р перемeнился, и вся камса ушла от берегов... Через нeсколько недeль и наши запасы кончились, и мы стали, пропитываться всякой другой живностью... Уж лучше не вспоминать, какой!.. В наши походы собиралась молодежь "всякой твари по парe" -- и скауты, и спортсмены, и школьники... В объявленiях обычно стояло: "Желательно взять с собой не менeе 5 картошек". И когда наступал час приготовленiя обeда, с грустью смотрeл кашевар на кучку картошек и хлeбные огрызки, сложенные у костра... Голод уже сжал свои костлявые пальцы около дeтскаго горла... А между тeм, еще только 2-3 мeсяца тому назад всe были сыты и не думали о завтрашнем днe... И только много лeт позже я понял, почему смерть и голод идут, тeсно обнявшись, неразлучными спутниками совeтской власти... Но тогда, в тe годы, мы еще так мало знали, ч т о из себя представляет совeтская власть. Володя даже как-то сказал, шутя: -- Да чорт их знает, этих большевиков! До сих пор я их видeл только убитыми, ранеными и плeнными... А тут нам, наконец, пришлось столкнуться не толь<ко> с живыми носителями всeх этих "измов" -- соцiализма, коммунизма, большевизма, но и испытывать на себe весь усиливающiйся гнет совeтской реальности. У нас, у старших, все росло тяжелое чувство неотвратимости медленно ползущей на нас мрачной грозовой тучи, готовящейся задавить нашу свободу, нашу душу и, может быть, нашу жизнь... 58 А молодежь, веселая смeшливая молодежь, та самая: ... Которой ничего не жаль. Перед которой жизни даль Лежит свeтла, необозрима... эта молодежь шутила над тяготами жизни и искренно вeрила, что все это только "временное". Глупое молодое сердце!.. Ему так хочется вeрить!.. "Совeтская проповeдь" В канцелярiи Отдeла Всеобщаго Военнаго Обученiя, который скоро взял спортсменов и скаутов под свое покровительство, мнe как-то дали бумажку. На ней стояло: Севастопольский Райком Российского Коммунистического Союза Молодежи. 21 мая 1921 г. No.................. Начальнику Всевобуч Для проведения полит-работы среди беспартийной молодежи назначается член Райкома тов. Кротов. Примите меры к обеспечению успешности проведения полит-работы. Секретарь Райкома (подпись). Красным чернилом по дiагонали рукой Начальника Всевобуча было написано: "Тов. Солоневичу. К неуклонному исполненiю". На первом же сборe молодежи на площадкe двора нашего спортклуба появился первый политрук -- высокiй, худой юноша с небритым лицом и усталыми глазами. -- Кто из вас Солоневич? Я подошел к нему. -- Я назначен к вам политруком из Комсомола, -- сказал он небрежно. -- Соберите-ка мнe ваших ребят. -- Сейчас у нас как раз занятiя; закончим минут через 40. Не хотите ли пока ознакомиться с нашей работой? -- Нeт у меня время ждать и знакомиться. Соберите их сейчас! -- рeзко отвeтил комсомолец. 59 Я удивленно посмотрeл на него и пожал плечами: -- Ладно. Через нeсколько минут всe скауты кружком сидeли на травe и ждали первой политической бесeды. Политрук провел рукой по своим длинным волосам, откашлялся, сплюнул и напряженным тоном, словно на митингe с трибуны, начал: -- Товарищи! Райком нашего краснознаменнаго Комсомола прислал меня к вам, чтобы руководить вашим полит-воспитанiем. Всe вы должны знать, что гражданская война побeдоносно закончена нашей непобeдимой пролетарской Красной Армiей и остатки подлой бeлогвардейщины, отребья проклятаго офицерства, сброшены в море. Теперь наша совeтская страна начинает мирное строительство, но борьба с недобитыми остатками бeлых гадов еще далеко не закончена. Хотя мы и свалили власть банкиров, буржуев, помeщиков и вообще всяких иксплуататоров, но все же по прежнему окружены подлыми врагами со всeх сторон. Иностранная буржуазiя, которая разъяренная тeм, что в Россiи трудящiе взяли власть в свои трудовыя мозолистыя пролетарскiя руки, продолжает яростно скалить свои гнилые зубы и грозить нам всякими там интервенцiями, войнами, одним словом, блокадой, шпiонами и другими подлыми дeйствiями. Опять же и внутри страны всякiе старые прихвос<т>ни буржуазiи не оставили мечты о возвращенiи проклятаго стараго прижима и хочут незамeтно всадить нож в спину пролетарской революцiи. Так, вот, значит што. Борьба, значит, с этим подлым враждебным классом продолжается, но опять же пролетарiат создал для этой борьбы грозное оружiе -- ВЧК -- карающiй меч побeдоноснаго пролетарiату. Врагам совeтской власти, значится, нeт и не может быть пощады. Всe, кто, значит, мeшает побeдe мiровой революцiи во всем, значит, мiрe, так сказать, побeдe коммунизма, так всe этыя сволочи будут безжалостно сметены с лица пролетарской земли... Вам, которые молодое поколeнiе, наша молодая, значит, смeна, предназначено строить величественное зданiе коммунизма. Комсомол, значит, призывает вас в свои ряды для безпощадной борьбы с врагами пролетарiату. Кто бы ни 60 был энтот враг, хотя бы самый близкiй и родной, -- ваша задача -- выявить его, донести и содeйствовать полному его изничтоженiю. Помните, как сказал наш Ильич, величайшiй вождь всeх времен и всeх народов: "Дeти должны присутствовать на казни врагов пролетарiату и радоваться их уничтоженiю". Потому и от вас, будущих коммунистов, Комсомол ждет активной помощи в борьбe с подлыми классовыми врагами. Тут наш политрук выпрямился и с еще большим пафосом закончил: -- Да здравствует мiровая революцiя! Да здравствует побeда пролетарiата всего мiра! Да здравствует наш славный Комсомол! Возгласы "орателя", которые на собранiи комсомольцев были бы по штату встрeчены бурными апплодисментами, остались без отвeта. Наша молодежь, удивленная тоном его рeчи и восклицанiями и не понявшая, какое собственно отношенiе она должна имeть к "проклятой буржуазiи" и к "героической ЧК", -- молчала. Чтобы сгладить эту неловкость, я спросил политрука: -- Может быть, кто-нибудь захочет задать вам вопрос. Вы разрeшите, тов. политрук? -- Пусть задают, -- мрачно буркнул комсомолец, вытирая вспотeвшiй лоб. -- Ребята, может быть, кто-нибудь имeет вопросы к докладчику? Я, по совeсти говоря, надeялся, что ребята предпочтут не спрашивать ни о чем, но из кучки сидящих сразу же раздался звучный голос боцмана Боба. -- А почему это хлeба не хватает? То -- все было, а как совeтская власть пришла, так все и пропало? Лицо комсомольца недовольно сморщилось. -- Это потому, -- неохотно отвeтил он, -- что послe конца гражданской войны народное хозяйство еще не успeло наладиться. Опять же проклятые бeлые все поразграбили, да посожгли. Но теперь без банкиров, помeщиков, попов, да царей скоро все наладится еще лучше прежняго. Это только временныя трудности... -- А гдe сейчас царь? -- несмeло спросил чей-то голос. 61 Наш политрук грозно и торжествующе нахмурился. -- Царя мы размeняли, -- важно сказал он. -- Довольно попил он нашей кровушки. Довольно ему сидeть на шеe рабочих, да крестьян, да пировать за наш счет... И всю семью евонную, -- злобно улыбаясь, добавил он, -- тоже к чертовой бабушкe послали. Словом, весь царскiй корень извели. Теперь уж не вернутся... Я с тревогой взглянул на взволнованныя лица слушателей. Ясно было видно, что тон комсомольца возмутил всeх. Но, подумал я, если кто-нибудь из ребят проявит это свое возмущенiе вслух -- пропали мы. Скажут -- среди молодежи ведется антисовeтская агитацiя, там разсадник контр-революцiи... Вспышка пришла с неожиданной стороны. -- Скажите... -- звонкiй голосок Оли заставил нас всeх вздрогнуть. Дeвушка стояла, выпрямившись, среди сидящих подруг и смотрeла прямо в глаза комсомольцу. Лицо ея было блeдно и рeшительно. -- Скажите, -- опять повторила она среди мертваго молчанiя. -- За что разстрeляли моего дeдушку? Этот вопрос, видимо, огорошил политрука. Он удивленно поднял брови. -- Дeдушку? Какого дeдушку? -- Дeдушку, м о е г о  д e д у ш к у, -- с напряженной настойчивостью повторила блeдная Оля, не спуская блестящих глаз с комсомольца. -- А кто он такой был? -- немного растерянно спросил он. -- Дeдушка? Он полковником был... -- Ага, -- торжествующе прервал ее юноша. -- Ага, полковник! Ясно, что нужно было разстрeлять. Вот еще! Мы с офицерьем проклятым церемониться-то будем, что ли? Так и нужно было! -- Да он старик, в отставкe. Ему 90 лeт уже было! -- рeзко вскрикнул Боб. -- Кому он вреден был? Политрук злобно оглянулся на боцмана. -- Ну, так что? ЧК лучше вас знает, кто опасен, кто не опасен. Разстрeляли -- значит, за дeло! Т. Солоневич, -- повернулся он ко мнe. -- Можете закрывать собранiе. Мнe время больше нeт. 62 Идя со мной к выходу, комсомолец нeсколько раз с подозрeнiем покосился на меня и потом сказал: -- Странно, что у вас среди пролетарских скаутов есть дeти бeлогвардейцев, да еще разстрeлянных. -- А мы не ограничиваем прiем в клуб и отряд какими-либо рамками. Бабушка ея работает портнихой, а сама она еще учится в школe. Скаут она у нас -- примeрный... Комсомолец злобно усмeхнулся. -- Да, да, я вижу. У вас тут много "примeрных". Ну, пока. Еще увидимся и... поговорим о ваших примeрных... -------- Рука сестры Юной дружбы связь прекрасна На зарe весенних дней. Та не может быть несчастна, У кого патруль друзей. (Скаутская пeсня) На минном полe -- Мнe нужно посовeтоваться с вами относительно одного очень серьезнаго дeла. Постарайтесь, пожалуйста, чтобы послe сбора у вас никто не остался. Я сейчас же приду к вам. Слова эти были сказаны тихим, но взволнованным шепотом, а наклонившееся ко мнe лицо Володи выражало тревогу. Причин для тревоги можно было ожидать со всeх сторон. Всe мы были в изобилiи окружены неожиданными опасностями и случайностями, никто из нас не знал, в какой момент и с какой стороны спокойный ритм жизни может быть нарушен вмeшательством какой-либо непрiятности. Увeренности в спокойствiи завтрашняго дня не было ни у кого. Володя до сих пор благополучно избeжал всeх опасностей террора, числился инструктором спорта и имeл поддeланные с моей помощью документы, что он весь 1920 год, при власти ген. Врангеля, мирно жил в Севастополe. Как будто самое опасное было уже позади. 