бращения ко все более
широкому кругу граждан приводили к углублению односторонности и
пристрастности тех, кто откликался на наши обращения - просто потому, что
несогласные с нами люди игнорировали эти призывы. Мы никак не могли
заставить привлечь к обсуждению и высказыванию несогласных с нами.
Обращение к профессиональным социологам перевернуло эту тупиковую
ситуацию и поставило ее с головы на ноги. Потому что социологи уже обладали
выверенным с научной точки зрения составом народных представителей,
гарантированно представляющим все городское население России (т.е. его
большую часть). И эти представители (респонденты) были просто обязаны (за
умеренное вознаграждение) добросовестно и по своему убеждению отвечать на
все задаваемые им вопросы. Потому их ответы можно считать соответствующими
тем мнениям, которые бытуют в нашем народе, выраженным с наибольшей
степенью
точности и достоверности, которая только возможна в настоящее время.
Представительность социологического опроса гораздо выше, чем даже у
реального суда присяжных, где решения принимают только 12 случайно попавшие
на скамью присяжных граждан.
Более высокую степень представительности можно получить только на
правильно организованном всенародном референдуме, но очевидно, что вряд ли
когда-нибудь удастся превратить в присяжных весь народ, слишком это дорого
и
непрактично. Хотя говорю я об этом с большим сожалением. Ведь вопросы
уголовного права для жизни людей столь важны, что на деле было бы гораздо
практичнее разрешать основные спорные вопросы уголовного права на
референдумах, чем вечно отдавать свои жизни страху тюрьмы, власти
формальных
схем юристов-законников и демагогичной риторике депутатов.
Убежден, что в будущем Россия придет к тому, чтобы основополагающим
конституционным законом заставить федеральных и местных законодателей
учитывать результаты предварительно проводимых социологических опросов, в
том числе и в области уголовного права. Пока же мы можем их к этому только
призывать.
У социологического опроса общественного мнения по избранным судебным
делам, есть, на мой взгляд, только два понятных недостатка:
- он все же требует приличных средств (профессионалы не могут работать
иначе),
- он исключает возможность углубления присяжных в суть дела и проблемы
(они вынуждены удовлетвориться только выдаваемой им краткой информацией),
исключает вопросы и обмен мнениями присяжных в дискуссии, наконец,
исключает
запись и изучение аргументации, с помощью которой присяжные приходят к
своему решению.
Поэтому, признавая принципиальную важность обращения правозащитников и
иных исследователей народного правосознания к социологическим методам
опроса, необходимо признавать их ограниченную роль. Социологический опрос -
это не столько средство поиска и исследований, сколько средство проверки,
утверждения и народной оценки результатов, ранее полученных в более
традиционных формах реального, общественного или усовершенствованного
участием профессионалов "исследовательского суда присяжных".
Исследовательский суд присяжных (ИСП) и "фокус-группы"
ИСП есть усовершенствованный общественный суд присяжных, недостатки
которого были описаны выше. Поэтому, как только в 1996 году у нас появилось
время и годовая финансовая поддержка института "Открытое общество", мы
приступили к созданию исследовательского суда присяжных, обеспечив три
главных отличия "новых" ИСП от "старых" ОСП:
- участие высокопрофессиональных юристов-исследователей,
- участие за умеренную плату незнакомых граждан в роли присяжных,
- постоянную видео- и аудиозапись с последующими публикациями.
Таким образом были "расшиты" главные недостатки наших прежних
"общественных процессов" при относительно небольших затратах и сохранении
практически неограниченной свободы исследователя. По моему мнению, это
оптимальная форма исследования народного правосознания для всех юристов и
правозащитников, и потому проведенным в 1996 году с ее использованием
"судам
присяжных" я придаю значение примера, достойного тиражирования иными
исследователями. Хотя понимаю, как много в нашей работе было недостатков и
ошибок, которые, я надеюсь, простятся.
В ходе проведения наших исследовательских судов и наработки первых
приемов я получил неожиданный отзыв от известного социолога С.А.
Белановского: "Витя, ваши исследовательские суды есть разновидность "фокус-
групп" и подарил свою книгу "Метод "фокус-групп" (1996 г.) с изложением
основ богатого опыта западных (а теперь уже и отечественных) социологов в
деле глубокого исследования мнений людей по заранее выбранной теме.
Отзыв С.А. Белановского и его книга меня обрадовали, во-первых, потому
что они как бы ввели наши "дикорастущие разработки" в общий контекст (мне
кажется уместным сравнение нас с группой "окруженцев", вдруг увидевших, что
кроме них есть еще главные силы и есть возможность с ними соединиться). А
во-вторых, рекомендации, изложенные в книге С.А. Белановского, которая, как
я надеюсь, будет широко известной, во многом подготовят юристов и
правозащитников к усовершенствованию приемов исследовательских судов,
которые, как мне кажется, будут иметь самостоятельное значение, хотя бы в
виду некоторых очень существенных отличий наших "судов" от традиционных
"фокус-групп". Например, у нас нет такой ключевой фигуры, как модератор
(ведущий), есть необходимость соблюдения ряда юридических процедур и т.п.
Но, конечно, будущие исследователи сами разберутся, в чем им следует
учесть наш опыт (его методическому описанию посвящена последующая часть
главы), а в чем правильнее воспользоваться отработанным методом "фокус-
групп".
Союз правозащитника и юриста
Для начала исследования нужна рабочая пара, чаще всего - конструктивный
спор правозащитника и юриста. Вспомним, что "вначале было Слово, и Слово
было Бог" - имея в виду, что все начинается со жгучей, общественно важной
Идеи. Эта Идея и потребность ее проверить должна овладеть если не массами,
то хотя бы двумя разными людьми, состоящими в рабочей дружбе и
противостоянии одновременно (как говорил нелюбимый нами марксизм - в
"диалектическом единстве"). В любом суде присяжных есть две главные
стороны:
обвинения и защиты, значит и для успешного его начала надо иметь энергию
спора исследователей - правозащитника и юриста. (А иначе что будем
спрашивать у присяжных?)
Инициатива постановки проблемы обычно исходит от правозащитника,
стоящего вне системы окостеневших правовых представлений, и потому более
восприимчивого к назревшим несоответствиям ее реальной жизни. Но выявить
эту
проблему правозащитник может только в виде собственной догадки на обыденном
языке, поэтому его коллеге-юристу приходится брать на себя роль оппозиции и
юридически правильно сформулировать тему, подобрать подходящее "дело" и
задать присяжным такие вопросы, из ответов на которые можно было бы
получить
разрешение спора.
Хочу подчеркнуть: плодотворные споры возможны только, если в главном
правозащитник и юрист будут единомышленниками. Без этого нельзя надеяться
на
взаимопонимание и эффективную работу. А с другой стороны, к правозащитникам
по доброй воле приходят чаще всего юристы, ориентированные на приоритет
естественного права ("суда совести"). Так было и у нас, когда к нам
приходили профессионалы, которые были убеждены в необходимости очищения
советского уголовного законодательства от антирыночных и
антипредпринимательских норм. Однако и для них вставал вопрос: а согласна
ли
с их убеждениями и в какой степени народная совесть? Одобряют ли люди,
например, наказания торговцев за так называемую спекуляцию, менял - за
обмены инвалюты на рубли и т.п.?
А дальше шли и более сложные проблемы... Например, как отличить
зловредную коррупцию от "теневой" коммерции, неучтенное
предпринимательство - от хищений, опасное преступление - от прощаемого
проступка? На эти вопросы мы тогда только начинали получать первые ответы.
При этом были не только основными экспериментаторами в ИСП, но и первыми
потребителями-аналитиками полученного информативного продукта.
Впрочем, так часто и бывает в пионерных исследованиях, когда широкого
пользователя информации еще нет, сами вопросы еще не висят в воздухе, и
задавать их просто некому. Я только надеюсь, что идея ИСП овладеет гораздо
большим числом жаждущих истины, тогда можно будет рассчитывать на создание
Наблюдательного совета исследователей, озабоченного в постоянном
функционировании, финансировании ИСП, совершенствовании его процедуры.
Конечно же, вначале нужны хотя бы самые скромные средства на оплату
участия присяжных, потому что если правозащитники и даже юристы еще могут
работать на исследовательском интересе, то присяжные, привлеченные к работе
лишь на энтузиазме, становятся заинтересованной публикой, а
профессиональный
исследовательский суд превращается в общественные слушания.
Место проведения
При выборе места проведения ИСП приходится учитывать разные мнения и
пожелания. Юристы обычно считают, что для создания рабочей атмосферы,
ответственной работы присяжных крайне желательно проводить заседания ИСП в
строгой обстановке государственного учреждения, похожей на официальный суд,
в крайнем случае - в учебной аудитории. Для правозащитников, всегда
ограниченных в своих средствах, крайне важно приблизить место проведения
ИСП
к проживанию основной массы присяжных участников. Поэтому я настаивал на
проведении ИСП в обычной квартире посреди жилого массива. Итак, учреждение
или квартира? У нас этот спор был решен в пользу частной квартиры. Почему?
Наша практика показала, что серьезность работы граждан, согласившихся
быть присяжными, обеспечивается не типом зала заседаний, а прежде всего
авторитетностью участников и серьезностью поставленных ими задач, т.е.
верой
в дело, которую внушают присяжным организаторы.
Нетрудно представить ситуацию, когда организаторы обеспечат для
заседания ИСП зал судебных заседаний в реальном суде, но если при этом они
будут подчеркивать игровой, учебный характер проводимого заседания, то
присяжные будут относиться к своей задаче лишь с напускной серьезностью.
Да,
этот эффект мы неоднократно замечаем в реальных судах, когда грубость и
издевательский тон судьи, скука и угодливая бессловесность народных
заседателей, очевидные ляпы и косноязычие сторон, звуки телефонных
переговоров из судейской комнаты во время составления приговора, не могут
не
вызывать усмешки у присутствующих и усиливать ощущение не правосудия, а
циничного спектакля. На наших же заседаниях в жилой квартире такого
неуважения и фальши никогда не было.
Рекомендации социологов, работающих с "фокус-группами", также
склоняются к использованию или специально оборудованных помещений
(например,
со второй комнатой, где скрыто находятся наблюдатели), или, что более
часто,
обычных квартир. Наиболее важно при этом обеспечить изолированность
помещения от посторонних помех и комфортность работы участников.
Кстати, вспомним входящий в широкий обиход обычай создавать самые
важные государственные документы не в официальных учреждениях, а небольшими
группами экспертов в комфорте и изоляции загородных государственных дач.
Важнейшим аргументом в пользу выбора квартиры для проведения ИСП - ее
близость к потенциальным присяжным в соседних квартирах и жилых соседних
домах. Понятно, что людям прийти на 2-3 вечерних часа в соседний дом
гораздо
легче, чем ехать через всю Москву в какое-то учреждение. Преодолеть эти
дополнительные усилия и время присяжных можно ростом обещанного
вознаграждения, что, в свою очередь, способно сильно исказить структуру
привлеченных присяжных (придут лишь нуждающиеся в приработке) и мотивы их
решений (не по совести, а как надо).
Конечно, выбор для ИСП частной квартиры не обязателен. Если, например,
есть возможность использования какого-либо просторного помещения типа зала
совещаний РЭУ или бывшего "красного уголка" в "спальном микрорайоне" - то в
добрый час. В нашей практике "общественных судов присяжных" в 1989-1995 гг.
было четыре случая проведения таких обсуждений в учрежденческих помещениях,
а в 1996 г. для судов присяжных мы использовали дважды частные квартиры
наших друзей, один раз - редакцию подмосковной газеты.
Помещение
По нашему опыту оптимальным является просторная многокомнатная
квартира, в которой задействованы, как правило, три комнаты. В самой
большой
комнате, конечно, должны проходить слушания и одновременно находиться до 20
человек. Поэтому площадь "зала заседаний" должна быть не менее 18 м2, иначе
чрезмерная скученность, конечно же, будет стеснять обсуждение.
В двух небольших комнатах желательно размещать юристов, уходящих на
отдых в начале обсуждения дела присяжными, а во второй комнате рядом с
прихожей - следует поместить секретаря-организатора, который встречает и
записывает приходящих, отвечает на телефонные звонки, осуществляет
обслуживающие функции.
