Пеэтер Варес. На чаше весов: Эстония и Советский Союз --------------------------------------------------------------- From: Michail Egov (science@mail.znanie.spb.ru) --------------------------------------------------------------- 1940 год и его последствия Евроуниверситет (Таллинн, Эстония) Таллинн, 1999 Руководитель проекта, составитель и главный редактор доктор исторических наук Пеэтер Варес (Таллинн) Составитель и редактор Ольга Журьяри (Таллинн) Участник проекта кандидат исторических наук Сергей Василецк-ии (Москва) Компьютерная верстка и оформление Перевод с английского и эстонского Перевод с английского и итальянского Оформление обложки Вера Трулева (Таллинн) Марина Клевцова (Таллинн) Ольга Журьяри Пеэтер Варес Юри Мартин (Таллинн) Фотография на обложке: "Манифестация в Таллинне 7 августа 1940 г., посвященная принятию Эстонии в состав СССР" (Киноархив Эстонии, Таллинн). Книга опубликована благодаря поддержке Международного Центра Улофа Пальме (Стокгольм, Швеция).ISBN 9985-9209-1-0 Издание: октябрь 1999 года © Евроуниверситет (Таллинн, Эстония) На чаше весов: Эстония и Советский Союз, 1940 год и его последствия От составителей.............................................................. 4 Накануне. Документы 1939 г. ............................................................. 10 1940 год в Эстонии .......................................................................... 121 Воспоминания, мнения и свидетельства очевидцев ..............................252 Оценка событий 1939-1940гг. ............................................................ 300 - Экспертиза и публицистика ........................................................... 300 - Контрмнение .............................................................................. 339 Балтийский вопрос в документах и исследованиях ...............................351 Последствия советизации: линия разлома ............................................. 415 Перечень основных имен .................................................................. 466 От составителей В августе 1991 г. была восстановлена государственная независимость Эстонской республики, отнятая Советским Союзом в 1940 г. Российская Федерация, впоследствии ставшая юридическим преемником СССР, одной из первых официально признала независимость Эстонии. Казалось бы, все встало на свои места, устранена полувековая несправедливость - одно из тяжелых последствий второй мировой войны. Отделение произошло корректно и быстро, и если и вызвало у большинства россиян вздох сожаления, то недоумение едва ли: часть правды сделалась общеизвестной в последние годы президентского правления М.С.Горбачева, когда усилиями балтийских депутатов на Съезде народных депутатов СССР в 1989 г. была дана политико-правовая оценка пакта Молотова-Риббентропа и его последствий для Балтийских стран. Специальная комиссия съезда признала доказанной достоверность секретных протоколов к германо-советскому договору о ненападении 1939 г., т.н. пакту Молотова-Риббентропа, и объявила предпринятое в них разграничение сфер интересов СССР и Германии противоречащим суверенитету и независимости упоминавшихся в них третьих стран, включая Балтийские государства. Секретные протоколы были признаны юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания, осуждено использование ультиматумов и силового давления во внешней политике СССР, а также высказано намерение продолжить изучение событий 1939-1941 гг., которое не успело осуществиться на всесоюзном уровне, однако, нашло свое завершение в работе экспертных комиссий в Балтийских республиках. Правда, оставшаяся за барьером Обстоятельства государственного переворота 1940 г. в Эстонии и последующего присоединения Эстонии к СССР стали предметом тщательного рассмотрения двух экспертных комиссий в Эстонии в 1989 г. - комиссии Академии наук Эстонии и комиссии президиума Верховного совета Эстонии. Выводы обеих комиссий, состоявших из специалистов-историков, юристов, политологов и т.п., в распоряжение которых были предоставлены разнообразные исторические исследования по теме, дополнительные (недоступные ранее в Эстонии) архивные материалы и свидетельства непосредственных участников событий 1940 года, а также опубликованные в период "перестройки" независимые материалы и исследования, сводились к следующему: - договор о взаимопомощи между Эстонией и СССР от 28 сентября 1939 г., санкционировавший размещение 25-тысячного контингента советских военнослужащих на предоставленных в аренду военных базах на островах и северо-западе Эстонии, был неравным, подписанным в условиях военного и политического прессинга, с использованием провокаций и осуществлением ультимативной политики силы со стороны СССР, продолжение которой последовало в 1940 г.; - несмотря на трудности в экономике Эстонской Республики 1940 г., обусловленные войной в Европе, экономическое положение в стране было стабильным, трудовая занятость высокой, жизненный уровень приближался к уровню жизни Швеции и Норвегии, будучи при этом выше, чем в Финляндии. В Эстонии существовала традиционная для западных стран многопартийная система, и хотя демократическая оппозиция была направлена против авторитарного режима президента Константина Пятса, она не ставила целью изменить основы государственного строя в Эстонии - говоря языком марксистских историков, ни экономическая, ни политическая ситуация в 1940 г. в Эстонии не подтверждали наличия революционной ситуации, соответствующей классической формуле "низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять по-старому"; - переговоры о юридическом регулировании размещения советских военных баз на территории Эстонии, проходившие весной 1940 г., отличали ультимативный тон и откровенный диктат со стороны СССР. Договор об отводе дополнительных участков для советских военных баз на территории Эстонии был подписан 15 мая 1940 г. на невыгодных для Эстонии условиях и создал предпосылки для введения дополнительного контингента советских войск; 4 - ультиматуму Советского Союза, предъявленному Эстонии 16 июня 1940 г., предшествовало введение состояния полной боевой готовности на советских военных базах в Эстонии, а также осуществление морской и воздушной блокады страны; выдвинутые в ультиматуме обвинения в создании военного союза Эстонии, Латвии и Литвы, направленного против СССР, и нарушении Эстонией советско-эстонских договоренностей, были необоснованными и послужили грубым инструментом для предъявления к Эстонии требований об образовании просоветского марионеточного правительства и введения усиленного контингента советских войск в районы Эстонии, указанные СССР; - действия сталинского руководства СССР и военного руководства Красной Армии с 10 по 17 июня и последовавшее 17 июня 1940 г. военное вторжение в Эстонию являлись военной оккупацией; - новое правительство Эстонии было навязано эстонскому народу. Формирование правительства произошло в обход предусмотренной эстонским законодательством процедуры переговоров и по прямому указанию уполномоченного советского правительства Андрея Жданова. В дальнейшем в преобразовании государственного аппарата и осуществлении сталинского режима террора в Эстонии активно участвовали советские спецслужбы наряду с советским посольством в Таллинне и частями Красной армии. Уличные демонстрации, начиная с 21 июня, были организованы под руководством сотрудников НКВД и при участии советских военнослужащих; - созданию просоветского законодательного органа была придана видимость законности, однако условия объявления, подготовки и проведения выборов в Государственную думу Эстонии 14-15 июля являлись нарушением действовавшего Основного закона и закона о выборах Эстонии и циничным посягательством на демократические основы выборов, так, были втрое сокращены сроки избирательной кампании, отменена судебная правозащита, с помощью подлога, шантажа и угроз устранены неугодные кандидаты, избирательные участки патрулировали военнослужащие советской армии, избирательные инструкции были нарушены и итоги выборов фальсифицированы. Таким образом, решение об изменении государственного строя, принятое пришедшими в Думу представителями Союза трудового народа Эстонии 21 июля 1940 г., не входило в их полномочия и противоречило принципу свободного волеизъявления всего народа Эстонии. С точки зрения законодательства Эстонской республики и международного права, результаты любой деятельности противоправно сформированной Государственной думы, в том числе и изменение государственного строя и присоединение Эстонии к Советскому Союзу, несостоятельны сами по себе. Внешнеполитические и военные акции, предпринятые руководством Советского Союза против Эстонской Республики в 1940 г. явились агрессией, военной оккупацией и аннексией Эстонской Республики. Вступление Эстонии в состав Советского Союза в 1940 г. было от начала до конца фальсифицировано сталинским руководством. Балтийский вопрос как международный протест Демократические страны, такие как США, Великобритания, Канада, Франция и другие не признавали законность советской оккупации и насильственной инкорпорации Эстонии, Латвии и Литвы в состав СССР. Эта политика непризнания, инициатором и главным проводником которой являлись США, получила в международных отношениях название Балтийского вопроса, актуальность которого настойчиво отрицало правительство СССР. Однако, если в первые годы после окончания второй мировой войны еще существовала некоторая непоследовательность в отношении западных стран к Балтийскому вопросу, связанная со становлением новой системы международных отношений, то в конце 1940-х гг., когда расхождение между либеральными и коммунистическими ценностями получило виртуальное воплощение в образе "железного занавеса", а институциональное - в образовании демократического и коммунистического блоков, противостоявших друг другу в евроатлантическом пространстве, Балтийский вопрос стал своего рода тестом на приверженность идеям демократии и свободы как для правительств, так и для общественных и политических деятелей разных стран. При этом вне зависимости от того, совпадали ли официальная политика и мнение общественности страны, как в случае США, или не совпадали, как в случае Швеции, результатом оставалось постоянное лоббирование Балтийского вопроса в различных институтах международных отношений и на политических форумах разного уровня. Наиболее активными действующими лицами здесь оставались балтийские эмигрантские общины и организации в США, Канаде, Швеции, Австралии. Сохранение Балтийского вопроса на международной арене способствовало международной поддержке движения Балтийских республик к независимости на рубеже 1990-х гг., в первую очередь, со стороны Северных стран, широкому международному признанию восстановления независимости Эстонии, Латвии и Литвы, полученному в августе-сентябре 1991 г., а также одобрению принципа государственной преемственности Эстонской республики 1918-1940 гг., положенному в основу нового эстонского законодательства. Последнее обстоятельство стало серьезным камнем преткновения для Российской Федерации, которая после распада СССР унаследовала ответственность за весь комплекс Балтийского вопроса вместе с его последствиями. Трагедия советизации Эстонии Объективные различия в отношении к вопросам этнического и национального идентитета, существующие у представителей больших и малых народов, наряду с субъективными различиями в уровне информированности, являются значительным препятствием для достижения, по меньшей мере, взаимопонимания в оценке одних и тех же событий и фактов и способствуют появлению и стойкому сохранению альтернативных исторических концепций. Последствия советизации, которые для большинства русских предстают как естественный ход истории или модернизации общества, для эстонцев определяются как вопросы национального выживания в оккупированной Эстонии - систематическое сокращение коренного населения Эстонии и наступление на национальный идентитет эстонцев: физическое уничтожение эстонцев, организованное НКВД на территории Эстонии в 1940-41 и 1945-49 гг. (массовые расстрелы и депортации, общее число жертв которых насчитывает до 140 тыс. человек); последующее методичное применение экономического и административного давления (неконтролируемая миграция рабочей силы из союзных республик СССР в 50-80-е гг., в результате которой доля эстонцев в составе населения Эстонии снизилась более чем на 20%, уступив место преимущественно русскому населению); русификация в области языка и культуры (введение эстонско-русского билингвизма в большинстве сфер деятельности для эстонцев в 70-80-е гг.); политические и идеологические репрессии (расправа с участниками массовых протестов и диссидентского движения в 50-80-е гг.). Историческая память явилась одним из важных факторов отчуждения, определяющего до настоящего времени отношения между эстонской и русской общинами, дистанцированное сосуществование которых продолжается. Стереотип "общей истории" и "общей трагедии", предлагаемый русской общиной, не воспринимается в эстонской среде, для которой советизация являлась произволом "чужой власти". 