о главу и начать другую жизнь, безвозвратно ушло. Горбачев это понимал, когда по поводу своих оппонентов на апрельском Пленуме ЦК говорил: ''Будучи прагматиками, они сознавали, что партия в таком случае (т.е. его отставки. - И. Ф.) останется вовсе без влияния на политику, а ее руководству останется тешить себя воспоминаниями о прежнем величии''.1 Однако следует сказать, что и Горбачеву партия могла еще пригодиться, будь он никем не повязан и прояви способность трезво оценить сложившуюся ситуацию: с помощью КПСС ему, на наш взгляд, удалось бы удержать власть и урезонить радикал-демократов. Увы, у него были иные планы. Но кто знает, как повел бы он себя, если бы вдруг прозрел свое близкое политическое крушение. А пока Президенту казалось, что он выедет на ново-огаревском коньке. Однако этот конек с самого начала стал ''плясать'' и ''взбрыкивать''. А.И.Лукьянов, принимавший непосредственное участие в ново-огаревских ''сидениях'', пишет: ''Перелистывая сегодня записи ново-огаревских встреч, в которых мне пришлось участвовать, вспоминаю, как трудно они проходили. И не случай- -- -- -- -- - 1 Там же. С.540. 357 но. Позиции участников во многом были противоположны. Если, скажем, предложения Белоруссии и Казахстана были близки к сохранению обновленной советской федерации, то представители Украины, Киргизии и некоторых других республик отстаивали идеи "Содружества" типа Европейского сообщества. Руководство РСФСР не соглашалось с предложением о сохранении единого союзного гражданства, со многими аспектами разграничения полномочий Союза и республик. Серьезные расхождения были между Азербайджаном и Арменией, республиками Средней Азии. Особые позиции занимали представители автономных республик, требуя для себя статуса учредителей нового Союза. Руководивший ново-огаревскими встречами Горбачев избрал довольно своеобразную тактику. Предоставив мне возможность защищать идею и интересы Союза, сам он старался играть роль беспристрастного арбитра, то присоединяясь к доводам союзного парламента и итогам референдума, то идя навстречу республикам. Скажу прямо, защищать в такой обстановке единство нашего федеративного государства было далеко не просто. В нескольких случаях я вынужден был прибегать к записи своего особого мнения. Так, в частности, особое мнение пришлось написать прямо на тексте проекта Договора в связи с поддержанным Горбачевым предложением именовать нашу страну "Союзом суверенных государств". Ведь и тогда уже было ясно, что "Союз государств" и "Союзное государство" - понятия совершенно разные. Если первое означало слабую и зыбкую конфедеративную структуру, то второе было синонимом федерации, обладающей, как и ее составные части, собственным суверенитетом''. Из свидетельства А.И.Лукьянова напрашивается вывод: поведение Горбачева на ново-огаревских встречах нельзя характеризовать иначе, как двурушничество. Проявляя на словах приверженность воле народа, заявленной в ходе референдума -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С 52-53. 358 17 марта, на деле он нарушал ее, подыгрывая сепаратистским устремлениям республиканских лидеров. Причем петлял, как заяц: сначала ратовал ''за восстановление ленинского понимания федеративности, потом - за обновленный федерализм, потом - за реальную федерацию, потом - за конфедерацию, потом - за союз суверенных республик. Наконец, - за союз государств''. По мере разработки союзного договора из него исключались социалистические, советские и федеративные начала. Ради этого Горбачеву приходилось хитрить, изворачиваться, делать в своем политическом ''танце'' забавные ''па''. Вот одно из них, описанное Черняевым, который рассказывает, как 15 июня 1991 года ''М.С. давал большое интервью Кравченко (начальник ТВ)... был в ударе. Логичен, ясен... Увильнул... от вопроса: как же, мол, так - согласно референдуму государство вроде "социалистический Союз", а в проекте Союзного договора слово "социалистический" выпало?.. Признал, что народ голосовал за единое государство, а не "социалистический выбор"!!''2 Таким образом, в Ново-Огареве ''шаг за шагом шло отступление от тех принципов, которые были сформулированы на IV съезде народных депутатов СССР и однозначно поддержаны народом на всесоюзном референдуме''.3 В результате был подготовлен проект Договора, в котором не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало обновленный Союз Советских Социалистических Республик. А.И.Лукьянов приводит заключения по ново-огаревскому проекту договора трех больших групп независимых экспертов-юристов. Их мнения в принципе совпали. Первая группа экспертов заключила: ''Анализ текста договора приводит к тому, что Союз не будет обладать суверенитетом в той степени, ко- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.40 2 Там же. С. 153. 3 Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С.54. 359 торая необходима для нормального функционирования государства и в силу этого не является федеративным государством. Нормы практически всего текста договора свидетельствуют о конфедерации, которую авторы проекта, не желая противоречить открыто результатам референдума, стремятся выдать за федерацию''1. По заключению второй группы экспертов, ''проект договора создает условия для стимулирования центробежных тенденций в Союзе, действие которых может выйти из-под контроля тех, кто возьмет на себя обязательства по договору. Весь текст проекта позволяет усомниться в искренности желания авторов способствовать сохранению и обновлению Союза. Проект договора свидетельствует о конфедеративном характере будущего Союза, тогда как 17 марта 1991 г. большинство народа высказались за сохранение и обновление Союза Советских Социалистических Республик как федерации равноправных суверенных республик''.2 Наконец, третья группа экспертов заявила: ''Признав федерацию, договор на деле создает не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путем ведет к уничтожению СССР. В нем заложены все основы завтрашних валют, армий, таможен и пр. Проводя эту линию тайно, неявно, он - вдвойне опасен, поскольку размывает все понятия в такой мере, что возникает государственный монстр''.3 Третья группа экспертов, на наш взгляд, наиболее ясно обозначила заложенную в проекте договора перспективу развала страны. В рамках именно этой перспективы Горбачев стремился создать Союз суверенных государств, где можно было иметь ''федеративные связи по одним вопросам, конфедеративные - по другим, ассоциативные - по третьим''.4 Перед нами уже не ''государственный монстр'', а государствен- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. С.54. 2 Там же. С.54-55. 3 Там же. С.55. 4Горбачев М.С. Августовский путч. Причины и следствия. М., 1991. С.44. 360 ный мутант. Но Горбачев, лавируя как всегда, говорит в другой раз о том, что непозволительно превращать Союз ''в нечто аморфное, нежизнеспособное'', поскольку нужна ''реальная федерация, а не какое-то сообщество, не какая-то ассоциация''.1 Не следует, однако, обольщаться подобными заявлениями, поскольку они, как нам кажется, не отражали подлинные замыслы ''реформатора''. Достаточно напомнить, что он, создавая Союз суверенных государств, готов был отказаться даже от единой конституции, заменив ее, по подсказке акад. В.Н.Кудрявцева, развернутым Договором об образовании государства и Декларацией прав человека.2 Уже этот, отдельно взятый факт свидетельствует о том, что политика Горбачева -являлась политикой разрушения, а не созидания. Главы республик, общаясь с Горбачевым и наблюдая за его поведением, могли подумать, что он в глубине души вообще против любого жизнеспособного Союза. И здесь припоминается такой довольно красноречивый эпизод, рассказанный помощнику А.Черняеву и пресс-секретарю А.Грачеву самим М.Горбачевым после очередных дебатов с республиканскими лидерами о судьбе Союза: ''Я был совершенно спокоен. Я не боялся ничего потерять и потому чувствовал себя свободным от любого давления. Я следовал только своей убежденности и сказал им это. Сказал, что они не свободны, раз оглядываются на чужие мнения, на чьи-то настроения и амбиции... Я согласен строить любой Союз - федеративный, конфедеративный, какой хотите, но строить, а не разваливать. И когда они поняли, что я говорю всерьез, то растерялись и сразу потребовали перерыва''.3 Заявление весьма красноречивое. Возникает вопрос, что скрывается за словами Президента СССР о несвободе глав республик в своих действиях, об их зависимости от чужих мнений и настроений. Не заключен ли здесь намек на влияние Запада, откуда исходили эти чужие -- -- -- -- -- -- 1 Там же С 79. 2 Грачев А. Дальше без меня... Уход Президента. М., 1994. С. 147. 3 Там же С. 152. 361 мнения и настроения, которые регламентировали поведение республиканских лидеров. Тут есть, о чем поразмыслить. Что касается растерянности глав республик, вызванной намерением Горбачева строить Союз, а не разваливать его, то она, по всей видимости, объясняется внутренней уверенностью ''националов'' в том, что Горбачев, несмотря на публичные разговоры о Союзе, ведет дело к его развалу. Необходимо далее заметить, что Горбачеву народ не поручал ''строить любой Союз''. В соответствии с итогами референдума 17 марта 1991 года он обязан был строить Союз Советских Социалистических республик в качестве обновленной федерации равноправных суверенных республик, а отнюдь не конфедерацию и тем более союз суверенных государств. Президент пренебрег волей своего народа, совершив, если говорить начистоту, преступление перед нацией. И не ему теперь осуждать тех, кто завершил начатое им разрушение страны, ибо он и они - ''из одной стаи''. Непомерным ханжеством отдает от его слов: ''Никто из этих людей (демократов. - И.Ф.) не оглянется, не вспомнит о том, как беспардонно была проигнорирована суверенная воля советского народа, выраженная голосованием 17 марта. А ведь 76 процентов населения страны, 71,34 процента населения России сказали "да" Союзу. Столь же впечатляющи были результаты референдума на Украине и в Белоруссии. Но это не остановило Ельцина, Кравчука и Шушкевича, когда они собрались в Беловежской пуще. Не дрогнула у них рука подписывать документ, идущий вразрез с волеизъявлением русских, украинцев, белорусов, смею сказать, и всех других населяющих нашу страну народов''.1 Пример наплевательского отношения к ''волеизъявлению русских, украинцев, белорусов и других населяющих нашу страну народов'' подал Ельцину, Кравчуку и Шушкевичу сам Горбачев. Следовательно, ''беловежцы'' шли путем, указанным прорабом ''перестройки'', но только зашли дальше, чем -- -- -- -- -- - 1 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.528. 362 мог в тот момент Горбачев, для которого ликвидация СССР означала самоликвидацию как Президента СССР. Было бы большой несправедливостью упрекать его в том, что он не сделал сам этот последний ''самоубийственный'' шаг: нельзя от человека, особенно такого, как Горбачев, требовать невозможного. Но говорить о том, что он оказался у данного рокового рубежа в результате полной исчерпанности своей, так сказать, исторической миссии, надо. И тут привлекает к себе внимание рассказ Президента, как в полемике с главами республик он был ''совершенно спокоен, не боялся ничего потерять (курсив наш. - И. Ф.) и потому чувствовал себя свободным от любого давления''. Как это понимать? Едва ли мы ошибемся, если скажем, что Горбачев сохранял спокойствие прежде всего потому, что не боялся потерять власть. Драматические коллизии последних полутора лет настолько внутренне истощили его, что он, как говорится, ''перегорел'' и без мучительных переживаний мог уже передать власть другому. Наше предположение приобретает убедительность на фоне описанного Черняевым случая, произошедшего вечером 2 декабря 1991 года, когда Горбачев говорил по телефону с Ельциным. ''Тот куда-то ехал в машине. Был уже пьян. М.С. уговаривал его встретиться вдвоем, втроем + Кравчук, вчетвером + Назарбаев. Тот пьяно не соглашался: "Все равно ничего не выйдет. Украина независимая". "А ты, Россия?!" -возражал М.