Конечно, эти комнаты, особенно большую, желательно в наибольшей мере
преобразовать в подобие "зала судебного заседания", чтобы подчеркнуть
серьезность предстоящего действия. По возможности выносится лишняя мебель,
заменяется на достаточное количество стульев, убираются чрезмерно домашние
приметы на стенах (семейные фото или картины) или завешиваются юридического
свойства материалами (у нас для этого были изготовлены специальные плакаты
типа "памятки присяжным").
Такая работу с убранством помещения желательно проводить не только ради
создания торжественности для собравшихся участников, а имея в виду еще и
крайне важный момент видеосъемки заседания, что предопределяет в дальнейшем
многократный показ этого заседания самым разным людям. Причем надо
учитывать, что если собравшиеся довольно быстро втягиваются в ход
обсуждения
и перестают замечать окружающие их зримые детали домашнего быта, то видео
зрителям, особенно, когда они знакомятся только с частью заснятого
заседания, приметы домашнего быта могут очень мешать. Я лично это
обстоятельство уяснил только, когда сам увидел, как на видеопленке не
вяжутся серьезные вещи, толкуемые очень серьезными юристами, с навязчивым
фоном полированного одежного шкафа. В последующем мы торцевую стену с этим
шкафом за спиной судьи стали закрывать тремя цветными (белый, синий,
красный) полотнищами, образовавшими цвета российского флага и тем
относительно удачно решили проблему.
Заранее следует подумать о возможности постоянного проветривания
помещения, но в то же время, чтобы участники не попадали на сквозняки -
ведь
одних очень тревожат шансы простыть, а других тревожит духота. Надо, чтобы
возможные взаимонеудовольствия не портили настроение участников.
Обеспечить изоляцию "зала заседаний" от ненужных шумовых раздражений -
одна из важных обязанностей секретаря. Для этого хозяева квартиры заранее
договариваются с членами семьи об их отсутствии, заранее уносится или
выключается телефон, все переговоры с неожиданными визитерами проводятся
лишь секретарем.
Оборудование
В исследовательском суде присяжных очень большую роль играют аудио- и
видеозаписи, которые надо вести постоянно, чтобы они дублировали друг друга
и позволили впоследствии составить детальную расшифровку обсуждения,
письменную стенограмму - основной документ для научного анализа.
Кроме того, качественная видеозапись позволяет повторять процессы перед
разными составами присяжных, повторяя эксперименты и тем самым накапливать
доказательность получаемых результатов.
Для работы с техникой крайне желательно участие в процессе специального
оператора: следить за сменой кассет, вести непрерывную видеосъемку. При
этом
работа оператора должна быть хорошо подготовлена до заседания, чтобы во
время его проведения не создавать никаких задержек и помех. Ведь просто
недопустимо просить прервать процесс из-за неполадок в работе аппаратуры.
Крайне желательна стационарная установка аппаратов, чтобы провода
питания не мешали участникам. Обычно мы старались использовать естественное
освещение и для этого располагали участников заседания таким образом, чтобы
судья со сторонами располагались у торца стола в глубине комнаты, а
видеооператор с камерой - у противоположного конца стола рядом с окном.
Диктофон же располагался на столе в кругу присяжных, ближе к судье.
Поскольку дневное освещение меняется, появляются нежелательные блики, надо
иметь возможность быстро затемнить окно и включить верхний искусственный
свет.
Если проводится повторное заседание ИСП, то необходимо обеспечить
взаимодействие ведущего с видеомагнитофоном, на котором поставлена кассета
на нужном месте и все готово к ее включению. Видеозапись для повторного
процесса необходимо готовить заранее, чтобы не тратить время на перемотку
ненужных кусков и нудные поиски начала очередного выступления.
Питание
Квартира есть квартира, и в ней невозможно принимать людей без
предложения "Не хотите ли чай - кофе?" Однако темп и характер обсуждения в
данном случае столь серьезны, что как раз от такой "хлебосольности" следует
отказаться.
В этом не очень важном вопросе уже давно существуют простые и ясные
рекомендации. Очень хорошо, если участников деловых совещаний не будут
отвлекать жажда или желание что-то проглотить, но процесс питания не должен
ни в коем случае мешать ходу совещания. И потому домашнее хлебосольство тут
недопустимо. Вернее, оно уместно на кухне или после окончания заседания.
Как правило, за длинным столом, вокруг которого располагаются
присяжные, мы еще до заседания ставили наряду с бумагой и карандашами
чашки,
бутылки с простой и сладкой газировкой и тарелки с мелким печеньем,
орехами,
карамелью без оберток (чтоб тихо взяли, в рот бросили и забыли) и чтобы
этого добра хватило до конца заседания. Только с таким питанием - процесс
общего размышления не затрудняется, а может, даже и улучшается.
А вот от чая - кофе, бутербродов, фруктов и всего прочего лучше
отказаться, ибо все это начинает быть заметным, сильно отвлекает, а значит
мешает.
Набор потенциальных участников исследовательского суда присяжных
является одним из самых трудных, психологически напряженных этапов в
проведении всей работы.
Примерно такой же оценки придерживаются и социологи, проводящие "фокус-
группы" и резонно полагающие, что эту часть работы надо поручать
профессиональным агентствам, работники которых умеют обходить квартиры и
склонять граждан к согласию. И это совершенно справедливо, потому что тут
нужно весьма специфическое умение без комплексов и легко заговаривать с
незнакомыми и часто раздраженными неожиданным вмешательством людьми. Однако
услуги таких агентств стоят немало, поэтому часто за эту работу приходится
браться самим, как и было у нас в 1996 году. Из того "опыта" я и попытаюсь
выудить советы.
Сразу стоит предупредить коллег о безнадежности попыток набора
участников путем объявления в средствах массовой информации или расклейки
объявлений. Газеты не попадают в этот микрорайон, радио люди не слышат,
мимо
объявлений большинство пробегает, даже если они расклеены на автобусных
остановках или прямо на подъездных дверях - слишком непонятное и
непривычное
приглашение им приходится читать. Во всяком случае из наших надежд на такие
объявления ничего не получилось. На десятки расклеенных объявлений
последовал лишь один звонок заинтересовавшегося жителя, который, однако,
выяснив, что речь идет о достаточно скромном вознаграждении (видимо, он
искал работу), быстро повесил трубку. Так что у нас не осталось иного
выхода, кроме обхода квартир соседних домов.
Идти лучше вдвоем: солиднее и помочь друг другу в объяснениях можно.
Примерно так, как раньше парами ходили агитаторы, что для жильцов привычнее
и вызывает больше доверия.
Мы заранее разрабатывали примерный текст устного объявления и
разграфленные листы бумаги с номерами обхаживаемых квартир - для записи
согласившихся. Заранее были обговорены условия нашего предложения и сумма
вознаграждения. Последняя, кстати, была относительно невелика: 20 тысяч
неденоминированных рублей за 2-3 часа работы.
Социологи, организующие "фокус-группы", предлагают обещать набираемым
участникам вознаграждение в размере 10 долларов, т.е. в 2,5 раза большее.
При этом надо учесть, что участники в "фокус-группе" обычно работают по 4
часа и еще им приходится, как правило, добираться на транспорте до места.
Но
в тот момент мы этой рекомендации не знали и при определении суммы
ориентировались на следующие соображения:
- все же главным стимулом к согласию участвовать в нашем процессе
должен быть интерес человека к исполнению своего будущего гражданского
долга,
- предлагаемая оплата должна быть в районе средней ставки и даже чуть
выше, чтобы человеку не обидно было оторвать время от своего отдыха и чтобы
он чувствовал значимость мероприятия, на которое его приглашают (по
принципу: "Зря деньги платить не будут!"), но в то же время, чтобы эти
деньги не стали единственным стимулом участия. 10 тыс. руб. - часовая
ставка
служащего с месячным окладом 2 млн. рублей, что было выше среднего
заработка
даже по Москве. И практика показала, что в этой оценке мы не ошиблись. В
сочетании с общим интересом к мероприятию она удовлетворяла всех
участников.
Обход квартир
Мы начинали обход квартир подъезда с верхних этажей, постепенно
спускаясь вниз. Для убыстрения на очередной лестничной площадке желательно
сразу расходиться в разные ее концы, чтобы каждому приходилось звонить
одновременно сразу в две квартиры. Одновременно объяснять суть дела двум
хозяевам вполне посильно, причем все видят, что обходят всех.
Но, конечно, очень часто хозяев не было, или нам не открывали двери,
или не хотели говорить по старости, или просто по не желанию. Тогда ставишь
на этой квартире крест и объясняешься с соседними хозяевами или даже
присоединяешься к застрявшему в объяснениях партнеру.
Что мы говорили? Как правило, в ответ на вопрос за дверью: "Кто там?" -
мы отвечали: "Живем в соседнем доме, сейчас обходим всех и просим выслушать
наше предложение". Если на такую фразу двери не открывались, то продолжать
разговор было бесполезно: человек столь боится или неконтактен, что от
участия обязательно откажется. Однако многие из таких неоткрывающих людей
"нет" говорят не сразу, а начинают расспрашивать. Вот тут следует отвечать
покороче и даже прощаться, потому что опыт показывает: будет через дверь
идти нелегкий и бесполезный разговор.
Если же дверь открывается и ты видишь нормальное вопрошающее лицо, то
представляешься: "Мы ходим по поручению института "Открытое общество",
которое проводит опросы граждан по правовым темам на пару часов у нас на
квартире за плату 20 тысяч. Не сможете ли принять участие?"
Хотя мы в целом обошли в своем районе около 500 квартир, эта фразу так
и не стала канонической, она как-то варьировалась, но в целом смысл ее стал
именно таким: не вдаваться в детали, а сразу же и очень коротко
представиться научными сотрудниками, которые собирают аудиторию за деньги и
на небольшое время.
Говорить это надо, потому что в очень многих случаях человеку и его
семье ничего не нужно, только, чтобы "не ходили тут разные" - и с такими мы
сразу прощаемся: "Извините, до свидания". Именно им нужно вначале давать
самую нужную информацию в самой короткой форме, чтобы не раздражать не
желающих с тобой разговаривать. И не надо ему знать ни о каком
правозащитном
Обществе или суде присяжных. Ему надо услышать только главное: предлагается
платный опрос учеными-юристами. Если нет (не хочу или не могу), то
простите.
Если ему не подходит время (час и день) заседаний, то извините тоже.
Наконец с третьими, которые интересуются и могут, разговор может
завязаться более обстоятельный и тут не жалко отвечать на все вопросы,
включая о сути суда присяжных или даже о нынешних безобразиях. Ведь обычно
именно такие заинтересованные расспросы кончаются согласием прийти и
сообщением всех своих координат и параметров: а именно: Ф.И.О., возраст,
образование, профессия, телефон, номер квартиры - т.е. все необходимое для
заведения карточки (и ничего лишнего). Конечно, бывает, что человек не
может
приходить в одни дни, но может в другие, не может летом, но может зимой -
все это следует помечать на листе. Тут же предлагаем подумать, может,
кто-то
еще из его семьи согласится принять участие - мы рады записать еще одного
участника, предупреждая, что речь идет не об одноразовом приглашении, что
через квартал можем его вновь пригласить.
Конечно, сразу объявлялись возрастные и профессиональные ограничения.
Мы приглашали в участники людей от 18 до 70 лет, а в профессиональном
разрезе не приглашали только юристов, работников правоприменительных
органов
ввиду их особого статуса.
Конечно, обязательно говорили о вознаграждении за участие, хотя люди,
как правило, стесняются этого вопроса, принимая сообщение о деньгах как
нечто неважное и необязательное, хотя на деле (это понятно) никто от денег
не отказывается: если не для себя, то для семьи.
Успешно ли идет такая работа? Могу сказать, что из двух домов мы смогли
записать в участники ИСП чуть больше 100 человек. Однако реально приходила
только половина записавшихся. Так что после обхода 500 квартир на деле мы
смогли довести до участия в течение года на 6 ИСП всего около 60 человек.