1940 год в Эстонии - эффект бумеранга в эстонско-российских отношениях Традиционно считается, что исторический аргумент не должен становиться инструментом политики. Но что делать, когда фальсифицированная история мешает решению актуальных проблем? Когда для того, чтобы поставить точку в длительном споре, нужно сначала найти точку отсчета? Может ли история в таком случае попросить корректного к себе отношения? Например, напомнив о том, что политико-правовая оценка пакта Молотова-Риббентропа, данная в СССР, сыграла свою роль после распада Советского Союза и признания Российской Федерации в качестве государства-преемника СССР, поскольку легла в основу обязательств России по выводу войск из стран Центральной и Восточной Европы, включая Балтийские республики, данных президентом России Борисом Ельциным на саммите ОБСЕ в 1992 г. Интерпретация событий 1940 г. в Эстонии остается открытым вопросом межгосударственных эстонско-российских отношений, прямо или косвенно затрагиваемым в связи с проблемами русскоязычного населения в Эстонии и пограничного договора между Эстонией и Россией. 1940 год является также предметом общественно-политических дискурсов "коренной нации" (эстонская община) и "репрезентативности демократии в Эстонии" (русскоязычная община, демократическое мышление в России). Если на уровне межгосударственных отношений внимание сосредоточено на проблеме насильственного/добровольного присоединения Эстонии к Советскому Союзу и международно-правовых последствий данного акта, то на общественно-политическом уровне дополнительно существует проблема исторической и моральной ответственности государств и правительств за принятые решения и предпринятые действия. Интерпретация событий 1940 г. как насильственного присоединения прямо связана с разработкой законодательства о гражданстве в Эстонии и принципиальным вопросом - если большинство русских появилось в Эстонии для того, чтобы проводить в жизнь оккупационную политику Советского Союза после того, как Эстония была аннексирована в 1940 г., то на какой правовой основе оккупанты и их потомки могут стать гражданами восстановленной в 1991 г. Эстонской республики? Ответом на этот вопрос стало автоматическое предоставление гражданства гражданам Эстонской республики до 1940 г. и их потомкам, и определение возможностей натурализации для остального населения Эстонии со ссылкой на Женевскую конвенцию 1949 г. о запрещении заселения оккупированной территории при режиме военной оккупации. Попытки России оспорить эту концепцию на международно-правовом уровне оказались неэффективны, поскольку, как упоминалось выше, большинство западных стран не признавало законность вхождения Балтийских государств в состав СССР и, соответственно, поддерживало применение процедуры натурализации в отношении жителей Эстонии, поселившихся на ее территории после 1940 г., и их потомков. Однако, соглашаясь с формальным соответствием гражданского законодательства Эстонии международно-правовым нормам и соответствующим статьям Договора об основах межгосударственных отношений России и Эстонии 1991 г. (ст. 3 и 4 о праве получения гражданства на основе свободного волеизъявления и в соответствии с внутренним законодательством), Россия настаивает на том, что реализация концепции восстановления независимости и преодоления последствий оккупации на практике имеет не правовые, а политические мотивы - лишение русскоязычного меньшинства политических прав. Соответствующее расхождение во мнениях по поводу правового статуса русского меньшинства в Эстонии запротоколировано в документах российско-эстонской межправительственной комиссии, которая начала работу в 1998 г. Защищая свою точку зрения на уровне риторики, Россия настаивает на "неоднозначном толковании событий 1940 г. в Эстонии", отрицает факт оккупации, подчеркивая договорно-правовой характер пребывания усиленного контингента советских войск на территории Эстонии в 1940 г., а также не признает факт аннексии, говоря о добровольном вхождении Эстонии в состав СССР и указывая на отсутствие вооруженного сопротивления в Эстонии летом 1940 г. Проблема признания Тартуского мирного договора, заключенного между Эстонией и Советской Россией в 1920 г. и, среди прочего, содержавшего делимитацию эстонско-российской границы, оставалась открытой на протяжении нескольких лет переговоров по пограничному договору. В соответствии со ст. 123 Конституции Эстонии и принципом государственной преемственности. Тартуский мирный договор, по мнению Эстонии, должен был быть включен в преамбулу договора о границе как договор, остававшийся в силе со времени его подписания. При этом Эстония подчеркивала, что не будет настаивать на возвращении территорий, отчужденных в 1945 г. во время второй оккупации Эстонии Советским Союзом, поскольку заинтересована лишь в факте подтверждения признания Россией Тартуского мира и, следовательно, юридической целостности суверенитета эстонского государства межвоенного периода. Не отказываясь от признания "исторического значения" Тартуского мирного договора, Россия, тем не менее, не признавала сохранения его юридической силы и утверждала, что после вступления Эстонии в состав Советского Союза в 1940 г. действие Тартуского договора автоматически прекратилось. В данном случае принципиальная позиция России базировалась на ясном представлении о том, что в случае признания договора 1920 г. ей пришлось бы признать и факт оккупации Эстонии в 1940 г. со всеми вытекающими отсюда последствиями: ответственность за военное вторжение, гибель более чем одной пятой населения страны, нанесение экономического, экологического и морального ущерба нескольким поколениям эстонского народа во время полувекового советского доминирования в стране. Несмотря на то, что в 1996 г. эстонская сторона сняла свое требование зафиксировать в договоре о границе положение о действительности Тартуского мирного договора для эстонско-российских отношений, проблема остается открытой и неизбежно встанет на повестке дня при ратификации договора в Государственном собрании Эстонской Республики. В этом контексте в центре дискуссий может оказаться и отказ России от признания результатов работы эстонских экспертов по исследованию событий 1940 г., который по сути прерывает последовательность действий по ликвидации последствий второй мировой войны и реанимирует de facto секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа, вызывая при этом весь комплекс историко-политических ассоциаций 1939-1940 гг. в современных межгосударственных отношениях между Россией и Эстонией. Одним из последних примеров исторически обусловленного недоверия может служить категорический отказ Эстонии от гарантий безопасности, предложенных ей Россией в 1997 г. Примером профанического отношения к истории может служить и дипломатический нонсенс, порожденный в начале 90-х гг. российскими стратегами, - идея воспроизведения условий договоров о взаимопомощи между СССР и Балтийскими государствами 1939 г. для сохранения советских войск на территории Прибалтики на определенный срок. Представление книги При содействии международного центра Улофа Пальме составлен сборник документов и материалов о событиях 1940 г. в Эстонии и их последствиях, целью которого является достижение баланса информированности эстонской и русской общин, а также общественности двух стран в рамках мер по установлению доверия. Сборник представляет собой результат сотрудничества эстонских и российских специалистов, заинтересованных в объективном и многостороннем освещении исторических событий и публикации малодоступной, в силу разных причин, литературы о 1939-1940 гг. в Эстонии. С сожалением приходится констатировать тот факт, что многие документы в архивах России остаются пока недоступными, а большинство документов 1939-1941 гг. в эстонских архивах исчезли в советский период. Содержание сборника определяют (по главам): документы (тексты договоров, правительственных распоряжений, протоколы переговоров, дипломатическая переписка, синхронные публикации в печати) о событиях осени 1939 г. в Эстонии - обстановка подписания договора о базах, ввод советских войск в Эстонию и непосредственные результаты этих событий во внутри- и внешнеполитической жизни эстонского государства: эвакуация балтийских немцев, нарушение Советским Союзом эстонского нейтралитета и т.д.; документы о событиях 1940 г. в Эстонии - межправительственные переговоры о правилах пребывания советских войск и дополнительных условиях размещения, обстановка в Эстонии накануне советского ультиматума, ввод усиленного контингента советских войск, назначение марионеточного правительства и условия выборов в Государственную думу Эстонии, инкорпорация Эстонии в состав СССР и форсированная советизация; воспоминания участников событий 1939-1940 гг.: эстонский дипломатический корпус, сотрудники государственных учреждений Эстонской республики, члены марионеточного правительства, рядовые жители Эстонии; оценка событий 1939-1940 гг. - материалы и выводы правительственных комиссий, работавших в Эстонии, а также на уровне Съезда народных депутатов СССР в конце 80-х гг., современная публицистика, отражающая противоположные точки зрения на проблему инкорпорации Эстонии в состав СССР в 1940 г.; Балтийский вопрос в международных отношениях - выборочная документальная хронология Балтийского вопроса в период с 1941 по 1991 гг., представленная фрагментами дипломатической переписки, правительственных меморандумов, заявлений ведущих политиков и общественных деятелей, а также резолюций международных организаций, материалами организаций балтийских эмигрантов, и завершающаяся представлениями case studies из истории Балтийского вопроса, проводившимися в последнее десятилетие; последствия советизации - документально-мемуарно-исследовательский комплекс литературы о депортациях и расстрелах эстонского населения в годы первой (1941 г.) и начала второй оккупации Эстонии (1945-1949 гг.), движении национального сопротивления на протяжении существования советской власти в Эстонии (1950-1990 гг.), а также публицистические рассуждения о причинах отчуждения в отношениях между русской и эстонской общинами. Рассчитанный на русскоязычного читателя, сборник содержит значительное количество переводных материалов. Документы и материалы, переведенные на русский язык специально для настоящего издания, отмечены соответствующим грифом. В подготовке сборника участвовали преподаватели и студенты Евроуниверситета -независимого высшего учебного заведения Эстонии. Существенную помощь в работе над сборником оказали сотрудники Института международных и социальных исследований (Таллинн), принимавшие участие в обсуждении рукописи, а также профессор С.