С. "Я что! Я - Россия. Обойдемся, ничего не выйдет с Союзом... Вот если вернуться к идее четверного Союза: Россия + Украина + Белоруссия + Казахстан?". "А мне где там место? Если так, я ухожу. Не буду болтаться, как говно в проруби. Я - не за себя. Но пойми: без Союза все провалитесь и погубите все реформы. Ты определись. От нас двоих зависит все в решающей степени". "Да как же без вас, Михаил Сергеевич!" - пьяно "уговаривал" Ельцин. "Ну, а что же я, где... если нет Союза?.." "Ничего... Вы оставайтесь", - милостиво соглашался Ельцин. Мы с Яковлевым переглянулись: сколько терпения у М.С.! Но и явная готовность уйти... Без сожале- 363 ния... Без драмы... Спокойно! (курсив наш. - Я.Ф.)''.1 Такое душевное состояние возникло у ''М.С.'' не в одночасье. Он шел к нему как минимум год. В черняевском Дневнике находим следующую запись, датированную 1 января 1990 года: ''Примерно месяца полтора назад, после очередной встречи с видным иностранцем М.С. сказал мне, потом Шахназарову, потом Яковлеву: "Я свое дело сделал!"''. Автор Дневника сопроводил слова Горбачева таким комментарием: ''Воистину так, но не думаю, что он захочет уйти. Скорее всего ему придется стать президентом''.3 Но мысль об уходе снова и снова посещала ''М.С.''. 25 февраля 1990 года Черняев писал: ''Из реплик в узком кругу, из звонка ко мне Раисы Максимовны я почувствовал, что Горбачев готов уйти. Великое дело он уже сделал, а теперь, мол, сам народ, которому он дал свободу, пусть решает свою судьбу, как хочет и как может. Впрочем, держит его чувство ответственности и надежда, что все-таки еще можно "упорядочить процесс"''.4 Горбачева, стало быть, угнетала неупорядоченность процесса, а проще сказать - хаос, порожденный ''перестройкой'' в стране. Однако с упорядочением никак не ладилось, и ''реформатор'' погружался, по выражению наших предков, в ''меланхолию, сиречь кручину''. Однажды во время отдыха в Крыму в августе 1990 года Горбачев поведал Черняеву: ''Работать не хочется. Ничего не хочется делать''.5 Перед нами опустошенный политик, для которого бремя власти становится непосильным. Подобные настроения овладевали и людьми из ближайшего окружения Горбачева. Один из них, Черняев, впадал периодически в тоску, уныло наблюдая, как ''хорохорится М.С., но -- -- -- -- -- -- -- -- -- 'Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.284-285. 2 Там же. С.25. 3 Там же. 4 Там же. С.28. 5 Там же. С.43. 364 пороху в нем уже (запись от 24 ноября 1990 года. - ЯФ.) нет. Он повторяется не только в словах и манере поведения. Он повторяется как политик, идет по кругу. Он остался почти один''.1 По ощущению Черняева, ''характер событий и действий Горбачева в последние месяцы 1990 года и в последний год его президентства однотипны. Во всем было что-то "последнее", "обреченное"''.2 А вот другое признание, сделанное 7 января 1991 года: ''Просидел весь день на службе. Скукота. Ощущение бессилия и бессмысленности. Даже внешние дела, которые при Шеварднадзе шли благодаря нам, теперь начинают нас "обходить". Мы все больше оказываемся на обочине, в офсайде, в мифологии великой державы. М.С. уже ни во что не вдумывается по внешней политике. Занят "структурами" и "мелкими поделками" - беседами то с одним, то с другим, кого навяжут: то Бронфмана примет, то японских парламентариев, то еще кого-нибудь. Не готовится ни к чему, говорит в десятый раз одно и то же''.3 Чем дальше, тем хуже. 14 января в Верховном Совете СССР выступил с речью Горбачев: ''косноязычная, с бессмысленными отступлениями речь. И нет политики. Сплошное фарисейское виляние. И нет ответа на главный вопрос, речь недостойна ни прошлого Горбачева, ни нынешнего момента, когда решается судьба всего его пятилетнего великого дела. Стыдно было все это слушать''.4 Теряется всякий стимул и способность к работе. 2 апреля Черняев записал: ''Тоска зеленая... уже нет ни "вдохновения", ни мысли... Иссякла "способность", потому что иссякла политика. Осталась от нее словесная шелуха. Новое мышление сделало свое дело... а дальше начатое Горбачевым, увы, продолжают... американцы, -- -- -- -- -- -- -- - 1 Там же. С.58. 2Черняев А.С. Шесть лет с Горбачевым: По дневниковым записям. С.392. 3 Ч е р н я е в А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.67. 4 Там же. С.73. 365 создавая "свой" новый мировой порядок. Обессмысливается мое пребывание при М.С. Никакого "импульса". Но бежать стыдно, хотя устал - больше не от работы, а от сознания тупика и поражения. Хотя сделано-то огромное дело - через новое мышление, но это уже... позади''.1 ''М.С.'' настолько опостылел всем, что ''никакие его слова уже ни на кого не действовали. Поразить народ можно было, пожалуй, только одним - заявлением об отставке''.2 В середине 1991 года Черняев приходит к выводу: Горбачев проиграл, и ''ему надо постепенно, с достоинством отходить в историю, осваивая великое свое в ней место''.3 Насчет великого места в истории, принадлежащего якобы прорабу "перестройки", мы сильно сомневаемся, поскольку для этого надо быть созидателем, а не разрушителем, пустившим по ветру вековое достояние, приобретенное потом и кровью русского народа, ценою великих жертв многих и многих поколений. А вот относительно того, что к этому времени Горбачев-политик окончательно исчерпал себя, у нас нет ни малейших сомнений. Так думал и мастер ''перестроечных дел'' А.Н.Яковлев, который еще в декабре 1990 года доверительно говорил Черняеву: ''Я окончательно убедился, что он [Горбачев] исчерпал себя''.4 По поводу новогоднего послания Президента СССР советскому народу Яковлев в телефонном разговоре 2 января 1991 года сказал Черняеву: ''Знаешь, вроде и слова какие-то не очень банальные, и все такое, но не производит...''.5 Продолжая дневниковую запись, Черняев замечает: ''И я тоже ловлю себя на этом: чтобы Горбачев теперь ни произносил, действительно, "не производит"... Его уже не воспринимают с уваже- -- -- -- -- -- -- - 1 Там же. С. 127. 2 Ч е р н я е в А.С. Шесть лет с Горбачевым... С.436. "Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.150. 4 Там же. С.61. 5 Там же. С.65. 366 нием, с интересом - в лучшем случае жалеют. Он пережил им же сделанное''. Люди Горбачева, чувствуя, что их шеф выдыхается, стали задумываться о том, как распорядиться принадлежащей им властью. Вот почему еще в ноябре 1990 года Шеварднадзе предлагал ''изучить вопрос о порядке передачи власти'' своим, надо полагать, преемникам.2 В июне 1991 года Черняев отметил в Дневнике: ''Вообще пора ему [Горбачеву] "делать" книгу "Перестройка-2", чтоб объясниться по прошествии пяти лет -и с миром, и с народом, и с партией - объясниться до того, как передать бразды''.3 Рассуждения о ''передаче власти'' предполагают наличие наследников и продолжателей дела, начатого ''перестройкой''. В противном случае, имеющем в виду противников ''перестройки'', речь, по-видимому, должна была идти о сдаче власти, но не о ее передаче. Значит, горбачевцы знали, кому передать, как по эстафете, удерживаемую ими с 1985 года власть. А это выдает существование плана поэтапного развития событий, предусматривающего в какой-то момент переход власти к людям из второго кадрового эшелона ''перестройки''. Важно было только не допустить такого ослабления Горбачева, которым могли воспользоваться антиперестроечные силы, чтобы взять власть в свои руки. Поэтому Запад тщательно отслеживал политическую ситуацию в стране и посылал, когда того требовали обстоятельства, командные сигналы. Западных политиков, конечно же, волновала судьба Горбачева. Но, будучи прагматиками, они понимали, что в политике нельзя полагаться на какую-то одну личность, пусть даже многообещающую. Примечательны в этом отношении наставления руководителя ЦРУ Роберта Гейтса: ''Не будьте настолько ослеплены сверхзадачей Горбачева, чтобы забыть, что мы ведем дела со страной, а не с отдельным человеком. Пом- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. 2 Там же, С.55. 3 Там же. С. 164. 367 ните, что парень, управляющий сейчас Советским Союзом, через десять лет может не управлять''.1 Сомнения насчет того, удержится ли Горбачев, зародились на Западе уже тогда, когда, казалось, еще ничто не предвещало его падения, а положение главного ''перестройщика'' представлялось довольно прочным. А.Ф.Добрынин свидетельствует: ''В начале 1989 года в ходе подготовки к первой полномасштабной встрече с Бушем на Мальте Горбачев послал меня в Вашингтон с личным письмом к американскому президенту и инструкциями, касающимися обсуждения вопросов повестки дня предстоящей встречи. Буш, которого я знал в течение двадцати лет, в беседе наедине со мной признался, что недавние "бурные события" в СССР заставили его более внимательно изучать советскую историю и роль компартии в правящей структуре страны. Президент задал мне "не очень дипломатичный, но весьма прямой вопрос": сможет ли Горбачев пережить "эти бурные дни"? (курсив наш. - И.Ф.). Президент, по его словам, хотел бы иметь Горбачева в качестве своего партнера в будущих переговорах по различным вопросам, но не совсем уверен в отношении политического будущего самого советского лидера (курсив наш. - И. Ф.)''.2 Неуверенность Буша в благополучии политической судьбы советского руководителя производит несколько странное впечатление, особенно если учесть, что ''в течение первых четырех лет пребывания у власти Горбачев был неоспоримым лидером страны, до конца 1989 года он сохранял контроль над процессами, которые так смело привел в действие''.3 И вот в то время, когда Горбачев еще ''сохранял контроль над процессами'', американский президент сомневается в прочности его положения. Быть может, он знал такое, что содержалось в строжайшей тайне?... -- -- -- -- -- -- -- - 1 Громы ко А н а т. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля...С.195. 2 Добрынин АФ. Сугубо доверительно.. С.667. 3 Там же. 368 К началу 1990 года сомнения американских политиков переросли в уверенность. ''У него [Горбачева], - рассуждал госсекретарь Бейкер, - все меньше шансов уцелеть, хотя мы не можем говорить об этом открыто. Чем больше мы будем об этом говорить, тем быстрее это станет сбывшимся предсказанием''. Вслед за американцами заколебались и другие. В пятницу 23 февраля 1990 года к А.С. Черняеву приходил Креддок, внешнеполитический помощник М.Тэтчер; ''выяснял, продержится ли Горбачев''.2 В июле того же года у Горбачева был Делор. Черняев сообщает об этом визите так: ''Тоже присматривается. Обещает все изучить. Но под "ни за что" денег не даст. Вообще под имя Горбачева закладная становится на Западе все более сомнительной''.3 Тон западной прессы в отношении своего недавнего любимца менялся. ''Западные газеты, - отметил с досадой Черняев в дневниковой записи от 15 ноября 1990 года, - начинают публиковать о нем [Горбачеве] статьи без прежнего восхищения, а скорее с жалостью или с сочувственными насмешками, как о неудачнике''.4 Роковой для Горбачева 1991 год заставил поволноваться его иноземных друзей. ''Удержишься ли?'' - с тревогой спрашивал ''лучшего немца'' по телефону германский канцлер. Г.Коль заверял, что будет ''твердо поддерживать Михаила'', своего, так сказать, виртуального соотечественника. Но ''Михаил'' стремительно и неудержимо катился вниз. И М.Тэтчер, побывавшая в Москве и повидавшая Горбачева в конце мая -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Громыко А н а т. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля.. С.201. С.28. 2 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. 3 Там же. С.38. 4 Там же. С.57. 5 Там же. С. 134. 369 1991 года, нашла его политическое положение ''отчаянным''.1 После ужина с ним она встретилась поздно ночью с американским послом Мэтлоком и просила его срочно передать Бушу -''старому другу Джорджу'': ''Мы должны помочь Михаилу. Конечно, вы американцы, не должны все делать сами, но Джордж должен возглавить общие усилия, как это он сделал в Кувейте''. Она, как актриса в мелодраме, восклицала: ''История не простит нам, если мы сообща не поддержим его''.2 И все же ''Джордж'' медлил, как говорится, ''тянул резину''. Почему? Ответ дает Мэтлок: ''Хотя президент относился с сочувствием к проблемам Горбачева и в политическом плане поддерживал его, он, тем не менее, не хотел связывать себя созданием международной структуры, которая могла бы помочь Советскому Союзу войти в мировую экономику в качестве конструктивного партнера (курсив наш. - И.