Такую статистику "неэффективности" надо представлять, готовясь к
проведению работы. Конечно, если надо провести только один процесс,
достаточно добиться согласия 20-30 человек, чтобы быть уверенным, что в
конечном итоге 10-12 человек точно придут. Если же речь идет о планах
устраивать периодические заседания ИСП с меняющимися присяжными, то
желательно найти не менее сотни реальных участников, т.е. записать в
первоначальные списки около 200 фамилий согласившихся, а для этого обойти
около тысячи квартир. Конечно, это немалый труд (мы, например, не могли
заставить себя обойти за один вечер больше одного дома), но зато большой
список согласившихся позволяет организаторам чувствовать себя много
увереннее. Если кто-то из намеченных участников вдруг отменяет свой приход,
есть большой список телефонов, по которому можно обратиться к другим и
найти
подмену. Так что сил на обходы жалеть не следует, чтобы потом в организации
ИСП было спокойнее.
Как правило, после обхода квартир вся записанная на черновых листах
информация должна быть аккуратно переписана в карты присяжных. Алфавитная
совокупность таких карт составляет картотеку участников - основной массив,
с
которым постоянно работает секретарь ИСП. В карте (анкете) участника должно
хватить место не только для основных его данных и координат, но и для
пометок о возможностях прихода или уже о проведенных с его участием
заседаниях.
Секретарь ИСП несет полную ответственность за обеспечение явки
достаточного числа присяжных к назначенному времени заседания. Без
сомнения,
это время должно выбираться с учетом возможностей присяжных участников.
Наиболее приемлемым вариантом для работающего большинства является один из
будничных вечеров (кроме пятничного, конечно). Поскольку юристы и иные
приезжие участники ИСП заинтересованы вернуться домой не очень поздно, а
работающие жители не могут прибыть с дневной работы раньше 17 часов, обычно
выбирался компромиссный момент начала заседания - 18 часов.
Техника обеспечения явки участников
Практика показывает, что секретарю необходимо за день до заседания
дозвониться не менее чем втрое большему числу участников, чем реально нужно
для заседания, чтобы выяснить возможность их прихода. Обычно около трети
этих людей прийти не смогут по каким-то не зависящим от них причинам.
Какая-
то часть оставляет свой приход под вопросом.
Нельзя успокаиваться, прежде чем твердое согласие прийти не дадут в
полтора раза большее число участников, чем реально нужно. Потому что даже
твердо обещавшие могут не явиться по неожиданным причинам (транспорт,
задержки на работе и т.п.). Нас к такому "избытку приглашений" приучил
горький опыт неявки даже твердо обещавших быть людей.
Таким образом мы рекомендуем: если речь идет о созыве коллегии
присяжных из 12 человек, секретарю ИСП следует за день до заседания
обзвонить 30-40 потенциальных участников по данным своей картотеки и
получить твердое согласие прийти не менее чем у 18-20 человек. Кроме того в
день заседания за пару часов до его начала секретарю следует еще раз
уточнить по телефону явку согласившихся и при обнаружении новых отказов
попытаться найти замену из числа ранее неоповещенных потенциальных
участников по картотеке.
Не следует удивляться детальности моих советов. У секретаря
исследовательского суда присяжных задача много сложнее, чем у секретаря в
официальном суде, приглашения которого подтверждены официальными повестками
об исполнении гражданского долга. Рядовой гражданин, конечно, отнесется к
такой повестке ответственнее, он перестроит свои планы, чтобы прийти в
реальный суд. ИСП, конечно, таким статусом обязательности не обладает, он
является делом сугубо добровольным. Поэтому сильно перестраивать свою
меняющуюся жизнь даже под уже данное согласие обычный гражданин не будет. И
если перед концом работы его вдруг позовут приятели пить пиво, мы не должны
негодовать на его неявку, а лучше заранее быть готовыми и к такому
варианту.
Очень полезно секретарю иметь "про запас" некоторое количество
участников, которые могут прийти как бы "на подмену". Но в общем-то такие
люди уже неизбежно становятся знакомыми, и их качество независимого
участника начинает размываться. Потому созданием "резерва участников"
следует пользоваться очень осторожно и редко, чтобы не снизить
достоверность
проводимых исследований.
Дополнительная сложность работы секретаря ИСП состоит и в том, что
психологически очень трудно приглашать людей на роль запасных присяжных.
Они
ведь приходят не по долгу и не только из-за денег, а больше из интереса, а
тут их как бы оставляют за бортом. В нашем случае эта трудность по согласию
с юристами была преодолена тем, что в случае явки участников больше 12
человек они также принимали участие в заседании (т.е. коллегия могла иметь
переменный состав - от 7 до 15 присяжных участников).
Действия секретаря по оптимизации состава участников
При выборе приглашаемых к заседанию секретарь ИСП обязан заботиться не
только об их количестве, но, как говорится, и об их "качестве", имея в виду
главным образом их независимость, взаимонезависимость и представительность.
Независимость участников обеспечивается прежде всего тем, что секретарь
ИСП приглашает к участию только лиц, занесенных в картотеку путем обхода
квартир (случайная выборка) и удерживается от приглашения своих знакомых.
Кроме того, если в картотеку занесены члены семей или близкие знакомые,
то их следует приглашать лишь на разные суды, не допуская, чтобы на
суждения
присяжных кроме обстоятельств самого дела влияли ранее сложившиеся
дружеские
или, напротив, родственно-неприязненные отношения (например, отцы - дети,
предпочитающие противоречить друг другу). Состав присяжных надо избавить от
подобных подводных камней, а для этого он должен состоять из незнакомых или
малознакомых друг с другом людей - т.е. обладать взаимонезависимостью. К
сожалению, в 1996 г. мы не сразу поняли важность этого обстоятельства, не
придавали ему существенного значения, поскольку на результаты проводимых
процессов такие вещи зримо не сказывались. Однако можно предвидеть и иные
случаи, поэтому забывать данное условие не следует.
Но еще большие трудности вызывает обеспечение представительности
коллегии присяжных, подразумевая под этим хотя бы грубое соответствие
структуры собравшихся структуре российского населения. Коллегия присяжных
должна в идеале отражать структуру народа, только тогда можно говорить о
том, что вынесенный в итоге обсуждения вердикт соответствует голосу
народной
совести.
Как мы пытались обеспечить такое соответствие?
Во-первых, от социологов получили признанную структуру городского
населения России (а потом и Москвы) по таким параметрам, как 1) пол, 2)
возраст, 3) тип образования, 4) тип профессии, а потом пересчитали ее на 12
присяжных в коллегии. После округления получился следующий состав, который
может считаться в наибольшей степени соответствующим структуре горожан
России (Москвы) и, следовательно, наиболее представительным:
по полу: 7 женщин и 5 мужчин,
по возрасту: 3 молодых - до 30 лет, 6 средних - до 55 лет, 3 пожилых -
свыше 55 лет,
по образованию: 4 - высшего, 7 - среднего и средне-технического, 3 -
незаконченного среднего образования,
по профессии: 2 специалиста с высшим образованием, 2 специалиста без
высшего образования, 3 рабочих, 1 предприниматель или руководитель, 1
безработный или домохозяйка, 3 пенсионера.
Трудная задача набора в коллегию присяжных именно такого состава людей
зависит целиком от искусства секретаря ИСП, в руках которого находятся
данные о том, сколько он может на данное число зазвать по его картотеке
молодых и пенсионеров, инженеров и рабочих, женщин и мужчин, и от его
интуиции - кем кого заменить в случае неявки, чтобы не сильно исказить
желательную структуру... К сожалению, у нас в этом деле было больше неудач,
чем успехов. Структурно выверенных составов присяжных нам удалось собрать
немного. Но в утешение можно сказать, что при повторении таких процессов в
иных составах присяжных секретарь может несколько поправить допущенный
структурный сдвиг, включив в новый состав больше людей, которых не
доставало
раньше. Тем самым в интегральном виде, структурный состав присяжных по
этому
делу значительно улучшится. Да и теория вероятности говорит о том же: чем
больше таких обсуждений мы проведем, тем более точно состав их участников
совпадет с общей структурой населения даже без особых к тому усилий.
Подготовка юристов к ИСП
Тему исследования, конкретное уголовное дело для разбирательства
присяжными и дату заседания организаторы ИСП определяют заранее. По нашему
опыту за этот этап работы отвечает юрист-исследователь. Процесс конкретной
подготовки им начинается с извещения юристов не менее, чем за 2 недели до
начала заседания.
Без сомнения, при приглашении юристов должны быть учтены их внутренние
склонности к исполнению роли судьи, обвинителя, защитника применительно к
данному делу. Ведь от точности подбора юристов зависят активность присяжных
и успех исследования.
Особое значение для успеха данного дела имеет подготовленность юриста к
исполнению роли судьи, поскольку в дополнение к обычным функциям судьи в
нашем процессе добавляются две важные роли: быть представителем
исследователя в ИСП (типа медиатора в "фокус-группе") и дать правильные
наставления старшине присяжных перед началом их заседания, чтобы уже
старшина смог осуществить самые необходимые функции медиатора в "фокус-
группе", каковой является жюри присяжных. При ведении процесса судья должен
быть главным исследователем, а в напутственном слове присяжным он
оказывается еще и единственным их наставником.
Одновременно юристы должны получить необходимые для их подготовки
материалы, а именно:
1) копию приговора или обвинительного заключения, назначенного к
рассмотрению дела,
2) фабулу основного рассматриваемого эпизода, составленную юристом-
исследователем,
3) опросный лист (вопросы, предлагаемые к разрешению присяжными).
В связи с тем, что исследовательский процесс ограничен по времени парой
часов и посвящен рассмотрению одной крупной правовой проблемы, из приговора
выделяется лишь один наиболее значительный эпизод.
По опыту оказалось целесообразным составление юристом-исследователем
специального краткого документа на основе установочной части приговора, в
котором были бы изложены все необходимые сведения и убрана излишняя
информация. Поскольку у нас на рассмотрение присяжных выносились не
спорность фактической стороны дела, а вопросы квалификации вмененных
подсудимым действий, крайне важно было заранее устранить возможные споры
обвинителя и защитника о фактах путем создания такого согласованного
документа (мы называли его "фабула дела").
Но это не значит, что юристы могут ограничиваться знакомством только с
этим кратким документом, нет, они обязаны знакомиться с имеющимися
материалами, чтобы иметь возможность полнее отвечать на вопросы присяжных.
Дело в том, что хотя юристы и могут построить свои выступления,
опираясь только на краткие сведения, изложенные в фабуле, однако самим
присяжным, как правило, этих сведений оказывается мало. Они пытаются
достроить сухую информацию фабулы до понятной им конкретной картины,
опираясь на собственный опыт оценки подобных ситуаций. Только таким образом
они могут понять и рассудить дело согласно своей совести. Для этого им
нужны
самые разные сведения, почерпнуть которые можно только из приговора и всех
иных доступных материалов дела или даже писем. Если же таких сведений нет,
присяжным приходится лишь гадать и принимать приблизительные решения на
основе собственных предположений. Поэтому хорошие присяжные бывают
достаточно настойчивыми в своих расспросах.
Наконец, важной частью подготовительных материалов является опросный
лист. В его вопросах исследователи резюмируют основную правовую проблему,
стараясь ее изложить, не злоупотребляя юридической терминологией, а скорее
в
терминах суда совести, например: "Виновен ли по совести?" и "Заслуживает ли
снисхождения?" Вопросы должны быть как можно более лаконичными, простыми,
однозначно понимаемыми.
Но, с другой стороны, цели исследования, на наш взгляд, делают
желательным детализацию вопросов, приближая их к возможным вариантам
ответов. Чем детальнее будут варианты, тем больше информации мы сможем
извлечь.
Нетрудно предвидеть, что в будущем, по мере развития исследовательских
процессов и желания увеличить количество извлекаемой из них информации, в
опросный лист будет включаться все большее число все более детализированных
вопросов, например, об отношении присяжных к аргументам сторон и т.п.
Умению ставить вопросы присяжным в исследовательских судах надо учиться
у профессиональных социологов, работающих в сфере опросов общественного
мнения. Главное при этом - добиться ясности изложения основной проблемы,
что
достигается далеко не всегда.
