ел любезно возражать, Умел и помолчать красноречиво, И вовремя беседу поддержать; Он знал, как надо тонко и учтиво На нежные их речи отвечать Какой приятный, вежливый, прекрасный, Ну, словом, собеседник первоклассный! 38 Серьезным англосаксам не дано Прелестное искусство Терпсихоры, Но Дон-Жуан вальсировал умно, Изысканно, без лишнего задора (Что на балах нелепо и смешно), С изяществом отменного танцора, - И ясно было каждому, что он Не балетмейстер, а испанский дон. 39 Он музыку отлично понимал; Порхая, как воздушная Камилла, Он элегантной грацией сиял, Умеренно выказывая силу; Такое чувство такта проявлял, Столь утонченно, вежливо и мило Умел вести танцующую с ним, Как будто духом танца был самим. 40 Так на картине Гвидо незабвенной Летит перед Авророй Час Рассвета. (Я посетил бы снова Рим священный, Чтоб только вновь увидеть фреску эту!) Так много было грации отменной Во всех его движеньях, что поэту (Прозаику тем боле) не суметь Его достойным образом воспеть. 41 Не диво, что такого Купидона Прекрасный пол старался обольстить. То сдержанно, но нежно, то влюбленно С ним начинали женщины шутить; Сама графиня Фиц-Фалк благосклонно С ним понемногу стала заводить "Tracasseries"*, как говорят в Париже, Поскольку слово "шашни" рангом ниже. {* "Плутни" (франц.)} 42 Красивая блондинка в цвете лет, Не первый год она сияла в свете. О ней слегка злословил этот свет, Ее проказам расставляя сети. (По существу, мне дела даже нет, Правдивы или нет рассказы эти!) В то время, я слыхал, ее "предмет" Был юный Август, лорд Плантагенет. 43 Сие лицо с оттенком нетерпенья На новый флирт поглядывало. Но Оспаривать свободу поведенья У дамских корпораций мудрено, А затевать конфликты, объясненья В подобном положенье неумно; Любая форма ссоры и огласки Приводит к преждевременной развязке. 44 Во всех салонах ими занялись - Приглядывались, щурились, шептались, Иные очень строго отнеслись, Иные даже словно сомневались; Шушукалась хорошенькие мисс, И хмурые матроны совещались, И дружно сокрушался высший свет: "Ах, бедный Август, лорд Плантагенет!" 45 Но о супруге, графе, как ни странно, Никто не вспоминал и не вздыхал. Он, впрочем, был в отлучке постоянно И никогда жену не упрекал. Вот это, други, истинно желанный Супружеского счастья идеал: Они настолько "изредка" встречались, Что узами любви не пресыщались. 46 Но что скажу о леди Аделине я? Чем объясню, что именно она Внезапно стала с милою графинею, Как строгая Диана, холодна? Соперницы "ошибочная линия" (Тем паче настоящая вина) Для женщины разумной и чувствительной Является всегда предосудительной. 47 Нам озаряет лица и сердца Возвышенное чувство состраданья; Оно принаряжает в кружевца Святую дружбу; ведь существованье Немыслимо без милого лица И дружеского чувства излиянья: "Я так и звал! Ну что я говорил! Эх, почему меня ты не спросил!" 48 Хоть даже Иов двух друзей имел, Но я скажу - и одного хватает В несчастье; при расстройстве наших дел Нам состраданье плохо помогает. Таков уж человеческий удел: Друзья, как листья, сами отпадают, Когда придет ненастье. Ну так что ж? В таверне друга нового найдешь! 49 "Оставьте старых и утешьтесь новым!" - Разумно мне советуете вы. Не черепаха я - пред страшным словом Я никогда не прятал головы. На опыте достаточно суровом Я изучил приятелей, увы! Но я страдал и жил - и не жалею, Что сделался печальней и умнее! 50 Среди различных форм и формул зла Всего досадней поздние советы, Пророчества вчерашнего числа И фразы: "Мы предчувствовали это!" Друзей "непоправимые дела" Мы обсуждать умеем по секрету, Припоминая тут же каждый раз Какой-нибудь известный всем рассказ. 51 Но Аделина обсуждала шалость Хорошенькой подруги потому, Что нежную испытывала жалость К невинному герою моему. Такое увлеченье, ей казалось, Весьма опасно сердцу и уму; Она его оберегала - все же Он был на сорок дней ее моложе. 52 Она была еще в годах таких, Когда об этом говорят открыто Всем любопытным, отсылая их К разрядным книгам предков знаменитых. Из побуждений дружески простых Она под материнскую защиту Взяла Жуана, искренне гордясь. Что хоть на месяц раньше родилась. 53 Ей было далеко еще до года, Который, как давно известно всем, Плотиною поставила природа Для возраста красавиц: двадцать семь! Достигнув рокового перехода, Потом уже не движется совсем Седое Время - и на все расспросы Молчит и ждет, оттачивая косу. 54 Она была беспечно далека От зрелости и прочих неприятностей, И ежели держалась свысока, То лишь затем, что так велела знатность ей. Я намекну - беда не велика, Не повредит такая аккуратность ей: От двадцати семи отнимем шесть - Вот вам лета миледи все как есть. 55 В шестнадцать лет она явилась в свете И вызвала немало восхищений: Как Афродиту, свет ее заметил В блестящей пене шумных развлечений; А в восемнадцать ей расставил сети Любезный Гименей - лукавый гений, - И, будучи от Евы рождена, Адама осчастливила она. 56 Потом она сияла и царила Без перерыва три зимы подряд - И, как за нею сплетня ни следила, Ни слова не сказала невпопад, Ни одного faux pas* не совершила. За этот срок, однако, говорят, Уже имела леди Аделина И выкидыш, и маленького сына. {* Ложный шаг (франц.).} 57 Ее, как рой веселых мотыльков, Скопленье светских франтов окружала, Но ни на миг ей не смутило кровь - У мотыльков ведь не бывает жала; Быть может, вера в "высшую любовь", Быть может, гордость, - что - то ей мешало. Не все ль равно, раз женщина честна, Какую цель преследует она? 58 Противно о "мотивах" говорить; Так созерцать противно нам бутыли, Из коих - по ошибке, может быть, - Хозяева тебя не угостили; Противно мимо стада проходить, Когда оно вздымает тучи пыли; Противно, если пэры трону льстят И восхваляет трон лауреат. 59 В корнях причин не стоит разбираться: Кому охота землю разрешать? Позвольте нам листами любоваться, А желудь, жизнь им давший, забывать! Печально сутью дела заниматься И тайные пружины открывать: "Все страны управляются прескверно!" - Сказал однажды мудрый Оксеншерна. 60 Итак, миледи охраняла честь Графини и невинного Жуана. (Он мог, пожалуй, сразу не учесть Опасностей подобного романа!) У всех народов свой обычай есть, А нашим щепетильным англичанам Присуще согрешивших не щадить И сразу репутации клеймить. 61 Сперва милледи меры обсуждала, Как роковой ошибке помешать; Ведь в простоте души она не знала, Что никогда не нужно ограждать Невинность - ни с костра, ни с пьедестала Ее нам, бедным смертным, не убрать. Заборчики ж потребны добродетели, Которую страшили бы свидетели. 62 Миледи беспокоив не скандал; Граф был супруг разумно - терпеливый И затевать развод едва ли б стал Себе в ущерб, судейским на поживу; Но сильную опасность представлял Пылающий ревнивостью драчливой И склонный позабыть про этикет Злосчастный Август, лорд Плантагенет. 63 Притом графине нравилось самой Считаться интриганкой, и Цирцеей, И, так сказать, пленительной Чумой, Которая, нисколько не жалея Несчастных жертв, из прихоти пустой Жестокой забавляется затеей - Чарует, замораживает, жжет И, главное, свободы не дает! 64 Она любила юношей несчастных, Как Вертера, в отчаянье держать. Понятно, что от чар ее опасных Решила Аделина защищать Жуана - ибо глаз ее прекрасных Наш юный друг не мог не замечать И ринуться был рад в пучину страсти, Не отличая счастья от несчастья. 65 Итак, миледи не щадила сил И мужа попросила откровенно, Чтоб он Жуана как-то защитил От этой обольстительной сирены. С улыбкой слушал лорд Амондевилл И, как сановник, с хитростью отменной Любезно отвечал, что он не прочь, Но все-таки - не в силах ей помочь. 66 Во-первых, он сказал, в дела чужие Он вмешиваться вовсе не привык. А во-вторых - догадки все пустые, И мало основательных улик; Притом Жуан флиртует не впервые, Имеет разум, опыт и язык, И, наконец, к добру (известно это!) Приводят редко "добрые" советы. 67 Он намекнул, что было бы умней Оставить эту странную тревогу: О шалостях порядочных людей В кругу друзей не судят слишком строго; С годами страсти станут холодней, Жуан остепенится понемногу, И, наконец, ведь он же не монах, Чтоб запереться в четырех стенах! 