63 Но оказалось, что Володя, дeйствительно, попал в опасное положенiе. Лeтом 1920 года на фронтe ему пришлось отводить в штаб полка какого-то плeннаго комиссара. Отвел -- сдал: дeло военное. И вот, нужно было случиться, что этого самаго комиссара юнкер встрeтил в Севастополe!.. -- Так, вот, захожу я в Исполком по какому-то дeлу, -- разсказывал Володя. -- Гляжу, какой-то дядя ко мнe что-то очень внимательно присматривается. В корридорe, правда, темновато было. Не понравилось мнe это разглядыванiе. "Чего это ему нужно?" -- думаю. Ну, и, понятно, на всякiй случай дал заднiй ход -- смыться думал. А тот дядя подходит ко мнe и просит прикурить. Спички-то у меня как раз были. Но мнe бы сказать ему, что я -- некурящiй, а я сдуру растерялся малость и дал ему спички -- не сообразил, что спичка мое лицо освeтит... Тот закурил, а потом и спрашивает: "Скажите, ваша фамилiя не Туманов?". Сердце у меня так и замерло. Откуда чужому человeку знать мою фамилiю, когда я сейчас держусь тише воды, ниже травы? Однако, я не показал вида и этак небрежно: "Туманов? Нeт, говорю, не слыхал. А что?". А тот этак разочарованно: "Жаль, жаль, говорит. Видно, я принял вас за другого. А то при Врангелe меня, плeннаго, юнкер один вел, Туманов по фамилiи -- очень он на вас похож был"... Ну, я как-то отшутился и улизнул... -- Но он-то повeрил, по вашему мнeнiю, что вы не Туманов? -- А чорт его знает! Темновато там было. Может, и повeрил. Да и водкой от него несло. Так не вездe же темновато и не всегда же он пьян... Вeдь бeда-то в том, что он как раз именно фамилiю отчетливо помнит. В лицe-то еще можно и ошибиться. Мало ли лиц за это время перед глазами прошло. Но если он меня при хорошем свeтe встрeтит, да захочет провeрить свои подозрeнiя -- a y комиссара-то власть большая -- и узнает, что по документам я как раз Туманов и есть, -- тогда "аминь" -- вeчная память дядe Володe... Положенiе было, дeйствительно, аховое. Спрятаться было трудно -- Володя числился инструктором Всевобуча, 64 и его исчезновенiе вызвало бы подозрeнiя. Уeхать из Крыма было невозможно: "бутылка" Бела-Куна еще не была отмeнена. -- Прямо, Борис Лукьянович, ума не приложу, как быть... У меня, знаете, сейчас такое ощущенiе, как у человeка, сидящаго на минe, а гдe-то вверху, в темнотe и вeтрe, болтаются обнаженные провода этой мины. Вот случайный порыв замкнет ток, и капут... Неуютно... Ей Богу, с пулеметом в бою легче, чeм здeсь ждать этой дурацкой встрeчи... И как это он, чорт зеленый, жив остался? -- Да, уюта, что и говорить, немного... Как бы вам половчeе другiе бы документы достать, чтобы подозрительно не было? -- Вот в этом-то и заковыка. Если бы у меня были документы на другое имя -- плевать я хотeл бы на моего комиссара: я такой-то, и никаких испанцев. Ищи своего Туманова в туманe голубого дня... Эх, хорошо это дeвчатам, -- вздохнул он, -- махнул замуж и готово -- другая фамилiя. Везет этим бабам! И войны не видят, и в ЧК их не таскают, и фамилiи мeняй, как перчатки. Вот, жизнь!.. -- Ну, ну. Неужели в этом вершина счастья, Володя? У них свои невыгоды есть. Но ваша мысль -- прямо замeчательна. Пожалуй, таким путем можно будет что-нибудь и в самом дeлe сдeлать. -- Каким путем? -- с живым интересом спросил Туманов. -- Да вот женитьбой и перемeной фамилiи. -- Женитьбой? -- разочарованно протянул юноша. -- Так это пусть дeвчата женятся, если им фамилiю нужно мeнять. А я-то при чем? -- Вы еще, видно, совeтских законов не знаете, дружище. Вeдь по этим законам, каждый, кто женится или выходит замуж, имeет право принять фамилiю другого супруга. -- Как, и мужчина тоже? -- В том-то и дeло, что и мужчина тоже. -- Вот это клюква! Значит, если я женюсь, то могу взять себe фамилiю жены, а старую выкинуть в помойную яму? 65 -- Именно. -- Чорт побери! Вот это, дeйствительно, идея! Чтобы голову свою спасти, я даже и жениться согласен. На ком хотите, хоть на бегемотихe... А документы потом легко будет передeлать? -- Ну, это уж нетрудно. Когда вы принесете справку из ЗАГС'а, я уж нажму на канцелярiю, и документы новые мигом будут. Это вeдь законно на всe 100 процентов. Даже модно и эффектно будет. "Борьба, мол, со старыми предразсудками"... -- Вот это здорово! -- просiял Володя. -- А потом хоть через час и развод. Ей Богу, и в Совeтской Россiи, значит, не все паршиво. Есть, оказывается, и здeсь свeтлыя стороны... Восторженность и веселость юнкера разсмeшила и меня. Все-таки хорошо жить на Божьем свeтe, когда губы сами собой складываются в улыбку, и для задушевнаго смeха в любых обстоятельствах достаточно самаго ничтожнаго повода!.. "Выручим!" -- Положенiе нашего "Икс" трагическое... Чека не шутит! Если его найдут и докажут участiе в Бeлой Армiи -- разстрeл неминуем. Спасти его можно таким, вот, способом -- фиктивным браком. Теперь, дeвчата, -- ваше дeло... Вопрос идет о жизни и смерти... Рeшайте! Молчат дeвушки... В мыслях каждой пробeгают, вeроятно, планы личной жизни, зарождающейся или будущей любви, брака, семьи... А тут, хотя и не настоящiй брак, но по документам все-таки нужно стать замужней женщиной. Есть над чeм призадуматься шестерым нашим дeвушкам! -- Видите ли, дeвочки, -- с особенной задушевностью прервала молчанiе княжна Кутыева, -- если бы я сама была помоложе, то послe сообщенiя Бориса Лукьяныча я бы даже и не обращалась к вам. Я сама согласилась бы на этот брак. Но мой возраст, -- грустно улыбнулась она, -- не возраст невeсты для юноши. Это было бы очень подозрительно. Поэтому-то ему и нужна ваша 66 молодая помощь, и дядя Боб прав, когда рeшил обратиться к вам. Если бы нужно было вeнчаться в церкви -- было бы тяжело лгать перед иконой и священником. Но брак в ЗАГС'e -- это только формальность. И, вeрьте мнe, дeти, счастье в жизни не зависит от формальностей! Счастье -- в чистой совeсти и любви, -- едва слышно закончила пожилая женщина, и ея задумчивое лицо нервно дрогнуло. -- Так мы и не колеблемся вовсе! -- звонко и задорно прокатился по комнаткe голосок Тани. -- Ей Богу, ну, ни секундочки. Экая важность -- на бумагe расписаться. Вeрно, дeвчата? Раз нужно выручать -- выручим. Дeло, видно, серьезное. Что-нибудь случится -- мы себe до конца жизни не простим... По моему, кинуть жребiй -- и дeло с концом. Как? Всe согласны? Ея молодой задор и рeшительность развeяли задумчивость остальных дeвушек. Опять заулыбались лица, и со всeх сторон донеслись одобренiя. -- Ну, вот, видите, Лидiя Константиновна, -- повернулась Таня к нам с сiяющими глазами. -- Наши дeвчата -- ребята дружныя. Они не допустят, чтобы из-за них скаут в подвал пошел. Выручим! Потом она подсeла ко мнe, прос<у>нула свою руку под мою и, весело блестя глазами и этак умильно заглядывая мнe снизу в лицо, сказала самым просительным тоном: -- Дядя Боб, дорогой, золотой! Вeдь теперь уже дeло рeшенное. Ей Богу же, мы ни капельки не колеблемся и не боимся. Мы поможем, ну, ей Богу, поможем. Только скажите, кто это? -- Ишь, шустрая какая! Да вeдь вы еще не невeста? -- А, может, жребiй-то мнe и выпадет. Я готова. Ну, Борис Лукьяныч, милый дядя Боба, ну, скажите. Не томите душу... Дeвчата, просите Бориса Лукьяныча не секретничать. Свои вeдь. Раз мы уж согласились, чего уж там дальше тайну строить? Улыбающiяся умоляющiя дeвичьи лица окружили меня. -- Ах, вы, бабье любопытное. Вас хлeбом не корми -- дай только за хвостик тайны подержаться... Ну, ну, 67 хорошо. Раз вы уже согласились помочь -- я скажу вам, кто попал в бeду, но с условiем полнаго секрета. Обeщаете? Обeщанiя слились в общiй хор, и хотя я и не вeрил в способность дeвушек хранить тe секреты, гдe есть капелька романтическаго, но дeлать было нечего -- все равно узнают... -- Володя. -- Володя? Это -- наш донской скаутмастор? Который в Армiи был? С Дона? -- Да, да. Но дeло-то не в нем персонально. Будь он Володя, Петя или Ваня -- все равно. Нужно выручать. Обeщали вы -- съeзд невeст -- теперь не подведите. Срочно давайте спасительницу Володe, да держите язычки за зубами... -- Ладно. Так давайте рeшать, дeвчата. У кого дома лучше всего семейное положенiе? Так, чтобы непрiятностей без разрeшенiя родителей не было. -- Да, герлиньки, самое непрiятное -- это было бы огорчить маму. Вот тут надо особенно осторожно. -- Да вeдь мы можем пока и не говорить мамe? -- прозвенeл задорный голосок Тани. -- Вeдь свадьба-то все равно липовая. И сообщать-то не о чем. -- Ну хорошо, "пока". А потом? Мама-то вeдь все равно, в концe концов, узнает и будет вдвойнe огорчена тeм, что от нея все скрывалось. Тут уж лучше, чтобы совсeм не нужно было врать и скрытничать... Может быть, кто-нибудь собирается уeхать. Это, пожалуй, было бы лучше всего. -- Еще бы! Выскочить замуж и драпа! -- пискнула неунывающая Таня. -- Молчи ты, синичка-вертихвостка! А вы, дeвочки, сами думайте, кому удобнeе. Тамара -- права. Нужно провести все без лжи домашним. Наступившее молчанiе было прервано несмeлым голоском Оли. -- Может быть, я гожусь? Мамы у меня нeт. Я сирота -- сами знаете. Папа с Врангелем уeхал. А через мeсяц-два я уeду с бабушкой в Симферополь, к дальним родным. Я взглянул на Олю. Краска румянца покрыла ея нeжное лицо, но глаза смотрeли смeло и прямо. 68 -- Ты, Оля? -- переспросила начальница. -- А ты Володю знаешь? -- Знаю, -- прошептала она, опустив глаза, и ея щеки зарумянились еще больше. -- Так ты согласна? -- Да, -- тихо, но твердо сказала Оля. Старая начальница сердечно обняла ее. -- Знаете что, товарищи женщины, -- предложил я. -- Володя-то вeдь ждет как раз у меня... Давайте, пойдем всe к нему вмeстe поздравить с благополучным сватовством... Ликующая, смeющаяся толпа дeвушек, окружившая смущенную Олю, отправилась вмeстe с нами к моему дому. "Володя выходит замуж" При нашем появленiи Володя сидeл за столом и удивленно встал перед волной дeвичьей атаки, стремительно ворвавшейся в комнату. Звонкоголосая Таня, наш "чертенок в юбкe", сiяя от радости, схватила Володю за руку и потащила его к Олe. -- Вот, Володя, ваша невeста! -- закричала она с восторгом. -- Хоть завтра катите с нею в ЗАГС. Она сама вызвалась. Ей Богу, сама!.. Юноша стоял в нерeшительности среди взволнованных смeющихся дeвичьих лиц и, видимо, не знал, вeрить ли им. -- Таня не шутит? -- как-то глухо спросил он у княжны Лидiи. -- Нeт, нeт. В самом дeлe... Володя с чуть поблeднeвшим взволнованным лицом рeзко повернулся к Олe, молча стоявшей в группe остальных дeвушек. -- Оля, -- несмeло спросил он, и голос его чуть дрогнул. -- Вы... Вы согласны? Дeвушка подняла на него свои голубые глаза, сконфуженно улыбнулась и молча протянула ему руку. Юноша быстро шагнул вперед, неловко схватил ея пальцы обeими руками. На нeсколько секунд воцарилось молчанiе. 