ению.
Здесь просто не оказалось нужды в дискуссии присяжных.
Возможно, это произошло еще и потому, что лидер обсуждения, 70-летняя
бухгалтер сразу стала отстаивать наиболее взвешенное и верное в данных
условиях среднее решение. На основной вопрос судьи-исследователя: "Можно ли

неучтенку считать хищением?" - они ответили: "Нет, потому что кому и в
какой
доле она принадлежит, должен решать гражданский суд".

Анализ суждений присяжных в ИСП-4 (13.09.1996.)
(большая часть серпуховских присяжных не признала за рыбаками никакой
вины)

Большинство в данном составе - мужчины рабочих профессий, среднего
возраста и среднего образования. Тем не менее, участие трех молодых
присяжных и двух свыше 50 лет, а также предпринимателя и бухгалтера с
высшим
образованием внесло в его работу полезное разнообразие.
Основное обвинение рыбаков в хищении было отвергнуто почти всеми
присяжными еще до обсуждения (письменно). Один обвинительный голос молодой
домохозяйки остался неаргументированным, несмотря на попытку старшины
"разговорить". Проще всего объяснить ее особенность молодым максимализмом.
Единственной уступкой общему мнению с ее стороны было присоединение к
ответу: "Не заслуживают лишения свободы".
Разность подходов обнаружилась только в ответах на второй вопрос. 7
присяжных признали рыбаков виновными в гражданском правонарушении, а двое
твердо отказались признать за ними даже гражданскую вину. Если же
проанализировать мотивацию высказавшихся за вину капитанов в гражданском
порядке, то выясняются еще более глубокие различия. Три женщины посчитали
рыбаков "немного виновными", упирая на тяжелое материальное положение их
семей, а вот 4 мужчин пришли к выводу, что при гражданском разбирательстве
еще не совсем известно, на чью сторону встанет суд, и не окажется ли, что
вина акционерного общества перед рыбаками по части невыплаты им зарплаты -
много больше.
Их вердикт: Виновны в гражданском правонарушении имел следующий смысл:
"Дело должно быть передано в гражданский суд, а каким будет его решение, не

знаем".
Пожалуй, данное рассмотрение по делу капитанов оказалось для них
наиболее оправдательным. О причинах этого можно лишь догадываться. Судя по
активной защитительной позиции весьма рассудительного слесаря (6), он был
задет за живое. Судьба рыбаков была им как бы принята на себя. Возможно,
что
он принадлежит к разряду представителей низового бизнеса, который сейчас
загнан в тень и никак не может выбраться к свету, сначала из-под мощного
соцгосударственного пресса, теперь - из-под его глыб в виде всяческих
крупных АО и иных наследников госмонополий.
Анализ суждений присяжных в ИСП-5 (14.09.1996 г.)


(серпуховские рабочие осудили рыбаков как расхитителей на лишение

свободы)

Состав присяжных пятого процесса был чрезвычайно однородным по
профессиональному срезу: 10 рабочих (мужчины и женщины разного возраста)
среднего образования из 12. Некоторое разнообразие в профессиях присяжных
обеспечили только военный курсант и интеллигентный предприниматель, ставший

старшиной. Но, конечно, это был суд рабочих.
Тем удивительнее был его обвинительный и даже репрессивный вердикт по

делу о "левых" приработках, которыми занимались и, наверное, занимаются
очень многие рабочие в России на своих государственных, а ныне
акционированных предприятиях.
Вердикт: Виновны в хищении и заслуживают лишения свободы - принят 9
голосами против 3.
ИСП-5 в корне разрушил мою правозащитную иллюзию, что рабочие лучше
понимают и будут защищать "левые" приработки на предприятиях.
Жители же серпуховской рабочей слободы поступили совсем иначе, и мне до
сих пор трудно понять причины, хотя обсуждение шло прямо на моих глазах (я
его снимал как оператор).
Интересно, что осудительное настроение большинства укрепилось как раз
после обсуждения доводов защиты, на которых упорно (хотя и тактично)
настаивал сразу разделивший их старшина.
А ведь вначале половина присяжных была склонна к оправданию подсудимых.
По заполненным еще до обсуждения индивидуальным опросным листам видно, что
их вину в хищении признали только 7 из 12, но одна из них, присяжная 3,
потом, кстати, самая активная защитница рыбаков, записала не только вину в
хищении, но и что судить их надо гражданским судом (конечно, без лишения
свободы). Не разбираясь в том, как надо называть проступки капитанов -
хищением или гражданским правонарушением, она твердо была убеждена в
главном, что сажать капитанов не надо. С учетом этой поправки можно
утверждать, что сразу после прослушивания доводов сторон, пояснений
ведущего
и формулирования собственных представлений о деле, до начала совместного
обсуждения присяжные разделились ровно пополам: 6 признали капитанов
виновными в хищении и заслуживающими лишения свободы и 6 посчитали, что
действия их подлежат гражданскому суду и без лишения свободы. Такое
соотношение голосов было бы равноценно оправданию.
Но в ходе обсуждения дела трое присяжных радикально изменили свое
мнение, что с запасом переменило вердикт суда на обвинительный.
Явным лидером, выразителем изначально обвиняющей половины присяжных
выступил 52-летний рабочий. По его словам легко догадаться, что он вполне
понял определенную справедливость доводов защиты и сразу же заявил, что
если
к делу подходить с житейской стороны, то его надо было "пустить по
гражданскому судопроизводству", но поскольку суду отданы не рядовые рыбаки,

а их капитаны, то они как должностные и властные лица должны подлежать
строгому уголовному суду. Думаю, он понимал, что рыбацкие капитаны не
совершали хищения, но поскольку в опросном листе не было другого варианта
уголовного осуждения (например, за должностное преступление), очень цепко
отстаивал их вину в хищении. Звучал у него и другой прагматический мотив:
если не судить капитанов, то надо осудить всех членов экипажей. На всю эту
группу присяжных произвело большое впечатление крупная сумма долларов за
проданную "налево" икру минтая.
Примерно такую же позицию, но более примитивную, занял молодой курсант,
увидевший в поступке капитанов, прежде всего нарушение присяги, т.е.
обязательства по контракту, которое он столь же простодушно называл
хищением
просто потому, что в ситуации данного процесса другого варианта уголовного
осуждения не было.
Из осудивших капитанов 4 женщин, наиболее активной была 62-летняя
рабочая. Ее мотивы также в основном чисто правовые: раз скрывали, да в свою

пользу, да еще большие деньги - виновны в особо крупном размере.
Интересно, что эти женщины и типографщик (из числа трех, изменивших
свою точку зрения) высказали осуждение любой "левой" деятельности. Мотивы
негативной оценки "леваков" рабочими крайне интересны, но, к сожалению, я
могу о них только гадать. Возможно, здесь присутствует элемент зависти к
тем, кто в прежние времена преуспевал в роли "цеховиков", а ныне выбивается

в предприниматели. Беря историческую параллель, можно вспомнить жуткую
ненависть, которую испытывали рядовые русские мужики начала века не к
помещикам, а к "кулакам", т.е. к другим мужикам, выбивающимся из их рядов.
Если в теории мы много слышали о пролетарской солидарности, то тут
видна скорее рабочая недоброжелательность к тем, кто жил не столько на
зарплату, сколько на самостоятельные дополнительные доходы...

У трех присяжных, не согласившихся с уголовным осуждением капитанов,
были разные мотивы. Сортировщицей руководил, прежде всего, активный
гуманизм. В обсуждении она боролась за освобождение капитанов от уголовного

наказания и в своих доводах колебалась от признания подсудимых вынужденно
совершившими хищение до признания их виновными только в гражданском
правонарушении (в незаконном использовании оборудования). Примерно так
сформулировал свою позицию и старшина, но он пришел к ней не из-за жалости
к
подсудимым, а в результате обдумывания доводов сторон.
Вчитывание в смысл реплик и суждений присяжных, изменивших свое решение
(9, 11, 13) не помогло мне в понимании их мотивов. Осталось лишь
впечатление
мешанины противоречивых доводов и колебаний, когда решение принимается по
настроению последних минут, в частности, - их за уверенности в себе лидера
обвинительной группы присяжных. Была бы такая спокойная сила у сортировщицы

или более свободное положение у предпринимателя-старшины, колеблющиеся
присяжные могли бы подтвердить свои начальные оправдательные решения.
Показательно, что перед окончательным опросом присяжных старшина так
сформулировал суть проблемы: капитаны обвиняются не столько в хищении,
сколько в том, что создали незаконный промысел на оборудовании АО. Против
этого никто не возразил, включая и проголосовавших за осуждение, поэтому
можно сказать, что серпуховские рабочие осудили прежде всего "левое"
производство, т.е. ту форму частнопредпринимательской деятельности, к
которой многие из нас были причастны.
Кстати, один из наблюдателей ИСП-5 высказал следующую догадку: да,
здесь судили рабочие, но в своем большинстве не "цеховики", а "несуны",

которые традиционно тащат понемногу, считая свою добычу скромной дележкой.
Все же превышающее такой их доход они называют преступлением.

Анализ общей структуры суждений присяжных

Чтобы абстрагироваться от неустойчивости вердиктов по отдельным
процессам дела рыбаков будем голоса всех 50 присяжных на ИСП-5
рассматривать
вместе как суждения единой коллегии присяжных. Их анализ приводит к
выделению трех основных групп по характеру обобщенных аргументов.
В 1-й группе 16 присяжных, согласившихся, что рыбаки виновны в хищении,
использовали следующие доводы:

Безусловное право хозяина территории и оборудования на произведенную
продукцию.

- Все, что поднято на борт судна, есть собственность АО
(судовладельца), а значит присвоение этого имущества есть хищение.
- Рыбаки использовали чужое судно, оборудование, значит виновны в
хищении.

Нарушение дисциплины и хозяйских запретов есть преступление.
- Рыбаки нарушили контракт, дисциплину, следовательно виновны в
хищении. Раз скрывали, значит похитили.
- Капитаны, имея власть, нарушили свои должностные обязанности. Значит
виновны в уголовном преступлении.

Самовольничать можно лишь по мелочи, иначе не будет порядка.
- Они получили очень крупную сумму, потому это хищение.
- Раз всем нельзя ловить, почему им можно? Так и порядка не будет.
- Капитаны виновны, а иначе придется обвинять всех.
Во 2-й группе 25 присяжных, согласившихся, что капитаны виновны не в

уголовном, а лишь в гражданском правонарушении, использовались доводы:

Работая в АО, рыбаки могут работать и на себя - это не преступление.
- "Левая" работа и приработок - не хищение.
- Добытое сверх плана заработано трудом, а не похищено.
- До сдачи приемщику выловленная рыба АО не принадлежит.
- Капитаны виновны в незаконном использовании судна, нарушении
должностных обязанностей, но это не уголовное преступление.
- Капитаны виновны, что разрешали незаконное, даровое использование
имущества АО, но это не уголовное преступление.

Капитаны виновны в нарушении трудового договора, но это не уголовщина.
- Надо включать в договора использование оборудования для "левых"
работ.

Нельзя наказывать за традиционный доход рыбаков, доведенных до нищеты.
- "Левый" приработок был на судах традиционным, за него нельзя так
сходу репрессировать.

- Рыбаки невиновны в хищении, потому что вынуждены кормить семьи, а
платили им мало.
В 3-й группе (9 присяжных), отстаивавших невиновность капитанов,
использовались доводы 2-й группы со следующими дополнениями:

У АО вины больше, так что за рыбаками нет и гражданской вины.
- Никакого вреда ни АО, ни государству они не причинили.
- Претензии АО к рыбакам надо направлять в гражданский суд, а там может
выясниться, что у АО гораздо больше провинностей перед рыбаками, чем у
рыбаков перед ним.
Без особого ущерба для анализа можно объединить присяжных 2 и 3-й
групп, что подводит к следующему интегральному выводу:
Одна треть присяжных (16 из 50) сочла рыбаков виновными в хищении, а
две трети присяжных (34) отрицают их уголовную вину, видят в деле только
гражданский или трудовой конфликт.