68 И тут же, как сановник образцовый, Лорд Генри удалился в кабинет. Потомству пусть расскажет Ливий новый, Как облегчал он нации бюджет, Как почту разбирал; но я ни слова Здесь не скажу - мне труден сей сюжет; Зато я обещаю вам заранее Политикой наполнить примечания. 69 Лорд Генри у порога кабинета Любезные слова пробормотал (Как мелкую разменную монету Слова такие он употреблял!) И, наскоро пересмотрев пакеты, Миледи на ходу поцеловал - По праздникам мы так целуем чинно Сестрицу пожилую иль кузину. 70 Он был спокоен, холоден и горд Своим рожденьем, внешностью и саном; Он был по всем статьям отличный лорд, Краса и гордость тайного дивана! Присяге верен, в убежденьях тверд, Широк в плечах, румян и строен станом" (Будь я на троне - был бы он, ей-ей, Одним из первых в челяди моей!) 71 Однако в нем чего-то не хватало, Как говорил лукавый слабый пол: В нем внутренних достоинств было мало, Хоть внешностью он многих превзошел. Здоровье в нем играло и сияло, Высок он был, как мачта или ствол - В любви и на войне гордился даром Всегда держаться перпендикуляром! 72 А все-таки в нем не было того "Je ne sais quoi"*, которому, не скрою, Обязаны мы более всего Бессмертной эпопеей древней Трои, Из-за чего супруга своего Сменила на безусого героя Ты, греческая Ева, belle Helene** Богиня всех супружеских измен! {* "Не знаю что" (франц.).} {** Прекрасная Елена (франц.).} 73 Любовь - довольно сложное явленье; В ней толком разобраться не сумел И сам Тиресий, знавший, без сомненья" Полов обоих горестный удел. Нас чувственность сближает на мгновенье, Но чувство держит нас в плену. Предел Несчастья - в их сращенье: не годится Сему кентавру на спину садиться. 74 Но сердце женщин все чего-то ждет И счастья ищет в чувстве беспричинном, Их пустота сердечная гнетет, И слишком часто грустно без причин им. Так лоцман в бурный час ладью ведет Без компаса по гибельным пучинам. И, может быть, на груды острых скал Швырнет его с размаху злобный вал! 75 В Шекспировом саду неувядаемом Есть маленький цветочек; повинюсь Перед кумиром, всеми почитаемым, - Я к лепесткам прекрасным прикоснусь! Нам, рифмой и размером притесняемым, Бывает трудновато, признаюсь; Но, как Руссо, цветочек созерцая, "Voila la pervenche!"* - я восклицаю. {* "Вот барвинок!" (франц.).} 76 Ax! Эврика! Я понял, почему Назвал Шекспир "любовью от безделья" Цветочек свой: лишь праздному уму Доступно страсти бурное похмелье; Кто делом занимается, тому Не может стать любовь единой целью. Уж ныне аргонавтов корабли Медею бы с собой не повезли. 77 "Beatus ille procul"* от "negotiis!"** - Сказал Гораций: но не прав поэт. В его девизе: "Noscitur a sociis"***, - Точней и лучше выражен совет. Но если б даже на меня набросились Все те, кем возвеличен высший свет, Всем заявлю я тоном самым смелым: Счастливей вас любой, кто занят делом. {* "Блажен тот, кто далек" (лат.).} {** "Дел" (лат.).} {*** "Каждый познается по своим друзьям" (лат.).} 78 На плуг сменил идиллию Адам, Из листьев фиги платье сшила Ева (Искусству одеваться наших дам Божественное научило древо!), И с той поры понятно стало нам, Что зло, которое познали все вы, - Плод праздности; лишь отдых от работ Часам безделья цену придает. 79 Не светская рассеянная праздность - Особый метод пытки развлеченьем, Стремленье украшать однообразность, В которой счастье стало пресыщеньем! Отсюда - романтизма несуразность И синие чулки с пустым томленьем, Бесед философическая мгла И, главное, - романы без числа. 80 Романы в жизни я видал такие, Каких еще ни разу не читал, А перечисли их и расскажи я, - Никто б и верить, кажется, не стал! Но тайны уважаю я чужие; Я знаю, что молчанье - идеал, А потому про тайные романы Рассказывать и сплетничать не стану. 81 "И устрица бывает влюблена", - И тоже, вероятно, от безделья, Вздыхает в одиночестве она, Как сумрачный монах в унылой келье. Уединенье, лень и тишина Опасней, чем греховное веселье; Нечистыми не зря со всех сторон Любой святой католик окружен 82 О Уилберфорс, венчанный черной славой, Ты, Африки моральный Вашингтон! Колосс несправедливости кровавой Тобою осужден и побежден! Но если человеческого права Ты подлинным защитником рожден - Освобождая черных, между делом Надень-ка цепи некоторым белым. 83 Сошли "святую трояку" в Сенегалию И Александра Лысого запри, Чтоб развлеченья рабства испытали и Запомнили тираны и цари. Пускай герои страшной вакханалии Огонь глотают сами! Присмотри, Чтоб новых нам не стоила мильонов Постройка королевских павильонов. 84 Открой Бедлам и к власти допусти - И, право, ты увидишь в изумленье, Что нам вреда не может принести Их soi-disant* безумное правленье. А что теперь "нормальные" в чести, Так это - роковое заблужденье; Но я, как Архимед, без point d'appui** Потратил тщетно доводы свои. {* Так называемое, так сказать (франц.).} {** Точка опоры (франц.).} 85 Один дефект имела Аделина: В ее холодном сердце, к сожаленью, Все было тихо, строго и пустынно Претят таким натурам измененья И новизна. Но в страшные руины Подобный гордый храм землетрясенье Способно превратить в кратчайший срок, - А это вам, красавицы, урок! 86 Она любила мужа как умела, Сизифовой любовью, так сказать: Ведь собственное чувство то и дело Ей приходилось в гору поднимать. Но перемен миледи не хотела, Предпочитая мирно тосковать; Союз их был примерный, благородный, Счастливый, только несколько холодный. 87 Их разделяло не различье лет, А разность их натур, и однотонно, Подобная движенью двух планет, Текла их жизнь спокойно, неуклонно, Раздельно. Так свой сохраняет цвет, Стремясь сквозь Леман, голубая Рона, Когда кристальной глади забытье Объемлет и баюкает ее. 88 В ней быстро загорался интерес К тому, что занимало или льстило, - Тогда в ней чувство брало перевес, Захлестывало, даже уносило. Известно, как легко играет бес Большою впечатлительностью; сила Внезапных впечатлений тем страшней, Чем видимая сущность холодней. 89 Бесовское в ней было дарованье, Которому два имени дано: Когда успешны наши начинанья, Зовется гордой стойкостью оно; Но ежели бесплодны все дерзанья, - Простым упрямством. Только мудрено Определить границы и приметы, Явленье отличающие это. 90 Будь Бонапарт героем Ватерлоо, Примером стойкости считался б он; Теперь, когда ему не повезло, Он прозвищем упрямца заклеймен. Но кто нам скажет - что добро? что зло? Я, право, озадачен и смущен! Вернусь-ка лучше к леди Аделине; Она у нас ведь тоже героиня, 91 Была ль она в Жуана влюблена? Она себя сама не понимала, А если б только поняла, - она От собственного сердца б убежала. Она была сочувствия полна, Поскольку Дон-Жуану угрожала Опасность несомненная, а он Был, ей казалось, плохо защищен. 92 Он был ее приятель, юный брат, - Но искренне, не в стиле оперетки. О платонизме часто говорят Лукавые французские кокетки, И немки романтичные горят В какой-нибудь лирической беседке От чистых поцелуев, - но она Была для честной дружбы рождена. 93 Конечно, пола тайное влиянье, Слегка подогревающее кровь, Их дружбе придавало обаянье, Похожее немного на любовь. Ведь вредно только страсти состоянье Для нежной дружбы. Повторяю вновь, Что женщина как друг всего вернее; Лишь не ищи любовной связи с нею. 94 Но всякая любовь в себе таит Зародыш измененья - и не диво; Лишь на мгновенье молния блестит; Стихий неудержимые порывы Иметь не могут формы - все летит, Все движется, меняясь прихотливо, - А нежная любовь уж никогда Не может быть надежна и тверда! 95 Я часто слышал жалобы влюбленных На то, что страстью увлеклись они, А, как известно, страсть и Соломона В шута преобразила в оны дни! И даже добродетельные жены, Слывущие примером искони, Какому-нибудь тихому созданью Умели отравить существованье. 96 Но я на личном опыте узнал, Что женщины способны быть друзьями. Когда всеобщий суд меня терзал Допросами и злобными словами, Я цену женской дружбы испытал, - Она одна не расстается с нами И в бой за нас вступает каждый раз, Когда клевещет общество на нас. 97 Но дружбу Аделины и Жуана К высокому разряду относить Еще пока, пожалуй, слишком рано; За ними надо дальше последить. В разгаре их невинного романа Я их пока оставлю - так и быть: Такой прием зовется - задержание Читательского резвого внимания. 