ших к джунглям, в так называемые укрепленные "новые деревни". ("New Villages") Принимая решение работать совместно с МКА и предоставить гражданство китайцам, ОМНО пыталась изолировать коммунистов от большинства китайского населения. Эта стратегия оказалась успешной, потому что большинство китайцев оценило великодушие, проявленное ОМНО в вопросе о предоставлении им гражданства и поддержало борьбу с коммунистами и борьбу за независимость. Поэтому первое в истории малайских государств демократически избранное правительство смогло добиться предоставления независимости и объединить малайцев и китайцев в борьбе против коммунистических повстанцев, что, в конце концов, позволило разгромить партизан. Правительство также признавало особое положение малайского большинства, тем не менее, в течение первого десятилетия после провозглашения независимости, после того как малайцы столкнулись с реалиями, эйфория улетучилась. За исключением того, что малайцы сменили англичан в государственной администрации, в их статусе не произошло значительных изменений: по сравнению с китайцами они оставались бедными. Малайские лидеры в тот период пришли к выводу, что пределом мечтаний для малайца была карьера государственного служащего, а для китайца - карьера бизнесмена. Возможно, в большинстве случаев так оно и было, тем не менее, значительное число малайцев стремилось к тому, чтобы разбогатеть, что, как они видели, было возможно в сфере бизнеса, а некоторые китайцы считали, что и у них было право работать в государственной администрации, где после ухода англичан появились вакансии. По мере того как малайцы и китайцы все яснее заявляли о своем желании работать в традиционных сферах влияния друг друга, напряженность в обществе нарастала, а отношения между ОМНО и МКА становились все более напряженными. К примеру, попытки правительства выделить некоторым малайцам лицензии на торговлю сигаретами натолкнулись на фактический бойкот со стороны китайцев. Малайцы начали повнимательнее присматриваться к распределению национального богатства, и пришли к выводу, что они были обречены жить в бедности до тех пор, пока не обеспечено их активное участие в деловой жизни страны. В то время еще не были известны какие-либо точные цифры и факты относительно распределения национального богатства между расовыми общинами Малайзии, но то, что малайцы не имели своей доли в экономике страны, было ясно любому. В Куала-Лумпуре, практически, не было ни одного малайского магазина, все вывески были написаны китайскими иероглифами, а надписи на малайском языке - отсутствовали. Как это ни парадоксально, но китайские школы также постепенно исчезали, так как все большее число китайских учеников стремилось учиться в английских школах. Это не особо радовало малайцев, потому что китайских учеников в малайских средних школах не было вообще. Малайцы считали, что следовало заставить китайцев и индусов учиться в малайских средних школах, но правительство не желало насильно насаждать национальный язык. Среди малайской молодежи росло разочарование в правительстве Альянса во главе с ОМНО. Одновременно, китайцы были недовольны МКА, считая, что эта партия делала слишком много уступок малайцам и ОМНО. В правительстве считали, что экономические и финансовые проблемы были недоступны для понимания малайцев, поэтому с самого начала портфели министра финансов и министра по делам коммерции и промышленности выделялись членам МКА. Эти министры-китайцы едва ли поддерживали стремление малайцев пробиться в сферу бизнеса и промышленности, поэтому малайцам не удавалось добиться серьезного прогресса в этих областях. В результате проведения первого Малайского экономического конгресса (Malay economic congress) в 1965 году был образован "Бэнк бумипутера" (Bank Buimputera), а Управление развития сельской промышленности (УРСП - Rural Industries Development Authority) было переименовано в "Народный доверительный совет". УРСП было образовано англичанами, чтобы убедить малайцев одобрить создание Малайского Союза. Англичане выделили агентству 5,000,000 ринггитов для оказания помощи малайцам, проживавшим в сельской местности. В частности, агентство выделяло малайцам стипендии для изучения стенографии в некоторых школах Куала-Лумпура. После провозглашения независимости в 1957 году функции УРСП были расширены, и организация создала несколько учебных заведений. Когда УСПС была переименована, колледж УРСП в Куала-Лумпуре был переименован в Технологический институт НДС или ТИФ. В конце 60-ых годов ТИФ был лишь тенью того, чем он стал сейчас, и являлся настоящим рассадником антиправительственной агитации. Знаки недовольства правительством и его политикой со стороны малайцев и китайцев были очевидны, но лидеры правительства отказывались их замечать. Им казалось, что отсутствие открытых столкновений между малайцами и китайцами свидетельствовало о существовании расовой гармонии. Лидеры Альянса были настолько уверены в себе, что решили провести всеобщие выборы в 1969 году только после того, как полностью истек срок их пребывания у власти. Они также позволили вести предвыборную агитацию в течение максимально разрешенного законом шестинедельного срока. Было разрешено публичное обсуждение расовых вопросов, чем в ходе кампании активно воспользовались и малайцы, и китайцы. В ходе ожесточенной шестинедельной предвыборной кампании напряженность в отношениях продолжала усиливаться. Политики, принадлежавшие ко всем партиям, колесили по стране и, не задумываясь о последствиях, использовали любые приемы для разжигания расовой ненависти между тремя основными этническими группами населения. Особенно усердствовали в этом представители партий, представлявших интересы малайцев и китайцев и старавшихся заручиться их поддержкой. Многие малайцы в ОМНО полагали, что смогут победить на выборах без поддержки со стороны китайцев. Число малайских избирательных округов было достаточным для завоевания абсолютного большинства. Кроме того, малайская оппозиция была представлена, в основном, малайскими экстремистами из Панмалайской исламской партии, стоявшей на открыто антикитайских позициях. ПМИП стремилась к тому, чтобы Малайзией управляли малайцы, и использовала ислам в качестве своего предвыборного знамени. Это очень не нравилось китайцам, и казалось немыслимым, чтобы китайцы, независимо от того, поддерживали ли они МКА или представителей китайской оппозиции, проголосовали за ПМИП. В ОМНО считали, что китайцы сохранят нейтралитет и вообще не станут голосовать. Если бы китайцы воздержались от участия в голосовании, ОМНО, располагавшая более значительной поддержкой со стороны малайцев, победила бы на выборах. Фактически, лидеры ОМНО хотели победить без поддержки со стороны китайцев, чтобы не чувствовать себя обязанными по отношению к ним. Они считали, что это позволит им добиться создания более промалайски настроенного правительства. Китайцы из МКА открыто демонстрировали свое нежелание поддерживать кандидатов Альянса, - и китайцев, и малайцев. Поэтому их участие в предвыборной кампании Альянса было чисто номинальным. Они также осуждали открыто промалайский характер предвыборной кампании ОМНО. Разумеется, китайцы, не входившие в МКА, и не скрывали своих антималайских настроений. Хотя они и не верили, что смогут победить Альянс и образовать правительство китайского большинства, но полагали, что уменьшение числа представителей Альянса в парламенте ослабит политическое влияние малайцев. С другой стороны, они не считали, что ОМНО пошла бы на объединение со своим основным соперником - ПМИП, а потому и не опасались создания чисто малайского правительства на основе коалиции ОМНО и ПМИП. В 1969 году предвыборная агитация основывалась исключительно на политических вопросах расового характера. Несмотря на то, что высшие руководители правительства Альянса воспринимали происходившие события с оптимизмом, имелись явные признаки того, что малайско-китайский политический брак по расчету дал трещину, и вскоре должен был совсем развалиться, наткнувшись на рифы расизма. День выборов, 10 мая 1969 года, был отмечен некоторыми странными событиями. Во многих избирательных округах со значительным преобладанием малайского населения, где соперничали кандидаты от ОМНО и ПМИП, было очевидно, что китайские избиратели направлялись для получения своих регистрационных номеров в информационные кабины ПМИП. Некоторые функционеры ОМНО полагали, что это была уловка со стороны китайцев, дабы создать у ПМИП ложное впечатление, что они станут голосовать за эту партию. Поэтому представители ОМНО оставались уверенными в том, что китайцы либо поддержать кандидатов ОМНО, либо сохранят нейтралитет. Разумеется, они не верили, что китайские избиратели проголосуют за ПМИП. Когда поздним вечером того же дня были объявлены результаты голосования, многие лидеры и члены ОМНО встревожились. Во многих округах с преобладанием малайского населения ОМНО потерпела поражение от ПМИП. Уже во время подсчета голосов стало очевидно, что многие избиратели-китайцы проголосовали за кандидатов ПМИП. Наблюдатели от ОМНО в центрах по подсчету голосов видели, что на избирательных участках с преобладанием китайского населения все голоса были отданы за ПМИП. Так как голоса избирателей-малайцев разделились между ОМНО и ПМИП, то голоса китайских избирателей определили результат выборов в нескольких округах, где победа досталась ПМИП. Мнение представителей ОМНО о том, что избиратели-китайцы ни за что не станут голосовать за ПМИП, оказалось ошибочным. После того, как были подсчитаны все голоса, оказалось, что большинство, которым Альянс располагал в парламенте, сильно сократилось. Особенно плохие результаты были у МКА, что говорило о том, что основная масса китайцев отошла от Альянса. Играя азартно, но расчетливо (а у китайцев вообще слава неисправимых азартных игроков), китайцы применили такую тактику голосования в округах с преобладанием малайского населения. Они знали, что ПМИП никогда не наберет достаточного числа мандатов, чтобы сформировать федеральное правительство, поэтому реальной опасности того, что исламская партия ПМИП будет править страной, не было. С другой стороны, решительная победа ОМНО серьезно укрепила бы позиции малайцев в правительстве Альянса. Конечно, существовала угроза того, что ОМНО выйдет из Альянса, образует коалицию с ПМИП и другими малайскими партиями и сформирует чисто малайское правительство. Китайцы делали ставку на то, что ОМНО будет продолжать оставаться в оппозиции по отношению к ПМИП - своему главному сопернику в малайской политике. В 1973 году ОМНО и ПМИП, которая была переименована в Исламскую партию Малайзии (ИПМ - Parti Islam Se Malaysia), наконец, преодолели свои разногласия, и ПМИП вступила в возглавляемый ОМНО Национальный фронт, представлявший собой расширенную версию Альянса. Так что азартная игра, затеянная китайцами, удалась, но не надолго. Альянс получил большинство голосов, достаточное для формирования федерального правительства, но правящей коалиции не удалось взять реванш у ПМИП в штате Келантан, она также уступила власть в штате Пинанг вновь сформированной партии Геракан. В штатах Перак и Селангор Альянс также не получил большинства голосов и не смог сформировать правительство. Оппозиционная Народная прогрессивная партия (НПП - People's Progressive Party) пыталась сформировать коалицию с ПМИП в штате Перак, но из этого ничего не вышло. В штате Селангор велись переговоры о сформировании коалиции между Альянсом и одной из небольших оппозиционных партий. В обстановке политической неопределенности оппозиционная партия Геракан получила разрешение правительства на проведение демонстраций в Куала-Лумпуре, чтобы отпраздновать свою победу. Партия Геракан победила только в Пинанге, но члены партии-китайцы хотели отпраздновать свою "победу над малайцами". Участники демонстрации умышленно прошли неподалеку от малайского поселка Кампонг-Бару (Kampung Baru), где в адрес малайцев, наблюдавших за процессией, стали раздаваться оскорбления. В ответ ОМНО также потребовала, чтобы ей было дано разрешение на проведение демонстраций в Куала-Лумпуре для празднования своей