Ф.). Президент не обладал видением того, как можно повлиять на развитие событий в будущем, и поэтому он предпочел занять выжидательную позицию: ждать, пока Горбачев сам найдет ключи к реформе, а самому время от времени мямлить слова поддержки или упрека, старательно избегая при этом связывать себя какими-либо конкретными действиями''.3 К тому же ''старый друг Джордж'' уже сделал ставку, кажется, на другого ''скакуна'', о чем ниже. М.С.Горбачев нутром чувствовал перемену отношения к себе со стороны американцев, впадая порой в бессильную ярость, ''Вы уже уверовали, что мой корабль тонет?'' - с гневом вопрошал Горбачев Мэтлока при встрече с послом США 7 мая 1991 года. Нередко он становился суетливым, назойливым и подозрительным, ронял достоинство, унижался, что вызывало у ''американских друзей'' раздражение и снисходительную жалость. На Бейкера он производил впечатление ''то- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно...С.672. 2 Там же. 3 Там же. 4 Там же. 370 нушего человека, ищущего спасательный круг. Нельзя было не испытывать жалости к нему''.1 Пожалел, как говорит народная мудрость, ''волк кобылу''. Тот же самый Бейкер в ответ на призывы Тэтчер поддержать Горбачева и ''встретить его на полпути'' с насмешкой заявил: ''Он идет по пути к нам. Так пусть же идет и дальше''.2 Так что ''Майклу'' было на что обижаться и от чего недоумевать. Свои обиды и недоумения ''Майкл'' однажды выложил Бушу за трапезным столом в американском посольстве в Лондоне. Было это во время очередного заседания ''семерки'' летом 1991 года. Содержание застольной беседы воспроизвел Черняев, составив пространную запись. Приведем ее целиком, чтобы не утерять важные детали. Черняев пишет: ''Горбачев потом (и неоднократно) гордился перед своими, что задал Бушу (на завтраке. - И.Ф.) "неудобный" вопрос, который, дескать, вогнал его в смущение. А оказалось, что вопрос этот произвел совсем иное действие. Вопрос был задан так. "На основе той информации, которой я располагаю, - сказал М.С., -я знаю, что президент США - человек основательный, что его решения - это решения серьезного политика, а не импровизация. И на основе этих решений мы уже продвинулись к большим перспективам в нашем диалоге в области безопасности. И в то же время создается впечатление, что мой друг президент США еще не пришел к окончательному ответу на главный вопрос - каким Соединенные Штаты хотят видеть Советский Союз? А до тех пор, пока не будет дан окончательный ответ на этот вопрос, мы будем спотыкаться на тех или иных частных вопросах отношений. А время будет уходить. В этом контексте встреча с "семеркой" - удачный повод для большого разговора. Главный вопрос - об органическом включении Советского Союза в мирохозяйственные связи. Конечно, тут многое зависит прежде всего от нас самих. И я спрашиваю: -- -- -- -- -- - 1 Там же С.675. 2 Там же. С 673. 371 чего же ждет Джордж Буш? Если после этого ланча, на "семерке" мои коллеги будут в основном говорить мне, что, мол, нам нравится то, что вы делаете, мы это поддерживаем, но по сути дела вы должны вариться в своем котле, то я говорю: а ведь суп-то общий! Мне вот что странно, нашлось 100 миллиардов долларов, чтобы справиться с одним региональным конфликтом (имеется в виду война в Персидском заливе), находятся деньги для других программ, а здесь речь идет о таком проекте - изменить Советский Союз, чтобы он достиг нового, иного качества, стал органической частью мировой экономики, мирового сообщества не как противодействующая сила, не как возможный источник угрозы. Это задача беспрецедентная". (Я сверил потом эту свою запись с записью переводчика. Совпали.). За ланчем я сидел рядом с Горбачевым, т.е. почти напротив Буша. Когда М.С. произносил свой пространный вопрос, Буш на глазах багровел, взгляд темнел, он смотрел не на Горбачева, а то на меня, то на Примакова, то, оглядываясь, будто недоуменно вопрошал своих - Бейкера, Скоукрофта. Перестал есть, задвигал желваками. Мне стало не по себе. Хорошо запомнил, какие мысли лезли в голову: "Чего ты хочешь от американца?! Ты этот вопрос задавал три раза. И в конце концов - была Мальта, был твой визит в Вашингтон, там был Кэмп-Дэвид, где вы катались по лужайкам вдвоем в портативном автомобильчике по очереди за рулем, были Хельсинки (из-за Хусейна). Тебе что, недостаточно доказательств, чего данный президент хочет и может (в своих обстоятельствах) в отношении нас?! И опять же, если бы не Буш, не был бы ты сейчас здесь на "семерке". Зачем ты позволяешь себе такую бессмысленную бестактность?" Вопрос был задан в контексте длинного выступления Горбачева - он объяснял ситуацию в стране и т.д., но после вопроса никого это уже не интересовало: американцы ели и перешептывались между собой. Кончил Горбачев. Пауза. Заговорил Буш, сдержанно, подавляя раздражение: "Видимо, я недостаточно убедительно излагаю свою политику, если возникают сомнения относительно того, 372 каким мы хотим видеть Советский Союз Я мог бы понять, если бы возник вопрос о том, что могли бы сделать Соединенные Штаты, чтобы помочь Советскому Союзу. Но если на обсуждение опять поставлен вопрос о том, каким США хотят увидеть Советский Союз, то я попробую ответить еще раз. Мы хотим, чтобы Советский Союз был демократической, рыночной страной, динамично интегрированной в западную экономику. Наконец, - пусть не покажется, что вмешиваюсь в ваши внутренние дела, но я говорю это в связи с экономикой - Советский Союз, в котором успешно решены проблемы между Центром и республиками. Это принципиально важно для притока частных капиталовложений. Итак: первое - демократия, второе - рынок, третье - федерация..." Горбачев, по-моему, тогда не понял, что ему был "дан отпор" (употребляя советский термин). Время поджимало. Ланч закончен Оба президента только с переводчиками удалились на минутку в соседнюю комнату... Американцы все вместе проводили нас вниз к машинам... Тогда за ланчем М.С. оставил впечатление человека, который своей словесной агрессивностью пытался прикрыть неуверенность, растерянность перед лицом ситуации в стране. И американцы это усекли''.1 Застольная беседа в американском посольстве в Лондоне двух президентов (США и СССР) приоткрывает некоторые существенные моменты. Она показывает, что Горбачев полностью утратил самостоятельность как глава великой державы, превратился в прислужника, желающего услышать, ''каким Соединенные Штаты хотят видеть Советский Союз''. Он продавал страну, попирая волю народов ее населяющих, которые на референдуме высказались за социалистическую ориентацию Союза, а не за то, чтобы сделать его ''органической частью мировой экономики'', т.е. перевести на капиталистические рельсы. Американцы тоже хотели видеть Советский Со- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Черняев АС 1991 год Дневник помощника Президента СССР C. 178-180 373 юз интегрированным в западную экономику, но отнюдь не в качестве сильного и равноправного партнера, а в качестве периферийного и зависимого Поэтому им незачем было тратиться и предоставлять долларовые миллиарды Горбачеву. Бушу, следовательно, надо было сделать вид, что он не понял ''Майкла'', и американский президент повернул разговор так, будто Горбачев озабочен одним вопросом: каким они, американцы, хотят видеть Советский Союз. Со стороны ''старого друга Джорджа'' то была откровенная игра, которую Черняев, увлеченный, по-видимому, едой и питием, не уловил. На этой встрече Горбачев произвел на Буша удручающее впечатление По возвращении в Москву ''М.С.'' сказал Черняеву: ''Знаешь, пришла информация Буш после моего завтрака с ним в Лондоне сказал своим, что Горбачев устал, нервничает, не владеет ситуацией, не уверен в себе, поэтому подозревает меня в неверности, ищет большей поддержки... Надо переключаться на Ельцина''.1 Черняев не поверил: ''Не верю, Михаил Сергеевич. Не может Буш быть таким мелким. Это противоречит его логике поведения в последнее время, смыслу "семерки"''.2 Звучит в некотором роде благородно, но уж очень наивно. Черняев скептически отреагировал и на высказанное ранее Горбачевым подозрение по поводу финансирования американцами ''ельцинских кампаний'' и ''всех российских дел''.3 Как-то неудобно объяснять такому искушенному в политике человеку, как Черняев, что нельзя переносить простые человеческие отношения в политическую сферу, где господ-^ ствуют особые правила и существуют свои измерения. И то, что с точки зрения обычной людской этики может показаться ''мелким'', в плане политическом является продуманным, выверенным и рассчитанным, а стало быть, значительным. Логика поведения политика обусловлена конечной целью, к кото- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же С 177 2 Там же 3 Там же С 151 374 рой он стремится, мобилизуя все свои силы и возможности Когда Черняев говорит, что полученная Горбачевым информация противоречит логике поведения Буша, можно подумать, будто ему известна конечная цель, преследуемая американским президентом Если это так, тогда - другое дело Однако ''свежо предание, да верится с трудом'' Впрочем, не исключено, что Черняев старался успокоить своего патрона и потому покривил душой, заведомо говоря неправду Ведь еще до заседания ''семерки'' он писал в Дневнике ''Сегодня (26 июня 1991 года. - И Ф ) М С бросил Максвеллу (известный британский издатель. - И Ф ): "А откуда вы взяли, что я буду баллотироваться на следующий срок в президенты?"... Даже если он так решил, не следует это выбалтывачь: Запад считаться перестанет совсем, еще активнее будут переключаться на Ельцина''.1 Отсюда следует, что, во-первых, западные политики в определенной мере перестали считаться с Горбачевым, но пока не совсем, и, во-вторых, они уже переключаются на Ельцина, но не полностью Эти выводы соответствуют задачам американской дипломатии лета 1991 года, сформулированным госсекретарем Бейкером как ''балансирование'' между Горбачевым и Ельциным. Это ''балансирование'' явилось следствием изменения в Москве политической конъюнктуры после избрания Ельцина Президентом РСФСР Став президентом, Ельцин быстро набирал силу. Приведем в этой связи интересную деталь Л В.Шебаршин, возглавлявший Первое главное управление КГБ (ПГУ), занимавшееся внешней разведкой, рассказывает об одном своем рабочем дне: ''Информационные материалы рассмотрены и подписаны. В списке адресатов весьма существенное добавление - Б.Н.Ельцин. Телеграммы и аналитические записки ПГУ направляются ему уже несколько месяцев; с середины -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Там же С 162 2 Добрынин АФ Сугубо доверительно С 674 375 июня (1991 года. - И.Ф.) Ельцин получает те же материалы, что и Горбачев''. Но власть Горбачева уходила в прошлое. В разделе книги Шебаршина, где повествуется о событиях июня 1991 года, читаем: ''В верха прошла добротная информация. В окружении Буша сделан вывод, что господствующая роль Горбачева в политической жизни Советского Союза завершилась, в полный рост встает альтернативная ему фигура Ельцина. Сохраняя прежние отношения с Горбачевым, Соединенные Штаты должны отныне уделять гораздо больше внимания российскому президенту - проще говоря, не связывать свою политику с проигравшим игроком. Судя по информации, американцам было жаль потерять Горбачева - он податлив и предсказуем, Ельцин для них пока неизвестная величина, но в серьезной политике нет места эмоциям''. Эта агентурная информация дошла и до Ельцина. В его Записках читаем: ''В справке КГБ, представленной Крючкову, говорилось, что "в ближайшем окружении Дж.Буша полагают, что М.