98 На лошадях, в коляске и пешком Они вдвоем прогулки совершали; Испанским занимались языком, Чтоб "Дон-Кихота'" знать в оригинале; Наедине болтали вечерком, Высокие вопросы обсуждали. Мне это все удастся, мажет быть, В дальнейшем как-нибудь изобразить. 99 Но предостерегаю вас заранее От выводов поспешных и пустых, - О леди Аделине и Жуане я Не высказал догадок никаких. Подробно расскажу об их романе я В октавах сатирических моих; Пока замечу только предварительно, Что их паденье все еще сомнительно, 100 Но в жизни все великие дела Рождаются из малых. Кто не знает, Как много неожиданного зла Пустячные причины порождают! Откуда катастрофа подошла, Порою и мудрец не угадает (А я держу пари хоть на мильярд, Что все пошло с простой игры в бильярд!) 101 Вы скажете, что это очень странно, Но правда всякой выдумки странней. Как помогли б правдивые романы Познанью жизни, мира и людей! Мир выплыл бы из мрака и тумана, Когда б Колумб этических морей Духовные открыл нам антиподы В характере у каждого народа. 102 Какие бездны есть в сердцах людских! Какие в них "пещеры и пустыни"! Как в душах всех правителей земных Нагромоздились айсберги гордыни! Как много в этих дебрях вековых Антропофагов водится поныне! Когда б историк правду молвить смел, - Сам Цезарь бы от славы покраснел! ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ 1 Ах! Что же дальше? О любом предмете я Могу воскликнуть так в своих стихах, Ведь этим "ах" все выражу на свете я - Надежду, грусть, унынье или страх. Вся наша жизнь - сплошные междометия: И "ну", и "ба", и "ух", и "ох", и "ах", И "фу", и просто "тьфу" - уж это "тьфу" - то Мы произносим каждую минуту. 2 В противовес великому "ennui", Все эти восклицанья выражают Эмоции; эмоции сии В пространствах бесконечности всплывают, Как пузырьки на океане, и В миниатюре вечность отражают: И благо тем, кто знает благодать Незримые явленья наблюдать. 3 Печально, если в душах цепенеют Стремленья, погребенные навек, Притворство всеми чувствами владеет, И надевает маску человек. Никто открыто действовать не смеет; Мы наших мыслей сдерживаем бег. Поскольку все поэты - лицемеры, Мы принимаем вымыслы на веру. 4 Скажите мне, кто втайне хоть на час Не вспомнит прежней страсти заблужденья? И что из нас не испытал хоть раз О невозвратном прошлом сожаленья? Пусть волны Леты увлекают нас, - Печали не потопим мы в забвенье, И, как ни блещет светлое вино, Осадок опускается на дно. 5 Что до любви - рассказ неторопливый Пойдет о госпоже Амондевилл... Звук имени ее, такой красивый, Мое перо недаром вдохновил. Все музыка - и звон ручья игривый, И шепоты травы, и шум ветрил; Все музыкально в мире, все прекрасно, И пенье сфер мы слышим ежечасно. 6 Миледи Аделина, господа, Была близка к рискованным решеньям; Ведь слабый пол, изменчивый всегда, Изменчивым подвержен настроеньям. Ярлык вина обманчив иногда, И качество бывает под сомненьем. А женщина - как легкое вино: Испортиться и ей не мудрено. 7 Миледи я сравнил бы без прикрас С вином первейшей марки, с золотыми Чеканки самой новой; как алмаз, Миледи, совершенствами своими Блистая, только радовала глаз. С докучными уликами пустыми Природа - этот хмурый прокурор - Еще не приставала к ней в упор. 8 Я знаю - Смерть упрямая стучится К нам в дверь сперва как будто неумело (Так в первый раз к вельможе подступиться Купец, пожалуй, не решится смело); Но если уж начнет она сердиться, То грозно принимается за дело: Чуть переступит за порог - она Уплаты долга требует сполна! 9 Ты все съедаешь, Смерть! Но, ради бога, Умей щадить бедняжку Красоту - И без того добычи очень много, И все пожрать тебе невмоготу. Гурман костлявый! Подожди, не трогай Невинную весну во всем цвету! Бери героев - наций блеск и силу, Но женственности прелести помилуй! 10 Миледи было свойственно хитрить, Когда ее интрига увлекала; Открыто благосклонность проявить Ей воспитанье строгое мешало, Но тем неосторожней, может быть, Свое миледи сердце отдавала И нежности своей невинный пыл Тому, кто чувств таких достоин был. 11 Амурные истории Жуана Во всех салонах сплетни вызывали. Но леди Аделину, как ни странно, Его грехи нимало не пугали. Притом в английском климате туманном В Жуане страсти как бы остывали; Ведь был он как младой Алкивиад - К любой среде приспособляться рад. 12 Герои мои был тем более пленителен, Что не старался никого пленять, Он был умен, спокоен, обходителен, Не претендуя лавры пожинать. Назойливый дендизм предосудителен; Его девиз - "блистать и ослеплять", - А фатовство и прочие чудачества Роняют человеческие качества. 13 Мне хорошо известно - не всегда Успех чванливым франтам доставался А мой Жуан был скромен, господа, И сам собою всюду оставался; Он искренним казался без труда И голосом приятным отличался, - А голосу приятному даны Все пагубные чары Сатаны! 14 Он от природы был учтиво - нежен И подозрений вовсе не внушал, Изящен и спокойно - безмятежен, Он весело победы предвкушал. Герой такой мне попадался реже, Чем фатоватый щеголь и нахал, - А впрочем, скромность тоже дар отменный; Она успех приносит несомненный. 15 Любезно - весел и приятно - мил, Жуан со всеми вел себя тактично. Он сплетничать о ближних не любил, Он слабости собратьев знал отлично, С надменными он сам надменен был И намекнуть умел дипломатично, Что цену знает и себе и им И что доволен жребием своим. 16 Но дамам каждый раз являлся он В том облике, в каком его хотели Узреть. Таков неписаный закон. Живей всесильной кисти Рафаэля Воображенье их; кто наделен Красивой внешностью, того умели Они всегда поднять на пьедестал, Чтоб он, как чудо света, заблистал. 17 Но Аделина просто приписала Жуану качества свои и в нем Все совершенства редкие искала; И мудрецы порой повинны в том. Нас учит опыт многому, но мало. Мы горечь истин все же познаем, А мудрецы упорно забывают, Что и глупцы на свете ведь бывают. 18 Мудрейший Бэкон, Локк, Сократ и ты, Божественный, чье чистое ученье, Непонятое, как и все мечты, Лишь породило новые гоненья, Лишь укрепило силу темноты, - За что ты принял это униженье? Увы, примеров множество таких; На совести людской оставим их. 19 Что до меня - о славе не мечтая, Держаться я решил теперь скромней: Я с холмика спокойно созерцаю Мельканье лиц и пестроту идей, Я безмятежно - весело болтаю, Как на прогулке, с музою моей; Легко дается мне стихосложенье, Без всякого оттенка напряженья. 20 Мне кажется, в уменье рифмовать Заслуги нет, но в легком разговоре Весьма приятно время коротать. Когда поэты с музами не в ссоре, Они умеют строчки сочетать В изящном стиле "Improvvisatore"* В подобном стиле рад писать и я, Но льстивою не будет песнь моя. {* "Импровизатор" (итал.).} 21 "Omnia vult belle Matho dicere - die aliquando Et bene, die neutrum - die aliquando male"*. За первым не стремись, коль не титан ты, Второе в счастье нужно и в печали, Для третьего потребны уж таланты, Зато везде и всюду мы встречали Четвертое; в поэме ж сей, друзья, Вы все найдете, полагаю я. {* "Матон хочет все говорить наилучшим образом, говори когда-нибудь и хорошо, говори средне, иногда говори плохо" (лат.).} 22 Я прославляю скромность как систему, И с гордостью я вовсе не в ладу; Короткой я задумывал поэму, И сам не знал, куда я забреду. Хотелось мне представить эту тему Цензуры благосклонному суду, Польстить владык дряхлеющих амбиции, - Но я, увы, рожден для оппозиции! 23 Я неизменно защищаю тех, Кто не в чести. И если час настанет, Когда толпы победной рев и смех Над бывшими избранниками грянет, - Я нападать на них сочту за грех. И, может быть, - меня на это станет - Примкну я к роялистам; мне претит И демократ, когда он властью сыт. 24 Я мог бы стать супругом превосходным, Не зная, как печален мой удел, Я мог бы, свойствам вопреки природным, Монахом стать, уйдя от светских дел, Но никогда в плаще поэта модном Я щеголять бы дерзко не посмел, Когда б мои стихи перо зоила Насмешкой злобною не заклеймило. 