-Петербургского университета экономики и финансов Б.Старков. Особую благодарность составители выражают профессору Уппсалаского университета (Швеция) А.Кану, который по просьбе Международного Центра Улофа Пальме ознакомился с данной работой и высказал ценные замечания, а также главному архивариусу Киноархива Эстонии П.Трамбергу. При публикации документов, составленных на русском языке, сохранены орфография и пунктуация оригинала. Накануне. Документы 1939 г. jfe.Jie^ ,1йв<|Шв1|^^ ^!^|г^яю"У<1||^ [ 1\] ДОГОВОР О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ 23 августа 1939 г. Правительство СССР и Правительство Германии Руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положении договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению: Статья I Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами. Статья II В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу. Статья III Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультаций, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы. Статья IV Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны. Статья V В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта. Статья VI Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет. Статья VII Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания. Составлен в двух оригиналах на немецком и русском языках в Москве, 23 августа 1939 года. По уполномочию Правительства СССР В.Молотов За правительство Германии И.Риббентроп 10 ИЗ ДНЕВНИКА ПОЛПРЕДА СССР В ЭСТОНИИ К.Н.НИКИТИНА 30 августа. 26 августа Сельтер вернулся из отпуска и приступил к исполнению своих обязанностей. Правительство Эстонии после подписания пакта о ненападении СССР с Германией заседало 2 раза. В целях ориентации я 29 августа поручил договориться с ним о приеме меня на 30 августа. Сельтер согласился принять меня в 11 часов утра. Принял сдержанно. Разговор начался о погоде, о том, что все дачники пока еще сидят на своих местах. Сельтер тоже живет в своем имении. Далее разговор зашел о торговле между СССР и Эстонией. Сельтер сказал, что они хотели бы продать нам несколько тысяч голов крупного племенного рогатого скота, так как в нынешнем году у них урожай кормов ниже среднего и содержать свое стадо зимой они не смогут. Затем Сельтер осторожно коснулся вопроса "о новостях в политике". Я ему сказал, что у меня никаких особых новостей нет, кроме тех, которые уже опубликованы и о которых так много пишут эстонские и мировые газеты. Сельтер вяло сказал, что они считают, что это большой вклад в дело мира, что для Прибалтики это особенно важно, ибо она теперь в стороне от военной дороги. Далее Сельтер сказал, что для Эстонии это хорошо еще и тем, что у них с обеими этими странами имеется пакт о ненападении. С восточным же соседом у Эстонии не было недоразумений, и Сельтер думает, что их и не будет. Я подтвердил прежние позиции Советского правительства, подчеркнув, что теперь это особенно ярко стало. Утверждения эстонских газет о красном империализме СССР и о том, что СССР желает оккупировать Эстонию, оказались вздорной, ничем не оправдываемой клеветой на СССР. Сельтеру было нечего сказать, и он весьма невнятно промямлил, что газетчики, мол, часто падки на сенсацию. Я ему ответил, что относительно газетчиков и их коммерческих соображений дело ясно, но все-таки не следовало бы им в таком ложном духе ориентировать народные массы. Далее я указал Сельтеру и на то, что посещение японцами эсто-советской границы, как это имело место текущим летом и весной, не дает должного спокойствия, какое необходимо двум добрососедским державам, ибо это граница эсто-советская и японским генералам здесь как будто бы делать нечего. Сельтер проглотил эту пилюлю и обычным своим мертвым тоном протянул: "Да, эти туристы шумят, что в Нарве много исторических мест, что там туристам есть что посмотреть, а на самом деле там и смотреть-то нечего. Я им и то говорю: "Идите в Аренсбург (Куресаре) и смотрите там". Далее разговор вновь перешел на советско-германский пакт. Сельтер опять сказал, что этот пакт имеет мирное значение, что теперь это важно, ибо опять, как в 1914 году, где-нибудь убьют пузатого принца и из-за этого загорится война. Я ему ответил на это, что дело совсем не в пузатом принце, их могут убить и больше, чем одного, но войны все-таки не будет. Движущие силы не тут, это вы, господин министр, также прекрасно понимаете. Далее я упомянул о том, что эстонская печать, в частности газета "Рахвалехт" за 26 августа, допустила клевету на СССР, стремясь опорочить мирное значение пакта и мирные намерения СССР. Сельтер опять сказал, что он не читал этой газеты, но просмотрит и примет меры. Указывая на газету "Рахвалехт", я ему в то же время указал, что газеты не помещают нашей информации о пакте и тем самым мешают нам выявлять истинное значение этого вопроса. Сельтер обещал принять меры. Сельтер под конец речи заявил, что он со своей женой приглашает меня к себе на чашку чая в ответ на его прошлогодний такой же визит ко мне. Я его поблагодарил и сказал, что в интересах добрососедских отношений двух держав я готов принять это предложение. Выразив обычные при этом вежливые пожелания, мы расстались. Во время беседы Сельтер упомянул и о том, что они все же делают приготовления к войне, что у них имеются шестимесячные запасы мирного времени, которые в военное время могут быть растянуты и на год. 12 Я его спросил: "Зачем же вы готовитесь к воине, когда вам ни с тон, ни с другой стороны не угрожают?" Сельтер сказал: "Ну, все готовятся, так и мы готовимся. На всякий случай". Из конфиденциальных кругов через торгпредство получены сообщения о том, что эстонцы упорно укрепляют левый берег реки Наровы. Эстонцы думают, что СССР теперь воспользуется моментом и отрежет от них пограничные русские районы, двинув против них Красную Армию. С этой целью они отнесли свои укрепления на левый берег реки Наровы и готовятся допустить захват территории до правого берега реки, а левый держать. Сообщают, что у эстонцев оружия хватает на 120 тыс. человек, что же касается обмундирования и вообще амуниции, то этого у них есть лишь на 60 тыс. человек. 11"1^^^^^1У{1^^Ф- д^*^.'"/'^:: Л-*::::::-*: -*- V"-< :* Л::" Из письма посланника Эстонии в Москве А.Рея в министерство иностранных дел в Эстонии от 31 августа: В отношении последних переговоров в Кремле 23 августа сотрудники германского посольства говорят еще то, что в действительности партнером Риббентропа и Гауса (заведующий юридическим отделом Министерства иностранных дел Германии) по переговорам был сам Сталин, поскольку Молотов лишь демонстрировал свое полное согласие со Сталиным, когда тот справлялся о его мнении по каким-то вопросам. Во время интимного ужина, последовавшего после подписания договора, на котором присутствовали с немецкой стороны Риббентроп, Гаус, чрезвычайный и полномочный посол граф Шуленбург, Сталин был в очень хорошем настроении и довольно много употреблял алкоголя, к которому будто бы был очень стоек. В завершение Сталин даже поднял бокал за здоровье Адольфа Гитлера. Со слов Гауса, который принимал участие в бесчисленных переговорах и подписании договоров, такой приятной атмосферы, как в данном случае, он никогда не ощущал. Удовлетворенность Сталина достигнутым договором ясно видна по выражению его лица на фотографии, сделанной в Кремле 23 августа и опубликованной в здешних газетах на следующее утро. Хотя пакт от 23 августа идет по своему содержанию значительно дальше обычного договора о ненападении (напр., между нами и Германией), все же нет оснований полагать, что между Москвой и Берлином сразу же возникнут доверительные дружеские отношения. Кинжалы, которыми стороны угрожали друг другу изо дня в день, лишь временно спрятаны за пазуху и во взаимных скандалах наступит на какое-то время перерыв, однако каждая из сторон знает очень хорошо, что нацизм и большевизм, как были, так и останутся смертельными врагами, которые каждое мгновение готовы уничтожить друг друга, как только представится возможность. Поэтому, как я полагаю, имеется достаточно оснований считать достойными доверия и достоверными слухи о том, что на переговорах в Москве 23 августа было достигнуто единое мнение также и в вопросе о том, что обе стороны заинтересованы в существовании независимых Прибалтийских государств. О том, что между сторонами состоялся подобный разговор и соответствующее ему "джентльменское соглашение" (если в данном случае можно употребить это выражение), подвердил мне новый чрезвычайный и полномочный посол США, который подчеркнул, что говорит, основываясь не на предположениях, но имея определенные сведения о том, что так оно и было. Еще до опубликования соответствующего заявления в Берлине сотрудники здешнего посольства Германии подчеркивали, что разговоры о заключении соглашения "за счет" Прибалтийских республик полностью абсурдны. Как раз наоборот, заверяют работники германского посольства, результатом Московского пакта является то, что если на Западе вспыхнет война, то Балтийское море останется регионом мира. Этим заверениям, по моему мнению, можно верить потому, что также и после подписания пакта 23 августа ни в разделе "прибалтийских государств" между Германией и Советским Союзом, ни в создании общей границы ни одна сторона как будто бы не заинтересована. Каждому из "новых" друзей все же полезнее, если бы между ними находился пояс буферных государств. 13 Из: "Riigi Teataja" ("Государственный 'Вестник"), 1939, No73, lk. 1543. (пер. сэсгп.) Указ Президента Республики No 179 1 сентября 1939 г. Объявляю, что Эстонская Республика сохраняет строгий нейтралитет в начавшейся между зарубежными государствами войне. Для сохранения данного нейтралитета с 1 сентября 1939 г. в отношении всех воюющих государств следует придерживаться положений Закона о нейтралитете (RT 1938, 99, 860.). К. Пяте К.Ээнпалу К.Сельтер Президент Республики Премьер-министр Министр иностранных дел -^^sw-www^^w.^^ws^ [!] > [:11],--. -i[1]-[11].:"[1:], ::: :,::[1]":' .:[1].[1 ]^гад^едк^а^а!^".^::'^ '[1]::::[;:11] --[1]'' [:11] [11:] [11111\:1]:''^ : : ".[111:::\11] [11] Телеграмма полпреда СССР в Эстонии К.Н.Никитина в НКИД СССР от 2 сентября: Немедленно (Получена в 20 ч. 20 м.) Был вызван в МИД к Сельтеру в 12 часов 30 минут. Сельтер сообщил мне, что указом президента республики Эстония объявляет себя нейтральной в разразившейся между Германией и Польшей войне. Сельтер одновременно высказал свое удовлетворение речью товарища Молотова на сессии Верховного Совета по поводу заключения советско-германского пакта. По вопросу формы нейтралитета Сельтер заявил, что детали будут вырабатываться в дальнейшем. Нейтралитет декларировали все прибалтийские страны, Финляндия и Скандинавия. Сельтер также мне сообщил, что сегодня у Гендерсона с Гитлером должно состояться последнее решающее свидание, после чего окончательно выяснится позиция Англии в разразившейся войне. Одновременно Сельтер мне заявил, что правительство Эстонии хотело бы переключить свой торговый рынок на СССР, так как Балтийское море, вероятно, будет закрыто. Сельтер далее сказал, что если правительство СССР принципиально не возражает, то он сейчас же даст директивы Сеппу немедленно начать в этом духе торговые переговоры. Я ему сообщил, что доведу о их желании до сведения правительства СССР. Ввиду того что сегодняшние эстонские газеты речь тов. Молотова частью не напечатали, частью неимоверно сократили, я, воспользовавшись похвалой, сказал ему, что нам было бы очень желательно, чтобы правительственная точка зрения СССР по этому вопросу была бы освещена точно и полностью, а поэтому неплохо было бы, чтобы господин Сельтер дал по этому вопросу специальное указание. Сельтер пообещал это сделать. Далее Сельтер передал мне, что он вместе со своей женой хотел бы меня, как представителя такой мощной страны, видеть во вторник в 5 часов вечера у себя в гостях. Я ему дал согласие. Мы расстались, передав обычную любезность друг другу. Из АВП СССР, ф."59^оп. ^ж^в^;21М,ж^^ 'М-'^:[1]^[1]^:::![1]^[1]" [!]