Сравнение итогов двух исследований

Общезначимость наших выводов по пяти исследовательских судам 1996 г.
подтверждается итогами социологического опроса 1993 г. по аналогичному делу

садовода Ч. (см. выше). Для сравнения результаты исследований представлены
в
4 таблицах по разным группам населения. Итоги ИСП пришлось преобразовать,
приведя их к общей социологической классификации основных характеристик
городского населения России, используемой фондом "Общественное мнение"
(несколько упрощенно). Мы упростили сравнение также и по характеру ответов,

выявляя лишь процент граждан, признавших реализацию неучтенной продукции ее

хищением.
В строчках "ИТОГО" приведены доли осудивших, подсчитанные
средневзвешенным суммированием.
<TABLE BORDER=1><TR><TD>Возрастные группы<TD>Структура опрошенных в 1993
г., %<TD>Доля осудивших за хищение <BR>в 1993 г., %<TD>Структура присяжных
в 1996 г., %<TD>Доля осудивших <BR>за хищение <BR>в 1996 г., %
<TR><TD>Молодежь <BR>до 30 (25) лет <TD>16<TD>40<TD>18<TD>33<TR><TD>Средний
возраст до 54 л.ет<TD>56<TD>37<TD>66<TD>32<TR><TD>Пожилые, <BR>55 лет и
выше<TD>28<TD>38<TD>16<TD>30<TR><TD>ИТОГО:<TD>100<TD>37<TD>100<TD>32<BR></TABLE>

Примечание к таблице: с 1-й строкой сравниваются данные по опрошенным в
1993 г. молодым до 25 лет и присяжным в 1996 г. до 30 лет.
<TABLE BORDER=1><TR><TD>Группы профессий<TD>Структура опрошенных в 1993 г.,
%<TD>Доля осудивших за хищение в 1993 г., %<TD>Структура присяжных в 1996
г., %<TD>Доля осудивших за хищение в 1996 г., % <TR><TD>Специалисты с высш.
обр.<TD>8,7<TD>42<TD>14<TD>28<TR><TD>Специалисты без высш.
обр.<TD>18,8<TD>30<TD>14<TD>14<TR><TD>Рабочие<TD>23<TD>42<TD>38<TD>42<TR><TD>Студенты
(учащиеся)<TD>8,4<TD>36<TD>4<TD>0<TR><TD>Служащие СА,
МВД<TD>2,3<TD>35<TD>2<TD>100<TR><TD>Пенсионеры<TD>23,3<TD>40<TD>14<TD>14<TR><TD>Руководители,
предприниматели<TD>6,1<TD>35<TD>10<TD>40<TR><TD>Домохозяйки
(безработные)<TD>9,4<TD>20<TD>4<TD>0<TR><TD>ИТОГО:<TD>100<TD>38<TD>100<TD>32</TABLE>

<TABLE BORDER=1><TR><TD>Пол<TD>Структура опрошенных в 1993 г., %<TD>Доля
осудивших за хищение <BR>в 1993 г., %<TD>Структура присяжных в 1996 г.,
%<TD>Доля осудивших <BR> за хищение <BR> в 1996 г., % <TR><TD>Мужчины
<TD>46<TD>39<TD>36<TD>44<TR><TD>Женщины<TD>54<TD>37<TD>64<TD>25<TR><TD>ИТОГО:<TD>100<TD>38<TD>100<TD>32</TABLE>

<TABLE BORDER=1><TR><TD>Группы образования<TD>Структура опрошенных в 1993
г., %<TD>Доля осудивших за хищение <BR>в 1993 г., %<TD>Структура присяжных
в 1996 г., %<TD>Доля осудивших <BR>за хищение <BR>в 1996 г., %
<TR><TD>Высшее<TD>18<TD>39<TD>24<TD>36<TR><TD>Среднее (техн., спец.)
<TD>82<TD>37<TD>76<TD>31<TR><TD>ИТОГО:<TD>100<TD>38<TD>100 <TD>32</TABLE>
Анализ данных таблиц приводит к следующим выводам:
1. В главном структура присяжных 1996 г. совпадает со структурой
городского населения России 1993 г. хотя, конечно, есть и отклонения. Среди

присяжных оказалось больше специалистов с высшим образованием, рабочих и
руководителей. Меньший удельный вес группы пенсионеров и учащихся
(соответственно, первой и третьей возрастных групп) связан с трудностями
привлечения их к работе в ИСП, что в определенной степени является плюсом,
поскольку суд присяжных обязан опираться прежде всего на людей зрелого
возраста. Небольшое преобладание женщин и граждан с высшим образованием в
наших процессах также нельзя считать существенным.
2. Что касается динамики, то надо отметить общее снижение доли
посчитавших реализацию неучтенной продукции хищением. Уже в 1993 г. их было

38%, т.е. меньшинство, а в 1996 г. их стало даже меньше одной трети (32%).

Конечно, этот факт можно объяснить тем, что присяжные имеют время для более

тщательного обдумывания проблемы, но основной причиной, наверное, должен
быть признан просто ход времени, отдаляющий от нас эпоху казарменного
социализма, когда самой идеологией неучтенка и частный бизнес
приравнивались
к воровству. Основной тенденции не помешал даже сдвиг в профессиональной
структуре присяжных 1996 г. и опрашиваемых 1993 г. в пользу групп, более
других склонных к осуждению неучтенки (руководители, специалисты с высшим
образованием, профессиональные рабочие).
3. Снижение доли осудительных ответов наблюдается и в основных
профессиональных группах: доля осуждающих специалистов с высшим
образованием
уменьшилась в 1,5 раза, специалистов без высшего образования -более чем в 2

раза, пенсионеров - почти в 3 раза. Пожалуй, только рабочие и руководители
(предприниматели) сохранили прежний уровень осудительного отношения к
неучтенке выше трети (42% у рабочих, 40-35% у руководителей). Создается
впечатление, что три года существования в условиях нашего "дикого" рынка
сильно продвинули сознание специалистов, служащих и особенно пенсионеров в
направлении оправдания неучтенки в отличие от рабочих и руководителей.
4. Также интересно, что среди присяжных 1996 г. мужчины были гораздо
активнее в осуждении неучтенки, чем женщины, в то время, как в 1993 г. это

различие почти не замечалось.
5. Люди с высшим образованием и раньше, и теперь более склонны к
осуждению неучтенки, чем граждане со средним образованием, причем у первых
репрессивные настроения изживаются медленнее. Связано ли это с меньшим
гуманизмом или нерыночностью людей с высшим образованием - непонятно.
6. Парадоксальным оказывается вывод из сравнения изменения доли
осудивших неучтенку по возрастным группам. Молодые люди за эти годы
сохранили повышенную степень осуждения (40%), несколько снизился процент
осудивших неучтенку в средней возрастной группе. Зато он резко уменьшился
среди людей пенсионного возраста. Почему? Может, это связано с тем, что, с
одной стороны, молодежи еще не приходилось во имя выживания вжиматься в
тень, занимаясь неучтенным бизнесом, и потому она разделяет еще книжные

представления о должном, а с другой, с тем, что в судах присяжных 1996 г.
участвовала больше деятельная, даже работающая часть пенсионеров.
Итак, по отношению к проблеме квалификации присвоения неучтенки
российские граждане делятся на две основные группы: одни считают его
хищением (уголовным преступлением), другие - лишь спорным гражданским
правонарушением. Первая группа больше состоит из руководителей и рабочих,
вторая - из специалистов, служащих, пенсионеров, домохозяек и т.п. Мужчины,

люди с высшим образованием, молодые - более склонны к поддержке такой
позиции, чем женщины, люди со средним образованием и более зрелых лет. Со
временем удельный вес граждан, считающих присвоение неучтенки уголовным
преступлением, уменьшается и сейчас стал меньше одной трети. И лишь одна
пятая граждан считает необходимым использование при осуждении таких
действий
лишение свободы. Тем не менее именно позицию одной пятой граждан отстаивают

и проводят в жизнь современные российские суды, что создает трудно
выносимое
напряжение в нашей жизни. Какими же доводами можно подействовать на
российские суды, склоняя их к принятию приговоров, совпадающих с мнением и
жизнью все более весомого большинства россиян? Просто ссылаться на
статистику голосов и народного одобрения или снова и снова пытаться найти
взаимопонимание?

Общественный раскол

Если обвинители считают все выловленное или произведенное на
предприятии собственностью хозяина, то оппоненты почитают за долг работать
лишь в рамках договора, а вне их считают себя свободными. Если первые
нарушения контракта, приказов, запретов работниками приравнивают к
уголовным
преступлениям, то вторые говорят лишь о спорах, т.е. о предмете
гражданского
или трудового разбирательства.
Правда, в каждой из этих групп высказывались промежуточные доводы "за"
и "против" по разным житейским мотивам. С одной стороны: "Рыбакам мало
платили, семьи надо кормит, так всегда было", а с другой: "Всем мало
платят,
сумма крупная, почему нам нельзя, а им можно?" Но надо признать, что такие
доводы в спорах присяжных не играли главной роли, их скоро забывали,
возвращаясь к главному противоречию. Кто есть наемные работники? Винтики
предприятия, имеющие право на свободу воли только за его пределами, или они

находятся с предприятиями даже в рабочее время лишь в договорных
отношениях?
За этими коренным различием взглядов стоят комплексы представлений людей
разных эпох, плодотворный спор между которыми ради достижения

взаимопонимания и совместных решений сегодня труден, почти невозможен,
разве
что на судах присяжных...

Как изжить карательный настрой в среде предпринимателей и рабочих

Обсудим теперь тревожный симптом, ярко проявившийся на ИСП-1. Его
присяжные осудили рыбаков по настоянию предпринимателей, ожесточенных
недисциплинированностью и самовольством российских работников. Приходится
признать, что в их резонах обозначена действительная трудность нынешнего
экономического развития: при огромной потенциальной безработице приходится
приглашать иностранцев, потому что российским рабочим доверять нельзя: они
"пьют и воруют". Проблема есть, но привычный нам способ ее решения лишением

свободы заранее порочен. Всех не пересажаешь, а если бы и удалось к каждому

работнику приставить конвой, то "уносить" и увиливать смогут еще
изощреннее.
Да и мировой опыт подтверждает бесполезность уголовных наказаний для
выращивания хороших работников.
Воспитать столь нужную дисциплинированную рабочую силу может не конвой,
а только жесткий отбор самого рынка. Когда есть множество людей, мечтающих
о
нормальной работе и готовых занять вакантное рабочее место, работодателю
достаточно лишь чаще пользоваться своим правом увольнения

недисциплинированного или неспособного, чтобы проблемы своеволия или
нечестности разрешались без особых затруднений и уголовных страхов. Но для
этого нужна пресловутая "резервная армия труда", солидная безработица. Она
возникнет, когда у работников нерентабельных производств или паразитических

госслужб будут отняты даже нынешние их низкие оклады, когда потенциальная
безработица станет явной и заставит большинство людей искать работу и
переделывать себя под требования работодателей.
Глупо своевольных работников отправлять за решетку для исправления - на

казенных харчах они совсем разучатся нормально работать. Увольнение много
действеннее. Оно ставит уволенных перед жизненным выбором: или приучать
себя
к дисциплине, чтобы больше не уволили, или решаться на собственное дело,
т.е. самому становиться предпринимателем, если к тому лежит душа. Другого
пути, как только сделать осознанный выбор, нет. И люди и общество от
"развода" прирожденных работников и прирожденных предпринимателей только
выиграют.
Кроме того, увольняя за непослушание взамен отдачи под суд за
"вороватость", предприниматель критически оценивает собственные требования.

Ибо, если он увольняет работников, то должен быть уверен, что предлагаемые
им условия действительно привлекательны и нужные работники найдутся. Как
показали обсуждения в других ИСП, далеко не все присяжные из
предпринимателей осудили рыбаков. Напротив, большинство из них
ориентированы
на рынок и в деле рыбаков видят лишь гражданский или трудовой спор. И это
обнадеживает.
ИСП-5 показал, что карательные настроения свойственны и рабочим.
Как можно понять, многим рабочим кажется несправедливостью сама
возможность таким ("левым") способом зарабатывать большие деньги. По их
мнению, правильно получать зарплату, ну и еще, может, немного брать с
производства, но только немного. Лидер этой части присяжных, рабочий (8) в
предыдущем деле директора интерната С. оправдал "несунство" следующими
словами: "Наше уголовное право несовершенно, раньше такого не было...
Власть
может забрать любого... Вот, к примеру, идете вы с работы и прихватили с
собой, условно говоря, веник. Его нет в продаже или он дорого стоит, а у
вас
в семье купить его не на что, а дом подметать нужно. И вот за этот самый

веник вас, что, надо в уголовном порядке наказывать или в гражданском?
Неужели за веник сажать надо? Хотя вы тоже использовали свое служебное
положение, взяли веник и отнесли домой... Это конечно, грубое сравнение..."

Без сомнения, рабочий (8) присвоение "веника с производства" не склонен
считать хищением или хотя бы гражданским правонарушением. Но в случае с
неучтенной икрой минтая он судит по-другому и делает это, думаю, потому,
что
к суду привлечены не рабочие, а капитаны, и не за "веник", а за "много
долларов". Здесь он видит хищение, караемое тюрьмой. Аргументация же
оппонентов, что "левая" продукция сверхплановой работы принадлежит самому
работнику, не задевает его сознание, сразу отбрасывается. Проявляется
"классовый подход", и спор оказывается невозможным.
Возможно, участвовавшие в ИСП рабочие в жизни не занимались "левой"
работой и потому не научились отличать ее от мелких хищений - "несунства".
Отсутствие в их жизни "левой" практики укрепило привычку оправдывать
"простых работяг", которые лишь немного "несут и делятся", и обвинять
начальство, которое на всех нас наживается, причем "по-крупному".
При всех различиях приходится признать, что рабочие и руководители,
осудившие капитанов за реализацию неучтенки, как за хищение, имеют схожую
установку на неприятие договорных отношений. Они привыкли к отношениям
тотального подчинения, причем обе стороны рассчитывают на выигрыш:
предприниматели - на дешевую и дисциплинированную страхом рабочую силу, а
рабочие - на то, что свой скромный заработок смогут дополнить небольшим
"несунством" "для дома и семьи"... В этом они, конечно, ошибаются. Для
новых
хозяев неприемлема не только чужая частная деятельность на "их
предприятии",
но и "несунство", тем более что с юридической точки зрения оно иной раз
действительно является хищением. Однако, чем чаще суды станут видеть в
неучтенке (да и в "несунстве") лишь гражданское правонарушение, тем легче
будет проходить процесс переучивания и адаптации наших работников и
руководителей к новым производственным требованиям и условиям, тем быстрее
будут уходить в историю "теневые" формы частной инициативы.