69 У всeх нас почему-то дрогнуло сердце, как будто всe мы почувствовали, что в этой мимолетной сценкe есть какiя-то нотки, глубже простой благодарности за дружескую услугу... Даже неугомонная Таня как-то притихла. Внезапно Володя опустился на колeно и с признательностью поднес к губам дрожащую руку дeвушки... -- Браво, Володя! -- не выдержала Таня. -- Ну, совсeм как в рыцарском романe послe тур... турнира!.. -- прозвенeл и внезапно сорвался ея голосок. -- Ну вот, дорогiе мои, -- взволнованно сказала княжна Лидiя, -- слава Богу, и договорились... И глаза старой женщины заблестeли мягким чувством любящей матери... ___ Так Туманов превратился в Смолянскаго3. Опасность была отклонена. Два провода, качавшiеся в темнотe над миной, уже перестали грозить неминуемым взрывом... 3 Обe фамилiи вымышлены. Затишье послe бури Весной 1921 года в закупоренную бутылку Крыма стали прорываться понемногу вeсти из уже ранeе подвергшейся чисткe Россiи. Прибыли первые журналы, первыя письма. Прieхали первые люди не казеннаго, совeтскаго, а вольнаго мiра. Появились свeдeнiя о жизни в остальных частях необъятной страны. Мало радостнаго было в этих свeдeнiях -- разруха транспорта, голод, террор. Искус<с>твенно созданный нервный подъем войны падал и смeнялся унынiем. Партiя и комсомол искали форм организацiи и власти, и жизни, и хозяйства. Но форм этих еще не было. Разрушенiе и уничтоженiе шло гигантскими шагами, ибо методы этого уже достаточно были п<р>оработаны еще в мирное время. Но постройка "новой жизни" вперед не подвигалась... Совeтская власть словно еще не знала, что ей, собственно, дeлать с государством, а населенiе не понимало, в какiя рамки жизни его хотят втиснуть теоретики соцiализма. 70 Газеты и журналы были полны самыми невeроятными сообщенiями о прогрессe коммунизма во всем мiрe, о революцiях, возстанiях, о гибели "представителей буржуазiи" и пр. и пр. В тe времена о "том", ином мiрe мы не знали ничего. Между нами и этим мiром упала завeса, пройти через которую можно было только, рискуя головой... Но мы и не вeрили, что совeтская власть долго удержится. В массe населенiя ходили самые невeроятные слухи о Кронштадском возстанiи, о смeнe власти, об иностранной или бeлой интервенцiи. Всe жили, как на бивуакe. Никто не планировал на долгое время, и никто не только не заботился о своем личном "завтрашнем днe<">, но как-то даже не был в нем увeрен вообще... Казалось, что в странe все притаилось, все замерло, все ждет какой-то грозовой разрядки... И только молодежь скоро стала забывать свое маленькое прошлое, забывать, как жилось нeсколько мeсяцев тому назад, и жила своей, для внeшняго взгляда поверхностной, но для нея полной смысла, значенiя и напряженности молодой жизнью. Окружающая условiя были настолько тяжелы, борьба за кусок хлeба и стремленiе улизнуть от шарящих вездe лап ВЧК были настолько обострены, что наши взрослые друзья и руководители совсем отошли от молодежи. И со спортсменами, школьниками, скаутами остались мы -- нeсколько полувзрослых людей, сбитых в дружную веселую -- несмотря ни на что -- семью... А много ли вообще нужно молодежи для радости? Груза прошлаго не было за нашей спиной, будущее как-то не волновало, Казалось, что "все образуется" само собой... -------- Баден-Пауль Славнeе говорить сердцам И возбуждать в них чувства пламень, Чeм оживлять бездушный камень И зданья лирой громоздить... П у ш к и н. Смерть... ... Сейчас, когда я вспоминаю тe бурные годы, самыми яркими картинками всплывают ни террор, ни 71 голод, ни опасности -- а картинки лирики и романтики... Может быть, это потому, что в тe времена нам так не хватало именно таких свeтлых красок в окружающей жизни. Крови, смертей, озлобленiя, провокацiи, жестокости -- словом, революцiонно-большевистских тонов было в изобилiи. А вот пищи для роста души, для мягкой юношеской сентиментальности и романтичности -- этого как раз остро не хватало. И ярко помнится мнe один вечер весны. В тот перiод к нам впервые прорвался первый скаутскiй журнал из Архангельска. Он оказалься единственным журналом для скаутов -- а тогда скаутов в Россiи насчитывалось около 30.000 человeк. В одном Крыму их было больше 1.000. Информацiя этого журнала частенько была плоха, и одна такая ошибка, помню, принесла нам большое огорченiе! Однажды перед самым походом я получил очередной No. "Вeстника скаута" в траурной рамкe, но, не желая огорчать ребят, пока промолчал о печальной вeсти. Очередной поход был назначен в старeйшiй в Россiи монастырь -- Георгiевскiй, расположенный в 8 верстах от Севастополя среди обрывистых скал на высоком живописном берегу. Там, на крутом спускe к морю, на небольшой площадкe, около маленькаго хрустальнаго ручейка давно, давно какой-то монах-отшельник построил себe небольшой домик, в котором мирно прожил остаток своих дней среди дикой красоты окружающей природы. За домиком круто вверх поднимались заросшiя могучiя скалы, а впереди внизу, на глубинe нeскольких сот метров, шумeло море, окружая грозные утесы и шелестя набeгающими на берег волнами. На этом, теперь пустынном, мeстe мы с особенной охотой разбивали свои бивуаки. Вечером, когда дневныя заботы и занятiя были окончены и огонек костра собрал всeх в круг веселой и дружной семьи -- зазвучали наши русскiя пeсни с их чудесной лирикой, глубоко западающей в душу при незабываемой красочности вечерняго лагернаго костра. 72 Когда наступил перерыв, я неожиданно скомандовал строиться, и через минуту перед скалой стоял неподвижный ряд, прихотливо и призрачно озаряемый колеблющимися огнями костра. -- Друзья, -- начал я. -- Сегодня я получил вeсть, которая будет особенно тяжела для скаутов. Тeх участников нашей прогулки, которые не могут раздeлить нашу грусть, я прошу отойти шаг назад. В нашей группe было, как всегда, много гостей -- спор<т>сменов, школьников, даже комсомольцев. Но никто не шевельнулся и не вышел из строя. Кто из охотников, туристов и скаутов не знает чудеснаго обаянiя вечерняго костра? Кто не знает, как в теплe этого костра растормаживается и смягчается человeческое сердце, и как под влiянiем близости к матери-природe раскрываются лучшiя стороны человeческой души?.. А молодым сердцам, на зарe жизни попавшим в обстановку суровой борьбы, гнета и крови, -- для них обстановка вечерняго костра -- это моменты, формирующее лучшiя качества человeка. И я знал, что есть чувство, которое роднит, спаивает и связывает самыми сильными, болeе крeпкими, чeм радость, -- нитями общаго горя... Всe молчали и с напряженiем ждали, что я скажу дальше. А мнe было все-таки так трудно ударить опять по молодым сердцам. И без того много горя было у каждаго... -- 7 мая, послe тяжелой болeзни, умер Роберт Баден-Пауль... Мнe не нужно объяснять, как велика наша потеря... Он поднял над мiром молодости знамя скаутинга, знамя любви к Родинe и людям... Снимем же шляпы и посвятим нeсколько минут молчанiя свeтлой памяти нашего перваго скаута и друга... В глубокой тишинe всe сняли шляпы, и долго в мягком сумракe чудесной весенней крымской ночи слышался лишь шепот листьев деревьев, едва слышный треск костра и шум морского прибоя в темной глубинe пропасти... В тишинe гдe-то скользнули звуки подавленных 73 всхлипыванiй, и у многих по щекам ползли слезы, которых не стыдились и не старались скрыть... -- Лучшим памятником скончавшемуся Баден-Паулю, -- тихо прервал я, наконец, молчанiе, -- будет наша дружная работа по его завeтам. Не забудем же этих минут и -- будем готовы! Отвeтное "всегда готов" прозвучало тихо, но с какой-то особенной увeренностью и теплотой, а скаутскiй гимн разросся в мощную мелодiю, звучавшую непоколебимой вeрой в свои молодыя силы: "Помогай больному и несчастному, Погибающим спeши на зов... Ко всему большому и прекрасному -- Будь готов!.. ... и воскресенiе Через нeсколько недeль был получен новый номер журнала с извиненiем за ошибку. На общем сборe я выстроил всeх и сказал: -- Послe моих слов, друзья, несмотря на то, что вы стоите в строю, можете орать, сколько влeзет: свeдeнiя о смерти Баден-Пауля оказались ошибочными, и он жив... Послeднiя мои слова потонули в бурe радостных криков и восклицанiй. Боюсь, что и строй в эти минуты совсeм не был похож на строй... В этот же вечер, к концу длиннаго перехода, когда шквал с дождиком вымочил нас и настроенiе чуть упало, передовой патруль запeвал неожиданно начал нашу боевую походную пeсенку с веселых, полных юмора и подходящих к моменту слов: "Кто виновник наших бeд? -- Баден-Пауль, баронет. Жур, жур, журавель, Журавушка молодой"... Волна смeха, веселаго и заразительнаго, прошла по всему отряду, и долго еще его вспышки перекатывались по рядам... А вдали в бархатных сумерках наступавшей ночи уже блестeли огоньки родного Севастополя... 74 Маленькая репетицiя мiровой революцiи В серединe лeта положенiе нашей дружины значительно ухудшилось в связи с нажимом комсомола. Видя, что его политическiй контроль не оправдывает себя по той простой причинe, что никакой политики у нас нeт, а полит-бесeды не имeют никакого эффекта и не привлекают молодежи к Комсомолу, послeднiй стал измeнять свою точку зрeнiя на скаутов. Постепенно стало выясняться все очевиднeе, что попытки создать из скаутов подчиненную себe младшую группу не удаются, и Комсомол стал относиться к нам с проблесками враждебности и часто стал тормозить нашу работу. Мое "высокое" положенiе Предсeдателя Крымскаго Олимпiйскаго Комитета (в то время вся спортивная работа объединялась в Олимпiйских комитетах) во многом помогало мнe отражать выпады и придирки комсомольцев, но все же мы не могли избeжать чувствительных ударов. Как-то, прieхав рано утром из Симферополя, я разбирал полученныя инструкцiи, когда ко мнe стремительно вбeжал один из наших моряков, Григ. -- Прieхали, Борис Лукьянович! Ну, и слава Богу. А то у нас несчастье, -- проговорил он взволнованным, задыхающимся голосом. -- Ребята мстить хотят... Я боюсь, чтобы они каких глупостей не надeлали... -- А что случилось-то? -- Да этой ночью комсомольцы хавыру нашу разрушили, -- отвeтил Григ, и губы его задрожали... Я понял горе скаутов. Построенная собственными руками, немного кособокая, некрасивая и неуклюжая, эта "хавыра"4 для многих скаутов была дороже родного дома. К "хавырe" были крeпко привязаны сотни молодых сердец. И теперь эти лирическiя нити были грубо оборваны хулиганской рукой... 4 Домик -- по украински. Я поспeшил туда. Домик был разрушен до основанiя. Топоры, ломы и кирки в руках комсомольцев хорошо сдeлали свое подлое дeло. У развалин собрались почти всe старшiе скауты с блeдными, взволнованными лицами. 