^У-^ ::[!]. - ' :.,: --: -[!] [!] [1]-[!]: [:] ' ("Полпреды сообщают.."", с^Ж,)'^- ' [::т:] '[Т1::] '[:] ^[1:1] [:] [::;:11] " :^[1:1] ''::?|:[т]:[il::]::^[:]-[:].[\]' "У-[\:;;:1:1] ^''У..[!] '[!] - [1!:11] ^^у"[!] -: [:11]-[1:11] Телеграмма наркома иностранных дел СССР В.М.Молотова полпреду СССР в Эстонии К.Н.Никитину от 3 сентября: Можете передать Сельтеру, что мы согласны серьезно увеличить размеры товарооборота между СССР и Эстонией. Если Эстонское правительство готово для переговоров, предлагаем приступить к ним по выбору Эстонского правительства в Таллинне или в Москве. 14 ||ИШР<теР, ф. Об, on. 2,п. 20, д. 230, л. 40-53. ||ййй^<)б< сообщают ...",с.42-44) ИЗ ДНЕВНИКА ПОЛПРЕДА СССР В ЭСТОНИИ К.Н.НИКИТИНА 5 сентября. Был с женой в гостях у МИД Сельтера. Прием происходил на министерской даче в Кейла Иоа. Помимо дачи МИДа, помещающейся в барском, бывшем князя Волконского, которого они оттуда выселили, доме. Эстонское правительство выстроило еще дачи для министров: социальных дел - Коска, внутренних дел - Веерма, юстиции - Ассора, просвещения - Яксона и т.д. Все они, разумеется, присутствовали на приеме. Кроме них присутствовал товарищ МИД - Эпик, директор торгового департамента Мери и др. Я на прием привез только что полученные из СССР папиросы и предложил их гостям. Они остались очень довольны и весь вечер их курили. Кроме меня с женой были приглашены еще лишь два посла: Латвии -Шумане и литовец Дайлиде (он же старшина дипкорпуса). Сельтер, как только я вошел в зал, тотчас же заявил мне, что из дипкорпуса приглашены лишь представители нейтральных стран, из воюющих стран они не пригласили никого в интересах обеспечения спокойного и делового времяпрепровождения. Поговорив несколько времени о затруднениях, предстоящих дипломатическому корпусу на очередных приемах, где невозможна встреча представителей воюющих государств и что для того, чтобы пригласить к себе в гости враждующие стороны, придется приемы удваивать, МИД Сельтер и его жена пригласили гостей к столу. Нужно сказать, что угощение было очень скверное. Чай с лимоном, ваза с яблочками, грушами, сандвичи в очень ограниченном количестве и на 25 человек два маленьких торта. За столом в силу этого задерживаться никому не представлялось охоты, и все поторопились на прогулку по чудесному, расположенному на берегу моря и реки парку. Еще до чая ко мне подступили латыш и литовец с допросами и, конечно, с пристрастием, что вот, мол, Советский Союз все выступал против немцев, против фашизма, а теперь сам с ним заключил союз и что он вроде как изменил делу борьбы за идею мира. Я им ответил, что мы готовы жить в дружбе со всяким государством, которое хочет жить в дружбе с нами. Мы ни на один шаг не отступили от той линии, которую в этом отношении наметил на XVIII съезде партии тов. Сталин. Мы ни на шаг не отступили и от наших стремлений к миру. Об этом всему миру заявил тов. Молотов на чрезвычайной сессии Верховного Совета. Не наша вина, что Польша категорически отказалась от нашей помощи, не наша вина, что Англия и Франция завели переговоры о взаимном сотрудничестве в тупик. Мы здесь использовали все. И наш пакт о ненападении с немцами есть не что иное, как шаг к миру, несмотря на все препятствия других стран. Все это высказал тов. Молотов. Он сказал очень ясно. Все вы, господа, это читали, и я смогу вам сказать только лишь, что сказал глава нашею Советского правительства В.М.Молотов, и ни слова больше, ибо яснее того, что сказано, не скажешь. Поэтому, господа дипломаты, не ищите в этой речи ничего иного, кроме того, что в ней сказано. Тут мне латыш и литовец наперебой задали вопрос: "Ну, а как же насчет агрессии?" Я им ответил, что Советский Союз никогда агрессором не был и никогда им не будет. Советско-германский пакт также не дает ей поблажки. Ни в какие авантюры нас не втянет никто. У нас есть своя собственная политика, политика Союза Советских Социалистических Республик, об этом также заявил В.М.Молотов. И добавил: "Советский Союз о своих принципах высшей политики делал декларации не раз. От них он не отступит". Нужно прямо сказать, что у всех Прибалтийских стран пакт о ненападении между СССР и Германией породил массу подозрительных вопросов. Один из них следующий: "Не собираются ли эти две державы теперь делить между собой более слабые страны?" Второй вопрос тот, что им не удалось увидеть эти две страны в кровавой схватке, в которой, может быть, удалось бы положить конец существованию Советского Союза, да, кстати, и поусмиритъ Гитлера, уничтожить фашизм они не собирались никогда, ну а повыторговать у него кое-что и поусмирить его они были бы не прочь, а затем вместе с ним идти нога в ногу. Эстонское правительство, будучи очень рьяно настроено против СССР в первые времена после заключения пакта и объявления войны, просто разочаровано. Но сейчас война заставляет их с СССР торговать. Сельтер здесь же мне сказал, что господин президент очень доволен согласием Советского правительства на расширение торговли с Эстонией и просил 15 передать мне привет и сказать, что он очень помнит мои с ним разговор на приеме 23 августа в "Ору" и доволен им сейчас. Далее Сельтер сказал, что на совещание о порядке переговоров он меня пригласит в ближайшее время, ибо, как выразился Сельтер, это уже технические детали и о них мы, безусловно, договоримся. Во время гулянья по парку нас поочередно приглашали к себе на дачи эстонские министры, и каждый считал своим долгом чем-нибудь угостить. Угощали тем, у кого что было. Каск поставил шампанское и соду-виски, министр юстиции - пиво с сыром. Веерма еще что-то алкогольное. Так ходили из дома в дом до 11 часов вечера. Со мной все время ходил Мери и вел шутливо деловые разговоры в духе предстоящих. Одним словом, Эстонское правительство в лице своих министров стремилось придать этому вечеру характер добросердечности и некоторой интимности, что, мол, чем "богаты, тем и рады", вплоть до того, что, расхвалив имеющуюся там правительственную баню, пригласили как-нибудь ею воспользоваться. Показали охотничий домик, где послы на дипломатической охоте останавливаются, и пригласили также при первой охоте принять в ней участие. Посещения министров продолжались до 11 час. вечера, после чего расстались. Из: Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. The Soviet Union 1933-^1939, Washington, 1952, p. 938. (пер. с англ.) Сообщение временного поверенного в делах США в Эстонии У.Леонарда государственному секретарю США от 5 сентября: Министерство иностранных дел и начальник Генерального штаба Эстонии считают необоснованными слухи о секретном германо-советском соглашении, предусматривающем оккупацию Эстонии; они не верят, что нынешние перемещения советских войск на западной границе указывают на это. ИзАВП СССР, ф. 059, on. I, n. 305, д. 2111, л. 103. ("Полпреды сообщают...", с. 24.) Телеграмма полпреда СССР в Эстонии К.Н.Никитина в НКИД СССР от 6 сентября: Немедленно Был у Сельтера в 12 часов 30 минут. Он передал, что президент Пяте выразил свое удовлетворение по поводу согласия Советского правительства начать переговоры о расширении торговли. Сельтер далее сообщил, что эстонцы эти переговоры хотят вести конфиденциально. Порядок ведения переговоров, по их мнению, таков: они посылают для предварительных подготовительных работ в Москву директора департамента внешней торговли МИД Мери. Он поедет в Москву в качестве дипломатического курьера. После того как Мери в Москве подготовит почву, можно будет составить комиссию и пригласить обе договаривающиеся стороны в Москву или в Таллинн. Если вы будете на это согласны, то Мери может выехать в Москву на этой же неделе. Категорию товаров обмена Сельтер мне сообщит через два дня. Речь будет идти о железе, чугуне, машинах, каменном угле и о сахаре, а также о возможности транзита через Мурманск и Беломоро-Балтийским каналом. Из АВП СССР, ф. 154, on. 19, n. 21, д. 2, л. 118. ("Полпреды сообщают...", с. 26.) ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА МИД ЭСТОНИИ Эстонское правительство желает выяснить возможность замены эстонско-советского торгового протокола от 9 января 1939 г. новым соглашением, имеющим целью повышение товарооборота согласно приложенным товарным спискам. 16 Эстонское правительство готово предоставить Союзу Советских Социалистических Республик годичные контингенты на ввоз в Эстонию товаров на сумму в 18 млн. эстонских крон. Взамен этих товаров Эстония желает экспортировать в Союз товары на сумму в 14 млн. эстонских крон в год. Разница в суммах ввоза и вывоза покрывается частью активным сальдо платежного баланса за предыдущее время согласно существующему соглашению, частью добавочными покупками из Эстонии или валютными платежами. Новое соглашение предлагается ввести в действие от 1 октября 1939 г. на срок до 1 января 1941 г. Помимо выяснения возможности повысить товарообмен. Эстонское правительство желает выяснить возможность транзита в Эстонию и из Эстонии по железнодорожному и водному пути через советские порты Северного Ледовитого океана. Таллинн, 12 сентября 1939 г. ИзАВПСССР, ф. Об, on. 2, п.20,д. 230, л. 40-53. ^"Полпреды сообщают...", с. 44.) ИЗ ДНЕВНИКА ПОЛПРЕДА СССР В ЭСТОНИИ К.Н.НИКИТИНА 13 сентября. 9, 10, 11 сентября лежал в постели, заболел гриппом. В полпредстве ремонт, квартира разгромлена, лежать негде и болею на даче. Но дела не дают болеть. 11 сентября звонили в полпредство Сельтер и Сепп. Им ответили, что я лежу. 12 сентября Сельтер опять звонит и просит к нему прийти в 4 ч. дня. Я лежал в постели. В 1 час дня приезжает на дачу тов. Беляев и говорит, что Сельтер вызывает в МИД. Делать нечего, надо вставать. Велел Беляеву передать Сельтеру, что в 4 ч. дня буду у него. Встал, ноги ломает, из носу течет, но все-таки поехал. Сельтер знал, что поднял меня с постели, извинился и перешел к делу. Вручил мне напечатанную на пишущей машинке памятку - меморандум без всякой подписи - и на словах заявил, что директор департамента Мери может выехать 13 сентября, паспорт он уже получил. Эстонское правительство желает заключить с нами торговый договор сроком по 1 января 1941 г. Размеры эстонского импорта они определяют в 18 млн. эст/крон, а экспорта - в 14 млн. зет/крон, с тем что 3 млн. эст/крон они хотят перекрыть за счет недовыполнения договора за 1939 и 1938 годы. Дополнительно к этому они хотят выяснить возможности транзита через Беломорско-Балтийский канал товаров как из Эстонии, так и в Эстонию, ввиду того, что у них торговля с некоторыми воюющими странами, как, например, с Англией, в настоящий момент затруднена. Я им ответил: "Хорошо, обо всем этом я немедленно же поставлю в известность свое правительство. Ввиду того что эти переговоры мы ведем конфиденциально, передайте г-ну Мери, что мы ему, во избежание огласки, никаких проводов устраивать здесь не будем, чтобы не было шумихи, шуметь будем позднее, если получатся хорошие результаты". Это Сельтеру понравилось. Он сказал: "Прекрасно". Далее мы заговорили о положении на военных фронтах. Сельтер держится нейтральной позиции при разговорах на эту тему, но симпатизирует он все-таки немцам. Про поляков бросает отдельные фразы: "Техника ниже, армия меньше, промышленные районы уже потеряли, каменноугольные тоже, главная линия обороны - прорвана". А затем заключает: "Ну, а мы давайте торговать". На этом мы расстались. Из: "От пакта Молотова-Риббентропа...", с. 126. Телеграмма посланника Германии в Таллинне Х.