<H3><A NAME=#4_5> Воспоминания о кассации в Верховном Суде РФ </A></H3>



6 декабря1996 г. Москва, Ильинка, 7. Судебная коллегия по уголовным
делам Верховного Суда РФ в кассационном заседании заслушивает дело 5
камчатских капитанов и их 6 помощников.
В небольшом зале всего 6 человек: три члена Верховного Суда, прокурор и
два защитника: московский адвокат в пользу одного подсудимого и я с тремя
доверенностями на защиту капитанов. Все крайне интеллигентны, вежливы и
даже
приязненны как друг к другу, так и к подсудимым.
Докладывает дело молодая женщина- член коллегии Верховного Суда. На
удивление полно и верно излагает доводы подсудимых и их защитников, включая

и доводы моей жалобы о том, что данное дело не имеет никакого отношения к
области уголовных преступлений, его надо было бы разбирать в гражданском
суде как спор между экипажами промысловых судов и руководством АО
"Океанрыбфлот", которому эти суда стали принадлежать.
На меня сочувственно смотрит пожилая женщина-прокурор. Еще до заседания
в беседе с коллегой-адвокатом (он из недавних прокуроров) она говорила о

потрясающих по эмоциональности жалобах капитанов. Я слышал, что на
рассмотрение экономических дел в кассационной коллегии Верховного суда
прокуроры приходят крайне редко, и присутствие этой женщины вселяет в меня
странную надежду: вдруг она пришла неспроста, и ее грозное ведомство стало
по-иному смотреть на такие разборки, вдруг в Генпрокуратуре решили
переоценить обвинения своих камчатских коллег, и мы перед судьями окажемся
союзниками. Тем более перед такими понимающими и даже милыми судьями...

Кассационное заседание всегда коротко. Поблагодарив докладчика,
председательствующий дает слово адвокату. Он связан долгом оттенять
невиновность лишь своего клиента, и потому я почти его не слушаю, готовясь
внятно сказать то, что заранее написал на бумаге, вместив в нее самое емкое

из новых доводов. Не знаю, хорошо или плохо я говорил, знаю, что слушали,
не
прерывая, и до конца. Поэтому просто приведу свое выступление мелким
шрифтом.
"Уважаемые судьи! Свыше 3 лет наше правозащитное Общество волнуют
судьбы не только трех капитанов, приславших мне доверенности, но и всех
подсудимых по данному делу, а также всех членов экипажей, фактически
обвиненных в преступной самозаготовке неучтенной рыбопродукции, но, к
счастью, не привлеченных к уголовной ответственности. В деле имеются многие

сотни подписей рыбаков в защиту своих капитанов, вдруг уведенных с мостиков

судов в камеры тюрем. Заверяю вас, что понимаю большую ответственность
выступления перед вами и прошу простить мне волнение. Оно, может, больше
тревог 1980 г., когда меня судили за "клевету на строй", ныне
реабилитировав, ибо тогда речь шла о мыслях и судьбе немногих моих коллег,
а
сегодня речь идет о множестве людей, и не только на Камчатке. Ведь именно
таких людей, занятых дополнительным, неучтенным производством, мы защищали
все эти годы.
Надеюсь, вы ознакомились с доводами моей кассационной жалобы, что
произведенная экипажами сверх плана и неучтенная продукция не могла

принадлежать руководству АО, поскольку оно возражало против такого ее
производства и запрещало его, а раз так, то как можно было вверять
капитанам
то, чего не было, а потом обвинять в его хищении? Изложу лишь
дополнительные

доводы, которые высказали участники 3 исследовательских судов присяжных по
данному делу, проводимых по проекту института "Открытое общество" при
участии известных юристов. Итоги этих рассмотрений изложены газетой
"Юридический вестник" в статье "В чем виноваты капитаны?", и я прошу вас
ознакомиться с этими материалами. Ссылаюсь на мнение этих людей как на
общественных экспертов, поскольку оно стало моей позицией защитника.
Подавляющее большинство присяжных (22 из 28) не согласилось с
обвинением рыбаков в хищении, поскольку они вырабатывали эту икру в
свободное от вахт время. Но в то же время 15 присяжных признали, что рыбаки

виновны в гражданском правонарушении, ибо без согласия АО использовали его
суда. По их мнению, дело надо передать в гражданский суд, который и решит,
какая доля дополнительной рыбопродукции должна достаться рыбакам за их
труд,
какая АО за использование оборудования.
Другой серьезный довод защиты заключается в том, что перед нами на деле
разновидность трудового конфликта. С одной стороны, экипажи промысловых

судов при вынужденном согласии капитанов встали на путь явного нарушения
запретов руководства, занявшись самозаготовкой икры, и потому могут быть
наказаны вплоть до увольнения с обязательством возмещения ущерба, а с
другой
стороны, в деле много свидетельств того, что руководство АО само не
выполняло своих обязательств: задерживало зарплату и не индексировало ее
должным образом, отменило премии, а потом и валютные выплаты, отказалось от

строительства жилья, запретило заходы в иностранные порты, где можно было

купить дешевые товары... Наконец, начались гонения на самозаготовки,
которые
хотя и запрещались как разновидность частнопредпринимательской нелегальной
деятельности, но по давнему обычаю были существенным источником доходов
рыбацких семей (как "шабашные" заработки у нас, инженеров)... И все это в
разгар не утихающей инфляции и обнищания. Я присоединяюсь к суждениям
народных экспертов и считаю, что при разрешении подобного трудового
конфликта в суде победа вполне могла оказаться на стороне рыбаков,
поскольку
у руководства АО не выполненных обязательств много больше, так что
правильнее сказать, что скорее руководство АО ограбило рыбаков.
Конечно, данное дело нельзя считать однозначным, и среди участников
наших обсуждений также были разные мнения. Обвинительный приговор
Камчатского облсуда имеет свою традицию и логику, опирающуюся на старый
принцип: все, что производит работник, является собственностью хозяина.
Само
значение договора между ними при таком репрессивном к работнику подходе
теряет смысл, и последний превращается в раба. Невыплата зарплаты никаких
санкций руководителю не несет, а вот присвоение работником выработанной им
самим сверх задания продукции карается лишением свободы. В наших
исследовательских судах нашлись присяжные, которые согласились с таким
подходом. Но их оказалось только 6 из 28, т.е. явное меньшинство.
Большинство же высказались за перевод таких споров в разряд гражданских
дел.
Надеюсь, вы прислушаетесь к этому мнению.
И последнее. Только 2 из 28 присяжных, обсуждавших дело, согласились с
наказанием подсудимых лишением свободы. Остальные 93% высказались против.
Надеюсь, что ваше сегодняшнее решение окажется в согласии с законом и с

народной совестью и в любом случае освободит этих без вины виноватых,
хороших людей, многодетных отцов, прекрасных специалистов, прекратит их
человеческие драмы, разрядит опасный общественный конфликт и успокоит сотни

и тысячи камчатских рыбаков и членов их семей, ждущих вашего справедливого
и
гуманного решения. Спасибо".
Я не знаю, как восприняли мои слова трое верховных судей, кажется, даже
участливо. Правда, председательствующий отказался принять предлагаемые для

ознакомления стенограммы наших исследований и обобщающую их статью в
"Юридическом вестнике" и задал один незначащий вопрос о порядке
планирования
производства рыбопродукции на таких судах, а потом мило уточнил, что "ему
приходилось на них бывать, но, правда, там было очень грязно."... Я ничего
не понимал, но улыбался.

Заключение прокурора оказалось очень кратким. Его суть: приговор хорошо
обоснован. "Да, события очень жестоко прошлись по судьбам этих людей, -
добавила прокурор, - и в определенной степени их можно считать жертвами
ситуации, нашей общей расхлябанности, но оснований для отмены приговора не
имеется. Я надеюсь, что вы разделите мое мнение".
Не хочу думать, почему я так надеялся на иную позицию прокурора, как
будто не заметившей доводов защиты и сотен просьб об освобождении
капитанов.
Ведь она сама явно жалела и понимала абсурдность содержания их в ИТУ, но не

воспользовалась своим правом и долгом предложить суду хотя бы сделать
наказание лишением свободы условным.
Сразу после речи прокурора коллегия судей удалилась на совещание, а
прокурор ушла совсем, оставив нас в тяжелом молчании. Конечно, надежда еще
теплилась (ведь обвинитель - это еще не суд), но на деле НЕПОНЯТНОЕ МЕНЯ
УЖЕ
СИЛЬНО ТРЯХНУЛО, тем более, что жизнь показывала: у нас прокуратура и суд
чаще всего вместе. Молчание наше длилось недолго. Несколько минут спустя
вернулись судьи, и женщина-докладчик зачитала так называемую результативную

часть: "Приговор оставить без изменения, а все кассационные жалобы - без
удовлетворения"... Все!
Судьи снова скрылись. Воздуха мне не хватало. Адвокат спросил: "А вы
всерьез рассчитывали на что-то иное?" Я ответил: "Да!" У него вопросов
больше не было. Может, лишь хотелось покрутить пальцем у виска. Я лишь
судорожно комкал свои бумажки. НЕПОНЯТНОЕ ДАВИЛО. Они ведь понимающе
переписали доводы защиты, читали все просьбы капитанов и моряков, они
понимающе слушали доводы мои и адвоката, ни в чем не возразили, а в
результате решили, ЧТО ВСЕ ЭТО, ПО ИХ УМУ и СОВЕСТИ - НЕПРАВДА? Так в чем
же
тогда судейские ум и совесть? Мы обсуждали это дело с видными юристами, с
десятками присяжных. Я показывал судьям газеты и стенограммы, а им даже
неважно знать, как граждане смотрят на такое дело...
Моя растерянность длилась недолго. Вновь вышли трое судей со связками
камчатских томов в руках. Они уже закончили свое священнодействие и могли
считать себя просто интеллигентными людьми. Женщина-докладчик первой
обратилась ко мне: "Поверьте, нам очень жаль". Потом приостановился около
меня председательствующий: "Виктор Владимирович, это дело для нашего
Президиума... А кстати, мы вот тут думали (когда же успели?): а если
работники вот так же станут добывать неучтенное золото?
- Позвольте, это другое дело, по закону все золото в недрах является
собственностью государства... О рыбе в океане вы так не скажете.
-Почему же? И потом, тогда и автомобили неучтенно собирать станут.
- Интересный вопрос. Главное, откуда комплектующие..."
Но тут меня прервал невесть откуда появившийся (как черт из табакерки)
незнакомец, громко провозгласивший, что ловить рыбу в океане нельзя без
лицензии. Он шустро торопился всех нас выпроводить: судей в другой зал,
нас - к выходу... ОН КАК БЫ ВОПЛОТИЛ В СЕБЕ НЕПОНЯТНОЕ, чтоб ПРЕРВАТЬ
НЕНУЖНЫЙ ЕМУ РАЗГОВОР И ПОСТАВИТЬ В НЕМ ТОЧКУ.
На Ильинку я вышел полностью разбитым. Этого решения ждут сотни людей
на Камчатке... И ведь такая очевидная всем несправедливость и жестокость. А

вопрос решали такие милые и дружелюбные люди... И я откликался на их
дружелюбие и значит, сам им уподоблялся... Даже сейчас, когда они только
что
приняли решение...
Чудовищны и суть этого решения, и способ его принятия.
Дело не только в том, что на годы несвободы обречены 7 хороших людей и
их семьи. И не только в том, что эта несправедливость почти неисправима. А
в
том, что, во-первых, на деле это решение не судей, а во-вторых, оно
касается
всей страны, ибо подтверждает наше рабское положение в экономике.