75 -- Эх, если-б знать, да подкараулить, -- тихо, с угрозой сказал боцман Боб, сжимая свои массивные кулаки... -- Ну, и сволочи, -- не выдержал Григ. -- Гады ползучiе... -- Мы их еще поймаем, -- мрачно, с угрозой сказал еще кто-то из толпы. Жаль было смотрeть на эти молодыя огорченныя лица. Для них всe ужасы окружающаго насилiя и террора были все-таки какой-то абстракцiей, поскольку своими глазами они не видeли этого. Но здeсь эти печальныя развалины были -- не разсказы, не слухи, не придавленный шепот о творящихся ужасах, а реальная картина злобнаго хулиганства, ударившаго по чувствительному мeсту. И видно было, что для многих этот удар -- самый чувствительный в их молодой жизни... "Классовая борьба" начиналась... Пресс начинает давить -- Слушай, Солоневич, что это у тебя там с Комсомолом вышло? -- недовольно поморщившись, спросил меня на каком-то собранiи Военный Комиссар. -- С Комсомолом? -- удивленно переспросил я. -- Да, кажется, ничего особеннаго. -- Что-то они там скаутами, что ли, недовольны. Сходи-ка ты, брат, сам в Райком, да и договорись там толком. Да захвати с собой своего полковника в юбкe -- баб-начальницу. Они там чего-то и против дeвченок ворчали... На слeдующiй день мы с княжной Лидiей направились в Райком. В небольшой комнаткe в клубах табачнаго дыма сидeли нeсколько активистов-комсомольцев и о чем-то горячо спорили. -- Секретарь Райкома, товарищи, сейчас здeсь? -- Я -- секретарь, -- отвeтил сидeвшiй за столом молодой чубатый паренек с энергичным лицом и папиросой в зубах. -- Что нужно? 76 -- Да вот такой же вопрос и я хотeл бы вам задать, -- начал я. Внезапно меня прервал знакомый голос. -- Это скаутскiе начальники. Помнишь, я тебe, Красников, говорил про них. В говорившем я узнал нашего политрука. -- Ага. Знаю, знаю. Вот, что, товарищи, -- серьезно начал секретарь, -- мы недовольны вашей организацiей. На ваших скаутов поступают жалобы за антисовeтскiя настроенiя. -- Простите, т. секретарь, -- спокойно прервала княжна Лидiя. -- Может быть, вы разрeшите пока присeсть? Лицо комсомольца выразило неподдeльное изумленiе. -- Да, садитесь, конечно. Чего там? -- А нельзя ли попросить стул? -- так же вeжливо сказала начальница герль. -- Стул? Да... вeрно. Слушай, Петька, уступи-ка мeсто гражданкe. Петька что-то проворчал, но остался сидeть. -- Слышь-ка, Петька! -- рeзче сказал секретарь Райкома, -- тебe говорят! Дай стул. Успeешь еще насидeться. Вишь, гражданочка отдохнуть хотит. Петька неохотно поднялся и отошел к окну. "Ишь, цаца тоже выискалась!" донеслись ворчливыя слова. Я подставил стул Лидiи Константиновнe, и разговор возобновился. -- Мнe и Военком сказал, что вы чeм-то недовольны. Вот мы и пришли выяснить эти недоразумeнiя. -- Гм... Гм... "недоразумeнiя", -- насмeшливо передразнил секретарь. -- Тут не недоразумeнiя, а настоящее искривленiе совeтской политики. Что это у вас там какая-то дeвченка, дочь или там внучка разстрeляннаго полковника, околачивается? Развe ей мeсто у красных скаутов? -- А почему мы ее должны выгнать? -- Да что-ж? Мы будем тратить деньги на воспитанiе бeлогвардейских щенят? Так что-ли, по вашему? -- язвительно спросил комсомолец. -- Так вы-ж денег на скаутов никаких и не тратите. Это вовсе не школа. 77 -- Да кромe того, ей и в школe разрeшают учиться, -- добавила княжна, бывшая преподавательницей. -- Ну, это недолго ей осталось. Что-ж, развe мы не понимаем, что яблоко от яблони недалеко падает? Какой отец, да дeд -- такая, вeрно, и дочка. -- Она там, ясно, мутит других ребят, -- злобно поддакнул наш политрук. -- Вот на политчасe... -- Постой, Вань. Заткнись... Так вот что, т. Солоневич и вы гражданка, не знаю, как вас звать. Позаботьтесь, чтобы таких бeлогвардейских сынков и дочек у вас не было. -- Вы это говорите в качествe пожеланiя или распоряженiя? -- А хоть бы даже и в качествe распоряженiя! -- заносчивым, начальственным тоном отвeтил секретарь. -- А ваше дeло выполнять. На то вы и безпартiйные спецы, чтобы безпрекословно выполнять партiйныя распоряженiя! Окружающiе комсомольцы злорадно захихикали. -- Наша дружина подчинена Горвоенкомату и Всевобучу, а не Райкому Комсомола, -- твердо отвeтил я. -- Распоряженiя мнe будут давать мои начальники, а не вы. А насчет того, чтобы выгнать дeтей из отрядов -- я не думаю, чтобы указанныя вами причины были достаточны. Если бы дeти хулиганили, вот как, скажем, комсомольцы, разрушившiе наш домик, -- вот тогда бы другое дeло... -- А откуда вы знаете, что это комсомольцы разрушили? -- вызывающе спросил политрук. -- Все это вы врете, и больше ничего. -- Товарищ Кротов, -- отвeтил я, пристально поглядeв на нахальнаго юношу. -- Я вам не прiятель и не друг. Я начальник дружины скаутов и предсeдатель Крымскаго Олимпкома. Пожалуйста, удержитесь в предeлах культурнаго разговора и без рeзкостей. Иначе мы поссоримся, и я далеко не увeрен, что от этой ссоры не пострадают нeкоторые органы вашего тeла... -- Ишь ты, напугал-то как! Видали мы... -- взвился комсомолец, но секретарь рeзко оборвал его. -- Молчи, Ванька. Брось бузотерить... Так вы, значит, отказываетесь выбросить этих скаутов из отрядов? 78 -- Да, и я тоже никак не согласна с этим, -- вмeшалась княжна Лидiя. -- Эти дeти учатся в школe и ничего плохого не сдeлали... Они не отвeчают за дeйствiя и политику своих родителей. -- Ах, вот как? -- угрожающе начал секретарь... -- И, кромe того, -- добавил я, -- если кто-либо из скаутов, по мнeнiю совeтской власти, является опасным или вредным, то на то есть ВЧК. Она каждаго из нас в любое время может изъять... Но сами выкидывать скаутов только по вашим указанiям мы не будем. -- Ах, не будете? Так мы вас заставим! -- и секретарь стукнул кулаком по столу. -- Сомнeваюсь. Если вы будете настаивать, я через Горвоенкома обращусь в Райком партiи и в Крымскiй Военкомат. Не думаю, чтобы там одобрили ваше рeшенiе... Комсомолец исподлобья злобно взглянул на меня, видимо, чувствуя свою позицiю не очень прочной. -- Ну, посмотрим... А не скажете ли вы нам, почему это на парадe скаутов ваших не было? Это обвиненiе было резонным. Дeйствительно, 1 мая в этом году совпало с первым днем праздника Пасхи, и мы не участвовали в парадe в такой день. -- Ну, это -- простая несознательность, -- небрежно отвeтил я. -- Пережитки старых религiозных предразсудков. Тут нужна еще большая воспитательная работа... -- Так, значит, у ваших скаутов -- религiозные установки? -- ядовито спросил политрук. -- Ну, вы же, как политически работник, знаете, что корни религiи еще крeпко сидят в народe. Да и потом -- старыя традицiи пасхальных дней... -- И потому, значит, вы рeшили не выходить на первомайскiй парад освобожденнаго пролетарiата? -- Да не мы одни! Вeдь воинскiя части тоже не вышли. Я читал у Ленина, что нeт ничего неправильнeе, как задeвать религiозное чувство народа насильственными мeрами... Хотя я никогда не читал у Ленина таких фраз, но авторитет его имени подeйствовал на комсомольцев. Да, кромe того, дeйствительно, парад в пасхальный 79 день провалился, и, кромe жиденьких рядов комсомольцев, никто не явился на площадь... А ночью, во время Пасхальной Заутрени -- всe церкви были переполнены... -- Ну, ладно... -- недовольным тоном протянул секретарь. -- А вот, что вы нам скажите. Вы тут, говорят, недавно разсказывали скаутам о каком-то подохшем генералe и даже шапки снимали в его память. Вeрно это? -- Вeрно. Мы получили свeдeнiя, что умер основатель скаутскаго движенiя, генерал Баден-Пауль, и почтили его память... -- Ах, вот как? -- торжествующе воскликнул комсомолец. -- В честь всяких иностранных генералов шапки снимать будем? Память его почитать? Вы этому, значит, молодежь обучаете? Так и запишем... Здорово! Скоро это и перед нашими бeлыми генералами, значит, шапки поснимаете?.. -- Мы снимали шляпы не потому, что он генерал. Для нас он не генерал, а основатель скаутов, наш друг. Только об этом я и говорил. -- Хорошенькое дeло, ребята! -- обратился секретарь к остальным комсомольцам. -- Еще бы вeчную память заказать -- совсeм было бы совeтское воспитанiе!.. Лицо Лидiи Константиновны покраснeло. Наглый тон молодого парня возмутил ее. -- Этого не понадобится, -- сухо возразила она... -- Баден-Пауль жив. Свeдeнiя о его смерти, к счастью, оказались ошибочными... -- Слышите, ребята, "к счастью", -- злобно подхватил политрук. -- Ну-с, а мы наоборот говорим: к н е с ч а с т ь ю, он жив остался. Мы, комсомольцы, желаем всeм генералам поскорeе передохнуть... -- Постой-ка, Красников. Тут Солоневич сказал, что ихнiй домик какой-то наши комсомольцы разрушили, -- вкрадчиво начал один из сидeвших парней. -- Это, по моему, -- клевета и подрыв авторитета Комсомола. Это так спустить нельзя... -- Это вeрно, -- вскочил опять политрук. -- Это же безобразiе. В лицо такое обвиненiе бросать... Атмосфера стала накаливаться и грозила явными непрiятностями, которыя в нашем положенiи могли быть 80 чреватыми большими осложненiями. Надо было прибeгнуть к любым мeрам для мирной ликвидацiи всeх конфликтов. -- Бросьте, товарищи, на стeнку лeзть! -- добродушно сказал я. -- Мы вeдь все знаем. Наши ребята хотeли морду бить виновникам разрушенiя домика, да я удержал их. А насчет того, к т о ночью домик ломал -- будьте покойны, мы собрали всe свeдeнiя и все доказать можем. И если такая штука повторится, мы не остановимся даже перед тeм, чтобы и в ЦК КСМ написать. А там за такое хулиганство по головкe не погладят... -- Да это-ж без нашего вeдома, -- немного смущенно сказал секретарь. -- Да, я прекрасно знаю это. Поэтому-то никуда и не жалуюсь. Право, ребята, нам лучше мирно жить. Мы всегда договоримся по душам, без всяких там приказов и нажима. Вы, товарищ политрук, заходите к нам регулярно. Наши скауты пока не привыкли к полит-бесeдам. Поэтому-то они так неловко вас и спрашивали. Но ваши бесeды для них очень полезны и нужны. Говорите вы прекрасно, как настоящiй оратор, и всe мы будем с интересом ждать ваших дальнeйших бесeд. А насчет ваших совeтов, товарищ Красников, то увeряю вас, мы примем их во вниманiе и всегда будем рады выслушать ваши цeнныя указанiя в области воспитанiя совeтской молодежи... ___ Мы вышли на улицу. -- Ну, Лидiя Константиновна. На этот раз, кажется, сыграли в ничью. Вeроятно, удалось замять опасность. -- А почему бы не оборвать их? По моему, надо было дать им болeе рeзкiй отпор! -- Ну, а что дальше? Сдeлать их своими явными врагами? Конечно, Л. К., я могу пойти к Горвоенкому. Э т о т бой мы выиграем. Ну, а дальше? Будут потом придирки, жалобы, доносы. Отравят всю нашу жизнь. Вeдь все-таки сила на их сторонe. Они "свои в доску"... А мы -- "безпартейные спецы", как они назвали... Нужно лавировать. Вeдь вы сами видeли какiе там типы... -- Откуда только такое хулиганье набралось? 