Например, нам не сразу стала понятной недостаточность вопроса к
присяжным: "Виновен ли подсудимый по совести?", потому что вина может быть
разной: в хищении, взятке, ином уголовном преступлении, в каком-либо
служебном проступке, гражданском правонарушении. Поскольку во всех наших
делах ключевым моментом оказывалось различие в квалификации действий
подсудимых, мы пришли к выводу о желательности задавать присяжным не один,
а
по крайней мере два вопроса о вине (вина в уголовном преступлении или в
гражданском правонарушении), что помогало присяжным определиться, особенно
тем, которые ощущали подсудимых виновными, но не в уголовном преступлении.
Аналогичным образом мы пришли к мысли о желательности взамен
традиционного вопроса о снисхождении задавать присяжным более определенный
вопрос: о желательности наказания виновного лишением свободы. Такая новация
в традиционном вопросе позволяла перепроверить отношение присяжных к
действиям подсудимого. Если они признавали его вину в уголовном
преступлении
и тем не менее объявляли о нежелательности наказания лишением свободы,
значит, с точки зрения присяжных, вина и опасность подсудимого все же не
достаточны, чтобы причислить его к уголовным преступникам, "которые в
принципе должны сидеть". И напротив, если присяжный считает, что подсудимый
заслуживает лишения свободы, хотя виновен лишь в гражданском
правонарушении,
то значит присяжный неправильно понял суть первого вопроса, когда отказался
признать подсудимого виновным в уголовном преступлении.
Можно считать, что опросный лист есть не только основной план
исследования, но и план обязательной части выступлений сторон.
Перед самим процессом полезно проведение распорядительного заседания
для разрешения согласования
- окончательного варианта опросного листа,
- что из материалов дела подлежит обязательному исключению при
рассмотрения на суде.
Конечно, в таком распорядительном заседании стороны совсем не должны
раскрывать все свои аргументы, чтобы не терять фактора неожиданности в
прениях, хотя возможен и вариант, когда в целях исследования стороны
намеренно знакомят друг друга со своими соображениями, чтобы взаимно
стимулировать себя на поиск более глубоких доводов.
Распорядительное заседание должно обсуждать и цели исследования,
особенности общения с присяжными, понятия, которые им должны быть
объяснены,
и т.п. Желательно такое заседание устраивать загодя, чтобы у сторон и судьи
было время для окончательного принятия решений. Время нужно также для
разделения функций и согласования позиций юристов с правозащитниками, если
они также участвуют в процессе.
Ведущей фигурой в этот день является без сомнения судья, как по
официальной роли его в любом суде присяжных, так и по особой его роли в
суде
исследовательском. Однако прежде чем приступить к описанию этой ведущей
роли, следует обрисовать функции иных обязательных участников в этот день.
Действия секретаря и оператора в день заседания
В этот день главной задачей секретаря является контроль за явкой
присяжных по телефону, и в случае отказа - своевременное приглашение
запасных кандидатов. Присяжные должны приходить не позже, чем за полчаса до
начала заседания. За своевременную явку юристов и правозащитников отвечает
юрист-исследователь.
Подготовку помещения, питания, канцпринадлежностей, опросных листов,
оборудования видео- и аудиозаписи целесообразно вести оператору (или
техническому помощнику секретаря) так, чтобы за час до начала заседания все
было готово и не создавало помех для общения участников.
Кандидатов в присяжные встречает секретарь, проводя с ними краткую
беседу по выложенным из картотеки их личным карточкам, в которых еще раз
уточняются данные и ставятся пометки об участии в данном процессе и о
присвоении присяжному на время этого заседания нагрудного номера.
Такие номера весьма полезны как в процессе обсуждения присяжными своих
решений и для записи их мнений, так как и при расшифровке видеозаписи.
Кроме
того, номера сразу как бы реализуют обязательство анонимности участия
присяжных в данном процессе. Это условие объясняется секретарем в момент
вручения номера, что помогает откровенности и ответственности высказываний
присяжных.
Кроме того, следует рекомендовать секретарю тут же по ведомости
расплатиться с участниками, а не ожидать конца заседания. Так и удобнее (не
надо толпиться всем после окончания), а главное, повышает настроение
участников оказанным доверием и уважением к предстоящей работе. При выдаче
денег до заседания они успеют придать работе стимулирующий эффект.
После оформления будущий присяжный проходит в зал (комнату) заседания и
занимает одно из свободных мест, где ему рекомендуют при желании
воспользоваться газировкой - печеньем еще до начала - для пришедших прямо с
работы это бывает удобно.
Особо секретарь записывает пришедших гостей (не присяжных), которых не
должно быть много во избежании тесноты. Сидят гости отдельно, как бы вне
круга присяжных. Последние же у нас сидели за общим длинным столом, один
конец которого занимал судья, с сидевшими по бокам обвинителем и
защитником,
а за вторым концом размещался оператор с видеокамерой.
Еще одна рекомендация - для оператора. Когда за столом собрались
практически все участники с нагрудными номерами, следует заснять каждого из
них так, чтобы было видно лицо и номер (запомнить видеопленкой). Потому что
потом, когда камера будет установлена на штативе стационарно, у большей
части участников номера на груди не всегда видны и при расшифровке их слов
возможна неопределенность. Идентификации присяжных помогает также
составление письменного плана расположения участников.
Когда собралось намеченное число присяжных, секретарь объявляет об этом
юристам-участникам и передает судье карточки присутствующих граждан, а
также
размноженные в нужном числе опросные листы.
С этого момента активная роль секретаря заканчивается, он (она) только
принимает запоздавших (если присяга еще не принята, судья даже может
разрешить запоздавшему принять участие в процессе) и охраняет зал заседаний
от неожиданных посетителей и звонков. Хозяином же заседания становится
судья.
Вступительное слово судьи
Понятно, что любой юрист, согласившийся играть роль судьи в ИСП, будет
руководствоваться прежде всего нормами гл. 37 "Особенности разбирательства
дела судом присяжных" ныне действующего УПК РСФСР, но специфика
исследовательского суда неизбежно заставляет менять часть традиционной
процедуры.
Довольно скоро мы отказались от попыток предварять начало заседание
вступительным словом организатора, поясняющим условность предстоящего
заседания. Гораздо естественнее это вступление звучит в устах судьи.
После приветствия судья сообщает собравшимся, что они приглашены к
участию в юридическом исследовании (правоведческом эксперименте),
результаты
которого будут доводиться до сведения российских властей.
Момент этот чрезвычайно важен, ибо именно он окончательно "заводит"
людей, определяет всю серьезность и общественную значимость предстоящей
работы. Хотя приглашенные уже были "разогреты" торжественностью обстановки
и
полученной оплатой, но окончательное понимание серьезности предстоящего
обсуждения приходит именно при обращении к ним авторитетного юриста.
Нам в этом отношении было легко. Слова председательствующего о том, что
мнениями присяжных будут интересоваться высокие власти, легко
подтверждалось
самим фактом участия в наших заседаниях представителей Минюста,
Генпрокуратуры, Госдумы РФ, юристов с учеными степенями...
Однако опыт проведения исследовательских судов в г. Серпухове уже в
отсутствии "юридических генералов" показал, что серьезность миссии
присяжных
может быть передана присяжным и обычными организаторами, даже
правозащитниками, если они сами верят в собственную миссию.
Далее судья поясняет цели исследования примерно следующим образом -
ниже я опираюсь на реальные тексты, которые произносились юристами в
должности судьи на наших процессах:
"Мы хотели бы узнать, насколько нынешняя судебная практика принимается,
одобряется общественным мнением, народным правосознанием. Вот вы как
представители народа, согласны ли с решением, которое принял по данному
конкретному делу суд, или у вас своя позиция? Это важно для законодателя,
это важно и для высших судебных инстанций страны..."
Тут же судья поясняет, что на обсуждение будет поставлено уже
состоявшееся уголовное дело, причем о сути его расскажут обвинитель и
защитник, но спора у них об основных фактических обстоятельствах по делу не
будет. Спор будет касаться другого, а именно квалификации содеянного:
"Виновен ли подсудимый в преступлении? Можно ли его действия
расценивать как преступление? Заслуживает ли он за это соответствующего
наказания? Иными словами, как вы, члены нашего общества, смотрите на то,
что
те или иные деяния считаются преступными? Может, с вашей точки зрения это
неверно. И наоборот, может, какие-то действия заслуживают криминализации,
но
законодателем это упущено".
Таким образом, присяжным сразу объясняют основное отличие
исследовательского процесса, в котором им предстоит участвовать, от
обычного
официального суда присяжных. Если в последнем основной задачей присяжных
является установление достоверности доказательств вины, то в
исследовательском процессе основным вопросом становится оценка
установленных
фактов человеческой совестью вне квалификации, предусмотренной существующим
уголовным законом.
Если же, к примеру, в исследовательском процессе под эксперимент
ставится существенное изменение процедуры рассмотрения дела (например, иное
число присяжных), то судья может во вступлении отметить, что исследование
также преследует и цель совершенствования уголовно-процессуального права.
Опрос присяжных, присяга, выборы старшины
В официальных судах отбору присяжных придается очень большое значение:
проводятся такие процедуры, как безмотивный отвод определенного числа
присяжных сторонами, отбор их по жребию и т.п. Эта усложненность имеет
целью
исключение возможного любого давления на присяжных во имя обеспечения их
реальной независимости.
В исследовательском суде, конечно, опасности злонамеренного влияния
исключены, ведь у сторон нет никаких личных интересов в деле, кроме
исследовательских. Тем более нет побочных интересов у секретаря суда, При
подборе присяжных он руководствуется только намерением достичь
максимального
приближения структуры будущего жюри присяжных к общей структуре населения.
Поэтому опрос присяжных в процессе заседания судья проводит в основном
для некоторого знакомства и проверки работы секретаря. На наших заседаниях
не было, но вполне допустимо участие сторон в опросе кандидатов в
присяжных,
чтобы отвести некоторую часть приглашенных из-за их профессиональной или
иной пристрастности. Но делать это надо чрезвычайно бережно, чтобы, с одной
стороны, не обидеть людей, а с другой стороны, чтобы не обеднить обсуждение
присяжных недопущением в их среду людей с резко определенными мнениями (я
не
имею в виду сейчас запрет на участие юристов). Мы на такие удаления не
решались, ценя участие каждого пришедшего, если он удовлетворял формальным
критериям. Закончив опрос и согласившись вместе со сторонами считать
опрошенных присяжными, судья приводит их к присяге, что, собственно, и
делает их присяжными.
Присяга считается центральным ритуалом суда присяжных. Не меньшее
значение она имеет и для участников исследовательского процесса. Наши
юристы
использовали текст присяги, который ныне официально зафиксирован в
Уголовно-
процессуальном кодексе РСФСР, а именно:
"Клянусь исполнять свои обязанности честно и беспристрастно, принимать
во внимание все рассмотренные в суде доказательства, доводы, обстоятельства
дела и ничего, кроме них, разрешать дело по своему внутреннему убеждению и
совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку".
Конечно, для исследовательского суда присяжных может быть придуман и
иной, особый текст присяги, но, на мой взгляд, и этот официальный текст
вполне годится, уместно подчеркивая обязанность судить честно,
беспристрастно, справедливо, свободно, наконец, по внутреннему убеждению и
совести. А всеобщность и отработанность этого текста увеличивает значимость
происходящего.
Однако, как мне кажется, после зачтения текста присяги судье следует
дать краткое пояснение, выделяющее основной стержень присяги: тщательно
разбираться во всех существенных обстоятельствах дела на пределе своих
возможностей и судить о деле только по своей собственной совести, а не по
чьим-то мнениям и толкованиям существующих законов и правил. Эту мысль
судья
будет еще повторять в своем напутственном слове, что и правильно, потому в
исследовательском суде особенно важно настраивать присяжных на
самостоятельную работу своей совести, предупреждать их от формальных ссылок
на существующие законы. Значение присяги можно сравнить с лейтмотивом в
музыке, который должен звучать в словах судьи (а на совещании присяжных - в
словах старшины) постоянно.
По УПК РСФСР выборы присяжными старшины большинством голосов проводятся
до принятия присяги, в совещательной комнате и без чьего-либо участия. В
наших ИСП старшина, как правило, избирался после принятия присяги прямо на
месте, после пояснения судьи и при молчании сторон. Делалось это для
экономии времени и с учетом того, что у сторон нет личной
заинтересованности
влиять на итоги избрания. И, думаю, это правильно.