Фровейна в министерство иностранных дел Германии от 19 сентября: Министр иностранных дел Эстонии высказал сегодня тревогу в связи с вторжением России в Польшу. Учитывая непредсказуемость поведения русских, невозможно предвидеть, не будет ли экспансия этого государства в Европе направлена также против Прибалтийских государств. 17 Возникает важный вопрос, захочет ли и сможет ли Германия в этих условиях оказать им помощь. Затем министр зачитал мне выдержку из турецкой газеты, в которой приводится сообщение из Москвы, что будто бы Германия признала необходимость присоединения Прибалтийских государств и их портов к Советской России. Я немедленно заявил, что это сообщение исходит от английских агентов и имеет ярко выраженный провокационный характер. <..> Военный атташе сообщает об опасениях, которые испытывает Генеральный штаб в связи с тем, что Советский Союз, которому Германия предоставила свободу действий в отношении Прибалтийских государств, ищет повода для использования этого шанса. Из АВП СССР, ф. 06, on. I, n. 21, д. 231, л. 6-9. ("Полпреды сообщают...", с. 50-51.) ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ В.П.ПОТЕМКИНА С ПОСЛАННИКОМ ЭСТОНИИ В СССР А.РЕЕМ 20 сентября 1939 г. Вручив мне прилагаемую записку. Рей пояснил, что она в точности воспроизводит те инструкции, которые получены им по телефону из Таллинна от министра иностранных дел для ответа на заявление, сделанное посланнику тов. Молотовым 19 сентября. Рей добавил, что маленькая миролюбивая Эстония в строгом соблюдении нейтралитета видит единственную возможность не быть вовлеченной в войну. Другой заботой Эстонии является сохранение дружественных отношений с великой Советской державой. Тов. Молотов заметил Рею, что Эстония всегда проявляла симпатии к Польше. На это посланник хотел бы возразить, что Эстония не может позволить себе роскошь романтических симпатий. Она должна трезво учитывать реальную обстановку. Сейчас обстановка эта такова, что Польша уже не существует, армия ее разгромлена и правительство находится неизвестно где. При таких условиях Эстонскому правительству приходится думать лишь о том, чтобы оградить безопасность и независимость собственной страны и не допустить ничего такого, что могло бы нарушить и осложнить добрососедские отношения Эстонии с Советским Союзом. Само собою разумеется, что с такими стремлениями эстонского правительства несовместимы какие бы то ни было нарушения эстонского нейтралитета в пользу поляков. То, что произошло в Таллинне, по мнению посланника, может быть объяснено лишь неопытностью или недостаточной распорядительностью тех представителей эстонского морского командования, которые не сумели обеспечить действительное интернирование польской подводной лодки и допустили ее побег из порта. В заключение Рей сообщил, что его правительство согласилось со всеми пожеланиями советской стороны, связанными с редакцией нот, обменом которых имеется в виду урегулировать советское судоходство по Теплому озеру с использованием части эстонской акватории. В любой момент, хотя бы завтра, Рей готов произвести упомянутый обмен нот. Он просит сообщить ему, каким образом мы хотели бы выполнить эту дипломатическую процедуру. Я обещал сообщить Рею наш ответ по данному вопросу. В. Потемкин ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА МИССИИ ЭСТОНИИ В СССР 20 сентября 1939 г. Мое правительство поручило мне сообщить Вам, в ответ на Ваше заявление, следующее. Польская подводная лодка, прибывшая в Таллиннский порт 15-го сего месяца была интернирована эстонскими властями. Несмотря на возражения польской дипломатической миссии, утверждавшей, что подводная лодка зашла в эстонские воды по причине аварии, и несмотря на поврежденное состояние ее механизмов, вследствие чего ее движение было затруднено. Эстонское правительство, считая нужным применение правил нейтралитета по 18 всей строгости, решило интернировать подводную лодку, не считаясь с возражениями. Принимая во внимание сделанные Польским правительством заверения, что оно будет уважать нейтралитет Эстонии, процедура интернирования произведена была с соблюдением в отношении командного состава судна правил и обычаев, принятых в международном праве. Немедленно приступлено было к разоружению судна. К воскресенью, 17 сентября, с судна сняты были замки орудий, снаряды и четырнадцать торпед. Осталось еще не снятых шесть торпед. Когда в воскресенье ночью на судне была прекращена работа, там был поставлен эстонский караул. Разоруженные польские моряки, оставленные временно на судне под стражей, напали ночью на поставленных там эстонских часовых. Вместе с судном пропали без вести двое из находившихся на нем часовых, причем относительно одного из них имеются основания опасаться, что он более не находится в жизни и здравии. Ввиду неизвестности, где пребывает Польское правительство и продолжает ли оно вообще еще существовать. Эстонское правительство лишено возможности предпринять в связи с настоящим делом в отношении Польского правительства меры, принятие коих оно считает своим правом на основании норм международного права и своей обязанностью, диктуемой интересами Эстонии в сохранении своего нейтралитета. Вследствие этого Эстонское правительство считает своим правом применить все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы ликвидировать лишенное твердого контроля правительственной власти судно, нарушившее грубым образом признанный всеми великими державами, в том числе и Советским Союзом, нейтралитет Эстонии и представляющее собой опасность для судоходства Эстонии. Поэтому Эстонское правительство с удовлетворением принимает к сведению, что и правительство СССР, во ограждение безопасности своего судоходства, решило предпринять розыски названной подводной лодки. Эстонское правительство желает быть в контакте с органами правительства СССР при преследовании этой цели, в достижении коей одинаково заинтересованы оба государства Офицеры, под ответственностью которых производилось задержание и разоружение подводной лодки, отрешены от должности и об их виновности начато предварительное следствие. Из: IDocumenti diplomatici italiani 1939-1943, vol. I.Roma, 1957, р. 206-207. (пер. ситал.) Из письма посла Италии в Москве А.Россо министру иностранных дел Италии Г.Чиано от 20 сентября: Мне стало известно, что вчера посланник Эстонии направился к Молотову, чтобы опровергнуть обвинения, которые были опубликованы в советских газетах и содержали упреки в адрес эстонского правительства, якобы оказавшего тайную помощь польской подводной лодке. После разговора с Молотовым эстонский посланник выглядел спокойным и удовлетворенным, по его словам. Молотов дал ему успокаивающие разъяснения. Из газеты "Paevaleht" (Таллинн) от 21 сентября 1939 г. (пер. с эст.) Советская Россия предпринимает меры против подводных лодок В водах Балтийского моря разыскивается сбежавшая польская подводная лодка. В эстонских гаванях и поблизости от них нет ни одной подводной лодки воюющих государств. Сообщения о блокировании эстонских гаваней флотом Советской России необоснованны. Москва, 19.09. (ЭТА) (ТАСС). Из Ленинграда сообщают, что, по данным, полученным из достоверных источников, в гаванях Балтийских государств, при негласной поддержке, оказываемой членами правительств, скрываются польские подводные лодки. Утверждают, что кроме польских подводных лодок, в этих гаванях скрываются также подводные лодки других 19 известных государств. 18 сентября одна из польских подводных лодок, ранее интернированная в Таллиннской гавани, бежала и скрылась в неизвестном направлении. В обсуждаемом случае якобы имело место "попустительство" со стороны эстонских властей. Советский Балтийский флот предпринимает необходимые меры против возможных действий подводных лодок, скрывающихся в Балтийском море. По поводу этого сообщения авторитетные источники разъясняют: сообщение ТАСС от 19 сентября о том, что эстонские власти будто бы способствовали побегу интернированной в Таллинне подводной лодки, совершенно необоснованно. На самом деле, подводная лодка была разоружена, и, препятствуя ее побегу, эстонская охрана понесла потери. Что касается сообщения ТАСС о том, что в балтийских гаванях якобы скрываются польские подводные лодки и подводные лодки других государств, то можем подчеркнуть, что в эстонских гаванях и поблизости от них нет ни одной подводной лодки воюющего государства. Хельсинки, 20.09. (ЭТА) По сообщению "Хельсингин Саномат", согласно поступившим вчера из Таллинна сообщениям частных лиц, советский Балтийский флот покинул Кронштадт, и уже вчера множество советских военных кораблей появилось поблизости от Таллинна. Это, разумеется, привлекло внимание политических и флотских кругов Эстонии, так как опасаются, что советский флот уже приступил к исполнению угроз, высказанных в одном из сообщений агенства ТАСС, - наблюдать за движением судов в гаванях Балтийских государств. Поэтому, сообщает газета, вчера после обеда из Таллинна не вышло ни одного судна. Авторитетные источники разъясняют: сообщения о том, что флот Советской России якобы блокировал эстонские гавани, совершенно необоснованно. Народный комиссар иностранных дел Советской России Молотов сообщил нашему посланнику в Москве, что советский Балтийский флот намеревается предпринять в Финском заливе поиски бежавшей из Таллинна польской подводной лодки. Эстонский флот, со своей стороны, предпринял тщательные поиски означенного судна. Управление морских путей сообщает, что в течение последних 24 часов, с 17.00 19 сентября по 17.00 20 сентября, в Таллинскую гавань зарубежных судов зашло 7, вышло из гавани - 4, каботажных судна зашло в гавань - 3, вышло из гавани - 6. Регулярные линии морских перевозок работают абсолютно нормально и согласно расписанию. ИзАВП СССР^^ ^5"^а,т^^д^2т^лМ1^ ,,[1] , , -у : , . ("Полпреды сообщают^.", с. 52-53.) Телеграмма полпреда СССР в Эстонии К.Н.Никитина в НКИД СССР от 21 сентября: Был вызван в мининдел к Сельтеру в 14 час. 30 мин. Сельтер мне сообщил, что торговые переговоры в Москве настолько продвинулись вперед, что уже готовы к подписанию. Сельтер сказал, что подписать договор мог бы и их посланник, которому они могли бы дать соответствующие полномочия, но Сельтер считает, что этот вариант длинен. И хочет ускорить дело. Он сказал, что может выехать для подписи по его поручению министр Сепп, а может поехать и он сам. Видно, что Сельтер хочет поехать сам лично. Он может выехать завтра же. Со своей стороны, считаю необходимым пригласить Сельтера. Они хотят произвести некоторый эффект, и, по моему мнению, дать им это надо. Из: I Document! d^IomatictiWitttti^93^1943,v^^ р. 218-219. (пер. c'wnwi^ Телеграмма итальянского посланника в Таллинне В.Чикконарди в Рим от 21 сентября : Появление русских военных кораблей в Балтийском море вызвало сильное беспокойство среди большинства населения. Правительство сообщает, что оно было предварительно информировано советским руководством. Дело касается поисков польской подводной лодки "Orzel", которая сначала укрывалась в Таллиннском порту, а затем сбежала из-под местной 20 охраны, повернув обратно в открытое море. Однако разъяснения правительства считаются малоудовлетворительными. Здесь опасаются, что под предлогом этого факта советские корабли больше не (именно не) покинут эстонские территориальные воды и установят строгую блокаду берега, что может стать подготовкой к последующей оккупации страны. Демонстрация флота и осуществляемая концентрация пограничных войск служат цели окончательно убедить эстонское правительство в бессмысленности любого противодействия. <...