С. Горбачев практически исчерпал свои возможности как лидер такой страны, как СССР... В администрации Буша и правительствах других западных стран пытаются определить возможную кандидатуру на замену Горбачева"...''3 В отличие от начальника ПГУ, Ельцин (по понятным причинам) умалчивает о том, что американцы обращают взоры на ''российского президента'' как альтернативную Горбачеву политическую фигуру. Более того, он связывает приведенные агентурные данные с поведением некоторых участников августовского ''заговора''. Ельцин говорит: ''Дело не в том, насколько это сообщение КГБ соответствовало действительности, важно, что Крючков явно опирался на эти данные, строя тактику заговора. Тактику не чисто военного, а фактически легального, административного изменения в верхних эшелонах власти - за- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Шебаршин Л В. Из жизни начальника разведки. М, 1994. С.92. 2 Там же. С.72. 3 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.76. 376 мены "всем надоевшего" Горбачева''.1 По Ельцину, следовательно, получается, что Крючков, опираясь на агентурные сведения, действовал в угоду ''ближайшего окружения Буша'', подыскивая замену Горбачеву, исчерпавшему, по мнению американцев, ''свои возможности'' в качестве лидера СССР. Поверить в такую комбинацию едва ли возможно, если, конечно, не подозревать в председателе Комитета государственной безопасности СССР Крючкове ''агента влияния'', помогающего Ельцину, на которого ''положили глаз'' американцы, оттеснить Горбачева и возглавить процесс продолжения ''перестройки''. Но причастность Крючкова к ''агентуре влияния'' нам представляется маловероятной. Вернемся, впрочем, к главному. В конкретных условиях лета 1991 года единственной альтернативой Горбачеву был Ельцин. Американцы это хорошо понимали и сделали ставку именно на него, о чем и дали знать в Москву наши разведчики. И едва ли можно согласить- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. С.77. 2 Необходимо, однако, заметить, что какие-то подозрения относительно В.А.Крючкова все же циркулировали в обществе. Б.И.Олейник по этому поводу говорит: ''Думаю, что это издержки инерционного мышления: раз главный кэгэбист, следовательно, - агент. Хотя некоторые детали и озадачивали. Откуда, скажем, у Крючкова такая уверенность в том, что, как он заявил после ареста, меня, мол, суд оправдает? Удивляет и существенная разница указов (от 22.VIII.91 г.) Горбачева об освобождении от должности В.С.Павлова и В.А.Крючкова. Касательно первого он звучит так: "В связи с возбуждением Прокуратурой СССР уголовного дела в отношении Павлова В.С. за участие в антиконституционном заговоре Павлов Валентин Сергеевич освобожден от обязанностей премьер-министра СССР". А по второму ~ весьма обыденно, чуть ли не как в связи с переходом на другую Должность: "Крючков Владимир Александрович освобожден от обязанностей председателя Комитета государственной безопасности''. Не правда ли, весьма настораживающая разница? Но это - внешние признаки, и не исключено, что они кем-то... специально так выстроены, чтобы "засветить" именно Владимира Александровича'' (О л е и н и к Б.И. Князь тьмы... С.34). По мнению М.Вольфа, августовские события инсценировал Крючков - ставленник Горбачева (Вольф М. Игра на чужом поле. Тридцать лет во главе разведки. М., 1998. С.348). 377 ся с М.Я.Геллером в том, будто Горбачев на летней лондонской встрече 1991 года ''получил нормальную поддержку: главы семи богатейших стран еще раз подтвердили, что ставят на Горбачева, что видят в нем единственного собеседника в Советском Союзе, как бы этот Союз сегодня не трясло... В Лондоне он получил мандат на управление, по крайней мере, еще на полтора года''.1 Внешне, на словах это, быть может, было так. Но на деле ''семерке'', особенно США, стало ясно, что ''постепенновец'' Горбачев, весьма непопулярный и одиозный в своей стране, явно проигрывает динамичному и радикальному Ельцину, располагающему довольно широкой народной поддержкой, что показали июньские выборы президента России.2 Итак, ''податливый'' и ''предсказуемый'' Горбачев представлял собой к середине 1991 года политика, по всем статьям уступавшего Ельцину. Это порой сознавал сам ''М.С.''. Вероятно, в один из моментов политического просветления он и обронил фразу: ''Может, мне надо все отдать Борису?''3 И вот смена лидеров ''перестройки'', наконец, состоялась. 4 августа 1991 года Горбачев отбыл на непродолжительный отдых в Крым. На 20 августа было намечено подписание нового договора о Союзе, подготовленного в процессе встреч в Ново-Огареве. Однако ранним утром 19 августа, когда еще Горбачев находился в Форосе, по центральному радио и телевидению было передано Заявление советского руководства о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР на срок шесть месяцев, начиная с 4 часов московского -- -- -- -- -- -- 1 Геллер М.Я. Российские заметки 1991-1996. М., 1998. С.34. -Совсем иное впечатление у А.А.Собчака: ''На совещании глав государств "большой семерки" в Лондоне Горбачев не получает поддержки для реализации антикризисной программы, предложенной правительством Валентина Павлова'' (Собчак А.А. Жила-была коммунистическая партия. С.34). 2 Эта поддержка была обусловлена не столько достоинствами Ельцина как политика, сколько ''порочностью, антинародной деятельностью Горбачева'' (см.: Павлов В.С. Август изнутри. Горбачевпутч. С.7). 3 Попов Г. Август девяносто первого// Известия, 1992, 25 августа. 378 времени 19 августа 1991 года.1 Эта мера, по объяснению составителей Заявления, предпринималась с целью преодоления глубочайшего кризиса, переживаемого страной, политического, межнационального и гражданского противостояния, хаоса и анархии, угрожающих жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости Отечества. Для управления страной в условиях ЧП был образован Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), куда вошли: О.Д. Бакланов - первый заместитель председателя Совета обороны СССР, В.А. Крючков - председатель КГБ СССР, В.С. Павлов - премьер-министр СССР, Б.К.Пуго - министр внутренних дел СССР, В.А. Стародуб-цев - председатель Крестьянского союза СССР, А.И.Тизяков -президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Д.Т. Язов - министр обороны СССР, Г.И. Янаев - и.о. Президента СССР. Был обнародован Указ вице-президента СССР Г.И.Янаева по поводу его вступления в исполнение обязанностей Президента СССР, который гласил: ''В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР, на основании статьи 127(7) Конституции СССР вступил в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года''. ГКЧП принял Обращение к советскому народу. Там, в частности, говорилось: ''Соотечественники! Граждане Советского Союза! В тяжкий критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам! Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе М.С.Горбачева политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамичного развития страны и демо- -- -- -- -- -- -- -- 1 А.А.Собчак почему-то пишет о введении чрезвычайного положения ''по всей стране''. (Собчак А А. Жила-была коммунистическая партия. С.35) 379 кратизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик (курсив наш. - Я.Ф.). На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения. Политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Насаждается злобное глумление над всеми институтами государства. Страна, по существу, стала неуправляемой. Воспользовавшись предоставленными свободами, попирая только что появившиеся ростки демократии, возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства и захват власти любой ценой. Растоптаны результаты общенационального референдума о единстве Отечества. Циничная спекуляция на национальных чувствах - лишь ширма для удовлетворения амбиций. Ни сегодняшние беды своих народов, ни их завтрашний день не беспокоят политических авантюристов. Создавая обстановку морально-политического террора и пытаясь прикрыться щитом народного доверия, они забывают, что осуждаемые и разрываемые ими связи устанавливались на основе куда более широкой народной поддержки, прошедшей к тому же многовековую проверку историей. Сегодня те, кто, по существу, ведет дело к свержению конституционного строя (курсив наш.- Я.Ф.), должны ответить перед матерями и отцами за гибель многих сотен жертв межнациональных конфликтов. На их совести искалеченные судьбы более полумиллиона беженцев. Из-за них потеряли покой и радость жизни десятки миллионов советских людей, еще вчера живших в единой семье, а затем оказавшихся в собственном доме изгоями. Каким быть общественному строю, должен решать народ, а его пытаются лишить этого права''.1 ''Долгие годы, - сказано в Обращении, - со всех сторон мы слышим заклинания о приверженности интересам личности, заботе о ее правах, социальной защищенности. На деле же че- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Советская Россия, 1991, 20 августа 380 ловек оказался униженным, ущемленным в реальных правах и возможностях, доведенным до отчаяния. На глазах теряют вес и эффективность все демократические институты, созданные народным волеизъявлением. Это результат целенаправленных действий тех, кто, грубо попирая Основной Закон СССР, фактически совершает антиконституционный переворот и тянется к необузданной личной диктатуре. Префектуры, мэрии и другие противозаконные структуры все более явочным путем подменяют собой избранные народом Советы'' (курсив наш. -ЯФ.).1 ''Углубляющаяся дестабилизация политической и экономической обстановки в Советском Союзе подрывает наши позиции в мире. Кое-где послышались реваншистские нотки, выдвигаются требования в пересмотре наших границ. Раздаются даже голоса о расчленении Советского Союза и о возможности установления международной опеки над отдельными объектами и районами страны (курсив наш. - Я.Ф.). Такова горькая реальность. Еще вчера советский человек, оказавшийся за границей, чувствовал себя достойным гражданином влиятельного и уважаемого государства. Ныне он - зачастую иностранец второго класса, обращение с которым несет печать пренебрежения либо сочувствия''.2 ГКЧП намерен радикальным образом изменить ход событий: ''Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР полностью отдает себе отчет в глубине поразившего нашу страну кризиса, он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьезные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса''.3 Обращение к советскому народу содержит по меньшей мере пять основных положений: 1) политика реформ (''перестройка'') зашла в тупик; 2) ''перестройка'' ввергла народ в пу- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. 2 Там же. 3 Там же. 381 чину невиданных бед и страданий; 3) страна на грани антиконституционного переворота, свержения конституционного строя и установления личной диктатуры; 4) в Советском Союзе осуществляется ликвидация Советов посредством их замены властными учреждениями, не предусмотренными Конституцией; 5) подорваны позиции СССР в мире, его суверенитет, территориальная целостность и безопасность. Следует признать справедливость оценки состояния нашей страны к августу 1991 года, данной советским руководством в лице ГКЧП. Однако переломить ситуацию Комитет не сумел. 21 августа он перестал существовать. Затея провалилась. Причастные к ней лица были арестованы и заключены в московскую тюрьму с умиротворяющим названием ''Матросская тишина''. Рекою полились суждения о происшедшем. К настоящему времени о событиях августа 1991 года написано немало. В различных публикациях они изображаются как переворот или путч. Здесь нет необходимости в полном обзоре этих публикаций, но о некоторых сказать все же придется. Не следует думать, будто идея о перевороте и путче возникла в результате неторопливого и всестороннего осмысления событий 19-21 августа 1991 года. Она появилась мгновенно после выступления гэкачепистов, будто была заготовлена заранее и хранилась до случая, чтобы в нужный момент и быть запущенной. Эта идея фигурирует уже в документах российского руководства, обнародованных 19 августа. В обращении ''К гражданам России'', сочиненном Р.И.Хасбулатовым, С.М.Шахраем, Г.Э.Бурбулисом, И.С.Силаевым, М.Н.Полтора-ниным и В.Н.