Представляется, что судья должен некоторое время уделять описанию
желательных качеств старшины, чтобы присяжные, с одной стороны, могли свой
выбор делать более осознанно, а с другой, чтобы они начинали готовить и
себя
к предстоящему совещанию. Что же должен разъяснить судья?
Основные обязанности старшины - руководство ходом совещания и запись
его результатов - легко поясняются сопоставлением их с обязанностями
председателя и секретаря обычного собрания, исполняемыми одновременно:
давать слово по очереди всем желающим, держать регламент, не допускать обид
и давлений, устраивать голосование и записывать результаты.
Как правило, такие обязанности знакомы большинству присяжных, не пугают
их, поэтому кандидатуры согласных находятся довольно быстро. Тем не менее
судье следует в своем предвыборном наставлении предусмотреть, что если
желающие на роль старшины сразу не найдутся, им следует избрать зрелого
человека, трудоспособного возраста с богатым жизненным опытом. Эта
рекомендация сужает круг претендентов на роль старшины и помогает быстрее
провести его выборы.
Думаю, в ИСП судье следует дополнительно пояснить, что на старшину во
время совещания присяжных возлагается большая ответственность за успех
всего
процесса и за то, чтобы их общее решение действительно соответствовало
народной совести. Поэтому старшина обязан обеспечить возможность каждому
присяжному высказать свободно свои суждения и аргументы и попытаться
убедить
других в своей правоте. И только поняв, что единогласного решения добиться
от коллег нельзя, ему придется переходить к итоговому голосованию. Это
пояснение судьи поможет избрать старшиной наиболее терпимого человека,
способного дать простор для конструктивной дискуссии и нахождения наиболее
справедливого решения.
Но, конечно, судье эти соображения следует выдвигать в самом общем
виде, имея в виду, что ему придется их разворачивать еще раз и более
детально в своем напутственном слове перед началом совещания присяжных.
Прения сторон
Присягой и выборами старшины присяжных заканчивается предварительная
часть исследовательского судебного процесса, после которой судья переходит
к
непосредственному рассмотрению конкретного дела.
Спорным является вопрос: должен ли судья сам зачитывать фабулу дела
(обвинения), как это происходит в ныне действующем российском суде, или ее
должен излагать обвинитель?
Преимуществом первого варианта является то, что судья более объективно
представит фабулу дела, чем обвинитель и что в противном случае обвинитель
получает дополнительные преимущества. Это обстоятельство имеет большое
значение в ИСП нашего типа, где практически нет исследования фактических
доказательств, нет показаний подсудимых, свидетелей и т.п. Весь рассказ о
фактической стороне дела как бы отдается обвинителю и его интерпретации
событий.
Но, к сожалению, изложение фабулы дела судьей еще хуже. Оно не столько
прибавляет объективности процессу, сколько втягивает судью в изложение
аргументов обвинения и тем самым лишает его равновесной позиции
независимого
арбитра между двумя сторонами. Дело в том, что фабула дела естественным
образом излагается прежде всего стороной обвинения (в обычном суде -
обвинительным заключением). Даже защитник, начиная свою речь, вынужден
изложить прежде всего хотя бы кратко доводы обвинения. А без этого вначале
просто нет предмета спора.
Конечно, перед присяжными должна встать объективная картина событий. Но
никакой судья не способен ее изобразить в тех деталях и даже противоречиях,
в которых она встает перед присяжными в рассказах подсудимых, свидетелей,
сторон.
Вторым доводом за изложение фабулы судьей является та особенность ИСП,
что в нем рассматривается не столько реальное преступление как таковое,
сколько правовая проблема на специально выделенном примере. Поэтому, мол,
надо объективно изложить рассматриваемое дело, дать поочередно слово
обвинителю и защитнику для изложения каждым своего видения произошедшего и
с
запретом обоим сильно отклоняться от фабулы, изложенной судьей.
Но в нашей практике такого рода опыты, на мой взгляд, дали скорее
негативный результат, потому что присяжные превращались в разновидность
неких "простонародных экспертов по задаваемым правовым проблемам",
обобщенным и потому для них непонятным. Чтобы рассудить конкретный случай
по
своему жизненному разумению (опыту) и совести, им не хватало конкретных
деталей.
Считаю правильным дело излагать дважды, с двух точек зрения - обвинения
и защиты.
Пусть эти рассказы будут разными и даже спорят друг с другом и в
деталях и в оценках, потому что именно при выслушивании об одном и том же с
разных позиций у присяжных появляется как бы стереоскопичность зрения, а в
голове складывается объемное (живое) видение события.
Однако при таком подходе судье и сторонам в процессе следует особенно
заботиться о балансе не только в аргументах, но прежде всего в описании
рассматриваемых событий. Говоря образно, надо чтобы оба глаза (обвиняющий и
защищающий) были как бы в одной "весовой категории", чтобы присяжные не
скривились на одну сторону.
У обвинителя при этом существует естественное преимущество. Он начинает
объяснение первым, и потому его слова для присяжных оказываются наиболее
весомыми. Именно его присяжные больше всего расспрашивают, у него гораздо
больше шансов навязать присяжным свою точку зрения, чем у защитника.
Выяснив
все детали у обвинителя и уверившись в правоте его взгляда, некоторым
присяжным уже не хочется слушать защитника, и делают они это лишь из
вежливости.
Если обвинитель может пользоваться естественным вниманием присяжных при
объяснении дела, то защитнику этого внимания надо добиваться. В противном
случае он рискует остаться без заинтересованных и уточняющих вопросов
присяжных, и это будет свидетельствовать, что ему не удалось показать
присяжным свою точку зрения, хотя бы на время вырвав их из-под власти
мнений
обвинителя, и что, следовательно, поражение защиты в таком процессе во
многом предопределено. (Впрочем, подобная слабость защиты еще далеко не
автоматически определяет в итоге обвинительный вердикт присяжных).
У защитника есть преимущество: его аргументы являются последними. Но
действует это преимущество не само по себе, а лишь, если защитник сможет им
воспользоваться, если по убедительности он окажется, по крайней мере, не
слабее обвинителя. Ему надо заранее спрогнозировать выступление обвинителя,
чтобы подготовить свои возражения, говорить без повторов, но с изложением
новых подробностей, которые позволяют увидеть картину произошедшего совсем
иной.
Обвинитель и защитник в ИСП представляют не только себя. Например, если
рассматривается уголовное дело, по которому уже имеется неотмененное
судебное решение, то обвинитель обязан отстаивать прежде всего правоту
такого решения, поскольку с ним соглашается вся нынешняя
правоприменительная
система. Но он может предложить присяжным и иной вариант обвинительного
вердикта, если надеется, что кому-то из присяжных он окажется близким.
Единственно, что не может себе позволить обвинитель в исследовательском
процессе (хотя нынешний УПК ему такое разрешает) - это отказаться от
обвинения. Потому что испытанию в исследовательском процессе подвергается
не
столько обвинитель, сколько официальная позиция приговора.
В аналогичном положении находится в исследовательском процессе
защитник, которому также следует отстаивать господствующие системы доводов
в
аналогичных делах, т.е. вводить их в режим испытаний. Но, конечно, стороны
должны искать и новые системы аргументов, которые могут подействовать на
присяжных. Кстати, при анализе суждений присяжных важно уловить, какие
именно аргументы сторон были восприняты.
Излагая системы правовых аргументов, стороны должны говорить понятным
для присяжных языком и строить свою аргументацию не на отсылках к статьям
законов или постановлений Верховного Суда, а на соображениях
справедливости.
Иначе присяжные или не поймут их и будут судить о деле лишь по собственным
соображениям, или, что еще хуже, начнут свое решение подгонять под те нормы
права, о которых они услышали в процессе, заглушая собственное чувство
справедливости. А в результате мы получим искаженное решение и неудачу
исследования. Судье следует пресекать поползновения любого из участников
процесса злоупотреблять юридической терминологией, он должен подчеркивать
неуместность такой аргументации в суде присяжных.
Из всего сказанного становится очевидной сложность задач юристов в
исследовательском процессе, где им приходится на примере конкретного дела
ставить перед присяжными трудные правовые проблемы, но излагать их не
юридическим языком. Однако, с другой стороны, работа эта необычайно
полезна,
потому что только благодаря ей можно проверять наши законы на соответствие
человеческой совести. Аналогичным образом обвинитель и защитник должны
отнестись и к вопросу о снисхождении.
Вопросы сторон друг к другу. Еще один практический совет сторонам в
судебных прениях, а именно - надо быть активнее в дискуссии. Обвинителю и
защитнику необходимо ценить и как можно шире использовать возможность
задавать трудные вопросы друг другу, тем самым заставляя их раскрывать свои
слабые стороны и будя мысль присяжных. Такая тактика много продуктивнее,
чем
ожидание возможности возразить оппоненту в ответной реплике, тем более что
обмен репликами не играет, как правило, большой роли в формировании у
присяжных стойкого мнения о содеянном.
Напутственное слово судьи
Оно произносится сразу после завершения прений, обычно занимает 10-15
минут и имеет большое значение. В нем судья анализирует и подводит итог
рассмотрению фабулы дела и аргументов сторон и дает наставления присяжным и
их старшине в организации предстоящей работы. Можно сказать, что это есть
последнее слово правовой культуры в данном деле перед тем, как передать его
в руки высшего суда - суда совести присягнувших ей граждан. Устами судьи
юристы как бы говорят присяжным: вот что мы смогли выяснить по данному
делу,
вот в чем заключается проблема, а теперь вы решайте, что является истиной и
справедливостью.
Первая часть напутственного слова судьи должна систематизировать
основные аргументы обвинения и защиты, выстраивая их по предлагаемым
вопросам, так, чтобы присяжным был облегчен выбор варианта ответов.
Специфика исследовательского процесса требует от судьи не только четкого
выделения и систематизации главных аргументов сторон, но и их определенного
"улучшения". С одной стороны, судья, как исследователь должен сосредоточить
внимание присяжных на разрешении основной правовой проблемы, которой
посвящен данный процесс. А с другой стороны, судья должен еще в большей
степени вычистить аргументы сторон от непонятной присяжным юридической
терминологии и ссылок на непреложность права. Он обязан перевести аргументы
права на язык человеческой справедливости, которым будут пользоваться
присяжные.
И, конечно же, судье совершенно непозволительно высказывать свое
предпочтение какой-либо из сторон и тем самым оказывать незаконное влияние
на мнение присяжных. Ведь в их глазах мнение судьи олицетворяет сам Закон в
его идеальном смысле (т.е. как нечто безошибочное), и если оно склонилось в
одну сторону, то многие присяжные решат поддержать его как правильное,
вопреки собственным предпочтениям.
Так что в первой части своей речи судья-исследователь должен проявить
мощь интеллекта. В противном случае присяжные могут не понять смысла
аргументов сторон, что в определенной мере равносильно неудаче процесса.
Завершает судья эту часть своего напутственного слова передачей присяжным
(или одному старшине) опросного листа.
Не менее важна и вторая часть напутственного слова судьи, в которой он
дает свои последние наставления присяжным и их старшине о порядке их
совещания. Оберегая независимость присяжных, ныне действующий УПК
практически никак не регулирует эти наставления, что, по нашему мнению, не
совсем правильно.
Выше уже говорилось, что с точки зрения социологов совещание присяжных
является разновидностью "фокус-группы" за одним существенным отличием: в
его
работе не может принимать прямое участие исследователь в качестве
модератора
(ведущего). И потому так важны последние наставления судьи, каким правилам
следует подчинять ход совещания присяжных и как следует его проводить.
Думаю, что следует подумать и о создании специальной памятки, которую бы
судья передавал присяжным после своей речи, и в которой должно быть
примерно
следующее содержание.
Первая обязанность каждого присяжного: "Спросить себя в тихой
сосредоточенности и по чистой совести, какое впечатление произвели на него
данные против подсудимого и доводы защиты".
Эти слова из старинного напутствия французским присяжным следует
вспоминать и нашим присяжным, продумывая свои ответы. Но, кстати, в ряде
ИСП
обязанность присяжных выносить суждения по делу после совместного
обсуждения
мы дополнили просьбой дать предварительные письменные ответы до открытия
совещания.