81 -- Говорят, все больше с Корабельной стороны. Почуяли запах власти. Карьеру дeлать начали. Руководители молодежи, нечего сказать... Вот поэтому-то, Лидiя Константиновна, мы и должны изворачиваться, чтобы все-таки остаться около нашей молодежи и не дать ей попасть под такое, вот, "руководство"... -- Пожалуй, вы правы, -- задумчиво сказала старая учительница. -- Тут не до личнаго самолюбiя. Надо защищать ребят... Страх и совeсть Несмотря на все наше миролюбiе, придирки Комсомола все усиливались. Замeтили мы и усиленное вниманiе со стороны ЧК. Наши политруки все больше стали смахивать на шпiонов, и приближенiе крупных непрiятностей стало чувствоваться все больше. Однажды, поздно вечером ко мнe постучался моряк Григ. -- Вот что, Борис Лукьянович, -- волнуясь, с трудом выдавил он послe нeскольких минут незначительнаго разговора. -- Я хотeл посовeтоваться с вами относительно одного очень серьезнаго дeла. Оно меня очень мучает... -- Ну, что ж, давайте, Григ, подумаем вмeстe. -- Только, Борис Лукьянович, это дeло совершенно секретное. Я только вам и рeшился про него сказать... И путаясь в словах и краснeя, юноша признался мнe, что он взял на себя обязательство быть шпiоном ЧК в нашей дружинe. Меня не удивило его сообщенiе. Что ЧК должна была постараться завербовать информаторов из числа наших скаутов -- было очевидно: мы не могли оставаться внe предeлов щупальцев ЧК... А какъ бы поступили вы? Кажется странным и на первый взгляд чудовищным, как это честный человeк может взять на себя обязанности шпiона в той средe, гдe он живет и работает. Но вот, представьте себя, читатель, на мeстe такого 82 человeка, средняго совeтскаго гражданина, служащаго, рабочаго или учащагося. Вот вы получаете повeстку: -- "Гражданину такому то. Предлагается вам явиться в ЧК, комната No. ... такого-то числа, к такому-то часу"... Не подчиниться, конечно, нельзя. Вы лихорадочно перебираете в памяти ваше прошлое, настоящее, список ваших знакомых и недоумeнно и тревожно спрашиваете себя: "зачeм это я мог понадобиться ЧК"? Оставив домашних в сильнeйшей тревогe, вы, "скрипя сердцем", идете в ЧК. В комендатурe вас предупреждают, что для того, чтобы выйти обратно, вы должны получить подпись слeдователя на пропускe... Слово -- "слeдователь", и полученная информацiя вас, конечно, не радуют. Вы уже начинаете чувствувать себя в зависимости от любого его каприза, а безотвeтственность и произвол чекистов вам хорошо извeстны по многочисленным страшным разсказам, окружающим работу ЧК. Слeдователь встрeчает ласково и привeтливо, что нeсколько успокаивает вас. Он любезно разспрашивает вас о прошлом (так, мимоходом), о вашей работe, о перспективах. Ни слова о причинах вызова. Затeм он задает вам вопрос об отношенiи к совeтской власти. В вашем мозгу молнiей мелькает анекдотическiй отвeт: "сочувствую, но ничeм помочь не могу", но, разумeется, в стeнах ЧК вы отвeчаете -- "сочувствую" или, если вам уж очень противно лгать, -- "лойяльно". -- Ну, вот и прекрасно, -- оживленно подхватывает слeдователь. -- Мы так и знали, что в вашем лицe мы имeем сознательнаго совeтскаго гражданина, всецeло преданнаго нашему совeтскому государству. Это нас очень радует, ибо мы прекрасно знаем, что со всeх сторон окружены контр-революцiонерами, вредителями и шпiонами. Скажите, пожалуйста, -- увeренно спрашивает дальше слeдователь, как о чем-то само собой разумeющемся, -- вы, конечно, не приняли бы участiя в этих подлых организацiях буржуазiи? -- Ну, конечно, нeт! Отвeт, как видите, единственный. Другого нeт... -- Ну, мы в этом и не сомнeваемся ни капли. Ну, 83 а скажите, напримeр, вот, если бы вы у з н а л и о существованiи таких контр-революцiонных организацiй -- как бы вы поступили в таком случаe? А ну-ка, дорогой читатель, провeрьте самого себя! Как бы отвeтили вы на такой вопрос в стeнах ЧК?.. Большинство спрошенных отвeчает, что они употребили бы всe свои усилiя, чтобы "отговорить" участников от такого "гнуснаго" дeла. -- Ну, хорошо, а если бы они не были бы убeждены вашими доводами, а продолжали бы свою вредоносную дeятельность, что тогда? Спрашиваемый мнется. -- Ну, я увeрен, -- как бы не замeчая этой нерeшительности, говорит чекист, -- что вы, как сознательный совeтскiй гражданин, с о ч у в с т в у ю щ i й  н а ш е й  в л а с т и, сочли бы, конечно, нужным сообщить нам о существованiи подобной организацiи. Вeдь так? Против логики такого вывода трудно спорить, и вы вынуждены с ним согласиться. Слeдователь кажется очень довольным. -- Ну, и прекрасно. Мы нашли в вас ту степень сознательности, на какую и расчитывали... Позвольте же приступить к дeлу (Вы настораживаетесь). В вашем учрежденiи (заводe, ВУЗ'e) мы подозрeваем наличiе нeкоторых антисовeтских группировок и просим вашей помощи в дeлe полученiя нeкоторой информацiи. Какого вы, напримeр, мнeнiя о товарищe X.? Вы перебираете в своей памяти все, что вам извeстно о X. -- Товарищ X. спецiалист по такой-то отрасли, работает хорошо, и ничего подозрительнаго в его поведенiи я не замeчал. -- Ну, да, да... конечно, конечно... -- снисходительно роняет слeдователь, -- но мы будем все-таки просить вас отмeчать, кто чаще всeх с ним разговаривает на службe, чьи имена он называет в разговорах по телефону, кто приходит к нему из посторонних лиц и т. п. Вы, конечно, не откажете нам в этой просьбe? Вот тут-то и начинается трагедiя вашей совeсти. По существу, вам предлагают быть шпiоном, пусть с пустяковыми, но все же морально гадкими заданiями. Как быть? 84 Если слeдователь замeчает ваши колебанiя, он, к зависимости от своего представленiя о вашем характерe (а о вас уже были заблаговременно собраны нужныя свeдeнiя), дeйствует различными способами: Если вы, по его мнeнiю, человeк не пугливый, то он убeждает вас, что сообщенiе этих пустяковых свeдeнiй вас ни к чему не обязывает, что не чаще раза в мeсяц вы будете давать эти свeдeнiя человeку, который спецiально посeтит вас на дому, что все это останется в глубоком секретe и что эта помощь со стороны ЧК не останется без награды. -- Ну, конечно, -- как бы спохватывается слeдователь, -- не подумайте, пожалуйста, что мы предлагаем вам оплату за эти справки. Мы прекрасно понимаем, что вы помогаете нам этими мелочами и с к л ю ч и т е л ь н о из сочувствiя нашей власти. Но все-таки, знаете, как никак, а наша поддержка может пригодиться вам в наши трудныя времена... -- Голос слeдователя журчит так сладко... Если, по мнeнiю слeдователя, вас можно припугнуть, то "мeры воздeйствiя" в этом направленiи гораздо болeе разнообразны. Тут пускаются в ход угрозы и ареста, и разстрeла, и высылки ваших родных и друзей, снятiя с работы и пр. и пр., и все это с соотвeтствующим оформленiем -- криком, ругательствами, угрозой револьвера и т. д. Человeк морально устойчивый и крeпкiй, знающiй всю технику этого дeла, категорически отказывается от шпiонской работы. Его отпускают с рядом угроз, обязав молчать об этом разговорe, но обычно больше уже не трогают: он не представляет собою благопрiятной почвы для созданiя секретнаго информатора для ЧК. Но многiе ли останутся твердыми перед угрозами, соблазнами и напором слeдователя, вeря во всю реальность этих угроз, видя "пустяковыя" заданiя и надeясь, что "все обойдется?" И вот "коготок увяз -- всей птичкe пропасть". Через нeкоторое время новоявленнаго шпiона вызывают в ЧК, хвалят за свeдeнiя (хотя он старался собрать самые невинные, пустяковые факты) и дают новыя заданiя, морально не очень тяжелыя и технически нетрудныя. 85 На этот раз свeдeнiя нужно сообщить какому-нибудь чекисту на частной квартирe, а в дальнeйшем и в письменном видe. Затeм вручают деньги на "техническiе расходы", дают болeе серьезныя заданiя, запугивают тeм, что из ЧК возврата уже нeт, и с усмeшкой регистрируют, как новаго секретнаго сотрудника... Так дeлает ЧК своих "сексотов" -- так обошла она и неопытнаго юношу. Дружеская рука -- А почему вы, Григ, согласились? -- Я испугался, -- откровенно и искренно отвeтил юноша. -- Вы знаете, я работаю в слесарной мастерской и готовлюсь в ВУЗ. Дома у меня мама-старушка и сестреночка. Знаете сами, как тяжело живется -- всe всегда полуголодные. Я вeдь один кормилец. А слeдователь сказал, что и меня немедленно арестует, и маму с сестренкой немедленно из квартиры выгонит... И при мнe даже ордер на арест и выселенiе написал. Я и согласился. Дядя Боб, дорогой! Как мнe быть дальше? -- сказал Григ; и слезы задрожали в его голосe. -- Мнe стыдно вам в глаза смотрeть... Скаут -- шпiоном стал... Да вдобавок у себя же в дружинe... Юноша замолк и опустил голову на руки. -- Ничего, Григ, -- серьезно отвeтил я. -- Не унывайте. Бог не выдаст, ЧК не съeст... С прояснившимся лицом юноша пожал мою руку и ушел. Скоро и один спортсмен попался в такую же паутину ЧК, и я много времени провел в сочиненiи для них спецiальных докладов о нашей работe, которые они заботливо переписывали и с соотвeтствующими инструкцiями сдавали в ЧК, как свою "информацiю". А еще говорят -- нeт чудес! -- Эй, товарищ Солоневич! Зайди-ка наверх -- тебe письмо тут есть. Я поднял голову. Из окна канцелярiи военкомата, на 4 этажe, ухмылялось лицо какого-то прiятеля. 