победы. Правительство не могло отказать ОМНО, ибо уже разрешило провести демонстрацию партии Геракан. К сожалению, демонстрация ОМНО завершилась актами насилия: малайцы напали на китайцев, убили несколько человек, подожгли дома и автомобили. В то время дома и автомобили в городе принадлежали, практически, только китайцам, так что малайцы были уверены в том, что разрушают китайскую собственность. Позднее этот факт был взят на заметку архитекторами НЭПа, которые полагали, что собственность, особенно в городах, не должна была принадлежать представителям только одной расы. По предложению переходного правительства, управлявшего страной в период проведения выборов, король объявил в стране чрезвычайное положение. Выборы в штатах Сабах и Саравак, расположенных в Восточной Малайзии, были отложены, сформированное парламентом правительство, - распущено. Премьер-министр Тенку Абдул Рахман поручил своему заместителю Тун Абдул Разаку сформировать Национальный оперативный совет (НОС - National Operations Council), который был наделен всеми полномочиями по управлению страной. Совет включал в себя руководителей вооруженных сил и полиции, а также президентов МКА и МИК. Подобные органы были сформированы и на уровне штатов. На протяжении нескольких недель продолжались спорадические вспышки насилия, главным образом со стороны малайцев, в ходе которых поджигались дома и автомобили. Доктор Тун Исмаил (Tun Ismail), который до того уже ушел в отставку, был отозван, кооптирован в состав НОС, ему было поручено заниматься вопросами безопасности. Он проявлял в этом деле полнейшую беспристрастность и принимал решительные меры против всех, кто нарушал комендантский час или имел при себе оружие, будь то малайцы или немалайцы. Малайцы поначалу полагали, что состоявшие преимущественно из малайцев силы безопасности снисходительно отнесутся к нападениям на немалайцев и объекты их собственности. Но доктор Тун Исмаил вскоре дал ясно понять, что преступные действия должны быть прекращены всеми без исключения. В течение короткого промежутка времени законность и порядок были восстановлены. Как только мир и спокойствие были восстановлены, начались дебаты относительно будущего Малайзии. Был ли Альянс, который победил на выборах, хотя и с меньшим отрывом, чем ранее, той формой коалиции, которой следовало поручить формирование правительства? Результаты выборов 1969 года для МКА были плохими и явно свидетельствовали об утрате поддержки со стороны большинства китайцев. В прессе развернулись ожесточенные дебаты по вопросу о том, был ли смысл в том, чтобы МКА продолжала представлять китайцев в коалиции Альянса? Многие малайцы считали, что МКА подвела Альянс, а потому ей было не место в правительстве. По-видимому, уязвленный этой критикой, лидер МКА Тун Тан Слю Сен (Tun Tan Slew Sen) публично заявил, что его партия не войдет в состав правительства Альянса. Некоторые малайцы все еще продолжали вынашивать идею формирования чисто малайского правительства на основе коалиции ОМНО, ПМИП и малайских партий, представлявших население Восточной Малайзии. Подобная малайская коалиция располагала бы абсолютным большинством мест в парламенте, состоявшем из 144 депутатов, а также во всех штатах, за исключением Пинанга. Такое правительство могло бы продлить чрезвычайное положение и управлять государством через НОС, который обладал практически неограниченной властью. Было очевидно, что дело шло к расколу Альянса китайских, малайских и индийских партий, обострению расовой конфронтации, а не укреплению сотрудничества между расами. Будущее Малайзии выглядело незавидно: малайцы сосредоточили бы в своих руках абсолютную власть и стали бы пользоваться ею для захвата национального богатства страны. Следует отметить, что, несмотря на неразбериху и создание новых органов государственного управления и принимаемые ими меры, армия и полиция продолжали профессионально исполнять свои обязанности и выполнять приказы политиков. Тем не менее, власть политиков полностью зависела от военных и полиции, они могли управлять лишь постольку, поскольку "человек с ружьем" выполнял их приказы. В такой ситуации во многих других государствах генералы или офицерский корпус могли бы совершить государственный переворот. Если бы они совершили его в Малайзии в 1969 году, мало кто из политиков остался бы у власти, за исключением, возможно полицейских, которые захотели бы разделить власть с военными. Но в тот момент со стороны военных или полиции не было сделано абсолютно никаких попыток захватить власть и оттеснить политиков в сторону. Это тем более удивительно, ибо форма правления, введенная для урегулирования сложившейся ситуации, была военной и по сути, и по названию. Национальный оперативный совет в своей деятельности опирался на Военный оперативный совет (military operations council), в котором обычно председательствовал старший по званию военачальник. Поэтому было бы вполне естественно, если бы главнокомандующий вооруженными силами захотел возглавить НОС. Тем не менее, ни генерал Тенку Осман (Tunku Osman), ни генерал Дато Ибрагим Исмаил (Dato Ibrahim Ismail) даже не попытались занять эту должность, хотя они были среди тех, кто внес предложение о создании НОС. Несмотря на ту большую роль, которую играли военные и полиция в восстановлении законности и порядка и выполнении решений НОС, они были вполне удовлетворены тем, что НОС возглавлял гражданский политик - Тун Абдул Разак. Несмотря на то, что в сегодняшней Малайзии отсутствие военного режима воспринимается как что-то само собой разумеющееся, не стоит забывать, что не так уж давно, сразу после окончания Второй мировой войны, страна управлялась Британской военной администрацией, которую возглавлял генерал-майор Хоун (Hone). Генерал-лейтенант Бриггс (Briggs) и сменивший его генерал Темплер были назначены для руководства военными действиями против коммунистических повстанцев, при этом Темплер совмещал эту роль с должностью посла и руководителя колониальной администрации. Сложившаяся в 1969 году ситуация идеально подходила для того, чтобы совершить военный переворот, и если этого не произошло, то жителям Малайзии следует всегда с благодарностью вспоминать об этом. Наши солдаты всегда были профессионалами, они никогда не вынашивали каких-либо политических амбиций, хотя некоторые из них, после ухода в отставку, принимали участие в выборах. Именно поэтому Малайзии удалось стать демократической страной, управляемой гражданскими политиками, которых уважают военные. Политики, в свою очередь, с уважением относятся к военным и их профессиональной деятельности. Предложение о создании милитаризованного НОС было подготовлено небольшой группой государственных служащих, которая включала главнокомандующего вооруженными силами, генерального инспектора полиции и нескольких высокопоставленных малайских государственных служащих. Они подали это предложение на рассмотрение премьер-министра и заместителя премьер-министра, и вскоре было получено согласие короля на создание НОС и введение чрезвычайного положения. Малайцы могли бы использовать НОС, чтобы захватить абсолютную власть в стране. Они пользовались полной поддержкой со стороны армии и полиции, которые состояли преимущественно из малайцев, потому что мало кто из немалайцев, особенно китайцев, стремился поступить на службу в армию или полицию. Следует отдать должное малайским лидерам: они никогда всерьез не рассматривали вопрос об отстранении немалайцев от власти. Сформировав НОС, в который входили представители всех трех основных общин страны, руководители Совета решили провести консультации относительно будущего страны и с другими политическими силами, включая оппозицию. Для этого был сформирован Национальный совещательный совет (National Consultative Council) в состав которого вошли некоторые члены оппозиции и ученые, а также многие депутаты вновь избранного парламента. НСС обсудил предложение НОС о выработке национальной идеологии "Рукунегара" и Новой экономической политики, направленной на устранение расового экономического неравенства в Малайзии. (Прим.пер.: Rukunegara, "заповеди страны", - принятая в Малайзии идеология, которая включает в себя веру в Бога, лояльность к королю и стране, уважение к Конституции, верховенство закона, укрепление морали) Ясно, что малайских руководителей НОС волновало не только немедленное восстановление законности и порядка в стране, но также и проблемы расовой политики в Малайзии на долгосрочную перспективу. Сотрудничество между китайцами и малайцами, особенно в период борьбы за независимость, показало, что, несмотря ни на что, имелся потенциал для развития добрососедских отношений между ними. Всякий раз, когда возникала необходимость вместе потрудиться ради общего блага, и те, и другие всегда старались мыслить перспективно, проявляли прагматизм, желание позабыть прошлые конфликты и насилие. Несмотря на межэтнические столкновения между малайцами и китайцами, имевшие место в 1945 году, всего семь лет спустя они сформировали Альянс и проголосовали за общих кандидатов на муниципальных выборах в Куала-Лумпуре. Тогда в стране еще продолжались мятежи, которыми руководили китайские коммунисты, стремившиеся к превращению Малайского полуострова в коммунистическое государство, в котором доминировали бы китайцы. Тем не менее, и в этих условиях малайцы продолжали сотрудничать с китайцами в борьбе за независимость. Силы безопасности, состоявшие в основном из малайцев, воевали с партизанскими отрядами, которые, практически поголовно, состояли из китайцев. Многие малайские солдаты и полицейские погибли и получили тяжелые ранения в ходе той войны. Следует признать, что партизаны-коммунисты убивали и китайцев, которых считали предателями своего дела. Капитулировавшие партизаны-китайцы также сотрудничали со службой безопасности в борьбе против повстанцев, вплоть до того, что некоторые из них убивали своих бывших товарищей по оружию. Как оказалось, многие малайцы, особенно политические руководители, принимали все эти соображения во внимание и не считали возможным стричь всех китайцев под одну гребенку. Они исходили из того, что есть хорошие китайцы и плохие китайцы. Тот факт, что некоторые китайцы были настроены антималайски и спровоцировали малайцев, что привело к беспорядкам и убийствам людей после выборов, не помешал им налаживать совместную работу с китайцами. Даже убийство китайцами во время беспорядков нескольких малайцев не повлияло на решение о возобновлении малайско-китайского сотрудничества. После того как было обеспечено участие лидеров МКА и МИК в НОС, лидеры малайцев решили разобраться в причинах расовых беспорядков 1969 года с тем, чтобы возобновить плодотворное сотрудничество между китайцами и малайцами в политической сфере. Расовый фактор нельзя было игнорировать. Китайцы не желали ассимилироваться с малайцами, что позволило бы устранить расовые различия. Тем не менее, сокращение экономического неравенства между расовыми общинами было мерой вполне осуществимой и приемлемой, при условии, что это позволило бы внести вклад в уменьшение напряженности между ними. Даже в расово однородном обществе классовые различия ведут к возникновению напряженности и противоречий. Например, рабочий класс в странах Запада исторически рассматривал себя в качестве непримиримого противника имущих классов и капиталистов. Именно это привело к созданию коммунистической и социалистической идеологии. По сей день рабочий класс в Европе имеет свои политические партии, которые находятся в оппозиции по отношению к "консервативным" партиям, выражающим интересы богатых. Зачастую, классовая борьба приобретает насильственные формы и ведет к гражданской войне. Большевистская, или коммунистическая, революция в России в 1917 году привела к гибели миллионов людей, которые принадлежали к одной этнической группе, но к различным классам. До начала осуществления НЭПа всем было ясно, что малайцы в Малайзии в массе своей бедны, а китайцы - намного богаче. Этнические различия всегда приводили к конфликтам в любом обществе, но когда этнические различия усугубляются классовыми противоречиями, когда представители одной