> Эстонский министр иностранных дел сказал мне, что оценивает положение как серьезное, но не думает, что существует опасность советской оккупации. Его правительство охотно верит, что Советский Союз действительно хотел бы отложить военные операции в Прибалтике до тех пор, пока Германия ведет активные военные действия на западном фронте. С другой стороны, г-н Сельтер утверждает, что неизвестно, был ли вообще вопрос Балтийских государств предметом обсуждения на советско-германских переговорах. Хотя, конечно, он не исключает такую возможность. Из: I Documenti diplomatici italiani 1939-1940, vol. I, Roma, 1957, p. 243. (пер. с итал.) Телеграмма посланника Италии в Таллинне В.Чикконарди министру иностранных дел Италии Г.Чиано от 23 сентября: До сих пор ни в одном районе Эстонии еще не проводилась мобилизация, очевидно для того, чтобы избежать действий, которые советское правительство могло бы квалифицировать как провокационные. В сообщении ТАСС от 20 сентября, выражающем точку зрения советского правительства, миссия советского флота на Балтике разъясняется как оправданная возможностью нанесения удара в данном регионе. Это сообщение официально подтверждает мнение советского правительства о том, что эстонское правительство якобы нарушило нейтралитет, предоставив убежище и помощь польской подводной лодке. Условия жизни русского национального меньшинства могут стать основой и для каких угодно иных претензий. Действия советских вооруженных сил, начиная с разведки в Балтийском море и последовавшего затем минирования в окрестностях Ленинграда, способствовали возрастанию тревоги среди населения. Некоторые семьи, в первую очередь представители старой русской аристократии, в массовом порядке стали эмигрировать в Швецию. УЙз; ForeignRelationsoftheUnited States. Diplomatic Papers. The Soviet Union 1933-1939. ifyasltingten, 1952, p. 939-940. (пер.с англ.) Сообщение посла США в Москве Л.Штейнгардта государственному секретарю США от 23 сентября: Завтра в Москву прибудет министр иностранных дел Эстонии. В связи с этим представитель здешней эстонской миссии конфиденциально сообщил, что целью его визита является подписание торгового соглашения между Советской Россией и Эстонией, которое предусматривает увеличение перевозок и гарантии сохранности советских товаров при транзите через Эстонию, а также аналогичные условия перевозок эстонских товаров в Советском Союзе. Вдобавок к этому намечено увеличение товарооборота между двумя странами. Соглашение было, по-видимому, достигнуто в срочном порядке, поскольку сообщалось, что переговоры начались лишь 15 сентября. Несмотря на неуверенность в том моего информатора, мне кажется, что начались переговоры по инициативе Советского Союза. Хотя мой информатор и называет основной целью визита министра иностранных дел подписание торгового договора, он признает также, что поскольку визит состоится по просьбе советского правительства, возможно, будут обсуждаться и политические вопросы, но сам он не в состоянии определить их сущность. Из вышеизложенного следует, что советское 21 правительство заключает с Эстонией это соглашение для того, чтобы добиться больших возможностей транзита советских товаров через Эстонию в Германию. Предложенная идея об увеличении экспорта эстонских товаров в Советский Союз едва ли имеет для этой страны особое значение. Думается, что во время визита министра иностранных дел будет обсуждаться множество далекоидущих проблем, которые, очевидно, могут касаться укрепленных эстонских островов, находящихся в устье Финского залива. Из Государственного архива Эстонии, ф. 957, on. 17, ед. хр. 10, с. 48. ("1940 год в Эстонии. Документы и материалы", Таллинн, Олион, 1989, с. 53.) Обстрел побережья Эстонии кораблями Балтийского флота Советские эсминцы вторглись 24 сентября 1939 г. в районе Локса в территориальные воды Эстонии. Один эскадренный миноносец открыл из пролива между островом Мохни и мысом Пяриспеа артиллерийский огонь в направлении материковой части Эстонии. Из газеты "Известия" (Москва) от 26 сентября 1939 г. Сообщение ТАСС о прибытии в Москву министра иностранных дел Эстонии К.Сельтера 24 сентября в Москву прибыл министр иностранных дел Эстонии г. К.Сельтер в сопровождении директора Торгового департамента Министерства народного хозяйства г. Е.Уэма. К прибытию поезда перрон Ленинградского вокзала был украшен советскими и эстонскими флагами. На вокзале г. Сельтера встречали: заместитель народного комиссара иностранных дел тов. С.А.Лозовский, заместитель народного комиссара внешней торговли тов. М.С.Степанов, заместитель председателя Московского Совета тов. Д.Д.Королев, торговый представитель СССР в Эстонии тов. П.Е.Краснов, заведующий Протокольным отделом НКИД тов. В.Н.Барков, заведующий Отделом Прибалтийских стран НКИД тов. А.П.Васюков, комендант г. Москвы тов. Ф.И.Суворов, заместитель начальника Отдела договоров НКВТ Д.Д.Мишустин, весь состав Эстонской миссии в Москве во главе с Чрезвычайным Посланником и Полномочным Министром Эстонии г. Реем. Из Государственного архива Эстонии, ф. 957, on. 17, ед. хр. 24, л. 162-176. ("От пакта Молотова-Риббентропа..., с. 134-143.) ПЕРЕГОВОРЫ В. МОЛОТОВА С МИНИСТРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЭСТОНИИ К.СЕЛЬТЕРОМ В МОСКВЕ 24-25 сентября 1939г. Министр иностранных дел Эстонии К.Сельтер с супругой прибыл по приглашению правительства Союза ССР в Москву 24.09.39 г. в 16 часов. Его сопровождал директор торгового отдела Министерства экономики Ууэмаа <...> Вечером того же дня в 21 час Председатель Совета Народных Комиссаров и народный комиссар по иностранным делам Молотов принял министра иностранных дел Эстонии в Кремле. На приеме присутствовал с эстонской стороны посланник А.Рей, со стороны Советского Союза - народный комиссар по торговле Микоян. В документе ошибочно указано 23.09.39 г. - Прим. изд. Первая часть беседы вращалась вокруг взаимного торгового обмена между Эстонией и Советским Союзом, при этом была отмечена роль министра Сельтера в подписании в Москве в 1934 году соответствующего договора. Этот договор внес изменения в торговые отношения обеих стран, которые развивались с тех пор равномерно и без затруднений. Затем Молотов перевел беседу в политическое русло, заявив следующее: Молотов: Представляется, что торговые отношения налажены и новое торговое соглашение, для официального подписания которого правительство Советского Союза пригласило Вас в Москву, подготовлено. Политические же отношения между Советским Союзом и Эстонией не только не в порядке, но они - неудовлетворительны. 11обег интернированной польской подводной лодки из Таллинна показывает, что правительство Эстонии не очень заботится о безопасности Советского Союза. Правительство Эстонии или не хочет, или не может поддерживать порядок в своей стране и тем самым ставит под угрозу безопасность Советского Союза. Письменное разъяснение эстонского правительства по этому вопросу, переданное посланником А. Реем, неубедительно. Вы же признаете, что механизмы подводной лодки имели определенные неисправности. Следовательно, и. впрочем, это подтверждает и наша информация, что подводная лодка была отремонтирована в Таллинне, снабжена топливом, ей были оставлены 6 торпед и дана возможность уйти. Разъяснение эстонского правительства не опровергает это сомнение. Таким образом, в море оказалась подлодка, представляющая угрозу для советского 4[)л]oтa. Советский Союз, у которого на Балтийском море значительные интересы: большой порт в Ленинграде, большие военные и торговые флоты, ничем не защищен от подобных неожиданностей и в будущем. Выход из Финского залива находится в руках других государств, и Советский Союз вынужден мириться с тем, что они делают в устье этого залива. Так дальше не может продолжаться. Необходимо дать Советскому Союзу действенные гарантии для укрепления его безопасности. Политбюро партии и правительство Советского Союза решили потребовать от правительства Эстонии таких гарантий и для этого предложить заключить военный союз или договор о взаимной помощи, который вместе с тем обеспечивал бы Советскому Союзу права иметь на территории Эстонии опорные пункты или базы для флота и авиации. Сельтер: Взаимоотношения Эстонии и Советского Союза были неизменно хорошими. Я и прибыл сюда для того, чтобы подчеркнуть эти добрососедские отношения. Что касается приведенных Вами новых обстоятельств, то разрешите прежде всего заметить, что во время интернирования и бегства подводной лодки между Советским Союзом и Польшей официально не было состояния войны. Поэтому прежде всего возникает вопрос, может ли в какой-либо мере правительство Советского Союза делать упреки Эстонии о нарушении каких-либо международных правил и обосновывать какие-либо требования фактами их нарушения. Если же, однако, говорить о правилах нейтралитета, то согласно им заход подводной лодки одной из воюющих сторон в порты Эстонии как нейтрального государства, запрещен, за исключением некоторых частных случаев. Авария, т. е. поломка механизмов, является одним из таких случаев. Это обстоятельство известно Советскому Союзу. В нашем разъяснении указано, что подводная лодка обосновывала заход именно аварией и требовала своего освобождения. Однако правительство Эстонии нашло, что поломки механизмов не препятствовали движению лодки и поэтому не подпадали под понятие аварии. Только тот факт, что подводная лодка имела способность двигаться, дал нам право интернировать ее. Если бы лодка не могла двигаться из-за неисправности механизмов, то мы не смогли бы ее интернировать. Поэтому обвинение в том, что будто бы интернированная подводная лодка была приведена в порядок Эстонией, необоснованно. Мы не знаем, устранены ли обнаруженные в механизмах неисправности к настоящему моменту. Что касается побега польской подводной лодки, то могу еще раз подтвердить, что в этой истории нет оснований подозревать эстонское правительство ни в содействии побегу, ни в небрежности. Напротив, правительство Эстонии и официальные власти согласно своим возможностям приложили все силы для того, чтобы задержать подводную лодку. Если ей все же удалось бежать, то это в значительной мере несчастный случай, о котором мы сами больше всего сожалеем. Из этого происшествия никак нельзя делать вывод о том, что правительство Эстонии не в состоянии само защитить свой нейтралитет или, как Вы сказали, - поддержать порядок в своей стране. Еще менее следует делать из этого случая какие-либо далеко идущие выводы об отношениях между Эстонией и Советским Союзом. 