86 -- Да времени, брат, нeт. Брось-ка, голуба, его просто вниз! Через минуту бeлый листок конверта, колыхаясь и скользя, упал на мостовую. Я поднял письмо, поглядeл на адрес и радостно вздрогнул. Почерк старшаго брата... Больше двух лeт мы не видали друг друга... Чорт побери -- значит, он жив и в Россiи!.. На письмe был штемпель Москвы. "Каким вeтром занесло его в Москву?" мелькнуло у меня в головe, но сейчас же я и сам разсмeялся такому вопросу. Таким же -- как и меня в Севастополь. Путанные вeтры были в тe времена... "Милый братик Боб, -- писал Ваня, -- посылаю тебe письмо наудачу на адрес Севастопольскаго Всевобуча. Тебя, как чемпiона, там должны, конечно, знать и найти... Можешь себe представить, как я дьявольски рад, что ты жив. А по совeсти говоря, я и не надeялся видeть тебя на этом свeтe. А узнал я о тебe до нелeпости случайно. В Москвe теперь я проeздом. Живу с Тамочкой и Юрчиком под Одессой. По старой привычкe купил в кiоскe "Красный Спорт". Просматриваю. Гляжу -- фото -- побeдители Крымской Олимпiады. Такiя фотографiи -- их на пятак -- дюжина. А тут почему-то я приглядeлся... Судьба какая-то ввязалась в это дeло. Гляжу -- твоя физiономiя... Вот так чудеса!.. Ну, я, конечно, сейчас же на почту... Я так рад, что хоть тебя отыскал в этой нелeпой кашe... Гдe батька и Вадя -- ума не приложу... Знаешь что, Bobby, -- плюнь на все там -- прieзжай ко мнe. В такое время плечо к плечу легче воевать с жизнью... Ей Богу, прieзжай, братик!.." Безцeльный поток моей путанной жизни прiобрeл ясное направленiе! Нужно было пробраться к брату в Одесскую губернiю. К а к пробраться -- дeло было второстепенное. Как-нибудь уж умудрюсь!.. Но как радостно было думать о том, что скоро, Бог даст, наступит момент встрeчи с братом, котораго я уже считал погибшим в водоворотe событiй, унесших жизнь средняго брата и стерших слeды отца... 87 Прощальный салют Получить документы на проeзд в Одессу было очень трудно. Я тщательно придумывал кучу всяких поводов, объясняющих необходимость поeздки, но только удачно подвернувшiйся литр спирта, который я умeло "презентовал" начальнику своего Всевобуча, дал мнe возможность оказаться счастливым обладателем удостовeренiя: -- "Предъявитель сего, предсeдатель Крымскаго Олимпiйскаго Комитета, такой-то, командируется в г. Одессу для связи с Юго-Восточным Олимпкомом и ознакомленiя с постановкой спорта и допризывной подготовки"... Никто и не замeтил, что в спeшкe выпивки я помeстил Одессу на восток от Крыма... Зная, что за всeми пристанями установлена слeжка, я собрал морских скаутов, объяснил им свой план, и в легком спортивном костюмe вышел из дома. Ребята, захватив мое немудреное имущество в разное время и разными путями собрались на берегу. Когда я благополучно, с видом случайнаго посeтителя, заранeе пробрался на пароход, мои моряки, подплыв со стороны моря к пароходу, передали мнe мой рюкзак. -- Прieзжайте опять, дядя Боб!.. -- Да поскорeе!.. -- Будем ждать вас!.. -- раздались снизу из шлюпки дружескiе сердечные голоса. -- Если буду жив -- обязательно прieду! Боцман Боб оттолкнулся веслом от борта, и моряки взялись за весла. Я с грустью слeдил за удаляющейся шлюпкой, в которой уходили милые моему сердцу ребята, мои маленькiе друзья... Вдруг их скорлупка плавно повернулась и стрeлой стала мчаться мимо борта парохода. Опять все яснeе видны знакомыя лица, их сильныя увeренныя движенiя... Все ближе... -- Суши весла! -- раздалась внезапно четкая команда. Шлюпка плавно заскользила рядом с бортом. -- Весла на валек! -- и шесть весел, блестя мокрыми лопастями на южном веселом солнцe, застыли вертикально у бортов шлюпки. 88 Держась за румпель, боцман встал и отдал мнe честь. Милые ребята! Они рeшили еще раз по своему, по морскому, попрощаться со старым начальником и другом. Я отвeтил на привeт и долго, долго еще не мог оторвать полных непрошенных слез глаз от удаляющейся шлюпки... Вот, наконец, плавно прошли мимо бортов парохода пестрые усeянные бeлыми домиками берега бухт, бeлоснeжныя ступени графской пристани, гранитная колонна с бронзовым орлом -- памятник героической Севастопольской обороны, каменныя твердыни старой Константиновской батареи. Поворот, и мы в открытом морe... Закончена еще одна глава жизненной книги и глава не из скучных... Впереди -- новыя страницы новых глав, полных невeдомых опасностей, готовности смeяться и вeры в будущее... -------- Глава II -------- Одесская эпопея 89 Это было возлe рeчки, Гдe теперь шумит завод... Это было -- Ванька помнит -- Девятьсот проклятый год... ( С о в e т с к а я  п e с е н к а ) Совeтскiй "мандат" Красавица Одесса -- порт мiрового значенiя -- неузнаваема. Вмeсто кипучаго оживленiя и дeловой бодрости -- мертвыя улицы и пустынныя пристани... То обстоятельство, что город расположен в 40 километрах от границы, наложило особый отпечаток на дeятельность мeстной ЧК -- террор в Одессe был особенно силен и безпощаден. Всюду подозрeвались "сношенiя с иностранной буржуазiей" и попытки к бeгству "в лагерь врагов пролетарiата". Как я без труда, но и без всякаго удовольствiя, узнал, выeхать из города без оффицiальнаго пропуска и документов было невозможно, а для того, чтобы попасть к брату, нужно было проeхать около 200 клм. на поeздe, да еще 40 клм. пройти пeшком... Рисковать дeлать такой длинный путь без спецiальных документов было небезопасно. Вездe были патрули, заставы, заградительные отряды: край был неспокоен... Всe эти соображенiя заставили меня посeтить мeстный Олимпiйскiй Комитет. Там, пользуясь своим севастопольским мандатом, я завел солидный разговор о проэктe проведенiя в Одессe Олимпiады всего юга Россiи, 90 мелким бисером разсыпался в комплиментах одесскому спорту, беззастeнчиво врал о том, что, дескать, даже в Москвe я слыхал лучшiя похвалы Одессe, как образцу постановки спорта, и в итогe всeх этих дипломатических ухищренiй оказался счастливым обладателем такого мандата: "Такой-то, имя рек, командируется в различные пункты Одесской губернiи для ознакомленiя с постановкой спорта... Всeм военным и гражданским властям предлагается оказывать т. Солоневичу полное содeйствiе в выполненiи возложенных на него заданiй. Т. Солоневичу предоставляется право использовать всe государственныя средства передвиженiя, водныя и сухопутныя, включая паровозы, бронепоeзда, самолеты, воинскiе эшелоны, грузовой транспорт и пр."... Что и требовалось доказать... Семья Молчановых В полутемном дворe каменнаго дома я с трудом нахожу квартиру Молчанова, начальника Одесской дружины скаутов, высланнаго ЧК-ой в Севастополь. На мой стук выходит маленькая старушка с усталым добрым лицом. -- Скажите, пожалуйста, здeсь живет Молчанов? -- Здeсь, здeсь. Только его дома нeт. -- Да, да. Я знаю. Я привез вам от него поклон из Севастополя. -- Ах, вы сами из Севастополя? Заходите, пожалуйста, заходите, -- просiяла старушка, суетливо открывая дверь в комнату. -- Сюда, сюда. Сейчас, вот, и дeтки придут... Аля, Оля, идите сюда: тут от папы один господин прieхал. А вы давно мужа видeли? -- Да, вот, только что, перед самым отъeздом. Позавчера. -- Ну как он там живет? -- тревожно спросила старушка. Отвeтив на вопросы семьи о жизни отца, я в свою очередь стал разспрашивать об Одессe. Новаго в их разсказах не было ничего. Условiя жизни городов той эпохи "военнаго коммунизма" были 91 болeе или менeе одинаковы. Частная торговля была запрещена, но аппарат "соцiалистическаго снабженiя" не мог прокормить городского населенiя. Первыя дeтскiя попытки создать "коммунистическое общество" были бы смeшны, если бы эти опыты не дeлались над живыми людьми. Совeтскiя столовыя и распредeленiе по карточкам не могли прокормить людей, поэтому всe старались сами как-то найти пути к хлeбу... В сосeдних украинских деревнях хлeб и скот еще был, и горожане везли туда свое послeднее платье и вымeнивали его на хлeб. Болeе предпрiимчивые собирали на берегах соленых лиманов грязную соль и везли ее в деревни, гдe без соли гибла скотина и болeли люди. Но все это было нарушенiем принципов "коммунистическаго распредeленiя", и на всeх станцiях стояли заградительные отряды, отбиравшiе послeднее имущество, людей и реквизировавшiе "излишнее" количество продовольствiя. -- Так, вот, и мучаемся, -- разсказывала старушка Молчанова. -- Как папу выслали -- мы и понесли вещи на базар. Конечно, если бы можно было самим съeздить в деревню -- больше бы получили... Но как тут добраться? Сами, вeроятно, знаете, как теперь eздить... Да и нeкому. Вот, слава Богу, Алик недавно рабочим в порту устроился. Грузит бочки в вагоны. Его пайком и питаемся. Я удивленно поглядeл на юношу. В 17 лeт работать грузчиком -- непосильное испытанiе для растущаго организма, да еще вдобавок при постоянном недоeданiи. -- Скажите, Аля, а вам развe не трудно? -- Нeт, отчего же? -- выпрямился он. -- Другiе тоже вeдь грузят. Чeм же я хуже? Справляюсь. Его худощавое лицо и блeдныя губы улыбались увeренно и бодро. Но глаза старушки, смотрящей на сына, были полны слез. -- Что-ж дeлать, -- тяжелое вздохнула она, наливая чай, настоенный на поджаренных корочках хлeба. -- Не так думал Аля жизнь строить. Учиться бы еще ему. Он, вы знаете, музыкант талантливый. Профессора ему блестящую карьеру предсказывали... А он в порту за бочками надрывается... Эх, жизнь, жизнь... 92 -- Ничего, мамулечка, -- пыталась утeшить дeвочка. -- Вот, Бог даст, папу скоро обратно пустят. Тогда легче будет... Старушка ласково улыбнулась дочери, но с сомнeнiем покачала головой. -- Дал бы-то Бог!.. Да не вeрится что-то... Боюсь я, что, как хохлы говорят: -- "доки солнце взыйде -- роса очи выист"... "Тише eдешь -- дальше будешь" Вечером, при полном напряженiи своих локтей и плеч, я пробился сквозь толпу, осаждавшую вокзал, и добрался до поeзда. Путешествiе в тe времена было подвигом, сопряженным с рядом опасностей, начиная с постоянных крушенiй, кончая арестами. Только полная безвыходность могла заставить человeка довeрить свою судьбу желeзнодорожному вагону. В полном соотвeтствiи с темпами того времени, 200 километров мы eхали 2 суток, постоянно останавливаясь и своими силами снабжая паровоз топливом -- старыми шпалами и щитами от снeжных заносов, валявшимися у полотна. От станцiи до маленькаго уeзднаго городка, гдe жил мой брат, пришлось пройти еще 40 клм. по долинe рeки, по сплошному богатому украинскому селу. Меньше, чeм через год, когда я опять проeзжал этими мeстами, перед моими глазами прошла другая картина -- обугленныя развалины этих богатых сел... Это были слeды карательной экспедицiи и артиллерiи, превратившей в пустыню возставшiя против власти большевиков села... "Там, спина к спинe у грота, отражаем мы врага" Дж. Лондон Уже видны первые домики городка. Несмотря на пройденные 4 десятка километров, я почти бeгу. Радость встрeчи с братом вливает новыя силы в утомленное тeло. Кто узнал бы в босоногом человeкe, одeтом в брючки и рубаху, сшитыя из старых, покрытых пятнами, 93 мeшков -- блестящаго журналиста и человeка с высшим юридическим образованiем? По внeшности вышедшiй мнe навстрeчу человeк был похож на бродягу, пропившаго