Мы живем при экономической контрреформе

Вспомним романтические времена начала перестройки, надежды на
инициативу коллективов вплоть до выборности ими директоров и "борьбы" с
бюрократизмом главков. А потом вдруг началась эра свободных кооперативов и
прочих разных фирм - внутри и вне окостеневших государственных предприятий,

когда казалось: вот оно, свободное преображение и воскрешение экономики,
реальное вхождение ее в рыночные отношения. Любая инициативная группа на
любом подразделении госпредприятия, опираясь на его возможности, могла
организовать самостоятельное или арендное предприятие и выходить со своими
задумками или продуктами на рынок отечественный и международный.
Рождавшиеся
в тени социализма частнопредпринимательские "цеха", казалось, теперь
приобретут легальность, простор для развития и поглощения изживших себя и
фактически обанкротившихся государственных монстров. Кстати, в терминологии

процедуры банкротства это называется "санацией", т.е. оздоровлением через
разукрупнение. Такая судьба ожидала подавляющее большинство советских
предприятий и их так называемых производственных объединений. Но она не
сулила ничего хорошего для их руководителей. Любая санация начинается с
отстранения руководства, при котором предприятие обанкротилось и назначения

на его место временного управителя, основной целью которого является
передача производства в руки тех, кто приведет его в конкурентоспособное
состояние, т.е. в руки инициативных предпринимателей.
И вот на корыстном противодействии номенклатуры реформа споткнулась.
Естественной возможностью легализации "цеховиков", т.е. здоровой части
"теневой" экономики, Россия так и не воспользовалась. Открывавшийся тогда
ясный и логичный путь санации госпредприятий был прерван встречным
процессом
экономической контрреформы.
Думаю, откат обозначился еще в 1989 г. объявлением войны с так
называемой "организованной преступностью" и в 1990 г. - войны с
"экономическим саботажем" свободных кооперативов и частных фирм. Публичные
уголовные процессы, налоговый и лицензионный зажимы - и порыв первых
энтузиастов предпринимательства стал съеживаться и гаснуть.
Следующий накат контрреформы - приватизация промышленности 1993 г., в
ходе которой большинство прежних директоров из подчиненных КПСС

хозяйственников стали вдруг руководителями акционированных предприятий, а
их
коллективы вместе с нарождающимся отечественным бизнесом, напротив, вдруг
превратились в бесправных и смешных владельцев "ваучеров" (по оценке
прошлого и нынешнего рынка - пустых бумажек) и утратили реальные шансы на
инициативу и перестройку родных производств.
Но лишь единицы из старых директоров способны обеспечить успех
предприятия в условиях жесткой конкуренции свободного рынка. Большинство
обречено на неудачу, если они даже будут стараться, ибо несут в себе старые

привычки и нерыночные подходы. Зато перед ними распахнулись двери к личному

обогащению, т.к. в их бесконтрольное распоряжение попали громадные
богатства: здания, запасы, у многих - налаженные производства. Способов
перевода этих богатств на личные счета хватает. Одни директора изо всех сил

сокращают производство и людей, чтобы освободившиеся площади сдавать в
полуофициальную аренду. Другие, у кого предприятия еще выпускают
востребованную рынком продукцию, продают ее через своих друзей и
родственников в подставные посреднические фирмы, присваивая основную часть
прибыли, а коллективы оставляя даже без зарплаты. Третьи прокручивают
приходящие на предприятие деньги за счет опять же коллектива или совсем
просто: назначают себе самим оклады и премии на порядок или два больше, чем

у подчиненных. Так что будет идти дело у предприятия или нет, его нынешний
директор не останется в убытке. Зато сотрудникам остается только медленно
умирать.
На Камчатке этот процесс происходил еще драматичнее. Морской промысел в
ее прибрежных водах никак нельзя назвать убыточным. И сейчас он - лакомый
кусок даже для мировых кампаний. Нет никаких сомнений, что в рыночных
условиях камчатские рыбаки должны были бы процветать. Тем более что
отдельные промысловые суда бывшего государственного ПО "Океанрыбфлота"
идеально приспособлены для самостоятельных действий и экономического
оздоровления.
Однако именно эти благоприятные условия определили совсем иной ход
событий. Руководителям промыслового флота и их властным покровителям отнюдь

не хотелось терять гигантские доходы от продажи морской рыбопродукции за
границу. "Океанрыбфлот" был объявлен акционерным, т.е. частным
предприятием,
а бывший начальник судовой базы Т. стал его генеральным директором, т.е.
полновластным распорядителем всех судов. В 1993 году приватизационная
ловушка была захлопнута и для камчатских рыбаков - у них фактически отняли
суда.
Последствия проявились довольно быстро. Заработки и традиционные
привилегии рыбаков, вроде валютных выплат, возможности покупок в
иностранных
портах дешевых товаров, строительства квартир раз за разом упразднялись
вследствие якобы "финансового кризиса АО", зато новый шикарный офис его
генерального директора, учеба дочери в США и личные счета в американском
Сиэтле, безумная плата личной охране (по 70$ в день одному охраннику, в то
время как капитан-директор в море получал всего 10$ в сутки), содержание
высокооплачиваемых осведомителей на судах не могло долго оставаться
"секретом", не могло не вызвать в конечном счете взрыва (как говорится в
приговоре, предзабастовочного состояния и ситуации прямого неповиновения).
Когда после многомесячного пребывания в море на суда пришло
распоряжение от "генерального" взамен запланированного отдыха в
южнокорейском порту всем возвращаться в Петропавловск для сдачи всей
изготовленной рыбопродукции, возмущению рыбаков не было предела. Капитаны
вполне серьезно могли опасаться за свою жизнь, хотя и сами разделяли общее
возмущение. В тот момент Т. их поставил перед тяжелейшим выбором:
подчиниться его указанию и ограбить своих людей, рискуя жизнью, или пойти
вместе с подчиненными. Они выбрали нужды людей и за это жестоко
поплатились.

По ходатайству Т. камчатские УВД и Прокуратура с готовностью арестовали и
бросили в тюрьму "главарей бунтовщиков" (по словам следователя, "в
действиях
каждого члена экипажа есть состав преступления, но всех не пересажаешь"),
обвинили и теперь в Москве окончательно засудили. Капитаны, которые при
другом раскладе сами должны были бы стать хозяевами судов, теперь считаются

уголовниками. Т. может торжествовать свою полную победу. Кто и в чем теперь

может противоречить этому страшному персонажу? Но не будем про Т. Есть
закон
божеской справедливости. И если сегодня с этим "красным директором и новым
русским" дружит государство, то это не значит, что он не получит свое от
судьбы или дружков.
Последнее замечание в связи с разоблачениями в прессе 1997 г.
дальневосточной рыбной мафии

Формально закончившееся дело камчатских рыбаков не отпускает нас не
только из-за личных переживаний, но и по общезначимым мотивам.
Когда осенью 1997 г. в прессе прошли разоблачительные материалы о
разграблении рыбных запасов дальневосточных морей России с участием рыбных
руководителей, хозяев и контролеров на немыслимую сумму почти в 2 миллиарда

долларов в год, я не мог не сопоставить их с делом наших рыбаков, которые
ведь тоже добывали неучтенную рыбу и также сбывали ее "налево" в зарубежных

(корейских и японских) портах. Однако сходство их лишь внешнее.
Различны их мотивы и масштабы: повышение мизерных доходов сотен рыбаков
и "теневые" ежегодные доходы немногих "рыбных хозяев" на сумму в 10 тысяч
раз большую. Притом капитанов ведь посадили не за разграбление рыбных
ресурсов, а за "ущипывание" из прибылей "рыбных хозяев" всего только одной
сотой процента, капли из моря доходов теми, кто это море доходов создавал.
Камчатский и Верховный Суды вкупе со следственными и прокурорскими
органами осуществившие это "справедливое и назидательно суровое" решение,
проще всего было бы уподобить мельнику из басни Крылова, накидывающегося с
бранью на курицу, пьющую воду из опустевшей до лужи по его же вине
мельничной запруды. Но сравнение это неправдоподобно, ибо почти невозможно
поверить в такую степень наивности (или глупости) наших правоприменительных

органов. Повторяю, хотел бы верить в такую наивность - но уж слишком
большие
тут деньги и влияния.
Статьи в прессе были связаны с решением Президента РФ о передаче
контроля за использованием морских ресурсов от традиционных рыбных
начальников к пограничникам во главе с инициатором этой реформы генералом
Николаевым. Но не прошло и нескольких месяцев, как в декабре 1997 г.
Николаев был снят со своей должности, и судьба этой реформы встала под
вопрос, даже если формально ее и не отменили.
В первый раз о рыбопродукции, потоком шедшей за рубеж с рыбацких судов
на Дальнем Востоке еще при социализме и по прямому покровительству
камчатских начальников, я услышал в 1988 году из писем "шабашного"
строителя
Мороза Н.Н., осужденного на 15 лет лишения свободы. Прошли годы, уже нет
"бессмертной" КПСС, а вот та "мафия", о которой писал Мороз Н.Н., не только

оказалась "живее всех", но почти всемогущей.


<H3><A NAME=#4_6>Приложение 4.1. Стенограммы судов по делу камчатских
рыбаков</A></H3>
ИСП-1 (6.05.1996 г.)

Судья - к.ю.н. Похмелкин А.В.,
Обвинитель - к.ю.н. Похмелкин В.В., депутат Госдумы ФС РФ
Защитник - Сокирко В.В.

Из речи обвинителя

...Мы рассматриваем сегодня очень важное, общественно значимое дело.
Очень надеюсь, что вы вынесете вердикт, тщательно, всесторонне и объективно

изучив все обстоятельства дела.
Еще со времен Карамзина установлена одна из главных бед России:
"Воруют", - говорил великий историк. К величайшему сожалению, для нашей
российской экономики эта беда становится одной из самых тяжких, причем
воровство носит массовый характер, складывается из отдельных эпизодов,
которые в совокупности и причиняют существенный ущерб всем нашим
экономическим отношениям. Воровство или, говоря юридическим языком,
"хищение" - это наиболее серьезное преступление, причиняющее вред
собственнику, независимо от того, кто этим собственником является,
поскольку
наши Конституция и законодательство четко закрепили принцип равенства форм

собственности.
В данном деле мы имеем дело с хищением, совершенным путем присвоения по
предварительному сговору группой лиц, причинившим крупный ущерб
собственнику. Дело в том, что эти капитаны, возглавляя экипажи судов и
выполняя ответственные функции в АО "Океанрыбфлот" работали там по найму и
выполняли свои трудовые функции по договорам, заключенным с собственником.
Они работали на судах АО, использовали оборудование, инструмент, орудия
лова, которые принадлежали АО. Добывая рыбу, а из нее икру, они уже одним
этим действием переводили добытый продукт в собственность АО. С момента,
когда с использованием чужих инструментов, материалов, оборудования, судна
была добыта эта продукция, она становится собственностью АО. А потому любые

дальнейшие действия, направленные на отчуждение этой продукции из ведения
собственника, и тем более если это отчуждение сопровождается обогащением
этих лиц, несомненно, с точки зрения обвинения, должно квалифицироваться
как
хищение и преследоваться согласно действующей ст.147-1 УК РСФСР, которая
предусматривает наказание до 10 лет лишения свободы.
Надо сказать, что судебная практика никогда не колебалась применительно
к делам подобного рода. На сей счет было руководящее разъяснение Пленума
Верховного Суда СССР, принятое в 1992 г., которое неукоснительно
соблюдалось
всеми следственными и судебными органами. Согласно этому разъяснению, если
работники того или иного предприятия, используя вверенные им инструменты,
материалы, оборудование, добывают или производят какой-то продукт и затем
им
незаконно завладевают или сбывают третьим лицам за вознаграждение, то такие

действия надлежит квалифицировать как хищение. Разумеется, вы как присяжные

заседатели вправе не руководствоваться этим разъяснением, можете принимать
решение, исходя из вашего понимания, вашего убеждения, из того, что вам
подсказывает ваша совесть, но мне кажется, что это разъяснение было не
только основано на законе, оно преследует очень важную общественную цель,

поскольку направлено на защиту интересов собственника от любых
неправомерных
посягательств. Если же, как по всей видимости, будет предлагать защита,
снисходительно относиться к подобного рода деяниям и тем более оправдывать
их, то неизбежным становится массовое распространение невыполнения своих
трудовых обязанностей в ущерб интересам собственника, причем любого.
Конечно, нужно говорит, что на судах сложилась определенная практика,
что предыдущие руководители закрывали на нее глаза, но это, с моей точки
зрения, свидетельствует только о том, что руководители государственного
предприятия, не будучи собственником в полном смысле этого слова, не
чувствуя ответственности за его судьбу, фактически попустительствовали явно

неправомерным действиям, которые в то время причиняли ущерб государству, а
в
настоящее время, когда предприятие стало частным АО, его собственники такую

ответственность уже осознали, что и свидетельствует о том, что мы начинаем
жить в новых экономических условиях. Тем более важно защитить интересы этих

собственников, которые пекутся об интересах своих предприятий. Если мы не
будем пресекать подобные действия, то возникнет угроза их массового
распространения и причинение еще большего вреда.
Нужно сказать, что хотя по УК РСФСР такие деяния отнесены к категории
тяжких преступлений повышенной общественной опасности, обвинение не
настаивает на самом суровом наказании этих лиц. Конечно, в практике
известны
гораздо более серьезные случаи хищений, причинившие более значительный
ущерб, но, исходя из того, что преступление совершено по предварительному
сговору, что оно причинило крупный ущерб, что фактически мы имеем дело с
системой подобного рода деяний, обвинение считает необходимым назначение
наказания подсудимым, в случае признания их виновными, в виде лишения
свободы...