Если будущие исследователи решатся использовать такой прием, то судья
должен сказать об этом и обязать старшину собирать ответы без оглашения и
комментариев. Обосновывая просьбу, следует подчеркнуть, что она исходит из
исследовательских целей, что письменные ответы не считаются окончательными
и
вердикт будет определяться только по голосам, поданым присяжными в конце
обсуждения путем открытого голосования. Каждый присяжный должен уяснить,
что
записанное им в опросном листе первоначальное мнение никак не стесняет его
в
принятии окончательного решения. Напротив, если в процессе обсуждения он
поймет правоту другого мнения, то обязан по совести согласиться и
проголосовать за него.
"Подать голос по совести!" - этому присягали присяжные, и потому они
обязаны жертвовать своим самолюбием или желанием настаивать на ранее
заявленном мнении. К сожалению, обязанность давать ответы по опросному
листу
до общего решения затрудняют многих присяжных, наверное, потому, что они в
жизни привыкли не к самостоятельным трудным решениям, а к подражанию или к
согласию с большинством. Процедура же письменных ответов заставляет их
принимать все-таки самостоятельные решения, что им нелегко. Но эту
трудность
я не считаю недостатком, тем более что у таких присяжных есть возможность
присоединиться к большинству в процессе и после обсуждения.
Вторая важнейшая обязанность присяжных и особенно старшины состоит в
стремлении путем дискуссии прийти к единогласному решению: только когда все
попытки окажутся бессильными, приходится отвечать на вопрос по большинству.
Понятно, что трудно достичь единогласия в среде присяжных: ведь сколько
людей, столько мнений. Но, во-первых, надо добиваться не единства
аргументов, а лишь единства ответа - решения, а во-вторых, речь ведь идет
об
очень важном предмете. И если каждый присяжный действительно убежден в
правильности своего ответа и как нормальный гражданин сострадает бедам
людей, то он будет стараться доказывать справедливость именно своего
решения.
К сожалению, в исследовательском процессе, где присяжные реально не
видят ни подсудимого, ни потерпевших, их стимул отстоять свой вариант
ответа
в качестве общего решения ослаблен, и потому дискуссия проводится часто
слишком кратко, может, даже слишком хладнокровно и поверхностно. Для
преодоления такой опасности судья в своем напутственном слове должен с
особым вниманием отметить долг присяжных бороться за принятие всеми
справедливого решения, не оставляя без внимания и опровержения ни одного
неправильного ответа. И с еще большим тщанием судья должен наставлять в
этом
старшину.
Третьей обязанностью присяжных является соблюдение правил упорядоченной
дискуссии, подчинение распоряжениям избранного ими старшины.
Обязанностью старшины является также выявление разных точек зрения,
обеспечение их приверженцам равных возможностей убедить друг друга и прийти
к одному решению. Старшина как глава коллегии не имеет права давать
предпочтение какой-то одной точке зрения, и потому ему рекомендуется свое
мнение высказывать последним. В заключение упомяну еще две рекомендации,
которые следует дать присяжным.
В ходе совещания присяжные имеют право через своего старшину обратиться
к судье с просьбой пояснить им то или иное обстоятельство дела или закона,
но присяжным лучше свести такие обращения к минимуму, помня, что судить
данное дело они должны не по существующим законам и суждениям юристам, а по
своему жизненному разумению и совести.
Присяжным исследовательского суда надо помнить, что все их высказывания
будут фиксироваться и анализироваться, потому, с одной стороны, надо
говорить ясно и четко, не перебивая друг друга, а с другой - с максимальной
откровенностью, ибо организаторы гарантируют анонимность всех участников.
Распорядок совещания присяжных
Старшина в начале совещания еще раз оглашает вопросы судьи и предлагает
коллегам активно высказываться. Как правило, в хорошем и спорном процессе
этих слов оказывается вполне достаточно, чтобы с ходу завязывалась
дискуссия, которую только надо держать в необходимых рамках, например,
чтобы
люди говорили не все сразу, а по очереди, чтобы не затевались сепаратные
переговоры, которые прекращают общую дискуссию, а совещание превращают в
гудящую толпу. К сожалению, такие ситуации возникали и у нас.
Не помню случая, когда не находился хотя бы один присяжный, желающий
высказаться первым. Если же такое когда-нибудь случится, старшина обязан
побудить высказываться, начиная с первого попавшегося (или по номерам),
прямо обращаясь к его долгу. Также на старшине лежит обязанность настаивать
на аргументированности выступлений, потому что только аргументы дают почву
для дискуссии.
После выступления первого присяжного старшина должен предложить
высказаться прежде всего тем, кто имеет противоположное, или хотя бы иное
мнение, стремясь быстрее начать главную дискуссию, начать испытание на
истинность основных аргументов "за" и "против".
Важно следить за балансом выступающих. Хорошо, когда завязывается
интересный и открытый спор между двумя присяжными, но недопустимо, если он
идет долго и только между ними. Долг старшины уловить момент, когда суть
доводов обоих спорщиков уже уяснена, ничего нового они уже не высказывают
или их аргументы начинают уходить далеко в сторону, в описание каких-либо
далеких примеров или даже в подобие свары, и решительно прекратить такой
спор, дав слово другим присяжным.
Старшин обязан:
- постоянно возвращать присяжных к основным вопросам,
- дать высказаться всем желающим,
- дать возможность каждому желающему высказать все основные аргументы,
которые он считает важными для решения вопросов суда и остальным обозначить
свои возражения,
- не затягивать дискуссию до общей усталости, ибо это притупляет
ответственность и ясность сознания присяжных и может привести даже к
искажению результатов при итоговом голосовании.
Конечно, старшина может увлечься и превысить свою власть, активно
поддерживать ту или иную точку зрения. Тогда присяжные должны одернуть
своего руководителя, напомнив ему обязанность "не давить", а давать равный
простор разным точкам зрения. Но и присяжные будут неправы, если
настойчивое
приглашение старшины к дискуссии и спору будет воспринимать как "давеж". В
практике наших процессов такие случаи также бывали.
Когда дискуссия исчерпала себя, наступает последний этап совещания:
итоговое голосование присяжных. В существующем УПК РСФСР предусмотрено
отдельное голосование присяжных по каждому из заданных судьей вопросов.
Мы в практике общественных, а потом и исследовательских процессов
пришли к целесообразности другого порядка: каждый присяжный высказывается
сразу по всем вопросам, приводя свои основные аргументы, а старшина в это
время записывает его ответы в сводном опросном листе, а именно в той
строке,
которая помечена номером этого присяжного. Естественно, свои ответы
старшина
заносит последним, после чего приступает к суммированию разных ответов и к
определению общих результатов, от которых впрямую и зависит окончательный
вердикт присяжных.
Введение такого порядка голосования связано со спецификой
исследовательского процесса, когда очень важно наиболее полно и правильно
зафиксировать итоговые суждения присяжных, а это лучше делать по всем
вопросам сразу, опрашивая присяжных по кругу. Кроме того, в
исследовательских процессах важно выяснить мнение каждого присяжного
отдельно, потому что в последующем анализе оно будет соотноситься с
социологическими параметрами присяжного.
Подведением итогов голосования и приглашением в зал заседания судьи и
иных юристов фактически заканчивается совещание присяжных. Старшина
оглашает
результаты голосования по заполненному сводному опросному листу и
произносит
итоговый вердикт. Если большинство проголосовало за обвинение, то старшина
объявляет судье: "Виновен и заслуживает наказания лишением свободы" или
"Виновен, но не заслуживает лишения свободы".
Если большинство проголосовало за невиновность подсудимого в уголовном
преступлении, но признало его вину в гражданском правонарушении, то
старшина
объявляет: "Подсудимый виновен только в гражданском правонарушении".
Если же большинство не признает за ним и гражданской вины, то итоговый
вердикт присяжных наиболее краток: "Подсудимый не виновен".
Выслушав вердикт, приняв от старшины заполненный им сводный опросный
лист и заполненные присяжными предварительные опросные листы, судья благо
дарит присяжных за проделанную ими работу и закрывает заседание. Нужды в
принятии своего особого решения у судьи в исследовательском процессе нет.
В официальном суде за вердиктом присяжных следует большая работа
юристов по составлению приговора, оформлению протокола суда, составлению
кассационных жалоб и протестов, решений по ним и т.д. и т.п. В
исследовательском процессе после вердикта присяжных начинается работа
обработки и анализа полученных результатов.
Создание письменной записи (стенограммы) ИСП
В отличие от обычного суда, где запись совещания присяжных никто не
ведет, а запись судебных прений ведется лишь кратко и по указанию судьи,
исследовательский процесс нуждается в полной записи, особенно на первых
этапах работы, когда еще нет понятных критериев, какая именно информация из
сказанного никогда не понадобится исследователям. Полезным может оказаться
буквально все: речи судьи и сторон (ибо они оказывают существенное влияние
на присяжных), характер задаваемых присяжными вопросов, все споры присяжных
между собой. Конечно, записью проведения таких повторяющихся операций, как
опрос и приведение присяжных к присяге, мы жертвовали, как излишней.
Для анализа бывает весьма полезным упорядочение стенограммы, например,
соединение реплик конкретного присяжного в единый пакет или объединение их
по группам единомышленников. В книге приведены, как правило, упорядоченные
стенограммы, причем при сильном сокращении мы называли их "записи".
Основой для составления стенограммы служит прежде всего аудиозапись, а
в дополнение к ней очень полезной оказывается видеозапись в виду ее лучшего
качества, и что еще важнее: для расшифровки реплик присяжных на их
совещаниях и особенно для понимания, кому именно они принадлежат, бывает
просто незаменимой именно видеозапись, где звук соединен с изображением
говорящего.
Составлением таблицы "Итоговый лист" начинается первый анализ
результатов исследовательского процесса. В ней по строкам размещаются
данные
по присяжным в порядке возрастания их номеров в процессе, а по столбцам -
их
характеристики (профессия, возраст, пол, образование) и однозначные ответы
(голоса) на вопросы судьи ("да" или "нет").Подытоживание столбцов с
ответами
фактически определяет вердикт присяжных и степень его единогласия.
Агрегирование столбцов с данными о социальном положении присяжных
проводится более сложным образом, а именно: по числу основных групп данных
в
каждом из столбцов. Так, если в столбце "Пол" структура из 2 групп наиболее
очевидна, то структура других характеристик сложнее.
В столбце "образование" анализ идет формально по 4 группам: начальное,
среднее, средне-специальное или техническое, высшее. Но поскольку в жизни
начальное образование почти никто не указывает, а градации среднего никто
особенно не различает, достаточным оказывается суммирование лишь по 2
группам: со средним и высшим образованием.
В столбце "Возраст" социологи, как правило, выделяют группы молодых (до
25 или, в нашем случае - до 3О лет), люди среднего (основного
работоспособного) возраста и люди пожилого возраста - свыше 55 лет.
Наконец, самый интересный столбец "Профессия" социологи обычно
разделяют на 10 групп, которые нам приходится укрупнять в 5-6 групп. В
результате такого подытоживания можно получить данные об основной
социологической структуре данного состава присяжных и возможность
сопоставить ее со средней структурой городского населения России, что
позволяет понять, насколько проведенный ИСП был представителен и сколь
уверенно его вердикты можно отождествлять с предпочтениями большинства
наших
горожан.
Первый правовой анализ позиций сторон и позиций присяжных лучше
проводить юристам - участникам процесса: ведь именно они обладают
наибольшей
квалификацией, они ставили проблему, проводили исследование и
заинтересованы
в осмыслении полученных результатов.
1) Прежде всего следует выделить основные аргументы сторон, опираясь
вначале на анализ судьи в напутственном слове.
2) Желательно проанализировать поочередно высказывания каждого из
присяжных, выделяя его основную аргументацию и степень влияния на его
решение доводов обвинения или защиты.
3) Желательно выяснить число присяжных, поддержавших те или иные
основные доводы, чтобы понять их распространенность. При детальном анализе
бывает интересным поиск связи доводов присяжных с их характеристиками,
особенно такими, как возраст и профессия.
4) Очень важно выявить степень совпадения (или, напротив, противоречия)
аргументов и мнений присяжных ныне действующим законам и установлениям
судебной практики и назвать хотя бы предположительные причины таких
явлений.
В этом - центральный пункт анализа.