Ярошенко,1 говорилось, что ''в ночь с 18 на 19 августа 1991 года отстранен от власти законно избранный президент страны. Какими бы причинами не оправдывалось это отстранение, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом''. Обращение называет членов ГКЧП путчистами, потерявшими ''всякий стыд и совесть''. -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Ельцин Б.Н. Записки президента. С.82. 382 Одновременно с обращением Президент России Ельцин издал Указ, в котором постановил: ''Считать объявление Комитета антиконституционным и квалифицировать действия его организаторов как государственный переворот, являющийся ни чем иным как государственным преступлением''.1 Позднее в своих ''Записках президента'' Ельцин будет оперировать аналогичными понятиями: заговор, переворот, путч, хунта и т.д.2 По примеру Ельцина правительство Молдовы заявило ночью 19 августа, что ''отстранение от руководства страной законно избранного Президента СССР - антиконституционный путч, государственный переворот, организованный реакционными силами''.3 Тогда же, 19 августа, в различных обращениях и призывах посыпались такие штампованные словечки, как ''военный путч'', ''хунта'' и пр.4 Итак, ''государственный переворот'', ''путч'', ''антиконституционный путч'', ''военный путч'', ''хунта'' - вот набор терминов, квалифицирующих деятельность ГКЧП и введенных в оборот в первый же день деятельности этого Комитета. Поэтому Горбачев был отнюдь не оригинален, когда в своем Указе от 22 августа 1991 года писал: ''В ночь на 19 августа группа заговорщиков захватила власть с намерением осуществить государственный переворот... Так называемым ГКЧП издан ряд актов, имевших целью установить диктаторский режим и свернуть страну с пути демократических преобразований''.5 Горбачев определил действия ГКЧП как заговор. Он стал, пожалуй, первым, кто буквально ''вдогонку'' августовским событиям написал и опубликовал специальную книгу. Правда, книга эта небольшая, на шесть с половиной учетно-издательских листов, но все-таки книга, работа над ко- -- -- -- -- -- -- - 1 Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995 гг.). С.359. 2 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.67, 74, 85, 95, 105,131. 3 Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995 гг.). С.362. 4 Там же. С.361. 5 Российская газета, 1991, 24 августа. 6 Там же. 383 торой требовала серьезного осмысления случившегося, следовательно, времени. Она была подписана в печать 21 октября 1991 года, т.е. ровно через два месяца после провала ГКЧП. Интересное, хотя, быть может, и случайное совпадение. Однако еще любопытнее очень сжатый срок ее подготовки: не более, по-видимому, полутора месяца, а если взять в расчет обращение к читателю, предпосланное основному тексту и датированное сентябрем 1991 года,1 то несколько недель. Конечно, сделать книгу можно и в столь короткий срок, но в других, надо полагать, условиях, чем те, в которых находился ее автор, когда вернулся в Москву из форосского ''пленения''. Ведь на него тогда накатилось столько забот, переживаний, опасений и страхов, что можно только дивиться тому, как удавалось ему выкраивать время для работы над книгой. Не меняет дела тот факт, что в книге есть авторская статья, написанная в Форосе. Ее присутствие здесь дает еще больше оснований думать, не создавались ли заблаговременно какие-то и другие фрагменты горбачевской книги.4 Но если это так, то Горбачев, приступив к написанию книги об августовских -- -- -- -- -- -- -- - 1 Горбачев М.С. Августовский путч. Причины и следствия. М, 1991.СЛ 2 При этом надо учесть, что книга ''вышла вначале по-английски, потом - по-французски и лишь затем по-русски, что тоже симптоматично'' (Геллер М.Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки// Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2. Апогей и крах сталинизма. М., 1997. С.569). 3 М.Я.Геллер полагает, что она была подготовлена советниками Горбачева (там же), признавая тем самым, хотя и косвенно, невозможность ее написания в столь сжатый срок единоличным образом. Однако, на наш взгляд, стиль книги свидетельствует о том, что именно Горбачев является автором этого опуса. 4 В.И.Болдин, находившийся не один год при М.С.Горбачеве, т.е. знавший что к чему, высказывает любопытную в данной связи мысль. Он говорит: ''Даже вернувшись из Фороса, Горбачев сказал на пресс-конфереции, что во время отдыха писал статью, где затрагивал вопросы попытки переворота. Впрочем, ему это было нетрудно сделать и до отпуска''. (Болдин В И. Крушение пьедестала. . С.12) 384 событиях заранее, знал, что такие события скоро произойдут. Именно в этом плане ориентируют нас свидетельства А.С.Черняева, помогавшего Горбачеву писать в Форосе упомянутую статью. ''К 15 августа, - рассказывает Черняев, -уже был 30-страничный текст. Судя по статье, он (Горбачев. -Я.Ф.) предвидел возможные варианты развития событий, в том числе "чрезвычайный"... В статье Горбачев подробно разбирает, к чему оно (чрезвычайное положение. - И.Ф.) может привести. Поскольку общество изменилось, "народ привык к воздуху свободы" (есть у него там такое выражение), он никогда не согласится повернуть вспять, никогда не примирится с режимом диктатуры. Может что-то получиться в тех или иных местах - народ ведь доведен до предела и есть настроения: мол, черт с ней, с диктатурой, с хунтой, лишь бы немедленное спасение от повседневных бед, улучшение жизни. В традициях русского народа искать спасителя в верховной власти, которая все рассудит и наладит. В этих построениях - большая опасность. И тем не менее народ в целом, вся страна не захотела бы и не позволила вернуться, отнять атмосферу свободы, которую создала перестройка. Так рассуждал М.С.'' Форосская статья, помещенная в книге Горбачева о событиях августа 1991 года, не содержит подробного разбора последствий введения чрезвычайного положения. Этому разбору посвящен, в сущности, один абзац: ''Введение чрезвычайного положения, в котором видят выход из кризиса даже некоторые сторонники перестройки, не говоря уже о тех, кто исповедует идеологию диктатуры, это - гибельный путь, путь к гражданской войне. И откровенно говоря, за призывами к чрезвычайному положению нетрудно подчас разглядеть поиск средства вернуться к политической системе, существовавшей в допере-строечный период''.2 -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Ч е р н я е в А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.190-191. 2 Горбачев М.С. Августовский путч. . С.76. 385 Отсутствие в книжном варианте фаросской статьи подробного разбора последствий введения чрезвычайного положения, который, по свидетельству Черняева, был представлен в первоначальной ее редакции, говорит о сокращениях и правке, произведенных при подготовке этого книжного варианта. Зачем понадобилось править и сокращать статью? Не для того ли, чтобы завуалировать осведомленность Горбачева о предстоящих событиях?. . Поспешность издания книги также, по-видимому, имеет какой-то смысл. Предлагая в спешном порядке собственную интерпретацию происходившего в Москве 19-21 августа, Горбачев рассчитывал, наверное, во-первых, отвести от себя подозрения в причастности к затее гэкачепистов и, во-вторых, внедрить в сознание доверчивых людей (таких среди русских ''пруд пруди'') мысль о том, что он стал жертвой заговора, т.е. страдальцем, и потому заслуживает сочувствия и жалости. М.С.Горбачев называет действия представителей советского руководства 19-21 августа 1991 года ''преступной авантюрой'', ''переворотом'' и ''путчем''. Он подчеркивает, что ''механизм путча был запущен в Москве. Очевидно, все было подготовлено заранее''.1 Это заявление производит несколько загадочное впечатление. Где, как не в Москве, мог быть запущен ''механизм путча''? Другой город СССР тут просто исключен, и это совершенно очевидно. И все же Горбачев говорит о Москве. Почему? Не потому ли, чтобы намеренно замкнуть все на Москве, оставив за ширмой тех, кто находился далеко от советской столицы и, так сказать, ''заказывал музыку''. Поразмыслить тут есть над чем. В книге ''Августовский путч'', а также в других публикациях Горбачев предлагает незамысловатую и чересчур упрощенную версию августовских событий, связывая их с выступлением представителей консервативных сил в КПСС. Подоплека ''заговора'' ему кажется очевидной - ''сохранить и возро- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. С.9. 386 дить старые порядки, не останавливаясь перед самыми крайними мерами, ликвидировать завоевания перестройки''.1 По Горбачеву, ''линия поведения консервативного крыла в партийном руководстве давно просматривалась. И все же - что непосредственно подтолкнуло их на явную авантюру? Раздумывая над этим, я прихожу к выводу, что "последней каплей", переполнившей чашу терпения, стало опасение утраты личной власти... Поэтому заявления гэкачепистов о том, что ими двигало одно лишь патриотическое чувство, - демагогия, рассчитаны на простаков''.2 Словно почувствовав, что перестарался, Горбачев добавляет: ''Не хочу сказать, что им вовсе была безразлична судьба государства. Но они отождествляли его с прежней системой, а действовали, исходя в первую очередь из карьерных или даже шкурных интересов, чтобы сохранить за собой должности''.3 Эти обвинения настолько неубедительны, что вызывают сомнение даже у демократов. ''В ходе критики путчистов, -пишет Г.Х.Попов, - иные обвинители очень уж напирают на то, что они, путчисты, нарушили некий нормальный процесс в страхе перед его неутешительными лично для них итогами. Все, мол, шло к их устранению, вот они и восстали. Конечно, этот аспект присутствует. И все же я склонен считать, что по преимуществу организаторы путча - люди идеи, верные слуги поднявшей их к вершинам пирамиды. Они думали об интересах страны - в своем, коммунистическом понимании. Понимание того, что страна разваливается, что дальше так нельзя, что узел уже затянулся намертво, что его не развязать дебатами, законодательством и другими нормальными методами, усиливалось на обоих полюсах политической жизни - и у консерваторов, и у демократов''.4 Знаменательные слова! В них -- -- -- -- -- -- -- - 1 Горбачев М.С. Декабрь-91. Моя позиция. М.,1992. С.З, 2 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.556, 557. 3 Там же.С.557. Попов Г. Август девяносто первого// Известия, 1992, 22 августа. - мнению Д.Боффа, нет причин оспаривать, что основной целью ''заговорщиков'' было ''сохранение структур государства, потрясенных перестройкой'' (Б о ф ф а Д. От СССР к России... С.237-238). 387 проглядывает не только неизбежность столкновения демократов с их противниками, осознание всеми, в том числе демократами, что ''нормальными методами'' из сложившейся ситуации не выйти, но и готовность демократов воспользоваться любым удобным случаем, чтобы пойти на силовое противостояние. И об этом Г.Х.Попов говорит вполне откровенно: ''Консерваторы понимали, что осенью дадим бой уже мы. Опять-таки потому, что и нам ждать больше было нельзя''.1 Вот почему мы не можем согласиться с Т.Х.Гдляном, который то ли по простодушию, то ли по лукавству говорит, что ''демократы, исходя из своей идеологии ненасильственных действий, недооценили мощь и коварство противника, а потому не подготовили план действий на случай внезапного введения в стране чрезвычайного положения. Не было, естественно, никакого координационного органа. Наивные по своей сущности демократы, неоднократно повторявшие в публичных выступлениях азбуку марксизма, согласно которой власть без боя не отдается, даже не предусмотрели никаких вариантов поведения в случае антиконституционных действий со стороны партно-менклатуры''.2 Какой ''координационный орган'' нужен был демократам, если они, по выражению Ельцина, ''отхватили Россию'' и в российской верховной власти, прежде всего президентской, имели для себя мощную опору?! О какой наивности демократов, не предусмотревших ''никаких вариантов поведения'' в случае чрезвычайных обстоятельств, можно говорить, если в сейфе Белого дома у генерала К.Кобеца лежал заранее составленный план противодействия путчистам под ко- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Попов Г. Август девяносто первого// Известия 1992, 22 августа. 