Вопросы присяжных к обвинителю и ответы

- Прежнее руководство флота и нынешнее - одни и те же люди?
Ответ: Нет, состав руководителей поменялся. Контрольный пакет акций
оказался не у прежних руководителей.
- Капитаны были предупреждены, что, мол, у нас новая система и у них
нет права воровать?
Ответ: Конечно, они знали об этом. До капитанов доводились плановые
задания, они точно знали, сколько обязаны сдавать продукции АО, и надо
сказать, что плановые задания они выполняли, с этой стороны к ним претензий

нет. Но, используя вверенное имущество, они производили дополнительное
количество икры и уже не сдавали ее, фактически утаивали от АО, а
реализовывали, т.е. похищали.
- А может, у них не было инструкций отдавать все, а не только план?
Ответ: Нет, они были обязаны оприходовать все. Если бы капитаны сдали
только план и ничего больше не добывали, то никаких претензий к ним не было

бы. Но по внутреннему распорядку вся добываемая продукция должна
оприходоваться и принадлежать АО. Именно поэтому руководство АО обратилось
с
заявлением в правоохранительные органы.
- А новое руководство АО знало, что капитаны так подрабатывают и что
это все как бы официально узаконено?
Ответ: Оно было в курсе и именно поэтому собиралось пресечь эту
практику.
- Был ли договор с капитанами, что если они больше выловят, то и больше
получат за работу? Или, выполнив план, должны были тут же свертывать трал и

возвращаться домой?
Ответ: Там была определенная система зарплаты, которая, конечно,
допускала премирование тех, кто добывает продукцию сверх плана.
- Если бы они продали продукции не на 200 тыс. долл., а скажем, на 50,
может, АО не имело бы претензий...
Ответ: Тут я должен дать пояснение. Такое дело подлежит возбуждению и
расследованию, как только установлен факт хищения. Виновные привлекаются к

ответственности независимо от того, желает этого АО или нет. Собственность
защищается законом независимо от желания самого собственника. Вполне
возможна ситуация, когда АО и не хотело бы привлекать к ответственности
этих
лиц, но при наличии доказательств хищения мы обязаны были бы привлечь их к
ответственности.
- Сам капитан улов не принимает и не считает. Его принимают на берегу
приемщики. Значит, был сговор не только капитанов и матросов, но и
приемщиков?
Ответ: По делу были привлечены и другие лица, но мы сейчас
рассматриваем дело только в отношении капитанов.
- Не было ли ранее сговора капитанов с руководством АО? Может, они в
чем-то не поделились?
Ответ: Не было.
Вопросы судьи: Представьте ситуацию: на выходные судно выходит в море,
ловит рыбу, добывает икру не в ходе планового лома, а самоуправно. В такой
ситуации вы будете настаивать, что выловленная ими рыба и заготовленная
икра
тоже являются собственностью АО?
Ответ: Думаю, что при таком раскладе ситуация меняется. Очень важно,
что эти люди выполняли трудовые обязанности по договору с собственником,
фактически его обманывали. А вот если они просто самовольно использовали
чужое имущество, что-то с его помощью сделали, они добыли этот продукт не в

пользу собственника и должны отвечать только за тот реальный ущерб, которые

причинили собственнику, используя его имущество.
- Значит, вы проводите различие, когда это делается в ходе выполнения
трудовых договоров, а когда помимо них, хотя и там, и там используются
имущество, оборудование собственника?
Ответ: Да.

Из речи защитника

... Позвольте дать и мне пояснения сути произошедшего.
Район действия - Камчатка. Время - переломный 1993 год, когда

свирепствовала инфляция, акционировалась государственная промышленность,
включая океанический рыбфлот, вдруг ставший частным АО. Положение рыбаков
резко менялось в худшую сторону: зарплата задерживалась, подработка в виде
сверхплановой заготовки икры "налево" стала реально запрещаться. А ведь она

играла в рыбацких доходах очень весомую роль, официальные заработки были
малы до смешного. Так, у капитанов, месяцами находившихся в открытом море,
дневной заработок составлял 10 долларов, у остальных, понятно, еще меньше.
С
другой стороны, обогащалось руководство АО. Петропавловск-Камчатский
небольшой город, там все обо всех известно, включая рост личных доходов у
гендиректора АО, его счетов в калифорнийском банке, учебу детей в Америке и

т.п. А у моряков в это время семьи оставались буквально без средств к
существованию.
Поэтому хотя капитаны, выполняя служебный долг, и запрещали рыбакам
заниматься самозаготовкой икры, но в тот год они просто реально не могли
этого сделать, потому что возмущения экипажей доходило до угроз и

предзабастовочного состояния. Капитаны были вынуждены подчиняться решениям
экипажей.
Кстати, сразу поясню: рыбакам делиться "левыми" доходами с береговыми
работниками не было нужды, потому что свою сверхплановую икру они сбывали в

Корее или Японии без захода на базу...
Чтобы пресечь эту практику и лишить моряков "левых" приработков,
руководство АО запретило судам заходить на отдых в иностранные порты,
принимало и другие меры (например, внедряло доносчиков в экипажи). Словом,
шла ожесточенная борьба нового начальства с традицией "левой" работы,
которая кончилась не компромиссом, а обращением АО в правоприменительные
органы и посадкой капитанов для острастки всем рыбакам. Такова общественная

сторона дела.
Что касается стороны юридической, то мне представляется, что обвинять
членов экипажей и капитанов в хищении продукции АО неправомерно, ибо эта
продукция АО не принадлежала.
Да, экипажи работали по договорам подряда, в согласии с которыми они
должны были сохранять вверенные им суда, экономить горючее и иные ресурсы,
а
главное, выполнять плановые обязательства по вылову рыбы и заготовке икры.
И
свои обязательства они выполняли, а поскольку зарплата не соответствовала
их
труду, премии за сверхплановую добычу были также незначительными, то время
своего отдыха они посвящали дополнительному производству на себя. И
единственно, в чем их можно упрекнуть - только в самовольном использовании
оборудования. По большому счету основную вину за это я возлагаю на
руководство АО, не желавшее достойным образом оплачивать их тяжелый и
опасный труд.
Да, с точки зрения руководителей АО самозаготовка икры была страшным
грехом самостоятельности подчиненных им работников. Мне же эта
самозаготовка

представляется не хищением, а разновидностью частнопредпринимательской
деятельности с использованием бывшего государственного имущества. При
социализме в УК существовала специальная уголовная норма для кары таких
действий, которые признавались не хищением, а именно незаконным частным
предпринимательством. После развала СССР, в 1991 г. эта норма была
упразднена, частное предпринимательство легализовано, а проблемы, связанные

с использованием при этом чужого имущества, перешли, естественно в область
гражданских споров и правоотношений. Похищенными могли при этом считаться
только те государственные материалы, которые тратились на изготовление
дополнительной продукции, сама же она считалась собственностью тех, кто ее
производил.
Но с капитанами поступили по-иному, объявив похищенным весь объем
"левого" производства икры, что является явным усилением уголовных кар
против "левых" производителей даже по нормам соцзаконности. Я считаю, что
мы
сегодня должны судить людей за их инициативную работу хотя бы не так зло,
как при социализме. Да и что преступного они совершили? Выполнили все свои
обязательства перед АО: сохранили суда, не расходовали лишнее горючее,
выполнили план по рыбопродукции да еще терпели мизерную зарплату,
компенсируя ее нехватку доходом от дополнительного производства
рыбопродукции (уже на себя).
К сожалению, новые руководители АО даже не пожелали разбираться в
традициях и возможностях своих работников, провозгласив верность старой
рабовладельческой психологии: "Все - мое! А что идет не мне - воровство!".
Я
считаю, что такое упрощенное толкование права на "священную и
неприкосновенную частную собственность" способно погубить людей и надеюсь,
что вы в этом глубоко разберетесь, особенно в вопросе: "Чьей собственностью

была дополнительно произведенная моряками рыбопродукция? - Дирекции АО или
произведших ее тружеников?
И еще. Как можно говорить, что капитаны виновны в присвоении вверенной
им рыбы? Ведь они ее сами выловили из моря, где она была ничьей. Только
когда ее оприходуют на берегу или плавбазе, она становится собственностью
АО. Утверждение обвинителя: "Раз выловлено, значит принадлежит АО" я считаю

неправомерным. Пока рыбак еще не сдал рыбу по договору, пока он тянет ее из

моря, она - его (а иначе, если трал упустил, то, значит, похитил?). Тем
более она его, когда он ловит для себя, сверх плана АО. Я прошу вас
разобраться в этом.
Если у вас останутся сомнения в правоте рыбаков (ведь они пользовались
чужим судном, может, даже прихватывали часть своего рабочего времени,
нарушали договор с АО), то прошу учесть, что такие споры должны разрешаться

в гражданском суде, куда и следовало бы направить это дело.
Наконец, считаю неправомерным наказывать капитанов лишением свободы за
действия всех членов экипажей. И еще прошу учесть все смягчающие
обстоятельства: отличные характеристики в течение долгого трудового пути,
многодетность. Прошу не уподобиться хору осуждений в камчатской прессе о
криминалитете среди рыбаков. Нашли, видите ли, главных воров - тех, кто
тяжко работает...

Вопросы к защитнику и ответы

Присяжный: Капитаны знали, что им будут мало платить? Почему они
соглашались?
Ответ: Практика малых окладов с негласной подработкой сложилась давно,
а ситуация обострилась в связи с инфляцией. Что касается согласия, то
капитанам просто некуда больше идти работать в условиях Камчатки, только к
этому АО монополисту.
Присяжный: При найме экипажи не могли ставить условием право на
самозаготовку?
Ответ: К сожалению, не могли. Я не знаю случая, когда бы экипаж стал
требовать официального разрешения на самозаготовку. Рыбаков устраивало
существование просто такой негласной традиции, хотя столь же традиционно
она
считалась преступной. О таких открытых требованиях они даже помыслить не
могли.
Присяжный: Не нарушали ли рыбаки своим дополнительным ловом квоты АО на
рыбу?
Ответ судьи: Квоты они не нарушали и вреда рыбным запасам не нанесли.
Обвинитель: Правильно ли я понял, что вы обосновываете свой вывод о
невиновности капитанов в хищении тем обстоятельством, что выловленная ими
продукция не являлась собственностью АО?
Ответ: Да.
Обвинитель: Известно ли вам положение Гражданского кодекса РФ, что
имущество переходит в собственность юридического лица с момента получения
его полномочным представителем?
Ответ: Да.
Обвинитель: Является ли капитан таким полномочным представителем?
Ответ: Нет, капитан не принимал рыбу, он командовал судном и людьми.
Обвинитель: А если бы к капитану в порту подошел бизнесмен и сообщил,
что по договору с его АО желает передать свой товар на его судно, и тот
согласился бы - в этом случае капитан является представителем АО?
Ответ: Если капитану брать на себя такие посреднические функции
разрешено его должностной инструкцией, то да, здесь он является
представителем АО. Но к нашей ситуации этот пример не относится.
(Примечание: вышеприведенный "опрос обвинителем защитника" является хорошим

примером должной работы сторон в судебных прениях).
Судья: Как вы оцениваете то обстоятельство, что икра рыбы, выловленной
в наших водах, была продана за рубеж, когда в стране такое напряжение с
рыбопродуктами?
Ответ: Но это делают все. "Океанрыбфлот" тоже ловит "нашу рыбу" и
сбывает ее в иностранных портах. Только часть ее идет на внутреннее
потребление, когда есть выгодный спрос. Что делать, сейчас время рынка.

Напутственное слово судьи

Перед вами по сути ставится один вопрос: сверхплановая неучтенная
продукция, присваиваемая теми, кто ее производит, похищена или нет?
Обвинитель утверждает: да! Он исходит из общепризнанного в мировой
законодательной практике принципа: все, что произведено на предприятии и с
помощью его имущества является собственностью предприятия.
Защита говорит: нет, считая, что все произведенное рабочими руками
(своеобразный конфликт труда и капитала) без причинения вреда собственнику
и
при выполнении всех обязательств перед собственником является
собственностью
рабочих. Они изготовили продукцию, которую предусмотрел собственник, а то,
что они сделали сверх, они сделали за счет своего труда и имели право
распорядиться им. Защитник если и усматривает в этом правонарушение, то
считает, что этот спор должен быть разрешен в гражданско-правовом порядке.
Я хочу особенно сосредоточить ваше внимание на утверждении обвинителя,
что пока данное лицо или экипаж выступает от имени АО, все, что он
производит, является собственностью АО. Вот когда они действуют не в рамках

трудового контракта при исполнении трудовых обязанностей, а самовольно
используя что-то (или с разрешения собственника), тогда все, что
произведено, является их собственностью и они могут распорядиться им, как

сочтут нужным.
Хочу обратить ваше внимание на доводы защитника, согласно которым труд
капитанов и моряков оплачивался по крайне низким расценкам, практически не
дающим людям, занятым тяжелейшим трудом, сводить концы с концами. Здесь
несколько раз задавали вопрос: знали ли эти люди, что им надо сдавать всю
рыбу и икру? Конечно, знали. Они взрослые, здравомыслящие люди, но
полагали,
что прежнее положение вещей было более справедливым. Мол, если государство
не в состоянии платить нам достойную зарплату, то дайте возможность хотя бы

самим обеспечить свои семьи.
Обвинитель полагает, что прежняя практика была следствием
бесхозяйственности, которая царила на данном предприятии. Люди, которые
реально им не владели, а лишь бесконтрольно им распоряжались, легко могли
отдавать тем или иным работникам право на распоряжение этой собственностью.

Теперь стало иное.
Однако защитник обращает ваше внимание на то, что когда с приходом
реальных собственников началась кампания против самозаготовок, условия для
такого перехода и отказа от доходов самозаготовки при повышении зарплаты
создано не было. Повторяю, если государство мало платило, но закрывало
глаза
на то, что человек кормит себя за счет своих сил, то новый собственник
правильно ведет борьбу с несанкционированными действиями своих работников,
но условия жизни им при этом надо улучшать.
Прошу вас ответить на три вопроса:
1. Виновны ли капитаны в хищении?
2. Если они не виновны в хищении, то виновны ли они в злоупотреблении
служебным положением, причинившим вред АО?
3. Если они виновны по п.1 или п.2, то заслуживают ли лишения свободы?