5) Если в процессе анализа выясняются важные противоречия между
вердиктами присяжных и существующими правовыми нормами, т.е. уясняется
необходимость корректировки последних или иные общественно важные выводы,
то
надо ставить вопрос о продолжении исследований на серии процессов, а потом
и
силами иных организаций, чтобы максимально исключить влияние случайности.
Проведение повторных исследовательских процессов
Социологи, работающие с "фокус-группами", рекомендуют проведение не
менее 4-10 опросов "фокус-групп" по каждой из исследуемых проблем. Видимо,
этот совет справедлив и для ИСП. Понятно, что проведение каждого процесса
стоит немалых сил и затрат, но они необходимы, если всерьез надеяться на
признание полученных результатов не игрой случая, а отражением объективной
реальности.
Рекомендацию о проведении не меньше 4-10 ИСП по проблеме можно понимать
так: если три исследования дают один и тот же вердикт, то достаточно
проведения еще одного контрольного процесса с таким же итогом, чтобы иметь
право утверждать: мы имеем дело с устойчиво существующим явлением
общественного сознания. Если же мы будем получать разные результаты, то
необходимо проведения не менее 10 ИСП, чтобы понять, в какой именно
пропорции разделяются мнения сограждан по исследуемой правовой проблеме.
Однако, если исследователям не хватило сил для проведения достаточного
числа ИСП, то это обстоятельство не должно компрометировать полученные
результаты. Такое положение лишь обязывает исследователей указывать на
предварительность полученных результатов, а аналитиков - к осторожности при
формулировке выводов. Нам, к примеру, сил хватило на проведение лишь на 5
ИСП по двум наиболее проблемным делам.
Практические рекомендации
Технически возможны разные варианты. Вариант проведения повторных
процессов по тому же делу, но с новыми участниками и новыми присяжными мы
не
использовали по организационным и финансовым причинам: ведь юристы стоят
дорого. Кроме того участие в суде других юристов (или даже тех же юристов,
но с измененными аргументами, что неизбежно: ведь человеку очень трудно не
пытаться улучшить свои доводы) меняет ситуацию, увеличивает фактор
случайности и разброс получаемых вердиктов.
В качестве основного способа проведения повторных ИСП мы приняли
использование видеозаписи судебных прений первого суда. Таким способом
достигается, с одной стороны, удешевление процесса (работу юристов можно по
видео показывать перед новыми составами присяжных много раз), а с другой
стороны, мы достигали наибольшей точности в повторении перед присяжными
аргументов сторон (что очень важно), в-третьих, у присяжных повторного суда
создавалось достаточно возможностей для вхождения в суть конкретного дела и
более глубокое ощущения участия в настоящем суде, что также важно.
Техника проведения повторных видеопроцессов состояла в следующем:
Первые процедуры (вступительного слова, приведения к присяге, избрания
старшины и др.) судья проводит как обычно. Потом он объясняет суть
поставленного на рассмотрение дела и объявляет, что с выступлениями сторон
присяжным придется знакомиться по видеозаписи предыдущего суда.
После заслушивания речи обвинителя, видеомагнитофон останавливается, а
судья отвечает на вопросы присяжных с позиций обвинителя (о чем постоянно
им
надо напоминать такими словами, как, например: "Да, обвинитель считает,
что...)
Аналогично демонстрируется выступление защитника, после окончания
которого судье приходится отвечать теперь на вопросы к защите, предваряя
свои ответы словами: "По мнению защитника, дело состоит в том..." Наконец
судья переходит к собственному напутственному слову, отвечает на последние
вопросы и отпускает присяжных на совещание.
В наших повторных процессах мы опускали показ вопросов и ответов сторон
на первом суде, мотивируя это тем, что надо отвечать на вопросы уже новых
присяжных. Но такой порядок резко усложняет задачи судьи, которому
приходится исполнять одному три роли при ответах на вопросы. Я считаю это
обстоятельство недостатком и думаю, что поправить его можно демонстрацией в
повторном суде не только самих выступлений обвинителя и защитника, но и их
ответов на вопросы первого состава присяжных. При этом будет, конечно,
удлинено время демонстрации, но для присяжных будут лучше разъяснено само
дело с разных сторон, будет разрешена часть их вопросов. На те же немногие
вопросы, которые останутся для них неразъясненными, ответ придется давать
все же судье.
И, наконец, последнее. Даже если в руках исследователей нет
видеоаппаратуры, думаю, не следует отказываться от предложенной нами схемы
проведения повторных процессов. Придется только демонстрацию видеозаписи
заменить чтением стенограмм выступлений сторон, включая их ответы на
вопросы.
Предпосылки анализа суждений присяжных
В любом эксперименте важно не только зафиксировать результаты, но и
осмыслить их в рамках избранной теории, ибо только после этого у нас будет
полезное знание, а не хаотическая груда пусть и верных, но неиспользуемых в
жизни данных. Ясность понимания причинно-следственных связей позволяет
надеяться на правильность основанных на полученном знании выводов и
действий, ибо, как давно известно: "теория есть руководство к действию".
В нашем случае осмысление выводов оказалось труднее самого исследования
хотя бы потому, что никакой теории зависимости права от народного сознания
и
совести я не знаю (возможно, по невежеству) и просто опирался на следующие
утверждения, как на аксиомы:
- Право есть письменное и систематизированное изложение правил людского
общежития, а народная совесть, нравственность есть главный критерий
истинности законов и судебной практики этого народа.
- Вердикты присяжных подвержены случайностям, разброс мнений и решений
велик, и потому о наиболее верном решении народа по делу и тем более по
типу
дел можно говорить только после проведения серии судов присяжных.
- Мнения народа по уголовным делам меняются во времени быстрее законов
и судебной практики и потому последние необходимо постоянно корректировать
проведением новых исследований.
- Присяжные заседатели в исследовательских судах есть законные
представители народа при рассмотрении конкретных дел, и потому их вердикты
надо расценивать как уроки официальным судьям и законодателям.
За этими начальными посылками у меня лично последовал сам анализ,
содержащийся во всех предыдущих главах книги. Обобщить его с методической
точки зрения я сейчас не в состоянии. Но, как мне кажется, такая работа уже
началась в первых отзывах юристов и других ученых, помещенных в приложении
8.2.
(принятого Госдумой РФ в первом чтении в 1997 году)
в части расширения сферы действия судов присяжных
Пояснительная записка
Какова основная задача реформы власти в наше время и в нашей стране? Ее
формула проста: начать жить честно, по средствам и дать возможность людям
богатеть самим и обогащать страну. Но задача не нова. Люди моего, ныне уже
пожилого поколения начинали решать ее еще под водительством КПСС в
застойные
70-80-е годы. (Правда, еще раньше, в пору моей молодости, Хрущев брал все
на
себя, внушая уверенность скорой жизни при изобилии коммунизма и при его
личном руководстве.) Сместившие Хрущева "прагматики" стали решать
вышеуказанную задачу, но безуспешно. И оказалось, что почти всю
сознательную
жизнь мы прожили при самых разных экономических реформах, начиная с
"преобразований Косыгина", кончая нынешними.
Думаю, Хрущев - последний искренний и в этом смысле "честный" лидер в
нашей стране. Он верил в свою способность осчастливить страну и умел
заставить руководящую номенклатуру работать на поставленную им цель. Если
бы
Хрущев не был коммунистическим романтиком и хоть частично был бы схож с
мудрым Дэн Сяопином, сумевшим в миллиардном Китае заставить свою КПК взамен
руководства всем, дать людям экономическую самостоятельность, у нас не было
бы более чем двадцатилетнего экономического застоя и нынешнего провала.
Но повзрослеть Хрущев не успел, он был свергнут номенклатурой, которая
реально и продолжает править нами до сих пор, исходя уже из своих
собственных ценностей, в число которых, к сожалению, не входят ни
честность,
ни жизнь по средствам, ни богатство людей и страны. И кто бы ни становился
во главе страны, как бы искренне он ни верил в собственную честность и
силы,
на деле он является заложником своей номенклатурной команды, кого бы он ни
набрал в нее, потому что иной по типу правящей команды в стране нет и быть
не может. Президент Ельцин в этом отношении мало чем отличен от генсека
Брежнева, который тоже много раз менял своих помощников.
Сегодня потеряны романтические надежды на приход к власти новых лидеров
через демократические выборы. Наша элита так успешно овладела приемами
воздействия на избирателей, а потом и на законодателей, что теперь никаких
особых опасностей для ее господства выборы не представляют.
Впрочем, никто особо и не посягает на власть существующей номенклатуры.
Пусть она будет, но пусть по-настоящему начинает работать на выздоровление
экономики и процветание людей. Только как и кто ее может к тому понудить?
Если нечестность (показуха) и нежелание жить по средствам - в родовой
памяти
нашей элиты? В эпоху застоя она изворачивалась и шиковала за счет роста
товарного дефицита, в перестройку и демократизацию она освоила жульничество
инфляции, прощаемых кредитов и фальшивых авизовок, теперь вот нагло не
оплачивает долги за выполненную работу. В любой стране такое невозможно,
ибо
грозит немедленным судом и наказанием. В сегодняшней же России стало
реальностью, потому что нет у нас такого воспитателя элиты - как "суда
скорого и правового" (замечательное определение из манифеста императора
Александра П., который именно устроением новых судов, включая суд
присяжных,
начал в России эпоху реформ). Что и говорить, качества министров и
помощников Президента имеют очень большое значение, но для настоящего
правового порядка имеет значение прежде всего продвинутость страны на пути
полновластия суда присяжных.
Но глупо надеяться, что наши исполнительные власти вдруг сами станут
укреплять на свою шею независимую судебную власть и что профессиональные
судьи сами станут отстаивать свою подчиненность вердиктам присяжных.
Подчинить судебную власть присяжным могут только сами граждане своими
требованиями. Но как трудно представить, что главным политическим
требованием избирателей станет устроение судов присяжных, т.е. взваливание
на себя немалой гражданской обязанности... Нам до такого ой как далеко.
И потому я вынужден надеяться лишь на осознание этих проблем гражданами
во времени и, главным образом, в провинции, где влияние людей на местную
власть и суды сказывается непосредственнее. Суды в российской глубинке уже
сейчас во многом действуют, сообразуясь с народной совестью, чаще решаются
действовать не в согласии с юридическими стереотипами высших судебных
инстанций, а по собственному пониманию. Если бы у них было право сослаться
на непреложность решений суда присяжных, то воспитывающее решение
провинциальных судов возросло бы многократно.
С другой стороны, федеральной власти гораздо проще пойти на судебные
реформы именно на местах, им сподручнее отдать контроль за судами, а через
них за местными властями присяжным гражданам, своим непосредственным
избирателям. Укрепив власть народа над своеволием местных властей, начав
наводить правовой порядок на местах, федеральная власть укрепит и свое
положение в целом. Ну а решив задачу порядка на местах, поднакопив сил и
опыта, у власти и народа хватит сил такие преобразования провести на
региональном уровне, а потом уж и в самом Центре.
Завершая книгу об исследовательских аспектах судов присяжных, о
технологиях извлечения из них уроков для законодателей и юристов, нельзя не
рассказать о поданных нами в Государственную Думу РФ предложениях по
расширению сферы действия официальных судов присяжных. Ведь мы стремимся не
только к росту числа самодеятельных ОСП или ИСП, но и к повсеместности
действительных судов присяжных, которые бы наряду со своими прямыми
задачами
были наделены исследовательскими функциями в помощь законодателям.
Сегодня суд присяжных действует лишь в нескольких областных судах (в
качестве эксперимента) и лишь по делам об особо тяжких убийствах. Мы же
убеждены, что суды присяжных должны действовать и показывать пример (быть
прецедентами) не только по всем видам уголовных (а возможно, гражданских и
арбитражных) дел, но и при разрешении вопросов о помещении под арест
подследственных или, напротив, вопросов об условно-досрочном освобождении
от
назначенного судом наказания, т.е. везде, где речь идет о существенном
ограничении прав и свобод человека.
Авторы проекта судебной реформы 1993 года полагали, что суд присяжных
должен внедряться в России сверху, подобно судебной реформе 1863 года,
введенной царским манифестом. Отсюда и план внедрения СП: сначала на
областном уровне, а потом уже и на районном (нижнем) уровне. Сегодня можно
констатировать, что таким надеждам не суждено было сбыться: судебная
реформа
явно захлебнулась под влиянием реакции опомнившихся профессионалов судебной
да и прочей власти. Россия уже дважды получала уроки неудачных правовых
реформ именно из-за того, что за их основу принимала путь проведения сверху
и, мне кажется, у нас нет права вновь наступать на те же грабли.