расы бедны, а другой - богаты, вероятность возникновения насильственного конфликта значительно возрастает. Именно такой и была ситуация в Малайзии до 1969 года, и нет сомнений в том, что это в значительной степени было причиной столкновений, последовавших за выборами в мае 1969 года. Поначалу было предложено и осуществлено несколько незначительных мероприятий, направленных на расширение участия малайцев в сфере бизнеса. К примеру, как только прекратились беспорядки, во многих районах Куала-Лумпура были построены киоски, чтобы помочь малайцам развивать розничную торговлю. Чтобы помочь малайцам заняться мелким бизнесом, им выделялись лицензии на ведение лоточной торговли и других видов предпринимательской деятельности. Тем не менее, было очевидно, что подобный постепенный подход не решит проблему ликвидации экономического неравенства между малайцами и представителями других общин. Необходимо было принять куда более масштабные меры, и как можно скорее. НОС поручил значительному числу малайских официальных лиц и партийных активистов изучить эту проблему и подготовить решение, которое позволило бы сократить экономическое неравенство между малайцами и немалайцами. Ими была предложена Новая экономическая политика, предусматривавшая решение двуединой задачи: ликвидация бедности населения независимо от расовой принадлежности; ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности. Очевидно, что НЭП преследовал не только экономические, но и политические цели. Эта политика была сформулирована с целью обеспечения поддержки представителями всех рас, она ставила своей целью возрождение малайско-китайского политического сотрудничества в частности, и восстановление расовой гармонии в целом. Для достижения этих целей малайские политики, поддерживавшие тесные контакты с китайскими руководителями, потратили немало времени, разъясняя им замысел и возможные последствия НЭПа для малайцев и немалайцев. Особо подчеркивался тот факт, что ликвидация бедности должна была осуществляться независимо от расовой принадлежности. Это означало, что НЭП проводился не только в интересах малайцев и иных коренных жителей, но и в интересах представителей других рас, населявших Малайзию. Другой аспект НЭПа, на который обращалось особое внимание немалайцев, заключался в том, что эта политика не предусматривала проведения экспроприации их собственности. Перераспределение национального богатства в пользу малайцев должно было осуществляться за счет вновь созданных материальных благ. Следовало увеличить общие размеры экономического пирога, тогда малайцы получили бы свою долю за счет этого прироста. Указывалось также и на то, что, хотя малайцы составляли 56% населения Малайзии, их долю в национальном богатстве страны планировалось довести только до 30%, а доля немалайцев должна была увеличиться до 40%. В 1970 году в Малайзии существовало как бы две экономики: традиционная и современная. В тот период в стране практически отсутствовала обрабатывающая промышленность, так что современная экономика состояла только из больших плантаций и шахт по добыче олова, которыми, в основном, владели иностранцы. Малайцы должны были получить свою долю в современном секторе экономики, ибо они не смогли бы разбогатеть, занимаясь традиционными видами деятельности: выращиванием риса на небольших участках земли и рыболовством. На деле, эти виды деятельности навсегда обрекали их на жизнь в нищете. Не обеспечив участия малайцев в современном секторе экономики гарантировать выделение малайцам и другим коренным жителям страны предусмотренной НЭПом 30%-ой доли национального богатства страны было невозможно. В тот период, когда формулировалась Новая экономическая политика, масштабность и сложность этой задачи не были оценены по достоинству. Определившись с сущностью политики, ее целями и задачами, разъяснив эту политику и добившись ее поддержки, практически, всеми без исключения, в том числе и большинством немалайцев, оставалось "только" провести ее в жизнь. Несмотря на то, что цели и задачи этой политики были приемлемы для представителей всех рас, ее непродуманное осуществление могло привести к возникновению политических проблем и разжиганию межрасовой вражды. Как уже указывалось, НЭП был в такой же степени политическим инструментом, как и программой социально-экономического переустройства общества. Осуществление этой политики началось в 1971 году, она была рассчитана на 20 лет. На протяжении этого периода времени нельзя было допускать, чтобы политические процессы в Малайзии развивались сами по себе. Руководители НОС вполне отдавали себе отчет в том, что, если политическая ситуация не будет благоприятствовать осуществлению НЭПа, то цели этой политики никогда не будут достигнуты. Поэтому на протяжении всего двадцатилетнего периода политической ситуацией в стране необходимо было управлять так, чтобы она способствовала успешному осуществлению НЭПа. Политическая нестабильность в этот период не только подорвала бы ход осуществления этой программы, но и не позволила бы экономике расти. Проще говоря, в стране просто не были бы созданы те материальные блага, которые можно было бы перераспределить. Поэтому, несмотря на то, что Новая экономическая политика была сформулирована в условиях чрезвычайного положения, когда страной управляли правительство и НОС, политическая сфера не была оставлена без внимания. Лидеры ОМНО решили расширить рамки Альянса и консолидировать его. МКА и МИК продолжали оставаться его членами, как и партии из штатов Саравак и Сабах, которые присоединились к Альянсу, когда эти штаты вошли в состав Малайзии в 1963 году. ОМНО убедила партию Геракан, которая победила на выборах в штате Пинанг, поменьше заниматься политикой, а побольше - проблемами развития страны, и присоединиться к Альянсу. За ней последовали ИПМ, которая контролировала штат Келантан, и НПП, которая располагала значительным влиянием в штате Перак и почти что договорилась об объединении с ИПМ, или ПМИП, как стала называть себя эта партия, о формировании правительства этого штата. Объединенная народная партия Саравака (Sarawak United People's Party) также присоединалась к Альянсу, что позволило стабилизировать неспокойную политическую обстановку в этом штате. Значительно расширивший свои рамки Альянс был переименован в Национальный фронт, а лидерам партий ИПМ, НПП и Геракан были предложены министерские портфели. Только Партия Демократического Действия (ПДД - Democratic Action Party) не вошла в состав правительства, но воспрепятствовать сотрудничеству партий в новом правительстве Национального фронта ей было не по силам. А уровень этого сотрудничества был критически важен для осуществления правительством запланированной программы экономических реформ в рамках НЭПа, предусматривавшей проведение политики позитивной дискриминации. После того как большинство тех, кто в 1969 году первоначально находился в стане наших критиков, вошло в Национальный фронт с намерением принимать участие в работе правительства, политиканство, особенно межпартийные склоки во вновь собравшемся парламенте, пошло на спад. Это позволило в течение двух лет распустить НОС. Предсказания о том, что расовые беспорядки станут регулярным явлением в мультирасовой Малайзии, и что годовщина 13 мая будет вновь и вновь сопровождаться кровопролитием, оказались беспочвенными. Беспорядки и насилие подобные тем, что имели место в 1969 году, никогда больше не повторились. Опасения и подозрения, существовавшие между представителями различных рас, быстро улетучились, что позволило обеспечить безопасность и свободу передвижения для всех и каждого, как в городах, так и в сельской местности. Часто забывают, что в мае 1969 года НОС сумел не допустить распространения расовых беспорядков за пределы Куала-Лумпура, на остальной территории страны сохранялось спокойствие. Китайцы и малайцы занимались своими делами, не опасаясь нападений, даже в тех районах, где большинство населения принадлежало к другой расе. В сельских районах, где жили в основном малайцы, немногие проживавшие там китайцы продолжали работать и заниматься коммерцией в условиях полной безопасности. В городских районах, где большинство жителей составляли китайцы, малайцы всегда чувствовали себя в полной безопасности. Вполне очевидно, что подавляющее большинство населения Малайзии не участвовало в расовых конфликтах и беспорядках.. Когда в феврале 1971 был вновь созван парламент, НОС передал бразды правления правительству Национального фронта, которое включало новых министров от партий Геракан, ИПМ и НПП. Правительство Национального фронта уже обеспечило поддержку НЭПу со стороны Национального совещательного совета. Когда Новая экономическая политика была представлена на рассмотрение парламента, то после некоторых дебатов и критики со стороны оппозиции, состоявшей, практически, исключительно из представителей ПДД, она была одобрена. Прогресс, достигнутый в превращении мультирасового Альянса, находившегося на грани краха, в новый и более широкий союз, включавший большинство оппозиционных партий, был замечательным достижением малайских лидеров. Прежде всего, он являлся заслугой премьер-министра Тун Абдул Разака, которому удалось преодолеть возражения со стороны МКА по поводу включения в состав Альянса еще одной китайской партии - Геракан, что подрывало позиции МКА в правительстве. Ему также пришлось убедить ОМНО смириться с включением в состав Национального фронта еще одной малайской партии - ИПМ, что неизбежно подрывало позиции ОМНО в малайских избирательных округах. Как оказалось, худшие опасения лидеров ОМНО по поводу включения ИПМ в состав Национального фронта оправдались, и в 1977 году ИПМ исключили из его состава. Тем не менее, компромисс по поводу включения некоторых партий в Национальный фронт был необходим, чтобы нация смогла сконцентрироваться на решении проблем обеспечения экономического роста и перераспределения национального богатства между представителями различных рас. Все политики проявили стремление подчинить интересы партийной политики интересам государства в целом. С формированием правительства Национального фронта были созданы политические условия для осуществления НЭПа. Сотрудничество между партиями, входившими в Национальный фронт в ранние годы его существования, было наполнено реальным содержанием: ни в парламенте, ни в правительстве не велись ожесточенные препирательства. Члены законодательных собраний штатов, включая штат Келантан, где большинство принадлежало ИПМ, успешно работали как члены "команды" Национального фронта. ОМНО и ИПМ смогли наладить совместную работу даже на низовом уровне. Наладить сотрудничество между МКА и партией Геракан оказалось нелегко, но это не оказало серьезного влияния на эффективность Национального фронта как политической коалиции и дееспособность созданного ею правительства ни на уровне штатов, ни на федеральном уровне. Поскольку большинство политических партий Малайзии вошло в состав Национального фронта, правительство располагало в парламенте большинством более чем в две трети голосов, что позволило ему добиться принятия парламентом необходимого законодательства и создать разнообразные органы, необходимые для воплощения НЭПа в жизнь. Возвращаясь к сказанному ранее, следует отметить, что ошибки в осуществлении НЭПа могли привести к возникновению политических проблем и способствовать разжиганию межрасовой розни. Чтобы добиться намеченного НЭПом увеличения доли малайцев в национальном богатстве страны до 30%, существовало множество различных способов, но не все они были приемлемы для представителей всех рас, населявших Малайзию. Чтобы не увязнуть в решении политических вопросов, следовало тщательно проанализировать меры по осуществлению НЭПа, с тем, чтобы обеспечить полную поддержку со стороны всех расовых общин и представлявших их политических партий. Суть коммунизма и социализма заключалась в проведении экономических реформ, направленных, в первую очередь, на создание общества, которое было бы более справедливым в экономическом и политическом плане. И при социализме, и при коммунизме проводилась экспроприация собственности имущих