Совещание присяжных


1 (начальник цеха на пенсии): Капитаны виновны. Судно - это как
территория цеха или завода, а плавающая рыба - это те же комплектующие
детали за забором завода. Но когда они попали на заводскую территорию, то
уже принадлежат заводу. Так и тут: вся рыба, которая попадает на судно, уже

принадлежит АО. Поскольку все на судне делалось по распоряжению капитанов,
а
кроме них никто не имеет права распоряжаться, они и виновны.
2 (бухгалтер): Я считаю, они не виновны, потому что их вынудило к этому
правление АО, выплачивая ничтожную зарплату.
Старшина 8 (фармацевт): Значит, низкая зарплата дает каждому из нас
основание для хищения?
1: Да, пришел, значит, Иван Иванович наниматься на работу, ему положили
зарплату 100 рублей. Поработал и говорит: "Мне надо 120". Ему отвечают:
"Извините, пожалуйста, когда вы нанимались, вам все объясняли".
Старшина: Вы не считаете, что здесь есть расхождение?
2: Расхождение есть, но дело в том, что сейчас везде такая практика.
Это общеизвестно. Не знаю, прилично ли об этом здесь рассказывать, но
воруют
почему? Потому что уславливаются: "Вот вам 10 долларов в день, а остальное
мы вам будем "доплачивать" другими деньгами, а какими - не говорят. И я так

думаю, что с капитанами была такая же договоренность, в контракт, конечно,
не вписанная, потому что сами понимаете, такие вещи в контракт вписать
невозможно. А потом их просто подставили.
3 (геолог): Да, они виновны... нет, не могу сказать, что полностью
разделяю первую точку зрения. Свою позицию могу пояснить только по всем
трем
вопросам сразу. Я не могу однозначно ответить на эти вопросы, потому что
это
не решение проблемы. Но что касается определения их действий как хищения -
с
этим я согласна.
4 (служащая): Да, они виновны.
5 (предприниматель): Нет, они не виновны. У них просто не было иного
выхода, чтобы кормить семьи. "Океанрыбфлот" был монополистом, им негде было

найти работу за сносную зарплату.
1: Почему же нельзя, есть еще рыболовецкие колхозы... Они тоже содержат
суда, приходи и нанимайся. Или пусть идет в другое АО...
5: Не знаю, может, матросы могли найти другую работу, но не капитаны. И
потому капитаны были вынуждены соглашаться на 10 долларов в день в надежде
на "левую" подработку. Так что это не хищение, а "левая" работа...
Старшина: Вы считаете, что они поступали справедливо, присваивая себе
часть рыбы? И не считаете ли вы, что этих людей возможность воровать просто

устраивала?
5: Несправедливо поступало в первую очередь начальство АО, которое
положило им такую маленькую зарплату. Власти несправедливы...
Старшина: Можно ведь бороться за зарплату забастовками...
5: Ну, это долго, а семьи ведь голодают.
Старшина: Есть методы официальной борьбы с этим явлением.
5: Это все только формально. Формально всего можно добиться, а на
деле... То, что тут называется хищением, правильнее называть заработком и
сравнить с тем, как у нас старые женщины торгуют у метро всякой всячиной
просто от нужды. С человеческих позиций, мне кажется, они не виновны...
Старшина: Значит, вы считаете справедливым такое хищение, присвоение
части продукции... Интересно...
6 (инженер): Считаю, что они не виновны. Практика получения
дополнительного заработка в море была раньше нормой. А сейчас сразу менять
отношения. Поймите, невозможно паровоз остановить сразу...
1: Ну и что, всех распустить?
6: Конечно, допускать все нельзя, но и...
Старшина: Конечно, тут дело шире, я с вами согласен. На любом
производстве бывало такое использование для себя оборудования, материалов.
Это ужасно.
3: А Вы платите нормально, и люди станут...
Старшина: Ну, хорошо, пойдем дальше.
7 (студент): Я считаю, что они не виновны. По моему мнению, улов должен
считаться собственностью АО только после его приема и регистрации на
берегу.
Если бы уже на берегу, после регистрации они попытались продать продукцию
"налево", это было бы хищением.
Старшина: А видели ли вы фильм о производстве "КамАЗов", когда

недособранные и потому неучтенные грузовики выгоняли в соседнюю республику
и
продавали? Разве это не было хищением? Почему мы говорим: учтенное и
неучтенное? Ведь и тут судно использовалось, оборудование, сети, снасти.
7: Я хочу сказать, что кроме капитана и команды никто не знал, сколько
они наловили в самом деле. Если на тех же "КамАЗах" пробиты номера и все
прекрасно знают, сколько чужих материалов или комплектующих истрачено, то
тут улов зависит только от них.
Старшина: Ну, тут тоже все плыли, все знали, за чем плыли и сколько они
возьмут чего не надо... ну пусть, пойдем дальше.
9 (врач-профессор): Я считаю, что виновны в хищении, но сажать их не
надо, потому что это была система. И их впервые решили наказывать.
Старшина: Да они впервые попались.

9: Считаю, что их надо наказывать каким-то другим способом.
10 (предприниматель-менеджер): Мое мнение: они виновны. Вот житейский
пример. Любой из вас мог поставить кооперативную палатку в свое время,
посадить там продавца, не зная, какая там будет прибыль. Вы ему для начала
ставите минимальный план и за каждую копейку сверх плана собираетесь
доплачивать... Но ему гораздо выгодней поехать на базу, купить водку за 10
тысяч и продать за 20 тысяч. Он никогда не будет работать на вас, он будет
работать на себя. И в данном случае происходило тоже самое. Капитан,
находясь на борту, должен принимать от рыбаков этот продукт как
представитель АО. О чем мы спорим? Когда он сбывает в порту этот товар и не

сдает деньги АО, он ворует. Он пользуется снастями, людьми, время работы
которых оплачивается, он пользуется даже теми портами и, возможно, местами
сбыта товаров АО.
Старшина: Остался мой голос. У меня тоже нет сомнения, что хищение
было, что капитаны виновны. Я готов согласиться с аргументами первого и
десятого присяжных. Существующий порядок устраивал всех: и капитанов, и
команды. А ссылки на то, что мало платят, у каждого могут быть. Это не
должно значить, что я могу тут взять, тут недоделать, там украсть. В данном

случае такое отношение вылилось в хищение, и в солидное хищение.
Подвожу итоги опроса по 1-му вопросу: 6 против 4 за то, что капитаны
виновны в хищении. Теперь задается вопрос тем, кто признал капитанов
невиновными в хищении: признают ли они их виновными в злоупотреблении
служебным положением?
2: Поскольку капитаны использовали оборудование АО без разрешения, то
они виновны в злоупотреблении служебным положением. Смягчающим
обстоятельством им служит то, что руководство АО их к этому вынудило.
5: Да, было злоупотребление служебным положением.
6: Поскольку они капитаны, то злоупотребление было.
7: Согласен, было.
Старшина: Итак, все четверо, кто отказался признать капитанов виновными
в хищении, признали их виновными в злоупотреблении служебным положением.
Переходим к последнему вопросу: "Заслуживают ли капитаны лишения
свободы?"
1: Виновны и заслуживают лишения свободы
2: Нет, они не заслуживают лишения свободы, но должны возместить
материальный ущерб АО, а также невыплаченные ими налоги.
9: Ну, если они все возместят, с чего же тогда налоги платить?
2: Нет, пусть платят.
Старшина: Выходит, если сегодня попался, то ладно, только заплатил, что
тебе положено, а завтра, может, снова обойдется, значит снова можно
воровать.
1: Конечно, воруй дальше.
3: Я не хочу, чтобы их сажали. Я хочу, чтобы АО, столкнувшись с этими
капитанами и на примере их судьбы, научилось вести себя, как надо. Это
сложно. Часто и банки так своих работников подводят. И вообще со многими
так
поступают. Хорошо бы, если бы осудили и тех, и этих. И платить-то им, в
общем, тоже нечего.
Старшина: Ну, это я совсем не знаю... Вот я предприниматель, принимаю
на работу людей, которые обязуются не только передо мной, а перед всем АО,
членами которого являются те же рыбаки и которые тоже должны получать
прибыль. Ну почему бы нам не сесть за стол переговоров и не договориться,
как будет делиться прибыль, заработанная нами?
3: Но ведь уже было сказано, что это невозможно. Руководство АО
заставляло рыбаков работать бесплатно. Да, было хищение, но их к нему
вынудили. Они в море выходили практически бесплатно...
10: А если бы они не вышли в море, то интересно, смогло бы выжить само
АО? Может ли оно существовать, если на него никто не работает? Думаю, что
монополисты здесь не только АО, но и рыбаки. Ведь других рыбаков у АО нет.
Не вышли они в море, куда деваться АО? Нет, думаю, что это положение просто

всех устраивало. 200 тыс. долл. - это приличная сумма. Вот у меня 400
человек работают. Когда я их принимаю, они все кивают головой, со всем
согласны, а уже через полгода начинают "качать права": и того мало, и этого

не хочу, работать могу только в такое-то время и т.п. А ведь я им честно
сказал: получать будете столько, работать много. Я бы не взял его, если бы
он сразу высказал мне эти условия, а не обещал золотые горы в работе. Так и

моряки могли бы сразу все сказать АО и отказаться выходить в море. Они же
поступают иначе. И так часто бывает. Если же их за это наказывать, то
впредь
многие подумают...
4: Считаю, они не заслуживают лишения свободы.
5: Не заслуживают.
6: Не заслуживают. Это не было их обогащением. У них не было выхода.
10: Простите, вот уголовник пришел из тюрьмы. У него тоже безвыходное
положение, и он вас грабит. И вы что - будете его жалеть? Будете говорить,
что он не виновен? Пусть, значит, грабит?
7: Нет, они не заслуживают лишения свободы.
9: Нет, не заслуживают, но надо разжаловать в матросы.
10: Я бы тоже сказал, что не заслуживают. Но я бы заставил возместить
ущерб, снял бы с занимаемых должностей и года на два условно вкатал, чтобы
боялись в следующий раз идти на преступление, но не сажал бы.
Старшина: А я бы посадил. Считаю, что они заслуживают лишения свободы.
Потому что такая практика будет продолжаться до бесконечности, если людей
не
наказывать по-настоящему. А одно возмещение ущерба для людей никогда наукой

не станет. Конечно, 8 или 10 лет - это слишком много, но лишение свободы
нужно.
1: Правильно. Но что с экипажами делать? Их как наказывать, а?
Старшина: Подведем итоги: 6 присяжных считают, что капитаны виновны в
хищении, 4 - виновны в злоупотреблении служебным положением, 2 - считают их

заслуживающими лишения свободы.
Вердикт: Капитаны виновны в хищении, но не заслуживают лишения свободы.

Итоговый лист ИСП-1 по делу капитанов 6.05.1996 г.
<TABLE BORDER=1><TR><TD ROWSPAN=2>?<BR><TD COLSPAN =4>Характеристики<TD
COLSPAN
=3>Голоса<TR><TD>Профес-<BR>сия<TD>Воз-<BR>раст<TD>Пол<TD>Образо-<BR>вание<TD>Хищение<TD>Злоупот-<BR>ребление
<TD>Лишение
свободы<TR><TD>1<TD>Пенсионер<TD>61<TD>м<TD>ср.техн.<TD>да<TD>нет<TD>да<TR><TD>2<TD>Бухгалтер<TD>44<TD>ж<TD>высшее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>3<TD>Геолог<TD>50<TD>ж<TD>высшее<TD>да<TD>нет<TD>нет<TR><TD>4<TD>Служащая<TD>42<TD>ж<TD>среднее<TD>да<TD>нет<TD>нет<TR><TD>5<TD>Предприниматель<TD>50<TD>ж<TD>высшее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>6<TD>Инженер<TD>53<TD>ж<TD>высшее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>7<TD>Студент<TD>19<TD>м<TD>среднее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>8<TD>Фармацевт<TD>47<TD>м<TD>высшее<TD>да<TD>нет<TD>да<TR><TD>9<TD>Профессор<TD>59<TD>м<TD>высшее<TD>да<TD>нет<TD>нет<TR><TD>10<TD>Предприниматель<TD>31<TD>м<TD>высшее<TD>да<TD>нет<TD>нет<TR><TD
COLSPAN=5>Итого:<TD>да - 6<BR>нет - 4<TD>да - 4<BR>нет - 6<TD>да - 2<BR>нет
- 8</TABLE>
ИСП-2 (5.08.1996 г.), Москва, м-р "Беляево"

После просмотра видеозаписи прений сторон ИСП-1 судья Похмелкин А.В.
дал присяжным следующее напутствие:
"Коротко напомню основные доводы сторон. Сразу хочу предостеречь: пусть
вас не смущают такие нюансы, что речь идет об океане и рыбе. Озаботьтесь
сутью, которая сводится к одному простому вопросу: можно ли считать
хищением
присвоение сверхплановой продукции?
Эта ситуация была типичной для большинства наших предприятий, особенно
в период существования плановой системы, когда произведенная по плану
продукция поступала государству, а продукция, произведенная негласно, сверх