в кабакe остатки своего костюма... Вeроятно, любой из моих читателей со страхом отшатнулся бы от такой странной фигуры... Но для меня это был мой милый брат, шуткой судьбы оставшiйся в живых и заброшенный в дебри Новороссiи... Послe многих лeт тревог, опасенiй и горя я почувствовал себя крeпче и спокойнeе. Что бы ни было впереди -- вмeстe, плечом к плечу, легче будет вести суровую жизненную борьбу... Неунывающiе россiяне Смeшно теперь вспоминать, как напрягали мы свою изобрeтательность, чтобы заработать кусок хлeба. Конечно, не было и рeчи о том, чтобы в этом забытом Богом уголкe, находящемся в состоянiи хаоса и разгрома, брат смог использовать свои писательско-юридическiе таланты, а я -- студенческiя познанiя. Нужно было найти иныя, болeе подходящiя к моменту и рентабельныя занятiя, и это нам удалось в достаточно оригинальной формe. Продумав создавшееся положенiе, мы рeшили заняться "свободной артистической дeятельностью", изобразив из себя нeкоторое подобiе бродячаго цирка. "Вооруженные" спортивными костюмами и литром спирта, мы приходили в какое-нибудь село в 2-3 десятках верст от Ананьева, заводили там смазанное спиртом знакомство с мeстными "вершителями судеб", получали соотвeтствующее разрeшенiе, рисовали яркую, сiяющую всeми цвeтами радуги афишу и устраивали "вечер". В программу вечера для его "политизацiи" вставляли рeчь какого-нибудь мeстнаго орателя, мечтавшаго о лаврах Троцкаго, и затeм приступали к нашему "мiровому аттракцiону": пeли, декламировали, показывали незатeйливые фокусы и, наконец, потрясали нехитрые мозги зрителей "грандiозным гала-спорт представленiем". 94 В суммe я с братом вeсили под 200 кило, и соотвeтственно этому наши силовые номера производили фурор. Было здeсь и подниманiе всяких доморощенных тяжестей, и "разбиванiе камней на грудях", и "адская мельница", и "мост смерти" и прочiе эффекты, вполнe достаточные для того, чтобы с избытком удовлетворить не очень изысканныя требованiя хохлов. Если удавалось -- провоцировали на выступленiе какого-нибудь мeстнаго силача, который обычно срамился, не зная спецiальных трюков. Послe этого мы устраивали схватку "на первенство мiра по борьбe", с соотвeтствующими "макаронами" и "грозным ревом разъяренных противников". При хороших сборах мы угощали зрителей на дессерт дополнительным блюдом -- схваткой по боксу в самодeльных перчатках из брезента, как рашпилем рвавших кожу при случайных ударах по лицу (вeдь вы, читатель, надeюсь, не думаете, что мы всерьез массировали лица друг другу!). Послe всего этого скамейки убирались, гармонист зажаривал залихватскiе танцы, и веселый топот украинских чоботов долгое время сотрясал зал. Словом, нами были довольны, а так как плату за вход мы брали не только деньгами, но и, главным образом, натурой -- маслом, мукой, яйцами, крупой, то обычно весь зал был переполнен. Послe таких выступленiй мы тащили домой по мeшку продовольствiя, а бывали даже дни, когда из мeшка грустно крякали утки или густи и пронзительно протестовала против насилiя "поросячья личность"... Такая живность была коллективной платой за посeщенiе какой-нибудь семьей нашего "грандiознаго вечера смeха и силы с участiем знаменитых братов-атлетов"... Жена моего брата, Тамара, педагог с высшим образованiем, подвергнув соотвeтствующему "марксистскому анализу экономическую конъюнктуру мeстнаго рынка", раздобыла рецепт простого мыла, варила его и с большим успeхом торговала им на базарe... Частенько я с братом, босые и запыленные, в костюмах, "чуть-чуть" отличавшихся от салонных фраков, возвращаясь из своих походов, проходили со своими 95 мeшками по пыльной площади базара, гдe Тамара, разложив свое мыло на скамеечкe, бодро торговалась с хохлушками, вымeнивая свое производство на всякую снeдь. -- Так це-ж воно не мыло, а якая-сь замазка! -- недовeрчиво говорили бабы, щупая мыло. -- Мыло, Боже-ж ты мiй! -- скрывая улыбку, говорили мы, подходя. -- А у селах-то вeдь нeт ни кусочка. Подождите, гражданочка, вот мы через часик зайдем -- все у вас заберем. Завтра на село поeдем -- там с руками оторвут... Испугав хохлушек угрозой забрать все мыло, мы уходили домой, а Тамара с сынишкой успeшно распродовала остатки товара. Мораль рабов Ярко помнится мнe один позднiй осеннiй вечер в нашем маленьком домикe. Слабый огонек коптилочки тускло освeщает нашу бeдную комнатку. Маленькая желeзная печурка догорает, и вспыхивающiе в ней послeднiе блики пламени освeщают блeдную мордочку больного племянника. Мальчик серьезно болен, а холод уже начинает вползать в комнату. Нужен горячiй чай, нужно тепло, а топлива нeт... -- Юрчик, мальчик, -- нeжно говорит Тамара. -- Дай, я тебя своим платком прикрою... -- Все равно, мама, мнe холодно, -- звучит слабый голосок Юрочки. -- Вот, если бы печечку получше зажечь... Измученное лицо матери оборачивается ко мнe. -- Что-ж дeлать, Боба? Неужели же больной мальчик так и будет мерзнуть? Давай хоть скамью эту стопим: все равно... -- Постой, Мутик. Скамьи хватит только на час. Это не выход. -- Боже мой! И Ваня уeхал!.. Денег нeт... -- в голосe ея слышны слезы. -- Ну, как это мы, трое взрослых людей, не можем заработать, чтобы ребенку хоть тепло было?.. Неужели воровать дрова идти?.. 96 -- Ничего, мамочка, -- шепчет Юра. -- Я закроюсь получше, может быть, и теплeй будет. Ты не огорчайся, Мутти. Это я нечаянно попросил печечку. И так обойдется. Ничего... Тамара обнимает лежащаго в постели мальчика и беззвучно плачет. Я сжал зубы и вышел во двор. Осеннiй вeтер рвался в темнотe и шумeл голыми вeтвями деревьев. Подавленная ярость кипeла у меня на душe. Неужели милый мальчуган может погибнуть только от того, что никакое душевное материнское тепло не замeнит ему горячаго чаю и согрeтой комнаты. Неужели нормально то, что мы, трое взрослых людей, не можем обезпечить больному мальчику -- даже не книг, не игрушек, не забав, а просто тепла в комнатe?... Я вышел на улицу. Там, на углу недавно был поставлен большой деревянный щит для наклеиванiя совeтских плакатов. С переполненным злобой сердцем я нажал плечом на щит. Дерево треснуло, и я понес домой охапку топлива. Через полчаса ярко пылавшая печка освeщала оживившуюся мордочку мальчика и радостное лицо Тамары. Но на душe у меня было тревожно. Первое сознательное воровство жгло мою совeсть. Но это острое ощущенiе заглушалось другими мощными голосами, звучавшими в глубинe души. "Ты прав, старина, -- мягко говорил один голос. -- Неужели бы твоя совeсть была спокойна, если бы мать больного ребенка с а м а пошла на улицу ломать доски? Ты поступил так, как и должен был поступить. Успокойся. Ты украл не у ближняго своего, а у тeх, кто создал это трагическое положенiе"... "Что-ж, так и терпeть? -- яростно прерывал другой голос. -- Вас всeх ограбили и продолжают грабить для фанатических опытов, для мiровой революцiи, а ты должен молчать, терпeть и бeдствовать? Что-ж -- бросить жизнь родного мальчика под ноги неумeлой, жестокой и чуждой тебe власти, заставляющей взрослых культурных энергичных людей сидeть голодными в нетопленной комнатe? Власть грабит тебя. Если хочешь 97 остаться живым -- оторви кусок этого награбленнаго обратно"... Уже много лeт позже я, внимательно присматриваясь к окружающему, отмeтил, что такое отношенiе к совeтскому государству и его собственности имeлось вездe и среди всeх слоев населенiя. "Совeтская власть -- это не мы, -- казалось, говорили всe. -- Это -- чуждая нам сила, которая не признает никаких законов в отношенiи нас. Почему же мы должны быть связанными моральными тормозами в отношенiи к этой безжалостно гнетущей нас силe?"... Жизнь совeтская Тяжелой была зима 1922 года! Неурожай, террор, реквизицiи, паралич транспорта -- все это несло с собой все обостряющiйся голод. Одесса, жившая морем и портом, представляла собой пустынный вымирающiй город. Вмeсто электричества, дома освeщались жестяночками с фитильками-коптилочками, дававшими копоть за 10 свeчей, а свeтившими в четверть свeчи. Воды не хватало. Водонапорная станцiя, расположенная в 40 километрах от города, на Днeстрe, не работала. И, переселившись в большой город, мы носили воду ведрами за нeсколько километров из колодцев. Об умыванiи и не мечтали: не хватало воды для питья. Топлива почти не было. В каждой комнаткe стояло изобрeтенiе эпохи "военнаго коммунизма" -- жестяная печурка, называвшаяся "временкой" или почему-то "румынкой", -- которую топили случайными матерiалами, начиная от собственной мебели и кончая сосeдними заборами... Изумительные старые парки были вырублены, а дворцы Фонтанов на берегу моря -- разобраны на топливо... Голод сжимал все сильнeе свои страшныя объятiя. Все самое слабое -- старики, дeти и больные -- вымирали всюду. Но смерть уже не пугала. Нервы притупились. Часто по утрам на улицах приходилось проходить мимо скрюченных фигур, неподвижно лежавших у стeн домов. Голод и холод прекратили их страданiя... 