классов с целью ее передачи неимущим классам, что, естественно, вело к возникновению недовольства среди представителей имущих классов даже в тех случаях, когда им выплачивалась компенсация за экспроприированное имущество. Коммунисты даже не пытались представить экспроприацию делом справедливым, они просто убивали представителей имущих классов или насильственно лишали их собственности, чтобы передать ее государству. И в том, и в другом случае не удалось добиться ни политической гармонии, ни всеобщего благосостояния. Поэтому, в конце концов, обе идеологии утратили поддержку среди населения и были отвергнуты, а провозглашенная ими цель создания лучшего общества потерпела крах. Американская система позитивной дискриминации была и остается более справедливым подходом, хотя слишком многие представители имущих классов отвергали ее философию, считая несправедливым предоставление льгот представителям определенных слоев населения: неграм и американцам испанского происхождения, которые, в силу исторических причин, оказались в неблагоприятном положении. В подобной ситуации попытки представителей имущих классов прикрыться ложным толкованием принципа всеобщего равенства перед законом выглядят крайне эгоистично. Они просто игнорируют тот факт, что закон всегда был дискриминационным по своей сути и, к примеру, создавал неравные условия в сфере налогообложения для бедных и богатых. В стране, где негры и американцы испанского происхождения всегда подвергались дискриминации, просто возмутительно доказывать, что позитивная дискриминация, направленная на исправление последствий дискриминации, допущенной по отношению к ним в прошлом, является несправедливой и противоречит требованиям Конституции. Как это ни возмутительно, будущее позитивной дискриминации в США является неопределенным, что ведет к сохранению общества, в котором различия между неграми и американцами испанского происхождения с одной стороны, и белыми - с другой, продолжают сохраняться. Во всех сферах экономики негры и американцы испанского происхождения продолжают занимать подчиненное положение по отношению к белым, и существует вероятность того, что так будет всегда. Вполне возможно, что в будущем это неравенство только усилится. Новая экономическая политика включала гарантии того, что ее осуществление не приведет к перераспределению собственности богатых в пользу неимущих. Но раз уж правительство отказалось от использования методов Робин Гуда, то необходимо было решить, как именно создавать то новое богатство, которое мы собирались распределить между неимущими. Если бы новые материальные блага по-прежнему создавались немалайцами, которые находились в более благоприятном положении, то увеличение доли малайцев в национальном богатстве до 30% все равно являлось бы экспроприацией в той или иной форме. Кроме того, если бы мы просто разделили национальное богатство, отдав 30% малайцам, а 70% - немалайцам, то это не устранило бы неравенство, а увековечило бы его. Национальное богатство должно было создаваться совместными усилиями не только малайцев и немалайцев, но также и правительства, причем во многих случаях малайцы должны были бы получить куда больше, чем 30%. Мы шли путем проб и ошибок, ошибки были частыми и грубыми. Когда правительство выделяло акции малайцам, это вело к тому, что большинство из них продавало эти акции немалайцам, чтобы уплатить долги и получить легкую прибыль. Если бы мы использовали только этот метод, то неравенство не только не удалось бы ликвидировать, а, напротив, оно бы только усилилось. Правительствам штатов были даны указания учредить ГКЭР, которым был предоставлен статус малайских компаний. Они были наделены правом создавать крупные коммерческие предприятия, обычно путем выделения правительственных фондов, земли и участков леса для заготовки древесины. Им также выделялись предназначавшиеся малайцам акции новых и расширявших свой бизнес компаний. Подобный статус был предоставлен и другим государственным организациям, которые использовали похожую стратегию. Было создано значительное число корпораций и агентств, которые, в свою очередь, создавали дочерние компании и совместные предприятия. Эти методы были политически приемлемы, но они не слишком способствовали достижению целей НЭПа. Практически все эти государственные агентства и корпорации работали плохо и несли значительные убытки, растрачивая выделенные государством средства. Доля малайцев в национальном богатстве страны увеличилась, но их реальное участие в управлении бизнесом оставалось минимальным. Затем правительство сделало упор на организацию инвестиционных фондов, чтобы распределять выделявшиеся малайцам акции крупных компаний среди максимального числа малайцев, в то же самое время, не позволяя им продавать свои акции немалайцам с целью наживы. Акции инвестиционных фондов нельзя было продать кому угодно, если же собственник акций хотел их реализовать, то их скупали управляющие инвестиционными фондами. Таким образом, акции, выделенные малайцам, оставались во владении инвестиционных фондов и могли быть проданы только покупателям-малайцам. Создание НАК для управления инвестиционными фондами оказалось весьма успешным начинанием, за которым последовало создание других инвестиционных фондов. На сегодняшний день уже более пяти миллионов малайцев инвестировали свои средства в приобретение акций и являются акционерами различных инвестиционных фондов, управляемых НАК, которая является крупнейшим инвестиционным фондом в мире. (Прим. пер.: возможно, с точки зрения числа акционеров так оно и есть, но с точки зрения стоимости управляемых активов НАК значительно уступает американским инвестиционным и пенсионным фондам). Правительства штатов также создали подобные инвестиционные фонды, что позволило увеличить число акционеров, среди которых были люди с различным уровнем доходов. Несмотря на то, что создание инвестиционных фондов позволило увеличить количество акций, остававшихся у малайцев, их реальное участие в управлении компаниями, акционерами которых они являлись, было минимальным. Это не позволяло им приобретать навыки управления бизнесом и управленческие знания, ибо их участие в управлении было слишком пассивным. Лишь немногие счастливчики, работавшие в инвестиционных фондах, приобрели подобный опыт, принимая участие в управлении компаниями, акциями которых владели инвестиционные фонды, в качестве членов советов директоров. Несмотря на то, что участие малайцев в коммерции и управлении бизнесом на то время было незначительным, из правительственных корпораций и агентств, равно как и из инвестиционных фондов, выдвинулось немало способных руководителей и предпринимателей-малайцев. Они ушли из государственных органов, чтобы основать свой собственный бизнес. Некоторые из них потерпели неудачу, но другие вели дела достаточно успешно. Правительство обратило внимание и на этих предпринимателей, и на достигнутые ими успехи. Чтобы НЭП оказался успешным в экономическом и политическом плане, необходимо было, чтобы и малайцы, и немалайцы были пропорционально представлены среди предпринимателей и владельцев крупных компаний. Все методы, применявшиеся правительством до того времени, не давали результатов в деле создания прослойки крупных бизнесменов-малайцев. Поэтому появление новых предпринимателей-малайцев создало предпосылки для развития крупных малайских компаний, которые по своим размерам были бы сравнимы с компаниями, принадлежавшими немалайцам. Правительство решило использовать глобальную тенденцию приватизации госимущества, чтобы создать условия для развития бизнеса тем предпринимателям-малайцам, которые смогли себя зарекомендовать соответствующим образом. Эта стратегия оказалась успешной сверх всяких ожиданий. В ходе приватизации возникли огромные, весьма успешно работавшие малайские конгломераты. Эти компании смогли развиваться, опираясь на собственные силы, практически без поддержки со стороны правительства. Сегодня они пользуются хорошей репутацией в мире, инвестируют за рубежом, приобретая иностранные компании, которыми успешно управляют. С появлением преуспевающих малайских предпринимателей и руководителей крупных компаний они оказались представлены практически во всех сферах экономики. Вторая задача НЭПа - ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности - была выполнена. Первая задача, заключавшаяся в ликвидации бедности среди населения независимо от расовой принадлежности, также была выполнена, что подтверждается отсутствием безработицы в стране. Экономические причины политической нестабильности в мультирасовом малайзийском обществе были, в основном, ликвидированы. Малайзия представляет собой образец успешного решения политических проблем. Есть не так уж много примеров того, как странам с многонациональным населением удавалось добиться стабильности и процветания, и, до определенной степени, расовой гармонии. Как указывалось ранее, ожидавшийся вслед за расовыми беспорядками, имевшими место в мае 1969 года, раскол Альянса, не произошел. Вместо этого, Альянс расширил свои рамки и превратился в Национальный фронт, членами которого стали политические партии, которые до 1969 года находились в оппозиции. Правда, ИПМ вышла из Альянса, но на то были не расовые или экономические причины. ИПМ использовала свое участие в правительстве Национального фронта, чтобы расширить свое влияние за счет ОМНО. Одновременно, в штате Келантан шла борьба внутри самой ИПМ. В конце концов, в 1977 году партия была исключена из Национального фронта. На следующих всеобщих выборах ИПМ проиграла ОМНО в штате Келантан. ИПМ удалось снова победить ОМНО в штате Келантан только в 1990 году, после того как диссиденты из ОМНО создали новую партию под названием "Дух 46-ти" (Semangat 46) и сформировали предвыборный альянс с ИПМ. Создание партии "Дух 46-ти", как и выход ИПМ из Национального фронта, было обусловлено не расовыми или экономическими причинами, а динамикой внутренней борьбы за власть. Несмотря на политические маневры отдельных партий и политиков, реализация НЭПа продолжалась. Действительно, оппозиционеры-немалайцы постоянно пытались возбудить недовольство НЭПом среди немалайцев и даже среди малайцев. Тем не менее, поскольку все жители страны пользовались благами, которые принесло экономическое процветание, люди не были настроены заниматься политиканством вокруг НЭПа. Немалайцы ничего не потеряли в результате проведения НЭПа, напротив, в результате высоких темпов экономического роста в стране их благосостояние повысилось. ИПМ и "Дух 46-ти" пытались доказать, что правительство обмануло малайцев, что осуществление НЭПа принесло наибольшую пользу немалайцам. Тем не менее, уровень жизни малайцев, в результате быстрого роста экономики страны, значительно повысился. В стране была обеспечена полная занятость населения, значительно выросли доходы, было обеспечено участие малайцев во всех сферах экономики, на всех ее уровнях. Поэтому они просто отказывались верить, что НЭП не принес им никакой пользы. Тем не менее, к декабрю 1990 года, сроку окончания НЭПа, его количественные и качественные рубежи не были достигнуты. В количественном плане малайцы (индивидуумы и имевшие соответствующий статус организации) приобрели только 20%-ую долю в сфере крупного бизнеса. В качественном плане их участие в экономической сфере, в основном, было неудовлетворительным. Оценивая достижения НЭПа, следует принимать во внимание и результаты проведения Политики национального развития, осуществление которой было начато незадолго до окончания НЭПа. ПНР включала в себя элементы НЭПа, и во многих аспектах являлась его продолжением, но в ее рамках упор больше делался на качественные, а не на количественные показатели. Действительно, в значительной мере, действительное расширение участия малайцев в сфере экономики было достигнуто благодаря упору на качество в рамках ПНР. Тем не менее, если бы не достижения НЭПа, на основе которых строилась ПНР, ее осуществление никогда не привело бы к таким успехам. ПНР также была хорошо воспринята всеми расовыми общинами Малайзии, ситуация в стране оставалась стабильной, экономический рост продолжался. С 