25 "Laissez aller"*. В поэме, господа, Героям самым разным дверь открыта. Писать о них, казалось, нет труда; Не нужно Лонгина и Стагирита; Но вот в окраске фактов вся беда! Здесь подобает мудрому пииту Искусственное к естеству свести, В явленьях частных общее найти. {* "Пусть все идет своим чередом" (франц.).} 26 Когда-то люди создали манеры, Теперь манеры создают людей. Прилизаны, приглажены и серы, Не проявляем воли мы своей. Конечно, все поэты - лицемеры; Но как тут быть, каких искать путей? Куда мне обратиться - к темам прошлым Иль к современным, тягостным и пошлым? 27 Так что же, друг мой муза, поспеши! Когда тебе докучен стиль высокий, Давай смеяться просто от души, Стегая шуткой мелкие пороки. Запомни или даже запиши Колумба наставленья и уроки: В ничтожной каравелле можно плыть - И все-таки Америку открыть. 28 Миледи Аделина увлекалась Блестящими талантами Жуана В ней чувство постепенно разгоралось, Что, в сущности, по-моему, не странно, Неопытность его, как ей казалось, В опасности бывала постоянно. У женщин полумеры не в чести: Она Жуана вздумала "спасти". 29 Итак, миледи добрые советы Жуану безвозмездно расточала. Признательности мелкую монету Она за это часто получала; Но для спасенья милого предмета Она решила с самого начала Любимый дамский метод применить - Его безотлагательно женить. 30 Жуан ответил ей, что он мечтает Давно в такой союз сердец вступить, Но обстоятельства ему мешают Подобную мечту осуществить; А те, к кому он склонность ощущает И кто его могли бы полюбить, Души его прекрасные Цирцеи, - Уже давно в объятьях Гименея. 31 Для дочерей, племянниц и сестер Обдумывать прически, шляпки, платья, Подстроить встречу, тайный разговор - Вот милых дам любимое занятье! Они привыкли сватать с давних пор Всех братьев и кузенов без изъятья, Греха в том нету, ибо всякий брак Воздействует на нравы как-никак. 32 Все женщины, влюблявшиеся рано, За исключеньем дев и старых вдов, Охотно строят каверзные планы По части уловленья женихов. Необычайный замысел романа У них всегда заранее готов, Хотя порой действительность упрямо Его преображает в мелодраму. 33 Всегда у них найдется чей - то сын, Какой-нибудь единственный наследник, Какой-нибудь веселый дворянин, Любезный и приятный собеседник, А то и лорд, доживший до седин, Какой-нибудь из отпрысков последних, Мечтающий природу удивить И новым браком "древо" обновить. 34 Для всех у них невесты под рукой; Богатый выбор - как не любоваться! Умом, деньгами, внешностью, душой Невесты эти могут красоваться; Одна имеет голос небольшой, Другая - дар прелестно одеваться, Та будет мать и добрая жена, А та - для сана леди рождена. 35 В Америке есть некая колония; Ее там Рапп, как секту, учредил, Назвал весьма торжественно "Гармония" И брак из быта вовсе устранил Греховных увлечений беззаконие Он строгими законами смирил Но я поспорить с ним имею мужество! "Гармония" нелепа без супружества! 36 А разделять гармонию и брак Никак нельзя, не оскорбив природу (Быть может, Рапп, восторженный чудак, В Германии усвоил эту моду!) Хоть секта процветает как никак, Растет и богатеет год от году, - А все-таки, скажу вам не тая, Название оспариваю я. 37 Но пылкие любезные матроны, И Мальтусу и Раппу вопреки, Потворствуют природному закону И поощряют милые грешки К приросту населенья все мы склонны, Как трудности потом ни велики, И в результате - обнищанье нации. Разгул страстей приводит к эмиграции! 38 Я, право, не решаюсь присягнуть, Что Аделина Мальтуса читала Одиннадцатой заповеди суть - Жениться грех, коль нету капитала! Судить о том я не хочу ничуть, Что нам перо столь славное писало, Но сей арифметический подход Нас к жизни аскетической ведет. 39 Миледи, впрочем, знала очень точно, Что Дон-Жуан богат; его жена, Коль этот брак окажется непрочным, Вполне безбедно проживет одна. Ведь в пляске брака часто, как нарочно, Мужей отличных падает цена, И брак к печальной их ведет развязке, Как Смерть в Гольбейновой зловещей "Пляске". 40 Итак, Жуана брак был предрешен, И только за невестой дело было. Мисс Мак - Ин - Фольо был представлен он, Мисс Блик, мисс Шик и юной мисс Мак-Милло, Наследницам мисс Чек и мисс Купон (Всех Аделина в гости пригласила!). С любой из них любимец юных муз Мог заключить превыгодный союз. 41 Там нежная единственная дочка, Спокойная, как озеро, мисс Пруд, Была бела, как молоко в горшочке, Пока густые сливки не сольют. Не верьте этой милой оболочке; Под нею смесь простую узнают Воды и молока. Хотя для брачной Спокойной жизни эта смесь удачна. 42 Мисс Смеллоу, очень гордая собой, Богатая и бойкая девица, Об орденах и ленте голубой Мечтала. Но не каждый день случится, Что герцог, предназначенный судьбой, В ловушку сам собою залучится; Среди девиц подобных что ни год На турок и на русских спрос растет. 43 Там были... но к чему перечисленья! Скажу короче: там была одна, Прелестная, как светлое виденье, Как фея, как сиянье, как весна, - Аврора Рэби. Нежное волненье Рождала в сердце каждого она. Несмелое, но дивное творенье - Как роза накануне пробужденья! 44 Она осталась рано сиротой. Опекунами добрыми любима, Знатна, богата, - но немой мечтой, Раздумьем одиночества томима. Как будто силы юности златой Сломила смерть, промчавшаяся мимо. (Так во дворце пустом болит сильней Душа в тоске о счастье прошлых дней!) 45 Она была младенчески нежна, Но что - то в ней таинственно сияло... Как серафим задумчивый, она, Казалось, непрестанно горевала О тех, кто согрешил и чья вина Несчастный род людской отягощала; Она казалась грустным духом тем, Что охранял покинутый Эдем! 46 Она держалась веры католической И верила всем сердцем и умом: Сей ветхий культ красою романтической И строгостью пленял ее. Притом Она гордилась славой героической Своих отцов, и словом и мечом Обычай старой веры защищавших И ей святую верность завещавших. 47 Она глядела кротко и светло На божий мир, его не понимая; В ней сердце безмятежное цвело, Как ландыш, в тишине благоухая. Всеобщее признанье ей дало Какой - то гордый ореол; сияя Возвышенным спокойствием, она Была чудесной прелестью сильна. 48 Но почему-то в списки Аделины Аврора не была занесена, Хотя она имела все причины Затмить прелестных сверстниц имена; Любого благородного мужчину Такая дева, кажется, должна, Высокой добродетелью блистая, Склонить на путь супружеского рая. 49 Мой Дон-Жуан был очень удивлен (Как древний Рим, не видя бюста Брута В процессии Тиберия), и он Спросил о ней, но в эту же минуту Миледи, вдруг приняв надменный тон, Сказала очень резко почему-то: "Аврора мне не нравится: она Наивна и притворно холодна!" 50 "Но мы единой веры! - с удивленьем Сказал Жуан. - Нас легче обвенчать; Не пригрозит мне папа отлученьем, Не заболеет от досады мать". Но леди Аделина с нетерпеньем Всех женщин, не желающих признать За оппонентом правоту и силу, Все тот же довод сухо повторила. 51 Так что же? Если доводы умны, Не портятся они от повторенья, А если глупы, - может быть, цены Прибавит им простое умноженье. Настойчивостью действовать должны Политики, поддерживая пренья: Противника старайтесь утомить - Его тогда нетрудно и затмить. 52 Но почему миледи Аделина С предубежденьем относилась к той, Чей кроткий облик, светлый и невинный, Лишь со святыми спорил чистотой? Миледи славилась не без причины Любезностью, умом и красотой, - Но (это испытал любой живущий) Капризы каждой женщине присущи. 53 Не по душе, наверно, было ей Спокойное Авроры отношенье К мельканью лиц и пестроте идей. Нет худшего на свете униженья, Чем превосходство ближнего. Больней Обиды это тайное сомненье В себе самом; Антоний это знал И от величья Цезаря страдал. 54 Но то была не зависть, - о, еще бы! - Миледи чувства этого не знала! То было не презрение - за что бы Она Аврору Рэби презирала? То не была тоска ревнивой злобы, Которая прекраснейших терзала, То не было... Но нет, вопрос не в том, Что это было - вот проблема в чем. 55 Аврору света праздные сужденья Не трогали; сияя простотой, Она была как светлое теченье В потоке молодежи золотой, Сверкавшей, как пустые украшенья, Напыщенной и чванной красотой. Аврора только кротко улыбалась - Столь детским это сердце оставалось! 