этот день С земли ушла, исчезла злая тень. Конец войне. Мир залит ярким светом! Какая-то старушка вдруг спросила: "Кого встречаешь, дочка?" А Андрей, Обняв меня, вдруг гаркнул что есть силы: "Супруга, бабка! Муж приехал к ней!" И вдруг, смутясь, в глаза мне заглянул: "Галинка, правда?" Я кивнула: "Да". Вокзал в цветах и музыке тонул, Шумел народ, свистели поезда... С тех пор навеки в памяти моей Остались этот солнечный перрон И загорелый радостный Андрей В пилотке и шинели без погон. Андрей сказал, вернувшись: "Так-то, Галя, Пока мы шли сквозь пламя в грозный час, Вы все тут институты покончали И вроде б даже обогнали нас. Сидишь теперь, плечистый да усатый, На лекциях с конспектом под рукой, А рядом ясноглазые девчата И пареньки без пуха над губой". А я смеюсь: "Молчи, такой удел, Смиренье ум и душу возвышает. Христос, вон тетя Шура утверждает, Похлестче унижения терпел!" Я, Варя, нынче точно в лихорадке, Все чепуху какую-то плету. Да мне ль сейчас играть с тобою в прятки! Я, знаешь, все жалею красоту. Ну ладно, пусть не красоту, но все же Хоть что-нибудь да было же во мне! А тут взгляни: гримаса, гадость, рожа, Кошмар в каком-то непонятном сне! Поникнув, плечи быстро задрожали, В усталом взгляде - колкая зима. - Не надо, слышишь? Ну не надо, Галя! Не так все плохо, ну суди сама: Теперь такие шрамы медицина, Конечно же, умеет убирать. Ну, будет, будет... Вспомни-ка про сына, Тебе нельзя мальчишку волновать. - Кого мы ждем? - Галина просветлела. - Сережку жду. Наверно, будет славный! - Ну то-то же, вот так другое дело. Нельзя хандрить, Галина Николавна. - Да, да, нельзя. Но ты не думай только, Что я с Андрюшей встретиться боюсь. Андрей мой не пустышка и не трус, И шрам его не оттолкнет нисколько. И хоть в нем много мягкого тепла, Но он, как я, от горя не заплачет. Любовь же наша сквозь войну прошла, А это тоже что-нибудь да значит! А главное, тут ждет его сюрприз, Который буйствует уже, стучится... Вот дай-ка руку... Чувствуешь? Как птица В тугом силке, он бьется вверх и вниз. Андрей однажды мне сказал: "Галина, Что скромничать - мы хорошо живем, Но если б нам с тобой еще и сына..." - И он, вздохнув, прищелкнул языком. В работе нашей, в радости, в борьбе Бывают дни-враги и дни-друзья. Но день, когда затеплилась в тебе Иная жизнь, ни с чем сравнить нельзя! Сначала я о радости такой Хотела сразу рассказать Андрею. Но тотчас же решила: "Нет, постой! Сама-то я всегда сказать успею". Так слишком просто: взять вот и сказать. Но нет, пусть это глупость, пусть каприз, Однако я решила наблюдать, Когда он сам заметит мой "сюрприз". Пробушевав, осыпалась весна, И Громов мой окончил институт. Пришел и крикнул весело: "Жена! Вот мой диплом, а вот уж и маршрут!" И, собирая мужу чемодан, Решила я: теперь скрывать не надо. Три месяца не сделали мой стан Покуда примечательным для взгляда. Но о "сюрпризе" глупо говорить! Вот, Варенька, забавная задача! "Сюрпризы" полагается дарить, К тому же и внезапно, не иначе. Ну как тут быть? Смекалка, выручай! Стоп! Я куплю для малыша приданое И на вокзале в самый миг прощания Открою сумку, будто невзначай. Тогда исчезнет сразу грустный взгляд! Глядишь, глаза Андрея потеплели... "Галинка! - он воскликнет. - Неужели? Теперь нас будет трое? Как я рад!" Он бережно возьмет меня за плечи И, наклонившись, скажет мне, любя: "Спасибо, моя славная! До встречи! Теперь нас трое. Береги себя!" Да, так вот я и думала, когда В тот вечер торопилась на вокзал. И тут, как гром, нежданная беда, Глухая брань... Удар... Потом - провал... Запомнились лишь две фигуры в кепках, Две пары крепко сжатых кулаков, Две пары глаз, холодных, наглых, цепких, Из-под нависших низко козырьков. "А ну, постой! - один промолвил хмуро. - Какой такой под мышкой тащишь клад?" "Замри, - вторая буркнула фигура. - Гляди, не вздумай кинуться назад!" Когда большая грубая рука Схватила сумку, я вдруг моментально Не столько с целью, сколько машинально К себе рванула сумочку слегка. Ударили меня сначала в спину. Потом... А, право, хватит вспоминать! Как холодно у нас, я просто стыну. Давай чаи, Варюша, распивать. Мигнул в окошко вечер фонарем И лучик протянул к душистой булке. - Как странно, Галя, мы с тобой живем Вот здесь, в одном и том же переулке, А прежде не встречались никогда. Хоть, может быть, и видели друг друга. - Пусть так... Но там, где грянула беда, Куда надежней и верней подруга.  * ЧАСТЬ 2 *  Глава IV. ТАНЯ 1 Хлещет дождь по листьям и по веткам, Бьет, гудит, упругий и прямой. Дальний берег скрыт за плотной сеткой, Дымчатой, холодной, слюдяной. Пляшет дождь веселый, голоногий, Мутные взбивая пузыри. Пляшет вдоль проселочной дороги, Бьет чечетку с утренней зари. Мало стука - он ударит градом. Лес шумит от ледяной шрапнели... А они стоят недвижно рядом Под плащом высокой статной ели. Дождь застал их на глухом проселке, По дороге к лагерю. И вот Третий час колючие иголки Их в лесу спасают от невзгод. С четырех сторон - стена воды... Кажется, ни людям, ни зверям Не сыскать их даже по следам. Впрочем, в дождь какие уж следы?! В рюкзаке мешочек с образцами Да промокших спичек коробок, Маленький пакетик с сухарями, Шесть картошин, соль да котелок. Влажный ветер, рыща по округе, Холодком колючим донимает И озябших путников друг к другу Все тесней и ближе придвигает. Как странны невольные объятья! Все яснее у груди своей Грудь девичью под намокшим платьем Чувствует взволнованный Андрей. Надо б как-то сразу распрямиться. Пошутить беспечно, отстраниться. Только он, как раз наоборот - Не назад подался, а вперед. Что виной тут: тихий посвист птицы, Ветра ли пьянящего глоток, Танины ли длинные ресницы, Он и сам ответить бы не мог. А Татьяна? Что же нынче с нею? Где ледок ее спокойных глаз? Почему так ласково к Андрею Вдруг прильнула девушка сейчас? Кто сумеет разобраться в этом? Право, глупо спорить и гадать! Легче звезды в небе сосчитать, Чем сердечным овладеть секретом. Все сейчас красноречивей слов: Тихий вздох, пожатие руки... Что же это: новая любовь Иль минутной вспышки огоньки? С вышины сквозь толщу серых туч Вниз скользнул веселый теплый луч, А за ним, как будто в море хлеба, Вспыхнул васильком кусочек неба. Он был влажный, он был синий-синий, Будто взгляд, знакомый с детских лет. И казалось, он воскликнул: "Нет!" Крикнул с болью голосом Галины. Да, конечно, только показалось. Ну какой там голос в самом деле?! Только радость словно б вдруг сломалась И метнулась в гущу старых елей. Что ж потом? Ведь из любимых глаз Хлынет столько неподдельной муки! Огонек свернулся и погас... Сжались губы, и ослабли руки... - Что костер? Нет, нам не до костра. - Голос сух и непривычно колок. - Дождь уже кончается. Пора. Скоро вечер. Поспешим, геолог! - Нам,- сказал Андрей, - идти немного, Лагерь наш вон там, за тем бугром. Что ж, пошли, пока видна дорога. Через час, я думаю, дойдем. Вот и холм. И вмиг застыли двое: Лагерь словно бурею смело, А внизу чернело небольшое Вовсе не знакомое село. - Заблудились! - ахнула Татьяна. - Ну, геолог, драть тебя и драть. Так всегда бывает, как ни странно, Если карт и компаса не брать. Где же нам искать теперь ночлега? - Здесь, - ответил Громов, - решено. - Позади вдруг скрипнула телега И раздался зычный голос: - Но-о-о! На подводе высилась старуха, В сапогах, в большом дождевике, В заячьем залатанном треухе И с кнутом в морщинистой руке. - Бабка! Далеко ль до Белых Кочек? И какое там внизу село? - Это вон Аркашино, сыночек... - Ишь куда нас, Громов, занесло! - А до Кочек сколько? - Верст двенадцать. - Бабкин голос - ерихонский бас. - Бабушка, а вы домой сейчас? - Да куда же мне еще деваться? Медсестру вон отвезла в район. Вымокла и все кляла дорогу. А по мне, что взмокла - слава богу! Жить в деревне был ей весь резон, А она, прожив здесь три недели, Застонала: "Скука, тошнота... Доктор