98 Рука помощи с того свeта Но и в этих ужасающих условiях жизни скаутская семья продолжала собираться и работать. В городe было 3 русских отряда и один еврейскiй -- "Маккаби". Много милых, хотя и голодных, походов, вечеров и праздников провел я среди ребят, отдыхая там от напряженной жизненной борьбы и заряжаясь, как аккумулятор, бодростью и жизнерадостностью неунывающих молодых сердец. Однажды, придя поздно вечером домой, послe утомительной 12 часовой работы на авто-заводe (гдe я разбирал автомобильныя кладбища) с пайком -- 1 килограмм чернаго хлeба на всю семью (это считалось самым первоклассным снабженiем!), я не успeл еще снять своего грязнаго плаща, как ко мнe подбeжал маленькiй племянник. -- Дядя Боба, тебe тут записочку какую-то принесли! -- Тащи ее сюда, великан (он теперь на полголовы выше меня!). Мальчуган весело сбeгал в сосeднюю комнатку и торжественно принес мнe листок бумаги. "Б. Л.! -- стояло в ней. -- Вас очень искал какой-то грек Скiапуло, видимо, иностранец, мнe ребята об этом передали. Этот грек просил вас зайти к нему по срочному дeлу в Гранд-Отель". В Гранд-Отелe меня ждало чудо -- грек-коммерсант привез из Константинополя письмо от О. И. Пантюхова и дар одесским скаутам от константинопольских -- 6 мeшков муки... В мрачной завeсe, отдeлявшей нас от остального мiра, на миг прiоткрылась небольшая трещина. И в эту трещинку проник привeт и помощь далеких друзей... Мука была распредeлена быстро и справедливо. Были собраны всe скауты, и мы, взрослые, дали им самим возможность опредeлять наиболeе нуждающихся. Сколько мелких, но безконечно трогательных сцен разыгралось при этом честном ребячьем распредeленiи! Как горячо отстаивали скауты право какого-нибудь сироты на полученiе большей порцiи муки! Какой-нибудь малыш, 99 сам постоянно полуголодный, горячо доказывал, что его товарищ по патрулю вот уже нeскол<ь>ко дней, как почти ничего не eл... Как радостно было видeть, как в мeшечках, наволочках, корзинках или ящиках, с сiяющими лицами понесли скауты драгоцeнную муку к себe домой... Люди -- звeри Нашлись люди с волчьими сердцами и каменной совeстью, которые подняли руку на одного нашего мальчика, отняв у него пуд муки, полученный им из отряда... Тяжела была жизнь семьи Аркаши. Его отец, красноармеец, погиб в гражданскую войну. Мать, преждевременно состарившаяся и больная, была вынуждена заняться трудной и грязной работой -- собирала кости и тряпки для бумажных фабрик... Аркаша хорошо учился и горячо был привязан к своему отряду. Его тяжелое положенiе было извeстно всeм, и он получил муку в первую очередь. -- Уж как мы рады-то с Аркашей были, когда он принес домой мeшок муки! -- разсказывала потом бeдная старушка. -- Вот, дай Бог здоровья и счастья добрым людям!.. Не забыли вeдь, как мы тут мучаемся. Помогли... Ну, напекли вечерком мы с ним коржиков и поужинали. Вeрите, -- за много, много мeсяцев в первый раз сыты были... А утром раненько, Аркаша еще спал, ушла я на работу. А потом... Боже мой!.. -- дальше она не могла говорить, и слезы градом начинали катиться из ея глаз. Днем мальчика нашли на кровати полумертвым. Может быть, он кричал. Может быть, боролся за свой драгоцeнный мeшок муки. Кто скажет? Нeсколько ударов желeзной палки проломили ему голову, и капли крови брызнули высоко на бeлую стeну... Больше мeсяца боролся в больницe молодой организм Аркаши со смертью. Всe ждали, что, может быть, он придет в себя и назовет убiйц. Но он так и умер без сознанiя, унося с собой в могилу имена людей-звeрей. -- Скажите, пожалуйста, -- удивленно спрашивал 100 меня старик-врач, -- ч т о ` -- у этого Аркаши много родных, или что? Каждый день регулярно заходят мальчики и дeвочки, справляются о здоровьи, интересуются -- не нужно ли чего... Нeсколько раз, -- растроганно улыбаясь, добавил он, -- даже хлeба и молока откуда-то приносили... А сами-то, видно, тоже из бeдняков. Откуда у него столько друзей? Послeднее прости Бeдный деревянный гроб, покрытый желтым скаутским флагом... Могильная яма уже ждет... Со всeх сторон высятся наши знамена. Почти 200 человeк собралось отдать послeднiй долг погибшему маленькому брату... Знамена склоняются к гробу... Глубокiй старик священник с серебристо-сeдой бородой, раньше удивленно оглядывавшiй стройные ряды патрулей, видя их сосредоточенныя печальныя лица, с особенным чувством произносит послeднiя слова панихиды. Тихо звучат слова церковных пeснопeнiй... Глухо в подавленном молчанiи стукают о гробовую крышку первые комки земли... Каждый скаут, медленно проходя мимо могилы, наклоняется и бросает горсть земли в открытую яму. Идут и идут патрули и отряды... Кажется, что стоящим с лопатами рабочим и не придется досыпать земли на свeжую могилу... Послeдними уходили мы, старшiе. -- Погодите минуточку, -- тихо говоритъ, останавливая насъ, священникъ. -- Мнe хочется сказать вамъ два слова... Много видалъ я на своемъ вeку... Много и горя у могильных холмов, но, знаете, этих минут я никогда не забуду. Пусть Господь Бог ниспошлет вам счастья и успeха в вашей работe с дeтьми... Мы всe склоняемся под благословляющей рукой старика. Печаль, которая спаивает В штаб-квартирe слободки Романовки собрались всe отряды. Не слышно обычнаго смeха и шума: мы только 101 что проводили в послeднiй путь нашего брата и впечатлeнiями от похорон полны души всeх. Вот все замолкло, и в тишинe звучат торжественные и рыдающiе звуки нашей скаутской похоронной пeсни: "Мы тебя хоронили душистой весной", -- тихо запeвают тоненькiе печальные голоса дeвочек... "Распускалась сирень и цвeли тополя"... Пeсня не крeпнет и не гремит. Так же тихо, мягко и задумчиво поет хор: "Из-за дальних крестов, из-за кружев вeтвей Вeтерок доносил пeснопeнiй слова, Вмeстe с запахом пряным родимых полей. Чуть шептались цвeты, да дремала трава"... Льются знакомые звуки, и у каждаго в памяти проходит картина послeдняго прощанiя с милым Аркашей... И кажется, что веселая рожица безвременно погибшаго по-прежнему среди нас, и удар по нашей семьe был только сном... А пeсня все льется... Пройдут года и десятилeтiя, но звуки этой пeсни всегда будут связаны с воспоминанiями об этих торжественно печальных минутах. Пeсня растет, ширится, крeпнет. Чистые звонкiе голоса дeвочек уже начинают тонуть в низких сильных звуках мужских молодых голосов, и в этой крeпнущей мощи пeсни слышится опять просыпающаяся послe минут печали бодрость, вeра в себя и нашу молодую семью... "...На зеленом кладбищe нашел ты покой... Да, ты можешь сказать -- "я всегда был готов!" Спи же, милый наш скаут, спи, наш брат дорого`й"... Предательскiя слезинки ползут по щекам. Сейчас у всeх нас -- одно сердце, опечаленное прошедшей картиной похорон и просвeтленное чувством общаго горя. 102 -------- Инженеры душ Первыя столкновенiя -- Прямо обидно думать, что нас оттуда выгонят, как какой-то вредный элемент, -- с сердитым выраженiем лица говорил Владимiр Иванович, начальник отряда в желeзнодорожном поселкe... -- Вeдь, вы подумайте, Борис Лукьяныч, прiют этот почти совсeм разваливался. Персонал поуходил, имущество было разворовано, почти всe ребята разбeжались кто куда... Это было год тому назад, когда мы приняли, так сказать, "шефство" над этим прiютом... -- А работы-то прiюту, вeроятно, было по горло? -- Ну еще бы. Голод, да "высокополезная дeятельность" ВЧК так и подсыпали сирот. А тут еще с сeвера, гдe еще голоднeе, да с Волги, гдe говорят уже людоeдство пошло, масса безпризорников нахлынуло... Ну, мы и взялись помогать прiюту. Распредeлили шефство патрулей, скаутмасторов, и работа, знаете, как-то наладилась. -- А чeм вы с ними занимались? -- Да выдумывали, что могли -- и походы, и экскурсiи, и игры, и занятiя. Читки постоянныя устраивали, неграмотность ликвидировали, вечера, пьески ставили, праздники, состязанiя... Мало ли что? -- А знаете что? -- оживленно добавил Владимiр Иванович, довольным жестом оглаживая свою бороду. -- Ей Богу, там много хороших ребят оказалось. А нeкоторые -- так прямо молодцы. Один, вы помните, черный такой, на цыганенка похож, так он прямо героем себя показал: на пожарe ребенка из огня вытащил. -- Помню. Этот, со скаутской медалью? Лeт 14? -- Да, да. Как раз пожар был, два дома горeло. Мы успeли собрать почти весь отряд, хоть и ночь была -- система экстренных сборов у нас образцовая. И помогали там, чeм можем. Ну, там, знаете, цeпью публику сдерживали, вещи охраняли, воду качали -- в общем, работа извeстная: вездe, гдe нужно, помочь. Так этот чертенок, -- с радостной и гордой улыбкой продолжал учитель, 103 -- в самый горящiй дом пролeз, и ребенка оттуда вытащил. Обгорeл, бeдняга, здорово, но зато какое торжество было, когда Митькe медаль за спасенiе погибающих давали!.. -- Ну, хорошо, Владимiр Иваныч. А почему теперь-то ваше положенiе ухудшилось? -- Да, вот, Райком Комсомола хочет нас выставить из прiюта. -- Чего это он? -- Да, вот, видите, "вредное влiянiе" выискал. Как-то на днях он своего политрука туда послал. Ну, видно, тот паренек оказался неопытный и давай говорить о том, что де, совeтская власть, мол, своя, родная, заботится и болeет, де, нуждами дeтей, ну и так далeе, как на митингe, гдe никто, конечно, пикнуть не смeет. Ну, тут скандал и вышел. Ребята в прiютe, знаете сами народ отчаянный: прошли, как говорят, огонь и воду и мeдныя трубы и чортовы зубы. Они-то уж видали больше, чeм кто-либо, что в странe надeлала "родная власть". Они-то больше всeх и пострадали... Им, безпризорникам-то что стeсняться! С них взятки -- гладки... Они и давай крыть политрука: а почему хлeба нeт, а почему голод, а почему одeваться не во что, а почему отцы поразстрeляны... Не обошлось дeло, конечно, и без крeпких слов. А уж будьте покойны, эти ребята ругаться умeют -- прямо артисты. Ну, тут с комсомольцем этим такое поднялось, что небу жарко стало. Парнишка едва ноги унес. Хотя из нас, к счастью, никто на докладe не был, но вeдь нужно же во всeх коммунистических неудачах находить "классоваго врага". А уж чего проще -- свалить весь скандал на скаутов. Как же "контр-революцiонное влiянiе"... И вот теперь Комсомол требует, чтобы никто из скаутов больше в прiютe не работал. Обидно -- прямо сказать нельзя. Ребята уже сроднились с этой работой. Все налажено, и результаты были хорошiе. А тут вот тебe и на!.. Нескрываемое огорченiе было написано на добром лицe стараго учителя. 104 Песчинка под колесами революцiи Большой старый дом, полуразрушенный и ободранный. Выбитыя стекла замeнены фанерой или просто заткнуты тряпками. За высоким забором шум, крики и смeх. Владимiр Иванович насторажавается. -- Что это там у них? Но в этот момент до нашего слуха доносится свисток, и лицо его проясняется. -- А... а. Вeрно, в баскет-бол играют. Мы проходим под воротами, над которыми висит покосившаяся вывeска: "Дeтскiй дом имени товарища Н. К. Крупской", и входим во двор. На широкой площадкe, дeйствительно, идет горячая игра. Несмотря на холодную погоду, ребята с азартом гоняются за прихотливо прыгающим на неровной почвe мячом. sol21.jpg Русскiй мальчик, выброшенный на улицу вихрем революцiи. Около нас собирается кучка ребят с худенькими лицами, одeтых в самыя разноцвeтныя лохмотья. -- Как, Владимiр Ваныч -- в поход скоро пойдем? -- А к лeту лодка будет? -- А у нас двое новеньких -- сегодня как раз с осей сняли, да к нам... -- Ладно, ладно, молодцы, -- добродушно говорит 105 учитель. -- Устроим, все устроим. А гдe Екатерина Петровна? -- Завeдующая? А она в складe. Сегодня платье пришло, так они там разбирают... -- Старое солдатское обмундированiе, -- важно объясняет один из мальчиков. -- Почем ты знаешь? -- обрывает его другой. -- А может, с разстрeлянных -- прямо с Чеки... -- Борис Лукьянович, я пойду пока потолкую с завeдующей, хотя по моему это и безнадежно. А вы пока здeсь на игру посмотрите. Вот, кстати, и Митя идет. Митя