56 Ее не ослеплял надменный вид Миледи; безмятежно рядом с нею Она цвела: светляк в ночи блестит, Но звезды и прекрасней и крупнее! Наш Дон-Жуан, как ни был знаменит Был не замечен и не понят ею; Она ведь в небо устремляла взор, А он был только светский метеор. 57 Его весьма двусмысленная слава Чертовски чаровала женский род (Изящный блеск испорченного нрава Красавица любая предпочтет Смиренной добродетели; оправа Порочности обычно придает Героям цену), - но Авроры нраву Совсем не нравилась такая слава. 58 Жуан еще не знал натур таких; Погибшая Гайдэ в сравненье с нею Была дитя природы, волн морских Сердечней, простодушней и нежнее. Но отличалась каждая из них Особенною прелестью своею: Гайдэ - цветок, Аврора - самоцвет (Удачнее сравненья, право, нет). 59 Придумав это ловкое сравненье, Я стал опять "сзывать свою пехоту"; У Скотта взял я это выраженье - У лучшего на свете друга Скотта! Как он рисует рыцарей сраженья, Господ и крепостных, пиры, охоты! Когда бы не Вольтер и не Шекспир, - Поэта лучшего не знал бы мир. 60 Повсюду муза легкая летает, Везде я темы сразу нахожу; Я свет живопишу, и свет читает, И я его, признаться, не щажу. Врагов мой стих обычно порождает, Но жалкой дружбой я не дорожу; Уже давно я в ссоре с целым светом, А все же стал я неплохим поэтом! 61 Упрямство госпожи Амондевилл Жуана злило, и по сей причине Весь разговор их кисло - сладок был И очень неприятен Аделине. Но вот сребристый гонг провозгласил Тот час, когда на дамской половине Меняют туалет (хотя на глаз Для этой цели вряд ли нужен час). 62 Но чу! Звенят серебряные чаши, Стучат ножи, воинственно остры! (Поспорят ли с Гомером музы наши, Описывая пышные пиры!) Меню у нас, пожалуй, даже краше, Названья удивительно пестры, Таинственные смеси и приправы Напоминают древние отравы. 63 Там был отличный суп "a la bonne femine"* (Дивлюсь я этой кличке безрассудной!), И суп "a la Beauveau", известный вам, И камбала с подливкой самой чудной; Там был (но, видит бог, не знаю сам, Как справлюсь я с такой октавой трудной!) Большой индюк, и рыба всех сортов, И поросята - гордость поваров. {* "Хорошей жены" (франц.).} 64 Но мне в детали некогда вдаваться - Я все смешаю вместе! Как тут быть? Пожалуй, муза может растеряться И прозвище болтушки заслужить. Хотя и bonne-vivante* она, признаться Но трудно ей о пище говорить, И потому сейчас я очень кратко Все яства перечислю по порядку. {* Любительница удовольствий (франц.).} 65 Вестфальской ветчины окорока, Апиция достойные картины, И "sauses Genevolses"* для знатока, И дичь "a la Conde", и лососина; Там были - честь и слава погребка - Все Аммоно-убийственные вина, И пенистый шампанского бокал, Как жемчуг Клеопатры, закипал. {* "Женевские соуса" (франц.)} 66 Там было бог весть что "a l'Espagnole"* И "a l'Allemande"**, "timballe"***, и "salpfcon'ы"**** (Не сразу нам понятно, в чем там соль, Но к экзотичным яствам все мы склонны); Там были "entremets"*****, которых роль - Баюкать души негой полусонной; Там сам Лукулл, великий чародей, Венчал фазанов славой трюфелей. {* "По-испански" (франц.).} {** "По-немецки" (франц.).} {*** "Пирог с дичью" (франц.).} {**** "Пряное рагу" (франц.).} {***** "Гарниры" (франц.).} 67 Увы, сравнится ль блеск подобной славы Со славой тех, пред кем народы ниц Лежали? Где их призрак величавый? Где грохот триумфальных колесниц? Проходит все - тревоги и забавы, Победы и обеды знатных лиц; Едва ль затмит их временная слава Бессмертную Лукуллову приправу! 68 Люблю я трюфеля, признаться вам, И лакомое блюдо "puits d'amour'ы"* С вареньем или без - по вкусу дам, - Как поучает нас литература Кухмистерских. Я пробовал их сам, Но даже вам скажу - "Sans confiture"**, Без всякого варенья, эти "puits" На вкус прелестны, милые мои! {* "Кладези любви" (франц.)} {** "Без варенья" (франц.)} 69 Теряется мой разум в созерцанье Чудесных блюд, которым счету нет. Великих несварений процветанье Их результат, а может быть - секрет Кто думать мог, что скромный акт питанья Отца Адама через тыщи лет Переродится в сложное ученье, Дошедшее до грани изощренья! 70 Звенело рюмок тонкое стекло, И челюсти работали отлично, Гурманы задыхались тяжело, А мисс и леди кушали тактично, И юноши, чье время не пришло Любить еду, держались романтично: Они обилью лучших вин и блюд Прелестную соседку предпочтут. 71 Увы, не вклеить мне в мои октавы Сальми и консоме! Ну как тут быть? Пюре, gibier* и разные приправы Мне очень трудно в строчки уложить. На ростбиф каждый бритт имеет право, Но трудно ростбиф с рифмой примирить; Притом, покушав сытно, сын Парнаса Воспеть не в силах даже и бекаса. {* Дичь (франц.)} 72 Люблю желе, бисквиты, марципан, Мороженое, фрукты и закуски; Желудок наш, изысканный гурман, Страдает от излишней перегрузки! В произношенье трезвых англичан Становится подагрой "gout"* французский. Я не знаком еще с подагрой, но Спастись от сей напасти мудрено. {* "Вкус" (франц.).} 73 Забуду ль о бесхитростных маслинах, Союзницах первейших наших вин? Закусывал я ими на вершинах Гимета или Суния - один! Я ел их с хлебом в Лукке и в Афинах На изумрудной скатерти долин, Пируя по примеру Диогена (Он на меня влияет неизменно!). 74 Отягощенный стол напоминал Роскошных павильонов вереницу, Необычайный маскарадный бал Из овощей, и рыб, и разной птицы, Мой Дон-Жуан глазами пожирал "A l'Espagnole" - конечно, не девицу, А блюдо, что пленяло красотой, Пикантностью и тонкой остротой. 75 Сидел мой Дон-Жуан на этот раз Меж леди Аделиной и Авророй. Претрудный случай, уверяю вас, И это ощутил он очень скоро. Он ежился, не поднимая глаз, От ясно - проницательного взора Миледи Аделины - этот взор Его сверлил насмешливо в упор. 76 Мне кажется, у глаз бывают уши - Иначе я не в силах объяснить, Как удается женщинам подслушать То, что никто не мог предположить. Как пенье сфер, способны наши души Таинственно звучать. И, может быть, Поэтому порой посредством взора Длиннейшие ведутся разговоры. 77 В спокойном равнодушии своем Аврора на Жуана не глядела Обычно мы с досадой узнаем, Что ближним нет до качеств наших дела Жуан мой не был фатом, но и в нем Аврора самолюбие задела; Себя он как бы лодкой ощущал, Затертой между двух ледовых скал. 78 Он пошутить попробовал - напрасно. Ему, конечно, вежливо ответили, Но, глядя вдаль спокойно и бесстрастна, Как будто шутки вовсе не заметили. И скромность и заносчивость ужасны, В каком бы облике мы их ни встретили. Он видел, что миледи быстрый взгляд Таил язвительной насмешки яд. 79 Она ему, казалось, говорила: "Я так и знала!" Уверяю вас: Подобное злорадство - это сила Опасная и вредная подчас. Герой, чье сердце шутка оскорбила, Все выполнить старается как раз, Что в мстительном намеке заключалось... Глядишь - ан шутка правдой оказалась! 80 Но ловкий и любезный мой герой Сумел искусно выказать вниманье Своей соседке. Этою игрой Он деликатно подчеркнул признанье Ее достоинств. Я готов порой Поверить сплетне! На его старанья И на его веселые слова Аврора улыбнулась раза два. 81 Могла ль от разговора воздержаться Жуана миловидная соседка? Сама миледи стала опасаться, Что в ней проснется все-таки кокетка; В холодном равновесии держаться Нам трудно, и случается нередко, Что мы... Но тут миледи не права: Аврора уж совсем не такова. 82 Притом Жуан настолько был приятен, Настолько гордо-скромен, так сказать, Себя умел так ловко показать он, Так он умел покорность проявлять, Умел он быть и весел и занятен, Умел он тактом шутки умерять, Людей на откровенность вызывая, А собственные замыслы скрывая, 83 Аврора в равнодушии своем Его к толпе обычной причисляла Пустых людей, но и Аврора в нем Особенные свойства увидала. Он льстил с таким умом и мастерством, Что даже ей приятно слушать стало; Так похвалы изысканных льстецов Завлечь способны даже гордецов. 84 Притом он был красив, а это свойство Смущает женщин, мы должны признать; Супружествам большое беспокойство Оно способно часто доставлять. Пленительную внешность и геройство, Увы, трудней всего не замечать; Когда прекрасный образ нас смущает, Нас никакая книга не прельщает. 