23 К этому могу добавить, что судебное следствие о бегстве подводной лодки ведется и было бы желательно дождаться его результатов. Что же касается поднятого с Вашей стороны вопроса - пакта о взаимопомощи и базах, то у меня нет полномочий обсуждать его. Могу лишь сказать, что эти предложения идут вразрез с политикой равных отношений, нейтралитета со всеми государствами, которую Эстония, особенно в последние годы, так безупречно проводила. Эта политика настолько укоренилась в нашей стране, что Эстония не хочет, я в этом уверен, отказаться от этой политики и не хочет заключения военного союза, хотя бы и под названием пакта помощи с великий державой, в данном случае с Советским Союзом. Молотов: Кто не хочет? Вы не хотите, правящая группа не хочет, но широкие круги в Эстонии и народ хочет. Это нам известно. Сельтер: Смею утверждать, что нейтралитет и отказ от участия в политике великих держав является непоколебимым и твердым убеждением преобладающего большинства нашего народа, от которого он не хочет отказываться. Реп: Нейтралитет был внешней политикой Эстонии еще с 1920 года. Молотов: Однако у Вас уже есть военный союз с Латвией. У Вас могут быть такие же отношения и с Советским Союзом. Pen: Латвия - малая, а Советский Союз - великая держава. Эстонско-латвийский союзный договор не противоречит нейтралитету ни одной из стран-участниц, т. к. мы рассматриваем эстонско-латвийский нейтралитет как единое целое. Договор о союзе с великой державой легко сможет поставить малое государство в зависимость от великой державы и парализовать ее независимость. Сельтер: Взаимоотношения военного союза с великой державой затронули бы право свободного осуществления суверенитета Эстонии и сковали бы мирное развитие нашей страны и народа. Эти нежелательные последствия были бы особенно очевидны именно в данном случае, когда Советский Союз как союзник создал бы на территории Эстонии свои опорные пункты для флота и военно-воздушных сил. Развитие эстонского государства в течение 20 лет так наглядно подтвердило его право на существование в условиях суверенитета и независимости, что этого права нельзя нарушать подобным образом в пользу другого государства. Молотов: Не бойтесь, договор о помощи с Советским Союзом не представляет никакой угрозы. Мы не намереваемся затрагивать ни Ваш суверенитет, ни государственное устройство. Мы не собираемся навязывать Эстонии коммунизм. Мы не хотим затрагивать экономическую систему Эстонии. Эстония сохранит свою независимость, свое правительство, парламент, внешнюю и внутреннюю политику, армию и экономический строй. Мы не затронем всего этого. Сельтер: Несмотря на эти заверения, я остаюсь при своем мнении. Отношения между Эстонией и Советским Союзом определяют мирный договор и договор о ненападении. На их основе обе стороны могли жить и развиваться, поэтому в Эстонии было бы совершенно непонятно, для чего необходим поиск новых основ. Случай с подводной лодкой, который Вы привели, не говорит ни о чем и слишком казуистичен для того, чтобы предъявлять к Эстонии столь радикальные требования. Молотов: Мы считаем этот инцидент с подводной лодкой очень серьезным, а также рассматриваем его как симптом. Эта лодка может нанести большой ущерб судоходству Советского Союза. История с этой подлодкой показывает на отсутствие гарантий у Советского Союза, в которых он очень нуждается. В этом отношении нынешнее положение совершенно неестественно. Советский Союз должен ограничиться малой частью Финского залива, 20 лет тому назад нас посадили в эту финскую "лужу". Не думаете ли Вы, что это может оставаться навечно? Тогда Советский Союз был бессильным, к настоящему же времени значительно вырос в экономическом, военном и культурном отношениях. Советский Союз теперь великая держава, с интересами которой необходимо считаться. Скажу Вам - Советскому Союзу требуется расширение системы своей безопасности, для чего ему необходим выход в Балтийское море. Если Вы не пожелаете заключить с нами пакт о взаимопомощи, то нам придется использовать для гарантирования своей безопасности другие пути, может быть, более крутые, может быть, более сложные. Прошу Вас, не принуждайте нас применять силу в отношении Эстонии. Требования Советского Союза не противоречат принятым им ранее 24 обязательствам, а развивают их. укрепляя безопасность, которую существующие соглашения должны были обеспечить, но не сделали этого. Сельтер: Хочу заметить прежде всего, что эстонско-советский мирный договор не был навязан Советскому Союзу. - это был справедливый мир. Пакт о ненападении значительно развил в то время мирные отношения и, по нашему мнению, должен быть и сейчас непоколебимой нормой. Мы всегда были того мнения, что нейтралитет Эстонии, а также тот факт. что Эстония не позволила связать себя ни с одной великой державой или группой великих держав, были на пользу Советскому Союзу, потому что Эстония помогла тем самым сохранению мира на побережье Балтийского моря. Наша политика до сих пор была направлена на поддержание мира в прилегающем районе с помощью дружественных контактов и предотвращения политической напряженности. Для достижения этой цели мы полагали уместным только такие пассивные соглашения, как договоры о ненападении. Опасаемся, что как только мы заключим союзный договор с одной великой державой, например, с Советским Союзом, то навлечем на себя тяжелые подозрения со стороны других стран и нарушим состояние нормального равновесия в районе Балтийского моря настолько, что рискуем быть втянутыми тем самым в раздоры между государствами. От этих ссор, которые неизбежно возникнут раньше или позже, пострадали бы как Эстония, так и другие страны, расположенные на побережье Балтийского моря. Мы в этом твердо уверены. Строго придерживаясь в нашей внешней политике мирного курса, о чем я говорил выше. мы, например, заключили пакт о ненападении с Германией и, по нашему мнению, никакая опасность не угрожает ни Эстонии, ни Советскому Союзу через Эстонию. Верим, что тем самым мы оказали выдающуюся услугу делу безопасности на побережье Балтики. Однако Ваше предложение находится в известном противоречии с эстонско-германским договором о ненападении, т. е. стремлениями к умиротворению, которые этот договор выражает. Молотов: Против этого нам возразить нечего. С Германией у нас дружеские отношения и для устранения возможностей большого конфликта и стабилизации мира в Восточной Европе Советский Союз заключил с Германией договор о ненападении. Если Вы опасаетесь противоречий между эстонско-германским договором о ненападении и требованиями Советского Союза, то могу Вас заверить, что Германия даст свое согласие на заключение договора о взаимной помощи между Эстонией и Советским Союзом. Если желаете, возьму на себя получение этого согласия. Однако заключение такого пакта о взаимной помощи Советский Союз считает безусловно необходимым. Сельтер: Я высказываю общие соображения о внешней политике Эстонии, а не затрагиваю в данном случае вопросы, касающиеся той или иной страны. Эти общие принципы действуют и в отношении других государств, не названных мною. Эстонско-германский пакт о ненападении я упомянул здесь как пример использования тех средств, с помощью которых мы до сих пор успешно вносили свой вклад в укрепление мира на побережье Балтики. Реп: Однако, в том случае, если взаимоотношения Советского Союза и Германии основываются на договоре о ненападении, то и на Балтийском море отсутствует угроза, против которой Советский Союз должен был бы себя обезопасить договором о взаимной помощи и базами. Молотов: Договор с Германией имеет определенный срок действия. Так что ни мы, ни Германия не сложили оружия. На Балтийском море могуч появиться и угрожать Советскому Союзу силы других великих держав. Польско-i ерманская война показала, что великая держава не может передоверить свою безопасность другим. События также показали, что безопасность флота Советского Союза недостаточна и поэтому естественно, что Советский Союз возьмет в свои руки обеспечение этой безопасности. Pen: Какую "другую великую державу" Вы имеете в виду? Микоян: Например, Англию. Сельтер: Разъяснив, по нашему мнению, с достаточной ясностью позиции Эстонии, хотелось бы все же, учитывая важность вопроса, доложить своему правительству содержание сегодняшнего разговора. Молотов: Дело нельзя откладывать. Предоставлю Вам прямую связь с Таллинном и сразу продолжим переговоры так, как мы это сделали с министром иностранных дел Германии. 25 Сельтер: Как парламентский министр я обязан проинформировать, кроме президента и правительства, также и парламент, а этого нельзя сделать по телефону, причем так быстро. Для этого завтра же возвращусь в Таллинн. Молотов: Подчеркиваю еще раз - это дело срочное. Обстановка требует безотлагательного решения. Мы не можем ждать долго. Советую Вам пойти навстречу пожеланиям Советского Союза, чтобы избежать худшего. Не принуждайте Советский Союз применять силу для того, чтобы достичь своих целей. Рассматривая наши предложения, не возлагайте надежд на Англию и Германию. Англия не в состоянии что-либо предпринять на Балтийском море, а Германия связана войной на Западе. Сейчас все надежды на внешнюю помощь были бы иллюзиями. Так что Вы можете быть уверены, что Советский Союз так или иначе обеспечит свою безопасность. Если бы Вы не согласились с нашим предложением, то Советский Союз осуществил бы меры по своей безопасности другим способом, по своему желанию и без согласия Эстонии. Беседа закончилась в 22.15. Покинув Кремль, министр иностранных дел и посланник А. Рей направились в миссию и начали готовиться к отправлению первым самолетом, который должен был вылететь на следующий день утром. Приблизительно через 30 минут позвонили из Кремля и сообщили, что господин Молотов просит министра Сельтера вернуться к 24 часам. III В тот же вечер, в 24 часа, министр иностранных дел в сопровождении посланника А.Рея вторично был в Кремле. От Советского Союза присутствовали Молотов и Микоян. Молотов сообщил, что он подготовил письменный проект договора вместе с дополнительным протоколом, которые Советский Союз предлагал Эстонии для подписания. Взяв за основу переговоров проект, переговоры можно было бы провести быстрее. Одновременно он дал некоторые общие разъяснения по проекту, а именно: 1) Редакция проекта предварительная и может быть исправлена в ходе переговоров; 2) Советский Союз стремится только к тем стратегическим целям, которые необходимы для укрепления его безопасности; однако поскольку суверенитет, государственное устройство, а также экономическая система Эстонского государства останутся нетронутыми - то эти положения желательно зафиксировать в дополнительном протоколе, находящемся при проекте. Министр иностранных дел Сельтер заявляет, что хотя он в принципе должен возражать против этого предложения и не уполномочен вести переговоры о нем, все же он задаст несколько вопросов, чтобы ближе познакомиться с содержанием предложений. Иначе ему было бы трудно докладывать в Таллинне, что правительство Советского Союза подразумевало в той или иной статье. Молотов просит задавать вопросы. Сельтер спрашивает: Параграф I проекта говорит о взаимной помощи в случае нападения или угрозы одной из участниц договора со стороны третьего европейского государства. Как бы мыслилась помощь Эстонии Советскому Союзу в случае, если, например, этим третьим государством Европы была бы Румыния? Молотов: Подразумевается нападение или угроза только на Балтике. Проект можно соответственно уточнить. Сельтер: Может ли упомянутая в первом параграфе "угроза безопасности" быть чем-либо иным, кроме нападения извне? Если может, то каким образом уточнить понятие "угроза безопасности", которое очень неопределенно? Существующие правовые нормы содержат в отношении понятия "нападение" известные принципы, в то время как понятие "угроза безопасности" представляется крайне неясным. Молотов: Нападение извне понимается как положение, при котором третье государство угрожает безопасности Советского Союза или Эстонии. Сельтер: Чем бы могло угрожать безопасности это третье государство? Содержание безопасности настолько широко, что затрагивает также экономические, культурные и внутриполитические вопросы. На столь широкой основе констатировать "casus foederis" может оказаться очень трудным или же слишком легким. Посторонняя военная помощь может оказаться нужной лишь в случае военного нападения, в остальных же случаях каждое государство само справится с "угрозой безопасности". Молотов: Положение может быть и такое, что агрессии еще нет, но есть угроза. 