2 Гдлян Т., Иванов Н. Кремлевское дело. Ростов-на-Дону, 1994. С.402. 388 довым названием ''План Икс''?! Да и сама идея о том, будто демократы ''не предусмотрели никаких вариантов поведения в случае антиконституционных действий со стороны партноменклатуры'', попросту неверна. Такие ''варианты поведения'' предполагались заранее. И если Гдлян говорит искренне, то он, следовательно, не знал о подобных заготовках. По-видимому, ранг у него был не тот, чтобы иметь доступ к тайнам демократов. А вот Гавриил Попов был на сей счет осведомлен. ''Когда мне задолго до путча, - рассказывает он, - в первый раз показали как возможные его сценарии, так и наши возможные контракции (курсив наш. - И.Ф.), у меня глаза разбежались. Чего тут не было: и сопротивление в Белом доме, и под Москвой, и выезд в Питер или в Свердловск для борьбы оттуда, и резервное правительство в Прибалтике, и даже за рубежом. А сколько было предложений о сценариях самого путча! И "алжирский вариант" - бунт группы войск в какой-нибудь из республик. Восстание русского населения в республиках (курсив наш. - И.Ф,).2 И т.д., и т.п. Но постепенно сценарии "сгущались" и все яснее становилось, что все будет зависеть от роли самого Горбачева: путч будет или с благословения Горбачева, или под флагом его неинформированности, или при его несогласии, или даже против него. Самым благоприятным для нас был вариант путча "против Горбачева". Мы ожидали, что, скорее всего, таким он и будет. Но, может быть, нам удастся представить его в таком варианте - и это будет большая удача. Поэтому даже если день, полдня будет "нестыковка" путча и Горбачева - надо будет сразу же этим воспользоваться и ударить в эту щель. ГКЧП из всех возможных вариантов избрал -- -- -- -- -- - 1 Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 15; см. также: Московский комсомолец. 1991, 31 августа. 2 Признание знаменательное: вариант, предполагавший ''восстание русского населения в республиках'', со всей очевидностью свидетельствует ° том, что реформы, проводимые демократами, были направлены против Русского народа. 389 такой, о котором мы могли только мечтать, - не просто против Горбачева, а еще с его изоляцией. Получив такой прекрасный пас, Ельцин не мог не ответить великолепным ударом. Я не хочу сказать, что все изложенные соображения были утром 19 августа за два часа "просчитаны" среди десятков других вариантов. Работа велась в эти часы очень напряженная, но не на пустом месте'' (курсив наш. - И. Ф.).1 Таким образом, у нас нет ни малейших сомнений относительно того, что так называемый ''путч'' был для демократов желанным.2 Они ждали путчистов, можно сказать, ''с томленьем упованья''. Задолго до ''путча'' Крючков передавал Горбачеву секретные записки о готовящемся демократами перевороте.3 Не будь ''путча'', демократы непременно выдумали бы его, поскольку ''путчевая'' ситуация создавала идеальные условия для них ''в укреплении своего положения, в том числе и юридическими и административными мерами''.4 События после ''путча'' - яркое тому свидетельство. Однако демократы до сих пор предпочитают об этом умалчивать и по-прежнему -- -- -- -- -- - 1 Попов Г. Август девяносто первого - В.С.Павлов, комментируя эти признания Попова, пишет: ''Осведомленность Попова в этих делах -вне сомнений, а цинизм откровенности понятен - победители делят лавры. Тем не менее осторожность и здесь не покинула Попова. Он лишь раскрыл секрет Полишинеля. Но ничего не сказал, кто его знакомил, а что еще важнее - из каких источников приходила информация. О том, какого рода указания получали информатор или информаторы, известно. Но кто они? Ответа нет...'' (Павлов В.С. Август изнутри. Горбачевпутч. С.80). 2 Нередко пишущие демократы стараются представить дело так, будто в путче была заинтересована лишь одна сторона - противники ''реформ'' и консерваторы. По словам Д.А.Волкогонова, путч ''не был неожиданным. О возможности военного переворота много говорили и писали. На Съезде народных депутатов звучали прозрачные намеки на необходимость "твердой руки". При выборах президента России в списки претендентов на посты первого и второго лица появились генералы'' (Волкогонов Д.А. Семь вождей. М., 1996. Кн.2. С.346). 3 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.80. 4Коржихина Т.П., Сенин А.С. История российской государственности. М., 1995.С.315 390 ''крутят заезженную пластинку'' о ''заговоре'', ''государственном перевороте'' и ''путче'' консерваторов, спасавших якобы свои теплые, насиженные места и обреченный тоталитарный режим.1 Подобные представления просочились в научную литературу, энциклопедии и учебники. В недавно изданной ''Политической истории'' читаем, например, такое: ''5 августа, после отбытия Горбачева в Крым, консервативные руководители СССР приступили к реализации заговора, направленного на пресечение реформ, восстановление в полном объеме власти Центра и КПСС''.2 О ''путче реакционных сил в августе 1991 г.'' рассуждает А.Каппелер.3 Терминами ''путч'' и ''заговор'' оперирует М.Я.Геллер. Он определяет выступление гэкачепистов как ''путч правых, реакционеров, фашистов, сталинистов и пр.''4 Однако трезвый анализ фактов вынуждает Геллера отойти от чрезмерно эмоциональных оценок и признать, что ''практически путч кончился, не начавшись'', а ''заговор не удался''. Да он и ''не мог удаться, ибо его практически не было''.5 Недавно появившийся в печати энциклопедический справочник ''Россия'' содержит раздел, посвященный истории нашей страны, откуда узнаем: ''19 августа 1991 года консервативная часть союзного руководства, возглавляемая вице-президентом Г.И.Янаевым, премьер-министром В.С.Павловым, председателем КГБ В.А.Крючковым, министром внутренних дел Б.К.Пуго и другими деятелями, фактически отстранила Горбачева от власти и объявила о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). К -- -- -- -- -- -- - 1 См., напр.: Собчак А.А. Жила-была коммунистическая партия. С.35; Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С.71-86; Г д л я н Т., Иванов Н Кремлевское дело. С.399-438. 2 Политическая история: Россия - СССР - Российская Федерация. Т.2. С 652. 3 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 1997. С.288. 4 Геллер М.Я. Российские заметки 1991-1996. С.35-36. 5 Там же. С.37, 38. 391 этой акции ее инициаторов толкало как стремление к собственному политическому самосохранению, так и к сохранению власти старой партийно-государственной элиты вообще''.1 А вот каким премудростям ''обучают'' учеников и студентов России авторы одного учебного пособия по отечественной истории: ''Демократические преобразования, демонтаж социалистических порядков, процесс ликвидации советской империи вызывал беспокойство, а то и ненависть со стороны некоторых групп населения, прежде всего тесно сроднившихся с коммунистическим режимом: партократии, чиновничества, руководителей государственных предприятий, прежде всего военно-промышленных, колхозных "генералов", отвыкших или не способных хорошо работать, мечтавших о возвращении "хозяина", о твердой руке, железном порядке. Настроения этих слоев населения были широко представлены в руководстве компартии, государства, ближайшем окружении Президента СССР. В ночь на 19 августа 1991 года, накануне намечавшегося подписания нового союзного договора, группа высокопоставленных государственных чиновников, членов высшего руководства КПСС, предприняла попытку совершить антиконституционный государственный переворот''.2 Среди документов и материалов, прилагаемых к главе, откуда взят цитированный текст, нет ни одного документа ГКЧП, тогда как материалы противной стороны здесь представлены.3 И это досадно, поскольку авторы пособия дают весьма негативную оценку деятельности ГКЧП, которую учащимся, как и в недавние ''приснопамятные'' времена, приходится принимать на веру: ''Документы ГКЧП показывают, что это была авантюристическая попытка теряющих свою власть и свои привилегии реакционно-коммунистических сил отбросить страну назад к -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Россия: Энциклопедический справочник. М, 1998. С. 198, 2 Отечественная история. XX век. М , 1997. С.471. 3 Там же. С.474-476. 392 социалистическим порядкам, сорвать трудный процесс вхождения в свободный мир''.1 Версии Горбачева-Ельцина об августовских событиях 1991 года, а также тех, кто разделяет и развивает их, противостоят взгляды А.И.Лукьянова, В.А.Крючкова, В.С.Павлова и других участников этих драматических событий. По мнению А.И.Лукьянова, ''август 91-го был лишь эпизодом, важным, существенным, но все же эпизодом в общей канве тех событий, которые развернулись в нашей стране в конце 80-х годов. Только в этом контексте и может быть правильно найдено подлинное место того, что произошло в августе 1991 года''.2 Свое мнение бывший Председатель Верховного Совета СССР сформировал не только на основе личных впечатлений, но и на основе следственных материалов. Он говорит: ''Теперь, прочитав 35 тыс. страниц уголовного дела об августовских событиях, я еще с большей убежденностью могу подтвердить, что это был не "государственный переворот", не "заговор", а отчаянная попытка спасти закрепленный Конституцией СССР общественный строй. Это не умещающийся в рамках закона ответ на другой исподволь готовившийся действительный и грозный переворот, состоящий в переводе страны в капиталистическое русло и разрушении Советской федерации, многие десятилетия объединявшей народы Советского Союза. Хочу подчеркнуть особо. Не свертывание реформ, не возвращение к тоталитаризму, не огосударствление всего и вся. Нет, речи об этом не шло, хотя именно так пытаются изобразить "зловещие планы путчистов" телерадио и газетные оракулы. Спасти социалистическую ориентацию развития общества, сохранить Союз, не допустить скатывание страны в пучину еще более глубокого кризиса - вот что вытекает из документов ГКЧП, когда их читаешь спокойно и непредвзято''.3 -- -- -- -- -- -- -- - 1 Там же. С.472. 2 Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С.6. Т~., -- -- - ^ 1- 3 Там же. С. 12. 393 По убеждению В.А.Крючкова, документы ГКЧП ''свидетельствовали о намерении группы лиц из числа высшего советского руководства предпринять отчаянную попытку спасти державу и уберечь наш народ от бед, которые так щедро свалились на него'',1 Эта ''группа лиц'', или ''группа товарищей'', выступила ''на защиту Конституции СССР, против воцарившегося в стране правового беспредела''.2 Августовское выступление являлось ''попыткой максимально возможными средствами остановить разрушение страны''.3 В.А.Крючков, как и А.И.Лукьянов, считает, что август 1991 года имел свою предысторию: ''Августовским событиям 1991 года предшествовал целый ряд широкомасштабной политической, пропагандистской, психологической подготовки трагического развала Союза, осуществляемой сознательно и целенаправленно одними, в силу заблуждений и неведения последствий - другими''.4 В русле взглядов Лукьянова-Крючкова иногда высказываются односторонние и отчасти простодушные суждения. Так, Е.К.Лигачев проникновенно говорит о ''настоящих патриотах'', объединившихся в ''группе руководящих лиц государства'', которые предприняли ''попытку, правда, неудачную, отстранения Горбачева от поста президента''. Побудил их к тому ''отказ от социалистического строя, Советской власти, от общественной собственности на основные средства производства'', зафиксированный в проекте Союзного договора'', подготовленном Горбачевым и Ельциным.5 Несколько иначе видятся августовские события В.С.Павлову - члену ГКЧП, написавшему по поводу данных событий небольшую книгу. ''Эта книга, - говорит он, - создавалась в тюремной камере "Матросской тишины" и служит прямым ответом на потоки лжи, фальсификаций, которые уже выплес- -- -- -- -- -- -- 1 Крючков В.А. Личное дело. Ч.2 С. 164. 2 Там же. С.408. 3 Там же. С. 417. 4 Там же. С.410-411. 5 Лигачев Е.К. Ликвидатор// Советская Россия, 1998, 17 сентября. 