85 Аврора больше внешности пленительной Любила книги. И, служа Афине, К ней относилась с нежностью почтительной, Любуясь ею даже на картине. Но лишь в корсете старости медлительной Надежна добродетели гордыня. Сократ, блюститель этики, и тот Прекрасного влиянье признает. 86 В шестнадцать лет все девы сократически Чтят красоту невинно - вслед Сократу. Что ж? Если этот славный муж аттический И в старости мечтал замысловато (Платон писал о том метафизически), То девушкам уж вовсе трудновато Без грез - ведь их природа такова! Но скромность для девицы - sine qua*. {* Непременное условие (лат.).} 87 Замечу вскользь: когда свои сужденья Я, как великий Кук, вам излагаю, О них всегда свое второе мненье Я мненью первому предпочитаю, А может быть, и третье есть решенье, А может, вовсе нет - почем я знаю! Но, будь поэт логичен, скуп и строг, - Мир сущего понять бы он не мог. 88 Весь род людской себе противоречит - Ну как же мне другим не подражать? Все мелкой ложью истину калечат, Но я правдив и не желаю лгать. Коль нас от скептицизма не излечат, Мы ничего не сможем отвергать. Противоречий много в человеке; Источник правды чист, но мутны реки. 89 И притчи и стихи способны лгать, Хотя иной раз могут быть правдивы, А басня может нравы исправлять, Клеймя пороки очень справедливо. Но кто поможет сущее познать? Философы? Они всегда кичливы! Религия? Возможно, если знать, Какой из сект разумней доверять. 90 Конечно, каждый может ошибаться. А впрочем, может быть, и каждый прав. Спаси нас боже! Трудно продвигаться, В тумане маяка не распознав. Пора пророку новому заняться Защитой смелых догматов и прав; Изношенные мненья, в самом деле, За два тысячелетья потускнели. 91 Но для чего запутался и я В тенетах метафизики? Не мне ли Противна эта вся галиматья? Безумье и судьба мне повелели О косяки загадок бытия Напрасно биться лбом. Осточертели Мне все проблемы эти навсегда; К терпимости я склонен, господа! 92 Теолог я умеренный (не скрою!), Пресвитерьянец и мыслитель, право. Умеренно люблю я Тир и Трою, Как Элдон, судия сей величавый. О доле низших классов я порою Толкую Джону Булю очень здраво, И, словно Гекла, кровь кипит моя, Коль произвол тиранов вижу я. 93 Политику, религию, смирение Вы встретите не раз в стихах моих; Я придаю огромное значение Моральной пользе диспутов таких. Я публике устроил развлечение Из разных философских заливных. Желая угодить любому праву, я Загробной вас попотчую приправою. 94 От споров я отрекся, видит бог! Теперь ни на какое искушенье Поддаться бы я, кажется, не мог; Я полное предвижу исправленье. А то читатель к музе очень строг: Опасными слывут ее сужденья, Хотя она едва ли злее тех Судей, чей труд велик, да мал успех. 95 Ты веришь ли, читатель, в привиденья? Конечно, нет! Ты хмуришься? Так что ж! Тревоги и приятные волненья Ты в этой пестрой повести найдешь. Я говорю без всякого глумленья, Что этот мир таинственный - не ложь; Я веские имею основанья Уверовать в его существованье. 96 Серьезно? Вы смеетесь?! Как же быть! А я предпочитаю улыбаться. Ведь, право же, могу я допустить, Что призраки способны появляться! Я не хочу об этом говорить, Чтоб на знакомство к ним не навязаться; Сам Гоббс в себе души не замечал, А посещенья мертвых ощущал. 97 Я ночью эти песни сочиняю То как сова, а то как соловей. Минервы птица мрачная и злая Над рукописью кружится моей; Со старых стен, кольчугами сверкая, Глядят портреты умерших людей, И угольки в камине слабо тлеют, - И мысли постепенно цепенеют. 98 И посему (хотя при свете дня Я не привык писать) иные думы Бывают в яркий полдень у меня; Но полночи холодной мрак угрюмый Меня смущает, сердце леденя, - Мне бредятся таинственные шумы... Кто знал такое состоянье, тот Пусть это суеверьем назовет! 99 Меж двух миров, на грани смутной тайны Мерцает жизни странная звезда. Как наши знанья бедны и случайны! Как многое сокрыто навсегда! Прилив столетий темный и бескрайный Смывает грани, толпы и года, Лишь мертвых царств угрюмые могилы В пространствах мира высятся уныло. ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ 1 Учили персы юношей при Кире Стрелять из лука, ездить на коне И правду говорить. И в новом мире Мы это все усвоили вполне; Конечно - лук в музее, а не в тире, Но конный спорт - по-прежнему в цене, А что до Правды - то сия наука Из моды вышла, как... стрела из лука. 2 Эффект дефекта этого велик, Но сам "эффект сугубо дефективен", - А почему - судить я не привык; Одно лишь вам скажу: пусть я наивен, Пусть часто заблуждаюсь, но язык Патетики фальшивой мне противен Уже не раз предупреждал вас я, Что муза очень искренна моя. 3 Ее неотразимые сужденья Частенько бьют не в бровь, а прямо в глаз, И горьким, вместо сладкого варенья, Она гостей попотчует не раз, - Зато правдивы все ее творенья; Мы пишем с ней, предупреждаю вас, Чтоб вы на нас и впредь не обижались - "De rebus cunctis et quibusdam aliis"* {* "Обо всех вещах и еще о некоторых других" (лат.)} 4 Весьма правдивым будет мой рассказ - Рассказ о привиденьях, как ни странно, И даже без особенных прикрас! Но кто постичь способен смысл туманный Явлений тех, что окружают нас Нам скептики мешают постоянно; Но рот давно пора закрыть тому, Кто б возражал Колумбу самому. 5 В легендах и преданьях исторических Нам рассказали Монмут и Турпин О случаях чудесных и мистических, Реальных не имеющих причин Всего искусней критиков скептических Опровергал блаженный Августин - Какими бы их воэраженья ни были - Своим упрямым "quia impossibile"* {* "Ибо невозможно" (лат.)} 6 Жить надо смертным в духе старины, Придется предков следовать примеру: Несбыточному верить вы должны И невозможное принять на веру. Столь таинства священные сложны, Что мудрецы, рассудку зная меру, В них верят, как в Писание Они От споров только крепче в наши дни. 7 И Джонсон думал, что на протяженье Шести десятков горестных веков Тревожат человечество виденья И выходцы из призрачных миров. И тщетно им навстречу возраженья Возводят вал из доводов и слов: Есть в мире сила выше нашей силы, Которую сознанье не открыло. 8 Но между тем закончился обед И даже ужин; танцы замирают, Замолк оркестр, в гостиных меркнет свет, Веселый шум и говор затихает. И вот последний бальный туалет, Как облачко на солнце, исчезает, А в окна льются лунные лучи, И гаснет свет слабеющей свечи. 9 Напоминает прошлых пиршеств чад Шампанское на самом дне бокала, Пустую пену пунша, легкий взгляд, В котором тенью чувство пробежало, Морскую зыбь, неясный аромат, Круговорот пленительного бала, Систем философических туман И опиума радужный обман - 10 Покоя или счастья благодать, Неясный бред, ничто, одно мгновенье. Всего трудней бывает понимать Души и мысля тайные движенья - Искусство тирский пурпур добывать Так позабыли наши поколенья. Но пусть же в мире сгинут поскорей И пурпурные мантии царей! 11 Одеться перед балом, говорят, Всем трудно, но труднее после бала Надеть хандрой пропитанный халат, Как Нессов плащ, и повторять устало, Что вслед за Титом юноши твердят: "Опять потерян день, и ночь пропала!" По мне, однако, было бы умней Вести учет удачных наших дней. 12 Мой Дон-Жуан один в своем покое Большое беспокойство ощущал; Глаза Авроры были ярче вдвое, Чем он со слов миледи ожидал, И знай он, что творится с ним такое, Он, верно, философствовать бы стал; Но, к философии не прибегая, Он попросту мечтал, порой вздыхая. 13 Жуан вздыхал. А тут еще луна, Богиня всех вздыхающих, сияла, Настолько ослепительно ясна, Насколько наше небо позволяло. Лирической тоской уязвлена, Душа героя нашего пылала, В ней разгорался пафос нежных слов И томно - восклицательных стихов. 14 Любовник, астроном и сочинитель, Поэт или влюбленный свинопас Луну - фантазий давнюю обитель - Почтили вдохновеньями не раз, Когда она, блестящая в зените, Рождает и простуду и экстаз, Приливами морей повелевает И томные сонеты навевает. 15 Лирическим раздумьем обуян, В готическом покое горделивом Не думал о покое Дон-Жуан, Он видел, как мерцает прихотливо Гладь озера сквозь призрачный тумана Вдали, конечно, наклонялась ива, И водопад срывался с крутизны, Сверкая пеной снежной белизны. 