плана, за счет дополнительного вложения труда, сырья, материалов и т.д.,
как
правило, уходила "налево", т.е. реализовывалась на "черном рынке" по
свободным рыночным ценам, а полученные доходы распределялись между теми,
кто
эту продукцию произвел. Вся так называемая "теневая" экономика советского
периода, о которой тогда так много говорили как о каком-то страшилище, как
раз и являлась созданием сверхплановой продукции.
Итак, обвинитель утверждает, что присвоение сверхплановой продукции,
безусловно, является хищением. На чем он основывает свое утверждение? На
том
правиле, что все, что произведено усилиями рабочих данного предприятия, за
счет его имущества - есть собственность предприятия. При этом обвинитель
ссылается и на действующее в нашей стране гражданское законодательство (а
это действительно так) и на общемировую юридическую практику.
Защитник же это оспаривает. По существу он спорит с законом. Он имеет
на это право, да и вы имеете право не согласиться с законом. Он утверждает:

нет, поскольку продукция произведена руками рабочих, которые выполнили все

свои обязательства перед собственником и принесли собственнику немалый
доход

(а надо сказать, что по плану они, конечно, произвели неизмеримо больше,
чем
в результате так называемой самозаготовки рыбы), они имели право
позаботиться и о себе. Поэтому все, что рыбаки произвели дополнительно,

является уже их собственностью, и они вправе распорядиться ею по своему
усмотрению.
Я прошу вас обратить внимание вот еще на какой момент. Предположим, что
дополнительно выловленная рыба является все же собственностью акционерного
общества, что действия моряков были неправомерными, были связаны с
нарушением закона. Но надо ли это считать преступлением и тем более, можно
ли их считать таким тяжким преступлением, как хищение?
Хищение, как вы услышали от прокурора, есть безвозмездное изъятие с
корыстной целью чужого имущества, принесшее ущерб его собственнику. Но
защитник утверждает, что рыбаков никто не обязывал производить это
дополнительное количество продукции. Они ведь могли выполнить плановое
задание по вылову рыбы и вернуться в порт приписки, и никаких претензий к
ним со стороны АО не было бы. Рыбаки затратили дополнительные силы и время,

чтобы прокормить себя, произвели дополнительную продукцию, реализовали ее и

стоимость взяли себе. Какой при этом ущерб причинен предприятию? (Кстати,
сейчас я излагаю доводы защитника, но это не значит, что сам я эти доводы
разделяю и что я с ними согласен, просто по закону я обязан напомнить вам
их
и систематизировать). Сравним две ситуации: когда они ничего дополнительно
не заготовили и вернулись лишь с плановой продукцией и когда они вернулись
в
порт с той же самой плановой продукцией, но при этом произвели и присвоили
еще и дополнительную продукцию. Что изменилось в этих двух ситуациях для
предприятия? И можно ли при этом говорить о хищении наличного имущества у
предприятия? - спрашивает защитник.
Кроме того защитник обратил ваше внимание на то, что рыбаки действовали
фактически в состоянии крайней необходимости. Они получали мизерную
зарплату, они не в состоянии были прокормить свои семьи, и давно
сложившаяся
практика самозаготовок была практически единственной формой поддержания их
сносного существования в то время.
Оцените теперь доводы прокурора. Он говорит: все, что рыбаки поймали,
неважно, планово или сверхпланово, все является собственностью предприятия.

Это закон, причем не только нашей страны, но любого цивилизованного
общества. Прокурор утверждает, что если мы будет отступать от этого
правила,
законы, интересы собственника мы никогда реально не защитим.
Еще раз обращаю ваше внимание на доводы защитника и даже в большей
части на их вторую часть. Признаем эту дополнительную продукцию
собственностью предприятия, а действия рыбаков неправомерными, но нельзя их

осуждать и наказывать за хищение, поскольку никто не обязывал их
производить
эту дополнительную продукцию, они это сделали по собственной инициативе и
вложили в нее свой труд. Поэтом, помимо всего прочего, как утверждает
защитник, здесь еще нет безвозмездности - обязательного признака хищения.
(Хищение, это когда я что-то забираю и ничего не отдаю в обмен, а здесь
именно рыбаки произвели эту продукцию, вложив в нее свой труд). Вернусь еще

раз к доводам защиты о крайне тяжелом экономическом положении капитанов и
членов экипажей. Они вынуждены были заниматься самозаготовками, потому что
акционерное общество не обеспечило их зарплатой, которая бы позволила им и
их семьям вести достойную их труда, да и просто сносную жизнь.
Но тут же прошу обратить внимание на доводы обвинителя: если каждый из
нас будет подобным образом решать свои экономические и материальные
проблемы, что будет? Россия, в традициях которой воровство заложено
исторически, превратится в аналог латиноамериканской страны, где правят не
закон и право, а произвол каждого конкретного человека. И если капитаны и
члены их экипажей хотели добиться от своего руководства улучшения оплаты и
условий своего труда, у них были правовые рычаги для этого, в крайнем
случае, вплоть до забастовки, но никак не самовольное присвоение
собственности предприятия.
...Обращаю ваше внимание на последний довод защитника, когда он
говорил, что, возможно, действия рыбаков были неправомерными, но в любом
случае это не хищение. Если АО считает, что ему все же был нанесен ущерб в
результате неправомерного использования его имущества, то пусть оно
обращается на рыбаков в суд и взыскивает с них этот самый ущерб, доказывая
его перед судом по закону. Защитник сказал, что данное дело должно
разрешаться не в уголовном суде, т.е. не путем наказания этих людей, а в
гражданском порядке...
Перед вами ставятся три вопроса:
1. Виновны ли капитаны в хищении чужого имущества?
2. Виновны ли они в ином правонарушении?
3. Если они виновны в хищении, то заслуживают ли они лишения свободы?"
Совещание присяжных

1 (пенсионерка): Я считаю капитанов виновными в нарушениях, но не
только их. Они и хозяева этих трех судов ведь тоже кому-то подчинены. Там,
понимаете, наверное, какой-то клубок. Нам тут не хватает материалов
следствия, чтобы все понять. Если разбираться, то не они только виновны, но

и те, кто над ними стоит. Они виновны, но не лично в своем злоупотреблении.

Может, им надо было лучше проанализировать план сдачи рыбы. Видимо, план
был
занижен, иначе откуда появилась возможность сверхплановой ее добычи. И еще
что... В общем, капитаны виноваты, но на какой срок их наказывать, я не
знаю. Вообще, может их наказывать надо условно, в любом случае лучше к
самым
минимальным наказаниям. Да, виноваты, но лишения свободы не заслуживают.
2 (учительница): Есть АО, которое наняло трех капитанов и сказало им:
вы должны отлавливать за такое-то время столько рыбы. Если вы столько рыбы
сдали, получаете свою зарплату. И вот они план сделали, рыбу по договору
сдали АО. А в свободное свое время выловили еще дополнительную рыбу, а их
за
это обвинили в хищении. Вот, например, все только до 6 работали, а они
работали и дольше, но вырученные за это деньги не поделили с начальниками,
а

взяли себе, и за это их лишили свободы. Это все равно, как посадить
таксиста, который днем работает на таксопарк, а вечером работает на себя.
Почему я считаю, что они не виноваты? Конечно, в принципе, вина у них
есть, но какая-то административная, а не уголовная. Да, они нарушили
договор, заключенный ими с акционерным обществом в части использования и
амортизации оборудования, судна, снастей... Но они ничего не украли из
имущества. Они только незаконно выловили у государства рыбу. Но почему
именно за это мы должны их осуждать? Если рыболовы имеют право ловить рыбу
в
промысловый период, то почему они нет? Где разница, выловить одну рыбу в
пруду или одну тонну в море, я этого никак не пойму... И потом, если ловит
АО - это одно, а ловят другие - кража?
Вот если бы рыбаки выловленный центнер рыбы уже передали АО, а потом из
этого уже принятого центнера взяли хотя бы килограмм - это было бы
воровством. Это понятно: сначала они отдали АО как собственность его, а
потому уже украли хотя бы 10 граммов - это хищение. Но только так. А ведь
они присваивали не ту рыбу, которую сдали и за которую должны были получить

зарплату, а выловленную ими дополнительно, вне договора и потому никак не
принадлежащую АО.
Ну это можно сравнить с таким случаем. Допустим, я возьму у вас деньги,
скажем, 100 тыс. руб. и скажу, что через два месяца их верну. А сама, грубо

говоря, за это время куплю на них товар, перепродам подороже и из этих 100
тыс. руб. сделаю 200 и вам как обещала 100 тыс. руб. верну. А вы мне
скажете: "Дорогая моя, а почему ты мне только 100 тысяч вернула? Ты мне 200

должна вернуть, ты украла у меня 100 тысяч... Как это будет?"
Старшина - 8 (учитель): Нет, тут правильнее было бы ваше прежнее
сравнение со взятым автомобилем. Да, автомобиль я вернул, но при этом у
него
оказалось крыло помятым, полбака бензина не стало. Они использовали даром
чужой корабль...
2: Хорошо, конечно, им надо заплатить за топливо или помятости корабля.
Но ведь это не уголовное дело, а просто расчет между ними за использованное

средство, за ремонт или амортизацию корабля, а государству надо было
заплатить налог за выловленную рыбаками рыбу. Но при чем тут хищение? Я
считаю, в уголовном преступлении они не виноваты и сидеть не должны.
5 (уборщица): Они виноваты, но не в уголовном, а в гражданском порядке,
в правонарушении. Лишения свободы не заслуживают.
3 (учащаяся): Не виновны.
4 (уборщица): Я считаю, что они виновны, потому что деяния совершали
систематически, умышленно, с корыстной целью наживы и заслуживают
уголовного
наказания. А то, что им зарплату не платили или мало платили, это не имеет
никакого значения, потому что они не имели права нарушать закон. Даже если
не было хищения, то они уголовно виноваты в злоупотреблении служебным
положением. Почему тратили свое время? Нет, это ваше мнение, а у меня свое.

Старшина: Но капитанов обвинили именно в хищении, и вопрос нам задан
именно о том, виноваты ли они в хищении, а не как еще иначе. Мне-то тоже
кажется, что капитаны виновны, но только не в том, в чем их обвиняют. По
статье о хищении их судить несправедливо. Может, мы что-то упустили, не
рассмотрели?
2: А может, тут несовершенство законов и надо исходить и из размера

оборота? Ведь есть же разница в том сколько, даже если вести речь о
хищении?
11 (пенсионер): Ну о каком же хищении тут можно вести речь? Ничего они
не украли. А за потраченное горючее и за использование судна, сетей с них
надо было деньги высчитать, вот и все.
2: Да, тут все произошло, наверное, от того, что с начальством не
поделились, АО хотело и эту прибыль положить к себе в карман, вот и
наехало.
Если бы они по-настоящему хотели бороться с такой практикой, то действовали

бы постепенно, административно: сначала предупреждениями, отстранениями от
капитанства, еще как-то, а тут сразу - уголовное дело. И лишать людей
свободы за то, что они заработали себе дополнительные деньги - я уж и не
знаю...
7 (домохозяйка): Считаю, что они не виновны. Я во всем согласна с этой
женщиной (2). Она предугадывает и высказывает мои мысли.
10 (служащая МАИ): Виновны, но по вопросу о лишении свободы я еще не
составила мнения... Виновны, но не в хищении и не заслуживают лишения
свободы.
9 (повар): Считаю их не виновными. Как я поняла, когда они были
государственными, то такая ловля была им разрешена, у них и шло, как
обычно,
а тут стали требовать... Вот и... А у них все шло, как обычно.
Старшина: Нет, официально такие самозаготовки никогда им не разрешали,
но закрывали на это глаза, не смотрели.
6: Не виновны...
Старшина: Мнений о виновности капитанов может быть очень много, самых
разных, но нас сейчас спрашивают очень конкретно: виновны ли капитаны в
хищении и заслуживают ли за это лишения свободы. Все остальное уже за
рамками обсуждения. Поэтому давайте окончательно определимся именно по
заданным вопросам... (Проводится итоговый опрос).
Наш вердикт: В хищении капитаны не виновны, но 4 из них оговорили, что
у капитанов есть вина в ином правонарушении (гражданском или
административном), которое не должно вызывать уголовного наказания.