1987 по 1996 год средние темпы роста экономики Малайзии составили 8%, уровень инфляции оставался низким. Успехи, достигнутые в ходе осуществления ПНР, обеспечили Народному фронту, состоявшему из представителей всех рас, поддержку со стороны народа: в 1995 году Национальный фронт победил на выборах с наибольшим отрывом в своей истории. Политически, сегодняшняя Малайзия намного стабильнее, чем многие страны с этнически однородным населением. Теперь мы воспринимаем это как нечто само собой разумеющееся, но не стоит забывать, что в прошлом расовые конфликты происходили в Малайзии нередко. Существующую расовую гармонию и политическую стабильность не следует воспринимать как данность. Если мы хотим, чтобы страна продолжала оставаться стабильной и процветающей, нам следует не забывать о необходимости поддержания баланса интересов и равенства в отношениях между различными расами. В вопросах межрасовых отношений, в решении проблем преодоления неравенства между расами необходимо всегда проявлять деликатность. День, когда удастся полностью преодолеть все существующие различия между расами, когда каждый человек, независимо от его расовой принадлежности, будет чувствовать уверенность в сохранении и приумножении принадлежащей ему доли национального богатства, наступит. Когда этот день придет, расовые проблемы утратят свою политическую актуальность, и политическая жизнь в Малайзии, возможно, будет фокусироваться на вопросах идеологии, отношений между классами, а не на проблемах межрасовых отношений. ГЛАВА 3. НЭП и практика позитивной дискриминации. "Невозможно отыскать дела столь дурного либо столь добродетельного, чтобы сделать его неприемлемым для англичан. Нет лишь такого дела, делая которое англичане были бы неправы, - ведь они занимаются любым делом, следуя принципам. Они воюют с вами, следуя принципу патриотизма, грабят вас, следуя принципам коммерции, порабощают вас, следуя имперским принципам". (Джордж Бернард Шоу, 1856-1950) Когда правительство приступало к осуществлению НЭПа, пытаясь ликвидировать бедность независимо от расовой принадлежности и расовую монополию на отдельные виды экономической деятельности, никто не слышал, по крайней мере, в Малайзии, о позитивной дискриминации. Уже в период осуществления НЭПа мы узнали о существовании такой практики в США, где она была направлена на уменьшение экономического неравенства между черными американцами и американцами испанского происхождения, с одной стороны, и белыми жителями страны, - с другой. Очевидно, в США осознали, что чернокожие американцы и американцы испанского происхождения жили намного хуже белых американцев. Чернокожие американцы и американцы испанского происхождения были бедны и, в основном, выполняли низкооплачиваемую работу. Мало кто из них имел профессиональную квалификацию либо хорошую специальность. Их подвергали дискриминации по расовому и этническому признакам, у них не было доступа к образованию и профессиональной подготовке, что ограничивало их социальную мобильность. Тем не менее, ни негры, ни американцы испанского происхождения не являлись врожденно неспособными к приобретению знаний и профессиональных навыков, которые позволили бы им подняться вверх по ступеням социально-экономической пирамиды. Возможно, сложившаяся в их среде субкультура не способствовала приобретению знаний и профессиональных навыков, но это не являлось непреодолимым препятствием. Решительные усилия по преодолению этих культурных барьеров, наряду с созданием необходимых условий и предоставлением льгот, вполне могли бы изменить их и сделать их не менее способными людьми, чем белые жители США. Если бы подобные меры были приняты, то эти группы населения вполне могли бы, наряду с остальными гражданами США, использовать те многочисленные возможности, которые имеются в этой стране, и на деле осуществить "американскую мечту". При этом усилия, направленные на достижение этой цели, должны были включать в себя и практику позитивной дискриминации по отношению к неграм и американцам испанского происхождения. Подобная дискриминация позволила бы исправить несправедливость, допускавшуюся по отношению к ним в прошлом, восполнить нанесенный ущерб и вернуть этим людям то место в обществе, которое они заслуживают. Если та группа населения, которая уже находится впереди остальных, будет получать со стороны государства такую же помощь и поддержку, как и те группы населения, которые отстают, это позволит ей вырваться вперед еще сильнее, и разрыв между этой группой и остальными увеличится. В результате, различия между ними так никогда и не будут преодолены. Позитивная дискриминация в отношении негров и американцев испанского происхождения не может рассматриваться как дискриминация белых. Поколения чернокожих американцев страдали от дискриминации и несправедливого отношения со стороны белых. Рабство в Америке давно отменено и, по крайней мере, по Конституции, черные имеют те же права, что и белые. Тем не менее, даже сегодня белые не вполне справедливо относятся к черным, имеются многочисленные случаи плохого обращения с неграми со стороны белых, например, печально известные действия полиции Лос-Анджелеса, состоящей преимущественно из белых. Но даже если отношение к неграм и стало лучше, тот факт, что в прошлом негры были рабами, а также бытующие предрассудки по отношению к американцам испанского происхождения, поставили эти группы населения в весьма незавидное положение в американском обществе. А улучшить свое положение в обществе самостоятельно они не в состоянии, потому что у них отсутствуют средства к этому, как в силу их бедности, так и ввиду продолжающейся дискриминации по отношению к ним. Исторически, труд негров-рабов был, по крайней мере, одним из источников сегодняшнего высокого уровня жизни белого населения США. Тем, что белые имеют сегодня, включая их привилегированное положение по отношению к неграм и американцам испанского происхождения, они, по крайней мере частично, обязаны унаследованному нечестно нажитому имуществу своих предков. Это не зависит от того, имели ли их предки чернокожих рабов, относились ли они несправедливо к американцам испанского происхождения, или нет. Труд чернокожих рабов на Юге США, а позднее - дешевый труд чернокожих американцев на Севере США, если и не полностью, то хотя бы частично, заложил фундамент сегодняшнего процветания Америки. Часть того, чем пользуются сегодня белые американцы, была создана потом и слезами чернокожих рабов, а также негров, освобожденных от рабства в 1863 году. Не следует забывать, что и после отмены рабства черных все еще продолжали эксплуатировать на протяжении длительного времени. Поэтому дискриминация в пользу негров США не должна рассматриваться как чрезмерная или неоправданная. Это просто попытка исправить сложившееся положение, а отнюдь не поставить чернокожих жителей страны в привилегированное отношение по сравнению с белыми, иначе в какой-либо позитивной дискриминации просто не было бы нужды. В этом суть позитивной дискриминации в США: она является попыткой преодолеть последствия той несправедливости, которая совершалась в прошлом: порабощения чернокожих жителей, десятилетий предубежденного отношения к ним, а также, в недавнем прошлом, - и к американцам испанского происхождения. В некоторых случаях цель оправдывает средства, поэтому отвергнуть эти средства, позволив несправедливости совершатся и впредь, означало бы просто отстаивать принципы в ущерб здравому смыслу и политической целесообразности. Попытки некоторых лиц доказать, что позитивная дискриминация по расовому принципу противоречит Конституции США, являются безосновательными. Во-первых, Конституция - не Божьи заповеди, а попытка простых смертных добиться хоть какой-то справедливости в несправедливом мире. Человеческие понятия о справедливости никогда не были идеальными, потому что в каждый исторический период идеалом справедливости считался устоявшийся порядок вещей. Например, в период существования рабства общество искренне верило, что рабство являлось нормальным и справедливым. Считалось, что некоторые люди должны занимать господствующее положение по отношению к другим людям и имели право владеть и управлять ими. В рамках демократической системы, существовавшей в Древней Греции, считалось, что власть может принадлежать лишь избранным, а рабы, женщины и те граждане, которые не имели земли, были за рамками политики. Это считалось совершенно правильным и абсолютно справедливым. В Великобритании женщины получили избирательные права только после окончания Первой мировой войны. А ведь до того, как во время войны женщины показали пример самоотверженной работы, до того, как они развернули движение за предоставление женщинам избирательных прав, британские политики, принадлежавшие ко всем частям политического спектра, считали, что у женщин не было оснований выдвигать подобные требования. Всеобщее избирательное право вообще является сравнительно новым феноменом, настолько новым, что, например, в Швейцарии женщины получили право голосовать всего 20 лет назад. Так что эволюция понятий о правах человека продолжается. Так как в прошлом лишение прав определенных групп населения считалось справедливым, то и предоставление особых прав и привилегий другим группам населения также рассматривалось как справедливое и правильное. Ярким примером наличия подобных привилегий у определенных групп населения было предоставление права участия в работе органов власти только землевладельцам. В результате, политическая система общества приходила в расстройство. В качестве реакции на подобную несправедливость другие группы населения пытались изменить ситуацию либо путем революции, либо путем конституционных реформ. В некоторых случаях, маятник социальных изменений качался слишком далеко, и тогда привилегированные слои населения лишались своих прав, а обездоленные - получали избыточные права. Было время, когда промышленные и сельскохозяйственные рабочие были бесправны и безжалостно эксплуатировались феодальными, а позднее, - капиталистическими "хозяевами". Рабочие долго и мужественно боролись за более справедливое к себе отношение и, в конце концов, добились успеха путем забастовочной борьбы и объединения в профессиональные союзы. По мере того, как профсоюзы росли и объединялись, силы рабочих значительно возрастали. Объединившись, рабочие превратились из угнетаемой части общества в весьма влиятельную группу, более мощную, чем работодатели. В результате, понятия о справедливости были пересмотрены, и вскоре привилегии рабочих стали рассматриваться как нечто справедливое и нормальное остальными членами общества, а зачастую, - закреплялись законодательно. Первоначально, целью любого профсоюза было улучшение условий труда его членов путем переговоров с работодателем. Но уже с самого начала профсоюзного движения некоторые интеллектуалы и профсоюзные лидеры, придерживавшиеся социалистических и коммунистических взглядов, рассматривали профсоюзы как средство фундаментального переустройства общества. Захватив власть либо силой оружия, либо в ходе выборов, они, в свою очередь, подвергали дискриминации своих бывших работодателей. Коммунисты физически уничтожали тех, кто правил ими ранее, а социалисты национализировали предприятия и земельную собственность бывших правящих классов. Все это делалось во имя справедливости. Сегодня мы рассматриваем подобные действия как несправедливые, но социалисты и коммунисты считали, что они совершали их в интересах социальной и экономической справедливости. Дискриминация, от которой выигрывали рабочие, являлась, с их точки зрения, справедливой и необходимой. Это отступление было предпринято с целью иллюстрации того факта, что понятия о справедливости и правосудии не являются ни совершенными, ни неизменными. То, что считалось честным и справедливым в ту или иную историческую эпоху, могло рассматриваться как вопиющая несправедливость и беззаконие в другую эпоху; то, что рассматривается как честное и справедливое в одном обществе или государстве, вполне может восприниматься как несправедливость или нечестность в другой стране или обществе. Никто, нигде и