16 На столике - верней, на туалете (Я точности придерживаться рад; О самом незначительном предмете Я говорить не стану невпопад!) - Свеча горела тускло. В мутном свет" Героя моего усталый взгляд Встречал картины, вазы, гобелены И темные готические стены. 17 Он вышел в зал. В багетах темных рам, В неясной мгле таинственного света Мерцали величаво по стенам Прекрасные старинные портреты Давно почивших рыцарей и дам, - Кольчуги, шлемы, розы, кастаньеты - Портреты мертвых под лучом луны Особенно печальны и страшны. 18 Суровый рыцарь и седой монах При лунном свете будто оживают; Шаги твои на дремлющих коврах Таинственные шорохи рождают; Во всех углах гнездится смутный страх, Причудливые блики выплывают: "Как смеешь ты блуждать в ночной тени, Когда не спят лишь мертвые одни?" 19 Неуловимо - призрачно смеется Красавица, почившая давно; Ее истлевший локон резво вьется, Ее лицо луной озарено... Портрет навеки юным остается, Ему бессмертье странное дано; Ведь и при жизни все портреты наши Всегда моложе нас - и часто краше! 20 Итак, Жуан мечтательно вздыхал О том, что все подвластно изменению - И женщины ч чувство Он шагал, Стараясь заглушить свое волненье, - И вдруг неясный шорох услыхал... Быть может, мышь? Быть может, привиденье? (Никто не любит слышать в час ночной Шуршанье между шторой и стеной!) 21 Но то была не мышь, а тень немая Монаха в темной мантии, в шлыке; Он подвигался, глаз не поднимая, Сжимая четки в призрачной руке, Ныряя в тень и снова выплывая На лунный свет, как лодка на реке, - И только поравнявшись с Дон-Жуаном, Его пронзил каким-то взором странным. 22 Жуан окаменел; хоть он слыхал О призраках в старинных замках этих, Но как-то никогда не допускал, Что человек способен лицезреть их. Он россказням совсем не доверял: Что призраки? Вранье! Ведь мы не дети! Но что-то вдруг мелькнуло перед ним, Как облако иль стелющийся дым. 23 Три раза кряду это порожденье Земных, небесных или темных сил Прошло по галерее; без движенья За ним Жуан испуганный следил, И волосы его, как дуновенье, Неизъяснимый ужас шевелил. Остановить монаха он пытался... Увы! Язык ему не подчинялся! 24 На третий раз таинственная мгла Глубокого глухого коридора Монаха поглотила. Там была Простая дверь, а может быть, и штора; Бесплотные и плотные тела Способны от внимательного взора Вдруг исчезать неведомо куда Без явственной причины и следа. 25 Встревоженный Жуан не шевелился, Не отрываясь глядя в полутьму, В которой непонятно растворился Ужасный дух, явившийся ему. И каждый бы, я думаю, смутился, Увидев непонятное уму. Рассеянный и бледный, еле - еле Он ощупью добрался до постели. 26 Здесь он протер глаза и поспешил Взглянуть вокруг: свеча на туалете Горела безмятежно. Он решил Найти забвенье в лондонской газете, Где дипломат, и критик, и зоил Охотно судят обо всем на свете - О короле, о ваксе, о балах, О внешних и о внутренних делах. 27 Здесь все напоминало мир живых, Но все - таки его дрожали руки; Прочел он несколько столбцов пустых И, кажется, статью о Хорне Туке; Под одеялом съежился, притих, Ловя тревожно все ночные звуки; И скоро сон - целитель слабых сил - Его глаза усталые смежил. 28 Но часто просыпался он тревожно, Не понимая, что же видел он: Виденье ль? Сновиденье ль? Все возможно, Хоть суеверный страх уже смешон. К утру он задремал, но осторожно Слуга прервал его недолгий сон, Предупредив почтительно и чинно, Что время одеваться господину. 29 Мой Дон-Жуан оделся. Сей обряд Обычно развлекал его немало, Но в этот день его унылый взгляд И зеркало почти не занимало. Он локоны расправил наугад И застегнул жилет довольно вяло, И галстук у него на левый бок Подвинулся - почти на волосок. 30 Он появился к утреннему чаю, Рассеянно к столу придвинул стул И, на приветствия не отвечая, Рассеянно из чашки отхлебнул, Обжегся - и, смешков не замечая, За ложечкою руку протянул Тут сразу угадала Аделина. Что тайная тоска всему причина. 31 Он бледен был - она еще бледней. Она украдкой что - то прошептала, Лорд Генри невпопад ответил ей, Что на тартинках масла слишком мало. Графиня шалью шелковой своей Спокойно и задумчиво играла, Аврора же - святое существо - Во все глаза глядела на него. 32 Печали без достаточной причины, Как водится, не терпит высший свет. "Здоровы ль вы?" - спросила Аделина. Жуан ответил: "Да... Немножко... нет..." Домашний врач осведомился чинно По части сердца и других примет, На что Жуан ответил лаконично, Что, право, чувствует себя отлично. 33 "Да", "нет", "отлично" - странные слова, И выглядел Жуан довольно странно: У бедного кружилась голова, Да и в глазах темнело непрестанно. Он отвечал врачу едва - едва, И понял тот по виду Дон-Жуана, Что ежели недуг его лечить, То не врача бы надо пригласить. 34 Лорд Генри между тем разговорился, Свой шоколад откушав превосходный, Сказал, что гость, наверно, простудился, Хотя погода не была холодной, - Потом к графине мило обратился: "Что граф? И как недуг его природный - Подагра, эта ржавчина господ, Суставы благородные грызет?" 35 Жуану, как хозяин благосклонный, Он улыбнулся: "Вид у вас такой, Как будто наш монах неугомонный Нарушил ваш полуночный покой!" С гримасою притворно - удивленной, Но все-таки бледнея, мои герой Сказал, тревогу тайную скрывая: "Какой монах? Я ничего не знаю!" 36 "Помилуйте! Фамильный наш монах! Легенда, впрочем, часто привирает; Но все - таки хоть в нескольких словах Вам рассказать об этом подобает, Хотя уже давно в моих стенах Сей древний посетитель не бывает Не знаю - он ли стал смирней, чем был, Иль наше зренье разум притупил". 37 "Ax, милый мой! - миледи возразила (Взглянув на Дон-Жуана моего, Она весьма легко сообразила, Что эта тема трогала его), - Я много раз, уж кажется, просил Не говорить об этом ничего; Шутить на эти темы неуместно, А древнее преданье всем известно", 38 "Да я шутить совсем и не желал" - Сказал милорд. - Припомни, дорогая, Как нас он после свадьбы напугал, По галерее в сумерки блуждая!" Но тут он поневоле замолчал, Увидев, что супруга молодая Взялась за арфу, в струнах пробудив Задумчивый и жалобный мотив. 39 "Баллада о монахе! Это мило! - Вскричал милорд - Но ты прибавь слова, Которые сама же сочинила" Без текста эта музыка мертва!" Все общество тотчас же попросило Хозяйку спеть, на что она сперва Поколебалась, несколько смутилась И под конец, понятно, согласилась. 40 Прелестные певицы каждый раз Разыгрывают милое смятенье, Обычно умиляющее нас, - И Аделина, начиная пенье, Ни на кого не поднимала глаз, Но проявила тонкое уменье И высший дар изящной простоты (Что для меня дороже красоты). Песня леди Амондевилл Спаси нас, помилуй, пречистая сила! Монах на могиле сидит, В полночной тиши за помин души Молитвы и мессы твердит. Когда разорил лорд Амондевилл Обитель отцов честных, Один не забыл священных могил Почивших братьев своих. Губя и деля мечом короля Угодья господних слуг, Топтали солдаты леса и поля И села сжигали вокруг. Но, строг и суров, не боясь оков, Печален, угрюм и упрям, В часовню и в дом, невидимый днем, Монах приходил по ночам. Порожденье злых или добрых сил - Не нам рассуждать о том, - Он в замке лордов Амондевилл Обитает ночью и днем; Он тенью туманной мелькает, незваный, На свадебных их пирах И в смертный их час, не спуская глаз, Стоит у них в головах. Встречает он стоном, страданьем бессонным Рожденье наследников их; Предвидя невзгоду, грозящую роду, Является в залах пустых. Тревожною тенью скользит привиденье, Но лик капюшоном закрыт, И взор его странный тоской постоянной, Могильной тоскою горит. Спаси нас, помилуй, пречистая сила: Хозяева в этих стенах Днем - внуки лорда Амондевилла, А ночью - этот монах. В обители древней гнездится страх, А тень продолжает блуждать, Ни лорд, ни вассал еще не дерзал Права его отрицать. Не трогай монаха, что бродит по залам, - И не тронет тебя монах. Как ночи туманы, беззвучно, устало Он движется тихо впотьмах. Спаси его душу, пречистая сила, От темных страстей защити, И что бы страданьем его ни томило, - Грехи его отпусти! 41 Слова замолкли. Слабое дрожанье Последних струн растаяло, как сон, И после трехминутного молчанья (Обычный акустический закон) Посыпались восторги, восклицанья Наперебой, но все же в унисон: Хвалили все в порыве восхищенья И голос, и манеру исполненья. 