Итоговый лист ИСП-2 по делу капитанов 5.08.1996 г.
<TABLE BORDER=1><TR><TD ROWSPAN=2>?<BR><TD COLSPAN =4>Характеристики<TD
COLSPAN
=3>Голоса<TR><TD>Профес-<BR>сия<TD>Воз-<BR>раст<TD>Пол<TD>Образо-<BR>вание<TD>Хищение<TD>Иное
право-<BR>нарушение <TD>Лишение
свободы<TR><TD>1<TD>Пенсионерка<TD>72<TD>ж<TD>ср.техн.<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>2<TD>Учитель<TD>44<TD>ж<TD>высшее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD>3<TD>Учащаяся<TD>19<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD>4<TD>Уборщица<TD>45<TD>ж<TD>ср.спец.<TD>нет<TD>да<TD>нет
<TR><TD>5<TD>Уборщица<TD>40<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD>6<TD>Рабочая<TD>53<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD>7<TD>Домохозяйка<TD>25<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD>8<TD>Учитель<TD>25<TD>м<TD>высшее<TD>нет<TD>да
<TD>нет<TR><TD>9<TD>Повар<TD>57<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD>10<TD>Служ.
МАИ<TD>46<TD>ж<TD>высшее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>11<TD>Пенсионер<TD>65<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>нет<TD>нет<TR><TD
COLSPAN =5>Итого:<TD>да - 0<BR>нет - 11<TD>да - 4<BR>нет - 7<TD>да -
0<BR>нет - 11</TABLE>
ИСП-3 (14.08.1996 г.), Москва, м-р "Печатники"

После изложения фабулы дела и прений сторон ИСП-1 судья Похмелкин А.В.
дал присяжным следующее напутствие:
Перехожу к аргументации обвинения и защиты. Обвинение исходит из того,
что все признаки данного в законе понятия хищения здесь налицо: неучтенная
икра минтая является собственностью АО и была незаконно изъята с корыстной
целью. Тут не случай Деточкина, который изымал машины в пользу детей, а
ради
личного присвоения. И, наконец, причинен вред собственнику АО, поскольку
оно
лишилось икры минтая на 200 тыс. долл.
Что на это возражает защита? Она говорит: нет никакого хищения. Во-
первых, потому что эта дополнительная икра минтая принадлежала не АО. Она
добыта за счет дополнительно вложенного труда рыбаков, сверх установленного

плана, а потому люди, которые этот труд затратили и были вправе ею
распорядиться. Более того, даже если считать, что эта икра принадлежит АО,
все равно нельзя говорить о хищении, потому что нет признака

безвозмездности: ведь рыбаки вложили в нее свой дополнительный труд, их к
этому никто не вынуждал. Они могли и не ловить эту рыбу, а, выполнив план,
просто вернуться домой, и никаких претензий к ним не было бы. АО получило,
сколько хотело. Да, есть упущенная выгода, но она не является хищением.
Хищением считается, когда у вас отбирают то имущество, которое у вас есть.
А
если вы в результате, например, моих действий что-то недополучили, то,
может, я окажусь не прав и что-то вам буду обязан возместить, но это не
означает, что я у вас что-то украл, потому что у вас этого еще и не было...

Защита ссылается и на то, что капитаны и члены экипажей находились в
бедственном положении. В уголовном законе есть понятие крайней
необходимости, когда человек или группа лиц могут причинить вред для
предотвращения еще большего вреда. В данном случае их как бы принуждали
прибегать к забастовке, но от нее был бы более серьезный ущерб.
Обвинение в свою очередь обращает внимание на то, что использовалось
оборудование АО, транспортные средства, горючее предприятия - и без его
согласия... На это защита отвечает: да, возможно, это неправомерно, но это
не хищение. Можно говорить о причинении какого-то имущественного вреда,
можно ставить даже вопрос о взыскании с виновных стоимости истраченного или

изношенного имущества, но это не дает оснований обвинять их ни в хищении,
ни
в ином уголовном преступлении.
Вот в общих чертах аргументация обвинения и защиты по данному делу.
Сразу же могу сказать, что оно достаточно типично. Пусть вас не смущают
океан, рыба, капитаны и т.д. Среди вас есть бухгалтеры, люди, работающие в
экономике. Все знают, что такое неучтенная продукция. Все знают, что за
счет
этой неучтенной продукции держалась вся советская экономика в свое время...

И вот вопрос, который мы перед вами ставим и над которым ломают голову в
течении 10 лет юристы: изъятие неучтенной, сверхплановой продукции,
созданной без ведома и согласия нанимателя, реализация ее и присвоение
вырученных денег - хищение или нет? Вопрос очень неоднозначный и непростой,

поэтому тут возможны самые разные точки зрения и среди юристов, и среди
присяжных...
Вопросы к присяжным:
1. Виновны ли капитаны в хищении чужого имущества?

2. Если нет, то виновны ли они в гражданском правонарушении?
3. Если виновны в хищении, то заслуживают ли лишения свободы?

Совещание присяжных

7 (пенсионерка-бухгалтер): Я как бухгалтер сказала бы так. Если вопрос
идет о хищении, то тут никакого хищения нет в принципе... Вначале надо
просто определить позицию. На первый вопрос отвечаю - нет, на второй - да.
3 (продавец): Я тоже отвечаю: на первый - нет, на второй - да. Они не
виновны, потому что добытое сверх плана было заработано их трудом.
2 (домохозяйка): А у меня ответ на оба вопроса: нет и нет. Нет, я тут
поняла, что с использованием чужого оборудования у них вина есть. АО за
использование они должны возместить какой-то штраф...
7: Даже в гражданском нарушении вины нет? Ну а амортизацию оборудования
на кого списывать? Только на АО? Почему?
Старшина (6 - врач): Значит, уважаемые присяжные, мы все с вами
считаем, что хищения тут не было. Чем мы будем аргументировать?
7: Я лично считаю так: чтобы взять что-то у АО, оно должно было это
иметь. А оно эту рыбу еще не имело. То, что взято с моря, АО еще не
принадлежало. Раз еще не принадлежало, то о каком хищении может идти речь?
Старшина: Значит, вы согласны с аргументами защиты?
7: По идее да, хотя еще не очень со всем разобралась... А то, что они
виновны в гражданском смысле, то конечно. Во-первых, они после рабочего дня

или там когда-то пользовались оборудованием. То, что команда работала, она
за это, конечно, получала. Но вот износ оборудования, расход горючего и
прочее, за это, надо взыскать какую-то определенную сумму, может, даже
какой-то штраф, если трудно все траты определить. В административном
порядке
они виноваты, а в хищении - нет.
4 (пенсионерка): То, что они работали, это, конечно, но делали они это
не по праву...
7: Ну да, не по праву, но они виновны примерно, как браконьеры, а с
браконьера какой спрос? - Плати штраф и все. Какое тут хищение?
1 (педагог): Я считаю так: раз план люди выполнили, то свою работу,
предназначение выполнили. Они имели право подработать на жизнь, это
вполне... Хищения у них нет, поскольку это делалось сверх плана, и они
имели
полное право поработать на свой карман. Но в гражданском смысле вина есть,
поскольку для этого они использовали оборудование АО... А о том, чтобы люди

не занимались такими подработками, думать должно было руководство, потому
что человек не будет подрабатывать, когда его хоть как-то устраивает
финансовое положение.
4: Да какое право подрабатывать? Это я тоже мешок возьму, да поеду
подрабатывать так? Нет, но и хищения тут нет. В гражданском виноваты, вот.
Старшина: Ну, конечно, а может, им надо было специальный договор

заключить с АО, на каких условиях они могли бы использовать это
оборудование
для собственной работы.
5 (кассир): Я тоже так считаю.
Старшина: Что ж, уважаемые присяжные, получается, что мнение у нас
абсолютно одно у всех. На первый вопрос мы единодушно отвечаем:
Нет, в хищении капитаны не виновны, но они виновны в гражданском
правонарушении, вследствии того, что эксплуатировали судно, оборудование,
топливо, принадлежащее АО. Таково наше решение. Мы его принимаем
единодушно,
и потому на третий вопрос отвечать нет нужды.
Итак, решение мы приняли, людей оправдали.

Итоговый лист ИСП-3 по делу капитанов 14.08.1996 г.
<TABLE BORDER=1><TR><TD ROWSPAN=2>?<BR><TD COLSPAN =4>Характеристики<TD
COLSPAN
=3>Голоса<TR><TD>Профес-<BR>сия<TD>Воз-<BR>раст<TD>Пол<TD>Образование<TD>Хищение<TD>Гражданское
нарушение<TD><P>Лишение
свободы<TR><TD>1<TD>Педагог<TD>35<TD>ж<TD>ср.спец.<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>2<TD>Домохозяйка<TD>30<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>3<TD>Продавец<TD>27<TD>ж<TD>ср.спец.<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>4<TD>Пенсионерка<TD>68<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>5<TD>КKонтролер-
кассир<TD>49<TD>ж<TD>среднее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>6<TD>Врач<TD>50<TD>ж<TD>высшее<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD>7<TD>Бухгалтер<TD>71<TD>ж<TD>ср.спец.<TD>нет<TD>да<TD>нет<TR><TD
COLSPAN=5>Итого:<TD>да - 0<BR>нет - 7<TD>да - 7<BR>нет - 0<TD>да - 0<BR>нет
- 7</TABLE>
ИСП-4 (13.09.1996 г.), г. Серпухов

После просмотра видеозаписи прений сторон ИСП-1 судья Зотов А.В.
ответил на вопросы присяжных, дал краткое напутствие и задал вопросы, такие

же, как на ИСП-3, после чего началось
Совещание присяжных

6 (слесарь): Ловили они в международных водах, которые никому не
принадлежат, никакому из государств вреда не нанесли. И при социализме
государственные воды считались народными, т.е. ничьими (смех одобрения). Не

вылови они, выловят другие. Как говорил Матроскин: "Холодильник из пункта
проката... (неразборчиво)". Не получая зарплату и имея голодные семьи, они
были просто вынуждены пойти на это. Будем считать, что деньги, которые они
получили от реализации сверхплановой рыбы, это плата за сверхурочный труд.
Ведь они свои обязательства перед АО выполнили.
4 (бухгалтер): Да-да, совершенно верно.
Старшина-9 (предприниматель): Но тут есть один момент, не знаю, как вы
на него смотрите. Ведь при этом они пользовались имуществом АО?
4. Но это можно расценить лишь как невольное нарушение дисциплины.

Например, я воспользовалась без спроса вашей машиной и вернула ее вам.
Какое
тут хищение?
7 (повар): Они без спроса воспользовались госимуществом.
6: Конечно, тут есть нарушение должностных правил. Если следовать букве
закона, то ни капитан, ни матрос не могут съесть ни куска рыбы, ни ложки
икры. Они должны пользоваться продуктами, которые забрали с берега. А все
остальное уже получается, как хищение и нанесение ущерба АО.
4: Да-да, и еще надо подумать, что считается имуществом АО. Я считаю,
что их имущество будет только, когда они прибыли на берег, сдали продукцию,

приемщик и бухгалтер зафиксировали, тогда это становится уже имуществом. А
то, что еще не оприходовано, то, извини меня, еще не имущество. Это если я
попаду на корабль и буду ловить себе на обед удочкой - тоже, значит,
хищение? Да-да, я при этом, конечно, совершила нарушение, воспользовавшись
государственным кораблем, но это только гражданское нарушение. За него АО
имеет право наказать, премии лишить или даже с работы выгнать, если считают

нужным, но это не уголовное преступление. Вот в чем дело.
1 (домохозяйка): Но ведь им акционерное общество запрещало заниматься
самозаготовкой рыбы.
4: Так их нужда заставила, они были голодные. Кушать-то хочется.
1: Ну и что? Кушать всем хочется.
4: Да кто спорит, нарушение было, но гражданско-правовое только. АО со
своими работниками само должно разобраться. Раз оно запрещало на корабле
ловить на себя, а они не послушались - вот пускай их за такое неподчинение
и
наказывают... И, во-вторых, сговор на такой самолов был у всего экипажа. А
почему тогда отвечают лишь капитаны и помощники? Вот если бы одни капитаны
с
помощниками ловили, а другие были лишь свидетели, было бы понятно, почему

только их судят. А так ведь общий сговор был.
3 (акушерка): Да, но есть такое правило: отвечает за все директор.
4: Нет, перед законом все равны. И капитаны не могли их насильно
принуждать к такому лову, и сами капитаны без экипажей ничего не могут.
6: Если их судить, то только за нанесение ущерба Мировому океану, а не
акционерному обществу, которому они ущерба не нанесли.
1: В общем, я считаю: хищение было. Нет, без лишения свободы.
3: Я не считаю, что это было хищение. План они выполнили, а потом
выловили сверхурочно для себя. Нарушение у них, конечно, есть, но
общеправовое, не уголовное. Не лишать свободы.
2 (воспитательница детсада): Вина у них, конечно, немного есть, что на
такое пошли, но, учитывая, что их семьям нужен был какой-то доход, я тоже
не
могу считать их виновными в преступлении. Выжить их семьям надо было. Это
гражданское преступление.
6: А еще и учитывая специфику их работы, по полгода в море...
Старшина: Интересно было бы посмотреть те трудовые договора, которые
были заключены с экипажами. Наверняка в них не было прямо сказано, что
делать со сверхплановой рыбой, и наверняка не было прямого запрета на
сверхплановый вылов. Да, если бы и был, то при установлении такого
нарушения
договора могла бы пойти речь о пересмотре такого договора, но никак не об
уголовном деле.
5 (слесарь): На все вопросы отвечаю по совести: нет. Нет за ними ни
уголовного, ни гражданского правонарушения. Может, акционерное общество им
гораздо больше должно.
7 и 8 (наладчик): За ними только гражданское нарушение.
10 (каменщик): Да, это дело гражданское. Нет тут уголовной
ответственности. Надо смотреть их договор. И вообще это можно рассматривать

как сверхурочную работу. Если план выполнен, то за работу сверх надо
получать двойную оплату. Ну а они оставляли себе весь доход от продажи
сверхплановой продукции.
Старшина: Я тоже считаю, что тут было лишь нарушение каких-то положений
трудового договора. Есть такие заводы, где за работу расплачиваются самой
продукцией. И еще надо посмотреть, насколько полно акционерное общество
выполняло свои обязательства перед экипажами. И если бы дело попало в
гражданский суд, неизвестно, кто бы там оказался больше виновным.
7: Если акционерное общество само нарушало свои обязательства перед
рыбаками, то, естественно, они восполняли ущерб себе и правильно делали.
Старшина сообщает судье: вину капитанов в хищении, но без лишения
свободы, признала одна присяжная. Двое посчитали капитанов ни в чем не
виновными. 7 человек считают, что это предмет гражданского суда.
На