строг. Все книжки надоели. Так-де и завянет красота". Вот и отвезла я стрекозу. А про вас мне баяли словечко. Вы тут камни ищете на речке. Лезьте. Я к себе вас отвезу. Таня тихо: - Может, неудобно? Может, мы стесним? У вас семья? - Я семью вам опишу подробно: Вся семья - мой серый кот да я... Только пусть я бабка, пусть седая, Но силенки все ж во мне крепки. Да и должность у меня мужская, Я колхозный конюх, голубки. Вечереет... Солнце кистью яркой Прикоснулось к каждому листу И в большую радужную арку Вставило всю эту красоту. В маленьком багряном озерке Алые, в густых лучах заката, Утка и пунцовые утята Медленно плывут невдалеке. Вон березка белый стан сгибает И, стыдливо прячась за кустом, Свой наряд зеленый отжимает, Ежась под холодным ветерком. Да, в тот вечер все вокруг сверкало Тысячами радостных огней. - Хорошо! - Татьяна прошептала. - Очень! - тихо вымолвил Андрей. 2 Все небо к ночи снова занесло, По стеклам зябко покатились слезы, Но в хате бабки Аннушки тепло, Здесь пряный запах меда и березы. Бормочет, остывая, самовар. С его загаром медным, как ни странно, Отважно спорит бронзовый загар Хозяйки дома, моющей стаканы. У печки на протянутом бруске Висят костюмы мокрые гостей, А их самих, одетых налегке, Усталых и прозябших до костей, Отправила старуха на лежанку, Сказавши басом: - Грейтесь-ка пока. Дорога в дождь, конечно, не сладка. Ну, ничего, зато уж спозаранку - Куда тебе ненастье иль гроза - Погода будет ясной, как слеза. Коль говорю, так вы уж верьте мне, Ведь мой "баромет" у меня в спине. Приятно после слякотной дороги, Поужинав, улечься на печи И чувствовать, как спину, плечи, ноги Под шубой согревают кирпичи. Посуду всю убрав в пузатый шкаф, Уселась бабка важно за газету. Вдруг кто-то, в раму часто застучав, Протяжно крикнул: - Тетка Анна, где ты?! Хозяйка, перегнувшись через стол, Взволнованно спросила: - Что ты, Настя? - Да с нашей Резвой, бабушка, несчастье, Ей бык на ферме шею распорол! Где ломота в коленях?! Быстро, споро Метнулась бабка, будто на пожар. Схватила телогрейку: - Я не скоро... Вы отдыхайте... Грейте самовар... Дверь хлопнула. Прогрохали ступени, И тишина... Они теперь вдвоем... И сразу же неловкое смущенье Их молчаливо стиснуло кольцом. - Люблю я сказки страшные, Танюша. Ты б рассказала? - пошутил Андрей. - Ну что же, пострашней так пострашней, Могу, геолог, коли хочешь, слушай. Жила-была принцесса... Впрочем, хватит! Ты помнишь наш дорожный разговор О затонувшем парусном фрегате, Про институтский бал и мой позор? Верней, не про позор, а про обиду На то, что он не понял ничего, Пришел с другой... Взглянул и не увидел, А я ждала, я так ждала его! Потом я часто думала о ней. О той... Другой... Ну чем приворожила? Ведь я лицом не хуже, ей-же-ей! Ум? Но и тут я вряд ли б уступила. - Но ты сказала, - Громов рассмеялся, - Что он был с бочкой, рыжею, кривой... - Однако смех мгновенно оборвался. - Постой, ты плачешь? Таня, что с тобой?! - Эх ты, геолог! - проглотив слезу, Сказала Таня с невеселым вздохом. - Ведь я же знаю - нынче там, в лесу, Ты обо мне небось подумал плохо. Решил, конечно: что ей до того, Что я женат? Она и крохам рада... Ты, как всегда, не понял ничего... Нет, подожди, перебивать не надо. Сейчас поймешь. О ней я солгала. Однако верь мне: вовсе не со зла, Так было проще. А она иная: Не рыжая, увы, и не кривая. Ее глаза (и это уж не ложь) Большие, темно-синие и чистые. А волосы, как перед жатвой рожь, Такие же густые и пушистые. Он ею жил, а я - пустой мечтой. Ну вот тебе и сказочки конец! Жила-была принцесса, а герой Пошел совсем не с нею под венец... Татьяна попыталась улыбнуться, Но к горлу снова подступил комок. - Графин с водой... вон там стоит, на блюдце... Сходи, не поленись, налей глоток... Мир как-то сразу спутался, смешался. - Так, значит, Таня... Значит, ты меня?.. - Уже пять лет. А ты не догадался? Совсем стемнело. Разыщи огня...