42 Прелестная хозяйка им в ответ Лениво и небрежно улыбалась. Ведь никакого дива в этом нет, Она давно уж этим занималась; Она, мол, дилетант, а не поэт! (И потому ей как бы позволялось И творчество других знакомых дам Причислить к дилетантским пустячкам!) 43 Так, в детской книжке я не раз читал, Что киник Диоген в дому Платона Платона гордость с гордостью топтал, Его ковер порвав бесцеремонно. На ссору он собрата вызывал, Но тот хранил довольно непреклонно В душе философический покой И был весьма доволен сам собой. 44 Я вспомнил этот маленький рассказ, Поскольку нашей леди Аделине Случалось обесценивать не раз Улыбкой дилетантскую гордыню И восхвалений родственный экстаз, Когда порой маркиза иль графиня Пыталась проявить в кругу семьи Таланты и способности свои. 45 О, нежные, чувствительные трио! О, песен итальянских благозвучие! О, "Mamma mia!"* или "Amor mio!"** И "Tanti palpiti"*** при всяком случае, "Lasciami"***** и дрожащее "Addio"****** И, наконец, как верх благополучия, Романсик португальский "Tu chamas"e (Слова, непостижимые для нас!). {* "Мамочка моя!" (итал.).} {** "Любовь моя!" (итал.).} {*** "С таким трепетом" (итал.).} {**** "Оставь меня" (итал.).} {***** "Прощай" (итал.).} {****** "Ты зовешь" (португ.).} 46 Миледи пела мрачные баллады, Туманной Каледонии преданья, Унылые, как рокот водопада, И скорбные Ирландии рыданья, Что за морем изгнанникам отрада, Уже не ждущим с родиной свиданья. Стихи и эпиграммы иногда Миледи сочиняла без труда. 47 И не была чужда ее натуре Простая краска синего чулка, - То не был цвет возвышенной лазури, Оттенок бирюзы и василька, Что ныне принят так в литературе; Она ценила ясность языка, Считала Попа подлинным поэтом И откровенно признавалась в этом. 48 Аврора Рэби по сравненью с ней Была скромна и говорила мало; Она невинной грацией своей Шекспира героинь напоминала. В стране фантазии, призраков и феи Ее душа прелестная витала, Высоких чувств и мыслей глубина В ее очах была отражена. 49 Но грацией, достойной граций Греции, Графиня Фиц-Фалк затмевала всех; Как в небе легкомысленной Венеции, В ее глазах сиял лукавый смех. Но тонких яств отнюдь не портят специи - Лукавство не считается за грех. А чересчур безгрешная красавица Нам, грешникам, гораздо меньше нравится. 50 К романтике особого пристрастья Не проявляла, кажется, она; Героев демонических несчастья И героинь печальных имена В ней вызывали слабое участье; Она была довольно холодна К поэзии, однако признавала Сонеты (к ней самой) и мадригалы. 51 Но я не знаю все - таки, ей - ей, Что именно миледи побудило Пропеть о том, что, как казалось ей, Жуана волновало и томило; Быть может, милой песенкой своей Его развеселить она решила? А может быть, - кто женщину поймет! В нем робость укрепить, наоборот? 52 Всего верней, она имела целью Ему покой душевный возвратить. Ни предаваться крайнему веселью, Ни слишком ощутительно грустить Не позволяет светское безделье; Аристократу следует носить, Как подобает возрасту и чину, Притворства благовидную личину. 53 И точно - оживился мой герой И принялся острить весьма охотно О призраках, полночною порой По комнатам гуляющих бесплотно В тоске и жажде мести родовой, - А юная графиня беззаботно Расспрашивать хозяев принялась, Откуда вера в чернеца взялась. 54 Никто не мог, конечно, проследить Источники старинного преданья. Иные полагали, может быть, Что этот миф имеет основанья; Но Дон-Жуан решился утаить Чудесные свои переживанья И на вопрос: "Смущал ли призрак вас?" Едва ответил и не поднял глаз. 55 Тем временем в беседе беззаботной Уже за полдень стрелка перешла. Решили все, позавтракавши плотно, Что время приниматься за дела. Мужчины в поле двинулись охотно: Там гонка славная гостей ждала - Борзых отличных свора боевая И кровная кобыла скаковая. 56 Потом принес какой - то антиквар Хозяевам творенье Тициана; Сказал он, что на этот экземпляр Придворные нацеливались рьяно, Да им не по деньгам такой товар; Он даже королю не по карману, Поскольку урезают каждый год Теперь его величества доход. 57 Но лорду Генри - первому эстету, Имеющему щедрость и размах, Он рад бы подарить картину эту, Будь он, купец, немного при деньгах. Художники, артисты и поэты Так щедро рассыпались в похвалах Чутью милорда - мол, его сужденье Имеет колоссальное значенье. 58 Тут архитектор новый появился; Старинной готики туманный бред Он воплощал и выяснить стремился Столетиями нанесенный вред. Он с планом перемен таких носился, Что от Аббатства бы пропал и след. Гордился ев подобной профанацией, Свой труд провозглашая реставрацией. 59 Английских денег не жалея, лето Здесь проводил недаром ловкий гот, И предъявил он выкладки и сметы: Одиннадцатитысячный расход. Он бойко уверял, что трата эта И выгоду и славу принесет, Способствуя красе и возрожденью Почтенного старинного строенья. 60 Явились два юриста - обсудить Залог усадьбы и покупку леса. Любил лорд Генри тяжбы заводить И вскоре ждал судебного процесса, Потом пришлось свинарник посетить, Хозяйства соблюдая интересы; Там были свиньи самый первый сорт - Готовил их на выставку милорд. 61 Потом пришли попавшие в ловушку Два браконьера с хмурым лесником И девушка - смиренная пастушка В большом плаще пунцовом с башлыком. На вид она была совсем простушка; Но я с плащами этими знаком, И помню пылкой юности грехи я: Скрывают полноту плащи такие. 62 Но обсуждать не собираюсь я Естествознанья тайны и загадки, Притом и сплетни - тема не моя; Сограждан исправляя недостатки, Амондевилл, как мировой судья, Оберегал законы и порядки, И сельские констебли посему Виновную доставили ему. 63 О судьбах мира судьи мировые Пекутся, охраняя от потравы Луга, леса, и парки родовые, И сельские нетронутые нравы. Но как решить проблемы роковые? Как отличить проступок от забавы? Всего трудней охрана диких птиц И честности хорошеньких девиц. 64 Виновная бледна была ужасно, Как будто набелилась нарочито. (Обычно эти щечки были красны; Румян не знают сельские хариты!) Меж тем как леди именно прекрасны Той бледностью особо родовитой, Что лишь от страсти или от стыда Сменяется румянцем иногда, 65 Хорошенькие глазки озорные Туманились слезами, но она Старалась не заплакать; ведь впервые Сюда она была приведена И помнила, что слабости такие Выказывать на людях не должна, Тревожилась, робела, трепетала И с ужасом допроса ожидала. 66 Не всех их, впрочем, - что легко понять, - У лорда в кабинете принимали. Юриста можно в комнаты позвать, А племенного кабана - едва ли; Да и крестьян не принято пускать В приемную, где бойко толковали, Как генералы, собираясь в бой, Купец и архитектор городской. 67 Констебли эль потягивали вяло С невозмутимым видом важных птиц, Виновная в гостиной ожидала Прихода властью облеченных лиц, Которым совещаться надлежало О термине, зазорном для девиц, На языке юристов очень тонко Звучащем в двух словах: "отец ребенка". 68 Лорд Генри в каждом деле проявлял Энергию и подлинное рвенье; Всех поваров он воодушевлял, Готовивших большое угощенье. Амондевилл, как водится, давал Для всех своих друзей без исключенья Открытый день, когда в открытый дом Сбирались все соседи на прием. 69 В неделю раз такие дни бывали, Когда и приглашенья не нужны; Соседи все отлично понимали - Без приглашенья все приглашены. Столы большие накрывались в зале, И, будучи вином упоены, Все гости выражали без стесненья За кушаньем общественное мненье. 70 Лорд Генри предавался, как игрок, Предвыборных страстей соревнованию: Был выборам в парламент близок срок, А в округе меж тем имел влиянье Шотландский граф и с ним его сынок, И представлял, весьма стремясь к избранью, "Противный интерес" сей графский сын - Хоть интерес - то был у них один. 71 Амондевилл использовал отлично Предвыборные средства обольщенья; С иными он любезничал тактично, Иным давал он щедро заверенья. Конечно, эта мера непрактична И может довести до разоренья, Но он людей, однако, уважал - И слово по возможности держал. 72 Горячий друг свободы и не менее Горячий друг правительства, умел Он среднег