394 нуты на экраны телевизоров, в эфир, на страницы газет, журналов и книг. Это не мемуары, не воспоминания, а детальный анализ августовских событий, сделанный на основе личных наблюдений и следственных материалов. По существу, в книге содержится мой ответ на главный вопрос: кто в действительности был инициатором драматических августовских событий? И этот ответ недвусмысленно сформулирован в заголовке - "Горбачевпутч"''.' Согласно Павлову, то был ''государственный переворот, тщательно подготовленный и профессионально проведенный Горбачевым-Ельциным, по спецзаказу''.2 Откуда шел этот ''спецзаказ''? Ответ на вопрос дает следующий текст из книги Павлова: ''Обусловленные так называемым "новым мышлением" и "перестройкой" идеи и цели, связываемые западными средствами массовой информации и политиками в значительной мере только с именем Горбачева, имели для Запада вполне реальные блага и ценности. Его внешнеполитическая деятельность дала возможность Западу, ничего не уступив, добиться достижения своих эгоистических целей в политике, позволила уменьшить бремя военного налогообложения и выйти на весьма перспективные рынки сбыта, к источникам сырья. Для западного обывателя он - уже не лидер "империи зла", а гуманист, борец за мир и приоритет общечеловеческих ценностей. Для них он - человек, снявший угрозу ядерных конфликтов, изнурительного противостояния в холодной войне, - что им до того, что заплатил он за это развалом собственной страны, подрывом на многие годы ее экономической мощи. Поэтому, очевидно, он усиленно восхваляется их средствами массовой информации по сей день и превращается в "ласкового Горби". Два лица одного человека: предатель своего народа и герой для внешнего мира, и прежде всего США, Германии, Израиля (подчеркнуто нами. - И. Ф.}. И то и другое объек- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Павлов В.С. Август изнутри. Горбачевпутч С.З. 2 Там же. С.4. 395 тивно, обоснованно. Все зависит от того, кто платит. Вот почему Горбачев спешил все сдать - и государство, и партию, и народ. Это тот капитал, за который ему платят и еще заплатят миллионы сребренников'' (подчеркнуто нами. -И.Ф.).1 В.С.Павлов, как видим, уличает Горбачева в предательстве советской Державы Западу, и в этом усматривает основной смысл его деятельности. Отсюда ясно, что ''спецзаказ'', о котором говорит Павлов, сделан Горбачеву из-за рубежа. Главная задача, какую этот заказ ставил перед генсеком и президентом страны, состояла в разрушении единого государства, а также в ликвидации социалистического строя.2 Кроме того, Горбачев, инспирируя путч, преследовал и личные цели, связанные с его желанием удержать власть. Павлов пишет: ''Горбачев решил использовать нашу преданность делу и своей стране, народу, чтобы расправиться нашими руками с Ельциным, подталкивая нас на кровопролитие. Затем, как Президент СССР, расправиться с виновниками этого кровопролития, то есть с нами. В итоге - страна в развале, раздел и беспредел, он на троне, а все, кто мог оказать сопротивление, на том свете или в тюрьме''.3 Павлов уверен, что Ельцин ''знал этот сценарий и готовил заранее свой выход из-за занавеса. Он тоже решил использовать нас, откорректировав сценарий Горбачева. Он решил нашими руками убрать Горбачева и затем, также организовав кровопролитие, ликвидировать нас''.4 В целом это был ''спектакль'', в котором некий режиссер отвел Горбачеву соответствующую роль.5 Помимо Павлова о причастности Горбачева к ''путчу'' говорил и Э.Шеварднадзе. 5 сентября 1991 года, как свидетельствует А.С.Черняев, между Горбачевым и германским канцлером Г.Колем состоялся телефонный разговор. Коль спросил -- -- -- -- -- - 1 Там же. С.7. 2 Там же. С.74. 3 Там же. С.73. 4 Там же. 5 Там же. С.80. 396 Горбачева: ''Как расценивать заявление Шеварднадзе о том, что ты якобы знал о намечавшемся путче?''. Горбачев ответил: ''Что-то я не слышал здесь таких интерпретаций''. Канцлер заметил: ''Но у нас пишут об этом в газетах''. ''Я поинтересуюсь: возможно, это были какие-то заявления на заграницу'', - сказал Горбачев.1 Такого рода сообщения, распространяемые западной прессой, Черняев считал ''дикими домыслами'', сожалея, что к ним ''приложил руку Э.А.Шеварднадзе своим двусмысленным публичным намеком''.2 Черняев - лицо слишком заинтересованное, чтобы ему можно было верить. Не столь пристрастные наблюдатели имеют в данном случае иное мнение. М.Я.Геллер говорит: ''Горбачева предали все его "апостолы". И это настолько странно, что приходится задать вопрос: предали ли? Вопрос этот задавали и задают: знал ли Горбачев, а если знал, то почему молчал? Даже та информация, которая имеется сегодня, позволяет говорить: знал. В "дипломатической", уклончивой форме не перестает это повторять бывший министр иностранных дел Шеварднадзе''.3 Как и Павлов, генерал А.Лебедь также считает спектаклем события, происходившие в Москве 19-21 августа 1991 года. ''Спектакль назывался "путчем"'' - одна из глав его книги ''За Державу обидно...''.4 Слово ''спектакль'' фигурирует и в рассуждениях М.Я.Геллера.5 По Б.И.Олейнику, это - ''карнавальный путч'',6 а по М.Малиа, - фарс.7 Согласно же Д.Кьеза, ''путч недоумков из ГКЧП'' слишком ''смахивал на оперетту, чтобы быть настоящим''.8 То была ''пьяная оперетта'', ибо -- -- -- -- -- -- -- 1 Черняев А.С. Шесть лет с Горбачевым. С.480. 2 Там же. 3 Геллер М.Я. Российские заметки 1991-1996. С.36-37. 4 Лебедь А.И. За Державу обидно... С.294-315. 5 Геллер М.Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С.567. 6 О л е и н и к Б.И. Князь тьмы. . . С.9. 7 М а л и а М. Конец утопии// Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2. Апогей и крах сталинизма. С.594. 8 К ь е з а Д. ''Прощай, Россия!''. С.238, 240. 397 ''пили все путчисты августа-91, начиная с вице-президента Геннадия Янаева и премьера Валентина Павлова. Кажется, единственным трезвым тогда был шеф КГБ Крючков. Пьян был и Ельцин, как раз в тот вечер вернувшийся из Алма-Аты''. Кьеза резонно замечает: ''Сложные шахматные партии не разыгрываются на таких "зияющих высотах" потребления алкоголя. Ничего не стоит неловким движением смахнуть на пол все фигуры''.2 Тем самым Кьеза как бы намекает, что настоящими игроками являлись не участники ''путча'' и даже не Ельцин со своими людьми, а те, что были ''за кадром''. Неожиданное подтверждение несамостоятельности ''путчистов'' получаем со стороны Ельцина, который отметил ''марионеточный характер'' их ''заговора''.3 Жаль только, что он не указал на ''кукловодов'', хотя и подчеркнул: ''Главное происходило за кулисами событий''.4 Ему было ясно, что ''настоящая военная хунта так себя вести не станет''.5 Тут Ельцин сказал, конечно, лишнее, поскольку эти его слова перечеркивают значимость победы демократов в августе 1991 года. В самом деле, если заговор гэкачепистов имел ''марионеточный характер'', если ''главное происходило за кулисами событий'', что тогда стоит героизм защитников Белого дома или августовская ''народно-демократическая революция'', о которых без устали трубили и трубят демократические средства массовой информации. М.Дэвидоу, подобно другим упомянутым нами наблюдателям, воспринимает августовские события как ''опереточный переворот'', осуществленный демократами, а отнюдь не ГКЧП. Нельзя, полагает он, рассматривать происшедшее как ''серьезную попытку ГКЧП захватить власть, а тем более ус- -- -- -- -- -- -- -- 1 Там же С 213 2 Там же 3 Ельцин БН Записки президента С 85 4 Там же С 83 5 Там же С 85 398 тановить тоталитарный режим''.1 Странные и противоречивые действия Государственного комитета по чрезвычайному положению ''дали толчок для взрывчатого материала и создали идеальные условия для сил антикоммунизма, чтобы осуществить свою контрреволюцию''.2 Само же выступление гэкачепистов было беспомощным, больше похожим на фарс.3 ''Бездарная акция'', ''"любительский" путч'', ''попытка переворота'', проведенная в ''опереточной манере'', - так характеризует события августа 1991 года М. Вольф. Определение ''опереточный'' присутствует и в рассуждениях Г.А.Зюганова. Слово ''путч'' он берет в кавычки. В результате имеем ''опереточный "путч" ГКЧП'',5 ''трагикомический "путч" ГКЧП''. Но это - управляемый мировой олигархией ''путч''. По мнению Зюганова, ''перед сценаристами нашей современной драмы была изначально поставлена задача -разработать и практически реализовать в России методику контролируемого перевода страны в новый политический режим с элементами диктатуры. При этом программа-максимум предусматривает достижение негласного, но полного и жестокого международного контроля над внутриполитической ситуацией. Программа-минимум - недопущение к рычагам государственной власти национально-патриотических сил''. Вот почему плачевный для вдохновителей и участников ГКЧП результат был предопределен, а ''возможность неконтролируемого развития "путча" сведена к минимуму. Этому способствовали следующие факторы: 1 .Предсказуемость самого события. Путч, что называется, "витал в воздухе" задолго -- -- -- -- -- -- 1 Д э в и д о у М Камо грядеши, Русь'7 с 146 2 Там же С 148 3 Там же С. 149 4 В о л ь ф М Игра не чужом поле Тридцать лет во главе разведки С 348, 374 53юганов ГА География победы Основы российской геополитики С И 1 63юганов ГА Россия и современный мир М , 1995 С 37 Там же 399 до попытки его практической реализации. То, что нечто подобное должно вот-вот произойти, главным "игрокам" было очевидно заранее, так что "посвященные" имели полную возможность подготовиться к развязке. 2. Изначально бутафорский, робкий и нерешительный характер "путча". Даже самими организаторами он никогда не планировался всерьез. Молчаливо предполагалось, что демонстрация решительности и силы сама по себе расставит все по своим местам, став затем декорацией, эффектным фоном, на котором беспрепятственно и легко будут проведены стабилизационные меры. 3.Странное (мягко говоря) поведение главы партии и государства. Двойная игра президента-генсека на этом этапе очевидна. Открыв своим бездействием "зеленый свет" ГКЧП, он мгновенно "сдал" всех соратников-партийцев, как только ситуация стала необратимой. Притом его персональные политические цели незамысловаты и понятны: избавиться от стеснительной опеки "консерваторов", развязать себе руки для дальнейших политических и кадровых комбинаций и т.д.''.1 С точки зрения общего плана ''управляемой катастрофы'', реализуемого внешними силами в нашей стране, Г.А.Зюганов находит связь между ''путчистами'' августа 91-го и ''мятежниками'' октября 93-го.2 Эту точку зрения развивает и В.С.Широнин: ''На основе известных мне фактов могу сказать, что и Август-91 и Октябрь-93 были звеньями одной цепи, можно даже считать позициями одного общего плана, разработанного в недрах ЦРУ США, - плана по анатомическому расчленению Советского Союза''.3 По Широнину, Запад сильно встревожили результаты референдума 17 марта 1991 года, побудив западные спецслужбы приступить к ускоренной подготовке Августа-91: ''Итоги того референдума потребовали внести срочные кор- -- -- -- -- -- -- 1 Там же. С.42^3. 2 Там же. С.37. 3 Ш и р о н и н В.С. 1) Под колпаком контрразведки . . С. 152; 2) КГБ - ЦРУ. Секретные пружины перестройки. С. 151. 400 рективы в коалиционные планы Запада по развалу Советского Союза... Началось трагическое обвальное движение страны от 17 марта к августу 1991 года''.1 Заслуживает самого пристального внимания заявление Б.Н.