26 Сельтер спрашивает: Будет ли помощь оказываться автоматически или по просьбе другой стороны. В первом случае могло бы возникнуть положение, когда Эстония по своей инициативе поспешила бы на помощь Советскому Союзу, например, в случае, если бы Эстония посчитала, что Советскому Союзу угрожает какое-нибудь балканское государство. Эта помощь могла бы быть крайне нежелательна по времени или форме. Возможна и обратная ситуация: Советский Союз мог бы посчитать, что Эстонии угрожает опасность, когда Эстония сама этого не только не считает, но и полагает помощь даже вредной. Молотов отвечает: Помощь оказывалась бы по просьбе другой стороны. Из текста проекта следует, что оказание помощи было бы обязательством, а не правом. Правительство Советского Союза считает, что в этой области расхождений не будет. Конечно, обе стороны стремятся защитить себя от нападений и для этого нуждаются в помощи. Сельтер считает, что этот вопрос не решен в проекте с достаточной ясностью. Одновременно он спрашивает, не представляется ли предусматриваемая в параграфе 2 "Экономическая и дипломатическая помощь" Эстонии неуместной? Недавно состоялась договоренность о торговом обмене, и она не предусматривает никакой помощи, а экономические обмены осуществляются на основе равновесия платежного баланса. Дипломатическая помощь в обычных условиях не нужна, а в условиях "нападения" подобная помощь обязательна на основе параграфа 1-го. Рей: Вероятно, нежелательно включать в проект положение, содержание и объем которого неясны, что может вызвать лишь недоразумения и споры. С этих позиций вторая часть 2-го параграфа представляется неуместной. Молотов и Микоян отвечают: Ту часть второго параграфа, в которой говорится об экономической и прочей помощи, можно опустить, если правительство Эстонии считает ее излишней. Сельтер спрашивает: Почему проект не называет, в каких портах Эстонии предполагается построить базы Советского флота? В этом виде остается неясным, какой порт пойдет под базу и какой останется свободным. Молотов отвечает: Базы флота могут быть на островах, в Таллинне, Пярну и возможно еще где-нибудь. Сельтер спорит: О Таллинне как базе флота, ни в коем случае не может быть и речи, т, к. Таллинн - столица Эстонии. Пярну не подходит по той причине, что гавань зимой в течение 4-х месяцев закрыта льдом. Реи: Кроме того, Таллинн - это торговый порт, где размещение военно-морской базы крайне неудобно, если вообще возможно. Находясь в одном пункте, не смогли бы исправно работать и развиваться ни военная, ни торговая гавань. Молотов спрашивает: Какие у Вас еще гавани? Может быть, можно обойтись без Таллинна и Пярну? Сельтер: По моему личному мнению, на Сааремаа есть места для гаваней. Молотов: Этого мало. Одного пункта было бы недостаточно. Сельтер: Я не могу сказать, но может быть, на Хийумаа нашлось бы подходящее место. Молотов: Сааремаа и Хийумаа интересуют Советский Союз преимущественно как военно-воздушные базы. На материке непременно должна быть по меньшей мере одна морская база. Какая гавань есть еще у Вас на материке? Микоян: Территории под военно-воздушные базы можно было выделить на основе аренды или концессии. Эта земля осталась бы частью территории Эстонии. Сельтер: Поскольку о Таллинне и Пярну речи быть не может, то в этом случае у Эстонии есть еще порт Палдиски. Реи: Показывает положение Палдиски на карте и дает разъяснение. Молотов: Возможно, Палдиски и окажется подходящим, но все же одного пункта недостаточно. Таллинн необязательно нужен. О каком пункте на островах еще могла бы идти речь? Сельтер отвечает, что подходящим местом мог бы быть Тагалахт на Сааремаа. При этом он спрашивает, чем вызван десятилетний срок действия договора? Молотов отвечает: Срок действия договора приведен в соответствие со сроком действия договора о ненападении между Советским Союзом и Германией. 27 Перейдя к дополнительному протоколу. Молотов по собственной инициативе поясняет, что этим документом мы хотим подтвердить, что у Советского Союза нет намерений навязать Эстонии ни коммунизм, ни советскую власть, ни вообще хотя бы в самой незначительной степени затронуть суверенитет Эстонии и ее самостоятельность. Вся общественная жизнь и государственное устройство со своим правительством и парламентом, зарубежными представительствами и т. д. - останутся без изменений, как внутренние дела эстонского государства. Сельтер: Приняв к сведению эти предложения и разъяснения правительства Советского Союза проинформирую о них Президента Эстонской республики, правительство и парламент. Молотов с сомнением: Значит, Вы намерены затягивать. Сельтер: Это не означает затягивания, это время, необходимое для обсуждения вопроса. Молотов: Когда можно ждать Вашего возвращения? Сельтер: Приблизительно в четверг. Сегодня воскресенье. Молотов: Дело имеет в высшей степени срочный и безотлагательный характер, так что дорог каждый день, каждый час. Было бы лучше всего, если бы можно было бы продолжить сразу. Сельтер: Еще раз поясняет, что у него как министра парламентского правительства нет возможности приступить к обсуждению вопроса до того, как будут проинформированы парламентские органы, и поэтому его пребывание в Таллинне необходимо. Молотов соглашается с этим. На вопрос Сельтера Молотов отвечает, что он распорядится, чтобы на завтрашний самолет, который отправляется из Москвы в 8 часов были бы зарезервированы места Сельтеру, госпоже Сельтер и трем сопровождающим лицам. Сельтер: Поскольку я ехал в Москву для подписания торгового соглашения, то и оно заслуживало бы известного упоминания. Микоян: Соглашение было готово для подписания. Потребовались внеочередные решения после возникновения политических обстоятельств. Молотов Сельтеру: Когда вернетесь в Москву, тогда подпишем торговое соглашение. Совещание закончилось в 1.10. <...> Из Государственного архива Эстонии, ф. 957, on, '"17, ед. хр. 10, л. 48-48. ("От пактаМолотова'Риббентропа...",с. 133-134.) ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКА ТАЛЛИННСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ СЛУЖБЫ ПОГРАНИЧНОЙ ОХРАНЫ НАЧАЛЬНИКУ ПОГРАНИЧНОЙ ОХРАНЫ 25 сентября 1939 г.. 24.09.39 года приблизительно около 13.20 с кордона Пяриспеа Локсаского района были замечены двигавшиеся курсом с северо-востока на запад два советских миноносца, на бортах которых были надписи - русские буквы "Л. Г." и "С. М.". Оба корабля на расстоянии в три мили от Пяриспеа повернули назад, причем корабль со знаком "С. М." стал крейсировать у края полуострова Пяриспеа, в то время как второй миноносец, со знаком "Л. Г.", вошел в залив между Мохни и Пяриспеа. Он уменьшил ход и произвел в 13.30 3-4 выстрела из носовых орудий в направлении залива Эру. Опрошенные - начальник пограничного кордона Пяриспеа мл. фельдфебель Таур и дежурный того же кордона капрал Канди - подтверждают четыре выстрела, произведенных миноносцем, лейтенанты запаса Хуусман и Раннус слышали будто бы три выстрела и видели два столба воды от разрывов снарядов около острова Суур-Лоо; гражданин Тамсалу видел у острова Лоо четыре водяных столба, но слышал разрывы двух гранат, начальник пограничного кордона Эру мл. сержант Кюютс и дежурный капрал Лутс точно не знают количество выстрелов, но видели один водяной столб у острова Суур-Лоо и по слуху могут подтвердить разрыв одной гранаты в лесу к западу от кордона Эру. Ни воронки от разрыва гранаты, ни осколков до сих пор не найдено, несмотря на организованный осмотр окрестностей. 28 После стрельбы указанный миноносец повернул курсом на северо-запад и сделал две очереди из пулемета в неизвестном направлении. Пулеметная очередь была определена на слух, т. к. самого пулемета из-за дальности расстояния видно не было. Сразу после этого оба корабля ушли из наших вод на запад. А.Лююс подполковник, начальник Таллиннского отделения Jliaretgn Relations of the United States. Diplomatic Papers. The Soviet Union 1933-1939, Wigtoti, 1952, p. 940. (пер. с англ.) Информация посла США в Москве Л.А.Штейнгардта государственному секретарю США от 25 сентября: Министр иностранных дел Эстонии, прибывший сюда вчера, в тот же вечер прямо с балетного спектакля был вызван в Кремль. Он вернулся в отель, где остановился, забрал свой багаж и оставшуюся часть ночи провел в эстонской миссии. Сегодня в 8 утра он самолетом вылетел в Ригу, чтобы оттуда вернуться в Таллинн. Здешний посланник Эстонии завтра также вылетит самолетом в Таллинн. Я не могу пока еще сделать достоверных выводов о причине неожиданного отъезда министра, но наверняка в Кремле ему были предъявлены либо уже известные требования по тем вопросам, которые я излагал в телеграмме от 23 сентября, либо еще более радикальные. Ю;: s'pttKii-Sov^ Conspiracy and the Baltic States. Diplomatic Documents and the Evidence" %Лм^^^ государства. Дипломатические документы и Телеграмма посла Германии в Москве Ф.Шуленбурга в МИД Германии от 25 сентября: Сталин и Молотов попросили меня прийти в Кремль сегодня в 20.00. Сталин заявил следующее: "В окончательном урегулировании польского вопроса необходимо избегать всего того, что может в будущем вызвать трения между Германией и Советским Союзом". С этой точки зрения он посчитал неправильным сохранять аппендикс польского государства. Он предложил Германии территории к востоку от демаркационной линии, целиком провинцию Люблина и часть Варшавской провинции, простирающейся до Буга. В обмен мы должны будем отказаться от нашего права на Литву. Сталин передал это предложение для обсуждения на предстоящих переговорах с министром иностранных дел Рейха в Москве и добавил, что, если мы согласны. Советский Союз в соответствии с протоколом от 23 августа немедленно займется решением прибалтийских проблем, причем Сталин ожидает широкой поддержки правительства Германии по этому вопросу. Сталин четко указал на Эстонию, Латвию и Литву, но не упомянул Финляндию. Я ответил, что доведу все до сведения своего правительства. Из: Foreign Relations of the Vnhed States. Diplomatic Papers. The Soviet Union ;I933-1939, Washington, 1952\ p. 941.ftiep. <зангл.) Телеграмма посла США в Москве Л.А.Штейнгардта в Вашингтон от 26 сентября: В условиях строжайшей конфиденциальности мне удалось узнать, что предложение, сделанное министру иностранных дел Эстонии в воскресенье вечером (24 сентября) Молотовым, предусматривало в еще больших масштабах расширить условия провоза жизненно 29 важных советских товаров в Германию через Эстонию, уже включенные в договор, для подписания которого министр иностранных дел приехал в Москву. Кроме того намекали, хотя детали и не известны, что Молотов устно представил дополнительные требования, которые будут касаться укрепленных островов Эстонии. Из АВП СССР, ф. 059, on. t, n. 305, д. 2111, л 11S-119. ("Полпреды сообщают...", с. 57.) Телеграмма полпреда СССР в Эстонии К.Н.Никитина в НКИД СССР от 26 сентября: Сельтер только что сообщил мне, что в 6 часов вечера у них будет заседание правительства, после которого он сможет выехать в Москву. Сельтер заявил, что Эстонское правительство понимает жизненную необходимость СССР, заявленную при беседе с главой Советского правительства Молотовым, и готово идти на дальнейшее углубление дружественных отношений. Эстонский посол в Москве Рей сегодня прилетает в Таллинн с какими-то особыми дополнительными сведениями, но Сельтер считает, что его сведения вряд ли что могут изменить в уже намеченном эстонцами решении. Если ничего не изменится, то завтра в 12 часов дня мы вылетаем самолетом из Риги. Полетят Сельтер, Рей и я. Я сегодня вечером выезжаю поездом в Ригу. Одновременно Сельтер заявил мне протест на то, что 25 сентября три советских бомбовоза пролетели над Таллинном, а 24 сентября советская миноноска выстрелила по мнимой подводной лодке, а снаряд упал на эстонскую территорию.