никогда не имеет права настаивать на том, что только исповедуемые им ценности являются абсолютно правильными и законными. В самом деле, ведь впоследствии его мнение может измениться. Например, с точки зрения белого населения, заключение о несоответствии практики позитивной дискриминации нормам Конституции США, сделанное судом, может казаться справедливым и честным. С другой стороны, подобную точку зрения можно оспорить и доказать, что она не является ни честной, ни справедливой. Новая экономическая политика, которая включала в себя элементы позитивной дискриминации в пользу малайцев, не рассматривалась в качестве несправедливой большинством населения Малайзии. Этот подход может показаться несправедливым тем людям на Западе, которые рассматривают его с точки зрения принятых там понятий о справедливости. Тем не менее, НЭП был призван устранить несправедливость, являвшуюся результатом политики, проводившейся в Малайзии в прошлом. Чтобы понять суть НЭПа, следует окинуть взглядом историю Малайзии, вплоть до того времени, когда Малайя, как когда-то называлась наша страна, фактически, являлась колонией Великобритании. В тот период в США существовало рабство, и миллионы африканцев были схвачены, в ужасающих условиях перевезены в Северную Америку и проданы там в рабство, как животные. Англичане в Малайе даже не пытались наладить сотрудничество с малайцами и другими коренными народами, и уж тем более не прикладывали никаких особых усилий, чтобы дать им образование или профессиональную подготовку. Поэтому малайцы не могли участвовать в работе колониальной администрации или коммерческой деятельности, которую вела Ост-Индийская Компания (East India Company), а позднее, - британские торговые дома. Не удивительно, что малайцы не сотрудничали в полной мере со своими колониальными хозяевами, предпочитая вести традиционный образ жизни, как и подобало "сыновьям земли", составлявшим коренное население малайских государств. В Северную Америку англичане завезли африканских рабов, чтобы обеспечить рабочей силой плантации и фермы; в малайские государства они завозили законтрактованных индийских рабочих для работы на каучуковых плантациях. Позднее, когда возникла нужда в клерках и других неквалифицированных служащих для работы в правительстве, британских торговых компаниях, на шахтах и плантациях, англичане дополнительно завезли индусов и тамилов с острова Цейлон. Англичане не намеревались селиться в малайских государствах, как в Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке, возможно, их удерживал от этого наш тропический климат. Поэтому они поощряли иммиграцию рабочих из Китая для работы на шахтах, а также для создания сопутствующей коммерческой инфраструктуры, к примеру, сети розничной торговли. В пяти малайских государствах, не входивших в состав Федерации, султанам удалось убедить англичан принимать малайцев на работу в правительственные органы, что позволило убедительно продемонстрировать, что малайцев вполне можно было подготовить, по крайней мере, для выполнения административных и канцелярских функций. Но в органах колониальной администрации Федерации малайских штатов и Стрейтс-Сетлментс малайцы работали, практически, только шоферами и курьерами. (Прим. авт. :Малайские штаты, входившие в Федерацию: Селангор, Перак, Негри-Сембилан и Паханг, - были сведены вместе в федерацию британских протекторатов в 1896 году, и реальная власть в этих государствах принадлежала британскому генерал-резиденту. Малайские штаты, которые не входили в Федерацию: Джохор (Johor), Кедах, Перлис (Perlis), Тренгану (Terengganu) и Келантан, - оставались вне рамок этой колониальной Федерации, хотя к 1914 они попали под прямое влияние англичан.) Несмотря на то, что в стране имелось несколько правительственных школ для неевропейского населения, студентов-малайцев в них было куда меньше, чем студентов-немалайцев. Китайцы и индусы придавали образованию детей куда больше внимания, чем малайцы, многие из которых неохотно посылали на учебу своих детей, которые помогали им в поле и по дому. Большинство малайских мальчиков получало лишь начальное образование, а большинство малайских девочек вообще не посещало школу. Уровень обучения в правительственных школах для малайцев всегда был очень и очень низким, подготовка учителей - плохой, а их профессиональная квалификация - невысокой. Кроме того, малайцы подозрительно относились к школам, основанным иностранцами, в которых не изучался Коран. В школах, основанных различными христианскими миссиями, малайцы-мусульмане активно подвергались дискриминации. Объективности ради, там, где дело касалось выделения стипендий, англичане проводили дискриминационную политику и против тех немалайцев, которые не являлись христианами. Изучение Святого Писания являлось одним из обязательных предметов для всех студентов, посещавших школы при христианских миссиях. В рамках британской колониальной политики сыновья малайских аристократов и члены малайских королевских семей направлялись для получения образования в Англию. Мало кто из них получил действительно ценные университетские дипломы, зато многие в ходе обучения оторвались от своих культурных корней. Они пытались, насколько это было возможно, воспринять британский и европейский образ жизни. В штатах Саравак и Северном Британском Борнео (ныне штат Сабах), при христианских миссиях действовали школы, которые активно занимались обращением населения в христианскую веру. Хотя это и позволяло коренным жителям немалайского происхождения, которые не являлись мусульманами, получить какое-то начальное образование, англичане не прилагали каких-либо усилий, чтобы дать малайцам среднее или университетское образование. В результате, ко времени провозглашения независимости успехи коренных жителей штатов Саравак и Сабах в сфере образования были еще скромнее, чем у малайцев с Малайского полуострова, - людей с университетским образованием среди них практически не было. Хотя политика, проводившаяся англичанами по отношению к коренным жителям Малайи, Саравака и Сабаха, была более тонкой, чем та политика, которую проводили белые европейские поселенцы по отношению к краснокожим индейцам Северной Америки, она была столь же дискриминационной. Попытки англичан призвать на помощь немалайцев в процессе колонизации частично объяснялись пониманием того, что управлять некоренным населением в чужой для него стране будет легче, чем местным населением. Немалайцы были поначалу дезориентированы, они всегда опасались возможной депортации или перспективы остаться без работы в чужой стране. На родине у них не было хорошей работы, там они едва сводили концы с концами, уровень жизни в новой стране, был, как правило, выше. Некоторые из них хотели вернуться обратно, но уже после того, как накапливали какой-то капитал. Все эти факторы делали пришельцев послушными, старательными и трудолюбивыми, они не хотели, чтобы колониальные хозяева отказались от их услуг. В сегодняшней Малайзии мы наблюдаем нечто похожее среди иностранных рабочих: ими легче управлять, производительность их труда выше, чем у многих местных работников; они редко жалуются на низкий уровень заработной платы. Поэтому работодатели обычно предпочитают нанимать иностранных рабочих, а не местных жителей. В Малайзии, как и в других британских колониях в Африке и в южной части Тихого океана, широкое использование труда иммигрантов и законтрактованных рабочих тормозило развитие коренного населения. Как я уже упоминал, это являлось формой дискриминации по отношению к малайцам. Поэтому теперь было оправданно проводить по отношению к ним политику позитивной дискриминации, чтобы преодолеть негативные последствия дискриминации, имевшей место в период колониального господства англичан. Некоторые люди утверждают, что нынешнее поколение не должно искупать или компенсировать последствия несправедливости, допущенной их предками. Они доказывают, что прошлое - это прошлое, поэтому если потомки тех людей, которые страдали в прошлом, еще и сегодня страдают в результате несправедливости, допущенной в прошлом, то это не является основанием для принятия мер, которые сегодня могут оказаться дискриминационными по отношению к другим людям. Они говорят, что достаточно того, что дискриминационная политика, проводившаяся в прошлом, более не проводится, - тем самым якобы обеспечивается одинаковое ко всем отношение. Тем не менее, тот ущерб, который был нанесен в прошлом в результате проведения дискриминационной политики, намного больше того ущерба, который можно исправить простым отсутствием дискриминации. Даже если сегодня скрупулезно соблюдается равенство по отношению ко всем людям, те из них, кто исторически подвергался дискриминации, не смогут извлечь из этого такую же пользу, как те люди, кто никогда дискриминации не подвергался. Поэтому те, кто столетиями подвергался дискриминации, будут обречены на то, чтобы и впредь оставаться в подчиненном положении. В одной из популярных современных теорий говорится, что наличия одних только "одинаковых правил игры для всех" ("level playing field") недостаточно для создания условий для честной конкуренции, если силы ее участников изначально неравны. "Одинаковые правила игры для всех" обеспечат условия для честной конкуренции только тогда, когда все участники принадлежат к одной лиге, когда их класс примерно одинаков. Проводившаяся долгие годы дискриминационная политика сказалась не только на образовании, знаниях и профессиональной квалификации людей. Эта политика, проводившаяся на протяжении десятилетий и столетий, в течение которых люди находились за рамками честной конкуренции, не имели возможности добиться в ней успеха, отразилась и на их менталитете. Люди упали духом, они потеряли веру в себя, у них развился комплекс неполноценности, они стали чувствовать себя неспособными делать то, что делали другие люди. Они не только не могли конкурировать на равных, но, пожалуй, даже утратили всякое к тому желание. У малайцев и представителей других коренных народов, населявших Малайзию, развилось глубокое внутреннее убеждение в том, что существовали некоторые виды деятельности, к которым они были совершенно неспособны, даже если бы у них появилась возможность ими заняться. Большинство малайцев было убеждено в своей врожденной неспособности заниматься коммерцией, они полагали, что не могут работать методично, считали себя неспособными заниматься наукой или обращаться с техникой. Их убежденность в отсутствии способностей доходила до такой степени, что, за исключением европейских колонизаторов, они приписывали эти навыки исключительно китайцам или индусам. Если малайцы разговаривали о торговле, то речь всегда шла о китайских или индийских магазинах, если о ремесле, - то о китайских ремесленниках, и т.