Ельцина о том, что ''август-91 и октябрь-93 соединились в одну неразрывную цепь, разрушилась империя, мы стали свидетелями мучительного и жестокого прощания с целой эпо- Л хой''. Это заявление представляет особую ценность, поскольку исходит от компетентного представителя демократического лагеря, опрокинувшего Россию в капиталистическое прошлое. Оно может быть объяснено так: президент в очередной раз проговорился, приоткрыв тайные планы демократов и их чужеземных наставников и покровителей. Таковы некоторые мнения и суждения об августовских событиях 1991 года, существующие в современной публицистике, научной, учебной и мемуарной литературе. Они обладают, на наш взгляд, разной степенью убедительности. Наиболее примитивной и потому заслуживающей быть отвергнутой является версия о ''путче'', ''перевороте'', ''заговоре'' консервативной части советского руководства, враждебной реформам и стремившейся к восстановлению старой тоталитарной системы и унитарного государства. Односторонней и упрощенной нам представляется идея, сводящая события 19-21 августа 1991 года к выступлению патриотов, спасающих СССР, закрепленный Конституцией общественный и политический строй. Конечно, такая мотивация присутствовала в поведении некоторых участников августовских происшествий. Но она была лишь одной среди прочих и при этом не основной и не доминирующей. Патриотический настрой определял поведение лишь отдельных лиц, втянутых в августовскую историю и заранее обреченных в ее дья- -- -- -- -- -- -- -- -- -- 1 Ш и р о н и н В.С. КГБ - ЦРУ. Секретные пружины перестройки. С 158 2 Ельцин Б.Н Записки президента. С.8. 401 вольской игре на проигрыш. Это были достойные люди, но, увы, наивные и обманутые. Отсюда становится очевидной недостаточность, определенная неполнота представлений об августовских событиях как ''фарсе'', ''спектакле'', ''опереточном путче'', ''бутафорном путче'' и т.п. Возникновение подобных представлений можно объяснить тем, что демократы ожидали и, возможно, планировали нечто подобное событиям 19-21 августа. Они, наверное, заранее знали, что назовут ''путчем'', ''переворотом'', ''заговором'' любое выступление традиционалистов (''консерваторов''), даже если оно не соответствует или не вполне соответствует данным понятиям. Им нужен был именно путч, чтобы применить адекватные путчевым решительные меры воздействия по отношению к своим противникам с целью покончить с ними навсегда и выйти на финиш к развалу СССР и капиталистической реставрации. Поэтому едва гэкачеписты заявили о себе, как к ним сразу же прилепили слова ''путч'', ''переворот'', ''заговор''. А когда трезвые наблюдатели присмотрелись к действиям ГКЧП, они убедились, что эти действия, если говорить честно и всерьез, не соответствуют ни путчу, ни перевороту, ни заговору.1 Поэтому и пошли в ход вы- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Даже Б.Н.Ельцин не удержался и высказал свое недоумение: ''Нелепости в их (членов ГКЧП. - И.Ф.) поведении стали бросаться в глаза довольно быстро. Группа захвата из подразделения "Альфа", присланная сюда (в Архангельское. - И Ф.) еще ночью, так и осталась сидеть в лесу без конкретной задачи. Были арестованы депутаты Гдлян и Уражцев, а главные российские лидеры проснулись у себя на дачах, успели сообразить, что случилось и начали организовывать сопротивление. Пока я обратил внимание только на телефоны. Они работают, значит, жить можно... Я успел почувствовать: что-то тут не так. Настоящая военная хунта так себя не станет вести'' (Ельцин Б.Н. Записки президента. С.85). - Эти слова Ельцина приобретают особую выразительность при их сопоставлении с заявлением В.С.Павлова: ''Мы, члены ГКЧП, не готовили переворота. У нас, поверьте, хватило бы ума и возможностей арестовать все российское руководство еще далеко от Москвы, в аэропорту, на даче, на дороге. Возможностей было сколько угодно. Даже в здании Верховного Совета РСФСР мог ли, если бы ставили такую цель'' (Павлов В.С. Август изнутри. Горбачевпутч. С.73). 402 ражения ''путч-спектакль'', ''опереточный путч'', тогда как при оценке событий 19-21 августа 1991 года следовало вообще отказаться от понятий ''путч'', ''переворот'', ''заговор'', искусственно притянутых демократами из конъюнктурных политических соображений с целью оправдать свои последующие, чрезвычайные меры, не допустимые при обычных обстоятельствах. Убедительные, на наш взгляд, доводы насчет того, что в действительности не было никакого путча, переворота или заговора, приводит В.С.Павлов.1 К его доводам кое-что и ''от себя приложим''. В современном русском языке слово ''путч'' означает 'государственный переворот, организованный группой заговорщиков'.2 Терминами ''переворот'', ''государственный переворот'' на нашем наречии называют ''коренное изменение в государственной жизни'', а словом ''заговор'' -- ''тайное соглашение о совместных действиях против кого-нибудь в политических и других целях''.4 Если исходить из данного понятийного материала, а не из другого, посильного лишь демократическим ''мудрецам'', то следует со всей определенностью сказать, что действия ГКЧП нельзя характеризовать как путч, переворот или заговор. Гэкачеписты не планировали ''коренное изменение в государственной жизни'' СССР. Напротив, они пытались сохранить существующий конституционный порядок, общественный и государственный строй перед угрозой их ''коренного изменения'', предпринимаемого со стороны Горбачева - Ельцина с пособниками. Они не сговорились тайно против Горбачева, т.е. не составили заговор против него. Иначе не понять их появление в Форосе перед Горбачевым и обсуждение с ним вопроса о введении чрезвычайного положе- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 Там же. С.67-68. 2 О ж е г о в С.И. Словарь русского языка. М., 1984. С.550. ' Там же. С.431. 4 Там же. С. 174. 403 ния - основной акции, характеризующей деятельность ГКЧП.' По верному замечанию В.С.Павлова, ''весь сыр-бор разгорелся'' как раз ''в связи с решением вопроса: вводить или не вводить чрезвычайное положение и кому это делать?''2 При этом резонно Павлов спрашивает: ''Причем здесь власть и заговор?''. Он мог бы с тем же основанием спросить и еще: причем тут путч и переворот? Ведь все это - выдумки. Сам Горбачев является здесь невольным свидетелем. Описанная им сцена встречи в Форосе с посланцами ГКЧП О.Д. Баклановым, В.И. Болдиным, В.И.Варенниковым и О.С.Шениным никак не может быть истолкована как встреча с путчистами и заговорщиками. ''Речь со стороны прибывших - повествует форосский дачник, - шла о том, что люди уже объединились и нужен указ Президента. Вопрос передо мной поставлен так: или издайте указ (о введении чрезвычайного положения. - И. Ф.) и оставайтесь здесь, или передайте полномочия вице-президенту''.3 Так читаем в книге Горбачева ''Августовский путч'', изданной сразу же после августовских событий, когда ему надо было решительно отмежеваться от гэкачепистов, чтобы отвести от себя какие бы то ни было подозрения. Поэтому у него такая жесткая альтернатива: или издай указ, или отдай полномочия вице-президенту. Но вот прошло время, случилось так, что Горбачев ''вылетел из седла'' и оказался не у дел. Теперь президенту на пенсии ничто не угрожало и он мог кое-что приоткрыть. И оказывается, что Бакланов сказал Горбачеву: ''Не хотите сами подписывать Указ о введении чрезвычайного положения, передайте свои полномочия Янаеву''. А затем добавил: ''Отдохните, мы сделаем "грязную работу", а потом вы сможе- -- -- -- -- -- -- -- -- - 1 ''На самом деле, можно ли считать ''заговором'' акцию, организаторы которой заранее ставят о ней в известность Президента, а тот не предпринимает ни одного шага, чтоб ей воспрепятствовать'', - говорит А.И.Лукьянов (Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С.11). 2 П а в л о в В.С. Август изнутри. Горбачевпутч. С.68. 3Горбачев М.С. Августовский путч... С.11. 404 те вернуться''. Очень странные заговорщики, не правда ли! А дальше началась целая дискуссия между ''заговорщиками'' и ''жертвой заговора'', причем тон ей задавал главным образом Горбачев. Он спросил ''заговорщиков'': ''В связи с чем так ставится вопрос?''. Те ответили: ''Ситуация в стране такая -страна катится к катастрофе, надо принимать меры, нужно чрезвычайное положение - другие меры уже не спасут, нельзя больше предаваться иллюзиям''. ''Злодеи-заговорщики'', следовательно, уговаривают свою ''несчастную жертву'', но она упрямится: ''Мой ответ состоял в том, что я не хуже их знаю политическую, экономическую, социальную ситуацию в стране, положение людей, их жизнь, все тяготы, которые они несут сейчас. И надо делать быстрее все то, что нужно для улучшения жизни. Но я решительный противник - не только по политическим, но и моральным соображениям - таких способов решения вопросов, которые всегда приводили к гибели людей - сотнями, тысячами, миллионами. От этого мы должны навсегда отказаться. Иначе все, что начали, будет предано и похоронено, и мы пойдем по новому кровавому кругу. Если у вас такая точка зрения, давайте ставить вопросы на Верховном Совете, выносить на обсуждение Съезда народных депутатов, искать решения... И вы, и те, кто вас послал, - авантюристы. Вы погубите себя - ну, это ваше дело, черт с вами. Но вы погубите страну, все, что мы уже сделали. Передайте это комитету, который вас послал. Сейчас мы подошли к подписанию Договора. Вместе с республиками подготовлены крупные решения по продовольственным, топливным, финансовым проблемам, с тем чтобы быстрее стабилизировать политическую и экономическую ситуацию, быстрее развивать рыночные процессы, дать людям больше возможности развернуться во всем. Наметилось согласие. Да, его не хватает - мы не избавились от подозрений и с той и с другой стороны. И в отношениях меж- -- -- -- -- -- -- -- 1 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.558-559. 2 Горбачев М.С. Августовский путч... С.11. 405 ду республиками и центром, и в отношениях между политическим и общественным движением - все это есть. Но единственный путь -- искать согласие. Оно появилось, и мы начали продвигаться вперед. Только самоубийцы могут предлагать сейчас вводить чрезвычайный режим в стране. На это я не пойду...Ну вот вы завтра чрезвычайное положение объявите. А что дальше? Вы хоть прогнозируйте на один, на четыре шага - что дальше? Страна отвергнет, не поддержит эти меры. Вы хотите сыграть на трудностях, на том, что народ устал, что он уже готов поддержать любого диктатора... Я предлагаю созвать Верховный Совет, Съезд и все решить. Вы обеспокоены нынешней ситуацией? Она беспокоит всех нас. Вы считаете, что нужны срочные неотложные меры. Я такого же мнения. Давайте соберемся и будем решать. Я готов пойти на созыв Съезда народных депутатов, Верховного Совета, раз у части руководства есть сомнения. Давайте собираться, давайте обсуждать. Депутаты знают, что происходит на местах. Давайте принимать меры. Я буду отстаивать три главных направления: путь согласия, путь углубления реформ, сотрудничества с Западом. Тем более что есть встречные желания народов сотрудничать с нами сейчас, на этом решающем этапе... Все, другого разговора не может быть. Доложите, что я категорически против ваших замыслов, и вы потерпите поражение. Но мне страшно за народ и за то, что мы сделали за эти годы... " 1 В книге мемуаров, вышедшей четыре года спустя, Горбачев настолько лапидарен, что умещает этот монолог, произнесенный перед гэкачепистами, в небольшой абзац: ''Вы и те, кто вас послал, обеспокоены ситуацией? Но я не хуже вас знаю обстановку в стране, и она тревожит меня не меньше, чем вас. Считаете, что нужны адекватные меры? Я такого же мнения. Главная из них уже подготовлена - это подписание Союзного договора. На заседании Совета Федерации 21 августа намечено обсудить ход выполнения экономической ре- -- -- -- -- -- -- 1 Там же С. 11-13. 406 формы. Вы же спасение видите в чрезвычайных мерах. Я с этим не согласен. Давайте созывать Верховный Совет СССР, Съезд народных депутатов, раз у части руководства есть сомнения в правильности политического курса. Давайте обсуждать и решать. Но действовать только в рамках Конституции, закона. Иное для меня неприемлемо. То, что вы себя загубите, - черт с вами, но ведь дело может кончиться большой кровью. Не тот стал народ, чтобы мириться с вашей диктатурой, с потерей свободы, всего, что было добыто в эти годы''.1 У нас нет уверенности в том, сказал ли Горбачев все эти слова на самом деле, или выдумал их задним числом. Ведь протокольных записей тогда не велось. И все же, на наш взгляд, важнее не столько их полнота и даже конкретное содержание, сколько тон и стиль разговора Горбачева с ''заговорщиками''. Поучения и нотации, перемешанные с грубостью, - вот что сразу обращает внимание при знакомстве с тем, что говорил он гэкачепистам. Мы