Осуществлять строительство судов присяжных на местном уровне по мере
созревания условий легче. От центральных же властей в таком случае нужно
сегодня только одно: разрешение ввода судов присяжных на региональном и
местном уровнях по желанию населения этих территорий.
Формально добиться такого расширения можно, только изменив действующее
судебное законодательство, в частности, Уголовно-процессуальный кодекс,
проект которого застрял в Государственной Думе. Наши предложения по
корректировке этого проекта застряли там же. Ниже мы их приводим, хотя
уверены: сегодня они не получат поддержки, не будут приняты, а значит
задача
получения законодательного разрешения на строительство судов присяжных
снизу
вновь передвинется на очередное будущее. Но это не должно нас смущать. У
сторонников правовой реформы останется больше времени для работы на низовом
уровне судов присяжных, которых могут организовывать сами граждане и
правозащитники.
Ч.1 ст.6 "Задачи уголовного процесса" предлагаем дополнить такой важной
задачей, как "вынесение судебных решений в соответствии с народной
совестью,
законом (и опытом судебной практики, выраженной в предыдущих судебных
постановлениях)".
В противном случае в законе не будет отмечено, что, во-первых,
вынесение правильного судебного решения является центральной важнейшей
задачей уголовного процесса, во-вторых, не будет определено, что судебное
решение должно быть вынесено в соответствии с народной совестью и законом,
и
именно в такой последовательности, потому что закон хотя и разрабатывается
народными избранниками, но далеко не всегда соответствует народной совести,
да еще с учетом всех обстоятельств конкретного дела.
Наиболее ясным и понятным образом это требование выполняется судом
присяжных, где коллегия присяжных выносит вердикт по совести, а
председательствующий оформляет это решение в соответствии с законом. В суде
с участием народных заседателей, по-видимому, роль выносящих вердикт по
совести должны исполнять народные заседатели, и потому, на мой взгляд, их
мнение в приговоре должно фиксироваться особо. Наконец, в суде
профессиональных судей роль вынесения вердикта по совести (по внутреннему
убеждению) должны исполнять сами судьи, принимая решение и ориентируясь на
сумму прецедентов вердиктов судов присяжных по такого рода делам.
В ч.3 ст.9 о праве обвиняемого на рассмотрение его дела судом с
участием присяжных заседателей необходимо фразу "в случаях, предусмотренных
настоящим Кодексом" заменить на слова "во всех случаях и по правилам,
предусмотренным настоящим Кодексом, включая дела, подсудные мировому суду".
Это уточнение необходимо для реального введения в жизнь суда присяжных
и действительного осуществления правовой реформы в нашей стране. Жизнь
показала, что если УПК РФ не сделает исполнение права обвиняемого на суд
присяжных обязательным, то Россия такого суда иметь не будет. Главную
трудность ввода суда присяжных, связанную с финансированием, можно
разрешать
включением (частичным или полным) этих расходов в процессуальные издержки,
которые обязаны будут выплачивать подсудимые.
Ст.11 "Неприкосновенность личности" очень важна и в связи с
распространенностью недозволенных способов дознания (побои, иные пытки) ее
необходимо существенно дополнить, а именно:
ч.2 необходимо дополнить следующим: "В случае, если в течение 48 часов
будет принято судебное решение о применении к лицу содержания под стражей
как меры пресечения его в качестве обвиняемого или подозреваемого, оно
имеет
право ходатайствовать о пересмотре этого решения судом присяжных в порядке
апелляции по месту задержания в течение месяца по правилам глав 40
Кодекса".
В ст.20 "Оценка доказательств по внутреннему убеждению" в списке лиц,
имеющих право на такую оценку, по моему мнению, следует оставить только
присяжных и народных заседателей, а также судей, когда они принимают
решения
без последних, поскольку оценка "по внутреннему убеждению" аналогична
оценке
"по совести" и потому право на нее надо оставить только представителям
народа.
Профессиональным же юристам следует в оценках ориентироваться прежде
всего на указания закона, на прецеденты и постановления вышестоящих судов,
а
в случаях неустранимых противоречий применять принцип презумпции
невиновности. Если же профессионалы в своих решениях будут ориентироваться
на свои "внутренние убеждения", то о презумпции невиновности на практике
придется забыть.
Аналогичные изменения необходимо произвести и в иных статьях проекта,
где упоминается об оценках доказательств участниками уголовного процесса
"по
внутреннему убеждению".
Ч.5 ст.34, в которой устанавливается право обвиняемого ходатайствовать
о рассмотрении его дела судом присяжных, только если он обвиняется в особо
тяжких преступлениях, по которым предусмотрено наказание свыше 15 лет
лишения свободы (т.е. за тяжкие убийства), должна быть, несомненно,
изменена
так, чтобы обеспечить реальное обеспечение права граждан на суд присяжных.
В связи с этим я предлагаю следующую формулировку ч.5 ст.34: "По
ходатайству обвиняемого его дело должно рассматриваться судом присяжных в
составе не менее одного судьи и не менее 6 присяжных заседателей и при
условии возмещения части дополнительных судебных расходов. Если другие
обвиняемые по этому же делу ходатайствуют о рассмотрении их дела только
профессиональными судьями, в таком случае дело может рассматриваться судом
присяжных, но в отношении обвиняемых, отказавшихся от присяжных, последние
вердикт не выносят, а судебные решения по ним принимают только участвующие
в
процессе судья или коллегия из трех судей".
В ч.2 ст.35 "Полномочия суда" по отношению к действиям на досудебной
стадии процесса неправильно упоминаются полномочия не суда, а судьи,
неоправданно ограничивая возможности использовать, например, суд присяжных.
Поэтому в тексте ч.2 ст.35 слово "судья" следует заменить словом "суд".
Из ст.44 "Защитник" следует устранить понятие адвоката как
профессионального и потому особо привилегированного защитника. Авторитет
адвокатов зиждется на их профессиональных умениях и не нуждается в особом
выделении в УПК. Процессуальный закон должен знать только слово "защитник".
В связи с этим с.2 ст.44 следует изложить следующим образом:
"Защитником может быть любое совершеннолетнее лицо, имеющее от
подозреваемого или обвиняемого доверенность на ведение его дела".
Такое изменение особенно необходимо сделать сейчас в связи с ростом
числа судебных дел и огромной нехваткой профессиональных адвокатов,
непосильной дороговизной их услуг. Максимальное расширение круга
независимых
лиц, которые по желанию обвиняемых могут взять на себя функции защиты,
способно снизить уровень монополизации адвокатского дела, существенно
улучшить правовое положение обвиняемых и материальное положение их семей.
В ч.1 ст.104 следует записать, что судебное рассмотрение о применении
меры пресечения должно быть публичным и состязательным, как и любое иное
судебное заседание.
Ст.104 необходимо дополнить специальной частью, предусматривающей право
арестованного обжаловать первое судебное решение о правомерности содержания
его под стражей в суде присяжных, заседание которого по разрешению данной
жалобы должно произойти не позже месяца после начала задержания.
В случае подтверждения судом присяжных правомерности содержания
обвиняемого под стражей решения о продлении сроков такого содержания должны
приниматься органами прокуратуры, а именно: областным прокурором - до 6
месяцев, до полутора лет - Генеральным прокурором РФ.
Согласно уже вышеописанной концепции о необходимости рассмотрения жалоб
на законность и обоснованность первого судебного решения о заключении под
стражу именно судами присяжных в течение месяца после задержания, текст
ст.130 подлежит коренной переработке. Он должен состоять из ссылок на
наиболее упрощенные процедуры проведения судов присяжных, приведенных в
главе 40 настоящего Кодекса, но при соблюдении основных принципов:
публичности, состязательности, окончательности вердикта присяжных
заседателей, а также обеспечения присяжным права избирать конкретный вид
меры пресечения обвиняемому: содержание под стражей, домашний арест,
приемлемый для обвиняемого или его поручителей, денежный залог или подписка
о невыезде.
Целиком поддерживаю изложенные в ст.245 такие нововведения, как право
обвиняемого или его защитника при ознакомлении с материалами дела
копировать
их с помощью технических средств, а также обязанность следователя
обеспечить
конституционное право любого обвиняемого на рассмотрение его дела судом
присяжных, даже если против этого возражают подельщики.
Мы считаем, что должна быть принципиально расширена подсудность
уголовных дел суду присяжных, в связи с чем ст.370 следует изложить в
следующей редакции: "Суду присяжных подсудны все уголовные дела, по которым
хотя бы один из подсудимых заявил ходатайство о рассмотрении таким судом".
В связи с необходимостью всемерного удешевления суда присяжных (что
позволит обеспечить более быстрое его внедрение в нынешних сложных
экономических условиях страны) считаем необходимым допущение к работе суда
присяжных в сокращенном составе. Поэтому в ст.371 следует слова "судьи и
двенадцати присяжных заседателей" заменить следующим:
"Судьи и коллегии из не менее шести присяжных заседателей, за
исключением дел, указанных в ч.2 ст.372".
Соответственно, в ч.3 ст.372 должно быть назначено к вызову в судебное
заседание не менее 10 (а не 20, как ныне) присяжных заседателей.
Также в этой части необходимо предусмотреть случай, когда по делам об
особо тяжких преступлениях, по которым предусмотрены наказания свыше 15
лет,
часть обвиняемых ходатайствует о рассмотрении дела судом присяжных, а
часть - за рассмотрение коллегией из трех профессиональных судей. Поэтому
предлагаем дополнить эту часть следующим:
"Если по делу об особо тяжком преступлении, за которое законом
предусмотрено наказание, связанное с пожизненным лишением свободы или
смертной казнью, между обвиняемыми нет единства в ходатайствах о желаемом
ими виде судопроизводства, дело должно рассматриваться судом присяжных в
составе 12 присяжных и трех профессиональных судей".
Также представляется малоосуществимым требование в ч.1 ст.373 о том,
что "одно и тоже лицо не может участвовать в течение года в качестве
присяжного заседателя более одного раза". Нам же представляется
целесообразным отвлекать граждан на исполнение должности присяжного
заседателя, как и народных заседателей на срок до двух недель, задействуя
их
в разных уголовных процессах, в связи с этим последнее предложение этой
части следует изложить так:
"одно и тоже лицо не может участвовать в судебных заседаниях в качестве
присяжного заседателя более двух недель в два года или одного раза по
длительным делам".
Также в тексте этой статьи следует пояснить, каким именно образом будет
производиться отбор кандидатов в присяжные путем случайной выборки. Проще и
правильнее записать:
"Зачисление в кандидаты присяжных помощник судьи производит в
алфавитном порядке из находящегося в суде общего списка граждан,
проживающих
в регионе".
Ч.1 ст.373 целесообразно дополнить указанием об общих ограничениях,
препятствующих исполнению гражданином обязанностей присяжного, а именно -
отсутствие постоянной прописки (местожительства) в данном регионе, возраст
-
младше 25 и старше 70 лет, обладание юридическим образованием или стажем
юридической работы. Это позволит снизить необходимость отбора присяжных на
последующих этапах формирования коллегии присяжных заседателей.
В связи с предложенным выше возможным сокращением числа присяжных
заседателей вдвое подлежат изменению и ст.374, а именно: в ч.4 взамен
"менее
двадцати" надо поставить "менее десяти", в. ч.6 взамен "каждая сторона
может
заявить по два немотивированных отвода" надо поставить "не менее одного
немотивированного отвода".Аналогичные цифровые изменения следует произвести
и в ст.375.
Изложенная в ст.378 присяга присяжных мне кажется более длинной и
выспренней, чем ныне принятая. Очень неудобно удлинение требуемого ответа
присяжных "Я клянусь в этом" вместо короткого и естественного "Клянусь".
В ч.2 ст.379 следует исключить упоминание о праве присяжных просить у
председательствующего разъяснения норм закона, относящихся к делу. Конечно,
такие вопросы со стороны присяжных возможны, но поощрять их к превращению
судебного заседания в правовой ликбез нельзя, и