д. В хорошо известной малайской колыбельной ребенка как бы уговаривают смириться с тем фактом, что магазины принадлежат только китайцам: Ты быстрей качай С края да на край, И в китайском магазине Платье покупай. (Buai laiu-laju Sampai balik sana Beh baju baru Dari kedal Cbina) Магазин в этой колыбельной - не просто магазин, это непременно китайский магазин. И действительно, после десятилетий британского правления малайские магазины исчезли даже в малайских деревнях. За исключением немногих индийских магазинов, все магазины принадлежали китайцам. Колонизация страны - это не только физическая оккупация территории или господство колонизаторов в сфере управления, законодательства и налогообложения, - это еще и колонизация умов и душ представителей колонизуемой нации. А когда подобная колонизация сопровождается активной дискриминацией коренного населения, когда его лишают доступа к получению образования и профессиональных навыков, когда его отодвигают на обочину общественной жизни, тогда наносимый колонизацией ущерб является куда более серьезным. Когда такая колонизация осуществляется на протяжении десятилетий и столетий, то культура и самый дух народа страшно ослабевают. Малайцы, которые жили в существовавшем в XV столетии королевстве Малакка (Melaka), поначалу насмехались над "белыми бенгальцами" (Bengali Puteb), как они называли португальцев. Это были первые европейцы, с которыми они вступили в контакт. Те малайцы были гражданами сильного, независимого государства, которое поддерживало отношения с иноземцами из таких далеких стран как Индия, Китай и страны Ближнего Востока. В то время Малакка была крупнейшим торговым центром Востока, центром весьма доходной торговли пряностями. Малайцы собирали портовые сборы и обеспечивали работу законодательной системы. Но, в первую очередь, малайцы превосходили другие народы в сфере торговли. У них была развита сложная система этикета и обычаев, собственная политическая система, они накопили огромные богатства. В Малакке и на окружавших ее территориях малайцы были господами и хозяевами, чей статус был, как минимум, не ниже, а зачастую выше статуса иностранцев. Затем последовали четыре столетия европейской колонизации, в течение которых уверенность малайцев в себе и их уважение к самим себе были уничтожены. Подвергшись физической и моральной колонизации, они смирились со всем тем, что навязывали им колонизаторы. После португальцев они попали под власть голландцев, потом англичан, затем японцев. Малайцы сопротивлялись колонизаторам слабо и спорадически, более не считая себя способными жить независимо. Они дошли до того, что стали чувствовать себя приниженно по отношению к кому угодно, включая индусов и китайцев, завезенных в Малайю англичанами. Конечно, у них еще оставалось чувство того, что страна принадлежала им, но и только-то. Если бы не их возмущение перспективой потерять даже это немногое, как явствовало из предложений о создании Малайского Союза, они могли бы так никогда и не утвердиться в роли хозяев страны, никогда не добиться независимости. Фактически, после поражения японцев, малайцы приветствовали возвращение англичан с целью восстановления статус-кво, сложившегося до начала войны на Тихом океане и японской оккупации Малайского полуострова. В период борьбы за независимость малайцы были разделены. Некоторые представители социальной элиты малайских штатов по-прежнему полагали, что малайцы не смогут жить в условиях независимости. Они стали слишком зависеть от своих колониальных господ - англичан, не могли обойтись без китайцев и индусов, игравших важную роль в экономике. Даже после того, как удалось добиться независимости, многие малайские лидеры продолжали цепляться за те старые колониальные ниточки, за которые их дергали. Они не возражали против того, чтобы страна продолжала рабски следовать в фарватере внешней политики и оборонной стратегии бывших колониальных господ; считали, что максимум того, что они могут требовать для себя - это роль пассивных администраторов, заполнявших вакансии, оставшиеся после отъезда британских колониальных чиновников. Экономика, коммерция, торговля и профессиональная деятельность были не для них, в этой сфере должно были продолжать доминировать китайцы и индусы. Тем не менее, некоторых малайцев не устраивала независимость, которая сводилась к смене персонала в органах управления, они хотели восстановить утраченное национальное достоинство и свою национальную идентичность. Некоторые из них, разумеется, мечтали о том, чтобы восстановить былую славу Малакки и других малайских империй прошлого, переделать все, что было сделано колониальными державами, снова стать хозяевами "земли малайцев" (Tanah Melayu). Другие считали, что было необходимо смириться с реальностью - существованием мультирасовой Малайзии. Страна изменилась, та страна, которая вновь обрела независимость, была уже не старой Малаккой, Кедахом, Джохор-Риау (Johor-Riau) или любой из малайских империй прошлого. Эта было совершенно другое государство - федерация малайских государств, население которых было мультирасовым, политика - демократической, а не феодальной. Основной проблемой Малайзии было существование социально-экономического неравенства между расами, которое еще более усугублялось разделением населения на городское и сельское, а также различиями в религии, культуре и языке. Любое исследование фактов прошлого является, по необходимости, эмпирическим, но это не умаляет значения его выводов. Малайцы, которые бунтовали в мае 1969 года, не занимались анализом собственной психологии и исторических корней своих действий, их бунт был выражением чувства страха и разочарования. Они чувствовали, что те люди, которых они считали своими партнерами, ради которых они пошли на множество уступок, предали их. После расовых беспорядков 1969 года малайские лидеры вполне могли бы потворствовать подобным радикальным взглядам, захватить власть и повести дело к восстановлению полного и абсолютного господства малайцев в стране. Они этого не сделали. Вместо этого они решили возместить нанесенный малайцам ущерб, не ущемляя прав, предоставленных Конституцией страны гражданам немалайского происхождения. Тун Абдул Разак и другие малайские руководители решили быстро провести реструктуризацию экономики с тем, чтобы малайцы получили свою долю национального богатства страны. Они верили, что в основе проблем лежало экономическое неравенство, и, если бы это неравенство было ликвидировано, то малайцы и другие коренные народы могли бы мирно уживаться с немалайцами. Их цели были не слишком амбициозны, они хотели, чтобы малайцы, которые составляли 56% населения страны, контролировали только 30% национального богатства, сосредоточенного в сфере бизнеса. Они смирились с тем, что китайцы и индусы владели 40% национального богатства. Доля иностранцев, в основном бывших колониальных господ, должна была уменьшиться с 60% до 30%, а ведь эти люди разбогатели только благодаря привилегированному доступу к использованию земли и природных ресурсов страны и вообще не являлись ее гражданами. Малайские руководители также согласились с тем, что в деле ликвидации бедности не должно было быть никакой дискриминации по расовому признаку. В земле, текущей молоком и медом, представители ни одной расы не должны были бедствовать. Таким образом, была сформулирована Новая экономическая политика, ставившая целью решение двуединой задачи: - ликвидация бедности среди населения независимо от расовой принадлежности; - ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности. На деле, НЭП был весьма умеренной формой позитивной дискриминации. Конечные результаты этой политики были не вполне справедливы по отношению к малайцам, находившимся в незавидном положении. Только убежденные расисты и те, кто верит в принципы "победитель получает все" и "каждый - сам за себя" могли бы считать НЭП несправедливой политикой. В целом, НЭП являлся воплощением принципа позитивной дискриминации, сформулированного в США, который в последние годы воплощался с переменным успехом. Те люди в правительстве, которые занимались планированием и формулированием политики, не представляли себе, сколь огромной была задача, за решение которой они взялись. Во-первых, они клятвенно пообещали, что перераспределение национального богатства не будет осуществляться путем экспроприации собственности, принадлежавшей представителям других рас, и наделения ею бедных слоев населения. Общеизвестно, что экспроприация собственности использовалась коммунистами и социалистами, а коммунизм и социализм расценивались в течение довольно долгого времени, даже на Западе, как довольно-таки уважаемые политические учения. Так что идеи и достижения Новой экономической политики должны рассматриваться с еще большим уважением на Западе и во всем мире. Чтобы сделать материальные блага достоянием обездоленных, их надо откуда-то брать. Люди, занимавшиеся в правительстве планированием, решили, что их источником должны стать вновь созданные материальные ценности. Необходимо было увеличить общий размер экономического пирога и из вновь созданной "порции" выделить малайцам большую долю. В этом случае их благосостояние росло бы более быстрыми темпами, и малайцы смогли бы догнать немалайцев. Если бы благосостояние обеих групп населения росло одинаковыми темпами, то неравенство между ними не только сохранилось бы, но и стало бы еще больше. В 1970 году на долю малайцев приходилось всего лишь 2.4% национального богатства страны, из которых 1.6% находилось в собственности частных лиц, а остальное, - в доверительном управлении. Немалайцы располагали 34.3% национального богатства. Если бы национальное богатство, которым владели эти группы населения, увеличилось на 100%, то разрыв в уровне экономического развития между общинами продолжал бы увеличиваться. Даже если бы доля малайцев увеличилась на 100%, а некоренных жителей - только на 10%, то разрыв между ними все равно увеличился бы. При этом экономика страны в целом росла бы, что, разумеется, было критически важным фактором успеха НЭПа, но также затрудняло бы увеличение доли малайцев в национальном богатстве. Кроме того, предусматривалось, что НЭП будет продолжаться только 20 лет. За это время необходимо было увеличить долю малайцев в национальном богатстве страны более чем в 12 раз, причем в условиях, когда размеры экономики страны, которая росла в среднем на 7% в год, удваивались бы каждые 10 лет. Провозгласить своей целью увеличение доли малайцев в национальном богатстве страны было куда легче, чем добиться этого на деле. Дело даже не в том, что намеченная цель была слишком амбициозной: сама мысль, что люди, не имевшие ни квалификации, ни опыта коммерческой деятельности, смогут добиться более высоких темпов роста благосостояния, чем те, кто уже обладал высоким уровнем квалификации и опытом, казалась нереальной. Как уже упоминалось ранее, малайцы не только не обладали навыками, необходимыми для ведения бизнеса, но и сильно страдали от отсутствия уверенности в своих силах. Даже предоставив малайцам возможности для развития бизнеса и необходимую государственную поддержку, даже осуществляя политику позитивной дискриминации, полной уверенности в том, что они смогли бы воспользоваться этими возможностями и добиться успеха, не было. К тому же правительство, занимаясь планированием и осуществлением НЭПа, не имело полной ясности относительно того, как добиться осуществления поставленных задач. Оно выделяло малайцам правительственные контракты, лицензии, разрешения на импорт, акции и т.п. безо всякого разбора. Оно основывало правительственные корпорации, а потом создавало этим корпорациям условия для ведения бизнеса. Правительство создавало монополии, учреждало агентства и правительственные органы, которые управлялись правительственными чиновниками, которые, на самом деле, ничего не понимали в бизнесе. Тем не менее, некоторые позитивные результаты в плане увеличения доли малайцев в национальном богатстве страны были достигнуты. Если до начала НЭПа малайцы владели весьма незначительным числом акций правительственных и частных акционерных компаний, то с началом осуществления НЭПа акции различных компаний стали выделяться малайцам, приобретаться ими лично либо теми учреждениями, которые были основаны правительством, чтобы представлять их интересы. По мере того как НЭП набирал обороты, стали использоваться более изобретательные методы перераспределения национального богатства. Во всех этих мерах имелась некоторая доля дискриминации в пользу малайцев и других коренных жителей, каждое такое нововведение являлось шагом на пути к достижению задач НЭПа. Показательно, что претворение в жизнь НЭПа и сопутствовавшая этому дискриминация не оказывали негативного влияния на темпы экономического роста. На деле, рост экономики Малайзии ускорился. Несмотря на экономический спад в середине 80-ых годов, с 1971 по 1990 год средние темпы экономического роста составили 7%, что намного превышало темпы роста населения страны. Малайцы стали жить куда богаче, доходы выросли практически у каждого жителя, безработица фактически исчезла, удалось почти полностью ликвидировать бедность. Несмотря на наличие дискриминации, никто не чувствовал себя обделенным в результате проведения НЭПа. В стране всего хватало на всех, - не только местным жителям, но и двум миллионам иностранных рабочих. И не все они были малооплачиваемыми рабочими, - в Малайзии нашли работу многие иностранные специалисты и руководители, которые работали не только в иностранных, но и в местных компаниях. Даже если НЭП и не был непосредственной причиной роста благосостояния, то уж во всяком случае, и не препятствовал экономическому подъему страны и приумножению материальных благ. Оказалось, что позитивная дискриминация не только способствует перераспределению национального богатства в пользу обездоленных, но и вполне сочетается с процветанием государства в целом, включая и тех его граждан, которые не пользуются особыми льготами. Никто в Малайзии и не помышлял о том, чтобы оспаривать в суде дискриминацию, допускавшуюся в период НЭПа. Некоторые политики пытались возбудить недовольство по отношению к НЭПу, но решительная поддержка населением правительства Национального фронта, которое сформулировало и проводило в жизнь НЭП, показывала, что НЭП являлся такой формой позитивной дискриминации, которую полностью поддерживали все жители страны, принадлежавшие к различным расам. Как указывалось ранее, представления людей о справедливости могут быть разными. Уважение к закону со стороны некоторых законодателей и экспертов в области права не раз вынуждало многих их них закрывать глаза на те случаи, когда соблюдение закона означало явную несправедливость. Тем не менее, вместо того, чтобы отменить или изменить несправедливые законы, они настаивали на их святости и нерушимости. Верховенство закона необходимо, но оно не должно ослеплять нас в тех случаях, когда законы порождают несправедливость. Если взглянуть на некоторые законы эпохи средневековья, можно прийти к выводу, что они были несправедливы: людей вешали даже за такие незначительные преступления, как кража овцы. Даже сравнительно недавно, в XIX столетии, в западноевропейских странах смертная казнь применялась за бесчисленные преступления. И сегодня смертная казнь применяется во многих штатах США, хотя большинство стран Запада отказалось от ее использования, придя к выводу, что исключительная мера наказания является негуманной. Очевидно, что взгляды людей на протяжении столетий постоянно менялись. Страны, которые сегодня осуждают позитивную дискриминацию как несправедливую меру, практически, являются теми же самыми странами, которые в прошлом поддерживали существование рабства, а после его отмены, - сегрегацию и преследования негров на основе печально известных законов Джима Кроу (Jim Crow). (Прим. пер.: так назывались в США законы, регулировавшие расовую сегрегацию на Юге США с 1877 по 1954 год, когда Верховный Суд США признал ее противоречащей Конституции) Их понятие о справедливости базируется на принципах всеобщего равенства, независимо от последствий; их интересуют только средства, а конечный результат им совершенно безразличен. Любопытно, что это те же самые люди, которые бесконечно рассуждают об "одинаковых правилах игры для всех" как воплощении справедливости. Для них не важно, что участники игры не равны, что на ковре борются карлики и гиганты, что гиганты являются экспертами, а карлики - начинающими. Раз правила игры для всех одинаковы, то ее результаты - справедливы. Если же карлика ожидает поражение, если он и на самом деле проигрывает, то результат игры все равно является справедливым, потому что правила игры одинаковы для всех. И те же самые люди, которые доказывают справедливость "одинаковых правил игры для всех", не возражают, когда им дают фору при игре в гольф, не замечая каких-либо противоречий в своих рассуждениях. Мы в Малайзии считаем, что обездоленные заслуживают особого отношения. Мало сделать правила игры одинаковыми для всех, - надо еще добиться, чтобы игроки были под стать друг другу. Если игроки не равны, следует дать фору в виде дискриминации в пользу слабых за счет сильных игроков, обладающих преимуществом. Рассуждая о справедливости, мы в Малайзии принимаем во внимание и смягчающие обстоятельства. Важно не слепо следовать принципу, а применять его, отдавая себе отчет в том, что его воплощение в жизнь может привести к тем самым результатам, которые применение этого принципа должно предотвращать. НЭП в Малайзии был формой позитивной дискриминации, при которой упор делался на конечные результаты; это был как раз тот случай, когда цель оправдывала средства. Признав, что распределение национального богатства между различными расами, проживавшими в стране, было несправедливым, мы сознательно пошли на несправедливость, чтобы добиться справедливого и равномерного распределения материальных благ. Глава 4. Сочетание экономического роста с социальным равенством. "Дом, раздираемый внутренними противоречиями, стоять не будет". (Авраам Линкольн, 1809-1865) Целью НЭПа отнюдь не являлось обеспечение одинакового уровня благосостояния всем гражданам Малайзии. Скорее, целью этой политики было пропорциональное распределение национального богатства между различными расовыми общинами страны. Все то, чем располагали немалайцы, должно было быть и у малайцев, а это означало, что пропорционально распределялось не только богатство, но и бедность. Разумеется, было бы проще нивелировать благосостояние расовых общин Малайзии путем уравниловки, - в этом случае всем малайцам и немалайцам уж точно досталась бы равная доля национального богатства страны. Увы, различные попытки перераспределения материальных благ, предпринимавшиеся в прошлом коммунистами и социалистами, вели только к равенству в нищете, одинаковый уровень благосостояния при этом не обеспечивался, а государства, в целом, также впадали в бедность. Целью НЭПа никогда не являлось проведение такого перераспределения материальных благ между представителями различных расовых общин, которое могло бы подорвать основу роста и процветания национальной экономики. Целью этой политики являлось сочетание экономического роста с равенством или, другими словами, создание новых материальных благ и их распределение с целью исправления дисбаланса между различными общинами страны, а не между индивидуальными гражданами. Рост экономики являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа. Источником ресурсов, необходимых для устранения дисбалансов между различными расовыми общинами, должны были стать материальных блага, созданные в результате расширения существующих компаний или создания новых предприятий. Чтобы исправить существовавшие диспропорции, необходимо было перераспределить вновь созданные материальные блага преимущественно в пользу малайцев, ибо немалайцы уже контролировали несравнимо большую часть экономического пирога. Распределять эти блага в равной мере среди представителей всех общин или, еще хуже, в соответствии с их способностью к приобретению богатства, означало бы, что разрыв между ними не уменьшился бы, а только увеличился бы. Добиться такого перераспределения национального богатства было сложно. В тех случаях, когда компании, принадлежавшие немалайцам, расширялись, или когда создавались новые предприятия, выделение большей части их акций малайцам могло бы привести к тому, что они стали бы владеть контрольным пакетом акций этих компаний. Это было бы неприемлемо для немалайцев, ибо они потеряли бы контроль над своими компаниями, что, по сути, было бы экспроприацией собственности. С другой стороны, если бы большая часть акций доставалась немалайцам, которые, разумеется, уже владели большей частью акций предприятий, то это не способствовало бы исправлению существовавшего экономического дисбаланса между расовыми общинами страны. На деле, неравенство между ними только бы усилилось. С компаниями, принадлежавшими иностранцам, ситуация была еще хуже. Они вообще не желали мириться с участием малайцев в их бизнесе в любой форме, будь то новые инвестиции или расширение существующих предприятий. А ведь без этого доля иностранных компаний в национальном богатстве страны, которая в 1970 году оценивалась в 60%, вероятно, стала бы еще больше. В 1970 году малайцы располагали всего 2.4% национального богатства страны, а немалайцы - 34.3%. Чтобы увеличить долю малайцев до 30%, как это предусматривалось НЭПом, необходимо было увеличить ее на 1250%; чтобы увеличить долю немалайцев до 40%, - всего на 16%. Очевидно, что для достижения рубежей, предусмотренных НЭПом для немалайцев, требовалось приложить куда меньше усилий. Увеличить долю малайцев на 1250% исключительно за счет роста экономики было практически нереально, особенно если бы им выделялось только 30% акций вновь создававшихся компаний или расширявшихся предприятий. Рост экономики являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа, но он одновременно и усложнял достижение целей этой политики. В период НЭПа экономика Малайзии в среднем росла почти на 7% в год, поэтому доля малайцев в национальном богатстве страны на протяжении этого периода не просто должна была вырасти с 2.4% до 30%, - абсолютные размеры этой 30%-ой доли в 1990 году должны были быть намного больше, чем в 1971 году. НЭП проводился в период, предшествовавший началу перехода от командной к рыночной экономике в странах коммунистического блока в конце 90-ых годов. Коммунисты контролировали экономику и общество на протяжении, минимум, сорока лет, так что население этих стран не имело опыта ведения коммерции и управления бизнесом. У людей не было ни капитала, ни технологий, ни знаний в этой области. Пожалуй, наибольший ущерб был нанесен тем, что коммунистический режим предавал анафеме и полностью подавлял индивидуальную и местную инициативу. В прошлом, коммунистические страны провели реструктуризацию экономики путем экспроприации компаний и имущества собственников "средств производства". К моменту начала перехода этих стран к рыночной экономике бывших хозяев уже не было в живых, частные капиталы был невелики, а руководители, знавшие как функционирует свободный рынок, - отсутствовали. Государственные банки были приспособлены к работе в условиях командной экономики, приватизировать их было сложно, а коммерческих банков просто не было. Могли ли эти страны немедленно создать крупные коммерческие компании и заменить ими старые государственные предприятия? Правительства эти стран пытались использовать различные методы, но большинство этих начинаний закончилось неудачей. Ликвидация неконкурентоспособных государственных предприятий привела к массовой безработице. Одновременно, стоимость жизни быстро росла, поскольку правительства были вынуждены перейти к свободному ценообразованию и прекратить субсидирование цен на предметы первой необходимости: продовольствие, жилье, транспорт, одежду. Разумеется, стоимость активов потенциально прибыльных приватизируемых государственных предприятий выросла, но, в большинстве случаев, у частных лиц просто не было денег, чтобы приобрести акции этих предприятий. Попытка перехода от командной экономики к свободному рынку в большинстве бывших коммунистических стран привела не к процветанию, а к регрессу экономики. Безработица выросла, а необузданная инфляция подорвала покупательную способность пенсий и зарплат у тех людей, которым удалось сохранить работу. Фактически, это привело к тому, что многие люди стали испытывать ностальгию по командной коммунистической системе и ратовать за возврат к субсидированию цен на товары первой необходимости. Лишь в некоторых странах, а именно: Чехии, Венгрии и Польше, - переход к рыночной экономике обернулся успехом. Но этим странам повезло больше других: у них имелись необходимые ресурсы, они расположены близко к Германии и центру европейской экономической мощи, а производительность труда их рабочих - выше, чем в других соцстранах. Правительства этих стран привлекали деньги для инвестиций, выпуская облигации, а активы государственных предприятий были проданы по номинальным ценам. Конечно же, лишь немногие граждане смогли приобрести контрольные пакеты акций и стать руководителями крупных предприятий, но большинству граждан при этом удалось приобрести акции компаний или основать мелкие частные предприятия. Ситуация, сложившаяся в коммунистических странах перед началом перехода к рыночной экономике, сходна с ситуацией, в которую попали малайцы перед началом НЭПа. Среди малайцев не было предпринимателей или руководителей, которые обладали бы навыками, необходимыми для успешной рест